Аннотация: Пуфик это такое круглое, пушистое, мяконькое... Иногда рычит.
П У Ф И К.
Первые мартовские дни. Ещё холодно, не тает. Но небо синее яркое, в весёлых белых барашках. День прибывает. И уже пахнет весной. Иду с работы, устала, радуюсь первым веяниям весны. Бодрящая зима, снег, лыжи, санки, всё это хорошо, очень хорошо, но только пять месяцев - долговато. Весна красна твоя пора.
Подхожу к дому, и у самого подъезда подкатывается мне под ноги пушистый комочек, белый с произвольно разбросанными чёрными пятнышками. Скулит, плачет, прижимается к ногам. "Бросили. Выбросили щеночка"! Нет! Нет! Только не пожалеть! Нет! И я, решительно перешагивая через щеночка, почти бегу к подъезду. Забегаю в подъезд, поспешно закрываю дверь. Слава Богу! Обошлось!
Дома мама хлопочет на кухне. Сын учится во вторую смену, и из школы ещё не приходил. Раздеваюсь, иду на кухню. Разбираю сумки, меняю маму у "станка". Чищу картошку, режу лук, гремлю крышками, кастрюлями, обычная и привычная домашняя суета. Куда ж без неё? Звонок в дверь. Там мама, откроет. Дверь отворяется, и вместо радостного и приветливого:
"Пришёл? Как дела. Отметки?" Слышу нечто совершенно неожиданное:
"Это ещё что такое? Что это? Уноси! Сейчас же уноси!"
"Ну, бабуля, бабулечка! Он такой маленький, а там так холодно!" отвечает почти плачущим голосом сын.
Я выхожу в прихожую. В дверях стоит сын. Портфель лежит на полу, а на руках у сына тот самый пушистый комочек. Клавдия Ивановна с возмущением обращается ко мне:
"Ишь, что придумали! Ни каких собак!" Слова звучат категорично - требовательно, тон не допускает ни обсуждений, ни возражений. Да, не поспоришь.
"Мама! Пожалуйста, ну пожалуйста ,разреши!" Обращается ко мне сын.
Я предательски киваю головой в сторону Клавдии Ивановны:
"Проси бабушку".
"Бабуля. Пожалуйста!"
"Ни каких собак! Отнеси туда, где взял! Иди. И с щенком не возвращайся!" Твёрдо и почти спокойно сын отвечает:
"А без него я не вернусь!" Дверь хлопнула, Василёк ушёл, на полу валяется небрежно брошенный портфель.
Проходит час, другой. Пошёл третий. Клавдия Ивановна нервничает. Сколько уже времени прошло. Голодный, и уроки надо делать. Да и на улице холодно, до весны ещё далеко.
"Поди замёрз уже". Говорит она, вроде бы ни к кому не обращаясь. Я молчу.
"Разве всех бездомных собак соберёшь"? Расстроенная, и уже вся в сомнении, не дождавшись ответа, продолжает Клавдия Ивановна. Помолчали. Мне вступать в беседу не резон, что и как не решится всё одно - мне виноватой быть.
"Ну, иди. Зови". Сдаётся, наконец, Клавдия Ивановна.
"Так ведь он же сказал, что без щенка не вернётся" Сомневаюсь я.
"Зови со щенком". Смирившись, со вздохом, уточняет Клавдия Ивановна. Я, накинув пальто, выхожу во двор. Сын, со щенком на руках, стоит рядом с подъездом. С наступившими сумерками, исчезает свежее, бодрящее дыхание весны. Морозит. Стелется позёмка. Зима она и есть зима.
"Сынок, пойдём".
"Я без него не пойду"! Тихо отвечает сын.
"Иди с ним".
"А бабуля"?
"Бабуля разрешила".
Дома щенок с опаской, сторонкой обходит Клавдию Ивановну, а мне заискивающе машет хвостиком. И когда это он сумел разобраться: кто есть кто? Он робко, не уверенно бежит за Васильком на кухню. Боится. Вдруг прогонят? Временами вздрагивая, заглядывает в глаза:
" Не выгонишь? Здесь тепло, здесь люди. А там. Там холодно и так страшно! Не прогоняй! А?"
"Нет. Не бойся, теперь уже не прогоним". Успокаиваю я пёсика.
Василёк моет руки, садится за стол, от тарелки с горячими щами поднимается пар.
"А ему"?
"Ему горячее нельзя, его еда остывает". Я показываю на подоконник, где стоит миска со щами. Остывшие щи пёсик проглотил мгновенно, потом съел котлетку, потом жареную картошку, потом попил водичку, потом съел конфетку. Ел, ни от чего не отказывался, раздулся как шарик. Развалился рядом со столом, колобком, таким круглым и большим, что ножки, которые сверху, до пола не достают, чудно болтаются в воздухе. Пёсик лежит, его разморило, он бы уснул, но всё ещё боится. А вдруг прогонят?. Он тяжело вдыхает, пыхтит и следит за мной чёрным глазом. Объелся. Не может отдышаться. Пыхтит, как пароходик:
"Пуф. ..Пуф."
"Ну что это ты заладил? Пуф да пуф? Наелся что ли"?
"Пуф". Утвердительно пыхтит щеночек.
"И пить не хочешь?"
"Пуф". Отказывается он.
"Подвинься-ка. Вон, каким великаном стал! Пол кухни занимаешь".
"Пуф". Не соглашается он.
Под ним появляется мокрое пятно, пятно растёт, а щенок не в состоянии сдвинуться с места.
"Ай я яй! А это что такое?"
"Пуф". Огорчённо просит прощение щенок.
"Что ты заладил Пуф да Пуф! А лужу-то кто наделал? А?"
"Пуф" Виновато признаётся он.
"Опять Пуф. Может и зовут тебя Пуф". Спрашиваю я, вытирая под ним лужу.
"Пуф" Извиняясь, подтверждает он, постукивая хвостиком по полу.
На кухню, с тетрадками в руках, приходит Василёк. Он показывает тетради с выполненным домашним заданием, читает стишок. Все уроки сделаны. Можно теперь поиграть с пёсиком.
"Как же тебя зовут? Где бы узнать, у кого бы спросить?"
"А ты у него спроси".
"Это как"? Не понимает Василёк. "Что так прямо и спросить"?
"Конечно"!
Торжественно, с недоверием сын произносит:
"Как тебя зовут?"
"Пуф"! весело отвечает щенок.
"Ну вот ты сам слышал".
Василёк огорчён.
"Нет. Таких имён не бывает".
"Пуф" настаивает щенок, по барски развалившись посередине кухни. Сын удивлённо смотрит на своё мяконькое, пушистое, круглое приобретение, улыбается, смеётся, весело говорит:
"Да нет же, нет! Ты Пуфик". Хвостик весело постукивает по полу, лукавый глаз озорно следит за хозяином. Он согласен.
Л И К Б Е З
"Взяли собаку!? Значит нужно её воспитывать." Строго говорит Клавдия Ивановна. "Приучать к порядку. Обучать командам. Животное это вам не игрушка, не забава".
"А как воспитывать?" Василёк очень хочет, что бы его собачка была умной и послушной.
"Прежде всего собака должна знать своё место".
"А где это место"?
"Нужно последить за собакой. Посмотреть, что она себе выберет. Нельзя ей навязывать неудобное для неё место. Но! Конечно! И нельзя собаке разрешать лазить по постелям, креслам и диванам. А ещё нельзя разрешать самовольно брать еду, иначе вырастет воришкой. Нужно научить командам."
"Каким?" Продолжает с интересом расспрашивать Василёк.
"Самая главная команда - продолжает собаководческий ликбез Клавдия Ивановна - Самая главная команда - запрет: Нельзя. Потом он должен знать своё имя. И такие команды: Ко мне; Рядом; Гулять; Служить; Взять; Голос, К ноге. И много других. Команд много. Сходи в библиотеку, почитай. Литературы разной много. Но главное! Главное - собака всегда должна выполнять волю хозяина! А вот если не научишь главному, то это будет не собака".
Внук смотрит круглыми глазами на Бабушку. Что же такое произойдёт с его Пуфиком?
"А кем он будет"?
Клавдия Ивановна совершенно серьёзно отвечает:
"Клоуном"!
Растерянность на лице Василька сменяется улыбкой. Бабуля пошутила?. Но Клавдия Ивановна не шутила. Это было предвидение, старого, мудрого человека, основанное на личном опыте.
З А Б А В Ы
Пуфик знал своё имя. Слово место, пожалуй, было, ему знакомо. Слово нельзя то ли не понимал, то ли не знал или, (вполне, вполне возможно!) не хотел знать.
Пуфик берёт варежку в зубы и подходит к Васильку, предлагает поиграть.
"Зачем взял варежку!" Строго говорит Василёк. "Нельзя!"
Пуфик поворачивает голову направо, потом налево. Варежка торчит в зубах, хвостик весело постукивает по полу.
"Нельзя Пуфик. Нельзя."
Рука тянется к варежке. Пуфик крепче сжимает челюсти, чуть приседает, твёрже опирается на все четыре лапы.
"Р. .Р ..Р" Рычит он. Моя добыча. Не отдам!" Приглашает Василька на весёлую игру.
Василёк тянет варежку, поднимает её вверх. На варежке, крепко сцепив зубы, повис Пуфик. Он продолжает рычать, а глазом косит на хозяина:
"Весело, правда?"
Вечером Клавдия Ивановна вяжет. Позвякивают спицы, крутится клубок. Бабушкиным ногам жарко. Она снимает тапки, они лежат рядом. Пуфик преданно ложится у ног Клавдии Ивановны. Вздыхает, потягивается, растянувшись, устраивается поудобнее, лапы и морда ложатся на тапочки. Бабушкины губы шевелятся, она внимательно считает петли, старательно вывязывая затейливый узор. Пуфик тихо встаёт, позёвывает, потягивается, осторожно берёт зубами тапок, и тихохонько уходит в соседнюю комнату. Скоро возвращается, но без тапка, снова смиренно укладывается у ног Клавдии Ивановны. Позевал, повздыхал, последил скучая, за вертлявым клубком, встал, осторожно взял в зубы второй тапок и тихо ушёл. И, всё повторяется: он вновь возвращается в комнату без тапка. К бабушке предусмотрительно не подходит, укладывается подальше.
"Уже семь часов. Пора чайник ставить". Говорит Клавдия Ивановна, складывает вязание, встаёт, наклоняется - тапочек нет.
"Опять! Ах ты! Ах негодник! Опять стащил!"
Пуфик убегает под защиту Василька, прячется у его ног под столом.
Сколько времени можно исследовать дом, квартиру? Долго, очень долго. Так много нового, неизведанного, интересного. На полу появляется скатанная в шарик бумажка? С ней можно поиграть, покатать, прихлопнуть лапкой, а если она после всего этого самовольно залетит под низкий диван, и до неё не добраться, так на неё можно порычать и даже полаять.
Идёт Пуфик по комнате, на полу лежит, упавшая с тумбочки, массажная щётка. Пуфик обходит её кругами. Что это ещё за чудище такое ершистое?. Понюхал. Чуть тронул лапкой. Колючее? Нет. Подвинул. Чудище мирно переместилось. Вроде не опасно. Попробовал взять зубами. Не получилось. Он присел, приловчился, и сбоку цап зубами. Не поддаётся. Он её с наскоку, сверху: Щёлк зубами. Нет, и сверху не ухватить! Как лежала так и лежит и вроде бы ... Неужели? даже и посмеивается!
Да как бы всё-таки приспособиться, да приладиться, да овладеть? Помотал головой, посмотрел сбоку, спереди. Нет! Ни как! На всякий случай, заискивая, (кто ж её знает? Вдруг на лесть отзовётся.).- доверительно машет ей хвостиком. И, вновь, теперь уже осторожно, не спеша, широко разинув пасть, пытается прихватить зубами. Но! Зубы, легко позвякивая, пробежавшись по частоколу из иголок, щёлкнули, и остались ни с чем. Не подцепить! А щётка, так таки даже и не подвинулась. Не захотела? Не захотела! Вредная? Рассуждает Пуфик. Это точно - вредная! Он, сидя, недовольно переступая передними лапками, пытается договориться.
"Ав ..а, ав! Ишь какое ты не сговорчивое. Ишь! С тобой поиграть хотят, а ты?" Объясняет Пуфик щётке. И вновь пытается ухватить её зубами. Щётка, чуть подпрыгнув, отодвигается.
И тут Пуфик рассердившись:
"Ах ты так! Да? Ав! Ав Авв"! Бьёт щётку лапой. Щётка, чуть подпрыгнув, спокойно ложится на прежнее место, всеми своими бесчисленными колючками, весело, с любопытством и насмешкой, поглядывая на Пуфика.
"Ав ава! Да ты кто такая?" Возмущается Пуфик. "Ты так? Да? Да я тебя знаешь! Я ведь тебя и разгрызть могу!" И он, морщит нос, рычит, обнажая острые зубы, пытается запугать щётку.
"Ну что ж, давай." С интересом соглашается щётка.
Пуфик ложится, плотно прижимаясь всем телом и мордой к полу, медленно подползает к щётке.
"Ну! Погоди! Сейчас узнаешь! Р...Р...Р"! С тихим рокотом угрожает Пуфик.
Вот! Сейчас! Сейчас узнаешь! Его чёрный нос касается щётки. И Пуфик настойчиво пытается носом поддеть щётку снизу. Щётка чуть передвигается, но переворачиваться не желает! Нет! Не поддеть. Пуфик, не отрывая чёрного носа и пристального взгляда от щётки, переворачивается на спину, беспорядочно болтая всеми лапами в воздухе.
"Р Р Р.! Ав! Ав! Ав!" Разносится безудержный лай раздосадованного Пуфика. Бесполезно! Не боится, не поддаётся и всё тут! "Упрямая, капризная, противная". Про себя обличает Колючку Пуфик.
А щётке всё ни почём! Как лежала, плотно прижавшись к полу, так и лежит! . Да ещё ехидно хихикает, да зловредно насмехается:
"Ну? Ну и как? Не получилось". И ничуть, ни капельки не боится.
Пуфик вновь переворачивается на живот, лёжа вытягивает лапу и почти нежно касается щётки. А щётке понятен его коварный замысел.:
"Ну, попробуй, попробуй"! Насмешливо подбадривает она пёсика.
И Пуфик пытается лапкой ухватить и перевернуть, такую несговорчивою, упрямую, своенравную, не колючую, да ершистую. Да за что хватать-то? За лес иголок? Не за что!
"Вах вах вааа Ах!..Ах"!!! Вскакивая, вопит Пуфик. "Да зачем ты мне нужна такая!"?
"Какая"?
"Такая! Сера-ая, В колючках, и ав.а..а и воображала. Ты, ты! Ты - колючка не колючая"!
"У меня и без тебя...Ав, ав".Медленно отходит, оглядывается. Маленькая, серая, скучная. Что она умеет? Ничего! Только лежит, да дразнится! И чем хвастает? Шипами, которые и не шипы, и не колючки.
"Шипы да колючки колются! А это что? У них и названия-то никакого нету!"! Уговаривает себя Пуфик. Вздыхает, притворно позёвывает, потягивается, с деланно равнодушным видом прохаживаясь невдалеке. Маленькая, совсем небольшая. Так, тьфу! И смотреть даже не на что! Продолжает возмущённо убеждать себя Пуфик.
"А если всё-таки ухватить? Вдруг да удастся?!" И он покорно возвращается к щётке.
Пуфик на даче
Дачные простор и свобода, новые необычные упоительно-приятные запахи ошеломили Пуфика. Целый долгий день можно наблюдать за всеми прыгающими, летающими, стрекочущими обитателями сада. Но сначала нужно познакомиться, что бы не попасть впросак.
Внимательно присматривается.
"Ты кто такая?" Длинное тёмное тельце, с длинным предлинным хвостом греется на солнышке. Чёрные бисеринки настороженных глаз, внимательно следят за Пуфиком.
"Как звать величать? Можно потрогать"? Протянул лапку. Пока тянул лапку-то, длинное тельце юркнуло и исчезло под лежащим бревном. Проморгал? Так-то вот. Знай, и наперёд, не зевай!
Нежный цветок одуванчика ожил, вспорхнул, обернулся бабочкой и ласково, помахивая крылышками, полукругами поднимаясь, улетел на не досягаемую высоту. Пуфик уважительным взглядом провожает красавицу. А вот, выгнув коромыслом спину, яростно зыркая зелёными глазищами, боевым порядком задрав хвост, настороженно с угрозой шипит, соседский рыжий кот.
"Ишь ты, расшипелся! Объясняет себе чуть-чуть испугавшийся, Пуфик. Да я туда и не пойду, мне там делать нечего. Шипи себе, сколько хочешь. Мне здесь интересней".
Что-то прошуршало, и из густой травы показался чёрный с редкими длинными усами, носик. Чуть продвинулся вперёд, появились бусинки чёрных глаз, махонькие, круглые ушки. Носик принюхался, ушки прислушались, глазки вгляделись и всё мгновенно, бесшумно исчезло.
Но кончились весёлые, погожие деньки. И зарядил дождь. Сутки отстучал барабанной дробью по крыше, приустал, растерял крупные увесистые капли и пошёл сеять, мелкой дождевой пылью-моросью. Сеет день, пять, неделю. Сеет без останову, без продыха. Похолодало. Отяжелевшая от воды трава, разлеглась по дорожкам. Пропитавшиеся влагой, набрякшие, крупные головки пионов, склонились до самой земли. Куда-то исчезли прекрасные бабочки, по щелям попрятались юркие ящерки, приутих весёлый, многоголосый птичий щебет. Низкое, сумрачно-серое небо, спрятало солнышко и даже, кажется, что навсегда. Скучно, холодно, брр, сыро.
Пуфик приподнимает мокрую лапку, смотрит на Василька. Спрашивает:
"Ава..ав, куда пойдём?"
Василёк идёт к сараю. У него дела. В сарае удочки, лески, крючки, грузила, пора готовиться к рыбалке. Пуфик за ним. У сарая, под стоком, для сбора воды, на кирпичиках, стоит корыто. А на дорожку, прямо под ноги, выпрыгивает огромная лягуха. Шлёп, шлёп. Остановилась. Раздумывает:
"Куда шлёпать дальше"? Пуфик к ней. Моментально всё понявшая лягушка, высоко подпрыгивает и шлепает к сараю. Пуфик за ней. Лягуха шлёп, шлёп и в корыто. Лежит на дне, пучеглазо сквозь воду на небо посматривает, на Пуфика не глядит, вроде бы даже и не замечает его. Пуфик приподнимает лапку, касается воды, "Брр.р. холодно!" Нет! Не хочется мочить лапки. Да и зачем? Ведь Пуфик у нас умный, да догадливый, всё сразу соображает:
"Да я тебя снизу, из-под корыта, найду, да достану!" моментально решает он, и нырь под корыто. А там под корытом, лягушки почему-то нет!
"Уже успела, ушлёпала?" Понимает Пуфик. Выскакивает из-под корыта, весь растрёпанно-расстроенный, и к корыту! Глядь! А там!? "Ава ав!?" А там на дне лягушка! Вот так-так! Лежит на дне да пучеглазо на небо пялится. "Ваах! Ах! Ах! Просмотрел!? Посмотрел". И вновь - раз под корыто! А под корытом лягушки нет! Нет, и не бывало! Да как же так-то? А? Ну а в корыте? В корыте вот она - та самая лягушка-пучеглазушка!
А под корытом? "Неужто проглядел?! Точно проглядел!" с недоумением говорит себе Пуфик. Одним махом хлоп под корыто! Под корытом её ... НЕТ! Вылетел, глянул с тоской на лягуху в корыте, взвизгнул отчаянно: "Виии-ий". Плюхнулся на сырую землю, сидит пасть разинув, обалдело глядит на корыто. В голове с трудом, медленно со скрипом, как тяжёлые мельничные жернова проворачиваются мысли: "В корыте, -обдумывает Пуфик, - лягушка! А под корытом её почему-то? - Нет! Как так? Может это лягушка такая - особая, специальная, а может неправильная?" Пока Пуфик решает неразрешимое, лягушка проплывает по дну корыта, выбирается на краешек, прыгает вниз и шлёпает под сарай. Нет лягушки ни в корыте, ни под корытом! Так-то вот Пуфик! .Кто-то ушлёпал, кто-то прошлёпал.