Летний день. Тётя Нюра, мать моих двоюродных сестёр и брата, забежавшая на минутку домой, сидит на крыльце, кончиком повязанного платка вытирает разгорячённое лицо. Снимает чёсанки, (что-то наподобие валенных тапочек) высыпает набившуюся мякину, бросает в сторону.
- "Цыпа, цыпа". Скликает курочек. Рассыпавшиеся по двору куры, сбегаются к крыльцу, расшвыривают мякину и дворовый сор. Нет, ничего нет. Разочарованно расходятся по сторонам.
Рядышком прохаживается огромный красавец-петух "Султан". Скосив глаз, наблюдает за безуспешными стараниями своих хохлаток, пеструшек, рябушек. Уже разбежались? Склонив голову на бок, идёт с проверкой, всё ли хорошо Пеструшка осмотрела, Хохлатка весь ли сор перетрясла, Ряба всю ли мякину разгребла? Мощными лапами расшвыривает мякину.
-"Ах! Какое зёрнышко! Пропустили! Ах!" От восторга плёнка -поволока опускается на глаза. "Ко-ко". Радостно, тихо, чуть слышно, волнуется Султан: "Ко-ко-ко"! Какое зёрнышко! Султан клювом подхватывает зёрнышко, чуть подбрасывает его, любуясь роняет, снова подбрасывает! Воодушевленно, торжественно -громко сзывает своих подопечных:
-"Ко-ко-ко! Ко-ко"! Пеструшки, рябушки, хохлатки, вытянув шеи, со всех ног спешат, на призыв своего повелителя. Каждая хочет первой быть!
А Султан-то зёрышко сам не клюёт, всё подбрасывает, да роняет, любуется, да хвастает. Бережёт зёрнышко. Подарит Хохлатке, которая первой прибежит, Пеструшке которая всех обгонит, курочке Рябе, которая крыльями помахивая раньше всех рядом окажется. Склевала Ряба зёрнышко, а Султан мякину разгребает, разбрасывает, да ещё одно зёрнышко нашёл!
- "Ко-ко-ко". Сам не склевал - Хохлатке подарил!
На плетень взлетел, хвостом встряхнул- грудь расправил, громко по бокам крыльями захлопал, голову к небу потянул, победителем запел:
-"Ку-ка- ре-ку"! Знай наших!
Тётя Нюра с бабакой переговариваются.
-"Клушка-то у нас! Выбрала время! Лето, а она на яйца села. Я её кошёлкой накрыла".
-"Вот ведь беда! Вот напасть-то". Соглашается тётя Нюра.
В обед Люся спрашивает бабаку:
"А карпыш-то, он какой"?
"Да чай с нашу Мурку будет. Смирный и добрый. В земле живёт. Норку выроет и живёт. И кладовая под землёй у него есть. Он в поле зерна-то наберёт, в защёчные мешочки сложит, щёки у него раздуются, да так, что голова его в два раза больше его самого станет". Бабака раздувает щёки и руками показывает, какой большой станет голова у карпуша. "Домой прибежит в кладовой зерно сложит и опять, промышлять".
"А шёрстка, такая же, как у Мурки"?
" Нет. Рыженький. А посерёд спинки пятнышки тёмненькие. Глазки большие, добрые, а ушки маненькие по бокам прилаженные, и хвостик долгохонький. Он один живёт. По утрам рано, на зорьке, как солнцу взойти, встаёт, из норки выберется, столбиком встанет, передние лапки, коротенькие к себе прижмёт, стоит и посвистывает. С соседом разговаривает. А если кого увидит, человека ли собаку, или ещё кого, громко так свиснет: "Беда"! Мол. "Чужие".- Соседа предупредит, и сам в норку".
-"А когда вылезет снова"?
-"Вылезать не спешит, сидит Беду пережидает. Да выманить-то его легко. Воды в норку залить, он сам и выскочит. Он воду не любит".
Да! Соображает детвора. Вот бы глянуть, как это он столбиком-то стоит, стоит да ещё посвистывает.
-"Да зачем дело-то стало? Утром на зорьке просыпайтесь, вставайте. Там, на задах, за банькой на бугорке норка у него. Вставайте рано по утру, тихонечко подберитесь. Вот увидите и услышите"
Дети перешёптываются, как бы изловчиться, да на забавного зверька поглядеть, да послушать, да свистать так-то, как он научиться. Вдруг да получится. Толя с другом Волькой решают по утру на зорьке идти, к карпушу в гости наведаться. подсмотреть да послушать. И Люся тут.
-"Я то же с вами"!
Ну, а где Люся там конечно и я.
- "Ничего у вас не получится! Не дастся вам карпуш! Чай, вы тихо подобраться-то не сможете. Только зверька спугнёте".Недоверчиво говорит самая старшая и строгая Лариса.
Утром зорьку все дружно проспали.
-"Ну вот. Я же говорила, что ничего у вас не получиться! Вы и встать-то спозаранок не сумели. Где уж вам"! Обличает ребятишек Лариса.
Толя хмурит брови. А Люся накланяется к брату и что-то шёпотом говорит.
. -"А бадейка, где"?
-"Найдём"! Уверенно говорит Люся. Для Люси нет, и никогда не бывает не разрешимых вопросов! Она всегда знает, где, когда и как следует поступить. Как из любого случая найти выход.
Но решение уже принято. Желание увидеть карпуша так велико, что призрачное наказание? Так что оно? То ли будет, то ли нет? Да потом, за что? Нет не страшно. А бадейка? Что с ней станется? Где взяли туда и положим.
И вот всё готово, все в сборе. Гуськом идём к Мальковке. Последней идёт сомневающаяся Лариса. Толя черпает воду. Идём на зады к баньке. Вот и бугорок впереди. Толя ставит ведро. Идут с Волькой к бугорку на разведку. В руках у Вольки палка.
-"А палка-то зачем"? Смеётся, заливается Люся.
-"Тише ты! Значит надо"! Громким шёпотом останавливает сестру уже чуть-чуть испугавшаяся Лариса. Добрый-то, добрый. Да только, мало ли что? С палкой-то надёжней. Бабака - то, что говорит? "Бережённого, Бог бережёт"! Так-то
Скоро друзья возвращаются. Норку нашли. Норка большая, и кучка земли рядом насыпана.
-"Идём. Только тихо. Ты молчи"! грозно предупреждает Люсю брат.
Друзья идут впереди, мы с Люсей чуть поодаль. Сзади на расстоянии нескольких шагов, идёт Лариса. Она вслух жалеет, что связалась с этой мелюзгой. Всё равно ведь ничего не получится! Куда им? Мелкота и неумехи.
Подходим к норке. Ямка большая. Мурка точно пролезет. Значит то, что надо. Становимся вокруг норки. Лариса сзади заглядывает через наши головы, пытается рассмотреть норку. Толя берёт ведро и тонкой струйкой льёт воду. Вода булькает, захватывая комочки отяжелевшей земли, исчезает в норке. Тихо. Мы сдвигаемся поближе к норке, склоняемся пониже. Тихо.
-"Ну вот. Я же говорила! Там никого нет. И норку-то найти не сумели"! - Уверенная в своей правоте, обличает, разочарованная Лариса.
Толя снова приподнимает бадейку. Раздаётся шорох, какое-то движение. Все замерли. И . . . . Вдруг! Из норки! Сразу! Выскочило! Чёрное! Косматое! Огромное! О . .о .! Тонкие лапы согнуты, острыми углами торчат, клочьями, колючей щетиной косматятся. Несчётное количество волосатых ног, нетерпеливо на месте топчутся. а в середине, где они пучком сходятся, на них голова подвешена. Злые большие, чёрные глаза, свирепой яростью наполненные, бешено вращаются. А сзади огромное, мохнатое тело висит и мелко так вздрагивает.
" О.. .О. .". И оно! Вдруг! Ка ..а а ...к! Прыгнет! Ка. . . .а.а. а.к ! Сиганёт выше наших, в ужасе отшатнувшихся голов.
-" Ви и и!"
Как мы бежали? О. ..о Как мы бежали! Впереди всех бежала Лариса. За ней следом Толя с Волькой, почти не отставая от них, бежала Люся. Усиленно, работая ногами и руками, конечно же последней, бежала я. Остановились у плетня. У родимого дома не страшно. Ну, не так страшно. Люся, уже отдышавшись, но со следами недавнего испуга на лице, широко открытыми глазами, осматривает свою команду. Взгляд останавливается на Вольке.
-"А палка где"? Удивлённо - с лёгкой насмешкой спрашивает Люся. Мгновение, ещё мгновение. И она, как будто не было ни испуга, ни позорного бегства, заразительно-заливисто смеётся . За ней смеюсь я, а там похохатывает и Толя. Чуть растерянно улыбается Волька.
-"Куда-то подевалась". Он уже понимает, что страх-то, куда как сильнее любого оружия. И Волька смеётся вместе со всеми. Вот она мудрость Суворовской науки: "Испугался? Значит побеждён"! Никакое оружие не поможет!
Да-а. Бадейки-то нет! Мы все смотрим на бугорок. Там бадейки не видать. Может оно? Может это чудовище? Может оно уволокло?
-"Всё бабаке расскажу. Всё"! Продолжает сурово предупреждать Лариса. "Идите за бадейкой-то"! Непреклонно требует она. "Идите"!
-"Это Люся бадейку-то брала"! Неуверенно говорит Толя. Идти в сторону бугорка? Нет. Не хочется. Никак не хочется. Просто страшно. Волька предусмотрительно идёт к своей избе. Люся гневно возражает. -"Да, чай воду-то вы с Волькой несли". Не без основания возмущается Люся. Она удивлена и обижается на такую вопиющую несправедливость.
- "Вместе, вместе идите! И бадейку чтобы нашли"! Требует Лариса. "Неслухи"! Строго добавляет она
Люся с Толей, тихо переругиваясь, внимательно оглядываясь, опасливо обходят бугорок с неведомым чудовищем. Я чуть поодаль бреду за ними. Куда ж я без Люси? Бадейку нашли чуть не в самой Кривинке. С какой силой нужно было отшвырнуть её? До какого морозного холода нужно было испугаться? С какой скоростью нужно было улепётывать? Что б не услышать грохот, с которым, подпрыгивая, катилась бадейка в противоположную от нас сторону.
Дома, страшась пережитого, перебивая друг друга, поспешно пересказываем бабаке про увиденное чудовище.
-"И лапы вот такие" Толя поднимает, над втянутой в плечи головой, согнутые в локтях руки.
-"Оно вот такое огромное"! Показывает ладошками Люся размер с хороший арбуз.
-"Весь лохматый. Волосьё клочьями в разные стороны торчит. И глазищами крутит. Вот так". Брезгливо и снова пугаясь, говорит Лариса.
-"И ка а ак прыгнет"!
-"Ой"! Все снова вздрагивают, переживают и пугаются.
-"Бабака кто это"?
-"Эдак вас. Не зная броду, не суйся в воду! Испужались.? Эдак вас. У страха глаза-то велики. Для чего это вы надумали карпуша-то заливать? Не спросились. И бадейку без спроса взяли. А сами-то проспали? Эдак вот!
Паук это. Тарантул. Кусается. А от его укуса и помереть можно - ядовитый. Живёт в норах. Сам не роет. Чужие, опустевшие занимает. Днём спит, а ночью, как смеркаться начинает, из норы на охоту выползает. Днём ходите, не бойтесь. Он своей волей ни за что из норки днём не вылезет. А вот как смеркаться начнёт, тут уж ни-ни! "
Л Ю С Я .
По улице лихо, рысью проскакали два всадника. Два брата Емельяновых. Подростки, уже в колхозе работают, большие. То в поле к бригадиру, то на ток, то в стадо к пастуху. Глаза и уши председателя, без них ему за всеми не углядеть. Люся заворожено провожает взглядом удаляющихся наездников. Тихо вздыхает, задумывается.
"Бездельники"! Ворчит бабака. "Учиться не хотят, гоняют туда-сюда. Только лошадей парят!"
Люся не слышит. Она задумалась. В голове созревает и выстраивается в привлекательную картинку замечательный план. Задумчивости как не бывало, она опять деятельна и полна решимости.
"Идёмте"! командует она нам и быстро идёт во двор. Мы с Толей послушно идём за ней. Во дворе, в тенёчке развалились жирные поросята. Отдыхают после сытного обеда, прячутся от палящего солнца. Люся подходит к ним внимательно осматривает, придирчиво разглядывает. Останавливается у самого большого поросёнка. Наклоняется, тормошит пытается поднять. Порося недовольно похрюкивает и вставать не желает. Люся приказывает:
"Поднимайте"! Мы с Толей, ещё плохо себе представляя, что же будет, усиленно тормошим поросёнка. Он нехотя встаёт.
"К крыльцу! Гоните его крыльцу! Не отпускайте!" Мы, в точности выполнив приказ, доставляем порося в указанное место.
"Не отпускайте! Поближе. Ещё поближе. Боком его, боком. Вот так". Люся взбирается на ступеньку крыльца, прилаживается, и ловко садится верхом на широкую жирную спину. "Отпускайте"!
Голыми пятками босых ног бьёт по круглым бокам, двумя руками вцепившись в необъятную шею. Весело командует: "Но"! Поросёнок, охваченный непередаваемым ужасом, с диким визгом, приготовленной к закланию жертвы, несётся по двору. Бесстрашная наездница пятками молотит порося по бокам, громко покрикивает: "Но! Но"!
Неизвестно откуда появившаяся Лариса, от неожиданности, от невероятности происходящего, потерявшая голос, хрипло шепчет:
"Всё. Всё бабаке, всё"!
У плетня выстраивается шеренга зрителей, соседской ребятни, сбежавшейся на отчаянный визг, не желающего погибать порося. Из избы на крыльцо выбегает бабака:
"Люся! Люся!" Протяжно почти растерянно, с укором кричит она.
Люся, услышав бабакин голос, теряет равновесие и падает на землю. Поросёнок, получивший желанную свободу, стремглав, повизгивая и похрюкивая летит со двора. Люся встаёт. В глазах восторг победительницы, и ни какой вины. Ну и что?! На лошади можно? А на порося?