(ПРОСТРАННОЕ ОПИСАНИЕ СОВРЕМЕННОЙ ЛАГЕРНОЙ ЖИЗНИ.)
"...Я все пишу не ради пропаганда - Шашлык-машлык здесь много не найдешь. Когда вернусь, сварю тебе баланда. Один-два раз поешь и все поймешь...."
(Из письма, отправленного из солнечного Магадана в солнечную Грузию.)
Как правило, с наступлением зимы лагерь становится еще более хмурым и угрюмым, чем обычно. На пятачках некогда зеленых газонов громоздятся грязно-серые сугробы, пестрят льдом и пятнами смерзшегося снега расчищенные бетонные дорожки, блестит наледью асфальт большого плаца. То в свете пасмурного зимнего дня, то в рассеченном лучами прожекторов и фонарей утреннем и вечернем сумраке спешат по своим делам озябшие арестанты в разномастных бушлатах и фуфайках. Холодно сейчас в производственных цехах, да и в жилых бараках совсем нежарко. В "локалках" теперь безлюдно - гулять на пронизывающем ледяном ветру удовольствие ниже среднего. Короче говоря, каждый раз наступление зимы каторжане встречают без особой радости. Но вот новогодний праздник - это то, что каждый арестант ждет с нетерпением и встречает с радостью. Это ведь как веха - вот еще на год срок уменьшился, а кто-то и вовсе встречает год своего освобождения... Поэтому любят его зеки, и на несколько праздничных дней полностью забываются приносимые зимой неудобства.
В тюрьмах и лагерях к встрече Нового года начинают готовиться заблаговременно, за полтора-два месяца до праздника. С посылок и передач откладываются всяческие лакомства и сласти, всеми правдами-неправдами заготавливаются сахар и сухари, и все накопленное бережно сохраняется для того, чтобы хотя бы несколько дней в году стали действительно праздничными. Основное, а зачастую и единственное блюдо новогоднего арестантского стола - это огромный самодельный торт. Его внешний вид, форма, объем и начинка зависят исключительно от финансовых возможностей, таланта и фантазии самоявленных кондитеров. Можно, конечно, обойтись без долгой возни - взять пару пачек обычных вафельных кругов, да и намазать их чем Бог послал, но это уже, как говорится, грубая работа. А чтобы изготовить классический арестантский торт, необходимо, в первую очередь, терпение. Тут в дело идут батоны и булки, печенье и пряники, белый и черный хлеб. Попробуйте-ка в тюремных условиях все это хорошенько высушить, а затем тщательно размолоть сухари в пыль! Но исхитряются как-то зеки, и вечером 31 декабря на общем столе в камере обычно красуется здоровенный торт. В основу его легла та самая сухарная пыль, а в начинке можно встретить что угодно - прослойки сгущенного молока и различного варенья, халву и орехи, самодельный шоколадный крем и мармелад, тут, как я уже говорил, есть где разгуляться воображению. В результате проделанных манипуляций обычно получается основательное, приторно-сладкое и чрезвычайно калорийное сооружение, но арестантские желудки такого блюда не боятся. После жидкой баланды и пресной кашицы ударная доза углеводов и сахара никому не повредит, ну а проблема лишнего веса здесь выглядит анекдотично. Тюремная администрация подобным кулинарным изыскам не мешает, прозорливо полагаясь на то, что тут люди взрослые сидят и сами себя травить не станут. Да и мудрено после тухлой тюремной жижи чем-то отравиться. В лагере же такие "торты" утрамбовывают в деревянные, застеленные полиэтиленовой пленкой, ящики-"шуфляды" и выносят, если позволяет погода, на холод.
Сама по себе новогодняя ночь в лагере достойна отдельного описания, и рамки газетной публикации мне просто не позволяют сделать это, но вкратце я попытаюсь. Официально отбой в бараке должен быть в десять часов вечера, а в новогоднюю ночь он, с разрешения начальника лагеря, переносится на два часа после полуночи. ( В новогодний вечер "хозяйка" со своими заместителями обычно обходит все бараки, заходит на каждый отряд, ласково, по-отечески, поздравляет зеков). Незначительная часть бараконаселения, из числа самых неимущих или нелюдимых, почти сразу же ложится спать, зато, как минимум, половина каторжан, не угомонятся до утра. В секциях барака работают телевизоры и радиоприемники, на оконных рамах и светильниках висят бумажные гирлянды и фонарики, зелень в вазонах украшена фольгой и серпантином, а кое-где расставлены и настоящие еловые лапы. До отвала наевшись всякой всячины и напившись крепчайшего чифиря или такого же крепкого и щедро-сладкого кофе, приятно выйти в "локалку", полюбоваться феерверком, полюбоваться взлетающими из-за забора ракетами.
Не спеша выкурить хорошую, запустить в кого-то снежком...
В последние годы новогодняя ночь получила статус официального праздника - на большом плацу устанавливается украшенная неплохой цветогирляндой елка, и калитки
"локалок" отпирают на несколько часов - выходи, смотри, навещай друзей. Новогодние праздники- это дни недолгого, но всеобщего изобилия. В эти дни принято ходить в гости и самому угощать своих приятелей. В это время асфальт перед бараком буквально засыпан окурками сигарет с фильтром, в мусорных баках шелестят блестящие обертки, а в самых неожиданных местах хлопают китайские петарды. Но заканчиваются праздники, и опять - зима, снега, холода... и все же - ползимы уже миновало.
А дни понемногу становятся все длиннее и длиннее, сугробы на газонах все темнее и темнее, и вот совсем уже нету снега - весна пришла!
Когда всерьез начинает пригревать солнце, когда оживает трава и начинают летать первые мухи, когда на деревьях появляется первая зеленая дымка, тогда и начинается весенняя лагерная хандра. "Давит" срок, на сердце становится тоскливо и тревожно, а вид пробуждающейся природы ежеминутно напоминает о том, что живешь ты в охраняемом периметре бетонного забора, что неволя твоя и разлука с родными - надолго, и от мрачных разных мыслей стабильно хмурое настроение. Но вновь и вновь переламываешь себя и жизнь понемногу входит в привычное русло. Затертые за зиму бушлаты и шапки сменяют хлопчатобумажные робы и бейсболки. Отогревшиеся на весеннем солнышке зеки покрываются первым загаром, начинают чаще улыбаться и шутить.
"Зима-лето, год долой! Десять "пасок" и домой!" - этому бодряческому рефрену уже Бог знает сколько лет, но и нынешним сидельцам он прекрасно известен. Тем более, что в нашей демократической стране день Пасхального Воскресенья возведен в ранг государственных праздников, но в лагере этот день превращается в мероприятие. И вот с утра пораньше в лагерном клубе начинается богослужение и водоосвящение. Вода своя, а батюшка с дьяконом пришлые, со свободы. Зал быстро набивается согнанными полусонными зеками, причем расовая принадлежность, национальность и вероисповедание в учет не берется. (Правда-правда, и такое бывало. И негры, и арабы, и китайцы присутствовали на таком "мероприятии". Альтернатива была - идти на вахту, писать объяснительную и автоматически получать взыскание. Впрочем, было это всего один раз - инородцы нажаловались своим консулам, и администрацию немного "попустило" в отношении подобного рода "мероприятий".) И не то, чтобы все там были заядлыми атеистами, напротив, люди искренне верующие сами туда стремились, но от такого принудительного "утренника" толку немного. Ну, покадил священник немного, сбрызнул сонных святою водою и погнали прапорщики зеков на камбуз - тут так, на морской лад, столовую окрестили. Завтрак праздничный. Каждому на поднос (там конвейерная раздача) кладут по крашеному куриному яйцу и по кусочку освященного в клубе кулича. В день пасхальный в лагере выходной. В честь праздника пища в столовой более или менее съедобна, даже иной раз и котлета какая-нибудь с подливой на обед промелькнет... В клубе дает концерт лагерный ВИА " Епсель - Мопсель" (и не думаю шутить, сами ребятки так себя назвали - прим. автора), а вечером, может, и фильм покажут. Ни обыска, ни смотра-парада в этот день обычно не бывает, оттого и проходит он спокойно, без напряга. И вот уже вовсю цветут каштаны и расцветает сирень, распускаются на клумбах первые пионы. Свежо зеленеют деревья молодой листвой, а в синем безоблачном небе жарко светит солнце. И в такие дни порой даже забываешь о том, что ты не на свободе.
Кто как, а я больше всего люблю лето. Солнцезащитные очки и кремы от загара не приемлю и всегда превосходно загораю. В принципе, режимом содержания загорать в лагере не запрещено. Но только до пояса и только в воскресные и праздничные дни, но любители солнечных ванн отыскивают себе местечко поукромней и загорают в одних трусах. А в выходные дни лагерь вообще напоминает собой курортную зону отдыха: в "локалке" расставлены скамейки, арестанты щеголяют в шортах и пляжных тапочках
("режимник" таковых беспощадно отлавливает, но меньше нарушителей от этого не становится). Всюду расставлены столики с нардами-шашками-шахматами, а в умывальнике не протолкнуться от желающих окатиться парой ведер воды.
Лето - пора обязательного ежегоднего ремонта. Каждый барак разделен на жилые комнаты- секции, и их обитатели поочередно выезжают на ремонт. Белить- красить, клеить обои, а иной раз и перестилать полы - долго и хлопотно, на месяц и более затягивается иногда такой ремонт. Но арестанты не тужат. В "локалку" вытаскиваются двухярусные кровати, обшиваются простынями и одеялами, из подручного материала сооружаются навесы - крыши, и буквально за пару часов перед окнами барака вырастает палаточный городок. Настоящий Чайна - таун с узенькими улочками и переулками: шуршат на крышах лачуг полиэтиленовые пакеты, суетятся с кружками - банками его обитатели, а пара негров или арабов придает этому городку необходимый колорит. Такие выезды - настоящий отпуск для арестанта, возможность немного расслабиться, отдохнуть от лагерного режима, ведь при желании можно хоть целый день загорать на верхней наре, а вечером, мечтательно покуривая, рассматривать звезды...
А еще лето - это пора очередной амнистии. Обычно ее приурочивают ко Дню Независимости. Но еще с конца зимы в просвещенных арестантских массах начинают гулять самые невероятные слухи и сплетни. Какая она будет, амнистия эта? Какие статьи под нее попадают, а какие нет, будут ли "резать" срока "тяжеловесам"? все эти важные вопросы по сто раз обсасываются сидельцами. И, когда наконец выходит долгожданный указ, лагерь гудит не хуже улья. На стенде висит список фамилий счастливцев, в спецчасти заполняются анкеты и рассылаются запросы по месту жительства, и вот уже сформирована первая партия... Группами по 20 -30 человек чисто выбритые и принаряженные вольноотпущенники покидают лагерь. Музыка лагерного духового оркестра. Толкотня на вахте. Прощание с друзьями и последние торопливые глотки чифиря... Лагерь заметно пустеет, но ненадолго - всего пара месяцев, и еженедельно прибывающие этапы восполнят убыль.
И вот дни становятся заметно короче прохладнее, а вечером все раньше и раньше включается освещение. Осень. В ларьке на отоварку можно взять морковь и свеклу, иногда появляется лук и яблоки. Уже все чаще моросит мелкий занудливый дождик, и все реже заглядывает солнце в "локалку". Опять переодеваются зеки в бушлаты и шапки, вновь "режимник" открывает охоту на свитера и джемпера. Это - запрещенные режимом содержания "вещи гражданского образца" и изымаются они на каждом "шмоне", но вновь и вновь всеми правдами-неправдами добывают их зеки. Холодает, срывается с неба снежок, облетают последние листья, лагерь мрачнеет. С серого неба капает серый дождь, в серых лужах на сером асфальте плывут серые облака, мокнут серолицые зеки в серых бушлатах... Раздобыть себе на зиму теплое белье, хороший спортивный костюм, прочную обувь - это все привычные хлопоты. И вот уже падает снег. а если не очень холодно, то можно и позабавиться по молодецки, перекинуться с соседями в снежки. Собралась компания, налепила снежков, и за несколько залпов перекинула через глухой забор в соседнюю "локалку" пару небольших сугробов... ну, а соседи в долгу не остаются никогда. Опять холода и вьюги. Снова собирают арестанты на Новый Год печенье и сгущенку. И - загадывают с надеждой - ну быть может, хоть на этот раз последний Новый Год я в лагере встречаю?