Бобовцы (так называли жителей села в Новозыбкове и окрестностях) были будто связаны одной верёвочкой. В ту зиму я, первоклашка, ощутил это на себе. Моя помощь родителям не всегда оказывалась удачной. Мог и мороз вмешаться. Слишком строг он. Я обул валенки, оделся потеплей, взял ведро. Мать топила печку. Батька настилал валенки. Я, как завзятый мужичок с ноготок, направился со двора к колодцу. Рукавицы у меня добротные. Шапка кроличья. Однако и зима не лыком шита. Холодрыга начала пощипывать щёки, нос, кончики пальцев.
Возле колодца обледенелый сугроб. Понемногу наплескался из вёдер. В валенках без галош не скользко. Рядом - деревянная доска-подставка, еле видная из сугроба. Она тоже обледенела, а в обычное время напоминала узкую скамейку. Ножки врыты в землю. Поставил я своё ведро, взялся за то, которое на журавле висело. Какое-то движение оказалось неловким. Моё вёдрышко соскользнуло по наледи в тёмную пасть колодца. Бултыхнулось в свинцовую воду.
Вот это да! Хорошо, что не заплакал. Плохо, что растерялся. Не знал, как быть. Самому не достать. Придётся батьке говорить, отвлекать его от дела. Каков у него помощничек! Воды не смог принести. И ведра почти нового жалко.
Помчался к хате. Раскраснелся от холода и неудачи. Рассказал подробно. Батька приказал раздеться и сидеть дома. Я разделся да на печку скорей. А он вышел из хаты. Ждал его с нетерпением. Наконец, появился с ведром, полным воды. Оказалось, ходил за багром. В Ровках все знали о нём. Вытащил полупустое. Добавил с помощью журавельного ведра. Мне вспомнилась надпись, виденная где-то. Она обязывала в случае ЧП явиться с багром. Замечательно, когда есть в селе этот багор-выручалочка!