Гарбузов Юлий Викторович : другие произведения.

25. Хлористый палладий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  - Геннадий Алексеевич! Ну пожалуйста, позвольте сдать экзамен досрочно! Ведь я готовилась! И еще буду готовиться. Неделя впереди!
  Студентка улыбалась, обнажая роскошные белоснежные зубы. Я почему-то решил, будто только сейчас понял, что подразумевают, когда говорят "сахарная улыбка". Девушка старалась пустить в ход все козыри, все свое очарование и обаяние. Она бежала за мной, не отставая.
  - Геннадий Алексеевич! Понимаете, мне очень нужно! Я Вас очень прошу. - Она остановилась, надеясь, что я сделаю то же самое. Но я продолжал идти. Девушка снова догнала меня.
  - Ну разве можно быть таким бездушным? Неужели Вам трудно принять? Я же знаю! Я не отниму у Вас много времени!
  - Послушайте, Клемина! Я не имею права это делать. Экзамен сдается только в сессию.
  - Геннадий Алексеевич, один раз можно сделать исключение? Я же все лабораторки своевременно сдавала, и на практических оценки у меня были хорошие. Вы ведь хвалили меня, помните? Я тогда просто обалдела от счастья. А вся группа тайно умирала от зависти! Ей-Богу, Геннадий Алексеевич! Я же не буду из Вас веревки вить, как некоторые. Пожалуйста!
  - Клемина! Да Вам только на подготовку я обязан два часа дать! Не могу я с каждым студентом столько времени возиться! Вы математику изучали? Посчитайте, сколько мне понадобится суток на одни только экзамены, если я с каждым буду сидеть более чем по два часа?
  - А я могу и без подготовки! - выбила она у меня из рук последний козырь. - Вы беседуете со мной пять минут. И если выясняете, что я не готова, отправляете меня за дверь. Тогда я приду с группой. Ну Геннадий Алексеевич! - девушка скорчила деланно плаксивую физиономию, - Пожалуйста! Пять минут! - она опять обворожительно улыбнулась, почувствовав, что я в душе уже сдался.
  - Ладно. Но только пять минут. Идите в эту лабораторию, пока я помою руки после лекции.
  Она вбежала в лабораторию радиоизмерений, а я направился в преподавательскую. И только тут я увидел, что у двери своего кабинета стоит Ампиров, а рядом Анна Краус. Она держала папку, а профессор подписывал на ней какую-то бумагу.
  - Все. Можете ехать. Я вечером позвоню в Москву, и Вас будут ждать. Геннадий Алексеевич! - обратился он ко мне на ходу, - Зайдите ко мне в кабинет. Неотложное дело есть.
  "У него все дела неотложные, других просто не бывает", - подумал я, а вслух сказал:
  - Это срочно?
  - Не очень. Я здесь буду еще минут тридцать-сорок. Так что жду.
  Я вымыл руки и вошел в лабораторию радиоизмерений, где меня с надеждой ожидала красавица Клемина.
  - Ну что, вы действительно подготовились?
  - Готовилась, Геннадий Алексеевич! Правда! - она игриво улыбнулась.
  - Посмотрим как Вы подготовились. Готовилась - это несовершенный вид глагола, а я хотел бы слышать Ваш ответ в совершенном. Напишите мне, пожалуйста, - я на секунду задумался, - прямое преобразование Фурье.
  - Пожалуйста.
  Она открыла тетрадь и стала что-то писать.
  - Клемина, чтобы записать преобразование Фурье, нужно пять секунд, не более.
  - Я думаю. Вот. - Она повернула ко мне тетрадь.
  - Не нужно поворачивать. Я так разберусь. Неверно, Клемина.
  - Как это, неверно? - удивилась она и кокетливо надула губки.
  - Так. Неверно - и все.
  - Гм! - она скорчила капризную физиономию, - А что здесь неверно?
  - В этой несчастной формуле, которую мы писали на каждой лекции раза по три, не меньше, вы сделали три ошибки. Подумайте.
  Я посмотрел на часы.
  - В Вашем распоряжении три минуты.
  - Только три? Мы же договорились, что пять.
  - Две Вы уже использовали.
  - А-а-а, я поняла! Здесь два "пи" не нужно! - Она принялась интенсивно зачеркивать.
  - Верно. А что еще здесь не так?
  - Еще... - удивилась она и вздернула черные и тонкие, как шнурочки брови.
  - Да. Что еще?
  - Ну, наверное, здесь в показателе не плюс, а минус...
  - Верно.
  - Верно?! - ее милая мордашка засветилась радостью.
  - А еще что? Я же сказал, что у Вас три ошибки.
  - Три? - она всматривалась в формулу, как в китайский иероглиф невероятно сложного начертания. - По-моему, все верно, Геннадий Алексеевич.
  - Вы уверены?
  Она еще раз посмотрела на формулу.
  - Да, уверена!
  - Так вот, Вы интегрируете по частоте, а нужно по времени. Все! Беседа окончена.
  Я встал из-за стола.
  - Ах, да! Конечно же, по времени! Это я так, просто описалась! Вот, смотрите, я исправила!
  - Поздно уже. Дорого яичко ко Дню Христову!
  - Как? Я же все сама написала! Ну, подумаешь, в одном месте описалась! - она снова улыбнулась.
  - Мы же договорились - пять минут. Все. Ваше время истекло. Я пошел. Меня заведующий кафедрой ждет.
  - Геннадий Алексеевич! Миленький! Прошу Вас! Спросите еще что-нибудь! Я готовилась! Вы же видите! - Она заморгала часто-часто, и на ее ресницах заблестели слезинки.
  "Ладно, Бог с ней, - подумал я, - пусть катится. Поставлю ей тройку!"
  - Уговорили - тройка!
  - Тройка? Только за одну букву?
  - А остальные две ошибки?
  - Но я же их сама исправила!
  - Но одна формула - это еще не полноценный экзамен! Вы должны ответить на три вопроса и еще решить задачу! А Вы и с одной формулой не справились! Причем самой главной!
  - Но мы же с Вами выработали условия! Пять минут - и все! А я готовилась! Вы же не станете отрицать? Ну, пожалуйста! Маленькую четверочку! Как Вы говорите, с сорока семью минусами! Пожалуйста! Я к Вам в следующем семестре приду! Вы мне на второй части зададите вопрос по первой! Геннадий Алексеевич! А сейчас авансом четверочку, мне больше не нужно!
  Я посмотрел на часы. Шеф уже наверняка нервничает. Хитрая же чертовка эта Клемина!
  - Ладно! С сорока семью минусами! Считайте, что ваша халтура на этот раз прошла. Давайте зачетку.
  - Спасибо! Спасибо, Геннадий Алексеевич! Вы даже не представляете, какое доброе дело сделали! Вам сторицей воздастся! Вот увидите!
  - Ладно. Все, идите.
  Она схватила зачетку и пулей вылетела из лаборатории. А я пошел к шефу.
  - Ну как, уломала Вас эта Клемина? Сколько Вы ей притулили?
  "Чертов шеф! Как обычно - подслушивал!" - досадовал я.
  - Четверочку, Валентин Аркадьевич. Пусть катится. Она неглупая девочка.
  - Ну, Гена! Просто Вы не в состоянии устоять перед женщиной!
  - Что значит, не в состоянии? Я же сказал - умная девочка. И на четверку знает.
  - Еще бы! Ноги от шеи, юбка выше Петра Великого, декольте до пояса - конечно же, будет умная! Что Вам еще надо? А если бы к тому же и блузку расстегнула, Вы бы наверняка и на пятерку расщедрились! Так нельзя работать, Гена! Вы же кафедру дискредитируете! Она вот побежит к подружкам и скажет: вы ему только покажите, сами знаете что, и он готов!
  - Валентин Аркадьевич! Я готов проверить ее перед любой комиссией, если Вы делаете такие намеки! Давайте сейчас, в Вашем присутствии! Она на четыре знает!
  - Достаточно! Остановитесь, Геннадий Алексеевич! Только на будущее запомните, что на нашей кафедре критерием выставляемой оценки являются не женская красота, не длина юбки, не форма ножек, не глубина декольте, не размер сисек и не фютили-мютили! А знания, знания и только знания!
  - Я отвечаю за ее знания!
  - Я же сказал, хва-тит! Давайте работать, а не пререкаться!
  "Теперь будет муссировать среди коллег во всех ракурсах! Лучше бы я ей на завтра назначил, когда на кафедре и духу его не будет!" - подумал я и, проклиная собственную мягкотелость, сел у его стола, всем своим видом показывая, что готов слушать указания хоть до вечера.
  - Гена, радиозавод согласился делать нам платы для скоростных реверсивных счетчиков, - продолжил он абсолютно спокойным и доброжелательным голосом. Как будто полминуты тому назад вовсе и не орал.
  - Вы мне уже говорили об этом. Еще вчера. Вы думаете, что я забыл? Или не понял?
  - Не кипятитесь. Послушайте. Так вот, для металлизации отверстий они требуют от нас хлористый палладий в кристаллическом виде. Наш снабженец Матвейцев уже обзвонил все магазины. Хлористого палладия в готовом виде нет нигде. Но заказчик доставил нам металлическую ленту. Из нее нужно приготовить кристаллический хлористый. Я хочу, чтобы этим занялись Вы.
  - Но я же не химик. Я понятия не имею, как это сделать.
  - Да остыньте же вы, наконец. Дослушайте до конца. Вот я и хочу, чтобы Вы обратились к химикам и попросили их сделать нам это в порядке научно-технического сотрудничества. Мы имеем возможность зачислить на полставки одного-двух человек по этой теме. Скажем, на пару месяцев. Это, конечно, многовато. Но их нужно как-то прикормить, поняли? Нам наверняка еще придется к ним обращаться. А фактор материальной заинтересованности - весьма существенная вещь. Это вы знаете.
  - Понял, Валентин Аркадьевич. Есть у меня связи с химиками. Сейчас попробую позвонить. Разрешите? - я протянул руку к телефону.
  - Пожалуйста, - он пододвинул телефон и откинулся на спинку кресла.
  Я набрал номер.
  - Алло! Кафедра общей и неорганической химии? Бориса Романовича можно?
  - Нет-нет! Только не Бориса Романовича! - Он надавил на кнопку отбоя, - Обойдемся без этого маразматика! У нас четыре кафедры химии, а мы будем обращаться к этому старому склочнику! К кому-нибудь другому!
  - Почему склочнику? Кроме того, я не знаком ни с кем из других химиков.
  - Если я говорю, что он склочник, значит, я знаю, что говорю, - шеф открыл свою пижонскую крупноформатную записную книжку в кожаном переплете, привезенную накануне из Сомали. - Поэтому обратимся на кафедру аналитической химии. Вот. Тридцативосьмилетний профессор Савчук Сергей Ильич. Заведующий кафедрой.
  Он набрал номер.
  - Никто не подходит! Разбежались уже! Вот дисциплина! Как шестнадцать ноль-ноль - в институте никого нет!
  Он оторвал трубку от уха, готовясь положить, но в это время она хрюкнула, и оттуда послышался голос:
  - Да!
  - Это говорит профессор Ампиров Валентин Аркадьевич, завкафедрой основ радиотехники. С кем я говорю? Вы, Сергей Ильич? Мне повезло. У Вас что, после четырех кроме заведующего уже никто на кафедре не работает? Почти как у нас. Я по делу. Нам нужно приготовить хлористый палладий из металлического. Сможете кому-нибудь поручить? Металлический будет завтра. К Вам подойдет мой старший преподаватель. Очерет Геннадий Алексеевич. Завтра он получит палладиевую ленту и придет к Вам. Отлично. Мы Вас оформим на полставки по нашей теме на два месяца. И еще одного человека можем. Идет? Вы завтра когда сможете? Отлично.
  Он прикрыл микрофон ладонью.
  - Гена, как у Вас завтра с занятиями?
  - Только первая пара.
  - Сергей Ильич, после первой пары сможете? После третьей? Идет! Он будет у Вас. Все. До свидания.
  Шеф положил трубку, потирая руки.
  - Видите, на каком уровне мы решили вопрос! А Вы - Борис Романович. Самый большой химик, которого Вы знаете! Все. Вы мне сегодня больше не нужны. Хотя, постойте. Чем черт не шутит, может первый отдел еще и работает?
  Он опять набрал номер. Ответили незамедлительно.
  - Алло! Это Вы, Дмитрий Степанович? Валентин Аркадьевич. Как там наш палладий получить? Когда подойти? Да хоть сию минуту! Сейчас к Вам подойдет мой старший преподаватель. Запишите, Очерет Геннадий Алексеевич. Он все получит - нам нужно отдать его в работу завтра рано утром. Все. Он уже идет. Пока.
  - Гена, нам повезло. Начальник первого отдела выдаст вам палладий самолично прямо сейчас. Ну, с Богом! Идите.
  В первом отделе меня ждал не Дмитрий Степанович, а какой-то клерк. Он спросил у меня удостоверение и открыл сейф. Потом долго взвешивал, заполнял бумаги, заставил меня расписаться в нескольких местах, и я, наконец, получил палладиевую ленту и сопроводительный документ в придачу.
  На другой день после второй пары я был в кабинете Савчука. Он оказался высоким шатеном с красивым лицом, в строго наглаженном костюме темно-стального цвета, ослепительно белой рубашке и при аккуратно завязанном сером галстуке в красную полоску. Приветливо поздоровавшись со мной за руку, он предложил сесть и позвонил по телефону.
  - Людочка, зайди ко мне, пожалуйста.
  Вошла миловидная блондинка лет двадцати трех - двадцати пяти и улыбнулась сначала Савчуку, а потом и мне.
  - Это моя аспирантка. Людмила Сергеевна. Она приготовит вам хлористый палладий. Людочка, это старший преподаватель кафедры основ радиотехники. Геннадий Алексеевич. Он даст тебе палладиевую ленту. Приготовь, пожалуйста, поскорее. Вопросы есть?
  - Нет, Сергей Ильич. Все ясно, - ответила аспирантка и встала, приглашая меня следовать за нею.
  Мы вошли в довольно мрачное помещение, в котором стоял отвратительный запах каких-то химикатов.
  - Ну, где Ваш палладий? - спросила аспирантка, - Геннадий..., простите, забыла отчество.
  - Просто Гена.
  - А я - Люся.
  - Ваш шеф называл Вас Людой.
  - Ему так больше нравится. Но все называют меня Люсей. Как мама дома.
  - Отлично, Люсенька. Вот Вам палладий.
  Я извлек из портфеля моток металлической ленты.
  - Где Вы его хранили?
  - В этом портфеле. А что?
  - И ты не боялся?
  - Чего?
  - Что тебя могли ограбить. Ты знаешь, что он идет по цене платины? А здесь килограмма полтора, верно?
  - Тысяча четыреста семьдесят восемь граммов с миллиграммами. Вот Документ.
  - Тебя могли ограбить.
  - Но кто знал, что я ношу в портфеле?
  - Могли узнать.
  Она взяла большой химический стакан и втиснула в него ленту. Потом поставила его в вытяжной шкаф и стала заливать какой-то жидкостью.
  - Чем это ты его заливаешь?
  - Царской водкой, Гена.
  Я смотрел, как металл лежит в смеси кислот, словно в воде и ждал, когда же он начнет растворяться. А Люся достала новую школьную тетрадь и с серьезным видом принялась в ней что-то записывать. Закончив писать, она открыла вытяжной шкаф и поболтала в жидкости стеклянной палочкой.
  - Ну как, Люся? Скоро мы получим хлористый палладий?
  - Процесс растворения уже идет. Видишь, металл покрылся мелкими пузырьками?
  - Вижу. А когда этот процесс закончится?
  - Ну, через сутки, не раньше. Палладий реагирует медленно. Это же платиновый металл! Так что можешь идти. Придешь завтра. А еще лучше - послезавтра. Шкаф я закрою и опечатаю. Все, увидимся послезавтра, Гена. До свиданьица!
  - Пока, Люся. Пойду проинформирую своего шефа. Преподам ему урок химии.
  Но хлористого палладия очаровательная Люся не получила ни завтра, ни послезавтра. Даже после выходных в химическом стакане ничего не изменилось. Только металлическая лента покрылась едва заметным слоем мельчайших пузырьков. Как Люся ни болтала стеклянной палочкой, ничего существенного не происходило. Наконец она сказала:
  - Ты знаешь, Гена, я подняла всю, какая у меня есть, литературу по этому поводу. Вроде все делаю верно. Но процесс идет крайне вяло. С такими темпами мы с тобой можем прождать не меньше года. Да и то я не уверена, что у нас что-нибудь получится. Вообще-то это далеко от того, чем я занимаюсь по линии аспирантуры.
  - Что же будем делать, Люсенька?
  - Не знаю. Доложи своему шефу. Пусть с моим свяжется, чтобы он перепоручил это кому-то другому.
  Вид у нее был такой унылый, что мне ее стало жаль.
  - Не переживай, Люсенька. Раз это не твое амплуа, то ничего не поделаешь. Ну, пока!
  Через полчаса я докладывал ситуацию шефу. Ампиров был взбешен.
  - Этого еще не хватало! Вторую неделю ни хрена не могут сделать! Посмотрим, что сейчас этот пижон Савчук скажет!
  Ампиров несколько раз набирал номер, но было занято.
  - Только болтать там умеют! Что можно говорить по телефону так долго! О чем? Эта ваша красотка, наверное, свои любовные разговоры разговаривает! Не иначе!
  Мне стало немного жаль бедную Люсю, но я промолчал.
  - Вот, наконец-то наговорились! Слава Богу! Гм! Теперь никто не подходит! Что за кафедра! То ли какой-то дом отдыха, то ли сумасшедший дом!
  Минут через пятнадцать шефу удалось дозвониться.
  - Алло, Сергея Ильича, пожалуйста! Это вы? Ну, к вам дозвониться, как в Совет Министров СССР! То занято, то никто не подходит. Что там с нашим заказом?
  Мне было слышно, как Савчук оправдывается и что-то пытается разъяснить. Ампиров слушал, покусывая губу и время от времени исступленно возводя глаза к небу. Наконец у него терпение лопнуло, и он, перебив Савчука, заорал в трубку, что было сил:
  - Ваша аспирантка ни хрена не может! У нее реакция, говорит, не идет! Мы вам доверили важное дело! Что будем делать? Правительственная тема стоит на месте! Мы завод держим! А она там умничает и отчеты составляет! Нам нужны не ее отчеты, которые не что иное, как пустая писанина! Перевод бумаги! Нам нужен хлористый палладий! Я же вам деньги плачу!
  - Пусть ко мне приходят Ваши люди. Я все сам сделаю, - ответил Савчук.
  - Спасибо, Сергей Ильич! А то поручили такое важное дело полуграмотной аспирантке - брызгалке, которая хорошо умеет только ногти чистить!
  Он резко швырнул трубку.
  - Вот так и у нас. Просто беда - все приходится делать самому! Никому ничего нельзя поручить!
  Но у профессора Савчука реакция тоже не пошла. Он повел меня в ту же лабораторию, где в опечатанном вытяжном шкафу стояла посудина с нашим палладием все в том же состоянии.
  - Подождите меня здесь, Геннадий Алексеевич. Сейчас я переоденусь, и мы с Вами попробуем разрубить этот гордиев узел.
  Через десять минут Савчук вошел в лабораторию в заправском спецкостюме, кислотостойком фартуке, таких же перчатках и темных импортных защитных очках. Я был уверен, что при таком "зверском" снаряжении все пойдет, как по маслу.
  - Людочка так старалась, что просто-напросто забыла подогреть раствор. Вот мы сейчас это сделаем, и Валентин Аркадьевич будет доволен, - пропел Савчук мягким бархатным баритоном.
  "Красавец-мужчина, - подумал я, - женщины таких обожают. Люся, разумеется, тоже не исключение".
  Он включил мощную электроплиту, и мы стали наблюдать за процессом. А Сергей Ильич деловито комментировал:
  - Вот видите, реакция ускорилась. Пузырьки стали крупнее. Вот, отделяться начали.
  Минут через пятнадцать жидкость закипела, вытяжка работала на полную мощность. Мы ждали и ждали, а металл все не растворялся. Наконец, Савчук не выдержал.
  - Знаете, Геннадий Алексеевич, я должен проконсультироваться у коллег. Это не мой профиль. Но мне очень интересно. Все должно идти в нужном направлении, но что-то мы делаем не так. Отложим это до понедельника. Или, если хотите, обратитесь к кому-нибудь другому.
  Я вышел из лаборатории и побрел к нашему корпусу в препаршивом настроении. Шефа на месте не было, но уйти я не мог. Нужно было доложить ситуацию, чтобы он потом не вылил все на меня. И тут опять я вспомнил о Борисе Романовиче Манойленко и решил ему позвонить, несмотря на недавние возражения шефа.
  Борис Романович оказался на месте.
  - Приходи, парень, приходи. Поможем, дорогой. Как же так - крестнику не помочь! Ты женат?
  - Да, Борис Романович! Двое детей. А что?
  - Жаль. А то бы мы тебя здесь засватали. Невест у нас - пруд пруди. Одна краше другой. Давай к нам. Хоть посмотришь на них. Неси все материалы и что там еще. Я здесь часа два буду. Не меньше.
  Борис Романович внимательно просмотрел Люсины записи.
  - Эта девица все делала правильно. Только вот незадача - сама по себе эта реакция не пойдет. Вернее, пойдет, но очень медленно. Вот мы сюда сейчас катализатора подбавим.
  Он взял из стеклянного шкафа какой-то флакончик и хлюпнул из него в банку с реагентами. Жидкость в банке закипела, запыхтела, забулькала и начала окрашиваться в красно-коричневый цвет.
  - Бач, яка бурхлива реакцiя!
  Как и недавно Савчук, Борис Романович поставил банку в вытяжной шкаф на электропечку, опустил стеклянную шторку и включил подогрев. Реакция пошла еще веселее. Он улыбнулся своей добродушной юношеской улыбкой. И в свете солнечных лучей на его зубах засверкали золотые коронки.
  - Подождем с полчасика, и все будет как в аптеке. А там выпарим, и ты уйдешь с готовым порошком. У тебя есть во что взять?
  - Нет, Борис Романович. Я думал, это на несколько дней.
  - Не беда, парень, не беда. Мы тебе вот коробочку дадим, шпагатиком перевяжем, а завтра на завод отнесешь.
  - Спасибо, Борис Романович. А вот у профессора Савчука реакция тоже не пошла. Как и у его аспирантки.
  - Это Сережа, что ли? Студентом у меня был. Очень толковый парень, между прочим.
  Немного помолчав, он продолжил:
  - Да... теория, дружок, это одно, а практика - это другое. Я, может быть, такой умопомрачительной теории не знаю, как наш Сережа Савчук. Но я знаю, что получится, если то-то и то-то налить в колбочку. И что надо делать, чтобы реакция пошла в нужном направлении.
  Он подошел к шкафу.
  - Все, парень, идет как надо. Нужно только время. А время сейчас активно работает на нас с тобой.
  
  
  Юлий Гарбузов
  27 октября 2001 года, суббота
  Харьков, Украина
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"