"...Восемь, девять, десять...", -- на автомате считал Кирилл. Считал "про себя", едва шевеля губами. "...Одиннадцать, двенадцать". Он мысленно поставил точку, но часы, чуть задумавшись, исторгли из своих недр еще один мелодичный звон.
"Тринадцать", -- по инерции прошептал Кирилл. "Хм, где-то сбился", -- подумал он, но его взгляд наткнулся на комп. В углу экрана болталось лаконичное "01:00". "Странно", -- он был уверен, что пять минут назад, когда он в последний раз отмечал время, тот показывал "без чего-то двенадцать".
Он потянулся, длинно зевнул, махая ладонью передо ртом, и пошел на кухню, где стояли старые дедовы часы. Слабого света из комнаты хватало, чтобы убедиться: интеллигентно поблескивающий стеклом квадратный циферблат демонстрировал полное пренебрежение ко внутреннему ощущению времени Кирилла и тоже показывал час ночи.
"Что за...?" -- Кирилл включил свет, а потом, крепко, двумя руками, взявшись за масляно блестящие мебельные бока, осторожно снял часы с кухонного шкафа и водрузил их на стол. Сев перед ними, он некоторое время бесцельно разглядывал их. Потом, приложив ухо к корпусу, убедился, что они по-прежнему тихонько тикают. Открыв латунную рамку защитного стекла циферблата, он задумчиво коснулся логотипа часового завода с гордой надписью "Владимир".
-- Ну что, Вова? Работать будем или так, одну видимость создавать?
Затем указательным пальцем подвигал взад-вперед ажурную минутную стрелку, не догадываясь о том, что во всех инструкциях мира, подобные действия категорически запрещены. Ну, кто ж их читает, эти инструкции? Правильно, никто. Все прогрессивное человечество пользуется сложнейшими приборами и механизмами, нисколько не озаботившись прочтением подобной ерунды. И если что-то ломается, прогрессивное человечество пытается чинить, не важно, соковыжималку или космический корабль, пользуясь исключительно шаманскими методами: включить и выключить, понажимать все доступные кнопки, открыть капот, посмотреть внутрь и, наконец, крепко, но точно, ударить несколько раз в определенное место.
Проделав все эти манипуляции, Кирилл, все же, от рукоприкладства воздержался. Часы вели себя примерно, тикали, и у него оставалась надежда, что, все-таки, это он ошибся, а не часы. Поставив часы на место, он, шлепая босыми ногами по паркету, ушел спать.
***
Следующие несколько недель Кирилл убил на то, чтобы убедиться, что со счетом у него все в порядке, а вот с часами -- что-то не то. Каждую полночь они отбивали ровно тринадцать раз. Причем, если бы они бамкали тринадцать раз вместо двенадцати, он бы не парился. Но, каким-то непостижимым образом они умудрялись между полночью и часом ночи втиснуть еще один час.
Часы перекочевали из кухни на его рабочий стол. Там, окружив их всеми, собранными по квартире, и одолженными у приятелей хронометрами, будильниками и секундомерами, Кирилл пытался уличить дедовы часы в недобросовестном обращении со временем. Он спал днем, чтобы каждую ночь, внимательно и строго глядя на циферблат, уловить миг, когда день, длящийся двадцать пять часов превратится в новый. Но, капризная железяка с механическим спокойствием игнорировала его бурную научную деятельность.
Появление лишнего часа в своей жизни Кирилл воспринял без лишних эмоций. Перед смертью деда, который был академиком каких-то важных для страны наук, он бросил занятия в институте, который с завидным упорством выпускал специалистов ненужных специальностей. Похоронив предка, он получил в наследство просторную сталинку с видом на центр города, полугодовую дедову пенсию и вагон свободного времени.
Его исследования этого природного феномена не ограничились наблюдениями в-одиночку. Пару раз он приглашал друзей на пиво в надежде, что удастся зафиксировать феномен несколькими наблюдадтелями. Но разговоры "за жизнь и мировую политику" быстро вытесняли интерес к часам "с приветом", поэтому наблюдения за их поведением в момент массового скопления свидетелей никто не вел.
Однажды, один из таких свидетелей, сёрбая пиво, произрек неплохую идею:
-- А ты чинить их пробовал? -- спросил он Кирилла.
-- Не-а. Я в часах как-то не очень...
-- А-а-а. Ну тогда забей.
Идея насчет "забить" была так себе. А вот мысль о том, чтобы отдать часы в ремонт, Кириллу понравилась. Он стал вспоминать, где находится ближайшая мастерская, но его размышления прервал неожиданный вопрос:
-- О, кстати! У тебя паяльника случаем нет?
-- А зачем тебе?
-- Да так, телек сломался...
Он ничего не ответил другу и со странным интересом посмотрел на него, поскольку был точно уверен, что тот никогда не разбирался в электронике.
***
Часовщик долго и с интересом разглядывал механизм, прятавшийся за деревянной дверкой с латунной ручкой в тыльной части часов. Сняв защитную пластину механизма, он поначалу не увидел ничего для себя нового. Но что-то, некое чувство, ускользающее от внимания, не дающее покоя своей неудобностью, кололо, как камушек в обуви, цепляло и не отпускало взгляд от такого привычного для него суетливого, монотонного и неутомимого движения маятника, шестерен и зубчатых колес.
-- Так, говорите, они в полночь бьют тринадцать раз? -- он поднял голову и посмотрел на Кирилла огромным зрачком сквозь увеличительное стекло. -- Давайте так, -- не дождавшись ответа продлжил он, -- я их оставлю у себя, и погоняю их некоторое время. Возможно, что и разберусь, что к чему.
-- А сейчас можете сказать, что с ними?
-- К сожалению, ничего определенного, -- мастер закрыл дверку и положил руки на корпус часов. -- Механизм, по-моему, в полном порядке, хоть и выглядит несколько странно.
-- А, ну ладно... Тогда я их забираю. Дома сам поколупаюсь в них.
-- Не боитесь сломать? -- часовщик не торопился отдавать часы. Ему почему-то страшно не хотелось расставаться с ними. -- Все-таки, лишний час...
-- Да на кой он мне? -- Кирилл пожал плечами. -- Я и эти, двадцать четыре, не знаю куда деть...
***
Некоторое время спустя, Кирилл полностью разобрал часы и не нашел в них ничего необычного. Собрать их обратно ему не удалось.