Солнечный луч дополз до кровати и ткнулся в Тёмкино лицо. Мальчик смешно наморщил нос, хотел повернуться, но тут же вскочил словно ужаленный. Проспал! Глаза отыскали лежащий на полу возле кровати сетефон - почти шесть! Ура! Вовремя! Артём подхватил аппарат и поспешно отключил будильник. Не хватало ещё разбудить родителей, не видать тогда ему ничего. Хоть и поставил на самый тихий звук, всё равно, лучше подстраховаться. А то пацаны засмеют - не отпустили!
Мальчик как мог тихо поднялся, подхватил приготовленные с вечера на стуле шорты и майку. Где можно одеться так, чтобы точно никого не разбудить? Конечно на кухне!
Дверь не захлопывать - у нее щелчок такой громкий, что ого-го. Тёмка, с легкой опаской, бросил взгляд на лестницу на второй этаж. Мало ли чего, вдруг папе или маме не спится, как ему вчера? Еле уснул, до того боялся пропустить сегодняшнее утро. Он неслышной тенью прокрался по коридору мимо кабинета и зала и юркнул на кухню. Фуух, можно перевести дыхание. Сердце стучало в груди, словно он пробежал не двадцать шагов, а целый километр!
Радостное очарование раннего пробуждения мигом пропало. Вот ведь беда. Что делать? Тёмка повернулся и пробурчал:
- Доброе...
Отец стоял у окна, такой же неодетый как и Тёмка - в майке и трусах. В одной руке чашка, в другой рабочий планшет.
- Чего не спишь? - прошептал он.
- Да так, - неопределенно пожал плечами Артём. - А ты?
Отец усмехнулся:
- И я - так.
Повисла тишина.
- Собрался куда? - снова спросил папа.
Таких ситуаций Тёмка не любил больше всего. Врать отцу очень не хотелось. Самому как-то неуютно. Неудобно. Да и отец словно чувствовал, если его обманывают. Тогда его голос становился строгим и немного грустным. А такого Тёма не любил ещё сильней.
Вот только правду говорить - верный способ никуда сегодня не попасть. И пропадай тогда мечта, пропадай зазря недоспанная ночь, пацаны опять же...
- Пап, - была-небыла?
- Что?
- Обещай, что попробуешь понять меня.
Отец поставил чашку, положил планшет на подоконник и скрестил руки на груди. Уголок рта чуть "улыбался", и Тёмка отметил это - хороший знак.
- Давай, Артём Дмитриевич, говори. Я попробую, обещаю.
Машина остановилась у въезда, датчики опознали сидящих в ней, и ворота бесшумно поползли в стороны.
- Меня у второго корпуса высади, Лёш, ладно?
Водитель кивнул:
- Конечно, Дмитрий Павлович.
Электромобиль бесшумно поехал по аллеям учгородка, Дмитрий отключил планшет и смотрел на проплывающие сосны. Красиво тут у них, каждый день признавался сам себе. Словно в тайге дикой - того и гляди лось или кабан выскочит. Одно время, говорят, их и правда пытались разводить тут, но потом отказались - чересчур некомфортно животные чувствовали себя рядом с НИИ и полигоном. Только белки, зайцы и ежи продолжали жить в сосновых посадках: "выгнать" их оказалось почти невозможно. Чем-то почти забытым, добрым, детским подзаряжала Дмитрия Павловича Рябинина, замглаву НИИ Новых Технологий, эта ежеутренняя панорама.
Зайцы, белки и ежи... Смешно звучит, все же.
"Енисей" плавно остановился у широкого крыльца.
- Приехали, - сообщил Алексей.
- Лёш, я, наверное, сегодня задержусь, ты езжай.
- Хорошо, Дмитрий Павлович. Если что, ты мне свистнешь, да?
Вот во всем Лёшка так: вроде старается соблюдать субординацию, зато "тыкает" всем и всякому. Как говорится - типичный русский человек: противоречивый и непонятный никому иному.
- Эх, Алексей-Алексей, - покачал головой Рябинин.
- Чо? - высунулся тот.
- Свистну-свистну, езжай.
В кабинет Рябинин не пошёл - вся информация в планшете, до заседания чуть больше полчаса, лучше выпьет кофе в зале. Признаться, что оставаться один на один с самим собой не хотелось, Дмитрий не желал. Но смутно эта мысль точила - только попробуешь, и опять сомнения навалятся, начнут дергать мысли в разные стороны, совсем как с утра. Он улыбнулся, вспомнив сегодняшний ранний разговор - не ему одному пришлось встать пораньше. Хоть и разные проблемы решали... да.
- Дим, - навстречу из лифта почти выпрыгнул Дыбошин, глава лаборатории криогенных исследований. - Слушай, хотел тебя попросить...
- О чём? О сегодняшнем заседании?
- Ну да, - Дыбошин откинул падающие на глаза волосы. - Вроде как. Ты же знаешь, что нам фонды нужнее. У нас отлаженная технология, еще немного и приступим ко второй фазе долгосрочного сна...
- А я то что? - Рябинин посмотрел в глаза главе лаборатории. - Я не один решаю, Совет.
- Не лукавь, Дмитрий Палыч, - Дыбошин развёл руками. - Не один, да один. Твой голос всё равно решающий.
- Николай Семёныч, ты извини, но сегодня не зря собираемся, правда ведь? Давай там и будем решать.
Он оставил несколько обиженного коллегу у новостного автомата и поднялся по лестнице на второй этаж. По пути к залу заседаний несколько рассеяно кивал встречным.
Вот ведь человек! Одним появлением вновь разбередил! Только-только успокоился!
Рябинин прошёл в маленький кабинет за пустым залом, налил тёрпкого напитка из чуть булькающей кофе-машины и уставился в окно. Ох, ты, чуть не забыл же! Он достал планшет и подключился к новостному потоку. Полистал несколько каналов, пока не наткнулся на нужный. "Прилет космолёта отложен из-за сложных погодных условий на три часа". Вот тебе раз! Три часа можно было досыпать Тёмычу. Усмехнулся и отпил горячего кофе.
- Прошу внимания! - голос председателя ученого Совета, седовласого Льва Наумовича Брика, за глаза называемого "Бонифацием", оборвал гул собравшихся. - Мы собрались сегодня, чтобы выслушать доклад группы разработчиков и решить, стоит ли заниматься этим направлением дальше только теоретически, или приступить к практическим испытаниям и выделить на это денежные средства.
Дмитрий Павлович посмотрел на сидящих парой рядов впереди "разработчиков". Молодые парни совсем, видно как волнуются и переживают. "Да, а сам, конечно, бывалый и спокойный", - ехидно подначил кто-то внутри. Рябинин поморщился - вот же редиска забрался в него! - так и не успокоился с утра. Если бы только с утра: всю неделю, как проект положили ему на стол, только о нём и думает. С одной стороны - перспектива налицо: теоретически все расчеты верны, предварительные испытания и моделирование на компьютере - точны.
Но - риск велик. Настолько, что поневоле приходится выбирать - или в эти теории, или в уже рабочие и развивающиеся направления вкладываться ... причем активно развивающиеся, добротно, не менее перспективные.
Меж тем началась демонстрация: пятиминутный ролик с нарисованными звездами и большими кораблями впечатлял, но особой информации не нёс. Далее начались слайды с выкладками теории, и Рябинин вновь погрузился в свои мысли. Прорыв? Но ведь даже электромагнитные плазменные установки только-только вывели на сорокапроцентную отдачу. Впереди - доработка на увеличение КПД: больше половины мощности пропадает! Которая, в принципе, ограничивается пока только выделением средств! Многие понимали это: дайте фондов и непременно продвинуться.
Но то, что предлагали сейчас - это будущее. Это мечта фантастов и космонавтов с далёких времен. Игольчатые пробои пространства, возможно и времени, как бы ошеломляюще это не звучало. Принципиально новый тип установок и двигателей.
Без аналогов. Нигде такого нет. Снова... впереди планеты всей. "Социализм рвется к звёздам", так, кажется, писали лет сто пятьдесят назад газеты в капстранах? И ведь, можно сказать, напророчили себе на головы? Без увлечённости, без дружной работы, без участия молодых и лучших, сами-то не смогли разработать такое?
И всё бы хорошо, вот только на реализацию нужно столько, что пять-шесть других направлений останутся на те же пять-шесть лет без внимания.
Застрянут, где есть. И это скверно совершенно может отразиться и на НИИ, да и на нём самом.
- Скукота! - Миха с досадой пнул камешек, и тот поскакал в сторону.
- Вот увидишь, он будет! - Артём тоже соскочил с перил ограждения и толкнул второго приятеля, Санька Котова. - Скажижь, Сань!
Котов поправил очки и пожал плечами.
- Фигня всё это, - Мишка прищурился и поглядел на далёкую вышку связи. - Сразу понятно было, что ничего не получится.
- Да как это не получится? - воскликнул Тёмка. - Мы же тут! Самое трудное уже прошло, осталось только дождаться! Скоро уже должен быть! Я не мог ошибиться...
- А говорил, в восемь уже посмотрим! - протянул Санька.
- Точняк. А уже десять почти и ничего!
От досады на глаза Тёмке навернулись слезы. Вот ведь беда какая! Ему казалось - сложней всего проснуться вовремя, не опоздать. Потом, совсем внезапно, сложным стало рассказать папе про намеченную цель. Когда отец отпустил, да ещё и похвалил, - пусть и не сказал, но в глазах-то Тёмка прочитал! - казалось, что весь мир сегодня будет добрым и радостным. Э-эх!
-Да чего ждать-то? Точек с божекоровки? - Мишка почесал светлую макушку и вздохнул. - Теперь от мамки влетит, а космолета так и не увидели!
- Так ты ей не сказал ничего? - вырвалось у Тёмки.
- Ага, отпустит она меня, если скажу!
Санька Котов подхватил мишкин смех, словно Артём только что сказал очень смешную вещь.
- А мне отец доверяет, - Тёмка посмотрел на друзей. - И я ему доверяю!
- Ну и оставайся тут, если охота. А мы с Саньком на речку махнём, раз уж получать, так хоть не зря!
Дебаты начались остро, с первых же выступлений Рябинину стало понятно: скорее всего, новые "пробойные" установки поддержки не получат. Даже несмотря на то, что после показа и выкладки расчётных результатов по рядам ученых прошла волна оживления. Многие, как и сам Рябинин, воодушевились открывающимися перспективами дальних космических исследований, совсем как давным-давно в двадцатом веке. Вся страна тогда работала на космос и радовалась достижениям "своих", "родных".
Но уж очень веские доводы приводят оппоненты - и "крионисты", и "плазменщики", и другие лаборатории. Главный довод - конечно медь. Чистая. Нужная. Становящаяся важнейшим ресурсом нового мира. И, если у всех установки уже готовы, и требуют только улучшений, то парням предстоит всё делать заново. А это десятки тонн руды, неизбежные ошибки, неминуемые потери. Работа целого комбината по очистке - только на пробную, действующую модель.
В конечном итоге - всё опирается на целесообразность. Только в редких случаях побеждает идея, мечта...
Как тяжело было пробивать Баринову компактные Т-реакторы? Это сегодня они в каждом доме, а тогда, двадцать лет назад это казалось даже не осуществляемой вещью, это была грёза в чистом виде. Мечта о дешёвой и общедоступной энергии, почти не привязанной к истреблению недр, переворот в целой налаженном мировом механизме нефте-газовой промышленности. Ресурсы против мысли. Огромная система против идеи. Страна против всего остального мира.
Но тогда что-то смогло побороть неповоротливость. стереотипность и инертность.
Что? Энтузиазм? Увлеченность Главных Разработчиков? Или...
почему мы только порой решаемся говорить о том, что нам действительно важно и нужно? И обычно идя в разрез с неписанными правилами и устоявшимися обычаями? рискуя получить отказ и лишиться поддержки и доверия... да!...вот же! вот оно!
...доверие к тому, что можно исполнить мечту? Неважно какую - малую, как, например, у сына утром, или такую, которая сделает мир лучше. Пафосно, но, чёрт возьми!
- Прошу слова! - Рябинин дождался, когда очередной оппонент привел громаду доводов и сошёл с трибуны. - Я хочу кое-что вам всем сказать.
Солнце припекало так, что Тёмка сто раз пожалел, что не надел кепку. Мамка иногда бывает права. С каждой минутой уверенность в этом крепла, а надежда увидеть космолет таяла, плавясь под палящими лучами. Отойти к деревьям он не мог - боялся пропустить момент прилёта. Без пацанов всё же скучно, даже сама идея как-то потускнела.
Он опёрся на заграждение и принялся наблюдать за муравьями, деловито снующими в трещинах асфальта. А вдруг и правда сегодня никто не прилетит? Вдруг он ошибся? От таких мыслей стало совсем несладко.
- А где же твои друзья? - отцовский голос, совершенно неожиданный в расплавленном воздухе у прилётной зоны, заставил вздрогнуть.
Артём обернулся - папа стоял чуть позади и улыбался.
- Ушли, - уныло ответил Тёмка. - Наверное, надо было тоже уходить. Никто сегодня не прилетит.
- Почему ты так решил? - папа удивленно поднял брови. - Ты что новости не читаешь? Задержка же на три часа, так что...
Сердце у Тёмки подпрыгнуло и забилось чаще. Значит, он прав! Значит, космолёт прилетит?
- Правда? - все ещё не веря, переспросил он.
- А ты мне разве не веришь?
- Как руководитель этого направления деятельности нашего НИИ считаю себя вправе задать всего один вопрос всем вам. Я не жду ответа, ожидаю понимания. Надеюсь, что каждый из вас задумается над моими словами. Мда... Самые сложные вопросы - вопросы доверия, не правда ли? Мы все выслушали молодых ребят, и все оценили перспективу того, что они предлагают. Вы, сидящие в зале, умные, повидавшие многое люди, и я отдаю отчёт, что в первую очередь вы будете руководствоваться не воздушными, пока, по крайней мере, замками, а конкретными, действующими технологиями. Стабильность важнее пиковых моментов. Да! И я, как руководитель, согласен с вами. Но я хочу рассказать вам одну историю, которая случилась сегодня утром...
Рябинин продолжал говорить и зал слушал, словно заворожённый, нехитрую, обычную и почти бытовую историю. Дмитрий Павлович продолжал, и как-то совсем незаметно перешёл на известную историю технологического прорыва группы Баринова, где он сам начинал научную работу.
- Тогда нам поверило всего несколько человек. А остальных пришлось уговаривать чуть не на коленях. Николай Владимирович почти потерял надежду, чего уж говорить про нас, молодых и зелёных, потративших, как нам казалось, чуть не лучшую часть жизни на эти исследования. И всего один человек смог переломить тогда ситуацию. Вспомнили? Он выслушал Баринова, проверил расчёты и просто до-ве-рил-ся...
- А ты как сюда попал? - Тёмка прищурил глаза. - Проследить пришёл?
Рябинин засмеялся и потрепал сына по голове.
- Да нет, не следить, мы же договорились утром. Просто, понимаешь, Тёмка, я и сам хочу посмотреть на этот космолёт, тыщщу лет вот так не сбегал с собраний.
- А ты убежал? - протянул Артём. - А как же без тебя там?
- Я им напомнил кое о чём. Пусть теперь сами решают, как правильно. Я им... доверяю, - кивнул отец. - Смотри! Летит!
Тёмка оглянулся и увидел в вышине голубого неба яркую точку, она с каждой секундой становилась больше и ярче. Он вновь посмотрел на отца - что дальше?
Пиликнул звонок вызова. Дмитрий Павлович вскинул руку, вгляделся в экран сетефона, улыбнулся и скомандовал:
- Давай, показывай свою лазейку! Четвёртый столб от тополя?
- А ты откуда знаешь? - вырвалось у Тёмы.
- Знаю откуда-то, - хитро ответил отец. - Полезли. А то всё пропустим!
Громада космолёта, сияя звездами на боках, садилась совсем недалеко, а они стояли почти у самого края посадочной площадки и смотрели, чуть прикрываясь ладонями от долетавшего горячего воздуха из плазмодвигателей.
И каждый из них думал о своём, но отчего-то оба были абсолютно счастливы.