Аннотация: Хроники из жизни самого негативного, но очень уставшего персонажа, которого забодала и эта жизнь, и та смерть и все его восемь голов...
Его шаги были предельно осторожными. Страшный хозяин с восьмью головами возвращался домой, в свой замок.
На шее висели увесистые африканские украшения. Тяжелые ботинки он сбросил на ходу в угол и с удовольствием размял грязные зеленоватые пальцы лап, так что прозвучавший "хрясь-хрясь" можна было перепутать с потрескиванием в розетке. Далее Змееч Горыныч уместился в широком, кожаном кресле. И начал рассматривать множество своих отражений на всех стенах, что были зазеркалены. Именно эта опочивальня давеча пережила еще одно сражение меж Иван Ильичем (он же- Иван Дурак) и его ревнивой (к любому существу планеты!) супруги- Ящерицы Матвеевны.
Он не ощущал себя героем, хотя прошел через огонь, воду и медные трубы. А еще, через алкоголь и наркотики. И будто все испытания были позади, и уже четвертого внука ожидали с ночи на ночь, и уже седина проступала в его бровях (единственном волосяном месте), но Змееч Горыныч ощущал, что его жизнь- это котел с вонючими, белыми розами. Мало того, с розами не усохшими и розами БЕЗ шипов, что означало наитяжелейшею стадию психологической подавленности.
-Здравствуй, грусть,- с горечью ответила правая, нейтральная во мнениях, голова Змееча- строгая, и как правило, режущая правдой.
-Ты это... не дави на слезу, - "попустила" сестру вечно простуженная голова с левого плеча.
А сам Змееч захотел вздохнуть, что мигом исполнила последняя голова, на затылке.
В коридоре послышался шум. Крики. Вбежала донна Люсия (которую Змееч семь лет назад похитил себе в жены, ибо был одержим бразильским кино) и с воплями бросилась к ногам мужа.
"Во, театр..."-хмыкнули про себя сразу четыре головы Горыныча.
-Не вели казнить, ты, гад ползучий.
-Допустим, не велю, дальше что?..
-Пришла добрая весть с краев людских. Васька Спрутов вызывает тебя на сражение.
Змееч напрягся. Привстал.
-Мне показалось- я живу всегда,- процитировала Стуса какая-то там голова.
-А оказалось... мир людской помнит своих героев! Не дурно, не дурно...
Он начал в задумчивости ходить с угла в угол:
-Говоришь, Васька Спрутов...ну-ну...
В опочивальню влетела кухарка. Дальше, ошарашенная донна Люсия стала зрителем такой сценки:
Кухарка: Плита заляпана жирными потеками, на конфорке испускает миазмы кастрюля со щами. Кто все это будет убирать? Ты взял под стражу всех слуг!
Змееч: Молчать женщина! Твой день- день матери и то, если я его не отменю!
Горыныч терпеть не мог, когда ему приказывают.- Взял под стражу, значит было за что.
Кухарка: И я потратила на тебя лучшие дни своей жизни?! На бои его сопровождала, волновалась...
Донна Люсия чуть сознания не потеряла. Вовремя лишь вспомнила, что сегодня полы не чистили.
-Мерзавец! Гад ползучий!- продолжала орать грозная кухарка.
-Уже лучше. Правда, пропала охота со мною встречаться?
Донна Люсия не даром играла во всех фильмах, роль доброй простушки. И теперь, бессильно и непринужденно она заставила себя выйти вон, обратившись в шланг уже там, в своей комнате.
"Ну, денек",- подумал Змееч и почесал хвостом с зазубренной подбородок пятой головы.