Непреложный закон падающего бутерброда, он же "закон Мэрфи". Если бутерброд падает на землю, то падает он, разумеется, всегда маслом вниз. Согласно этому закону, автобус ломается, если ты опаздываешь на важную встречу, а телефонная линия перестает работать в тот момент, когда нужно срочно позвонить.
В больших городах, в столице, например, давно уже появились переносные телефоны. Очень удобная, наверное, вещь. Не бегаешь, не ищешь, откуда бы позвонить. Достал из сумки и звонишь. Но у нас, в Дорптауне, подобной роскоши пока нет. Я видела такой телефон однажды, когда к главному редактору приезжал корреспондент аж из самой Метрополи. Парень невероятно гордился возможностью продемонстрировать серым провинциалам свою дорогую игрушку и поминутно с кем-то разговаривал по аппарату, напоминавшему телефонную трубку, только без шнура.
А я сейчас обреченно стою, прижав к уху обычную трубку от телефона-автомата, и накручиваю на палец провод, всем своим видом изображая мраморную статую, вмурованную в нишу телефонной кабины. Ровно час уже я пытаюсь дозвониться до Баскета на Южном Побережье. Монотонный голос в трубке: "Опустите жетон в прорезь и наберите номер". Терпеливо и послушно я в сотый раз повторяю несложную последовательность действий. Жетон в прорезь, палец на кнопки с цифрами: один, еще раз один, три четверки, два, семь. С тем же безнадежным результатом.
В соседних кабинках кричат о своих радостных или печальных новостях счастливцы, которым удалось преодолеть сопротивление расстояния и электрических полей. А в моей трубке слышится треск, шипение и далекие гудки. Связь с Побережьем всегда была неважной, но сегодня полный провал. Стекло кабины грязное, в мутных разводах, с одной стороны трещина, с другой вообще кусок вывалился, сквозь дыру видны потертые деревянные кресла, на которых расположились немногочисленные посетители.
От нечего делать я рассматриваю людей. Здесь не только переговорный пункт, но еще и почта, и кассы автовокзала. Автобусы отсюда, правда, отправляются довольно редко и то лишь до соседних деревень. Но сегодня пассажиры есть. Сидят, ждут.
Вот старуха с двумя объемными тюками, пригорюнившись, смотрит куда-то в угол тусклыми невидящими глазами. На голове у нее пестрый платок, из-под которого выбились седые косматые пряди. Она похожа на старую цыганку-гадалку. Сидит молчаливо, печально, видимо, привело ее сюда какое-то горе. Час я пыталась дозвониться. И весь этот час старуха не сдвинулась с места, не повернула головы. Лишь иногда она сжимала губы да опускала веки, прогоняя невидимые другим слезы, исчезающие в глубоких складках ее морщинистых коричневых щек.
Рядом со старухой, такой же смирный и тихий, расположился мальчик лет семи, смахивающий на встрепанного галчонка. Волосы темные, давно не стриженные, торчат, как перья. Ладони, сложенные вместе, засунуты между коленей, и кажется, что ребенок замерз. Эта поза нахохлившегося птенца еще больше делала его похожим на птицу.
Мимо ходили какие-то люди, торопясь по своим важным, неотложным делам, а эта странная пара оставалась неподвижной, как остров посреди суетной людской реки. Без конца хлопала входная дверь, кто-то входил, кто-то выходил, но эти двое не обращали ни на кого внимания.
Я уже почти забыла про свой телефон, как вдруг треск в трубке усилился, а потом неожиданно прекратился. И из далекой глубины, такой далекой, словно с другой планеты, я услышала родной и знакомый мамин голос:
-Алло, говорите. Слушаю. Кто это? Карина, это ты? Тебя не слышно совсем.
Голос казался усталым, но ничуть не встревоженным. От радости я закричала в трубку:
-Да, это я! Мама! Мам! - Я моментально забыла о необычной паре, за которой наблюдала, и отвернулась, закрыв рукой второе ухо, чтобы слышать только мамин голос.
-Мам, я уже целый час до вас дозвониться не могу. У вас там что, гроза? Связи нет, только гудки и треск.
-Нет никакой грозы, всего-навсего Максим скатывает с лестницы свой грузовик. Но этот гром телефону, кажется, не помеха.
-Максим? Как он? И вообще, как вы там все? Как ты?
-Хорошо. - По голосу я понимаю, что мама улыбается. - А ты, вместо того чтобы по телефону спрашивать, взяла бы и приехала. Совсем нас забыла. Ты же говорила, что в конце июня в отпуск пойдешь.
Я неохотно подтвердила:
-Уже в отпуске. С сегодняшнего дня.
-Ну, вот бы и навестила. А то появляешься у матери раз в полгода.
Опять она об этом. Настроение мое сразу испортилось, и я кисло промямлила:
-Мам, ты знаешь, почему я не приезжаю. Мне в прошлый раз хватило разговора с Дэном. Я не уверена, что это не повторится снова. Неужели тебе нужен скандал в доме?
Мама вздохнула.
-Честное слово, Карина, я не понимаю. Ведь вы оба взрослые интеллигентные люди. Я же вас обоих знаю прекрасно. Почему вы никак не можете договориться?
-Мам, давай не будем об этом.
Разговор на такую щекотливую тему, действительно, мог окончательно ухудшить настроение и мне, и ей. Мама миролюбиво согласилась:
-Ну, хорошо, хорошо. Даст бог, со временем все наладится. Ты мне лучше расскажи, как ты сама, и как папа поживает. Тоже, наверное, совсем его забросила, не звонишь.
Мамуля у меня дипломат.
-Он сам мне на работу звонил недавно. В июле снова в экспедицию собирается. Зовет меня.
Мама обрадовалась.
-Ну, вот и поезжай. Развеешься хоть немного.
Вопрос о моей поездке в Баскет отпал сам собой. Теперь меня уговаривали провести отпуск в пустыне. Я бодро пообещала:
-Подумаю.
Мама с намеком добавила:
-Может быть, познакомишься с кем-нибудь да замуж, наконец, соберешься. У папы ведь всегда на этих раскопках бывает несколько студентов-старшекурсников.
Я не могла не засмеяться.
-Мам, да ты что. Боже упаси. Меня моя спокойная жизнь вполне устраивает.
-Посмотрим. Вот влюбишься и захочешь.
-В кого влюбиться, мама? В такого, как Рик Мунд? Да я лучше всю жизнь одна проживу.
Что ответила мама на мои слова, я уже не слышала, потому что связь снова прервалась. И на этот раз так основательно, что не стало слышно даже помех. Никакого треска, абсолютная тишина. Я недоуменно уставилась на трубку, как будто могла увидеть там что-либо, объясняющее столь странное поведение телефонной линии. Ответа я, естественно, не получила. Возмущение начало во мне потихоньку бурлить, как закипающий чайник. Я выглянула из кабины, собираясь сказать что-то резкое в адрес телефонистки, и вдруг все слова застряли у меня в горле. В переговорном пункте тоже стояла абсолютная тишина.
В достаточно большом помещении сейчас не было никого: ни посетителей, ни телефонисток. Все двери распахнуты настежь. На полу сиротливо лежали два брошенных тюка. Их хозяева, бабушка с внуком, тоже куда-то исчезли. Я растерянно остановилась посреди зала, ставшего вдруг странно просторным. Во всем переговорном пункте не было ни одной живой души. Что произошло за те несколько минут, пока я говорила с мамой по телефону? Что заставило всех этих людей побросать свои вещи и уйти? Здесь этого выяснить все равно было невозможно, поэтому мне пришлось отправиться на улицу.
Два ряда трехэтажных домов, из которых состояла знакомая мне Зеленая улица, казались сейчас необитаемыми. Не было видно никакого движения ни в самих домах, ни возле них. Страх колючим холодком заполз мне под ребра. И что все это значит? Я двинулась вперед, по направлению к перекрестку. Зеленая всегда была не слишком оживленной улицей, и особенно днем в рабочие часы, но полное отсутствие людей вызывало во мне тревогу, граничащую с паникой. Мне сейчас как никогда хотелось увидеть кого-нибудь, чтобы выяснить, наконец, что стряслось.
Я вышла на перекресток. Светофоры не работали, не было видно ни одной машины, ни одного трамвая. Это в Дорптауне-то, где через проспект Мира обычно невозможно перейти в час пик из-за движущегося транспортного потока. А сейчас три полосы в одну сторону, трамвайные пути, три полосы в другую сторону - все было совершенно свободным. Я остановилась и вдруг словно увидела себя сверху, с высоты птичьего полета. Одинокая фигурка в белом платье посреди огромного вымершего города. И уже не страх, а какой-то первобытный ужас заставил мое тело покрыться мурашками, лоб стал влажным, а во рту пересохло. Я снова пошла вперед, еле переставляя одеревеневшие ноги. Не может быть, чтобы все люди исчезли и я осталась одна. Где-то они должны быть, просто я ничего не знаю и ничего не понимаю. Я не верю в сказки, давно уже выросла. Любому странному событию можно найти разумное объяснение. Я уговаривала себя, а паника потихоньку нарастала.
И тут я увидела людей. Мне навстречу бежала толпа. Мне пришлось срочно убираться в сторону, иначе меня могли просто сбить с ног. Люди бежали, не разбирая дороги, как муравьи из муравейника, который охватил пожар. Заговорить с кем-либо не представлялось возможным. Меня словно не замечали. Либо оббегали, либо наталкивались и отстраняли с дороги, как досадную помеху.
Один раз со мной, будто не видя меня, столкнулась женщина с ребенком на руках. Она была молодой, совсем немного старше меня. Волосы ее были растрепаны, глаза отсутствующие. Девочка примерно двух лет обвила ручонками шею матери, уткнув личико ей в плечо. Белокурые вьющиеся волосики перехвачены двумя резиночками со смешными бантиками на пружинках, из-под короткого розового платьица выглядывают пухлые ножки в белых кружевных носочках. Женщина окинула меня невидящим взглядом и снова побежала куда-то. Неважно куда. Спастись, спрятаться. Я как зачарованная смотрела ей вслед.
Люди толкали меня, я лишь отступала, чтобы дать дорогу, пока прямо мне в ухо не закричал знакомый голос:
-Ты что стоишь? Беги.
Я даже не успела ничего понять, меня схватили за руку и потащили вперед. Я с запозданием узнала в этом человеке своего сослуживца, Рика Мунда. Он тащил меня следом за собой, как буксир тащит груженую баржу. Я попыталась затормозить.
-Рик! Подожди! Объясни, что случилось.
Он послушно остановился, перевел дыхание. Худое лицо его было бледным, на лбу - капельки пота. Он вытер платком очки и снова нацепил их на нос. Руки его при этом дрожали. Люди по-прежнему наталкивались на нас, мне доставалось от чьих-то локтей или плеч, но я непреклонно уставилась на Рика:
-Рик? Что произошло? Ты что-нибудь знаешь?
Рик смотрел куда-то поверх моей головы. Затем он вздрогнул и вместо ответа взял меня за плечи и молча развернул туда, откуда спешили убежать люди. И я тоже увидела. И услышала. Словно неожиданно добавили звук в телевизоре, по которому, оказывается, показывают боевик.
По улице двигался огромный дракон. Я заметила его в тот момент, когда он вышел из-за поворота. Это было чудовище из сказки или сна, созданное испуганной детской фантазией и прорвавшееся в реальность. Ящер высотой с пятиэтажный дом и длиной с него же - подъездов пять, а с хвостом и все семь. Крылья у него тоже были. Полуразвернутые кожистые полотнища на тонких суставчатых основаниях, как у птеродактиля. Ожившая картинка из атласа по палеонтологии, только безобразнее и страшнее, потому что с первой секунды было ясно, что это чудовище физически реально. И находится буквально в ста метрах от нас.
Массивные лапы оканчивались когтями размером с мою руку. Длинная шея венчалась маленькой головой, на которой едва можно было разглядеть крошечные красные глаза. Не оставлявшие, впрочем, никаких иллюзий по поводу зоркости этого существа. Сзади волочился хвост с костяными наростами на конце. Вдоль спины топорщился пластинчатый гребень. Словно громадным консервным ножом, этими пластинами дракон рвал электрические провода на уровне второго этажа. Они с шипением и треском падали на асфальт, как змеи, ящер растаптывал их своими массивными ногами, а от поверженных врагов во все стороны летели огненные искры. Никакого ущерба его туше прикосновение к высокому напряжению не приносило. Только грохот стоял такой, что закладывало уши.
Рик снова схватил меня за руку и молча потащил вперед. А я, как загипнотизированная, не могла оторвать взгляда от дракона. Я знала, что нужно бежать, но просто не могла, ноги не шли. Меня не оставляло ощущение нереальности происходящего.
Дракон занимал всю ширину улицы. Бетонные столбы мешали ему пройти, он сносил их своей массой, почти не замечая. Оказаться под одной такой ногой размером со старую афишную тумбу - и от человека даже мокрого места не останется. Не думаю, что люди привлекали его как еда, почему-то эту версию я сразу отмела. Но дракона, несомненно, влекли именно человеческие существа. И он упорно и неумолимо, как самонаводящаяся ракета, шагал в ту сторону, куда бежала толпа. А толпа, как и положено, не разбирая дороги, двигалась в одном направлении - вдоль центральной улицы Дорптауна.
Вдруг дракон издал низкий и хриплый рев, заставивший меня в страхе присесть и втянуть голову в плечи. От этого звука все тело неприятно завибрировало. Рик, не оглядываясь, ускорил бег, и я начала спотыкаться.
Дракон, очевидно, тоже прибавил шаг. Он только казался тяжелым и неповоротливым, но двигался достаточно быстро, скорее всего, из-за своей огромной величины. Толстые лапы неторопливо переступали по земле, но за один шаг он перекрывал расстояние, которое нам приходилось преодолевать за то же самое время бегом.
Взревев еще раз, он раздраженно ударил из стороны в сторону своим длинным мощным хвостом, и кончик стегнул по стенам домов, выбивая оконные стекла на первых этажах, осколки со звоном ссыпались на дорогу. И тут меня затрясло. Одно дело, когда ты смотришь кино с экрана, а другое, когда такая туша - у тебя за спиной.
Дракон не отставал, расстояние не увеличивалось и не уменьшалось, между нами были все те же пятьдесят или семьдесят метров, что и вначале. Мы с Риком бежали последними в этом растянувшемся на весь город марафоне. Я не привыкла к таким длительным пробежкам и потому начала задыхаться, повиснув на руке сослуживца, как якорь. Ноги уже не слушались. К тому же шпильки очень мало приспособлены к тому, чтобы на них совершали забеги на длинные дистанции. А дракон двигался сзади, казалось, что прямо за спиной слышится его тяжелое дыхание, это придавало сил.
Еще десять минут этого сумасшедшего бессмысленного бега, и я поняла, что больше не могу. Разрывалось сердце, дыхание было частым, как у собаки, но воздуха все же не хватало. А Рик Мунд, державший меня за руку и подгонявший своими бесконечными "быстрее, быстрее!", оглядывался на меня уже со злостью. Видимо, он проклинал свое чувство долга, не позволившее ему бросить меня сразу, сослуживица все-таки, не посторонний человек. Я и так была безмерно удивлена, что он взялся мне помогать, совсем не ожидала от него такого поступка.
И тут я споткнулась. Под ноги мне что-то попало, или, может быть, просто каблук зацепился за выбоину в дорожном покрытии. По инерции пролетев еще пару шагов, я упала и с размаху ударилась об асфальт. Локтем я проехала по его далеко не мягкой поверхности, от боли и обиды на глаза навернулись слезы. Рик, оглянувшись, что-то прошипел сквозь зубы и выпустил мою руку из своей ладони. Я потерянно смотрела, как он, избавившись от обузы в виде моего тела, вдвое быстрее припустил по улице.
Наверное, я не имела права его осуждать. Каждый человек природой устроен так, что в минуту опасности у него срабатывает самый мощный инстинкт - инстинкт самосохранения. Но, оставляя меня одну, Рик обрекал меня на верную гибель - я ведь просто буду растоптана этим чудовищем, которое шло напролом, как танк, как неумолимая, давящая, все разрушающая бессмысленная сила.
Настоящего страха еще не было. Было немного больно - я здорово ободрала левый локоть и оба колена. Страх пришел потом, когда я подняла голову. Дракон был надо мной. Я как раз попыталась встать хотя бы на четвереньки, как вокруг потемнело - солнце закрыла гигантская туша, приблизившаяся почти вплотную. Над собой я увидела качающуюся на длинной шее голову, с интересом склонившуюся ко мне. Пасть открылась, обнажая клыки, на меня дохнуло резким кислым запахом, от которого перехватило горло. Сердце мое сжалось от тоскливого предчувствия скорой гибели, сознание стало меркнуть. Я редко падаю в обморок от страха. Но это был, безусловно, особый случай. В самый последний миг мне показалось, что я легко и стремительно взмыла над землей, и тело мое стало совершенно невесомым. А дальше наступила спасительная темнота.
Очнулась я неожиданно, словно от толчка. В голове медленно кружились радужные пятна. Открыв глаза, я поняла, что это светит солнце, пробивающееся сквозь зеленую листву. Рядом с моим лицом тянулся вверх травяной стебелек. По нему карабкался маленький жучок с изумрудной спинкой. Он цеплялся за травинку всеми лапками и упорно двигался вперед, хотя мне казалось, что он вот-вот свалится вниз. И точно, через мгновение он сорвался и, как зеленая капля, упал куда-то в заросли травы, выглядевшие для него, должно быть, густым непроходимым лесом.
Я резко села, и голова немилосердно закружилась, к горлу подступила тошнота. Я ухватилась ладонями за траву, чтобы не упасть, и прикрыла глаза, переводя дыхание. Ощущения были отвратительные. Но тело вроде бы слушалось, и ничего не болело.
Было удивительно тихо. Шелестела листва на деревьях, где-то рядом стрекотал кузнечик. Если не открывать глаз, то кажется, что я таинственным образом перенеслась в волшебный лес. Я практически не узнавала маленький городской скверик, таким сказочно-нереальным он сейчас казался. Я осторожно легла на спину и попыталась снова взглянуть на мир.
Над моей головой уходили вверх стволы берез, почти смыкаясь вершинами где-то на большой высоте. И казалось, что я смотрю в глубокую прозрачную реку, а стволы деревьев - это корни каких-то огромных фантастических подводных растений. Листья слабо шевелились, и между ними виднелся кусочек синего неба с перышком облака. Время словно застыло в вязкой, почти осязаемой тишине.
Полежав еще немного, я потихоньку начала приходить в себя и снова попыталась встать. На этот раз мне это удалось. Чувство настоящего постепенно возвращалось. Я находилась посреди городского сквера недалеко от здания мэрии. Как я здесь оказалась, в кварталах четырех от того места, где потеряла сознание, объяснить было невозможно. Кто-то, очевидно, перенес. Но кто?
Впереди, между стволами берез, виднелось знакомое строение из стекла и бетона. Я решительно направилась в его сторону. Уж где-где, а в мэрии наверняка знают, что творится в городе, и смогут ответить на мои вопросы.
Перед самим зданием была небольшая площадь с фонтаном - излюбленное место отдыха горожан. Обычно здесь всегда можно было увидеть и мамаш, гуляющих с колясками, и ребятишек, гоняющих на велосипедах, и пенсионеров, отдыхающих на лавочках. Сейчас не было никого.
Внезапно потемнело, и я невольно подняла голову. На небо, закрывая солнце, наползало сизое облако, очень напоминающее дым. Вскоре воздух наполнился запахом гари. Где-то неподалеку и впрямь был пожар. Но бежать и выяснять, где и что, почему-то не было никакого желания. Наоборот, появилась острая потребность побыстрее дойти до здания и спрятаться за надежными дверями. Вспомнилось неожиданно: а дракон ведь по мифологии существо огнедышащее. До сих пор о драконе мне не думалось, теперь память вернулась. Где-то он ведь остался, где-то на улицах города. Когда я вышла на асфальтированную дорожку, окружавшую сквер, небо только с одного края оставалось голубым, а с трех сторон на него наползали клубы дыма и все сильнее пахло гарью: горело уже, по-видимому, в нескольких местах.
Перескакивая через две ступени, я поднялась по широкой каменной лестнице и подошла к входу в здание городской администрации. Стеклянные двери - хрупкая преграда, но мне сейчас почему-то очень сильно хотелось оказаться по другую их сторону.
Я рванула на себя ручку двери. Она не поддалась, даже не шелохнулась, запертая на замок. Я слегка запаниковала. К счастью, в таком большом здании была не одна дверь, а еще несколько запасных. Я, обходя стену по периметру, стала дергать ручки всех дверей подряд. Не знаю, почему мне так хотелось попасть туда. Наверное, потому что глубоко внутри сидела обнадеживающая мысль: ведь в мэрии есть охрана, люди с оружием в руках, они сумеют защитить меня от непонятной грозной силы, атаковавшей город. То, что окружало меня сейчас: неподвижные, безжизненные деревья, пустынный сквер - все казалось враждебным и страшным, мне хотелось попасть куда-нибудь, где были бы люди. Человека больше всего пугает то, чего он не может объяснить. Когда разум находит логику в творящихся вокруг неприятностях, ему гораздо легче совладать со страхом. Сейчас я никакого объяснения происходящему не находила.
Наконец, одна из дверей открылась, и я пулей влетела в здание. Просторный холл встретил меня сумеречной тишиной и прохладой. Ни одной живой души. Конторка, за которой должен был сидеть охранник, пустовала, пропускная вертушка свободно провернулась от моей руки. Здание было погружено в темноту. Свет шел только от дверей и окон, а коридоры никак не освещались.
Я, оглядевшись, решила пойти вправо. Проходы на вид казались одинаковыми. И, насколько я знала, были сквозными. Можно было, двигаясь все время в одну сторону, пройти здание целиком и вернуться к центральному входу. Правда, по пути они петляли так, что невозможно было избавится от ощущения, что идешь по лабиринту. Я была здесь пару раз по работе. Но тогда освещение работало, а по коридорам туда-сюда сновали люди. Сейчас здесь стояла мертвая тишина.
Я шла достаточно долго, не зная, куда я иду и зачем, прислушиваясь к тому, что происходит за моей спиной и вжимая голову в плечи. Одиночество уже изрядно тяготило меня. Неизвестность пугала. Невозможность объяснить разумом происходящее выбивала из колеи. К тому же, мне начало мерещиться, что за мной кто-то идет, бесшумно и осторожно. Я оглядывалась, но никого не видела. Паранойя набирала обороты.
Коридор казался бесконечным, но, наконец, очередной поворот вывел меня в небольшой холл, в котором я заметила чуть приоткрытую дверь. Заглянув в нее, я увидела огромный, ярко освещенный зал. Под потолком горели лампы. На креслах, сдвинутых от центра к стенам, сидели люди. Много людей. Я даже растерялась, увидев вдруг такое количество народа.
Большой зал заседаний в мэрии - огромное помещение, в котором иногда давали концерты заезжие звезды или проводились торжественные праздничные встречи. Раньше я здесь не бывала, но предполагала, что такой зал существует. Дверь, через которую я вошла, была маленькой, служебной. Основной вход располагался напротив, у противоположной дальней стены, а недалеко от меня возвышался помост, игравший роль сцены.
Зал был рассчитан на триста человек, но сейчас здесь находилось, по-моему, раза в два больше. Многим не хватило места, и они устроились на полу. Кто-то спал, кто-то разговаривал шепотом, кто-то сидел молча. И что удивительно, здесь не было шумно. Только душновато из-за большого количества живых дышащих тел. Окна в этом помещении были, но открыть можно было лишь фрамуги в их верхней части, и это не спасало от духоты.
Слышался звук включенного на полную мощность радио. Когда я вошла в зал, некоторые люди посмотрели в мою сторону, но большинство не обратили на мое появление никакого внимания. А я облегченно вздохнула. Когда я увидела сразу стольких людей, страх мой исчез мгновенно. Какое это, оказывается, счастье - быть частичкой общества. Непонятно, чего здесь ожидали все эти люди, но уходить отсюда мне тоже пока не хотелось.
Я прошла вперед. Меня окликнули. Я оглянулась и увидела Катюшу Рей, мы учились вместе в институте. Вот ведь воля случая. Не виделись два года, а встретиться пришлось вот здесь. Я помахала ей рукой. Добираться до нее было слишком далеко, пришлось бы перешагнуть через десяток рядов сдвинутых кресел. Она нисколько не изменилась, такая же маленькая, худенькая, с лучистыми карими глазами. Рядом с ней, приобняв ее за плечи, сидел какой-то парень. Крепкий, коренастый, с ежиком стриженых темных волос на голове. Лицо серьезное, сразу видно - положительный и надежный, с таким никакая беда не страшна.
Порадовавшись за Катюшу, я снова кивнула ей и прошла дальше, пытаясь найти для себя местечко. Усталость за весь этот сумасшедший день навалилась на меня сонливостью и головной болью. Еще и духота добавляла неприятных ощущений. Я многое бы отдала за то, чтобы лечь куда-нибудь и хоть чуть-чуть отдохнуть. Но места не было, слишком много людей собралось на этом ограниченном пространстве. Мне казалось, что в мэрии сейчас находится чуть ли не половина города, Дорптаун ведь не такой уж большой.
Наконец, мне повезло. Одна женщина, увидев, что я брожу как неприкаянная между рядами, позвала меня к себе. Она сидела на узкой скамейке, стоящей вдоль стены там, где была еще одна запасная дверь. На скамейке кроме женщины пристроился еще маленький мальчик, мать взяла его на колени. Я, пробормотав слова благодарности, почти упала на освободившееся место.
Вот тогда я и почувствовала, как чудовищно устала. Болели ноги, ныла спина, саднили ссадины на локте и коленях, ободранных еще там, на улице, когда я упала прямо под ноги дракону. Белое мое платье стало снизу серым. Хорошо, что никто не обращал на меня никакого внимания. У людей были заботы поважнее. Я, как могла, привела себя в порядок, отряхнула пыль и прибрала волосы. Неимоверно хотелось пить. В противоположном от меня конце зала я заметила какое-то движение. Там, вроде бы, принесли канистры с водой и пластиковые стаканчики. Но вставать и снова идти куда-то просто не было сил. Потерплю.
Женщина рядом со мной тихонько покачивалась, успокаивая сына, и мальчик начал засыпать. А я, чтобы тоже не задремать, стала прислушиваться к тому, что говорили по радио. Двое угрюмых парней немного повозились с колонками, и теперь звук был слышен одинаково хорошо во всем зале. Всем хотелось узнать последние новости.
Сообщения касались передвижений дракона. Теперь я могла хотя бы приблизительно восстановить картину происходящего. Появился дракон внезапно, словно ниоткуда. Возник прямо на улице, как по волшебству. Заметили его вначале в восточной части Дорптауна. Район старый, улицы узкие, поэтому за несколько часов дракон успел произвести в городе немалые разрушения. Короткие замыкания привели к нескольким пожарам. Сам дракон лишь нарушил систему городских коммуникаций, а все остальное было следствием неудовлетворительной работы различных служб при возможных авариях. Город оказался не готов к возникновению чрезвычайной ситуации. А то, что сегодня в Дорптауне проявилась самая настоящая чрезвычайная ситуация, сомнений не вызывало.
Пожар, возникший на распределительной электростанции, довольно быстро ликвидировали. Но сама станция оказалась повреждена, а значит, в ближайшее время мы будем жить без электричества. И не только сутки, как обещало руководство, скорее всего, больше. На всем пути следования дракона порваны провода, опрокинуты опорные столбы. Чтобы все это восстановить, потребуется немало времени, сил и человеческих рук.
Самым удивительным и счастливым было то, что никто не погиб в той суматохе, что творилась сегодня в городе. Несколько человек, правда, все-таки пострадали. Прозвучала цифра: одиннадцать человек. Столько больных поступило в городскую больницу в течение дня. Кто-то был сбит с ног во время паники, у кого-то обострились хронические заболевания в связи с нервным потрясением. Через час передали о госпитализации еще одного мужчины с переломами, в состоянии средней тяжести. Итого двенадцать жертв, но я не была уверена в том, что эта цифра окончательная.
Каждые пятнадцать минут передавали обращение администрации города к жителям с просьбой сохранять спокойствие, не поддаваться панике. Мэр официально заявил, что ситуация находится под контролем и что виновные в сегодняшнем происшествии, несомненно, понесут наказание. Говорил он это таким тоном, словно уже установлены и конкретные причины появления на улицах Дорптауна дракона, и лица, в этом повинные. И тут же, сразу после этого самонадеянного заявления, стали передавать дискуссию, посвященную сегодняшним событиям. Несколько не самых глупых людей из научной среды выдвигали собственные версии. Но всех слушателей больше интересовало, не откуда взялся дракон, а то, как теперь от него избавиться, пока он не разрушил город до самого основания.
Оружие на него не действовало: пули проходили сквозь его тушу, как сквозь масло, не причиняя ни малейшего вреда. Пальба на городских улицах представляла реальную опасность только для жителей, укрывшихся в собственных квартирах, в чьи окна могли залететь шальные пули. А дракон тем временем продолжал вышагивать по Дорптауну, громя все, что попадалось на его пути. Никаких осмысленных или логичных действий в его передвижении по городу усмотреть не удавалось.
Сначала я слушала все это с интересом, но потом стало понятно, что ничего нового не сообщается. Одни и те же факты, беспомощные попытки осмыслить происходящие события. Мальчик на руках у моей соседки спокойно спал, и я тоже незаметно для себя задремала. Усталость и духота сделали свое дело.
Я поняла, что заснула, только потому что, открыв снова глаза, увидела, как все переменилось. В зале стоял невероятный шум, люди громко говорили и размахивали руками. На лицах, бывших раньше безмятежно-спокойными, снова появился страх. Сидевший рядом со мной мальчик, тоже разбуженный криками, таращил вокруг глаза, ничего не понимая. Я обеспокоено спросила у его матери:
-Что случилось?
Женщина повернула ко мне бледное лицо, но ничего не ответила. Я терпеливо повторила свой вопрос:
-Что происходит? Я уснула. Почему такой шум?
Наконец, она с трудом проговорила:
-Дракон на крыше мэрии. По радио сообщили несколько минут назад. Он, как выяснилось, умеет еще и летать.
Я нахмурилась. Такая туша - у нас над головой? Что, если под гигантской тяжестью этого чудовища обрушится крыша здания? Перекрытия ведь не рассчитаны на такой вес. Тогда этот зал станет для всех большой братской могилой. А если сейчас еще и паника возникнет, люди к дверям рванут, количество раненых или даже погибших возрастет в десятки раз.
Но пока, вроде бы, никто не двигался с места. Люди находились в каком-то оцепенении. Они сидели, стояли, кричали, махали руками, многие с опаской поглядывали на потолок. А радио надрывалось, перекрикивая весь этот гул. Выступал начальник муниципальной охраны с надоевшими уже уверениями, что все в порядке, обстановка под контролем и для устранения чрезвычайной ситуации принимаются все меры.
И вдруг радио замолчало. Фраза оборвалась на полуслове. Затем из динамиков раздался высокий, режущий уши звук. И люди все как по команде перестали кричать и повернули головы к сцене, где стояли колонки. На секунду установилась абсолютная тишина, напряженная и выжидательная. В приемнике раздался треск, и мне вспомнились мои утренние мучения с телефонной связью. Все это взаимосвязано? Ничего хорошего наступившая тишина не предвещала.
Ожидание было не слишком долгим. Треск наконец пропал, из приемника послышался уже другой, негромкий, ровный, казавшийся почему-то странным мужской голос. Он говорил, а на лицах людей всё больше проступало недоумение, все стали переглядываться и вставать со своих мест, словно пытаясь разглядеть невидимого человека, произносившего эти слова.
-Внимание. Слушайте все. Важное сообщение. Информация, которая будет доведена до вашего сведения, серьезна и касается всех жителей Дорптауна. Я являюсь представителем внеземной цивилизации. Наша встреча, к сожалению, оказалась не слишком приятной и для вас, и для меня. Но никакой угрозы вам мы не несем. Это не вторжение, не захват власти. События, которые сегодня произошли, можно назвать недоразумением.
Мужчина сделал небольшую паузу, затем исправился:
-Можно было бы назвать недоразумением, если бы не последствия, к которым они привели. Для устранения этих последствий я вынужден предпринять определенные действия. В ваших интересах подчиниться моим требованиям. Чем меньше вы будете усложнять создавшуюся обстановку, тем быстрее закончится наш незапланированный контакт. Это как в ваших, так и в моих интересах. Сейчас я призываю вас к сотрудничеству. Мы вас не захватываем, нам это не нужно. Но я должен поставить в известность каждого, у кого возникнет мысль оказать сопротивление и применить силу. Технический уровень развития нашей цивилизации настолько превосходит ваш, что любая такая попытка не принесет вам ничего, кроме вреда. Разумное подчинение сейчас единственный правильный выход для всех. Я повторю, что мне эта ситуация так же неприятна, как и вам. Я прошу всех оставаться на своих местах. Через несколько минут мы ознакомим вас с нашими требованиями.
Все. Теперь динамик окончательно замолчал, а в зале наступила такая тишина, что казалось, слышно было даже, как у людей стучит в груди сердце. Во всяком случае, я свое слышала очень хорошо.
Другая цивилизация? Я бы подумала, что все это мне послышалось или даже приснилось, но люди вокруг смотрели друг на друга такими недоумевающими взглядами, что приходилось верить. Это было так же непонятно и противоестественно, как и все остальное: дракон, разрушенный город, паника. Но сообщение о захвате Дорптауна пришельцами - это уже слишком. Казалось, все ждали, что радио снова оживет, и на сей раз какой-нибудь бодрый голос сообщит, что это был спектакль и проверка бдительности населения. Такого шутника не грех было бы подвесить на столбе, как пирата. Но все же это было бы лучше, чем верить в то, что мы только услышали.
Мои мысли прервал шум, донесшийся из-за дверей основного выхода. Все, кто еще продолжал сидеть, поднялись со своих мест, головы повернулись в одну сторону. Мальчик рядом со мной испуганно прошептал:
-Это они?
Через секунду дверь с грохотом распахнулась, и в помещение стремительно вошли сразу несколько вооруженных мужчин. В первое мгновение мне показалось, что их очень много. Позднее, когда я смогла адекватно воспринимать происходящее, я их посчитала. Их было двенадцать. Войдя в зал, они встали в две шеренги, образуя живой коридор.
Да, по виду это были люди. Но почему-то сразу отпали сомнения в том, что продолжается хорошо разыгранный спектакль. От вошедших веяло необъяснимой чуждостью. Каждый из них почти на целую голову был выше любого из находившихся в зале мужчин. На их головах сверкали под ярким светом каски из серебристого металла, а одежда покроем напоминала военную форму, темно-синюю с зелеными разводами. В руках пришельцы держали оружие - тонкие и длинные палки из тусклого серебра. Оружие, безусловно, боевое, и пользоваться им умел любой из этих солдат виртуозно. Впрочем, так ли это, проверять никому не хотелось.
Они стояли навытяжку, держа свои палки стволами вверх, а по проходу шел еще один человек. Судя по всему, это был главный среди них, он отличался от всех остальных даже по внешнему виду. Одет он был в черную хламиду наподобие римского полководца, был необыкновенно худой и высокий. Лысый, как яблоко. Черты его лица казались не только малоприятными, но просто безобразными. Руки чересчур длинные с уродливыми скрюченными пальцами. Весь он напоминал огромную хищную птицу. Когда он вышел на середину зала, люди вокруг расступились, в центре образовалась довольно большая свободная площадка. Пришелец поднял голову и внимательно оглядел зал тяжелым взглядом прищуренных глаз.
Воины быстро и профессионально рассредоточились по залу, встав по периметру и у всех выходов, лишь двое остались возле своего командира, осуществляя его охрану. Один стражник тенью возник в двух метрах от меня, взял под прицел боковой выход. Но я думаю, это было лишним, ни у кого из находившихся в зале людей даже мысли не возникло попытаться что-то предпринять, так все были напуганы. Слишком уж все это напоминало телевизионные кадры о захвате заложников террористами, и никакие уверения в том, что опасность нам не грозит, не могли способствовать успокоению.
Смотрели эти воины поверх голов холодными и равнодушными взглядами, как пастухи, приглядывающие за стадом овец. У всех солдат лица были угрюмыми, недоверчивыми и даже несколько брезгливыми. Под этими надменными взглядами мы все, действительно, чувствовали себя не более чем стадом. Очень хотелось верить, что это не захват власти и не вторжение, как нас убеждали несколько минут назад. Но приятного было все равно крайне мало.
Черный предводитель пришельцев между тем развернул какую-то бумагу и стал читать. Медленно и громко, хоть и не вполне разборчиво. Говорил он без микрофона, но его хрипловатый голос был хорошо слышен даже в дальних концах зала. Этот человек, безусловно, привык командовать, и не повиноваться его командам было нельзя.
Смысл воззвания, в общем, был понятен. Предводитель разведывательного отряда, пользуясь полномочиями представителя иной цивилизации в этом городе, предлагал нам, его жителям, добровольно выйти на работы по уборке улиц и восстановлению того, что было разрушено образованием, именуемым "дракон", ввиду того что эти события произошли в силу неподконтрольного Предводителю стечения обстоятельств. Этот документ, скорее всего, был составлен на другом языке, а потом переведен, это чувствовалось по стилю. К тому же не совсем верное произношение человека, который его читал, заставляло тратить много сил на восприятие смысла.
Это меня немного удивило. Говорил человек в черном с довольно сильным акцентом, так что некоторые слова можно было понять с трудом. А речь мужчины, недавно сделавшего обращение по радио, была чистой, четкой и безупречно правильной. И голос тогда был другой, моложе.
Вслушиваясь в текст воззвания, я немного отвлеклась и невольно вздрогнула, когда кто-то легонько коснулся моей руки. Я резко оглянулась. Сердце почему-то подпрыгнуло от страха. Но никакой опасности сзади не было. Возле меня стояла миловидная девочка лет десяти и внимательно смотрела на меня большими голубыми глазами. Светлые волосы до плеч, заколотые двумя простенькими металлическими зажимами, белая трикотажная маечка и короткая синяя юбка в складку - обычная школьница. Я ее видела впервые, но она смотрела на меня таким взглядом, будто хорошо со мной знакома. Она вложила в мою руку свою горячую ладошку и прошептала:
-Пойдем?
Я непонимающе уточнила:
-Куда?
Она ответила терпеливо, словно объясняла очевидную вещь:
-Мы должны отсюда уйти.
Я растерянно уставилась на нее. Лично я не видела никакой возможности выбраться сейчас из зала. Дверь была рядом, в двух шагах, но она охранялась стражником под два метра ростом с оружием в руках. Девочка, словно угадав, о чем я думаю, посмотрела на охранника и добавила чуть слышно, одними губами:
-Он не заметит, мы выйдем тихо. Смотри, дверь открыта. Идем.
Тут я действительно обнаружила, что дверь приоткрыта примерно на толщину моей ладони, а воин почему-то смотрит в другую сторону. Там, в противоположном конце зала, произошло какое-то шевеление, его взгляд был прикован к заинтересовавшему его движению. Он даже сделал один шаг вперед и разглядывал что-то на том конце. Девочка настойчиво дернула меня за руку.
Я, хотя и понимала всю абсурдность этой идеи, растерянно кивнула: "Идем". Мы медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, приблизились к двери, и я толкнула ее плечом. Она беззвучно отворилась в темноту коридора. Секунда - мы обе по ту сторону, а дверь закрыта. То, что мы вдвоем выскользнули из зала, осталось незамеченным. Во всяком случае, так мне показалось. Девочка потянула меня за руку, и мы быстро пошли прочь.
Погони не было, сердце мое взволнованно билось, и ноги несли меня вперед так стремительно и легко, словно я летела на крыльях. Девочка шла рядом, ее шагов вообще не было слышно, а мои каблуки предательски стучали. Завернув за угол, я остановилась, чтобы отдышаться. Это был не тот коридор, которым я шла, чтобы попасть в зал заседаний, и на секунду мне вдруг стало страшно. Вдруг мы еще и заблудимся в этом громадном пустом здании? Но моя спутница снова потянула меня за руку, и мы с ней опять пошли вперед. Она, видимо, знала дорогу, иначе не была бы такой уверенной. Я на это надеялась.
Коридор все тянулся и тянулся, не было конца бесчисленным поворотам, за которыми появлялись все новые и новые запертые двери. Радость моя постепенно затухала. Мне вспоминались люди, оставшиеся в зале, стражники с оружием в руках и высокомерными взглядами поверх голов. Такие, не задумываясь, пустят свое оружие в ход и при этом будут считать себя правыми. Есть такой закон - кто сильнее, тот и прав. Подлый закон, но действенный. Что же будет теперь со всеми нами? Дракон, пришельцы - откуда все это взялось на нашу голову?
Рядом со мной молча шла маленькая девочка, держала меня за руку и лишь изредка поднимала на меня свои большие голубые глаза. И я невольно начала думать о своей провожатой. Куда мы с ней идем? Что это вообще за ребенок? Ведь я даже не знаю, как ее зовут и кто она. Мы идем и молчим уже довольно долго. Ни она меня ни о чем не спросила, ни я ее. Мы для чего-то сбежали вместе из зала. Она держит меня за руку, во всем доверчиво полагаясь на меня - ведь я старше! - и не знает, что я сама безумно боюсь. Но надо хоть спросить, как ее зовут.
Я только открыла рот, чтобы задать вопрос, как девочка вдруг сама негромко произнесла:
-Зовут меня... Катя.
Я растерялась. Совпадение? Или я уже начинаю сходить с ума? Мне кажется, я только подумала о чем-то спросить, а на самом деле уже спросила? Как бы то ни было, ее имя мне теперь известно.
Я попыталась осторожно начать разговор. Мне все-таки хотелось выяснить, что это за девочка, почему она подошла ко мне и зачем вывела из зала.
-Катя, а ты была одна там, в зале?
-Одна. - Она говорила очень тихо, словно эхо отзывалось на мои слова.
-Без родителей? Тебя не будут искать?
-Нет, искать меня никто не будет.
Мне показалось, что она с большой неохотой отвечает на мои вопросы. От этого в душе почему-то появилась тревога. Нет, не тревога даже, а некоторое беспокойное недоумение. Ведь она сама подошла ко мне, позвала меня с собой, а теперь как будто была чем-то недовольна. Хотя, конечно, девочка могла быть просто очень растеряна и напугана. Я, взрослый человек, и то не могла привыкнуть к дикости происходящего и чувствовала себя не в своей тарелке, а тут ребенок. Пришельцы! Господи, что за чушь! Безумие какое-то.
-Вы боитесь их. - Это был даже не вопрос, а утверждение. Катя, не глядя на меня, едва заметно улыбнулась и повторила:
-Вы боитесь их. Почему?
Я ошеломленно остановилась. Нет, я ошиблась. Девочка вовсе не была напугана. И до разговора со мной она все-таки снизошла, но тон был настолько странным, что у меня почему-то мурашки по спине забегали.
-Кого?
-Тех, кого вы называете пришельцами. Вам же обещали, что вреда никому не причинят.
Я ничего не ответила и пошла дальше, а тревога в моей душе стала стремительно расти. Почему она спросила меня об этом? "Вам обещали". Кто обещал? Предводитель пришельцев? Этот их Предводитель похож на наемного убийцу. Посмотришь на него, и сразу ясно, что у этого человека в душе нет ни жалости, ни сострадания, только холодный расчет и стремление достичь собственных целей. Эти люди уже разрушили половину Дорптауна, что еще можно от них ожидать?
И опять рядом со мной невозмутимо прозвучало:
-Начнем с того, что Предводителя вы пока не видели. Нельзя делать выводы о личности, не узнав человека, не так ли?
Я посмотрела на Катю, держа еще ее руку в своей. Она тоже подняла на меня свой взгляд, и в ее чистых голубых глазах не было ничего, что могло бы меня насторожить. И все же. Откуда она может что-либо знать о пришельцах? "Тех, кого вы называете." Только теперь до меня дошло, насколько странно сформулирована эта фраза. Девочка снисходительно, почти с улыбкой, добавила:
-А дракон находится на крыше. И вам абсолютно ничего не нужно бояться. Я обещаю, что ничего плохого с вами не случится.
И тут меня словно током ударило. Какие знакомые интонации... Две секунды я в упор смотрела в эти кристально честные детские глаза. Ни говорить, ни даже думать о чем-либо я уже не могла. Сердце, стремительно ускоряя свой темп, заколотилось о грудную клетку. Катя отвела взгляд и сообщила вдруг резко изменившимся тоном, насмешливо и вызывающе:
-В городе уже создан чрезвычайный комитет по борьбе с пришельцами. Городская администрация пытается связаться со столицей, чтобы вызвать военное подкрепление и применить более мощное оружие. А ты как думаешь, сколько времени потребуется на расправу с гостями?
Я почти беззвучно уточнила:
-Непрошенными гостями.
Я уже все поняла. И девочка тоже сообразила, что я обо всем догадалась. Выражение ее глаз изменилось. Они теперь не казались детскими, а из голубых внезапно стали черными. Страшно было наблюдать за тем, как меняется взгляд, словно наливаясь свинцом. В словах тоже заметно прибавилось металла.
-Верно. Непрошенными. За это их следует уничтожить. Так? Отвечай. Нужно их уничтожить?
Звонкий девчоночий голос постепенно понизился и превратился в мужской. И в нем стал слышен едва заметный акцент, из-за которого безупречно правильная и четкая речь казалась немного странной. Я не ошиблась. Это был тот самый голос, который мы слышали сегодня по радио. Мгновенно заледенели пальцы на моих руках. Я сказала себе довольно спокойно: это он. Вот это и есть Предводитель пришельцев, которого до сих пор я не видела. Ведь так он говорил: "Начнем с того, что Предводителя вы пока не видели". Теперь мне представится такая возможность.
Девочка Катя опять усмехнулась и безмятежно подтвердила:
-Ну что же. Ты права. Бессмысленно отрицать очевидное.
Земля начала плавно уходить у меня из-под ног. На том месте, где только что стояла десятилетняя девочка в белой майке и синей юбке, теперь находился темноволосый мужчина ростом чуть повыше меня. Молодой. Уже не подросток, но гораздо моложе зрелого человека. Лет двадцати, не больше. Красивый. Даже слишком. Смертельно для женских сердец. Но мое сердце сейчас падало куда-то в пропасть. Не дождавшись моей реакции на свое неожиданное преображение, он иронично поинтересовался:
-И что же ты молчишь? Ты не рада меня видеть? Может быть, поприветствуем друг друга? А то получается как-то совершенно невежливо.
Почему он так невыносимо растягивает слова? И глаза, несмотря на улыбку, холодные, почти стальные, высокомерно-равнодушные, как и у всех остальных пришельцев. Я начала медленно пятиться. Он ехидно продолжил:
-Ты ведь мечтала меня увидеть. Теперь ты можешь прямо сказать мне о моем облике убийцы и... что еще? Ах, да. Холодный расчет и стремление достичь собственных целей. Очень точное наблюдение.
Он еще и мысли мои понимает! Страх словно парализовал меня. Но только на секунду. Как только Предводитель шагнул ко мне, я мгновенно очнулась, отшатнулась от него и бросилась бежать. Бессмысленно. Я понимала это с самого начала, но все-таки бежала изо всех сил, задыхаясь, надеясь на чудо и стараясь спастись.
К счастью, коридор, по которому мы до этого шли, очень быстро вывел к одному из запасных выходов. Здесь располагалась пожарная лестница, ведущая, судя по всему, на крышу. Наверное, именно сюда он меня и вел. К этой лестнице. На крышу. А там дракон. Но мне там нечего делать. Я рванула ручку двери. Не заперто. Слава богу!
Выскочив из здания, я помчалась по асфальтированной дорожке, огибавшей сквер. Высокие каблуки очень мешали мне, один раз я споткнулась и чуть не упала. Этот новый страх заставил слезы выступить у меня на глазах. Я чудом удержала равновесие, взмахнув рукой, кое-как выровнялась и снова прибавила скорость. Оглянуться я не решалась. Впереди замаячила проезжая часть, и у меня появилась надежда. Я выбегу на улицу, затеряюсь среди людей, переберусь на другую сторону и спрячусь между домами. Если хватит сил. Давно мне не приходилось так много бегать. Легким не хватало воздуха, в голове шумело, но я не могла остановиться, чтобы перевести дыхание.
Дорожка, наконец, кончилась. Я сбежала по лестнице, ведущей на тротуар, и тут все-таки притормозила. Надежда на спасение растаяла, словно упавшее на раскаленный асфальт мороженое. И жалко, и обидно до слез. На улице не было ни души. Ни людей, ни машин, только застывшие, неподвижные деревья и равнодушные стены домов. Но больше всего меня поразила тишина. Было тихо до жути. Словно я неожиданно оглохла.
Я обернулась. Предводитель по-прежнему стоял в двух шагах от меня, такой же надменно-спокойный, как и раньше. Даже незаметно было, чтобы он сбил дыхание. Снова бежать не имело никакого смысла, было предельно ясно, что он все равно догонит меня без малейших усилий. Я сжала стучащие виски руками и прислонилась к ажурной каменной решетке, ограждавшей сквер. Головная боль вернулась, ввинтившись в мозг с удвоенной силой. И сквозь эту разламывающую сознание боль, неприятный, как сверло, которым врач касается ноющего зуба, послышался уже знакомый высокомерно-насмешливый голос:
-Тебе не нужно было убегать, раз ты сама понимала, что это бессмысленно.
Я медленно подняла голову и неприязненно посмотрела на этого человека. Он стоял прямо передо мной и рассматривал меня с брезгливым интересом, словно я была занимательным музейным экспонатом. Или только что пойманной бабочкой в сачке юного натуралиста. Я в свою очередь тоже оглядела его с головы до ног. Вот он, Предводитель. Вроде бы, действительно человек, зеленых щупалец не видно. Пришелец. Представитель внеземной цивилизации. Агрессор, захвативший мой город. Боль стучала в виски. Настроение стремительно ухудшалось. На место страха постепенно приходила злость.
Он был слишком похож на обычного человека и слишком сильно отличался от иноземных воинов, которых я видела в зале мэрии. Это отличие касалось абсолютно всего. Во-первых, одежда. Никаких хламид и камуфляжа. На нем были строгие классические темные брюки и черная джинсовая куртка, из-под которой виднелась белоснежная рубашка с расстегнутым воротом. На ногах черные туфли. Среди толпы горожан он ничем бы не выделялся. Во-вторых, рост. Предводитель был гораздо ниже всех остальных пришельцев и казался среднего роста даже по земным меркам. В-третьих, возраст. Он был очень молод. Немного моложе меня и существенно моложе всех тех солдат, которые остались в зале городской администрации. Так что, несмотря на всю свою заносчивость, это был всего лишь самонадеянный мальчишка, пусть и инопланетный.
На его тонких губах мелькнула криваяусмешка. Появилась и тут же пропала, как тень. Столько презрения было в этой его самодовольной улыбке, что во мне вдруг волной поднялась ненависть и окончательно улетучился страх. Я невольно сжала кулаки. Мне сразу вспомнилось все, что сегодня пришлось пережить. Паника на улицах, обезумевшие глаза той женщины с ребенком на руках, трясущиеся руки сослуживца, бросившего меня на дороге, мое отчаяние, когда я за секунду до гибели рассматривала облака на небе. Я в упор смотрела на этого человека, и мне казалось, что я могла бы убить его в этот момент. Подумаешь, небожитель! Спустился на Землю вершить свои грязные дела. Спокойный, уверенный в своей безнаказанности. Ничего, он еще ответит за все.
Предводитель вдруг вскинул подбородок и надменно поинтересовался:
-Я не понимаю. За что, собственно, я должен отвечать? Почему ты меня все время в чем-то обвиняешь? Те, кто был виноват, получили по заслугам, вот и все. А то, что...
Я не выдержала и зло перебила его.
-Вот как? Не понимаешь? И кто же, по-твоему, был виноват? Кто получил по заслугам? Напуганные дети, которые плакали сегодня от страха? Или старики, глотавшие лекарства? Или женщина, на которую уронили железную балку и придавили ноги? Они получили по заслугам? - Наконец я могла высказать ему все это вслух. Он досадливо мотнул головой:
-Нет, но...
Я не дала ему говорить. Возмущение кипело во мне. Я едва сдерживалась, чтобы оно не выплеснулось через край, как лава из кратера вулкана.
-А ты знаешь, сколько людей останется сегодня ночевать на улицах, потому что ты разрушил их дома?
Предводитель, похоже, тоже рассердился. Темные глаза сверкнули.
-Я разрушил? Во-первых... - Я снова перебила:
-Во-первых, не надо перекладывать свою вину на чужие плечи.
Он угрюмо добавил:
-Во-вторых, у меня были причины, о которых ты не знаешь.
-И не хочу знать.
Предводитель неожиданно повысил голос.
-И перестань на меня кричать! Ты не имеешь права в чем-либо меня обвинять.
Я едко уточнила:
-А кто имеет это право? Может быть, те люди, двенадцать человек, которые попали сегодня в больницу? Они, безусловно, имеют право на обвинение.
Он неожиданно взмахнул рукой.
-Так, все, хватит об этом. Я вижу, что ты очень решительная и храбрая девушка. Тем лучше. Сейчас ты пойдешь со мной к дракону и на деле докажешь свою смелость.
Я сразу растерялась. Внезапно окатило холодным липким страхом.
-Что? К дракону? Ну, уж нет. Никуда я не пойду. Я не собираюсь никому ничего доказывать, особенно тебе.
Предводитель издевательски усмехнулся.
-Вот как? Смелость уже закончилась? Я теперь должен тратить время на уговоры и объяснения?
Я молчала. Мой собеседник недовольно скривился.
-Хорошо. Объясняю. Дракон - это энергетическое образование, они появляются и исчезают в зависимости от моей воли. Но сегодня обстоятельства сложились так, что дракон перестал быть управляемым, и теперь не все зависит только от меня.
Я подумала: ну, конечно, чтобы послать дракона на город, у него воли хватило. Предводитель уставился на меня и раздраженно повторил:
-Да, чтобы послать его на город, у меня воли хватило. А чтобы уничтожить его - нет. И именно поэтому ты сейчас должна пойти со мной.
Мне снова стало страшно. Предводитель опять отвечал на мысли, не высказанные вслух. Но о том, что он понимает мои мысли, я догадалась уже давно. А то, что он собирался использовать меня для того, чтобы уничтожить своего чудовищного дракона, - это дошло до меня только сейчас. Ведь он и вел меня, с самого начала вел на крышу, к дракону! Что он ко мне привязался? Не нашел никого другого для своих идиотских экспериментов?
Я обреченно оглянулась. Улица по-прежнему была пустынной. Рядом в сквере мирно зеленела трава. И так не хотелось потерять все это - солнце, небо, траву. Отчаянно хотелось жить.
Предводитель с минуту молча и внимательно разглядывал мое лицо, потом вдруг усмехнулся, взял меня за руку, осторожно, почти нежно, и абсолютно спокойно предложил:
-Пойдем. Это не страшно. А над твоими словами я обещаю подумать. И не надо так меня бояться.
Я с ненавистью взглянула на него. Он еще издевается. Как бы я хотела его сейчас ударить. Изо всех сил по этому высокомерному красивому лицу. Предводитель неожиданно выпрямился и отпустил мою руку. Теперь он стоял передо мной, прямой и тонкий, и лишь смотрел на меня прищуренными глазами. Потом хладнокровно предложил:
-Ударь. Если тебе очень хочется. Пожалуйста. Ударь. Не ты первая, у кого возникает такое желание, и, судя по всему, я это заслужил. Вот только я не пойму никак, за что ты меня ненавидишь? Что плохого я сделал лично тебе? Ты видишь меня впервые в жизни, а ненавидишь так, что готова чуть ли не убить меня. За что? Ну, что ты медлишь? Ударь!
Губы его вдруг дрогнули. Это еще что? Он притворяется? Предводитель зло рассмеялся.
-Да, притворяюсь. Всю свою жизнь только это и делаю. Ну, все, хватит.
Глаза его снова стали непроницаемыми, словно покрылись льдом. А секунду назад мне показалось, что в них мелькнуло что-то человеческое. Он снова взял меня за руку.
-Идем.
Я беззвучно спросила:
-Куда?
Он не отвечал. Я стала вырываться, но его пальцы цепко обхватили мое запястье и высвободиться никак не получалось.
-Никуда я не пойду! Отпусти меня!
Он схватил меня за вторую руку, словно замкнул железное кольцо, и недовольно поморщился:
-Перестань! Должен же я убрать этого проклятого дракона! Не бойся и держись крепче.
Я почувствовала, как мои ноги оторвались от земли, и тут уже я сама в страхе ухватилась за его одежду. Предводитель равнодушно заметил:
-Ничего страшного, только руки не отпускай. Нырять за тобой мне совсем не хочется.
И мы взлетели. Перед лицом мелькнули вершины деревьев, а потом стала стремительно приближаться белая шершавая стена. От ощущения полета захватывало дух, но я почти совсем не боялась: чувствовалось, что этому человеку не стоило большого труда преодолеть земную силу тяжести. Через несколько минут мы уже пролетели сквер и опустились на крыше мэрии. Я судорожно разжала пальцы, отпуская край куртки Предводителя. Он невозмутимо поправил свою одежду и приказал:
-Идем.
Я уже не пыталась оказать сопротивление. Вот он, дракон. Это чудище уже не выглядело таким устрашающим, как раньше. Голова его спокойно лежала на обвивающем туловище хвосте, глаза были закрыты. Шея вытянута, лапы поджаты. Казалось, что дракон мирно спит. Его гигантская туша казалась огромной горой и занимала практически всю площадь крыши. Я, разумеется, сама никогда не решилась бы подойти к нему, но мой спутник легонько подтолкнул меня в спину.
-Подойди и дотронься до него руками.
-Ну, почему я?
Я в отчаянии взглянула на Предводителя. Он, уже теряя терпение, повторил:
-Я не могу один уничтожить дракона. Без тебя - никак. Ведь это не трудно. Просто подойди и дотронься. Больше от тебя ничего не требуется.
Я закрыла глаза и робко выполнила его приказ. Шкура дракона на ощупь оказалась шершавой и ничуть не напоминала покров животного. Скорее, какую-то ткань. Через пару секунд ощущение под пальцами растаяло. Когда я снова открыла глаза, дракона не было. Огромный зверь, в реальности которого я только что имела возможность убедиться, теперь просто исчез, не оставив никаких следов.
Я оглянулась. Предводитель отошел на другой край крыши и сейчас разговаривал с одним из своих солдат. Двухметровый воин в сине-зеленой форме стоял перед командиром навытяжку и, не мигая, смотрел на его лицо, словно боясь пропустить что-то важное. Затем развернулся и торопливо покинул крышу через чердачную дверь. Чтобы пройти через это небольшое отверстие, ему пришлось согнуться вдвое и проявить акробатическую ловкость.
Я не знала, что мне теперь делать. Ведь я выполнила то, что мне приказали, значит, теперь я могу уйти? Честно говоря, мне было очень тягостно находиться в таком странном месте, да еще в такой необычной компании. На крыше, кроме меня и Предводителя, оставалось еще трое человек из числа его подчиненных.
Предводитель больше не смотрел в мою сторону. Он достал из кармана лист бумаги и карандашный огрызок, аккуратно присел на непрочное металлическое ограждение крыши, положил листок себе на колено, и начал что-то быстро писать, совершенно углубившись в это занятие. Решив, что это удобная минута, чтобы исчезнуть, я потихоньку сделала несколько шагов в сторону выхода. В следующую секунду, повинуясь едва заметному движению глаз Предводителя, возле меня, недвусмысленно перегородив мне дорогу, появился стражник. Это было красноречивее любых слов. Уйти отсюда я не могла.
Через несколько минут на крыше показался тот человек в черной хламиде, которого я вначале приняла за Предводителя. Он пришел в сопровождении остальных воинов. Интересно было наблюдать, как они появляются из небольшой двери один за другим, вывинчиваясь, как из узкого колодца. Кто здесь на самом деле Предводитель, мне стало ясно очень быстро. Он один продолжал непринужденно сидеть на хлипком заборчике спиной к многоэтажной пропасти, все остальные мгновенно вытянулись под его внимательным взглядом и быстро организовали строй.
Черный старшина поспешно подошел к своему Предводителю и, подняв левую руку к лицу, уважительно склонил голову. Выслушав приказания, произнесенные вполголоса, он поклонился еще ниже. Затем с почтением принял из рук командира исписанную бумагу, прочитал и, поклонившись еще раз, сразу начал отдавать команды солдатам. Предводитель встал со своего ненадежного насеста, мельком взглянул на меня, кивнул, прощаясь, затем повернулся и ушел с крыши. Один из воинов проводил его до выхода, а затем вернулся в строй.
Мой телохранитель не смотрел на меня, и я подумала, что теперь смогу отсюда уйти. Но едва я сделала одно движение, он пригвоздил меня к месту своим угрюмым взглядом. И я поняла, что эти стражники ничего не видят только в том случае, если им приказано не видеть.
Старшина отдавал распоряжения солдатам, и те уходили с крыши по одному, два человека. Вскоре здесь никого не осталось, кроме меня и моего охранника, и на меня, наконец, соизволили обратить внимание. Человек в черном подошел ближе, и я теперь смогла хорошо разглядеть его. Сейчас он показался мне еще более неприятным, чем раньше.
Дело было даже не в неправильных чертах, остром носе и смотрящих исподлобья пронзительных глазах, цвет которых я затруднялась определить. Первое впечатление не обмануло. Высокомерие, жестокость, жажда власти, любовь к почестям - все это без труда читалось на этом лице. На нем никогда не появлялись ни любовь, ни жалость.
Старшина тоже некоторое время неприязненно рассматривал меня, словно оценивая. Затем указал своим крючковатым пальцем на бумагу, которую держал в руках, и хрипло сообщил, с трудом выговаривая слова на чужом языке:
-Коуэн приказал тебе отправляться сейчас домой. Завтра ты должна прийти на Центральную площадь ровно в десять часов утра.
Я не удержалась и спросила:
-Кто такой Коуэн?
Наверное, я могла бы не задавать этого вопроса, так как догадывалась, каким будет ответ. Старшина удивленно приподнял брови и надменно повторил:
-Коуэн? Ты пришла сюда вместе с ним. Это наш Предводитель. Коуэн - его имя.
Действительно, какой глупый вопрос. Но хотелось убедиться, что я не ошиблась и речь идет действительно о том самом человеке.
-Коуэн велел также, чтобы Корн проводил тебя до дома.
Он сложил бумагу и отдал короткое и резкое приказание стерегшему меня воину. Тот кивнул. Черный уже отошел, но я не могла сдвинуться с места. Простое приказание явиться завтра на площадь почему-то казалось мне очень страшным. Зачем он оставил возле меня охранника? Чтобы я не могла снова сбежать, и он знал, где меня найти? Зачем? В голову почему-то приходили неприятные мысли, крутившиеся вокруг кровавых ритуалов, жертвоприношений и тому подобной чуши. Предводитель пришельцев в эту секунду снова начал представляться мне чуть ли не чудовищем.
- 2 -
Находиться дома я не могла. Что я должна была делать в четырех стенах моей маленькой квартирки? Сходить с ума. Только это мне и оставалось. Весь день сегодня меня преследовал страх одиночества, меня тянуло к людям. В вечерних сумерках это чувство лишь усилилось.
Я вышла из дома и отправилась бродить по городу. На ближайших улицах по-прежнему не было ни людей, ни машин, обычная жизнь была словно парализована. Но через несколько кварталов я оказалась в том районе, где днем был дракон. Зрелище это было удручающее. Дорога оказалась перегорожена упавшими деревьями и разрушенными столбами. На асфальте лежали обрывки проводов, обломанные ветки, каменная крошка и куски кирпичей. Я не могла отделаться от мысли, что нахожусь в районе боевых действий после очередной бомбежки. Особенно пострадали крыши одноэтажных домов, заборы, кое-где от замыкания электричества днем горели деревья и здания, и сейчас оттуда все еще струились удушливые черные дымки.
Вдоль тех улиц и площадей, где сегодня прошествовал дракон, работали люди. Все жители этим вечером вышли на добровольно-принудительные работы. Некоторые расчищали завалы, другие увозили собранный мусор. Причем техники не было никакой, все приходилось делать вручную. Орудиями труда были лишь лопаты и допотопные тачки.
У людей были мрачные, злые лица, но никто не разговаривал, было слышно только, как стучат инструменты. Да и как поговоришь, если то там, то здесь торчат угрюмые воины в сине-зеленом камуфляже со своими серебристыми палками в руках. Никому не хотелось испробовать на себе действие оружия пришельцев.
Самого Предводителя не было видно, но его подчиненные внимательно следили за тем, как продвигается работа. Никому не помогали. Никого не заставляли. Просто стояли и наблюдали. Но от этого почему-то работа шла активнее. Никто не отлынивал, все проявляли удивительный трудовой энтузиазм.
Среди горожан зрело недовольство. На меня многие люди посматривали с непонятной злобой, как будто я в чем-то провинилась перед ними. А я глядела на них и отчаянно завидовала. Счастливые. Они просто не понимают. Их заставили работать, но они хотя бы знают, чего от них хотят, и ничего не боятся. Я очень хотела поменяться с кем-нибудь из этих людей местами. Таскать тяжелые ветки, собирать камни и мусор. Что угодно, только бы не пришлось мне завтра идти на встречу с Предводителем.