Аннотация: Романтическая комедия. Весна, что тут поделаешь...
Девичья сказка
В мире всегда будет существовать романтика для тех, кто ее достоин.
Андре Моруа
Нет, нет, нет, и еще раз - да!
Женская логика
Нина опять плакала во сне.
В последнее время это часто случалось. Просыпалась скованная тяжелым, ледяным страхом. Изнутри словно давила огромная пустота, там, где раньше билось сердце, зияла бездонная черная дыра... Нине представлялось, что всю ночь вокруг ее кровати стояли темные, суровые тени и смотрели не отрываясь злыми, пронзительными взглядами, читали мысли, высасывали по капле душу...И Нина металась во сне, не в силах справиться с этими чарами, и плакала от отчаяния, чувствуя, что теряет самое сокровенное, самое дорогое на свете, что еще несколько минут - и она будет опустошена до дна. Тогда она перестанет быть человеком. Останется только пустая оболочка, скорлупа...Они убьют ее...
Нет, хватит! Ночь далеко, пора вставать, хватит кошмаров! Нина вскочила с посели. Достаточно небольшой разминки, чтобы прийти в форму, почувствовать себя отдохнувшей и полной сил...
Сегодня ей предстоит много дел - сегодня выпускной бал. Нина подбежала к зеркалу: надо проверить, нет ли досадных синяков под глазами? Нет, беспокойная ночь никак не отразилась на ее лице: кожа нежна, широко распахнутые темно-карие глаза полны неразгаданных томных тайн, губы приоткрыты - готов выпорхнуть, словно бабочка, поцелуй. Нина стала расчесывать сбившиеся во сне волосы. Гребень с трудом продирался сквозь густые каштановые кудри...Она не будет делать пышной прически, зачем? Она и так хороша! Ей и так будут завидовать! Будут завидовать ее роскошным волосам, доходящим до середины спины, ее изящной фигуре, гибкой и грациозной, ее движениям - то плавным и нежным, то порывистым и страстным - о, как все эти клуши будут пытаться подражать им! - будут завидовать ее самому модному (как утверждает Илона, ее портниха) платью, светло-розовому, как заря... Но еще сильнее, злее, отчаяннее станут они завидовать потом, когда узнают, что Нина - студентка академии искусств (а она не сомневалась, что туда поступит), самая многообещающая, самая талантливая молодая танцовщица, победительница международных конкурсов! Еще не один золотой (непременно золотой!) кубок украсит ее квартиру... Но нет, это еще не всё! Все они, ее бывшие одноклассницы на протяжении одиннадцати лет делавшие ей пакости только потому, что Нина была несравненно красивей и удачливей их, лопнут, просто лопнут, как мыльные пузыри, когда увидят ее, ненавистную выскочку, идущей в загс под руку с Сергеем. Пусть, пусть увидят ее будущего мужа, голубоглазого блондина, мечту всех девиц - Лео ДиКаприо и Брэда Питта в одном лице - пусть он на их глазах поцелует ее долго и сладко, чтобы эти дуры... Нина была уже пьяна от этого безумного коктейля из ожиданий скорой мести, тщеславных грез и страсти, бурно пенившихся в ее душе. Сергей! Он сделал ей предложение!... Теперь они будут вместе везде: на лучших танцплощадках мира, где будут завоевывать первые призы, и дома в посели, где...Нина прижала руки к горящим щекам...
Тут ее глаза заметили записку, приклеенную к углу зеркала. Ага, мама!
Вот уже третий год мама, чтобы оплачивать занятия дочери в танцевальной студии, работала в две смены, дома бывала редко. Ситуация складывалась следующим образом: когда мама уходила на работу, Нина еще спала, а когда поздним вечером возвращалась оттуда - Нина уже спала, так что в глазах матери девушка выглядела эдакой спящей красавицей. Общение осуществлялось главным образом при помощи записок.
"Доченька, в холодильнике стоит суп, разогрей и поешь. К 10ти приезжай к Илоне, она говорит, что все будет готово. Не волнуйся!
Твоя мама
P.S. Борис Михалыч меня не отпускает - очень уж много работы. Не увижу твоего бала, ты уж извини. Я и так знаю, что ты у меня самая лучшая.
P. P. S. Когда будешь забирать платье и туфли, гляди внимательно, чтоб не было, как в тот раз...Не нравится мне эта Илона!"
Прочитав последние строки, Нина слегка нахмурилась. Она не желала слушать опасений - она хотела быть счастливой. Сегодня. На балу. С Сергеем. И точка. Хотя нет, какая точка - восклицательный знак!
Около обеда она уже возвращалась домой в душном, набитом разгоряченными потными телами автобусе. Нина прижимала к себе драгоценный сверток - произведение искусства из изящнейших розовых кружев. Перед глазами девушки все еще стояла говорливая портниха-хохлушка, маленькая черноглазая, черноволосая женщина, и ее необыкновенное жилище. Илонина квартира была от пола до потолка забита разноцветными тканями, кружевами, лентами, дешевыми побрякушками, которые та выдавала за настоящие драгоценности. Нина всегда чувствовала себя несколько неловко этих пестрых, необыкновенных вещей, как Али-Баба, впервые попавший в сказочную пещеру.
Сегодня, пока неугомонная хозяйка суетилась, доводя до совершенства творение своих рук, Нина в очередной раз рассматривала содержимое этой чудесной сокровищницы. Среди множества рулонов ткани, сваленных на большом столе в полном беспорядке, она заметила отрез необычного цвета - густо -малинового, насыщенного, яркого, но не режущего глаз, как обычный красный, не кричащего, а скорее наоборот, мягкого, лукавого, словно мурлыканье. Этот цвет будоражил. Ненавязчиво, украдкой. Это был тихий шепот у самого уха, когда от чуть заметного касания губ (а слова-то, слова - как невинны!), по всему телу пробегает сладкая дрожь.
-Это что за ткань?- Нина протянула руку. Прикосновение дразнило прохладной нежностью.
- О, це справжнюсенький китайский шовк! Мий Гена привиз з самого Китаю! - по словам Илоны ее муж круглый год колесил по всему миру в поисках редчайших и самых дорогих тканей. - Колир - "рубын"! Видриз невелыкый, як раз на сарахванчик...- стрекотала заботливая портниха.
-Хороший цвет. По-моему, он скорее похож на цвет молдавского вина...
- Звэрху на тонэнькых брэтэлях, а знызу клёш! От и гарно будэ!- Илона уже представляла себе фасон будущего шедевра.
- Нет, нет, Илона,- Нина покачала головой. - Не стоит. Слишком уж ярко, вызывающе. Это будет смотреться вульгарно. - девушка подумала, что в таком наряде она уже не сможет вести себя прилично и скромно. "Пожалуй, и сердце будет биться в два раза быстрее!"- Нет, нет, нет!
Илона долго и настойчиво переубеждала ее, так что до сих пор в ушах звенит ее громкий, резкий голос: "Китайский шовк, колир - рубын!" Чтобы отвлечься, Нина стала смотреть в окно. За грязным стеклом привычно проплывали улицы родного города. Книжный магазин, кинотеатр...Что это? Неожиданно автобус свернул в переулок между кинотеатром и неказистой девятиэтажкой, выехав в совершенно незнакомый Нине район. Перед глазами потянулись старые, обшарпанные хрущевки, которых уже почти не встречалось в центре, где жила девушка. Грязь, мусор, бродячие собаки..."Неужели у нас в городе есть такое захолустье?"
-Простите, а "двойка" что, сменила маршрут? - спросила Нина у соседа, старичка в роговых очках.
-Это временно. Опять перекрыли Советскую - кладут новый асфальт. - унылым голосом отвечал тот.
-Каждый год кладут, и все не так! Руки бы им повырывать! - вмешалась какая-то полная тетка с красным лицом и большой хозяйственной сумкой в руках.
-Сейчас "двойка" идет по проспекту Октября, - продолжил Нинин собеседник, - затем сворачивает на улицу Радости, а потом выезжает в центр.
- Красиво звучит - улица Радости! - вслух подумала Нина. Она там никогда не была, это точно, но все-таки это название о чем-то ей напоминало. Только вот о чем? Сейчас ей никак не приходило в голову.
-Название-то красивое, - опять встряла грозная тетка. - А дыра такая, что после десяти вечера на улицу лучше не выходить. Там только алкаши всякие и живут. Да еще эти, как их, наркоманы, да бомжи, что б им...! - тетку прорвало, и проклятия в адрес нарушителей общественного порядка полились лавиной.
Нина не слушала. Она брела по тонкой дорожке памяти, протянувшейся из сегодняшнего утра к холодному мартовскому вечеру прошлого года.
Семья требовала денег: уже полгода прозябал без работы отец, болела мама. Каждый месяц расходы возрастали, продолжать учиться на дневном отделении стало невозможно и, несмотря на свою искреннюю любовь к высшей математике, Юрий перешел на заочное. Стараниями родственников было найдено неплохое рабочее место: продавец цветов на привокзальном рынке. Никогда за свои короткие 20 лет Юрий не чувствовал себя таким униженным! Торговля с детства внушала ему отвращение. Роскошные, умирающие цветы требовали к себе повышенного внимания, они были эгоистично надменны, капризны и нелепы. Впрочем, под стать товару были и покупатели.
Каждый вечер Юрий наблюдал, как подъезжали к ресторану дорогие иномарки, из которых выходили солидные мужчины и нарядные девушки. "Какой тупой и пошлый маскарад! Все в них - фальшь: их блестящие драгоценности, их счастливые улыбки - это фольга, которой обернуты усталые, зачерствевшие сердца...Какая огромная пустота открывается в этих глазах! - Юрий любил философствовать так же сильно, как и высчитывать квадратные корни. - А спесивые, сволочи! Смотрят на тебя, как на пустое место, как на..."
Не следует так забываться, молодой человек! К вам, кажется, пожаловали покупатели. Высокий блондин в длинном распахнутом пальто (сейчас ранняя весна) изучал взглядом ассортимент цветочного ларька. В двух-трех шагах за его спиной маячила тонкая фигурка девушки. От парня сильно несло алкоголем. Наверно, его взгляд запутался среди пестроты цветочных букетов, и он решительно сделал свой выбор:
- Мне красных роз! На все! - самонадеянно произнес он, протягивая продавцу стодолларовую купюру. Юрия душила ярость. "Это уж слишком, это...это...презрение, наглость, тупая спесь!" - подумал он, и, едва взглянув на протянутые деньги (а это был его месячный заработок) спокойным, равнодушным тоном ответил:
- Выбирайте любую - он четко выговорил окончание последнего слова.
-Одну? Ты что, сдурел? Это ж баксы! - от изумления покупатель почти начал заикаться.
-А сколько, вы думали, стоит красная роза? - ледяным голосом произнес Юрий, хотя в душе у него кипело.
Тут из-за спины "обломанного" джентльмена выступила его леди, высокая девушка лет 17-и, в скромном сером пальто и белом берете. Огромные, взволнованные карие глаза, темные локоны, дрожащие от возмущения губы... "Проще всего взять и сунуть в руки охапку дорогих цветов: я крут, я щедр, я богат! Да, разве всякая из моих роз подойдет этой девушке? Я знаю их все, характер и натуру каждой. Вон та, злюка, при каждом прикосновении норовит пронзить до крови палец, та слишком по-простецки распахнула лепестки, эта полна сладострастия, как улыбка развратной женщины - никакого чувства собственного достоинства...Стоп! Вот оно - благородство: длинный, прямой стебель, аккуратные изгибы листьев, плавные развороты лепестков... И самое главное - надежно укутанное сердце тайны -бутон. Она еще не распустилась до конца..." - вот как много мыслей может пронестись в голове романтически настроенного юноши за какие-то пару минут!
-Прошу Вас...-галантно встав на одно колено (все равно на завтра стирка намечена), он протянул девушке цветок. Вопросительный взгляд: строгая, гордая. Закусила губу. Посмотрела в глаза. Взяла.
-Так, оч-чень интересно...-спутник красавицы был явно вышиблен из седла. -Парень, ты понимаешь вообще, с кем связался?! Видимо, нет. Так щас поймешь!
-Сереж, что ты! -девушка попыталась успокоить своего поклонника.
Тот, покраснев от ярости, замахнулся, стремясь осуществить свое намерение и поставить на место конкурента. Но не рассчитав траекторию (выпитое дало о себе знать), Сергей промахнулся и, пошатнувшись, зацепил большое ведро с розами, которое моментально опрокинулось. Цветы рассыпались. Весенняя грязь... Потерянная прибыль... Теперь настала очередь Юрия! И хотя спортивным телосложением он не отличается (слишком уж тощ) - у парней с окраин тяжелая рука! (Результат многочисленных тренировок на местных хулиганах).
-Подожди! Не надо! Я его домой отправлю, он же пьяный. Я заплачу, я за деньгами съезжу! -девушка отчаянно замахала руками. - Пошли, Сереж, пошли...-она волокла за собой упирающегося кавалера, который был все еще полон решимости сразится за свою прекрасную даму. Парочка быстро удалялась.
Юрий собирал розы и мысленно подсчитывал убытки. Рядом слышались язвительные смешки соседок-продавщиц. "Устроил театр одного актера, идиот! - со злобой подумал он о себе. - И из зарплаты высчитают!"
Темнело: на улице и на душе у Юрия. Пора домой. Рассчитавшись за день с хозяином, выслушав его справедливые упреки, он уныло брел на автобусную остановку. Вдруг из-за угла навстречу ему шагнула высокая фигура в сером плаще и красной розой в руках.
-Я успела? Сколько...
-Ты что, всерьез собралась за него платить? Какая самотвержанная любовь!- Юрий поморщился.- Прекрати, на сегодня хватит представлений.
-Хорошо, -неожиданно просто согласилась девушка.- Не такая уж я богатая. Он не вернет. Нет, не от жадности, конечно, просто у него самого нет. Его отец, большой босс, в ежовых рукавицах держит, хочет деловым человеком сделать, экономным, расчетливым. Сергею деньги редко в руки попадают, вот он и срывается.
-И каким же он образом на ресторан заработал?
-Так мы премию получили. За первое место на республиканском конкурсе танца! Лучшая пара Беларуси - Нина Климова и Сергей Гурин! - последнюю фразу она произнесла торжественно и радостно.
-Так ты- Нина-балерина? - с улыбкой уточнил Юрий "Вот откуда этот царственный жест, которым она взяла розу!" Должно быть, красиво она танцует. А рядом этот...блондин. - А я не умею танцевать. - жестко, почти с вызовом закончил он.
Нина оценивающе смерила его взглядом:
-Да, ноги у тебя кривоваты...
-Ну да, футбольный мяч пролетит и не заденет! Зато лицо - вылитый Банедрас!
-Ага, только глаза навыкате! И кудряшки...А так - знойный брюнет, трепещи, женский пол!
-Ну, знаешь...У нас таких, как ты...
Они шли по пустой улице, и их смех долетал до жителей третьих этажей.
Оказалось, что между ними бездна общего: оба любят поэзию (только он - поэзию цифр, а она - поэзия движений), оба любят математику (он - потому что мечтает стать видным ученым, а она - потому что симпатизирует молодому учителю), оба едят на завтрак овсянку (он - потому что дешево, она - потому что сидит на диете). А когда оказалось, что он пожертвовал любимым делом, для того чтобы поддержать родных, а она занимается танцами только благодаря тому, что ее мать денно и нощно пропадает на работе, они поняли, что все-таки неслучайно встретились...
Осталось пройти каких-нибудь метров двести по каштановой аллее, которая заканчивалась как раз напротив остановки. Когда они приблизились к темной колоннаде древьев, Нина вдруг остановилсь, замерла, точно к чему-то прислушиваясь, и побледнела:
-Постой, подожди минуточку, мне страшно...
-С чего это? Только что хохотала, а тут на тебе... - Юрий пожал плечами: cтранные существа девушки!
- Знаешь, мне с самого детства часто снится один сон... То есть, я не помню его, не помню тех событий, который происходит со мной во сне, а только представляю их, представляю, будто меня окружают страшные тени, монстры, которые хотят разрушить мой разум, душу... Не смейся, пожалуйста, это не из фильма ужасов, честное слово... Мне правда жутко.... Сейчас, в темноте, эти каштаны обступили нас, огромные, черные, мрачные...Они - словно тот оживший кошмар...- ее голос нервно дрожал.
- Разве они в силах тебя обидеть? Хилые призраки, даже от ветра дрожат... Ты королева, ты их усмиришь. Ты сильная... Закрой глаза. -он мягко и вкрадчиво шептал ей первую пришедшую на ум ерунду. -Три взмаха волшебной палочки...Юрий взял ту ее руку, в которой была роза, и трижды плавно поднял и опустил ее. -А теперь финальный аккорд - закрепление колдовства...
Нина ответила на поцелуй...
Когда она открыла глаза, тени лежали у их ног, покоренные, жалкие...
-Если понадоблюсь, заходи, я живу отдельно от родителей - улица Радости, двадцать один - девять. Юрий.
-Да, да, я запомню...девять - двадцать один...Юрий...
В этот раз их было намного больше, чем обычно. Они окружили ее плотным кольцом, они смотрели светящимися, едкими глазами и смеялись. Смеялись железным скрежетом: "Ты думала, что так ты победишь нас! Дура! Тебе не уйти! Вот оно, самое красивое, самое ценное - оно больше не в тебе, оно в нас!" Нина закричала и проснулась. Она лежала, уткнувшись лицом в мокрую от слез подушку. "Я чуть было не задохнулась!" Сверху давило что-то тяжелое. "О, Господи, что это? Рука. Нога. Черт! Сергей! Так, без паники! Вчера...Что было вчера? Розовая тряпка на полу... Ах, это ее выпускное платье! Вчера был бал!" Нина облегченно вздохнула. Ей сразу вспомнились перекошенные от зависти лица одноклассниц. Они специально толкнули ее, когда Нина поднималась по школьной лестнице за аттестатом, а потом опрокинули соусник на платье... Ну да это ерунда, потому что они с Сергеем все равно прекрасно провели время. Вволю натанцевались, встретили рассвет и пошли к ней. А потом? Да, похоже, спиртного было слишком много... Она аккуратно выбралась из кровати. Сергей улыбался во сне. Наверное, видит, что получил наследство...Нина набросила халат и подошла к зеркалу. На кого она похожа?! Волосы сбиты, на шее кровоподтек, лицо бледное, как мел, под глазами синяки. Зрачки расширены... Нина смотрела в них, как в бездонные провалы...Конец! Они выпили ее душу! Все, пусто...Или что-то еще плещется на дне?
-Ты уже проснулась, солнышко? Извини, я вчера малость перебрал. Ты не думай...Мы поженимся, хоть завтра... Я так папаше и скажу, пусть деньжат подкинет...Нин, ну что ты молчишь? - он подошел сзади и обнял ее за плечи. - Что с тобой? Я люблю тебя, киска. - Он поцеловал ее в шею. - Я умру за тебя...
-Даже если б ты говорил серьезно, это ничего бы не изменило. Они не боятся тебя. В следующий раз они убьют меня...Твоя жизнь им не нужна.
-Что ты говоришь, пупсик? - его руки скользили по ее телу.
Нина не реагировала на ласки. Словно загипнотизированная, она смотрела на свое отражение. Она будто не узнавала себя...
-Господи, что со мной произошло! Та ли я?
-Что ты, любовь моя, ты совсем не поправилась...Моя сладкая девочка! - опять это прикосновение губ к коже...
-Прекрати нести чушь! Убери руки! Уходи! Слышишь? - дрожа от ненависти, Нина освободилась из его объятий. - Убирайся! Продолжения банкета не будет!
После того как громко захлопнулась входная дверь, Нина немного успокоилась. В прихожей на столе она увидела записку:
"Cовет да любовь!
Мама
P.S. Надеюсь на ваше благоразумие!
P.P.S. В холодильнике гречневая каша с сосисками, кушайте."
Нина схватила карандаш и тут же, на обратной стороне листа, написала:
" Мамочка, я тебя очень люблю! И скучаю, правда...Мы так давно не говорили по душам!
Сегодня я ухожу, мама. Ухожу далеко. Знаешь Улицу Радости? Там грязно, и бегают бродячие собаки, бомжи и проч. Я ухожу к человеку, с которым познакомилась в прошлом году в марте, после соревнований, помнишь? Хотя я, наверно, тебе не рассказывала... Я знаю, что его зовут Юрий и он... он почти волшебник, понимаешь? У него кривые ноги, выпученные глаза и черные вьющиеся волосы. Мам, ты не бойся, он хороший! Все будет"- Она хотела написать "Все будет хорошо", но листок закончился, последнее слово никак не могло уместиться.
Все будет...Да, будет... И черт его знает, как! Плохо или хорошо?
Скорее всего - и так, и этак...Каждый день по-разному...
И семейные ссоры, и проигранные соревнования, и безденежье, и грязные улицы, где опасно гулять позже десяти...
И поцелуи под каштанами, и малиновое вино...
Доброе утро, жизнь!
Она идет прихотливо извивающимися улицами. Идет, гордо ступая по щербатому асфальту дорогими туфлями на шпильках. Идет, расправив плечи, ловя заинтересованные мужские взгляды. Ветер игриво задирает подол малинового платья, ирает легкими волнами ткани, щекочет колени... Она идет, улыбаясь, и сладкая нежность таится в уголках ее губ. Но не для вас, увы, не для вас тысяча поцелуев, спрятанных в этой улыбке! Не смотрите в эти глаза, они безумны, вас волной накроет страсть, вы захлебнетесь, а она, не заметив, пройдет мимо. Каштановые кудри лавиной рассыпались по спине, и малиновый бант, огромная роза свешивает лепестки на ее лоб. Не троньте! Это огненный цветок, он в мгновение ока испепелит вас! Только ее, одну ее ласкают прикосновения китайского шелка, потому что ее сердце бьется в два раза чаще, чем ваши...
Она вспоминает изумленно вытянувшееся лицо Илоны, поспешность с которой на глазах у нее, капризной заказчицы, был создан этот наряд. "Дывысь, а ще трохи тканыны зосталось. Давай зробымо шаль, чи ни - давай завяжемо тоби на голови бантом, отак... Ну, красуня! Як намальована!" Да, она сама не узнала себя. Она новая. Она смелая!
Нина сворачивает в переулок между кинотеатром и серой девятиэтажкой. На втором этаже девушка в белой косынке моет окна и глубоким, грудным голосом поет: "Бэссамэ, бэссамэ мучо...". Нина полной грудью вдыхает горячий и влажный воздух. Жарко, парит. Будет дождь! Над домами нависли распухшие тяжелые тучи...
Вдруг где-то у горизонта молния рассекла небо. Гром каменными шарами раскатился по крышам. Завизжали и разбежались по домам испуганные дети. Шумная улица вмиг опустела. Даже бродячие собаки спрятались в подворотне.
Первые холодные капли упали на лицо и плечи девушки. Нина засмеялась и ускорила шаг...
Небо выдохнуло, и вода мощным потоком хлынула вниз. Бегом!... Навстречу грозе! Навстречу всему! Двадцать один - девять!
Хрясь! Острый каблук торчит из щели между плитами тротуара. К черту туфли! Босые ноги зашлепали по холодным лужам...
Когда она заскочила в подъезд, снаружи уже разыгралась настоящая буря. Хотя бы на секунду перевести дыхание... Нина поднесла ладони к лицу... О, Боже! Что это с ее руками! Она опустила голову -и по ногам струилась ярко-малиновая жидкость... Это безбожно, дерзко и обильно линял "справжнюсенький китайский шовк"!
Ох уж эта Илона! Со всеми сшитыми ею вещами происходили какие-то странные события: то отрывались вполне надежно пришитые пуговицы, то в самый неподходящий момент расходились швы.
Вот тебе и "колир - рубын"!
Посреди площадки набежала малиновая лужица...
Немного придя в себя от такого потрясения, Нина нажала на кнопку звонка.
-Добро пожаловать! - Юрий стоял на пороге. Загадочно улыбаясь, он смотрел на ее фигуру в прилипшем к телу мокром платье, на бледное, взволнованное лицо. Крылья банта приклеились ко лбу, по которому бежало несколько ярких струек. "Почти как кровь, - думал он. - Хотя больше похоже на хорошее молдавское вино..." - Я знал, что ты придешь.
-Откуда?
-В тот вечер было двадцать первое марта, а у тебя на плаще было девять пуговиц. Мы, математики, всему придаем значение...
-Я научу тебя танцевать вальс, танго и румбу, - сказала она, заходя в квартиру.
-О, я тоже знаю один великолепный танец...
Ее лицо сравнялось по цвету с платьем...
Когда рассеялись тучи и жители улицы Радости осмелились выйти из своих укрытий подышать свежим, послегрозовым воздухом, все было точно таким же, как и час назад (ну, может, только немножечко чище). Детская площадка быстро наполнилась веселыми голосами. Маленькая светловолосая девочка каталась на проржавевших, скрипучих качелях. Растрепанный мальчишка-озорник изо всех сил раскачивал ее. Она подлетала к безмятежно голубеющему небу и громко, заливисто смеялась, смеялась громче, чем взвизгивали старые качели...
На балконе третьего этажа трепетало на ветру ярко-малиновое платье. На фоне серой стены дома, на фоне
прозрачно голубого неба оно развевалось, как победное знамя...