Гайдученко Галина Викторовна : другие произведения.

43 минуты

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Совершенно неожиданно и непонятным образом меня отбросило в прошлое. Назад, в настоящее, я могу возвращаться всего на сорок три минуты в сутки...

СОРОК ТРИ МИНУТЫ

ПОВЕСТЬ

(18 октября 2022 года)

  
   Совершенно неожиданно и непонятным образом меня отбросило в прошлое. Назад, в настоящее, я могу возвращаться всего на сорок три минуты в сутки...

0x08 graphic

СОДЕРЖАНИЕ

      -- Снимают кино?...................................................................3
      -- Напарник..............................................................9
      -- Авантюрная афера.................................................15
      -- Выкуп..................................................................21
      -- Нужна служанка....................................................29
      -- Деловые люди.......................................................31
      -- Разговор со следователем........................................36
   8. Дом в Одессе.........................................................46
   9. Варшава, Петербург, Одесса....................................50
   10. В тринадцать раз быстрее!....................................60
   11. Домашний учитель...............................................64
   12. Почему сорок три?..............................................................73
   13. В будущее с Ромой................................................75
   14. Грабежи и алиби..................................................78
   15. Тайная благотворительность.................................83
   16. Пора замуж!.........................................................85
   17. Поедем в Аргентину!................................................92
   18. Буэнос-Айрес.......................................................97
   19. Всё новое...........................................................102
   20. Смерти и возрождения........................................106
   21. Поиск "родственников".......................................109
   22. Точка "провала"................................................113
   23. Совмещение времён............................................121
   24. Приключения продолжаются...............................125
  
  
  
  
  
  
      -- Снимают кино?
   Какая хмурая осень... Настроение такое же - тёмное, беспросветное, холодное, сырое... Да и каким ему быть, если умерла моя бабушка? На сами похороны я не успела, приехала уже почти через полгода и сразу же оказалась наследницей маленькой двухкомнатной квартирки на втором этаже старого двухэтажного дома по улице Соломии Крушельницкой. "Ну, и что мне теперь делать? Продать квартиру и вернуться в Одессу, или бросить привычную работу и поселиться здесь, в Тернополе? Но ведь здесь так сыро!..." - Бесцельно бродя по квартире, трогала я то одну, то другую бабушкины вещи. - "Хотя, осень... А не пойти ли мне прогуляться по парку? Пройдусь по набережной озера, перейду по мостику на остров"... - По окну застучали крупные капли дождя. - "Бррр! Как там сыро и холодно! Но раз решила прогуляться, значит, пойду!"
   Чтобы было теплее, я надела тёплые колготки, длинную тёплую юбку, полусапожки на среднем каблуке и длинное плащ-пальто из непромокаемой ткани, которая, как говорят, "возле кожи лежала", то есть, была похожа на мягкую кожу. Надевая перед зеркалом шляпку, я отметила, что вид у меня не радостный - вся одежда оказалась чёрно-коричневых оттенков. "Может, хотя бы зонтик взять яркий? Оранжевый! Пусть хоть над моей головой будет подобие солнышка..."
   Я вышла в коридорчик, протянула руку к верхней полке вешалки, на которой лежало три зонтика - синий, оранжевый и фиолетовый....
   Очнулась я на улице. Дождь не шёл, с безоблачного неба ярко светило осеннее солнце. Зонтика в моих руках не было, значит, взять я его не успела... А где же это я оказалась? Улица была застроена одноэтажными частными домами, дорога и тротуар выложены булыжником, посреди улицы в каменных берегах струился вонючий ручей сточной канавы. Из двора стоящего рядом дома вышла девица в длинной грязной юбке, с платком на голове и с помойным ведром. Она прошла к канаве и выплеснула содержимое ведра в ручей. С другого берега раздался скрип - толстая тётка тоже в длинной серой юбке и калошах на босу ногу качала воду из колонки с большой, изогнутой коромыслом, ручкой. Вода появилась не сразу, но после нескольких качков сначала маленькой струйкой, а потом всё более мощной струёй потекла в подставленное под кран ведро.
   По дороге застучали копыта - две лошади, запряжённые то ли в карету, то ли в бричку, чинно прошли в сторону парка. На козлах сидел кучер с кнутом, а в повозке - молодая женщина в светлой шляпке с перьями и бантами. Из под длинной синей её юбки выглядывали почти белые кружева и ножка в белом чулке и чёрном шнурованном полуботинке на каблучке... Здесь что, кино снимают? Такие реальные костюмы и декорации...
   Тётка, уже набрав два ведра воды, пошла по противоположному тротуару к своему дому. Девицы с помойным ведром уже давно след простыл. Где-то прогудел паровоз, вдали виднелся парк...
   Я хотела в парк, значит, туда и пойду! Прохожих было мало, но все они были одеты как в историческом кино. "Примерно конец девятнадцатого века" - мысленно отметила я, переходя через перпендикулярную моей дорогу. Идти было неудобно - каблуки постоянно проваливались в щели между булыжниками. "Куда подевался асфальт?" - размышляла я, приноравливаясь ступать носками сапожек на середину камней. - "А может, асфальта здесь никогда и не было? Остались же у нас где-то городишки или посёлки, сохранившие былую старину?! Вот в них, наверное, и снимают исторические фильмы. Но ведь я в Тернополе? Или нет?..."
   Перейдя ещё одну дорогу, я вошла в парк. Здесь дорожки
   были посыпаны мелким гравием с песком. Идти стало немного легче, хотя каблуки иногда проваливались по самую подошву в песок. " Ничего, вот выйду к озеру!... Не могли же они и набережную переделать!" Но ни озера, ни набережной, ни, конечно, острова не было. Протекающая мимо дорожки канава впадала в небольшую речушку, бегущую куда-то по широкому лугу за парком. А мостик через неё был! Не такой, какой я видела вчера на озере, но был. По дорожкам гуляли молодые парочки, целомудренно держась под руки. Со старомодными детскими колясками, о чём-то болтая, прошли две няни. Пробежала стайка чумазых мальчишек в лохмотьях... Всё было слишком реально и в то же время невозможно.
   Я решила подняться в город. Выйдя из парка в том месте, где жила моя тётя, я увидела просто поросший кустами и деревьями холм. Не то что пятиэтажек, построенных в начале шестидесятых, вообще никаких домов тут не было. Пришлось повернуть налево и пойти к центру города. К тому центру, который знала я, где с одной стороны площади находился театр, с другой аллея с фонтанами вела к универмагу, а по бокам стояли пятиэтажные дома. Теперь здесь всё выглядело по-другому. Ни универмага, ни театра не было. Площадь была, но вдоль улицы стояли одноэтажные и двухэтажные особняки. По тротуарам ходили люди в старинных одеждах, по дорогам ездили конные экипажи, а все вывески были написаны дореволюционным шрифтом с ятями, фитами, твёрдыми знаками... "Хорошо, что я надела длинную юбку и длинное пальто" - промелькнула у меня мысль. - "Никто не обращает на меня внимания. Вот бы они удивились, увидев меня в куртке и брюках или в короткой юбке..."
   И тут я почувствовала, как чья-то рука влезла ко мне в карман. Делая вид, что ничего не замечаю, я схватила воришку за руку, развернулась и увидела перед собой удивлённое лицо беспризорного мальчишки лет тринадцати. Огромные голубые глаза с длинными ресницами отчаянно заморгали и из них потекли слёзы.
   - Пани, не сдавайте меня полиции! Я уже два дня ничего не ел! Дайте копеечку на хлеб! - Размазывая слёзы по грязным щекам, затянул мальчишка.
   - Не бей себя ушами по щекам! - Процитировала я любимого Остапа Бендера. - Сразу бы попросил, а то лазишь по карманам... Сначала научись воровать, а потом уже пробуй. - Я нащупала в глубоком кармане горсть мелочи и вынула её наружу.
   - Так я и учусь. - Ответил мальчишка, протягивая за монетами руку. - А что это? - Он с удивлением разглядывал мои монетки по одной и по две гривны. - Это из какой страны монеты?
   "Опачки!" - Спохватилась я. - "У меня же все монеты двадцать первого века!"
   - Это из Аргентины! - Ляпнула я первое, что пришло мне в голову. - Знаешь такую страну?
   - Нет, не знаю. А это далеко?
   - Очень далеко.
   - А наши монеты у пани есть?
   - Оказывается, нет. Есть ещё от жилетки рукава и дырка от бублика. Сама не представляю, что теперь делать. Я ведь тоже с самого утра ничего не ела... - И я побрела, куда ноги понесли.
   Целый день я бродила по городу. На небо несколько раз набегали тучи, пару раз пускался моросящий дождик. Я устала, замёрзла, хотела есть... Долго сидеть на скамейке было невозможно из-за холодного ветра, поднявшегося к вечеру. Надо было где-то согреться, и я решила отправиться на вокзал. Если бы я была в кроссовках! Ноги на каблуках устали настолько, что я шла от скамейки до скамейки, садилась на пару минут и шла дальше. И тут я заметила, что приметив впереди следующую скамейку, я оказывалась возле неё всего за каких-нибудь пять-шесть шагов. Встала со скамейки, сделала два-три шага, оказалась рядом с другой скамейкой, ещё пара шагов - и я сажусь. "Не может быть! Это же телепортация! А ну-ка..." - я начала отсчитывать шаги от скамейки до скамейки, иногда расстояние в тридцать метров удавалось преодолеть всего за два-три шага. "Хорошо, что уже стемнело!" - спохватилась я, оглядываясь по сторонам. - "Кажется, никто ничего не заметил..." Теперь, получив новую способность перемещаться, до вокзала я добралась довольно быстро.
   В помещении вокзала уже горели электрические лампочки и было значительно уютней, чем на улице. В зале ожидания сидели люди с тюками, баулами, саквояжами. Между скамеек сновали мальчишки. Я села на ближайшее свободное место и даже задремала от усталости. Проснулась я оттого, что кто-то задел меня локтем. Тот самый паренёк, которому я чуть не дала деньги двадцать первого века, пытался через меня дотянуться до саквояжа храпевшего рядом мужчины в пальто с каракулевым воротником.
   - Опять ты?
   - Я только учусь! Надо же как-то выживать! - Полушёпотом ответил тот, хитро подмигнул мне и собрался бежать дальше.
   - Сядь! Давай поговорим. - Ухватилась я за его руку. - Тебя как зовут?
   - Ромек. А пани?...
   - Галина Викторовна. Пани Галина. Что собираешься делать?
   - Ещё немного пошустрю тут, потом заберусь в какой-нибудь вагон и посплю.
   - А там тепло?
   - Не-а! Но на вокзале нельзя, лягавые заметут.
   - Да? А я думала здесь поспать.
   - Если проверят, что билета нет, обязательно загребут в
   каталажку. Ну, я побёг! А то вон к нам уже фараон присматривается! - И он убежал.
   Я посмотрела на часы, висящие над входом. Было без четверти девять. Народ зашевелился и потянулся к перрону. Видимо, приближался какой-то поезд. Сделав вид, что мне тоже на него, я вместе с толпой вышла на перрон, а затем вместе с вышедшими из вагонов, прошла на площадь перед вокзалом. "И куда мне теперь?"
   Я несколько раз пробовала представить своё время и пройти к своему дому в Тернополе двадцать первого века. Ничего не получалось. Перемещение происходило только в пространстве этого времени. Совершенно случайно я остановилась перед витриной продуктового магазина. Фонарь тускло освещал его небольшой участок с полками, на которых лежали несколько не проданных булок, круги колбасы и сыра, бочки с соленьями и селёдкой... Не знаю как, но представив себя возле одной из полок, я очутилась в середине. Схватив булку и кусок колбасы, я принялась жадно жевать. Немного утолив голод, я позаглядывала в бочки, закусила сухомятку солёным огурцом, хлебнула немного рассола... В желудке разлилось тепло, глаза начали слипаться. Я прикорнула в уголке и задремала...
   Вдруг меня как током ударило. Пока темно, надо раздобыть денег! Ведь в здешних банках нет ни видеонаблюдения, ни компьютеров! На кого я там смогу наткнуться? Разве что на сторожа. Если осторожненько, то он меня может и не заметить. Надо идти искать банк!
   Банк я нашла всего в паре кварталов от магазина. Осторожно "прошла" сквозь двери и остановилась у самого входа. Было темно. В дальнем углу длинного и широкого зала светилась керосиновая лампа сторожа. Он дремал, сидя за столом. Перед ним стояла бутылка, наполовину наполненная молоком и недопитый стакан. Мгновение - и я стою возле стола. Стакан я трогать не стала, а прямо из горлышка выпила почти всё молоко. "Теперь бы найти хранилище" - подумала я и отправилась осматривать внутренности банка. От стенки к стенке, от двери к двери я перемещалась не шагами, а с помощью телепортации, поэтому звука шагов сторож услышать никак не мог. Наконец, я увидела дверь, закрытую на множество хитроумных затворов. "Вот оно!"
   Раз! - и я за дверью. На полках лежали пачки купюр, в фанерных коробках, расфасованные по мешочкам, лежали монеты, в дальнем углу в деревянных ящиках с крышками оказались золотые и серебряные слитки. "Что брать?" - задумалась я. - "Монеты и купюры!" Я достала из коробки один мешочек с монетами и взяла с полки две пачки каких-то купюр. "Теперь можно и в гостиницу!" - Я взглянула на часы, было всего без пяти одиннадцать вечера. - "Вполне нормальное время для прибывшей с каким-нибудь поездом!" - Я развернулась, чтобы выйти из хранилища и переместиться на улицу...
   ... И тут же оказалась у себя дома. В той самой квартире, которую оставила мне бабушка.
  
      -- Напарник.
   В полной растерянности я зачем-то сунула деньги в сумочку, оставленную на столе, в неё же положила складной синий зонтик и, совершенно обессиленная, рухнула прямо в одежде и с сумочкой на диван. "Вот так полежу немного, отдохну, а потом разденусь и лягу спать..."
   Очнулась я от холода. Я снова была в Тернополе позапрошлого века, лежала на привокзальной скамейке. Вокзальные часы показывали одиннадцать часов и тридцать восемь минут. "Всего сорок три минуты!..." - Мысленно воскликнула я.
   Из вокзала потянулась вереница людей. К ним подъезжали извозчики и предлагали подвезти куда надо.
   - С какого пан поезда? - Спросила я проходившего мимо
   мужчину.
   - С Киевского. - Приподняв шляпу, ответил тот.
   - Извозчик! - Окликнула я проезжавший мимо экипаж. - В приличную гостиницу, будьте любезны!
   Извозчик довольно быстро подвёз меня к гостинице, фасад которой был освещён электрическими фонарями. Вытянув из сумки первую попавшуюся купюру, я сунула её обалдевшему извозчику.
   - Сдачи не надо!
   Перекрестившись, извозчик взмахнул кнутом и помчал по ночной улице с такой скоростью, на которую только была способна его лошадь.
   Минут через двадцать, раздевшись возле тёплой печки, отделанной керамической плиткой, приняв тёплую ванну, горячую воду в которую принёс в ведре служащий, я уже лежала в чистой постели, сложив на всякий случай всю свою одежду и обувь в полиэтиленовый пакет, найденный в моей сумке. Туда же я сунула и сумку с деньгами, а сам пакет накрутила ручками на свою руку - мало ли где я проснусь...

***

   Проснулась я в той же гостинице. В тёплой уютной кровати. За окном снова светило солнце. "Да, октябрь в этом году куда более приятный, чем в нашем..." - я потянулась и случайно задела какой-то шнурок, висящий у изголовья. За дверью раздался едва слышный звонок и через пару минут в мою дверь постучали.
   - Войдите! - Я села в постели, натянув одеяло по самую шею.
   - Чего пани желает? - Спросила вошедшая горничная, приседая в книксене.
   - А можно заказать завтрак в номер? - Поинтересовалась я.
   - Можно, но это будет стоить почти в два раза дороже, чем столоваться внизу в нашей столовой.
   - Этого на завтрак хватит? - Я достала ещё одну купюру.
   - Ой, пани! Вы, наверное, из далёких краёв? Этого хватит
   и на завтрак, и на обед, и на ужин, и на чаевые, и...
   - Вот и прекрасно! Принеси мне хороший завтрак, а остальное возьми себе. Да, и свежую газету!
   Горничная, осторожно взяв купюру двумя пальчиками, сделала поспешный книксен и мгновенно скрылась за дверью.
   Не успела я одеться, как завтрак был уже в моей комнате. На круглом столе, стоящем посредине номера и накрытом белой скатертью с синей бахромой по краю, стояла тарелка с картошкой и мясом в подливе. Возле горячего чайника появилась сахарница с неодинаковыми кусками сахара, видимо отколотыми от более крупного. Возле плетёной из лозы корзиночки с хлебом оказалась маслёнка с настоящим маслом, которого в наших магазинах найти уже просто невозможно. В кувшинчике белели сливки, в стеклянной розетке краснело вишнёвое варенье, на отдельной тарелочке испускала пряный аромат селёдка, нарезанная ровными ломтиками... Я съела всё. Даже не ожидала от себя такого. Видимо, дал себя знать вчерашний голод. Газета, свёрнутая трубочкой, лежала рядом. Я развернула её и прочитала дату - 18 октября 1894 года. "Это же сто тридцать лет тому назад! Ничего себе меня занесло!..."
   Я выглянула в окно - девятнадцатый век. Дамы в приталенных, но с широкими сборками полупальто и в длинных юбках. Господа в длинных пальто, в шляпах и с тростями, нищие возле магазинов, лошади, запряжённые в повозки с извозчиками на козлах... "А теперь в город!" - сама себе скомандовала я и, прихватив сумочку с деньгами и зонтиком, вышла под ласковое октябрьское солнышко.
   Тернополь конца девятнадцатого века, оказывается, можно было обойти весь всего за один день. Если, конечно, на некоторых участках пользоваться телепортацией. Я постоянно посматривала на мобильник, чтобы отметить вре-
   мя, если вдруг снова перемещусь в двадцать первый век.
   Недалеко от костёла я снова нос к носу столкнулась с Ромеком.
   - Добрый день, пани! - Как со старой знакомой поздоровался он со мной, приподнимая свой кашкет над всклокоченными волосами. - Как пани чувствует себя сегодня?
   - Пани чувствует себя превосходно и у неё появились деньги! - Ответила я. - Приглашаю тебя пообедать в ресторан.
   - Меня в ресторан?! А меня туда пустят?
   - Пусть попробуют не пустить! Эй, извозчик! - Крикнула я вдогонку проезжавшему экипажу, но извозчик из-за цокота копыт и грохота колёс меня не услышал.
   Ромек сунул два пальца в рот и свистнул так, что у меня заложило уши. Извозчик тут же остановился и оглянулся назад. Ромек, как настоящий кавалер, подвёл меня за руку к экипажу, помог взобраться в него по неудобным ступенькам, уселся рядом с извозчиком и громко приказал:
   - В "Асторию"!
   Возле "Астории" я снова протянула извозчику купюру.
   - Что пани делает?! - Воскликнул Ромек. - Это вам не Аргентина! Проезд стоит всего десять копеек! А вы даёте червонец! Монеты у пани есть?
   - Есть. - Позвенела я монетами в сумке, сунула руку в спрятанный там мешочек и достала горсть монет.
   - Вот этого хватит! - Ромек отдал извозчику две медные монеты по пять копеек, а остальное сунул себе в карман. - Пани совсем не разбирается в наших деньгах. - И он повёл меня к дверям.
   - Не положено! - Грозно поправляя усы, преградил ему путь швейцар.
   - Он со мной! - Показала я швейцару веер из нескольких
   червонцев.
   - Вот тебе на чай! - Снисходительно посмотрел на него Ромек и, не отсчитывая, сыпанул тому в руку несколько мелких монет.
   Швейцар козырнул грязному босяку.
   - Простите, пани! Паныч! Не знал... Проходите! - Засуетился швейцар, свернувшись в поклоне чуть ли не пополам и распахивая передо мной и Ромеком двери с золочёными круглыми ручками. - Эй, человек! - Крикнул он пробегавшему мимо официанту. - Самое лучшее место для пани и паныча! Обслужить по высшему разряду!
   - Нам бы умыться сначала. - Пробормотала я, оглядываясь.
   - Прошу пани! Вот сюда! А панёнок может пройти вон туда!
   - Ромек, ты умойся, причешись, поправься... Чтобы выглядел рядом со мной прилично.
   - Слушаюсь, пани! - И Ромек исчез за дверью мужской комнаты.
   Умытый, причёсанный, заправленный и подтянутый Ромек выглядел уже довольно сносно, если бы не его костюм, явно с чужого плеча. Я заказала всё самое лучшее. Сама я ела с аппетитом и любопытством незнакомые старинные блюда, а Ромек уплетал за обе щеки всё и, казалось, даже не успевал пережёвывать. Я сделала три заказа, пока Ромек не откинулся на стуле и не сказал:
   - Всё! Больше не могу! Наелся на целую неделю...
   - Не делай из еды культа. - Посоветовала я словами Остапа Бендера.
   - Угу. - Ромек разомлел от еды и сыто щурил глаза.
   - Надо бы тебя приодеть. - Задумчиво осмотрела я его с ног до головы. - Ты знаешь тут поблизости какой-нибудь магазин с готовой одеждой?
   - С готовой одеждой? Такого не знаю. Но тут поблизости есть мастерская Крафмана, который шьёт что угодно и подго-
   няет по фигуре почти готовые вещи.
   - Ладно, веди к Крафману. Командовать парадом буду я!
   - Каким парадом? - Удивился Ромек. - Разве в городе будет парад?
   - Никакого парада не будет, это просто выражение такое из моей любимой книги. Привыкай, я люблю её цитировать.
   Крафман и его жена обмеряли нас с Ромеком, посовещались, что-то порасспрашивали, и, уточнив в какую гостиницу доставить уже оплаченный мною заказ, сказали, что полный гардероб для пани и её сына будет доставлен завтра к вечеру.
   - Пани собирается меня усыновить? - Подозрительно посмотрел на меня Ромек, когда мы вышли на улицу.
   - Больно надо! - Ответила я. - Я думаю, не нанять ли мне тебя в помощники... Хотя, если люди будут думать, что ты мой сын... Это может быть полезным для дела...
   - Для какого дела? Мы что, собираемся на какое-то крупное дело? Учтите, пани, я только вор, на убийство я не пойду!
   - И не надо! Я чту уголовный Кодекс! Я предлагаю просто авантюрные аферы!
   - Слова-то какие: "авантюрные аферы"! Я таких и не слышал. А что они означают?
   - Поживёшь - узнаешь! Я думаю проделать что-то в духе Остапа Бендера.
   - Какого Остапа Бендера?
   - Ах, да! У вас тут его ещё не знают... Ничего, я тебе дам почитать.
   - А я читать особо и не умею. Только вывески.
   - Значит, я тебя научу! А теперь - в гостиницу! Надо снять тебе комнату.
   - Мне комнату? Настоящую?! С печкой?!!
   - Конечно. И с туалетом, и с ванной.
   - Да мне бы и уголка в комнате пани хватило...
   - А как мне раздеваться, если ты будешь в моей комнате?!
   Нет уж! Будешь жить отдельно!
  
      -- Авантюрная афера.
   Только я собралась сунуть в рот вилку с наколотым на неё маринованным грибочком, сидя с Ромеком в моём номере за ужином, как снова оказалась у себя дома. Было тринадцать минут девятого. "Интересно, сколько времени я здесь пробуду в этот раз?" - металась я по комнате, собирая необходимые вещи. - "Так...Ноутбук, зарядка, нижнее бельё... Зубная щётка, паста, расчёска, косметичка... Блокнот, ручка, шампунь... Что-то из одежды, похожей на мужскую... Да! Ещё Ильфа и Петрова прихватить! И пару тетрадей, чтобы учить Ромека..."
   В гостиничном номере девятнадцатого века я очутилась ровно через сорок три минуты. "Как и в прошлый раз" - констатировала я. Ромек недоумённо смотрел на меня и машинально продолжал дёргать шнурок настольной лампы, включая и выключая электричество. Наверное, он занимался этим всё время моего отсутствия.
   - Это какой-то фокус или, как пани говорила, авантюрная афера? - Наконец, сглотнув комок в горле, спросил он.
   - И фокус и авантюрная афера. - Ответила я. - Нас топят, а мы выплываем, кто как может. Вот, смотри, что я принесла! - И я вывалила на стол все собранные вещи, завёрнутые в скатерть с бабушкиного стола.
   - А пани вот так может куда угодно?
   - Наверное. - Пожала я плечами.
   - А деньги пани взяла...
   - В банке. Ночью. - Подтвердила я его догадку.
   - Вот это афера!!! Авантюрная... А сегодня ночью...
   - Сегодня ночью мы будем спать!
   - А завтра?
   - А завтра начнём учиться. Мне нужен грамотный напар-
   ник.
   - Зачем?
   - Чтобы тебя везде принимали, как паныча. Я же пани?
   - Самая настоящая!
   - А если ты мой сын, то разве можешь быть неграмотным?
   - Н-да... Можно спалиться... Ладно, ради большого дела я готов учиться!
   Утром я заставила Ромека переодеться в мои брюки, рубашку и свитер. Ромек долго игрался с молнией на брюках, удивляясь, как она их застёгивает и расстегивает. Завтрак я заказала в номер, а потом мы сели за письмо... Оказалось, что учиться надо и мне, я ведь совсем не знала грамоты девятнадцатого века. Кроме того, эти деревянные ручки с металлическими перьями, эти чернильницы! Уже через полчаса у нас обоих руки были в чернилах, а в тетрадях было больше клякс, чем букв.
   - Это потому, что я из Аргентины. - Пояснила я Ромеку. - У нас там совсем другие ручки. Вот такие. - Показала я обычную шариковую ручку. - Ничего, купим учебники и будем учиться вместе. А пока я тебе почитаю про Остапа Бендера...
   К обеду мы спустились в столовую гостиницы. Ромек выглядел вполне прилично, но моя узкая юбка и свитер выглядели совсем не так, как одежда местных женщин. Ромек подсказал, что волосы лучше собрать в причёску, а на плечи накинуть хотя бы платок.
   - А где же мне взять платок? - Идя по коридору, вслух подумала я.
   И тут я увидела вчерашнюю горничную. Поверх белого фартука у неё был крест-накрест завязан пуховый платок. Ещё бы! В гостинице позапрошлого века нормальной считалась температура 17 градусов.
   - Барышня! - Окликнула я её.
   - Чего пани изволит? - Остановилась в книксене та.
   - Мне нужен ваш платок. Прямо сейчас.
   - Пани, давайте не больше рубля! - Прошептал Ромек.
   Вся моя мелочь оказалась по пять копеек. Отсчитав рубль,
   я высыпала горсть монет в руку горничной, которая уже накинула платок на мои плечи. Но даже в платке я выглядела не так, как надо. Это я поняла, когда услышала, как за моей спиной одна из посетительниц с презрением бросила:
   - Суфражистка! Такие скоро и в брюках будут ходить!

***

   Одежду от Крафмана принесли к пяти часам вечера, когда на улице сгустились сумерки и начали зажигаться фонари. Некоторые фонари были электрическими, некоторые - газовыми. Мы с Ромеком разошлись по своим номерам, чтоб переодеться. До чего же неудобной оказалась эта одежда! Юбка имела кучу складок, а сзади собиралась в объёмный хвост. Блуза сзади застёгивалась на множество пуговиц, справиться с которыми я сама никак не могла. Пришлось позвать на помощь горничную. Пальто из-за ватиновой подкладки было ужасно тяжёлым. Шляпка была почти привычной, но с множеством прикреплённых к ней цветочков и листочков.
   - Я готов! - Появился на пороге приодетый Ромек. - Теперь мы идём на дело?
   - Скоро только кошки родятся! Чтобы делать большие дела, надо выглядеть соответственно! - Заявила я. - Сначала в парикмахерскую!
   В парикмахерской я объяснила, что приехала издалека, а поэтому не знаю здешней моды. Пока мастер возился с космами Ромека, его жена показала мне несколько образцов причёсок на каждый день.
   - Куда теперь? - Ромек постоянно одёргивал своё пальто, поправлял новенький кашкет на стриженой голове и явно чувствовал себя непривычно.
   - Во-первых, не дёргайся, а то привлечёшь к нам лишнее
   внимание. А во-вторых, я иду в банк.
   - А я?
   - А ты остаёшься на шухере.
   - Пани, вы только монет наберите разных! Чтобы не отсчитывать по пятакам.
   - Ладно. А купюры какие лучше брать?
   - Пусть пани берёт разные.
   Мы дошли до здания банка. Другого, не того, в котором я
   была вчера.
   - А сколько банков в вашем городе? - Спросила я Ромека, внимательно разглядывая фасад.
   - Три.
   - Угу... Посмотри, чтобы никого не было. Как только скажешь: "Можно!", я исчезну. Не хотелось бы, чтобы это кто-нибудь увидел.
   Мы стали медленно прохаживаться по улице, прохожих на которой было совсем мало.
   - Если всё будет спокойно, ты будешь сидеть вон на той скамейке. Мне её будет видно из окна банка. Если на улице будут люди, ты будешь ходить вокруг. - Делала я распоряжения, как заправская воровка, вспоминая фильм о Соньке Золотой Ручке.
   - Можно! - Сказал Ромек, дождавшись, когда пара студентов завернула за угол.
   Я сразу же представила себя за дверью банка и оказалась внутри. Этот банк был намного меньше, чем вчерашний. Здесь сторож сидел прямо в центре небольшого зала лицом ко входу. На его столике горела обычная свеча, освещая лишь небольшой круг, поэтому я оказалась в тени. Присев почти до самого пола, я продвигалась вдоль стенки, высматривая двери во внутренние помещения. Дверь оказалась за спиной сторожа. Я бесшумно "портанулась"* сразу за дверь и пошла -------------------------------------------------------------------------------------------------------
   *Портанулась - телепортировалась, то есть мгновенно переместилась в пространстве.
   искать хранилище.
   В этот раз я не торопилась и выбирала деньги более тщательно. Сначала набрала по две пачки бумажных кредиток
   номиналом один, три, пять, десять, двадцать пять и сто рублей. Затем принялась рассматривать мешочки с монетами. Взяла каждого вида по одному мешочку - по четверть копейки, по полкопейки, по копейке, по две, по три, по пять, по десять, по пятнадцать и по двадцать пять. Ещё нашла ящики с медными рублями и с золотыми. Золотые брать не стала.
   Выходить в центральный зал, где сидел сторож, мне не пришлось. Одно из окон внутренних помещений выходило на улицу, на которой ждал меня Ромек. Он не сидел, ходил вокруг скамейки и делал вид, что греется. "А может, он и в самом деле замёрз?" - подумала я. - "Вон на улице какая холодина..." Но тут мимо Ромека прошёл мужчина в длинном пальто, в котелке и с тростью. Ромек постоял, глядя ему вслед, огляделся и сел на скамейку. "Значит, теперь можно..." Я оказалась сидящей рядом с Ромеком. В руках у меня был полный полиэтиленовый пакет.
   - Ой, пани! Вы так неожиданно исчезаете и появляетесь!... Авантюрно и аферично! А меня научите?
   - Не знаю. Может, научу, а может и не получится. На, держи! На блюдечке с голубой каёмочкой! - Отдала я ему пакет с деньгами.
   - Странная сумка... - Заглянул в пакет Ромек. - У нас тут таких нет, она может привлечь внимание... Ого! Да тут целое
   состояние! А блюдечка нет... А монет сколько?
   - Не знаю. Дома пересчитаем.
   - Тогда надо скорее уходить.
   - Не спеши. Сиди, как сидел. - Я приобняла Ромека за плечи и мы оба оказались в моём номере.
   - Ух, ты! - Воскликнул Ромек. - У меня аж голова закружилась! Это ж так можно и в Варшаву и даже в Санкт-
   Петербург!
   Я сняла пальто и увеличила газ в кафельной печке - к местным температурам помещений я ещё не привыкла.
   Ромек, не раздеваясь, высыпал содержимое пакета на стол и принялся считать. Деньги считать он умел отлично.
   - Я вижу, что математике тебя обучать не придётся. - Бросила я, проходя мимо.
   -Угу... - Не переставая считать, согласился он. - Всего двенадцать пачек кредиток на четырнадцать тысяч четыреста рублей. - Через некоторое время сообщил Ромек. - И монет на сумму пятьдесят шесть рублей семьдесят пять копеек. Да ещё сто медных рублей.
   - Итого четырнадцать тысяч пятьсот пятьдесят шесть рублей семьдесят пять копеек. - Подсчитала я. - Добавь ещё эти. - Я высыпал на стол то, что осталось со вчерашнего дня. К сегодняшней сумме добавилось ещё больше полутора тысяч.
   - Это много? - Спросила я.
   - За один рубль можно купить полтора килограмма рыбы, сорок яиц или килограмм масла! - Начал вводить меня в ценовую политику Ромек. - Килограмм мыла или мёда, а если добавить двадцать копеек, то можно купить целого гуся! А от Тернополя до Варшавы можно доехать за два рубля в почтовой карете. А на поезде... Я ещё никогда не ездил на поезде, только спал в вагонах на вокзале.
   - Вот в Варшаву, для начала, мы и поедем. Только надо сделать документы... Ладно, завтра решим. А сейчас - спать!
   Вставая из-за стола, Ромек сунул несколько купюр себе в карман.
   - Стой! - Остановила я его уже почти в дверях. - Не будь таким пошлым. Не стоит любить деньги больше, чем надо. Давай-ка установим правила сотрудничества. Во-первых, у своих не красть! - И я вынула припрятанные кредитки из его кармана. - Во-вторых, прибыль делим по потребностям, а остальное оставляем для дела. Вот зачем тебе эти тридцать пять рублей?
   - Ну... Сначала куплю себе пачку сигарет...
   - А ты что, без курева не можешь?
   - Могу. Я вообще-то всего два раза окурки пробовал.
   - Понравилось?
   - Не-а. Но это так значительно! Как будто я зажиточный господин.
   - До господина тебе ещё далеко, а курящих я вообще не люблю. Курево может помешать нашему делу. А деньги... Вот ты бесплатно живёшь в отдельном номере, в тепле, в уюте, с удобствами... И кормишься в ресторане. Но... Ладно, партнёры должны быть независимыми в мелочах. Денег мне не жалко. Вот тебе на карманные расходы, только чтобы с умом! - И я дала Ромеку сто рублей купюрами и мелочью.
   Я выставила ошарашенного Ромека за двери, вызвала служащего и приказала наполнить свою и Ромекову ванны горячей водой.

***

   Не успела я влезть в ванну, как снова оказалась в своей квартире. Совершенно голая и мокрая. Пришлось быстренько принять душ, надеть махровый банный халат и, посматривая на часы, собрать в дорожную сумку калькулятор, удлинитель на пять розеток, фен и ещё кучу разной полезной мелочи. "Надо бы Ромеку обувь подобрать..." - прошмыгнула в голове мысль. - "Хотя, вряд ли он влезет в мои мокасины. Ничего, завтра купим ему ботинки." Я ещё успела посмотреть кусочек какого-то сериала по телевизору и ровно через сорок три минуты оказалась перед дверью в ванную своего номера. Вода в ванне была уже еле тёплой. Я простирала своё бельё, развесила его перед печкой и легла спать.
      -- Выкуп.
   Проснувшись утром, я долго не вставала. "Интересно, как
   бы научиться управлять моими перемещениями во времени?" - размышляла я. - "Было бы гораздо удобнее, если бы это происходило не так внезапно..." Я постаралась проанализировать свои ощущения перед временным прыжком. Ничего, кроме лёгкой тошноты и тянущего чувства в районе поджелудочной железы не припоминалось. "В первый раз я была совсем голодной. Неудивительно, что меня начало тошнить... А во второй, хотя я уже и села за стол, но поесть не успела... Так, надо встать и поесть. Может, это только совпадение, а может и в самом деле перед прыжком начинает тошнить..."
   Не успела я привести себя в порядок, как в дверь осторожно постучали.
   - Можно? - Заглянул в номер Ромек.
   - Заходи! Завтрак сюда закажем, или спустимся вниз?
   - Если пани всё равно, то давайте спустимся вниз.
   После завтрака мы отправились гулять по городу. Маршрут я запросила по ювелиркам. По дороге рассказала своему напарнику о том, что прибыла из будущего и сколько времени здесь пробуду, даже не знаю.
   - Если исчезну насовсем, все деньги твои. - Я остановилась возле витрины. - Заходим, стоишь в сторонке, ничего не трогаешь, только осматриваешься и запоминаешь. Где, что, сколько...
   - Ну, что пани украла? - Спросил Ромек, когда мы вышли из первого магазина.
   - Пока ничего. Это разведка. В следующем магазине что-нибудь куплю.
   - Зачем? Мы же можем и так...
   - Чтобы не привлекать внимание. Да, заходили. Да, купи-
   ли. Да, денег полно. Так что, если у кого-то что-то пропадёт,
   мы, вроде, ни причём.
   В следующем магазине я купила витой браслет из золота, под откидной крышечкой которого прятались часики. Не светить же мне в этом времени свой мобильник! Тем более что тут он как телефон и не работал.
   - Пани желает сделать вензель на крышечке? - Спросил продавец.
   - Да, желаю. А это долго будет?
   - Всего десять минут! - Расплылся в улыбке продавец. -
   Только скажите ваши инициалы.
   - "Г" и "Б". - Ответила я по привычке. - "Ой! Что я делаю?!" - тут же мысленно спохватилась я. - "У меня же документов нет! Теперь придётся придумывать имя под эти инициалы. Не говорить же, что я его пока не знаю..." - А пока принесите мне и моему сыну чаю. - Скрывая растерянность, я отвернулась, приметила у окна столик с креслами и пошла садиться.
   - И печенья! - Подал голос Ромек, усаживаясь рядом со мной. - "Г" и "Б" - это ваши настоящие инициалы? - Шёпотом спросил Ромек, откусывая кусочек от печенья и запивая его чаем.
   - Ну... Здесь я пока нахожусь под именем Галина Буйнова. - Но этим именем долго пользоваться нельзя. Нам срочно нужны новые документы. Хотелось бы заняться ими уже сегодня после обеда.
   Очень скоро мне вынесли мой браслет с выгравированными переплетающимися между собой буквами "Г" и "Б". "Г" располагалась чуть выше, "Б" - чуть ниже, с хитроумными завитками и росчерками. Я тут же надела браслет на руку. Золотые часики показывали без четверти час.
   - Ещё один магазин, и пойдём обедать. - Решила я.
   В третью ювелирку я вошла одна, оставив Ромека сидеть на скамейке. Когда, купив себе небольшое кольцо с изумрудом в витой оправе и цепочку с таким же кулоном, я вышла, Ромека на месте не было. "Куда он подевался?" - в растерянности я уселась на скамейку. - "Разве может он пропустить обед?"
   Просидев так с полчаса, я отправилась к ближайшему ресторану. "Он же знает, что мы собирались обедать. Значит, если не дурак, найдёт меня там." Но Ромек не появился ни к обеду, ни после обеда. К гостинице я отправилась одна.
   Ромек потянул меня за рукав возле входа. Кашкета и нового пальто на нём не было. Вместо них появилась какая-то грязная кепка и драный пиджак с чужого плеча. Из дырявых ботинок торчали грязные замёрзшие пальцы.
   - Что случилось? - Удивилась я. - Свои же босяки обокрали?
   - Угу. Главарь нашей воровской банды пан Вацлав всё отобрал и приказал ограбить пани. Но я не хочу, я хочу на большое дело - авантюрную аферу. Поэтому я вас предупреждаю. Вы мне дайте, сколько не жалко, а я скажу, что у пани больше нет. - Ромек сжался и дрожал под пронизывающим ветром и начавшим накрапывать дождиком.
   - А где этот твой пан Вацлав?
   - Вон там за углом, следит.
   - Веди меня к нему. Скажи, разговор будет.
   Пан Вацлав оказался прыщавым пареньком лет семнадцати-восемнадцати. В окружении десяти-тринадцатилетних мальчишек он, конечно, выглядел взрослым. На нём был котелок, куцое пальто, из коротких рукавов которого выглядывали длинные тощие руки, ботинки с калошами, трость в руках и незажжённая сигара в зубах.
   - Чего надо? - Вальяжно подошёл он вместе с Ромеком к скамейке в беседке, куда я спряталась от дождя.
   - Садись. - Смерила я его оценивающим взглядом. - Ты о Соньке Золотой Ручке что-нибудь слышал?
   - Что-то слышал. Говорят, фартовая воровка. А выглядит,
   как настоящая пани.
   - Вот так? - Я гордо вскинула голову и приняла элегантную позу.
   - Неужто?... Не может быть! Сонька всё больше по столицам промышляет.
   - Но иногда надо залечь на дно. Для следующего дела мне
   нужен твой хлопак. - Я кивнула на Ромека. - Будем договариваться?
   - Хлопак мне и самому нужен, я с него по четвертному в день имею. - Приврал Вацлав.
   - А за выкуп? Сколько хочешь?
   - Ну... - Вацлав задумался, не желая продешевить. - Пять сотен кредиток и цацки! - Вдруг выпалил он.
   Ромек и стоявшие рядом с ним мальчишки аж присвистнули.
   - Ладно. - Спокойно сказала я. - Я иду за деньгами, а ты приводишь мне Ромека. В его одежде. В гостинице проведём обмен. За цацками мы с ним пойдём завтра.
   - А чего не сегодня?
   - Сегодня мы там уже были, зачем привлекать лишнее внимание?
   - А если...
   - Колбаса в тесте! Не хочешь денег, я себе другого хлопака найду! - Я решительно встала. - Жду через час. И чтоб в гостиницу он пришёл чистый и одетый.
   - Не может же такая пани знаться с грязным босяком! - Поддакнул Ромек, чихая и шмыгая носом.
   Пройдя в свой номер, я разделась и, накинув на плечи платок, спустилась вниз. Найдя укромное место под раскидистой пальмой, я села в кресло и принялась ждать. Ровно в назначенное время в гостиницу вошёл Ромек и подошёл ко мне. Через пару секунд к нам подошёл пан Вацлав, всё так же, не выпуская изо рта затушенную сигару.
   - Вот деньги. - Протянула я ему свёрнутую трубочкой газету, в которую завернула пятьсот кредиток. - За цацками придёшь завтра к той самой скамейке, где сидел Ромек. - Я встала и повернулась к Ромеку. - А ты за мной! - Не оглядываясь, мы пошли в номер.
   - Ничего! - Ободряюще положила я руку на плечо Ромека.
   - Мы им этого не простим! Мы им это запомним!
   Ромек чихал и шмыгал носом. Я заставила его принять горячую ванну, напоила чаем с мёдом. Горничная, прикормленная щедрыми чаевыми, усердно мне помогала. К восьми часам у него начался жар. Надо было вызывать врача. Пока горничная бегала вниз к телефону, я снова почувствовала лёгкую тошноту и тянущую тяжесть в поджелудочной. Глядя на часы, отсчитывала секунды. Ровно через пятьдесят шесть секунд оказалась в бабушкиной квартире. "Интересно, кто раньше появится - доктор или я? Скорых помощей там нет, значит, он либо придёт пешком, либо приедет на извозчике... Чем он будет лечить мальчишку? Горчичниками, банками и растираниями? Надо поискать что-нибудь более действенное!" Я покопалась в аптечке, нашла жаропонижающее, отхаркивающее, капли для носа, запаслась салфетками и ингалятором, а также на всякий случай прихватила электрогрелку. Я уже знала. что напряжение в электросети конца девятнадцатого века достигало 1200 ватт, но его можно было вручную понижать с помощью трансформаторов.
   Я вернулась в номер раньше, чем появился доктор. Ромек уже вовсю кашлял, видимо, простудился не на шутку. Раздался стук в дверь, горничная привела доктора. Прослушав лёгкие Ромека трубочкой, которую он приставлял к уху, доктор объявил, что у "моего сына" воспаление лёгких. Лечиться придётся долго, а посему надо лежать в постели. Он выписал какие-то лекарства и, послав горничную в аптеку, с достоинством положив в карман жилетки двадцать пять рублей, удалился.
   Я не стала дожидаться, пока с сомнительными микстурами вернётся горничная, и принялась лечить Ромека своими методами. Натёрла спину и грудь больного меновазином и бронхостопом, дала выпить жаропонижающее, сунула в рот отхаркивающую таблетку и пшикнула ему в нос нокспреем.
   Ромек, замученный доктором, мной и болезнью, задремал. А я решила заняться электричеством. Трансформатор стоял под кроватью, через него включалась настольная лампа. Вилка моего удлинителя к розетке не подходила. Пришлось накрутить на неё проволоку, заизолировать её резинками от пипеток, всунуть скрученные проволочки в розетку и чтоб эта конструкция не выпадала, приклеить её к трансформатору скотчем. Теперь я имела пять привычных розеток на удлинителе. Первым делом включила в розетку электрогрелку и подсунула её под ноги Ромека.

***

   Ночью я "портанулась" в ближайшую ювелирку и смела с витрины всё, что попалось под руку. Пересортировав эту добычу в своём номере, я оставила себе несколько колец, браслетов и цепочек из массивного золота без камней - это всё можно будет по частям сдавать в ломбард в моём, двадцать первом веке. Надо же мне будет что-нибудь современное покупать?! А где деньги брать? Остальное я сложила в наволочку, перевязала бечёвкой и отложила свёрток для Вацлава.
   На следующий день, оставив Ромека, которому стало значительно легче, на попечение горничной, я пошла к ювелирному магазину. К тому, о встрече возле которого мы договаривались, а не к тому, который ограбила ночью. Вацлав с неизменной сигарой и тростью уже сидел на скамейке, ссутулившись под моросящим дождём. Я подошла к нему из-за спины, прикрываясь зонтиком.
   - Добрый день! - Поздоровалась я.
   - А где Ромек? - Вскочил Вацлав.
   - Тебе Ромек нужен или цацки?
   - Цацки.
   - Тогда жди.
   Всё так же под зонтиком я подошла ко входу, вошла в магазин и уже там сложила зонтик.
   - День добрый! - Подскочил ко мне вчерашний продавец.
   - Пани ещё чего-то желает?
   - Да. Я вчера присмотрела одну брошку... Думаю, что мне
   стоит её купить.
   - Какую пани хотела? - Продавец провёл меня к витрине с
   брошками.
   Все брошки были золотыми, с камнями различных цветов. Если бы я в них разбиралась! Я ориентировалась только на узор золотого плетения и цвет камней, чтобы подходило к цепочке с изумрудом и к купленному вчера кольцу. Расплатившись наличными, я спрятала брошку, приколов её на груди к блузе, и вышла на улицу.
   Дождь усилился и теперь лил, как из ведра. Вацлав ждал меня в беседке. Пройдя в неё, я достала из-под пальто припрятанную там наволочку с драгоценностями и отдала свёрток Вацлаву. Тот даже не ожидал, что я принесу так много. Он рассчитывал на две-три вещички, а я принесла больше десятка.
   - Ромек мой? - Спросила я, выводя Вацлава из шока.
   Тот только кивнул, а я, снова раскрыв складной зонтик магическим нажатием кнопки, скрылась за струями дождя.

***

   Ромек болел три недели. Доктор навещал его каждый день, удивляясь, как быстро тот идёт на поправку и получая каждый раз по десятке за визит. С документами пришлось повременить. Всё это время я обучала Ромека, а он меня. Я научила его пользоваться столовыми приборами, а он меня ввёл в местный курс денег. Я приучала его каждый день принимать ванну и стирать своё нижнее бельё, а он рассказывал, как пани носят за рукавом платочки, а в маленьких ридикюльчиках деньги. Я рассказывала ему о будущем и учила пользоваться современными мне электро-приборами, а он рассказывал, как устроено общество нищих, босяков и воров...
   По вечерам я читала ему главы из "Золотого телёнка" и "Двенадцати стульев" и показывала с ноутбука записанные на него фильмы об Остапе Бендере в разных исполнениях. Многие крылатые выражения из произведений Ильфа и Петрова пришлись Ромеку по душе и он тоже стал их использовать в разговоре.
  
      -- Нужна служанка.
   А ещё я упражнялась. Упражнялась в перемещениях во времени. Сначала я только научилась улавливать тот момент "тошноты", который предшествовал скачку в будущее. Затем я попробовала вызывать у себя это ощущение тогда, когда мне это было нужно, и у меня получалось перескакивать! Это можно было делать всего один раз в сутки, но теперь скачки не были неожиданными, их можно было рассчитывать, ими можно было управлять. Пребывание в двадцать первом веке всё так же ограничивалось сорока тремя минутами. Я пробовала схитрить, объединив минуты одних суток с минутами других, но ничего не вышло. Между сорока трёх минутными скачками должно было пройти не меньше шести часов.
   Кроме того, я выяснила, что телепортироваться в пространстве я могу только в девятнадцатом веке, в двадцать первом ничего не получалось. Там я всегда оказывалась неподалёку от того места, из которого "прыгала" в девятнадцатом. "Ничего! Можно здесь портануться, например, во Львов, а потом в будущем выскочить тоже во Львове!" - размышляла я. И это действительно получалось.
   Всё украденное золото, несколько золотых слитков и пачки крупных купюр я припрятала в своей квартире в будущем, оставив себе лишь небольшую часть денег и законно купленные украшения.

***

   - Какой кошмар, пани, какой кошмар! - Горничная, как всегда с утра пришедшая ко мне в номер, таращила глаза и была явно встревожена.
   - А что произошло?
   - Несколько дней назад ограбили ювелирный дом Краснера. Подчистую! Полиция рыщет по всему городу, ищет банду. Вот и к нам в гостиницу следователь пришёл. Во все номера заходит, всех постояльцев опрашивает.
   "Опачки! Полиции нам только и не хватало! У меня же даже документов нет..."
   - А где он сейчас? - Делая вид, что мне всё равно, спросила я.
   - По первому этажу ходит. Сюда, на второй, попадёт не раньше, чем после обеда.
   - Как жаль! А мне после обеда как раз по делам в город надо! Придётся тебе его встретить.
   - Как же я его встречу, если я тут работаю? Не сидеть же мне целый день в номере пани?!
   - Но ты же присматриваешь за моим больным сыном?
   - Так это от чистого сердца. Чтобы помочь пани... - Горничная смущённо умолчала о немалых чаевых.
   - Н-да... - Задумалась я. - Как жаль, что я не взяла с собой служанку!.. А, может, ты согласишься перейти ко мне на службу?
   - Но ведь я тут работаю, как я...
   - Мы все плывём по течению.- Процитировала я. - Как тебя зовут? Ты замужем? Дети у тебя есть?
   - Зося. Не замужем, детей нет...
   - Так вот, Зося, ты и дальше можешь плыть по течению, а можешь полностью изменить свою жизнь. Нас топят, а мы выплываем! Сколько тебе здесь платят?
   Оказалось, что платили горничным в месяц меньше, чем заработала Зося на чаевых, помогая мне.
   - Предлагаю тебе сто рублей в месяц, но чтобы ты всегда была рядом, когда мне это надо, и добросовестно исполняла свои обязанности.
   - Сто рублей в месяц?! - Глаза у Зоси стали похожи на крупные пятаки девятнадцатого века. - Да за такие деньги я буду боготворить пани, как святую!
   - Ну, как святую не надо... Значит так, ты должна уволиться с должности горничной. Если в моё отсутствие придёт полиция, скажешь, что я с сыном приехала из Познани
   и наняла тебя уже тут. Документы у тебя в порядке?
   - Конечно!
   - Вот и замечательно. О, уже скоро обед! Мне пора. Закажи для себя и Ромека обед в номер.
   - А когда пани вернётся? Что мне полицейскому сказать?
   - Когда справлюсь с делами, тогда и вернусь. А полицейский... Как-нибудь мы с ним встретимся...
   - А мне что делать? - Спросил Ромек.
   - Сиди и пиши. А когда придёт полиция, не забывай, что ты очень больной. - Я наклонилась к его уху и прошептала: - Очень-очень больной, тебе так плохо, что надо ложиться в кровать. А документы твои у мамы. Всё понял?
   - Понял. - Подмигнул мне Ромек. - Пани, то есть, мама идёт на дело?
   - Какое ж дело без тебя? Пока только за документами. Без них встречаться с полицией нельзя. - И я вышла за дверь.
   Только я вышла в коридор, как услышала на лестнице голоса. Управляющий вёл полицейского на второй этаж. Я мгновенно "портанулась" в сквер перед вокзалом.
      -- Деловые люди.
   Где найти нужных людей, способных сделать липовые документы? Конечно же через знакомых воров! А у меня такие есть? Есть - пан Вацлав! Ромек рассказывал, что хата, или, как у нас бы сказали, "офис" пана Вацлава находится неподалёку от привокзального сквера. Туда и пойдём!
   Я портанулась поближе к скверу, вышла из-за угла и непринуждённо стала прогуливаться, изредка подбрасывая ногами опавшие листья. Через некоторое время за мной стали следовать местные мальчишки. Когда один из них подобрался ко мне достаточно близко, я резко развернулась и схватила его за руку.
   - Ой, пани, отпустите! Я же ничего не делал! - Заорал мальчишка, пытаясь вырваться из моих цепких рук.
   - Не ори! - Шикнула я на него. - Веди-ка меня к Вацлаву!
   Разговор есть. - И я сунула пацану в руку пять копеек.
   Тот повёл меня к магазину, на вывеске которого было написано: "Подержанные вещи". Чтобы попасть в квартиру пана Вацлава, надо было зайти во двор, подняться по чёрной лестнице на второй этаж и постучать в обшарпанную фанерную дверь, обитую грязными тряпками.
   Вацлав очень удивился, увидев меня на пороге своего дома.
   - Сонька?! - Открыл он рот.
   - Для тебя пани Софья. - Парировала я, отодвигая его в сторону и входя в комнату, обставленную разношёрстной мебелью. - Есть разговор. - Я села в единственное более-менее чистое кресло. - Без свидетелей!
   Вацлав кивнул мальчишке, и тот затопал по лестнице вниз. Вацлав закрыл дверь на засов и сел на шаткий стул напротив меня.
   - Чего пани Софья изволит? - С дерзкой ухмылкой спросил он меня.
   - Деловых людей знаешь?
   - Смотря каких.
   - Мне нужны новые документы. Такого качества, чтобы полиция не подкопалась. Знаешь таких?
   - Найдутся. Только стоят дорого.
   - Ты же знаешь, что деньги для меня не проблема. Да и сам в накладе не останешься.
   - Когда надо?
   - Сведи меня с ними. Я хочу разговаривать лично. Да поскорее! Мне полиция на пятки наступает!
   - Как?
   - Разыскивают банду, которая ограбила ювелирный магазин Краснера. Что-нибудь слышал об этом?
   - Впервые слышу! - Учащённо заморгав ресницами, ответил Вацлав.
   - Ходят по гостиницам, опрашивают постояльцев... Я бы этим бандитам посоветовала цацки пока не светить. Да и вообще, я бы их сбыла в каком-нибудь другом городе, где-нибудь подальше...
   Вацлав вскочил со стула и заходил по комнате. Я спокойно наблюдала за ним, положив ногу на ногу и покачивая носком сапожка.
   - Я сейчас! - Вацлав выскочил из комнаты и помчался по лестнице вниз.
   Всего минут через десять он вернулся, уже значительно успокоившись. Видимо, хозяин магазина "Подержанные вещи" сбывал краденое, а Вацлав его предупредил.
   - Всё в порядке? - Спросила я.
   - Да, спасибо за информацию. Ни одна цацка ещё не ушла. Но, чтобы сбыть это всё в другом городе...
   - Нужны деньги! - Я положила на стол пачку червонцев.
   Вацлав сразу же протянул к ним руку.
   - А деловые люди? - Прикрыла я деньги рукой.
   - Сейчас же пойдём! - Вацлав спрятал за пазуху пачку, которую я пододвинула к нему.

***

   "Деловые люди" обитали на другой окраине города. Снаружи это была почти сельская хата. На стук вышла баба с закатанными рукавами и в муке. На столе была насыпана мука, а в миске замешано тесто.
   - Нужен хозяин. - Прямо с порога заявил Вацлав. - Полный фарш и весь расклад.
   Баба молча кивнула и скрылась за занавеской. Послышался какой-то стук, затем снова наступила тишина. Через несколько минут ожидания к нам, опираясь на палку, вышел старичок. Кряхтя и охая, он уселся на лавку и осмотрел меня хитрыми колючими глазами из-за очков, скрученных проволокой и закреплённых с помощью верёвочки на голове. Ох, не простой это был старичок! С таким лучше бы не встречаться. У меня по спине пробежал холодок. Но раз уж пришла, то куда деваться?
   - Что пани имеет? - Наконец спросил старичок.
   - Да так, мелочь. - Ответила я и выложила на стол две пачки по сто двадцатипятирублёвых кредиток.
   - Что пани хочет за эту мелочь?
   - Хотелось бы разговор вести без посторонних.
   Старичок сделал знак бабе, и та исчезла, как ветром сдуло. Вацлав потоптался и направился к двери:
   - Ну, я, наверное, тоже пойду...
   - Я приехала из-за границы, местные порядки плохо знаю. - Начала я, когда мы остались вдвоём. - Мне нужен паспорт для меня и документы для сына.
   - Сын у пани настоящий? - Спросил старичок, когда в комнате никого, кроме нас, не осталось.
   - Да нет, среди местной шпаны нашла. Мне нужен был ловкий помощник и мальчишка для отвода глаз.
   - А кто пани за документами? Дворянка, купчиха, мещанка?
   - Хотелось бы думать, что дворянка, но ведь для этого и родословное древо, наверное, придётся рисовать? А если его проверят...
   - Можно оформить личное дворянство.
   - А что это такое?
   И тут я узнала, что, оказывается, в России девятнадцатого века наряду со столбовым дворянством существовало ещё и личное. Оно давалось за разные заслуги и передавалось от мужа жене и детям. Личное дворянство могли получить купцы первой гильдии, советники, художники, выпускники ряда высших учебных заведений, дети православных церковнослужителей и люди, чем-то принёсшие пользу Отечеству. Родословного древа, как у настоящих дворян, при этом не требовалось. Для подтверждения личности нужны были Паспорт, Метрика и Гербовая Бумага, подтверждающая дворянство.
   - Тогда я, пожалуй, дворянка, получившая этот титул от мужа. - Решила я.
   - Пани замужем?
   - Нет, вдова. Муж умер совсем недавно, пару месяцев назад. Мы жили где-то тут, в Польше, а теперь с сыном едем в Одессу... - Начала фантазировать я. - Да, и ещё надо, чтобы моё новое имя имело инициалы "Г" и "Б" - у меня есть вот такой браслет... - Я показала золотой браслет, на котором мне сделали гравировку.
   - Браслет законный?
   - Законный, честно купленный в ювелирном магазине.
   - А ограбление Краснера?...
   - Что-то такое слышала... - Я наигранно наивно опустила глаза и, хитро подмигнув старичку, манерно усмехнулась в поднесённый ко рту платочек. А потом, так же широко раскрыв глаза, как это делала Зося, начала рассказывать старичку, что в гостиницу пришли полицейские и опрашивают всех постояльцев. - Я со следователями пока не встречалась, у меня какие-то срочные дела. За сыном в номере приглядывает служанка. Я её только сегодня наняла из местных, документы у неё в порядке. А вот мне, чтобы встретиться с полицией... Да! Сына моего зовут Ромек или что-то похожее. Ему тринадцать лет, я его обучаю грамоте, но нужно, чтобы он учился в гимназии.
   - Тринадцать... Это получается класс четвёртый-пятый-шестой?
   - Пятого будет достаточно. Но надо бы поскорей.
   - За срочность придётся доплатить. - Понимающе кивнул
   старичок.
   - Не проблема! Денег хватает, они не засвечены.
   - Можно и золотом. - Кашлянул старичок.
   - Слитками или рублями?
   - Рублями надёжней.
   - Когда будут готовы документы?
   - Самое скорое - послезавтра. Но завтра мне нужны ваши фотографии.
   - Это мне ещё два дня от полиции прятаться?... Ладно, что-нибудь придумаю. Значит, послезавтра и золото получите. В какое время лучше приходить?
   - Примерно к обеду.
   - Договорились. - И я, попрощавшись, ушла.
  

7. Разговор со следователем.

   В номере Зося сообщила, что снова приходил следователь, проверил её документы, расспрашивал обо мне, о сыне, когда и откуда приехали, чем здесь занимаемся. Она сказала, что приехали мы из Познани, что здесь остановились из-за болезни сына и собираемся ехать дальше. Почему и куда - не знает. По каким делам я ушла в город, ей тоже не известно. Следователь обещал зайти завтра с утра, часов после десяти.
   Во время визита следователя, в номере появился доктор. Он подтвердил, что сын заболел воспалением лёгких в тяжёлой форме, но удивительно быстро идёт на поправку.
   Ромек в присутствии следователя усиленно кашлял, особенно, когда тот задавал неудобные вопросы, закатывал глаза, делал вид, что ему очень плохо и в конце даже улёгся на кровать, накрывшись с головой одеялом. Доктор сказал, что больному нужен отдых и не мешает как следует выспаться. Он опять выписал какие-то микстуры и отдал рецепт Зосе. Та сказала, что сбегает в аптеку, как только вернётся пани, а заплатит доктору сама пани завтра, лучше всего вечером. Следователь и доктор покинули наш номер вместе.
   - Как жаль, что у меня завтра с утра опять очень важные дела! - Воскликнула я, выслушав подробный отчёт своей новой служанки. - Ну, ничего, скажешь завтра следователю, что послезавтра, к вечеру, я буду его ждать и с удовольствием отвечу на все его вопросы.
   - Если я сегодня больше не нужна пани, то я пойду домой? - Спросила Зося.
   - У тебя свой дом? Ты с кем-то живёшь?
   - Нет, я снимаю комнату тут неподалёку. Живу сама. Раньше жила с родителями в селе, а когда они умерли, перебралась в город и устроилась горничной в гостиницу. Но на пани работать мне нравится гораздо больше!
   - Тогда и жить ты должна с нами! - Решила я. - Я сниму тебе номер на первом этаже, а ты завтра с утра перебирайся в него со своими вещами. У тебя их много?
   - Да нет! Всё поместится в два узла!
   - Тогда пошли снимать номер!
   И мы с Зосей пошли к управляющему, чтобы снять для неё небольшой номер. Номер был без ванны и туалета, но с печкой. Туалет размещался в конце коридора, а мыться постояльцы первого этажа могли в бане, находящейся в конце улицы.
   - Нет, меня это не устраивает! - Заявила я. - Я терпеть не могу, когда от моих людей воняет. Ты будешь мыться каждый день в ванной моего сына. И там же будешь стирать наши и свои вещи.
   - Как будет угодно пани! Ой, я так рада, так рада! Завтра с
   утра я буду здесь, пани ещё и проснуться не успеет! - Так, тараторя и при этом не переставая раскланиваться, Зося побежала домой.
   - Ромек! Слушай внимательно. Наша служанка о моих перемещениях и о наших делах ничего знать не должна. Слуги вообще не обязаны знать всего о своих хозяевах. Будем выкручиваться по мере появления проблем. А сейчас у нас уже есть одна проблемка: нам нужно срочно сфотографироваться.
   - Зачем?
   - На новые документы. Где это можно сделать в это время суток?
   - Так... Ромек начал чесать в затылке. - Сейчас семь часов вечера. Открыто может быть в фотомастерской Копфмана, он часто допоздна принимает. Но это аж на другом конце города,
   пока доедем, уже ночь наступит.
   - А если не ехать? Ты забыл о моих способностях? Давай, одевайся, причёсывайся, нужно вернуться к ужину.
   Копфман, лысоватый еврей в ермолке и засаленной жилетке, сначала был не очень доволен нашему визиту, но когда увидел кредитки... Короче, он стал настолько любезен, что пообещал даже всю ночь не спать, проявить снимки и к утру напечатать фотографии...

***

   Утром, оставив Ромека на Зосю, я ушла "по делам". Со следователем в этот день мне встретиться не довелось. Но у него хватило дел и без меня - в гостинице ещё оставалось более десятка других не опрошенных постояльцев. Просто мой опрос переносился.
   Свои "дела" я совместила с переносом в будущее, в Тернополь двадцать первого века. Здесь тоже надо было уладить кое-какие проблемы. Во-первых, позвонила в Одесский театр и сообщила, что увольняюсь. Заявление перешлю по почте. (А как я мечтала там работать, и чего только мне стоило туда устроиться!) Во-вторых, вынося мусор из квартиры, я встретилась на лестнице с соседкой.
   - Что-то вас совсем не видно. - Поздоровавшись, заметила она. - Вы появляетесь и исчезаете как-то совсем незаметно.
   - Наверное, у меня есть волшебная палочка. - Пошутила я.
   - И одежда у вас какая-то странная. То вы одеты по последней моде, то на вас что-то, похожее на древние наряды.
   - Это потому, что я работаю в театре. Второстепенным актёрам личные гримёрки не положены, поэтому, иногда, чтобы не переодеваться там, так и иду на службу. А что? Мне нравится, люди внимание обращают, оборачиваются...
   - Так вы главные роли не играете?
   - Пока только второстепенные и в массовке. Да и то во втором составе. Но иногда и пару слов дают сказать. - Вдохновенно врала я. - Зато обещают много гастролей, так что я буду часто уезжать. А там, глядишь, и более серьёзные роли начнут давать.
   - Ну, желаю удачи! Когда станете знаменитой, не забудьте пригласить на спектакль и свою соседку!
   - Обязательно!
   В-третьих, надо позвонить родителям и сказать, что я собираюсь жить и работать тут. Изредка буду звонить, чтобы они не беспокоились... Потом надо будет разобраться с деньгами, приготовить всё к следующему разу, чтобы перевести деньги на карточку. В этом мире лучше наличкой не пользоваться. Пока я прибирала в квартире, звонила родителям, болтала с соседкой, истекли мои 43 минуты.
   Я снова оказалась на улице возле места, где потом построят бабушкин дом. Слава богу, я уже автоматически научилась к моменту перемещения хватать свои вещи. Уже на улице я натянула на себя полупальто девятнадцатого века и завязала ленты своей шляпки. Ридикюль с деньгами оказался у меня под мышкой. Пора было идти за фотографиями.
   Снимки получились вполне приличными, хотя качество,
   по сравнению с нашим временем, было намного хуже. С готовыми фотографиями я портанулась к дому старичка на окраине.

***

   - Полицейский ходил по номерам, уже почти всех опросил. Я сказала, что пани готова с ним встретиться завтра вечером, часов в шесть. Это правильно? - Отчитывалась Зося,
   когда я вернулась в гостиницу.
   - Правильно. А как себя чувствует Ромек?
   - У меня всё в порядке. Уже на улицу не терпится выйти!
   - Ну, это как доктор скажет.
   Доктор появился перед ужином, сказал, что Ромек практически здоров и уже завтра может выйти на прогулку. Я поблагодарила его за заботу, сказала, что если что-то будет нужно, мы будем связываться только с ним, щедро расплатилась и попрощалась.
   - А чем ты занимался? - Обратилась я к Ромеку. - Учился? - Конечно! Я же помню, что для дела я должен быть образованным! Я выучил отрывок из "Евгения Онегина": "Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог..." - Начал он декламировать на распев, растягивая слова.
   - Нет, так стихи не читают! - Засмеялась я. - Давай-ка начнём обучать тебя и актёрскому мастерству. Это для любого дела пригодится.
   Ужинали мы все вместе в гостиничной столовой. Зося впервые сидела за столом, как посетительница. Отпустив после ужина Зосю в её номер, мы с Ромеком поупражнялись в чтении стихов, а затем я сообщила, что завтра после обеда мы пойдём за новыми документами.
   - Тебе придётся выучить новые сведения о себе, да так о них рассказывать, чтобы ни у одного полицая не возникло никаких подозрений! Вот для этого и нужно актёрское мастерство.
   - А кем я теперь буду?
   - Сыном личного дворянина, учеником пятого класса гимназии. Если что-то забудешь, делай вид, что у тебя болит голова, потому что ты ещё не отошёл после смерти отца.
   - А он у меня умер?
   - Совсем недавно. Давай-ка потренируемся. - И мы стали репетировать головные боли, перепады настроения и слёзы по
   умершему отцу.
   По слезам у меня в театральном институте были самые лучшие оценки! Я умела делать и слёзы отчаяния, и слёзы горя, и слёзы печали, и пускать мечтательную слезу, и слёзы радости... Теперь свои роли я буду играть не на сцене, а в жизни. В этой новоё жизни позапрошлого века...

***

   На следующий день мы получили документы и легенду к ним.
   - Паспорт у пани настоящий, только фотография другая. Метрика и Гербовая Бумага о личном дворянстве тоже.
   - Как вам это удалось?
   - Ну, это наши технологии... А теперь о вашей биографии. Господин Кшиштоф Боржинский, практикующий доктор, сорока восьми лет отроду, проживал вместе с женой и сыном в Познани. У него был дом, при нём медицинский кабинет, дела шли вполне нормально, и денег было предостаточно. Жена Гелена Боржинска часто болела, поэтому муж каждый год возил её на воды в Баден-Баден и к морю: то в Италию, то в Одессу.
   - Гелена Боржинска... - Попробовала я на вкус новое имя. - "ГБ". Вполне подходит.
   - После одной из поездок жена в возрасте двадцати восьми лет умерла.
   - Двадцать восемь... На самом деле, мне уже тридцать два.
   - Пани выглядит не старше, чем на двадцать пять. Вы пре-
   красно за собой ухаживаете. - Польстил мне старичок. - Пан Боржинский был настолько подавлен, что не обратил внимания на то, что наши люди в метушне похоронных приготовлений сумели украсть настоящие документы его жены до того, как полицейские успели сделать отметку о её смерти.
   - И часто вы добываете таким образом настоящие документы?
   - При каждой удобной возможности. Это наша работа. Но давайте дальше. Сломленный смертью любимой жены, пан Боржинский получил удар и в скором времени тоже скончался. К моменту смерти ему едва исполнилось сорок девять лет. Его документы были оформлены должным образом и эта смерть зафиксирована в полицейских документах.
   - Бедный Кшиштоф. - Всхлипнула я, приложив платочек, вынутый из-за рукава, к глазам. - Он меня так любил! Несмотря на такую разницу в возрасте... Сорок девять отнять двадцать восемь получится двадцать один год. Ого! Но я его так любила... - Опять всхлипнула я. - Так у меня в Познани остался дом?
   - Пользуясь настоящими документами пани Боржинской, всю недвижимость мы продали, а деньги из банка забрали. Пани не против?
   - Нисколько. Я продала дом, взяла наличность из банка и поехала путешествовать. А как же ребёнок?
   - Семилетнего ребёнка Боржинских мы пристроили во вполне приличную, но бездетную семью, а также распустили слух, что пани Гелена с ребёнком уехали в Россию, сначала в Петербург, а затем собиралась ехать куда-нибудь на юг.
   - Да, в Одессу. Южный климат должен благотворно повлиять на моё здоровье... Но Ромек! Если сыну господ Боржинских было семь лет, а Ромек выглядит минимум на двенадцать...
   - Вашему сыну мы сделали другие документы. Его зовут Роман Боржинский, ему тринадцать лет и он учится в пятом классе гимназии.
   - Вот видишь, Ромек, тебе даже имя оставили твоё родное! Но придётся много заниматься, чтобы твои знания соответствовали уровню образованности пятиклассника.
   - Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь! -
   Тут же процитировал Пушкина Ромек.
   - Да, память у тебя замечательная! - Похвалила я. - Это если тебе тринадцать, а мне двадцать восемь...
   - Двадцать девять. - Поправил старичок. - С момента смерти пани Гелены прошёл уже почти год.
   - Хорошо, двадцать девять. Получается, я родила сына в возрасте шестнадцати лет? Не слишком ли рано?
   - Многие дамы рожают в этом возрасте, некоторые даже и
   раньше.
   И тут я вспомнила, как будучи в музее Гоголя, слышала, что в начале девятнадцатого века девушки выходили замуж в 13-14 лет, а юноши - в 15-17. С середины девятнадцатого века этот возраст немного поднялся - у девушек до 16 лет, а у юношей - до 18, но и более ранние браки всё ещё имели место. Так что я вполне могла выйти замуж в 15 лет за 36-летнего Кшиштофа Боржинского и через год родить сына.
   - Ромек, бедный мой сынок! - Зарыдала я, прижимая "сына" к груди. - Ты так переживал смерть папы, что говорить об этом ни с кем не хочешь. Как ты?
   - Я не хочу об этом говорить!... - Наигранно зарыдал Ромек.
   - Нет, над артистизмом ещё придётся поработать. - Критически остановила я его. - Рыдания нам не нужны, достаточно всхлипываний и утирания глаз платком... Ещё что-то? - Оттолкнув от себя Ромека, снова обернулась я к старичку.
   - Да. Вот документы, подтверждающие ваш выезд из Поз-
   нани в Варшаву. Как вам из Варшавы переехать в Санкт-Петербург, а затем в Одессу, уже ваша забота. А меня заботят мои деньги.
   Я ещё раз внимательно перечитала все документы, повторила всё вслух для Ромека, задала несколько уточняющих вопросов и кивнула Ромеку, чтобы он достал из саквояжа приготовленные деньги. Мой "сын" послушно достал два холщовых мешочка с золотыми рублями, добытыми мной накануне в одном из Московских банков. Не воровать же там, где живёшь! Удобная вещь телепортация!
   Мы ещё успели зайти в банк и, открыв счёт, положили на него крупную сумму денег, дающую возможность снимать наличные в любом городе Российской Империи. Должны же быть у вдовы Боржинской легальные средства к существованию! Тем более, что умерший муж оставил ей их немало.

***

   - А вот и пани с сыном! - Услышали мы возглас Зоси, когда поднялись в коридор второго этажа гостиницы. - Я же говорила, что они скоро придут!
   - Добрый вечер, пани! - Приподнял шляпу над головой полицейский следователь.
   - Добрый вечер, пан следователь! Меня служанка предупреждала о вашем визите. Я готова ответить на любые ваши вопросы, только дайте мне несколько минут, чтобы раздеться. Вы не против, если разговор мы будем вести за ужином? Мы с сыном ужасно проголодались и замёрзли! Зося! Спустись с паном следователем в столовую и закажи ужин на четверых!
   Пока мы приводили себя в порядок, я снова проконсультировала Ромека, как себя вести, на какие вопросы отвечать, а какие встречать всхлипыванием и головной болью.
   Стол уже был накрыт, Зося и следователь сидели, не при-
   трагиваясь к блюдам, ожидая нас. За ужином "допрос" прошёл, как говорится, в дружеской и непринуждённой обстановке. Следователь проверил наши документы, поинтересовался, почему мы остановились в Тернополе, чем я занималась все эти дни и что собираюсь делать дальше.
   Документы никаких вопросов у него не вызвали. Следователь посочувствовал кончине моего мужа и с пониманием отнёсся к моему решению бросить старую жизнь в Польше и начать новую в России. Благодушно похлопал по плечу Ромека, пожелав ему больше не болеть, поскорее оправиться от потери и благополучно продолжить учёбу в гимназии. Уже за десертом он приступил к главным вопросам:
   - Пани слышала об ограблении ювелирного магазина?
   - Конечно! Здесь все об этом только и говорят! - Вытаращивая глаза, воскликнула я. - А ведь мы накануне заходили туда с Ромеком. Правда, ничего там не купили... Зато я купила несколько украшений в другом магазине. - И я показала следователю и свой браслет с часиками и гравировкой, и перстень, и кулон на цепочке, и брошку. - Владелец магазина был настолько любезен, что даже выгравировал мои инициалы. Мой бедный Кшиштоф собирался мне сделать такой подарок ко дню рождения... - И я заплакала, утирая глаза платочком.
   Ромек всхлипнул и уткнулся лбом в моё плечо. Я дала следователю немного помолчать, зная, что эту информацию он проверит и всё, сказанное мною, подтвердится.
   - А откуда у пани деньги?
   - Муж оставил мне хорошее состояние. Да и наш дом я продала.
   - Не возите же вы все деньги с собой?
   - Как можно?! Тем более, если тут орудуют такие банды, которые полиция никак не может поймать! Часть денег я оставила в Варшавском банке, часть перевела в Петербургский и Одесский, вчера даже здесь, в Тернополе открыла небольшой счёт. - Я достала из сумочки бумаги.
   - Ничего подозрительного в ограбленном ювелирном магазине пани не заметила?
   - А что могло быть подозрительным? Люди заходят и выходят, осматривают витрины, примеривают украшения. Кто-то покупает, кто-то уходит... Всё, как всегда... Я слышала, что в России есть очень ловкая воровка Сонька Золотая Ручка? Может, это она сюда добралась? - Я вопросительно посмотрела на следователя.
   - Слухи о ней уже и до Познани дошли? Есть такая, но она
   промышляет на юге, возможно, где-то в Одессе, так что будьте там поосторожней.
   - Польша - тоже часть Российской Империи. Но ведь она, кажется, только магазины грабит? Людей она не обворовывает?
   - Иногда и по поездам промышляет.
   - О, господи! Мы же на днях собираемся ехать в Санкт-Петербург! Что же делать?!
   - Не переживайте, Сонька предпочитает грабить мужчин, а не матерей с детьми.
   - Я уже не ребёнок! - Вдруг поднял голову мой "сын". - Я теперь старший мужчина в семье! Я смогу защитить свою мать! - И он снова, всхлипнув, прильнул ко мне.
   - Ну, ну, успокойся! - Стала я его "утешать". - Мы будем ехать вдвоём в купе, к нам никто не войдёт и ничего у нас не украдёт. Всё у нас будет хорошо... - По моей щеке поползла слеза.
   - Не смею вас больше задерживать. - Поспешил откланяться следователь.

8. Дом в Одессе.

   - Мы что, едем в Петербург? - Собираясь отправиться в свой номер, спросила Зося.
   - Мы едем, а ты отправишься в Одессу. У нас там есть домик, к нашему приезду ты приведёшь его в порядок.
   На самом деле домик я ещё не сняла. Нужно было заняться этим немедленно.
   На следующий день мы с Ромеком, вернее теперь просто Ромой, отправились гулять в парк, а оттуда, улучив момент, когда поблизости никого не было, "портанулись" вместе в Одессу. Для "приземления" я выбрала пляж в районе Малого Фонтана, так как осенью здесь вряд ли могло быть много народу. Начало ноября встретило нас ярким солнцем, почти штилевой погодой и ласковым морем. Людей, действительно, видно не было.
   - Ух, ты! Море! - Радовался Рома. - Я никогда ещё не видел моря!
   Он носился по песку, отскакивал от набегающих на берег волн, бросал в воду отыскиваемые в песке камешки. Затем к нему подбежала одна из беспризорных местных дворняжек, и они стали бегать и играть вместе. А я присела на большой камень, обвалившийся от крутого берега и подставила лицо под ласковые лучи осеннего солнышка... Как я соскучилась по Одессе и морю!
   - Ладно, хватит баловаться! Пора заняться делом! - Наконец, остановила я Рому. - Идём в город.
   Центральная часть Одессы 1894 года была вполне узнаваемой. Тот же вокзал, те же дома на Арнаутской, Пушкинской, Еврейской, Дерибасовской, Екатериниской, и других улицах. Тот же Театр, Приморский бульвар, Ансамбль Ришельевской лестницы, спускающейся к морю... Только все улицы не асфальтовые, а булыжные, деревьев значительно меньше, чем в наше время, а во многих зданиях совершенно другие учреждения и магазины.
   Оказывается, Одесса конца девятнадцатого века была вполне благоустроенным европейским городом. В ней был самый лучший по тем временам водопровод с качественной водой. Дома, в основном, были двух и трёхэтажными, но были и более высокие. Комнаты для господ площадью до пятидесяти квадратных метров располагались на втором и третьем этажах, прислуга жила в подвалах или на чердаках. Почти все дома имели по два входа - парадный для господ и чёрный для прислуги. В домах уже были и водопровод, и туалеты, и ванны, вода для которых нагревалась газовыми горелками в специальных ёмкостях с кранами. Централизованной канализации ещё не было, стоки отводились в выгребные ямы, расположенные во дворах. Уличные туалеты располагались тоже во дворах и представляли собой кирпичные или деревянные пристройки типа "сортир". Большинство домов отапливалось печками, но было и автономное домовое паровое отопление. Новые и богатые дома были электрифицированы, старые продолжали освещаться керосиновыми лампами. Ток подавался напряжением в 1200 Вт, поэтому в комнатах для разных электроприборов (настольных ламп и тому подобного) имелись ящики-трансформаторы, нужное напряжение на которых можно было установить поворотом ручки. То есть, жить здесь уже вполне можно было.
   - Нам сюда? - Спросил Рома, увидев огромное здание банка на углу Дерибасовской и Екатерининской.
   - Сюда ещё успеем. Сегодня мы должны снять для себя дом. - Мы перешли к Приморскому бульвару и пошли в сторону Ришельевской лестницы, которую позже, в двадцатом веке назовут Потёмкинской..
   - А можно где-нибудь возле моря?
   - У самого моря постоянно дуют ветры. - Ответила я. - Но где-то неподалёку можно.
   - Вон там, возле порта? - Рома посмотрел на строящийся порт с высоты Ришельевской лестницы.
   - Нет, там слишком шумно. Найдём райончик потише...
   Такой райончик мы нашли в Аркадии. Никаких санаио-
   риев, гостиниц, высотных домов с элитными квартирами. Тихие улочки, застроенные одно- и двухэтажными домиками, небольшие садики вокруг них, тенистый парк над пляжем, сквозь жёлтые, здесь ещё не опавшие листья которого по дорожкам проскакивали солнечные зайчики, удобная каменная лестница к морю, украшенная львами...
   - Нравится? - Спросила я Рому.
   - Нравится! - Ответил тот.
   - Тогда будем искать дом!
   На поиски дома ушёл почти целый день. Мы даже успели проголодаться и пообедать в одном из ресторанчиков, для чего пришлось "портануться" в центр. В конце концов, мы сняли на год двухэтажный домик на Генуэзской улице. Водопровода в доме не было, зато была водопроводная колонка на улице, почти напротив дома, туалет с выгребной ямой в саду за домом, и уже подведённое в дом электричество.
   На первом этаже, слева, сразу из прихожей на второй этаж вела лестница, напротив неё располагалась кладовая. Направо была большая кухня, налево - гостиная. В прихожей, справа и слева прямо в стены кухни и гостиной были встроены печи с топками, открывающимися в прихожую. Прямо, напротив входа была ещё одна кладовая.
   На втором этаже напротив лестницы была маленькая комнатка, такая же по размерам, как кладовая на первом этаже, две комнаты - справа и слева и ещё одна кладовка.
   - Мне нравится. Справа будет моя комната, в пристроенной комнатке я сделаю кабинет, слева - твоя. Из этой кладовки сделаем ванную. - Я уже представляла, как мы будем здесь жить. - Зосю поселим в каморке напротив лестницы на первом этаже, проведём в дом воду и канализацию...
   - Очень хорошо! - Бегал Рома из комнаты в комнату. - Только мебели не хватает!
   - Мебелью займёмся завтра. А сейчас надо назад, в Тернополь.

***

   Зося уже ожидала нас к ужину в моём номере. За ужином я сказала ей, что завтра она поедет в Одессу без нас.
   - Мы с покойным мужем уже бывали там, у нас там даже снят домик. Вот тебе адрес, доедешь к дому на извозчике, не экономь!
   - Одесса... Это же так далеко! Сколько времени я буду туда ехать?
   - На поезде с паровозом дня четыре. В поезде есть ресторан, есть будешь там, поэтому продуктов с собой не бери, я тебе дам дополнительно денег на дорогу.
   - Ресторан в поезде? Просто чудеса! Я деньги припрячу понадёжнее... - Зося показала на свою грудь, - А вещи в вагоне? Мне их что, с собой таскать?
   - Вещей много не бери, только одежду и самое необходимое. Хватит одного баула. Всё, что понадобится, я тебе потом куплю.
   - А посуда, а постели?
   - В доме есть всё, что нужно. Приберёшься, освоишься, разведаешь окрестности, закупишь продукты и будешь ждать нас.
   С самого раннего утра я "портанулась" к вокзалу и купила Зосе билет на поезд в отдельном купе первого класса. Пусть едет одна, нечего с попутчиками болтать.
   После завтрака мы помогли Зосе собрать вещи и отвезли её на извозчике к вокзалу. Усадили её в вагон, попрощались и помахали вслед платочками.

9. Варшава, Петербург, Одесса.

   - А мы когда поедем? - По дороге в гостиницу спросил Рома.
   - Завтра. Поедем сначала в Познань, потом в Варшаву, от-
   туда - в Петербург, а уже потом в Одессу.
   - На поезде?!
   - Из Варшавы и дальше - на поезде, а в Познань "портанёмся". Как будто мы оттуда и не уезжали. Мы же в Познани живём?
   - Да. И там умер мой папа... - Рома уже вполне профессионально научился пускать слезу. - Поэтому мы и уезжаем оттуда... А сегодня? - Его лицо снова освещала солнечная улыбка.
   - А сегодня займёмся обстановкой дома в Одессе.
   Всё необходимое: кровати, комоды, столы, стулья, зеркала, посуду, матрасы, ковры, постельное бельё и прочее мы честно, за деньги, закупили в Одесских магазинах. Всё это нам привезли грузовые извозчики, занесли и расставили так, как я пожелала, получили щедрые чаевые и укатили. К Зосиному приезду всё это должно будет немного припасть пылью, так что работа на первое время у неё будет.
   На рассвете следующего дня, 17 ноября, мы уже были в Познани. "Вынырнули" неподалёку от вокзала и сразу же пошли за билетами. Взяли себе места в отдельном купе с собственным выходом на перрон. Затем я предложила Роме немного погулять по городу, посмотреть, где мы "жили", пока был жив папа, в какой гимназии он "учился", что было по дороге от дома до гимназии, что интересного вообще было в городе.
   - Тебе надо запомнить адреса, расположение улиц, что ты мог видеть каждый день по пути. Причём, рассказывать об этом так, как будто ты всю жизнь здесь жил. Пройдись по окрестным улицам несколько раз, останавливайся, рассматривай, присаживайся на скамейки... И никакого воровства! А то сорвёшь настоящее дело! Ну, а к трём часам будь на вокзале. Смотри, на поезд не опоздай!
   - А ты? - Рома, как мой сын, уже научился говорить мне "ты".
   - А я "прыгну" в будущее. Мне надо там кое-что прихватить...
   А прихватить мне надо было парочку электронагревательных приборов, электрическую швейную машину, стиральную машину и ещё кое-что по мелочам. Накануне я заказала в магазине по телефону всё, что мне надо было, и договорилась, чтобы все купленные товары мне привезли домой к одиннадцати утра. Слава богу, работники доставки оказались пунктуальными и всё привезли вовремя. Кстати, чтобы попасть в свою тернопольскую квартиру, мне из Познани пришлось "портануться" назад в Тернополь, а там, выполнив необходимые упражнения по вызыванию тошноты и неприятных ощущений в поджелудочной, "прыгнуть" в будущее.
   Конечно же, всё сразу я не могла перетащить в прошлое. Поэтому для начала прыгнула в Тернополь девятнадцатого века только с одним нагревателем, а потом, уже в прошлом, "портанулась" в снятый дом в Одессе. Так и буду переносить все вещи постепенно. Пока Зося доберётся сюда на поезде, здесь уже всё будет на месте.

***

   - Уважаемые дамы и господа! Пройдите к своим вагонам на посадку! - Громко крича, прошёл мимо нас дежурный по вокзалу.
   Он подошёл к медному колоколу, висящему на одном из столбов, и дёрнул за верёвочку. Раздался звон.
   - Нам пора! - Сказала я. - Пошли искать свой вагон!
   - Ваши билеты? - Обратился к нам проводник, вежливо склонившись в полупоклоне и протянув к нам руку.
   - Пожалуйста! - Рома, как настоящий кавалер, вынул из нагрудного кармана пальто наши билеты и передал их проводнику.
   - Вот ваше купе! - Проводник сделал несколько шагов вдоль вагона, приглашая нас за собой, и собственным ключом открыл купе. - Вот ваш ключ! - Он посмотрел на меня, взглядом спрашивая, кому отдать ключ. Я показала глазами на Рому.
   - Ух, ты! Настоящий дом на колёсах! - Восхищался Рома, исследуя наше купе и заглядывая во все его уголки.
   Купе первого класса имело собственную туалетную кабину и умывальник с водой. Чистая постель на диванах пахла "железной дорогой" - тем самым кисловатым запахом угля, сожжённого в топке паровоза. Я показала Роме, как отодвигается в сторону дверь, ведущая в общий коридор. Наша дверь с окном открывалась на перрон обычным образом.
   Закрывшись в купе изнутри, мы сняли верхнюю одежду, положили свои саквояжи на полки над диванами, сели каждый на свой диван и уставились в окно, ожидая, пока поезд тронется. За это время дежурный ещё два раза проходил по перрону вдоль поезда, приглашая пассажиров пройти к своим вагонам, и ещё два раза звонил в вокзальный колокол. Наконец, поезд вздрогнул, и мимо окна поплыли люди и постройки.
   - Всё поехало! - Восхищался Рома.
   - Всё осталось на своих местах. - Начала комментировать я. - Мы едем, сидя в своём купе, но нам кажется, что едет назад всё то, что находится снаружи. Это называется "Теория относительности" - смотря из какой точки ты смотришь на мир, ты видишь и ощущаешь его по-разному. - Я решила сразу же, по мере возникновения вопросов, начать обучение Романа.
   Спустя примерно полчаса, мы отправились в вагон-ресторан. Для Ромы всё было в новинку, он постоянно удивлялся, восхищался, спрашивал, делал неожиданные выводы от своих наблюдений...
   Почти через двое суток мы приехали в Варшаву. Российская Империя конца девятнадцатого века была полицейской страной с постоянным контролем. Первым делом нам пришлось отправиться в привокзальный полицейский участок и получить отметку о том, что мы выехали из Познани 17 ноября и прибыли в Варшаву 19 ноября. К документам тут же приклеили наши билеты, подтверждающие этот переезд. Полицейский записал в большую тетрадь, что дальше мы поедем в Санкт-Петербург, а затем собираемся ехать в Одессу.
   - У вас есть там какие-нибудь родственники? - Спросил он, узнав, что я недавно овдовела, а Рома стал сиротой.
   - Нет. Но тамошний климат наиболее подходит для моего здоровья. Мы с мужем уже были там пару раз и собирались переехать туда, когда он утрясёт некоторые свои дела... - Я пустила слезу и приложила скомканный платочек к глазам. -
   Теперь вот едем без него...
   Билеты до Петербурга удалось взять на вечер того же дня. Мы немного погуляли по Варшаве, я выбрала удобный момент, чтобы, как всегда, вернуться в будущее на свои 43 минуты. Для этого я "портанулась" в Тернополь, затем "прыгнула" в будущее, с кое-какими вещами из него вернулась в прошлое, затем "портанулась" с ними в наш одесский дом, а в семь часов вечера мы с Ромой уже заняли места в купе поезда, следующего в столицу Российской Империи - Санкт-Петербург.
   - Вот! - Рома гордо выложил украденный у кого-то кошелёк на столик.
   Я заглянула вовнутрь - всего два медных рубля и двадцать пять копеек по пятаку.
   - А сколько у тебя своих денег в карманах?
   Рома достал и пересчитал свои деньги:
   - Семьдесят пять рублей пятьдесят три с четвертью копейки.
   - Тогда зачем тебе понадобилась эта мелочь?
   - Чтобы сноровку не потерять!
   - Из-за этой твоей сноровки ты мог случайно попасться. А
   мне такой помощник не нужен. У тебя куча денег, а ты у кого-то украл последнюю мелочь. Мы теперь не мелкие воришки-карманники, а крупные авантюристы-аферисты! Я же предупреждала, что воровать ты больше не должен?
   - Предупреждала.
   - Мы чтим уголовный кодекс?
   - Чтим...
   - Значит?
   - Значит, шарить по карманам я больше не буду.
   Дорога от Варшавы до Петербурга заняла четыре дня. За это время белоснежные постели в нашем купе стали серыми от угольной пыли, проникающей с дымом сквозь щели окна, а носовые платки после сморкания становились чёрными. Рома мог часами смотреть в окно, его интересовали и проносящиеся мимо поля, леса, сёла, и вокзалы, на перроны которых мы выходили размяться, когда поезд останавливался в каком-нибудь городе; и дежурные по вокзалам, звонящие в медные колокола; и заправка паровоза водой, дровами и углём...
   Чтобы Рома приобретал навыки письма, я предложила ему по вечерам вести путевые заметки - записывать в тетрадь впечатления от всего увиденного. А чтобы не испачкать вещи вокруг чернилами, я разрешила ему пользоваться шариковой ручкой. Вот тут я и заметила, что у него есть талант - он прекрасно рисовал, делая в тетради наброски по памяти.
   В один из дней, когда мы вернулись в купе из вагона-ресторана, Рома обнаружил, что пропал его саквояж. Ничего ценного там, конечно, не было, вот только путевые заметки и рисунки. У Ромы на глазах заблестели слёзы.
   - Обидно?
   - Обидно! И ведь ему это совсем не нужно, он ведь скинет всё в первом попавшемся удобном месте!
   - Как бы ты хотел наказать этого вора?
   - Я бы отобрал у него всё, что он украл, а потом сбросил
   бы его с поезда!
   - За воровство - скинуть поезда? Не слишком ли сурово?
   - Там же мои рисунки!
   - А в кошельках, которые ты крал, всегда были деньги?
   - Не всегда.
   - Может, кому-то был дорог сам кошелёк? Может, кто-то его подарил на память? А ты их "скидывал".
   - Да почём мне знать?!
   - Как ты думаешь, тем, у кого ты крал кошельки с мелочью, тоже было обидно?
   - Наверное...
   - Ладно. Давай подумаем, кто мог украсть твой саквояж?
   - Тут уже пару дней крутился один фраер...
   - Человек. - Поправила я.
   - Крутился один человек. Мне он сразу показался подозрительным. Он явно вынюхивал, когда и на сколько мы уходим в ресторан.
   - Узнаешь его?
   - А то!
   - Не "а то", а "конечно" или "несомненно".
   - Несомненно, узнаю!
   - Опиши его.
   - У него такие тонкие усики... Сейчас нарисую... - И Рома очень быстро сделал набросок портрета предполагаемого вора.
   - Идём!
   - Куда?
   - В вагоны подешевле. Или ты думаешь, что карманник едет в купе первого класса?
   Воришку мы нашли в тамбуре между плацкартным и общим вагоном. Он как раз потрошил пару саквояжей. Один из них был дамский, а второй - наш.
   - Бог в помощь! - Хриплым голосом процитировала я
   волка из мультфильма "Жил был пёс". - Воруешь?
   - Да боже упаси! Это мои вещи!
   - И вот этот саквояж? - Рома взялся за ручку своего саквояжа. - И вот эти рисунки ты сам рисовал? - Он заглянул вовнутрь, убедился, что все вещи на месте и достал папку с рисунками.
   - Я... Он... Не знаю, как это туда попало... - Воришка попробовал прорваться к двери в следующий вагон, так как дверь в плацкарт заслонял Рома.
   - А мы знаем. - Я села на угловую скамеечку, установленную в тамбуре, достала из кармана пистолет-зажигалку, направила его на воришку и закинула ногу за ногу, таким образом, перекрыв доступ к выходу. - И что нам с тобой делать?... Мой сын, например, предложил сбросить тебя с поезда. И свидетелей никаких нет... - Я, поигрывая пистолетом, нарочито внимательно оглянулась по сторонам. -
   И вдвоём мы с тобой вполне справимся...
   - Не-не-не надо с-с-сбрасывать! - Начал заикаться воришка. Я больше не буду!
   - Как ребёнок из детского сада! - Воскликнула я, всплеснув руками. - Ну, кто так играет?! Совсем не убедительно! Рома, покажи, как надо!
   - Пани, простите! Бес попутал! Три дня ничего не ел, аж живот скрутило... Думал, хоть что-то съестное попадётся... А вещи мне не нужны! Я их хотел потом вам вернуть... - Рома так натурально рыдал и размазывал по лицу слёзы, что я зааплодировала.
   - Молодец! Моя школа! - Похвалила я Рому. - Ну, что, понял, как надо себя вести, когда тебя поймают?
   - Понял, пани!
   - Не пани, а госпожа! - Поправила я. - Мы ведь уже выехали из Польши и едем по России. У кого украл этот саквояж? - Я кивнула на женскую сумку.
   - Вот в этом вагоне, у дамочки, которая заснула.
   - Идём, поставишь его на место. И постарайся сделать это
   красиво, чтобы никто не заметил.
   Рома со своим саквояжем пошёл вперёд, воришка с украденными вещами за ним, замыкала процессию я. Обворованная дама продолжала спать. Воришка, проходя мимо неё, аккуратно "упустил" саквояж на пол возле её полки
   и, как ни в чём ни бывало, прошёл дальше. В следующем тамбуре мы снова остановились.
   - А теперь тебе придётся сойти с поезда. - Сказала я, снова вынув напоказ пистолет из складок своей юбки.
   - Но ведь остановки ещё нет!...
   - А зачем нам остановка? Остановка нам совсем не нужна.
   - Я прижалась к вору, приставив пистолет к его подбородку и "портанулась" вместе с ним в пригород Варшавы. - Теперь попробуй догнать поезд! - И я вернулась к Роме.
   - Куда ты его? - Спросил тот.
   - Назад, к Варшаве. - Весело ответила я. - Вот он наверное, удивляется! Только что был в поезде - и вдруг оказался в пригородном подлеске! А на улице уже темнеет... Пока доберётся до Варшавы, пока поймёт, где оказался... А представь, что ты нарвался бы на такую же, как я?! Из-за двух медных рублей!..

***

   23 ноября мы прибыли в Петербург. Отметившись в полицейском участке, мы решили погостить в столице несколько дней.
   - Земля качается. - Растерянно посмотрел на меня Рома, когда мы ступили на Петербургскую землю и прошлись по улице.
   - Это опять же теория относительности. Пока ты ехал в поезде, ты приноровился качаться вместе с ним и уже качки не замечал. А теперь, когда мы вышли на твёрдую землю, твой мозг ещё не перестроился и ты продолжаешь качаться, как в поезде. Ничего, походишь пару дней и снова качаться
   перестанешь.
   Мы поселились в самой лучшей гостинице - "Гранд-Отель Европа" рядом с Невским проспектом. Я решила устроить для Ромы настоящую экспресс-экскурсию. В Петербурге было холодно и сыро, постоянно шёл мокрый снег и дул пронизывающий ветер. Хорошо, что я припрятала под одеждой девятнадцатого века некоторые тёплые вещи из двадцать первого. Это позволило нам с Ромой долго находиться на улице, не промокая и не замерзая.
   За десять дней мы посетили недавно открытый Государственный Русский музей, Елисеевский магазин, Пассаж на Невском. Проходили мимо здания Биржи и здания Штаба гвардейского корпуса, видели Исаакиевский и Петропавловский соборы, Александрийский театр и Юсуповский дворец. Задирали головы возле Александрийского столба и пробовали пирожные в кондитерской "Вольф и Беранже". Останавливались возле Московских ворот, здания Городской Думы, Конюшенного двора. Прошлись по Литовскому рынку, который сгорел в 1920 году, переходили по мостам, не сохранившимся до моего времени - Исаакиевскому наплавному, Таракановскому, Екатерингофскому, Пантелеймоновскому, Египетскому, Егерскому, Александровскому. Посетили Эрмитаж в Зимнем Дворце и увидели множество художественных шедевров, которые просто поразили Рому и вызвали желание научиться "рисовать так же, как эти художники"...

***

   Переполненные впечатлениями, мы, наконец, 3 декабря выехали из Петербурга и, с пересадкой в Москве, прибыли в Одессу к обеду 9 декабря. В Одессе шёл дождь, снега ещё не было. Извозчик быстро доставил нас к дому, где Зося встретила нас натопленной печкой, прибранными комнатами и горячими пирогами с куриным бульоном. К вечеру нагрелась вода, чтобы мы смогли принять ванну, вернее корыто, поставленное в меньшей кладовке на первом этаже. В большей Зося уже обустроила свою комнату.
  

10. В тринадцать раз быстрее!

   Мыться в корыте я не захотела. Поэтому переместилась в будущее и приняла привычную ванну. Пока я ожидала окончания своих сорока трёх минут, решила посмотреть новости по телевизору. И тут я сделала открытие: за те 52 дня, которые я прожила в девятнадцатом веке, здесь прошло только четыре! Сегодня здесь было не 9 декабря, а 22 октября 2024 года! Получалось, что в двадцать первом веке время шло в 13 раз медленнее, чем в девятнадцатом! Значит, за тринадцать дней, выскочив из девятнадцатого века, я попадала тринадцать раз в одни и те же сутки двадцать первого века - по 43 минуты в сутки набегало 9 часов 19 минут. Если в прошлом между перемещениями должно было проходить от шести до десяти часов, то в будущем это были промежутки от двадцати восьми до сорока шести минут. Зная это, я могла утром и вечером выходить из квартиры, чтобы попадаться на глаза соседям... Нет, это привяжет меня к тернопольской квартире и не оставит времени на путешествия. Значит, надо будет рассказать, что я собираюсь уехать за границу... К какой-нибудь заграничной тётушке...
   Но почему всегда 43 минуты? Почему они текут одинаково и в прошлом, и в будущем - это показывали мои часы... "Зачем мне дают эти 43 минуты?" - Всплыл в голове вопрос. - "Какой в этом смысл? Не для того же, чтобы перетаскивать нужные мне вещи в прошлое? Что-то должно быть более важное..." Ответа пока не было...

***

   Хорошо иметь много денег! Они значительно ускоряют воплощение любых желаний. За время, оставшееся до Нового года, они помогли нам провести в дом воду, устроить в кладовках на первом и втором этажах ванные комнаты с туалетами, провести канализацию к выкопанной и забетонированной в саду большой выгребной яме, пристроить к дому трансформаторную будку, в которую мы перетащили все комнатные трансформаторы. Теперь у нас были все удобства: электричество, вода, канализация, электронагреватели и даже бойлеры.
   - А как мы будем объяснять, откуда у нас всё это оборудование? - Спросил Рома, когда я распечатывала очередные ящики.
   - Заграница нам поможет! - Беззаботно ответила я.
   - Каким образом? Ты что, объявишь себя гигантом мысли? Отцом русской демократии?
   - Нет. Просто будем говорить, что всё это нам доставили из-за границы. Например, из Аргентины. Никто же не знает, что в той Аргентине происходит и что там есть!
   И Зосю, и работающих над нашим обустройством рабочих такая формулировка вполне устроила. В кладовке над Зосиной каморкой я устроила свою мастерскую: поставила электрическую швейную машинку, письменный стол, почётное место на котором занял мой ноутбук, и даже купила печатную машинку, которые, оказывается, в это время уже появились в магазинах Одессы.
   - А зачем тебе машинка? - Удивился Рома.
   - На своём ноутбуке я пишу языком будущего. У меня в нём даже нет таких букв, как тут. А потом я буду перепечатывать написанное на машинке уже на местном языке.
   - Для чего?
   - Для чего... Кажется, я собираюсь стать писательницей.
   - Ха! Разве женщины бывают писателями?!
   - У нас бывают. А у вас... Можно писать под мужским псевдонимом.
   Вообще, оказалось, что я не приспособлена к жизни в
   мужском, патриархальном мире девятнадцатого века, в котором женщина не могла быть самостоятельной. Куда ни сунься, всюду спрашивали: "А кто у вас муж?" Приходилось постоянно объяснять, что я совсем недавно овдовела. Даже Зося как-то сказала:
   - Пани, вам бы замуж надо. Неприлично как-то без мужа...
   Сама она уже строила планы на замужество и по выходным, которые я давала ей каждое воскресенье, уходила куда-то гулять.
   Для Ромы я закупила учебники за все пять классов гимназии и по вечерам слушала, что нового он из них узнал, добавляла свои комментарии, демонстрировала с ноутбука записанные на него познавательные фильмы, чтобы учёба для Ромы проходила интересней.

***

   Новый год в те времена ещё не был таким масштабным, как у нас, праздником, а Рождество праздновалось в семьях. Мы тоже купили ёлку, установили её в гостиной на первом этаже и украсили конфетами, пряниками и разноцветными картонными игрушками. Зося предложила прикрепить к веткам и свечи, но я не разрешила - только пожара нам не хватало! Я принесла из будущего светодиодную гирлянду на батарейках и украсила ёлку безопасными огнями. Зося и Рома были в восторге - они впервые праздновали Рождество по-настоящему!
   А после Рождества во всех газетах Одессы появились объявления о балах. Оказывается, в те времена балы устраивали частные лица, в основном купцы и купчихи. Давалось объявление в газете или рассылались пригласительные билеты, нанимались музыканты, танцовщицы и танцовщики. Входная плата (не менее 50 копеек), кроме прибыли для организатора, включала в себя обогрев и освещение зала, закуски, шоколад, сливки, лимоны, кофе. На всё это, например, на тридцать человек, тратилось до пятидесяти рублей. Такие балы и маскарады служили местами встреч и знакомств. Аристократы устраивали балы для "своих" в огромных залах и загородных домах - до сотни и даже нескольких сотен гостей.
   - Мама, тебе тоже надо пойти на бал! - Просмотрев газету
   после завтрака, заявил Рома.
   - Но ведь я в трауре!
   - Уже прошло больше года. Пора выходить в свет. - Поддержала "сына" Зося. - Сидя дома, пани ни с кем не познакомится!
   Да, знакомства нам были нужны. Тем более, что было время маскарадов и своё инкогнито можно было не раскрывать. Мы купили несколько бальных платьев для меня, два для Зоси и пару костюмов для Ромы. Я смастерила из тканей, подходящих к нашей одежде, маски, украсила их камнями Сваровски и блёстками, Зося купила билеты на несколько балов-маскарадов в разных домах. Для Ромы были куплены билеты в несколько гимназий - в две мужские и одну женскую. Надо же было и ему заводить знакомства, тем более, пока можно было прятаться под маской.
   Целую неделю, до самого Нового года, мы каждый вечер отправлялись на бал. Больше всех повезло Зосе. Уже на третьем балу она познакомилась с молодым человеком и между ними "проскочила искра". На следующие балы они уже ходили вместе и начали встречаться.
   - Как его зовут? Сколько ему лет? Из какой он семьи? Кем работает?... - Устроила я Зосе допрос, когда поняла, что та уже по уши влюблена.
   Зосиного ухажёра звали Андрей Сергеевич, ему уже было двадцать шесть лет, он имел образование четыре класса прогимназии и реальное училище, работал электриком - очень востребованная и престижная в то время работа, почти
   как айтишник у нас. Оказывается, он уже раньше начал
   присматриваться к Зосе, когда устраивал для нас трансформа-
   торную будку.
   - Зося, ты не торопись, внимательно к нему присмотрись, чтобы всё было по любви и уважению. - Советовала я ей. - Денег у тебя достаточно, я ещё и приданое хорошее дам. Могу даже дом купить. Например, этот выкуплю.
   - А сами-то где жить будете?
   - А сама тоже выйду замуж и куплю дом побольше.
   - А как же служба? Пани оставит меня работать у себя?
   - Если ты захочешь, то оставлю.
   - Я очень захочу! Тогда мне и дом не нужен, я буду жить у пани в новом большом доме!
   - Вместе с мужем?
   - А что? Он и работать у вас сможет - вон у вас сколько заграничных электроприборов! И за трансформаторами надо постоянно следить, и за отоплением... Вот только, если дети появятся, то нам каморки будет маловато...
   - Придётся покупать дом с пристройкой для твоей семьи! - Засмеялась я.
  

11. Домашний учитель.

   После Крещенских святок в институты Одессы снова вернулись студенты. Пора было нанимать репетитора, или, как тут говорили, домашнего учителя для Романа, чтобы до августа он мог сдать экстерном экзамены за пятый класс и поступить в шестой.
   Целью гимназического обучения в конце девятнадцатого века было общее образование и подготовка к университету. Учиться надо было восемь лет - семь классов, последний из которых длился два года, то есть, практически, восемь классов. Надо было подготовиться по таким предметам:
   - немного латинского и древнегреческого языков, в основном без грамматики, только умение читать, и пересказывать древние тексты, а также знать имена древних авторов, названия их произведений и наиболее употребляемые фразы. (Читать латинские и греческие буквы я Рому научила сама, тексты древних авторов для пересказа дала на русском языке, так что содержание он знал и пересказать прочитанное вполне мог. Надо было научиться ориентироваться в текстах, знать опорные слова и выучить несколько фраз);
   - русский язык и литература. (Программу мы уже знали и
   Рома с удовольствием читал);
   - немецкий или французский язык, хотя можно и оба. (Мы
   выбрали немецкий, решив, что пока хватит и одного);
   - чистописание, рисование, черчение. (Здесь всё ещё нужна была практика, хотя рисовал Рома замечательно);
   - история всеобщая и русская, славянская и Византийская. (Хотя я демонстрировала Роме множество познавательных фильмов по истории, многое в гимназии тех времён ещё было неизвестно и преподавалось не так, как у нас. Историю надо было подогнать под политику);
   - гимнастика, включающая в себя элементы фехтования или бокса. (Мы выбрали бокс как наиболее подходящий для возможных уличных драк. Должен же был Рома уметь за себя постоять!);
   - закон Божий, то есть знание Библии. (Ну, эти знания и в нашем веке не бывают лишними);
   - математика. (Слава богу, в тех пределах, которые вполне доступны и мне!);
   - физика. (Я знала даже больше, чем изучалось в гимназии того времени);
   - география. (Ну, это легко! В мои планы входило путешествие по всему миру вместе с Ромой, посещение тамошних банков и достопримечательностей, а также покупка недвижимости в разных странах);
   - логика. ( А вот с этим у меня была проблема: с логикой позапрошлого века я не была знакома. Она вообще казалась
   мне иногда абсолютно не логичной).
   Самые неприятные впечатления вызвало изучение гимназических правил. С удивлением я узнала, что учебный год начинается не первого сентября, а 17 августа. На пол месяца раньше, чем у нас! Гимназисты обязаны были носить форму, похожую на военную, даже во внеучебное время! Учебники и тетради нужно было носить не в удобных сумках или саквояжах, а в жёстких, похожих на коробку с ремнями, ранцах. Кроме того, после семи часов вечера ни один из гимназистов не имел права находиться на улице даже в сопровождении родителей. Просто комендантский час какой-то! Гимназисты не имели права посещать библиотеки, лекции, театры и публичные дома.
   - Ну, дома - понятно. Мне туда пока и не хочется. - Заметил Рома. - А чем провинились театры и библиотеки?! Чем они могут помешать среднему образованию?
   Я только пожала плечами:
   - Ничего, мы будем посещать их в других городах, там, где не знают, что ты гимназист!
   - Тюрьма какая-то! - Продолжал возмущаться Рома. - То гимназическая казармщина, то твой присмотр. А где же личное пространство?! Где свобода?!
   - Будет тебе и свобода и личное пространство! - Успокоила я его. - Если ты будешь хорошо учиться, я разрешу тебе переодеваться в уличного мальчишку и гулять, где тебе вздумается! Заводи знакомства среди местной шпаны. Кстати, они нам тоже могут пригодиться! Только "на дело" с ними не ходи.
   - А как же мне отказываться?
   - Говори, что ты одиночка. Если что-то надо будет принести в общак, мы тебе это организуем. Ещё и авторитет заработаешь!
   Посредниками между гимназией и семьёй служили наставники - такие воспитатели, которые следили за учёбой и поведением учеников. А исключить из гимназии могли за любую мелочь, например за реплику, не соответствующую учебному плану или даже за ухмылку на какое-нибудь высказывание преподавателя.
   - Вот так поворот! - Воскликнул на это Рома. - Да я при таких условиях и месяца там не продержусь!
   - Не бей себя ушами по щекам! - Решила я его подбодрить
   фразой Остапа Бендера. - Командовать парадом буду я!
   - Как?
   - Заплачу, кому надо, пожертвую на гимназии города хоть
   миллион, и тебя никто исключать не станет.
   - И не жалко миллиона? - Недоверчиво посмотрел на меня Рома.
   - Разве не стоит миллиона вера в человека? - Опять процитировала я Остапа Бендера. - А я в тебя верю! Документ об окончании гимназии ты получишь в любом случае, даже если нам его придётся купить!
   - Так, может, сразу и купить? Чего тратить лишние деньги и время?
   - А чего их жалеть? Тем более, что они не наши - сколько надо будет, столько и позаимствуем в различных банках мира!
   - Ну, если всё равно платить, то, может, без домашнего учителя обойдёмся?
   - Нет, учитель нам необходим. Он должен привести твои знания в порядок, чтобы в гимназии не возникало лишних вопросов. Мы же аферисты-авантюристы высокого класса? Ты не должен отличаться от остальных учеников. Да и я, присутствуя на этих ваших занятиях, тоже научусь правильно говорить, писать, знать то, что знают местные люди... Короче, хватит болтать! Идём в университет, подберём себе учителя!

***

   В университет просто так, кого попало, не впускали.
   Пришлось сесть на скамейку у входа и рассматривать входя-
   щих студентов.
   - Какого выберем? - Пропустив нескольких человек, спросил Рома.
   - Такого, чтобы убить сразу двух зайцев.
   - Как это?
   - Ну, тебе учителя, а мне - временного кавалера. Не буду же я искать себе партнёра по сексу где-то ещё. А учитель, приходящий к тебе, не вызовет ни у кого никаких подозрений.
   - Партнёр по сексу - это что такое?
   - Ну, ты как маленький! Это же каждый ребёнок знает! Хотя, у вас же слова "секс" ещё нет... Секса не было почти до конца двадцатого века... А что же у вас было?... А, вспомнила! Любовники!
   - А зачем тебе любовник? - Насторожился Рома.
   - Для здоровья, как говорил один мой знакомый. А ты что, ревнуешь? Послушай, "сынок", мне нужна тренировка во флирте и общении с мужчинами вашего времени. Мне нужна практика! - Вообще-то у меня не было секса уже больше полугода. Пора было приводить себя в форму...
   - А какие тебе нравятся?
   - Вон тот ничего... И вот этот... А может быть даже тот... Слушай, давай-ка устроим им кастинг!
   - Опять непонятное слово.
   - Кастинг - это экзамен. Пригласим сразу нескольких человек, посидим, поговорим, проверим, кто сколько знает, с кем говорить интересней, кто сможет тебя быстрее научить... Вот тогда и выберем.
   - А как их пригласить?
   - Напишем объявление! - Решила я.
   К вечеру мы уже разместили перед входом в университет напечатанное на машинке (разумеется, с ятями и твёрдыми знаками в нужных местах) объявление такого содержания:

Господа студенты!

Практикующий доктор медицины Кшиштоф Боржинский

желает нанять домашнего учителя для своего сына,

чтобы подготовить его к сдаче экзаменов

экстерном за пятый класс.

Кого интересует приличная оплата,

просим явиться в дом Кшиштофа Боржинского

такого-то числа, в такое-то время, по такому-то адресу.

   - А где мы найдём Кшиштофа Боржинского? - Спросил Рома, заглядывая мне через плечо, когда я печатала это объявление.
   - А мы и не будем его искать! Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! Авантюра начинается! Когда они все соберутся, мы и скажем, что он умер. Кто захочет иметь с нами дело, тот останется, а кто не захочет - счастливого плавания!
   На "кастинг" пришло девять человек! В шесть часов вечера Зося встречала всех у входа, предлагала снять пальто и калоши и провожала в гостиную, где на круглом столе, накрытом бархатной скатертью с бахромой, уже стоял самовар, чашки на блюдцах и целая гора пирожков с яблоками на огромном блюде. Мы с Ромой наблюдали за входящими, спрятавшись на лестнице.
   Подождав ещё немного и убедившись, что больше никто не придёт, мы вышли к студентам, столпившимся у горячей печки.
   - Добрый вечер, господа студенты! - Прямо от входа поздоровалась я. - Прошу всех к столу! - Мы с Ромой сели.
   Студенты, пододвигая себе стулья от стен комнаты к столу, тоже заняли места за столом.
   - Не теснитесь, садитесь посвободнее! Мы больше никого не ожидаем! - Предложила я, видя, что студенты оставляют свободное место рядом со мной.
   - А господин Боржинский? - Спросил кто-то.
   - К сожалению, господин Боржинский умер уже больше года назад, оставив мне приличное наследство. Но вы не сомневайтесь, тому, кого мы с сыном выберем, я смогу заплатить хорошие деньги.
   - Я не хочу иметь дело с женщиной! Ещё неизвестно, какие обязанности придётся выполнять! - Вскочил парень лет двадцати трёх с рыжеватым пушком на подбородке. Он явно намекал на разврат. - Вдова! - Хмыкнул он, окидывая меня оценивающим взглядом.
   Я встала. Оценивать было что: фигура у меня была по меркам того времени девичья, а лицо выглядело лет на двадцать пять. В девятнадцатом веке женщины старели очень рано и в тридцать лет уже начинали увядать, а я была в самом расцвете.
   - Ну что ж, не смею вас задерживать! Возьмите хотя бы пирожок на дорожку!
   Зося вынесла и сунула в руки парню заранее приготовленный свёрток, вывела его в коридор, помогла одеться и выставила за дверь.
   - Ну-с, господа, давайте поговорим за чаем и пирожками!
   Беседовали мы чуть больше часа. За это время было выпито по две-три чашки чаю и съедены почти все пирожки. Рома отвечал на вопросы по некоторым предметам, я тоже блеснула эрудицией. Мы оценивали не только знания, но и манеру говорить, умение вести непринуждённую беседу, чувство юмора, внешние данные... Наконец, я встала и сказала:
   - Извините, господа, нам с сыном надо выйти посоветоваться. Через несколько минут мы объявим вам своё решение.
   - Ну, как? - Спросила я Рому в кухне. - Кто тебе больше понравился?
   - Ну, может...
   - Стой! Не говори! Давай напишем имена на бумажках и сверимся. Если совпадёт, значит, выбор правильный.
   И я, и Рома выбрали Илью Хейфеца - двадцати пятилетнего сухощавого студента-третьекурсника архитектурного факультета с чёрными волнистыми волосами и карими глазами, на лице которого уже начала формироваться аккуратная бородка с усиками, а глаза блестели нескрываемым юмором.
   - Ты почему именно его выбрал? - Спросила я.
   - Он мне чем-то напоминает Остапа Бендера. - Признался
   Рома. - Да и знает он, кажется, немало...
   - Хорошо. Идём объявлять.
   Пока мы совещались, Зося уже прибрала со стола, а студенты сидели на расставленных у стен стульях.
   - Сидите, сидите! - Замахала я руками вскочившим при моём появлении мужчинам. - Никто не имеет желания покинуть нас, не выслушав, кого мы выбрали?... - Я обвела лица студентов взглядом. Уходить никто не собирался. - Тогда предлагаю некоторую интригу. Тем, кого мы не выбрали, Зося будет подавать по червонцу...
   По комнате пронёсся удивленный шёпот: просто за вечер, проведённый, как говорится, в тёплой, дружественной обстановке за непринуждённой беседой с чаем и пирожками, каждый гость получал ещё и по червонцу! Что же получит тот, кого выберут учителем? Чтобы добавить интриги, я показала сотенную купюру:
   - Победитель сегодняшней встречи будет получать сто рублей в месяц!
   Все так и ахнули. За целый год учёбы в гимназии надо было платить от 40 до 70 рублей, а тут - 100 рублей в месяц! А что? Если я необразованной служанке плачу сто рублей в месяц, то и учителю за работу могу платить не меньше! Ну, а дальше я, в стиле наших телепрограмм, начала называть имена тех, кто не прошёл наш кастинг, голосом и интонацией нагнетая напряжение с каждым новым именем. Когда без червонцев в руках осталось два человека, напряжение в "студии", вернее в гостиной, достигло предела.
   - Кто же будет обучать Романа премудростям пятого класса?... Кто тот счастливчик, который за полгода, работая по два часа в день, сможет заработать шестьсот рублей?... Имя этого студента... Илья Хейфец!
   Илья вскочил и растерянно подбежал к столу. Его менее удачливому оппоненту Зося вручила червонец.
   - Что ж, господа, не смею вас больше задерживать! А вас,
   господин Хейфец, я попрошу остаться! - Подражая Мюллеру из кинофильма "Семнадцать мгновений весны", сказала я. -Нам надо обсудить условия вашей работы...

***

   Илья стал приходить в наш дом каждый вечер и работал с Романом с шести до восьми часов. На это время мы отпускали Зосю на свидания с её кавалером, которого она, несмотря на всего шестилетнюю разницу в возрасте, неизменно называла Андреем Сергеевичем. Учёба продвигалась успешно, Рома схватывал всё очень быстро, а кроме того нам помогали учебные фильмы с ноутбука, которые мы просматривали днём. Я всегда присутствовала на занятиях, иногда тоже отвечая на поставленные вопросы и решая заданные задачи. Благодаря этому, между мной и Ильёй вскоре "проскочила искра". Я постепенно разжигала её взглядами, улыбками и остроумными замечаниями по некоторым предметам.
   В начале марта мы, согласно Метрике, должны были отмечать день рождения Ромы, так как настоящей даты своего рождения он не знал. После занятия, смущённо опустив глаза в пол, я сказала Илье, что мне надо обсудить с ним очень пикантный вопрос.
   - Мальчику скоро исполнится четырнадцать лет. - Начала
   я. - Если бы был жив мой муж, он сам бы поговорил с ним на эту тему... Вы понимаете?... Я не могу беседовать с ним на мужские темы... Не могли бы вы поговорить с ним о женщинах?... О том, как и что происходит между мужчинами и женщинами... Как уберечься от "стыдных" болезней... Ну, и всё такое разное?...
   - Не вопрос! - Илья уже научился говорить не так, как было принято в девятнадцатом веке, он уже принял наш домашний "слэнг". - Поговорю, расскажу, могу даже сводить в публичный дом!
   - Ну, с этим пока торопиться не надо, но если понадобится, то этот поход я оплачу отдельно...
   После такого доверительного разговора, примерно с середины апреля Илья иногда заканчивал занятия с Ромой на тридцать-сорок минут раньше и проходил на мою половину "побеседовать" со мной. Рома в это время переодевался в шпанёнка и уходил по своим уличным делам. Лёгкая влюблённость, с флиртом и сексом, но без всяких обязательств - что может быть лучше?

12. Почему сорок три?

   Вопрос: "В чём смысл сорока трёх минут?" звучал в моём мозгу постоянной навязчивой мелодией. Почему именно сорок три? Зачем они нужны? Что можно сделать полезного за эти сорок три минуты? Однажды, после обсуждения нового романа английского писателя Герберта Уэллса "Машина Времени"*, мы затеяли шуточный разговор о путешествиях во времени.
   - А если бы скачок во времени происходил каждый день и всего, например, на один час? - Как бы невзначай, спросила я. - Что можно было бы сделать за этот час? Почему именно один час? Какой в этом может быть смысл?
   И мы все втроём начали выдвигать гипотезы. Ни одна из
   --------------------------------------------------------------------------------
   *"Машина времени" - фантастический роман, написанный Гербертом Уэллсом как раз в 1895 году.
   них меня пока не устраивала.
   Кстати, для перемещений во времени, чтобы не тратить времени на переодевания, я пошила специальную одежду-трансформер. Пальто у меня состояло из двух частей. Верхняя - в виде приталенной куртки со съёмным воротником. Сняла воротник - и куртка вполне в стиле двадцать первого века. Поверх неё надевалась юбка с пришитой к ней нижней частью пальто, сделанной в стиле девятнадцатого века - как и положено, с "хвостом". Эта юбка
   была утеплена синтепоном, а не ватином, запахивалась, как халат, и застёгивалась на талии поверх куртки. К юбке снизу были пришиты кружева, а под неё я надевала брюки. Гуляя где-нибудь в Париже в одежде девятнадцатого века, я могла найти укромный уголок, отстегнуть юбку, снять воротник, заменить шляпку на вязаную шапочку, спрятать всё это в полиэтиленовый пакет, сложенный в ридикюле, и уже в брюках и куртке шагнуть в Париж будущего. По истечении сорока трёх минут я возвращалась к нужному месту, "прыгала" в прошлое, надевала поверх куртки юбку с "хвостом", меняла шапку на шляпку и прятала пакет в ридикюль. Теперь можно было или дальше прогуливаться по Парижу девятнадцатого века, или телепортироваться домой. С одеждой для Ромы было проще, поэтому мы путешествовали по городам Российской Империи и разным странам, как минимум, два раза в неделю, по выходным, когда Зося уходила.
   - А можно и мне "прыгнуть" в будущее? - Как-то спросил Рома. - Хоть бы немножко посмотреть...
   - Не знаю... А вдруг тебя размажет во времени? Или ты превратишься в скелет? Ведь тебе там должно будет быть уже 144 года?
   - Но ведь ты не превращаешься в зародыш! Хотя и до зародыша тебе ещё 129 лет!
   - Ладно, кто не рискует, тот не пьёт шампанское! Вот по-
   ступишь в гимназию, и попробуем!
   В гимназию Рома поступил без проблем. Он вполне толково написал все предложенные сочинения, решил все задачи, рассказал всё чему, его научил Илья по физике, логике, истории и географии, пересказал основные произведения Вергилия и Гомера, перевёл текст с немецкого... В общем, сын вдовы Боржинской, пожертвовавшей в фонд развития гимназий Одессы более пятисот рублей, уже в начале июля был принят в шестой класс престижной Дерибасовской гимназии.
   С Ильёй мы расстались вполне по-дружески: получив за полгода работы значительную сумму, он никаких претензий мне не предъявлял, а мыслей о женитьбе на богатой вдове у него, слава богу, не возникло. До начала учебного года оставалось чуть больше месяца. Можно было попробовать совершить прыжок в будущее вместе с Романом.
  

13. В будущее с Ромой.

   - Учти, многого ты за сорок три минуты увидеть не сможешь. - Предупредила я Рому. - Кроме того, если здесь сейчас июль, то там всё ещё ноябрь. Предлагаю "прыгать" из Дюковского сада - там мы, прячась за деревьями и кустами, наденем тёплую одежду.
   Сложив тёплые вещи двадцать первого века в тряпичный баул, мы поехали на извозчике к Дюковскому саду. На перекрёстке Дерибасовской и Екатерининской улиц лошадь вдруг захрапела и встала на дыбы, чуть не перевернув наш экипаж. Мимо нас на скорости всего около двадцати километров в час проехал автомобиль*! Всюду по тротуарам толпились удивлённые люди. Извозчики, прижавшись к тро-
   ----------------------------------------------------------------------------------------------------
   *Первый автомобиль в России появился именно в Одессе в 1895 году (марка "Мерседес бенц", "Пежо"). В 1896 появился первый российский автомобиль. С 1898 - в Санкт Петербурге открылся магазин по продаже автомобилей и мотоциклов. Крупнейший автомобильный завод Руссо-Балт в Риге начал работать через несколько лет.
   туарам, успокаивали лошадей.
   - Что это? Это из будущего? - Разинув рот, как и все вокруг, спросил Рома.
   - Нет, не из будущего. Это автомобиль вашего времени. У нас они другие, ездят намного быстрей и их столько, что из-за них невозможно перейти улицу.
   До Дюковского сада мы уже дошли пешком и довольно быстро нашли укромное место. Если Роме достаточно было надеть тёплую куртку, вязаную шапку и тёплые ботинки, то мне пришлось переодеть длинное ситцевое платье на брюки и куртку, а соломенную шляпу - на шапочку. Баул мы вывернули наизнанку и получили вполне нормальную для двадцать первого века сумку. Запихнув в неё летние вещи, мы приготовились к "прыжку" в будущее.
   - Готов?
   - Да!
   - Ой, не знаю... - Засомневалась я. - Вдохни поглубже и закрой глаза! - Я крепко обняла Рому. - Вспомни, как ты раньше голодал, представь тянущее чувство в поджелудочной железе и тошноту в желудке... Представил?
   - Да.
   - Вот и не переставай это представлять! Ты очень голоден, до тошноты, до боли... - Я "прыгнула" в будущее и приоткрыла один глаз, боясь увидеть в своих объятиях Ромин труп или скелет.
   Рома был вполне живым. Он тоже открыл один глаз и, даже не пытаясь освободиться от моих объятий, рассматривал им что-то за моей спиной. Мы стояли за кустом Турецкого сада на склоне Приморского бульвара. Мимо проходили обычные люди. Обычные для меня. Почти все девушки и женщины были, как и я, в брюках и куртках, многие, как и парни рядом с ними, курили айкосы и сигареты, некоторые разговаривали по мобильникам, рядом с несколькими на поводках бежали собаки в курточках и в комбинезонах...
   Обычная картина вызвала у Ромы ступор недоумения.
   - Закрой рот и прими равнодушный вид. - Отстранилась я от него. - Спрашивать можешь, но тихо, чтобы никто не услышал. Что не понятно сейчас?
   - Не могу отличить мужчин от женщин... Почему собаки одеты?... Откуда играет музыка? - Сформулировал Рома первые вопросы.
   - Мужчин от женщин даже я не всегда отличаю, собакам тоже холодно, музыка играет на Приморском бульваре. - Оттараторила я. - Идём к Дюку! - Я решительно зашагала в сторону памятника.
   Я специально выбрала для первой экскурсии старую часть Одессы, дома в которой сохранились ещё с девятнадцатого века. Архитектурный ансамбль вокруг памятника Дюку де Ришелье был Роме знаком, разве что дома имели немного другую раскраску. Правда, по улицам проносились машины, а с Потёмкинской лестницы открывался вид на современный Одесский порт с огромными кораблями на причале. Мы прогулялись по Приморскому бульвару от бывшего дворца графа Воронцова до здания старой биржи в греческом стиле, в котором теперь располагалась мэрия. В переулках мелькало множество автомобилей, шум от их движения, смешанный с музыкой, просто оглушал Рому. Мы заглянули в "окно", открывающее на глубине нескольких метров под бульваром раскопки древнего жилища. Посмотрели на пушку перед мэрией и на подъёмные припортовые краны, переносящие контейнеры. Спустились по лестнице и, прежде чем перейти по подземному переходу к порту, вдоволь налюбовались проносящимися мимо автомобилями и останавливающимися возле нас автобусами и троллейбусами. Яхты и моторные лодки вызвали у Ромы не меньшее восхищение, чем огромный круизный корабль.
   - Всё! Нам пора! Осталось всего двенадцать минут. - Остановила я Рому, который хотел поближе рассмотреть при-
   припаркованную неподалёку "Мазду".
   - Так "портанёмся" туда и всё!
   - В этом времени я не могу телепортироваться. Здесь я такая же, как все. Но мы можем подняться наверх не пешком по лестнице, а на фуникулёре.
   - Фуникулёр... Это что ещё за штука?
   - А вот поедешь - узнаешь!
   Сначала фуникулёр вызвал у Ромы страх и оцепенение, затем он стал разглядывать окрестности, а выходил из него уже вполне уверенно.
   Времени оставалось совсем мало, мы помчались искать тот самый куст, из которого вышли в это время. Наскоро переодевшись, мы оказались в прошлом, даже не успев сложить вещи в баул. Пришлось делать это уже в июле 1895 года...
   - Слава богу, всё получилось! Теперь, если захочешь, будем "прыгать" вместе. - С облегчением выдохнула я, выходя из-за куста на дорожку и раскрывая над собой зонтик от солнца.
   - Конечно, захочу! Мы ведь только по одному бульвару прогулялись, а сколько там всего ещё!...
   Всё время до начала занятий в гимназии мы путешествовали по разным странам девятнадцатого и двадцать первого веков, изучая географию как прошлого, так и будущего, посещая музеи, театры и другие достопримечательности, открывая счета в разных банках мира и пополняя их наличными из банков, в которых мы брали деньги по ночам с помощью телепортации. Кстати, там, где мы жили или находились официально, мы никогда не грабили, а честно открывали счета в банках и всё необходимое покупали в магазинах.

14. Грабежи и алиби.

   "Брали" мы всегда понемногу, так, чтобы было не очень
   заметно - две-три тысячи там, двести-триста купюр сям, два-три золотых слитка ещё где-то, пару десятков золотых монет в особо крупных банках... Ну, и тратили на свои прихоти тоже не скупясь. Нельзя сказать, что всегда и всё у нас проходило гладко. Иногда бывали сложные ситуации, иногда приходилось удирать от охранников и полиции, иногда доводилось создавать для себя алиби. Расскажу о паре случаев.
   На "дело" мы всегда надевали удобную одежду двадцать первого века: одинаковые чёрные джинсы и удобные лёгкие куртки, мягкие кроссовки на ноги и "балаклавы" на головы. Выглядели мы при этом как два подростка. Однажды ночью мы "брали" банк в Екатеринославле. "Вошли" в него, как всегда, с помощью телепортации и, пока искали хранилище, наткнулись на пару сторожей. Я сразу же "портанулась" на улицу, а Рому схватили за руки. Опомнившись, я "прыгнула" назад и помогла своему напарнику отбиться от охранников. Ничего не взяв, мы перенеслись к себе домой. Нужно было обговорить стратегию поведения для дальнейших "дел".
   - Давай-ка в европейской части России банки больше не брать. - Предложила я. - Теперь нашим полем деятельности будут необъятные просторы Сибири и Дальнего Востока, Америки и Африки, Китая и Индии.
   Мы решили, что если Рома ещё когда-нибудь попадётся, он должен вести себя как неграмотный дурачок: папы-мамы нет, сирота, живёт где-нибудь в подвале возле вокзала. Как называется улица, не знает, так как читать не умеет, иногда спит в вагонах. Уличные мальчишки называют его Ванька-дурак, на дело почти никогда не берут, это первый раз. Как попали в банк - не знает, шёл, уткнувшись носом в спину напарника, тот сам что-то как-то открывал.
   - А говорить, как зовут напарника?
   - Конечно! Пусть напарника зовут Сашкой. Отвечай на все вопросы - тогда не будут бить. Притворяйся дурачком, плач, вытирай рукавом слёзы и сопли, в подробности не вдавайся.
   - А если в каталажку упекут?
   - Я тебя найду и вытащу. Со мной не пропадёшь!
   - А если в других странах? Я же языков не знаю.
   - Тогда притворяйся глухонемым и мычи!
   Эта стратегия всегда срабатывала успешно. Вот, например, наметили мы взять немного золотишка в Иркутском банке, куда оно стекалось со всех приисков Сибири и Севера, чтобы переложить его на свои счета в Швейцарские банки. В банк "прошли" без проблем, проникли в хранилище. Банкноты разных номиналов лежали на полках центрального зала, золотые слитки и рубли - в смежной комнате, ящики с мелочью - ещё в одной. Дав Роме задание наполнить холщёвые мешочки мелочью разного калибра для повседневных расходов, я пошла за золотом. Взяла две пригоршни золотых рублей, шесть золотых и шесть серебряных слитков и только собралась прихватить пару пачек червонцев, как услышала Ромин крик: "Атас!" и сразу за ним звук сторожевого свистка.
   Я "портанулась" в комнату с мелочью и попробовала освободить Рому из цепких рук задремавшего между полок сторожа, но тут на свист прибежало ещё четверо человек. Силы были не равными, поэтому я "выпрыгнула" наружу. Спрятавшись за деревом поблизости, я видела, как минут через десять к банку подъехала полицейская карета. Из неё выскочили четверо полицейских и бросились в банк. Вскоре Рому вывели на улицу, посадили в карету и куда-то повезли. Я "прыгнула" на крышу кареты и, никем незамеченная в ночной темноте, доехала до полицейского участка. Пока Рому переводили из кареты в участок, я услышала отрывок разговора:
   - ...в четвёртую камеру, там свободно. Пошёл, грабитель бестолковый!
   - Надо же! И вправду дурачок: рядом были и купюры, и золото, а он мелочь тырил!
   - Ничего, посидит до утра, а там начальник решит, что с ним дальше делать.
   До утра я ждать, конечно же, не собиралась. Я "портанулась" домой, собрала небольшой букет из бенгальских огней, связала их жгутом, поставила в бутылку от шампанского, прихватила небольшую свето-шумовую гранату и вернулась в Иркутск к полицейскому участку. Заглянув в окно, я увидела, как четверо полицейских режутся в карты, один дремлет, опёршись головой на руки, положенные на стойку. Где были остальные, видно не было. За этим помещением находился слабо освещённый коридор, куда я и решила телепортироваться. "Прыгнула" и сразу же услышала возглас удивления - меня заметили. Я быстро поставила "букет" на пол и подожгла фитиль, одновременно бросая в ярко освещённое помещение дежурных свето-шумовую гранату. Пока полицейские приходили в себя от грохота и вспышки, я помчалась по коридору, высматривая на дверях камеру с номером "4" и, завернув за угол, услышала новые возгласы ужаса и удивления - это сработал мой бенгальский "букет". Несколько секунд - и я увидела на одной из дверей цифру "4". Раз! - и я уже внутри. Рома, услышав взрывы и крики, проснулся и сидел на деревянных нарах.
   - Это ты взрываешь? Кого-то убила?
   - Да как ты мог обо мне такое подумать?! Никакой мокрухи! Мы же чтим уголовный кодекс! Все живы-здоровы, только немножечко напуганы! А нам пора линять отсюда! - Я
   обхватила Рому и мы "портанулись" домой.
   - Что там с тобой делали? Много расспрашивали? Били?
   - Спрашивали, как всегда: как зовут, где живу, с кем пошёл "на дело". Я и отвечал, как всегда. Не били, только дали пару подзатыльников. Да! Ещё притащили в камеру
   фотоаппарат на треноге и сфотографировали два раза.
   - Сфотографировали?... Значит, нам нужно алиби... - Я задумалась.
   В те времена дорога на поезде от Иркутска до Одессы занимала больше десяти дней, поэтому если завтра у нас будет чёткое подтверждение, что мы находимся здесь, алиби нам будет обеспечено. А фотография... Мало ли на Земле похожих людей?
   - Придётся тебе эту ночь не поспать. - Решила я. - Переодевайся в рвань и беги к своим уличным дружкам! Раздашь троим-четверым из них по два рубля мелочью и пообещаешь столько же после завтрашнего представления!
   Какое я придумала представление для создания алиби? А вот какое:
   На следующий день, примерно в одиннадцать часов дня чистый и опрятный гимназист в летней форме гулял вместе со
   своей мамой в Городском саду. По дорожкам прогуливались другие мамаши с детьми, на скамейках сидели няньки с колясками, на перекрёстке за деревьями можно было разглядеть фигуру городового... И вдруг мимо пробежала группа мальчишек-оборванцев, срезала ридикюль у одной из дам, вёдшей за руку девочку лет десяти и помчалась в противоположную от городового сторону. Гимназист бросился за ними вдогонку, его мамаша заорала не своим голосом: "Полиция! Полиция! Грабят!!!" Этот крик подхватила и ограбленная дама.
   Пока городовой подбежал к кричащим женщинам, гимназист успел догнать грабителей, отобрать у них ридикюль и вернуться назад. Все гуляющие в саду люди наперебой стали рассказывать городовому о происшествии. Откуда-то появились фотограф и корреспондент "Одесского листка", принадлежавшего тому самому Василию Навроцкому, который привёз первый автомобиль из Франции
   в Россию, и нас сфотографировали.
   Уже вечером мальчишки-разносчики кричали на всех перекрёстках: "Геройский поступок гимназиста! Ограбленной даме вернули украденные деньги!", а на первой странице газеты красовалась фотография: на переднем плане благодарная дама принимает из рук улыбающегося гимназиста свой ридикюль, а на заднем - я стою рядом с городовым. Алиби было зафиксировано и в полицейском протоколе, и в газете, где чётко была указана дата. За одни сутки из Иркутска в Одессу никто бы доехать не смог.
  

15. Тайная благотворительность.

   Время шло, Рома старательно учился в гимназии, я вела юмористически-сатирическую рубрику "С точки зрения кошки" на станице фельетонов в "Одесском листке" под псевдонимом Сержа Амурского. Зося уже вовсю готовилась к свадьбе, а её жених Андрей Сергеевич, с которым Зося по обычаям того времени говорила только на "вы", уже был вхож в наш дом. Он часто ужинал со всеми нами за одним столом и изучал "заграничную" технику, неизменно приговаривая:
   - Ну, надо же! Умеют же делать! И как такое могли придумать?!
   О нашей тайной жизни ни Зося, ни Андрей даже не догадывались. Кроме путешествий-телепортаций, прыжков в будущее и грабежей банков, у нас ещё была и жизнь с переодеваниями. Рома часто переодевался в удобную одежду, стилизованную под босяцкую рвань, и водился с уличными мальчишками, исследую вместе с ними катакомбы, знакомясь с подземными ходами контрабандистов, устраивая слежки за нужными мне людьми и разведывая для меня некоторые сведения.
   Иногда мы устраивали "благотворительные дела". Например, когда Рома сказал, что многие пацаны простуживаются из-за отсутствия тёплой обуви и одежды, мы провернули парочку "портовых грабежей".
   Я насобирала по европейским магазинам большой ящик добротной обуви разных размеров, а вечером, когда стемнело, телепортировала его в окрестности порта. Рома за червонец договорился с мужиком на базаре, что тот не будет распрягать лошадь и оставит её на ночь в своём дворе вместе с телегой. Группа мальчишек во главе с Ромой "угнали" телегу и поехали к порту. Там они вскрыли ломиками ящик и перетащили мешки с содержимым на телегу. Все эти мешки привезли к катакомбам, в которых на зиму пряталась уличная шпана, а Рома погнал лошадь с телегой назад.
   Разобрав мешки, мальчишки нашли для себя подходящую
   по размеру крепкую, добротную обувку. Мужик, уже заработавший червонец накануне, проснувшись на следующее утро, обнаружил у себя во дворе не только живую и здоровую лошадь, но ещё и два мешка овса в телеге да пару новых сапог.
   В следующий раз примерно так же мы организовали "разграбление контейнера" с тёплой одеждой. Часто Рома приходил к "своим" с сумками, набитыми хлебом, колбасой, конфетами, печеньем и другой снедью, приносил в "общак" деньги мелочью, но в больших количествах, поэтому, несмотря на работу "в одиночку", пользовался среди воришек-босяков особым авторитетом.
   Я переодевалась то в великосветскую даму и посещала балы в Париже, Праге, Дрездене, Петербурге, Москве и других городах; то посещала вечера русской богемы, где читались "новые" стихи, рассказы, романы, устраивались показы произведений молодых художников, выдвигались "передовые" идеи и велись споры об общественном устройстве России; то, притворившись простолюдинкой, подслушивала сплетни на базарах и в магазинах...
  

16. Пора замуж.

   - А давай купим себе автомобиль! - Как-то предложил Рома, вылезая из арендованного автомобиля девятнадцатого века у входа в одну из гостиниц Рио-де-Жанейро.
   - Автомобиль - не роскошь, а средство передвижения. - Процитировала я Остапа Бендера. - А нашим основным средством передвижения является что? Правильно, телепортация! Так что личный автомобиль нам не нужен. А покататься мы всегда можем и на арендованном.
   - Нет в тебе чувства размаха! - Воскликнул Рома. - Был бы у меня папа!... Ты, часом, замуж не хочешь?
   - Нет, не хочу, мне нравится свобода!
   - Разве ты никогда не хотела шикарную свадьбу с балом и сотней гостей?
   - Не-а.
   - А роскошное свадебное платье всё в бриллиантах?
   - Не-а.
   - А медовый месяц, романтическое свадебное путешествие?
   - Мы и так путешествуем по всему миру.
   - А большой дом?
   - Я сама какой хочешь куплю.
   - А мужчину, как прикрытие? Чтобы все считали тебя замужней женщиной и перестали относиться к тебе настороженно?
   - Вот знаешь, на что ловить! Ладно, согласна! Ты уже кого-то присмотрел?
   - Пока нет, но если ты обозначишь критерии выбора, можно будет начать присматриваться.
   - Мне нужен... такой мужчина, который имеет вес и положение в обществе... который не будет претендовать на меня, как на сексуальную партнёршу... который не будет ревновать меня к возможным любовникам... который согласится быть только ширмой...
   - На такое может согласиться только тот, кому самому ты будешь нужна, как ширма.
   - А кому я могу понадобиться в качестве ширмы?... Знаю! Гомику!
   - Какому ещё гномику?
   - Не гномику, а гомику! Ну, гею, гомосексуалисту!... Как же это у вас называется?... Мужчине, который занимается мужеложеством! Которому нужно женитьбой скрыть свои склонности и своего любовника!
   Уже был ноябрь 1895 года, Рома успешно учился в шестом классе гимназии и за лето успел потерять "девственность" на одном из пляжей Аргентины, поэтому вполне понимал, о чём идёт речь. Кстати, в солнечный Рио-де-Жанейро мы "портанулись" на несколько дней из хмурой осенней Одессы именно за сексуальными развлечениями. В Одессе мы не хотели себя компрометировать.
   - Представь, ты будешь не вдовой, а замужней дамой, на разных балах и в обществе вы будете появляться вместе с законным мужем, к нам в дом свободно смогут приходить мужчины, не компрометируя тебя, а у твоего мужа будет постоянный любовник, которого можно будет представлять как...
   - Секретаря или ассистента! А дом мы купим на две половины: одна наша, куда смогут приходить наши знакомые,
   а другая - моего мужа с его любовниками!
   - И всё чинно, благородно, без слухов и сплетен!
   - И никаких вопросов, откуда у нас столько денег!
   - И можно будет купить машину! Не для нас - для твоего мужа! А я на ней буду иногда кататься по Одессе, чтобы все видели и завидовали!
   - Не следует лишний раз привлекать к себе внимание! Мы должны жить тихо и незаметно... Хотя ладно, мужчина должен иметь собственную машину, чтобы ездить по делам. А нам достаточно и велосипедов.

***

   Когда мы вернулись в Одессу, Рома в своих "пацанских" вылазках начал усердно прощупывать почву в поисках успешного тайного гомосексуалиста, которому можно было бы предложить фиктивный брак для прикрытия.
   В "Одесском листке", куда я приносила свои заметки "С точки зрения кошки", кроме новостей печатались фельетоны, сплетни, скандалы. В силу своей профессии, я обзавелась некоторыми знакомствами, которые тоже способствовали поиску будущего мужа.
   Как ни странно, найти подходящую кандидатуру помогла Зося.
   - Моя подруга, Валя, ходила вчера к доктору... - Как-то за ужином завела она разговор. - Она распахнула дверь в кабинет, не постучав, и увидела, как доктор обнимался со своим ассистентом... Разве такое возможно? Я сказала, что, может, она не так поняла ситуацию, что, может, ассистент пожаловался доктору на что-то и тот его осматривал... Но Валя думает, что они даже целовались!
   - Вот глупости! - Подмигнув Роме, возразила я. - Доктор мог что-то прощупывать, куда-то близко заглядывать! Вот я завтра сама к нему схожу и посмотрю! В какой больнице была твоя Валя?
   - В первой городской.
   На следующий день я пошла на приём к доктору. Доктор Петровский оказался видным мужчиной лет под сорок. Такой вполне бы мне подошёл. Ассистировал ему молодой врач примерно моего возраста.
   Вернувшись домой, я сообщила Зосе, что доктор Петровский вполне нормальный человек, что он даже делал мне комплименты и, кажется, заинтересовался моей персоной, а его ассистент после приёма ушёл домой под руку с молодой девушкой-медсестрой.
   Гомики девятнадцатого века вели себя не так, как в наше
   время, поэтому распознать их было довольно трудно. Рома со своими "пацанами" установили за ними слежку и скоро подтвердили наше предположение.
   - Они часто ходят в богемную компанию на Екатерининской. Ты можешь сама за ними понаблюдать.
   Пришлось мне тоже вписаться в богемную тусовку. Оказалось, что среди "передовых идей" этой компании были в моде и нетрадиционные отношения, последователями которых были не только доктор Петровский со своим ассистентом, но и ещё несколько мужчин и женщин.
   На таких вечерах часто читались стихи, пелись романсы, обсуждались новые поэты и писатели. На одном из поэтических вечеров я тоже решила выступить со стихами древнегреческой поэтессы Сапфо "К Лесбии", прочитав его в преувеличенно-артистическом стиле, закатывая глаза и заламывая руки:
   Будем жить, моя Лесбия, будем друг друга любить,
   Пересудам и сплетням мы знаем грошовую цену.
   Заходящее солнце восходит с утра, но не быть
   Нам опять на земле - краткой жизни приходит на смену
   Беспробудная ночь... Поцелуй меня тысячу раз
   И ещё сотню раз!... Снова тысячу, сызнова сотню,
   И ещё, и ещё!... Чтоб дурной и завистливый глаз
   Сосчитать поцелуи не мог и богатства не отнял!...
   Моё выступление было встречено бурными аплодисментами, меня признали "своей", осталось только "взять быка за рога", то есть обратиться к доктору Петровскому с необычным предложением.
   - Константин Фёдорович! - Остановила я его на выходе. - У меня к вам есть предложение!
   Его ассистент, которого звали Степан Васильевич Борнштейн, тоже остановился в недоумении.
   - Вас это тоже касается! - Кивнула я ему. - Давайте-ка присядем в уголочке и поговорим.
   Я рассказала им о том, как их "застукала" Валя и какие из этого сделала выводы. Сказала, что и им, и мне для маскировки следует заключить фиктивный брак, который позволит нам жить свободно. Намекнула, что имею достаточно средств, чтобы купить приличный дом на две половины и так далее, и тому подобное. Константин Фёдорович и Степан Васильевич обещали подумать.
   Потом мы стали вместе выходить в свет. Для публики мы с Константином Фёдоровичем начали играть постепенно влюбляющуюся пару, а Степан Васильевич стал "встречаться" с одной из девушек лейсбийского направления из той же богемной компании. К марту 1986 года в "Одесском листке" было объявлено о помолвке доктора Константина Фёдоровича Петровского и вдовы Гелены Станиславовны Боржинской, назначивших свадьбу на август 1986 года. Обвенчались мы в Спасо-Преображенском кафедральном соборе всего через две недели после венчания Зоси и Андрея Сергеевича.
   За время до венчания мы с Ромой подыскали замечательный дом в три этажа на две половины. На первый и второй этажи можно было попасть с парадного входа и парадной лестницы, сзади находился чёрный ход и чёрная лестница на третий этаж. Весь третий этаж мы отдали прислуге. Одну половину этого этажа должны были занять наша домоуправительница Зося со своим мужем-электриком Андреем, а также с будущими детьми. Во второй пока поселилась Арина Дюкова, та самая девушка из нашей богемной тусовки, которая составляла на людях пару ассистенту доктора Петровского Степану Борнштейну и которая согласилась стать служанкой в нашем доме.
   Второй этаж занимали только мы - в правой половине по две комнаты и по ванно-туалетному помещению получили я и Рома, а в левой - такие же симметричные апартаменты достались доктору Петровскому и его ассистенту. Вход на второй этаж для прислуги разрешался только в утверждённые заранее дневные часы и только для уборки. Таким образом, кто с кем спит и кого в своих комнатах принимает, для прислуги оставалось тайной.
   На первом этаже была просторная прихожая, большой парадный зал-гостиная, зал-столовая, гостевая уборная, а за стеной - кухня, прихожая чёрного входа и лестница на третий этаж и в подвал.
   В подвале были обустроены трансформаторная комната, прачечная со стиральными машинами "из Аргентины", холодильная комната с холодильниками и морозильными камерами "оттуда же", котельная парового домового отопления, работающая как на электричестве, так и на угле, склады для угля и продуктов, а также мастерские. К тому времени, как мы обвенчались и переехали в новый дом, наша прислуга уже обустроилась в нём и научилась работать с электроплитами, бойлерами, котлами, пылесосами, стиральными машинами и прочей техникой. Андрей Сергеевич начал сооружать ветрогенератор на чердаке, чтобы у нас всегда было электричество.
   В нашей либеральной семье было решено, что все жители нашего дома - и господа, и прислуга, и ассистенты, и гости - должны завтракать, обедать и ужинать за одним столом. Ну, а потом каждый занимался своими делами в положенных ему помещениях. Зося, в основном, занималась закупками продуктов и готовкой еды, а Арина отвечала за уборку помещений и стирку вещей в стиральных машинах. Андрей обслуживал трансформаторную и котельную, а также следил за работой наших многочисленных электроприборов.
   Я, запершись в своих комнатах, могла "прыгать" оттуда куда угодно - и в будущее, и в другие города, и принимать у себя "гостей семьи", а также писать. Рома полдня учился в гимназии, затем общался с гимназическими друзьями, после обеда делал уроки, а по вечерам, переодевшись, уходил к уличным босякам. Константин и Степан спали в одной спальне, но к завтраку спускались по отдельности, как простые сослуживцы. Работали они вместе в первой городской больнице, а с некоторого времени вели и частный приём в своей клинике, которую я помогла купить доктору Петровскому для приёма богатых клиентов.
   Для постороннего взгляда жизнь у нас была размеренной, успешной и богатой. Через два с половиной года, к моменту окончания Ромой восьмого класса гимназии, у Зоси и Андрея уже родилось двое детей - мальчик Саша и девочка Даша. Арина переросла свои лесбийские увлечения и начала встречаться с молодым человеком, который закончил реальное училище по профессии водопроводчика и был принят в наш дом на службу. Звали его Иннокентий Александрович. Доктор Петровский теперь выезжал вместе со своим ассистентом на вызовы не на извозчике, а на собственном автомобиле, за рулём которого обычно сидел Степан Васильевич. Мы с Константином Фёдоровичем разговаривали на "вы" и, расходясь по своим апартаментам на втором этаже, в дела друг друга не вмешивались.
   После окончания гимназии Рома поступил в Одесское художественное училище, находящееся в ведении Петербургской Академии художеств. Он замечательно рисовал и мог бы стать известным художником, но...
   - Жизнь художника не всегда приносит доход. Всё зависит от моды. Сегодня ты никому неизвестный бедняк, а завтра твои самые дурацкие рисунки могут продаваться за миллион долларов за штуку.
   - Деньги мне не нужны. Мы с тобой и так их имеем достаточно. А вот творчество... - У Ромы к этому времени было открыто больше десятка счетов в разных банках мира на довольно крупные суммы.
   - А если мода на тебя не возникнет? Ты можешь разочароваться, впасть в депрессию, начать пить и закончить жизнь под забором. - Описала я неприглядную картину, которая была обычной для русских художников.
   - Так что? Мне не рисовать?
   - Рисуй себе на здоровье! Будешь складывать свои картины в отдельном помещении какого-нибудь банка, а потом твои потомки, получив наследство, выставят их в галерее и начнут продавать... Только я предлагаю обзавестись ещё одной профессией.
   - Какой? Электриком или водопроводчиком стать? Учти, доктором я не стану ни за что!
   - И не надо. Я предлагаю закончить архитектурный университет и проектировать частные дома. Строить тебе не придётся, только рисовать, рассчитывать, да чертить...
   - Ладно, подумаю. - Ответил Рома. - А пока дай хоть художественное училище закончить.
  

17. Поедем в Аргентину!

   К Новому 1900 году пролетело чуть больше пяти лет моего пребывания в девятнадцатом веке - пять лет, два месяца и тринадцать дней. В двадцать первом за это время прошло чуть меньше пяти месяцев, там начиналась весна 2026 года. Чтобы знать, в какую одежду переодеваться, "прыгая" в будущее, мне пришлось вести календарь. Получалось, что за тринадцать лет в прошлом, в будущем пройдёт только один год. Когда здесь пройдут 130 лет отставания прошлого от будущего, там пройдёт всего 10 лет! То есть, две тысячи двадцать пятый год здесь наступит, когда там будет всего лишь две тысячи тридцать пятый! Точка слияния двух времён произойдёт где-то через 11 лет после моего провала в прошлое! Это будет примерно в середине 2036 года. Дожить бы!...

***

   В те времена в Российской империи витал дух противоречий, романтика тайных обществ, мечты о всемирной революции. Не удивительно, что, общаясь со студентами, под эту революционную романтику попал и семнадцатилетний Рома. Он начал посещать разные тайные общества: поэтические, художественные, лейбористские, анархистские, марксистские...
   Однажды он пришёл домой и с большим воодушевлением стал рассказывать о новом тайном обществе марксистов, мечтающих о коммунизме.
   - Ты представляешь?! Там я познакомился с одним студентом университета имени Мечникова...
   В моём мозгу, где до этого царило уютное спокойствие, вдруг подул холодок беспокойства.
   - Как его зовут?
   - Лев Седов, он всего на три года старше меня, но такой умный!
   Беспокойство не прошло, а только усилилось.
   - Седов - его настоящая фамилия?
   - Нет, в гимназии он учился под фамилией... Бронштейн!
   Представляешь?! Почти как наш Степан, только одна буква переставлена! А теперь у него документы на имя Седова.
   И тут у меня в голове несколькими вспышками-зигзагами проскочила молния: Лев Давидович Бронштейн, он же Лев Седов, он же Лев Троцкий! Один из соратников Ленина! Древний коммунист, оказавшийся здесь всего на три года старшим моего Ромы!
   - Это он руководит тем кружком, в который ты ходишь?
   - Нет, руководит там Дмитрий Ульянов, он уже взрослый, ему двадцать пять лет.
   Опачки! Этого нам только не хватало! Надо вытаскивать Рому из под влияния коммунистов!...
   В следующие несколько месяцев при каждом моём "прыжке" в двадцать первый век, я скачивала на ноутбук информацию о коммунистах и о том, к чему они привели Российскую империю и народы, входившие в неё. Я показывала Роме документальные фильмы и о Первой Мировой войне, и об Октябрьской революции 1917 года, и о Гражданской войне, и о массовых расстрелах, Голодоморах, репрессиях, ГУЛАГах...
   - Но ведь это была такая хорошая идея... - Растерянно смотрел на все преступления коммунистов Рома.
   - Благими намерениями устлана дорога в ад. - Напомнила я ему древнюю мудрость, показывая следующий фильм о строительстве коммунизма.
   Слава богу, Рома, насмотревшись и наслушавшись документальных страшилок, вышел из этого общества и вплотную занялся учёбой. Сначала он закончил Художественное училище, а затем и Архитектурное училище при Новороссийском университете в Одессе. В свои двадцать пять лет, к лету 1906 года он уже имел два диплома - художника и архитектора с инженерными знаниями. В кладовой, оборудованной на чердаке, уже собралось около десяти вполне приличных его картин, примерно столько же висело и в различных комнатах нашего дома.
   Сам Рома уже успел влюбиться и встречался с вполне приличной девушкой - студенткой Женского университета, изучавшей, кроме немецкого и французского, обязательных для гимназий, ещё испанский и английский языки. Звали её Римма и было ей двадцать лет.
   События после "Кровавого Воскресенья" в Санкт-Петербурге (9 января 1905 года), вызвавшие цепную реакцию восстаний и бунтов по всей Российской империи, заставили меня задуматься о приближающихся войне и революции. Чтобы избежать всех тех ужасов, я подумала, что накануне Первой Мировой войны нам надо будет выехать из России. Решила поговорить об этом сначала только с Ромой.
   - Рома, ты уже знаешь, что скоро начнётся Первая Мировая война, потом произойдёт Социалистическая революция, потом будет Гражданская война, затем репрессии и голодоморы, в которых погибнут миллионы людей...
   - Да, знаю.
   - Но это ещё не всё. В 1941 году начнётся Вторая Мировая война, которую развяжут немцы. В общем, в России жить будет очень трудно. Предлагаю уехать за границу.
   - Куда? Может, во Францию?
   - Во всей Европе тоже будет Первая Мировая война, в Америке - Великая Депрессия, потом Вторая Мировая охватит не только всю Европу, но и Америку, и Китай, и Японию...
   - Может, поедем в Рио-де-Жанейро? Город мечты Остапа Бендера?
   - Рио-де-Жанейро находится в Бразилии... - Задумалась я. - Нет, там не так всё прекрасно, как думал Остап Бендер.
   - Тогда поедем в Аргентину! - Решил Рома. - Недаром же она тебе когда-то сама пришла в голову!
   Рома с Риммой готовились к свадьбе, а я отправлялась в Аргентину, присматривая место для нашего дальнейшего проживания. Больше всего мне понравилось в Буэнос-Айресе. Климат там был замечательным: зимой, в середине июля, температура держится в пределах от семи до двадцати градусов, летом, в середине января, от двадцати трёх до тридцати. Всегда тепло, море, пальмы, горы и пампы (степи), ледниковые озёра и залив Рио-де-ла-Плата, являющийся продолжением устья второй по величине реки Южной Америки - Параны. Просто красота!
   Буэнос-Айрес в девятнадцатом веке был поделён на сорок восемь районов и застроен величественными зданиями, ставшими в наше время достопримечательностями старого города. И в Первой, и во Второй мировых войнах Аргентина придерживалась нейтралитета, хотя в ней было очень много немецких эмигрантов, с фашистскими идеалами в головах. Было много также и социалистов и коммунистов - выходцев из Европы, поэтому фашизм в Аргентине не стал государственной идеологией. В общем, меня всё более-менее устраивало.
   Показав Роме Аргентину и сам Буэнос-Айрес, я купила участок под застройку в южном пригороде.
   - Теперь надо построить там дом и выучить испанский язык! Времени остаётся мало - переселиться надо в 1913 году. - Объявила я. - Осталось всего семь лет!
   После этого я собрала всех наших домочадцев вместе за одним столом и рассказала им о трагических событиях, которые должны будут произойти в будущем. Откуда я о них узнала? Мне удалось услышать откровения выдуманного пророка-отшельника из Киевской Лавры.
   Мой муж Константин Фёдорович Петровский и его ассистент Степан Васильевич Борнштейн от переезда отказались. К 1913 году им обоим уже перевалит за пятьдесят и срываться с места они не хотели.
   - Как-нибудь приспособимся. - Переглянулись они. - Доктора нужны людям при всякой власти.
   Не захотели с нами ехать и Зося с Андреем Сергеевичем.
   - Нам будет 38 и 44 года. - Спокойно раздумывал Андрей. - Сейчас Саше девять лет, он учится в первом классе гимназии. Скоро и Даша пойдёт учиться. До этой вашей революции, если она действительно произойдёт, они вполне успешно смогут закончить университеты.
   - Я стану инженером-строителем! - Отозвался Саша. - Буду строить дома.
   - А я пойду работать медсестрой в клинику Константина Фёдоровича. Возьмёте меня? - Посмотрела она на моего "мужа".
   - Конечно, возьму! - Воскликнул, улыбнувшись тот. - Ты и теперь уже нам помогаешь.
   - Ладно, только не дайте им всерьёз увлечься коммунистической идеологией. - Вздохнула я. - Знать её на-
   до, внешне поддерживать тоже, но только не фанатично.
   Пришлось рассказать им о всех тех бедах, которые принесут с собой коммунисты и предупредить, что любая революция, победив, в первую очередь избавляется от своих главных вдохновителей и приверженцев.
   Горничная Арина и её муж-водопроводчик Иннокентий Александрович, которым к концу 1913 года должно было исполниться 36 и 40 лет, сначала загорелись идеей переезда, но когда узнали, что придётся выучить испанский язык. передумали.
   - Нет, мы уж лучше здесь, вместе со всеми останемся. Мы к этому дому уже привыкли.
   - Этот дом у вас могут отобрать. - Возразила я. - Когда коммунисты придут к власти, они начнут политику "уплотнения" - все большие дома и квартиры будут поделены на коммуналки - каждой семье выделят всего по одной комнате, одна кухня будет на несколько семей... Думаю, вам надо будет первыми предложить расположить в этом доме, например библиотеку или ещё какую-нибудь контору... Ну а самим переселиться на третий этаж. Чтобы к вам никого больше не подселили, надо поразводиться и прописаться в отдельных комнатах... Ну, это вам пока непонятно. Я приеду к вам и помогу...
   - Вот всё и решили! - Подытожил Рома. - А мы сразу же после свадьбы начнём учить испанский!

18. Буэнос-Айрес.

   18 октября 1907 года исполнилось ровно 13 лет, как я перенеслась в прошлое, и ровно 1 год прошёл в двадцать первом веке - там наступило 18 октября 2025 года. За эти 13 лет здесь я совсем не постарела, моё старение происходило по времени будущего. Теперь я выглядела не больше, чем на тридцать лет, а Роме было уже двадцать шесть с половиной - почти мой ровесник. Мой официальный муж, который вначале был всего на пять лет старше меня, теперь выглядел значительно старше, ведь ему уже исполнилось пятьдесят! Его ассистент-любовник Степан Васильевич уже отпраздновал сорок шестой день рождения, Зосе перевалило за тридцать, а Андрей подбирался к сорока годам. Даже их дети выросли: Саше вот-вот должно было исполниться одиннадцать, а Даше было недалеко до десяти. У тридцатиоднолетней Арины и тридцатишестилетнего Иннокентия Александровича детей так и не было.
   Моё возрастное несоответствие уже начало бросаться в глаза. С этим тоже надо было что-то делать. Пришлось снова обратиться к специалистам по поддельным документам. Я попросила просто исправить в моих документах год рождения с 1865 на 1885, таким образом, я стала на 20 лет моложе. Теперь мне было не 43 года, а всего 23, хотя я выглядела старше. Ничего, через несколько лет я снова буду соответствовать своему паспортному возрасту.
   Чтобы не привлекать внимание окружающих к своему облику, я на несколько лет уехала за границу. Рома с Риммой поехали со мной. Сначала мы жили в Нью-Йорке, и только потом, когда наш дом, спроектированный Ромой, был уже полностью готов, переехали в Буэнос-Айрес.
   На нашем участке был высажен красивый сад с двумя фонтанами. Главный дом был трёхэтажным, а по бокам от него стояло два двухэтажных гостевых домика, один из которых предназначался для меня. Внутри все помещения были оборудованы по последнему слову техники двадцать первого века. На крышах домов, гаражей и даже беседок были установлены солнечные батареи. Каждый столб приусадебного освещения был оснащён ветрогенератором. В гараже у Ромы стояло два автомобиля, за которыми ухаживал механик. Прислуга, как и в Одессе, получила комнаты на третьем этаже и была обучена пользованию всей домашней техникой. Как и раньше, им объяснили, что все эти новинки
   привезены из-за границы, теперь уже из России и США.
   К 1910 году у Ромы и Риммы уже был сын - двухлетний Марк и вскоре они ожидали появления второго ребёнка. Я считалась их дальней родственницей.
   Хотя на наших счетах в банках Швейцарии, Северной Америки, Аргентины и даже Австралии имелись приличные счета, мы работали "для души". Рома успел спроектировать несколько частных вилл и уже слыл хорошим архитектором. Римма вела частные уроки английского и русского языков в двух богатых домах. Я время от времени печаталась в местном журнале, но большую часть времени посвящала написанию приключенческих и фантастических романов. Издавать их я собиралась только тогда, когда "доберусь" до "своего" времени.
   Имея приличные счета в различных банках, получая доходы от своей работы, проворачивать "дела" с банками нам уже было не надо.

***

   Иногда я навещала наших домочадцев в Одессе и помогала им некоторыми советами. Так, чтобы мужчин не забрали на фронт в 1914 году, я посоветовала им заранее устроиться в главные электрическую и водопроводную компании, специалисты которых нужны будут именно в тылу. Часть денег, накопленных ими на банковских счетах, я предложила снимать, обменивать на золотые рубли и прятать в надёжном месте. В июле 1910 года я официально развелась с доктором Петровским. Причём для этого мне пришлось очень тщательно гримироваться, чтобы выглядеть старше.

***

   Получив свидетельство о разводе, я решила снова выйти замуж уже в Америке. На этот раз жить с новым "мужем" под одной крышей я уже не собиралась. Для этого снова пришлось провернуть аферу.
   На Нью-Йоркский вокзал прибыл поезд дальнего следова-
   ния. Вместе с другими пассажирами из вагона первого класса вышла молодая дама. К ней, как и к другим богатым пассажирам, подбежало несколько носильщиков. Дама внимательно осмотрела их с ног до головы и выбрала молодого сильного парня. Кивнув на купе, она приказала ему вынести из него несколько саквояжев и нести их за собой. На выходе из вокзала даму поджидал автомобиль с шофёром. Носильщик погрузил вещи в машину, помог даме сесть на заднее сидение, получил деньги с большими чаевыми и собирался уже идти искать следующего клиента, но тут дама окликнула его:
   - Мистер! Хотите ещё заработать? Мне нужно, чтобы вы выгрузили мои вещи возле отеля и занесли их в номер!
   - Но ведь там для этого есть бой?!
   - Не хочу я никаких незнакомых боев! А вы со своим делом справляетесь замечательно! Ну, как? Я дам вам вчетверо больше, чем вы уже получили!
   Предложение было заманчивым, и носильщик согласился. Пока ехали до отеля, дама расспрашивала парня о его жизни. Оказалось, что его отец уже умер, он живёт с матерью, которая работает на ткацкой фабрике. Работать там ей уже тяжело, но для того, чтобы снимать двухкомнатную квартиру, одной лишь зарплаты носильщика не хватает. У него есть ещё две сестры, но они уже вышли замуж, имеют детей и живут своими семьями. Он пока жениться не собирается, сначала думает заработать денег и встать на ноги, а потом... Иногда он покупает лотерейные билеты, надеясь на крупный выигрыш. Если это случится, то он купит дом, освободит маму от необходимости работать, закончит курсы водителей и будет работать таксистом. Вот тогда и можно будет обеспечить семью.
   "Раз покупает лотерейные билеты, значит, надеется на чудо" - подумала я. - "А почему бы мне не предоставить ему чудо на блюдечке с голубой каёмочкой?" Я предложила Джиму (так звали носильщика) исполнить ещё несколько поручений, а потом перешла к главному. Идея с фиктивным браком, который ни в чём его не будет ограничивать, но позволит сразу же купить дом, ему понравилась и он согласился. За несколько дней мы нашли небольшой двухэтажный дом "на вырост", то есть, с учётом его будущей семьи. В банке был открыт счёт на имя Джима Броуди, на который я положила приличную сумму. Мы обставили дом всем необходимым, приодели моего будущего "мужа", как преуспевающего бизнесмена, уволили маму с фабрики и переселили в новый дом. Мама беспокоилась, ожидая какого-нибудь подвоха, поэтому кое-что ей пришлось объяснить.
   - Муж мне нужен только для того, чтобы ни у кого не возникало желания подбивать ко мне клинья. Я отношу себя к тем современным женщинам, которые хотят жить и любить свободно, не обременяя себя супружескими обязанностями типа поддержания дома в чистоте и угождения мужу. Возможно, в результате такой жизни у меня появится ребёнок - тогда у него должен быть законный отец. Как только это случится, я сразу же дам вашему сыну развод и содержать меня с ребёнком ему не придётся. Несколько раз мы с ним должны будем появиться в каком-нибудь обществе, чтобы люди могли увидеть его вживую, а не только слышать рассказы о нём. Вот и всё.
   - А как ему теперь жить?
   - Он может жить, как ему вздумается, встречаться с кем ему захочется, а за это получает вот этот дом и счёт в банке, на проценты с которого можно вполне нормально жить. Кроме того я куплю ему машину, оплачу водительские курсы и он сможет работать, как и мечтал, таксистом.
   Короче, маму мы успокоили, заключили официальный брак в Нью-Йоркской мэрии и на несколько дней поехали в Буэнос-Айрес, чтобы дальняя родственница Романа Боржинского Гелена Петровская, ставшая теперь миссис Броуди, могла "засветиться" на людях со своим мужем. Джим Броуди жил отдельно во втором домике для гостей и моей жизни не стеснял. Через месяц мы с "мужем" уехали обратно в Нью-Йорк.
   На самом деле уехал только Джим, а я отправилась в путешествие по всему миру "телепортом", то есть, с помощью телепортации. Время от времени чета Броуди приезжала в дом Боржинских и, погостив некоторое время, снова уезжала.

19. Всё новое.

   В феврале 1911 года у Ромы и Риммы родился сын Дэвид, а в апреле 1914 ожидалось появление третьего ребёнка. Римма ждала девочку, а мы с Ромой готовились к новой афере. За месяц до ожидаемых родов я со своим "мужем" Джимом Броуди снова приехала к своему кузену Роману Боржинскому. Никто не мог не заметить, что у меня уже настолько большой живот (от спрятанной под одеждой подушки), что я вот-вот должна была родить. По новому паспорту мне уже было 29 лет.
   Слава богу, наши общие ожидания оправдались, и у Ромы с Риммой родилась здоровая дочка. Семейный, очень хорошо оплачиваемый доктор оформил не одни роды, а двое. Получилось, что в одну ночь по одной девочке родила и Римма, и я. Через некоторое время мы поехали с детьми получать метрики. Сначала, завернув девочку в синее покрывало, метрику на имя Габриэлы Броуди получила я, затем, перепеленав её в розовое покрывало, метрику на имя Габриэлы Боржинской получили её настоящие родители - Рома и Римма. Таким образом, в будущем, когда я снова буду выглядеть значительно моложе указанного сейчас в паспорте года рождения, я смогу получить настоящий паспорт по настоящей метрике, превратившись из Гелены Броуди в Габриэлу Броуди, свою дочь, и став моложе на 29 лет. Инициалы "ГБ" у меня оставались теми же.
   Как я и обещала, я почти сразу же дала Джиму развод, и он смог жениться на девушке, в которую к этому времени успел влюбиться. Я снова отправилась путешествовать. Разумеется, время от времени у меня случались короткие романы, но ни о какой серьёзной любви говорить не приходилось. Возможно, в этой жизни, в прошлом, любовь для меня была неприемлема.

***

   "Мы в ответе за тех, кого приручили" - говорил когда-то Антуан де Сент-Экзюпери. Поэтому я не могла забыть о тех, кого впустила в свою жизнь. В начале 1918 года, после революции, я навестила наших домочадцев в Одессе под видом своей молодой племянницы. Дом пока ещё не отобрали, но, по моему совету, они уже перестроили и подготовили для себя квартиры на третьем этаже. Электробойлеры для подогрева воды были сняты, вместо них на чердаке был поставлен большой бак, горячая вода в который подавалась из котельной. Кроме того, на чердаке был устроен ветрогенератор, работающий на сквозняке. За баками, трубами, щитами и балками, поддерживающими крышу, была устроена тайная прачечная, в которую перенесли стиральные машины из подвала. Котельная в подвале работала на угле, хотя могла переключаться и на припрятанный электронагреватель, который даже специалисты того времени обнаружить не могли бы. Там же, в подвале, за фальшстеной прятались холодильники. Таким образом, теплом, горячей водой и электричеством, даже в условиях послереволюционной разрухи, они себя обеспечили. Золотые рубли были спрятаны в погребе, припрятанном под кучей угля. Доставать их я советовала постепенно, не очень часто и только в случае острой необходимости.
   К этому времени Зосе исполнилось 42 года, а её мужу Ан-
   дрею Сергеевичу - 48. Зося, как и прежде, ходила за продуктами и готовила еду для всех домочадцев, а Андрей уже был главным мастером городской электростанции. Они заняли одну из двух бывших комнат Ромы.
   Их сын Саша был уже женатым двадцатипятилетним инженером-строителем и имел двоих детей. Его семье достались две мои комнаты.
   Двадцатитрёхлетняя Даша, работавшая медсестрой в клинике Петровского, тоже вышла замуж, но выехала из нашего дома и жила с мужем в небольшом частном доме его матери на другом конце города.
   Моему бывшему "мужу" Константину Фёдоровичу уже было 59 лет, а его другу и ассистенту Степану Васильевичу - 55. Они всё так же работали в больнице. На третьем этаже они оставили за собой три комнаты, переделав вход так, что из общей гостиной вы попадали в прихожую, отделённую перегородкой от их общей комнаты, а из неё - в две отдельные спальни.
   Бездетные Арина и Иннокентий Александрович, достигшие возраста 40 и 44 года, заняли одну из бывших комнат Степана Васильевича. Арина по-прежнему занималась уборкой, а Степан стал начальником одного из отделений водопроводной службы.
   Ещё одну бывшую комнату Ромы превратили в кухню, соединив её с бывшими ванными комнатами Ромы и Степана Васильевича. Отдельные ванные комнаты - мою и докторскую, входы которых были из наших покоев, отделили от комнат и сделали входы в них из большой общей гостиной. На одной двери написали букву "Ж", на другой - "М". Гостиную второго этажа с помощью мебели поделили на две части - общую столовую и общую гостиную.
   - Лучшая защита - это нападение! - Объявила я, когда всё было готово, необходимая мебель с первого и второго этажей
   перенесена на третий, а все немного освоились в своих новых
   комнатах коммунальной квартиры.
   По моему совету Андрей и Иннокентий изготовили табличку "Жилищная коммуна имени Ленина", которую вывешивали на двери чёрного входа, когда в город приходили "красные" и снимали, когда там появлялись другие.
   Вместе с Андреем и Иннокентием мы отправились в недавно созданный исполком и предложили устроить в доме доктора Петровского на первом этаже жилищную контору, а на втором - библиотеку. Докторов Петровского и Борнштейна за этот поступок зауважали и, согласившись, что для работы им на двоих действительно нужно три комнаты, сильнее уплотнять не стали. А когда они очень быстро примчались по вызову к одному из партийных деятелей, им даже оставили их автомобиль, который мы заблаговременно перекрасили в белый цвет с красным крестом.
   Мастер городской электростанции Андрей Сергеевич по совместительству работал истопником конторы и библиотеки, получая от них небольшую зарплату и никого не допуская в свои подвальные владения. Обязанности водопроводчика, как и раньше, исполнял Иннокентий Александрович, продолжая работать и в городской службе. Арина устроилась уборщицей конторы и библиотеки.
   Таким образом, практически, все остались на своих местах. "Жилищную коммуну имени Ленина" ставили в пример другим коммунальным квартирам. В то время, как в других квартирах были собраны совершенно незнакомые ранее люди, у которых часто возникали ссоры и скандалы, в нашей коммуне торжествовал дух дружелюбия и взаимопомощи. Зося на общественных началах готовила еду для всех "членов коммуны", Арина помогала всем им убирать в комнатах, ванных и других помещениях, Андрей следил за исправностью электропроводки и отоплением (а также тайно за подогревом воды, работой генераторов и стиральных машин), Иннокентий отвечал за водопровод и канализацию (а также за холодильники и хранилище золотого запаса). Доктора Петровский и Борнштейн бесплатно лечили всех коммунальщиков в случае болезней и производили ежемесячный профилактический осмотр.
   Теперь я за них была спокойна. Скажу наперёд, что посещая их (как своя собственная дочка, внучка, правнучка) и в тридцатые, и в сороковые, и в пятидесятые годы, я каждый раз убеждалась в правильности нашего решения. А в шестидесятые всех, кто остался жив, стали расселять по отдельным квартирам в новых районах, застроенных советскими двух и трёхэтажными домами.
  

20. Смерти и возрождения.

   В странах Южной Америки паспорта были необязательными, достаточно было иметь документ, удостоверяющий личность, например, свидетельство о рождении. Паспорт выдавался лишь в том случае, если надо было выехать за границу. В 1934 году Габриэле Броуди, моей "дочери" исполнилось 20 лет. Пора было её легализовать.
   Мой биологический возраст к этому времени слегка перевалил за 35, но выглядела я не старше тридцати. Но всё же тридцатилетняя женщина совсем не была похожа на двадцатилетнюю девушку. Слава богу, в Киевском Национальном Университете имени Карпенко Карого, в котором я училась, уделяли большое внимание искусству наложения грима, а я была хорошей ученицей. Раздобыв качественный грим в одной из киностудий Голливуда, я сделала себе грим, который оставлял меня похожей на саму себя, но делал значительно моложе. Сделав нужную фотографию, я получила настоящий паспорт на имя Габриэлы Броуди 1914 года рождения.
   Выехав из Аргентины на несколько лет, я вернулась назад со своей "матерью" - пятидесятилетней женщиной, согласившейся пересечь границу с моими старыми документами. Женщину эту я тоже приодела, сделала причёску, с которой меня видели в Аргентине в последний раз, слегка загримировала... За это она получила приличную сумму денег, смогла купить себе квартиру в Кордове и жить дальше уже по своему паспорту.
   Семейный доктор Боржинских обнаружил у меня -пятидесятидвухлетней Гелены Броуди - порок сердца. Больная всё время проводила в имении Боржинских, никуда не выходя и не выезжая. Зато её дочь Габриэла Броуди часто бывала в обществе богатых людей Буэнос-Айреса.
   В 1936 году семейный врач констатировал смерть Гелены Броуди от третьего инфаркта. Мы с Ромой раздобыли в местном морге невостребованный труп какой-то безымянной бродяжки, привели его в порядок и, положив в гроб, загримировали, чтобы она хоть немножко походила на меня. Согласно желанию "усопшей", домашний юрист зачитал её завещание прямо во время похоронной службы в церкви. Гелена Броуди, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, писала: "Я не хочу, чтобы моё тело годами разлагалось в земле, а по нему ползали червяки. Поэтому требую, чтобы его сожгли в крематории, а пепел развеяли над заливом Рио-де-ла-Плата, вид на который открывается из дома Боржинских. Глядя на воды залива, родственники смогут вспоминать и обо мне..."
   Все свои дома в разных странах и деньги - крупные счета в банках Аргентины, США, Канады, Англии, Швейцарии и Австралии - Гелена Броуди завещала своей дочери Габриэле Броуди. Таким образом, "старая" я умерла, а "новая" официально и по закону получила крупное наследство.
   Подобным образом я "умирала" и "возрождалась" ещё несколько раз. В 1938 году Габриэла Броуди, проживавшая тогда в Торонто, "вышла замуж" за польского эмигранта Станислава Бзежинского, а в 1941-ом, снова приехав в Аргентину к своим родственникам Боржинским, родила дочь - Гелену Бзежинскую. Для получения метрики пришлось завернуть в другое одеяло не девочку, а мальчика, родившегося у одного из сыновей Ромы. Гелена Бзежинская получила Аргентинский паспорт в 1962 году в возрасте двадцати одного года, а её мать Габриэла Броуди "умерла от рака" в 1965-ом. Выйдя вскоре замуж в Канаде за бывшего украинца, Гелена взяла фамилию Бондар.
   Больше мне "умирать" и "возрождаться" не пришлось, так как настоящая я - Галина Буйнова - родилась в Одессе 23 марта 1992 года от своих настоящих родителей - Виктора и Нины Буйновых, 1968-го и 1970-го годов рождения.
   Рома прожил очень долгую жизнь и умер в 1982-ом году в возрасте 101 года, увидев не только внуков, но и правнуков. Чтобы обеспечить своих потомков, он, пока был не слишком старым, ещё несколько раз "выходил на дело" вместе со мной по банкам мира.
   Иногда мы с ним отправлялись в будущее. Кстати, всем его потомкам в день совершеннолетия я "дарила" прыжок в будущее. Таким образом, все Боржинские знали, кто я такая, и прикрывали меня своими домашними докторами и юристами. Всегда рядом с главным домом Боржинских меня ожидал мой "домик для гостей", хотя своих домов по всему миру я тоже имела предостаточно.
   За пару лет до его смерти, мы с Ромой "подводили итоги" прожитых лет. Рома был доволен своей жизнью. Из уличного воришки-беспризорника он превратился в образованного и востребованного архитектора, сколотил приличный капитал и обеспечил безбедное существование всем своим потомкам. Кроме того, он увидел почти весь мир и даже бывал в будущем. В свой сотый юбилей, он завещал своим потомкам выставить его картины, которых уже было больше трёхсот, в какой-нибудь известной галерее не раньше 2026-го года.
   Я пообещала ему, что к тому времени обязательно издам
   книгу о его жизни и творчестве с репродукциями всех его
   картин и с фотографиями всех спроектированных им вилл и особняков. Эту книгу я начала писать ещё с двадцатых годов, умалчивая только о наших "прыжках" в будущее, телепортациях по всему миру и "делах" в банках. Макет книги Рома увидел ещё при жизни, задолго до её официального издания.
   В день перед своей кончиной, Рома прошёлся по своей картинной галерее. Его картины висели по всему дому: и в комнатах, и в коридорах, и вдоль лестниц, и в подвальных отапливаемых помещениях. Вечером за большим столом собрались все его родственники, которых я, зная наперёд, когда это случится, собрала к прощальному ужину. Рома, хотя и ходил уже, опираясь на палку, всё ещё обладал ясным умом и прекрасно владел речью. Он много шутил, вспоминал о смешных случаях из своей жизни и жизни своих потомков, многозначительно кивал на пожелания "прожить ещё столько же".
   - Жизнь удалась! - Подвёл он итог вечеру, отправляясь ко сну.
   Умер он во сне. Утром мы обнаружили его с лёгкой загадочной улыбкой на губах...
  

21. Поиск "родственников".

   Приближалось время всеобщей компьютеризации и видеонаблюдения. Зная, что "брать" банки с помощью телепортации в двадцать первом веке станет невозможно, я должна была обеспечить своё будущее. Воспользовавшись неразберихой девяностых годов, я решила позаботиться о поиске для себя богатых заграничных "родственников", которые начнут "оставлять мне наследство" после 2025 года.
   В июне 1992 года, прогуливаясь в одесском парке Аркадия, который тогда ещё не выкорчевали, я встретила свою маму. Она катила перед собой коляску с младенцем - это была трёхмесячная я. Чтобы больше не встречаться с собой, я решила до даты "провала" больше не появляться в тех городах, где могла встретить себя.
   Однажды, сидя в Шевченковском парке Киева на скамейке, я невольно подслушала разговор одной супружеской пары:
   - ...И никакого просвета не видно.
   - Вон, у Шевчуков сын за границу уехал... Вот бросила бы всё и тоже куда-нибудь...
   - Для этого деньги нужны.
   - Он без ничего уехал.
   - Мы уже не в том возрасте, чтобы вот так, без ничего... - Он уехал в Америку...
   - А ты бы куда хотела?
   - Откуда я знаю? Я же никогда за границей не была... А так хотелось мир посмотреть... Например, Австралию.
   - Да... Австралия... Где-нибудь на побережье, где всегда тепло...
   - И океан шумит за окнами нашего домика... Вот, если бы какое-то чудо...
   "Чудеса надо делать собственными руками!" - промелькнула у меня мысль, высказанная когда-то Александром Грином. "Если я могу совершить такое чудо, то почему бы его не исполнить?" И я предложила им помочь выехать в Австралию. Сначала они мне не поверили, а потом ухватились за эту идею. Звали их Максим и Елена Бондаренко, ему было 42 года, ей - 41, у них было двое взрослых сыновей. Сами они недавно стали безработными с высшими образованиями - он инженер, она учительница. Посоветовавшись с детьми, один из которых заканчивал институт, а второй учился только на втором курсе, они согласились на мою авантюру.
   Идея была такая: я помогаю им с перелётом в Австралию, покупаю им дом, кладу на счёт приличную сумму денег, помогаю устроиться на работу. Когда дети закончат учиться, то, если захотят, смогут приехать к ним и остаться в Австралии. А за это они будут присматривать за моим домом, откроют ещё один счёт, на который я положу большую сумму денег, но пользоваться им не будут. Надо будет написать завещание, чтобы после их смерти деньги с этого счёта были переданы в качестве наследства их дальней родственнице в Украине - Галине Буйновой.
   Так мы и сделали. Когда Бондаренки прилетели в Австралию, я купила им небольшой домик в Аделаиде рядом со своим, объединив их одним участком. И Максиму, и Елене я открыла отдельные банковские счета по пятьдесят тысяч долларов на каждом, распоряжаться которыми они могли по своему усмотрению. Они захотели открыть небольшое кафе на пляже, и я помогла оформить всё необходимое.
   Затем пришёл мой юрист, и мы оформили завещание. На имя Елены Бондаренко был открыт замороженный счёт на сумму 750 тысяч долларов, который могла разморозить только Галина Буйнова, вступив в права наследования после смерти Елены.
   Аналогичным образом в конце девяностых я нашла ещё две пары, перевезя их из Полтавы и Одессы в Канаду и США. Там тоже были открыты замороженные счета для их "дальней родственницы" Галины Буйновой: четой Горюновых в Ванкувере на сумму 840 тысяч долларов, а супругами Белецкими в Санта-Розе на 670 тысяч долларов.
   Ещё одну "родственницу" я перевезла из Симферополя в Швейцарию в 2014 году, после того, как Крым оккупировали русские. Это была одинокая пожилая женщина, дети которой уже давно жили в Германии. Марине Колодочке, которой в то время было 68 лет, я купила хорошую квартиру в городе Базель на Рейне недалеко от границ с Францией и Германией, перечислила ей 50 тысяч долларов на личные расходы и 720 тысяч положила на замороженный счёт для Галины Буйновой. Таким образом, постепенно, по мере ухода из
   жизни этих "моих родственников", я могла получить 2 миллиона 280 тысяч долларов. И ещё около 900 тысяч от себя сам - Гелены Бондар, которой к 2024 году должно будет исполниться 83 года. Именно к ней я и собиралась "уехать" в 2024 году, когда сообщу соседям, что уезжаю к родственникам за границу.
   Кроме замороженных счетов мне доставались и мои дома, расположенные во всех этих городах на побережье океанов, заливов, рек. Я всегда покупала дома возле пляжей, так как очень люблю плавать. В Аделаиде мой дом выходил на пляж залива Сент-Винсент Индийского океана, в Ванкувере - на пляж Западного побережья Канады, омываемый Тихим океаном, в Санта-Розе - это был берег залива Сан-Франциско, тоже Тихий океан, в Буэнос-Айресе - побережье залива Рио-де-ла-Плата, являющегося продолжением реки Параны, впадающей в Атлантический океан, в Базеле - побережье реки Рейн.
   Я продолжала путешествовать, телепортируясь в эти свои дома, когда хотела. Если в Ванкувере, и Базеле была зима, то я могла "прыгнуть" в Аделаиду или Санта-Розу, а в Буэнос-Айресе вообще зимы никогда не было. Кроме того я, как Гелена Бондар, присматривала себе домик на побережье Средиземного моря, где-нибудь в Хорватии или Черногории. Уже в 2001 году, после окончания войны, развалившей Югославию на отдельные страны, мне удалось купить домик в Хорватии на побережье Адриатического моря в городе Брела, возле одного из лучших пляжей Средиземного моря.
   Всё это время я не только отдыхала, но и писала. Это были приключенческие, романтические и фантастические повести и романы, которые складывались "в стол" и ожидали двадцатых годов двадцать первого века, когда я решила начать их издавать. Свои похождения с телепортацией и прыжками во времени я тоже описала, придав им вид фантастическо-приключенческих повестей. Книга о жизни, приключениях, путешествиях и творчестве художника и архитектора Романа Боржинского уже была готова и только ожидала своего часа.
  

22. Точка "провала".

   Приближалось время моего "провала" в прошлое. Прожив некоторое время за границей, в двадцатых годах двадцать первого века я решила вернуться в Украину. "Прошлая я" уже служила в Одесском театре музыкальной комедии. Там же, в Одессе, жили и мои родители, поэтому появляться в родном городе мне было нельзя. В середине февраля 2022 года я решила пожить с бабушкой в Тернополе, тем более, что никаких наших родственников в то время рядом с ней не было. Когда началась русско-украинская война, в Тернополь хлынули потоки беженцев, расселялись они кто где мог, регистрироваться было не обязательно, поэтому я могла спокойно сделать бабушкину квартиру местом своего постоянного обитания.
   Война для бабушки стрессом не стала, так как я подготовила её к ней заранее. Мы вместе отвозили волонтёрам купленные продукты, перечисляли деньги на армию и дроны для неё, бабушка вязала носки для солдат - всё, как у всех.
   К этому времени моё "настоящее" уже перебралось в 2033 год, где мне, согласно биологическому возрасту, через месяц должен был исполниться 41 год. Мне "прошлой" в 1922 году по паспорту было только 30. Разницу в возрасте приходилось маскировать.
   Занимаясь волонтёрством, я иногда телепортировала на особо трудные участки фронта продукты, тёплую одежду, бронежилеты, маскировочные сетки... Мелочи? Конечно. Но ведь все мы знаем, что глобально воздействовать на прошлое нельзя, это может повлечь за собой неизвестные изменения в будущем. Как мне ни хотелось "прыгнуть" к Путину, Пригожину и иже с ними, как ни хотелось "пройтись" по размещениям рашистских войск, этого делать было нельзя. Тем более, что я знала, когда закончится война.
   Помогая собирать посылки на фронт, я познакомилась с симпатичным молодым человеком, эвакуировавшимся из Харькова. Он был айтишником и даже хакером, звали его Русланом Борисовым. Он был моим ровесником - родился 17 апреля 1992 года.
   С началом войны Руслан на своей машине возил посылки на фронт, а оттуда перевозил беженцев в Харьков. Однажды ночью рашистская ракета влетела прямо в квартиру его родителей, они даже не успели проснуться. Утром, вернувшийся с фронта Руслан, с трудом опознал в вынесенных из под обломков телах своих папу и маму. Теперь у него не было ни родных, ни вещей, ни квартиры, только документы и банковская карточка в кармане куртки да сумка с ноутбуком между передними сиденьями машины. Руслан решил ехать на запад. Уже за Киевом его машину обстреляли, он едва успел выскочить из неё, прихватив ноутбук. Дальше он шёл пешком, стараясь придерживаться лесов и посадок. Сколько дней прошло, пока дошёл до Казатина, не знает. Ночевать приходилось в брошенных полуразрушенных домах, иногда кто-то пускал его в жилой дом, там можно было отогреться и поесть. Дошёл до Казатина и там уже сел на поезд, следующий во Львов.
   Но до Львова он так и не доехал. В Тернополе объявили, что дальше поезд пойдёт неизвестно когда, так как Тернопольская область подверглась ракетному обстрелу. Поняв, что рашисты могут достать в любом месте, Руслан решил дальше не ехать. В Тернополе беженцев регистрировали на вокзале и расселяли, куда могли. Так Руслан попал в общую комнату, уставленную раскладушками с матрасами, подушками и свежей постелью, в один из местных детских садов. Как только устроился на новом месте, сразу же пошёл волонтёрить. Так, на одном из волонтёрских участков, мы с ним и познакомились.
   Сначала у нас были просто деловые отношения, потом они переросли в дружбу, скреплённую общей тайной - мы вместе стали телепортироваться в разные области Украины и за границу, помогая волонтёрам, фронтовикам, беженцам и даже брошенным домашним животным. Нам даже удалось подорвать пару рашистских танков, один самолёт и небольшой крейсер. Раз уж я смогла когда-то открыться беспризорному мальчишке Ромеку, то почему бы в этом времени мне не открыться ещё одному человеку? Тем более, что, будучи хакером, он тоже имел авантюрную жилку. В будущее я его тоже несколько раз переносила, так что ещё во время войны, когда у многих людей возникало чувство отчаяния, он точно знал, когда наступит День Победы. А потом дружба и симпатия, общие дела и тайны переросли во что-то большее. Наверное, ко мне, наконец, пришла любовь...
   Вскоре Руслан переехал жить ко мне с бабушкой. Бабушка, посвящённая в нашу тайну, сообщила моим родителям, что в её квартире живут беженцы. Говорить обо мне было нельзя, так как "настоящая" я жила с ними в Одессе.
   Когда в наш одесский дом попала русская ракета, ни моих родителей, ни "меня" не было дома. Бабушка заранее позвонила им и попросила на некоторое время съездить к её сестре во Львов, прихватив на всякий случай необходимые вещи, деньги, карточки и документы. Мама, папа и молодая я выехали из Одессы на машине и, не попав ни под обстрелы, ни под бомбёжку, благополучно добрались до Львова, где и прожили до окончания войны, так как возвращаться назад было некуда. Вернулись в Одессу они уже после Победы.
   Послевоенная Одесса отстраивалась, ремонтировался и театр музкомедии, поэтому летом 2024 года наша труппа поехала с гастролями по уцелевшим театрам Украины. Именно тогда, летом, и умерла моя тернопольская бабушка, с которой я проводила все её последние дни. Пережив Вторую Мировую войну, бабушка пережила и русско-украинскую, дождавшись Победы. И только после того, как увидела новый расцвет Украины, спокойно ушла в другой мир...
   Руслан, будучи всё ещё её "квартирантом", заранее позвонил всем нашим родственникам и попросил их приехать, чтобы они успели с ней проститься. "Прошлая я" приехать не смогла, так как была в это время в Чернигове, а "будущая я" смогла "вырваться с гастролей" и приехать на несколько дней в Тернополь. Таким образом, я смогла вместе со всеми проститься с бабушкой и похоронить её на Тернопольском кладбище, не встретившись с "собой прошлой". То, что я выгляжу старше, никого не удивило - усталость, горе, трудный переезд... Тогда все и узнали, что свою квартиру бабушка завещала мне. Тогда же мои родители познакомились с бабушкиным квартирантом Русланом.

***

   За 130 лет жизни в прошлом я достигла дня своего "провала" в девятнадцатый век - 18 октября 2024 года. За это время в двадцать первом веке прошло всего 10 лет. Теперь, возвращаясь в будущее, я попадала в 2034 год, где мне было уже 42 года. Выглядела я при этом почему-то значительно моложе, не старше, чем на 35 лет. Ко дню приезда в Тернополь "меня прошлой" мы с Русланом выехали жить в гостиницу. Руслан с машиной встретил "меня прошлую" на вокзале и привёз домой. "Я прошлая" вступила в права наследования и получила все необходимые документы.
   Утром 18 октября 2024 года "я будущая" портанулась из гостиницы в бабушкину квартиру и, прячась от "себя прошлой", чтобы не попасться ей на глаза, наблюдала за своими действиями. Вот я вышла из душа, накинула халат и пошла чистить зубы (другая я в это время подглядывала за собой через щёлочку шкафа). Вот я пошла на кухню ставить чайник и делать бутерброды (я другая пряталась за дверью в коридоре). Завтракала я, стоя у окна, с грустью наблюдая за льющимся на улице дождём. Затем бесцельно побродила по квартире, трогая то одну, то другую бабушкины вещи (мне настоящей пришлось телепортироваться из одной комнаты в другую, из шкафа в туалет, из кухни в коридор). Снова остановилась у окна и задумалась. (Помню, я тогда думала; "А не пойти ли мне прогуляться по парку?"). Вот я решительно направилась к шкафу, чтобы одеться. (Мне из шкафа пришлось портануться в коридор). Вот я оценила свой вид перед зеркалом, сейчас пойду в коридор (я "прыгнула" в ванную). Протянула руку к оранжевому зонтику.... И исчезла!
   Из ванной я портанулась к окну и выглянула на улицу. Всё так же шёл дождь, у прохожих ветром выворачивало зонтики наизнанку, меня нигде не было... В голове закружилось и я чуть не упала на пол. Ухватившись за подоконник руками, я перебралась на диван и прилегла. Ужасно крутилась голова, тошнило, глаза закрылись...
   Сколько я так пролежала? За окном уже стемнело... Ой, я же скоро из прошлого перескочу сюда на 43 минуты! Надо прятаться!... Но я из прошлого не появилась. Ни вечером, ни ночью, ни на другой день... Неужели, теперь я одна? На всякий случай я проверила свою папку с расчётами в ноутбуке и выписала все часы и даты, когда я появлялась здесь в первые дни своего перемещения в прошлое. "Я из прошлого" из девятнадцатого века сюда, в будущее 2024 года, в прошлое для "меня 2033 года" не перемещалась. Значит, после 18 октября 2024 года в мире осталась только одна я. Теперь можно было не бояться, что я встречусь сама с
   собой, теперь можно будет звонить и ездить к родителям.
   Придя в себя, я позвонила в Одесский театр музкомедии и сообщила, что увольняюсь, а письменное заявление перешлю по почте. Потом я пошла выносить мусор. На лестнице встретилась с соседкой.
   - Что-то вас совсем не видно. - Поздоровавшись, заметила она. - Вы появляетесь и исчезаете как-то совсем незаметно.
   - Наверное, у меня есть волшебная палочка. - Попробовала пошутить я. - А на самом деле я была очень занята, оформляла документы.
   - А как ваш Руслан? Уехал куда-то?
   "Опачки! Такого разговора тогда не было. С Русланом я ещё знакома не была!" - Проскочила у меня мысль. - "Это что же получается? Теперь, после 18 октября 2024 года, здесь всё будет идти совсем по-другому? Я совсем не буду знать своего будущего аж до времени совмещения времён?... Значит, раз моё будущее здесь мне не известно, я могу жить, как захочу!"
   - Да, он поехал в командировку. - Как ни в чём ни бывало, ответила я, пока в голове проносились эти мысли.
   - А как у вас дела с театром? Устроились?
   - Пока нет. Мне предложили второстепенные роли в массовке, даже без слов... Пожалуй, я брошу актёрскую карьеру и начну писать книги! - Вдруг осенило меня.
   - Ну, желаю удачи! - Ответила соседка. - Когда станете знаменитой писательницей, подпишите пару своих книг и мне!
   - Обязательно! - Согласилась я и пошла к мусорному баку.
   Вернувшись домой, я позвонила родителям и сказала, что собираюсь остаться жить в Тернополе.
   - А как Руслан? - Спросила мама. - Вы с ним видитесь?
   - Не только видимся, но и встречаемся. - Ответила я. - Кажется, между нами что-то происходит.
   - Наконец-то! - Воскликнула мама. - А я уже думала, что
   так и не доживу до твоей свадьбы.
   - Ну, о свадьбе речь ещё не шла... - Попыталась я охладить её пыл.
   - А вы не тяните! Руслан хороший мальчик, мы с папой
   это сразу заметили.
   Посоветовавшись с Русланом, мы решили, что пора "моей аргентинской тётушке" позвать меня в гости. Я - Гелена Бондар, которой по документам уже исполнилось 83 года, "отыскала" меня - Галину Буйнову через своих юристов и звала погостить, чтобы познакомиться и вместе встретить новый 2025 год. Об этой новости я сообщила родителям по телефону.
   - Какая ещё дальняя родственница? - Удивился папа. - Что-то я таких не знаю...
   - У твоей мамы было пятеро детей. - Начала рассуждать я. - Все вы женились и повыходили замуж. У жён и мужей твоих братьев и сестёр тоже были родные и двоюродные братья и сёстры... Ты всех их знаешь? А ещё мамины дальние родственники...
   - Но почему ты?
   - Откуда я знаю? Короче, мы с Русланом туда поедем и там всё узнаем!
   Соседям мы сообщили, что уезжаем к родственнице за границу и, официально пройдя через пограничный контроль и здесь, и там, портанулись в Аргентину. С "тётушкой" мы "познакомились", Новый год "встретили", к весне она благополучно "умерла", оставив мне в наследство свой дом на побережье Рио-де-ла-Плата, ещё несколько домов в Италии, в Хорватии и в Египте, а также счёт в банке на сумму 900 тысяч долларов. Так я впервые получила своё официальное наследство, дающее возможность путешествовать по миру и издавать свои книги.
   Руслан ещё в Тернополе зарегистрировал собственное частное предприятие - издательство печатных и электронных книг "Такая книга", которое начало свою работу с печатания моих произведений и перевода их в электронный вариант, а также открыл свою киностудию "Галка-фильм". Первый фильм решили ставить по одному из моих фантастических
   романов.
   За 130 лет жизни я, путешествуя по миру, выучила несколько языков. Теперь я свободно владела украинским, русским, польским, испанским, немецким, английским, французским, китайским и японским. Все свои произведения я переводила на эти языки. Так что работы для издательства "Такая книга" было предостаточно, а отдел продаж рассылал заказанные по интернету книги по всему миру.

***

   Вернувшись из Аргентины, летом 2025 года мы с Русланом поехали к моим родителям в Одессу. Там же подали заявление в ЗАГС. Большой свадьбы мы не хотели, поэтому в середине июля решили тихо расписаться в кругу своей семьи, собираясь пожить в Одессе до конца лета, как курортники, а осенью вернуться в Тернополь.
   Но тут пришло уведомление о том, что в Швейцарии, в городе Базель в возрасте 84 лет умерла ещё какая-то очень дальняя наша родственница Марина Колодочка, которая оставила мне наследство - дом на берегу Рейна и счёт в банке. Первоначальная сумма в 720 тысяч долларов теперь, с набежавшими процентами, составляла 792 тысячи.
   - Наследства сыпятся на тебя, как из рога изобилия. - Недоумевал папа. - Но при чём тут ты? У них что, никого ближе не оказалось? Почти все наши родственники ещё живы!
   - Откуда мне знать?! Захотела и написала завещание на меня! А спросить уже не у кого.
   - Вот и замечательно! - Воскликнула мама. - Через неделю у вас свадьба, а потом вы поедите в свадебное путешествие в Швейцарию! И деньги вам там, в Европе очень
   даже пригодятся!
   - У них и те ещё не закончились! - Возразил папа.
   - А вы нам поможете их растратить! - Заявила я. - Мы с
   Русланом уже купили вам билеты в Аргентину! Поживёте там
   в нашем доме и ни в чём себе не отказывайте!
   Так, осенью 2025 года мои родители впервые выехали за границу - в Буэнос-Айрес, а мы с Русланом официально поехали в Базель вступать в права нового наследства. Там мы с Русланом узнали, что ждём ребёнка...
  

23. Совмещение времён.

   Путешествуя по Швейцарии, я решила точнее вычислить точку совмещения времён. Когда я вернулась в точку "провала" в прошлое, у меня так закружилась голова, что я потеряла сознание. А что будет, когда прошлое и будущее окончательно совместятся? Надо быть готовой к этому событию.
   За 130 лет жизни в прошлом в настоящей жизни прошло всего 10 лет. Теперь, возвращаясь в будущее, я попадала в 2034 год. Чтобы "догнать" эти 10 лет, мне понадобится 9 месяцев и 7 дней, чтобы "догнать" их - ещё 22 дня, а чтобы догнать эти 22 дня нужно ещё около полутора дней. Таким образом, по моим расчетам, совмещение прошлого и будущего должно будет произойти примерно 17-18 августа 2035 года.
   К этому времени мне будет, согласно моему биологическому возрасту и настоящему паспорту, 43 года. Мы с Русланом сравняемся, а нашему ребёнку, который должен родиться в начале мая 2026 года, уже будет 9 лет!
   Я отметила дату рассчитанного совмещения времён в календаре своего ноутбука и вплотную занялась подготовкой к своему материнству.
   Наш сын Сергей родился 7 мая 2026 года в Базеле. В июле, договорившись со своими родителями, которые всё ещё гостили в Аргентине, мы съехались в их одесской квартире. Новоиспечённые бабушка и дедушка были на седьмом небе от счастья и беспрестанно возились с внуком.
  

***

   Годы шли, мы официально жили в Тернополе, продолжая уже втроём путешествовать по всему миру с помощью телепортации. Вот тут и пригодились хакерские умения моего Руслана - надо было регистрировать в компьютерной документации моменты пересечения нами границ разных стран.
   Мои книги издавались, переводились и продавались в разных странах большими тиражами, а фильмы по ним ставились не только на нашей киностудии, но и в Голливуде, в Италии и во Франции. К тому, что я написала за предыдущие 130 лет, прибавлялись новые произведения. Жизнь летела быстро и интересно.
   В 2029 году я получила новое наследство от четы Белецких - дом в Санта-Розе (США) и беспроцентный банковский счёт на сумму 670 тысяч долларов. В 2032, как раз когда наш сын пошёл в первый класс, пришло уведомление о наследстве от Горюновых из Ванкувера (Канада) - ещё один дом на побережье и счёт на 840 тысяч долларов.
   Попросив родителей приехать к нам в Тернополь, чтобы водить Серёжу в школу, мы полетели за новым наследством. Папа уже не удивлялся, а мама всё воспринимала, как должное.

***

   После первого класса мы перевели сына на онлайн-обучение, продолжая, телепортируясь, путешествовать по всему миру и возвращаясь в Украину только на лето, чтобы он мог сдать необходимые экзамены и чтобы мы могли повидаться с родителями, которые тоже каждый год ездили куда-нибудь за границу.
   Приближалось время "совмещения", поэтому уже в начале августа мы приехали в Тернополь. Сын по вечерам посещал музыкальные занятия, учась играть на саксофоне. Мы с Русланом, занимаясь весь день каждый своим делом, по вечерам старались встретить Серёжу после занятий, чтобы прогуляться вместе и о чём-нибудь поговорить.
   Был вечер 17 августа 2035 года. Я пришла к музыкальной школе раньше времени и прохаживалась по аллее. Вдруг у меня закружилась голова, ноги подкосились, и я упала на скамейку, мимо которой проходила. Всё кружилось, как на скоростной карусели, сливаясь в сплошные линии. Чтобы меня не стошнило, пришлось закрыть глаза. Когда я их открыла, весь мир застыл...
   Так мне показалось в первое мгновение. Потом я заметила, что всё вокруг продолжает двигаться, но очень медленно, как на замедленной киноплёнке. Электронные часы на музыкальной школе показывали 20-23. Я откинула крышечку с гравировкой "ГБ" на своём браслете - мои часы показывали 20-47. "Это мои спешат, или те отстают?" - подумала я. - "Надо свериться..." Я дождалась, когда электронные часы решились сменить тройку на четвёрку, и тут же посмотрела на свои часы - 20-51. Пока часы на школе отсчитали следующую минуту, мои пробежали тринадцать. "Опять тринадцать. Я живу в тринадцать раз быстрее, чем все вокруг... Интересно, надолго ли?"
   Все вокруг ползали медленнее, чем мухи, завязшие в мёде. "Если средняя скорость пешехода 4 километра в час..." - начала подсчитывать я - "то в тринадцать раз медленнее для меня выглядит, как 307 метров в час... А я для них буду ходить со скоростью... 52 километра в час! Это же почти как автомобиль по городу!... А если я побегу со средней скоростью 10 километров в час, то буду проноситься мимо этих ползунов со скоростью 130 километров в час - как автомобиль на трассе!... Н-да, вставать мне пока не стоит..."
   Просидев так тринадцать минут по своим часам и всего лишь ещё одну минуту по часам напротив, я увидела, как из-за угла ко мне медленно подплывает мой муж Руслан. Шёл он ко мне целую вечность, а когда подошёл, стал медленно открывать рот, из которого потянулись растянутые звуки. Я попробовала с ним поздороваться, но у меня это вышло так быстро для его слуха, что он услышал лишь какой-то писк. Так общаться было нельзя. Я достала из сумочки блокнот, вырвала из него страничку и, написав: "Началось совмещение. У меня время в 13 раз быстрее". Сунула записку ему в руку. Полчаса он поднимал руку к глазам, ещё дольше читал написанное, потом ещё около получаса присаживался рядом со мной.
   Устав от этих "замедленных съёмок", я написала ещё одну записку: "Ты встречай Серёжку, а я портанусь домой!" Но телепортация не работала. "Точно! Она же и раньше в настоящем не работала, телепортироваться я могла только в прошлом. Как же мне добраться до дома?..." Я решила очень медленно приподняться и дойти до кустов, за которыми, через дворы и переулки можно было пройти до дома почти никем незамеченной. Как я ни старалась себя замедлить, Рома потом говорил, что я, как угорелая, бросилась к кустам, а за ними уже со скоростью гоночного автомобиля пронеслась к ближайшему переулку и скрылась за углом.
   Дома я ждала своих мужа и сына несколько часов. Успела почистить картошку и поставить кастрюлю на газ, протереть пыль на всей мебели, вымыть полы, постирать вручную какую-то мелочь... Вода в кастрюле не закипала несколько часов. Я немного поспала, а проснулась, услышав какие-то тягучие звуки - домой пришли мои. Моё время тянулось так медленно, что сводило меня с ума. Пришлось сесть за компьютер и начать писать новую главу начатой вчера повести. Всё, что попадало в мою сферу - примерно 60 сантиметров вокруг меня, тоже ускорялось, поэтому компьютер работал так же быстро, как нужно было мне.
   Когда я написала две главы, за окном, наконец, стемнело.
   Сын и муж сидели за столом и очень медленно тянули вилки к своим ртам... Когда на моих часах прошло девять часов и девятнадцать минут с момента "совмещения", всё вокруг слегка закачалось, ускорилось и я снова стала воспринимать время вокруг себя, как раньше. Оказывается, здесь прошло всего 43 минуты.
   "Опять эти 43 минуты! Зачем? Почему?" Теперь, когда прошлое и будущее совместились, у меня появились 43 ускоренные в тринадцать раз минуты. Таким образом, каждый день удлинялся для меня на 9 часов 19 минут, которые для всех окружающих оставались обычными сорока тремя минутами. Чтобы не носиться мимо людей со скоростью гоночного автомобиля, эти сорок три минуты я "включала" вечером, когда Серёжа и Руслан начинали собираться ко сну, чистили зубы, мылись, расстилали постели, говорили друг другу: "Спокойной ночи!".
   Я закрывалась в своём кабинете и использовала дополнительное время для написания новых произведений или переводов их на другие языки. Потом я снова замедлялась, тоже желала сыну: "Спокойной ночи!" и отправлялась в нашу супружескую постель. Как ни странно, что бы я ни делала в это дополнительное время, я совершенно не уставала, как будто и у меня прошло всего 43 минуты.
   То, что у меня появилось дополнительное время, было хорошо, но то, что пропала способность телепортироваться, вызывало сожаление. Теперь мы путешествовали по свету, как все обычные люди - на автомобиле, поезде, самолёте...

24. Приключения продолжаются.

   В феврале 2036 года я получила последнее наследство от Елены Бондаренко, проживавшей в Австралии в городе Аделаида и умершей в возрасте 84 лет. И опять я получила дом - на этот раз на побережье залива Сент-Винсент Индийского океана, а также замороженный банковский счёт на сумму 750 тысяч долларов.
   К этому времени и нам, и моим родителям вполне хватало на безбедную жизнь процентов с многочисленных счетов. Крупные суммы мы снимали только для больших проектов - издания книг и создания фильмов.
   И в Тернополе, и в Одессе февраль - не самое тёплое время года. Зато в Австралии в это время было лето. Кто бы не воспользовался подвернувшимся случаем из хмурой и серой зимы отправиться в яркое и солнечное лето?! Поэтому в Аделаиду мы полетели все вместе: я с Русланом, десятилетний Серёжа и мои родители.
   Разумеется, летели мы первым классом, а расположены наши места были примерно в середине салона. Внимательные стюардессы прилетали, как на крыльях, по любому требованию и разносили блюда и напитки, приготовленные, казалось, лучшими шеф-поварами мира. Руслан с Серёжей играли в какую-то игру на компьютере, мама с папой читали мои новые, недавно изданные романы, я начала писать повесть об инопланетянах, использующих Землю в качестве фермы по выращиванию поголовья дорогостоящих деликатесов - людей*...
   Вдруг в салоне раздались выстрелы. Три человека в чёрных одеждах и чёрных "балаклавах" на головах, встав вначале, в конце и посредине салона первого класса нашего самолёта, выстрелами в пол привлекли к себе внимание пассажиров.
   - Всем сидеть и соблюдать спокойствие! - На ломаном английском прокричал тот, что стоял посредине салона. - Мы захватили все три салона этого самолёта - первый класс, бизнес класс и эконом класс, а также кабину пилотов и все служебные помещения! Самолёт под нашим контролем меня-
   ------------------------------------------------------------------------------------------------------
   * "Деликатесы" - фантастическая повесть из моей книги "Люди и Боги", том 1 серии "Дальние странствия".
   ет курс и летит в Китай! Можете позвонить своим родным и близким!
   Многие пассажиры потянулись к своим смартфонам, послышался гул переговоров.
   "Если бы я захватила самолёт," - находясь в какой-то прострации, как будто наблюдая за происходящим со стороны, подумала я - "я бы сделала это тихо, запершись в кабине с пилотами и не привлекая к себе внимания... А эти стреляют, объявляют, разрешают звонить... Значит, им нужно, чтобы об этом происшествии узнало как можно больше людей, чтобы они сообщили о захвате самолёта в прессу, чтобы весь мир узнал об этом террористическом акте..."
   Нам звонить было некому, ведь мы все были здесь, на борту. Мама с папой начали нервничать, Сергей смотрел на всё с любопытством, как на игру или кинофильм, Руслан вопросительно посмотрел на меня.
   - Спокойно, раз разрешили звонить, то ничего плохого с пассажирами делать не собираются! - Сказала я своим, а сама подумала: "Как раз наоборот. Раз хотят к этому инциденту привлечь внимание всего мира, значит, могут и убивать и вообще взорвать самолёт... Надо что-то делать".
   Я подняла руку и, когда террорист, стоявший в двух метрах от наших кресел, повернулся ко мне, спросила:
   - А можно мне сходить в туалет? У меня от страха что-то с кишечником...
   - Можно! - Ответил террорист. - Третий, отведи даму к туалету!
   Террорист, стоявший в конце салона, сделал мне приглашающий жест рукой с пистолетом. Я пошла по проходу к нему. Запершись в туалетной кабине, волевым усилием я вызвала у себя головокружение и "включила" свои 43 минуты. Теперь я могла двигаться в тринадцать раз быстрее.
   В сотые доли секунды я распахнула дверь и толкнула на неё террориста. Согласно формуле, изучаемой в школьном курсе физики, сила равна массе, умноженной на ускорение, сообщаемое этому телу силой: F = m x a. Ускорение, которое я придала телу террориста, было в тринадцать раз большим, чем обычное. Поэтому и сила удара получилась значительной - "Третий" упал на пол, как мешок с костями. Я подняла его пистолет и подошла ко входу в салон.
   Осматривая его, я просчитывала в уме: "Длина салона первого класса около пятнадцати метров. Если бежать по нему со скоростью около 15 километров в час, то всё это расстояние я смогу преодолеть за 2,77 секунды. Но посредине меня ожидает препятствие - "Второй" с пистолетом. До него я добегу за 1,35 секунды, он даже не успеет сориентироваться и что-либо предпринять. А вот "Первый" отреагировать уже вполне успеет, хотя вряд ли поймёт, что происходит. Пока он поднимет руку с пистолетом, пока выстрелит... В общем, шансы к меня есть!"
   Чтобы сидящие в креслах пассажиры не поняли, что по салону с неимоверной скоростью ношусь именно я, я наклонилась над оглушённым "Третьим", сняла с него куртку и балаклаву, надела их на себя, ещё раз, просто на всякий случай, стукнула его по голове пистолетом и приготовилась к пробежке.
   Как я появилась в начале прохода, террористы даже не заметили. Потом что-то чёрное стремительно пронеслось по проходу, толкнуло "Второго" на пол, стукнуло его по голове пистолетом и, уже с двумя пистолетами в руках ринулось к "Первому". На это у меня ушло меньше полторы секунды. "Первый" увидел перед собой чёрную молнию, начал приподнимать руку с пистолетом, но, даже не доведя её до горизонтального положения, был оглушён мною двумя рукоятками пистолетов одновременно с двух сторон. Так ничего и не поняв, он осел мне под ноги (ещё полторы секунды). Продолжая бежать через служебное помещение, я выбила дверь кабины пилотов, снеся стоявшего, прислонившись к ней, ещё одного террориста, державшего пилотов на мушке (округлим до полторы - итого четыре с половиной секунды).
   Затем я бросилась в салон бизнес класса. Там тоже было три террориста, на нейтрализацию которых у меня ушло чуть больше четырёх секунд. С террористами эконом класса я расправилась за пять секунд. Пробежав по всем подсобным помещениям, я обнаружила ещё двоих. У одного из террористов эконом класса оказался рулон скотча - он зачем-то заклеивал рты пассажирам. Отобрав этот рулон, я побежала обратно, по дороге связывая руки и ноги террористам скотчем (по две секунды на каждого).
   Возле туалета первого класса я посмотрела на часы, укреплённые над входом в салон - прошло всего шестьдесят три с половиной секунды, чуть больше минуты! Ещё десять секунд я связывала террористов нашего салона. Затем, сбросив на "Третьего" его куртку и "балаклаву", я подошла ко входу в наш салон.
   Теперь, еле передвигая ноги, стараясь "играть" замедленную съёмку, я побрела к своему месту. "Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать" - считая в уме, сделала я один шаг. - "Раз, два, три..." К своему месту из туалета я шла целых две минуты (двадцять шесть моих). Ещё на тринадцать счётов я села в кресло. На лицах пассажиров только сейчас, очень медленно начало проявляться выражение недоумения, некоторые начали приподниматься и оглядываться. У выхода в подсобное помещение, за которым находилась кабина пилотов, появилась стюардесса...
   "Ну, теперь они обойдутся и без меня!" - подумала я - "Теперь, вместо восемнадцати часов, остававшихся до посадки в Австралии, мне придётся лететь целых двадцать семь! Ну, что ж, будем писать..." - и я принялась описывать только что произошедшие события, создав в ноутбуке новый документ под заглавием "Листая время, как страницы".
   Пока я писала, в голову приходили разные идеи по использованию моих ежедневных сорока трёх минут, ускоренных до девяти часов девятнадцати минут. Вот сейчас я спасла самолёт с парой сотней пассажиров. Так можно выносить людей из пожаров, можно доставать их из под развалин после землетрясений, можно обезвреживать террористов... Если бы к этому добавить ещё и телепортацию!... Но её в настоящем времени не было. Придётся ограничиться лишь событиями, рядом с которыми я случайно окажусь...
   Ничего! Жизнь продолжается, а значит, меня ждут и новые приключения!
  
  
  

0x01 graphic

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

36

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"