-Спасибо нашему доброму другу Мэтью за интересный рассказ,-говорит бессменный ведущий Джонсон. Вообще-то, он доктор Джонсон, когда-то преподавал психологию в Гарварде и имел процветающую частную практику. Теперь доктор пытается устроить психологическую реабилитацию нам, да и себе заодно.
-Спасибо, Мэтью!-в несколько десятков глоток тянем мы.
Мэтью, когда-то скромный американский подросток, а ныне один из эйнхериев - избранных воинов Одина, утирая слезы, спускается со сцены.
-А теперь наш друг Ярослав расскажет нам: как он очутился здесь.
Мой выход на сцену, представленную здоровенным пнем, приветствуется сдержанными аплодисментами. Прежде чем начать, закрываю глаза и мысленно переношусь в тот день, когда начался весь этот кошмар.
Дурацкий вечер.Окраина крупного города. Так называемый новый район. Самое начало марта. Поздний вечер, уже стемнело. С неба мокрыми хлопьями валит снег.
Дурацкое пиво. Отмечали не без потерь сданную сессию, и понесла ведь нелегкая на ночь глядя в киоск за догоном. У киоска толкалась компания подобная нашей. Только старше, пьянее и явно в поисках приключений. Не помню, из-за чего закипела ссора. Кажется, кто-то что-то кому-то сказал. В ход сразу пошли бутылки и ножи. Студенческая общага далеко не самого престижного ВУЗа - хорошая школа жизни - привыкаешь не слишком задумываться о последствиях. Разбиваю бутылку об голову здоровяка в модной кепке, успеваю чиркнуть его лицу, и тут же получаю в грудь десять сантиметров стали от его друга.
Дурацкое кино. В тот момент я как раз орал что-то типа: 'Одину слава!'. В общем, я умер с кабацкой розочкой в руке и именем Одина на устах.
Дурацкая смерть.
Сознание померкло лишь на секунду. Вспышка света. Открываю глаза - надо мной темная бездна неба. Я с трудом поднялся, но боли, как ни странно, не ощущалось. Вокруг стояли застывшие люди: друзья и враги вперемешку. Правильно, я бы на их месте тоже замер. Все-таки настоящий криминал, за такое и сесть недолго.
-Все нормально,-просипел я, пытаясь успокоить друзей, да и, чего греха таить, самого себя.-Ответом была тишина.
-Я в порядке.-Какого черта? Они так и стоят не двигаясь. Что за...они же даже не дышат! Я обалдело стоял посреди застывшей, словно оледеневшей скульптурной композиции из сцепившихся людей. Причем, гораздо больше, чем бездыханные тела, беспокоил снег. Тяжелые хлопья недвижно висели в воздухе, и не думая падать на землю.
Из затянувшегося ступора вывел голос: "Приветствую тебя, воин". Назвать словно из ниоткуда возникшую в десятке шагов незнакомку девушкой, несмотря на юность, я бы не рискнул. Атмосфера уверенности и властности. Плюс габариты. Она была, как бы это описать. Есть такое слово монументальный. Представили. А теперь увеличьте в два-два с половиной раза. Нет, все соразмерно. Просто всего этого много. По мне, так чересчур много. Подобно большинству мужчин я побаиваюсь женщин больше меня, а эта была намного больше. Сидела незнакомка на гнедой кобыле. Лошадь, небольшая и чахлая, по всем законам здравого смысла должна была переломиться под оседлавшим ее монолитом. Еще больше меня удивила одежда женщины. Пышное тело туго обтягивала безрукавка, сплетенная из металлических колец, перетянутая широким наборным поясом с массивной бляхой. Густую копну длинных, неровно обрезанных золотистых волос венчала полукруглая железная шапка с легкомысленными крылышками.
Удивление сменилось проклюнувшимся подозрением, а то в свою очередь твердой уверенностью - у меня галлюцинации. Возможно, бред после болевого шока, вызванного ударом ножом. Надеюсь, друзья уже вызвали скорую.
Меж тем женщина величаво спустилась с лошади и подошла ко мне.
-Ты погиб в бою с оружием в руках, и тебе оказана высокая честь - предстать перед собратьями в чертоге воинов. Садись же на Несущего павших, и вперед к небесам.-Голос был гулким (еще бы с такими-то легкими), а тон повелительным. Девица явно не привыкла слышать слово: 'нет'. Более того, по всему было видно, она ожидает, что я сейчас бухнусь на колени и начну благодарить.
Вместо этого я заявил, что ехать никуда не собираюсь. Что она всего лишь галлюцинация. Что бред затянулся. Ну и так далее. Замолчал, лишь когда девица без всяких объяснений въехала мне кулаком в висок. Меркнущее сознание отметило, что меня грузят подобно мешку на лошадь, и после ободряющего 'но' та пускается вскачь.
Во время поездки в себя я приходил лишь единожды. Предо мной крупным планом предстал лошадиный бок. Перевел взгляд ниже - лучше бы я этого не делал. Далеко, невообразимо далеко внизу, простиралось море, а скакали мы по вязкой массе гигантской радуги. При этом копыта выбивали из этой невозможной дороги искры.
Мой истошный визг был прерван еще одним ударом, на этот раз по макушке.
Я сидел на чем-то очень жестком, уткнувшись головой в еще более жесткую поверхность. Шея чудовищно затекла.
Гудящую голову удалось поднять с громадным трудом, после чего я удивленно завращал глазами. За длинными деревянными столами, теряющимися в темноте, на скамьях сидели мужчины самого бандитского вида. Сплошь бородатые, с поломанными носами, шрамами и длинными волосами, заплетенными в косы. Большинство зрелого возраста, хотя я заметил и несколько стариков и подростков. Одежда причудливого покроя: по большей части кожа и меха; рубашки из стальных колец, подобные той, что носила моя мучительница; если ткань, то ярко окрашенная и грубая на вид. Густо увешанные блестящими украшениям мужчины ели, разрывая зубами мясо, нимало не заботясь о жире, стекающем по рукам, и жадно пили из богато украшенных массивных кубков. Между столами расхаживали, разнося подносы с едой и разливая напитки из пузатых кувшинов, светловолосые пышнотелые женщины. Некоторые выглядели еще внушительнее, чем моя новая знакомая. Освещался зал огнем костров, пылающих в вырытых прямо в земляном полу широченных канавах. Блики пламени плясали, отражаясь от высокого, выложенного стальной чешуей потолка. Стоял несмолкаемый гомон. Несмотря на то, что речь поначалу показалась незнакомой, я прекрасно понимал смысл. Пахло деревом, мясом, дымом и потом. В общем, я продолжал бредить. Только декорации галлюцинаций стали какими-то уж совсем вычурными.
-Уж сколь веков они едят. И нет отказа им ни в чем. Но голод и жажда их не проходят.-Сосед слева несколько отличался от остальных. И нос, вроде бы, ни разу не сломан. И выражение лица другое. Более интеллигентное что ли. Старше меня лет на шесть-семь. Голубые глаза. Длинные светлые волосы собраны в хвост. Простой хвост без всяких там вычурных косичек и вплетенных золотых цепей.-Извини за речь. Тут модно так разговаривать. Русский?
-Да.-Я был слишком шокирован, чтобы запираться.
-Откуда?
-Из Екатеринбурга.
-А я из Москвы. Дмитрий,-представился волосатый.-Правда, здесь меня чаще зовут Хельги. Дмитрий для них слишком непривычно. Вот и назвали Хельги. Тут так часто называют русских с непроизносимыми именами в память о конунге из Гардарики, которому не свезло правильно погибнуть.
-Ярослав. Что это за место?-Мозгами я вообще-то понимал, что глупо спрашивать у порождения бреда, в какую-такую галлюцинацию ты угодил. Вопрос был чисто автоматическим.
-Вальхалла.-Дмитрий произнес слово с таким удивлением, будь-то, я не знал самых что ни на есть прописных истин.
-Вальхалла?
-Странно.-Мое замешательство не укрылось от собеседника.-Учитывая обстоятельства твоей смерти, я было решил, что ты здесь по собственной воле. Прости за каламбур.
-Чьей смерти?
-Твоей.
-Я умер?!
-Ну да. Сюда по другому не попасть.-Удивление соседа переросло в явное беспокойство.
-Я не умер. Что за чушь ты несешь.-Голос был тверд, однако предательница-память услужливо прокручивала события в обратном порядке... Путешествие на чудесном скакуне. Незнакомка. Нож, вонзающийся в грудь... Я судорожно вдохнул воздух. Нет. Не может быть. Даже, если бы я действительно умер, то не сидел бы среди толпы грязных, волосатых мужиков, пожирающих мясо, в месте, о существовании которого даже не слышал. Внезапно я осознал, что никогда всерьез не задумывался о том, что ждет меня после смерти.
-Возможно, произошла ошибка,-задумчиво произнес Дмитрий.-Гудрун сказала, что ты умер с оружием в руках, призывая Одина. Мы и решили - один из тех редких экземпляров, что оказываются здесь по велению сердца.
-Я и правда кричал: 'Одину слава'. Кино тут на днях посмотрел - 'Ярость викинга'. Они там так орали, когда шли в бой.
-Сильный фильм?-вежливо поинтересовался он.
-Еще бы.-Я натура легко увлекающаяся, и веду себя зачастую, как персонаж увиденного накануне боевика.
-Понятно. Что ж, ты попал прямо в пункт назначения, яростный викинг.-Волосатый невозмутимо принялся за еду, не обращая на мое замешательство никакого внимания.
Викинг. Викинги. Это слово заставило меня взглянуть на происходящее под новым углом. Здоровые волосатые мужики со шрамами в плетенных из стальных колец рубашках. Не очень напоминают красиво подстриженных героев фильма, но определенное сходство есть. Мда. Насмотрелся кино - вот и воображаю. А волосатый москвич Дмитрий, что-то вроде проводника предоставленного подсознанием. Как кролик. Или скорее Чеширский кот из Алисы. Или кастанедовский койот. Возможно, он сможет объяснить, что происходит.
-Что такое Вальхалла?
Дмитрий нехотно отвлекся от мяса.-Вальхалла - скандинавский рай, рай викингов. Сюда попадают эйнхерии - герои, погибшие в битве с оружием в руках. Тут они пьют мед и едят вволю мяса, а также развлекаются разными другими, хм,способами.-Собеседник несколько смутился.
Что и требовалось доказать. Вот до чего доводит увлечение кинематографом, помноженное на манию величия. А про рай викингов читал где-нибудь. А может, в фильме что-нибудь было. Я же его только на раз посмотрел, в восторге мог и не отразить. Вот и объяснение. Не очень разумное, но все же лучше, чем ничего. Главное, что все это временно. Дышать и жить, в смысле галлюцинировать, стало намного легче.
-Ну что, успокоился.-Дмитрий заметил изменения в моем состоянии.-Есть хочешь?-Не дожидаясь ответа,-Гудрун!-За плечом возникла недавняя знакомая.-Накорми гостя.
Улыбаясь, по ее мнению мило (у меня от ее улыбки желудок скручивало), Гудрун водрузила на стол тяжелое блюдо с мясом и богато украшенный кубок с мутным желтоватым напитком.
-Извини, вилок нет. Можешь воспользоваться моим ножом.-Дмитрий протянул широкий массивный клинок, больше напоминающий маленький меч.
Я осторожно отрезал кусок. Вроде бы свинина. Вся палитра вкусовых ощущений настигла через несколько секунд.
-Это что мексиканская кухня?-с трудом просипел я напрочь сожженным ртом.
Волосатый довольно расхохотался.-Я поначалу тоже думал, что пища будет постной. Все-таки север. А потом понял, что в их жизни со специями были большие проблемы, соль и ту зачастую заменяла зола. Поэтому мясо здесь готовят максимально острым. Так сказать, наверстывают упущенное. На,запей.-Дмитрий с готовностью пододвинул кубок.
Надо было сразу догадаться, что здесь какой-то подвох. Кашель продолжался еще дольше. Удивляюсь, как не выхаркал легкие, да и желудок заодно.
-В смысле хмельной мед. Алкогольный напиток, получаемый путем...
-Да понял уж, что не пчелиный.-Мед был противным. От него нездорово воняло дрожжами, а сам он имел сладковато-приторный привкус брожения.
-Ты еще не пробовал местное пиво. Здесь считают, что, чем напиток калорийней, тем он вкуснее и полезнее для организма. Поэтому пиво не отцеживают, а иногда специально еще добавляют что-нибудь для плотности. Но тебе лучше пить и есть что дают. Свинина и мед - хороший местный обычай. Другой еды не будет, да и выпивки тоже. Так что постарайся получить удовольствие.
Я добавил к свеже обнаруженной мании величия явные садомазохистские наклонности. А еще серьезные знания по истории, чего за мной, вроде бы, не водилось. Хотя, с другой стороны, на всякую околонаучную литературу я чрезвычайно падок. Видимо, в памяти и отложилось. Слышал, такое бывает.
Преодолевая себя, попытался поесть. Нож напрочь завяз в плохо прожаренном мясе.
-Хороши же удовольствия,-в сердцах выругался я.
-Ты еще о других пунктах местной культурной программы не знаешь.-Улыбнулся Дмитрий.-Так что, пей мед. От него пьянеют. Бери пример с Сигурда.
Сосед справа с довольным чавканьем разгрыз кость, запил ее изрядным глотком пойла, после чего повернул довольное лицо ко мне и ободряюще улыбнулся. Вам когда-нибудь ободряюще улыбался бородатый гигант с чудовищными шрамами через все лицо? Резко захотелось меда. Дмитрий говорил, что от него пьянеют. Несмотря на устойчивый рвотный рефлекс, четверть кубка я в себя все-таки влил. В голове приятно зашумело, и ситуация сразу же стала восприниматься значительно проще. Обычный бред. Скоро он кончится. Очнусь в больнице, а еще лучше - дома. Вальхалла. Как же. Я глотнул еще.
На каком-то этапе я смог настолько убедить себя в нереальности происходящего, что даже решился поглумиться над волосатым. Я не Алиса, чтобы вежливо разговаривать со всякими там Чеширскими котами. Пусть объяснит, что коренной москвич, делает в скандинавском раю. Начать я решил издалека.
-Слушай, ты сказал, что Вальхалла - это скандинавский воинский рай?-Дмитрий неохотно оторвался от кубка. Кажется, это пойло его совсем не брало.-Что это рай викингов. Но что здесь делаем мы? Ты? Я? Или ты тоже викинг?
Кажется, мне удалось смутить его.
-Как бы это объяснить. Большая часть присутствующих очутилась здесь, если так можно выразиться, по собственной воле. Когда-то, не одну сотню лет назад, они ради этого почетного права искали славной смерти с оружием в руках. А с этим тогда проблем не было. Но потом мир изменился. Видишь, половина зала пустует?-Действительно, люди сидели на лавках вольготно, совершенно не теснясь.-Тогда казалось, что так будет вечно. Длинные ладьи будут бороздить моря. В святилищах будут приносить жертвы Одину, а другие народы будут стенать и молить господа избавить от ярости норманнов. Никто не знал, что все закончится так быстро. Каких-то несколько сотен лет. Потом христианство - иная религия, иная мораль. Желающих, отвечающих всем требованиям, больше не стало, а к последней битве - апофеозу Великой зимы, местного конца света, надо готовиться. Вот сюда и стали забирать кого ни попадя. Лишь бы было восприятие. Хотя бы внешнее.
А тут как раз среди молодежи мода на скандинавскую мифологию. Можно сказать новое возрождение. Ренессанс, блин. - Дмитрий криво оскаблился. - Разные экзальтированные личности мечтают попасть после смерти в Вальхаллу. Некоторые, уж совсем экзальтированные, добиваются исполнения желаний, совершая что-нибудь несовместимое с продолжением жизнедеятельности. Не удивлюсь, если к поветрию приложил руку Один, хозяин этого места. - Волосатый кивнул в сторону массивного пустующего кресла, возвышающегося вдалеке. - Старикан весьма хитер и интересный собеседник, но боюсь, увидишь ты его не скоро. Все в делах: мотается по свету, ищет свежее мясо.-Дмитрий потянулся за кубком.-Кроме идейных психов, к которым я тебя поначалу отнес, хватает и простых обывателей. Смотрят фильмы, читают фэнтези, ездят на ролевые игры, слушают разный там фолк. "На чужих берегах",-фальшиво пропел он и почему-то грустно вздохнул,-а потом умирают. Под колесами машины. От передозировки чего-нибудь. Зачастую, вообще глупое стечение обстоятельств. Но под впечатлением от услышанного, прочитанного, просмотренного накануне.-Выразительный взгляд в мою сторону.-И после этого совсем необязательно, но очень часто попадают сюда. Смерть конечно не по завету, но тут уж не до соблюдения традиций. Люди слишком нужны. Зима-то все ближе.-Дмитрий без малейшего признака отвращения отхлебнул из кубка и продолжил.-В общем, новоприбывших хватает. И все воспринимают происходящее по-разному. Кто-то вливается, кто-то нет. Слышал: есть даже общество психологической реабилитации для тех, кому уж совсем невмочь.Твой случай по местным меркам еще почетный. Все-таки в бою, с оружием в руках.Тебя даже пока не трогают, дают прийти в себя. Здесь у нас, как в тюрьме, все знают, как ты залетел сюда. А то хватает анимешников, переигравших в приставки геймеров с модными никами: "Берсерк", "Фенрис", "Локи" и прочих.
-А сам ты, как здесь очутился?
-Говорить о прошлом среди тех, кто влился, не принято, но я отвечу. Диссертация по скандинавской мифологии. Мне это действительно было интересно.
-И что, у тебя теперь, как это, полевая практика?-Мне все больше не нравилось происходящее.-И когда домой собираешься?
А никогда,-безмятежно заявил Дмитрий.-Другого дома не будет ни у тебя, ни у меня. Теперь это твой дом. Не хочешь верить - продолжай думать, что все это бред. Я сам так первое время считал. Потом решил - лучше приспособиться, и теперь почти счастлив. Ты тоже привыкнешь. Пока же пей. Это поможет забыться.-Будь-то в доказательство, он поднял кубок.
Вечеринка продолжалась. Волосатые мужики были поголовно заняты едой, выпивкой и болтовней. Валькирии, как называл официанток Дмитрий, мельтешили между столами, разнося все новые и новые порции мяса и меда. Краем уха я слушал похвальбу о битвах и странствиях, которыми потчевали друг друга бородатые соседи. В другое время, может, это было бы даже увлекательным, но слова Дмитрия заставили меня серьезно задуматься: а вдруг я действительно не брежу? Что-то слишком все это затянулось, да и больно реально для галлюцинации. В галдящей толпе я все чаще замечал людей, отличающихся от основной массы. Больше похожих на меня или Дмитрия, чем на ломано-бородатое большинство. Еще сильнее меня пугала Гудрун, постоянно толкавшая мне подносы с мясом и кубки с медом, от которых я неизменно отказывался. Гудрун, как ей казалось, мило улыбалась и начинала уговаривать. Отделаться от нее удавалось с величайшим трудом.
В конце концов, на происходящее обратил внимание Дмитрий.-А ты ей понравился,-усмехнулся он и уже серьезно добавил.-Будь осторожней, отказать валькирии ой как непросто.
В правоте его слов я убедился спустя несколько часов. Под конец пирушки по всему залу начался разврат: эйнхерии, и до этого не забывавшие щипать и тискать разносящих еду валькирий, совсем сорвались с цепи и начали в наглую растаскивать дев по углам. Благо зал был большой, и места хватало. Валькирии сопротивлялись. Кто для виду, а кто и всерьез. Отличить было просто: если валькирия сопротивлялась всерьез, это обычно заканчивалось побоями для эйнхерия.
Мой новый знакомый куда-то испарился. В тот момент было не как-то не до него. Небрежно столкнув правого соседа, рядом уселась Гудрун и начала, поглаживая мое бедро, причем весьма настойчиво, что-то лопотать о прекрасном небе и необоримой силе любви. После пяти минут односторонних разговоров Гудрун окончательно решила взять инициативу в свои руки и начала нежно, но безжалостно заваливать меня на стол. Спас положение столкнутый сосед, который с отчаянной храбростью полез отвоевывать место, получил пудовым кулаком по голове (у Гудрун все большое) и вновь повалился под стол. Валькирия на секунду отвернулась поправить растрепавшуюся в ходе короткой потасовки прическу, а я залпом влил в себя оставшийся мед, усилием воли подавив рвотный импульс. Обычно перепившие люди засыпают, я же уверен, что потерял сознание.
Мне снилось, как я просыпаюсь в уютной больничной палате, и доктор говорит, что все будет хорошо.
Утро началось с пинков. Раскалывающаяся голова с трудом оторвалась от пола: волосы успели приклеиться к блевотине, в луже которой я спал. Надо мной стоял здоровенный громила самого разбойного вида в странного покроя (мехом наружу) штанах. В общем, бред продолжался.
-Вставай неженка. Пора на поле славы. Тебе там понравится.-Викинг занес ногу для очередного пинка.
-Отстань от него, Рагнар.-За спиной громилы тенью возник Дмитрий.
-Не обращай внимания. У Рагнара даже по их понятиям не все дома. Как самочувствие? Упился вчера до бесчувствия, чтобы спастись от Гудрун, а сейчас голова болит?
-Угу.-Даже столь короткая фраза далась с огромным трудом.
-Не переживай.-Дмитрий хлопнул меня по плечу, порождая новую волну головной боли.-Я и сам так поначалу делал. А к меду привыкнешь. По крайней мере, к вкусу. Насчет последствий не гарантирую. Всегда гадал: то ли они считают, что пьянство без похмелья не приносит того удовольствия, то ли не знают, что оно вообще бывает пьянство без похмелья? С Гудрун будет посложнее. Она все-таки валькирия - пока своего не получит - не отстанет. Так что бегать от малышки бесполезно.
Я вздрогнул, вспомнив пышные бедра малышки, равные по ширине моим плечам.
-А постройнее есть?
-Постройнее?-Дмитрий вздохнул.-Постройнее на севере не выживали. Кроме того, они плохо грели постель в зимние холода. Да и голод переносили хуже. В общем, понятие красоты весьма утилитарная штука, формируемая внешними условиями. И уверяю: Гудрун далеко не худший вариант.Так что расслабься и получай удовольствие.
-Что-то ты постоянно советуешь одно и то же.
-Так это же универсальный совет на все случаи жизни.-Бесхитростно улыбнулся он.-Пойдем, умоешься, а то от тебя воняет даже по местным, не слишком привередливым меркам.
Умываться пришлось в кадке с холодной водой. Судя по состоянию воды, в ней уже совершило моцион несколько десятков человек. Некоторые при этом еще туда и сморкались.
Дмитрий, видя мое смущение, спокойно заметил: "Чтобы мыться в чистой воде, надо вставать пораньше. Я обычно так и делаю. Давай быстрее, нам пора на поле".
-Какое поле?
-В твоем фильме ничего о поле не говорили?-В голосе Дмитрия появилось напряжение.
-О каком таком поле?
-Хм. Ладно, сам все увидишь. В принципе, после вчерашнего происходящее будет тебе не в новинку.
Последние его слова почему-то заставили меня насторожиться.
Несколько особо здоровых громил собрали нас в толпу и повели по улицам то ли небольшого городка, то ли большой деревни. Деревянные здания, узкие улочки, здоровенная каменная стена. Рассматривать красоты, а тем более задумываться о происходящем не было никакой возможности. Подгоняемые командирами мы почти бежали.
Позже я узнал, что поле огромно. Оно рассчитано на о-о-очень большую толпу народу. Как там сказал Дмитрий: "Никто не знал, что все закончится так быстро". Нас разделили на два отряда, которыми командовали самые мускулистые, а, следовательно, авторитетные и уважаемые эйнхерии. В моем случае таким оказался утренний знакомец Рагнар. Вот уж повезло. Отряды встали в сотне метров один от другого, пару минут поорали оскорбления, а потом мерным шагом двинулись навстречу. Поначалу казалось, что это что-то вроде зарядки, но после столкновения последовала резня. Лишенный оружия, я погиб на второй минуте. Ничего приятного в этом не было: какой-то бугай с диким криком развалил меня топором от плеча до паха. От адской боли я потерял сознание.
Второй раз за день меня приводили в чувство при помощи пинков. Открывать глаза совсем не хотелось, но выбора не было. Надо мной башней возвышался ставший уже поистине ненавистным Рагнар. В руках викинг сжимал массивный, густо забрызганный кровью меч. Вокруг бродили люди. Воины деловито собирали принадлежащие им части тел, которые, будучи приставленными к ранам, немедленно прирастали обратно. Я судорожно ощупал распоротую плоть. Кожа девственно чистая. Да что там кожа, даже на одежде не было заметно ни малейших повреждений.
Рагнар оскалил зубы в широкой ухмылке.-Вставай, девчонка. Второй заход.
Нас выстроили в две шеренги и вновь погнали навстречу друг другу.
К закату я потерял счет смертям. Как меня только не убивали. Мечи, топоры, копья. Рубленные, резаные, колотые раны. Один раз даже задушили голыми руками. В другой - я сам задохнулся в общей свалке.
Когда уже начало темнеть, нас собрали в общую кучу. Командиры групп, матерясь через слово, поблагодарили за хорошо проделанную работу и распустили по своим делам.
Я не без труда нашел в разбредающейся толпе Хельги.-Нам надо поговорить.
-Хорошо. Поблизости есть холм с прекрасным видом на священную рощу. Тебе там понравится.
Я молча сидел на мягкой изумрудно-зеленой траве, задумчиво глядя, как шаловливый ветер колышет раскидистые ветви громадных деревьев. Я поверил во все. Для этого и понадобилось всего-то - еще раз умереть. После такой встряски начинаешь воспринимать вселенную во всей ее полноте. Оказывается, смерть здорово приводит в чувство.
-И это рай?
-А ты чего ждал?
-Ну, не знаю. Облака, белые балахоны, лиры там всякие. Крылья за спиной.-Пожатие плечами. От представленной картины стало как-то неуютно даже мне самому.-Ну, или дом. Не знаю. В любом случае, это место, где тебе хорошо. Где тебя ждут старые друзья. Но никак не сборище бандитов, поедающих немереное количество мяса и пьющих отвратный мед.
-Забыл упомянуть о массовой резне и женщинах,-спокойно заметил Хельги.-Понимаешь, у каждого человека свое представление о счастье. Для большинства попавших сюда счастье - это когда есть еда, выпивка и некоторые другие, хм, сугубо мужские удовольствия. А если этого много, и оно никогда не кончается, то это и есть настоящий рай. В той жизни мясо они ели только по большим религиозным праздникам, а что-то стоящее пили еще реже. Сексуальная революция, знаешь ли, тоже наступила значительно позже. Семейный уклад был суров, расслабляться по-настоящему удавалось лишь в набегах. А столь любимое ими насилие, причем не грозящее увечьями или смертью - это же совсем здорово. В общем, кому чего там не хватало.
-Но ведь, когда мы гибли сегодня на поле, было очень больно.-Мой голос дрожал, и я ничего не мог с собой поделать.
-Так без этого им не интересно. Ты еще спроси: зачем мертвым нужны еда и питье? Здесь едят ради того, чтобы есть. И пьют ради того, чтобы опьянеть. Ради удовольствия, понимаешь. Здесь их встречают родня и друзья. Здесь вспоминают подвиги, рассказывают о странствиях, обсуждают дневные бои.
-И не надоедает?
-У них другое отношение к жизни и времени в целом. Как мы с тобой воспринимаем жизнь: рождение-детсад-школа-институт-работа-пенсия-смерть. В общем, линия, притом ломаная. Для них жизнь - это зима - лето - зима или зимний отдых-весенний сев-летний поход-осенняя жатва-зимний отдых. Время для них движется по-другому. Рождение-жизнь-смерть. Вечное колесо.
-Но я то, что здесь делаю? Я же крещенный!-Я почти сорвался на крик.
-И часто посещал церковь?-Мои плечи поникли.-То-то и оно. Посмертие чем-то напоминает военный распределитель. В приписном стоит спецназ или даже президентские войска, но первыми на призывной пункт приезжают вербовщики из стройбата, и тебя уже никто не спрашивает. А церковь бы, кстати, помогла. Так сказать, блат в военкомате.
-И как мне выбраться отсюда?
-Это вряд ли. Хотя... бывали случаи, когда люди исчезали. Просто испарялись. Иногда прямо из-за пиршественных столов. Об этом не принято распространятся, но, мне кажется, человека можно отмолить, так сказать, настоять на его переводе в другое ведомство.-Хельги вопросительно посмотрел на меня.
-Не вариант. Родители стойкие атеисты, у обоих техническое образование. Крестила бабушка, в тайне. Но она несколько лет назад умерла, и среди местных головорезов я ее почему-то не видел.-Хельги даже не улыбнулся.
-Тогда смирись и постарайся привыкнуть. Можно привыкнуть ко всему. Со временем, быть может, тебе здесь понравиться. Заведешь друзей, полюбишь выпивку, найдешь подружку. Даже здесь можно быть счастливым. Счастье это состояние души, а не сумма внешних условий. Посмотри на меня, я же счастлив.
-Я не ты, скандинавской мифологией не увлекался.
Он промолчал.
-Что меня ждет вечером?
-Я уже говорил: их жизнь колесо.
-То есть, то же самое?
-Теперь так будет всегда. Днем битва, ночью пиршество. Не бойся, завтра будет легче - вечером подберем тебе достойный клинок. Жалко конечно, что с тобой ничего не похоронили, но я тоже попал сюда с пустыми руками.
Я сидел, уставившись вдаль остекленевшими глазами.
Хельги, пытаясь подбодрить, положил руку мне на плечо:
-Подумай, ведь все могло бы выйти гораздо хуже.
-Например?
-Например, ты вполне мог угодить в скандинавский ад.-Он был совершенно серьезен.
Ветер донес до нас протяжный заунывный звук.
Хельги поднялся: "Рог трубит. Пора на вечернее пиршество".
Я продолжал обреченно пялиться вдаль.
-И надолго это?
-По крайней мере, пока не наступит Рагнарек-предсказанный вельвой конец света, и мир не придет к своему концу.
Я понял, что это надолго, а еще, что сегодня любвеобильная Гудрун получит желаемое.
-Я не Хельги. Я не могу смириться и быть счастливым. Я не хочу больше есть переперченное мясо и пить отвратительный сверхживой мед, не говоря уж о пиве, в котором стоит не только ложка, но и черпак. Я не хочу просыпаться утром в луже собственной блевотины и подвергаться домогательствам воинственных баб, способных голыми руками завалить медведя средних размеров.
Я не хочу умирать каждый день по нескольку раз на этом чертовом поле.
Я хочу домой... Или в христианский рай... Нет, я хочу в рай для геймеров... Куда-нибудь только отсюда.
Я стою на широком пне. Передо мной ровными рядами сидят эйнхерии - избранные воины Одина. Из наших глаз градом катятся слезы.