Аннотация: Мои 5 копеек (или центов) по поводу последней международной встречи авторов СИ.
Когда я с женой Любой, утомленные автопробегом не менее Остапа Бендера почти 80 лет назад, появились на пороге Лешиного дома (кстати, сказка с напрашивающимся названием "Лёшкин Дом" еще ждет своего автора), было что-то около половины третьего. Не дав мне реальной возможности познакомиться с семьей хозяина ("Meet the Berezins") и приветствовать собратьев по перу от фирмы "Паркер", уже сидящих за столом и глядящих на стройные ряды закусок, как Бонапарт на Жозефину, на пороге появилась стремительная Майка с явной безуминкой во взоре и, ухватив меня за уставшую от руля конечность, потащила наверх, где Говорила и Показывала Москва...
Такое ощущение Чуда, наверно, бывает у малыша, впервые взятого на цирковое представление. Люди, долгое время остававшиеся только именами и никами, только жанрами и стилями, вдруг материализовались на семнадцатиинчевом экране монитора во всей своей красе.
Там стол был яств. А вокруг него - люди, которых хотелось немедленно запихать в чартерный "Конкорд" и столь же немедленно отправить сюда, на Лонг-Айленд, на березинский бэк-ярд. С упругостью горного барса перемещался от одного Московского Гостя к другому хозяин тусовки, Андрей Санрегрэ, в глазах которого стыл мучительный конфликт между радушием истинного московского интеллигента и осознанием необходимости в капремонте квартиры, неуклонно приводимой в негодность нетрезвой ордой талантливых российских литераторов. Наташа Ковба казалась единственным в этой тусовке человеком, упорно не желавшим перешагнуть границы вменяемости; она держалась на заднем плане, академически пользовалась столовыми приборами и демонстрировала явный иммунитет к спиртсодержащим напиткам. Периодически возникавший на крупном плане Андрей Ванюков впечатлял и внешне, походя на легендарного тибетского йети, и содержательно, ибо Бог отмерил ему талант стихотворца и декламатора равными и обалденно щедрыми дозами. Танюша Половинкина, скромно поименовавшая себя Растаманкой, активно кулинарничала и наблюдала за лицами участников безобразия по обе стороны Атлантики с легкой ироничной улыбкой миледи, только что отравившей госпожу Бонасье. Ирочка Котляр, самый провокационный прозаик Самиздата, соответствовала выбранному раз и навсегда имиджу, смеясь и выглядя совершенно ослепительно; ее хотелось рассматривать долго, тщательно и под разными углами. А самый, по моим понятиям, талантливый поэт не только на СИ, но и в России, Иван Зеленцов, к моменту нашей первой видеовстречи уже демонстрировал ослабленную речевую функцию, а также мобильность, характерную для средней стадии болезни Паркинсона, что окончательно убедило меня в том, что и гениям не чуждо ничто человеческое.
Я был небрежен, остроумен и относительно трезв. Я явно блистал с американской стороны. Правда, происходило это только до тех пор, пока в комнату не заходил мачообразный и гомерически смешной Березин; или страстный и виртуозный вокалист Леня Котляр; или бесподобно пригожий собой Майк Воронков, который мог бы заставить Брэда Питта с отвращением взглянуть на свое отражение в зеркале... В таких случаях я увядал, терял пафос и отлучался вниз, где, между нами говоря, было что есть и пить, равно как и кого слушать и кому говорить... И на всех этажах, одновременно находясь в нескольких местах, царствовала Невероятная и Бесподобная Майка, энтузиазм, бешеная энергия и длина юбки которой на корню убивала периодические приступы моей грусти. И были хозяева - совершенно уникальная семья, арифметическая сумма доброжелательности, любви и чувства юмора в которой превосходит всё виденное мной до этого...
Люба, моя любимая жена, недолюбливает Интернет. Она уважает хобби мужа, но не очень понимает многочасовые прения в форумах, обсуждения стихов и другие абстракции. Сама она использует Интернет редко и очень практично: в основном, для покупки модных вещей по каталогам. Вряд ли наша party в Нью-Йорке всерьез изменит ее отношение к этим вопросам. Но на нашем обратном пути в Бостон я несколько раз ловил в ее взгляде нечто, похожее на зависть... А может, мне показалось.