- Скажи, ты любишь сирень? На, понюхай! - маленькая девочка в открытом воздушном сарафане подбежала к цветущему кусту, сорвала кисть сирени и подала старшей сестре. Девочка на вид лет семи аккуратно взяла сиреневую гроздь в руки, недоверчиво понюхала, вернула.
- Да, люблю. Красивые цветы,
- Правда, как бабушкино варенье?
- Варенье и цветы? Смешная ты! - улыбнулась старшая и побежала. - Догоняй! Кто быстрее до нашего дерева добежит? Она умчалась по улице, поднимая босыми ногами клубы пыли. Четырехлетняя малышка засеменила следом, не особенно стараясь: она знала, что сестра подождет обязательно.
Вчера ей пришла телеграмма: 'Приезжай срочно тчк буду ждать нашего дерева тчк'. И малышка, теперь семнадцатилетняя девушка, после экзамена сразу поехала домой. Старшая сестра годом ранее перевелась на заочный факультет, дав шанс поступить в вуз младшей, и вернулась к одинокой матери.
Отгоняя тревожные мысли, Иринка со страхом приближалась к заветной березке, стоящей в конце улицы. Здесь под деревом с давних пор стояла удобная скамейка, выглаженная ветрами, потемневшая от дождей и снегопадов.
- С мамой что-то, Януся? - задрожал её голос.
- С мамой все хорошо. Скажи, я - нормальная?
- Не понимаю...
- Мне кажется, что ненормальная. Юра такими глазами на меня смотрит, как будто я сошла с ума.
- Юрка, бывший сосед? Вернулся из армии?
- Уже месяц.
- Только смотрит и ничего не говорит?
- Говорит 'здравствуйте, до свидания', цветы дарит.
- А ты?
- Отвечаю 'спасибо', он обижается.
- И я бы обиделась на его месте. Ты, как всегда, снаружи сухарь-сухарем. Но я знаю, ты - добрая. Скажи, у тебя вот нисколечко в душе не шелохнулось после его букетов?
- Идем, сама увидишь! - Яна крепко схватила сестренку за руку и торопливо повела к дому, говоря. - Мамы дома нет, она меня достала советами 'будь помягче, будь помягче', и ты туда же.
Низенький забор палисадника не скрывал клумбу с яркими цветами: гордые циннии с кудрявыми макушками соцветий, величавые гладиолусы разнообразных оттенков от белого до фиолетового, пышные 'Золотые шары', шелковистые бархатцы радовали и опьяняли волшебным сочетанием запахов от волнующего дурмана до расслабляющей нирваны.
- Это что? - Иринка остановилась. Летний шаловливый ветерок всколыхнул кружевные занавески на раскрытых створках окон, насыщая воздух новыми запахами.
- Куда ты? - теперь уже Яна бежала за сестренкой.
- Это Любовь! - Иринка стояла на пороге комнаты, заставленной вазами, банками, ведерками. И во всех - цветы, цветы, цветы.
- Сирень! И не повяла! - девушка зарылась в кудрявую охапку соцветий, - бабушкино варенье так пахло, сразу её вспоминаю. Розы...всегда мечтала, чтобы по утрам у моей кровати благоухали розы, даже шипы простила бы за аромат. Ой, орхидеи - чудо какое!
- Варенье? Помнишь, ты маленькой сказала про сирень и варенье? - Яна подала голос.
- Да, запах сирени напоминает мне запах варенья, не помню, из чего его варили. - Иринка с сожалением оторвалась от созерцания букетов.
- Юра подарил вчера сирень, сказал, что выпросил в оранжерее поздний сорт.
- А ты?
- Сказала 'спасибо'.
- А он?
- Обозвал меня бесчувственной и ушел, - голос Яны вибрировал на высокой ноте, она не сдерживала слез. - Я потом нашла в интернете, что фиолетовый цвет - цвет пика чувственных эмоций и... - тут она разрыдалась.
- Я, я сбегаю к нему, скажу, что ты его любишь! - Иринка не знала, как утешить любимую сестру.
- Поздно. Я просила не уходить, что не могу без него, а он ответил, что так холодно и отстранённо принимает букеты только сухой и бездушный человек.
- Напиши письмо! Напиши, что когда ты видишь букеты, роза напоминает тебе утро, сирень - вчерашний вечер и дальше в таком же духе. Стой, не электронное, а ручкой на бумаге, я мигом отнесу. Садись, пиши! - Ирина подтолкнула Яну к столу и вышла в палисадник полюбоваться на любимую клумбу. Минут через пять занавеска на окне отодвинулась, и смущенная Яна выглянула наружу,
- Знаешь, я поняла. Не зайдешь? Видишь, я пишу - 'твоя сирень напоминает мне те дни', и... - она показала листок бумаги, исписанный словом 'сирень' раз двадцать подряд. - Не думай, я не сумасшедшая! Я пишу 'сирень', и мне вспоминается бабушкино варенье. Она варила его из ревеня и добавляла туда для аромата лепестки сирени. А сейчас я напишу 'роза', и ты мне скажешь, правильно ли я определю запах.
Яна написала новое слово один раз, наклонилась над буквами, вдохнула, еще раз вдохнула, и счастливая полуулыбка осветила ее лицо.
- Это как раннее утро. Только что прошел дождь, и всё вокруг такое свежее и чистое, и ждешь чего-то хорошего, хорошего, что обязательно сбудется.
- Напиши гладиолус, - потребовала Иринка, не отвечая ей.
Сестра торопливо написала следующее слово, целую строчку 'гладиолусов' и огорчённо покачала головой.
- Ура! - Иринка пустилась в пляс. - У гладиолусов нет запаха. Я сейчас.
-Ты куда?
- За Юркой. И ты напишешь при нём названия всех цветов, которые он подарил, и расскажешь, что чувствуешь. Начнешь со вчерашней сирени.