На /не/ получивший "Букера" роман "Все еще здесь" можно проверить утверждение критика Н. Ивановой (ж. "Знамя") - о плодотворности частицы /не/; естественные науки давно отрицательное уровняли в правах с положительным, - только мораль цепляется еще за старое.
Первое (удачное) применение /non/ fiction - сразу задает точное направление. Этот роман не относится к актуальному искусству, но о событиях недавнего времени, в инерции которого мы продолжаем жить. /Не/ вечный спор славян, но спор англосаксов - уже несколько веков - между собой, оказывается, англичане лишь транзитная форма американцев на эволюционном древе.
/Не/ женский роман, который с вызовом демонстрирует свою женскую природу. Но и /не/ о феминизме, а о формируемой городом женской эмансипации. Автор /не/ сделала открытий в психологии, /не/ вывела пучок нейронов на пульт управления психоаналитиков, но все, что нужно и можно, на современном уровне знать о персонажах, представлено читателю. /Не/ о масонстве, а о соответствующей семантике, созидающей силе части общества; и /не/ во главе с архитектором - постмодернистом; и речь идет /не/ об адептах Бога Меркурия в белых одеждах, а о влиянии европейской общины на деловую жизнь полиса, порой вынужденно делящую ее с криминальным миром. Это справедливо вызовет чувство /не/приязни, - но люди падают в обморок и от вида медицинских манипуляций. За самооправдание такого положения дел, и за один из лейтмотивов, можно считать фразу, повторенную /не/единожды (с вариациями): "...мы рождены, чтобы наводить в хаосе порядок". Увязка и использование хаоса в эгоистических целях, с представлениями о социализме в скептическом замечании Сэма Ребика - важного персонажа романа, - вызывает ассоциацию с романом "Бесы". И все же, несмотря на это, активная общественная позиция мужской части семьи Ребиков - левой ориентации. Это ослабляет аргументацию того, что революционная активность евреев, преимущественно является следствием "черты оседлости",- скорее это результат пассионарности народа.
Сионизм, после номинально выполненных задач, сосредоточился на качественных преобразованиях и работает не только как собес, но и "великодушно" принимает служение волонтеров, взамен давая импульс к осмысленной жизни.
Аликс Ребик - одна из принимающих наиболее проработанный, до нюансов, персонаж. Построен открыто на фрейдистской казуальности, как конструктивистский объект. (Когда речь идет о системе, выплывает термин-обобщение - любимая характеристика литературной критической мысли). Педагогическая жертва посттравматического синдрома отца - участника II мировой, а так как он был врачом, внушенный солипсизм можно диагностировать как ятрогению. Не ограниченная религиозными традициями, без физических пороков, как жертвоприношение на алтарь гедонизма; материально благополучная, производящая впечатление неуязвимой; бравирующая интеллектуальным радикализмом, не способная ккомпромиссу, вдруг утыкается в стену среднего возраста - "в давящей тишине одиночества". "...не понимаю, как она живет одинокая, свободная, без привязанностей, без семьи?". Одно описание старения кожи достигает такого состояния безысходности, что сопоставимо с национальным горем, - что подтверждает мысль классика в свободном изложении, - драма одного человека, едва ли не печальнее судьбы народа, если изложена талантливо.
Может показаться, учитывая отказ от мицвоса, согласие на эфтаназию матери, что Аликс Ребик - заблудшая овца своего народа. Ее фразу: "Если бы постороннему случилось подслушать этот разговор, наверное, решил бы, что стал свидетелем непоправимого разрыва, что мы нанесли друг другу неисцелимые раны..., но наша близость остается прежней", характеризующую отношение с братом, - можно, в полной мере отнести с отношением со своим народом. (Наверняка, это не плагиат строк того же Лермонтова о беседе 2-х дипломатов, а показатель уровня писателя), и работа героини в фонде по восстановлению синагог, - свидетельство тому.
Создать гомогенный текст, в котором обобщение и индивидуальное, мужское и женское не расслаиваются на фракции при уделении равного внимания всем персонажам, удавалось лишь гениям литературы. Объективной оценкой своих возможностей, с тою же целью, обусловлена композиция романа, где "М" и "Ж" разведены на санитарное расстояние. Но полноценно показать, и даже раздельно, внутренний мир героев, не простоя художественная задача.
Важными моментами для раскрытия их мира могут служить - условно говоря - "спиритические сеансы" - т.е. общение Алекс и Джозефа, с некогда жившими людьми. Алекс удовлетворяет свое пылающее либидо, пассионарный дух в воображаемом соитии с "прометеем" - промышленником, преобразователем жизни. Джозеф же ищет творческой поддержки у предшественника, архитектора - новатора, обогнавшего свое время.
Уставший за годы жизни взгляд, возрастной реализм не располагают к романтическим отношениям и ставят барьеры даже к ни к чему не обязывающей близости; искрят контакты в непредсказуемых для партнера местах -
и все ж, -
она произошла, -
невероятная, -
как будто -
связь!
"Все еще здесь" - лишенная восторга, и, даже не оптимистичная констатация положения: ты еще жив, и только? "Ну почему, ... почему люди не могут просто жить в мире и любить друг друга?" - это /не/ Островский.
Sинопсис.
Народ - дефиниция:
"...вся в истории, в корнях, в прошлом в наследии иммигрантских семей, повторяющих каждый год: "Когда мы были рабами в земле Египетской" - предложенная художественная характеристика еврейского народа, как этнокультурная общность со значимой религиозной компонентой.
Прогноз.
1. Обобщающий посыл автора с кратким просветительским курсом иудаизма, гербаистики - предусмотрительно набранныйкурсивом - поощряет решиться - в рамках усвоенного, - на некий прогноз и читателю...
2. Глобализация - это вынужденное. - в самом широком смысле - движение..., дорога. Что берут люди в неблизкий путь? - только самое главное. Пустячки, скрашивающие жизнь богателизируются, а в этих "пустячках" может оказаться идентификация и, что еще может быть более важным, самоидентификация, опирающаяся на накопленные, за тысячелетие культурные слои.
Вынужденная скитальческая жизнь еврейского народа, научившегося отбирать и сохранять сущностные ценности, дает шанс..., но если эфтаназия матери - символ ослабления традиционных родовых скреп, то это тревожный сигнал автора.
Другим народам, с более слабой иммунной системой культурного наследия, возможно, придется строить потемкинские деревни, с целью консервирования своей самости.
PS Еврейская национальная литература утратила признаки местечковости и мимикрии с аборигенной, свидетельство тому - "Все еще здесь".