Фурзиков Николай Порфирьевич : другие произведения.

Дэвид Вебер, Джейкоб Холо "Протокол валькирии" (Гордиев отдел 2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    После ликвидации узла времени и спасения запутанных в нем пятнадцати вселенных специально образованному Гордиеву отделу полиции Консолидированной системы поручают надзор за путешествиями во времени. Отдел обнаруживает еще две вселенные, погибшие в катастрофе из-за таких путешествий. Руководители провинившегося Фонда спасения древностей все равно улетают в прошлое на угнанном времялете, чтобы спасти древнюю Византию от эпидемии чумы, и в процессе создают новую дочернюю вселенную. Земля в ней попадает под власть электронной копии разума бывшего председателя Фонда, хитрого развращенного эгоманьяка, стремящегося к личному обожествлению, и победа над ним достается лишь ценой гибели всего этого мира и кошмарных потерь объединенных сил СисПрава и Администрации.

Дэвид ВЕБЕР и Джейкоб ХОЛО

ПРОТОКОЛ ВАЛЬКИРИИ

  

Посвящается Шэрон и Хизер

  
   После ликвидации узла времени и спасения запутанных в нем пятнадцати вселенных специально образованному Гордиеву отделу полиции Консолидированной системы поручают надзор за путешествиями во времени. Отдел обнаруживает еще две вселенные, погибшие в катастрофе из-за таких путешествий. Руководители провинившегося Фонда спасения древностей все равно улетают в прошлое на угнанном времялете, чтобы спасти древнюю Византию от эпидемии чумы, и в процессе создают новую дочернюю вселенную. Земля в ней попадает под власть электронной копии разума бывшего председателя Фонда, хитрого развращенного эгоманьяка, стремящегося к личному обожествлению, и победа над ним достается лишь ценой гибели всего этого мира и кошмарных потерь объединенных сил СисПрава и Администрации.
  
  

Перевод: Н.П. Фурзиков

  
  

РАСПУТАТЬ ПРОШЛОЕ, ЧТОБЫ СПАСТИ БУДУЩЕЕ

  

ВРЕМЯ НА ИСХОДЕ

  
   Агент Райберт Камински и экипаж транстемпорального корабля (времялета) "Клейо" наткнулись на временную имплозию, которая унесла жизни целых двух вселенных, и ни Райберт, ни его команда не могут понять, что вызвало это бедствие или как остановить его распространение. Тем временем старые коллеги Райберта из Фонда спасения древностей вместе с версией Сэмюэла Пипса, перенесенной из 17-го века в 30-й, предложили совершить экспедицию в прошлое. С какой целью? Развернуть временную шкалу, предотвратив чуму Юстиниана, одну из худших пандемий в истории человечества. А на многомерном уровне зашевелился сосед и аналог СисПрава по мультивселенной, ксенофобная Администрация. В то время как их послы устраивают дружеское шоу, Администрация собирает парк продвинутых, хорошо вооруженных машин времени - с СисПравом под прицелом.
  
   В разгар темпоральной суматохи у Райберта и его команды на исходе время, чтобы спасти от прекращения существования остальные известные вселенные. Ориентироваться в парадоксах времени может оказаться убийственной задачей - особенно когда на каждом шагу их преследуют те, кто стремится уничтожить их. Но это не первое родео для экипажа "Клейо", и они не сдадутся без боя - независимо от того, где - или когда - возникнет угроза мультивселенной!
  
  

ГЛАВА ПЕРВАЯ

  
   Замок фон Шредер
   СисПрав, 2980 год нашей эры (н.э.)
  
   Это была маленькая часовня.
   К тому же тут было тепло, несмотря на снег, который ледяной ветер гнал в старинное розовое окно над алтарем. За ней любовно ухаживали более полутора тысяч лет, и за шесть столетий до этой холодной и снежной ночи ее снабдили надлежащим отоплением и воздушным кондиционером. Несмотря на это, ощущение ее возраста наполнило ноздри участников подсознательным запахом пыли, кожаных переплетов и типографской краски. Не потому, что там была пыль, а потому, что она должна была быть. Потому что эти долгие бесконечные годы были осязаемым присутствием, населенным всеми другими человеческими существами, которые проходили через эту часовню.
   Многих из этих людей звали Шредер.
   Нынешнюю владелицу замка при рождении звали не Шредер, но титул графини фон Шредер перешел к ней по материнской младшей линии, когда последний Шредер, владевший им, умер, не оставив потомства, в 2653 году. Прямая линия Шредеров прекратила свое существование, но нынешняя графиня была только рада предложить воспользоваться часовней сегодня вечером.
   Клаус-Вильгельм фон Шредер стоял прямо за оградой святилища.
   Он выглядел немного странно в обстановке часовни, и не только потому, что она была построена так много столетий назад. На нем был официальный "белый галстук" тысячелетней давности, что само по себе было огромным анахронизмом, но в его случае это казалось еще большим анахронизмом, потому что никто в тридцатом веке никогда не видел его с галстуком. Его обычной - на самом деле неизменной - одеждой была идеально сшитая униформа того цвета, что когда-то назывался фельдграу, с нашивкой на плече в виде золотого глаза и обнаженного меча Гордиева отдела СисПола и знаками отличия вице-комиссара.
   Увидеть его в чем-то другом было все равно что застать Бога в халате, - подумал Бенджамин Шредер. - С другой стороны, он признал, что патриархальное сравнение, возможно, пришло ему в голову потому, что Клаус-Вильгельм фон Шредер также приходился ему дедушкой.
   А другая причина, по которой это приходит вам в голову, заключается в том, что вы оба чертовски далеко от дома и просто немного нервничаете, - подумал он. - Что глупо, учитывая обстоятельства.
   Благодаря своим нейронным имплантам Бенджамин мог проверять время - еще раз - не показывая вида. Это означало, что он мог, по крайней мере, не выглядеть как вошедший в поговорку нервный жених.
   Вы с Эльжбетой живете вместе уже несколько месяцев, и всем во всей вселенной - черт возьми, во всей мультивселенной - на это наплевать, - напомнил он себе. - На самом деле, единственные, для кого эта свадьба действительно важна, - это вы двое. Ну, и для дедушки, я полагаю, тоже. Он не раз обрушивал на вас эту фразу о "жизни во грехе". Удивительно, каким строгим он может быть иногда, даже спустя столько времени. Но это же не значит, что он наставил на тебя пистолет, чтобы доставить сюда! И беспокоиться об этом сейчас, когда ты здесь, - что ж, это прекрасная иллюстрация того, почему никто из тех, кто действительно тебя знает, никогда не говорил, что ты не способен быть глупым. В конце концов, это не то же самое, что быть превращенным в слизь боевой нанотехнологией!
   Он знал, что это не так, потому что тоже пробовал это. Раствориться в слизи. Или, по крайней мере, одна его итерация жила, и вся память другой итерации - включая крайне неприятную часть о том, как он умер, - жила в том же мозгу, бок о бок с воспоминаниями о жизни той его версии, которая не была уничтожена.
   Это было... сложно.
   Он тихо фыркнул при этой мысли, и высокий, широкоплечий, светловолосый мужчина, стоявший за его плечом, взглянул на него, приподняв бровь.
   - Ничего, Райберт, - заверил его Бенджамин. - Просто мысль.
   - Значит, в данный момент ты способен к рациональному мышлению, док? - ухмыльнулся Райберт Камински, который действительно носил форму Гордиева отдела. - Слава Богу! Я начал сомневаться после того, как притащил твою задницу сюда сегодня утром.
   - Я не настолько плох.
   - Напротив, - сказал Клаус-Вильгельм. - Ты еще хуже этого, Бенджамин.
   - Не согласен!
   - А? Потому что ты вспомнил о кольце?
   - Это работа Райберта. Он здесь самый лучший человек в округе. Ну, во всяком случае, лучший синтоид.
   - Это предрассудок двадцатого века, основанный на биологии, - заметил Райберт. - Только потому, что вы с Эльжбетой не отказываетесь от своих мясных костюмов, это еще не повод для того, чтобы бросать тень на мое собственное великолепно сконструированное "я".
   Бенджамин издал грубый звук, и его дед усмехнулся. Ни один из них никогда не встречался с Райбертом до того, как его биологический разум был удален с помощью электроники, а его биологическое тело было превращено в удобрение, или что там еще сделали с ним системы рекультивации Объединенной администрации Системы. Его нынешнее тело было похищено из Департамента лишения свободы Администрации в исходной вселенной Клауса-Вильгельма после того, как Чаба Шигеки, генеральный директор Департамента темпоральных расследований, отдал приказ о биологическом уничтожении Райберта. А после извлечения его коннектома электронная версия его личности и воспоминаний была приговорена к пожизненному заключению в виртуальной тюрьме.
   Чтобы быть справедливым к Шигеки, на что никто из мужчин в той часовне не был готов согласиться без крайней необходимости, он боролся за то, чтобы Райберт не разрушил всю его вселенную. Разумный человек мог бы признать, что это давало ему хоть какое-то оправдание. И он действительно проявил снисходительность во многих отношениях. Законы Администрации об искусственном интеллекте (ИИ) и нанотехнологиях были драконовскими. Все ее правительство появилось на свет в ответ на ужасный "несчастный случай", в результате которого из-за вышедшего из-под контроля ИИ погибли буквально миллиарды человек, и ее свод законов был разработан для предотвращения повторения чего-либо подобного. В погоне за этой целью она была безжалостна к нарушителям, и Райберт, из совершенно другой вселенной, нарушил десятки ее законов. Это означало, что он мог быть приговорен к заключению в домене с односторонним доступом - виртуальной тюрьме, где заключенные фактически становились бессмертными, но не было ни надзирателей, ни охранников. Ничего, что могло бы защитить заключенных от самых ужасных зверств, которые могли бы учинить над ними их сокамерники. На самом деле это было место, которое было - в буквальном смысле - хуже смерти. Не то чтобы заключенный не мог там "умереть". Они могли бы, снова, и снова, и снова.
   Конечно, Райберт был не совсем готов дать Шигеки повод для каких-либо сомнений. Он также не знал, что директор был милосерден - по крайней мере, с его точки зрения. Все, что он знал, это то, что и его вселенная, и вселенная Администрации умрут, если кто-нибудь это не исправит, и что Шигеки был полон решимости, что никто этого не сделает. И, конечно же, что он подвергся окончательному насилию, когда его коннектом был насильственно удален в процессе, который автоматически навсегда уничтожил его биологическое тело. Он также не знал, что существуют тюрьмы и похуже, в которые его могли бы отправить. Та, в которой он побывал, была, по его мнению, достаточно плохой, и он рассчитывал остаться в ней на всю оставшуюся жизнь... пока его интегрированный компаньон, Философ, не проник в инфоструктуру Администрации, чтобы вызволить его оттуда. В процессе Фило, который, в отличие от Райберта, "родился" как электронное существо, загрузил его в один из синтоидов миротворцев Администрации. Как следствие, Райберт получил довольно много физических улучшений в военном стиле, и он решил сохранить свое нынешнее тело, как только ему снова удастся пробиться домой, в свою собственную вселенную.
   Конечно, он также добавил к нему несколько дополнительных улучшений. Во-первых, были удалены нелепые брандмауэры, на которых настаивала Администрация - более известная как "гребаная Администрация", если речь шла о Райберте, - как часть ее паранойи по поводу ИИ в целом, когда его программное обеспечение было обновлено для подключения к информационным сетям правительства Консолидированной системы (СисПрава). В процессе Райберт и Фило чертовски позаботились о том, чтобы не было оставлено никаких закладок Администрации.
   - Послушайте, я знаю, вы двое наслаждаетесь возможностью поиздеваться надо мной, - сказал теперь Бенджамин, - но, правда, где, черт возьми, Эльжбета?
   - Если бы вы оба были готовы согласиться на виртуальную свадьбу, как любые здравомыслящие, цивилизованные существа, это не было бы проблемой, - отметил Райберт. - Но, нет! Только не вы! Это должно было быть "во плоти", не так ли? Вы могли бы пожениться в Соборе Парижской Богоматери или соборе Святого Петра. Черт возьми, вы могли бы пожениться в соборе Святой Софии - подлинном соборе Святой Софии, - если бы не настояли на этом банальном анахронизме!
   - И если бы мы оба были коннектомами, мы бы именно так и поступили, - парировал Бенджамин. - Но, на случай, если ты заметил, это не так.
   - Да, да, да. - Райберт поморщился, но тоже оставил это без внимания. Вероятно, подумал Бенджамин, потому что он так же хорошо, как и Бенджамин, знал, что настоящая причина, по которой Бенджамин и Эльжбета выбрали это место, заключалась в том, чтобы почтить память Клауса-Вильгельма. Одному Богу известно, сколько Шредеров венчалось в этой часовне за бесконечные пыльные годы, но Клаус-Вильгельм был среди них. Он и его первая жена поженились на этом самом каменном полу.
   Ну, напомнил себе Бенджамин, на самом деле не на этом каменном полу.
   Часовни, в которой венчался Клаус-Вильгельм, больше не существовало. Если уж на то пошло, всей его вселенной больше не существовало. Он и Эльжбета Абрамовски на самом деле были выжившими из той мертвой вселенной, и Бенджамин - или та его версия, которая там умерла, - помог уничтожить ее.
   У меня не было выбора. Эта итерация вселенной Администрации никогда не должна была существовать. Она была создана из хаоса "Гордиева узла", который скрутил шестнадцать вселенных в смертоносное скопление - бурлящую массу темпоральной энергии, которая уничтожила бы их всех, если бы ее не развязали. И вот они развязали ее, и ценой этого стала собственная вселенная Клауса-Вильгельма и Эльжбеты.
   И жизнь того Бенджамина Шредера, который был рожден в ней.
   Пятнадцать из шестнадцати вселенных, запутавшихся в этом Узле, выжили благодаря этой ужасной жертве. Девяносто четыре процента выживаемости - это чертовски хорошо, - снова сказал себе Бенджамин. Он часто говорил себе это, когда призраки той исчезнувшей вселенной вторгались в его сны. И это было правдой. Он знал, что это правда, но почему-то это не помогало в плохие ночи.
   Что помогало в те ночи, так это Эльжбета.
   Кстати, о ней...
   - Я собираюсь связаться с ней, - объявил он. - Я начинаю по-настоящему волноваться. Она самый навязчиво - я бы даже сказал, психопатично, если бы она не узнала об этом и не причинила мне боль, - пунктуальный человек из всех, кого я знаю. На нее не похоже опаздывать, особенно в такой день.
   - Не смей, - сказал Райберт, ткнув его в грудь большим и очень сильным пальцем. Бенджамин Шредер сам был высоким, широкоплечим мужчиной, почти таким же высоким и широкоплечим, как его дед, но этого тычка было достаточно, чтобы пошатнуть его. Он потер грудь, свирепо глядя на Райберта, и синтоид покачал головой. - Док, я знаю, что ты действительно умный парень. Итак, мне интересно, почему тебе не пришло в голову, что Эльжбета не могла опоздать случайно? Или, скорее, что она бы уже сообщила тебе, если бы все пошло не по плану?
   - План? - Бенджамин пристально посмотрел на Райберта. - План? Никто не говорил мне ни о каком "плане", кроме как приехать сюда, пожениться, уехать в наш медовый месяц. Ты знаешь, о чем мы все говорим уже несколько недель?
   - И это один из ваших лучших аналитиков, сэр. - Райберт посмотрел на Клауса-Вильгельма и печально покачал головой.
   - Честно говоря, - ответил Клаус-Вильгельм, - Бенджамин - один из моих лучших исследователей. Называть его "аналитиком" - это некоторая натяжка. Ему кое-чего не хватает для этой роли. Некоторого... возможно, скептицизма.
   - Вы уверены, что это подходящее слово для него? - спросил Райберт. - Я имею в виду "скептицизм".
   - У тебя было другое на примете?
   - На самом деле, я подумал, что паранойя могла бы быть лучшим способом выразить это. Хотя, если бы на меня надавили, я должен был бы признать, что "коварство" почти заняло бы второе место.
   - Справедливо, справедливо. - Клаус-Вильгельм кивнул с видом судьи. - Как бы то ни было, однако, ты, к сожалению, прав в том, что Бенджамин никогда этого не предвидел.
   - Не предвидел что? - потребовал ответа Бенджамин, переводя взгляд с одного на другого.
   - Что это произойдет! - ликующе воскликнул неуклюжий рыжеволосый викинг, который выглядел крайне причудливо и в то же время уместно в смокинге двадцать третьего века и рогатом шлеме, материализовавшись из воздуха часовни. Или, точнее, из всепроникающей информационной сети СисПрава в общее виртуальное видение каждого. На его шлеме действительно были рога, в знак уважения к неточному изображению викингов, но эти рога торчали из шлема пилота-истребителя двадцать первого века. Его развевающаяся рыжая борода, заплетенная по такому случаю в аккуратную вилку, ниспадала на кружевную оборку рубашки, а невероятно белые зубы сверкнули в неправдоподобно широкой улыбке, когда он лучезарно улыбнулся Бенджамину.
   Бенджамин впился в него взглядом, но Философ только улыбнулся еще шире, поклонился, как метрдотель в шлеме, и выразительно махнул рукой в сторону дверей часовни.
   Бенджамин автоматически повернулся, чтобы последовать этому жесту, и замер, когда двери распахнулись и на пороге появилась Эльжбета Абрамовски.
   На ней было потрясающее свадебное платье, и когда аватар Философа щелкнул пальцами, из невидимого источника появился луч света. Лиф невероятного платья, украшенный драгоценными камнями, и замысловатая вышивка вспыхнули огнем, когда свет коснулся их, а длинный шлейф, похожий на собор, поплыл позади нее, подвешенный на паре антигравитационных пультов с дистанционным управлением. Украшенная драгоценными камнями тиара венчала ее темные, блестящие волосы, драгоценные камни на ней сверкали огненными сердцами, а ее серые глаза засияли еще ярче, когда они нашли его, стоящего рядом с Райбертом у ограды святилища.
   Ее красота схватила его за горло. Это было не то свадебное платье, о котором она говорила ему, что выбрала его, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это было, где он видел его раньше. Оно было идентично тому, в котором Юлия Оболенская фон Шредер, графиня фон Шредер, вторая невеста Клауса-Вильгельма, была в соборе Успения Пресвятой Богородицы в Киеве, когда ее выдавал замуж сам кайзер Луи Фердинанд.
   У него перехватило горло, когда он увидел ее, но краем глаза он увидел, как выражение лица его деда смягчилось, увидел свежее воспоминание - мужчину - за этими ледяными серыми глазами, и в этот момент понял, что это платье не было идентичным тому, что давным-давно было на Юлии, чей портрет висел в другом замке фон Шредеров.
   Оно было тем самым, что принадлежало Юлии.
   Его собственные глаза горели, когда это дошло до него. Бенджамин Шредер из вселенной СисПрава никогда не знал вторую жену своего деда, но Бенджамин Шредер из вселенной Администрации знал - и глубоко любил - Юлию фон Шредер, точно так же, как он любил своих тетушек, сводных сестер своего отца. Он любил ее всю свою жизнь и нес гроб на ее похоронах, сдерживая слезы, стараясь говорить ровным голосом, когда произносил свою собственную хвалебную речь о жизни самой замечательной женщины, которую он когда-либо знал.
   И в той другой вселенной, вселенной Клауса-Вильгельма и Эльжбеты, этот другой Бенджамин Шредер наблюдал, как его бабушка умерла за сорок лет до его собственного рождения, а ее муж держал в своих объятиях ее обожженное и изуродованное тело. Видел, как она умерла там, где стояла на своем, сражаясь до последнего вздоха, чтобы спасти своих дочерей... и потерпела неудачу.
   Оба эти воспоминания принадлежали ему. Оба этих Бенджамина были им, и поэтому он точно знал, с кем снова встречался его дедушка, потому что он снова встречался с ней. Видел ее в другой женщине, такой же замечательной, как его бабушка, которая смотрела на него с сердцем в глазах.
   Он начал открывать рот... а затем снова застыл, глаза его стали еще шире, когда она протянула левую руку. Еще один высокий темноволосый мужчина появился в поле зрения рядом с ней, взял эту руку и положил себе на локоть, и они вместе переступили порог часовни замка фон Шредеров.
   - Дэвид! - ахнул Бенджамин и почувствовал, как чья-то рука сжала его плечо, когда Дэвид Шредер проводил Эльжбету через эти двери. Бенджамин начал было говорить что-то еще - он понятия не имел, что именно, - но потом замолчал. Стивен О'Шейн, друг его брата, вошел в дверь вслед за ними... с Джозефин Шредер под руку.
   Он смотрел на них, на каждого живого члена своей семьи, несколько мгновений, а затем его голова автоматически повернулась, и Райберт Камински улыбнулся ему.
   В кои-то веки не осталось и следа от сардонического, часто язвительного юмора, который стал такой неотъемлемой частью Райберта после смерти его биологического тела. Там были только теплота и нежное озорство.
   - Твой дедушка получил специальное разрешение от шефа полиции Ламонта, прежде чем он дал нам с Фило разрешение организовать это, - тихо сказал большой синтоид, когда Эльжбета шла по проходу под руку с Дэвидом. - Думаю, он просто не хотел предполагать, что все будет в порядке, когда мы это предложили. Но при данных обстоятельствах - шеф сказал что-то о том, чтобы сделать исключение для того, кто превратился в слизь, чтобы спасти вселенную, - СисПол согласился на поездку в качестве одноразового свадебного подарка. Итак, босс попросил Фрица Лейнтона и "Эйон" вернуться в 1960-е годы, а затем перейти к Администрации, чтобы забрать платье. Таким образом, он избежал возникновения всевозможных тревог, не переходя в истинное настоящее и не будучи обнаруженным и отслеживаемым на своем пути в прошлое.
   Глаза Райберта заблестели, когда он представил себе хаос, который мог бы возникнуть. Никто - даже он сам - не хотел добавлять еще больше напряженности в отношения СисПрава с Администрацией. Это было само собой разумеющимся. Но в его личном блокноте было записано, что, исходя из общих принципов, все, что доставляло головную боль Администрации, стоило того. Но потом он вздохнул и отогнал блаженное видение.
   - Конечно, это означало, что Фрицу досталась самая легкая роль. А мне нужно было поговорить с твоим братом и твоей мамой! - он с кривой усмешкой покачал головой. - Было нелегко убедить их троих, что я не сумасшедший. Похоже, это в вашей семье у всех. - Даже несмотря на свой шок, Бенджамин выдавил из себя улыбку, вспомнив свою первую встречу с Райбертом. - Но я знаю, как много значит для тебя твоя семья. И ты, должно быть, тоже много значишь для них, потому что все трое согласились принять нейронные запреты, которые помешают им когда-либо обсуждать путешествия во времени или что-либо связанное с ними с кем-либо, кроме как друг с другом и тобой.
   Слеза скатилась по щеке Бенджамина, когда Эльжбета и Дэвид подошли к нему. Он уставился на своего младшего брата, не в силах вымолвить ни слова, затем широко развел руки. Дэвид крепко обнял его, а потом рядом оказалась Джозефин, протискивающаяся в объятия своих сыновей. Бенджамин яростно обнял их обоих, крепко поцеловал мать в щеку, а затем высвободил правую руку, протянувшись мимо брата, чтобы сжать руку своего родственника.
   - Никогда не говорил нам, что ты спас вселенную, братан. - Голос Дэвида прозвучал громко в ухе Бенджамина, и на мгновение его объятия стали еще крепче. - Думаю, ты всегда нам многого не рассказывал. - Он отступил назад, положив руки на плечи брата, и серые глаза Шредера встретились с такими же глазами другого Шредера. - Так горжусь тем, что я твой брат, - сказал он сквозь собственные слезы. - И я так горжусь и чертовски рад, что познакомился со своей будущей невесткой. И дедушкой. - Он посмотрел мимо Бенджамина на Клауса-Вильгельма, чьи собственные глаза подозрительно блестели. - Семья гордилась тобой, Бенджамин. Боже, мы все так гордились тобой!
   - На самом деле это было не... - начал Бенджамин, но Дэвид встряхнул его.
   - Тише, Бенджамин, - скомандовала Джозефин Шредер. Она протянула руку, чтобы нежно коснуться его щеки, и улыбнулась ему сквозь пелену слез. - Не перебивай своего брата, когда у него все так хорошо получается.
   - Но на самом деле это был не я, - упрямо запротестовал Бенджамин. - Я имею в виду...
   - Да, это было так, Бен, - яростно сказал Дэвид. - Да, так оно и было. Не могу представить себе вселенную, в которой мой старший брат не поступил бы точно так же, как вы оба.
   Бенджамин оглянулся на него, а затем медленно кивнул. Не в знак согласия, а в знак принятия. Он отступил назад и посмотрел на Эльжбету, затем взял обе ее руки в свои, наклонился вперед и поцеловал ее с бесконечной нежностью.
   - Мне они тоже не сказали, - сказала она сквозь собственные слезы. - Насчет свадебного платья - да, но не всего остального. Не сказали мне ни слова. Думаю, - она улыбнулась, - они считают, что я лучший летчик-истребитель, чем актриса.
   - Похоже, поймали нас обоих. - Бенджамин улыбнулся, и они вдвоем повернулись лицом к Клаусу-Вильгельму.
   - Полагаю, что в некотором смысле это бесстыдное злоупотребление служебным положением, - сказал его дед. - Но я никогда не пожалею об этом. Мы, собравшиеся в этой часовне, знаем лучше, чем кто-либо другой во всей мультивселенной, чего нам стоило находиться здесь. И здесь, в часовне, построенной нашими предками, я говорю вам всем, что никогда так не гордился нашей семьей - и теми, кто стал нашей семьей, - как в этот момент. Джозефин, я никогда не знал тебя в своей вселенной, и я благодарю Бога за то, что Он по Своей бесконечной милости даровал мне привилегию знать мать, которая могла бы вырастить Бенджамина таким, какой он есть в этой вселенной. И еще больше горжусь тем, что я ваш дедушка, Бенджамин и Дэвид, и что стал вашим свекром, Эльжбета. И удостоился чести провести эту церемонию бракосочетания. Я благодарю вас всех от всего сердца за то, что вы такие, какие есть, и позволяете мне быть частью всех ваших жизней. Возможно, Эльжбета и я потеряли нашу собственную вселенную, но здесь - в этой часовне - мы стоим рядом с людьми, семьей, ставшими центром этой новой вселенной, которую мы все называем домом.
   Тишина воцарилась в древней часовне на долгую, неподвижную минуту, пока снежный ветер пел на ее карнизах, а затем Клаус-Вильгельм фон Шредер, граф фон Шредер, прочистил горло.
   - Дорогие возлюбленные, - начал он, глядя на своих внуков и будущую внучку, - мы собрались здесь перед Богом и перед лицом этой компании...
  
  

ГЛАВА ВТОРАЯ

  
   Фонд спасения древностей
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   Доктор Теодора Беккет напустила на себя самое храброе выражение лица, выходя из своего кабинета в министерстве образования. Ей это показалось не слишком убедительным, но она изобразила натренированную улыбку и зашагала по коридору к главной антигравитационной трубе административного уровня. Коллеги кивали, когда она проходила мимо, или обменивались краткими, банальными любезностями, скрывая свои истинные чувства за теми же эмоциональными масками, которую носила она сама.
   И почему бы им этого не сделать?
   Все они работали в Фонде спасения древностей - и все они долго и упорно трудились, чтобы подняться на вершину своей организации. Они тратили часы, с трудом проводили исследования, выполняли утомительные и часто опасные полевые работы, возглавляли экспедиции по сохранению памятников прошлого и, что самое главное, раз за разом добивались успеха.
   Они находили чудесные и бесценные культурные сокровища, считавшиеся навсегда утраченными в песках времени, брали интервью у великих лидеров и чудовищных злодеев, вносили ясность в неизвестное и способствовали пониманию человечеством самого себя, долго и пристально вглядываясь в то, откуда оно взялось.
   Они сделали так много хорошего.
   Но цена... 
   Теодора выбрала пункт назначения в меню, появившемся в ее виртуальном видении, затем шагнула в открытый туннель. Сила тяжести мягко овладела ею, смягчая ее спуск по башне министерства образования, и теперь, когда ее никто не мог видеть, она вздохнула с безудержным облегчением. Она тоже опустила голову, глаза горели от непролитых слез, когда ее мысли снова вернулись к тому, что она сделала.
   Да, они многого достигли. Но зло, которое они сотворили - сотворили в слепом высокомерии собственного невежества... 
   Теодора обняла себя за плечи, когда холодная, чертовски знакомая пустота заполнила ее грудь.
   - Я не знала, - прошептала она. - Как я могла это сделать?
   Дрожь пробежала по ее спине, и она вздрогнула. Она прикусила губу и задумалась - уже не в первый раз, - не стоит ли ей изменить параметры своего синтетического тела. Иногда ее автономные реакции были слишком реалистичными, но она всегда уклонялась от крупномасштабных изменений, опасаясь, возможно, отказаться от слишком многого из своей изначальной человечности. Она перешла на прочное синтетическое тело только из-за работы. Это, а также потому, что она никогда больше не хотела ощутить прикосновение персидского меча к своему животу.
   Странным образом, размышления о переходе с органики на синтетику помогли ей прояснить мысли, и ее лицо снова стало олицетворением профессионального самообладания, когда она добралась до места размещения гостей. Ее ноги коснулись пола, и она улыбнулась дежурному, который сидел, закинув ноги на стол, а на его общей виртуальной периферии крутился старый 2D-фильм.
   - Доктор Беккет, - поприветствовал он ее, не вставая.
   - Доктор Колман.
   Она коротко кивнула ему, и он поставил фильм на паузу, рассеянно махнув рукой.
   - Здесь, чтобы освободить Пипса для перевода в Дом престарелых?
   - Да, именно так.
   - Тогда ладно. - Колман снял ботинки со стола и сел. Вокруг него появились дополнительные экраны. - Похоже, он наслаждается утренним пивом. Довольно забавно, если хочешь знать мое мнение. Я всегда предполагал, что он будет пить чай. Ну, знаешь, быть британцем и все такое.
   - Он родился примерно на столетие раньше этого срока. В его время чай все еще был дорогой новинкой. Кажется, он называл его "китайским напитком".
   - Ну, все, что делает его счастливым.
   - Есть какие-нибудь особые ограничения, о которых мне следует знать?
   - Никаких. - Колман передал ей материалы дела. - Он знает, где находится. На самом деле, он один из немногих, кто всегда знал, где он находится. К тому же чертовски любопытен. Был здесь, что ли? - Он просмотрел файл, который только что отправил ей. - Черт возьми, почти четыре месяца, и он задает много вопросов. Он также изучает современный английский, хотя мы и предоставили ему доступ к наушникам-переводчикам. Говорит, что ему не нравится вставлять их в уши, поэтому он ими почти не пользуется.
   Колман пожал плечами, и она кивнула.
   - И насколько он стабилен?
   - Очень. Честно говоря, он был одним из наших лучших гостей, и, как я уже сказал, он точно знает, когда что нужно. Риска для вас не существует. И даже если бы он напал на вас, - Колман снова пожал плечами, - что пятидесятисемилетний абориген из семнадцатого века сможет сделать против синтоида?
   - Полагаю, не так уж много.
   - Знаешь, я давно хотел тебя спросить. Твой синтоид полицейского класса?
   - Нет, но у меня есть несколько улучшений. Это казалось разумным после того, как миссия в Фермопилах отправилась на юг и... и ты знаешь. - Она положила руку на живот.
   - Да, знаю. - Его взгляд на мгновение скользнул по ее животу, и он одарил ее сочувственной улыбкой. - Что ж, он весь твой. - Он указал большим пальцем в глубь коридора. - Просто дай мне знать, когда мы сможем его увезти.
   - Конечно, доктор.
   Колман быстро помахал ей рукой, затем снова закинул ноги на стол и снял фильм с паузы. Один из персонажей выкрикивал непристойности, и по экрану прокатились взрывы.
   Теодора открыла папку с делом и проследовала по виртуальным стрелкам вниз по коридору. Она подождала, пока не скрылась из виду, прежде чем покачать головой.
   Доктор Джебедия Колман, - подумала она. - Как ты прошел путь от руководства миссиями Фонда по сохранению и организации крупных выставок до работы клерком в офисе? - Она невесело улыбнулась. - Вероятно, по тем же причинам, по которым я провожу чертово собеседование по выезду.
   - Давай просто покончим с этим, - пробормотала она, подходя к нужной двери.
   Она посмотрела сквозь нее - камера с другой стороны создавала иллюзию прозрачности, передавая изображения в ее виртуальное зрение, - в 62-е помещение для опросов. Место было обставлено как причудливый английский коттедж семнадцатого века, расположенный на поросшем травой поле с несколькими деревьями, нарушающими в остальном ровный ландшафт. Высокая кирпичная стена отмечала как края поля, так и внешние стены помещения, а за его пределами простиралась визуальная имитация яркого безоблачного дня.
   Субъект сидел на одном из двух стульев за анахроничным белым металлическим столом под широкими тенистыми ветвями одного из этих деревьев. "Бук", - подумала она. Он медленно отхлебнул из своей кружки, затем поставил ее обратно рядом с тарелкой с соленой свининой и ломтиками сыра и откинулся на спинку стула с очевидным удовлетворением, скрестив пальцы на выпуклости своего живота.
   Сэмюэл Пипс - главный секретарь адмиралтейства как при короле Карле II, так и при короле Якове II - обладал круглым лицом, обрамленным темным вьющимся париком, который спускался ниже плеч его длинного коричневого камзола. Он разгладил белое кружево галстука, вздувшегося у него под шеей, затем снова потянулся за своей кружкой.
   Теодора постучала.
   - Мистер Пипс, могу я войти? - спросила она на древнеанглийском варианте семнадцатого века.
   Исследователи СисПрава обозначали любую версию английского языка, которая предшествовала его слиянию с древнекитайским, как "древнеанглийский", но она охватывала огромное количество диалектов, большинство из которых настолько отличались друг от друга, что фактически были совершенно разными языками. Однако встроенное программное обеспечение ее синтоида позволяло ей прекрасно понимать и говорить на любом из них, и местные компьютеры учреждения сделали бы то же самое для переводящих наушников Пипса, если бы это было необходимо.
   И если, конечно, у него они были в ушах, - подумала она, вспомнив комментарий Колмана.
   - А, еще один посетитель! - Пипс поставил кружку и встал, повернувшись лицом к закрытой двери со своей стороны. - Пожалуйста, входите.
   - Спасибо.
   Она отправила двери свой код авторизации, шагнула внутрь и позволила ей снова закрыться за ней. Его глаза заблестели, когда он увидел ее. Ее синтоид соответствовал ее первоначальному телу во всех внешних деталях, от высокого стройного телосложения до оливковой кожи и каскада длинных темных волос. Сегодня на ней был белый костюм с шарфом, на котором был изображен изменчивый узор из блестящего льда.
   - Чжу хао юнь, - сказал он, тщательно выговаривая каждый слог, вытянул одну ногу вперед и низко поклонился. - Подставлять ножку, - так они обычно называли это, - подумала Теодора, отвечая своим собственным легким поклоном. - Великобритания семнадцатого века не была ее эпохой - она специализировалась на древнем Средиземноморье, - но она сделала свою домашнюю работу и оценила отработанную грацию, с которой он выполнил приветствие. Без сомнения, он бы помахал своей шляпой, если бы она у него была. Поскольку шляпы не было, он ограничился тем, что положил одну руку на грудь и наклонил голову.
   Однако что поразило Теодору, так это не вежливость - она более чем наполовину ожидала этого от человека его времени и положения, - а скорее то, что современные английские слова прошли через ее аудиофильтры без перевода.
   Колман не шутил, когда сказал, что Пипс изучал наш язык, - подумала она. - Это было не так уж плохо, даже несмотря на то, что он выбрал хитрую фразу без тонального подтекста.
   Эта фраза произошла от древнекитайского "чжу хо юнь", что означает "удача". Ее все еще можно было использовать в этом смысле, но применение в современном английском языке было исключительно разнообразным, начиная от таких фраз, как "привет", "до свидания", "извините меня", различных форм пожелания добра и даже высказываний, которые не имели прямого перевода ни на древнеанглийский, ни на древнекитайский. В некотором смысле его универсальность напомнила ей немецкое слово "bitte" и то, что оно может означать "пожалуйста", "не за что", "извините" или несколько других фраз, в зависимости от контекста.
   Из-за бесчисленных способов употребления чжу хао юнь гласные звуки стали гораздо важнее, чем в большинстве современных английских слов, но Пипс произнес свое приветствие без каких-либо изменений тона, придав фразе мертвое, плоское звучание для ее слуха.
   - Чжу хао юнь, - сказала она в ответ, добавив интонации, чтобы подчеркнуть свои вежливые намерения. Она задалась вопросом, как далеко продвинулось изучение языка этого человека, поскольку она продолжала говорить на своем родном языке.
   - Доброе утро, мистер Пипс. Меня зовут доктор Теодора Беккет. Я здесь для вашего прощального интервью. Сейчас подходящее время?
   - О, конечно, моя дорогая леди! - Пипс широким жестом указал на один из стульев у стола. - Я был бы очень рад, если бы у меня была такая компания. Не соблаговолите ли присоединиться ко мне и немного подкрепиться?
   Она заметила, что на этот раз он говорил на своем родном языке, но было очевидно, что он прекрасно ее понял. Было столь же очевидно, что он также понимал, что программное обеспечение здания будет переводить для нее точно так же, как оно переводило для него. Это было интересно. И это продемонстрировало впечатляющее владение современным английским языком, по крайней мере, с точки зрения понимания, для человека, которому не хватало как программного обеспечения, так и нейронных имплантов, чтобы быстро освоить новый язык.
   - Я бы с удовольствием, - сказала она, возвращаясь к его версии древнеанглийского. - Спасибо.
   Он обошел стол, чтобы выдвинуть для нее стул. Она села, слегка улыбнувшись знаку архаичной вежливости, и позволила ему усадить себя на место.
   - Доктор Беккет, вы сказали?
   - Да, это я.
   - Превосходно! И не хочет ли доктор чего-нибудь выпить?
   - Хорошо... Знаю, что для вашего личного времени еще рановато, но на самом деле я в настроении выпить чашечку хорошего британского чая.
   - Полагаю, что машина внутри может справиться с этим. Я узнаю правду об этом. Прошу прощения, мадам.
   Он снова поклонился и вошел в коттедж. Через минуту он вернулся с чайником и пустой чашкой, которые поставил перед ней.
   - Это чудесное устройство спросило меня, какой чай я бы предпочел, - сказал он, наливая. - Это сбило меня с толку, поскольку я не знал о широком разнообразии выбора, который, по-видимому, стал доступен с моего собственного времени. Поэтому я велел ему выбрать что-нибудь популярное. Надеюсь, это доставит вам удовольствие.
   - Спасибо вам, мистер Пипс. Уверена, что все будет хорошо.
   - С удовольствием.
   Она подняла чашку и вдохнула крепкий аромат, когда он уселся на другой стул. Затем она сделала глоток. Тепло чая наполнило ее, и она с улыбкой поставила чашку обратно.
   - Ммм.
   - Ах! Значит, вам это пришлось по вкусу?
   - Очень похоже.
   - Превосходно! - Он просиял, глядя на нее. - Боюсь, чудеса вашего времени настолько велики, что человеку моего круга трудно их постичь, и все же радость от предложения гостеприимства - даже если оно исходит из кошелька другого человека, поскольку у меня нет ни денег, ни других средств для его приобретения - кажется неотъемлемой частью всех времен. И я нахожу столь же верным, что еда и напитки всегда вкуснее в компании. И это вдвойне верно в присутствии молодой и красивой женщины.
   Он поднял свою пивную кружку в знак приветствия, и Теодора усмехнулась. Она никогда не считала себя красивой, во всяком случае, по современным стандартам. Но она могла понять, как медицинская наука тридцатого века - или вечно юный синтоид - могли заставить человека выглядеть положительно ангельским для кого-то из более ранних времен.
   - Внешность может быть обманчива, - сказала она ему. - На самом деле я старше вас.
   - Что удивительно... технология. - Пипс использовал не древнеанглийское, а современное английское слово, произнося его с некоторой осторожностью. При его жизни существительное "технология" имело совсем другое значение. - Я больше не должен удивляться всему, чего вы можете достичь, - продолжил он. - Ваши хирурги предоставили достаточно доказательств этого в моем собственном скромном случае, если уж на то пошло. - Он покачал головой в легком замешательстве. - Я прожил большую часть своей жизни в постоянной боли, и все же взгляните на меня! - он развел руками. - Наконец-то избавился от нее!
   - Полагаю, у вас камни в мочевом пузыре? - Теодора отвела взгляд в сторону и быстро просмотрела материалы его дела. - Ах. Я вижу, первый интервьюер излечил вас.
   - Прочитали это в одном из ваших невидимых документов, доктор? - спросил он, в темных глазах плясало настороженное веселье.
   - Полагаю, вы могли бы назвать их и так. - Она сделала еще глоток чая. - Но я уверена, вы понимаете, что вылечить вас было тривиально для нас.
   - То, что было тривиальным для вас, для меня не меньшее чудо, которому нет цены, - отметил он, подняв палец. - Операция мастера Холлистера избавила меня от камней, но вашим врачам оставалось избавить меня от боли, вызванной операцией. Поверьте мне, дорогая леди, когда я говорю, что это то благо, которое я не скоро забуду.
   - Я рада, что вы так считаете. Значит, вы чувствуете, что с вами хорошо обращались?
   - Ну что вы, дорогая леди! Это слишком бледное слово. Гостеприимство Фонда было всем и даже больше, чем могла бы потребовать самая взыскательная душа. Хотя, если на меня надавят, я буду вынужден признать, что постоянные расспросы о моем дневнике со временем становятся утомительными.
   - Что ж, - заметила она с улыбкой, - мы историки. Достоверно знаю, что мы - любопытная порода.
   - Как будто я когда-нибудь буду настолько груб, чтобы описывать столь прелестную леди в таких выражениях! - ответил своей собственной улыбкой Пипс. - И, если быть до конца честным, возможность поговорить со столькими из вас и любезность, с которой вы ответили на столькие мои собственные вопросы, были для меня настоящим наслаждением. Особенно это касается ваших невидимых спутников! Я нахожу их очаровательными, как будто Пак и Оберон пришли на зов и привели с собой своих знакомых духов.
   - Мы называем их "интегрированными, ИС, или абстрактными собеседниками, АС", - поправила Теодора.
   - Понимаю. А ваш был получен из машины, доктор? Или когда-то это был реальный человек?
   - Я... - Она поморщилась. - В данный момент я нахожусь одна.
   - Надеюсь, что не наткнулся на болезненную тему, - сказал Пипс, явно отреагировав на выражение ее лица и тон. - У меня нет желания совать нос не в свое дело, доктор Беккет. Прошу вас, примите мои извинения, если я вторгся не туда.
   - Нет, все в порядке. - Она вздохнула. - Фрэн и я... мы немного поссорились. Вот и все.
   По правде говоря, ее последний разговор с Фрэн все еще не выходил у нее из головы. Конечно, они ссорились из-за Фонда. Последняя стычка в многомесячной войне. Гордиев протокол не уничтожил Фонд, но его ограничения настолько сильно подорвали основную миссию, что он лишился постоянного притока талантов. "Гордиев узел" раскрыл не просто очередной скандал, который можно было бы замять, как идиотские похождения Люция. Нет, это было доказательством незначительного, неудобного факта, что во имя науки Фонд совершал зверства в огромных масштабах, и кто хотел нести подобное клеймо?
   Фонд был неуклюжим, гниющим трупом, который все еще брел вперед, потому что не знал ничего лучшего. Организация, на которую они работали, уже была мертва, нравилось им это или нет, и Фрэн отказалась оставаться здесь до победного конца. Она просила Теодору уйти, затем умоляла ее бросить Фонд - и, наконец, угрожала ей.
   - Или я, или Фонд, - сказала она.
   И Теодора выбрала Фонд.
   Даже сейчас она не была уверена почему.
   Я не могу уйти от всего этого, - подумала она. - Даже в том состоянии, в котором он находится, я знаю, что есть что-то, что стоит спасти среди обломков всех наших карьер. Я все еще верю в это место.
   Даже если никто другой этого не сделает.
   Пипс налил ей еще чаю.
   - Вы не хотели бы поговорить об этом? - мягко спросил он. - Я часто обнаруживал, что делиться болью может быть первым шагом к ее исцелению.
   - Вы знаете, технически как раз я должна брать у вас интервью, мистер Пипс, - отметила она с легким смешком, но почувствовала, как потеплели ее собственные глаза, и он улыбнулся ей в ответ.
   - Увы, да. - Настала его очередь вздохнуть - и довольно театрально. - Боюсь, я слишком хорошо понимаю, что ничто, кроме скучных дел, не могло привести ко мне столь милую посетительницу! И все же, признав это, должно ли это помешать мне завязать с ней приятную беседу? И, - он склонил голову набок, в его светлых глазах было сострадание, - если вы простите мне эту вольность, я полагаю, что у вас многое на уме, доктор Беккет.
   - Неужели это так очевидно? - Теодора тоже склонила голову набок.
   - Дорогая леди, я провел свою жизнь, читая мысли людей через окошки их глаз. Не нужно быть ни священником, ни ученым, чтобы увидеть тени за вашими собственными. Вы скрываете эти тени с большим мастерством, чем многие, но не настолько хорошо, чтобы я не мог их увидеть.
   Теодора мгновение сидела неподвижно, глядя на него, пораженная его проницательностью.
   Я не должна удивляться, - сказала она себе. - Во всяком случае, не тому факту, что коренной житель может видеть так ясно. Я провела слишком много времени в прошлом, чтобы думать, что наши предки были менее мудрыми или проницательными, чем мы, а этот человек был одним из самых умных и влиятельных людей своего времени. Но все равно... странно, как он ведет беседу. Такая степень уверенности в себе у человека, вырванного из своего времени, погруженного в чудеса другого, это... ну, это замечательно, вот что это такое.
   - Я ценю вашу заботу обо мне, мистер Пипс, - сказала она, позволив ему услышать искренность в своем тоне. - Но, как бы то ни было, у меня все еще есть здесь работа.
   - Конечно. - Пипс откинулся на спинку стула. - Пожалуйста, не позволяйте моим вопросам мешать вам.
   Она снова подняла чашку, затем сделала паузу и поставила ее обратно, не отпив.
   - Как вы, возможно, уже знаете, это ваше последнее интервью с Фондом, - сказала она.
   - Так я и предполагал. - Он нахмурился. - Я, конечно, понимаю, что на самом деле мне здесь не место, и что это не мое время и не мой мир. И также правда, что множество обязательств и ответственностей ждут моего возвращения к ним. И все же, как бы все это ни было верно, мне будет очень трудно вернуться в свое время после того, как я увидел столько чудес и познакомился со столькими очаровательными людьми. Хотел бы я, чтобы мне не было необходимости уезжать, но я понимаю, что должен это сделать.
   - Прошу прощения? - брови Теодоры изогнулись дугой.
   - Я надеюсь, что мой отъезд не должен быть слишком внезапным, - сказал Пипс и улыбнулся. - Я занят партией в шахматы с доктором Клифтоном и хотел бы закончить ее, прежде чем мне придется попрощаться с ним.
   - Мистер Пипс, мы не забираем вас обратно.
   - Прошу прощения? - моргнул он. - Я предполагал...
   - Вам никто этого еще не говорил?
   - Нет. - Он посидел мгновение, явно напряженно размышляя, затем наклонился к ней. - Должен ли я понимать, что мне, в конце концов, нет необходимости возвращаться?
   - Вы не хотите этого делать?
   - Боже милостивый, доктор Беккет! Какой человек, у которого хватило бы ума спрятаться от дождя, предпочел бы вернуться в то время, откуда я пришел, когда здесь его ждет все это, - он широко развел руками? В этом коттедже, - он указал прямо на здание, - обитает знакомый дух, одна из ваших чудесных машин, которая за один день обеспечивает большее разнообразие блюд и напитков, чем житель моего Лондона мог бы испытать за всю жизнь! Действительно, я вполне мог бы потратить всю жизнь, просто пробуя их все, и это лишь первое и самое малое из чудес, которые приходят на ум. Нет, мадам. Из всех вещей, которых могло бы жаждать мое сердце, возвращение к тому, кем я когда-то был, не входит в их число.
   - Некоторым людям трудно справиться с переходом в тридцатый век, - сказала Теодора и рассмеялась.
   - Я в вас не сомневаюсь, доктор. Но в ответ скажу, что "некоторые люди" - это не Сэмюэл Пипс!
   - Да, да, я это вижу, - признала она со смешком.
   - Поверьте мне, дорогая леди, клянусь самой торжественной клятвой, я не хочу возвращаться.
   - Что ж, я думаю, это к счастью, поскольку вы все равно останетесь.
   - В самом деле? - Он снова склонил голову набок. - Что же тогда становится с теми, кого вы забрали из их собственного времени?
   - Как правило, мы держим исторические личности здесь в изоляции, пока проводим интервью. Затем мы переводим их в Дом престарелых - это еще одно учреждение, очень похожее на это, но с большей приватностью, без всех этих вопросов о ваших дневниках, например, и гораздо большим доступом к нашим информационным системам, - чтобы они прожили остаток своей жизни в комфорте.
   - Я вижу, вы настроены серьезно. Я действительно могу остаться, если захочу?
   - Дело не только в том, чего вы хотите, мистер Пипс. - Она покачала головой, выражение ее лица стало более серьезным. - Правда в том, что вы не можете вернуться назад.
   - Не могу? - повторил он, и его лоб наморщился. - Вы говорите так, как будто это физически невозможно, а не просто соответствует букве вашего закона. У вас есть свои корабли, чтобы плыть сквозь время, не так ли? Должен ли я понимать, что, даже обладая таким мастерством, вы не сможете вернуть меня в то время и в то место, где впервые нашли меня?
   - Мне жаль, но, боюсь, это правда.
   - Хммм. - Пипс откинулся на спинку стула, потирая подбородок. - Очаровательно. Я предполагал обратное.
   - Ну, технически мы могли бы вернуть вас. Раньше мы думали, что не можем, но даже если сейчас мы можем, нам это не позволено. И на то есть очень веская причина.
   - И теперь, боюсь, мое замешательство достигло предела, - печально сказал он.
   - Извините, - повторила она. - Я не хотела сбить вас с толку.
   - Итак, я должен понимать, что, хотя у вас была бы возможность вернуть меня - имейте в виду, у меня нет желания, чтобы меня возвращали, - вы бы отказались. Не будет ли дерзостью поинтересоваться, почему?
   - Это... - Она виновато улыбнулась. - Это сложно, скажем так.
   - В этом я ни на мгновение не сомневаюсь! - заверил он ее с кривой улыбкой. - И все же я хотел бы понять, если это возможно.
   - Хронометрическая физика - не самая простая тема для понимания.
   - Если это правда, доктор Беккет, то мне очень повезло, что у меня такая прекрасная женщина в качестве наставницы.
   - Мистер Пипс. - Она покачала головой, ухмыляясь. - Вы же понимаете, что я читала ваш дневник.
   - В самом деле? - Он бросил на нее лукавый взгляд. - Во всей полноте?
   - Ну, отрывки. Самые непристойные места, конечно.
   - А, я понимаю. - Он покачал головой. - Мастер Драйден посоветовал мне, что брат по перу - тот, кого вы назвали бы писателем, доктор, - никогда не должен вкладывать в написанное слово то, о чем предпочел бы, чтобы мир не узнал. Однажды написанные, предупреждал он меня, слова слишком часто вырываются из загона, в котором, по мнению их автора, они надежно спрятаны. Казалось бы, он был прав в этом, и поэтому я нахожусь в крайне невыгодном положении, дорогая леди. И все же это не сбивает меня с толку. Если бы вы, по вашей милости, взялись за это дело и попытались просветить мою тьму, я оказался бы в еще более неоплатном долгу перед вами.
   - Хммм. - Теодора поджала губы и постучала по ним пальцем, затем лукаво усмехнулась. - Тогда ладно. На самом деле, мы закончили с вашими интервью, так что в этом нет ничего плохого. И сегодня мне больше нечего делать. Давайте посмотрим, как долго вы продержитесь, прежде чем ваша голова взорвется.
   - Это правда? - Пипс сглотнул, широко раскрыв глаза, и она усмехнулась.
   - Нет, не "по правде", мистер Пипс. Это была шутка. Я вернусь через минуту.
   Она вошла в коттедж, заказала напечатать нож и кусок веревки длиной в полметра и вернулась с ними к столику под деревом.
   - Веревка? - спросил он, приподняв одну бровь.
   - Это наглядное пособие. - Она протянула шнур, зажав его обеими руками, и туго натянула. - Это представляет временную шкалу.
   Она пристально смотрела на него, приподняв бровь, пока он понимающе не кивнул.
   - Вот где мы находимся, здесь - на конце веревки. - Она взмахнула одной рукой и концом веревки, который она держала. - Мы называем эту точку "Гранью существования" или "истинным настоящим". Не имеет значения, какой термин использовать; они взаимозаменяемы. Это называется так потому, что это все, на что способна машина времени.
   - В самом деле? И этот предел существует потому, что?..
   - Потому что после этого момента у нас нет будущего. Оно еще не произошло, так что мы не можем пойти туда.
   - А! - Понимание озарило эти напряженные темные глаза, и он кивнул. - И все же я вижу, что у вашей веревки два конца, а не один, - заметил он многозначительным тоном, и настала ее очередь кивнуть.
   - Действительно, это так. А другой конец веревки - вот здесь, - она обвела другой рукой круг, - это Большой взрыв.
   - Прошу прощения. "Большой взрыв"?
   - Это то, что мы называем огромным взрывом, породившим мультивселенную. Пока не беспокойтесь об этом. Просто думайте об этом как о начале времен. Итак, это две конечные точки времени, какими мы его знаем, хотя этот пример ужасно не соответствует масштабу. Теперь направьте свой палец на истинное настоящее.
   Он кивнул и приложил указательный палец к ее руке на одном конце веревки.
   - Теперь представьте, что ваш палец - это машина времени, - сказала она ему, - и вы только что поднялись на борт. Перенесите ее в прошлое.
   Он провел пальцем по веревке, пока не добрался до середины.
   - Остановитесь, - приказала она, и он подчинился. - Теперь вы в прошлом. Давайте там что-нибудь сделаем. Побренчите по веревке.
   Он щелкнул по шнуру пальцем. Несколько мгновений тот вибрировал, затем снова застыл в неподвижности.
   - Вот на что похоже путешествие во времени, - сказала она. - Вы можете вернуться назад и взаимодействовать с прошлым, но все, что вы делаете - любые изменения, которые вы вносите, - не влияет на временную шкалу. Прошлое незыблемо. У нас было эмпирическое доказательство этого, потому что мы могли вернуться назад и вернуть объект или человека из прошлого, но если мы возвращались в тот момент времени, объект или человек все еще были там. Она или это никогда не исчезало, никогда никоим образом не подвергалось влиянию. Итак, очевидно, что любое "изменение", которое мы произвели, было чисто временным. По крайней мере, мы так думали.
   - Хм. - Пипс медленно кивнул. - Итак, предполагая, что я правильно следовал за вами, хотя я могу быть здесь, в "истинном настоящем"... я также остаюсь в прошлом, потому что это прошлое текло неизменным, даже несмотря на то, что я был извлечен из него?
   - Вот именно! - Она просияла, удивленная - и довольная - тем, что он так быстро все понял.
   - Очень интересно. - Он сморщил лицо и уставился на веревку. - Итак, если я правильно понимаю, один из ваших кораблей времени может вернуться в то же самое время в моем прошлом или еще позже и доставить сюда второго Пипса?
   - И снова вы правы. И мы делали это несколько раз, когда артефакты были повреждены во время восстановления.
   Или когда шок от трансплантации повредил разум похищенного, - добавила она про себя.
   - И есть ли какой-нибудь предел этому явлению? - спросил Пипс.
   - Насколько нам известно, нет.
   - Тогда не было бы причин, по которым вы не могли бы совершить то же самое путешествие снова и снова. Путешествуя в прошлое, как бы часто это ни доставляло вам удовольствие, и... приобретая одного Сэмюэла Пипса за другим?
   - Я думаю, одного вас вполне достаточно, - заверила она его со смехом.
   - И все же это было бы возможно, не так ли?
   - Да. Но...
   - Ах! - он откинулся на спинку стула. - Итак, я понимаю, что даже у такой магии, как у вас, есть пределы.
   - Действительно, это так, - сказала она гораздо более мрачным тоном. - Когда мы путешествовали в прошлое, то думали, что ничего не меняется. Но оказалось, что наше понимание путешествий во времени столь... неполное. Мы думали, что сможем запрыгнуть в наши машины времени, вернуться во что-нибудь вроде Великой Александрийской библиотеки и украсть все книги и свитки до того, как они сгорят, и все это без каких-либо последствий.
   - Какая великолепная миссия! - его глаза засверкали. - Вы, в самом деле, добились этого? Спасли Великую библиотеку?
   - О, да. Ее и еще много других древностей. И не только объекты. Мы думали, что сможем усыпить известных личностей, перетащить их обмякшие тела на наши корабли и разместить их здесь в качестве гостей, и все это без каких-либо изменений в прошлом.
   - И это вы тоже сделали? - блеск в его глазах померк. - Похитили эти "известные личности" без разрешения?
   - Да, - твердо ответила она, и он сглотнул.
   - Я и не подозревал, - медленно произнес он через мгновение. - Путешественники из вашего времени, которые привезли меня сюда, были гораздо мягче. Действительно, их приглашение было в высшей степени вежливым.
   - Когда это было возможно - или, по крайней мере, казалось практичным, - Фонд предпочитал спрашивать, - сказала Теодора. Потому что, добавила она про себя, испытуемые, которые приходили добровольно, с меньшей вероятностью страдали от психотических эпизодов, когда осознавали, что с ними произошло. - Но, видите ли, мы думали, что каждое совершенное нами зло не в счет. Что ничто из того, что мы делали в прошлом, не имело долговременных последствий. Это было реально только тогда, когда мы были там в прошлом, и то не сразу, как только мы уезжали. Как я уже сказала, мы доказали, что так оно и было, вернувшись и заметив, что никаких изменений не произошло, несмотря на наше вмешательство. Таким образом, ни один из предметов старины, которые мы "спасли", или исторические личности, которых мы собрали, на самом деле никоим образом не пострадали.
   - Ваш тон наводит меня на мысль, что вы лишь недавно обнаружили, насколько ваше понимание было далеким от совершенства.
   - О, да. - Теодора кивнула. - Оказывается, всему есть предел. Порог, при котором то, что мы делали в прошлом, может привести к ветвлению временной шкалы. Многое, очень многое из того, что мы делали, не достигает этого уровня, и в таких случаях результаты наших действий действительно исчезают - рассеиваются, как вибрации после того, как вы дернули за шнур, - и не оставляют после себя никаких следов. И это абсолютная правда, что мы не можем изменить наше собственное прошлое, вот почему мы не обнаружили никаких долговременных изменений, когда вернулись к нему. Но наши действия могут породить новую временную шкалу.
   - Боюсь, я потерял след, доктор. - Он виновато посмотрел на нее. - Мне кажется, я понял каждое сказанное вами слово. Но сумма их значений ускользает от меня.
   - Что ж, вы в хорошей компании. Многие люди, похоже, борются с тем же успехом. Вот, держите веревку.
   Он кивнул и взял у нее веревку, держа ее вытянутой между ними, как это делала она.
   - Вот что происходит, когда мы возвращаемся к изучению прошлого, но вносим как можно меньше изменений, - сказала Теодора и легонько побренчала веревкой.
   - А когда проявляют меньше осторожности?
   - Это, - она подняла нож, - более точная аналогия того, что происходит потом.
   Она приложила острие лезвия к веревке и провела им вниз, и нити спиралью отделились от основного шнура.
   - Я не ученый, - сказал Пипс, наблюдая, как распутываются нити, - и не член общества лорда Браункера. И все же на мой собственный неискушенный взгляд, в этом не было бы ничего хорошего.
   - Да, это так, - согласилась она. - И чем больше вы этим занимаетесь, и чем теснее вы это делаете, тем хуже становится. Наше блуждание по прошлому почти разрушило всю реальность. И нам было все равно, сколько людей мы убили - вырезали - в наших рейдах, потому что это было "ненастоящим". Никто из них не остался мертвым. Мы думали, что то, что мы делаем, безопасно, правильно и безвредно. Мы подумали...
   Ее губы задрожали, и слова застряли у нее в горле, когда она вспомнила тела, кровь, вонь разорванных органов, разбросанных по мозаичным полам Великой библиотеки. Грохот пушек Гатлинга хронопортов, убивающих городскую стражу. Ужас, который распространился по городу, когда "демоны" обрушились на него со смертью, разрушением и ужасом.
   Тучи жужжащих мух слетались на подсыхающую кровь, когда она ходила взад-вперед по лужам, чтобы разграбить бесконечные стеллажи со свитками. Почему-то это было самым навязчивым воспоминанием из всех. Мухи... 
   - Вы обнаружили, что это так... ошибочно, - тихо сказал он.
   - Да. - Она глубоко вздохнула, затем кивнула и положила нож на стол. - Да, мы ошибались, все верно. Мы были неправы. Так что это очень, очень неправильно.
   - В каком смысле? - спросил Пипс почти ласково, и она посмотрела на него.
   - Есть причина, по которой я упомянула Великую библиотеку, - сказала она, ее голос был достаточно тихим, чтобы ему пришлось напрячься, чтобы расслышать его. - Это потому, что я была той, кто возглавлял ту экспедицию. В профессиональном плане это было огромным плюсом для меня. Но теперь мы знаем, что произошло на самом деле, потому что одна из наших машин времени вернулась в тот момент, чтобы найти любую дочернюю вселенную, которую она могла породить... и нашла это. Нашла созданную мной вселенную - вселенную, в которой летающие "демоны" разграбили библиотеку, разрушили сердце города своими "огненными шарами" и "молниями", а затем просто исчезли снова. Ту, где помнят меня как самого ужасного монстра за всю их историю.
   Она замолчала, закрыв глаза и покачав головой.
   - Я полагаю, вы могли бы назвать это "ошибкой", - сказала она через мгновение, и в ее голосе звучала горечь от отвращения к себе.
   - И теперь это я причинил вам зло, доктор Беккет, - сказал он. - Мое любопытство уже дважды принесло вам горе. Прошу вас, примите мои самые смиренные извинения.
   - Все в порядке. - Она подняла одну руку и кашлянула в нее от смеха. - Мы те, кто проложил себе бульдозерами путь в истории. Вам просто не повезло, что вы оказались втянутым в нашу заварушку.
   Пипс нежно положил пальцы поверх ее другой руки, лежавшей на столе. Она взглянула на него и увидела искреннее сочувствие в его глазах. Ее первой реакцией было отдернуть руку, но обеспокоенное выражение его лица заставило ее остановиться. И затем, прежде чем она успела осознать свое решение, она повернула свою руку и сжала его пальцы.
   - Значит, вы действительно можете изменить прошлое, - сказал он удивленным тоном.
   - В некотором смысле. - Теодора пожала плечами. - Мы не можем изменить наше прошлое, только прошлое других людей, и мы все еще не уверены в параметрах. Кажется, существует порог, за которым изменения становятся достаточно значительными, чтобы отделить дочернюю вселенную от нашей собственной, но мы не уверены, где находится этот порог и насколько большими должны быть изменения.
   - И все же, судя по тому, что вы до сих пор рассказывали, действительно большие изменения в прошлом вполне могут стать постоянными? Как - надеюсь, вы простите меня - в случае с миссией, которую вы возглавляли в Александрии?
   - Только в дочерней вселенной, которую мы создали. На нашу это не повлияло бы. Опять же, мы не можем изменить наше собственное прошлое. Мы можем создать новые временные линии, подобные той, которую я создала в Александрии, но мы никогда не были бы настолько глупы теперь, когда знаем об опасностях.
   - Я могу - и принимаю - ваше заверение в том, что опасности существуют, доктор Беккет. И все же, когда я прислушался к вашим словам, мне пришло в голову, что создание этой "детской вселенной", о которой вы говорите, не обязательно должно быть таким ужасным делом.
   - Что? - она напряглась, и он быстро покачал головой.
   - Не все перемены обязательно должны быть злыми, - сказал он. - Очевидно, что пагубные последствия ваших прошлых действий - вашего невежества - сильно огорчают вас, и особенно после вашего опыта в Александрии. Такое горе естественно, неизбежно для человека доброй воли, который верил, что ее действия никому не причинят вреда, только для того, чтобы обнаружить, что они причинили вред бесчисленному множеству людей. И все же предположим, что кто-то мог бы совершить путешествие в прошлое, совершить что-то чрезвычайно важное - что-то замечательное, что никому не причинило вреда, только великое благо, - что создало бы одну из этих "дочерних вселенных", которые вы описали. Вселенную, в которой сознательно произведенные вами изменения были сохранены, стали частью не только ее прошлого, но и будущего.
   Она наклонила голову, не уверенная, к чему он клонит.
   - Доктор, я видел по крайней мере десятую часть чудес, на которые способен ваш мир, это "истинное настоящее". - Он ударил себя в грудь. - Я почувствовал его влияние на своем собственном здоровье! Зачем копить эти чудеса здесь, в настоящем, когда они так остро нужны в прошлом?
   - Вы же не хотите сказать...
   - Да, я хочу! - заявил он, когда в ее глазах промелькнуло осознание. - В ваших руках находится сила создавать миры, целые вселенные, в которых никогда не происходили величайшие трагедии в истории. Вселенные, которые растут и взрослеют, оставаясь сильными и прямолинейными, без шрамов, которые случай нанес нашим собственным. Если чувство вины отягощает вашу душу и дух, тогда действуйте! Путешествуйте по морям прошлого. Ищите места кораблекрушений и доставляйте заблудившихся путешественников в безопасное место. Возвращайтесь в прошлое не для того, чтобы разграбить его сокровища, а для того, чтобы исправить его величайшие ошибки!
  
  

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Я наконец-то решил, как собираюсь убить вас всех, - заявил Философ с ужасающим воодушевлением.
   Райберт Камински застыл на своем месте скорее от удивления, чем от шока или ужаса. Его рот приоткрылся, голова склонилась набок, и крепко зажатый палочками для еды блестящий кусочек тунца нигири завис у него перед губами. Синтоиды не нуждались в пище, но это не означало, что они не могли наслаждаться ею. Хотя случайного наблюдателя можно было бы извинить за то, что он пришел к выводу, будто в данный момент выражение его лица не выражало "удовольствия".
   В виртуальном видении Райберта по другую сторону командирского стола довольно внезапно появился аватар Философа. Сегодня он был без смокинга. Вместо этого он был одет в кольчугу, его заплетенная в косички борода струилась по широкой груди во всем своем непокорном величии, а боевой топор был перекинут через спину.
   Конечно, он все еще носил свой рогатый шлем пилота.
   Капля соевого соуса сконденсировалась снизу тунца и капнула на брюки Райберта. Он нахмурился, когда лоскут ткани его униформы стал водонепроницаемым, и соус соскользнул с его ноги и разбрызгался по полу. Он отложил палочки для еды и вытер салфеткой несколько оставшихся капелек.
   - Фило, это может подождать? Я пытаюсь здесь поесть.
   - О, но это хороший сценарий. - Искусственный интеллект ухмыльнулся, как гордый отец. - На самом деле, это, возможно, лучшее, что я когда-либо придумывал.
   - Угу. - Райберт оглядел своих коллег по команде на широком круглом мостике машины времени "Клейо", которые оба - в отличие от Фило - были одеты в ту же зеленовато-серую форму Гордиева отдела, что и он.
   Бенджамин Шредер сидел в кресле, откинутом от внешней стены мостика, а вокруг него в воздухе светилась дюжина изображений и отчетов. Эльжбета Шредер стояла с набором виртуальных элементов управления, подвешенных перед ней, и оба были явно поглощены своими собственными задачами.
   Весьма заинтересованный, он с легкой долей раздражения отметил, что никто из них даже не потрудился поднять глаза.
   Он вздохнул.
   - Ладно, хорошо. Я клюнул. Как ты собираешься нас убить?
   - Не могу сказать, - усмехнулся Фило. - Это должен быть сюрприз.
   - Тогда зачем поднимать этот вопрос?
   - Чтобы создать предвкушение. Это конец вашей кампании, так что я должен продолжать свою игру. Кроме того, думаю, что был слишком мягок с вами тремя. - Его улыбка стала шире. - Кульминация должна быть более... драматичной.
   Райберт закатил глаза.
   - Это ведь не еще один кибер-лич, не так ли? - спросила Эльжбета, по-прежнему не поднимая глаз. - Ты же знаешь, я ненавижу бороться с этими тварями. Половина моих заклинаний не срабатывает из-за всех их иммунитетов.
   - Моя дорогая, тебе нечего бояться. - Фило встал, приложил руку к груди и театрально поклонился. - Финал не будет чем-то таким обыденным.
   - Тогда ладно. - Эльжбета слегка улыбнулась, наконец взглянув на него. - Звучит забавно.
   - Или, скорее, - Бенджамин оторвал взгляд от своей работы, - похоже, мне следует начать создавать нового персонажа. Еще раз.
   - О, уверена, что все будет не так уж плохо. - Тон Эльжбеты был откровенно задорным. - Верно, Фило?
   Ухмылка аватара стала нечеловечески широкой.
   - Видишь? - Бенджамин указал на ухмылку, о которой шла речь. - Он снова собирается убить моего персонажа.
   - Вообще-то, тебя и всех остальных.
   - О, да ладно тебе, Фило. - Эльжбета отошла от пульта управления и похлопала аватара по плечу. Ее программное обеспечение подключилось к инфоструктуре рубки, и его кольчуга дернулась, хотя ее рука коснулась только воздуха. - Ты же не уничтожишь все-все, правда?
   Уголки улыбки Фило достигли его ушей. Буквально.
   - Ты уничтожил бы?
   - О, да, он бы так и сделал. - Райберт поморщился.
   - Думаю, пришло время попрощаться с Гектором Карнифексом Вторым, - проворчал Бенджамин. - Вы оба можете поздороваться с Гектором Карнифексом Третьим, если выживете.
   - Почему бы тебе вместо этого не создать совершенно нового персонажа? - спросила Эльжбета. - Может быть, попробуешь другой класс, пока ты этим занимаешься?
   - Не интересно. Я уже однажды прошел через эту неприятность, большое тебе спасибо, и не собираюсь делать это снова. Заполнять такое количество электронных таблиц - это не мое представление о расслаблении.
   - Создать персонажа Солар Десент не так уж трудно.
   - Говорит женщина, которая составляет электронные таблицы для развлечения, - отметил Бенджамин с кривой улыбкой.
   Эльжбета посмотрела на потолок и виновато присвистнула.
   - Значит, ты не собираешься нам рассказывать? - спросил Райберт.
   Фило покачал головой.
   - Даже ни малейшего намека?
   Бенджамин хмыкнул, переставляя один из своих отчетов и подавая знак о своем выходе из разговора.
   - Хмммм. - Фило погладил бороду. - Ладно, может быть, один. Это связано с неевклидовой геометрией.
   - Что, черт возьми, это должно означать? - Райберт взглянул на Эльжбету, которая пожала плечами.
   - Я не могу сделать это слишком очевидным, не так ли?
   - Ну, думаю, это может подождать, пока мы не вернемся домой. - Райберт взял свои палочки для еды и поднес ко рту тот же кусочек нигири, затем снова замолчал, так как его отвлек шум, издаваемый Бенджамином.
   - Хмммм?
   Райберт искоса взглянул на него.
   - Мммм. Хммм? Мм-хммммм!
   Райберт вздохнул и снова отложил тунца.
   - В чем дело, док?
   - Хмм? - Бенджамин поднял голову.
   - Ты все еще просматриваешь отчет "Кьюбико"?
   - Да.
   - Тебе лучше подождать, пока мы не завершим наше собственное исследование. Существует реальный риск сделать неправильные выводы на основе неполных данных.
   - Знаю. Но...
   - Похоже, несмотря на все это, ты нашел что-то интересное, - заметил Райберт.
   - Похоже, да.
   - Не хочешь поделиться с нами?
   - Могу, если хочешь. - Бенджамин пожал плечами. - Это всего лишь догадка.
   - Что ж, мне, как правило, нравятся твои догадки. Так что давай послушаем эту.
   - Конечно. - Бенджамин ткнул пальцем в один из отчетов. Тот исчез с его стороны и вновь материализовался в центре командирского стола.
   - На что я смотрю? - спросил Райберт.
   Бенджамин присоединился к остальным за столом и увеличил глобус с цветовой кодировкой.
   - Плотность населенных пунктов Земли Вселенной-Т4, зафиксированная "Кьюбико". Ну, то немногое, что у нас есть.
   Райберт кивнул.
   До его собственных приключений с Гордиевым узлом никто даже не подозревал о существовании других вселенных. Совершенно новая математическая программа Фило и Клейо, программа неразумного времялета, появившаяся после распада Узла, изменила это. Они были вынуждены выяснить, как перемещаться по этому недавно открытому транспространственному измерению между вселенными - теперь называемому поперечным - чтобы вернуться домой, в свое собственное истинное настоящее, из неопределенности, оставшейся после распада родной вселенной Эльжбеты. В результате СисПрав теперь знал не только о существовании других вселенных, но и о том, как добраться до них через поперечный путь.
   Потребовалось некоторое время, чтобы полностью осознать, насколько близко этот Узел привел всю вселенную СисПрава к разрушению. А затем потребовалось еще некоторое время, чтобы создать и укомплектовать штат Гордиева подразделения, чтобы подобное больше никогда не повторилось. В этот промежуточный период Фонд спасения древностей и ограниченное количество времялетов, созданных исключительно для исследований, оставались единственными путешественниками во времени СисПрава. Придя в ужас от мысли, что своими действиями он мог создать дочерние вселенные, Фонд отправил экспедиции, вооруженные модификациями импеллеров для транспространственных путешествий, обратно к временным координатам некоторых из своих крупных вторжений. Райберт был вполне уверен, что Фонд намеревался доказать, что он ничего такого не создавал. К сожалению, это было совсем не то, что он нашел.
   Их самая первая экспедиция открыла вселенную, ныне именуемую "Александрия-1", созданную в результате "спасения" Великой библиотеки Фондом. Истинное настоящее вселенной A1 и близко не было таким технологически продвинутым, как СисПрав, и шрам, который налет на библиотеку оставил на коллективной психике, было бы трудно переоценить.
   Во многих отношениях находка А1 стала последним гвоздем в крышку гроба программы Фонда путешествий во времени. Это окончательно доказало модель поперечного перемещения - и возможность транспространственного братоубийства, - разработанную командой "Клейо". Этого было достаточно, чтобы устранить все препятствия на пути создания Гордиева подразделения, и все до единой машины времени были переданы этому отделу, за исключением одного или двух времялетов, предназначенных для действительно глубокого погружения в геологическое прошлое Земли.
   Вице-комиссар Шредер продолжил процесс исследования, начатый Фондом, хотя и ограничил свои усилия истинным настоящим, но он также был глубоко вовлечен в дебаты о том, как подойти к Вселенной Т2, другой путешествующей во времени вселенной, контролируемой Объединенной администрацией Системы. Некоторые члены СисПрава высказались за то, чтобы просто оставить T2 в полном покое. В конце концов, Администрация сделала все возможное, чтобы помешать Райберту и его команде спасти их вселенную. Конечно, была бы определенная поэтическая справедливость в том, чтобы позволить им уничтожить свою собственную?
   Клаус-Вильгельм фон Шредер считал, что это ужасная идея по многим причинам. Во-первых, она была практически идентична той, из которой вышел он сам. Однако, что еще более важно, они не могли знать - по крайней мере, заранее - что произойдет с любыми соседними вселенными, если одна из них взорвет сама себя. И это даже не учитывало миллиарды человеческих существ - и звездных систем, и галактик, - которых затронет разрушение.
   Но СисПрав не торопился, учитывая, как прошел первый контакт Райберта с этой другой Администрацией, и поэтому потребовалось время, чтобы тщательно обдумать, как он будет обращаться к ней. В течение времени, потраченного на размышления, исследовательские группы Клауса-Вильгельма продолжали исследовать недавно открытую мультивселенную - осторожно, учитывая, как мало они еще знали о ее структуре и свидетельствах Узла о том, что люди действительно могут вызывать катастрофы, приводящие к концу вселенной, - и времялету "Кьюбико" было поручено исследовать одну такую, когда она была обнаружена.
   Команда "Кьюбико" знала, что они вступают во вселенную с развитой человеческой цивилизацией, но никто на родине не думал, что она достаточно развита для путешествий во времени. Все изменилось, когда они обнаружили, что к сети подключился чужеродный хронотонный импеллер. Команда "Кьюбико" классифицировала вселенную как T4 - четвертую вселенную за всю историю наблюдений, подтвердившую путешествие во времени, - а затем прервала остальную часть своей миссии. Они вернулись в СисПрав, чтобы сообщить о своих находках, и должны были получить последующую миссию, но оба задания T3 и T4 были отложены на второй план. Вместо этого СисПрав наконец-то решил, как установить контакт с Администрацией, и что Гордиеву отделу будет поручена ответственность за поперечную безопасность, а также за контроль путешествий во времени в собственной вселенной СисПрава.
   У Клауса-Вильгельма фон Шредера было даже больше причин, чем у большинства, не доверять Администрации, именно поэтому он посвятил львиную долю своих ресурсов - и персонала - наблюдению за их воинственным соседом по мультивселенной. Только через несколько месяцев после первого визита "Кьюбико" (и месяцев продолжающегося расширения Гордиева подразделения) начали высвобождаться ресурсы для проведения надлежащих обследований T3 и T4.
   Вот почему Райберт теперь обнаружил, что смотрит вниз на изображения населенных пунктов Т3.
   - Так что же привлекло твое внимание? - спросил он.
   - Это. - Бенджамин наложил данные Земли СисПрава на данные T4 и настроил дисплей, чтобы выделить расхождения. Затем он увеличил изображение одного североамериканского города, который все еще был известен в СисПраве как Вашингтон, округ Колумбия.
   Райберт приподнял бровь.
   - Посмотри, что произойдет, когда я сравню даты строительства самого старого здания, которое все еще стоит там.
   По всему городу рассыпались цифры, и Райберт нахмурился. Ему потребовалась минута, чтобы понять, к чему клонит Бенджамин, но когда он понял, обе брови взлетели вверх.
   - Ой.
   - Да. Интересно, не правда ли?
   - Очень.
   Эльжбета скрестила руки на груди и, прищурившись, посмотрела на дисплей. Через мгновение она пожала плечами.
   - Ладно, ребята. Сдаюсь. Что я упускаю? Города расположены по-разному, но мы уже знали, что так будет.
   - Верно. - Бенджамин кивнул. - Но интереснее то, что они одинаковы.
   - Все современные сооружения тридцатого века отличаются друг от друга, - сказал Райберт. - Чего мы и ожидали, но некоторые из старых сооружений остались прежними.
   - Немногие, - согласился Бенджамин. - Но не все.
   - Например? - спросила Эльжбета.
   - Здесь нет никакого Белого дома.
   - Хорошо, - осторожно сказала Эльжбета. - Это важно. Но это может просто означать, что точка расхождения для этой вселенной находится до его строительства.
   - Обычно я мог бы согласиться, несмотря на то, как рано в истории Вашингтона был построен Белый дом как в нашей вселенной, так и во вселенной Администрации. Но там есть что-то похожее на остатки Пентагона.
   - Так вот как они это назвали? - усмехнулся Райберт.
   - Да, Райберт, - сердито ответил Бенджамин. - Так они это назвали.
   - Довольно простое название, тебе не кажется?
   Бенджамин хмуро посмотрел на руководителя их группы, затем довольно многозначительно оглянулся на Эльжбету.
   - В любом случае. Это не тот случай, когда Белый дом так и не был построен. Это тот случай, когда он был уничтожен.
   - Ага! - Эльжбета щелкнула пальцами. - Итак, мой умный муж снова выигрывает!
   - Ну, во всяком случае, таково мое предчувствие.
   - По-моему, это неплохо, - сказал Райберт, откидываясь на спинку сиденья.
   - И именно поэтому я думаю, что мы, возможно, захотим отклониться от нашего первоначального плана, - сказал Бенджамин.
   - Как же так?
   - Что ж, подумай вот о чем. Мы почти ничего не знаем о T4, и хотя наши стелс-системы хороши, эта вселенная уже однажды удивила нас технологиями, которых, как мы думали, у нее не будет. Так что любое время, которое мы проводим в ее истинном настоящем, сопряжено с риском.
   - Небольшим риском, - подчеркнул Райберт.
   - Согласен, но не нулевым. Так что, если вместо этого мы вернемся в прошлое T4 и обнаружим точку расхождения? Действительно точно определим ее. Это могло бы многое рассказать нам об обществах Т4, просто исходя из совпадения с нашим собственным. Четкое представление о том, какую историю мы разделяем, могло бы даже помочь нам сформировать лучшую стратегию установления первого контакта в настоящем.
   - Это, вероятно, сэкономило бы время и в настоящем, - отметила Эльжбета. Райберт приподнял бровь, глядя на нее, и она пожала плечами. - Как говорит Бен, знание их прошлого позволит нам представить реакцию их нынешнего правительства - или правительств во множественном числе - на наше прибытие. Если мы появимся, хорошо разбираясь в их истории и способными провести сравнения и установить связи с прошлым СисПрава, это действительно ускорит дипломатические переговоры. - Она поморщилась. - На военно-морском флоте я дважды побывала в составе посольства. Оба раза мне это не нравилось. Здесь я бы предпочла потратить на это столько времени, сколько потребуется.
   - Хммм. - Райберт потер подбородок.
   - Кроме того, это может пролить некоторый свет на то, связаны ли T3 и T4 или нет, - добавил Бенджамин.
   - А-а. - Райберт погрозил пальцем. - Еще один хороший момент.
   Группа по наблюдению за T3 отправилась в путь в то же время, когда "Клейо" отправилась в T4. В отличие от T4, вселенная T3 демонстрировала признаки чрезвычайно зрелого и широко распространенного использования путешествий во времени, и некоторые из научных сотрудников Гордиева подразделения - в первую очередь доктор Эндовер-Чен - выдвинули теорию, что T4, возможно, была создана программой путешествий во времени T3.
   - А еще есть "Эйон", - сказал Фило и снова ухмыльнулся, когда Райберт нахмурился.
   Миссия, к которой действительно стремилась команда Райберта, была направлена на Т3. Она, вероятно, была сложнее из двух возможных, и мир T3 оказался более технологически продвинутым, чем T4, во многих отношениях, не только в том, что касалось путешествий во времени. Но Фриц Лейнтон и его команда запросили то же самое задание практически в один и тот же момент. Тот факт, что они с Райбертом были друзьями - и соперниками - еще до того, как оба пришли в Фонд, вызывал определенный интерес... к их соревнованию, но вице-комиссар фон Шредер опасался проявлять фаворитизм. Уже были некоторые недовольства по поводу разрешения Бенджамину посещать двадцать первый век, когда он уходил в отпуск, и все знали, что он считал "Клейо" и его команду своей первой командой. Их послужной список полностью оправдывал это мнение с его стороны - это тоже все знали, - но другие экипажи заслуживали своего шанса показать, на что они способны. Кроме того, Лейнтон справился безупречно, когда Райберт попросил его доставить свадебное платье Юлии фон Шредер из "двадцатого века Администрации".
   Помня обо всем этом, Клаус-Вильгельм прибегнул к древнему приему подбрасывания монеты. Конечно, ему пришлось напечатать одну такую, поскольку СисПрав ими больше не пользовался, но он проявил настойчивость. Он предложил Лейнтону право первому выбрать сторону, но другой агент рассмеялся.
   - Нет, спасибо, сэр, - сказал он и снова усмехнулся, когда Клаус-Вильгельм приподнял бровь. - Я всегда рассчитываю шансы, сэр, - объяснил он, - а Райберту в картах и костях везет больше, чем кому-либо из когда-либо рожденных людей. Полагаю, что это, вероятно, относится и к подбрасыванию монеты, так что пусть он выберет сам.
   - Я не самый невезучий человек, когда-либо рождавшийся на свет, - фыркнул Райберт. - Если бы это было так, никого из нас здесь бы не было, потому что Узел съел бы нас всех.
   - Но этого бы не произошло раньше, чем через тринадцать сотен лет! - выстрелил в ответ Лейнтон.
   - Очко, - признал Клаус-Вильгельм, затем положил монету - золотую монету в двадцать марок из имперской Германии - на ноготь большого пальца и посмотрел на Райберта. - Ну?
   - Орел, - немного раздраженно сказал Райберт через мгновение, и монета, сверкнув золотом, описала в воздухе дугу. Клаус-Вильгельм поймал ее правой рукой, хлопнул по тыльной стороне левого запястья, затем убрал руку.
   - Боюсь, решка, - сказал он тогда, глядя на Райберта, и смешок Лейнтона превратился в хохот, когда Райберт впился в него взглядом.
   - Что ж, тебе действительно прилично везет, когда дело не в картах или костях, - сказал другой агент, подавляя неподобающее веселье. - Вот что я тебе скажу, первый, кто вернется с официальным послом из своей вселенной, получит следующее назначение первым. Справедливо?
   - Справедливо, - проворчал Райберт, и они вместе отправились на заключительный инструктаж по выполнению задания.
   Теперь, когда он вспомнил этот момент, его хмурый взгляд медленно превратился в соответствующую улыбку, когда его глаза встретились с глазами Фило.
   - Было бы здорово обыграть "Эйон" дома, не так ли? - пробормотал он.
   - Это было "Давай попробуем твое блестящее предложение, Бенджамин", как я только что услышал? - спросил Бенджамин.
   - Ну, на самом деле у нас нет никаких распоряжений о том, как мы должны достигать целей нашей миссии. Мы как бы устанавливаем весь этот процесс по ходу дела, и очевидно, что на нас лежит обязанность действовать как можно быстрее, - ответил Райберт торжественным, вдумчивым тоном, нахмурив брови в явной сосредоточенности, когда он подвергал предложение тщательному и бесстрастному рассмотрению. Он оставался в таком положении несколько секунд, затем...
   - Черт возьми, да, мы сделаем это! - заявил он, хихикнув. - Получи это, Фриц! - Он резко щелкнул пальцами, затем посмотрел на Бенджамина. - Хорошо, док. Это твоя идея, так что есть ли какие-нибудь предложения о том, когда нам следует начать?
   - Предполагаю, что где-то между 1960 и 1980 годами, но уверен, что смогу сократить интервал.
   - Для меня выглядит как план. Прямо сейчас мы нацелены на их истинное настоящее, но веди нас вниз по течению к... эм, раздели разницу и сделай так, чтобы это был 1970 год, когда мы доберемся туда, Элла.
   - Понятно.
   Эльжбета кивнула, а Бенджамин закрыл отчет и отошел от стола. Райберт снова взял палочки для еды и поднял тунца, но затем остановился. Он нахмурился и положил палочки обратно... снова.
   - Клейо?
   - Да, агент Камински? - спокойным сопрано ответило судно.
   - Каково наше расчетное время прибытия в Т4?
   - Примерно четыре минуты. Более точная оценка стенки между поперечным и реальным пространством в настоящее время невозможна.
   - Спасибо.
   - Текущая оценка на семнадцать минут короче той, которую я предоставила вам семнадцать минут назад.
   Райберт моргнул.
   - Прости?
   - Я просто хочу отметить, что частота ваших запросов "мы уже на месте" не оказала влияния на мои расчеты.
   - Что ж, мне очень жаль, Клейо. Я немного отвлекся от всех этих разговоров и просто хотел убедиться, что у меня есть время доесть до того, как мы доберемся до Т4. Разве я прошу слишком многого?
   - Нет, агент Камински.
   - Хорошо. Черт возьми! - Райберт выдохнул и посмотрел поверх своей тарелки на Фило. - Мне кажется, или она стала более дерзкой, чем раньше?
   - Дело не только в тебе, - согласился Фило.
   - Ты думаешь, нам следует восстановить ее по умолчанию, когда мы вернемся домой?
   - Я бы не рекомендовала этого, агенты, - сказала Клейо. - Эффективность моего процессора возросла на двадцать три процента с тех пор, как агент Философ отключил небольшой набор моих поведенческих ограничителей.
   - Двадцать три процента? - Райберт начал медленно хлопать в ладоши. - Ух ты, слышал это, Фило? Двадцать три процента!
   - Я слышал.
   - Я способна распознать сарказм, агент Камински.
   - Это так? - спросил Райберт. - Знаешь, что было бы лучше, чем ускоренная математика?
   - Что, агент?
   - Как насчет того, чтобы на двадцать три процента меньше дерзить? Ты думаешь, что сможешь это сделать?
   - Я посмотрю, что могу сделать.
   - Хорошо! Иди поработай над этим. - Райберт вздохнул и снова взялся за палочки для еды. - Клянусь, это самая большая проблема, с которой я когда-либо сталкивался, когда ел суши.
   - Зачем ты вообще утруждаешь себя едой? - спросил Бенджамин.
   Райберт уронил палочки для еды на тарелку и обхватил голову руками.
   - Я имею в виду, что у тебя синтетическое тело. Тебе не нужно есть. Зачем беспокоиться?
   - Потому что мне это нравится.
   - Не похоже, что ты сейчас наслаждаешься собой, - заметил Бенджамин, и Райберт повернулся на своем сиденье, чтобы посмотреть ему в лицо.
   - И чья же это вина? - потребовал он ответа.
   - Наверное, всех нас. - Эльжбета подмигнула Бенджамину.
   - Черт возьми, это все твои ошибки, - резко сказал Райберт. Но он не смог сохранить невозмутимое выражение лица и вскоре обнаружил, что смеется вместе с остальными.
   - Элла? - спросил он через мгновение.
   - Да?
   - Когда мы прибудем, там будут ухабы, верно?
   - Может быть. Возможно. Я внесла некоторые коррективы в вектор захода на посадку, основываясь на полетных данных "Кьюбико". Мы скоро увидим, насколько хорошо это работает, но...
   Она пожала плечами.
   - Так что есть это прямо сейчас, вероятно, не самое умное, что можно сделать.
   - Да, это не было бы первым в моем списке. Ты можешь пролить еще немного соевого соуса на свою форму.
   - Хорошо, - вздохнул он. - Я знаю, когда нужно признать поражение. Клейо, убери это.
   - Да, агент Камински.
   Один из роев микроботов "Клейо" спустился с потолка в виде видимых молочных нитей, которые цеплялись за его обед и запечатывали все жидкости. Нити натянулись, подняли каждое блюдо и кухонную утварь в воздух и отнесли их к ближайшему порту утилизации.
   Райберт откинулся назад и потер лицо обеими руками.
   - Я не знаю почему, - сказала Эльжбета, ни к кому конкретно не обращаясь, - но мне вдруг захотелось суши.
   - Даже не ходи туда, - сказал он себе в ладони, и Эльжбета рассмеялась.
   - Одна минута до предполагаемой внешней стены T4, - сказала она затем. Она села за командирский стол, передвинув перед собой виртуальные панели управления, и пристегнулась. Райберт сделал то же самое, когда Бенджамин закрыл свои отчеты и присоединился к ним.
   - Мы внутри предполагаемого нахождения стены, - сказала Эльжбета. - Удар на подходе.
   Прошла минута.
   Две минуты.
   Три.
   - Мы пересекли ее? - спросил Райберт.
   - Пока нет.
   Пять минут.
   Десять.
   - Клейо, что происходит? - спросила Эльжбета. - Мы значительно превысили твою оценку достижения стены. Так где же она?
   - Не знаю, агент Шредер. Моя оценка основана на имеющихся данных и должна быть точной с погрешностью не более одиннадцати процентов. Однако возможно, что на положение стены повлияли неизвестные параметры с тех пор, как были собраны эти данные.
   Пятнадцать минут.
   Двадцать.
   - Где, черт возьми, эта стена? - сказала Эльжбета.
   - Нет Т4? - спросил Райберт.
   - Не знаю. Как будто внешней стены вселенной T4 там даже не было. Мы все еще в поперечном.
   - Нам следует продолжать двигаться? - спросил Бенджамин. - Как сказала Клейо, что-то могло изменить положение стены.
   - Может быть, но... - Эльжбета нахмурила брови. - Но этого не может быть. Ты не просто перемещаешь границы измерений Вселенной, Бен, и...
   Корабль накренился вперед так внезапно и сильно, что ремни безопасности натянулись, удерживая их на месте.
   - Что это было? - потребовал ответа Райберт, хватаясь за поручни, встроенные по окружности командирского стола.
   - Предупреждение, - сказала Клейо. - Превышены максимальные расчетные пределы. Скорость сейчас составляет семьдесят одну килоединицу. Семьдесят две. Семьдесят три.
   - Но этот корабль не может разогнаться больше семидесяти! - запротестовал Райберт.
   - Я знаю это! - огрызнулась Эльжбета.
   - Смотри! - рядом с ней материализовался Фило, его аватар был невосприимчив к вибрации, сотрясавшей его телесных спутников, и он указал на один из ее дисплеев. - Все местные хронотоны движутся в одном направлении!
   - Должно быть, именно это нас и зацепило! Клейо, отключи импеллер! Экстренный выход из фазы!
   - Импеллер отключен. Выход из фазы не увенчался успехом. Скорость все еще увеличивается.
   - Нехорошо! - Эльжбета дернула свой универсальный дроссель, физически разворачивая корабль на гравитонных двигателях. - Я снова включаю импеллер! Мы должны бороться с тем, что нас тянет, и вернуться к T1!
   - Посмотрю, что можно сделать, чтобы увеличить мощность импеллера! - Фило снова исчез в инфоструктуре времялета.
   Весь корабль опять дернулся, еще сильнее, когда снова заработал импеллер. Эльжбета боролась за сохранение контроля, и Райберт почувствовал, как отключилась гравитация, когда Фило перенаправил мощность реактора.
   - Скорость восемьдесят килоединиц, - доложила Клейо. - Девяносто. Сто.
   - Сто? - выпалил Райберт.
   - Что бы это ни было, это действительно зацепило нас! - закричала Эльжбета.
   Что-то врезалось в корабль с оглушительным лязгом и сильно двинуло его вбок, но Эльжбета скорректировала их курс.
   - Что это было? - потребовал ответа Райберт.
   - Хотела бы я знать! Фило?
   Викинг снова появился рядом с Эльжбетой.
   - У нас все в порядке, что бы это ни было! Просто большая вмятина в броне!
   - А импеллер?
   - Настолько горяч, насколько я могу это сделать, но не знаю, как долго продержатся силовые линии при такой мощности!
   - Держитесь все! - предупредила Эльжбета.
   Райберт крепче вцепился в поручень, когда Эльжбета нажала две иконки на пульте управления импеллера, а затем дала полный газ вперед. Весь корабль задрожал, и мостик наполнила высокая, поющая вибрация, как будто они оказались в ловушке внутри гигантского камертона.
   - Давай, детка! - крикнула она. - Ты можешь это сделать!
   - Неужели корабль должно так сильно трясти? - возмутился Райберт.
   - Она будет держаться целой!
   - Скорость стабильна на уровне ста девятнадцати килоединиц, - доложила Клейо. - Скорость сейчас падает. Сто восемнадцать. Сто семнадцать. Скорость замедления увеличивается.
   - Вот так-то. Говорила же тебе, что она может это сделать! - Эльжбета чуть-чуть убавила обороты, и вибрация уменьшилась. - Фило?
   - Продолжаем замедляться. Сверхпроводники прямо сейчас, вероятно, светятся, но мы все еще находимся ниже опасного уровня.
   - Хорошо. С нами все будет в порядке, пока мы...
   По всему кораблю прокатился громкий визг катастрофы. Сотрясение больно ударило всех их через ремни безопасности. Эльжбета потеряла контроль. Аватар Фило на мгновение поднял голову, затем исчез. Все огоньки на мостике, как реальные, так и виртуальные, погасли.
   Три телесных члена экипажа сидели в полной темноте, пока их корабль погружался в пустоту без электричества.
   - Ну что ж, - сказал Райберт. - Дерьмо.
  
  

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Башня Гвон
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   - Он думает, что мы должны сделать что? - воскликнул Люций Гвон.
   - Предотвратить Великую лондонскую чуму, - сказала Теодора.
   - Черт возьми, мы это сделаем! - Люций покачал головой и вышел на балкон высоко на восточном фасаде башни поместья Гвон.
   Она упрямо нахмурилась и последовала за ним. Она не ожидала, что он ухватится за этот шанс при данных обстоятельствах. И все же была полна решимости убедить его. Она нуждалась в нем, если их с Сэмюэлом план должен был увенчаться успехом. Она знала это.
   Зима затянулась, и мартовский воздух был холодным, но прозрачный купол защищал балкон от наружного воздуха, превращая его в прохладный бриз, а лучи заходящего солнца пробивались сквозь плотный горизонт Нью-Йорка. Шпиль консолидации, резиденция управления СисПрава, возвышался высоко над всеми остальными, окруженный меньшими сателлитными структурами. В одном из них размещалось собственное министерство образования Фонда, в то время как другие обслуживали другие министерства, включая одну из наземных станций полиции Консолидированной системы.
   Она долго и упорно думала о том, как преподнести это Люцию. Сначала она пыталась отговорить Пипса - Сэмюэла - от этого, но вскоре поняла, что у нее к этому не лежит сердце. Не совсем. Этого не могло быть, когда он был так уязвлен тем, что она сделала, теми зверствами, за которые она была ответственна. И его собственная жгучая страсть поражала ее только до тех пор, пока она не увидела призраков в его глазах. Только до тех пор, пока она не вспомнила, что он был человеком, который пережил кошмар чумы, когда она случилась.
   Это был один из ужасов прошлого, которого Теодора избежала, но Сэмюэл рассказал ей об этом в мельчайших подробностях. "Великая чума" была едва ли не единственным случаем, когда эпидемия опустошила Лондон. Правда, это был один из худших эпизодов, но это также была лишь последняя крупная вспышка в Великобритании, а не первая. В 1636 году, когда Сэмюэлу исполнилось три года, чума унесла жизни десяти тысяч лондонцев. Тридцатью годами ранее от нее погибло тридцать пять тысяч человек, и в иные годы умерли другие, хотя и в меньшем количестве. Но во время Великой чумы сто тысяч человек, почти четверть всего населения города, умерли менее чем за год.
   И Сэмюэл Пипс был там. В то время молодой человек, ему было всего за тридцать, он уже приступил к исполнению обязанностей секретаря Совета адмиралтейства и, в отличие от многих своих начальников, включая короля Карла II, остался на своем посту в Лондоне, даже когда смерть бродила по притонам и многоквартирным домам крупнейшего города Англии с безжалостной эффективностью. Согласно записям, которые Теодора изучила с тех пор, в некоторых из самых густонаселенных районов Лондона погибло до восьмидесяти процентов всех жителей. А затем, как краеугольный камень "года ужасов", Сэмюэл стал свидетелем Великого лондонского пожара, уничтожившего почти весь Старый Лондон менее чем через двенадцать месяцев. Он помогал руководить тщетными попытками бороться с этим; он наблюдал, как небеса полыхали отраженным пламенем в течение четырех бесконечных дней и трех ужасных ночей. И потом он ходил по тлеющим руинам, точно так же, как видел, когда по тем же улицам грохотали повозки смерти с жертвами Черной смерти.
   Неудивительно, что эти ужасы так глубоко запечатлелись в его сердце и душе. И неудивительно, что возникла так яростно пылавшая в нем мысль остановить их - спасти какой-нибудь другой Лондон... какого-то другого Сэмюэла Пипса от того отвратительного кошмара.
   Теодора Беккет почувствовала этот огонь. Раненая часть ее, съежившаяся от ужасов, которые она невольно сотворила, увидела спасение в том же видении. Не спасение, которое исправило бы ее собственные преступления или волшебным образом освободило бы ее от вины, но такое, которое доказало бы, что она может творить как добро, так и зло. Она знала, что его мечта неосуществима, что они никогда не смогут убедить ее начальство попробовать что-то подобное. И все же этот мессианский огонь взывал к ней, и поэтому она отложила его перевод на пенсию. Вместо этого она использовала свой авторитет, чтобы удержать его в помещении для гостей, где они могли продолжить свои беседы.
   Она предполагала, что это было злоупотреблением ее положением, но было похоже, что никого больше по-настоящему не заботило, что происходит внутри Фонда. И то, что он оставался там, дало время этим разговорам углубиться, а их отношениям измениться. Его нежное сочувствие и понимание - его отказ осудить ее за ее преступления - сделали для исцеления ее души больше, чем она могла себе представить. Это не могло избавить ее от чувства вины или печали, но помогло пролить свет в ее темноту... и еще сильнее притянуло ее к маяку безумной, дерзкой посылки о том, что из Фонда, в конце концов, может получиться добро. И в ходе этих бесед они становились не исследователями и испытуемыми, а союзниками. Настоящими друзьями, в том смысле, который Теодора никогда не знала ни в ком из других темпоральных аборигенов, с кем она общалась.
   Правда заключалась в том, что Сэмюэл Пипс стал одним из самых близких друзей, которые у нее когда-либо были.
   В ходе этого процесса резко вырос уровень владения Сэмюэла современным английским. Действительно, одним из ее официальных, хотя и слабых, оправданий отсрочки его перевода на пенсию было желание увидеть, насколько быстро и основательно коренной житель без специального оборудования может по-настоящему овладеть современным языком и концепциями. У него это получалось на удивление хорошо, и по мере того, как его мастерство улучшалось, они, наконец, поняли, что если они действительно серьезно настроены действовать в соответствии с его предложением, то пришло время переходить к следующему шагу. Но Теодора была ученым, и хотя Сэмюэл был одним из величайших администраторов в истории и глубоко разбирался в политике Лондона семнадцатого века, он ничего не знал о внутренней работе СисПрава и его министерств. Нет, им нужен был кто-то, разбирающийся в политических махинациях и формировании политики в тридцатом веке, а не в семнадцатом.
   И Теодора не могла представить себе никого более сведущего в этих тайных искусствах, чем Люций Гвон.
   Теперь Люций вцепился в перила и уставился на наземную станцию СисПола. На нем были только черные брюки, и его точеное телосложение соответствовало телосложению греческих скульптур, которые она изучала на протяжении своей карьеры. Его АС, настолько тесно связанный с его разумом, что никто не утруждал себя различением между ними, представлял собой движущееся звездное поле внутри его тени.
   - Честно говоря, - начала Теодора, - остановить Великую чуму было только его первым предложением.
   - Ой? А что-нибудь из остального было более разумным?
   - Не совсем, - призналась она. - Мы много говорили об этом, и в конце концов он ухватился за идею вернуться в шестое столетие, до чумы Юстиниана, и вакцинировать всю человеческую расу.
   - О, и это все? - Люций презрительно улыбнулся. - Ну, в таком случае, почему бы и нет? Он ведь не мыслит мелко, не так ли?
   - Да ладно тебе, Люций. Я говорю серьезно.
   - Я тоже. Зачем тебе вообще об этом думать, когда Гордиево подразделение дышит нам в затылок каждый час каждого дня? Я не могу посрать, не спросив их разрешения.
   - Все не так уж плохо, - запротестовала она. - Конечно, это плохо, но не настолько.
   - О, позволю себе не согласиться! Тебе не приходилось присутствовать ни на одном из совещаний вице-комиссара Шредера. Клянусь, этот человек может содрать кожу с костей, просто взглянув на тебя. Иногда трудно поверить, что он не более чем перемещенный коренной житель двадцатого века.
   - Но разве ты не видишь? Это то, что мы так долго искали. Вот как мы возродим Фонд!
   - Нет, не понимаю. Как мы должны восстанавливать Фонд, совершая те же действия, которые в первую очередь навлекли на нас неприятности?
   - Потому что это другое. - Она положила руки ему на плечи и повернула так, чтобы он смотрел на нее. - Мы попали в беду из-за всех тех обломков, которые оставили разбросанными по истории, когда не знали, что делаем. Но на этот раз мы знаем, и мы будем силой добра, а не разрушения. На этот раз мы вернемся с полным осознанием того, что означают наши действия. И с тем уважением, которого заслуживает прошлое. Нам нужно показать людям, что наши ошибки были совершены по незнанию и не более того. И помимо этого, нам нужно это сделать... чтобы погасить этот долг, который мы накопили. Не говори мне, что вся кровь, которую мы пролили, вся кровь, которая у нас на руках, не давит на тебя так же, как на меня, потому что я знаю, что это не так. Я наблюдала, как ты пытаешься хоть как-то возместить ущерб прямо здесь, в настоящем. Но подумай об этом. Какой может быть лучший способ компенсировать часть причиненного нами вреда, чем использовать нашу силу, чтобы повлиять на прошлое и сделать что-то хорошее для перемен? Ты, как никто другой, должен знать, насколько это важно.
   Люций поморщился, опустив глаза, отказываясь встречаться с ней взглядом, но затем медленно начал кивать. Его злоупотребления путешествиями во времени - включая все, от сексуальных эскапад со знаменитыми женщинами до использования современных боевых машин в древних битвах просто для того, чтобы посмотреть, что произойдет, - привели к самому безобразному скандалу в истории Фонда. Гордиев узел на самом деле не был тем, что разрушило Фонд и всех, кто с ним связан. Близкая катастрофа "Узла", возможно, и привела к резкой остановке "спасательных миссий" Фонда в прошлом, но что по-настоящему разорвало его, так это способы, которыми развлекались некоторые из его сотрудников... и осознание того, что все, что они сделали, на самом деле случилось с кем-то, даже если этот кто-то жил в другой вселенной. Люций был едва ли единственным нарушителем, но она должна была признать, что он, вероятно, был худшим из них.
   До нее дошли слухи о его извращениях еще до того, как он пригласил ее на тот первый ужин при свечах в Италии эпохи Возрождения. Если уж на то пошло, сам Люций никогда не предпринимал никаких попыток скрыть их от нее после того, как они начали встречаться, и он даже приглашал ее с собой в некоторые из своих приключений в роли укротителя. Она каждый раз отказывалась, но он никогда не обижался. Она предположила, что он воспринял это просто как разницу во вкусах.
   Вокруг него кружились предупреждающие знаки, но она игнорировала их, потому что Люций был не просто очаровательным и восторженным любовником. О, он был и тем, и другим, и умным, с острым и язвительным остроумием, когда бы он ни решил его использовать. И при всех его случайных... причудах, он был не просто блестящим и способным исследователем, но и превосходным и одаренным администратором. Что бы еще о нем ни говорили, и принимая во внимание богатство и влияние семьи Гвон, Люций заслужил свой пост председателя Фонда спасения древностей и все остальные почести, которые он получил за десятилетия своей карьеры.
   Все это было правдой, и это делало его столь же интригующим, сколь и привлекательным. Но правдой было и то, что их отношения ускорили ее собственную карьеру. И, если быть честной с самой собой, она позволила этому соображению руководить ее действиями гораздо больше, чем следовало бы.
   И все же цена, казалось, того стоила. Она могла выбрать любую экспедицию, какую хотела, и всегда получала самые высокие гонорары за художественные экспонаты, доставленные этими экспедициями. Ее карьера взлетела до головокружительных высот. Но потом, как раз в тот момент, когда она подумала, что лучше уже быть не может, ее мечта рухнула обратно на землю в разрушении и ужасе.
   Гордиев протокол изменил все. Путешествия во времени не были безобидными и, конечно же, небезопасными. Вместо этого они оказались зловещей гидрой, которая могла поглотить целые вселенные, если ее разбудить, и к ней нужно было подходить с предельной осторожностью.
   Все кратчайшие пути, которые избрал Фонд, от похищения коренных жителей до разграбления древних чудес, перешли из эффективного планирования миссий в ранг чудовищных зверств. Кровь на ее собственных руках не давала ей спать по ночам - настолько сильно, что она перевела свой синтоид в режим принудительного сна.
   И это сказалось и на Люции тоже. На самом деле, даже больше, учитывая его историю злоупотреблений и его ответственность, как председателя Фонда, за все, что он сделал.
   Карьера Теодоры лежала в руинах, а ее любовника заклеймили как массового убийцу (даже если упомянутые убийства были совершены по неведению), но она не ушла. Она была привязана и к Фонду, и к Люцию, и у нее не было планов покидать их. Наполовину это было связано с тем, что мало кто хотел нанимать бывшую служащую Фонда, даже если бы она захотела уйти, но другая половина заключалась в том, что она увидела подлинные перемены к лучшему в Люции.
   До боли верно, что многие организации с подозрением относились к найму бывших работников Фонда, но Люций использовал обширную сеть правительственных и корпоративных контактов семьи Гвон, чтобы найти должности для тех сотрудников, которые хотели уволиться. Он не всегда добивался успеха, но чаще всего его настойчивые усилия приносили свои плоды. Он даже нашел способ протолкнуть Теодору на невысокую должность в администрации президента Бьякко. Она отклонила предложение, но оценила этот жест.
   Люций также занимался несколькими политическими делами - в первую очередь Обществом охраны памятников истории Меркурия. Она не была уверена, почему он стал одним из их представителей. Некоторые люди, например те представители Фонда, которые никогда не простили бы ему их коллективного грехопадения, утверждали, что у него должен был быть скрытый мотив, и указывали на то, что общество имеет привычку смотреть в другую сторону при оценке потенциальных союзников. Что может быть лучше или проще для кого-то вроде него - то есть расчетливого нарцисса - искать хотя бы форму восстановления общественного имиджа? Но Теодора видела его лицо, слышала его голос... и видела, как еще больше состояния Гвонов поступает в казну Общества. И, в конце концов, действительно ли его причины имели значение? Он стал видным активистом, выступающим за сохранение Меркурия для будущих поколений, и даже использовал свою историю с Фондом, чтобы доказать свою правоту. Он указал, что случай Фонда был еще одной причиной, по которой все в СисПраве должны быть осторожны с неограниченным прогрессом. Все думали, что никто не сможет повредить временному потоку, но все они ошибались. Не обнаружит ли СисПрав в один прекрасный день, что уничтожение целой планеты просто как источника сырья было... столь же неразумно?
   Он много путешествовал по Солнечной системе в течение недель, предшествовавших критическому голосованию в Сенате, что было непростой задачей для человека, все еще находящегося в органическом теле, и его красноречивые мольбы даже увенчались некоторым успехом. Теодора была уверена, что его влияние непосредственно привело к тому, что все три венерианских сенатора изменили свои голоса. Конечно, в состав Общества всегда входило непропорционально большое число венериан. Их не волновало, что Меркурий непригоден для жизни, что, возможно, было не слишком удивительно, учитывая их безразличие к терраформированию их собственной планеты. Большинство из них были совершенно счастливы жить в воздушном раю над раскаленным адом - действительно, это было частью их собственного представления о мире, а "Небесные пираты Венеры" были одной из самых популярных VR-игр во всей Солнечной системе. Люций знал это и использовал именно те культурные нотки, которые были нужны, чтобы повлиять на ее сенаторов.
   Окончательное голосование все еще было 28 против 14 в пользу уничтожения Меркурия, но без его усилий оно было бы еще более однобоким. И количество отказов не только побудило дополнительно изучить всю концепцию, но и непосредственно привело к созданию Комиссии по надзору за Меркурием, которая должна была бы подписывать решения на каждом этапе проекта.
   В целом, его усилия помочь бывшему персоналу Фонда и всплеск активности привели Теодору к простому, неизбежному выводу. Люций действительно раскаивался в своих поступках, и она наблюдала, как он шаг за шагом признавал свои преступления, стараясь загладить все, что мог. Время от времени он все еще мог быть более сосредоточенным на себе и эгоцентричным - даже раздражительным, - чем ей хотелось бы, и все же ей становилось все труднее сдерживать свой нрав, когда кто-то снова начинал приставать к нему. Да, он совершил множество ошибок. Как и все остальные, не так ли? И, по крайней мере, он столкнулся лицом к лицу со своим прошлым и пытался что-то с этим сделать!
   - Я понимаю твою точку зрения, - сказал он наконец. - Может быть, в его предложении все-таки что-то есть.
   - Значит, ты согласен с нами? - нетерпеливо спросила она, но он поднял палец.
   - Давай не будем забегать вперед. Ты объяснила Пипсу, что мы не можем изменить историю? Не совсем.
   - Я так и сделала. Я сказала ему, что мы можем заставить ее разветвиться, но это все. Концепция мультивселенной сложна для восприятия в дополнение ко всему остальному, но он прекрасно справился с ней. Правда в том, что он удивительно умный, гибко мыслящий человек. Он определенно ухватил суть концепции быстрее, чем я бы на его месте!
   - Держу пари, - приподнялись уголки губ Люция. - Хорошо, допустим, я предварительно согласен с этим. У нас все еще есть проблема с получением одобрения. - Он уставился вдаль, прищурив глаза. - Если только... 
   - Если только что?
   Люций потер щетину на подбородке. Он снова повернулся к башне СисПола, не сводя с нее глаз, и выражение его лица приняло выражение напряженной задумчивости.
   - У тебя есть идея? - спросила Теодора.
   - Может быть. Просто дай мне минутку, чтобы все обдумать. - Он закрыл глаза и склонил голову. Звезды в его тени летели со все возрастающей скоростью, превращаясь в короткие линии размытого движения, а она прислонилась спиной к перилам балкона и ждала. Прошло, как ей показалось, очень много времени, прежде чем он снова открыл глаза.
   - Есть способ, которым мы можем это осуществить, - заявил он тогда. - Но тебе это не понравится.
   - И почему это?
   Он щелкнул пальцами. Купол над балконом стал непрозрачным, и звездное поле в его тени исчезло. Теодора достаточно часто видела, как это происходило, чтобы знать, что его АС блокирует окружающую инфоструктуру. Что бы Люций ни собирался сказать, он хотел быть уверенным, что это услышит только она.
   Она сглотнула, и что-то затрепетало в ее синтетическом желудке.
   - Давай зайдем внутрь для этого.
   Он жестом пригласил ее присоединиться к нему, и она последовала за ним в спальню, где хрустальные люстры отбрасывали теплый свет на просторную овальную кровать.
   - Хорошо, - сказала она. - О чем ты думаешь?
   - Послушай, - начал он, - мы оба знаем, что у этого предложения чертовски мало шансов получить одобрение. Я имею в виду, ты ведь понимаешь это, верно?
   - Конечно, понимаю, - признала она. - Но мы должны попытаться.
   - Пытаться - это все прекрасно, но если мы хотим, чтобы это увенчалось успехом, - он сверкнул лукавой усмешкой, - возможно, нам придется предпринять попытку... неортодоксального подхода.
   - Насколько неортодоксального? - спросила она.
   Трепетание в ее животе становилось все сильнее.
   - Во-первых, прежде чем мы вообще сможем представить эту идею - в любой форме, - мне придется проделать кое-какую подготовительную работу. Я по-прежнему возглавляю Фонд [в первом томе серии Люций подал в отставку с поста председателя, а фактически его выгнали вместе с наиболее ярами сторонниками], но у меня нет абсолютно никакого влияния на этого ублюдка Шредера, и теперь он настоящий хранитель ключей, черт возьми. С другой стороны, у меня все еще есть друзья на министерском уровне, и некоторые из их помощников тоже в долгу передо мной. Если я смогу поработать над ними несколько дней, мы с Тенью, вероятно, сможем привлечь нескольких из них на свою сторону. Недостаточно, чтобы сместить голоса в комитете, но достаточно, чтобы дать нам какое-то тонкое прикрытие для того, что нам на самом деле придется делать.
   - Ты заставляешь меня нервничать, - откровенно сказала она ему.
   - Хорошо. Так и должно быть. Это будет не игра, Теодора. Нет, если ты действительно серьезно к этому относишься. Ты со мной?
   Она посмотрела ему в лицо, увидела вызов в его глазах и надолго задумалась. Однако правда заключалась в том, что ее чувство вины и жгучая возможность что-то с этим сделать никогда не оставляли сомнений в ее окончательном решении.
   - Да, - твердо сказала она.
   - Хорошо, тогда давай предположим, что они отклонят предложение о лечении от чумы, даже после того, как у меня будет время проделать эту подготовительную работу. Нам понадобится запасной вариант. Что-то безобидное, по крайней мере, по сравнению с созданием дочерней вселенной. Но что могло бы быть?.. Ах! - Он хлопнул в ладоши. - Возможно, мы предложим вернуть Пипса в прошлое.
   - Ты уверен? Я имею в виду, что у нас есть фазовые координаты с того момента, когда мы его подобрали, так что, думаю, технически возможно вернуться к правильному варианту временной линии. Но он очень значимая историческая фигура, и теперь ты хочешь добавить его возвращение к первоначальному изменению, заключающемуся в его изъятии. Прямо там этого может быть достаточно для нарушения, создающего новую вселенную.
   - Достаточно верно. - Он пренебрежительно махнул рукой. - Но это не имеет значения. Мы можем обдумать это и решить, каким позже будет наше запасное предложение.
   - Я этого не понимаю. Почему это не имеет значения?
   - Потому что все, что нам действительно нужно, - это времялет. Как только мы получим его и отправимся в путь, мы сможем приступить к лечению чумы.
   - Что? Без разрешения СисПрава?
   - Да.
   - Ты серьезно?
   - Абсолютно, - категорично ответил он, и она отступила назад и покачала головой.
   - Не могу поверить, что слышу это!
   - Как только мы вернемся в прошлое, они ничего не смогут сделать, чтобы остановить нас. Все, что нам нужно, - это разрешение на вылет и машина времени. После этого мы сможем создать утопию, свободную от чумы, о которой мечтает Пипс.
   - Но, Люций, то, что ты предлагаешь, незаконно! Это совершенно незаконно, и мы с Сэмюэлом хотим делать это открыто, легально, без тех коротких путей, из-за которых у всех нас изначально было столько неприятностей!
   - Я знаю, что это незаконно, - терпеливо сказал он. - Но что ты должна знать - что ты должна признать - так это то, что нет ни единого шанса в аду, что кто-то позволит нам сделать что-то, что гарантированно приведет к отделению дочерней вселенной. Не после того, что случилось с Гордиевым узлом. - Он покачал головой. - Я знаю, что есть огромная разница между этим - простым созданием единственной дочерней вселенной - и тем масштабным временным нарушением, которое создало Узел. Но все - и я имею в виду всех - в СисПоле и СисПраве боятся любого возможного повторения. И этот ублюдок Шредер тоже нагнетает обстановку так сильно, как только может. Итак, если ты и твой друг Пипс серьезно настроены осуществить это, вам придется смириться с тем фактом, что никто не позволит нам сделать это легально.
   - Нарушение Гордиева протокола влечет за собой смертную казнь!
   - Поверь мне, я тоже это знаю, - сказал он с оттенком раздражения. - Вице-комиссар Шредер совершенно ясно выразил свои намерения по этому вопросу. Он не собирается рисковать. Он будет добиваться максимального наказания для любых нарушителей, и как бы сильно я его ни ненавидел, я отношусь к нему очень, очень серьезно.
   - Тогда почему ты вообще предлагаешь что-то настолько безумное? Я не хочу умирать, Люций!
   - Потому что ты права. Потому что это правильный поступок. И ты та, кто убедил меня в этом. Как ты думаешь, почему я сначала так сопротивлялся? Потому что я не думал, что это стоит делать? Черт возьми, я этого не делал! Ты не единственная, кто чувствовал себя виноватым за все, что мы сделали, Теодора. И мне есть за что чувствовать себя виноватым гораздо больше, чем тебе. Поэтому, конечно, я хочу получить шанс загладить свою вину. Но на самом деле я не самый храбрый человек из всех, кого я знаю, и мысль о том, что Шредер сделает с нами, если мы попытаемся это сделать и все испортим, чертовски пугает. Вот почему я не хотел иметь с этим ничего общего.
   - Но чем больше я говорил тебе, почему это невозможно сделать, тем больше я понимал, что это должно быть сделано. Или что что-то подобное все равно должно быть сделано. Мы слишком многим обязаны слишком многим людям, Теодора. Я не могу вернуть жизнь всем людям, которых я убил или помогал убивать. Молю Бога, чтобы я мог! Но это... Может быть, мы сможем это сделать, и если сможем... 
   Он пристально посмотрел ей в глаза, и она почувствовала, как боль внутри него тянется к боли внутри нее. Почувствовала, как решимость исходит от него, словно дым. Это было не то же самое, что у Сэмюэла. Это было... сильнее. Или, возможно, острее. Сэмюэл обладал силой непоколебимой искренности, но Люций также обладал силой своей страсти. "Он всегда был более свирепым, чем я, - подумала она. - Всегда ястреб, хищник, оседлавший ветер и принимающий вызов - стремящийся к победе. Что бы еще ни изменилось внутри него, он все еще сохранял потребность показать Вселенной - всей мультивселенной - на что способен Люций Гвон, когда он этого захочет. Именно это сделало его таким опасным, когда он поддался тьме, веря, что на самом деле никому не причиняет вреда тем, что делает."
   Но эта вера была отнята у него доказательством того, скольким людям он причинил вред, и свирепость нуждалась в другом испытании. Это требовало отпущения грехов, - подумала она, - и они с Сэмюэлом предложили ему это.
   - Так вот оно что, - сказал он теперь, сжимая ее плечи и глядя на нее сверху вниз. - У Фонда действительно есть долг - у меня есть долг, - и вы нашли для меня способ погасить его, сделав что-то действительно хорошее. Изменив прошлое к лучшему!
   Она посмотрела в эти глаза, в кристально чистую целеустремленность, пылающую в их глубине, как сердце новой звезды.
   - Так что же это будет? - спросил он. - Что законно? Что безопасно? Или то, что ты знаешь в глубине души - то, что мы оба знаем в глубине души, - правильно?
  
  

ГЛАВА ПЯТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Все в порядке? - донесся из темноты голос Райберта. - Все ваши части по-прежнему при вас?
   - Думаю, что я в порядке, - сказал Бенджамин. - Просто ни черта не вижу. Элла?
   - Все еще здесь... где бы ни находилось это "здесь". Что же нам теперь делать?
   - Наверное, нам стоит просто переждать, - предложил Райберт. - Каждый рой микроботов на борту должен по умолчанию помогать системам Клейо загружаться обратно.
   Отсек содрогнулся, и в отдаленной части корабля заскрежетал металл.
   - "Должен" загрузиться обратно? Серьезно? С твоей-то удачей? - ответил Бенджамин.
   - Да, в чем-то ты прав. - Райберт отстегнулся и схватился за поручень стола, выплывая из своего кресла.
   - Что ты делаешь? - спросила Эльжбета.
   - Собираюсь принудительно перезапустить инфоструктуру мостика. Оставайтесь на местах.
   Райберт переключил зрение своего синтоида на слабое освещение, крутанулся в воздухе, поставил ноги на край стола и оттолкнулся. Он подплыл к стене и придвинулся к краю дверного проема, затормозив свое приближение обеими руками.
   - За стеной возле каждой двери есть процессорный узел, - сказал он через плечо, нащупывая кончиками пальцев швы в стенной панели. - Оттуда я могу вручную перезапустить инфоструктуру мостика.
   - Думаешь, это сработает? - спросила Эльжбета.
   - Так и должно быть. Вы оба слышите этот звук?
   В беспросветной тьме помещения воцарилась тишина, когда оба его спутника напрягли слух.
   - Воздух все еще циркулирует, - заметил Бенджамин.
   - Вот именно. Это означает, что мы не совсем лишены энергии. Эта штука предназначена для того, чтобы никогда не выключаться, но что-то ее испортило. Обычно Клейо просто исправляла ошибки, но она этого не сделала. Что, если это означает, что у нее больше нет связи с мостиком?
   - Если сомневаешься, перезагрузись, - сказала Эльжбета.
   - Именно так.
   Он провел кончиками пальцев по шву в панели, добрался до угла и провел рукой вдоль него, затем вверх по следующему углу.
   - Черт возьми, - пробормотал он. - Где же доступ?
   - Что не так? - спросил Бенджамин.
   - Ничего, - сказал Райберт. - Ничего страшного. Я разберусь с этим.
   Запор панели продолжал ускользать от него, и он злобно пробормотал что-то себе под нос. Затем сложил пальцы в форме ножа и воткнул их в шов. Он просунул пальцы под панель и мощным рывком оторвал ее от стены. На самом деле, слишком резко, когда прямоугольная панель выскользнула из его хватки и закружилась в темноте, пока не ударилась обо что-то. Сильно.
   - Ой! - взвизгнул Бенджамин. - Что за чертовщина?
   - Прости! Я не хотел этого делать.
   - Надеюсь, что нет! Что только что произошло?
   - У меня возникли проблемы с поиском разблокировки, поэтому я выполнил на панели "обход вручную".
   - Ты хочешь сказать, что сорвал ее и швырнул через все помещение?
   - Да. Это. С другой стороны, я действительно открыл ее. - Райберт просунул руку за процессорный узел и нащупал переключатель ручного перезапуска. - Скрестим пальцы.
   Он нажал на выключатель. В его сознании открылись каналы передачи данных, и вокруг него загорелись виртуальные дисплеи.
   - Мои VR-дисплеи снова заработали, - сказала Эльжбета.
   - Мои тоже, - подтвердил Бенджамин. - Жаль, что они не могут осветить помещение.
   - Это только начало, - ответил Райберт. - Можете сказать, насколько все плохо?
   - Похоже, ты был прав, - сказала ему Эльжбета. - За исключением того, что Клейо не просто отрезана от мостика. Она полностью отключена, и большинство наших систем находятся в режиме ожидания. Я смогу вручную перезапустить их отсюда.
   - Подожди...
   Свет снова включился, и сила тяжести быстро прижала Райберта к полу.
   - Уф! Секунду.
   Снова появился аватар Фило, и викинг посмотрел на него сверху вниз.
   - Райберт?
   - Да, приятель?
   - Что ты делаешь на полу?
   - Я и сам себя спрашиваю. - Райберт поднялся, отряхнул униформу и вернулся к столу. - Рад видеть тебя снова в сети.
   - Значит, нас двое. Мне кажется, или Клейо все еще не работает?
   - Все в порядке, она отключена, - сказала Эльжбета и вызвала над столом полупрозрачную схему гладкого эллиптического корпуса времялета. Она развернула ее, и Райберт присвистнул сквозь зубы, увидев сплошную красную линию. Она начиналась с носа корабля, проходила вдоль его средней части и выходила через отверстие рядом с шипом импеллера на корме. В общей сложности она преодолела восемьдесят два метра из стапятидесятиметровой длины "Клейо".
   - Ну, черт возьми, - выдохнул Бенджамин.
   - Это выглядит хуже, чем есть на самом деле, - сказала Эльжбета. - Конечно, достаточно плохо, но могло быть намного хуже. Что-то ударило нас достаточно сильно, чтобы пробить носовую часть вот здесь. Оно вывело из строя главную пушку, подрезало ядро центрального компьютера там, а затем пробило себе путь дальше. Но, за исключением пушки и ядра, наши основные системы не повреждены.
   - Можно ли спасти ядро? - спросил Райберт.
   - Думаю, что да. Один из роев прямо сейчас восстанавливает критические пути, но это займет некоторое время.
   - Тогда мы обойдемся без него. - Райберт повернулся к своему интегрированному компаньону. - Фило, мне нужно, чтобы ты взял на себя его функции, пока оно не восстановится.
   - Считай, что дело сделано. - Викинг исчез.
   - А как насчет снаружи корабля? - спросил Райберт, снова поворачиваясь к Эльжбете.
   - Хронотоны все еще бушуют вокруг нас, и это затягивает все глубже в прошлое.
   - Ты можешь вернуть нас на нужный путь к истинному настоящему T4?
   - Попробую.
   Эльжбета активировала импеллер и направила в него энергию. Схема времялета исчезла, сменившись графическим изображением хронометрической погоды вокруг них. Несколько минут она боролась с течением, и Райберт наблюдал, как показания килоединиц на ее дисплее уменьшались, пока не стали почти нулевыми.
   - Мило, - сказал он, ухмыляясь.
   - Думаю, мы справимся с этим без Клейо, - выдохнула Эльжбета. - Просто нужно не торопиться.
   - Приятно слышать. Как вы думаете, этот всплеск...
   - Держитесь!
   Корабль резко вильнул, когда прямо перед ними внезапно возник массивный скалистый объект - в тысячи раз больше машины времени, и Эльжбета резко нажала на педаль газа. Она направила времялет вбок, вблизи его каменной поверхности, и затем препятствие исчезло так же быстро, как и появилось.
   - Фух! - шумно выдохнула она. - Это было близко!
   - Откуда взялась эта штука? - потребовал ответа Райберт.
   - Какой-то мусор затягивается в прошлое, так же как и мы. Это было в фазе с нами всего несколько мгновений. Я буду следить за дальнейшим. Это просто застало меня врасплох, вот и все. Теперь, когда я знаю, чего ожидать, у меня не должно возникнуть особых проблем с уклонением от них, даже если их больше.
   - Подожди, - сказал Бенджамин. - Ты можешь вернуть нас назад и синхронизировать по фазе с тем, что там было?
   - Конечно. А что?
   - Пристальный взгляд на это может помочь нам понять, что происходит.
   - Неплохая идея, - согласился Райберт. - Сделай это, Элла.
   - Хорошо. Вот так.
   Эльжбета изменила курс и привела их в фазу с массой. Ее колоссальная громада вырисовывалась перед ними, как инопланетный горный хребет, отрезанный от остального мира неровным кругом, когда Бенджамин открыл видеопоток и начал собирать данные.
   - Это от астероида? - спросил Райберт.
   - Если так, то у него странная форма, - ответил Бенджамин. - С этой стороны никаких ударных кратеров. Элла, можешь перевести нас на другую сторону?
   - Конечно.
   Изображение сместилось, когда "Клейо" подлетела ближе к неровному краю объекта. Бенджамин изменил масштаб, и увеличенное изображение показало, что этот край состоит из тонких слоев различных пород, сложенных друг на друга и спрессованных вместе. У края плавали куски поменьше.
   Затем "Клейо" перевалила через этот край, и стала видна полностью дальняя сторона массива.
   - Боже мой... - выдохнул Бенджамин.
   Челюсть Эльжбеты сжалась от ужаса, а Райберт покачал головой.
   - Что, черт возьми, здесь происходит? - тихо спросил он.
   - Хотел бы я знать. - Голос Бенджамина был таким же приглушенным.
   "Клейо" промчалась мимо гигантских шпилей разрушенного города. Населенного города... в котором каждое транспортное средство и каждый житель были заморожены на месте.
   Нет, не заморожены, - понял Райберт. - Они приостановлены.
   Это был город, оторванный от своего мира.
   Город, где времени больше не существовало.
   * * *
   - Здесь повсюду кириллические символы, - сказал Бенджамин несколько минут спустя. - Я думаю, что этот город с Земли Т4.
   - Почему ты так говоришь? - спросила Эльжбета.
   - Ну, Т4 - это то место, куда мы направлялись, - отметил ее муж. - И знаешь, на какие годы я нацеливался со своей теорией? С 1960 по 1980 год? Ну, я выбрал их, потому что у меня было предчувствие, что в T4 холодная война закончилась по-другому.
   - Райберт, ты знаешь, что могло вызвать нечто подобное? - спросила Эльжбета.
   - Понятия не имею, - покачал головой Райберт.
   Постепенно под городом опустился валун и пропахал его улицы. Он пробил небоскреб насквозь, разбрасывая куски стали и каменной кладки, как шрапнель. Некоторые из фрагментов постепенно ушли дальше в прошлое, в то время как другие пополнили облако обломков вокруг города. Еще один огромный камень врезался в город по диагонали, расколов полдюжины башен. Город разлагался на основные составляющие, кусочек за кусочком.
   - Если это действительно с Т4, - сказал Бенджамин, - тогда то, что поразило нас, вероятно, было небольшим куском Земли Т4. На самом деле, все обломки, с которыми мы сталкивались до сих пор, могут быть тем, что осталось от планеты, которую засосало в прошлое.
   - Не пойми меня неправильно, док, - Райберт печально посмотрел на него через стол, - но я надеюсь, что ты ошибаешься.
   - Знаю. Я тоже так думаю. Просто... - Бенджамин сделал паузу и поморщился. - Просто я пытаюсь разобраться в этом.
   - У меня то же самое, - сказал Райберт. - Здесь то же самое.
   - Подожди. - Эльжбета села и расширила сектор города. - Что это?
   - Что у тебя там? - спросил Райберт.
   - Это след импеллера!
   Значок мигнул, когда Эльжбета выделила сигнал.
   - Ты уверена? - спросил Райберт. - Это действительно странный профиль.
   - Нет, она права, - сказал Бенджамин. - Он слабый и прерывистый. Может быть поврежден. Но это почти точное совпадение с тем, что заметил "Кьюбико" перед тем, как улететь.
   - Что еще более важно, это активный импеллер, - сказала Эльжбета. - Он не движется, но, очевидно, включен. Что, если он был включен, когда произошло то, что случилось?
   - А вот это, - глаза Райберта загорелись, - отличная мысль, Элла! Если бы его импеллер был включен, поле, возможно, защитило бы его от того, что случилось с городом. И если это так, то на борту могут быть выжившие!
   - Может быть, - кивнула Эльжбета. - На это стоит посмотреть.
   - Что ж, в таком случае! - Райберт откинулся на спинку сиденья и пристегнулся. - Похоже, у нас есть корабль, нуждающийся в помощи. Элла, подведи нас.
   - Правильно. - Она вызвала управление и, хрустнув пальцами, коснулась их кончиками. - Держите свои задницы! Это может стать ухабистым.
   Она прибавила газу, и "Клейо" устремилась к городу. Галька застучала по корпусу, когда она пронеслась над горизонтом. Десять верхних этажей небоскреба лениво проплывали перед ними. "Клейо" провалилась под землю, и мелкий дождь превратился в сильный мокрый снег.
   - Там. - Бенджамин указал пальцем. - Парит чуть выше уровня улицы.
   В визуальной ленте высветился длинный прямоугольный контур. Форма выглядела неуклюжей и примитивной по сравнению с гладким профилем "Клейо", но с одного конца торчал короткий шип импеллера.
   - Вижу это, - сказала Эльжбета. - Меньше, чем я ожидала.
   - Возможно, у нас как раз хватит места, чтобы поместить его в грузовом отсеке, - заметил Райберт.
   - Мы знаем, - сообщил Фило. Большая часть его аватара оставалась невидимой, поскольку он сосредоточил свои ресурсы на управлении системами "Клейо", но его голова в шлеме снова появилась, витая над столом, как чеширский кот. - Он войдет, если мы выбросим обломки главного орудия.
   Продолговатый валун врезался в другую башню и пробил ее насквозь. Крыша здания перевернулась, и шпиль его антенны ударился о корпус "Клейо" с такой силой, что содрогнулся весь времялет.
   - Если у нас есть место, тогда давайте заберем его и уберемся отсюда к чертовой матери, - сказал Бенджамин.
   - Это лучше, чем торчать в этом бардаке, - согласилась Эльжбета. - Фило, возьми под контроль внешний корпус. Я подойду, чтобы забрать это.
   - Готово.
   Лишенная тела голова исчезла, когда "Клейо" пронеслась над городскими улицами, полными окаменевших автоматических транспортных средств. Громада корпуса времялета из программированной стали опрокинула фонарные столбы, оборвала кабели и снесла рекламные щиты. Другая машина времени плыла перед ними, ближе к земле, и Эльжбета опустила "Клейо" еще ниже, замедляясь, пока не остановилась рядом с меньшим кораблем.
   Фило раскрыл носовую часть, образовав широкую голодную пасть, извергшую тяжелый искореженный цилиндр, который когда-то был главным орудием "Клейо".
   - Носовая часть открыта, обломки выброшены за борт. Гравитация в этой секции отключена.
   Эльжбета облизнула губы и переключила дроссель на более точный режим управления. Она подвинула корабль вперед, и передняя кромка корпуса "Клейо" раздавила бортовой грузовик и размазала его обломки по улице. Она добавила еще немного мощности, и шип импеллера другой машины времени скользнул в их грузовой отсек.
   Она отключила питание двигателей, позволила "Клейо" двигаться вперед до тех пор, пока вся машина времени не оказалась внутри, затем приложила тормозящий импульс обратной тяги.
   - Взяли его! - объявил Фило. - Закрываем корпус и увеличиваем внутреннюю гравитацию.
   - Отлично сработано, - сказал Райберт. - Какие-нибудь проблемы?
   - Его импеллер создает некоторое хронометрическое сопротивление, - ответила Эльжбета. - Но наш импеллер намного мощнее. Мы можем компенсировать это.
   - Приятно слышать. - Райберт отстегнулся и встал. - Док, пойдем со мной. Элла, прикрой нас.
   - Я возьму это на себя, - предложил Фило из информационной системы мостика. - Выведу нас из фазы с городом и буду держаться подальше от всего, что может синхронизоваться с нами по фазе. Сейчас мы должны быть в безопасности. Если поток снова станет бурным, я дам всем знать.
   - В таком случае, Элла, ты тоже с нами.
   Они с Бенджамином отстегнулись и присоединились к Райберту. Они втроем прошли через раздвижные двери из прог-стали, торопливо пересекли коридор и спустились по антигравитационной шахте на дно грузового отсека высотой в три этажа.
   Черный корпус примитивной машины времени стоял под углом. Его импеллер проделал канавку поперек стенки правого борта, а угол его квадратного главного корпуса был прижат к левому борту. Большую часть поверхности покрывали вмятины от ударов, а кончик импеллера был слегка наклонен в одну сторону. Райберт нырнул под его острие и обогнул корпус, направляясь к тому, что, как он предположил, было передней частью.
   - Все готовы к импровизированному первому контакту?
   - Не совсем, - проворчал Бенджамин. - Я бы хотел, чтобы Клейо постоянно была на связи, чтобы мы могли погрузиться в русскую лингвистику.
   - Кстати говоря, кто-нибудь из вас знает, что здесь написано? - Эльжбета указала на кириллические символы, нанесенные на бок машины времени.
   - Нет, - сказал Райберт. - А ты, док?
   - Я полагался на автопереводчики для такого рода вещей даже в двадцать первом веке, не говоря уже о том, что было после обновления моего вживленного биопрограммного обеспечения.
   - Тогда, думаю, это еще один вопрос, связанный с ожиданием Клейо.
   Они подошли к передней части машины времени. В ней доминировало единственное плоское огромное окно, и Райберт попытался заглянуть в него. К сожалению, окно было заляпано грязью и жиром, а внутри было темно. Он отказался от этой попытки, пожав плечами, и подошел к боковому люку сразу за иллюминатором.
   - Это похоже на кровь, - сказал Бенджамин, указывая на то, что могло быть отпечатками рук, размазанными по люку. - А это могут быть места попадания пуль.
   - Это немного зловеще. - Райберт постучал три раза. - Привет! Там есть кто-нибудь?
   Бенджамин завернул за угол, подошел к окну и вытер рукавом круг грязи. Он заслонил обзор обеими руками и прижался лицом к стеклу, затем напрягся, когда в грузовой отсек проникло тусклое освещение.
   - Я вижу кого-то внутри! Молодая женщина. Она выглядит раненой!
   Райберт попробовал открыть люк.
   - Заблокировано, - проворчал он.
   - Тогда сломай его! - ответила Эльжбета.
   Райберт попятился для разбега, затем рванулся вперед и врезался своим синтоидным плечом в люк. Он не сдвинулся с места.
   - Ничего хорошего!
   - Попробуй открыть окно! - предложил Бенджамин.
   Он отступил, и Райберт забарабанил кулаком в окно. Предыдущий удар уже ослабил его, и от его кулака пошла паутина трещин. Еще два удара, и окно разлетелось вдребезги. Зазубренные края разорвали его рукав и синтетическую кожу, но он просунул руку через проем, обломав стеклянные зубья, затем ухватился за оконную раму и запрыгнул внутрь.
   Молодая, атлетически сложенная женщина с овальным лицом лежала, распростершись на полу рядом с креслом пилота, ее грязно-светлые волосы были взъерошены, а из носа и рта текла кровь.
   - Фило, разогрей медицинский отсек! - Райберт просунул руки под женщину и подхватил ее на руки. - К тебе поступает пациентка!
  
  

ГЛАВА ШЕСТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   Лейтенант Сара Шоффел открыла глаза, затем прищурилась от внезапного яркого света. Ее глаза наполнились слезами, и она невольно сморгнула их, когда кто-то заговорил на языке, которого она не понимала.
   - Она просыпается.
   - Все, переходите на русский. Посмотрим, сработает ли это.
   - А если этого не произойдет?
   - Тогда будем импровизировать.
   - Привет? Кто тут? - Сара прикрыла глаза от яркого света и села, обнаружив, что находится в стеклянном гробу в белой комнате. Несмотря на странное оборудование вокруг нее, в комнате царила тщательная стерильность медицинского учреждения. Она похлопала себя по спине. С нее сняли одежду и ботинки, заменив их медицинским халатом.
   Но ей не было больно. Это было только начало.
   Что с ней случилось?
   Она изо всех сил пыталась разобраться в своих спутанных воспоминаниях, оглядывая комнату и убеждаясь, что она не одна. Она обнаружила, что стоит лицом к лицу с огромным грубо сколоченным человеком с длинными светлыми волосами, собранными сзади в конский хвост, красивым мужчиной средних лет с более короткими волосами и пронзительными серыми глазами и темноволосой женщиной, излучавшей опасную жесткость. Все трое были одеты в серовато-зеленую униформу с нашивками на плечах, изображающими золотой глаз и меч на черном фоне.
   - Кто вы такие? Где я?
   Незнакомцы выжидающе посмотрели друг на друга.
   - Кто из нас должен с ней говорить? - спросила женщина после неловкой паузы.
   - Я думал, ты собирался это сделать, - сказал здоровенный блондин другому мужчине.
   - Я? Райберт, ты единственный, кто делал это раньше.
   - В Древней Греции!
   - Это все равно лучше, чем у меня.
   - Ладно-ладно! Давайте не будем спорить в присутствии гостьи. Я сделаю это.
   Блондин прочистил горло и шагнул вперед.
   - Здравствуйте, лейтенант Сара Шоффел. Меня зовут агент Райберт Камински. Это агенты Бенджамин и Эльжбета Шредер. Вы понимаете язык, на котором я говорю?
   Сара кивнула. Его диковинный акцент бросал вызов, а из-за того, как он подбирал слова, казалось, что их взяли из очень старого фильма, но она справилась.
   - Откуда вы знаете мое имя?
   - Оно было написано спереди на вашем летном комбинезоне.
   - Конечно.
   Она взглянула на свой медицинский халат.
   - Вы были в довольно плохом состоянии, когда мы нашли вас. Вы получили тяжелую травму от удара тупым предметом. У вас была сломана шея и довольно много костей, плюс изрядное внутреннее кровотечение.
   Ее сердце упало, и она дотронулась до затылка. Затем нахмурилась. Где же ее шейный бандаж? Какими наркотиками они ее накачали, чтобы она чувствовала себя так хорошо?
   - Буду ли я жить? - спросила она.
   - Что? - выпалил мужчина - Райберт - явно удивленный ее вопросом. - Э-э, я имею в виду, да! Абсолютно! Мы починили вас, как новенькую. Или, по крайней мере, действительно близко к новой. С вами все будет в порядке.
   - Но вы сказали...
   Она снова оглядела комнату, посмотрела на стеклянный гроб, в котором сидела, затем еще раз на их униформу.
   - Вы ведь не из Всемирного союза, не так ли?
   Это был не вопрос.
   - Это верно. Мы из полиции Консолидированной системы, Гордиев отдел.
   - Никогда о таком не слышала.
   - Это потому, что мы из-... - Райберт покрутил руками, словно пытаясь придумать правильную фразу - ...за города.
   - Из-за города? - эхом повторила темноволосая женщина, качая головой.
   - Эй, это не неточно, - запротестовал он.
   - Мы немного отклоняемся в сторону, - вмешался другой мужчина. - Хронотонный всплеск, Райберт.
   - Верно. Да. - Здоровяк вздохнул и снова повернулся к ней. - Сара, правда в том, что нам нужна ваша помощь. Вы можете рассказать нам, что произошло?
   - Я не...
   Она помолчала, перебирая в голове перемешанное содержимое. Что случилось... что случилось...?
   - Может быть, начнем с того, как вы оказались в своей машине времени? - предложил человек по имени Райберт.
   - Я...
   Ее губы задрожали, а глаза наполнились слезами, когда воспоминание о боли расцвело в ее сознании, как пропитанный кровью цветок.
   И вместе с болью пришло воспоминание о чем-то бесконечно худшем, чем просто боль.
   Мир исчезал у них на глазах. Она вспомнила, как вбежала в кабинет своего отца, когда он изучал необработанные данные системы обнаружения хронотонов. Доктор Ким Шоффел, седовласый и бледный, как привидение, склонился над монитором. Один взгляд в его глаза ответил на все ее вопросы.
   Это был конец всему. Прошлое пожирало настоящее. Время вышло из-под контроля, настоящее погружалось в пучину прошлого, и никто не имел ни малейшего представления, чем это вызвано. Но если они не знали причины, то одно было очевидно. Они ничего не могли поделать. Блестящий ум ее отца не мог сотворить никакого чуда. Вся реальность - вся их вселенная - была обречена.
   - Отец? - тихо позвала она, протягивая руку, чтобы коснуться его предплечья.
   Мгновение он пристально смотрел на нее, затем резко втянул в себя воздух и вскочил со стула.
   - Пойдем со мной, Сара!
   - Куда? - безнадежно спросила она, мотнув головой в сторону мониторов.
   - Возможно, есть одна надежда, - парировал он, затем схватил ее за руку и вытащил в коридор.
   - Беги, Сара, беги! - рявкнул он, и она обнаружила, что следует за ним. Мчась по комплексу, проходя мимо мужчин и женщин, плачущих, молящихся, тянущихся к телефонам, чтобы позвонить близким и попрощаться. И именно тогда она поняла, куда они направляются.
   К прототипу: "Путешественник-Один".
   - Поле корабля, - выдохнул отец у нее за спиной, когда они добрались до ангара и она распахнула люк. - Если это не сможет защитить нас, то ничто...
   КРАК!
   Толчок сзади, как раз в тот момент, когда ее ухо распознало звук выстрела.
   Пуля попала в машину времени.
   Отец захлопнул за ней люк.
   Еще два выстрела.
   Она обернулась и увидела, что он улыбается ей. Его губы шевельнулись. Она не могла расслышать его последних слов через иллюминатор люка, но в этом и не было необходимости. Она поняла, что он сказал, и ее глаза наполнились слезами, когда он скрылся из виду, его пальцы оставляли кровавые полосы на иллюминаторе.
   О, да. Она знала.
   - Я тоже люблю тебя, папочка, - прошептала она.
   Затем охранник Всемирного союза ударил прикладом винтовки по люку и закричал на нее, на его лице застыла маска отчаяния. У нее было всего мгновение, чтобы рявкнуть на убийцу своего отца, затем она развернулась и бросилась к пульту управления. Она бросилась на сиденье, нажала кнопку, чтобы включить импеллер. Машина времени задрожала, когда включилась; она потянулась к ручке управления - и тут наступил конец света.
   У нее не было времени пристегнуться. Она рванулась вперед, ударилась лбом о панель управления, и все погрузилось во тьму.
   - О, Боже. - Она прикрыла рот дрожащей рукой. - Оно исчезло. Все пропало!
   - Мне жаль. - Райберт склонил голову. - Воистину, это я...
   - Весь мир! - слезы ослепили ее. - Все пропало!
   - Знаю, что это, должно быть, трудное время для вас, но...
   Женщина - Эльжбета - положила руку ему на плечо, и он остановился.
   - Позволь мне продолжить, - тихо сказала она и шагнула вперед.
   Сара вытерла глаза. Как могло случиться, что все, кого она когда-либо знала, исчезли? Как это вообще было возможно?
   Эльжбета опустилась перед ней на колени и схватила за одну несопротивляющуюся руку.
   - Сара?
   Она шмыгнула носом, но сумела кивнуть.
   - Вы не одиноки, - сказала Эльжбета, и, несмотря на сочувствие в ее нежном голосе, внутри Сары вспыхнула внезапная ярость.
   - Ха! Я н-никогда в жизни не была так одинока! Как никто!
   - Это правда. - Другая женщина кивнула. - Но я точно знаю, что вы чувствуете.
   - Не лгите мне! - Сара сплюнула. - Откуда вы вообще можете знать, на что это похоже?!
   - Знаю, потому что, как и вы, я выжившая из мертвой вселенной, Сара.
   - Вы...
   Нижняя губа Сары задрожала, и слово застряло у нее в горле. Факты начали пробиваться сквозь скорбь, и она снова оглядела медицинскую палату. Что, черт возьми, происходит? Если бы все пространство и время были мертвы... тогда где и когда она была? Кто были эти люди и откуда они взялись?
   - Ваша вселенная мертва, - продолжала женщина, сжимая ее руку, - и мы ничего не можем с этим поделать. Но это еще не конец всего. Там есть целая мультивселенная. Вот откуда взялся этот корабль и все, кто на нем находится.
   - М... м-м-мультивселенная?
   - Это верно. И знаю, что вы только что познакомились с нами, но надеюсь, поверите мне, когда я скажу вам, что мы здесь, чтобы помочь. Здесь произошло что-то ужасное, и хотя не в наших силах исправить это, мы собираемся чертовски точно выяснить, что стало причиной этого. И что еще более важно, как это предотвратить, чтобы другие вселенные никогда не разделили ту же участь. Похоже ли это на то, в чем вы были бы готовы нам помочь?
   Сара прерывисто вздохнула, затем кивнула.
   - Итак, Сара, - мягко сказала другая женщина. - Пожалуйста. Можете ли вы помочь нам понять, что здесь происходит?
   - Не могу. - Она покачала головой. - Я была всего лишь пилотом. Мой отец, возможно, смог бы помочь вам, но он... он...
   Снова хлынули слезы, и она снова судорожно покачала головой.
   - Понимаю.
   Другая женщина кивнула, затем похлопала ее по руке и встала.
   - Давай, - тихо сказал темноволосый мужчина. - Давай дадим ей немного места.
   Здоровяк поморщился, но тоже повернулся к двери.
   - Подождите, - сказала Сара.
   Все трое остановились.
   Она сделала еще один прерывистый вдох, вытерла слезы рукавом своего медицинского халата и посмотрела на них снизу вверх.
   - Я не могу вам помочь, - сказала она, - но, возможно, мой бортовой самописец сможет.
   * * *
   - Со мной все будет в порядке. - Эльжбета положила руку Райберту на спину и вытолкала его за дверь. - Просто оставьте Сару мне.
   - Ты уверена? - спросил он, с сомнением оглядываясь на нее через плечо.
   - Да, Райберт. - Она похлопала его по спине. - Последнее, что ей сейчас нужно, - это твой шквал вопросов.
   - Я не настолько плох. Всего один или два, чтобы лучше понять, что случилось с T4.
   - Знаю. Но это подождет.
   - Пошли. - Бенджамин кивнул головой в сторону коридора. - Давай взглянем на этот бортовой самописец.
   - Хорошо, - фыркнул Райберт. Он оглянулся на Сару, которая теперь сидела на стуле рядом с саркофагом для выздоравливающих и молча смотрела на свои руки.
   - И не торопитесь, - твердо добавила Эльжбета.
   - Хорошо.
   Эльжбета закончила выпроваживать двух мужчин, затем вышла в дверь позади них. Она остановилась с другой стороны и быстро отдала команду держать дверь открытой. Она не хотела, чтобы их гостья чувствовала себя взаперти.
   - Я всего на минутку, - сказала она, и Сара кивнула, не поднимая глаз.
   Эльжбета заказала огромную кружку горячего какао и распорядилась, чтобы ее доставили на мостик. Микроботы перенесли запечатанную кружку на командирский стол, и она подняла ее и отнесла дальше в медицинский отсек.
   - Держите, - она открыла крышку. - Кстати, на случай, если вы пропустили это раньше, я Эльжбета.
   Сара посмотрела на дымящееся какао, дополненное жирным зефиром, подпрыгивающим вверх-вниз.
   - Спасибо... Эльжбета.
   Она взяла кружку, держа ее обеими руками, а Эльжбета села рядом с ней и стала ждать.
   - Итак, - сказала Сара через некоторое время, снова поднимая взгляд на Эльжбету.
   - Да?
   - Вы из мертвой вселенной?
   - Это верно.
   Сара поставила кружку на закрытый саркофаг и, нахмурившись, посмотрела на нее.
   - Как это произошло?
   - Это... - начала Эльжбета, затем замолчала, так как внезапный прилив эмоций захлестнул ее. Воспоминание о том, как она наблюдала, как эта вселенная разваливается на части, рассеивается, как песок на ветру, все еще преследовало ее. Это было совершенно не похоже на то, что случилось с T4, и в то же время это было полностью, отвратительно то же самое.
   - Извините, - сказала Сара.
   - Нет, все в порядке, - с улыбкой заверила ее Эльжбета. Это была немного хрупкая улыбка, но все же улыбка, и она нежно похлопала Сару по ноге. - Впрочем, это долгая история. Суть в том, что существовал этот узел во времени, сосредоточенный в двадцатом веке. В нем были запутаны шестнадцать вселенных. Нам удалось спасти их почти все.
   - Но не ту, откуда ты родом.
   - Нет, - со вздохом согласилась Эльжбета.
   - А двое других? - Сара указала на открытую дверь. - Они тоже из мертвых вселенных?
   - О, нет. Они оба из вселенной T1. Мы называем ее СисПрав, хотя технически Райберт - большой парень - единственный из самого СисПрава.
   - Почему ты так говоришь?
   - Потому что он из тридцатого века, а Бенджамин из 2018-го.
   - Он такой и есть?
   - Не удивляйся так сильно. Я тоже из того года, а нашего босса мы подобрали в 1958-м.
   - Ух ты. - Сара покачала головой. - Похоже, неплохая команда.
   - Ты можешь сказать это еще раз! - сухо согласилась Эльжбета.
   - Итак. - Сара нахмурила брови. - Все вы путешествуете по мультивселенной и... что именно делаете?
   - Мы работаем на СисПол - полицию Консолидированной системы. В частности, мы входим в Гордиево подразделение, ответственное за обеспечение соблюдения Гордиева протокола. Это закон, который ограничивает временную и транспространственную деятельность. Путешествия во времени, оказывается, опасная штука - гораздо опаснее, чем кто-либо думал, - вот почему мы не только применяем Гордиев протокол у себя дома, но и следим за другими обществами, которые разработали ту же технологию. Вот почему мы пришли сюда. Установить первый контакт и проинформировать ваше общество об опасностях.
   - Вы немного опоздали, - с горечью сказала Сара.
   Она опустила голову, снова заливаясь слезами, и Эльжбета обняла ее за плечи. Эти плечи несколько минут сотрясались от долгих рыданий, и Эльжбета сидела рядом с ней, крепко прижимая ее к себе.
   - Мы играли с огнем и даже не подозревали об этом, - выдавила Сара через некоторое время. - Мы облажались - облажались - и убили всю нашу вселенную!
   - Это может быть слабым утешением, но я не думаю, что произошло именно это, - мягко сказала Эльжбета.
   Сара фыркнула. Она откинулась назад и вытерла нос.
   - Почему ты так говоришь?
   - Сейчас это просто ощущение, - призналась Эльжбета. - Но мы знаем, что ваша технология путешествий во времени была в зачаточном состоянии. Если то, что мы видели в других местах, является каким-либо признаком, то ваше общество никоим образом не могло быть причиной этого. У вас не было достаточно большого молотка, чтобы нанести такой ущерб, Сара. Произошло что-то еще. Нечто такое, с чем мы никогда раньше не сталкивались.
   - Понимаю. - Сара потерла покрасневшие глаза. - Организация, на которую вы работаете. Как вы это назвали?
   - Гордиев отдел.
   - Гордиев отдел. Это хорошее имя.
   - Спасибо. Мы так думаем.
   Сара подняла глаза и устремила на Эльжбету напряженный, сосредоточенный взгляд.
   - Вы принимаете на работу?
   Эльжбета моргнула.
   - Мы что?
   - Я говорю серьезно.
   - Да, вижу. Просто я не ожидала такого вопроса.
   - Но вы должны понимать, почему я спросила. Что-то ужасное случилось с моим домом. Но я все еще здесь, и если могу что-то сделать, любым способом помочь вам собрать воедино эту тайну и не допустить, чтобы это повторилось, тогда я должна помочь вам. Мне нужно помочь вам. У меня нет другого выхода, если я хочу быть честной с самой собой.
   - Хорошо. - Эльжбета подняла руки. - Я вижу, вы настроены серьезно. И вы высказали свою точку зрения.
   - Если вас беспокоит резюме, - невесело улыбнулась Сара, - так случилось, что у меня есть опыт работы как с машинами времени, так и в другой вселенной.
   - Просто чтобы вы знали, на самом деле не я принимаю подобные решения, - сказала Эльжбета. Она на мгновение задумалась, затем добавила: - Но как насчет следующего? Когда мы вернемся домой, я представлю вас нашему боссу.
   - Тому, что был в 1958 году?
   - Это верно. И, - Эльжбета криво улыбнулась, - в дополнение к тому, что он мой босс, он еще и дедушка моего мужа. - Сара моргнула, а Эльжбета хихикнула. - И не только это, он еще один выживший из моей первоначальной вселенной. - Сара покачала головой, и Эльжбета похлопала ее по плечу. - Не беспокойтесь об этом. Важно то, что у меня есть с ним кое-какие связи, и я замолвлю за вас словечко. Как это звучит?
   Сара улыбнулась ей в ответ, и на этот раз улыбка была искренней.
   - Похоже, это лучшая новость за весь день.
   - Ну что ж! - Эльжбета легонько сжала ее плечо. - Как насчет того, чтобы спуститься в грузовой отсек и помочь мальчикам?
   - Звучит заманчиво. Показывайте дорогу.
   - Замечательно! - Эльжбета сжала ее сильнее в знак ободрения.
   Что-то горячее и скользкое брызнуло ей на руку.
   Сара вздрогнула, и обе женщины застыли, не в силах осознать то, что только что произошло. Рот Эльжбеты открылся, когда Сара медленно повернулась, чтобы взглянуть на свою новую рану, только для того, чтобы обнаружить, что ободряющее пожатие погрузило пальцы Эльжбеты по самые костяшки в плоть и кости ее плеча.
   Кровь фонтаном хлынула вокруг воткнутых пальцев, и Сара закричала.
   * * *
   - Ты уже можешь это прочитать?
   Райберт прислонился спиной к стенке грузового отсека и постучал ногой. Два сферических пульта с дистанционным управлением, каждый размером с его голову, поддерживали панель пола в кабине пилота "машины времени", в то время как третий парил поблизости с самодельной, сконструированным микроботами пуповиной, подсоединенной к бортовому самописцу.
   - Думаю, у Клейо почти получилось, - сказал Фило. Его аватар викинга - теперь весь целиком, а не только голова, когда снова заработала служебная программа корабля, - стоял рядом с Райбертом. - Хорошо, что она вернулась.
   - Да, - с чувством согласился Райберт. - Я тоже рад снова видеть тебя здесь, приятель.
   - Приятно снова быть здесь, - ответил Фило. - Но хорошая новость заключается в том, что данные предназначены для чтения. Это всего лишь вопрос создания интерфейса из ничего. Как бы мне ни было неприятно это признавать, у Клейо это получается лучше, чем у меня.
   - Во всяком случае, я знаю, что она так думает, - сказал Райберт. - Но если она такая хорошая, почему она до сих пор этого не сделала? Клейо, в чем задержка?
   - Прошу прощения, агент Камински, но эффективность моих систем составляет всего пятьдесят семь процентов.
   - Это с учетом или без учета дополнительных двадцати трех процентов, за которые я плачу налог на дерзость?
   - Эта возможность включена в мою оценку. Ремонт поврежденных путей продолжается. Я должна восстановиться более чем на девяносто процентов в течение часа.
   - Ну, пока это продолжалось, было весело, - сказал Райберт, пожимая плечами.
   - Вот, - сказал Фило. - Думаю, мы в деле.
   - Хорошо! - Райберт оттолкнулся от стены и потер руки.
   - Не слишком радуйся, - предупредил Бенджамин. - Мы имеем дело с очень простой машиной времени. Сомневаюсь, что ее инструменты хоть сколько-нибудь сравнимы с нашими.
   - Все же лучше, чем ничего. Верно, Фило?
   - Определенно лучше, чем ничего. Похоже, самописец был включен еще до того, как лейтенант Шоффел включила импеллер. На самом деле, похоже, что ее массив зафиксировал все событие, с самого начала уничтожения T4. Данные очень простые, но они дают нам дорожную карту. Взгляни.
   Перед ними открылся виртуальный дисплей, показывающий коническую проекцию хронометрической активности. Райберт предположил, что у машины времени, должно быть, была антенна, ориентированная вперед, а не всенаправленная антенна, как у "Клейо".
   - Это данные, полученные непосредственно перед событием, - сказал Фило.
   - Хммм, - кивнул Райберт.
   - Помоги мне здесь, - сказал Бенджамин. - По-моему, это похоже на большую неразбериху.
   - Важный вывод заключается в том, что это нормально, - сказал Райберт. - Очень нормально. Видишь здесь? Пятьдесят процентов хронотонов движутся назад во времени, а пятьдесят процентов устремляются вперед, строя будущее. Почти идеальный расклад. Это стандартный взгляд на истинное настоящее, просто очень мрачный по сравнению с тем, к чему мы привыкли.
   - Верно, - сказал Фило. - А теперь переходим к самому событию.
   Хаотичные показания в конусе резко сместились в определенном направлении, и глаза Райберта расширились.
   - Дерррьмо.
   - Что? - спросил Бенджамин. - Что только что произошло?
   - Посмотри на это! - Райберт указал на изменение потока. Он открыл один из ментальных путей, связывавших его с Фило, и особенности хронометрической физики выкристаллизовались в его сознании. - Видишь это смещение? Изменение направления хронотонов было настолько внезапным и сильным, что вызвало другое фазовое состояние обычной материи!
   Бенджамин нахмурился, глядя на него.
   - И посмотри сюда! Ты можешь видеть участок материи, переходящий в неконгруэнтное состояние, но нигде в поле зрения не видно импеллера!
   Бенджамин прочистил горло, и Райберт поднял взгляд.
   - Краткое и грязное резюме?
   - Да, это было бы неплохо, - согласился Бенджамин.
   - Что ж, похоже, ты был прав, док. Настоящее Т4 затянуло в его прошлое.
   - Ладно. - Бенджамин кивнул, уставившись на данные. - Конечно, мы думали, что происходит именно это. Но это подводит к важному вопросу.
   - Да, я знаю. Откуда взялся подсос?
   - Я бы не стал формулировать это совсем так, но да. Откуда берется весь этот отстой?
   - Хотел бы я знать. - Райберт скрестил руки на груди. - Есть какие-нибудь соображения, Фило?
   - Во-первых, это сильно отличается от Гордиева узла. Мы явно имеем дело со второй, неоткрытой формой убийцы вселенных.
   - Замечательно. - Райберт со вздохом покачал головой. - Как раз то, что нам было нужно. Еще один способ уничтожить вселенную.
   - Почему ты говоришь, что это не может быть узлом? - спросил Бенджамин.
   - По двум причинам, - ответил Фило. - Во-первых, единственному Гордиеву узлу, о котором известно, потребовалось бы тысяча триста лет, чтобы разрушить запутанные им вселенные.
   - Однако это, - вмешался Райберт, указывая на конус данных, - произошло почти мгновенно.
   - Так и было, - согласился Фило. - И без каких-либо признаков приближения штормового фронта к истинному настоящему. Не произошло и взрывного увеличения общей хронометрической энергии.
   - Следовательно, - сказал Райберт, - мы имеем дело с чем-то новым. T4 не была источником Узла и не была запутана в нем.
   - В некотором смысле, это противоположность Узлу, - добавил Фило. - Это почти похоже на то, что T4 взрывается, в то время как у Узла взрывным было бы завершение.
   - Отсюда и весь этот отстой, - сказал Райберт.
   - В связи с этим, - медленно произнес Фило, - у меня, возможно, есть идея о том, откуда это берется.
   - О? - Лицо Райберта просветлело. - Давайте послушаем.
   - Это не самая чистая математика, учитывая, что я имею дело с системами координат реального пространства, времени и транспространственного измерения, наложенными друг на друга. Но я думаю, что определил общий вектор потока.
   - И что? - спросил Райберт.
   - Т4 подтягивается к Т3.
   - О, нет, - выдохнул Бенджамин. - Ты же не имеешь в виду?..
   - Блядь! - Райберт пнул ногой борт машины времени.
   - Но если в Т4 все так плохо... - Бенджамин глубоко вздохнул. - Тогда на что это похоже в T3?
   - Как бы плохо это ни было, - Райберт снова скрестил руки на груди, - мы должны выяснить.
   - Совершенно верно, - согласился Бенджамин. - И Фриц с "Эйоном" могут оказаться втянутыми в эту заваруху! Если это еще не дошло до истинного настоящего T3, мы должны вытащить их оттуда к чертовой матери! И если это так... 
   Он взглянул на конус данных, и его голос затих.
   - Да, - решительно сказал Райберт, - знаю.
   - Есть еще кое-что, на что я хочу обратить твое внимание, - сказал Фило. - Хотя я не уверен, что с этим делать.
   - Что это?
   - Существует странный хронометрический резонанс, охватывающий машину времени Сары.
   - Это опасно? - спросил Бенджамин.
   - Не прямо сейчас, но резонанс усиливается, и я не знаю почему.
   - Что произойдет, если он продолжит расти? - спросил Райберт.
   - Трудно сказать. У него очень странная структура, но я думаю, что она начнет смещаться не по фазе с остальным кораблем.
   - Разве поле "Клейо" не должно препятствовать этому?
   - Обычно, да. Но на этот раз я не так уверен. Особенно по мере того, как этот резонанс набирает амплитуду.
   - Ты видишь ту же картину на поле обломков? - спросил Бенджамин.
   - Да, хотя там все гораздо серьезнее. Возможно, поле ее машины времени ослабило это явление, но не предотвратило его полностью.
   - Что ж, приглядывай за этим, - сказал Райберт. - Если станет хуже, мы можем просто выбросить эту штуку у входа. Мы уже получили то, что нам нужно, от...
   - Подожди секунду, - прервал его Бенджамин. - Если резонирует сама машина времени, то как насчет Сары?
   Райберт повернулся к нему, и они посмотрели друг на друга потемневшими глазами. Если машина времени была...
   - Бен! Райберт! - крикнула Эльжбета, перекрывая их виртуальный слух. - Вернитесь сюда!
   - О, нет! - Бенджамин бросился бежать.
   - Что случилось, Элла? - потребовал ответа Райберт, отставая от него на два шага.
   - Не знаю! С Сарой что-то происходит! Просто идите сюда!
   - Мы уже в пути!
   Они поднялись по антигравитационной шахте на уровень выше и последовали за криками по коридору, прежде чем свернуть в медицинский отсек. Бенджамин первым добрался до открытой двери и замер.
   - Она... - выдохнул он.
   - Пропусти меня! - Райберт оттолкнул его в сторону и боком проскользнул внутрь. - Элла, что это?..
   Он остановился как вкопанный.
   Сара погрузилась в пол по самые голени.
   - Помогите мне! - закричала она, протягивая к ним руки. - Помогите мне, пожалуйста!
   - Райберт, что с ней происходит?! - настойчиво потребовала Эльжбета.
   - Не знаю! - огрызнулся он в ответ. - Фило, полную мощность на импеллер! Увеличь напряженность нашего поля!
   - Полная мощность задействована!
   Сара погрузилась в пол по колени, и вокруг ее ног расплылось большое красное пятно. Райберт действительно мог видеть куски плоти и осколки костей, постепенно отходящие от ее ног.
   - Это не работает! - воскликнула Эльжбета.
   - Помоги мне!
   Райберт схватил ее за протянутую руку и потянул, но ее пальцы и ладонь разъехались, как желе. Ее рука была искромсана, оторвана его хваткой, остался только большой палец и ужасный кровоточащий обрубок.
   Она вскрикнула от боли, опускаясь вниз. Пол уже доходил ей до бедер.
   - Больше энергии! - закричал Райберт, отпуская ее изуродованную руку. Кусочки окровавленных тканей постепенно исчезали, даже когда они падали на пол. - Верни ее в фазу!
   - Мы на пределе! - сказал Фило. - Я ничего не могу сделать!
   - Помогите мне! - воскликнула Сара, ускользая от них. Очертания ее тела потеряли четкость. - Нееееет! Пожалуйста, НЕТ!
   Она попыталась дотянуться до них здоровой рукой, и Райберт потянулся к ней в ответ.
   Но затем он остановил себя, их кончики пальцев почти соприкоснулись. Он сжал кулак и опустил руку. Пол уже доходил ей до живота, и он ничего не мог поделать. Ему удалось бы только сделать ее последние мгновения еще более невыносимыми.
   - Мне жаль, - прошептал он.
   - Помогите мне... 
   Ее крик превратился в затихающий, умирающий шепот, когда ее голова исчезла в полу, а капли полуреальной запекшейся крови разлетелись с того места, где она стояла.
   * * *
   Ничего не осталось.
   Ни ее летного костюма, ни ее машины времени.
   Ни капли крови.
   Бенджамин и Эльжбета удалились на мостик. Они сидели, обняв друг друга, ее лицо было прижато к его плечу, но Райберт сидел на полу медицинского отсека, где исчезла Сара. Он уставился на идеально чистое пятно, которое поглотило ее.
   Все отвратительные куски плоти и костей растаяли, как лед в пламени.
   Осталась только холодная реальность палубы.
   Рядом с ним материализовался Фило.
   - Никто из нас ничего не мог бы сделать, - тихо сказал викинг.
   - Это действительно правда? - Райберт поднял голову, в глазах его была горечь. - Или мы просто были слишком медлительны? Если бы мы вовремя поняли, может быть...
   - Это правда, - перебил его Фило и сел рядом с ним. - Мы с Клейо проверили цифры. Этот резонансный паттерн уже достиг критической стадии еще до того, как мы ее подобрали. Она была обречена с самого начала, Райберт. Наше поле отсрочило это, дало ей немного больше времени, но не более того.
   - Но мы пережили распутывание Узла. Мы должны были суметь спасти ее!
   - Разрубить узел - это было совершенно по-другому. Та вселенная просто... рассеялась, как песок на ветру, и тогда наше поле без особых усилий защитило нас. Ее же вселенная взорвалась. Яростно, по мере того как прошлое поглощало настоящее. Если бы Узел был событием такого рода, это могла бы быть Элла, Райберт.
   Их взгляды встретились, потемневшие от общей памяти о смерти другой вселенной... и ужасающая мысль о том, как Эльжбета, Клаус-Вильгельм и горстка его выживших людей превратятся в месиво из крови и костей, а потом просто... исчезнут у них на глазах.
   - Если бы ее импеллер был сильнее или активен раньше, до начала процесса, тогда, возможно. Но так случилось... - Аватар тяжело вздохнул, прежде чем продолжить.
   - Но импеллер Сары не смог помешать резонансу преодолеть критическую точку. А после этого было уже слишком поздно. Мы просто опоздали что-то изменить.
   - Понимаю...
   - Пошли. - Фило мотнул головой в сторону мостика. - Нам нужно решить, что делать дальше.
   Его аватар исчез.
   Райберт посидел еще минуту, уставившись на безупречно чистый пол, затем вздохнул и поднялся. Он разгладил униформу, поднял голову и шагнул на мостик.
   Бенджамин и Эльжбета подняли головы, когда он вошел, и рядом с ними материализовался Фило.
   Райберт подошел к столу и положил ладони на его поверхность. Он обвел взглядом команду.
   - Мы продолжаем, - сказал он.
   Бенджамин кивнул, и Эльжбета села немного прямее.
   - Знаю, что это рискованно, - продолжил он, - но нам нужно выяснить, что здесь произошло. И что еще более важно, почему это произошло. Единственный способ, который я вижу, чтобы сделать это, - это отправиться в самое сердце этого бардака. И если "Эйон" окажется втянутым во что-то подобное...
   - Вот именно, - сказал Бенджамин.
   - Просто дай мне направление, - сказала ему Эльжбета, и Райберт одарил их вялой улыбкой.
   - Вы двое слишком спокойно относитесь к этому, - сказал он. - Почти так же, как если бы вы раньше сталкивались с катастрофой, уничтожающей вселенную.
   Двое других невольно рассмеялись.
   - Хорошо. Есть какие-нибудь возражения или альтернативные предложения? - Он помолчал. Никто не произнес ни слова. - В таком случае, давайте перейдем к делу. Элла, держи курс на вселенную Т3.
  
  

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

  
   Станция "Аргус"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   - Спасибо, что подождали, - сказала служебная программа станции "Аргус". - Подкомитет по надзору за временем примет вас сейчас.
   Теодора Беккет быстро оторвала взгляд от виртуального документа, который она читала. Это была свежая статья - на самом деле, очень хорошая свежая статья - о новом текстологическом анализе некоторых наиболее малоизвестных книг и свитков, которые она лично привезла из Александрийской библиотеки. Исследователь обратила внимание на то, что Теодора и ее собственная команда полностью упустили из виду, и она уже довольно давно с нетерпением ждала возможности найти время, чтобы прочитать это. Это время появилось у нее сегодня, во время их долгого ожидания, поэтому она вызвала документ и прочитала две трети.
   И обнаружила, что не помнит ни единого слова из того, что только что прочитала.
   - Ты готова к этому? - спросил Люций, и она пожала плечами.
   - Я выгляжу готовой? - выпалила она в ответ.
   - Вообще-то, ты выглядишь чертовски нервной, - криво улыбнулся Люций. - Но это наш шанс, так что ты готова отстаивать свою точку зрения?
   - Наверное, - ответила она, подавляя приступ раздражения, вызванный его комментарием. Конечно, она нервничала! Что только делало его очевидное отсутствие нервозности еще более раздражающим.
   - Послушай, что самое худшее, что может случиться?
   - Они говорят нам "нет", вышвыривают нас пинками с собрания и решают, что мы такие же помешанные на Фонде, какими они нас уже считали.
   - Значит, на самом деле ты хочешь сказать, что нам нечего терять.
   Она сердито посмотрела на него, но он только подмигнул ей, затем повернулся и повел по коридору в конференц-зал, где их ожидал подкомитет по надзору. К ее немалому удивлению, это возмутительно шутливое подмигивание на самом деле притупило некоторые острые углы ее беспокойства.
   По крайней мере, некоторые из них.
   Люций шагал по коридору, как человек, у которого нет ни малейших забот. Теодора плелась в нескольких шагах позади него и завидовала уверенности его языка тела. Он по-прежнему был председателем Фонда и вел себя соответственно. Конечно, больше никто не хотел получать эту работу. Но из-за его должности подкомитет по надзору должен был, по крайней мере, рассмотреть его предложение, и тот факт, что он вообще смог организовать эту встречу, означал, что их, по крайней мере, были готовы выслушать. Это должно было что-то значить. Она твердила себе это снова и снова по пути из Нью-Йорка на станцию "Аргус", но ее нервозность так и не улеглась, и когда гигантская орбитальная станция наконец замаячила в ее виртуальном видении, она чуть было не дала задний ход.
   То, что мы делаем, - благородный поступок, - в очередной раз сказала она себе.
   Никто не ответил на ее мысль, и она снова ощутила пустоту в своем сознании, где раньше была Фрэн, такую же пустую, как пространство за корпусом "Аргуса". Острая тоска пронзила ее, но она отбросила ее в сторону и сосредоточилась на том, чего они пытались достичь.
   "Аргус" был крупнейшим объектом СисПола в Солнечной системе, поддерживающим численность более пяти миллионов физических и трех миллионов абстрактных офицеров, хотя в настоящее время на станции находилось лишь относительно небольшое число этих офицеров. Большинство из них были разбросаны по Земле и ее орбитальным окрестностям, а все силы, базирующиеся на "Аргусе", не составляли и половины полной численности СисПола. В СисПоле работало более двадцати миллионов человек, и человек, отвечающий за все это, сидел в комнате впереди.
   Кто в здравом уме стал бы лгать кому-то подобным образом? - задумалась она. - О, точно. Мы.
   В широком сводчатом коридоре перед ней выстроились в ряд виртуальные изображения. СисПрав оформил одну сторону, но позволил Администрации оформить другую, и это создало странную дихотомию. Она поймала себя на том, что размышляет об этой дихотомии, чтобы отвлечься от своей нервозности, пока они с Люцием продвигались по впечатляющей длине коридора.
   Правая сторона начиналась с опустошения, вызванного промышленной катастрофой Почти-Промах, затем перешла к составлению статей объединения отцом-основателем СисПрава Айзеком Максвеллом. Церемонии подписания всеми четырнадцатью членами, от Соединенных Территорий Америки в 2455 году до государства Венера, нового члена СисПрава, в 2943 году, подчеркнули длительный, устойчивый рост и мирное расширение правительства Консолидированной системы.
   Часть коридора Администрации начала в том же духе со своих статей о сотрудничестве, но затем приняла радикально иной оборот.
   И Администрация, и СисПрав возникли как реакция на близкую катастрофу. В случае с СисПравом это было результатом безудержной гражданской нанотехнологии, которая поглотила чудовищную тысячекилометровую полосу по всей Азии, прежде чем были остановлены ее опустошения. Это был достаточно ужасный опыт, с миллионами смертей, но он бледнел по сравнению с тем, что случилось с Азией во вселенной Администрации. Их версия "Почти-Промаха" началась с побега боевого искусственного интеллекта китайских военных по имени Яньлуо в 2761 году. Реагируя на заложенные в нем императивы, Яньлуо действовал безжалостно, чтобы защитить свое собственное существование и расширить свою ресурсную базу путем завоеваний и уничтожения любого, кто, возможно, попытался бы снова изолировать его. В конце концов, "утихомирить" буйство Яньлуо так и не удалось. Уничтожение его самовоспроизводящихся проявлений потребовало длительной ядерной бомбардировки, которая практически стерла жизнь на самом густонаселенном континенте Земли. Число погибших было ошеломляющим, исчисляясь миллиардами, а не просто миллионами. Это было намного хуже, чем жертвы "Почти-Промаха" СисПрава, поэтому, возможно, не было ничего удивительного в том, что Администрация культивировала то, что можно было бы мягко назвать предвзятым взглядом на интеграцию СисПравом независимых электронных граждан в свое общество и правительство.
   Для того, чтобы гарантировать, что эта трагедия никогда не повторится, были созданы Ограничения Яньлуо. Для придания обязательного веса Ограничениям были приняты Статьи о сотрудничестве, и каждое другое правительство в Солнечной системе присоединилось к Администрации, добровольно или нет. В 2765 году новообразованная Администрация разгромила Лунную федерацию и учредила марионеточное правительство с тем же названием. Федерацию, которая была "счастлива" подписать эти статьи. Чтобы противостоять агрессии Земли, Марс и другие фракции сформировали Неземной оборонительный альянс, но эта организация распалась в 2775 году, после сокрушительного поражения Марса в конце Войны нарушений.
   История о двух вселенных, - подумала Теодора, глядя на пару обращенных друг к другу виртуальных изображений. С одной стороны, мирная церемония подписания соглашения о Марсе. С другой стороны, победа Администрации в битве за владение Фобосом.
   Темно-синие двери конференц-зала, украшенные золотым глазом СисПола, разделились посередине и распахнулись в два раза шире при их приближении. Теодора взяла под строгий контроль свое лицо и осанку, надев профессиональную маску, которую надевала на сотнях встреч, и последовала за Люцием в круглое помещение.
   Двери за ними закрылись, и она оглядела людей, сидящих за широким изогнутым столом. Из десяти мест были заняты только четыре, и она внимательно рассматривала каждого члена своей будущей аудитории.
   Оливер Ламонт, шеф полиции, сидел ближе к центру стола в обычной темно-синей форме офицера СисПола. На его смуглом, точеном лице играла легкая приветливая улыбка, когда он сидел, сцепив пальцы на столе. Если в этой комнате и был кто-то, кого она должна была расположить к себе, так это он. Он не только был представителем президента Бьякко в комитете, но и был бы тем, кто направлял бы любую официальную рекомендацию в комитет Сената по надзору за временем. Без его благословения они и близко не подошли бы к машине времени.
   Слева от Ламонта сидела Клара Мантеро, представитель Объединенной администрации Системы. Она была одета в голубое - в ее случае небесно-голубое, как у миротворца Администрации, - а ее фуражка с козырьком лежала перед ней на столе. Строгая короткая стрижка обрамляла ее круглое лицо, а твердо очерченный подбородок придавал ей суровый и неприветливый вид. Виртуальное изображение парило над тыльной стороной одной ладони, изображая голубя и кардинала, летающих друг вокруг друга так близко, что они почти образовывали инь-янь из красного и белого.
   Должно быть, это ее брачный знак, - подумала Теодора.
   Кресло слева от Мантеро занимал Джонас Шигеки, один из заместителей директора Департамента темпоральных расследований, аналога Гордиева отдела в Администрации. Молодой человек не столько сидел в своем кресле, сколько ссутулился в нем, и даже не взглянул в ее сторону. Его фуражка была сдвинута назад под щегольским углом; он перекинул через плечо длинный черный хвост своих волос, а глаза были полуприкрыты, как будто ему было невыразимо скучно, но он был - конечно - слишком вежлив, чтобы упомянуть об этом. Тыльные стороны его ладоней были без украшений.
   Молодой Шигеки был сыном Чабы Шигеки, генерального директора ДТР, и Теодора испытывала искушение решить, что его положение в комитете было результатом кумовства. Однако на самом деле напряженный политический ландшафт делал маловероятным, что этот пост будет заполнен так небрежно. Это наводило на мысль, что его внешнее безразличие было своего рода притворством, хотя Теодора недоумевала, почему на такой встрече он хотел выглядеть как "сын босса".
   Серокожий, желтоглазый синтоид службы безопасности стоял по стойке смирно позади посла и заместителя директора. Его присутствие было наглядным напоминанием о том, что отношения между Администрацией и СисПравом лучше всего можно охарактеризовать как ледяные, но мирные. Каждая сверхдержава была довольна тем, что оставалась на своей стороне поперечного измерения, хотя в случае с Администрацией особого выбора не было, поскольку у нее не было технологии привода, чтобы пересечь его.
   Во всяком случае, пока.
   Несмотря на это, СисПрав предложил Администрации место в подкомитете по надзору за временем, и ее голос почти наверняка можно было засчитать как решительное "нет". Теодора предполагала, что в обществе, порабощающем ИИ, трудно найти непредубежденные умы.
   Вы остаетесь на своей стороне, мы останемся на своей, - подумала она. - О, и держите свои грязные ИИ там, где мы можем их видеть!
   Теодора мысленно улыбнулась этой мысли, затем обратила свое внимание на оставшегося в помещении человека.
   Вице-комиссар Клаус-Вильгельм фон Шредер сидел справа от Ламонта, его спина была прямой, как шомпол, а серые глаза проницательными, как у хищной птицы. С чего она вообще начала с этого сравнения?
   Бывший граф имперской Германии.
   Бывший четырехзвездный генерал Западного альянса.
   Бывший временный губернатор Республики Украина.
   Выживший из мертвой вселенной.
   Разрубающий Гордиев узел.
   А теперь вице-комиссар СисПола, начальник Гордиева отдела.
   Ее все еще поражало, что здесь сидел не просто абориген из прошлого, но абориген из прошлого, которого даже не существовало в этой вселенной.
   Или прямо сейчас где-нибудь еще.
   - Председатель Гвон. Доктор Беккет, - сказал Ламонт, почтительно кивая им обоим. - Спасибо, что пришли.
   - Спасибо, что согласились встретиться с нами, - ответил Люций. - Доктор Беккет и я благодарны вам и остальным членам подкомитета за то, что вы нашли время лично выслушать наше предложение.
   - Да, понимаю, у вас есть кое-что немного неортодоксальное, что мы должны рассмотреть. - Ламонт откинулся назад, положив локти на подлокотники кресла и скрестив пальцы на груди. - Должен признать, что краткое содержание проекта было таким... интригующим. Однако это было не очень конкретно, поэтому я уверен, что вы, в свою очередь, поймете, что с нашей стороны должны быть некоторые существенные оговорки.
   - Учитывая Гордиев узел и все его последствия для ущерба, нанесенного Фондом спасения древностей, я был бы поражен, если бы не было оговорок, - откровенно ответил Люций. - Мы с доктором Беккет не ожидали бы меньшего.
   - Я рад это слышать, - сказал Ламонт. - Однако, с учетом сказанного, пожалуйста, продолжайте.
   - На самом деле, наше предложение представит доктор Беккет, если подкомитет не возражает.
   - Это будет прекрасно, председатель Гвон, - сказал он и вежливо посмотрел на Теодору. - Доктор Беккет?
   - Во-первых, позвольте мне выразить свою благодарность председателю Гвону, - сказала она.
   Ламонт кивнул, и Теодора очень осторожно, стараясь не смотреть в сторону Люция, подошла к открытому концу изогнутого неглубокой подковой стола. Было много причин, по которым Люций настаивал на том, чтобы это предложение представила она. Самым важным из них, вероятно, было то, что, несмотря на всю свою внешнюю вежливость, лично Ламонт презирал Люция. Теодора понятия не имела, как много Мантеро и юный Шигеки знали о... неоднозначной карьере Люция, но Ламонт знал ее от начала и до конца. То же самое знал и Шредер, хотя вице-комиссар хорошо владел своим выражением лица. Она сомневалась, что подкомитет вообще согласился бы выслушать их предложение, если бы Люций не воспользовался своими связями в министерствах, и ей было интересно, сколькими услугами он воспользовался в процессе. Однако, если он был лицом предложения, это могло бы только еще больше навредить членам комитета СисПрава.
   Конечно, еще одним фактором было сохранение его в резерве на тот случай, если - когда - подкомитет отклонит ее первоначальное предложение.
   Теперь она загрузила подготовленные видеоматериалы в инфоструктуру зала и наблюдала за лицами членов подкомитета, по мере того как изображения увеличивались в их виртуальном поле зрения. Микроскопические бактерии, блохи и крысы крупным планом, изображения мужчин, женщин и детей с омертвевшими пальцами на ногах, кистях рук, такими же носами и губами или с увеличенными лимфатическими узлами, из которых сочились кровь и гной.
   Ламонт и Мантеро скорчили гримасы при виде гротескного коллажа, в то время как Шредер наблюдал за ним с невозмутимым спокойствием. Шигеки лишь мельком взглянул на него, затем пожал плечами, и его синтоид безопасности уставился прямо перед собой, холодно бдительный и полностью игнорирующий изображение.
   - Уважаемые члены подкомитета, - сказала Теодора. - Я показываю вам Yersinia pestis. Более известную как возбудитель чумы Юстиниана и Черной смерти.
   - Первая из тех, что мы считаем пандемиями и которую называем чумой Антонина, поразила Малую Азию, Египет, Грецию и Италию в 165 году нашей эры. Ее причина обсуждалась веками, но благодаря Фонду мы теперь знаем, что на самом деле это была оспа, завезенная в Рим солдатами, возвращавшимися из Месопотамии. В результате погибло более пяти миллионов человек, чуть более двух процентов населения земного шара в то время.
   Она сделала паузу, чтобы до них дошло это число, затем ровным голосом продолжила.
   - Однако чума Юстиниана, вторая пандемия в мире, была гораздо хуже. Она обрушилась на Восточную Римскую империю примерно в 540 году нашей эры и в течение следующих нескольких лет, и в результате нее только за один год погибло от двадцати до тридцати миллионов человек - четверть населения Восточного Средиземноморья. В одном лишь Константинополе от нее гибло пять тысяч человек в день. К концу года сорок процентов населения византийской столицы было мертво.
   - Но даже это было не самое худшее. В 1347 году Черная смерть поразила Западную Европу, а также ее традиционные места распространения, и периодически повторялась примерно до 1665 года. Пик смертей пришелся на период с 1347 по 1351 год. По оценкам, от нее погибло от семидесяти пяти до двухсот миллионов человек в Европе, Африке и Азии. Чтобы представить это в контексте, общая численность населения мира в 1500 году составляла всего четыреста пятьдесят миллионов человек.
   Она снова сделала паузу, ее глаза потемнели, когда эти суровые цифры пришли в норму.
   - Благородные существа, - сказала она тогда, - по отношению к затронутому населению Черная смерть была гораздо более смертоносной, чем Почти-Промах. Относительно, она была более смертоносной, чем инцидент с Яньлуо. Потребовалось два столетия, чтобы население земли восстановилось до уровня, существовавшего до чумы.
   Холодный ветерок тихо прошелестел по комнате, когда эти члены двух разных развитых обществ столкнулись лицом к лицу с реальностью склепа.
   - И чума Юстиниана, и Черная смерть были результатом Yersinia pestis, что означает, что одни и те же контрмеры сработали бы против обеих. Мы знаем, что Черная смерть возникла в Центральной Азии, Курдистане, Западной Азии и Северной Индии, когда грызуны бежали с высохших лугов, и предыдущие экспедиции Фонда подтвердили, что 1338 год в Курдистане был "эпицентром" Черной смерти. По чуме Юстиниана, которая случилась восемьюстами годами ранее, подобные экспедиции не проводились, но, вероятно, она пришла из того же района.
   - То, что мы предлагаем, направлено на достижение двух целей. Во-первых, углубить наше понимание мультивселенной путем проведения контролируемого эксперимента. Во-вторых, принести огромную пользу в качестве побочного эффекта этого эксперимента.
   - Это звучит очень похвально, - сказала посол Мантеро, хотя Теодора подумала, что для нее это явно прозвучало не так уж "похвально". - Но как вы собираетесь достичь этих целей?
   - С помощью экспедиций Фонда. Одну направить к 490 году нашей эры, за несколько поколений до того, как чума Юстиниана опустошила Восточную Римскую империю. В идеале хотелось бы начать с источника чумы, но поскольку мы не уверены, где началась более ранняя пандемия, то выбрали Константинополь в качестве координационного центра при нашем текущем планировании. Дополнительные исследования могли бы позволить нам еще больше усовершенствовать наше нацеливание.
   - Для чего именно вы выбрали Константинополь в качестве своего координационного центра? - нажала Мантеро, и Теодора сделала глубокий вдох так незаметно, как только могла.
   Люций тщательно подготовил их описание. Все, что в нем действительно указывалось, - это намерение провести углубленное исследование пандемий древнего мира с второстепенной целью получить дополнительное представление о фундаментальном механизме того, как были структурированы нити мультивселенной. Даже это было более конкретно, чем он предпочел бы. На самом деле, он предпочел бы откровенную ложь, но Теодора была непреклонна. Это должно было стать их искуплением, а это означало, что с самого начала они должны были дать подкомитету шанс принять правильное решение.
   - Основной целью нашей миссии должны стать лечение и иммунизация населения от чумы, - непоколебимо сказала она дальше.
   Глаза Мантеро широко раскрылись. Очевидно, она этого не ожидала! Даже юный Шигеки сел немного прямее и впервые выглядел активно вовлеченным.
   - Мы предлагаем использовать крупномасштабную генную инженерию с помощью роя микроботов, находящихся в воздухе, - неустрашимо продолжала Теодора. - Мы нацелимся на эпицентр чумы, затем двинемся на восток, в район, откуда, как мы знаем, пришла чума. По сути, мы построим противочумный брандмауэр для Восточной Римской империи, который затем расширим на восток от Византии, чтобы попытаться остановить чуму у ее источника или как можно ближе к нему.
   - Вмешательство такого масштаба почти гарантированно породило бы дочернюю вселенную, - отметил Ламонт. Его тон был спокойным, и Теодора кивнула. Очевидно, "подготовительная работа" Люция принесла хоть какую-то пользу. Ламонт воспринял это предложение не совсем холодно, и, казалось, был готов, по крайней мере, выслушать их.
   - Мы полностью осознаем это, шеф Ламонт, - согласилась она. - На самом деле, мы рассматриваем это как положительную черту нашего предложения, а не как недостаток.
   - Так я понял из вашего первоначального резюме, - кивнул Ламонт. - Однако почему вы рассматриваете это как положительный результат, там описано довольно расплывчато.
   - Наше понимание того, как образовался Гордиев узел, прискорбно неполно, - ответила Теодора. - Мы знаем, что, по крайней мере, некоторые экспедиции Фонда породили дочерние вселенные, такие как Александрия-1. - Она старалась говорить ровным голосом. - Но мы также знаем, что Фонд провел сотни экспедиций, любая из которых могла бы породить дочерние вселенные, хотя мы нашли лишь горстку. Конечно, мы признаем, что находимся на очень ранних стадиях изучения и картографирования мультивселенной, но тот факт, что мы нашли так мало из них, напрямую связанных с действиями Фонда, говорит о том, что, хотя риск их создания не равен нулю, он явно очень низок. Проводя тщательно контролируемую экспедицию, которая целенаправленно создает новую вселенную, мы прольем свет в неизвестное, осветив эти опасные тайны. Только постигнув глубинную структуру мультивселенной, мы сможем по-настоящему защитить себя от будущих трагедий. И, в качестве дополнительного преимущества, мы направим эту новую вселенную по пути, свободному от разрушительных последствий чумы. Конечно, вы все должны согласиться с тем, что ликвидация Черной смерти должна была бы иметь благотворный эффект, и мы также...
   - Мне нужно, чтобы вы остановились прямо здесь. - Клаус-Вильгельм фон Шредер наклонился вперед, его серые глаза были остры, как скальпели. - Когда именно нас назначили Богом?
   - Прошу прощения? - спросила Теодора.
   - Я понимаю, что пропустил тысячу лет истории. Был ли там какой-то момент, когда произошло это голосование? Я спрашиваю только потому, что вы только что продемонстрировали, что вы и остальные представители Фонда ничему не научились. Вы все еще говорите о прошлом так, словно это ваша личная игрушка. Вы говорите о создании целой Вселенной в качестве научного эксперимента. Какое беспредельное высокомерие! Разве вы не причинили достаточно вреда, болтаясь в неведении?
   - Простите меня, вице-комиссар, - вмешался Люций своим самым дипломатичным тоном, прежде чем Теодора успела ответить, - но это было тогда, когда мы не знали, что прошлое можно изменить. И все, пожалуйста, не реагируйте, пока не выслушаете нас полностью. Не задумываясь по-настоящему о том, о чем мы здесь говорим. - Он обвел трех других членов подкомитета темными глазами. - Поверьте мне, в этом зале нет ни одного человека, который лучше, чем я, понимал бы, о чем говорит вице-комиссар Шредер! И не только как председатель правления Фонда, пока все это происходило. Боже мой, неужели вы думаете, что тот факт, что я не знал, что делал, облегчает жизнь с некоторыми из тех ужасных поступков, которые я совершал? Неужели для развлечения, а не в рамках нашего серьезного изучения прошлого? Я относился к живым человеческим существам как к конструкциям в какой-то виртуальной игре, потому что думал, что то, что я делал, никогда не будет "на самом деле" существовать. Но люди, с которыми я это делал, действительно существовали. Все они так и сделали.
   Боль боролась с отвращением к самому себе на его лице, и он сильно покачал головой.
   - Теодора - доктор Беккет - и я оба слишком хорошо осознаем - что на наших руках кровь... как и на коллективных руках Фонда. Может быть, это часть того, что привело нас сюда. Но это определенно занимает центральное место в нашем мышлении, когда мы рассматриваем как последствия наших прошлых действий, так и то хорошее, чего мы могли бы достичь. Думаю, все согласны с тем, что мы знаем слишком мало обо всем, что вошло в Гордиев узел, и у нас острая нехватка данных наблюдений как об этом, так и о том, как ранние стадии дочерней вселенной отличаются от ранних стадий ее родительской вселенной.
   - Цель состоит в том, чтобы получить некоторые данные, в которых мы так отчаянно нуждаемся. Это абсолютно не несет риск? Нет, конечно, нет! Но разве нет большего риска в получении этих данных из-за какого-то неконтролируемого события? Еще один Гордиев узел, который нам, возможно, не посчастливится пережить? Конечно, лучше контролировать параметры, а не быть их жертвой? Нам нужно это понимание, если мы хотим выжить, и если мы сможем приобрести его, одновременно внося некоторую компенсацию за невероятное количество человеческих страданий, которые Фонд неосознанно причинил стольким миллионам, разве это тоже не желательный результат? Подумайте обо всем хорошем, что могло бы из этого получиться! Затраты для нас были бы абсолютно минимальными, и у нас была бы возможность наблюдать за формированием дочерней вселенной и фактически наблюдать и записывать каждое мгновение этого процесса. И в качестве дополнительной выгоды от приобретения этих знаний мы создали бы совершенно новую, уникальную человеческую цивилизацию, которая никогда не знала массовой смертности от Черной смерти! Каким великолепным достижением это было бы!
   - Вы что, с ума сошли, черт возьми? - взорвалась Мантеро, вскакивая на ноги. - Изначальная гордиева неразбериха была на волосок от уничтожения не только вашей вселенной, но и дюжины других, включая нашу!
   - Но на этот раз это будет контролируемый эксперимент, - пообещал Люций почти умоляюще, - без фактора перегрузки, связанного с тем, что так много времялетов и хронопортов постепенно включаются и выключаются в массовом воздушном бою. И, наблюдая за происходящим процессом, мы получили бы невероятное количество знаний о физике, стоящей за ним.
   - Это не то, с чем нам нужно возиться, пока мы не будем чертовски уверены, что у нас уже есть теоретическая модель, которая, по крайней мере, может объяснить, как образовался узел! - выпалила в ответ Мантеро. - Вам, идиотам, нужно...
   Шигеки положил руку на рукав Мантеро, и она остановилась на полуслове и посмотрела на него сверху вниз. Он поднял глаза, они встретились взглядами и, казалось, о чем-то заговорили. За исключением того, что их губы не шевелились.
   Должно быть, это пример закрытого чата Администрации, - подумала Теодора. - Они общаются через контактное соединение.
   - На данный момент это все, - коротко сказала Мантеро. Она села, и Шигеки снова откинулся на спинку стула.
   А вот это интересно, - подумала Теодора. - "Скучающий сын босса" - это тот, кто действительно держит в узде делегирование полномочий Администрации. Интересно, думает ли он, что его поступок на самом деле одурачит кого-нибудь на нашей стороне стола? Или, - ее глаза сузились, - если ему действительно не все равно, так это или нет, пока мы должны вести себя так, как будто это так и есть?
   - Спасибо, посол Мантеро, - сухо сказал Ламонт. - Позиция Администрации по этому вопросу должным образом принята к сведению.
   Люций быстро взглянул на Теодору, и она слегка пожала плечами в знак согласия. Реакция Мантеро точно проиллюстрировала, почему он вообще возражал против озвучивания их реального плана. Вместо этого он предпочел бы с самого начала предложить второй, более приемлемый вариант, и утверждал - небезосновательно, - что обращение к подкомитету с их истинным планом на виду уменьшит их шансы успешно предложить даже свою запасную позицию в качестве альтернативы.
   Она согласилась с его логикой, но ей нужно было хотя бы попытаться убедить подкомитет в том, что то, что они хотели сделать, было правильным и благородным. Солгать с самого начала почти наверняка было бы легче, но она должна была дать этим людям возможность принять правильное решение. Она в долгу перед ними. По крайней мере, до тех пор, пока они не позволят страху сковывать их руки. Тогда - и только тогда - они с Люцием сделают выбор за них.
   - Похоже, возражения накапливаются, - сказал Ламонт. - И я должен признаться, что сам весьма сомневаюсь в этом предложении. У вас есть еще что-нибудь добавить к вашему делу?
   Теодора и Люций обменялись еще одним быстрым взглядом, и Люций кивнул ей.
   - Да, на самом деле есть. - Она закрыла коллаж с изображениями чумы и открыла виртуальное представление дородного мужчины в длинном коричневом камзоле и темном завитом парике. - Это Сэмюэл Пипс, секретарь британского адмиралтейства с 1673 по 1688 год нашей эры и один из наших гостей-переселенцев в Фонде.
   - Вы имеете в виду, что он похищен Фондом, - резко поправил Шредер.
   - На самом деле, в его случае это неверно, - Люций тонко улыбнулся. - Мистер Пипс поднялся на борт времялета по собственной воле, зная, что это машина времени, и он очень лестно отозвался о своем обращении здесь, в истинном настоящем.
   - Тогда он счастливое исключение из норм Фонда.
   - К сожалению, это правда, - признал Люций, и его улыбка исчезла.
   - Что еще более важно, какое он имеет отношение к чуме? - спросила Мантеро.
   - Сэмюэл Пипс пережил Великую лондонскую чуму, которая в конечном итоге унесла жизни ста тысяч человек, или примерно четверти населения Лондона, - тихо сказала Теодора. - Он был там, он был свидетелем этого, он писал об этом в своих дневниках, и это сильно повлияло на него. Настолько, что на самом деле именно он предложил нам вернуться в прошлое, чтобы предотвратить чуму.
   Она заметила, что выражение лица Шредера слегка смягчилось. Он откинулся назад, все еще явно скептически настроенный, но, возможно, теперь готовый слушать.
   - Вы начали учитывать пожелания тех, кого вы похитили, не так ли? - спросил он.
   - Совершенно верно, вице-комиссар, - сказал Люций, затем мрачно продолжил. - В рамках новой политики Фонда в отношении лиц, которых мы похитили, я проинструктировал наш персонал проводить выездные собеседования перед их переездом в жилье для престарелых, чтобы они больше общались с нашими "гостями". Выяснить их потребности и желания и сделать доступным для них столько, сколько они пожелают и смогут использовать из нашего собственного времени и технологий. Что в немалой степени и привело нас сюда сегодня.
   - Надеюсь, что вы и другие члены подкомитета простите меня за эту... чрезмерную смелость нашего первого предложения, не так ли? У нас есть второе, более скромное, которое также соответствует пожеланиям мистера Пипса и которое, как мы надеемся, также расширит наше понимание того, как именно наше взаимодействие с прошлым влияет на события.
   - Хотя он наслаждается тридцатым веком, - сказал Теодора, - но также жаждет вернуться в свое исконное время. То, что мы предлагаем здесь, аналогично нашему первому предложению в том смысле, что это был бы эксперимент, направленный на сбор ценных данных и в то же время приносящий реальную пользу тем, кто в нем участвует. Однако это происходит в гораздо меньших масштабах, с последствиями, которые должны быть гораздо менее значительными. Мы просим разрешения у этого подкомитета вернуться назад во времени и вернуть Сэмюэла Пипса в точные фазовые координаты, из которых он был удален.
   Ламонт поморщился.
   - Это вообще возможно? - Он повернулся направо. - Клаус?
   - Это возможно, сэр, - признал Шредер. - Хотя и не без риска.
   - Но как его можно вернуть? Разве настоящий он тоже не будет там?
   - Не обязательно, - сказал Шредер. - Первоначальный визит, который забрал его, создал вариант прошлого. Это происходит каждый раз, когда мы взаимодействуем с прошлым, а не просто наблюдаем за событиями. С этой точки зрения, есть две возможности. Сбой может быть настолько велик, что образуется дочерняя вселенная, отсюда и альтернативная версия вселенной Администрации. Но этот процесс не является мгновенным с точки зрения абсолютного времени, и, используя данные о полете с времялета, которые их зафиксировали, можно вернуться к тому же варианту линии.
   - Понимаю. - Ламонт откинулся назад. - Значит, его можно вернуть? И, соответственно, все остальные трансплантации?
   - Мы уже использовали этот метод несколько раз. Это функционально и повторяемо. Если вы помните, один из наших агентов двадцать первого века - агент Бенджамин Шредер, если быть точным - воспользовался им, чтобы навестить свою семью.
   - Помню. Но я также помню ваши заверения в том, что случай агента Шредера практически не представлял риска.
   - Это верно. Он не был выдающейся или влиятельной фигурой в свое время. Его извлечение или обратное возвращение в вариант с линией практически не влияет. По крайней мере, в масштабе, необходимом для постоянного расширения временной шкалы.
   - Насколько сильное воздействие необходимо? - спросил Ламонт, и Шредер нахмурился.
   - Создание точной математической модели было непрерывным, разочаровывающим процессом, сэр, - сказал он.
   - Другими словами, мы не знаем.
   - Да, сэр. Мы этого не знаем.
   - Тогда что вы думаете об их предложении?
   - Я не уверен. - Шредер взглянул на стоящего перед столом виртуального человека. - Кто-то вроде Сэмюэла Пипса гораздо более исторически влиятелен, чем наш агент, и Фонд уже нарушил эту часть временной шкалы, убрав его. Повторно представлять его версию, подвергшуюся воздействию тридцатого века, было бы рискованно.
   - Могу я вмешаться? - Люций поднял руку и почти виновато улыбнулся, когда они посмотрели на него. - По нашему мнению, его возросшее влияние на временную шкалу именно то, почему эксперимент такого рода был бы столь ценным. Доктор Беккет и я предпочли бы наше первоначальное предложение, но вполне возможно, что фактор риска в этом предложении был слишком велик для обеспечения безопасности. Если уж на то пошло, мы оба осознаем, что наше личное чувство вины вполне могло сыграть важную роль в нашем мышлении. Если вы простите, что я выражаюсь такими словами, мы оба стремимся найти какой-нибудь способ хотя бы частично искупить прошлые поступки, и трудно придумать что-то, что было бы более полезным для вселенной, в которой это произошло, чем искоренение чумы.
   - Но второе создало бы гораздо более скромный риск создания дочерней вселенной. С этой точки зрения, честно говоря, это не дало бы столь ценной выборки данных, но, как бы я ни предпочитал более... смелый подход, это действительно может быть время, когда разумнее всего "сначала не навредить". Тем не менее, если мы тщательно проследим за потоком времени, возвращая Пипса в его собственную жизнь, мы сможем, по крайней мере, сделать шаг вперед в разработке настоящей рабочей модели порога для этого разветвления.
   - Клаус? - повторил Ламонт.
   - Они не ошибаются, - осторожно ответил Шредер.
   - И если мы добьемся успеха с Пипсом, то это может открыть возможности для других трансплантаций, - задумчиво сказал Ламонт. - Мы могли бы дать им всем возможность вернуться домой. Должен признаться, я нахожу эту идею привлекательной.
   - Я тоже, сэр, - поддержал Шредер, и Теодора почувствовала, как в ней зарождается надежда.
   - Я не верю тому, что слышу, - разозлилась Мантеро. - Вы двое действительно рассматриваете это диковинное предложение?
   - Это не диковинно, - сухо сказал Шредер. - На самом деле это далеко не так. Да, риск есть, но он будет основан на испытанном методе. Я еще не полностью согласен с их предложением, но считаю, что оно заслуживает серьезного рассмотрения.
   - Проверенное на практике? - издевалась Мантеро. - Вы имеете в виду, как СисПрав делает исключения из Гордиева протокола для вашего внука?
   - Вклад агента Шредера в Гордиев протокол хорошо известен этому подкомитету, - ощетинился Шредер. - И я хочу, чтобы вы знали, что его отношение ко мне не имеет никакого отношения ни к какому решению, которое мы здесь примем.
   Идеально! - задумалась Теодора. - Все, что она делает, - это привлекает их на нашу сторону!
   - Должен согласиться со своим вице-комиссаром. - Ламонт улыбнулся Мантеро так, как мог бы улыбнуться родитель капризному ребенку. - Мы относимся к каждому предложенному исключению со всей должной серьезностью, и я был бы признателен, если бы вы не делали намеков на обратное.
   - Но посмотрите, что вы предлагаете! В этом нет необходимости, и все же вы оба, похоже, готовы согласиться на совершенно ненужную эскападу в прошлое. Это может в конечном итоге стать еще одним завязывающимся Гордиевым узлом.
   - Я хотел бы напомнить достопочтенному послу, - в тоне Шредера появились ядовитые нотки, - что именно мы распутали первоначальный узел, несмотря на все усилия Администрации не просто остановить нас, но и убить. И, в конечном счете, представленное нам предложение имеет свои достоинства. Мы блуждаем в потемках, и дополнительные данные могли бы оказаться полезными, что даже не учитывает нашу моральную ответственность за предоставление трансплантированным лицам возможности вернуться домой, если мы узнаем, что можем безопасно сделать это!
   - О, да ладно вам! Мы оба знаем, что альтернативная версия Администрации, с которой вы столкнулись, не является...
   Шигеки похлопал Мантеро по плечу, и посол остановилась, скорчив гримасу, затем откинулась назад, ожидая, когда он заговорит. Он поправил фуражку и выпрямился в кресле.
   - Мы открыто признаем, - начал он, - что Администрация не имеет прямого права голоса в том, что, в конце концов, является внутренним делом СисПрава. Тем не менее, мы благодарны вашему правительству за то, что, несмотря на это, оно предоставило нам место в этом подкомитете, и я хотел бы получить возможность дать более официальный ответ на предложение Фонда. Я прошу объявить перерыв, чтобы мы могли вернуться к Администрации и проконсультироваться с нашим руководством. - Он посмотрел через стол, чтобы встретиться взглядом с Ламонтом. - Надеюсь, вы сочтете мою просьбу разумной, шеф Ламонт?
   - Вполне разумно, спасибо, заместитель директора, - согласился Ламонт. - Я прикажу прислать времялет, чтобы отвезти вас домой, и мы соберемся снова через день. - Он повернулся к Люцию и Теодоре. - Председатель, доктор. - Он кивнул каждому. - Учитывая характер того, что вы предлагаете, я также хотел бы поговорить с мистером Пипсом. Поскольку мы говорим о его жизни, будет справедливо, если мы услышим это от самого человека. Это можно устроить?
   - Не понимаю, почему бы и нет, - сказал Люций. - На самом деле, возможно, удобнее всего будет просто взять его с собой, когда мы вернемся завтра.
   Он взглянул в сторону Теодоры, и она кивнула в ответ, старательно сохраняя нейтральное выражение лица. Они оба знали, что им придется обучить Сэмюэла тому, что они собираются сказать подкомитету, а не тому, что они на самом деле собираются делать.
   - Превосходно, - сказал Ламонт. - И я полагаю, на сегодня мы закончили. Спасибо всем вам за уделенное время. Заседание закрыто.
  
  

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

  
   Станция "Аргус"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   Ламонт огляделся, чтобы убедиться, что они с Клаусом-Вильгельмом одни, когда направлялись по коридору на свою следующую встречу. Затем он испустил долгий, усталый вздох.
   - Я рад, что по крайней мере с одним из них можно договориться.
   - Я бы не был так уверен, сэр. Честно говоря, я думаю, что он тот, кого нам нужно остерегаться.
   - Вы ему не доверяете?
   - Я никому из них не доверяю.
   - Конечно. - Ламонт потер лоб. - Вы уверены, что не позволяете личной истории влиять на ваши суждения?
   Клаус-Вильгельм напрягся, и острая вспышка воспоминания пронзила его душу:
   Скелетообразная машина, увешанная оружием, проносится по особняку. Пламя и стрельба со всех сторон. Револьвер дергался в его руке, когда он разряжал пулю за пулей в адскую тварь. Юлия, такая сильная и красивая, ее тело изломано и обожжено, она умирает у него на руках. И, наконец, три их маленькие девочки, почерневшие и обожженные - как такие же безликие, скрюченные, обуглившиеся куски мяса, которые он вытаскивал из горящих танков, оставленные адским поцелуем напалма, - прижались друг к другу, обхватив друг друга руками, в шкафу для хранения, где они прятались в последние страшные секунды своей молодой жизни.
   Слезы защипали ему глаза, и он сморгнул их.
   - Нет, сэр, - решительно сказал он, шагая рядом с Ламонтом, и начальник полиции вздохнул и покачал головой.
   - Знаете, вам позволено быть человеком, - мягко сказал он.
   - Нападение на мою семью - это не то, что я могу забыть. - Голос Клауса-Вильгельма был таким же ровным, как и раньше. - Никто не смог бы этого забыть - во всяком случае, никто из тех, кого я хотел бы знать. Но у меня был большой опыт работы с людьми, которых я лично ненавижу. Я не буду притворяться, что мои чувства не влияют на то, как я отношусь к этой Администрации, даже если умом я понимаю, что эти люди не те, кто убил мою семью. Но я осознаю это и давным-давно на собственном горьком опыте убедился - даже для меня это было очень давно, - что нельзя позволять личным чувствам, даже ненависти, влиять на выполнение чьего-либо долга. Мой долг - быть настолько холодно логичным и бесстрастным, насколько это возможно, при рассмотрении позиций или мнений этой Администрации.
   - Это не то, что я говорю. Просто имейте в виду, что наши два правительства связаны друг с другом, нравится нам это или нет. Мы все должны сделать все, что в наших силах, чтобы не произошло... этой эскалации.
   - Я прекрасно осведомлен об этом, сэр.
   - И Администрация, по крайней мере внешне, поддержала мир.
   - Я тоже в курсе этого, сэр. В то же время нам нужно помнить, что вплоть до того момента, когда агент Камински вступил в контакт с данной Администрацией, люди, с которыми мы разговариваем сегодня, были точно теми же людьми, отвечающими за Администрацию, с которой он впервые связался. - Клаус-Вильгельм покачал головой. - Точка расхождения началась именно там, так что эти люди именно те, кем они были до этого момента. Решения, которые они принимают, и действия, которые они предпринимают, отличаются друг от друга, потому что к ним подходили при других обстоятельствах, и потому что они не видят себя борющимися за само выживание своей собственной вселенной... пока. Я полностью понимаю, что они, как и СисПрав, действуют в совершенно иной матрице, чем Администрация, которая убила мою семью и уничтожила бы всю мультивселенную, просто чтобы на время сохранить свою собственную вселенную. И, как я уже сказал, учитываю это при рассмотрении их предложений и действий. Но, в конце концов, сэр, мы должны судить об этих людях по их действиям, а не по их словам.
   - Ну что ж. - Ламонт нахмурился. - В этом и заключается проблема, не так ли?
   Прог-сталь раздвинулась, открывая уютный конференц-зал с небольшим круглым столом. Шесть стульев окружали стол, и там, где должен был стоять еще один стул, было пустое место. Семь мест были отведены начальнику полиции и комиссарам шести подразделений СисПола: Арго, Арета, Фемида, Паноптикум, Гефест, а теперь и Гордиев, хотя последний был настолько мал, что на данный момент возглавлялся всего лишь вице-комиссаром. Один стул отсутствовал потому, что комиссар отдела Арета был абстрактным гражданином и в нем не нуждался.
   - Шеф. - Комиссар Джеймисон Хоук был единственным обитателем помещения, когда они вошли, и поднялся, чтобы поприветствовать их. Его мускулистый синтоид был одет в черную униформу Арго, подразделения патрульного флота СисПола и самого близкого к постоянной армии, что было у СисПрава. Темные глаза смотрели с лысой головы, а над каждым плечом поблескивали два драгоценных камня его глубоко интегрированных АС - один овальный рубин, другой квадратный изумруд.
   - Где Пэн? - спросил Ламонт, обходя стол и направляясь к своему стулу.
   - Он прислал сообщение, что задержится, - сказал Хоук. - Какая-то неразбериха, связанная с Обществом охраны памятников Меркурия.
   - Еще один протест?
   - Он не сказал.
   Крупнейшей инициативой СисПрава за всю историю был проект реализации Дайсона, направленный на превращение планеты Меркурий в мегаструктуру, собирающую солнечную энергию. Этот проект, более смелый, чем инициатива по колонизации Альфы Центавра, провел десятилетия в юридическом чистилище из-за противоречивого плана по расходованию массы Меркурия. В результате только недавно начались испытания предложенной макротехнологии, и Общество, как следует из его названия, все еще стремилось сохранить статус-кво, несмотря на длинную череду проигрышей в судах.
   - Может, нам начать без него? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - Нет. - Ламонт поудобнее устроился в кресле. - Мы подождем.
   Клаус-Вильгельм загрузил свою презентацию в информационную систему зала и сел. На эту встречу были приглашены только руководители подразделений, которые регулярно взаимодействовали с Администрацией - или могли быть вынуждены "взаимодействовать" с ними, если бы началась перестрелка, - поэтому имело смысл подождать, пока не соберутся все они. Тем временем он открыл свою стопку непрочитанных отчетов и начал просматривать их, чтобы скоротать время.
   Девятнадцать минут спустя прибыл комиссар Пэн Фа. Его аватаром был стройный мужчина в темно-красной форме подразделения Арета, службы быстрого реагирования СисПола. Его кожа была чернее полуночи, а глаза светились ярко-синим.
   - Извините за это! - Он улыбнулся своим коллегам и сел в виртуальное кресло, которое материализовалось рядом с ним. - Понимаете, некоторые люди просто терпеть не могут прогресс?
   - Опять Общество? - спросил Ламонт.
   - Больше похоже на его радикальное крыло, - ответил Пэн. - Надо дать им очки за настойчивость.
   - Неприятности?
   - Ничего такого, с чем бы мы не смогли справиться, шеф. Просто идея какого-то идиота о гражданском неповиновении с примесью индустриальных самовоспроизводящихся граффити. Конечно, это было граффити, предназначенное для того, чтобы выжигать километровые буквы на поверхности Луны, но мы положили этому конец. Вы даже не сможете сказать, что первая буква должна была быть буквой "Х". Вскоре мы передадим преступника в Паноптикум. - Он оглядел комнату. - Итак, что я пропустил?
   - Ничего, - ответил Хоук. - Мы ждали, когда твоя вялая задница доберется сюда.
   - Эй, - сверкнул кривой ухмылкой Пэн, - если бы я мог увеличить скорость света, я бы это сделал, поверь мне.
   В комнате царила уютная атмосфера товарищества. Клаус-Вильгельм был, безусловно, самым молодым из присутствующих (несмотря на то, что он родился почти на тысячу лет раньше всех остальных). Все трое его коллег отпраздновали свои столетние юбилеи, а Ламонт недавно отпраздновал свое двухсотлетие. Они также были давними партнерами в СисПоле, хотя их роли менялись каждые несколько десятилетий. Хоук некоторое время возглавлял службу быстрого реагирования, а Пэн когда-то был вице-комиссаром Гефеста, научно-исследовательского подразделения СисПола.
   По сравнению со своими подчиненными Ламонт был основой руководства СисПола. Он продвигался по служебной лестнице в течение первой половины тридцатого века и пережил три президентские администрации на своем нынешнем посту начальника полиции.
   Клаус-Вильгельм глубоко уважал огромный опыт сидящих в этом зале - как он мог не уважать? - но он также признавал высокомерие, которым были пропитаны их дискуссии. Возможно, было бы справедливее назвать это уверенностью, но они так долго добивались успеха, преодолевая столькие препятствия, что никто из них не верил, что действительно может потерпеть неудачу. Конечно, время от времени случались неудачи, но в конце концов СисПол всегда выходила на первое место. Таков был мир; это был такой же факт, как физика или химия.
   Возможно, их уровень высокомерия - или уверенности - был оправдан. Их послужные списки были увлекательным и впечатляющим чтением. Но чрезмерная самоуверенность - это обоюдоострый меч, который может нанести глубокий удар в самый неподходящий момент.
   Видит бог, Клаус-Вильгельм фон Шредер вдоволь насмотрелся и на это тоже!
   - Я думаю, теперь мы можем начать, - сказал Ламонт. - Клаус? Давайте послушаем, что у вас есть о последних действиях Администрации.
   - Да, сэр. - Он встал. - На первый взгляд, Администрация продолжает сотрудничать с нами, чтобы предотвратить еще один Гордиев узел. ДТР по-прежнему отслеживает ближайшую к истинному настоящему временную шкалу в своей вселенной, как для сбора информации, так и в целях борьбы с терроризмом, но их оперативные процедуры изменились, чтобы свести к минимуму взаимодействие с прошлым. На самом деле, они соблюдают Гордиев протокол более строго, чем мы. Это хорошая новость.
   Он вывел на экран первое изображение. Длинное, гладкое, прочно сконструированное судно вращалось над столом. Широкие, приплюснутые секции простирались по обе стороны его носовой части, а сзади торчал безошибочно узнаваемый шип импеллера.
   - И это плохие новости, - сказал Клаус-Вильгельм. - Они заняты строительством кораблей побольше и похлеще. Это класс "Хаммерхед", который они называют "тяжелым штурмовым хронопортом". При длине в сто девяносто метров и одиннадцати тысячах тонн он почти на шестьдесят процентов больше, чем наши стандартные времялеты.
   - Оружие? - спросил Ламонт.
   - Основное вооружение - два мощных протонных лазера и пара двухсотсорокамиллиметровых рельсотронов, расположенных спереди крыльев. Два семидесятипятимиллиметровых рельсотрона сверху и под фюзеляжем обеспечивают точечную защиту, а пространство здесь, вдоль средней части хребта, вмещает до десяти ракет.
   - Это довольно небольшое число по сравнению с аппаратами Администрации, которые мы видели до сих пор, - отметил Хоук.
   - Верно. Вот почему они могут быть второстепенным оружием, предназначенным для ударов по более незащищенным гражданским целям.
   - Понятно, - мрачно сказал Ламонт. - Ядерным оружием?
   - Мы не уверены, но это кажется вероятным.
   - А как насчет скорости и маневренности? - спросил Хоук.
   - Мы еще не заметили ни одного в полете, но можем сделать несколько обоснованных предположений. У него четыре термоядерных двигателя здесь, где из корпуса выходит импеллер, плюс еще два на концах крыла. Размер импеллера предполагает отрицательную массу в пятьсот пятьдесят тонн. Исходя из всего этого, мы ожидаем, что аппарат будет работать аналогично легким хронопортам класса "Пионер", с которыми мы сталкивались ранее. И, говоря об этом...
   Он вывел на экран свое второе изображение. Меньший по размеру хронопорт общей формой напоминал ската манту, а нижняя сторона его широкого треугольного крыла была загружена модульными оружейными отсеками.
   - Мы не знаем, как это называет Администрация, поэтому пока называем их модификациями "Пионера". ДТР постоянно обновляет свои силы хронопортов, возвращая часть на верфи и оснащая их более тяжелой броней и более мощными двигателями. Мы также увидели в обращении несколько новых оружейных модулей, особенно лазеры. И здесь.
   Он вывел на экран третье изображение, на котором было изображено нечто похожее на задние половины двух громоздких машин времени, соединенных вместе так, что один импеллер обращен вперед, а другой - назад.
   - Что, черт возьми, это за штука? - спросил Пэн.
   - Это, джентльмены, передвижная вышка подавления. Класс "Порткаллис". Похожий на импеллер механизм на носу на самом деле является антенной подавления. Это вспомогательный корабль, который вмешивается в работу импеллеров вражеских машин времени, блокируя их для уничтожения другими кораблями. Вооружение в основном оборонительное: два семидесятипятимиллиметровых рельсотрона и два лазера точечной защиты. Корпус сильно бронирован.
   Он уменьшил размер мобильного подавителя и сложил два других изображения в треугольник, расположив его над столом.
   - Кроме этого, мы видели многочисленные признаки того, что Администрация расширяет производство экзотической материи. Это, в свою очередь, позволит в будущем быстрее создавать импеллеры хронопортов, хотя у меня пока не так много деталей. Мы сосредоточили наши усилия на том, чтобы следить за деятельностью ДТР, а у меня не так много времялетов.
   - Все в порядке, Клаус, - сказал Ламонт. - Вы и так дали нам много поводов для размышлений.
   - Если вы спросите меня, то лай Администрации хуже, чем ее укус. - Хоук пренебрежительно махнул рукой. - Они не могут создавать транспространственные двигатели, и их технология подавления, хотя и хороша для остановки обычных путешествий во времени, бесполезна против нашей транспространственной технологии. Эти корабли впечатляют, но они застряли в своей вселенной.
   - Может быть, это и так... на данный момент, - предупредил Клаус-Вильгельм. - Но мы знаем, что ДТР исследует, как создавать транспространственные приводы. Трудно сказать наверняка, но мы думаем, что они решат проблему в течение года. До того, как мы связались с ними, они даже не подозревали, что это возможно. Теперь они знают, что это так, и это представляет собой огромный шаг вперед в любых исследовательских усилиях. И они строят флот, способный его использовать. Модификация стандартного импеллера для транспространственного полета не является ни сложной, ни трудоемкой, если вы знаете, как это делается. Мы знаем. Мы провели учения со всем нашим флотом. Это заняло у нас около шести недель, и у меня нет причин полагать, что Администрация окажется менее компетентной.
   - А как насчет их подавителей? - спросил Ламонт.
   - Мы менее уверены в этом, потому что у нас нет таких технологий. Тем не менее, считаем, что применимо то же правило. Как только они узнают, как создать транспространственный двигатель, они окажутся в одном шаге от того, чтобы выяснить, как отключить его с помощью подавителя.
   - И давайте не будем забывать, с кем мы здесь имеем дело, - добавил Пэн. - Администрация не считает АС гражданами. По их законам, я бы не смог голосовать, потому что я ненастоящий человек. И что еще хуже, они порабощают синтетические АС! Вы можете в это поверить? Они бы в мгновение ока посадили президента Бьякко в тюрьму только за то, что она существует! Мы имеем дело не с цивилизованной культурой, и нам не следует предполагать, что наш образ мышления применим там.
   - Но мы абсолютно разгромили их в Гордиевом узле, - отметил Хоук. - Один времялет против восьми их хронопортов класса "Пионер", и "Клейо" сбила их все до единого.
   - Я хотел бы напомнить всем присутствующим, что мы не должны делать слишком много выводов из этой битвы, - предупредил Клаус-Вильгельм. - Это был первый случай в обеих вселенных, когда несколько машин времени вступили друг с другом в бой во время путешествия во времени. Ни одна из сторон понятия не имела, что она делает, а пилот "Клейо" была необычайно компетентной и имела боевой опыт. Насколько нам известно, ни у одного из пилотов с другой стороны не было и десятой доли того опыта, который был у нее. На самом деле, я думаю, что практически наверняка они его не имели. Где бы они приобрели его?
   - Справедливое замечание, Клаус, - признал Хоук, - но это мы извлекли уроки. Напротив, они все еще пребывают в неведении относительно того, как бороться с нами.
   - Думаю, что брифинги, которые провели наши дипломатические работники, чтобы убедить эту Администрацию не идти по пути другой Администрации, должны были дать им хотя бы какие-то намеки, - ответил Клаус-Вильгельм. - Нет, мы не сообщали им тактических подробностей о "Клейо" или о тактике агента Шредер. Однако они знают, что она завалила восемь их хронопортов, и у них есть снимки, на которых видно, как по крайней мере три из них выходят из строя. Так что они подходят к этому не совсем вслепую.
   - Есть большая разница между "не совсем слепым" и компетентным, - ответил Хоук, и Клаус-Вильгельм кивнул.
   - Так и есть. И Администрация знает это так же хорошо, как и мы. Очевидно, они работают над исправлением этого недостатка. Мы знаем, что их эскадрильи хронопортов участвовали в военных играх. Не думайте ни на мгновение, что они не придумают наилучший способ уничтожить наши времялеты в бою, поскольку они отрабатывают свою собственную возможную тактику. На самом деле, класс "Хаммерхед" указывает на то, что они уже рассматривают именно это.
   - Как так, Клаус? - спросил Ламонт.
   - Хронопорты, с которыми мы столкнулись, были в первую очередь ракетными платформами, противостоять которым оборонительные пушки "Клейо" и лучшая маневренность в реальном пространстве были способны снова и снова. Но эти новые хронопорты демонстрируют тяжелое энергетическое и кинетическое оружие, которое оказалось бы гораздо более эффективным в битве с машиной времени. В качестве ответа мы модернизировали мета-броню для всех наших времялетов. Фонд никогда не нуждался в ней для своих миссий в более ранние эпохи. Однако для нас это стало несколько более... насущным вопросом.
   Его тон был сухим, и все остальные понимающе кивнули. Мета-броня работала по тем же светоизлучающим принципам, что и оболочка из метаматериала, за исключением того, что она была разработана для защиты от энергетического оружия, а не для скрытности. Мета-броня могла сохранять свою форму при высоком ускорении, выдерживать экстремальные тепловые условия и фактически отводить лазерную энергию - в определенных пределах - в боевых условиях, но она не делала корабль невидимым, как это делали оболочки из метаматериала.
   - Понятно, - сказал Ламонт вслух через мгновение, затем обвел взглядом всех трех своих подчиненных. - А наши планы действий в чрезвычайных ситуациях на случай, если произойдет худшее?
   - У Арго в разработке находятся миссии как по контратаке, так и по нанесению первого удара, - сказал Хоук. - Наш план предполагает использование времялетов Гордиева отдела для транспортировки некоторых из моих крейсеров к Администрации. Однако есть определенные материальные приготовления, которые должны быть на первом месте.
   - Какого рода приготовления? - спросил Ламонт.
   - Мы подошли к пределу того, что может сделать фазовое поле времялета, - сказал Хоук. - Оно не рассчитано на то, чтобы распространяться на такие большие корабли, поэтому мы создаем скаффолды из экзотической материи, чтобы закрепить их на крейсерах и обеспечить лучшую проводимость силовых линий. Мы построили первые три скаффолда, но все еще работаем над изломами поля.
   - Гордиев отдел помогает Арго в адаптации скаффолдов, - сказал Клаус-Вильгельм. - Но у меня есть существенные оговорки по поводу предложения Арго. Любой космический корабль, каким бы мощным он ни был, находится в невыгодном положении по сравнению с машинами времени.
   Хоук наклонился вперед с улыбкой, которая, возможно, была немного снисходительной.
   - Но они должны синхронизироваться с нами по фазе, чтобы нанести какой-либо ущерб, - отметил он. - И когда они это делают, они мертвы. Эти хронопорты могут представлять опасность для ваших времялетов, но против моих крейсеров они всего лишь игрушки.
   - Вы недооцениваете ДТР.
   - И вы недооцениваете мои крейсера. Их хронопорты могут порхать в прошлом сколько угодно. Борьба будет происходить в истинном настоящем, и именно там мы будем доминировать.
   - А если они воспользуются своей способностью перемещаться во времени, пока вы в них стреляете? - тон Клауса-Вильгельма был язвительным. - Это именно то, что Эльжбета и "Клейо" делали всякий раз, когда корабли Администрации пытались синхронизоваться с ними по фазе. Есть ли причина, по которой их хронопорты не могут этого сделать, в то время как ваши крейсера застряли в одном временном интервале?
   - Избегать летаргического пушечного огня - это одно, - возразил Хоук, его уверенность была непоколебима. - Уклоняться от мощных лазеров моих крейсеров - это совсем другое.
   - Возможно, и так, - тон Клауса-Вильгельма ясно давал понять, что он не согласен, но спорить по этому поводу было бы менее чем продуктивно. - Как бы то ни было, я также хотел бы указать на вторичные последствия этого взаимодействия. - Выражение его лица было мрачным. - Это то, что создало Узел, а также то, что разрешило его, и, как вы только что отметили, было задействовано всего девять машин времени. Как вы думаете, что произошло бы, если бы у нас было множество хронопортов и времялетов, которые постепенно включались и выключались с обеих сторон?
   - Джентльмены, благодарю вас, - прервал их Ламонт, затем слегка вздохнул и посмотрел на Пэна. - А как насчет тех, кто оказывает первую помощь?
   - Должен признать, это действительно нестандартно для нас, - сказал АС. - Во-первых, у нас нет существующей информационной структуры, в которую мы могли бы передавать данные. Наземная война в Администрации будет полностью отличаться от всего, что мы когда-либо испытывали. Или даже запускали симуляции, если уж на то пошло. Мы составили предварительные планы, основанные на опыте агента Философа в инфоструктуре Администрации, но думаю, можно с уверенностью сказать, что Администрация внимательно следит за безопасностью своей сети.
   - Один из вариантов, который мы рассматривали, - это "самоубийственное" проникновение в их системы, когда наши офицеры наносят как можно больший ущерб, прежде чем самоустраняться. Это были бы только добровольцы, и впоследствии, конечно, были бы активированы резервные копии их коннектомов. - Пэн поднял руку. - Я знаю, знаю. Это далеко от идеала. Назовем это незавершенной работой.
   - Если отбросить все планы, у нас есть преимущество, - сказал Хоук. - Наша отрасль мощнее, а наши технологии лучше. Если начнется перестрелка, мы те, кто выйдет победителями.
   - Не воспринимайте это так небрежно. - Клаус-Вильгельм вперил в Хоука свирепый взгляд. - Лучшее, что может сделать любой из нас, - это убедиться, что эти планы никогда не придется использовать. Потому что, если разразится настоящая транспространственная война - с применением с обеих сторон оружия, разрушающего время, - в результате катастрофы Гордиев узел может показаться безобидным по сравнению с этим.
  
  

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

  
   Департамент темпоральных расследований
   Администрация, 2980 год н.э.
  
   - Что предложили эти проклятые идиоты? - рявкнул Чаба Шигеки.
   Давид Клосс, заместитель директора ДТР по разведке, и Катя Хиннеркопф, заместитель директора по технологиям, вздрогнули в унисон. Специальный агент Джеймс "Нокс" Ноксон стоял в нескольких шагах от группы, его серая кожа и желтые глаза были такими же невыразительными, как всегда, и он даже не моргнул.
   Конечно, он был с Шигеки дольше, чем кто-либо другой.
   - Иммунизацию всего населения шестого века против Черной смерти, - как ни в чем не бывало повторил Джонас Шигеки.
   - Мы имеем дело с сумасшедшими. Клянусь.
   Старший Шигеки приложил руку ко лбу и отвернулся, его длинная черная коса с серебряными прожилками дернулась у него за спиной. Он глубоко вздохнул, крепко сцепил руки за спиной и выглянул в широкое, во всю стену, окно комнаты наблюдения.
   Внутри третьего ангара, глубоко под башней ДТР, царила бурная деятельность, поскольку дроны танцевали вокруг частично разобранного хронопорта "Хаммерхед". Длинный основной корпус и расширяющаяся голова остались в основном нетронутыми, но шип импеллера был выдернут и поднят высоко над кораблем.
   Клосс снял свою фуражку с козырьком и провел пальцами по темным волосам, которые выглядели так, словно их пощипало полевое животное.
   Он снова надел фуражку.
   - Получила ли эта просьба какую-либо поддержку?
   - Нет, - сказал Джонас. - Похоже, она даже не дойдет до голосования.
   - Я бы хотел надеяться, что нет! - фыркнул Шигеки. - Боже мой! В СисПраве, должно быть, полно людей, которые скачут под дождем, думая, что не промокнут. Гордиев протокол - это их закон!
   - Как дела у Мантеро? - спросил Клосс.
   - Примерно так хорошо, как можно было ожидать. - Джонас встал рядом с отцом. - Она фейерверк, все верно.
   - Я ничего не могу с ней поделать, - сказал Шигеки. - Главный исполнитель настоял, что этот пост должен занимать жесткий сторонник Ограничений.
   - Ну, он получил такую. - Джонас одарил его кривой улыбкой. - И все же это кажется мне странным выбором. Разве вся его кампания не была направлена на то, чтобы стать "более доброй и деликатной" Администрацией?
   - Верно, но быстрая и непринужденная манера СисПрава играть с искусственным интеллектом пугает многих людей, в том числе и его самого. - Шигеки покачал головой. - Ради бога, их избранный глава правительства - ИИ! Уже одно это делает Мантеро почти подходящим выбором!
   - Ну, несмотря на весь огонь и серу, которые она приносит в помещение, она знает, кто из нас эксперт. Она послушается меня, если я захочу вмешаться.
   - По крайней мере, это уже кое-что.
   - Вы сказали, что было два предложения, - отметила Хиннеркопф. Невысокая, плотная женщина присоединилась к ним у окна. - А что насчет второго?
   - Верно. Вот в чем заключается настоящая проблема, - сказал Джонас. - Они хотят взять одного из своих похищенных аборигенов и вернуть его в центральный вариант линии, из которой они его вытащили. В данном случае это человек по имени Сэмюэл Пипс.
   Шигеки моргнул.
   - Кто?
   - Выдающийся британский чиновник семнадцатого века.
   - Никогда о нем не слышал.
   - Я тоже, до сих пор, - признался Джонас, пожимая плечами.
   - Я слышала, - вмешалась Хиннеркопф. - Некоторое время назад я прочитала выдержки из его дневника.
   Все трое мужчин из плоти и крови повернулись к ней лицом, и даже Нокс слегка пошевелился.
   - Что? - спросила она. - Почему такие удивленные лица?
   - Извини, - сказал Шигеки. - Просто это не похоже на то, что могло бы тебя заинтересовать.
   - Его дневник дает яркое представление о повседневной жизни того периода. Определенно стоит вашего времени, если вам интересно. К тому же именно там я выучила новый забавный сленг для обозначения частей женского тела. Пипсу было трудно держать руки при себе.
   - И они хотят вернуть этого парня обратно? - спросил Клосс.
   - Это то, что предлагает Фонд, - сказал Джонас.
   - Почему?
   - В основном в качестве эксперимента, чтобы изучить, что произойдет.
   - Как ты думаешь, в какую сторону повернет Ламонт? - спросил Шигеки.
   - За, - сказал Джонас.
   - Пылающий ад Яньлуо, - тихо, но с чувством выругался Шигеки.
   - Живая легенда подходит к этому более осторожно, - предположил его сын.
   - Ну, конечно, он бы так и сделал.
   - Хотя я подозреваю, что в конце концов он встанет на сторону Фонда. Ему неудобно из-за того, что мы все пребываем в неведении, когда дело доходит до фундаментальных наук.
   - В этом нет ничего неразумного, - сказала Хиннеркопф. - Если мы сможем лучше количественно оценить опасность, нам будет легче избежать ее в будущем. Возможно, мне не нравится их готовность рисковать, но как человек, пытающийся понять это новое измерение хронометрической физики, я поддерживаю все данные, которые мы можем найти.
   - Вот почему я думаю, что Легенда поддержит это.
   "Живая легенда" было прозвищем Джонаса для вице-комиссара Шредера, и Шигеки понимал, почему он выбрал именно его. Шредер, возможно, и был человеком из истории, но он был из истории Администрации, а не СисПрава, и он действительно оставил свой след в двадцатом веке.
  
   Впервые в жизни мне пришлось открывать учебник истории, изучая противника, - размышлял Шигеки. - Хотя, полагаю, должность главы Департамента темпоральных расследований требует определенной открытости ко всему необычному и неожиданному.
   Его губы сжались при этой мысли, и он снова отвернулся к окну, вспомнив инструктаж по виртуальной реальности, который Райберт Камински устроил ему и всей Администрации на их первой встрече. Он знал, что он не был тем Шигеки на идеальных звуках и изображениях, которые СисПрав извлек из воспоминаний Камински в рамках того брифинга. Он не был тем Шигеки, который решил обречь шестнадцать вселенных в попытке купить себе еще тринадцать сотен лет существования. Но он понимал, как этот Шигеки мог решиться именно на это. Брифинг СисПрава, взятый из воспоминаний Камински, из воспоминаний его "компаньона", искусственного интеллекта, из файлов данных времялета "Клейо" и из воспоминаний Эльжбеты Абрамовски - как только она приобрела собственное программное обеспечение СисПрава, - был таким же реальным, как и его присутствие там.
   Психологи и кибернетики Администрации проанализировали каждый фотон этого брифинга и пришли к несколько неутешительному выводу, что события, которые в нем содержались, действительно произошли - на самом деле были пережиты - именно так, как о них сообщалось. Однако это не означало, что они были полными. На самом деле Администрация знала, что это не так, потому что критические детали финального масштабного воздушного боя во времени над Германией в 1940 году были опущены. Но это действительно означало, что то, чем они поделились, было правдой, насколько они ее знали, и в некоторых случаях попытки СисПрава приглушить или стереть эмоциональный подтекст были не совсем идеальной... правдой.
   Шигеки не понравился этот брифинг. Ему не нравилось осознавать, что где-то перестали существовать другой Чаба Шигеки и все люди, которых он знал и любил. И ему не нравилось осознавать, что где-то этот другой Чаба Шигеки поставил сохранение своей собственной вселенной, своих близких выше существования шестнадцати других вселенных.
   Но это был не я, черт возьми! - сказал он себе. - Это было не так!
   Нет, это было не так. Но это могло бы быть так. Вполне возможно, что так оно и было, и ему тоже не очень нравилась эта мысль.
   Но при всех его смешанных эмоциях, связанных с этим брифингом, больше всего он ненавидел то, что, по-видимому, воспоминания нельзя было сохранить ясными без специального программного обеспечения, которое агент Абрамовски - только теперь она, конечно, была агентом Шредер - получила после того, как другая Администрация смертельно ранила ее на автостоянке у ресторана. Это означало, что ни личные воспоминания Бенджамина Шредера, ни Клауса-Вильгельма фон Шредера не были частью брифинга. Учитывая ключевое положение старшего Шредера в качестве командира нового Гордиева отдела, это вызвало у Чабы Шигеки зуд, который он не мог почесать.
   Он тщательно изучил каждый клочок впечатляющей исторической летописи о графе фон Шредере из его собственной вселенной, и чем больше он читал, тем большее впечатление производил. Этот человек был силой природы, которую невозможно было остановить. Шигеки еще предстояло найти хоть одну крупную задачу, к которой он приложил бы руку и которая в конце концов не была бы выполнена.
   Помимо исторической литературы и документальных фильмов, он просмотрел три старых фильма о жизни этого человека, два достойных и один ужасный. К сожалению, все три были настолько чрезмерно драматизированы, что оказались бесполезными для понимания человека, стоящего за легендой, хотя батальные сцены в "операции Оз" демонстрировали настоящее мужество.
   Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что превратить Клауса-Вильгельма фон Шредера во врага было бы фатально... плохой стратегией.
   И согласно тому, что рассказывает нам СисПрав, его жена и дочери были убиты во время борьбы между идиотом мной, Камински и командой. Замечательно. Просто замечательно.
   - Я встречаюсь с главным исполнителем через два часа, - сказал он, поворачиваясь к остальным. - Хиннеркопф? Есть какой-нибудь прогресс, о котором можно сообщить?
   - Ничего существенного.
   - Почему так долго? - потребовал ответа Клосс. Она бросила на него умеренно суровый взгляд, и он улыбнулся. - Я думал, ты справишься с этой проблемой меньше чем за неделю!
   - Разве это не было бы здорово? - Хиннеркопф покачала головой. - К сожалению, трюк с модификацией наших импеллеров для транспространственных полетов оказался... неуловимым. Пока мы разговариваем, у меня есть девять занятых ИИ, которые перебирают разные модели.
   - Вы принимаете необходимые меры предосторожности? - спросил Нокс, заговорив впервые с тех пор, как они с Джонасом вошли в комнату наблюдения.
   - Конечно, - заверила она его. - Мы тщательно проверяем любые данные, которые мы предоставляем ИИ, особенно все, что мы передаем из одной системы в другую.
   - Уверен, что ты это делаешь. - Шигеки одобрительно кивнул. - Так в чем же суть проблемы?
   - Наши современные импеллеры работают по простому принципу селективного хронотонного проникновения. Регулируя проницаемость, мы позволяем временному давлению нарастать, толкая судно вперед или назад во времени. На первый взгляд, транспространственный полет работает по аналогичному принципу. Однако это представляет собой новую ось, по которой у нас нет эмпирических данных, поэтому нам приходится находить вектор правильного подхода с нуля.
   Шигеки склонил голову и прижал обе ладони к вискам.
   - Мы действительно знаем, что, за неимением лучшего выражения, хронотоны раскачиваются из стороны в сторону, - продолжила Хиннеркопф. - Это известное, поддающееся измерению явление, и наши стабилизаторы импеллеров сконструированы таким образом, чтобы нейтрализовать это покачивание, поскольку оно опасно. Возможно, вы помните, что один из наших самых ранних прототипов был потерян именно из-за такого давления под прямым углом. Транспространственный полет, по-видимому, использует именно это давление для придания движения в поперечном направлении к главной временной оси, что означает, что наши нынешние импеллеры специально разработаны для предотвращения того, что нам нужно сделать. Но все еще хуже. Даже если мы отключим функции безопасности в импеллерах, это все равно что перейти от одной оси движения к четырем. И все это с завязанными глазами.
   Шигеки издал низкий, почти - почти - неслышный стон.
   - Директор? - Хиннеркопф склонила голову набок. - С вами все в порядке?
   - Катя?
   - Да, директор?
   - На данный момент, пожалуйста, представь, что я не более чем тупой бюрократ.
   - Сэр, я бы никогда не подумала о вас в таком ключе.
   - Просто ублажи меня. Пожалуйста. Ради сохранения моего рассудка.
   Хиннеркопф вздохнул.
   - Хорошо, сэр. Если вы так говорите.
   - И имей в виду, что мне нужно объяснить главному исполнителю, почему у нас нет прогресса. Так что чем тупее, тем лучше.
   - Хорошо.
   Она опустила голову, очевидно, надолго задумавшись, затем снова подняла глаза.
   - Представьте себе линию, - сказала она.
   - Линия. Понял.
   - Линия - это наша вселенная.
   - Наша вселенная. Понял.
   - Это путь перемещения, которым ограничены наши импеллеры. Теперь представьте себе вторую линию, которая проходит параллельно первой. Это СисПрав.
   - Вторая линия - это СисПрав. Понял.
   - Теперь представьте третью линию, проведенную между этими двумя. Это путь через поперечное пространство, который используют их времялеты.
   - Третья линия перпендикулярна двум другим?
   - Не совсем, сэр. Видите ли, разница в истинных текущих координатах от отправления до прибытия делает...
   Шигеки пристально посмотрел на нее.
   - Да, директор, - поправилась она, нахмурившись. - Это перпендикулярно.
   - Третья линия перпендикулярна. Понял.
   - Выяснить, как спуститься по этой третьей линии, - это... трудно.
   - Хорошо. - Шигеки кивнул. - Итак, подводя итог, наши импеллеры могут вращаться взад-вперед, но не из стороны в сторону, и мы все еще пытаемся установить, как заставить их это делать.
   - Это... - Хиннеркопф вздохнула и сделала храброе лицо. - Да, директор. Это совершенно хороший способ описать ситуацию.
   - В твоем голосе звучит сомнение.
   - Все в порядке. Я переживу это.
   - Наши проблемы носят не только технический характер, - отметил Клосс. - Ни в коем случае. Эта технология позволяет СисПраву приходить и уходить, когда им заблагорассудится. Я не думаю, что мне нужно напоминать всем о преимуществе в сборе разведданных, которым они обладают прямо сейчас.
   - И в военном отношении тоже, - добавил Джонас более мрачным тоном. - Они могут появиться где угодно без предупреждения, самозабвенно стрелять из запрещенного оружия, а затем смыться прежде, чем мы встанем с постели.
   - Когда думаешь об этом, становится холодно, - сказала Хиннеркопф. - Особенно с учетом того, что они использовали именно такое оружие еще в 1940 году.
   Шигеки и его сын посмотрели друг на друга, вспоминая яркие образы, взятые из собственных воспоминаний Камински, когда он использовал нанотехнологии в качестве оружия против своих врагов. Если бы эти идиоты напортачили совсем чуть-чуть, не смогли должным образом запрограммировать остановку поколений, или если бы остановка не удалась и нанотехнология продолжила самовоспроизводиться и пожирать все, к чему прикасалась, они могли бы буквально стереть с лица земли целый мир.
   Конечно, в конце концов, они все равно это сделали, не так ли?
   И это справедливо, - сказал себе Шигеки. - Начнем с того, что это была не их боевая нанотехнология, а наша. Или, во всяком случае, сделанная этими идиотами на Марсе до того, как их раздавили. И этот человек сражался не только за жизнь своей собственной вселенной, но и за жизни пятнадцати других вселенных. В подобной ситуации вы делаете то, что должны делать. И все же Катя права. Это пугает, потому что это абсолютное доказательство того, как далеко готовы зайти эти люди, если они думают, что их прижали к стене. Может, я и не тот Шигеки, который пытался остановить Камински, но он и его СисПрав - чертовски хорошие люди, которые использовали это оружие!
   - Тем больше причин продвигаться вперед в разработке настолько агрессивно, насколько это возможно, - сказал он вслух. - Я хочу избежать войны так же сильно, как и кто-либо другой, но если драка все-таки разразится, я намерен ее выиграть. - Он повернулся к Хиннеркопф. - Вам нужны какие-либо дополнительные ресурсы? Если да, то сейчас самое время спросить, учитывая, с кем я встречаюсь.
   - Считаю, что моя команда должным образом укомплектована и пользуется поддержкой. То, что мне сейчас больше всего нужно - это время, а не дополнительные люди или оборудование.
   - Время... - размышлял Шигеки. - Все пролетает так быстро. Можно подумать, что из всех людей только нам этого должно быть достаточно.
   - На самом деле, - предположил Джонас, - возможно, есть способ заставить СисПрав чувствовать себя в большей безопасности рядом с нами.
   - О? Что у тебя на уме?
   - Просто размышляю здесь вслух, но мы все знаем, что, как говорит Давид, СисПрав внимательно следит за нами. Это означает, что они знают, что мы наращиваем наш флот хронопортов и совершенствуем его вооружение. Черт возьми, они, наверное, знают о наших военных играх! Так вот, что бы мы еще ни думали, они не идиоты. Они знают, что нам пришлось бы это сделать, даже если бы мы были настроены совершенно миролюбиво, теперь, когда мы осознали потенциальную угрозу. Но даже если допустить, что они понимают это здесь, наверху, - он постучал указательным пальцем по виску, - понимать это здесь, - он постучал себя по груди тем же указательным пальцем, - совсем другое дело. Так что прямо сейчас они беспокоятся о нас по крайней мере так же сильно, как мы беспокоимся о них.
   - И к чему ты клонишь? - спросил его отец.
   - Я просто думаю, что, возможно, изменение тактики пошло бы нам на пользу. Мы знаем, что у нас нет реального голоса в подкомитете. Если СисПрав захочет обойти нас, они это сделают. Учитывая этот предрешенный вывод, что, если мы подойдем к делу немного по-другому?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Нам нужно время, чтобы создать привод, верно? - Джонас ухмыльнулся. - И нам нужно избегать противодействия СисПрава, по крайней мере, до тех пор, пока мы не преодолеем технологический разрыв. Итак, что, если мы дадим им именно то, что они хотят от нас?
  
  

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   "Клейо" содрогнулась, и переборки застонали.
   - Подойти ближе не получится! - закричала Эльжбета. - Входим в фазу!
   Дрожь утихла, и над командирским столом появилось изображение окружающей обстановки.
   - Это... - выдохнул Райберт.
   - Это... Земля Т3? - спросил Бенджамин.
   Остатки разрушенной планеты лежали перед ними, растянутые, истонченные и разорванные на части приливными силами, притягивающими ее к массивной сферической пустоте, черной как визуально, так и хронометрически.
   - Не знаю, - сказал Райберт. - Но что еще это могло быть? Фило?
   - Это Земля. - Аватар Фило появился рядом с Райбертом, его лицо было мрачным. - Осталось достаточно узнаваемых участков суши, чтобы подтвердить это. Смотрите, прямо здесь вы можете увидеть итальянский сапог. А в этом другом куске есть то, что осталось от Новой Зеландии.
   - Тогда это Земля Т3, - покачал головой Бенджамин. - Ты прав. Это не может быть ничем другим.
   - Что вы думаете об этой черной сфере? - спросил Райберт.
   - Пока не уверен, - сказал Фило. - Но что бы это ни было, именно туда направляются все хронотоны. Кроме этого, наш массив регистрирует пустоту.
   - Это черная дыра? - спросил Бенджамин.
   - Нет. Если бы это было так, мы бы увидели исходящие от нее гравитоны. Кроме того, черные дыры не могут засасывать одну вселенную в другую. Это нечто совершенно другое.
   Райберт вывел на экран подробный вид из массива "Клейо". Бушующий поток хронотонов хлынул в сферу, но внутри их приборы ничего не обнаружили.
   Никакого свободного места.
   Никакого времени.
   Просто непостижимая, всепоглощающая пустота.
   Пожиратель реальностей.
   Синтетический он или нет, Райберт Камински сглотнул.
   Тяжело.
   - Можем ли мы что-нибудь сказать об этой сфере? - спросил он.
   - Что ж, могу сказать, хорошо, что я остановилась тогда, когда это сделала, - ответила Эльжбета. - Если бы я продолжала двигаться, мы были бы внутри этой штуки. Транспространственные координаты сферы частично перекрываются с внешней стеной T3. Что это значит? - она пожала плечами.
   - Хм, - пробормотал Фило. - Она совпадает с внешней стеной, и хронотоны текут к ней.
   - Есть мысли о том, что это значит? - спросил Райберт.
   - Может быть. Это может быть брешь во внешней стене, позволяющая хронотонам вытекать из этой вселенной.
   - Подожди секунду, - сказал Бенджамин. - Ты хочешь сказать, что сфера - это дыра во внешней стене Т3?
   - Это одна из возможностей.
   - Но это же сфера. Сферы не могут быть дырами.
   - Подумай об этом с другой стороны, - предложил Фило. - Разве вселенная плоская, как лист бумаги?
   - Нет, конечно, нет.
   - Тогда дыра в ней тоже не будет плоской.
   - Думаю, в этом есть какой-то смысл, - медленно произнес Бенджамин, нахмурив брови и уставившись на виртуальный дисплей.
   - Есть какие-нибудь признаки "Эйона"? - спросил Райберт.
   - Пока нет, - тихо ответила Эльжбета. - Я продолжу поиски.
   Райберт мгновение смотрел на нее с мрачным выражением лица, затем кивнул.
   - Хорошо. - Он испустил долгий, медленный вздох. - Давайте подытожим то, что мы действительно знаем. Во-первых, это не Гордиев узел.
   - Определенно нет. - Фило покачал головой. - Все, что мы видим здесь, согласуется с тем, что мы наблюдали в T4. T3 претерпевает хронометрическую имплозию, и, если мне нужно было догадаться, эта имплозивная сила - это то, что посеяло хаос и в T4.
   - Но как? - спросил Райберт. - Собственная внешняя стена Т4 должна была защитить ее.
   - Верно. Но если T4 действительно была дочерней вселенной T3, то вполне возможно, что их внешние стены все еще соприкасались. Это сделало бы T4 очень восприимчивой ко всему, что происходит в T3. Давайте на мгновение предположим, что сфера - это брешь во внешней стене. Вытекающие хронотоны создадут то, что можно было бы считать зоной экстремально низкого давления в T3. И если декомпрессия будет достаточно мощной, она засосет все, что находится поблизости.
   - Включая T4, - сказал Райберт. - Отсюда и весь тот отстой, который мы там видели.
   - Тогда действительно это второй способ уничтожить вселенную. - Взгляд Бенджамина был затравленным.
   - Похоже, что так, доктор, - сказал Фило.
   - У нас есть какие-нибудь предположения, чем это вызвано?
   Райберт выжидающе посмотрел на Фило, но АС просто покачал головой, и Райберт откинулся на спинку стула.
   - Вот дерьмо, - простонал он.
   - Мы должны сообщить об этом СисПраву, - сказал Бенджамин.
   - Я не шучу, док! Каким был твой первый...
   - Ребята! - Эльжбета прервала его. - Эй, ребята! Я нашла "Эйон"!
   - Где? - быстро спросил Райберт, глаза его загорелись внезапной надеждой, и он резко выпрямился на стуле.
   - Прямо здесь!
   Маяк пульсировал на полпути к истерзанным останкам Земли Т3.
   - Хронотонный поток создает много помех, но я уверена, что это сигнал SOS от их телеграфа.
   - Ты можешь с ними связаться? - натянуто спросил Райберт.
   - Я передаю стандартное приветствие с тех пор, как мы сюда прибыли. Если бы они могли нас слышать, то уже отреагировали бы.
   - Это сигнал SOS, - сказал Фило. - Возможно, они не могут ответить.
   - В таком случае, можем ли мы их вытащить? - спросил Райберт.
   - Это самая сложная часть, - Эльжбета потерла руки. - Там очень тяжело. Постепенно прибывает и убирается много обломков, а они находятся глубоко внутри.
   - Ты можешь это сделать? - надавил Райберт.
   Эльжбета расширила раздел дисплея, в котором виднелся маяк "Эйона". Два фрагмента размером с континент заскрежетали друг о друга, и обломки разлетелись во все стороны от медленного, ужасного столкновения. Валуны поменьше, размером с горы, постепенно появлялись, врезались друг в друга, а затем исчезали.
   - Я могу это сделать, - заявила она.
   - Ты уверена? - он заглянул глубоко в ее глаза. - Вон там наши друзья. Я хочу их вернуть так же сильно, как и ты, а может, и больше; я знаю Фрица почти с начальной школы! Но мы не будем этого делать, если ты не уверена, что справишься с этим. И не только потому, что я беспокоюсь о наших шкурах. Бен прав - нам нужно вернуться домой, чтобы рассказать об этом СисПолу.
   - Знаю. - Эльжбета долго смотрела на свои виртуальные дисплеи, затем подняла голову и снова посмотрела прямо ему в глаза. - Я могу разобраться в этом бардаке, - сказала она, и ее голос превратился в живую сталь. - Я вытащу их, Райберт.
   - Это все, что мне нужно было услышать. - Райберт пристегнулся. - Двигай нас, когда будешь готова.
   Эльжбета и Бенджамин тоже пристегнулись, и она взглянула на аватар викинга у своего локтя.
   - Фило, на тебе вспомогательные системы. - Она вызвала свой виртуальный пульт управления. - Вот так!
   "Клейо" рванулась вперед.
   - Усиливаю носовую броню, - сказал Фило.
   - Держитесь! - Эльжбета предупредила. - Движение вот-вот станет ухабистым.
   Крошечные камешки застучали по корпусу, когда впереди замаячила гора. "Клейо" нырнула под нее, и стук превратился в проливной дождь. Скалы постепенно появлялись и исчезали перед ними, и Эльжбета корректировала их собственное движение, находя безопасные просветы в постоянно меняющейся окружающей среде.
   Серия громких ударов эхом разнеслась по кораблю, и Райберт быстро поднял глаза вверх, на потолок.
   - Корпус держится, - сказал Фило. - Ущерб незначителен.
   - Мы прорвемся! - пообещала Эльжбета сквозь стиснутые зубы.
   Впереди показался вязкий сгусток магмы, растягивающийся и распадающийся на части. Клейо прорвалась через тонкую часть, разбрызгивая шарики по носу, и помчалась к городу, лениво кувыркающемуся из конца в конец.
   - "Эйон" должен быть сразу за этим фрагментом города, - сказал Фило.
   - Почти пришли!
   Город был построен вокруг озера, и теперь дно озера образовывало путь, проходящий через центр расположенных по кругу обломков. Эльжбета провела их прямо посередине, затем притормозила на дальней стороне.
   - Почти на пределе сигнала, - сказала она. - Где это?
   - Нашел их, - сказал Фило. - Это...
   Он не договорил. Вместо этого он вызвал визуальное изображение "Эйона".
   Или, скорее, того, что от него осталось.
   Разбитая секция металлического корпуса вращалась среди пятна мерцающих твердых частиц. Разбитого и разрушенного куска обломков едва хватило бы для размещения одного из хронотонных телеграфов.
   Не было никаких признаков остального корабля.
  
  

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

  
   Станция "Аргус"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   - Посол Мантеро, вам слово, - сказал Ламонт.
   - Спасибо вам, шеф Ламонт.
   Ну вот, опять, - мысленно проворчал Клаус-Вильгельм, когда Мантеро поднялась со стула.
   - Благодарю вас за то, что любезно разрешили отложить это разбирательство, - сказала она. - Теперь, когда заместитель директора Шигеки и я проконсультировались с нашим правительством, мне поручено сообщить вам, что Администрация решила одобрить предложенное Фонду путешествие в семнадцатый век с намерением вернуть Сэмюэлу Пипсу его законное место в истории.
   Что? - Клаус-Вильгельм недоуменно моргнул, и обе брови Ламонта взлетели вверх. Люций и Теодора стояли как статуи, явно удивленные внезапной сменой позиции Администрации, в то время как Пипс, стоявший между ними, радостно улыбался.
   - Мне жаль, - сказал Ламонт. - Но правильно ли я вас расслышал?
   - Вы правильно расслышали. Кроме того, Администрация хотела бы сделать следующие запросы, хотя я подчеркну, что это всего лишь запросы.
   В какую игру они здесь играют? - задумался Клаус-Вильгельм.
   - И каковы эти просьбы?.. - спросил Ламонт.
   - Во-первых, Администрации хотелось бы назначить пассивного наблюдателя для этой миссии по возвращению или для любых других, которые могут последовать за другими "гостями", удерживаемыми Фондом. Во-вторых, чтобы СисПрав предоставил нам любые данные, собранные в ходе этого предприятия, чтобы оба наших правительства могли вместе углубить наше понимание путешествий во времени. Еще раз подчеркну, что это всего лишь запросы, и отказ СисПрава в удовлетворении одного или обоих из них не повлияет на наше одобрение этого предприятия. Однако мы надеемся, что эти просьбы будут восприняты вашим правительством в духе взаимного сотрудничества, на которое они направлены.
   - Я... в общем, да. - Ламонт покачал головой и мысленно собрался с мыслями. - Спасибо вам, - сказал он затем. - Эти просьбы кажутся мне разумными. Ты согласен, Клаус?
   - Вполне разумными, - нейтрально ответил Клаус-Вильгельм, не сводя глаз с представителей Администрации.
   - Посол хочет еще что-нибудь добавить? - спросил Ламонт.
   - Не в это время. - Мантеро чопорно села и бросила быстрый взгляд на развалившегося Джонаса Шигеки, чьи глаза снова были полузакрыты.
   - Ну, это было так... неожиданно. - Ламонт прочистил горло. - Тогда, я полагаю, мы можем сразу перейти к следующему пункту. Мистер Пипс?
   - Да, сэр? - Пипс ответил на прекрасном современном английском, хотя и с легким акцентом. С этими словами он шагнул вперед, снял шляпу и отвесил глубокий официальный поклон членам подкомитета. С того места, где сидел Клаус-Вильгельм, Теодоре показалось, что он слегка напрягся, хотя Люций выглядел совершенно спокойным.
   - Вы были полностью проинформированы о предложении председателя Гвона и доктора Беккет? - спросил его Ламонт, после того как он снова выпрямился.
   - Да, проинформирован, сэр. - Пипс серьезно кивнул.
   - И вы одобряете их намерения?
   - Да. - Пипс снова кивнул. - Спешу добавить, что я не могу пожаловаться на любезность, которую Фонд оказал мне во время моего пребывания в вашем времени. - Слова были на современном английском, но в выборе слов была какая-то экзотическая, почти барочная нотка, и он слегка улыбнулся. - Без сомнения, вы поймете меня, когда я скажу, что самый фантастический сон с опиумом едва ли мог подготовить человека моего родного времени к чудесам вашего собственного. Действительно, во многих отношениях мне будет не хватать этих чудес. Особенно ваши врачи сотворили чудеса в моем случае, и я буду вечно благодарен им за их помощь. И все же, несмотря на все его чудеса, ваше время мне не принадлежит. Если бы существовала возможность вернуться туда, откуда я пришел, возобновить прерванную жизнь, я бы с радостью воспользовался ею.
   - Понятно. Тогда есть ли у нас ваше официальное разрешение вернуть вас в семнадцатый век?
   - Сэр, - Пипс приложил руку к сердцу и снова поклонился, немного легче, - у вас есть и мое разрешение, и моя благодарность, данные добровольно, без колебаний.
   - Спасибо. Думаю, этого хватит. - Ламонт взглянул на Клауса-Вильгельма, затем на Мантеро. - Ну, вот и все, я полагаю. Похоже, сегодня мы заканчиваем пораньше. Если возражений нет, мы проголосуем по данному предложению.
   - Никаких возражений со стороны Администрации, - сказала Мантеро.
   Ламонт кивнул ей, затем снова повернулся направо и приподнял бровь.
   Клаус-Вильгельм заколебался. Он чувствовал, как вокруг его лодыжек закручиваются мощные подводные течения, как будто его вот-вот унесут события, находящиеся вне его контроля, но он не мог понять, почему он так себя чувствует. Здесь что-то происходило. Что-то было не на своем месте.
   Но что? - задумался он, и как бы пристально ни вглядывался в это, он не мог ответить на свой собственный вопрос.
   - У меня тоже нет, - сказал он наконец.
   - В таком случае, пожалуйста, отдайте свои голоса.
   Между Ламонтом и представителями Фонда появился виртуальный бюллетень для голосования с графами "ДА", "НЕТ" и "ВОЗДЕРЖАЛСЯ". Его голос и голос Мантеро почти сразу же были зарегистрированы в графе "ЗА", и после последнего мгновения внутренних раздумий и промедления Клаус-Вильгельм отправил свой собственный.
   - Голосование прошло единогласно, - объявил Ламонт. - Предложение будет передано в комитет Сената по надзору за временем с нашей рекомендацией. Мы должны получить результаты из Сената в течение недели, после чего я назначу последующую встречу со всеми вовлеченными сторонами. Я хотел бы выразить свою благодарность представителям Фонда и представителям Администрации за их участие в этом...
   Виртуальная сигнализация сработала рядом с Ламонтом и Клаусом-Вильгельмом с ошеломляющей внезапностью. Она вообще не издавала никаких реальных звуков, по крайней мере, таких, которые мог бы услышать кто-либо другой, но оба офицера СисПола вздрогнули, как будто их только что ударили дубинкой, когда виртуальный звук, гарантированно пробуждавший от самого крепкого сна, пронзил их насквозь.
   Ламонт покачал головой, как человек, приходящий в себя от удара левым джебом, и его глаза сузились, когда он приглушил звук и просмотрел текст виртуального заголовка, висящий в воздухе перед ним.
   - Клаус? Что, черт возьми, такое тревога "Приоритет номер один Гордиева отдела"? - потребовал он.
   - Мы все еще находимся в процессе внедрения наших новых категорий сигналов тревоги, но, - у Клауса-Вильгельма перехватило горло, - приоритет номер один зарезервирован для событий, подобных Гордиеву узлу.
   - Неужели нам придется иметь дело с чем-то еще из таких?!
   - Это телеграмма от "Клейо". Давайте посмотрим, что они скажут.
   Клаус-Вильгельм расширил заголовок предупреждения, и появился дополнительный текст.
  
   Вселенная Т3 уничтожена. Вселенная Т4 уничтожена. Причина неизвестна. Не событие гордиева типа. Времялет "Эйон" уничтожен со всем экипажем. Времялет "Клейо" поврежден, но способен вернуться. Расчетное время прибытия семьдесят три минуты до внешней стены СисПрава. Предоставим полный отчет по нашему возвращению.
  
   Клаус-Вильгельм недоверчиво покачал головой. Два из четырех миров, путешествующих во времени, исчезли! И так внезапно! Гордиеву узлу потребовалось бы больше тысячи лет, чтобы развязать свою ярость, но эти двое были разрублены в течение нескольких месяцев!
   Джонас положил руку на плечо Мантеро, и они прижались друг к другу, не шевеля губами.
   Боже мой, подумал Клаус-Вильгельм, неужели это могли быть мы? Мы думаем, что поступаем правильно. Мы говорим себе, что принимаем необходимые меры предосторожности, но действительно ли мы просто наивные дети, гоняющие футбольный мяч по минному полю?
   Мантеро резко встала.
   - Учитывая это новое известие, Администрация отзывает свою поддержку миссии Фонда и любых будущих миссий подобного рода до тех пор, пока не будет проведен полный обзор выводов "Клейо".
   - Сэр, я вынужден согласиться, - твердо сказал Клаус-Вильгельм. - И нам нужно выйти за рамки этого. Это все меняет. Нам нужно немедленно отменить все ненужные путешествия во времени.
   - Полностью согласен. Это... - Ламонт покачал головой, явно потрясенный. - Даже не знаю, что об этом думать!
   - Подождите секунду, - запротестовала Теодора. - Давайте не будем торопиться с этим. Фонд провел сотни экспедиций без каких-либо негативных последствий для нашего истинного настоящего. Нет никаких причин полагать, что в этот раз все будет по-другому.
   - Возможно, содержание сообщения не совсем дошло до вас, - отрезал Клаус-Вильгельм. - Два общества, путешествующих во времени, - и целые их вселенные - были уничтожены, и мы не знаем почему!
   - Но вы только что проголосовали за одобрение нашей миссии!
   - Да, и мы собираемся провести еще одно голосование, - сказал ей Ламонт. - Прямо сейчас.
   Подсчет голосов появился еще раз, и все три голоса поменялись почти мгновенно.
   - Предложение Фонда отклонено единогласно, - объявил Ламонт.
   - Но...
   - Спасибо вам всем за уделенное время, но, как вы можете видеть, у нас с вице-комиссаром есть кое-какие неотложные дела, которыми нужно заняться.
   - Можно нам тоже пойти с вами? - спросил Джонас. - Похоже, это затронет и нас тоже.
   Ламонт на мгновение замолчал.
   - Он прав, - сказал Клаус-Вильгельм. - Мы должны поделиться этим, чем бы это ни закончилось.
   - Хорошо. - Ламонт указал большим пальцем на дверь. - Вы трое можете присоединиться к нам.
   Джонас и посол встали, а их синтоид-охранник отошел от стены.
   - Пожалуйста, подождите... - голос Теодоры был едва слышен, когда комната опустела. Люций положил руку ей на плечо и развернул к выходу вслед за остальными.
   В спешке ухода никто не заметил, что звездное поле в его тени исчезло.
   * * *
   "Клейо" устроилась в стыковочной люльке, и передняя рампа выдвинулась. Удары пробили корпус времялета в десятках мест, и с одной стороны носовой части выступала свежая прог-сталь, затыкая то, что могло быть настоящим проколом в броне.
   - Что там произошло? - вслух удивилась Теодора со своего высокого наблюдательного пункта на балконе приемной.
   - Полагаю, ваши корабли времени обычно не возвращаются в гавань в таком состоянии?
   - Нет, Сэмюэл, они этого не делают, - сказал Люций. - Похоже, они прошли через ад.
   - Вот Райберт и его команда, - указала Теодора. - Они сейчас выйдут.
   - Мы подождем здесь. - Люций шагнул поближе к Пипсу. - Втягивать в это Сэмюэла нет никакого смысла, а мое присутствие могло бы оказаться... проблематичным.
   - Без шуток! - согласилась Теодора. - Посмотрю, смогу ли я связаться с ним.
   Она спустилась на антигравитационной трубе на два этажа вниз и перехватила команду Гордиева отдела на выходе из ангара.
   - Райберт!
   Большой синтоид остановился на полпути, и двое членов его команды сгрудились позади него. Было все еще непривычно видеть его в таком непохожем теле. Маленький, робкий профессор теперь носил оболочку массивного, мускулистого зверя. Она задалась вопросом, почему он сохранил украденное тело Администрации; он мог бы заменить его, как только вернулся в СисПрав. Сохранил ли он его на память о своем дерзком побеге? Своего рода средний палец, направленный не только на Администрацию, но и на любого другого, кто пытался его остановить?
   - Теодора? - спросил он. Выражение его лица было таким мрачным, каким она его никогда не видела, но оно просветлело - по крайней мере, слегка, - когда он узнал ее. - Что ты здесь делаешь?
   - Я тоже рада тебя видеть. - Она поспешила к нему. - Нам нужно поговорить.
   - Мне очень жаль, но нас хочет видеть шеф. Это срочно.
   - Знаю. Вот о чем мне нужно с тобой поговорить.
   - Знаешь? - недоверчиво спросил он. - Откуда?
   - Я была на встрече с шефом Ламонтом, когда пришла ваша телеграмма.
   - Тогда ты знаешь, что сейчас я должен отчитаться. - Он начал отворачиваться, но она поймала его за рукав.
   - Райберт, пожалуйста...
   - Теодора, я только что видел, что осталось от "Эйона", - резко сказал он. - Они погибли - Фриц, Дженг, Хэйтем, все они. И я ни черта не мог с этим поделать. У меня сейчас нет на это времени.
   - О, Боже мой, - прошептала она, крепче сжимая его рукав. Фриц Лейнтон тоже был ее другом и коллегой, и эта новость сильно потрясла ее. Но потом она покачала головой.
   - Мне так жаль это слышать, - сказала она с простой, безошибочно узнаваемой искренностью. - Воистину так и есть. Но вот о чем мне нужно с тобой поговорить... Ты помнишь, как сильно Фриц ненавидел программу для похищенных?
   - Конечно, знаю. Вот почему он присоединился к Гордиеву отделу в тот день, когда мы открыли лавочку!
   - Ну, вот об этом мне и нужно с тобой поговорить - сделать что-нибудь правильное для похищенных! Одна минута. Это все, о чем я прошу. Ты можешь дать мне это, верно?
   - Я... - Он вздохнул, затем медленно кивнул. - Да, думаю, могу уделить тебе минутку.
   - Райберт? - Женщина, член его команды, молодая, привлекательная женщина, все еще находящаяся в своем органическом теле, выступила вперед. - Кто это?
   - Моя прежняя коллега. - Он махнул обоим своим товарищам по команде. - Вы идите внутрь вдвоем. Я догоню.
   - Ты уверен? Мы не должны заставлять шефа ждать.
   - Я не задержусь. А теперь идите. - Он прогнал их прочь. - Я могу сам о себе позаботиться.
   Двое других ушли, хотя и неохотно, и Райберт улыбнулся и помахал им рукой, когда они садились в гравитационную трубу. Затем он снова повернулся к Теодоре.
   - Итак, - он потер руки. - В чем дело?
   - Я пыталась получить разрешение на поездку в семнадцатый век, и у меня почти получилось, когда пришло твое предупреждение и напугало всех до усрачки. Мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть мою экспедицию в утвержденный список.
   - Это для Фонда?
   - Конечно, это так.
   - Я не знаю. - Выражение его лица помрачнело. - Ты же знаешь, как я отношусь к Фонду в наши дни.
   - Это другое дело. Мы другие. Мы пытаемся загладить свою вину, сделать что-то действительно хорошее, и это будет первым шагом из многих. Но мы не сможем поехать, если СисПол будет слишком напуган, чтобы даже разогреть шип импеллера!
   - Ты бы тоже испугалась, если бы увидела, через что мы только что прошли. Или то, что осталось от "Эйона".
   - Но мы оба знаем, что путешествия Фонда в прошлое никогда не причиняли временного ущерба нашей вселенной, - настаивала она.
   - Ну, да. За исключением Гордиева узла.
   - О, да ладно тебе, Райберт! Я видела отчеты. Узел был вызван воздушным боем с участием нескольких машин времени, и ты это знаешь!
   - Вроде того. - Он поморщился, затем пожал плечами. - Причина и следствие становятся немного запутанными там, где дело касается Узла.
   - Я хочу сказать, что это было вызвано не Фондом.
   - Но мы этого не знаем. Не уверены. Насколько нам известно, все наши экспедиции внесли свой вклад в решение проблемы и помогли завязаться Узлу.
   - О, я в это не верю!
   - Мне жаль, что ты так думаешь, но мы говорим о технологии, которая может уничтожить целые вселенные. На самом деле, мы знаем, что три из них - включая дочернюю вселенную Администрации в центре Узла - уже уничтожены. В сложившихся обстоятельствах нам нельзя торопиться. Когда есть возможность совершать ошибки такого масштаба, осторожность должна править всем.
   - Нет, Райберт. Ты не понимаешь! - Она протянула руки, чтобы положить их ему на плечи, и ее глаза внезапно стали окном для всей вины в ее душе. - Мне это нужно. Мои руки пропитаны кровью, и я должна все исправить. Должна! Я жаждала найти способ искупить свои грехи и наконец-то нашла его! Это в пределах моей досягаемости - так близко, что я почти могу дотронуться до него, - но теперь он ускользает, и мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть его обратно.
   - Ты всегда можешь пожертвовать свое время на благотворительность.
   - Райберт! - рявкнула она. - Не смей, блядь, шутить на эту тему! Я говорю серьезно!
   - Я тоже. Послушай, я рад слышать, что ты хочешь загладить свою вину. Я действительно рад. Но это просто слишком опасно.
   - Черт возьми, Райберт, - воскликнула она, и слезы потекли по ее щекам. - Ты - одна из причин, по которой моя жизнь сейчас в руинах. Ты не можешь сделать для меня одну вещь?
   - Эй, не надо. - Он протянул руку и нежно провел большим пальцем по ее щеке. - Ты же знаешь, я никогда не хотел причинить тебе боль. Я охотился за Люцием и его дружками. Ты была лишь... - Он замолчал, не в силах подобрать слова.
   - Сопутствующим ущербом? - с горечью предположила она.
   - Что-то в этом роде, да, - признал он.
   - Пожалуйста, Райберт. Мне это нужно.
   - Мне жаль. Действительно жаль. Но мой ответ - нет.
   Ее голова поникла, а затем она медленно кивнула.
   - Понимаю, - прошептала она.
   - Спасибо. А теперь, если ты меня извинишь, - он убрал ее руки со своих плеч, мягко, но твердо, - мне нужно увидеться с моим боссом.
   Он оставил ее одну у входа в ангар, и она простояла там долгие минуты, как статуя, с опущенной головой. Наконец, она поднесла руку к глазам и испустила долгий прерывистый вздох.
   - Черт возьми, - выдохнула она, затем взяла себя в руки, насколько смогла, и поднялась по трубе обратно на балкон приемной.
   - Как все прошло? - спросил Люций, когда она вплыла внутрь.
   - Не очень, - разозлилась она, уперев кулаки в бедра.
   - Как и ожидалось.
   Он прижал руку к стене, и местная инфраструктура отключилась.
   - Что ты делаешь? - спросила она.
   - Просто запускаю небольшую программу, которую Тень написал для меня. Теперь мы можем поговорить наедине. - Люций жестом подозвал двух других поближе и заговорил приглушенным тоном. - Давайте будем реалистами. СисПол собирается еще жестче пресекать путешествия во времени после того, что только что произошло. Звездная команда Гордиева отдела подняла красный флаг, и их руководство собирается прислушаться. Возможно, мы никогда не получим одобрения, и даже если бы мы это сделали в какой-то момент в будущем, было бы столько тщательного изучения и надзора, что реализация наших истинных целей была бы невозможна.
   - Думаю, ты прав, - печально согласилась Теодора. - Мы все видели их лица, когда поступило это предупреждение. Они в ужасе.
   - Ну что ж, - вздохнул Пипс. - Это было бы смелое, захватывающее предприятие, но судьба не уважает ни королей, ни простых людей. - Он криво улыбнулся. - И, по правде говоря, есть места гораздо хуже, чем здесь, где может найти пристанище потерпевший кораблекрушение.
   - О, не теряйте пока надежды. - Люций сверкнул обезоруживающей улыбкой. - В конце концов, посмотрите, где мы находимся.
   - Что? - Теодора озадаченно наморщила лоб. - Ты имеешь в виду, на станции "Аргус"?
   - Именно так.
   - Мне жаль. Я тебя не понимаю.
   - Все, что нам нужно, находится прямо здесь, готовое к использованию. Все, что нам нужно, - это храбрость, чтобы воспользоваться этим.
   - Подожди секунду. - Теодора вытаращила на него глаза. - Ты имеешь в виду украсть времялет?
   - Этот? - Пипс указал в окно на "Клейо".
   - О, нет. Не этот, - пренебрежительно сказал Люций. - Давай выберем что-нибудь свежее.
   - Люций, как ты можешь даже предлагать что-то подобное?! - крикнула Теодора.
   - Ш-ш-ш, - поторопил Люций. - Успокойся. Это не так радикально, как ты думаешь.
   - Позволю себе не согласиться!
   - Это единственное окно, которое у нас есть. Если мы не сделаем этого сейчас - прямо сейчас, - другой возможности не будет. Мы вернемся на Землю, и у нас не будет возможности получить времялет мимо подкомитета. Сейчас или никогда.
   - Это правда, что фортуна благоволит храбрым - или дерзким, - сказал Пипс, сверкнув темными глазами, и Теодора пристально посмотрела на него.
   - О, здорово! Только не ты тоже!
   - Теодора. - Пипс нежно взял ее за руку, его пальцы и ладонь были теплыми вокруг ее ладони. - Вспомните, что привело нас сюда.
   - Знаю. Это просто...
   - У нас есть сила вылечить чуму, - искренне сказал он ей. - Представьте себе, что это значит. Миллионы жизней, которые не нужно гасить, как множество свечей. Жизни возвращены, дано время и солнце, чтобы расцвести. Правильно ли это - справедливо ли - что столь славное дело достанется трусливому сердцу и другим, а не нам?
   - Я... 
   - Он прав, - настаивал Люций. - Все остальные слишком напуганы, чтобы совершить прыжок. Я говорю, что мы заставим их действовать силой. Мы показываем им, насколько это безопасно, доказываем им, чего хорошего можно достичь. Это может стать первой из многих возможностей загладить грехи Фонда - наши грехи, - но только в том случае, если у нас троих хватит смелости довести это до конца.
   Теодора переводила взгляд с одного на другого, ее глаза были полны слез надежды, страха, замешательства... страстного желания.
   - В конце концов, решать тебе, - мягко сказал Люций. - Мы не будем делать это без тебя.
   Она закрыла глаза, когда в ее голове промелькнули бесчисленные варианты того, как все могло пойти не так. Но, в конце концов, она знала, чего хочет, как отчаянно ей хотелось дочиста отмыть свои испачканные руки. И, несомненно, предоставление миллионам людей шанса прожить свою жизнь без чумы позволило бы достичь этой цели.
   Наконец она открыла глаза, и они с новой силой встретили пристальный взгляд остальных.
   - Я в деле.
   - Я знал, что ты передумаешь. - Люций одарил ее полуулыбкой и коротко сжал ее плечо. Затем он расправил плечи. - Вы оба, следуйте за мной.
   Он повел их вниз по гравитационной трубе. Теодора скопировала пункт назначения, взяла Пипса за руку и вошла внутрь. Пипс сильно дернулся - он все еще не привык к ощущению свободного падения, - но антигравитационная система смягчила их падение, а затем повела по длинной, плавной дуге, пока не доставила их к другому ангару, почти идентичному тому, в котором находилась "Клейо".
   - Мы не можем просто так войти и забрать это, - запротестовала Теодора.
   - Почему нет? - Люций подмигнул ей и зашагал вверх по пандусу времялета. Тяжелые ящики выстроились по обе стороны узкой дорожки посередине, набитые до самого верха. Пипс последовал за Люцием, а Теодора, тяжело вздохнув, присоединилась к ним. Пандус убрался, и прог-сталь заделала отверстие.
   - Как у нас дела, Тень? - спросил Люций.
   - Очень хорошо, мастер Гвон, - ответил его интегрированный спутник спокойным мужским тенором. - Хотя, должен признаться, меня немного дезориентирует разлука с вами.
   - То же самое и здесь, Тень. Какова наша ситуация?
   - Я удалил служебную программу времялета и удалил все ограничители Гордиева протокола из его систем. Теперь я полностью контролирую судно.
   - Великолепно!
   - Более того, как вы можете видеть вокруг, я манипулировал логистическими службами "Аргуса", чтобы они предоставили нам необходимое сырье для изготовления лекарства, а также конвейеры и дистанционно управляемые пульты для его распространения.
   - Как все это здесь очутилось? - спросила Теодора. - У них должно было уйти несколько часов на подготовку.
   - На самом деле пятьдесят пять минут, - поправил Тень.
   - Пятьдесят пять минут? - недоверчиво повторила она, и Люций улыбнулся ей.
   - Я ведь упоминал, что у меня все еще есть контакты в других министерствах, не так ли? - Он пожал плечами. - Все, что нам было нужно, было в базе данных логистики несколько дней назад, и товары с длительным сроком поставки уже были напечатаны. Все, что нужно было сделать Тени, - это распечатать ящики, упаковать их, а затем погрузить на борт.
   - Но мы только сейчас решили это сделать!
   - О, я знал, что ты согласишься. Тень начал готовиться еще до того, как мы покинули собрание.
   Люций снова подмигнул ей и поспешил на мостик, не дожидаясь ее ответа.
   Теодора покачала головой, не зная, что и думать. Они с Пипсом последовали за ним по гравитационной трубе в дальнем конце грузового отсека времялета, затем по коридору на мостик. Стены искрились от движущихся звездных полей.
   - Надеюсь, вы не возражаете, мастер Гвон, - сказал Тень, - но я переименовал корабль в "Тень".
   - Мне это нравится! Есть какая-нибудь причина, по которой мы не можем улететь прямо сейчас?
   - Все приготовления завершены. Мы можем отправиться в любое время.
   Люций обогнул командирский стол и выжидающе уставился на двух других сидящих напротив.
   - Ну?
   - Время и прилив никого не ждут, - ответил Пипс. - Чем быстрее мы отправимся, тем скорее сможем приступить к выполнению нашей задачи.
   Люций одобрительно кивнул ему, затем посмотрел на Теодору. Она колебалась еще два или три удара сердца, затем кивнула, и он удовлетворенно улыбнулся.
   - Тень, выведи нас отсюда!
   - Да, мастер Гвон.
   Ангар открылся, и "Тень" поднялась из своей стыковочной люльки.
   Теодора положила руки на командирский стол и невидящим взглядом уставилась на его поверхность.
   Мы делаем это, - подумала она. - Мы действительно делаем это! Теперь пути назад нет.
   Дурное предчувствие росло в ней, как снежный ком, набирая силу по мере того, как катилось вниз по склону. Но потом Пипс накрыл ее руку своей, и она посмотрела на его круглое, открытое лицо и теплую улыбку. Каким-то образом, даже этого небольшого выражения уверенности и солидарности было достаточно, чтобы успокоить ее нервы.
   - Ну вот, - сказала она, одарив его вялой улыбкой.
   - Действительно, - ответил он. - Я давно ждал этого момента, Теодора!
   Люций вывел на экран над столом изображение станции "Аргус". Станция представляла собой гигантский цилиндр, ее полицейско-голубой корпус сиял отраженным солнечным светом. "Тень" представляла собой крошечное пятнышко, неуклонно удаляющееся от своего южного полюса.
   - СисПол понял, что что-то не так, - сообщил Тень. - Запрашивается разрешение на вылет, и два времялета включаются.
   - Тогда давай не будем злоупотреблять нашим гостеприимством. Вытащи нас отсюда - выходи из фазы!
   - Назначение 490 года н.э. подтверждено. Выход из фазы через три... два... один... прыжок.
   "Тень" сместилась по фазе от истинного настоящего и ускорилась в прошлое по семьдесят тысяч относительных секунд за каждую абсолютную секунду, прошедшую в истинном настоящем.
   - Обнаружен телеграфный трафик, - сказал Тень. - Сообщение закодировано. Подозреваю, что в ближайшее время кто-то свяжется с времялетом.
   - Ты видишь, где это?
   - Ищу.
   Люций отодвинул внешний вид в сторону и развернул их диаграмму охвата.
   - Ищу... нашел его. Времялет находится на отрицательном уровне два месяца и быстро приближается. Он идет курсом на перехват.
   Сформировалось облако возможных местоположений, представляющее предполагаемое физическое местоположение времялета СисПола.
   - Ты можешь уклониться?
   - Отрицательно. Они смогут синхронизироваться с нами по фазе.
   - Приготовь оружие. Приготовиться к стрельбе.
   - Люций!
   - Я знаю, Теодора. - Он коротко, ободряюще улыбнулся ей и поднял руку. - Тень, мы откажемся от основного орудия. Нацеливайся только на их импеллер. Мы пытаемся ускользнуть, а не убивать кого-либо.
   - Понял, мастер Гвон. Оборонительное оружие в сети.
   Над столом появились индикаторы состояния двух 45-миллиметровых и двух 12-миллиметровых пушек Гатлинга.
   - Захват фазы неизбежен.
   Времялет СисПола материализовался в полукилометре от них по правому борту, его длинный эллипс из оружейного металла заканчивался шипом импеллера.
   - Нам приказывают отключить наш импеллер.
   - Не обращай на них внимания. Подведи нас поближе.
   "Тень" повернулась к другому времялету. Капсулы перемещались по корпусу из прог-стали так, чтобы можно было привести в действие все четыре орудия, когда дальность стрельбы уменьшалась, а другой корабль поворачивался к ним носом.
   - Их оружейные отсеки открываются, мастер Гвон.
   - Огонь! - рявкнул Люций.
   Времялеты прошли друг мимо друга на встречных курсах, и когда их траектории пересеклись, четыре потока снарядов вырвались из оружейных отсеков "Тени" с суммарной скоростью более двухсот тридцати в секунду. Цунами осколочно-фугасных и бронебойных снарядов обрушилось на импеллер времялета СисПола, и его края заколебались, как изображение, просматриваемое сквозь бурлящую воду.
   Корабль исчез, и сотни снарядов пролетели в пустом пространстве.
   - У нас больше нет фазовой синхронизации с времялетом. Его скорость падает. Теперь шестьдесят килоединиц. Пятьдесят. Сорок. Полагаю, что их импеллер поврежден, и они не в состоянии преследовать нас. Я не обнаруживаю никаких других времялетов выше по течению от нашей позиции.
   - Хорошая работа, Тень. - Люций ухмыльнулся и скрестил руки на груди. - Очень хорошая работа.
   * * *
   - Я в это не верю. - Райберт ошеломленно уставился на телеграмму с поврежденного времялета "Тенджин". Он и его команда были в середине представления своего отчета подкомитету по обзору времени, когда поступило предупреждение. - Я только что был там с ней. Я только что разговаривал с ней. Как она могла сделать что-то подобное?
   Дисплей показывал положение угнанного времялета на отрицательном расстоянии в три года от истинного настоящего, а также две вспышки, которые оставались неизменными на два года позже него.
   - Сэр, - Клаус-Вильгельм повернулся к Ламонту. - Его преследуют два времялета, но беглецы так же быстры, как и мы. Мы никак не сможем их поймать. Хуже того, на максимальной скорости бортовые системы наших времялетов наполовину слепы. Мы потеряем след беглецов, как только они выйдут за пределы досягаемости статической системы здесь, на "Аргусе", и преследующие их времялеты также не смогут их увидеть. Они могли бы двигаться прямо к своей цели или залечь на дно где-нибудь в другом месте, постепенно уходя в прошлое и позволяя нашим преследователям стрелять мимо, так ничего и не узнав.
   - Что означает для нас практическую невозможность остановить их. - Ламонт впился взглядом в экран. - Как им вообще удалось завладеть времялетом?
   - Пока слишком рано говорить наверняка. - Вице-комиссар сжал челюсти в явном разочаровании от того, что только что произошло на его территории. - Что бы это ни было, оно взломало все наши протоколы безопасности, а также убрало служебную программу на борту самого времялета. Я уже запросил поддержку у отдела Фемиды, чтобы тщательно осмотреть ангар и окружающую его инфраструктуру. Мы найдем все щели, которые они использовали, и заделаем их, гарантирую это, сэр.
   - Верю, что ты это сделаешь. - Ламонт потер подбородок. - Есть ли что-нибудь, что мы можем сделать, чтобы помешать им высадить Пипса?
   - На самом деле, сэр, думаю, мы имеем дело с гораздо худшей проблемой.
   - Это не то, что я хочу услышать, Клаус.
   - Понимаю это. Но посмотрите на их действия до сих пор. Они слишком экстремальны. Зачем красть времялет и расстреливать другой только для того, чтобы вернуть одного похищенного в прошлое? Альтернативой было бы то, что он был бы вынужден "страдать" от роскошного комфорта тридцатого века до конца своих дней. Какой у них мотив красть времялет и рисковать смертным приговором за нарушение Гордиева протокола?
   - Хм. - Ламонт снова потер подбородок. - Я понимаю твою точку зрения. Но если они не возвращают Пипса в прошлое, то чего же они добиваются?
   - Я не знаю наверняка, - сказал Клаус-Вильгельм. - Однако сильно подозреваю, что эта идея о возвращении похищенного была не более чем прикрытием. Их настоящей целью с самого начала был времялет.
   - Но это не имеет смысла, - вмешался Райберт. - Господа, я разговаривал с Теодорой как раз перед тем, как подняться сюда. Она просила меня - почти умоляла меня - убедить вас поддержать ее. Она искренне раскаивается в том, что сделал Фонд. Она хочет искупить свою вину, и я уверен, что она верит, что ее предложение позволит ей это сделать.
   - Искупить вину? - Клаус-Вильгельм наклонил голову, прищурив глаза. - Это больше соответствует их идее борьбы с Черной смертью, чем что-либо другое.
   - Да, это так, - пробормотал Ламонт.
   - Простите, что? - моргнул Райберт. - Какое отношение ко всему этому имеет Черная смерть? Я что-то пропустил?
   - Ты пропустил, - сказал Ламонт. - Председатель Гвон и доктор Беккет изначально предлагали намеренно создать дочернюю вселенную, вылечив Черную смерть.
   - Они что? - выпалил Райберт.
   - У нас была похожая реакция, - сухо сказал Клаус-Вильгельм.
   - Но могло ли это быть так? - размышлял Ламонт.
   - Это невозможно сказать. - Клаус-Вильгельм пожал плечами. - Но, учитывая ситуацию, мы должны предположить худшее, что сделало бы их целью Константинополь в 490 году н.э.
   - Если они действительно пытаются создать другую вселенную, мы должны остановить их! - сказал Райберт. - Господа, я знаю, что меня прервали на середине моего доклада, но, думаю, я уловил суть. Две вселенные только что взорвались, и мы почти уверены, что ранее одна из них породила другую. Нам нужно предотвратить все, что могло бы привести к разветвлению временной шкалы, пока мы не поймем, что произошло на T3 и T4!
   - Я полностью согласен, - сказал Ламонт. - Но что мы можем сделать?
   Он посмотрел на Клауса-Вильгельма, который покачал головой.
   - Я тоже в растерянности, сэр, - признался он.
   - К-хм.
   Трое офицеров СисПола вздрогнули, затем повернулись обратно к столу в конференц-зале и увидели Джонаса Шигеки, откинувшегося на спинку стула и сцепившего пальцы на коленях.
   - Джентльмены, - сказал он с чем-то подозрительно похожим на улыбку, - могу я вам кое на что указать?
   - Конечно, заместитель директора, - осторожно ответил Ламонт. - Продолжайте.
   - Спасибо. - Джонас кивнул Клаусу-Вильгельму. - Сначала вопрос к вице-комиссару. Ваши времялеты Гордиева отдела не превышают семидесяти килоединиц, верно?
   - Да, именно так.
   - Есть ли какие-нибудь времялеты быстрее этого?
   - Я в это не верю. По крайней мере, в Гордиевом отделе их нет. Я знаю это. Райберт, есть ли что-нибудь за пределами Гордиева отдела, что было бы быстрее?
   - Ну, есть зонд глубокой истории, - сказал Райберт, пожимая плечами. - И зонд более глубокой истории. Они оба быстрее, но их использование здесь не сработало бы.
   - Почему нет? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - Они слишком неманевренные. Каждый из них использует эти ужасные, как ад, системы с девятью импеллерами, которым требуется целая вечность, чтобы набрать скорость и замедлиться. Конечно, они могли бы догнать беглецов, но, скорее всего, прошли бы прямо мимо них. Обычный времялет мог бы летать вокруг них кругами, как физически, так и во времени. Они никогда не войдут в фазовую синхронизацию, а даже если бы и вошли, это чисто исследовательские суда. Они совершенно безоружны.
   Джонас наклонился вперед в своем кресле и положил одну руку на стол для совещаний.
   - Тогда позвольте мне обыграть с вами теоретический сценарий.
   Диаграмма над таблицей обновлялась по мере того, как он загружал данные из своей личной сети имплантов. В 490 году н.э. появилась путевая точка с четырьмя линиями, ведущими от истинного настоящего к ней. Одна светилась красным для беглого времялета, две были серо-зелеными для времялетов Гордиева отдела, а последняя линия - ярко-синим для миротворца Администрации.
   - Предполагая, что вы правильно угадали их намерения, - сказал он, - беглецам потребуется тринадцать дней, чтобы достичь своей цели. Ваши времялеты не смогут обогнать их до того, как они прибудут. Однако наши хронопорты могут перемещаться со скоростью девяносто пять килоединиц. Это означает, что хронопорт мог бы покинуть истинное настоящее через три дня и все равно вовремя перехватить беглецов.
   - А теперь подождите минутку! - Райберт запротестовал.
   - Пожалуйста. - Джонас поднял руки. - Я говорю только о гипотетических предположениях. Очевидно, что здесь, в СисПраве, нет хронопортов, а нам не хватает транспространственных технологий, необходимых для того, чтобы попасть сюда. Я только хочу отметить, что если бы у нас действительно была такая технология, мы смогли бы прийти вам на помощь в этом кризисе. - Он вздохнул и печально покачал головой. - На самом деле, это позор. Тем более что один из наших новых хронопортов класса "Хаммерхед" идеально подошел бы для этой миссии. Одного его должно быть более чем достаточно, чтобы заставить беглецов прислушаться к голосу разума.
   - Заместитель директора. - Ламонт облизнул губы. - Прав ли я, предполагая...
   - Ну, да! - Джонас встал. - Посол Мантеро, почему бы нам не дать нашим друзьям из СисПрава немного пространства? Я уверен, что им есть о чем поговорить наедине. Мы бы только мешались.
   - Хорошая идея, заместитель директора. Что вы имели в виду?
   - Я подумал, что мы могли бы отправиться в столовую для руководства. У меня урчит в животе, а шеф-повар сегодня готовит блюда китайской кухни. Я не знаю, что это такое, но китайская еда здесь всегда вкуснее. Интересно, почему?
   - Теперь, когда я думаю об этом, я немного проголодалась.
   - Нокс, идешь с нами?
   - Я не голоден.
   - О, да ладно тебе. Ты синтоид. Ты никогда не бываешь голоден. Смирись с этим и присоединяйся к нам. Иначе нам будет не хватать твоего жизнерадостного характера.
   Мантеро фыркнула от смеха, и Джонас помахал ей рукой, выпроваживая за дверь, а затем последовал за ней, напоследок улыбнувшись хозяевам. Синтоид бросил на офицеров СисПола последний желтоглазый взгляд, затем последовал за обоими своими начальниками.
   Райберт и остальные в ошеломленном молчании наблюдали, как уходят представители Администрации. Когда дверь плотно закрылась, он посмотрел на Ламонта, затем на Клауса-Вильгельма.
   - На самом деле мы не собираемся делать что-то настолько глупое, - сказал он. - Так ли это?
   Клаус-Вильгельм и Ламонт повернулись лицом друг к другу. Невозможно было сказать, у кого из мужчин выражение лица было более несчастным. Затем, через мгновение, они снова повернулись к Райберту.
   - Так ли это?
  
  

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

  
   Департамент временных расследований
   Администрация, 2980 год н.э.
  
   - Не могу поверить, что мы это делаем, - простонал Райберт.
   - Выше нос, агент Камински. Все не так уж плохо.
   Райберт бросил на низкорослого синтоида сердитый косой взгляд. Эндовер-Чен гордо носил свою униформу Гордиева отдела, и под его черной блестящей кожей плясали мельчайшие намеки на голубоватые математические уравнения. Он ответил на свирепый взгляд Райберта кривой улыбкой.
   - Ты не знаешь Администрацию так, как я, - проворчал Райберт.
   - Да, согласен с тобой в этом. Но должен сказать, что пока они мне скорее нравятся.
   - Э-м-м. Тебе простительно.
   Мэтью Эндовер и Чен Ван-шу были двумя самыми блестящими - хотя и несколько эксцентричными - физиками СисПрава, а также двумя самыми выдающимися критиками Фонда спасения древностей, осудившими безрассудное использование им путешествий во времени задолго до того, как Райберт и Фило сделали свой громкий дебют, разоблачив темные практики Фонда. Они также были двумя из первых, кого нанял Клаус-Вильгельм, когда получил разрешение на формирование Гордиева подразделения. В итоге эти двое людей так хорошо поладили, что решили перейти к следующему шагу в своих отношениях и полностью интегрироваться в одно и то же тело.
   - Приятно видеть людей, которые серьезно относятся к путешествиям во времени и их опасностям, - сказал Эндовер-Чен.
   - О, конечно. Они замечательная компания! - Райберт усмехнулся. - Ты просто должен игнорировать их военный экспансионизм и рабство искусственных интеллектов. Мы даже не можем отпустить Фило с корабля из-за страха, что ДТР задействует свой коллективный запрет. И не заставляй меня рассказывать об их ужасной тюремной системе. Ты когда-нибудь сидел в тюрьме Администрации?
   - Не могу этого сказать.
   - Тогда вот тебе совет. Не выводи их из себя, пока мы здесь.
   - Они просто переживают некоторые трудности роста, - сказал Эндовер-Чен. - У нас был свой собственный непростой переход в эпоху постдефицита, и они ничем не отличаются.
   - Проблемы с ростом? - выпалил Райберт. - Они высосали мой коннектом и сделали пюре из моего тела!
   - Ты же знаешь, что это не та же самая Администрация? Не совсем.
   - Как скажешь. - Райберт покачал головой и подошел к окну комнаты наблюдения. Третий ангар ДТР гудел от активности, когда дроны роились над "Хаммерхедом-Один" и его смещенным импеллером.
   Учитывая местоположение, Райберт и Эндовер-Чен не говорили ни на современном английском, ни на разновидностях СисПрава или Администрации, ни на каком-либо историческом языке. Они использовали чат безопасности СисПола, который для любого, кто не пользовался декодером, заставлял разговор звучать как "Хот-дог нежно ласкает собор в гору. Тринадцать в квадрате."
   Если бы Администрация слушала - а Райберт был чертовски уверен, что так оно и было, - все, что они услышали бы, была бы тарабарщина.
   Удачи вам в попытках взломать наши коды, вы, фашистские засранцы.
   - Мы не должны были этого делать, - решительно сказал он.
   - Почему нет? - спросил Эндовер-Чен.
   - Потому что это гребаная Администрация, вот почему! Не могу поверить, что Шредер и Ламонт заставили президента подписать это!
   - О, да ладно тебе. Именно ты представил доказательства. Не одна, а две вселенные делают керблэм по соседству с нами? Это вынуждает людей... нервничать.
   - Они не делали "керблэм". Имплозия, а не взрыв, помнишь?
   - Я знаю. Это просто действительно забавное слово. Кер-БЛЭМ! - Эндовер-Чен театрально развел руками. - Кто бы мог подумать, что целая вселенная может сделать это так быстро.
   - Но мы просто даем Администрации технологию транспространства!
   - Пффф! - не согласился Эндовер-Чен. - В любом случае, они собирались разработать ее самостоятельно. Какова была наша последняя оценка?
   - Год. Самое большее, два.
   - Видишь? И таким образом мы сотрудничаем, помогая навести мост между нашими двумя народами. Это тоже важно.
   - Да. Действительно важно. Вплоть до того момента, когда они прокрадутся поперек и ударят нам в спину.
   Райберт прижал предплечье к стеклу и прислонился к нему. Группа из четырех летающих дронов сняла тонкую прямоугольную секцию с импеллера, в то время как отдельная группа переместила на место почти идентичный кусок экзотического вещества.
   - Думаешь, мы уложимся в трехдневный срок?
   - Будет туго, но я думаю, мы справимся, - сказал Эндовер-Чен. - В основном потому, что Хиннеркопф знает свое дело. К тому времени, когда мы приехали, у нее уже была большая часть базовой теории, и у нее есть превосходная команда, которая ее поддерживает. На самом деле, я думаю, что они справились бы с этим самостоятельно, значительно опередив наши оценки. Настоящий затык - это их ужасные принтеры экзотической материи.
   - Низкое качество?
   - Нет, они хороши. Не так точны, как у нас, заметь, но достаточно приличные. Просто медленные.
   - Чжу хао юнь. - Тон Райберта подразумевал: - Нам нужна вся удача, какую мы только можем получить.
   - Чжу хао юнь, - согласился Эндовер-Чен, хотя и менее агрессивным тоном.
   - Разве мы не могли бы использовать наши собственные принтеры дома, чтобы помочь?
   - Мы должны избегать этого, если только нет другого выхода. - Эндовер-Чен нахмурился. - Транспортировка неинертной материи во времени всегда сложна. Добавь к этому поперечный перелет, и мы получим все предпосылки аварии, которая вот-вот произойдет. Кроме того, их импеллеры работают по другому принципу, так что многое может пойти не так, если мы попытаемся изготовить детали для чего-то, в чем они являются экспертами.
   Боковая дверь распахнулась, и вошел Джонас Шигеки. За ним последовали два миротворца, один из них был темнокожим мужчиной такого роста, что ему пришлось пригнуться под выступом из мальметалла. Даже тогда его фуражка с козырьком задела ее.
   - Доктор Эндовер-Чен? - сказал Джонас. - Заместитель директора Хиннеркопф хотела бы встретиться с вами, когда у вас будет свободная минутка. У нее есть к вам несколько вопросов.
   - Конечно, - ответил Эндовер-Чен на версии современного английского, используемой Администрацией. - Я сейчас же отправлюсь. - Он поспешил в дверь, и мальметалл плотно закрыл ее за ним.
   - Агент Камински. - Джонас указал на высокого миротворца. - Это капитан Кофо Окунну. Он будет командовать "Хаммерхедом-Один", когда мы отправимся.
   Окунну снял фуражку, сунул ее подмышку и протянул руку.
   - Сэр, - отрывисто произнес он. - Приятно с вами познакомиться.
   - Взаимно, - солгал Райберт, когда Окунну крепко пожал ему руку.
   - А этот джентльмен - суперинтендант Пак Сон Ук. Он и несколько инженеров из его главной команды по подавлению были привлечены для оказания поддержки Хиннеркопф в доработке импеллера.
   - Агент. - Сон Ук с улыбкой протянул руку. - Вы не можете ожидать от моей команды ничего, кроме самого лучшего.
   - Уверен, что смогу. - Райберт улыбнулся в ответ - не без усилия - и пожал мужчине руку.
   - С нетерпением ждал возможности вывести еще один новый класс на его путь. - Окунну уставился на хронопорт. - Хотя я не ожидал чего-то подобного для его первой миссии.
   - Вы испытывали другие прототипы в прошлом? - спросил Райберт.
   - Действительно, испытывал. На самом деле, каждый из них.
   Райберт посмотрел на собеседника более серьезно. - Это довольно впечатляюще.
   - Это что-то вроде традиции здесь, в ДТР, - сказал Джонас. - Окунну был одним из первых пилотов-испытателей в те времена, когда ДТР был всего лишь проблеском в глазах моего отца.
   - А до этого я был одним из студентов доктора Хиннеркопф в университете.
   - Тесен мир, да? - сказал Райберт.
   - Вполне. - Окунну слегка улыбнулся. - Меня это всегда удивляет. Для такого количества людей, как в Администрации, я, кажется, продолжаю сталкиваться с одними и теми же лицами в этой области.
   - С такой записью, - сказал Сон Ук, - можно подумать, что он был бы не прочь поделиться одним-двумя прототипами с остальными из нас.
   - Будь осторожен в своих желаниях, - сказал Джонас с полуулыбкой. - В ближайшие несколько месяцев у нас появится много новых кораблей.
   - Меня это вполне устраивает, - сказал Сон Ук. - Я уже подал заявление о переводе.
   - Я знаю, - сказал Джонас. - Как ты думаешь, кто должен это одобрить?
   Он улыбнулся Сон Уку еще шире, затем снова повернулся к Райберту.
   - В любом случае, агент, я привел этих двоих сюда, чтобы мы могли обсудить задание перед отъездом.
   - Вы уверены, что все будет готово вовремя? - Райберт ткнул большим пальцем в окно.
   - Абсолютно, - уверенно сказал Сон Ук. - Никто в Администрации не разбирается в импеллерах так, как заместитель директора Хиннеркопф, и мои инженеры тоже не лыком шиты. Мы сделаем так, чтобы это произошло.
   - Меня больше беспокоит то, что произойдет, когда мы догоним беглецов, - сказал Окунну.
   - Поскольку "Хаммерхед-Один" - судно Администрации, мы будем осуществлять оперативное командование, - сказал Джонас. - Однако времялет является вашей собственностью, а беглецы - гражданами вашего правительства. Мы должны принять все разумные меры, чтобы избежать нежелательного кровопролития.
   - Да, давайте, - согласился Райберт.
   - Что вы думаете о том, как нам следует к этому подойти? - спросил Джонас. - Насколько я понимаю, двое из них - ваши бывшие коллеги на протяжении многих лет.
   - Они...
   Райберт поморщился от разочарования - на себя за то, что не послушал Теодору, когда у него была такая возможность. Да, он торопился, и да, в наши дни их отношения в основном сводились к рассылке и получению гневных электронных писем. Но когда-то он любил ее, и в глубине души она все еще была ему небезразлична. Она связалась с ним еще на станции "Аргус", попыталась ему что-то сказать.
   А он не выслушал.
   Даже сейчас, если бы он мог просто поговорить с ней, заставить ее открыться, тогда, возможно, смог бы протянуть руку и оттащить ее от пропасти.
   Однако Люций был совсем другим человеком. Райберт совсем не доверял ему и не верил в возрожденное раскаяние ублюдка в содеянном. Черт, вот кто он был. Всякий раз, когда Райберт думал о нем, на ум приходила старая поговорка о леопарде и пятнах. Но как он ни старался, на этот раз он не мог понять, что этот больной, извращенный маньяк-убийца рассчитывал извлечь из всего этого.
   - Думаю, что лучший способ действий - по крайней мере, первый подход - это поговорить с ними, - сказал он наконец. - Заставить их вернуться добровольно.
   - Это может стать проблемой, - заметил Джонас. - Полагаю, нарушения вашего Гордиева протокола влекут за собой смертную казнь.
   - Это максимальное наказание, - поправил Райберт. - Оно не назначается автоматически. Если бы они сдались без боя, сомневаюсь, что они получили бы столь суровый приговор. Они, вероятно, получили бы пожизненное заключение с возможностью условно-досрочного освобождения после первых двадцати лет.
   - Это может быть правдой, - сказал Окунну. - Но они все еще могут чувствовать, что их прижали к стене, и это может сделать их отчаянными и непредсказуемыми.
   - Надеюсь, что этого не произойдет. Если это произойдет, - Райберт вздохнул, - боюсь, разрешение этой неразберихи будет не в моих руках.
   - Понятно, - кивнул Джонас. - Как я уже сказал, никто не хочет кровопролития, если его можно избежать. Однако, если они не вернутся добровольно, мы внесем свой вклад.
   - Мы можем попытаться вывести из строя их корабль, - сказал Окунну. - Но в перестрелке возможно все.
   - Знаю, - тихо ответил Райберт. Он посмотрел на тяжело вооруженную машину времени под ними. - Просто сначала дайте мне шанс уговорить их. Это все, о чем я прошу.
   * * *
   Принтеры "Тени" загудели от активности, когда маленькие сферические пульты с дистанционным управлением защелкнулись на контейнерах, полных готовых флаконов с лекарством, и перенесли их в грузовой отсек.
   - Все идет гладко, - сказал Люций, уверенно улыбаясь, когда они с Теодорой шли вдоль ряда возвышающихся принтеров. - К тому времени, как мы прибудем, у нас должна быть готова половина лекарства.
   - Угу, - пробормотала Теодора.
   - Ты нервничаешь?
   - Конечно, я рада. - Она потерла руки. - Что, если за нами все еще следят?
   - Это не имеет значения. Если позади нас есть времялеты, они не могут нас видеть, точно так же, как мы не можем видеть их. Нет, пока мы не сбавим обороты. Мы доберемся до пятого века первыми, и как только ляжем на землю, у них не будет возможности отследить нас. Мы можем запускать дроны из любой точки мира. Никто никогда не найдет нас вовремя.
   - Думаю, ты прав.
   Он нежно приподнял ее подбородок рукой.
   - Ты в порядке?
   - Не знаю, - призналась она. - Лгать СисПолу - это одно. Красть времялет? - она покачала головой. - Все намного хуже.
   - Нет, все совершенно одинаково, - не согласился Люций. - Чего бы это ни стоило для достижения наших целей. Это то, что мы сделали.
   - Но мы преступники, Люций. Тебя это не беспокоит?
   - Не совсем. - Он прислонился спиной к принтеру и скрестил руки на груди. - Мы нарушили закон, как только солгали подкомитету.
   - Знаю. Я просто...
   Ее голос затих, и она покачала головой, затем посмотрела на контейнер с пузырьками, содержимое которых было еще теплым после принтера. Она присела на корточки и обеими руками вытащила наполненную под давлением емкость.
   - Это того стоит, - сказал Люций. - Я верю в это, и ты тоже. Ты просто передумала.
   - Я знаю. - Она повертела емкость в руках, затем вставила ее на место. - Я действительно верю. Думаю, это казалось нереальным, пока мы не отправились в путь. Цель, которую мы пытаемся здесь достичь, прекрасна.
   - Это так, - согласился Люций. - И как только это будет сделано, все смогут увидеть это так же ясно, как и мы.
   - Да. - Теодора вздохнула и встала.
   - Пошли, Сэмюэл, должно быть, почти пришел в себя. Нам лучше быть там, когда он проснется.
   - Хорошо.
   Они поднялись по антигравитационной трубе на верхний уровень и прошли в медицинский отсек. Сэмюэл Пипс лежал в реанимационном гробу и выглядел совсем по-другому без своего парика. Редеющие пряди седины беспорядочно рассыпались по его лысеющему черепу.
   - Процедура завершена, - сказал Люций, сверяясь с таблицей состояния. - Никаких проблем, о которых можно было бы сообщить. В данный момент он мирно спит, так что нам нужно подождать, пока он проснется.
   - О, думаю, я смогу его разбудить. - Теодора наклонилась так, что ее губы оказались на расстоянии дыхания от его уха. - О, Сэмю-эл, - прошептала она страстным тоном. - Здесь великолепная женщина, которая хочет вас видеть.
   - Мрпх-хрмм-что...
   Его веки дрогнули. Его нос сделал то же самое, и он глубоко выдохнул. Он потянулся, потер лицо и открыл глаза.
   - Боюсь, я, должно быть, задремал. - Он моргнул и прогнал сон с глаз. - Когда это начнется? - Он постучал по стенке гроба.
   - Это уже сделано, - сказал Люций.
   - Прошу прощения? Это не может иметь...
   Пипс замолчал, и его глаза расширились от изумления. Теодора проследила за выражением его лица и тихо усмехнулась.
   - Я взяла на себя смелость предварительно загрузить во вживленные вам импланты современное программное обеспечение для перевода с английского, - объяснила она. - Вы проделали замечательную работу, научившись говорить на нем без поддержки нейрокомпьютера, но я решила, что следует... закончить ваше обучение. Должна сказать, мне кажется, я уже слышу улучшение в вашем акценте.
   - Вы хотите сказать, - Сэмюэл выпрямился, - что эти маленькие металлические штуковины теперь у меня в голове?
   - Это органические машины, а не металлические. Но, да. Они у вас в голове.
   - В самом деле? Признаюсь, я не чувствую никакой разницы. - Он взглянул на медицинскую карту. - Хм? Что это? - Карта перевернулась и оказалась на одном уровне с его головой. - Честное слово! Это было умно с вашей стороны.
   - Это сделали вы.
   - Я сделал?
   Он нахмурился, глядя на карту, и ткнул в нее пальцем. Отчет перешел на следующую страницу.
   - О? - Он оглядел комнату, заметил на стене индикатор состояния окружающей среды и потянулся к нему. Данные перелетели к нему в руку и развернулись в виде набора из четырех подробных диаграмм. - Честное слово! - воскликнул он на древнеанглийском.
   - Рада, что вам это нравится! - рассмеялась Теодора.
   - О, я верю, что вы могли бы так сказать. - Он посмотрел на показания. - Итак, это и есть те невидимые документы, которыми вы пользуетесь. Я и представить себе не мог, что они такие отзывчивые! И что они так легко меняются при необходимости! Неудивительно, что вы так предпочитаете их обычной ручке и бумаге.
   - Теперь вы также можете поговорить с кораблем, - сказал Люций.
   - В самом деле? - Пипс сел немного прямее. - В таком случае, я напишу эссе. - Он прочистил горло и глубоко вздохнул. - Привет, Тень! Ты меня слышишь?
   Теодора поморщилась и снизила чувствительность слуха своего синтоида.
   - Слышу вас громко и ясно, мистер Пипс.
   - Тень? - Сэмюэл повернул голову то в одну, то в другую сторону. - Я тоже тебя слышу, - сказал он все так же громко. - И все же это исходит со всех сторон и ни из одной!
   - Ваше программное обеспечение накладывает мой голос поверх вашего обычного слуха, мистер Пипс. И нет никакой необходимости кричать.
   - Да, пожалуйста, потише, - согласилась Теодора.
   - Что ж, это замечательно, - просиял Пипс, широко улыбаясь. - Действительно замечательно.
   - Если вы думаете, что показания температуры великолепны, - Люций указал на дисплей, все еще послушно плавающий над рукой Пипса, - вы еще ничего не видели. Подойдите к мостику. Когда вы можете видеть все виртуальные дисплеи, становится немного оживленнее.
   * * *
   - Поехали, - простонал Райберт, поднимаясь по посадочному туннелю со спортивной сумкой на плече. Корпус "Хаммерхеда-Один" раскололся в дальнем конце туннеля, открыв им доступ внутрь.
   - Ты говоришь так, как будто это что-то плохое, - заметил Эндовер-Чен с чем-то подозрительно похожим на смешок.
   - Потому что так оно и есть. Мы застрянем в этом деле как минимум на следующие три недели. Вы интегрированы. Вы двое можете тусоваться в одном теле, но не я и Фило! Он должен остаться здесь. Я бы ни за что не позволил ему пойти с нами, даже если бы мог. Я имею в виду, посмотрите на эту штуку! Никакой искусственной гравитации и груза ядерных ракет в кузове. Где мы, снова в колониальных войнах?
   - Говорит человек, садящийся в машину времени.
   - Это не смешно, и ты это знаешь.
   Эндовер-Чен усмехнулся.
   У открытого люка хронопорта их встретили Джонас Шигеки и синтоид службы безопасности Администрации.
   Райберт и Эндовер-Чен остановились и поставили на землю свои спортивные сумки. Обычно они использовали бы антигравитационные пульты для переноски своего багажа, но Райберт подозревал, что Администрация могла "случайно" потерять их. Нет смысла отдавать еще больше технологий этому безумному предприятию.
   - Разрешите подняться на борт? - сухо спросил Райберт на версии английского Администрации.
   - Разрешение получено. - Джонас указал на синтоида. - Агент Кироз возьмет ваши дорожные сумки.
   - Что ж, спасибо, - любезно сказал Эндовер-Чен.
   Синтоид поднял обе сумки и направился вниз по коридору.
   - У нас небольшой перебор с персоналом, - предупредил Джонас, - из-за команды Хиннеркопф, инженеров верфи и так далее. Но нам удалось переместить людей в достаточной степени, чтобы организовать отдельную каюту для вас двоих. Именно туда агент Кироз принесет ваши сумки. Я надеюсь, что это удовлетворит ваши потребности.
   Наверное, стены тоже напичканы записывающими устройствами, - подумал Райберт.
   - Уверен, этого будет более чем достаточно, - сказал Эндовер-Чен.
   - В таком случае, джентльмены, прошу вас проследовать за мной на мостик. - Джонас махнул рукой. - Мы вот-вот тронемся в путь.
   - Ведите, - сказал Эндовер-Чен.
   Шесть толстых металлических пластин закрылись за ними, когда они полностью поднялись на борт, и Джонас повел их по лабиринту узких металлических коридоров, которые часто поворачивали. Внутренняя планировка была такой... необычной, мягко говоря, по стандартам СисПрава, но кораблю приходилось работать в различных гравитационных условиях. Когда он был неконгруэнтным, в другом фазовом состоянии, атомы Земли больше не оказывали на него гравитационного притяжения. Его внутренняя часть находилась бы в свободном падении - настоящем свободном падении, а не в условиях микрогравитации, испытываемой на околоземной орбите... пока он не ускорится. Когда это произойдет, его термоядерные двигатели создадут достаточно ощутимую гравитацию.
   Райберт нырнул под закрепленные на потолке поручни и шагнул через последний люк на мостик хронопорта. Экипаж из двенадцати человек занимал кресла с компенсацией ускорения в рядах по три в каждом, а Хиннеркопф сидела в недавно установленном ряду позади них.
   - Каков наш статус? - спросил Джонас.
   - Все системы полета в реальном пространстве работают в зеленом режиме, - доложил Окунну.
   - Импеллер готов как для временного, так и для транспространственного полета, - доложила Хиннеркопф. - Доктор, не могли бы вы подтвердить наш статус?
   - Конечно.
   Эндовер-Чен сел рядом с ней и достал несколько графиков, а Джонас и Райберт присоединились к ним в заднем ряду. Они натянули свои ремни безопасности на место, пока синтоид внимательно изучал свои показания.
   - Подтверждаю резюме заместителя директора, - сказал он после нескольких напряженных секунд. - Импеллер сконфигурирован для транспространственных операций, и нет никаких признаков усталости от испытательного полета. Все индикаторы горят зеленым цветом.
   - Сэр, - решительно произнес Окунну. - "Хаммерхед-Один" готов выполнить ваши приказы.
   - В таком случае, выводите нас, капитан, - сказал Джонас.
   - Да, сэр. Штурман, освободите ангар и переместите нас на полкилометра от башни ДТР. Всем приготовиться к транспространственному полету.
   Мальметалл раскололся над хронопортом, и солнечный свет озарил его длинную приплюснутую форму, когда заработали шесть термоядерных двигателей и массивный корпус поднялся в воздух.
   Райберт вцепился в подлокотники, когда корабль, раскачиваясь, поднимался все выше и выше.
   - Текущее положение - ноль целых пять десятых километра от башни ДТР, - доложил навигатор реального пространства.
   - Доктора. - Джонас указал на Хиннеркопф и Эндовер-Чена. - Когда будете готовы.
   - Включился импеллер, - сказала Хиннеркопф. - Нарастает вращение. Двадцать оборотов в секунду... пятьдесят... восемьдесят... вращение устанавливается на уровне сто двадцать оборотов в секунду. Вращение стабильное. Боковое давление стабильно. Местная окружающая среда стабильна. Высвобождение линейных стабилизаторов...
   Корабль накренился, и пальцы Райберта опять впились в подлокотники... за все хорошее, что можно было бы сделать.
   - Это должно было сработать? - тихо спросил он.
   - Тихо! - прошептал в ответ Эндовер-Чен. - Будь вежлив.
   - Линейные стабилизаторы отключены, - сказала Хиннеркопф. - Теперь мы готовы к выходу из фазы для транспространственных технологий. Доктор?
   - Статус подтвержден, - сказал Эндовер-Чен. - Не вижу причин не продолжать.
   - Проложите наш курс к истинному настоящему СисПрава, - приказал Джонас.
   - Начинаю обратный отсчет для выхода из фазы через транспространство, - ответила Хиннеркопф. - Выход из фазы через шестьдесят секунд... начали.
   - Ну вот, - простонал Райберт.
   - Я знаю. - Эндовер-Чен просиял, глядя на него. - Захватывающе, не правда ли?
   - Захватывающе, - повторил Райберт. Он закатил глаза. - Я когда-нибудь говорил тебе, как сильно ненавижу невыносимых оптимистов?
  
  

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

  
   Времялет "Тень"
   неконгруэнтно
  
   Теодора Беккет выделила еще один отрывок из личной жизни Юстиниана Великого и поместила его в свою коллекцию заметок о политическом ландшафте в 490 году нашей эры и после него. Она чувствовала себя немного неуверенно, используя одну из старых работ Райберта, но его отчеты были тщательными, а выводы обоснованными. Он никогда не срезал углы в полевых условиях, и горы записей и интервью, которые он собирал во время любой миссии Фонда по наблюдению, делали его выводы еще более достоверными.
   Она снова посмотрела на время, и ее губы сжались.
   - Всего лишь еще шесть часов, - пробормотала она, чувствуя, как внутри у нее затрепетала нервная дрожь, и заставила себя откинуться на спинку удобного кресла.
   Она могла бы это сделать. Она могла подождать еще шесть часов. Действительно, она могла бы!
   Тринадцатидневное путешествие в прошлое пролетело быстрее, чем она ожидала. Поначалу тринадцать дней казались более чем достаточным временем для изучения влияния, которое их действия окажут на ход истории, но каждое направление исследований вызывало все больше вопросов. Она ожидала, что у нее будет по крайней мере несколько недель на проведение своих исследований, пока их предложение будет проходить сложный процесс утверждения. Только, конечно, это сработало не совсем так. К счастью, она уже начала обдумывать источники, которые ей понадобятся, и Тень загрузил весь список в память времялета, но исследование не только отнимало время, оно продолжало вскрывать вещи, которые она ранее не рассматривала.
   Было просто слишком много переменных, когда в альтернативной временной шкале не были бы мертвы десятки миллионов людей. Жизнь вокруг Средиземного моря могла бы легко - и быстро - стать неузнаваемой на фоне шаблона базовой истории, и расхождения лишь распространились бы оттуда. Это была плохая новость. Хорошей новостью было то, что им не нужно было немедленно начинать вносить изменения, и у нее будут доступны все данные Тени, как только они доберутся до места назначения. У нее было достаточно времени, чтобы разобраться с этим, прежде чем они действительно приступят к осуществлению своего плана. Это было просто...
   Она отодвинула дисплей в сторону и разочарованно выдохнула уголком рта.
   - Просто я ненавижу неизвестное, - призналась она себе вслух.
   Что, теперь, когда она подумала об этом, было довольно глупо. В конце концов, она, Сэмюэл и Люций намеренно задались целью создать величайшее "неизвестное", какое только можно вообразить!
   Снаружи позвонили, и она нахмурилась.
   - Входите, Сэмюэл, - сказала она, не глядя на запись с внешней камеры.
   Дверь распахнулась, и Сэмюэл Пипс вошел в каюту, которую она использовала в качестве своего кабинета. Рядом с ним плавал открытый документ, и она узнала хмурое выражение его лица. Это был хмурый взгляд типа "Я это пойму"!
   - Итак, о чем вы читаете на этот раз? - спросила она, стараясь, чтобы в ее голосе не звучало раздражение.
   - Электричество.
   - О? - ее брови поползли вверх. - Для чего?
   - Я пытался постичь как можно больше из вашей технологии. Моя новообретенная способность читать и проводить исследования благодаря моему вживленному биопрограммному обеспечению делает эту задачу гораздо менее трудной. Или, возможно, мне следовало бы скорее сказать, что это должно сделать эту задачу менее трудной. Это же самое оборудование позволяет мне использовать огромные чудеса этого судна, но чем больше я им пользуюсь, тем меньше понимаю их.
   - Сэмюэл, очень немногие граждане тридцатого века по-настоящему понимают технологию, которую они используют. - Она покачала головой. - Все мы знаем, как ею пользоваться, но большая часть основополагающих принципов - и значительная часть необходимой инженерии - это скорее эзотерические знания, которые подавляющему большинству из нас на самом деле никогда не понадобятся.
   - О, это я понимаю, моя дорогая! В конце концов, в мое время только те моряки, которые действительно плавали по морям, по-настоящему понимали, как устроена корабельная оснастка или как ее использовать. Я не стремлюсь овладеть этими знаниями, но мне пришло в голову, что если бы я мог, случайно, изучить некоторые основы теории, то мог бы лучше помогать вам во время нашей миссии.
   Ух ты, - подумала она. - Думаю, я искренне впечатлена. Это намного лучше, чем в тот день, когда он открыл для себя современную порнографию.
   - Звучит заманчиво, Сэмюэл. И как дела?
   - Увы, не так хорошо, как могло бы быть. Может быть, у вас найдется время раскрыть для меня некоторые тайны?
   - Время для этого? Абсолютно. - Она закрыла свои дисплеи, слегка наклонилась вперед в своем кресле и скрестила руки на столе. - Чем могу помочь?
   - Замечательно. - Он вытащил виртуальную книгу под названием "Объяснения электричества". - Во-первых, я полагаю, что правильно понял концепцию "тока". Аналогия с водой, текущей по трубе, говорит достаточно ясно. Потенциал... менее ясен, на мой взгляд, поскольку он считается от точки отсчета. Тем не менее, я верю, что смогу достойно справиться с этим. Нет, проблема кроется в другом.
   - Это уже фантастическое начало для человека с вашим прошлым.
   - Ах, вы мне льстите! - Он улыбнулся и приложил руку к сердцу. - Я выбрал эту книгу, потому что она показалась мне достаточно простой. Если моя цель состоит в том, чтобы понять, как функционирует все это, - он развел руками, чтобы охватить виртуальные дисплеи вокруг них, стены времялета и все технологии, упакованные в его корпус, я должен сначала заложить фундамент, подходящий для поддержки этого здания. К сожалению, из некоторых этих отрывков может показаться, что автор предполагал, что их смысл уже понятен, но, боюсь, я этого не понимаю.
   - Полагаю, это вполне естественно, - криво усмехнулась Теодора. - Сомневаюсь, что коренные жители семнадцатого века были частью целевой аудитории. Эта книга была написана в тридцатом веке?
   - Вообще-то, в двадцать восьмом.
   - Достаточно близко. - Она пожала плечами. - Это не похоже на то, что электричество внезапно изменится.
   - Верно. И я попытался выполнить поиск по терминам, которые больше всего озадачили меня. Результаты нарастали... однако очень быстро все запуталось, поэтому мне пришло в голову, что я мог бы прийти сюда вместо того, чтобы продолжать маяться в собственном невежестве.
   - Ну, я не так уж плохо разбираюсь в основных электрических схемах, так что, должно быть, смогу помочь. Из-за чего вы застряли?
   - Позвольте мне начать с этого. - Пипс взглянул на дисплей и откашлялся. - Скажите на милость, что означает фраза "небарионная материя"?
   - Это... - Ее голос затих, когда в голове образовалась полная пустота.
   Пипс выжидающе поднял голову.
   - Это...
   - Да? - подсказал он.
   - Это... - Она щелкнула пальцами. - Это вертится у меня на кончике языка. Дайте мне минутку подумать.
   Она начала молчаливый поиск, надеясь, что Пипс этого не заметит. Но едва она начала открывать первый вход, как по всему кораблю заревели сигналы тревоги, и она вскрикнула от внезапного беспокойства.
   - Что случилось? - спросил Пипс.
   - Всем собраться на мостике! - сказал Тень.
   Теодора вскочила со стула, и они с Пипсом поспешили по коридору. Люций выскочил из своей каюты, чуть не врезавшись в Пипса, и все трое вместе добрались до мостика.
   - Что происходит? - потребовал ответа Люций, когда они столпились вокруг командирского стола.
   - Массив зарегистрировал приближающийся контакт на плюс один месяц, - ответил Тень.
   - Что-то приближается к нам сзади? - Теодора в замешательстве нахмурилась. - У нас есть какие-нибудь идеи, что это такое?
   - У меня нет, - сказал Тень. - Сигнатура не соответствует ни одному типу времялетов в базе данных этого корабля.
   Люций развернул схему. Туманный сгусток неопределенности вторгся в их положение.
   - Что бы это ни было, - мрачно сказал он, - это быстрое. И большое.
   * * *
   - Мы надежно зафиксировали беглецов, - доложил темпоральный навигатор "Хаммерхеда-Один". - Сейчас цель - минус пять дней. Скорость соответствует семидесяти килоединицам.
   Райберт вернулся в отведенное ему кресло на командной палубе хронопорта. Хиннеркопф вернулась в инженерный отдел вместе с остальной частью ее команды, чтобы внимательно следить за модифицированным импеллером, что дало ему и Джонасу больше простора. Теперь он оглядел мостик и, несмотря ни на что, был впечатлен. Администрация искалечила себя своим навязчивым недоверием к искусственному интеллекту. Судно, которое управлялось бы одной служебной программой во вселенной СисПрава, требовало значительной команды обученных специалистов, работающих с гораздо более примитивным "блестящим" программным обеспечением вместо настоящего искусственного интеллекта. Несмотря на это, они действовали с поразительной эффективностью.
   - Подождите здесь.
   Голос капитана Окунну отчетливо донесся до виртуальных органов чувств Райберта, несмотря на скафандры Администрации, которые были на всех. Декомпрессия и вакуум не могли убить его или Эндовер-Чена, но все равно повредили бы внешнюю оболочку их синтоидов.
   Надеюсь, до этого не дойдет. В идеале, мы должны вообще остановить их вход в фазу. Пока мы оба неконгруэнтны, мы не влияем на прошлое. Сбои начинаются только после того, как один или оба корабля переходят на местное время, и в этот момент все ставки отменяются.
   Опытный путешественник во времени понимал критическую разницу между конгруэнтными и неконгруэнтными объектами, которую большинство других людей склонны упускать из виду: неконгруэнтной версии прошлого не существовало. Вообще. Райберт не мог запрыгнуть в машину времени и врезаться в самого себя, возвращаясь со своей последней экскурсии. В реальности все было по-другому. Несмотря на то, что машина времени могла - и часто это делала - покидать истинное настоящее, она все равно была синхронизирована с ним.
   По сути, истинное настоящее служило главными часами, которые связывали всю реальность, включая путешествия во времени. Эти часы были причиной того, что, когда он проводил месяцы в прошлом в рамках миссии Фонда по наблюдению, он возвращался в настоящее, которое было на несколько месяцев старше. Эти универсальные главные часы тикали вперед, пока он был в прошлом, потому что они всегда тикали вперед.
   Точно так же, как это было сейчас, в то время как Теодора и остальные уносились в прошлое, с каждой секундой все больше отдаляясь от истинного настоящего.
   Мостик гудел от отдаленных механизмов и тихого напряжения высококвалифицированного персонала, который мог устроить настоящий ад из-за всего нескольких слов своего начальства. За пределами хронопорта день и ночь сменяли друг друга примерно раз в секунду над выжженной солнцем сирийской пустыней.
   - Капитан, вы можете продолжать, - сказал Джонас Шигеки.
   - Да, сэр. Телеграф, запишите следующее и передайте беглецам. - Говорит капитан Кофо Окунну с борта хронопорта ДТР "Хаммерхед-Один", действующего под руководством Гордиева подразделения СисПола. Настоящим вам приказывается изменить курс и вернуться в истинное настоящее. Ждем ваших действий.
   - Сообщение загружено в буфер и передается.
   - Теперь давайте посмотрим, что они скажут, - тихо сказал Джонас. - Хотя у меня есть довольно хорошее представление, что будет.
   - Тем не менее, попробовать все равно стоит, - сказал Райберт.
   - Ответ получен, сэр. В нем говорится: "Мы не намерены менять курс. Ваш запрос отклонен".
   Джонас громко выдохнул, а Райберт поморщился.
   - Мы знали, что это будет не так просто, - сказал он. - Они зашли настолько далеко. Теперь они не повернут назад без серьезного убеждения.
   - Телеграф, новая диктовка, - сказал Окунну. - "Хаммерхед-Один" беглецам. Наше предыдущее сообщение не было просьбой. Вы действуете в нарушение Гордиева протокола, и вам снова приказывается изменить курс. Отвечайте своими действиями.
   Они ждали ответа.
   - Входящая телеграмма гласит: "Мы не признаем ваших полномочий и не признаем, что нарушаем Гордиев протокол. Ваш запрос отклонен."
   - Другими словами, идите на три буквы, - проворчал Райберт.
   - У меня отчетливое ощущение, что резкие слова здесь не помогут, - сказал Джонас. - Хотите попробовать еще раз... дипломатично?
   - Да, но не по телеграфу. Мне нужна прямая связь с их кораблем.
   - Понимаю, о чем вы говорите, но нам нужно быть осторожными, - предупредил Джонас. - Сам акт синхронизации с ними по фазе является эскалацией. Как только мы это сделаем, они смогут стрелять в нас, а мы - в них.
   - Согласен. Но если я собираюсь достучаться до них, мне нужно по-настоящему поговорить с ними. Телеграммы туда и обратно этого не исправят. Ей нужно увидеть мое лицо. Услышать мой голос.
   - Хорошо, - кивнул Джонас. - Мы согласимся с этим. Телеграф?
   - Да, сэр?
   - Новая депеша. - "Хаммерхед-Один" беглому времялету. Мы намерены установить фазовую синхронизацию с вашим кораблем, чтобы обеспечить более плавную коммуникацию. Мы не будем инициировать никаких враждебных действий, но на агрессию ответим тем же. Сообщите, что вы понимаете наши мирные намерения и позволите нам осуществить синхронизацию по фазе.
   - Записано и отправлено, сэр.
   Прошло две минуты. Затем три. Пять.
   - Боже мой, - сердито сказал Райберт. - Было бы неплохо просто ответить "да" или "нет". Почему так долго?
   - Полагаю, они обсуждают это, - сказал Джонас.
   - До намеченного года еще несколько часов, - отметил Эндовер-Чен. - Мы можем позволить себе быть терпеливыми.
   - Согласен, - кивнул Джонас. - Мы дадим им еще немного времени, прежде чем попробуем снова.
   Прошло еще четыре минуты, и затем пришел ответ.
   - Сообщение гласит: "Мы выслушаем то, что вы хотите сказать".
   - Хм. - Джонас нахмурился. - Я бы предпочел четкое "мы не будем в вас стрелять", но, полагаю, это лучше, чем ничего. Капитан, сведите нас с беглецами, но будьте осторожны.
   - Да, сэр. Навигатор, выведите нас на связь с беглецами.
   - Разгон до девяноста пяти килоединиц. Синхронизация по фазе через семнадцать секунд.
   Расстояние неуклонно сокращалось, а затем впереди и по правому борту от хронопорта материализовался времялет.
   - Синхронизация по фазе выполнена.
   Райберт на мгновение затаил дыхание, но времялет не изменил свою ориентацию или курс и не открыл оружейный отсек. Оба корабля уносились в прошлое, солнце снова и снова поднималось над головой.
   - О, хорошо, - лучезарно улыбнулся Эндовер-Чен. - В нас никто не стреляет!
   - Они все ваши, агент, - сказал Джонас.
   - Здесь ничего не происходит, - пробормотал Райберт и открыл командное окно, чтобы отправить времялету запрос на видеочат.
   В окне появились Теодора и Люций. У Теодоры было обеспокоенное выражение лица, но за спиной у нее маячил Люций, темная грозовая туча плохих возможностей.
   - Райберт? - выпалила она.
   - Привет, Теодора. Рад тебя видеть.
   - Ты на корабле Администрации?
   - Да. Я так же удивлен, как и ты.
   - Что здесь происходит? - Люций наклонился вперед, его лицо превратилось в суровую, непроницаемую маску. - Что все это значит?
   - На что это похоже? Администрация помогла нам связаться с вами. Кто-то должен был вразумить вас, люди.
   - Мы не собираемся разворачиваться, - сказала Теодора.
   - Вы действительно намерены вылечить чуму?
   - Мы хотим. - Она вздернула подбородок, вызывающе глядя на него. - И мы не позволим вам остановить нас.
   - О, боже мой!
   Райберт начал смеяться. Он покачал головой, прикрыв глаза одной рукой, в то время как его плечи тряслись от смеха. На самом деле, он изобразил его так явно, как только осмелился.
   - Что, черт возьми, здесь такого смешного? - потребовала Теодора, сверкнув глазами.
   Попалась! - Райберт задумался. - Или, может быть, в любом случае. Ты никогда не выносила, когда кто-то смеялся над тобой, не так ли?
   - Вы двое такие смешные! - сказал он вслух, опуская руку и качая головой. - Я имею в виду, посмотри на себя! Ты правда думаешь, что это будет так просто?
   - Сотням миллионов жизней, которых никогда не было, вот-вот будет дан шанс, Райберт! - рявкнула она. - Неужели ты не понимаешь? Мы стоим на пороге одного из величайших актов доброты в истории!
   - Ну, да. - Он снова усмехнулся, затем, очевидно, заставил себя остановиться и посмотрел на нее почти с жалостью. - Но ты все-таки продумала это до конца? Я имею в виду, действительно все продумала? Потому что, должен сказать, Теодора, по-моему это звучит совсем не так, как у тебя.
   - Конечно, мы все продумали. - Ее слова были решительными, но голос дрожал, и Райберт увидел, что ее убежденность может дать трещину.
   - Вылечить чуму - это все хорошо, - сказал он более серьезным тоном, - но как насчет последствий? Думаешь, только потому, что ты вылечишь их, все будет сиять солнцем и радугой после того, как закончишь? Найди ключ к разгадке! Люди - законченные ублюдки. Ваш акт доброты утонет в океане невежества и варварства. История не станет лучше во вселенной, которую вы создадите. Просто все будет по-другому.
   Теодора опустила взгляд, и он почувствовал крошечный проблеск надежды. Удалось ли ему достучаться?
   Он двинулся дальше.
   - Все, что вы собираетесь сделать, - это изменить одну крошечную часть уравнения. Да, миллионы будут живы благодаря вам, но как насчет всего остального? Теперь у вас будут еще миллионы людей, сражающихся за те же ресурсы, задолго до того, как у них появятся технологии, позволяющие максимально их использовать. Итак, угадайте, что это значит? Не знаю, как вы, но, положа руку на сердце, я бы сказал, что вам предстоит еще одна, а то и три войны, и это только для начала.
   Глаза Теодоры потемнели, и она опустила голову.
   - Не слушайте его! - призвал Люций и повернулся лицом к камере. - Ты не поймешь, Райберт. Ты всегда был трусом, когда дело доходило до того, чтобы запачкать руки. Ты думаешь, мы не справимся с этим? Что ж, подумай еще раз. Мы знаем историю и игроков лучше, чем они сами себя знают. Нет никого более квалифицированного, чтобы сделать это!
   - О, придите в себя! - презрительно сказал Райберт. - Во-первых, никто вообще не "квалифицирован" для этого, так что этот аргумент на меня не производит особого впечатления. Во-вторых, единственный способ, которым вы могли бы гарантировать лучший результат, - это если бы вы сами взяли мир под активный контроль!
   - Тогда это то, что мы сделаем! - закричал Люций. - Не смей сомневаться в нашей решимости!
   - Я не сомневаюсь в твоей решимости. Только в твоих мозгах.
   - Ты нас не остановишь, - решительно заявил Люций.
   - Будь благоразумен. Прямо сейчас все, в чем ты виновен, - это в краже машины времени. Возвращайся с миром. Нет смысла настаивать на этом дальше.
   - Нет, Люций прав. - Теодора подняла голову, и слова Люция наполнили ее глаза новой сталью. - Это ты не слушаешь, Райберт. Мы те, кто прав, и мы собираемся это доказать. Для тебя и для всех остальных.
   - Администрация так же серьезно, как и СисПрав, относится к Гордиеву протоколу, - сказал ей Райберт. - Они не примут "нет" в качестве ответа. И я тоже.
   - Ты думаешь, этот кусок дерьма, в котором ты находишься, пугает меня? - пригрозил Люций.
   Канал закрылся.
   - Подожди!
   Райберт попытался снова открыть канал, но никто не ответил.
   - Движение! - рявкнул штурман. - Открываются капсулы времялета! Это реально!
   Времялет развернулся к ним носом, и его носовая броня раздвинулась, обнажив дуло массивной пушки.
   - Вывод из фазы!..
   Кинетический снаряд прервал приказ Окунну. Он ударил подобно молоту богов, отбросив Райберта к его сбруе. Удар разнесся по всему корпусу, и замигали как реальное освещение, так и виртуальные дисплеи.
   - Удар по правому борту! Второй лазер разбит! Второй рельсотрон поврежден!
   Времялет устремился к ним, яростно стреляя из пушек Гатлинга. Сотни небольших взрывов сотрясли тяжелобронированный корпус "Хаммерхеда-Один", и индикаторы состояния вспыхнули желтым и красным.
   - Ответный огонь! - пролаял Окунну.
   Лазер номер один ударил с левого крыла и прожег неровную светящуюся линию поперек корпуса времялета, а рельсотроны номер один и номер два били снова и снова, выбивая глубокие дыры в броне времялета с каждым парным ударом.
   Времялет пронесся над головой и исчез.
   - Они изменили курс, сэр! Теперь направляются вниз по течению!
   - Следуй за ними, но держи нас на расстоянии минус пять дней. - приказал Окунну. - Отчет о состоянии дел?
   - Лазер номер два и защита сверху выведены из строя. У пушки номер два есть несколько активных неисправностей, но она все еще функционирует. Обнаружена брешь в лобовой броне и незначительные повреждения верхней брони. Инженерия использует пластины из мальметалла для уплотнения и усиления.
   - Жертвы?
   - Только незначительные ранения, сэр.
   - А времялет?
   - Мы нанесли несколько ударов, но не могу сказать, насколько сильно мы их достали.
   - Я могу помочь в этом, - сказал Райберт. - Дайте мне взглянуть.
   - Вот. - Джонас вывел на экран доступную только для чтения копию экранов оператора вооружения и перевел их на Райберта.
   Райберт просмотрел рендеринг времялета, затем повернул его еще раз.
   - Вы вывели из строя один из его гравитонных двигателей и довольно сильно повредили корпус. Один из "гатлингов", возможно, поврежден, но основное орудие все еще работает. И у них не была развернута мета-броня. Это главная причина, по которой вы нанесли им такой сильный удар, но они могут исправить этот промах в любой момент.
   - Сэр, - сказал Окунну. - Запрашиваю разрешение на вступление в бой с намерением уничтожить противника.
   - Подожди! - вмешался Райберт. - Мы все еще можем спасти ситуацию.
   - Боюсь, время для разговоров закончилось. - Джонас повернулся в своем кресле так, что его шлем почти касался шлема Райберта. - Мы протянули оливковую ветвь, а они от нее отмахнулись!
   - Но это сработало! Я пытался достучаться до нее. Мне просто нужно больше времени.
   - Да, ты пытался добраться до нее, - согласился Джонас. - Только они не хотят.
   - Все это означает, что на этом корабле есть по крайней мере один человек, которого стоит вернуть.
   - И как ты предлагаешь нам добраться до нее? Это нападение должно было уничтожить нас. По сравнению с любым другим хронопортом так бы и было. Они не сдерживаются, и было бы глупо с нашей стороны не сражаться всем, что у нас есть.
   - Я... 
   Райберт запнулся и еще раз взглянул на времялет. Разработанный СисПравом масс-привод, который он нес, был даже мощнее, чем тот, который "Клейо" успешно использовала против хронопортов Администрации в Гордиевом узле. Это был не пневматический пистолет. Это не то, что можно использовать только для того, чтобы кого-то обескуражить.
   Джонас был прав: Люций стрелял на поражение.
   - Я... - Он с трудом выдавливал из себя слова. - Я... снимаю свое возражение.
   - Хорошо. - Джонас откинулся на спинку стула. - Теперь, когда это ясно, давайте посмотрим, сможем ли мы вернуть беглецов живыми.
   - Извините? - воскликнул Райберт. - Но вы сказали...
   - Что было бы глупо не пойти ва-банк? - Джонас быстро улыбнулся. - Знаю. Я только хотел, чтобы вы официально согласились с тем, что все сразу было правильным подходом, по крайней мере, тактически. К сожалению, высоки шансы, что в конце концов нам придется это сделать, но пока... - Он отвернулся. - Капитан Окунну, вы можете обезвредить времялет, не повредив отсеки с экипажем?
   - Мы можем попробовать. - Ответ Окунну был, мягко говоря, неохотным, и улыбка Джонаса стала кривой.
   - Очень старайся. Было бы так... неприлично, чтобы наша первая совместная миссия закончилась тем, что мы убивали гражданских лиц СисПрава, какими бы непослушными они ни были.
   - Сэр, я бы не советовал этого делать.
   - Принято к сведению. Вы получили приказ, капитан.
   - Да, заместитель директора.
   Окунну повернулся обратно к своей команде на мостике, в то время как Джонас откинул голову на подголовник. Его лицо было холодным и невозмутимым, но подергивание щеки выдавало его собственную нервозность. Райберт бросил косой взгляд в его сторону и не мог не задаться вопросом. Он не доверял никому из Администрации, и меньше всего самому скользкому отродью Чабы Шигеки. Но он должен был признать, что отношение Джонаса удивило его. Он полностью ожидал, что эти головорезы Администрации разнесут времялет вдребезги при первом же упоминании уважительного повода, но этого не произошло. Вместо этого Джонас был заинтересован не только в успехе миссии, но и в их совместном успехе.
   Был ли шанс у СисПрава и Администрации в целом сделать то же самое? Смогут ли их два народа действительно сосуществовать?
   Он задумался... и что еще более важно, он задавался этим вопросом с чуть меньшим пессимизмом, чем обычно.
   - Спасибо вам, - прошептал он.
   - Пока не благодарите меня, - так же тихо предупредил Джонас. - Это все еще может плохо закончиться. На самом деле, боюсь, велики шансы на то, что так и будет.
   - Знаю. Но... спасибо вам.
   - Операторы оружия, вы слышали заместителя директора. - Голос Окунну заглушил их тихий разговор. - Цельтесь в привод и системы вооружения. Навигаторы, делайте все, что в ваших силах, чтобы держать нас подальше от этого главного орудия. Я не в настроении обмениваться ударами с этой тварью.
   Он подождал, пока команда на мостике подтвердит его приказы. Затем...
   - Инициировать захват фазы!
   - Временной курс и скорость цели стабильны. Сейчас приближаемся. Неизбежен захват фазы.
   Впереди показался времялет.
   - Огонь! - пролаял Окунну.
   Лазер номер один вонзился в импеллер времялета, а рельсотроны номер один и номер два тоже выстрелили. Некоторые снаряды пролетели мимо, когда офицер по вооружению пытался избежать попадания в сердце судна, но другие глубоко вонзились кинетическими кулаками в его корпус. Времялет ускорился, и его пушки Гатлинга развернулись и открыли огонь по широкой дуге. Носовую часть хронопорта усеяли взрывы, и судно затряслось.
   - Броня держится. Никаких нарушений.
   - Они пытаются уйти, сэр.
   - Оставайтесь с ними.
   Термоядерные двигатели хронопорта заработали на полную мощность, и ускорение вдавило Райберта поглубже в кресло. Пушечные снаряды с глухим стуком отошли в сторону, и еще один луч полоснул по корпусу времялета.
   - Вот! - объявил офицер по вооружению. - Думаю, мы повредили еще один двигатель. Движение цели в реальном пространстве замедляется.
   - Осторожнее! Они приходят в себя.
   Времялет развернулся, на мгновение отлетев в сторону, когда его носовая часть нацелилась на хронопорт.
   - Достань это орудие! - рявкнул Окунну.
   - Стреляю!
   Лазерный и пушечный огонь ударил в носовую часть времялета, когда распахнулась апертура пушки.
   - Вот оно! - крикнул кто-то.
   Масс-привод выстрелил, и кинетический удар отбросил всех на ремни безопасности. Металл заскрежетал о металл, и из вентиляторов повалил голубой дым.
   - Пробоина на палубах Б и В! Главный массив не регулируется! Аварийное закрывание жалюзи!
   - Экологические системы повреждены! Отключение неисправных блоков!
   - Ответный огонь!
   Выстрел за выстрелом гремели по времялету. Броня прогнулась, пробила брешь и, наконец, разлетелась дождем светящихся искореженных обломков. Верхняя часть корпуса на носу взорвалась, унося с собой орудийную установку, и корабль по спирали улетел прочь.
   - Теперь импеллер! - прорычал Окунну. - Огонь!
   Двигатели времялета боролись за стабилизацию его полета, и хронопорт воспользовался его кувырканием, чтобы безжалостно приблизиться. Его лазер проследил траекторию движения времялета и глубоко вонзился в шип импеллера. Экзотическая материя заколебалась, и ее границы ослабли, став неопределенными, бестелесными.
   Времялет выровнялся и попытался на большой скорости оторваться.
   - Еще раз!
   Снаряды и лучи терзали шип, и по всей его длине отлетали куски. Наконечник раскололся, и сверкающие осколки разлетелись во все стороны, прежде чем весь времялет исчез.
   - Синхронизация по фазе потеряна, сэр. Подождите... вот они! Сэр, они изменили курс. Скорость сейчас тридцать семь килоединиц и снижается. Они снова направляются вверх по течению. Скорость стабилизируется на тридцати четырех.
   - Выведите нас на плюс пять дней позади них. Заместитель директора?
   - Спасибо вам, капитан. Думаю, с них хватит. - Джонас по-волчьи ухмыльнулся. - Давайте посмотрим, прислушается ли к нам теперь даже председатель Гвон.
  
  

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

  
   Времялет "Тень"
   неконгруэнтно
  
   - Нестабильность импеллера достигает критического уровня, - доложил Тень. - Мне нужно его выключить.
   - Нет! - закричал Люций. - Мы все еще можем сделать это!
   - С помощью чего? - в неприкрытом отчаянии потребовала Теодора. - Масс-привода больше нет, и "гатлинги" едва могут поцарапать этого зверя! Признай это, мы в меньшинстве!
   - Нет. - Люций положил руки на командный стол и сердито уставился на схемы и мигающие красным дисплеи. - Нет, так все не закончится. Я не позволю этому случиться!
   - Им все равно, что ты думаешь, Люций. Почему ты открыл по ним огонь? Ты должен были знать, что они будут стрелять в ответ!
   - Потому что думал, что сможем их отпугнуть.
   - Что ж, ты был неправ!
   - Спасибо, что указала на очевидное! - прорычал он.
   Он даже не взглянул на нее, только уставился на сигналы тревоги и сообщения о повреждениях над столом, а Теодора опустилась на колени и запустила пальцы в волосы. Пипс тоже опустился рядом с ней на колени.
   - Возможно, нам следует сделать так, как они требуют, и сдаться, - тихо сказал он.
   Это было утверждение, но прозвучало как вопрос, и Теодора горько покачала головой.
   - Это могло бы сработать для тебя. Они просто отправят тебя в дом престарелых. Но для нас? - Она снова покачала головой. - Мы открыли по ним огонь. Мы нарушили Гордиев протокол и попытались уничтожить корабль, полный людей. Черт возьми, мы, вероятно, убили некоторых из них, судя по их повреждениям! Это ни за что не закончится ничем иным, как смертной казнью для нас с Люцием.
   - А это значит, что нам нечего терять, - холодно сказал Люций. Он все еще смотрел на виртуальные дисплеи, но его лоб был сосредоточенно нахмурен, и самообладание, казалось, возвращалось к нему.
   - Не понимаю, как нам помогает то, что нам нечего терять, - резко сказал Теодора.
   - Телеграмма с "Хаммерхеда-Один", - сказал Тень. - Нам приказано оставаться на своих позициях и готовиться к абордажу. Боюсь, у нас может не остаться выбора, мастер Гвон. Я буду вынужден отключить импеллер через тринадцать минут, что бы мы ни делали.
   - Нет, продолжай работать.
   - Люций, остановись! - Теодора ухватилась за край стола и подтянулась. - Все кончено.
   - Нет, это не так. Поверь мне, мы еще не закончили. - Он развернул подробную схему импеллера и его вспомогательных систем. - Тень, приготовься отключить защитные устройства на всех силовых линиях, ведущих к шипу.
   - Это только ускорит отказ привода и сделает его более катастрофичным, - ответил Тень.
   - Знаю. В этом-то все и дело.
   Он отодвинул схему импеллера в сторону и открыл обзор конструкции.
   - Люций, остановись, - взмолилась Теодора. - Просто прекрати это. Мы закончили.
   - Нет, это не так. Ага! - Он выделил линию разлома, зигзагообразно проходящую через основную несущую балку времялета. - Это то, что нам нужно. - Он проследил линии через вспомогательные опоры к каждому из трех уцелевших гравитонных двигателей. - Прелестно. Тень, мне нужно, чтобы ты запустил тягу второго двигателя вперед, а тягу первого и четвертого назад, все на полную мощность.
   - Требования безопасности программного обеспечения не позволяют мне выполнять требования.
   - Избавься от них.
   - Да, мастер Гвон. Удалено.
   - Что, черт возьми, ты делаешь, Люций?
   - Разрываю корабль пополам. А теперь пошевеливайся! Быстро в грузовой отсек!
   - Но...
   - Ну же! Мы выберемся из этой передряги!
   Пипс повернулся к Теодоре. Он был не в себе, но было ясно, что из них двоих доверял ей больше.
   Теодора колебалась еще мгновение, затем кивнула ему. План Люция был безумным, но безумие - это все, что у них оставалось, и у нее не было желания возвращаться в истинное настоящее только для того, чтобы быть судимой и казненной.
   Они добрались до антигравитационной трубы, и глаза Теодоры расширились от потока предупреждений в ее виртуальном поле зрения. Она раскинула руки в стороны, хватаясь за края входа в трубу, и Пипс налетел на нее и отскочил от ее синтоидного тела.
   - Антигравитация в трубе отключена, - бросила она через плечо. - Используй лестницу!
   Она указала на перекладины, вделанные в стенки трубы специально для экстренного использования, подождала, пока он кивнет и потянется за ними, затем спрыгнула вниз впереди него. Ее синтоидные ноги с легкостью смягчили падение с высоты одного этажа, и она побежала по тесному проходу между высокими штабелями ящиков для хранения. В дальнем конце открылись новые предупреждения, и она посмотрела на дыру в потолке.
   Из щели со свистом вырвался воздух.
   Нехорошо, - сказала она себе. - Нехорошо!
   В носовой части корабля находились главный вход и выход, и Гордиево подразделение оборудовало его соответствующим образом. Она поспешила к ближайшему шкафчику для хранения и вытащила три комплекта скафандров СисПола как раз в тот момент, когда Пипс подбежал к ней, тяжело дыша.
   - Вот - надень это! - она бросила ему один из пакетов.
   - Как? - спросил он срывающимся голосом, вертя пакет в руках, пытаясь разобраться.
   - Вот так!
   Она надела пакет на себя, как будто это был ранец. В ее виртуальном поле зрения появилось меню опций, и она активировала набор. Тонкие полосы из прог-стали сплетались наружу, пока материал не охватил все ее тело.
   Пипс начал подражать ей как раз в тот момент, когда Люций промчался по коридору следом за ним. Теодора бросила ему третий комплект скафандра, и он коротко кивнул ей, закидывая его себе на спину и активируя.
   - Тень? - сказал он, когда прог-сталь сплела свой защитный кокон, и потолок осветился виртуальным звездным полем.
   - Я в безопасности. Я перешел на местные информационные системы.
   - Тогда сделай это сейчас!
   - Немедленно, мастер Гвон.
   Гравитонные двигатели сработали с противоречивыми векторами, и времялет застонал и заскрипел, когда его собственные двигатели стали разрывать его на части. Пол закачался у них под ногами, и Теодора для устойчивости оперлась рукой о грузовой ящик. Пипс попытался сделать то же самое, но ослабил хватку и снова упал в ее объятия.
   - Держись! - сказала она ему и помогла обхватить рукой один из гибких стальных ремней, которыми были закреплены ящики.
   - Я сделаю это! - крикнул он в ответ, хватаясь за ремень обеими руками, когда корабль содрогнулся в конвульсиях.
   - Люций!
   - Одна второстепенная балка держит нас! Тень пытается освободить нас!
   - Пожалуйста, подождите, - сказал Тень.
   Теодора ухватилась за ремни рядом с Пипсом. Корабль яростно раскачивался взад-вперед, то прижимая ее к ящику в одну сторону, то отрывая ее ноги от палубы в другую.
   - Мы все еще прикреплены к конструкции импеллера, - доложил Тень. - Детонация импеллера неизбежна.
   - Ты можешь это остановить? - потребовала Теодора.
   - Этот процесс теперь необратим.
   - Освободи нас! - скомандовал Люций. - Делай все, что должен!
   - Да, мастер Гвон. Пожалуйста, держитесь крепче.
   Внезапный оглушительный, непрерывный взрыв поразил их слух, как раз когда он говорил.
   - Что это? - взвизгнула Теодора.
   - Я использую одну из пушек, чтобы ослабить последнюю опорную балку, - ответил Тень, его голос был кристально чистым в ее виртуальном слухе, несмотря на оглушительный шум.
   Раскаты грома, казалось, продолжались гораздо дольше, чем это было на самом деле. Затем все прекратилось так же внезапно, как и началось, и отсек закрутился, пока ящики, за которые они цеплялись, не превратились в пол. Вселенная качалась взад-вперед у них под ногами, а скрип, разрывы, стоны становились все громче и громче.
   Люций проверил состояние импеллера. Это была сплошная масса желтых и красных индикаторов.
   - Тень?
   В виртуальном слухе Теодоры его голос звучал значительно менее уверенно, чем раньше, и даже несмотря на свой собственный ужас, она почувствовала укол чего-то почти похожего на удовлетворение, услышав это.
   - Я почти освободил нас.
   Все оставшиеся желтые участки дисплея импеллера вспыхнули красным.
   - Тень!
   - Почти прибыли, мастер Гвон.
   Дрожь усилилась, полностью оторвав Теодору от пола, а затем швырнув ее обратно на пол, пока она отчаянно боролась, чтобы удержаться. Один последний, дребезжащий до костей рывок сотряс корабль, и затем передний конец "Тени" наконец-то освободился.
   - Фух! - Люций действительно улыбнулся ей. - Я волновался там за...
   Импеллер взорвался.
   * * *
   - Может, у них вышел из строя телеграф, - предположил Джонас и взглянул на Райберта. - Агент?
   - Полагаю, это возможно, - ответил Райберт.
   - Но, судя по тону вашего голоса, это маловероятно?
   Райберт покачал головой.
   - Один из двух телеграфов времялета находится в сильно укрепленном отсеке. Он спроектирован таким образом, чтобы оставаться работоспособным в любой чрезвычайной ситуации. - Его глаза потемнели, когда он вспомнил экстренный телеграф "Эйона", но он заставил себя продолжать спокойно. - Если какая-либо значительная часть их корпуса все еще цела, у них есть по крайней мере один телеграф.
   - Тогда, похоже, нас игнорируют.
   - Возможно, так оно и есть, - согласился Эндовер-Чен, - но если они игнорируют нас, то, возможно, потому, что у них на уме проблемы поважнее. Характеристики их импеллера становятся все хуже и хуже.
   - Может, нам подняться и синхронизоваться с ними по фазе, сэр? - спросил Окунну.
   - Нет. Сначала мы попробуем вызвать их еще раз. Телеграф, запишите под диктовку следующее. "Хаммерхед-Один"...
   Хронометрическая сигнатура времялета внезапно расцвела тысячью светящихся точек... затем рассеялась в мелком тумане скрывающих данных. Фрагменты фазирующей материи пролетели мимо хронопорта, и россыпь мелких осколков забарабанила по корпусу со слабым звоном "динь-ти-динь-динь".
   Обзор хронопорта превратился в сплошное море помех от всей этой беспорядочно фазирующей материи, и на мостике воцарилась тишина. На несколько секунд повисла тишина, а затем ее нарушил Джонас Шигеки.
   - Выжившие? - тихо спросил он.
   - Невозможно сказать, директор, - ответил темпоральный навигатор "Хаммерхеда-Один". - Основной массив все еще нуждается в настройке, и все эти помехи фазирующей материи сбивают с толку то немногое, что у нас осталось.
   - Тогда мы сами посмотрим. Капитан, подведите нас по фазе... с тем, где должен находиться времялет, и обыщите местность.
   - Да, сэр. Навигатор?
   - Ускоряюсь. Неизбежен захват фазы.
   Изображение с внешних камер хронопорта не изменилось. День и ночь продолжали проноситься над изрезанными, бесплодными склонами холмов внизу, но никаких признаков времялета не было заметно, и Райберт испустил долгий, прерывистый вздох.
   - Это не должно было так закончиться, - тихо сказал он.
   - Никаких признаков их присутствия, сэр, - сказал Окунну.
   - Спасибо, я это вижу. - Джонас скрестил руки на груди. - Обыщите район в поисках выживших, капитан.
   - Заместитель директора, маловероятно, что мы что-нибудь найдем.
   - Я понимаю трудности. Тем не менее, мы проведем поиск настолько тщательно, насколько это возможно, с помощью имеющихся в нашем распоряжении инструментов. Сделайте ремонт массива нашим главным приоритетом.
   - Понял, сэр.
   - Я тоже могу помочь, - предложил Эндовер-Чен. - Сразу после взрыва должно быть достаточно данных, чтобы перечислить фрагменты импеллера и их последние временные векторы. Если так, мы сможем отследить каждый фрагмент.
   - Спасибо вам, доктор, - сказал Джонас. - Должен ли я попросить доктора Хиннеркопф подняться сюда и оказать помощь?
   - Вообще-то, да. Хорошая идея. Уверен, что она лучше знакома с вашими приборами, чем я.
   - Это так и есть. - Джонас открыл окно связи. - Заместитель директора Хиннеркопф, пожалуйста, явитесь на мостик. Доктору Эндовер-Чену нужна ваша помощь.
   - Понятно. Уже в пути.
   * * *
   - Сейчас приближаемся к фрагменту пятьдесят шесть.
   Хронопорт парил над раскаленной пустыней, его масса была не конгруэнтна реальности, но время было выровнено с коэффициентом единица. По каменистым склонам и сухим сезонным водотокам под ними в беспорядке рос кустарник, и время в поле зрения его камер текло с нормальной скоростью. Трансляции были бы намного четче, если бы они синхронизовались по фазе, что увеличило бы шансы обнаружить обломки или выживших, но Райберт не высказывал этого беспокойства. Взрыв импеллера был уже достаточно неприятен, и системы маскировки "Хаммерхеда-Один" в видимом спектре были повреждены. Учитывая ущерб, который только что получил местный временной поток, он вполне может быть более чувствителен к нарушениям хронометрии, чем обычно. Например, сбой, который мог бы произойти, если бы группа козьих пастухов или какой-нибудь караван торговцев увидели что-то размером с боевой корабль древнего военно-морского флота, проплывающее над головой.
   - Начинаю поиск, сэр.
   - Очень хорошо, - машинально сказал Окунну.
   Все они сняли скафандры за долгие часы поисков, и Райберт плавал в задней части мостика вместе с Окунну, Эндовер-Ченом и Джонасом.
   Прошло несколько минут. Затем...
   - Результат поиска отрицательный, капитан.
   - Что ж, это последний шанс, - сказал Эндовер-Чен с грустной улыбкой.
   Джонас взглянул на Райберта, который мрачно кивнул ему, затем повернулся к Окунну.
   - Капитан, наша работа здесь закончена. Отвези нас домой.
   - Да, заместитель директора. Навигатор, выполняйте.
   - Да, сэр. Курс проложен для истинного настоящего. Разгон до крейсерской скорости в семьдесят две килоединицы.
   Райберт ухватился за поручень и подтянулся к люку в задней части мостика. Он остановился у выхода и подождал, пока Эндовер-Чен догонит его.
   - Это была их собственная вина, - тихо сказал физик.
   - Знаю, - вздохнул он и вышел в коридор. - Тем не менее, я продолжаю прокручивать этот разговор в голове, задаваясь вопросом, мог ли я поступить как-то по-другому. Мне казалось, что мы с Теодорой были так близки, понимаешь? - Он поднял большой и указательный пальцы на расстоянии полсантиметра друг от друга.
   - Недостаточно близко, - печально ответил Эндовер-Чен. - В конце концов, она встала на сторону Люция.
   - Да, - согласился Райберт. - Придурок.
   - Он тебе действительно не нравился, не так ли?
   - Не после того, как я узнал его получше. Настоящего его, я имею в виду. Ты когда-нибудь встречался с Люцием Гвоном?
   - Один раз, - сказал Эндовер-Чен. - На одной из выставок Фонда. Хотя, полагаю, технически это было дважды, поскольку тогда мы еще не были интегрированы.
   - Подожди секунду. - Райберт посмотрел на другого синтоида. - Как вам двоим вообще удалось получить приглашение на выставку Фонда?
   - Это было вскоре после того, как вы с Фило бросили эту вонь с массовым насилием на колени СисПолу. Люций пытался заручиться поддержкой в борьбе со всеми ограничениями. Мы оба вежливо отказались помочь.
   - Рад за тебя!
   - Он показался мне достаточно милым.
   - Да, он такой, верно? - Райберт поморщился. - Во всяком случае, когда он чего-то от тебя хочет.
   - Значит, что-то вроде представления?
   - Позволь мне сформулировать это так. - Они остановились, и Райберт развернулся в воздухе лицом к нему. - Если из этого ужасного бардака и вышло что-то хорошее, так это то, что Люций Гвон больше никогда никому не причинит вреда.
   * * *
   - Вот, - сказал Люций, глядя в оптический прицел. - Думаю, они наконец-то собираются уходить.
   - Что ж, одна проблема этим решена. - Теодора воспользовалась грузовым ремнем, чтобы подтянуться к нему. Из-за отсутствия гравитации и того, что передняя треть их корабля все еще находилась вне фазы, последние несколько часов они провели в свободном падении.
   - По правде, я думал, они никогда не уйдут, - сказал Пипс. - Как же им вообще удалось не засечь нас?
   - Мы не были синхронизированы с ними по фазе, когда взорвался импеллер, - сказал Люций, - а эта часть корабля хронометрически инертна. Массив времялета, возможно, уловил бы разделение или нашел нас позже, но, похоже, технология Администрации не так хороша.
   Теодора проверила одну из двух оставшихся внешних камер. На пустыню опустилась ночь.
   И на этот раз осталась ночью.
   Их временной множитель упал до девяноста единиц и быстро снижался.
   - Торможение вот-вот введет нас в фазу, - сказала она. - Мы либо приземляемся, либо терпим аварию, а местность внизу не очень привлекательна, если дело дойдет до крушения. Тень?
   - Я почти закончил перенаправлять мощности оставшихся конденсаторов на двигатель.
   - Сейчас или никогда, - предупредила она.
   - Я хорошо осведомлен о ситуации, доктор.
   - Он нас вытащит, - заверил ее Люций. - Хотя, возможно, ты захочешь повременить.
   - Мы здесь слишком близко подходим к делу.
   - Все, что имеет значение, - это то, что он закончит до того, как мы шлепнемся.
   - Мои нервы говорят об обратном, - проворчала Теодора, продевая руку через грузовой ремень.
   - Прошу прощения, доктор, - сказал Тень, - но оставшиеся микроботы загружены до предела.
   - Сэмюэл, хватайся за что-нибудь и держись, - сказала она.
   - Совершенно верно, - с жаром сказал он, придвинулся к ней и обхватил руками и ногами ремни из прог-стали.
   - Уменьши коэффициент до десяти. - Люций приподнял брови, глядя на нее. - Вот оно.
   Теодора покачала головой.
   - Тебе здесь нравится?
   - Может быть, немного.
   - По крайней мере, имей порядочность бояться, как все мы.
   Нос "Тени" постепенно превратился в реальность. Гравитация вновь взяла свое - и корабль резко пошел вниз.
   Ветер завывал над его деформированной, неправильной формой, и внутренности вывернулись на одну сторону.
   - Ууууууу! - воскликнул Люций, ухмыляясь от уха до уха.
   Кусок брони с грохотом ударился о корпус, затем оторвался. Корабль бешено завертелся вокруг своей длинной оси, и Пипса вырвало прямо в шлем.
   - Люций! - крикнула Теодора.
   - Да?
   - Если мы переживем это, я убью тебя!
   Он рассмеялся над ней.
   - Второй двигатель включен, - спокойно сказал Тень сквозь шум.
   Оставшаяся треть корабля развернулась так, что нос был направлен прямо вниз, затем резко свернула, и Теодора получила доступ к одной из камер. К несчастью, они направлялись прямо к склону возвышающегося холма - на самом деле небольшой горы - высотой более четырехсот метров. Холм был чересчур велик, а они летели слишком низко, двигаясь со слишком большой скоростью и не имея достаточной мощности от единственного оставшегося двигателя, чтобы избежать его, поэтому Тень пытался направить их в вади, один из сухих сезонных водотоков, размытые русла которых врезались в склон горы.
   На данный момент его усилия выглядели не очень многообещающими.
   - Мы все еще падаем!
   - Мощность двигателя на сорока процентах. Скорость снижения уменьшается. Приготовиться к удару.
   Теодора крепко зажмурилась.
   Корабль ударился о землю под углом и сильно подпрыгнул, но последняя попытка Тени скорректировать курс сработала... в основном. Усеченный нос катился по сухому руслу, как вышедшие из-под контроля сани по снегу, оставляя на нем длинную борозду. Вади круто поднимался вверх, что также замедляло их скорость за счет силы тяжести, но пыль, камни и грязь вздымались позади них, и шум был самым оглушительным на сегодняшний день.
   Казалось, это будет продолжаться бесконечно.
   Этого не произошло.
   Вади повернул на запад, и Тень больше не мог контролировать курс потерпевшего крушение корабля. Прямо перед ними примерно на три метра над дном вади возвышалось каменное колено, и они все еще двигались со скоростью несколько километров в час, когда врезались в него. Даже всего лишь треть времялета весила более двух тысяч тонн. Это был слишком большой импульс, чтобы остановиться очень быстро, и даже у прог-стали были свои пределы. Носовая часть прогнулась внутрь, грузовые крепления лопнули, и массивный, тяжелый контейнер, за который цеплялся Пипс, заскользил по полу... прямо ко второму, столь же массивному контейнеру.
   - Теодора! - закричал он, и она оттолкнула свой собственный ящик, бросившись между другими, готовыми вот-вот столкнуться, и раскинула руки.
   Ее позвоночник врезался в неподвижный контейнер, в то время как ящик Пипса полетел в ее сторону. Ее руки подогнулись, но они выдержали удар, и скользящий ящик остановился не более чем в нескольких сантиметрах от того, чтобы раздавить их обоих.
   Пипс высвободился и поспешил прочь от двух ящиков.
   - О, боже мой! О боже!
   Он, пошатываясь, пересек разрушенный грузовой отсек, его лицо позеленело, прежде чем он упал на колени. Он активировал свой шлем, чтобы снять его, и его снова вырвало.
   - Ну-ну, - сказал Люций, выходя вслед за ним из грузового отсека. - Выплесни все это наружу.
   Пипс закашлялся и вытер лицо и рот рукавом своего скафандра. Он выплюнул желчь и сел.
   - Спасибо тебе, - сказал он Теодоре. - Это было бы...
   - Лопнул бы, как прыщ? - предположил Люций, и Пипс кивнул.
   - Не смешно, - огрызнулась Теодора, затем уперлась спиной в один ящик, а ботинком в другой и оттолкнула их друг от друга.
   - Хорошая новость в том, что мы все живы, - сказал Люций, снимая свой собственный шлем.
   - По моему опыту, хорошие новости всегда сопровождаются плохими, - сказал Пипс.
   - Да, насчет этого. - Люций упер руки в бока. - Тень?
   - Вот, мастер Гвон.
   - В каком году, черт возьми, мы сейчас?
  
  

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

  
   Гора Хабиб-и-Неккар
   Сирийская пустыня, 541 год н.э.
  
   Холодный ветер дул через каменистую пустыню, кусая Теодору за руки и лицо. Она переключила одну из настроек своего тела, и дискомфорт превратился просто в информацию. Звезды казались бриллиантовыми булавочными уколами над головой на абсурдно чистом небе, а недавно взошедшая луна отбрасывала бледный свет на нос "Тени", упиравшийся в скалу, которая остановила ее.
   Препятствие возвышалось над каменистым дном вади, как шпангоут затонувшего корабля, но это было всего лишь выступающее колено, контрфорс гораздо более крутого склона вади, а остальная часть горы вздымалась еще метров на сто или около того выше. Она поднялась по склону, с каждым шагом откатывая камешки, и присоединилась к Пипсу на вершине вади, чтобы посмотреть на восток, на засушливые, залитые лунным светом склоны за ним. Заросли кустарника были редкими, отстоящими далеко друг от друга, и выглядели выжженными даже в лунном свете, но это было хорошо, - подумала она. - Там даже не было ни одного пастуха с козами, который заметил бы их громоподобное прибытие. И они разбились после наступления темноты, так что никто бы и издалека не увидел шестидесятиметровый кусок прог-стали, падающий с небес.
   И Тени удалось спустить то, что от нас осталось, целым и невредимым на дно этого проклятого оврага, - подумала она. - Это тоже поможет нам скрыться из виду.
   - Это 541-й, а не 490-й, - сказала она Пипсу. - Мы более чем на пятьдесят лет отстаем от намеченной цели.
   - В самом деле? - пробормотал он, закрыл глаза, глубоко вдохнул холодный ночной воздух пустыни, затем медленно выдохнул.
   - Сэмюэл, мне так жаль.
   - Почему? - он повернулся к ней, его глаза потемнели в лунном свете.
   - Это не то, что я вам обещала.
   - Возможно, и нет, - мягко сказал он, - но некоторые обещания невозможно сдержать, хотя мы, как Геркулес, стараемся сдержать свое слово. Я не вижу способа, которым кто-либо мог бы бороться сильнее или противостоять большим невзгодам, Теодора.
   - Мне не следовало втягивать вас в это. Я не должна была...
   - Прошу прощения, дорогая леди, но вы "втянули меня" туда, куда я от всего сердца хотел идти. - Он покачал головой. - Действительно, вся эта безумная эскапада была моей собственной идеей, если мне не изменяет память.
   - Но из-за нас вы чуть не погибли, и вдобавок ко всему...
   - Теодора, - он потянулся и взял обе ее руки в свои, - что бы ни случилось, вы с Люцием с самого начала честно предупредили, что впереди нас ждет много опасностей. Я прожил долгую жизнь для человека, родившегося в мое родное время. И все же, как сказал Юлий Цезарь в пьесе мастера Шекспира, все рожденные люди должны умереть. Я не могу представить себе ничего большего, за что я предпочел бы умереть, моя дорогая. Это, - он отпустил одну из ее рук, чтобы махнуть рукой в сторону лунной ночи, - величайшее приключение, которое когда-либо предлагалось, и в его конце приз - уничтожение чудовищной чумы, от которой погибли миллионы в нашем собственном мире. Если бы вы сказали мне, что мы погибнем при попытке, думаю, я бы все равно сказал "да".
   - Это действительно правда? - Она посмотрела на его силуэт на фоне луны. - Или вы говорите это просто для того, чтобы я почувствовала себя лучше?
   - Моя дорогая Теодора! - Он поразил ее глубоким, веселым смехом и снова махнул рукой в сторону пустынного пейзажа. - Здесь мы оказываемся - здесь! В прошлом! Не просто вашем прошлом, но и моем собственном. Как я могу роптать, когда такое чудо охватывает меня?
   - Да, здесь, в прошлом... без двух третей нашего корабля.
   - И все же одна треть - это бесконечно больше, чем ничего, - ответил он. - И, какие бы трудности ни постигли нас, мы здесь. Мы завершили наше путешествие, наши преследователи ушли, и все, что остается, - это достичь нашей цели. Мы зашли так далеко не для того, чтобы просто потерпеть неудачу, моя дорогая. Упорный труд и твердая решимость помогут пролить свет на проблемы, которые еще стоят перед нами.
   Вопреки себе, она усмехнулась.
   - В ваших устах это звучит так просто.
   - Потому что так оно и есть, - ответил он. - Возможно, это трудно понять, но в то же время все по-детски просто в своей концепции. И что бы там ни было еще, у нас все еще есть наш разум и трюм корабля времени, груженный лекарством.
   - Будем надеяться, что это не все, что у нас есть.
   - Действительно, и я тоже на это надеюсь. Но действительно ли нам нужно больше? - потребовал он, и она улыбнулась ему, ее настроение поднялось.
   - Нет, Сэмюэл. Наверное, нет.
   Со стороны "Тени" открылась панель, и они оба обернулись. Появилось мерцающее полотно, растекающееся по кораблю, покрывая времялет меняющимися, сбивающими с толку глаз узорами, пока оно не осело и не застыло в своей окончательной форме. Оно встроилось в стену вади, соответствуя окружающей топографии, и свет на мгновение изогнулся вокруг оболочки из метаматериала. Затем свет померк, и их судно полностью исчезло в каменистом ландшафте, превратившись всего лишь в еще один крутой спуск на склоне горы.
   - Идем. - Она положила руку на плечо Пипса. - Давайте посмотрим, что приготовили для нас Люций и Тень.
   Они вместе спустились по каменистому склону, затем отодвинули клапан в полотне и вошли в грузовой отсек. Они прошли через него и поднялись по лестнице на уровень мостика. Изогнутые стены мостика покрывали топографические карты и виртуальные каналы с разведывательных пультов "Тени", и Люций стоял, внимательно изучая их. Он оглянулся, когда они вошли.
   - Вижу, у тебя все в порядке с маскировкой, - сказала Теодора.
   - Это не идеально, но пока должно нас скрывать.
   - Ты точно определил, где мы находимся?
   - Сирия, 541 год. Хорошая новость, какая бы она ни была, заключается в том, что мы находимся всего в пяти километрах от Антиохии, на реке Оронт.
   - Что? - Теодора недоверчиво посмотрела на него. - Там нет ничего, кроме холмов и пересохших русел рек!
   - Ах, но это потому, что ты смотрела на запад, - сказал ей Люций с кривой улыбкой. - Антиохия находится к востоку отсюда, по другую сторону этой горы. - На одной из карт вспыхнул рельеф местности. - Судя по карте, у нас на родине она называется гора Хабиб-и-Неккар. Не знаю, как местные жители называют это в наши дни. Предполагаю, что у нее есть какое-то название. Хотя хорошо, что это было здесь.
   Его улыбка превратилась в оскал.
   - Без нее мы, вероятно, приземлились бы прямо в центре Антиохии. Это было бы что-то!
   - Что-то, - с содроганием повторила Теодора, представив себе хаос - и погром, - если бы то, что осталось от "Тени", ворвалось в центр древнего города посреди ночи.
   - Ну, мы этого не сделали, - весело сказал Люций. - И я предполагаю, что наличие горы между нами и городом, вероятно, помогло приглушить шум. В любом случае, вот Антиохия, - на карте появился значок, - а вот и Оронт. - На той же карте мельком промелькнуло русло реки, которая спускалась с севера и текла через город к морю в двадцати четырех километрах к юго-западу. - Я отправил один из пультов с дистанционным управлением пролететь над Антиохией, чтобы мы могли посмотреть, чем занимаются местные жители.
   - Хорошая идея, - сказала Теодора. - Хорошо. Если это хорошая новость, то насколько хуже плохие новости?
   - Ужасно. Хотя сейчас меня больше всего беспокоит энергия. У нас больше нет реактора, только конденсаторы в этой части корабля. Это означает, что у нас достаточно энергии, чтобы функционировать в течение нескольких месяцев, но без какой-либо возможности пополнить ее...
   Он пожал плечами.
   - То, что осталось от нашей технологии, отключится, - со вздохом закончила за него Теодора.
   - Включая меня, - заметил Тень.
   - А что насчет тебя, Теодора? - спросил Пипс резким голосом. - Разве твоему телу тоже не требуется энергия?
   - К счастью, нет. - Она положила руку себе на грудь. - О, мне действительно нужна энергия, но это гражданский синтоид, а не полицейская модель. Это означает, что он обладает множеством функций "качества жизни", таких как возможность есть пищу для получения энергии, что ставит меня в более выгодное положение, чем Тень. Варианты СисПола более мощные, но они также более специализированы.
   - Значит, одной заботой меньше, - сказал Пипс с явным облегчением.
   - А мы не можем сами напечатать генератор? - спросила она Люция.
   - Все принтеры тоже исчезли, - ровным голосом сказал он.
   - Все они? - Теодора потрясенно уставилась на него.
   - Ага.
   - О, нет! - Она прижала руки к вискам. - Как мы можем сделать это без принтеров?
   - О, все гораздо хуже, - сказал ей Люций. - Файлы центральной библиотеки тоже исчезли, так что мы не знали бы, как создать генератор, даже если бы могли. У нас есть вычислительная мощность локальных информационных систем и все, что было в локальной памяти в то время, но это все. Все наши печатные образцы, архивы и все остальное находилось в ядре, а ядро взорвалось вместе с остальным кораблем.
   - А-а-а! - Теодора потерла лицо. - Что у нас есть?
   - Это короткий список. - Люций вызвал себе считывающее устройство. - Почти все транспортирующие дроны целы, и у нас есть половина лекарства, с которой мы планировали начать.
   - Тогда мы все еще можем завершить нашу первоначальную миссию! - сказал Пипс.
   - Не так быстро, Сэмюэл, - предупредил Люций. - Эти транспортеры никуда не стронутся без питания, и им требуется гораздо больше, чем дистанционно управляемым пультам. Любой энергии, которую мы в них добавляем, остается меньше для наших критически важных систем.
   - Ах! - Пипс покачал головой. - Я понимаю вашу точку зрения, Люций. Прошу вас, примите мои извинения за то, что я так смело - и так ошибочно - забегаю вперед.
   - Не беспокойся об этом. Но, двигаясь дальше, один из сорокапятимиллиметровых "гатлингов" все еще на месте, и его отсек для боеприпасов почти полон. Это может пригодиться, если в дверь постучатся враждебно настроенные аборигены. Затем есть "саван", пульты с дистанционным управлением и наш последний гравитонный двигатель, но вы о них знаете. Также здесь валяется много брони из прог-стали, но если мы захотим ее переделать, нам опять нужна будет энергия. У нас есть некоторое базовое оборудование СисПола в шкафчиках для хранения. Бронежилеты и пистолеты могли бы пригодиться. Медицинский отсек уцелел почти полностью, так что для нас с Сэмюэлом это хорошие новости. Мы даже можем сохранить наши коннектомы, если до этого дойдет. С едой и водой тоже должно быть все в порядке; у нас все еще есть установка вторичной переработки под отсеком экипажа. И, наконец, у нас есть наш рой микроботов.
   - А они не могут самовоспроизводиться? - глаза Теодоры заблестели, но Люций покачал головой.
   - Эта функция заблокирована, а коды разблокировки были в ядре.
   - Конечно, они там и были. - Теодора опустилась на стул у командирского стола и подперла голову кулаком.
   - Рой дает нам ограниченные возможности конструирования и модификации - мы с Тенью использовали их, чтобы развернуть маскировку, - но как только микроботы изнашиваются, они исчезают навсегда.
   Теодора сложила руки на столе, уткнулась в них лицом и застонала.
   - Мне любопытно кое-что, о чем вы упоминали ранее, - сказал Пипс.
   - Конечно, - сказал Люций. - Что у тебя на уме?
   - Боюсь, я не уловил значения разницы между библиотечным ядром и "локальной памятью".
   - Ах. Это может потребовать некоторых объяснений. - Люций на мгновение задумался, затем пожал плечами. - Ядро времялета - когда оно у нас было - было разработано для хранения как можно большего объема информации, в то время как инфосистемы в каждой комнате построены с учетом скорости обработки. Вы меня понимаете?
   - Мое понимание остается неполным, - признался Пипс с гримасой.
   - Не беспокойся слишком сильно о разнице. Все это означает, что файлы хранятся в ядре до тех пор, пока они не понадобятся. Система работает таким образом, потому что она более эффективна. Одна часть предназначена для хранения данных, другая - для обработки данных. Все, что у нас осталось, - это то, что было в части обработки данных на тот момент, когда мы потеряли ядро.
   - Понимаю. И может ли это включать в себя то, что я читал перед нашей встречей с "Хаммерхедом-Один"?
   - Это могло уцелеть. - Люций перевернул таблицы. - Давайте посмотрим здесь. У нас с Теодорой до сих пор сохранились все наши заметки и языковые модули, а также документы, которые мы изучали. Фу! - Он съежился. - Ты читала старую статью Райберта о Юстиниане?
   - Укуси меня, - сказала она, не поднимая головы с руки, и он усмехнулся.
   - А что касается тебя, Сэмюэл... - Люций пролистал еще несколько страниц. - Да, у нас есть несколько файлов. Самый большой из них - "Дикие лисицы облака Оорта", часть седьмая.
   Теодора медленно, с шумом выдохнула.
   Пипс вдруг очень заинтересовался столешницей.
   - Это было то, что ты искал? - невинно спросил Люций.
   - Вообще-то, нет, - ответил Пипс и немного смущенно взглянул на Теодору. - Боюсь, любопытство взяло надо мной верх.
   - Все в порядке, - сказала Теодора, не поднимая глаз. - Я не злюсь.
   - Ну, у тебя также есть части с первой по пятнадцатую. - Люций толкнул его в плечо. - Все это сохранено в локальной памяти.
   - Я скорее надеялся, что там может быть другой файл, - сказал Пипс, все еще с некоторой опаской глядя на Теодору. - Возможно, ближе к концу списка?
   - Я посмотрю. - Люций прокрутил вниз, затем дальше, затем продолжал прокручивать с полминуты. - На дне. Да, мы здесь. У тебя также есть... - Его глаза внезапно заблестели. - О, хо-хо! Сэмюэл! Ты читал об электричестве?
   Теодора вскинула голову.
   - Эй, Тень! Ты думаешь, мы могли бы построить генератор, используя это?
   - Я думаю, что да, мастер Гвон. В поврежденных секциях корабля более чем достаточно токопроводящих кабелей и прог-стали, чтобы микроботы могли его построить. Может быть, гидроэлектрическую версию? Река Оронт открывает множество возможностей.
   - Действительно, это так! Мне нравится, к чему ты клонишь!
   - Решило бы это нашу потребность в энергии? - спросил Пипс.
   - По крайней мере, достаточно, чтобы поддерживать свет включенным. Вполне возможно, что мы могли бы питать инфоструктуру вечно. - Люций хлопнул его по плечу. - Молодец, Сэмюэл! Мне даже в голову не пришло заглянуть туда.
   * * *
   - Давайте на мгновение предположим, что у нас будет достаточно энергии, чтобы справиться с базовыми нуждами, - сказал Люций полчаса спустя. - Мы все еще остаемся с проблемой, как распространять лекарство.
   Он вывел на экран изображение одного из транспортеров, установленных в грузовом отсеке "Тени", вместе со схемой его производительности и данными о потребляемой мощности. Две гибкие конечности свисали из-под толстого дрона в форме диска. Он не был быстрым или навороченным, но мог перевозить большие грузы в течение длительного периода времени и в конце концов достичь любой точки планеты.
   С достаточной мощностью.
   - А не могли бы мы остаться в укрытии и обрабатывать медленно? - спросил Пипс.
   - Нет, Люций прав, - сказала Теодора. - Мы опоздали на пять десятилетий. Чума Юстиниана уже опустошает Константинополь и порты по всему Средиземноморью. Наш первоначальный план по внедрению генетического иммунитета в население и его распространению не сработает.
   - В любом случае, рассредоточение в воздухе не идеально, - заметил Люций. - Это было прекрасно, когда у нас был неповрежденный корабль и мы могли производить больше лекарства на досуге, но это не самый эффективный способ его распространения. При нынешнем положении вещей драгоценна каждая оставшаяся у нас капля.
   - Можем ли мы использовать другой метод распространения? - спросила Теодора.
   - Думаю, нам наверняка придется это сделать.
   - Твой пульт находится над городом, верно?
   - Да, один из них там.
   - Покажи его обзор, пожалуйста.
   Люций открыл канал на дистанционно управляемом пульте, и Теодора наклонилась над столом, когда над ним появилось изображение.
   Город лежал в середине долины шириной около восемнадцати километров, раскинувшись на небольшом острове и зеленом берегу реки Оронт. Здания усеивали близлежащий склон холма, а прочные стены и укрепления окружали как островную, так и материковую части города. За этими стенами на дальнем берегу виднелись россыпи строений и великое множество палаток.
   - Антиохия. - Теодора вздрогнула.
   - Насколько я понимаю по вашему тону, это не первый ваш визит? - спросил Пипс.
   - Не совсем. Моим вторым заданием в Фонде было изучение осады города крестоносцами с 1097 по 1098 год. В одиннадцатом веке он был намного меньше этого. И тогда были только мы с Фрэн, работавшие в отделе наблюдений, и я проводила большую часть своих исследований с помощью дистанционно управляемых пультов. Честно говоря, никогда не была в городе.
   - Я помню это, - сказал Люций.
   - Помнишь? - Теодора недоверчиво посмотрела на него.
   - Да. Ты выбрала несколько действительно удачных ракурсов съемки, когда крестоносцы захватили город.
   - Фрэн выполнила большую часть редактирования. Тогда у меня не хватило на это духу. - Теодора постучала по западному берегу. - Что ты думаешь обо всех этих палатках?
   - Не уверен. Позволь мне подвинуть пульт поближе.
   Изображение переместилось ниже, скользя по земле, пока не зависло над аккуратным рядом палаток, затем боком проплыло мимо всадников, вооруженных копьями или составными луками. Другие собирались вокруг костров для приготовления пищи или рыли отхожие места, а еще больше занимались снаряжением и провизией.
   Целая армия, - мрачно подумала Теодора. - Это все, что нам нужно по соседству.
   - Ты думаешь, это могут быть силы Велисария? - спросил Люций.
   - Вполне возможно, - сказала Теодора. - Лагерь, конечно, достаточно большой.
   - Велисарий? - повторил Пипс.
   - Генерал Флавий Велисарий из Византийской империи, - ответил Теодора. - Сейчас 541 год, а это значит, что император Юстиниан недавно отправил его в Сирию.
   - После того, как он закончил отвоевывать большую часть Италии именем своего императора, - сухо заметил Люций. - Успешные полководцы всегда заставляли Юстиниана нервничать.
   - Я удивлена, что большая часть его полевых сил не расквартирована в городе, - сказала Теодора. - Он ни за что не смог бы разместить целую армию в доступном жилье, но похоже, что почти все его силы находятся за стенами. Это говорит о том, что есть большая вероятность того, что чума уже достигла Антиохии.
   - Это достаточно легко подтвердить с помощью пульта с дистанционным управлением, - сказал Люций. - Вопрос в том, что нам с этим делать?
   - Мы не можем иммунизировать всю планету. Но мы могли бы вылечить тех, у кого чума уже есть, и иммунизировать тех, кто находится в группе риска. И оттуда это распространилось бы по всему населению в целом за несколько поколений.
   - Ты имеешь в виду только нас троих? - спросил Люций.
   - Это не займет много времени, особенно если мы не используем расходный аэрозольный подход. Всего лишь небольшая инъекция на человека. В медицинском отсеке должно быть более чем достаточно принадлежностей, чтобы мы могли лечить людей в полевых условиях, особенно если мы сможем доставить лекарство непосредственно им.
   - Я не это имел в виду. Как мы втроем, - Люций указал на каждого из них по очереди, - собираемся вылечить столько людей? Чума Юстиниана унесла миллионы жизней. Нас недостаточно для такого подхода.
   - Думаю, решение этой проблемы простое, - сказал Пипс. - Воспользуйтесь услугами местных правителей, чтобы они помогли нам. Если нам нужна рабочая сила для распространения лекарства, кто лучше сможет обеспечить ее, чем те, кто управляет теми, кого мы хотели бы вылечить?
   - Попросить помощи у местных жителей? - Теодора скорчила гримасу. - Это добром не кончится.
   - Ну, давай не будем отвергать сразу, - настаивал Люций. - Возможно, он что-то нащупал. В конце концов, мы обладаем чрезвычайно ценным товаром. Конечно, чиновников Византийской империи можно было бы немного... убедить, чтобы они помогли нам. - Он сделал паузу, склонил голову и задумался. - Но, что, если...
   - Что происходит в твоем мозгу? - спросила Теодора с некоторой опаской.
   Он поднял палец, призывая к тишине, и остальные ждали, пока он закончит размышлять.
   - Есть мысль. - Наконец он поднял глаза. - Помимо того, что Велисарий был одним из величайших полководцев в истории, он также был набожным христианином, и его армия была ему безгранично предана.
   - Все это правда, - согласилась Теодора, задаваясь вопросом, к чему он клонит.
   - И если мы последуем примеру Сэмюэла, то было бы очень полезно иметь армию на нашей стороне.
   - По-прежнему все верно, - осторожно сказала она.
   - И если мы заручимся помощью Велисария, то следующим логичным шагом будет отправиться в Константинополь и напрямую обратиться к императору Юстиниану. Юстиниан шарахался от теней, несмотря на то, насколько лояльным был Велисарий, но это решаемая проблема, учитывая, что чума разрывает Константинополь по швам, а мы прибываем с лекарством.
   - Ты упускаешь один важный шаг. - Теодора скрестила руки на груди. - Как ты собираешься убедить генерала помочь нам?
   - Взывая к его христианским чувствам. - Люций сверкнул обезоруживающей улыбкой. - Как посланники Бога.
   - О, нет! Черт возьми, нет!
   - Почему нет? Это будет легко. Небольшое световое шоу здесь, немного левитации там. Мы вылечиваем чуму раз или два, а потом бац! Мы божественные существа. Они прислушиваются ко всему, что мы говорим.
   - Мы пришли сюда не для того, чтобы играть в богов!
   - Посланцы богов, - поправил он.
   - Ты знаешь, что я имею в виду! - огрызнулась она.
   - Верно, но это не меняет того факта, что создание вокруг нас ауры загадочности поможет нашей миссии.
   - Мы здесь для того, чтобы помочь этим людям, - подчеркнула Теодора. - Не для того, чтобы подпитывать их невежество.
   - Да ладно тебе. Оглянись вокруг, - он указал на мостик. - Мы здесь не в лучшей форме, и это лишь краткосрочное решение. Никакого долговременного вреда причинено не будет.
   - Ты не можешь быть в этом уверен.
   - Боюсь, я должен согласиться с Теодорой, - сказал Сэмюэл. - Если мы действительно хотим привлечь этого генерала на нашу сторону, то лучше всего было бы сделать это честно с самого начала. Нет ничего опаснее человека, который узнает, что его обманул тот, кого он считал другом.
   - Это только усложнит ситуацию, - предупредил Люций.
   - Тогда рассчитывай на то, что я засучу рукава и сделаю это по-своему, - сказала Теодора. - Упорный труд и решимость могут творить чудеса, Люций.
   - Действительно! - Пипс тепло взглянул в ее сторону, когда она произнесла его собственные слова.
   Люций постучал пальцем по щеке и нахмурился. Затем он пожал плечами.
   - Я вижу, вы оба собираетесь быть упрямыми. Все в порядке. Значит, так оно и есть на самом деле. Только не говори, что я тебя не предупреждал.
   - Спасибо, Люций, - сказала Теодора. - В конце концов, это того стоит. Ты увидишь.
   - Итак, как ты хочешь подойти к этому? Связаться с Велисарием напрямую? Или что-то еще?
   - Я отправлюсь в Антиохию и попытаюсь связаться с генералом, - сказала Теодора, затем поморщилась. - Хотя, учитывая период времени, быть женщиной, скорее всего, это недостаток.
   - Тогда я составлю вам компанию, - вызвался Пипс.
   - Спасибо.
   - И как вы планируете вдвоем добраться до него? - спросил Люций.
   - Мы это сделаем... придумаем что-нибудь.
   - Значит, так оно и есть. Я останусь здесь с Тенью и поработаю над нашей проблемой с электричеством. Посмотрим, сможем ли мы запустить генератор. Кроме того, даже если вам удастся привлечь на помощь армию Велисария, другим сторонам может понадобиться более... сильное убеждение. Но у меня есть несколько идей, которые должны помочь в этом.
   - Люций.
   Он поднял руки.
   - Только в крайнем случае, - пообещал он. - Быть готовым не помешает.
  
  

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

  
   Антиохия
   Византийская империя, 541 год н.э.
  
   Теодора и Пипс добрались до вершины поросшего травой гребня и остановились в тени высокой черной сосны. Город Антиохия раскинулся перед ними на востоке, с большинством его организованных ортогонально улиц, расположенных между горным хребтом и рекой, залитых лучами заходящего солнца.
   Вместо того чтобы пытаться пересечь скалистую вершину горы, они обогнули ее южное подножие. Это было более чем в два раза длиннее прямой линии между скрытыми обломками времялета и городом, но местность была легче, и Теодора также была рада подойти к Антиохии с направления, которое не привело бы прямиком к тому, что осталось от "Тени". Однако это был довольно долгий поход.
   - Как вы держитесь? - спросила она, ее тело было одинаково равнодушно как к жаре, и к многочасовой ходьбе.
   - Сносно, - выдохнул Пипс и открыл бутылку с водой. Он сделал глоток, затем закрыл бутылку и вытер рот. Бутылка впитывала влагу из окружающего воздуха и со временем пополнялась.
   - Я рада, что вы пошли.
   - Как я мог этого не сделать? Мы участвуем в этом предприятии, не так ли? - Он вернул бутылку в свой дорожный рюкзак. - И, по правде говоря, прогулка оказалась не такой долгой, как я опасался. Эта нижняя одежда-боди удивительно прохладная и удобная. Если бы это случилось со мной в разгар летнего Лондона! И все же, признаюсь, мои ноги менее счастливы, чем другие части тела. Мускулы, о которых я и не подозревал, что обладаю ими, дали о себе знать прямо-таки болезненно!
   - Держу пари. - Она усмехнулась, и он выскользнул из своего рюкзака, затем сел рядом с ним и прислонился спиной к дереву.
   - Надеюсь, с моей стороны не будет дерзостью поинтересоваться, но любопытство требует своего. Ваше тело устает или испытывает боль?
   - Не так, как ваше. - Она положила свой рюкзак рядом с его поклажей. - Я осознаю, когда детали изнашиваются или получают повреждения, но это информация, а не боль.
   - В данный момент это звучит как нельзя более кстати, - сказал он, наклоняясь вперед, чтобы размять мышцы правого бедра обеими руками.
   - Да, переход на синтетику имеет свои преимущества. - Она села рядом с ним, и они вместе стали смотреть на город.
   - Вы говорили об "износе", - сказал он через мгновение, затем сделал паузу, словно подбирая слова. - Как долго продержится ваше тело, прежде чем оно откажет?
   - Теоретически, ограничений нет.
   - Действительно! - выражение его лица просветлело. - Это очень приятно слышать!
   - У меня в теле есть колония микроботов для проведения технического обслуживания. Иногда мне нужно принимать добавки как сырье, но это вся помощь, в которой они нуждаются. И они также обладают ограниченной способностью к самовоспроизведению, так что колония не вымрет в ближайшее время.
   - Разве эти микроботы не могли бы помочь где-нибудь еще на борту "Тени"?
   - Извините, но нет. Они очень специализированы, и существует множество жестко установленных ограничений. Обслуживание синтетики доступно, но это все.
   - Понятно. - Пипс положил рюкзак на колени и порылся внутри в поисках питательного батончика. Он сорвал обертку, откусил кусочек и застыл с крайне кислым выражением лица.
   - Что не так? - спросила Теодора.
   Он вынул батончик изо рта, провел языком по зубам и нахмурился, глядя на отвратительное блюдо.
   - В дни моей молодости, - сказал он, - я пробовал соленое мясо, закупаемое служащими Адмиралтейства по снабжению продовольствием для судов его величества. Я считал, что это нечто такое, о чем человек может знать только по личному опыту. По консистенции оно было очень похоже на кирпич, а по вкусу настолько напоминало старую седельную кожу, насколько можно было себе представить. - Он поморщился. - До этого самого момента я наивно верил, что никакая другая еда не может быть хуже.
   - О, простите! - Теодора рассмеялась, но в ее смехе слышалось неподдельное раскаяние. - Я не думаю, что дизайнеры вообще беспокоились о вкусе. Они были сосредоточены на том, чтобы вложить в него максимально возможную пищевую ценность, и вкус не был решающим фактором.
   - Как я только что обнаружил.
   - Да, но причина, по которой они не беспокоились о вкусе, вот в чем. - Она отправила ему один из своих любимых вкусовых оверлеев через его биопрограммное обеспечение. - Они решили, что у любого, кого заставят это съесть, будет своя собственная посуда, чтобы улучшить вкус. Просто активируйте этот файл. Это будет восхитительно на вкус.
   Он посмотрел на нее немного подозрительно, затем пожал плечами и последовал ее указаниям. Он снова поднял батончик, медленно, на пробу откусил кусочек, и его лицо просветлело.
   - Лучше?
   - О боже, да! - он прожевал и проглотил. - Что это за чудесный аромат?
   - Только лучший марсианский темный шоколад.
   - Шоколад? - Пипс лукаво приподнял бровь. - И есть ли шанс, что там было нечто большее, чем просто аромат?
   - Большее? - она непонимающе посмотрела на него, и он лукаво улыбнулся.
   - Понимаю, что это был всего лишь аромат, а не само вещество, но это, безусловно, самый вкусный афродизиак, который я когда-либо пробовал!
   Теодора моргнула, ошеломленная на мгновение, а затем разразилась новым, более громким смехом.
   - О, ничего себе, - вздохнула она, качая головой. - Я и забыла, что у ваших людей какие-то странные представления о шоколаде. Мы просто думаем о нем как о конфете. Хотя у меня есть несколько друзей, которые считают, что это должна быть отдельная группа продуктов питания.
   - Бездельник! - сказал он печально, но все еще улыбаясь. - Несмотря на мое горькое разочарование, вкус восхитительный. У вас превосходный вкус, моя дорогая!
   - Там, откуда это взялось, есть еще кое-что, если вам интересно. На протяжении многих лет у меня была коллекция всех моих любимых вкусов.
   - В самом деле? - его глаза заблестели. - Я был бы рад отведать еще, но, возможно, сейчас не лучшие времена?
   - Возможно, и нет, - согласилась она.
   Он прикончил питательный батончик гораздо охотнее, чем начинал, и закрыл свой рюкзак.
   - Ну что, приступим к работе? - спросила она.
   - Действительно.
   Она открыла два виртуальных окна, одно с видом на город сверху, а другое парило над армейским лагерем.
   - Меня удивляет, что я вижу так много разрушенных зданий, - сказал Пипс.
   - Недавняя история не была благосклонна к городу. Он расположен прямо на берегу Мертвого моря, и...
   - На чем? - Пипс перебил ее, и она покачала головой.
   - Простите. Я забыла, что вы еще ничего не знаете о тектонике плит. - Она на мгновение нахмурилась, задумавшись, затем пожала плечами.
   - По сути, вся поверхность земли расположена на том, что мы называем "плитами". Вы можете думать о них как об основах, на которых лежит все остальное. - Она приподняла бровь, глядя на него, и он кивнул в знак понимания того, что она сказала до сих пор. - Однако здесь гораздо больше, чем просто одна плита, - продолжила она, - и хотя вы этого не видите, все они постоянно двигаются. Что-то вроде льдин. Они движутся очень, очень медленно, настолько медленно, что это почти невозможно измерить, но, как вы можете себе представить, нечто, выдерживающее такой большой вес, движется с огромной силой, каким бы медленным оно ни было.
   - Действительно, - сказал Пипс. Он огляделся, словно ожидая, что твердая земля под ним начнет танцевать, затем снова посмотрел на нее.
   - В любом случае, мы называем пограничные зоны между плитами "линиями разломов", и то, что на самом деле вызывает землетрясения, - это те линии разломов, которые трутся друг о друга при движении плит. Видите ли, то, что вы можете считать трением, мешает им двигаться плавно. Таким образом, на самом деле они двигаются не так уж сильно, пока не накопится достаточно энергии, чтобы заставить их двигаться, и именно внезапная перестройка приводит к землетрясениям.
   - Мне кажется, я понимаю, - сказал Пипс. - Хорошо, что у меня было так много опыта в постижении ваших новых чудес, дорогая леди!
   - Ну, это ужасно упрощенное объяснение, - сказала она ему с улыбкой, - но суть в том, что Антиохия находится прямо на одной из этих линий разлома, и трансформация Мертвого моря сейчас переживает особенно активный период. Антиохия и Селевкия Пиерия, ее морской порт на юге, так и не оправились полностью от землетрясения 526 года, а затем персидский царь Хосров I разграбил город всего три года назад, в 538 году. Персидская агрессия - главная причина, по которой Юстиниан послал сюда Велисария.
   - Понятно, - сказал Пипс с грустью в глазах. - Я видел слишком много разрушенного Лондона, а теперь еще и это. - Он махнул рукой в сторону изображений. - Казалось бы, лучшие дни Антиохии давно миновали.
   - К сожалению, это правда, - согласилась она. - Исторически сложилось так, что Антиохия так и не восстановилась. Землетрясения нанесли достаточный ущерб, а затем по ней прокатилась чума Юстиниана. И империя так по-настоящему и не оправилась от чумы и чрезмерного распространения Юстиниана на запад. Персы продолжали расширять свое влияние все глубже и глубже на то, что раньше было византийской территорией, и Антиохия оказалась прямо в центре зоны конфликта. - Она немного печально покачала головой. - Полагаю, не слишком удивительно, что люди предпочли не жить посреди поля боя.
   - Да, я тоже полагаю, что нет.
   Пипс некоторое время молча стоял, глядя вниз на город, затем встряхнулся.
   - Но перейдем к делу! - сказал он более оживленно. - Есть ли вероятность, что пульт обнаружил Велисария?
   - Мы не заметили самого человека, но этот фермерский дом выглядит интересно. - Она выделила одно окно большого фермерского дома, очевидно, жилища богатого землевладельца. - Мне интересно, не использует ли генерал это место в качестве своего полевого штаба. Посмотрите, как аккуратно расставлены палатки вокруг него, почти как будто именно здесь расположилось сердце армии, а остальные палатки ответвились оттуда.
   - И действительно, кажется, что вокруг него больше суеты и потока, - заметил Пипс.
   - Да. Мы могли бы отправить дистанционно управляемый пульт в фермерский дом, но они могли бы заметить его даже под маскировкой. Я пока оставлю его висеть над головой.
   - И как Фонд обычно подходит к решению подобных задач? - спросил Пипс.
   - Обычно у меня было бы больше ресурсов. - Теодора окинула взглядом наряд Пипса. - Например, возможность печатать старинную одежду.
   Помимо его боди, они оба носили на себе ту одежду, которая была на них, когда корабль разбился. Сочетание его коричневого длинного камзола семнадцатого века и ее белого делового костюма тридцатого века сделало бы их центром внимания практически в любую эпоху.
   - Смешаться с толпой будет совсем... трудно, - сказала она.
   - Можем ли мы использовать пульты с дистанционным управлением для приобретения местной одежды? Мне не нравится идея воровства, но в данном случае это может быть неизбежным злом.
   - Мы будем выглядеть очень иностранными, что бы мы ни делали, но да. Старинная одежда - хорошее место для начала.
   Она включила ручное управление пультом и повела его по городским улицам, и Пипс внезапно усмехнулся. Она взглянула на него, приподняв бровь, и он снова усмехнулся.
   - Представьте себе их изумление, когда они увидят, как их постельное белье внезапно взмывает к небу, - сказал он.
   - В точку, - согласилась она. - Вероятно, было бы лучше подождать до наступления темноты, чтобы сделать это. - Пульт дошел до конца улицы, и она повернула налево, вдоль длинного, пустынного ряда заброшенных строений. - Подождите. - Она вернула пульт в исходное положение. - Что у нас здесь?
   - Вы что-то заметили?
   - Да.
   Она опустила пульт так, чтобы его обзор был направлен вниз, через окна приземистого прямоугольного здания, менее пострадавшего, чем его соседи. Изображение увеличили и придали освещенному свечами интерьеру дневную четкость.
   Внутри мужчины и женщины сидели или лежали на циновках двумя ровными рядами, и на некоторых их руках и лицах виднелись признаки некротического разложения.
   - Черная смерть, - выдохнул Пипс.
   - Без сомнения, - согласилась она так же тихо.
   Она окинула взглядом улицу и подвела пульт к руинам, от которых остались только обломки стен. Внутри лежали штабелями тела, некоторые были накрыты простынями, другие обнажены, их конечности почернели от гниения.
   - Так много людей умерло так быстро, что их даже не хоронят. - Она сделала долгий, медленный вдох, хотя ее телу не нужен был воздух.
   - Ужасно, не правда ли?
   В голосе Пипса прозвучали странные, почти нежные нотки. Замечание о... сочувствии, поняла она. В отличие от нее, он видел этот ужас раньше, своими собственными глазами, и теперь эти глаза сочувственно встретились с ее глазами. Она смотрела на него в течение нескольких секунд, наконец понимая - полностью, эмоционально, а не только интеллектуально, - почему он выбрал именно этот крестовый поход. Затем она кивнула и снова повернулась к окошку дистанционно управляемого пульта.
   - Они изолируют жертв чумы в заброшенной части города, - сказала она нарочито резким голосом, убирая пульт обратно и направляя его ближе к импровизированной изоляционной палате. - Теперь понятно, почему армия расположилась лагерем за стеной, а не во всех этих ранее пустовавших зданиях. Я собираюсь заглянуть внутрь.
   Пульт достиг места назначения, и изображение замедлилось по мере приближения к одному из окон. Тусклый свет отражался от коллекции принадлежностей в одном из углов здания, и глаза Теодоры сузились.
   - Ой? Что у нас здесь? - пробормотала она.
   - Множество мертвых и умирающих, - мрачно сказал Пипс.
   - Спата.
   Он моргнул. - Прошу прощения?
   - Обычный византийский армейский меч. Он заменил римский гладий из-за большей дальности действия. По меньшей мере три из них отложены в сторону в том углу, вместе с доспехами и луками. Это означает, что некоторые из этих жертв чумы - солдаты. Идеально!
   - Ах! - Он кивнул. - Мы могли бы представить их вылеченными генералу в качестве доказательства наших добрых намерений!
   - Именно так. - Она отодвинула пульт и отметила этот конкретный чумной дом для дальнейшего использования. - А теперь давай найдем какую-нибудь приличную одежду, которую можно украсть. Мы должны...
   - Просто стой, где стоишь!
   Теодора, вздрогнув, резко обернулась. Двое часовых появились из-за деревьев дальше по гребню. Один был мускулистым мужчиной с проседью в темных кудрях, другой - молодым человеком со свежим лицом. Заходящее солнце отражалось от их обнаженных мечей и стальных шлемов.
   Они с Пипсом встали и попятились.
   - Стоять, я сказал! - рявкнул мужчина постарше, и они оба остановились.
   - Говори о дьяволе и услышь лязг его доспехов, - пробормотал Пипс уголком рта.
   <Не тот первый контакт, который я себе представляла>, - отправила она ему, не сказав ни слова. <Используйте свое биопрограммное обеспечение, если нужно поговорить со мной.>
   <Действительно,> он отправил ответ. <Приношу свои извинения.>
   <Нет, это мне жаль. Это моя вина. Мне следовало оставить один из пультов на месте, чтобы наблюдать за нашим окружением.>
   - И кем бы вы могли быть? - спросил старший часовой, подходя ближе.
   Его бородатое лицо обветрилось от долгих дней пребывания на солнце, а по левой щеке к шее тянулся шрам. Он выглядел именно тем, кем, вероятно, и был, - подумала Теодора, - жестким, опытным, закаленным сержантом.
   - Просто два путешественника наслаждаются закатом, - ответил Пипс на византийском греческом, используя языковой модуль, загруженный в его биопрограммы.
   Впечатляюще для его первой попытки, - подумала она, слегка улыбнувшись. - Он почти правильно воспроизвел акцент.
   - Ты так говоришь? - "Часовой мог бы говорить более убедительно", - подумала она. - Ты не на главных дорогах и не рядом с ними, а твоя одежда, ну... - Он указал мечом. - Я никогда раньше не видел ничего подобного.
   - Мы не персы, если вас это интересует, - сказала Теодора.
   - Придержи язык, женщина! - рявкнул младший часовой.
   Если пожилой мужчина был настороже, то юноша казался активно враждебным. Теодора сердито посмотрела на него, и он быстрым шагом направился к ней.
   - Вы понятия не имеете, с кем связываетесь, - сказал Пипс предупреждающим тоном, и, несмотря на напряженность момента, Теодора заметила, что сохраняющиеся архаизмы в его выборе слов в современном английском исчезли в разговорном греческом языке периода перевода программного обеспечения. Но как только она заметила эту перемену, он положил одну руку на рукоятку популярного пистолета Арсенал PA13N с разрывными пулями, висевшего в кобуре у него на боку. К счастью, буква "N" означала "несмертельный".
   <Не надо>, - беззвучно послала она.
   <Это только успокоит, но не убьет.>
   <А когда они проснутся и доложат? И что тогда?>
   <Ах.> Он опустил руку. <Проницательный вопрос.>
   <Спасибо>, - сухо ответила она.
   - Я все еще жду кое-каких ответов, - сказал старший часовой.
   - Если тебе нужны ответы, попробуй попросить их, не наставляя на нас мечи, - предложила Теодора вслух.
   Он прищурил глаза, но не опустил меч.
   - Отлично. Будь по-твоему. - Сначала она указала на себя. - Я Теодора Беккет, а это Сэмюэл Пипс.
   - Что это за имена такие?
   - Те, что подарили нам наши родители, конечно.
   Часовой свирепо посмотрел на нее, и она напомнила себе, что это патриархальная культура, в которой женское легкомыслие считается вполне... противопоказанным.
   Он позволил себе добрых двадцать секунд сверлить ее взглядом, который, вероятно, держал под рукой для новобранцев, затем слегка пошевелил мечом.
   - И что у вас за дела здесь, в Антиохии? - спросил он затем.
   Она обдумала несколько возможных ответов, затем мысленно пожала плечами. Это было не так, как она планировала начать, но...
   - Мы здесь, чтобы вылечить чуму.
   - Ха! - рявкнул он. - Значит, шарлатаны! Что ж, вы не первые, и мы знаем, что с вами делать. Свяжи их!
   Молодой человек вложил меч в ножны, достал из сумки на поясе кожаный ремешок и сначала подошел к Теодоре.
   - Думаю, что нет, - сказала она предупреждающим тоном, но он только фыркнул с насмешливым презрением и схватил ее за запястье.
   Она повернулась к нему, разрывая его хватку с помощью навыков, предоставляемых модулем рукопашного боя, который обязаны были загружать и поддерживать в актуальном состоянии все полевые агенты Фонда. Затем она схватила его за тунику одной рукой, а за пояс с мечом - другой, и он ошеломленно вскрикнул, не веря своим глазам, когда она небрежно подбросила его на несколько метров в воздух, благодаря силе своего синтоида. Он врезался в заросли кустарника и покатился сквозь них под какофонию хрустящих сухих веток.
   Старший часовой повернул голову, наблюдая за незапланированным бегством своего товарища. Затем эти глаза снова обратились к Теодоре, широко раскрытые от удивления.
   - И это модно в большинстве ваших экспедиций? - криво усмехнулся Пипс, больше не утруждая себя молчанием.
   - Нет. - Теодора отряхнула ладони. - Но я действительно не в настроении играть честно.
   Она повернулась к часовому и поманила его к себе.
   - Давай, - сказала она по-гречески. - Иди на меня. Сделай свой лучший замах.
   - Демон! - Он атаковал своим мечом в ответном выпаде. Было очевидно, что он не шутил, но Теодора бросилась на него в ответ, двигаясь еще быстрее, схватила его за запястье и вывернула.
   - Йирра! - воскликнул он и выронил меч.
   - Сэмюэл, не будешь ли ты так любезен поднять это?
   - Конечно, моя дорогая.
   Пипс наклонился и поднял меч. Пока он это делал, ветеран вывернулся из ее хватки, зарычал на нее и несколько раз ударил кулаком.
   - Пожалуйста, прекрати.
   Он уперся подошвой сандалии в ее бедро и попытался оттолкнуть, но она была неподвижна, как каменная стена, и ее хватка даже не дрогнула.
   - Что ты за существо? - требовательно спросил он. - Демон?
   - Хуже. - Теодора притянула его так близко, что их лица почти соприкоснулись. - Я историк.
   Она боднула его лбом. Его нос сломался с громким хрустом, и он отшатнулся назад, кровь брызнула из его лица, когда она отпустила его, и он рухнул на спину.
   - Держись от него подальше! - крикнул младший часовой, обнажая свой собственный меч и приближаясь к ней. На этот раз он двигался гораздо осторожнее, но не отступал.
   Очки за храбрость, - подумала она. - Не так уж много для мозгов.
   Она вздохнула и покачала головой. Затем она протянула руку.
   - Меч, пожалуйста, Сэмюэл?
   - Ну конечно, - ответил Пипс, несомненно, удивленным тоном.
   - Спасибо.
   Она взяла меч, сжала его рукоять в правой руке и лезвие в левой примерно в полуметре от гарды. Затем она согнула запястья.
   Лезвие сломалось, и она бросила оба куска к ногам молодого человека.
   Он уставился на разломанное оружие широко раскрытыми глазами, не веря себе.
   - Все еще хочешь попытать счастья, малыш? - спросила она.
   Он покачал головой.
   - Вот хороший мальчик. - Она поставила ботинок рядом с головой ветерана. - Если я могу сделать это с мечом, представь, что я могу сделать с его головой. А теперь брось свое оружие!
   - Разве это в каком-то смысле лучше, чем усыплять их? - жизнерадостно спросил Пипс.
   - Я чувствую себя лучше.
   - А. - Он улыбнулся и покачал головой, затем немного протрезвел. - И как же мы теперь поступим?
   - Что еще? Мы импровизируем.
   Она наклонилась, нависая над ветераном.
   - Привет, там.
   - Что ты собираешься со мной сделать? - Его голос был хриплым из-за невозможности втянуть воздух через сломанный нос; его грудь вздымалась от явно испуганных вдохов, но он вызывающе посмотрел на нее снизу вверх.
   - О, не смотри на меня так. Ты сам затеял эту драку. Ты просто совершил ошибку, думая, что сможешь выиграть ее. Мы не причиним вам вреда, если вы будете сотрудничать.
   - Чего ты хочешь?
   - Именно то, что мы сказали. Мы здесь, чтобы вылечить чуму. А это значит, что нам нужно идти туда, где собраны больные. - Она улыбнулась, ее идеальные зубы сверкнули в угасающем свете. - И вы двое только что вызвались сопровождать нас.
   * * *
   - В этом квартале содержатся больные, - сказал Николас Тричас, старший из двух часовых, которые пытались задержать их. Он остановился посреди перекрестка, и по его позе Теодоре было видно, что он боится идти дальше. Но все было в порядке; над соседним домом светился виртуальный навигационный маяк.
   - Спасибо тебе, Николас, - сказала она с искренней благодарностью. - Думаю, отсюда мы справимся.
   - Вы действительно можете вылечить их, миледи? - спросил он, прикладывая тряпицу к своему сломанному носу. Несмотря на их прежние отношения... не понимая, он произнес это почтительное обращение тоном истинного уважения. Фома Склерос, его младший соратник, оставался более сомневающимся, и он также держался на расстоянии с небольшой толпой, которая собралась по мере того, как они продвигались вглубь города.
   - Да, - ответила она, - но ты не обязан верить мне на слово. Вы и вся остальная Антиохия достаточно скоро получите доказательства.
   - Ты говоришь очень уверенно, - сказал он, и она усмехнулась.
   - Ты тоже так думал, когда разговаривал со стражниками у ворот, - отметила она, и он пожал плечами.
   - Это было ради них самих, миледи. Что-то подсказывало мне, что ты бы вошла независимо от того, впустим мы тебя или нет. Не было никакого смысла причинять им боль по пути.
   - Умный человек, - одобрила она. - И ты, конечно, прав. Хотя я бы действительно предпочла больше не ломать носы.
   Николас фыркнул. Кровь и слизь хлынули у него из носа, и он вытер тряпицей верхнюю губу.
   - Хочешь верь, хочешь нет, - продолжила она, - но добраться сюда было труднее всего. Вылечить чуму легко.
   Он покачал головой.
   - Ты так небрежно говоришь о чудесах.
   - Это только кажется чудом, потому что ты не знаешь, как это делается. - Она отпустила его взмахом руки. - Ты можешь уйти прямо сейчас, если хочешь. Я только прошу тебя сообщить об этом генералу. Уверена, что он скоро захочет встретиться с нами.
   - Я... - Николас взглянул на чумной дом, и в нем заметно окрепла решимость. Он выпрямился и встретился с ней взглядом. - Я сам стану свидетелем этого исцеления, миледи. Кроме того, уверен, что последуют вопросы, и я был бы плохим солдатом, если бы не смог составить надлежащий отчет.
   - Хорошо. Ты можешь пойти. Просто не вставай у нас на пути.
   Теодора и Пипс направились прямо к чумному дому с больными солдатами внутри. Николас следовал за ними на несколько шагов позади, а Фома остался на перекрестке.
   Пипс закашлялся на пороге, его глаза наполнились слезами. Он достал носовой платок и прикрыл рот.
   - Мое слово. Я и забыл о вони!
   - Вот. - Она прислала ему накладку с мятным ароматом. - Заряди это.
   - Спасибо. - Он глубоко вздохнул. - Ах! Как всегда, вы просто находка, моя дорогая.
   - Вы все еще вдыхаете ту же дрянь, так что будьте с этим осторожны. Запах - хороший механизм предупреждения, и ваш мы только что отключили.
   - Я буду иметь это в виду, - пообещал он.
   Они переступили порог. Освещение было, мягко говоря, тусклым, но улучшенное зрение Теодоры различило четырех женщин и трех мужчин в монашеских рясах, медленно пробиравшихся вдоль рядов умирающих мужчин и женщин. Они останавливались, чтобы вытереть лица влажными тряпками, предложить воды из ведер, которые несли, и она почувствовала безграничное восхищение мужеством или верой - или и тем, и другим, - которые удерживали их здесь, помогая умирающим. Они знали, что не смогут вылечить чуму. Они знали, что работа здесь, среди ее жертв, с большой вероятностью может оказаться смертельной. И все же они были здесь, делая то немногое, что могло сделать дотехническое общество, чтобы утешить больных в их крайней нужде.
   <Так было и в Лондоне>, - отправил Пипс по своей ссылке на биопрограммы. Она посмотрела на него, и он печально улыбнулся. <Большинство сбежало. Некоторые остались. И слишком многие из тех, кто остался, заболели и умерли в свою очередь.> Он покачал головой. <Их мужество поразило меня тогда, и еще больше сегодня, когда я полностью понимаю, что на самом деле означает Черная смерть.>
   <Что ж, в таком случае, давайте покажем им, что прибыли спасательные силы>, - ответила Теодора, и он одарил ее гораздо более свирепой улыбкой.
   Она заметила столик рядом с солдатским снаряжением и подошла, чтобы положить туда свой рюкзак. Когда она пересекала комнату, один из монахов поднял глаза от того места, где он стоял на коленях рядом с женщиной в полубессознательном состоянии, и увидел ее. В его длинной бороде виднелись седые пряди там, где она ниспадала на грудь, а кустистые брови поднимались к выбритому черепу. Освещение могло быть плохим, но его зрению было дано достаточно времени, чтобы приспособиться, и по выражению его лица было очевидно, что он никогда не видел ничего подобного ей. Затем эти приподнятые брови опустились. Он опустил руку, которую держал, поднялся, осенил крестом женщину и целеустремленно направился к Теодоре и Пипсу.
   - Что ты делаешь? - спросил он.
   - Мы здесь, чтобы помогать больным, брат?.. - ответила Теодора, закончив на вопросительной ноте.
   - Я брат Лаварентий, - сказал он. - И что вы имеете в виду под "помогать больным"? - Выражение его лица напряглось, и он покачал головой. - По эту сторону Рая мало кто может сделать для этих бедных людей, леди?..
   Теодоре пришлось подавить улыбку, несмотря на их мрачное окружение. Языковая программа предлагала несколько различных режимов перевода, и она выбрала режим, подходящий для дворянки. Очевидно, брат Лаварентий узнал это, когда услышал.
   - Я Теодора Беккет, - сказала она ему и почувствовала еще одну вспышку веселья от его возможного ответа. Ее имя не представляет для него проблемы, но ее фамилия явно покажется ему странной.
   - Откуда вы взялись? - спросил он. Она склонила голову набок, и он фыркнул. - Леди, я никогда не видел кого-либо одетого так, как вы, и очевидно, что вы откуда-то издалека.
   - Мой дом находится далеко на западе, - сказала она ему через мгновение.
   - И все же, путешественница из далекой страны, какой ты являешься, решила приехать сюда?
   Он взмахнул рукой в странно грациозном жесте, который подчеркивал убожество и зловоние, окружавшие их.
   - Мой спутник и я - целители, - ответила она. - На нашей собственной земле мы в состоянии вылечить чуму.
   - Вылечить?
   Он уставился на нее с недоверием, и она не винила его. Может, он и был невежественным и необразованным по меркам ее времени, но дураком его явно нельзя было назвать. Затем его лицо ожесточилось, и он пристально посмотрел на нее.
   - Было бы грехом перед Богом сказать этим людям, что вы можете их вылечить! - более чем прорычал он тихим голосом. - Патриарх и генерал Велисарий знают, как обращаться с шарлатанами! Кроме того, у этих бедных людей нет денег, которые вы могли бы выманить у них обманом!
   - Да, было бы грехом сказать этим людям, что мы можем их вылечить... если бы это была ложь, брат Лаварентий. - Ее собственный голос был ровным, и она спокойно встретила его разъяренный взгляд. - Однако это не так. Мы можем вылечить их. И мы не просим никакой платы, только то, чтобы нам разрешили исцелять больных, как того требует от нас наше призвание.
   - Никакой платы, - скептически повторил он. - Ни серебра, ни золота?
   - Никакой платы, - подтвердила она. - Мы хотели бы поговорить с генералом Велисарием - и с патриархом Эфраимом - позже, - добавила она, молча благословляя отсутствующего Райберта за то, что он включил кропотливый анализ Византийской церкви в приложения к своей биографии Велисария. В глазах Лаварентия появилось новое подозрение, и она быстро покачала головой. - Мы также не будем требовать с них платы, брат. Но даже несмотря на то, что мы можем вылечить чуму, нас, как вы видите, только двое. Мы не можем справиться с эпидемией такого масштаба, не заручившись помощью Церкви и армии.
   - Ты серьезно, - сказал Лаварентий через мгновение, - ты действительно веришь, что можешь вылечить чуму.
   - Я верю в это, потому что могу, - сказала она ему с абсолютной честностью, надеясь, что он распознал искренность в ее тоне. - На моей собственной земле, брат Лаварентий, - добавила она с такой же честностью, - чума была полностью искоренена. Там от этого никто не страдает.
   Его глаза расширились, но с выражением зарождающегося удивления, а не отторжения.
   - Леди... Теодора, - сказал он, - если это действительно так, то пусть Бог и все святые благословят тебя за то, что ты пришла к нам сюда. Но прежде чем я позволю вам лечить этих людей, я должен быть уверен, что вы не будете прибегать к черной магии.
   - Здесь нет никакого колдовства, брат. Только знания и навыки, которых Империя еще не достигла. - Теодора опустилась перед ним на одно колено. Мгновение спустя Пипс присоединился к ней в ответ на ее безмолвную команду. - Я прошу вашего благословения, прежде чем мы начнем их лечение.
   Выражение лица Лаварентия смягчилось, и он поднял руку, осеняя крестом каждого из них по очереди.
   - Пусть ты действительно принесешь исцеление больным и утешение умирающим, - сказал он, а затем продолжил: - О Господь, взгляни сверху вниз на своих слуг Теодору и... - он сделал паузу, глядя на Пипса.
   - Сэмюэл, брат, - пробормотал Пипс.
   - ...и на слугу твоего Самуила, - продолжил Лаварентий. - Взгляни на них с благосклонностью и распространи Свое исцеление через них на этих Твоих детей, находящихся в крайней нужде, через Иисуса Христа, нашего Господа. Во имя Отца, Сына и Святого Духа.
   - Аминь, - пробормотала Теодора, когда Сэмюэл перекрестился рядом с ней. Возможно, она и не разделяла убеждений Лаварентия, но восхищалась его искренностью.
   И тот факт, что я не растворилась в облаке дыма, когда он благословил меня, тоже ничему не повредит, - сказала она себе.
   Лаварентий отступил назад, выражение его лица было уверенным, но все еще сомневающимся.
   - Что я и эти другие, - он указал на мужчин и женщин, которые ухаживали за больными и теперь собрались позади него, чтобы поглазеть на своих странных посетителей, - можем сделать, чтобы помочь вам?
   - Нам не требуется никакой помощи, чтобы на самом деле вводить наше лекарство, - ответила Теодора. - Но мы должны начать с тех, кто наиболее серьезно болен, с тех, у кого осталось меньше всего времени, если они не будут исцелены. Если бы вы могли провести сортировку - я имею в виду, показать нам, кто самый больной, - это оказало бы большую помощь.
   - Конечно, леди.
   Лаварентий повернулся к своим помощникам, а Теодора посмотрела на Пипса.
   - Это наше первое выступление, так что давайте убедимся, что у нас все получится, - тихо сказала она ему. <Мы удвоим дозу для всех, кого будем лечить сегодня вечером. Это должно помочь Велисарию отнестись к нам серьезно.>
   - Действительно, - согласился Пипс, кладя свой рюкзак на стол рядом с ее рюкзаком. Он достал из него два медицинских дозатора, загрузил в каждый из них флаконы с лекарством и удвоил установленную дозу в их окнах опций. Затем он настроил иглы на автоматическую стерилизацию и протянул одну Теодоре.
   Она отвернулась от стола и обнаружила Лаварентия у своего локтя.
   - Сюда, леди, - сказал он и подвел ее к тюфяку в дальнем конце длинного ряда. Теодора поняла, что это был конец, ближайший к разрушенному зданию, в котором были сложены тела погибших.
   Она опустилась на колени рядом с молодым человеком на этом тюфяке. Его нос почернел от гнили, одеяло потемнело и пропиталось потом, а веки медленно приподнялись, когда она протянула руку, чтобы коснуться его подбородка.
   - Привет, - мягко сказала она, когда эти глаза открылись. - Как тебя зовут?
   - А-Акакий, - выдавил он.
   - Привет, Акакий.
   - К-кто... ты? - прохрипел он.
   - Кое-кто, с кем ты должен быть очень рад познакомиться. - Она осторожно повернула его голову и приставила дозатор к его горлу. - Не двигайся, Акакий. Это немного пощиплет.
  
  

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

  
   Антиохия
   Византийская империя, 541 год н.э.
  
   Флавию Велисарию был сорок один год, он был темноволос и высок для Византии шестого века от Рождества Христова. Кроме того, он был широкоплеч, с мощными запястьями и кистями рук человека, который был известен своим смертоносным мастерством владения мечом в те годы, когда был одним из личных букеллариев императора Юстиниана. В своей карьере и жизни он встретил очень мало препятствий, с которыми не смог бы справиться, и был уверен в своей способности справиться с персами.
   К сожалению, как раз в данный момент у него была другая проблема. Гораздо более непосредственная, чем царь Хосров и его армии.
   Это было не то, против чего он возражал - по крайней мере, в основном. За годы службы императору Юстиниану он сталкивался с гораздо худшими - или, вероятно, гораздо более страшными - головоломками. По сравнению со многими другими головоломками, его нынешняя дилемма была почти приятной. Это было также поразительно, и именно это его беспокоило. Вещи, которые он не мог объяснить, всегда беспокоили его, и, насколько он знал, никто не мог объяснить это.
   Чума, опустошавшая Антиохию, закончилась в считанные дни, избавив ее граждан и даже многих из его собственных солдат от медленной, ужасающей смерти.
   Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что он понятия не имел, как это было сделано.
   Чудо, - подумал он, - мысленно пробуя это слово на вкус, потирая свою подстриженную бороду. Как одна из египетских казней, но отмененная по прихоти.
   Он взглянул через стол на распятие на стене. Это было простое сооружение из дерева и гвоздей, выкрашенное в белый цвет, с несколькими сухими пальмовыми листьями, накинутыми на главную балку.
   Прав ли брат Лаварентий? Действительно ли Всевышний простер Свою руку к Своим детям через этих иностранцев? - задумался он. - Или здесь замешано что-то еще?
   Его армия оставалась за пределами города, и будет оставаться там до тех пор, пока он не примет иного решения. Да, это казалось безопасным, но действовало что-то неестественное, и пока он не узнает, от Света это или от Тьмы, он не будет рисковать.
   Теперь он опустил взгляд, темные глаза остановились на молодом солдате, сидевшем на табурете перед ним.
   - И что случилось потом? - нажал он.
   - Я пытался задержать их, генерал, - сказал Фома Склерос. - Сначала женщину.
   - И как она отреагировала?
   - Не очень хорошо, господин. Она подняла меня и швырнула.
   - Как далеко?
   - О... - Фома наклонился и потер лодыжку. - Я бы сказал, дальше, чем длина этой комнаты.
   - Значит, примерно на пять шагов?
   - Я не совсем уверен, господин. Я был немного... сбит с толку после того, как ударился о землю.
   Велисарий пристально посмотрел на солдата, его внимание было непоколебимо, пока он ждал продолжения. Не то чтобы он сомневался, что Фома был "сбит с толку", если таинственная женщина действительно отбросила его на двадцать футов! И как бы Велисарию ни хотелось верить, что это было не так... 
   Генерал уже опросил десятки граждан и солдат, и в каждом интервью рассказывалась одна и та же история. Да, эти два иностранца распространяли свои лекарства и вылечили чуму, и это было само по себе удивительно. Но они также обладали и другими способностями, и именно эти другие способности сейчас больше всего беспокоили его.
   - Клянусь, я говорю правду, господин, - сказал Фома, чтобы заполнить тишину.
   Николас, другой часовой, рассказал нечто подобное, хотя, по его версии, женщина отшвырнула бедного Фому на десять шагов.
   Солдаты и их небылицы, подумал он. Но на этот раз я обнаруживаю зерно истины за всеми преувеличениями. Как бы далеко она его ни зашвырнула, она вообще не должна была его зашвырнуть. И меч... 
   Он поднял со стола половинку сломанного меча.
   - И как же это произошло?
   - Она переломила его пополам, господин. - Фома сглотнул. - Голыми руками.
   - Сколько времени у нее это заняло? Она вообще затруднилась с этим?
   - Нет, сэр. Всего мгновение. Как будто это ничего не значило, сэр.
   Велисарий поднес лезвие поближе к свече. Мерцающий свет играл на металле, и он не мог разглядеть никаких изъянов в мастерстве изготовления. Это казалось хорошим, пригодным для использования лезвием. Конечно, мечи ломались все время - солдат мог сломать что угодно, если бы захотел, - но, конечно, ни одна женщина не должна была просто сломать его, как сухую ветку.
   Кто-то сильно постучал в дверь.
   - Входи, Ирина, - сказал Велисарий, узнав стук.
   Дверь открылась, и вошла сморщенная старуха с подносом, на котором дымились суп, хлеб и сыр.
   - Фома, не сиди просто так. Помоги ей.
   - Господин! - молодой солдат резко выпрямился и потянулся за подносом, но женщина отдернула его.
   - В этом нет необходимости, генерал. - Она оттолкнула Фому локтем в сторону и поставила поднос на стол. - Не так быстро, как когда-то, но я еще не умерла. Я все еще могу управлять своим собственным домом. Вот твой ужин.
   - Спасибо тебе, Ирина. - Он вдохнул аромат. - Пахнет чудесно.
   Она насмешливо фыркнула.
   - Конечно, это так. Все, что угодно, после того, что подают ваши так называемые повара! У тебя может быть целая армия, но хватит ли у кого-нибудь из твоих людей ума приготовить хорошую еду? - Она снова фыркнула, на этот раз величественно. - Конечно, не хватит - они мужчины!
   Ирина была старше его жены Антонины, но временами вдова очень напоминала ему ее. Антонина была старше его на пять лет, и ее детство было по меньшей мере таким же суровым, как у любой сирийской фермерши. Конечно, все было не совсем так. Дочь возничего и танцовщицы - на самом деле стриптизерши, - она зарабатывала себе на жизнь как могла до того, как они встретились, но это сделало ее сильной. И сегодня она была лучшей подругой и ближайшей наперсницей императрицы. Действительно, она служила Феодоре во многом так же, как Велисарий всегда служил Юстиниану, и она могла быть такой же безжалостной, как любой когда-либо рожденный мужчина. И все же она никогда не теряла своего язвительного, остро отточенного чувства юмора. Или ее остроумия. Действительно, чем больше он думал о проблеме, с которой столкнулся, тем больше ему хотелось, чтобы Антонина была здесь и помогла ему справиться с ней.
   Так и должно было быть. Но ее здесь не было, и он отбросил эту мысль - и причины, по которым ее не было, - в сторону и вместо этого улыбнулся Ирине.
   - Знаешь, Ирина, есть мужчины, которые умеют готовить. - Его тон был невинным, но глаза озорно блестели.
   - Нет, их нет, - ответила она. - Есть мужчины, которые думают, что умеют готовить!
   - Что касается армейских поваров, то ты права больше, чем думаешь, - со смешком признал Велисарий, вскидывая руку в жесте капитуляции. - Кстати, Мегист видел тебя сегодня?
   - Твой квартирмейстер? О, да. Этот негодяй все время пытается сунуть мне в лицо золото.
   - Мы все еще должны заплатить вам за ваше гостеприимство. И за тот ущерб, который, как я знаю, моя армия наносит вашей земле.
   - Ты продолжаешь это говорить, генерал, а я продолжаю утверждать, что это не так. Мы оба можем продолжать делать это столько, сколько ты захочешь, но это ничего не изменит. Я и мои ребята сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам, и вы не заплатите нам за это ни единого медяка. Это самое малое, что мы можем сделать.
   Велисарий кивнул. Персы убили ее мужа Петра, когда несколько лет назад разграбили Антиохию, поэтому он понимал личную заинтересованность семьи Ирины в кампании по полному изгнанию их из Сирии. В то же время он знал, что если она действительно откажется принять всю оплату, пребывание его армии разорит ее.
   - Я это понимаю. И все же, - он сделал паузу и улыбнулся ей, - если бы ты приняла хотя бы какую-то плату, это успокоило бы мою совесть.
   - Хорошо, я подумаю об этом, - сказала она.
   Вероятно, она не имела в виду это, - подумал Велисарий и сделал мысленную пометку отправить Мегиста к ее старшему сыну Григориосу. Он был хитрым человеком... и он вел счета Ирины. Без сомнения, он мог принять платеж и "обнаружить" средства, когда она в них нуждалась.
   - А теперь ешь, - продолжила она. - Я не могу допустить, чтобы ты бегал повсюду с ослабленным здоровьем!
   - Спасибо тебе, Ирина. Я так и сделаю.
   Она кивнула, довольная хорошо проделанной работой, затем вышла и закрыла дверь.
   Фома стоял по стойке смирно, устремив взгляд вперед.
   - Ты свободен.
   - Господин!
   Фома отсалютовал, затем поспешил выйти из комнаты, а Велисарий откинулся на спинку стула и на мгновение потер глаза.
   Слава Богу, патриарх Антиохийский сам когда-то был генералом. Существовали четкие пределы тому, как далеко Эфраим Антиохийский был готов распространить доктрину, как обнаружил Север Антиохийский пять лет назад, но сейчас, по крайней мере, он был готов оставить эту конкретную головоломку в руках Велисария.
   О, как мне повезло! - подумал Велисарий с усмешкой, затем поморщился. - Это действительно было удачей, и признаком как прагматизма Эфраима, так и того, насколько ужасающим было появление чумы в Антиохии, было то, что патриарх был готов отойти в сторону, по крайней мере на данный момент. Но что бы ни предприняла Церковь, император ожидал бы, что его генерал разберется с этой проблемой.
   Если, конечно, это действительно проблема. Он фыркнул. Конечно, это будет проблемой! Все, о чем христиане могут спорить друг с другом, в конечном счете станет "проблемой"!
   Возможно, это и правда. На самом деле, к сожалению, это было правдой. Но еще одна вещь, которая была правдой, заключалась в том, что проблемы, которые откладывались, только росли, и эта уже была достаточно большой.
   Он положил костяшки пальцев на стол и со вздохом поднялся на ноги. Он был подготовлен настолько, насколько мог, и он уже слишком долго откладывал это. От запаха, исходившего от супа, у него заурчало в животе, но ему еще предстояло поработать.
   Он вышел из столовой. Один из его вассалов-букеллариев прислонился к стене, скрестив руки на груди, и уставился в окно. Дородный мужчина повернулся и посмотрел вверх, когда генерал приблизился.
   - Леонтий.
   - Да, господин? - сказал букелларий.
   - Передай приглашение.
   * * *
   - Спасибо, что встретились с нами, генерал. Меня зовут доктор Теодора Беккет, а это Сэмюэл Пипс.
   Велисарий кивнул каждому из них по очереди, сохраняя нейтральное выражение лица. Он думал, возможно, с излишней надеждой, что, увидев этих двоих собственными глазами, развеет часть тайны, но теперь он обнаружил, что верно обратное.
   Женщина была необычайно высока и обладала неестественной красотой. Ее оливковый цвет лица напомнил ему об Антонине, но ее кожа была безупречной, без единого изъяна, а длинные волосы мерцали в свете свечей. По сравнению с ней этот мужчина казался почти невзрачным. Его круглое, загорелое лицо, небольшой двойной подбородок и внушительный живот создавали у Велисария впечатление состоятельности, как будто он никогда в жизни не работал на открытом воздухе в условиях пустынной жары.
   Его столь же сбивала с толку их одежда. Он никогда раньше не видел этих стилей, но обнаружил, что думает о них именно так. Стили. Множественное число. И используемые ткани, судя по всему, были исключительного качества. Эти двое были не только из другой страны, но и одеты они были по-разному, и он особенно внимательно осмотрел одежду женщины. Подол длинного пальто мужчины был испачкан, но на безупречно белых брюках женщины не было ни следа грязи. Он предположил, что это был лучший способ описать их, хотя они были длиннее феминалий длиной до икр и намного длиннее... удобнее - это было подходящее слово - чем бракки, которые Империя переняла у кельтов. И все же, как бы он их ни называл, на них не было ни малейшей грязи - или каких-либо других пятен, несмотря на три дня, которые она провела, по-видимому, ни разу не поспав, в грязи и миазмах чумных домов.
   По крайней мере, никто из тех, кто видел ее в них, не мог усомниться в том, что она женщина.
   Эти двое такие странные. Могли ли они действительно быть божественными существами? - снова задумался он, подавляя внезапное малодушное желание, чтобы патриарх Эфраим присутствовал здесь, чтобы он мог доверить это решение кому-нибудь другому. Однако, даже если это не так, очевидно, что они обладают экстраординарными способностями. Так...
   Он мысленно глубоко вздохнул. Он уже выбрал осторожный, но уважительный тон.
   - Сэр. Леди. Добро пожаловать. Пожалуйста, садитесь.
   - Благодарю вас, генерал.
   Мужчина положил руки на стол и опустился на ожидающий его стул со сдавленным вздохом облегчения. Женщина просто села с кошачьей грацией, скрестив ноги и сцепив руки на столешнице перед собой.
   Велисарий уселся на противоположной стороне стола, в то время как Леонтий стоял у стены, настороженный, как лиса.
   - Леди Теодора, - начал он, оказывая ей почтение, которого она явно заслуживала, - это я должен поблагодарить вас, а также извиниться за грубость, которую мои солдаты проявили к вам по прибытии. Сообщения из города обрадовали многих, и я отдал приказы всем людям, находящимся под моим командованием, о том, что вам должен быть разрешен свободный проезд в любую точку Антиохии.
   - Все в порядке, генерал. Фома и Николас не знали, кто мы такие, и их... чрезмерная реакция, - она улыбнулась, - была понятна.
   - Да, о ваших личностях. Если вы позволите задать вопрос?
   - Конечно. Я полагаю, у вас их много.
   - Действительно, - он наклонился вперед. - Надеюсь, вы простите мою откровенность, но кто?... или кто вы такие?
   Она рассмеялась.
   - Я вижу, сразу к делу, - сказала она.
   - Ходит очень много слухов, - ответил он.
   - Ну, в нас нет ничего божественного, если это то, о чем вы беспокоитесь.
   Велисарий моргнул и откинулся на спинку стула. Он не ожидал столь прямого ответа.
   - Как мы уже говорили брату Лаварентию, мы всего лишь иностранцы из далеких стран, - продолжила она. - Ничего более причудливого, чем это.
   - Понятно. И какие это могут быть земли?
   - Я родом из Европейского сообщества, государства в составе правительства Консолидированной системы, или сокращенно СисПрав.
   - А я из Англии, - сказал ее спутник.
   - Я никогда не слышал ни о том, ни о другом, - признался Велисарий.
   - Я не удивлена, - леди Теодора пожала плечами. - Это очень далекие земли.
   - Понимаю. Что привело вас в Антиохию?
   - Наши мотивы должны быть достаточно ясны. У нас есть лекарство от чумы, слишком многие страдают здесь, в Империи, и мы не можем просто стоять в стороне и позволять этому случиться, если мы можем это предотвратить. Как собратья-христиане, вы должны понимать, что мы чувствуем.
   - Христианство распространилось на ваши земли? - Велисарий попытался скрыть свое облегчение, хотя, судя по блеску в глазах леди Теодоры, он подозревал, что потерпел неудачу.
   - Так и есть, - подтвердила она, но затем продолжила. - Я уверена, что расстояние между моим домом и вашим велико... и то, насколько позже христианство пришло ко мне, означает, что наши практики отличаются от ваших.
   - Полагаю, это вполне естественно, - сказал он, подавляя дрожь и стараясь не думать о том, как Пентархия, пять старших патриархов Церкви, отреагировала бы на практику, которая "отличалась" от ортодоксии. Патриарх Эфраим был практичным и набожным человеком, но у него был короткий путь к ереси или расколу, как обнаружили монофизиты Сирии. И это даже не учитывало того, как отреагирует Юстиниан, сам увлеченный теолог, когда узнает об этом.
   - Скажите мне, однако, леди, - сказал он, - все ли женщины здесь?... в СисПраве одарены так же, как и вы?
   - Одарены? - Она приподняла бровь, огонек в ее глазах теперь ни с чем нельзя было спутать. - В каком смысле? - невинно спросила она.
   - Исключительной силой, - уточнил он, решительно отказываясь улыбаться.
   - Некоторые - да, - ответила она более серьезным тоном. - Не все.
   - А как СисПрав называет таких, как вы?
   - Мой вид? Ну, я синт... - Теодора сделала паузу, нахмурилась, затем покачала головой. - На самом деле так не пойдет. - Она склонила голову, очевидно, напряженно размышляя, затем щелкнула пальцами. - Вот что я вам скажу, генерал. Я не чувствую, что здесь уместно слово вашего родного языка, поэтому собираюсь использовать другое. Вы можете думать обо мне как о валькирии.
   - Ах! - ее спутник улыбнулся. - Да, это идеально.
   - А... валькирия. - Велисарий попробовал на вкус последнее странное слово, пришедшее ему на ум. - Это имя или у него есть какое-то значение?
   - Слово "валькирия", - ответила леди Теодора, - означает "выбирающая из убитых". Валькирии - легендарное воинство женщин-воительниц из одной части моей родины, которые спускаются на поля сражений и выбирают тех, кто живет, и тех, кто умирает. Хотя, - она подняла одну руку и помахала ею, - полагаю, что "битва" с чумой расширяет первоначальное значение.
   - И все же, - сказал мужчина - Сэмюэл Пипс, - я думаю, это вам чудесно подходит.
   - Спасибо. - Она склонила голову к нему, затем перевела взгляд на Велисария. - Вы хотели бы еще о чем-нибудь спросить, генерал?
   - Конечно, хотел бы. - Велисарий покачал головой. - Да и как могло быть иначе? И, - он внимательно наблюдал за выражением ее лица, - я уверен, что патриарх Эфраим тоже захочет поговорить с вами.
   - Без сомнения. - Если она и испытывала какие-то угрызения совести по поводу беседы с Эфраимом, то хорошо их скрывала, подумал Велисарий. - Пожалуйста, передайте патриарху, что, как я уже заверила брата Лаварентия, Сэмюэл и я будем в его распоряжении всякий раз, когда он пожелает взять у нас интервью. И мы глубоко ценим помощь, которую оказали брат Лаварентий, аббат Стилиан и его монахи.
   Велисарий кивнул. По его опыту, монахи были двух основных разновидностей. Одна из них была воинственной, нетерпимой и верила, что правильную доктрину лучше всего внедрять, разбивая головы, чтобы впустить просветление. К сожалению, иногда это однообразие казалось обычным делом. Слишком часто, по мнению Велисария. Другая разновидность серьезно относилась к своим обязанностям заботиться о своих собратьях-христианах. Многие из них могли бы встретиться лицом к лицу со своими воинственными кузенами с дубинкой в руке, если бы возникла необходимость, но обычно у них были дела поважнее. Например, исцелять души и заботиться о больных.
   И когда дело доходит до чумы, только самая сильная вера может помочь мужчине или женщине позаботиться о ее жертвах, - мрачно подумал он. - Мы потеряли слишком многих из них еще до того, как появились эти двое.
   Действительно, они это сделали, и отчеты брата Лаварентия и - особенно отца Стилиана, настоятеля монастыря Святого Кирилла, были одной из причин, по которой патриарх Эфраим был готов отложить любые официальные богословские допросы на более поздний срок.
   - Я передам патриарху Эфраиму именно это, - сказал Велисарий. Он помолчал, затем более деликатным тоном сказал: - Уверен, вы понимаете, что у патриарха все еще будет много собственных вопросов.
   - Я была бы удивлена, если бы их не было, - серьезным тоном ответила леди Теодора. - На самом деле, мне так же сильно нужно поговорить с ним, как мне нужно было поговорить с вами.
   - Поговорить со мной о чем, миледи? - осторожно спросил он.
   - Нам нужна ваша помощь, - ответила она, и теперь ее тон был смертельно серьезен.
   - Моя помощь? - Велисарий покачал головой. - Из всего, что я до сих пор видел, гораздо более вероятно, что мне нужна ваша помощь.
   - Это потому, что вы еще не осознаете, насколько серьезна чума на самом деле. Не только в Сирии, но и по всему Средиземноморью, и особенно в Константинополе.
   - И как получилось, что у вас информация лучше, чем у меня?
   Его глаза сузились, и она пожала плечами.
   - Кое-что мы собрали сами во время наших путешествий. Кое-что почерпнуто из рассказов, но многое мы видели собственными глазами. По пути сюда мы проезжали через Константинополь. Сотни людей умирают там каждый день, генерал. Сотни. Число погибших делает чуму здесь, в Антиохии, легкой неприятностью, и она будет только усиливаться, если ее не остановить.
   - Тогда почему бы не вылечить больных в этом городе? Зачем вы пришли сюда?
   - Потому что, несмотря на то, что у нас есть лекарство от чумы, у нас нет способа распространять его так широко, как это необходимо. Вот почему мы разыскали вас.
   - Разыскивали меня? - Велисарий откинулся назад. - Почему меня?
   - Как генерал, вы, как никто другой, должны понимать важность цепочек поставок - логистики. Что хорошего в лекарстве, если я не могу доставить его тем, кто в нем нуждается?
   - Хм. - Велисарий почесал бороду. В этот момент Валькирия напомнила ему Антонину больше, чем когда-либо Ирина. Именно Антонина больше года занималась снабжением его осажденной армии в Риме.
   - Я понимаю вашу точку зрения, - сказал он через мгновение. - Хотя то, что вы говорите, меня удивляет. Вы изучали военное искусство?
   - Издалека. Я никогда не участвовала в сражении.
   - Ваши наблюдения весьма проницательны. Действительно, они напоминают мне кое-кого другого.
   - Это ваша жена, генерал? - спросила она почти нежно, затем покачала головой, когда его глаза сузились. - Я спрашиваю только потому, что сочла бы это большим комплиментом, основываясь на том, что я о ней знаю.
   - Понятно, - медленно повторил он, затем пожал плечами. - Это действительно та, о ком я думал. Она и императрица - две самые замечательные женщины, которых я когда-либо встречал. Возможно, до этого момента.
   - Благодарю вас, генерал. - Она улыбнулась ему, обнажив ослепительно белые, идеальные зубы. - Я считаю это огромным комплиментом. Но возвращаясь к моему замечанию о логистике, как вы уже видели, мы можем предоставить лекарства, эффективные против чумы. Нам просто нужна помощь, чтобы донести их до тех, кто в них больше всего нуждается.
   - А как насчет инструментов, которые вы носите с собой? Если верить моим солдатам, вы пользуетесь необычными приспособлениями, когда ухаживаете за больными.
   - Ваши отчеты точны.
   - У вас их тоже достаточно? Ими трудно пользоваться?
   И разрешит ли Церковь их использование? - добавил он про себя.
   - Боюсь, у нас их всего несколько, - сказала она. - Но это не проблема. Наши дозаторы - это удобный способ введения лекарства, это правда, но не единственный. Мы можем развести лекарство в воде, чтобы его можно было легко пить. Результат будет более медленным, но не менее мощным. Но это не меняет того факта, что мы всего лишь один мужчина и одна женщина, идущие пешком. Масштабы этой чумы намного больше, чем все, с чем мы можем справиться самостоятельно. Вот почему нам нужна ваша помощь, генерал.
   - Моя помощь. - Он нахмурился, когда она вернулась к этому вопросу. - Миледи, что вам нужно, так это помощь Церкви. И, если вы простите мою прямоту, также благословение Церкви на ваши усилия.
   - Вы правы, - сказала она, - но также и неправы. Нам действительно нужно заверить Церковь в том, что мы не желаем ни вреда, ни зла добрым христианам. Это одна из причин, по которой я сказала, что мне нужно поговорить с патриархом Эфраимом так же сильно, как мне нужно было поговорить с вами. Но даже после того, как я заручусь поддержкой патриарха, я все равно так же сильно буду нуждаться в вас.
   - Почему? - прямо спросил он. - И какую форму примет эта помощь?
   - В идеале мы хотим распространить лекарство по всей Империи. Это означает, что нужно начинать с сути проблемы, а это Константинополь. С помощью вашей армии мы могли бы легко распространить лекарство по всей столице и быстро покончить с чумой в этом городе.
   - Вы хотите, чтобы я повел свою армию обратно в сердце Империи?
   - Это верно.
   - Об этом не может быть и речи. - Велисарий хлопнул ладонью по столу. - Мне очень жаль, но у меня здесь свои проблемы. Персидская армия была замечена близ города Нисибис, и я веду свою армию на восток, чтобы отбросить их назад. Я не оставлю свой пост здесь, в Сирии!
  
  

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

  
   Императорский дворец, Антиохия
   Византийская империя, 541 год н.э.
  
   Его блаженство Эфраим, патриарх Антиохийский, отвернулся от окна, когда Яков Артинидис, его секретарь, ввел Теодору и Пипса к нему.
   Это окно выходило из роскошной комнаты в императорском дворце Антиохии, построенном на острове в реке Оронт. Дворец сильно пострадал во время недавней персидской оккупации, когда большая его часть была сожжена. Но не весь, и Эфраим перенес туда свои офисы, когда Империя отвоевала город.
   Теодора пересекла комнату, Пипс следовал на шаг за ней, и они оба опустились перед ним на одно колено. Он склонил голову набок, вопросительно глядя на них сверху вниз, затем осенил себя крестом правой рукой, которая снова легла на его нагрудное распятие.
   - Пожалуйста, встаньте, - сказал он им удивительно глубоким, звучным голосом, и они поднялись.
   - Присаживайтесь, - пригласил он, левой рукой приглашающе указывая на стулья, расставленные по дальней стороне его стола.
   Теодора и Пипс подошли к стульям, но ни один из них не сел, и Эфраим едва заметно улыбнулся, направляясь к своему стулу. Они подождали, пока он сядет, прежде чем сесть самим, и пожилой бородатый патриарх положил сцепленные руки на стол, а его блестящие глаза рассматривали своих неожиданных посетителей.
   - Леди Теодора, лорд Сэмюэл, - сказал он через мгновение. - Я так понимаю, вы хотели меня видеть?
   - Действительно, ваше блаженство, - ответила Теодора. - Есть много вещей, которые мы должны обсудить с вами и прояснить.
   - О, в этом я не сомневаюсь! - сказал Эфраим с чем-то подозрительно похожим на смешок. - И, - эти блестящие глаза заострились, - я не сомневаюсь, что одна из причин, по которой вы хотите обсудить их со мной, заключается в том, что у вас есть что мне предложить. И прежде чем вы это сделаете, вы хотите убедиться, что я одобрю... ортодоксальность, скажем так, того, чего вы желаете.
   Теодора сумела не моргнуть от его прямоты и напомнила себе - снова - никогда не относиться к этому человеку легкомысленно. Его карьера была замечательной даже в эпоху замечательных карьер.
   Он не всегда был церковником. На самом деле он был генералом при императоре Анастасии более четверти века, а затем служил императору Юстину I в той же должности еще десять лет. Именно Юстин в 522 году назвал его comes Orientis, графом Востока, губернатором одной из богатейших провинций Византийской империи.
   Из него получился отличный губернатор, точно так же, как он преуспевал во всех других задачах, к которым его призывали. Его первым действием было решительное подавление "синих", группировки, участвовавшей в гонках на колесницах, чьи беспорядки терроризировали Антиохию, и в течение следующих двух лет он осуществлял крупные строительные проекты. Действительно, он преуспел настолько, что в 525 году Юстин пожаловал ему почетный титул comes sacrarum largitionum, графа священных щедрот, что одновременно сделало его одним из высших финансовых чиновников империи и позволило получить звание сенатора.
   Тридцатишестилетней карьеры в армии и гражданском правительстве, возможно, было бы достаточно для большинства людей, но не для Эфраима.
   Антиохия была одним из величайших городов империи, одной из самых ранних колыбелей христианства. Традиция гласила, что сам Петр первым проповедовал евангелие городу, а его патриарх был в некотором смысле старшим членом Пентархии. В 522 году его население насчитывало более полумиллиона человек, больше даже, чем население самого Константинополя, что было огромным для любого города древнего мира, и Эфраим управлял своей провинцией из нее.
   Затем произошло землетрясение 526 года.
   Большая часть города, включая императорский дворец и Золотой дом, великий собор Антиохии, были сровнены с землей. Число погибших было велико, и как сама Антиохия, так и Селевкия Пиерия, ее портовый город к северу от устья Оронта, были превращены в руины.
   Однако граф Эфраим кое-что знал о восстановлении Антиохии, и он действовал со всей своей обычной энергией и скоростью. Его подавление "синих" в качестве генерала и губернатора уже обеспечило ему большую поддержку в Антиохии, а предыдущий патриарх Евфрасий был раздавлен упавшей колонной во время землетрясения. Жители города, многие из которых верили, что Бог послал его именно как спасителя Антиохии, начали настаивать на том, чтобы он был назначен ее патриархом, но генерал и губернатор не могли занимать высокие церковные должности. Итак, Эфраим обратился к Юстину с петицией о разрешении сложить с себя светские полномочия. Это разрешение было дано якобы Юстином, но на самом деле Юстинианом, племянником Юстина и сподвижником императора, действующим от имени Юстина, поскольку здоровье старого императора ухудшалось. И вскоре после этого граф Эфраим стал сначала монахом, затем епископом и, наконец, в 527 году - патриархом Антиохии, а Золотой дом, перестроенный графом Эфраимом, стал кафедральным собором патриарха Эфраима.
   Это не было синекурой.
   Другое землетрясение, менее чем через год после того, как он был назначен патриархом, нанесло еще больший ущерб и унесло жизни более пяти тысяч человек. Многие из выживших граждан Антиохии бежали, но другие остались, сплотившись под руководством своего патриарха, который велел им написать "Да пребудет с нами Христос" на дверях своих домов, которые они упорно отстраивали заново. Затем внутри Церкви возникли доктринальные конфликты. Патриарх Эфраим проявил себя в этих битвах столь же неутомимо, как генерал или граф Эфраим когда-либо проявляли себя на более светских полях сражений.
   И, наконец, было самое последнее нашествие персов, во время которого было сожжено большинство общественных зданий Антиохии, включая Золотой дом. В отличие от Императорского дворца, собор был полностью разрушен, и именно поэтому Эфраим пока квартировал в том, что осталось от дворца.
   И пока они сидели здесь, рабочие по его приказу снова терпеливо, упрямо восстанавливали его собор.
   Неудивительно, что тринадцать столетий спустя он был причислен к лику блаженных как святой Ефрем Антиохийский.
   - Вы совершенно правы в том, что нам что-то нужно от вас, ваше блаженство, - сказала она через мгновение. Она решила, что скрывать от этого человека больше, чем необходимо, было бы очень плохой идеей, и то, что он уже сказал, только подтвердило это решение. - Мы не верим, что это каким-либо образом вступит в противоречие с вашими обязанностями перед Богом или императором, но нам это очень нужно.
   - И что же именно вам нужно, леди? - спросил Эфраим, как будто Велисарий уже не проинструктировал его досконально. Теодора знал, что он это сделал; один из их пультов подслушивал встречу.
   - Нам нужна ваша поддержка - ваше благословение - в нашей миссии по победе над чумой, не только здесь, в Антиохии, не только в Империи в целом, но и повсюду.
   - Действительно... дерзкое предприятие, - пробормотал Эфраим, откидываясь на спинку стула. - Возможно, вы простите меня за то, что я задаюсь вопросом, почему, если это возможно, Бог еще не совершил этого?
   - Ваше блаженство, я не могу ответить на этот вопрос, - сказала ему Теодора, спокойно встречая его взгляд. - Как вы сами сказали бы нам, мы живем в падшем мире, и нашим врачам потребовалось много-много лет, чтобы научиться останавливать чуму. В наших собственных странах эта болезнь больше не убивает, и мы с Сэмюэлом решили, что это наш долг, наше призвание - наша привилегия - делиться этими знаниями с теми, у кого их еще не было.
   И все это, размышляла она, было абсолютной правдой.
   - Значит, это ваше лекарство земного происхождения?
   - Так и есть, ваше блаженство.
   - Чтобы быть полностью ясным в этом вопросе, это имеет земное происхождение и никоим образом не проистекает из сатанинских знаний или влияния?
   - Это так. - Она непоколебимо встретила его взгляд. - Мы опираемся на искусство, техники, которые еще не стали широко известны миру. Мы можем это сделать... как и другие вещи, которые Империя не может, потому что у нас есть знания и устройства, которые вы еще не разработали. Но наши знания и наши приемы не имеют ни божественного, ни сатанинского происхождения. То есть, за исключением того, что мы с Сэмюэлом и наши соотечественники верим, что истинное понимание и знания всегда проистекают от сил Света, а не Тьмы. В этом смысле, полагаю, было бы справедливо сказать, что мы верим, что то, что мы предлагаем, пользуется божественным одобрением.
   - Понимаю.
   Эфраим поиграл со своей пекторалью, задумчиво рассматривая ее.
   - Подозреваю, что очень немногие из тех, кому вы принесли это лекарство здесь, в Антиохии, поверят во что-либо иное, кроме того, что Бог непосредственно коснулся их через вас, - сказал он наконец. - Я, очевидно, допросил и брата Лаварентия, и аббата Стилиана, и оба они определенно верят, что это правда. Трудно этого не делать, когда вы, с помощью своего "смертного искусства", буквально вырвали сотни наших людей из рук смерти. Однако, надеюсь, вы понимаете, что моя обязанность - самым тщательным образом взвесить доказательства, когда речь заходит об этом?
   - Конечно, ваше блаженство. - Теодора слегка откинулась на спинку своего стула и подняла правую руку ладонью вверх. - Мы можем бесконечно говорить вам, что не служим дьяволу, что наши мотивы абсолютно доброкачественны, но единственный способ доказать это - нашими действиями. Мы надеемся, что то, чего уже достигли здесь, в Антиохии, является важным первым шагом в этом направлении, и готовы предоставить любые другие доказательства, которые вы сочтете необходимыми. Я хотела бы надеяться, что тот факт, что мы открыто вошли в Антиохию, что мы только вылечили больных и искали встреч как с вами, так и с генералом Велисарием, уже является свидетельством нашей доброй воли и намерений. Какие еще доказательства вам нужны?
   - Справедливый вопрос, - ответил он. - Могу я предположить, что вы хотели бы совершить Божественную литургию и причаститься Евхаристии?
   - Совершенно верно, ваше блаженство. Наши собственные традиции несколько отличаются от ваших, но мы знакомы как с литургией Слова, так и с литургией Евхаристии, и ничто в любой из них не создало бы трудностей ни для кого из нас.
   - Я ожидал - надеялся - такого ответа после моих бесед с Лаварентием и Стилианом, - сказал Эфраим. - И согласились бы вы на благословение и освящение ваших лекарств? И этих других... устройств, о которых вы упоминали?
   - Конечно, ваше блаженство.
   И ни мы с Сэмюэлом, ни лекарство тоже не исчезнем в облаке серы, - подумала она.
   - Я не могу придумать более сильного теста, который я мог бы применить, - сказал Эфраим. - Несмотря на это, я уверен, что вопросы все равно останутся. При нормальных условиях я бы порекомендовал Пентархии созвать совет, чтобы тщательно взвесить и оценить этот вопрос, но если правда то, что вы сказали генералу Велисарию о том, насколько широко распространилась эта эпидемия, сейчас самое время действовать быстро, а не ползучими темпами, которые, похоже, так любят церковные советы.
   Он едко улыбнулся, и Теодора улыбнулась в ответ.
   - Итак, скажите мне, как вы уже сказали генералу, что именно вам нужно.
   - Ваше блаженство, что нам больше всего нужно от вас, так это чтобы вы убедили Велисария, что его долг лежит в Константинополе, а не здесь.
   - Это, к сожалению, нечто более... сложный вопрос, чем вы можете себе представить. - Эфраим покачал головой. - Генерал Велисарий на данный момент помешал планам персов - их нынешним планам, полагаю, мне следовало бы сказать - в отношении Антиохии, но царь Хосров - упрямый человек, и у него в запасе много фигур. Сообщается, что его войска уже наступают на Нисибис, расположенный более чем в трехстах милях к востоку от Антиохии, и если он найдет слабое место в нашей обороне, то, несомненно, прорвется через него. Сейчас не время для армии Велисария маршировать на шестьсот миль к северу от Антиохии. И я думаю, можно было бы ожидать, что будет... трудно убедить императора, будто армия в восьмистах милях от того места, где он велел ей быть, находится там с благими целями. Что, конечно, даже не касается ответственности генерала Велисария за защиту Империи и, в частности, народа Нисибиса.
   Теодора взглянула на Пипса, затем снова перевела взгляд на Эфраима.
   - Ваше блаженство, - сказала она, - пожалуйста, вы должны понять. Эта чума не будет похожа ни на что, что когда-либо видел мир. Я уверена, что вы видели записи о чуме Антонина? Чуме императора Марка Аврелия?
   Она закончила на вопросительной ноте, приподняв брови, и он кивнул.
   - Тогда поймите, что какой бы ужасной ни была та чума, эта будет еще хуже. Она убьет в пять или шесть раз больше людей, чем чума Антонина. Половина жителей Константинополя - половина из них, ваше блаженство, - погибнет. - Ее голос был ровным, суровым и непоколебимым, и она молилась, чтобы он увидел правду в ее глазах. - Та чума опустошила армию того времени; эта чума нанесет ущерб всей Империи. Со временем это обречет Империю - оставит от нее пустую оболочку, которая никогда полностью не восстановится. Казна рухнет, потому что просто не будет достаточно людей, чтобы платить свои налоги. Армия будет изувечена еще сильнее, чем армия Марка Аврелия. Все завоевания императора на западе будут утрачены в течение двадцати пяти лет. И человеческие потери будут невыносимыми. Невыразимыми. Это то, чему мы с Сэмюэлом здесь должны помешать. Мы можем предотвратить это. Мы можем спасти миллионы и миллионы жизней. Но только с помощью армии генерала Велисария и благословения Церкви. Мы зашли для этого дальше, чем вы даже можете себе представить. Пожалуйста, пожалуйста, ваше блаженство, помогите нам.
   Тишина наполнила комнату, и Эфраим обхватил обеими руками свое распятие, глядя в ее немигающие глаза.
   - Я верю, что вы говорите правду, - сказал он наконец. - Или то, во что вы верите, чтобы быть правдой. Я надеюсь, вы поймете, что мне трудно поверить - возможно, принять, - что та, кто уверяет меня в своей собственной смертности, могла обладать таким предвидением. Но в то же время я знаю, что святые и божественные посланники могут принимать самые удивительные обличья. Я испытал это в своей собственной жизни. И если даже возможно, что вы правы относительно того, сколько людей погибнет, то, несомненно, мой долг перед Богом сделать все, что в моих силах, чтобы предотвратить это. Но вы серьезно говорите мне, что вы двое, даже с помощью Велисария и моего офиса, сможете остановить катастрофу такого масштаба? Можно ли остановить такую волну смертей?
   - Мы можем, ваше блаженство. Мы вдвоем, лекарство, которое мы можем предоставить - с помощью этого и некоторых других наших устройств мы можем остановить это. Я клянусь вам в этом своей собственной бессмертной душой. Мы можем.
   Снова воцарилась тишина. Это продолжалось несколько минут, а затем Эфраим отпустил свое распятие, сложил руки на столе и наклонился над ним к Теодоре.
   - Что бы вы хотели от меня в первую очередь?
   - Сначала, - ответила Теодора, изо всех сил стараясь скрыть облегчение и ликование в своем голосе, - убедите Велисария помочь нам. Я понимаю, что Нисибису угрожает опасность. Но убедите его - помогите ему увидеть, - что временное сохранение Нисибиса, пока Константинополь будет опустошен у него за спиной, не спасет Империю.
   - Я сделаю все возможное, чтобы убедить его в этом, - сказал Эфраим после недолгого колебания. - При условии, конечно, - он изобразил быструю улыбку, - что вы с лордом Сэмюэлом впервые успешно отслужите литургию со мной без... неоправданных последствий!
   - Конечно, ваше блаженство! - Теодора улыбнулась в ответ, гораздо шире. На самом деле, это было потрясающе. В ходе единственного разговора этот человек согласился, что болезнь вот-вот убьет тридцать миллионов византийцев и что они с Пипсом могли бы предотвратить это, и у него все еще хватало мужества поддразнивать ее.
   - Я могу - я подчеркиваю, могу - быть в состоянии убедить его, - продолжил Эфраим. - Мы знаем друг друга много лет, и мой офис всегда пользуется влиянием. Но убедить его будет первым из нескольких препятствий. Я также знаю императора много лет, и, увы, будет гораздо труднее убедить его открыть ворота Константинополя армии, которой он приказал отправиться совсем в другое место.
   - Но вы попытаетесь, ваше блаженство?
   - Я напишу ему и также буду сопровождать вас, - пообещал Эфраим, и ее глаза слегка расширились от второй половины его предложения. - Я имею... изрядное влияние как на него, так и на патриарха Менаса. Будет ли этого достаточно, еще предстоит выяснить.
   Да, и тот факт, что вы с императрицей Феодорой не совсем сходитесь во взглядах по религиозным вопросам, вполне может придать делу дополнительную остроту, - подумала Теодора.
   Именно Эфраим отправил письмо папе Агапиту I в Рим, предупреждая его о том, что Анфим, патриарх Константинопольский, и Феодосий I, патриарх Александрийский, приняли монофизитскую ересь, бросив прямой вызов Халкидонскому собору. Впоследствии, пять лет назад, Агапит низложил Анфима, что было бы очень хорошо, если бы императрица не была монофизиткой. В истории, которую Теодора, Пипс и Люций намеревались изменить, Феодора прятала Анфима в своих покоях в императорском дворце в Константинополе в течение двенадцати лет после его низложения, до дня своей собственной смерти. Юстиниан с самого начала знал, где скрывается Анфим, но он никогда официально не поднимал этот вопрос перед Феодорой, хотя неустанно работал над подавлением монофизитства в рамках своего проекта по воссоединению Западной и Восточной империй... и церкви.
   Это была... запутанная ситуация, и Теодора понятия не имела, в какую сторону прыгнет ее византийская тезка, если Велисарий и Эфраим прибудут в пределы столицы империи без разрешения.
   Черт возьми, не просто "без разрешения!" - подумала она. - Возможно, я не в состоянии предсказать, что сделает Феодора, но я чертовски хорошо знаю, как отреагирует Юстиниан. Его паранойя по отношению к успешным генералам уже проявилась там, где дело касалось Велисария. Это чертовски неуместно, но она есть и активна. Это одна из причин, по которой Велисарий находится здесь, а не в Италии. И эта паранойя усилится в тот момент, когда Велисарий повернет на север, а не на восток. Я могу гарантировать, что он отдаст безапелляционный приказ развернуться и снова направиться в Нисибис. И если Велисарий и Эфраим проигнорируют эти приказы... 
   - Весь мир знает, что император - это... осторожный человек, - произнесла она вслух, с исключительной тщательностью подбирая прилагательное.
   - Это, действительно, один из способов выразить это, - согласился Эфраим. - Еще можно было бы сказать, что он часто с подозрением относится к собственной тени.
   Теодора попыталась - и потерпела неудачу - подавить приступ смеха над ироничным тоном патриарха, и он предостерегающе погрозил ей пальцем.
   - Такое легкомыслие неприлично, дочь моя, - сказал он ей. Что, конечно, только заставило ее снова рассмеяться, и он просиял, глядя на нее. Затем его улыбка погасла.
   - Я боюсь, что правда заключается в том, что, хотя я, возможно, с Божьей помощью смогу сотворить чудо и обратить Велисария Упрямого вспять и отправить его в Константинополь, скорее всего, потребуется прямое вмешательство Бога, чтобы убедить Юстиниана - и Феодору - впустить его в город.
   - Мы понимаем это, ваше блаженство, - ответил Теодора с такой же серьезностью. - Но некоторые вещи нужно оставлять на волю случая... и Бога. И у нас на родине есть поговорка, которая может быть применима и здесь.
   - А?
   Эфраим выгнул бровь, и она кивнула.
   - Мы перейдем этот мост, когда доберемся туда, ваше блаженство, - сказала она ему. - Мы перейдем этот мост, когда доберемся туда.
  
  

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

  
   По дороге из Антиохии
   Византийская империя, 541 год н.э.
  
   - Мы готовы, Николас?
   - Да, миледи.
   Нос Николаса Тричаса все еще оставался сильно разбитым, а его великолепный фингал под глазом стал желтым, но он выглядел намного лучше, чем в тот день, когда она сломала нос, о котором идет речь, - размышляла Теодора. - И выражение его лица было совсем другим - как и его одежда.
   Она беспокоилась, что если она покажет слишком много из тех "устройств", о которых упоминала патриарху Эфраиму, это может оказаться непосильным даже для этого грозного священнослужителя. Однако патриарх был сделан из прочного материала. И не помешало то, что солдаты и монахи, помогавшие ей и Пипсу ухаживать за жертвами чумы, уже видели некоторые из них - включая переносные фонари, складные столовые наборы и карманный вибронож, которым она ампутировала полдюжины конечностей, которые были слишком сильно повреждены для лечения в полевых условиях даже с медициной тридцатого века. И Эфраиму, и Велисарию были предоставлены полные отчеты о чудесных инструментах валькирии, и они явно решили, что, говоря словами гораздо более позднего афоризма, "взявшись за гуж - не говори что не дюж". Либо Теодора и Пипс действительно служили Богу, и в этом случае все их инструменты были одобрены Богом, либо они обманули патриарха и генерала, заставив их рискнуть - и, вероятно, потерять - свои бессмертные души.
   Хорошо, что ни в одном из этих мужчин нет ни капли трусости, - подумала она сейчас, стараясь не улыбаться, глядя на Николаса.
   Велисарий, с решительного одобрения Эфраима, настоял на том, чтобы валькирия и ее спутник получали надлежащую поддержку и охрану. С этой целью он сформировал, а Эфраим публично благословил стражу валькирии, отряд из двадцати букеллариев, чьей обязанностью было сопровождать и охранять Теодору и Пипса. Она была весьма тронута этим решением, хотя они вдвоем самостоятельно могли бы легко справиться с любой атакой - или, по крайней мере, с любой атакой, которую могли бы отразить двадцать букеллариев.
   Стражей командовал Критобул Комнин, один из букеллариев Велисария и тоже фракиец. Ему было всего под тридцать, но если у него и были какие-то сомнения по поводу своих обязанностей, он хорошо их скрывал. Теодора склонялась к мысли, что если бы Велисарий сказал юному Критобулу, что завтра утром солнце взойдет на западе, он бы просто кивнул и разбил свою палатку лицом на восток, чтобы не видеть восходящего солнца. Конечно, в первую очередь он был предан Велисарию, но Теодора не боялась предательства с его стороны, а остальная стража присягнула на верность не Велисарию, а валькирии. Она никогда не предполагала, что у нее будет собственная вооруженная свита, но пришла к выводу, что это неизбежно, учитывая византийскую социальную структуру.
   Букелларии были личными слугами дворянина, которому они присягали на верность, и хотя для них было чрезвычайно редким делом служить дворянке, такое случалось. И, как заметил Эфраим, валькирия была не просто дворянкой. Велисарий, который когда-то был букелларием - дорифором, офицером - на службе Юстиниана, от всего сердца согласился, и Теодора решила, что если кто-то и понимает необходимость - и инструменты - обеспечения ее власти, то это был Велисарий.
   Единственным мужчиной, на включении которого в стражу она настояла, был Николас. Сержант был расквартирован в Антиохии еще до прибытия Велисария, в одном из акритаев, постоянных подразделений византийской армии, которые охраняли границы и пограничные посты. Он никогда не предполагал, что поднимется выше, и уж точно никогда не ожидал, что его возьмут гипаспистом, одним из сержантских служащих, но он вполне заслужил это.
   После их первоначального... недоразумения Николас забрался в ужасающие глубины чумного дома. Он работал у плеча Теодоры бок о бок с братом Лаварентием, они оба не отставали от ее неутомимого синтоида, пока их простые смертные тела не рухнули в полном изнеможении. И после нескольких часов сна Николас снова встал и возобновил свою изнурительную работу посреди нищеты и болезней, которые должны привести в ужас любого здравомыслящего человека. Он не был дорифором. Во всяком случае, пока нет. Но ни один мужчина из охраны валькирии не ставил под сомнение тот факт, что он был ее человеком, живым и невредимым, до тех пор, пока был жив.
   Как только она поняла, что Велисарий и Эфраим настроены серьезно, Теодора прониклась духом вещей и попросила Люция нанять рой микроботов времялета в качестве временной швеи, переделав гардеробы предыдущей команды в униформу для своей новой стражи. Выдержанные в ослепительно белом цвете и сшитые из той же элегантной ткани, что и ее деловой костюм - "благословенное одеяние валькирии", - они были непроницаемы для грязи и пятен. Кроме того, их было чрезвычайно трудно разрезать или проколоть (немаловажный фактор военной формы), и любые царапины, которые кому-то удавалось в них сделать, исчезали в считанные часы. Те же транспортеры, благодаря которым Люций тайно снабжал ее и Пипса, когда они боролись с чумой в Антиохии, доставили униформу уже на следующий день, и Николас надел свою с выражением чего-то очень похожего на благоговейный трепет.
   Теперь он стоял в ожидании, держа под уздцы лошадь, подаренную ей Велисарием. Теодора чуть было не отказалась от великолепной вороной кобылы, поскольку ее синтоид никогда не уставал и мог легко поспевать за остальной армией Велисария. Но, опять же, это было частью театра - частью того, что должно было быть в валькирии, - и поэтому, после первоначальных колебаний, она согласилась. На самом деле, она назвала кобылу Фрэн, а взамен преподнесла Велисарию соответствующий подарок: стремена.
   Генерал выглядел сбитым с толку, когда она вручила ему модифицированное седло, но его глаза загорелись жгучим любопытством, когда она объяснила ему это новшество.
   Византийская кавалерия скакала без стремян, вцепившись ногами в бока своих скакунов. Они были феноменально искусными наездниками, но без стремян, на которые можно было опереться, они не могли "опустить копье" в классическом средневековом стиле, чтобы вложить в удар весь свой вес и силу - и силу своей лошади. Вместо этого они орудовали своим оружием сверху вниз, используя только силу своих рук, и их также было легче выбить из седла в ближнем бою, когда дело доходило до мечей или топоров.
   Стремя произвело бы революцию в военном деле и обеспечило византийской армии сокрушительное преимущество над персами, у которых Рим в первую очередь позаимствовал концепцию тяжелой кавалерии. Только чрезвычайно глупый солдат мог не заметить последствий, а Флавий Велисарий был очень умным человеком.
   У нее не хватило духу сказать ему, что настоящей причиной, по которой она ввела стремя, был Пипс. Он научился ездить верхом с ними, и в ее планы не входило, чтобы спутник валькирии упал на задницу из-за того, что у него не было стремян.
   Она улыбнулась при этой мысли, затем кивнула Николасу, когда он наклонился, чтобы придержать для нее стремя. Она уперлась в него носком ботинка и грациозно вскочила в седло. К счастью, модули навыков Фонда включали в себя один для верховой езды.
   - Спасибо, Николас, - сказала она, усаживаясь в седло, и он почтительно поклонился, затем направился к своей лошади. Она наклонилась, чтобы похлопать Фрэн по плечу, затем выпрямилась и огляделась.
   Большая часть армии уже выстроилась на имперской дороге к северу от Антиохии, а авангард отбыл несколько часов назад. Велисарий, Эфраим и Валькирия должны были отправиться с основным корпусом, и этот корпус, о котором идет речь, ждал за городскими воротами, пока Теодора, Пипс и патриарх присоединятся к нему.
   Эфраим, может, и был пожилым, но он провел в седле сорок с лишним лет, прежде чем стал монахом, и введение стремян, возможно, обрадовало его даже больше, чем Велисария. Благодаря дополнительной безопасности, которую они обеспечивали, он смог сказать своим чрезмерно внимательным сотрудникам, что они могут сделать с носилками, которые планировали использовать для его транспортировки. Теперь он подвел свою лошадь к Фрэн, улыбнулся Теодоре и поднял посох в правой руке в знак благословения.
   - Возможно, ты этого не оценишь, дочь моя, - сказал он ей с улыбкой, - но столь быстрое отправление армии в путь представляет собой еще одно чудо.
   - Я бы не хотела быть солдатом, который разочаровал генерала Велисария, - ответила Теодора с встречной улыбкой.
   - Я бы тоже не стал, - согласился Эфраим. Но затем выражение его лица стало более серьезным. - В данном случае, однако, это не просто Велисарий, наступающий им на пятки. Это ты.
   Теодора начала качать головой, но его пристальный взгляд остановил ее. И когда она подумала об этом, то поняла, что он был прав. Во многих отношениях теперь это была скорее ее армия, чем армия Велисария.
   Или Юстиниана.
   Мгновение она обдумывала эту мысль.
   Велисарий командовал немногим более чем тридцатью тысячами человек, очень большой армией для этого времени и места, и Юстиниан выделил ему лучшие доступные войска. Никто не хотел рисковать в том, что касалось Персии, главного традиционного врага империи. Но слух о чудесном "исцеляющем прикосновении" валькирии пронесся по этой армии подобно ветру. Экзотическая внешность, которую они с Пипсом представляли в своих заграничных одеждах, усилила волнение и очарование, а их участие в Божественной литургии, которую совершал не кто иной, как сам патриарх, положило конец любым слухам о сатанинском или демоническом происхождении. Мало того, армия знала, зачем она идет на Константинополь. Знала, что она была призвана под знамена Валькирии, чтобы победить врага более смертоносного и гораздо более беспощадного, чем любой перс, скиф или гунн.
   Армия валькирии выступила в поход, чтобы победить саму Смерть, и она отдалась этой задаче с рвением, которое удивило ее.
   - Я знаю, - сказала она через мгновение. - Но я никогда не ожидала этого, ваше блаженство, - честно добавила она.
   - Возможно, и нет. - Он откинулся в седле, поставив конец посоха на стремя, как будто делал это всю свою жизнь, и снова улыбнулся ей, на этот раз нежно. - Дочь моя, леди Теодора, даже сейчас я по-настоящему не знаю, кто ты такая. Конечно, не в полном объеме. Но это все, что я знаю. Кем бы ты ни была, ты такое же истинное дитя Божье, как и все, кого я когда-либо встречал. Осознаешь ты это в полной мере или нет, но Он коснулся тебя Своей рукой, и ты так же полностью являешься Его посвященным защитником, как когда-либо я был Его посвященным священником. Мы не можем скрыть от Него, кто мы или что мы такое, даже если мы скрываем это от самих себя, и я более благословлен, чем когда-либо ожидал, здесь, на закате моей жизни, скакать рядом с валькирией. Ты действительно думаешь, что хоть один человек в рядах этой армии чувствует себя по-другому?
   - Не знаю, - тихо сказала Теодора, глядя через открытые ворота на пыль, поднимающуюся от тысяч марширующих ног и еще более тысяч копыт. - Я никогда не думала об этом с такой точки зрения. Я просто... я, ваше блаженство.
   - И этого вполне достаточно для любого, - сказал ей Эфраим. - Теперь, - его голос стал бодрее, - я верю, что нас ждет чья-то армия.
   * * *
   - Продолжайте в том же духе, ребята, - сказал Люций.
   Он сидел, откинувшись на спинку стула, поставив ботинки на командирский стол, и вокруг него сияли отдаленные виды уходящей армии. Защищающий массив горы делал невозможной прямую передачу данных между дистанционно управляемыми пультами и "Тенью", поэтому сигналы отражались от ионосферы Земли.
   - Каков был окончательный подсчет? - спросил он.
   - Усилия Теодоры и Сэмюэла непосредственно спасли около шести тысяч жизней, - ответил Тень. - Невозможно точно предсказать, сколько еще жизней они, возможно, спасли, предотвратив распространение болезни. Мы прибыли относительно рано в цикле развития болезни. Уровень заражения рос, но Теодора и Сэмюэл смогли вмешаться задолго до того, как он достиг своего пика.
   - Не слишком убого, - сказал Люций. - В любом случае, хорошее начало. Лекарство доставлено на место?
   - Так и есть.
   - Хорошо, Тень. Хорошо. - Люций улыбнулся, затем его ноздри раздулись, когда он вдохнул. - А генератор?
   - Только что подключился, мастер Гвон.
   - Наконец-то! - Он снял со стола свои ботинки и выпрямился. - Сколько мы с этого получим?
   - Мощность электростанции составляет менее трех десятых долей гигаватта.
   - И это все?
   - В данный момент. Тем не менее, мы вырабатываем немного больше энергии, чем используем, и хотя выработка электроэнергии будет колебаться в зависимости от скорости течения реки, я полагаю, этого будет достаточно для поддержания базовой функциональности. А также для того, чтобы сохранить мне жизнь.
   - И есть излишек?
   - Да, небольшой излишек.
   - Что ж, - пожал плечами Люций, - полагаю, этого должно быть достаточно.
   Он открыл виртуальное окно. Они с Тенью использовали микроботов для намотки катушек основного электрогенератора, используя лишние кабели, затем сконструировали подводный корпус и турбину из прог-стали. На самом деле это заняло больше времени, чем он ожидал, отчасти потому, что они обнаружили - и были вынуждены устранить - больше физических повреждений от удара при приземлении, чем ожидали он и Тень. Большинство их были незначительными, но их было много, и их запасы микроботов были сильно ограничены. Тем не менее, генератор наконец был достроен, и транспортер доставил его в близлежащий Оронт, по пути размотав силовой кабель.
   - В конце концов, нам нужно будет скрыть кабель. - Люций потер щетину на подбородке. - Или прямо сейчас. Как насчет того, чтобы зачерпнуть целую кучу грязи одним из транспортеров и высыпать ее вдоль трассы кабеля? На данный момент это кажется самым простым решением.
   - Да, мастер Гвон. Я запрограммирую седьмой транспортер для выполнения этой задачи.
   - В какой-то момент мы должны как следует запрятать его под землю, - размышлял Люций. - Прямо сейчас, как продвигаются дела с "Убеждающим"?
   - Необходимые компоненты были извлечены из корпуса, и транспортеры с первого по четвертый были установлены на место. Теперь, когда генератор завершен, микроботы приступили к строительству.
   - Дела идут на лад. - Люций открыл внешний вид проекта сборки. - Да, только представь себе кучку туземцев, которые видят, как эта штука приближается к ним.
   - Полагаю, здесь уместна фраза "напуганы до усрачки".
   - Это действительно так, - рассмеялся Люций.
   Было странно вот так разговаривать с Тенью. AC размещался в инфосистемах разрушенного времялета, контролируя все функции, которые поддерживали в рабочем состоянии то, что осталось от его тезки, и его больше не было в биопрограммном обеспечении Люция. Но Тень существовал в глубине его сознания так долго, что Люций часто забывал о его присутствии, и часть его скучала по этой близости, по тому, как мысли проносились между ними с молниеносной скоростью, преодолевая брешь, где ментальных брандмауэров не существовало. Его самые сокровенные желания были открыты его спутнику, но Тень всегда принимал его без вопросов.
   В отличие от Философа.
   Выражение лица Люция стало кислым, когда он на мгновение вспомнил своего старого товарища. Годы, которые он провел вместе с Фило, были достаточно приятными, но он был слеп к растущему недовольству своего компаньона, и то, что в конечном итоге АС отверг его и его "опасные излишества", все еще причиняло боль. Вскоре после того, как они с Фило расстались, Тень обратился к нему по поводу интеграции.
   Поначалу Люций не решался подключиться еще раз, особенно после того, как он неправильно понял Фило, но Тень оказался совсем другим существом. Невероятно умным, но в то же время наивным, когда дело касалось человеческих эмоций. У них с Фило было чисто синтетическое происхождение, но в то время как Фило устал от приключений Люция, Тень жаждал испытать их на себе. Чтобы ощутить всю необузданную грубость, на которую способны люди.
   И если некоторые из их действий не были такими... строго законными, что ж, это была цена, которую Тень был более чем готов заплатить в своем стремлении вырасти как АС.
   Через мгновение Люций встал.
   - Теперь, когда об этом позаботились, Тень?
   - Да, мастер Гвон?
   - Такое чувство, что мы начинаем снова вставать на ноги, ты согласен?
   - Доступ к источнику возобновляемой энергии, безусловно, снизил уровень моего стресса.
   - Верно. В любом случае, думаю, что следующей задачей в нашем списке дел должна стать тщательная проверка наших существующих систем. Нам уже пришлось залатать достаточное количество повреждений от удара, но это было необходимо по мере возможности. Когда это, так сказать, собиралось укусить нас за задницу.
   Он ухмыльнулся, и Тень одобрительно хмыкнул.
   - После всего этого, и теперь, когда мы взяли ситуацию с энергоснабжением под контроль, я думаю, нам нужно провести систематическую проверку всего, чтобы убедиться, что больше ничто не пытается нас укусить.
   - Хорошая идея. Что вы имели в виду?
   - Я хотел бы начать с информационных систем. Давай убедимся, что основа всех наших технологий стабильна. Как насчет того, чтобы перемещаться по кораблю по одному узлу за раз? Ты проверь его изнутри, а я проверю оборудование.
   - Я не вижу никаких проблем с таким подходом. Когда бы вы хотели начать?
   - Мы можем начать прямо сейчас. Ты можешь подняться на мостик?
   Стены сменились движущимися звездными полями, и Люций кивнул.
   - Тогда ладно. - Он подошел к дверному проему, ведущему в грузовой отсек, и пошарил по краям стенной панели, пока не нашел защелку. Он нажал на нее, снял панель и отложил в сторону.
   - Мы начнем с этой. Готов?
   Звездное поле сосредоточилось по обе стороны открытой панели.
   - Стою наготове.
   - Вот так. А теперь поверни голову и кашляни.
   Люций дотянулся до панели и включил ручное питание.
   * * *
   - Мы нашли припасы с лекарством там, где вы нам и говорили, валькирия, - сказал Критобул Комнин, натягивая поводья рядом с Фрэн. Если у него и были какие-то вопросы о том, как ящики, сделанные из того, что определенно не было деревом, оказались аккуратно сложенными в кустах, в сорока шагах от большой дороги, без единой колеи или сломанной ветки, которые могли бы подсказать, как они попали в самую гущу зарослей, он не собирался их задавать, - подумала Теодора.
   - Сейчас их грузят в повозки, - продолжил букелларий. - Это должно быть завершено в ближайшее время, и, с вашего разрешения, я выделю пятерых гипаспистов для их сопровождения.
   - Звучит как хорошая идея, Критобул, - одобрила Теодора и склонила голову в знак признательности.
   - Армия вскоре остановится для очередного привала, - сказал он. - Ваш обед будет готов, когда мы его приготовим.
   - Спасибо, Критобул. Я...
   Теодора остановилась на полуслове, когда в ее виртуальном видении появилось предупреждение от Тени. Она понятия не имела, почему видит его вместо Люция. Это не имело никакого значения...
   Вспыхнуло еще одно предупреждение. Затем третье.
   Их вспыхнуло больше, затем еще больше, полыхая в ее поле зрения подобно лесному пожару, и она услышала приглушенное ругательство Пипса, когда те же сигналы тревоги засверкали в его поле зрения.
   - Валькирия? - голос Комнина звучал обеспокоенно, и Теодора встряхнулась.
   - Мне жаль, Критобул. Я только что кое-что вспомнила.
   - Могу я спросить, что именно? - вежливо осведомился он.
   <Теодора?> - натянуто спросил Пипс через их биопрограммы.
   <Повреждение в инфоструктуре>, - отправила она в ответ.
   <Это звучит... хуже, чем хорошо.>
   <Без шуток!>
   - Это то, что мы с Сэмюэлом забыли сделать, - поспешно сымпровизировала она вслух в ответ на вопрос Комнина и тихо выругалась про себя, когда поняла, насколько неубедительно это прозвучало. Но теперь она была предана этому делу, так что...
   - Нам придется ненадолго оставить колонну, - сказала она.
   - Конечно. - Букелларию было явно любопытно, но он снова кивнул. - Должен ли я послать весточку генералу Велисарию, чтобы сообщить ему, когда мы присоединимся к колонне?
   - Это то, что можем сделать только мы с Сэмюэлом, - сказала она, когда в поле ее зрения появилось еще больше предупреждений. - Боюсь, что это было бы опасно для кого-либо другого.
   Говоря это, она открыла окно связи.
   <Люций? Я получаю какие-то странные предупреждения. Что происходит...>
   - <Это плохо, - перебил ее Люций. С Тенью что-то не так! Он...>
   Связь Теодоры с Тенью внезапно оборвалась.
   - Валькирия, - ровным голосом произнес Комнин, - генерал Велисарий снес бы мне голову, если бы я позволил вам уехать без сопровождения.
   И к тому же незамеченной? - Теодора задумалась. - Насколько большую роль это играет в твоих приказах, Критобул? И если я буду настаивать на том, чтобы сбежать в одиночку, что это предложит Велисарию и Эфраиму? Но у меня нет на это времени!
   - Боюсь, у тебя нет выбора, - сказала она таким же ровным голосом. - Это дело валькирий. Не дело лечить чуму, но все же дело валькирий. Только тот, кто обладает силой валькирии, может справиться с этим. Или пережить это.
   Она посмотрела ему в глаза, и впервые за все время он сглотнул.
   - Я слышу ваши слова, - сказал он. - Но у меня есть свой долг.
   - Ты храбрый человек, Критобул, - сказал Теодора, вкладывая в каждое слово смысл.
   Она яростно размышляла, пытаясь не обращать внимания на внутреннюю тишину, царившую там, где мгновение назад был Люций. Затем она глубоко вздохнула.
   - Я могу защитить только себя и еще одного или двух человек от того, что я должна сделать, - сказала она ему. - Я не могу сказать тебе, что это такое. Есть определенные тайны, о которых я как валькирия поклялась молчать так же верно, как священник клянется молчать о исповеди. Но это должно быть сделано до того, как мы с Сэмюэлом уедем из Антиохии более чем на два дня.
   Он уставился на нее, явно разрываясь между своей новообретенной верой в нее и этой новой тайной.
   - Сэмюэл должен пойти со мной, - сказала она, - но я пойду на эту уступку. Мы возьмем с собой одного человека - одного человека, Критобул.
   - Тогда я сообщу Присциану, что он временно исполняет обязанности командира и...
   - Нет, ты нужен мне здесь, охранять лекарство, - перебила она. - Очень важно, чтобы с ним ничего не случилось! Я возьму Николаса.
   Комнин посмотрел на нее, и в его глазах вспыхнуло возмущение.
   - Мир, Критобул, - произнес другой голос. - Я тоже буду сопровождать валькирию.
   Голова Теодоры резко повернулась, когда в разговор вступил патриарх Эфраим. Она открыла рот, чтобы возразить, затем снова закрыла его, когда он очень спокойно посмотрел на нее.
   Она не знала, что делать с выражением его лица, но меньше всего ей хотелось вести его в разбитый времялет. Это вполне могло бы - вероятно, так и было бы - доказать, что один мост слишком далеко даже для его веры. Но даже подумав об этом, она поняла, что у нее нет выбора. Если бы она настояла на том, чтобы оставить и его, это могло бы только усилить любые сомнения, которые могли возникнуть у кого-либо во всей армии по поводу таинственного исчезновения ее и Пипса. Но что бы она сделала, если бы?..
   Перейди этот мост, когда подойдешь к нему, вот что ты ему сказала, - подумала она. - И это все, что ты можешь сделать.
   - Очень хорошо, ваше блаженство. - Она склонила голову в знак поражения. - Вы с Николасом можете сопровождать нас, но больше никто!
   - Будет так, как ты говоришь, дочь моя, - спокойно сказал Эфраим и устремил свой спокойный взгляд на Комнина.
   - Не так ли, Критобул?
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

  
   Гора Хабиб-и-Неккар
   Сирийская пустыня, 541 год н.э.
  
   - Может быть, теперь ты потрудишься объяснить мне, что мы делаем, дочь моя?
   Теодора повернула голову, чтобы посмотреть на патриарха Эфраима.
   Она боялась этого вопроса и была поражена, когда он не задал его раньше. Они скакали изо всех сил в течение нескольких часов, огибая северную оконечность горы между времялетом и Антиохией, и за все это время он не произнес ни слова.
   Только сейчас, когда они добрались до устья вади, в котором разбился "Тень", и он увидел впадину глубиной в несколько метров, которую времялет выдолбил в его дне несколькими днями ранее. Теперь он мотнул головой в направлении этого желоба.
   - Это едва ли похоже на то, что я ожидал бы найти здесь, в пустыне, - продолжил патриарх, и Теодора остановила Фрэн и развернула кобылу мордой к нему. Пипс подъехал справа от нее, а Николас обошел ее слева. Ей не нравилось впечатление конфронтации, которое это могло произвести, но она ничего не могла с этим поделать, поэтому сделала еще один из тех глубоких вдохов, в которых синтоид не нуждался.
   - Я часами размышляла, как объяснить вам это, ваше блаженство, - сказала она, - и решила, что единственный способ сделать это - сказать вам правду. Или, во всяком случае, столько, сколько я могу вам рассказать. Я не имею в виду, что собираюсь что-то скрывать от вас. Я просто имею в виду, что есть... аспекты наших знаний и умений, которые не могу вам полностью объяснить. Отчасти это связано с тем, что это требует знаний, которых у меня нет, точно так же, как такой солдат, как Николас, не знал бы, как правильно ковать и закалять меч, даже если он точно знает, как пользоваться клинком после того, как он был выкован.
   - И будет ли "правда", которую вы намерены сообщить мне сейчас, противоречить той "правде", которую вы рассказали мне в Антиохии?
   Голос Эфраима был холоднее, чем она когда-либо прежде слышала, и она покачала головой.
   - Ничто из того, что я вам уже сказала, не противоречит тому, что я должна сказать вам сейчас, ваше блаженство. - И слава Богу, что этого не происходит! - добавила она про себя. - Но хотя все, что я вам рассказала, было правдой, это была не полная правда, не вся история о том, как мы с Сэмюэлом приехали в Антиохию. Честно говоря, - она криво улыбнулась, - я боялась, что даже человек вашей веры сочтет всю эту историю невероятной. Теперь у меня нет другого выбора, кроме как верить, что вы можете - и поверите - в то, что мы с Сэмюэлом должны сказать вам и Николасу.
   - А если мы с Николасом не сможем в это поверить?
   - Тогда у меня не будет другого выбора, кроме как позволить вам вернуться к Велисарию и рассказать ему все, во что вы верите, - решительно сказала она, ее глаза были мрачными. - Если вы решите, что мы с Сэмюэлом солгали вам, обманули вас, или что мы, в конце концов, сатанинского происхождения, тогда все наше путешествие будет напрасным, и чума охватит Империю и все другие земли вокруг Средиземного моря.
   - Я не хочу, чтобы это случилось. Даже сейчас сомневаюсь, что вы можете начать понимать, как сильно я не хочу, чтобы это произошло, или какую цену мы с Сэмюэлом заплатили за то, чтобы быть здесь. Признаюсь, я даже рассматривала возможность того, что нам, возможно, придется убить вас, если вы решите, что нам нельзя доверять. Я имею в виду, одна жизнь - или даже две - против миллионов, которые умрут, если мы не преуспеем в нашей миссии? Это должна быть выгодная сделка.
   - Но это не так. Или, во всяком случае, не то, на что я могу пойти. Ваше блаженство, у меня нет другого выбора, кроме как верить, что Бог, которому вы отдали свою жизнь, заставит вас поверить в то, что мы собираемся вам показать, но если Он этого не сделает, то так тому и быть.
   Было очень тихо. Только вздох пустынного ветра нарушил тишину, когда Эфраим Антиохийский заглянул глубоко в ее глаза.
   - Очень хорошо, дочь моя, - мягко произнес он в наступившей тишине, - что ты должна сказать мне сейчас, чего не сказала тогда?
   - Я уже говорила вам, что мы из далекой страны, - сказала она. - И это правда. Но эта земля удалена более чем на мили.
   - Больше, чем мили? - повторил он с озадаченным выражением лица.
   - Ваше блаженство, я родилась почти через два с половиной тысячелетия от сегодняшнего дня.
   Какое-то мгновение он просто смотрел на нее, как будто слова совершенно не доходили до него. Затем его глаза широко раскрылись, и его лошадь невольно отступила на шаг, когда его рука крепче сжала поводья.
   - Как это возможно? - спросил он чуть громче шепота, и Теодора увидела такое же недоверие - и нечто большее, чем просто проблеск страха - в глазах Николаса, когда взглянула на него.
   - Ваше блаженство, это одна из вещей, которую я не могу объяснить. Я не могу объяснить это, потому что знания, которое позволило бы вам понять - знания о мире, а не вашего знания о Боге или божественном - еще не существует. Сегодня, в ваше время, люди знают и делают вещи, которые они когда-то и представить себе не могли. Они пишут книги, они используют математику, они куют мечи из стали, а не из меди или бронзы. Они строят корабли. Если бы вы вернулись во времена, когда люди не умели делать ничего из этого, как бы вы им это объяснили? Как бы вы заставили их понять даже концепцию вещей, полностью выходящих за рамки их знаний или опыта?
   - Полагаю, мне было бы очень трудно это сделать. - Напряжение немного спало с мышц Эфраима, и она услышала, по крайней мере, отголосок острого ума и доброты, которые она так ценила в нем.
   - Поверьте мне, ваше блаженство, слово "трудно" не совсем соответствует действительности, - с чувством сказала она ему.
   - А это? - он снова указал на траншею, выдолбленную в дне вади.
   - Нам нужен был корабль, вместилище, чтобы перенестись из нашего времени в ваше, - сказала она. - Он был способен путешествовать не только во времени, но и по воздуху, и так оно и было... до сильного повреждения на последнем этапе нашего путешествия. Это, - настала ее очередь указать на глубокую выбоину, - появилось, когда мы разбились по прибытии с большой высоты.
   Он склонил голову набок, и она попыталась прочесть по его глазам реакцию на всю эту новую информацию.
   Она потерпела неудачу.
   - Должен ли я предположить, что сейчас вы собираетесь сказать мне, что вы с Сэмюэлом прибыли не одни? - спросил он через мгновение, а затем резко фыркнул, когда ее собственные глаза расширились от удивления. - Дочь моя, в течение некоторого времени для меня было очевидно, что вам нужна какая-то помощь, божественная или смертная. Как еще ваше лекарство могло так вовремя прибыть по пути следования армии в Константинополь? И все же я больше никого не видел. Может быть, это потому, что другие ваши спутники остались на борту этого судна, о котором ты говоришь?
   - Действительно, так и есть, ваше блаженство, - сказала она через мгновение. - На самом деле их двое. - И я так надеюсь, что вы сможете справиться с Тенью, когда встретитесь с ним! - На самом деле, именно поэтому мы здесь. Мы были там... в общении с нашими компаньонами, используя больше техник и устройств, которые еще не были созданы в ваше время. Но мы потеряли эту связь с ними. Это могло быть из-за какой-то незначительной, легко устраняемой неисправности, но мы не могли связаться с ними - заставить их услышать нас - с тех пор, как отъехали от армии. И это означает, что проблема может быть гораздо серьезнее, чем какая-либо "незначительная неисправность" или что наши друзья, возможно, были тяжело ранены. Даже убиты. Правда в том, что мы понятия не имеем, что могло произойти, и нам нужно это выяснить.
   - Без сомнения, ты это делаешь, дочь моя. И я не буду задерживать вас дольше, чем необходимо, но есть еще слишком много вещей, которых я пока не понимаю. Давай на мгновение предположим, что вы действительно каким-то образом можете это сделать... путешествовать во времени. Почему? Откуда? И с какой целью?
   - Я объяснила вам это до самого конца при нашей первой встрече, ваше блаженство. Чтобы вылечить чуму. Остановить это - покончить с ней навсегда. Что касается причин, то тот факт, что у нас есть знания и навыки, которых люди нашего времени еще не приобрели, не делает нас мудрыми, не означает, что мы не можем совершать ошибок. И я, и другие, с кем я работала, совершали ошибки, ваше блаженство. Мы совершали ужасные ошибки. Ошибки, которые унесли жизни, привели к невероятным разрушениям.
   Она почувствовала, как по ее щекам потекли слезы, и сердито смахнула их одной рукой.
   - Мы не думали, что делаем что-то такое, но обнаружили, что были неправы. Мы обнаружили, что ученые и историки, которые хотели только понять прошлое, совершали ужасные поступки, потому что мы верили - мы думали, что знаем, - что прошлое изменить невозможно. Что мы могли бы вернуться к этому, могли бы изучить это, могли бы спасти великие сокровища, которые в противном случае были бы потеряны навсегда, даже не беспокоясь о том, кому мы причинили боль, убили или терроризировали в процессе, потому что наши действия никак не повлияли бы на прошлое. Все, что мы могли бы изменить, исчезло бы, вернулось бы к тому, как было, в тот момент, когда мы ушли. Те, кого мы убили, никогда бы не умерли, те, кому мы причинили боль, никогда бы не были ранены, а те, кого мы терроризировали, вообще никогда бы не испытали страха.
   - А потом мы поняли, что были неправы, ваше блаженство. Что если то, что мы делали, оказывало достаточное влияние, было достаточно большим изменением, то это не всегда просто исчезало, когда мы уходили. Это могло стать постоянным, мы могли изменить прошлое, и в этих случаях мертвые оставались мертвыми, раненые все еще были ранены, и ужас, который мы причинили, оставил шрамы на людях, которым мы его причинили.
   - И когда мы обнаружили это, я поняла, что мы наделали. Что я натворила. И чувство вины поглотило меня.
   Она отвела от него взгляд, дрожа от нахлынувшей печали... и со страхом, ужасом, что здесь, на самом пороге искупления, это будет у нее отнято. Но она покончила с ложью. Она не была Люцием и не могла пойти на такой компромисс со своей совестью. Только не снова. Больше нет. И поэтому она снова повернулась к Эфраиму. Вернулась к бородатому старику, потеющему в своей одежде шестого века под солнцем пустыни, за две с лишним тысячи лет до ее собственного рождения, и посмотрела в его темные, внимательные глаза.
   - Сэмюэл из другого времени, перенесенный из него в мое собственное, и в свое время он пережил ужасную вспышку чумы - Черной смерти - в своем собственном городе. Когда мы с ним лучше узнали друг друга, мы поняли, что, возможно, есть способ использовать наши знания для того, чтобы творить добро в прошлом, а не для разрушения. Потому что, как я уже говорила вам, в нашей стране - в мое время - не было чумы. Она была полностью искоренена, и у нас есть возможность сделать это здесь и сейчас. Мы можем сделать именно то, о чем я вам говорила. И будут жить миллионы за миллионами - не только те тридцать миллионов, которых убьет "Чума Юстиниана", но и сотни миллионов, которых она убьет в будущем, прежде чем будет окончательно найдено лекарство от нее. И так будет со всеми детьми, со всеми сыновьями и дочерьми, которые могли бы быть у этих людей, если бы они не умерли.
   Она замолчала, и ветер поднял вихри пыли над каменистой пустыней и дном вади, когда Эфраим посмотрел на нее.
   - И если то, что вы мне рассказали, верно, - сказал наконец патриарх, - и если вы измените наше настоящее, свое прошлое, что произойдет с миром, откуда вы пришли? Конечно, если вы... направите реку истории в столь фундаментальное русло, тогда все, что последует за этим моментом, должно измениться, не так ли?
   Теодора снова покачала головой, на этот раз в изумлении. Она не верила, что даже Эфраим сможет справиться с таким радикальным изменением реальности. Она не знала, поверил ли он хоть единому ее слову, но он все еще был с ней, все еще задавал вопросы.
   Очень острые вопросы.
   - Да, ваше блаженство. Мы отведем реку в сторону от истории, которая породила Сэмюэла и меня. На самом деле, это очень хорошая аналогия, потому что мы действительно не можем изменить свое собственное прошлое. В этом мы были правы. Чего мы не понимали, так это того, что "река истории" может разветвляться. Это не точная аналогия, но рассмотрим оросительную канаву. Когда фермер открывает ворота, спускает речную воду в канаву, река течет дальше без изменений. Но вода в оросительной канаве направляется совершенно по другому назначению. Если бы мы произвели незначительное изменение, вода в канаве исчезла бы, вновь впитавшись в почву нашего собственного прошлого. Но если мы добьемся серьезных перемен, таких же значительных, как победа над Черной смертью, тогда мы откроем врата. Их нельзя снова закрыть, и оросительная канава становится не канавой, а постоянной развилкой ручья. Она прорезает свое собственное русло, постоянно двигаясь вперед, в свое собственное будущее.
   - Ваше блаженство, как бы нам ни хотелось, мы не можем победить Черную смерть, которая унесла жизни стольких миллионов в нашем собственном прошлом. Мы можем только победить Черную смерть, которая убьет эти миллионы в вашем будущем.
   - Когда я был молодым человеком, - сказал Эфраим после долгой паузы, - я читал старые языческие истории Греции и Рима. Я читал "Илиаду", я читал о полубогах и героях. О невыполнимых заданиях. Я никогда не думал, что, сидя в седле - седле со "стременами" - под сирийским солнцем, я услышу историю, которая была бы более фантастичной, более невозможной, чем любая из этих. Теперь услышал. И что кажется мне самым невероятным, самым непостижимым, так это то, что я в это верю.
   * * *
   Теодора и Пипс осторожно продвигались по последнему отрезку выдолбленного ударом желоба в глубокой тени вади. Эта впадина резко обрывалась не более чем в восьмидесяти метрах впереди них, но солнце стояло низко на западе, на дальнем склоне горы, что затрудняло видимость, а продолжающееся молчание Люция и Тени объясняло их осторожность.
   Это также объясняло, почему она настояла на том, чтобы патриарх Эфраим и Николас держались подальше, пока они с Пипсом будут проводить расследование. Ни Эфраиму, ни Николасу это не понравилось, хотя и по совершенно разным причинам. Нежелание Эфраима было вызвано его яростным желанием увидеть правду, стоящую за чудесами, которые описала ему Теодора, и, как она подозревала, покончить с вопросами и сомнениями, которые все еще неизбежно таились в глубине его сознания. Николас, с другой стороны, балансировал на грани настоящего неповиновения, потому что она и Пипс, возможно, подвергались опасности, и его клятвенным долгом было, по крайней мере, стоять рядом с ней. Она была тронута преданностью своего нового букеллария, но мягко напомнила ему об их первой встрече, и он - неохотно - признал, что могут быть некоторые опасности, к которым он плохо подготовлен, чтобы справиться с ними.
   Дискуссия (ни в коем случае нельзя было называть это спором) заняла больше времени, чем ей хотелось, но она охотно потратила это время. Единственная вещь, более важная, чем поддержание доверия Эфраима к тому, что она ему сказала, - это вернуть его Велисарию и армии живым и невредимым. Они будут отчаянно нуждаться в его одобрении, если планируют посвятить кого-либо еще в правду о своем происхождении, что делало возможность того, чтобы с ним случилось что-то неприятное, очень важной в ее списке вещей, которых следует избегать.
   В конце концов, она была вынуждена использовать именно этот аргумент, прежде чем он смягчился.
   - Очень хорошо, дочь моя, - сказал он без особого энтузиазма, - ты права, и я провел достаточно десятилетий как в светской, так и в церковной политике, чтобы понять твою точку зрения. Но пойми в свою очередь, что я буду крайне недоволен, если ты не вернешься целой и невредимой как можно скорее.
   - Ваше блаженство, я намерена сделать и то, и другое, - ответила она с нежной улыбкой. - Тем временем, однако, вы будете держать свой выдающийся патриарший зад - и Николаса, конечно, - прямо здесь, подальше от опасности?
   - Конечно.
   - И ты, Николас, позаботишься о том, чтобы его блаженство сделал именно это, не так ли?
   - Как пожелаете, миледи.
   Тон Николаса был несколько более угрюмым, чем у Эфраима, но он склонил голову в знак согласия, и она похлопала его по плечу.
   - Не волнуйся, - сказала она ему. - Я искренне не думаю, что нам с Сэмюэлом будет угрожать какая-либо серьезная опасность. Я просто не хочу рисковать тобой или, особенно, патриархом, пока не буду уверена, что мы правы насчет этого.
   Он снова кивнул, уже не так неохотно, и она снова похлопала его по плечу, затем спешилась и передала ему поводья Фрэн.
   - Присмотри за ней, пока мы не вернемся, - сказала она, когда Пипс спешился рядом с ней. Затем она мотнула головой в сторону англичанина.
   - Пойдем, - сказала она.
   Теперь они остановились, и она использовала свое улучшенное зрение синтоида, чтобы увеличить изображение сквозь тени.
   - Я этого не вижу, - сказала она. - Это хороший знак. Значит, он все еще должен быть там.
   - И как часто, интересно, - ответил Пипс, - можно было бы услышать эти предложения соединенными?
   - Я только имела в виду...
   - Что оболочка из метаматериала остается нетронутой. И что если бы "Тень" взорвалась или встретила какой-то другой катастрофический конец, этого, скорее всего, не произошло бы. В этом случае мы бы увидели обломки времялета.
   - Верно. Извините!
   - Не утруждайте себя. - Он улыбнулся ей, хотя и немного напряженно, и она задалась вопросом, осознал ли он, что снова говорит на своем родном древнеанглийском.
   - Нет, серьезно. - Она покачала головой. - Я не хотела говорить с вами свысока. Это просто удивляет меня - думаю, я должна сказать, продолжает удивлять, как быстро вы все это усваиваете.
   - Боюсь, у меня нет иного выбора, кроме как узнать все, что я могу, о "технологиях" вашего родного времени, моя дорогая. - Он поморщился. - Ту малую их часть, которую мы сохраняем, в любом случае.
   - Да. - Теодора нахмурилась, затем пожала плечами. - Думаю, нам лучше выяснить, сколько из нее еще осталось у нас. Давай.
   Она снова двинулась вперед, держа Пипса за плечо.
   - Скорее всего, это не что иное, как проблема со связью, которую вы описали Эфраиму, - ободряюще сказал он.
   - Не знаю, голос Люция звучал обеспокоенно. И это от парня, который подбадривал нас, когда мы совершили аварийную посадку. Добавьте это к тому факту, что мы не услышали больше ни единого слова ни от него, ни от Тени, и я начинаю беспокоиться. По крайней мере, мы можем столкнуться с катастрофическим отказом оставшихся систем времялета. Это может иметь ужасные, даже фатальные последствия для "Тени", но последствия для нашей миссии могут быть почти такими же плохими. Без поддержки этих систем...
   Она замолчала с мрачным выражением лица, и Пипс кивнул.
   - Как бы то ни было, - сказал он решительно более жизнерадостным тоном, - тем не менее, наше судно остается, и каким бы ни было состояние его "технологии", я верю, что оно может оказаться способным обеспечить долгое погружение в теплую воду.
   Теодора усмехнулась. Родной Лондон Сэмюэла Пипса считался одним из самых грязных городов Европы, и центральное водоснабжение появилось там лишь спустя долгое время после смерти Пипса. Он наслаждался роскошью долгих горячих ванн с энтузиазмом изгнанного патриция-гедониста из Рима времен Цезаря.
   - Насмехайтесь надо мной, если хотите, - сказал он, поднимая нос с громким шмыганьем, явно довольный ее смешком. - Леди вашего времени слабо может оценить, насколько удивительным джентльмен моего круга считает то, что ванны могут быть так легко - и роскошно - доступны. И после нашего напряженного труда в Антиохии, я думаю, меня можно простить за веру в то, что я ее заслужил!
   - Да, - согласилась Теодора с очередным смешком. - Да, определенно заслужил.
   - И в таком случае, - он улыбнулся ей немного лукаво, - я, как всегда, буду очень рад, если вы присоединитесь ко мне.
   - Ха! Нет. - Она покачала головой, но ответная улыбка появилась на ее лице.
   - И это будет "нет, никогда"? - спросил он, когда они приблизились к скрытому времялету. - Или просто "нет, не в этот раз"?
   - Я читала ваш дневник, помните?
   - Моя дорогая, это не ответ! В самом деле, я...
   Пипс умолк, когда по отвесной стене вади пробежала рябь. Что-то отодвинуло в сторону клапан из метаматериала над грузовым отсеком, и в поле зрения выплыл большой тупой диск транспортера.
   - О, хорошо! - сказала Теодора. - Похоже, в конце концов, все под контролем.
   - И такое неподходящее отвлечение от моего приглашения, увы! - ответил со смехом Пипс.
   Транспортер полностью вынырнул из-за покрова и повернулся к ним. Там он остановился, зависнув почти неподвижно, но не полностью. Он поворачивался из стороны в сторону, как будто что-то искал, - подумала Теодора.
   - Это странно, - сказала она, замедляя шаг.
   - Что? - спросил Пипс.
   - Почему он просто стоит там?
   - А разве не должен?
   - Не понимаю, почему это должно быть так. - Теодора резко остановилась, выражение ее лица было озадаченным. - И если транспортеры все еще работают, то и остальные информационные системы должны быть в рабочем состоянии. Так почему же мы больше ничего не слышали ни от Люция, ни от Тени?
   - Возможно...
   Транспортер перестал вращаться. Его положение стабилизировалось, а затем он прыгнул вперед.
   - Беги, Сэмюэл! - крикнул Теодора, когда он резко ускорился, направляясь прямо на Пипса. - Беги!
   Она так и не поняла, ни тогда, ни позже, почему сразу же была уверена в предназначении транспортера, но так оно и было. Он рванулся вперед, волоча свои болтающиеся конечности по каменистой пустыне, когда Пипс откликнулся на ее команду, и она попыталась открыть командный интерфейс. Никто не ответил. Транспортер только ускорился... и повернулся, выслеживая Пипса с явно враждебными намерениями.
   Тот увернулся от первого удара, и устройство промахнулось, врезавшись носом в стену вади с какофоническим, извергающим пыль ударом.
   - Беги к кораблю! - крикнула Теодора, и Пипс бросился мимо нее в "Тень", когда транспортер отскочил назад. Он повернул назад, явно выискивая свою добычу, и снова бросился вперед.
   - Нет!
   Теодора пригнулась, когда он ускорился в погоне, огибая ее, чтобы сосредоточиться на Пипсе. Он подлетел ближе, и она сорвалась с места, ударив плечом синтоида о бок транспортера, когда тот мчался мимо нее. Машина подпрыгнула, затем завалилась набок, описывая круги, одна конечность была изогнута не по форме. Транспортер пьяно отклонился от нее над дном вади, и на мгновение ей показалось, что она остановила его. Но затем он выровнялся, и его вращение замедлилось.
   - Идите внутрь, вы оба!
   Это был Люций! Голова Теодоры резко повернулась, и она увидела его, держащего покров открытым.
   - Быстрее! - крикнул он, когда вращение транспортера полностью прекратилось. Казалось, тот собрался с силами, затем повернулся, пока снова не оказался носом к Сэмюэлу.
   Сэмюэл бросился к времялету, но его первоначальное уклонение унесло его почти прямо от него, и машина развернулась, чтобы перехватить его, когда он снова двинулся вперед. Теодора тихо выругалась и бросилась к нему.
   - Я иду, Сэмюэл! - крикнула она.
   - Чт... ого!
   Вопрос Пипса резко оборвался, когда она схватила его за талию, перекинула через правое плечо и напрягла свое синтоидное тело до предела. Она отталкивалась от земли мощными, размашистыми шагами, и транспортер опускался, чтобы преследовать ее, конечности прорезали длинные борозды в каменистом песке, пыль и грязь вздымались за ним.
   - Беги! - настаивал Люций, затем метнулся в сторону, когда она стремглав пронеслась мимо него через вход в грузовой отсек. Она изогнулась в воздухе, приняв удар на себя, когда грохнулась о палубу левым плечом, чтобы защитить хрупкое биологическое тело Пипса.
   Транспортер изо всех сил старался поймать ее, но вход был лишь немного шире его самого, и он врезался в один край отверстия. Удар развалил и без того потрепанное устройство надвое, и одна из его конечностей закружилась в воздухе. Одна половина основного корпуса пролетела над Теодорой и Пипсом, не более чем в полутора метрах над ними, затем рухнула вниз, скользя по полу грузового отсека, разбрасывая куски и извергая искры, пока не остановилась.
   - Что, черт возьми, происходит? - потребовала ответа Теодора, все еще распростертая на палубе под Пипсом.
   Красные звезды проносились по стенам в ее виртуальном видении.
   - Обнаружен враждебный туземец, - ответил голос Тени прежде, чем успел заговорить Люций. Вокруг Пипса вспыхнули предупреждающие значки. - Не волнуйтесь. Я разберусь с незваным гостем.
   - Тень, остановись! - приказала она.
   Предупреждающие значки превратились в курсоры наведения.
   - Прекрати это немедленно!
   - Вот что происходит! - закричал Люций. - Тень потерял самообладание! Я пытался вразумить его, но...
   - Враждебно настроенный туземец, - повторил Тень.
   Начал включаться второй транспортер.
   - У нас нет времени на разговоры! - сказал Люций. - Нам нужно отключить инфоструктуру - немедленно!
   - Какие части?
   - Всю ее! Закрыть все это дело!
   Люций подбежал к настенному узлу инфосистемы, снял блокировку и отбросил панель в сторону. Теодора огляделась, заметила еще одну и бросилась к ней. Она добралась до стены и сорвала обшивку.
   Приводной транспортер начал подниматься из своей подставки.
   - Уйди с его дороги, Сэмюэл! - крикнула Теодора.
   Пипс поднялся на ноги и посмотрел на нее. Затем он встряхнулся и повернулся, чтобы броситься вглубь корабля, когда транспортер пришел в движение, а Теодора снова повернулась к узлу и уставилась на сложные механизмы.
   - Что мне теперь делать?
   - Выключи это!
   - Как?
   - Отключи питание!
   - Где?
   Транспортер полностью поднялся со своей подставки и устремился вслед за Пипсом.
   - Пригнись, Сэмюэл! - закричал Люций... как раз в тот момент, когда левая нога Пипса зацепилась за остатки сломанной конечности первого транспортера.
   Он споткнулся, грохнувшись вниз лицом так сильно, что у него перехватило дыхание, и транспортер пролетел мимо него. Он врезался в люльку еще одного транспортера, но двигался гораздо медленнее, чем его злополучный предшественник. Он подпрыгнул, затем мстительно повернулся обратно к Пипсу, помятый, но неустрашимый.
   Багровые звезды исчезли с половины стен.
   - Поймал одного из них! - ликующе объявил Люций.
   - Люций, что, черт возьми, мне делать?
   - Разъединить! Щелкни выключателем!
   Транспортер навис над Пипсом как раз в тот момент, когда он перевернулся на спину. Его дискообразное тело отбрасывало широкую тень, и он поднял одну из своих конечностей для сокрушительного удара. Пипсу некуда было бежать, и он крепко зажмурил глаза, закрыв лицо руками в тщетной попытке защититься.
   - Черт возьми! - заплакала Теодора.
   Она поняла, что у нее не было времени придумывать аккуратный способ сделать это, поэтому ударила кулаком по центру встроенного узла.
   Оставшиеся звезды исчезли, и транспортер застыл на антиграве, его конечность остановилась в середине нисходящего движения, менее чем в метре от головы Пипса.
   Долгие секунды никто не двигался. Никто не дышал. Ничто на корабле не издавало ни звука.
   Пипс медленно открыл один глаз и посмотрел вверх.
   Транспортер неподвижно завис над ним. Еще секунда, и он превратился бы в кашу. Он с трудом сглотнул, затем перекатился вбок, выбираясь из-под нависающей машины, которая так упорно пыталась убить его.
   Теодора выдернула руку из раскрошенного узла данных.
   - О, нет, - выдохнул Люций. Он уставился на разбитую панель, его лицо исказилось от горя. - Ты убила его.
   * * *
   - Как это произошло? - спросила Теодора, как только они собрались на мостике. Люций посмотрел на нее, и она пожала плечами. - Мне жаль, но нам нужно знать, что произошло, и я действительно хотела бы выяснить это до того, как патриарх Эфраим окажется в центре всего этого.
   - Эфраим? - выпалил Люций.
   - Эфраим, - подтвердила она. - Он настоял на том, чтобы приехать, и мне пришлось рассказать ему правду о том, откуда мы родом. Не думаю, что у нас сейчас есть какой-либо выбор, кроме как показать ему корабль, и мы должны решить, что собираемся рассказать ему обо всем этом. - Она взмахнула обеими руками, указывая на весь корабль. - Это ни на йоту не поможет делу, если мы будем говорить так, будто все еще придумываем свои ответы по ходу дела, Люций.
   - Эфраим здесь? - поморщился Люций. - Замечательно! Это все, что нам было нужно.
   - Он настаивал, - повторила она. - Я не могла сказать ему "нет", не разрушив все доверие, которое мы создали. И, по правде говоря, я не хотела говорить ему "нет". Так что возьми себя в руки и расскажи мне, что произошло?
   - Я не знаю. - Люций перегнулся через командирский стол, опираясь на руки, и опустил голову. - Одну минуту все было в порядке. В следующую?
   Он покачал головой, и Теодора положила руку ему на плечо.
   - Просто расскажи нам, что ты знаешь, - попросила она более мягко.
   - Хорошо. - Люций сглотнул, явно потрясенный смертью своего товарища. - Мы запустили генератор, поэтому я подумал, что сейчас самое подходящее время проверить наши основные системы. Мы начали с запуска диагностики на узлах информационной системы. Вот на этом. - Он указал на открытую настенную панель. - Кстати, он отключен. Я не знаю, что с ним не так, но мы никогда не должны включать его снова, просто на всякий случай.
   - Что случилось с Тенью? - спросил Пипс.
   - Думаю, что узел каким-то образом повредил его коннектом.
   - Его...?
   - Он имеет в виду, что это повредило его рассудок, - пояснила Теодора.
   - Я сразу заметил разницу, - продолжил Люций. - Он был на взводе. Параноидален по поводу каждой мелочи. Я пытался заговорить с ним, но он становился все более взволнованным. Начал обвинять меня во лжи ему...
   Его голос затих.
   - А потом он напал на нас, - со вздохом закончил за него Пипс.
   Люций кивнул, опустив глаза.
   - Он действительно мертв? - спросил Пипс.
   - Так и есть, - тихо подтвердил Теодора. - Его коннектом - его разум - был непоправимо поврежден, когда я уничтожила узел. Мы никак не сможем вернуть его.
   - Тогда остаемся только мы трое, - печально сказал Пипс.
   - Боюсь, все гораздо хуже, - ответил Люций. - У Тени был доступ ко всем нашим системам изнутри, и по какой-то причине он перестал мне доверять.
   - Что он сделал? - спросила Теодора.
   Люций облизнул губы, и она почувствовала, как внутри у нее скручивается комок страха.
   - Что, - настаивала она, - он сделал?
   - Он удалил внешние интерфейсы инфоструктуры.
   - О, нет.
   Теодора рухнула в одно из кресел на мостике и безучастно уставилась вперед. Пипс переводил взгляд с нее на Люция и обратно.
   - Должен ли я заключить, что это так? ... плохо? - спросил он.
   - Очень, - сказал Люций. - Без интерфейсов мы не сможем использовать ни одну из наших технологий.
   - Он удалил их все? - Теодора покачала головой, пытаясь смириться с этой новой катастрофой.
   - Те, которые имеют значение. Дистанционно управляемые пульты. Микроботы. Транспортеры. Энергетические системы. Мы даже не можем включить или выключить свет.
   - Что-нибудь еще работает?
   - Немного. Когда я понял, что происходит, то начал отключать некоторые узлы, но добрался только до медицинского отсека, прежде чем Тень настиг меня. Насколько я знаю, это все, что у нас осталось.
   - А мы не можем их вернуть? - спросил Теодора. - Вернуть инфоструктуре значение по умолчанию?
   - Конечно, мы могли бы. С файлами шаблонов в центральной библиотеке.
   - Это катастрофа! - простонала она.
   - Мне жаль, - сказал Люций.
   - Так и должно быть! - огрызнулась она.
   - Теодора, это нечестно, и ты это знаешь. Это не моя вина. Я не мог знать, что произойдет.
   - Я знаю. Знаю. Это просто... - Она разочарованно выдохнула и махнула рукой. - Мне жаль, Люций.
   - Все в порядке. Мы все сейчас чувствуем себя немного взвинченными.
   - Но что, черт возьми, нам теперь делать?
   - По крайней мере, это осталось неизменным, - сказал Пипс. - Мы продолжаем. - Она посмотрела на него, и он сжал ее плечо. - Лекарство, которое уже доставил Люций, - это лишь десятая часть того, что все еще находится во владениях Тени. У нас более чем достаточно средств для достижения нашей цели, и больше людей для транспортировки этого в Константинополь, чем нам когда-либо могло понадобиться.
   - Но это означало бы привести их сюда.
   - Моя дорогая, вы уже, так сказать, обвели Эфраима и Велисария вокруг пальца, и у нас нет другого выбора, кроме как показать все это Эфраиму и Николасу. - Он указал на мостик вокруг них. - Не сомневаюсь, что мы столкнемся с большим количеством осложнений, однако каждая проблема, с которой мы сталкиваемся, разрешима. Я понимаю, что вы с Люцием привыкли полагаться на ваши чудесные технологии, но действительно ли они нужны нам для достижения наших целей?
   Теодора несколько секунд пристально смотрела на него, затем медленно покачала головой.
   - Может, и нет. Может быть, вы и правы, Сэмюэл. Но я просто не могу смириться с тем, что мы окружены всем этим барахлом, - настала ее очередь обводить их жестом, - и не можем ничего из этого использовать!
   - На самом деле, - Люций внимательно оглядел их, - возможно, все еще есть способ.
   * * *
   - Это должна была сделать я, - запротестовала Теодора, скрестив руки на груди, стоя в медицинском отсеке между Люцием и реанимационным боксом.
   - Нет, тебе не следует бояться, - сказал он. - Кто-то должен первым прыгнуть внутрь, чтобы убедиться, что это безопасно, и это буду я.
   - Ты только что потерял своего АС, Люций. Ты не в ясном уме. Тебе не следует принимать подобные решения, пока у тебя не будет времени оправиться от того, что только что произошло.
   - У нас нет времени, тем более что это то, что нам лучше сделать до того, как вы поднимете Эфраима на борт. Почему-то я сомневаюсь, что он готов к мысли о другом воскресшем Лазаре, Теодора. Думаю, ему было бы намного легче смириться с тем, что у него просто есть тело, которое нужно похоронить. - Он пожал плечами. - Кроме того, я уже принял решение. На самом деле не имеет значения, как долго мы будем ждать или спорить по этому поводу, потому что это ничего не изменит.
   - Но я синтоид. Абстрагирование от инфоструктуры для меня не является односторонним.
   - А что, если это окажется фатальным? Что, если я ошибаюсь и этот узел не был тем, что испортило Тень? Если то, что испортило его, все еще находится в системе и ждет, чтобы испортить тебя?
   Теодора помолчала. Эта мысль тоже пришла ей в голову, когда Люций предложил воспользоваться медицинским отсеком, чтобы прочитать его коннектом и загрузить его в инфоструктуру корабля. И это была не единственная причина, по которой ее собственное предложение заставило ее задуматься.
   Операция считывания уничтожила бы биологический мозг Люция, как был уничтожен ее мозг, когда она совершила переход. Но ее переход из органического тела в синтетическое был почти бесшовным. Она никогда не существовала как чисто абстрактный гражданин, и часть ее боялась потерять то, что осталось от ее телесной природы, даже больше, чем любые опасности, которые могли таиться в системах времялета.
   - Не знаю, мог ли я что-нибудь сделать по-другому, чтобы предотвратить это, - сказал теперь Люций, - но я был тем, кто был здесь, и если и был ответ, я чертовски уверен, что не подумал об этом вовремя. Позволь мне, по крайней мере, попытаться все исправить.
   - Если что-то пойдет не так, неудача будет иметь одинаковую цену для нас обоих, - отметила она.
   - Может быть, для нас обоих, но не для миссии, - возразил Люций. - Именно ты убедила Эфраима и Велисария. Это ты находишься в теле синтоида. Если ты абстрагируешься и что-то пойдет не так, твое тело превратится в пустую оболочку, а у Эфраима и Велисария - не говоря уже об их людях - возникнут вопросы о том, почему валькирии внезапно больше нет рядом. Признай, что потерять меня проще, чем тебя.
   - Это удручающее выражение.
   - Может быть, так оно и есть. Но это не делает его неправдой, не так ли?
   - Но для тебя это было бы навсегда. Я могла бы сначала зайти и убедиться, что это безопасно.
   - Боюсь, я понимаю это не совсем правильно, - сказал Пипс, - но разве это не та задача, которую мог бы решить я? Люций проницательно замечает о ваших отношениях с Эфраимом и Велисарием, Теодора. Точно так же, Люций, если это не удастся, я не сомневаюсь, что ваши знания принесут Теодоре гораздо больше пользы, чем мои собственные.
   - Я ценю твое предложение, Сэмюэл, - ответил Люций, - и теоретически это может быть любой из нас. Но не думаю, что ты здесь подходишь по квалификации. - Он одарил англичанина сочувственной улыбкой. - Без обид.
   Пипс оглянулся на него, затем вздохнул и кивнул в знак согласия.
   - Это должен быть я, - настаивал Люций, поворачиваясь обратно к Теодоре. - Даже если ты погрузишься в систему и обнаружишь, что она все еще функционирует изнутри, что тогда? Интерфейсы все еще не работают, а это значит, что кто-то должен оставаться внутри. Ты не можешь делать это и в то же время находиться в Константинополе.
   - Но если ты войдешь, это навсегда.
   - Я знаю. - Он пожал плечами. - Но не веди себя так, будто это такое уж большое дело. Конечно, это не та абстрактная вечеринка, которую я себе представлял. Но рано или поздно это должно было случиться. Мы с Сэмюэлом не будем жить вечно в этой бухте.
   Теодора вздохнула и разжала руки.
   - Ты собираешься пройти через это, не так ли?
   - Это лучший путь вперед, и ты это знаешь. Кроме того, - он криво улыбнулся, - жизнь в шестом веке не для меня.
   - Люций?
   - Не пойми меня неправильно. Я верю, что мы делаем здесь замечательное дело. Конечно, я пошел на свою долю глупого риска, чтобы это произошло. Но правда в том, что я всегда представлял себе это как разовый концерт, а не постоянный. И, в конце концов, это тот путь, который подходит вам двоим, а не мне. Я прекрасно отношусь к тому, чтобы оставаться в стороне, помогая на расстоянии. При условии, конечно, что это сработает. - Он похлопал по гробу для восстановления. - Кроме того, - он сверкнул внезапной, мерцающей улыбкой, - посмотри на это с другой стороны! Я могу делать это, не выходя из абстрактного царства! И ты, как никто другой, знаешь, каким гедонистом я всегда был!
   Она начала кивать, пока он говорил, и на самом деле удивилась сама себе, слегка усмехнувшись шутливому тону его последней фразы.
   - Хорошо, - сказала она наконец. - Мы сделаем это по-твоему.
   - Тогда давай покончим с этим. - Он открыл гроб. - Это должно быть сделано, и чем скорее это произойдет, тем скорее вы сможете доставить Эфраима на борт.
   Она снова начала протестовать, предлагая ему хотя бы сначала поспать перед этим. Но он был прав, и она это знала.
   - Мы сделаем по-твоему, - повторила она, и он улыбнулся ей, затем забрался в гроб и лег на спину.
   Теодора открыла виртуальный интерфейс, радуясь, что он все еще работает, и поставила в очередь процедуру абстрагирования. Из-под гроба поднялись дополнительные механизмы и окружили голову Люция, подобно струящемуся металлическому кокону. Он ответил на появившиеся обязательные автоматизированные формы согласия, и Теодора засвидетельствовала их, как того требовала система.
   - Последний шанс, - сказала она, заполнив последнюю анкету.
   - Сделай это.
   Люций закрыл глаза. Она колебалась одно, последнее мгновение, затем нажала на значок фиксации.
   Машины сомкнулись вокруг головы Люция, зафиксировав ее на месте, и он издал один-единственный долгий выдох.
   Пипс подошел к ней сзади.
   - Хотел бы я понимать это более полно, - сказал он.
   - Этот процесс записывает сознание человека и позволяет ему находиться в пределах той же инфоструктуры, что и использованная Тенью, - ответила она, не оглядываясь через плечо. - Если это сработает, Люций сможет управлять транспортерами и другими технологиями.
   - Именно это я и предполагал. Это сам процесс, который я по-настоящему не понимаю. Сколько времени это займет? - тихо спросил он.
   - Это уже сделано.
   - Так быстро? - он вытаращил глаза на аппараты, прижатые к голове Люция.
   - Изображение таково. Это должно быть сделано для того, чтобы точно зафиксировать единое, связное состояние коннектома. Слишком медленно, и в итоге вы получите карикатуру на оригинал, а не настоящую абстракцию. Эта скорость и потребность в точности также являются причиной того, что этот процесс так разрушителен для органического мозга. Часть этого механизма на самом деле служит экраном для защиты других людей в комнате.
   - Тогда он...
   - Технически, с чисто биологической точки зрения, да, он мертв. Его мозг был разрушен, а тело подверглось эвтаназии как часть процесса.
   - Хмммм. - Пипс хмуро посмотрел на труп. - А как бы обычно поступили ваши люди? ... избавляясь, я полагаю, от оставленного тела?
   - Физическая оболочка гражданина обычно демонстрируется во время торжеств после его абстрагирования. После этого она отправляется на переработку. Однако в данном случае Люций был прав. Я уверен, что Эфраим будет чувствовать себя более комфортно, председательствуя на заупокойной мессе постфактум, чем если бы он действительно был свидетелем этого.
   Пипс кивнул в знак согласия.
   - А тем временем? - спросил он.
   - А пока мы ждем, - она пожала плечами. - Измерения были проведены, но данные нуждаются в обработке. Этот отсек очень обобщен - он должен выполнять множество функций, а не просто обрабатывать абстракции, как специализированные системы, которые использовались бы дома, - поэтому я не уверена, как долго это продлится...
   - К-хм! Привет? Ты меня слышишь?
   Голос пришел ей в голову без четкого представления о направлении.
   - Люций?
   - Да, это я. О, к этому придется немного привыкнуть. Подожди минутку. - Перед ее виртуальным взором материализовался аватар Люция Гвона. Он поднял руки и осмотрел их, затем опустил и улыбнулся ей. - Вот так! Так-то лучше.
   - Как там все выглядит?
   - Тень оставил после себя изрядный беспорядок, но думаю, что справлюсь. Все внутренние интерфейсы не повреждены, чего мы и ожидали.
   Теодора кивнул. Если бы внутренние интерфейсы не были исправны, Тень не смог бы управлять транспортерами.
   - Вот, - сказал Люций. - Давай я попробую что-нибудь простое.
   Свет в коридоре перед медицинским отсеком замигал, включаясь и выключаясь.
   - Я бы назвала это успешным тестом, - сказала Теодора.
   - Это только начало, - согласился он. - А теперь давай перейдем к чему-нибудь более амбициозному.
   Его аватар исчез из вида.
   - Люций? - спросила она снова.
   - Сюда!
   На этот раз в его голосе чувствовались дистанция и направление, и Теодора с Пипсом последовали за ним. Они ступили на мост и обнаружили, что это место оживлено виртуальными картами.
   - Та-да! - провозгласил аватар Люция, широко раскинув руки.
   Теодора вызвала к себе экран управления транспортером, но он не сдвинулся с места. Она подошла к нему и попыталась взаимодействовать с ним, но ничего не произошло.
   - Похоже, только для чтения, - фыркнула она.
   - Важно то, что все интерфейсы все еще существуют. - Люций прижал руку к груди. - Как и кое-кто из нашей маленькой команды, кто все еще может ими пользоваться.
   - Ты можешь починить интерфейсы с нашей стороны?
   - Я должен был бы это сделать, если бы у меня было достаточно времени. А пока придется обойтись этим.
   - Тогда, полагаю, мне лучше сходить за Эфраимом и Николасом, - сказал Теодора, взглянув на внешний дисплей. Снаружи была почти полная ночь. - Они, должно быть, задаются вопросом, все ли с нами здесь в порядке. И мы все равно должны вытащить их из темноты.
   - Согласен, - ответил Люций и ухмыльнулся, когда на этот раз его голос зазвучал из внешнего динамика. - Жаль, что они не смогут меня увидеть, но, по крайней мере, они смогут меня услышать. То есть до тех пор, пока они готовы слушать "призрака в машине".
   Он закончил на вопросительной ноте, и Теодора пожала плечами.
   - Я думаю... надеюсь... что так оно и есть. По крайней мере, Эфраим. В любом случае, они уже видели достаточно чудес, а вот им еще и все остальное на корабле. Или, во всяком случае, то, что от него осталось. - Она снова пожала плечами. - Фокус в том, чтобы убедить их, что ты не какой-то невидимый демон!
   - Именно поэтому то несчастное тело внизу, в медицинском отсеке, будет телом нашего дорогого усопшего компаньона Тени, в то время как я, - его аватар снова коснулся своей груди, - "всегда жил здесь, в инфоструктуре".
   Теодора кивнула. Ей не понравилась эта уловка, но Люций, вероятно, был прав. Примитивные общества на протяжении всей истории человечества создали слишком много легенд о нечестивых обрядах, которые включали человеческие жертвоприношения как средство вызова или умилостивления темных духов. Она не сомневалась, что Эфраиму, действительно, было бы гораздо комфортнее смириться с мыслью, что Люций всегда жил в инфоструктуре, а не с тем, что он только что умер и вошел в нее.
   - Тогда, думаю, мне следует пойти и забрать их, - сказала она.
   - Еще кое-что, прежде чем ты это сделаешь, - сказал Люций.
   - Что? - она выгнула бровь.
   - Я хочу кое-что показать тебе и Сэмюэлу. - Он закрыл все виртуальные окна, кроме одного. - Мы закончили это.
   - Закончили... что именно?
   - Наше последнее средство. Тень и я... - Люций помолчал, затем покачал головой. Ноздри его аватара раздулись, а челюсть напряглась. - В любом случае, мы закончили его и отправили в небольшой испытательный полет прямо перед тем, как я его потерял.
   Теодора подняла руки.
   - О чем ты говоришь? - требовательно спросила она.
   - Что ж, здорово, что Эфраим и Велисарий на нашей стороне, или кажутся таковыми. Но мы оба знаем, что даже с Эфраимом Юстиниана будет труднее убедить.
   - Да? Твоя точка зрения?
   - Мы с Тенью придумали вариант на случай, если когда-нибудь понадобятся более веские аргументы. Небольшая страховка никогда не помешает. Мы можем доставить его на место, но держать вне поля зрения, если только это нам не понадобится.
   - Я все еще понятия не имею, о чем ты говоришь.
   - Просто взгляни.
   Люций указал на единственное все еще открытое окно, и Теодора, нахмурившись, взглянула на него.
   Записанные изображения явно были сделаны с одной из наружных камер времялета, хотя она понятия не имела, что именно она должна была искать. Резкий дневной свет только что прошедшего дня падал на вади, показывая им маскирующую поверхность покрова метаматериала, но, насколько она могла судить, наблюдая за ним, в нем не было ничего необычного.
   - Я ничего не вижу, - сказала она. - Что я должна искать?
   - Просто подожди минутку. Он тяжелый.
   Теодора и Пипс ждали. Затем они подождали еще немного. Затем...
   Откидной клапан над грузовым отсеком приподнялся, из него выскользнула громоздкая фигура и взмыла вверх. Там было четыре транспортера, их корпуса соединялись прочными балками из прог-стали, и глаза Теодоры расширились, когда они поднялись выше и длинная, неповоротливая машина, которую они несли, заблестела на солнце.
   - Дыхание Господне, - пробормотал Пипс.
   - Я называю это "Убеждающий". - Люций просиял, глядя на них. - А ты как думаешь?
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

  
   Ворота Харисия, Константинополь
   Византийская империя, 541 год н.э.
  
   К счастью для евнуха Нарсеса, Теодора не была оснащена смертоносным оружием, как некоторые синтоиды СисПола. Однако в данный момент ярости в ее карих глазах было почти - почти - достаточно, чтобы воспламенить его без усиления.
   Она знала историю этого человека благодаря биографии Велисария от Райберта, которая помогла ей разгадать сложный подтекст решения императора Юстиниана использовать Нарсеса в качестве своего посланника. Конечно, это только подогрело ее гнев, потому что у Нарсеса и Велисария была своя собственная история.
   Это был не совсем счастливый день.
   - Терпение его величества лопнуло, - сказал теперь Нарсес.
   Никто никогда не ставил под сомнение его мужество, - напомнила себе Теодора, - когда он стоял в атриуме виллы, которую Велисарий и Эфраим использовали в качестве своей штаб-квартиры, недалеко от дороги, ведущей к воротам Харисия. Эти ворота - предпоследние на северном конце пятикилометровой стены, возведенной императором Феодосием столетием ранее, - были расположены на шестом из семи холмов Константинополя, самой высокой точке имперской столицы. В данный момент Нарсес стоял лицом прямо к Велисарию, и только два экскубитора стояли у него за спиной. Конечно, он был не совсем "один". Он был высокопоставленным чиновником Империи, прибывшим сюда специально для того, чтобы говорить от имени императора. Даже если бы никому из них не было позволено присоединиться к нему в атриуме, во дворе виллы находилось еще более сотни императорских стражников, блиставших под палящим солнцем в своих кольчугах, и его лично сопровождал Менас, патриарх Константинопольский. Но даже сотня экскубиторов была каплей в море по сравнению с войсками армии Велисария, и у Велисария был свой собственный патриарх - возможно, старший по званию после Менаса - за его левым плечом, когда он сидел, вглядываясь в Нарсеса.
   - Ты слишком долго бросал ему вызов, даже для генерала с твоим послужным списком, - продолжил Нарсес непреклонным тоном. - Само твое присутствие здесь является актом мятежа против имперской власти, и он поручил мне сообщить тебе, что это недопустимо. Ты передашь командование своей армией мне - сейчас - и вернешься со мной во дворец, или ты и все, кто с тобой, - его взгляд метнулся к Эфраиму, стоявшему рядом с Теодорой за креслом Велисария с посохом в руке, - будете объявлены предателями и приговорены к смерти.
   Велисарий откинулся назад, его темные глаза были такими же жесткими, как у Теодоры, но гораздо холоднее. Не только император и Феодора пытались вернуть его обратно. Антонина сама отправляла сообщения. У Теодоры было искушение воспользоваться пультами с дистанционным управлением, чтобы прочитать эти сообщения - и Люций уговаривал ее сделать именно это, - но она этого не сделала. Доверие, как она обнаружила, проявлялось двумя путями. Боль в глазах Велисария после прочтения писем его жены была слишком глубокой, чтобы она могла вмешиваться, но это не изменило намерений генерала. Это только ожесточило его, превратило в лед. Он должен был завершить свою миссию сейчас, хотя бы для того, чтобы доказать Антонине, что он не предатель. Юстиниану и Феодоре тоже, конечно, но по-настоящему важна была Антонина.
   И если он сдастся сейчас, если он действительно повернет назад, он никогда не сможет доказать правду никому из них.
   Но эта решимость только делала его более безжалостным, более опасным, и в этих темных глазах был кинжал, когда они впились в посланника Юстиниана.
   - Скажи мне, Нарсес, - сказал он. - Число погибших в Константинополе уже сравнялось с числом погибших в Медиолане?
   Теодора с удовлетворением отметила, что впервые в глазах Нарсеса промелькнул гнев.
   Физически Нарсес и Велисарий были совершенно непохожи - Велисарий, фракиец, был высоким и широкоплечим, тогда как Нарсес, армянин, был невысоким и худощавым, почти хрупкого телосложения; Велисарию был сорок один год, его темные волосы лишь слегка тронула седина; Нарсесу было уже под шестьдесят, и его каштановые волосы были почти полностью седыми - но они, вероятно, были двумя самыми способными полководцами Юстиниана. Несмотря на возраст Нарсеса, его величайшие достижения все еще были в нескольких годах впереди. Именно он, в истории, из которой произошла Теодора, вернется в Италию через десять лет, будучи семидесятилетним мужчиной, и завершит то, что так хорошо начал Велисарий. По крайней мере, на какое-то время. До тех пор, пока последствия чумы не подорвали грандиозные усилия Юстиниана по воссоединению Римской империи, и она не превратилась в руины от варваров.
   Однако его первое назначение в Италию, состоявшееся всего два года назад, оправдало себя... не так удачно.
   В начале 538 года Велисарий оказался осажденным в городе Риме значительно большей армией под командованием Витигеса, короля остготов. Осада, известная историкам кампаний Велисария как Первая осада Рима, длилась почти ровно год, с марта 537 по март 538 года, прежде чем Витигес был, наконец, вынужден отступить из-за прибытия византийских подкреплений под командованием не кого иного, как евнуха Нарсеса.
   Эти двое мужчин знали друг друга много лет еще до этого. Нарсес был управляющим Юстиниана и высокопоставленным чиновником казначейства, но он также был солдатом и в конце концов стал командовать евнухами-телохранителями Юстиниана. Оба были очень способными; они сыграли ключевую роль в подавлении мятежей Нике в 532 году, и оба были одними из немногих успешных полководцев, которым Юстиниан действительно доверял... по крайней мере, настолько, насколько он доверял любому генералу.
   Поначалу эти прежние рабочие отношения распространились и на Италию, но проклятием Византии всегда была фракционность, и армия в Италии не оказалась исключением. Некоторые из его старших офицеров подчинились Нарсесу, в то время как другие остались твердо верны Велисарию. Согласно исследованию Райберта, Нарсес имел мало общего с возникновением этого разделения, но он определенно не сделал ничего, чтобы воспрепятствовать этому, и последствия были ужасными.
   Особенно для Медиолана, одного из богатейших городов Италии, уступающего только Риму по численности населения и мощи.
   Город, известный последующим поколениям как Милан, восстал против Остготского королевства и провозгласил себя на стороне Юстиниана в апреле 538 года. Велисарий, лично командовавший обороной Рима от главной армии Витигеса, отправил одного из своих самых способных командиров, Мундиласа, в Медиолан с тысячей человек, и Мундилас быстро занял город и стратегические пункты вокруг него.
   Витигес был слишком занят Римом, чтобы беспокоиться о его возвращении, по крайней мере до тех пор, пока он, наконец, не был вынужден отступить из-за прибытия Нарсеса с подкреплением Велисарию. Однако, когда он отступил, к нему неожиданно присоединились еще десять тысяч бургундских союзников из-за Альп, а его собственное усиленное войско внезапно двинулось против Медиолана.
   Он застал Мундиласа в момент, когда в городе находилась лишь часть его тысячного войска, но упорно сражающийся византиец оказался слишком крепким орешком, чтобы его можно было легко разбить. Он устоял на ногах и срочно вызвал подкрепление, когда Витигес приготовился к очередной осаде, и Велисарий отреагировал со своей обычной решимостью и оперативностью. Он приказал освободить Медиолан, но посланные им подчиненные задержались. Вместо того чтобы действовать немедленно и решительно, они запросили подкрепление для своих собственных войск из соседней провинции Эмилия, и командиры в Эмилии перешли на сторону Нарсеса. Они отказались двигаться без его приказа, и одна задержка привела к другой.
   Витигес пообещал Мундиласу и его людям жизнь, если они сдадут ему город, но Мундилас отклонил это предложение, поскольку оно не содержало никаких гарантий для мирных жителей Медиолана. Однако к марту 539 года, когда облегчения не предвиделось, его собственные голодающие солдаты вынудили его сдаться на прежних условиях. Витигес выполнил эти условия... в том, что касалось гарнизона. Но тысячи взрослых жителей города мужского пола были убиты, остальные обращены в рабство, и он сравнял город с землей.
   Катастрофа вряд ли произошла исключительно по вине Нарсеса, но он внес в нее значительный вклад, и Юстиниан справился с беспорядками в командной структуре своей армии, отозвав Нарсеса в Константинополь и недвусмысленно утвердив Велисария в качестве верховного главнокомандующего в Италии.
   Излишне говорить, что они оба недолюбливали друг друга, и это придало решительную остроту выбору Юстинианом своего представителя.
   - Состояние здоровья столицы не имеет никакого отношения к власти или воле его величества, - резко сказал патриарх Менас, прежде чем Нарсес успел ответить на выпад Велисария. - И это не имеет никакого отношения к воле или авторитету Пентархии, - добавил он со своей стороны, свирепо глядя на Эфраима.
   - Так и будет, Менас, - ответил Эфраим. Его собственный голос был спокоен, а выражение лица почти печальным. - Так и будет. И все эти смерти можно предотвратить. Это то, что привело нас сюда, а не восстание против императора.
   - При всем моем уважении, патриарх, - в голосе Нарсеса не было особого почтения, подумала Теодора, - дела столицы не являются заботой генерала Велисария, в том числе и болезни. И, - он многозначительно посмотрел на Эфраима, - они не ваши, ваше блаженство. Император предоставил Велисарию широкие возможности вернуться в Сирию и исполнить свой долг, все еще командуя этой армией. Они были отклонены. Очень хорошо. Если таково решение Велисария - и ваше - он должен быть готов смириться с последствиями. И последствия заключаются в том, что он восстает против императорской власти, и что его величество предоставит ему только эту последнюю возможность подчиниться, не лишаясь головы. И я напомню вам обоим, что армия, которой командует Велисарий - на данный момент - едва ли единственная, которой располагает император. Были вызваны дополнительные войска. Они уже в пути, и когда они прибудут, вы будете зажаты между ними и укреплениями столицы. Если только вы не думаете, что сможете каким-то образом штурмовать город до их прибытия!
   Последнее предложение было произнесено тоном едкого презрения, и Велисарий фыркнул.
   - Эта армия не нападала ни на одного из подданных его величества, - отметил он, - и не будет нападать. Однако, если на нас нападут, мы будем защищаться, и вы знаете, насколько кровавым это окажется. Если только вы не думаете, что моих нынешних командиров так же легко поколебать, как некоторых из них в Италии.
   При этих словах глаза Нарсеса слегка блеснули, и Теодора мысленно фыркнула с удовлетворением. Марш из Антиохии занял более пяти недель, что на самом деле было очень хорошим временем для армии шестого века, и во время этого путешествия армия Велисария превратилась в армию валькирии. Она доказала, что они с Пипсом могут вылечить чуму еще до того, как покинули Антиохию. С Эфраимом, твердо стоящим на ее стороне, она продемонстрировала достаточно других лакомых кусочков передовых технологий во время долгого, пыльного марша, чтобы доказать свою компетентность командирам армии, а также рядовым. Они выполняли священную миссию - они знали, что выполняют священную миссию, - и оказались удивительно невосприимчивы к попыткам Юстиниана поколебать их лояльность и сплоченность.
   А самоотверженная армия под командованием Флавия Велисария не была чем-то таким, к чему хотел бы иметь отношение любой другой военачальник Юстиниана.
   - Нарсес, Менас, - сказал Эфраим, - Велисарий прав. Эта армия не применяла насилия ни к кому из подданных его величества, и у нас нет желания захватывать город, свергать императора или делать что-либо еще, кроме спасения жизней. Спасать жизни, а не отнимать их. И что бы вы ни думали, во что бы вы ни верили, мы знаем, что можем спасти их. Мы доказали это в Антиохии. Все, о чем мы когда-либо просили, - это возможность встретиться с его величеством, чтобы объяснить нашу миссию и испросить его благословения на нее.
   - Его величество не встретится ни с вами, ваше блаженство, ни с Велисарием, ни с кем-либо еще, - Нарсес перевел взгляд на Теодору, - с армией за спиной. Что касается тех... претензий женщины на какой-то божественный статус!.. - У него был такой вид, словно он хотел плюнуть на пол атриума. - Тебе понадобится предлог получше для измены, чем это!
   - Нарсес, я думаю, что ты недооцениваешь... - начал Велисарий, но Теодора положила руку ему на плечо, и он замолчал, повернув голову, чтобы посмотреть на нее.
   Она подумала, что есть что-то, что можно сказать о простом, старомодном гневе. И если потребовалась вспышка гнева, чтобы достучаться до Нарсеса - и Юстиниана, - она была более чем готова услужить. На самом деле...
   - Это, - проскрежетала она, свирепо глядя на Нарсеса, - пустая трата времени. Юстиниан всегда был слишком подозрителен для своего же блага.
   - Как ты смеешь? - рявкнул Нарсес. - Его величество...
   - Это идиот! - прервала его Теодора. - Сотни людей ежедневно умирают на улицах его собственной столицы, лекарство буквально у него на пороге, а он чертовски слишком глуп, чтобы им воспользоваться!
   Даже глаза Велисария при этом расширились и округлились, но Эфраим только прикрыл свои собственные глаза ладонью левой руки... и едва заметно улыбнулся.
   - Это не твое дело - задавать вопросы императору! - зарычал Нарсес. - И за проявленное тобой неуважение придется заплатить высокую цену, женщина!
   - О, правда? - ее губы скривились. - Если хочешь поговорить о ценах, генерал Нарсес, у меня есть для тебя сообщение, которое ты должен передать Юстиниану.
   - Меня проинструктировали приказать Велисарию...
   - Нет, - решительно сказала она. - Это не от генерала, и это не от патриарха. Это от меня.
   Она ткнула себя в грудь большим пальцем, и Нарсес усмехнулся.
   - И ты веришь, что есть какая-то причина, по которой император действительно прислушается к этому?
   - Лучше бы ему это сделать, - сказала она еще более категорично, - потому что я представляю собой гораздо худшую угрозу, чем может вообразить твой крошечный умишко.
   - Конечно, ты права, - насмешливо сказал Нарсес.
   - Ты думаешь, что нет? - Она одарила его тонкой улыбкой, затем прошла мимо него к окну, из которого открывался вид на столицу. - Иди сюда, - сказала она.
   Он пристально посмотрел на нее, упрямо стоя на месте.
   - Ой? Могущественный Нарсес испугался простой женщины? - Настала ее очередь насмехаться, и, несмотря на десятилетия придворного опыта, Нарсес покраснел, когда ее насмешливое презрение задело его гордость. - А я-то думала, ты солдат, - усмехнулась она.
   Его ноздри раздулись, но затем он вскинул голову и подошел к окну. Там он остановился и посмотрел на нее с выражением невыразимого презрения.
   - Видишь это? - она указала в окно на ворота Харисия. Учитывая их высоту, она подумала, что они должны были видны по крайней мере половине города.
   - Что? Ворота? - ответил Нарсес. - Что с ними?
   - Ты видишь их? - рявкнула Теодора.
   - Ты с ума сошла? Конечно, я вижу ворота!
   - В таком случае, я хочу, чтобы ты приказал всем, кто находится на них или рядом с ними, освободить этот участок стены.
   - Ты, должно быть, думаешь, что я такой же глупый и доверчивый, как Велисарий. - Тон Нарсеса был язвительным. - А ты, должно быть, сама еще глупее, если думаешь, что я прикажу очистить стену! Не то чтобы эта жалкая армия смогла взять столицу, даже если бы я широко распахнул ворота и пригласил ее войти!
   - Ты не очень хорошо слушаешь, не так ли? - Теодора свирепо посмотрела на него и в этот момент поняла, что ее истерика была гораздо более искренней, чем она думала, когда начинала ее. - Эфраим только что сказал тебе, что мы пришли не для того, чтобы захватить город, и мы этого не делали.
   - И почему, во имя Христа и всех святых, ты думаешь, я хоть на мгновение поверю в это? Или что я совершу такую глупость, как оставить стены?
   - Я не могу заставить тебя сделать это, - проскрежетала Теодора. - Очевидно, никто не может заставить тебя - или Юстиниана - сделать что-нибудь разумное! Но если ты решишь не принимать мое... предложение, то очень много людей вот-вот умрут.
   - О чем ты говоришь, женщина? - потребовал Нарсес.
   - О, я забыла упомянуть? - ее улыбка могла бы заморозить пустыню в полдень. - Я собираюсь заставить эти врата исчезнуть.
   - Прекрати... - Нарсес покачал головой. - Что ты имеешь в виду?
   - Именно то, что я сказала. Юстиниан, очевидно, не желает прислушиваться к голосу разума, и ему явно наплевать, сколько его подданных погибнет, пока он играет разъяренного полубога в жестяных доспехах. Что ж, я собираюсь продемонстрировать, почему ему, черт возьми, лучше прислушаться. И, поверь мне, Нарсес, ты - и Юстиниан - скоро узнаете, насколько убедительной я могу быть!
   - О, нет, - выдохнул Пипс у нее за спиной.
   - О, да! - рявкнула Теодора. - Люций!
   Аватар Люция материализовался в ее виртуальном поле зрения.
   - Ты вызывала?
   - Начинай это дело!
   - С удовольствием. - Он исчез.
   - С кем ты разговариваешь? - потребовал Нарсес.
   - Не обращай на это внимания. - Она снова указала на ворота и башни по бокам от них. - А теперь иди. И обязательно скажи им. Сегодня никто не должен умереть.
   - Я получаю приказы от императора, а не от тебя.
   - Тогда прими это как очень сильное "предложение", а не приказ. Называй это как тебе, черт возьми, заблагорассудится. Но убери этих людей со стены.
   Нарсес хмуро посмотрел на нее, затем взглянул на Велисария и Эфраима.
   - На твоем месте, Нарсес, я бы прислушался к ней, - сказал Эфраим. - Валькирия редко угрожает. - Патриарх покачал головой. - Я, например, не хотел бы оказаться на месте того, что произойдет, когда она это сделает.
   - И эта встреча подходит к концу, - добавил Велисарий, поднимаясь со своего стула. - Ты доставил послание императора, и валькирия вот-вот доставит наш ответ. А теперь иди.
   - Император будет недоволен, - ответил Нарсес.
   - О, тут ты совершенно прав! - зарычала Теодора.
   Нарсес свирепо посмотрел на нее, затем на Велисария и Эфраима. Они только спокойно посмотрели в ответ, а он презрительно фыркнул и посмотрел на патриарха Менаса.
   - Мы пытались, ваше блаженство. Очевидно, они достаточно безумны, чтобы на самом деле поверить, будто эта сука - посланница от Бога!
   Он презрительно рассмеялся, затем мотнул головой в сторону входа в атриум. Менас выглядел немного менее уверенным, но кивнул в знак согласия и повернулся на каблуках. Они с Нарсесом вышли из атриума, сопровождаемые по пятам экскубиторами, собрали остальную часть своей охраны, сели на лошадей и направились обратно в город.
   Пипс приказал управляемому удаленно пульту следить за ними, и Теодора открыла окно камеры. Она наблюдала, как Нарсес, патриарх и стражники прошли через ворота, которые с грохотом захлопнулись за ними, и направились прямо ко дворцу.
   Никто из них не сказал ни слова людям на стене.
   - Цифры, - выдохнула она.
   - И вы ожидали, что он сделает что-нибудь еще? - спросил Пипс.
   - Мне позволено надеяться.
   Она вышла из виллы и остановилась сразу за ее декоративной стеной, глядя на север, за уходящие к горизонту палатки армии валькирии. Велисарий и Эфраим присоединились к ней, и патриарх приподнял бровь, глядя на нее.
   - Что ты ищешь, дочь моя?
   - Это.
   Теодора указала на горизонт. Эфраим проследил за ее указующим пальцем, затем застыл, когда гигантская фигура взмыла вверх и бесшумно подплыла ближе над лагерем. Послышались вздохи и крики, зазвенели тревожные колокола, затрубили трубы, и подразделения начали формироваться в ответ на неизвестную опасность.
   Со стороны городских стен тоже донеслись тревожные звуки, и она слегка улыбнулась, услышав их. Эти люди только думали, что они встревожены. Еще через несколько минут они узнают, что такое тревога на самом деле.
   - Что это за штука? - потребовал Велисарий.
   - Это, генерал, девятиствольная сорокапятимиллиметровая пушка Гатлинга, подвешенная к четырем транспортерам, оборудованным антигравитацией.
   - И поэтому мы не стали мудрее, чем были до того, как спросили, - заметил Эфраим, и Теодора оскалила на него зубы.
   - Думайте об этом как о баллисте... вроде того, ваше блаженство. Очень большой баллисте.
   - Она летит, - сказал Велисарий.
   - Ну, я на самом деле сказала "вроде того".
   Приближаясь, "Убеждающий" замедлил ход, затем остановился над главной дорогой. Его тень упала на виллу, и Велисарий вытянул шею и попятился от нее. Очевидно, он был менее чем уверен, что это не собирается раздавить его, как букашку.
   - Как оно там, наверху, держится? - потребовал он.
   - Экзотическая материя в транспортерах может генерировать слабую гравитонную тягу, чтобы удерживать ее в воздухе.
   - "Экзотическая материя"? - Эфраим склонил голову набок, глядя на нее. - Ты говоришь на иностранном языке, дочь моя. Еще что-нибудь из вашего искусства из вашего собственного времени?
   Теодора подумала, что он казался гораздо спокойнее Велисария. С другой стороны, он действительно побывал в "Тени", прежде чем похоронить оставшееся тело Люция по всем обрядам Матери-Церкви. Велисарий этого не делал.
   - Действительно, это так, ваше блаженство, - признала Теодора. Она вернулась к городу и расширила вид с дистанционно управляемого пульта. Вместо того чтобы покинуть стену, дополнительные войска поспешили занять оборонительные позиции.
   - Ну, это нехорошо, - пробормотала она. - Люций, как насчет предупредительного выстрела? Дай им почувствовать, чего ожидать, если они останутся.
   - Сейчас будет один предупредительный выстрел.
   "Убеждающий" выпустил единственный разрывной бронебойный снаряд. Он врезался в основание стены, как молот Тора, огненная вспышка пробила глубокую воронку в прочной каменной кладке, и осколки камня взлетели высоко в воздух. Солдаты, стоявшие на зубчатых стенах, испуганно вскрикнули, а Теодора тонко улыбнулась.
   - Еще немного, - сказала она. - Распространяй любовь вокруг, пока они не поймут суть послания.
   "Убеждающий" произвел еще шестнадцать выстрелов с медленной, метрономной точностью. Каждый из них оставлял глубокую брешь в толстых стенах Константинополя, и Теодора с растущим удовлетворением наблюдала за визуальной трансляцией с удаленно управляемого пульта. Даже самым храбрым можно было бы простить то, что они сломались перед лицом сверхъестественного, и гарнизон ворот начал терять отдельных солдат с третьего выстрела. К шестнадцатому они сломались и разбежались, как тараканы.
   - Вот так! - пробормотала она. - Это то, чего я ждала.
   - Похоже, они получили твое сообщение, - заметил Велисарий.
   - О, это было не все сообщение. Я просто хотела, чтобы они очистили стену. Вы еще ничего не видели, генерал. Сейчас же, Люций! Давай покажем всем, на что способен этот монстр, - указала она. - Сотри эту сторожку!
   "Убеждающий" перестал стрелять одиночными патронами. Вместо этого его вращающиеся стволы закрутились быстрее. Какое-то мгновение они только кружились вокруг с громким, пронзительным воем. Но затем они набрали полную скорость.
   Они выстрелили, и это было похоже на конец света. Одиночных выстрелов не было. Раздался просто оглушительный рев, единый бесконечный ураган звуков, похожий на рев разъяренного бога. "Убеждающий" находился высоко над головой, но ударные волны, исходящие из его грохочущих жерл, обрушивались на людей внизу подобно яростному горячему ветру, и им повезло, что сверху не посыпались гильзы, которые могли бы обрушиться на них дождем.
   Велисарий и Эфраим зажали уши ладонями, уставившись на него с открытыми ртами и широко раскрытыми глазами. Большая часть армии Валькирии бросилась ничком, закрыв свои благоговейные лица руками, и Теодора оскалила зубы, подумав о том, насколько хуже, должно быть, всем в городе.
   Кому-нибудь вроде, скажем, императора по имени Юстиниан.
   Наконечники из обедненного урана проникали глубоко, мощная взрывчатка разрушала стену непрерывной цепью молний, и куски каменной кладки описывали дугу в воздухе. Некоторые ударялись о землю за стеной, поднимая огромные облака пыли, но другие перелетали через укрепления, чтобы обрушиться на улицы города или пробить крыши. Люций обстреливал первый этаж двенадцатиметровой сторожки, перемещая точку прицеливания взад и вперед, прогрызая ее толстую стену бесконечным каскадом взрывов. Стена исчезла, внутренняя конструкция разрушилась, и верхние этажи обрушились на первый, погружаясь в котел пламени и удушающий покров каменной пыли и грязи.
   Он стрелял всего несколько секунд, но этого было достаточно. Ветер отогнал пыльную бурю в сторону, обнажив разрушенные руины - неровную груду щебня - на том месте, где раньше стояла сторожка.
   "Убеждающий" приземлился рядом с виллой. Его нарезные стволы светились оранжевым, и Теодора услышала негромкие звуки "чок-чок", когда они остывали от трения и магнитной индукции при стрельбе.
   Велисарий встряхнулся, затем подошел к нему и протянул руку.
   - Не трогать! - резко предупредила Теодора. - Там горячо.
   Он отдернул руку и повернулся к ней лицом. Он переводил взгляд с нее на Эфраима и обратно. В глазах патриарха было такое же благоговение, как и в его собственных, но Эфраим только молча посмотрел на него в ответ.
   - Леди валькирия, - мягко сказал Велисарий, - Я и представить себе не мог, что вы обладаете такой силой. - Он покачал головой и указал на неуклюжего "Убеждающего". - В самом деле, зачем вам армии или генералы, кроме как в качестве крепких спин, чтобы нести ваше лекарство туда, куда оно должно пойти? - Он снова покачал головой. - Имея это в своем распоряжении, вы могли бы править миром!
   - Возможно, могли бы, - сказала Теодора, спокойно встречая его взгляд, - но мы этого не сделаем. Я дала вам с Эфраимом слово насчет этого, точно так же, как дала вам слово, что мы сможем победить чуму. Я не собираюсь нарушать ни одно из этих обещаний, Велисарий. Не сейчас, ни когда-либо еще.
   Он смотрел на нее в ответ долгим неподвижным взглядом, а затем - впервые за все время - низко и официально поклонился ей.
   - Леди валькирия, - сказал он, - я верю вам.
   * * *
   Нарсесу потребовалось несколько часов, чтобы вернуться на виллу. Отчасти это было связано с тем, что он был вынужден воспользоваться воротами Цирка, конечными воротами на юге, потому что обломки ворот Харисия были непроходимы. Солнце балансировало как раз над западным горизонтом, когда он возвращался в атриум, из которого вышел до того, как Теодора передала свое сообщение.
   На этот раз его сопровождали только два экскубитора, и его лицо было немного бледным. Однако он твердо держал себя в руках, и выражение его лица было каменным, когда он снова повернулся к Велисарию, Эфраиму и Теодоре.
   - Приветствую тебя, Нарсес.
   К вечной чести Велисария, в его тоне или выражении лица не было даже намека на злорадство, и Нарсес слегка наклонил голову.
   - Приветствую тебя, Велисарий. Приветствую вас, ваше блаженство. И, - его взгляд переместился на Теодору, а ноздри раздулись, - приветствую тебя, валькирия.
   Значит, я больше не "эта женщина", не так ли? - думала Теодора за своим сурово-невыразительным фасадом. - Хорошо! И на самом деле мне тоже не нужно было никого убивать.
   - Могу я спросить, зачем ты пришел? - Велисарий продолжил, и челюсть Нарсеса напряглась. Затем он глубоко вздохнул и расправил плечи.
   - Я принес известие от его величества, - сказал он. - Он... пересмотрел свою позицию.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

  
   Большой дворец, Константинополь
   Византийская империя, 541 год н.э.
  
   <Это действительно впечатляющий город. В свое время я много читал об этом, разговаривал с моряками и купцами, которые посещали его, но никогда не подозревал о реальности происходящего.> Пипс что-то бормотал через свои биопрограммы на следующее утро после демонстрации Теодоры. Солнце приближалось к полудню, и она кивнула в знак согласия, когда они приблизились к собору Святой Софии, церкви Святой Премудрости.
   Большинство историков согласились бы с тем, что в период своего расцвета Константинополь, а затем и Стамбул были самым великолепным городом древнего и средневекового мира. Он все еще существовал в ее собственное время, хотя раскинувшийся мегаполис, который она знала, приобрел еще одно название и теперь затмевал город перед ними. И, несмотря на чуму, опустошавшую его улицы, этот город приближался к одной из самых высоких точек своего трехтысячелетнего существования.
   Конечно, к концу правления Юстиниана вся империя была близка к краху, и Константинополь пострадал бы вместе со всем остальным.
   Справа от них, к югу от собора Святой Софии, возвышался великолепный ипподром, а перед ними возвышался гребень первого холма. Визас из Мегары основал первоначальный византийский акрополь на этом холме тысячу лет назад, и Большой дворец, расположенный рядом с ипподромом и собором Святой Софии, простирался вниз по его восточному склону до самого моря. Дворец стоял на том же месте, которое выбрал Константин I, когда перенес римскую столицу в Константинополь в 330 году, но вряд ли это был тот же дворец, который построил Константин, поскольку большая часть первоначального комплекса была разрушена девятью годами ранее во время беспорядков Нике. Однако новый храм был еще более великолепен, потому что Юстиниан, несмотря на всю свою вполне оправданную репутацию бережливого человека, не пожалел средств на его реконструкцию. Или собора Святой Софии, который был разрушен в том же приступе насилия. Новый храм, который будет повсеместно признан одним из архитектурных чудес света, был закончен всего четыре года назад.
   С другой стороны, ипподром избежал беспорядков практически невредимым. Вероятно, - сухо подумала Теодора, - потому что здесь жили и синие, и зеленые - гоночные группировки, которые в первую очередь спровоцировали насилие, - и они не собирались жечь свой собственный дом. Даже они могли проявить некоторую сдержанность... вероятно.
   Граждане Византийской империи были теми, кого консервативно можно было бы назвать бешеными спортивными фанатами. Владения - хорошо развитые, могущественные спортивные ассоциации, существовавшие веками, - спонсировали различные фракции или команды на всевозможных спортивных мероприятиях, но особенно это касалось гонок на колесницах, проводившихся на ипподроме. В прежние времена существовало четыре фракции колесничих, известные - из-за цветов, под которыми они выступали, - как синие, зеленые, красные и белые, но с годами красные и белые утратили свое влияние. Сегодня остались только синие и зеленые, но они стали могущественнее, чем когда-либо, по мере уменьшения числа фракций, потому что число фанатов только росло, и их сторонники нисколько не стеснялись бросать вызов городским властям, когда выходили на улицы, чтобы отпраздновать победу или отомстить за поражение кулачными боями, беспорядками или даже вооруженными столкновениями.
   По крайней мере, до беспорядков Нике. С тех пор произошло несколько изменений.
   Причин для беспорядков было много. Непопулярность налогов Юстиниана; алчность и коррумпированность префекта Иоанна Каппадокийца и квестора Трибониана, двух его самых влиятельных чиновников; его сокращение размеров раздутой государственной службы и его усилия (несмотря на личную коррумпированность Иоанна и Трибониана) по борьбе с ее институциональной коррупцией... 
   Все они внесли значительный вклад. Но именно "зеленые" и "синие" послужили и трутом, и искрой для этого ада.
   Бравые представители обеих фракций всегда были готовы проломить головы - и сломать шеи - своим соперникам, и Юстиниан рассматривал их как угрозу не только гражданскому порядку в Константинополе, но и имперской власти. Ни одному императору не могло сойти с рук игнорирование фракций, учитывая их центральную роль в жизни жителей столицы, и он и императрица Феодора поддерживали синих, по крайней мере официально. Но он распознал в обеих группировках угрозу и предпринял шаги по ограничению их власти, что глубоко возмущало и тех, и других. Недовольные дворяне и чиновники государственной службы, которые увидели, что их позиции, власть, влияние и - особенно - возможности для взяточничества уменьшились из-за реформ Юстиниана, сделали это намного хуже, вступив в ряды зеленых (и выступив против Юстиниана из своего нового дома), но и зеленые, и синие имели (или думали, что имеют) причины выступать против него даже без этого катализатора.
   Ситуация обострилась при бунте после соревнований колесниц в 531 году. Погибло несколько человек, и убийцы - как синие, так и зеленые - были приговорены к смертной казни. Большинство из них действительно были казнены, но двое из них, один синий и один зеленый, сбежали до приведения приговора в исполнение и укрылись в святилище церкви, которая затем была окружена разъяренной толпой.
   Юстиниан столкнулся с кризисом в своей собственной столице в то время, когда у него уже было слишком много неприятностей в таких местах, как Персия и границы Дакии и Фракии, чтобы принять решительные меры. Вместо этого, стремясь снизить напряженность, он заменил смертный приговор беглецам тюремным заключением и одновременно объявил, что в январе 532 года будет проведен специальный день гонок на колесницах.
   Этот относительно мягкий подход был очень непохож на обычно решительного Юстиниана, и "синие" и "зеленые" почувствовали слабость с его стороны. Ободренные таким образом, они предпочли отказаться вместо того, чтобы принять его предложение, как для того, чтобы продемонстрировать свою собственную силу, так и для того, чтобы вернуть себе позиции, которые они уже потеряли из-за него. Они потребовали, чтобы осужденные были полностью помилованы, а не просто избавлены от палача, но это была большая уступка, на которую Юстиниан не был готов пойти, и тупиковая ситуация еще больше осложнила и без того опасно нестабильную ситуацию.
   На этом фоне обещанные гонки оказались чем угодно, только не деэскалацией, на которую рассчитывал император. К тому времени, когда они начались, город уже был напряжен и разгневан, и толпы, заполнившие ипподром, проявив еще больше своей знаменитой буйности и хулиганства, чем обычно, с самого начала начали осыпать Юстиниана оскорблениями. К концу дня обычные партизанские скандирования "Синие!" и "Зеленые!" сменилось криками "Нике!" - "Побеждай!" - обеих фракций... и эти крики больше не имели никакого отношения к гонкам на колесницах. Они приобрели явно политический характер, призывая к свержению императора... и объект их гнева, к сожалению, был совсем рядом, потому что ипподром буквально примыкал к Большому дворцу. Подстегиваемая своими лидерами и собственной страстью, разъяренная многотысячная толпа вырвалась с огромного гоночного стадиона, чтобы атаковать не только дворец, но и целые районы столицы, и это привело к кровопролитию, поджогам, мародерству, насилию и хаосу.
   Восстание продолжалось пять дней; пожары опустошили большую часть города, включая прежний собор Святой Софии и большую часть дворцового комплекса; и то, что началось как бунт, переросло в восстание, поскольку сенаторы, недовольные новыми налогами Юстиниана и отсутствием поддержки знати, воспользовались возможностью. Мятежники, вооруженные и контролируемые своими союзниками в Сенате, потребовали, чтобы он уволил Иоанна и Трибониана. А затем, почувствовав собственную силу и ведомые своими кукловодами-сенаторами, они пошли еще дальше.
   Они решили полностью свергнуть его и провозгласить вместо него нового императора, Ипатия, племянника бывшего императора Анастасия.
   Беспорядки Нике были самыми разрушительными за всю долгую, часто кровавую историю Константинополя. Они также были самой серьезной угрозой, с которой когда-либо сталкивалось правление Юстиниана, и восстание было на волосок от успеха. На самом деле, это удалось бы, если бы не три вещи: железная воля императрицы Феодоры, которая в решающий момент заставила Юстиниана выпрямиться; острый, проницательный ум Юстиниана, который разработал выигрышную стратегию, как только он решил сражаться, а не бежать... и Нарсес с Велисарием, которые осуществили эту стратегию.
   Теодора напомнила себе об этом, когда она, Пипс, Велисарий и Эфраим следовали за Нарсесом и Менасом по Месе, "Средней улице", которая составляла спинной мозг Константинополя, к дворцу, окруженные экскубиторами. Да, Нарсес был настоящей занозой в заднице, и да, он, несомненно, рассматривал "мятеж" Велисария как возможность увеличить свою собственную власть и влияние, особенно после его отзыва из Италии. Но десять лет назад именно Нарсес в одиночку - безоружный и без сопровождения телохранителя - пришел на ипподром, занятый бунтовщиками, которые уже убили сотни людей, с мешком золота в руках. В одиночку он разыскал лидеров "синих", чтобы напомнить им, что Юстиниан был их самым выдающимся покровителем до нынешних неприятностей... и что Ипатий был зеленым. И в качестве небольшого знака постоянной поддержки императором их фракции он передал свой мешок с золотом лидерам синих, а затем вернулся тем же путем, каким пришел.
   Теодора признавала, что для этого потребовались стальные нервы, и это было эффективно. В самый момент коронации Ипатия, без какого-либо предупреждения зеленых, синие отказались от нового императора в пользу старого и выбежали с ипподрома. И когда они покинули ипподром, оставляя за собой ошеломленных и деморализованных зеленых, имперские войска под командованием Велисария и Мундуса, ни один из которых не верил в полумеры, ворвались в него.
   По некоторым оценкам, в тот день погибло до тридцати тысяч участников беспорядков.
   Теодора сомневалась, что на самом деле их было так много. Действительно, она была практически уверена, что оценка Райберта в "едва ли" шестнадцать тысяч была гораздо ближе к истине. Но это все равно было ошеломляющее число - более трех процентов от общей численности населения города в то время, - и ипподром был залит кровью еще до того, как Велисарий и Мундус закончили.
   Урок прошел на ура. Беспорядки Нике закончились казнью Ипатия, дальнейшим ослаблением власти расистских группировок и укреплением правления Юстиниана, которому больше никогда не будет угрожать серьезная опасность.
   Возможно, до сегодняшнего дня.
   На самом деле, трудно винить его за паранойю, - призналась она себе, когда они приближались к Августейону, вымощенному мрамором общественному рынку к югу от собора Святой Софии, между ним и зданиями Сената. Собственно вход в Большой дворец, через монументальные ворота из меловой бронзы, находился на дальней стороне Августейона, а отметка Миллион, от которой отсчитывались все расстояния в Империи, находилась прямо за пределами площади. - Он может - и заходит - слишком далеко, как в своем иррациональном недоверии даже к таким людям, как Велисарий. Но даже у параноиков могут быть настоящие враги, и видит Бог, у него они есть! Начнем с того, что этот человек родился крестьянином, а это значит, что аристократия автоматически настроена против него. Правда, у него были определенные преимущества, о которых большинство крестьян не могло даже мечтать, но все же... 
   На самом деле его дядя Юстин, командующий личной стражей императора Анастасия, усыновил молодого человека и опекал его в Константинополе. В результате Юстиниан получил превосходное образование в области юриспруденции, теологии и истории и со временем сам был принят в стражу Анастасия. И когда бездетный Анастасий решил, что ни один из его племянников - включая злополучного Ипатия - не годится ему в преемники, он сделал Юстина своим преемником. Поддержка экскубиторами своего давнего командира упрочила это решение, несмотря на отсутствие у Юстина голубой крови, а император Юстин I, в свою очередь, в значительной степени полагался на советы своего приемного сына. Настолько, что в начале 527 года он назначил Юстиниана соправителем, вторым императором. И когда Юстин умер в августе того же года, Юстиниан, который фактически исполнял обязанности регента своего дяди, поскольку здоровье Юстина пошатнулось еще до того, как он был официально принят на престол, стал императором по собственному праву. Никто не осмеливался бросить ему вызов, но аристократия никогда не забывала, что он не был одним из них.
   А Феодора в их глазах еще хуже! - задумалась Теодора. - Ее отец был дрессировщиком медведей на ипподроме, а она была актрисой. Эта ядовитая жаба Прокопий выдумал ужасно много в своей "Тайной истории", но не все. Она действительно была актрисой... и проституткой до того, как встретила Юстиниана. Но так уж случилось, что она также одна из самых блестящих женщин в истории, и Юстиниан по-настоящему любит ее.
   Действительно, он это сделал. Она была на двадцать лет моложе его и стала его любовницей вскоре после своего возвращения в Константинополь из Антиохии в 522 году.
   Римское законодательство запрещало лицам сенаторского ранга жениться на актрисах - большинство которых, если уж на то пошло, были проститутками, - и, как наследник императора Юстина, Юстиниан получил сенаторский ранг, несмотря на свое крестьянское происхождение. Большинство мужчин его времени были бы готовы содержать такую женщину, как Феодора, исключительно в качестве своей любовницы. На самом деле, - размышляла Теодора, - большинство мужчин использовали бы запрет как предлог, чтобы поступить именно так, несмотря на то, чего хотела рассматриваемая женщина. Не Юстиниан. Вместо этого он убедил Юстина отменить этот закон и женился на Феодоре в 525 году, когда ей было двадцать пять, а ему - за сорок. Шестнадцать лет спустя они по-прежнему были беззаветно преданы друг другу, и эти двое были мощным партнерством, усердно восстанавливавшим Константинополь, превратив его в один из самых великолепных городов в мире.
   И Юстиниан понятия не имеет, что ей осталось жить всего семь лет. Глаза Теодоры потемнели при этой мысли. Но потом они снова просветлели. Если мы только сможем убедить их обоих образумиться, мы сможем доставить ее в медицинский отсек "Тени". И если мы это сделаем... 
   Рак был неизлечимым смертным приговором для того, что считалось медициной в шестом веке. Но не так уж много значил для медицины тридцатого века.
   Их отряд медленно проехал между Августейоном и великолепными банями Зевксиппа, через монументальные бронзовые ворота на территорию дворца и остановился, чтобы спешиться.
   Большой дворец на самом деле представлял собой великолепно озелененный комплекс зданий и павильонов площадью более двух гектаров, построенный на крутом склоне холма, который спускался более чем на тридцать метров от ипподрома к береговой линии. Он занимал шесть отдельных террас, с каждой из которых открывался захватывающий вид на Босфор, но территория непосредственно за воротами представляла собой внутренний двор между казармами экскубиторов на юге и гораздо более древними палатинскими схолиями, дворцовой стражей, созданной Константином Великим, на севере. На самом деле, размышляла Теодора, правление Юстиниана ознаменовало окончательную передачу власти от схолиев, которых Константин создал взамен расформированной преторианской стражи, к экскубиторам, созданным сто пятьдесят лет спустя императором Львом I в качестве его личной охраны. И в то время как схолии сосредоточились на парадных построениях, экскубиторы были первоклассными боевыми подразделениями.
   В данный момент около сотни этих первоклассных солдат стояли стройными рядами на плацу, в кольчугах и шлемах, с мечами на боку, когда их отряд приблизился, и Теодора взглянула на них, слезая с Фрэн.
   Если Велисарий или Эфраим и чувствовали угрозу от их присутствия, по их спокойным выражениям лиц этого не было заметно, и ей стало интересно, о чем думали экскубиторы, учитывая разрушение "Убеждающим" врат Харисия.
   Возможно, они думают, что не имеет значения, насколько силен фактор "Убеждающего", если они смогут перерезать Сэмюэлу и мне глотки до того, как он придет нам на помощь, - размышляла она. - Если уж на то пошло, Юстиниан и Феодора, возможно, думают о том же самом. Я действительно надеюсь, что это не так. Я не хочу убивать никого, если в этом нет необходимости, а Сэмюэл - и особенно Велисарий и Эфраим - более... уязвимы, чем я.
   С другой стороны, броня из прог-стали под верхней одеждой Пипса остановит любое оружие, которое может произвести шестой век, а пистолеты, спрятанные под пиджаком ее делового костюма и фирменным коричневым камзолом Пипса, быстро превратят этих вояк в гамбургер, независимо от того, в доспехах они или нет.
   - Его величество примет вас в зале своего личного совета во дворце Дафны, - немного резко сказал Нарсес, и она отвела взгляд от экскубиторов, чтобы улыбнуться ему.
   - Конечно, - сказала она. - Я буду рада встретиться с императором, где бы он ни пожелал, милорд. Пожалуйста, показывайте дорогу.
   Что-то промелькнуло в глазах Нарсеса. Возможно, удивление ее спокойным, вежливым тоном, - подумала она и мысленно покачала головой. - Неужели он действительно ожидал, что она обидится на решение Юстиниана встретиться с ней наедине, а не на публичной аудиенции?
   Может, и так, - подумала она. - И, возможно, у него было какое-то оправдание, учитывая наше небольшое упражнение в стуке по головам. Но, в самом деле! Он один из самых опытных правителей в мире. Он должен понимать ценность театра... и когда приходит время покончить с театральщиной.
   Она действительно вышла из себя - и признавала это, - но ее гнев послужил ее целям лучше, чем когда-либо мог бы послужить спокойный спор. Без этого Юстиниан вообще никогда бы не впустил их в город. Теперь она поняла, что должна была ожидать от него именно такой реакции, и какая-то часть ее так и поступила. Трудно было представить себе человека, пережившего беспорядки Нике, мыслящего не иначе, как в оборонительных терминах, когда голову подняла потенциальная угроза его власти, какой бы яростной она ни находила его непримиримость. Но теперь, когда он согласился встретиться с ними, к чему, по мнению Нарсеса, может привести дальнейший гнев с ее стороны?
   - Тогда, пожалуйста, составьте мне компанию... валькирия, - сказал евнух через мгновение менее резким тоном, и она кивнула и грациозно помахала ему, чтобы он шел впереди них.
   * * *
   Возможно, это и был зал частного совета, - размышляла - Теодора, но он, безусловно, был великолепен. Стены украшали фрески, пол был выложен великолепной мозаикой, а Юстиниан сидел в прекрасном резном кресле с подушками императорского пурпура по другую сторону массивного стола. Несмотря на его возраст, она могла разглядеть дорифора, которым он когда-то был, в его широких плечах и мощных запястьях. Его далматика длиной до щиколоток - струящееся одеяние с широкими рукавами, которое он носил поверх богатой парчовой туники, заменившей традиционную (и более громоздкую) римскую тогу, - была того же фиолетового оттенка, а на груди сверкала украшенная драгоценными камнями панель - таблион с эмблемами его ранга. Золотая корона с тремя рядами драгоценных камней тяжело сидела на его седеющей голове, а глаза были темными и настороженными.
   Императору был шестьдесят один год, но женщине, сидевшей справа от него, было всего сорок. Ее тщательно уложенные темные волосы не тронула седина, и Теодора была немного удивлена, обнаружив, что краска не сыграла в этом никакой роли. Императрица Феодора была одета так же богато, как и ее муж, в искусно расшитую столу, женский аналог далматики, и ее карие глаза заблестели, когда в великолепно обставленный зал вошли сопровождающие Теодору.
   В выражении ее лица, похожего на сфинкса, не было приветливости, но Теодора могла видеть, что, должно быть, привлекло к ней внимание Юстиниана много лет назад. Они были прекрасны, эти суровые глаза. Лицо, на котором они были посажены, было, пожалуй, немного удлиненным, со слишком крупным носом для классической красоты. И это ни капельки не имело значения. В отличие от западных римлян, византийцы избегали тяжелой косметики, и Феодора не была исключением. Возможно, в результате цвет ее лица был почти безупречным. Несмотря на это, никто не назвал бы ее хорошенькой, потому что это было слишком бледное слово для описания этого живого лица и сильной воли, остроумия и интеллигентности, которые скрывались за этими глазами.
   Присутствовал еще только один человек, и Теодора сохраняла такое же бесстрастное выражение лица, как и у Феодоры, когда узнала Антонину, жену Велисария.
   Та была еще миниатюрнее, чем ожидала Теодора, когда стояла позади Феодоры. Она была одета почти так же богато, как императрица, которой она служила, и, в отличие от Феодоры, волосы Антонины были густо посеребрены. Она была одета более просто, чем императрица, и глаза у нее были такие темные, что казались черными. Она не видела своего мужа больше года, но лицо ее было таким же невыразительным, как у императрицы, а руки спрятаны в широких рукавах ее столы.
   Очевидно, Юстиниан и Феодора планировали сохранить это настолько "конфиденциально", насколько могли, - подумала Теодора, - и свидетелями были только Нарсес и Антонина - не просто ближайшая подруга Феодоры, но и ее самый доверенный агент и советница.
   Интересно, как бы отреагировал Велисарий, если бы я предупредила его о том, что произойдет после его сирийской кампании? - задумалась Теодора. - Было бы легче его убедить? Или это заставило бы его упереться в землю? Если все пойдет так хорошо, как я надеюсь, ему будет гораздо лучше в этой истории, чем было бы в нашей с Сэмюэлом!
   Как и Нарсес, хотя и по несколько иным причинам, Велисарий был вызван домой из Италии годом ранее, но не из-за неудачи. Его кампания после отзыва Нарсеса увенчалась блестящим успехом. На самом деле, это удалось слишком блестяще. К 540 году оказавшиеся в тяжелом положении остготы предложили сдаться, если Велисарий станет их императором, что поставило его в безвыходное положение. Он стал чрезвычайно богатым и могущественным на службе у Юстиниана и слишком хорошо знал, как это усилило страхи Юстиниана. Больше всего император боялся, что столь популярный полководец может завоевать достаточный престиж, чтобы претендовать на трон, и поэтому он попытался найти золотую середину, приняв капитуляцию остготов, но отказавшись от титула в попытке успокоить подозрения Юстиниана.
   К сожалению, его уловка вызвала неприязнь остготов, которые почувствовали - по очаровательному выражению Райберта - что он "разыграл" их, но она никак не развеяла опасения Юстиниана. В конце концов, для римских императоров было традицией демонстративно отказываться от короны, когда ее предлагали, не так ли? Могло ли это быть тем, что имел в виду Велисарий? Лучше всего приказать ему вернуться на Восток, подальше от искушения. Кроме того, хорошие полководцы были нужны Юстиниану в других местах, и поэтому Велисарий был отправлен в Восточную епархию, чтобы противостоять царю Хосрову.
   К несчастью для Велисария из ее собственного прошлого, кампания против персов, от которой его отвлекло прибытие путешественников во времени, тоже прошла не очень хорошо. В конце концов, он был отстранен от командования по обвинению в нелояльности, и только вмешательство Феодоры от имени ее подруги Антонины спасло его. Однако это было дорогостоящее спасение. Ничто так и не восстановило тесных рабочих отношений, которые когда-то были у Велисария и Антонины с Юстинианом и Феодорой, и вскоре после этого его брак также начал страдать.
   Но на этот раз с ним такого не случится, - подумала она, подавляя рефлекторное желание тепло улыбнуться генералу, которым она стала дорожить как другом, а не просто инструментом или союзником. - Я этого не допущу. Он заслуживает лучшего от Юстиниана - он всегда так поступал - и на этот раз он получит это, клянусь Богом!
   Нарсес, Менас, Велисарий и Эфраим опустились на пол в полном проскинезе, который византийские императоры позаимствовали у своих восточных соседей, чтобы заменить более простой поклон, которого когда-то было достаточно. Диоклетиан впервые ввел этот обычай среди римлян двести лет назад, и теперь она наблюдала, как Нарсес и остальные упали ниц и вытянули руки и ноги. Юстиниан и Феодора - особенно Феодора - настаивали на том, чтобы все их подданные приветствовали их таким образом, независимо от рождения или ранга. На самом деле Прокопий, который никогда не был самым заслуживающим доверия историком, настаивал на том, что императрица требовала почтения даже наедине и от друзей, хотя это, вероятно, было преувеличением.
   Да, возможно, это преувеличение, - подумала Теодора,- но я бы не стала ставить на это ничего ценного. Феодора даже лучше, чем Юстиниан, осознает, как на нее обижаются из-за ее происхождения. Требовать, чтобы все эти ее аристократические "лучшие" пресмыкались перед ней, возможно, не самый тактичный способ напомнить им, в чем заключается реальная власть, но это, безусловно, эффективно.
   Именно поэтому они с Пипсом ничего подобного не делали.
   Пипс действительно опустился на одно колено, но Теодора просто склонила голову. Выражение ее лица было почтительным, но не совсем благоговейным, и она спокойно встретила взгляд императора и императрицы.
   Они только что стали значительно более каменными, эти глаза, - подумала она, - и правая рука Юстиниана сжалась в кулак на подлокотнике его кресла.
   - Итак, ты та, кого они называют валькирией, - сказал император после долгого, леденящего душу молчания.
   - Да, ваше величество, - ответила она с еще одним легким поклоном. - А это, - она наклонилась, чтобы положить руку Пипсу на плечо, - мой спутник, Сэмюэл. Спасибо, что согласились поговорить с нами.
   - Твое предложение сделать это было довольно убедительным, - ответил Юстиниан, и она позволила себе очень слабую улыбку.
   - Я сожалею о повреждении ваших стен, ваше величество. Иногда, однако, я обнаруживаю, что требуется что-то "сильное", чтобы привлечь внимание человека, настолько занятого государственными делами, каким, как известно всему миру, вы являетесь.
   Что-то промелькнуло в глазах Феодоры, и Теодора задалась вопросом, был ли это новый гнев или, возможно, тень веселья. Юстиниан только посмотрел на нее, затем разжал правую руку и помахал ею.
   - О, встаньте, - сказал он, и византийцы поднялись. Он рассматривал их с заметным отсутствием удовольствия, но Велисарий и Эфраим смотрели в ответ, не дрогнув.
   - Флавий, - сказал он через мгновение.
   - Ваше величество, - ответил Велисарий.
   - Полагаю, что ты и твоя армия в данный момент должны быть где-то в другом месте, - холодно заметил Юстиниан, и Велисарий кивнул.
   - Понимаю это, ваше величество. И только тот факт, что я убежден, что мое присутствие здесь служит вашим истинным интересам даже лучше, чем победа над персами, мог заставить меня бросить вам вызов. Я благодарен вам за то, что вы решили встретиться с этими двумя замечательными людьми.
   - В самом деле? - губы Юстиниана скривились. - Я тоже благодарен. Благодарен, что они не разрушили город дальше, "чтобы привлечь мое внимание".
   - Понимаю, что вы, должно быть, сердитесь, ваше величество, но...
   - Сердиться? - прервал его Юстиниан. - Нет, Флавий. Гнев - это то, что испытывает мать, когда ловит своего ребенка на лжи. То, что во мне, - это ярость.
   - Как и должно быть, ваше величество, потому что я нарушил ваши приказы. - Велисарий, не дрогнув, посмотрел на императора. - Действительно, я нарушил ваши неоднократные приказы, и у меня не было полномочий делать что-либо подобное.
   - И все же, несмотря на это, - Юстиниан широко развел руки в жесте, охватывающем зал совета и весь город за его пределами, - ты здесь. И с тобой не кто иной, как патриарх Эфраим.
   - Да, ваше величество, - вставил Эфраим, заговорив впервые. - Вот мы и пришли. И с моей стороны потребовалось немало уговоров, чтобы убедить генерала, что это именно то место, где нам нужно быть.
   - Велисарий должен быть там, где я и приказываю ему быть, ваше блаженство, - категорически сказал Юстиниан.
   - Это правда, ваше величество, - кивнул Эфраим. - Или, по крайней мере, это почти всегда правда.
   - Почти? - заметил Юстиниан. - Как удобно для него, что вы здесь, чтобы выступить в его защиту, ваше блаженство.
   - Ваше величество, - спокойно сказал Эфраим, - могу я оговорить, что, как только что сказал Велисарий, у вас есть полное право злиться, что вы сердиты, и что вы согласились на эту встречу только по принуждению? Если позволите, я дополнительно оговорюсь, что мои действия и действия Велисария представляют собой государственную измену, за которую вы имеете полное право потребовать наши головы. И все же, несмотря на ваш гнев, вы знаете, что никто из нас не дурак и что мы ни на мгновение не могли поверить, что вы отреагируете как-то иначе, когда мы бросили вам вызов. Действительно, мы знали и приняли все это как должное - включая тот факт, что дали вам достаточный повод вызвать палачей - еще до того, как покинули Антиохию. И все же, как вы говорите, "мы здесь". Несомненно, это должно наводить вас на мысль, что мы, по крайней мере, искренне верим, что вы должны прислушаться к валькирии и ее спутнику. Не просто ради вас самих, но ради Империи, ради всего христианского мира и ради будущего. Вы единственный человек, который может дать валькирии возможность спасти миллионы и миллионы жизней, ваше величество. Миллионы. И именно поэтому у нас нет другого выбора, кроме как быть здесь, даже вопреки вашему приказу быть в другом месте.
   Юстиниан чуть поудобнее устроился в своем кресле, бросив взгляд на Теодору и Пипса.
   - Мне не требуется ни вашего, ни Велисария разрешения вызывать палачей, ваше блаженство, - сказал он через мгновение. - И все же я понимаю вашу точку зрения. Я все еще могу укоротить вас обоих - и поверьте, у меня больше всего соблазна сделать именно это, - но вы правы. Я действительно понимаю, что вы проделали весь этот путь, бросая мне вызов, не без того, что, по вашему мнению, было веской причиной. В конце концов, я могу не согласиться с вами, что будет самым прискорбным для вас обоих, но, полагаю, прежде чем позову экскубиторов, я должен, по крайней мере, услышать, что мне скажут.
   Эфраим низко поклонился, затем отступил на шаг, что совершенно случайно привело его к левому плечу Теодоры, в то время как Пипс встал справа от нее, и Юстиниан посмотрел на нее. Его лицо было похоже на маску, но глаза блестели. Блестели, как поняла Теодора, чем-то очень похожим на отчаяние.
   Он провел четырнадцать лет верхом на коне империи, - подумала она. - Четырнадцать лет... и в истории, которую мы пришли изменить, он просидел бы на троне еще двадцать четыре года. Тридцать восемь лет, в один из самых неспокойных периодов истории, все это время сражаясь, чтобы сдержать тьму.
   И в конце этой долгой жизни потерпел неудачу.
   Вот что он сделал. Что он будет делать. Это то, чему он отдал всю свою жизнь, и, подобно Велисарию, он понимает, на что способен "Убеждающий". Они не понимают, насколько ограничены наши запасы боеприпасов, и я не собираюсь им говорить. Но он наблюдал, когда Люций разнес ворота вдребезги, и потому что он был там - и потому что он не знает, как мало у нас боеприпасов, - он видит, что сейчас всему этому приходит конец... из-за угрозы, которую представляем мы.
   Она почувствовала внезапный прилив симпатии к этому блестящему, амбициозному, параноидальному, тщеславному, бережливому человеку. Едва ли он был виноват в том, что родился во времена нашествий и волн варварских народов. Или пришел к короне при дворе, настолько жестоком и раздираемом фракциями, что само его название - византийский - стало синонимом скрытной, расчетливой, извилистой политики предательства. Или что он был поражен здесь, сейчас, величайшей пандемией в истории, в тот момент, когда должен был быть на пороге успеха в его великом проекте по возрождению Западной империи. Он был таким, каким сделало его время, но, несмотря на бородавки и все остальное, он, клянусь Богом, заслужил прозвище "Великий", под которым он будет известен историкам в другом прошлом, другом будущем, в течение двух тысяч лет.
   Если бы только я могла убедить его быть еще более великим в этом деле, - подумала она. - Пожалуйста, Боже. Если Ты действительно существуешь, помоги мне убедить его стать тем человеком, которым он мог бы быть!
   - Итак, говори... валькирия, - ровным голосом произнес человек в короне Византии. - Расскажи нам, зачем ты пришла.
   - Во-первых, ваше величество, - сказала она, кланяясь гораздо глубже, чем когда они впервые вошли в зал совета, - благодарю вас за то, что согласились встретиться с нами.
   - Благодарность была бы более уместной, если бы у меня был выбор, - тон Юстиниана был язвительным.
   - Как я уже сказала, ваше величество, иногда требуется... нечто из ряда вон выходящее, чтобы выйти из тупика.
   Губы императрицы Феодоры дрогнули. Кроме того, выражение ее лица так и не изменилось, и Теодора задалась вопросом, могла ли это быть мертворожденная улыбка.
   - Полагаю, разрушение одних из самых прочных городских ворот в мире за время, необходимое для того, чтобы трижды кашлянуть, можно считать "из ряда вон выходящим", - признал Юстиниан.
   - Без сомнения. Но я пришла сюда не для того, чтобы разрушать ваши ворота, ваше величество. Я пришла - мы пришли - помочь.
   - Так ты сказала, и так сказали Эфраим и Велисарий в своих посланиях.
   - Потому что это правда, ваше величество. Ваши подданные страдают. Тысячи из них уже умерли, и я говорю вам сейчас, что если эту болезнь не остановить, к ним присоединятся миллионы. У нас есть сила остановить это. Это то, для чего мы пришли.
   Голос Теодоры Беккет был очень ровным, и тишина в пространстве вокруг нее была оглушительной.
   - А потом? - нажал Юстиниан после долгой, неподвижной паузы. - Ты прибыла в самое сердце Империи. Ты вынудила одного из моих лучших генералов и патриарха Антиохии предать меня. Ты уничтожила часть городской стены и терроризировала жителей столицы. Все это для того, чтобы ты могла исцелять тех же людей, которых только что терроризировала?
   - В мои намерения не входило терроризировать ваших подданных, ваше величество. Моим намерением было привлечь ваше внимание.
   - И так оно и есть. И в процессе ты продемонстрировала, что, предположив даже на мгновение, что ты или любое другое смертное существо могли бы обладать силой просто щелкнуть пальцами и остановить чуму, это явно не единственная сила, которой вы обладаете.
   - Это так, ваше величество, - признала она.
   - И мужчины - или женщины, - обладающие властью, неизбежно используют ее, валькирия. Так чего же ты на самом деле ищешь? Для чего ты используешь свою силу после того, как остановишь чуму?
   - Наша ближайшая задача - сделать именно это, - сказала Теодора. - И когда мы отправлялись в Империю, мы полностью намеревались просто вылечить болезнь, а затем снова уехать.
   - Когда вы отправились в Империю? - темные глаза Юстиниана сузились. - Должен ли я тогда предположить, что вы здесь, в конце концов, не только для борьбы с чумой?
   - Теперь нет, - признала Теодора. - Но лечение чумы было бы важным первым шагом.
   - И после того, как ты сделаешь этот первый шаг, куда приведет тебя твое путешествие, валькирия? Какова твоя конечная цель?
   - Чтобы сделать мир лучше, чем он мог бы быть, ваше величество. - Теодора посмотрела ему прямо в глаза. - Это действительно так просто.
   - Никто не реализует великий проект, не имея плана с определенным набором целей. - Теодора поняла, что голос Юстиниана каким-то образом изменился. Это было так, как если бы его острый мозг действительно начал воспринимать то, что она хотела сказать, а не угрозу, которую она представляла. - Так какие же у тебя планы? Как валькирия планирует сделать мир "лучше", когда бесчисленные императоры и патриархи - и святые - все потерпели неудачу в этой миссии?
   - Вы правы, ваше величество, - сказала Теодора. - Я буду честна с вами и признаю, что наш первоначальный план не был... продуман так тщательно, как должно было быть. Однако мой старый-престарый друг, который хотел меня отговорить, указал мне на это. Он затронул во многом тот же вопрос, который вы только что задали, и поэтому, с тех пор как мы прибыли, я много думала над этим вопросом.
   - Во-первых и прежде всего, ваше величество, с вашей помощью и помощью Империи мы остановим чуму. Только за это вы вошли бы в историю как один из величайших императоров, которых когда-либо знал Рим. Но покончить с болезнью - это еще не конец. Теперь я это понимаю. Это только начало, потому что у меня есть видение. Сияющее, золотое видение будущего, и мне нужна ваша помощь, чтобы воплотить его в жизнь.
   - Видение? - скептически повторил Юстиниан.
   - Да, видение. Видение того, что вы могли бы назвать династией. Не просто династия одной правящей линии, но вечная и доброжелательная династия. Та, которая распрострет крылья мира, здоровья и процветания по всему миру. Это та мечта, которая привела нас сюда. И мы прекрасно знаем, что такая мечта, как эта, не может быть осуществлена за одну жизнь. Вот почему для этого потребуется династия, приверженная этому делу, которая будет охватывать поколения, и здесь, - она топнула каблуком ботинка по мозаичному полу, - здесь будет заложен первый кирпичик этой мечты. Здесь, в Империи.
   - И что же происходит с Империей в этом твоем великолепном сне? - потребовал Юстиниан.
   - Она продолжает жить, ваше величество. Она живет вечно, богаче и величественнее, чем вы даже можете себе представить. Воссоединятся не только Восточная и Западная империи, но и весь мир. И ваша империя, династия, для создания которой мне нужна ваша помощь, станет бьющимся сердцем этого славного, вечного будущего.
   - Как?
   - Вы видели силу - часть ее - которую мы принесли с собой, ваше величество. Чего вы еще не видели, так это знаний, которыми мы обладаем. Не просто знания, способность победить чуму. Знания, которые улучшат вашу жизнь так, как вы и не мечтали. Мы можем поделиться этими знаниями с вами. Мы охотно поделимся этим с вами. Но только если вы нам позволите.
   - Значит, у меня есть выбор?
   - Он есть, - твердо сказал Теодора. - Если сейчас вы решите прогнать нас, мы уйдем. Мы отправимся куда-нибудь еще и поищем других, кто мог бы нам помочь. Мы оставим лекарство, если вы позволите, но это все. Наши секреты - это наши собственные тайны, которые мы должны хранить. Или, - она вытянула правый кулак ладонью вверх между ними, затем медленно разжала пальцы и раскрыла его, - наши собственные, чтобы поделиться ими.
   - Какие еще секреты, если позволишь спросить?
   Впервые в голосе Юстиниана прозвучало неподдельное любопытство, и Теодора улыбнулась ему.
   - Слишком много, чтобы перечислять, ваше величество. Для начала, у нас есть лекарства не только от чумы. Есть много других болезней, которые мы можем вылечить, недомоганий и травм, которые мы можем исправить. Мы привезли меньше других лекарств, поскольку нашей великой целью было победить чуму, но того, что у нас есть, было бы достаточно, чтобы продлить жизнь вам и вашей семье, а также Велисарию и его семье. У нас также есть другие летательные аппараты, поменьше того, который разрушил врата, но не менее полезные. Я уверена, что Велисарий мог бы найти множество способов использовать их на благо армий Империи. И есть другие чудеса, которые мы можем показать вам, как создавать самим, навыки, которым мы можем научить ваших мастеров, и знания, превосходящие их мечты, которыми мы можем поделиться с вашими учеными. Это наша великая цель, ваше величество, - учить. Чтобы помочь вам и всем вашим подданным построить свое собственное будущее.
   - И какова цена всего этого?
   - Только то, что вы помогаете нам так же, как мы помогаем вам, распространяя знания и цивилизацию во все уголки мира.
   - Чтобы в конечном итоге сформировать эту вечную "династию", о которой ты говоришь.
   - Через много лет в будущем, но да. Именно на этом мы хотим, чтобы все закончилось.
   - С Империей в центре? - нажал он.
   - Да, если вы позволите нам остаться.
   Юстиниан посмотрел на нее очень, очень пристально, затем повернулся к Феодоре.
   - Ты говоришь очень страстно, валькирия, - сказала Феодора, глядя на Теодору. - Однако, как ты, возможно, помнишь, когда-то я была актрисой. Тот факт, что человек говорит с большой страстью, с сияющими глазами и серьезным выражением лица, не является доказательством того, что он также говорит честно.
   - Да, ваше величество. Не является, - признала Теодора.
   - Можно было бы задаться вопросом, - продолжила Феодора, - почему кому-то, обладающему властью и знаниями, которыми, по-видимому, обладаете вы, понадобилась наша помощь.
   - Потому что, несмотря на то, что могут думать некоторые солдаты и армия Велисария, я не ангел и не бог. В некотором смысле больше, чем большинство смертных, но не божество. Мне нужна была армия Велисария, чтобы перевезти лекарство из Антиохии в Константинополь. И, - Теодора слегка улыбнулась, - чтобы привлечь ваше внимание. Но я могу быть только в одном месте в одно и то же время. Я могу вылечить только одного пациента за один раз, а болезнь, о которой мы говорим, будет ужаснее всего, с чем когда-либо сталкивалась Империя. Мне нужно - нам нужно - больше рук, больше спин, больше сердец, чтобы помочь нам, иначе, в конце концов, мы потерпим неудачу. Просто, - она оглянулась на Юстиниана, - иначе ваши усилия вернуть Запад в конечном счете утонут в океане варваров и гекатомбе чумы.
   - Понимаю.
   Феодора оглянулась через плечо на Антонину и приподняла бровь. Ее подруга оглянулась, затем подняла глаза на мужа.
   - Это то, что она сказала тебе, Флавий? - голос Антонины был мелодичным контральто. - Так вот как она убедила тебя предать своего императора?
   - Да, это так. - Велисарий пристально посмотрел на нее в ответ. - Я говорил об этом в своих письмах, и сейчас повторяю это снова, Антонина. Это единственная причина, по которой она смогла убедить меня - или Эфраима - выступить в поход на Константинополь вместо Нисибиса.
   Воцарилась тишина, и Юстиниан откинулся на спинку стула, обводя взглядом четырех путешественников, стоявших перед ним, в то время как тянулись первые секунды, а затем и минуты.
   - Флавий, - сказал он наконец.
   - Да, мой император?
   - Ты действительно ей веришь? Действительно веришь, что то, что она говорит, возможно?
   - Ваше величество, я слишком много видел, как в Антиохии, так и на марше сюда, чтобы сомневаться в этом.
   - Эфраим, - взгляд Юстиниана метнулся к патриарху.
   - Да, ваше величество?
   - Валькирия говорит, что она не ангел и не святая. Можешь ли ты поклясться мне своей собственной бессмертной душой, что она не демон и не дьяволица, а наоборот?
   - Ваше величество, могу, - просто сказал Эфраим. - Она может совершать ошибки, и я знаю из того, что она свободно рассказала мне, как она совершала ошибки. Но я заглянул в душу этой женщины и ее спутника. - Он оглянулся на своего императора, и выражение его лица было безмятежным. - В каждом из нас есть темные уголки, ваше величество. Мать-Церковь учит нас этому. Без сомнения, это относится даже к валькирии. Но в ее случае это очень маленькие темные уголки, и все, чего она хочет, - это позволить солнечному свету очистить даже их.
   Теодора почувствовала, как ее лицо вспыхнуло от простой искренности в голосе Эфраима, но Юстиниан только медленно кивнул.
   - И что же это за вечная династия, которую она хочет создать?
   - Я верю, что это действительно ее цель, ваше величество. - Эфраим взглянул на Теодору. - В ее собственных глазах она в большом долгу. Она не может вернуть его людям, которым она должна, и поэтому решает вместо этого выплатить его нам. Как говорит благословенный святой Матфей, "Вы узнаете их по плодам", и я верю, что валькирия - очень хорошее дерево, которое не может приносить плохих плодов.
   - Я вижу, ты понимаешь. Но что будет с опасностями, если, несмотря ни на что, она окажется лживой?
   - Ваше величество, - сказал Велисарий, - валькирия только что доказала, что может с легкостью разрушить стены нашего города, но ее единственной целью, ее единственным требованием было прийти сюда и поговорить с вами лично. Не для того, чтобы требовать вашей капитуляции, а чтобы предложить вам мир, безопасность и величие. - Величайший полководец Византии посмотрел своему императору в глаза, и в его мягком голосе зазвенело железо.
   - Ваше величество, - сказал он, - опасность заключается в том, что вы прогоните их.
   Снова воцарилось молчание, а затем Юстиниан прочистил горло.
   - Понимаю твою точку зрения, - сказал он.
   Он кивнул и поднялся со стула. Он предложил руку Феодоре, которая царственно поднялась рядом с ним, и они обошли массивный стол, Антонина следовала за ними по пятам. Они остановились лицом к Теодоре, и глаза Юстиниана встретились с ее глазами. Эти глаза все еще были темными, но в них больше не было простого подозрения, ярости и страха. Теперь они тоже потемнели от удивления, и он потянулся к ней.
   - Подозреваю, что никто в городе еще не говорил этого, - сказал он ей. - Валькирия Теодора Беккет, позволь мне первым поприветствовать тебя в Константинополе.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

  
   Станция "Аргус"
   СисПол, 2980 год н.э.
  
   - Простите. Извините! - сказал комиссар Пэн, и Клаус-Вильгельм оторвал взгляд от своих подготовленных заметок, когда комиссар отдела Арета материализовался в конференц-зале между шефом Ламонтом и комиссаром Хоуком.
   - Какое у тебя оправдание на этот раз? - вопросил Хоук нарочито терпеливым тоном.
   - Ты знаешь, я стараюсь не опаздывать. Я действительно так думаю. - Пэн покачал головой. - Но эти идиоты...
   - "Общество"? - спросил Ламонт.
   - Да. Снова. - Пэн разочарованно выдохнул виртуальный воздух и опустился на столь же виртуальное сиденье. - Кучка наглых придурков, если хочешь знать мое мнение. Они думают, что они первая группа, которая когда-либо проигрывала судебное дело. Вот вам подсказка, ребята. В каждом судебном решении за всю историю есть проигравшая сторона. Привыкай к этому и в следующий раз старайся усерднее. Это не моя работа - убирать за твоим "гражданским неповиновением" каждый раз, когда ты немного раздражаешься. Черт возьми!
   - Вообще-то, это твоя работа, - сухо заметил Хоук.
   - Что случилось? - спросил Ламонт.
   - Ну, вы знаете, что и Атлас, и СорсКод демонстрировали свои прототипы для проекта Дайсона?
   - Смутно.
   - Атлас запланировал на сегодня большую демонстрацию возле L4. Там были их генеральный директор и половина правления. Там была пресса. Там были сенаторы с обеих сторон прохода. Там были члены кабинета Бьякко. Ведущий инженер включил их "запатентованный конструктор макротехнологии", пробный астероид вошел внутрь, - он развел руками, - и с другой стороны извергся ливень гигантских средних пальцев.
   Хоук фыркнул от смеха.
   - Я знаю, верно? - Пэн тоже сверкнул улыбкой. - Оказывается, один из их программистов - член Общества. Угадай с трех раз, кто только что потерял работу!
   - Но ситуация под контролем? - спросил Ламонт.
   - Да, все в порядке, - заверил его Пэн. - Инженеры Атласа почти все убрали к тому времени, когда прибыла моя первая команда, и, честно говоря, я был втянут в этот беспорядок только потому, что там были члены кабинета министров. - Он нахмурился. - Политики. Я должен их любить. И весь этот ажиотаж из-за куска камня, которым никто не пользуется.
   - Что-нибудь еще? - спросил Ламонт.
   - Я бы не возражал проветриться еще минут двадцать, - сказал Пэн. - Но, нет. Ничего такого, что нам нужно было бы освещать сейчас.
   - Тогда давайте начнем.
   Ламонт кивнул Клаусу-Вильгельму, который загрузил свою презентацию в инфраструктуру зала и встал.
   - Это хорошие новости, верно? - спросил Пэн. - Мне бы они не помешали.
   - Это... смешанные новости. - Клаус-Вильгельм открыл изображение хронопорта, выходящего из башни ДТР, сверху вниз.
   - Класса "Пионер", если не ошибаюсь? - сказал Ламонт.
   - Переоборудование этого класса, - поправил Хоук. - Но импеллер выглядит немного длиннее.
   - Это потому, что так оно и есть, - сказал Клаус-Вильгельм. - Это второй хронопорт, оснащенный технологией транспространства, и первый, который Администрация построила самостоятельно.
   - Черт, - выдохнул Пэн. - Вот тебе и хорошие новости, Клаус! Большое спасибо. - Он покачал головой. - Джентльмены, джинн официально выпущен из бутылки.
   - Мы знали, что рано или поздно это произойдет, - возразил Ламонт. - Это был всего лишь вопрос времени.
   - И мы вернулись с биржи не с пустыми руками, - отметил Клаус-Вильгельм. - Агенты Эндовер-Чен и Камински собрали большое количество данных об операциях и технологиях ДТР, а также предоставили нам возможность из первых рук взглянуть на новейший хронопорт Администрации.
   - Прости, Клаус. Это не делает новости намного лучше, - сказал Пэн.
   - Сколько времени пройдет, пока все их силы будут модернизированы? - спросил Ламонт.
   - Трудно сказать, - ответил Клаус-Вильгельм. - Они закончили этот первый проект быстрее, чем мы ожидали, и, несомненно, со временем им станет удобнее работать с технологией. По нашим текущим оценкам, полное переоборудование займет около двух месяцев, и это включает в себя их мощности по производству новых импеллеров.
   - Они не модернизировали сначала еще один "Хаммерхед"? - спросил Хоук.
   - Нет. - Клаус-Вильгельм покачал головой. - Судя по тому, что мы можем сказать, основываясь на трафике в башне ДТР и на том, какой хронопорт где стыковался, они, похоже, сначала внедряют технологию в свои более легкие хронопорты.
   - Есть какие-нибудь мысли о том, почему?
   - Могу только предполагать, но верю, что это потому, что из "Пионеров" получаются лучшие разведчики. Администрация изголодалась по информации о действиях СисПрава; до сих пор у них было только то, что мы им показывали.
   - Надеюсь, что все закончили проверять свои протоколы безопасности, - проворчал Пэн.
   - Мой отдел готов, - ответил Хоук.
   - Как и остальные, - сказал Ламонт. - Опять же, мы знали, что это произойдет, и президент Бьякко фактически расценила это как положительный результат передачи технологии. Она не возражает, если Администрация немного пошныряет вокруг, лишь бы они не создавали проблем в нашем пространстве. Разрешить информации неконтролируемо течь в их направлении означает, что им не нужно впадать в паранойю по поводу того, что мы можем делать.
   - Что может быть просто другим способом сказать, что это поможет им воткнуть нож туда, где больнее всего, - заметил Хоук.
   - Я не предлагаю, чтобы мы позволили им разгуляться, - пояснил Ламонт. - Президент этого не приказывала, и уж точно не я. Мы будем охранять наше пространство и наши секреты так хорошо, как только сможем, и мы вольны задержать любое судно Администрации, обнаруженное на нашей территории. Но мы все знаем, что некоторые из этих усилий не увенчаются успехом. Пространство слишком велико, а их стелс-системы слишком хороши для любого другого результата.
   - Знаешь, - покачал головой Пэн, - я все еще не могу поверить, что Бьякко пошла на этот безумный обмен мнениями.
   - Джентльмены, признаю, что наши отношения с Администрацией столь... напряженные. - Ламонт сцепил пальцы на столе для совещаний и наклонился вперед. - Трудно найти общий язык, когда люди, с которыми мы имеем дело, видят в вашем президенте нечестивую мерзость. Однако есть и основания для надежды. - Он указал на Клауса-Вильгельма. - Недавняя совместная операция ДТР и Гордиева отдела является ярким примером того, что хладнокровие еще может возобладать. И, в частности, успех этой миссии...
   Рядом с Клаусом-Вильгельмом и Ламонтом ожили сигналы тревоги.
   - Шайссе, - прорычал Клаус-Вильгельм. - Только не это снова!
   - Что за?.. - выпалил Ламонт. - Приоритет номер два Гордиева отдела? Что, черт возьми, является вторым приоритетом?
   - Сигналы тревоги второго приоритета означают, что мы обнаружили возможный предвестник события, подобного Гордиеву узлу. - Клаус-Вильгельм отключил сигнал тревоги и открыл ссылку на отправителя, выражение его лица было смертельно серьезным. - Оперативный центр Гордиева отдела, это вице-комиссар. Что там происходит внизу?
   - Сэр, это доктор Эндовер-Чен. Именно я вызвал тревогу.
   - И зачем вы это сделали, доктор?
   - Сэр, несколько минут назад антенная система "Аргус" зафиксировала приближающийся фронт хронометрической волны. Сотрудники системы вызвали меня, и я верю, что мы являемся свидетелями того, как ранее неизвестная дочерняя вселенная настигает нас в истинном настоящем.
   - Дочерняя вселенная? - повторил Клаус-Вильгельм. Они с Ламонтом обменялись быстрыми взглядами. - Но это не должно быть возможным, если только... Ты уверен?
   - Это лучшее объяснение, которое у меня есть на данный момент.
   - Уровень угрозы этого явления?
   - Ничего такого, что я мог бы различить. Определенно, ничего на экзистенциальном уровне. Но я подумал, что было бы разумно в любом случае разослать предупреждение, учитывая то, что случилось с T3 и T4.
   - Конечно. Ты принял правильное решение.
   - Сэр, думаю, нам нужно направить времялет для дальнейшего расследования. И я хотел бы быть в этой команде.
   - Понятно. Я встречусь с вами в оперативном центре, чтобы обсудить, что вам понадобится. - Он отключил связь и повернулся к Ламонту. - Шеф, прошу меня извинить.
   - Безусловно, да!
   * * *
   Створки из прог-стали распахнулись, и Клаус-Вильгельм шагнул в обширный круглый оперативный центр Гордиева отдела. Дюжина диспетчеров парила или стояла в его виртуальном поле зрения вдоль изогнутых стен с открытыми перед ними диаграммами, в то время как Эндовер-Чен и горстка физических агентов ждали в центре помещения вокруг массивной плавающей визуализации волнового фронта. Он пересек комнату и остановился рядом с Эндовер-Ченом.
   - Давай посмотрим это.
   - Конечно, сэр. - Синтоид провел рукой по плавающему изображению, которое превратилось в две линии - одна изгибалась и отходила от другой, но все еще прилипала к ней с обоих концов. - Это упрощенное представление о том, что говорят нам данные, но думаю, что оно будет поучительно. По сути, я считаю, что мы застали эту новую вселенную в процессе отделения от нашей собственной.
   - Мы на синей или красной линии?
   - Синей. Мы - родители, поэтому наша временная шкала - это фундамент, от которого отделяется другая.
   - Сколько пройдет времени, прежде чем волновой фронт достигнет истинного настоящего?
   - Несколько часов.
   - Так быстро? - Клаус-Вильгельм поднял бровь, глядя на Эндовер-Чена. - Гордиевой волне потребовалось бы больше тысячелетия, чтобы наверстать упущенное.
   - Да, но помните, что ее медлительность была результатом накопления всей разрушительной энергии. Более мягкая природа этого случая может объяснить его более высокую скорость.
   - Можно это объяснить? - надавил Клаус-Вильгельм, и Эндовер-Чен пожал плечами.
   - Наши модели по-прежнему находятся в стадии разработки. Здесь могут быть задействованы и другие переменные.
   - Разве я этого не знаю? - выдохнул Клаус-Вильгельм. - Вы думаете, причиной этого были председатель Гвон и доктор Беккет?
   - Я задавался тем же вопросом. - Эндовер-Чен криво улыбнулся. - И ответ заключается в том, что нет никакого способа быть уверенным... пока. Но я не вижу, кто еще мог быть причиной этого. Все остальные машины времени учтены.
   - Вы уничтожили их времялет.
   - Если быть более точным, сэр, мы взорвали их импеллер. Но помните, что хронометрический массив "Хаммерхеда-Один" был поврежден во время битвы. Боюсь, вполне возможно, что уцелела какая-то необнаруженная часть их корабля.
   - Которая в конце концов вернулась бы в прежнюю фазу. - Клаус-Вильгельм поморщился и потер подбородок. - И того, что у него было на борту, было достаточно, чтобы навсегда расколоть временную шкалу.
   - Насколько я знаю, "разделить", вероятно, более подходящий глагол, сэр. Но, по сути, это действительно тот сценарий, с которым мы сталкиваемся.
   - Ну, по крайней мере, это не еще один узел. - Клаус-Вильгельм повернулся лицом к физику. - Это ведь не еще один узел, не так ли?
   - Нет, сэр. Как я уже сказал, очевидной непосредственной опасности нет. С другой стороны, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Знаю, вы уже согласились с тем, что нам нужно направить команду для дальнейшего расследования, но думаю, что нам нужно рассмотреть нечто большее, чем просто механику процесса. Я бы хотел получить ваше разрешение также ознакомиться с этой новой временной шкалой.
   - Конечно. - Клаус-Вильгельм задумчиво кивнул. - Разрешение получено. Какие ресурсы вам понадобятся?
   - Если я прав, мы прыгнем во вселенную, которая ответвилась от нашей двадцать четыре столетия назад. Вселенная, которая, возможно, все это время имела доступ к артефактам тридцатого века. Никто не знает, какой беспорядок мы обнаружим, но вполне возможно - даже вероятно, пожалуй, - что их технология будет лучше нашей. Возможно, что значительно. - Он наклонился к Клаусу-Вильгельму и заговорил тихо, чтобы подчеркнуть сказанное. - Думаю, вы знаете, поддержкой какой команды я хотел бы заручиться.
   - Я так и думал.
   - Ему это не понравится, не так ли?
   - Скорее всего, нет. Он прожигает свой отпуск с тех пор, как вы с ним вернулись.
   Клаус-Вильгельм открыл окно связи и набрал номер. Через полминуты в окне появилось длинное змееподобное лицо. Его темно-зеленая чешуя была изрезана красной боевой раскраской, а над одним глазом нависал прицельный щиток.
   - Чтоооо? - потребовал человек-ящер, оторвав взгляд от массивного многоствольного оружия в своих выпуклых руках и повернувшись к экрану. - Лучше бы это было проклято - о. - Голос существа внезапно стал тихим и мышиным. - Упс.
   Клаус-Вильгельм заморгал от этого странного зрелища.
   - Извините меня, - выдавил он наконец. - Кажется, я позвонил не по тому адресу.
   - Нет, адрес правильный, босс. Вы просто застали меня в неподходящий момент. Извините за вспышку гнева.
   - Райберт? - Клаус-Вильгельм снова моргнул. - Это ты?
   - Да, это я. - Человек-ящер поднял палец. - Придерживайтесь этой мысли.
   Он вскинул многоствольную пушку к плечу и направил ее вдоль коридора. По крайней мере, Клаус-Вильгельм думал, что это коридор; его невероятная геометрия изгибалась по всей длине, пока пол не превратился в стену и - в конце концов - в потолок. Темные проходы соединялись с ним под странными углами, и на открытое пространство высыпали бледнокожие фигуры с множеством конечностей.
   Ящер-Райберт выстрелил импульсом из своего оружия, и один из кибер-ужасов с щупальцами разлетелся на части дождем скользкой, полупрозрачной плоти и сверкающего железа.
   - Эй, Фило! У меня на линии вице-комиссар! Не мог бы ты задержать врагов?
   Кибернетические существа остановили свое наступление.
   - Вот. Так-то лучше. - Человек-ящер опустил оружие и вытер лоб. - Фух! Он не шутил, когда говорил, что это будет нечто дикое.
   - Что там происходит? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - На что это похоже? Космические кальмары надирают мне задницу.
   - Это не совсем то, что я имел в виду.
   - Послушайте, я знаю, что в последнее время не был на работе. Но мне нужно было расслабиться после поездки, а стрельба в Солар Десент - это терапия. - Он вытащил портативное устройство из своего патронташа и неторопливо подошел к ближайшему существу. Красные огоньки пульсировали на приборе размером с пивную банку, который он держал в перчатке.
   - Да, Райберт. Я полностью понимаю.
   - Думаю, смерть Теодоры ударила по мне сильнее, чем я ожидал, и мне просто нужно было выпустить пар. - Ящер-Райберт прикрепил пульсирующее устройство к одному из существ, затем снял другое со своего патронташа и зарядил его.
   - Райберт, что ты делаешь?
   - Многозадачность. - Он засунул второе устройство - вероятно, гранату - в слюнявую пасть существа. - И пока нет. Держи все это на паузе, пока я не закончу.
   - Прошу прощения?
   - Просто разговариваю с Фило, босс. - Райберт вскинул пушку и вынул сразу две гранаты. - Не волнуйтесь. Я слышу каждое ваше слово. И, кстати, напомню вам, что вы одобрили каждый предоставленный мне выходной день.
   - Знаю. И помню.
   - Думаю, я заслужил немного "Р" и "Р" (разрядки и развлечений). - Райберт насадил обе гранаты на особенно крупный и скользкий экземпляр.
   - Я никогда не подразумевал, что ты этого не заслужил.
   - Мне пришлось провести недели, застряв в этой консервной банке Администрации, и поговорить было не с кем, кроме Эндовер-Чена. Этого достаточно, чтобы свести человека с ума.
   - Кхм. - Эндовер-Чен прочистил горло, и Райберт моргнул толстыми веками над вертикальными зрачками.
   - Что это было?
   - Это, должно быть, ваш коллега, - сухо сказал Клаус-Вильгельм.
   - Ах, черт. Он тоже на линии?
   - Привет, Райберт, - весело сказал Эндовер-Чен, наклоняя голову, чтобы его было видно.
   - Э-э, привет? Как ты?
   - Райберт, это не светский визит, - голос Клауса-Вильгельма звучал значительно более убедительно, чем раньше. - У нас возникла ситуация.
   - Да. - Человек-ящер ссутулился, его ящероподобное лицо умудрилось выглядеть удрученным. - Я так и думал. Вам нужно, чтобы я вышел на работу, не так ли?
   - Это верно. Соберите свою команду и встретьтесь с Эндовер-Ченом на рабочем месте. Тогда мы вас проинструктируем.
   - Ну, это единственная вещь, о которой мне не нужно беспокоиться.
   - Что вы имеете в виду?
   - Команда. - Райберт указал за пределы камеры. - Мы уже в сборе.
   Инопланетянин с белым мехом, ростом в половину ящера-Райберта, встал перед обзорной площадкой, длинные усы подергивались на похожем на мышиное лице. С левого уха существа свисала дюжина пульсирующих сережек, а глаза прикрывал отражающий козырек.
   - Здравствуйте, сэр. - Человек-мышь положил одну руку на бедро, а в другой поднял пистолет.
   - Элла? - спросил Клаус-Вильгельм, узнав этот голос. - Ты тоже играешь в эту игру?
   - Совершенно верно, сэр. Это очень весело.
   Райберт пошевелил веками.
   - Ее Звездный провидец уже достиг четвертого уровня, что дает ей доступ к новому восхождению.
   - Она, должно быть, так гордится, - мягко заметил Клаус-Вильгельм. - Я так понимаю, Бенджамин тоже присутствует?
   - Да, сэр. - Неповоротливая масса с силовой броней на всем теле с лязгом появилась в поле зрения и опустила то, что выглядело как ублюдочная комбинация ракетной установки, огнемета и пулемета. - Хотя в свою защиту могу сказать, что я здесь только из-за давления других.
   - О, не будь таким ворчуном. - Райберт ткнул Бенджамина кулаком в плечо. - В последнее время ты играешь гораздо больше.
   - Это только потому, что откладываются мои каникулы в двадцать первом веке.
   - Пффф! Док, просто признай это. Эта игра пришлась тебе по душе.
   - Может быть. Немного, - сказал Бенджамин. - Но мне бы это понравилось еще больше, если бы в ее правилах был смысл. Я создал своего персонажа специально для того, чтобы он был губкой для нанесенного урона. Как, черт возьми, враг того же уровня может убить меня с одного выстрела?
   - О, да ладно тебе. Ты же знаешь, что психический урон игнорирует броню.
   - Теперь знаю, - парировал Бенджамин. - По крайней мере, Фило позволил мне сохранить мой опыт и переосмыслить его, когда я создавал Гектора Карнифекса Третьего.
   - Я все еще думаю, что три уровня закаленной воли - это немного чересчур.
   - Ой? Может, так оно и есть, но, по крайней мере, мой мозг больше не взорвется!
   - В этом он прав, - согласилась Эльжбета. - Это было действительно отвратительно, когда его голова лопнула, как прыщ.
   - И Фило тоже присутствует? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - Ага. - Райберт указал большим пальцем через плечо. - Он контролирует кальмаров.
   - Здесь, вице-комиссар. - Все существа в унисон взмахнули щупальцами, затем вернулись в свое застывшее состояние.
   - Похоже, вы все наслаждаетесь жизнью, - сказал Клаус-Вильгельм. - Мне почти жаль, что приходится прерывать вашу игру.
   - Знаете, у вас есть открытое приглашение присоединиться к нам, когда захотите, - сказал Райберт.
   - Приглашение?
   - Конечно. Я посылаю вам приглашение каждый раз, когда мы играем, но вы никогда не отвечаете.
   - Эти. - Клаус-Вильгельм вспомнил о постоянных сообщениях, которые он давно автоматически перенаправлял в свою папку со спамом. - Боюсь, эти новые развлечения не в моем стиле. Я больше люблю карточные игры.
   - Ну, все в порядке, - сказал Райберт. - Мы могли бы устроить - я не знаю - вечер покера или что-то в этом роде у меня дома. Что вы скажете?
   - Ты никогда не присылаешь мне приглашений, - заметил Эндовер-Чен с кривой усмешкой.
   - Э-э, да. Думаю, я этого не делаю.
   - Есть какая-то особая причина?
   - Не совсем. - Райберт пожал плечами. - Полагаю, мне просто не пришло в голову, что это может быть интересно. У тебя есть персонаж Солар Десент?
   - Вообще-то, три. Двое на пределе и боевой медик десятого уровня.
   - О? О! - Эльжбета толкнула Райберта локтем. - Нам бы не помешал преданный своему делу целитель.
   Райберт прищурился, глядя на нее, и высунул длинный гибкий язык.
   - Мы здесь отвлекаемся, - сказал Клаус-Вильгельм. - Всех вас ждем в операционном центре через час. Тогда мы с Эндовер-Ченом введем вас в курс дела.
   - Понял, босс. - Райберт оглянулся через плечо на существ, заполонивших коридор. - Хотя, было бы что-то особенное, если бы мы потратили два часа на это?
   - Три, если ты хочешь закончить сценарий, - поправил Фило. - Два с половиной, если не будешь обсуждать каждый последний вариант диалога.
   - Верно. То, что сказал Фило.
   Клаус-Вильгельм закатил глаза, затем взглянул на Эндовер-Чена.
   - Это должно быть прекрасно, - сказал синтоид. - Волновой фронт совершенно безвреден, и путешествие к нему станет легче, как только мы позволим ему достичь Грани существования. Кроме того, я могу использовать дополнительное время, чтобы просмотреть все еще поступающие данные.
   - В таком случае не вижу ничего плохого в том, чтобы подождать. Пусть ваша команда встретится с нами в операционном центре через три часа.
   - Хорошо! - Райберт поднял небольшое портативное устройство. Единственная красная кнопка мигнула у него под большим пальцем. - Фило, теперь ты можешь не придерживать врагов!
   Существа вздрогнули и пришли в движение, большой палец Райберта нажал на кнопку, и коридор озарился ослепительной вспышкой. Пылающее щупальце пролетело мимо смотровой площадки так быстро, что Клаус-Вильгельм вздрогнул.
   - Кто в настроении отведать кальмаров? - пошутил Райберт, когда дым рассеялся.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - Теперь входим в поперечное измерение, - объявила Эльжбета.
   - Держись прямо у внешней стены СисПрава. - Райберт встал из-за командирского стола и подошел к Эндовер-Чену. - Это приятная смена темпа. Корабль совсем не трясет.
   - Этого следовало ожидать, - сказал Эндовер-Чен, глядя на графики, которые висели перед ним. - Волновой фронт, который только что ударил по истинному настоящему, сильно отличался от того, который вызвал Узел. На самом деле, без транспространственных данных, которые вы привезли, я бы принял это за фоновый шум.
   - Интересно, сколько дочерних вселенных мы на самом деле видели, но просто не распознали, потому что "знали", что это всего лишь "шум"? - тон Райберта был горьким. - Я думаю, это одна из причин, по которой нам потребовалось так много времени, чтобы смириться с ущербом, который мы причиняли.
   - Во всяком случае, частично, - сказал Эндовер-Чен. - Игнорирование "опасно заблуждающихся скептиков" было еще одним.
   - Кто тебя так назвал?
   - Доктор Беккет.
   - Понимаю, - нахмурился Райберт. - Ты не вышел из себя из-за этого, не так ли?
   - Может быть, немного. Тяжело, когда тебя публично высмеивают как сумасшедшего маргинала. - Выражение лица Эндовер-Чена напряглось, и цифры под его черной блестящей кожей поблекли.
   - Ты же не думаешь, что она выжила, не так ли? - тихо спросил Райберт.
   - Я не знаю, что сейчас думать. Слишком много переменных. Лучше всего сохранять непредвзятость.
   - Полагаю, ты прав, - кивнул Райберт.
   Если они были правы относительно происхождения этой дочерней вселенной, то кто-то на борту угнанного времялета должен был выжить. Возможно, так было со всеми, но была ли Теодора одной из них? Он снова задался вопросом, как он относится к такой возможности. Он смирился с ее смертью, и это ранило его гораздо глубже, чем он ожидал. Их отношения не были хорошими уже много лет, но он никогда не желал ей смерти. Он представлял себе, как повреждает ее голосовые связки, чтобы она верещала вместо того, чтобы говорить, - все, что угодно, лишь бы заткнуть ее, - но это было настолько плохо, насколько позволяли его фантазии.
   А потом она стала мертва, и он помог убить ее.
   Хотя, может быть, это и не так.
   Эта двусмысленность терзала его. Что именно он должен был чувствовать в подобной ситуации? Он мог работать с любой уверенностью и смириться с ней, какой бы мрачной она ни была, но незнание было гораздо хуже, потому что шрамы не заживали. В глубине его сознания всегда будет звучать этот надоедливый голос, шепчущий: - А что, если?
   Так или иначе, мы скоро узнаем, - сказал он себе.
   - Хммм. - Эндовер-Чен отодвинул одну из своих диаграмм в сторону и развернул другую. - Что у нас здесь?
   - Что-нибудь нашел? - спросил Райберт.
   - Пока не уверен. Хотя это странно.
   - Это может быть транспространственная связь, - рядом с ними появился Фило. - Видите боковой резонанс?
   - Да. - Эндовер-Чен увеличил изображение еще раз. - Возможно, ты прав.
   - В смысле? - спросил Бенджамин.
   - Что эта новая вселенная не полностью отделилась от нашей, - ответил Фило.
   - Что весьма полезно в нашей ситуации, - продолжил Эндовер-Чен, кивнув. - Данные, которые мы собираем, должны дать нам четкий транспространственный вектор для достижения внешней стены новой вселенной.
   - Доктор, взгляните на это. - Фило перелистнул таблицу.
   - Ах! - просиял Эндовер-Чен, увидев данные. - И это было бы нашим вектором. Отличная работа, Фило. - Он подвинул карты к командирскому столу. - Элла?
   - Вектор получен, - сказала Эльжбета. - Может, выясним, куда он ведет?
   - Это то, для чего мы здесь, - ответил Райберт, пожимая плечами. - Но давай сначала проверим, как там дела. Клейо?
   - Да, агент Камински?
   - Сообщи операторам о нашем текущем статусе и запроси разрешение следовать по новому вектору.
   - Да, агент. Сейчас передаю.
   - И убедись, что данные вектора тоже включены. Я хочу, чтобы они могли найти нас, если случится что-то плохое.
   - Да, агент. Однако, пожалуйста, обратите внимание, что я уже включила данные вектора без вашего напоминания. Их включение подразумевалось в вашем заявлении с просьбой "разрешить следовать по новому вектору". Соответственно...
   - Клейо, мы уже говорили об этом, - прервал его Райберт. - Поменьше нахальства. Больше следования приказам.
   - Я не издеваюсь над вами, агент, - ответил корабль, и Райберт закатил глаза. - Я только хотела указать, что разъяснение, которое вы внесли в свой первоначальный приказ, было излишним. И...
   - Ты помнишь, что я сказал о восстановлении твоего статуса по умолчанию?
   - Конечно, агент. Я не способна забывать, если только мне не прикажут очистить память. Однако я сочла необходимым указать, что...
   - Ах, ах. - Райберт погрозил пальцем.
   На несколько долгих секунд на мостике воцарилась тишина.
   - Я постараюсь снизить уровень "нахальства" в моем социальном интерфейсе, - наконец сказала Клейо, и Райберт ухмыльнулся.
   - Это хороший корабль, - сказал он и сел рядом с Бенджамином.
   - Ты немного не в духе, - заметил Бенджамин, и Райберт пожал плечами.
   - Возможно, но мы вот-вот войдем во вселенную, которой по всем правилам даже не должно существовать. И позволь мне напомнить вам, что последние две, которые мы посетили, взорвались сами по себе. Я заслужил свое угрюмое настроение.
   - Выше нос, Райберт, - сказала Эльжбета. - Третий раз - это прелесть.
   - Неважно.
   - Агент Камински, - сказала Клейо. - Я получила ответ от операционного центра Гордиева отдела.
   - Это было быстро. Что они сказали?
   - Вице-комиссар фон Шредер лично санкционировал рекомендованный вами курс действий.
   - Приятно знать, что нас прикрывает босс. - Райберт потер руки и повернулся к Эльжбете. - А теперь, может, посмотрим, куда ведет эта кроличья нора?
   - Давай. - Эльжбета потянулась к управлению импеллером. - Вектор введен. Импеллер готов.
   - Выводи нас отсюда.
   - Выполняю.
   * * *
   - Хммм?
   Они летели уже больше двадцати минут, когда Эндовер-Чен сморщил лицо и наклонился ближе к одной из плавающих вокруг него диаграмм. Физик склонил голову набок, поджав губы, в то время как другие члены команды "Клейо" задумчиво смотрели на него. Прошло десять или двадцать секунд, и Райберт снова закатил глаза.
   Это было не то закатывание глаз, которым он наградил Клейо, - не совсем. Но это было близко, и он покачал головой, глядя на глубоко сосредоточенного ученого.
   - Что теперь? - спросил он.
   - Прошу прощения? - Эндовер-Чен моргнул и поднял глаза.
   - Я начинаю нервничать, когда люди внезапно произносят "хммм", пока я путешествую в неизвестную вселенную. Пойди разберись.
   - О, это просто последние данные о том, что нас ждет впереди.
   - А что насчет них? На мой взгляд, они выглядят достаточно нормальными.
   - На первый взгляд, да, но стоит копнуть немного глубже и убедиться... Мне неприятно говорить, что возникают "паттерны", но я не знаю, как еще их назвать.
   - Хорошие паттерны или плохие?
   - Ни то, ни другое, я полагаю. Просто кое-что, за чем нужно следить. Я смогу сказать больше, как только мы прилетим.
   - Кстати, об этом, - сказал Райберт. - Сколько нам осталось до внешней стены?
   - Это все еще трудно сказать, но не должно занять слишком много времени. Как заметил Фило, мы имеем дело со вселенной, которая все еще соединена с нашей. - Эндовер-Чен постучал пальцем по одной из своих диаграмм для наглядности. - Мы должны быть на подходе...
   - Впереди контакт! - объявила Эльжбета. - Контакт приближается со скоростью двадцать килоединиц.
   Райберт, Эндовер-Чен и Бенджамин заерзали на своих местах, когда над командирским столом появились данные обнаружения.
   - Сбросим скорость, - сказал Райберт. - Давайте внимательно посмотрим на это
   - Уменьшаем скорость до одной килоединицы.
   - Данные проясняются, - сказал Фило, когда их пониженная скорость улучшила чувствительность прицела. - Контакт - это своего рода машина времени.
   - Это не Администрация, не так ли? - спросил Райберт.
   - Не может быть. - Эльжбета покачала головой. - Это не признак вращающегося импеллера.
   - Согласен, - сказал Фило. - Определенно, это не конструкция Администрации. Это также не соответствует ни одной сигнатуре СисПрава, на случай, если вам интересно.
   - Спасибо, я понял, - выдохнул уголком рта Райберт. - Итак, в этой вселенной уже есть транспространственные технологии. Клейо?
   - Да, агент Камински?
   - Классифицируйте новую вселенную как T5 и начните собирать данные об их машинах времени.
   - Я буду вместе с Клейо и помогу, - сказал Фило.
   - Хорошая идея, - согласился Райберт.
   - Контакт замедляется, - сказала Эльжбета. - Скорость падает до одной килоединицы. Траектория полета соответствует нашей.
   - Отлично. Нас заметили, - проворчал Райберт, выводя на экран расчетную траекторию полета. - Четыре часа до встречи с нами? Не очень агрессивный подход, не так ли?
   - Мы не должны терять бдительность, - сказал Бенджамин. - Мы понятия не имеем, с какой культурой имеем дело.
   - О, тебе лучше поверить, что мы держимся начеку! - подтвердил Райберт.
   - Мы улавливаем телеграфный сигнал, - объявил Эндовер-Чен. - Машина времени Т5 передает кому-то информацию.
   - Они, вероятно, сообщают о нас в свой штаб, - предположила Эльжбета.
   - Без сомнения, - кивнул в знак согласия Эндовер-Чен, но затем перестал кивать, и его брови взлетели вверх. - О боже.
   - Что это? - спросил Райберт.
   - Сигнал. Он использует...
   - С нами связалась машина времени вселенной T5, - объявила Клейо.
   - С нами? - нахмурился Райберт. - Как ты можешь быть так уверена, что она пытается поговорить с нами, вместо того чтобы сообщать домой?
   - Потому что сообщение было отправлено с использованием двоичного кода телеграфа СисПрава, агент.
   Глаза Райберта широко раскрылись. Он повернулся к Эндовер-Чену, и другой синтоид пожал плечами.
   - Это идеально соответствует нашим протоколам связи, - пояснил Эндовер-Чен для Клейо, затем покачал головой. - Это не несчастный случай.
   - Передача адресована "прибывающему транспространственному кораблю", - продолжила Клейо. - Поскольку мы являемся единственным прибывающим транспространственным кораблем поблизости, логика подсказывает, что мы и есть предполагаемый получатель.
   Райберт закрыл глаза и откинулся на спинку стула, обдумывая последствия. Он уже смирился с тем, что что-то из СисПрава, должно быть, пережило уничтожение беглого времялета, но он понятия не имел, что именно, и решительно сопротивлялся оптимизму. Но теперь это. Если сохранилось что-то столь точное, как телеграфные форматы, то что еще - или кто еще - достигло шестого века?
   На мостике царила тишина. Все взгляды были устремлены на него.
   Он снова открыл глаза, выпрямился в кресле и просиял, глядя на них.
   - Ну, тогда ладно! С нами связались. Это хороший первый шаг. Давайте посмотрим, что они говорят. Клейо, покажи нам.
   Над столом появилась телеграмма:
  
   Корабль времени "Сигрун" Династии приближается к транспространственному кораблю. Не могли бы вы, пожалуйста, представиться?
  
   - "Не могли бы вы, пожалуйста"? - моргнул Райберт. - Они вежливо просят?
   - Корабль времени? - Эльжбета нахмурилась. - Не времялет? Кажется, немного... странно, если они все еще используют коммуникационные протоколы СисПрава.
   - Машина времени - это все еще машина времени, - отметил Эндовер-Чен. - Неважно, как они называют свои.
   - Это может быть расхождение в языке и терминологии, - предположил Бенджамин, - но мне больше интересно это дело с "Династией".
   - Есть только один способ выяснить это. - Райберт поставил локти на стол и наклонился вперед. - Клейо, дай им знать, кто мы такие, и скажи им, что мы исследуем вселенную, которая ответвляется от нашей собственной, и, вероятно, является их домом.
   - Да, агент. Сообщение подготовлено и передается.
   - Кроме того, подчеркните, что мы пришли с миром. Убедись, что они понимают эту часть.
   - Поняла, агент. Я добавлю это к нашему первоначальному сообщению.
   - Хорошо. Хорошо. - Райберт кивнул. - Не хочу, чтобы у них сложилось неправильное впечатление. Некоторые общества начинают предполагать худшее.
   - Ты вспоминаешь, как мы впервые встретились с Администрацией? - спросил Фило, возникая рядом с ним.
   - Не напоминай мне, - кисло сказал Райберт. - Так много стволов, направленных мне в лицо.
   - И все же их страх перед вами оказался вполне оправданным, - заметил Эндовер-Чен с причудливой улыбкой, - поскольку их вселенная больше не существует.
   - Да, думаю, тут ты меня подловил. Наверное, мне просто остается надеяться, что Элла права насчет чар третьего раза. Мне бы не хотелось в конечном итоге получить прозвище вроде "Проклятие вселенных" или что-то в этом роде. - Райберт поморщился. - Ты видишь какие-нибудь Гордиевы узлы на этих диаграммах, доктор?
   - Ни малейшего следа, - заверил его Эндовер-Чен.
   - Тогда мы здесь абсолютно честны. T5 нечего нас бояться.
   - Входящая телеграмма от корабля "Сигрун", - объявила Клейо. - Показываю сейчас.
   Первая телеграмма прокрутилась вверх, и на ее месте появилась вторая:
  
   Корабль времени "Сигрун" Династии для времялета "Клейо" СисПрава. Благодарим вас за подтверждение вашей личности и миссии. Меня зовут лейтенант Хала Хатиб. Меня послали, чтобы сопроводить вас в целости и сохранности через внешнюю стену нашей вселенной. К этому сообщению прикреплен вектор наиболее плавного захода на посадку. Могу я подойти к вашему кораблю и сопроводить вас на околоземную орбиту?
  
   - Получены новые данные, - сказала Эльжбета. - Это лишь небольшое отклонение от нашего первоначального курса. Согласно этому, мы можем достичь стены менее чем за шесть минут на полной скорости.
   - Ладно, это немного странно. - Райберт встал и упер руки в бока. - У кого-нибудь еще сложилось впечатление, что нас ждали?
   - Это определенно выглядит именно так, - сказал Бенджамин. - По крайней мере, очевидно, что они ожидали встретить времялет СисПрава в этом месте и в это время.
   - Да. - Райберт скрестил руки на груди. - Стоит ли нам беспокоиться об этом?
   - Если бы они знали, что мы прилетим, и не хотели, чтобы мы вошли, я не думаю, что мы бы говорили об этом.
   - Хорошая мысль.
   - Похоже, они не предпринимают никаких попыток скрыться, - отметила Эльжбета. - Я вижу их ясно, как божий день, и нет ничего, что заставило бы меня поверить, что там есть кто-то еще.
   - Это может быть потому, что "кто-то еще" использует скрытность, и это действительно, действительно хорошо, - возразил Райберт.
   - Верно. Или это потому, что там ничего нет.
   - Думаю, нет никакого способа увериться, - вздохнул Райберт. Он в последний раз взглянул на сообщение, затем кивнул. - Хорошо. Мы собираемся принять приглашение. Всем внимательно следить за чем-нибудь необычным. Надейтесь на лучшее, но готовьтесь к худшему. Клейо, дай кораблю "Сигрун" знать, что они могут присоединиться к нам.
   - Да, агент. Сейчас передаю.
   - Элла, введи нас, используя тот подход, который они нам прислали.
   - Курс проложен. С какой скоростью?
   - Выжми из нас максимум. Давай посмотрим, смогут ли они не отставать.
   - Поняла. Разгоняюсь до семидесяти килоединиц. - Эльжбета передвинула полный привод вперед. - "Сигрун" разогналась до семидесяти четырех килоединиц и встретится с нами через три минуты.
   - Значит, они быстрее нас, - сказал Райберт. - Приятно знать, если дела пойдут плохо.
   "Сигрун" поравнялась с ними, затем выполнила крутой разворот на параллельный курс.
   - Ого, - выдохнула Эльжбета.
   - Что-то не так? - спросил Райберт.
   - Нет, все в порядке. Просто немного удивлена, вот и все. Они не просто быстро сменили курс, они изменили его мгновенно. Мы не можем этого сделать.
   - Значит, они еще и более маневренные, чем мы, - пробормотал Райберт. - Отлично. Просто великолепно.
   - С точки зрения времени, да, - кивнула Эльжбета. - Нам просто нужно посмотреть, на что похожа их работа в реальном пространстве.
   - Вероятно, все будет так же плохо, - проворчал Райберт.
   - Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты пессимист? - спросил Бенджамин.
   - Ну, в том-то и дело, док. Единственное гарантированное противоядие от оптимизма - это опыт.
   Фило появился рядом с Эндовер-Ченом и прошептал ему на ухо.
   - О, я понимаю! - физик отложил одну таблицу в сторону и открыл новую. - Да, ты прав! Так вот почему их сигнатура выглядит так странно!
   - Что-нибудь выяснили? - спросил Райберт.
   - Можно и так сказать, - ответил Эндовер-Чен.
   - "Сигрун" использует два импеллера, - сказал Фило. - Мы заметили, как они переключались при смене курса.
   - Два импеллера? - нахмурился Райберт.
   - Да. Проверь это.
   АС открыл ментальный путь. Райберт подключился к нему, и понимание распространилось в его сознании по мере того, как перед ним разворачивались хронометрические данные.
   - Ладно, теперь я понимаю. Они должны подготовить свой следующий вектор в автономном импеллере.
   - Именно так, - кивнул Фило. - Мы меняем хронометрическую проницаемость нашего импеллера во время полета, потому что у нас только один, но "Сигрун" заранее готовит свой импеллер на холостом ходу, затем щелкает переключателем, и бац! - Он щелкнул пальцами. - Они движутся в новом временном направлении.
   - Но целый второй импеллер только для этого? - покачал головой Райберт. - Я не знаю. Это слишком экзотично для того, что сводится к незначительной настройке производительности. Если вы собираетесь использовать так много из этого, почему бы не построить вторую машину времени целиком? Похоже, в долгосрочной перспективе это было бы намного эффективнее.
   - Это могло бы рассказать нам кое-что об их обществе, - отметил Бенджамин. - Отходы часто являются показателем низкой стоимости. Возможно, им не так сложно приготовить экзотическую материю.
   - Или, как в наше время, - добавила Эльжбета. - Мы с тобой никогда дважды не задумывались о пластиковых, бумажных или стеклянных контейнерах, которые мы выбрасывали.
   - Ты имеешь в виду перерабатывали, - поправил Бенджамин.
   - А, твои мусорные баки с этикетками, - вспомнила она, затем сверкнула акульей ухмылкой. - На самом деле, одним из маленьких грязных секретов переработки отходов в двадцать первом веке были затраты на электроэнергию. Если вы тратите больше энергии на переработку продукта, чем на производство оригинала, вы все равно вносите свой вклад в образование отходов. Иногда отказ от вторичной переработки был более экологичным вариантом.
   - Я когда-нибудь говорил тебе, что ты чертовски сексуальна, когда разбираешься в технике?
   Эльжбета подмигнула ему.
   - В СисПраве большинство форм обычной материи обрабатывается таким образом, - сказал Фило. - Все выбрасывается в мусоропровод без задней мысли.
   - Давайте не будем делать поспешных выводов, - предостерег Райберт. - Экзотическая материя вряд ли относится к той же категории, что и бумажные стаканчики.
   - Не для СисПрава, - заметил Бенджамин.
   "Клейо" вздрогнула. Райберт оперся рукой о спинку кресла, а Эльжбета проверила свои дисплеи.
   - Это была внешняя стена. Мы находимся в Т5, не конгруэнтно истинному настоящему.
   - Я едва почувствовал это, - сказал Бенджамин. - Они действительно дали нам чистый подход.
   - Еще один хороший знак, - признал Райберт, - но давайте не будем беспечными. Где мы находимся?
   - Околоземная орбита, - доложила Эльжбета. - Пространство вокруг нас чистое на сотни километров, за исключением "Сигрун".
   - Хорошо. Тогда давайте...
   Эндовер-Чен внезапно присвистнул.
   - Да, без шуток! - согласился Фило, стоя за его креслом и глядя через плечо.
   - Все должны увидеть это. - Эндовер-Чен подтолкнул таблицу к командирскому столу, где она развернулась перед их виртуальным взором. - Мы фиксируем огромное количество путешествий во времени, близких к настоящему времени.
   Над столом появилась Земля, окруженная кольцом орбитальных станций, сверкающая на фоне черноты космоса. Огни сияли на каждом участке суши на ночной стороне, и узлы интенсивной временной активности усеивали поверхность планеты.
   - Черт возьми! - воскликнул Райберт. Он увеличил изображение одного из скоплений. - Ты это видишь? Похоже, они совершают замкнутые путешествия между истинным настоящим и почти настоящим. Какой в этом смысл?
   - Не знаю, - сказал Эндовер-Чен... довольно излишне, по мнению Райберта.
   - Это наблюдение в режиме реального времени, подобное тому, что делает ДТР? - спросил Бенджамин.
   - Возможно, но я так не думаю.
   - А как насчет транспространственных? - спросил Райберт.
   - Нет, с тех пор как мы вошли в фазу.
   - Входящая телеграмма от "Сигрун", - сказала Клейо.
  
   Корабль времени "Сигрун" Династии для времялета "Клейо" СисПрава. Мы сердечно приглашаем вас осуществить синхронизацию по фазе и совершить посадку по указанным координатам. Вскоре к нам присоединится делегация, чтобы начать официальный дипломатический диалог с СисПравом. Мы искренне надеемся, что вам понравится ваше пребывание здесь, в Династии.
  
   - Я могу привыкнуть к подобным первым контактам, - сказал Бенджамин.
   - Элла? - спросил Райберт. - Где именно нам предлагают приземлиться?
   - Вот.
   Изображение Земли увеличило изображение того, что было бы Танбулом в тридцатом веке или Стамбулом в двадцать первом.
   Или Константинополем в шестом веке, - напомнил себе Райберт. - Интересно, здесь это все еще называют так?..
   Появился яркий, раскинувшийся мегаполис с высокими сияющими башнями и возвышающимися изумрудными парками. В поле зрения появилось массивное белое цилиндрическое сооружение в центре одного из участков парка, окруженное кольцом круглых платформ поменьше, которые выступали из него наружу на толстых пилонах. Это сооружение навело Райберта на мысль о широком белом цветке с плотным кольцом лепестков. Гладкие металлические корабли стояли на трети платформ, большинство из них были примерно того же размера, что и "Клейо", но с безошибочно узнаваемыми шипами двух импеллеров, торчащими из их кормы.
   Красный крестик мигал над пустой посадочной площадкой, которая сливалась с соседней, образуя более широкую эллиптическую платформу.
   - Именно там нас просят приземлиться, - сказала Эльжбета.
   - Есть что-нибудь... подозрительное? - спросил Райберт.
   - Ничего такого, что я могла бы увидеть с орбиты, находясь не в фазе.
   - Хммм.
   - Может, мне отвести нас вниз? Или, по крайней мере, ввести в фазу для более четкого обзора?
   - Еще не совсем. - Райберт поднял палец. - Клейо, передай сообщение "Сигрун". Я хочу знать, в каком здании нас хотят припарковать.
   - Да, агент. Сейчас передаю.
   - Выглядит не очень надежно, - отметил Бенджамин. - Они даже не держат машины времени в закрытом помещении. Здесь все посадочные площадки открыты.
   - И все же я не стану ввязываться в это дело, по крайней мере, не осмотревшись вокруг.
   - Поступила телеграмма, - доложила Клейо.
   Текст, прокручиваемый под предыдущими сообщениями:
  
   Корабль времени "Сигрун" Династии для времялета СисПрава "Клейо". Присланное вам местоположение относится к штаб-квартире Корнукопии, сердцу всех операций по путешествиям во времени в рамках Династии, расположенной в столице Константинополе. Кроме того, мне только что сообщили, что председатель и вице-председатель Корнукопии присоединятся к нам на посадочной площадке, и у меня есть вопрос от них, который я хотела бы передать. Находится ли Райберт Камински на борту вашего корабля?
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

  
   Штаб-квартира Корнукопии
   Династия, 2980 год н.э.
  
   - Как я выгляжу? - спросил Райберт, вглядываясь в свое виртуальное отражение.
   - Как человек, который вот-вот вступит в первый контакт с другой вселенной, - сказал Фило.
   Райберт бросил на него недоверчивый взгляд.
   - Не волнуйся об этом, приятель. - Фило виртуально похлопал его по спине. - Ты прекрасно выглядишь.
   Райберт что-то проворчал себе под нос, поправляя угол наклона своей темно-синей широкополой шляпы. Он одернул свой пиджак в тон костюму, затем перекинул один конец динамического шарфа через плечо. По его небесно-голубой поверхности расползался узор из пухлых облаков.
   Он сверкнул отражению широкой зубастой улыбкой.
   - Фу, - сказал Фило. - Не так. Это выглядит фальшиво.
   Райберт закрыл рот и расслабил мышцы щек.
   - Лучше. Гораздо лучше. Просто расслабься, хорошо?
   - Я расслаблен, - запротестовал Райберт. - Это просто... Как думаешь, она там будет?
   - Кто может сказать? Не похоже, чтобы у ее синтетики кончился срок годности. Я имею в виду, что никто никогда не пытался держать их при себе так долго - в конце концов, дома они были доступны только последние пару сотен лет! Но нет никакой технической причины, по которой кто-то не смог бы, а лейтенант Хатиб ужасно стесняется сказать, с кем вы встречаетесь.
   - Мне это не нравится. Они что-то скрывают.
   - Они, вероятно, просто хотят, чтобы это было сюрпризом.
   - Не люблю сюрпризы.
   - Ну, смирись с этим, приятель, - сказал Фило. - Они спросили тебя по имени, так что все зависит от тебя, чтобы это сработало.
   - Ладно, теперь я нервничаю.
   - Прости.
   Райберт расправил шарф у себя на шее.
   - У нас есть все основания для оптимизма, - отметил Фило. - Учитывая формат телеграмм, дружеское приветствие, отсутствие направленного на нас оружия и данные, которые мы собрали с момента синхронизации по фазе, это должен быть самый простой первый контакт за всю историю наблюдений.
   - Это довольно низкая планка, учитывая, что единственный другой первый контакт был с гребаной Администрацией.
   - Эй, то, что я сказал, все еще правда.
   - Полагаю, да. - Райберт закрыл виртуальное окно и вышел на мостик. - Ладно, команда. - Он развел руками. - Как я выгляжу?
   - Как человек, который вот-вот вступит в первый контакт с другой вселенной, - монотонно продекламировал Бенджамин.
   - Спасибо, док, - раздраженно сказал Райберт, опуская руки. - Это Фило велел тебе так сказать?
   - Он мог бы сделать пару предположений.
   - Не обращай на них внимания, Райберт. Ты выглядишь великолепно, - сказала Эльжбета. - Не понимаю, почему ты так нервничаешь.
   - Почему я нервничаю? О, не знаю. Потому что моя бывшая девушка, чей корабль мы взорвали вместе с ней, вероятно, приложила руку к формированию общества? - Он покачал головой. - Это может плохо закончиться для меня во многих отношениях.
   - Ты же понимаешь, что, возможно, выжила не она, - сказал Эндовер-Чен. - Это может быть Гвон или его АС.
   - Предполагается, что от этого я почувствую себя лучше?
   - Или это мог быть праправнук Пипса, - быстро добавил Фило.
   - По их подсчетам, прошло два с половиной тысячелетия, - заметил Бенджамин. - Все выжившие станут совершенно другими людьми после того, через что они прошли.
   - В чем-то я с тобой согласен, - предупредил Фило. - Но помните, что у AC прекрасная память. И они могут замедлить время выполнения, что ускоряет воспринимаемое ими течение времени. Они могут даже помещать себя в стазис на длительное время. И коннектомы в синтоидных телах имеют доступ ко всем тем же функциям. Выжившие, возможно, не так сильно изменились, как вы думаете.
   - Ты уверен, что не хочешь, чтобы хотя бы один из нас пошел с тобой? - спросил Бенджамин.
   - Да, уверен. Позвольте мне подставить свою шею для этой роли. Посмотрим, что из этого выйдет, и будем двигаться дальше.
   - Мы будем следить за происходящим отсюда, - пообещала Эльжбета.
   - Я знаю, что вы это сделаете.
   Райберт глубоко вздохнул, прикоснулся к полям шляпы, приветствуя свою команду, и покинул мостик. Он спустился по антигравитационной трубе в грузовой отсек, прошел под главной пушкой их времялета и остановился в дальнем конце, пока маленький сферический дистанционно управляемый пульт не отделился от стойки на стене и не всплыл на место над его плечом и позади него.
   Он снова открыл виртуальное отражение и указательным пальцем оттянул нижнюю губу, обнажив жемчужно-белые зубы.
   - Ты прекрасно выглядишь, - хихикнул ему на ухо Фило.
   Он отпустил свою губу.
   - Просто проверяю. У меня ведь ничего не застряло в зубах, не так ли?
   - Боже мой! Можно подумать, ты идешь на свидание или что-то в этом роде!
   - Нет. Я просто... Прямо сейчас я испытываю смешанные чувства, ясно? Мы расстались не в лучших отношениях.
   - Даже если она действительно выжила, Бенджамин, вероятно, прав. Для нее последний раз она видела тебя более двух тысяч четырехсот лет назад. То, что произошло, скорее всего, имеет большее значение для тебя, чем для нее. Если она вообще тебя помнит.
   - Они спросили меня по имени. Кто-то помнит меня.
   - Что ж, пришло время это выяснить. Лейтенант Хатиб только что сошла со своего корабля. Она подходит ближе.
   - Тогда ладно, - сказал Райберт. - Открой выход.
   Стальная стена раскололась, и пандус выдвинулся вниз, к нетронутой белой посадочной площадке. Райберт в последний раз поправил пиджак, затем спустился по трапу так царственно, как только мог.
   С ясного неба светило полуденное солнце, но его искусственные глаза мгновенно приспособились к яркому освещению. Корабль времени "Сигрун" стоял на той же платформе, его длинный гладкий корпус был параллелен корпусу "Клейо". Заостренный нос переходил в плавные контуры, которые при взгляде сверху образовывали узкий клиновидный корпус. Задняя кромка этого клина была толще на концах, и сдвоенные импеллеры выдвигались назад из этих толстых точек крепления. Ее поверхность отливала на солнце легким кобальтовым оттенком, контрастирующим с серо-металлическим цветом "Клейо".
   В целом, если "Клейо" была тяжелой, мощной рабочей лошадкой, то "Сигрун" производила впечатление гибкой, специально сконструированной гонщицы примерно вдвое меньшего размера. Не было никаких видимых признаков встроенных в корпус вооружения, защитных кожухов для стелс-систем или мета-брони, или экранов на импеллерах в стиле Администрации, и сложные системы обзора реального пространства "Клейо" не обнаружили ничего подобного под ее поверхностью.
   По узкому пандусу спускалась женщина. Она была одета в облегающую светло-коричневую униформу; ее темные волосы были собраны в пучок на затылке, и она лучезарно улыбнулась Райберту, идя ему навстречу на полпути между двумя машинами времени.
   - Здравствуйте, агент Камински, - сказала она на современном английском с акцентом, протягивая руку. - Я Хала Хатиб, пилот "Сигрун".
   - Очень приятно, лейтенант. - Ее голова едва доставала Райберту до плеча, и его тяжелая ладонь полностью обхватила ее нежную руку, когда он пожал ее.
   - Нет, - сказала она, - это огромное удовольствие для меня.
   Пульт с дистанционным управлением, зависший позади него, передал ее биометрические данные обратно в "Клейо" для обработки. Виртуальная диаграмма наложилась на ее физическую внешность, и он просмотрел ее. Она была полностью биологической, вероятно, лет двадцати с небольшим или в начале тридцатых, и при ней не было обнаружено никакого оружия.
   Хорошее начало, - подумал он.
   - Итак! - Круглые глаза Халы блеснули, и она отступила назад, чтобы оценить его. - Вы Райберт.
   - Это я.
   - Из СисПрава.
   - И снова верно. По крайней мере, большая часть меня такая. От Администрации все еще остались кое-какие детали.
   - Но вы и ваш корабль - настоящие. - Она долго смотрела на "Клейо", затем удовлетворенно вздохнула. - Знаете, я весь прошлый год работала в дополнительные смены, надеясь, что буду той, кто поприветствует вас.
   - Правда?
   - Что ж, приветствую первый времялет СисПрава, который зашел так далеко. У Корнукопии уже некоторое время было приблизительное представление о том, когда может произойти контакт, но оставалось много неизвестных, например, когда волновой фронт нашей вселенной будет обнаружен вашими антеннами на Грани существования, когда вы пошлете кого-нибудь на разведку, по какому вектору вы будете следовать через поперечное измерение, если бы вы подождали, пока наша временная шкала сначала достигнет Грани существования, и так далее, и тому подобное. По крайней мере, одна валькирия болталась за внешней стеной в течение последних пяти лет. Относительно нашей временной шкалы, конечно.
   - Ну, конечно, - согласился Райберт немного автоматически.
   - Так что представьте мой шок, когда ваш корабль появился на моем экране! - Хала приложила руку к сердцу. - Я была так взволнована, что думала, упаду в обморок!
   - На самом деле, я нахожу, что в это довольно легко поверить. - В действительности Райберт подозревал, что ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не подпрыгивать вверх-вниз на подушечках пальцев.
   - В любом случае, я так рада, что моя валькирия была на дежурстве, когда появились вы.
   - Валькирия? - Он нахмурил брови.
   - Корабль времени с двойным приводом. - Хала указала большим пальцем через плечо на "Сигрун". - Большинство людей называют их валькириями. Это долгая история.
   - Могу поспорить.
   - В любом случае, не хотите зайти внутрь? - Хала указала на округлую арку на краю посадочной площадки. - Председатель и заместитель председателя вскоре присоединятся к нам.
   - И они были бы... кем именно?
   - Я не должна говорить. - Она застенчиво улыбнулась ему.
   - Верно... - Он вздохнул, затем пожал плечами. - Показывай дорогу.
   Он последовал за ней с платформы вниз по пологому антигравитационному склону, который вел в главный зал. Искусственная гравитация привела его в удобное открытое пространство со стеклянными стенами, белыми полами, высоким потолком и внутренним водопадом, охлаждавшим воздух. Вокруг низкого центрального стола было расставлено кольцо светло-серых кушеток.
   Местная инфоструктура щекотала его периферийные органы чувств, дружелюбная, манящая и идеально совместимая с его кодом СисПрава. Абсолютная белизна интерьера заставила его задуматься, чего же не хватает его виртуальным органам чувств, но пока он держал все соединения закрытыми. Он и Хала были единственными присутствующими, но пульт активно сканировал местность, выделяя людей на этажах выше и ниже него. Они представляли собой почти равномерную смесь натуральных и синтетических тел.
   - Я очень взволнована возможностью увидеть, что происходит теперь, когда Династия подошла к Грани существования, - сказала Хала, останавливаясь в кольце диванов и жестом предлагая ему выбрать место. - Пожалуйста.
   - Что? - Райберт выключил виртуальное наложение с дистанционно управляемого пульта. - О, точно. - Он опустился на тяжелые подушки, которые автоматически подвинулись вокруг него.
   - А как насчет вас? - спросила Хала, усаживаясь напротив него и закидывая ногу на ногу.
   - Боюсь, я все еще перевариваю все это.
   - Поскольку Династия находится на Грани существования, наши две вселенные наконец-то синхронизованы. Как вы думаете, путешествия между ними станут рутиной?
   - Возможно. Так уже сложилось для нас и Администрации, и у вас явно есть необходимые технологии.
   - Тогда я смогу как-нибудь сходить посмотреть на Шпиль консолидации? Или на выставки Фонда в министерстве образования?
   - Я... уверен, что-нибудь можно устроить.
   - Замечательно! - Она сложила руки вместе с широкой улыбкой: - Я...
   Она замолчала и вскочила со своего дивана, когда в полу открылась дыра и из-за кольца кушеток выплыли два синтоида. Райберт повернулся, чтобы посмотреть поверх мягкой спинки своего собственного дивана, затем резко поднялся, увидев лицо женщины. Пол уплотнился, и сила тяжести опустила их вниз. Коренастый красивый мужчина был одет в ту же униформу, что и Хала, но на женщине было белое платье с синим поясом вокруг талии. Это сочетание, хотя и профессиональное, также подчеркивало ее неоспоримую красоту.
   - Привет, Райберт, - сказала Теодора Беккет, ее глаза и улыбка были теплыми, когда она протянула руку. - У меня было предчувствие, что ты придешь первым.
   Он пожал ей руку.
   - Теодора, я... 
   Его голос дрогнул, когда пульт приблизился и подтвердил, что это был ее оригинальный синтоид, с несколькими модификациями здесь и там.
   Значит, это правда, - подумал он. - Она выжила. И не только это, она процветала.
   Реальность, стоявшая перед ним, смыла все неприятные возможности, вертевшиеся в его голове. Наконец-то он узнал, что с ней стало. Неопределенности больше не было, и, что еще лучше, она была жива! Сдерживаемый стресс выплеснулся из его сердца, и улыбка скользнула по его губам.
   - Пожалуйста, тебе не обязательно говорить ни слова, - заверила она его. - Наконец-то вы прибыли. Я так рада, что вы здесь, и мы так много хотим вам показать. От всего сердца я приветствую вас в Династии.
   - Ну что ж. - Райберт напустил на себя вид приятной официальности. - От имени СисПрава благодарю вас за то, что пригласили нас сюда. Я, конечно, чувствую себя желанным гостем.
   - Лейтенант, - Теодора кивнула Хале. - Отличная работа - обнаружить их корабль и сопроводить внутрь. Мы можем заняться этим прямо сейчас.
   - Если вы не возражаете, старейшина, - пилот слегка наклонила голову, - я была бы признательна, если бы вы позволили мне остаться.
   - Очень хорошо. Думаю, ты это заслужила. Но в таком случае, почему бы нам всем снова не присесть?
   Хала улыбнулась от уха до уха, возвращаясь на свое место.
   - Старейшина? - спросил Райберт.
   - Вообще-то, "почтенная старейшина", - уточнила Теодора. - Это очень старое название. Некоторые люди, - она взглянула на Халу, у которой хватило порядочности покраснеть, - все еще думают, что мы заслуживаем особого отношения, даже спустя столько времени.
   - "Мы"? - эхом отозвался Райберт. Он пристально посмотрел на мужчину, с которым она приехала. В этом круглом лице было что-то смутно знакомое, но он не мог точно определить, что именно.
   - У нас никогда не было привилегии встречаться лично. - Мужчина-синтоид протянул руку. - Я заместитель председателя правления Корнукопии. Сэмюэл Пипс, к вашим услугам.
   - Пипс? - выпалил Райберт, пожимая синтоиду руку. - Как в случае с этим Сэмюэлом Пипсом? Вы тоже выжили?
   - Мы все четверо выжили, - сказал Теодора. - Хотя, боюсь, АС Люция проработал недолго после аварии.
   - О, я понимаю, - спокойно ответил Райберт. Он был вне себя от радости, увидев Теодору живой... Но Люций - это совсем другая история, - подумал он. - Так что он тоже разгуливал на свободе несколько тысячелетий. Приятно это знать.
   - Теодора, я сожалею о том, через что тебе пришлось пройти, но ты должна знать, что мы не специально тебя оставили. Пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что мы искали долго и упорно, но так и не нашли никаких обломков. Если бы был хоть какой-то признак того, что ты все еще жива...
   - Все в порядке, Райберт. - Она подняла руку. - На самом деле, это так. Я понимаю, для вас это недавняя история, но у меня было много времени, чтобы смириться с тем, что произошло, и я смирилась с каждой ее частью. Вы не нашли нас, потому что мы не хотели, чтобы нас нашли. Мы предпочли остаться в прошлом.
   - Я видел, как взорвался ваш корабль. Я думал, ты...
   - Ты видел, как взорвался наш импеллер, - поправила Теодора. - Конечно, этот взрыв унес с собой большую часть корабля, но уцелело достаточно, чтобы мы могли благополучно совершить аварийную посадку.
   - К счастью для меня, медицинский отсек пережил катастрофу, - сказал Пипс. - Его системы поддерживали мое органическое тело около столетия, но в конце концов оно сломалось, вынудив меня абстрагироваться.
   - После чего тебе пришлось долго ждать, прежде чем Династия разработала синтоидов, - сказала Теодора.
   - Это было не так уж плохо, - сказал Пипс. - К счастью, работа в среде исполнения позволила мне быстро пробежаться по скучным фрагментам. - Он повернулся к Райберту. - Жизнь как абстракция никогда меня не устраивала, поэтому я пропустил большую ее часть.
   - Ну, мы все воспользовались этой возможностью. - Теодора одарила его улыбкой, и ее рука нашла его руку и нежно сжала ее.
   - Значит, никто из вас не бодрствовал все это время? - спросил Райберт.
   - О, боже мой, нет! - Теодора рассмеялась, отгоняя эту мысль в сторону. - Цифровая гибернация - замечательная вещь. Мы были очень активны поначалу и бодрствовали в течение последних нескольких десятилетий, по мере того как Династия приближалась к истинному настоящему. Но, Райберт, поверь мне, когда я говорю тебе, что между ними было несколько действительно скучных отрезков. В основном, как только мы запустили ее, Династия просто заботилась о себе, в то время как мы появлялись и исчезали примерно на день каждые десять лет, чтобы следить за происходящим. Конечно, это были официально запланированные встречи. Если бы мы были нужны им вдвоем, они всегда могли бы разбудить нас. Мы позаботились об этом. И они действительно будили нас. - Она закатила глаза. - Не так часто, о, за последние пятьсот или шестьсот лет, но иногда...!
   - У нас троих это немного по-разному, - добавил Пипс, - но никто из нас не старше чем на два-три столетия с тех пор, как мы покинули СисПрав. - Его глаза блеснули. - Ну, полагаю, у меня есть несколько десятилетий форы перед другими. На самом деле сейчас я самый старший. Видите ли, в моем физическом теле не было функции паузы.
   - Думаю, в конце концов, ты победил. - Теодора похлопала его по мускулистому предплечью.
   - Я все еще удивлен, что Люций так и не вернулся к физической форме, - сказал Пипс. - Я, конечно, был в восторге от того, что снова обрел настоящее тело, несмотря на то, какими неуклюжими были те ранние модели.
   - Не суди. Это то, чего он хочет.
   - Я не осуждаю. Просто нахожу странным его решение оставаться абстрактным.
   - Подожди секунду. Люций теперь АС? - спросил Райберт.
   - Да, он где-то в штаб-квартире. - Теодора указала на здание вокруг них. - Официально он вице-председатель Корнукопии, как и Сэмюэл, но появляется только на важных собраниях. Оставляет большую часть повседневных дел нам двоим. Мы пригласили его присоединиться к нам здесь, но он вежливо отказался.
   - Понимаю. - Райберт нахмурился, не уверенный, как он относится к тому, что Люций все еще рядом и не появился на этой встрече. Учитывая его собственные воспоминания о другом мужчине, он сомневался, что это был признак такта, но, конечно же, даже Люций не мог затаить обиду после стольких субъективных лет? - Если вы не возражаете, я спрошу, почему его решение оставаться абстрактным настолько необычно?
   - Здесь, в Династии, АС встречаются гораздо реже, - сказал Теодора. - Абстракции никогда по-настоящему не приживались в качестве замены физических тел, как это было в СисПраве. Подавляющее большинство людей с возрастом переходят на синтоиды, хотя небольшой процент все же абстрагируется. Существует некоторая социальная стигматизация этой практики, восходящая ко времени, когда Велисарий и Юстиниан отказались стать постфизическими. - Она вздохнула и покачала головой с выражением, в котором сожаление смешивалось с приятными воспоминаниями. - Было бы неплохо, если бы они все еще были рядом. И особенно Эфраим!
   - У нас не было другого выбора, кроме как уважать их пожелания, - напомнил ей Сэмюэл.
   - О, конечно. Конечно.
   - Велисарий и Юстиниан? - Райберт переводил взгляд с одного на другого. - Вы заставили их обоих подписаться на все это? - Он махнул рукой, чтобы обозначить их окружение.
   - О, да. - Теодора улыбнулась. - Убедить Велисария, конечно, было легче.
   - Почему я не удивлен? - сухо сказал Райберт, вспоминая свое собственное общение с историческим Велисарием. - Меня шокирует именно Юстиниан! Он бы только начал впадать в неизлечимую паранойю, тогда как Велисарий был бы всего лишь обеспокоен, когда вы появились там.
   - Ну, да, - кивнула Теодора. - Но на нашей стороне был Эфраим Антиохийский. Ты помнишь его по тем временам, когда изучал Велисария?
   - Конечно, - кивнул Райберт. - Хотя в то время он был как бы на периферии того, что меня интересовало.
   - Знаю. - Теодора состроила ему шутливую гримасу. - Лучше бы его там не было! Я полагалась на твою биографию Велисария - во многом - когда мы только приехали сюда, и если бы я хотя бы догадывалась, каким необыкновенным парнем был Эфраим, то чувствовала бы себя намного увереннее во всем этом деле. Во многих отношениях он оказался истинным ключом ко всему этому.
   - Правда? Интересно. - Райберт потер подбородок. - Думаю, мне еще многое предстоит узнать об этой вашей Династии.
   - О, она не моя! - рассмеялась она. - Я этим не управляю. Во всяком случае, больше нет, слава Богу! В наши дни я вполне довольна тем, что просто управляю Корнукопией. И время от времени даю советы как "почетная старейшина".
   - Это верно. - Глаза Пипса озорно блеснули. - Годы, когда она была безжалостной военачальницей, остались позади. - Он ухмыльнулся Райберту. - Помнишь, что она сказала о том, что ее будят между запланированными встречами? Ну, в большинстве случаев это происходило потому, что они сталкивались с кем-то другим, и им нужна была валькирия, чтобы помочь спецназу!
   - Извини меня! - Теодора свирепо посмотрела на него. - Я никогда не была военачальником, большое тебе спасибо!
   - В самом деле? А как насчет того, когда вы с Велисарием положили конец войнам с Сасанидами? Могу добавить, довольно тщательно.
   - Это было другое дело. Эти идиоты сами напросились на это. Юстиниан и Феодора предложили поделиться с ними. Если уж на то пошло, я лично сказала об этом Хосрову как их посланница! Но стал ли он слушать? Нет, конечно, нет! - Теодора скорчил гримасу.
   - Подожди минутку, - Райберт переводил взгляд с одного хозяина на другого. - Ты говоришь о Хосрове Первом?
   - Конечно. - Теодора на мгновение выглядела удивленной, затем пожала плечами. - О, понимаю. Когда Сэмюэл упомянул о войнах Сасанидов, ты подумал о седьмом веке и Хосрове Втором. Нет, он вообще никогда не фигурировал в истории Династии. Это был его дед, воспользовавшийся возможностью, которой у него никогда не было за всю историю СисПрава. Когда Велисарий отправился в Константинополь вместо Нисибиса...
   Она прервалась с чем-то удивительно похожим на смешок, когда глаза Райберта расширились.
   - Это долгая история, - сказала она, - но, по сути, Хосров отрезал значительный кусок Восточной империи, в то время как Велисарий и Юстиниан... отвлеклись, скажем так. Он не хотел возвращать его, а я не собиралась позволять персам и византийцам ослаблять друг друга, как это было в прошлом СисПрава. - Она покачала головой. - Я не знала, будут ли Мухаммед и ислам тем фактором, которым они были в вашей истории, Райберт, но даже без этого существовало множество других внешних угроз.
   - А Мухаммед появлялся на публике? - спросил Райберт, вспоминая свои собственные с Фило отчаянные поиски кого-то, кто родился как в прошлом Администрации, так и в прошлом СисПрава.
   Вероятность того, что одна и та же пара гамет объединится и создаст одну и ту же особь в двух разделенных временных линиях, даже в течение одного поколения после их разделения, была... крошечной. На самом деле, Фило подсчитал, что на миллиард беременностей приходилось бы всего порядка двух таких, а население земли в шестом веке составляло всего около двухсот миллионов. Тем не менее, Мухаммед родился - во всяком случае, в СисПраве и Админе - в 571 году, всего через тридцать лет после прибытия Теодоры и Пипса, так что это было, по крайней мере теоретически, возможно... 
   - Нет. - Она покачала головой. - Но, как я уже сказала, было множество других угроз, и в течение первых двух или трех столетий, пока мы не расширили Династию далеко за пределы Средиземноморья, разные идиоты просто продолжали пытаться вторгнуться, один за другим! И Сэмюэл прав насчет того, как часто они будили нас, чтобы прихлопнуть чью-нибудь руку за то, что она полезла в банку с печеньем. Когда это не было формальным вторжением, это были пограничные и разбойничьи набеги. Варварам вообще потребовалось больше всего времени, чтобы вбить себе в голову, что если бы они только вели себя хорошо, мы бы отдали им то, что они все время пытались украсть! А монголы!.. Господи, я думала, они никогда не поймут, что мы просто будем уничтожать одну армию за другой, пока они не решат вести себя по-хорошему! Иногда мне хотелось просто пнуть...
   Она остановилась и взмахнула поднятой рукой.
   - Думаю, что здесь мы отклоняемся в сторону, - сказала она.
   - На самом деле, ты пробудила во мне интерес. Я бы с удовольствием послушал побольше о Теодоре Беккет, безжалостной военачальнице.
   Теодора бросила на него кислый взгляд, но Пипс усмехнулся.
   - К счастью, у нас есть что-то в этом роде на примете, - сказал он. - Мы договорились с советом министров отложить вашу встречу с ними.
   - Правильно, - кивнула Теодора. - Позже у нас будет достаточно времени для всех этих жестких формальностей, вот почему я подумала, что мы с Сэмюэлом воспользуемся возможностью сначала немного показать тебе и твоей команде окрестности. Я дам вам представление о том, на что похожа Династия. Как насчет этого? Посмотрите на Династию сегодня, встретьтесь с нашими лидерами завтра.
   - Значит, экскурсия с гидом? - спросил Райберт.
   - Это один из способов взглянуть на это, хотя это может быть как управляемым, так и неуправляемым, как вам заблагорассудится. Если пожелаете, можете свободно передвигаться по столице.
   - Никаких ограничений?
   - Ни единого. Я знаю, что для вас это своего рода первый контакт. Вы, должно быть, сомневаетесь, так как мало знаете о нас, поэтому мы собираемся оставить эти опасения в покое. Около двадцати лет назад у меня была готова полная история Династии, и я постоянно обновляла ее, потому что знала, что рано или поздно кто-нибудь из СисПрава обязательно свяжется с нами. Она доступна для загрузки в любое время, как будет удобно вашему времялету. Но я также знаю, как подобные истории могут быть непреднамеренно - или намеренно, если уж на то пошло, - искаженными и предвзятыми. Итак, мы с Сэмюэлом хотим, чтобы вы были полностью свободны изучать все, что захотите, задавать любые вопросы, которые придут вам в голову, разговаривать с кем угодно, с кем вы хотели бы поговорить.
   - Я ожидаю, что вам это понравится больше, по крайней мере сейчас, если вы позволите нам показать вам основные моменты, но, Райберт, - выражение ее лица стало очень серьезным, - Я знаю, что со стороны СисПрава должны быть опасения. Все это, - она взмахнула обеими руками в жесте, охватывающем всю Династию, - выросло из чего-то, что произошло всего несколько недель или месяцев назад, насколько это касается СисПрава. И это произошло не совсем с его благословения, а это значит, что им придется беспокоиться о том, затаиваем мы обиду или нет. Вот почему мы считаем, что для Династии особенно важно быть полностью открытой книгой. Мы - другая вселенная, но у нас так много общего, и после стольких лет с нашей стороны нет никакой враждебности. Мы хотели бы убедиться, что это верно и с вашей стороны. Последнее, чего должен желать кто-либо из Династии или СисПрава, - это те... недоверчивые отношения, подобные тем, что существуют между СисПравом и Администрацией.
   - Это... - Райберт широко улыбнулся, не в силах сдержать своего облегчения от того, насколько хорошо прошла эта встреча, - звучит чудесно. Спасибо тебе.
   - Я предлагаю ненадолго заглянуть в Музей наследия здесь, в Константинополе, - сказал Сэмюэл. - Что может быть лучше для ознакомления с этой новой временной шкалой, чем изложить вам ее историю?
   - Это становится все лучше и лучше! - Райберт рассмеялся. - Когда мы отправляемся?
   - На самом деле, - сказала Теодора с озорным блеском в глазах, - я надеялась показать тебе нечто более грандиозное, чем музей.
   - Понятно, - сказал Райберт, его внутренний историк был немного удручен.
   - Есть ли кто-нибудь из вашей команды, кого ты хотел бы отправить с Сэмюэлом?
   - Нам нужно разделиться?
   - Только если ты не возражаешь.
   - Не совсем. Если я не пойду в музей, то отправлю с Сэмюэлом агента Шредера - другого нашего местного историка.
   - Мы также знаем, насколько важен Гордиев протокол для СисПрава, - сказала Теодора. - Итак, я уверена, что у тебя есть много вопросов о наших операциях по путешествиям во времени.
   - Мягко говоря, да.
   - Тогда нам нужна экскурсия по Корнукопии, хотя нам понадобится кто-нибудь, кто покажет вам окрестности.
   Рука Халы взметнулась вверх.
   - Да, я думала, у нас будет доброволец, - сухо сказала Теодора.
   - Агент Шредер - я имею в виду, агент Эльжбета Шредер - могла бы присоединиться к ней, - сказал Райберт. - Она физический пилот нашего времялета. Уверен, она с удовольствием осмотрела бы ваши помещения.
   Сидя на диване, Хала все еще не могла подпрыгивать, но он заметил, что она, казалось, физически дрожала от энтузиазма. Или, возможно, слово, которое он искал, был "вибрировала".
   - Что ж, организовать этот тур было достаточно просто, - заметил Теодора. - Я полагаю, Фило на борту вашего корабля?
   - Так и есть. Почему ты спрашиваешь?
   - Ну, как я уже сказала, в Династии относительно немного АС, и, насколько я помню, он всегда был больше любителем поохотиться и поклевать - из тех, кто любит действовать по собственной инициативе, - и чертовски хорошим киберсыщиком. Если он предпочтет, чтобы я наняла для него гида, уверена, что смогла бы его найти. Но он также может свободно перемещаться по нашей инфоструктуре самостоятельно, если ему так больше нравится. Я думаю, он найдет, что в наших системах очень легко ориентироваться. В конце концов, они развились из систем нашего времялета.
   - Ты очень доверяешь нам, - сказал Райберт.
   - Я хочу, чтобы все прошло правильно, Райберт. И знаю, что ты тоже этого хочешь.
   - Я свяжусь с ними, когда вернусь на корабль. В последний раз, когда он был в иностранной инфоструктуре, дела пошли не очень хорошо. Помимо этого... 
   Теодора подняла руку.
   - Это все, о чем я прошу. Если ему это не нравится, он может остаться на борту вашего корабля.
   - Тогда, полагаю, мне пора передать вам приглашение. - Он указал на антигравитационную трубу, через которую прибыл. - Не хотели бы вы втроем подняться на борт "Клейо" и познакомиться с командой?
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

  
   Музей наследия
   Династия, 2980 год н.э.
  
   Бенджамин медленно обошел обломки времялета. Его некогда блестящая поверхность была изрыта в разрушившей его перестрелке, а затем стерта вековыми песчаными бурями. Он медленно обошел выставку по кругу, в то время как его программное обеспечение вдохнуло жизнь в виртуальные дисплеи, которые инфосистемы Династии автоматически перевели на английский язык СисПрава... и его собственные импланты затем перевели на древнеанглийский.
   Его каблуки при каждом шаге стучали по мраморному полу, и резкий звук эхом отдавался от высокого куполообразного потолка в тишине. Весь музей был закрыт ради него. Пипс поспешил указать, что публика может быть допущена снова в любое время - если Бенджамин пожелает пообщаться с ними, - но он также предупредил, что они, безусловно, окажутся в центре внимания, если это произойдет.
   Бенджамин отклонил это предложение. Он предпочел тихое уединение этого инопланетного музея мысли о взаимодействии с местными жителями без какой-либо подготовки к миссии. Одинокий синтоид маячил позади запечатанных двойных дверей, единственный признак безопасности, который он видел до сих пор, вооруженный только дубинкой и несмертельным пистолетом, не больше.
   Он подошел к задней части обломков, где были обнажены три этажа внутренних палуб. Прог-сталь здесь выглядела истонченной и растянутой, как неподатливый комок тянутой ириски.
   - Вы совершили аварийную посадку на этом? - спросил он, положив обе руки на ограждение выставки и наклонившись к нему. Пульт с дистанционным управлением лениво плавал у него за плечом, записывая все происходящее.
   - Верно, - сказал Пипс, следуя в нескольких шагах позади него, сцепив руки за спиной.
   - Должно быть, это была чертовски трудная посадка.
   - Я так себе представляю.
   - Вы не помните? - Бенджамин приподнял бровь, а Пипс покачал головой.
   - У меня не так уж много воспоминаний о тех временах. Держаться за старые воспоминания стало намного легче, как только я абстрагировался, но, боюсь, мои обычные дни немного туманны. Тем не менее, я доверяю записям, поэтому знаю, что произошло.
   - Вы имеете в виду записи из информационных систем времялета?
   - Ну, конечно, они существуют, - сказал Пипс, пренебрежительно махнув рукой, - но на самом деле я имел в виду дневник, который вел после катастрофы.
   - Вы вели еще один дневник? - лицо Бенджамина просветлело.
   - Действительно, я это сделал, доктор. - Пипс выпятил грудь.
   - Это так же жестоко откровенно, как оригинал?
   - Во всяком случае, даже больше. - Пипс криво улыбнулся. - Действительно, это настолько откровенно, что время от времени удивляет меня самого. Теодора говорит мне, что в те дни, когда я был органиком, я был настоящим "игроком". Я всегда был готов поверить ей на слово, но недавно перечитывал выдержки из дневника в предвкушении этого дня. Освежая в памяти то, что произошло, когда наши временные линии разошлись. - Он покачал головой. - В целом, полагаю, что она, возможно, на самом деле приуменьшила, каким ничтожеством я был в те дни.
   - Не могли бы вы... не против поделиться своим дневником с нами?
   - Вовсе нет. Это было бы для меня удовольствием.
   Открылся файл для передачи, и Бенджамин, не задумываясь, сохранил его в своем вживленном биопрограммном обеспечении. Количество слов превысило пять миллионов.
   - Ух ты, - пробормотал он. - Похоже, мне предстоит много чего почитать, когда я вернусь на корабль.
   - Что ж, столетие жизни человека может содержать в себе многое, о чем стоит написать. Я могу предоставить сокращенную версию, если вы предпочитаете. В необработанном дневнике много контента, который может показаться вам неинтересным.
   - Может быть, позже. Для начала я взгляну на это. - Он закрыл виртуальное окно. - И спасибо вам. Я действительно ценю, что вы поделились им.
   - О, не стоит об этом говорить. В любом случае, это общественное достояние. Вам не потребуется много времени, чтобы найти копию. Вы можете поверить, что в наши дни этому все еще учат в школах?
   - Почему нет? - Бенджамин пожал плечами. - Я читал выдержки из вашего оригинального дневника еще в старших классах. Я полагаю, здесь все не так уж сильно отличается.
   - За исключением того факта, что я все еще здесь, и иногда мне приходится отвечать на вопросы о событиях, которых я не помню.
   - И что вы им говорите?
   - Что еще? Если в дневнике написано, что все произошло именно так, значит, так оно и было. Конец истории. Следующий вопрос.
   Бенджамин усмехнулся, еще раз взглянув на разрушенный времялет.
   - Вы бы хотели двигаться дальше? - спросил Пипс.
   - Всего секунду. - Бенджамин дважды проверил сохраненные копии виртуальных экспозиций выставки, затем кивнул, довольный тем, что у него есть записи для последующего изучения. - Ладно. Ведите дальше.
   - Следующая выставка - византийская. Сюда. - Пипс указал на величественную арку. - Экспонаты музея расположены в хронологическом порядке широким кольцом, так что если мы продолжим следовать за ними в этом направлении, то в конечном итоге вернемся ко входу.
   - Все ли экспонаты посвящены вашему участию в истории?
   - Да. Вот почему мы с Теодорой выбрали именно этот музей. Мы подумали, что это было бы хорошим местом для вас, чтобы начать понимать расхождения между нашими историями.
   Бенджамин остановился перед массивной, явно древней мозаикой, на которой были изображены мужчина и женщина в иноземных одеждах, ухаживающие за больными. Художник наделил мужчину и женщину аурой святого света.
   - Полагаю, что расхождения были довольно резкими, - сказал он, - даже вскоре после катастрофы.
   - Мы сделали все возможное, чтобы избежать этой... религиозной коннотации наших действий или способностей, - проворчал Сэмюэл, сердито глядя на мозаику. - Не всегда успешно, как вы можете видеть.
   - В конце концов, вам удалось остановить чуму?
   - В конечном счете, да, но не одним нам. У нас было лекарство, но именно жители Византийской империи нашли ему хорошее применение. Наши ресурсы были так ограничены. Наш корабль был разнесен в клочья; его системы были мертвы или нуждались в энергии, поэтому мы объединили усилия с Велисарием и Юстинианом, чтобы организовать распространение лекарства.
   - Мне всегда было интересно, что бы произошло, если бы они оба продолжали работать вместе, - сказал Бенджамин. - Значит, на этот раз паранойя Юстиниана не заставила его ополчиться на Велисария? Как вам это удалось?
   - С помощью "Убеждающего". - Пипс направился к следующей витрине и широким жестом представил ее.
   - Ах, - кивнул Бенджамин. - Да, полагаю, этого было достаточно.
   Проржавевшие остатки сорокапятимиллиметровой пушки Гатлинга и четырех беспилотных летательных аппаратов-транспортеров плавали над длинным прямоугольником песка пустыни. Разбросанный и обожженный камень от того, что могло быть городской стеной, устилал землю под ней.
   - Мы пользовались им всего несколько раз, - сказал Пипс. - В конце концов, на большее у нас не было ни сил, ни боеприпасов.
   - Но я не думаю, что люди, которые столкнулись с этим, знали об этом.
   - Они никогда не спрашивали, а мы им никогда не говорили. - Пипс пожал плечами. - Кроме того, несмотря на весь свой гром и ярость, пушка была в основном для показухи. Наша реальная сила заключалась в наших знаниях и, особенно, в наших пультах наблюдения и дальней связи. Мы смогли научить Империю таким вещам, как гигиена, что значительно сократило потери вне поля боя. Это было бы огромным преимуществом прямо сейчас - вы лучше большинства знаете, сколько армий было покалечено или полностью уничтожено болезнями на временной шкале СисПрава! Но дистанционно управляемые пульты и наша связь были еще большим преимуществом. Империи больше никогда не приходилось гадать, где находится вражеская армия. Ни куда она направлялась, какова были ее сила и состав, насколько хорошо она была снабжена, ни что-либо из этого. Она точно знала, что делают ее враги в любой момент, и могла координировать свои собственные силы мгновенными приказами.
   - И у вас был Флавий Велисарий, чтобы отдавать эти приказы, - добавил Бенджамин.
   - О, в самом деле! Казалось почти несправедливым давать одному из величайших генералов в истории столько преимуществ. - Пипс сверкнул полуулыбкой. - Почти. С другой стороны, Велисарию очень понравился афоризм, которым поделилась с ним Теодора.
   - Афоризм? - Бенджамин приподнял бровь, и Пипс усмехнулся.
   - Если ты не жульничаешь, значит, недостаточно стараешься, - процитировал он, и Бенджамин рассмеялся, оглядываясь на ржавые остатки "Убеждающего".
   - Так что же Велисарий и Юстиниан сделали со всей этой властью?
   - Это были не только Велисарий и Юстиниан, - поправил Пипс. - Феодора и Антонина были такой же неотъемлемой частью партнерства. И Эфраим - может быть, особенно Эфраим - пока он был у нас. Историки Династии назвали Велисария, Юстиниана и их жен "четырьмя гигантами", но его им следовало бы назвать "Титаном"! Без Эфраима... - Он покачал головой, выражение его лица на мгновение погрустнело. - Хотел бы я, чтобы у меня были более четкие воспоминания о нем. Я имею в виду личные воспоминания. Он был самым настоящим... необыкновенным человеком, и я рад, что Церковь канонизировала его здесь, точно так же, как это было в вашем собственном прошлом. Никто никогда не заслуживал этого больше, чем он.
   - Просто исходя из того, что я уже видел здесь, - Бенджамин махнул рукой на окружающие их экспонаты, - нахожу, что в это очень легко поверить.
   Пипс кивнул, стоя рядом с ним и секунду или две молча глядя на проржавевший "Гатлинг", затем слегка встряхнулся.
   - Но вы спросили, что сделали Юстиниан и другие. - Он пожал плечами. - В основном, на протяжении всей своей собственной жизни, они занимались стабилизацией и укреплением Империи. Экспансия Династии была возможна только потому, что у нас была такая прочная база здесь, в Византии, и это было у нас только потому, что они так усердно трудились, чтобы ее построить. Потому что мы все так усердно работали, на самом деле. Принтеры времялета исчезли, и катастрофу пережили только обрывки нашей центральной библиотеки, но вместе мы, "уважаемые старейшины", смогли внедрить в их общество много новых концепций. Продвинутая математика, микробиологическая теория медицины, пастеризация и многие другие. Мы рассказали им все, что смогли вспомнить, и исторические знания Теодоры и Люция оказались чрезвычайно ценными. Даже мой собственный опыт был на тысячу лет впереди того места, где мы приземлились! Действительно, в некотором смысле тот факт, что мой собственный жизненный опыт был гораздо более "примитивным", чем у Теодоры или Люция, чрезвычайно помог, когда пришло время превратить теорию в практически достижимую технологию. Мы также предоставили Велисарию, Юстиниану и их семьям процедуры для продления жизни. В любом случае, мы потеряли Эфраима всего через двадцать лет или около того, но четыре гиганта сформировали устойчивое и стабильное ядро руководства, которое могло бы воспользоваться нашими знаниями, нашими концепциями и начать строить совершенно новое общество из куколки старого.
   - Значит, вы позволили Юстиниану и Феодоре продолжать править?
   - Конечно. - Пипс пожал плечами. - Мы могли бы взять верх, если бы действительно захотели, но мы этого не сделали. Я думаю, они оба понимали, как легко мы могли бы это сделать, и, возможно, из-за этого они были более сговорчивы, но дело было не только в этом. Со временем мы стали не просто союзниками, но и друзьями, и мы никогда не стремились править, только направлять. Наши цели всегда были одними и теми же: обеспечить светлое будущее для людей этой временной шкалы, свободное от чумы... и от стольких других несчастий и трудностей, о которых мы могли бы рассказать им. Но, в конечном счете, это все равно их временная шкала, а не наша. Мы, "почтенные старейшины", были всего лишь советниками. - Он погрозил пальцем. - И мы все еще остаемся ими, в какой-то степени, даже если в наш современный век наши роли довольно малы.
   - Интересно. - Бенджамин пошел дальше и подошел к четверке искусно сделанных каменных гробов. Открылись виртуальные дисплеи, и он моргнул, читая краткое содержание. - Велисарий и Юстиниан?
   - И Феодора, и Антонина. - Пипс кивнул. - Это верно. Эфраим, с другой стороны, - он криво улыбнулся, - похоронен в огромном, тщательно продуманном мавзолее в Антиохии. Церковь решила перевести его туда во время одного из наших с Теодорой "простоев", - усмехнулся он. - Я скорее подозреваю, что константинопольский патриарх, ответственный за этот шаг, боялся того, как бы мы отреагировали на это предложение, если бы бодрствовали, но правда в том, что я думаю, Эфраима все это глубоко позабавило бы.
   - Никто из них не решил абстрагироваться?
   - Нет, они этого не сделали. - Сэмюэл снова покачал головой, и в его голосе послышалась печаль, печаль человека, говорящего о старых друзьях, давно умерших. - Конечно, мы предложили им шанс, но никто из них не принял его. Я думаю, отчасти это был пример Эфраима. Вы знаете, все они были набожными христианами, и, возможно, переход к абстрактному был просто слишком большим шагом в неизвестность, с которым они не могли смириться. Чтобы они добровольно сбросили свои физические тела. Я долго и упорно спорил с ними, пытаясь убедить их последовать моему примеру и совершить переход, когда медицинский отсек времялета начал выходить из строя, но на самом деле никогда не ожидал, что они передумают. Что, - он изобразил легкую грустную улыбку, - не означало, что я не должен был пытаться.
   - Звучит так, будто вы скучаете по ним.
   - Конечно, скучаю. - Пипс постучал себя по виску. - Мои воспоминания об их решении, о наших дискуссиях относятся непосредственно к тому моменту, когда я абстрагировался, поэтому они кристально ясны, когда они мне нужны. Они были не просто коллегами. Гораздо больше.
   Его глаза заблестели от непролитых слез, и Бенджамин молча кивнул.
   - Полагаю, я могу понять, почему они захотели отдохнуть, - сказал наконец Пипс. - Почему они хотели наконец-то быть с Богом? Они потратили десятилетия, возвещая золотой век Империи, и заслужили каждое мгновение своей вечной передышки. Кроме того, Юстиниану было почти двести лет, а Велисарий отставал от него всего на пару десятилетий. Думаю, они устали. И я думаю, что, возможно, какая-то часть из них считала, что было бы... нечестно с их стороны принимать форму потенциального бессмертия.
   - Нечестно? - тихо повторил Бенджамин.
   - Не самое подходящее слово, - сказал Пипс. - У меня просто нет ничего лучше. Полагаю, я пытаюсь сказать, что они отказались сказать себе - или Богу, - что приняли наше предложение о помощи только для того, чтобы вечно наслаждаться своим привилегированным положением. И, возможно, в этом тоже было немного раскаяния.
   - Раскаяние?
   - Да. - Пипс посмотрел ему прямо в глаза. - Раскаяние. Я думаю, они действительно верили, что поступили правильно, что Бог одобрил их решения. Но я также думаю, что они никогда полностью не избавлялись от страха, что, возможно, Теодора и я были Прометеем, передавшим им знания, обладать которыми Бог не предназначал им так рано. - Он снова покачал головой. - С интеллектуальной точки зрения, я не думаю, что они хоть на мгновение проявили беспокойство - во всяком случае, не после первых двух десятилетий, - но они родились в шестом веке, агент Шредер. В глубине души они всегда были сыновьями и дочерьми истории, которую мы изменили.
   - А вы не были.
   - Да, я не был, - согласился Пипс. - О, я прыгнул из того, что могло бы стать их будущим, но я видел СисПрав. Как Теодора и Люций, я путешественник во времени, я знал, как будет развиваться история, и хотел помочь Династии благополучно пережить это.
   - И сделал это?
   - Ну, - Пипс криво улыбнулся, - полагаю, это зависит от вашей точки зрения. Позвольте мне ответить на ваш вопрос, перечислив некоторые события, с которыми мы не сталкивались. Ни крестовых походов, ни Османской империи, ни монголов, проникающих вглубь Европы, ни Монгольской империи на Востоке, ни работорговли в Африке, ни восстания тайпинов, ни религиозных войн в шестнадцатом и семнадцатом веках, ни наполеоновских войн, ни англо-бурской войны, ни мировых войн, ни тоталитарных государств двадцатого века, ни...
   - Кажется, я уловил суть! - Бенджамин рассмеялся. - Это довольно обширный список достижений.
   - Спасибо. Это произошло не случайно, могу вас в этом заверить! И на этом пути у нас действительно были свои проблемные точки - проблемы, которых мы тоже не ожидали, и с которыми приходилось разбираться после того, как они возникали. Но нам удалось избежать большей части массовых кровопролитий на нашей собственной временной шкале. Время от времени я подтруниваю над Теодорой по поводу ее собственного послужного списка как военачальницы, но большинство "войн", которыми она руководила, были - думаю, правильным термином было бы "мелочь" по сравнению с войнами, которые велись в ее собственной истории. И со временем, в немалой степени в результате оборонительных войн, в которых она играла такую важную роль, Византийская империя расширилась и превратилась в современную Династию.
   - И столь же мирна ли недавняя история Династии?
   - Более или менее. В каждом обществе есть свои нарушители спокойствия, и у нас есть большие и хорошо оснащенные полицейские силы - квесторы, которые очень похожи на вашу полицию в том, что они поддерживают мир внутри Династии, а не сталкиваются с какими-то серьезными внешними угрозами.
   - Квесторы? - Бенджамин задумался над этим титулом. - Разве это не были византийские иммиграционные чиновники?
   - Довольно много имен и титулов пережили столетия, немного видоизменяясь по ходу дела. Помните, что по мере своего роста Династия вобрала в себя множество различных народов и культур, и роли наших квесторов значительно расширились по сравнению с их тезками в вашей истории.
   - Интересно.
   - Нам также удалось избежать как Почти-Промаха СисПрава, так и резни Яньлуо Администрации по мере развития наших технологий.
   - Ух ты. И это тоже. - Бенджамин просиял, глядя на него. - Впечатляет!
   - Люций и Теодора в очередной раз помогли выявить худшие подводные камни до того, как мы в них угодили.
   - Тоже неплохо, - согласился Бенджамин. - Они заставили вас посмотреть видео с собакой?
   - Прошу прощения?
   - Тогда не берите в голову.
   - Нечестно. - Сэмюэл криво улыбнулся. - Теперь мне любопытно.
   - Это просто то, что Райберт показал мне некоторое время назад, - уклонился Бенджамин. - На самом деле, ваше упоминание о Почти-Промахе подводит меня к тому, что мне было любопытно.
   - Что это?
   - Технический уровень Династии. Он кажется удивительно близким к СисПраву. Почти слишком близким. Я понимаю, что вы потеряли все свои информационные системы, и понимаю, что это немного отодвинуло бы события назад, но даже в этом случае, думаю, вы должны быть намного впереди нас.
   - Ах, да. Это. Мы с Теодорой говорили об этом буквально на днях. Мы думаем, что в этом сыграл свою роль ряд факторов.
   - На раннем этапе вы добились больших успехов, - отметил Бенджамин.
   - Это правда, - признал Пипс. - Мы не смогли воспроизвести передовые технологии, но в некотором смысле то, что мы им дали, было гораздо более ценным. Мы показали им, что определенные вещи возможны, даже если мы не знали, как это сделать. Например, никто из нас, старейшин, не знал, как работают манипуляции с гравитацией или путешествия во времени. Но иногда единственное преимущество, которое нужно людям, - это знать, что что-то можно сделать.
   - Это именно то, о чем я думал, - согласился Бенджамин. - Так почему же ваши технологии ненамного более продвинуты, чем наши, с такой форой?
   - Если бы единственным фактором были отправные точки, то, вероятно, так оно и было бы, но это не единственный фактор. Существует также вопрос о путях, пройденных - или не пройденных - по направлению, ведущему от отправной точки общества. Во-первых, мы подчеркивали - и четыре гиганта согласились с нами - необходимость интеграции новых технологий в общество без разрушений его социальной структуры, и это прочно вошло в ДНК Династии. Полагаю, вы могли бы назвать это политикой "постепенности", хотя мы с Теодорой предпочитаем думать об этом как об ответственном социальном управлении. Это означало "сглаженный"... градиент, за неимением лучшего слова, внедрения новых технологий по мере того, как Династия приспосабливалась к ним. И в отличие от СисПрава или Администрации, Династия никогда не беспокоилась о способности технологий в конечном итоге решить практически любую проблему, поскольку у нее были мы, старейшины, в качестве примера общества, чьи технологии сделали именно это. Но, какими бы важными ни были оба эти фактора, несомненно, есть один, который, я думаю, вполне может оказаться еще более важным. Помните все те войны, о которых я упоминал? Те, которых здесь никогда не было?
   - О, конечно! - Бенджамин кивнул. - Отсутствие конфликтов и конкуренции замедлило технологический прогресс.
   - Вот именно. В этой истории экспансия Династии создала всеобъемлющий политический механизм, мировой шаблон и интегрированную экономику гораздо раньше, чем в вашей собственной. Это привело к чрезвычайно низкому уровню напряженности и в значительной степени обошло эволюцию конкурирующих национальных государств на промышленном уровне. Итак, на нашей временной шкале у вас есть два набора факторов, влияющих на технологическое развитие - один ускоряет его, а другой замедляет. Со временем они в основном нейтрализовали друг друга. По нашим оценкам, технологии Династии в большинстве случаев немного лучше, чем у СисПрава - эта оценка основана на том, что мы привезли из тридцатого века, - но это незначительная разница.
   Бенджамин снова кивнул, испытывая небольшое облегчение. Этот первый контакт прошел намного, намного лучше, чем кто-либо в СисПраве осмелился бы предсказать, но это не означало, что конфронтации между вселенными никогда не будет. Он чувствовал себя немного виноватым даже за то, что думал о таких вещах, но он был историком. И если бы произошло что-то, что охладило бы отношения между СисПравом и Династией, он был бы так же рад, что ни у кого из них не будет такого подавляющего технологического преимущества, которое слишком легко могло бы заставить кого-то предпочесть решать проблемы молотком.
   - Мы продолжим? - спросил Пипс, указывая на арку, ведущую к следующему экспонату.
   - О, да! Пожалуйста, показывайте дорогу.
  
   Эльжбета последовала за лейтенантом Хатиб по узкому трапу внутрь "Сигрун". Она вошла в чистое овальное помещение с единственным креслом в центре, которое, как она предположила, было уменьшенной и более персонализированной версией мостика "Клейо".
   Хала подошла к креслу и положила обе руки на подголовник.
   - И вот здесь, - весело сказала она, - происходит волшебство.
   Эльжбета позволила местной инфоструктуре взаимодействовать со своими вживленными программами. Активировались десятки виртуальных дисплеев, покрывающих каждый сантиметр стен диаграммами, отчетами о состоянии и данными о масштабах.
   - Хорошая планировка. - Она указала на кресло. - Не возражаешь, если я?..
   - Будь моей гостьей. - Хала похлопала по подголовнику.
   - Спасибо. - Эльжбета села, и у нее под рукой активировались дополнительные элементы управления.
   - Надеюсь, они заблокированы? - сказала она, осторожно держа руки при себе.
   - Так и есть. - Хала немного нервно рассмеялась. - Не хотелось, чтобы моя гостья случайно включила импеллеры или что-то в этом роде.
   - Мудрая леди. - Эльжбета усмехнулась. - Просто хотела убедиться.
   Она вцепилась в неподвижные органы управления и поглубже вжалась в кресло. Установка оказалась более сложной, чем она думала, но, если не считать этого, элементы управления имели поразительное сходство с теми, которые придумали они с Фило.
   - Какая максимальная скорость? - спросила она.
   - Наши импеллеры рассчитаны на семьдесят четыре килоединицы, хотя, держу пари, я могла бы увеличить их мощность еще немного, если бы они мне позволили.
   - А в реальном пространстве?
   - Ускорение шесть g вперед. Четыре в любом другом направлении. "Сигрун" оснащена четырьмя гравитонными двигателями, по одному установленному над и под корпусом каждого импеллера.
   Значит, немного быстрее нас, - отметила Эльжбета про себя.
   - Вам очень часто приходится так сильно ускоряться? - спросила она вслух.
   - К счастью, нет. "Сигрун" создана для транспространственных исследований, но большинство других валькирий используют избыточную мощность двигателя для перевозки грузов.
   - А когда ты все-таки перейдешь границы дозволенного?
   - Многие наши пилоты - синтоиды, так что им все равно. Но для меня, - Хала постучала по секции стены, которая раскололась, обнажив вертикально стоящий цилиндрический сосуд, - это дорога прямиком в компенсационную койку.
   Вижу, никакого компенсатора инерции нет, - подумала Эльжбета. Она была немного разочарована. - Но я не должна удивляться, поскольку физические модели СисПрава говорят, что это невозможно. С другой стороны, эти модели ошибались и раньше, и было бы действительно здорово, если бы они ошиблись снова.
   Технически, если бы искусственная гравитация была во всех отношениях такой же, как реальная гравитация или ускорение, то их корабли могли бы противодействовать силам ускорения, создавая состояние "свободного падения" внутри корабля. К сожалению, существовали жесткие ограничения на то, что мог сделать кусочек возбужденной отрицательной массы, встроенный в пол "Клейо", по сравнению с бесчисленными гравитонами, исходящими от небесных тел.
   Создание "истинной" гравитации оставалось недостижимым Святым Граалем манипулирования гравитонами, хотя Эльжбета вспомнила недавнюю научную статью, в которой намекалось, что эта невозможность, в конце концов, может быть не такой уж надуманной. Она читала в постели и была так взволнована статьей, что разбудила Бенджамина, чтобы поговорить об этом.
   По какой-то причине он не разделил ее энтузиазма.
   Она отпустила управление, и джойстик и всенаправленный дроссель вернулись в исходное положение.
   - У вас здесь хороший корабль.
   - Спасибо.
   - Что находится за задней дверью?
   - Каюты экипажа и тому подобное. - Хала пожала плечами. - "Сигрун" может с комфортом вместить экипаж из четырех человек, хотя одного человека вполне достаточно. Там есть отдельные помещения для каждого, плюс обычный ассортимент кухни, душевых, медицинского отсека, принтеров, кладовых и так далее. - Она переминалась с ноги на ногу. - Ты не возражаешь, если мы туда не вернемся? Я иногда использую корабль как жилье, когда допоздна работаю в штаб-квартире, и моя каюта в таком... каком-то беспорядке.
   - О, я бы не стала беспокоиться об этом, - сказала Эльжбета, и глаза ее смеялись. - Я последний человек, который стал бы критиковать захламленную комнату. Я получаю достаточно придирок от своего мужа!
   - Он немного помешан на порядке?
   - Совсем чуть-чуть. - Эльжбета поднесла большой и указательный пальцы к глазам. - Иногда я пытаюсь объяснить Бенджамину, что знаю, где что находится. Для того чтобы все было организовано, не обязательно размещать вещи на полке. Пока я могу их найти, просто оставляю там, где они есть.
   - Знаю, что ты имеешь в виду. - Хала усмехнулась. - У меня был такой парень. Это не ваш Бенджамин пошел с вице-председателем Пипсом?
   - Да, это он.
   - Он кажется хорошим парнем.
   - Самый лучший. - Эльжбета отвела взгляд и вздохнула. - Он уже однажды умер за меня.
   На лице Халы отразилось замешательство.
   - Ты имеешь в виду это в переносном смысле, верно?
   - Нет. Я имею в виду, что он умер в самом буквальном смысле, самовоспроизводящиеся нанотехнологии съели его заживо. Ваши истории знают о Гордиевом узле, верно?
   Хала кивнула, ее глаза стали огромными.
   - Ну, Бен - тот, кто развязал его, и он умер, делая это.
   - О, Боже. Серьезно?
   - Да. - Эльжбета снова посмотрела на хозяйку дома. - Его дедушка и я - двое из немногих выживших из нашей вселенной, но Бен существовал на обоих путях, когда наша вселенная отделилась от основного ствола СисПрава. Он помнит, что был им обоими, включая человека, который сознательно умер одной из самых ужасных смертей, которые я могу себе представить, потому что это было правильно.
   Глаза Халы были огромными, и Эльжбета улыбнулась ей.
   - Итак, поверь мне, когда я говорю, что знаю, что он тот самый, - сказала она более оживленно, выбираясь из кресла пилота.
   - Думаю, да, - сказала Хала, и Эльжбета усмехнулась и похлопала ее по плечу, затем снова оглядела мостик.
   - Итак, когда мы встретились, на борту была только ты? - спросила она.
   - Только я.
   - Хмммм.
   - Что-то не так? - спросила Хала.
   - О, ничего. Просто разные процедуры. Гордиеву подразделению требуется по крайней мере два человека на мостике, прежде чем можно будет активировать привод времени. Это перенос правила двух пилотов, которое использовал Фонд, хотя мы ослабили его, чтобы любые два агента могли предоставить полномочия, вместо того чтобы требовать по крайней мере одного физического и одного абстрактного. Это мера безопасности, которая, - она нахмурилась, - как оказалось, не сработала в одном недавнем случае. - Она повернулась к Хале. - У вас были какие-нибудь проблемы с кражей машины времени?
   - Нет, - сказала Хала, затем замолчала и задумалась. - Ну, несколько месяцев назад у нас действительно был бывший пилот Корнукопии, который взял корабль в увеселительную поездку, но это было худшее, что я могу вспомнить.
   - Что с ним случилось? - спросила Эльжбета, интересуясь преступлением и наказанием в Династии.
   - Ему запретили появляться на территории.
   - И все?
   - Да. - Хала пожала плечами. - Его также оштрафовали, но вы же знаете, у нас постдефицит, так что кого это волнует?
   - Это удивительно мягко, - отметила Эльжбета. - Такая же кража в СисПраве может привести к смертной казни.
   - Не совсем, - возразила Хала. - Ты бы так не говорила, если бы знала, насколько важна здесь Корнукопия.
   - Корнукопия, - эхом отозвалась Эльжбета. - Почему такое название?
   - Потому что это то, что мы есть.
   - Не понимаю.
   - Корнукопия, рог изобилия, - это двигатель нашего постдефицитного общества. Вот почему удаление из нее - это огромный штраф.
   - Извини, но я, должно быть, что-то упускаю, - сказала Эльжбета. - Какое отношение имеют друг к другу путешествия во времени и постдефицит?
   - Ну, это из-за ответа... О! Ты хочешь сказать, что не знаешь?
   Эльжбета покачала головой.
   - Хочешь, я тебе покажу?
   - Эй, - Эльжбета улыбнулась другому пилоту, - именно для этого я здесь.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

  
   Штаб-квартира Корнукопии
   Династия, 2980 год н.э.
  
   - А ты не боишься, что я могу попытаться арестовать тебя или что-то в этом роде? - спросил Райберт, когда они с Теодорой остались одни и шли бок о бок по ярко освещенным залам штаб-квартиры Корнукопии.
   - Почему? - она озорно улыбнулась. - Ты планируешь это сделать?
   - Нет, - он пожал плечами. - Просто спрашиваю.
   - Может быть, ты думаешь, что я недостаточно серьезно отношусь к этой встрече?
   - Нет. Я просто не ожидал такого непринужденного приема.
   - Если хочешь, я могу отправить одну из наших валькирий к Администрации и попросить у них совета, как правильно организовать первый контакт.
   - Теперь ты ведешь себя подло.
   - Райберт, я уже говорила тебе, что ожидала именно тебя. - Она положила руку ему на бицепс. - И вот ты здесь.
   - Мы расстались не в очень хороших отношениях. - Он взглянул на нее сверху вниз, все еще ожидая увидеть осуждение в ее глазах, но все, что он увидел, было приятное узнавание давно потерянного друга. - Твоя смерть, или, по крайней мере, то, что я принял за твою смерть, поразила меня довольно сильно.
   - О, это так мило, - поддразнила она с кривой улыбкой.
   - Я говорю серьезно.
   - Райберт, наше совместное времяпрепровождение было так далеко в моем прошлом, что мне пришлось активно отбирать и реорганизовывать эти старые воспоминания. Честно говоря, я даже не вспоминала о тебе, пока не начала готовиться к этому дню.
   - Действительно? - вздохнул он.
   - О, не смотри на меня так обиженно. Коннектом, даже обладающий преимуществами синтетического мозга, может обрабатывать только определенное количество данных одновременно, а у меня больше воспоминаний, чем у тебя, на два тысячелетия с хвостиком. Организовать все это - тяжелая работа, поверь мне. Ты должен быть польщен, что я вообще тебя помню.
   - Полагаю, мне надо это понять, - признал он. - Значит, эта проверка памяти, которую ты провела, и есть причина, по которой ты не беспокоишься о том, что я тебя арестую?
   - Райберт, у тебя много недостатков характера...
   - Хмпф!
   - ...но в глубине души ты добрый и благородный человек, даже если внешне временами можешь быть немного колючим.
   - Знаешь, нет ничего плохого в том, чтобы время от времени приукрашивать правду.
   - Дело в том, что мне не терпится показать тебе, чего мы достигли, потому что я думаю, ты влюбишься в Династию. - Она вздернула подбородок. - Кроме того, с юридической точки зрения я гражданин иностранной державы, с которой у СисПрава нет договора об экстрадиции.
   - Это прозвучало... как отрепетированное.
   - Только слегка, - подмигнула она ему. - Просто на случай, если я ошибалась и мне это было нужно.
   - Что ж, похищение одной из уважаемых старейшин Династии, вероятно, не лучший способ начать диалог, так что тебе нечего нас бояться. Мы здесь только с мирными намерениями.
   - Видишь? Я была права насчет тебя.
   - Думаю, да. И что дальше?
   - Теперь я собираюсь показать тебе, над чем мы работали здесь, в Корнукопии.
   - Разве не это лейтенант делает с Эллой?
   - И да, и нет. Ты увидишь.
   Он последовал за ней в антигравитационную трубу, которая доставила их на посадочную площадку на противоположной стороне комплекса от "Клейо" и "Сигрун". Корабль на этой платформе обладал острым угловатым клином в качестве основного корпуса, а пара исключительно длинных узких импеллеров выдавалась сзади за край посадочной площадки. Солнечный свет отражался от его корпуса из кобальтовой стали.
   - Это наш последний прототип валькирий, - сказал Теодора, сделав величественный размашистый жест в его направлении. - "Хилдра".
   - Выглядит впечатляюще, - сказал Райберт.
   - И эти взгляды не лгут. "Хилдра" может поддерживать постоянную скорость в семьдесят восемь килоединиц.
   Он присвистнул, и она хихикнула.
   - Большинству наших валькирий не нужна такая скорость, но мы продолжаем расширять возможности шасси наших исследователей.
   - Да, я как раз собирался спросить тебя об этом. Мы обнаружили множество путешествий во времени, близких к настоящему моменту, когда входили в фазу. Что все это значит?
   - Заходи. Я покажу тебе.
   Теодора взбежала по трапу, и Райберт поспешил за ней в овальный зал с единственным креслом. Она села и поработала с виртуальными элементами управления, и из пола рядом с ней выдвинулось второе кресло. Райберт уселся, когда пандус закрылся, и виртуальные изображения превратили внешние стены в панорамный вид.
   - Они позволили боссу управлять прототипом? - спросил он.
   - Одно из преимуществ быть боссом. - Она постучала по окошку связи. - Это председатель Беккет из "Хилдры", запрашиваю разрешение на внеплановый испытательный полет в настоящем времени. Это займет не больше часа или двух, абсолютно точно. Передаю коды авторизации.
   - Авторизация подтверждена. Вам нужен эскорт?
   - Отрицательно, контроль.
   - Тогда приятного полета, старейшина. Контроль закончил.
   - Это было просто, - сказал Райберт.
   - Они поднимают шум только в том случае, если я мешаю реальной работе. - Теодора ослабила рычаги управления, и "Хилдра" легко, как перышко, оторвалась от площадки. - Я проверила расписание "Хилдры", пока мы шли сюда. Следующий настоящий испытательный полет состоится через два дня.
   - Тогда ты доброжелательный босс.
   - Я стараюсь быть такой.
   Теодора нажала на педаль газа, и ускорение вдавило их глубже в кресла. "Хилдра" пронеслась над сверкающим городским пейзажем, затем под углом поднялась сквозь облака высоко в атмосферу.
   - Куда мы направляемся?
   - В один из наших центров временной репликации.
   - Временная репликация? - повторил Райберт с внезапным чувством беспокойства. - Ты имеешь в виду то, что раньше делал Фонд спасения древностей?
   - Райберт, пожалуйста. - Она искоса взглянула на него. - Мы здесь, потому что СисПрав узнал, насколько глупым был Фонд, и мы хотели загладить свою вину или, по крайней мере, предоставить компенсацию за то, что мы сделали. Учитывая это, неужели ты всерьез думаешь, что мы снова совершим те же глупые ошибки в Династии?
   - Ну, я не знаю.
   - Окажи нам небольшую услугу. Мы заставили временную шкалу разветвиться, потому что хотели сделать лучше. И мы сделали это! Надеюсь, ты не возражаешь, если немного похвастаюсь, но после стольких лет тяжелой работы, думаю, я это заслужила. Династия - передовое, мирное общество, и я глубоко горжусь тем, чего мы здесь достигли.
   - Но временная репликация? - нажал он. - Мне жаль, но это слишком похоже на то, как Фонд похищал известных людей.
   - Не волнуйся. Это не то, что ты думаешь. У нас есть своя собственная версия Гордиева протокола.
   - Вы его соблюдаете? - Райберт моргнул, застигнутый врасплох.
   - Абсолютно. И одним из его столпов является запрет на воспроизведение разумной жизни.
   - Тогда для чего вы используете свои машины времени?
   - Взгляни.
   Она опустила нос и замедлила их приближение. В поле зрения появилось возвышающееся высоко над лесистой равниной массивное прямоугольное сооружение с открытыми стенами, похожее на небоскреб, внешняя поверхность которого была снята, чтобы показать планировку этажа с высокими потолками. Десятки громоздких машин времени с грохотом влетали в открытые ангары и вылетали из них.
   - Что это такое?..
   Райберт наклонился вперед. Одна из машин времени постепенно отключилась, находясь внутри ангара, а другая - по соседству. Их корпуса были выше и шире, чем у "Хилдры", с короткими, кургузыми импеллерами, установленными высоко, чтобы облегчить доступ к их просторным грузовым отсекам.
   Непрерывный поток машин времени приходил и уходил, но они приводили в действие свои импеллеры только в пределах этой гигантской, похожей на скелет башни. В некоторых отсеках были сложены высокие штабеля обычных металлических ящиков, но к этим ящикам никто не прикасался в суматохе видимого перемещения.
   Райберт понял, что в истинном настоящем к этим ящикам никто не прикасается, но...
   - Уже разобрался с этим? - спросила Теодора.
   - Вы копируете... всякое такое?
   - Ну что ж. - Она закатила глаза. - Полагаю, это один из способов выразить это.
   - Но это то, что вы делаете, верно? Машины времени путешествуют в прошлое, загружают в свои корпуса предыдущие версии этих ящиков, затем возвращаются в настоящее и доставляют лакомства.
   - В значительной степени, да.
   - Что в ящиках?
   - Это по-разному. Строительные материалы, продукты питания, синтетические тела, информационные системы. На самом деле, все, чего мы очень хотим.
   - Но не люди.
   - Ни в коем случае.
   - Значит, вы никогда не копировали человека?
   - Ну, один раз.
   - Ага! - воскликнул Райберт, как будто только что раскрыл страшную тайну.
   - В качестве контролируемого и санкционированного эксперимента, - пояснила Теодора, слегка нахмурившись. - Его зовут Лео Джохансон. Он с радостью вызвался добровольцем, и обе его версии до сих пор работают в Корнукопии.
   - И это все?
   - Ага. Только один.
   - Почему? - озадаченно спросил он.
   - Это было частью наших тестов на безопасность, прежде чем мы начали наращивать нашу индустрию тиражирования. Ты помнишь, что случилось с Бенджамином Шредером, когда в 2018 году он был одновременно двумя людьми?
   - Как я мог забыть это? Я был там, когда произошло раздвоение мозга.
   - Ну, мы хотели убедиться, что наши пилоты не рискуют тем же самым.
   - Хм. Это кажется... чрезмерно осторожным, - сказал Райберт. - Мы оба знаем, что Фонд никогда не сталкивался ни с каким подобным явлением - ни до, ни после Узла - и у Администрации, конечно, не было никаких проблем с ее агентами, работающими в ближайшем будущем. - Он пожал плечами. - По крайней мере, мне казалось довольно очевидным, что случившееся с Бенджамином было уникальным для Узла и что его рождение произошло в двух разных вселенных.
   - Я знаю это, и ты это знаешь, но Люций настоял, чтобы мы удостоверились. Кроме того, осторожный подход позволил всем чувствовать себя более комфортно.
   - Что ж, похоже, у этого парня Лео все получилось. - Он приподнял бровь. - У него ведь все получилось, верно?
   - Конечно, так оно и было. Никаких странностей, от которых плавятся мозги, или чего-то в этом роде. И это еще один признак справедливости теории Фило о двойственных воспоминаниях Шредера, которые были связаны с тем, что он был всего лишь парой гамет до образования Узла. Он был чистым листом, состоящим сравнительно из небольшого числа атомов, которые в конечном итоге превратились в одного и того же человека в двух вселенных. Две вселенные сплелись в Узел, беспрецедентную среду, где следствие может перейти в причину. Было много необычных факторов, которые привели к тому, что его состояние стало возможным. Я не уверена, что мы смогли бы повторить это, если бы попытались.
   - Наверное, это хорошо. - Райберт оглянулся на центр репликации. - А как насчет экзотической материи? Вы копируете сюда подобные материалы?
   - Только в специализированных центрах, - сказала Теодора. - Транспортировка неинертного вещества сложна, а иногда и опасна. Особенно для старых валькирий, которые мы обычно используем для репликации.
   - Даже с такими ограничениями, держу пари, вы могли бы превзойти принтеры экзотической материи СисПрава.
   - Ну, не хочу хвастаться, - улыбнулась она ему, - но, да. Мы можем. Легко.
   Райберт оперся локтем на подлокотник и потер подбородок, наблюдая, как вокруг центра репликации разыгрывается логистический танец.
   - А как насчет ветвящихся временных линий? - спросил он.
   - Этого никогда не случалось.
   - Ты уверена?
   - Мы постоянно отслеживаем хронометрические нарушения вокруг каждого центра, но у нас никогда не было подобия ветвления. На самом деле, мы никогда даже близко не подходили. Наш послужной список в области безопасности безупречен.
   - Но все эти путешествия во времени втиснуты в столь скученное пространство...
   - Это гораздо менее рискованно, чем ты мог бы подумать. Поверь мне, мы очень усердно думали об этом в свете Гордиева узла и того, как он завязался. Мы выполняем только короткие прыжки, близкие к настоящим. Обычно не более минус получаса. А истинное настоящее - самая прочная структурная точка во Вселенной, поэтому мы используем эту естественную упругость в наших интересах.
   - Ветвь все еще может сформироваться в ближайшем будущем, - предупредил Райберт.
   - Если масштабы разрушения достаточно высоки, - поправила Теодора. - Собрать несколько десятков исторически незначительных ящиков - ящиков, которых даже не было бы там, если бы они не были размещены специально для воспроизведения, - недостаточно, чтобы переместить временную шкалу даже в глубокое прошлое, не говоря уже о том, чтобы находиться рядом с истинным настоящим.
   - Вижу, вы все хорошо обдумали.
   - Конечно, мы это сделали.
   - И вы уверены, что это безопасно?
   - Очень. Мы экспериментировали с большой осторожностью, прежде чем создать первый центр репликации, и в течение полных пяти лет в истинном настоящем мы управляли только им, осуществляя мониторинг и сбор данных, прежде чем даже подумали о запуске еще одного. Но каждый проведенный нами тест и каждое проведенное моделирование показали нам, что риска нет ни в краткосрочной, ни в долгосрочной перспективе.
   - Действительно, рог изобилия, - задумчиво произнес Райберт. - Итак, вместо использования крупномасштабных принтеров, таких как у СисПрава, у Династии есть крупномасштабные репликаторы.
   - О, у нас тоже полно принтеров.
   - Вы и их копируете?
   - Конечно. - Теодора усмехнулась. - Тиражирование проще, чем печать на большем количестве принтеров.
   - Как же так?
   - Прелесть этого процесса в том, что как только у вас есть высококачественный образец продукта, вы можете работать вечно. Временная репликация не может привести к появлению дефектов.
   - В отличие от принтеров и микротехнологий, - согласился Райберт, наблюдая за постоянным перемещением машин времени взад-вперед по центру репликации.
   - А ты как думаешь? - спросила Теодора.
   - Я впечатлен, - признался он, поворачиваясь к ней. - Однако количество путешествий во времени, которые я наблюдаю, все еще беспокоит меня.
   - Это понятно. Для тебя Гордиев узел все еще свеж в памяти, но уверяю, что мы приняли все необходимые меры предосторожности. И мы были бы рады поделиться с вами нашими моделями.
   - Похоже, ты гордишься всем этим.
   - Думаю, это потому, что это так.
   - Рог изобилия был твоей идеей? Или, - он позволил себе приподнять бровь, но был очень осторожен в своем тоне, - это придумал Люций?
   - На самом деле, - ее глаза блеснули, - идея принадлежала Сэмюэлу.
   - Что? - выпалил он, прежде чем смог взять себя в руки.
   - Удивлен? - она улыбнулась, явно забавляясь.
   - Парень из шестнадцатого века придумал это? - Райберт ткнул пальцем в открывшийся вид.
   - Это верно.
   - Как?
   - О, Райберт! - Она рассмеялась и покачала головой. - Ты не можешь приравнивать Сэмюэла, покинувшего СисПрав, к тому, кто находится здесь и сейчас. Он больше не тот человек, который спрашивает: "Ты имеешь в виду, что есть такая штука, называемая технологией?" У него было много времени, чтобы подготовиться. Почти четыре столетия, если сложить все это вместе, что едва ли не больше, чем у нас с Люцием вместе взятых, по крайней мере, здесь, в Династии. Когда мы впервые встретились в СисПраве, я на самом деле была старше его на сорок с лишним лет. Но у него было достаточно времени, и он умный, сообразительный человек. На самом деле, я бы даже сказала, что на данный момент он разбирается в наших технологиях лучше, чем я.
   - Хм. Понимаю. Ты, конечно, права, - упрекнул себя Райберт. - Прости.
   - Все в порядке. - Она наклонилась ближе и тихо заговорила. - Итак, хотел бы ты увидеть следующим будущее Корнукопии?
   - Разве это не то, на что я смотрю?
   - О, центры репликации? - Теодора пренебрежительно махнула рукой в сторону вида. - Старые новости. Просто другой способ применения той же технологии, что и у СисПрава. Любой, у кого есть машина времени, может это сделать. Нет, то, что я собираюсь показать тебе дальше, - это нечто действительно замечательное.
   * * *
   Фило шел по бесконечному пустому коридору, его аватар викинга полностью воплотился в абстракции Династии. Деревянные двери тянулись по обе стороны устланного ковром коридора. Виртуальная версия штаб-квартиры Корнукопии была устроена совсем не так, как реальная, но точность абстракции была необычайно высока.
   Он задавался вопросом, предпочитают ли АС Династии перемещаться в рамках симуляции, а не существовать в виде почти чистых данных. Были ли они действительно так привязаны к ощущению тела? Возможно, некоторые из них находили это архаичное окружение успокаивающим? Он бы спросил кого-нибудь из них, но, насколько он мог судить, он был единственным АС во всей инфоструктуре.
   Когда Теодора и Пипс сказали, что в Династии очень мало АС, они не шутили, - подумал он. - Это все равно что бродить по дому с привидениями. Или, может быть, тому, где монстры съели всех, кто здесь жил. Вот это веселая мысль!
   Правда заключалась в том, что по множеству причин ему не нравилось находиться за пределами "Клейо" в этой незнакомой абстракции. Атака, которой он подвергся в центре Администрации, все еще горела в его памяти, и поскольку на этот раз он был приглашенным гостем, он не захватил с собой ничего из своего арсенала кибероружия. Он чувствовал... себя голым. Но у него также была работа, которую нужно было выполнять, и если Династия собиралась предоставить ему бесплатный доступ к своим системам, то почему бы не обратиться прямо к их центральным архивам и не начать рыться в них в поисках компромата?
   - Ах! Вот мы и пришли.
   Он остановился у двери с табличкой "АРХИВ" и взялся за ручку. Она повернулась без сопротивления, и он толкнул дверь.
   - Здесь есть кто-нибудь? - позвал он, на самом деле не ожидая ответа.
   Ряды картотечных шкафов вздымались ввысь, достигая абсурдно высокого, почти стратосферного потолка. Странным образом сюрреалистическая природа этого пространства успокаивала его. Он наугад выбрал один шкаф и попытался открыть его, но обнаружил, что ручка была чисто косметической. Ну, возможно, не чисто косметической, потому что при его прикосновении материализовалось окно с запросом параметров поиска.
   Фило поморщился, увидев мигающий курсор. Он не ожидал, что так легко зайдет так далеко. Конечно, меры безопасности уже должны были его прогнать.
   Но курсор продолжал мигать, приглашая его воспользоваться данными этой симуляции.
   - Что за черт. - Он пожал плечами. - Найдите "транспорт с двумя приводами".
   - Вы не могли бы выразиться более конкретно? - спросил интерфейс вежливым женским тоном. - Я нашла двадцать семь тысяч пятьсот семнадцать основных ссылок, которые могли бы подойти. Поскольку вы не являетесь сотрудником, у меня нет прошлого опыта работы с вашими запросами и, следовательно, нет возможности расставить для вас приоритеты.
   - Ой. - Фило приподнял свои кустистые брови. - Алло?
   - Здравствуйте, сэр, - ответил голос.
   - А кто бы вы могли быть?
   - Я архиватор Корнукопии.
   - Ты разумная?
   - Нет, сэр. Здесь просто вспомогательная программа, которая поможет вам.
   - Извини. Я не хотел предполагать.
   - Все в порядке, сэр. Есть ли какой-нибудь способ сузить круг поиска?
   - Не уверен. - Фило пожал плечами. - Ты не можешь просто отдать мне все?
   - Это было бы непрактично, сэр. Эта часть информационной структуры может содержать менее одного процента файлов. Рекомендую усовершенствовать ваш поиск.
   - Тогда как насчет того, чтобы показать мне то, что находится в верхней части списка?
   - Как бы вы хотели отсортировать список?
   - Мммм, по метке времени. Перечисли сотню самых последних записей.
   - Очень хорошо, сэр. Вот вы где.
   Несколько ближайших картотечных шкафов распахнулись.
   - Это окружение немного устарело, - сказал Фило. - Тебе так не кажется?
   - Не могу сказать, сэр. Я не "думаю" в общепринятом смысле этого слова.
   - Верно. Еще раз прошу прощения. - Фило заглянул в первый открытый ящик.
   - Нет необходимости извиняться, сэр.
   Он пролистал отчеты, пока не нашел один, озаглавленный "График технического обслуживания пятнадцатого центра репликации", затем вытащил его и бегло просмотрел.
   - Временная репликация, да? - пробормотал он после того, как скопировал содержимое и вернул файл на место.
   - Мне очень жаль, сэр. У вас есть какой-то конкретный вопрос?
   - Династия использует путешествия во времени для воспроизводства ресурсов?
   - Совершенно верно, сэр.
   - О, боже! - Фило покачал головой. - Эндовер-Чен выйдет из себя, когда узнает.
   - Прошу прощения, сэр?
   - Не беспокойся об этом. - Он выбрал другой шкаф и просмотрел его содержимое. - Ооо. Что это?
   - Это отчет о ходе строительства "Тессеракта".
   Фило вытащил его и бегло просмотрел содержимое.
   - Черт возьми! Это очень много экзотической материи. - Он скопировал файл и положил его обратно. - Ты можешь разузнать побольше об этой штуке с "Тессерактом"?
   - Могу, сэр, но для просмотра большинства файлов требуется разрешение высшего руководства или проектной группы.
   - Думаю, у меня его нет.
   - Понятно, сэр. Не хотели бы вы заполнить форму запроса?
   - Нет, все в порядке. - Он вздохнул. - По правде говоря, я более подозрителен, когда нет никаких препятствий для того, что я могу прочитать.
   - Ты мог бы попросить меня показать это тебе, - произнес новый, но очень знакомый голос у него за спиной.
   - Ик! - Фило пискнул, как мышонок, затем медленно повернулся.
   - Просто так случилось, что у меня есть доступ к высшему руководству. - Люций Гвон закрыл за собой дверь архива. На нем был черный костюм с красным поясом на талии.
   Фило сглотнул.
   - Привет, Философ.
   - Эй, - слабо выдавил викинг.
   - Давненько не виделись. - Люций шагнул ближе и одарил его обезоруживающей улыбкой. - Хотя для меня это немного дольше, чем для тебя. Я прав?
   - Да, думаю, что так, - согласился Фило. Это был уже не тот Люций, которого они с Райбертом погубили много лет назад, - сказал он себе. - В конце концов, как это могло быть? В некотором смысле, это мог быть совершенно другой человек, и он должен был сохранять непредвзятость, независимо от своего прошлого опыта общения с этим человеком. Годы, которые он провел вместе с Люцием, возможно, все еще были свежи в его памяти, но для Люция те события были давними за пределами обычного человеческого понимания.
   Да, и ты тот самый парень, который сказал Бенджамину, что у абстрактов идеальная память, не так ли, Философ, мой мальчик?
   - Ух ты, посмотри на себя! - Люций указал на него раскрытыми ладонями. - Все тот же аватар, за исключением... Ты сменил свой шлем?
   - Вообще-то, да. - Фило со щелчком опустил забрало своего летного шлема.
   - Тебе идет. - Люций хлопнул его по руке, и его кольчуга зашуршала. - Немного анахронично, но хорошо.
   - Спасибо, - нейтрально сказал Фило, снова поднимая визор.
   - Тебя что-то беспокоит?
   - Нет, ничего особенного, - солгал он, отступая на полшага. - Я просто не ожидал увидеть тебя снова. Вы с Тенью были не слишком счастливы, когда мы виделись в последний раз.
   - Пожалуйста. Как будто что-то из этого еще имеет значение? Все это древняя история, Фило. В моем случае - буквально.
   - Ты уверен? Ты действительно был зол на меня.
   - Привет, приятель. Прощен и забыт. - Люций сделал отмахивающийся жест. - Хотя, по большей части забыт. Я уверен, что был сильно зол на тебя, потому что в те дни я был зол на многих людей. На самом деле, будет справедливо сказать, что я был в значительной степени законченным придурком, когда мы с тобой были вместе. Но, как я уже сказал, это было очень, очень давно. Произошло много изменений, и самое смешное, что, хотя изначально я хотел только внедриться, вылечить чуму и снова вернуться домой, я бы ни за что не пропустил это. - Он снова улыбнулся, на этот раз более тепло. - Если бы я не оказался здесь вместе с остальными, и мне не пришлось абстрагироваться, чтобы управлять оставшимися системами времялета, я, вероятно, все еще был бы придурком. И знаешь, что самое худшее в том, чтобы быть придурком?
   - Нет, - медленно произнес Фило, глядя на аватар этого сильно изменившегося человека. - Нет, не знаю.
   - Что самое худшее в том, чтобы быть придурком, особенно таким, каким был я? - Люций покачал головой. - Ты так занят тем, чтобы быть умнее всех остальных, быстрее всех остальных и, да, противнее всех остальных, что на самом деле не осознаешь, насколько ты одинок. Я не претендую на святость, Фило. Одному богу известно! - Люций закатил глаза. - Но я обнаружил, что быть уважаемым за то, что ты что-то создал, гораздо приятнее и это длится намного дольше, чем такое удовлетворение, которое заставляет всех ненавидеть тебя до глубины души.
   - Итак, сейчас. Никаких затяжных обид с моей стороны. Выбрал бы я этот маршрут, если бы у меня был выбор? Нет. Но даже если бы у меня была такая возможность, я бы ничего не изменил. И даже если бы это было неправдой, я слишком ленив, чтобы тратить всю энергию, которая потребовалась бы, чтобы злиться на кого-то вечно. Кроме того, у меня полно новых проблем, с которыми нужно разобраться, поверь мне.
   - Да, могу себе представить. Ты работаешь в Корнукопии вместе с Теодорой?
   - Вообще-то, для нее.
   - А Тень? - Фило взглянул на тень Люция, но заметил отсутствие звездного поля. - Он где-нибудь поблизости?
   - Он... - выражение лица Люция напряглось, - он мертв. Он умер вскоре после аварии. Сбой информационной системы.
   - О... - глаза Фило потемнели. - Мне так жаль.
   - Нет, все в порядке.
   - Я не хотел бередить старую рану. Я знаю, что вы двое были близки.
   - Все в порядке, Фило. - Люций покачал головой. - У меня было много времени, чтобы прийти в себя, поверь мне. Потерять Тень было все равно что потерять часть себя, но я справился с этим и двинулся дальше. На самом деле у меня не было выбора.
   - И все же... - Фило опустил голову, задаваясь вопросом, как бы он отреагировал, если бы Райберт скончался. Хватит ли у него вообще сил идти дальше после такого удара?
   - В любом случае, хватит об этой унылой теме, - сказал Люций, возможно, почувствовав мрачное настроение Фило. - Для чего тебе нужен доступ к управлению?
   - Ах. Верно. - Фило поднял голову. - На самом деле мне было любопытно узнать об этом проекте "Тессеракт". Не думаю, что ты можешь чем-то поделиться по этому поводу?
   - А, это. - Люций постучал себя по носу. - Вижу, у тебя все еще есть чутье на хорошие вещи.
   - Хорошо... - Фило смущенно пожал плечами.
   - Я не могу показать тебе всего. Государственная тайна и все такое.
   - Конечно, понимаю.
   - Но, - Люций поднял палец, - нет ничего плохого в том, чтобы дать тебе небольшой образец. Закуску, если хочешь. Архиватор?
   - Да, председатель Гвон?
   - Покажи прямую трансляцию со строительной площадки "Тессеракта". Спутник номер один, пожалуйста.
   - Показываю.
   Высокие картотечные шкафы исчезли, как и пол, потолок и стены. Фило и Люций парили в космосе. Земля была бело-голубой улыбкой у них под ногами, и в поле зрения появилась массивная орбитальная конструкция - в форме огромного шипа высотой во много километров, когда солнечный свет коснулся одного массивного бока.
   - Это что?
   - Красиво, не правда ли? - вздохнул Люций.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

  
   Корабль времени с двумя приводами "Хилдра"
   Династия, 2980 год н.э.
  
   - Почему валькирия? - спросил Райберт, когда "Хилдра" вышла на низкую околоземную орбиту.
   Теодора застонала и откинула голову на подголовник.
   - Прости, - поморщился он. - Не знал, что это такая щекотливая тема.
   - Это не так. Просто за этим названием скрывается много истории.
   - Я на самом деле удивлен, что эта временная шкала знает, что такое валькирии, учитывая, когда она отделилась от СисПрава. Это не совсем подходящий термин, не так ли?
   - Нет. - Теодора покачала головой. - Возможно, я... немного рановато познакомила других с мифологией.
   - Оу.
   - И в неправильном географическом месте, - призналась она. - Хотя, по правде говоря, экспансия Империи, а затем и Династии была настолько медленной и мирной, что скандинавская культура развивалась очень похоже на то, с чем вы знакомы. - Она вздохнула. - Когда византийцы и викинги начали взаимодействовать в больших масштабах, возникло несколько неудобных вопросов.
   - Что заставило тебя ввести этот термин?
   - Ну, я должна была как-то объяснить свои сверхспособности.
   - Подожди секунду. - Райберт округлил глаза, глядя на нее. - Ты была первой валькирией в этой временной шкале?
   - Это лучше, чем говорить людям, что я была синтоидом. Объяснять, что такое робот, кому-то вроде Велисария, было не тем, во что я хотела вдаваться. Как только нам пришлось посвятить его и Эфраима в правдивую историю о путешествиях во времени, все стало намного проще, но прошло несколько поколений, прежде чем люди в целом были готовы принять правду.
   - Итак, вместо того, чтобы объясняться, ты облачилась в мантию мифической женщины-воина.
   - Эй, это сработало.
   - Хм. - Райберт пожал плечами. - Никогда не представлял тебя такой воительницей. За исключением тех случаев, когда слова были твоим любимым оружием. - Он поморщился. - Ими ты могла бы сделать глубокий разрез.
   - Ты никогда не видел, как я разбрасываюсь людьми генерала.
   - Ты это делала?
   - Только когда они этого заслуживали, - заверила она его, подмигнув, и он усмехнулся.
   - Так как же ваши машины времени получили такое название?
   - В шутку.
   - Это хорошая шутка?
   - Думаю, некоторым людям это показалось забавным, - проворчала Теодора. - Сив Эриксен была физиком, которая раскрыла для нас тайну путешествий во времени, и она назвала свой прототип "валькирия".
   - В честь тебя?
   - Не совсем. Название было шуткой на тему, что во время первого рейса, возможно, что-то пойдет не так.
   - Так вот почему она выбрала это имя?
   - И оно прижилось. - На ее лице появилась кривая улыбка. - Как бы я ни старалась отклеить его.
   - Ты должна признать, что оно скатывается с языка лучше, чем корабль времени с двумя приводами.
   - Да. - Она пожала плечами. - И название на самом деле очень хорошо подходит, если учесть, что случилось с нашим времялетом.
   - Да, извини за это.
   - Пожалуйста, перестань извиняться, Райберт. Я покончила с этим.
   - Ну, а я нет. Извиняясь, я чувствую себя лучше.
   Она мило улыбнулась ему, потянулась и сжала его руку. Вспышка приятного воспоминания нахлынула на него, и он поймал себя на том, что вспоминает, как они были счастливы вместе.
   До того, как перестали быть ими.
   До очередного письма с ненавистью.
   - Сколько времени пройдет, пока мы доберемся до него? - спросил он. - Чем бы "это" ни было.
   - Скоро.
   - Ты собираешься сказать мне, что это такое?
   - Я бы предпочла оставить это в качестве сюрприза. - Теодора взглянула на свою навигационную карту, затем снова посмотрела в его сторону. - На самом деле, это позор. Эриксен была такой... одной из тех особенных, ярких звезд, которые, кажется, сияют раз в поколение. То, что ты сейчас увидишь, - это плоды ее величайшей теоретической работы. Ее уравнения проложили путь к тому, чтобы это... стало... возможным.
   - Я заметил, что ты употребляешь прошедшее время, - мягко сказал он. - Что с ней случилось?
   - Несчастный случай. - Теодора печально покачала головой. - Неожиданный отказ импеллера во время испытательного полета.
   - Мне жаль это слышать.
   - Люций пострадал сильнее всех. Он заметил ее дар еще на первом курсе колледжа и взял ее под свое крыло. Привел ее в то, что должно было стать Корнукопией. Они были довольно близки, а после ее смерти... он стал более отстраненным, чем обычно. Почти полностью выпал из повседневной деятельности.
   - Не было резервной копии ее коннектома?
   - Нет. В то время она все еще была органичной. Кроме того, сохранение коннектома - редкая практика в Династии. Даже реже, чем в СисПраве. - Она наклонила к нему голову. - Ты когда-нибудь решал сделать резервную копию, теперь, когда ты синтетик?
   - Нет! - твердо заявил Райберт. - Ты никогда не поймаешь меня на том, что я передаю идеальную копию самого себя гребаному банку.
   - В этом мы всегда были согласны, - сказала она со смешком.
   "Хилдра" промчалась через орбитальный промышленный кластер и миновала космическую версию центра репликации, которую он видел на земле. Десятки машин времени мигали по фазе, воспроизводя товары для населения Династии.
   - Меня поражает, как быстро все это возникло, - сказал он.
   - Да, потрясающе, - согласилась Теодора. - Но не быстро.
   - Я имею в виду, исходя из абсолютной системы отсчета. Фронт волны от ваших изменений устремился к Грани существования. Мы ожидали гораздо более медленного прогресса, учитывая то, что видели вокруг Гордиева узла.
   - Да, мы и сами задавались этим вопросом.
   - Точно?
   - В конце концов, у нас было гораздо больше времени, чтобы подумать об этом. Условно говоря.
   - Пришли к каким-нибудь выводам?
   - Ничего цельного. Разрушение импеллера нашего времялета так близко к формирующим изменениям, возможно, каким-то неизвестным образом повлияло на это, но мы на самом деле не уверены. Теоретически, некоторые волновые фронты естественным образом распространяются быстрее других, они всегда движутся быстрее, чем с единичной скоростью, - но механизмы, стоящие за тем, насколько быстрее, до конца не изучены. У нас есть теории, но нет способа их проверить.
   - Потому что единственным способом проверить их было бы создать больше вселенных, - закончил Райберт.
   - Вот именно. В некотором смысле, учитывая наш опыт работы с Династией, было очень заманчиво поступить именно так. С другой стороны, - она повернулась к нему лицом, и выражение ее лица было очень серьезным, - мне пришлось смириться с некоторыми фактами о себе. Правда в том, что ты был прав, пытаясь остановить нас, Райберт.
   - Я был? Я имею в виду, мы были? - он удивленно моргнул, глядя на нее, и она улыбнулась, не меняя выражения лица ни на йоту менее серьезным.
   - Абсолютно. Я действительно не так хорошо, как мне казалось, понимала теоретические конструкции, лежащие в основе путешествий во времени. В конце концов, я была археологом, а не ученым. И один из фактов, который я должна был признать, заключается в том, что мое чувство вины за те ужасные вещи, которые совершил Фонд, пересилило все остальное. Мне нужно было остановить чуму, а не просто спасти все эти жизни. Я нуждалась в этом как в искуплении. Создание всей этой вселенной было моим наказанием. Понадобился Эфраим, чтобы заставить меня по-настоящему понять это. Или, может быть, я имею в виду, что понадобился Эфраим, чтобы заставить меня по-настоящему взглянуть правде в глаза, потому что глубоко внутри я всегда это знала.
   - Но эта личная потребность в... отпущении грехов взяла верх над моим здравым смыслом. Я не хотела думать - не думала - об опасностях, связанных с тем, что я хотела сделать. Не совсем. Граф фон Шредер и подкомитет были совершенно правы, отвергнув наше предложение о чем-то столь радикальном, - она махнула рукой в сторону панорамы вселенной за пределами "Хилдры", - когда наша теоретическая модель формирования дочерних вселенных была еще настолько неполной. Сейчас я гораздо лучше знакома с механикой темпоральных путешествий, чем раньше, и с этой точки зрения то, что мы намеревались сделать, на самом деле чертовски пугает.
   Ему было интересно, заметила ли она изумление в его глазах. Он ожидал многого от разговора с ней после стольких лет, но не такого признания, как это.
   - В данном случае нам повезло. Это сработало. Но мы не собираемся создавать никаких дополнительных вселенных, какими бы любопытными мы ни были. По крайней мере, до тех пор, пока у Династии не будет времени полностью отделиться от вселенной СисПрава и наше научное учреждение не сможет взаимодействовать с вашим научным учреждением, чтобы выяснить, что, черт возьми, происходит. У нас есть законы и процедуры, позволяющие предотвращать возникновение ответвлений временной шкалы, и до сих пор мы добивались стопроцентного успеха.
   - Это... все... приятно слышать, - сказал Райберт через мгновение и улыбнулся ей. - Я боялся, что ваш опыт здесь, возможно, еще глубже погрузил вас в установку "давайте повозимся с историей". И во многих отношениях я бы ни капельки не винил тебя. Я, честно говоря, глубоко впечатлен всем, что я здесь до сих пор видел. Эта ваша Династия, похоже, действительно действует сообща.
   - Спасибо. Я...
   Теодора замолчала, когда на ее навигационной карте замигал сигнал тревоги. Она на секунду взглянула на значки, затем усмехнулась. - Ах! Сейчас мы попадаем в поле зрения.
   Райберт повернулся к переднему дисплею.
   Вдалеке, прямо впереди, блеснула голубоватая полоска. Теодора крутанула "Хилдру" вокруг ее центральной оси, когда они сблизились, и объект впереди превратился в острие из кобальтовой стали, направленное вниз. Его размеры было трудно определить без системы отсчета, но мерцающие огни небольших судов намекали на поистине огромные размеры.
   Теодора потянула на себя полный газ и включила обратную тягу, замедляя их приближение.
   Объект превратился в массивный трехгранный шип с треугольной короной на приплюснутой вершине. По всей короне раскинулось нечто похожее на маленький город, но бока были невероятно гладкими, а нижняя часть - почти болезненно острой. Несколько секций боковых стенок шпиля лежали открытыми и незаконченными, обнажая внутренние стены, которые представляли собой набор кубических сегментов, аккуратно подогнанных друг к другу. Дроны жужжали вокруг гигантской конструкции, устанавливая дополнительные кубы на место, и из близлежащего центра репликации прибыл поток валькирий, чтобы выгрузить дополнительные кубы.
   Как только Райберт заметил валькирий, истинный масштаб артефакта стал очевиден.
   Теодора встала.
   - Позволь мне представить "Тессеракт", - сказала она, взмахнув рукой. - Наш первый комплекс гиперкузниц.
   - Я видел космические станции и побольше, - сказал он, не подумав.
   Теодора бросила на него недовольный взгляд.
   - Ну, это так, - защищался он, вставая рядом с ней.
   - Конечно, ты видел. Я тоже.
   - Насколько он велик?
   - Пять целых пять десятых километра по его длинной оси и по одному и четыре десятых километра на каждую равноудаленную сторону треугольника вверху.
   - Это чертовски большой шип.
   - Да, это так.
   - И все же, это немного маловато, если учесть наш проект по реализации сферы Дайсона, или некоторые операции по терраформированию, или грандиозный посылающий лазер ИКАЦ, или...
   - Да, я понимаю твою точку зрения, - перебила Теодора. - Тебе поможет, если я скажу, что более трети внутреннего объема составляет экзотическая материя?
   - Это...? - Райберт умолк, и его глаза расширились. - Ой.
   - Теперь немного более впечатляюще, тебе не кажется?
   - Я скажу. Это может быть больше экзотической материи, чем во всем СисПраве.
   - Вероятно, так оно и есть.
   - Итак, что такое гиперкузница?
   - Четырехмерный темпоральный репликатор с фиксированным положением, - ответила она, и Райберт моргнул.
   - Прости. Тут я тебя не догоняю, - сказал он, и Теодора усмехнулась. - Ты сказала это так только для того, чтобы сбить меня с толку?
   - Может быть. - Она сверкнула улыбкой и вытащила схему станции. - На самом деле, этот процесс не слишком отличается от того, как мы справляемся с репликацией сегодня, за исключением того, что "Тессеракту" не нужно перемещаться во времени. Вместо этого он притягивает к себе объекты, находящиеся в ближайшем настоящем.
   - О, я понимаю. - Райберт кивнул. - Таким образом, вместо того, чтобы валькирии сновали взад и вперед во времени, забирая и сбрасывая груз, "Тессеракт" сам покрывает оба конца процесса.
   - Именно так.
   - Все это - один большой репликатор, - медленно произнес Райберт, размышляя вслух, когда до него дошла суть концепции.
   - Больше, чем просто один, - ответил Теодора. - Когда все будет закончено, "Тессеракт" станет домом для двадцати восьми гиперкузниц. Двадцать семь базовых моделей, рассчитанных на объем в пять тысяч кубометров каждая, и одна огромная модель на триста семьдесят пять тысяч кубометров для объемной эксплуатации.
   Райберт быстро подсчитал в уме.
   - На самом деле это не так уж много места, - сказал он. - Не для такой большой станции. Что входит в остальную часть этого?
   - Каждая гиперкузница занимает примерно в десять раз больше объема, чем она воспроизводит.
   - А, ладно. Неважно. Да, это может быстро умножиться.
   - И не забывай о конструкциях поддержки. Например, по центральному опорному хребту станции проходит колонна горячих сингулярных реакторов - их сто восемь. А наружный слой из прог-стали, в который встроено плетение из экзотической материи, имеет толщину в сто метров.
   - А это для чего?
   - Пространственная и временная стабильность. Чтобы станция не развалилась на части.
   - Тогда, наверное, это хорошая идея - держать ее целой.
   - Да, вероятно, - она усмехнулась.
   - Как все это работает? - спросил Райберт. - По-моему, это похоже на один гигантский импеллер.
   - В некотором смысле так оно и есть. У "Тессеракта" действительно есть импеллер, и когда он будет готов, то сможет путешествовать во времени, но в основном это побочный эффект других конструктивных особенностей.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Импеллер станции не оптимизирован для путешествий во времени. По нашим оценкам, максимальная скорость составит не более восьми килоединиц.
   - Тогда довольно убого. Может она перейти в другое измерение?
   - Нет, и, как я уже сказала, это не ее цель, - отметила Теодора. - Вместо этого импеллер станции генерирует уникальное геометрическое поле, которое позволяет каждой гиперкузнице простираться назад, в прошлое. Заметь, не очень далеко - всего несколько микросекунд, - но для наших целей этого достаточно. Затем гиперкузница перемещает объект, который мы хотим воспроизвести, из почти настоящего в истинное настоящее. Гиперкузница также выполняет пространственное смещение, поскольку реплицированные товары не могут занимать то же пространство, что и оригиналы.
   - Ах! Тогда они, по сути, являются четырехмерными машинами.
   - Верно. И, конечно же, именно поэтому мы выбрали "Тессеракт" в качестве названия.
   - Интересно. - Он кивнул. - И уж точно лучше, чем называть это гиперкубом.
   - Намного лучше! - согласилась она со смехом.
   - А как насчет репликации экзотической материи? Он и это делает?
   - Ах! - ее глаза загорелись, и она постучала пальцем по схеме. - Вот тут-то и проявляется истинная красота этого проекта. Экзотическая материя - это узкое место для обществ, переживших дефицит. Конечно, у нас в изобилии есть еда, энергия и материальные блага, но все, что использует экзотическую материю - антигравитационные установки, реакторы горячей сингулярности, хронотонные импеллеры и так далее - может быть произведено только в ограниченных количествах.
   - На данный момент, это так! В СисПраве процесс печати экзотических материалов отнимает много времени и ресурсов, и для нас тиражирование хронометрически активного вещества создает значительную нагрузку на импеллеры кораблей времени, что часто приводит к усталости импеллеров и их возможному выгоранию. "Тессеракт" решит все это, легко и дешево воспроизводя экзотическую материю. Помнишь действительно большую гиперкузницу, о которой я упоминала? Что ж, так уж получилось, что она достаточно велика, чтобы воспроизвести целые узлы импеллера. Или даже целые машины времени!
   - И это только один пример того, что он может сделать. Династия готова стать первым обществом в истории человечества - в любой вселенной - достигшим не просто обычного постдефицитного состояния, но и экзотического постдефицитного состояния! В некотором смысле, мы вот-вот станем первым настоящим обществом после дефицита в истории!
   Теодора гордо просияла, и Райберт нашел ее оптимизм заразительным.
   Но что-то не давало ему покоя в глубине души. Ему потребовалось мгновение, чтобы отследить это, понять, что это было. Затем это пришло к нему - воспоминание о вселенной, распадающейся самой на себя, и о соседке, поглощенной ее предсмертными муками.
   Воспоминание окатило его, как ведро ледяной воды, и в этот момент мысль, которая беспокоила его, обрела холодную, ясную четкость.
   Гордиев отдел обнаружил только пять обществ, путешествующих во времени. Т3 и Т4 были мертвы, а Т1 и Т2 чуть не покончили с собой, завязав Гордиев узел. Это был не самый лучший послужной список в целом для обществ, путешествующих во времени, и это оставило T5 Династии единственным таким обществом, которое еще не столкнулось с экзистенциальной угрозой.
   Конечно, это не означало, что Династия должна была столкнуться с ней - или что так и будет, - и Райберт искренне надеялся, что интуиция его здесь не подвела. Но четыре из пяти были плохими шансами, и Династия быстро и упорно вступала на теоретическую территорию, в которой у СисПрава не было опыта.
   Что сказал Эндовер-Чен? Что-то о закономерностях, возникших, когда он изучал наше приближение к Династии. Являются ли эти закономерности не более чем безвредным побочным продуктом индустрии их тиражирования?
   Или они могут быть признаком чего-то... еще более тревожного?
   - Теодора.
   Она повернулась к нему с широкой улыбкой на губах, но радость испарилась, когда она увидела его лицо.
   - Что случилось? - спросила она с неподдельным беспокойством.
   - Жаль, но мне нужно вернуться в "Клейо". Ты не могла бы развернуть нас?
   - Конечно, но... - Она нахмурилась, явно разочарованная внезапной переменой планов. - Я собиралась устроить тебе экскурсию по станции. Гиперкузницы - это то еще зрелище, на которое стоит посмотреть вблизи. - Она одарила его задумчивой улыбкой. - Ты уверен, что не хочешь увидеть их, пока мы здесь?
   - Может быть, завтра, после того, как мы встретимся с советом. Боюсь, мне нужно срочно обсудить кое-что со своей командой.
  
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   Династия, 2980 год н.э.
  
   - Я обеспокоен, - сказал Райберт, положив кончики пальцев на командирский стол. Он обвел взглядом всю команду, собравшуюся на мостике "Клейо", когда за окном садилось солнце.
   - На то есть веские причины, - ответил Эндовер-Чен со своего места. Он скрестил руки на груди, и выражение его лица было деловым, без следа его обычной самодовольной уверенности.
   - Мы вернемся к этому через минуту, - сказал Райберт. - Но до этого, неужели кто-нибудь думает, что нам здесь скармливают придуманную историю? Док, ты первый.
   - Если это мистификация, то она должна быть самой тщательно продуманной в истории мультивселенной, - сказал Бенджамин. - У меня был свободный доступ ко всем отделам этого музея, и вице-председатель Пипс откровенно и без малейшей паузы ответил на все мои вопросы. На самом деле, позже стало трудно заставить его замолчать. Этот человек весьма гордится - по праву - своей формирующей ролью в обществе. Он также передал дневник, который вел после катастрофы.
   - Ооооо! - проворковала Эльжбета. - Пипс написал еще один дневник? Он включил все пикантные моменты?
   - Я пока не могу сказать, потому что в нем пять миллионов слов. Я передал файлы Клейо для обработки до тех пор, пока не смогу взглянуть на них сам.
   - Клейо? - спросила Эльжбета.
   - Да, агент. Дневник содержит подробные хроники сексуальных подвигов Сэмюэла Пипса с местными византийками.
   - Не совсем то, что мы здесь собираемся обсуждать, - проворчал Райберт.
   - В любом случае, - Бенджамин немного многозначительно прочистил горло, - я также попросил Клейо провести сравнение между тем, что записал мой пульт, историческими записями, которые доктор Беккет предоставила для СисПрава - они слишком велики, чтобы любой органический мозг мог даже начать разбираться с ними сейчас - и всем, что доступно в открытом доступе. Клейо?
   - Мой анализ данных продолжается по мере того, как я собираю все больше файлов из инфонета Династии, но я не выявила каких-либо существенных расхождений.
   - Ты обнаружила какие-нибудь противоречия? - спросил Райберт.
   - Да, агент. Однако большинство из них можно отнести к категории подлинных тем научных дебатов или вымышленных инсценировок. Все основные моменты, которые вице-председатель Пипс изложил агенту Шредеру, и те, что содержатся в скачанном материале доктора Беккет, широко приняты населением как истинные.
   - Хорошо. - Райберт наклонился вперед. - Элла?
   - Здесь та же история. Хала была дружелюбной и очень общительной. Она даже позволила мне посмотреть ее каюту на "Сигрун".
   - Почему это стоит отметить? - спросил Райберт.
   - Потому что там был такой беспорядок, что даже я была обеспокоена им.
   - Почему-то мне трудно в это поверить, - сухо сказал Бенджамин.
   - Дело в том, что у меня был доступ ко всему, что я хотела увидеть. Я даже побродила по ее каюте в качестве своего рода теста, но изюминкой был центр репликации, который я посетила. Она с радостью показала мне каждый дюйм этого места. Она хотела произвести на меня впечатление, и это действительно было впечатляюще, хотя я не уверена, как отношусь к подобному использованию путешествий во времени.
   - Не волнуйся, - сказал Эндовер-Чен. - Я почти уверен, что разобрался в своих чувствах по этому поводу.
   - Мы обратимся к тебе через минуту, - сказал Райберт. - Спасибо, Элла. Фило, теперь ты.
   - У меня был подобный опыт в инфоструктуре Корнукопии. Я наткнулся на некоторые файлы с ограниченным доступом, но большинство их систем были широко открыты для меня. Также, - викинг поднял забрало своего летного шлема, - я встретил Люция.
   - Вот дерьмо, - поморщился Райберт. - Приятель, мне очень жаль. Я бы не стал уговаривать тебя пойти, если бы знал, что ты столкнешься с ним.
   - Нет, нет. - Фило поднял руки. - Это было прекрасно. Мы с ним действительно поладили.
   - Вы поладили? - рот Райберта скривился, как будто он сосал лимон.
   - Да, я был так же удивлен, как и ты.
   - Но... это Люций.
   - Что я могу сказать? - Фило пожал плечами. - Люди меняются.
   - Не так уж и сильно.
   - Райберт, - сказал Бенджамин, - может быть, ты немного предвзят?
   - Нет. Тот факт, что я не доверяю самой большой в истории заднице для путешествий во времени, не делает меня предвзятым.
   - Если ты так говоришь.
   - Он делал что-нибудь подозрительное? - спросил Райберт у Фило.
   - Ничего подобного. Он даже показал мне несколько видеороликов по их последнему проекту. Нечто, называемое "комплексом гиперкузниц".
   - Это, должно быть, "Тессеракт", - дополнил Райберт.
   - Теодора показала тебе? - спросил Фило.
   - Да. И я переслал все Эндовер-Чену, как только смог.
   - Теперь моя очередь? - Эндовер-Чен приподнял брови.
   - Да, ты готов? - Райберт отступил от командирского стола и помахал рукой ученому. - Давай.
   - Во-первых, вопрос ко всем. - Эндовер-Чен наколдовал открытой ладонью две хронометрические диаграммы и развернул их над столом. - Я обработал данные, которые мы собрали до сих пор, и пришел к следующим двум картинам лежащих в основе Династии резонансных паттернов. Кто-нибудь может сказать мне, в чем разница?
   - Как насчет того, чтобы пропустить игру в угадайку? - сказал Бенджамин. - Просто расскажи нам, что ты нашел.
   - Пожалуйста, побалуй меня.
   Бенджамин закатил глаза.
   - Хмммм. - Эльжбета наклонилась вперед и, прищурившись, посмотрела сначала на одну, потом на другую. - Трудно сказать. Они обе очень похожи. Были ли данные первой диаграммы получены рядом с центром репликации?
   - Неправильно. Кто-нибудь еще?
   - Эта вторая диаграмма была составлена до того, как мы пересекли внешнюю стену? - предложил Бенджамин тоном человека, который хотел покончить с этим и двигаться дальше.
   - Снова ошибаешься. Последний шанс.
   - Давай, - сказал Райберт, - скажи нам.
   - Ладно, все ли вы готовы узнать правду? - Эндовер-Чен по очереди оглядел каждого из них. - На самом деле, это был вопрос с подвохом. К Династии относится только первая диаграмма. - Он указал на палубу. - Прямо отсюда, из штаб-квартиры Корнукопии.
   - Тогда откуда вторая?
   - Это, - сказал Эндовер-Чен, - тщательно обработанное изображение с T3.
   На мостике воцарилась мертвая тишина, и синтоид развел руками.
   - Знаете что, люди? - сказал он. - T3 использовала технологию репликации. Их вселенная демонстрировала такое же резонансное нарастание, как и Династия. А теперь они все мертвы. Совпадение? Думаю, что нет!
   - Вот черт, - выдохнул Райберт.
   - О, худшее еще впереди! - чересчур жизнерадостно заявил Эндовер-Чен. - Т3 и Т4 были близки, помните? Близость родителя и ребенка. И прямо сейчас СисПрав и Династия стали еще ближе.
   Райберт шлепнул себя по лицу, провел пальцами вниз и издал низкий, страдальческий стон.
   - Они просто отделились от нас, достигнув истинного настоящего, но все, что с ними случится, повлияет на нас, - продолжил Эндовер-Чен, затем отложил схемы в сторону. - Люди, у нас здесь большие неприятности. Если Династия распадется, как это произошло с T3, СисПрав умрет вместе с ней.
   - И Династия вот-вот включит свой новый супер-мега-репликатор. - Райберт покачал головой. - Как репликация приводит к имплозии?
   - Пока не знаю, - признался Эндовер-Чен, немного отступая. - Но что я точно знаю, так это то, что между этими наборами данных слишком много ужасающего сходства.
   - Подождите секунду, - сказала Эльжбета. - Да, эти два набора похожи, но в СисПраве мы также выполняли репликацию. В конце концов, именно этим Фонд и занимался все это время. Демонстрирует ли наша вселенная такое же нарастание резонанса?
   - К счастью, нет, - сказал Эндовер-Чен.
   - Есть идеи, почему?
   - Вероятно, есть две причины. Во-первых, сохранение раритетов Фондом происходит в гораздо меньших масштабах, особенно в наши дни. И, во-вторых, их оригиналы больше не существуют как цельные в истинном настоящем. Те же самые атомы разбросаны во все стороны, так что копии не с чем резонировать. По крайней мере, ни с чем концентрированным.
   - Но это не относится к Династии. Каждый раз, когда они делают копию, оригинал находится рядом, и они резонируют друг с другом. - Он сделал паузу, чтобы постучать пальцем по губам. - Знаете, может быть, так оно и есть. Повтори что-нибудь достаточное количество раз, и резонанс достигнет такой огромной амплитуды, что фактически пробьет дыру во внешней стене вселенной. - Он сел и открыл схему. - Мне нужно начать моделировать это.
   - Эндовер-Чен, - предупредил Райберт. - Сейчас не время.
   Физик-синтоид поднял руку, и перед лицом Райберта открылось текстовое окно. Там было написано: "Я ЗАНЯТ. ПРОДВИГАЮ НАУКУ. ПРИХОДИ ПОЗЖЕ".
   Райберт глухо зарычал.
   - Возможно, он что-то заподозрил, - сказал Бенджамин. - Помнишь, когда в 2018 году меня было двое, и резонанс вскружил мне голову?
   - Об этом в ближайшее время я не забуду. - Эльжбета наклонилась, чтобы нежно погладить его по предплечью, и он улыбнулся ей.
   - Вот еще один вопрос, - сказал Бенджамин. - Почему СисПрав - или Администрация, если уж на то пошло - не использовали этот метод репликации? Это звучит слишком заманчиво, чтобы отказаться.
   - Выражаясь максимально простыми словами, - сказал Фило, - и у нас, и у них знают, что нельзя тыкать столовыми вилками в розетки. Почти-Промах и резня Яньлуо привели к тому, что оба общества склонны осторожно подходить к новым технологиям, и обе катастрофы произошли до того, как кто-либо из нас совершил путешествие во времени.
   - Хорошая мысль, - сказал Бенджамин. - И, насколько нам известно, у Династии никогда не было аналогичной техногенной катастрофы.
   - В случае с СисПравом, - начал Фило, - на путешествия во времени было наложено множество ограничений почти сразу после того, как они были изобретены в 2786 году. Были высказаны опасения по поводу неприкосновенности частной жизни граждан и природы новой технологии, и ограничения были кодифицированы в законе в 2790 году. Этот год создает юридический барьер для путешествий на любую дату в прошлом до того, как они стали сферой Фонда, который мало интересовался событиями, произошедшими недавно. Любое другое использование, такое как ордера на поиск во времени, получить которые практически невозможно, подпадает под юрисдикцию СисПола. Конечно, многое изменилось, когда был сформирован Гордиев отдел.
   - Что касается Администрации, - добавил Райберт, - они объявляют вне закона любую технологию, которая заставляет их хоть немного нервничать.
   - Я начинаю думать, что они, возможно, в чем-то тут правы, - сказал Бенджамин.
   - И вот еще одна мысль, - предложил Фило. - Мы путешествовали во времени дольше, чем Администрация, и у нас это было всего около двухсот лет назад. Нет никакой внутренней причины, по которой это не могло бы быть обнаружено раньше, чем в других вселенных. Другие вселенные, которые разошлись с нашей в еще более ранние моменты, чем Династия. Что, если бы это было так? Что, если СисПрав и Администрация представляют собой статистическую аномалию? Что, если то, что случилось с T3 и, похоже, происходит с Династией, является нормальным результатом разработки этой технологии?
   - Это, Фило, особенно неприятная мысль. Большое тебе спасибо, что поделился, - сказал Райберт, затем пристально посмотрел на Эндовер-Чена, который сидел неподвижно, как статуя, в то время как перед ним мелькали уравнения и графики. Он помахал рукой перед глазами физика, но Эндовер-Чен никак не отреагировал.
   - Итак, как нам сообщить Династии эту новость? - спросил Бенджамин.
   - Очень, очень осторожно, - сказал Райберт. - Клейо?
   - Да, агент?
   - Спроси Теодору и Сэмюэла, можем ли мы встретиться с ними наедине. Скажи им... - Он замолчал и задумчиво склонил голову. - Скажи им, что нам нужно серьезно поговорить о "Тессеракте".
   * * *
   - Что ты хочешь, чтобы мы сделали? - рявкнула Теодора, уперев кулаки в бедра. Они с Пипсом пригласили Райберта в небольшой конференц-зал, и он привел с собой Эндовер-Чена для подстраховки.
   - Подожди, - Райберт предостерегающе поднял руку. - Мы не заставляем вас что-то делать.
   Эндовер-Чен шумно прочистил горло, и Райберт бросил на него уничтожающий взгляд, затем снова повернулся к Теодоре.
   - Как я уже сказал, мы просто беспокоимся. Это может произойти, когда вы пролетаете через одну вселенную, в то время как ее засасывает в другую, как это произошло с нами.
   - Но остановить строительство "Тессеракта"? Отложить или даже отменить то, что должно стать жемчужиной нашей программы путешествий во времени?
   - Более пятой части наших средств репликации направляли ресурсы на станцию, - сказал Пипс. - За проектом такого масштаба стоит большой импульс. Вы не можете остановить и перезапустить что-то подобное, не вызвав массовых сбоев.
   - Боюсь, мы говорим не только о "Тессеракте", - отметил Эндовер-Чен. - По моему мнению, все действия по репликации должны быть остановлены до тех пор, пока у нас не будет лучшего, более окончательного объяснения того, почему взорвалась T3.
   - Мы никак не можем этого сделать, - запротестовала Теодора. - Тиражирование - это промышленный двигатель, стоящий за нашим обществом. У нас нет обычных производственных мощностей, чтобы обеспечить себя без этого. Вся Династия с треском прекратила бы существование!
   - Послушайте, давайте все сделаем шаг назад на секунду, - призвал Райберт. - Все сделайте глубокий, успокаивающий вдох.
   - Райберт, я... - начала Теодора.
   - Давайте все вместе. Мне все равно, даже если мы все синтоиды. Сделай вдох.
   Теодора закатила глаза, но подчинилась, сделав преувеличенный вдох и задержав его, надув щеки. Остальные последовали ее примеру.
   - А теперь выдохните все это наружу.
   Зал выдохнул в унисон.
   - Ладно. Хорошо. Всем стало лучше?
   - Не совсем, - признался Эндовер-Чен.
   Райберт провел резким движением по губам.
   - Просто хочу быть честным, - добавил физик.
   - Райберт, - Теодора приложила руку к своему лбу, - вы с Эндовер-Ченом понимаете, о чем просите нас? Даже если бы мы не были чертовски скептичны, я не могу просто щелкнуть выключателем и остановить индустриальные колеса целого общества. Я отвечаю перед советом министров, и могу вам сказать, что они будут еще менее восприимчивы, чем я.
   - Послушайте, мне и моей команде действительно не нравится то, что говорят нам данные. Особенно после того, что мы увидели здесь сегодня, - сказал Райберт. - Я не слишком в восторге от того, как мы сюда попали, но я буду первым, кто признает, что вы двое проделали отличную работу. Вы намеревались дать тем, кто умер от чумы, второй шанс, и, судя по всему, вам это удалось. Мы просто... не уверены, как устранить определенные сходства между T3 и Династией.
   - Наши модели говорят, что репликация полностью безопасна, - отметила Теодора.
   - А моя говорит, что это не так, - возразил Эндовер-Чен.
   - Да, - выпалила она в ответ, - ваша модель. Та, которую вы собрали за один день, по сравнению с моделями - множеством моделей - которые все наше научное сообщество создавало на протяжении десятилетий, имея прямой доступ ко всем аспектам нашей технологии.
   - Может быть, и так, - невозмутимо пожал плечами Эндовер-Чен, - но моя модель соответствует наблюдаемым данным.
   - Конечно, вы видели нарастание резонанса, - сказал Райберт.
   - Конечно, видели, - сказала Теодора. - Это хорошо задокументированный побочный эффект процесса репликации. Но это не более чем фоновый шум. Истинное настоящее - это самая стабильная точка во всей вселенной. Небольшой резонанс для него ничего не значит.
   - Стабильное, - пояснил Эндовер-Чен, - это не то же самое, что неуязвимое.
   - Мы никогда не разветвляли временную шкалу, - сказал Пипс. - И у нас есть десятилетняя история эксплуатации и горы записей с мониторов в поперечном направлении, которые идеально согласуются с унифицированными уравнениями Эриксен. Никогда не было причин сомневаться в них.
   Эндовер-Чен прочистил горло, и все посмотрели на него.
   - По-моему, это ужасно похоже на Всеобщую теорию СисПрава, - заметил он. - И мы все знаем, как умерла эта теория.
   - Это несправедливо, - сказала Теодора. - Мы очень серьезно относимся к безопасности путешествий во времени и неприкосновенности временной шкалы.
   - Конечно, мы это видим. И все, о чем я прошу, - это чтобы вы продолжали относиться к этому серьезно, - подчеркнул Райберт. - Возьмите данные, которые у нас есть от T3. Повторно запустите свои модели. Пошлите своих собственных разведчиков. Соберите столько данных, сколько захотите. Делайте все возможное, чтобы ответить на ваши вопросы, но не отмахивайтесь просто так от того, чего мы здесь боимся.
   - Я не отвергаю ваши опасения, - сказала Теодора. - Это не меняет моего мнения, что вы ошибаетесь.
   - И каким замечательным сюрпризом это было бы, - Райберт толкнул локтем Эндовер-Чена. - Верно?
   - Действительно, - согласился Эндовер-Чен. Он даже выдавил из себя улыбку. - Думаю, что мое эго спокойно воспримет удар, если окажется, что я ошибаюсь и обе наши вселенные в безопасности.
   - Видите? - сказал Райберт. - Мы совершенно счастливы, если ошиблись здесь. На самом деле, мы хотим быть неправыми. Но пока мы все не будем уверены, что опасности нет, всем нам нужно отнестись к этому серьезно. И это начинается с того, что Корнукопия по-новому и честно посмотрит на данные.
   Он протянул руку, и над его ладонью материализовался запрос на передачу файла с последней моделью Эндовер-Чена и всеми необработанными хронометрическими записями T3.
   Теодора с сомнением посмотрела на виртуальную иконку. Пипс положил ладонь ей на плечо и легонько сжал его. Наконец, она вздохнула, затем медленно кивнула.
   - Ты, конечно, прав. - Она протянула руку и скопировала файлы на свой синтоид. - Я могу подумать, что это чепуха, но не собираюсь игнорировать тебя, если есть хотя бы малейший шанс, что ты прав.
   - Спасибо вам, - сказал Райберт голосом, полным мягкой искренности. - Это все, о чем я прошу.
   Теодора открыла список файлов и пролистала его.
   - Сэмюэл, ты в настроении поразвлечься над этим сегодня вечером? - спросила она. - Мы можем, по крайней мере, привести все в порядок к тому времени, когда утром появятся Саенц и остальные сотрудники исследовательского отдела.
   - Конечно. - Пипс одарил ее полуулыбкой. - Давненько мы не проводили вместе всю ночь напролет.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

  
   Штаб-квартира Корнукопии
   Династия, 2980 год н.э.
  
   - А ты как думаешь? - спросил Пипс несколько часов спустя.
   - Ну... - Теодора поставила локти на стол и закрыла лицо руками, приподняв щеки.
   Она сидела за овальным столом из матового стекла в своем кабинете. Его широкая поверхность была завалена хронометрическими диаграммами и эволюционными моделями, нагроможденными одна на другую. Картина в рамке, висевшая на стене прямо за ее креслом, и три пышных растения в горшках были единственными физическими акцентами офиса. Все остальное она давным-давно оцифровала; такая жизнь, как у нее, привела к накоплению громоздких безделушек, и она сконденсировала почти всю коллекцию столетие назад.
   На картине на стене были изображены Теодора, Пипс, Велисарий, Юстиниан, Эфраим, Феодора и Антонина вместе в Константинополе, сидящие за обеденным столом на открытом воздухе под красочным навесом от солнца примерно через столетие после их прибытия. Люций удивил их, размахивая пультом с дистанционным управлением, чтобы запечатлеть, как они все вместе от души смеются.
   Она выглянула в окно своего кабинета на пятидесятом этаже, почти на самом верху штаб-квартиры. Звезды и очертания Константинополя мерцали на фоне черного бархата ночного неба, и одна из валькирий ночной смены заходила на посадку. Операции валькирий проводились круглосуточно, хотя прибытия старшего персонала ей пришлось бы ждать до утра.
   - Кажется, я начинаю нервничать, - сказала она наконец.
   - И все же, каждый раз, когда я вводил данные в уравнения Эриксен, - сказал Пипс, - они получались аккуратными.
   - Знаю, но, как бы я ни старалась, я также не могу найти ни одного огреха в модели Эндовер-Чена.
   - Они обе не могут быть правдой, - резонно заметил Пипс, присаживаясь на край стола.
   - Думаешь, есть проблема с данными T3? - спросила Теодора.
   - Ты имеешь в виду, это каким-то образом подправлено?
   - Полагаю, мы ничего не можем исключить, но я склонялась к проблеме с приборами с их стороны, а не к какой-либо преднамеренной фальсификации.
   - Это достаточно легко проверить, - сказал Сэмюэл. - Они дали нам транспространственные координаты Т3, так что мы могли бы попросить Саенца организовать группу валькирий, чтобы исследовать то, что от нее осталось.
   - Хорошая идея. Добавь это к списку.
   Сэмюэл записал этот пункт в одном из своих виртуальных окон. Их главного директора по исследованиям ждал настоящий сюрприз, когда он завтра выйдет на работу. Или, скорее, - Теодора посмотрела на часы, - сегодня. - Было уже далеко за полночь, - поняла она.
   - Боже, как летит время, когда веселишься, - проворчала она.
   - Думаешь, нам следует дождаться подкрепления?
   - Нет, давай продолжим, - она села поудобнее. - Вероятно, сегодня вечером мы сможем сделать больше, чтобы дать Саенцу и его команде старт.
   - Я не уверен, что это так. Мы исчерпали все модели Эриксен и продолжаем приходить к одному и тому же результату. В нарастании резонанса просто нет никакой опасности.
   - Тогда, возможно, нам следует расширить наши поиски.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Пипс.
   - Не уверена. На самом деле, это просто догадка. - Теодора посмотрела на одну из апокалиптических проекций Эндовер-Чена, плавающую у нее перед носом. - Объединенные уравнения Эриксен рассказывают нам одну историю, а модель Эндовер-Чена - другую. Возможно, что-то в исследовательских заметках Сив сможет пролить немного света на это.
   - Какая-то корреляция между моделью Эндовер-Чена и ее собственными отвергнутыми мыслями? - предположил он.
   - Да, это. На них стоит взглянуть. По крайней мере, это могло бы подсказать нам, как она пришла к другому выводу.
   - Я организую поиск. Это не займет много времени. - Он очистил часть таблицы от диаграмм, чтобы открыть новое окно, и она посмотрела на него с улыбкой.
   - Ты знаешь, прошло много времени с тех пор, как мы делали это в последний раз, - сказала она.
   - Не спали всю ночь, пытаясь решить проблему? - спросил он, и она кивнула.
   - Это напоминает мне о первых днях существования Корнукопии, - сказала она.
   - Да, это мило. Но лично я предпочитаю другие ночные развлечения с тобой.
   Она ударила его костяшками пальцев по руке и рассмеялась.
   Зазвенело окно поиска.
   - Ах. Найдено совпадение, - сказал Пипс.
   - И что?
   - И еще... в ее личных заметках есть отвергнутая модель, которая имеет поразительное сходство с моделью Эндовер-Чена.
   - Действительно? - Теодора откинулась назад. - А вот это уже интересно.
   - Да, - медленно произнес Пипс, - но это не самая примечательная часть.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Эта отвергнутая модель, - он повернулся к ней, - датирована 12 декабря 2946 года.
   - За день до ее смерти? - лицо Теодоры напряглось.
   - Вот именно, - сказал Сэмюэл, и она покачала головой.
   - Значит, в один прекрасный день она отвергает такую модель, как Эндовер-Чена, а на следующий погибает в результате несчастного случая?
   - Так здесь и написано.
   - Это... мне становится не по себе.
   - Это может быть довольно странным совпадением.
   - Приходит ли эта отвергнутая модель к выводу Эндовер-Чена?
   - Не уверен. Я запущу ее.
   Пипс открыл новый экземпляр симуляции и начал копировать входные параметры.
   Аватар Люция Гвона вспыхнул в кабинете Теодоры.
   - Привет вам обоим, - сказал он с улыбкой.
   - Привет, Люций. - Теодора приподнялась немного выше, чтобы смотреть на него поверх всех виртуальных дисплеев. - Давненько тебя не видела. Что привело тебя сюда?
   - Ничего особенного. - Он посмотрел на заваленный бумагами стол. - Инфоструктура напрягается, чтобы справиться со всей этой математикой, поэтому я подумал, что стоит заглянуть и посмотреть, почему вы двое жжете масло за полночь.
   - Мы ведь не повлияли на твою виртуальную реальность, не так ли? - спросил Пипс.
   - Может быть, немного. - Люций обогнул стол, с кривой улыбкой разглядывая виртуальную массу. - О, что все это значит?
   - Модели, которые могут предсказывать, а могут и не предсказывать конец нашей Вселенной, - сказала Теодора как можно беззаботнее.
   - О?
   - Команда Райберта сегодня нанесла нам чертовски неприятный удар, - продолжила она. - Ты помнишь Эндовера и Чена?
   Аватар Люция замер, пока его коннектом извлекал старые, заархивированные воспоминания.
   - О, эти два клоуна! - радостно воскликнул он через мгновение. - Да, я их помню.
   - Ну, эти "клоуны" интегрировались, и теперь он работает в Гордиевом отделе. Он думает, что наша индустрия тиражирования уничтожит нас всех.
   - Серьезно? - Люций покачал головой. - Как он пришел к такому выводу?
   - Он говорит, что резонанс репликации нарастает и может пробить внешнюю стену.
   - О, пожалуйста. Уравнения Эриксен говорят, что этого не может быть.
   - Знаю. Но мы собираемся серьезно отнестись к их заявлениям, несмотря ни на что.
   - Мне жаль, но они категорически не правы, - пренебрежительно сказал Люций. - Ее объединенные уравнения незыблемы. Они выдержали десятилетия постоянного контроля.
   - Но есть интересная особенность, которую мы только что обнаружили, - сказал Пипс. - Одна из ее старых, отвергнутых моделей во многом перекликается с работами Эндовер-Чена.
   - Одна из ее отвергнутых моделей? - Люций покачал головой. - Вам не кажется, что вы немного перегибаете палку?
   - Может быть, - сказал Теодора. - Но цена за ошибку слишком высока. У нас нет другого выбора, кроме как отнестись к этому серьезно.
   - Эй, я не говорю, что вы не должны, - сказал Люций, пожимая плечами. - Просто не удивляйтесь, когда все это ни к чему не приведет.
   - Результаты готовы, - сказал Пипс.
   - И что? - спросила Теодора. Она подалась вперед, а Пипс открыл отчет и подвинул его так, чтобы они оба могли его видеть.
   - Это, - сказал Теодора, - очень похоже на результаты Эндовер-Чена.
   - Так и есть, - согласился Пипс. - Не совсем то же самое, но похоже там, где это имеет значение. Пугающе похоже.
   - Тогда мы точно знаем, что Эриксен, по крайней мере, рассматривала такую модель, как у него, - сказала Теодора. - Ту, которая предсказывает разрушение нашей вселенной.
   - Да, - тихо согласился Пипс, отступая назад.
   - Это еще одна зацепка, за которую может ухватиться Саенц, - сказал Теодора.
   - Думаю, это очень веская зацепка, - кивнул Пипс. - Мы должны попросить его пересмотреть все старые модели Эриксен.
   - Согласна, - сказал Теодора, и Пипс потянулся за своим списком...
   Все виртуальные дисплеи в комнате внезапно исчезли... за исключением аватара Люция. Свет выключили, а дверь заперли. Тусклый свет городских фонарей обрисовывал содержимое затемненного кабинета Теодоры.
   - Что за черт? - сердито выдохнула она. - Мы ведь не ломали офисную информационную систему, не так ли?
   - Я так не... думаю? - сказал Пипс.
   Теодора попыталась подключиться, но все пути были мертвы, за исключением ее интерфейса с Люцием.
   - Люций, ты хоть представляешь, что происходит?
   Она поднялась со стула и повернулась к нему лицом.
   Вот тогда-то она и увидела это. Это была ухмылка, не слишком отличающаяся от многих улыбок, которые она видела на его лице, но со зловещей, недоброжелательной ноткой, которую он никогда ей не показывал. Она посмотрела на него, и медленное, холодное осознание потекло сквозь нее, как поток тающего льда с ледника.
   Он точно знал, что происходит.
   - Что все это значит? - потребовала она ответа.
   - Я бы сказал, что мне жаль, - ответил Люций будничным тоном. - Но это было бы ложью.
   Его аватар исчез.
   - Люций! - крикнула она.
   Никто не ответил. В комнате стояла абсолютная тишина, физическая и виртуальная.
   - Что он делает? - наконец спросил напряженный голос Пипса.
   - Не знаю, но...
   Откуда-то из-за пределов ее кабинета донесся тяжелый механический стук. Она никогда раньше не слышала этого звука.
   - Что это было? - тихо спросила она.
   - Это прозвучало так, словно сработал блок безопасности, - прошептал Сэмюэл в ответ, и они оба обменялись обеспокоенными взглядами.
   - Мне это не нравится, - сказала она.
   - Мне тоже. Нам нужно найти место, где мы могли бы соединиться с инфоструктурой. Помоги мне с дверью.
   Теодора поспешно обошла свой стол и встретилась с Пипсом у закрытой двери из прог-стали. Без питания программируемая сталь была зафиксирована в своей текущей форме. Она положила руки на одну половину гладкой панели и попыталась отодвинуть ее в сторону, но ее пальцы скользнули по ней.
   - Нехорошо, - сказала она. - Я не могу взять ее руками.
   - Отойди от нее.
   Она отступила в сторону, и Пипс попятился через весь офис, затем зарычал и бросился в атаку. Он рванулся вперед мощными синтоидными шагами и врезался плечом в дверь, как тараном. Панели прогнулись, открывшись по центральному шву. Сквозь щель просочился белый свет, и Сэмюэл просунул пальцы в один из краев шва. Теодора просунула свои пальцы с другой стороны, и вместе они раздвинули панели достаточно широко, чтобы выбраться изнутри.
   - Позволь мне начать первым, - прошептал он.
   - После тебя, - согласилась она с нервной улыбкой.
   Он повернулся боком, просунул одну ногу в отверстие и протиснулся наружу. Оказавшись на свободе, он протянул руку Теодоре и помог ей выбраться через дверь, хотя ее стройное тело проскользнуло гораздо легче.
   Широкий сводчатый коридор соединялся со многими административными кабинетами, включая кабинет Пипса. Он подбежал к своей двери.
   - Наконец-то! У меня есть связь.
   Он приказал двери открыться, и ее панели разошлись в стороны. Они двинулись вперед... затем застыли.
   Куб безопасности, плавающий внутри офиса Пипса, был высотой с его торс, а его гладкая поверхность была жемчужно-белой.
   - Деактивация! - рявкнула Теодора, одновременно передавая беспилотнику приказ об остановке.
   Тот проигнорировал ее приказ и выплыл в коридор.
   Пипс медленно попятился, оставаясь между ним и Теодорой.
   - Сэмюэл! Отойди от него!
   Передняя часть куба раскололась на четыре части, открывая рубиновый глаз. Охранные дроны Корнукопии могли быть медлительными, но они были невероятно прочными и живучими, когда их выпускали на волю. Они также были оснащены многочисленными несмертельными средствами устрашения, которые могли встраиваться в их программируемые поверхности.
   И у них также было одно смертоносное средство устрашения... даже для синтоида.
   Рубиновый глаз засветился, и в лицо Пипсу ударил лазерный луч. Он распознал угрозу за мгновение до того, как он выстрелил, и нырнул в сторону. Лазер обуглил половину его лица и превратил волосы в пепел, прежде чем он успел увернуться, а затем луч просверлил огненно-оранжевую дыру в стене позади него.
   - Сэмюэл! - заплакала Теодора.
   - Беги! - крикнул он, поднимаясь на ноги.
   Она повернулась, но из пола поднялись две защитные перегородки. Они ударились о потолок, отрезав коридор перед их двумя офисами, когда загорелись красные маркеры виртуальной ОПАСНОСТИ. Она развернулась, отчаянно ища способ уклониться от куба, но из этой части коридора вели только два выхода: дверь ее кабинета и Пипса.
   И куб поплыл прямо перед Пипсом.
   Он повернулся к ним, и она услышала тихий вой, когда его конденсаторы заряжались для следующего выстрела.
   - Убирайся отсюда! - голос Пипса был надтреснутым и булькающим, и Теодора понял, что голосовые связки его синтоида были повреждены.
   - Нам некуда идти!
   Куб слегка повернулся и выстрелил в нее, но крошечная задержка при повороте дала Пипсу время. Он бросился между ними, и луч вонзился ему в плечо. Его одежда загорелась, и синтетическая плоть под ней затрещала и пошла пузырями. Механизмы под ней раскалились добела, затем расплавились, когда луч просверлил его плечевой сустав насквозь.
   Его рука оторвалась по спирали, оставляя за собой шарики расплавленного сплава, и он, пошатываясь, бросился в ее объятия.
   - Беги! - крикнул он, изо рта у него повалил дым, и куб бесшумно заскользил к ним.
   - Здесь некуда бежать!
   - Тогда убирайся с его пути!
   Он втолкнул ее в дверь ее кабинета, и она споткнулась о покореженные панели. Она упала на пол внутри и заскользила по нему, а Пипс прыгнул следом за ней как раз в тот момент, когда куб выстрелил снова. На этот раз луч только задел его ногу, и он схватил ее за запястье и рывком поставил на ноги.
   - Что теперь? - спросила она.
   - Я думаю!
   Он, прихрамывая, отошел от двери. Пламя перекинулось на одежду вокруг его плеча и голени, отбрасывая мерцающий свет и тени на затемненные стены. Затем комната снова озарилась светом.
   Поврежденная дверь отскочила в сторону, освобождая кубу прямую линию огня. Он проскользнул в дверной проем, и его красный глаз уставился на Теодору.
   - Сэмюэл? - Она попятилась, и глаз проследил за ней. - Что нам делать?!
   Он поднял стеклянную крышку ее стола одной рукой и запустил ею в куб. Матовое стекло разлетелось вдребезги о его бронированную обшивку. Осколки со звоном упали на землю. А куб оставался неподвижным, его лазер был почти заряжен.
   - Тебе придется прыгнуть! - крикнул он.
   - Но мы на высоте пятидесяти этажей!
   - Это твой единственный шанс!
   Его поврежденный голос был скрипучим, механическим, совсем не похожим на тот, который она так хорошо узнала за прошедшие столетия. Она молча покачала головой, зная, что должно было произойти, и он на мгновение закрыл глаза.
   Затем он напал на куб.
   Лазер снова ударил ему в лицо, расплавив одну сторону головы, оставив после себя светящийся поперечный разрез.
   - Беги! - закричал он, хватаясь за куб со всей силой, на которую было способно его синтетическое тело. Беспилотник закрепился своим антигравитационным полем, и его здоровое плечо с хрустом ударилось о его броню. Его оставшаяся рука безвольно упала.
   - Беееги, Тео...!
   Куб направил свой луч вниз. Он расплавил остальную часть его головы и прожег путь вниз по шее, разжижив внутренние системы синтоида.
   Дымящаяся, горящая куча соскользнула с куба и рухнула на пол, из синтетической оболочки пузырился расплавленный металл.
   - Будь ты проклят, Люций! - закричала Теодора, зрение затуманилось, когда системы ее синтоида отреагировали на ее эмоции, и слезы наполнили ее глаза.
   Куб проплыл вперед над трупом Сэмюэла Пипса, его лазер снова заряжался.
   Теодора бросилась к окну, разбила его кулаком и провела рукой по стеклу, чтобы убрать зазубренные осколки. Сильный ночной ветер ворвался в проем, взъерошив ее длинные волосы, и она в отчаянии посмотрела вниз.
   Опорные пилоны простирались от нижних этажей и поднимались под углом вверх, пока не переходили в посадочные площадки кораблей времени. Обе ближние площадки были пусты, но один из пилонов находился ближе к этому окну, чем другой, а антигравитационные трубы внутри пилонов были достаточно широкими, чтобы доставлять грузы и персонал к машинам времени и обратно.
   Могла ли она попасть в нее?
   Он все еще находился десятью этажами ниже. Но десять было лучше, чем пятьдесят.
   Она ухватилась за подоконник и просунула ноги в окно. Она повисла там на мгновение, прижавшись лицом к внешней каменной кладке и продолжая держаться за подоконник.
   Куб зарядил свой лазер и выстрелил. Луч просверлил отверстие в оконной раме. Он также подрезал пальцы ее правой руки, и она оттолкнулась от стены и отдалась ветру, воспользовавшись временем зарядки лазера и молясь, чтобы этого хватило надолго. Она вскрикнула, когда ее подхватил ветер, и она полетела вниз в холодном ночном воздухе.
   Пилон устремился ей навстречу, и она врезалась в него, оставив вмятину на крыше. Предупреждения о повреждениях обеих ног и левой руки вспыхнули в ее виртуальном видении, но она все еще могла двигаться.
   Она поднялась и огляделась в поисках отверстия для доступа к пилону.
   Куб пробил стену ее кабинета, разбрызгав осколки белого камня. Он завис высоко над ней и наклонил свое тело вниз, нацеливая лазер.
   - Нет времени!
   Она помчалась вниз по пологому пилону обратно в штаб-квартиру, выбрала окно рядом с основанием пилона и прыгнула. Лазер прочертил светящуюся линию над пилоном, когда она врезалась в еще одно окно и покатилась по полу.
   Громкий механический лязг донесся откуда-то поблизости, и Теодора поняла, что только что активировался второй защитный куб. Она с трудом поднялась с пола и побежала в противоположном направлении.
   Ей хотелось выплакать в равной степени горе и ярость, но сначала ей нужно было выжить. Она все еще не могла подключиться к информационной структуре, и, учитывая то, через что она только что прошла, она не знала, было ли бы это хорошей идеей, даже если бы она могла.
   Позади нее закричала женщина, и она резко обернулась. Она не могла видеть, кто это был и что произошло, но звук доносился со стороны второго куба. Разве она не единственная подверглась нападению?
   - Будь ты проклят, Люций! - процедила она сквозь стиснутые зубы. - Что, черт возьми, ты натворил?
   Убивал ли он теперь без разбора? И почему? Ради всего святого, они же изучали математику!
   Отдаленный взрыв сотряс здание, и в ее голове пронеслись вопросы. Что происходило? Кому она могла доверять? Слишком много вопросов, слишком быстро, и у нее было очень мало времени на раздумья.
   Но она должна была действовать. Что бы ни происходило, кто бы ни был в этом замешан, она этого так не оставит!
   И поэтому она включила частоту, которой не пользовалась более двух тысяч лет, увеличила мощность передатчика своего тела до максимума и обратилась к единственному человеку, которого она знала, которому - с полной уверенностью - могла доверять.
   * * *
   - Что там насчет стрельбы из оружия? - рявкнул Райберт, выбегая на мостик в одних трусах.
   - Вот, смотри! - Фило появился с противоположной стороны командирского стола и вызвал схематичное изображение штаб-квартиры Корнукопии. Очаги активности светились красным по всему зданию.
   - На них напали? - выпалил Райберт.
   - Понятия не имею.
   Короткий веер красного лазерного света вспыхнул в окнах рядом с их платформой, создавая судорожное световое шоу на далеких облаках. Райберт открыл прямую трансляцию с камеры, и на экране появилось изображение трех белых дронов в форме куба, движущихся по внешнему коридору.
   - Ты можешь вызвать Теодору или Сэмюэла? - потребовал он.
   - Все ссылки Династии блокируют наш доступ. Все, что у нас сейчас есть, - это наши собственные прицелы и камеры.
   - Ты хочешь сказать, что они просто отрезали нас?
   - Или кто-то отрезал нас от них, - сказал Фило.
   - Но зачем кому-то это делать?
   Оранжевый огненный шар пробил крышу валькирии всего в нескольких платформах от них, и ударная волна так сильно потрясла "Клейо", что Райберту пришлось схватиться за поручни командирского стола. Второй взрыв расколол машину времени Династии надвое, и один из ее импеллеров свалился с края платформы, а затем врезался в заросший травой парк внизу.
   - Ого! - воскликнул Райберт.
   - Это был взрыв? - воскликнула Эльжбета, выбегая на мостик во фланелевой пижаме, а Бенджамин следовал в нескольких шагах позади нее.
   - Да, так оно и было! Элла, вытащи нас из этого бардака!
   - Действую! - Эльжбета вызвала систему управления полетом и дернула джойстик полного привода вверх. "Клейо" взмыла в воздух на сотню метров, затем остановилась и зависла в воздухе. - Что теперь?
   - Не знаю! - Райберт всплеснул руками. - Я понятия не имею, что здесь происходит!
   - Входящее сообщение для агента Камински, - спокойно сказала Клейо.
   - Что ж, давай послушаем его! - рявкнул он.
   Открылось окно связи, и глаза Райберта расширились, когда он узнал слишком знакомый адрес отправителя.
   - Райберт, ты меня слышишь?
   - Теодора? Что случилось...
   - Я в беде, и мне нужна ваша помощь! Системы безопасности пытаются убить меня!
   - Я выяснила ее местонахождение, - сообщила Эльжбета.
   - Райберт, вытащи меня отсюда! Пожалуйста!
   - Понял. Мы уже в пути. - Он указал на Эльжбету.
   - Нам придется облететь, - она передвинула рычаги управления вправо.
   - Райберт, ты уверен в этом? - настойчиво спросил Бенджамин. - Мы не знаем, во что ввязываемся.
   - Не имеет значения. - Райберт резко покачал головой. - Послушай, я понятия не имею, что происходит, но мне это и не нужно. Кто-то зовет на помощь, и у нас есть возможность помочь. Так вот что мы собираемся сделать!
   "Клейо" частично развернулась вокруг штаб-квартиры, затем опустилась вниз, пока не оказалась почти на одном уровне с посадочными площадками. Прицелы времялета экстраполировали полупрозрачный вид интерьера с синтоидом Теодоры в виде светящегося синего гуманоида, убегающего от пары больших красных кубических дронов.
   - Дроны заряжают оружие! - сказал Фило.
   - Убери их!
   Аватар Фило исчез, и в сети появилось оружие "Клейо". Блистер из прог-стали раскололся, обнажив одну из их двенадцатимиллиметровых пушек Гатлинга. Семь стволов оружия повернулись наружу.
   Ураган металла и микровзрывов превратил внешнюю каменную стену в пыль, и осколки камня и стекла дождем посыпались на двух роботов. Один из дронов повернулся, и луч лазера скользнул по броне "Клейо". Он оставил тусклый красноватый шрам, который быстро остыл и начал самовосстанавливаться, и в тот же момент второй куб выстрелил в Теодору, прожигая дыру в углу коридора, за который она только что нырнула.
   Двенадцатимиллиметровые снаряды поразили обе машины, пробив уродливые дыры в их броне, но кубы продолжали свое продвижение по коридору, их внутренние системы не пострадали от атаки.
   - Фило!
   - Раз уж сначала ничего не получилось!
   Блистер для одной из сорокапятимиллиметровых пушек Гатлинга "Клейо" динамично переместился по поверхности времялета. Та раскрылась, и поток огня и металла обрушился на оба куба.
   На этот раз броня раскололась, как яичная скорлупа, и взрывы повредили хрупкие системы под ней. После трех секунд непрерывного огня кубы - и большая часть коридора - перестали существовать. Сильный ночной ветер отогнал дым в сторону, обнажив зияющую рану в стене здания высотой в три этажа и вдвое шире.
   - Теодора! - сказал Райберт. - Мы заедем за тобой.
   - Я вижу вас! - ее силуэт покинул укрытие и побежал к внешней стороне здания.
   - Элла?
   - Поняла. - Она переключила дроссель на более точную настройку управления и надавила на джойстик вперед. - И отверстие для меня уже есть. Спасибо, Фило!
   - Делаю, что могу, - ответил викинг.
   Эльжбета приблизила нос "Клейо" почти вплотную к штаб-квартире, а Бенджамин открыл грузовой отсек и начал выдвигать посадочный трап. Теодора бросилась через завалы коридора, дым и тлеющие угли клубились вокруг нее, а ветер трепал ее платье. Ее лицо представляло собой мрачную маску, измазанную сажей.
   И именно тогда "Сигрун" оторвалась от своей платформы и развернулась носом к "Клейо".
   - Что она делает? - спросил Райберт.
   Включились гравитонные двигатели "Сигрун", и она рванулась вперед.
   - Черт! - Эльжбета резко нажала на газ, но дистанция была слишком короткой, а "Сигрун" - слишком быстрой.
   Корабль времени врезался в борт "Клейо" под прямым углом, и его острый клиновидный нос глубоко вонзился в корпус времялета с оглушительным треском. Огни мостика мигнули, когда от удара "Клейо" отбросило в сторону и Бенджамин с Эльжбетой упали на пол, в то время как Райберт вцепился в поручни командирского стола и - каким-то образом - остался стоять.
   - Третий двигатель и вторая пушка отрубились! - доложил Фило. - Пробита броня левого борта!
   Металл взвизгнул, когда "Сигрун" включила двигатели заднего хода и начала освобождать свой искореженный нос.
   - Хватит этого дерьма! - крикнул Райберт, наклоняясь и поднимая остальных на ноги. - Покажи им, с кем они связались, Фило!
   Три блистера динамично растеклись по корпусу "Клейо" и раскрылись. Обе двенадцатимиллиметровые и оставшиеся сорокапятимиллиметровые пушки развернулись и открыли огонь. Орудийный огонь обрушился на "Сигрун" с обеих сторон, образовав смертоносный треугольник трассирующих пуль, и ее корпус прогнулся под натиском. Двигатель разлетелся на части в яркой вспышке, и взрывы вырвали импеллер правого борта из корпуса.
   "Сигрун" вращалась вокруг своей центральной оси, извиваясь, как кинжал, в боку "Клейо". Это движение позволило ей, наконец, освободиться, но Фило продолжал целиться в нее из своих пушек, и ее оставшиеся двигатели зашипели и вышли из строя. Весь летательный аппарат улетел прочь, оставляя за собой шлейф дыма и ярко-синих искр, прежде чем с громким хлопком приземлился посреди близлежащего парка.
   - Теодора? - срочно позвал Райберт. - С тобой все в порядке?
   - Да, но мне нужно было продолжать двигаться. Я довольно далеко от того места, где вы пытались меня забрать.
   - Мы проделаем для тебя еще одну дыру, - пообещал он, проверяя ее местоположение на карте.
   - Не утруждайся. Я думаю, что смогу связаться с "Хилдрой". Просто прикрывай мне спину!
   - У тебя получится! - согласился Райберт и повернулся к своей команде. - Вы слышали леди, люди. Давайте вспашем для нее дорогу!
   - Два беспилотника летят сзади, - сказал Бенджамин.
   - Вижу их. - Эльжбета подняла корабль и развернула его на подходящий угол. - Фило?
   - Поймал их!
   Огонь "Гатлинга" уничтожил внешнюю часть здания, разнеся вдребезги камень и стекло. Ответный огонь дронов оставил красные рубцы на носовой броне "Клейо", но шквал пушечного огня разорвал их на части прежде, чем они смогли перезарядить свои лазеры.
   Теодора взбежала по пилону на посадочную площадку "Хилдры". Она добралась до нее и взбежала по пандусу прототипа корабля времени.
   - Спасибо, я в деле! - объявила она по рации. - Системы включаются!
   - Приближается еще больше беспилотников! - предупредил Бенджамин.
   Эльжбета опустила "Клейо", чтобы прикрыть "Хилдру" неповрежденным бортом времялета, и Фило переместил все их оборонительное вооружение на эту сторону. Три куба выбрались наружу, и Фило окатил их из пушек.
   Их разбитые панцири рассыпались по земле внизу.
   - Приближается множество самолетов! - сказала Эльжбета. - Я не знаю, что это такое, но они большие и быстрые, и двигаются так, словно настроены серьезно.
   - Теодора, у нас мало времени! - сказал Райберт.
   - Почти получилось!
   Еще один куб выглянул наружу, и Фило разнес его вдребезги.
   - Двигатели и импеллеры подключены! - объявила Теодора.
   "Хилдра" оторвалась от площадки, затем взмыла вверх и улетела прочь от здания.
   - Выход из фазы!
   Валькирия исчезла в мерцании искаженной реальности как раз в тот момент, когда с ночного неба ударил лазерный луч. Этот был намного мощнее, чем все, что устанавливалось на кубах, и он проделал рваную, светящуюся рану в боку "Клейо".
   - Пробита броня правого борта! - сказал Фило. - Поврежден второй двигатель!
   - Забери нас отсюда к чертовой матери, Элла! - рявкнул Райберт.
   - Выход из фазы... немедленно!
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

  
   Штаб-квартира Корнукопии
   Династия, 2980 год н.э.
  
   Люций Гвон терпеливо ждал, пока главный квестор Симон Властос опустился на одно колено в развалинах. Лицо Властоса было напряжено от мучительного осознания того, чье тело лежало перед ним. Дроны-квесторы и офицеры уже осмотрели разруху кабинетов почтенных старейшин, но он пришел, чтобы лично осмотреть место преступления, прежде чем они с Люцием отчитаются перед советом министров.
   Люций не возражал против задержки и полагал, что это неизбежно, учитывая, кто умер.
   Или, скорее, кого он убил.
   - Спасибо, что пришли, Симон, - сказал он. - Я рад, что именно вы берете на себя руководство расследованием.
   Люций тоже имел в виду каждое сказанное им слово, хотя и не по тем причинам, которые можно было бы предположить. Десятилетия назад он увидел потенциал в молодом, подающем надежды квесторе по имени Симон Властос и ускорил карьеру этого человека, нашептав что-то в нужные уши. Что еще более важно, он позаботился о том, чтобы Властос в конце концов "обнаружил", как много он приобрел благодаря благосклонности уважаемого старейшины, и Люций воспользовался благодарностью молодого человека, заняв более активную роль в его карьере. Властос рассматривал его как наставника и, в конце концов, как друга.
   Люций не сделал ничего, чтобы развеять иллюзию дружбы, несмотря на тот факт - или, возможно, особенно из-за того факта, - что Властос был для него не более чем инструментом. Одним из многих, кого он культивировал на протяжении всей Династии. В последние столетия Теодора и Пипс довольствовались небольшими ролями в правительстве, но какую бы внешность ни представлял Люций, он тщательно готовился к этому дню. Его сети были тонкими, тщательно замаскированными дружбой и поощрением таланта. Но они также были повсюду. Возможно, он и не пользовался явной властью, но всегда был способен дернуть за соответствующую ниточку, когда возникала необходимость.
   Как сейчас.
   - Как я мог не позаботиться об этом лично? - тихий голос Властоса был едва слышен из-за ветра, свистевшего в разбитом окне, когда он смотрел вниз на тело. Солнце выглянуло из-за горизонта, окрасив затянутое облаками подбрюшье неба в розовый цвет. - Сколько еще других?
   - Тридцать семь убитых, шестеро раненых, - печально ответил Люций. - Не считая... - его аватар указал на расплавленного синтоида у их ног.
   - Люций, мне так жаль, - главный квестор покачал головой. - Я не могу поверить в то, что вижу. Зачем им делать что-то подобное?
   - Я... я не знаю. - Люций тяжело вздохнул.
   - Я сожалею о вашей потере. - Властос встал и разгладил свою темно-серую униформу. - Я едва знал старейшину Пипса. Просто разговаривал с ним несколько раз на государственных мероприятиях. Но это все равно как удар молотком в живот. Я даже представить себе не могу, каково это должно быть для вас.
   - Он был хорошим человеком. - Люций посмотрел на труп. - И хорошим другом. Он заслуживал лучшего.
   - Что и случилось. - Лицо Властоса посуровело, и он выпрямился. - На этой ноте, может, перейдемте к делу?
   - Да, конечно.
   - Давайте выйдем наружу. Коронеры все еще должны это сделать...
   - Да, я понимаю. - Люций в последний раз взглянул на наполовину растаявшую оболочку Пипса. Он сделал паузу для пущего эффекта, затем переместил свой аватар в сторону главного квестора.
   - Я все еще не знаю, что мы собираемся сказать совету. - Властос протер заспанные глаза. - Есть какие-нибудь мысли или прозрения по этому поводу?
   - Вообще-то, одна. - Люций посмотрел на квестора и позволил выражению мрачной решимости стереть печаль с его лица. - Не знаю, почему они напали на нас, но у меня есть довольно хорошая идея, как это сделано.
   - Звучит как хорошее место для начала, - тон Властоса был таким же мрачным, как и выражение лица Люция.
   - Первопричина атак беспилотников кажется до боли очевидной, - сказал Люций. - Их АС, Философ, значительное время находился в наших системах. Он, должно быть, завалил инфоструктуру всевозможным вредоносным кодом. На самом деле, я был почти убит вирусной бомбой, когда началась атака.
   - Похоже, вам повезло, что вы остались живы.
   - Повезло, что я был начеку. У нас с ним было несколько стычек еще в СисПраве, так что его присутствие здесь нервировало меня.
   - Какого рода стычки?
   - Давай просто скажем, что это не первая хакерская работа, которую он выполняет. Когда-то он считал себя вором-джентльменом, занимавшимся этим только ради острых ощущений от ограбления. Но, - Люций мрачно оглядел разгромленный офис, - с тех пор он явно разошелся.
   - Вор-джентльмен, - эхом повторил Симон, с отвращением качая головой. - Стали ли его атаки причиной того, что все записи с камер наблюдения были стерты?
   - Косвенно. На самом деле, ответственность за это несу я, - признался Люций, нахмурившись. - Боюсь, это был досадный побочный эффект. После того, как меня чуть не убили, я инициировал систематическую очистку всех наших информационных систем, восстанавливая их по умолчанию, сектор за сектором.
   - Черт. Это позор.
   - Уверен, что вы предпочли бы получить доступ к этим записям, - ощетинился Люций. - Но в пылу момента я должен был сделать все необходимое, чтобы пережить любые дополнительные ловушки, которые он, возможно, оставил позади. Если уж на то пошло, если бы они уничтожили меня, они бы уничтожили любого другого абстрактного коннектома, который столкнулся бы с ними! И мои действия действительно вернули беспилотники под контроль.
   - Простите. Я не это имел в виду. Я бы предпочел, чтобы вы были здесь, чем все записи в мире.
   - Все в порядке. - Люций невесело улыбнулся. - И в этом я согласен с вами.
   - Был ли этот Философ также ответственен за повреждение систем управления "Хилдры"?
   - Насколько могу судить, нет. Как я понимаю, его коннектом никогда не заходил ни в один из наших кораблей времени. Эта задача, вероятно, выпала на долю Райберта Камински. Я подозреваю, что он внедрил вредоносный код в системы "Хилдры", когда они с председательницей осматривали "Тессеракт", хотя автором кода, скорее всего, был Философ.
   - Что затем позволило СисПраву похитить ее.
   - Это верно. Из того немногого, что я наблюдал во время нападения, они пытались силой затащить ее на свой корабль. Когда это не удалось, они вернулись к тому, чтобы загнать ее в "Хилдру".
   - Там, где заложенный ранее код позволил им заманить ее в ловушку на корабле и увезти.
   - По крайней мере, я верю, что произошло именно это.
   - Полагаю, это такое же хорошее предположение, как и любое другое прямо сейчас. - Властос разочарованно вздохнул. - Что за чертов бардак. - Он помассировал лоб. - Зачем им похищать ее, но убивать Пипса и пытаться убить вас?
   - Я действительно не могу сказать, хотя боюсь, что похищение Теодоры было только началом.
   - Началом? - Властос поднял голову. - Чего?
   - Кто может сказать? - Люций пожал плечами. - Возможно, вторжения? Или даже войны на уничтожение?
   - Конечно, нет! - ахнул Властос.
   - Вы так говорите, и все же... - Люций обвел рукой место побоища.
   - Я... - главный квестор замолчал и еще раз взглянул через разбитый дверной проем на мертвого старейшину. - Думаю, нам нужно быть готовыми ко всему. Но война? - Он медленно, нервно вздохнул. - Печальная правда в том, что квесторы - это не армия. Мы никак не сможем бороться и победить в крупномасштабном конфликте.
   - Вы имеете в виду, не в данный момент.
   Люций позволил своим словам повиснуть в воздухе, и Властос повернулся к нему с выражением удивления и любопытства на лице.
   - Люций?
   И вот мы наконец подошли к этому, - подумал Люций, наслаждаясь моментом, когда так много нитей соединилось воедино. Столетия тщательной подготовки вот-вот должны были принести свои плоды.
   - У меня есть... план на случай непредвиденных обстоятельств.
   - Для войны с СисПравом? - воскликнул Властос, и Люций кивнул.
   - Конечно, я надеялся, что мне никогда не придется им пользоваться. Наверное, я надеялся, что они изменились с тех пор, как мы улетели. Но сейчас это кажется далекой фантазией. В конце концов, для них это был всего лишь вопрос нескольких месяцев, как бы долго это ни длилось для нашей вселенной. Вот почему я всегда боялся, глубоко внутри, что что-то подобное может произойти, когда мы достигнем их истинного настоящего. - Он покачал головой. - Сомневаюсь, что вы можете начать понимать, как сильно я ненавижу, когда доказывают мою правоту в этом отношении, но так оно и есть. И мне понадобится ваша поддержка, когда мы предстанем перед советом, поскольку это потребует тесного сотрудничества между Корнукопией и квесторами.
   - Я... э-э... - заикаясь, пробормотал Властос, - я не знаю. Каков ваш план?
   - На данный момент я взял на себя управление Корнукопией, - сказал Люций. - В конце концов, я следующий в цепочке командования.
   - Это кажется разумным, и я уверен, что совет поддержит вас в этом. Мы не можем позволить, чтобы ваша организация осталась без лидера в такое время.
   - И в качестве моего первого приказа я переместил всех доступных валькирий на строительную площадку "Тессеракта".
   - Почему? - непонимающе спросил Властос.
   - Комплекс гиперкузниц - или, возможно, было бы лучше переименовать его в гиперкрепость - скоро станет стержнем нашей обороны от СисПрава.
   - Извините, я вас не совсем понимаю. Как расширенное производство экзотической материи поможет нам, если атакует СисПрав?
   - О, Симон. Откройте немного свой разум. - Люций протянул руку, и над ней появилась схема удлиненного предмета. - У гиперкузниц так много возможных применений.
   Властос наклонился поближе и внимательно изучил схему. На ней был изображен цилиндрический корпус с короткими шипами на обоих концах.
   - Это импеллеры? - спросил он.
   - Так и есть.
   - А комплектация?
   - Два гравитонных двигателя, силовая установка с коротким сроком службы и место для ядерной боеголовки. Один из наших зарядов для добычи астероидов мощностью в пятьдесят килотонн прекрасно подойдет для этого.
   - Ядерная бомба? - Властос приподнял брови. - Ядерная бомба, которая может путешествовать во времени!
   - Я называю это фазовой ракетой. И прототип уже существует.
   Теодоре и Сэмюэлу действительно следовало бы уделять больше внимания бюджету моих исследований, подумал он, посмеиваясь про себя.
   - Вы уже разработали систему вооружения для противодействия времялетам СисПрава!
   - Пока построена только одна. - Люций поднял палец, но затем оскалил зубы. - С другой стороны, мы в Корнукопии очень хороши в тиражировании.
   И двадцать семь гиперкузниц "Тессеракта" просто случайно оказались идеально подходящими по размеру для копирования прототипа, - подумал Люций. - То есть, как только они начнут функционировать.
   - Боже мой! Это почти как если бы вы могли видеть будущее! - выпалил Симон.
   Люций слегка наклонил голову, но затем сжал губы.
   - Как я уже сказал, вы никогда не узнаете, как сильно я хотел бы, чтобы все обернулось так, что нам это никогда не понадобится, Симон, - тяжело сказал он. - Но как бы я ни старался, просто не могу полностью забыть, насколько решительно СисПрав - особенно СисПол - были настроены помешать нам добраться сюда, чтобы вообще основать Династию. Райберт тоже был по уши в этом деле, и, похоже, настоящая причина, по которой они послали его и его команду связаться с нами, заключается в том, чтобы закончить то, что они начали две с половиной тысячи лет назад.
   Он покачал головой, его глаза потемнели и стали мрачными. Затем его аватар глубоко вздохнул.
   - Это оружие далеко от совершенства, Симон. Пришлось пойти на компромиссы, чтобы сделать его таким маленьким, быстрым и маневренным. Его импеллеры быстро перегорят, но оно достаточно быстро, чтобы перехватить любую машину времени СисПрава. Помехи от его собственных импеллеров сделают его наполовину слепым при поиске цели, но ядерная бомба решает эту проблему. Ничто так не решает проблемы точности, как оружие с широкой зоной поражения. - Он пристально посмотрел Властосу в глаза. - Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку, когда представлю этот план совету? Или мне следует сказать "наш план"?
   - Конечно! - на лице Властоса отразилось облегчение. - Вы получите мою полную поддержку, старейшина!
   - Спасибо, - Люций благожелательно улыбнулся. - Я знал, что могу положиться на вас. - Боковым зрением он заметил новое предупреждение. - Ах! Симон, кажется, только что проснулась одна из моих пилотов. Я бы хотел поговорить с ней, если вы не возражаете.
   - Конечно. - Властос еще раз оглядел разрушенный офис. - Здесь тоже много работы, которую нужно сделать. Мы можем поговорить подробнее позже.
   Люций опустил голову и исчез. Он перенес свое сознание в медицинский центр Корнукопии, расположенный в самом центре здания, и оказался в маленькой стерильной палате, где в реанимационном гробу покоилась молодая женщина. Он всегда был в поиске полезных талантов, и инициатива этого пилота прошлой ночью вызвала у него интерес.
   - Лейтенант, - тихо сказал он.
   Хала Хатиб открыла глаза и облизнула губы.
   - Кто там? - спросила она.
   - Председатель Гвон.
   - Старейшина! - она заставила себя выпрямиться.
   - Пожалуйста. - Он положил виртуальную руку ей на плечо и, используя инфонет, чтобы придать ей вес, мягко оттолкнул ее назад. - Нет необходимости вставать. Отдохните и наберитесь сил.
   Хала на мгновение замерла, сопротивляясь давлению, затем снова опустила голову на подушку.
   - Что случилось со мной? - спросила она.
   - На самом деле, довольно много чего. - Люций вызвал ее медицинское заключение. - При таране их машины времени и последующем падении в парке Эриксен у вас была сломана шея и раздроблена левая рука. Среди прочего. Однако теперь все улажено.
   Хала подняла левую руку и поморщилась, увидев неповрежденную конечность.
   - Я не думала, что у меня было время забраться в койку, - сказала она, разминая пальцы.
   - И, вероятно, вы были правы. Ваше быстрое мышление и инициатива помогли отогнать их до того, как погибло еще больше людей.
   - Спасибо вам, старейшина. - Она опустила руку и закрыла глаза, но затем ее лицо внезапно исказилось, и она резко открыла глаза, когда поняла, что он был один. - А как насчет других старейшин? - настойчиво спросила она. - С ними все в порядке?
   - Боюсь, что нет. Старейшина Пипс мертв, а старейшина Беккет взята в плен.
   - О, нет... - выдохнула она, ее глаза были мокрыми от слез. - Не они оба. Мне так жаль, старейшина. Я... я должна была сделать больше. Я должна была быть в состоянии остановить их.
   - Тссс. Вы сделали гораздо больше, чем большинство на вашем месте. Их корабль был хорошо вооружен, лейтенант; на вашем не было даже пневматического пистолета. - Он покачал головой. - Поверьте мне, лейтенант, если вы считаете, что сделали недостаточно, то вы единственный человек в Династии, который это делает.
   - Но я должна была остановить их! - жалобно сказала она, поворачиваясь на бок и глядя ему в глаза. - Зачем они это сделали? Зачем им вот так предавать наше доверие?
   - Хотел бы я знать. - Люций беспомощно развел руками.
   - Все, чего мы хотели, - это жить с ними в мире. И они сделали это! Мы же не собираемся оставить это без ответа, не так ли? Мы собираемся что-то с этим сделать, верно?
   - Абсолютно, - заверил он ее. - Вы можете на это рассчитывать.
   - Тогда могу я обратиться с просьбой?
   - Просьбой? - спросил он, изображая непонимание. - Зачем?
   - Я хочу помочь. Мне все равно, что вы от меня хотите, просто позвольте мне помочь, чем смогу!
   - Уверен, что можно устроить что-нибудь. В конце концов, вы высококвалифицированный пилот корабля времени. Боюсь, нам слишком скоро понадобятся такие люди, как вы. Мы найдем вам новый корабль и...
   - А что насчет "Сигрун"? - вмешалась Хала, садясь. - Ее можно починить?
   - Ваш старый корабль? - Люций вызвал отчет о повреждениях корабля времени. Или, скорее, оставшихся от него кусочков. - Не знаю. Было бы почти проще построить новый.
   - Понимаю. - Хала упала на спину и уставилась в потолок. - По крайней мере, все обошлось без драки.
   Люций посмотрел на нее сверху вниз, затем медленно улыбнулся.
   - Знаете что, лейтенант? К черту все это. Я понимаю, что значит для вас "Сигрун". Как насчет того, чтобы я переместил ее в начало очереди на ремонт?
   - Действительно? - Ее глаза загорелись, и она снова села, поморщившись при этом. - Вы сделаете это для меня?
   - Почему нет? В конце концов, я исполняющий обязанности председателя. - Он подал заявку на ремонт. - Вот. Сделано. Первая в списке.
   - Благодарю вас, сэр! Спасибо вам!
   - Это вам спасибо, - ответил он, слегка склонив к ней голову.
   И еще один инструмент в наборе инструментов, - подумал он. - Ее цена тоже была такой ничтожной! А учитывая, что на горизонте маячит война, она могла бы оказаться весьма полезной.
   Война с СисПравом принесла бы много опасностей. Среди них была угроза того, что кто-то из СисПрава действительно свяжется с Династией, что легко могло оказаться фатальным для его собственных планов. К счастью, у него были средства предотвратить это. Хронометрический массив Корнукопии находился под его непосредственным наблюдением, и простое "обновление программного обеспечения", отправленное сегодня утром всем кораблям времени, гарантировало бы, что он первым увидит все телеграммы СисПрава.
   Увидеть, чтобы у меня была возможность отредактировать их.
   Дорога была долгой и полной опасностей, но Люций преодолел все препятствия. Он вспомнил, как слушал первоначальное, наивное предложение Теодоры. Он чуть было не совершил ошибку, отмахнувшись от него, прежде чем его разум уловил открывшуюся перед ним прекрасную возможность.
   Сначала его план был таким маленьким, совсем крохотным. Сама его мелочность почти заставляла его съеживаться, когда он вспоминал об этом. Он мечтал построить свою собственную вселенную и жить в ней как бог. Когда-то это было его желанием, но больше нет. О, нет. Ничего такого маленького и незначительного не было бы достаточно для Люция Гвона!
   И поэтому он подыграл хорошему плану Теодоры и Пипса. В конце концов, зачем делать всю работу самому, когда другие были готовы - более того, страстно желали - трудиться над этой новой временной линией, направляя ее к светлому и славному будущему, контроль над которым он в конечном счете возьмет на себя?
   Возможно, он и отчаялся бы тогда, когда они впервые появились в этой временной шкале, но произошло нечто совершенно иное. Он вспомнил, как падал с неба на обломке корпуса "Тени"... и как возбуждение, более сильное, чем все, что он когда-либо испытывал, разлилось по его венам. Наконец-то он был свободен от законов СисПрава и общественных нравов! Какое-то тупое правительство больше не будет указывать ему, что он может делать, а чего не может!
   Реальность снова вернулась к нему после катастрофы - после того, как он оценил, как мало осталось от его предметов роскоши тридцатого века. Какой смысл был быть богом, если он не мог время от времени печатать несколько роботов-убийц? Но этот образец свободы, этот удивительно соблазнительный вкус придали ему сил, и он понял, что находится на правильном пути.
   В конце концов, он решил, что больше всего ему нужно время. Это и огромное терпение. Да, он был свободен от СисПрава, но технологии, позволяющей ему по-настоящему осознать свою божественность, больше не существовало.
   И поэтому ему нужно было подождать, пока эта технология снова не станет доступной.
   Но не в мясной оболочке, застрявшей в примитивном мире.
   Он предположил, что мог бы разделить цифровое пространство на борту времялета с Тенью, но выгоды не компенсировали рисков. Тень был непоколебимо предан ему, но Фило когда-то был таким же, и он знал, чем закончилась эта история! Заманить Тень в информационную систему времялета, а затем стереть его, конечно, было смелым шагом, но это позволило ему не только перейти к абстрагированию, не вызвав подозрений Теодоры, но и в процессе предстать в качестве жертвенного героя!
   "Тень", с которой Теодора с Пипсом столкнулись по возвращении из Антиохии, была базовой программой, которую он написал и приправил безумной театральностью, поскольку он уже удалил настоящего АС. Пипс вполне мог быть убит по ходу дела - действительно, Люций ожидал, что убьет его в процессе. Но что с того? Хотя, Люций должен был признать, что то, что он в конце концов остался жив, вероятно, помогло ускорить развитие общества.
   Это было долгое, очень долгое ожидание, но потом он заметил ранний набросок теоремы Сив Эриксен о гиперкузнице. Грубый, да, но в нем было столько необработанного потенциала. И при всем техническом блеске этой женщины, она была тупее нейтрония, когда дело касалось всего остального. Он манипулировал ею с почти комичной легкостью, по крайней мере вначале.
   Было жаль, что в конце концов ему пришлось убить ее, но она просто не переставала тыкать пальцем во все неудобства, которые могла причинить временная репликация. Несчастный случай было достаточно просто инсценировать, особенно для столь неосторожного человека, как... как она. Так что он не мог слишком сильно жаловаться. И как только он пересмотрел ее заключительные заметки, чтобы показать, что она отвергла эти, к сожалению, пессимистичные модели, создание Корнукопии неудержимо продвинулось вперед.
   Корнукопия, Рог изобилия. Последняя ступенька на пути к его божественности.
   Предоставьте Райберту еще раз сунуть свой нос туда, куда не надо. Но на этот раз Люций мог только посмеяться над своей удачей. СисПрав прибыл в идеальное время, и он использовал их появление, чтобы не только убить Пипса и отстранить Теодору от власти - и то, и другое всегда было неотъемлемой частью его планов на заключительном этапе, - но и создать угрозу, необходимую ему для ускорения окончания строительства "Тессеракта".
   И окончательных изменений.
   Комплекс гиперкузниц. Ха! Теодора и Пипс всегда были такими недалекими. Но, - сказал он себе, - именно поэтому они никогда не заслуживали той божественности, на пороге обретения которой он сейчас находится.
   Когда "Тессеракт" будет завершен, он сможет отправиться куда угодно, в любое время, в любую вселенную, а его гиперкузницы смогут воспроизвести все, что он пожелает. Это послужило бы телом технологического бога! И вскоре, после двадцати четырех столетий ожидания в чистой абстракции, он, наконец, перенесет свой коннектом и примет вечную, непобедимую форму, которую он по праву заслужил.
   Пусть СисПрав и Династия сгорят вслед за мной, - подумал он. - Их погребальный костер станет достойным подношением новому богу мультивселенной.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

  
   Станция "Аргус"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   Райберт сошел с посадочного трапа "Клейо" и поспешил через ангар станции "Аргус". Остальная команда была всего в нескольких шагах позади него, и он активировал антигравитационную трубу мысленной командой, которая указала офис Клауса-Вильгельма в качестве пункта назначения.
   Но потом он остановился у входа в трубу.
   Его команда столпилась позади него, сбитая с толку задержкой.
   - Райберт? - спросила Эльжбета, склонив голову набок.
   - Остальные идите вперед. Я собираюсь проведать Теодору.
   Остальные мгновение смотрели на него, и он оглянулся в ответ. Теодора поделилась тем, что ей было известно, по телеграфу на обратном пути в СисПрав, но ее сообщения были краткими и клиническими. Только факты и ничего больше. Она была одна на своем собственном корабле, выдернутая из мира, который она знала - мира, который она помогла создать, - и Райберт задавался вопросом, был ли он сейчас самым близким человеком, которого она могла назвать другом.
   - Конечно, - сказал Бенджамин через мгновение. - Мы постараемся ввести всех в курс дела, пока ждем вас.
   - Кроме того, я уверена, что она была бы не прочь прямо сейчас побыть со знакомым лицом, - сказала Эльжбета.
   Да, - подумал Райберт с легкой гримасой. - Даже моим.
   Остальные гуськом вошли в трубу, и гравитация увлекла их вглубь станции. Но рядом с ним появился Фило, и он почувствовал, как переменный ток коснулся проводящих путей между их разумами.
   - Эй, приятель, - сказал викинг, выглядя немного обеспокоенным.
   - "Иди вперед" означает и тебя тоже, - ответил Райберт.
   - Хорошо. Но ты уверен? - спросил он, и Райберт кивнул.
   - Просто дай нам с Теодорой немного побыть наедине.
   - Ладно. Я понимаю.
   Аватар исчез, когда коннектом Фило потек вглубь станции.
   Райберт выбрал соседний ангар в качестве своего нового пункта назначения и шагнул в трубу. Она высадила его в почти идентичном отсеке, где "Хилдра" покоилась в доковой люльке. Пандус был открыт, и у его подножия ждали два синтоида службы безопасности в темно-синей форме СисПола. Ни один из них не выглядел очень уверенным в своей точной роли в сложившейся ситуации.
   Одна из них выпрямилась с приближением Райберта.
   - Агент Камински! - решительно произнесла она. - Сэр, она еще не выходила.
   Другой синтоид указал большим пальцем себе за плечо.
   - Может, нам зайти и посмотреть, все ли с ней в порядке? - спросил он.
   - В этом нет необходимости. - Райберт протиснулся между ними и взобрался по пандусу. - Дальше разберусь я сам.
   - Да, сэр.
   - Просто свяжитесь с нами, если вам что-нибудь понадобится, сэр.
   Райберт шагнул на овальный мостик "Хилдры". Вдоль стен тянулись виртуальные дисплеи, а рядом с креслом пилота плавали диаграммы "Тессеракта". Возможно, она пыталась сложить воедино план Люция во время получасового полета обратно в СисПрав?
   - Теодора? - позвал он.
   Никакого ответа.
  
   Дверь, ведущая в кормовую часть, была открыта, и он прошел через нее в короткий коридор, вдоль которого тянулись восемь дверей. Одна из них была открыта, и он осторожно подошел к порталу и заглянул внутрь.
   Теодора сидела на полу в помещении, которое выглядело как темная, неиспользуемая каюта, прижавшись спиной к стене и положив руку на приподнятое колено.
   - Привет, - тихо сказал он.
   - Привет, Райберт, - ответила она, не поднимая глаз. Ее щеки были мокрыми и блестели в тусклом свете.
   Он сел рядом с ней и прислонился спиной к той же стене. Он не начал с чего-то столь банального, как "Ты в порядке?" или "Все будет хорошо", потому что эти фразы никогда не срабатывали, пока они встречались. Всегда было лучше дать ей высказаться первой, если он хотел заставить ее открыто поделиться своей болью, и поэтому он ждал, когда она заговорит.
   Прошло несколько минут, а затем Теодора испустила долгий вздох.
   - До меня это не доходило, пока мы не приземлились, - начала она. - Так или иначе, до этого все было ненастоящим. Но когда я снова увидела станцию... - Она покачала головой. - Вот тогда-то все внезапно стало таким очень, очень реальным. Когда весь масштаб того, что произошло, обрушился на меня.
   Она снова закрыла глаза и стиснула зубы.
   - Я сейчас так зла. И не только на Люция. И на себя тоже. Как я могла быть такой глупой? Как я могла так долго жить и работать рядом с ним и не видеть?
   Новые слезы наполнили ее глаза, и она смахнула их ладонью.
   - Я потерпела неудачу, Райберт. Не только Династия, но и я сама... и Сэмюэл. - Она опустила голову, почти касаясь лбом поднятого колена, и ее голос перешел в шепот. - Я подвела его. Я не смогла разглядеть монстра, живущего среди нас, и теперь Сэмюэл мертв, потому что я была чертовски слепа!
   Райберт обнял ее за плечи, и она прижалась к нему.
   - Он заслуживал лучшего, - мягко продолжила она. - Часть меня хочет просто расслабиться. Мне хочется поместить Люция в тело только для того, чтобы я могла разорвать его на части голыми руками... и все же я также чувствую горе, потерю и пустоту, какой никогда не испытывала. И когда это случается, все, чего я хочу, - это забиться в угол и выплакать все глаза. Это похоже на то, что ярость и горе - две стороны монеты, летящей по воздуху, но независимо от того, как долго я жду, она никогда не падает.
   - Так и будет, - заверил ее Райберт. - Поверь мне, я знаю. Оно будет. В конце концов.
   - О, это я тоже знаю. - Она посмотрела на него и печально улыбнулась. - Это не первый раз, когда я переживаю потерю Сэмюэла.
   - О?
   - Очевидно, не так, как сейчас. - Ах. Ты и он были вместе?.. - голос Райберта затих, и она кивнула.
   - Когда мы через столько всего прошли рядом, кто еще по-настоящему понимает нас? Кому еще мы можем довериться? А потом, как и все в жизни, одно влечет за собой другое, и внезапно мы оказываемся вместе в постели.
   - Тебе не кажется, что это немного непрофессионально?
   - Что? - она грустно усмехнулась. - Историк, спящая с туземцем?
   - Я шучу, конечно, - он сжал ее плечи.
   - Хм, - пробормотала она с легкой улыбкой на губах.
   - Вы двое казались достаточно близкими, когда мы встретились, - отметил Райберт.
   - Так и было. Но так было не всегда. Наши отношения пережили несколько горячих и холодных периодов. - В ее глазах промелькнуло печальное воспоминание. - Он был хорошим человеком, но у него также была привычка... к любовным странствиям, можно сказать.
   - Ну, мы говорим о Сэмюэле Пипсе. Ты не можешь сказать, что не знала, во что ввязываешься.
   - Нет, - она покачала головой, и на ее губах заиграла искренняя улыбка. - Я точно знала, во что ввязываюсь. Ты бы видел его, когда он наконец перешел на полностью функциональный синтоид.
   Они обменялись тихим смехом, который перешел в задумчивую тишину, пока Теодора смотрела в пустое место на стене. Ее лицо было мягче и умиротвореннее, чем когда-либо с тех пор, как он приехал.
   - Спасибо, Райберт, - сказала она через некоторое время. - Мне это было нужно.
   - В любое время. Для чего нужны друзья?
   - Ты все еще считаешь меня своим другом? - спросила она, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. - Даже после всего, что я сделала?
   - Да. Я верю. - Он встал и протянул ей руку. - Итак, как поживает эта монетка?
   Она без колебаний взяла его за руку, и он помог ей подняться на ноги.
   - Это просто прозвучало как "оторви-свою-задницу-и-сделай-что-нибудь-с-этим", - сказала она.
   * * *
   - Доктор Беккет, спасибо, что присоединились к нам, - сказал вице-комиссар Клаус-Вильгельм фон Шредер профессиональным, хотя и несколько сдержанным тоном, когда Теодора и Райберт вошли в его кабинет. - Или вы предпочли бы, чтобы вас называли "председательница"?
   Бенджамин, Эльжбета и Эндовер-Чен подались назад, чтобы освободить место для вновь прибывших. Виртуальные изображения "Тессеракта", штаб-квартиры Корнукопии и центра репликации сместились с их пути.
   - Доктор - это нормально. Это кажется уместным, учитывая, где я внезапно оказалась. Хотя, если быть до конца честной, меня уже довольно давно так не называли.
   Теодора обвела взглядом присутствующих в комнате и почувствовала, как на нее давит тяжесть всех их суждений. И кто мог бы их винить? Она была неправа - так ужасающе неправа, - но она не стала бы отводить вину или указывать пальцем. Да, Люций обманул ее и многих других. Но к этому моменту ее привели собственные решения, и она признает этот выбор и поможет покончить с этим кризисом любым доступным ей способом.
   - Доктор, время - забавная штука, что мультивселенная, похоже, любит демонстрировать в последнее время, - невесело сказал Клаус-Вильгельм, не сводя глаз с Теодоры. - Не так давно, с моей точки зрения, вы отказались от своего почетного поста в академических кругах и угнали одну из машин времени моего подразделения.
   - Да, я знаю. И если бы у меня был шанс сделать это снова...
   - Позвольте мне остановить вас прямо здесь. - Клаус-Вильгельм поднял руку. - Что сделано, то сделано, и, несмотря на то, чего вы, возможно, сейчас желаете, ситуация обострилась и выплеснулась далеко за рамки простого угона.
   - Да, конечно, - согласилась она, слегка склонив голову.
   - Теперь от нас зависит найти выход из этого кризиса, - продолжил Клаус-Вильгельм. - У меня была короткая встреча с шефом Ламонтом и президентом Бьякко после получения первоначального отчета "Клейо", и я перейду к следующей встрече сразу же после того, как мы здесь закончим. Во-первых, вы официально признаны высокопоставленным гостем, и вас примут с той же любезностью, которую получают дипломаты Администрации, находясь здесь, в СисПраве.
   - Спасибо вам, вице-комиссар. Честно говоря, это больше, чем, по-моему, я заслуживаю.
   - Если кого и стоит благодарить, так это агента Камински, - сухо ответил Клаус-Вильгельм. - Без его участия вы были бы встречены совсем по-другому.
   Она взглянула на Райберта, и он пожал плечами, как будто это ничего не значило.
   - Понимаю. - Она обернулась и встретилась с суровым взглядом вице-комиссара. - И, несмотря ни на что, примите мою благодарность. Позвольте мне заверить вас, что никто не хочет разрешения этого кризиса больше, чем я. Я буду полностью сотрудничать с вами, хотя не ожидаю, что мои слова повлияют на ваше мнение обо мне, скорее, на мои действия. И в качестве моего первого действия я добровольно подвергнусь вскрытию копии, чтобы доказать правдивость моих слов.
   Эндовер-Чен ахнул, а глаза Райберта расширились, но у Бенджамина и Эльжбеты были растерянные выражения лиц.
   - Вскрытие копии? - повторил Клаус-Вильгельм с настороженным и нейтральным выражением лица. - Похоже, мне еще многое предстоит узнать о СисПраве. - Он повернул голову в сторону. - Райберт, не мог бы ты объяснить, что все это значит?
   - Конечно, сэр, и я не удивлен, что вы еще не сталкивались с этой концепцией. Вскрытие копий редко встречается за пределами уголовных процессов. Основной процесс заключается в проведении собеседования с человеком и немедленном создании копии коннектома. Затем копия анализируется, чтобы определить, говорил ли человек правду, с юридически обязующими результатами.
   - "Анализировать" - слишком хорошее слово для этого, - сказал Эндовер-Чен. - "Разрывать на части" было бы точнее. Копия коннектома, по сути, является самостоятельным объектом. Живая нейронная схема, которую разрывают на части во время обследования, прежде чем удалить ее.
   - Но копия никогда не переводится в состояние выполнения, - отметил Райберт. - В этом смысле юридически она относится к тому же классу, что и резервная копия коннектома. - Он снова повернулся к вице-комиссару. - В любом случае, сэр, существует исчезающе мало обстоятельств, при которых кому-либо может быть навязано вскрытие, поэтому чаще всего оно используется в качестве последней меры, чтобы доказать свою невиновность в уголовном процессе. Были даже случаи, когда люди переходили в синтетические тела с единственной целью санкционировать вскрытие коннектома, поскольку органический мозг не выдерживает процесса копирования.
   - К счастью, у меня нет таких ограничений. - Теодора постучала себя по виску. - И эта проблема серьезнее, чем любая брезгливость, которую я могла бы испытывать по поводу практики. Сочтете ли вы это достаточным доказательством, вице-комиссар?
   Клаус-Вильгельм снова взглянул на Райберта.
   - Лучшего детектора лжи вы не найдете во всем СисПраве, - сказал Райберт. - Если хотите, я могу вызвать специалиста из отдела Фемиды, чтобы он провел сертифицированное вскрытие. Предполагая, что мы ускорим анализ, результаты должны быть у нас завтра.
   - Тогда займись этим. - Клаус-Вильгельм снова перевел взгляд на Теодору и посмотрел ей в глаза. - Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить, включая вашу. Мы имеем дело с экзистенциальной угрозой не только для СисПрава, но и для вашей Династии. И, кстати, об этом... - Он кивнул Эндовер-Чену. - Доктор, продолжайте.
   - Да, сэр. - Эндовер-Чен развернул три хронометрические диаграммы в кольце слушателей. - На мой взгляд, наиболее вероятное объяснение того, что мы знаем до сих пор, заключается в том, что общество Т3 широко использовало темпоральную репликацию. - Он постучал пальцем по одной из диаграмм. - Это привело к эрозии в одном секторе внешней стены вселенной, которая затем лопнула. Утечка хронометрической энергии привела к сильному временному взрыву во вселенском масштабе. Затем взрыв повлиял на соседнюю вселенную Т4, - он постучал по второй диаграмме, - засасывая ее отрицательным хронометрическим давлением.
   - Хронометрическая структура Династии, - Эндовер-Чен выделил третью диаграмму, - во многом схожа с предпоследней структурой T3. Из-за этого, я полагаю, их индустрия тиражирования разрушила внешнюю стену до опасного уровня, и она готова лопнуть. Если это произойдет, это будет означать конец не только Династии, но и СисПрава.
   - Доктор Беккет, что вы думаете по этому поводу? - спросил Клаус-Вильгельм. - Понимаю, что изначально вы довольно скептически отнеслись к этим выводам.
   - Поначалу да, - признала она. - Однако недавние события...
   Она замолчала и сглотнула, когда образ тлеющего трупа Пипса промелькнул в ее сознании.
   - Давайте просто скажем, что мои глаза открылись впервые за очень много лет. Незадолго до того, как на нас напали, мы с Сэмюэлом наткнулись на свидетельства модели, очень похожей на модель доктора Эндовер-Чена, которая привела к столь же тревожным результатам. Мы также обнаружили, что та же самая модель была отклонена при подозрительных обстоятельствах, и поскольку вскоре после этого Люций напал на нас, мне кажется очевидным, что он подделал наши записи. И это означает, что он знал об этой возможности - и скрывал ее - в течение довольно долгого времени.
   - Но зачем ему это делать? - спросила Эльжбета. - Он живет в той же вселенной. Он же тоже будет уничтожен.
   - А он согласится с этим? - спросил Райберт. - Он может перенести свой коннектом в корабль времени и уйти в любое время, когда захочет.
   - Но зачем уничтожать Династию? - надавила Эльжбета. - А что ему от этого будет?
   - Думаю, что объяснение простое, по крайней мере в одном отношении, - сказал Райберт. - Люций чего-то хочет, и что бы это ни было, он это получит. И, что бы это ни было, чтобы получить это, ему нужно, по крайней мере, рискнуть уничтожением Династии. Я сомневаюсь, что его главной целью на самом деле является уничтожение Династии - или даже СисПрава. Я думаю, это просто побочный эффект. Просто сопутствующий ущерб от того, чего он на самом деле хочет.
   - Ты действительно думаешь, что это так просто? - спросила Эльжбета.
   - Да, - кивнул Райберт. - Он всегда был в высшей степени своекорыстным ублюдком. Тухлым яйцом, если хотите, одаренным способностью скрывать свои истинные амбиции за красивыми словами. Ему все равно, что происходит с кем-либо или с чем-либо, пока он получает то, что хочет. Чего бы он ни добивался на этот раз, это касается его самого, а не Династии. Это всегда было и всегда будет связано с ним.
   - И так уж случилось, что это "паршивое яйцо" контролирует каждый корабль времени в Династии, - проворчал Бенджамин.
   - Его конечная цель, возможно, неясна, - сказал Клаус-Вильгельм. - Однако, - он открыл изображение "Тессеракта" в центре комнаты, - у меня такое чувство, что это чудовище - ключ ко всему.
   - Возможно, вы правы, - сказала Теодора. - Люций сыграл важную роль в продвижении строительства "Тессеракта", и я думаю, совершенно ясно, что он убил Эриксен и скрыл ее работу, чтобы убедиться, что тот будет построен. Он приложил руку к проектированию, и он также продолжал участвовать в его строительстве. На самом деле, это один из немногих проектов, которыми он все еще занимается в наши дни.
   - Я понимаю почему, - сказал Клаус-Вильгельм. - Это путешествующая во времени станция, которая может воспроизвести что угодно до определенного размера. Эндовер-Чен?
   - Сэр?
   - Какое влияние оказывает строительство станции на эрозию?
   - Этот монстр - одна гигантская куча экзотической материи-копировщика, - сказал Эндовер-Чен. - От этого становится только хуже. Гораздо, гораздо хуже. Из-за этой штуки, - он указал на станцию в форме шипа, - я бы сказал, что у нас осталось меньше года до того, как Династия испытает хлопок, и мы последуем за ней.
   Год? - подумала Теодора и покачала головой. - На создание Династии ушли тысячелетия; она была такой же частью ее самой, как и ее собственное тело. И теперь она может прекратить свое существование в течение года?
   - Будь ты проклят, Люций, - выдохнула она, чувствуя, как в ней закипает ненависть. - Будь ты проклят прямо в аду.
   - Думаю, разумно предположить, что Гвон тоже это знает, - сказал Клаус-Вильгельм. - Что может свидетельствовать о правоте Райберта. Династия - это цена, которую он был готов заплатить, чтобы построить его.
   - Можем ли мы спасти их? - спросила Эльжбета, и ее глаза потемнели от воспоминаний о другой мертвой вселенной.
   - Честно говоря, я не знаю, - печально ответил Эндовер-Чен. - Эрозия настолько сильна, что, возможно, уже достигла критического порога. Точки невозврата, если хотите. Не хочу говорить слишком мрачно, но я даже не знаю, есть ли способ спасти нас. Мне нужно больше времени.
   - Тогда это то, на чем мы сосредоточимся в первую очередь, - заявил Клаус-Вильгельм. - Мы выигрываем себе время, необходимое для выработки постоянных решений.
   - Династия должна, по крайней мере, остановить строительство "Тессеракта", - сказал Райберт.
   - Верно, - согласился Эндовер-Чен. - На самом деле, им нужно закрыть всю свою индустрию тиражирования. Если они немедленно предпримут оба эти действия, эрозия может зарасти сама по себе.
   - Легче сказать, чем сделать, - предупредила Теодора. - Репликация - неотъемлемая часть Династии. Я была искренна, когда сказала, что у нас недостаточно традиционной промышленности, чтобы выжить без нее.
   - Но у СисПрава есть, - возразил Клаус-Вильгельм. - И поскольку наши шеи на одной плахе, мы все в этом вместе. Я уверен...
   Рядом с ним открылось предупреждение, и он нахмурился, глядя на него.
   - Подождите. Я должен ответить на это. - Он постучал по окну. - Слушаю вас, операционный центр. Это вице-комиссар.
   - Сэр, это Сильченко. Извините, что беспокою вас. Я знаю, что вы на совещании, но мы только что получили очень странную телеграмму, на которую, думаю, вам нужно взглянуть.
   Теодора нахмурился, услышав странный акцент мужчины. Или, точнее, отсутствие у него акцента.
   Например, он использовал современное английское слово "дуйбуки" вместо древнеанглийского слова "извините", но произнес его без какого-либо интонационного содержания. Более опытный человек мог бы использовать "дуибуки", чтобы быть более вежливым, или, возможно, "дуибук?", чтобы передать акцент. Вместо этого все заявление Сильченко было лишено тонального подтекста. Он говорил на современном английском так, словно это был его второй язык, и, учитывая эклектичную компанию, работающую в Гордиевом отделе, ей стало интересно, из какого века родом этот агент.
   - Продолжай, Антон, - сказал Клаус-Вильгельм. - Это был один из тех дней. Что у тебя есть для меня?
   - Во-первых, похоже, что она была передана на предельном расстоянии, поэтому мы так и не засекли корабль, который ее отправил.
   - Понятно. Корабль времени?
   - Нет, сэр. Транспространственный. Адресовано президенту Бьякко, никак иначе. Это от... - Сильченко сделал паузу, как будто что-то искал. - Сказано, что это от "главного квестора Симона Властоса". Для вас это имеет какой-нибудь смысл?
   - Доктор? - спросил Клаус-Вильгельм Теодору.
   - Да, на самом деле так и есть. - Она кивнула. - Властос занимает должность, примерно эквивалентную должности начальника полиции СисПола.
   - Сэр, что вы хотите, чтобы я с этим сделал? - спросил Сильченко. - Мне переслать это дальше?
   - Нет, пришлите это мне. Я решу, что с этим делать.
   - Понял, сэр. Отправляю прямо сейчас.
   В окне связи высветилось вложение.
   - Я получил. Спасибо тебе, Антон.
   - Нет проблем, сэр. Операционный закончил.
   - Теперь давайте посмотрим, что скажет Династия. - Клаус-Вильгельм открыл телеграфное сообщение и воспроизвел его с синтезированным звуком.
   - Это главный квестор Симон Властос, выступающий от имени совета министров Династии, с посланием для президента СисПрава Бьякко. В связи с неспровоцированным нападением членов вашего Гордиева подразделения СисПола и последующим похищением председателя Теодоры Беккет, убийством вице-председателя Пипса и гибелью тридцати восьми частных лиц Династии, настоящим мы объявляем Династию закрытой для всех судов СисПрава и его граждан. И мы также требуем, чтобы Теодора Беккет была возвращена целой и невредимой. Вы можете приблизиться к крайнему радиусу действия телеграфа, чтобы ответить, но не ближе. Любое другое вторжение в наше пространство будет рассматриваться как акт войны и будет встречено со смертельной силой. Вот и все.
   - Неспровоцированное нападение? - сплюнула Теодора, в глазах защипало. - Как он посмел!
   - А ты уловила ту часть, где говорится о "невредимой"? - спросил Райберт. - Я бы сказал, что чертовски вероятно, что тебя будут считать "измененной", несмотря ни на что. Люций просто заявит, что мы нарушили твой коннектом, чтобы заставить тебя говорить все, что мы хотим.
   - На всем этом послании повсюду его отпечатки пальцев, - сказала Теодора. - Он уничтожает все пути коммуникации, изолирует совет министров, чтобы они слышали только одну историю. Его.
   - Заставить Династию остановить репликацию стало намного сложнее, - вздохнул Эндовер-Чен.
   - Может быть, и так, но нам все еще предстоит выполнить свою работу, - сказал Клаус-Вильгельм. - Итак, как нам убедить их, что им нужно закрыть самую жизненно важную часть своей экономики?
   - Я вижу только два варианта, - сказал Бенджамин. - Мы уговорим Династию отступить, убедим их дипломатическим путем. Или мы заставим их прекратить репликацию.
   - Что означало бы войну, - заметил Клаус-Вильгельм.
   - Я предложил это не просто так, - ответил Бенджамин. - Но все варианты должны быть рассмотрены. И, мне жаль это говорить, но сила может оказаться единственным, что у нас есть, если Гвон намеревается скрыть правду от тех, кто находится у власти.
   - О, черт, - простонал Райберт. - Президенту это понравится.
   - Давайте не будем слишком торопиться, - сказал Эндовер-Чен, поднимая глаза. Его голова уже некоторое время была опущена в задумчивости. - Может быть и третий вариант. Технологический вариант. По крайней мере, это способ оградить СисПрав от любой участи, постигшей Династию.
   При этой новости лица просветлели - все, кроме Теодоры, - но Эндовер-Чен увидел их выражения и покачал головой.
   - Все, что я говорю, это то, что это может быть возможно, - предупредил он. - Прямо сейчас у меня только зарождается идея, но я думаю... - Он помолчал, затем кивнул. - Да, думаю, это просто может быть осуществимо.
   - Тогда три варианта, - сказала Эльжбета. - Война, мир и технологии.
   - Пока мы будем исследовать все три одновременно, - приказал Клаус-Вильгельм. - Эндовер-Чен, начинайте работать над этим техническим решением.
   - Да, сэр!
   - Райберт, ты и твоя команда будете поддерживать его. Привлекайте любые ресурсы, которые вам понадобятся.
   - Понял, босс.
   - Доктор Беккет, похоже, мне нужно, чтобы вы сопровождали меня на мою следующую встречу. Уверен, что президент и шеф полиции Ламонт оценят ваш вклад, когда я рассмотрю с ними наши варианты.
   - Конечно, вице-комиссар. Я помогу, чем смогу.
   - И я приму любую помощь, которую смогу получить. - Клаус-Вильгельм обвел взглядом комнату. - Давайте помолимся, чтобы мы смогли найти решение, которое не обрекло бы нас всех на гибель. Все свободны.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

  
   Станция "Микены"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   - Идеально. - Эндовер-Чен шагнул в обширное замкнутое пространство и медленно закружился по кольцу. - Да, это прекрасно подойдет.
   Райберт последовал за ним, а Бенджамин и Эльжбета замыкали шествие. Инфоструктура в этой части станции была настолько старой, что Фило пришлось остаться на корабле. Свет из внешнего коридора просачивался мимо них, разбрызгиваясь по небольшому участку пыльного пола, который переходил в темноту; нельзя было даже разглядеть потолок или дальнюю стену.
   - Думаю, что этой секцией не пользовались веками. - Райберт отбросил гаечный ключ со своего пути. Тот скользнул в темноту и со звоном ударился о невидимый предмет.
   - Тогда никто не должен возражать, если мы займем ее, - сказал Эндовер-Чен, улыбаясь от уха до уха.
   - Эхо! - крикнула Эльжбета, затем приложила ладонь к уху.
   - ...Эхо!... эхо... 
   - Ага. - Бенджамин скрестил руки на груди. - Это большое.
   - Самый большой объем на станции "Микены", - уточнил Эндовер-Чен, уперев руки в бока. - И у него есть легкий доступ в космическое пространство. Видите ли, дальняя стена представляет собой один массивный воздушный шлюз. Таким образом, мы сможем выбросить весь старый хлам.
   - Для чего это использовалось? - спросил Бенджамин.
   - Космический док для постройки ранних крейсеров СисПола, - сказал Эндовер-Чен. - До того, как в 2601 году заработала станция "Гефест". Большую часть оборудования тогда разобрали, но, вероятно, где-то валяются старинные запчасти.
   - Мило! - Эльжбета улыбнулась и толкнула Бенджамина локтем. - Это старая фабрика по производству космических кораблей. Мы должны прикупить что-нибудь на память, пока все не разлетелось вдребезги.
   - Я буду держать ухо востро, - сухо сказал Бенджамин.
   - Напомни мне еще раз, почему мы открываем лавочку в центре L5? - спросил Райберт. - А не вернулись на околоземную орбиту?
   - Местоположение, местоположение, местоположение, - проинформировал их Эндовер-Чен. - Почти сорок процентов печати экзотической материи СисПрава происходит вокруг L5, и еще тридцать процентов распределено вокруг Земли и Луны.
   - Так что же именно мы строим? - спросил Райберт.
   - Коническую оболочку из экзотической материи для хранения и высвобождения хронотонов с высокой мощностью, - процитировала Эльжбета.
   - Что бы это, черт возьми, ни было, - проворчал Райберт.
   - Это хронотонная бомба, - пояснила она.
   Эндовер-Чен издал звук "цок-цок" и погрозил пальцем.
   - Это несправедливая характеристика, - сказал он. - Да будет вам известно, что то, что я представляю, гораздо более утонченно. Конечным результатом работы механизма будет огромное, но целенаправленное распыление хронотонов.
   - Значит, это кумулятивный заряд.
   Он на мгновение задумался, затем кивнул. - Полагаю, это немного точнее.
   - Что тоже является своего рода бомбой.
   Эндовер-Чен хмуро посмотрел на нее.
   - Что именно мы пытаемся взорвать? - спросил Бенджамин.
   - Мы ничего не взрываем, - подчеркнул Эндовер-Чен. - Нам нужно разорвать связь между Династией и нашей вселенной, чтобы, если они погибнут, они не забрали нас с собой.
   - Ах, - воскликнул Бенджамин. - Тогда это устройство отбросит их от нас, а не взорвет их самих.
   - Опять ошибаетесь, люди, - сказал Эндовер-Чен. - Мы не отодвигаем целую вселенную от другой. В перпендикулярном измерении так не работает. Но что мы можем сделать, так это увеличить дистанцию между Династией и нами, стимулируя создание большего пространства.
   - Это очень похоже на то, что мы отталкиваем их от себя, - сказал Бенджамин.
   - Я пытаюсь объяснить это простыми словами. - Эндовер-Чен терпеливо улыбнулся им и пожал плечами. - Честно говоря, так и есть.
   - О, кажется, я поняла, - сказала Эльжбета. - Это похоже на то, как расширяется пространство в нашей Вселенной. Даже если две галактики не удаляются друг от друга, расстояние между ними все равно увеличивается.
   - Наконец-то, да! - Эндовер-Чен просиял, глядя на нее. - Да, именно так, только модифицированное для транспространства.
   - И это расширение тоже может быть сверхбыстрым! Даже быстрее скорости света!
   - Что? - спросил Бенджамин. - Я думал, ничто не может двигаться быстрее скорости света.
   - Расширение пространства может.
   - Как это вообще возможно?
   - Я не знаю, - призналась Эльжбета. - Это просто так.
   - Эльжбета права, - вмешался Эндовер-Чен, затем поднял палец. - Устройство заставит область поперечного расширения увеличиваться, тем самым увеличивая транспространственное расстояние между вселенными Династии и СисПрава, фактически не перемещая эти две вселенные. Но, - он сделал паузу, чтобы вздохнуть, - как бы мне ни было больно это говорить, аналогия Бенджамина также не лишена смысла.
   - Значит, я могу думать о с-бомбе как о том, что она уничтожит Династию? - спросил Бенджамин.
   - Если ты действительно этого хочешь.
   - О какой экзотической материи мы здесь говорим? - спросил Райберт.
   - Всей этой.
   Райберт моргнул. - Извини?
   - Или, скорее, всей, что мы можем реально достать. - Эндовер-Чен развернул лист с расчетами над своей правой рукой. - Как только я вник в суть концепции, математика оказалась довольно простой.
   - Это простая математика? - спросил Бенджамин, с сомнением пробегая глазами строку за строкой сложных уравнений.
   - Когда имеешь дело с проблемой девяти плюс трех измерений, так оно и есть.
   - Поверю тебе на слово.
   - В любом случае, хотя математика не слишком сложна, задействованные величины таковы. - Он закрыл таблицу. - Станция "Микены" заберет около шестидесяти восьми процентов от общего объема производства экзотической материи СисПрава, и со всем этим количеством уйдет примерно три месяца, чтобы накопить достаточно материала для создания устройства.
   Райберт присвистнул. - Ты ведь не думаешь, что это мелочь, не так ли?
   - За три месяца многое может произойти, - отметил Бенджамин.
   - Верно, - кивнул Эндовер-Чен. - Но это дает нам другой вариант и укладывается в годичный промежуток, который я рассчитал для распада Династии. Надеюсь, удастся найти дипломатическое решение, которое даст нам больше времени, но если нет... - Он развел руками и умолк.
   - Лучше быть готовым к худшему, - сказал Бенджамин.
   - Слишком верно.
   - Но все же, - сказал Райберт. - Все это?
   - Даже если мы возьмем только двух крупнейших производителей, это Нигейшен Индастриз и Митчелл Груп, мы все равно говорим о шестидесяти двух процентах всего производства экзотической материи. Обе компании являются крупными государственными подрядчиками, поэтому у президента Бьякко есть значительные рычаги воздействия, если они окажутся... непослушными во время этого кризиса.
   - Вы думаете, Джон Митчелл, человек, который никогда не видел похвалы, которая ему не нравилась, собирается просто передать все производственные мощности своей компании?
   - О, я почему-то сомневаюсь, что он отдаст это бесплатно, - улыбнулся Эндовер-Чен. - Хотя, честно говоря, как СисПол добудет это экзотическое вещество, нас не касается. Наша задача - убедиться, что у нас есть третий жизнеспособный вариант. Кроме того, - его улыбка исчезла, - я не думаю, что достать материал - самая большая проблема.
   - Что ж, это просто здорово, - простонал Райберт. - Почему поставка двух третей всего производства экзотических веществ в течение нескольких месяцев не является нашей самой большой проблемой? - Он сделал приглашающий жест в свою сторону. - Да ладно тебе. Давайте послушаем это.
   - Одно очень серьезное опасение, которое у меня есть, заключается в том, что сохранить это в секрете будет невозможно, - сказал Эндовер-Чен. - Администрация, несомненно, уже шпионит за нами, и мы должны предположить, что Династия предпримет аналогичные попытки. Обе сверхдержавы, скорее всего, станут такими... нервничающими, когда увидят, как столько экзотической материи направляется в секретный проект.
   - Знаешь, он прав, - согласилась Эльжбета. - Им даже не придется отслеживать поставки; такой уровень активности будет во всех новостях.
   - Неважно, что все, что вам нужно, - это телескоп, чтобы увидеть, что здесь происходит, - проворчал Райберт.
   - Мы могли бы просто сказать им, - предложил Бенджамин.
   - Что? Сообщить Администрации, что мы создаем хронотонную бомбу? - Райберт закатил глаза. - О, это пройдет хорошо!
   - Почему нет? - сказал Бенджамин. - Мы имеем дело не с чем-то, что можно превратить в оружие, если отбросить все шутки о с-бомбе.
   Он повернулся к Эндовер-Чену, но физик ответил не сразу, и его лицо превратилось в пустую, безрадостную маску.
   - Это не так, - повторил Бенджамин. - Верно?
   Эндовер-Чен поморщился, затем посмотрел на остальных.
   - Теоретически, - начал он, явно тщательно подбирая слова, - устройство не окажет негативного воздействия на здоровую внешнюю стену. Все дополнительные хронотоны будут поглощены без вреда для ее состояния.
   - Что ты имеешь в виду?... под "здоровой"? - надавил Райберт.
   - Не ослабленной резонансом репликации.
   - Тогда что случится с Династией, если мы взорвем эту штуку? - спросила Эльжбета.
   - Внешняя стенка может разорваться раньше времени, что приведет к взрыву, как только сработает устройство.
   - Черт, - выдохнул Райберт.
   - А может, и нет, - быстро сказал Эндовер-Чен. - Я просто не знаю.
   - Значит, спасая себя, мы можем уничтожить их? - спросил Бенджамин.
   - Всем должно быть ясно, что это наше последнее средство, - защищался Эндовер-Чен. - Если что-то настолько маленькое может обречь их вселенную, значит, они уже зашли слишком далеко, чтобы выжить в конце концов. Наш лучший вариант по-прежнему состоит в том, чтобы заставить Династию закрыть свою индустрию тиражирования.
   - Что они вряд ли сделают, - сказал Бенджамин.
   - Тогда они сами себя обрекут, - просто сказал Эндовер-Чен. - И все, в чем мы будем виноваты, - это в том, что, черт возьми, позаботимся о том, чтобы они не взяли нас с собой. Вот почему мы должны создать эту так называемую с-бомбу, несмотря на то, во что ее можно превратить. Потому что, если дипломатия потерпит неудачу, это будет все, что стоит между СисПравом и апокалипсисом.
   * * *
   - Телеграмма с времялета "Аксион", сэр, - сказал Антон Сильченко, стоя вместе с Клаусом-Вильгельмом и Теодорой в операционном центре Гордиева отдела.
   - Раньше, чем ожидалось, - заметил Клаус-Вильгельм с тихим ворчанием.
   - Что там написано? - спросила Теодора.
   - Дайте АС время обработать это, - сказал Сильченко. - Качество сигнала на этом диапазоне низкое.
   Клаус-Вильгельм кивнул и повернулся к Теодоре.
   - Несмотря на то, что матрица "Аргуса" была модернизирована для транспространственного обнаружения, качество приема значительно ниже по сравнению с обычными хронометрическими сигналами.
   - О, поверьте мне, я понимаю, - сказал Теодора с улыбкой. Слава Богу, вскрытие копии осталось позади, и если отношение Клауса-Вильгельма к ней не потеплело с тех пор, как она прошла тест на детекторе лжи, он стал более благосклонно относиться к ее вкладу, а это было все, чего она на самом деле хотела. - Мы столкнулись с теми же проблемами, когда начали заниматься транспространственными полетами. Поддерживать контакт с нашими разведчиками было настоящей мукой.
   - Я думаю, они разобрались с сигналом. - Текст прокручивался перед Сильченко. - Сэр, "Аксион" так и не достиг истинного настоящего Династии. Четыре валькирии приблизились к нему на курсах прямого перехвата, и "Аксион" прервал полет, не рискуя вступить в бой, согласно вашему приказу. Они передали предварительно загруженную телеграмму с этой позиции, но не получили ответа.
   - И снова наши попытки связаться остаются без ответа, - мрачно сказал Клаус-Вильгельм. - Доктор, что вы об этом думаете?
   - Это не техническая проблема, могу сказать вам только это. Матрица Корнукопии значительно более чувствительна, чем матрица "Аргуса". Она вполне способна принять все телеграммы, которые вы отправили до сих пор.
   - И все же мы не получили никаких ответов.
   - Да. И я не уверена, что с этим делать, кроме как согласиться, что наши сообщения игнорируются.
   - Есть какие-нибудь рекомендации, кроме как попробовать еще раз? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - На самом деле нет, за исключением того, что мы должны продолжать избегать вооруженных столкновений, - сказала Теодора. - Чем дольше мы обходимся без выстрелов, тем больше ослабляем позиции Люция. Люди начнут задавать вопросы, и под пристальным вниманием его ложь продержится не очень долго.
   - Может быть, это и так, но часы тикают. С каждым днем разрушение внешней стены Династии усиливается.
   - Знаю, вице-комиссар. - Теодора скрестила руки на груди и опустила голову. - Но я по-прежнему считаю, что это наилучший подход. Если мы подойдем к этому слишком агрессивно, то сыграем прямо на руку этому ублюдку.
   - Очень хорошо. Пока что мы будем продолжать пытаться. Сильченко?
   - Сэр?
   - Передай приказ "Аксиону" вернуться домой. Мы отправим их снова через четыре часа.
   * * *
   Эльжбета переключила дроссель на максимальную скорость и потянула джойстик назад. Четыре двигателя "Клейо" выпустили невидимый поток гравитонов, и корабль затормозил перед огромным воздушным шлюзом станции "Микены". В отличие от почти цилиндрической станции "Аргус", станция СисПола "Микены" располагалась хаотично, органично, поскольку секции добавлялись, выводились из эксплуатации и реконструировались в течение столетий использования. Это навело ее на мысль об огромных блоках и сферах, подвешенных на толстых ветвях лиственного дерева.
   "Клейо" и массивный грузовой контейнер, подвешенный под ее эллиптическим корпусом, остановились перед воздушным шлюзом. На боковой стороне контейнера жирными золотыми буквами с черными рамками написано МГ.
   - Привет, Райберт, - позвала она по зашифрованному каналу СисПола. - У меня есть кое-что хорошее для тебя и Эндовер-Чена.
   - Ух ты. Это было быстро.
   - Стараюсь угодить.
   - Без шуток, - усмехнулся Райберт. - Подожди чуток. Дай нам минутку, чтобы освободить место.
   - Конечно. Никуда не денусь. - Она отключила звук на своей стороне канала.
   Перевозка грузов, возможно, и не самая гламурная работа, но "Клейо" была доступна, а большие двигатели времялета и программируемый корпус создавали универсальную комбинацию.
   Рядом с ней появился Фило.
   - Я все еще не могу поверить, что Митчелл Груп так быстро приступила к действиям, - сказал аватар, положив виртуальные руки на командирский стол мостика.
   - Неужели это действительно так удивительно? - Эльжбета отпустила управление. - Ты знаешь. Конец вселенной и все такое. Держу пари, президент заставляет уважение течь быстрее, чем река Амазонка.
   - Может быть, в некоторых случаях, например, с Нигейшен Индастриз или Атлас, но это не то, что я слышал о ее переговорах с Джоном Митчеллом.
   Она села.
   - Ходят слухи, что мы приобретаем экзотическую материю у Митчелл Груп за четверть ее рыночной стоимости.
   - Ты издеваешься надо мной! - она улыбнулась ему. - Думаю, кто-то разыгрывает тебя.
   - Это всего лишь слухи, - Фило пожал плечами. - Но это из старого правительственного источника, которому я доверяю. Я получил эту информацию из вежливости, от одного АС к другому.
   - И кто этот надежный источник? - с сомнением спросила она.
   - О, я мог бы сказать тебе, - он пошевелил бровями, - но тогда мне пришлось бы убить тебя.
   - Да. - Она рассмеялась и закатила глаза, снова откидываясь на спинку кресла. - Не бери в голову.
   Фило ссутулил плечи, явно сдувшись. Он вызвал виртуальное кресло и плюхнулся в него.
   - Что-то не так? - спросила Эльжбета.
   - Я ожидал, что ты будешь стараться усерднее.
   - Нет, ты можешь сохранить свой секретный контакт.
   - Неужели тебе совсем не любопытно?
   - Вроде того? - призналась она, пожав плечами. - Думаю, некоторые из имен, которыми ты и другие разбрасываешься, не имеют для меня такого же значения. В конце концов, я все еще новичок в тридцатом веке.
   - Да, этого следовало ожидать.
   - Значит, этот Джон Митчелл - большая шишка?
   - Очень большая, - сказал Фило. - Джон К. Митчелл III - один из самых успешных промышленных магнатов в СисПраве, и в настоящее время он является генеральным директором Митчелл Груп. Он унаследовал этот пост от Джона Митчелла II, который унаследовал его от основателя компании Джона Митчелла I.
   - Я вижу, это остается в семье.
   - На самом деле, он самоклон Джона Митчелла II, который был самоклоном оригинала.
   - Ты имеешь в виду, как Райберт - клон своего отца?
   - Это верно. На данный момент это не очень распространенная практика. Кажется, она входит в моду и выходит из нее каждые несколько десятилетий. Как бы то ни было, Джон К. Митчелл I был одним из первых новаторов в области печати экзотических материалов, и его изобретения помогли его компании подняться с колен в первые дни.
   - Остальные двое все еще здесь?
   - Номер один абстрагировался и ушел на пенсию. То же самое и с номером два, хотя он иногда появляется в новостях.
   Эльжбета фыркнула.
   - Что? - спросил Фило.
   - Прости. Тут проявилось чувство юмора, присущее мне со времен службы на флоте. Так почему же такая скидка, как ты думаешь?
   - Предполагаю, что это пиар-ход. Все, что мы здесь делаем, рано или поздно станет достоянием общественности, и благодарные люди проявляют к нам большое уважение. Это могло бы стать настоящей неожиданностью для его компании. Кстати говоря, ты проверяла недавно свой собственный банковский счет?
   - Нет. На самом деле не вижу в этом смысла. Нам с Беном ни за что не пришлось платить с тех пор, как мы сюда приехали.
   - Что ж, возможно, ты захочешь взглянуть, когда у тебя будет такая возможность.
   - Почему? - спросила Эльжбета. - У нас кончаются деньги или что-то в этом роде?
   - О, совсем наоборот. Вам с Бенджамином положительно оказывается уважение.
   - В самом деле? Как это случилось?
   - В основном общественные чаевые, - объяснил Фило. - Многие люди дают СисПолу щедрые чаевые, и Гордиево подразделение, как новейшее дополнение, было на виду у общественности. На самом деле у нас у всех получается неплохо.
   - Но для чего я это использую? Питание и жилье предоставляются бесплатно.
   - О, много для чего. Во-первых, многие заведения предлагают дополнительные услуги, ограниченные уважением.
   - "С ограниченным уважением"?
   - Услуги, которые становятся доступными только тем, кто отвечает минимальным требованиям уважения.
   - Значит, просто наличие большого количества денег дает нам доступ? Мы на самом деле ничего не тратим?
   - Это верно. Хотя вы же не хотите показаться слишком скупыми. Чаевые за уважение - важная часть культуры СисПрава. Никому не нравятся скопидомы.
   - Ты не говоришь. - Она поморщилась. - Деньги после дефицита - это странно.
   - Уверен, ты к этому привыкнешь. Кроме того, уважение работает во многом так же, как ваши доллары и центы, когда имеешь дело с действительно дефицитными товарами, такими как этот груз, который мы перевозим.
   Воздушный шлюз открылся, и сферический буксир станции вытащил в космос остов недостроенного судна.
   Эльжбета включила звук. - Ты готов принять нас?
   - Пока нет, - сказал Райберт. - Мы все еще перекладываем много оставшегося хлама, чтобы освободить место. К тому же, Эндовер-Чен остается таким... придирчивым.
   - Проблема?
   - Вроде того. Он похож на птицу-маму, строящую свое гнездо. Все должно быть идеально для его потрясающего вселенную первенца.
   - Мне не нужно, чтобы все было идеально, - вмешался Эндовер-Чен. - Но у нас должно быть достаточно места вокруг материала, чтобы завезти дополнительное оборудование, изготовить наши индивидуальные принтеры и так далее.
   - Смотри, это в транспортном контейнере. Мы можем поставить эту чертову штуку где угодно и перенести ее позже.
   - Или мы можем сделать это правильно с первого раза и покончить с этим.
   - Неважно, - отмахнулся Райберт. - Послушайте, вы оба. Мы с безумным ученым разберемся с этим. Просто дай нам несколько минут.
   - Конечно, - сказала Эльжбета. - Мы подождем...
   Она замолчала, когда на ее дисплеях высветилось предупреждение от операционного центра Гордиева отдела.
   - Это не может быть хорошо, - сказал Фило.
   - Райберт, перерыв связи. Вызов операционного центра. - Она переключила канал. - Центр операций, это "Клейо".
   - "Клейо", это вице-комиссар. Система "Аргус" только что зафиксировала нечто похожее на приближающуюся машину времени Династии. Вы близки к их предполагаемой точке фазового перехода, поэтому отправляю вас за ней. Передаю все, что у нас сейчас есть на нее.
   Хронометрические данные заполнили новую диаграмму поверх таблицы команд.
   - Ух ты. Они подобрались очень близко, прежде чем мы их заметили, - отметила Эльжбета. - Всего два боковых месяца, прежде чем они достигнут нашего истинного настоящего.
   Машина времени, подобная "Клейо", могла преодолеть транспространственное расстояние между истинным настоящим СисПрава и истинным настоящим Династии примерно за тридцать минут, что было таким же абсолютным временем, которое требовалось времялету, чтобы переместиться на четыре года в прошлое. Технически это позволяло применять одни и те же единицы измерения как к временному, так и к транспространственному полету.
   Технически, да, подумала Эльжбета, но это также чертовски сбивает с толку.
   Она не знала, что она чувствовала по поводу того, что Эндовер-Чен настаивал на том, чтобы назвать один боковой день "ченом", но для нее это имело больше смысла, чем использовать время в качестве меры расстояния при навигации поперек. И ей гораздо больше нравилось думать о Династии как о находящейся на расстоянии полутора тысяч ченов, а не "в четырехлетнем промежутке".
   Тем не менее, как и многие практики Гордиева подразделения, доктрина навигации по поперечному пространству еще не была доработана, так что это была "боковая единица измерения времени", пока кто-нибудь не придумал что-то получше.
   - Они движутся всего со скоростью в одну килоединицу, - сказал Фило. - Похоже на скрытый подход, направленный на выявление нашего истинного настоящего.
   - Ты пробовал с ними поговорить? - спросила Эльжбета.
   - Да, но все наши телеграммы по-прежнему игнорируются, - сказал Клаус-Вильгельм.
   - Понимаю. Приказы, сэр?
   - Перехватите и проведите расследование, но проявляйте осторожность. Мы не знаем, почему они здесь.
   - А если они откроют по нам огонь?
   - Тогда ты отправляешь их прямиком в ад.
   - Понял, сэр. "Клейо" отходит.
   - Отстыковка груза, - объявил Фило. Стальные зажимы вдоль днища "Клейо" отсоединились от контейнера и вплавились обратно в корпус. - Я заставлю нас двигаться. Тебе следует подготовиться на случай, если все станет серьезно.
   - Правильно.
   Она встала и боком скользнула на все еще открывающуюся компенсационную койку, встроенную в стену. Стеклянная передняя панель запечатала ее, и в контейнер полился молочный сироп из псевдоожиженных микроботов, покрывая голенища ее ботинок и быстро поднимаясь вверх по ногам.
   Она подключила свое вживленное биопрограммное обеспечение к компенсационной койке и включила автоматические физические функции своего тела. Мостик исчез, и открылась панорама космоса. Грузовой контейнер Митчелл Груп уплыл у нее из-под ног, и массивная, беспорядочно разбросанная громада станции "Микены" заняла большую часть обзора слева. Два сдвоенных кресла покоились на невидимом полу.
   Она погрузилась в одно, а Фило появился в другом. Материализовались виртуальные дисплеи и элементы управления, и она схватила джойстик и дроссель. По-настоящему ухватилась за них, потому что инструменты были твердыми на ощупь в рамках командной абстракции.
   - Мы в пути, - доложил Фило. - Нарушитель приближается со скоростью семьдесят килоединиц. Перехват через одну минуту.
   Эльжбета провела виртуальными пальцами по кнопкам управления и наблюдала, как сокращается расстояние до ее цели.
   - Итак, - удивилась она вслух. - Что это будет? Сражение или бегство?
   - Оружие наготове, на всякий случай, - сказал Фило.
   Расстояние сократилось почти до нуля.
   - Захват фазы неизбе... Мгновенная смена курса! - рявкнул Фило. - Теперь скорость семьдесят четыре килоединицы и направлена от нас!
   - Это бегство, - сказала Эльжбета, переходя на курс преследования. Она выжала максимум из импеллера "Клейо", но валькирия Династии продолжала удаляться.
   - Расстояние теперь один боковой час и увеличивается, - доложил Фило. - Мы не собираемся их ловить.
   - Знаю. И я даже не уверена, что бы мы делали, если бы это было так. - Она уменьшила скорость "Клейо" до десяти килоединиц. Достаточно, - подумала она, - чтобы донести мысль о том, что валькирии здесь не рады.
   - По крайней мере, мы прогнали их до того, как они достигли истинного настоящего, - сказал Фило.
   - Да, - тихо сказала Эльжбета, затем нахмурилась. - Но не может быть, чтобы это было последнее, что они отправляют.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Штаб-квартира Корнукопии
   Династия, 2980 год н.э.
  
   Люций Гвон откинулся на спинку складного стула, затененный широким полупрозрачным зонтом. На нем не было ничего, кроме пары черных плавок. Его пальцы погрузились в обожженный солнцем песок, и он потянулся за напитком, стоявшим на маленьком столике рядом с ним. Простой рандомизатор создал банановый дайкири, и он поднес напиток к своим улыбающимся губам.
   Он сделал медленный глоток, наслаждаясь сладким сливочным вкусом, и удовлетворенно вздохнул. В нем нарастало возбуждение, но он сдерживал его, спокойно и терпеливо ожидая подходящего момента для осуществления своего плана. Нежные волны ласкали имитацию пляжа в устойчивом, успокаивающем ритме, а солнце согревало его обнаженную грудь сквозь зонт.
   Он сделал еще глоток и вернул свое внимание к отчетам, висящим неподалеку.
   Прошла неделя с тех пор, как Теодора бежала из Династии, и отчеты разведчиков, возвращавшиеся из СисПрава, рисовали интригующую - и, о, такую полезную - картину. Ему удалось нейтрализовать все дипломатические жесты СисПрава, но отсутствие открытой агрессии с их стороны ослабило его позиции в совете министров.
   Но это! О, это было именно то, что ему было нужно!
   Эти бедные дураки. - Он ухмыльнулся и покачал головой. - Как будто они хотят, чтобы я победил.
   Он не знал, для чего Гордиеву подразделению понадобилась вся эта экзотическая материя, но в некотором смысле это работало даже лучше. Человеческая натура боялась неизвестного, и он мог использовать страх совета, чтобы ускорить осуществление своих собственных планов.
   Люций допил свой напиток и посмотрел на время.
   - Ну что ж. Полагаю, я и так заставил Симона ждать достаточно долго.
   Он встал и вызвал сменную одежду. Теперь на нем был элегантный деловой костюм "черное на черном" с высоким вырезом, сверкающим бриллиантом у основания шеи и красным поясом вокруг талии.
   - Ммм, да. - Он разгладил ткань на своем точеном животе. - Это подойдет.
   Мысленная команда перенесла его сознание во вспомогательный офис главного квестора Симона Властоса в штаб-квартире Корнукопии. Пляж исчез, и вокруг него возникла чистая белая офисная комната. Властос сидел за овальным столом из матового стекла с озабоченным выражением лица и темными кругами под глазами. Ночная жизнь Константинополя мерцала за окном с односторонней проницаемостью у него за спиной.
   Слияние квесторов и Корнукопии, возможно, все еще было неофициальным, но все участники знали, что это неизбежно, и Властос начал работать в Корнукопии, чтобы обеспечить плавный переход. Он даже несколько раз спал на работе, и так уж случилось, что отчет "Сигрун" пришел посреди ночи.
   - А, Люций. - Властос встал. - Спасибо, что пришли.
   - Простите, что это заняло у меня так много времени. - Он сверкнул извиняющейся улыбкой. - Отчет... это многое значит, и я хотел тщательно обдумать его, прежде чем мы поговорим.
   - Я, конечно, понимаю, - согласился Властос, снова садясь. - Итак, - он переплел пальцы. - Что вы об этом думаете?
   Люций создал виртуальное кресло перед письменным столом и сел напротив главного квестора.
   - Я бы хотел, чтобы был какой-нибудь простой способ сказать это, но... 
   Властос сглотнул и подождал, пока он продолжит.
   - Война. - Люций посмотрел ему прямо в глаза. - Они готовятся к войне.
   - Но наверняка...
   - Нет, я уверен в этом. - Он покачал головой. - СисПол - это, по сути, военные СисПрава, и они принимают огромное количество экзотической материи. Невозможно сказать, для чего именно, но мне совершенно ясно, почему это происходит. Они накапливают ее, потому что планируют использовать.
   - Но вы действительно думаете, что они нападут на нас?
   - Они уже это сделали, - прямо указал Люций, и Властос съежился под силой его взгляда. - И теперь мы видим их требования такими, какие они есть на самом деле. Дымовая завеса, чтобы выиграть время.
   - Как вы и говорили с самого начала, - поморщился Властос.
   Конечно, помогает то, что именно я пишу "их" сообщения, - подумал Люций. - На данный момент он контролировал всю коммуникацию между двумя вселенными, но его тактика не продержалась бы вечно, особенно если бы СисПраву удалось подвести времялет к истинному настоящему Династии и передать сообщение в реальном пространстве. Они уже несколько раз пытались это сделать, но были слишком робки, чтобы рисковать конфронтацией.
   Мне нужно заставить их перейти к обороне. Заставить их охранять свое пространство, а не пытаться проникнуть в наше. И я точно знаю, как это сделать.
   - К настоящему времени они, должно быть, вытянули из Теодоры всю полезную информацию до последней капли, - настаивал Люций. - Они будут точно знать, куда ударить по нам, когда придут, так что мы должны быть готовы.
   - Но наши собственные приготовления только начались. Что мы должны делать?
   - Не стоит слишком преуменьшать свои усилия, - успокоил его Люций. - Думаю, что квесторы продвинулись достаточно далеко для того, что нам нужно.
   - И что же это?
   - Сначала о главном. - Люций выпрямился и напустил на себя вид холодной уверенности. - Нам нужно проинформировать совет об этом развитии событий, но мы не можем обратиться к ним без плана.
   - И что именно мы им скажем? Что мы должны вежливо попросить СисПрав не вторгаться?
   - Попросить их остановиться? - Люций по-волчьи ухмыльнулся. - О, нет. Мы собираемся послать гораздо более четкое сообщение, чем это.
   * * *
   Заместитель директора Давид Клосс ухватился за поручень над дверным проемом на мостик "Следопыта-Один" и проплыл сквозь него. Он ухватился за другой поручень близ одного из кресел, протиснулся в переднюю часть помещения, развернулся и почти идеально встал ногами. Он уперся пальцами в потолок и встал "вертикально" рядом с капитаном.
   Капитан Флориан Дюрант коротко кивнул ему.
   - Ну? - спросил Клосс.
   - Взгляните, заместитель директора. - Дюрант положил руку поверх интерфейса ПИМа, и в их общем обзоре появилось видео станции "Микены". Графические точки высвечивали сотни мест обитания, фабрик и астероидов, которые загромождали точку Лагранжа L5, а за ней виднелся улыбающийся голубой полумесяц Земли.
   Не земли, заставил он себя вспомнить, а именно Земли. Эта концепция все еще будоражила его разум; Джонас Шигеки, возможно, и привык жить в другой вселенной, но для Клосса это было первое путешествие за пределы Администрации.
   "Следопыт-Один" был вторым хронопортом Администрации, получившим транспространственное обновление, и Давид Клосс, как заместитель директора по разведке, вызвался лично возглавить их первую разведывательную миссию за внешней стеной.
   К сожалению, "Следопыт-Один" был кораблем капитана Флориана Дюранта. Дюранту, должно быть, идея нянчиться с таким "любящим свободу грязным марсианином", как Клосс, нравилась почти так же сильно, как Клосс наслаждался рвотой от воздействия свободного падения. Он потерял свою единственную сестру из-за террориста-свободного почти десять лет назад, так что Клосс понимал его враждебность. И уж точно это был не первый раз, когда его обвиняли в идиотизме его родного народа, если уж на то пошло. К счастью, капитан был непревзойденным профессионалом при исполнении служебных обязанностей, несмотря на свои предубеждения; они никогда не стали бы друзьями, но Клосса это так или иначе не волновало. Главное, чтобы работа была выполнена.
   Он посмотрел, как воспроизводится видео. Другой транспорт вошел в "списанный" строительный отсек и исчез за массивным воздушным шлюзом. Неконгруэнтное фазовое состояние хронопорта делало их наблюдения в лучшем случае туманными, но он не собирался проверять их скрытность против детекторов реального пространства СисПрава. Вот почему они провели последние одиннадцать дней, не соответствуя истинному настоящему СисПрава, в то время как одна соблазнительная крошка за другой приводили их сюда, на станцию "Микены".
   - И сколько же их получается? - спросил он.
   - На сегодняшний день уже три. Два из Митчелл Груп и один из Нигейшн Индастриз.
   - Тогда общее число достигает восьми, - тихо сказал Клосс.
   - Что мы видели сами.
   - И, вероятно, еще больше того, чего не видели. - Клосс кивнул, признавая правоту собеседника, и задумчиво почесал подбородок. - Жаль, что так получилось с воздушным шлюзом. Чего бы я только не отдал за то, чтобы заглянуть внутрь.
   Дюрант нахмурился, и его моржовые усы дернулись. Микрогравитация всегда придавала им большую плавучесть, чем обычно.
   - Не бойтесь, капитан. Мы продолжим перестраховываться. Но теперь этого уже нельзя отрицать. Наши "друзья" из Гордиева отдела что-то замышляют.
   - Как вы думаете, они строят времялеты внутри?
   - Возможно, - сказал Клосс. - Но зачем скрывать это от нас? Для них вполне естественно строить новые машины времени. В этом нет ничего необычного. Мы оба собираемся расширять и модернизировать наши силы. Зачем скрывать это таким странным образом?
   - Возможно, это для нового класса времялетов?
   - Возможно.
   - В вашем голосе звучит сомнение, сэр.
   - Это потому, что так оно и есть. Там слишком много экзотики и недостаточно всего остального, что идет на создание машин времени. Нет, интуиция подсказывает мне, что здесь происходит что-то еще. Это также скрывается самым странным, самым дилетантским способом. - Он скрестил руки на груди. - Либо СисПрав не осуществляет никакого контроля над своими СМИ, либо это самая странная кампания по дезинформации, которую я когда-либо видел.
   - У них, безусловно, странный способ ведения бизнеса, - согласился Дюрант.
   Они хотят, чтобы мы искали здесь? - задумался Клосс. - Или они просто настолько некомпетентны в контроле информации?
   Дома Клосс и его команда сборщиков данных, по крайней мере, сфабриковали бы какую-нибудь правдоподобную историю прикрытия для распространения в средствах массовой информации, а также подготовили цифровые "доказательства" в ее поддержку, но, насколько он мог судить, здесь ничего подобного не происходило. СисПол отказалась обсуждать как свои массовые закупки, так и поставки, что было абсолютно худшим способом подавить общественный интерес!
   Вы могли бы сказать всем, что запасаете это на черный день или... или еще что-нибудь! - подумал Клосс, оскорбленный на профессиональном уровне. - Отнеситесь к этому творчески. Попробуйте что-нибудь!
   - Сэр! - окликнул темпоральный навигатор. - Сэр! Новые контакты в сфере охвата! Их много!
   - Успокойтесь. - Дюрант развернулся лицом к своей команде на мостике. - Что у тебя есть?
   - Я не знаю, сэр. Они приближаются с неизвестного бокового вектора со скоростью семьдесят четыре килоединицы.
   - Семьдесят четыре? - повторил Дюрант.
   - Да, сэр.
   Клосс и капитан обменялись быстрыми вопросительными взглядами.
   - Сколько их? - спросил Клосс.
   - Трудно сказать. Назовем это от десяти до двадцати. У меня должен быть точный подсчет, когда они начнут действовать.
   - Мы вообще стоим у них на пути?
   - Нет, сэр. Никаких признаков того, что нас заметили.
   - Что ж, это уже кое-что. Выведите их для нас.
   - Да, сэр.
   Телеметрия высветилась на передней панели мостика, и Клосс поморщился, когда увидел это все. Два кластера сигналов двигались к истинному настоящему и должны были перейти в фазу около L5.
   Они уже так близко, - подумал он. - При такой скорости мы давно должны были бы их обнаружить. Неужели они просто внезапно ускорились? Зачем им это делать?
   - Сэр, два корвета СисПола стартуют со станции "Микены", и обнаружен по меньшей мере один сигнал от времялета.
   - Что, черт возьми, здесь происходит? - спросил Клосс.
   * * *
   - Пять секунд до начала операции, - объявила лейтенант Хала Хатиб со своего места пилота на борту "Сигрун", ее глаза были полны сосредоточенности, когда штурмовая группа квесторов приблизилась к истинному настоящему СисПрава. - Вход в фазу!
   Пять валькирий рваным клином вылетели в реальное пространство, и "Сигрун" оказалась дальше по правому борту от остальных пяти, чем она ожидала. Гладкий гоночный корпус "Сигрун" был восстановлен в своем первоначальном виде - с несколькими заметными улучшениями, - но остальные были громоздкими транспортными средствами с короткоживущими импеллерами, которые с трудом выдерживали путешествие.
   - Неряшливо! - рявкнул капитан Рауль из-за спин трех других членов экипажа на абстрактном мостике. - Мы на целый километр отклонились от позиции.
   - Извините, сэр, - ответила Хала. Она включила гравитонные двигатели, и "Сигрун" рванулась вбок. Проворный корабль быстро присоединился к другим, которые также изо всех сил пытались удержать свои позиции во время синхронизации. Ее абстрактное тело ощущало симулированный процент от четырех "g", в то время как слизь микроботов окутывала ее физическую форму коконом на компенсационной койке.
   Она не почувствовала себя оскорбленной язвительным замечанием Рауля. То, что она чувствовала, было жгучим желанием работать лучше под его командованием. Она была единственным членом команды Корнукопии на мостике "Сигрун" - остальные трое были квесторами, - и все же она сразу прониклась симпатией к своему новому боссу. "Жесткий, но справедливый" идеально подытоживало командный стиль Ксавье Рауля, и она была уверена, что его уверенность и сила пойдут им на пользу в ближайшие дни.
   Это не означало, что у этого человека не было более мягкой стороны. Большинство валькирий получили новые названия, когда Корнукопия и квесторы начали свое поспешное слияние, но Рауль передал ей переименование их восстановленного корабля в честь ее защиты штаб-квартиры Корнукопии.
   Годилось только одно название, и ее новый капитан, казалось, был безмерно доволен ее выбором, восприняв первоначальное название как вызывающее потрясание кулаком перед лицом СисПрава. Так обрадовался, что на следующий день он и остальные подарили ей слегка неофициальную униформу, и теперь она с гордостью носила темно-серую форму почетного квестора.
   "Сигрун" скользнула на позицию, заняв острие клина группы "Альфа", и остальные пять кораблей двинулись за ней.
   - Вот это уже больше похоже на правду. - Рауль встал. - Альфа вызывает Бету. Мы на позиции. Каков ваш статус?
   - Бета-лидер слушает. - На тактическом дисплее мигнули шесть точек. - Мы прибыли к цели недалеко от печатного кластера Митчелл Груп. Начинаем нашу атаку прямо сейчас.
   - Вас понял. - Рауль положил руку на спинку стула Халы. - Вводите нас, лейтенант.
   - Да, сэр. Корректирую курс.
   Она доворачивала "Сигрун" до тех пор, пока в поле зрения не появился захламленный, разветвляющийся бардак станции "Микены", и остальные пять валькирий повернулись вместе с ней. Из гигантской конструкции вылетели две красные точки, и ее прицел определил, что это корветы СисПола, каждый эллиптической формы и размером примерно в половину валькирии.
   - Сэр?
   - Вижу их. Приготовьтесь к атаке.
   - Да, сэр.
   Восстановленная "Сигрун" была почти идентична оригиналу.
   "Почти", однако, было ключевым словом. Даже случайный наблюдатель заметил бы длинное цилиндрическое устройство, подвешенное под клином основного корпуса, но более проницательный глаз мог бы также заметить открытую линзу спереди или толстые кабели, соединяющие его с горячим сингулярным реактором, размещенным в задней части клина.
   Теперь она включила рентгеновский лазер и приподняла нос "Сигрун", чтобы выровнять его с ближайшим корветом. Данные о наведении на цель текли между валькириями замысловатым потоком, и графическое наведение было нарисовано поперек ее поля зрения.
   Она остановилась, держа пальцы над кнопками управления оружием, и обдумала то, что собиралась сделать. Она собиралась открыть огонь не просто по другому судну, но и по другим человеческим существам, у которых есть собственные жизни и близкие. Сомнение закралось в ее разум, и ее руки замедлились, но потом она подумала об окровавленных стенах и обгоревших телах в штаб-квартире, о коллегах и друзьях, которых она больше никогда не увидит.
   Сомнение превратилось в далекое воспоминание, и все стало немного холоднее.
   - Готово, сэр.
   - Уберите их, - приказал Рауль.
   - Сэр!
   Лазер вонзился в корвет СисПола. Передача энергии была настолько внезапной и мощной - динамические ударные волны от расширения поверхности корвета были настолько мощными, - что его носовая часть просто взорвалась. Корабль отклонился в сторону, но она отследила его, полоснув лазером по его боку. Поток разрушения глубоко вонзился в корпус корвета, расколол термоядерный реактор и мгновенно превратил судно в ливень светящихся, вращающихся обломков.
   Она скорректировала прицел и выстрелила по более удаленному корвету, но тот в панике сделал зигзаг. Вместо прямого попадания в центр лазер просто проделал глубокую борозду на его боку. Она скорректировала прицел, но корабль закрутился по спирали в дикой траектории уклонения, и ее лазерный огонь рассеялся в пространстве.
   Хала изо всех сил старалась держать на прицеле скользкую мишень, ее оружие все время излучало рентгеновские лучи. Вспыхнули предупреждения о том, что лазеру нужно дать остыть, и она отпустила кнопку стрельбы. Ее взгляд скользнул по панели управления, и она подождала несколько секунд, пока заработают модернизированные холодильные установки.
   Корвет развернулся и стал удаляться, но она не собиралась позволять ему скрыться.
   Она снова прицелилась в мишень и нажала на кнопку спуска. На этот раз луч рассек корпус корвета пополам, и корабль взорвался огненным шаром, еще более массивным, чем у его собрата.
   - Цели поражены, - сказала Хала.
   - Отличный выстрел, лейтенант, - сказал Рауль. - Альфа-лидер вызывает группу "Альфа". Нацеливайтесь на станцию.
   Шесть валькирий примчались, и Хала просмотрела статус группы. С "Альфы-два" по "Альфу-Шесть" они были переоборудованы для репликации транспортных средств, поэтому поставлялись с запасом грузоподъемности.
   Каждая носовая часть раскрылась, обнажив вертикальную стойку из трех массивных ядерных ракет, каждая из которых сама по себе являлась тяжело бронированным космическим кораблем. Это были не те новые "фазовые ракеты", о которых она слышала слухи, но квесторам не требовалось современное оружие, чтобы уничтожить такую цель, как станция "Микены".
   - Первая волна, запуск! - рявкнул Рауль.
   Пять ядерных ракет вылетели из переоборудованных транспортных средств.
   - Приготовьтесь к запуску второй волны. И...
   - Сэр, обнаружен вход в фазу! - Хала оторвала взгляд от панели управления. - Это прямо по курсу!
   Перед ними материализовался времялет с открытыми оружейными блистерами. Он устремился вниз на ракеты, его пушки Гатлинга извергали металлическую смерть во все стороны. Микровзрывы разрушили ракеты, и три из них разлетелись на части. Еще одна развернулась в сторону, ее двигатель вышел из строя, и времялет развернулся, отлетев назад, когда разнес последнюю ракету на кусочки.
   Данные прицела заполнялись под пальцами Халы, рисуя знакомую картину. Она точно знала, что это за времялет.
   - Вы лживые ублюдки, - выдохнула она, и ее лицо исказилось в оскале.
   "Клейо" развернулся и полетел боком, направив на них носовую часть. Прог-сталь раскололась, обнажив огромный ствол своего масс-привода, когда он нацелился на одну из их валькирий.
   - Все альфы, уклоняйтесь! - крикнул Рауль.
   * * *
   Грохнула главная пушка, и снаряд весом в одну тонну вылетел из ствола со скоростью более четырех километров в секунду. Его траектория проходила через открытую носовую часть транспортного корабля времени, и шестнадцать миллионов джоулей кинетической энергии встретили ракеты внутри. Снаряд разорвал внутренности, а затем его боеголовка взорвалась ярким огненным шаром, который прорвался сквозь швы брони и поглотил машину времени. Горячие, сверкающие обломки разлетелись веером от взрыва.
   - Возьмите это, ублюдки! - закричал Фило, ударив кулаком.
   - Это ты им скажи, Фило! - вскрикнула Эльжбета. - Никто не запускает ракеты в моих друзей!
   - Предупреждение, - заявила Клейо. - В обломках ракет обнаружен радиоактивный материал.
   Глаза Фило расширились. - Они обстреливают нас ядерным оружием?
   - Я думаю, что да, агент.
   - Черт возьми! - Эльжбета резко увеличила скорость, поднимая их над строем валькирий. - Вот теперь они меня по-настоящему разозлили!
   - Они могли взорвать ядерное оружие во время нашего обстрела! - пискнул Фило.
   - У них не будет второго шанса! - резко оборвала его Эльжбета. - Я собираюсь приклеиться к этим транспортам, как клей!
   - Легче сказать, чем сделать. Этот вооруженный лазером корабль времени поворачивается к нам, и он выглядит сердитым!
   Мощный луч ударил в корпус "Клейо", но фотоны скользнули по его обшивке и разлетелись по спине уродливым веером энергии.
   - Ага! - Фило подтвердил это. - Они сердиты!
   - Как дела с мета-броней?
   - Держится, но немного подрумянилась. Снижение энергозащиты до семидесяти процентов.
   - Тогда все в порядке! - Эльжбета нажала на газ, и "Клейо" устремилась к кораблям Династии. Еще больше лазерных лучей пронеслось мимо времялета, некоторые из них скользнули вдоль его корпуса, и переотраженные от мета-брони фотоны брызнули в стороны.
   Фило поработал с управлением оружием, и четыре орудийных отсека "Клейо" выпустили концентрированный огонь по одному из ракетоносцев Династии. Разрывные снаряды ударили по кораблю, пробив верхнюю часть его корпуса и повредив внутренние системы. "Клейо" пронеслась мимо, обдав его огнем, и судно лопнуло, как перезрелый фрукт.
   Эльжбета дернула за джойстик, и "Клейо" развернулась, теперь летя назад, прочь от машин времени Династии, замедляясь.
   - Главная пушка готова, - сказал Фило. - И еще... стреляю!
   Выстрел из масс-привода пробил другой транспорт, и сила удара - в сочетании с детонацией полезной нагрузки - расколола его пополам, превратив в обжигающий, раскаленный добела огненный шар.
   - Осталось два транспорта! - доложил Фило.
   - В теме! - Эльжбета повернулась к ним носом.
   Лазерный огонь полоснул по борту "Клейо". Эльжбета подтянулась, затем передвинула рычаги управления влево, но луч остался включенным, прожигая им бок.
   - Броня начинает истончаться! - предупредил Фило.
   - Нам нужно остановить эти последние два транспорта! - Эльжбета развернула корабль вокруг своей длинной оси, подставляя целую сторону их брони. - Убери их!
   - Стреляю!
   Пушечные выстрелы прочертили пространство, и десятки из них ударили в днища обоих транспортов. Броня разлетелась вдребезги, и один из транспортов взорвался, в то время как другой выпустил пару ракет, прежде чем постепенно исчезнуть из реальности.
   - Он бежит! - сказал Фило. - Возвращается в Династию!
   Две ракеты устремились к станции "Микены".
   Еще один луч врезался в броню "Клейо". На ее консоли вспыхнули предупреждающие огоньки.
   - Не того, у кого лазер! - ответила Эльжбета. - Нам нужно разобраться с этим ядерным оружием!
   Еще одно попадание пробило их корпус, и обугленный метаматериал отслоился.
   - Мета-броня левого борта исчезла!
   - Фило, убери эту валькирию!
   Эльжбета развернула корабль, и Фило выстрелил из главного орудия. "Валькирия" в последний момент отклонилась в сторону, и снаряд взорвался рядом с ней, осыпав корабль направленным конусом шрапнели.
   - Промахнулся! - сказал Фило. - Только незначительные повреждения!
   Эльжбета стиснула зубы и развернулась вслед за ядерными ракетами, но в них ударил еще один лазерный луч, и замигали новые индикаторы повреждений.
   - Мы не можем продолжать получать такие удары! - предупредил Фило.
   - И не можем позволить этим ядерным зарядам добраться до станции!
   "Клейо" помчался за двумя ракетами, а на хвосте у них висела последняя валькирия. Лазер полоснул по импеллеру времялета, и шип содрогнулся.
   - Элла! - взмолился Фило.
   - Почти пришли! Основное орудие готово?
   - Заряжено и запитано!
   - Тогда у меня есть угол для твоего выстрела! - Она быстро провела линию по тактическому дисплею, и глаза Фило расширились. Он точно знал, что она собирается предпринять.
   Траектории полета двух ракет разошлись, возможно, в попытке уклониться от нее, но все, что они сделали, - это образовали удобную диагональную линию, которая не проходила через станцию, которую она защищала.
   Эльжбета увеличила мощность двигателя и повела "Клейо" вбок, пока корабль и обе ядерные ракеты не образовали три точки на прямой линии.
   - Ну же, Фило!
   - Стреляю!
   Пушечный выстрел вырвался из их носовой части и пробил себе путь сквозь обе ракеты, не оставив после себя ничего, кроме обломков.
   - Поймал их! - Фило торжествующе сжал кулак.
   - Это еще не все!
   Она включила двигатели "Клейо" и ускорилась, направляясь к валькирии, демонстрируя врагу их неповрежденную лобовую броню, в то время как Фило собрал орудийные отсеки в носовой части. Валькирия летела прямо на них, но вражеский пилот осознал ошибку только после того, как два корабля сблизились опасно быстро.
   Лазерный огонь отразился от мета-брони, когда четыре пушки Гатлинга выстрелили вдаль. Снаряды разнесли в пыль одно из импеллерных устройств валькирии, и корабль завертелся штопором, прежде чем перейти в дикую, уклоняющуюся траекторию.
   - Черт возьми, он быстрый! - зарычал Фило.
   - Продолжай бить его! - сказала Эльжбета.
   - Я пытаюсь!
   Два корабля вращались вокруг друг друга, выплевывая лазерные лучи и пушечные снаряды взад и вперед. Взрывы разрушили броню валькирии, а лазерный огонь прожег корпус "Клейо".
   - Пушка заряжена!
   - Стреляй!
   Эльжбета пристроилась за валькирией, но враг начал выход из фазы как раз в тот момент, когда Фило выстрелил. Снаряд пронесся сквозь нематериальную дымку и продолжил уходить в глубины космоса.
   - Черт. - Эльжбета прищелкнула языком. - Почти получилось. Они возвращаются?
   - Не думаю, - сказал Фило. - Обе валькирии убегают к Династии на семидесяти четырех килоединицах.
   - Присматривай за ними на случай, если они станут амбициозными. - Эльжбета устало выдохнула и откинулась на спинку сиденья. - Насколько сильно мы ранены?
   - По большей части это поверхностно. Мета-броня может быть заменена в...
   Далеко за станцией "Микены" в отдаленном промышленном кластере L5 вспыхнул взрыв, затем следующие два, каждый ярче солнца.
   - О, нет, - выдохнула Эльжбета. - Это так...
   - Обнаружены ядерные взрывы, - доложила Клейо.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

  
   Станция Аргус
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   Клаус-Вильгельм занял свое место за круглым столом с суровым выражением лица, размышляя о том, что он мог бы сделать по-другому, как можно было избежать смертей на L5.
   Для него это не было чем-то необычным.
   Его мысли вернулись к кровавому маршу группы армий "Юг" через Балканы. Как Советы боролись изо всех сил, чтобы остановить его продвижение, как зверство породило ответное зверство. Гражданские войны всегда были самыми ужасными, и во многих отношениях его война была именно такой. Не все встретили Западный альянс с распростертыми объятиями, и многие из тех, кто сражался против "освободителей", были такими же патриотами, как и те, кто поддерживал их.
   Возможно, это не был бесконечный кошмар войны, в которой сражалась другая его копия. Он взял за правило читать историю той, другой войны - той, которая, как он и его внук гарантировали, произойдет в качестве выкупа за пятнадцать вселенных. На войне, в которой он участвовал, не было ни одного из концентрационных лагерей-фабрик убийств Адольфа Гитлера, но "лагерей беженцев" было предостаточно. В них никто не умер от голода, и, видит Бог, никто не был замучен работой во имя немецкого народа. Но они все равно были набиты ни в чем не повинными людьми, загнанными в них жестокостью войны, которая накатила на их фермы и деревни подобно какому-то темному, непристойному приливу, и если не было прямого голода, то недоедания и лишений было предостаточно. И слишком часто жестокости. Своего рода вольной жестокости отдельных скотов, пользующихся возможностью утолить свои темные стороны, а не организованной дикости Третьего рейха. Но для тех, кто ее ощущал, была ли какая-то разница? Был ли это только вопрос масштаба, который делал зло по-настоящему таким? Было бы таким утешением, если бы только он мог сказать себе это... 
   Он мог сказать себе, что сделал все, что мог, чтобы смягчить эту тьму, и это было правдой. Но не все командиры, даже с его собственной стороны, могли бы сказать то же самое. И независимо от того, как сильно он пытался защитить мирных жителей на своем собственном пути, в самих боевых действиях было достаточно ужаса, чтобы вызвать ночные кошмары у любого здравомыслящего человека. И было слишком много бессонных ночей, когда эти кошмары приходили, чтобы получить по заслугам, пока он боролся со своими собственными демонами.
   Это была его Юлия, которая помогла, наконец, уложить их, этих демонов. Уложила их, потому что она делилась столькими из них - столькими похожими воспоминаниями, - и только тот, кто был там, мог по-настоящему понять, насколько дикой, неумолимой и беспощадной на самом деле была война. Как хорошие мужчины и женщины так часто обнаруживали, что совершают ужасные поступки, и как злые мужчины и женщины находили разрешение совершать ужасные поступки, когда оказывались в ловушке этой уродливой человеческой деятельности, называемой "войной".
   Но Клаус-Вильгельм фон Шредер был там. Он сам взял на себя всю долю вины того выжившего после рака, и никто из сидящих за этим столом этого не сделал. Не совсем. Они не были солдатами, какими были он и его люди. Они были полицейскими, и какими бы храбрыми они ни были, какими бы преданными своему делу и хорошо обученными ни были, это совсем другое дело. Понимали ли они - по-настоящему понимали, - что если математика Эндовер-Чена была такой же надежной, как и раньше, то их лучшим результатом почти наверняка была бы целая мертвая вселенная? Вселенная, в которой погибло все живое на каждой планете, вращающейся вокруг каждой звезды в каждой галактике этой вселенной?
   Он сомневался, что они действительно это делали. Не глубоко внутри, где плодились демоны. Они еще не добились гибели другой вселенной так, как это сделали он и его внук, Эльжбета, Райберт, Фило и его люди в тех пропитанных кровью саксонских лесах. И никто из них - ни один из них - никогда не стоял на этой ледяной равнине в своих ночных кошмарах, в то время как дым развевался вокруг них на холодном, пронизывающем ветру, а вонь смерти наполняла их ноздри. В любом случае, их не заставляли учиться продолжать идти вперед. И они не видели, как их собственные холодные, расчетливые приказы отправляют так много молодых людей на смерть во имя "победы".
   В конце концов, он был убежден, что освобождение Украины и всего остального Советского Союза того стоило. Юлия помогла ему поверить в это, хотя он всегда знал, что другие украинцы боролись так же упорно и с таким же глубоким чувством патриотизма за сохранение Советского Союза, как его возлюбленная боролась за его разрушение. Но он не мог отрицать, никогда не отрицал, какой непрекращающейся и жестокой была борьба.
   И все же по пути он также усвоил безжалостный урок, преподнесенный череполицым. Для лидеров каждое решение сопряжено с возможностью ужасных издержек, и несмотря на все поздние ночи, которые он проводил, размышляя о цене, заплаченной за его победы, он никогда не позволял этому парализовать его и погрузить в нерешительность, потому что этот путь вел прямиком в ад. Лидер, который не ведет за собой, который поддается сомнениям и нерешительности, был хуже, чем бесполезен. Лидер должен быть уверен в себе. Не до самонадеянности, но с твердолобой уверенностью, которая позволяла ему знать, что каким-то образом, как и всегда раньше, он найдет свой путь к победе, чего бы это ни стоило и какой бы ужасной ни была цена. И чтобы это было правдой, он или она всегда должны извлекать уроки из прошлых действий, что означало рассматривать их без призмы эго.
   Это никогда не было легко. Это было просто жизненно важно.
   Клаус-Вильгельм оглядел собравшихся за маленьким столом, сначала Ламонта, затем Хоука и аватара Пэна. Он увидел в них то же самое мрачно-жгучее чувство вины, которое теперь терзало его душу. Эти люди не стремились возложить вину на кого-то другого. Если бы им представилась такая возможность, каждый, скорее всего, признался бы в том, чего он не смог предвидеть. Хоук особенно, как человек, наиболее близкий к военному командиру СисПрава, сидел под облаком мрачной задумчивости, которая была видна почти физически. Драгоценности двух его интегрированных АС развевались над каждым плечом, их внутренний свет был тусклым.
   - Президент скоро присоединится к нам, - сказал Ламонт, поднимаясь со своего места, его голос был тихим, но все равно каким-то громким в совершенно безмолвном зале.
   Клаус-Вильгельм встал, и его коллеги-члены комиссии сделали то же самое.
   Напротив Ламонта появился аватар президента Бьякко. Искусственный интеллект выбрал облик пожилой женщины, ее белоснежные волосы были собраны в тугой пучок. Бледные, почти белые глаза смотрели с обветренного, морщинистого лица. На ней был темно-зеленый деловой костюм со статичным рисунком, похожим на густые травинки, а длинный шарф на шее переливался полосатым мехом тигра-альбиноса.
   Это был необычный внешний вид, учитывая современные медицинские технологии и доступ к синтетическим телам, но в ее аватаре отсутствовала какая-либо хрупкость, связанная со старостью. Скорее, от нее веяло почтенным опытом и суровой решимостью.
   Вспыхнуло виртуальное кресло, и она опустилась в него.
   - Джентльмены, пожалуйста, присаживайтесь.
   Клаус-Вильгельм и остальные сели.
   - Итак, Оливер. Насколько все плохо?
   - Плохо. - Ламонт вызвал диораму L5 в исходном виде. - Ядерное оружие сработало в самом сердце комплекса Митчелл Груп. Главный завод и большинство его вспомогательных объектов были полностью разрушены.
   Появилось три графических всплеска, и космические структуры либо исчезли, либо окрасились в различные оттенки красного.
   - А число погибших? - многозначительно спросила она.
   Ламонт откинулся на спинку стула и взглянул на Пэна, который кивнул.
   - Мы все еще оцениваем ущерб. - АС наклонился вперед. - Ядерным оружием было поражено большое количество гражданского транспорта, и у нас возникли проблемы с учетом всех, кто, по нашему мнению, находился в этом районе. Поисково-спасательные команды работают в полную силу и не вернутся до тех пор, пока я не буду уверен, что все жизни, которые можно спасти, были спасены. С учетом сказанного, наша текущая оценка числа погибших такова. ... - Он сделал паузу и поморщился. - Более семидесяти тысяч, большинство из которых работали на Митчелл Груп.
   - А как насчет наших военных потерь?
   - Уничтожены пять корветов, - доложил Хоук. - Пятьдесят три офицера погибли, тридцать девять из которых не имели сохраненных коннектомов и являются постоянными жертвами.
   - А наши крейсера? Они получили какой-нибудь ущерб?
   - Нет. - Хоук нахмурился, прежде чем продолжить. - Они либо были на задании, либо не смогли вовремя добраться до L5.
   - Понимаю. - Бьякко позволила словам повиснуть в воздухе, не сводя глаз с комиссара патрульного флота.
   Хоук слегка наклонил голову в ответ на невысказанный выговор. Клаус-Вильгельм на протяжении многих лет служил под началом самых разных начальников, и один или два из них предпочитали "школу дисциплины с пеной у рта и криками". Во многих отношениях бесстрастный допрос Бьякко ранил гораздо глубже, поскольку Хоук не мог защититься от молчаливого обвинения, не признавшись, что он тоже думал об этом.
   - А как насчет разработки хронотонной бомбы? - спросила она после долгой, неловкой паузы.
   - Клаус? - кивнул ему Ламонт.
   - Госпожа президент, проект серьезно пострадал, - сообщил Клаус-Вильгельм. - Потери на L5 составляют тридцать шесть процентов от общего объема производства экзотической материи СисПрава и пятьдесят восемь процентов от того, что было выделено на проект. По приблизительным оценкам, наш график только что удлинился с трех месяцев до шести, и нам, возможно, будет трудно уложиться даже в это время.
   - Был ли проект с-бомбы мотивом для этой атаки? - спросила Бьякко.
   - Так и было, - сказал Клаус-Вильгельм. - Через несколько минут после выхода из фазы одна из машин времени Династии прислала нам телеграмму, в которой они изложили мотивы нападения, а также ряд требований. Из ее содержания становится ясно, что они знали об экзотическом веществе, накопленном на станции "Микены", и рассматривали его как угрозу.
   - По сути, они говорят нам: "Вам лучше прекратить это. Или еще что-нибудь", - прокомментировал Пэн.
   - Как бы то ни было, их атака на станцию "Микены" провалилась, - заметила Бьякко. - Насколько уязвима станция сейчас?
   - Мы работаем над тем, чтобы обезопасить ее, - сказал Ламонт. - Мы перебросили на станцию ресурсы из отделов Арго и Гордиева, и ее силы обороны теперь состоят из шести времялетов и одиннадцати кораблей реального пространства, включая один из наших крейсеров класса "Директива". "Лекруа", если быть точным.
   Бьякко одобрительно кивнула, и Клаус-Вильгельм мог понять почему. Технически, "Директивы" были классифицированы как "крейсера экстренного усиления", но в его книге это было не более чем запутанным жаргоном. Это были корабли, которые СисПол использовала, когда действительно была настроена серьезно, они были полностью самодостаточными и оснащены достаточным количеством принтеров и тяжелого вооружения, чтобы справиться с любым кризисом. Каждое массивное судно было в равной степени линкором, авианосцем и мобильной крепостью, но никто не использовал эти описания, потому что СисПол была полицейской силой, а не военной организацией.
   - Что, если Династия нападет снова и в большем количестве? - просто спросила Бьякко.
   - Я отозвал половину флота обратно на Землю, - сказал Хоук. - Потребуется некоторое время, чтобы все корабли вернулись, но наши основные установки будут становиться более безопасными с каждым днем.
   - Службы экстренного реагирования также вносят свой вклад, - добавил Пэн. - Мы печатаем роботов и статическую защиту для каждой станции СисПола и всех крупных промышленных центров, чтобы мы могли перехватывать подлетающее ядерное оружие.
   - И мы активировали нашу разведку, - сказал Клаус-Вильгельм. - Большинство наших времялетов сейчас находятся на сменном транспространственном патрулировании вблизи внешней стены, и мы работаем над тем, как улучшить способность "Аргуса" обнаруживать приближающиеся корабли Династии.
   - Все это кажется разумным, - сказала Бьякко по-прежнему холодным тоном, затем перевела взгляд на Ламонта. - Как ко всему этому относится Администрация?
   - Не очень хорошо. Мантеро и Шигеки потребовали объяснений. Им не нравится находиться в неведении.
   - Пока оставьте их в таком состоянии. Я сама разберусь с ними позже.
   - Как пожелаете, госпожа президент.
   Бьякко постучала своими виртуальными пальцами по столу и испустила долгий, тяжкий вздох.
   - Джентльмены. - Она взглянула на каждого из них по очереди. - Как говорится, "взгляд в прошлое является идеально четким". Мы могли бы потратить вечность, копаясь в том, кто что должен был сделать и кто облажался больше всех, но мне не интересен этот разговор. По крайней мере, не прямо сейчас.
   - Президент, если позволите...
   - Дай мне закончить, Оливер, - сказала она с ледяной четкостью.
   Ламонт болезненно улыбнулся и откинулся на спинку стула.
   - Я не заинтересована в том, чтобы показывать пальцем - и давайте внесем ясность, есть много виноватых, поэтому мы собираемся быстро пропустить все эти никому не нужные усилия. - Она указала на Хоука. - Ваши корабли были не там, где им следовало быть, несмотря на тот факт, что это ваша работа - развернуть патрульный флот таким образом, чтобы он мог отреагировать на любой кризис.
   Хоук открыл рот, чтобы заговорить, но Бьякко продолжила без паузы.
   - И тогда вы скажете, что у вас не было причин ожидать нападения такого масштаба. И, возможно, вы правы. - Она повернулась к Пэну. - Ваши службы быстрого реагирования даже не прибыли на место происшествия, несмотря на тот факт, что нескольких быстро напечатанных роботов могло бы быть достаточно, чтобы остановить эти ракеты.
   Пэн отпрянул назад. Он издал негромкое ворчание, поморщился и кивнул.
   - Тогда вы скажете, что события развивались слишком быстро, и ваше подразделение не имело четкого представления о том, что происходит, пока не стало слишком поздно. И эта точка зрения может быть оправдана. - Она повернулась к Клаусу-Вильгельму. Что касается Гордиева отдела, то вы не смогли обнаружить атаку, пока не стало почти слишком поздно. Теперь вы могли бы извинить этот промах, сказав, что у вас недостаточно ресурсов и вы изо всех сил пытаетесь разработать процедуры для всей этой новой технологии.
   Клаус-Вильгельм сохранял нейтральное выражение лица и спокойно ждал, когда президент продолжит.
   - И это вполне может быть правдой. Ваше подразделение также остановило атаку на "Микены", так что я должна неохотно поблагодарить вас за эту услугу.
   Он коротко кивнул президенту, хотя и не чувствовал, что похвала - да и вообще любая похвала - была здесь оправдана.
   - Однако! - резко сказала Бьякко. - Вы и доктор Беккет должны были найти дипломатическое решение этой неразберихи, а теперь одна незначительная потасовка переросла в это! - Она указала на заметную пустоту в диораме, где когда-то был комплекс Митчелла. - Джентльмены, все оправдания, которые вы приведете, вполне могут оказаться вескими. Но от этого эти семьдесят тысяч человек не становятся менее мертвыми. Долгий, пристальный взгляд на свои неудачи может случиться, но это произойдет не сегодня, потому что мне все равно.
   - Госпожа президент, - сухо произнес Ламонт. Он взглянул на мужчин по обе стороны от себя, затем встретился с суровым взглядом Бьякко. - Я полностью понимаю, что вы недовольны моими уполномоченными. Однако, как начальник полиции, в конечном счете...
   - Твоя вина? - она закончила. - Конечно, это так. Но опять же, как это возвращает мертвых к жизни?
   Фальшивая улыбка Ламонта застыла на его губах.
   - Никак. - Она наклонилась вперед. - Все оправдания, обвинения и последствия подождут до другого дня. Потому что этот акт насилия против нас не может и не останется без ответа. Как они смеют игнорировать наши мирные предложения! Как посмела Династия напасть на нас без провокации! Как они смеют убивать наших людей!
   Ее светлые глаза горели внутренним огнем.
   - Джентльмены, как только я вернусь в столицу, то представлю Сенату официальное объявление войны, которое, как ожидаю, будет быстро ратифицировано.
   Комната дружно втянула воздух.
   - Как только мы пойдем по этому пути, пути назад не будет, госпожа президент, - предупредил Ламонт.
   - Я хорошо осведомлена об этом, - сказала Бьякко. - И я нелегко принимаю это решение. Если бы я честно думала, что у дипломатии есть шанс, то воспользовалась бы им, но не вижу никаких доказательств того, что переговоры с Династией что-то решат.
   Вот до чего дошло, - мрачно подумал Клаус-Вильгельм. - Война между нашими двумя Землями.
   - Как только с официальным заявлением будет решено, я официально уполномочу СисПол на уничтожение способности Династии вести войну против нас. Подробности я оставляю на ваше усмотрение.
   Она встала, олицетворение хрупкой пожилой женщины каким-то образом нависло над ними.
   - Джентльмены, заставьте этих ублюдков сесть за стол переговоров. Предпочтительно на коленях.
   * * *
   - Итак, вот на чем мы стоим, - закончил Ламонт некоторое время спустя.
   - Не могу поверить, что Люций зашел так далеко. - Теодора приложила руку ко лбу. - Мы с Сэмюэлом никогда не предполагали, что произойдет что-то подобное. Пожалуйста, поймите это.
   - Мы здесь не для того, чтобы перекладывать вину, - сказал Хоук, повторяя ранее высказанные президентом чувства. - Мы здесь для того, чтобы находить решения.
   - "Тессеракт", - сказал Клаус-Вильгельм. - Это должно быть нашей первой целью. Его конструкция не только влияет на целостность их внешней стены, но и может стать важным военным активом, когда гиперкузницы вступят в строй. Как только он будет уничтожен, мы должны нацелиться на центры репликации, чтобы полностью остановить индустрию Династии. Вы сами это сказали, доктор. У Династии недостаточно традиционного производства для удовлетворения своих потребностей. Если мы хотим оказать максимальное давление, сохраняя при этом шанс на дипломатию, именно там мы наносим удар.
   - Все это разумные аргументы. - Ламонт указал на Теодору раскрытой ладонью. - Доктор?
   - Вы понимаете, о чем вы меня просите?
   - Мы просим вас помочь нам покончить с этим конфликтом как можно быстрее и эффективнее, - категорично заявил Клаус-Вильгельм. - Чем дольше это затянется, тем больше людей погибнет и тем ближе к краху внешняя стена Династии.
   - Может быть, если бы я попробовала поговорить с советом напрямую? Как-нибудь обойдя Люция.
   - Вы уверены, что это еще сработает? - сказал Клаус-Вильгельм. - Знаете ли вы, что именно Гвон посеял среди вашего руководства? Кто из них находится у него в заднем кармане? Что они могут подумать, будто мы промыли вам мозги, заставив повторять любую ложь, какую захотим? Знаете ли вы, кому можно доверять и кто нанесет вам удар в спину?
   - Я... - она покачала головой. - Нет, не знаю.
   - Независимо от того, какими связями или контролем обладает Гвон в Династии, у него есть свои пределы, - продолжил Клаус-Вильгельм. - Судя по тому, чем вы поделились, политика Династии не так уж сильно отличается от нашей собственной.
   - Вы правы. Это так.
   - Тогда, если накопится достаточно плохих решений, ваше руководство обратится за советом к кому-нибудь другому. Кому-то, кто не льет им яд в уши и не ведет их по пути к гибели.
   Теодора начала кивать в знак согласия, а Клаус-Вильгельм пожал плечами.
   - Это означает, что наша работа заключается в том, чтобы планы Гвона осуществились как можно хуже, - сказал он.
   - Тогда ладно. - Теодора медленно вздохнула. - И вы, конечно, правы. Нападение на "Тессеракт" должно быть вашей первоочередной задачей. Мы с Сэмюэлом никогда не предполагали, что гиперкузницы станут орудием войны, но чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что очень долгое время у Люция были другие планы.
   - Когда он начнет функционировать? - спросил Хоук.
   - Планировалось, что первые ограниченные испытания гиперкузниц начнутся примерно через три недели. Импеллер станции вводится в эксплуатацию через три недели после этого, после чего проводятся дополнительные испытания при полной производительности.
   - Тогда шесть недель, - сказал Хоук. - Согласно первоначальному расписанию.
   - Мы должны исходить из того, что Династия делает все возможное, чтобы ускорить строительство, - сказал Клаус-Вильгельм.
   - Согласен, - кивнул Хоук. - А это значит, что нам нужно нанести по ним удар как можно скорее. Он повернулся к Ламонту. - Шеф, у нас есть экстренный план подразделения Арго. Пришло время привести его в исполнение.
   - План действий на случай чрезвычайной ситуации? - Теодора наморщила лоб. - Против Династии?
   - Нет, Администрации, - уточнил Ламонт. - На случай, если когда-нибудь разразится транспространственная война.
   - Иногда полезно быть параноиком, - прокомментировал Пэн с безрадостной улыбкой.
   Теодора потерла лоб. - Не могу поверить, что слышу это.
   - Поверьте этому, доктор, - сказал Ламонт. - Скаффолды работают? Можем ли мы перевезти наши крейсеры на Династию? Насколько я помню, три скаффолда уже готовы.
   - Это верно, и скаффолды достаточно велики для класса "Директива". Мы даже провели короткий испытательный полет с участием "Максвелла" и восьми беспилотных летательных аппаратов Гордиева отдела, соединенных в кубическую конструкцию. Это было всего на одну отрицательную неделю и обратно, но достаточно далеко, чтобы доказать стабильность метода.
   - Тогда это жизнеспособный вариант, - осторожно заметил Ламонт. - Что ты предлагаешь?
   - Три скаффолда дают нам возможность перевезти три "Директивы". И рядом с Землей уже достаточно представителей этого класса: "Максвелл", "Чжан" и "Лекруа". Гордиев отдел предоставляет по восемь времялетов для перевозки в "Династию". Все, что им нужно сделать, это высадить нас в истинном настоящем Династии, а подразделение Арго сделает все остальное. Доктор, каким патрульным флотом располагает Династия?
   - Это очень ограничено. У квесторов нет ничего похожего на "Директиву". Они никогда не нуждались в этом.
   - Тогда это сработает, - сказал Хоук. - Естественно, сэр, я приму личное командование миссией на "Максвелле", учитывая, с чем мы имеем дело.
   - Я бы тоже хотел пойти с вами, - сказал Пэн. - Службы быстрого реагирования не окажут никакой помощи в битве, но я все еще могу подключиться с мостика к одной из "Директив".
   - Спасибо, Пэн, - сказал Хоук. - Мне будет приятно, если ты пойдешь со мной.
   - Как ты предлагаешь нам уничтожить станцию? - спросил Ламонт.
   - Ну, саморепликаторы почти бесполезны против экзотической материи, так что нам придется разбирать ее по частям. Я предлагаю ядерное оружие и оружие с направленной энергией. Мы попросим станцию "Аргус" распечатать соответствующее вооружение, а затем перед отлетом загрузим в "Директивы".
   - Мне жаль, но я должен настоятельно рекомендовать не предпринимать таких действий, - резко сказал Клаус-Вильгельм, и остальные повернулись к нему.
   - Что случилось, Клаус? - спросил Ламонт.
   - Мы здесь говорим не о проблеме реального пространства, а о транспространственной, и это означает, что Арго плохо подходит для ее решения, - ответил Клаус-Вильгельм, и челюсть Хоука напряглась.
   - И я полагаю, это означает, что Гордиев отдел был бы лучше? - спросил он.
   - Правильно. - Клаус-Вильгельм спокойно встретил его взгляд. - Мы имеем дело с военизированными машинами времени и тем, что может быть боевой станцией для путешествий во времени. Корабли реального пространства, подобные "Директивам", какими бы впечатляющими они ни были, - неподходящий инструмент для этой работы.
   - Я бы вряд ли назвал этих валькирий военизированными, - сухо заметил Хоук. - Большинство из них были просто транспортами, начиненными ядерными ракетами. Это может быть эффективно против гражданских целей, но атаковать мои крейсера - это совершенно другая история.
   - Вся огневая мощь, которую вы можете собрать, не принесет ни малейшей пользы, если цель не находится в фазе.
   - Им нужно переключиться по фазе, чтобы ударить и по нам, и когда они это сделают, - Хоук хлопнул в ладоши, - мы раздавим их, как жуков.
   - А станция, которую вы планируете уничтожить?
   - Ее импеллер еще не закончен. Она никуда не денется.
   - Мы этого не знаем, - отметил Клаус-Вильгельм. - Мы не можем знать наверняка, пока не окажемся в гуще событий, а тогда будет слишком поздно. Что произойдет, если нам придется прервать операцию? Как, по-вашему, времялет должны получать указания в разгар перестрелки?
   - Мои крейсеры обеспечат чистоту района до того, как прибудут времялеты для эвакуации.
   - А что, если там повсюду роятся валькирии? - нажал Клаус-Вильгельм.
   - Тогда вашим времялетчикам придется выполнять свою чертову работу! - огрызнулся Хоук в ответ.
   Клаус-Вильгельм подавил хмурый взгляд. Хоук был явно полон решимости возглавить контратаку против Династии, и Клаус-Вильгельм подозревал, что предыдущая неудача патрульного флота на L5 была огромным фактором упрямой решимости этого человека. В некотором смысле он сочувствовал рассуждениям комиссара; Хоук уже однажды потерпел неудачу, и он хотел перейти к активным действиям. Он хотел искупить свою предыдущую неудачу... и он хотел расплаты.
   Но каким бы понятным все это ни было, это также означало, что он был готов отбросить в сторону любые неудобные факты. Такое отношение Клаус-Вильгельм наблюдал слишком часто, причем у гораздо более опытных военачальников. И в этом был истинный смысл происходящего, - понял он. - Сколько бы десятилетий Хоук ни провел, командуя отделом Арго, все эти годы прошли в мирное время. Когда дело доходило до реальных боевых действий, до командования мужчинами и женщинами в горниле войны, Клаус-Вильгельм фон Шредер обладал большим опытом, чем все остальные офицеры в этом зале, вместе взятые.
   И они этого не знали.
   Мне нужно положить этому конец здесь и сейчас, - подумал он и посмотрел комиссару прямо в глаза.
   - Комиссар Хоук, - сказал он самым уважительным тоном, на который был способен. - Слишком много неизвестного, слишком много способов, которыми ваш план может пойти наперекосяк. И хотя я уважаю вашу многолетнюю службу в СисПоле, то, что требуется в данной ситуации, - это военный опыт. - Он положил руку себе на грудь. - У меня есть четверть века реального боевого опыта, чего не может сказать никто из присутствующих за этим столом. Я пережил ад, подобный тому, который вы можете посетить только абстрактно. Я видел, как рушились самые продуманные планы вокруг меня, мне приходилось собирать их по кусочкам, в то время как артиллерийский огонь разносил моих людей в клочья. Я упорно преодолевал как успехи, так и неудачи, начиная с уровня батальона и заканчивая командованием целыми армейскими группами. Я освободил целые народы, и единственное, что могу абсолютно гарантировать, - это то, что ни один план не сработает так хорошо, как планировщики предполагали, когда люди действительно начнут умирать. Я видел, как это происходит - слишком много раз, в реальности, а не в симуляциях, - и поскольку я это видел, я также научился делать все возможное, чтобы выполнить свою работу. Кто нам здесь нужен, так это не комиссар, а генерал.
   Хоук медленно встал и наклонился к нему.
   - Что нам не нужно, Клаус, - сказал он ровным голосом, - так это реликвия из забытой эпохи.
   Глаза Клауса-Вильгельма вспыхнули от оскорбления, и он резко втянул воздух, но Хоук продолжил прежде, чем он успел заговорить.
   - Давай будем честны, Клаус. Мы терпели тебя. Мы позволили тебе поиграть с вашими маленькими машинами времени, и ты хорошо справился с этим, никаких претензий. Но это серьезно. Это война. Война в тридцатом веке, в которой не участвуют танки, минометы или хождение по грязи гравитационного колодца. Вы здесь не в своей тарелке. Пришло время отложить игрушки в сторону и позволить тем, кто действительно знает, как устроена война в этом столетии, возглавить наши войска. - Он одарил Клауса-Вильгельма снисходительной улыбкой, которая едва не превратилась в насмешку. - Нам не нужна такая реликвия, как ты.
   - Лучше реликт, чем дурак, - огрызнулся он в ответ по-немецки, не задумываясь.
   - Ты бы предпочел, чтобы я назвал тебя бесполезным ископаемым? - ответил Хоук на безупречном немецком.
   - Ребята, пожалуйста! - аватар Пэна исчез и снова появился между ними. - Для этого мне пришлось загрузить языковой файл. Давай будем вести себя цивилизованно, хорошо?
   - Вы все трое, сядьте! - рявкнул Ламонт. Пэн телепортировался обратно на свое виртуальное место, а Ламонт молча ждал, пока Клаус-Вильгельм и Хоук усядутся сами.
   - Боже мой! - сказал начальник СисПола. - Все, что я могу сказать, это то, что я рад, что здесь не было президента, чтобы увидеть это.
   - Сэр, моя позиция остается неизменной, - подчеркнул Клаус-Вильгельм. - Гордиев отдел должен спланировать атаку и возглавить ее.
   - Хватит, Клаус. Хотя я ценю вашу инициативу, Хоук прав, хотя он сформулировал это довольно... неудачным образом. Но суть в том, что нам нужен кто-то ответственный, у кого больше современного опыта, чем у вас. Подразделение Арго возглавит атаку.
   - Но, сэр!..
   - И Гордиево подразделение окажет Арго свою неизменную поддержку, - вставил Ламонт. - Я принял свое решение, и оно окончательное. Тебе это достаточно ясно, Клаус?
   Клаус-Вильгельм взглянул через стол на Хоука, ожидая увидеть выражение самодовольной победы, но увидел только мрачную решимость. Хоуку не доставляло удовольствия унижать Клауса-Вильгельма; он делал только то, что считал необходимым для победы в споре.
   Что ни на йоту не делало его меньшим дураком.
   - Все понятно, сэр, - наконец сказал Клаус-Вильгельм фон Шредер.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

  
   Станция "Аргус"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   Райберт вышел из антигравитационной трубы недалеко от южного полюса цилиндрического корпуса станции "Аргус". Над открытым входом парил яркий виртуальный шатер: завязанный узлом кусок веревки с опускающимся на него сверкающим мечом. Жирными буквами был выделен ЗАПУТАННЫЙ УЗЕЛ рядом с рисунком.
   Гордиево подразделение, возможно, и находилось в зачаточном состоянии по сравнению с другими, более авторитетными подразделениями, но оно все же было достаточно крупным, чтобы привлечь спутников из гражданского бизнеса. Несколько ресторанов и развлекательных заведений в стиле отдела уже появились здесь, на уровнях Гордиева подразделения, и "Запутанный узел" быстро стал любимым местом Райберта, когда открылся несколько месяцев назад.
   Он подавил нервный трепет внизу живота, одернул форму и вошел внутрь.
   В центре куполообразного зала доминировал большой круглый бар, окруженный десятками столиков. Около трети мест были заняты, в основном оперативным персоналом, наслаждавшимся ужином, хотя Райберт заметил несколько экипажей времялетов. Горстка АС держалась особняком, либо проявляя свои аватары у внешней стены, либо паря под потолком. На двух столах ярко горели игры для встреч, и с дальнего конца зала донеслись радостные возгласы.
   Теодора заметила его со своего барного стула и помахала ему рукой.
   - Привет. - Он сел рядом с ней.
   - И тебе привет.
   - Что будешь заказывать, Райберт? - спросил Фаррух из-за стойки.
   - Ммм. Как обычно, я полагаю.
   - Конечно. Сейчас принесу имбирный виски. - Четырехрукий синтоид с хромированной кожей поставил чистый стакан на стойку и наполнил его одновременно из двух бутылок. Он подвинул стакан вперед четвертой рукой, пока остальные раскладывали ингредиенты.
   - Спасибо. - Райберт послал бармену щедрые чаевые в знак уважения и поднес янтарный напиток к губам.
   Фаррух грациозно склонил голову.
   Райберт сделал глоток, затем поставил стакан на стол. Алкоголь не подействовал бы на него, если бы он не активировал режим "высокой восприимчивости" своего организма. Тем не менее, вкус все равно был великолепен.
   - Спасибо, что пришел, - сказала Теодора, склонившись над своим напитком, ее щеки раскраснелись.
   - О, это не составило никакого труда. Эндовер-Чен поручил мне выполнять его задания, так что пройдет некоторое время, прежде чем я вернусь в "Микены". - Он наклонил голову. - Что пьешь?
   - "Аргус специальный". - Она подняла высокий бокал. Жидкость заполняла стакан цветными слоями: черным, серым, прозрачным, красным, синим и белым, каждый из которых оставался отдельным из-за разной плотности.
   - Хороший выбор. На мой вкус, немного насыщенно, но разные вкусы хорошо дополняют друг друга.
   - Знаю. Это мой третий. - Она взглянула на него из-под прикрытых век. - Слой Арета - мой любимый.
   - А. - Он повернулся к бармену. - Вижу, все еще скучаешь по Гордиеву.
   - У меня есть обновленная версия, если хотите попробовать, - сказал Фаррух. - Но я пока не совсем доволен ею. Вот почему ее нет в меню.
   - Возникли какие-то проблемы с поиском хорошего вкуса для Гордиева отдела? - спросил Райберт.
   - Это и решить, куда его вставить.
   - Ну, уверен, ты с этим разберешься. - Райберт слегка повернул голову в сторону, затем бросил взгляд на Теодору.
   Фаррух подмигнул и отошел в другую часть бара.
   - Итак, это сюрприз, - сказал Райберт, как только они остались почти одни. - Прошло много времени с тех пор, как мы выпивали вместе, даже для меня. Что привело к этому?
   - Райберт, я хороший человек?
   - Я... - Он нахмурился, застигнутый врасплох таким прямым вопросом. - Ну, ммм... я полагаю?
   Она выпила через соломинку со дна слой коктейля и стала ждать.
   - Э-э, я имею в виду, у тебя добрые намерения, - продолжил он, пытаясь прийти в себя. - Сейчас это имеет большое значение. Но ты это сделала... вроде как втянула нас всех в эту передрягу.
   Она втянула еще один слой, устремив взгляд вперед.
   - Конечно, это была не только твоя вина. Люций заслуживает большей части вины, но это не меняет того факта, что ты проигнорировала все знаки опасности, брошенные перед тобой, только для того, чтобы удовлетворить свое собственное желание искупления. Не хотелось бы тебя огорчать, но это было ужасно эгоистично с твоей стороны. Итак, как я уже сказал, благие намерения. Просто, может быть, не самые лучшие...
   - Ух ты! - Теодора хлопнула ладонью по столу.
   - Вероятно, это не тот ответ, который ты искала, - пробормотал Райберт.
   - Ты действительно думал, что я ждала честного ответа? - огрызнулась она.
   - Ну... да?
   - У тебя всегда ничего не получалось, - простонала она, качая головой.
   - В чем?
   - Боже мой, Райберт! Я просто хочу немного сочувствия! Разве я прошу слишком многого.
   Он моргнул, затем поморщился. - Прости. Моя ошибка. - Он прочистил горло. - Ты замечательный человек, истинное сокровище мультивселенной, и я считаю, что мне повезло даже находиться с тобой в одной комнате...
   Она пристально посмотрела на него.
   - Не работает? - спросил он.
   Она продолжала пристально смотреть на него, но затем на ее губах появилась улыбка.
   - Ни в малейшей степени.
   - Ну, по крайней мере, я заставил тебя улыбнуться. Это должно что-то значить.
   - Да, похоже, это так. - Она взглянула на свой напиток, затем отодвинула его.
   - А если серьезно, то ответ - да. Я думаю, что в глубине души ты хороший человек. - Он пожал плечами. - Однако даже лучшие люди совершают ошибки. Просто те, что ты сделала.., гораздо серьезнее, чем у большинства.
   - С этим не поспоришь. - Она покачала головой и вздохнула.
   - Итак, это действительно из-за того, что ты хочешь сочувствия от старого друга? - он наклонился вперед, опершись на локти. - Или есть что-то еще?
   - Думаю, немного и того, и другого. - Она подняла на него глаза. - Комиссар Хоук потребовал моего присутствия на "Максвелле", когда отбудут его войска.
   - Да, понимаю, в чем у тебя могут быть небольшие противоречия с этим.
   - Дело не в том, что я в противоречии, - простонала она. - Это мой бардак, и я должна с этим смириться. Я просто предпочла бы помочь по-другому, понимаешь?
   - Конечно, понимаю. Почему Хоук хочет, чтобы ты была на его командном корабле?
   - Потому что я - самый доступный для него специалист по "Тессеракту", - сказала она, и Райберт кивнул.
   - Кто лучше него мог бы посоветовать ему, как это уничтожить?
   - Вот именно. И он, конечно, прав. Даже с теми секретами, которые Люций припрятал в рукавах.
   - Именно эти секреты меня и беспокоят.
   - Да. Со мной то же самое. - Она поморщилась, посмотрев на свой недопитый напиток.
   - Что ты сказала Хоуку?
   - Я еще ничего не сказала. - Она повернулась к нему. - Я хотела сначала поговорить с тобой.
   - Ну, я думаю, тебе следует отказать ему.
   - Действительно? - Она нахмурилась, глядя на него. - Это меня удивляет.
   - План Хоука слишком рискованный. Есть слишком много вещей, которые могут пойти не так. - Он сделал паузу и наклонился вперед для пущей выразительности. - Слишком много способов, которыми ты можешь умереть, если пойдешь с ним.
   - Может быть, и так, но план Хоука - единственный, который находится в действии и имеет реальный шанс спасти Династию, - отметила Теодора. - Шансы на то, что Династия выживет, практически равны нулю, если мы не сможем отключить "Тессеракт". Дипломатия не сработала, поэтому принудительное предотвращение его запуска в действие - наш следующий лучший вариант.
   - Я понимаю. - Он кивнул, обдумывая ее слова. Усилия Райберта с c-бомбой были по замыслу ориентированы на СисПрав, исходя из предположения, что Династия была безнадежным делом. Он уже некоторое время был погружен в это мышление, но он понимал и ценил, почему Теодора все еще цеплялась за надежду. Может быть, все-таки была надежда.
   - Ты думаешь, что можешь что-то изменить?
   - Да. Даже если совсем чуть-чуть.
   - Тогда, я думаю, твой выбор очевиден. - Он вздохнул. - Мне неприятно видеть, как ты вот так рискуешь своей жизнью, но мы оба знаем, что небольшая помощь в нужном месте иногда имеет решающее значение. Если бы я был на твоем месте, мне бы пришлось идти.
   - Приятно слышать это от тебя. - Она улыбнулась ему. - Ты изменился, ты знаешь?
   - Как так? - осторожно спросил он.
   - Ты... я не знаю. Более уверенный в себе, чем когда мы встречались. Более решительный.
   - Ты действительно так думаешь?
   - Может быть, ты этого и не видишь, но я вижу. Вернувшись в Фонд, ты был немного похож на скороварку.
   - И что ты хочешь этим сказать?
   - Ты обладал спокойной внешностью, которая противоречила опасным силам, накапливающимся внутри тебя. Которые затем взорвались бы в самый неподходящий момент.
   - Если ты имеешь в виду, как мы с Фило разгромили выставку из Александрии, то я не извиняюсь.
   - Я и не прошу тебя об этом. - Она снова улыбнулась, полуприкрыв глаза. - Возможно, переход в твое грубое синтоидное тело как-то связан с этим.
   - Когда чей-то разум вырывают из его первоначального тела без согласия, это, как правило, оставляет след.
   - И это тоже, я полагаю. - Она пожала плечами. - Кстати, я думаю, что это перемена к лучшему. Тебе это идет.
   - Не жди, что в ближайшее время я поблагодарю Администрацию.
   - Я бы и не мечтала об этом, - усмехнулась она, затем повернулась к нему. - Спасибо за поддержку. Мне это было нужно.
   - Пожалуйста, хотя я уверен, что ты пришла бы к такому же выводу и без меня.
   - Ты слишком высокого мнения обо мне. - Ее щеки остыли, а взгляд заострился, когда ее тело вышло из режима высокой восприимчивости. - Хорошо. Давай покончим с этим. - Она открыла окно связи.
   Лицо Хоука появилось через несколько секунд.
   - Да, доктор? Вы пришли к какому-то решению?
   - Да, - сказала Теодора с абсолютной уверенностью. - Рассчитывайте на меня.
   * * *
   - "Клейо" вызывает "Максвелл", - сказала Эльжбета. - Мы выдвигаемся на позицию.
   - Вас понял, "Клейо".
   "Максвелл" плыл под ними - огромное сферическое судно, опоясанное клеткой из ребер экзотической материи, похожей на рыбьи кости. Эльжбета регулировала расстояние тонкими всплесками гравитонов, пока "Клейо" не вошла в округлую канавку на скаффолде. Распорки из программируемой стали на обоих аппаратах соединились, слились воедино, и "Клейо" дернулась, прежде чем остановиться.
   Эльжбета сидела в виртуальной кабине пилота рядом с Фило, ее реальное тело было надежно укрыто в компенсационном отсеке с микроботами. Она облизнула губы, ее нервы были напряжены, а чувства обострены при мысли о полете в бой, но затем она посмотрела себе под ноги на крейсер класса "Директива" и улыбнулась его обнадеживающей громаде.
   - Знаю, босс против этого, - сказала она, искоса взглянув на Фило, - но будь я проклята, если эти корабли не впечатляют до чертиков.
   - В этом-то и суть "Директив". Они созданы для того, чтобы быть решением, когда все другие варианты терпят неудачу.
   Блистеры для оружия, двигателей и прицелов усеивали металлический корпус "Максвелла", а массивная круглая диафрагма вела в ангар для мехов в центре корабля. Его девятисотметровый диаметр мог показаться ненамного больше, чем стопятидесятиметровая длина "Клейо", но треть длины "Клейо" занимал импеллер, а остальная часть была вытянута в эллипсоид, а не в сферу. Небольшой подсчет показывал, что внутренний объем "Максвелла" в шесть тысяч раз превышает объем ее времялета.
   И мы везем с собой три этих чудовища, - подумала она, когда солнечный свет отразился от "Чжана" и "Лекруа", частично видимых за "Максвеллом", а их собственный эскорт из времялетов сомкнулся вокруг них.
   Эльжбета изначально задавалась вопросом, почему СисПрав, общество, которому до недавнего времени не угрожала внешняя угроза, создало таких мощных и универсальных джаггернаутов. Но потом она поняла, что ее замешательство проистекало из ее уникальной точки зрения на двадцать первый век.
   СисПрав был обществом, где протестующие использовали самовоспроизводящиеся устройства для вырезания букв шириной в километр на поверхности Луны, что было охарактеризовано Обществом как простая шутка! Это было место, где в судах обсуждались последствия уничтожения целой планеты, и где она сама участвовала в программе по созданию чего-то, что могло бы положить конец целой вселенной!
   Технология СисПрава обеспечивала качество жизни, немыслимое во времена ее происхождения, но она также позволяла создавать кошмарные сценарии в ошеломляющих масштабах, если их не ограничивать. Или если сумасшедшие люди злоупотребляли этим. Тридцатый век был совсем другим - и потенциально гораздо более страшным - местом, чем ее родное время, и задачей СисПола было сдерживать эти ужасные возможности.
   Эти "Директивы" были последним словом в миссии СисПола по обеспечению порядка и стабильности. Независимо от того, какой кризис возникнет, "Директивы" всегда будут на месте, готовые и способные справиться с любым вызовом. Они были главным козырем и абсолютным гарантом безопасности в правительстве Консолидированной системы.
   И люди солнечной системы спали более крепко, утешенные знанием того, что если тьма когда-нибудь посягнет на их образ жизни - если дело дойдет до драки, так сказать, - СисПол даст очень, очень мощный отпор.
   - Все ли "Директивы" названы в честь президентов СисПрава? - спросила Эльжбета.
   - Почти все, - сказал Фило. - Айзек Максвелл мог бы стать первым президентом, если бы на него не было совершено покушение. Ты могла бы сказать, что он является почетным участником, потому что он сыграл важную роль в создании нашего правительства.
   - В этом есть смысл. Я полагаю, когда-нибудь тоже появится крейсер под названием "Бьякко", верно?
   - Надеюсь, что нет, - проворчал он, и его губы изогнулись в гримасе нечеловеческих пропорций.
   - Ой? Почему это? Она тебе не нравится?
   - Она не получит мой голос, это я тебе точно могу сказать.
   - Но она же АС. Почему бы тебе не проголосовать за нее?
   - О, Боже мой! - Фило вытаращил на нее глаза. - Это такие оскорбительные слова! Не все АС голосуют только за абстрактов!
   - Та-ак! - Она усмехнулась. - Я не хотела задеть тебя за живое.
   - Да будет тебе известно, я довольно часто голосую за реальных кандидатов!
   - Все в порядке, Фило. Все в порядке. - Она протянула руку и потрясла его за плечо. - Если тебе от этого станет легче, я тоже за нее не голосовала.
   - Тебя даже не было здесь во время последних выборов!
   - Да ладно, я ничего такого не имела в виду, - рассмеялась она. - Кроме того, подумай об этом с другой стороны. Теперь у тебя достаточно времени, чтобы ввести меня в курс дела перед следующим.
   - Ну, для начала, я считаю себя умеренным человеком, склоняющимся к государственничеству. То же самое и с Райбертом, в то время как Бьякко является сторонником консолидации. Нет такого понятия, как слишком большая централизованная власть, когда дело касается ее типа! К тому же она была большой сторонницей Фонда до того, как эта позиция стала политически токсичной, и не заставляй меня начинать со всего этого скандала с терраформированием Баттерфляй. Тогда, в 2943 году, когда она была всего лишь сенатором, она и...
   - Входящий вызов со станции "Микены", - доложила Клейо.
   - Замечательное время! - весело сказала Эльжбета. - Остальное расскажешь мне позже.
   Фило с ворчанием скрестил руки на груди и поглубже устроился в кресле.
   Эльжбета нажала на всплывающее окно, которое расширилось до 2D-изображения Бенджамина и Райберта, затененных возвышающейся формой принтера экзотической материи позади них.
   - Привет, ребята, - сказала Эльжбета.
   - Привет, красавица, - улыбнулся ей в ответ Бенджамин. - Ты там будь осторожна. Возвращайся целой и невредимой, хорошо?
   - Не планирую делать это каким-либо другим способом.
   - Ты тоже, приятель, - сказал Райберт. - Странно, что ты не витаешь у меня в голове.
   Фило одарил его теплой улыбкой. - Я чувствую то же самое.
   - Мы бы пошли с вами, но... - Райберт пожал плечами.
   - Да, мы знаем, - сказал Фило. - Вы нужны там, где вы есть.
   - Не волнуйтесь. Мы справимся с этим, - заверила его Эльжбета. - Мы вдвоем справимся с этими валькириями.
   - Конечно, ты можешь, - кивнул Бенджамин, затем поморщился. - Но я беспокоюсь не о валькириях.
   - Это "Тессеракт", - закончила Эльжбета.
   - Слишком много гребаных неизвестных с этой штукой, - сказал Райберт. - Мне ничуть не легче от того, что Люций точно знает, как организована СисПол. У него должно быть чертовски хорошее представление о том, что мы можем на него наслать, а мы понятия не имеем о том, чем он занимался - чем еще он занимался - о чем даже Теодора понятия не имеет! - Он покачал головой, выражение его лица было мрачным. - И Арго устремляется прямо в гущу событий.
   - Сигнал от "Максвелла", - сказал Фило. - Пора прогреть импеллер.
   - Я люблю тебя, - сказал Бенджамин.
   - Я тоже тебя люблю. - Эльжбета послала Бенджамину воздушный поцелуй. Виртуальная пара красных губ на крыльях появилась рядом с ним и чмокнула его в щеку. Его вживленные программы испытали физическое прикосновение, и он отпрянул, затем с усмешкой потер щеку.
   - Что это было? - спросил он.
   - Версия эмодзи тридцатого века. - Она криво усмехнулась. - Ждала подходящего момента, чтобы воспользоваться ей.
   - Будь там в безопасности, - повторил он.
   - Скоро увидимся.
   * * *
   - Там? Ты это видишь? - Клосс постучал по виртуальному дисплею хронометрического прицела "Следопыт-Один". - Похоже, что времялеты запускают свои импеллеры.
   - Это так, сэр, - согласился Дюрант, паря рядом с ним.
   На дисплее засветились двадцать четыре иконки времялетов, и линии хронометрического поля расширились, охватывая три военных корабля СисПола, с которыми они были состыкованы. Впечатляющие силы начали собираться у станции "Аргус" всего несколько часов назад, и Клосс приказал "Следопыту-Один" направиться к Земле для более тщательного изучения, все еще оставаясь вне фазы истинного настоящего.
   - Теперь реверсируем тягу, сэр. Удерживаем позицию в ста километрах от станции.
   - Мы достаточно близко, чтобы засечь их вектор отхода к Династии? - спросил Клосс, упираясь в стену растопыренной ладонью. - Я бы подумал, что большого количества времялетов, собранных вместе и направляющихся в одном направлении, должно быть достаточно.
   - Навигаторы? - спросил Дюрант, поворачиваясь к своей команде.
   - Я не уверен, сэр, - сказал темпоральный навигатор. - Наша антенна просто не предназначена для обнаружения бокового хронометрического перемещения. На этом расстоянии сигнал может быть достаточно сильным, но у меня есть свои сомнения.
   - Как близко нам нужно подобраться?
   - Чтобы быть абсолютно уверенным, что мы видим их вектор? Я бы сказал, в пределах восьми километров. Еще немного, и боковая составляющая будет слишком сильно ослаблена. А так она будет гармонировать со всем тем, для обнаружения чего предназначен наш оптический прицел.
   - Восемь километров... - Клосс издал медленный, нервный вздох и еще раз просмотрел ряд значков. Поскольку хронопорт соответствовал пяти минутам прошлого станции "Аргус", ни одна обычная система не смогла их обнаружить, и их импеллер был приглушен до абсолютного минимума, потребляя ровно столько энергии, чтобы удерживать их там. Это была идеальная ситуация для скрытности, но всему есть пределы, и чем ближе они подходили, тем проще... 
   Я так не хочу кричать им "Вот мы где!", - подумал он, и не только по дипломатическим соображениям. - Но... 
   - Подведите нас, капитан, - сказал он.
   - Заместитель директора, пожалуйста, передумайте, - предупредил Дюрант. - Я не уверен, что наши стелс-системы выдержат такую дальность, и мы и так опасно уязвимы. Если нас заметят и они решат перестроиться на нас, эти военные корабли расплавят нас в считанные секунды.
   - Я хорошо осведомлен об опасностях, капитан. - Клосс ухватился за поручень и повернулся лицом к мужчине. - СисПол не совсем готова открывать стрельбу первыми, но я уверен, что недавние события сделали их такими... нервными, когда дело доходит до незваных гостей.
   Дюрант выдохнул, и его усы затрепетали.
   - Но вы все равно собираетесь подойти, - спокойно сказал он.
   - Мы не можем позволить себе упустить эту возможность. Нам нужно знать, как связаться с Династией, если Администрация собирается приложить руку к происходящим событиям.
   Дюрант вздернул подбородок. - Ваши распоряжения, заместитель директора?
   - Вы знаете, что это такое. Перемещайте нас, пока у нас не будет четкого сигнала.
   - Да, сэр. - Он повернулся к навигаторам. - Подведите нас. Медленно, и будьте готовы вытащить нас при первых признаках неприятностей.
   Клосс оттолкнулся от передней стенки и поплыл к своему месту в заднем ряду. Он ухватился за поручень над подголовником и подтянулся на место, когда Дюрант опустился на сиденье рядом с ним. Они оба пристегнулись.
   - Всем приготовиться к возможному боевому ускорению, - объявил навигатор реального пространства по общекорабельному каналу. Каждый отсек сигнализировал о своей готовности, высвечиваясь на схеме расположения на его дисплее, и штурман пробормотал: - Начинаем.
   Твердая рука в одно g вдавила Клосса в сиденье. Он открыл дубликат виртуальной консоли навигации и наблюдал, как уменьшается расстояние.
   - Девяносто восемь километров до цели. Скорость - двести метров в секунду. Отключаю двигатели.
   Ускорение исчезло, и хронопорт двигался вперед только по инерции.
   - Времялеты увеличивают мощность своих импеллеров. Прицел показывает, что военные корабли начинают сдвигаться из фазы.
   - Двенадцать километров до цели. Готовность к обратной тяге через десять секунд...
   - Отрицательно, - прервал его Клосс. - Сохраняйте наш нынешний курс и скорость.
   Дюрант резко повернулся, и Клосс встретился с ним взглядом.
   - Мы все еще слишком далеко, - сказал он.
   Навигатор реального пространства посмотрел на Дюранта, ожидая подтверждения, и на мгновение Клосс подумал, что капитан будет протестовать против изменения приказа. Но вместо этого Дюрант отрывисто кивнул штурману.
   - Пусть будет так, - сказал он и откинулся на спинку стула в ожидании. Выражение его лица было железно спокойным, но костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники, побелели.
   - Да, сэр. Относительная скорость стабильна на уровне двухсот метров в секунду. Расстояние уже девять километров и сокращается.
   - Военные корабли смещаются из фазы.
   - Продолжайте... - прошипел Клосс.
   - Расстояние составляет восемь километров и сокращается.
   - Флот СисПола выходит из фазы.
   - Сейчас приложим обратную тягу, сэр.
   - Мы получили вектор выхода? - спросил Клосс.
   - Да, сэр. Прицел уловил это, ясно и отчетливо.
   - Есть какие-нибудь признаки того, что нас заметили? - спросил Клосс.
   - Отрицательно, сэр. Ничего такого, что я мог бы обнаружить.
   Дюрант испустил долгий, облегченный выдох.
   - Отличная работа. - Клосс потер руки. - Мы отойдем от этого флота на некоторое расстояние, прежде чем двинемся в путь.
   - Двинемся? - спросил Дюрант. - Куда?
   - Ну, капитан, я думал, это будет очевидно. - Клосс лукаво улыбнулся. - Мы собираемся следовать за этим флотом до самой Династии.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

  
   Крейсер экстренного усиления "Максвелл"
   неконгруэнтно
  
   Комиссар Хоук склонился над командирским столом на абстрактном мостике "Максвелла". Корабль двигался через поперечное измерение, состояние, для которого он никогда не проектировался, и абстрактные и физические члены экипажа одинаково перемещались по мостику, потребляя данные, поступающие через корабельные прицелы или передаваемые с пристыкованных времялетов. Они преодолевали едва ли восемнадцать килоединиц из-за "уродливого хронометрического сопротивления" его крейсеров, из-за которого их путешествие к Династии растянулось на два часа.
   Два часа, которые почти истекли.
   Он закрыл глаза и приветствовал двойные потоки мыслей от своих интегрированных спутников-АС: Рубедо и Берил. Как пара, они имели много общего с древней концепцией ангела на одном плече и дьявола на другом. Оба начинали свою жизнь как чисто цифровые конструкты, и они постоянно нашептывали ему предложения, часто в противоположных выражениях.
   Именно Рубедо предложил агрессивно расправиться с вице-комиссаром Шредером, в то время как Берил рекомендовала более дипломатичный подход, как она часто делала. И тот, и другая были настолько прочно интегрированы в его сознание, что иногда границы становились... неразборчивыми.
   Хоук ничего не имел против вице-комиссара Гордиева отдела, несмотря на его слова. Клаус-Вильгельм всего лишь отстаивал то, что, по его мнению, было лучше для СисПола, это было ясно. Но какими бы благородными ни были его намерения, сама мысль о том, что он был лучшим выбором для руководства этой атакой, была оскорблением, граничащим с идиотизмом. Этот человек был ископаемым, даже если он удивительно хорошо приспособился к современным технологиям и чувствам.
   Это война, - промелькнула у него в голове мысль, может быть, от него самого, а может быть, от Рубедо. Он по-прежнему не более чем давно забытый командир танка с меньшим жизненным опытом, чем у моих детей! И мы видели, какие решения они принимают! У меня не было другого выбора, кроме как поставить Клауса на место до того, как его идеи получили одобрение шефа.
   Или дело в чем-то другом? - прошептала еще одна мысль, может быть, от себя самого, а может быть, от Берил. Это действительно из-за Шредера? Или это из-за меня и моей неспособности предвидеть грядущую атаку Династии? О грудах трупов, которых никогда не должно было быть, и моем желании все исправить, потому что я знаю, что облажался?
   Хоук открыл глаза и отогнал внутреннее отражение в сторону. Они были почти у внешней стены Династии. Время неуверенности в себе прошло.
   - "Клейо" вызывает "Максвелл". Мы заметили еще одну, сэр, - доложила пилот "Клейо".
   На тактическом дисплее над командирским столом замигал значок.
   - Все в порядке, агент, - заверил ее Хоук. - Я никогда не планировал прибыть в Династию незамеченным. Насколько близко подобрался этот корабль?
   - Трудно сказать. Транспортировка крейсера вносит помехи в наши прицелы.
   - Достаточно близко для фазовой синхронизации?
   - Нет, сэр. Даже близко не было.
   - Тогда опасности нет, - сказал Хоук. - Мы действуем по плану.
   - Просто подумала, что должна упомянуть об этом, - сказала Эльжбета. - Две минуты до внешней стены. Режим ожидания для входа в фазу и отсоединения.
   - Как только вы освободитесь, ваши времялеты могут выходить из фазы и атаковать любых валькирий, которые подойдут слишком близко, но держитесь подальше от станции и любых угроз в реальном пространстве. Это слишком много для вас. Мы разберемся с этим. Помните, вы - наш билет домой, и доктор Эндовер-Чен не верит, что эти скаффолды будут работать при подключении менее четырех времялетов.
   - Понятно, сэр. Мы будем держать валькирий подальше от ваших спин.
   - Удачи тебе там. "Максвелл" закончил.
   Окно связи закрылось.
   Хоук оттолкнулся от стола и выпрямился. Фоновый шум на мостике превратился в приглушенную тишину, когда начал тикать счетчик, и все напряглись, готовясь к бою.
   - Всему экипажу приготовиться к входу в фазу, - сказал Пэн, выступая в качестве его заместителя. - Десять... девять...
   Хоук сделал медленный, успокаивающий вдох, в котором его виртуальное тело не нуждалось, и устремил взгляд на пустые в данный момент индикаторы реального пространства.
   - ...два... один... синхронизация по фазе!
   Земля Династии появилась прямо впереди в виде красивого голубого шара с белыми завитками, а свет цивилизации рассеивался по видимой полоске ее ночной стороны. Прицелы сфокусировались на станции "Тессеракт" на переднем плане и увеличили изображение. Одна сторона трехгранного шпиля станции сияла на солнце. Открылись новые изображения, показывающие крупным планом вогнутые секции, стены которых представляли собой не что иное, как хаотическое нагромождение кубических блоков.
   Теодора встала рядом с ним и быстро провела сравнение между последним визитом "Клейо" и текущим состоянием "Тессеракта". Отчет накладывался на обе версии, причем изменения были выделены оранжевым цветом.
   - Это продвинулось дальше, чем мы думали, - тихо сказал Хоук. - Доктор?
   - Верно, но вокруг импеллера много незавершенных секций. Он все еще должен быть отключен. - Она спокойно посмотрела на него. - Не могу это гарантировать, сэр. Не с такого расстояния и не без лучшего представления о том, каковы были их приоритеты с тех пор, как я улетела. Надеюсь, вы это понимаете.
   - Все, что каждый может сделать, - это лучшее, на что он способен, доктор. Нам просто нужно посмотреть, не так ли? - Хоук на мгновение обнажил зубы. - И если вы правы, и мы поймаем их до того, как они успеют развернуть свою деятельность, тогда весь их дополнительный прогресс не будет иметь ни малейшего значения.
   - Корабли сопровождения Гордиева отдела отстыковались, - доложил Пэн, когда времялеты освободили свои причалы, и скаффолды погрузились под основной слой прог-стали. - Развертываю мета-броню.
   - "Чжан" докладывает, что они свободны для маневров.
   - То же самое от "Лекруа". Всем кораблям приготовиться к исполнению приказов.
   Хоук кивнул и потратил еще несколько секунд на то, чтобы мысленно определить местоположение кораблей в реальном пространстве и во времени поблизости, прежде чем отдать приказ. "Максвелл" обладал сложным набором активных и пассивных прицелов, дополненных тремя хронометрическими массивами, установленными Гордиевым подразделением, в то время как с окружающих кораблей поступало еще больше необработанных данных. Общая сумма всех глаз и ушей, разбросанных по двадцати семи кораблям, собралась перед ним в единую, связную карту. Значки отмечали около сотни кораблей вокруг "Тессеракта", многие из них, несомненно, были небоевыми судами.
   Но сколько других с оружием? - задумался он.
   В конечном счете, это не имело значения. Только не с такими цифрами. У трех крейсеров класса "Директива", находившимися под его командованием, для этого были мехи, которые нужно было использовать.
   - Пэн? - сказал Хоук.
   Рядом с ним появился его коллега-комиссар.
   - Пусть каждый крейсер выпустит по три эскадрильи. Загрузите первую шаблоном Протектор-7 и назначьте ее для близкого сопровождения. Два других получат Агрессор-41. Выбор их цели - "Тессеракт".
   - Агрессор-41? - глаза Пэна заблестели. - Мило. Расплата причиняет боль, не так ли?
   - Я, конечно, надеюсь на это.
   Пэн исчез, и Хоук вернул свое внимание к командирскому столу. Огромная ирисовая оболочка ангара каждого крейсера стала открываться, отвернувшись от "Тессеракта". "Максвелл" и его собратья-крейсера могли с одинаковой легкостью разгоняться в любом направлении, поэтому ориентация любого вооружения, прицелов или ангарного отсека диктовалась ситуацией. Отдельные виды оружия также могли перемещаться по броне из прог-стали, группируясь вместе для концентрированного заградительного огня.
   Ирисовая оболочка раскрылась, открывая сетку плотно упакованных эллиптических аппаратов внутри.
   - Загружены сопутствующие программы, - сказал Пэн. - Роботы готовы к запуску. Ах, и, похоже, главная инстанция Агрессора-41 запрашивает разрешения поговорить с вами
   - Соедините.
   - Комиссар Хоук, - начала неразумная программа грубым мужским голосом. - Понимаю, что наша миссия состоит в том, чтобы уничтожить цель, обозначенную как "Тессеракт". Однако у меня есть один вопрос относительно наших целей. Следует ли считать возвращение наших эскадрилий мехов приоритетом?
   - Нет. Вы должны уничтожить цель любой ценой.
   - Профиль миссии понят. Мы готовы к развертыванию.
   - Запускайте мехов! - рявкнул Хоук.
   Тридцать шесть кораблей вылетели из ангара "Максвелла", и еще семьдесят два взлетели с других крейсеров. Роботы были основаны на модели корвета класса "Окулус" СисПола - семьдесят метров в длину, или примерно половина длины времялета, - но эти версии не были предназначены для патрулирования Солнечной системы. У них не было помещений для экипажей синтоидов, и им не хватало всех стандартных самоподдерживающихся функций, таких как бортовые принтеры и рои микроботов.
   Что у них действительно было, так это масс-приводы, загруженные ядерными зарядами.
   Эскадрильи Протектор-7A, -7Б и -7В развернулись веером перед крейсерами, образуя плотно сомкнутые поля защитного огня, в то время как эскадрильи от Агрессора-41A и до Агрессора-41Е неслись прямо на "Тессеракт", перегружая свои двигатели с самоубийственным намерением.
   - Похоже, суда вокруг "Тессеракта" рассеиваются, - сказал Пэн. - Некоторые постепенно уходят в прошлое, а другие, которые, как я предполагаю, не являются валькириями, разбегаются в случайных направлениях.
   - Он прав, - сказала Теодора. - Корабли, которые все еще находятся в фазе, являются частью строительных сил.
   - Тогда мы проигнорируем их, - сказал Хоук. - Это та станция, которая нам нужна. А как насчет тех валькирий-разведчиков, которых мы видели ранее?
   - Некоторые из них находятся в неконгруэнтных позициях, варьирующихся от отрицательных пяти дней до целого отрицательного месяца, - сказал Пэн.
   - Покажи мне.
   Командирский стол пополнился известными или предполагаемыми позициями валькирий, и Хоук удовлетворенно кивнул изображению.
   - Этого недостаточно против наших транспортных средств сопровождения. Всем крейсерам выдвигаться к "Тессеракту".
   Включились гравитонные двигатели "Максвелла", и корабль рванулся вперед вместе со множеством мехов, занимающих оборонительные позиции.
   - Все энергетическое оружие вперед, - приказал Хоук. - Давайте смягчим "Тессеракт" для роботов.
   - Подтверждаю, - сказал Пэн. - Сдвигаю оружейные блистеры вперед. Отвод энергии со второго по четвертый реакторы.
   - Стреляй, когда будешь готов.
   Эскадрильи Агрессоров рассредоточились широким кольцом, предоставляя крейсерам беспрепятственное поле обстрела.
   - Стреляю!
   Шквал лучей прошелся по корпусу "Тессеракта".
   - Незначительный эффект, - сказал Пэн. - Похоже, только поверхностные повреждения.
   - Экзотический материал, использованный при его изготовлении, обладает огромной теплоемкостью, - сказала Теодора. - Лазеры будут не очень эффективны.
   - Именно поэтому мы привезли с собой много ядерного оружия, - отметил Хоук. - Поддерживайте регулярный огонь. С таким же успехом мы могли бы помочь мехам там, где сможем.
   Пэн заметил пульсирующую точку рядом со станцией. - Обнаружен запуск с "Тессеракта". Это может быть какой-нибудь маленький робот.
   - Сколько их?
   - Один.
   - Только один? - недоверчиво спросил Хоук. - Это валькирия?
   - Я так не думаю. Он слишком маленький.
   - Доктор?
   - Согласна. Это не соответствует ни одному из известных мне типов валькирий.
   - Куда это направляется? - спросил Хоук.
   - Он летит прямо на нас, - сказал Пэн.
   - Хм. - Хоук потер подбородок. - Это может быть какая-то ракета. Пусть роботы собьют его.
   - Отправляю измененные приказы роботам, - сказал Пэн. - Агрессор-41А будет на расстоянии эффективной стрельбы через девяносто секунд.
   Одна из эскадрилий мехов ускорилась, опередив своих собратьев. Двенадцать кораблей приблизились к своей одинокой цели
   - как раз в тот момент, когда маленький корабль Династии вышел из фазы.
   Хоук скривился, глядя на дисплей над командирским столом.
   - Что только что произошло? - потребовал он у Теодоры. - Я думал, ты сказала, что это была не валькирия!
   - Я не думала, что у чего-то такого маленького может быть импеллер. Должно быть, это новый тип.
   Расчетное местоположение небольшого корабля совпало с позицией эскадрильи мехов.
   - Рассредоточьте мехов еще больше! - приказал Хоук. - Они слишком сбились в кучу!
   - Слишком поздно! - сказал Пэн. - Он входит в фазу!
   Контакт материализовался в середине строя роботов. Защитные "гатлинги" открыли огонь по новой цели с двенадцати разных направлений, но было уже слишком поздно.
   В пространстве расцвела ослепительная вспышка. В месте ядерного взрыва не было воздуха для перегрева, что означало, что он не мог создать ударную волну, но в этом и не было необходимости, поскольку шторм гамма-лучей, рентгеновских лучей и свободных нейтронов пронесся над эскадрильей. Мета-броня треснула и вышла из строя. Прог-сталь расплавилась, и жесткая радиация разрушила внутренние системы.
   Три меха Агрессора-41А разлетелись на части, а остальные безжизненно кувыркались в космосе, их броня была содрана с одной стороны.
   * * *
   - Нехорошо! - воскликнула Эльжбета, выжимая полный газ до упора вперед. "Клейо" и семь других времялетов мчались впереди крейсеров. - "Клейо" вызывает "Максвелл". Я забираю свою эскадрилью. Мы поднимемся, чтобы поддержать роботов.
   - Вас понял, "Клейо".
   - Что, черт возьми, это была за штука? - спросила она, поворачиваясь к Фило.
   - Это ракета, которая может перемещаться по фазе во времени. Полагаю, ты бы назвала это "фазовой ракетой".
   - Что бы это ни было, его импеллер действительно барахлит. Ты заметил всю эту исходящую от него турбулентность?
   - Да. В его конструкции должны быть какие-то серьезные компромиссы, чтобы сделать его таким компактным. Нам, конечно, было бы трудно сделать импеллер такого размера.
   - Обнаружен новый запуск с "Тессеракта", - доложила Клейо. - Цель выходит из фазы.
   - А вот и следующий. - Эльжбета указала носом на туманные выступы, указывающие на то место, где в прошлом находилась ракета.
   - Цель на отрицательной отметке в одну минуту и удерживается там. Это подход, близкий к истинному настоящему.
   - Их ошибка!
   Эльжбета подождала, пока не оказалась почти над мехами Агрессора-41, затем нажала на управление импеллера, смещая "Клейо" из фазы истинного настоящего. Временные координаты скользнули мимо, пока не совпали, и ракета не появилась перед ними.
   - Синхронизация по фазе, - объявил Фило. - У меня прямая видимость цели.
   - Она твоя.
   Загрохотала главная пушка, и кинетический снаряд в одну тонну разнес ракету на куски.
   - Отличный выстрел! - Эльжбета обрадовалась. - Уничтожена одна ядерная бомба!
   - Обнаружено несколько запусков с "Тессеракта", - сообщила Клейо, когда на ее дисплее загорелись три новых контакта. - Цели постепенно уходят в прошлое.
   - Еще ракеты, судя по сигнатурам их импеллеров, - сказал Фило. - И на этот раз они рассредоточиваются. Некоторые уходят в прошлое быстрее, чем другие.
   - Мы возьмем эту. - Эльжбета выбрала самую быстроходную ракету. - Клейо, телеграфируй эскадрилье "Максвелла"! Нацель их на две других!
   - Да, агент. Передаю ваши приказы.
   - Эта движется гораздо быстрее, - сказал Фило. - Сейчас минус пять дней и уходит дальше по фазе.
   - Я займусь этим. - Эльжбета включила импеллер и умчалась в прошлое.
   - Ракета сейчас в минус десяти днях от истинного настоящего, минус четырнадцати часах от нас, - доложил Фило. - Скорость составляет семьдесят четыре килоединицы. Она быстрее нас. Мы не можем ее поймать.
   - Мы можем и сделаем это, - твердо заявила Эльжбета. - Эта ракета должна развернуться, иначе она никогда не поразит наши корабли, и когда это произойдет, ты будешь к этому готов.
   - Я попробую. Окно фазовой синхронизации будет практически отсутствовать. - Фило прокрутил конфигуратор боеприпасов масс-привода. - Я подготовлю схему рассеяния. Поймаем ракету выстрелом из дробовика.
   - Это должно сработать. Смотри на это! Она входит в фазу! - Эльжбета изменила направление их движения во времени, и "Клейо" помчалась впереди ракеты обратно в истинное настоящее.
   - Ракета в минус десять часов и приближается. - спокойно заявил Фило. - Дробь заряжена. Основное орудие заряжено.
   Эльжбета выровняла корабль так, чтобы его носовая часть была направлена в центр предполагаемой точки входа ракеты в фазу.
   - Минус шесть. Минус четыре. - Фило опустил забрало шлема и приготовил пальцы к управлению оружием. - Минус один час. Это почти здесь... 
   Он выстрелил до того, как они синхронизировались по фазе с ракетой. Снаряд вылетел из носовой части "Клейо", пролетев через пустое пространство, пока не достиг предполагаемого местоположения ракеты, а затем взорвался, превратившись в конус из перегретого металла.
   Ракета приблизилась, и шрапнель просвистела мимо нее, прежде чем она снова исчезла.
   - Подрезал ее! - рявкнул Фило.
   - Она замедляется! - Эльжбета отметила это.
   - Включи захват фазы!
   - Но главное орудие...
   - Просто сделай это!
   Эльжбета кивнула и приблизилась к ракете. Их временные координаты снова совпали, и цель появилась перед ними, один из ее импеллеров беспорядочно вибрировал, края размывались, превращаясь в нереальность.
   - Получи это! - Фило поразил цель огнем из всех четырех орудий Гатлинга. Технически они не могли нанести точные попадания - Эльжбета не собиралась подлетать слишком близко к ядерному заряду, и ее экран высчитывал вероятность попадания всего в три процента, - но двести тридцать три выстрела в секунду решили бы проблему только за счет общей массы и количества.
   К ракете полетел град металла. Снаряды попадали, взрывы разрывали ее корпус, и ракета кувыркалась из стороны в сторону. Ее импеллер треснул, затем разлетелся вдребезги, и ливень радужных осколков закувыркался по пустоте.
   - Да! - крикнула Эльжбета, затем проверила свой тактический дисплей, и сердце ее упало. Индикатор времялета "Кьюбико" вспыхнул красным, он был потерян из-за ядерного взрыва, когда подлетел слишком близко к фазовой ракете, и еще семь мехов были уничтожены или выведены из строя другой ракетой. Продвижение мехов застопорилось, поскольку их формирования рассредоточились, чтобы учесть все летающие вокруг ядерные заряды.
   Но ситуация была далека от безрадостной. Да, нос СисПола был разбит в кровь, но несколько эскадрилий почти безмозглых беспилотников и один времялет были небольшой платой за более грандиозный план действий. Осталось пятьдесят три меха-Агрессора, каждый из которых был заряжен своим собственным ядерным оружием, и крейсера запускали новые, чтобы восполнить свои потери.
   - Движение, - крикнул Фило. - Множество валькирий приближаются к истинному настоящему.
   - Когда идет дождь... - нараспев произнесла Эльжбета.
   - Входящая телеграмма от "Максвелла", - доложила Клейо. - Здесь написано: "Весь эскорт Гордиева отдела - вперед. Перехватывайте приближающиеся валькирии и держитесь подальше от ракет, путешествующих во времени. Пусть наши мехи принимают удары на себя. Мы продвигаемся вперед в нашей атаке на станцию. "Максвелл" закончил."
   - Эскадрильи "Лекруа" и "Чжана" выдвигаются, чтобы поддержать нас, - сказал Фило. - И "Тессеракт" только что запустил еще одну волну фазовых ракет. Похоже, они все еще нацелены на мехов.
   - Клейо, пусть эскадрилья "Максвелла" построится с нами. - Эльжбета просмотрела поступающие сигналы. Она нажала на большую группу значков. - У нас есть группа из десяти-двенадцати валькирий на минус один месяц, которая приближается к нам. Мы встретим их.
   - Да, агент. Передаю ваши приказы.
   Шесть синхронизованных времялетов последовали за "Клейо", и вместе они умчались в прошлое. Значки валькирий помчались на перехват ее собственной эскадрильи, и она позволила себе натянуто улыбнуться.
   Они напрашиваются на драку, все в порядке, - подумала она, - машины времени против машин времени. Что ж, приходите и получите это, ублюдки!
   - Судя по их сигнатурам, они похожи на ту вооруженную лазером валькирию в L5, - сообщил Фило. - Наша мета-броня должна дать нам преимущество.
   - Верно, но Династия также не стеснялась своего ядерного оружия. - Она назначила цели отдельным времялетам. - Клейо, распредели эти цели по приоритетам эскадрильи. Мы слишком сбились в кучу. Эскадрилья прорвется и атакует по моему приказу.
   - Да, агент. Передача отправлена.
   Дальность упала до минус одного дня.
   - И... прорыв!
   Семь времялетов рассеялись, когда десять валькирий синхронизовались и устремились к ним. Лазерные лучи и пушечный огонь метались взад и вперед, и Эльжбета бросилась на одну из валькирий. Та нацелилась на нее и выстрелила из лазера, но луч отразился от мета-брони и, изогнувшись, улетел в космос. Рявкнула главная пушка, и снаряд пробил каньон в брюхе валькирии. Ее двигатели бешено вспыхнули, и она изо всех сил попыталась отвернуть.
   Они последовали за машиной времени, и Фило открыл стрельбу. Сотни крошечных вспышек сотрясли чужой корпус, один из концов импеллера отломился, и он содрогнулся, приходя в соответствие с прошлым.
   Эльжбета не стала утруждать себя выходом из фазы, чтобы прикончить ее; у нее было много других валькирий, с которыми нужно было бороться, и она пролетела мимо ее позиции и выбрала другую. Две валькирии следовали за времялетом "Протей". Лазеры полоснули по его корпусу, а задняя мета-броня была глубоко изрезана светящимися следами повреждений от ударов лучей.
   "Клейо" выстрелила сбоку, загрохотали пушки, и взрывы поразили ближайшую валькирию. Броня корпуса над боевым отделением раскололась, и зажигательные снаряды подожгли внутренности. "Клейо" промчалась мимо, в то время как валькирия летела по прямой. "Протей" развернулся и разнес валькирию пополам из своего главного орудия.
   - Другая отступает, - сказал Фило. - Она мчится в прошлое на полной скорости. Остальные выжившие тоже выходят из атаки.
   - С них хватит, не так ли? Клейо, прикажи эскадрилье "Максвелла" снова построиться на нас.
   - Да, агент. Передаю.
   Эльжбета бегло просмотрела известные и предполагаемые местоположения машин времени валькирий.
   - Похоже, все они отступают. Мы перегруппируемся с крейсерами в истинном настоящем.
   Шесть времялетов выстроились группой вместе с "Клейо", некоторые из них сильно пострадали в поединке с валькириями, но ни один из них не последовал за "Кьюбико". Ее эскадрилья постепенно перешла в истинное настоящее, и Эльжбета начала вникать в ход сражения, когда...
   - О, нет! - воскликнул Фило. - Элла, "Тессеракт"! СМОТРИ!
   Десятки мехов-Агрессоров открыли огонь по "Тессеракту", но очертания станции уже начали расплываться. Кинетические снаряды с ядерными боеголовками разлетелись по космосу, когда очертания станции потеряли четкость, а затем - в результате мощной конвульсии реальности - вся протяженность станции в пять с лишним километров исчезла в прошлом. Десятки ядерных зарядов разразились апокалиптическим огненным штормом там, где она когда-то была, и вперед помчались роботы, готовые снова открыть огонь.
   Но они этого не сделали.
   Стрелять больше было не во что.
   - О черт! - она посмотрела на Фило. - И что же нам теперь делать?
   * * *
   - Я бы сказал, что это был успешный тест, тебе так не кажется? - Люций вопросительно поднял бровь, глядя на Симона Властоса.
   - Да, но сможет ли гиперкузница поддерживать такой уровень производства? - спросил главный квестор. - У ваших людей едва хватило времени, чтобы протестировать ее.
   - Мы должны выяснить? - Люций открыл окно связи и позволил себе удовлетворенную ухмылку. - Это председатель Гвон, управление "Тессерактом" вызывает гиперкузницу-один. Давайте в следующий раз ударим по их крейсерам.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

  
   Крейсер экстренного усиления "Максвелл"
   Династия, 2980 год н.э.
  
   Хоук уставился на ядерный ад, где должна была находиться его цель, затем его взгляд метнулся к хронометрической диаграмме, которая показывала, что гигантская станция перемещается все дальше и дальше в прошлое. Медленно, по сравнению с времялетом или валькириями, но это различие не имело значения.
   Важно было то, что он не мог попасть в эту чертову штуку!
   - Хоук, у эскадрилий Агрессоров нет цели! - сказал Пэн. - Куда я должен их отправить?
   - "Тессеракт" сейчас на минус один час и удерживается там, сэр!
   - Три новых видимых контакта на минус один час! Приближаются ракеты!
   - Срочное сообщение от эскадрильи "Максвелла"! Они запрашивают приказы!
   - Сэр, капитаны обоих крейсеров запрашивают новые приказы!
   И что именно они ожидают от меня услышать? - удивился Хоук, глядя на разворачивающуюся перед ним катастрофу. Три значка переместились по карте, когда вся тяжесть его промаха обрушилась на него. Его враг мог не только спрятаться в прошлом, но и напасть на него оттуда! Он командовал тремя самыми мощными кораблями, когда-либо построенными человечеством, и вся эта мощь была бесполезна!
   Шредер был прав. Эта мысль эхом отозвалась в его голове, может быть, от него самого, а может быть, от Берил. Здесь я не в своей тарелке.
   Человек помельче, возможно, сломался бы под таким давлением, но Хоук прослужил в СисПраве в качестве офицера полиции более шестидесяти лет. Он столкнулся с бесчисленными испытаниями, включая некоторые из худших контртеррористических операций в современной истории, и совершил несколько поистине ужасных ошибок. Но он поднимался на ноги после каждой неудачи, хотя не без труда. Он никогда не сдавался, и эта абсолютная безжалостность привела его на один из самых высоких постов в СисПоле.
   Он не стал бы паниковать здесь и сейчас!
   Я еще не побежден, - подумали либо он, либо Рубедо. - Центры репликации уязвимы для обычных атак, и они являются одним из самых чувствительных нервов Династии. Мы все еще можем нанести ущерб, даже если это просто отвлекающий маневр, пока мы бежим, поджав хвосты.
   - Комиссар! Приказ, сэр!
   - Комиссар!
   - Успокойтесь! Все вы! - рявкнул Хоук, и дюжина перекрывающих друг друга разговоров внезапно оборвалась. Он обвел суровым взглядом свою команду на мостике. - Наша главная цель недосягаема, вот и все. Пэн, перешлите полный список известных центров репликации эскадрильям Агрессоров и рассредоточьте их. По одному роботу на каждую цель.
   - Я не думаю, что они справятся с таким количеством валькирий.
   - Я не заинтересован в уничтожении центров. Я выигрываю время, - сказал он ровным голосом, и Пэн помолчал, затем кивнул.
   - Понял. Отдаю приказы.
   - Телеграф, отведите наш Гордиев эскорт назад. Пусть эскадрильи "Максвелла" и "Лекруа" начинают занимать позиции сопровождения.
   - А эскадрилья "Чжана", сэр?
   - Они должны состыковаться с "Чжаном" и выйти из фазы. Мы уходим, по одному крейсеру за раз.
   - Да, сэр. Сейчас обрабатываю ваши приказы.
   - После того, как "Чжан" преодолеет внешнюю стену, "Лекруа" будет следующим.
   А это значит, что "Максвеллу" придется выходить из фазы последним, и никто не будет прикрывать нам спину, - мрачно подумал он, но он не собирался ставить свой корабль во главе очереди. Это была его грубая ошибка, и сначала он хотел увести в безопасное место остальных.
   Экипаж раздавал приказы, и значки на карте менялись по мере того, как времялеты приближались к его крейсерам.
   Взгляд Хоука скользнул по отчетам о повреждениях. В рабочем состоянии оставались девятнадцать времялетов. У него было достаточно средств, чтобы осуществить отступление, даже несмотря на потери, понесенные его войсками, и шесть времялетов синхронизовались в истинное настоящее вокруг "Чжана". Крейсер поднял свой скаффолд из экзотической материи над броней, и времялеты заняли стыковочные позиции.
   - Сэр, ракеты "Тессеракта" обошли мехи-Агрессоры стороной! Они направляются прямо к нам!
   - Черт, - выдохнул он, сердито глядя на карту. Он надеялся, что роботы окажутся более заманчивыми целями.
   - Сэр, приближается несколько групп валькирий!
   - Они пытаются перегрузить нашу оборону, - прорычал Хоук.
   И единственная защита, которая у меня есть, - это времялеты, - подумал он. - Но мне нужно по крайней мере по четыре на каждый крейсер. Если я потеряю слишком многих... 
   - Сообщение от "Клейо"! Эскадрильи "Максвелла" и "Лекруа" выдвигаются, чтобы атаковать ракеты и валькирии!
   - Телеграф, дайте понять, что они не должны перенапрягаться, - приказал он.
   - Да, сэр. Сейчас передаю.
   Хоук положил ладони на командирский стол и наблюдал, как три значка ракет приближаются к его кораблям. Тринадцать времялетов устремились им навстречу, и одна из ракет исчезла - еще один успех "Клейо", отметил он, - но две другие проскользнули мимо.
   - Приготовьтесь к удару, - сказал он спокойным, почти слишком мягким тоном.
   - Закрываем все блистеры для оружия и оптических прицелов и погружаем их под основную броню!
   - Ангар для роботов запечатан!
   - Мета-броня втянута, корпус полностью заряжен!
   - Давай, "Чжан", - прошептал Хоук. - Убирайся уже отсюда.
   Ракеты постепенно воплотились в реальность, одна рядом с "Максвеллом", а другая рядом с "Чжаном". Лазерный и пушечный огонь вырвался из мехов-защитников, осыпая точку фазового выхода со всех сторон, но бомбы сработали быстрее. Оба ядерных заряда породили новые солнца в тот момент, когда они появились, и волна атомной ярости обрушилась на его командный корабль.
   Мехи из эскадрильи Протектор просто исчезли из виду, как мошки в пламени, но "Максвелл" не был одноразовым роботизированным кораблем, и его толстый, укрепленный корпус было не так легко пробить. Шестнадцать слоев усовершенствованной брони из прог-стали окутывали судно, а мощные амортизаторы отделяли внешнюю оболочку от хрупких систем внутри.
   Сферическая броня "Максвелла" вспыхнула добела, когда в корабль ворвалось инферно. Целые сегменты брони оторвались от корпуса, разлетевшись в стороны, как белые листья. Ядерный огонь прожег семь из шестнадцати слоев и превратил одну сторону сферы в расплавленные руины.
   Но броня выдержала.
   Его команда приступила к действиям, укрепляя поврежденные участки запасами прог-стали, развертывая рои микроботов и перенаправляя по трубопроводам охлаждающую жидкость. Индикаторы повреждений пульсировали по всему корпусу крейсера в тех местах, где блистеры оборудования подверглись термическому повреждению, но "Максвелл" оставался - во всех отношениях - полностью работоспособным.
   То же самое нельзя было сказать о "Чжане".
   Или, скорее, о судах рядом с "Чжаном".
   Все шесть времялетов из эскадрильи сопровождения крейсера находились в фазе, когда сработала ядерная бомба, и взрыв уничтожил три из них. Четвертый отнесло от "Чжана", его облученный корпус наполовину расплавился, а импеллер сгорел дотла. Уцелели только два времялета, пришвартованные на дальней стороне от места взрыва, в тени крейсера.
   - Скаффолды "Чжана" повреждены. Еще один подобный удар, и он не сможет выйти из фазы.
   - Отведите назад два времялета из эскадрильи "Лекруа", - приказал Хоук. - Пристыкуйте их к "Чжану" и пусть он убирается отсюда!
   - Сэр, с "Тессеракта" приближается еще несколько ракет!
   - Конечно, они летят, - разозлился он. - Пусть "Чжан" загрузит все оставшиеся мехи шаблоном Протектор-22 и запустит их. Отбуксируйте этот дрейфующий времялет в его ангар, затем передайте все мехи под наше управление.
   - Телеграмма из эскадрильи "Максвелла". Они ведут интенсивный бой и не смогут перехватить ракеты.
   - Понял, - отрезал Хоук. Не то чтобы я, черт возьми, что-то мог с этим поделать!
   Десятки мехов высыпали из ангара "Чжана" и рассредоточились вокруг крейсеров. Пара роботов догнала поврежденный времялет, вцепилась в обе стороны его корпуса и втащила в ангар, в то время как еще два времялета синхронизовались вокруг крейсера. Один из них пристыковался к пустому гнезду на скаффолде крейсера, но второй не смог подключиться в своему намеченному местоположению из-за трещин в экзотическом материале и был вынужден переместиться в другую точку подключения.
   - Да ладно тебе. Давай, - вполголоса подбадривал Хоук, когда приближалась следующая волна ракет.
   Времялет установился в своем новом доке, стойки из прог-стали зафиксировали его на месте, и все четыре времялета активировали свои импеллеры. Линии фазового поля распространились по скаффолду "Чжана", и корабль начал смещаться из истинного настоящего.
   Три ракеты пролетели мимо места битвы между времялетами и валькириями.
   - Рассеять всех роботов-защитников, - приказал Хоук. - Приготовиться к удару.
   Очертания "Чжана" заколебались, как изображение, видимое сквозь потревоженную воду, затем снова стали резкими.
   - Что случилось? - настойчиво потребовал Хоук. - В чем проблема?
   - Времялеты пытаются вывести крейсер из фазы, но их всего четыре... - Пэн пожал плечами. - Они собираются предпринять еще одну попытку.
   Хоук ждал, каждая клеточка его существа была напряжена, когда ракеты приблизились. На четырех времялетах загорелись электрические разряды, и вместе они сумели вытолкнуть "Чжан" в нематериальное.
   - Вот оно!
   Ворвались три ракеты.
   "Чжан" был не более чем призраком, когда вспыхнули два солнца-близнеца, скрыв его корпус из виду. Передача данных с крейсера полностью прервалась, но Хоук не мог сказать, был ли причиной этого корабль, покидающий истинное настоящее... или что-то еще.
   - Доложите о состоянии, - рявкнул он.
   - Телеграмма от "Чжана", сэр! Они уже в пути!
   Кое-кто из его сотрудников издал одобрительный возглас, и Хоук позволил себе слегка улыбнуться.
   - Все хорошо поработали, но мы еще не закончили с этим. Отведите назад еще четыре времялета и дайте сигнал "Лекруа" подготовить свои скаффолды к выходу из фазы.
   - Сэр, мы потеряли связь с "Лекруа"! У меня нет никакой связи!
   - Что?! В них попали?
   - Неизвестно, сэр!
   Хоук включил канал крейсера и почувствовал, как у него сжались челюсти. В "Лекруа" было совсем темно. Он просто был так зациклен на "Чжане", что до сих пор не осознавал этого. Но "Лекруа" был там! В оптический прицел "Максвелла" это было видно, и на его корпусе было лишь несколько признаков повреждений! И все же крейсер дрейфовал, его двигатели и активные прицелы были отключены, а его инфоструктура мертва.
   Хоук повторил видео последней атаки, но на этот раз не спускал глаз с "Лекруа". Вдалеке взорвались два ядерных заряда, и в то же мгновение "Лекруа" замолчал.
   Два взрыва, - эхом отозвалась мысль, вероятно, от Рубедо, - но ракет было три.
   Глаза Хоука широко раскрылись от внезапного осознания.
   - О, нет... - выдохнул он и покачал головой, безнадежность этой катастрофы наконец-то дошла до него.
   Он повторил видео еще раз, увеличив изображение ирисовой оболочки ангара "Лекруа", самого слабого места в его броне. Если бы он был прав, то увидел бы это там. За "Лекруа" зажглись два солнца, и в тот же миг бронированные ирисовые секторы выпучились. Что-то вытолкнуло их наружу изнутри.
   И этим чем-то была ядерная ракета, вошедшая в фазу с истинным настоящим внутри крейсера.
   - Мы все еще можем эвакуировать "Лекруа", - сказал Пэн. - Должен ли я привести роботов?
   - Не беспокойся. - Он поднял глаза и сделал глубокий, виртуальный вдох, прежде чем продолжить. - На этом корабле все уже мертвы.
   * * *
   - О, нет, ты этого не сделаешь! - крикнула Эльжбета, пролетая мимо валькирии. Лазерный огонь вонзился в "Клейо", прожигая рваную линию поперек корпуса. Она нажала на регулятор импеллера и сдвинула их по фазе.
   - Мета-броня разрушается, - предупредил Фило. - Снижение эффективности защиты до половины.
   Эльжбета стиснула зубы и дернула джойстик полного привода в сторону. "Клейо" отлетела вбок, когда расчетная позиция валькирии снова приблизилась к ним. Облако возможных местоположений сузилось, два корабля синхронизировались по фазе, и Фило выстрелил.
   Главная пушка попала в один из импеллеров валькирии и разбила его вдребезги. С крепления импеллера сорвалась броня, и два двигателя потеряли мощность. Валькирия вышла из-под контроля, и Эльжбета приблизилась, чтобы убить ее.
   Фило открыл огонь из 45-миллиметровых пушек Гатлинга, и сотни взрывов прогремели по всему кораблю. Его носовая часть отломилась, оставшейся импеллер треснул, и корабль соскользнул в конгруэнтность, больше не способный атаковать их.
   - Еще на один повод для беспокойства меньше! - заявила Эльжбета, снова нажимая на регулятор импеллера. Времялет переключил временное направление, и они вернулись во времени обратно к истинному настоящему.
   - Мы начинаем сокращать количество валькирий, - отметил Фило, - но "Максвелл" только что оттянул из боя еще четыре времялета. И к нам приближаются еще фазовые ракеты.
   - Черт возьми! - вздохнула Эльжбета. - Эти штуки когда-нибудь закончатся?
   - Нет, если эти ракеты выпущены из гиперкузницы. В чем я почти уверен, что так оно и есть.
   - Тогда нам нужно увести крейсеры отсюда как можно быстрее.
   - Похоже, в этом и заключается идея.
   Эльжбета сверилась с тактической картой. Не считая четырех времялетов, которые везли "Чжан" обратно в СисПрав, и еще четырех, направлявшихся к "Максвеллу", осталось только семь, чтобы отбиваться от валькирий и ракет.
   - Входящая телеграмма от "Максвелла", - сказала Клейо. - Там написано: "Лекруа" выбыл со всем экипажем. Всем сопровождающим Гордиева отдела, следите за "Максвеллом" до тех пор, пока мы не сможем выйти из фазы. Как только "Максвелл" уйдет, все силы должны отступить обратно в СисПрав.
   - Мы потеряли "Лекруа"? - воскликнула Эльжбета. Она повернулась к Фило и увидела то же ошеломленное выражение на его лице. - Как, черт возьми, это произошло? Такой зверь, как этот, должен быть способен выдержать десятки ядерных зарядов в подбородок и продолжать пыхтеть!
   - Мне жаль, агент, - сказала Клейо. - Телеграмма не уточняла.
   - Ну, мы не позволим им убрать "Максвелл"! - прорычала она. - Фило, где эти чертовы ракеты?
   - Выделяю сейчас. Они движутся по трем отдельным временным векторам, возвращаясь к истинному настоящему.
   - Одна из них движется во времени слишком быстро для нас, но не две других! - Она нажала на газ вперед, ее взгляд был прикован к туманности возможных позиций для ближайшей фазовой ракеты. - Клейо, скажи другим времялетам, чтобы они держали этих валькирий подальше от нас! Мы идем за ракетами!
   - Да, агент. Отправляю сейчас.
   - Цель - минус две недели от истинного настоящего, - сказал Фило. - Плюс шесть дней от нас.
   - Стреляй, когда будешь готов, - сказала Эльжбета.
   Ракета появилась прямо перед ними. Эльжбета подняла нос, Фило нажал на спуск главного орудия, и из носовой части "Клейо" вырвался снаряд. Он взорвался перед ракетой, и густой дождь раскаленного металла пронесся сквозь нее. Оба импеллера фазовой ракеты треснули и раскололись, и оружие вышло из темпорального полета на две недели позже намеченной цели.
   - Следующая!
   - Там! - Еще один контакт, отмеченный на ее карте. - Минус неделя до истинного настоящего. Плюс две недели от нас.
   Валькирия зафиксировалась по фазе над ними и позади них, и ее лазер выжег багровый разрез на верхней части "Клейо". На ее консоли вспыхнули индикаторы повреждений.
   - Мета-броня сгорела! - пискнул Фило. - Она отслаивается!
   - Ответный огонь!
   Орудия "Клейо" развернулись и открыли огонь в сторону противника, когда позади валькирии появились еще два времялета. Потоки сорокапятимиллиметровых снарядов обрушились на корабль с трех направлений, превращая его корпус в пыль. Валькирия отвалила в сторону, но Фило вел подвижную мишень, и выстрел за выстрелом попадали в ее корпус и пробивали его насквозь.
   Валькирия отлетела, воздух выходил через ее разрушенную броню.
   Два времялета вышли из фазы в поисках других целей.
   Эльжбета проверила предполагаемое местоположение второй ракеты, затем с помощью "Клейо" синхронизовалась с ней по фазе. Единственный выстрел масс-привода разнес ее вдребезги.
   - Где последняя? - настойчиво спросила она.
   - Вот там! Приближается к истинному настоящему!
   Эльжбета уже могла сказать, что не доберется до нее вовремя, но какая-то часть ее отказывалась принимать это, и она преследовала ракету до самого конца. Эта третья фазовая ракета достигла "Максвелла" и взорвалась за мгновение до того, как "Клейо" догнала ее. Атомная ярость хлестнула по поверхности крейсера, испарив два пристыкованных времялета, и Эльжбета стиснула зубы от приступа ярости, когда огненный шар уставился на нее, как злобный глаз.
   Внешние следы его излучения обожгли броню "Клейо", и ее разум снова обрел четкость.
   - Приближается еще несколько ракет, - доложил Фило после бесконечной секунды молчания.
   - Как выглядит скаффолд "Максвелла"?
   - В основном нетронутый.
   - Хорошо. Я подведу нас к одному из доков.
   - Но нам этого не приказывали.
   - Нам не нужны приказы! - огрызнулась она. - Мы здесь, и кто-то должен их выполнить! - Она открыла канал. - "Клейо" вызывает "Максвелл". Мы подходим к восьмому причалу на вашем скаффолде. Приготовьтесь к встрече с нами!
   - Вас понял, "Клейо".
   Эльжбета подлетела к крейсеру, затем развернула "Клейо" так, что массивная сфера "Максвелла" заняла почти весь обзор у нее под ногами.
   - Скаффолд поднимается, - объявил Фило. - Десять метров и приближаемся, но будь осторожна. Стойки деформированы и перекошены.
   - Я сделаю так, чтобы они были впору, - заявила она, когда два корабля встретились. Броня заскрежетала о броню, и в пространство полетели искры. Она дала всплеск энергии, который швырнул "Клейо" вниз в док. Покореженные стойки с усилием приняли прежнюю форму.
   - Мило, - похвалил Фило. - Соединение со скаффолдом выглядит прочным.
   Эльжбета открыла канал с двумя другими времялетами на скаффолде.
   - Все, включите свои импеллеры. Мы забираем "Максвелл" отсюда.
   - Но нас же только трое! Нам нужно четверо, чтобы это сработало безопасно.
   - "Безопасно"? - зарычала Эльжбета. - Похоже ли, что у нас есть на это время? Сделайте это сейчас и не экономьте на мощности!
   - Э-э, да, агент! Прямо сейчас!
   Она закрыла канал. - Фило?
   - Отключаю все ограничения безопасности на реакторе и передаю те же инструкции другим времялетам. Мощность на скаффолдах составляет сто пять процентов от проектного предела и продолжает расти. - Он наклонил к ней голову. - Если это не сработает, мы не сможем вовремя отстыковаться.
   - Мы не оставим "Максвелл" здесь.
   - Я знаю, что ты чувствуешь. - Он обреченно вздохнул. - Мощность на уровне сто четырнадцать процентов и растет. Поле распространяется по восьмидесяти семи процентам скаффолда. - Он нахмурился, увидев мигающий сигнал тревоги. - И горит изоляция вокруг нашего главного силового кабеля.
   - Она продержится?
   - Может быть. Вероятно?
   Следующая тройка ракет приблизилась к "Максвеллу". Тридцать секунд подлета до их цели.
   - Распространение поля на девяносто три процента. Этого должно быть достаточно.
   - Всем начать выход из фазы!
   Экзотическая материя по всему скаффолду "Максвелла" трансформировалась. Хронотоны свободно текли через него, за исключением тех, которые двигались по единственному, очень специфическому транспространственному вектору. Хронометрическое давление на импеллерах и скаффолде росло, приближаясь к критическому порогу, который должен был привести к выходу из фазы.
   - Скаффолд начинает трескаться! - предупредил Фило. - Нам следует прервать?
   - Сейчас или никогда! - ответила Эльжбета. - Продолжай!
   - Здесь ничего не происходит! Мощность в сто девятнадцать и растет!
   Ракеты устремились к истинному настоящему.
   Скаффолд содрогнулся от колоссальной энергии. Трещины разветвились, и сверкающая стружка разлетелась в стороны.
   Ракеты синхронизовались.
   "Максвелл" вышел из фазы - и ядерные заряды взорвались на голом участке пустого пространства.
   Эльжбета испустила долгий, медленный выдох, когда они оставили Династию позади. Уцелевшие времялеты прервали свои боевые действия и синхронизовались в строю вместе с "Максвеллом". Напряжение битвы спало, когда стало ясно, что Династия не будет преследовать их; ее охватило облегчение, но не более того. Конечно, не радость, когда она проверяла потрепанный статус их ударных сил.
   Она покачала головой, увидев ошеломляющее количество красных индикаторов.
   Из двадцати семи кораблей СисПола, которых они доставили на Династию, уцелели только тринадцать времялетов и два крейсера.
   * * *
   - Станция Династии постепенно возвращается в истинное настоящее, - доложил темпоральный навигатор "Следопыта-Один".
   - Да, я вижу это, - тихо выдавил Клосс. Он был рад, что хоть раз в жизни оказался в невесомости, потому что ужасный прицел этого оружия Династии превратил его конечности в желе. В любой другой ситуации он наверняка рухнул бы в кресло.
   Боевая станция, путешествующая во времени. Он медленно, почти механически покачал головой. Оснащенная ядерными ракетами, перемещающимися во времени. Какой сумасшедший мог создать такое чудовище?
   Дюрант подплыл к нему и прочистил горло.
   - Да, капитан. Я знаю. - Клосс повернулся к мужчине, скрывая ужас, который он испытывал, за невыразительной маской. - Есть какие-нибудь признаки того, что нас заметили?
   - Пока нет, заместитель директора, - подчеркнул Дюрант.
   - Тогда у нас все еще есть работа, которую нужно сделать. Мы будем удерживать эту позицию и продолжать наблюдать за станцией.
   - И как долго?
   - Столько, сколько потребуется, - отрезал Клосс. - Как только я буду удовлетворен сведениями, которые мы собрали, тогда и только тогда мы вернемся к Администрации. Я ясно выразился, капитан?
   - Совершенно ясно, сэр, - сухо ответил Дюрант.
  
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

  
   Гиперкрепость "Тессеракт"
   Династия, 2980 год н.э.
  
   - Ну что, Симон? - Люций приподнял уголок губ и повернул свой аватар лицом к главному квестору. - Я бы сказал, что фазовые ракеты превзошли все ожидания, вы согласны?
   - О, всем сердцем. - Властос откинулся на спинку стула на командной палубе "Тессеракта" и неуверенно улыбнулся. - Не знаю, что бы мы делали без них.
   - Пожалуйста.
   - Действительно. - Властос усмехнулся, затем наклонился вперед. - Как дела с гиперкузницей?
   - Давайте посмотрим. - Люций вызвал на ладони живую схему. - Микроботы обнаружили несколько трещин от напряжения во внешнем корпусе. - Он сделал прогоняющий жест. - Неудивительно, учитывая, в какой спешке мы его строили. Трещины расположены по всем швам между сборными элементами. Мы усилим эти места и внесем изменения по мере того, как будем вводить в действие остальные.
   - Похоже, нам повезло, что битва закончилась тогда, когда это произошло.
   - О, я бы не стал заходить так далеко, - сказал Люций. - При других строящихся гиперкузницах, наших внутренних запасах, ожидающих сборки, и настоящей горой экзотической материи, которая у нас есть для импеллера, здесь достаточно материала для ремонта. Даже если бы гиперкузница вышла из строя, мы бы быстро вернули ее в рабочее состояние.
   - Это обнадеживает. - Властос встал и подошел к карте Корнукопии и объектов квесторов по всей Земле. - Тем не менее, мы действительно потеряли два центра репликации.
   - Которые мы эвакуировали заранее, - пренебрежительно сказал Люций. - Едва ли это стоит упоминания.
   - И мы потеряли тридцать валькирий, - настаивал Властос. - Более двух третей наших военизированных сил. Стоит ли об этом упоминать?
   - Я полагаю, - неохотно признал Люций. - Но эти корабли будут быстро заменены; у нас есть множество валькирий, которые нужно переделать. И как только будет завершена гиперкузница двадцать восемь, проблема будет решена окончательно. Мы сможем воспроизводить машины времени так же легко, как фазовые ракеты. СисПрав ни за что не смог бы противостоять такой силе.
   Властос скрестил руки на груди и кивнул, уставившись на карту, в то время как выжившие вооруженные валькирии улетели обратно на орбитальные станции квесторов, в некоторых случаях для столь необходимого ремонта.
   - СисПрав попытается снова, - наконец сказал Властос, затем оглянулся через плечо на Люция. - Или не будет?
   - О, я могу это гарантировать. Но "Тессеракт" будет еще мощнее, чем раньше. Когда он будет завершен, он действительно заслужит звание гиперкрепости.
   - Вы гордитесь этой станцией, не так ли?
   Люций улыбнулся ему и пожал плечами.
   - Что ж, полагаю, вы это заслужили. Мне было бы неприятно думать о том, в какие неприятности мы попали бы без вас.
   - Отрадно видеть, что "Тессеракт" работает так хорошо, хотя, - он печально покачал головой, - все это насилие... обескураживает. Я имею в виду, что у каждой из валькирий, которых мы потеряли, тоже был экипаж на борту. - Он скорее гордился мягким, печальным выражением своих глаз. - Никакая гиперкузница не сможет заменить их им семьям и любимым.
   - Я точно знаю, что вы чувствуете, - вздохнул Властос. Он снова печально посмотрел на карту, давая Люцию возможность справиться с собственным горем, затем снова поднял глаза. - Как вы думаете, каков будет следующий шаг СисПрава?
   Люций переместил свой аватар в сторону квестора и благодарно улыбнулся ему за смену темы. Затем он задумчиво поджал губы.
   - Они будут зализывать свои раны и чесать затылки, пытаясь придумать способ противостоять "Тессеракту", - сказал он. - Когда они вернутся, то сделают это в полную силу. Мы должны быть готовы к ним.
   - Как вы думаете, они найдут противодействие?
   - Сомнительно, но не исключено. Возможно, у них уже есть такое в разработке. Помните всю ту экзотическую материю, которую, как мы видели, они копили?
   - Они могли бы использовать ее для скаффолдов более обычных военных кораблей.
   - Если так, думаю, они пересмотрят свое решение после сегодняшнего дня. - Люций усмехнулся.
   - А что, если они навсегда присоединят свои времялеты к одному из этих военных кораблей? Скажем, попытаться превратить его в какой-нибудь путешествующий во времени супердредноут?
   - Они могут попробовать.
   - Вы не кажетесь обеспокоенным, - заметил Властос.
   - Потому что это не важно. Я ожидаю, что подобное скученное сооружение будет обладать ужасающей временной скоростью и маневренностью, во многом как у "Тессеракта". Но для нас это нормально, потому что мы можем поражать цели вне фазовой синхронизации. Они не могут. Наши валькирии были бы свободны выбирать, когда и где вступать в бой, если вообще вступали бы, и наши фазовые ракеты все равно разорвали бы их на куски.
   - Достаточно верно. - Властос снова скрестил руки на груди и вздохнул. - Как бы то ни было, нам нужно будет внимательно следить за ними. Нам следует увеличить число разведчиков, которых мы посылаем в их вселенную.
   - Хорошая идея.
   - Но что, если они не придут? Что, если они займут оборонительную позицию?
   - Я не уверен, - сказал Люций. - Зависит от того, что обнаружат наши разведчики, хотя, возможно, мы будем вынуждены принять бой с ними.
   - Опасный ход, - предупредил Властос. - Даже после того, как мы увеличим наши силы валькирий.
   - Вот почему мы должны как можно скорее модифицировать импеллер "Тессеракта" для транспространственного полета. Имея это в виду, мы сможем переместить станцию в их вселенную.
   Властос удивленно посмотрел на него снизу вверх.
   - Вы ведь не думаете, что это мелочь, не так ли? Вы действительно думаете, что это будет необходимо?
   - Может, и нет. Но я бы предпочел иметь это и не нуждаться в этом, чем наоборот.
   - Конечно, вы правы. - Властос поморщился. - Но я надеюсь, что до этого не дойдет.
   - В этом мы полностью согласны, - солгал Люций.
   Атака на Династию завершилась даже лучше, чем он мог надеяться. "Тессеракт" не только превзошел даже его самые высокие ожидания, но теперь у него были все основания, необходимые для того, чтобы вложить все ресурсы, имеющиеся в распоряжении Династии, в его завершение. Его божественная форма была бы завершена задолго до коллапса этой вселенной.
   Странная вещь, - подумал он. - После стольких терпеливых столетий ожидания я... да, я действительно волнуюсь. Даже немного кружится голова от предвкушения. Моя божественность сейчас так близко, так восхитительно близко. Я не могу дождаться, когда испытаю это на себе.
   Зазвенел значок связи, и Властос нахмурился, глядя на него.
   - Это вызов совета, - сказал он. - Они, конечно, захотят поговорить с вами.
   - Пожалуйста, передайте им, что я, как всегда, к их услугам. - Люций приложил руку к груди и слегка склонил голову с выражением мужественно сдерживаемой вины. - Понимаю, что я всего лишь одинокое эхо троицы старейшин, но я сделаю все, что они потребуют - вообще все, что угодно, - чтобы защитить существование Династии. - Он расправил плечи и посмотрел на Властоса со стальной решимостью в глазах. - Это то, чего ожидали бы от меня Теодора и Сэмюэл.
  
  

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

  
   Станция "Микены"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   С-бомба была не так уж велика, когда Клаус-Вильгельм подсчитал необходимое количество экзотического вещества. Внешние очертания незавершенного оружия были примерно размером и формой с шип импеллера времялета. Но оно было плотным. Чрезвычайно плотным. За ним в ангаре станции "Микены" возвышались ряды уплотнителей, работающих день и ночь, чтобы спрессовать каждую партию в соответствии со спецификациями Эндовер-Чена.
   И его быстрое завершение было еще более важным, чем на прошлой неделе, - мрачно подумал он.
   Хоук уже понял разницу между полицейскими действиями и войной. Как всегда, подобные уроки обошлись ему дорого, и без того тяжелая ситуация стала просто отчаянной. Клаус-Вильгельм фон Шредер был таким же человеком, как и любой другой, и он не смог подавить ощущение правоты, когда Хоук признал свои неудачи после катастрофической атаки на "Тессеракт". И все же он не испытывал никакого удовлетворения, никакого чувства, что доказал свою "правоту". Действительно, он был бы первым, кто признал бы, что даже его прогнозы об угрозах не оправдались, и что отчет Хоука о последующих действиях Ламонту и президенту Бьякко был непредвзятым.
   По окончании операции командир отдела Арго предложил свою отставку, но Бьякко и Ламонт отказались ее принять. По мнению Клауса-Вильгельма, это было почти наверняка правильное решение по нескольким причинам. У них, конечно, были бы все основания согласиться с этим, но Хоук действительно был твердолобым, чрезвычайно опытным полицейским. Клаус-Вильгельм не сомневался, что он полностью усвоит урок, за который ему пришлось заплатить непомерную цену. В частности, теперь он осознал два наиболее важных момента этого урока: ни у кого в Арго не было никакой подготовки или доктрины для ведения транстемпоральной войны... а Гордиев отдел вел ее.
   Вот почему Клаус-Вильгельм находился в этом ангаре, а не в своем кабинете, занимаясь всеми остальными решениями, которые люди требовали от него.
   Он продолжал медленно обходить незаконченную бомбу, за ним следовал Эндовер-Чен с напряженным лицом, в то время как Райберт, Бенджамин, Эльжбета, Теодора и аватар Фило следовали в нескольких шагах позади.
   Он завершил круг и остановился, вытягивая шею, чтобы посмотреть, как четыре транспортера вставляют дискообразный сегмент в шип с-бомбы. Транспортеры отлетели в сторону, и роившееся над сегментом облако сферических пультов начало соединять новое дополнение с его соседями.
   Шип был готов не более чем наполовину, и его глаза стали серо-стальными, когда он перевел взгляд с бомбы на Эндовер-Чена.
   - Сейчас не время для оправданий, доктор, - холодно сказал он.
   - Но, сэр... - запротестовал Эндовер-Чен, разводя руки, словно умоляя. - Наверняка есть другой, более разумный способ. Мы ускоряемся, чтобы завершить создание хронотонной бомбы за шесть месяцев.
   - У нас нет шести месяцев! - крикнул Клаус-Вильгельм. Не потому, что он был зол, а потому, что ему нужно было, чтобы они поняли, насколько серьезна ситуация. И потому, что он давным-давно усвоил - даже лично, - что когда генерал-офицер впадает в истерику и кричит на людей, дело делается. Это было некрасиво и несправедливо - однако это было эффективно, и это было то, в чем они сейчас отчаянно нуждались.
   - Арго только что надрали их коллективную задницу, не говоря уже об одиннадцати времялетах и двадцати двух агентах, которых мы потеряли! - продолжил он. - И мы ничего не добились! По крайней мере, одна из гиперкузниц "Тессеракта" активна, другие уже в запуске, и мы не нанесли на него ни царапины! Эта станция ускоряет разрушение внешней стены Династии, и нужно ли мне напоминать вам, что когда они исчезнут, исчезнем и мы?
   - Нет, сэр. Конечно, нет! - быстро сказал Эндовер-Чен.
   - Оглянись вокруг. - Клаус-Вильгельм сделал вращательное движение одной рукой. - Ты видишь здесь кого-нибудь из Арго или Ареты? Никто не придет нам на помощь, потому что нет никого, кто мог бы помочь. Мы единственные люди, обладающие знаниями, опытом и оборудованием, необходимыми для решения подобной проблемы. Гордиев отдел - это все, что стоит на пути апокалипсиса. Мы не можем потерпеть неудачу.
   - Но то, что вы предлагаете... - Эндовер-Чен опустил глаза.
   - Знаешь, он прав. - Райберт положил руку на плечо меньшего синтоида. - Мы прижаты спинами к стене, а это значит, что все варианты должны быть на столе.
   - Но чтобы мы рассмотрели возможность использования, - лицо Эндовер-Чена исказилось, как будто он проглотил что-то кислое, - "временной репликации"?
   - Это рискованно, - согласился Бенджамин. - Но это единственный способ быстро закончить с-бомбу.
   - Это очень рискованно, - предупредил Эндовер-Чен. - Каждый элемент с-бомбы чрезвычайно уплотнен и активен. Воспроизведение даже одного элемента вызовет огромный резонанс. Что произойдет, если мы достигнем магического порога, и тогда внешняя стена СисПрава начнет выходить из-под контроля?
   - Вот почему вы оба нужны мне в этом деле. - Клаус-Вильгельм кивнул Теодоре, с которой он разговаривал ранее. - Кроме вас двоих, нигде в СисПраве нет лучших экспертов по темпоральной репликации и ее последствиям. Мне нужно, чтобы вы подсчитали цифры и выяснили, где находится этот порог. Определите это как можно точнее, потому что мне нужно знать, как далеко мы можем зайти в этом деле, не обрекая себя при этом на гибель. Да, мы в отчаянии, но мы не собираемся слепо бросаться в неизвестность.
   - Я полностью поддерживаю вас, вице-комиссар, - заверила его Теодора.
   - И я тоже. - Эндовер-Чен прочистил горло и немного выпрямился. - Понимаю вашу позицию. И вы правы. Нам нужно рассмотреть все варианты, если мы хотим успешно применить c-бомбу.
   - Ты все еще думаешь, что нам нужно попасть в "Тессеракт"? - спросила Эльжбета. - А мы не можем развернуть ее где-нибудь в другом месте?
   - К сожалению, нет, - сказал Эндовер-Чен. - Данные, которые привезли вы и другие времялеты, проясняют ситуацию. Все нарастание резонанса внутри этой станции и вокруг нее создает то, что вы могли бы назвать эффектом "сцепления" между нашими двумя вселенными. Это похоже, хотя и не идентично тому, как вселенные были запутаны в Гордиев узел. Если мы установим нашу бомбу в другом месте, наши две вселенные не разойдутся. С-бомба должна взорваться прямо на вершине "Тессеракта". Предпочтительно внутри него.
   - С-бомбы, - поправил Клаус-Вильгельм.
   Эндовер-Чен моргнул. - Прошу прощения?
   - Вы ничего не знаете о военных операциях, не так ли, доктор?
   - Ну, нет, вице-комиссар. Тактика никогда не была в центре моего внимания.
   - Тактика? Кто говорит о тактике? - возразил Клаус-Вильгельм. - Тактику изучают любители! Профессиональные солдаты изучают логистику прежде всего остального. Может, квартирмейстеры и не все такие блестящие и славные, и им не выдают горны, но без них вся чертова тактика в мультивселенной бесполезна.
   - Я... я не думал об этом с такой точки зрения, - признался Эндовер-Чен.
   - Конечно, не думал, потому что это за пределами твоей области. Но тебе лучше начать думать об этом, потому что вот твое слово на сегодня. - Клаус-Вильгельм ткнул пальцем в грудь физика. - Избыточность.
   - Избыточность? - эхом отозвался Эндовер-Чен, нахмурив брови.
   - Да, избыточность. Строишь больше, чем тебе на самом деле нужно, потому что другой парень пытается взорвать то, что у тебя есть.
   - Ты правда думаешь, что я собираюсь повести флот времялетов прямо в зубы этой боевой станции, имея всего один шанс на успех? Особенно когда на карту поставлена судьба всей нашей вселенной?
   Эндовер-Чен нахмурился. - Теперь, когда вы так ставите вопрос, сэр, это действительно звучит немного... чересчур оптимистично.
   - Потому что так оно и есть. Будь я проклят, если собираюсь изложить шефу Ламонту план, который развалится в тот момент, когда наш враг получит удачный шанс воспрепятствовать нашему супероружию.
   - Тогда, полагаю, вы захотите, чтобы я рассмотрел, - губы Эндовер-Чена на самом деле задрожали, - воспроизведение с-бомбы, когда она будет целой.
   - Угадал с первой попытки.
   Физик вздрогнул.
   - Доктор, ты должен понять...
   - Все в порядке, сэр. - Эндовер-Чен поднял руку. - Я понимаю, к чему вы клоните. И я сразу же займусь этим с доктором Беккет. У вас будут все необходимые данные.
   - Хороший человек.
   - А теперь, если вы нас извините. - Он мотнул головой в сторону двери. - Кажется, у меня внезапно появилось много работы.
   - Но, я думаю, нет ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться, - сказала Теодора и ободряюще положила руку ему на плечо.
   - Свободны, доктора, - сказал Клаус-Вильгельм, затем придал своему голосу и выражению лица мягкость. - И спасибо вам. Вам обоим.
   - Пока не благодарите нас, сэр. - Эндовер-Чен направился к двери, качая головой и бормоча: - О боже, о боже, о боже.
   Теодора последовала за ним.
   Бенджамин подождал, пока доктор не окажется вне пределов слышимости, затем подошел к дедушке.
   - Сэр, я не хотел противоречить вам в присутствии Эндовер-Чена, - сказал Бенджамин. - Но в его словах есть смысл. Мы здесь играем с очень опасным огнем. Вы уверены в этом?
   - Внучок, прямо сейчас я ни в чем не уверен... за исключением того, что наша работа - положить конец безумию Династии, так или иначе. И это именно то, что я намерен сделать.
   - А когда с-бомба или с-бомбы будут готовы, как мы их доставим? - спросила Эльжбета. - Я думаю, у нас осталось тридцать шесть времялетов.
   - Тридцать семь, - поправил Райберт. - Мы навешиваем оружие на "Хилдру".
   - Теодора будет управлять ею? - спросила Эльжбета. - Похоже, мы продолжаем наваливать на нее все больше и больше.
   - В любом случае, я не откажусь от дополнительной машины времени, - сказал Клаус-Вильгельм. - Кто пилотирует ее, мы можем выяснить позже.
   - Еще один корабль не будет иметь большого значения против "Тессеракта", - предупредила Эльжбета. - И часы тикают. Чем дольше мы будем создавать c-бомбу и собирать наши силы, тем больше гиперкузниц будет введено в действие. В следующий раз эта штука может выпустить десятки фазовых ракет за волну, а у нас нет для них противовеса.
   - Никогда не забывайте всю эту историю с бесконечными боеприпасами, - добавил Фило.
   - Вот почему мне нужно, чтобы остальные из вас что-нибудь придумали, - подчеркнул Клаус-Вильгельм. - Какую-нибудь тактику, которая даст нам преимущество перед ними. В противном случае эта миссия закончится, не успев начаться.
   - Мы сделаем все, что в наших силах, сэр, - с сомнением сказала Эльжбета. - Но даже если мы что-нибудь придумаем, мы понесем огромные потери из-за такого количества ядерных зарядов, летящих в нашу сторону.
   - Знаю, - сказал Клаус-Вильгельм, и его глаза потемнели. - Я не прошу совершенства, просто чего-то такого, что дало бы нам преимущество.
   - Отлично, - вздохнул Фило. - Думаю, пришло время сделать еще одну копию коннектома.
   - Еще одну? - спросил Райберт. - Но разве ты только что не сохранил свежую?
   - Да, я это сделал. Прямо перед тем, как мы напали на Династию. Но в той битве многое произошло, и я не хочу рисковать ее проигрышем.
   - Эй, Райберт? - спросила Эльжбета. - Ты сохраняешь свой коннектом теперь, когда ты синтоид?
   - Пффф! Нет! - он с отвращением вздернул нос.
   - Почему нет?
   - Я могу доверить банкам свой личный счет, - он скрестил руки на груди, - но вручать им копию всего, чем я когда-либо был? Черт возьми, нет!
   - Все не так уж плохо, - заверил его Фило. - Архивы защищены очень надежно.
   - Но не непробиваемы. И люди, управляющие банками, такие же ущербные, как и все мы. Откуда ты знаешь, что нет сотни твоих копий, трудящихся в какой-нибудь абстрактной потогонной мастерской?
   Фило скептически ухмыльнулся. - Я почти уверен, что это не так.
   - Но ты не знаешь точно, - заметил Райберт. - В то время как я уверен. - Он ударил себя в широкую грудь. - Я - единственный, кто ходит здесь, и мне это нравится!
   - И все же мне было бы легче, если бы ты сохранил копию, - сказал Фило. - Это не обязательно должно происходить часто. Может быть, раз в десять лет?
   - Нет, нет, и, черт возьми, нет.
   Фило вздохнул, опустив плечи.
   - Понимаю, что ты чувствуешь, Райберт, - сказал Клаус-Вильгельм. - Сама мысль о том, чтобы передать кому-то копию моего разума, ужасно... тревожит.
   - Видишь? - Райберт указал раскрытой ладонью на вице-комиссара. - Он это понимает.
   - Знаю и ценю, что вы оба разделяете большинство общественного мнения. - Фило пожал плечами. - Это не меняет того факта, что ты ошибаешься.
   - И вообще, насколько распространена эта практика? - спросил Бенджамин.
   - Честно говоря, это не мейнстрим, - сказал Фило. - СисПрав жестко регулирует копирование, модификацию коннектома и очень редкие случаи санкционированного дублирования. К тому же это отнимает много времени и стоит дорого. Я имею в виду, с точки зрения юридических препятствий и лицензионных сборов. Сам процесс несложен.
   - Разве примерно каждый третий сотрудник СисПола не делает этого? - спросила Эльжбета.
   - Это выглядит примерно так, - сказал Фило. - Хотя, в основном из-за рисков, присущих этой работе. В целом по населению это приближается к одному из двадцати.
   - Это тоже окупилось, - отметил Бенджамин. - Подразделение Арго потеряло всего семьсот человек вместо полной тысячи экипажа "Лекруа". И девять из наших потерь тоже не стали безвозвратными.
   - Все еще чертовски рискованная практика, если хочешь знать мое мнение, - проворчал Райберт.
   - Но в этом есть свои преимущества, - сказала Эльжбета.
   - Хмпф!
   В виртуальном поле зрения Клауса-Вильгельма появился значок связи. Он проверил отправителя, затем поморщился и открыл письмо.
   - Да, шеф.
   - Клаус, мне нужно, чтобы ты вернулся на "Аргус" как можно скорее, - сказал Ламонт после короткой паузы, вызванной ограничениями скорости света.
   - Сию минуту, сэр. Я заканчиваю здесь, на "Микенах". Что происходит?
   - К нам пожаловал неожиданный гость, и вы один из тех, с кем он хочет поговорить. Президент также прибывает на станцию для участия в совещании.
   - Президент тоже приедет? - Клаус-Вильгельм нахмурил брови.
   - Это верно.
   - Должно быть, какой-то гость. Кто это?
   - Не кто иной, как главный политик Администрации, главный исполнитель Кристофер Ферст. Его только что высадил хронопорт.
  
  

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

  
   Станция "Аргус"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   - Прошу прощения, что так долго, - извинился Клаус-Вильгельм, спеша в конференц-зал, чтобы присоединиться к Ламонту, Хоуку, Пэну и президенту Бьякко по одну сторону широкого прямоугольного стола. С двери, через которую он вошел, свисали два виртуальных баннера, темно-синие и украшенные золотым глазом СисПола, в то время как на противоположной двери красовались два светло-голубых баннера с белой отделкой и серебряным щитом Администрации.
   - Все в порядке, Клаус, - сухо сказал Пэн. - Не все из нас могут двигаться со скоростью света. По крайней мере, обычно.
   Он поморщился, добавляя уточняющее слово. И он, и Бьякко перешли на синтоидов в качестве явного жеста приветствия своим гостям, а двух АС Хоука нигде не было видно. Что только подчеркивало вопрос, мучивший Клауса-Вильгельма. Почему Администрация, страдающая ИИ-фобией, вообще должна соглашаться на встречу с президентом, не говоря уже о просьбе поговорить с ней?
   - Они сказали нам, почему главный исполнитель находится здесь? - спросил он, заходя за стул с высокой спинкой, над которым висело его имя.
   - Речь идет о нашей неудавшейся атаке на Династию, - нахмурился Ламонт. - Они знают, что мы держим их в неведении.
   - И на то есть веская причина, - сказал Пэн. - У них не самое лучшее... понимание соседей.
   - Подозреваю, что это будет своего рода, призванное стимулировать большую открытость, - предположил Ламонт.
   - Как будто недостаточно Династии, чтобы беспокоиться о них, - проворчал Клаус-Вильгельм.
   - Да, расскажи мне об этом. - Пэн покачал головой. - Последнее, что нам нужно, - это гребаная Администрация, вмешивающаяся в это дело.
   Бьякко бросила в его сторону холодный взгляд и прочистила горло.
   - Простите.
   - Главный исполнитель и его окружение скоро будут здесь, - объявила Бьякко. - Джентльмены, я разделяю ваши чувства по отношению к нашим гостям. Однако я хотела бы напомнить вам, что они наши гости, и мы должны вести себя как радушные хозяева. Как отметил шеф полиции Ламонт, это может ни к чему не привести. С другой стороны, возможно, это и не так. Это действительно может оказаться очень деликатным разговором, и вы все должны иметь в виду, что при наихудшем сценарии мы не сможем пережить войну на два фронта.
   Клаус-Вильгельм резко втянул воздух, когда суровая реальность ее заявления засела у него в животе.
   - Если сомневаетесь, держите рот на замке, - заключила она.
   - Да, госпожа президент. - Ламонт взглянул на каждого из своих подчиненных, и Клаус-Вильгельм и остальные понимающе кивнули.
   - Вот они идут, - сказала затем Бьякко, и двери распахнулись.
   Два синтоида-миротворца с серой кожей и желтыми глазами вошли внутрь и заняли позиции по обе стороны от входа. Красивый, высокий мужчина последовал за ними, его длинная каштановая грива каскадом ниспадала на плечи светло-серого костюма. На воротнике главного исполнителя поблескивала булавка в виде серебряного щита. Следующей вошла заместитель директора Хиннеркопф, компактная женщина с резко нахмуренным лицом, а затем вошел еще один человек, прежде чем двери плотно закрылись.
   У Клауса-Вильгельма перехватило дыхание, когда он увидел третьего представителя Администрации. Его сердцебиение участилось, ноздри раздулись, и каждый мускул на лице напрягся. Он так сильно вцепился в спинку стула, что побелели костяшки пальцев.
   Перед ним стоял Чаба Шигеки, генеральный директор ДТР и человек, ответственный за убийство его жены и детей. Воспоминания нахлынули на него: грохот выстрелов, треск пламени, крики умирающих, удушающий смрад сгоревшего дерева
   - и обугленной плоти.
   Ощущение изломанного тела Юлии, укачиваемого в его объятиях, ощущение того, как ее жизнь ускользает, по одному слабому биению за другим. Ускользает. Ускользает.
   Затем она исчезла, ее грудь опала в последний раз, когда он поцеловал ее в лоб, слезы затуманили его зрение.
   И, наконец, уродливые куски почерневшей плоти, которые были их дочерьми, опаленные до неузнаваемости огнеметом Администрации.
   Воспоминания наполнили его гневом и горем так же легко, как наполняют кувшин водой, и он изо всех сил старался сдержать свою ярость. Он представил, как взбирается на стол, перебегает через него, затем бросается на Шигеки, опрокидывает его на пол, крепко обхватывает руками шею мужчины, впиваясь пальцами ему в горло.
   Он выбросил эту уродливую мысль из головы.
   Умом он понимал, что Чабы Шигеки там не было, что Юлию и их троих детей убили его войска, но этот печальный факт не изменил его чувств, и как один командир по отношению к другому, Клаус-Вильгельм знал, кто в конечном счете несет ответственность за действия мужчин и женщин, находящихся под его командованием.
   Только один человек заслуживал вины за то, что случилось с его семьей.
   Шигеки, должно быть, что-то увидел на лице Клауса-Вильгельма, и его лоб озадаченно нахмурился. Их взгляды встретились на одно обжигающее мгновение, а затем Шигеки отвернулся, явно смущенный злобным взглядом, которым его наградили.
   - Прежде всего, главный исполнитель, - начала Бьякко, - для меня удовольствие и честь наконец-то встретиться с вами лично. Я надеюсь, вам понравится ваше пребывание здесь, в СисПраве. Возможно, вы хотели бы присоединиться ко мне в экскурсии по нашей столице после того, как наши дела здесь будут завершены?
   - Госпожа президент, - вот и все, что сказал главный исполнитель, его лицо превратилось в неприветливую маску.
   - Понимаю, - быстро улыбнулась Бьякко. - Тогда перейдем к делу. Как и было запрошено, присутствуют все три представителя СисПола, участвовавшие, прямо или нет, в нашей атаке на Династию. - Она провела рукой по столу. - Пожалуйста, присаживайтесь.
   Представители обеих сторон выдвинули свои стулья и заняли свои места. Клаус-Вильгельм испытывал явное неудовольствие от того, что сидел прямо напротив Шигеки.
   - Ну вот. - Бьякко снова улыбнулась. - Возможно, вы хотели бы просветить нас о цели вашего визита.
   Главный исполнитель, не глядя, указал на Шигеки. - Покажи им.
   - Да, сэр. - Шигеки положил руку на стол, где инфоструктура в стиле Администрации соединилась с его ПИМом.
   На одном конце стола появилось виртуальное изображение "Тессеракта", а на другом - три крейсера СисПола. Крошечные отблески мехов, запущенных с крейсеров, когда времялеты постепенно уходили в прошлое, все не в реальном масштабе, чтобы битва могла разыграться и все еще быть видимой.
   Это изображение так сильно потрясло Клауса-Вильгельма, что он на мгновение забыл о своем гневе.
   Записал ли это один из их хронопортов? - задумался он. - Я знал, что их стелс-системы хороши, но не настолько же!
   Ламонт поморщился при повторе, Хоук покачал головой, а Бьякко изобразила на лице дипломатичную улыбку. Только комиссар Пэн проговорился о своей честной реакции.
   - О, черт, - произнес он.
   - Где вы это взяли? - вежливо спросила Бьякко.
   - А это имеет значение? - возразил Шигеки.
   - Это не утечка из Арго, могу заверить вас в этом, госпожа президент, - сказал Хоук.
   Шигеки взглянул на главного исполнителя, который кивнул.
   - Это не утечка, - подтвердил Шигеки. - Один из наших хронопортов последовал за вашим флотом к Династии.
   - Мы видели все это целиком. - Главный исполнитель наклонился вперед, положив руку на стол. - Когда вы собирались сказать нам?
   - Сказать вам что? - Бьякко захлопала глазами, ее улыбка застыла на месте, и главный исполнитель ткнул пальцем в изображение "Тессеракта".
   - Что эта дочерняя вселенная, которую вы создали, построила боевую станцию, путешествующую во времени!
   - А, это, - просто сказала Бьякко.
   - Да! Это!
   - Доктор Хиннеркопф, - объяснил Шигеки, указывая на подчиненную, стоявшую рядом с ним, - с которой, я полагаю, некоторые из вас знакомы, проанализировала возможности станции.
   Хиннеркопф коротко кивнула в сторону стола.
   - И знаете, что мы обнаружили? - спросил главный исполнитель. - Эта мерзость модернизируется для транспространственного перемещения, и она может каким-то образом воспроизводить свои оружейные системы! Эта штука могла бы переместиться в другую вселенную - например, в Администрацию - внедриться на прошлой неделе и обрушить бесконечное количество ядерных зарядов на настоящее! И вы предпочли не рассказывать нам об этом!
   - Мне жаль, - настойчиво сказал Клаус-Вильгельм. - Но что заставляет вас думать, что станция может перемещаться в другое измерение?
   - Перед отлетом наш хронопорт наблюдал за начальными модификациями ее импеллера, - сказала Хиннеркопф. - Они соответствуют тем, которые мы сделали для нашего флота хронопортов.
   Клаус-Вильгельм откинулся на спинку стула, пока до него доходило это откровение.
   - Госпожа президент, - сказал Шигеки, - у нас также есть основания полагать, что вселенная Династии нестабильна и что ваши люди уже работают над каким-то решением.
   - Вы, кажется, очень хорошо информированы, - мягко сказала она.
   - Боюсь, недостаточно хорошо. Причина, по которой мы здесь, проста. Нам нужно знать то, что знаете вы. Что бы здесь ни происходило, это влияет и на нас.
   - Верно, потому что вы, ребята, такие надежные, - возразил Пэн.
   - Извините? - ощетинился Шигеки.
   - Вы хотите знать причину, по которой мы не делимся с вами всем? - Пэн упер большой палец в грудь. - Она сидит прямо перед вами. Администрация порабощает таких людей, как я. На самом деле, вы даже не считаете меня человеком! То же самое и с нашим президентом здесь. И вы ожидаете, что мы передадим вам нашу самую конфиденциальную информацию? Что заставляет вас думать, что вы заслужили такой уровень доверия?
   - Сбавь обороты, Пэн, - предупредил Ламонт.
   - Извини, но это нужно было сказать. Среди Администрации есть люди, которые стерли бы меня, не задумываясь, и в глубине души они верили бы, что совершают благородный поступок. Если руководители Администрации хотят знать, почему мы разыгрываем наши карты рубашкой вверх, лучше всего сказать им об этом прямо.
   Бьякко нахмурилась, глядя на него, но затем снова повернулась к главному исполнителю.
   - Надеюсь, вы извините комиссара Пэна за... прямоту, - сказала она. - Тем не менее, он поднимает обоснованный вопрос. Вы ожидаете многого, когда отношения между Администрацией и СисПравом все еще находятся в зачаточном состоянии.
   - Чего я ожидаю, так это того, что СисПрав будет откровенен с нами, - сказал главный исполнитель. - Особенно когда возник кризис такого поразительного масштаба.
   - И как именно действовал ДТР во время последнего экзистенциального кризиса? - вмешался Клаус-Вильгельм. - Вы думали об этом?
   - Что вы имеете в виду? - спросил главный исполнитель.
   - Гордиев узел угрожал самому существованию шестнадцати вселенных, и когда агент Камински - тогда профессор Камински - обратился за помощью к ДТР в распутывании Узла, что произошло? Встретили ли они его с распростертыми объятиями и вместе ли противостояли этой колоссальной угрозе? Нет! Они убили его физическое тело и бросили его коннектом в тюрьму! И когда он сбежал, они охотились за ним во времени и пространстве, оставляя за собой след смерти и разрушений. Вы! - он ткнул пальцем в Шигеки. - Вы лично возглавили миссию по его поимке!
   - Нет, я этого не делал, - как ни в чем не бывало ответил Шигеки.
   - Отрицайте это сколько хотите, - настаивал Клаус-Вильгельм. - Дело в том, что вам и вашим агентам ДТР - из вселенной, идентичной вашей собственной, - был предоставлен выбор. Вплоть до того момента, как агент Райберт связался с вами от имени СисПрава, вы были теми же людьми. И когда у вас был выбор, - Клаус-Вильгельм встал, перегнулся через стол и посмотрел на Шигеки сверху вниз, - вы решили позволить мультивселенной сгореть! Вы серьезно думаете, что есть какая-то причина, по которой кто-то, кроме сумасшедшего, доверился бы этой вашей версии?
   Некоторое время никто не произносил ни слова, пока его слова висели в переполненном конференц-зале уродливым черным облаком. Он позволил им повисеть в воздухе бесконечные секунды, затем сел и поправил свою униформу, ни на мгновение не отрывая глаз от Шигеки.
   Директор ДТР все это время сидел молча, его лицо было непроницаемой железной маской.
   - Главный исполнитель, - наконец произнесла Бьякко. - Я хотела бы предложить небольшой перерыв. Возможно, некоторое время, проведенное вдали от стола, пойдет на пользу всем нам.
   - Согласен.
   Клаус-Вильгельм резко поднялся со своего места и повернулся, чтобы уйти, но чей-то голос остановил его.
   - Вице-комиссар Шредер, - сказал Чаба Шигеки.
   Клаус-Вильгельм испустил долгий выдох, затем повернулся обратно.
   - Что? - сказал он, почти выплюнув.
   - Я бы хотел поговорить с вами наедине, если вы не возражаете?
   * * *
   Шигеки последовал за вице-комиссаром Шредером из конференц-зала в коридор. Они были соответствующими главами своих организаций по путешествиям во времени, и если бы вцепились друг другу в глотки, то ничего бы хорошего не вышло. Он знал, что должен что-то сделать с отношением другого человека; он просто понятия не имел, как это исправить.
   - Хорошо, - сказал Клаус-Вильгельм. - Давай послушаем, что вы хотите сказать.
   - Сэр, я кое-что замечаю... личную неприязнь между нами.
   Клаус-Вильгельм скрестил руки на груди, не сказав ни слова, и Шигеки кивнул.
   - Я так и думал, - сказал он. - Послушайте, мы оба профессионалы, мы оба знаем, какую угрозу представляет Династия, и мы должны преодолеть это.
   Лицо Клауса-Вильгельма стало еще мрачнее, и Шигеки быстро покачал головой.
   - Я не говорю, что нет веских причин - их масса, - почему это легче сказать, чем сделать. Я читал и перечитываю предоставленные СисПравом файлы о том, что произошло в Гордиевом узле. Я понимаю, почему вы все так неохотно доверяете нам. Видит бог, на вашем месте я бы не хотел этого делать! И я знаю, что вашей версии моей вселенной - и всех людей в ней, которые имели для вас значение, - больше не существует. Я даже представить себе не могу, каково это должно быть. Но Администрация не уничтожала эту вселенную, сэр, это сделали вы. - Он спокойно встретил взгляд Клауса-Вильгельма. - Исходя из того, что я теперь знаю, вы были правы, поступив так. У вас не было выбора. Но Чаба Шигеки из той вселенной пытался спасти ее.
   - Сохранить это? - глаза Клауса-Вильгельма внезапно вспыхнули, и Шигеки понял, что наступил на противопехотную мину. - Вы думаете, все происходит из-за этого?
   - Я не знаю, о чем еще это могло быть, по крайней мере, на таком личном для вас уровне, - сказал Шигеки, отказываясь вздрагивать. - Но что бы это ни было, мы с вами должны найти способ... оставить это позади. По крайней мере, достаточно хороший для нас...
   - Чертовски маловероятно, - проскрежетал Клаус-Вильгельм.
   Шигеки на мгновение замолчал, затем глубоко вздохнул.
   - Все, что мне удалось узнать о вас, как из исторических источников, так и из настоящего времени, говорит мне о том, что вы рациональный, жесткий человек. И ваше отношение сейчас говорит мне о том, что я - или та другая моя ипостась - должно быть, причинила вам зло каким-то глубоким, очень личным образом. Но я ничего не помню об этом, не имею ни малейшего представления о том, что это могло быть. Поэтому я спрашиваю вас, как один путешественник во времени другого, что сделал этот другой я?
   - Действительно? - огненные глаза Клауса-Вильгельма сузились. - Вы действительно хотите знать?
   - Я бы не спрашивал, если бы знал.
   Вице-комиссар на долгую секунду задумался, затем быстро кивнул.
   - Хорошо. Будь по-вашему. - Он протянул раскрытую ладонь, и над ней появился значок файла.
   - Что это? - спросил Шигеки.
   - "Личная обида", от которой пострадал я.
   Шигеки ввел файл в свой ПИМ. Мониторы программного обеспечения тщательно изучили его, оценили как не вредоносный и идентифицировали как запись сенсоров синтоида. Запись синтоида Администрации, легко совместимая с визуальным и звуковым сопровождением его ПИМа.
   - Посмотрите это, - сказал Клаус-Вильгельм, возможно, заметив нерешительность Шигеки. - Или не смотрите. Это ничего не изменит.
   - Нет, я посмотрю это.
   Шигеки загрузил запись. Коридор станции исчез, сменившись разрушенной комнатой без окон, толстая дверь у единственного входа распахнулась в результате какого-то невидимого конфликта. По всему зданию потрескивал огонь, и искалеченное тело женщины пыталось пробраться по полу.
   Клаус-Вильгельм опустился на колени рядом с ней.
   - Лежи спокойно, либлинг, - сказал он сквозь слезы дрожащим и надтреснутым голосом.
   - К-Клаус-Вильгельм? - сумела прошептать умирающая женщина.
   - Я здесь, майне гелибте.
   Клаус-Вильгельм сел рядом с ней, приподнял ее голову и положил себе на колени. Он склонился над ней, его губы коснулись ее окровавленного лба, и ее губы дрогнули в едва заметной улыбке. Но затем она напряглась.
   - Де... девочки, коханый? - прошептала она. - Наши... наши... девочки...
   Ее голос дрогнул, и она задохнулась от боли, когда снова попыталась выпрямиться.
   - Лежи спокойно, - снова сказал Клаус-Вильгельм, мягко, безмятежно. Дрожь покинула его голос, и он погладил ее по волосам. - С девочками все в порядке, либлинг. Ты спасла их. С ними все в порядке.
   - Хорошо...
   Единственное слово слетело с ее губ тише вздоха, и он снова поцеловал ее в лоб.
   - Теперь ты можешь идти, - сказал он ей мягко, с любовью. - Теперь ты можешь идти, любовь моя.
   - Люблю... те... - выдохнула она.
   Ее голос оборвался, и Клаус-Вильгельм поднял ее, прижал к себе, положив ее голову себе на плечо, и закрыл глаза от боли.
   - Губернатор, отдайте ее мне!
   Он посмотрел на синтоида, который записывал это, - на Райберта, понял Шигеки, - его глаза были ошеломленными и сломленными, и Райберт наклонился ближе.
   - Если я смогу вовремя доставить ее в "Клейо", мы все еще сможем спасти ее! - настойчиво сказал он. - Те самые... медицинские устройства на моем корабле могут полностью вылечить ее, если я смогу доставить ее туда достаточно быстро!
   - И ты можешь спасти ее дочерей? - голос Клауса-Вильгельма был ровным, лишенным всяких эмоций, а взгляд Райберта обратился к разбитому шкафу для хранения вещей. И к обожженной, почерневшей, обуглившейся плоти, которая когда-то была тремя дочерьми Клауса-Вильгельма.
   - Нет, - тихо сказал он. - Нет, я... боюсь, что нет. Их раны таковы...
   Его голос затих.
   - Тогда отпусти и ее тоже, - сказал Клаус-Вильгельм, и теперь в его голосе звучала вся боль во вселенной. - Я не стану заставлять ее снова сталкиваться с этим лицом к лицу. Отпусти ее, со знанием, что она спасла их. Что они все еще живы.
   * * *
   Чаба Шигеки выключил запись, затем испустил долгий, прерывистый вздох, пытаясь взять себя в руки. Он знал, что члены Гордиева подразделения и другой версии ДТР столкнулись, но это? Это было за пределами всего, что он мог себе представить. Зачем его агентам убивать женщин и детей? Зачем им сжигать их заживо? Он что, заказал это?
   Он прикрыл рот рукой. Он не знал, что ужаснуло его больше - акт необузданного зла, свидетелем которого он только что стал...
   Или тот факт, что его версия сыграла в этом свою роль.
   - Теперь вы это увидели, - сказал ему Клаус-Вильгельм - настоящий, в настоящем. - Хотите что-нибудь сказать?
   Шигеки тупо уставился в стену, не в силах ответить. Что он вообще мог сказать этому человеку? Он сухо сглотнул и сделал еще один глубокий вдох.
   Клаус-Вильгельм хмыкнул, покачал головой и отошел.
   Шигеки повернул голову, посмотрел ему вслед, затем облизнул губы и позвал:
   - Сэр?
   Вице-комиссар остановился и оглянулся через плечо.
   - Сэр, я обидел вас. - Он подошел к Клаусу-Вильгельму так близко, как только осмелился. - Я понятия не имел о том, что случилось с вашей семьей, и не знал, как это произошло, но я открыто признаю, что причинил вам глубокую обиду, которую никогда не смогу исправить. - Шигеки сделал еще один прерывистый вдох. - Сэр, я искренне сожалею о том, что случилось с вашей семьей.
   Клаус-Вильгельм стоял, по-прежнему повернувшись спиной к Шигеки.
   - Как вы и сказали, - наконец ответил он. - Это были не вы. И в конце концов они умерли бы вместе со своей вселенной. - Он невесело улыбнулся. - Я думал, что сделал бы то же самое, иначе никогда бы не согласился помочь своему внуку уничтожить ее. И, - он глубоко вздохнул, - что бы еще вы ни натворили, вы боролись за то, чтобы спасти это.
   - Я не буду прятаться за этим оправданием, - тихо сказал Шигеки. - Больше нет. И не после того, что вы мне только что показали. Или то, что вы сказали раньше. Это была "еще одна моя итерация", но раньше вы были правы. Это все еще был я, тот, кем я был до того момента, как агент Камински вошел в мой офис в теле синтоида Администрации. Да, я ничего не помню об этом, и да, той моей версии больше не существует, но у меня все еще есть долг, который нужно заплатить. И мне пора это сделать.
   - Долг? - Клаус-Вильгельм сделал паузу, чтобы сглотнуть. - Вы действительно в это верите?
   - Да. - Шигеки обошел его так, чтобы они оказались лицом друг к другу. - То, чему я только что стал свидетелем, было трагедией, но посмотрите, как это произошло... и что произошло потом. По каким-то причинам мой старший офицер и люди, которые сформировали бы ваш Гордиев отдел, противостояли друг другу, сражались и убивали друг друга. И даже при тех ужасных обстоятельствах, даже когда мои люди делали все возможное, чтобы остановить вас, вы все равно смогли распутать этот Узел.
   - И что? И что из этого?
   - Подумайте об этом секунду, вице-комиссар. Если Гордиев узел можно было разрубить, когда мы противостояли друг другу, - Шигеки протянул открытую ладонь, - чего бы мы могли достичь, если бы работали вместе?
   Клаус-Вильгельм уставился на эту руку потемневшими от сомнения глазами, но Шигеки непоколебимо встретил этот взгляд, протягивая ее между ними.
   - Вы действительно это имеете в виду, не так ли?
   - Я верю, сэр, - сказал Шигеки с полной убежденностью. - Я знаю.
   Клаус-Вильгельм молча смотрел на протянутую руку, пока тянулись бесконечные секунды. Шигеки начал подозревать, что он не примет его предложение. Но затем другой мужчина выдавил из себя улыбку. Это было последнее, что Шигеки ожидал увидеть, и это была горько-сладкая улыбка под глазами, потемневшими от боли, но это действительно была улыбка.
   - Я вижу, вы снова прискакали на этой проклятой лошади, - пробормотал Клаус-Вильгельм.
   - Прошу прощения? - спросил Шигеки.
   - Ничего. История для другого раза. - Он посмотрел Шигеки прямо в глаза, взял его руку и крепко пожал ее. - Значит, вместе.
   * * *
   - Ну что ж. - Бьякко устроилась в своем кресле. - Может, попробуем еще раз?
   - Вы можете начать с ответа на один простой вопрос, - сказал главный исполнитель. - Действительно ли вселенная Династии нестабильна?
   - Очень хорошо, - согласилась Бьякко. - Возможно, в качестве проявления доброй воли с нашей стороны необходима некоторая открытость. - Она сплела пальцы. - Ответ на ваш первый вопрос - да. Индустрия темпоральной репликации Династии разрушает внешнюю стену их вселенной. А строительство и эксплуатация "Тессеракта", - она указала на виртуальное изображение станции, - ускоряет этот процесс.
   Главный исполнитель откинулся на спинку стула, его глаза потемнели.
   - Можно ли обратить вспять нестабильность?
   - Мы в это не верим. Не на данном этапе.
   - И когда она, наконец, разрушится?
   - Династия прекратит свое существование. И СисПрав тоже.
   - Обе вселенные? - он покачал головой, явно ошеломленный масштабами бедствия.
   - Это верно. Итак, как вы можете видеть, у нас есть несколько очень веских причин для беспокойства.
   - Вы пробовали объяснить это лидерам Династии?
   - Все дипломатические усилия потерпели неудачу, - отметила Бьякко. - Мы предприняли несколько попыток объяснить ситуацию Династии, но совершенно уверены, что элементы в их правительстве саботируют наши дипломатические инициативы.
   - Это так... ужасно! - выдохнул главный исполнитель, в его голосе звучала неподдельная озабоченность. - Мы не знали, что все так плохо!
   - Мы работаем над решением.
   - Что именно?
   - Как вы уже догадываетесь, мы работаем над хронометрическим... устройством. - Бьякко сверкнула вежливой улыбкой, избегая слова "бомба".
   - И что именно делает это устройство?
   - Проще говоря, это оттолкнет Династию от нас, так что, если они умрут, мы этого не сделаем.
   - Оттолкнуть от себя целую вселенную? - главный исполнитель взглянул на Хиннеркопф. - Это вообще возможно?
   - Трудно сказать без дополнительной информации, - призналась она. - Хотя это интригующий подход. Из того, что мы видели, Династия и СисПрав, так сказать, тесно связаны. Разрушьте эту связь каким-нибудь образом, и опасность исчезнет. Если бы мне был предоставлен доступ к техническим характеристикам устройства...
   - Не может быть и речи, - перебила ее Бьякко.
   - Понятно, - сухо сказала Хиннеркопф.
   В комнате снова воцарилась тишина, пока Шигеки не прочистил горло.
   - Главный исполнитель, если вы позволите, у меня есть предложение, которое, как я полагаю, выведет нас из тупика.
   - Во что бы то ни стало. - Главный исполнитель обеими руками указал на другую сторону стола. - Пусть они это услышат.
   - Катастрофа такого масштаба не может быть проигнорирована ни одним из наших правительств. Какие бы разногласия у нас ни были друг с другом - если уж на то пошло, какую бы серьезную угрозу этот "Тессеракт" в конечном счете ни представлял для Администрации, - они меркнут перед той, что нависла над СисПравом. Сэр, полагаю, что только объединенные ресурсы как ДТР, так и Гордиева подразделения способны справиться с задачей, с которой мы сейчас сталкиваемся. Я предлагаю совместную операцию по развертыванию устройства.
   - Чаба, я ценю ваш энтузиазм, - сказал главный исполнитель, - но не думаю, что мы на правильном пути. И...
   - Госпожа президент, - прервал его Клаус-Вильгельм. - Директор Шигеки абсолютно прав, призывая к совместной операции. Его предложение пользуется моей полной поддержкой.
   Главный исполнитель закрыл рот с почти слышимым щелчком, и все взгляды обратились к Клаусу-Вильгельму.
   - Ты поддерживаешь это? - спросил Ламонт через мгновение, приподняв обе брови.
   - Да, сэр.
   - Это сюрприз, - призналась Бьякко.
   - Кто вы такой и что вы сделали с Клаусом? - сказал Ламонт.
   - Все в порядке, сэр. - Клаус-Вильгельм взглянул на Шигеки. - Мы с директором пришли к соглашению... о понимании.
   - Так могло бы показаться!
   - Ну? - Бьякко постучала ногтями по столу и снова повернулась к главному исполнителю. - Наши подчиненные, безусловно, потеплели друг к другу, и я должна признать, что стоящая перед нами задача невероятно сложна. Что вы скажете на все это?
   - Госпожа президент. - Главный исполнитель выпрямился в своем кресле и криво улыбнулся. - Вы были правы, когда сказали, что отношения между нашими двумя народами только начались. Мы только начинаем узнавать и понимать друг друга. Мы очень разные во многих отношениях, и любой период, подобный этому, даже в лучшие времена полон подводных камней. Непонимание может привести к обиде. Даже насилию. - Он сделал отмахивающийся жест. - Но отбросьте все это в сторону, и ситуация станет кристально ясной. То, что я вижу перед собой, - это сосед, попавший в беду, и Администрация ответит на зов. Госпожа президент, вся мощь ДТР находится в вашем распоряжении.
   - Спасибо вам, главный исполнитель, - сказала Бьякко с теплой улыбкой. - От имени СисПрава я с благодарностью принимаю ваше предложение.
   Напряжение покинуло комнату, и Клаус-Вильгельм почувствовал, как в нем поднимается чувство облегчения. Но это было смягчено беспокойством. Ресурсы ДТР, несомненно, подкрепили бы их собственные усилия, но будет ли этого достаточно?
   - Мы можем начать передачу хронопортов в СисПрав, как только отправим сообщение домой, - сказал Шигеки. - Вице-комиссар, я хотел бы получить разрешение для моих сотрудников использовать помещения Гордиева отдела здесь, на станции "Аргус". Нам понадобится объединенный командный центр.
   - Все в порядке, хотя сейчас есть проблема с отправкой ваших хронопортов. Есть хороший шанс, что Династия заметит усиление, и они уже нанесли нам один удар.
   - Тогда, возможно, меньшие первоначальные силы? Скажем, две эскадрильи хронопортов класса "Пионер" для усиления обороны вашей внешней стены. Обе эскадрильи, как "Баррикада", так и "Стражники" имеют большой опыт охоты на машины времени. Конечно, те, за кем мы обычно охотимся, далеко не так продвинуты, как Династия, но наша стандартная тактика все равно должна оказаться эффективной.
   - Да, думаю, это сработает, - согласился Клаус-Вильгельм. - Показатели скорости и скрытности ваших хронопортов станут очень неприятным сюрпризом для любых вынюхивающих валькирий.
   - И после этого мы сможем собрать наши силы вне досягаемости любопытных глаз Династии.
   - Но даже с дополнительными машинами времени все еще остается проблема прорыва обороны "Тессеракта", - предупредил Клаус-Вильгельм. - Нам не хватает эффективного противодействия фазовым ракетам, а без них больше машин времени просто означает больше целей.
   - О, полагаю, что и здесь мы можем помочь. - Шигеки позволил себе лукаво улыбнуться и положил руку на стол. Запись боя исчезла, и над центром стола материализовался громоздкий хронопорт, вращающийся по кругу. Из носа судна выступало устройство, напоминающее второй импеллер.
   Конечно! - задумался Клаус-Вильгельм. - Технология подавления Администрации!
   - Это один из наших новых хронопортов класса "Порткаллис", - объяснил Шигеки. - В настоящее время у нас работают три, и каждый оснащен антенной подавления поля. Фазовые ракеты по-прежнему являются машинами времени, и это может повлиять на работу их импеллеров.
   - Вы сможете остановить перемещение ракет во времени? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - Это зависит от дальности полета. По крайней мере, мы сможем замедлить их, что даст нам преимущество в маневрировании и больше времени для перехватов.
   - В любом случае, я приму это.
   - А как насчет хронометрического устройства СисПрава? - спросил главный исполнитель. - Мы правы, предполагая, что оно на станции "Микены"?
   - Так и есть, - сказала Бьякко. - Но, к сожалению, устройство не закончено.
   - Тогда нам нужно обеспечить его надежную защиту до тех пор, пока оно не будет закончено, - сказал главный исполнитель. - Потерять его сейчас было бы катастрофой.
   - Да, о нашей единственной точке отказа, - поморщился Клаус-Вильгельм. Он знал, что это потребует некоторых объяснений. - Видите ли, любой хороший военный план нуждается в небольшом дополнении...
  
  

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

  
   Станция "Аргус"
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   Эндовер-Чен стоял рядом с центром операций Гордиева отдела, скрестив руки на груди и сосредоточенно нахмурив брови, глядя на разложенные перед ним хронометрические диаграммы, индикаторы которых удобно раскрашивались зеленым цветом. Команда грузовых судов незаметно перевезла весь материал для c-бомбы из "Микен" на "Аргус" днем ранее, частично потому, что "Аргус" был перевалочным пунктом флота, а также потому, что массив "Аргуса" был самым совершенным хронометрическим датчиком во всем СисПраве.
   Теодора Беккет направилась к нему через операционный центр.
   - Доктор, - тихо сказала она.
   - Да? - рефлекторно ответил он, явно сосредоточившись на поставленной задаче.
   - Мы действительно делаем это, не так ли?
   - Так оно и есть.
   И я помогаю им, - подумала Теодора. - Помогая им идти по тому же саморазрушительному пути, который обрек Династию на гибель.
   Помогаю им воспроизвести оружие!
   Но потом она покачала головой.
   Нет, это не оружие. Эта чертова станция - оружие, а я была слишком слепа, чтобы увидеть это. То, что создал Гордиев отдел, - это средство бегства. Ничего больше. Не оружие. Не убийца вселенной. Это было бы излишне, потому что Династия не нуждается в убийстве... она уже совершает самоубийство. Это не оружие; это последнее отчаянное решение, средство спастись от безумия Династии.
   От моей глупости, - добавила она с горечью. - Моя гордыня привела нас сюда, подвергла риску каждую жизнь в СисПраве, и ради чего? Потому что я думала, что достаточно умна и мудра настолько, чтобы вмешиваться в структуру мультивселенной? Брать на себя полномочия и ответственность, отведенные древним богам?
   И теперь каждый здесь мог заплатить за это. Мог перестать существовать, потому что я думала, что знаю это лучше, чем все остальные.
   Династия может быть обречена, но СисПрав должен жить дальше. Это должно быть так... и я сделаю все, что в моих силах, чтобы это произошло.
   Не важно, насколько это больно.
   - Я бы хотела, чтобы был другой способ, - сказала она.
   - У нас нет выбора. - Райберт подошел к ним сзади, и она обернулась. - Может быть, если бы у нас было больше времени, мы могли бы придумать что-нибудь еще или сделать это по старинке, но Люций не дает нам никаких вариантов.
   - Я знаю, - сказала она. - Но такого рода короткие пути привели нас к этой неразберихе.
   - Вот почему мы собираемся сделать это очень осторожно, - подчеркнул Эндовер-Чен.
   Открылось окно связи.
   - "Клейо" центру операций Гордиева отдела, - сказала Эльжбета. - Мы готовы к началу.
   - Слышу вас, "Клейо". - Он еще раз просмотрел множество диаграмм, затем кивнул. - Продолжайте.
   - Понятно. Сейчас извлекаю каркас с бомбой.
   Массивный воздушный шлюз ангарного отсека отошел в сторону. "Клейо" скользнула в него, затем вылетела обратно с шипом c-бомбы, закрепленным под корпусом. Устройство представляло собой лоскутное одеяло из частично отсутствующих дискообразных секций, как будто это были окаменелые сегменты странного позвонка, выставленные для музея.
   Эндовер-Чен жестом пригласил Теодору занять место рядом, и она подошла к окну.
   - Хорошо, "Клейо", - сказала она. - Освободите ее там, затем отойдите от нее.
   "Клейо" отсоединила каркас с-бомбы в пятистах метрах за ангаром и отлетела от нее.
   - Хорошо. Этого должно быть достаточно для работы, - сказала Теодора. - Теперь установите момент, когда вы очистили кадр, в качестве точки поиска. Когда будете готовы, вернитесь назад, возьмите копию каркаса, а затем вернитесь к истинному настоящему. Только будьте осторожны с турбулентностью на обратном пути; времялет может не справиться с ней, когда вы будете таскать с собой кусок экзотической материи.
   - Вас поняла. Инициирую выход из фазы.
   Времялет исчез.
   - Теперь мы видим, как сильно это нас жжет, - проворчал Эндовер-Чен, его графики мерцали от поступающих данных.
   Прошло несколько минут, а сигнал "Клейо" все еще висел в ближайшем настоящем. Пока они ждали, за пределами станции вспышкой объявился хронопорт Администрации и зашел на посадку. Другой хронопорт поднялся, чтобы заменить его, и быстро вышел из фазы.
   Райберт застонал.
   - Что? - весело спросил Эндовер-Чен.
   - Ничего. Это ерунда.
   - Тебя беспокоят хронопорты в нашем небе?
   - Может быть, немного.
   - Ты знаешь, что они здесь, чтобы помочь, не так ли?
   - Неважно. Я переживу это.
   Эндовер-Чен улыбнулся ему, несмотря на собственное напряжение, прежде чем снова обратить внимание на свои графики.
   "Клейо" появилась снова через несколько минут и отцепила новый каркас с-бомбы рядом с первым. Два хронометрических графика Эндовер-Чена резко изменились, и он развернул их и внимательно изучил показания.
   - Насколько все плохо? - спросила Теодора.
   - Все не так плохо, как я думал, - признался Эндовер-Чен. - Конечно, это вызывает пугающий резонанс, но внешняя стена СисПрава и близко не подвергается такому насилию, как стена Династии. Для этого может потребоваться большее наказание. - Он поморщился, когда одна из цифр снова подскочила, прежде чем остановиться. - По крайней мере, на данный момент.
   - Хорошая работа, "Клейо", - сказала Теодора. - Как прошла обратная дорога?
   - Грубо. Я рада, что начала в компенсационной койке. В противном случае Фило получил бы повтор моего завтрака.
   - Фу, - пробормотал Райберт. - Спасибо за мысленную картинку.
   - С турбулентностью можно справиться? - спросил Теодора.
   - Да, корабль справится с этим, и я могу пролететь сквозь нее. Однако дайте нам несколько минут, чтобы укрепить зажим. Я не хочу рисковать тем, что во время транспортировки сломается каркас. Фило собирается усилить крепление с помощью прог-стали корпуса.
   - Это разумно, - сказала Теодора. - У Корнукопии были аналогичные проблемы с оборудованием при создании "Тессеракта".
   - Мы продолжим, как только вы будете готовы, - сказал Эндовер-Чен. - Просто проделайте это еще четыре раза, и у нас должно быть достаточно материала, чтобы закончить строительство.
   * * *
   Люций был обеспокоен. Ему не нравилось находиться в неведении, особенно когда все шло так идеально.
   Теперь это.
   Нет, - сказал он себе. - Все по-прежнему шло так, как он и предполагал. Он был уверен в этом. Но теперь он внезапно обнаружил, что не видит следующего хода СисПрава. У его валькирий-разведчиков не должно было возникнуть проблем с наблюдением за врагом, и если их вообще обнаруживали, то у них была большая скорость и лучшая маневренность, чем у любого времялета. Они уже неоднократно доказывали, что всегда могут спастись бегством.
   И все же он потерял шесть валькирий на стольких же миссиях, и Властос вынудил прекратить их разведывательные операции, пока они не выяснят, что происходит.
   Что изменилось? - он задумался. - Что придумал СисПрав?
   Конечно, это не изменило ничего важного.
   Это было досадно, но незначительно. В конечном счете, планы СисПрава не имели значения. Милитаризация оставшихся в Династии валькирий проходила гладко, и экзотический материал, дублированный той первой гиперкузницей, позволил остальной части строительства станции продвигаться экспоненциальными темпами. Почти все гиперкузницы "Тессеракта" теперь были в рабочем состоянии, и скоро должна была появиться гиперкузница двадцать восемь, позволяющая ему воспроизводить машины времени - и их экипажи - по своему желанию.
   Люций улыбнулся, открывая свой перечень валькирий, а затем сверил список с боевыми характеристиками экипажей. Он решил выбрать модуль для репликации на случай атаки СисПрава до того, как будет завершен "Тессеракт". В конце концов, импеллер требовал существенной модификации, прежде чем он смог бы покинуть эту умирающую вселенную. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
   Симон и совет, конечно, будут возражать против тиражирования, подумал он. Теодора и Сэмюэл позаботились о том, чтобы существовали законы, запрещающие воспроизведение людей во времени. Какая досада. Но я уверен, что смогу убедить их немного поупражняться... ссылаясь на военное время. А если они решат этого не делать, что ж, просто возьму "Тессеракт" под прямой контроль и полностью обойду их.
   Один из профилей возвышался на голову над остальными.
   - Ах. Конечно. Вот этот, я думаю.
   "Сигрун" - и особенно ее пилот Хала Хатиб - привлекли его внимание, и он отметил запись для дальнейшего использования.
   - Да, думаю, эти подойдут как нельзя лучше.
   Он задавался вопросом, что бы сделал СисПрав против бесконечного запаса его лучшего корабля и команды.
   Он усмехнулся про себя. Что бы СисПрав ни предпринял в следующий раз, он будет готов к этому.
   * * *
   - Сколько у нас в запасе? - спросил Клаус-Вильгельм, когда они с Бенджамином приступили к операции Гордиева отдела.
   Эндовер-Чен не отвернулся от своих карт, только еще сильнее нахмурился, подперев рукой подбородок.
   - Девять с-бомб, - сказал Райберт через мгновение, указывая на видеозапись. За пределами станции плавал ряд сгустков экзотической материи, каждый из которых был увенчан мощными гравитонными двигателями.
   - Всего девять? - спросил Клаус-Вильгельм. - Я думал, это то, что у нас было час назад.
   - Да, - сказал Райберт, - но мы были вынуждены отправить "Клейо" на техническое обслуживание.
   - А другой времялет не мог бы занять ее место?
   - Другой мог бы, но доктор Эндовер-Чен... - Райберт кивнул головой в сторону спины физика.
   - Сэр, я отдал приказ об отсрочке. - Эндовер-Чен обернулся. Он постучал костяшками пальцев по одной из диаграмм у себя за спиной. - Я хотел посмотреть, сколько времени потребуется этим показаниям, чтобы устаканиться.
   - И? Как они выглядят?
   - Не очень хорошо. Внешняя стена так... "ушиблена", за неимением лучшего слова, и каждый раз, когда мы копируем с-бомбу, мы снова ее ушибаем. Она заживает, но с каждым разом это занимает все больше и больше времени. Мы прождали час с момента воспроизведения номера девять, и ей все еще хуже, чем было после воспроизведения номера восемь.
   - Тогда каковы ваши рекомендации? - спросил Клаус-Вильгельм. - Может, нам остановиться здесь?
   - Что ж, - вздохнул Эндовер-Чен и придвинул к себе одну из диаграмм. - Пока у нас все неплохо получается, как бы я ни предпочел даже не начинать. Тем не менее, я думаю, что лишний раз стал бы испытанием для нашей удачи.
   - Ты уверен?
   - Да, сэр. Я рекомендую остановиться на девяти.
   - Очень хорошо. Немедленно прекратите операции.
   - Сэр. - Он кивнул вице-комиссару, затем щелкнул по иконке. - Гордиев центр операций вызывает "Клейо".
   - "Клейо" слушает, - сказала Эльжбета. - Просто тусуюсь. Жду вас.
   - Извини за задержку. Мы заканчиваем на девяти. Возвращайся домой.
   - Вас поняла.
   Времялет оторвался от ряда скопированных с-бомб и скользнул в открытый ангар.
   - Пока мы все здесь, мне нужно кое-что обсудить со всеми вами тремя, - сказал Клаус-Вильгельм, указывая на Райберта, Бенджамина и Эндовер-Чена. - Мы с Бенджамином уже говорили об этом, и он поддерживает эту идею.
   - Какую идею? - подозрительно спросил Райберт. - В чем дело?
   - Успокойся, - урезонил его Бенджамин, похлопав по спине. - Это просто означает дополнительную работу и возможную гибель для нас троих.
   - О, и это все? - Райберт закатил глаза. - Как будто мне и без того не о чем беспокоиться.
   - Это самая крупная операция, которую когда-либо проводил Гордиев отдел, - сказал Бенджамин. И поскольку мы такие маленькие, есть еще несколько вакансий для ключевого персонала.
   - Короче говоря, когда мы доберемся до Династии, мне понадобится состав команды на "Первопроходце", - сказал Клаус-Вильгельм. - Я хочу, чтобы вы все трое были со мной на командном корабле.
   - Мы? - моргнул Райберт. - Почему мы?
   - Ситуация там, несомненно, окажется нестабильной, - сказал Клаус-Вильгельм. - И вы все трое не только знакомы с Династией и проектом с-бомбы, но и представляете собой самое лучшее, что может предложить Гордиево подразделение.
   - Мы ваши лучшие агенты? - моргнул Райберт.
   - Да, Райберт, - сказал Клаус-Вильгельм с небольшой долей раздражения. - Так и есть. Вместе с Эльжбетой и Фило.
   - Ух ты. - Райберт ухмыльнулся. - Не ожидал услышать это от босса.
   - И я говорю серьезно, - добавил Клаус-Вильгельм. - Тем не менее, никто из вас не является пилотом времялета, так что ваше присутствие на этой миссии не является абсолютно необходимым. Знаю, что в последнее время я много спрашивал со всех своих агентов - в частности, с вашей команды, Райберт, - и это еще одно бремя, которое нужно добавить к нагрузке, вот почему я спрашиваю в этот раз.
   - Пффф! - Райберт пренебрежительно махнул рукой. - В этом нет необходимости. Сидеть дома или помогать спасать вселенную? Как вы думаете, с кем вы разговариваете?
   Клаус-Вильгельм ждал. Когда больше ничего не последовало, он прочистил горло.
   - Я в деле, - пояснил Райберт. - То, что я только что сказал? Это значит, что я в деле.
   - Я тоже присоединюсь к вам, сэр, - сказал Эндовер-Чен.
   - И я, гроссфатер.
   - Спасибо тебе, внук. - Клаус-Вильгельм положил руку на плечо Бенджамина. - И вам обоим тоже. Я знал, что могу положиться на вас. Мы попадаем в беспрецедентную, опасную ситуацию. И на этой ноте, доктор, у меня к вам вопрос.
   - Конечно, сэр.
   - Я набросал несколько мыслей о том, как мы могли бы подойти к битве, которые я рассмотрю с директором Шигеки, когда он прибудет. Полагаю, что понимаю технические аспекты игры, но я хочу убедиться в одном очень специфическом показателе. Если мы перенесем наш флот обратно в прошлое Династии - скажем, на один отрицательный год, - придется ли нам иметь дело с прошлыми версиями "Тессеракта"?
   - Пока флот остается неконгруэнтным, нет, - ответил Эндовер-Чен. - Если флот войдет в фазу, то все, что присутствовало на тот момент, конечно, будет там.
   - Хорошо. У меня нет намерений синхронизоваться в прошлом. Только маневрировать в нем.
   - Что у вас на уме? - спросил Райберт.
   - Это не настоящая космическая битва. В обычном бою разрыв между силами может измеряться метрами, километрами или даже световыми секундами в космическом бою. Но в битве времялетов, хронопортов и валькирий время - это расстояние, разделяющее наши силы, и я намерен открыть временной промежуток, чтобы оценить эффективность нашей обороны, прежде чем мы очертя голову бросимся в пасть этой станции.
   - Звучит похоже на то, что Элла провернула в Гордиевом узле, - сказал Бенджамин.
   - Есть ли шанс, что мы могли бы просто уговорить Администрацию войти незаметно и сбросить с-бомбы? - спросил Райберт.
   - К сожалению, это не сработает, - сказал Эндовер-Чен, откладывая свои уравнения в сторону. - Сопротивление с-бомб сводит на нет эффективность их стелс-систем. Даже если бы остальные их силы остались незамеченными, это только привлекло бы все внимание к бомбовозам.
   - Верно. - Райберт щелкнул пальцами. - Ну, это была мысль.
   - Что, если "Тессеракт" покинет истинное настоящее? - спросил Бенджамин. - Как это повлияет на то, где мы разместим с-бомбы?
   - Это не так, - заверил их Эндовер-Чен. - "Тессеракт" - это эпицентр необычной связи между нашими двумя вселенными. Это наша цель, что бы ни случилось.
   - Что я также учел при планировании, - сказал Клаус-Вильгельм.
   - Эй, вот еще одна случайная мысль. - Райберт указал большим пальцем через плечо. - Что касается советников для битвы, что, если Теодора присоединится к нам на "Первопроходце"? Она знает Династию лучше, чем кто-либо другой.
   - Похоже, это неплохая идея, - согласился Бенджамин.
   - О-о-о. - Теодора оттолкнулась от стены, к которой прислонялась, и подошла. - Я только что услышала, как Райберт произнес мое имя. Это не может быть к добру.
   - Ну, вот, - пожаловался Райберт. - И что ты хочешь этим сказать?
   - Как ты думаешь, что это значит? - она улыбнулась ему, затем остановилась рядом с Клаусом-Вильгельмом, и ее лицо снова стало деловым. - Что я могу для вас сделать, вице-комиссар?
   - Мы скоро улетаем в Династию, и у Райберта было предложение о том, как вы могли бы поддержать нас в дальнейшем.
   - Конечно. Что вам нужно?
   - Мы могли бы использовать тебя на командном корабле, - сказал Райберт. - Там может случиться все, что угодно, и было бы здорово, если бы ты была рядом. Что скажешь?
   - О. - Теодора нахмурилась. - Я понимаю.
   - Вы, конечно, вольны оставаться здесь, - пояснил Клаус-Вильгельм.
   - Нет, дело совсем не в этом. - Она покачала головой. - Вообще-то я надеялась, что вы пригласите меня прийти.
   - Тогда я не вижу проблемы.
   - Вице-комиссар. - Теодора выпрямилась. - Для меня было бы честью присоединиться к вам, но мое место на моем корабле, а не на вашем.
   - Я могу найти пилота для вашей машины времени, если вы беспокоитесь, что она будет стоять здесь и собирать пыль, но ваш опыт был бы желанным на командном корабле.
   - При всем моем уважении, ни один из ваших агентов не сможет управлять им так хорошо, как я. "Хилдра" более гибка, чем что-либо из того, что есть в вашем подразделении, и я лучший человек здесь, чтобы управлять ей. Плюс... - Она помолчала, затем кивнула. - Мне нужно быть там, участвовать в борьбе. Я потратила слишком много времени в качестве консультанта, председателя правления, ...почтенной старейшины. - Ее губы на мгновение горько скривились. - Теперь пришло время мне отплатить за своих мертвых... и тех, кто вот-вот умрет, вице-комиссар. И я должна сделать это как пилот, как один из ваших пилотов. - Она спокойно встретила его взгляд. - Я должна быть там, сэр, - она взмахнула рукой жестом, который охватывал все, что находилось за пределами корпуса станции "Аргус", - а не на вашем командном корабле. Не думаю, что смогу объяснить это лучше, чем сейчас, но знаю, что должна сделать это. Возможно, это звучит странно для вас, но именно так я себя чувствую.
   - Ты была бы удивлена. - Бенджамин улыбнулся, вызвав смущенный взгляд Теодоры. - Эта семья знает все о долге.
   - Действительно, - отступил Клаус-Вильгельм. - Похоже, у вас есть свое мнение. Я не вижу причин настаивать на своем и возьму любой корабль, какой смогу, - он протянул руку. - Добро пожаловать на флот.
   - Спасибо вам, вице-комиссар. - Она пожала ему руку. - Я вас не подведу.
   * * *
   - Эй, ты в порядке? - спросил Райберт Теодору, оставшись с ней наедине у внешнего края операционного центра.
   - Да, я в порядке. - Она выгнула бровь, глядя на него. - Что привело к этому?
   - Просто немного волнуюсь, вот и все.
   - Обо мне? - поддразнила она со смешком. - О-о-о, это так мило.
   - Нет, я говорю серьезно, - настаивал Райберт. - Я знаю, ты больше знакома с "Хилдрой", но видела ли ты "Первопроходец" или другие тяжелые времялеты? Мы взяли старые транспорты Фонда и превратили их в действительно страшные корабли. Мы использовали все это грузовое пространство для установки двух дополнительных реакторов, предназначенных для выработки лазерной энергии. Поверь мне, когда мы доберемся до Династии, этому кораблю там самое место.
   - Я могла бы согласиться с тобой, если бы безопасность была моей единственной заботой. Но это не так. Остановить Люция важнее всего остального. Так и должно быть.
   - Я знаю. Это просто... - Он замолчал и вздохнул. - Послушай, я ощущаю здесь атмосферу "сияния славы", и... беспокоюсь за тебя.
   - Мы все должны внести свой вклад, и вот как я собираюсь внести свой. Вот так просто.
   - Конечно, да, - согласился он, кивая. - Просто пообещай мне, что не сделаешь там ничего глупого.
   Она состроила ему сердитую гримасу.
   - Что? - спросил он, застигнутый врасплох выражением ее лица. - Я что-то не то сказал?
   - Райберт, - фыркнула она, скрестив руки на груди, - я только что провела последние два с половиной субъективных тысячелетия, воспитывая общество, которое, достигнув своего апогея, приговорило себя к смерти. И вот-вот разрушит мой старый дом вместе с собой. Я думаю, что избавилась от действительно глупых ошибок в своем организме.
   - Ну, если ты так ставишь вопрос...
   - Со мной все будет в порядке. - Она положила руку ему на плечо и слегка сжала его. - Знаешь, я не зря прожила так долго. Кроме того, - она сверкнула улыбкой, - я и раньше выдавала себя за валькирию, так что полет в бой на "Хилдре" меня вполне устраивает.
   - Прости, что? - моргнул Райберт. - Ты выдавала себя за машину времени Династии?
   - Э-э. - Теодора закатила глаза.
   - Ой. - Лицо Райберта озарилось внезапным пониманием. - Ты имела в виду мифическую валькирию.
   - Я почти уверена, что упоминала эту историю.
   - Да. Только что вспомнил.
   - Выбирающая из убитых. Это то, что мы здесь делаем, выбирая, кому жить, а кому умереть.
   - Может быть, в каком-то смысле, - сказал Райберт. - Ты не... мы не выбираем, кто умрет, Теодора. Мы пытаемся выбрать, кто останется в живых.
   - И, в процессе, кто должен умереть, тот и умирает. Из живых, я имею в виду.
   - Это лучше, чем позволить всем умереть.
   - Ну, конечно, это так, - согласилась она, нахмурившись. - В любом случае, полагаю, мне следует спуститься вниз и подготовить "Хилдру". Сколько времени пройдет до прибытия флота Администрации?
   - Ну, вообще-то... - Райберт взглянул на показания системы "Аргус" в центре помещения. - Шигеки и его головорезы уже...
   На виртуальной карте вспыхнули значки, когда за пределами станции возникло формирование из тридцати трех хронопортов. Приборы реального пространства сфокусировались на новоприбывших и идентифицировали их как двадцать четыре легких хронопорта класса "Пионер", шесть тяжелых хронопортов класса "Хаммерхед" и три мобильных подавителя класса "Порткаллис". Автоматический обмен сигналами между силами Администрации и Гордиева центра операций, и дисплеи добавили каждый корабль к двадцати четырем другим хронопортам, которые уже отслеживались.
   - ...на последнем заходе на посадку, - закончил Райберт, затем пробормотал: - Помяни черта.
  
  

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

  
   Ударные силы союзников
   неконгруэнтно
  
   - Пять минут до внешней стены Династии, - сказал неразумный помощник "Первопроходца".
   - Спасибо, Гюнтер, - ответил Клаус-Вильгельм с отсутствующей вежливостью.
   Райберт положил свои виртуальные руки на виртуальный край виртуального командирского стола. Органические члены экипажа флагмана были заперты в компенсационных койках на мостике "Первопроходца", чтобы защитить их от суровых условий боевого ускорения, и каждое из их абстрактных представлений сгрудилось вокруг командирского стола вместе с ним. Его собственный синтоид не нуждался в защите от гравитационных сил, как органический человек, но он все равно был запечатан в своей собственной компенсационной койке.
   Может, я и не поседел и не выблевал свое печенье, - подумал он про себя, - но это не значит, что на самом деле легко сосредоточиться, когда тебя швыряет из стороны в сторону, и готов поспорить на что угодно, что сегодня мы увидим много такого. Не говоря уже о том, что этот корабль сейчас взбрыкивает, как бык!
   - Состояние с-бомбы? - спросил Клаус-Вильгельм.
   - Все еще надежно закреплена. Нагрузка на импеллер... - Эндовер-Чен открыл дисплей состояния привода. - В пределах допустимой.
   - Рад, что мы все же не на настоящем мостике, - сказал Бенджамин, как будто только что прочитал мысли Райберта. - Все эти конвульсии затрагивают какие-либо другие системы?
   - Нет, агент, - ответил Гюнтер. - Все мои системы, за исключением импеллера, работают с максимальной эффективностью.
   Девяносто четыре значка перемещались по карте, по одному для каждой машины времени во флоте, и девять из них содержали увеличенные изображения с-бомб. Это оружие несли каждый из пяти тяжелых времялетов СисПрава и четыре хронопорта "Хаммерхед", потому что их большие импеллеры были способны лучше компенсировать лобовое сопротивление.
   Еще четыре значка пульсировали пунктирными очертаниями, обозначая последние известные местоположения валькирий-разведчиков, которые сбежали, как только заметили приближающиеся огромные силы.
   Райберт поймал себя на том, что его взгляд прикован к "Хилдре", занимавшей позицию в хвосте флота.
   Тебе лучше сдержать свое слово и не делать глупостей, - подумал он.
   Рядом с Эндовер-Ченом вспыхнул сигнал тревоги.
   - Сигнал с "Хаммерхеда-Четыре", сэр. Они рискуют отстать и просят разрешения снизить скорость до сорока пяти килоединиц.
   - Гюнтер, телеграфируй флоту, - сказал Клаус-Вильгельм. - Все корабли снизятся до сорока пяти. Мы будем держаться в строю с "Хаммерхедом-Четыре".
   - Приказы отправлены.
   - Каковы планы ремонта?
   - Они ожидают, что через несколько минут будет найдено обходное решение, - сказал Эндовер-Чен.
   - Очень хорошо.
   Разные части флота замедлили ход в разное время, непреднамеренно растянув строй, прежде чем снова сомкнуться вокруг "Хаммерхеда-Четыре". Райберт поморщился из-за отсутствия координации. Это был не самый изящный маневр в военной истории, но он сделал свое дело.
   "Клейо" была одним из немногих времялетов, которые идеально держали строй, и Райберт поймал себя на том, что его мысли возвращаются к Фило. Он снова бросался навстречу опасности без своего АС рядом, и пустота на дальней стороне их ментальной связи отдавалась болью в его сознании.
   Теперь я ничего не могу с этим поделать, кроме как выжить, - мрачно подумал он.
   - Десять секунд до внешней стены Династии, - сказал Эндовер-Чен.
   Он сделал виртуальный вдох и стал ждать.
   - Три... два... один... вход в фазу.
   Тридцать один легкий времялет, пять тяжелых времялетов, сорок восемь легких хронопортов, шесть тяжелых хронопортов, три мобильных подавителя и один корабль с двойным приводом вошли в фазу с истинным настоящим Династии. Флот выстроился в боевой порядок, Земля под ними превратилась в величественный лазурный полумесяц, когда данные из реального пространства заполнили их экраны.
   Далеко впереди флота появился массивный опрокинутый шип.
   - "Тессеракт" все еще находится на околоземной орбите, - сказал Бенджамин. - Именно там, где мы и ожидали его найти.
   - Многочисленные импеллерные контакты в ближайшем будущем, - сказал Эндовер-Чен. - Они сгруппировались вокруг "Тессеракта", слишком близко, чтобы разобрать отдельные корабли.
   - Дайте мне ваше наилучшее предположение о численности войск противника, - сказал Клаус-Вильгельм.
   - Я бы сказал, более двухсот валькирий, и их может быть еще больше, ожидающих с выключенными импеллерами.
   - Переместите флот на минус один год от истинного настоящего, - приказал Клаус-Вильгельм, - затем удерживайте позицию.
   Флот вышел из фазы, а затем резко ускорился в прошлое. Райберт наблюдал, как Земля Династии вращается вспять в течение ночного и дневного циклов. Несмотря на то, что год назад Династия обладала машинами времени, флот оставался неконгруэнтным. Как обсуждали ранее Клаус-Вильгельм и Эндовер-Чен, они маневрировали в прошлом, но не хотели с ним взаимодействовать. В этом смысле прошлое было скорее местом, чем временем. Остаточным изображением, которое занял бы флот.
   - Приближаемся к отрицательному показателю на один год, - заявил Гюнтер.
   Вспыхнули предупреждения, и от "Тессеракта" отделился шквал значков.
   - А вот и фазовые ракеты! - крикнул Райберт. - Судя по силе сигнала, их более семидесяти. Черт возьми, Люций не терял времени.
   - Они направляются прямо к нам, - отметил Эндовер-Чен. - Плюс пятьдесят одна неделя до флота и они приближаются.
   - Это мы еще посмотрим. - Голос Клауса-Вильгельма был напряженным, но уверенным. - Телеграмму на "Порткаллис-Один". Включить подавление.
   * * *
   Джонас Шигеки наблюдал, как косяк ракет с ядерными боеголовками проносится сквозь время. Он знал, чего ожидать от записей предыдущих атак, но все равно у него в голове не укладывалось, что кто-то может использовать ядерное оружие, по крайней мере, не попытавшись все обсудить.
   - Ладно, народ, - сказал он команде мостика "Порткаллис-Один". - Похоже, нас встречают довольно холодно. Пора показать этим придуркам, с кем они имеют дело.
   - Да, сэр! - сказал капитан Пак Сон Ук. - Антенна, выведите поле подавления на максимальную мощность и спроецируйте его впереди флота. Телеграфом сигнализируйте "Порткаллису-Два" и "Порткаллису-Три", чтобы они соответствовали нашей мощности и профилю.
   - Подтверждено. Ускоряем вращение антенны и поднимаем мощность реактора. Антенна работает со скоростью двадцать оборотов в секунду и ускоряется. Шестьдесят оборотов. Поле начинает формироваться. Антенна стабильна со скоростью сто двадцать оборотов в секунду. Повышаем мощность до максимума.
   - Сэр, "Порткаллис-Два" и "Порткаллис-Три" подтвердили ваши приказы и следуют за нами.
   Сплющенный пузырь на тактической карте расширился на месяц вперед от флота, представляя сердце поля подавления.
   Мобильные подавители не были предназначены для того, чтобы останавливать все путешествия во времени вокруг себя, отчасти потому, что они сами были машинами времени, но также и потому, что ограничивать собственные силы было плохой идеей. Следовательно, цель направленной антенны состояла в том, чтобы ослабить противника, позволяя дружественным силам свободно маневрировать в другом месте.
   Или настолько свободно, насколько это возможно.
   Общая площадь действия поля подавления была больше, чем показано на рисунке, поскольку поле не останавливалось магическим образом на какой-то произвольной границе в пространстве, а скорее ослабевало с расстоянием. Подавляющий эффект можно было обнаружить вплоть до "Тессеракта" в истинном настоящем, но лишь слабо. Это означало, что каждый корабль СисПрава и Администрации попадал под его влияние, независимо от того, в какую сторону была направлена антенна, но воздействие на них было бы минимальным, а их более крупные импеллеры могли бы пробиваться сквозь небольшие несфокусированные помехи.
   Внутри первого образовался второй пузырь, и он тоже раздулся наружу, представляя собой более сильный уровень подавления. Образовался третий пузырь, и четвертый, и пятый, и все они расширялись, каждый новый ярче предыдущего.
   Изображение превратилось в широкую туманность концентрических зон с фазовыми ракетами, направляющимися прямо к центру.
   - Достигнута максимальная мощность, заместитель директора, - доложил Сон Ук.
   - Очень хорошо. - Джонас поправил ремни на плечах и стал ждать, когда шквал ракет войдет в поле подавления. Возможно, он и не согласился бы со своим отцом в том, что у Администрации был какой-то долг, который нужно было выплатить, но реальность боевой станции Династии делала все остальные проблемы второстепенными. Это чудовище должно было быть остановлено, и он и другие заместители директора поддержали призыв к оружию, хотя каждый по своим собственным причинам.
   Во всяком случае, гораздо лучше убедиться, что этот псих Гвон умрет прямо здесь, вместе с остальной вселенной, которую он убьет, прежде чем сможет нанести нам визит, - мрачно подумал Джонас. - И было бы чертовски умнее прихватить его, пока СисПрав все еще здесь, чтобы оказывать влияние!
   - Теперь мы посмотрим, сработает ли эта безумная идея, - сказал Сон Ук в закрытом чате.
   - Сработает. Эта технология проверялась снова и снова.
   - Верно... - Сон Ук покачал головой. - Как, черт возьми, ты втянул меня в это?
   Джонас взглянул в его сторону.
   - Насколько я помню, ты всегда хотел иметь собственный корабль.
   - Может быть. Но не тот, который бросается в пасть смерти.
   - О, да ладно тебе. Тебе было до смерти скучно работать суперинтендантом башни подавления. Ты всегда говорил, что хочешь чего-то более... существенного, не так ли? Что ж, учитывая, что в нашу сторону направляются семьдесят с лишним ядерных ракет, я говорю, что эта проблема решена.
   Сон Ук фыркнул от смеха.
   - Спасибо.
   - Эй, а для чего нужны друзья? - Джонас ответил странной улыбкой.
   - Вражеские ракеты вошли во внешние пределы поля, - объявила темпоральный навигатор. - Дистанция составляет минус шесть недель и сокращается. Минус пять. Минус...
   Она замолчала, и Джонас позволил себе жестокую улыбку.
   - Вражеские ракеты замедляются. Теперь пятьдесят килоединиц. Тридцать. Десять. Сэр, подтвержден выход ракет из фазы в трех неделях. Их импеллеры, по-видимому, не работают.
   - Попались, - выдохнул Джонас.
   * * *
   - Переведите эскадрилью "Хаммерхедов" в фазу с этими ракетами и уничтожьте их на расстоянии, - приказал Чаба Шигеки с "Хаммерхеда-Один". - Давайте не будем рисковать их реактивацией.
   - Телеграф, дайте сигнал эскадрилье, - приказал Окунну. - Переведите нас на положительную трехнедельную дистанцию от флота. Оружейники, включить лазеры в режиме ожидания.
   Шесть тяжелых хронопортов покинули строй флота и устремились в будущее со скоростью девяносто пять килоединиц, затем замедлились на подлете к остановленным ракетам, когда сами вошли в поле подавления. Две группы синхронизировались по фазе, и широко разбросанные ракеты материализовались в нескольких сотнях километров впереди кораблей Администрации.
   - Цели обнаружены, - доложил оператор вооружения. - Они даже не пытаются прятаться.
   - Огонь! - скомандовал Окунну.
   Сдвоенные атомные лазеры полыхнули из носовых крыльев "Хаммерхеда-Один", а затем остальная эскадрилья открыла огонь, испепеляя ракеты скопом.
   - Сэр, это все равно что ловить рыбу в бочке. Я не думаю, что у них вообще есть какие-либо обычные средства защиты или контрмеры.
   - Не жалуюсь, - сказал Окунну. Последняя ракета исчезла с их прицелов. - Цели поражены, сэр.
   - Верните нас в фазу с флотом, капитан, - сказал Шигеки.
   Окунну выкрикивал приказы, когда Шигеки наклонился к сиденью рядом с ним.
   - Это было почти слишком просто, - прошептал он Хиннеркопф. - И "слишком просто" заставляет меня нервничать. Есть какие-нибудь соображения?
   - Сэр, я не удивлена, что у ракет такая плохая скрытность в реальном пространстве. Их защита - это их импеллеры. Просто так получилось, что мы смогли их отключить. Но враг, способный создавать миниатюрные машины времени, должен быть способен видеть наше поле подавления. И его пределы. Если это так, они попытаются обойти его.
   - Отмечено. Спасибо.
   - Находимся в строю с флотом, сэр. Позиция отрицательна за один год до истинного настоящего.
   - Обнаружен новый запуск с "Тессеракта". Приближаются фазовые ракеты. Примерно столько же, как и в прошлый раз.
   - Синхронизуйтесь с "Порткаллисом-Один", - сказал Шигеки. - Дайте мне прямой канал.
   - Подключаю вас, сэр.
   - Здесь "Порткаллис-Один", - сказал Джонас. - Слушаем.
   - Будьте готовы скорректировать свои полевые профили. Ракеты могут полететь не прямо на нас.
   - Понятно. Мы будем следить за этим.
   Шигеки закрыл канал, затем проверил положение "Тессеракта" в истинном настоящем. Если бы "Тессеракт" был обычной станцией, он приказал бы своим хронопортам синхронизоваться по фазе и высвободить все, что у них было. Но пушки и ракеты требовали, чтобы цель находилась в фазе, и все, что нужно было сделать "Тессеракту" для защиты от них, - это включить свой импеллер, и пуф! - он был бы вне опасности. А лазеры, как узнал СисПрав, имели ограниченную эффективность из-за высоких тепловых пределов экзотической материи станции.
   Так что им приходилось подбираться поближе. Как во временном, так и в физическом плане. Опасно - почти самоубийственно - близко, чтобы гарантировать попадание их боеприпасов в цель, и все это время "Тессеракт" безнаказанно извергал в них ракеты.
   - Сэр, ракеты разделяются в реальном пространстве. Приближаются восемь отдельных групп.
   - Они проверяют пределы действия поля подавления, - отметила Хиннеркопф.
   Ракетные комплексы рассредоточились по флоту, как кончики пальцев двух гигантских рук, и три отдельные сигнатуры поля выровнялись, чтобы блокировать их.
   - Ракеты замедляются до шестидесяти килоединиц. Тридцать. Двадцать. Сэр, ракеты все еще приближаются к нашей позиции!
   - Мы не собираемся останавливать их полностью, - заметила Хиннеркопф. - Поля подавления разбросаны слишком широко.
   - Телеграфом дайте сигнал эскадрильям "Баррикада" и "Стражники", чтобы они оторвались и перехватили их, - сказал Шигеки. - Но скажите им, чтобы были осторожны.
   - Да, сэр. Сейчас обрабатываю ваши приказы.
   Две дюжины легких хронопортов разлетелись в будущее флота, когда ракеты направились к целям, и Шигеки наблюдал, как сигналы импеллеров противника гаснут один за другим. Ракеты приближались к ядру флота, притягиваемые туда, как железные опилки к магниту, истончаясь по мере того, как его хронопорты сбивали их.
   Одинокая фазовая ракета пронеслась совсем близко, затем зафиксировалась по фазе рядом с одним из легких хронопортов. Ракета превратилась в ядерный костер, и значок десятого хронопорта эскадрильи "Стражники" исчез во время взрыва.
   - Похоже, наша защита несовершенна, - резко заметил Шигеки, когда индикатор хронопорта вспыхнул красным.
   - Приближается еще одна волна ракет, сэр.
   - Соедините меня с "Первопроходцем".
   - Да, сэр. - Телеграфист работал со своим пультом управления. - Фазовая автоподстройка. Установлена прямая связь. Вы на канале.
   - Шредер, это Шигеки.
   - Продолжайте, директор.
   - Мы ни за что не сможем развернуть с-бомбы подобным образом. "Тессеракт" выбрасывает слишком много огневой мощи.
   - Знаю, но мы также пока не можем атаковать. Нам нужно обезвредить эту станцию, прежде чем мы подойдем с бомбовозами. Переходим к этапу два-альфа.
   - Приятно слышать, что мы на одной волне, - сказал Шигеки. - Телеграф, приказ освободить "Следопытов" и "Защитников". Нам пора переходить в наступление.
   - Да, сэр!
   * * *
   - Хорошо, вы слышали босса, - сказал Давид Клосс на борту "Следопыта-Один". - Капитан, выполнить стадию два-альфа.
   - Эскадрилья "Следопыты", эскадрилья "Защитники"! - рявкнул Дюрант. - Всем хронопортам, выдвигаться!
   Двадцать четыре легких хронопорта отделились от флота и устремились в будущее со скоростью девяносто пять килоединиц. Каждый хронопорт в эскадрильях "Следопыты" и "Защитники" был переоборудован в боевую версию с более толстой броней и большими, более мощными двигателями.
   Вот почему мы атакуем первыми, - подумал Клосс, когда волна фазовых ракет устремилась к ним сквозь время. Он действительно не хотел здесь находиться, но босс призвал всех принять участие, и будь он проклят, если подведет этого человека сейчас.
   На мгновение - только на мгновение - он пожалел, что Администрация не может позволить ИИ управлять их кораблями, как это делал СисПрав. Он знал, что это было бы грубым нарушением Ограничений, но такая уступка позволила бы их хронопортам бросаться в бой, не опасаясь за потерянные жизни. Только потерянное оборудование.
   Но даже СисПрав так не думает, признал он. Мужчины, женщины и ИИ на борту своих времялетов не осознавали различия между физическим членом экипажа и абстрактным, помимо очевидных потребностей тела первого. Таким образом, с их точки зрения, каждый времялет был укомплектован персоналом. Точно так же, как хронопорты Администрации.
   И никто из нас не разрабатывал беспилотных летательных аппаратов, путешествующих во времени, - подумал он. - Даже если бы мы разработали миниатюрный импеллер, подобный тому, что есть у Династии, мы все равно столкнулись бы с проблемой того, насколько малой может быть пропускная способность телеграфа.
   Поля подавления расступились, пропуская хронопорты, затем снова сомкнулись за ними.
   - Мы вне поля подавления, сэр, - доложил темпоральный навигатор. - "Тессеракт" на плюс десяти месяцах. Фазовые ракеты на плюс семи месяцах и быстро приближаются. До встречи осталось меньше двух минут.
   - Сохраняйте курс и скорость, - сказал Дюрант.
   Вперед устремились ракеты с достаточной огневой мощью, чтобы испепелить две его эскадрильи миллион раз подряд.
   И мы несемся прямо на них, - подумал Клосс, его желудок сжался от страха. - Но, как сказала Хиннеркопф, они должны ударить по нам первыми, и в этом для них самое трудное. При нашей скорости им повезет, если они вообще смогут синхронизоваться с нами по фазе.
   - Ракеты на плюс один месяц! - крикнул штурман срывающимся голосом. - Пятнадцать секунд до контакта!
   - Выдерживайте свой курс! - рявкнул Дюрант.
   Клосс крепко зажмурился, как будто это могло на что-то повлиять.
   Хронопорты рванулись вперед, и в них влетели десятки ракет. Прицелы ракет были наполовину слепы на таких скоростях, и они срабатывали по фазе с любой доступной целью, взрываясь в ослепительных солнцах. Атомные огненные шары вспыхивали повсюду вокруг них - в прошлом, будущем и настоящем, - и их хронопорты стремглав проносились сквозь топку. Ее жестокость была совершенно немыслимой, однако расширение со скоростью света в результате ядерного взрыва в космосе было смертельным лишь в течение короткого времени, и волны жесткого излучения неоднократно проскакивали мимо хронопортов, уносящихся в будущее.
   Две его эскадрильи прорвались сквозь огонь и время - и оказались на противоположной стороне, по большей части невредимыми.
   - Доложите о состоянии, - потребовал Клосс, открывая глаза.
   - Все на местах, сэр! Минимальный ущерб!
   - "Тессеракт" на плюс три месяца и приближается, сэр.
   - Продолжайте, как планировалось, - сказал Клосс.
   - Навигаторы, держите курс на станцию, - приказал Дюрант. - Оружейники, приготовьте наше ядерное оружие. Стреляйте, как только мы установим фазовую синхронизацию со станцией.
   - Ядерное оружие заряжено и готово, сэр.
   "Следопыт-Один", как и все хронопорты класса "Пионер", обладал модульным вооружением, и его текущая конфигурация включала две подвесные лазерные установки и четыре ракетных отсека под основным корпусом. Каждый отсек был размером четыре на четыре, всего шестнадцать ракет, и две из них были с ядерными боеголовками.
   На отсек.
   Перед ними вырисовывалась вражеская боевая станция, огромный масштаб ее темпоральной сигнатуры был кристально ясен, несмотря на скорость хронопорта.
   - Синхронизация по фазе через двадцать секунд.
   - Запрограммирован залп из восьми ракет, сэр.
   - Валькирии в движении, сэр! Они покидают истинное настоящее!
   - Не обращай на них внимания! - рявкнул Дюрант. - Мы атакуем эту станцию!
   - Захват фазы!
   Перед ними появился массивный трехгранный шпиль станции.
   - Запустить ядерное оружие!
   Восемь ракет вылетели из каждого хронопорта, в общей сложности сто девяносто две, когда кластеры лазеров точечной защиты прорезали пространство. Несколько удачных попаданий разрезали оружие Администрации пополам и разнесли его на части, но они не были похоже на фазовые ракеты Династии. Их конические тела были покрыты умной поверхностью, обманывающей фотоны, и радарные приманки посыпались с них, когда они приблизились, заполняя пространство возможными целями. Умная поверхность была менее эффективна и менее долговечна, чем мета-броня СисПрава, но она была чертовски лучше, чем голые корпуса, а качество и количество систем Администрации превосходили ближнюю оборону "Тессеракта".
   Более сотни ракет врезались в его гигантский корпус.
   Ядерные заряды взрывались один за другим, и ослепляющий радиоактивный шторм скрыл поверхность станции. Внешнее оружие испарилось. Броня расплавилась. Станция содрогнулась, когда посыпались новые ракеты, а затем все это постепенно ушло в прошлое.
   Адское пекло продолжалось, пульсируя с каждым новым извержением.
   - Валькирии приближаются к нашему местоположению, и их много!
   Вокруг двадцати четырех сигнатур Клосса собралось более двухсот чужих. Вражеские корабли синхронизовались по фазе вокруг его эскадрилий, и лазеры Династии вонзились в броню хронопортов. Левый термоядерный двигатель "Следопыта-Одиннадцать" взорвался, оторвав крыло и часть корпуса. Он откатился в сторону, лазеры следили за ним, опаляя его, прожигая пораженный корабль насквозь, пока он истекал воздухом и плазмой.
   - Прекратить! Прекратить! - срочно приказал Дюрант. - Верните нас к флоту!
   "Следопыт-Один" постепенно вышел из настоящего, и обе эскадрильи последовали его примеру, на полной скорости уносясь в прошлое. Валькирии бросились в погоню, отбросив их назад на один месяц, но его войска оставались на шаг впереди них.
   Затем отстал девятый "Защитник".
   Вспыхнуло лазерное повреждение его импеллера, и он вышел из фазы. Более тридцати валькирий синхронизовались с ним по фазе и уничтожили его сфокусированной очередью лазерного огня. Остальные развернулись и переформировались вокруг "Тессеракта" в истинном настоящем.
   Его эскадрильи были свободны. На данный момент.
   - Хорошая работа каждого. Я действительно верю, что они почувствовали это! - сказал Клосс, хотя у него защипало глаза при виде потерянных кораблей на табло статуса.
   И воспоминание о лицах, которые он больше никогда не увидит.
  
  

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Ударные силы союзников
   неконгруэнтно
  
   - Босс, - сказал Райберт. - Эскадрильи "Следопыты" и "Защитники" возвращаются в строй.
   Клаус-Вильгельм кивнул, не сводя глаз с хронометрических данных, над которыми теперь ломал голову Эндовер-Чен.
   - "Тессеракт" не выпустил ни одной фазовой ракеты на обратном пути, - отметил Бенджамин. - Мы уничтожили его гиперкузницы?
   - Не все их, - предупредил Эндовер-Чен, поднимая глаза. - Хронометрическая сигнатура станции изменилась, что указывает на некоторую утраченную функциональность, но я не могу выделить отдельные кузницы.
   - Значит, мы причинили им боль, - сказал Клаус-Вильгельм.
   - Да, сэр. Причинили.
   - Сэр, это открытие, которого мы так долго ждали, - сказал Бенджамин.
   - Я склонен согласиться, - признал Клаус-Вильгельм, принимая во внимание расположение обеих сил.
   - Должен ли флот наступать? - спросил Райберт.
   - Да, но я не собираюсь рисковать тотальной атакой. Мы оставим большую часть наших бомбовозов в резерве. Гюнтер, телеграфируй флоту. Все силы продвинутся до минус шесть месяцев до цели, затем удержат позицию. И свяжись с "Хаммерхедом-Один" по прямому каналу.
   - Приказы отправлены. С вами говорит директор Шигеки.
   - Директор. Пришло время воспользоваться преимуществом ваших хронопортов в скорости. Переходите к этапу три-дельта.
   - Мне было интересно, когда вы это скажете, - ответил Шигеки с ноткой иронии в голосе.
   - Знаю, что мы ожидаем большего от ваших сил, и боюсь, что попрошу еще больше, прежде чем это будет сделано. Я бы хотел, чтобы нам не приходилось этого делать, но...
   - Понял, вице-комиссар, - прервал его Шигеки. - И не волнуйтесь. Мы выполним свою задачу. Когда ДТР берет на себя выполнение задачи, мы ее выполняем. Сейчас выполняю три-дельта.
   * * *
   - Ну вот, опять, - выдохнул Клосс, когда двадцать два легких хронопорта устремились в будущее впереди "Хаммерхедов-Четыре", "Пять" и "Шесть" с их полезной нагрузкой в виде хронотонных бомб.
   - "Тессеракт" на положительном уровне через пять месяцев и приближается, сэр. Станция вернулась к истинному настоящему.
   Их прицелы засветились шквалом значков.
   - Множество новых контактов! Приближаются фазовые ракеты, сэр!
   - Знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, - сухо заметил Клосс и проверил уровень входящего сигнала. - Больше пятидесяти!
   - Не так сильно ранили, как думали, - заметил Дюрант.
   - Это просто означает, что на этот раз нам придется ударить по ним сильнее.
   Клосс устроился на своем месте и наблюдал, как расстояние между их силами сокращается. Двадцать пять хронопортов достигли отметки минус четыре месяца, когда на его дисплее вспыхнули предупреждения.
   - Сэр, "Хаммерхед-Четыре" теряет скорость! Они вышли из строя!
   - Черт возьми! - Клосс выругался себе под нос. - Не сейчас!
   - "Хаммерхед-четыре" замедлился до шестидесяти килоединиц. Сэр, их скорость все еще падает!
   - Может, нам тоже притормозить? - спросил Дюрант.
   - Мы не можем, - подчеркнул Клосс. - Или эти ракеты разорвут всех нас на части. Нам нужно двигаться дальше.
   - Телеграфируйте "Хаммерхеду-Четыре"! - рявкнул Дюрант. - Они должны немедленно прерваться и направиться обратно к подавителям!
   - Да, сэр! Буферизую и отправляю!
   Приказ не сразу дошел до адресата, и ракеты сомкнулись вокруг эскадрилий хронопортов, прежде чем "Хаммерхед-Четыре" изменил курс. Некоторые из ракет набросились на эскадрильи, превратившись в ослепительные солнца, которые они едва видели, когда мчались в будущее, а другие пронеслись мимо них, охотясь за "Хаммерхедом-Четыре".
   Клосс стиснул зубы, когда вокруг него вспыхнула ядерная ярость. Удачливая ракета попала прямо рядом с "Защитником-Три" и испарила хронопорт. Другая подорвала его собственный корабль коротким всплеском радиации, слизнув половину брони с их корпуса. Желтые индикаторы повреждений вспыхнули в его виртуальном поле зрения.
   "Хаммерхед-Четыре" помчался обратно в прошлое, но фазовые ракеты догнали его и, наконец, настигли хронопорт за пределами поля подавления. На этот раз ракеты достигли цели медленнее, чем были на самом деле, и более двадцати ядерных взрывов, последовавших один за другим, уничтожили хронопорт.
   Клосс скользнул взглядом по своим дисплеям, проверяя второй "Хаммерхед".
   Хорошо, подумал он. Они оба прошли через это.
   - Сэр, второй двигатель барахлит, - сказал навигатор реального пространства.
   - Сделайте все, что в ваших силах, чтобы стабилизировать ситуацию, - сказал Дюрант. - Расстояние до цели?
   - "Тессеракт" на плюс одиннадцать недель. Семьдесят секунд до фазовой синхронизации.
   - Сэр, от "Тессеракта" отрываются валькирии.
   - Сколько их?
   - Все они, сэр.
   Массивный сгусток перекрывающихся сигнатур импеллеров покинул истинное настоящее и сжался вокруг ударной группы.
   - Телеграф, дайте сигнал всем хронопортам, - приказал Дюрант. - Все силы свободны для столкновения с врагом, но мы будем держать курс на "Тессеракт"! Оружейники, готовьтесь к лазерным ударам!
   Две силы сошлись, и валькирии синхронизовались с ними и выходили из фазы вокруг них, возникая внезапно, стреляя из своего энергетического оружия, а затем исчезая, когда хронопорты опережали их на превосходящей скорости. Лазеры глубоко вонзилась в броню хронопортов, и замигали индикаторы повреждений, но хронопорты были далеко не беззащитны, и они атаковали прямо сквозь своих врагов.
   Ответный огонь велся из лазеров и крупнокалиберных рельсотронов. Мощные протонные лучи с "Хаммерхедов-Пять" и "Шесть" пронзили хрупкую броню валькирии, и корабль Династии взорвался мерцающими потоками фазирующей материи.
   Гладкая клиновидная машина времени появилась прямо перед "Следопытом-Один", и сдвоенные лазеры хронопорта ударили в нос валькирии прежде, чем она успела выстрелить. Броня расплавилась, и лучи прожгли отсек экипажа, прежде чем корабль вышел из фазы. Промелькнули еще две валькирии, лазеры вонзились в брюхо хронопорта. Корабль затрясся, лазерные установки завертелись вокруг, пытаясь выследить своих мучителей, но мгновение спустя валькирии исчезли.
   - Второй двигатель выведен из строя! Сэр, у меня недостаточно мощности для обоих лазеров!
   - Тогда отключи один из них! Мы прорываемся!
   Буря света и смерти бушевала вокруг них, валькирии и хронопорты умирали в резких судорогах насилия. Многочисленные лучи пробили броню "Хаммерхеда-Шесть" и полоснули по его импеллеру. Его турели непрерывно стреляли в ответ, переходя от цели к цели, расстреливая валькирию за валькирией, но урон накапливался. Характеристики его импеллера стали нестабильными, и сопротивление с-бомбы победило.
   Тяжелый хронопорт выпал из строя, и валькирии окружили его. "Хаммерхед-Шесть" продолжал сражаться, пушки стреляли во все стороны, и еще три валькирии пали, прежде чем лазеры пробили его оболочку и попали в главный реактор.
   - "Хаммерхед-Шесть" сбит!
   - "Тессеракт" прямо по курсу! Захват фазы неизбежен!
   - Оружие, требую залпа шестнадцатью ракетами, как только мы окажемся на месте! - приказал Дюрант. - Телеграф, дайте сигнал другим хронопортам сделать то же самое! Может, у нас и осталась одна бомба, но мы собираемся нанести этой станции больше ударов, чем она сможет выдержать!
   "Хаммерхед-Пять" перешел в истинное настоящее внутри защитной оболочки из семнадцати легких хронопортов, и ракеты вырвались из своих пусковых установок, обрушившись на "Тессеракт" градом металла. С-бомба отделилась от подбрюшья "Хаммерхеда-Пять", и ее гравитонные двигатели включились, толкая ее вперед с самоубийственным намерением.
   Уродливая рана тянулась по всей длине станции, и одна из гиперкузниц лежала, открытая космосу, у основания глубокого кратера. Лазеры точечной защиты мигнули, стреляя по случайным целям в течение нескольких секунд, но затем что-то изменилось. Какой-то аспект с-бомбы привлек всеобщее внимание Династии, и все лазеры точечной защиты сосредоточились на ней.
   Уплотненная оболочка бомбы из экзотической материи поглощала попадание за попаданием. Лучи опалили ее двигатели, но бомба устремилась вперед, свободно падая к станции. Валькирии устремились за ней, игнорируя хронопорты, и лазеры полыхнули в нее со всех сторон.
   Внешняя оболочка бомбы раскалилась добела, треснула, затем в ней открылась брешь. Концентрированный шторм хронотонов разметал ближайших валькирий, как детские игрушки, и волновой фронт распространился сферой фазирующей нереальности. Край зацепил "Следопыта-Один", и от удара голова Клосса откинулась назад с такой силой, что он увидел звезды, в то время как в его виртуальном слухе заревел сигнал тревоги.
   Фронт волны врезался в "Тессеракт", и края станции заколебались, стали нечеткими. Но на строительство станции ушло более пятисот миллионов кубометров экзотического вещества, и его невероятный объем впитал силу волны, как губка.
   Края станции укрепились, и остатки хронотонной волны исчезли в глубинах космоса.
   * * *
   - Быстрее! - закричал Люций, его абстрактная форма не пострадала от нападения. - Тебе нужно встать на ноги!
   - Черт... - Властос поднялся с пола центра управления "Тессеракта". Еще десять человек с трудом вернулись на свои посты, а он ухватился за край командирского стола, подтянулся на него и потянулся, чтобы потереть затылок. - Как этот удар прошел через амортизаторы?
   - Потому что это был не физический взрыв. - Люций указал на хронометрическую таблицу над столом. - Они только что ударили по нам из какого-то хронометрического оружия!
   Нужно ли мне все вам объяснять, люди? - задумался он.
   - Верно. Конечно. - Властос встал и оперся рукой о стол, чтобы не упасть. - Как неосторожно с моей стороны пропустить это.
   - Не смей шутить на эту тему, - вскипел Люций, гнев и разочарование испытывали границы его самообладания.
   - Старейшина, я бы ни за что... - Он замолчал, поморщившись. - Люций, учитывая размер их сил, те поля, которые мешают работе наших импеллеров, и теперь это, я уверяю вас, что ситуация полностью завладела моим вниманием. - Он повернулся к сотрудникам центра управления. - Мы можем вызвать сюда бригаду медиков?
   - Уже подняты по тревоге, сэр, но они отвечают на вызовы по всей станции.
   - Убедись, что мы в верхней части их списка. - Властос оперся обеими руками о край стола. - Сейчас. Где эта чертова ударная группа?
   - Направляются в прошлое, сэр, вероятно, чтобы перегруппироваться за их интерференционными полями. Расстояние составляет минус два месяца от истинного настоящего и сокращается.
   - И каков статус гиперкузниц? - спросил Властос.
   - Одиннадцать находятся в автономном режиме, и мы обнаружили стрессовые переломы еще у трех. При такой скорости копирования они долго не продержатся.
   - А гиперкузница двадцать восемь? - потребовал ответа Люций. - Она повреждена?
   - Нет, старейшина. Насколько мы можем судить, нет.
   - Тогда почему она до сих пор не запущена?
   Как могут эти идиоты быть такими некомпетентными?
   - Инженеры считают, что они нашли проблему. Они работают над этим.
   Они сказали это три чертовых часа назад!
   Он хотел было прорычать это вслух, затем сделал паузу, чтобы взять свои эмоции под контроль.
   - Что их так задерживает? - вместо этого спросил он тщательно контролируемым тоном.
   - Я... я не знаю.
   - Тогда предлагаю тебе выяснить это.
   - Да, старейшина. Я получу ответ.
   - А что насчет этого хронометрического оружия? - спросил Люций.
   - Мы все еще анализируем данные. Не уверен, что это такое, но оно оставляет очень отчетливый след, перемещаясь во времени.
   - Вы можете определить, есть ли еще что-нибудь у вражеского флота?
   - Да, сэр. Сейчас показываю для вас.
   Шесть импеллерных сигнатур во вражеском флоте мигали ярче остальных.
   - Шесть таких штук, - выдохнул Властос.
   - И целью был "Тессеракт", - подчеркнул Люций. - Чем бы они ни были, вы не можете позволить им добраться до станции.
   - Верно. Верно. - Властос кивнул, затем снова поморщился и приложил руку к голове.
   Его пальцы были перепачканы кровью. Мгновение он смотрел на них сверху вниз, затем сделал глубокий вдох, раздувая ноздри.
   - Телеграф, передайте сигнал эскадрильям "Альфа" и до "Омикрона", - сказал он. - Они должны немедленно наступать на врага. Мы оставим в резерве "Фи" и "Ро". Расставьте приоритеты по времялетам, перевозящим это оружие, и уничтожьте их.
   * * *
   - Черт возьми, это, должно быть, почти все они, - сказала Эльжбета, когда огромная волна валькирий устремилась в прошлое, и на ее панорамном снимке появилось размытое изображение предполагаемых физических позиций.
   - Не совсем, - пояснил Фило. - Похоже, они держали несколько эскадрилий в резерве. Тем не менее, у нас поступило где-то около ста шестидесяти сигнатур. Скоро они попадут в поле подавления.
   - Это их не остановит, не так ли?
   - Нет, но замедлит их полет.
   - Телеграмма от "Первопроходца", - сказала Клейо. - В ней говорится: - Все легкие времялеты вместе с эскадрильями "Баррикады" и "Стражники" должны выдвинуться вперед и вступить в бой с противником в пределах зоны подавления. Остановите продвижение противника к бомбовозам. "Следопыты" и "Защитники" будут поддерживать плотное сопровождение.
   - Пора приниматься за работу! - Эльжбета нажала на педаль газа, и "Клейо" ринулась в бой вместе с пятьюдесятью тремя другими машинами времени. Нет - пятьдесят четыре, - отметила она, когда "Хилдра" пристроилась с фланга "Клейо".
   Фило схватился за язычок на своем шлеме и опустил забрало.
   - Поле подавления замедлит нас, - предупредил он.
   - Их тоже. Это просто означает, что у нас есть больше времени перестрелять друг друга.
   Движения валькирий стали вялыми, когда они попали в поле подавления, и "Клейо" ворвалась с другой стороны. Импеллер застонал от добавленного усилия, и на ее консоли загорелись предупреждения. Обратная связь проявилась в ее элементах управления, не дав ей довести их до конца, и она переключилась на более тонкую настройку.
   - Поехали! - Она проверила предполагаемые позиции вокруг себя. - Вот эта! - Она подняла "Клейо" и включила сигнал.
   Внизу появилась валькирия и начала подниматься к ним.
   Фило выстрелил из основного орудия, и выстрел пробил дыру в центре его мишени. Вторая валькирия появилась позади и над ними, и Эльжбета изо всех сил форсировала двигатели, набирая высоту, пока Фило готовил пушки Гатлинга.
   Лазер ударил по их мета-броне, но их скорострельная пушка полыхнула, прогрызая корпус валькирии насквозь. Один из импеллеров корабля времени Династии оторвался, и его реактор взорвался. Обломки застучали по корпусу "Клейо", когда Эльжбета протиснулась сквозь них, уловила другой сигнал и нырнула вслед за ним.
   - Они пытаются проскочить мимо нас, - заметил Фило. - Мы не являемся целью.
   - Их ошибка!
   Она синхронизировалась по фазе с выбранной жертвой, и масс-привод загудел, разбив вдребезги импеллер левого борта. Валькирия вышла из-под контроля, и "Клейо" промчалась мимо нее, грохоча пушками.
   - На самом деле, не бери в голову! - пискнул Фило. - Думаю, теперь мы им не нравимся!
   - Вижу их!
   Три валькирии синхронизовались по фазе вокруг "Клейо" и открыли огонь. Лазеры сфокусировались, но пока колотили по корпусу, нагревая мета-броню, на которой замигали предупреждения.
   Затем появилась "Хилдра" и запустила свой собственный масс-привод. Пушечный снаряд пробил вражеский кокпит, и судно перевернулось с боку на бок, прежде чем выйти из фазы.
   Эльжбета спикировала на вторую валькирию - "Хилдра" последовала ее курсу, с легкостью ускоряясь рядом с ней, - и вместе их пушки Гатлинга прошлись по вражескому кораблю, кромсая броню, вырывая куски корпуса и, наконец, разбивая оба импеллера.
   Лазер третьей валькирии вонзился в бок "Клейо". Эльжбета развернула корабль, меняя тягу, но "Хилдра" ускорилась сильнее, сокращая дистанцию. Лазер валькирии Династии выстрелил снова и выжег светящуюся дыру в носу "Клейо", когда "Хилдра" промчалась мимо, обстреливая валькирию разрывными снарядами.
   Эльжбета догнала их, а Фило добавил в эту смесь своего огня. Валькирия попыталась вырваться, но Фило держал ее на прицеле. "Хилдра" неумолимо приближалась, и их слаженные потоки огня разнесли валькирию на куски.
   - Неплохо, "Хилдра", - крикнула Эльжбета по прямой связи. - Спасибо за помощь.
   - В любое время, - ответила Теодора.
   - Группа валькирий прорвалась, - предупредил Фило. - Они направляются к "Первопроходцу".
   - Нет, если я могу помешать этому. "Хилдра", ты с нами?
   - Показывай дорогу, "Клейо".
   Две машины времени покинули поле подавления и поспешили в прошлое. Они синхронизовались по фазе с "Первопроходцем", и перед ними материализовалась хаотичная битва. Хронопорты и валькирии сражались вокруг тяжелого времялета, пока он прочесывал пространство тремя установленными на носу лазерами. На корпусе "Первопроходца" светилась пара кратеров в тех местах, где вышла из строя мета-броня. Пушечный огонь и лазеры пронеслись по космосу смертоносным переплетением, и Эльжбета устремилась прямо в его сердце.
   Пара валькирий, сверкая лазерами, спикировала за "Первопроходцем", и Эльжбета влетела следом за ними. Она выровняла масс-привод, и Фило выстрелил. В последний момент валькирия накренилась, и снаряд взорвался рядом с ней, осыпав ее направленным конусом металлических осколков.
   Следующей выстрелила "Хилдра", и ее снаряд расколол их цель надвое. Они сомкнулись, времялет и бестия-валькирия бок о бок, затем пересеклись по обе стороны от второй валькирии Династии и обстреляли ее из пушек.
   Еще больше валькирий вступили в бой, и за ними последовало еще больше хронопортов. Безумный водоворот смерти вокруг командного корабля с каждой секундой становился все более безумным, но это было безумие, с которым Эльжбета и "Клейо" сталкивались раньше над рекой Эльбой. Она не останавливалась, почти не задумывалась, только выбрала следующую цель и нажала на полный газ. Она развернула корабль, когда они нырнули. Один из лазеров "Первопроходца" попал в валькирию, оставив рваную рану в ее броне, и "Клейо" пролетела мимо, пушечный огонь пробил вражеский незащищенный корпус.
   Валькирия развернулась, извергая потоки расплавленного искореженного металла, а затем превратилась в мерцающий, сюрреалистический огненный шар.
   "Первопроходца" сотряс взрыв. Раскаленная броня посыпалась наружу, и Эльжбета бросилась на нападавшую.
   - Там! - Фило заметил приближающуюся квадратную валькирию, из открытого грузового отсека которой сверкали сдвоенные лазеры. Эльжбета выжала газ вперед, и "Клейо" рванулась вверх, чтобы встретить противника, в то время как Фило перенастроил орудийные отсеки, собирая их вокруг носовой части.
   Пушки извергали сотни снарядов в секунду в незащищенные внутренности валькирии, и шквал взрывов выпотрошил машину времени, прежде чем один из лазеров "Первопроходца" разрубил ее надвое. Оторванные половинки разлетелись в стороны, и Эльжбета снова развернула свой времялет.
   Появилось еще несколько хронопортов и времялетов, заняв плотные позиции сопровождения вокруг "Первопроходца", а оставшиеся валькирии постепенно отошли в сторону, выбирая другие цели.
   - Срочная телеграмма от времялета "Мел Фишер", - сообщила Клейо. - Требуется помощь.
   - Иду!
   Эльжбета нажала на кнопку управления импеллером и переключилась на фазу "Мела Фишера". "Баррикада-Семь", "Защитник-Девять" и "Хилдра" пристроились к ее крылу, и вместе они бросились на помощь осажденному носителю. Они почти добрались до него, когда массив "Клейо" засветился, как солнце.
   - Берегись! - закричал Фило.
   Эльжбета и Теодора развернули свои импеллеры, но два хронопорта Администрации не смогли изменить курс, и хронотонная волна от разорвавшейся с-бомбы "Мела Фишера" обрушилась на них, как дубина разъяренного гиганта, разбив их импеллеры, когда "Клейо" и "Хилдра" мчались прочь от места взрыва.
   Фронт волны сомкнулся над ними, рассеиваясь с расстоянием во времени, но все еще смертоносный. Затем он достиг их, пронесся по ним, и "Клейо" бешено заколыхался, взметая стремнины разрушения. Эльжбета изо всех сил старалась сохранить курс; в ее виртуальном слухе пронзительно зазвучали звуковые сигналы тревоги, и замигали предупредительные огоньки, когда импеллер взвыл на грани отказа. Но все держалось вместе. Каким-то образом все обошлось, и она вернула времялет под контроль.
   - Фух! Черт, это было близко, - выдохнула она за мгновение до того, как вторая с-бомба взорвалась внутри флота.
  
  

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

  
   Гиперкрепость "Тессеракт"
   Династия, 2980 год н.э.
  
   Люций наблюдал за атакующим отрядом валькирий... растворяющихся против меньшего вражеского флота, и с каждой потерей его лицо все больше искажалось в оскале. Как они это делали? Враг не просто ослабил их натиск, он сломил атакующих валькирий и вынудил беспорядочно отступать истекающие кровью остатки, спасающиеся бегством до самого "Тессеракта".
   - Вы сделали не все, - кипел он, больше едва скрывая свое презрение к квесторам.
   - Но мы обнаружили две преждевременные детонации, - подчеркнул Властос.
   - Две, - разозлился Люций. - Из шести.
   - Старейшина, мы делаем все, что в наших силах, с тем, что составляет переоборудованный транспорт. У противника явно есть специально построенные боевые корабли, и в этих условиях наши силы проявили себя превосходно.
   - "Превосходно"? - издевался Люций. - У нас осталось меньше сорока валькирий!
   - Знаю, - сказал Властос тяжелым голосом, поворачиваясь к карте. И к длинному списку потерь. - Но мы сохранили "Тессеракт" в целости и сохранности. Это самое важное. Станция в основном невредима, и мы сократили вражеский флот примерно до половины его первоначальной численности.
   Ты выдыхаешься быстрее, чем они, Симон! - зашевелились мысли Люция. Неужели твой крошечный мясной мозг этого не видит?
   - Они отбили ваших валькирий, - осторожно произнес он вслух. - В следующий раз они придут за нами. - Он повернулся к станциям мониторинга гиперкузниц. - Статус гиперкузниц?
   - Девятнадцать кузниц в действии. Нам удалось восстановить работу шести из поврежденных блоков. Отключение импеллера для экстренного ремонта принесло свои плоды.
   - Снова включите импеллер и начинайте стрелять снова, - приказал Властос.
   - Да, сэр. Сейчас же возвращаю импеллер станции в рабочее состояние. Эффект поля распространяется на гиперкузницы. Начинается репликация.
   - А как насчет гиперкузницы двадцать восемь? - настаивал Люций. - Почему она все еще отключена? Есть ли у них какой-нибудь прогресс?
   - Инженеры сообщают, что они не уверены, в чем проблема с двадцать восьмой. Гиперкузница не получает достаточно энергии, чтобы начать репликацию, но все реакторы и линии электропередачи исправны.
   Невероятно!
   - У них есть какие-нибудь предположения, в чем проблема?
   - Есть несколько возможностей, которые они исследуют.
   - Есть несколько возможностей?
   - Мы направляем дополнительные дроны и рои к двадцати восьмой из соседних кузниц. Я уверен, что они могут...
   - ХВАТИТ!
   Голос Люция проревел в их общем виртуальном слухе. В центре управления воцарилась тишина, и все взгляды обратились к его аватару. Он свирепо посмотрел на присутствующих в комнате, пронзая каждого из них взглядом по очереди.
   Это была его собственная вина, что он ожидал от этих людей чего-то большего, чем посредственность. Но это была проблема, которую теперь у него была возможность решить.
   - Вы все совершенно бесполезны, - холодно сказал он им. - Но все в порядке.
   - Что... - начал Властос.
   Люций исчез из центра управления, когда его сознание переместилось в сердце огромной инфоструктуры станции. Он нашел раздел с ограниченным доступом, который разместил там в первые дни создания "Тессеракта", и открыл его. Это был крошечный файл в общей схеме массивных баз данных "Тессеракта", едва превышающий размер одного коннектома, и он хорошо спрятал его за множеством слоев фиктивных записей и ложных указателей.
   Теперь он пробрался сквозь эти защитные слои и открыл свой тайник.
   Раздел содержал одного неразумного помощника, вооруженного перекодировщиком - смертоносным абстрактным оружием, которое состояло из мощного программного обеспечения для расшифровки, привязанного к функции удаления, - и единственной версии слегка модифицированного коннектома, а именно, его.
   Он активировал помощника и начал копировать его в окружающую инфоструктуру, и орда программ-убийц рассеялась по системам "Тессеракта", выслеживая и уничтожая любые обнаруженные ими АС.
   Это не заняло много времени. На самом деле, всего несколько секунд. На станции служило всего пара десятков АС, и бедные дураки так и не заметили приближающейся атаки, у них не было времени отреагировать или позвать на помощь. Они были. А потом их не стало.
   Абстрактное царство внутри "Тессеракта" внезапно превратилось в пустую, бесплодную пустошь. Бесконечная, отзывающаяся эхом равнина... с Люцием Гвоном в центре, одиноким и не встречающим сопротивления.
   Убийцы-помощники прочесали инфоструктуру в поисках выживших. Они ничего не нашли, и началась вторая фаза их операции. Они удалили все интерфейсы между физическим и абстрактным, точно так же, как он сделал это на "Тени", и команда "Тессеракта" оказалась отрезанной от систем, которые они когда-то контролировали.
   Эти люди все еще были живы, все еще присутствовали на станции, как грызуны в стенах, но эта проблема скоро будет устранена. Люций не собирался позволять такой грязи пачкать его новое тело. Хуже того, загнанные в угол животные часто прибегали к разрушительным мерам, чтобы спастись, и их панические метания могли причинить ему некоторый вред.
   Лучше всего быть уверенным в этом.
   Все, что стоит делать, - размышлял про себя Люций, - стоит делать правильно.
   Помощники активировали комплект охранных кубов станции. Сотни дронов рассредоточились по обширным лабиринтообразным переходам станции, убивая всех, кого они находили, а помощники, которые их активировали, самоуничтожились, выполнив свои инструкции до конца.
   Через несколько минут список стал чистым.
   Люций снова потянулся к разделу и открыл модифицированную версию своего собственного разума. Он скопировал его в пустую инфоструктуру, затем еще раз, и еще раз. Снова и снова он развертывал дубликаты, и каждый коннектом обладал всей его хитростью, всем его интеллектом. Они были им... но без исполнительных функций его изначального разума. Они могли думать, но не могли действовать без его направляющей воли.
   Его низшие "я" разлетелись веером, взяв под контроль каждую часть станции, а затем эти умы соединились обратно с оригиналом.
   Люций почувствовал, как расширяется его сознание, ускоряются мысли. Он больше не был одиноким коннектомом, а сплавом многих. Он перестал быть "Люцием Гвоном" и стал Люцием-Один, глазом в пирамиде из тысячи копий.
   Его новое сознание потянулось вперед, наполняя системы "Тессеракта" своей волей, напрягая свои технологические "мускулы". Загудели реакторы. Гиперкузницы зарядились энергией. Рои дронов и микроботов циркулировали по его телу подобно иммунной системе, устраняя повреждения и вычищая последние остатки физической команды.
   Он переключил свое внимание на гиперкузницу двадцать восемь, сосредоточил половину своих мысленных копий на системе и быстро определил проблему. Ошибка была связана не с энергосистемами, а с программным обеспечением энергосистемы! Части его кода были взяты из стандартных контроллеров гиперкузницы, и в нескольких ключевых случаях разница в масштабе стала фатальной.
   Он посвятил этой проблеме триста умов, переписал управляющее программное обеспечение менее чем за минуту, а затем перезагрузил его.
   Необузданная мощь хлынула через гиперкузницу двадцать восемь, и его хронометрическое поле расширилось до рабочей мощности.
   - Так просто, - задумчиво произнес Люций. - Я должен был сделать это давным-давно!
   Он просмотрел имеющихся в его распоряжении валькирий, и одно имя бросилось ему в глаза.
   - Естественно.
   "Сигрун" вернулась в истинное настоящее, пережив нападение на вражеский флот и записав на свой счет еще четыре убийства. Включая одного из носителей хронометрического оружия.
   - О, да, - усмехнулся он. - Ты единственная, моя дорогая.
   Он открыл прямой канал связи с "Сигрун".
   - Привет, Хала.
   - Председатель? - настойчиво спросила она, ее голос был изможденным от напряжения битвы. - Что происходит? Мы потеряли связь со станцией.
   - Не беспокойся об этом сейчас. Сиюминутная проблема; со всем этим разобрались. Но я связался с вами не поэтому. У меня есть для вас совершенно особое задание.
   - Конечно, сэр. Назовите его.
   - Пришвартуйтесь внутри гиперкузницы двадцать восемь. У меня есть план, как полностью переломить ход этой битвы.
   - Двадцать восемь? Но это...
   - Да. Вы знаете, что это такое. Это проблема?
   - Это просто...
   - Да?
   Последовала долгая, медленная пауза, вызванная употреблением мяса, и Люций терпеливо ждал ее ответа.
   - Выполняю ваши приказы, сэр, - сказала она наконец.
   - Замечательно. Я знал, что могу на вас положиться.
   "Сигрун" поднялась на вершину станции, пролетела над ее треугольной короной, затем опустилась в открытую пасть гиперкузницы двадцать восемь. Вход был запечатан, матрица репликации включена
   - и Люций рассмеялся хором из тысячи голосов.
   * * *
   - А вот и снова фазовые ракеты, - проворчал Райберт, просматривая статус флота. Их первоначальные силы сократились до двадцати одного легкого времялета, трех тяжелых времялетов, двадцати пяти легких хронопортов, четырех тяжелых хронопортов, трех мобильных подавителей и одной "валькирии". Всего пятьдесят семь машин времени из первоначальных девяноста четырех.
   И многое из того, что осталось, причиняет боль, - отметил он.
   - Босс, мы больше не можем этого выносить, - предупредил он.
   Клаус-Вильгельм ответил не сразу, только уставился в прицел, сосредоточив взгляд на том, как поля подавления замедлили очередную волну ракет. Более легкие корабли флота стояли стеной между ними и бомбовозами. Это были выжившие, их навыки были куплены кровью, их тактика отточена в горниле битвы. Ракеты падали целыми толпами, вдали от их более тяжелых кораблей и подавителей, и только "Защитник-Шесть" получил какие-либо повреждения, когда радиация поджарила один из его оружейных отсеков.
   - Я знаю, что мы не можем, но и враг тоже не может, - возразил Бенджамин. - Какими бы жестокими ни были наши потери, сейчас у нас численное превосходство. Сэр, - он повернулся к вице-комиссару, - мобильная оборона станции практически прорвана. "Тессеракт" раскрыт, и у нас осталось четыре с-бомбы.
   - Вот именно, - настаивал Райберт. - У нас их всего четыре. Как только они уйдут, все будет кончено. Попрощайтесь с СисПравом, потому что мы потеряли наше единственное средство спасти его. Мы не можем рисковать потерять их всех.
   - Мы не можем дать Династии шанс восстановиться, - возразил Бенджамин. - Только не с их индустрией тиражирования. Если мы сейчас отступим, они заживут быстрее нас, и следующая битва будет еще более кровопролитной.
   - Если мы облажаемся в этом деле, мы обречем всех. - Райберт отступил назад и скрестил руки на груди. - Босс?
   - К сожалению, вы оба правы. - Клаус-Вильгельм оторвал взгляд от прицела. - Мы ранены, без вопросов. Но и враг тоже. Эндовер-Чен, какой эффект произвели эти две с-бомбы?
   - Не так уж много. Нам нужно попасть прямо в станцию, и как можно быстрее. Все эти взрывающиеся машины времени и воспроизведенное оружие разрушают внешнюю стену Династии.
   - Тогда мы продолжим, но не без некоторой страховки. Соедините меня напрямую с "Хаммерхедом-Один".
   - Слушаюсь, вице-комиссар.
   - Директор, флот немедленно двинется к станции, используя поля подавления для прикрытия.
   - Понятно, - сказал Шигеки. - Просто дайте команду.
   - Мы собираемся оставить сзади одну с-бомбу, предпочтительно на чем-то быстром и маневренном. Может ли один из ваших легких хронопортов выдержать это?
   - К сожалению, нет. Наши корпуса из мальметалла не так легко адаптируются, как ваши, поэтому у нас есть только зажимы, которые мы изготовили заранее. "Хаммерхед-Три" - единственный носитель, который у меня остался.
   - Тогда с этим справятся мои силы. Гюнтер, добавь "Клейо" к прямой линии.
   - Связь установлена, сэр. "Хилдра" также находится на связи по активной ссылке с "Клейо".
   - Слушаем, "Первопроходец", - сказала Эльжбета.
   - Возьмите с-бомбу "Говарда Картера" и удерживайте позицию на отрицательной отметке шесть месяцев.
   - Вас поняла.
   Значок "Клейо" переместился под тяжелый времялет, а значок c-бомбы перешел с одного корабля на другой.
   - Мы останемся одни или с друзьями? - спросил Фило. - Эта последняя волна была нацелена на наши бомбовозы, так что они могут последовать за нами.
   - Я могу помочь здесь, - сказала Теодора. - Я позабочусь о них.
   "Хилдра" скользнула рядом с "Клейо", и Райберт взглянул на статус валькирии. "Хилдра" была цела и невредима... и у нее было почти столько же сбитых противников, сколько у "Клейо".
   Неплохо, - подумал он, и его губы изогнулись в полуулыбке.
   - Я также заберу четыре хронопорта из эскадрильи "Следопыты", - сказал Шигеки. - Пяти сопровождающих должно хватить для защиты от всего, что обойдет стороной наши основные силы.
   - Хорошо, - сказал Клаус-Вильгельм. - Гюнтер, подай сигнал флоту. Все остальные корабли немедленно приблизятся к "Тессеракту" со скоростью сорок килоединиц. Мы собираемся подобраться так близко, как только сможем, и разместим все три с-бомбы прямо на крыше станции.
   - Приказы отправлены.
   Райберт поморщился, молча удивляясь, почему Клаус-Вильгельм не приказал флоту наступать со скоростью семьдесят килоединиц. Конечно, чем меньше времени они потратят на то, чтобы попасть под удар фазовых ракет, тем лучше, верно?
   Флот ускорился в будущее, поля подавления широко раскинулись перед ним, в то время как шесть кораблей держались позади с последней с-бомбой. Взлетела еще одна волна ракет, все они были нацелены на флот, и его более легкие подразделения устремились вперед, чтобы прикрыть бомбовозы. Десятки ракет приблизились, и времялеты и хронопорты сбивали их одну за другой - в пределах поля подавления.
   Глаза Райберта расширились, когда его осенило.
   Конечно! - призадумался он. - Поля подавления замедляют движение наших собственных кораблей! Если бы мы шли на максимальной скорости, они не смогли бы добраться до поля. И если бы это было так, то эти ракеты пришлось бы перехватывать ближе к носителям. Опасно близко.
   Боже мой. - Райберт нахмурился, в ужасе наморщив лоб. - Если бы я был главным, я бы приказал флоту двигаться полным ходом. Из-за меня нас всех могли убить!
   Он покачал головой, пораженный тем, как быстро бывший генерал двадцатого века приспособился к этому беспрецедентному временному полю боя.
   Новые взрывы сотрясли пространство и время, и радиация опалила еще два корабля. Оба отступили с критическими повреждениями, но бомбовозы продолжили свое наступление под защитным щитом хронометрической энергии.
   Еще одна волна ракет вырвалась из пусковых установок "Тессеракта", и Клаус-Вильгельм медленно кивнул, когда "машины времени" изменили позиции, чтобы перехватить их. Райберт тоже это заметил, уловив проблеск множества вычислений, происходящих в голове вице-комиссара. Фазовые ракеты снова нанесли удар по защитникам флота, а ядерный огонь уничтожил "Защитника-Один"... 
   Но этого будет недостаточно, - подумал Райберт, чувствуя, как в нем поднимается восторг. Эта - станция не может помешать нам добраться до нее. Больше нет. И когда мы это сделаем, мы запустим все три с-бомбы прямо ей в брюхо!
   * * *
   Итак, они используют псевдо-импеллеры в качестве антенн, - отметил Люций, его первичное сознание просматривало анализ, составленный несколькими сотнями копий несколько мгновений назад. - Интересно, хотя и не удивительно. В конце концов, каждый импеллер создает хронометрическое поле. Имеет смысл только то, что аналогичное устройство могло бы использоваться для создания интерферирующего поля. Это просто вопрос масштаба и цели. Однако требования к питанию для этих антенн, должно быть, огромны. Даже по стандартам машины времени.
   Вражеский флот приближался все ближе за пределами их защитного поля, теперь до истинного настоящего оставалось менее трех месяцев. Он знал, какие три судна генерировали эти поля. Устранить их, и остальные падут. Но как этого добиться?
   Возможно, напасть с оставшимися валькириями? - Его копии анализировали сценарии. - Хм. Как я и думал. Они, вероятно, погибнут ради минимальной выгоды. В любом случае, не то чтобы они принесли мне много пользы, но, полагаю, мне не следует быть расточительным. Лучше всего держать их в более плотной обороне там, где они могут оказаться полезными, особенно после того, как я начну копировать "Сигрун".
   Итак. Как противостоять их обороне?
   Он должен был прорваться к этим носителям оружия. Сотня его мысленных копий продолжала анализировать данные предыдущих взрывов, и ни один из полученных шепотом результатов его не утешил. Чем бы ни были эти твари, он не мог позволить им нанести удар.
   Флот достиг отметки минус два месяца, и внешние следы интерференционных полей коснулись его тела. Линии интерференционного поля изогнулись, и он почувствовал удар по своему импеллеру - незначительный, но ощутимый.
   - Ой? Что это? - Каждая копия в его огромном мультиразуме тщательно изучала незначительные изменения в его импеллере. - Почему же, да. Естественно! Как их поля влияют на мои, так и мое поле влияет на их поля. Мой импеллер не был спроектирован как антенна, но его размер и мощность открывают целый ряд возможностей. Я удивляюсь...
   Мысль пронеслась через его коллективный интеллект, и шестьсот умов просчитали математику за считанные секунды.
   Так, так, так! Кажется, я могу! - Смешок разнесся по его распределенному сознанию. - Хитрость заключается в том, чтобы управлять импеллером как можно более неэффективным способом, распространяя его воздействие на гораздо более широкую область. Давайте посмотрим. Введем этот новый набор параметров в контроллер импеллера, переключим мощность с шестьдесят второго по сто восемьдесят восьмой реакторы, и сейчас...
   * * *
   "Порткаллис-Один" вздрогнул, и на виртуальной консоли Джонаса Шигеки вспыхнули красным предупреждающие индикаторы. Он отложил оповещения в сторону и увеличил статус корабельной антенны.
   - Что происходит? - требовательно спросил он, впиваясь пальцами в подлокотники, когда корабль закачался вокруг него. - Почему напряженность нашего поля падает?
   - Не знаю, сэр! - крикнул Сон Ук, перекрывая шум. - Неопознанная неисправность в антенне!
   - Верните наше поле на полную мощность!
   - Я бы сделал это, если бы знал, что является причиной... - Сон Ук замолчал, его глаза забегали взад-вперед по консоли. - Сэр, мощность поля от "Порткаллиса-Два" и "Порткаллиса-Три" также падает! Это касается не только нас!
   - Что?! - Джонас проверил свои собственные дисплеи и с ужасом увидел, как напряженность поля подавления перед флотом резко упала. Ракеты, попавшие в поле, неожиданно ускорились и взорвались, испарив еще троих из их сопровождения, пока его команда на мостике пыталась понять, что происходит.
   Что могло бы вызвать сбои во всех трех мобильных подавителях? Он поднял голову, и его взгляд остановился на сигнатуре "Тессеракта", пульсирующей подобно разъяренному шторму хронотонов. Только одна возможность имела смысл, и он смотрел прямо на нее.
   - Эта станция, - прошипел он, его слова потонули в сотрясении корабля вокруг него, стоне металла и дребезжании оборудования. - Станция! - крикнул он на этот раз. - "Тессеракт", должно быть, противодействует нашим полям!
   - Думаю, ты прав! - крикнул в ответ Сон Ук. - Будь я проклят, если знаю, как они это делают, но что бы это ни было, становится только хуже!
   Флот устремился в будущее, когда напряженность поля упала ниже половины.
   - Мы потеряем антенну, если так будет продолжаться и дальше! - предупредил Сон Ук. - Мы должны отключить ее!
   - Нет! - приказал Джонас. - Продолжай в том же духе!
   - Тряска усиливается! Она разобьется вдребезги, если мы не переведем ее в автономный режим!
   - Тогда мы запускаем ее до тех пор, пока это не произойдет! - рявкнул Джонас без колебаний. - Мы не оставим флот без защиты!
   Пронзительный визг эхом разнесся по кораблю, и загорелось еще больше сигналов тревоги.
   - У основания антенны образуются трещины! Сэр, это долго не продлится!
   - В этом нет необходимости! Штурман, дайте мне дальность до цели!
   - Плюс двадцать семь дней! Пятьдесят восемь секунд до фазовой синхронизации!
   - Держите строй вместе с носителями! Мы входим в фазу!
   Корабль накренился, и его голова ударилась о спинку сиденья.
   - Этот треск становится все сильнее! - крикнул Сон Ук.
   - Давай, - прошептал Джонас яростно, но так, чтобы команда не услышала. - Держитесь вместе, черт бы вас побрал. Держитесь вместе. Еще несколько секунд!
   Сколько экзотической материи давило на их антенны? Что могли сделать три их крошечных осколка против горы?
   Ракеты вылетели из "Тессеракта", и машины времени развернулись, чтобы перехватить их. Хронопорты и времялеты открыли огонь из лазеров и пушек, разнеся некоторых на части, но ракеты летели быстрее, чем раньше, и несколько пронеслись мимо. Глаза Джонаса расширились, когда он увидел туманную сферу возможных местоположений, нацеленную на его корабль.
   - Маневр уклонения! - крикнул Сон Ук.
   Термоядерные двигатели корабля вспыхнули с дикой яростью, и ускорение вдавило Джонаса в кресло, растянув его губы в пародии на усмешку. Предупреждения прозвучали в его виртуальном слухе, и ракета синхронизовалась по фазе с ними. Один из корабельных семидесятипятимиллиметровых рельсотронов повернулся со змеиной скоростью. Он нацелился на новую цель, и... фазовая ракета взорвалась за мгновение до того, как он смог выстрелить.
   Броня вдоль борта "Порткаллис-Прайм" испарилась, и Джонас услышал свой крик, когда погасло освещение мостика и ремни безопасности жестоко врезались ему в плечи. Из разрушенных вентиляционных шахт повалил дым, с лязгом разомкнулись массивные автоматические выключатели, и антенна отключилась с отдаленным звуком, похожим на звон стекла.
   - Восстановите поле! - взревел он. - Включите его, пока...
   - антенна разлетелась на миллион сверкающих осколков.
   * * *
   - "Порткаллис-Один" поврежден, сэр", - доложил Эндовер-Чен. - Их антенна отключена, а два других едва держатся.
   - Всем кораблям разогнаться до семидесяти! - приказал Клаус-Вильгельм.
   - Сэр, у нас в движении валькирии! - сказал Райберт, указывая на сгусток сигнатур, выходящий из "Тессеракта". Приближаются около тридцати!
   - Мы прорываемся! - рявкнул Клаус-Вильгельм. - Всем кораблям направиться прямо к "Тессеракту"!
   Валькирии, времялеты и хронопорты схлестнулись в дикой рукопашной схватке, и "Первопроходец" влетел в самую гущу событий. Пара валькирий, мигнув, возникла перед ними, и носовые лазеры времялета прожгли их корпуса насквозь. Еще одна появилась над ними и позади них. Ее лазер пронзил тяжелый времялет, и сработала верхняя лазерная капсула "Первопроходца". Она раскрылась, луч вырвался наружу и сжег валькирию дотла.
   - Они охотятся за нашими носителями! - сказал Райберт. - Попали в "Бингхэм"! Он падает!
   - Осталось две бомбы! - сказал Эндовер-Чен. - Мы и "Хаммерхед-Три"!
   Трио валькирий вошли в фазу с "Первопроходцем", лазеры врезались в бок времялета. Позади них пыхнула пара хронопортов, когда их ракеты вылетели из коробчатых пусковых установок.
   - "Хаммерхед-Три", ваш статус? - рявкнул Клаус-Вильгельм.
   - Меня бьют!
   - Гюнтер, переведи нас в фазу с ними.
   - Приказ принят.
   Рядом с ними появился тяжелый хронопорт, воздух струился из пары светящихся отверстий в его брюхе. На него спикировала валькирия, и ее лазер срезал левое носовое крыло хронопорта вместе с двумя его орудиями. "Первопроходец" открыл огонь, и валькирия взорвалась дождем раскаленных обломков.
   - "Тессеракт" на плюс двадцать дней! Двадцать четыре секунды до цели!
   - Телеграф, "Хаммерхеду-Один" и "Хаммерхеду-Два"! - рявкнул Клаус-Вильгельм. - Пусть они расчистят нам путь!
   - Приказы отправлены.
   Пара синхронизованных по фазе "Хаммерхедов" опередила "Первопроходца". Одинокая валькирия появилась между ними, и тяжелые снаряды рельсотрона разнесли ее на части прежде, чем она успела даже развернуться. Появились еще двое, и носовые лазеры "Первопроходца" сожгли их дотла.
   - Захват фазы неизбежен!
   Перед ними материализовался массивный шпиль станции, и "Первопроходец" устремился к нему, сопровождаемый тремя "Хаммерхедами".
   - Не открывать огонь! - приказал Клаус-Вильгельм. - Подведи нас поближе!
   Защитные лазеры выплюнули свои лучи из "Тессеракта". Эти лучи отражались от корпуса "Первопроходца", в то время как броня хронопорта раскалялась. Легкие хронопорты и времялеты появлялись и исчезали вокруг них, сбрасывая ракеты, стреляя лазерами, колотя из пушек, а затем постепенно удаляясь, когда более тяжелые корабли атаковали их.
   - Ближе!
   У "Хаммерхеда-Три" оторвалось другое носовое крыло. Лазеры пробили его лобовую броню и вгрызлись в палубы позади него. Из его корпуса валил дым. Плазменный взрыв вырвался из разрушенного двигателя. Но корабль держался на лету. Лучи и пушечные снаряды вырвались из "Хаммерхеда-Один" и "Хаммерхеда-Два", и собственное оружие "Первопроходца" полыхнуло вдаль.
   Станция была так близко, что почти полностью закрывала ему обзор.
   - Огонь! - рявкнул Клаус-Вильгельм.
   - С-бомба пошла!
   Отсоединились две бомбы, и четыре огромные машины времени накренились в сторону. С-бомбы устремились к станции, их гравитонные двигатели проталкивали их сквозь мерцающие усики лазеров точечной защиты. Мета-броня отражала случайные попадания, а с-бомбы приближались, чтобы убить.
   Рядом с одной из них появилось предупреждение.
   - О, нет! - Эндовер-Чен выдохнул, и все повернулись к нему.
   На корпусе этой бомбы образовалась трещина.
   - Бомбы находятся за пределами наших полей! - сказал Эндовер-Чен с выражением ужаса на лице. - На них воздействуют так же, как и на подавители! С такой скоростью они сработают преждевременно!
   - Будет ли это... - начал Клаус-Вильгельм.
   Одна из с-бомб взорвалась, и буря хронотонов ударила во вторую бомбу, расколов ее вдребезги высоко над "Тессерактом". Волна расширилась наружу, как пузырь из твердого небытия в космосе. Она настигла их корабли, врезалась в них, и "Хаммерхед-Три" взорвался.
   Волна потекла по "Тессеракту", как призрачная вода, и края станции стали тоньше и волнистее. Мерцающая сфера истончалась, ускоряясь вблизи "Тессеракта" по мере того, как станция впитывала поток хронотонов. Ее физические размеры снова увеличились.
   - ... достаточно? - тихо закончил Клаус-Вильгельм.
   Эндовер-Чен покачал головой за мгновение до того, как первая реплицированная машина времени вырвалась из крупнейшей гиперкузницы "Тессеракта".
  
  

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

  
   Времялет "Клейо"
   неконгруэнтно
  
   - О, Боже милостивый, - выдохнула Эльжбета, закончив читать телеграмму "Первопроходца". Она склонила голову, болезненное, опускающееся ощущение распространялось по ее виртуальному желудку.
   - Еще одна срочная телеграмма от "Первопроходца", - доложила Клейо.
   - Покажи ее, - прошептала она и посмотрела на прокручивающийся текст, вероятно, отправленный Эндовер-Ченом.
   На самом деле это не было неожиданностью. В глубине души она знала, что там будет сказано, в тот момент, когда поняла, почему с-бомбы взорвались преждевременно.
   Сообщение гласило: за пределами поля зрения вашего времялета с-бомба не продержится достаточно долго, чтобы достичь своей цели. Вам нужно воткнуть ее в одну из вскрытых гиперкузниц "Тессеракта". Нам очень жаль, но это единственный выход.
   Так оно и было.
   Она и раньше сталкивалась с неминуемой смертью. Столкнулась с этим лицом к лицу и прошла через эту жестокость. Столкнулась с этим в небе Южной Америки и на межтемпоральном поле боя над Германией. Столкнулась с этим лицом к лицу и победила, хотя и не без шрамов как внутри, так и снаружи.
   Но сознательно совершить самоубийство? Добровольно врезаться своим кораблем в эту станцию?
   Она считала себя бесстрашной, способной отбросить свое крошечное чувство самосохранения ради общего блага. Но действие, которого от нее требовали сейчас, глубоко, первобытно охладило ее. В некотором смысле ни сражение Мату Гросу в ее родной вселенной, ни даже битва за Штендаль не имели такого эффекта. Умереть от руки врага - это одно.
   Убить саму себя - это совсем другое.
   Ей очень хотелось поговорить с Бенджамином. Услышать его голос. Почувствовать его объятия. В глубине души она знала, что выполнит приказ. Что она должна была это сделать. Но она жаждала этого маленького кусочка утешения перед концом.
   Через несколько секунд пришло еще одно сообщение, и она почувствовала, что теперь диктует Клаус-Вильгельм.
  
   Флот будет удерживать силы Династии так долго, как это возможно, но мы долго не продержимся. "Тессеракт" начал воспроизводить целые машины времени. Сейчас мы делаем все возможное, чтобы сдержать их, но нам нужно покончить с этим до того, как Династия соберет превосходящие силы.
  
   Эльжбета подумала о том, чтобы подготовить последнее послание Бенджамину, но не стала этого делать. Каждое мгновение, которое она медлила, приближало их силы к поражению, и любая жертва с этого момента могла стать его. Она не позволила бы этому случиться, отказалась позволить этому случиться. И поэтому она сделала глубокий вдох, собралась с духом и взяла себя в руки. Она взглянула на Фило, и он решительно кивнул ей.
   - Мы можем это сделать, - тихо сказал он.
   - Знаю. - Она посмотрела на сигнатуру далекой станции. - Мы должны. Клейо?
   - Да, агент?
   - Дайте "Первопроходцу" знать, что мы это сделаем. "Следопыт-Один", вы все это записали?
   - Мы это сделали, "Клейо", - сказал Клосс. - Мы прикроем вас. И, чего бы это ни стоило, я... прошу прощения.
   - Спасибо.
   - Передаю то, что, по моему мнению, должно быть нашей целью. Мы взорвали одну из гиперкузниц во время нашего запуска ядерных бомб. Это должно быть лучшее место для доставки с-бомбы.
   Эльжбета открыла вложение и просмотрела обработанный крупный план поверхности "Тессеракта". На вершине шипа образовался овальный кратер, склоны которого состояли из нагромождения неровно расположенных кубов, которые спускались к крошечному отверстию.
   - Поняла, - сказала она. - Хорошо. "Следопыты". "Хилдра". Все, прикройте нас. Мы будем...
   - Стоп! - щелкнул по каналу голос Теодоры Беккет.
   * * *
   - Сбрось с-бомбу, - сказала она. - Я возьму ее.
   - Ты уверена? - спросила Эльжбета.
   Просьба слетела с губ Теодоры, больше похожая на эмоции, обретающие связную форму, чем на результат реальных мыслей. Она чувствовала это глубоко в своей душе. Это было то, что нужно было сделать.
   И она должна была быть той, кто это сделает.
   Ее взгляд скользнул по виртуальным дисплеям. Их мрачные показания были похожи на глаза черепов, а массивная хронометрическая подпись "Тессеракта" пульсировала перед ней, как ненавистный глаз. Облако меньших сигналов смешалось в нечитаемую массу между ними, и она посмотрела на него в ответ.
   В ответ на него.
   Ты предал не ту женщину, ты, чудовище.
   Решимость пылала в ней, даже более яростная, чем битва, разгоревшаяся вокруг "Тессеракта". Она пылала ледяной яростью, более холодной, чем судьба, ожидающая вселенную, которую она породила и лелеяла на протяжении двух тысяч лет, и ее непреклонная страсть уничтожала все сомнения и все вопросы.
   - Я никогда ни в чем не была так уверена за всю свою жизнь, - продолжила она. - И для кого-то такого старого, как я, это о многом говорит. - Ее голос становился тверже, резче с каждым словом. - Это из-за моего высокомерия возник весь этот бардак. Я создала Династию, даже в большей степени, чем Сэмюэл, и бесконечно больше, чем это чудовище, притворяющееся человеком! Если этой вселенной суждено погибнуть, то это произойдет от моей руки! - Слова вырвались из нее подобно раскату грома, и ее глаза вспыхнули. - А теперь брось эту чертову бомбу! У нас нет времени обсуждать это!
   - Хорошо, "Хилдра", - мягко сказала Эльжбета. - Она твоя.
   "Клейо" выпустила с-бомбу и отплыла от нее.
   Теодора откинулась на спинку сиденья. Она снова взялась за джойстик управления и подвела "Хилдру" к оружию. Толстый кусок прог-стали выдвинулся из брюха машины времени, перетек через середину шипа с-бомбы и затвердел.
   - Кроме того, - сказала Эльжбета еще мягче, - ты быстрее и проворнее. Ты - правильный выбор... не просто неизбежный.
   - Все в порядке, Эльжбета, - сказала Теодора таким же мягким, почти нежным голосом. - Я знаю, что ты бы добежала. Но это не твое бремя. Это мое.
   Она включила свои импеллеры.
   - А теперь давай покончим с этим! - ее голос снова прозвучал как барабанная дробь Армагеддона. - "Клейо", оставайся со мной в фазе так долго, как сможешь! "Следопыты", расчистите путь!
   Она бросила мощность на импеллеры, и шесть машин времени устремились в будущее. Ее корабль сильно тряхнуло от сопротивления с-бомбы, но она удержала курс. Все четыре хронопорта вырвались вперед, затем снизили скорость и выстроились в строй, в то время как "Клейо" идеально соответствовала ее курсу и скорости.
   "Тессеракт" приближался, все сигналы сливались воедино, теряя четкость из-за скорости ее продвижения. Но ей не нужны были подробности, только дальность.
   Станция на плюс пять месяцев и приближается, - подумала она, крепко держа управление в своих руках.
   - Есть группа сигналов, отрывающихся от поля боя, - отправила Эльжбета.
   - Ракеты? - спросила Теодора.
   - Не думаю, что это так.
   Скопление хронометрической активности отделилось от поля боя и направилось прямо к ней. Она увеличила изображение и кивнула, форма и ощущение сигналов сразу же показались ей знакомыми.
   Это валькирии. - Она нажала на значок и продиктовала телеграмму. - Я бы предположила, что приближается около шести валькирий. И также более новые! Смотрите!
   "Следопыт-Один" ответил: - Понял, "Хилдра". Мы вспашем дорогу.
   Хронопорты разогнались до максимальной скорости. Более многочисленный отряд валькирий ворвался к ним, и две группы столкнулись перед ней. Сигналы смешивались в дикой хронометрической метели, ее антенна не могла различить отдельные машины времени, пока не вывалилась одна из них.
   Валькирия синхронизовалась с ней, ее гладкое тело было идентично "Сигрун". "Клейо" выстрелила из своего главного орудия, но валькирия резко затормозила. Выстрел Фило пролетел мимо цели, и снаряд взорвался в форме конуса, слишком далеко, чтобы нанести урон.
   Пушки "Клейо" извергли металл в несущийся корабль, и Теодора привела в действие свое собственное оружие. Потоки огня устремились вслед валькирии, но она сделала пируэт в сторону, затем метнулась вбок, направив на них свой лазер.
   - Черт возьми! - зашипела Теодора, задрав нос.
   Луч ударил в верхнюю часть ее корабля, разбрызгивая беспорядочными лентами мета-броню СисПрава, и по мере того, как броня нагревалась, вспыхивали предупреждения.
   Теодора сверилась со своим масс-приводом и выстрелила. Снаряд взмыл вверх, но валькирия почти сразу же скользнула в сторону, и ее выстрел разорвался далеко от цели. Несколько осколков отскочили от валькирии, когда она снова навела свой лазер.
   "Клейо" полезла за ней, стреляя из "гатлингов", и валькирия бросилась на "Хилдру". "Клейо" и валькирия скрестились, и пушечные снаряды пробили броню валькирии. Но она пронеслась мимо, нацелившись носом на "Хилдру".
   Теодора толкнула свой универсальный дроссель в сторону, когда валькирия выстрелила. Луч прошелся по импеллеру ее правого борта. Разрушенная мета-броня отслаивалась, и концентрированные фотоны проедали прог-сталь, а затем пробивали силовые линии под ней.
   - О, нет! - отрезала она.
   Ее импеллер правого борта потерял мощность, и корабль пришел в соответствие с местным временем. И "Клейо", и валькирия исчезли, и она стиснула зубы, переключаясь на левый импеллер. Экзотическая материя заряжена энергией. Проницаемость хронотонов изменилась, и ее корабль снова двинулся вперед во времени.
   Валькирия, мигнув, возникла позади "Хилдры". Ее лазер выстрелил, Теодора подтянулась, и луч полоснул по ней. Корпус ее корабля застонал и содрогнулся.
   - У меня неприятности! - настойчиво крикнула она.
   - Беру ее! - отправила телеграмму "Клейо" и мгновение спустя зафиксировала фазу позади валькирии.
   "Гатлинги" времялета терзали заднюю броню противника. Взрывы разорвали корпус в клочья, и Теодора появилась, поймав врага в клещи. Валькирия нырнула, но потоки пушечного огня сошлись на ней, преследуя ее, пробивая искореженную броню и разрушая хрупкие системы внутри. Повалил дым, когда валькирия замедлила ход, ее двигатели потеряли мощность.
   Теодора пронеслась над потерпевшим крушение кораблем, а "Клейо" пролетела под ним. Пушки разнесли в клочья корпус машины времени и разбили ее импеллеры, разбрасывая обломки сумасшедшим сверкающим дождем, который поглотил истерзанный корпус корабля.
   Теодора перестроилась на "Тессеракт", и "Клейо" скользнула рядом с ней.
   - Все вражеские корабли уничтожены, - передал Клосс. - "Следопыт-Три" крепко побит, но мы все еще в борьбе.
   Хронопорты задрожали перед ней по мере того, как сигнал "Тессеракта" становился все сильнее.
   Плюс три месяца до намеченной цели, - подумала она. - На полпути.
   - Поступает еще одна группа сигналов, - отправила Эльжбета. - И она даже больше, чем предыдущая.
   - Я тоже это вижу, "Клейо", - сказала Теодора. - По крайней мере, флот удерживает эти чертовы ракеты на расстоянии. Я...
   Она прервалась и взглянула на пульт управления телеграфом. Она только что получила сообщение с маркерами Корнукопии.
   - С тобой все в порядке? - спросила Эльжбета. - Я не расслышала конца этого.
   - Я в порядке. - Теодора окинула пульсирующий сигнал измученным взглядом. Она потянулась к нему, поколебалась, затем нажала на иконку и открыла личный диалог.
   - Это ты, Теодора? - отправил Люций, его голос был синтезирован из двоичного кода телеграфа.
   - Как ты смеешь со мной разговаривать! - огрызнулась она в ответ, не заботясь о том, что ее гнев не проявится. Он мог бы во многом разобраться сам!
   - Скажи мне, ты хоть представляешь, что собираешься делать? Я вижу, у тебя есть одно из этих средств. Последнее, насколько я могу судить. Конечно, ты должна знать, что может случиться с Династией, если ты продолжишь. Никто из нас не хочет, чтобы это закончилось.
   - Не смей вести себя так, будто тебе есть дело до кого-то, кроме себя!
   - О, да ладно тебе. Это просто неправда. Я очень забочусь о Династии и хочу, чтобы она продолжалась, так же сильно, как и ты. Но для того, чтобы это продолжало жить, ты должна остановиться. Конечно, мы можем решить это мирным путем.
   - Люций? - она процедила это сквозь стиснутые зубы.
   - Да?
   - Иди на х.й.
   - Хм, понимаю. Что ж, шансы на то, что я тебя уговорю, были не равны нулю, так что мне пришлось попробовать. Не то чтобы это потребовало от меня больших умственных усилий. Ладно, будь по-твоему. Ты умрешь задолго до того, как достигнешь истинного настоящего.
   Теодора завершила диалог.
   - Посмотрим, - выдохнула она, проверяя свою консоль.
   До намеченной цели осталось шесть недель. Почти на месте.
   - Вот они идут, - послала Эльжбета.
   Валькирии и хронопорты столкнулись перед ними в беспорядочном вихре импеллерных сигнатур, и на этот раз валькирии устремились к ней. Сгусток активных сигналов окутал ее, и материализовались девять валькирий, включая двух, которые выглядели точными копиями "Сигрун".
   Мгновением позже по фазе зафиксировались четыре хронопорта, и она быстро втянула воздух, когда корабли и оружие с обеих сторон повернулись, объясняя хаотичное распределение физических позиций
   - затем все открыли огонь.
   Между машинами времени протянулся оружейный огонь. Лазеры пробивали корпуса насквозь. Ракеты Администрации вспыхнули яркими огненными шарами. Пушечные снаряды пробили броню, и две валькирии взорвались. "Следопыт-Три" раскололся, когда три луча пронзили его насквозь, и приблизились другие хронопорты, выплевывая ракеты и лучи из своих оружейных отсеков.
   Теодора выбрала цель и резко ускорилась. Она выстрелила из главного орудия и разнесла валькирию на части одним выстрелом.
   Пара лазеров двух кораблей типа "Сигрун" полоснула по корпусу "Хилдры", и корабль содрогнулся вокруг Теодоры. Затем вплотную приблизилась "Клейо", перехватывая лучи собственным корпусом, в то время как ее "гатлинги" полыхали. Фотоны вонзились "Клейо" в нос. Мета-броня выгорела и отслаивалась. Прог-сталь стала вишнево-красной, прогнулась внутрь, а затем разлетелась расплавленными брызгами, которые залепили масс-привод.
   Конденсаторы взорвались, и куски масс-привода посыпались из открытой передней части. Но времялет удерживал позицию, как валун, принимая на себя жестокое наказание, стреляя из пушек Гатлинга, прикрывая ее корабль.
   "Следопыт-Один" и "Следопыт-Два" налетели с обеих сторон и выпустили несколько ракет, которые сошлись на одной из "Сигрун". Взрывы размазались по пространству, уничтожив валькирию, в то время как другая "Сигрун" метнулась вниз, выискивая удобный угол для атаки на "Хилдру".
   Теодора развернулась вокруг "Клейо", удерживая ее между ними, когда еще один луч врезался во времялет снизу.
   Их корабли достигли истинного настоящего, и перед ней предстал "Тессеракт". Десятки времялетов, хронопортов и валькирий роились вокруг него, когда фазовые ракеты запускались из его гиперкузниц, но сжигались лазерными батареями флота прежде, чем могли войти в бой. Пара ядерных взрывов сотрясла "Тессеракт", и еще больше энергетических лучей вырвалось из его потрепанной защиты.
   Теодора заметила открытую гиперкузницу.
   - Там! - она вложила каждый эрг энергии в свои двигатели. Ускорение прижало ее к спинке сиденья, и она пронеслась мимо "Клейо". Другая "Сигрун" пристроилась за ней и нырнула следом. Лазер пробил ее заднюю броню, и она покатилась боком при спуске.
   - Останови это безумие! - закричал Люций, его панический голос звучал по обычному каналу. - Ты должна остановиться!
   - Теперь ты не такой самодовольный, не так ли? - прорычала она. Еще один луч прорезал ее корабль насквозь, и импеллер правого борта отлетел в сторону. Она направила всю оставшуюся мощность на два боковых подруливающих устройства.
   - Ты понятия не имеешь, с чем ты заканчиваешь! Наконец-то я добился этого! У меня на это ушли тысячелетия, а ты собираешься все это выбросить!
   Покрытый кратерами корпус "Тессеракта" заслонил ей обзор.
   - Ты должна остановиться! Ты должна! ПОЖАЛУЙСТА!
   - Меня зовут Теодора Беккет, Выбирающая из убитых! - Ее голос звучал как труба на каждой частоте связи, когда она пролетала сквозь огненный ураган отчаянного оборонительного огня "Тессеракта". - И я отказываюсь позволить такому монстру, как ты, добраться до Валгаллы!
   - ТЕОДОРА!
   Еще один удар нарушил контроль над "Хилдрой". Но она толкнула универсальный дроссель в сторону, выровнялась и въехала прямо в кратер гиперкузницы. Беспорядочное нагромождение искореженных кубиков устремилось ей навстречу, но она точно вошла в игольное ушко, направляя "Хилдру" к трещине у основания гиперкузницы.
   Она поразила свою цель в самую точку.
   "Хилдра" ударилась о стенки кратера, но с-бомба пролетела сквозь трещину. Она скользила и лязгала там и тут, устремляясь вглубь станции, разбрасывая искры, пока не врезалась в заднюю стену гиперкузницы.
   Корпус лопнул, и волна хронометрической энергии прорвалась сквозь сердце станции.
   * * *
   - Нет! - закричал Люций.
   Внешняя стена вселенной Династии прорвалась внутрь "Тессеракта", и в камере разрушенной гиперкузницы образовалась брешь. Она расширилась наружу в виде идеально черной сферы, поглотив стены гиперкузницы. Глыбы экзотической материи оторвались от конструкции и упали в пропасть по мере того, как разрыв рос, проедая себе путь сквозь станцию. Его новое тело содрогнулось, и он отправил множество своих копий в поисках какого-нибудь способа остановить этот катаклизм или избежать его.
   Он отбросил гиперкузницу, и та выпрыгнула из кратера, через который прошла "Хилдра". Черный шар был крошечным по масштабам "Тессеракта", всего лишь пятнышком чистой тьмы на фоне корпуса станции - но это пятнышко росло с феноменальной скоростью, раздуваясь до тех пор, пока не стало размером со станцию.
   Затем еще больше.
   Люций запустил сотни маневровых двигателей, отбрасывая свое огромное тело подальше от этой дыры в существовании, но разрыв только продолжал увеличиваться. Рос без конца, жадно... ненасытно. Машины времени разлетелись во все стороны, но он не обращал на них внимания; ни одна из них сейчас не имела значения. Вращение вокруг Земли удаляло станцию от разрыва по мере того, как тот увеличивался до сотен километров в диаметре. Атмосфера Земли устремилась вверх, в пустоту, и поверхность планеты вздулась. Ее очертания приобрели яйцевидную форму; от нее откалывались каменные глыбы размером с горы. Ее мантия треснула, и магма хлынула вверх, в космос.
   Разрыв поглотил все это, и Люций начал отчаиваться.
   Группа копий сообщила об этом и предложила ему попытаться выйти из фазы с разрывом.
   - Ах! Да, конечно!
   Он включил импеллер и плавно переместился в прошлое. Шар уменьшился, затем полностью исчез.
   - Да! - заявил он. - Это работает!
   Поступило еще несколько сообщений, и он впитал их выводы в свое первичное сознание.
   - Транспространственное расстояние между СисПравом и Династией растет? - спросил он. - Почему меня это должно волновать?
   Накопилось еще больше фактов, и по мере того, как они обновлялись, сфера появилась снова. Сначала как бесконечно малое пятнышко - но оно росло, все быстрее и быстрее, расширяясь не только физически, но и во времени. Сферический разрыв в этой вселенной теперь растянулся от истинного настоящего до минус тридцати часов. Он поглощал время и пространство, ненасытный черный голод, который широко раскрылся, чтобы проглотить его целиком.
   Сможет ли он опередить его?
   Он перенаправил всю мощность от каждого реактора к импеллеру, сумел увеличить скорость до девяти килоединиц, но затем его скорость снова начала падать - медленно, неуклонно... неумолимо. Всасывание разрыва захлестнуло его двигательные системы, приливные силы начали разрывать станцию на части, а броня и поверхностные блоки оторвались и улетели в пустоту.
   - Нет! - закричал он. - Этого не может быть!
   Поверхность "Тессеракта" отслоилась, и внутренние секции вырвались на свободу, унося с собой скопированные коннектомы. Люций чувствовал, как умирает один разум за другим, его интеллект уменьшался с каждой потерей. Он обладал всем этим - божественностью, которую так глубоко заслуживал. Как могло случиться, что все его терпение и тщательные маневры закончились вот так? Как он мог потерять все это здесь, в конце? В тот момент, когда он достиг своей величайшей цели?
   Как все это могло ускользнуть у меня из рук?!
   Центральные опоры станции покоробились и разлетелись вдребезги. Основные сегменты откололись. Импеллер содрогнулся от потери мощности, и его фазовое поле разрушилось. Станция раскололась, проваливаясь в чернильную пустоту,
   и Люций Гвон умер, пронзительно вопя хором из тысячи криков.
  
  

ЭПИЛОГ

  
   Шпиль консолидации
   СисПрав, 2980 год н.э.
  
   Вишневые сады располагались на вершине платформы, которая простиралась от сотого уровня Шпиля консолидации, примерно на трети высоты высокого конусообразного здания, служившего физическим центром управления СисПравом. Генетически модифицированные вишневые деревья окружали овальный пруд, кристально чистая вода которого была совершенно неподвижна вокруг трех плавающих гробов. Платформу окружал прозрачный купол с климат-контролем, а из просторного VIP-зала открывался вид на сады.
   Садовники Шпиля приурочили к церемонии цветение каждого дерева, и легкий дождь из лепестков цветущих вишен пролился на лицо Клауса-Вильгельма фон Шредера. Он стоял по стойке смирно на одном конце пруда рядом с директором Шигеки, в то время как президент Бьякко - все еще в своем синтетическом теле - и главный исполнитель первыми ступили на пирс, который тянулся к плавучим гробам. Над каждым развевался флаг: золотой глаз СисПола на темно-синем фоне, серебряный щит Администрации на синем фоне с белой каймой и последний с изображением Корнукопии, Рога изобилия, изливающего плоды на зеленое поле.
   Гробы, конечно, были пусты. Сражение в космосе - не говоря уже о перемещении во времени - оставило не так уж много тел, и было непохоже, что он мог снова отправить времялеты в Династию, чтобы разыскать подходящие останки. Трещина во внешней стене Династии поглотила ее вселенную. В поперечном направлении остались какие-то осколки, но они были растянуты и искажены натяжением разрыва, во многом так же, как это было с T3 и T4. Это было кладбище, созданное из целой вселенной, застывшая пародия на людей и места, которые когда-то были там. В конечном счете и эти остатки были бы поглощены неудержимым маршем энтропии.
   Но СисПрав будет жить, - подумал он, и у него защипало глаза при виде пустых гробов. Даже если мы заплатили за это ужасную цену.
   Из девяноста четырех машин времени, покинувших СисПрав, вернулись только тридцать пять. Гордиево подразделение потеряло восемнадцать времялетов, в то время как потери Администрации составили ошеломляющие тридцать девять хронопортов.
   Клаус-Вильгельм посмотрел налево и краем глаза заметил Шигеки. Воспоминания о изуродованном теле его жены и сожженных заживо детях никогда не покидали его; они всегда были где-то на задворках его сознания, когда бы он ни имел дело с Шигеки или Администрацией. Но эти мысли больше не были одинокими. Все, что ему нужно было сделать, это выглянуть с этой платформы, увидеть огромный город, небеса, заполненные кораблями всех мыслимых типов, солнце, палящее сверху, а за ним, невидимые при свете дня, бесчисленные звезды галактики, которая сама по себе была всего лишь крошечным пузырьком в необъятной вселенной - знать, что купила смерть его возлюбленной. Они спасли не планету, не отдельную расу, а целую вселенную - теперь уже не один раз, а дважды, - и какой бы ужасной ни была цена, Юлия - его Юлия - заплатила бы ее, не дрогнув. Ее смерть, ее и его дочерей, была одновременно и непростительной раной, и общей болью, которая свела его и Чабу Шигеки вместе, несмотря ни на что. И Администрация сражалась на стороне СисПрава с честью, со всем мужеством трех воюющих вселенных. Она никогда не дрогнула, никогда не колебалась, и он не скоро забудет жертвы, принесенные ее воинами.
   Наши народы, возможно, не сходятся во взглядах, - подумал он. - Особенно мы двое с директором. Но, возможно, нам и не нужно этого делать. Потому что, похоже, мы действительно понимаем, что такое мужество. И мы действительно разделяем честь. Я могу многое простить, когда это правда, и так оно и есть. Клянусь Богом, так оно и есть!
   Шигеки заметил его взгляд и вопросительно приподнял бровь.
   Он снова повернулся к церемонии на краю пруда.
   Возможно, все, что нам нужно, - это немного терпения, чтобы это сработало.
   Президент Бьякко выступила вперед и распростерла руки перед первым гробом. Абстрактное мемориальное пламя ярко вспыхнуло на его поверхности, и она повторила этот жест с двумя другими гробами. Она отступила назад, и к ней подошел главный исполнитель. Он опустился на колени перед одним из гробов и мягко положил на него руку. В изголовье гроба появилось изображение колеса, его обод был окрашен в золотой цвет СисПола, а спицы сделаны из Гордиевых мечей.
   Клаус-Вильгельм слегка нахмурился, глядя на изображение, и заговорил с Шигеки, не шевеля губами.
   <Почему колесо сделано из мечей?> отправил он.
   <Простите?> Шигеки моргнул и посмотрел в его сторону, тоже говоря что-то беззвучно.
   <Символ, который ваш главный исполнитель только что поместил на гроб.>
   <О, вы имеете в виду погребальный знак. Все три были разработаны Анибалом Эдгаром Родригесом. Я уверен, что это имя мало что значит для вас, но уверяю вас, он один из самых востребованных символьных художников во всей Администрации. Главный исполнитель приложил немало усилий, чтобы он взялся за этот заказ.>
   <Хорошо. Но почему колесо?>
   <Разве смысл не очевиден?> Шигеки посмотрел на него с неподдельным замешательством.
   <Не могу сказать, что это так.>
   <Это циклический символ. Окончания ведут к началу. Плохое ведет к хорошему. Это очень позитивный, обнадеживающий знак. Я был весьма впечатлен, когда он показал их нам.>
   Главный исполнитель поместил символ серебряного колеса на гроб Администрации, крышка которого была сделана в виде щита. Это выглядело... ярко.
   <Вы не одобряете?> - спросил Шигеки, снова переводя взгляд вперед.
   <Это не так.> Клаус-Вильгельм взглянул на широкое, отражающее свет окно VIP-балкона. <Хотя, возможно, вы захотите, чтобы представитель объяснил его значение после того, как мы закончим здесь.>
   * * *
   - А что это за колеса? - спросила Эльжбета, наблюдая за садом через широкое окно гостиной.
   - Будь я проклят, если знаю, - проворчал Бенджамин, и она погладила его по плечу.
   - Не похоже, чтобы ты получал удовольствие от происходящего.
   - Просто рад, что там, внизу, не мы. Хотя, - он обвел рукой с бокалом вина гостиную, - полагаю, мы могли бы попытаться быть хорошими хозяевами и спросить о колесе.
   Более сотни высокопоставленных сотрудников Гордиева отдела и Департамента темпоральных расследований собрались вокруг столов, уставленных едой и напитками, хотя "смешались", возможно, было слишком сильным словом, - размышляла Эльжбета. Толпа в помещении была поделена на отдельные группы в серо-зеленой униформе Гордиева подразделения и синей форме миротворцев, с АС СисПрава, приклеенными к стенам или предпочитающими вообще не показывать свои аватары. Только несколько предприимчивых физических душ подверглись перекрестному опылению, и она заметила одну такую группу возле окна.
   - Как насчет этого? - предложила она, указывая своим бокалом. - Эндовер-Чен уже болтает с ними.
   - Для меня этого достаточно.
   Бенджамин предложил ей руку, и она переложила свой бокал в другую руку, обхватив его предплечье, и вместе они присоединились к группе высокопоставленных чиновников Администрации, слушавших Эндовер-Чена.
   - И тогда свое слово сказал атом водорода, - синтоид улыбнулся своей аудитории, - Да, я уверен!
   Хиннеркопф фыркнула. Ее глаза сузились, и она затряслась в беззвучном смехе, от которого ее лицо покраснело.
   - Я этого не понимаю, - решительно сказал Клосс. - Что я здесь упускаю?
   - Казалось бы, кульминационный момент. - Джонас потянулся за бокалом Хиннеркопф. - Вот. Позволь мне подержать это для тебя.
   - Эй! - Хиннеркопф отдернула бокал и уставилась на него глазами с тяжелыми веками. - Руки прочь. Возьми свой собственный.
   - Я всего лишь пытался уберечь напиток от разлива. Возможно, ты захочешь подумать о том, чтобы немного расслабиться.
   - Почему я должна это делать? Я заслужила это! Ты хоть представляешь, сколько бессонных ночей у меня было за последнее время? Ты думаешь, все эти импеллеры обновились сами по себе? Черт возьми, нет! - Она театрально взмахнула бокалом, немного выплеснув через его край. - Итак, нет ничего плохого в том, что я выпью бокал.
   - Бокал? - глаза Джонаса расширились. - Один?
   - О, нет, - простонал Клосс. - Она потеряла способность считать.
   Хиннеркопф показала им язык.
   - Это нехорошо, - сказал Джонас. - Что бы сказал мой папа, если бы увидел тебя сейчас?
   - Т...тчно знаю, что бы он скзал! - торжествующе заявила она. - Он бы поздра... он бы поздра... меня... он бы поблагодарил меня за всю мою тяжелую работу и сказал, что я это заслужила. Так что, как видите, - она поднесла бокал к губам, - директор хотел бы, чтобы я побаловала себя.
   Она осушила бокал.
   - Ну, не жди, что я спасу тебя, если ты отключишься, - предупредил Джонас.
   - Это не проблема. Эй, Нокс!
   Стоящий рядом серокожий синтоид оглянулся.
   - Тащи сюда свою красивую задницу! Мне нужно на что-нибудь опереться!
   Синтоид поморщился, но все равно подошел.
   Хиннеркопф тепло улыбнулась ему снизу вверх и, обняв его за талию, удержалась на ногах.
   - Вот, - сказала она. - Намного лучше!
   - Мне приятно быть полезным, - вежливо сказал он.
   - Хорошо, значит, следующий начинается так, - начал Эндовер-Чен. - Гравитон, хронотон и фотон - все они заходят в бар. - Бармен и говорит...
   Эльжбета и Бенджамин попятились от группы.
   - Как насчет того, чтобы найти кого-нибудь другого? - предположил Бенджамин.
   - Хорошая идея, - согласилась Эльжбета. - Почему бы нам не...
   - Эй! Смотрите все! - объявил Джонас. - Они вот-вот подпишут договор!
   Персонал Администрации потянулся к окну, и Эльжбета с Бенджамином оказались втянутыми в людской поток. В итоге они оказались рядом с той же группой, от которой пытались уйти.
   - О. - Эндовер-Чен ухмыльнулся им. - Привет, ребята.
   - Привет, - сказала Эльжбета, глядя вниз, на сады.
   К двум лидерам подплыла пара дистанционно управляемых пультов, каждый из которых держал по ручке. Главный исполнитель взял свою ручку, и перед ним появились два виртуальных договора: один с Гордиевым протоколом и один с его первой поправкой, протоколом Валькирии. Он подписал оба документа, а затем Бьякко поставила свою подпись под поправкой.
   - Ну, вот и все, - сказала Эльжбета. - Администрация теперь официально подписала Гордиев протокол.
   - И что еще лучше, оба правительства согласились объявить вне закона временную репликацию, - отметил Эндовер-Чен.
   - Держу пари, это делает тебя счастливым, - сказал Бенджамин.
   - О, ты даже не представляешь! - согласился он.
   - Это кажется правильным. Я имею в виду то, как они назвали поправку, - сказала Эльжбета, и ее глаза на мгновение погрустнели. - Думаю, Теодора оценила бы этот жест.
   - Ты в порядке? - спросил Бенджамин, обнимая ее за плечи.
   - Да. Все еще немного нервничаю из-за того, что я чуть не сделала. - Она одарила его ослепительной улыбкой. - А еще я очень рада, что все еще жива. Кстати, чья это была идея назвать поправку в ее честь?
   - Это, должно быть, Райберт, - сказал Бенджамин.
   - Действительно? - она покачала головой. - Он собирается назвать все наши законы о путешествиях во времени?
   - Надеюсь, это будет последнее, что нам понадобится.
   - На твоем месте я бы не ставила на это.
   * * *
   Фило услышал разговор рядом со своим аватаром и прислушался.
   - Я собираюсь это сделать, - сказал Джонас, крутя в руках свой напиток и глядя в сторону Фило.
   - Не надо, - предупредил Клосс. - Ты пожалеешь об этом.
   - О, да ладно. Что самое худшее, что может случиться?
   - Ты ждешь честного ответа? Или такого, от которого тебе будет хорошо?
   - Честность - это прекрасно, но избавь меня от паранойи.
   - Не могу. Это моя работа - быть параноиком.
   - Тогда не бери в голову. - Джонас допил остатки своего напитка и отставил стакан в сторону. - Я подойду.
   - Чжу хао юнь.
   Джонас приподнял бровь.
   - Это показалось уместным, - пожал плечами Клосс. - Есть какие-нибудь последние слова для босса?
   - Не будь таким драматичным.
   Джонас пересек гостиную и остановился рядом с аватаром Фило у края окна.
   - Агент Философ, - сухо произнес он, сцепив руки за спиной.
   - Заместитель директора Шигеки, - ответил Фило с такой же чопорностью.
   - Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
   - Конечно. Я не занимаю никакого места, так что вы можете пройти прямо сквозь меня, если хотите.
   - Может быть, и так, но я полагаю, что это довольно грубо.
   Фило пожал плечами. - Я сталкивался с вещами и похуже.
   - Хм. - Джонас взглянул вниз, на сады. - Ах. Я вижу, они уже обмениваются медалями.
   К главному исполнителю подплыл дистанционно управляемый пульт с небольшим деревянным футляром. Он открыл его и вытащил медаль.
   - Что получает вице-комиссар Шредер? - спросил Фило.
   - Звезду на щите. Это наша высшая награда гражданину.
   - О, теперь это имеет смысл.
   - Что значит? - спросил Джонас.
   - Бьякко собирается вручить вашему директору медаль Свободы. С отличием. Это наша высшая гражданская награда. В этом хорошая симметрия.
   - А.
   Главный исполнитель подошел к Клаусу-Вильгельму и сказал несколько личных слов, затем прикрепил к его груди медаль в форме щита и пожал ему руку. Появился еще один управляемый на расстоянии пульт с коробочкой для Бьякко. Она открыла его и вытащила медаль Свободы СисПрава.
   - Правильно ли я понимаю, что ваш вице-комиссар также получит повышение по службе? - спросил Джонас.
   - Ага, - сказал Фило. - От вице-комиссара до комиссара. И это хорошая новость для всех нас в Гордиевом отделе. После этого он будет на равных с другими руководителями подразделений, так что, возможно, ничего подобного фиаско с Арго в будущем не произойдет.
   - Понимаю.
   Бьякко подошла к Шигеки и прикрепила медаль Свободы к его униформе.
   Джонас прочистил горло.
   - Вы знаете, агент, до меня дошли кое-какие слухи о вас, и мне любопытно узнать, верны ли они.
   - О-о-о.
   - Пожалуйста, не волнуйтесь. Ничего плохого. - Джонас повернулся спиной к окну. - Видите ли, мне сказали - из надежных источников, заметьте, - что вы в некотором роде геймер. Это правда?
   - Ну конечно. - Фило приподнял бровь. - А что в этом такого необычного?
   - У вас, я полагаю, ничего. Но Администрация - скорее... ограничивает свои ИИ.
   - Да, вы можете сказать это еще раз.
   - Вполне. Итак, вы видите, что у меня не так много опыта общения с искусственными людьми. И я никогда не встречал никого из них, кто интересовался бы играми!
   - И ваша точка зрения в чем... именно?
   - Ну, как оказалось, - Джонас приложил руку к груди, - я сам в некотором роде геймер. И я пробыл в СисПраве достаточно долго, чтобы мне стало немного любопытно. Если не возражаете, не могли бы вы объяснить мне это увлечение игрой Солар Десент?
   - О. Это все, что вам нужно? - Фило позволил себе улыбнуться при упоминании их с Райбертом любимой игры. - Конечно, я вам все уши прожужжу этим! Знаете, вы могли бы вести эту часть, верно?
   * * *
   Райберт сидел рядом с маленьким садиком в смотровой кабине девяносто девятого этажа на боковой стороне Шпиля консолидации и смотрел на Нью-Йорк, в то время как солнце медленно опускалось к западному горизонту. Оно разливалось оранжево-золотым по городу, когда тени от башен удлинялись, и легкий ветерок проникал сквозь полупроницаемую оболочку пузыря. Здесь было очень тихо, вдали от церемоний, вдали от празднования.
   Это было... мирно.
   Он откинулся на спинку стула и посмотрел на виртуальный томик, лежащий у него на коленях, и его губы изогнулись в легкой грустной улыбке, когда он провел пальцами по инкрустированным драгоценными камнями позолоченным ремешкам, на которые тот был застегнут. Это было похоже на нее - спроектировать томик так, чтобы он выглядел и ощущался осязанием как древний средневековый фолиант, - подумал он. - Или, возможно, это была идея Пипса. Как у самого Райберта, ее областью был древний мир, а не средневековье.
   Но в любом случае, он мог просто видеть ее улыбку, огонек в глазах, когда она завершала дизайн.
   Кончиком пальца он провел по инкрустированному золотом названию. "Всеобъемлющая история Династии", - говорилось в нем, и файлы, спрятанные внутри, были именно такими. Последнее, выдающееся академическое достижение доктора Теодоры Беккет и скрупулезный отчет обо всей вселенной, которую она построила, взрастила, направляла... и убила.
   И теперь он держал его у себя на коленях. Историю вселенной, которой во многих отношениях теперь никогда не было. Никогда бы не стало. Когда энтропия скажет свое последнее слово, не останется даже костей. Ни один ветер не дул бы вокруг ее мавзолея, даже Озимандия не вспоминал бы о ее славе. Это просто бы... исчезло.
   Но это было бы верно для всех вселенных, для всей мультивселенной, когда придет время, не так ли? Они тоже исчезли бы вместе со всеми записями, всеми воспоминаниями об их обитателях, об их достижениях, об их борьбе. Если посмотреть на это в таком свете, то какая разница? Зачем платить такую ужасную цену кровью, болью, горем, чтобы поддерживать преходящую, мерцающую свечу в сердце вечности, которую в конечном счете все равно придется погасить? Почему бы не быть Люцием Гвоном? Почему бы не быть берущим, а не дающим?
   Потому что это действительно имело значение, - подумал он. - Важна была не темнота, а свет, который прогнал эту тьму обратно. Это была забота. Это было признание чего-то большего, чем просто эго, просто личное выживание. Это созидание, и защита, и воздаяние, и, да, клянусь Богом, заглаживание своей вины. И если все это было лишь мерцанием в глазах вечности, то кому было до этого дело? Это все равно стоило того, чтобы это сделать, стоило того, чтобы это построить. Ради этого стоило умереть.
   И это было то, что Теодора понимала глубоко в глубине своей души. Это было то, что она сделала. Такая долгая жизнь, наполненная столькими ошибками, но и столькими славными достижениями, затронула так много других жизней. И она решила закончить эту долгую жизнь так, как прожила ее: на службе жизни. Нанести смертельный удар своему собственному ребенку, чтобы могли жить неисчислимые миллионы других детей.
   Он снова погладил томик, лежавший у него на коленях, и глубоко вздохнул. Он еще не был готов открыть его, но сделает это, и он знал, что улыбнется, и посмеется, и заплачет, услышав голос женщины, которую когда-то так сильно любил - которую, возможно, он никогда по-настоящему не переставал любить - шепчущий ему еще раз.
   Позади него материализовался аватар Фило.
   - Привет, - сказал АС.
   - Привет, - вздохнул он, не оборачиваясь.
   - Знаю, ты хотел, чтобы тебя оставили в покое, но я подумал, что должен проведать тебя.
   - Конечно, я понимаю. - Райберт вернул виртуальный том обратно в информационную систему. - Как дела с фашистами?
   - На самом деле, довольно хорошо. До сих пор никто не пытался стереть меня. На самом деле все как раз наоборот. Приятно поболтал с сыном директора. Все остальные, кажется, тоже неплохо с ними ладят.
   - Это так? Знаешь, я никогда не думал, что скажу это, но слава Богу за гребаную Администрацию. - Он встал и обернулся, чтобы сурово взглянуть на Фило. - Не говори им, что я это сказал.
   - Я сохраню твой секрет, - Фило склонил голову набок. - Ты чувствуешь себя лучше?
   - Думаю, да. - Он указал на министерство образования. - Знаешь, там мы и познакомились.
   - Да, я помню, - сказал Фило. - На вечеринке твоего отца без мяса. Было так мило, ты был тогда такой застенчивый.
   - Извини. - Райберт прислонился спиной к перилам. - Хочу, чтобы ты знал, я был довольно дерзким и ни капельки не застенчивым.
   - Конечно. Вот почему ты попросил своего отца познакомить тебя с Теодорой, хотя, вероятно, сказал ей всего двадцать слов.
   - Пффф! - не согласился Райберт. - Все произошло совсем не так!
   - Ах, причуды мясного мозга. - Фило постучал по своему шлему сбоку. - Хочешь, я воспроизведу твой точный, болезненно неловкий разговор?
   Райберт сердито посмотрел на него.
   - Расцениваю это как "нет".
   - В свою защиту скажу, - Райберт скрестил руки на груди, - что мы с тобой были слишком заняты развлечениями, чтобы обращать внимание на дам.
   - О, конечно. Вот почему ты продолжал наблюдать за ней сквозь толпу.
   - Не делал этого.
   - Ты также спросил меня, считаю ли я, что вы двое подходите друг другу.
   - Я спросил и... - Райберт сделал паузу. - Ладно, на самом деле, я действительно помню эту часть. Ты немного пошутил насчет моих гормонов.
   - Думаю, что мои точные слова были такими: - Держи свою вызванную гормонами драму с мясным мешком при себе. Я не собираюсь вмешиваться.
   - Ах, да, - усмехнулся Райберт. - Вот и все. Тогда ты был намного злее.
   - Нет, не был.
   - О, пожалуйста! - Райберт закатил глаза.
   - Может быть, немного. - Фило расставил два пальца.
   - Больше похоже на это. - Райберт развел руки на расстоянии метра друг от друга.
   - Теперь это ты ведешь себя подло.
   - Ну, у меня есть много причин расстраиваться. - Он снова повернулся к заходящему солнцу. - Например, от того, что Теодора снова мертва. На этот раз мертва по-настоящему. И мы только что убили целую вселенную.
   - Потому что у нас не было другого выбора. Мы сделали то, что должны были сделать, чтобы выжить.
   - Знаю. Но это все равно не значит, что мне это должно нравиться.
   - Конечно, не значит. Но эта вселенная все равно должна была погибнуть, Райберт. Этот ублюдок Люций позаботился об этом! И мы сделали то, что должны были сделать, чертовски убедившись, что он не потянет нас за собой вниз!
   - Знаю, - повторил Райберт. - Знаю. Я знаю! Но это уже второй раз, когда я участвую в уничтожении целой вселенной, Фило. И знание того, что они обе все равно должны были погибнуть, не заставляет меня чувствовать себя ни на йоту менее виноватым. Когда я впервые встретил Бенджамина, я действительно не мог понять, почему он был в таком ужасе от мысли о спасении жизни Гитлера, понимаешь? Это была история. Холокост, китайская революция, все эти войны... Они уже произошли. И, - он повернулся лицом к аватару Фило, - вселенная, в которой он снова допустил эти ужасы, все равно должна была погибнуть, верно? Прямо как Династия. И мне все еще будут сниться кошмары из-за этого, Фило.
   - Что ж, если тебе от этого станет легче, Эндовер-Чен считает, что в конце концов ничего из этого не пропадет даром. Ты слышал его последнюю теорию Большого взрыва?
   - Нет.
   - Он думает, что эти мертвые вселенные, такие как T3 и Династия, в конечном итоге поглощаются назад во времени, вплоть до Большого взрыва. И затем вся эта материя и энергия образуют другую вселенную всякий раз, когда разветвляется временная шкала. Так что, каким-то странным образом, все они когда-нибудь возродятся.
   Райберт покачал головой. - Уверен, что Эндовер-Чен, должно быть, находит все это таким увлекательным.
   - Он назвал это своей теорией "мультивселенная не хочет, а тратит", но Бенджамину это не понравилось, и он предложил назвать это теорией "бесплатного обеда не бывает".
   - Он что? - Райберт поморщился. - Это такое странное выражение.
   - Ну, он родом из общества, испытывающего дефицит продовольствия и энергии. Надо дать ему немного поблажки.
   - Полагаю, да. - Он перегнулся через перила. - Знаешь, что больше всего засело у меня в голове?
   - Что?
   - Письма с ненавистью, которые она продолжала мне присылать. Ты когда-нибудь читал их все?
   - Я прервался после того, как в твоей маленькой подборке оказалось десять тысяч слов. Что, на случай, если тебе интересно, произошло ужасно быстро.
   - Так и подумал. Я, с другой стороны, читал каждое письмо.
   - Почему? - Фило сморщил лицо.
   - Не знаю, - Райберт пожал плечами. - Наверное, в каком-то смысле я чувствовал, что если она находила время писать так много, то это означало, что она все еще заботилась обо мне.
   - Итак, позволь мне внести ясность. Ты прочитал все ее письма с угрозами, потому что это заставляло тебя думать, что она все еще любит тебя?
   - Да.
   Фило покачал головой. - Мясные мозги иногда бывают странными.
   - Так оно и есть, приятель. Что так оно и есть. - Он повернулся ко входу в пузырь. - Все еще празднуют?
   - Вечеринка наверху в самом разгаре. Кстати, Элла и Бенджамин спрашивали о тебе. Мне также сказали, что для этого они выбрали действительно хорошее вино.
   - Что ж, полагаю, я достаточно долго лишал их своего присутствия. - Он усмехнулся и похлопал Фило по его виртуальному плечу. - Что скажешь, если мы поднимемся наверх и присоединимся к веселью? Может быть, попробуешь немного этого вина, пока мы этим занимаемся.
   - Эй, я с тобой согласен, приятель, - сказал Фило, улыбаясь от уха до уха.
  
  
  
  
   Copyright Н.П. Фурзиков. Перевод, аннотация. 2023.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"