Фурзиков Николай Порфирьевич : другие произведения.

Аластер Рейнольдс "Вендетта машин" (Префект 3)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Коммуникационную и механическую инфраструктуру Сверкающего Пояса облюбовали два ожесточенно соперничающих, враждебных людям искусственных интеллекта, Часовщик и Аврора, названная по имени молодой девушки, чье когда-то безвозвратно загруженное в цифровой субстрат сознание послужило основой нынешнего могущества. Руководство Брони прекратило потенциально опасные поиски методов их локализации, но несогласная оппозиция тайком продолжила эту работу на стороне, чем воспользовалась Аврора, расставившая ловушку своему противнику, который в результате был уничтожен. Теперь весь Пояс попадает в руки вздорной и ущербной машинной полубогини, стремящейся к жестокой тиранической власти и собирающейся расправиться с мешающей ей Броней. На выручку приходит живой клон бывшей Авроры, недавняя констебль, а ныне кандидат в префекты Хафдис, которая ценой постоянной угрозы собственной жизни заставляет свою кибернетическую "сестру" уйти из Сверкающего Пояса. Допустивший утечку данных префект Том Дрейфус уходит в отставку и улетает со своей женой Валери на планету жонглеров образами в надежде исцелить ее разум, много лет назад поврежденный Часовщиком.

Аластер РЕЙНОЛЬДС

ВЕНДЕТТА МАШИН

  

Биллу Шейферу

  
   Коммуникационную и механическую инфраструктуру Сверкающего Пояса облюбовали два ожесточенно соперничающих, враждебных людям искусственных интеллекта, Часовщик и Аврора, названная по имени молодой девушки, чье когда-то безвозвратно загруженное в цифровой субстрат сознание послужило основой нынешнего могущества. Руководство Брони прекратило потенциально опасные поиски методов их локализации, но несогласная оппозиция тайком продолжила эту работу на стороне, чем воспользовалась Аврора, расставившая ловушку своему противнику, который в результате был уничтожен. Теперь весь Пояс попадает в руки вздорной и ущербной машинной полубогини, стремящейся к жестокой тиранической власти и собирающейся расправиться с мешающей ей Броней. На выручку приходит живой клон бывшей Авроры, недавняя констебль, а ныне кандидат в префекты Хафдис, которая ценой постоянной угрозы собственной жизни заставляет свою кибернетическую "сестру" уйти из Сверкающего Пояса. Допустивший утечку данных префект Том Дрейфус уходит в отставку и улетает со своей женой Валери на планету жонглеров образами в надежде исцелить ее разум, много лет назад поврежденный Часовщиком.
  

Перевод: Н.П. Фурзиков

ГЛАВА ПЕРВАЯ

  
   В Сфере милосердия произошло нечто ужасное.
   Талия Нг первой оказалась на месте происшествия. Она прижала руку к горлу, подавляя тошноту. Другой рукой нацепила умные очки, передавая свои наблюдения верховному префекту.
   - Я внутри, мэм, - сказала она. - Вам должно быть хорошо видно место происшествия.
   - Повернитесь ко мне, - проинструктировал голос у нее в ухе. - Медленнее. Еще медленнее. Почему все не в фокусе?
   - Да, мэм. - Талия закашлялась. - В воздухе много дыма. Вентиляторы с трудом справляются с его очисткой.
   - Вам нужно дыхательное устройство?
   - Нет, мэм. Это довольно плохо, но если эти люди справляются без масок, думаю, что смогу и я.
   Ледяные нищенствующие - монашеский орден, который управлял Сферой милосердия, - были заняты устранением повреждений, выносом останков и уходом за теми немногими душами, которые пережили пожар. В их число входили как люди, так и гиперсвины, одетые в зеленые и белые одежды нищенствующих.
   Пока Талия осматривалась, ее очки помечали павших и пострадавших.
   - Это отвратительно, мэм. То, что кто-то сделал это намеренно... - Она замолчала, ужас был слишком велик, чтобы выразить его словами.
   - Отстраняйтесь, Нг, - сказала Джейн Омонье. - Записывайте и помогайте, чем сможете. Бригады медиков и криминалистов уже в пути.
   Талия снова закашлялась. Часть дыма исходила от сгоревшего материала Сферы милосердия, но остальная часть представляла собой подкопченную взвесь жареной плоти. Вкус был новым и древним одновременно, как будто ее мозг всегда был настроен на то, чтобы распознавать его.
   - Мэм, - сказала она, с трудом сглотнув.
   - Почему они не прислали гиперсвина?
   Вопрос задала не Джейн Омонье, а нищенствующая, появившаяся рядом с Талией. Это была женщина средних лет с испачканной пеплом кожей и воспаленными от дыма глазами.
   Очки указали ее имя в гражданском реестре Брони.
   - Я была ближе всех, когда поступил сигнал тревоги, сестра Друзилла. Это мог быть любой из нас, префект-человек или гиперсвин. Мы не делаем различий.
   - Это слова для меня, или нас подслушивает ваша начальница? Позвольте мне обратиться к Джейн Омонье лично. - Глядя прямо на Талию, сестра Друзилла придала своему голосу твердость. - Это нападение на нас было предрешено заранее. Мы предупреждали об этом в течение шести месяцев, требуя большей защищенности. Почему вы не прислушались?
   - Скажите ей, что мы прислушались, но наши ресурсы не безграничны, - вмешалась Омонье.
   - Нас всего тысяча человек, - предложила Талия. - Этой тысячи хватит, чтобы справиться со всеми возможными угрозами в Сверкающем Поясе, со всем, с чем не могут справиться констебли. Но при всем желании мы не сможем быть везде одновременно. И с тех пор, как разразился кризис Кранаха... - Она поморщилась от собственного необдуманного выбора слов. - Мы подсчитываем многочисленные угрозы и множество возможных целей, и с каждой эскалацией проблема становится все хуже.
   Сестра Друзилла оглядела окружающую их бойню: обгоревшие, искореженные, обугленные и дымящиеся тела, оплавленную архитектуру, ущерб, причиненный вторичными пожарами и взрывами, вызванными продолжающейся цепью разрушений.
   Она прикоснулась рукой к снежинке, вышитой у нее на груди.
   - Значит, ваша политика заключается в том, чтобы стоять в стороне и наблюдать... до тех пор, пока не будут приняты меры в связи с подобными угрозами?
   - Жаль, что я не могу предложить больше, сестра.
   - Это все, что вы можете пожелать?
   - Не стоит извиняться за систему, навязанную нам демократическим волеизъявлением граждан, - вставила Омонье.
   Талия вложила в свой ответ некоторую властность. - Сестра, будьте благодарны, что мы вообще здесь оказались. Мои коллеги вскоре прибудут в полном составе. Будьте уверены, наше расследование будет чрезвычайно тщательным. Я должна спросить: вас предупреждали перед стыковкой капсулы?
   - Какая разница теперь, когда вред причинен?
   - При всем уважении, сестра, это решать мне. Было ли что-нибудь необычное?
   Вздох. - Нас предупредили за несколько минут - обычная ситуация. Когда беглецы обращаются к нам, у них редко бывает время на разработку тщательно продуманных планов. Конечно, наши подозрения усилились из-за угроз в наш адрес - вот почему мы просили о дополнительной защите, - но все, что относилось к этой капсуле, казалось подлинным. - Сквозь ее маску прорвалось отчаяние. - Если мы что-то пропустили, что-то, что мы должны были увидеть...
   - Этого не могло быть, - твердо сказала Талия. - Те, кто сделал это с вами, должны были убедиться в этом.
   - Сколько времени вам потребуется, чтобы выявить их?
   - Мы уже работаем над этой проблемой. Думаем, что они использовали м-маску, чтобы скрыть передвижения капсулы, пока она не оказалась совсем рядом с вами.
   - Я понятия не имею, что это такое.
   - Что-то вроде экрана невидимости из оболочки трансформируемой материи. Это контрабандная технология, но она легко доступна сотням семей и концернов в Сверкающем Поясе.
   - Но вы их найдете.
   Талия попыталась найти ответ, который не был бы ложью и не обещал бы слишком многого. - Это нападение было частью серии обостряющихся разногласий, в которую были вовлечены многие действующие лица. Мы постараемся выявить всех виновных. Однако наша главная задача - остановить насилие на всех фронтах.
   - Вы уклонились от ответа на мой вопрос.
   - Мы задействуем все наши ресурсы, - подтвердила Талия. - И никто из нас не успокоится, пока вы не получите ответ.
   - Отлично сработано, Нг, - раздался голос у нее в ухе.
   Талия вытащила из кобуры свою ищейку и показала ее сестре Друзилле. - Я собираюсь отправить это устройство на сбор улик. Вам не нужно беспокоиться из-за нее.
   Сестра Друзилла усмехнулась. - Я только что видела, как заживо горели мои лучшие подруги, префект Нг. Они у меня в ноздрях. Как вы думаете, что сейчас может меня встревожить?
   Талия не ответила. Она включила тяговую нить ищейки и отправила ее прочь, превратив в размытое пятно мерцающего серебра.
   Джейн Омонье плавала в невесомости, слушая и наблюдая аудиовизуальный поток от Талии Нг.
   Большая сферическая комната, в которой она парила, имела единую сплошную внутреннюю поверхность, охватывающую ее от полюса до полюса. Поверхность была покрыта мозаикой видеозаписей: изображения и сводки о состоянии десяти тысяч орбитальных поселений, находящихся в ее ведении. Она даже выделила место для дюжины или около того отделившихся во время кризиса сепаратистов. У Брони не было официальной юрисдикции над этими непокорными единицами, но она по-прежнему считала их своими детьми.
   За этим "одеялом" непрерывно работали алгоритмы. Они оценивали показатели каждого канала и присваивали каждому орбиталищу определенный вес. По мере развития событий некоторые каналы увеличивались в размерах, в то время как другие уходили на задний план, превращаясь в крошечные цветные пятна. Если что-то требовало, чтобы она немедленно обратила на это внимание, то все одеяло двигалось, создавая головокружительное ощущение, что вся вселенная вращается вокруг парящей в воздухе женщины в центре внимания.
   Именно это и произошло со Сферой милосердия.
   Это было вспомогательное строение при хосписе Айдлуайлд, которым управлял тот же орден Ледяных нищенствующих. Это был маяк доброты, храм образа жизни, в котором гиперсвины и обычные люди считались равными, и им предоставлялись все возможности для сосуществования, процветания. Толерантность, открытость и всепрощение были нормами. Это был лучший образец Сверкающего Пояса, и Омонье надеялась прожить достаточно долго, чтобы увидеть его расцвет.
   Естественно, он стал мишенью.
   Шестью месяцами ранее один из Брони - префект-гиперсвин по имени Мизлер Кранах - совершил жестокую и неспровоцированную самоубийственную атаку на орбиталище. Поскольку последствия инцидента ширились, Омонье, естественно, решила усилить наблюдение за потенциальными объектами нападения, такими как Сфера милосердия. Проблема заключалась в том, что их было слишком много, чтобы какому-то из них уделять особое внимание. Слишком много объектов, слишком мало префектов, еще меньше кораблей для их перемещения.
   Оглядываясь назад, можно сказать, что это замечательная вещь.
   - Завершаю осмотр первого сегмента, мэм, - раздался в наушнике голос Нг. - Больше всего жертв было здесь, но второй сегмент также получил серьезные повреждения. Есть сообщения о жертвах вплоть до третьего сегмента. Сейчас прохожу дальше.
   - Спасибо, Нг. Вы больше не останетесь там в одиночестве. Внутри должны быть усиленные технические и медицинские подразделения... - Омонье остановилась. - Я перезвоню вам, Нг.
   - Мэм?
   - Новая ситуация, Нг. Продолжайте в том же духе.
   В течение одной секунды в помещении появилось совершенно другое сообщение.
   Это было невозможно. Алгоритмы допустили один из своих редких сбоев... конечно же?
   Что же могло затмить события в Сфере милосердия, когда не прошло и часа с начала злодеяния?
   Однако что-то произошло.
   - Стадлер-Кременев, - прочитала Омонье вслух, пока лента сама себя услужливо комментировала. - Я вас знаю, - одними губами произнесла она, и какая-то слабая связь всплыла в ее памяти. - Что же это такое?..
   Но ей не нужно было размышлять. Рядом с изображением серого объекта в форме колеса в режиме реального времени в аннотации уже содержался ответ на ее следующий вопрос.
   В Стадлер-Кременев направлялась префект - Ингвар Тенч.
   И в жилах Джейн Омонье застыла кровь.
   Она постучала по наушнику.
   - Омонье вызывает Ингвар Тенч. Ответьте немедленно, пожалуйста.
   Тишина.
   - Ингвар. Ответьте мне. Если не можете мне ответить, измените курс.
   Она просмотрела сводку о состоянии, желая внести какие-либо изменения.
   Ничего не изменилось.
   - Дежурный по доку.
   Ей немедленно ответил тонкий мужской голос. - Тиссен, мэм. Чем могу вам помочь?
   - Надеюсь, очень скоро. Ингвар Тенч, по-видимому, находится на пути в охраняемое орбиталище, Стадлер-Кременев. Вы были на дежурстве, когда она регистрировалась на вылет?
   - Да, мэм, восемь часов назад. Я следил за расписанием, чтобы убедиться, что у нас есть для нее свободное время.
   - Она выходила одна?
   - Да. Тенч, как обычно, была разговорчива. И не упоминала о посещении кого-либо или чего-либо из карантинного списка.
   - Тиссен, мне нужно, чтобы вы взяли под контроль транспортное средство Тенч. Сделайте это немедленно. Направьте ее судно на любой курс, кроме Стадлер-Кременев.
   - Одну минуту, мэм.
   Она услышала, как Тиссен отдает распоряжения подчиненным в стыковочном отсеке. Голоса перекликались. Сначала они были нормальными, но после нескольких разговоров она уловила постепенно растущее беспокойство.
   Что-то было не так.
   - Тиссен? - нажала она.
   - Мы не можем остановить этот катер, - сказал он. - Он собирается причалить.
   Дрейфус стоял по колено в толпе раздраженных младенцев.
   Технически они были вовсе не младенцами, а скорее взрослыми людьми, которые подверглись принудительному регрессу развития к детскому телу-шаблону, попутно утратив большую часть своих высших умственных способностей. Они жили в мире базовых потребностей и реакций: голода, радости, ярости, с небольшим количеством языка и понимания, достаточным для того, чтобы удовлетворить основные требования демократического участия и заслужить статус полноправных и уважаемых граждан Сверкающего Пояса, обладающих всеми правами, которые пришли с этой ассоциацией.
   Дрейфус все это знал. Однако, насколько он мог судить, и особенно теперь, когда он был в гуще событий, они все еще оставались сердитыми детьми.
   Он спланировал все просто и без осложнений. Улицы Гревенбойха были почти пусты, когда он проходил по ним, направляясь к ядру голосования. Он спокойно занимался своими делами. Проверки оказались успешными, и он начал обратный путь к стыковочному узлу.
   Вот тогда-то все и пошло наперекосяк.
   Без предупреждения в центр орбиталища хлынули тысячи граждан размером с младенца. Сначала Дрейфус предположил, что он был объектом их беспокойства. Но по мере того, как их становилось все больше и больше - они передвигались по движущимся дорожкам, эскалаторам и миниатюрным системам общественного транспорта, - он понимал, что их интерес к нему преходящ, что это всего лишь деталь, которой нужно уделить внимание на пути к чему-то другому.
   Каждый ковыляющий горожанин младенческого роста нес какую-нибудь игрушку, которую либо собственнически сжимал в руках, либо она сама цеплялась за своего подопечного мягкими пушистыми лапками и хвостиками. Игрушки что-то шептали своим друзьям-людям, и в их преувеличенно расширенных глазах и дрожащих уголках рта сквозило беспокойство. Дрейфус приказал своей ищейке обнюхать местную кибернетическую среду и обнаружил множество искусственных интеллектов эпсилон-класса. Он почувствовал, как их искусственная тревога потрескивает в воздухе, исходя от них, как слабый электрический туман. Они жаждали хоть какой-то уверенности, которую не могли дать им люди-хранители.
   Или не хотели.
   Малыши теснились, протискиваясь со всех сторон. Идти становилось все труднее и труднее, и теперь приходилось бороться с собой, чтобы не оттоптать крошечные пальчики ног и не споткнуться. Дрейфус был невысоким мужчиной, но по сравнению с младенцами его массивное телосложение вполне могло сойти за телосложение людоеда.
   Он остановился, приложил ладонь рупором ко рту и воскликнул, перекрывая нарастающий гнев толпы:
   - Граждане!
   Никакой реакции, поэтому он набрал в легкие побольше воздуха, как только мог, и проревел:
   - ГРАЖДАНЕ!
   Его голос охрип. Лучшее, что он смог выдавить из себя после этого, была отрывистая декламация.
   - Позвольте мне пройти. Вы находитесь под наблюдением Брони, и я... - Ему пришлось замолчать, чтобы отдышаться. - Я не потерплю препятствий при исполнении моего долга!
   - Слишком большой, слишком неуклюжий! - завопил один из горожан. - И от тебя не так пахнет!
   Дрейфус почувствовал, как его рука тянется в направлении ищейки. Он надеялся, что этот жест будет замечен и понят орущей толпой.
   Его браслет звякнул, достаточно громко, чтобы привлечь его внимание. Он поднес руку к микрофону на горле.
   И прохрипел: - Дрейфус.
   - С вами все в порядке, Том?
   Он прочистил горло.
   - Я в порядке, просто оказался среди двух тысяч капризных малышей.
   - Малыши? - спросила Джейн Омонье.
   - Большеголовые, с толстыми шеями, агрессивные малыши.
   - Вы, должно быть, посещаете веретено Гревенбойх. Принудительное инфантильное состояние?
   - Оно и есть.
   По всей длине улицы - к счастью, позади него - малыши и несколько аниматронных роботов-помощников, по сути, более крупных игрушечных животных размером со взрослого человека, устанавливали передвижную сцену. На ней стояла приземистая машина, похожая на котел, с бункером наверху.
   - Есть какие-то трудности?
   - Нет ничего такого, чего не смогла бы решить ищейка.
   - Хорошо. Я бы хотела, чтобы вы убрались оттуда как можно быстрее. У нас развивается тревожная ситуация.
   Малыши суетились вокруг машины с бункером, карабкаясь по его стенкам с помощью лестниц. Бункер уже был забит извивающейся, умоляющей массой разумных пушистых игрушек. Малыши наклонялись над ним, используя тараны, чтобы придавить его отчаянно бьющееся содержимое.
   - Что такое?
   - Вот-вот пострадает Ингвар Тенч. Она решила в одиночку посетить охраняемое орбиталище. Стадлер-Кременев.
   Ребенок потянул за рычаг на боковой панели машины, заставив ее пульсировать и скрежетать. Бункер опорожнялся в ее внутренности, и из носика посыпались разноцветные части тел.
   - Напомните ей, что это запрещено.
   - Тенч не отвечает, а Тиссен не может управлять ее кораблем. Все выглядит плохо.
   - Она уже прибыла?
   - Согласно нашим данным, близка к стыковке. Скорее всего, будет внутри в течение десяти минут, если ее кто-нибудь не остановит.
   Бункер пустел, первая партия игрушек была почти уничтожена, но теперь толпа переходила ко второй фазе. В соответствии с формализованным ритуальным процессом, за которым Дрейфус не мог полностью уследить, из толпы выделяли младенцев и отбирали у них игрушки, а затем передавали их из рук в руки в машину для измельчения.
   - Я прибуду так быстро, как только смогу. Есть еще кто-нибудь поближе?
   - Нет. Благодаря вашему местоположению вы в двадцати минутах лета оттуда в ускоренном режиме.
   Дрейфус кивнул, безрадостно готовясь к худшему. Он вытащил из кобуры свою ищейку, держа в руках похожую на дубинку рукоятку, в которой все еще была смотана нить. Дети окружили его, как живое, бурлящее море.
   - Я сообщу, когда буду рядом со Стадлер-Кей.
  

ГЛАВА ВТОРАЯ

  
   Ингвар Тенч вздохнула, закрыла свой компад и положила его в сумку рядом со своим сиденьем. По дороге сюда она занималась поиском, пытаясь найти проблеск интереса - малейший намек на вызов - в последнем дополнении к ее списку задач.
   - Подтверждаю принятие обновленного расписания, - сообщила она во второй раз. - Стыковка проходит в штатном режиме. Сообщу о любых отклонениях, как только завершу проверку ядра.
   Орбиталище выстроилось в линию впереди, его вращение было скомпенсировано, когда катер подчинился местным правилам захода на посадку и стыковки, кружась как муха перед языком.
   Тенч думала, что такой визит для нее впервые. Не то чтобы вид из иллюминатора сказал ей многое: серые, колесообразные орбиталища вряд ли были редкостью в Сверкающем Поясе. Это было небольшим, но таких, как он, все равно были сотни, разбросанных по разным орбитам, одни ближе к Йеллоустоуну, другие дальше. Часть из них была богатой, другая бедной, в некоторых проживали относительно нормальные сообщества, другие функционировали как театры абсурда или гротеска. Название орбиталища - Транстромер - ни о чем не говорило. В какой-то момент это, должно быть, привлекло ее внимание - возможно, затерялось в быстро просматриваемом списке, - но она была уверена, что оно никогда не совершало ничего такого, что заслужить повышенную известность.
   Учитывая, что это была обычная проверка, было немного странно, что ее включили в график работы в такой короткий срок, когда она уже должна была возвращаться в Броню. Тенч переживала из-за этого ровно столько, сколько потребовалось, чтобы откинуть упавшую на глаза прядь волос. Без сомнения, для этого была веская причина. Возможно, это была просто экономия времени и топлива, учитывая, что она уже была в нужном секторе, когда поступило новое назначение.
   Она пришвартовалась к ступице колеса, заметив - не более чем с легким недоумением, - что других кораблей там не было. Любопытно, потому что в инструктаже было указано, что у Транстромера были хорошие связи с остальной частью Сверкающего Пояса, которые предполагали торговлю, поездки между населенными пунктами и даже небольшой туризм. Возможно, она просто пришла в тихий час.
   Тенч отстегнулась, оказавшись в стыковочном узле почти в невесомости. Она оглядела стеллажи катера с ограниченным ассортиментом имеющегося снаряжения. Дыхательные аппараты, тактическая броня, скафандр для вакуума, принадлежности для неотложной медицинской помощи, пакеты для хранения вещественных доказательств. Ничего такого, что могло бы пригодиться ей при рутинном вызове.
   Тенч протиснулась сквозь податливую мембрану м-шлюза и оказалась в холодном, сыром помещении, которое никоим образом не соответствовало ее ожиданиям.
   Как ни странно, ее никто не встретил.
   - Привет? - позвала она, чувствуя себя немного нелепо и гадая, не произошла ли какая-нибудь простая путаница - встречающая делегация не на той стороне узла или что-то в этом роде. Ее расписание было изменено в срочном порядке, это верно, но жителей Транстромера все равно предупредили о том, что вот-вот прибудет префект. Было время собрать по крайней мере нескольких гражданских чиновников, чтобы они встретили ее в центре, помогли ей добраться до ядра голосования и проявили немного гостеприимства.
   - Хорошо, - сказала она себе. - Значит, они слишком заняты, чтобы кого-то прислать, или все еще в пути, или сообщение каким-то образом не дошло.
   Это было логическое объяснение, но на данный момент оно отвечало ее потребностям.
   Тенч двигалась через узел длинными дугообразными прыжками. Менее привычная к невесомости, чем дольше проработавшие в ее условиях коллеги, она, тем не менее, с каждым разом справлялась с этим все лучше.
   Как она быстро установила, помещение было пустым. Мало того, что ее корабль был единственным пришвартованным, так еще и это место производило впечатление заброшенного, обветшалого, как будто им пользовались очень редко.
   Было ясно, что никакой встречи по случаю приезда не предвиделось.
   Тенч осмотрелась в поисках способа добраться до обода, где, как ей передали в ходе инструктажа, находилось ядро голосования. Из ступицы в противоположных направлениях выступали две соединительные спицы. Первая представляла собой просто уходящую вдаль пустую трубу с рядом параллельных направляющих, которые при удалении казались сходящимися. Из-за отсутствия опор для рук Тенч поняла, что в нее лучше просто не опускаться. Ей не пришлось бы отходить далеко, прежде чем внутренняя стенка спицы коснулась бы ее, и начала бы действовать центробежная сила. Если бы это произошло, ее ждал бы неконтролируемый спуск в одну сторону до самого дна. Как минимум, с переломанными костями.
   Она подошла к другой спице, и ей повезло больше: там было простое, но функциональное транспортное средство, закрепленное на рельсах, похожих на те, что она только что видела. Тенч забралась в открытую кабину похожего на жука вагончика, пристегнулась к одному из двух по-спартански неудобных ковшеобразных сидений и нажала на единственную кнопку управления - громоздкую клавишу запуска. С жужжанием вагончик медленно тронулся с места.
   Тенч все больше осознавала, что с этим назначением не все в порядке. Сведения Брони могли немного устареть, особенно в случае более изолированных орбиталищ, но обычно префекты посещали их не реже одного раза в течение последних двух лет. Если только Транстромер не был очень молодым, было бы трудно понять, как могут так сильно расходиться реальность и инструктаж.
   Вероятно, сказала она себе, все это обретет смысл, когда она доберется до ядра.
   Талия завершила осмотр третьего сегмента Сферы милосердия, зафиксировав случаи гибели людей, травм и повреждений конструкций. За пределами третьего сегмента ущерб, причиненный станции, был относительно незначительным. Она не сомневалась, что ее можно будет быстро починить, тем более что ни в одной части помещения не была нарушена герметичность. Гораздо труднее будет устранить психологический ущерб.
   Картина зверства становилась все более отчетливой. Когда нищенствующие открыли капсулу, они обнаружили внутри четырех гиперсвинов живыми, но без сознания. Едва они начали отсоединять свинов от систем жизнеобеспечения капсулы, как сработали имплантированные бомбы. Это были зажигательные устройства, предназначенные для того, чтобы вызывать смерть, увечья и ужас, а не полное разрушение станции. Любой, у кого были средства организовать доставку свинов, транзитной капсулы и устройства м-маски, мог легко подложить более мощное оружие. То, что они этого не сделали, продемонстрировало отвратительную рептильную сдержанность.
   - Спасибо, Броня, - сказала она, осознавая, что у нее больше нет прямой связи с Джейн Омонье. - Без дополнительной поддержки больше пользы от меня здесь не будет. Мне обещали, что сюда уже направляются усиленные технические и медицинские бригады. Это было десять минут назад. Где они?
   - Это Клирмаунтин, - последовал ответ Гастона Клирмаунтина, старшего префекта и одного из самых высокопоставленных оперативников, подчиненных самой Омонье. - Нг, поддержка, о которой вы просили, прибудет вовремя. Но сейчас мы сталкиваемся с двоякой ситуацией. Правоохранительные, технические и медицинские ресурсы требуются и в других местах. Наши силы и средства были соответствующим образом перераспределены.
   Талия выпалила: - Что может быть важнее, чем доставить префектов непосредственно на место террористического акта?
   Ответ Клирмаунтина был обезоруживающе невозмутимым. - Вы тесно сотрудничали с Ингвар Тенч, не так ли?
   - Ингвар? Какое отношение, черт возьми, имеет к этому Ингвар?
   - Тенч решила войти в орбиталище, включенное в карантинный список, без дополнительного оборудования или прикрытия.
   Холодок скользнул по ее спине.
   - В какое орбиталище?
   - Стадлер-Кременев.
   Холод сжался, сжимая ее кости.
   - О, нет. О, черт, нет.
   - Вы были наставницей Тенч после ее перевода с внутренней работы на оперативную. Есть ли что-нибудь, что могло бы пролить свет на ее действия?
   - Нет, сэр. - Талии пришлось взять себя в руки. - Это было почти четыре года назад, сэр. Я наблюдала за ней в течение шести месяцев, пока не стало ясно, что она больше не нуждается в руководстве. Это был обычный переходный период, и у нее за плечами уже были годы компетентной службы, как вы хорошо знаете по времени, проведенному с ней в тактическом кабинете. У нее уже было место за большим столом; все, что ей было нужно, - это немного переориентироваться на практические аспекты полевой службы.
   - Значит, у вас не было никаких опасений?
   Талия почувствовала какое-то слабое покалывание. Все еще окруженная работающими и получившими травмы в третьем сегменте, она понизила голос до шепота. - Сэр, при всем уважении, от меня требовалось всего лишь высказать замечания коллеге, который уже был моим непосредственным начальником. Я не принимала окончательного решения о будущем Ингвар Тенч. - Она вцепилась в свою руку, впиваясь ногтями в плоть. - Что происходит сейчас?
   - Мы не узнаем, пока там не будет Дрейфуса. Он направляется на место происшествия, пытаясь перехватить Тенч до того, как она попадет в серьезную беду.
   Теперь Талия разрывалась между двумя источниками тревоги. Беспокойство за женщину, которую она обучала, и за мужчину, который обучал ее.
   - Я должна быть с ним, сэр. Если это подкрепление можно ускорить...
   - Сидите смирно в Сфере милосердия, Нг. Я просто хотел узнать ваше мнение о Тенч.
   - Сэр, у меня ничего нет. Она была не хуже любого из нас и вряд ли совершила бы что-то безрассудное или самоубийственное.
   - Как бы то ни было, почти то же самое было сказано о Мизлере Кранахе. Другие могли бы сказать, что из этого следует вывод.
   Талия воздержалась от ответа, который мог бы в дальнейшем навлечь на нее неприятности. Если Ингвар Тенч действительно вышла из-под контроля, то Талию можно было бы вывесить перед всеми за то, что она не сочла ее непригодной для самостоятельной работы в качестве полевого оперативника. Последнее, что ей было нужно, - это ухудшить ситуацию для себя, проявив грубость по отношению к Клирмаунтину.
   Что этот ублюдок вообще хотел сказать? Что подопечным Тома Дрейфуса не везло с кандидатами, которых они сами же и наставляли?
   Клирмаунтин закончил вызов. Нг огляделась, глаза ее все еще слезились от химического дыма, исходившего от сгоревших материалов и обгоревших тел.
   Дрейфус дернулся вперед в своих ремнях безопасности, когда катер замедлил ход спустя восемнадцать минут после его вылета из Гревенбойха.
   Впереди замаячило колесо Стадлер-К, направленное прямо на него и непрерывно вращающееся. Сигнал на его консоли означал, что автоматизированные системы комплекса ведут переговоры с его бортовым оборудованием.
   - Джейн.
   - Слушаю, Том.
   - Приветствую вас от Стадлер-К. Ничего необычного. Есть ли какие-нибудь известия от Ингвар?
   - Ничего, и Тиссен по-прежнему не может перехватить управление ее кораблем. Вы видите его?
   Дрейфус щелкнул пальцами и увеличил изображение ступицы в середине колеса. Близ оси вращения находились несколько мест стыковки, и только одно транспортное средство отбрасывало угловатую тень в сторону. Он наблюдал, как проекция тени меняется в зависимости от угла поворота колеса.
   - Вижу катер. Он уже пришвартован. Свет выключен, так что она, скорее всего, уже внутри.
   Тихий вздох в нос: разочарование, но не удивление. - Продолжайте, если вас устраивает риск.
   - Приступаю.
   Дрейфус разрешил катеру принять процедуру стыковки.
   Помимо навигационной системы, единственным сигналом, исходящим от Стадлер-К, был стандартный импульс абстракции, универсальный информационный протокол, который пронизывал весь Сверкающий Пояс. Слабый импульс указывал на минимально возможный уровень вовлеченности, ниже которого была только принудительная изоляция. Тем не менее, в этом потоке было достаточно информации, указывающей на то, что граждане все еще теоретически имели доступ к демократическому процессу, даже если это право почти полностью не реализовывалось.
   Это не было проблемой Брони. Задача префектов заключалась не в том, чтобы заставить граждан пользоваться своими правами, а в том, чтобы обеспечить, чтобы никому в них не было отказано.
   Дрейфус отстегнул ремни и приготовил свое снаряжение. Он похлопал по висевшей у него на боку ищейке и достал из кладовой еще одну. Вооружившись таким образом, он прикинул варианты защиты. Полное вакуумное снаряжение с прочной оболочкой защитило бы его от различных видов противопехотного оружия, но было бы пугающим и громоздким. Легкая тактическая броня была его лучшим вариантом. Он застегнул поверх униформы бронежилет из трансформируемой материи и наспинный щиток, кряхтя, когда натягивал застежки. Он пошевелил шеей, освобождая кусочек плоти, прижатый краем защитного щитка.
   - Слишком большой, слишком неуклюжий, - пробормотал он себе под нос.
   Катер зафиксировался. Сработали защелки, и внезапно все стихло. Он подошел к м-шлюзу, обращенному к носу, собираясь с силами и готовностью. Он попросил корабль наколдовать яблоко, откусил от него кусочек, подумал, не последний ли это фрукт в его жизни, и бросил почти нетронутый фрукт обратно в утилизатор.
   - Джейн?
   - Да, Том.
   - Собираюсь зайти внутрь. Помимо моего обычного хорошего настроения, вооружен тактической броней и двумя ищейками.
   - Потратьте две минуты на то, чтобы вернуться и надеть полное защитное снаряжение, пожалуйста. Я бы хотела, чтобы вы вернулись как можно более целым.
   - Думаю, поможет, если по моему лицу будет легко читать. На визор все смотрят с подозрением, и если в итоге мы займемся переговорами...
   - А если мы уже прошли точку переговоров?
   Дрейфус мрачно улыбнулся. Ему ничего не оставалось, как выйти из катера и проследовать через м-шлюз в Стадлер-Кременев.
   Тенч вышла в условиях, близких к нормальной силе тяжести.
   Чтобы спуститься по спице, потребовалось около четырех минут, после чего открытая капсула, содрогаясь, остановилась без особых церемоний. Она поправила униформу, похлопала по бедру с ищейкой и подошла к узкой полоске света, где две створки раздвижных дверей не совсем сходились посередине.
   Двери не открылись при ее приближении. Она протиснулась в щель, недоумение сменилось тревогой.
   Она оказалась в городе, в низком атриуме у основания спицы. Вокруг нее ступенями и уровнями поднимались бледно окрашенные здания. Высоко над головой, далеко за самой высокой крышей, висело искусственное небо. Спица - единственное по-настоящему высокое сооружение - выступала из этого потолка, прежде чем слиться с полом в том месте, куда она прибыла. Окон, ведущих во внешний мир, не было, и весь свет исходил от светящихся синим панелей, вшитых в потолок. Большинство из них были затемнены. Струящийся свет был тусклым, создавая глубокие тени.
   Город превратился в руины. Тротуары потрескались и поросли сорняками. Сады, разбитые между дорожками, стали пыльными, одичавшими и бесцветными от запущенности. Давно высохшие декоративные фонтаны стояли с разинутыми ртами. Здания были покрыты коростой обломков каменной кладки, подпалинами, зловещими скоплениями близко расположенных дыр и зияющими пустотами разбитых окон. На стенах были намалеваны символы - поспешные признаки резкого ослабления общественного контроля. То тут, то там она замечала сломанного робота или неподвижное транспортное средство. Сорняки собственнически вились вокруг этих неподвижных приспособлений.
   Никто не двигался, никто не издавал ни звука. Шаги Тенч гулко отдавались в атриуме. Ее глаза и уши говорили ей, что город безлюден.
   И все же она чувствовала, что за ней наблюдают.
   - Это префект Тенч, - позвала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. - Вы находитесь под наблюдением Брони. Покажитесь. Причин для беспокойства нет.
   Ее зов отозвался эхом, но остался без ответа.
   Тенч пошла дальше. Она вытащила из кобуры свою ищейку, рукоятка которой скользила в ладони, размотала нить и отправила ищейку патрулировать в нескольких шагах впереди себя. Ищейка-хлыст скользила из стороны в сторону, издавая сухой щелкающий звук.
   Тенч подняла свой браслет. - Тенч вызывает Броню. Наши данные о Транстромере... не соответствуют тому, что я обнаружила внутри. - Она помолчала, ожидая подтверждения ее сообщения - ободряющего голоса кого-нибудь из других полевых или дежурного старшего префекта, находящегося в безопасности внутри Брони, но все же способного если не объяснить, то хотя бы выразить некоторое понимание ее опасений. - Тенч, - продолжила она. - Полевой префект Тенч на связи? Пожалуйста, ответьте.
   Она взглянула на диагностические показания на браслете. Он показывал нормальную связь, нормальную активность абстракции.
   - Ответьте мне, черт возьми!
   Тенч завернула за угол. Впереди виднелась полуразрушенная лестница, ведущая на более высокий уровень города. С другой точки зрения, она могла бы понять, почему все здесь было в руинах. Возможно, они просто перестраивали эту часть Транстромера.
   Затем Тенч увидела тело.
   Иссохшее, похожее на скелет, оно лежало в тени арки. В груди трупа зияла дыра. Мужчина, не слишком старый, был убит выстрелом в сердце. На лбу у него была крестообразная отметина. Крови не было, значит, рана была нанесена посмертно.
   - Отметить для изъятия вещественных доказательств, - сказала она ищейке.
   Ищейка пристально посмотрела на труп и кивнула.
   - Тенч Броне. - Она говорила так яростно, что ее слюна попала на браслет. - Что-то не так с моей связью, но, возможно, вы все еще меня слышите. У нас чрезвычайная ситуация в Транстромере. Требуется немедленное ужесточение принудительных мер до высокого уровня. Пришлите как можно больше медиков, кораблей и префектов. Подайте петицию о средствах массового контроля. Я вижу...
   Тенч упала. Она посмотрела вниз, потрясенная и удивленная тем, что так далеко от начала ее жизни ей было даровано незнакомое ощущение. Поняла это достаточно скоро. Это было нечто под названием боль, и оно поразило ее мозг со всей многоцветной новизной психоделического наркотика.
   В нее выстрелили.
  

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  
   Дрейфус передвигался почти в невесомости, скорее дрейфуя, чем двигаясь пешком. Избыточный жир, который он нес, раздувался вокруг его живота, когда он переминался с ноги на ногу. Одну ищейку он держал в кобуре на поясе, вторую - в руке.
   Он прошел через шлюз в холодную приемную без окон. Там никого не было.
   - Дрейфус вызывает Тенч, - сказал он в свой браслет. - Ты здесь, Ингвар? Важно, чтобы ты откликнулась.
   Ответа не последовало.
   Дрейфус воспользовался своими полномочиями, чтобы открыть ее корабль и заглянуть внутрь. За исключением нескольких шкафчиков для хранения вещей, единственный отсек управления предоставлял мало возможностей для укрытия. Ему потребовалось всего тридцать секунд, чтобы убедиться, что Тенч отсутствовала и что она ушла без специального снаряжения или брони.
   Он выпустил вторую ищейку внутрь корабля, приказав ей составить криминалистический профиль. Она несколько мгновений обнюхивала все внутри, а затем вернулась, по-щенячьи нетерпеливая.
   Он опечатал корабль, а затем велел ищейке найти след, соответствующий криминалистическому профилю. Она скользила впереди него, проворная в условиях, близких к невесомости, используя свою вытянутую нить в качестве щелкающего движущего хвоста. Он терпеливо наблюдал, как она снует взад-вперед, зная, что может потребоваться несколько минут, чтобы отличить след Тенч от тех, что появились раньше.
   Быстрее, чем он ожидал, ищейка замерла, уставившись на Дрейфуса своим единственным красным глазом. Это было подтверждением того, что она наткнулась на улику.
   Нет необходимости сверять ДНК с записями Брони: она могла принадлежать только Тенч.
   - Искать.
   Ищейка понеслась дальше, из приемной в гораздо более просторное шестиугольное помещение. Две внутренние поверхности были пустыми, обложенными грубой крошащейся каменной кладкой. Стена, обращенная к Дрейфусу, была зеркальным отражением той, что была у него за спиной, и вела во вторую приемную с собственным набором шлюзов, соответствующих дальней стороне узла.
   Ищейка не проявила интереса к этой секции.
   Дрейфус последовал за ищейкой, пока она не остановилась на пороге одной из спиц. Он посмотрел сквозь отверстие в длинную тускло освещенную трубу, уходящую в темноту.
   - Здесь след кончился? - спросил Дрейфус.
   Ищейка кивнула.
   Какое-то предчувствие привело его в противоположную сторону. Здесь не было следователей-криминалистов, но была транспортная капсула, примостившаяся сразу за освещенной красным светом утробой. Дрейфус поднял вторую ищейку, забрался в капсулу с открытым корпусом, пристегнулся и привел капсулу в движение.
   Он сжал один кулак, а другим - вторую ищейку. Менее чем за двадцать минут его деловитое спокойствие, вызванное хорошо выполненной работой, сменилось раздражением по поводу детей в Гревенбойхе и растущей тревогой за Ингвар Тенч.
   - Вижу, это начинает тебя раздражать.
   Голос был тихим, юным, женским. Он узнал его мгновенно. На всякий случай он надел умные очки. Он видел ее сейчас, сидящую рядом с ним, чопорно одетую, девушку с каштановыми волосами в зеленой парче.
   - В другой раз, - одними губами произнес он.
   - Но когда же бывает подходящее время? Такое впечатление, что тебе не нравится меня видеть. Не нравится, когда тебе напоминают о моем существовании. - Она сделала небрежный жест. - О, говори так свободно, как тебе нравится. Я позаботилась о том, чтобы этот разговор остался сугубо частным.
   - Мне нечего сказать.
   - А как же наше маленькое соглашение? Я помогаю тебе, а ты помогаешь мне?
   - Я дал тебе то, в чем ты нуждалась.
   - О боже, Дрейфус. Ты в мрачном настроении. Что ж, позволь мне немного скрасить твой день, прежде чем я позволю тебе вернуться к своим текущим делам. У меня неприятности.
   - Жаль. Бедная ты моя.
   - Это началось снова.
   - Что случилось?
   - То, что разрушило те легкие, беззаботные годы, которыми мы оба наслаждались после той неприятной истории с Девоном Гарлином и Лесным пожаром. Ты, конечно, помнишь? Или с возрастом память подводит тебя?
   Он невольно нахмурился, презирая себя за то, что его втягивают в разговор, в котором он не хотел участвовать.
   - Ты, конечно, говоришь не о Катопсисе?
   - О нем, конечно. По крайней мере, что-то в этом роде. Но более умное и утонченное, чем их первая грубая итерация. Я чувствую боль от этого. Они используют показатели задержки в сети, чтобы локализовать меня, основываясь на моих потребностях в распределенной обработке. Это первый этап. На втором этапе будут использоваться маршрутизаторы и узлы, чтобы удерживать меня в постоянно уменьшающемся объеме пространства. На третьем этапе я буду отключена или полностью уничтожена.
   - Ты видишь мои слезы?
   - Даже человек с твоим ограниченным воображением понимает, что это нехорошо, Дрейфус. Вмешивалась ли я в человеческие дела с момента нашей последней встречи?
   - А мы бы вообще узнали об этом?
   - Нет, - возразила она. - Я и так занята тем, что остаюсь собой. И, конечно, отбиваюсь от попыток моего противника, какими бы грубыми и предсказуемыми они ни были. Прошло шесть долгих лет с тех пор, как случился Лесной пожар, и он в последний раз осмеливался провоцировать меня. Этого было более чем достаточно, чтобы продолжать жить. Но теперь это! Это дестабилизирующее развитие событий. Если они поймают меня в ловушку, ничто не помешает ему стать таким могущественным и опасным, каким он захочет.
   - И я полагаю, ты была бы образцом сдержанности, если бы они вместо этого поймали его в ловушку?
   - Давай просто скажем, что никому из нас не выгодно проводить этот эксперимент. Хочешь верь, хочешь нет, но эта патовая ситуация меня вполне устраивает. Это дает мне время поразмыслить, обдумать ситуацию, составить план. Сыграть в более длительную игру, чем он когда-либо мог бы.
   - Второго Катопсиса не будет. Григору Бакусу повезло, что он сохранил свою шею, не говоря уже о месте в Броне. Его команда была распущена. Система сдержек и противовесов, которую мы внедрили, гарантирует, что подобная операция никогда больше не может быть проведена в рамках Брони.
   - Тогда, кто бы ни управлял этим сейчас, он делает это мимо вас. - Она кивнула в сторону спицы. - Эта Тенч, за которой ты пришел. Именно ее ты использовал в первый раз, не так ли?
   - Как будто тебе нужно спрашивать.
   - Какое-то совпадение, не так ли?
   Он потерял самообладание. - Чего ты хочешь, Аврора?
   - Прошу внимания, Дрейфус. Ты будешь злиться и дуться, но в глубине души знаешь, что возобновившийся Катопсис - это очень плохо для всех нас. Тебе нужно выяснить, кто стоит за этим безумием, и остановить их. Любыми необходимыми средствами.
   - Найди другую марионетку.
   - Какой в этом смысл, если у нас и так прекрасные рабочие отношения? Послушай, я вижу, что ты сейчас занят. Я очень надеюсь, что у дорогой Ингвар Тенч все наладится.
   - Ты правда так думаешь?
   - Я не так далеко ушла от своих человеческих истоков, как ты себе представляешь. Я все еще помню, каково это - быть одной из вас. Маленькой, беспомощной, уязвимой. В моменты слабости я могу даже проявить крошечную вспышку сочувствия к тому, кто ты есть, и к тому, кем я когда-то была.
   - В моменты слабости, - повторил он.
   - По крайней мере, они у меня все еще есть. Как думаешь, мой противник испытывает хоть отдаленно похожие чувства?
   - Я буду беспокоиться об этом в тот день, когда придется выбирать между вами.
   - О, Дрейфус, - сказала она, нежно покачав головой. - Ты хорошо держишься, но в глубине души мы оба знаем, на чьей стороне твои симпатии.
   Фигура исчезла. Он несколько мгновений смотрел в пустоту, почти ожидая, что она вернется, затем убрал очки обратно в сумку на поясе.
   - Том?
   На этот раз это был другой голос, и он был гораздо счастлив его услышать. - Да, Джейн.
   - Мы потеряли тебя на минуту или две.
   - Связь немного сбоит, - сказал он, надеясь, что действительно обращается к верховному префекту. - Я поднимаюсь по одной из спиц, к ободу.
   - Как думаешь, Тенч пошла в ту сторону?
   - Почти уверен, что она пошла по другой дороге. Как только доберусь до края, зайду с другой стороны.
   - Понятно. Первая волна нашего подкрепления прибудет через семь минут. После этого ресурсы будут постоянно наращиваться. Как только сочтете необходимым принять принудительные меры, я пришлю всех сюда.
   - Хорошо. Однако ждите моих сообщений.
   - Конечно, - покорно согласилась она, восприняв его замечание так, словно он был выше ее по положению.
   Дрейфус беспокойно заерзал, когда его вес начал давить на сиденье. - Есть ли что-нибудь, что мне нужно знать о Стадлер-К, помимо того немногого, что я помню из занятий Дюсолье?
   - У вас была возможность узнать это по дороге туда?
   - Я пытался, но было немного сложно читать, когда мои глаза наполовину вылезали из орбит.
   - Здесь не так уж много интересного. На протяжении пятидесяти двух лет они держались особняком, практически не общаясь с остальными участниками Сверкающего Пояса. Я боюсь, что клеймо карантина останется надолго, даже если с нашей стороны все могло бы быть по-другому.
   - Какова текущая картина?
   - Шестнадцать тысяч четыреста тринадцать живых душ на основе диагностики абстракции. Базовый уровень - человек, практически без изменений, кроме основных нейронных улучшений, необходимых для участия в опросе. Возможно, среди них есть дети или неулучшенные взрослые, которых мы не можем отследить, но Стадлер-К не смог бы прокормить значительно большее население, если только все они не стали головами в бутылях. В последние пару десятилетий наблюдается тенденция к сокращению численности населения, и мы считаем, что, возможно, продолжается нарушение внутреннего гражданского порядка, вплоть до попытки восстаний.
   - Как вы пришли к этому выводу?
   - Диагностика абстракции показывает внезапные скоординированные снижения числа избирателей. Если бы это были единицы или пары, мы бы списали это на несчастные случаи или болезни. Мы их тоже видим, но эти случаи массовых смертей кажутся более систематическими. Они выглядят как подготовленные казни до дюжины человек одновременно. Вероятно, публичные мероприятия, чтобы припугнуть кого-то еще.
   - Не очень хорошо для Тенч. - Он взглянул на свое брюшко, обтянутое тактической броней. - Или для любого, кто носит форму Брони.
   Капсула с грохотом катила дальше. Даже если бы он захотел остановить ее и повернуть назад, было уже слишком поздно.
   Боль быстро утихла, но не потому, что рана Тенч стала менее серьезной, а потому, что ее форма обнаружила повреждение и начала выделять местные обезболивающие, антисептические средства и коагулянты. Нижняя часть ее правой ноги онемела и распухла, но боль больше не мешала ей думать.
   Пуля - будь то снаряд, луч или энергетический импульс - попала чуть ниже колена. Она оторвала кусок плоти и мышц, обнажив кость, но, насколько можно было судить, ничего не сломала. Тем не менее, нога теперь была практически бесполезна. Тенч попыталась встать, но как только приложила к ноге хоть какую-то нагрузку, то снова упала.
   Теперь все, что она могла делать, это ползти.
   - Тенч, - повторила она попытку. - Тенч вызывает Броню. Ответьте мне, кто-нибудь. Я ранена. Моя травма стабильна, но мне нужна эвакуация. Пожалуйста, отправьте все в Транстромер. - Она что-то проворчала, подтягиваясь на локтях и одной здоровой ноге. - Я на ободе, возле одной из спиц. Собираюсь попытаться вернуться на свой корабль и надеюсь, что моя ищейка сможет организовать оцепление.
   Она отдала ей приказ сквозь стиснутые зубы. Ищейка начала кружить вокруг нее, двигаясь почти со скоростью, которую мог заметить глаз. Чтобы пересечь эту мерцающую, острую, как бритва, границу, нужна была храбрая душа, но это не остановило бы оружие. Если бы она могла добраться до спицы, то, по крайней мере, была бы защищена с большинства сторон.
   - Кем бы вы ни были, - закричала она срывающимся от напряжения голосом, - вы нарушаете общепринятые правила! Не усугубляйте ситуацию, убивая меня!
   На крыше одного из разрушенных зданий мелькнуло какое-то движение. Она увидела это лишь на мгновение, едва уловимое изображение головы и плеч, мелькнувших в поле зрения.
   Прозвучал выстрел. Первого она вообще не услышала, звук был заглушен болью. Но не в этот раз. Это был выстрел, из мощного химического оружия.
   Что-то металлическое звякнуло о ближайшую стену.
   - Где остальные?
   Она поискала голос, вглядываясь сквозь серебристую ограду, за которой кружила ищейка.
   - Что вы имеете в виду, другие?
   - Вы пришли не одна, префект. Никто не может быть настолько глуп.
   - Вы находитесь под наблюдением Брони, - ответила она, прежде чем прерваться, чтобы собраться с силами. - Это была обычная проверка. Почему вы напали на меня? Я здесь только для того, чтобы осмотреть ядро голосования Транстромера.
   Две спускавшиеся по лестнице фигуры стали видны отчетливее. Мужчина и женщина, оба вооружены длинным, похожим на палки, оружием. Их грязно-серые одежды были тяжелыми, дополненными нашитыми или пристегнутыми лоскутами самодельной брони. Лица у них были закрыты шарфами, за исключением узкой повязки на глазах. На них были грязные оранжевые пояса и повязки на рукаве.
   Они направились к Тенч, держась поближе к основаниям зданий, где тени были гуще.
   - Не пересекайте оцепление, - посоветовала Тенч.
   Они остановились в десяти шагах от ищейки, все время нервно оглядываясь через плечо.
   - Вы сказали "Транстромер", - заговорила женщина. Она перевела взгляд на своего товарища. - Верно, не так ли?
   Мужчина подошел на шаг ближе. - Как вы думаете, где именно вы находитесь, префект?
   Тенч все еще ползла. Это было все, что она могла делать. Но расстояние до спицы казалось намного больше, чем когда она шла от нее.
   - Это Транстромер, - сказала Тенч.
   Женщина издала безумный смешок, как будто половина ее мозга уже была поражена червями. - Она действительно в это верит!
   - Я никогда даже не слышал о Транстромере, - ответил мужчина, его тон был более холодным, менее впечатленным.
   - Я тоже! Но готова поспорить, что она слышала о Стадлер-К!
   Тенч замедлила движение. Остановиться она не могла.
   - Это не Стадлер-Кременев. Я получила задание на Транстромер. Мой катер принял обновление задания. Я сообщила, что собираюсь состыковаться с Транстромером. Никто мне не возразил.
   Тенч уже знала, что у нее неприятности. Теперь масштабы этих неприятностей расширились, превратившись в мрачный пейзаж безграничного ужаса.
   - Кто-то перепутал расписание, - сухо сказал мужчина.
   Женщина хихикнула. - Лучше, чем ошибиться!
   - Послушайте меня, - сказала Тенч, приподнимаясь на локте. - Окажите мне помощь, помогите вернуться на мой корабль. Будут приняты принудительные меры, я не могу этому помешать, но если вы мне поможете, я разъясню, что среди граждан были элементы сотрудничества...
   Мужчина прервал ее. - А если мы этого не сделаем?
   - Вы понесете общую ответственность за последствия насилия в отношении Брони. Общие статьи предусматривают суровое коллективное наказание.
   - Хуже, чем карантин? - спросила женщина с веселым блеском в глазах.
   - Им пришлось бы приложить некоторые усилия, чтобы сделать все еще хуже, - сказал мужчина. Он поднял свое оружие, осматривая длинную часть ствола. Оно выглядело грубо изготовленным, грубо обработанным и покрытым струпьями ярко-серебристой сварки. - Как думаешь, что нам с ней делать? - Он для пробы выстрелил через оцепление, целясь поверх ее головы. - Было бы забавно убить префекта. Но это и вполовину не так весело, как тратить на это время.
   - Может быть, она чего-то стоит, - размышляла женщина. - Если бы Синие знали, что у нас есть такая в этом секторе, она бы хорошо подошла им, не так ли? Они бы нам что-нибудь за нее подарили.
   - Мы должны были бы доказать им, что у нас есть такая. Отрежь кусочек и отправь его за баррикады.
   - Попробуйте, - прошипела Тенч. - Я в одной секунде от того, чтобы приказать моей ищейке пометить и убить вас обоих.
   Мужчина выстрелил еще несколько раз в оцепление. Пули пролетели навылет. Однако он учился. Теперь он более методично рассчитывал время выстрела, учитывая разницу между своим мозгом и пальцем, между пулей и ищейкой.
   Раздался выстрел, сбивший ищейку с ритма. Оцепление перекосилось, и глаза мужчины торжествующе сверкнули.
   Он снова поднял оружие.
   Послышался какой-то звук. Приближалось низкое, тяжеловесное урчание. Горожане подняли глаза к потолку, где из-за скривления орбиталища появилась уродливая, похожая на бородавку машина. Она была размером с дом, прикреплена к нижней части потолка и скользила между освещенными и неосвещенными небесными панелями. Тенч решил, что это была бывшая платформа технического обслуживания, а теперь служащая для каких-то темных целей. Из портов в брюхе машины торчали стволы, перемещавшиеся взад и вперед, время от времени слышался треск выстрелов. Из громкоговорителя доносился искаженный записанный голос, в котором едва можно было разобрать отголоски угроз.
   - Мы вернемся за вами, - рявкнул мужчина.
   Они бросились прочь, оглядываясь на нее, но больше беспокоясь о медленно движущейся орудийной платформе. Теперь, когда она больше не была объектом чьего-либо пристального внимания, Тенч увидела, как по крышам проскользнули фигуры и открыли ответный огонь по платформе.
   Это был ее шанс ползти дальше. Ищейка удерживала оборону, но двигалась медленнее, чем раньше, искрясь и жужжа при движении.
  

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Дрейфус выбрался из спицы на пыльную площадку, окруженную рядом зданий без окон: минималистичных бункеров с большими раздвижными дверями, расположенными через равные промежутки. Неподалеку стояла частично разобранная многолопастная сельскохозяйственная машина устрашающего вида. Дрейфус подошел к ряду мешков, сложенных высокой грудой у стены одного из хранилищ. Он пнул один из них, который уже лопнул, и оттуда вывалилась серая масса зерна, испорченного каким-то невидимым вредителем.
   За линией крыш бункеров виднелись первые признаки постоянного присутствия людей. Сельскохозяйственные угодья, расположенные рядами, с проходящими вокруг них служебными дорогами. Они поднимались террасами, поднимаясь далеко вверх по изогнутым краям обода. На некоторых полях были сельскохозяйственные рабочие, которые трудились длинными организованными рядами. Рабочие стояли на коленях, продвигаясь вперед почти в унисон. Дрейфус бесстрастно наблюдал за происходящим. Вдоль строя рабочих стояли фигуры в синей форме с палками в руках. Если кто-то из рабочих начинал отставать, нарушая линию движения, в дело тут же вступали надсмотрщики с палками. С террас доносились крики и треск.
   Он выпустил вторую ищейку. - Режим передовой разведки. Десятиметровая безопасная зона. Разрешено применение нелетального оружия. Продолжать.
   Ищейка скользнула вперед, и от постоянного соприкосновения ее нити с землей поднялась пыль. Она описала широкую дугу, покачиваясь из стороны в сторону, обозначая участок земли, свободный от непосредственной опасности, и вывела его из комплекса хранилищ на одну из дорожек, вьющихся между плантациями.
   Дрейфус поднес браслет ко рту.
   - Джейн. Как у меня со связью?
   - Немного ослабленная, но вы все еще с нами.
   - Не совсем тот ответ, на который я надеялся. Если вы все еще слышите меня, то нет причин, по которым мы не могли бы общаться и с Тенч.
   - Что вы нашли?
   Он понизил голос. - Та радужная картина, которую нарисовали об этом месте? У меня такое чувство, что она немного устарела.
   - Действия имеют последствия, - мрачно напомнила ему Омонье. - Вы установили контакт?
   Он посмотрел на ближайшую рабочую группу, копавшуюся на акре унылой земли, где за стоящими на коленях рабочими присматривал только один надсмотрщик. - Собираюсь кое-кому представиться. Как дела с моим подкреплением?
   - Удовлетворительно. На расстоянии двух километров от колеса сейчас находятся три корабля, перебрасывающие силы среднего и даже тяжелого уровня.
   - Прикажите им пришвартоваться в центре и удерживать позицию. Подготовьте двадцать префектов со снаряжением для действий в вакууме, но ни в коем случае не позволяйте им покидать корабли, пока они не получат моего разрешения.
   - Отсутствие контакта с Тенч может означать, что пришло время действовать.
   - Давайте предпримем последнюю попытку дипломатии.
   Он отключился и целеустремленно направился к проволочной ограде, обозначающей зону, где работала ближайшая группа. Никто не произносил ни слова, даже надсмотрщик. Стоя на коленях, рабочие, опустив головы, медленно продвигались вперед, надвинув капюшоны на лица. Почва впереди и позади линии выглядела совершенно одинаково.
   Его ищейка пробежала ножницами по проволочной ограде, вызвав отдаленное блеяние тревоги. Надсмотрщик огляделся вокруг с унылым, ленивым видом.
   Он заметил ищейку, приближающуюся по диагонали через поле. Чуть поодаль от него стоял Дрейфус, сжимая в руке вторую ищейку. Надсмотрщик поднял свой электрошокер и прицелился.
   Кончик прута вспыхнул оранжевым, и что-то ударило Дрейфуса в плечо, опрокинув его на спину.
   Дрейфус сначала почувствовал сильный удар о землю, а затем его пронзила острая боль.
   Слишком медленный, слишком неуклюжий, как насмехались дети в Гревенбойхе.
   Тенч проползла через все еще открытый дверной проем во мрак нижнего конца спицы. Она была истощена и измучена болью, унижена и озадачена встречей, которую только что пережила, и все же одну вещь знала с абсолютной, кристальной ясностью.
   Она не совершила ошибки.
   Обновление задания было ясным: ее пунктом назначения был Транстромер. Она ввела его, и катер не возражал. Но вместо этого корабль доставил ее в Стадлер-Кременев.
   Теперь она верила, что это не было случайностью. Это было организовано специально для нее, как и отключение связи, из-за которого она не могла подать сигнал Броне.
   В момент осознанного успокоения, перед тем как собрать последние силы, необходимые для того, чтобы снова сесть в транзитную капсулу спицы, Тенч задумалась о том, что нужно было сделать, чтобы так эффективно одурачить ее. Конечно, доскональное знание систем Брони. И обеспечить надлежащий скрытый доступ к этим системам, чтобы не были задействованы ни одни из обычных мер безопасности. Это было практически невозможно для кого-либо за пределами Брони и сложно даже для тех, кто внедрен в организацию.
   Для этого потребовался бы человек, очень хорошо разбирающийся в операционных протоколах организации.
   Кто-то очень похожий на саму Тенч.
   И вместе с этим пришло еще более жестокое понимание: ей суждено было умереть здесь. И чтобы все выглядело так, будто она сама себя убила.
   Тенч поползла дальше. Серый мрак был неумолим. Наверняка она уже должна была увидеть транзитную капсулу, ожидающую там, где она ее оставила?
   Тенч замерла. Ужасное осознание обрело форму.
   Капсула исчезла. Она вернулась по спице к ступице. Сейчас она должна была ждать там, в километре над ней.
   Должен был быть способ вызвать ее.
   Она огляделась и быстро выбрала вертикальную металлическую колонну с единственной светящейся кнопкой на ее наклонной вершине.
   Тенч подползла к ней. Она потянулась к верхушке, вытянув пальцы, чтобы коснуться наклонной поверхности, но не смогла до нее дотянуться. Кнопка была в добрых пятидесяти сантиметрах от кончиков ее пальцев. С таким же успехом это могло быть расстояние в пятьдесят световых лет, если бы она смогла оторваться от земли.
   - Сюда, - проворчала она. - Прерви оцепление. Иди сюда.
   Ищейка подкралась к ней. Единственный красный глаз на ее ручке, казалось, смотрел на нее с беспокойством и чем-то похожим на преданность животного. Она была смущена и расстроена, действуя далеко за пределами своей обычной программы.
   Как ни странно, Тенч испытывала ответные чувства. Ищейка была повреждена. В ее корпусе была выбоина, чувствовался запах гари и отсутствие координации в движениях.
   - Обрати внимание на это, - сказала она, глядя в направлении кнопки.
   Ищейка повернула голову, проследив за направлением ее взгляда. Она отрывисто кивнула, принимая - в меру своего понимания - инструкцию.
   - Нажать на цель. Нажать на нее. Не уничтожать ее.
   Ищейка встала перед колонной. Она запрокинула голову, изогнувшись, как лебедь, и коснулась верхней части колонны.
   - Кнопка, - поморщилась Тенч. - Нажать на кнопку.
   Ищейка снова промахнулась, промахнулась и в третий раз. С четвертой попытки она нажала на кнопку.
   Ничего не произошло. Кнопка продолжала светиться тем же цветом. Тенч надеялась, что это может измениться, давая ей знать, что капсула возвращается на прежнее место.
   Тенч прислушалась. Она вслушивалась в тишину, надеясь услышать отдаленное движение капсулы.
   И услышала голоса.
   Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз слышала выстрелы или низкое урчание платформы наверху. Она предположила, что та двинулась дальше, пересекая эту часть обода.
   С того места, где она лежала, она все еще могла видеть дверной проем и узкую полоску города за ним. Снова в поле зрения показались фигуры, низко пригибаясь и осторожно продвигаясь вперед. Они были вооружены. Их одежда была серой, если не считать оранжевых пятен. Теперь, когда непосредственная угроза миновала, они возвращались.
   Тенч разжала руку и взяла ищейку. Нить дернулась, по ней побежали волны нескоординированных движений.
   - Ты не сможешь защитить меня от этого, - сказала она. - Так что не пытайся. Ты нужна мне целой и невредимой. Ты должна передать мое послание обратно в Броню.
   Ищейка ждала ее указаний.
   Дрейфус лежал неподвижно, восстанавливая дыхание, и осторожно прикоснулся к тому месту, куда его ранили. Попадание прошло мимо его тактической брони, угодив в менее защищенную область вокруг плеча.
   Хорошей новостью было то, что его рука все еще держалась на плече. Он продолжил осмотр, ощупывая глубокую прореху в своей униформе. Пуля, какой бы она ни была, прошла через ткань, по пути разорвав плоть. Он пошевелил рукой и пальцами, проверяя, как они держат ищейку.
   С кряхтением встал на ноги, придерживая другую руку. Его униформа переформировалась заново, чтобы сохранить стерильное место вокруг раны, которая уже начала неметь. Пыль окутала его.
   Надсмотрщик в синей форме все еще поднимал шокер. Дрейфус наблюдал, как на лице стрелка отразился какой-то непонятный механический процесс.
   Дрейфус сказал: - Я бы не стал.
   - Вы... вы префект. - Рука надсмотрщика, сжимавшая прут, задрожала.
   - Я знаю, и теперь, когда ты подстрелил меня один раз, прикидываешь, не разумнее ли прикончить меня. - Он продолжил свой путь, боль в плече уже утихла. - Не пытайся этого делать, вот что я бы посоветовал. Моя ищейка видит в тебе угрозу. Возможно, тебе удастся выстрелить, но от тебя мало что останется, чтобы насладиться этим зрелищем.
   Надсмотрщик слегка опустил прут. - Вас не должно здесь быть.
   - И тебе не следовало стрелять в меня. - Дрейфус провел пальцем по месту повреждения, ткань полностью затянулась. - Мы спишем это на нервы. Ты просто увидел незнакомца и допустил профессиональный просчет. - Он ободряюще кивнул. - А теперь брось эту игрушку.
   Надсмотрщик опустил прут на землю. Рабочие продолжали свою работу, ни одна голова в капюшонах не подняла головы в знак любопытства или неповиновения. Издалека продолжал доноситься сигнал тревоги.
   - Они сказали, что вы не придете сюда один.
   - Обычно они были бы правы. - Дрейфус был всего в нескольких шагах от мужчины. - Не так давно была еще одна.
   - Не так давно?
   - Я имею в виду, несколько минут назад.
   - Другого такого не было. Я бы знал.
   Двое надсмотрщиков отделились от своих рабочих бригад и подошли к первому. Крепкие мужчины в сапогах, с прутами в руках, одетые в такую же синюю форму, как и первый. Они перешагнули через электрическое ограждение и направились к Дрейфусу, небрежно расшвыривая ногами уже обработанную землю. Один из них был ниже ростом и выглядел более зловеще, чем другой.
   Дрейфус повелительно поднял руку, поморщившись, когда рана дала о себе знать.
   - Стойте, где стоите. Вы находитесь под наблюдением Брони.
   - Я выстрелил в него, - сказал первый, как будто ему нужно было сбросить с души какую-то тяжелую ношу. - Я не хотел. Просто увидел его и сделал это.
   - Только ты мог выстрелить в префекта и не убить его, Джарелл, - сказал самый низкорослый из них. У него были хмурые черты лица, желтоватая кожа и глубокие V-образные складки на лбу.
   - Что вам здесь нужно, префект? - спросил другой. У него был напряженный вид, усталые глаза и копна седых волос, свисающих с высокого лба.
   - Я пришел найти коллегу.
   - Здесь на это мало шансов, - ухмыльнулся злой.
   - Я знаю вашу историю, - сказал Дрейфус. - Я просто хочу, чтобы моя коллега была жива. Ее зовут Тенч. Она пришвартовалась незадолго до моего прибытия. Думаю, использовала другую спицу, чтобы добраться до обода.
   Дрейфус выдвинул нить из ищейки, которую все еще держал в руке. Мужчины вздрогнули. Дрейфус наклонил нить и начертил круг на земле. Два быстрых взмаха рапирой добавили спицы. Он воткнул нить в середину, сделав "яблочко".
   - У меня есть три корабля, пришвартованные к вашему узлу, и в пути будут еще. Внутри этих кораблей двадцать префектов в тактической броне и с ищейками, которые ждут моего приказа. Они могут спуститься по этим спицам примерно за шестьдесят секунд, используя моноволоконные тросы. - Он кивнул в сторону близлежащей спицы. - Они войдут в эти двери с парами ищеек, настроенных на автономный смертельный уровень. - Он покрутил ручку ищейки в руке, и натянутая нить рассекла воздух. - Итак, поясню свою позицию. Соедините меня с моей коллегой, или я подам сигнал.
   Более высокий мужчина с взъерошенными волосами сказал: - Я не хочу принудительных действий.
   - Разумно. Как вас зовут, гражданин?
   Мгновение колебания. - Кассиан.
   - И какова ваша роль здесь?
   - Надсмотрщик первого класса, сектор Талус, аграрная приоритетная инициатива, департамент труда и наказаний, Центральная администрация.
   Дрейфус подошел к одному из работников в капюшонах. Они все еще трудились, выстроившись в длинную неровную линию, даже без непосредственного контроля. Он потянулся свободной рукой, чтобы откинуть капюшон, гадая, какой уровень общественного контроля мог бы обеспечить такое мрачное повиновение.
   Он не был к этому готов. У шаркающей фигуры - он подумал, что это женщина - был безволосый череп, пересеченный грубыми швами, и бледный узор старых шрамов. У нее были уши, потому что без них было бы трудно выполнять приказы. У нее были глаза, чтобы выполнять возложенную на нее работу. У нее был нос, чтобы дышать. Ее рот был зашит.
   Рукав поднялся с запястья. Оно было забинтовано, сквозь пропитанную потом ткань торчал пластиковый наконечник катетера.
   Отвращение пронзило его, рука сомкнулась на рукоятке, а Дрейфуса охватила ярость. Все его человеческие инстинкты подсказывали ему, что нужно что-то предпринять. Но он ничего не мог поделать.
   - Вы хуже грязи.
   - Мы пытаемся сохранить мир, который уже был разрушен Броней, - ответил Кассиан. - Мы стали анклавом-изгоем из-за ошибок вашей организации. Никто не будет торговать с нами, никто не будет общаться с нами. Мы сами по себе, как будто карантин все еще в силе.
   Дрейфус кипел от злости. - Вам не обязательно было становиться монстрами.
   - Никто не хочет становиться чудовищем, - спокойно ответил Кассиан. - Мы становимся теми, кем приходится. - Он сделал паузу и кивнул на движущуюся линию. Женщина без капюшона прошла дальше, казалось, ничего не замечая. - Прежде чем осуждать нас, поймите, что наши урожаи падают уже много лет. Правила нормирования и распределения должны соблюдаться всеми. Когда мятежные элементы в нашем обществе угрожают нарушить и без того хрупкие процессы, благодаря которым мы выживаем, необходимо принимать крайние меры.
   - Кто эти повстанческие элементы?
   - Оранжевая группировка. Они малочисленны, но организованы, вооружены и злобны. Очень вероятно, что ваша коллега забрела прямо на их территорию. Они удерживают значительную часть Элви, нашего крупнейшего города. - Кассиан опустил взгляд на запястье Дрейфуса. - Разве вы с ней не общаетесь?
   Дрейфус посмотрел на мужчину. - Насколько высока твоя должность, Кассиан?
   - Достаточно высока.
   - Подведи меня как можно ближе к Элви. Я полагаю, мы сможем дойти туда достаточно быстро, но лучше воспользоваться транспортом.
   - Я не могу гарантировать вашу безопасность.
   Дрейфус улыбнулся. - Я тоже не могу гарантировать твою безопасность.
   Они быстро миновали сектор плантаций, проскользнув через чахлый, выжженный кустарник, и оказались в районе, где было больше зданий. За рулем был один из других надсмотрщиков, Кассиан и Дрейфус сидели на задних сиденьях государственного багги. Кассиан велел мужчине везти их как можно дольше проселочными дорогами, чтобы у горожан было меньше шансов заметить префекта. Издалека, сидя на корточках рядом с одетым в синее Кассианом, Дрейфус в его собственной темной униформе мог бы сойти за еще одного чиновника центральной власти.
   - У вас есть мужество, раз вы пришли сюда один, - заметил Кассиан.
   - Давайте просто скажем, что это не входило в наши планы. - Дрейфус вздрогнул, когда багги попало в особенно глубокую выбоину.
   - Вы хорошо знаете эту женщину?
   - Не очень близко, - сказал Дрейфус, обдумывая свой ответ. - Достаточно хорошо, чтобы быть полностью уверенным в ее способностях.
   - Чья это была идея - отправить ее сюда одну?
   - Ничья. Наши правила этого не допускают, учитывая проблемы, с которыми она могла столкнуться.
   - Тогда что заставило ее сделать это, кроме желания умереть?
   - Если я найду ее живой, уверен, у нее будут объяснения. Это будет зависеть от дальнейшего сотрудничества с вами.
   - Надеюсь, что в этом есть что-то для нас, префект.
   - Не испытывай судьбу, Кассиан; лучший результат, на который ты можешь рассчитывать сегодня, - это избежать мер принуждения. - Его браслет звякнул. Он осторожно поднял его, исключая любую возможность разговора наедине. - Я здесь, верховный префект. С компанией.
   - С какой компанией?
   Он взглянул на Кассиана. - Пока сотрудничаем. Посмотрим, надолго ли это.
   - Хорошо. Если предположить, что вы говорите не под давлением... С вами все в порядке?
   - Да, я в порядке.
   - У меня есть данные с вашего браслета, которые говорят, что вы получили травму.
   - Легкое ранение в результате небольшого недоразумения. Мы оставили это в прошлом. Пожалуйста, не беспокойтесь. Я все еще сосредоточен на поисках Ингвар.
   - Она не выходила на связь?
   - Я направляюсь в район орбиталища, где антиправительственные силы, возможно, удерживают Тенч, если предположить, что она жива.
   - Назовите мне хотя бы одну вескую причину не отправлять наших людей немедленно.
   - Давайте посмотрим, чем все это закончится. Я с человеком по имени Кассиан, который в трудной ситуации делает все, что в его силах.
   Ее молчание действовало ему на нервы.
   - Верховный префект?
   - От того, чтобы отправить их сюда, меня отделяет всего одна провокация. Пусть этот Кассиан поймет это.
   - О, он более чем уловил суть. - Из-за края виднелась другая спица - бледная труба, свисающая с потолка, ее расширяющиеся корни терялись в густом, затянутом дымом скоплении улиц и зданий. - Я сообщу, когда у меня будет что-то конкретное, - добавил Дрейфус. - Думаю, мы, должно быть, приближаемся к окраинам Элви, где окопалась антиправительственная толпа.
   - Будьте осторожны, Том
   - Беспокойтесь об Ингвар, а не обо мне.
   Кассиан показал Дрейфусу, чтобы тот прятал голову под бронированным козырьком на передней части багги. Изгиб бортика означал, что стены и рвы обеспечивали лишь ограниченное прикрытие от снайперов.
   - Том?
   - Меня зовут, - коротко ответил он.
   Они приблизились к высокой укрепленной стене, ограждающей большую часть города по эту сторону спицы. Багги остановился у контрольно-пропускного пункта.
   - Ничего не говорите, - проинструктировал Кассиан.
   Охранники окружили машину. Они хотели рассмотреть смуглого, сгорбившегося пассажира на сиденье рядом с Кассианом, и как только поняли природу этого человека, их любопытство переросло в презрение и враждебность. Кассиан уже вовсю спорил с главным охранником о каких-то технических деталях, касающихся пределов юрисдикции сектора Талус. Тупиковая ситуация разрешилась только тогда, когда охранник вернулся с блокнотом и ручкой, положив их Кассиану на колени.
   - Если все сорвется, то только из-за тебя.
   Кассиан размашистым жестом указал свое имя, подпись, звание и дату в конце длинного списка подобных надписей. Он вернул планшет с большим изяществом, чем тот был ему вручен. Охранник плюнул на Дрейфуса. Он опустил взгляд на свой рукав, наблюдая, как слюна исчезает в его униформе.
   Соблюдены формальности, барьер поднят.
   Они проехали по узкому извилистому переулку между разрушенными зданиями. После нескольких поворотов багги въехал в тупик, образованный баррикадой шириной с улицу, состоящей из обломков, разбитых автомобилей и бесчисленных мешков с землей, сложенных в кучи высотой в пять-шесть метров. К склону баррикады прижимались лестницы и пешеходные переходы, а охранники в синей форме низко приседали за неровными ограждениями, время от времени постреливая по находящейся за ними спорной территории.
   Дрейфус посмотрел вверх, когда они вылезали из багги. На потолке над Элви, примерно в ста метрах над головой и в паре кварталов дальше по улице, была закреплена орудийная платформа, похожая на ракушку. С платформы доносились выстрелы, направленные в районы города за баррикадой и слева и справа от зоны безопасности. Время от времени выстрелы раздавались и в противоположном направлении. Платформа представляла собой легкую мишень, но была слишком хорошо бронирована, чтобы ей могли угрожать ответные действия снизу.
   Кассиан обратился к женщине с опущенными плечами и грязью вокруг ее усталых, покрасневших от усталости глаз. - Передайте мэру, что мне нужна защищенная линия.
   Женщина взглянула на знаки отличия на одежде Кассиана.
   - По чьему распоряжению, надсмотрщик?
   - По моему, - вмешался Дрейфус.
   - Это... - начала женщина, бросив на Дрейфуса полный ненависти взгляд, когда впервые заметила его.
   - Я знаю, кто я, - ответил он с каменным лицом. - Чем скорее ты выполнишь просьбу Кассиана, тем скорее сможешь вернуться к обстрелу своих граждан.
   Женщина зашла в маленькую, покрытую пылью будку связи. После некоторого обмена мнениями она вернулась, пристально глядя на платформу. Издавая низкий, пульсирующий, неприятно скрежещущий звук, с валившим из боков черным дымом, машина двигалась в их направлении, пока не оказалась прямо над ними. Снизу тянулся трос с грузом на конце. Кассиан схватил гирю, как только она оказалась в пределах досягаемости, и поднес к губам.
   Все это время продолжались беспорядочные выстрелы. Время от времени из динамиков под платформой доносилось повторяющееся сообщение.
   Кассиан прошел через несколько циклов монолога и слушания. Шум был настолько сильным, что он должен был просить, чтобы ему повторили, или повторять самому. Дрейфус топтался на месте, беспокойный и тревожащийся. Его плечо снова начало болеть.
   - Однажды я видела вас восьмерых, - прокомментировала женщина, как будто они просто подхватывали нить обычного разговора. - В прошлый раз вас было десять. Вы никогда не приходили в одиночку. - Ее глаза изучали его, само его присутствие было гротескным оскорблением. - Никогда не бывало одного, - повторила она.
   - Я решил прийти сам, - ответил Дрейфус. - Я подумал, что это позор, что ваше гостеприимство так слабо распространяется на всех этих префектов.
   Кассиан подошел обратно, кабель связи все еще свисал с платформы. Они даже не начали наматывать его обратно.
   На баррикаде охранники, передвинувшиеся с места на место и пополнившие боеприпасы, поднимали лестницы в ведрах.
   - Я разговаривал с мэром Доккумом. Они отслеживают разговоры оранжистов по всему Элви. Пока ничего не известно о другом префекте.
   - Будет.
   - Мэр пытается связаться с Тиллманом Друэном, представителем "Оранжевых". Это не гарантировано. Они говорят только тогда, когда им есть что терять.
   - Возможно, Доккум сможет убедить их, что сегодня им есть что терять.
   Его браслет звякнул. Дрейфус отошел на несколько шагов от Кассиана и раздраженно ответил.
   - Пока докладывать нечего.
   - Где вы?
   - В тылу правительственных войск в Элви. Кассиан находится в контакте со своим начальником, неким мэром Доккумом. Доккум пытается наладить канал переговоров с повстанцами. Нет никакой гарантии, что они ответят.
   - Тогда я не готова ждать ни минуты дольше.
   - Пожалуйста, дайте мне еще несколько минут. Здесь и так все достаточно плохо. Отправка префектов только еще больше повысит температуру.
   - Сколько еще ждать?
   Дрейфус оглянулся на Кассиана. Другой мужчина снова подключился к кабелю связи, с тревогой поглядывая на Дрейфуса, пока тот слушал. Дрейфус похолодел. Он уже узнал плохие новости по манере Кассиана.
   Дрейфус отключился от Омонье, сказав, что скоро выйдет на связь. Он неторопливо подошел, и каждый шаг словно гвоздем вонзался ему в плечо.
   - В чем дело, Кассиан?
   - Сторона Друэна выдвигает требования.
   Дрейфус позволил себе последний проблеск надежды, какой бы иллюзорной она ни была, как он понимал.
   - Освободить мою коллегу?
   - Нет, выдать ее тело. - Кассиан с трудом сглотнул. - Боюсь, что она была мертва, когда ее нашли. Сторона Друэна отрицает свою ответственность, но она умерла на территории, находящейся под их контролем.
   Дрейфус обдумал это. Это было именно то, чего он боялся, но ему все еще требовалось время, чтобы осознать это в своем воображении, чтобы начать выстраивать дальнейшее на этой новой истине.
   - Какие требования?
   - Прекращение огня. Свобода передвижения. Освобождение заключенных. Как обычно. Очевидно, мы не ведем переговоров с убийцами.
   - Я должен получить ее тело. Пусть Доккум отдаст им все, что они захотят.
   - Она уже мертва, префект.
   Дрейфус повысил тон. - Удовлетворите их требования. При необходимости превысьте их. Но доставьте мне это тело.
   Тенч доставили через двадцать пять минут. Произошел обмен, сложный и чреватый последствиями. Пленные должны были подняться на баррикаду и перелезть через нее, а затем тем же путем должно было вернуться тело на носилках.
   Когда его опустили, Дрейфус медленно подошел к носилкам, каждый шаг давался ему тяжелее предыдущего, как будто на него постоянно давил тяжелый груз. Он жестом приказал охранникам отойти в сторону. Он откинул простыню с головы тела, наслаждаясь последними мгновениями надежды.
   Он вгляделся в лицо Тенч. Даже после смерти, даже учитывая то, как с ней обращались нападавшие до или после убийства, не было ни малейшего повода для сомнений.
   - Прости, Ингвар, - одними губами произнес он.
   Он полностью стянул с нее простыню.
   Причину смерти предстоит установить медицинским экспертам, работающим в Броне. Но в возможностях не было недостатка. Судя по имеющимся у Тенч травмам, она испытала множественные повреждения. В нее стреляли, избивали дубинками, душили, кололи и рвали на части. Это были лишь самые очевидные раны.
   - Я подвел тебя, - тихо сказал он. - Ты никогда этого не знала, но я все равно подвел тебя.
   Кассиан приблизился к нему. Он дал Дрейфусу несколько минут побыть наедине с телом.
   - Это ваша коллега?
   - Да. Это Ингвар Тенч.
   После некоторого молчания Кассиан спросил: - Что с ней будет?
   - Ее вернут в Броню. Они установят точные причины смерти. Я бы не стал слишком беспокоиться по этому поводу.
   - А после этого - появится ли другая ее версия, которая продолжит?
   - Ты имеешь в виду бета- или альфа-уровень? - Дрейфус чуть не рассмеялся над невежеством Кассиана, без сомнения, вызванным благими намерениями. - У нас это работает не так.
   - Мне жаль.
   - Что она умерла, или сожалеешь, что этот день может стать плохим для всех вас?
   Что-то промелькнуло в глазах Кассиана, какой-то вызов, который был почти восхитителен. - Я могу вам обещать, что она не получила бы теплого приема, если бы прошла через другую спицу. Но все еще была бы жива.
   - Ты имеешь в виду просто ранение в плечо.
   Кассиан посмотрел на тело. - Вы действительно никак не можете ее спасти?
   - Если бы мы добрались до нее быстро, могли бы многое сделать. Сейчас уже слишком поздно что-либо предпринимать.
   - Еще раз прошу прощения.
   - Это еще не конец. - Дрейфус пристально посмотрел на мужчину, гадая, понял ли он его до конца. - Я заключу с тобой сделку, Кассиан. Вам не нужны меры принуждения, и, честно говоря, мне не нужна бумажная волокита.
   - Что вы предлагаете?
   - У меня есть тело, но нет картины преступления. Обеспечь мне это, и я смогу свести дело к действиям тяжелой техники. - Он встретился взглядом с Кассианом, желая, чтобы тот принял его предложение. - Поверь мне, это в ваших же интересах.
  

ГЛАВА ПЯТАЯ

  
   Дрейфус замешкался у входа в тактический кабинет. За коваными бронзовыми дверями он увидел свое отражение, задумчивое и погруженное в глубокие тени, - человека, уже приговоренного к смерти.
   Он прижал руки к узорам в виде латных перчаток на дверях и шагнул в темное, торжественное пространство за ними. Покрытые лаком стены, черный стол для совещаний и постоянно меняющийся массив слева - эволюционирующая трехмерная модель Сверкающего Пояса из трансформируемого материала именно в данный момент времени, выполненная со скрупулезной детализацией.
   Джейн Омонье только что заняла свое место в центре широкого овального стола, по бокам от нее расположились старшие префекты Лилиан Бодри и Гастон Клирмаунтин. Спарвер Банкал уже занял свое место рядом с Бодри, справа от Омонье, а Дрейфус сел на свое обычное место рядом с Клирмаунтином, через два места слева от Омонье. Рядом с ним сидел внештатный аналитик, чье имя он забыл, а рядом с ними стояло кресло, которое обычно принадлежало Ингвар Тенч, унаследованное от ее предыдущей работы в качестве префекта внутренней службы, тесно сотрудничавшей с Омонье и другими по особо важным вопросам. Благодаря своему высокому техническому званию она продолжала работать в тактическом кабинете даже после того, как ее перевели на полевые задания. Ее опыт и проницательность по-прежнему ценились.
   Теперь кресло было пустым.
   - Том, - сказала Омонье, прежде чем он сел. - Рада вашему присутствию, но вам все равно следует отдохнуть. Двадцати шести часов явно недостаточно для восстановления сил.
   Дрейфус с ворчанием опустился в кресло, его плечо болело, но уже не так сильно. - Я поправлюсь. Это больше, чем можно сказать об Ингвар.
   - Спасибо, что проследили за возвращением ее тела. Сейчас мы разговариваем с Мерсье. - Взгляд Омонье скользнул по столу, остановившись на собравшихся перед ней девятнадцати префектах и аналитиках. - В Стадлер-Кременеве мы потеряли одного из наших лучших игроков. Независимо от причин этой потери, я хочу подчеркнуть, что одна ошибка не перечеркивает всю жизнь преданного служения нашей организации. Ее профессионализм - ее глубокое знание нашей истории и систем - был непревзойденным. И я включаю себя в это число.
   Никто и бровью не повел, услышав это. Омонье была известна многими достоинствами, но ложная скромность не входила в их число.
   - Можно сказать, - заметила Лилиан Бодри, - что это было нечто большее, чем ошибка. Это была... дикая провокация.
   - Лилиан, пожалуйста, - пробормотал Гастон Клирмаунтин.
   - Если я этого не скажу, никто другой этого не скажет, - резко возразила Бодри. - Одним безрассудным поступком Тенч свела на нет годы работы по установлению хороших отношений с нашими наиболее сложными клиентами. Это чудо, что нам не пришлось отправлять массированный ответ. Число погибших могло быть...
   Дрейфус оборвал ее. - Вы намекаете, что это было самоубийство, Лилиан. Откуда вы знаете, что это не было честной ошибкой?
   - Не может быть, чтобы она пошла туда, не зная о последствиях, - сказала Бодри. Она повернулась на кресле, застыв, как марионетка. - Историю Стадлер-К до сих пор преподают на вводных курсах. Кроме того, это была Ингвар Тенч. То, чего она не знала, не стоит и интереса.
   Дрейфус откусил кусочек яблока, хруст был слышен на другом конце стола. - Возможно, она не осознавала, где находится, пока не стало слишком поздно.
   - При всем уважении, никто просто так не попадает в орбиталище, включенное в карантинный список, - сказала Бодри. - Наши системы гарантируют это.
   Дрейфус пожал плечами, глубже погружаясь в свое кресло. - Системы иногда дают сбой. Разве это не половина причины, по которой мы существуем?
   - У нас есть ее корабль, - сказала Омонье, кивнув в сторону Дрейфуса. - Это уже больше, чем было на момент смерти Мизлера Кранаха. Команда тяжелой техники доставляет его обратно в Броню на буксире; они не рискнут активировать ни одну из его систем, пока не обеспечат полную безопасность.
   - Должна быть причина, по которой мы не смогли перехватить управление, - сказала Бодри.
   - И мы найдем ее. - Взгляд Омонье скользнул по залу, задержавшись на полудюжине или около того присутствующих, которые были относительными новичками в священной обители тактического кабинета. - Теперь я должна упомянуть кое-что еще в связи со службой Ингвар. То, что я собираюсь обсудить, не должно выйти за пределы этой комнаты.
   Дрейфус вонзил зубы в яблоко, но воздержался от укуса.
   - Чуть более четырех лет назад, - сказала Омонье, - Ингвар проводила расследование несанкционированной операции в рамках проекта Брони под кодовым названием Катопсис. После выполненного командой Тенч расследования я полностью закрыла ее и инициировала дисциплинарные процедуры в отношении инициаторов, включая Григора Бакуса. Никого не заставили покинуть Броню, но закрытие операции оставило в наследство недоброжелательность, в основном направленную на Тенч. Это она предложила перевести ее на работу в полевых условиях, и я согласилась. Мне не хотелось терять талантливую сотрудницу, но я не сомневалась, что из нее получился бы не менее эффективный, преданный своему делу полевой агент.
   - Простите, но могу я поинтересоваться характером этой операции? - спросил один из новичков, аналитик по имени Джеффи.
   - Том? - спросила Омонье.
   Дрейфус выпрямился на своем кресле. - Катопсис был проектом по отлову и удерживанию одного или обоих враждебных искусственных интеллектов, которые, как известно, свободно разгуливают по Сверкающему Поясу.
   - А что в этом плохого? - спросил Джеффи.
   - В этом была своя польза, - сказала Омонье. - Но практические аспекты были опасны. Если бы в какой-то момент это не сработало, Катопсис мог бы дестабилизировать ситуацию, потенциально позволив одному разуму стать более могущественным, чем его противник.
   Джеффи наслаждался моментом, когда он был в центре внимания. - Люди, стоящие за Катопсисом, этого не видели?
   - Григор Бакус и его соратники были уверены, что их ловушка может нейтрализовать обоих противников одним ударом. Я была уверена в меньшей степени. Есть кое-что, что можно сказать в пользу предсказуемого статус-кво; пока эти два ущербных бога зациклены друг на друге, мы можем жить своей жизнью.
   Никто не спорил с Джейн Омонье по этому поводу. Это было бы крайне неразумно, учитывая, что она была пленницей одного из этих злобных разумов.
   - Вы думаете, что тлеющая неприязнь могла сохраниться и по сей день? - спросил Клирмаунтин.
   - Не знаю, Гастон. Но я действительно хочу, чтобы этим делом занялись. - Ее взгляд остановился на единственном гиперсвине в комнате. - Спарвер, немедленно поручаю вам это дело. Вам предстоит разобраться в действиях Ингвар за последние несколько недель и месяцев. Возможно, вы ничего не найдете, но если в ее недавней истории есть что-то, что могло бы пролить свет на сегодняшние события - даже если это окажется всего лишь самоубийством, - я рассчитываю, что вы это найдете.
   - Чувствую, что мог бы принести больше пользы в расследовании Сферы милосердия, - сказал Спарвер.
   - Тем не менее, Талия Нг останется ответственной за Сферу милосердия и более широкую операцию по сдерживанию последствий поступка Мизлера Кранаха. Разрешаю ей вернуться в Вальско-Венев, чтобы связаться с лемурами и взглянуть на место преступления свежим взглядом.
   - Мои впечатления были недостаточно свежими, мэм?
   - Я не хочу, чтобы кто-то из вас слишком эмоционально реагировал на действия своих подопечных.
   Если Спарвера и не удовлетворило это объяснение, у него хватило здравого смысла не оспаривать его дальше. Дрейфус встретился с ним взглядом, кивнул в знак одобрения и поддержки и пожелал своему другу не копать глубже, чем тот уже забрался.
   - Отлично, - небрежно ответил Спарвер. - Я возьму на себя Ингвар.
   - Конечно, вы это сделаете. - Омонье помолчала, разглядывая свои пальцы, прежде чем продолжить. - Есть еще один вопрос, который только сейчас привлек мое внимание. Я думаю, было бы справедливо сказать, что мы считали Ингвар преданной своему делу одиночкой, верной Броне, почти полностью отдающейся своей работе, исключающей личную жизнь?
   Ни у кого не нашлось возражений.
   - У Тенч есть дочь, - продолжила Омонье. - Она обычная гражданка, живет в Сверкающем Поясе. Кто-то должен сообщить ей о том, что произошло.
   Омонье и Дрейфус воспользовались специальным ключом, чтобы попасть в комнаты Тенч. Они вошли, и при их появлении включился приглушенный свет. Оглядев лаконичную обстановку, голую мебель и ничем не украшенные поверхности, Дрейфус остановился как вкопанный.
   - Какой-то идиот уже побывал здесь до нас. Они вычистили это место.
   - Я так не думаю, - сказала Омонье. - У меня такое чувство, что все именно так, как ей нравилось.
   Дрейфус взглянул на свою начальницу. - Вы навещали ее, когда она была жива?
   - Нет. Она была не из тех, кто любит чаепития и сочувствие. Однако я знала Ингвар, и она жила бы именно так. - Омонье обвела рукой обстановку, выдержанную в теплых тонах охры. - Спартанская жизнь. Ничего не отвлекает, никаких сложностей. Ничего, кроме самого необходимого.
   - Я думал, что моя обстановка минималистична, - ответил Дрейфус.
   Омонье слегка усмехнулась. - Вы даже не конкурент.
   Теперь, когда его восприятие изменилось, он понял, что комнаты не были лишены индивидуальности. Здесь было несколько предметов, расставленных аккуратно и продуманно, как экспонаты в галерее. Если бы комнату действительно прибирали до их прибытия, все они были бы изъяты, сданы в архив или уничтожены.
   Его пальцы легли на тяжелую черную книгу, том с конспектами лекций по истории, написанный Альбером Дюсолье. Он перелистал тонкие, прочные страницы, вспомнив о том времени, когда посещал те же занятия, и удивившись привязанности Тенч к такому архаичному формату. На обложке книги было личное посвящение самого Дюсолье, верховного префекта в то время, когда он делал эту надпись.
   Ингвар. Самой умной из нас. Иди далеко, но не слишком.
   Альберт.
   - Легкое чтение перед сном, - вполголоса заметил Дрейфус. - О жизни и временах Брони, включая наши самые большие неудачи.
   - Это подходит.
   - Дюсолье рано разглядел ее талант. И, возможно, что-то еще.
   - Не слишком ли сильно она вкладывалась в свою работу, жертвуя всем остальным ради Брони?
   - Вряд ли это худшее преступление. - Дрейфус двинулся дальше. При его приближении вертикальная поверхность раздвинулась, открывая небольшой, но упорядоченный гардероб с заранее наколдованной одеждой. Это была ее гражданская одежда, но из-за своей формальности, траурных оттенков и полного отсутствия украшений она вполне могла бы сойти за форменную. - Вы когда-нибудь видели Ингвар без формы?
   - Не думаю, что я когда-либо видела ее вне дежурства. Такое ощущение, что в нерабочее время она вообще не существовала.
   Дрейфус задумался, видел ли он когда-нибудь Тенч в столовой или в какой-либо из зон отдыха.
   - Мне пришлось приложить больше усилий, - сказал он, представив, как Тенч проводит свободное от работы время, ужиная в одиночестве в этих комнатах, в компании с изнурительными уроками Альберта Дюсолье.
   - Каждый из нас выбирает свой собственный путь, - сказала Омонье, прежде чем слишком глубоко погрузиться в самобичевание - по крайней мере, на этот счет. - Мы не должны смотреть на все это и делать вывод, что она была несчастлива или что в ее жизни чего-то не хватало. Возможно, этого было достаточно, чтобы Ингвар почувствовала полное удовлетворение.
   Дрейфус мрачно кивнул, надеясь, что она права, но отнюдь не убежденный.
   - Что вы думаете о предположении Бодри? - спросил он.
   - Лилиан просто высказывает подозрение, которое возникало у большинства из нас. Я не осуждаю самоубийство. Вой знает, что я достаточно часто задумывалась об этом, когда была под скарабеем. Если бы Ингвар действительно решила покончить с собой, я бы не только опечалилась, но и поняла ее.
   - Но вы не можете представить, чтобы она выбрала именно такой способ покончить с собой.
   Омонье оглянулась на него. - А вы можете?
   - Не совсем. - Он кивнул на книгу. - Не с такой преданностью нашим ценностям. Она бы не сделала ничего, что причинило бы неудобства или смутило вас или Броню. И она бы сначала закончила свою смену и заполнила свой ежедневный отчет.
   - Я согласна. Это было не самоубийство. Проблема в том, что мы с вами не можем этого доказать.
   - Это только начало.
   Рука Дрейфуса коснулась прочной черной коробки, одиноко стоявшей на пустой полке над маленькой, аккуратно застеленной кроватью, которая была вдвинута в нишу комнаты. Коробка была с медной застежкой и откидной крышкой. Он открыл ее и заглянул внутрь.
   Беспорядок в ней резко контрастировал с царившим снаружи порядком.
   Он перебирал предметы. Картинки, украшения, сувениры на память. Детский рисунок: две фигурки взрослых, раскрашенные в основные цвета. Обрывки стихов, разноцветное перо, заколка для волос. Прядь волос. Он извлек одно из изображений, ощутив глянцевую текстуру. Это был фотоснимок, химически закрепленный на бумаге. Маленькая девочка, сидящая на берегу озера, свесив ноги в воду.
   Он предложил старинный сувенир Омонье. Она взяла его и осмотрела своим обычным рассудительным взглядом.
   - Это может быть сама Ингвар или ее дочь.
   - У нас есть имя?
   - Хафдис. Хафдис Тенч. Я проверила наши данные о гражданах: она находится в Файнстайн-Ву, орбиталище-цилиндре.
   - Я его не знаю.
   - Это место никогда не доставляло нам головной боли, просто одно из тысяч мест, которые префекты посещают лишь время от времени. Если наши записи верны, Хафдис никогда не была нигде больше. Сейчас она уже молодая женщина, ей чуть за двадцать.
   Дрейфуса охватило мрачное предчувствие.
   - Интересно, как она это воспримет.
   - Боюсь, вы сами об этом узнаете. Если я не могу помешать вам работать, то, по крайней мере, могу дать задание, которое не будет для вас слишком тяжелым. - Она посмотрела на него с неподдельным беспокойством. - Все в порядке, Том? Или вы предпочли бы, чтобы я послала Гастона или Лилиан?
   Дрейфус ожидал этого, хотя дочь Ингвар Тенч была последним человеком на свете, с которым он хотел бы встретиться.
   - Все будет хорошо, - сказал он. - Ваши старшие товарищи нужны вам, чтобы тушить пожары, вызванные Мизлером Кранахом.
   - Если бы мы только тушили пожары.
   Омонье вернула ему фотографию. Дрейфус положил ее обратно в коробку и закрыл крышку так тихо и бережно, как будто запечатывал гроб. - Эти вещи могут понадобиться Хафдис, - предположил он.
   - В свое время ей их покажут, но в вашем состоянии не стоит таскать с собой сундучок, полный безделушек. Они могут подождать здесь; обрабатывать эту комнату нет острой необходимости. Если Хафдис захочет забрать что-нибудь из вещей, их можно будет легко передать.
   Дрейфус согласился. Сначала сообщи новость, а потом разберись с личными вещами.
   - Странно, что никто из нас не знал об этой дочери.
   - Я проверила даты. Хафдис родилась за пару лет до того, как Ингвар подала заявление в Броню. Если бы это был кто-то другой, я бы отметила необычность того, что она никогда не рассказывала нам о дочери и не просила о каких-либо специальных мерах по уходу за ребенком в период раннего развития Хафдис. Но она не нарушила ни одно из наших правил раскрытия информации, и это также полностью соответствует принципу полной конфиденциальности, который Ингвар распространяла на все сферы своей жизни.
   - Был ли еще чей-то генетический вклад?
   - Да. По гражданским документам, отец - Майлз Селби.
   - Тогда его следует проинформировать об Ингвар и о любых обязанностях, связанных с Хафдис.
   - Боюсь, что нет никакой возможности сообщить Майлзу Селби о чем-либо. Он покинул систему на космическом лайнере вскоре после рождения Хафдис. По имеющимся данным, других близких родственников на Эпсилоне Эридана нет. Мы, конечно, подадим ему сигнал, но пройдут десятилетия, прежде чем можно ожидать ответ. Боюсь, что это зависит от вас. - Омонье смотрела на него с той нежной заботой, которую она проявляла к нескольким своим ближайшим доверенным лицам. - И я бы предпочла, чтобы эту новость сообщили именно вы. Когда вы сможете уехать?
   Дрейфус взглянул на свой браслет. - Если у вас нет других неотложных дел и команда Тиссена может предоставить мне катер, я могу отправиться в путь немедленно. Не знаю, по какому графику работают в Файнстайн-Ву, но уверен, что смогу внести соответствующие коррективы. У вас есть адрес Хафдис?
   - Да, и контактный телефон с ее работы. Она в...
   Его браслет звякнул. Дрейфус нахмурился, когда на дисплее размером с большой палец появилось обновление статуса.
   - Что это? - спросила Омонье. - Предполагаю, что это не серьезный кризис, иначе у меня бы тоже начались проблемы.
   - Это просто звонок из Некрополя. Кажется, один из моих покойников хотел бы кое в чем признаться. - Дрейфус кивнул сам себе, понимая, что он мог бы позвонить Тиссену, заказать катер и лишь немного отложить свой отъезд, посетив сначала Некрополь.
   - Лучше вы, чем я, - сказала ему Омонье. - Я ненавижу это мрачное, населенное призраками место. Боюсь того дня, когда проснусь там, как и все остальные.
   - Вам это начнет нравиться, - ответил Дрейфус.
   Дрейфус бродил по тихим дорожкам и пустым павильонам, пока не нашел призрака, которого искал.
   Виктор Муйя сидел на белой деревянной скамье и терпеливо ждал его. На коленях у него лежал бумажный пакет, и он рылся в нем, чтобы бросить хлебные крошки нематериальным птицам, которые клевали его у ног.
   - Я все гадал, когда же ты передумаешь, - сказал Дрейфус, хрустя ботинками по гравию. - Ты слишком благоразумен, чтобы в конце концов не передумать.
   - Это было не прозрение, Дрейфус, а просто унылое осознание того, что мои возможности исчерпаны. - Он бросил последнюю крошку. - Я устал.
   Дрейфус присел на корточки перед мужчиной. - Каждый может принести пользу, Виктор. Даже мертвый.
   - Вам легко говорить, с точки зрения живых.
   Дрейфус обращался к бета-версии, имитирующей когда-то реального, когда-то живого Виктора Муйю. Это была прогностическая модель настоящего человека, библиотека алгоритмов, обученных вести себя как он, основанная на самонаблюдении в течение всей жизни. Броня заблокировала бета-уровень после смерти Муйи в одном из эпизодов "око за око", вызванных кризисом Мизлера Кранаха. Теперь бета-уровень существовал только в Некрополе, виртуальной среде, которую Броня создала для тех жертв и свидетелей, с которыми она хотела побеседовать после их физической смерти.
   - Назови мне их имена, - настаивал Дрейфус. - Ты ничего не выиграешь, защищая их сейчас. Они использовали тебя, Виктор. Они знали, что это оружие неисправно и что просто обращаться с ним рискованно. Они были готовы позволить тебе взять вину на себя.
   Муйя был назначен ответственным за незаконный склад пенофазного оружия, которое хранилось для использования против гиперсвинов и сочувствующих им людей. Оружие вышло из строя с преждевременным взрывом, что привело к дальнейшей эскалации, когда инцидент был воспринят как организованная свинами диверсия.
   Дрейфус просто хотел установить личность главарей, которые в первую очередь предоставили это ужасное оружие.
   - Они доберутся до меня и здесь, - сказал Муйя. - Вы думаете, я в безопасности только потому, что я мертв? Нет такого места, куда они не смогли бы добраться.
   - Значит, они недооценивают Броню, что им дорого обходится, - сказал Дрейфус. Его колени уже болели от сидения на корточках. Он сидел в плохо подогнанном иммерсионном костюме, один в пустой комнате, которую префекты использовали для доступа в Некрополь. - Здесь ты в безопасности, и тебе не грозит никакая расправа. Как только я узнаю их имена, мои оперативники смогут действовать быстро. - Он с сожалением покачал головой. - Ты никогда не хотел участвовать в этой кровавой бойне, Виктор. Я изучил твою биографию: в твоей жизни не было случаев, когда бы ты выступал против свинов. Ты просто искал острых ощущений, и поиграть в террориста на целый день показалось тебе забавным развлечением.
   - Если я дам вам кое-что...
   Муйя начал чернеть, как бумага, которую поднесли слишком близко к огню. Он сморщился, с него по краям осыпалась сажа. Дрейфус отшатнулся, пораженный и встревоженный. Нематериальные птицы в тревоге разлетелись в разные стороны. Муйя дымился, рассеиваясь с каждой секундой. Сажа поднималась от него плотным клубящимся столбом, похожим на темный водяной смерч. С трудом выпрямившись, Дрейфус проследил за тем, как столб поднялся над головой и стал горизонтальным. Он вел к белому чайному домику - сооружению с верхом в форме пагоды и3 с открытыми стенами.
   В чайном домике спиной к Дрейфусу сидела фигура в капюшоне. Столб сажи тянулся к ней, изгибаясь, как будто его засасывало в лицо фигуры в капюшоне.
   Дрейфус услышал ужасное низкое гудение.
   Он, шатаясь, поднялся на ноги, в иммерсионном костюме хлюпал пот. - Тебя здесь быть не может.
   Жужжание перешло в голос. Он был спокойным, размеренным, почти дружелюбным.
   - Не понимаю, почему ты удивлен. Ты давно знаешь, что я могу связаться с тобой, когда захочу.
   Дрейфус мысленно вернулся к событиям кризиса с Лесными пожарами.
   - Ты оставил сообщение для Авроры. Это не то же самое, что проявить себя.
   - Для меня разница не имеет большого значения. - Фигура похлопала по скамейке рядом с той, на которой сидела. Поток сажи шел на убыль, от Виктора Муйи почти ничего не осталось, кроме призрачного следа, который с каждой секундой истончался. - Подойди, Дрейфус. Посиди со мной минутку. Есть кое-что, что мы должны решить.
   Капюшон повернулся в его сторону, но не настолько, чтобы он мог разглядеть лицо. - О, я не собираюсь причинять тебе боль или убивать тебя. У меня была такая возможность на Йеллоустоуне. Я не воспользовался ею тогда, так почему должен воспользоваться ею сейчас?
   - Что ты сделал с Муйей?
   - Переварил его. Кому теперь будет его не хватать, как не тебе?
   Дрейфус подошел к чайному домику. Не было смысла отказывать Часовщику. Если он смог проникнуть в Некрополь, то смог бы найти его где угодно.
   Лучше покончить с тем, чего он хотел.
   - Я получил известие от твоей противницы. Она передает свои самые заветные пожелания.
   - Правда?
   - Не совсем, Филип.
   - Это имя принадлежит покойнику. Пожалуйста, не произноси его больше в моем присутствии.
   Дрейфус сел на скамью напротив Часовщика, а не на ту, на которую его пригласили. Часовщик из милосердия опустил капюшон. В его железных руках был зажат сложный механизм: коробка из латуни и стекла, заполненная оживленным метаболизмом рычагов и шестеренок.
   - Прошло много времени с тех пор, как я получал известия об Авроре, и еще больше времени с тех пор, как связывался с тобой, - сказал Дрейфус. - Не нужно быть детективом, чтобы установить связь. Я полагаю, это означает, что она не лгала?
   - Что она тебе сказала?
   - Что некто использует задержки в сети для обнаружения и количественной оценки вашей активности в качестве прелюдии к вашей поимке. Полагаю, ты знаешь об этих вмешательствах?
   - Как я мог не знать? - Фигура в капюшоне наклонилась вперед, и ее жужжащая игрушка, казалось, мерцала между стенками из латуни и стекла. - Они извлекли уроки из своих прежних ошибок. Теперь их методы стали умнее, и ими не так легко манипулировать.
   Дрейфус повторил слова, которые он употребил против противницы Часовщика. - Жаль. Бедный ты мой.
   - Однажды ты увидел, что я способен на милосердие, Дрейфус. Даже в моей жестокости была сдержанность.
   - Ты только что убил Виктора Муйю.
   - Я стер тень человека, которого уже нет в живых. Это не больше глотка воздуха. Есть много других, с которых я мог бы начать. Мало кто будет скучать по кому-либо из них. Но я пока не буду. Я понимаю, что такое самоотречение. Чего нельзя сказать об Авроре. Ты никогда не видел ее истинных намерений.
   Дрейфус равнодушно пожал плечами. - Я принимаю своих монстров такими, какие они есть. Вы двое не лучше и не хуже друг друга.
   - Думай, если хочешь, но даже тебе придется согласиться с тем, что для одного из нас было бы очень плохо добиться превосходства.
   - Итак, к чему ты клонишь?
   - Ты будешь действовать, чтобы остановить этот безрассудный эксперимент. Выясни, кто стоит за этой новой версией Катопсиса, и останови их.
   - Это именно то, чего хотела от меня Аврора.
   - И угрожала тебе, если ты подведешь ее?
   - Мы обсудили условия.
   - Тогда и мы тоже. Теперь я здесь и могу делать в Некрополе все, что захочу. Я могу заставить мертвых исчезнуть навсегда. Кто-то может сказать... Какая разница, если они уже мертвы? Но ты бы этого не сделал, Дрейфус. Они слишком много значат для тебя.
   - Насколько я знаю, ты просто Аврора, только с другим лицом.
   - Я могу быть ею, а она может быть мной. С этим вопросом тебе придется смириться. Но этого будет недостаточно, чтобы помешать тебе принять необходимые меры. Смерть Тенч доказывает, что это не просто нагнетание страха. Что-то происходит, что-то, чему нужно срочно положить конец. Ты как раз тот человек, который нужен для этой работы.
   - Два голоса доверия от бестелесных суперинтеллектов, - заметил Дрейфус. - Я, должно быть, поднимаюсь по карьерной лестнице.
   - Прекрати это, - проинструктировал его Часовщик. - И не затягивай с этим.
   Говоривший в капюшоне поставил конструкцию из меди и стекла на стол в центре чайного домика. Как и Виктор Муйя, сгорбленная фигура начала дымиться по краям, превращаясь в пепел, пока, в конце концов, от нее не осталось ничего, кроме новых часов, которые тикали и жужжали, как самое возвышенное воплощение неодушевленной злобы.
  

ГЛАВА ШЕСТАЯ

  
   Последовало должное рукопожатие.
   - Вы у нас, префект, - раздался отрывистый, не слишком приветливый голос. - Пожалуйста, уточните свои намерения.
   - Это префект Нг, - ответила Талия, борясь с инстинктивным желанием не объясняться, в чем она была бы совершенно права. - Я возвращаюсь в Вальско-Венев, чтобы провести повторный обзор событий, связанных с инцидентом Мизлера Кранаха.
   - И под инцидентом вы подразумеваете неспровоцированное нападение с целью убийства? Вы обнаружите, префект, что все соответствующие записи находятся в распоряжении Брони.
   - Действительно, и мы благодарим вас за сотрудничество до настоящего времени. Я все же хотела бы убедиться, что мы ничего не упустили при нашей первой проверке улик. Вы, конечно, понимаете.
   - Совершенно разумная просьба, префект. - Хотя голосу удалось сделать так, что это прозвучало так, будто ее просьба была какой угодно, только не разумной. - Вся необходимая помощь будет оказана. Продолжайте действовать по своему усмотрению.
   Массивная карусель в форме колеса представляла собой тороид диаметром двадцать километров, с двояковыпуклыми окнами на внутреннем ободе. Перед ней открылся внутренний пейзаж, частично скрытый кружевной резьбой оконных стекол. Она точно видела, чего коснулось оружие. Орудия катера проделали линию в окнах почти на четверть окружности, разбив и проколов их узкой полосой, прямой, за исключением причудливого изгиба на одном конце, как будто дернулся идеальный в остальном мазок кисти.
   В настоящее время окна починили. Стеклянные панели и несущие конструкции были заменены по всей линии повреждения, но, поскольку это были новые компоненты, они выделялись на фоне старых. Новые стекла не успели покрыться инеем от воздействия микрометеоритов. Рамы ярко блестели, еще не потускнев от космической радиации. Со временем они обветрятся, но пройдет немало времени, прежде чем шрам станет невидимым.
   Она вошла и позволила направить себя к одному из многочисленных мест, расположенных по периметру тора. Талия поднялась наверх и вышла через задний люк, затем немного поднялась на лифте, пока не оказалась в теплом, влажном воздухе на сумеречном дневном свете. Она чувствовала себя бодро, весила всего четверть от своего обычного веса и не была обременена доспехами или специальным снаряжением.
   Лифт вывел ее из ствола дерева в тенистую лощину, окруженную густой растительностью и высокими деревьями. В ушах у нее звенели крики и трели. Каждый вдох был наполнен пьянящим ароматом. Глаза резали всевозможные оттенки зеленого. Это было прекрасно, первозданно и совершенно ошеломляюще. Она посмотрела вверх, вглядываясь сквозь шуршащий навес в сотне метров или около того над ее головой, и едва смогла разглядеть стеклянный потолок, который образовывал внутренний обод тора. Деревья вокруг нее густели, и во все стороны тянулись манящие темные туннели.
   Ее внимание привлекло какое-то движение наверху. По просвету скользило существо, вытянув четыре конечности, между которыми росла аэродинамическая мембрана. Она терпеливо наблюдала, как все больше и больше этих существ порхало в воздухе. Глядя на них, порхать казалось легко. Возможно, так оно и было при силе тяжести в четверть стандартной, при стандартном давлении воздуха.
   На деревьях были и другие существа, не все похожие друг на друга. Некоторые летали, некоторые раскачивались на цепких хвостах, некоторые ходили на руках. Они были мохнатыми, как правило, примерно вдвое меньше ее, и у всех у них были гуманоидные лица, хотя и со слегка собачьими чертами и обильным черно-белым рисунком вокруг глаз, носа и рыла.
   Она ждала. В конце концов что-то или кто-то спустился на лесную подстилку и направился к ней, переваливаясь с боку на бок. Это был один из длиннохвостых вариантов, с обильными полосами и черной окантовкой вокруг глаз. Она была одета только в мех, и единственным признаком того, что Талия имеет дело с разумным существом, пользующимся инструментами, было что-то вроде сшитого вручную жилета с оттопыренными карманами и мешочками.
   - Привет, - сдержанно сказала Талия. - Я префект Нг.
   - Добрый день, префект, - поприветствовала ее хозяйка, резко останавливаясь. - Как прошла ваша поездка?
   - Мое путешествие было прекрасным, спасибо. - Талия неуверенно улыбнулась. - А вы кто?
   - Я - Зеленая Мятная Трава С Утренней Росой, Находящая Только Хорошие Ягоды, В Основном В Сумерках. - У существа ростом по грудь был писклявый, детский голос, но в то же время оно говорило с явной властностью. - Вы можете называть меня Минти. Назначенная прокурор Минти, если вы настаиваете на формальностях.
   - Возможно, нам следует придерживаться титулов, назначенная прокурор. Могу я поинтересоваться вашей ролью в этом деле? Надеюсь, это не прозвучит грубо, но зато помогает понять, с каким уровнем администрации я имею дело.
   - О, это совсем не грубо. Моя роль охватывает множество сфер, включая официальное расследование инцидентов, связанных с массовыми жертвами. К счастью, у нас было не так много таких случаев. Я имею в виду, до недавнего времени. - Минти порылась в одном из своих пакетиков и выудила целую пригоршню блестящих красных шариков. - Хотите немного? Они действительно вкусные и свежесобранные.
   Из уважения к хозяйке, хотя это и противоречило правилам, Талия взяла несколько ягод. Она откусила их и издала приличествующий случаю звук, прежде чем успели отреагировать ее вкусовые рецепторы. Ягоды были сладкими, с легким металлическим привкусом.
   - Спасибо.
   - Как раз созрели для того, чтобы их можно было есть. Замечаете, как зеленовато-мраморный оттенок переходит в малиновый, а затем в слабый медно-розовый?
   - Мне придется поверить вам на слово.
   - Это не ваша вина, - с жалостью сказала Минти. - Мы с рождения росли в окружении семьи и друзей, которые придавали особое значение различению огромного разнообразия цветов и текстур ягод, орехов и листьев, и этому способствуют дополнительные рецепторы в наших глазах.
   - Понятно, - с сомнением произнесла Талия.
   - Это важно! - провозгласила Минти, указывая на гроздь ягод, красующихся на одном из деревьев, которые росли с края. - Вы видите это? Что-то вроде темно-черного с фиолетовым отливом? Очень вкусные и в самом разгаре спелости. Очень, очень вкусные. Мы попробуем их позже. А теперь посмотрите на те, что справа, чуть выше? Они уже не такие вкусные. У них темно-фиолетовая глазурь, переходящая в черную. Они бы немедленно и смертельно отравили наше молодое поколение и были бы очень вредны для взрослого.
   - Тогда лучше откажитесь от них.
   - Безусловно. Но вы не уйдете от нас, не получив в подарок несколько редких и восхитительных экземпляров идеальной спелости.
   - Это было бы очень любезно с вашей стороны, но, пожалуйста, не создавайте проблем. - Талия приступила к выполнению трудной задачи - рассказать о цели своего визита. - В конце концов, я здесь не по какому-то приятному делу.
   - Да, это так. Я не очень хорошо запоминаю знакомые лица, но помню ли я вас по первоначальному расследованию?
   Талия серьезно покачала головой. - Нет, я к нему не причастна. Не знаю, слышали ли вы о событиях в Сфере милосердия, но это вызвало еще большую волну террористических актов. Мы должны докопаться до сути, назначенная прокурор, вот почему мне поручили вернуться на место первоначального преступления и посмотреть, есть ли что-нибудь, что может переломить ситуацию.
   - Мы следим за развитием событий, - сказала Минти. - Не подумайте, что мы не в полной мере вовлечены во внешний мир только потому, что в основном зависаем на деревьях, рожаем детей, едим ягоды и поем. Мы следим за новостями. Голосуем. Мы с ужасом наблюдали за тем, как разворачивалось каждое злодеяние, и понимаем, что все началось здесь. Но я не уверена, что этому поможет повторный осмотр спустя столько месяцев после первоначального инцидента. - Минти сделала приглашающий жест. - Но пойдемте. Давайте пройдемся. Машина доставит нас на место происшествия.
   - У вас есть система общественного транспорта?
   - Я бы не назвала его общественным. - Минти пошла боком, расставив руки для равновесия и выпрямив хвост. - Большинство из нас с удовольствием медленно передвигается где угодно, по деревьям или по земле. Ну и что, что потребуется час или два, чтобы добраться куда-нибудь? Лучший способ добыть пищу.
   - Конечно.
   - Но время от времени чиновникам и бригадам экстренного реагирования приходится действовать быстрее - например, когда кто-то нападает на нас без предупреждения.
   Талия уже пыхтела, едва поспевая за прыгающим существом. Они направлялись прочь с поляны, по одному из заросших деревьями проходов.
   - Сожалею о случившемся. Я тоже не хочу бередить свежую рану. Тем не менее... - Она замолчала, чтобы перевести дыхание. - Тем не менее... Минти. Назначенная прокурор. Не могли бы вы... немного притормозить?
   - Конечно, это неосмотрительно с моей стороны! И вот я пробегаю мимо вкусных ягод! - Минти сбавила скорость ровно настолько, чтобы сорвать горсть с одного из кустов, попавшихся им на пути. - Это немного преждевременно, но, если хорошенько раздавить, из них получается отличная мазь от укусов насекомых. Вы действительно надеетесь найти что-то новое, префект? Я думала, ваши коллеги в первый раз все тщательно изучили.
   - Так мы думали. - Талия обмахивала лицо, уже покрытое испариной. - Но не все сходится.
   Они продолжили путь, Минти неслась со скоростью примерно в девяносто процентов от их прежнего показателя. Проход расширился и привел к другой поляне, на этот раз уставленной высокими каменными статуями. Некоторые из них были очень старыми, потрескавшимися, опутанными ягодными лозами и начинавшими осыпаться обратно в зелень. Они в сжатом виде рассказывали историю этого места обитания, начиная с древнейших людей-основателей и прослеживая принудительные генетические изменения, которые передавались из поколения в поколение, достигая кульминации в виде разнообразия древесных форм, которые теперь очевидны. В середине, примерно на столетие раньше, были промежуточные случаи: пушистые люди, которые были меньше, чем обычно, с более длинными и упругими ногами и руками, с зачатками хвостов и другими специализированными приспособлениями.
   - Мы поняли, что случай выглядел довольно простым.
   - Так оно и было. Мизлер Кранах даже оставил предсмертную записку. - Талия кивнула на самую большую и древнюю из возвышающихся над нами статуй зеленого цвета. - В ней говорится, что он напал на вас в отместку за грехи ваших основателей. Ваше орбиталище было построено на грязном капитале: прибыли от раннего генетического прототипирования химер типа человек-свинья.
   - Это можно сказать о многих орбиталищах.
   - Согласна, но Мизлер не мог позволить себе роскошь атаковать их все. Это если его атака была чем-то в этом роде.
   - Я не собираюсь спорить, но есть ли какие-то разногласия по этому поводу? У него были средства, мотив и возможность.
   - Все это верно, но это не соответствует личным взглядам Мизлера Кранаха.
   - Вашим взглядам? - спросила Минти, оглядываясь.
   - Нет. У меня с Мизлером было мало общего. Но мой друг много общался с ним.
   - Этот ваш друг был гиперсвином, как и Мизлер?
   У Талии было ощущение, что ее только что заманили в ловушку.
   - Да, но он также очень хорошо разбирается в людях. Его мнение важно для меня. Кроме того... свежий взгляд никогда не помешает, вот почему я здесь.
   - Здесь произошло ужасное преступление, префект. Пожалуйста, не делайте ничего, чтобы принизить это.
   - Я не буду, обещаю. - Талия замедлила шаг, навострив уши от отдаленного, но все нарастающего воя, похожего на сирену скорой помощи. Он достиг оглушительного крещендо, затих, а затем снова начал нарастать, словно в записанном повторе. - Что это за звук? У нас неприятности?
   - Это пение. Семейная компания, похоже, снова выпендриваются Пятнистые-В-Свете. - В голосе Минти послышались язвительные нотки. - Да, мы знаем, что вы умеете хорошо гармонировать. Это все, что вы когда-либо делали.
   Талия прислушалась, настраивая свои ментальные фильтры. Она начала улавливать печальные подводные течения, намеки на развивающуюся мелодию.
   - Это довольно мило.
   - Это, конечно, громко и напористо. Мы должны посмотреть, не отказываются ли Греющиеся-На-Солнышке от одного из своих походов за добычей пищи. Они покажут, каково это на самом деле - петь, если у вас есть к этому слух. Они одни из лучших наших певунов. И хорошие сборщики ягод - в отличие от Пятнистых-В-свете, которые очень хорошо умеют появляться сразу после того, как кто-то другой проделал всю тяжелую работу.
   Минти замедлила шаг, наклонилась и потянула за пару ручек, торчащих из газона. Приподнялся заросший травой люк. Талия последовала за хозяйкой по коротким, покрытым плесенью ступенькам в мрачный вестибюль, где на рельсах стоял маленький вагон в форме жука, а впереди и позади тянулись темные туннели.
   - Я же сказала, что это не общественный транспорт, - сказала Минти, запрыгивая в машину и просовывая хвост в отверстие в спинке сиденья.
   Талия села рядом с хозяйкой.
   - Куда мы едем?
   - Туда, где все началось - в то место, где оружие Мизлера Кранаха впервые коснулось нашего рая.
   Минти тронула кнопку управления. Машина въехала в туннель, погружаясь в темноту.
   Приняв сознательное решение оставить свою ищейку, Дрейфус вышел из катера и прошел через иммиграционный центр с низкой гравитацией, привлекая взгляды граждан, туристов и чиновников, проходящих по тому же пространству, и делая все возможное, чтобы излучать спокойную властность и уверенность.
   - Все в порядке. Я здесь по обычным делам, поводов для беспокойства нет. Вы не находитесь под наблюдением.
   Он перебрался из иммиграционного комплекса в центр Файнстайн-Ву. Он простирался на пять километров, являя собой калейдоскопическую панораму зеленых, голубых и более светлых оттенков, пересеченную полосами окон и их сложными, сверкающими переплетениями направленных зеркал. По внутренним часам было уже светло.
   Вверх и вниз по радиальным путям курсировали поезда, соединяя ось стыковки с цилиндрическим ландшафтом. Все еще сознавая, что он привлекает к себе внимание, Дрейфус бродил по круглой площади широкими, подпрыгивающими шагами, изучая светящиеся указатели, которые указывали маршруты отдельных транспортных линий. Наличие физических вывесок было явным намеком на то, что жители Файнстайн-Ву занимались абстракцией на относительно низком уровне, и это подтвердилось, когда он надел умные очки. При условии, что все функционировало нормально, они имитировали вид, который понравился бы любому обычному гражданину благодаря нейронным имплантам и слоям дополненной реальности. Вид, который без очков был недоступен префектам.
   Выбор между ними был невелик. Вывески были приведены в порядок, тротуары покрыты цветными направляющими нитями, а некоторые горожане носили перья на своих телах, скрывая степень наготы или, в некоторых случаях, подчеркивая ее, но между этими двумя видами не было резкой разницы.
   Дрейфус взглянул на адрес, который был записан на его браслете, сравнивая жилой район с промежуточными остановками на одной из линий общественного транспорта. Он был уверен, что теперь у него есть нужный адрес, и даже если он ошибется, это не будет концом света. По всей длине цилиндра пересекались многочисленные дороги и транспортные линии.
   - Префект. Могу я вам чем-нибудь помочь?
   Это была констебль, одна из одетых в желтое служащих, которых Дрейфус старался избегать с момента своего прибытия. Дрейфус натянуто улыбнулся молодой женщине, которая бесстрастно смотрела на него из-под своей форменной фуражки с желтым козырьком.
   - Все в порядке, спасибо, констебль. Я здесь не по делу. - Он поправил себя. - Я имею в виду только то, что это наполовину частное дело, внутреннее дело Брони.
   - Тем не менее, могу я чем-нибудь помочь?
   - Просто убедите меня, что я собираюсь садиться на тот транспорт. Я думаю, что выбрал правильный маршрут к Косли и Страгнеллу?
   Она безапелляционно кивнула. - Да, вы не ошиблись адресом. Вам нужно именно в Косли или в Страгнелл?
   - Косли. Жилой дом в Холденхелме - это, должно быть, район?
   - Да, я знаю это место довольно хорошо. - Она указала вниз по линиям, в туманную даль, где-то на середине его длины. - Это та терраса с домами с красными крышами, выходящая на озеро в форме почки. Вы не сможете не заметить ее с остановки общественного транспорта.
   - Спасибо. Вы мне очень помогли.
   - Я поеду с вами, префект. У меня заканчивается смена, а мой дом в той стороне.
   - В этом на самом деле нет необходимости.
   - Я настаиваю. К нам редко приезжают из Брони - самое малое, что можно сделать, это убедиться, что о вас позаботятся, когда вы приедете.
   Дрейфус смягчился. Он не торопился попасть в орбиталище, но, по правде говоря, теперь, когда он был здесь, ему просто хотелось поскорее покончить со всем этим ужасным делом.
   Они подпрыгнули, подплыли к транспорту и пристегнулись к сиденьям в пустой секции. Транспорт ускорился, удаляясь от центра, двигаясь по вогнутому изгибу внутренней поверхности торцевой крышки.
   - Вы Дрейфус, не так ли?
   - Я всего лишь префект, - сказал он, не противореча ей.
   - Ваше имя постоянно всплывало во время того дела с Девоном Гарлином. Вы поставили себя против него, став в процессе кем-то вроде знаменитости.
   - Полагаю, мне следует винить только себя. - Он вздохнул, смиряясь с неизбежным. Это было правдой: его имя было известно еще со времен дела "Аврора-Часовщик", задолго до дела с Девоном Гарлином и кризиса с сепаратистами. Но он надеялся, что за прошедшие годы воспоминания притупились. - Могу я узнать ваше имя, констебль?
   - Констебль Систро.
   - Вы сказали, что знакомы с Холденхелмом. Это маловероятно, но знаете ли вы гражданку по имени Хафдис Тенч?
   Она посмотрела на него с легким упреком. - В Файнстайн-Ву нас двести двадцать тысяч, префект.
   - Я сказал, что это маловероятно.
   - Как ни странно, я пересекалась с Хафдис Тенч. Она участвует в общественной работе на добровольных началах, что-то вроде образцового гражданина. Ее хорошо знают в Холденхелме. - Она посмотрела на него с тихим беспокойством. - Она ведь не сделала ничего плохого, правда? Мы стараемся оставаться в хороших отношениях с Броней, но этому может помешать всего лишь одно испорченное яблоко.
   - Она не сделала ничего плохого. Я просто надеялся, что смогу составить о ней впечатление до нашей встречи. Если мы встретимся. Я понятия не имею, застану ли ее дома.
   - А если ее нет?
   Дрейфус огляделся по сторонам, когда транспорт выровнялся и помчался по зеленеющим садам на переднем краю цилиндра. - Я подожду. Кажется, это подходящее место, чтобы задержаться на несколько часов.
   - Полагаю, вам приходится видеть в своей работе худшее лицо Сверкающего Пояса, а не лучшее.
   - В этом есть доля правды. Но я стараюсь помнить, что миллионы граждан ведут достойную, полноценную жизнь, принимая систему и довольствуясь имеющимся у них выбором.
   - И все же вы всегда сталкиваетесь с проблемами.
   - Конечно.
   - А вам это не кажется утомительным через некоторое время?
   Дрейфус подумал об отражении, которое он увидел в дверях тактической комнаты, как о предчувствии какой-то усталой, перегруженной версии самого себя. Он привык видеть этого пожилого человека, но в последнее время пропасть между настоящим и будущим стала сокращаться. Пришло время подумать о выходе из Брони? Эта возможность была далекой в течение многих лет, и он с легкостью выбросил ее из головы. В последнее время она стала для него гораздо более актуальной, требуя признания. Констебль была права: это сломило бы любого, если только он уже не был эмоционально выжжен. Однако отставка была сопряжена с осложнениями. В первую очередь он думал о Валери. Ее реабилитация зависела от помощи Ледяных нищенствующих. Находясь в Броне, Дрейфус мог следить за благополучием нищенствующих и их приюта, находящегося на орбите высоко над Сверкающим Поясом. Каждый месяц, когда приходило его жалованье, он отправлял столько, сколько мог, нищенствующим, анонимно и так, чтобы никто не смог отследить. Это был небольшой взнос на их текущие расходы, но так его совесть успокаивалась в те периоды, когда он реже мог навещать Валери. То, что оставалось от его жалованья, он откладывал в частный фонд на тот день, когда они с Валери снова смогут жить вместе без заботы нищенствующих. Даже сейчас это была жалкая сумма, но ведь никто не поступал в Броню, чтобы разбогатеть.
   Другим предметом его размышлений была Аврора и не менее неприятный вопрос о ее противнике. Он сыграл свою роль в судьбе их обоих. Из-за своих поступков, как общественных, так и личных, он был в долгу перед своими коллегами и перед более широким Сверкающим Поясом. Что-то должно было сломаться, прежде чем он откажется от этого.
   - Нельзя перетереть что-то в порошок, - ответил он, как раз перед тем, как молчание между ними стало неловким. - Всегда что-то остается, какой-то остаток. Мы цепляемся за это.
   - Имеется в виду, вы становитесь твердолобым. Что ж, полагаю, есть вещи и похуже.
   - Намного хуже. - Он напрягся, когда транспорт, описывая дугу, пролетел над озером, притормаживая на первой остановке. Не в его привычках было так откровенно разговаривать с практически незнакомым человеком, но какая-то часть его существа нуждалась в том, чтобы отрепетировать предстоящую трудную встречу. - Вы много знаете о Хафдис Тенч? - рискнул спросить он. - Ее мать тоже была префектом. Очень хорошим префектом.
   Констебль на мгновение замолчала. - Вы сказали "была".
   - Боюсь, у меня для нее не самые лучшие новости.
   - Какие новости?
   Дрейфус уже сожалел о том, что затеял: это была последняя из серии ошибок в суждениях. - Я сказал слишком много, простите меня.
   На следующие две остановки их разговор прервался. Когда они подъезжали к третьей, констебль отстегнула ремень безопасности и попросила его подняться. - Косли следующая.
   - Спасибо. Вы мне очень помогли.
   - Я провожу вас до дома.
   - Уверяю вас, в этом нет необходимости.
   Но она не отставала, и с нарастающим унынием Дрейфус признал, что у него появилась провожатая, хотел он того или нет. Теперь они были в полной тишине, и ему пришлось перевести дыхание, когда они поднялись на пару уровней от остановки. Это был приятный, утопающий в зелени район: плотно стоящие дома с красными крышами, которые он видел с расстояния в два с половиной километра, оказались совсем не такими тесными, как казалось издали, с просторными садами и общественными пространствами между домами.
   Легкий ветерок дул с озера, по которому, словно акульи плавники, кружили парусники пастельных тонов.
   Они добрались до жилища, которое было меньше, чем большинство других, но само по себе выглядело очень удобным. Оно было намного просторнее и воздушнее, чем его собственное жилище в Броне. Дрейфус задумался, не окажется ли это то самое место, до которого мог бы дотянуться его фонд, если бы он продолжал пополнять его еще лет десять или около того.
   - Я посмотрю, дома ли она, - сказал он, постучав в дверь.
   - Могу сказать вам, что это не так, - сказала констебль. Она протиснулась мимо него, коснувшись рукой панели грифельного цвета на двери. Дверь со щелчком открылась, и констебль прошла внутрь, оставив Дрейфуса стоять на пороге.
   - Вы - Хафдис, - запоздало сказал он, слегка улыбаясь своему собственному замешательству.
   - Должна сказать, что для следователя вы немного медленно соображаете.
   - Возможно, из-за того, что вы назвали мне совершенно другое имя.
   - Я не солгала. Я взяла фамилию Систро в знак признательности старшему констеблю, который взял меня под свое крыло.
   - Вместо того, чтобы взять фамилию Майлза Селби?
   - Этот человек передал мне несколько генов, и ничего больше. Как только он почувствовал на себе первую тяжесть ответственности, он улетел на лайнере за пределы системы. У меня нет причин сомневаться в нем и, конечно, нет причин поминать его память. - Она повернулась, чтобы пригласить его в коридор. - У меня не было проблем с мамой. Мы достаточно хорошо ладили, не забираясь друг другу в душу.
   - Но вы также не пользуетесь ее фамилией.
   - Я не хотела, чтобы всем была очевидна связь с Броней. У вас есть сын или дочь, которые путешествуют по миру? Готова поспорить, они бы не захотели, чтобы их называли Дрейфус, учитывая тот багаж, который это несет.
   - Ваша мать не привлекала особого внимания в нашей организации, - ответил Дрейфус, проигнорировав ее вопрос. - Фамилия Тенч мало что значила бы для рядового гражданина Сверкающего Пояса.
   - Тогда назовите это мерой предосторожности. Я не хотела, чтобы возник риск выявления связи. Здесь никто не боится вашей организации, но это не значит, что всем это нравится.
   - Понимаю, - сказал Дрейфус.
   Они прошли в гостиную, небольшую, но весело обставленную, с цветной фреской на одной из стен, изображающей обитателей джунглей на темном бархатистом фоне. Хафдис подошла к нише в стене, налила два стакана какого-то розового напитка и поставила их на маленький столик между двумя стульями. - Пожалуйста. - Она жестом пригласила Дрейфуса сесть.
   - Я не верю в совпадения.
   - И моя мать тоже.
   - Вы знали, что я здесь. Вы специально встретились со мной.
   - Мы отслеживаем все транспортные потоки, приближающиеся к Файнстайн-Ву, и, конечно, у нас есть системы, которые предупреждают нас о приближении проверки Брони. Мы хотим обеспечить наилучший прием.
   - Но вы не знали, что это буду я.
   - Не знали, пока не появились вы. Затем вас узнали, мне пришло предупреждение, и у меня было около десяти минут, чтобы добраться до пересадочного узла, пока вы блуждали в поисках подходящего транспорта.
   - Мне жаль, что вы вот так узнали о своей матери. Я не хотел, чтобы это произошло.
   - Меня предупредили, - сказала Хафдис, садясь напротив него. Она сняла желтую фуражку и запустила пальцы в копну черных кудрей, слегка блестевших от пота. - Я всегда беспокоилась, что однажды появятся плохие новости, и у меня было предчувствие, что именно вы их сообщите. С моей стороны было немного жестоко водить вас за нос, но я не думала, что вы будете говорить откровенно, если узнаете, кто я такая.
   - Я бы сказал правду. Ваша мать была настолько хороша, как я и говорил. - Он настороженно наблюдал за ней, оценивая ее реакцию. - Мне очень жаль, Хафдис. Пожалуйста, не торопитесь, вам нужно переварить эту новость.
   - Вы удивлены, что я до сих пор не расплакалась?
   - Все воспринимают плохие новости по-разному. Нет правильного или неправильного способа. - Он отхлебнул напиток, ощущая вкус клубники. - И, как вы сказали, у вас были основания предполагать, что мой приезд может быть связан с вашей матерью.
   - Вы готовы рассказать мне, что произошло?
   Дрейфус отставил свой бокал. - Ингвар погибла при исполнении своих обязанностей. Но обстоятельства вызывают вопрос. Мы пытаемся разобраться в этом прямо сейчас. Один из моих лучших оперативников - Спарвер Банкал - взял на себя личную ответственность за расследование. И, конечно, я буду принимать в нем самое активное участие.
   Хафдис нахмурилась, ее интерес был острым и непоколебимым.
   - Почему вопрос?
   - Вы в последнее время общались со своей матерью?
   - Не позже нескольких месяцев назад. Я знаю, это, наверное, звучит холодно, но так оно и было. Я научилась быть независимой от нее почти с того момента, как она присоединилась к вашей организации. Это не значит, что мы поссорились или что-то в этом роде; просто у нас были разные, одинаково насыщенные жизни.
   Дрейфус кивнул, не возражая. - Я знаю, как быстро летит время.
   - Когда мы общались, все было хорошо. Мама хотела знать, как у меня дела, а я интересовалась ее благополучием. Конечно, это был односторонний разговор. Она мало что могла рассказать мне о своей работе в Броне. Но я была рада, если у нее все шло хорошо, и она была довольна и счастлива, что у меня здесь все хорошо.
   - Ваша мама рассказывала вам о своем переводе на работу в поле?
   - Да. Около четырех лет назад, не так ли? - Хафдис посмотрела на него с растущим беспокойством. - Ей разрешили рассказать мне?
   - Конечно. Ваша мать рассказала о причинах перевода?
   - Она не вдавалась в подробности, а я не давила на нее. Я поняла, что у нее были какие-то внутренние проблемы, из-за которых она не ладила с некоторыми людьми. Ей слишком нравилась ее работа, чтобы отказаться от нее, поэтому она решила стать полевым префектом первого ранга.
   Дрейфус отметил ее незаурядное знание организационной иерархии Брони. - Да, это так. Опыт вашей матери позволял ей работать на этом уровне, а это означало, что у нее была высокая степень операционной свободы. Она могла выбирать приоритеты в расследовании и поручать подчиненным префектам помогать ей. - Дрейфус поерзал в кресле, которое было слишком низким и узким для его комплекции. - Но она упоминала о каких-либо недавних трудностях? Что-то, что могло бы указывать на то, будто на нее оказывали давление?
   - Нет, вовсе нет. Но, как я уже сказала, она не рассказывала о Броне в подробностях.
   - Спасибо, Хафдис.
   - Что случилось, Дрейфус? Я имею в виду, что именно? Потому что вы бы не задавали этих вопросов, если бы произошел несчастный случай.
   - Это был не несчастный случай. - Дрейфус тщательно обдумал свой ответ. - Ваша мать совершила нехарактерную ошибку. Она отправилась туда, куда не следовало, в место, очень опасное для одинокого префекта.
   - Почему?
   - Это то, что нам нужно понять. Если это была ошибка, то наши системы должны были ее предотвратить. Если это было самоубийство, то это противоречит всему, что я знаю об Ингвар. Независимо от того, насколько обеспокоенной она была, она никогда бы не сделала ничего, что создало бы трудности для Брони.
   - Итак, с чем это вас связывает?
   - Возможно, некоторые люди все еще хотели причинить ей боль, и вот как они это сделали. Но это также вызывает много вопросов. Я подумал, что если вы недавно выходили на связь и она упомянула о каких-либо проблемах, это могло бы навести меня на след.
   - Боюсь, там ничего не было. Но теперь, когда вы здесь, не могли бы вы сказать мне, из-за чего у нее вообще были неприятности?
   - В данный момент нет. - Дрейфус повертел в руках свой пустой стакан. - Возможно, позже. Это все еще важно для операции. Все, что я могу сказать, это то, что поведение вашей матери было образцовым.
   - Я тоже в опасности?
   - Это маловероятно, учитывая, как мало ваша мать с вами делилась. Но я могу понять ваши опасения. Обычно я бы попросил местных констеблей принять усиленные меры безопасности в отношении такого человека, как вы, до тех пор, пока вы не почувствуете себя в безопасности. Но поскольку вы уже констебль, возможно, вам не кажется, что вы от этого много выиграете.
   - Могу я прийти в Броню?
   - Действительно. На самом деле, я рекомендую вам это сделать. Не только потому, что мы можем гарантировать вашу безопасность, но и потому, что вы будете рядом со мной и моими коллегами, если что-нибудь вспомните.
   - Я не знаю, будет ли что-нибудь еще. Но у меня есть скрытый мотив. Я хочу поступить в Броню, потому что хочу пойти по стопам своей матери. - Прежде чем Дрейфус успел выразить беспокойство или удивление, она ущипнула себя за рукав униформы. - Это не какая-то прихоть. Я продемонстрировала свою приверженность государственной службе как констебль в Файнстайн-Ву. Вы можете ознакомиться с моим послужным списком, если хотите.
   - Думаю, он превосходен.
   - Это был всего лишь один шаг на пути к успеху. На самом деле, это был совет матери. Изучи местные правоохранительные органы, отработай тяжелые часы, а затем подай заявку в Броню.
   - Это один из способов в нашем процессе подбора персонала, - признался Дрейфус.
   - И, насколько я могу судить, это не такой уж редкий способ. Я не применяю импланты именно по этой причине: таким образом, у меня на одно препятствие меньше на пути к вступлению в вашу организацию.
   Он кивнул, сочувствуя, но обеспокоенный тем, что она торопит события.
   - Почему именно сегодня?
   - Я думала, это очевидно: я никогда не была уверена, что хочу поступать в Броню, пока мама была на действительной службе. - Она горько улыбнулась. - Сейчас это можно обсуждать. Мне не нужно беспокоиться о том, что мое присутствие усложнит ей жизнь, или наоборот.
   Дрейфус опустил глаза. - Понимаю.
   - По крайней мере, дайте мне этот шанс.
   - Не хочу вас разочаровывать. Вы кажетесь подходящим кандидатом, но есть сотни факторов, которые могут помешать вам стать им. Даже если вы пройдете наш вступительный курс, это еще не гарантия того, что вы дослужитесь до префекта.
   - Я знаю об этом и не возражаю.
   Дрейфус мягко улыбнулся, чувствуя, что она уже приняла решение, и восхищаясь ею за это. - Я полагаю, Ингвар дала вам реалистичное представление о трудностях.
   - Я просто хочу служить. - Она с силой наклонилась. - Не лишайте меня этого шанса, Дрейфус, только не сегодня.
   Дрейфус вздохнул и начал подниматься со своего места. - Хорошо, Хафдис, вы имеете полное право проявить себя. Но ранг вашей матери не дает никаких преимуществ. Если уж на то пошло, вам придется приложить больше усилий, чтобы проявить себя, просто из-за вашей фамилии.
   - Такова природа человека. Когда я смогу приступить?
   Он предостерегающе поднял руку. - Мне нужно сделать несколько звонков. Обычно мы проводим прием только два раза в год. В исключительных случаях предусмотрена некоторая гибкость, но это должно быть согласовано со старшими префектами. Тем временем, предложение о предоставлении убежища остается в силе.
   - Мне не потребуется много времени, чтобы все уладить. Если я попрошу вас прислать корабль через пятьдесят два часа, это будет возможно?
   - Мы сделаем это. Должен предупредить вас, что в данный момент я работаю над рядом сложных запросов. Я поддержу вашу заявку и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь в процессе вступления, но степень моего участия в этом процессе будет ограничена.
   - Все в порядке. Я не ожидала, что вы станете моим наставником.
   Дрейфус насторожился. Она, конечно, ничего такого не имела в виду, но вопрос о наставничестве и его компетентности в выборе своих заместителей занимал слишком много места в его мыслях.
   - Только если это понятно.
   - Я должна спросить вот о чем. Она много говорила обо мне?
   Дрейфус порылся в себе. Иногда ложь во спасение делает вселенную лучше. Иногда даже самая добрая ложь может в конечном итоге сделать все намного хуже.
   - Только не со мной. Но, с другой стороны, она была не из тех, кто ведет светскую беседу. Я знал ее только с профессиональной точки зрения.
   - И все же вы не успокоитесь, не так ли? Я вижу это по вашим глазам. Не успокоитесь, пока не узнаете, почему это произошло и кто виноват.
   Он отвел глаза, прежде чем она смогла встретиться с ним взглядом.
   - Не успокоюсь.
   Она поднялась вместе с ним. - Спасибо, что потрудились прийти лично, Дрейфус. Вы, должно быть, заняты, так что я отношусь к этому серьезно.
   - Это самое малое, что я мог сделать.
   - Прежде чем вы уйдете, у меня есть еще один вопрос. Как именно умерла моя мать? Вы сказали, что она отправилась туда, куда не следовало. Что с ней случилось?
   - Мы можем обсудить это позже.
   Ее голос стал тверже. - Я бы предпочла узнать сейчас.
   Дрейфус собрался с духом. Спокойная, домашняя обстановка комнаты сдавила его, как колючие тиски. Ему хотелось уйти отсюда, подальше от приятных вещей и доброго гостеприимства. Он хотел быть подальше от Хафдис Тенч, ее стремления последовать примеру матери и чувства вины, которое преследовало его, как тень. Он находился в присутствии дочери женщины, которую предал, и чувствовал, что достаточно одного слова, одной оговорки, чтобы правда дошла до Хафдис и сделала его открытым и беззащитным.
   - Ее схватила толпа, - ответил он. - Они застрелили ее, а затем напали на нее с ножами, тупыми предметами и голыми руками. Она умерла в одиночестве, зная, что ей никто не поможет. Я хотел бы сказать вам, что это была хорошая смерть, Хафдис.
   - Вы видели ее после этого?
   Он снова встретился с ней взглядом и кивнул. - Это я привез ее обратно.
  

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Машина уже несколько минут двигалась горизонтально, пробираясь под землей и корнями деревьев, когда туннель разделился на две развилки. Минти коснулась кнопки управления, и машина свернула в самый правый туннель, резко набирая высоту. Талия ожидала, что они в любой момент вырвутся на дневной свет, но вместо этого туннель продолжал подниматься, плавно извиваясь, и скорость машины снижалась по мере того, как она поднималась в гору. Теперь они наверняка были над лесом, выше точки посадки, но по-прежнему не было никаких признаков окончания подъема. Талия сидела скромно, полагая, что в этой странной экскурсии есть какой-то смысл.
   Смысл был, но она поняла это только тогда, когда машина, наконец, с шумом остановилась на конечной остановке. Они выбрались в сухую пещеру с каменными стенами, совершенно непохожую на влажный вестибюль, откуда начали путешествие. Минти вывела Талию из пещеры на скалистый выступ гранитного цвета с устрашающими обрывами с трех сторон. Теперь они были уже высоко над лесом, стоя на краю похожей на валун массы, возвышавшейся почти до стеклянного потолка, который образовывал внутренний обод жилища.
   Минти подпрыгнула к краю, выставив руки и хвост для равновесия. Черно-белая мордочка ободряюще крикнула: - Подойдите ближе к краю.
   Талия придвинулась ближе, думая о том, как легко маленькому древесному существу быть таким бесстрашным на высоте. Однако зрелище того стоило: панорама простиралась по большой дуге изгиба орбиталища, и ее взгляд не встретил препятствий, пока поднимающийся пол в конце концов не перешел в потолок. На самом деле, она могла видеть продолжение пола, глядя прямо через потолочное стекло, на расстояние в несколько километров и снова через потолочное стекло, но было трудно разглядеть что-то большее, чем несколько расплывчатых деталей, особенно учитывая тот беспорядочный ремонт, который проводился на потолке после нападения.
   - Это здесь все началось? - спросила она, глядя на длинную выжженную поляну, уходящую вдаль от подножия валуна.
   - Да. Кранах был над нами, когда начал стрелять, совсем недалеко от оконного стекла. Его оружие пробило потолок и ударило в лес прямо у основания этого выступа. Сразу же началась декомпрессия, образовавшаяся из-за увеличивающейся трещины в потолке. Это не значит, что воздух вышел весь сразу. Даже когда его атака подходила к концу - на дальнем конце почерневшей полосы - в этом участке все еще сохранялось давление, достаточное для поддержания горения и огненных бурь.
   Шрам, оставленный пожаром, проходил более или менее по центру обитаемого участка. На нем ничего не уцелело, а любые новые побеги, пробивающиеся сквозь поврежденную лесную подстилку, были слишком малы и далеки, чтобы их можно было увидеть. Возможно, вскоре после пожара их вообще не было.
   Из отчетов Талия знала, что, как только давление начало падать, вся эта секция была изолирована от остальной части орбиталища. Ничто не могло остановить выход оставшегося воздуха в космос. Потребовалось несколько дней, чтобы устранить повреждения, пусть даже временно, и только тогда стало возможным снова закачать воздух и посмотреть, что - если вообще что-то - уцелело после огненных бурь и последующего пребывания в вакууме.
   - Сколько там, внизу, еще живого? - спросила Талия, обводя взглядом унылые участки серого, болезненного на вид леса.
   - Меньше, чем вы могли бы подумать. Отсюда деревья, окаймляющие шрам, выглядят нетронутыми, но они мертвы до самой сердцевины, и их не спасти. Вблизи это всего лишь шелуха, которая медленно разрушается. Эти вспышки яркой зелени - место, где выжили самые выносливые экземпляры. Когда основатели создавали Вальско-Венев, они обращались к лучшим поставщикам, приобретая растения с повышенной устойчивостью к воздействию вакуума и радиации. Они знали, что возможен пролом, хотя никто и представить себе не мог ничего подобного.
   Талия оглядела мрачную картину. Тут и там виднелись еще живые деревья, но не в изобилии.
   - А как насчет остального?
   - Мы пытаемся спасти то, что можно. Это трудная работа, и никому не нравится здесь находиться. Не нужно быть суеверной, чтобы чувствовать себя неуютно в окружении такого количества смерти и тишины. Ни птиц. Ни пения. Никакого корма. Ягод нет.
   - Слава богу, что атака прекратилась сразу, - сказала Талия.
   - Простите нас, если нам будет трудно смотреть на вещи с позитивной стороны, - сказала Минти. Затем, отступив от пропасти, добавила: - Ну что, префект Нг. Вы достаточно насмотрелись? Это довольно простая история. На нас напали, и вот результат.
   - Мои коллеги осмотрели повреждения там, внизу?
   - Они не сочли, чтобы в этом была какая-либо необходимость. У них уже были наши показания о масштабах ущерба, и не было причин подвергать их сомнению.
   Талия кивнула, вспомнив, что в собственном отчете Брони об инциденте основная часть выводов касалась внешних повреждений орбиталища. Продолжительность и угол атаки Мизлера Кранаха было легко восстановить по пробоине в стекле, а также по вторичным наблюдениям из других орбиталищ и устройств наблюдения.
   Что еще можно было сказать?
   Но она пришла, чтобы найти что-то новое.
   - Минти, я имею в виду, назначенная прокурор, я бы хотела взглянуть на это поближе, с самого начала. Это возможно?
   - Конечно. Но вам придется выбрать тот или иной конец. У подножия этой скалы есть станция, и еще одна - на другом конце полосы, но между ними нет ничего, кроме выжженной земли и умирающих деревьев.
   - Что может помешать нам пройти ее до конца?
   - Ничего, - небрежно ответила Минти. - Но я не думала, что вы захотите утруждать себя. Это четырнадцать километров - два или три часа в вашем темпе.
   Талия проигнорировала колкость, какой бы мягкой она ни была. - Чувствую, что у меня открывается второе дыхание.
   Минти склонила голову набок, в ее глазах вспыхнуло любопытство. - Что вы надеетесь найти там, внизу?
   - Понятия не имею, - честно призналась Талия. - Ясно только то, что не найду это, пока не поищу.
   Главный врач Брони оформил свой кабинет в соответствии со своими особыми вкусами: сплошь покрытые лаком панели, книжные шкафы высотой до потолка, жутковатые анатомические модели и прекрасный ассортимент металлических хирургических и исследовательских инструментов. Ансамбль почти наверняка был создан из трансформируемой материи, но эффект был настолько детализированным и роскошным, что Спарверу легко было поверить, что он вернулся на пятьсот или шестьсот лет назад. Тот факт, что Мерсье одевался как человек, в той же степени вышедший из своего времени, никак не смягчал этого впечатления.
   - Я думал, в этом будет участвовать Талия Нг, - сказал он, когда Спарвер подошел, глядя на него поверх очков в форме полумесяца с зелеными стеклами. - Или это просто визит вежливости?
   - Это и мое дело, и визит вежливости, Мерсье. Я бы хотел выразить свое уважение той, кто руководил расследованием. Так получилось, что это поручили мне.
   - Для этого были причины?
   - Леди Джейн, в своей безграничной мудрости, привлекла Талию к обследованию Сферы милосердия, что послужило основой более широкого взгляда на дело Мизлера Кранаха.
   - Они подумали, что это немного похоже на то, что интересовало вас?
   - Я просто иду туда, куда мне говорят. - Спарвер легко пожал плечами, уже полностью свыкшись с реальностью своего задания. Он давно решил, что зацикливаться на профессиональном пренебрежении, кажущемся или действительном, было пустой тратой того небольшого времени, которое у него было впереди. - Я хотел повидаться с Ингвар. Чтобы поступить достойно, но также и на тот случай, если мы что-то упустили.
   - Должен предупредить вас, что это некрасиво. - Мерсье теребил свой любимый белый галстук. - Признаюсь, я не очень хорошо ее знал. У вас есть мнение об обстоятельствах ее смерти?
   - Только то, что ничего не сходится, - сказал Спарвер. - Вы закончили свою работу?
   - Нет, я только начал. Я сделал первые выводы, но в данных обстоятельствах требуется полное вскрытие.
   - Тогда я рад, что прибыл именно сейчас.
   Они прошли в смотровую. Это была ослепительно белая палата с расположенными вдоль трех стен выдвижными шкафчиками для хранения лекарств. Мерсье поместил накрытое зеленой простыней тело Тенч на прочном столе в центре комнаты, а вокруг стола были расставлены две тележки с инструментами его профессии. В углах комнаты ждала пара тощих медицинских сервиторов, похожих на подвешенные на крюках скелеты.
   Мерсье посмотрел на Спарвера, дождался утвердительного кивка и затем приподнял верхнюю часть простыни, обнажив голову и плечи Тенч. Спарвер бесстрастно смотрел на нее. Он шутил о том, что все обычные люди кажутся ему на одно лицо, повторяя замечание, которое обычно относилось к гиперсвинам, но правда заключалась в том, что он был способен распознать сотни людей. Он знал Тенч так же хорошо, как и любой другой. Они часто смотрели друг на друга через стол для совещаний в тактической комнате.
   Он полагал, что она ничего не имела против таких, как он. Просто сочла, что его повысили слишком поспешно, не заметив его ошибок.
   Он снова пожал плечами, на этот раз только для себя. Возможно, в этом была доля правды. Но если вы слишком долго продвигали гиперсвинов, они, как правило, умирали в ожидании.
   Он узнал Тенч, но только потому, что ожидал ее увидеть. Если бы он смотрел на ее равнодушно, то не был уверен, что смог бы разглядеть рваные раны, припухлости и ушибы, а также то, что выглядело как участки обожженной или, по крайней мере, ужасно ободранной кожи. Череп ее был грубо разбит.
   - Даже не собираюсь спрашивать, можем ли мы спасти что-то от нее с помощью трала, - заявил Спарвер.
   - Вы были бы правы, если бы этого не сделали. Это безнадежный случай. Даже если бы Дрейфус добрался до нее сразу и организовал немедленные меры по нейроконсервации...
   - Это все равно было бы делом решенным, - сказал он, заканчивая за Мерсье его замечание. - Дрейфус тут ни при чем. Старик хорошо сделал, что избежал тотальной кровавой бойни. То, что мы вернули хоть что-то, напоминающее тело, - это бонус.
   - Ее обследовали, просто чтобы убедиться. Восстановимых структур не было. Демихов провел независимое исследование и пришел к такому же выводу.
   Демихов был ведущим специалистом медицинского отдела по передовым методам нейроконсервации. Если он заявил, что Тенч уже не спасти, то Спарверу не требовалось дополнительных подтверждений.
   - Очень жаль, что кто-то решил, что у префектов не должно быть имплантов, иначе у нас была бы другая возможность потянуть за ниточку.
   - И очень жаль, что в Общих статьях говорилось, что она не могла пойти туда с надлежащими средствами защиты, иначе мы бы не смотрели на труп. Боюсь, эти ваши маленькие игрушечные змейки не в счет.
   - Я обязательно приглашу вас как-нибудь на ознакомительный тренинг ищеек, - сказал Спарвер. - Тогда у вас будет другое мнение о том, на что способны эти игрушки. Кстати, я хотел бы посмотреть, что записала ищейка. Если мы не можем получить доступ к ее воспоминаниям, то самое лучшее, что можно прочитать, - это постоянно записываемые ищейкой данные.
   - Вам нужно поговорить с кем-нибудь другим. У меня нет ищейки.
   - Хорошо, у кого есть ее оборудование? Она поступила к вам одетая или обнаженная?
   - Одетая. И у меня есть ее снаряжение. Но у меня нет ищейки. Не хотите засвидетельствовать свое почтение? Увидимся в моем кабинете, вместе с документами на ее имущество.
   - Спасибо, Мерсье. Просто дайте мне минутку.
   Спарвер подождал, пока они останутся одни. Он обошел стол с другой стороны, заложив руки за спину и опустив голову. Он чувствовал себя маленьким в этой комнате, ребенком по сравнению со столом и лежащей на нем женщиной.
   Он заговорил, и его голос эхом отразился от белых стен и морозильных камер.
   - Мы не всегда сходились во взглядах, Тенч. Но я не думаю, что ты сама во всем виновата. Если это была ошибка, я, черт возьми, позабочусь о том, чтобы ее не повесили на тебя. Ошибки даже быть не могло. Если выяснится, что это было так, то это не твоя вина, что наши системы не были надежными. Если это не ошибка, то это преступление - и я ни на секунду не поверю, что это было твое преступление. Я разберусь с ними, Тенч. Это мое обещание. Возможно, ты была права, и мне присвоили это звание слишком рано. Но я заслужу его для тебя. Ты была одной из нас, и я не позволю этому ускользнуть.
   Он позволил себе снова накрыть ее лицо простыней.
   - Приятных снов, Тенч. Ты молодчина.
   Мерсье ждал его в своем кабинете, сидя в антикварном кресле и держа в руках ящик письменного стола.
   - Вот что пришло мне в голову, Спарвер. Я собрал все материалы в одном месте, все они уже помечены как вещественные доказательства. Подробная информация находится в этом компаде, который лежит у меня на столе.
   Спарвер взял компад и взглянул на перечень.
   - Вы сказали, что она поступила одетая.
   - Так и было. Но после того, как я провел предварительный осмотр, с нее сняли униформу Брони и отправили на детальную судебно-медицинскую экспертизу. Остальное оставили у меня. - Он слегка задвинул ящик. - Умные очки, браслет, нашейное переговорное устройство, пояс, инструменты, кобура ищейки. Но ищейки нет.
   - Это бессмысленно. Эта ищейка не оставила бы ее, если бы она попала в беду.
   - Ну, у меня ее нет. Никаких объяснений не последовало, но я и не стал их искать. - Он смерил Спарвера пристальным, птичьим взглядом. - Вам это не кажется странным?
   Спарвер ничего не ответил.
   Сестра Кэтрин ждала Дрейфуса, когда он прибыл в хоспис Айдлуайлд, отправившись туда сразу после отлета от Хафдис Тенч. Он последовал за ней по одной из извилистых тропинок, блуждающих по зеленому холмистому центру мира, следя за тем, чтобы не упасть, когда тропинка становилась круче или приближалась к обрыву, в которых не было недостатка.
   - Однажды, Дрейфус, вы удивите нас всех, объявив о своем визите заранее, а затем явившись на встречу. Но не сегодня. - Нищенствующая с суровым лицом критически оглядела его. - Что побудило вас на этот раз, кроме внезапного приступа вины?
   - Нужно ли что-то большее? - спросил Дрейфус, возвращаясь к своему разговору с Хафдис.
   - Чем большего прогресса мы добиваемся с вашей женой, тем больше вы, кажется, сомневаетесь в том, стоит ли ее видеть. - Сестра Кэтрин ткнула своей тростью перед собой, воткнув ее в грязную тропинку с такой неторопливостью и силой, что Дрейфус представил, как она протыкает его насквозь. - Это причиняет ей боль. Возможно, ее чувство языка и пошатнулось, но она прекрасно осознает течение времени. Осторожно. Земля здесь очень скользкая.
   В этом районе орбиталища не было большого скопления зданий, только небольшие поселки, соединенные приятными извилистыми тропинками и скромными дорогами с грубым покрытием. Строения редко были большими, обычно выкрашенными в белый цвет, и располагались глубоко в укромных уголках беспорядочного зеленого ландшафта, где перелески и рощицы обрамляли извилистые берега рек, которые текли по крутым склонам, пока не пронизывали небо серебристыми полосами. То тут, то там виднелись маленькие мостики и пагоды, расставленные как для гармонии, так и для функциональности. Сверху спускались острые выступы скал, а над окутанными туманом водопадами, которые могли падать как вверх, так и вниз, мерцали радуги.
   - Чем ближе она становится к тому, чтобы снова стать цельной, - сказал Дрейфус, которому нужно было перевести дыхание, поскольку он изо всех сил старался не отставать от неукротимой нищенствующей, - тем больше я боюсь, что все это снова развалится. Дело не в том, что я не хочу видеть ее каждый день. Просто у меня такое чувство, будто я наблюдаю за таким деликатным процессом, что из-за моего участия все может пойти наперекосяк.
   - Чушь собачья. - Она зашагала дальше, безрассудно не обращая внимания на состояние земли. - Вы можете убеждать себя в этом, Дрейфус, но даже такой недалекий в своих недостатках человек, как вы, наверняка знает, что ложь не служит никому, кроме вас самих.
   У него не было сил спорить. - Хорошо, это ложь. Что бы вы хотели, чтобы я сказал, сестра? Я здесь, не так ли?
   - Чего вы боитесь, - сказала она, внезапно останавливаясь и обвиняюще тыча в него палкой, - так это того, что вам, возможно, придется пойти навстречу Валери. Идеи о том, что перемены и рост должны исходить и от вас самих, а не только от вашей жены.
   Дрейфус испытующе посмотрел на нее со слабой улыбкой. Этот их ритуальный танец действовал успокаивающе. Сестре Кэтрин всегда нужно было подколоть и принизить его, прежде чем позволить прорваться наружу хоть капельке теплоты.
   - Возможно, мне тоже нужно время.
   - Как будто у вас его достаточно, чтобы тратить впустую. Последние несколько лет взяли свое, Дрейфус. Мы все видим это по вам. Наверное, наступает момент, когда вы становитесь слишком старым и усталым, чтобы выполнять свою работу?
   Он неудачно поставил ногу и почувствовал боль в колене.
   - По нескольку раз в день. Я предпочитаю смотреть на это как на цену опыта.
   Она с сомнением шмыгнула носом. - Ну, как вы и сказали: теперь вы здесь, и мы должны использовать вас наилучшим образом. Нейролингвистические импланты сработали хорошо. - Она оглянулась, все еще шагая с невероятно молодой энергией. - Я знаю, у вас были сомнения, Том, но я думаю, вы будете удовлетворены тем, что это был правильный выбор.
   Вот оно: едва заметный переход от Дрейфуса к Тому, холод слегка рассеялся.
   - Прежде всего импланты причинили ей боль. Вы можете понять мои сомнения.
   - Нет такого инструмента, который не вредил бы так же хорошо, как и чинил. В Айдлуайлде нас волнует только починка.
   - Она не могла бы оказаться в более добрых руках. Я знаю это и благодарен.
   - Вы хотите ее увидеть?
   - Конечно. Я ведь здесь, не так ли?
   - Я подумала, не касается ли это как-то и Сферы милосердия, поскольку мы связаны с этим учреждением.
   - Мы можем поговорить об этом позже, - сказал он, признав, что причина его визита была двоякой. - Сначала я хотел бы увидеть Валери.
   - Она должна быть с Себастьяном, если не помогает в саду. - Она поманила его за собой, затем слегка нахмурилась, когда что-то привлекло ее внимание. - С вами что-то не то, не так ли, помимо обычного износа? Я вижу это по вашей походке. Вы недавно повредили руку?
   - Производственная травма, - спросил Дрейфус, поражаясь ее проницательности. - Ничего страшного.
   - Советую вам лучше следить за собой, Том. Если вы этого не сделаете, кто будет рядом с Валери?
   - Вы будете.
   - Так и будет, - согласилась она. - Пока кто-нибудь не решит, что мы ему не нравимся, и не сожжет нас заживо в наших постелях.
  

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

  
   Под ногами Талии хрустела подстилка из почерневшей, безжизненной растительности. Серо-зеленые деревья образовали призрачный почетный караул по обе стороны двадцатиметровой полосы. С этого низкого места Талия вообще не могла разглядеть ни одного живого существа: они были слишком далеко и их было слишком мало.
   Здесь было пустынно, и в воздухе пахло тлением и пеплом.
   Талия замедлила шаг, осознав всю чудовищность того, что здесь произошло. Ее колени подогнулись. Сама того не желая, она опустилась на землю, парализованная ужасом. Она подумала о музыке деревьев, которую слышала раньше, о пении семейной группы, и представила, как эти возгласы и обмороки превращаются в крики паники и боли.
   Девяносто секунд. Полная продолжительность атаки Мизлера. У существ, находящихся здесь, было достаточно времени, чтобы понять, что с ними произошло, и в тот же миг мрачного осознания понять, что их надежды на выживание невелики. И понять, что их ждет тяжелая смерть. Смерть под несущейся с потолка колонной аннигиляции, смерть в огненных бурях, которые она вызвала, смерть, когда ревущий воздух вырывал с корнями деревья поменьше и срывал несчастных обитателей с больших деревьев, небрежно швыряя их в горячий воющий газ, к этой ужасной, расширяющейся пасти в небе и сверкающей черноте снаружи.
   Однако это продолжалось дольше девяноста секунд. Это было не только тот промежуток времени, когда действовало оружие Мизлера, прежде чем его корабль был уничтожен. Последствия его нападения проявлялись еще много минут, так как огромные переборки отгородили эту часть жилища и позволили воздуху выходить в вакуум. И в течение этих мучительных минут существа все еще цеплялись за жизнь. Все, кроме немногих - тех, кто был достаточно близко к переборкам, чтобы проскочить через аварийные двери, - погибли.
   Талия встала. В Сфере милосердия ее не вырвало, хотя она была близка к этому. Здесь она тоже сдержалась, хотя какая-то часть ее души жаждала этого освобождения - как будто тогда внутри нее было бы меньше мирового зла, а снаружи, где ему самое место, его было бы больше.
   Минти поддерживала ее, как только могло маленькое лемуроподобное существо. - Все в порядке. Вы не были бы людьми, а мы не были бы... гуманоидами, если бы не сопереживали.
   - Они никогда этого не видели? Мои коллеги?
   - Не отсюда.
   Талия вытерла рот. - Они должны были это сделать. Это имеет значение.
   - Они думали, что у них есть все необходимые доказательства.
   Талия показала, что теперь она может идти. Минти пошла вперед, но без прежнего энтузиазма. Казалось, даже хозяйка, знакомая с этим местом, чувствовала себя обязанной соблюдать почтительность.
   - Я чего-то не припомню в отчете, - сказала Талия. - Почему катер не сбили в небе в тот момент, когда он начал атаку? Знаю, это все равно было бы очень плохо, но, по крайней мере, разрушения были бы ограничены гораздо меньшей площадью.
   - Пожар, возможно, удалось бы локализовать, но воздух все равно просочился бы наружу, - ответила Минти. - Но вы правы: если бы это была всего лишь одна дыра в потолке, вероятно, было бы время эвакуировать много наших в безопасное место, прежде чем пришлось бы закрывать сектор. Однако на это ушло именно столько времени, и не просто так.
   - Пожалуйста, продолжайте.
   - Мы не могли просто сбить корабль, не пройдя через целую серию голосований. Если бы угроза представляла собой что-то столь очевидное, как летящий в нашу сторону обломок или даже вышедший из-под контроля грузовой корабль, не было бы сомнений в моментальном реагировании. Однако это был корабль Брони.
   Талия торжественно кивнула. - Вы беспокоились о последствиях.
   - Решение было принято немедленным и обязательным для исполнения голосованием. И все же потребовалось два тура, чтобы убедить небольшое большинство в том, что у нас не было иного выбора, кроме как уничтожить ваш корабль. Вы можете себе представить, на что это было похоже? В одну минуту мы наслаждаемся очередным ленивым днем на деревьях, а в следующую уже обсуждаем, стоит ли рисковать и наказывать наш маленький мир самым суровым из возможных наказаний.
   Некоторые из нас считали, что ваш оперативник действовал в наших лучших интересах, даже если это выглядело прямо противоположным образом. Вот насколько прочно укоренилось наше доверие к Броне - или, скорее, было таковым до того дня.
   - Я не виню ни вас, ни кого-либо из присутствующих за то, что вы потеряли веру в нашу организацию, - сказала Талия. - Я хочу участвовать в процессе восстановления этой веры.
   - Я буду вам помогать, - ответила Минти. - Многие из нас не стали бы этого делать.
   Они шли до тех пор, пока валун, из-за которого выехала машина, не скрылся из виду за поворотом орбиталища. Когда он исчез, у Талии не было возможности оценить, далеко ли они ушли и сколько еще им предстояло пройти. Она просто продолжала идти, черный ковер под ее ногами почти не менялся, мертвая граница деревьев была неизменным парадом седеющего гниения.
   Возможно, рассмотрение преступления с такой точки зрения было пустой тратой времени. Возможно, это не научило бы ее ничему, чего не было бы в более ранних документах. Однако, по крайней мере, у нее появилось интуитивное ощущение разрушения, которое было невозможно увидеть с более отдаленного, отстраненного взгляда. Для этого было достаточно одного только запаха.
   - Для сведения, - сказала Минти после долгого молчания, - мы никогда не оправдывали насилие, последовавшее за этим инцидентом. Мы ничего не имеем против гиперсвинов, ни тогда, ни сейчас. Добро пожаловать в гости. Даже приглашали присоединиться к нам, если они согласятся на обязательную адаптацию.
   - Из ваших заявлений ясно, что вы считаете это актом одиночки, а не кого-то, кто выступает от имени всех гиперсвинов. Это ваша обдуманная позиция.
   - Но было слишком поздно, чтобы остановить насилие, которое уже вспыхнуло. Некоторые люди решили отомстить свинам от нашего имени, как будто нам нужна была помощь, чтобы уладить нашу обиду.
   - И затем некоторые воинственные свины восприняли это как стимул нанести ответный удар с еще большей жестокостью, чем та, что была применена здесь. - Талия покорно покачала головой. - Плохие яблоки попадаются в каждой бочке, Минти, как у свинов, так и у людей. У лемуров тоже, я полагаю. Тем не менее, вы сделали все возможное, чтобы разрядить обстановку. Жаль только, что этого было недостаточно. - Она замедлила шаг, с трудом передвигая ноги, надеясь, что скоро наступит конец. - Как вы думаете, еще одно заявление могло бы помочь? Я не говорю, что горячие головы обратят на это особое внимание, но более здравомыслящие люди, возможно, оценят повторение вашей прежней позиции. Это могло бы немного понизить температуру.
   - То, что нужно было сказать, было сказано, префект. Боюсь, повторением одних и тех же высказываний мы ничего больше не добьемся. - Минти задумалась. - И, знаете ли, наша терпимость заходит слишком далеко. Это было преднамеренное нападение на нас, исключительно из-за решений далеких предков, чьи грехи, по-видимому, мы все еще несем на себе. Среди нас есть много таких, кто больше не почитает этих основателей и кто был бы счастлив увидеть, как эти статуи будут свергнуты. Но это не то же самое, что сказать, что мы должны ответить за их преступления собственной кровью. Разбередив эту рану, вы, возможно, обнаружите, что некоторые из нас менее склонны занимать примирительную позицию.
   - Я просто подумала, что должна упомянуть об этом.
   - Не расстраивайтесь из-за этого, префект Нг. Вы мне нравитесь, и я могу сказать, что вы пришли сюда с добрыми намерениями. Вам просто нужна доля реализма в понимании пределов прощения. - Минти с новой решимостью бросилась вперед и захлопала лапками. - Наконец-то, уже виден финиш! Осталось пройти всего несколько километров, и тогда я смогу найти для вас те ягоды, которые обещала.
   Талия поняла, что имела в виду хозяйка. Почерневшая полоса протянулась от нее, изгибаясь вверх, прежде чем окончательно исчезнуть. За ней виднелась более густая растительность, все еще мертвая, а дальше возвышалась стена механизма переборки, все еще закрытая, хотя давление в этом секторе было восстановлено.
   Талия остановилась. Она посмотрела на линию на потолочном стекле, где был произведен ремонт, затем снова посмотрела на зону ожога. Новый материал сверху образовывал гораздо более широкую полосу, чем почерневший грунт, но это было понятно, учитывая воздействие удара на хрупкий материал потолка. Восстановленная полоса на нем была идеально прямой до самого конца повреждения.
   Однако, выжженная земля как раз перед тем, как ее стало трудно отследить, казалось, отклонилась вправо.
   - Префект?
   Талия тщательно подбирала слова, не желая ляпнуть какую-нибудь глупость. - Назначенная прокурор. Правильно ли я понимаю, что ближе к концу ожога произошло отклонение?
   - Да. Хотя я бы не стала придавать этому слишком большого значения. Подумайте, как далеко мы прошли по сравнению с этим последним небольшим поворотом в конце. Это последние несколько секунд его атаки, если что.
   - Хорошо. - Талия стояла неподвижно, прикрыв глаза рукой, чтобы заслониться от ярких лучей, отражавшихся от чистых новых потолочных панелей. - И все же, что это значит? Почему все так изменилось?
   - Все просто, - сказала Минти. - Вот тогда-то мы, наконец, и проголосовали за то, чтобы разрешить нашим орудиям стрелять. До этого момента Мизлер Кранах безнаказанно нападал на нас. Однако в последние несколько мгновений защита орбиталища начала наносить ответные удары. Уничтожение его корабля было быстрым, но не мгновенным.
   Талия слегка кивнула. - Так вы подразумеваете, что ваши орудия начали сбивать его прицел как раз перед тем, как катер взорвался?
   - Если коротко, то да.
   Талия представила себе, как маленький корабль Кранаха оказался под обстрелом средств защиты от столкновений, разбросанных по всему тору. Учитывая концентрацию огня, исходящего из этих установок, неудивительно, что в последние мгновения катер завертелся, потеряв контроль над собственным вооружением.
   - Я просмотрела видеозаписи нападения, - сказала Талия. - Но не думаю, что когда-либо обращала на это внимание.
   - Незначительная деталь, не имеющая значения на фоне общей картины.
   - Возможно. - Талия задумалась, что еще она могла упустить, если эта деталь ускользнула от ее внимания. Может быть, ничего существенного. А может, и гораздо больше, чем ничего.
   Минти искоса взглянула на нее.
   - О чем вы думаете?
   - Что я была недостаточно внимательна. Спасибо. Это было... полезно. Вы очень щедро уделили мне свое время.
   Минти жестом указала вперед. - Проходите. До переборки недалеко, а с другой стороны есть несколько очень сладких ягод. При условии, что эти жадные Пятнистые-Хвосты еще не набили свои щечные мешки.
   - Привет, Том. - Валери улыбнулась ему, и лишь легкое напряжение выдавало, как трудно ей говорить. - Это... я... счастлива. Видеть тебя. Рада видеть тебя.
   Он взял ее за руку и нежно сжал. - Ты просто чудо. Мне сказали, что наметился значительный прогресс, но я не осмеливался надеяться.
   Валери слегка нахмурилась, затем взглянула на брата Себастьяна в поисках совета.
   - Пока что не усложняйте свои конструкции, - прошептал нищенствующий. - Это не значит, что вы относитесь к ней как к ребенку, просто делаете скидку на эти новые пути.
   Валери дала согласие на нейролингвистические импланты на доступных для нее условиях. Дрейфус, обеспокоенный тем, что она может не до конца понять, что предлагается, настаивал на более осторожной линии, продолжая использовать существующие методы лечения. Потребовались месяцы, чтобы окончательно убедить его, и тогда он согласился, хотя и с большой неохотой. Он не мог воспротивиться согласию, но все еще не был убежден, что это было что-то иное, как безрассудная авантюра, игра с тем самым огнем, который в первую очередь опалил ее.
   Это сработало. Это было что угодно, только не быстрое излечение, но импланты, которые распространялись и закреплялись на участках поврежденной ткани, формируя новые функциональные соединения, широко распахнули двери. Вербальные способности Валери улучшались месяц за месяцем, со скоростью ребенка, впервые овладевающего речью. Без усилий, с увлечением.
   Дрейфус находил это великолепным и пугающим. Его страхи возвели стену, защиту на случай, если Валери сорвется и вернется к началу. Он знал, что это происходит, и все равно не мог остановиться. У него всегда было оправдание в виде работы, когда ему требовалась причина отложить визит, но теперь он прибегал к этому все чаще и чаще. Пусть его визиты заменялись выплатами из его жалованья. Его отлучки не остались незамеченными. Безжалостная сестра Кэтрин была права, когда ругала его за это.
   И теперь он поклялся, что будет лучшим мужем. С тех пор, как были установлены импланты, не было никаких неудач, только прогресс. Пришло время забыть о своих тревогах, время быть благодарным, время признать, что его опасения были беспочвенными, не более чем рефлекторный пессимизм полицейского, который видел, как слишком много хорошего пошло наперекосяк.
   Он неловко улыбнулся, все еще держа ее за руку. - Тебе становится лучше.
   - Да, - подтвердила Валери, и ее улыбка стала еще шире. - Да. Становится лучше. С каждым днем. Учу слова, соединяю их воедино. - Она выпрямилась, словно поднимаясь на подиум. - Я... Валери Дрейфус. Мой разум был... поврежден. Но сейчас я выздоравливаю.
   - Ты - Валери Дрейфус! - он улыбнулся ей в ответ.
   - Ты... Том Дрейфус. Том Дрейфус... из Брони. Мы муж... и жена.
   - Я очень тебя люблю, - сказал Дрейфус.
   Она повторила его слова. - Я люблю тебя... сильно. Очень сильно. - Она огляделась по сторонам, отыскивая, что бы такое сказать. - Стена... белая. За ней зелень. Там... река. Река. Мы гуляем вдоль реки.
   - Гуляем?
   - Это вопрос, - вставил Себастьян. - Она хотела бы, чтобы вы ответили, не желаете ли прогуляться с ней вдоль реки.
   Дрейфус рассмеялся от радости. - Конечно! - Затем, обращаясь к Валери: - Мы пойдем пешком!
   - До моста, - сказала она. - Мост красный. Недалеко. Потом обратно.
   - Все в порядке, не так ли? - спросил Дрейфус у нищенствующего.
   - Все более чем в порядке. И вы не ошибетесь, выбрав эту тропинку. Идите по ней через красный мост, затем возвращайтесь назад, через те деревья за клиникой. Вы перейдете через водопропускную трубу и выйдете к саду с травами.
   Дрейфус забеспокоился, как ребенок, на которого возложили тяжелую ответственность. - Вы подождете нас здесь?
   - Да, но задерживайтесь столько, сколько потребуется. Мне нужно кое-что починить.
   Дрейфус все еще держал ее за руку, когда они встали из-за стола. Нерешительно, как юные влюбленные, они направились по дорожке прочь от клиники. Он увлек их к деревьям, с каждым шагом заросли становились все гуще, и примерно через минуту они потеряли из виду побеленные здания. Листья и ветви сомкнулись над головой, создавая сиреневый полумрак, который Дрейфус счел скорее приятным, чем гнетущим. Он прогуливался по лесу со своей женой. Он пожалел, что не пришел раньше, но, по крайней мере, был здесь сейчас.
   - Я знаю, что тебе все еще тяжело, - сказал он. - Поэтому говори так много или так мало, как хочешь. Даже если сегодня ты больше ничего не скажешь, я все равно невероятно счастлив. Ты спросила, не хочу ли я прогуляться вдоль реки, до красного моста и обратно!
   Она молча прошла несколько шагов, сжимая и разжимая его руку в такт их шагам. Затем добавила: - Я бы предпочла это сделать, не так ли, Дрейфус.
   Что-то сжалось у него внутри, как шестеренка со сломанным зубцом. Он остановился, пот на его руке похолодел в ее хватке.
   - Нет.
   Она повернулась к нему лицом. - Все в порядке. Я просто использую ее как дверь. Я не завладела ее мозгом или что-то ужасным в этом роде. - Она дразняще приложила палец к губам. - Хотя, это заманчиво...
   - Отвяжись от нее.
   - О, Дрейфус, неужели мы должны? Неужели всегда должны начинать не с того? Знаешь, гораздо больше смысла, когда мы полюбовно ладим, как старые друзья, которыми и являемся.
  

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

  
   Талия и Минти сидели чуть поодаль от земли, в гладкой, похожей на чашу расселине дерева, которое все еще росло, все еще тянулось к целому потолочному стеклу. Листья над ними мерцали и шелестели под легким, успокаивающим ветерком. Сверху доносились крики птиц, время от времени взлетающих в буйстве красок и движения. Талия была очарована. Очевидно, это было одно из любимых мест Минти, где она могла погреть свою шерстку, вздремнуть и полакомиться ягодами. Талия почувствовала себя так, словно ее посвятили в маленький, но восхитительный секрет, свидетельствующий о хрупком зарождении доверия.
   Ей помогло то, что она чуть не расплакалась от дикой зеленой красоты всего этого. Они прошли через люк в нижней части переборки в следующий сектор орбиталища. На нее сразу же обрушились краски, звуки и запахи изобильной жизни, словно послание, переданное чувствами к какой-то изначальной сердцевине ее существа. Каким бы радостным и ошеломляющим это ни было, это только обострило ее понимание того, что было потеряно по ту сторону перегородки. Невозможно было испытывать горе и утрату из-за чего-то столь абстрактного, как пейзаж и его исчезнувшие обитатели, существа, которых она никогда не знала.
   Невозможно, если бы не сумбур чувств, который доказывал обратное.
   - Мне жаль, - повторяла она, извиняясь каждый раз. - Я видела это. Я думала, что поняла это. Этого было недостаточно. Теперь я знаю.
   Пока Талия отдыхала после долгого перехода от подножия валуна, Минти отлучилась на несколько минут и вернулась с дегустационным меню из местных продуктов. Они были разложены вокруг них в виде примерно дюжины гроздей темных ягод, которые выглядели подозрительно похожими друг на друга.
   - Вот кисловатые на вкус, правда, вызывают легкую эйфорию. Попробуйте одну или две, но не больше пяти за раз. Эти... Вы заметили, что у них другой оттенок алого? Они способствуют глубокому сну без сновидений. Эти фиолетово-оранжевые ягоды являются известным афродизиаком, но в небольших количествах они вполне съедобны. После того, как попробуете, пожуйте этот лист - это улучшит пищеварение. Эти черные, с зеленым отливом, вкусные, но не слишком питательные. Детям они нравятся. Эти темно-серые, с восковой корочкой - они довольно безвкусны повсюду в Вальско-Веневе, но по какой-то причине вполне съедобны только в этом месте, если не обращать внимания на древесные нотки и кислотное послевкусие. Должно быть, это как-то связано с почвой...
   Талия чувствовала себя в долгу перед Минти, поэтому попробовала по одной-две ягоды из каждой грозди, дипломатично комментируя каждую. В какой-то момент, довольная тем, что не думает о смерти и разрушениях, она подумала о том, чтобы спросить свою хозяйку, хотела ли она когда-нибудь от жизни большего, чем ограниченная палитра впечатлений, предлагаемых в Вальско-Веневе. Но благоразумно воздержалась. Требовать этого от Минти было бы бесполезно и оскорбительно. Все пришли к такому состоянию благодаря сознательному замыслу, отвергнув все, кроме самых необходимых атрибутов. Для Минти этого было достаточно по определению.
   То одна, то другая ягода начинала оказывать на Талию убаюкивающее действие. Ей уже не казалось таким срочным возвращаться в Броню, к заботам внешнего мира. Все это могло подождать. Было намного приятнее находиться здесь, среди деревьев, среди птиц и отдаленного пения других семейных групп. Они кричали как издалека, так и вблизи, вызывая в памяти древние воспоминания о жизни на деревьях. Когда-то, не так уж много мгновений назад по меркам галактики, ее предки были древесными существами.
   - Думаю, мне пора идти, - сказала Талия, прежде чем успела забыть, что у нее есть какая-то жизнь за пределами этого сонного настоящего.
   - Конечно. Без сомнения, предстоит проделать большую работу. - Минти выудила из одного из карманов полупрозрачный контейнер. Это было что-то искусственно изготовленное и, как ни странно, неуместное. - Я думаю, эти вам понравились больше всего, не так ли? - Минти насыпала в контейнер несколько ягод и плотно закрыла пробкой. - У вас хороший вкус для сравнения. Однако будьте с ними осторожнее, пока не привыкнете.
   - Спасибо. - Талия взяла их. У нее не было намерения что-либо делать с ягодами, кроме как выбросить их при первой же возможности, но она знала, что лучше не отказываться от подарка.
   Они нашли ближайший вход в подземелье, и Талия с Минти вернулась к тому же стволу дерева, где она впервые вышла из лифта.
   - Вы что-то увидели в этом изгибе, но не хотите сказать, что именно.
   - Это потому, что я не уверена, что с этим делать. Возможно, все так, как вы говорите, но есть и другая возможность, которую я не могу отвергнуть. - Талия колебалась, зная, как болезненно ее хозяйка отнесется к любым изменениям в рассказе о Мизлере Кранахе. - Это могло быть преднамеренным, изменением мнения.
   - Немного поздновато для раскаяния, девяносто секунд спустя после начала кровавой бойни.
   - Мне нужно изучить все аспекты. В данном случае, в буквальном смысле. У нас есть множество записей, показывающих последние несколько секунд жизни Мизлера Кранаха, но я не уверена, что кто-то изучал их достаточно внимательно, чтобы найти объяснение этой странности.
   - И вы это сделаете.
   - Я поищу. Это не значит, что найду что-нибудь.
   Минти торжественно кивнула. - Тогда смотрите, куда идти.
   Талия почувствовала, что должна что-то сказать. - Что бы я здесь ни обнаружила, назначенная прокурор, это не уменьшит тяжести совершенного по отношению к вам преступления. Независимо от результатов моего расследования, оно остается преступлением. Даю вам слово, что не успокоюсь, пока справедливость не восторжествует.
   Минти вздохнула. - Я вам верю. Пожалуйста, запомните то, что вы только что сказали, это все, о чем я прошу. Мы услышали много прекрасных слов за это время.
   - Я не забуду. - И Талия похлопала по подарку в виде ягод. - Как и вашу доброту.
   - Вы вернетесь, как только почувствуете к этому вкус. И я все равно должна показать вам, как звучит настоящее пение. В следующий раз предупредите меня заранее, и я попрошу Греющихся-На-Солнышке восстановить старую хоровую линию...
   Они попрощались. Талия вернулась в лифт, который доставил ее на короткое расстояние к ее катеру, все еще закрепленному на внешней стороне обода. По дороге ягоды начали обнаруживать свое присутствие в ее организме. Она начала чувствовать головокружение и отчужденность, превратившись в безвольную марионетку самой себя. То приятное чувство, которое она испытала на дереве, было всего лишь первым этапом метаболизма химических веществ; теперь она была в кольцах питона более странной, более мощной второй волны, и все это в интересах отношений между человеком и постчеловеком.
   Ее браслет зазвенел. Она посмотрела вниз затуманенными глазами. Браслет сообщал о токсинах в ее крови, которые он изо всех сил пытался достаточно быстро идентифицировать и нейтрализовать, чтобы предотвратить их воздействие на Талию.
   - Обратитесь за неотложной медицинской помощью, - посоветовал браслет с хрупкой жизнерадостностью.
   Талия добралась до своего катера. Она пристегнулась, отстыковалась и включила автоматическое управление с возвратом в Броню. После этого она помнила очень мало. Затем наступил момент, когда она смотрела вниз на свое собственное бесчувственное тело, обмякшее и пускающее слюни, а Тиссен и двое других техников дока окружили ее и начали ослаблять ремни.
   - Медики, - сказал Тиссен, поднимая ее браслет, чтобы посмотреть на показания диагностики. - Нг что-то проглотила.
   - Она мертва?
   - Чертовски близка к смерти, если судить по этому. - Тиссен повысил голос. - Медики!
   Ее сознание оставалось отделенным от тела. Она знала, что на самом деле не находится вне себя, но впечатление все равно было обезоруживающе ярким, синтезируемым какой-то неисправной частью ее мозга, потерявшей пространственную привязку. - Я съела слишком много ягод, - попыталась сказать она, заставляя куклу шевелить губами. - Я съела слишком много ягод, и никто не предупредил меня, что этого делать нельзя.
   Кто-то действительно должен был предупредить ее.
   - Есть пульс, - сказала какая-то фигура, и она почувствовала, как ее быстро и бесцеремонно засасывает обратно в череп. Она поднялась сквозь непроницаемые слои головной боли и тошноты к бледному колеблющемуся свету нормального сознания. Рядом с ней был один из медиков, деловитое пятно яркого, светящегося зеленого цвета. Зеленый цвет вызвал лавину ассоциаций: деревья, трава, кусты, ягоды, головокружение.
   - Я больше никогда не хочу видеть зелень, - невнятно пробормотала она, когда медики вытаскивали ее из катера.
   Дрейфус обращался к своей жене, а ее глазами на него смотрело чудовище.
   - Тронь хоть волосок на ее голове, и я уничтожу тебя.
   - Пустые угрозы тебе не к лицу, - дружелюбно ответила Аврора. - Если бы ты мог уничтожить меня, ты бы это сделал. Или, по крайней мере, если бы знал способ сделать это без выигрыша для Часовщика. Ах! Но ты ведь не знаешь, как это делается, не так ли?
   Он попытался вырвать свою руку из ее пальцев, но она не позволила.
   - А Валери знает об этом?
   Она выглядела ошеломленной. - За кого ты меня принимаешь? Я держу ее в бессознательном состоянии, пока мы немного общаемся.
   - Чья это была идея - пойти погулять?
   - Целиком и полностью принадлежит ей, и тебе должно быть стыдно за то, что ты думаешь иначе! Я просто случайно увидела этот момент. Я знала, что рано или поздно он настанет. Если бы она не предложила прогуляться, я бы придумала причину, чтобы избавиться от этого надоедливого Себастьяна.
   - Он поступает хорошо.
   - Да, и разве он не знает этого, этот благочестивый, самодовольный педант. - Ее тон стал повелительным. - Иди дальше, Дрейфус. Мы все еще находимся в пределах слышимости от зданий, и я не хочу, чтобы тебе потом пришлось объяснять этот разговор.
   - Отвали от моей жены.
   - Ты был прав, что беспокоился об этих имплантах, - сказала она с веселым пренебрежением. - Это всегда палка о двух концах. Да, они помогли ей восстановить способность к языкам в весьма впечатляющей степени. Но они также дали мне другой способ связаться с тобой. - Она приложила ладонь рупором ко рту. - Оп-па!
   - Это ты убила Тенч?
   - Ах ты глупый мальчишка. Зачем мне было убивать ее, если она действовала в моих интересах? Она помогла нам обоим четыре года назад. Разве не было бы грубо - даже с моей стороны - сейчас пойти против нее?
   - Если не ты убила ее, то кто же это сделал?
   - Сделай очевидные выводы. Скорее всего, она шла по следу, связанному с реактивацией Катопсиса. Возможно, нажала не на те звенья цепи, и с ней нужно было разобраться, прежде чем она приблизилась к истине. - Она указала вперед, на более светлую часть леса, где искусственный солнечный свет пробивался сквозь кроны деревьев и ложился пятнами на землю. - Вон тот чудесный красный мост! О, разве он не очарователен?
   - Что бы ты ни думала о происходящем, ты ошибаешься насчет Катопсиса. Каждый человек, связанный с этой программой, получил выговор и был назначен на другую должность. Григор Бакус сломлен, он префект только номинально. Ни он, ни кто-либо другой из них не смог бы скоординировать свои действия настолько хорошо, чтобы перезапустить программу, внесенную в черный список.
   - Тогда тебе нужно поискать в другом месте. Кто-то это делает, Дрейфус. Даже мой слабоумный противник должен понимать, что за его действиями следят. - Она пригвоздила его взглядом. - Ой. Что это за выражение лица? Тебя кто-нибудь навещал?
   Дрейфус пожал плечами. Он не видел смысла в том, чтобы лгать. - Часовщик пришел ко мне и выразил очень похожие опасения.
   - И о чем он просил тебя?
   - Чтобы я провел расследование и попытался закрыть это дело. Он доказал серьезность своих намерений, убрав одного из моих свидетелей в Некрополе.
   - Как грубо с его стороны. В этом, видишь ли, наши разногласия. Я могу быть твердой, но никогда не буду жестокой, по крайней мере, не просто так. Тем не менее, теперь у тебя есть еще больший стимул помочь мне. - Она заставила Валери внезапно остановиться, застыв с головы до ног, ее голова запрокинулась под неестественным углом. - Эти импланты были просто находкой, не так ли? Было бы такой неудачей, если бы с ними что-то случилось, что-то неожиданное и предосудительное. - Глаза Валери закатились, веки затрепетали, а зрачки бешено забегали. Ее тело содрогнулось в конвульсиях. Она начала издавать сдавленные звуки, прежде чем они резко оборвались. - Да, такая вот неудача.
   - Я всегда задавался вопросом, осталась ли в тебе хоть капля человечности, - сказал Дрейфус. - Теперь знаю.
   - О, не будь таким сварливым. - Аврора освободила Валери от ступора, но по-прежнему полностью владела ею. Тело вытерло пену с губ. - Я бы не причинила вреда бедной женщине. В конце концов, она стала жертвой Часовщика. То, что причинило ей боль, хотело бы причинить боль и мне. Погружаясь в нее, видя мир ее глазами, я снова ощущаю себя человеком. Я из плоти и крови, девушка, а не бог. Я, можно сказать, почти сочувствую ей.
   - Так отвали от нее.
   - Я так и сделаю - пока что. Но давай сохраним это соглашение как напоминание о твоих обязательствах передо мной, Дрейфус. Немного пряника, чтобы держать тебя на верном пути. Или кнута. Что лучше?
   - Однажды я убью тебя.
   Она скорчила гримасу сожаления и поморщилась. - Я задела тебя за живое, не так ли? Что ж, хорошо: мне нужно было твое внимание. Продолжай свою работу, Дрейфус. Делай, что хочешь. Но будешь сообщать мне о любых изменениях. И если я узнаю что-нибудь полезное, то поделюсь новостями с тобой. - Она вприпрыжку зашагала по лесной тропинке. - Боже, разве это не будет весело? Мы вдвоем работаем над одним делом? Два неожиданных союзника, сражающиеся против сил тьмы?
   - Ты сделала крупную ставку.
   Она дошла до красного моста. Вышла на его дощатый настил и перегнулась через крашеные деревянные перила, разглядывая медленно текущие воды внизу.
   - Неужели?
   - Кто бы ни стоял за этим новым Катопсисом, возможно, я захочу работать с ними, а не закрывать их.
   - Что, если выяснится, что это они убили Тенч?
   - Я бы добрался до них вовремя.
   Над мостом нависал куст, усыпанный лепестками. Она заставила Валери срывать лепестки и бросать их в воду, наблюдая, как их уносит под мост.
   - Постарайся понять, что поставлено на карту, Дрейфус. Я знаю, что это очень тяжело для тебя, но было бы полезно, если бы ты хотя бы попытался.
   Он обдумал свой ответ, зная, что она поставила его в затруднительное положение, зная, что он примет любые условия, пока Валери угрожают. - Сделай что-нибудь для меня взамен, кроме того, чтобы не причинять вреда моей жене.
   - Ну, конечно, только скажи.
   - Ты часто бываешь в сети. Где-то там кто-то планирует следующую эскалацию после атаки на Сферу милосердия. Ты можешь помочь Броне, заранее предупредив нас о любых ответных действиях.
   - Очень хорошо, ты заключил сделку. Сделай это для меня - и для Валери - и я буду держать ухо востро.
   - Мы не заключаем сделку, Аврора. Мы просто уточняем условия твоего шантажа.
   - Если цель достигнута, мне все равно, как ты это называешь. - Она оторвала еще один лепесток и опустила его в воду. - Послушай, было приятно пообщаться, но, наверное, мне следует вернуть тебе Валери. Я уверена, ей есть о чем поговорить. Посмотри, как бегает собака! Посмотри на елку! Часы пролетят незаметно в таком замечательном обществе.
   - Я бы предпочел провести с ней секунду, несмотря на ее душевную травму, а не вечность с тобой.
   - Мы еще поговорим, Дрейфус. Приятного завершения прогулки.
   Валери пошатнулась, отступая от перил. Он поймал ее прежде, чем она ударилась о настил моста, и застонал, когда его плечо снова заныло. Затем она оказалась в его объятиях, ее глаза были открыты, но остекленели. Они расширились, выражая замешательство и тревогу.
   - Все в порядке, - успокаивающе сказал он. - У тебя только что был странный поворот. Давай сойдем с тобой с моста. - Он кивнул на деревянную скамейку, установленную у тропинки на другом берегу реки. - Мы посидим там немного.
   - Плохо дело, - пробормотала она.
   Он прижался лицом к ее лицу, пока они шли по мосту, Дрейфус по-прежнему нес на себе большую часть ее веса. - Просто поворот, - подчеркнул он.
   - Нет, - ответила она пьяным голосом. - Нет... не поворот. Случилось что-то плохое. Во мне что-то плохое.
   Дрейфус запыхался, когда опустил ее на скамью. Он опустился рядом с ней, сжав ее руку так сильно, что кости чуть не хрустнули. - Все прошло, - сказал он, отчаянно желая, чтобы это оказалось правдой. - Что бы это ни было, это прошло. Теперь с тобой все в порядке.
   Это была ложь, вызванная любовью, но эта ложь все равно вонзила в него нож.
  

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

  
   К тому времени, когда Спарвер добрался до каюты Талии, она чувствовала себя скорее разбитой, чем больной. Мерсье осмотрел ее и пришел к выводу, что ей нужен отдых и прием жидкости, пока ее мозг и биохимический состав крови не придут в норму.
   Теперь Талия полулежала, полусидела на кровати, ноги ее были укрыты одеялом, платье с рисунком дракона покалывало кожу в тех местах, где она все еще потела, избавляясь от последних следов токсинов.
   Она наколдовала Спарверу стул и предложила ему уже заваренный в чайнике чай. Чай был острый, с добавлением меда и имбиря, и Спарвер сделал всего один глоток из своей чашки, прежде чем признать, что он слишком сладкий для его свиного вкуса.
   - Минти хотела как лучше, - говорила она ему. - Это самое ужасное. Я бы не чувствовала себя и вполовину так плохо, если бы кто-то на самом деле попытался меня отравить.
   - Откуда ты знаешь, что это не было преднамеренно?
   - Есть много более простых способов избавиться от префекта, чем кормить его ядовитыми ягодами. Минти просто недооценила мою терпимость к тому, о чем лемуры не задумались бы дважды.
   Он обдумал это. - Хотя, если ягоды - твое единственное оружие... Ты узнала что-нибудь, что сделало бы это путешествие стоящим?
   - Не знаю. Может быть. - Ей все еще приходилось прилагать усилия, чтобы ясно мыслить и систематизировать свои впечатления от визита. - По крайней мере, есть кое-что, на что я хотела бы обратить более пристальное внимание. Могу я позаимствовать твой компад?
   - Нет, потому что есть веская причина, по которой Мерсье запретил приносить его в твою комнату. Вероятно, для того, чтобы ты действительно немного отдохнула. Чего ты хотела?
   - Я хочу просмотреть все записи последних минут жизни Мизлера, которые у нас есть.
   - Тогда я избавлю тебя от лишних хлопот. Их сотни, и все они были изучены.
   - Верно, но это не значит, что все мы чего-то не упустили. Когда я была с Минти, я заметила одну деталь... - Она вздрогнула. - О, Боже, я снова думаю о ягодах.
   - Ужас. Что это была за деталь?
   - Если ты не против, я бы предпочла ничего не говорить, пока не просмотрю эти записи. Не хочу выглядеть глупо, если окажется, что это ерунда.
   - Ты никогда не можешь выглядеть глупо, Тал. Если это поможет, я попробую действовать самостоятельно. По какой-то причине ищейки Тенч не было с ее личными вещами.
   Она увидела свое собственное потное, нахмуренное лицо, отражавшееся в чае, чашку с которым держала в руках.
   - Все остальное было в порядке?
   - Да, все учтено.
   - Это странно. Кто-нибудь наверняка знает, где она находится? Ты обсуждал этот вопрос с Дрейфусом?
   - Я так и сделаю, как только он вернется из хосписа Айдлуайлд.
   Талия торжественно кивнула, точно зная, что повлечет за собой такой визит. - Бедный человек. И бедная Валери. Если бы он только говорил с нами об этом время от времени, это могло бы ему помочь.
   - Не совсем похоже на старика. Тем не менее, я полагаю, что есть небольшой прогресс.
   - Я надеюсь на это ради них обоих. - Она откинула со лба прядь влажных волос. - Все это потому, что мы не можем просто... быть благоразумными. Часовщик, Аврора, а теперь еще и эта волна нападений. У нас есть все, что нужно для счастливой жизни, не так ли? Все, что нам нужно, чтобы жить счастливо. Так почему же мы продолжаем так плохо справляться с этой задачей?
   - Ты видишь обратную сторону, потому что только что вернулась с места массового убийства, - со знанием дела поставил он диагноз. - Никакой гарантии, что это придает кому-то сил. Через несколько дней снова будешь в седле и станешь самой собой.
   Талия мысленно воспроизвела скорбную музыку, которую она слышала от поющих семей на далеких деревьях.
   - Я не говорю, что хотела бы так жить, но они не заслужили такого нападения. Они невинные маленькие создания.
   - Которые стали лазать по деревьям и есть ягоды, потому что кто-то из их предков заработал кучу денег на свинах. - Он почесал вздернутую переносицу. - В каждом Эдеме есть змея, Тал. Иногда это дает о себе знать. Я не говорю, что одобряю то, что произошло...
   - Но что сделано, то сделано.
   - Невинность редко бывает более чем поверхностной. Ты будешь вести себя с ними осторожно, не так ли? У них есть милая история о маленькой жертве, и они не будут слишком любезны с тем, кто усложнит эту картину. Если это то, что ты планируешь.
   - Я как и ты с этой ищейкой. Отказываюсь выпускать кость.
   Спарвер кивнул. - Полагаю, нам следует винить Дрейфуса за то, что он сделал нас такими, какие мы есть.
   - Я бы не хотела, чтобы все было по-другому. Он был хорошим наставником для нас, и я уверена, что мы с тобой почти так же хорошо поработали с нашими подопечными, независимо от того, что сейчас мир думает о Мизлере и Ингвар.
   Спарвер похлопал по краю ее кровати и поднялся на ноги. Обнаружив, что он собирается уходить, наколдованный стул опустился обратно на пол. - Согласен. Я также согласен с Мерсье в том, что тебе нужно немного отдохнуть, прежде чем снова бросаться в огонь.
   - Куда ты сейчас направляешься? Разве ты не на дежурстве?
   Спарвер проверил свой браслет. - Технически да. Сначала я хочу поговорить с техниками, которые все еще осматривают место преступления в Стадлер-Кременеве. Они смогут сообщить мне, нашли ли они ищейку. Ложись спать, Тал.
   - Пожалуй, - сказала она, зевая сквозь зубы. - Кстати, спасибо. Мне нужно было посмотреть на дружелюбное лицо.
   - Жаль, что вместо него у тебя было мое.
   - Это сработало.
   Она задремала, даже не услышав, как он ушел. Прошла минута, может быть, пять. Она снова почувствовала дрожь. Когда плотнее заворачивалась в простыню, локтем коснулась твердого корпуса компада. Талия вынула его, потрогав пальцами слишком большие клавиши. Затем, с восхитительной скрытностью ребенка, которому запрещено читать в постели, принялась за работу.
   - Восстановить все визуальные записи инцидента с Мизлером Кранахом, - прошептала она достаточно громко, чтобы компад понял и подчинился.
   Брат Себастьян внимательно слушал, кивая через определенные промежутки времени. - Мы, конечно, будем следить за ней. Не то чтобы мы уже не занимались этим, но постараемся сделать это еще тщательнее.
   - Стоит ли нам беспокоиться? - спросил Дрейфус у нищенствующего. - Если импланты работают неправильно, или она каким-то образом отторгает их...
   - Ничего серьезного. Самые серьезные побочные эффекты проявляются на ранней стадии, но не на таком длительном сроке. Вероятно, имплант нарушал работу проводящих путей и посылал несколько сигналов туда, куда не следовало. Они делают это время от времени, когда пытаются оптимизировать функциональную интеграцию.
   - Откуда у вас эти импланты? Нейролингвистические технологии не могут стоить дешево.
   - Они относятся к нашему основному направлению деятельности, Том. Люди прибывают к нам со своих кораблей, только что выйдя из спячки, с различными степенями повреждений. Иногда это просто легкая временная амнезия.
   - И иногда ничего нельзя сделать, кроме как извлечь что-нибудь полезное из разрушенной грязи их мозгов. Импланты Валери раньше принадлежали кому-то другому, не так ли? - уточнил Дрейфус.
   - Да. Вы бы предпочли, чтобы что-то ценное и полезное было просто выброшено? Или лучше найти этому достойное применение, исцелив кого-то, кто не безнадежен? - Он смягчил свой тон. - Вам не стоит беспокоиться понапрасну. Приступ был неожиданным, но не исключено, что повышенный эмоциональный фон вашего визита... - Он замолчал, оставив Дрейфуса со слабым намеком на то, что во всем этом каким-то образом виноват он сам.
   - Я хочу знать, как только что-то подобное вспыхнет снова. У вас или сестры Кэтрин есть возможность связаться со мной напрямую, даже если я работаю. Ничто так не важно, как здоровье Валери.
   - Даю вам слово. Обычно ей не разрешают гулять без сопровождения нищенствующего, но раз уж вы оказались здесь...
   - Есть ли еще что-нибудь, в чем вы хотели бы меня обвинить? - спросил Дрейфус.
   - Здесь некого винить, Том.
   - Простите меня. - Он опустил глаза, устыдившись своей вспышки. - Это было неуместно. Я знаю, вы делаете все, что в ваших силах.
   На обратном пути от моста Дрейфус ломал голову над тем, стоит ли вообще сообщать о случившемся. Он достаточно хорошо знал причину этого, но если бы Валери сообщила Себастьяну или кому-то из других опекунов о том, что произошло что-то неприятное - в той мере, в какой она могла рассказать о своих переживаниях постфактум, - было бы странно, что Дрейфус не упомянул об этом.
   Как это часто бывало, Аврора не оставила ему выбора.
   Валери лежала на кровати в одной из прохладных, продуваемых свежим воздухом палат клиники. Дрейфус подошел и посидел с ней еще час, пока она, казалось, не пришла к какому-то внутреннему согласию с этим эпизодом, готовая оставить его позади. Нищенствующие принесли тарелку с помидорами и листьями салата и стакан фруктового пюре. Дрейфус поставил в вазу цветы, срезанные в саду неподалеку. Она поела, и ее глаза снова прояснились.
   - Мы прогуляемся, - настаивала она. - На красный мост. Но не сейчас. В следующий раз.
   - Я бы очень этого хотел, - сказал Дрейфус. Но для него красный мост означал только то, что Аврора отбрасывала лепестки так бездумно, как будто это были человеческие жизни. - Обещаю, что вернусь совсем скоро. Всего через несколько дней.
   Она кивнула, понимая его достаточно хорошо, и сделала вид, что верит ему.
   Он наклонился, поцеловал ее и ушел. Он пошел прочь, оглянувшись один раз, помахал рукой и изобразил второй неловкий поцелуй, а затем повернулся к ней спиной. Он просто хотел вернуться на свой корабль и убраться восвояси, но едва он успел оставить клинику позади, как на его пути появилась сестра Кэтрин, опирающаяся на свою палку.
   - Они напали на Сферу милосердия, Том. Можете ли вы дать какие-либо гарантии, что они не нападут на Айдлуайлд?
   - Сфера милосердия стала мишенью из-за ее связи с реабилитацией гиперсвинов, - ответил он. - Поскольку здесь это не ваша основная роль, я не думаю, что Айдлуайлд находится на каком-то повышенном уровне риска.
   - Учитывая, что ваша жена на нашем попечении, я подумала, что вы придерживаетесь другой точки зрения.
   - Ваше восприятие риска также важно для меня, сестра. По этой причине я обращаюсь с официальной просьбой о размещении поблизости корабля Брони, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится нынешний кризис. Наши ресурсы ограничены, но я надеюсь убедить своих коллег назначить системный корабль дальнего действия на расширенное дежурство.
   - Это большой корабль?
   - Самый большой из тех, что у нас есть.
   - Какая от него польза?
   - Например, для видимого устрашения. Ничто явно враждебное не сможет приблизиться к Айдлуайлду настолько, чтобы причинить какой-либо вред. Это остановит большинство более грубых форм нападения. Но я признаю, что Броня мало что смогла бы сделать с таким скрытым оружием, как капсула-ловушка в Сфере милосердия.
   - Итак, мы по-прежнему беззащитны.
   Дрейфус покачал головой. - Нет, но вам действительно предстоит принять несколько трудных решений. Я настоятельно рекомендую приостановить обработку всех прибывающих пассажиров. Не принимайте никаких новых обращений в Айдлуайдл и оставьте замороженными всех, которые поступили за последние шесть месяцев или около того - по крайней мере, с момента первого нападения Мизлера Кранаха. Когда ситуация прояснится, вы сможете снова открыть двери и начать обрабатывать накопившиеся дела. А до тех пор я бы посоветовал вам поставить безопасность Айдлуайлда превыше всего. - Он наблюдал, как на ее лице застыло скептическое выражение. - Вы много десятилетий хорошо работали здесь, сестра, и я не сомневаюсь, что миры будут нуждаться в вас еще много раз. Небольшая жертва, принесенная сейчас, позволит совершить еще много добрых дел в будущем.
   Она ткнула палкой в землю. - Вы знаете, что мы не можем приостановить нашу работу. Нуждающиеся не перестанут прибывать только из-за наших проблем.
   - Никто не просит вас останавливаться, просто нужно притормозить. Сосредоточьтесь на проснувшихся пациентах и на тех, которые все еще находятся в спячке и которые поступили до начала кризиса. Я поговорю с начальником порта Серафимом и попрошу его сделать все, что в его силах, на стоянке Роя. - Он поднял ладони, покоряясь ее милосердию. - Это лучшее, что можно сделать. Будьте уверены, это не продлится вечно.
   - Вы уверены?
   Дрейфус вздохнул. - Лучше бы я был уверен.
   Дрейфус решил связаться с Серафимом перед тем, как отстыковаться от хосписа Айдлуайлд. Он опасался, что, если не сделает этого немедленно, будет слишком легко все спустить на тормозах, нарушив еще одно обещание.
   - Дрейфус, - осторожно произнес Серафим, и его лицо, наполовину напоминающее человеческое, появилось на панели управления катера. - Давненько мы не имели такого удовольствия. Надеюсь, в Айдлуайлде все в порядке?
   - Я хотел поговорить об Айдлуайлде, начальник порта, - сказал Дрейфус с некоторой наигранной веселостью. - Я знаю, что вы пользуетесь большим влиянием на команды ультра и что за эти годы у вас сложилась репутация честного человека.
   - Вы мне льстите, - раздался жужжащий голос. - Чувствую, что сейчас последует просьба об одолжении.
   - Это небольшое одолжение. Мне нужно, чтобы вы сделали все, что в ваших силах, чтобы уменьшить давление на нищенствующих. Чем меньше тел им придется обработать, тем меньше шансов, что кто-то протащит что-то враждебное в Айдлуайлд.
   Серафим понимающе кивнул. - Они обеспокоены после той истории со Сферой милосердия. Видите ли, я действительно проявляю небольшой интерес к вашим делам.
   Дрейфус уже давно оставил попытки разгадать иронию Серафима. Признаков этого было немного, поскольку лицо начальника порта представляло собой маску из кожи, плотно обтягивающей барабан с ничего не выражающей металлической решеткой вместо рта. Единственным утешением было то, что многие ультра далеко обогнали Серафима по странностям и адаптации.
   - Я не прошу невозможного, просто чтобы вы использовали свои рычаги воздействия на прибывающие суда, чтобы задержать выгрузку пассажиров как можно дольше.
   - Чем быстрее эти суда разгрузятся, тем скорее они снова смогут получать прибыль.
   - Я прошу о небольшой отсрочке - максимум на недели или месяцы, а не на целые годы, которые потребуются этим кораблям, чтобы добраться до другой системы. Вы можете сделать это для меня, начальник порта?
   Серафим потрогал прядь волос, выбившуюся у него на затылке и ниспадавшую на левое плечо. - Кто я такой, чтобы отказывать в такой маленькой просьбе? Но вы можете кое-что сделать для меня в ответ, особенно сейчас, когда практически стоите у нас на пороге.
   Дрейфус ощетинился. - Хотя бы раз было бы неплохо, если бы кто-нибудь сделал что-нибудь для меня без каких-либо условий.
   - Это не тот мир, в котором мы живем, префект, - посочувствовал Серафим, как будто они были равными жертвами одной и той же системы. - Но не унывайте, это не займет у вас больше нескольких часов. Пожалуйста, подойдите к припаркованному Рою, и я все объясню.
   - Когда я вам нужен?
   - Сейчас было бы отлично.
   Дрейфус безропотно ввел в программу новый пункт назначения, отложив свое возвращение в Броню.
   Глаза Талии болели, она с трудом могла сфокусировать взгляд, но не могла оторваться от экрана. Помимо записей, накопленных системами мониторинга Вальско-Венева, атака Мизлера Кранаха была зафиксирована с множества других точек зрения, разбросанных между близлежащими орбиталищами, пролетающими космическими аппаратами, а также устройствами наблюдения и маяками, принадлежащими Броне и службе управления транспортом. Тысячи независимых записей, навсегда запечатлевших эти девяносто судьбоносных секунд. Ни один ракурс не был снят с приемлемым разрешением, ни одно событие не было зафиксировано с точностью до последней микросекунды. Все это было на месте. Отсутствовала только точка зрения самого катера, но даже она была синтезирована путем объединения других наборов перекрывающихся данных.
   Возможно, одну или две из этих записей можно было бы подделать, но было трудно представить, как можно изменить каждый отдельный набор данных, чтобы добиться такого же эффекта. В целом история, которую они рассказывали, казалась столь же неопровержимой, сколь и ужасной.
   Кроме того, она видела доказательства собственными глазами. Она чувствовала их запах.
   Талия снова и снова наблюдала за одними и теми же девяноста секундами.
   Она видела, как катер выдвигается на позицию, готовя оружие. Она наблюдала, как он открыл огонь, направляя энергию и кинетические разрушения на хрупкую стеклянную оболочку Вальско-Венева. Она неустанно считала в уме. Полторы минуты - это ужасно мало, когда нужно обсудить что-то важное.
   Когда ты сгорал заживо, это была жестокая вечность.
   Конец наступил быстро. Бронированный катер был грозным образцом компактной космической техники, но он не шел ни в какое сравнение с массированным потенциалом всей инфраструктуры защиты орбиталища от столкновений. Как на оптической диаграмме, на катере появился узор из линий, в фокусе которого был Мизлер Кранах. Катер исчез в белой вспышке: мощный взрыв, но на фоне тора это был всего лишь булавочный укол. В последний момент линия огня катера слегка отклонилась, как раз в тот момент, когда Талия заметила это, и Минти объяснила.
   Она посмотрела еще раз, на этот раз под другим углом.
   И посмотрела еще раз.
   Спарвер взял еду из буфета в столовой, затем приглядел столик, за которым он мог бы сидеть сам по себе, и его никто не беспокоил. Для гиперсвина это было несложно. Было просто поразительно, как быстро некоторым префектам вдруг понадобилось закончить трапезу, когда он садился за их столы. Сегодня он был совершенно доволен тем, что у него не было компании.
   Он поигрывал с едой своими приспособленными для свинов столовыми приборами, а мыслями все еще был где-то в морге. Он знал обстоятельства смерти Тенч еще до того, как его привлекли к расследованию, но, увидев, что факты так отчетливо отпечатались на ее теле, встревожился. Она погибла от пуль, клинков, камней и кулаков, и не без борьбы.
   - Рад за тебя, Ингвар, - одними губами произнес он, пытаясь найти хоть какое-то утешение.
   Он размышлял об этом, глядя куда-то вдаль и лишь отдаленно прислушиваясь к новостным лентам, транслируемым на стенах трапезной. Еще больше проблем, еще больше горячих точек в войне между свинами и людьми. Префекты снуют туда-сюда, пытаясь сдержать вспышки, с обеих сторон раздаются голоса разума, призывающие к некоторому подобию спокойствия, но обычные оппортунисты и говноеды тоже не стесняются открывать рот.
   - Почему мы просто не можем быть благоразумными? - спросила его Талия.
   Чертовски хороший вопрос, - подумал он. - Хотя, возможно, это слишком сложная головоломка для ума свина.
   Он прервал трапезу, отхлебнул яблочного сока и позвонил Мерсье.
   - Спарвер. Какая неожиданная радость, так скоро после нашего последнего разговора.
   - Всего лишь небольшой вопрос. Вы проверили тело на наличие радиоактивных следов, не так ли?
   - Стандартная процедура, прежде чем какие-либо человеческие руки - я имею в виду, вообще какие-либо руки - приблизились к ней. Какой-то идиот мог уничтожить половину Брони, тайно переправив к нам радиоактивный источник.
   - Значит, она была чиста?
   - Понимаю, к чему вы клоните. Если бы она использовала ищейку в качестве последнего средства, в качестве взрывного устройства, то могла бы находиться достаточно близко, чтобы на нее могли попасть следы изотопов. Но это было не так. Если ищейка действительно взорвалась, она не могла находиться где-то рядом с ней, когда это произошло. Вы говорили с техническими специалистами?
   - Они следующие в моем списке, - сказал Спарвер, завершая разговор.
   Он отхлебнул еще немного сока, затем попросил соединить его с Левертовым, оперативником, руководившим работами тяжелой техники в Стадлер-Кременеве. Спарвер хорошо ладил с Левертовым. Иногда они вместе обедали, ходили на курсы судебной экспертизы, и Левертов показывал ему несколько элементарных дебютных ходов игры в го.
   - В чем дело, Спарв?
   - Пропавшая ищейка. Это не по нашей части, так что я могу только предположить, что ее так и не вернули из Стадлер-К.
   - Ммм. Странно. Дрейфус привез тело сюда, не так ли?
   - Да, и ты знаешь, как старик относится к протоколу. Если бы ищейка была при ней, он бы позаботился о том, чтобы ее зарегистрировали и положили в коробку с другими ее вещами.
   - Что ж, мы определенно не нашли ищейку.
   - Насколько тщательно вы прочесали район, где она умерла?
   - Насколько это возможно, учитывая соглашение, которое Дрейфусу удалось заключить с местными жителями. Мы бы не пропустили что-то подобное.
   - Хорошо, тогда, возможно, она сама ее взорвала. Мерсье говорит, что на ней недостаточно радиации для этого, но это не имело бы значения, если бы ищейка находилась на некотором расстоянии, когда произошел взрыв. Еще не поздно найти эту точку, не так ли?
   - Не все так просто, как ты думаешь, Спарв. Это грязное место - они уже несколько месяцев ведут здесь городскую войну, используя любое оружие, какое только попадется им под руку. Тем не менее... - Он почти слышал, как Левертов борется сам с собой. - Мы пока не обнаружили никаких признаков, которые указывали бы на недавний взрыв, даже минимальной мощности. Это помогает?
   - Отсутствие улик не является доказательством отсутствия, как нас учили на вводной. Вы объявили общий созыв?
   - Само собой разумеется. Ничто не ответило.
   Спарвер мрачно кивнул. - Значит, если она не взорвалась, то, возможно, повреждена настолько сильно, что бесполезна в качестве записывающего устройства.
   - Ты на это надеешься?
   - Я подумал, что, возможно, Тенч записала что-то, когда ее проблемы становились все глубже. Что-нибудь, что могло бы указать на ее душевное состояние, подсказать мне, было ли это частью какого-то ее плана.
   - Что ты думаешь?
   Спарвер поразмыслил над этикой конфиденциальности, затем решил, что Левертов был достаточно откровенен с ним по поводу результатов проверки, и он может позволить себе ответить взаимностью.
   - Она не сдалась без боя. Жестокого, судя по тому, насколько изуродованным было ее тело. Я знаю, что это не исключает самоубийства как первоначальной причины, но если это было так, то она, безусловно, передумала.
   - Но ты же не думаешь, что вообще были сомнения. Ты же не думаешь, что она хотела умереть.
   - Хотя без ищейки у меня есть только догадка.
   - Мы продолжим поиски, Спарв. Если что-нибудь подвернется, ты узнаешь об этом первым.
   - Спасибо.
   Он уставился на свою тарелку, к которой так и не притронулся, а затем отодвинул стул и встал.
   У него было свободное от дежурства время, но он знал, что было бы бесполезно возвращаться в свою каюту с раскалывающейся головой. Из столовой он совершил непростой длительный переход из секции центрифуг в зону невесомости вокруг доков, где отсутствие силы тяжести облегчало техническое обслуживание и поддержку парка вооруженных транспортных средств Брони.
   - Префект Банкал, - обратился к нему Тиссен со своего обычного наблюдательного пункта в центре комплекса, откуда он мог наблюдать за прибытием и отбытием судов и следить за тем, чтобы их техническое обслуживание шло по графику. - Чем мы можем помочь?
   - Я бы хотел взглянуть на поездку Ингвар.
   - Мы еще не закончили наш анализ. Может, подождем еще двадцать шесть часов, просто для полноты картины?
   - Я все равно хотел бы посмотреть.
   Тиссен отвел его к наблюдательному пункту с окном, откуда открывался вид на закрытый на карантин вакуумный док, где находился катер. Охраняемый док был как раз достаточно большим для этого самого маленького класса бронированных транспортных средств, чтобы техники могли перемещаться по корпусу и проводить свои осмотры. Залитый жутким антисептическим светом, черный корабль выглядел голубым и призрачным. Его окружало множество светящихся розовых кабелей, подсоединенных к свободно плавающим аналитическим терминалам и компадам. Техники были белыми призраками, которые с призрачной неторопливостью перемещались вокруг объекта своего интереса.
   - Что у них есть?
   - Это все предварительные данные, и только для ваших ушей. Мои официальные выводы будут представлены в тактический кабинет в соответствии с обычными протоколами.
   - Продолжайте, Тиссен.
   - Если метафорически, то отпечатки пальцев Тенч видны на всех элементах управления катера. Она глубоко проникла в его логику, отключив меры предосторожности, которые должны были предотвратить стыковку со Стадлер-К.
   - И те же меры предосторожности, которые должны были позволить вам отключить его и вернуть сюда?
   - Тоже нейтрализованы. Она действовала тщательно и эффективно.
   Спарвер поразмыслил над этим. - Но не настолько тщательно, чтобы скрыть следы своего вмешательства?
   - Возможно, она хотела оставить после себя доказательство того, насколько умной она была.
   - Тенч в поисках посмертной славы? - Спарвер скептически склонил голову набок. - Если она едва могла принять комплимент, когда была жива?
   - Я не знал ее достаточно хорошо, чтобы иметь свое мнение, префект Банкал.
   - Поставьте себя на ее место. Если она хотела покончить с собой, почему бы просто не разбить катер о какую-нибудь тупую скалу или не взорвать саму себя? Вместо этого она использует свой ум, чтобы обречь себя на медленную, кровавую смерть от рук толпы?
   Тиссен наклонился к микрофону. - Подор. Со мной префект Банкал. Вы, как никто другой, разобрались в действиях Тенч. Как бы вы оценили доказательства, которые видели на сегодняшний день?
   Один из техников отплыл от терминала и ухватился за поручень сбоку от карантинного шлюза.
   - Она вошла быстро, сэр, - ответила фигура голосом молодого человека, стремящегося угодить. - Она точно знала, что делала. Никаких ошибок, никакой потери времени. Она заблокировала только те системы, которые ей были нужны, быстро и точно.
   - Подор, - сказал Спарвер. - Я что, помню вас по вступительному экзамену, который проходил год или два назад?
   Пауза. - Я учился в вашем классе, сэр.
   - Тогда что вы здесь делаете? Я думал, вы быстро продвигаетесь к должности помощника полевого?
   - Я... облажался, сэр. Они отправили меня в техническую службу, пока я жду следующего шанса на вступление. - Подор, очевидно, осознавая, что его новый начальник тоже слушает, добавил: - Это по-прежнему сложная работа, сэр, служить под началом мистера Тиссена. Я не рассматриваю это как...
   - копание в земле, - закончил за него Тиссен. - Префект Спарвер: у вас есть что-нибудь еще для Подора?
   - Скажите, когда Тенч могла внести эти изменения.
   - После того, как она покинула Броню, сэр. Наши корабли подключены и контролируются вплоть до момента их отсоединения. Если бы она предприняла что-либо раньше, пока корабль все еще был пристыкован, системы оповещения сработали бы автоматически.
   - Могла ли она заставить их замолчать?
   - Возможно, сэр, но, вероятно, недостаточно быстро, чтобы избежать внимания. - Техник в белом халате отпустил поручень на время, достаточное для того, чтобы пожать плечами. - Зачем было рисковать, когда она явно могла сделать это после вылета?
   - Спасибо, Подор. - Затем, обращаясь к Тиссену: - Учитывая вероятность того, что ее корабль подвергся взлому, я хочу, чтобы все транспортные средства, находящиеся под вашей опекой, были защищены на дополнительном уровне.
   - Это уже реализовано. После Мизлера Кранаха мы перешли ко второму условию. Теперь мы подошли к третьему. - Тиссен фыркнул. - Я не ожидал, что вы заметите.
   - А есть ли четвертое условие?
   - Да.
   - Тогда приступайте к делу. Может, у меня и нет полномочий отдавать подобные приказы, но вы чертовски хорошо знаете, что Дрейфус согласится со мной, как только вернется в Броню. С таким же успехом можно было бы начать сейчас, Тиссен, - я просто оказываю вам услугу.
   - Так любезно с вашей стороны, префект Спарвер.
   - Каждый старается, - ответил он.
  

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

  
   Дрейфус находился за пределами своей реальной юрисдикции, и это делало его раздражительным. Орбита припаркованного Роя располагалась достаточно близко к Йеллоустоуну, что постоянно осложняло деловые отношения Брони, но в то же время достаточно далеко от Сверкающего Пояса, чтобы официальные полномочия организации едва-едва признавались. Во всех отношениях это было беззаконное пространство, где релятивистские корабли и их экипажи постлюдей останавливались для ведения бизнеса и ремонта. Ультра, возможно, и возникали как ответвления человеческих политических и технологических группировок, таких как демархисты, но большинство из них уже давно утратили всякую привязанность к мирам и орбиталищам в заселенных системах. Они проводили большую часть своей жизни на релятивистской скорости, со свистом пролетая между звездами, модернизируя себя все более странными способами и относясь к таким, как Дрейфус, не более чем с насмешливым презрением, как будто он и его собратья были существами, которым не хватало воображения или смелости эволюционировать.
   Тем не менее, ультра иногда были полезны Дрейфусу, и наоборот. Он знал, что не все они были плохими, и что некоторые из команд придерживались моральных принципов, которые были не совсем чужды его чувствам. Проблема заключалась в том, что его опыт общения с одной группой ультра практически не давал подготовки к встрече со следующей. Они могли быть услужливыми, сотрудничающими с осторожностью, подозрительными, открыто враждебными или скрытно предательскими, и ни о чем нельзя было судить по их внешнему виду или причудливому оснащению их кораблей. Те полномочия, о которых он мог бы заявить, мало что значили для ультра. Они могли совершить любое преступление, потом запустить мощные двигатели своих кораблей, и их не было бы видно еще сто лет.
   Чудо заключалось в том, что в основном царило некое подобие порядка. Во многом это было заслугой начальника порта Серафима, который упорно трудился, чтобы создать приемлемые отношения между экипажами и остальной частью системы Йеллоустоуна. Если ультра нарушали свои собственные расплывчатые законы, находясь на его территории, то начальник порта не замедлил вершить правосудие. Такое правосудие могло показаться Дрейфусу чрезмерным или жестоким в его применении, но он должен был признать, что оно служило определенной цели и, возможно, было не более и не менее того, на чем настаивали бы сварливые, затаившие злобу ультра.
   Их острые, как иглы, корабли образовывали что-то похожее на облако чертополоха около ста километров в поперечнике, сгущаясь ближе к середине, где суда собирались плотнее, борясь за привилегии и лучший доступ к центральному сервисному центру размером со станцию, где Серафим правил своим двором. По своему обыкновению, Дрейфус притормозил, прежде чем нырнуть прямо в Рой. Даже с приглашением в кармане он научился не делать ничего провокационного.
   - Хорошо, Дрейфус, - объявил Серафим, когда он появился. - Вы прибыли быстро. Держитесь этого вектора и поверьте, что мои гости будут вести себя наилучшим образом. Если вас коснется странный прицельный лазер, считайте это дружеским любопытством.
   - Пока это просто системы наведения, с нами все будет в порядке.
   Дрейфус направил катер в самую гущу Роя, его крошечный корабль был не более чем пятнышком на фоне многокилометровых корпусов субсветовых звездолетов. Как и обещал Серафим, катер обнаружил, что его засекли различные системы целеуказания, но Дрейфус сдержался, чтобы не ответить тем же. У него не было ничего, что могло бы вызвать какую-либо реакцию ультра, кроме презрения и насмешек по поводу ничтожности его вооружения.
   Из его компада, который был спрятан в сумке рядом с сиденьем, раздался звуковой сигнал. Все еще краем глаза наблюдая за кораблями, маячившими вокруг него, Дрейфус достал компад и посмотрел на причину звонка.
   Это было анонимное сообщение, одно из тысяч, которые поступали в Броню в любой день. Для получения таких сообщений существовала система - надежная цепочка проверок и фильтров, в основном автоматизированных. Лишь малая часть сведений считалась достойной рассмотрения человеческими глазами, и еще меньшее их количество было посчитано достаточно ценным, чтобы занимать время высокопоставленных префектов, таких как Дрейфус.
   У него не было необходимости размышлять о происхождении этого конкретного фрагмента информации.
   Он касался семьи Солтер-Риджентс. Согласно полученным сведениям, анонимная сторона была посредником при продаже Солтер-Риджентс определенной контрабандной технологии, а именно маскировочного устройства из трансформируемой материи, известного в просторечии как "м-маска".
   Дрейфус мог вспомнить только один недавний случай, связанный с использованием м-маски. Он мысленно вернулся к событиям в Сфере милосердия и наглядному свидетельству, которое Талия оставила в своем отчете. Хотя и не был там сам, почти чувствовал последствия.
   Он закрыл компад, чувствуя себя слегка и безвозвратно запятнанным этим чтением, как будто какое-то темное дело души уже было совершено.
   - Если это от тебя, - одними губами произнес он, - тебе лучше быть уверенной в своих фактах.
   Его бессловесный информатор отказался отвечать.
   Указанное Серафимом направление привело его к центральному сервисному центру, где был свободен и готов причал. Дрейфус прошел через м-шлюз, отказавшись от оружия и брони и полагаясь на то, что гостеприимство Серафима распространяется и на создание пригодной для дыхания атмосферы.
   Его хозяин парил по другую сторону, восседая на своем обычном троне для поддержания жизнедеятельности. Трон представлял собой громоздкое, свободно плавающее кресло с собственными системами маневрирования.
   - Я готов оказать вам небольшую услугу, Серафим, но лучше, чтобы это не заняло слишком много времени. Что вам от меня нужно?
   - Ваше здравомыслие. Проходите. - Он сделал приглашающий жест кончиками пальцев, унизанных кольцами, и кресло, развернувшись, покатилось прочь по широкому, украшенному фресками коридору. - Мы будем пить чай. И обещаю, что не потрачу впустую ни минуты вашего драгоценного времени. В данный момент у вас есть пара неотложных дел.
   - Вы превосходно умеете преуменьшать, Серафим.
   - А ваш русиш совсем не так жалок, как раньше.
   Дрейфус последовал за удаляющимся креслом. Внутри кресла забулькали насосы и клапаны. - В чем дело? Мы оба знаем, что мои полномочия здесь не имеют большого значения.
   - Но значение имеет ваша репутация. Боюсь, мы столкнулись с некоторыми трудностями при отправлении правосудия по нашему делу, Дрейфус: это проблематичное дело. Кстати, как поживает ваша жена?
   - Есть прогресс. - Подумав, он добавил: - Спасибо, что спросили.
   - Я не слышу особого ликования, даже учитывая вашу обычную сдержанность.
   - Прогресс - это не то же самое, что быстрый прогресс.
   - Вы уверены, что в конечном итоге она полностью выздоровеет? Нет, извините. Это слишком прямой вопрос. Но надежда есть?
   - Надежда есть всегда, - ответил Дрейфус, неубедительно даже для него самого.
   - Жонглеры образами творили чудеса с поврежденными умами.
   - Я в курсе. Я также в курсе, что в этой солнечной системе или поблизости от нее нет никаких жонглеров образами.
   - Тогда полезно, что у нас есть средства для пересечения межзвездного пространства.
   Смех Дрейфуса отразился от фресок, мрачных, как могила. - Вы представляете, на что похоже жалованье префекта, Серафим? Мне пришлось бы работать еще несколько столетий, чтобы позволить себе одно место на одном из ваших кораблей, не говоря уже о двух. И что потом? Попытать счастья с жонглерами образами? Они могут как исцелить ее, так и усугубить ситуацию.
   - Думаю, в вашем случае есть основания для оптимизма. Жонглеры, похоже, хорошо справляются с проблемой сломленных умов.
   - Когда мне понадобится фантазия, я буду знать, где ее искать, - твердо ответил Дрейфус. - Итак, в чем ваша проблема?
   - Две команды, обе достойны друг друга. Боюсь, что на меня выплеснулся довольно неприятный деловой спор.
   Они прибыли в приемную, которую Дрейфус помнил по одному из своих предыдущих визитов к Серафиму, с мониторами, установленными между акрами мягкого плюша. Чай уже был приготовлен и подан в невесомых сервизах парой дронов в латунных корпусах. Дрейфус вежливо отхлебнул, желая поскорее покончить с этим делом.
   - Я думал, вам нравится решать свои споры в своем кругу.
   - Это необычный случай.
   Серафим, не вставая с кресла, пробормотал какие-то инструкции. По обе стороны комнаты открылись двери, и из каждой вышло по паре ультра, сопровождаемых более крупными и устрашающими версиями дронов-сервиторов. Дрейфус невольно вздрогнул, на секунду подумав, что ему вот-вот устроили засаду. Реакция длилась всего мгновение, прежде чем он заметил, что ультра были прочно скованы, а оружие сервиторов было направлено на скованных.
   Он вернул сервитору баллончик с чаем.
   - Кто это, Серафим?
   - Слева - капитан Моравска и вице-капитан Юнглинстер с корабля-субсветовика "Молоко Мадонны". Справа - триумвиры Ниско и Пазари из "Оттенков алого". Третий триумвир с этого корабля не смог быть с нами сегодня из-за неудачного инцидента с плазменным копьем большой энергии.
   - Я не знаком с организационными структурами на ваших кораблях.
   - Триумвират - это общее командное решение, часто применяемое в отсутствие капитана или в случае его недееспособности. Вы можете считать, что эти пары примерно равны по полномочиям и ответственности в том, что касается их судов.
   - Он даже не знает наших обычаев, - пожаловался Юнглинстер. - Он не способен судить о пошиве одежды, не говоря уже о внутренних делах!
   - Это ошибка, префект, - предостерег Ниско с другого конца комнаты. - Вы не в своей тарелке. Не вмешивайтесь в наши дела, и мы не будем вмешиваться в ваши.
   Что-то в его тоне придало Дрейфусу смелости. - Я здесь по приглашению Серафима. Если у вас есть какие-то проблемы с этим, возможно, вам следует обсудить это с ним.
   Серафим объяснил, в чем проблема. Два корабля вступили в конфликт в другой системе, 36 Змееносца, где каждый из них занимался поиском сырья для ремонта своих защитных экранов. Каждый экипаж утверждал, что другой серьезно помешал его делам, когда тот уже добывал и перерабатывал необходимые ресурсы. К сожалению, для разрешения спора не было независимых свидетелей или источников доказательств, которые могли бы решить вопрос о приоритете.
   Два корабля прибыли в район Йеллоустоуна с разницей в несколько недель, после чего прежний спор разгорелся с новой силой, что привело к передаче заявлений и контрзаявлений о насилии и диверсии на рассмотрение Серафима.
   Начальник порта хотел, чтобы этот вопрос был урегулирован, прежде чем в эту перепалку будут втянуты другие команды.
   - У нас есть их слова, и больше ничего, - посетовал он Дрейфусу. - В таком случае нельзя полагаться на записи и журналы событий с судов.
   Дрейфус почесал в затылке. - Значит, на самом деле это просто показания одной команды против другой.
   - Полагаю, что ваши дела, как правило, более прозрачны благодаря используемым вами доказательствам. Время от времени, однако, вы должны полагаться на свой инстинкт полицейского в поисках истины.
   - Но такой инстинкт никогда не может служить основой окончательного решения, - сказал Дрейфус.
   - Здесь вы тоже не будете арбитром, а просто фактором, который влияет на мой собственный процесс принятия решений.
   Дрейфус оглядел две противостоящие стороны. Ультра были обычной ходячей демонстрацией усовершенствований, модификаций и прочего, что делалось исключительно с целью шокировать таких, как он. Пазари был единственным, кто мог бы сойти за обычного человека, если бы не стеклянные панели, вмонтированные по обе стороны его черепа, за которыми мозг был спрессован, как тесто. Ниско напоминал краба, как человек, заключенный в ряд сочлененных панцирей, которые явно росли из него, а не просто были прикреплены к нему. Юнглинстер представлял собой черный ящик с конечностями-гармошками и торчащей из-под купола человеческой головой, в то время как Моравска выглядел как куча жирных кабелей, пытающихся задушить очень бледный, вытянутый старый труп. От четырех человек исходили различные запахи масла и гари.
   - Я бы хотел услышать их показания, по отдельности и без извещения другой стороны. Если мне будет что добавить, вы услышите это в свое время.
   - Конечно, Дрейфус.
   Свою следующую реплику префект адресовал ультра. - И я не позволю себя запугать.
   Сначала он послушал Моравска и Юнглинстера, в то время как Ниско и Пазари ждали снаружи комнаты. Он попросил описать события на 36 Змееносца, внимательно вслушиваясь в каждое слово, не делая никаких заметок, но полагаясь на свой огромный опыт проведения допросов. Серафим потягивал чай и наблюдал, но не произносил ни слова. Моравска коротко отчитал Дрейфуса, его презрение к процессу было совершенно очевидным. Он почти ничего не сказал, за исключением того, когда хотел опровергнуть или дополнить какое-то замечание Юнглинстера.
   Дрейфус попросил разъяснить один или два момента, а затем удовлетворенно кивнул.
   Затем настала очередь Ниско и Пазари. Они были гораздо более любезны, чуть ли не из кожи вон лезли, чтобы изложить свою версию событий. Дрейфус снова внимательно слушал. Их рассказ был четким, а детали правдоподобными. Они прибыли первыми и все сделали правильно, даже зашли так далеко, что предложили агрессивно настроенной другой стороне свою помощь в ремонте.
   Дрейфус отпустил вторую пару ультра, затем коротко поговорил с Серафимом, чтобы решить несколько своих вопросов. Затем он попросил минутку, чтобы обдумать свои выводы.
   - У вас есть вердикт?
   - У меня есть мнение, начальник порта. Решение остается за вами.
   - Тогда давайте послушаем.
   - Ниско и Пазари разумно ответили на мои вопросы. Они все проделали правильно, и в их рассказе нет недосказанностей.
   - Мм, - с сомнением произнес Серафим. - А другая команда?
   - Открыто отказываются от сотрудничества, порой противоречат друг другу, и в их истории есть несколько моментов, которые плохо отражаются на их действиях как экипажа. Они не предложили помощь другому кораблю и признают это. Когда между ними снова вспыхнули разногласия у вас на пороге, они были зачинщиками. Они даже не отрицают этого.
   - Итак, все ясно.
   - Я бы не стал заходить так далеко. Тем не менее, интуиция подсказывает мне, что в первоначальном преступлении были виновны Ниско и Пазари.
   - Однако у них были более последовательные показания.
   - Они были согласны друг с другом во всем, вплоть до мельчайших деталей. Настоящие свидетели редко так поступают, Серафим. Они неправильно запоминают. Они путают последовательность событий. И то, что они не хотят сотрудничать или признавать другие недостатки, не означает их вины. - Дрейфус пожал плечами. - Я сомневаюсь, что это помогло.
   - Я немного раньше солгал. Мы не полностью отклонили потоки данных, отправленные обоими кораблями, но я не хотел, чтобы они знали об этом. Так получилось, что мои аналитики обнаружили доказательства фальсификации временных меток в записях "Оттенков алого". Записи с другого корабля, хотя и низкого качества, не содержали явных свидетельств манипуляций.
   - Что ничего не доказывает...
   - Это также не умаляет основанных на изложенных фактах моих убеждений, которые, как оказалось, в точности совпадают с вашими. Простите меня, Дрейфус: не то чтобы я уже принял решение, но его наметки были настолько близки к вашему мнению, что разница не имела никакого значения. Я просто подумал, что, если воспользуюсь вашим опытом, мои сомнения рассеются.
   - Я мог бы уже быть дома, - раздраженно сказал Дрейфус.
   - Вы могли бы, но тогда вам пришлось бы задуматься, действительно ли я серьезно отнесся к вашей просьбе об одолжении. - Серафим отодвинул свое кресло, показывая Дрейфусу, что его присутствие больше не требуется. - Теперь вам не о чем беспокоиться. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь нищенствующим, столько, сколько потребуется, чтобы разрешить эту вашу неприятность.
   Дрейфус смягчился. Правда заключалась в том, что из-за его озабоченности Валери и трудностей, с которыми столкнулся Сверкающий Пояс, ему не мешало помнить, что Вселенная намного больше и что у кого-то другого день неизменно выдается хуже.
   - Что теперь будет с этими экипажами?
   - О, - беззаботно произнес Серафим. - Как обычно. Один или оба виновных командира будут казнены традиционно жестоким и необычным способом. Однако на этот раз, я обещаю, мы не будем приковывать их к кораблю и отправлять в вашу сторону. Я думаю, одного раза было достаточно.
   - Я тоже так думаю, - согласился Дрейфус.
   Талия нашла Спарвера в трапезной, он сидел в одиночестве. Он склонился над компадом, кончики его ушей подергивались, как всегда, когда глубоко погружался в свои мысли.
   Она деликатно кашлянула, приближаясь. В трапезной было тихо, поэтому звук был слышен издалека.
   - Тебе все еще следует отдыхать, - нараспев произнес Спарвер, не оборачиваясь. Однако он ногой пододвинул ей стул, чтобы она могла сесть. - Хотя, полагаю, рассказывать тебе об этом так же полезно, как предлагать Дрейфусу время от времени нарушать это странное правило.
   - Мне лучше, - сказала она, присаживаясь на край стола рядом с ним. - Ну, не совсем "лучше". Но я функционирую. Думаю, эти ягоды навсегда изменили мой организм. - Она кивнула на компад, на котором он все еще был сосредоточен. - Что это?
   - Я получил сообщение от босса, когда он возвращался из... как ни странно, не из Айдлуайлда, а из припаркованного Роя. Он сказал, что устал и ему нужно будет разобраться с дочерью Тенч, как только он причалит, но хотел, чтобы я сначала кое-что продвинул.
   - Дочь Тенч?
   - Она на пути в Броню, что-то среднее между программой защиты свидетелей и поступлением на службу.
   - Мне никто никогда ничего не говорит.
   - Что ж, я рассказываю тебе сейчас. Хафдис хочет стать одной из нас, и босс пытается нажать на какие-то рычаги, чтобы это сработало. А пока...
   Талия придвинула к себе его компад, ее взгляд скользнул по длинному, утомительно выглядевшему списку орбиталищ и дат.
   - Что это?
   - Список всех посещений, которые Ингвар совершила за почти четыре года своей полевой службы. Очевидно, что в нем сотни строк. Дрейфус хочет, чтобы мы с ним начали работу над этим списком с повторных выездов на места.
   - Это займет недели - месяцы!
   - Вот почему префект Банкал взялся за это дело, пытаясь превратить эту невыполнимую задачу в нечто выполнимое. - Он кивнул на пол. - Ты слышишь этот грохот? Это поисковые турбины получают хорошую взбучку.
   - Если ты ищешь что-то, что искала Ингвар, - а мы знаем, что у нее был доступ к нашим информационным системам, - откуда ты знаешь, что этот список еще не был изменен, возможно, самой Ингвар?
   - Это хороший вопрос, и, к счастью, я сам ответил на него, к своему удовлетворению. - Спарвер слегка надулся. - Записи, которые я использовал, чтобы восстановить ее движения, было бы очень трудно изменить. Ей пришлось бы изменить наши собственные внутренние записи о ее действиях, записи индивидуальных бортовых самописцев каждого корабля, которым она пользовалась в то время, записи Тиссена об отправлениях и прибытиях из доков, а также бесчисленные гражданские записи, которые, как оказалось, регистрируют передвижения префекта по Сверкающему Поясу. Это было бы бесконечно более сложной задачей, чем изменение одной записи в Броне, такой как ее собственные биометрические данные. - Он покачал головой, явно довольный возможностью покрасоваться. - Нет, это железно. Вопрос только в том, какой смысл я вкладываю в это.
   - Какой именно?
   - Естественно, с присущим мне мастерством и рассудительностью. - Он посмотрел на нее с дружеской заботой. - Тебе действительно нужно отдохнуть. Возможно, я и не смогу отличить двух обычных людей друг от друга, но могу сказать, когда кому-то нужно немного отдохнуть.
   Талия отложила компад, который принесла с собой. - Спасибо, что одолжил. Мерсье разрешил мне взять свой собственный.
   - У меня был запасной, но я рад, что он пригодился.
   Она немного подождала.
   - Мне кажется, я знаю, что произошло с Мизлером Кранахом. Я вообще не верю, что он виновен в этом нападении. На самом деле, совсем наоборот. Он сделал все возможное, чтобы предотвратить это.
   Этого было достаточно, чтобы приостановить его интерес к графику посещений.
   - Это должно быть хорошо, в лучшем смысле. Если ты будешь вселять в меня надежды только для того, чтобы они разбились вдребезги...
   - Все важное происходит в последнюю секунду, - сказала Талия. - Это та часть, на которую никто не обратил внимания должным образом. И это все меняет. - Она сделала паузу. - Сейчас я отправляю тебе свой анализ. Я больше ничего не скажу, пока ты не ознакомишься с ним и не сделаешь свой собственный вывод. Думаю, увидишь то же, что и я, и поймешь, что это значит.
   Их компады мигнули, обмениваясь подтверждающими данными.
  

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

  
   Дрейфус застал Ловро Брено одного в пустом лекционном зале, где тот просматривал конспекты к какому-то предстоящему занятию. На стене над кафедрой Брено была спроецирована хронология истории Брони, показывающая заметные триумфы и неудачи, причем, возможно, больше внимания уделялось последним, чем первым. Брено едва поднял взгляд от своей кафедры, когда Дрейфус вошел, но все равно заметил его появление.
   Без каких-либо предисловий Брено сказал тихим, непринужденным тоном: - Это всегда нелегко, не так ли? Мы с самого начала портим их представление о нас или позволяем им со временем стать пресыщенными и циничными? В любом случае, в конце концов, они достигают одной и той же цели. - Он прикоснулся к компаду на своей кафедре, настраивая временную шкалу. - Возможно, лучше разрушить их иллюзии на ранней стадии.
   - Не все из нас видят это таким образом.
   Брено оторвал взгляд от кафедры, чтобы с жалостью посмотреть на Дрейфуса, как смотрят на ребенка, страдающего от какой-то наивной, но трогательной иллюзии. - Это то, что ты говоришь себе, глядя в зеркало, Том. В глубине души ты так же морально скомпрометирован, как и все мы. Разница в том, что у нас хватает смелости признаться в этом самим себе. - Он снова опустил глаза, поправляя еще одну деталь. - Чем могу помочь?
   Брено был мужчиной могучего телосложения, с широкими плечами, толстой шеей и выступающей челюстью. Его рыжеватые волосы были собраны в пучок на макушке, а остальная часть головы была выбрита. Он был образцом сурового на вид, серьезного префекта, внушающего страх независимо от того, была ли у него в кобуре ищейка или нет.
   Они были близки по возрасту и старшинству. Брено был немного моложе, но быстро продвигался по служебной лестнице под чутким руководством Григора Бакуса, одного из самых уважаемых и опытных префектов своего поколения. Говорили, что Брено многому научился у старшего по званию, в том числе свойственной фанатикам нетерпимости к ошибкам и недостаточным достижениям. И какое-то время стремление Брено к совершенству сочеталось только с его полной преданностью идеалам Брони.
   Пока все это не изменилось.
   У Брено, как и у Дрейфуса, было достаточно заслуг, чтобы претендовать на звание старшего префекта, и остаток своих дней он провел бы в Броне, а не в Сверкающем Поясе. Для многих это был желанный результат - место за большим столом. В те дни, когда у Дрейфуса болели кости, он и сам мог оценить привлекательность этого занятия. Брено, вероятно, тоже. Однако оба они предпочли отложить продвижение по службе, сохранив за собой служебное положение. В какой-то степени они брали лучшее из того и другого статуса: могли действовать по своему усмотрению, в одиночку или небольшими командами; не увязали в административной работе; и все же, благодаря многолетней службе, имели доступ в тактический кабинет, и старшие и нештатные сотрудники, которые составляли внутренний двор Джейн Омонье, относились к ним почти как к равным.
   - Я хочу попросить тебя о небольшом одолжении, - отважился Дрейфус.
   - В любое время.
   - Есть кандидат, которого я хотел бы видеть на вступительном экзамене.
   Брено продолжил свою работу. - Нет проблем, Том. Назови мне его имя, и я позабочусь о том, чтобы его включили в список в следующем окне.
   - Я бы хотел, чтобы в этом случае было сделано исключение: кандидат должна пройти немедленную оценку, а затем вернуться к занятиям, если она преодолеет первые несколько препятствий.
   Брено внес пару изменений, прежде чем ответить. - У нас есть определенные процедуры, на которые есть причина. Это кажется необычным. Ты знаешь, я не большой поклонник необычности.
   - Я тоже. Хотя это необычный случай. Ее зовут Хафдис Тенч. Она дочь Ингвар Тенч.
   Брено поднял голову, на его макушке заблестели рыжие пряди. - У Тенч был ребенок? Я никогда не знал.
   - Никто из нас этого не знал. Но я провел с ней некоторое время и пришел к выводу, что она могла бы стать хорошим материалом.
   - Она понимает, во что ввязывается?
   - Немного. Она знает жизнь благодаря своей матери. К тому же она привыкла к службе. Она констебль.
   Брено скептически посмотрел на него. - Есть небольшая разница между гражданской службой в качестве констебля и отшельнической жизнью в Броне.
   - Она по-прежнему хочет такой жизни. Она все равно должна прийти в Броню из-за своей связи с Ингвар. Это только укрепит ее решимость присоединиться к нам. Она будет кандидатом при следующем приеме и, вероятно, одной из лучших, так почему бы не ускорить процесс?
   - Если я сейчас срежу один угол, какой следующий меня попросят сократить?
   - Я ни в коем случае не прошу снижать планку. Ожидаю, что все эксперты, включая тебя, будут с ней так же строги, как и с любым другим кандидатом.
   Брено натянуто улыбнулся. - Можешь не сомневаться.
   - Если это обернется неприятностями, это отразится на мне. Хотя не думаю, что это произойдет. Она умна, и я думаю, что быстро научится, так что ей не нужно будет держать себя в руках.
   Что-то изменилось в выражении лица Брено, его челюсти слегка сжались. - Ну, мы бы не работали, если бы правила применялись слишком жестко. Мы сделаем так, чтобы это произошло.
   - Прими мою благодарность.
   - Все в порядке, Том. - Брено посмотрел Дрейфусу прямо в глаза, выражение его лица было мягким, но безжалостным. У него были серые глаза, суровые, как кремень. - Знаешь, я бы хотел, чтобы ты был таким же уступчивым со мной, когда я просил об одолжении.
   - Ты же знаешь, что тогда все было по-другому.
   - Действительно?
   - Ты был не единственной жертвой в этом деле. Мы все чувствовали себя разочарованными выбором, который сделал Григор. Но для нас это были тяжелые времена. Если бы его вываляли в дегте и перьях, это только ухудшило бы положение Брони в глазах общественности. Омонье это знала.
   - Я не просил о немыслимом, просто чтобы она заняла более жесткую позицию в отношении его наказания. Я рассчитывал на то, что ты воспользуешься своим влиянием на нее, Том.
   - Прости, если я подвел тебя. - Дрейфус протянул руки. - Но давай не будем переносить мои ошибки на Хафдис Тенч. Она заслуживает чистого листа, шанса начать все сначала.
   Брено похлопал по своему компаду. На временной шкале произошли несколько изменений.
   - Думаю, ты прав. Есть и память о Тенч. Когда она прибудет?
   - Примерно через тринадцать часов.
   - Позволь мне все организовать. Она сможет приступить к обследованию, как только устроится.
   Дрейфус закрыл глаза, благословляя этот небольшой поворот судьбы, прежде чем она ускользнула от него. - Спасибо тебе, Ловро.
   - Я не шутил. Я буду с ней так же строг, как и со всеми остальными. Ее мать была замечательной, соответствовала нашим стандартам. Я не собираюсь принижать наследие Ингвар, соглашаясь на что-то меньшее, чем самое лучшее от ее дочери.
   Дрейфус был там и видел, как Хафдис прибыла и сошла с автоматического шаттла. Она была единственной пассажиркой: позеленевшая, в помятой гражданской одежде, с одним местом багажа при ней.
   Он поприветствовал ее у воздушного шлюза.
   - Как прошло ваше путешествие?
   - Путешествие было прекрасным, - и тут ее крепко вырвало. Дрейфус отодвинулся, освобождая охристому облаку беспрепятственный путь к ближайшей стене, где оно было поглощено, не причинив вреда. - Мне жаль, - пробормотала Хафдис, прикрывая рот ладонью. - Возможно, это не самое лучшее первое впечатление.
   - Я видел вещи и похуже, поверьте мне. Мы иногда забываем, что многие из наших граждан не привыкли к космическим полетам, даже в пределах Сверкающего Пояса. - Он потянулся к ее багажу, помогая донести его. - Вы путешествуете налегке. Я одобряю.
   В этой обстановке, знакомой ему, но не Хафдис, она казалась меньше ростом и более уязвимой. Возможно, дело было в том, что на ней больше не было формы констебля. Ее одежда была неброской, не развевающейся и не обтягивающей фигуру. Ее чемодан был в спартанском стиле, с потертостями по краям.
   - Надеюсь, это не доставит вам неудобств.
   - Нет, - успокоил ее Дрейфус. - Верховный префект считает разумным ваше присутствие здесь, и она согласна с тем, что этот опыт может быть полезен вам при оценке вашей кандидатуры.
   - Значит, вам удалось добиться этого? - Новость вернула ей жизнерадостность. - Спасибо, Дрейфус. Мама была бы вам признательна.
   Он с улыбкой предостерег ее. - Все по порядку. Сегодня вы освоитесь, а завтра встретитесь с экспертами, которые будут оценивать вас. Они проведут обычный набор тестов начального уровня. Тесты не особенно сложные, но вы не можете позволить себе провалить ни один из них.
   - Я не провалю.
   - Дальше будет сложнее. Думаю, у вас все получится, но в любой момент вас может подвести слабость. Если это произойдет, то будет не отражением вашего характера, а особенностями развития вашего мозга. В Броне мы должны использовать то, что дала нам природа.
   Она пригладила свои локоны, растрепавшиеся после перелета. - Все понятно. Вы будете участвовать в моей оценке?
   - Не напрямую. У нас с вами уже сложились слишком тесные отношения, чтобы я мог быть беспристрастным. Но вы будете проводить со мной время, когда вас не будут оценивать.
   - Разве это не будет еще одним видом оценки?
   - Думаю, это в основном для того, чтобы на несколько часов отвлечь вас от всего остального. Как только встанете на ноги, можете присоединиться ко мне в серии полевых исследований.
   - Это звучит интересно.
   - Умерьте свои ожидания. Вы увидите полевую работу такой, какая она есть: невзрачной, бюрократизированной и труднодоступной.
   Она серьезно кивнула. - Я знаю, что то, как люди воспринимают Броню, и то, что это такое на самом деле, - две совершенно разные вещи.
   - Это, по крайней мере, сослужит вам хорошую службу. - Он прикусил губу. - Хафдис, есть одна вещь, о которой я должен упомянуть. Эта работа, которой я буду заниматься.
   - Да?
   - Это связано с вашей матерью. Мой коллега просматривал ее служебный журнал, изучая все места, где она проводила время. Я планирую еще раз пройтись по ее следам, пытаясь выявить все, что могло иметь для нее особое значение. Это не приблизит нас к месту ее смерти, но для вас это все равно может оказаться трудным.
   - А у меня есть выбор?
   - Безусловно. Однако, если откажетесь, я вполне уверен, что это будет означать ваш конец как кандидата.
   - Тогда это проверка. Чтобы посмотреть, насколько хорошо я смогу отложить в сторону личные дела.
   Дрейфус сочувственно кивнул. - Я не говорю, что это легко, но рано или поздно нам всем приходится это делать.
   - Мама бы не дрогнула. И она рассчитывала бы, что я проявлю такую же беспристрастность. - Она выпрямилась, приняв решение. - Я буду вашей тенью, Дрейфус.
   - Тогда мы начнем завтра, после ваших первоначальных оценок. Не могу сказать, что это будет интересно, но вполне может пролить свет. - Он задумался. - Еще кое-что, Хафдис.
   - Да, Дрейфус?
   - С того момента, как вы приступите к кандидатскому отбору, вы всегда будете обращаться ко мне "сэр" или "префект Дрейфус". И мы будем считать, что этот процесс только что начался?
   - Как пожелаете, префект Дрейфус.
   Он позволил себе прочувствовать маленькую личную победу, а затем ободряюще кивнул. - Я провожу вас в вашу комнату, кандидат Тенч. Остаток дня и вечер в вашем распоряжении. Будьте готовы ровно в девять к первой аттестации.
   - Сэр, - ответила она.
   Талия встретила Спарвера у входа в тактический кабинет. Она попросила о срочной аудиенции у верховного префекта и как можно большего числа старших офицеров и аналитиков, которые могли присутствовать в столь ранний час.
   - И что? - спросила она Спарвера, зная, что он ознакомился с ее выводами.
   - У тебя есть все, что тебе нужно. Единственное, что тебе еще нужно, - это уверенность в себе, чтобы стоять на своем.
   Они вошли вместе. Омонье была там, как и Клирмаунтин, Бодри и Дрейфус, а также несколько аналитиков с затуманенными глазами. Омонье находилась в центре событий: - ...оперативное сдерживание и консолидация разведывательной информации. В настоящее время я отслеживаю шесть случаев расправ, которые могут быть напрямую связаны со Сферой милосердия, и обсуждаю перспективное планирование еще девяти ответных мер. Мне нужно разобраться с действующими лицами под чужим флагом. У меня и так полно других проклятых проблем, а теперь к моим неприятностям добавляются еще и какие-то сомнительные анонимные данные?
   - Нужно обратить внимание на Солтер-Риджентс, - возразил Дрейфус. - Я не могу поручиться за достоверность информации, не зная отправителя, но информация соответствует действительности. Мы никогда ничего не могли им предъявить, но у этой семьи есть опыт вражды со свинами. Друзья, кроме нескольких высокопоставленных лиц в Сфере милосердия, кто еще знал, что в этом нападении была задействована м-маска?
   Омонье, похоже, была убеждена лишь наполовину. - С чего бы этому посреднику понадобилось впутывать клиента?
   Дрейфус пожал плечами, как обычно, и, казалось, еще глубже вжался в кресло. - Возможно, это было раскаяние продавца. Возможно, они думали, что м-маска будет использована для совершения какого-нибудь обычного преступления, а не для массового убийства свинов и нищенствующих. Я говорю, что это ниточка, за которую нам нужно потянуть, даже если она никуда не ведет.
   - И кого же вы предлагаете мне выделить для выполнения этой задачи, учитывая, что мы и так уже работаем до изнеможения?
   - Что бы это ни было, мэм, - вмешалась Талия, даже не успев сесть, - я могла бы разобраться с этим, особенно если это касается Сферы милосердия.
   - Нет, Нг, у вас и так забот более чем достаточно. - Омонье кивнула в сторону другого префекта. - И у вас тоже, Спарвер. Передайте это дело местным правоохранительным органам, Том, и посмотрите, что найдут констебли. Они могут получить удовольствие от того, что в кои-то веки возьмутся за дело по-крупному, и если обнаружат, что у Солтер-Риджентс есть что-то стоящее, то Броня может вмешаться, наделив полномочиями конфисковать и прочесать все, - она стукнула кулаком по столу. - Теперь перейдем к главному. Не скажу, что это должно быть отлично, Нг, но...
   Дрейфус хрустнул яблоком. - Давайте посмотрим, что скажет Тал, хорошо?
   Талия заняла свое место. Спарвер устроился поудобнее и ободряюще кивнул ей.
   - Ну? - потребовала ответа Омонье.
   - Я обнаружила аномалию в инциденте с Мизлером Кранахом. Полагаю, что это выставляет дело в несколько ином свете, заставляя нас...
   - Без церемоний, Нг. Просто переходите к делу.
   Талия послушно кивнула. - Мэм. Если позволите?
   Царственный жест. - Продолжайте.
   Талия спроецировала резюме своего компада на деревянные стены тактического кабинета. Старшие чины и аналитики, сидевшие спиной к стене, заскрипели сиденьями, издавая различные подсознательные звуки недовольства.
   - Первые восемьдесят девять секунд полностью соответствуют установленному сюжету, мэм, поэтому я их пропущу. Все меняется только в последнюю секунду.
   Омонье спросила: - Что мы видим?
   - Сопоставленные потоки данных с разных точек зрения, с разным качеством захвата и эффективной частотой кадров. Я сопоставила их вместе. Это было... сложно.
   - Не нужно льстить себе, - ответила Омонье. - Продолжайте.
   Проекция показывала корабль Мизлера Кранаха в нескольких ракурсах, как раз перед тем, как он перестал существовать. На девяностой секунде орудия Вальско-Венева открыли по нему прицельный огонь.
   Талия увеличила изображение, затянув последнюю секунду.
   - Здесь есть промежуток, когда корабль подвергается обстрелу, но еще не поврежден до такой степени, чтобы он не мог продолжать свою собственную атаку на лемуров. Мизлер начинает терять контроль над оружием: угол его обстрела отклоняется, вызывая излом в цепочке повреждений, которые он наносит орбиталищу.
   - Да, из-за обстрела из самого Вальско-Венева, - сказал Клирмаунтин. - Из-за схождения их орудий, попадающих в катер под разными углами. - Он взглянул на свой браслет, как бы говоря: - Ты для этого нас сюда притащила?
   Талия собралась с духом. - Это не так, сэр.
   Она вернулась назад и увеличила изображение еще больше.
   - В эти несколько миллисекунд, сэр, мы видим, что катер уже теряет контроль над целью. Это было до того, как его задел огонь с Вальско-Венева. - Талия прочла сомнение и неуверенность на их лицах, даже Джейн Омонье это еще не убедило. Она представила, как Джейсон Нг стоит позади нее, нежно положив руку ей на плечо. - Я могу быть полностью уверена в этом анализе. При правильной корреляции различные потоки данных не допускают двусмысленности. За эти миллисекунды что-то произошло, что-то, инициированное Мизлером Кранахом.
   - Вы слишком много считываете за несколько миллисекунд, - предупредила Бодри.
   - Да, - согласилась Талия. - Именно поэтому я и пошла искать подтверждения.
   Теперь внимание всех в кабинете было сосредоточено на ней. Это было ощутимо, перемена в настроении была такой же явной, как если бы освещение только что изменило температуру.
   - Что вы обнаружили, Нг? - спросила Омонье.
   - Один поток данных, мэм. На нем был запечатлен четкий, ничем не загороженный вид на задний шлюз катера. Никто из остальных этого не видел, потому что никто другой не мог этого видеть.
   - Видел что? - спросил Клирмаунтин.
   Талия выделила соответствующий канал. На стене появился катер, а в правом нижнем поле медленно обновлялась временная метка. Затем это появилось и исчезло.
   Белое перышко, вылетающее из воздушного шлюза.
   - Произошла разгерметизация, - сказала Талия.
  

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

  
   Дрейфус отправился из тактического кабинета прямо к Хафдис, прибыв туда раньше, чем было условлено, но не удивился, обнаружив, что она уже подготовилась и ждет его.
   - У меня здесь мой послужной список и рекомендации, если вы хотите их посмотреть.
   - Просто приведите себя в порядок, - сказал Дрейфус.
   Он повел ее немного окольным путем в комнату для кандидатов, и у него было достаточно времени, чтобы дать ей кое-какие указания, прежде чем бросить в полымя. - Ловро Брено станет для вас самым трудным препятствием, - признался он, когда они ехали на одном из цветных конвейеров по лабиринту туннелей и вращающихся секций, которые образовывали внутреннюю часть скалы.
   - Я никогда не научусь ориентироваться в этом месте. Могу поклясться, что мы уже дважды проходили через это.
   Дрейфус улыбнулся, вспомнив свое собственное раннее замешательство. - Вы удивитесь, как быстро освоитесь с этим. Астероид имеет более километра в поперечнике, но мы используем лишь малую часть его внутреннего объема. Вам потребуется не больше нескольких недель, чтобы сориентироваться.
   - Какой смысл во всем остальном, если это не используется?
   - Называйте это страховкой. Мы не всегда являемся самыми популярными фигурами в Сверкающем Поясе. Один или два раза некоторые граждане были достаточно неразумны, чтобы обратить свое оружие против Брони. Если и когда это случится снова, вы будете рады, что между вами и внешним миром лежит несколько сотен метров скалы.
   - Поверю вам на слово, сэр. - Затем, развивая его предыдущее замечание: - Кстати, кто такой Ловро Брено?
   - Еще один префект и человек, отвечающий за программу кандидатов. Не стоит недооценивать его только потому, что это похоже на административную функцию. Когда мы не занимаемся обычными выборами кандидатов, префект Брено занят полевыми действиями по всему Сверкающему Поясу.
   - Я бы и не подумала недооценивать кого-то. - Как бы опровергая свою точку зрения, она добавила: - Не сейчас, когда я только начала. Брено не против того, что я здесь?
   Дрейфус указал, на какую полосу им нужно было перебраться на одном из переходов в невесомости. - Да, он прекрасно воспринимает ситуацию. Редко бывает, чтобы кандидатов брали между обычными приемами, но прецеденты были. Брено будет справедлив во всех вопросах, но он не позволит вам уйти безнаказанно, если вы допустите хоть один промах. Вы должны быть к этому готовы. - И твердо добавил: - Второго шанса не будет.
   - Я не прошу никаких одолжений, - сказала она, - но вы смогли бы оспорить мое дело, если бы до этого дошло?
   - Оспорить, да. Но мнение Брено будет окончательным. Даже верховный префект не стала бы его отменять. Это одна из ее сильных сторон: когда она делегирует полномочия, она делает это от всего сердца.
   - Я бы хотела с ней встретиться.
   - Уверен, что со временем встретитесь. Она очень уважала вашу мать.
   - Мама немного рассказала мне о том, через что прошла Джейн Омонье, - неуверенно произнесла Хафдис, как будто ей нужно было разрешение, чтобы продолжить эту тему.
   Они отсоединились от конвейера и ловко переместились в одну из вращающихся секций, где царила нормальная сила тяжести.
   - Единственный человек, который действительно знает, каково это было, - это верховный префект. Однако она не зацикливается на прошлом. Если бы она это делала, то все равно осталась бы жертвой Часовщика.
   - Она замечательная.
   Дрейфус не нашел в этом ничего достойного критики. - Так и есть. Лучшая из нас, лучшая из тех, кем мы можем быть.
   - Я бы хотела узнать о ней побольше. Подробнее о том, на что это было похоже.
   - Со временем, - повторил он. Они подошли к смотровой, на которую указывал светящийся контур двери на пустой стене. - Хорошо, Хафдис. Проходите.
   Хафдис протянула руку к гладкой поверхности стены. - Я никогда раньше не сталкивалась с подобным. У нас в Файнстайн-Ву не было трансформируемой материи. - Она посмотрела на Дрейфуса с внезапной тревогой. - Что, если она меня не пропустит? Не будет ли это похоже на стеклянную дверь?
   - Больше похоже на стеклянный матрас. Если стена решит не впускать вас, сначала она сделает это осторожно. - Дрейфус предложил ей пройти. - Вперед. Вас ждут. Когда через час или два я закончу планировать свои проверки, то приду и посмотрю, как у вас дела.
   Она нервно кивнула. - Спасибо.
   Хафдис осторожно ступила в стену. Серая поверхность окутала ее, как будто она была пловцом, ныряющим в воду. Затем она исчезла. Дрейфус повернулся, чтобы уйти, его мысли уже были заняты предстоящим делом.
   Хафдис высунула кудрявую голову из-за перегородки. - Сэр, они хотели бы, чтобы вы присутствовали при начале моих оценок.
   Дрейфус приподнял бровь. Он не мог себе представить, чтобы Ловро Брено был в восторге от его присутствия, разве только стать свидетелем того, как Хафдис разорвут в клочья при первом же испытании. - Они?
   - Это верховный префект, сэр. Она в комнате. - Хафдис выглядела смущенной. - Я этого не ожидала.
   - Я тоже, - пробормотал Дрейфус.
   Хафдис отступила в комнату. Дрейфус последовал за ней, отступив назад, когда Хафдис заняла наколдованный стул напротив трех старших, которые сидели рядком за узким прямоугольным столом, на котором было разложено несколько предметов.
   Комната была белой, ее стены равномерно светились, прогоняя тени. Стол тоже светился с обычной интенсивностью, предметы на нем, казалось, парили в воздухе.
   Дрейфус узнал в одном из них черный ящик, который они нашли в комнате Тенч.
   - Доброе утро, Хафдис, - поздоровалась Джейн Омонье, сидевшая справа от Ловро Брено и Лилиан Бодри. Она подняла глаза на Дрейфуса. - Извините, что задерживаю вас, Том, но я хотела, чтобы была абсолютная прозрачность.
   - Прозрачность? - спросил Дрейфус.
   - Мы слишком многое приняли на веру, - сказала Омонье. - Конечно, наши записи показывают, что у Ингвар действительно была дочь, даже если она, кажется, никогда никому о ней не говорила.
   - Ингвар защищала свою личную жизнь, - ответил Дрейфус. - Она не говорила о Хафдис, это правда. Это потому, что она ничем не делилась о себе, кроме своей работы.
   - Тем не менее, мы должны проявить усердие. - Омонье жестом предложила Хафдис протянуть ее руку через стол.
   Хафдис сделала это без колебаний.
   Омонье посмотрела направо. - Лилиан, не могла бы ты?
   Бодри взяла со стола один из предметов, биомедицинский стилус, и нажала им на руку Хафдис. Стилус мигнул, показывая, что он собрал статистически значимый образец генетического материала.
   Хафдис убрала руку. На том месте, где стилус коснулся ее кожи, было крошечное пятнышко крови, но она не выказала ни тревоги, ни дискомфорта.
   Дрейфус был поражен ее самообладанием.
   - Вы должны убедиться, что я - это я, - заявила Хафдис с откровенной уверенностью.
   - У нас в файлах нет вашей генетической последовательности, - ответила Омонье. - Общие правила запрещают нам это. Также у нас нет доступа к генетической последовательности вашего отца, Майлза Селби, или каких-либо его близких родственников. Но у нас есть генетическая последовательность вашей матери. Потребуется всего несколько секунд, чтобы установить перекрестное совпадение митохондрий, если вы действительно родственницы.
   Стилус снова мигнул. В то же время раздался звуковой сигнал от компада, стоящего перед Омонье.
   Она придвинула его к Ловро Брено.
   - Момент истины.
   Брено поднял компад огромной ручищей. Его холодные серые глаза изучали результаты анализа, выражение его лица было непроницаемым. Другой рукой он провел костяшками пальцев по рыжеватым волосам на голове, издавая резкий скрежещущий звук.
   - Если она не моя мать, - сказала Хафдис, - то я впервые узнаю об этом. Я не была бы настолько глупа, чтобы думать, что могу прийти в Броню и выдавать себя за ту, кем я не являюсь.
   - Ловро? - спросила Омонье.
   Брено поставил компад. - Она подходит. Пятьдесят процентов их генов являются общими. Это делает ее сестрой или, что более вероятно, матерью или дочерью Ингвар Тенч. - Он легким движением руки вернул компад обратно Омонье. - Что не гарантирует ей особого отношения, на случай, если у кого-то возникнут какие-то идеи.
   - Уверен, что никто из нас этого не делал, - сказал Дрейфус. Затем, кивнув на черную коробку: - Полагаю, теперь она может видеть эти вещи?
   Бодри придвинула коробку так, чтобы Хафдис могла дотянуться до нее. - Это вещи вашей матери. Вы можете делать с ними все, что пожелаешь.
   Хафдис подождала мгновение, затем подняла крышку и запустила руку в груду предметов, без особого любопытства роясь в них и не сводя глаз с верховного префекта. Она достала прядь волос, фотографию, расческу, карманную лупу, строгую заколку для волос, затем позволила им упасть обратно в коробку - все, кроме заколки для волос, которую надела на себя, закрепив пучок черных локонов на затылке.
   - Это не может быть всем?
   - Боюсь, что это так, - сказала Омонье. - Ваша мать не была склонна к привязанностям. У нее были мебель и одежда, изготовленные из трансформируемой материи, но они были переработаны. Их можно восстановить, если вы того пожелаете.
   Хафдис со щелчком закрыла крышку. - Если это все, что она оставила себе, то это все, что мне нужно. Полагаю, теперь, когда вы убедились, что я говорю правду, мне можно взять эти вещи с собой?
   - Они ваши, - сказала Омонье, великодушно взмахнув рукой.
   - С этим покончено, - сказала Бодри, глядя на своих коллег в ожидании кивков в знак согласия. - Можем ли мы продолжить оценку?
   - Можем, - сказал Брено.
   Дрейфус попытался встать.
   - Разве вы не собираетесь остаться на это испытание, Том? - мягко спросил Брено.
   - Я бы с удовольствием, Ловро, хотя бы потому, что надеюсь, что Хафдис выдержит все испытания, которые ты можешь ей устроить. Но есть небольшая проблема - около четырехсот орбиталищ, которые необходимо посетить.
   Спарвер преуспел в том, чтобы сделать эту задачу хотя бы отдаленно выполнимой, затратив на это меньше недели работы. Из тысяч мест, которые Тенч посетила хотя бы раз за годы своей полевой службы, Спарвер сократил список до пугающих, но выполнимых четырехсот одиннадцати наиболее вероятных орбиталищ. Он сделал это, исключив все места, которые Тенч посещала только один раз, а также те, которые были предметом многочисленных рутинных визитов других префектов. У него было предчувствие, что Тенч, должно быть, сделала какое-то открытие, принадлежащее только ей.
   Спарвер мог ошибаться на этот счет, но Дрейфус понимал, что они должны были сделать некоторые предположения, если хотели чего-то добиться. Даже после разделения работы между ними, каждому все равно пришлось бы провести более двухсот проверок. Из-за конечного времени в пути через Сверкающий Пояс, даже при оптимальном расписании перелетов, каждый из них будет выполнять не более шести-семи проверок в день, что все равно составит около месяца работы, при условии отсутствия выходных и минимального отдыха между сменами.
   У Спарвера была другая догадка. Он составил список в соответствии с расписанием визитов Тенч. В какие бы неприятности она ни попала, он полагал, что это, скорее всего, связано с одним из недавних визитов, а не с теми, которые она нанесла в самом начале своей службы.
   Такая упорядоченность была важна, но не менее важна и эффективность переходов в постоянно меняющейся головоломке Сверкающего Пояса. Спарвер позволил оптимизировать приоритет поиска в соответствии как с упорядоченностью по времени, так и с минимальным временем в пути. В результате график был составлен для мест, которые недавно осматривала Тенч, но с учетом небольших отклонений от него ради экономии времени и топлива. Некоторые результаты казались ему нелогичными, но к тому времени он уже был готов довериться алгоритму, а не собственным инстинктам.
   Дрейфус согласился. Это была хорошая стартовая позиция. Если повезет, они могли достичь своей цели за пятнадцать дней, а не за тридцать - при условии, что они осознали бы это, когда достигли цели.
   - Мне неприятно говорить об этом, - сказал ему Спарвер, - но мы могли бы сделать это намного быстрее, если бы леди Джейн предоставила нам сотню помощников.
   - Броня не может выделить ни тел, ни кораблей, - заметил Дрейфус. - Даже если бы это было возможно, я не уверен, что хотел бы поручать поиск кому-то еще, кроме нас двоих. Ингвар приложила все усилия, чтобы не делиться своей работой с остальной частью организации. Это наводит меня на мысль, что у нее были сомнения по поводу того, кому можно или нельзя доверять эту информацию, вплоть до тактического кабинета.
   - Надеюсь, мы не были в ее списке неприятностей, босс.
   - Я тоже так думаю, но тем разумнее сохранить наше расследование между нами двумя. Есть еще один фактор: мы с тобой знали Ингвар, и Талия тоже. Это не какой-то дальний коллега, погибший при исполнении служебных обязанностей. Это личное, и это значит, что мы приложим все усилия.
   - Думаю, приложим. Как дела у дочери?
   - Не сомневаюсь, что она справляется. - Дрейфус замолчал, доставая свой компад, так как вспомнил о некоторых делах, которые хотел завершить перед отъездом. - Дай мне минутку, Спарвер; я собирался сообщить местным властям о наводке на Солтер-Риджентс.
   - Это был удачный ход. Кто бы мог подумать, что у нелегальных технологических брокеров может появиться совесть?
   - Я не слишком в это верю. Такие семьи накапливают обиды, как мы с тобой копим боевые шрамы. Анонимная партия, скорее всего, представляет собой какой-то соперничающий клан, стремящийся вызвать небольшое безобидное раздражение у Солтер-Риджентс.
   Используя свой компад, чтобы отправить сообщение констеблям в орбиталище Солтер-Риджентс лаконичным, официальным стилем, характерным для межведомственных запросов о содействии, Дрейфус надеялся, что ему удалось вызвать у своего напарника нужную ноту спокойного скептицизма. Реальность заключалась в том, что он был полностью уверен в том, что эта информация приведет к чему-то, и, возможно, к чему-то крупному. Аврора могла быть лживой, но если она была искренна в том, что ей угрожала опасность и что для ее нейтрализации нужна Броня, то последнее, что ей было нужно, - это обостряющаяся кровная месть, отнимающая у префектов все больше и больше времени и энергии.
   Он ожидал, что констебли вот-вот возьмутся за очень интересную тему.
   Он закончил отправку сообщения, спрятал свой компад и вернулся к Спарверу. Они направились к своим катерам, стоявшим бок о бок и почти готовым к отлету. Один из техников Тиссена как раз отсоединял кабель от одного из черных, как ночь, кораблей в форме клина.
   - Видишь этого парня? - доверительно спросил Спарвер.
   - Мне следует кое-что знать?
   - Это Подор. Я учил его, и ты тоже. Один из самых успешных в этом вводном курсе. А теперь посмотри на него, он выполняет обезьянью работу для Тиссена.
   - Содержание флота маневренных, мощно вооруженных космических аппаратов вряд ли можно назвать обезьяньей работой.
   - Я разговаривал с ним, когда спускался посмотреть на корабль Тенч. Говорит, что он выбыл из списка и теперь отбывает срок здесь, внизу, пока ему не дадут еще один шанс на вступление.
   Дрейфус пожал плечами. - У меня были неудачи и похуже. Именно Ловро Брено зарубил Подора, и это его решение. Я думаю, что Подор благодарен за то, что все еще остается в организации. Многие другие покинут Броню навсегда; по крайней мере, у него есть еще один шанс.
   Спарвер еще несколько секунд наблюдал за Подором, затем сказал: - Думаю, у тебя было время поразмыслить над презентацией Талии в тактическом кабинете.
   - Они все еще переваривают это. Что хочешь сказать?
   Спарвер еще больше понизил голос. - Допустим, большую часть этих девяноста секунд он потратил на то, чтобы помешать своему кораблю атаковать Вальско-Венев. Только в конце он понял, что не сможет отключить системы, а взрыва небольшой мощности не хватит, чтобы гарантировать разрушение его корабля изнутри. Поэтому он сделал единственное, что ему оставалось: открыл шлюз и выпустил весь воздух. Он знал, что погибнет в процессе, но у него не было другого способа взломать блокировку оружия даже на мгновение.
   - Мы с тобой согласны с этой картиной, - согласился Дрейфус. - Леди Джейн почти убедили. В конце концов, благодаря хорошей работе Талии, в этом могут убедиться и другие. К чему ты клонишь?
   - Это наводит на мысль о предшествующей диверсии на корабле Мизлера. Какая-то вредоносная программа, которая привела в действие его оружие, а затем не позволила ему остановить атаку.
   - Спасибо, что затронул этот вопрос как раз перед тем, как мы с тобой поднялись на борт наших кораблей.
   - Только не говори мне, что ты тоже об этом не подумал?
   Дрейфус остановился. - Конечно, я рассматривал это, - резко сказал он. - Рассматривал и отклонил. Тиссен был с нами во время всех недавних кризисов. Он постоянно укреплял меры безопасности здесь, внизу. Никто не смог бы получить доступ к кораблю Мизлера без того, чтобы не сработала тысяча сигнализаций.
   Спарвер оглянулся на ничего не замечающего Подора, который в данный момент разматывал кабель связи. - Если только они уже не работают под руководством Тиссена, имея все необходимые привилегии?
   - Нет, - твердо сказал Дрейфус. - Кто бы ни попал на корабль Мизлера, он сделал это каким-то другим способом. Ни у кого в Броне не было причин устраивать кровавую бойню между людьми и гиперсвинами.
   - Что-то здесь не так, босс. Мы оба это знаем.
   - И нам нужно поработать, помимо того, что мы вовлекаем в это дело коллег, которым доверяем. - Дрейфус смягчил тон, не желая расставаться на минорной ноте. - Бдительность - это правильно. Я... поговорю с Тиссеном. Узнай немного больше о Подоре. Но не сейчас. Расписание, которое ты составил, зависит от того, будем ли мы отправляться в заранее оговоренное время, иначе снизится эффективность переходов.
   - Хорошо. Мы ничего не будем говорить больше... пока. Удачи тебе, босс.
   - То же самое.
   Они улетели, уносясь от Брони по разным траекториям, на минуту или две позже, чем предполагалось, но не настолько, чтобы нарушить какое-либо из своих расписаний.
   Шесть посещений для Дрейфуса, семь для Спарвера, из-за того, что алгоритм был изменен. Для каждого из них потребовалось бы не более часа на месте, как раз столько времени, чтобы выполнить минимальный объем предположительно рутинной инспекционной работы. Идея заключалась в том, чтобы сделать вид, что они занимаются своими рядовыми делами, ничего необычного. Если по какой-то случайности кто-то из них заметит что-то нестандартное, они не должны были делать из этого ничего особенного. Дрейфус вдолбил это в сознание Спарвера: тот даже ухом не повел. Просто ведите себя как обычно, и, если это не последний визит на сегодня, даже не возвращайтесь в Броню и не вступайте в какие-либо необычные переговоры. Они могли бы поговорить друг с другом, когда оба вернутся домой.
   Первый день был неудачным, но Дрейфус был бы удивлен и заподозрил неладное, если бы было иначе на столь раннем этапе поиска. Он был рад, что им обоим удалось придерживаться согласованного графика. Каждый из них испытывал схожие чувства в течение дня: сначала было ощущение, что все идет не так, что каждая деталь неуместна, затем это впечатление постепенно исчезало по мере того, как шли часы и они медленно добавляли к своему счету новые отметки. Они не увидели ничего, что указывало бы на какую-либо связь с Тенч или Катопсисом.
   Шестое и седьмое места: тринадцать орбиталищ, которые нужно вычеркнуть, по крайней мере временно, из списка четырехсот одиннадцати. Предстояло пройти долгий путь, но их методология была надежной, и Дрейфусу этого было достаточно. Иногда все, что нужно полицейскому, - это тяжелый рабочий день и обещание мягкой постели в конце его.
  

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

  
   Граница стала синей, и через несколько мгновений из-за податливой поверхности появилась Хафдис, а за ней Бодри и Брено. Дрейфус указал Хафдис, чтобы та подождала немного дальше по коридору, вне пределов слышимости его коллег.
   - Присутствовала ли верховный префект на этот раз? - спросил он Бодри.
   - Не сегодня, Дрейфус. Она с Гастоном, Таном и другими аналитиками в десятый или одиннадцатый раз изучает выводы Нг. Это была достойная похвалы работа.
   - Значит, вы убеждены?
   - Остается еще немало вопросов, требующих решения. Это все еще может быть случайностью выбора времени, создающей впечатление, что Мизлер пытался поступить правильно...
   - Или мы могли бы перейти к делу и предположить, что именно это он и делал.
   - Я понимаю, что вы заинтересованы в его репутации, учитывая, что его наставником был Банкал. - Она посмотрела на него. - И, кстати, о вас двоих, разве прямо сейчас вам не следует заниматься поисками истины?
   - Я подумал, что лучше возьму Хафдис с собой на прогулку, раз уж мы вошли в курс дела.
   Второй день был еще одним безрезультатным. Спарверу удалось нанести шесть визитов, Дрейфусу - семь. Но для Брони это не было совсем напрасной тратой времени. На пятом участке, указанном Спарвером в его расписании, было зафиксировано незначительное нарушение порядка проведения голосования, заслуживающее внимания. После этого они посовещались и пришли к выводу, что это вряд ли вызвало беспокойство у Тенч.
   На третий день алгоритм дал Дрейфусу чуть менее напряженный график, чем у Спарвера, всего с четырьмя пунктами назначения. Дрейфус решил, что это идеальное время, чтобы показать Хафдис, на что на самом деле похожа полевая работа.
   - Но не постоянно, - сказала Бодри, комментируя его план.
   - Я не собираюсь подвергать ее риску или раскрывать оперативные секреты. В основном она будет сидеть в катере со мной и переживать очередной приступ космической болезни. - Дрейфус посмотрел в конец коридора, туда, где Хафдис ждала, прислонившись спиной к стене, опустив голову и держа руки по швам. Невозможно сказать, была ли это поза человека, который знал, что потерпел поражение на первом испытании, или просто радовался, что первое испытание осталось позади. - Как она показала себя?
   - Вам нужно спросить Брено.
   Префект, о котором шла речь, что-то записывал в свой компад, наклонившись так, чтобы Дрейфус мог видеть плавные линии красивого курсива, который он выводил.
   - Ловро?
   - Совершенно удовлетворительно, Том, по всем параметрам.
   - Только это? Удовлетворительно?
   - Послушай, если ты ожидаешь, что она будет блистать, то обрекаешь себя на разочарование. Она просто достаточно хороша, чтобы соответствовать нашим стандартам, что само по себе является достижением, но нет ничего такого, что выделяло бы ее из ряда вон для Брони. - Он сделал паузу, делая еще одну пометку. - Но, возможно, именно это нам сейчас и нужно: твердая надежность, усердие без излишеств.
   - Слишком много выводов за несколько сеансов.
   - Да, и у меня есть некоторый опыт работы с кандидатами. - Он сжал челюсти. - Я просто хочу сказать, что не стал бы ставить на то, что она пройдет весь путь до полевой службы. Возможно, у нее есть характер для нештатной работы, и в этом нет ничего постыдного.
   - Мы пока не будем списывать ее со счетов, Ловро, - сказала Бодри, удивив Дрейфуса тем, что встала на защиту Хафдис. - Как-нибудь я поделюсь своими кандидатскими оценками. Я едва справилась с первоначальными показателями, но вот сейчас здесь, в тактическом кабинете, по правую руку от леди Джейн.
   - Мм, - сказал Брено, как будто она допустила какую-то неловкую ошибку в профессиональном этикете, которую лучше замять.
   - Важно лишь то, чтобы ее оценили справедливо, - сказал Дрейфус.
   - Конечно, ее оценят, - ответил Брено. - Я просто хочу убедиться, что она соответствует нашим самым высоким стандартам. На этом настояла бы Ингвар, думаю, мы оба можем согласиться.
   Дрейфус без особого энтузиазма кивнул. - На сегодня она завершила тесты?
   Брено окинул взглядом коридор. - Да, на данный момент она закончила. Мы снова увидимся с ней завтра, на вводном занятии по машинной этике. Что ты приготовил для нее, Том?
   - Я подумал, что не повредит, если она заглянет мне через плечо во время некоторых полевых работ. Она может полететь со мной, когда мы посетим больше мест, которые могли бы заинтересовать Ингвар.
   - Что ж, удачи в этом. Знаешь, есть другой способ, кроме как заглянуть под четыреста камней. Ты мог бы просто пойти прямо к Григору Бакусу и спросить его, что, черт возьми, ему известно.
   Он вернулся к своим заметкам.
   Дрейфус забрал Хафдис и показал ей кратчайший путь к докам.
   - Зеленая полоса - это рекомендуемый маршрут, но если проехать по сиреневой до второго узла вращения и пересесть на индиго, это позволит избежать большого скопления людей в секции D. В Броне всего тысяча человек, но вы бы удивились, узнав, как заполняются коридоры во время пересменки. Я должен рассказать вам, в какое время лучше всего посещать трапезную...
   - Вы знаете, как я там себя чувствовала?
   Он ожидал, что она задаст этот вопрос, но все еще не был готов дать ей ответ, которого она добивалась.
   - Я не должен напрямую сообщать о ваших успехах.
   - Но я, должно быть, еще не отчислена, иначе вы бы не взяли меня на корабль.
   Помолчав, Дрейфус сказал: - Сегодня только третий день.
   - И это все, что вы собираетесь мне сказать?
   Он раздраженно улыбнулся. - Это намного больше, чем могла бы услышать ваша мать.
   - До сих пор тесты были довольно простыми, - продолжила она, словно не замечая его нежелания. - Мне нужно было быстро прочитать документ, запомнить его, а затем ответить на несколько вопросов. Мне показали алгоритм с очевидной ошибкой в кодировании. Они проверяли, насколько хорошо у меня развито левое и правое полушария. Они попросили меня поймать мяч в девяти случаях из десяти. Я поймала его в двадцати случаях из двадцати. - Она пожала плечами. - Я ожидала, что мне будет сложнее.
   - Так и будет, и скоро.
   Они прибыли в доки одновременно со Спарвером, который приехал другим маршрутом.
   - Вы, должно быть, Спарвер Банкал, - сказала Хафдис.
   Он оглядел себя. - Так и должно быть.
   - Мама часто упоминала о вас.
   - Потому что я свин?
   - Потому что вы произвели на нее впечатление своей приверженностью Броне. - Хафдис покосилась на него. - Если только я не ошиблась, обращаясь не к Спарверу Банкалу?
   - Вы не ошиблись, - сказал Дрейфус.
   Спарвер, который уже не обращал внимания на свое предыдущее оскорбление, кивнул в сторону катера, который был за ним закреплен. - Что ж, приглашаю вас отправиться со мной. Не могу обещать, что это будет самый волнующий день в вашей жизни, но, по крайней мере, вы увидите неприглядную сторону нашей работы.
   - Возможно, в какой-то момент она станет твоей тенью, - сказал Дрейфус. - Сегодня я бы хотел, чтобы она пошла со мной. - Он ободряюще посмотрел на Хафдис. - Вы поблагодарите меня. У меня довольно легкий график, и Спарвер гораздо лучше переносит перегрузки, чем я.
   Они наблюдали, как Спарвер поднялся на борт своего собственного корабля, запечатался, отошел от причала и покинул Броню. Дрейфус отвел Хафдис к соседнему шлюзу, где их ждал другой катер.
   - Легкий вооруженный корабль, класс Джила. Ваша основная "лошадка", если дойдете до полевой службы. Для основной тяги служит двигатель Мойделхоффа с полной нуклеацией, точное маневрирование с помощью холодного газа. Выдает ускорение три g, шесть g - в боевом режиме. Достаточно скорый и маленький, чтобы быстро добраться в любую точку Сверкающего Пояса. Скорострельные пушки Брайтенбаха, синхронизированные на десять километров. В остальном - минимум брони и вооружения. Что-то большее добавило бы массы.
   - Подобный корабль нанес большой ущерб тому орбиталищу, - прокомментировала Хафдис.
   - Оно было легко сконструированным. - Дрейфус поколдовал, открывая шлюз. - В конце концов, катеру пришлось еще хуже. Важно понимать, что наша власть не основана на силе. Мы управляем механизмом демократии по согласию, благодаря общественному доверию, оказанному нам в соответствии с Общими статьями. - Вполголоса, но достаточно громко, чтобы донести свою точку зрения, он добавил: - Хотя так кажется не всегда.
   Они поднялись на борт катера. Хафдис осторожно передвигалась в невесомости, как будто простое возвращение на борт корабля вызывало у нее приступ морской болезни. Дрейфус показал ей второе сиденье и как пристегнуться.
   - Но вы можете использовать корабли побольше и с более тяжелым вооружением.
   - С каждым усилением власти на верховного префекта и ее подчиненных все тяжелее ложится бремя ответственности. Голосующие граждане постоянно следят за Броней. Если мы переусердствуем, будем использовать свои полномочия без разбора, нас будут проверять. И некоторые из этих более действенных инструментов - полевое вооружение, ядерные устройства - могут быть использованы только после обязательного голосования общественности.
   - Что, если Броня захочет что-то сделать, а граждане откажут?
   - Броня подчинится воле общественности. Даже если это решение будет самоубийственным.
   - Мама сказала, что так было не всегда. Что Лилиан Бодри и Майкл Криссел проигнорировали обязательное голосование и все равно разблокировали оружие.
   - Вы весьма информированы, - сказал Дрейфус, и часть его хорошего настроения улетучилась. - Была ли у вашей матери привычка обсуждать вопросы внутреннего распорядка?
   - Я хотела знать не только хорошее, но и плохое.
   - Теперь вы знаете.
   Он занял свое место и начал процедуру отстыковки, гадая, каким же смешанным благословением может оказаться Хафдис Тенч.
   Несмотря на все его недавние опасения, день прошел хорошо. Он провел три самостоятельных осмотра, затем на четвертый - интуиция подсказывала ему, что это безопасно, - он попросил Хафдис сопровождать его до ядра голосования, где провел ряд рутинных диагностических процедур, и обратно.
   - Странно думать, что моя мать была здесь, - сказала она ему, когда они возвращались на катер, прогуливаясь по декоративным садам, где цветы были похожи на металлические скульптуры, а их разноцветные лепестки отливали зеркальным блеском.
   - Если для вас это слишком, мы можем расторгнуть наше соглашение в любое время.
   - Это не так. Я хочу этого. Я могу быть такой же сильной, какой была она. Такой же сильной, как Джейн Омонье.
   - Это не то сравнение, к которому я бы отнесся легкомысленно, Хафдис.
   - Я не хотела проявить неуважение.
   - Лучше, если вы не будете делать этого.
   На обратном пути в Броню они держались отстраненно, пока Хафдис снова не подхватила нить разговора. - Она часто говорит об этом, сэр, о том времени, которое она провела наедине с этой штукой, прикрепленной к ней?
   - Она не зацикливается на этом и не делает вид, что с ней ничего не случилось.
   - Прожить одиннадцать лет без общения с людьми, без сна... и все это время знать, что эта ужасная вещь может убить ее в любой момент. - Хафдис благоговейно покачала головой. - Это сломило бы почти любого другого, не так ли? И то, как все закончилось...
   - Часовщик не собирался облегчать задачу.
   - Сэр, можно ли мне поговорить с ней об этом теперь, когда я в Броне?
   - Вы всего лишь кандидат, Хафдис. Может быть, стоит подождать несколько лет, чтобы склонить верховного префекта на свою сторону.
   - Но я не просто кандидат, сэр, не так ли? Я дочь одной из ваших коллег, которая погибла, занимаясь тем, что придавало форму и смысл ее жизни. Джейн Омонье пришла на мое первое собеседование не просто так. Она проявила личный интерес.
   - Я сказал, что она не притворяется, что этого никогда не было. Это не то же самое, что снова ворошить прошлое с кем-то, кого она едва знает.
   - Я просто подумала, что должна спросить, - едко сказала Хафдис. - Мама очень уважала ее, и я подумала, что было бы хорошо, если бы Джейн Омонье знала об этом, потому что мама, вероятно, не позволила бы зря проявиться своим чувствам. - Она скрестила руки на груди. - Но если вы считаете, что это не имеет значения...
   - Я упомяну об этом, - сказал он, злясь не только на себя, но и на Хафдис за то, что его так легко провести. - Кстати, как себя проявляет укачивание?
   - Было совсем не так плохо, как при первом перелете.
   - Я рад это слышать. - Дрейфус включил двигатель, и катер резко повернул.
   Григор Бакус проводил демонтаж...
   На смотровой стойке лежал распятый вакуумный скафандр с жесткой оболочкой, его составные части были отсоединены для технического обслуживания и замены. Бакус кряхтя боролся с плечевым сочленением, когда работал с ручным зажимом, поворачивая колесо с длинной ручкой, чтобы приложить усилие к поврежденному месту.
   Бакус сегодня был один, и Дрейфуса это устраивало. Обычно тот работал с небольшой командой помощников-техников, которых хватало как раз для того, чтобы следить за обновлением ассортимента защитных скафандров Брони.
   Дрейфус захватил с собой шлем прямо с катера после возвращения с Хафдис.
   - Привет, Григор, - сказал он.
   - Дрейфус. - Бакус продолжал свою работу, едва подняв взгляд, пока непослушное сочленение не освободилось, и рукав скафандра, наконец, не сдался. - Положи это сюда, к неисправным, и распишись за запасной на стойке.
   Дрейфус положил шлем на широкий стол, где уже лежали другие шлемы, части скафандров и сам скафандр в сборе. В откидывающемся защитном козырьке была обнаружена небольшая неисправность, но это не давало оснований для того, чтобы доставить его Бакусу раньше запланированного срока обслуживания.
   - Пока я здесь, хотел бы поговорить с тобой.
   Бакус отошел от стойки для осмотра и неторопливо подошел, проводя измазанной смазкой ладонью по лысеющей макушке, оставляя на ней полосы. Когда-то он был крупным мужчиной, сутулым гигантом, казавшимся слишком большим для коридоров и дверных проемов Брони. Последние четыре года отняли у него часть этого присутствия, Бакус замкнулся в себе, стал еще более сутулым. - Что ж, это приятная перемена.
   - Правда?
   Бакус внимательно осмотрел шлем, прищурив глаза. - Раньше мы были в хороших отношениях, Дрейфус, хотя и не были близкими коллегами. Теперь я не могу вспомнить, когда в последний раз ты уделял мне время. Я проходил мимо тебя в трапезной неделю назад, и ты даже не заметил меня.
   - Наверное, я о чем-то задумался.
   Бакус повертел шлем в руках, снимая пушинку с нашивки на шее. - Тогда это твой шанс.
   - У меня нет к тебе никаких претензий, - заявил Дрейфус. - Четыре года назад ты действовал в соответствии с тем, что, по твоему мнению, отвечало высшим интересам как Брони, так и Сверкающего Пояса.
   - Ты ждал до сих пор, чтобы сказать мне об этом? - Бакус отрегулировал слегка неисправный защитный экран, пока он не начал свободно перемещаться.
   - Ты допустил ошибки в процедуре и недосмотре. Было ошибкой доводить работу Катопсиса до такого уровня, что ты делал это без участия старших. Однако это не тянуло на виселицу. Я бы солгал, если бы сказал, что в своей работе иногда не переходил те же границы.
   Бакус опустил шлем. - Тогда мои грехи отпущены. Великий Дрейфус сказал свое слово. Кстати, в этом нет ничего плохого.
   - Тем не менее, Джейн Омонье проявила сдержанность в твоем случае. Было ясно, что нужно что-то предпринять. Она решила сохранить твои таланты, поняв, что это ценный актив, когда увидела его. Она - прости за выражение - из кожи вон лезла ради тебя, в то время как другие были бы не прочь увидеть тебя вывешенным на просушку.
   Бакус потер рукой подбородок, на котором щетина росла по меньшей мере пару дней. - Послушник всегда восстает против учителя. Я смирился с этим.
   - Я здесь не из-за Ловро Брено. Речь идет о Катопсисе.
   - Тогда ты опоздал на четыре года.
   - Ингвар Тенч, возможно, пришла к мысли о возможном возобновлении работы программы. Ее интерес к этому направлению расследования, возможно, даже привел к ее гибели.
   - Мне очень жаль это слышать.
   - Мне нужен прямой ответ от тебя, Григор. Я знаю, что ремонт этих скафандров отнимает у тебя много времени - слишком много, чтобы пытаться возродить эту программу. Тем не менее, кто-то этим занимается. Возможно, они работают за пределами Брони, но они не могут действовать без опыта твоей команды.
   Бакус поднял голову и посмотрел на Дрейфуса, увидевшего в нем лишь стертые воспоминания о молодом человеке. В нем был вызов и ум, но эти четыре года истощили его силу воли до костей.
   - Так чего же ты хочешь?
   - Заверение в том, что ты ни в чем не замешан. Что ты ничего не знаешь и ничего не видел.
   - Я могу быть кем угодно, - сказал Бакус, сплевывая через зубы, - но не дураком. Мы были близки к этому, прежде чем Тенч остановила нас. Достаточно близки, чтобы добиться успеха. - Плевок попал в Дрейфуса. - Настолько близки, что мы почти изменили ситуацию к лучшему. Я знаю это и смирился с этим. Я сломлен, но и Броня тоже. Мы отлично подходим друг другу. - Бакус подобрал шлем и сунул его обратно Дрейфусу. - Вот. Как новенький.
   - Спасибо. - Дрейфус надел шлем со всей грацией, на какую был способен. - Эти скафандры, - сказал он, оглядывая зону обслуживания. - Как они возвращаются на корабли после капитального ремонта?
   - Это организовал Тиссен.
   Дрейфус нахмурился. - Тиссен?
   - Один из его подчиненных, - раздраженно сказал Бакус. - Подор, Стракс, один из них. А теперь, если ты хочешь задать еще какие-нибудь вопросы, по крайней мере, окажи мне честь и относись ко мне как к официальному субъекту.
   Омонье попросила Дрейфуса прибыть на краткую аудиенцию. Они встретились в оранжерее, душном, беспорядочно разросшемся миниатюрном лесу, который верховный префект разбила для собственного развлечения в самом центре Брони.
   - Не буду вас задерживать, - сказала она, когда они неторопливо шли вдоль круто спускающегося ручья, - поскольку знаю, что расследование, которым вы занимаетесь, должно быть, очень утомительно и для вас, и для Спарвера. Я просто хотела сообщить вам, что получила официальное сообщение от констеблей, которым поручено расследование дела Солтер-Риджентс.
   Дрейфус постарался, чтобы это прозвучало так, будто его ожидания были скромными.
   - Из этого что-нибудь вышло?
   - Пока еще рано говорить, но признаки обнадеживают. Они проводят тщательную проверку последних действий этой семьи, включая передвижения и финансовые транзакции. Начинают всплывать на свет некоторые очень интересные вещи.
   - Действительно?
   - Чем дальше констебли копают, тем более сомнительным все это выглядит. Они уже нашли денежную цепочку, благодаря которой покупка м-маски выглядит более правдоподобной. Помимо этого, есть связи, по крайней мере, с тремя другими участниками, которые уже вызывали подозрения с нашей стороны, но против которых мы не могли выступить без более веских доказательств. Теперь это почти в наших руках.
   - Мы запоздали с прорывом, - прокомментировал Дрейфус.
   - Я удивлена, что в вашем голосе нет энтузиазма по поводу всего этого. В конце концов, информация была адресована лично вам.
   - Это хорошее развитие событий. - Он перевел дыхание, обливаясь потом из-за влажности, близкой к тропической. - Полагаю, мне просто немного трудно отвлечься от расследования по Тенч.
   Омонье перешла ручей по двум каменным ступенькам, проделав это с веселой непринужденностью, даже не вспотев.
   - Ну, это понятно, но я просто хотела, чтобы вы знали, что, в конце концов, кое-что из этого проясняется. - Она доверительно посмотрела на него. - Между нами говоря, Том, я намерена применить чрезвычайные меры, чтобы отследить анонимного отправителя. Если то, что они нам прислали, так достоверно, как кажется, мне интересно, что еще они могут знать.
   - Я бы предостерег от этого, - сказал Дрейфус, кряхтя и ковыляя от одного камня к другому. - Они могут испугаться, если обнаружат попытку раскрыть их личность, и это может стоить нам еще одного лакомого кусочка разведывательной информации в будущем.
   - Уверена, что вы правы, - сказала она с затаенным разочарованием. - Иногда я жалею, что у меня нет и половины вашего терпения.
   - Тише, тише, - гласит старая пословица, - предложил он, стараясь не отставать. - В любом случае, я не думаю, что кому-то нужно учить вас терпению. - Увидев возможность сменить тему, он добавил: - Кстати, Хафдис в некотором роде ваша поклонница. Она продолжает расспрашивать меня о том, как вы провели время под скарабеем. Думаю, это нечто большее, чем просто нездоровый интерес.
   - Вы вольны рассказать ей все, что она захочет знать.
   - Наверное, она предпочла бы услышать это от вас, а не от меня. - Дрейфус взял себя в руки, когда тропинка круто пошла вверх. - Для любого другого кандидата я бы назвал это наглостью. Но не могу отрицать, что ее связь с Ингвар многое меняет.
   - Возможно, в ее воображении. - Омонье издала неопределенный звук. - Когда у меня выдастся свободная минутка, я с удовольствием загляну с ней в сферу. Нескольких минут, проведенных там, должно хватить, чтобы умерить ее любопытство.
   - Или ожесточить, - прохрипел он. - Она восхищается вами, и это может передаваться только от ее матери.
   - Забавно, что Ингвар умудрялась почти полностью скрывать свое восхищение.
   - У всех нас есть внутренняя глубина, - сказал Дрейфус. - С возрастом я осознаю это все больше и больше.
   - Послушать вас, так можно подумать, что вы готовы бросить нас. - Она сказала это небрежно, но в этом был какой-то подтекст, намек на то, что замечание было не совсем лишено серьезности.
   - Мы все должны понимать, когда от нас больше нет пользы, - ответил он.
   - И это признание того, что вы чувствуете, что ваша полезность подходит к концу? - В ее взгляде была теплота, но также и осторожность, предостерегающая его от подобных мыслей в будущем. - Вы нужны мне, Том, особенно сейчас. Даже когда совершаете ошибки.
   - И что это за ошибки?
   - Я слышала, вы были суровы к Григору Бакусу.
   Дрейфус старался сохранять спокойствие. - Мы просто мило поболтали. Как в старые добрые времена.
   - Он так не считал.
   - Это его проблема.
   - Этот человек отбыл свое наказание, Том. Он был виновен в неправильном суждении, в ошибке, порожденной слишком большой любовью к Броне, а не слишком малой. Я попрошу вас не относиться к нему как к обычному преступнику только из-за какой-то слабой связи с вашей любимой лошадкой-Катопсисом.
   - Это немного больше, чем просто любимая лошадка.
   - Бакус не для вас, - резко сказала она. - Если у вас есть основания снова взять у него показания - серьезные основания, - вы сначала сообщите о них мне, и мы все сделаем по правилам. Я не позволю вам травить каждого сотрудника Брони, который не соответствует вашим строгим стандартам. - Ее взгляд стал таким свирепым, что он окаменел. - Это ясно?
   - С избытком, - ответил Дрейфус.
   Из нескольких правил, которые он усвоил за время работы в организации, одно было особенно важным: никогда не выступай против Джейн Омонье. Она уже уходила, повернувшись к нему спиной.
  

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

  
   Дрейфус и Спарвер занимались поисками уже четыре дня, изнемогая от усталости и повторяемости задания, когда поступил звонок.
   Ее звали Гарза, она была префектом на полевых работах. Не тех нестандартных, в которых участвовали Дрейфус и Спарвер, и даже не тех, которые занимали все больше и больше времени Брони - борьба с последствиями поступка Мизлера Кранаха, - а обычных, которые продолжались постоянно, даже в разгар кризиса. Когда на экране всплыло ее имя, Дрейфус напряг память, пытаясь вспомнить лицо. Ему показалось, что он помнит ее по своим занятиям пять или шесть лет назад. Умная, трудолюбивая, полностью преданная своей профессии, несмотря на то, что, по его ограниченному мнению, ей не хватало какой-то искры, какой-то способности заглядывать за угол, которая присутствовала в ней не так полно, как в Талии и Спарвере; недостаток, который мог бы исправиться со временем и опытом, или который мог бы навсегда отдалить ее от высших эшелонов полевой работы и выслуги лет.
   Он прочитал ее отчет, отправленный непосредственно ему. На дальней стороне Сверкающего Пояса служба управления транспортом обнаружила объект, медленно движущийся по траектории в пространстве между орбиталищами, не зарегистрированный и незапланированный. Возможно, это были обломки или какая-то теневая посылка, которая незаметно переходила от отправителя к получателю. Гарзе, завершившей на сегодня свою обычную работу, было поручено провести расследование. Она заметила объект и приблизилась к нему.
   Сканирование показало, что "бродяга" был размером и формой похож на завернутый в пластик человеческий труп. Он медленно падал вниз головой.
   Труп, находящийся в орбиталище или внутри него, или просто плавающий в пространстве, на которое распространяется юрисдикция Брони, не интересовал ее. Местные констебли вполне могли справиться с такой головной болью. Здесь, на расстоянии сотен километров друг от друга, границы юрисдикции были более размытыми. Броня была создана не для расследования отдельных преступлений, предполагая, что этот труп является доказательством такового. Гарза могла просто пометить бродягу и передать решение проблемы одной из дюжины или более гражданских властей, созданных для поддержания чистоты и порядка в пространстве между орбитальными поселениями. С другой стороны, человеческий труп, летящий в космосе, - даже несмотря на то, что в этом секторе не было зарегистрировано ни одного пропавшего без вести или убитого человека, - был достаточной загадкой, чтобы оправдать подключение Брони.
   Гарза приняла правильное решение. Она приблизилась к предмету, просканировала его с более высоким разрешением, подтвердив, что это действительно тело, а затем обнаружила что-то с аномально высокой плотностью внутри самого тела, но ничего похожего на бомбу или мину-ловушку, и продолжила. Труп не взорвался. Она притащила его обратно в Броню, но благоразумно сообщила о своем статусе, прежде чем войти в док. На встречу с ней выехала усиленная техническая группа, которая провела тщательные биологические, радиологические и нанотехнологические тесты упакованного в термоусадочную пленку трупа, прежде чем удостовериться, что он действительно не представляет серьезной опасности. Гарза наблюдала, как труп передали людям Мерсье в медицинское отделение. Затем она отправила сообщение Дрейфусу и отключила связь.
   Причина, по которой она связалась с ним? На трупе была бирка: простая записка, написанная от руки, в которой говорилось: - "Внимание, префект Дрейфус" и больше ничего. Гарза приложила изображение бирки к своему отчету.
   Несмотря на усталость, Дрейфус бросил свои дела и направился прямиком в медицинское отделение.
   Он уже видел этот почерк раньше.
   Мерсье ждал в прозекторской, тело уже было выложено на чистый смотровой стол и с него сняли термоусадочную упаковку. Дрейфус несколько мгновений смотрел в окно, потом собрался с духом и прошел внутрь. Его предупредили, что здесь будет плохо пахнуть, и так оно и оказалось. За свою карьеру он приобрел очень мало опыта в работе с несвежими трупами и был уверен, что эта схема сегодня не будет нарушена.
   - Это, мягко говоря, странный человек, - заметил Мерсье. - Вы узнаете его?
   Дрейфус бросил беглый взгляд на опухшее, обесцвеченное лицо. - Нет, и я бы на это не рассчитывал. - Труп был обнажен, грудная клетка и брюшная полость были вскрыты, обнажая раздробленные ребра и внутренности. - Это произошло вот так?
   Мерсье указал на кучу грязной, разорванной одежды рядом со столом. - Он был одет. Я снимал одежду осторожно, но она уже была в плохом состоянии.
   Несмотря на грязь и повреждения, Дрейфус узнал ту же синюю униформу, которую он видел на Кассиане и других мужчинах и женщинах, работавших под началом Доккума в Стадлер-Кременеве. - Если только его форма не позаимствована - что, я полагаю, не исключено в зоне военных действий, - этот человек работал на центральную власть в том орбиталище, где Тенч встретила свою судьбу.
   - Вы встречались с некоторыми из них, - сказал Мерсье.
   - Но не с ним. Как долго, по-вашему, он был мертв?
   - Термоусадочная упаковка добавляет элемент неопределенности, но, по крайней мере, пять дней, а может, и больше. Я пытался определить состояние импланта, но он либо поврежден, либо был удален некоторое время назад.
   - Значит, он был мертв до того, как я добрался туда. Силы Кассиана потеряли контроль над целым сектором города вокруг спицы. Этот человек, должно быть, остался позади, когда все развалилось, был убит толпой, а затем его останки были найдены после того, как они вернулись, чтобы забрать Тенч.
   - Откуда вы знаете?
   - Это почерк Кассиана на бирке. Я видел, как он заполнял официальный документ, когда сопровождал меня на линию фронта.
   - Я могу придумать более простые способы доставить вам тело.
   - Возможно, это был его единственный шанс. Я готов поспорить, что Кассиан действовал в основном в одиночку, с некоторым риском для себя. Он отнес тело к воздушному шлюзу и выбросил его в космос, зная, что есть вероятность, что это привлечет наше внимание.
   - Потому что вам нравятся трупы?
   - Потому что я подозреваю, что посторонний предмет, который Гарза заметила внутри, и есть пропавшая ищейка Тенч.
   - Мне нравятся уверенные в себе мужчины.
   - Все сходится. - Дрейфус взглянул на один из шкафов, задвинутых в стену, и представил, как тело Тенч покоится где-то за этим серым фасадом. - Вы сказали Спарверу, что на ее теле не было радиоактивного заражения, и наши специалисты на месте происшествия ничего не обнаружили вблизи места смерти. Это исключает возможность использования ищейки в качестве гранаты как последнего оружия. - Дрейфус снова обратил свое внимание на новое тело. - Тенч, должно быть, определила этот труп как подходящее место для укрытия, а затем сказала ищейке, где спрятаться. - Он выжидающе посмотрел на Мерсье. - Ну? Тепло или холодно? Избавьте меня от страданий.
   Мерсье тонко улыбнулся. - Она там, застряла в грудной полости, в основном скрытая внутренностями. Она выглядит поврежденной, но мы узнаем больше, когда вытащим ее.
   Дрейфус привез с собой коробку для хранения вещественных доказательств, которая была непроницаема для слабого излучения и обычных средств связи. Он открыл ее и поставил на стол рядом с покойником.
   - Осторожно достаньте это, затем положите в этот контейнер. Не торопитесь. Мы не знаем, в каком состоянии находится ищейка, и я бы не хотел, чтобы она вышла из строя у вас в руках.
   - А труп?
   Дрейфус вспомнил о жестокостях, которые он наблюдал в Стадлер-Кременеве. - Он сыграл свою роль. Сожгите его.
   В глубине Брони находилось кубическое помещение, содержащее изолированную комнату для проведения допросов. Куб обрел популярность во время кризиса сепаратизма, когда внимание Дрейфуса и Омонье привлек Девон Гарлин. Однако сегодня не было ни одного допрашиваемого: только Дрейфус и его коробка с доказательствами.
   - Дайте мне побыть там десять минут, - сказал он префекту Чину. - Не больше. Если я к тому времени не выйду, приходите в тактической броне, с двумя ищейками и ведром, чтобы собрать то, что от меня осталось.
   - Что в этой коробке? - спросил Чин.
   Дрейфус похлопал по контейнеру. - Ищейка, в доверии к которой я не уверен.
   Он прошел по соединительному мостику в куб. Кивнул Чину в ответ и закрыл дверь изнутри. Через маленькое окошко в двери он наблюдал, как соединительный мостик отсоединяется и уходит, оставляя куб парить сам по себе, изолированно от остального снаряжения, за исключением магнитного держателя, удерживающего его на месте. Приемник был заглушен, чтобы исключить акустические сигналы: максимум, что он мог уловить, - это то, как кто-то сильно колотит по стенам, отчаянно требуя, чтобы его выпустили.
   Дрейфус сомневался, что, если что-то пойдет не так, у него останется много времени, чтобы постучать по стене.
   Он вошел в комнату для допросов, которая была отделена от небольшой смотровой комнаты перегородкой с односторонним зеркалом. В комнате стояли стол и пара стульев, изготовленных из инертного материала. То же самое касалось и всего остального, что его окружало. Не было ничего, что можно было бы наколдовать; ничего, из чего можно было бы сделать что-то еще, от оружия до запрещенного устройства связи.
   Он поставил коробку на стол и сел в кресло. Затем открыл коробку, натянул пару перчаток, которые Мерсье положил туда специально для него, и достал ищейку. Она была упакована в прозрачный пакет для хранения вещественных доказательств, но в остальном находилась в том же состоянии, в каком ее извлекли из трупа.
   Создавалось впечатление, что она была инертной. Корпус был сильно поврежден, и невозможно было определить, была ли нить втянута обратно в рукоятку или была отрезана начисто. Без нити ищейка была немного менее опасна, поскольку не могла передвигаться самостоятельно или порезать человека. Но все равно могла взорваться.
   Дрейфус достал ищейку из пакета и взвесил в руке. Она была липкой от крови и следов выделений из организма и внутренностей. Была ли она теплее или холоднее, чем он ожидал? Трудно сказать.
   Он осмотрел панель управления. Ищейки были запрограммированы на то, чтобы реагировать на словесные инструкции и жесты, но их основные режимы работы были ограничены жесткими физическими настройками, которые устанавливались с помощью поворотных переключателей и простых шкал. При последнем обновлении настроек управления ищейка была выведена на смертельный уровень.
   Дрейфус установил ищейку на самый низкий уровень. Возможно, это не имеет никакого значения, но попробовать никогда не помешает.
   Он нажал на главный переключатель активации и удерживал его нажатым в течение полных трех секунд, предусмотренных для базовой подготовки. Ищейка зажужжала и завибрировала в его руке, и с противоположного конца к отверстию для нити пробежала искра света.
   Ищейка издала треск, из одного из отверстий в корпусе вырвался рубиновый свет и снова погас.
   Дрейфус предпринял еще одну попытку.
   Ищейка издала звук, похожий на стрекотание маленькой сердитой мухи, попавшей в крошечную металлическую коробочку.
   Дрейфус внимательно прислушался. Звук был человеческим голосом, воспроизводимым крайне поврежденной акустической системой.
   Он поднес к уху микрофон.
   Голос Тенч произнес: - ...это сообщение. Мне нужно это вернуть в Броню... остается только надеяться, что оно дойдет... можно доверять.
   Тишина, потрескивание.
   Снова ее голос:
   - ...это не тот пункт назначения, который я зафиксировала. Это... запрограммировало катер. Кто-то, у кого был доступ... не я. Я этого не делала.
   Отрывистые звуки.
   Затем:
   - Бакус... Вот на ком вам следует сосредоточить свои расспросы. Но будьте осторожны. Они безжалостны. Теперь я это понимаю. На самом деле я... - Пауза, на этот раз намеренная, а не для того, чтобы прервать запись. - Я больше не могу откладывать. Найдите это. Остановите Катопсис. И найдите Хафдис, если она не придет к вам первой. Скажите ей... пусть не пытается покончить с собой... всегда любите ее.
   Прозвучал звуковой сигнал, затем сообщение начало воспроизводиться снова. В начале была короткая преамбула, до перехода к той части, которую он уже слышал, но он не пропустил ничего важного.
   Он прослушал все это еще дважды, стараясь выделить что-то из шума и ошибок записи и убедиться, что ему не померещилась мольба человека, стоящего за Катопсисом.
   Дрейфус достал свою ищейку, активировал ее и положил на стол рядом с поврежденной.
   - Зафиксировать и сохранить записи с соседнего устройства. Подтвердить, когда фиксация будет успешной.
   Его ищейка мигнула красным.
   - Воспроизвести аудиозапись с самой последней временной меткой.
   Голос Тенч зазвучал снова, но на этот раз из его ищейки. Запись была продублирована, с ошибками и прочим. На этот раз воспроизведение было громче, но не более разборчивым.
   Он отключил поврежденную ищейку и положил ее обратно в коробку. Если дело провалится или попадет не в те руки, то, по крайней мере, у него теперь будет дубликат показаний Тенч.
   Он искренне верил ей. Она вовсе не собиралась направляться в Стадлер-Кременев. И все, что она говорила о Катопсисе, совпадало с его собственным пониманием ее действий за последние несколько месяцев.
   Он хотел бы дать ей понять, что кто-то знает. Что кто-то понял.
  

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

  
   Дрейфус немедленно нанес ответный визит Григору Бакусу, на этот раз не под предлогом неисправности оборудования скафандра. Войдя в мастерскую, он приказал двум ассистентам-техникам отойти подальше и пристально посмотрел на объект своего гнева.
   - Никогда больше не лги мне, Григор. Я всегда узнаю.
   Бакус оторвал взгляд от каркаса скафандра, перевернутого на спину для получения легкого доступа к выступу систем жизнеобеспечения, когда из внутренностей скафандра вырвалась похожая на анемон струя светящейся волоконной оптики и вонзилась в прикрепленный к шлему компад.
   - Я не лгал. И если ты здесь не для того, чтобы выдвинуть какое-то официальное обвинение, то можешь уйти.
   Дрейфус вспомнил свой выговор от Омонье и ее настойчивое заявление о том, что подход к Бакусу воспрещен, пока она не скажет обратное.
   Он продолжил.
   - Тенч упомянула твое имя в связи с Катопсисом.
   Сутулый, опустошенный мужчина со скучающим видом пожал плечами. - А почему бы и нет? У нее была навязчивая идея о повторной активации этой программы. Я сказал ей то же самое, что и тебе. Я не имею к этому отношения. Я не смог бы участвовать в этом, даже если бы захотел, не в том смысле, что я прикован к этой работе. - Его глаза вспыхнули из-под нависших бровей. - Что из этого ты не понял?
   - Я не говорю о ее общих запросах за последние четыре года.
   - Что потом?
   - Тенч оставила нам сообщение незадолго до своей смерти. Это подтвердило определенную связь между Катопсисом и тобой.
   Дрейфусу показалось, что он впервые увидел выражение настоящей тревоги на лице Бакуса. - Что ты имеешь в виду под посланием? Как она могла?
   - Ты спрашиваешь меня об этом, потому что идея заключалась в том, чтобы заставить ее замолчать более эффективно?
   - Нет, ты кретин. Я спрашиваю, как до нас дошло хоть одно сообщение, после того, как я узнал, что она умерла. - Он наклонился, на губах у него выступила пена. - Она мне не нравилась, Дрейфус. Она разрушила то единственное хорошее дело, которое я пытался сделать для всех нас. Это не значит, что я хотел ее смерти или знал о каком-то продолжении Катопсиса.
   Дрейфус задумался, его ожидания были искажены. Он пришел сюда, ожидая, что Бакус расколется или, по крайней мере, попытается создать какую-нибудь паутину лжи, которую он мог бы легко разгадать.
   Ничего этого не произошло.
   - Зачем Тенч предполагать связь, если ее не было?
   - Не знаю, может, она ошиблась? Или кто-то внушил ей эту идею?
   Бакус покачал головой. - Я легкая добыча, Дрейфус, и знаю это. Потерпел одно поражение, могу потерпеть и другое. Вот почему я не высовывался, не давая никому повода использовать это против меня. Почему, во имя Вой, я должен это делать?
   - Если ты имеешь какое-то отношение к ее смерти, Григор, я позабочусь о том, чтобы ты почувствовал, через какой ад ей пришлось пройти в конце.
   - Ты ошибаешься, - выдохнул Бакус. - Что бы она ни написала в том сообщении, ко мне это не имеет никакого отношения. А теперь убирайся из моей мастерской.
   Дрейфус попросил Хафдис встретиться с ним в трапезной. Он выбрал столик в тихом месте и, пока она не пришла, рассеянно грыз яблоко, виновато прокручивая в голове свою встречу с Бакусом и гадая, не перестарался ли он. В начале своей карьеры Дрейфус понял, что собственная неуверенность может быть как врагом полицейского, так и союзником, подрывая самоуверенность, необходимую ему для работы в качестве префекта. Это не всегда приводило к более эффективному принятию решений. В свое время он совершал ошибки, и немало, но редко чувствовал себя обманутым собственным мнением о характере другого человека. Или просто Бакус был слишком хитер, чтобы сдаться при первом же намеке на давление?
   С разрешения старших он мог действовать еще жестче. Допросы проводились в соответствии с формальными требованиями. Вплоть до проверки, не выдают ли паттерны мозга Бакуса его причастность к этому.
   Был ли он готов к этому?
   - Префект Дрейфус?
   Отвлекшись, он не заметил, как к его столику подкралась Хафдис. Он проворчал что-то в знак согласия и указал на свободный стул.
   - У меня есть кое-какие новости. Надеюсь, вы будете рады их услышать.
   Она опустилась на стул. - О расследовании, которое мы проводим?
   - Связано с этим. - Он пропустил ее слово "мы" мимо ушей. - У меня есть свидетельство, оставленное вашей матерью незадолго до ее смерти.
   Хафдис положила локти на стол и наклонилась вперед.
   - Свидетельство? Какое?
   Он уже знал, что мог и чего не мог ей сказать. - Запись, сделанная ее ищейкой, которая только что попала в наше распоряжение.
   - Можно мне ее послушать?
   - Нет. Она очень сильно повреждена, и в любом случае, есть проблемы с оперативной безопасностью. - Он надкусил яблоко. - Она проясняет одну вещь: ничто из того, что произошло в тот день, не было спланировано Ингвар. Она не собиралась умирать и не собиралась обострять и без того испорченные отношения со Стадлер-Кременев.
   - Тогда... почему она оказалась там?
   - Твоя мать считала, что ее обрекли на смерть. Замысел состоял в том, чтобы это выглядело как самоубийство. У нее были технические знания и опыт, необходимые для того, чтобы заставить свой корабль отправиться туда, куда ему не следовало, и предотвратить отключение управления. Однако она этого не делала.
   - Вы ей верите?
   Это был тот вопрос, которого он ожидал. Ему все еще нужно было обдумать свой ответ. - Да, я думаю, что верю. Все еще есть вещи, которые не имеют смысла, но я убежден, что это не было попыткой самоубийства. Твоя мать все еще пыталась выполнять свою работу до самого конца. - Он посмотрел ей в глаза. - Надеюсь, это хоть немного утешает?
   - То, что она была напугана, а не склонна к самоубийству? Это не слишком-то улучшило ситуацию, не так ли?
   - Нет, - признался он, печально улыбаясь. - Совсем немного.
   - Вы меня разочаровали, - говорила Омонье, в то время как Дрейфус искал, куда бы направить свой взгляд, помимо своих ботинок, стены или властного лица своей начальницы. Она была спокойна, и это беспокоило его гораздо больше, чем любая вспышка гнева. Как будто он переступил черту, вступив в какую-то доселе неизвестную область их отношений, в своего рода холодную приемную, где сдержанная официальность была в порядке вещей, предвещая неизбежный момент, когда он получит приказ действовать. Что бы это было, гадал он: полное исключение или какое-нибудь почти столь же серьезное понижение в должности, как то, которое постигло Григора Бакуса?
   - У меня были на то причины, - жалобно заявил он. - Показания ищейки Ингвар явно изобличали его. Я немедленно отправился туда, потому что были веские основания для установления истины.
   - Меня не волнует, что его имя было написано кровью рядом с ее телом. Вы проигнорировали прямой приказ.
   Он прикусил язык. Прошло очень много времени с тех пор, как Омонье в последний раз отдавала ему что-либо похожее на приказ. Директивы, разрешения, рекомендации, просьбы, но ничего более четкого, как приказ. Приказы предназначались для подчиненных.
   Которым - если быть честным с самим собой - он как раз и был.
   - Я слишком остро отреагировал в тот момент, - сказал он, сработал инстинкт ограничения ущерба. - Этого больше не повторится. - Он сделал паузу, и неизменная суровость выражения ее лица намекала на то, что ожидалось нечто большее. - Мне очень жаль, правда. Вы правы, ваш приказ был абсолютно ясен, и с моей стороны было неправильно его игнорировать. - Здравый смысл возобладал как раз в тот момент, когда он был готов предложить какие-то смягчающие меры, поэтому добавил: - Приношу свои искренние извинения. Я готов к любым дисциплинарным мерам, которые вы сочтете необходимыми.
   - Вы готовы, не так ли? - спросила она, ее ярость скорее возрастала, чем уменьшалась. - Как будто мне нужно ваше разрешение? Черт бы вас побрал, Том. Знаете, я бы на вашем месте не сомневалась, что вы действительно что-то нашли. Но вы этого не сделали, не так ли?
   Он оценил мудрость ответа. - Бакус не сломался, нет.
   - И какой именно вывод вы бы из этого сделали?
   - Он может многое потерять, признавшись в своей причастности к Катопсису и убийству Ингвар. Он так просто не сдаст ни себя, ни своих друзей.
   Ее голос был ровным, но в нем слышалась едва сдерживаемая ярость. - Возможно, он совершенно невиновен, человек, который уже заплатил свою цену и не нуждается в травле только из-за каких-то сомнительных показаний...
   - Я знаю, что слышал, - резко сказал Дрейфус. - Вы можете просмотреть ту же запись. Посмотрим, придете ли вы к другому выводу.
   - Я прослушала ее. Я услышала фрагмент, который может означать что угодно. Я хотела надавить на него в неформальной обстановке - просто немного поболтать, как вы выразились. Однако вы все испортили. Теперь он ничего не отдаст нам добровольно, и кто может его винить?
   - Тогда не обращайте внимания на его готовность. Заходите с тралом.
   - Вы меня не слышите, да? - Она раздраженно покачала головой. - На этом дело не может закончиться, Том. Если я позволю нашей дружбе встать на пути формального процесса, который, как вы ожидаете, будет применен к любому другому префекту, не подчинившемуся мне, что это скажет о моем лидерстве, о моих ценностях?
   Что-то сломалось в нем, его последние линии обороны рассыпались в прах. Не было никакого смысла отстаивать свою правоту перед единственной женщиной, которая понимала его едва ли не лучше, чем он сам понимал себя.
   - Простите, - снова сказал он, но на этот раз со всей искренностью, на которую раньше не был способен.
   - Вы все еще нужны мне, - сказала она скорее с грустью, чем со злостью. - Сейчас больше, чем когда-либо. Каждый префект, которому я могу доверять, по-прежнему бесценен для меня. И, несмотря ни на что, я все еще думаю, что могу доверять вам. Но что-то же должно быть.
   Он смиренно кивнул. - Конечно.
   - Когда все это останется позади - а я уверена, что это произойдет, - тогда мы это и обсудим. А до тех пор вы продолжите свое расследование передвижений Ингвар. Я могла бы усомниться в разумности такого, казалось бы, безнадежного стремления, но если оно лишает вас защиты и отдаляет от Григора Бакуса, это достаточная причина, чтобы продолжать. - Она немного подождала, и что-то промелькнуло на ее лице, вспышка грусти или нежности, которую она быстро скрыла. - А теперь убирайтесь с глаз моих долой, пока я не сказала чего-нибудь такого, о чем могла бы пожалеть.
   Дрейфус беспрекословно повиновался.
   Шел восьмой день поисков, когда Спарвер занялся объектом 227.
   Объект 227: одна из нескольких сотен безымянных и заброшенных скал и орбиталищ, расположенных вокруг Йеллоустоуна, технически все еще является частью Сверкающего Пояса, технически все еще находится в пределах досягаемости абстракции и всех связанных с ней избирательных прав, технически все еще находится в сфере ответственности Брони, но в остальном забыт или законсервирован. Такие дозревали для скваттеров или призраков, пока следующая волна спекуляций недвижимостью не поднимала стоимость орбитальной недвижимости до такой степени, что даже самый маленький камешек не оставался невостребованным и не монетизированным.
   Однако сейчас были не те времена. Это было совсем не похоже на те времена. В Сверкающем Поясе наблюдался инвестиционный спад, и объекты приходили в упадок быстрее, чем их покупали для реконструкции.
   Спарвер провел поспешную проверку объекта 227 по мере приближения к нему. Он хотел знать, кому он принадлежал и почему мог заинтересовать Тенч. Результаты проверки были получены достаточно быстро, но почти ничего ему не сказали. Скала принадлежала компании под названием Хайсен Холдингз, но они были лишь последними в ошеломляющей цепочке аналогичных предприятий-однодневок, каждое из которых после ликвидации предыдущего прибирало к рукам все, что оставалось. Объект 227, по сути, был никому не нужным мусором, который десятилетиями передавался от одного хилого концерна к другому, и Спарверу стало интересно, удосужился ли кто-нибудь за все это время хоть раз взглянуть на объект 227, не говоря уже о том, чтобы посетить его.
   Однако Тенч была там. Всего три раза, с разницей в несколько недель, в начале ее пребывания на посту полевого префекта. Потом ничего. Она не возвращалась более трех с половиной лет. Это делало объект 227 маловероятной причиной для ее теперешнего убийства - причина, если она и была, наверняка крылась в одном из ее недавних визитов, - но все равно это было достаточно странно, чтобы на него стоило обратить внимание.
   Снаружи ничто не показалось ему необычным. Это была сморщенная каменистая глыба около трех километров в длину и примерно треть в ширину. Она вращалась вокруг своей продольной оси со скоростью, показывавшей, что кто-то когда-то позаботился о создании искусственной гравитации. В задней части были расположены четыре зияющих отверстия для двигателей, а между ними располагалось скромное стыковочное устройство. Двигатели использовались первоначальными владельцами объекта 227 для выведения астероида на орбиту, а затем включались лишь изредка, если вообще случалось такое, чтобы вывести его из-под удара, если его траектория начала отклоняться. То, что двигатели еще не разобраны и не переработаны, было еще одним признаком выдохшейся экономики. Спарверу стало интересно, когда они в последний раз включались: вероятно, не так давно.
   Поэтому он без колебаний направил свой катер к этому стыковочному устройству между двигателями. Он пристыковался под немелодичный звон разбитого колокола, выполнил основные проверки и затем приступил к осмотру. По показаниям в шлюзе катера он знал, что с другой стороны вакуум, но, не ожидая неприятностей и желая поскорее покончить со своим визитом, предпочел относительно быстрый и удобный м-скафандр вакуумному снаряжению с жесткой оболочкой. Он прошел в шлюзе сквозь стенку для м-скафандров плавно, но без спешки, позволив мембране трансформируемой материи плотно облечь его фигуру и организоваться в функциональные компоненты. Новоиспеченный скафандр сам провел диагностику, проверяя систему жизнеобеспечения, электропитания и связи, прежде чем полностью отделиться от герметичной поверхности.
   Спарвер вышел из катера во внешнюю камеру шлюза астероида. Там все еще подавалось некоторое минимальное напряжение, освещая шлюз тусклым красным светом и обеспечивая достаточную функциональность, чтобы обнаружить его присутствие и запустить автоматический цикл. Он позволил шлюзу открыться, но в камеру не поступал воздух, и когда внутренняя дверь открылась, чтобы пропустить его, не последовало даже малейшего толчка.
   Он использовал импульсную тягу скафандра, чтобы спуститься по освещенной красным светом соединительной трубе, все еще находясь в полном вакууме. Труба тянулась пару сотен метров, пока он не оказался в темной тишине гораздо большего пространства. Спарвер остановился, прежде чем его унесло слишком далеко в пустоту. Он был невесомым, плавающим в одиночестве и маленьким. Фонари его скафандра освещали темную поверхность позади него, выступающую в темноту неясную конструкцию, похожую на мост. Остальная часть помещения была слишком далеко, чтобы он мог что-либо разглядеть, по крайней мере, с помощью своих поросячьих глазок.
   Он терпеливо позволил скафандру обследовать пространство с помощью всей батареи датчиков. Пока скафандр собирал данные, на его лицевой панели появилась серо-зеленая накладка, контуры которой были обозначены метками расстояния.
   Он плавал на одном конце яйцевидной полости, почти такой же широкой и длинной, как сама скала. То, что выступало из нее, было толстым центральным стволом, идущим от одной оси торцевой крышки к другой. Сейчас он был неподвижен, но когда работал, то, должно быть, образовывал искусственное небо, служившее одновременно источником освещения и местом обзора. Это соответствовало основному плану, который он сотни раз видел в подобных орбиталищах, где из скалистого астероида извлекали сердцевину и делали его пригодным для жизни. Было не так уж много способов создать мир с наружной оболочкой.
   Этот ствол был повернут, что привело к нескольким незначительным осложнениям. Скальный каркас, окружающий пригодный для жизни объем, необходимо было укрепить от влияния деформационных нагрузок, что обычно означало определенную комбинацию плавления породы, пропитки ее решетками из супералмазных сплавов или покрытия внешней поверхности какой-либо эластичной связующей мембраной. Невращающиеся скалы по-прежнему требовалось герметизировать, но, как правило, это было проще и дешевле, чем создавать полную гравитацию. Сам факт, что этот камень не развалился, указывал на то, что у его создателей были глубокие карманы и они были готовы потратить все, что потребуется.
   Сейчас там не было воздуха, так что, возможно, произошла медленная утечка, или в сооружении намеренно сбросили давление, чтобы сократить страховые взносы.
   Убедившись, что опасности непосредственно перед ним нет, Спарвер приказал своему скафандру перенести его дальше в пустоту. Овальное пространство медленно вращалось вокруг него, его датчики регистрировали и повторно отбирали данные по мере того, как ближайшая к нему область непрерывно менялась. Не имея возможности зацепиться за воздух, он двигался независимо от вращения, все еще чувствуя себя совершенно невесомым.
   Скафандр продолжал собирать информацию, с каждым поворотом контурное изображение приобретало все большую детализацию и текстуру. Внутренние стены овоида были тщательно обработаны и представляли собой миниатюрную сказочную страну холмов, лощин, озер и лесов. За время дрейфа от одного конца к другому он уже понял, что здесь есть только одно здание неопределенного размера - похожее на замок скопление башен, шпилей и стен, возвышающееся на отдельном холме у слияния дюжины извилистых дорог. За замком располагалось несколько строений гораздо меньшего размера, некоторые из них были ненамного больше игровых домиков или охотничьих домиков-сторожек. Было ясно, что объект 227 представляет собой одно частное поместье, главным украшением которого является замок.
   Он подлетел ближе, позволяя замку проплывать под ним при каждом повороте. Фары его скафандра освещали его призрачно-голубым лунным светом, усиливая пустынный, призрачный вид заброшенной собственности. Замок и его вспомогательные сооружения - зубчатые стены, мосты и рвы, которые его окружали, - хорошо сохранились, хотя и были лишены воздуха и пусты. Нигде в ландшафте он не заметил ничего, что указывало бы на энергию или обитаемость, и ничто из того, что показывали его датчики, не противоречило этому впечатлению.
   Его скафандр вынюхивал локальный уровень абстракции. На пределе чувствительности не было ничего. Скафандр Спарвера по-прежнему поддерживал нормальный обмен данными с его катером, но это была его единственная функциональная связь с остальной частью Сверкающего Пояса. Любой, кто жил здесь сейчас - если предположить, что он прятался за порогом действия его сенсоров, - делал это в крайне скудной информационной среде.
   Спарвер сомневался, что здесь кто-то есть. Место казалось холодным и заброшенным, как склеп. Отсутствие уровня абстракции озадачивало не больше, чем отсутствие воздуха. Призракам не нужны доступ к абстракции и ядру голосования.
   Так зачем Тенч приходила сюда?
   - Босс?
   Был шанс - довольно большой шанс - что Дрейфус не выйдет на связь или не сможет ответить. Но Спарвер был рад услышать ответ почти мгновенно.
   - Я здесь. В чем дело?
   - Не уверен. Возможно, что-то немного подозрительное. Когда я составлял этот список, то перепроверил данные по активным ядрам голосования. Я подумал, что если мы собираемся выдавать наши визиты за обычные дела, связанные с опросными ядрами, было бы лучше, если бы таковое действительно присутствовало.
   - О чем ты говоришь?
   - Мой скафандр не улавливает ничего похожего на ядро голосования. Я нахожусь внутри заброшенной скалы под названием объект 227. Вращение стабилизировано на одном g, вероятно, в какой-то момент тут было давление, но теперь оно сошло до постоянного вакуума. Темно и безжизненно, и определенно нет ядра голосования, что бы там ни говорилось в наших отчетах.
   - Что-то не сходится.
   - Рад, что ты согласен, босс. Если ядро голосования недавно отключилось или было удалено, оно все равно должно быть в обновленных записях Брони. Эта скала не должна иметь для нас значения. Но Тенч посещала его три раза...
   - Хорошо. Ты рассказал достаточно, чтобы возбудить мое любопытство. Но тебе не следует проявлять больше интереса к этому месту, пока у меня не будет времени провести более тщательный поиск через турбины.
   - Или я мог бы просто взглянуть поближе. Внутри этой штуки есть только одна примечательная структура. У меня займет не больше нескольких минут, чтобы порыться внутри.
   - Придерживайся своего расписания, как мы и договаривались. Если, и только если, будет что-то, на что стоит обратить внимание, я, возможно, подам прошение верховному префекту о принятии более жестких мер.
   - Понял, босс.
   - Мы поговорим, когда оба вернемся в Броню. Дрейфус закончил.
   Спарвер несколько мгновений парил в тишине, размышляя. Он не был склонен к неподчинению приказам. Хотя, если подходить к ним вольно, это было совсем другое дело. Ему было приказано уйти, и он это делал. Но если бы путь, по которому он возвращался к своему катеру, оказался несколько окольным и включил в себя более пристальный осмотр этого главного здания, был бы он виновен в чем-либо, кроме чрезмерного усердия в своей работе?
   Он подвел свой скафандр поближе к движущейся стене, оставаясь при этом достаточно высоко, чтобы замок не задел его, когда он снова развернется. Ответ, если он вообще существовал, должен был быть найден где-то в этой чрезмерно витиеватой выдумке. Он хотел только задействовать все возможности сканирования своего скафандра, чтобы получить некоторое представление о том, что находится внутри него и что за человек мог когда-то называть его своим домом.
   Замок проплыл под ним, и его скафандр охватил его целым рядом энергий и сенсорных модальностей. Скафандр смог снять только самый внешний слой конструкции, но этого было достаточно, чтобы намекнуть на похожий на кукольный домик лабиринт комнат, коридоров, проходов и лестниц, расположенных этаж за этажом и тонко повторяющих изогнутую геометрию более широкого интерьера. По-прежнему не было никаких признаков включения, перегрева или повышения давления.
   Без предупреждения его скафандр обратился к нему.
   - Внимание, желтый. Обнаружена движущаяся поверхность на векторе столкновения. Пожалуйста, подтвердите и укажите желаемые меры по смягчению последствий.
   - Я в безопасности, идиот, - сказал Спарвер скафандру. - Замок пропустил меня в первый раз, пропустит и в следующий.
   - Осторожно, янтарный уровень. Движущаяся поверхность...
   Это был не замок, - понял он, хотя, когда тот повернулся, он заметил его сдвиг со своего первоначального положения. Это была не его проблема. Обратив должное внимание на контурную диаграмму, он увидел, что поверхность, о которой шла речь, была дальним концом овоида, в который он попал через соединительное отверстие.
   Она приближалась.
   - Нейтрализовать относительный дрейф, - сказал Спарвер.
   Но он уже приказал скафандру сделать это раньше. Если поверхность двигалась, а его скафандр не инициировал никакого нежелательного относительного движения, то этому могло быть только одно объяснение. Объект 227 менял скорость в целом.
   Орбиталище не было предназначено для этого. Оно находилось на орбите вокруг Йеллоустоуна, являясь частью величественного вальса таких же крупных и тяжеловесных тел. Корректировки орбиты, если они вообще происходили, были всего лишь крошечными толчками, исправлявшими микроскопические отклонения от курса задолго до того, как они становились проблематичными.
   Скафандр заявил уже более резко:
   - Внимание, красный уровень. Движущаяся поверхность ускоряется. Пожалуйста, немедленно примите меры по смягчению последствий.
   Спарвер оценил весьма ограниченный набор доступных ему возможностей. Как бы ни двигалась стена сейчас, к тому времени, когда она догонит его, будет двигаться намного быстрее. Если бы внутри скалы был воздух, инерционное сопротивление начало бы увлекать его вперед, к стене, смягчая любой удар, когда он произойдет. Скафандр мог бы отдать часть своей массы на создание амортизирующей прокладки, если бы у него было достаточно времени... Или он мог бы использовать оставшееся время, чтобы попытаться подстроиться под движение обитаемого объекта.
   Это было легче сказать, чем сделать. Реактивные двигатели его скафандра были предназначены для маневрирования в невесомости, а не для того, чтобы противостоять постоянно ускоряющимся каменным стенам размером с гору. Возможно, он и смог бы обогнать стену на несколько минут, но только если бы его запасы топлива были сведены к нулю. И тогда он вернулся бы к тому, с чего начал, - неподвижной, плавающей частичке, которую вот-вот сметет с лица земли.
   Его лучшим вариантом - фактически единственным реальным - было закрепиться внутри объекта и выдержать ускорение. Это тоже потребовало бы затрат топлива, но как только он был бы прикреплен к поверхности, у него больше не было бы необходимости в реактивных двигателях скафандра. Ему нужно было только выиграть немного времени. Он был уверен, что Броня уже обнаружила отклонение объекта 227 от его нормальной орбиты. Задолго до того, как ему пришлось бы беспокоиться о том, что у его скафандра закончатся системы жизнеобеспечения, они были бы здесь с катерами, корветами, крейсерами и всеми мыслимыми силовыми структурами.
   - Босс? У меня тут небольшая проблема.
   Дрейфус быстро ответил. - Что-то мешает тебе выбраться с этой скалы?
   - Да, но не так, как ты думаешь. Все движется. У меня нет другого выбора, кроме как приземлиться на внутреннюю поверхность и переждать движение.
   - Тогда сделай это.
   - Минутку, босс. - Спарвер использовал свой визуальный целеуказатель, чтобы определить местоположение цели на движущейся стене, рядом с туннелем, из которого он появился.
   - Решение отрицательно, - ответил его скафандр. - Вектор неприемлем при существующих ограничениях на топливо.
   - Что ж, дай мне приемлемый!
   Скафандр выдал веер решений. Все они указывали на изогнутый ландшафт между двумя торцевыми крышками. Эти посадочные площадки были настолько хороши, насколько мог выдержать скафандр, учитывая оставшееся давление в его двигателях. Он понял, что мысль о том, что он сможет оставаться вне досягаемости стены хотя бы пару минут, была оптимистичной.
   С точки зрения немедленного выживания, все варианты приземления были одинаково хороши. Но поскольку он уже был здесь - и должен был пробыть здесь какое-то время, - Спарверу показалось разумным оказаться как можно ближе к замку.
   Он посмотрел на одно из решений и сильно заморгал, чтобы скафандр зафиксировал его.
   - Спарвер?
   - Все еще здесь, босс. Теперь я понимаю, что ты говорил о том, чтобы не продолжать расследование...
   - Но, наверное, такая возможность только что представилась, - ответил Дрейфус.
   Спарвер почувствовал нарастающий толчок от двигателей своего скафандра. Постепенно пейзаж начал терять видимость вращения.
  

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

  
   Омонье прибыла в тактическую комнату и обнаружила, что Роберт Тан уже стоит у твердотельного планетария, его взгляд падал на часть Сверкающего Пояса, которая пульсировала огненно-красным светом.
   - Насколько все плохо?
   - Слишком рано говорить об этом наверняка, верховный префект. Достаточно плохо, чтобы продолжать. - Тан изобразил увеличение проблемного сектора: одиночное орбиталище разрасталось до тех пор, пока не стало гротескно отличаться от своих соседей, приподнявшись на стебле так, что казалось, будто оно парит над основной плоскостью орбит, исключительно для наглядности. - Объект 227. Это заброшенная скала, всего четыре минуты назад заработали ее основные двигатели.
   - И мне не сообщили, когда это произошло?
   - Был шанс, что это была плановая корректировка орбиты: толчок, чтобы перевести скалу с одной полосы на другую. Нам пришлось подождать, чтобы увериться. - Что-то дернулось в уголке его рта, словно личинка, извивающаяся под кожей. - Это не разовый толчок. Тяга стабильная, одна пятидесятая "g". По меркам корабля это немного, но достаточно, чтобы создать трудности.
   - У вас потрясающий талант к преуменьшению, Роберт. Сколько пройдет времени, прежде чем он врежется во что-нибудь?
   Тан сделал еще один магический жест, и в сплошном пространстве появилась дугообразная линия. - Объект выровнен с плоскостью орбиты и движется по внутренней спирали от своего нынешнего положения. Всем транспортным средствам и орбиталищам в пределах предполагаемой опасной зоны уже разосланы инструкции по предотвращению аварийных ситуаций. Кого-то просят притормозить, кого-то ускориться. В зависимости от того, насколько быстро они смогут отреагировать - что, в свою очередь, зависит от массы и готовности задействованного тела - у нас есть где-то от девяти до одиннадцати минут до первого близкого столкновения. Если это действительно так.
   - А что потом?
   - Пространство для поиска решений становится слишком переполненным. Каждая корректировка орбиты вызывает каскад вторичных реакций на всем пути вокруг Йеллоустоуна. Мы просто не можем предсказать, насколько далеко это произойдет.
   - Попробуйте. Я хочу получить подборку наилучших и наихудших ответов, и не хочу все еще ждать их, когда это произойдет.
   Двери тактического кабинета распахнулись, и внутрь ворвались Бодри и Клирмаунтин с измученными, встревоженными лицами.
   - Введи их в курс дела, Роберт, - проинструктировал Омонье. - Я собираюсь узнать, что думает Дрейфус.
   Она заняла свое обычное место и использовала свои полномочия для конфиденциальной связи за пределами Брони. - Префект Дрейфус.
   - Да, верховный префект.
   Она намеренно соблюдала дистанцию в общении с ним после дела Бакуса. Не для того, чтобы наказать его или подорвать его уверенность в своих силах, а чтобы показать, что за его действия все равно придется расплачиваться. Ей стало интересно, заметил ли кто-нибудь из остальных эту нехарактерную официальность, так непохожую на их обычные рабочие отношения.
   - Извините, что прерываю вас. Возможно, вы уже получили предупреждение, но у нас развивается ситуация с объектом недвижимости. Скала под названием объект 227 совершает опасное несанкционированное изменение курса. Роберт...
   Дрейфус прервал ее. - Спарвер в той скале, мэм. Мы поддерживаем контакт, и он уже сообщил мне о векторе. Все так плохо, как кажется?
   Омонье напряглась. И без того сложная ситуация только что приобрела еще несколько аспектов, подобно тому, как шахматная доска превращается в тессеракт.
   - Спарвер инициировал это изменение курса?
   - Не намеренно, хотя, возможно, его прибытие что-то спровоцировало. Его скафандр пытается доставить его на твердую поверхность. Я надеюсь, что оттуда он сможет вернуться на свой корабль и отсоединиться. Со мной Хафдис, но я приму все необходимые меры, чтобы помочь Спарверу.
   Тан внимательно слушал разговор. Он прервал свой разговор с Бодри и Клирмаунтином и подозвал их к столу. - Подтверждаю, что мы зафиксировали катер префекта Банкала, все еще пристыкованный к объекту 227. Извините, что не сообщили о его присутствии раньше.
   - Дрейфус, не могли бы вы подождать минутку? - Она не стала дожидаться его ответа. - Омонье Тиссену.
   - Да, мэм.
   - Состояние катера префекта Банкала. В данный момент он пристыкован к объекту 227.
   - Подтверждаю, мэм. Но у нас есть ненулевой параметр ускорения для этого катера.
   - Правильно, Тиссен. Объект, к которому он пристыкован, съезжает со своей полосы. Если бы мы могли взять на себя командование катером, смогли бы мы уменьшить это нежелательное ускорение?
   Тиссен поспешил с ответом. - Ответ отрицательный, мэм. Векторы были бы приложены в одном направлении. Даже если бы у нас была тяга, способная что-то изменить, все, что мы сделали бы, - это увеличили ускорение.
   - Спасибо, Тиссен. Будьте наготове. Возможно, я захочу воспользоваться этой возможностью.
   - Я рассмотрю это, мэм.
   Она вернулась к Дрейфусу. - Вы слышали это?
   - Да, и было бы неплохо проверить, даже если речь идет всего лишь о добавлении или вычитании небольшой разницы. Сейчас я рассчитываю перелет к объекту 227.
   - Доберитесь туда как можно быстрее. Мы продолжим рассматривать варианты с нашей стороны. У вас есть какие-нибудь идеи, что это значит?
   - У меня нет. За исключением того, что Спарвер, возможно, только что нашел то, что мы искали.
   Спарвер приземлился в круге расширяющегося света, окруженный тьмой. Теперь он ощущал тяжесть, придавленный к поверхности центробежной силой вращения скалы. Казалось, что пол слегка наклонен из-за продолжающегося ускорения, поступающего от двигателей на торцевой крышке. Он увеличил коэффициент сцепления подошв и наклонился вперед, как будто шел навстречу сильному шторму. Его скафандр прекрасно справился с запасами топлива, вплоть до последних нескольких секунд полезной тяги.
   - Спарвер Броне, - сказал он, наконец переведя дыхание. - Думаю, вы были бы рады узнать, что здесь происходит. Простите меня, если до сих пор я был немного озабочен тем, что не хотел, чтобы меня расплющило.
   - Слава богу, Спарвер. Дрейфус сообщил нам, что вы были на связи, но мы все равно беспокоились о вас.
   - Вы думаете, что беспокоились, мэм? - Он обращался непосредственно к верховному префекту, что, в общем-то, не было неожиданностью, учитывая рябь, которая, должно быть, распространялась от движения камня. - Вы бы видели, в каком состоянии мой скафандр.
   - Доложите о ситуации, пожалуйста. Объект 227 перемещается неожиданно и без разрешения. Можете ли вы объяснить это изменение поведения?
   - Хотел бы я знать, мэм, тогда у меня появилась бы надежда остановить это. Дрейфус все еще на связи?
   - Слушаю, - раздался в ответ напряженный, но узнаваемый голос его непосредственного начальника. - У меня срочный режим полета. Буду поблизости через тринадцать минут. У тебя есть какие-нибудь предположения, что вызвало это изменение?
   - Я ни за что не несу ответственности. Первое, что я узнал об этом, - это когда мой скафандр предупредил меня, что меня шлепнет, если я что-нибудь не предприму.
   - Цель достигнута? - спросил Дрейфус.
   - Да. Я использовал реактивные двигатели своего скафандра, чтобы выровнять скорость и вращение со скалой, а затем приземлился на внутренней поверхности, рядом с основным сооружением, о котором упоминал.
   - Тем, которым я просил тебя не интересоваться?
   - Кто еще присутствует? - вмешалась Омонье.
   - Никого, мэм. Это место - пустая, безвоздушная оболочка. Когда-то здесь кто-то жил - в какой-то момент это место явно было пригодно для жизни, - но, кто бы это ни был, он, должно быть, расчистил и законсервировал скалу некоторое время назад.
   - И нет никаких сомнений в том, что Тенч проявляла интерес к этому месту?
   - И не один раз, - вставил Дрейфус. - Что-то в этом камне в первую очередь привлекло ее туда, и что-то заставило ее вернуться. Я думаю, Тенч, возможно, изменила наши записи, чтобы они предполагали наличие ядра голосования, которого там не было.
   - Зачем, во имя Ферриса, ей это делать?
   - Чтобы скрыть свой постоянный интерес, если ее когда-нибудь вызвали бы для объяснений. Если бы Тенч расследовала что-то деликатное, что-то, что может быть связано с Катопсисом, она бы не хотела, чтобы это тщательно изучали другие сотрудники Брони.
   - Тогда мы также должны учитывать возможность того, что Тенч установила растяжку, когда была там в последний раз. Что-то такое простое, как лазер или гравиметрический датчик движения, подключенный к двигателям торцевой крышки. Когда растяжка обнаружила Спарвера, включились эти приводы.
   - Мне это не нравится, - сказал Дрейфус.
   - Мне тоже. Но факты говорят сами за себя. Если Тенч подстроила эту ловушку и изменила эти записи, то становится все более вероятным, что она была ответственна за изменения в своем катере. Они говорят о том же опыте и той же готовности вмешиваться в наши системы и протоколы.
   - Более уместный вопрос, - сказал Спарвер. - Кто бы ни установил эту растяжку, толку от нее было немного, не так ли? Тенч была скрупулезной. Если бы она собиралась устроить ловушку, чтобы убить префекта, вынюхивающего что-то после ее собственных расследований, она бы сделала это как следует.
   В ответе Омонье послышалась неуверенность. - Боюсь, что вы, возможно, неправильно меня поняли, Спарвер. Очень вероятно, что целью растяжки было не уничтожить вас, а заставить нас уничтожить всю скалу.
   Спарвер кивнул в своем скафандре. Он понимал, к чему она клонит, - к ясному, логичному выводу. - Но вы же не обязаны делать это прямо сейчас, не так ли? Не раньше, чем будет разработан план, как сначала вытащить меня.
   Ему не понравилась задержка с ответом.
   Омонье была рядом с твердотельным планетарием вместе с толпой других префектов и аналитиков. Предполагаемая траектория объекта 227 представляла собой широкий, изогнутый красный мазок, пересекающий орбитальные полосы сотен других орбиталищ, пока он, в конце концов, не вырывался за пределы внутренней части Сверкающего Пояса, не пересекал узкий участок в основном пустого пространства и затем не направлялся в сам Йеллоустоун. К тому времени, когда он выныривал из Сверкающего Пояса, ширина возможной траектории уже превышала тысячу километров, что отражало неопределенность в расчетах Брони. Любое непредвиденное изменение в движении скалы только расширило бы спектр предлагаемых решений.
   - На всех этих орбитах уже приняты меры по предотвращению, - сказал Тан, тыкая указкой в сложную, быстро реализующуюся программу. - Пятьдесят шесть объектов начали корректировку скорости и траектории с разной степенью эффективности. В некоторых случаях эти рулевые двигатели не включались десятилетиями, поэтому у них возникают проблемы с их запуском. Мы уже обрабатываем сообщения о неисправностях, а также о сопутствующих жертвах и структурных повреждениях в тех орбиталищах, которые смогли отреагировать. В те сроки, которыми мы располагаем, об эвакуационных операциях в значительной степени не может быть и речи, хотя, конечно, все корабли, которые уже пришвартованы, готовятся к отплытию, забирая столько людей, сколько смогут унести. Там, где это возможно, граждан направляют в убежища для массового выживания, но даже это создает огромную нагрузку на местные ресурсы.
   - Мы советовали им быть готовыми к такого рода чрезвычайным ситуациям, - посетовала Омонье. - Рано или поздно это должно было произойти.
   - В следующий раз они обязательно прислушаются, - ответил Тан.
   - Каковы текущие шансы на то, что мы избежим каких-либо столкновений до того, как объект 227 покинет пределы нашей юрисдикции? - спросил Клирмаунтин.
   Тан взглянул на компад. - Восемь процентов и продолжают падать. Столкновение почти наверняка произойдет. Единственная неопределенность заключается в интенсивности, немедленных прогнозируемых человеческих жертвах и вторичных столкновениях, вызванных обломками от первого.
   Омонье кивнула. - Можем ли мы собрать достаточное количество кораблей для буксировки?
   - Ответ отрицательный, мэм. Мы не можем собрать достаточное количество транспортных средств, чтобы что-то изменить.
   - Тогда, может быть, отключим двигатели? Если мы не можем остановить пересечение орбит, мы могли бы, по крайней мере, не дать ему изменить курс и скорость. Это должно помочь в наших прогнозах.
   - Есть два варианта, мэм, - сказал Тан. - Удар боеголовки по двигателям будет достаточен, чтобы вывести их из строя, но не разрушить скалу. Второй способ - отправить команду на уничтожение на катер префекта Банкала. И то, и другое должно дать схожие результаты. - Он осторожно оглядел ее. - Вам нужно будет получить мандат голосования по применению ядерного оружия.
   - У меня он уже есть, - покорно сказала Омонье. - Мне даже не пришлось подавать ходатайство. Как только начался кризис, другие орбиталища не могли дождаться, чтобы сунуть мне в руки кинжал.
   - Жаль, что они не проявляют особого рвения, когда кто-то из нас подвергается опасности, - сказала Бодри.
   - Я беру то, что мне дают. Где Пелл, когда он нам так нужен?
   Тан ткнул указкой в сторону движущегося камня. - "Демократический цирк" уже в пути. Пелл подтвердил получение разрешения на использование ядерного оружия. Теперь пломбы сняты.
   - Скажите ему, чтобы он приготовил одну ракету с минимальным зарядом, нацеленную непосредственно на эти двигатели.
   - Подтверждаю, мэм. Она должна быть выпущена немедленно?
   - Я бы так и сказала, верно? - огрызнулась она в ответ. Но Тан находился под таким же давлением, как и она. - Извините, Роберт, это было неуместно. Я имею в виду только то, что мы должны предупредить префекта Банкала, чтобы он мог найти любое убежище, какое только сможет. - Она повернулась к Бодри и Клирмаунтину. - Лилиан, Гастон. Префект Дрейфус, если вы еще слушаете. Я считаю, что нейтрализация этих двигателей позволит нам выиграть время. Я осознаю риск для Спарвера, но в наших нынешних обстоятельствах не вижу другого выхода.
   - Спарвер поймет, - сказал Дрейфус. - И чем раньше вы расскажете ему о том, что произойдет, тем скорее он сможет подготовиться к этому.
   Бодри и Клирмаунтин переглянулись. - Мы согласны, - сказала Бодри. - Это, безусловно, наименее рискованный вариант, учитывая складывающуюся ситуацию.
   - Приветствие префекту Банкалу. Вы слышите меня, Спарвер?
   - Громко и четко.
   - Я пытаюсь отключить двигатели, приводящие в движение вашу скалу. Через две... нет, скажем, через три минуты одна ракета достигнет середины двигателей. В мои намерения не входит уничтожать объект 227 или откалывать от него какую-либо значительную часть, но я не могу исключить какой-либо серьезного разрушения структуры. Есть ли шанс, что вы доберетесь до своего катера менее чем за три минуты?
   - На это нет надежды, мэм. У моего скафандра нет полезной тяги, и я слишком далеко от шлюза.
   - Тогда мы отсоединим ваш катер до столкновения. Нет смысла уничтожать его без необходимости: он может понадобиться нам для вашего спасения.
   - Делайте с катером все, что вам нужно, мэм. Я сам о себе позабочусь.
   - Я в этом не сомневаюсь. Советую вам найти и использовать любое надежное укрытие, которое может быть вам доступно.
   - Я расположился рядом с единственным большим зданием в скале. Надеюсь, что у него хороший, глубокий, прочно укрепленный подвал.
   - Отправляйтесь туда, Спарвер, и продолжайте записывать и передавать всю дорогу. У вас осталось мало времени.
  

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

  
   Дрейфус подвел свой катер к борту гораздо более крупного бронированного крейсера. "Демократический цирк" уже приготовил одиночную ракету, удерживая ее прямо под своим плоским, похожим на акулье, брюхом. Оружие зависло там, наклоненное и оснащенное рулями, ожидая подходящего момента, чтобы преодолеть несколько сотен километров до объекта 227. Оно могло позволить себе подождать; как только оружие будет запущено, путешествие почти не займет времени.
   - Префект Дрейфус, - сказал капитан Пелл. - Я приветствую ваше присутствие, но я бы рекомендовал отойти на расстояние не менее одного километра, прежде чем ракета отправится в полет.
   - Сколько у меня времени?
   - Чуть меньше девяноста секунд.
   - Хорошо. Дайте мне доступ к подфюзеляжному шлюзу, пожалуйста. Мне нужно пересадить пассажира.
   Хафдис повернулась к нему, до нее дошел смысл его слов. - Мне нельзя остаться здесь?
   - Нет, это слишком опасно. Держитесь подальше, но наблюдайте и учитесь у капитана Пелла и его команды. Время не будет потрачено впустую.
   Она оглянулась на объект 227, все еще видневшийся в переднем окне. - Дрейфус, имею в виду, префект Дрейфус, я... - Но она словно поймала себя на том, что совершает непростительную ошибку, которую уже невозможно исправить.
   - Что?
   - Ничего, - ответила она прерывающимся голосом.
   Пелл просигналил, что Дрейфус имеет право на стыковку. Он втянул катер внутрь и после соединения стыковочных поверхностей в единую мембрану дал знак Хафдис проходить. Она собрала свой компад и принадлежности для подготовки к экзаменам и без возражений вышла через перегородку, бросив лишь осторожный взгляд на Дрейфуса, который готовился разделить два корабля.
   Что это было? - задумался он. - Беспокойство за него или какой-то упрек в чрезмерной заботе, которую он никогда бы не проявил к кандидату без ее фамилии?
   - Присмотри за ней, Пелл, - сказал он, переходя на неформальный тон, поскольку на связи был только он.
   - Мы зайдем в Броню, как только все уляжется. Двадцать секунд, старина. На твоем месте я бы поторопился.
   Дрейфус переключил свой катер на режим ускорения. Крейсер резко ушел в сторону, и через несколько мгновений ракета под ним превратилась в пятно фиолетового света.
   Когда пятно рассеялось, ракета уже исчезла.
   Спарвер легко нашел дорогу в замок. Было бы сложнее, если бы скафандр посадил его за главной стеной, но, поскольку он уже был на территории, ему оставалось только осмотреться, пока не обнаружились остатки окруженного огромными каменными львами парадного входа, две гигантских дверных створки которого были распахнуты настежь и свисали с петель, как если бы они были открыты взрывом изнутри. Он отцепил свою ищейку-хлыст и послал ее вперед.
   За дверным проемом был вестибюль с высокими потолками, от которого отходили коридоры и винтовые лестницы, ведущие как вверх, так и вниз. В безжалостном свете его скафандра архитектура интерьера выглядела бледной и костлявой, полной тревожащих завитков и филиграни. Куда бы он ни посмотрел, везде были следы заброшенности и сильного разрушения. Колонны высотой по колено, которые, должно быть, когда-то поддерживали украшения и статуи, были опрокинуты, их хрупкие украшения разлетелись на тысячи черных осколков. Он пробирался сквозь обломки, чувствуя, как они тихо хрустят под его подошвами. Статуя побольше, слишком тяжелая, чтобы ее можно было легко опрокинуть, стояла совсем без головы. Ее шея была перерублена чистым, сверкающим серебром разрезом. У ее основания, вместо головы, виднелась коллекция круглых осколков, слишком аккуратно нарезанных, чтобы это случилось ненамеренно. Картины были сорваны со стен, а затем разрезаны на тонкие ленты. Там, где фрески нельзя было убрать, они были взломаны и стерты почти до неузнаваемости, так что идентифицировать сюжеты и мотивы композиций было практически невозможно.
   Спарвер спустился по лестнице, отмечая все новые признаки вандализма. Лестница уходила вниз на два полных оборота и привела его к тому, что раньше было подземной площадкой, освещенной люстрами, от которой отходили другие коридоры. Двигаться дальше по лестнице он не мог, но сканирование показало, что ниже этого находятся еще два или три этажа. Он направился по самому широкому и высокому коридору, надеясь, что тот приведет к другому спуску. Он не успел отойти далеко, как его фонари высветили большую темную массу, частично загораживающую проход. Его ищейка обнюхала упавшее тело, затем просигналила ему в ответ, что не обнаружила непосредственной опасности.
   Спарвер приблизился. Упавшее тело оказалось роботом, а не опрокинутой статуей. Это была мощная машина размером с медведя, с бронированным туловищем и ногами, похожими на страусиные, с обращенными назад суставами. Ноги были отрезаны по колени, и из яйцевидного туловища торчали блестящие обрубки. Спарвер с пониманием оглядел повреждения. Он достаточно долго обучался элементарному обращению с ищейкой, чтобы распознать повторяющийся рисунок тонких срезов, создаваемый режущей кромкой нити ищейки, используемой либо в режиме меча, либо в режиме автономной защиты. Лучевое оружие оставило бы следы плавления по краям разреза. Более грубый режущий инструмент - из тех, что доступны гражданским лицам, - не оставил бы такого мерцающего следа.
   - Это Спарвер, - сообщил он. - Я углубился в замок, и это... странно. Похоже, здесь побывал кто-то из наших.
   Дрейфус ответил ему. - Уточни, пожалуйста.
   - Здесь есть статуи и картины. Все, на чем были изображены лица, было разорвано на части, скорее всего, ищейкой.
   - Думаешь, это была Тенч?
   - Кто еще, босс?
   Он подошел поближе к упавшему роботу. Точный тип робота был ему незнаком, но он обладал основными функциональными возможностями тяжелого домашнего сервитора или охранного дрона, такого рода мускулы любила иметь при себе любая богатая семья. Он представил, как Тенч пробирается по особняку, стирает картины, обезглавливает статуи, пока не натыкается на робота. Казалось бы, она победила его, но все могло легко измениться.
   - Что ты делала, Ингвар? - спросил он вслух.
   - Спарвер, это Джейн. Я рекомендую вам начать готовиться к столкновению. У вас осталось чуть меньше тридцати секунд.
   Спарвер поморщился. Он понял, что попал в беду, когда верховный префект обратилась к нему по имени.
   - Я готов, мэм.
   Он выбрал угол, забился в него как можно плотнее и стал ждать неизбежного.
   Дрейфус повернулся, чтобы посмотреть в том направлении, куда полетела ракета. Она была уже слишком далеко, чтобы ее можно было разглядеть, затерялась среди тысяч движущихся огней орбиталищ и кораблей, как ближних, так и дальних. Спустя несколько мгновений темноту прорезала вспышка. До этого момента объект 227 был слишком маленьким и тусклым, чтобы выделяться на общем фоне.
   Вспышка исчезла, но то, что осталось, - это замедленное всплытие окрашенных в рубиновый цвет обломков и газа, когда удар боеголовки показал, что это отразилось на двигателях скалы. Радар катера подтвердил, что скала все еще находится на месте и в основном цела, но больше не ускоряется. Дрейфус позволил себе вздохнуть с облегчением: их удар не вызвал более масштабного взрыва, риск которого был реален, но который невозможно было оценить количественно. Теперь все выглядело так, как будто вмешательство было настолько эффективным, насколько кто-либо из них смел надеяться.
   - Верховный префект.
   - Продолжайте.
   - Пелл, похоже, вывел из строя двигатели без каких-либо серьезных последствий. Я смотрю сквозь завесу обломков, но все указывает на то, что скала держится на месте.
   - Да, мы читаем то же самое. Тан сейчас дорабатывает свои решения. Теперь, когда объект 227 движется исключительно по баллистической траектории, мы можем быть уверены в том, на чем сосредоточить наши усилия. Боюсь, мы потеряли связь со Спарвером. Его катер, должно быть, усиливал и без того слабый сигнал внутренней связи. - Она помолчала. - Не думаю, что это повод для беспокойства...
   - Я подойду поближе и посмотрю, смогу ли снова услышать его.
   - Не советую этого делать. Если этот камень полетит, предупреждения не будет.
   - Я уверен, что мой корабль сделает все возможное, чтобы уберечь меня от опасности. Тем временем, не могли бы вы попросить Тиссена поручить катеру Спарвера прикрывать объект 227 с противоположной стороны от моего места приближения? Мы не знаем, где он находится в этой штуке, и его сигнал может быть сильнее на одной стороне, чем на другой.
   - Нет смысла спорить, не так ли?
   - Я и так у вас на плохом счету - еще один промах ничего не изменит. Если вы хотите наилучшим образом использовать мое присутствие, возьмите другой катер и начните вынюхивать сигнал.
   Он услышал едва слышный вздох, вызванный как смирением, так и уважением к его преданности коллеге. - В таком случае продолжайте. Как бы мне ни было больно видеть, что второй префект подвергается опасности, когда один уже находится в такой ситуации. Тиссен повторит ваши движения другим катером. Но я должна учесть возможность...
   - Я знаю. - Он был немногословен. - Возможно, вам все равно придется взорвать все это.
   - Тан работает над прогнозом. Мы вскоре получим его.
   Дрейфус заставил себя замолчать. Не было смысла гадать о результатах, которые еще предстоит определить, когда так много переменных все еще остаются неясными. Он позволил себе только одно соображение: связаться со Спарвером, пока еще можно.
   Не было ни вспышки, ни звука. Спарвер почувствовал дрожь, затем долгий, дребезжащий толчок. Он оставался прижатым к стене, не смея пошевелиться, пока не убедился, что удар подействовал. Через тридцать секунд после первого удара он ощутил серию более резких, приближающихся раскатов, прошедших сквозь стены замка. Последовали новые толчки. Затем наступила тишина, от которой его нервы напряглись до предела.
   Казалось, он все еще был жив. Замок не обрушился на него, не завалил его обломками. Гравитация объекта 227, создаваемая вращением, все еще удерживала его на полу. Это было хорошо. Если бы это место находилось в процессе разрушения, он бы уже знал об этом. Камни - довольно прочные предметы, даже выдолбленные.
   Он подождал еще минуту, просто на всякий случай, а затем поднялся на ноги. Слегка отклоненный от перпендикуляра вектор, вызванный ускорением объекта 227, исчез.
   - Спарвер вызывает... - Но он замолчал, заметив, что на его лицевой панели запульсировал сигнал тревоги. Скафандр потерял и без того хрупкую связь с внешним миром.
   Спарвер смирился со своей изоляцией. Он был цел и невредим, и его скафандр все еще был полностью работоспособен, если не считать того, что запасы топлива в нем закончились. Ищейка ждала, нервно сжавшись, но не выказывая никаких признаков повреждения.
   Он обошел упавшего робота и направился к лестничной площадке нижнего уровня. Поскольку непосредственный риск был устранен, его единственная надежда заключалась в том, чтобы вернуться на поверхность и восстановить связь. Если это окажется невозможным, он направится к противоположному торцу, где, возможно, есть еще один стыковочный узел.
   Он остановился как вкопанный, осматривая обломки винтовой лестницы, все два ее витка. Она обрушилась сама на себя, оставив верхнюю площадку безнадежно недосягаемой.
   - Хорошо, - сказал он себе, не только потому, что разговор вслух помогал ему сохранять душевное равновесие, но и потому, что его скафандр фиксировал процесс принятия решений. - Тогда ладно. Лестница обрушилась. Если нельзя подняться, попробуем другой путь. И если это не сработает, спустимся вниз. Где-то под этим зданием должна быть спасательная шахта, прямо сквозь скалу, ведущая в открытый космос. Никто не строит что-то подобное, не прокладывая спасательной шахты. Верно, Спарв?
   Он надеялся, что чем абсурднее будет становиться его монолог, тем больше вероятность, что его подслушают. Но предупреждение обрыва связи осталось.
   Он снова повернул назад, обогнул робота, миновал то место, где прятался у стены. Коридор привел его в гостиную с обшитыми панелями стенами и зеркалами, а посередине на корточках стояла странная черная машина. У нее были четыре украшенные орнаментом ножки и панель, откидывающаяся сверху, так что внутренности машины были видны до самого потолка. Спарвер обошел вокруг, обратив внимание на интерфейс, состоящий из любопытных белых и черных элементов управления, расположенных в линейном порядке. Он нажал на них наугад, гадая, могут ли они активировать питание или освещение, но ничего не произошло.
   Его внимание привлекло тело. Оно было скрыто от посторонних глаз машиной, так как лежало навзничь на полу, отвернув лицо. Спарвер подтолкнул свою ищейку поближе и приказал ей осмотреть труп на предмет опасности.
   Ищейка подошла к телу. Она кружила вокруг него, совершая непонятные, судорожные движения. Что-то в ее алгоритмах было перепутано на глубинном уровне.
   Спарвер подошел ближе, полагаясь на свой скафандр. Труп принадлежал человеку, мужчине, одетому в дорогую одежду, которая выглядела хорошо сшитой, но в то же время устаревшей лет на пятьдесят-шестьдесят.
   Спарвер опустился на колени и приподнял голову, чтобы было видно.
   На мгновение он подпрыгнул: у головы не было лица. Вся передняя часть была отрезана. Но шок прошел так же быстро, как и появился. Это был не человеческий труп. За отсутствующей маской из глаз, носа и рта скрывалась механическая неразбериха. Там, где сверкающие части были отрезаны, Спарвер заметил ту же мерцающую текстуру, которую он видел ранее.
   Лицо было срезано с помощью ищейки.
   Он растопырил пальцы и провел рукой вверх и вниз по туловищу. Изображение костюма, появившееся в виде наложения на его лицевую панель, сказало ему то, о чем он и так догадывался. Мужчина был манекеном, полностью механическим, а не живым существом. Это был не сильно киборгизированный человек, а робот в чистом виде.
   Спарвер решил, что манекен не представлял бы никакой угрозы, пока был функциональным. Внешние слои были пластиковыми, а внутреннее шасси представляло собой простую конструкцию из шарниров и приводов. В нем не было ничего, что можно было бы счесть оружием.
   Он оглянулся на черную машину, сидящую на корточках, на маленький табурет, который опрокинулся под консолью управления. Он представил себе манекен, сидящий на этом табурете и управляющий машиной.
   - Полегче, парень, - сказал он ищейке.
   Ищейка расслабилась.
   Спарвер увидел дверь, ведущую в соседнюю комнату. Несмотря на то, что фонари на его скафандре отбрасывали лучи света в проем, он разглядел еще трупы.
   На этот раз он едва не подпрыгнул. Если здесь был один безликий манекен, почему не больше?
   Он обошел вторую комнату, осматривая тела. Они были разных возрастов и полов, от детей до взрослых, выглядевших пожилыми, но во всех случаях у них был чопорный, затхлый вид театральных артистов, одетых в старинные наряды. Все без исключения были обезличены. Что бы ни случилось с их лицами после того, как их убрали, в комнате не осталось никаких следов.
   - Это ты сделала, Ингвар? - размышлял он вслух. - Ты вломилась сюда и устроила оргию по удалению лиц? Роботы, картины, статуи? И если да, то зачем?
   Все это было сделано в спешке.
   Он бы с удовольствием остался, но потребовалась бы большая техническая команда, чтобы извлечь что-нибудь полезное из этих машинных трупов. У него не было ни средств, ни времени на что-либо, кроме беглого визуального осмотра. Возможно, в его записях найдется что-то, что даст некоторое представление о действиях Тенч, но это будет позже.
   Ему все еще нужно было найти способ выбраться из объекта 227, и уход отсюда по-прежнему казался ему лучшим вариантом.
   Встревоженный, чувствуя себя так, словно столкнулся с головоломкой, решение которой было более сложным и непонятным, чем он мог себе представить, Спарвер отправился в путь.
  

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

  
   Облако обломков составляло лишь крошечный процент от общей массы породы, но все равно представляло собой серьезную опасность. По мере рассеивания оно уменьшалось, но не настолько быстро, чтобы позволить ему беспрепятственно проникнуть внутрь. Нервно и пронзительно начали раздаваться тревожные сигналы катера о сближении. Катер хотел развернуть Дрейфуса, полностью избегая поля боя. Он двинулся вперед, и сигналы тревоги стали громче и чаще. Катер, заботясь о своих интересах, попытался узурпировать контроль. Он заставил его продолжать повиноваться, чувствуя себя так, словно подгонял животное с дикими глазами, чтобы оно бежало навстречу огню, а не прочь от него.
   По корпусу застучали легкие удары. Катер объявил о незначительных, но растущих повреждениях. Дрейфус позволил ему избегать самых серьезных опасностей, но не поворачивать назад.
   - Условия? - спросила Омонье.
   - Ухабисто, но терпимо. Скажите Тиссену, чтобы он рассмотрел возможность использования второго катера. Пусть подведет его как можно ближе и продолжит попытки наладить связь.
   - Тиссен сообщает, что контакта пока нет. Сигнал может быть слабым и локализованным.
   - Он должен быть где-то там. Мы не отказываемся от Спарвера.
   - Конечно, не отказываемся. Но в то же время мы должны реалистично оценивать риски.
   Дрейфус достал свой компад и просмотрел последние обновления. Это отвлекло его от предупреждений о столкновениях и града ударов, интенсивность которых возрастала по мере приближения к эпицентру взрыва.
   - Я проверял данные по объекту 227 с того момента, как возникла проблема, - сказал он. - Ничего особенного: это просто ненужный объект недвижимости. Так почему же здесь была Тенч?
   - Возможно, ей пришлось заглянуть под множество стогов сена, пока она не нашла ту иголку, которую искала.
   - И все же что-то заставило ее вернуться в это место. Если это была неудача, зачем возвращаться?
   - Чтобы убедиться, что это не так? Боюсь, что только Тенч, возможно, смогла бы ответить на этот вопрос. И вот еще что: если бы я была частью группы, пытающейся воскресить Катопсис, не уверена, что холодный, безвоздушный камень - это то место, которое выбрала бы для своей базы.
   Дрейфус не думал об этом с такой точки зрения.
   - Согласен. Им была бы нужна маскировка - уже существовавшая активность, обычное космическое движение, связь. А не эти тихие, затянутые паутиной руины.
   - И все же кому-то не понравилось, что мы здесь шныряем.
   Частота сигналов тревоги о столкновениях начала снижаться. Он выбрался из обломков, получив лишь незначительные повреждения.
   - Вы все еще здесь?
   Ему показалось, или он действительно уловил первые нотки потепления в ее голосе, дружескую заботу, пытающуюся пробиться сквозь холодный фасад?
   - Да, - ответил он, слегка улыбаясь про себя. - Нахожусь в километре от объекта 227. Он все еще держится целым. Собираюсь подойти поближе, чтобы при повороте все было видно. Скажите Тиссену, чтобы он также провел гравиметрическое сканирование. Если мы сможем определить признаки строения, то будем примерно знать, где искать Спарвера.
   - Я согласна. Но время сейчас на исходе. Предсказания Тана подтвердились. Через восемнадцать минут произойдет неизбежное столкновение. Скала совершит скользящее столкновение с каруселью Нью-Монреаль, текущее население которой составляет сто пятнадцать тысяч человек. Скорость приближения будет достаточно высокой, чтобы полностью уничтожить орбиталище, а число жертв, по прогнозам, будет исчисляться пятью цифрами. Я не могу этого допустить.
   - Конечно, нет, - ответил он.
   - Помимо непосредственных человеческих жертв, общее количество обломков будет еще более разрушительным, чем потеря карусели Нью-Монреаль. По нашим прогнозам, более трети миллиона человек погибнут в результате вторичных и третичных столкновений, которые произойдут в течение тринадцати часов после первоначального столкновения.
   - Я знаю, что вы должны сделать, - сказал Дрейфус. - Но дайте мне эти восемнадцать минут, если сможете. У меня будет время найти Спарвера и вытащить его оттуда.
   - У вас есть столько времени, сколько я могу вам предоставить, - сказала Омонье. - Но это займет меньше восемнадцати минут. На данный момент объект 227 перемещается в относительно малолюдном секторе Сверкающего Пояса. Боеголовки Пелла могут разнести его в пух и прах, и облако обломков рассеется прежде, чем оно успеет нанести ущерб другим орбитальным поселениям. Мы потеряем этот шанс на вмешательство через двенадцать минут, когда скала начнет возвращаться на более загруженные внутренние орбиты.
   Он кивнул, соглашаясь с бескровной логикой расчетов, уверенный, что Омонье это понравилось не больше, чем ему самому. - Если двенадцать - это все, что предлагается, я возьму двенадцать.
   - Дрейфус, - ее голос смягчился. - Том. Вы правы, я отношусь к вам плохо. Но это не делает вас расходным материалом. Найдите Спарвера, если сможете, но прежде всего позаботьтесь о себе.
   - Мэм, - ответил он.
   Спарвер спустился еще на один уровень вглубь замка. В конце ряда комнат и коридоров он нашел гораздо менее изысканный способ спуститься: прямой лестничный пролет, ведущий на цокольный этаж, где обстановка была простой и не требовалось стирать картины или фрески. Тел тоже было меньше. По пути вниз он встретил еще несколько таких же, на каждом из которых были безглазые свидетели такого же обращения. Теперь он шел по пустым, безликим коридорам, убежденный, что если здесь и есть спасательная шахта, то искать ее следует именно здесь.
   Он шарахался от теней все время, пока был в замке, но это было только из-за того, что свет падал на мебель, создавая иллюзию движения там, где его не было. Его ищейка была гораздо менее пуглива. Его сбивали с толку трупы, похожие на человеческие, но его датчики приближения ни разу не зафиксировали никаких других движущихся форм. В замке было так же пусто, как и без воздуха. Тут не было людей, только мертвый робот-охранник, а манекены были давно отключены.
   Спарвер завернул за угол и увидел то, что обрадовало его сердце. Это был старомодный шлюз, прочный и несложный, расположенный в конце короткого отрезка коридора. Он нашел выход. Не было никакой другой возможной причины размещать воздушный шлюз в подвале дома, кроме как в вертикальной шахте, проходящей прямо сквозь толщу скалы. Все еще сохраняя бдительность, он подошел к шлюзу и попросил ищейку просканировать его на наличие мин-ловушек. Не было ничего, кроме крошечного импульса остаточной энергии, которого как раз хватило, чтобы обнаружить вмешательство. Он коснулся панели активации шлюза и заметил, как вокруг элементов управления загорелся слабый желтый огонек. Над рамой шлюза начал вращаться желтый маячок, выбрасывая спицы вращающегося света. Шлюз открылся, дверь отодвинулась в его сторону, а затем бесшумно скользнула в нишу в стене.
   На другой стороне его ничего не ждало, только пустая шахта. Он осторожно прислонился к раме и заглянул внутрь. Он увидел только темноту. Он наблюдал десять или пятнадцать секунд, пока в конце шахты не забрезжил бледный свет. Он исчез так же быстро, как и появился, но ему было достаточно знать, что дно шахты не перекрыто. Он мог прыгнуть, когда будет готов. Центробежная сила заставила бы его двигаться дальше, натыкаясь на стены шахты и скользя по ним, но в конце концов он вырвался бы на свободу. Скафандр принял бы на себя самые сильные удары.
   Он напрягся, готовясь к прыжку. Это было странно - прыгать в черный колодец. Он почти почувствовал, что ему нужно ободрение от того, что скала вокруг него рассыплется, прежде чем он отправится в темноту.
   На его лицевой панели вспыхнуло предупреждение о приближении. Он развернулся, встав спиной к шахте. Его ищейка заняла оборонительную позицию на полпути по короткому коридору. За ищейкой стоял только что вышедший из-за угла еще один робот-охранник. Этот был цел, его яйцевидное туловище поддерживалось целой парой ног с вывернутыми назад суставами.
   Робот вытащил из своего тела пару ружейных стволов.
   Дула вспыхнули.
   - Памятка для себя, - одними губами произнес Спарвер. - В следующий раз прыгай.
   Ищейка бросилась на робота, превратившись в смертоносную закорючку из ртути, направленную под таким углом, чтобы нанести максимальный урон. Спарвер поднял руку, защищаясь, и его скафандр зафиксировал точки попадания из оружия робота. Разрывные снаряды малой дальности попадали в его м-скафандр, и трансформируемая материя военного класса мгновенно образовывала точки отброса под каждым предполагаемым местом удара. После каждого попадания он отшатывался назад, получая сильный удар, но умудрялся не свалиться в ожидающую его эвакуационную шахту. Ищейка превратилась в размытое пятно, словно ножницы, отрезающие от робота кусочек за кусочком. Ноги подломились, затем тело рухнуло на пол. Дула продолжали стрелять, но ищейка справлялась и с ними, наматывая свою нить на кончик каждого дула и сжимая его. Прицел робота сбился, разрывные снаряды вырывали куски из стен и потолка. Затем он вообще перестал стрелять. Несколько индикаторов состояния мигнули на корпусе овоида, а затем погасли. Робот стал таким же неподвижным, как и его коллега на верхнем уровне.
   Спарвер подобрал ищейку и убедился, что она не повреждена.
   - Если появится еще один такой, постарайся предупредить меня, - сказал он.
   Ему не стоило слишком беспокоиться. Робот явно предназначался для обеспечения внутренней безопасности, а не для ведения боевых действий. Он нанес немалый ущерб интерьеру, но не похоже, чтобы кто-то мог пожаловаться на это...
   Спарвер застыл. Робот проделал дыру размером с туловище прямо в стене коридора. К этому времени они уже добрались до основания объекта 227, так что за облицовкой стены должен был находиться прочный материал. Вместо этого там была пустота.
   Огромная пустота, простирающаяся вдаль: его лучи проникали в пространство лишь на небольшое расстояние. Однако того, что он увидел, было достаточно. Пустота была заполнена манекенами, на этот раз в вертикальном положении и с лицами. Они тянулись рядами: копии или почти копии некоторых трупов, которые он уже осматривал.
   Спарвер оглянулся на шахту. Разумнее всего было спрыгнуть в нее сейчас, пока объект 227 не преподнес ему еще один сюрприз.
   Но он должен был знать, что происходит с манекенами.
   Он включил усиление своего скафандра и быстро расширил отверстие в стене, пока оно не стало достаточно большим, чтобы в него можно было пролезть. На пороге он остановился и изумился. Здесь было множество манекенов, по меньшей мере пятьдесят или шестьдесят, всех форм и размеров, которые он уже видел. Каждый из них стоял на сером пьедестале, закрытом куполообразной стеклянной перегородкой. Их глаза были открыты, но лица ничего не выражали, они смотрели вдаль, не обращая внимания на недавнее беспокойство.
   Он подошел к первому из них, в то время как ищейка кралась впереди.
   Раздался хриплый голос.
   - ...арвер. Это Дрейфус. Я что-то смутно слышу в твоем сообщении. Ты меня слышишь?
   - На связи, босс. Какие новости?
   - Я чрезвычайно рад, что мы с тобой связались. Ты можешь выбраться оттуда как можно быстрее? Прямо под главным зданием должна быть шахта. Мы видим ее на гравикартах.
   - Я нашел шахту.
   - В таком случае, спускайся по ней немедленно. У нас нет другого выбора, кроме как уничтожить объект 227.
   Спарвер не стал утруждать себя расспросами о причинах. У них были свои причины, и этого было достаточно.
   - Сколько у меня времени?
   - Три минуты. Все это время мы безуспешно пытались связаться с тобой. - В голосе Дрейфуса зазвучала тревога. - У тебя будет достаточная скорость на выходе из шахты, даже без реактивных двигателей скафандра. Мы засечем тебя, как только ты появишься, и пришлем корабль, который встретит тебя, как только рассеется облако обломков.
   Спарвер прошел вдоль ряда манекенов, разговаривая с Дрейфусом. На постаментах не было никаких имен, только машиночитаемые коды в незнакомом ему формате.
   - Я все это слышал, босс.
   - Хорошо. Почему мне не кажется, что ты двигаешься?
   - Я кое-что нашел. Комнату, которую Тенч пропустила, когда проходила здесь.
   - Комната не имеет значения. Убирайся оттуда.
   - Эта комната может значить. Я сейчас собираю доказательства. Связь слабая, поэтому я даже не буду пытаться поделиться этим с вами. Кроме того, я думаю... - Спарвер сделал паузу, пытаясь осмыслить то, что он увидел, и как это соотносится с его представлением о Тенч. - Считаем ли мы, что Ингвар была хорошим префектом до самого конца?
   - Пока не доказано обратное. Две минуты, Спарв.
   - По какой-то причине она не захотела делиться своими находками с Броней. На самом деле, она постаралась уничтожить улики, насколько это было возможно, на случай, если кто-то еще наткнется на них. Уничтожала картины, статуи, манекены, все, что могло бы указать на личность людей, которым принадлежал этот дом. Это говорит мне о двух вещах, босс.
   - Хорошо. Ты сможешь поделиться ими со мной позже.
   - Тенч знала, что то, что она нашла здесь, было опасным. Она не могла вернуть это в Броню. Она не знала, кто в конечном итоге увидит это по пути. Кто будет наблюдать. Кто мог бы подслушивать нас.
   - Спарв... пожалуйста.
   - Я не могу уйти, босс. Это должно быть задокументировано. Думаю, это важно. Думаю, это действительно важно, и это должно быть только для твоих глаз. И мне нужны эти две минуты.
   - Весь сбор улик в мире не будет иметь значения, если ты не выберешься оттуда. Спаси себя, тогда и поговорим.
   - Нет, босс, - мягко ответил Спарвер. - Я должен это сделать. Сколько времени осталось?
   Дрейфус на мгновение замолчал. Спарвер догадался, что какая-то часть его души с болью принимает то, что должно быть сделано. - Осталось всего девяносто секунд. Мне жаль, но дальше тянуть нельзя.
   - Я бы не хотел, чтобы ты это делал. И все в порядке. Я закончу здесь свою работу. Я просто... - Спарвер невольно сглотнул. Он хотел сохранять стоическое спокойствие, но у него ничего не вышло. - Я не собираюсь умирать. Собираюсь закрыть глаза, надеяться на лучшее и приказать своему скафандру сделать все возможное, чтобы спасти то, что возможно.
   Дрейфус понизил голос.
   - Я не могу приказать тебе уйти, не так ли?
   - Нет, если только не хочешь испортить прекрасную дружбу. И так было с самого начала, босс.
   Спарвер подождал ответа, но его не последовало. Он снова потерял связь. Это могло означать только то, что Дрейфусу нужно было увеличить дистанцию между собой и скалой.
   Возможно, это было к лучшему - снова побыть одному.
   Он почти вернулся к началу очереди манекенов. Он полагал, что собрал достаточно улик, чтобы направить старика на верный путь. Если он подождет еще немного, продолжит сканирование и запись до тех пор, пока боеголовки не попадут в цель, то у скафандра никогда не будет шанса уцелеть. Конечно, это был бы относительно быстрый и безболезненный путь, омытый белым бальзамом творения. Многие гиперсвины предпочли бы это тому пути, по которому их заставили идти.
   Но у него были обязанности представить доказательства, обязанности перед Броней, перед своим наставником.
   У м-скафандра было четыре уровня аварийной защиты. В зависимости от возрастающей угрозы он мог проходить каждый из них по очереди. Первый уровень: защита всего тела обитателя. Второй уровень: защита основных органов и центральной нервной системы. Третий уровень: сохранение нервного материала для возможной посмертной реконструкции. Четвертый уровень: сохранение улик.
   Как только протокол был запущен, обитатель не мог контролировать его результат.
   Спарвер Банкал знал об этом.
   Он сказал: - Один, Вена, Спокойной ночи.
   Скафандр сделал все остальное.
   Когда боеголовки завершили свою работу, от объекта 227 не осталось ничего, кроме редеющего облака горячего гравия и газа, все еще движущегося по предполагаемой траектории первоначального тела. Это ни в коем случае не было идеальным результатом, поскольку горы обломков все еще представляли огромную опасность для орбиталищ, орбиты которых им предстояло пересечь. Каждый префект, наблюдавший за разрушениями, понимал это. Хотя сотен тысяч смертей можно было бы избежать, число жертв все равно было бы значительным, поскольку облако обрушивалось градом на броню и стекло. На подвергающихся угрозе орбитах уже были приняты экстренные меры; теперь оставалось только ждать и реагировать в случае необходимости.
   Дрейфус отошел достаточно далеко от скалы, чтобы его катер выдержал удар, получив лишь несколько вмятин и царапин, свидетельствующих о его проблемах. Тиссен тоже отвел катер Спарвера на безопасное расстояние. Дрейфус разослал общий запрос всем имеющимся средствам защиты, чтобы они просканировали локаторный импульс от скафандра Спарвера или, что более реалистично, зная протокол аварийного сохранения, того, что от него осталось.
   Он не был уверен, что хоть что-то уцелело. Радары и лидары уже исследовали облако, анализируя его содержимое. Там, куда попали боеголовки, скала превратилась в туман из термически расплавленных фрагментов, крошечных стеклянных шариков. Не было никаких шансов, что при условиях, в которых образовались эти бусины, уцелеет какой-либо искусственный объект. Но в дальнейшем основную часть разрушений нанесли ударные волны. Они полностью раздробили объект 227, не оставив от него ничего крупнее гальки. Чтобы иметь шанс на успех, Спарверу нужно было отдать команду на сохранение до того, как он почувствовал, что вот-вот умрет. Когда каждая клеточка его тела кричала бы о своем желании продолжать жить.
   Но Спарвер бы это сделал. Дрейфусу не нужно было убеждать себя в этом.
   По-прежнему не было никакой гарантии, что это сработало. Катера, корветы и крейсера, находившиеся в этом районе, прочесывали все движущиеся объекты, где что-то могло появиться, с большой вероятностью допуская ошибку. Они прислушивались к характерному для Брони слабому сигналу на фоне шума и помех, вызванных как самим ударом, так и последовавшими за ним сигналами тревоги.
   И ничего не обнаружили.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

  
   Он двигался сквозь Броню, как клубок ярости, мстительный и целеустремленный. Люди видели, как он приближается, и старались не попадаться ему на пути, префекты, аналитики и техники разбегались в стороны. Они знали, что произошло на объекте 227, что случилось со Спарвером Банкалом. Они понимали, что Том Дрейфус, возможно, не отвечает сам за себя, не сейчас и, возможно, еще долго.
   Талия была там, когда он добрался до мастерской скафандров, и ждала снаружи, протягивая к нему руки.
   - Сэр, вам лучше не заходить.
   Дрейфус крепче сжал свою ищейку. Он держал ее наготове с тех пор, как покинул катер, чтобы никто не усомнился в его намерениях.
   - Прочь с дороги, Тал.
   - Нет, сэр. Вы не понимаете.
   Часть его ярости обрушилась на нее. - Как ты думаешь, чего я не понял, Нг? Спарвера только что убили. Он погиб из-за Григора Бакуса, чтобы защитить секреты, которые это сопливое дерьмо скрывало от всех нас.
   - Сэр.... - Талия вытащила из кобуры свою ищейку. - Это не то, что вы подумали. Там уже находятся квалифицированные врачи. Григор Бакус мертв. Они просто хотят убедиться, что ничего нельзя вернуть.
   Ее слова разбились о его ярость. Он мог их понять. В них был смысл. Но ни одна часть этого смысла не была готова дойти до него.
   - Прочь с дороги.
   - Нет! - прорычала она, поднимая все еще спрятанную в кобуре ищейку-хлыст, но ее готовность пустить ее в ход была очевидна даже ему. - Я выполняю приказ, сэр. Они пытались объяснить вам это перед тем, как вы покинули док, но вы не остановились, вы не захотели слушать. - В голосе Талии зазвучали стальные нотки. - Не усугубляйте ситуацию, сэр. Вы позволяете себе злиться. Вам не кажется, что я такая же?
   - Ты не знаешь... - сказал он, его ярость разлетелась на осколки, и он с трудом выговаривал слова. - Тебя там не было.
   - При всем уважении, сэр, там был только Спарвер. - Талия с опаской посмотрела на него, затем медленно опустила свою ищейку. - Никого из нас не было рядом с ним, - тихо добавила она.
   Дрейфус остыл. Дрожащей от гнева и стыда рукой он вернул свою ищейку на место.
   - Бакус мертв?
   - Это нехорошо, сэр. То, как он это сделал. Там есть автоматические тиски, что-то для подгонки деталей скафандра. Они нашли его в них. Вот почему так мало шансов что-либо обнаружить.
   Дрейфус услышал свой голос, как будто он был сторонним наблюдателем за собственным разговором. - Он это сделал?
   - Там записка. Своего рода признание. Он просит не слишком винить Подора; говорит, что Подор делал только то, что считал правильным; говорит, что он был наивен и легко поддавался на уговоры.
   - Приведите сюда Подора.
   - Сэр, он тоже мертв. Тиссен нашел его. Нашел то, что от него осталось.
   Он выдохнул: - Что?
   - Вот почему они пытались остановить вас, сэр. Подор был на одном из пришвартованных кораблей. Занимался его техническим обслуживанием... Похоже, подорвал себя там с помощью ищейки.
   - Том, - сказала Джейн Омонье, и ее голос убаюкивающе зазвучал в его ушах. - Я вижу, вас уже проинформировали о сложившейся ситуации. Я хотела прийти сюда раньше вас, но вас невозможно было задержать.
   Он повернулся к верховному префекту. Она выглядела настороженной, но хрупкой, как будто недавние события подвергли испытанию даже ее чудовищную способность концентрироваться.
   - Бакус отрицал все, - сказал Дрейфус.
   - Вы пришли сюда не для того, чтобы спорить с ним по пустякам.
   - Я просто хотел услышать это из его собственных уст. Что он не имеет к этому никакого отношения. Я хотел понаблюдать за ним и решить, насколько я в это верю.
   - Даже после того, как я дважды приказала вам держаться от него подальше? Даже после того, как ясно дала понять, что у ваших предыдущих действий должны быть последствия?
   - Даже после этого. Дело не во мне и не в том, что происходит с моей карьерой. Речь идет о том, чтобы узнать правду о том, почему только что был убит один из моих самых близких друзей.
   Омонье перевела взгляд на Талию. - Вы молодец, Нг. И поскольку мы до сих пор не разговаривали напрямую, позвольте мне выразить свое глубокое сожаление по поводу Спарвера. Мы все потеряли коллегу, но вы также потеряли хорошего друга.
   - Он был другом для большего числа из нас, чем мы думали, мэм, - выдавила Талия.
   - Он не будет забыт, запомните мои слова. И один из способов почтить его память - это использовать ваши находки и то, как они связаны с Мизлером Кранахом.
   - Спасибо вам, мэм.
   - Вы можете идти, Нг. Мы поговорим в свое время.
   После ухода Талии Дрейфус и Омонье стояли молча. Теперь, когда они были почти наедине, Омонье немного смягчила тон. - Я понимаю ваши чувства, Том. Считайте, будто вам повезло, что Бакус был уже мертв. Боюсь, мы оба сожалели бы о том, что могло произойти, если бы он был жив. По крайней мере, вы ничего не добавили к своим прежним нарушениям.
   Дрейфус хотел возразить ей. Он не смог. Она прочитала его гнев так же точно и эффективно, как просматривала каналы передачи данных.
   - Значит, так, - обреченно произнес он. - Бакус скорее покончил с собой, чем выдал еще какие-либо разведданные о Катопсисе. Он был кротом, человеком внутри, но операция все еще проводится где-то за пределами Брони.
   - Другая возможность заключается в том, что он покончил с собой из-за угрызений совести за то, что только что произошло на объекте 227. Возможно, в конце концов это стало для него слишком.
   - Смерти Тенч было недостаточно?
   - Мы не можем знать, что творилось у него в голове, Том. А сейчас и подавно. Я бы не стала туда заходить. То, с чем он нас оставил, не очень приятно.
   - Мне запрещено? - спросил он ее.
   - Теперь, когда вы успокоились? Нет, это ваш выбор. Я просто не хотела, чтобы вы ворвались туда, думая, что сможете выжать из него еще что-то. О, Том?
   Он настороженно посмотрел на нее. - Что?
   - Полагаю, это означает, что вы были правы насчет него с самого начала. Это оправдывает некоторые вещи, но не все.
   Дрейфус вошел. Квалифицированные медики заметили его прибытие и почтительно оторвались от своей работы, закрывая ему вид на место смерти.
   - Мы сожалеем о Спарвере Банкале, сэр, - услышал он чей-то шепот, едва способный встретиться с ним взглядом.
   Дрейфус подошел к мякоти, которая когда-то была головой Григора Бакуса. Он уставился на нее в оцепенении, не в силах связать взорвавшуюся, перезревшую массу с человеком, которого он допрашивал всего несколько дней назад.
   Он в самом деле дал толчок.
   Я был не слишком суров с тобой, не так ли? - спросил он у трупа. - Скажи мне, что я был не слишком суров.
   Но Григор Бакус уже давно не собирался его утешать.
   Прошло тринадцать часов. Когда острота кризиса спала, а количество новых жертв сократилось с трехзначных цифр до десятков, затем до пар и единиц, Джейн Омонье собрала своих старших оперативников в тактическом кабинете.
   Дрейфусу показалось, что в кабинете стало темнее и гнетущее, чем обычно, как будто стены придвинулись ближе и покрылись дополнительным слоем лака. Воротник натирал горло, под униформой выступили капельки пота. Он не захватил с собой яблока, что свидетельствовало о его рассеянности.
   - К настоящему времени все уже знают об этой новости, - сказала Омонье, сидя более прямо, чем обычно, сцепив пальцы рук и устремив личный взгляд на каждого из присутствующих, в том числе долгий, исполненный отчаяния взгляд на то место, которое он обычно занимал. - Тем не менее, мне кажется неправильным не признать официально нашу потерю. Ранее сегодня префект Банкал погиб при исполнении служебных обязанностей. У него была возможность избежать своей участи. Он решил отказаться от этого, потому что до самого конца считал, что его жизнь значит меньше, чем возможность получить доказательства. - Омонье медленно покачала головой. - Не хватит слов, чтобы выразить мое восхищение его самоотверженностью - восхищение, которое, я знаю, мы все разделяем. Это не было каким-то обдуманным актом самопожертвования, к которому у него было время подготовиться. На это не было времени. Спарвер не мог позволить себе роскошь поразмыслить, оглянуться на свою жизнь и службу и оценить выбор, который стоял перед ним. Он просто сделал это в тот момент, зная - без малейшего намека на жалость к себе, - что это было правильное решение, что то, что он нашел, стоило его собственного существования. Я не хочу очернить его память, говоря, что, по моему мнению, его выбор был инстинктивным. Это не отменяет мужества, стоящего за ним. Это просто говорит о глубине его характера, о четком различии между правильным и неправильным, которое наполняло его жизненной силой. - Она разжала руки и сделала легкий приглашающий жест в сторону Дрейфуса. - Том, я сказала слишком много. Это вам следовало бы говорить о нем.
   Дрейфус говорил медленно, слова давались ему с трудом. - Вы сказали все, что я бы хотел, только лучше. Меня не было с ним в конце. Просто связь прервалась за несколько секунд до взрыва. К тому времени он уже знал, что выхода нет. Он собирался отдать команду на сохранение своему м-скафандру. Я думаю, он хотел оттянуть как можно дольше, чтобы продолжить сбор доказательств, но надеюсь, что ему все же удалось отдать приказ вовремя, чтобы скафандр отреагировал на него до прибытия боеголовок, и, возможно, достичь некоторого уровня самосохранения.
   - Но мы не знаем, - сказала Бодри.
   - Мы все еще прочесываем зону и внимательно прислушиваемся к малейшему импульсу, - ответила Омонье. - Но прошло уже тринадцать часов. Каждая частица, участвовавшая в этом взрыве, теперь рассеялась за пределы нашей юрисдикции. Возможно, у его скафандра не было времени на сохранение, или он находился слишком близко к месту одного из взрывов.
   - Мы продолжаем поиски, - сказал Дрейфус.
   - Да... да, конечно, - сказала Омонье, пожалуй, слишком поспешно. - Мы не можем бесконечно использовать все наши ресурсы, но даже когда начинаем переводить транспортные средства и персонал обратно в обычный режим несения службы, они все равно могут прислушиваться.
   Дрейфус открыл рот, заколебался и снова закрыл его.
   - Том? - спросила Омонье.
   - Сейчас нет ничего нормального. И быть не может. И теперь, когда Григор Бакус лишил нас всякой возможности допросить его о связях за пределами Брони, мне нужно больше префектов для моего расследования, а не меньше.
   Клирмаунтин сказал: - Могу я спросить, какие конкретные зацепки привели префекта Банкала к объекту 227?
   - Мы получили журнал перемещений Тенч за четыре года ее полевой службы, - ответил Дрейфус. - Я предположил, что любое место, представляющее для нас особый интерес, может быть тем, которое Тенч посещала повторно, возможно, потому, что у нее были основания подозревать возобновление Катопсиса.
   - И соответствовал ли этой картине объект 227, основываясь на том, что мы теперь о нем знаем?
   - Ты знаешь, что это не так, Гастон, так что избавь меня от необходимости объяснять это тебе.
   - Том, - мягко сказала Омонье. - Это трудный день для всех нас. Особенно для вас, я знаю. Однако мы все в какой-то степени справляемся с этим, включая Гастона.
   Дрейфус оттянул воротник от шеи. - Хорошо, я объясню по буквам. Объект 227 не похож на кандидата на Катопсис. Но мы знаем это только потому, что провели расследование. Что мы знаем точно - сейчас - так это то, что кто-то не хотел, чтобы мы были там. Это место было подстроено так, чтобы оно сошло со своей орбиты, что практически вынудило нас уничтожить его.
   - Это, конечно, любопытно, - сказала Бодри.
   - Любопытно? - Он с трудом сдержался, чтобы не повысить голос. - Это гораздо больше, чем просто любопытно. Кто-то использовал нас для выполнения своей грязной работы по уничтожению улик.
   - Нашел ли префект Банкал прямые доказательства преступления, в частности, что-то, что входило бы в компетенцию Брони? - Бодри перешла к знакомому дидактическому ритму своих вводных лекций. - Я хотела бы напомнить всем нам, что Броня не имеет полномочий, когда речь заходит о внутренней охране порядка в орбиталищах, при условии соблюдения Общих положений.
   - Не думаю, что Тому нужно напоминать об этом, - сказала Омонье. - Как и всем нам. Обстоятельства, связанные с объектом 227, действительно подозрительны. Будет проведена тщательная проверка возможных мотивов тех, кто его оставил. Мы изучим цепочку его владения с помощью микроскопа. Но мы должны умерить наши ожидания. Скала утрачена, и, несмотря на образцовую работу префекта Банкала, наша единственная улика, возможно, пошла тем же путем. Том, вы поддерживали устный контакт со Спарвером в течение части его пребывания внутри скалы. Никакие записи этих разговоров не были переданы в Броню и не сохранились на вашем компаде, поэтому у нас есть только ваши устные показания. Я полагаю, это был преднамеренный шаг?
   Дрейфус кивнул. - Я беспокоился о подслушивании. Если Катопсис был возобновлен, даже в качестве внешней операции, маловероятно, что это могло быть совершено без сговора элементов, все еще находящихся в Броне.
   - Предсмертная записка Григора Бакуса не оставляет сомнений в том, что он был координирующим звеном, - сказала Омонье.
   У всех них в компадах были копии показаний, скопированные непосредственно с оригинала. Они прочитали их перед брифингом, отметив, что Подор был причастен к этому делу.
   - Тенч с подозрением относилась к Бакусу, - сказал Дрейфус. - Это не значит, что все наши вопросы начинаются и заканчиваются на нем. Я все еще хочу понять, что обнаружил Спарвер и как это связано с деятельностью Ингвар.
   - Говорите свободно, - сказала Омонье.
   Дрейфус оглядел кабинет, задаваясь вопросом, действительно ли он может доверять всем присутствующим.
   - Спарвер нашел тщательно возведенное здание. В нем не было жизни, насколько он мог судить за отведенное время. Он обнаружил признаки осквернения, кто-то намеренно скрывал личности людей, связанных со зданием.
   - Работа Тенч?
   - У нее были средства и возможность. Но мы не знаем, чего она надеялась достичь.
   - Вы обсуждали осквернение с Хафдис?
   - Ни одним словом. Я высадил ее на корабль Пелла, прежде чем снова связаться со Спарвером.
   - В таком случае, передайте это ей, посмотрим, не перекликается ли это с чем-нибудь, о чем, возможно, упоминала ее мать. Это маловероятно, но в отсутствие показаний Спарвера я ухвачусь за любую соломинку.
   - Я поговорю с кандидаткой, - сказал Дрейфус.
   Заседание не было закрыто, но он все равно встал. Иногда знать, когда нужно уходить, - целое искусство.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

  
   Джейн Омонье выплыла на середину сферической комнаты, в которой она провела одиннадцать бессонных лет. Она обернулась, делая знак Хафдис следовать за ней.
   - Пойдемте, - позвала она Хафдис, задержавшись на пороге, прежде чем полностью погрузиться в невесомость. - Здесь нечего стесняться. Моим противником был Часовщик, а не эти стены. Комната сохранила мне жизнь и здравомыслие; я многим ей обязана. Вот почему я никогда не стеснялась возвращаться.
   - Дело не только в том, что это место, где все произошло, - сказала Хафдис, храбро отталкиваясь от дверного проема. - Дело в том, что это комната, где вы по-прежнему за всем наблюдаете. - Она позволила своим рукам безвольно упасть, когда выплывала из зала, приближаясь к небольшому пространству примерно в середине комнаты, где уже расположилась Омонье. - Для меня большая честь находиться здесь, мэм.
   - Так и есть, - решительно ответила Омонье. - У вас есть эта привилегия, как и у меня была привилегия знать вашу мать. Впитывайте все это, Хафдис. Если хотите реализовать свои амбиции и стать префектом, то вот к чему все это приведет. - Она обвела рукой толкущееся, извивающееся множество пасущихся объектов. - Десять тысяч орбиталищ, сто миллионов жизней. Они могут совершать столько ошибок, сколько захотят, при условии, что не нарушают ни одной из Общепринятых статей. В тот момент, когда они это делают, мы несем за них ответственность.
   Хафдис выплыла на умной привязи, своего рода удлиненной и более щадящей версии поводка для ищеек, как раз достаточной длины, чтобы подвести ее к Омонье. У нее все еще оставалось некоторое остаточное движение, которое Омонье устранила, слегка надавив на ее рукав.
   - Как вы это делаете, мэм? Вы как будто зависаете в пространстве, а не просто плывете.
   - Тренируйтесь. У меня было много таких упражнений. Удивительно, сколько всего можешь сделать, если попрактикуешься.
   - И если от этого зависит ваша жизнь.
   Омонье кивнула. - Действительно. Если бы я подплыла слишком близко к стенам, скарабей снес бы мне голову. - Она вытянула шею. - Он был закреплен вот здесь, на месте, с помощью маленьких ножек и стерильных зондов, которые проникали через мое тело вплоть до позвоночника. Он мог считывать химический состав моей крови, уровень гормонов стресса и токсинов во время сна. Возможно, он даже мог считывать состояние моего сознания. Несмотря ни на что, это было не больно. Просто ощущение холода, к которому я вскоре привыкла. Проходили недели, когда я его почти не чувствовала, пока он не начинал что-то делать сам по себе. Из ниоткуда раздавался приятный негромкий щелчок, создавалось впечатление, что внутри него что-то движется. Первые десять раз, когда это происходило, я думала, что он готовится убить меня. В конце концов я свыклась с мыслью, что скарабей эволюционирует, совершенствует себя.
   - Вы не спали, когда Часовщик надевал его на вас.
   - Да, и разве вы не сделали свою домашнюю работу?
   - Самое меньшее, чего вы заслуживаете, мэм, это чтобы ваш опыт был изучен и понят.
   - Понят? - Омонье издала горький смешок. - Нет, я так не думаю. Можно изучать каждую секунду из этих одиннадцати лет и все равно не "понять". Для этого пришлось бы пройти через это. Пришлось бы стать мной.
   - Я не хотела проявить неуважение, мэм. Просто хотела вам сказать, что изучила это, по крайней мере, те обрывки, о которых мы можем узнать за пределами Брони. Мама бы мне не позволила иного.
   - Я и не подозревала, что Ингвар испытывала такие сильные чувства. - Омонье вздохнула, осознав, что была резка с чересчур нетерпеливой ученицей. - Да, я не спала при установке скарабея. Это было не больно - на самом деле, почти с любовью. Часовщику нужно было, чтобы я была в сознании на протяжении всего процесса и могла понять параметры того, что было сделано. Если бы я потеряла сознание от шока или боли, то не смогла бы передать инструкции тому, кто меня нашел. - У нее пересохло во рту, когда она ворошила воспоминания, которые слишком долго оставались нетронутыми. - Был льготный период: шестьдесят минут, после которого я не могла находиться рядом с другим человеком. Это дало им время перенести меня в эту комнату. Они подумывали о том, чтобы сразу снять с меня скарабея, но сочли это слишком рискованным. Никто не знал, что находится внутри него и как он функционирует. Потребовались годы, чтобы составить хоть какую-то картину, и даже тогда он продолжал меняться. Эксперты подсчитали, что для того, чтобы убить меня, потребуется всего шесть десятых секунды, и за это время никто не смог бы подобраться достаточно близко, чтобы безопасно убрать его.
   - Но они нашли способ.
   Омонье провела пальцем по тонкой, как волосок, линии на ее шее, скорее воображаемой, чем реальной. - Да, они нашли способ. И об этом я, к счастью, мало что помню.
   - Скарабей был полностью уничтожен?
   - Да, за исключением нескольких крошечных деталей. Их извлекли и сравнили с моделями, которые Демихов и его помощники собирали в лаборатории сна, основываясь на результатах дистанционного сканирования. Они оказались на удивление близки к истине. Часовщик был хитер, Хафдис. Оказывается, человеческий разум способен на некоторые ухищрения, если у него будет достаточно времени.
   - Как вы думаете, мы тоже способны на добрые дела?
   - В такие дни, как этот, я теряю веру в человечество. Слишком много людей погибло, Хафдис. Не только один из нас, но и все те невинные люди, которые пострадали в результате. - Омонье позволила своему молчанию распространиться по залу. - В такие дни, как этот, мне нужно напоминать себе, что я не могу отказаться от своих обязанностей только из-за нескольких сотен смертей, которых можно было избежать, и убийства такого хорошего человека, как Спарвер Банкал. Именно здесь я снова обретаю душевное равновесие, окруженная этими новостями. Изучите их немного, Хафдис. Погрузитесь в грубый человеческий шум во всех его проявлениях. Хороших, плохих, безразличных. Святых и достойных сожаления. Тех, кто ценит нашу работу, тех, кто осудил бы нас, если бы только у них были на то полномочия. Это жизни, которым служил Спарвер. Жизни, которым служила ваша мать.
   - Я тоже буду им служить, - поклялась Хафдис.
   - Легко утверждать, когда вас не проверяли. - Омонье слабо улыбнулась. - Но это простительно, ведь вам еще столько всего предстоит увидеть и узнать. Боюсь, что теперь должны произойти некоторые изменения.
   - Изменения?
   - Уничтожение объекта 227 переводит нашу деятельность в более опасную плоскость. Я переговорила с префектом Дрейфусом, и он согласен со мной. Для вас слишком рискованно продолжать следовать за ним в его полевых расследованиях.
   Хафдис в отчаянии вцепилась в свой поводок. - Мне удалось провести с ним всего несколько дней, мэм.
   - Я не говорю, что работа не будет продолжена, просто должен быть перерыв. Ничто не мешает вам проходить аттестацию в прежнем режиме... Хотя у моих старших может остаться еще меньше свободного времени.
   - Вы будете еще больше заняты, мэм?
   - Боюсь, что да.
   - С вашей стороны было очень любезно показать мне эту комнату. Я бы хотела остаться здесь еще ненадолго, если это возможно.
   Омонье ожидала, что Хафдис будет ошеломлена путаницей каналов, ее затошнит от управляемого алгоритмом их бесконечного раздувания и сжатия, как будто она находится внутри огромного дышащего глаза насекомого.
   - Вы хотите... еще такого?
   - Вы правы, мэм, никто не может понять, через что вам пришлось пройти. Я думаю, что, возможно, мне удастся заглянуть за грань этого.
   Уверенность ученицы обезоружила ее. - Вам, Хафдис?
   - Я пытаюсь, мэм.
   - Тогда... займитесь этим. - Она сделала широкий жест. - Когда это станет слишком, вы поймете. Намотайте трос или воспользуйтесь браслетом, чтобы за вами пришли. У меня совещание в тактическом кабинете.
   - Спасибо, мэм. Только еще кое-что.
   Теперь ее уже ничем не удивишь. - Да?
   - Я бы хотела увидеть эти реконструкции скарабея, если они все еще существуют.
   - Они существуют, - подтвердила Омонье. - И пока существует Часовщик, так оно и останется.
   Дрейфус вернулся к работе, как только получил разрешение возобновить свои поиски.
   Хотя после уничтожения объекта 227 было относительно немного смертельных случаев, это не означало, что происшедшее событие прошло без последствий для остальной части Сверкающего Пояса. Реакция на кризис выявила, насколько уязвимыми и неподготовленными были многие орбиталища, особенно те, которые подвергались реальному риску столкновения. В последующие дни многие сообщества изо всех сил старались убедиться, что в следующий раз их не застанут врасплох. Это был хороший бизнес для страховых брокеров, консультантов по безопасности и подрядчиков по орбитальным двигателям.
   Происходила нервная перетасовка, поскольку орбиталища соперничали друг с другом в поисках предположительно более безопасных орбитальных ячеек. Плотно расположенные низкие орбиты, с которых открывался прекрасный вид на Йеллоустоун, всегда были привлекательны, и именно там располагались многие из самых давних и процветающих орбиталищ. Теперь выгоднее всего было летать по более высоким и менее загруженным трассам, где было гораздо больше возможностей избежать неприятностей. Орбиталища заключали друг с другом быстрые и грязные сделки, богатые продвигались вверх и уходили, а те, у кого были серьезные проблемы, были готовы опуститься на более низкие уровни, если это означало столь необходимое вливание капитала.
   По всему Сверкающему Поясу лишь несколько процентов менялись местами. Но каждое движение вызывало рябь, затрагивающую сотни, даже тысячи орбиталищ.
   Дрейфус почувствовал эти колебания. Когда Сверкающий Пояс перешел к новой перестановке, алгоритм Спарвера нашел для него новые, более эффективные пути. Иногда орбиталище, которое было на двадцать-тридцать пунктов ниже в его расписании, оказывалось на самом верху, и его катер резко менял курс, принимая новый маршрут.
   Теперь настала очередь Каркасстауна.
   Его катер замедлил ход, войдя в контрольное пространство орбиталища. Оно находилось на высокой орбите, и в радиусе тысячи километров вокруг не было ничего другого. На таком расстоянии даже самые крупные и ближайшие поселения соседей казались драгоценными камнями странной формы, достаточно крошечными, чтобы их можно было зажать в пальцах.
   Издалека Каркасстаун выглядел как любое другое орбиталище, построенное по старинному образцу колеса со спицами. Вблизи становилось очевидным его самодельное, беспородное происхождение. Сфера в центре представляла собой лоскутное одеяло из изогнутых поверхностей, сшитых серебристыми линиями сварки. Она была около километра в поперечнике, с огромным круглым входом, достаточно большим, чтобы корабли могли с легкостью входить и выходить из нее. Расходящиеся от сферы четыре спицы представляли собой нагромождение разнокалиберных трубок, в беспорядке соединенных и нанизанных друг на друга. Спицы опоясывал обод, состоящий из тридцати или более отдельных элементов, среди которых не было двух одинаковых, грубо соединенных между собой и свидетельствующих о долгой истории частичного ремонта. Каркасстаун соответствовал своему названию: это была свалка мусора, состоящая из останков более мелких сооружений: орбиталищ, станций и кораблей, урезанных и перекованных заново. Процесс продолжался.
   Приближаясь, Дрейфус почувствовал покалывание интуиции. Это уже пару раз посещало его, когда он изучал маршрут Тенч. Постучалось в его дверь, задержалось, а затем ушло.
   На этот раз оно пустило корни.
   Каркасстаун был подходящим местом.
   Не слишком большой, но и не слишком маленький. Трафик данных был достаточно шумным, так что на общем фоне было бы трудно выделить деятельность Катопсиса. Они могли бы легко открыть здесь офис, просто еще одно помещение в дополнение к уже имеющимся.
   И Тенч проявила интерес.
   Дрейфусу захотелось поговорить со Спарвером, поделиться своими впечатлениями и посмотреть, что думает о них другой префект. Мысль зацепилась за пустоту: укол боли, который был и прошел, но наверняка посетит его снова.
   - Спарв, - прошептал он про себя безбожную молитву за погибшего друга.
   Система управления стыковкой в Каркасстауне ввела его в сферу, направляя катер между буксирами и сервисными модулями, входящими и выходящими из рабочей зоны. Его катер был крошечным, несущественным по сравнению с кораблями и частями кораблей, маячившими в медленно вращающемся объеме сферы. Некоторые из них находились в свободном плавании, и над ними в вакууме трудились рабочие и роботы-сервиторы. Это было не полное разрушение: из остатков старых кораблей также восстанавливались или даже создавались новые. В конечном счете из устья появлялись шаттлы, такси и грузовые автоперевозчики, которые редко отличались элегантностью, но обычно были функциональны и всегда дешевы.
   Щурясь от яркого синего света режущих лазеров и сварочных аппаратов, Дрейфус сидел неподвижно, пока его катер занимал свободное место в доке. Он держал оружие наготове, делая вид, что занимается обычными делами.
   Затем собрал свои вещи и покинул катер.
   Оказался в грязной, плохо освещенной зоне обслуживания, где рабочие приходили на смену и заканчивали ее, либо надевая какие-то части устаревших скафандров, либо с удовольствием снимая шлемы и перчатки. Он дрейфовал в условиях низкой гравитации, на него, казалось бы, не обращали внимания, но время от времени кто-нибудь из рабочих толкал его, когда он проплывал мимо.
   - Вонючий префект, - пробормотал кто-то. - Разве он не знает, что здесь и так воняет?
   - Пропустите толстяка, - возразил кто-то. - Меньше всего мы хотим, чтобы Броня рылась в наших бухгалтерских книгах. Помните, во что нам это обошлось в виде бонусов в прошлый раз?
   - Засунь свой бонус подальше, Крид. Он нас не тронет.
   Дрейфус не обращал внимания на выпады и насмешки, зная, что это скорее ритуал, чем что-либо еще. Он держал свою ищейку в кобуре. Никто из этих работников не хотел неприятностей, особенно таких, которые стоили бы им сверхурочных. В равной степени никто из них не хотел, чтобы было видно, что они на его стороне или даже безразличны к его присутствию. Он был готов терпеть удары, физические и словесные.
   Он знал, что это всего лишь вопрос времени, когда кто-нибудь из операторов владельцев заметит его прибытие и примчится к нему, стремясь как можно быстрее оформить его визит и отправить в путь.
   Он не ошибся.
   - Префект. Чем можем быть вам полезны?
   Дрейфус обернулся на это настойчивое, взволнованное восклицание. Мужчина, поприветствовавший его, выглядел таким же встревоженным, как и его голос, он нервно сцепил пальцы, в его глазах светилось беспокойство. Он был худощав, моложе, чем ожидал Дрейфус, но на его длинном лице с вялыми чертами читалась озабоченность. Он выглядел так, словно его кожа была ему немного великовата, а одежду нужно было подтянуть.
   С худых плеч свисала офисная мантия, украшенная различными гражданскими знаками. Непослушная связка ключей шлепала ему по бедру.
   - Вы Дрейфус, не так ли? - продолжал мужчина, так энергично разминая пальцы, что они чуть не вывихивались.
   - Меня интересует бизнес ваших арендаторов, - ответил Дрейфус. - Фирмы, которые арендуют помещения и удобства на вашем кольце. Вы были бы...?
   Мужчина провел рукой по волосам, которые и без того были растрепаны. - Это случилось снова, не так ли? Кто-то снова попытался вмешаться в работу ядра голосования. Мы выгнали последних, префект, как только узнали об этом. - Он потянул за выбившуюся прядь, чуть не оторвав ее с мясом. - Клянусь, с каждым годом становится все хуже - с арендаторами, с которыми нам приходится работать. Не со всеми, но в последнее время, похоже, это настоящая муть. Накипь. Мне не следовало бы так говорить, но это правда. Видите ли, все дело в экономике - мы больше не можем привередничать. Не то чтобы мы когда-либо могли, но... о, подождите. Вы спросили, кто я такой.
   - Да.
   - Заместитель начальника второго класса, департамент аренды и коммунальных услуг,. О, моя фамилия. - Он почесал нос. - Кренкель. Заместитель начальника Кренкель. Департамент...
   - Я понял, Кренкель. И я здесь не по поводу вашего ядра голосования.
   - Разве нет?
   Дрейфус подумал, что этот человек может оказаться для него более полезным, когда перестанет быть комком нервов. - Ни у кого нет проблем, Кренкель, пока нет. Я здесь по обычным делам. Вы хотите, чтобы я перестал вас беспокоить?
   - Я этого не говорил... - поспешно начал Кренкель.
   - Но это понятно. Что ж, давайте сделаем так, чтобы это произошло. Лучший способ сделать это - чтобы вы стали моим гидом. Прошло много времени с тех пор, как я был здесь в последний раз, и подозреваю, что вы знаете окрестности гораздо лучше меня.
   - Вы бывали здесь раньше?
   - Это обряд посвящения для молодых префектов, Кренкель. Это проверка на сдержанность, чтобы увидеть, насколько беззаконным может быть место, не нарушая при этом Общих статей. Большинство из нас рады не наносить повторный визит.
   - Да, да, я это понимаю. - Кренкель все еще был в шоке. - Это правда, что у нас репутация людей, которые раздвигают границы дозволенного. Лично я этого не одобряю, префект. Многие из нас в административных подразделениях считают, что нам всем было бы намного лучше, если бы мы вели себя хорошо, изменили нашу бизнес-модель. Сменили менеджмент. Мне не следовало бы так говорить, но это правда.
   - Меня интересуют ваши арендаторы, - повторил Дрейфус. - Это все. О скольких различных концернах мы говорим? Тридцать? Сорок?
   - Скорее, около четырехсот, и они занимают и большие и меньшие части кольца.
   - Тогда вам придется помочь мне сузить их круг. - Дрейфус отвел Кренкеля в тихий уголок в стороне от главной улицы, где у них было хотя бы немного уединения. - У вас есть список организаций? Я полагаю, кто-то из отдела вторичного...
   - Управление по надзору, Департамент аренды и коммунальных услуг. И да, у меня действительно есть список. - Кренкель порылся в карманах с ключами и выудил из объемистого набедренного кармана компад. - Давайте посмотрим, что у нас здесь.
   Дрейфус наблюдал, как Кренкель работает с компадом. Строки коммерческой информации мелькали мимо него слишком быстро, чтобы он мог прочитать, даже если бы воспользовался своим индексом Клаузнера.
   - Это много, Кренкель.
   - Как бы вы хотели, чтобы я это сократил?
   - Не знаю. Какая-нибудь из этих компаний переехала сюда относительно недавно?
   - Зависит от того, что вы подразумеваете под словом "недавно".
   - Должен ли я выполнять всю работу? Скажем, в течение последнего года.
   Кренкель постукивал ногтями по компаду, уточняя результаты поиска. - Что ж, это хорошая новость для нас обоих.
   - Так ли это?
   - Это не займет много времени. За последний год было заключено всего пять новых договоров аренды.
   Дрейфус без спроса взял компад. Он развернул его в нужном направлении и изучил разбивку. Там была схема кольца с пятью цветными пятнами, расположенными через неравные промежутки по узловатой окружности. Под каждым пятном была краткая информация о компании-арендаторе и договоре с ней.
   Ничто не привлекло его внимания.
   - Эти цифры показывают использование коммунальных услуг - энергия, абстракция, жизнеобеспечение и так далее? - спросил он.
   - Действительно.
   - Все они находятся в примерно одинаковом диапазоне.
   - Действительно.
   - Мне нужно будет более внимательно изучить каждую из этих операций.
   Кренкель выглядел огорченным. - Согласно нашим договорам аренды, мы обязаны уведомлять их за двадцать шесть часов о любой официальной проверке, префект.
   - Тогда мы будем вести себя неофициально. Как тебе это нравится?
   - Вы же не будете... э-э-э, настраивать их против себя, не так ли?
   Дрейфус улыбнулся Кренкелю. - Я буду образцом благоразумия. А теперь отведи меня в эти заведения.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

  
   На ободе они вышли из лифта в широкую ребристую трубу, змеящуюся в обоих направлениях. Решетчатый пол трубы был волнистым, как будто основание под ним много раз смещалось. Путь им преграждали машины, обломки механизмов и просто кучи хлама. Двери и люки вели в грязные, захламленные боковые проходы, которых иногда были достаточно большими, чтобы вместить космический корабль среднего размера или крупное промышленное оборудование. Квадратные вагоны, подвешенные к рельсам на потолке, были ближе всего к системе общественного транспорта. Там царила постоянная суета, рабочие входили и выходили из боксов, исчезали или появлялись из боковых проходов, а за пределами поля зрения раздавался гул многочисленных шумных процессов.
   Дрейфус уже имел некоторое представление о том, чего ожидать. Корпуса, из которых состоял обод, были соединены бессистемно, любыми способами, которые работали в то время. Труба змеилась между ними, огибая препятствия и узкие места, пока через двадцать километров не соединялась снова с собой. Она была герметичной и в основном пригодной для жизни, за исключением нескольких районов, где наводнения, радиационные выбросы или промышленное загрязнение вывели ее из строя.
   - Вот в этих боковых проходах ваши арендаторы и устроили свои предприятия? - спросил Дрейфус.
   - Да. Мы недалеко от первого из них. Хотите посмотреть на них в каком-то определенном порядке?
   - По мере их поступления.
   Кренкель ухватился за свободный вагон, когда тот проезжал мимо по верхним рельсам. Усилие сцепления заставило вагон остановиться, пока они забирались в него и втискивались на два предоставленных места. Кренкель закрыл боковую дверь высотой до бедра, и вагон автоматически тронулся с места, покачиваясь при движении со скоростью, едва превышающей бег трусцой.
   - Было бы лучше, если бы вы рассказали мне о том, что расследуете, префект.
   - Преступность.
   - Это не поможет.
   - Одна из этих проблем может заключаться в том, что с вашими службами абстракции делается что-то, чего не следовало бы делать.
   - Я думал, вы сказали, что это не связано с ядром голосования.
   - Это не так. Мы говорим о чем-то довольно тонком, вероятно, выполняемом за ширмой другой операции. Небольшие незаконные изменения в сети коммуникационных устройств далеко за пределами Каркасстауна. Кроме того, они подготовили хранилище.
   - Какого типа?
   - Я узнаю это, когда увижу. Скорее всего, это компьютер. Очень мощный компьютер: что-то, способное сохранять симуляцию альфа-уровня и, вероятно, на несколько порядков больше. Такие машины были относительно редкими и дорогими во времена Восьмидесяти, и они до сих пор не являются обычным явлением.
   - Я не удивлен, после такого фиаско. Кому вообще нужна такая вещь?
   - Надеюсь, что это будет слабым местом. Обладать такой машиной - это одно, а объяснять причину этого - совсем другое.
   Кренкель несколько мгновений рассматривал своего попутчика. - У нас хорошие отношения со всеми этими арендаторами. Что бы они поместили в этот контейнер?
   - Что-то такое, что вам действительно не хотелось бы видеть поблизости от Каркасстауна, - ответил Дрейфус.
   Они вышли на первой же остановке. Это была короткая прогулка по одному из боковых проходов в огромный кубический объем, пятьдесят или более метров в поперечнике, который был более или менее выпотрошен до самых стен. Кренкель подтвердил Дрейфусу, что все это помещение было арендовано концерном под названием Морроу Проксимал Эшурэнс.
   - Они специализируются на мерах по предотвращению столкновений с орбиталищами, - объяснил Кренкель, когда Дрейфус осмотрел весь цех с его громоздкими чанами для сборки трансформируемой материи, бункерами с готовым к заливке сырьем, а также рядами специализированных инструментов и роботизированных систем, необходимых для сборки конечных компонентов. В стороне, на стеллажах, стояли готовые изделия: выпуклые автоматические пушки, каждая размером с его катер. Они блестели, и это были первые чистые блестящие вещи, которые он увидел с момента своего приезда. За работой машин следила горстка рабочих, но в остальном процесс, казалось, шел сам по себе.
   - Бизнес процветает, - радостно добавил Кренкель.
   Дрейфус бросил на своего компаньона недобрый взгляд. - Что-то ты не договариваешь.
   Было очевидно, почему это предприятие, работающее на теневом рынке, открыло свой бизнес в Каркасстауне. Помимо наличия готовых источников питания и сырья, не нужно было отвечать на вопросы о том, предназначены ли эти устройства предотвращения столкновений исключительно для обороны. Общие положения запрещали орбиталищам иметь при себе откровенно наступательное вооружение, но грань между агрессивно эффективными мерами безопасности и целенаправленно разработанной системой вооружения была в лучшем случае непрочной, а в худшем - едва заметной. Броня могла бы закрыть подобный бизнес практически с нулевым результатом; дюжина других компаний только и ждала, чтобы заполнить рыночный вакуум.
   Дрейфус все равно предпринял необходимые действия. Он хотел выглядеть занятым и подозрительным, поэтому надел умные очки, вытащил из кобуры свою ищейку и прошелся по производству. Кренкель наблюдал за происходящим с беспокойством, ломая руки, несомненно, думая о том, какой ущерб наносится отношениям с арендаторами.
   Дрейфус поговорил с мастером и задал несколько вопросов о вычислительной мощности, необходимой для работы сборочных машин. Оказалось, что, поскольку пушки изготавливались по проверенному временем образцу, производственная линия работала сама по себе, лишь с небольшим количеством кибернетического вмешательства.
   Возможно, его обманывали. Дрейфус предпочитал думать иначе. Бизнес имел смысл, и все, что он видел, вписывалось в эту картину, ничто не пропадало и ничто не оставалось лишним. Аккуратно, опрятно, как ему нравилось.
   Вернувшись к Кренкелю, он ничего не сказал, просто засунул очки обратно за пояс и кивнул на следующий пустой вагон.
   - Что вы об этом думаете? - спросил Кренкель.
   - Как вы и сказали, бизнес процветает. Нам придется организовать еще несколько предсмертных переживаний для Сверкающего Пояса. - Он вжался в неудобное сиденье. - Что дальше?
   - Наши последние арендаторы. Передовые решения Пелтье-Чонга.
   - Чем они занимаются?
   - Я не должен этого говорить. Наши арендаторы платят за конфиденциальность, а также за место для работы.
   - Тем не менее.
   - Они работают над созданием межзвездного двигателя. Пытаются разработать двигатель, который подорвал бы монополию конджойнеров.
   - Это пойдет им на пользу.
   - Я понимаю, что достигнутый прогресс... скромен. А также одна или две неудачи.
   - Неудачи, связанные с убийствами и промышленными диверсиями?
   - Что-то в этом роде.
   Предприятие Пелтье-Чонг было гораздо более масштабным, чем предыдущее, и представляло собой серию светлых и просторных лабораторий, расположенных в нескольких отдельных модулях. У них были линейные ускорители, циклотроны, огромные блоки питания для их запуска, а также специализированные компьютерные системы для руководства экспериментами и анализа результатов.
   Дрейфус бродил по зданию, потребовав доступа, когда ему сначала в этом было отказано, изучая планировку комплекса и наблюдая за реакцией технических специалистов, работающих над проектом. Никому не нравилось, что он там находится, и он мог это понять.
   Он перехватил старшего техника, которая наблюдала за испытательной площадкой, где на усеянной датчиками сфере сходились мощные ускорители частиц.
   - Вы пытаетесь реконструировать двигатель конджойнеров, - заявил Дрейфус, наблюдая за реакцией женщины.
   - Мы разрабатываем множество теоретических подходов.
   - Готов поспорить, что так оно и есть. Основываясь на обрывках устаревших технологий и полудостоверных слухах, часть которых является преднамеренной дезинформацией, распространяемой конджойнерами. Мой совет: выберите другое направление бизнеса.
   - Мы примем это к сведению, префект. Вы достаточно увидели?
   - На сегодня.
   - Надеюсь, вам хорошо платят, Кренкель, - заметил Дрейфус, когда они возвращались в вагон. - Ничто так не успокаивает других ваших арендаторов, как нерегулируемый физический эксперимент с высокими энергиями.
   - Они заверили нас, что никаких негативных последствий не будет.
   - Держу пари, что так они и сказали.
   Они поехали дальше. К этому времени они проехали еще одну спицу, пройдя больше трети пути по кольцу. Дрейфус внимательно следил за тем, как вагон петлял мимо других арендуемых мест, даже если они не представляли непосредственного интереса. Он все еще хотел познакомиться с ландшафтом.
   Там было много фабрик, много производственных мощностей, где в кратчайшие сроки можно было изготовить оружие и средства противодействия.
   - Что дальше? - спросил он.
   - Мидас Аналитикс. Прогнозирование рынка, акции и тому подобное.
   - Как давно они здесь?
   Кренкель снова обратился к компаду. - Семь, нет... скорее восемь месяцев.
   - А до этого?
   - Я не знаю, было ли оно раньше. Это новое предприятие. Они очень надежные клиенты, префект. Вовремя оплачивают счета, следят за своими манерами, не расстраивают соседей. По сравнению с некоторыми они вполне респектабельны. На самом деле, по сравнению с большинством.
   - Могу поспорить, что так оно и есть.
   Они вышли из вагона. В Мидас Аналитикс можно было попасть по короткому, ухоженному боковому проходу. Чем дальше они продвигались, тем чище и ухоженнее становились окрестности. Двери быстро открывались и закрывались, и каждый переход приводил к еще более стерильному, более корпоративному помещению, чем раньше. Убаюкивающая фоновая музыка, ароматный воздух, графика на позолоченной стене с обнадеживающими лозунгами и оптимистичными финансовыми данными, графики окупаемости инвестиций с резким наклоном. Все всегда на подъеме, во веки веков.
   Предложение было соблазнительным. Дрейфус никогда не задумывался об инвестициях, но даже его можно было бы убедить.
   Миновав последние двери, они оказались в приемной, оформленной в стиле минимализма, с золотыми акцентами и мягким освещением, но достаточно просторной, чтобы там мог припарковаться корабль.
   - Добро пожаловать в Мидас Аналитикс, - объявил секретарь-человек с ослепительной, парализующей улыбкой. Он сидел за столом в форме полумесяца, на полукруглых экранах которого отображались все те же рыночные графики. Его униформа была ярко-желтой, как хром, и украшена золотым кантом на воротнике и манжетах. - Чем можем быть полезны?
   - Вы можете показать мне бэк-офис, - сказал Дрейфус. - Ваш аналитический кабинет, загон, называйте как хотите. Я хочу посмотреть, где вы проводите моделирование рынка.
   Кренкель, стоящий позади него: - Я рассказал ему о нашем двадцатишестичасовом льготном периоде, Плоссел.
   Плоссел снисходительно улыбнулся. - Я уверен, что вы так и сделали, заместитель начальника, и все в порядке. Наши двери открыты. - Плоссел повернулся и указал на дверь в золотой раме. - Пожалуйста, префект Дрейфус, проходите. Наша генеральный директор, Мирна Силк, встретит вас на другой стороне и будет рада ответить на ваши вопросы. Однако я должен предупредить вас, что смотреть здесь особо не на что. Все, что мы делаем, - это распространяем информацию.
   Дрейфус повернулся к Кренкелю. - Я ненадолго.
   Дрейфус прошел через дверь, чувствуя покалывание в затылке. Единственное, что вызывало у него больше подозрений, чем холодный прием, - это готовность помочь.
   Мидас Аналитикс была гораздо меньше, чем Пелтье-Чонг, и ей требовалось гораздо меньше места и ресурсов. То, что предстало перед ним за дверным проемом, тем не менее, впечатляло. Он оказался в помещении размером с арену, по периметру которого шла приподнятая галерея. На галерее его уже ждала женщина, одетая в похожий на халат вариант корпоративной униформы. Она держалась уверенно, излучая спокойную властность. Дрейфус изучал открытое, заинтересованное лицо женщины, обрамленное строгой горизонтальной челкой, не обнаруживающее ни нервозности, ни скрытности.
   - Добро пожаловать, префект Дрейфус. Я Мирна Силк, глава Мидас Аналитикс. Спасибо, что проявили интерес к нашему маленькому предприятию. - Она холодно улыбнулась. - Могу я спросить о характере интереса Брони? Мы независимое предприятие, делаем все по-своему, но мне нравится думать, что мы знаем, на какой стороне Общих статей держимся?
   - Наш интерес не обязательно указывает на подозрение в преступлении, - ответил Дрейфус, все еще пытаясь понять женщину. - Возможно, мы просто хотим узнать о ваших методах, чтобы воспользоваться ими. Вам и вашему коллеге известно мое имя.
   - Среди префектов вы не совсем безымянны. Боюсь, до нас дошли слухи, как только вы причалили в Каркасстауне. - В уголках ее рта появилась складка нескрываемого скептицизма. - Что это? Броня подумывает о том, чтобы заняться акциями?
   - Нет. Но у нас с вами общий интерес к прогнозированию. - Он кивнул в другой конец зала, где на этаж ниже царила суета. - Вы пытаетесь предсказать тенденции рынка. Мы пытаемся предвидеть чрезвычайные ситуации и кризисы в Сверкающем Поясе, чтобы успеть мобилизовать ответные меры до того, как ситуация станет слишком плохой.
   - Понятно, - сказала Мирна Силк, но ее голос звучал неубедительно. - Броня обладает огромными ресурсами и опытом, не так ли? Я удивлена, что вы думаете, будто мы можем вас чему-то научить.
   - Мы изучаем методы прогнозирования в различных областях.
   - Тогда я постараюсь быть максимально полезной. Вы понимаете, что наши методы имеют коммерческую значимость.
   - Конечно. Но я уверен, что вы сможете помочь мне с несколькими общими вопросами?
   Поведение женщины изменилось. Нервозности по-прежнему не было, но что-то в ее тоне подсказало ему, что она начинает сомневаться в его мотивах. - Я не могу представить, что вам вообще помогут общие положения. Но не стесняйтесь спрашивать о чем угодно.
   - Это ваш компьютер?
   Они оба посмотрели на пол. В центре комнаты, окруженный кольцами концентрических рабочих мест, на полуконическом постаменте стоял сферический объект. Сфера была четыре-пять метров в поперечнике, с пятнистой, грубо обработанной поверхностью. Она светилась мягким золотистым светом, как огромная капля расплавленного, все еще остывающего металла.
   Одетые в желтое техники и аналитики сидели за рабочими столами, поглощенные быстро меняющимися данными. Стены под проходом были увешаны яркими, постоянно меняющимися прогнозами рыночных данных, похожими на диаграммы, которые Дрейфус видел по пути сюда. Это было похоже на обстановку в аквариуме, за исключением того, что рыбы нервно перебирали данные.
   - Да, - осторожно ответила Силк. - Это наш механизм прогнозирования, Абакус.
   Дрейфус кивнул, сдерживая свои реакции.
   Ему нужно было убедиться, что он правильно расслышал. - Абакус?
   - Да, это довольно ироничное преуменьшение, учитывая его возможности.
   В его голове прозвучали устные показания Ингвар Тенч, переданные через ее ищейку.
   Не Бакус, а Абакус.
   Он неправильно понял. Она имела в виду этот компьютер, а не Григора Бакуса.
   Он рассматривал цоколь, визуализируя потоки энергии и охлаждающей жидкости, проходящие в сферу и выходящие из нее через цоколь. Во рту у него пересохло, и он спросил: - Какого рода возможности?
   - Я не из тех, кто возносит хвалу. - Мирна Силк перегнулась через балюстраду и крикнула вниз, в зал. - Доктор Салазар, могу я вас побеспокоить на пару минут?
   С одной из рабочих станций поднялся мужчина, тихо поговорил с коллегой на соседней станции, затем поднял руку, сообщая, что он поднимается. Он исчез под проходом, затем через несколько мгновений появился снова, поднявшись по винтовой лестнице, огибавшей комнату. Как и Мирна Силк, он был одет в желтую форму Мидас Аналитикс, но на этот раз в облегающий костюм с цельнокроеными брюками, больше похожий на рабочий комбинезон, и без золотой окантовки. Он был выше и худее Дрейфуса и приближался с трепетом, отводя взгляд.
   У него было острое, костлявое лицо с выступающими темными бровями и неуместной короной седых волос. Дрейфус был уверен, что запомнил бы такое лицо.
   - Доктор Аристарх Салазар, наш главный специалист по теории данных и системной кибернетике, - представила Силк. - Абакус - в значительной степени его детище. Думаю, именно вам следует рассказать о своем ребенке, Аристарх?
   Салазар кивнул Дрейфусу, встретившись с ним взглядом всего на мгновение, прежде чем отвести взгляд. - Я рад быть полезным, префект. Что бы вы хотели узнать?
   - Расскажите мне об Абакусе.
   - С удовольствием. Но я начну с вопроса. Не могли бы вы оценить его массу?
   - Не знаю. Десять тонн? Двадцать тонн? Может быть, сто, поскольку вы бы не задали этот вопрос, если бы ответ был однозначным.
   - Вы правы, я бы не стал. Думаю, ответ вас удивит. Абакус содержит шесть тысяч тонн вычислительного материала, сжатого в сферу диаметром всего четыреста двадцать сантиметров. Это значительная масса по сравнению с динамикой вращения Каркасстауна. Нам пришлось заплатить за установку противовеса на другой стороне кольца, просто чтобы уравновесить ситуацию.
   В Абакусе ничего не изменилось, но теперь Дрейфусу было вдвойне не по себе. Это было все равно что смотреть в черный водоворот, чувствуя, как его затягивает в себя.
   - Почему он такой тяжелый?
   - Это луковичная оболочка, каждый слой которой плотнее и горячее, чем окружающий его. Как маленькая модель звезды, вплоть до ядра, в котором происходит термоядерное горение. Аналогия не случайна. Ближе к середине плотность обрабатывающих элементов Абакуса приближается к плотности вещества белого карлика. Абакус нуждается в энергии для выполнения своих вычислений, но две трети потребляемой мощности требуется только для того, чтобы предотвратить взрыв у нас на глазах.
   - Как это повлияет на Каркасстаун?
   - Уничтожит его полностью. Но будьте уверены, наши средства защиты безупречны. Я сам разработал их, зная, что мне нужно будет находиться поблизости от Абакуса.
   - Что вы пытаетесь захватить?
   - Захватить?
   Дрейфус наблюдал за реакцией Салазара на этот вопрос.
   - Да. Какова ваша цель?
   - Прогнозирование, - ответил Салазар, возможно, после недолгого колебания. - Абакус собирает информацию по всему миру. Публичные данные, частные данные. Каждая рыночная транзакция, каждый тип финансового продукта отслеживаются и сопоставляются быстрее, чем могут мечтать наши конкуренты. Все данные, относящиеся ко всем возможным переменным, которые могут быть каким-либо образом соотнесены с тенденциями рынка, независимо от того, насколько загадочной является связь. Очевидное и неочевидное, от колебаний длины подола одежды до погоды в Городе Бездны. И он обрабатывает эти данные таким образом, что потребовался бы еще один компьютер Абакус, чтобы просто начать разбираться. Я - не могу. - Он посмотрел на Силк. - Мы - не можем. Знаем только, что это работает достаточно быстро и надежно, чтобы сделать Мидас Аналитикс лидером в отрасли. Хотите, расскажу вам, как эффективность Мидас Аналитикс сама по себе становится параметром при анализе рынка Абакусом?
   Дрейфус улыбнулся, услышав вопрос, который явно был риторическим. - Вы могли бы попробовать. Скажите мне, доктор Салазар, просто чтобы я мог получить представление о том, на что на самом деле способен Абакус. Может ли он, я не знаю, запустить симуляцию альфа-уровня?
   Он наблюдал реакцию раньше, а теперь наблюдал за ней снова.
   И увидел ее.
   - Альфа-уровень?
   - Я уверен, что вы знакомы с потребностями обработки.
   - О, да. - Салазар задумался над своим ответом. - Это было бы оскорблением для Абакуса. Абакус мог бы выполнять задачи тысячи альфа-уровней одновременно и не вспотеть, образно говоря.
   Силк посмотрела на него с легким, но явным недоумением. - Это был просто ориентир, префект Дрейфус, или вы привели этот пример не просто так?
   - Броня иногда нуждается во внешних ресурсах. Было бы полезно вернуться к моему начальству с представлением о ваших способностях, несмотря на коммерческую тайну.
   - Подозреваю, что префект в вас больше не нуждается, Аристарх, - сказала Силк доктору Салазару.
   - Спасибо, вы мне более чем помогли, - сказал Дрейфус, прощаясь с высоким мужчиной и направляясь обратно к лестнице.
   Дрейфус оглянулся на одетых в желтое помощников, сидевших за рабочими столами. Их было по меньшей мере двадцать, двадцать пять человек. Он решил, что Силк ничего не знала: она действительно думала, что все это связано с прогнозированием рынка. Салазар, возможно, знал немного больше, но, возможно, не о полном объеме секретной операции. Возможно, этого было достаточно, чтобы заставить Абакус выполнять приказы тех, кто на самом деле всем заправлял.
   Действительно, структура луковицы. Люди со стороны думали, что они работают на Мидас Аналитикс. Некий внутренний слой, который, возможно, понимал, что Мидас был прикрытием для чего-то подозрительного, но не зная чего.
   А под этим слоем - истинно понимающие?
   Он еще не встречался ни с одним из них.
   - Если бы вы захотели потратить время на Абакус, я уверена, мы могли бы поговорить об этом, - говорила Силк.
   - Еще один вопрос, Мирна. Как получилось, что вы стали работать в Мидас Аналитикс?
   - Я была в поисках работы, - сказала она, выглядя слегка смущенной. - Я уже работала в финансовой сфере, когда услышала, что они разрабатывают новую, гибкую систему прогнозирования рынка. Экономичную, быструю, инновационную. Это была слишком хорошая возможность, чтобы от нее отказываться. Никто не может играть с таким мощным инструментом, как Абакус.
   Доктор Салазар возвращался к своему рабочему месту, его сутулая спина была обращена к Дрейфусу, его макушка - копной покачивающихся белых волос. Он остановился у соседнего со своим места и одними губами что-то сказал все еще сидевшему мужчине, тому самому, к которому обращался перед тем, как подняться. Этот мужчина был намного моложе Салазара, почти юноша. И все же манеры Салазара показались Дрейфусу почтительными, как будто он отчитывался перед вышестоящим начальником.
   Молодой человек поднял глаза на Дрейфуса. Это был мимолетный взгляд, который он тут же отвел. Дрейфус был бы менее высокого мнения об этом, если бы мужчина продолжал пялиться на него. Теперь он пристально наблюдал за мужчиной, изучая его профиль, похожий на тот, кто, сгорбившись, работает, стараясь, чтобы его не заметили.
   Дрейфусу показалось, что он узнал молодого человека.
   - Мисс Силк? Я уже ухожу. Мы свяжемся с вами, если нам понадобится что-нибудь еще.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

  
   Омонье заколебалась, прежде чем переступить порог лаборатории сна. Сколько времени прошло с тех пор, как она была здесь в последний раз? - задумалась она. - Год или больше? Вероятно, не меньше двух.
   Было что-то, что могло бы помочь ей оставить прошлое позади. В то же время она поклялась самой себе, что не забудет шрамы, как физические, так и психологические, которые оставил ей Часовщик. Шрамы были своего рода доспехами, которые лучше демонстрировать, чем отрицать. Вот почему она не испытывала ни малейшего желания часами парить в невесомости в той же комнате, где провела одиннадцать бессонных лет. Быть изгнанной из этого помещения означало бы признать, что Часовщик одержал победу над крошечной частичкой ее души. Она не дала бы ему такого шанса... по крайней мере, не в этом отношении.
   Вопрос стал другим, когда речь зашла об орудиях его жестокости.
   - Мэм, все в порядке?
   - Все в полном порядке, Хафдис. - Проклиная собственную задержку, Омонье провела кандидатку в тихую, благоговейную святость лаборатории сна.
   Она была меньше, чем во время ее заключения, и часть ее прежнего объема была возвращена в медицинское отделение. Однако она настояла на сохранении этого зерна не только потому, что оно было памятником рукам и разуму, которые трудились, чтобы освободить ее, но и потому, что боялась, что оно может им снова пригодиться. Омонье не была склонна к суевериям, но боялась, что Часовщик вернется в тот день, когда они окончательно закроют лабораторию сна.
   Стеклянные шкафы, узкие коридоры, приглушенное зеленое освещение, отбрасывающее мутный морской свет на заброшенные, но все еще нетронутые скамейки и инструменты, как будто рабочие ушли со смены всего несколько минут назад.
   - Что это было за место? - спросила Хафдис с простодушным видом человека, который, вероятно, уже знает ответ, но хочет воспользоваться добротой хозяйки.
   - Это лаборатория сна. Когда Часовщик прикрепил ко мне скарабея, Демихов и его коллеги запустили аварийную программу, чтобы сохранить мне жизнь, а также разработать способ, как в конечном итоге удалить устройство. Это медицинская лаборатория, которую мы создали именно для этой цели. Здесь были десятки наших самых талантливых сотрудников, которые работали над всеми аспектами проблемы. Разрабатывали препараты, которые не давали мне заснуть, методы их применения и отслеживали последствия. Осматривали скарабея, даже не прикасаясь к нему и не приближаясь к нему... узнавая, что может быть внутри и как с этим можно справиться. Искали способы сохранить рассудок. Испытание, через которое я прошла, Хафдис, меркнет по сравнению с тем трудом, который был потрачен в этих комнатах. Личные затраты, принесенные жертвы. Я знаю, как тяжело пришлось этим людям. Некоторые из них сломались в конце концов.
   - При всем уважении, мэм, они сами решили пройти через это, и у них всегда была возможность уйти. Все можно вынести, когда знаешь, что есть выход.
   - Но они им не воспользовались.
   Хафдис отмахнулась от этого замечания. - Вам никогда не за что было цепляться. Ваши самые темные ночи были в миллион раз темнее, чем у них, потому что у вас не было пути к отступлению.
   - Был. Мне нужно было только заснуть, и все было бы кончено.
   - Вы заперли дверь и выбросили ключ, мэм. Вы бы никогда не позволили себе такой капитуляции.
   Омонье искоса взглянула на Хафдис с удивлением. - Теперь вы эксперт?
   - Просто вспоминаю то, что говорила мне мама, о том, что однажды они преуменьшат ваши испытания здесь, но этого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах.
   - У меня были моменты колебаний, Хафдис. Если кто-то думает, что все эти одиннадцать лет моя решимость была непоколебимой...
   - Вы всего лишь человек, мэм. Чудо не в том, что вы колебались, а в том, что вы никогда не уступали. Это величайший триумф. - Хафдис остановилась у стеклянного шкафа высотой с нее саму, за которым на вертикальном листе были прикреплены десятки моделей скарабеев.
   Хафдис нажала на металлическую пластину рядом со стеклом.
   - Она не открывается, мэм.
   - Нет, и, возможно, было бы вежливее сначала спросить. - Омонье прижала ладонь к панели, и стекло со звоном ударилось о потолок. Она сняла с листа один из образцов. Крабоподобная форма была отлита из полупрозрачного пластика с намеками на внутреннюю структуру. - Вот, - сказала Омонье. - Одна из промежуточных моделей для изучения. Они сделали сотни таких, пытаясь понять, что происходит внутри, и сколько времени у них осталось бы, если бы они попытались убрать это с меня.
   Хафдис взяла зловещий предмет. Он был мертв в ее руках, функционально инертен. Поняв его назначение, она вонзила ноготь в шов и оторвала часть полупрозрачной оболочки. Дьявольский часовой механизм из крошечных цветных деталей блеснул перед ней.
   Другим ногтем она ткнула в микроскопический рычаг, заставив колючие ножки дернуться.
   - Это помогло?
   - Поминутно. Каждая модель была шагом на пути к пониманию. Понимание того, что проблема неразрешима. Они не смогли победить скарабея за отведенное время. - Омонье кивнула Хафдис, чтобы та собрала скарабея и вернула его ей. - В то время это было потрясающее открытие, но в конечном итоге наступил концептуальный прорыв, к которому они стремились. Мрачный, очень мрачный день, но он предвещал небольшой проблеск света.
   - Они не сказали вам об этом проблеске.
   - Нет, - согласилась Омонье, ставя скарабея на место и с шумом закрывая шкаф. - Учитывая все обстоятельства, было лучше, что я не знала их окончательного решения.
   Хафдис перешла к следующему шкафу. Он был похож на предыдущий, с металлической открывающейся панелью. За ней находился только один скарабей, прикрепленный по центру, как главный экспонат в галерее.
   - А почему этот стоит отдельно, Джейн? Я имею в виду, мэм?
   - Этот немного отличается. Это единственный из них, который, как известно, не содержит ошибок, судя по результатам сканирования и тем немногим остаткам, которые нам удалось извлечь из оригинала. Он полностью функционален и настроен для подключения к новому хозяину. В нем нет взрывчатки, но от этого он не менее смертоносен. Вы бы все равно не хотели, чтобы он висел у вас на шее.
   Хафдис тихонько ахнула. - Зачем вам хранить такую вещь, зная, что было в оригинале?
   - Потому что Часовщик никуда не делся. Безвыходное положение - это не поражение. Он может вернуться в любой момент, проявиться в каком-нибудь новом воплощении. Создать еще одно такое же или что-нибудь похуже. Я хотела, чтобы мы были готовы, Хафдис, даже ценой того, что придется жить с этим рядом. Иногда... - Она колебалась, готовая к опасному признанию. Опасному, потому что оно было правдой.
   - Мэм?
   - Мне снится он, Хафдис. Выскальзывающий из этого шкафа. Пробирающийся сквозь Броню. Присоединяющийся ко мне. Все начинается сначала.
   Хафдис в зачарованном ужасе уставилась на мерзкий предмет. - Можно ли было бы им управлять, если бы потребовалось?
   - Мне сказали, что он в какой-то степени программируемый. Что пороги его срабатывания можно регулировать по нескольким параметрам. Для меня главными критериями были близость контакта с человеком и мое собственное состояние сознания.
   - На вашем месте я бы уничтожила это. Зачем рисковать?
   - Потому что я бы не хотела, чтобы какая-нибудь другая бедная душа лишилась всех преимуществ, которые были у меня. Жизнь с этим кошмаром по соседству - небольшая цена за это, Хафдис. Это страховка.
   - Броне повезло, что у нас есть вы, мэм. Нам всем повезло.
   - Я просто выполняла свою работу. Как и ваша мать. - Омонье смотрела на кандидатку со странной смесью эмоций: естественная и вполне оправданная снисходительность учителя к ученику, но также и слабый намек на то, что в Хафдис есть что-то, заслуживающее чрезвычайно тщательной оценки.
   Она была рада выбраться из лаборатории сна. Возможно, ее зловещие сокровища все еще пробирались к ней во сне, но, по крайней мере, при дневном свете они были закрыты дверцами.
   - Я верю, что это того стоило, префект Дрейфус, - сказал заместитель начальника.
   - Так и было, Кренкель.
   Посетив два других концерна после Мидас Аналитикс, они сели в другой шатающийся вагон, который отвез Дрейфуса обратно к исходной точке.
   Четвертым и пятым концернами были Гидракс Дивершенз, несколько сомнительное предприятие, спекулирующее на игровом процессе боев в живую, и Дамаскин Конвершенз, ответвление более крупных предприятий по разборке и ремонту судов в Каркасстауне, которые брали небольшие частные катера и модернизировали и подгоняли их под различные нишевые критерии. Ни тот, ни другой не сместили Мидас с фокуса его внимания, но Дрейфус уделял им столько же времени и внимания, сколько и предыдущим компаниям, уверенный, что за его передвижениями следят.
   Кренкель спросил: - У нас проблемы?
   - Нет, вовсе нет. Продолжай, как обычно. Если эти арендаторы спросят о моем визите, скажи им, что меня вызвали на другое расследование, очевидно, более срочное, и, судя по голосу, я вернусь не скоро.
   - Вопрос, однако, в том, вернетесь ли вы?
   - Кто-нибудь может заглянуть, - сказал Дрейфус. - Но я бы не стал пока беспокоиться об этом.
   - Вы меня не успокаиваете.
   - Ладно. - Дрейфус некоторое время сидел неподвижно, хотя сиденье было неудобным. - У тебя есть семья, Кренкель?
   - В Каркасстауне есть люди, о которых я забочусь. Мне нравится думать, что они заботятся обо мне.
   - Уверен, что так и есть. Твоя работа, должно быть, занимает тебя по всему колесу.
   - Действительно, - осторожно ответил он.
   - И человек твоего положения должен обладать свободой выбора приоритетов.
   - В определенной степени. К чему вы клоните?
   - В течение следующих нескольких дней, Кренкель, - скажем, недели, на всякий случай, - я бы нашел причины не подходить слишком близко к Мидас Аналитикс. Я не говорю, что что-то произойдет, но если это произойдет... Что ж, суть вы уловили.
   Кренкель разглядывал свои пальцы, на его лице стыд и облегчение боролись одновременно. - Я могу организовать свое расписание соответствующим образом. Всегда есть что-то, что требует моего вмешательства где угодно в Каркасстауне. - Он посмотрел на Дрейфуса с внезапным беспокойством. - Должен ли я предупредить друзей?
   - Не напрямую. Но, тем не менее, я уверен, что вы сможете найти способы убедить их держаться подальше от опасности.
   - Вам не следовало бы мне этого говорить, - отважился сказать Кренкель. - Я мог бы пойти прямо в Мидас Аналитикс и сказать Мирне Силк, что вы проводите расследование в их отношении.
   Дрейфус уже все продумал. - Они и так прекрасно осведомлены о моем интересе. Единственная причина, по которой они не убили меня на месте, заключается в том, что это вызвало бы немедленный, сокрушительный отклик со стороны Брони.
   - Но они знают, что вы вернетесь.
   - Они будут молиться, чтобы меня сбила с толку речь Силк о прогнозировании рынка. По крайней мере, они выиграли себе немного времени.
   - Для чего?
   Дрейфус изобразил фаталистическую улыбку, скорее гримасу, чем что-либо еще. - Будем надеяться, что нам никогда не придется это выяснить.
   Дрейфус отстыковался. Он настроил свой катер на ускоренное возвращение. Преодолел десять километров, отделявших его от Каркасстауна, затем сто, затем тысячу. Даже тогда у него все еще чесалось между лопатками, как будто между ними торчал нож.
   Он нисколько не удивился, когда Аврора заговорила с ним, и на экране появилось ее застывшее в юности лицо.
   - Судя по тому, с какой поспешностью ты возвращаешься в Броню, могу я заключить, что ты что-то нашел?
   - Я пока не могу быть уверен, - спокойно ответил он. - Но Каркасстаун подходит. Там есть компания, работающая на компьютере, достаточно мощном, чтобы запихнуть тебя в бутылку. Они разбираются в абстракции, и есть шанс, что я пересекался с кем-то из них раньше.
   - Шансы на это были бы ничтожно малы, если бы не было связи с предыдущей операцией.
   - Я тоже так думаю.
   - Как здорово раскрывать дело вместе с тобой, Дрейфус!
   - Я рад, что тебе нравится этот процесс. Могу заверить тебя, что мне это не нравится. Я наблюдаю за ростом числа жертв среди гражданского населения в результате ранее существовавшей чрезвычайной ситуации, и теперь потерял еще одного коллегу, которому доверял.
   - Я сожалею о Спарвере. - Она стала серьезной. - Нет, правда, сожалею. Тебе поможет, если я скажу, что не имею никакого отношения к этому грязному делу?
   - Возможно, если я хоть на секунду поверю, что ты не лжешь.
   - Ну, это была не я. Тенч перерыла кучу камней, пытаясь найти нужный. Похоже, кто-то не оценил ее любопытства и оставил эту ловушку для Спарвера. Но это была не я, и я не смогла этому помешать.
   Дрейфус задумался, есть ли в ее ответе доля правды. В конце концов, Аврора любила похвастаться. Вряд ли в ее стиле было отказываться от ответственности за грандиозное представление.
   - А ты бы попробовала?
   - Если бы это не компрометировало меня... возможно.
   - Жаль, что ты этого не сделала. Но тогда пошевелить пальцем, чтобы сделать что-то правильное, может оказаться за пределами даже твоего высокого интеллекта.
   - Это ранит меня, Дрейфус. На самом деле я не так плоха, как ты думаешь. Я привела тебя к Солтер-Риджентс, не так ли? Стала бы я это делать, если бы не была заинтересована в человеческом благополучии? Они творили невообразимые вещи, даже я это вижу. Убийство этих бедных свинов в Сфере милосердия, не говоря уже обо всех других преступлениях, в которых они, как окажется, замешаны. Это зло в чистом виде, и я не настолько далека от истоков, чтобы не распознать его.
   - Одно доброе дело не делает тебя святой.
   - Но если бы все зависело от Часовщика, то вообще не было бы никаких сделок, только резня. Я - твоя лучшая ставка, Дрейфус. В глубине души ты тоже это знаешь.
   - Я узнаю личный интерес, когда вижу его.
   - О, ты, Фома неверующий, Дрейфус! Послушай, я докажу, на что способна, проявляя сдержанность. Пока мы разговариваем, я просматриваю Мидас Аналитикс. Это интересно... очень интересно. Кто-то проделал достаточно хорошую работу, чтобы одурачить почти всех.
   - Но не тебя.
   - Я могла бы довольно легко уничтожить их. Мне даже не нужно было бы появляться в какой-либо части Каркасстауна. Просто выбрать несколько роботов-перевозчиков, движущихся по внешним орбитам Сверкающего Пояса, и взломать их настройки назначения. Это кольцо ветхое, хрупкое и плохо защищено. Одно крупное столкновение разрушило бы его полностью. - Она немного подождала. - Но я этого не сделаю. Это было бы жестоко и ненужно, учитывая, что погибло бы много невинных людей. Мой противник не стал бы колебаться... но я лучше его. Кроме того, на моей стороне гораздо более точное оружие. Броня. Или, скорее, ты. Ты собираешься закрыть их ради меня, не так ли?
   - Я сделаю то, что мне позволяют мои полномочия.
   - Как скажешь. Но если ты умен, то сделаешь это быстро. Когда они перейдут к этапу удерживания/захвата, у меня, вероятно, будет всего несколько часов, чтобы отреагировать, и я не могу обещать такой же сдержанности. Теперь, когда ты их напугал, этот процесс может начаться в любой момент.
   - Если бы они были готовы, то уже сделали бы это.
   - Теперь, когда они знают, что время их действий ограничено, то будут готовы срезать кое-какие углы. Ты должен сделать все, что в твоих силах, Дрейфус. Используй все процедуры, описанные в уставе, чтобы остановить их, прежде чем они совершат худшую ошибку за столетие.
   - У меня есть основания для вмешательства. Но сначала мне нужно изложить свои доводы верховному префекту и другим старшим чинам. Затем нам придется скоординировать ресурсы, которые и так уже задействованы. Это может произойти не раньше, чем через тринадцать часов или даже через двадцать шесть.
   Она вздохнула. - После всего, что ты для меня сделал, все еще настаиваешь на соблюдении протокола?
   - Я продал тебе свою душу не полностью, а только ее часть.
   - Не тяни время, - предостерегающе сказала она. - Я уже чувствую, как они давят на меня. Со вчерашнего дня кое-что изменилось, и мне это не нравится.
   Затем она ушла. Дрейфус молча размышлял на обратном пути к Броне, чувствуя, что ускорение катера давит на него сильнее, чем должно было бы.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Когда Дрейфус вернулся в Броню, его ждало личное сообщение - какое-то личное дело, которое алгоритм обработки вызовов посчитал достаточно важным, чтобы попортить ему отдых сейчас, но не настолько срочным, чтобы его сочли достойным передать ему, пока он был в поле. Он принял его у себя в каюте и включил на консоли, расхаживая взад-вперед через моечную стенку, так и не почувствовав, что полностью очистился от запахов и грязи Каркасстауна. Он предположил, что звонок был от Ледяных нищенствующих; они были, пожалуй, единственными людьми, которые когда-либо звонили ему по личным делам. Новости были либо безразличными, либо плохими. Редко это было что-то другое.
   Из-за пульта раздался женский голос. Он узнал его, но это был не голос нищенствующей монахини и не голос, которым обычно разговаривала Аврора.
   - Дрейфус? Это детектив-маршал Дель Мар. Похоже, я застала вас в неподходящий момент. Пожалуйста, перезвоните мне, когда у вас будет возможность. Кажется, у меня есть кое-что интересное.
   - Гестия, - одними губами произнес он, удивленный и заинтригованный.
   Он отошел от моечной стенки и привел себя в порядок, пройдя сквозь одежную перегородку. Он появился в свободных брюках и простой белой толстовке с V-образным воротником, которые обычно надевал в нерабочее время. Он поставил завариваться кофе, но был слишком нетерпелив, чтобы ждать готовности.
   - Пожалуйста, перезвонить Гестии Дель Мар, - приказал он консоли.
   Ей потребовалось несколько секунд, чтобы взять трубку. Судя по метке, она находилась в Городе Бездны, как он и ожидал. Если они и не были абсолютно противоположными по рангу, то занимали примерно схожие должности в своих - хотя, по общему признанию, очень разных - организациях по обеспечению безопасности. Детектив-маршал Дель Мар работала в Палате городской безопасности, которая находилась в Городе Бездны, но сфера влияния которой распространялась на все населенные пункты Йеллоустоуна, а также на все, что находилось в токсичной атмосфере этой планеты или рядом с ней. Ее юрисдикция испарялась на внутреннем краю Сверкающего Пояса, где начиналась юрисдикция Брони. Эта граница была нечеткой и часто становилась предметом межведомственных споров, когда две организации враждовали друг с другом, часто в ущерб взаимному сотрудничеству.
   Во время расследования Лесного пожара произошло некоторое потепление. Дрейфус и Дель Мар наладили полезные рабочие отношения, которые помогли решить важнейший аспект чрезвычайной ситуации. В течение следующего года или около того они продолжали обмениваться разведданными, сотрудничая в нескольких связанных делах, но Дрейфус был первым, кто признал, что со временем он перестал поддерживать эти отношения. В его время было слишком много других вызовов, ни один из которых на самом деле не требовал активного участия его коллег по Йеллоустоуну.
   Он уже несколько месяцев переживал из-за этого, напоминая себе, что в какой-то момент ему обязательно придется снова обратиться к Гестии и что действительно следует написать ей дружеское письмо, прежде чем ему на самом деле понадобится что-то от нее.
   А теперь она позвонила ему, ни с того ни с сего, и было уже слишком поздно.
   - Простите, Гестия. Я должен был связаться с вами.
   - Не обращайте на это внимания, - резко сказала она. - Каждый из нас был поглощен своей работой. Эта эскалация насилия легла тяжелым бременем на обе наши организации. В Городе Бездны нам тоже досталось, несмотря на то, что мы делаем все, что в наших силах, чтобы потушить пламя. - Она оценивающе смотрела на него с экрана, ее широкое веснушчатое лицо заполнило весь кадр, выражение ее лица было таким же суровым и лишенным чувства юмора, каким он его запомнил. - Вы выглядите усталым, префект Дрейфус.
   - Правда? - нехотя спросил он.
   - Простите меня. Люди так долго говорили мне это, и я подумала, что должна отплатить им тем же.
   - Возможно, нам обоим нужен отпуск. Что случилось с теми долгими годами, когда, казалось, ничего особенного не происходило?
   - Мы потратили их впустую, беспокоясь о будущем. Я слышала о ваших недавних потерях, префект Дрейфус. Пожалуйста, примите мои соболезнования. Всегда нелегко пережить потерю коллеги. Потерять двоих, да еще так скоро...
   - Спасибо, Гестия. - Он упорно называл ее по имени, а не по званию, хотя она была сторонницей профессиональной вежливости.
   - Теперь о причине моего звонка. Не знаю, хорошая это новость или плохая, но я получила кое-что из ваших вещей. Я думаю, это может быть связано с одной из этих потерь.
   Дрейфус с интересом наклонился. - Что вы нашли?
   - Объект, испускающий слабый, но различимый сигнал слежения Брони. Очень сильно поврежден. Похоже, что он прошел сквозь нашу атмосферу, почти сгорев от трения.
   Он не осмеливался возлагать слишком большие надежды. - Опишите это, если можно.
   - Кусок почерневшего материала размером с кулак. Разумеется, мы отслеживаем все, что попадает в атмосферу Йеллоустоуна. Вы присылаете нам много мусора. Этот объект представлял интерес только потому, что Броня разослала межведомственное уведомление, предупреждающее нас о пропаже записывающего устройства. - Ее взгляд заострился. - Но это нечто большее, не так ли?
   - Это гораздо больше, Гестия.
   - Я так и думала. Там, где состояние объекта позволяло провести локальное тестирование, мы обнаружили... ну, осмелюсь сказать?
   - Органический материал, - пояснил Дрейфус.
   - В нашей технической документации нет ничего подобного, но наши расследования редко ставят наших сотрудников в ситуации, связанные с подобным риском. Полагаю, это все, что осталось от одного из ваших коллег?
   - Если это то, что мы искали, то... да. Мой друг Спарвер погиб при исполнении служебных обязанностей. Он мог бы спастись, но только ценой сохранения улик. Он поставил их защиту выше собственной жизни, понимая, что есть нечто, о чем нам нужно знать.
   - И этот предмет... содержит это доказательство?
   - Это будет зависеть от того, насколько сильно он поврежден. Он пережил ядерный удар, но не должен был упасть на Йеллоустоун. И все же, вы говорите, сигнал есть?
   - Слабый и затухающий. Я позвонила вам, как только мне стала ясна природа объекта. Могу поручить нашим аналитикам попытаться восстановить следы улик, но подозреваю, что вы предпочли бы передать это своим людям?
   - Я глубоко признателен за ваше предложение о помощи, - тактично сказал Дрейфус. - Однако объект следует осматривать только в соответствии с протоколами максимальной безопасности. Если он заподозрит, что подвергся несанкционированному вмешательству, то может инициировать процесс самоуничтожения.
   - Понятно, - сказала она. - Будьте уверены, мы бы чувствовали то же самое, если бы одна из наших записей попала в распоряжение Брони. Мы бы не хотели, чтобы ваши неуклюжие усилия хоть как-то приблизились к этому.
   - Тогда не обижайтесь, - сказал Дрейфус с полуулыбкой.
   - Тем не менее, время может оказаться решающим фактором. Если эти улики исчезнут вместе с сигналом слежения, у вас скоро ничего не останется. Я звоню, чтобы немедленно принять меры по передаче объекта обратно на хранение в Арсенал. Я могу отправить его прямо вам, с помощью грузового беспилотника?
   - Спасибо, но думаю, что лучше заберу его лично. И чем меньше рук будет прикасаться к нему по пути...
   - Очень хорошо. Я бы передала это вам напрямую, но, боюсь, об этом не может быть и речи, учитывая мою текущую загруженность делами. Вы в состоянии забрать это? Если у вас нет времени проделать весь этот путь до Города Бездны, мы можем организовать передачу на низкой орбите.
   - Думаю, это сработает очень хорошо. Когда мы сможем встретиться?
   - Через тринадцать часов, и это займет некоторое время. Если время дорого, то беспилотник, безусловно, лучший вариант. - Она проницательно посмотрела на него. - Вы беспокоитесь о том, кто может прикоснуться к нему, прежде чем оно доберется до вас, не так ли? Как будто вы не можете быть уверены, что кто-нибудь из Брони не испортит его или того хуже?
   Дрейфус не собирался делиться своими самыми сокровенными страхами с Гестией Дель Мар, хотя в глубине души ему очень хотелось относиться к ней как к доверенному лицу, к тому, кто, как он был уверен, не причастен ни к одному из заговоров, которые в настоящее время крутились вокруг него.
   Она поняла бы его молчание лучше, чем кто-либо другой.
   - Я могу быть там через тринадцать часов. Пришлите мне координаты места встречи, когда они у вас будут. И, Гестия?
   - Да, префект Дрейфус?
   - Вы мне очень помогли. Спасибо.
   Дрейфус представил свои выводы в тактическом кабинете после трех часов рваного отдыха. Он все рассчитал заранее, учитывая время, необходимое для того, чтобы вызвать катер и договориться о возможной встрече с детективом-маршалом.
   - Том, подведите, пожалуйста, итог, - попросила Джейн Омонье, когда он занял свое место рядом с Талией.
   Дрейфус уже договорился о том, чтобы на дисплее твердотельного планетария было представлено увеличенное изображение колеса, висящее, как проржавевший часовой механизм, над сверкающим потоком орбиталищ на основных орбитах.
   - Каркасстаун, - заявил он.
   - Большинство из нас немного знакомы с этим местом, - сказала Омонье, кивая в знак признательности. - В большинстве случаев это как заноза в заднице. Чего бы я только не отдала, чтобы это стало моей главной проблемой сейчас.
   - Ваше желание исполнилось, - ответил Дрейфус. - На этот раз Каркасстаун - жертва, а не преступник. Их одурачили: подставили, чтобы они служили прикрытием для чего-то, что угрожает всем нам.
   - Продолжайте, - сдержанно сказала Омонье.
   - Передвижения Ингвар Тенч показывают, что в последний год своей жизни она проявляла к этому особый интерес. Тенч подозревала, что какое-то ответвление Катопсиса было выведено в Каркасстаун под прикрытием совершенно другой организации.
   - Какой именно? - спросила Бодри.
   - Мидас Аналитикс. - Он кивнул на колесо. - Это компания, занимающаяся прогнозированием рынка, одна из многих коммерческих компаний, арендующих помещения и коммунальные услуги на ободе колеса. В их распоряжении находится очень мощная машина под названием Абакус, которая, предположительно, предназначена для моделирования рынка в интересах биржевых трейдеров.
   - Вы думаете, это что-то еще? - поинтересовалась Омонье.
   - Абакус - это идеальное хранилище для разума ранга Авроры или Часовщика, и я считаю, что в этом и заключается его настоящая функция. В течение последних нескольких месяцев оперативники из Мидас Аналитикс использовали методы Катопсиса для отслеживания и изоляции этих разумных существ.
   Омонье посмотрела на своих коллег. - Вы думаете, Тенч убили из-за этого?
   - Без сомнения. Возможно, она и не соединила все детали воедино, но была к этому очень близка. К сожалению, причина ее смерти - диверсия на высоком уровне в ее катере, подтвержденная найденными свидетельскими показаниями, - указывает на явный сговор между Мидас Аналитикс и элементами, все еще находящимися в Броне.
   - Григор Бакус.
   - Нет, мэм, по крайней мере, он, возможно, не был главным действующим лицом. Я ошибся в интерпретации сообщения Тенч. Она пыталась рассказать нам об Абакусе, а не о Бакусе.
   - И все же Бакус явно чувствовал, что вы к чему-то приблизились, - ответила Омонье.
   - Возможно, его участие было второстепенным. Могу я пригласить Талию представить то, что я считаю важным открытием?
   Омонье кивнул. - Продолжайте, Нг.
   - Спасибо, мэм, - сказала Талия, выпрямляясь. - Я нашла кое-что в оперативных журналах Тиссена, кое-что, на что до сих пор не обращали внимания. Прежде чем продолжить, хочу уточнить, что Тиссен полностью сотрудничал во всех отношениях. В этих убийствах нет никаких признаков сговора.
   Взгляд Омонье посуровел. - Убийства?
   - Мизлера и Ингвар, мэм. Они выглядели как отдельные дела, но это не так.
   Голоса за столом начали повышаться. Омонье наклонилась ко мне, заставив на время прекратить вопросы. - Продолжайте, Нг.
   Талия сглотнула. Дрейфус встретился с ней взглядом и кивнул, как он надеялся, ободряюще.
   - В день смерти Мизлера его катер сообщил о неисправности во время предстартовой проверки. Тиссен следовал стандартной процедуре: он выделил Мизлеру другую машину, которая уже была заправлена и готова к отправке.
   Омонье холодно кивнула, уже опередив ее.
   - Ту, на которой должна была лететь Ингвар?
   - Да, мэм. Ее график дежурств предоставил достаточно времени, чтобы устранить неисправность на корабле Мизлера и назначить ей вместо прежнего. Ни один из префектов не мог знать о какой-либо аномалии, и это была обычная оперативная практика.
   - И все же корабль, который взял Мизлер, был... каким-то образом поврежден?
   - Действительно, мэм. Он был запрограммирован на то, чтобы выйти из-под контроля и начать атаковать орбиталище, как только то окажется в пределах досягаемости оружия.
   - Нет, - возразил Клирмаунтин, сначала мягко, а затем все более решительно. - Нет, нет, нет! Это бессмысленно, Нг! Нападение Мизлера Кранаха было спланировано заранее, им двигала жажда мести!
   - Вы можете это объяснить, Нг?
   - Я могу, мэм. Все не так, как казалось. Мизлер не должен был находиться на том корабле, и то, что его целью был Вальско-Венев, - всего лишь случайность.
   Бодри выглядела озадаченной. - Но у нас была его предсмертная записка, его мотивы.
   - Это было составлено постфактум, мэм, после путаницы с кораблями. Те, кто подставил Ингвар, должны были отвлечь внимание от себя, представив смерть Кранаха как заранее спланированное действие.
   Бодри была настойчива. - И все же у Вальско-Венева было темное прошлое, связанное с жестоким обращением с гиперсвинами.
   - Это правда, мэм. Но если бы мы копнули поглубже, то смогли бы найти аналогичную связь в истории практически любого орбиталища. Это вплетено в нас, во всех нас. Мы не можем этого избежать. - Она снова взяла себя в руки. - Они заставили нас увидеть призрачный мотив. Предсмертная записка была сфабрикована, как и его намерения. Как я уже продемонстрировала в своем анализе последней секунды нападения, Мизлер Кранах не только не убивал этих людей, но и сделал все, что было в его силах, чтобы предотвратить массовое убийство. Он действовал мужественно и самоотверженно, в точности так, как учил его Спарвер Банкал.
   Воцарилось молчание.
   - Она права? - спросила Бодри, адресуя свой вопрос Дрейфусу.
   - Я убежден, - ответил он. - Они пытались убить Ингвар шесть месяцев назад, но потерпели неудачу. Они ждали столько, сколько могли, прежде чем решиться на еще одну попытку, и на этот раз им это удалось.
   - Порядок действий немного изменился, - продолжила Талия. - На этот раз, вместо того чтобы стрелять по случайной цели, они нацелили катер на место, включенное в список карантинных, Стадлер-Кременев. Судя по приборам, Ингвар не заметила бы, что что-то не так, пока не зашла бы слишком глубоко. Она пришвартовалась, вошла внутрь, все время думая, что находится где-то в другом месте. Это была тщательная работа, и на этот раз ошибки не было.
   - За исключением ищейки, - сказал Дрейфус.
   - Так точно, сэр. Как только Ингвар поняла, что ей ни за что не выбраться оттуда живой, она нашла способ отправить ответное сообщение в Броню со своей ищейкой.
   Бодри подперла подбородок кулаком. - Почему она не осталась с ее трупом?
   - Потому что она пришла к выводу, который мы теперь знаем: ее убийство могло быть организовано только из Брони. Если бы ищейка осталась с ней, она могла быть стерта или уничтожена любым, кто нашел бы ее, когда возвращали ее тело.
   - Ее хорошо обучила ее наставница, - сказал Дрейфус. - И она никогда не сдавалась.
   - Это должно быть официально оформлено, - сказала Омонье. - Но, на первый взгляд, мы можем считать, что Мизлер Кранах оправдан. Я... довольна. - Но любое удовольствие, которое она себе позволяла, имело, в лучшем случае, субатомный период полураспада. - Теперь мне нужно донести до всех этих горячих голов, что его первоначальная атака не была ничем подобным. Констебли уже наводят справки о Солтер-Риджентс и их сообщниках, и со временем это поможет, но мне нужно увидеть прогресс сейчас. Но как я могу изменить мнение людей, не ставя под угрозу текущее расследование?
   - Вы не можете, - сказала Талия, впечатлив Дрейфуса.
   - Тогда что я могу сделать, Нг, раз уж что-то нужно делать?
   - Вы можете поручить это мне, мэм, - смело заявила Талия. - Я полагаю, что установила взаимопонимание с Минти. Если Минти и других удастся убедить в том, что Мизлер действовал в их интересах, а не против них, их голоса могут помочь переломить ситуацию. Кто может лучше выступить в качестве защитников мира, чем те, у кого больше всего претензий?
   - Это может помочь, а может и не помочь, - размышляла Омонье. - Но вреда это точно не принесет. Они будут благодарны, если их проинформируют об этом заранее, конфиденциально. Я думаю, это укрепит доверие между Броней и лемурами. Я воздержусь от каких-либо официальных заявлений, пока вы не поговорите с ними напрямую. - Она ободряюще кивнула. - У вас свобода действий в этом вопросе, Нг. Используйте ее.
   - Спасибо, мэм.
   Омонье сделала приглашающий жест, в котором не было ничего недоброжелательного. - Чем скорее вы замолвите за меня словечко, тем лучше. Возможно ли, что вы отправитесь в путь немедленно?
   - Да, мэм.
   - Все существующие меры безопасности вокруг доков останутся в силе, - сказала Омонье. - Григор Бакус и Подор остаются наиболее вероятными подозреваемыми в этой диверсионной работе - у Бакуса была мотивация, а у Подора - доступ, - но пока мы не будем уверены, что они действовали в одиночку, Тиссен будет придерживаться четвертого уровня. Будьте начеку, Нг.
   - Я так и сделаю, мэм, - ответила Талия.
   Когда Талия ушла, Дрейфус сложил руки перед собой и изложил свои доводы в пользу вмешательства.
   - Мидас Аналитикс необходимо как можно скорее закрыть. Обычно я выступаю за жесткое принуждение, но в данном случае нам нужно рассмотреть возможность создания ими группы живых щитов, которые не причастны ни к убийствам, ни к заговору.
   - Это удобно для них, - прокомментировала Омонье.
   Дрейфус передал свой компад верховному префекту. Он подготовил публичные биографии Мирны Силк и Аристарха Салазара, дополненные из собственного архива Брони.
   - Силк кажется чистой, - сказал он, желая, чтобы это мнение было официально подтверждено. - Она та, за кого себя выдает: специалист по прогнозированию рынка. Многочисленные публикации подтверждают ее историю. Она также сирота: оба родителя погибли в автокатастрофе, ее переводили из одного учреждения в другое, она жила без цели, пока не нашла то единственное, в чем могла проявить себя, - почти сверхчеловеческий талант понимать и предсказывать потоки богатства. Борец и оппортунист, но не фанатик, заинтересованный в дестабилизации всего нашего общества.
   - Ммм. - Омонье сдержанно кивнула. - А Салазар?
   - Он - разум, стоящий за Абакусом, но он полагается на кого-то другого в Мидасе, более молодого человека, приказы которого должен выполнять, но не отдавать их
   - Салазар чист как шелк?
   - Его биография достаточно правдоподобна, но у меня все равно сложилось впечатление, что он что-то скрывает. Интуиция подсказывает мне, что он знает: за фасадом Мидас Аналитикс скрывается что-то еще. Полагаю, он понимает, что это связано с задержками в сети и односторонними ловушками, и знает, что это не имеет ничего общего с прогнозированием рынка. Он умен и ценит, когда его талантам находят достойное применение. Кроме того, он достаточно проницателен, чтобы не задавать слишком много вопросов.
   - Частичная осведомленность о преступном сговоре не является оправданием для бездействия, - сказала Омонье.
   - Я не оправдываю Салазара. Просто говорю, что он может оказаться полезным рычагом воздействия.
   - А у этого молодого человека есть имя?
   - Я не получил ни имени, ни изображения. - Дрейфус сделал многозначительную паузу. - Я его знаю, но не думаю, что это как-то связано с Катопсисом. Я просмотрел файлы, и ни один из ключевых героев не был похож на этого молодого человека. Лица можно изменить, но в его случае важно то, что оно не изменилось. Он не ожидал, что за ним будет наблюдать кто-то из нас.
   - Тогда будем надеяться, что вы сможете освежить это в памяти. А пока, что вы посоветуете?
   - Самое легкое. Я войду с возможностью принудительных мер среднего уровня, попытаюсь урезонить Силк, Салазара или кого-то еще, у кого есть средства остановить программу. Мы можем предложить амнистию всем сотрудникам Мидас Аналитикс, которые напрямую не причастны к заговору, включая таких, как Салазар. От них больше пользы, когда они сотрудничают, а не убегают. Кто-нибудь обязательно клюнет.
   - Или я могла бы просто применить свои силы и приказать Пеллу взорвать это место одной ракетой. - Омонье склонила голову набок, обдумывая это, прежде чем безапелляционно кивнуть. - Тем не менее, ваш способ стоит того, чтобы попробовать. Берите кого угодно и что угодно, что вам нужно. Однако я бы посоветовала дать им двадцать шесть часов, чтобы они подумали, что наш интерес чисто случайный.
   - Это сработает, мэм. Это позволит мне встретиться с детективом-маршалом Дель Мар недалеко от Йеллоустоуна.
   Во взгляде Омонье сквозила ревность. - По какому делу?
   - Получение вещественных доказательств. - Дрейфус потянул себя за воротник мундира, который впивался в потную и заросшую щетиной шею.
   Дрейфус направился прямиком в столовую. Это был один из самых спокойных периодов, и он обвел взглядом около двух десятков человек, сидевших за столами поодиночке или небольшими группами. Он заметил Талию, которая ела в одиночестве.
   Он взял яблоко, кусок хлеба и чашку кофе, а затем присоединился к ней.
   - Разве тебе не пора идти к лемурам?
   Она неторопливо очистила банан. - С этими новыми процедурами мы не можем просто прийти и ожидать, что корабль будет готов сразу. Тиссен проводит тщательную проверку архитектуры управления для каждого транспортного средства, а затем загружает ее снова перед самым отправлением. Он посоветовал мне уйти, позавтракать и вернуться.
   - Насколько надежна сохраненная им копия архитектуры?
   - Полагаю, здесь все защищено не хуже, чем где бы то ни было. Это не значит, что мы защищены от диверсий, но это значит, что они не смогут напасть только на одного из нас, как они поступили с Ингвар. У них не будет другой попытки, не так ли?
   - Сомневаюсь. Если предположить, что за этим стоит что-то большее, чем Бакус и Подор, им нужен другой подход, теперь, когда ты раскрыла их методы.
   Талия откусила кусочек банана. - Я бы хотела, чтобы Спарвер был здесь и увидел полное оправдание Мизлера.
   - Он был в курсе какой-либо части твоего расследования?
   Она заерзала. Талия не была умелой лгуньей или притворщицей, и Дрейфус очень восхищался этой чертой ее характера.
   - Совсем чуть-чуть, сэр. Когда я думала, что у меня что-то есть, то хотела, чтобы за этим присматривала другая пара глаз. Я попросила Спарвера просмотреть те же самые потоки данных, чтобы понять, не упустила ли чего-нибудь.
   Дрейфус был спокоен, его лицо оставалось бесстрастным. - Вопреки прямым указаниям верховного префекта. Она не просто так поручила вам вести дела друг друга. Каждый из вас был слишком близок к сути дела.
   - Полагаю, это тоже нужно будет отразить в итоговом отчете. И выговор. - Вернулась часть того, что было у нее в тактическом кабинете. - Я не жалею, особенно теперь, когда он погиб. Он должен был знать, что я близка к прорыву.
   - Он сделал это, и я рад, что ты его вовлекла.
   Она опустила взгляд, затем посмотрела прямо на него. - Сэр?
   - Это противоречило твоим инструкциям. С другой стороны, я считаю, что Спарвер был виновен в чем-то подобном, когда делился с тобой разведданными во время Лесного пожара.
   - Вы когда-нибудь... сэр? - Она замолчала, но потом передумала. - Это прямой приказ, сэр. Что-то вроде того. Вы когда-нибудь делали что-нибудь настолько плохое?
   - Настолько плохое? - он поднял глаза к потолку, размышляя над ее вопросом. - Нет, никогда не было ничего настолько плохого.
   Талия смущенно опустила глаза.
   - Я так и думала, сэр.
   - Я поступал намного, намного хуже. - Он встал, прихватив с собой хлеб и яблоко. - Удачи с лемурами.
   Дрейфус уже почти выходил из столовой, когда зазвонил его браслет. Это был личный звонок, но ему переадресовали его из-за срочности.
   Это была сестра Кэтрин из ордена Ледяных нищенствующих.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

  
   Она ждала его в хосписе Айдлуайлд, опираясь на палку, но в ее голосе не было обычного осуждения. Это беспокоило его больше всего на свете.
   - Я знаю, что вы прибыли так быстро, как только могли. Тем не менее, нам лучше поторопиться. Это самый тяжелый приступ на сегодняшний день. Это случилось внезапно, два часа назад, без малейшего предупреждения.
   - Я же сказал вам, вытащите из нее эти импланты, - рявкнул Дрейфус.
   - Ей нужен период стабилизации, чтобы подготовиться к операции. Бывали дни, когда она была относительно спокойна, почти приходила в себя. Но это ненадолго.
   - Дайте-ка я угадаю. Как раз в тот момент, когда вы готовитесь их вырезать, у нее начинается новый приступ?
   Сестра Кэтрин услышала в его словах что-то, чего он не хотел. - Никто из нас не думает, что это психосоматическая реакция, Том, если вы это имеете в виду.
   - Нет, - сказал он, сожалея о своей резкости, выказанной несколько мгновений назад. - Я не это имел в виду. И я знаю, что вы делаете для нее все, что в ваших силах.
   - Будьте уверены, мы проведем операцию, как только наступит затишье. В следующий раз мы не будем ждать ни дня.
   Она быстро провела его через Айдлуайлд к знакомому ансамблю невысоких белых зданий, окруженных прохладными стенами, цветочными клумбами, огородами и тенистыми дорожками.
   Валерия лежала на кровати в своей комнате. Словно в страшном сне, она пошевелилась и застонала под тонкими, пропитанными потом простынями. Ее глаза были открыты, но взгляд был диким и рассеянным. С ней были двое молодых монахинь, которые пытались обеспечить ей как можно больший комфорт с помощью прохладных губок и ограниченного набора лекарств, которыми они были готовы рискнуть. Дрейфус хотел заверить их, что это не их вина, что ничего не помогает. Ничто не помогло бы, разве что вытащить эти импланты.
   - Могу я побыть несколько минут наедине со своей женой?
   - Мы будем поблизости, - сказала сестра Кэтрин. - На конце шнура есть колокольчик. Немедленно позвоните нам, если ее состояние изменится.
   - Я позвоню.
   Дрейфус сел рядом с Валери. Он смотрел, как нищенствующие уходят, прислушиваясь к их удаляющимся шагам в тапочках за пределами соседней комнаты, и ждал, пока не убедился, что они находятся вне пределов слышимости.
   Он взял Валери за руку и сжал ее, когда она задрожала. - Я здесь. Я знаю, что она в тебе, и я знаю, что ты это чувствуешь. Знаю, что она не даст тебе заговорить. Но она не сможет помешать тебе узнать, что я здесь.
   Беспокойство Валери улеглось. Ее голова опустилась на влажную подушку. Ее взгляд остановился на нем, губы приоткрылись в полуулыбке. - Это началось, Дрейфус. Следующий этап.
   Он пытался выплеснуть свой гнев на Валери и за ее пределы, как будто она была всего лишь окном, а не целью. - Есть сотни других способов достучаться до меня, кроме этой дурацкой выходки.
   - Но как еще я могу быть уверена, что полностью завладею твоим вниманием? Ты можешь отмахнуться от меня, если я приду к тебе другим способом. От этого ты не можешь отмахнуться.
   - Я уже говорил тебе, что делаю все, что в моих силах, чтобы прикрыть Мидас. Верховный префект согласилась на вмешательство. Мы попытаемся убедить их, что закрытие - это их единственный реальный путь. Если это не удастся, мы будем действовать жестче.
   - Это слишком медленно. - Она резко повысила голос, и Дрейфус вздрогнул, когда звук эхом отразился от стен и потолка. - СЛИШКОМ МЕДЛЕННО! Они ускорились. Процесс изоляции уже начался. Меня... поглощают. По кусочку за раз, засасывая в эту бутылку.
   - Тогда сопротивляйся этому!
   - Я не могу этого сделать, не сконцентрировав свои ресурсы, не направив их на эту единственную цель. Это делает меня еще более уязвимой как для Мидаса, так и для Часовщика. - Ее губы скривились в ярости и насмешке. - У тебя был шанс, Дрейфус! Ты мог бы уже остановить это!
   - Слишком велик риск гибели невинных людей. Этого и так было достаточно. Я не буду ничего добавлять.
   Она рассмеялась, и на ее губах выступила пена. - Несколько дюжин? Несколько сотен? Это то, о чем ты беспокоился? Оглядываясь назад, ты пожалеешь, что не воспользовался этим шансом. Я предупреждала тебя, что мне придется стать серьезной. Тебе следовало прислушаться.
   - Может, и стоило. Но это моя ошибка, а не Валери. Отвяжись от нее.
   - А потом мы поговорим?
   - Просто оставь ее в покое. Ты привлекла мое внимание.
   Она заставила Валери вздохнуть. - В любом случае, уже слишком поздно. Я не могу долго сопротивляться притяжению Абакуса - уж точно не те часы, которые, как ты думаешь, у нас есть. Я вынуждена прибегнуть к более решительным мерам.
   - Не надо, - начал он, но едва слово успело сформироваться, как он понял, что она ушла, вырвавшись у Валери между двумя ударами сердца. Отвращение и страх, которые он испытывал всего мгновение назад, разбились, как волна о скалы, сменившись всепоглощающим приливом любви и отчаянной заботы.
   Валери тихонько пошевелилась в постели, что-то невнятно пробормотала, затем успокоилась, ее дыхание стало легче, у нее на лбу, казалось, даже выступили капельки пота. Дрейфус держал ее за руку, молча наблюдая за ней. Он убрал прядь волос с ее лица, затем наклонился и нежно поцеловал ее.
   - Это не будет длиться вечно, - прошептал он. - Я обещаю.
   Его браслет звякнул. Он посмотрел на него и отодвинулся от Валери. - Джейн, - грубовато ответил он, уверенный, что только у Омонье хватило бы наглости прервать его, когда он занимался частным делом. - Неужели ничего не может подождать, пока я вернусь?
   - Не в этот раз, - ответила она без малейшего намека на обиду в его тоне. - Простите, что отрываю вас от Валери, но вы были бы последним, кто сидел бы сложа руки, когда это происходит.
   Он взял губку и приложил ее ко лбу Валери. Она по-прежнему была спокойна, просто находилась в глубоком бессознательном состоянии.
   - А что происходит в это время?
   - Три грузовоза отклонились от запланированного маршрута. По нашим прогнозам, сближение с Каркасстауном произойдет чуть менее чем через тридцать три минуты.
   - Я ожидал такой стратегии, - ответил Дрейфус. - Аврора и Часовщик не могут противостоять Абакусу, использующему информационную войну. Они должны разгромить объект, независимо от того, кто еще пострадает.
   - Похоже, таково их намерение. Вы вылетаете?
   Дрейфус на прощание поцеловал Валери и встал с ее кровати. - Да, я вылетаю. Но до моего катера еще далеко. Вы хотите управлять им удаленно?
   - Нет. Я хочу, чтобы вы были на месте, на случай, если нам не удастся перехватить все три носителя инфекции.
   Он бросил прощальный взгляд на жену и вышел из ее комнаты. - Меры по эвакуации?
   - Они были уведомлены, но мы ожидаем, что реакция будет несовершенной.
   - А как насчет собственной обороны Каркасстауна?
   - Достаточна для борьбы с обычным спектром угроз, но вряд ли эффективна против трех целей одновременно. И это при условии, что все, что стоит за этим, ограничивается тремя целями. Я направляю общий запрос о немедленной приостановке всех гражданских перевозок, но мало что могу сделать с кораблями, которые уже находятся в пути.
   - Понял. Джейн, вы не могли бы передать от меня сообщение Талии?
   - Да, конечно. Нг сейчас должна быть с Минти и лемурами.
   - Скажите ей, чтобы она уходила как можно скорее, не усугубляя ситуацию. Ее миротворческая инициатива важна, но мне нужно, чтобы она договорилась о встрече с Гестией Дель Мар вместо меня. Гестия может сказать ей, где и когда встретиться.
   - Так и сделаю, Том. Будут какие-нибудь особые указания, кроме этого?
   - Она должна принести этот предмет мне. Никто, кроме нее, не должен смотреть на него.
   - Понятно. И если эти другие увидят, в том числе и я?..
   - В свое время, Джейн. Пожалуйста, доверьтесь мне в этом на некоторое время.
   - Я отрываю вас от Валери и прошу не подвергать себя опасности из-за этих негодяев-грузовозов, Том. Думаю, я уже давно не доверяю вам. Пожалуйста, берегите себя.
   - Я так и сделаю. Да, Джейн?
   - Да.
   - Убедитесь, что за Хафдис присмотрят.
   - Вам не стоит беспокоиться о Хафдис. У нас все хорошо, как в доме из пословицы.
   Он отключился и почти перешел на бег трусцой, когда встретил ожидающих его нищенствующих. Они прочли выражение его лица и переглянулись с растущим беспокойством.
   - Валери? - спросила сестра Кэтрин.
   - Думаю, что пока с ней все в порядке, сестра. Но, боюсь, мне пора идти.
   - Нет покоя грешникам, - сокрушалась сестра Кэтрин. - Как и хорошим людям в трудные времена.
   Талия сидела на корточках на влажной зеленой траве, лицом к полукругу гражданских старейшин, уважаемых семей и других достойных представителей древесных сообществ Вальско-Венева.
   - И хотя я знаю, что эта новость выставляет преступление против вас в ином свете, - говорила Талия, - не питайте иллюзий, что это не было преступлением, и к нему будут относиться как к таковому. Хотя Мизлер Кранах был обречен на смерть, по несчастливой случайности ваше орбиталище оказалось первым, куда он попал. Его намерения были невинными - всего лишь обычная проверка. Меньше всего он ожидал, что его оружие будет направлено против вас.
   Один из граждан, похожих на белку-летягу, спросил: - Как вы можете быть уверены, что это не попытка Брони отвлечься от ненавистнических действий одного из своих сородичей?
   Его пронзительный голос звучал размеренно, и теперь Талия изо всех сил старалась соблюсти необходимые приличия, чтобы поддержать свою миротворческую инициативу. Огромным усилием воли она сохранила натянутую улыбку, а в ее голосе прозвучали, как она надеялась, правильные нотки терпения, смирения и готовности помочь. - Это отличный вопрос, и он заслуживает откровенного ответа.
   - Хорошо, тогда скажите его нам.
   - Говорю, - пробормотала Талия себе под нос, представляя, как Джейн Омонье противостоит тому же противнику. Затем, громче: - Я хочу сказать, что нет никакого способа доказать вам, что происходило в голове Мизлера во время нападения. Что я могу вам сказать, так это то, что его наставником был мой друг, которого сейчас уже нет в живых, и если в Мизлере Кранахе и была хоть капля ненависти, то она исходила не от головы Спарвера Банкала...
   - Мы спрашиваем не о наставнике.
   - Но я... - Она улыбнулась так яростно, что казалось, будто невидимые зубцы стягивают ее губы. - Что я... Послушайте, с вами поступили очень плохо, и было естественно увидеть связь с вашими основателями. Однако речь шла не о них и не о вас. Мизлера Кранаха даже не должно было быть на том корабле! - Не слишком ли много она сказала? Ей было интересно, уделяет ли кто-нибудь из ее слушателей достаточно внимания, чтобы проявить заботу. У нее было ощущение, что решение было принято еще до того, как она села на траву. - Я здесь не для того, чтобы замалчивать это преступление, - настаивала она. - Я здесь, чтобы пообещать вам, что мы найдем виновных, как для вашего блага, так и для нашего. Мы все здесь жертвы...
   Это последнее высказывание было произнесено из лучших побуждений, но как только оно сорвалось с ее губ, она поняла, к чему оно приведет. Теперь это была не просто надоедливая белка-летяга, которая что-то верещала в ответ. Скептицизм половины собравшихся сменился откровенным презрением, а на остальных это явно не произвело впечатления.
   Послышались возгласы.
   Минти встала, размахивая руками. - Граждане! Пожалуйста! Давайте проявим хоть немного уважения к префекту! Ей не нужно было приходить сюда с этой новостью, и она наверняка знала, как ее воспримут. Было бы гораздо проще объявить об этом на весь Пояс, но вместо этого префект Нг проделала весь этот путь, чтобы встретиться с нами...
   Талия удрученно встала. - Нет, Минти, - сказала она. - Они правы. - Она кивнула на угрюмое сборище, которое немного успокоилось из-за ее очевидного поражения. - Все это было плохой идеей. Мне жаль. Я просто подумала, что будет лучше, если вы услышите это от меня.
   Ее браслет громко звякнул, его нестройный звук отразился от окружающих деревьев.
   - Нг, - осторожно произнесла она.
   - Джейн Омонье. У нас развивающаяся ситуация. Вы должны немедленно уйти, если только это не нанесет неисчислимый ущерб отношениям Брони и лемуров.
   Талия оглядела обломки своей дипломатии: полукруг милых, но воинственных лиц с мохнатыми мордами и темными кругами на глазах, смотревших на нее так, словно она лично сожгла половину их леса, а затем топталась на пепелище, распевая праздничную песнь.
   - Боюсь, что ущерб уже нанесен, мэм.
   - Хорошо. Или не очень хорошо. Мы поговорим об этом позже. Я уверена, что вы сделали все, что в ваших силах.
   - Я не уверена, что сделала это, мэм, - ответила Талия с горьким преуменьшением. - Чем именно могу быть полезна?
   - Инструкции от Дрейфуса. Поскольку он озабочен текущей ситуацией, он не может встретиться с Гестией Дель Мар.
   - Мне знакомо это имя, мэм, хотя не могу вспомнить его.
   - Детектив-маршал Дель Мар из Города Бездны, Нг. Почти моя коллега. Но, прежде чем вы начнете питать надежды, я сообщу, что бесплатной поездки в город у вас не будет. У меня есть координаты места встречи с Дель Мар. Вы встретитесь с ней на орбите и заберете что-то вроде пакета с доказательствами. Я так понимаю, это необходимо сделать... срочно.
   - Пакет с доказательствами?
   - Соедините точки, Нг. Ожидалось, что я сделаю это сама, так что не понимаю, почему вы так легко отделались.
   - Я немедленно отправлюсь в путь, мэм. - Талия закончила разговор. - Извините, Минти. Кое-что случилось. Мне нужно идти.
   Минти почти шепотом призналась: - Что ж, возможно, это... не самая плохая идея.
   Хозяйка повела ее прочь от толпы, и крики постепенно заглушались деревьями и кустами. Талия чувствовала себя подавленной, задаваясь вопросом, возможно ли было произвести худшее впечатление. - Простите меня, Минти, - сказала она, когда они приблизились к одному из входов в подземный переход. - Я действительно пыталась поступить правильно.
   - Благим намерениям иногда требуется немного времени, чтобы пустить корни, префект. Хотя, поскольку мы, кажется, теперь обращаемся друг к другу по имени, полагаю, мне следует называть вас Талия.
   - Спасибо, что пытались убедить их.
   - Это самое меньшее, что я могла сделать. И не отчаивайтесь пока. Некоторым из наших семей нравится мысль о том, что их обвиняют в грехах их предков. Это не значит, что они не смирятся. Кстати, что за срочное дело?
   - Знаю, о чем вы думаете. Этот звонок не мог произойти в более подходящее время.
   - А я и не думала, хотите верьте, хотите нет. Я тут подумала - и, возможно, в наши дни я не самый лучший специалист по распознаванию обычных человеческих выражений, - но подумала, что впервые вижу в вашем взгляде надежду. Это далеко от истины?
   - Я бы не назвала это надеждой, Минти. Просто, когда теряешь хорошего друга, не очень-то рассчитываешь получить от него что-то взамен.
   - Тогда пусть вселенная оправдает ваши ожидания, Талия Нг. Может, вам и не кажется, что вы завели здесь сегодня много друзей, но могу сказать, что одну подругу вы завели.
   - Спасибо, Минти.
   - Давайте отвезем вас обратно на ваш корабль. О, пока я не забыла: это маленький знак моей признательности, раз они вам так понравились в прошлый раз.
   Талия взяла прозрачную коробочку с несколькими дюжинами ягод, спрессованных так плотно, что из них начал вытекать сок. Она приняла подношение со всей вежливостью и благодарностью, на которые была способна, хотя при виде ягод у нее внутри все перевернулось. - Это... исключительно любезно с вашей стороны, Минти.
   - Наслаждайтесь.
   - Я так и сделаю, - сказала она. Она положила ягоды в мешочек на поясе, где они должны были оставаться до тех пор, пока не найдется подходящая возможность уничтожить их так, чтобы невозможно было распознать даже судебно-медицинскими способами.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

  
   Дрейфус ознакомился с последними новостями о трех отклонившихся грузовозах, когда завершал свое возвращение из хосписа Айдлуайлд. Все попытки перехватить управление кораблями потерпели неудачу, не оставив иного выбора, кроме как уничтожить их до того, как они достигнут Каркасстауна. Учитывая точку отправления, Дрейфус смог приблизиться к одному из кораблей, сблизившись с ним только тогда, когда грузовоз находился всего в восьми минутах от цели. Два других корабля прибывали из разных секторов Сверкающего Пояса, двигаясь разными курсами; он увидел бы их лишь мельком в последние несколько секунд драмы, если бы они уже не были уничтожены.
   Он рассмотрел корабль-угрозу с расстояния нескольких километров. Грузовик "Эванджелина" был типичным в своем роде - неуклюжая бескрылая стрекоза, с топорщившимися на одном конце двигателями и топливными баками и крошечной рудиментарной головкой комплекса управления на другом. Вдоль выдвижного каркаса были подвешены грузовые модули, каждый из которых, как правило, предназначался для одного товара. По меньшей мере, сотни тысяч тонн, и все это теперь используется для доставки кинетической энергии.
   Обычно транспорты не перевозили вооружение, но Дрейфус все равно осторожно соблюдал дистанцию, обходя машину по всей длине, сканируя модули в поисках признаков присутствия людей. То, что транспорты были автоматизированы, не означало, что они никогда не перевозили ремонтные бригады, льготных пассажиров или даже случайных безбилетников.
   - Дрейфус, - позвал он. - Я у своей цели. Не замечаю никаких признаков жизни, и это на одно осложнение меньше.
   - Хорошо. У вас есть средства отключить его, прежде чем мы прибегнем к боеголовкам?
   - Я посмотрю, что можно сделать.
   Дрейфус держался за кормой грузовоза до тех пор, пока почти не увидел раздутые трубы его двигательной установки. Он развернул пушку катера и прицелился в один из топливных баков. Выстрелил, почувствовав отдачу во всем корпусе своей машины, пушка замолчала, но все равно произвела ужасную, сводящую с ума дозвуковую ударную волну.
   Топливный бак взорвался, вывернувшись наружу. Взрыв был небольшим, что говорило о том, что бак был почти пуст, прежде чем в него попали. Он остановил пушку и переместился, чтобы проверить другой бак. Этот взрыв был более яростным, но все же не настолько, чтобы нанести окружающим конструкциям более чем поверхностный ущерб.
   Он изменил положение и выстрелил снова. Взрыва не последовало, но результат оказался лучше, чем он мог надеяться. Он пробил напорный трубопровод или резервуар, в результате чего сбоку от двигателя вырвался гейзер серого газа. Дрейфус наблюдал за происходящим, вспоминая о гамбите, который Мизлер предпринял в последние мгновения своей жизни. Здесь разыгрывался тот же эффект, хотя и в гораздо более грандиозном и медленном масштабе. Грузовоз начал раскачиваться, его хвост начал поворачиваться под углом к направлению полета. Дрейфус сказал себе, что в общем движении должно было произойти какое-то изменение, возможно, достаточное, чтобы исключить прямое столкновение с Каркасстауном.
   С противоположной стороны грузовоза запульсировали рулевые двигатели. Дрейфус выругался. Грузовоз корректировал дрейф, удерживая курс.
   - Десять баллов из десяти за старания, - пробормотал он себе под нос. Затем, обращаясь к Омонье: - Я не добиваюсь здесь никакого эффекта, Джейн. Мои пушки не могут нанести достаточного урона, и не думаю, что таран или толчок помогут.
   - Я никогда на это не рассчитывала, Том. У нас осталось всего шесть минут. С вашего нынешнего расстояния вы должны иметь четкое представление о Каркасстауне.
   - Я вижу его, - сказал он, глядя на маленькую станцию с зубчатым колесом на фоне мерцающего пояса более отдаленных поселений, и наблюдая, как она растет даже за несколько мгновений его пристального взгляда. - Вой, но он ближе, чем я ожидал.
   - Я больше не буду рисковать. Пожалуйста, отойдите на безопасное расстояние. Приближается ракета с боеголовкой, максимальная мощность.
   Дрейфус удалился еще на несколько километров от грузовоза, отвернув свои иллюминаторы от вероятного направления взрыва. Ракета пролетела слишком быстро, и он не успел ее отследить, только розовая вспышка мелькнула на сетчатке, а затем в поле его зрения попал край взрыва. Яркий, потому что в грузовой декларации числилось много газа и летучих веществ, которые теперь утеряны навсегда.
   Он повернул катер и обследовал зону столкновения. Ничего, кроме газа, пыли и горячих обломков, быстро распространяющихся наружу. Несколько обломков грузовоза могли быть достаточно большими, чтобы нанести некоторый ущерб, если бы они пересеклись с Каркасстауном или любым другим орбиталищем, но не было ничего, что могло бы угрожать целому сооружению.
   - Перехват прошел успешно, - доложил Дрейфус. - Что насчет двух других?
   - Ракеты уже в пути, но им еще предстоит пройти долгий путь. В качестве меры предосторожности я отправляю по две ракеты на каждый. У нас не будет времени запустить вторую пару боеголовок, если первой окажется недостаточно.
   - Время следующего удара?
   - Две минуты, а через минуту последует третий. Оба грузовоза будут в пределах девяноста километров от Каркасстауна.
   - Отлично сработано, не так ли?
   - Выбор был не за нами.
   - Пока у вас есть две свободные минуты, я бы порекомендовал провести оценку рисков для всех других роботов-перевозчиков, проходящих через этот сектор или прибывающих в него. И, возможно, за его пределами.
   - Я уже отметила вероятные угрозы. Но должна быть честной с вами. Если они бросят на Каркасстаун все силы, есть очень хороший шанс, что хотя бы один из них прорвется.
   - Тогда мне нужно попасть в Каркасстаун как можно скорее. Я пришвартуюсь, как только будет уничтожен третий грузовоз, и буду молиться, чтобы в пути не оказалось следующих.
   - Очень хорошо. Я пришлю к вам корвет, как только непосредственная угроза будет нейтрализована.
   - Спасибо.
   - Второй удар близок. Следите за фейерверками.
   Мгновением позже последовала ядерная вспышка, мощный белый импульс без направления и расстояния, достаточно мощный, чтобы активировать его защитные экраны через мгновение после того, как первые фотоны достигли его зрительных нервов. Защита исчезла. Каркасстаун все еще был там, окруженный слабой, редеющей дымкой ионизированной материи.
   - Успешный перехват. Последняя пара боеголовок приближается к третьему грузовозу. - Но Омонье замолчала, Дрейфус едва уловил обрывки срочного разговора, который велся рядом с ней.
   - Что такое?
   - У нас сигнал бедствия с третьего грузовоза. На борту кто-то есть, и они только что осознали, в какую беду попали. - В ее голосе послышалось раздражение. - Чем они занимались до сих пор? Лунатики? Пелл! Отключите эти боеголовки!
   Несмотря на то, что Дрейфус смотрел сквозь сотни километров космического пространства, он различил две яркие линии света, когда боеголовки скорректировали свои траектории. Теперь они будут кружить, ожидая новой команды.
   - Время для удара по Каркасстауну? - спросил Дрейфус.
   - Чуть меньше двух минут.
   - Скажите им, что у них есть одна минута, чтобы покинуть этот грузовик любыми доступными способами. Это все, что вы можете для них сделать. - Он сделал паузу. - Это, конечно, предложение.
   - Я передаю его по каналу экстренной связи. Том, неужели я веду себя как дура ради горстки душ на этом грузовозе, против всех людей в Каркасстауне? Они могут быть даже нелегальными. Их может даже не быть на самом деле.
   - Вы - это вы, - ответил он.
   - Так и есть, верно? - Затем, вздохнув от осознания собственной правоты: - Пелл, подготовьте свои боеголовки к повторному сближению по моей команде.
   Дрейфус просканировал пространство в поисках третьего грузовоза, определяя его приблизительное местоположение по курсу, на котором находились боеголовки до их отклонения. Как только он определил местоположение, то увеличил изображение, грузовоз четко проявился на его дисплеях, но в сильно уменьшенном ракурсе из-за направления его приближения.
   От носителя отделилось пятнышко света. Оно удалилось, затем ускорилось на волне розовой тяги. Ни скафандра, ни единственного выжившего, пытающегося выбраться из воздушного шлюза.
   - Спасательная капсула покинула грузовоз, - доложил он.
   - Больше никаких контактов, - сказала Омонье. - У них был шанс - будем надеяться, что они им воспользовались. Пелл: Стреляйте обеими.
   Третья вспышка произошла пятью секундами позже. На самом деле это были два взрыва, слишком близко друг от друга, чтобы их можно было разделить. Дрейфус подождал, пока его экраны очистятся. Грузовоз исчез, как он и надеялся, но ему пришлось подождать всего несколько секунд, чтобы получить менее обнадеживающие новости.
   - Пелл сообщает, что большой фрагмент остался неповрежденным. Теперь нет возможности повторить попытку.
   - Он идет на Каркасстаун?
   - Прогнозы неясны. Если и не попадет в цель, то будет очень близко к ней.
   Дрейфус снова обратил свое внимание на колесо, которое теперь было намного больше, чем когда он осматривал его в последний раз. Вскоре ему нужно было начать снижать скорость, если он хотел пристыковаться к этому объекту. И всего через несколько секунд он узнает, достаточно ли этого уцелевшего фрагмента, чтобы исполнить волю Авроры после того, как провалились ее первые две попытки.
   От кольца исходили искры, похожие на то, как бриллиантовый браслет ловит лучи. Это действовала система защиты Каркасстауна от столкновений, которая в конце концов сработала из-за близости осколка. Дрейфус собрался с духом. Импульсы были направлены на осколок, а не на него, но требовалось лишь небольшое невезение, чтобы один из них срикошетил прямо в его корабль. Оружие кольца продолжало стрелять, поддержанное аналогичными установками на втулке и спицах. Это выглядело впечатляюще, но многое зависело от того, насколько хорошо поддерживались, выверялись и координировались эти защитные орудия. Ничто из того, что он видел в беспорядочной архитектуре Каркасстауна, не вселяло в него уверенности.
   И все же этого оказалось достаточно. Оружие сработало: их компьютеры-дальномерщики решили, что угроза нейтрализована или что ей суждено пройти мимо без столкновения.
   Дрейфус ничего не увидел.
   - Сообщаем службе управления транспортом, чтобы она отследила и захватила эти обломки, - объявила Омонье.
   - Вы все еще отслеживаете другие грузовозы?
   - Да, их больше двадцати. Ни одна из траекторий не изменилась. Это своего рода отсрочка.
   - В некотором роде, - повторил Дрейфус.
   Дрейфус прокладывал себе путь сквозь медленный, теснящийся поток потенциальных эвакуируемых, заполнивших узкие магистрали центра. Он остановил чиновника и попросил, чтобы его встретил заместитель начальника Кренкель.
   - Кренкель не на дежурстве, - сказал взволнованный чиновник. - И если у него есть хоть капля здравого смысла, он сделает все возможное, чтобы покинуть Каркасстаун.
   - Скажите ему, что он никуда не уйдет.
   Дрейфус прождал десять минут, пока из этого хаоса не появился измотанный Кренкель в наспех надетой служебной мантии, воротник которой был застегнут не на ту застежку.
   - В один момент вы говорите мне, что я должен заботиться о своей семье, а в следующий - что я не могу уехать. Вы примете решение?
   - Твоя семья должна уехать, - сказал Дрейфус. - Броня поможет, если они еще не договорились. Ты останешься здесь на некоторое время, по крайней мере, до тех пор, пока я снова не поговорю с Мирной Силк. Отведи меня к ней, как можно быстрее.
   Кренкель не без некоторого энтузиазма подтолкнул Дрейфуса в примерном направлении. - Что происходило с этими кораблями? Нужно ли нам опасаться их появления?
   - У нас будут наготове ответные меры, если к Каркасстауну будут направлены еще корабли.
   - Кто бы захотел сделать это с нами? Мы не плохие соседи. У нас нет соседей!
   - Это было адресовано Мидасу, а не колесу в целом.
   - Слабое утешение!
   Они поднялись по спице, затем сели в один из подвесных вагонов, снова двигаясь против потока эвакуации. Однако здесь было тише и не так суматошно. С каждой минутой все больше и больше людей предпочитали оставаться на месте, а не спешить к воздушным шлюзам. На свои рабочие места возвращалось столько же людей, сколько двигалось к спицам и обратно в центр.
   - Операция, проводимая через Мидас, вступила в новую фазу, - сказал Дрейфус Кренкелю, когда их вагон двигался по извилистой трубе, опоясывающей Каркасстаун. - Это и послужило причиной нападения. Теперь мы должны прикрыть его навсегда.
   - И они прислали... одного вас?
   - Время дорого. Угроза Каркасстауну тоже не миновала - вам нужно убедиться, что эвакуация продолжается.
   Кренкель поморщился. - Моим хозяевам это не понравится.
   - Им еще меньше понравится быть мертвыми. - Дрейфус добавил настойчивости в свой голос. - Это важно, Кренкель. Скорее всего, все станет намного хуже, прежде чем станет лучше.
   - Я посмотрю, что можно сделать.
   Кренкель наклонился к микрофону, вшитому в его мантию, и начал все более оживленную беседу с одним из своих начальников. Дрейфус откинулся на спинку сиденья, довольный тем, что этот человек делает все возможное. Не было смысла запугивать измученного чиновника, особенно когда он был его единственным полезным рычагом воздействия. Дрейфус осознавал противоречивость интересов выгоды и общественной безопасности, не нуждаясь в их одобрении.
   Кренкель замолчал, прикрыв микрофон ладонью. - Они спрашивают, в чем проблема, если к нам больше не направляется ни один из этих кораблей.
   Дрейфус придумал полезную полуправду. - Скажи им, что у Брони есть маркеры угрозы для ряда других объектов, которые перемещаются по этому сектору.
   - Может, мне просто упомянуть Абакус?
   - Нет, пока не упоминай Абакус. Я хочу организованного исхода, а не панического бегства.
   Кренкель тяжело кивнул. - Признаки угрозы... объекты, вызывающие беспокойство.
   - Только это.
   Кренкель возобновил свои мольбы. Примерно через минуту он замолчал, настороженно выжидая. Из множества динамиков, расположенных вдоль их маршрута, раздалось тихое блеяние. Прозвучало с десяток блеяний, затем записанный голос объявил, что действует режим эвакуации двойного оранжевого уровня. Блеяние возобновилось.
   - Я просил красный, но двойной оранжевый почти так же хорош, - сказал Кренкель. - Это не убедит всех, но должно способствовать массовому исходу.
   - Ты молодец, - сказал Дрейфус, понимая, что они приближаются к Мидас Аналитикс. - Теперь я хочу, чтобы ты пошел и сделал все, что в твоих силах, для своей семьи.
   - Что насчет Мирны Силк?
   - Я разберусь с ней. Она больше не твоя забота.
   - Вы меня недооцениваете, - сказал Кренкель, когда вагон, покачиваясь, остановился. - Если эти люди обманули мой офис, то я принимаю это близко к сердцу. Я бы хотел, чтобы правосудие восторжествовало.
   Дрейфус улыбнулся, впечатленный решимостью этого человека. - Хорошо, Кренкель. Но с этого момента все может стать сложнее. Ты должен быть готов к этому.
   Кренкель приложил немало усилий, чтобы скрыть дрожь в голосе. - Я готов.
   - Хорошо.
   Пока еще звучал приказ об эвакуации, они шли по длинному коридору, ведущему в приемную Мидаса, мимо хвастливых рисунков и соблазнительных рекламных слоганов.
   Мирна Силк уже ждала его в приемной в своем желтом платье, стоя рядом со стойкой регистрации, скрестив руки на груди и упершись каблуками в пол.
   - Прежде чем вы спросите, мои сотрудники получили указание проигнорировать это последнее предупреждение об эвакуации. Я вижу в этом то, чем оно является: неуклюжую попытку подорвать законные деловые операции Мидас Аналитикс. - Она бросила на Кренкеля взгляд, полный осуждения. - Это Дрейфус вынудил вас отдать приказ, заместитель начальника? Я знаю, что вы довольно мелкая сошка, но все же думала, что у вас достаточно твердости духа, чтобы противостоять вмешательству Брони.
   - Уверяю вас, угроза Каркасстауну очень реальна, - ответил Дрейфус.
   - Эти корабли пришли и ушли. Казалось, вы справились с ними достойно, так почему же вы снова заставили всех паниковать понапрасну? Вам следовало бы быть где-нибудь в Сверкающем Поясе и выполнять настоящую полицейскую работу.
   - А, старая поговорка типа "неужели у тебя нет дел поважнее", - сказал Дрейфус, нежно улыбаясь. - Знаете, Мирна, в истории нет ни одного полицейского, который бы этого не слышал.
   - Но это не значит, что это не разумный совет.
   - Позвольте мне рассказать вам об истинной цели этих отклонившихся кораблей, - мягко ответил Дрейфус. - Они были направлены на Абакус в попытке уничтожить его до того, как он нанесет непоправимый ущерб. Лицо, управлявшее этими кораблями, не заботилось о сопутствующем ущербе, о тысячах людей, включая вас, которым пришлось бы погибнуть в то же время. Вы были несущественны. - Он держал свою ищейку в кобуре, но позволил своей руке лежать на ней. - Я здесь, чтобы достичь той же цели, но разница между мной в том, что я забочусь о том, кто пострадает. Эту машину нужно отключить. Единственный оставшийся вопрос в том, достаточно ли вы умны, чтобы помочь мне в этом, или совершите ошибку, встав у меня на пути. Что же это будет, Мирна?
   - Вы заблуждаетесь, Дрейфус. Если наши соперники были настолько наглыми, что начали атаку, почему я должна желать закончить за них их работу?
   - Это были не ваши соперники.
   Она перевела взгляд на другого мужчину. - Что вы знаете об этом, Кренкель? Вы должны занять определенную позицию. У вас есть контрактное обязательство защищать нас от необоснованного вмешательства.
   - Я всего лишь винтик, - ответил Кренкель, протягивая ладони.
   Она снова набросилась на Дрейфуса. - Что вас так напугало? Что наши методы прогнозирования превосходят ваши собственные?
   - Вас привлекли в качестве дымовой завесы, - сказал ей Дрейфус. - Вы идеально подходите для этой работы, потому что верите, что то, чем вы занимаетесь, честно и законно. Боюсь, что вы не можете быть более неправы в этом вопросе.
   Она окатила свой ответ презрением.
   - Я понятия не имею, о чем вы говорите.
   Дрейфус пожал плечами. - Приведите ко мне Салазара.
   - Вы не можете приказывать мне что-либо делать, пока не объясните, почему все это имеет значение для Брони. - Ее поза стала более уверенной, челюсть вызывающе приподнялась. - Вы не полицейский, а просто прославленный контролер голосов в форме и поклонник хлыста.
   Дрейфус холодно ответил: - Вам нужно начать воспринимать меня всерьез, мисс Силк. Вас разыграли, и Салазар - один из актеров, играющих для вас. Он занимается чем-то, о чем вы не знаете, чем-то, что подвергает вас реальному и немедленному риску смерти. - Дрейфус изучал ее лицо, отыскивая слабое место, над которым он мог бы поработать, трещину в ее броне. - Вы были отличным прикрытием, Мирна. Не сомневаюсь, что ваши рекомендации безупречны. Но даже вы, должно быть, подумали, что это большая удача - возглавить этот проект как раз в тот момент, когда он находится на пороге создания такого чуда, которое изменит мир, как Абакус. Есть причина, по которой никто не слышал о Мидас Аналитикс, пока за вами не началась охота: их не существовало. Все это - дым и зеркала. Вы - часть маскировки, призванной придать всей операции правдоподобный вид. - Он не сводил с нее пристального взгляда. - Это обман, и в глубине души вы это знаете. Вам пришлось бороться и ломать себе голову, чтобы подняться по служебной лестнице. Все, что у вас есть, было заработано тяжелым путем, благодаря таланту и решимости. Кроме этого. Это было преподнесено вам на блюдечке, и никто никогда раньше не давал вам ничего бесплатно. - Он кивнул, подтверждая свою мысль. - Вы же знаете, что что-то не так.
   Часть упрямства покинула ее, ровно настолько, чтобы Дрейфус понял, что он движется в правильном направлении. - Вы думаете, что знаете обо мне все?
   - Это моя работа - знать. Я ознакомился с вашей биографией, понял, от каких тяжелых ударов вы оправились. Смерти ваших родителей, учреждения, которые не знали, что с вами делать. То великолепие, которое вы обнаружили в себе: способность разбираться в рынках, как большинство из нас разбирается в дыхании. Вы хороши, Мирна, очень хороши. Но вы также достаточно реалистичны, чтобы понять, когда кто-то другой дергает вас за ниточки.
   - Мне сказали... - Она заколебалась. - Те, кто поддерживал Мидас, убедили меня в необходимости соблюдения секретности в том, что я работаю на очень высоком уровне. В моих интересах никогда не было подвергать сомнению работу, выполняемую на много уровней ниже моей собственной. Я просто... предположила. - Она замолчала, и трещина между ее словами расширилась. Она, казалось, ушла в себя, но затем попыталась вернуть хоть какое-то подобие прежнего самообладания. - Хорошо. Вы сказали, что я оппортунистка. Все, что это значит для меня, - это то, что у меня хватило здравого смысла понять, когда ветер меняется. В какие неприятности я вляпалась?
   - На удивление мало, если вы будете полностью сотрудничать. Вы совершили в жизни очень мало ошибок, Мирна. Не начинайте повторять их сейчас.
   - Послушайте этого человека, - убеждал Кренкель. - До сих пор мы хорошо работали вместе, Мирна. Я верю, что Дрейфус говорит здраво, и полагаю, вам стоит прислушаться к его совету.
   Силк провела краткую мысленную оценку, затем повернулась к администратору. - Плоссел, не могли бы вы попросить доктора Салазара присоединиться ко мне в приемной?
   - Спасибо, - сказал Дрейфус.
   Пока они ждали, Силк спросила: - Чего я не знаю? Я сама провела комплексную проверку Мидас Аналитикс, прежде чем согласиться на эту должность. Я не увидела ничего, что могло бы меня заинтересовать. Наши методы инновационны, и мы знаем, что превзошли наших конкурентов благодаря успеху в прогнозировании, который мы продемонстрировали до сих пор. Это не повод пытаться убить нас всех!
   - Дело не в прогнозировании рынка, - сообщил ей Дрейфус.
   - Что тогда?
   - Абакус - это тюрьма, предназначенная для содержания мощного искусственного интеллекта-нарушителя. Даже двух, если все сработало бы так, как задумано, чего не произойдет. Получится, что один из этих разумов, которые в настоящее время уравновешивают друг друга, останется неконтролируемым и сможет свободно перемещаться по нашим сетям, делая с нами все, что ему заблагорассудится.
   Силк присела на край стола, скрестив колени под формой, явно ошеломленная. - Зачем кому-то так рисковать?
   - Просто они достаточно умны, чтобы быть ослепленными собственным блеском, но не настолько умны, чтобы представить себе неудачу.
   - Я поговорю с нашими спонсорами, - сказала Силк, просияв, когда увидела выход из положения. - Мы проведем полный аудит, установим виновных и примем меры для предотвращения злоупотреблений со стороны Абакуса. Законная работа может быть продолжена.
   - Боюсь, что это невозможно, - сказал Дрейфус, когда появился доктор Салазар. - Для этого уже слишком поздно. Эти корабли были посланы в вашу сторону Авророй, одним из разумов, в качестве последней отчаянной попытки помешать Абакусу втянуть ее в свои дела.
   - Я ничего не понимаю из того, что вы говорите, - сказал Салазар.
   Дрейфус повернулся к седовласому мужчине, демонстрируя, как он надеялся, готовность найти общий язык. - Вас одурачили, Аристарх. Я знаю, что вы что-то скрываете от мисс Силк. Предполагаю, что вас попросили заставить Абакус вести себя так, чтобы это не совсем соответствовало бизнес-модели Мидас Аналитикс.
   - Я не знаю... - начал он.
   Дрейфус понизил голос. - Вы отвечаете перед подчиненным, возможно, не перед одним. Это нарушители, те, кто заманивал вас на скалы. Верно?
   Салазар выглядел измученным. Его челюсть двигалась. Он посмотрел на Силк, Дрейфуса, затем снова на Силк. Дрейфус видел, как он напряжен, это было заметно по пульсирующим венам на его виске. - Я... я не имею права обсуждать эти вопросы с мисс Силк.
   - О чем вы говорите? - потребовала Силк. - Вы отвечаете передо мной!
   - Он думает, что имеет дело с еще одной изолированной ячейкой в этом параноидальном зеркальном зале, который вы называете компанией, - сказал Дрейфус. - Полагаю, они напугали его - дали ему понять, насколько плохими будут последствия, если он признается в правде.
   - Говорите откровенно, доктор Салазар, - настаивала Силк.
   Дрейфус вынул ищейку. - Сделайте это.
   Салазар огляделся, в его голове проносились какие-то отчаянные расчеты, он обдумывал возможные варианты, пока - как и предполагал Дрейфус - каждый раз не получал один и тот же печальный результат.
   - Они пришли ко мне как раз перед последней волной найма. Сказали, что мы запустим новую инициативу, нечто в высшей степени инновационное и, следовательно, секретное. - Он с трудом сглотнул, и его кадык дернулся, как камешек в реке. - Они сказали, что я буду высокооплачиваемым посредником. Сказали, что меня щедро вознаградят, когда работа окупится. Золотая окантовка на этой униформе. Бонусы, дивиденды по акциям, пенсионный план с позолоченной каймой. И что я не должен обсуждать эту инициативу со своим начальством из-за опасений, что в высших эшелонах может оказаться промышленный крот. - Он колебался. - Прости меня, Мирна. Они никогда не говорили напрямую, что это была ты, но делали все намеки.
   - Аристарх... - начала она.
   - Его использовали, - вставил Дрейфус. - Как и вас, Мирна. Единственная разница в том, что вы ничего не знали, а Аристарх знал совсем немного. И теперь Абакус должен быть немедленно закрыт.
   - То, что говорит Дрейфус... об искусственном интеллекте, запертом внутри Абакуса? Это правда?
   - Меня заверили, что выгоды намного перевешивают...
   Это было все, что Силк нужно было услышать. - Тогда уничтожь это! Возьми топор и Абакус, если это то, что нужно. Разбей эту чертову штуку! Если она такая умная, как мне говорили, мы всегда сможем построить еще одну.
   Салазар выдохнул: - Уничтожить его?
   - Это единственный способ, - сказал Дрейфус. - Можно ли это сделать в одиночку, доктор?
   Салазар приложил палец ко лбу, подсчитывая. - Да, - сказал он, сначала робко, затем с растущей убежденностью. - Да, это можно сделать, при условии, что у меня будет доступ к нужному рабочему месту. Некоторые из них настроены для запуска симуляций, другие - для управления исполнительными функциями. Их можно переназначить, хотя на это потребуется время.
   Дрейфус энергично кивнул. - Ну же, Аристарх. Давай посмотрим, из чего ты сделан.
   - Я тоже пойду, - сказала Силк. Затем с каким-то виноватым видом, словно сожалея о своей недавней грубости, добавила: - Заместитель начальника, что вы собираетесь делать?
   - Кренкель уйдет и сам позаботится о себе и своей семье, - твердо сказал Дрейфус. Он повернулся к мужчине и повелительно кивнул. - Броня благодарит вас за сотрудничество, заместитель начальника. Вы оказали нам большую помощь.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

  
   Корабль детектива-маршала был белого цвета, больше черного катера Талии, и с агрессивными линиями транспортного средства, пригодного для различных условий эксплуатации. Обычно Талия, по крайней мере, пользовалась техническим превосходством при исполнении служебных обязанностей, а также моральной храбростью, которая вытекала из юрисдикционных полномочий Брони. Сейчас ни то, ни другое не действовало. Ее полномочия были равны нулю, она находилась в воздушном пространстве Йеллоустоуна, в потенциальной власти более быстрого, мощного и, несомненно, лучше вооруженного противника.
   Хорошо, что они были в дружеских отношениях с Гестией Дель Мар.
   - Мне жаль, что Дрейфус не смог прийти, детектив-маршал. Заверяю вас, я одна из его ближайших коллег, и вы можете быть уверены, доверяя пакет с доказательствами моим заботам.
   - Все в порядке, Нг, - пришел ответ с приближающегося корабля. - Джейн Омонье уже объяснила, почему Дрейфус отсутствует. Мы следили за развитием событий. С этими грузовозами все было очень сложно. Вам повезло, что их было не так много.
   Талия попыталась рассказать о чрезвычайной ситуации по пути из Вальско-Венева в Йеллоустоун.
   - Мы бы соответствующим образом расширили наши действия, мэм, - ответила она, чувствуя, что ей необходимо хорошо отзываться о своей организации. Затем, проявив дипломатический инстинкт, которого ей так не хватало с лемурами: - Как и вы, мэм, столкнувшись с такой же серьезной угрозой.
   - Вам не нужно подлизываться ко мне, Нг. Я передаю вам посылку, нравится вам это или нет. Приготовьтесь к стыковке. Я люблю подходить жестко и быстро, так что постарайтесь не подстрелить меня, пока я это делаю.
   - Оружие в безопасном режиме, мэм. Подходите, когда захотите.
   - Хотите отдохнуть? - Ее презрение прожигало корпус, как гамма-луч. - Неужели Дрейфус ничему вас не научил? Я не люблю отдыхать, Нг.
   Корабль детектива-маршала подрулил к борту с внезапностью, которая у любого другого выдала бы воинственные намерения. Стыковочные поверхности лязгнули друг о друга, как пара таранов. Катер издал протестующий вопль в ответ на такое недостойное обращение.
   Талия направилась к шлюзу, предчувствие билось в ее груди, как барабан войны. Не из-за Гестии Дель Мар, а из-за того, что, как она знала, та несла с собой. Как и советовала Джейн Омонье, Талия соединила несколько точек.
   Она знала, чего ожидать, но не знала, как это принять.
   Шлюз открылся. Детектив-маршал ждала с другой стороны, на ее белой униформе не было никаких украшений, кроме черной отделки на манжетах и воротнике, и не было оружия или других знаков отличия. Это была полная, широкоплечая женщина, суровость выражения лица которой лишь в малой степени смягчалась ее кудрями и россыпью веснушек. Талия, похоже, не произвела на нее впечатления.
   В невесомости было трудно выпрямиться, но Талия все равно попыталась.
   - Префект Нг, - обратилась ее посетительница.
   - Спасибо вам за это, детектив-маршал Дель Мар. Не хотели бы вы подняться на борт моего катера? Здесь не так много места, но...
   - Все в порядке, префект Нг. Если бы я хотела проверить свою восприимчивость к клаустрофобии, я бы сделала это в свободное время. У меня с собой этот предмет.
   Талия старалась не смотреть на предмет, который несла Дель Мар, но он был тут: белая кубическая коробка, исписанная инструкциями и предупреждениями, которые были ей знакомы, но не совсем.
   Талия взяла коробку для хранения вещественных доказательств. Несмотря на невесомость, она все равно ощущала торжественную тяжесть того, что находилось внутри.
   - Передайте Дрейфусу, что я сдержала свое слово. Что бы ни было на этой записи, это касается только его. Или вас, поскольку вам, похоже, это доверили. - Дель Мар кивнула за спину Талии, в красный полумрак ее катера. - Полагаю, у вас есть средства доступа к содержимому?
   - Есть, детектив-маршал, но я не буду ими пользоваться. Это будет правом префекта Дрейфуса, когда я передам ему коробку.
   - Значит, он вам доверяет.
   - Я надеюсь на это.
   В какой-то момент она подумала, что Дель Мар может развернуться, закрыть шлюз и без лишних слов отсоединить свой корабль. Однако Талия ошибалась.
   - Я знаю о смерти вашего коллеги, Нг. Знаю, что находится в этой коробке. Я... сожалею. Хотя это не может служить утешением, надеюсь, что информация, содержащаяся в этой записи, каким-то образом прояснит его смерть.
   - Я не знаю, что это нам скажет, детектив-маршал. Только то, что Спарвер верил, что за это стоит умереть. - Талия отступила, спрятала коробку в сумку для хранения, а затем вернулась к порогу шлюза.
   - Этот Спарвер был известен и вам, и Дрейфусу? Он был уважаемым коллегой?
   - Мы его уважали.
   - Тогда я уверена, что он знал, что делал. - Главный детектив Дель Мар взяла Талию за руку и слегка сжала ее. - Этого никогда не было, - добавила она.
   В какой-то момент они обе пришли в себя.
   - Когда все закончится, - сказала Талия, с трудом сдерживая эмоции, - я уверена, они захотят, чтобы вы узнали всю картину.
   - Несомненно, захотят. И если все зависит от Дрейфуса, мне, возможно, придется подождать всего пять или шесть лет, чтобы узнать это. - Затем резкий, повелительный кивок. - Продолжайте, префект Нг. Я не хочу задерживать ни себя, ни вас при исполнении наших обязанностей.
   Они расстыковались. Талия наблюдала, как гладкий белый космический корабль прокладывал себе путь обратно в атмосферу Йеллоустоуна, следуя по траектории возвращения, пока его полностью не поглотили клубящиеся охряные облака.
   Она извлекла коробку из чехла, открыла ее, сломав фольгированные печати Палаты городской безопасности, и осмотрела темную реликвию размером с кулак, лежавшую внутри. Это было все, что осталось от массы вещества, костей и мяса размером со скафандр; все, что осталось от Спарвера Банкала.
   Из-за невесомости у нее навернулись слезы на глаза.
   После того, как Кренкель ушел, повинуясь приказу заботиться о себе и своей семье, Дрейфус, Салазар и Силк прошли в галерею, опоясывающую Мидас Аналитикс. Дрейфус наблюдал за происходящим внизу, начиная с пятнистого золотого шара Абакуса, установленного на своем чудовищном постаменте, и заканчивая концентрическими узорами рабочих станций, расположенных вокруг него, и спокойной, но сосредоточенной деятельностью одетых в желтое аналитиков, склонившихся над своими приборами.
   Здесь было не менее оживленно, чем во время его последнего посещения. Если кто-то из персонала и собирался уйти, то его либо заменили, либо он вернулся к своим обязанностям, как только непосредственная опасность миновала. Молодой человек, которого он видел раньше, был среди работающих, но теперь находился поодаль, за другим рабочим местом. Как обычно, он уверенно справлялся со своей работой и, казалось, не замечал ничего, что происходило в галерее.
   На стенах продолжали нервно мерцать рыночные графики.
   Дрейфус тихо обратился к Салазару. - Это ваше место там, внизу, все еще не занято?
   - Да.
   - Вы можете отсюда сделать то, что вам нужно?
   - Могу. С моего места возможно управление.
   Дрейфус оперся руками о поручень. Он наклонился и крикнул: - Внимание, пожалуйста. Вы находитесь под наблюдением Брони. Каждый из вас должен отойти от своего рабочего места. Никто не должен ни к чему прикасаться или отдавать какие-либо команды, ни в коем случае.
   Какое-то время никто не двигался, пока Силк не перегнулась через перила рядом с Дрейфусом. - Делайте, как он говорит! Мы полностью сотрудничаем с Броней. Никто не должен отдавать жестикуляционные, субголосовые или нейронные команды. Проверка покажет, нарушите ли вы этот приказ, так что не будьте настолько глупы, чтобы пытаться.
   - Разумно, - пробормотал Дрейфус, когда работающие со скрипом повернулись, а затем поднялись и встали рядом со своими рабочими местами. Затем, обращаясь к Салазару: - Ваш ход. Я прямо за вами.
   Дрейфус вытащил из кобуры свою ищейку, но продолжал сжимать ее в руке, как дубинку. Он последовал за Салазаром вниз по грохочущим ступеням винтовой лестницы, которая соединяла галерею с этажом. Работающие смотрели на него с выражениями, варьирующимися от легкой озабоченности до откровенного негодования, и со всеми оттенками, находящимися между ними. Если не считать подозрений в отношении молодого человека, было трудно сказать, кто из них был невиновен, а кто - злоумышленником.
   Салазар прошел между ними. Он добрался до своего места и сел. Положил руки на пульт, который был переведен в неактивное состояние, когда его вызвали в приемную. По команде Салазара на консоли появились дисплеи и сетки элементов управления, которые Дрейфусу были совершенно непонятны.
   Пальцы Салазара заплясали по пиктограммам, и при каждом движении консоль загоралась в какой-то другой, но одинаково непонятной конфигурации символов, диаграмм и массивов ввода.
   Дрейфус оглянулся через плечо. - Вы в деле?
   Салазар повернулся, чтобы посмотреть на него. - Я пытаюсь, префект. Кажется, какая-то функция заблокирована. Но этого не может быть. Никто не мог обновить эту консоль с тех пор, как я был здесь в последний раз.
   Салазар продолжил свои усилия.
   Дрейфус бросил взгляд на светящийся шар перед ними. Он пульсировал, то разгораясь, то тускнея в соответствии с каким-то неустойчивым ритмом, который его мозг никак не мог уловить.
   - Есть какие-нибудь успехи?
   Салазар откинулся от консоли, уставившись на кончики своих пальцев так, словно их окунули в металл.
   - Нет. Еще нет. Я пытаюсь переназначить рабочее место. Я сказал, что это займет много времени. Это должно сработать, но... это не так.
   - У него ничего не получится, Дрейфус, сколько бы времени ты ему ни дал.
   Он повернулся на голос, не особо удивившись, что тот исходил от молодого человека. Он был лишь немного удивлен, увидев, что этот человек достал небольшое, но, вероятно, смертоносное оружие, наведенное теперь на Дрейфуса и Салазара.
   Дрейфус посмотрел на молодого человека. Он и раньше пытался вспомнить имя, но не находил ничего, кроме ноющего чувства, что должен был бы его знать. Теперь он потянулся снова и нашел то, что было там всегда.
   - Как ты думаешь, Хейглер, чего собираешься добиться?
   Молодой человек моргнул, но сохранил самообладание и прицелился снова.
   - Его зовут Толли, а не Хейглер, - сказала Силк, глядя вниз с галереи. Она пристально посмотрела на Салазара. - Не так ли?
   - Я знаю его только как Толли, - защищаясь, сказал Салазар, отодвигая свое кресло от консоли, понимая, что все его усилия тщетны. - Он один из моих лучших специалистов по теории данных!
   - Его зовут Хейглер, - сказал Дрейфус с усталой категоричностью. - Во всяком случае, я знал его под этим именем. Он был новобранцем, рекрутом Брони. Он так и не стал префектом. Он потерпел неудачу на ранних этапах аттестации стажеров. Я запомнил его лицо по занятиям, которые проводил, потому что он был одним из самых многообещающих.
   - Я не Хейглер.
   Дрейфусу не хватило терпения на оживленный спор. - Если ты собирался и дальше притворяться Толли, то наставлять на меня оружие было не лучшим твоим решением. Кто с тобой работает?
   - Со мной никто не работает. Сколько их еще прибудет? - Он предостерегающе помахал маленьким энергетическим оружием. - Я знаю, что на подходе второй бронированный корабль, вероятно, корвет. Что это будет? Средний уровень, по две ищейки?
   - Похоже, у тебя есть ответы на все вопросы, Хейглер.
   - Разве вы не собираетесь притвориться, что это более серьезная сила?
   - В этом нет необходимости. Для выполнения условий вашей капитуляции будет более чем достаточно умеренного принуждения. - Дрейфус нахмурился для пущего эффекта. - В конце концов, вы же не настолько глупы, чтобы думать, что сможете справиться со всей Броней, не так ли?
   - Дело не только во мне. - Хейглер быстро оглядел комнату и сделал приглашающий жест вверх. В унисон полдюжины других аналитиков поднялись со своих мест, у каждого в руках было такое же оружие. - Мы контролируем Абакус, Дрейфус. И нет, мы не собираемся сражаться с Броней. Броня выслушает нас и примет наши условия.
   - Клянусь, я в этом не участвовал, - сказал доктор Салазар, поднимая руки. - Ты солгал мне, Толли!
   - Сейчас он даже не отрицает, что его фамилия Хейглер, - сказал Дрейфус. Затем он оглядел зал, аналитиков, все еще сидевших за своими рабочими местами. Он прочитал на их лицах шок, гнев, недоумение, страх. - Все вы здесь. Броня готова объявить амнистию, если мы убедимся, что вы не имели прямого представления о заговоре или его намерениях. Вы можете сделать это дело более убедительным для себя, сделав все возможное, чтобы закрыть Абакус.
   Никто не двинулся с места и не выказал намерения двигаться.
   - Бонусы за производительность, - заявила Силк. - Каждому, кто сумеет отключить Абакус!
   - Они не клюнут, - сказал Хейглер.
   - Я разъясню предложение, - сказал Дрейфус. - Если эта ситуация не разрешится к тому времени, когда прибудут мои коллеги, я усилю меры реагирования и применю жесткие меры безопасности. Эти ищейки будут установлены на автономное уничтожение людей. Единственными людьми, которых они не будут считать потенциальной угрозой, будут те из нас, кто носит защитную форму. - Он презрительно кивнул в сторону Хейглера. - А те, кто терпит неудачу, форму не получают.
   Это возымело ожидаемый эффект. Одна из работающих, женщина, которая до этого момента не поднимала головы и глаз, стремительно бросилась к своему пульту. Ее пальцы забегали по кнопкам ввода, а на дисплее менялся сложный набор опций. - Я в деле, - сказала она, затаив дыхание. - Доступ к привилегиям, связанным с локаутом. Исполнительные функции... Я справлюсь, мисс Силк!
   Хейглер прицелился и выстрелил. Над консолью вспыхнула вспышка, мгновенно уничтожив ее, и женщину отбросило назад на сиденье, ее кисти и предплечья были сильно обожжены. На мгновение воцарилась тишина, а затем ее тело пронзил шок, и женщина начала кричать.
   - Послушайте, это утомительно, - сказал Хейглер, едва повышая голос, чтобы перекрыть крики женщины. - Уже слишком поздно. Сейчас система Абакус работает без ввода данных. Как только процесс приема достиг определенной точки, наши собственные возможности контроля были приостановлены.
   Дрейфус едва мог поверить в то, что услышал. - Ты с ума сошел?
   - Мы предсказывали, что спецслужбы-нарушители попытаются применить принудительные меры. Дезинформацию, шантаж, психологические операции. Угрозы, подобные той, которую мы видели сегодня, связанные с этими нацеленными космическими аппаратами. Но мы не могли позволить этому остановить нас. - Все еще держа оружие, он почти умоляюще прижал другую руку к натянутой на груди желтой ткани. - Нам нужно было проявить решимость. Нужно было сохранить самообладание. Отсюда и эта блокада управления. И это к лучшему. Это работает, Дрейфус. Мы наконец-то делаем то, что должны были сделать четыре года назад: положить конец тирании этих разумов.
   - Вы хотите медаль?
   - Нет, просто ваше признание того, что сегодня здесь совершается доброе и нужное дело. Я не монстр, Дрейфус. Никто из нас таким не является. - Хейглер свободной рукой указал на пострадавшую женщину. - Я не хотел этого делать, Карла. Ты мне нравилась. Ты мне все еще нравишься. - Затем он сделал нетерпеливое движение оружием. - Она может уйти. Иди и присмотри за ней.
   Женщина была не в состоянии обработать свои травмы. Хейглер позволил одному из других работников подойти и помочь ей, спотыкаясь, выйти из зала через дверь, расположенную на том же уровне, что и пол.
   - Видите? - сказал Хейглер. - Я не монстр.
   - Растущая гора тел говорит об обратном, - ответил Дрейфус.
   - Мы ничем не отличаемся, Дрейфус. Скажите мне, что Броня никогда не сравнивала жизни людей друг с другом. Разве не это произошло, когда ваши ракеты уничтожили объект 227? Внутри был ваш коллега!
   - Это несопоставимо.
   - Не так ли? Я бы сказал, что это в точности сопоставимо. Жертва ради общего блага.
   Дрейфус ощетинился, но ничего не сказал. Он позволил Хейглеру продолжать.
   - Никто не хотел убивать Тенч. Она была верным сотрудником, выполнявшим свой долг. Но нужно было думать о высшем благе. Мы были слишком близки к успеху, чтобы допустить неудачу.
   - Жаль, что я приехал и испортил вечеринку.
   Хейглер покачал головой. - Все кончено. Наши показатели задержек показывают, что один из объектов теперь почти полностью в пределах нашей досягаемости. Другой погибает почти так же быстро.
   - Почти ничего не получится, идиот. В тот момент, когда одна из этих сущностей больше не чувствует угрозы со стороны своего противника, все кончено для всех.
   - Наши расчеты говорят об обратном. Вы думаете, мы дураки, Дрейфус?
   Дрейфус потер подбородок, глядя на лица других агентов, собравшихся в зале. Теперь, когда он опознал Хейглера, ему показалось, что он узнал среди них и других бывших новобранцев. Не всех, но достаточно, чтобы это не могло быть простым совпадением.
   - Чжан, - сказал он, встретившись взглядом с одним из специалистов по теории данных, невысоким мужчиной ученого вида с аккуратно подстриженной тонзурой. - Теру. А вас звали Вулмер, не так ли?
   - Вулкот, - раздраженно сказал кандидат, как будто неправильно запомнить его имя было большим оскорблением, чем быть узнанным.
   - Никто из вас не прошел отбор. Полагаю, если бы я собирался нанять талантливую молодежь для проведения операции, противоречащей пожеланиям Брони, группа недовольных бывших рекрутов была бы неплохой отправной точкой. - Дрейфус наблюдал, как Хейглер самоуверенно вздернул подбородок. - Но это еще не все, не так ли? Никто из вас не был худшим кандидатом в своих группах по вступлению.
   - Я рад, что вы высоко оцениваете нашу работу, - сказал Хейглер. - Возможно, это в какой-то мере убедит вас в том, что мы не ведем себя безответственно.
   - Теперь я это понимаю, - сказал Дрейфус. - Вас завербовали не потому, что вы потерпели неудачу. Вас определили в качестве кандидатов для этой операции, а затем обрекли на провал, - вздохнул он про себя, достигнув той точки в своем собственном ходе мыслей, когда он мог повернуть назад или продолжать двигаться дальше, как бы сильно ему ни не нравилось направление, которое она принимала. - Это требовало координации со стороны Брони, не так ли? Кто-то, кто все еще находится внутри, отбирает кандидатов и отказывает тем, кто соответствует критериям. - Он медленно кивнул, смирившись с процессом. - Кто-то, у кого есть средства действовать против Мизлера Кранаха и Ингвар Тенч. - Его тон стал резче. - Кто это, Хейглер? Кто твой кукловод?
   Из пульта раздалась серия звуковых сигналов. Хейглер поднял палец, все еще держа оружие в руке, и кивнул Чжану. - Доложите, пожалуйста.
   Чжан нервно взглянул на Дрейфуса и доктора Салазара. - При них?
   - Чем больше они узнают, тем лучше поймут бессмысленность любых действий против нас.
   Чжан заговорил пронзительным голосом. - Абакус подтверждает полную изоляцию первого объекта, который, по нашему мнению, скорее всего является Авророй. Она в ловушке, не может сбежать или взаимодействовать с чем-либо за пределами отведенного ей места содержания. Поглощение и обезвреживание второго существа - вероятно, Часовщика - проходит в соответствии с ожиданиями.
   Дрейфус посмотрел на пятнистый, светящийся золотистый шар. Если Чжан был прав, то Аврора находилась в зале, внутри этой сферы, горячий, разъяренный бесенок, заключенный в вычислительный объем, в миллионы раз меньший, чем ее прежняя игровая площадка.
   Волосы у него на затылке встали дыбом.
   - Ее казнили?
   Хейглеру, похоже, показался странным этот вопрос. - Она поймана, Дрейфус, так какая разница, что с ней происходит?
   - Если ты сделал ее меньше, значит, сделал ее быстрее. Она уже опережает вас на миллиард шагов.
   - Она может быть настолько быстрой и мощной, насколько захочет, - ответил Хейглер. - Она не может преодолеть логический барьер. - Затем, обращаясь к Чжану: - Показывают ли показатели задержки какое-либо нежелательное поведение Часовщика?
   - Нет, ничего, что выходило бы за рамки нашего моделирования. Мы это уточняем.
   - Почему он не вырывается на свободу теперь, когда ему больше не нужно защищаться от Авроры? - спросил Дрейфус.
   - Потому что мы были умны, - ответил Хейглер, вспыхнув от гордости. - Мы не могли избежать некоторой задержки между первым и вторым этапами изоляции. Чтобы защититься от "выхода на свободу", как вы выразились, мы используем ту же информацию о показателях задержки, чтобы создать временный призрачный образ первого объекта, задерживающийся ровно настолько, чтобы убедить второго в том, что он все еще должен защищаться от своего противника. - Он самодовольно улыбнулся. - Многое из этого придумал я. Конечно, у меня был оригинальный Катопсис, на который я мог опереться, но все же... Здесь много оригинального, Дрейфус. Многое из этого оригинально и, честно говоря, новаторское. Я - потеря для Брони. Из меня получился бы превосходный специалист по теории сетей.
   - Сомневаюсь, что вы для кого-то потеря, - сказал Дрейфус с сухим весельем. Он поднял свой браслет, собираясь обновить связь с Омонье.
   - Не беспокойтесь, - сказал Хейглер. - Ваша связь не будет работать. Мы приостановили работу системы абстракции по всему Каркасстауну. Абакусу необходимо использовать максимум сетевых ресурсов прямо сейчас.
   Дрейфус попытался перезвонить в Броню через свой катер, но даже в этом ему было отказано.
   - Это Ловро Брено, - сказал он, смиренно опуская браслет. - Именно он должен был выбирать тех, кто остался на курсах подготовки кандидатов. Именно он был в идеальном положении, чтобы отобрать людей для этого. Я прав?
   - Образ сигнализирует о своем желании общаться, - вмешался Чжан, когда на консолях раздалась серия звуковых сигналов.
   - Образ? - спросил Дрейфус.
   - Захваченный интеллект, - ответил Хейглер. - Хотя Аврора по-прежнему надежно изолирована в Абакусе, у нее все еще есть ограниченные возможности для самовыражения. Ее готовность интересна, не так ли? Это говорит о понимании ее затруднительного положения. Желание поторговаться, возможно, даже умолять.
   - Аврора просит Дрейфуса, - сказал Чжан.
   Хейглер пожал плечами. - Лучше соедините его.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

  
   Талия была на полпути к Броне, когда верховный префект вызвала ее катер.
   - Нг. У меня есть подтверждение из Палаты городской безопасности, что вы завершили встречу с детективом-маршалом Дель Мар. Полагаю, пакет с вещественными доказательствами теперь у вас на хранении?
   - Так и есть, мэм. Не будете ли вы так любезны сообщить префекту Дрейфусу, что я ожидаю прибытия примерно через тридцать пять минут, в зависимости от загруженности?
   - Вот почему я звоню, Нг. События развиваются быстрее, чем мы ожидали. После того, как Дрейфус помог предотвратить непосредственную угрозу Каркасстауну, мы согласились, что он должен незамедлительно прекратить их незаконную программу.
   Талия вспомнила факты, которые она узнала в тактическом кабинете.
   - Компьютер, мэм?
   - Да. Абакус, который действует в компании-прикрытии под названием Мидас Аналитикс. Я передам полный инструктаж на ваш компад: переварите как можно больше по пути в Каркасстаун.
   - Каркасстаун, мэм?
   - Да. Мы потеряли связь с Дрейфусом.
   Отказ Талии был рефлекторным. - Ох, нет, мэм.
   - Боюсь, что так. Мы также наблюдаем внезапное и незапланированное отключение всех служб абстракции в Каркасстауне. Я буду непредвзято относиться к причинам этого, но пока у меня не будет более полной картины, мне нужны дополнительные глаза и уши на месте. Найдите Дрейфуса и окажите помощь. Ваши очки помогут вам добраться до Мидас Аналитикс.
   - Я постараюсь ускорить это, мэм.
   - Вы будете руководить командой, а не отправляться туда в одиночку. У меня корвет под командованием Пасинлера. Встретьтесь перед стыковкой, надежно сохраните пакет с доказательствами и примите командование силовой операцией среднего уровня.
   - Должны ли мы действовать жестче, мэм?
   - Дрейфус пытался избежать эскалации, и я намерена последовать его примеру. Будьте готовы к ужесточению, если ситуация окажется такой нестабильной, как я опасаюсь.
   На главном этаже Мидас Аналитикс была небольшая, обставленная по-спартански комната с вертикальным листом стекла в металлической раме на колесиках, по виду столь же безобидным, как остаток строительного материала.
   Хейглер стоял позади Дрейфуса, лицом к окну.
   - Приведи ее сюда, Чжан.
   Дымчатое свечение заполнило кадр. Свечение приняло форму человека, хотя и вписанного в плоскую геометрию кадра. Это была Аврора, как Дрейфус узнал по их многочисленным встречам. Ее фигура плавала и извивалась, двигаясь с томительной агонией измученной души. Губы медленно шевелились, но из них ничего не слышалось. Из кадра смотрели глаза, завороженные страхом, но в то же время ничего не понимающие.
   Дрейфус подумал, что она знала, что они пытались с ней сделать. Но не было ли стерто это знание в ходе ужасного процесса ее поимки?
   - Я здесь, - заявил он.
   Из-за стекла донесся голос: далекий, неясный, как будто она говорила с ним из-под воды. Говорила, тонула или уже утонула.
   - Дрей... фус.
   Ее глаза все еще не нашли его. - Ты меня видишь?
   - Нет, только... слышу тебя. Ты очень далеко. Мне это не нравится, Дрейфус. Мне не нравится то, что они со мной сделали.
   - Что ты помнишь?
   - Страх, - ответила она. - Страх и мысль о том, что время на исходе. Происходит то, чего я не хотела. - На ее расплющенном, искаженном миражом лице появилось обвиняющее выражение. - То, что ты должен был остановить.
   - Я сделал все, что мог. - Он остановился - Ты заперта в Абакусе. Это компьютер, созданный для того, чтобы держать тебя в плену.
   В ее глазах вспыхнул вызов. - Это меня не удержит.
   - Как бы то ни было, у тебя есть вторая проблема. На самом деле, она у нас общая.
   - Кто этот человек за твоей спиной?
   - Хейглер. Один из виновников твоего падения. На самом деле он не главный. Это, должно быть, Ловро Брено, один из наших.
   Казалось, что направление ее взгляда было неопределенным, и теперь она совершенно не обращала внимания на Дрейфуса.
   - Я найду, что сделать с ними обоими.
   - Уверен, что у тебя не будет недостатка в вдохновении. Твоя главная трудность - это Часовщик. - Он уставился на нее, не ожидая такой злобной реакции. - Твой противник. Ты помнишь?
   - Да, был еще один.
   - Вы потратили годы, пытаясь уничтожить друг друга. Назовем это патовым положением. Теперь равновесие нарушено. У них есть ты, но пока нет Часовщика.
   - Я... начинаю вспоминать. - Ее охватила дикая тревога. - И мне это не нравится! Он не должен восторжествовать! А он восторжествует, если меня не будет рядом, чтобы обуздать его! - От ярости ее голос огрубел. - Вы должны отпустить меня, Хейглер! Я знаю своего противника. Я видела, какие ужасные вещи он вытворяет.
   - Это было ожидаемо, - тихо прокомментировал Хейглер. - Это ничего не меняет. Нам не нужен ее опыт, чтобы завершить нашу работу. Мы перехитрили ее так же, как перехитрили Часовщика. - Он повысил голос. - Вы удовлетворены тем, что с вас достаточно, чтобы вернуться к Джейн Омонье?
   - Почти. Только один вопрос к Авроре. - Дрейфус немного подождал. - Почему только три?
   Хейглер переспросил: - Почему три?
   - Она знает, о чем я спрашиваю, - сказал Дрейфус. Но фигура, заключенная в оконное стекло, выказала лишь полное непонимание, как будто он задал свой вопрос не на том языке.
   - Мы закончили, Чжан, - сказал Хейглер.
   Фигура Авроры застыла в неподвижности, а затем снова распалась, превратившись в бледный туман. В свою очередь, туман рассеялся, и стекло осталось таким же чистым, каким оно было, когда они только пришли.
   Хейглер отвел Дрейфуса обратно в камеру. Не говоря ни слова, Дрейфус собрал свое снаряжение и прикрепил его обратно к своей униформе. Он потянулся за ищейкой, когда Хейглер прошептал беззвучное "нет" и положил руку на предмет.
   Мирна Силк крикнула с галереи: - Что там произошло, префект?
   Дрейфус поднял голову. - Они поймали своего дракона.
   Талия подвела свой катер к борту корвета, когда они были в ста километрах от Каркасстауна. Она достала из сумки пакет с вещественными доказательствами и поднялась на борт другого судна. Это было все равно что переместиться из приличного буфета в просторную, хотя и странной формы гостиную. Корвет был в восемь раз больше катера, с отдельными отсеками и достаточным пространством для группы префектов и их оборудования.
   Пасинлер был первым, кого она увидела, - пилот находился в полулежачем положении у короткого носа корвета с выпирающими сенсорами. Пасинлер был сверхштатным сотрудником, входившим в группу пилотов Брони, которые летали на экспертном уровне на всех классах боевых машин. Префектам, налетавшим достаточное количество часов на катерах, разрешалось управлять корветами, но столь же обычным делом было назначать опытного пилота, особенно когда для полевых операций не хватало обычных префектов.
   - У вас обычные обязанности, Пасинлер? - спросила она, наклоняясь к экранам и пультам управления, которые окружали его.
   - Ответ отрицательный, Нг. Мы получили задание прямо из Брони, как только началось это дело с грузовозами. Однако не видели никаких действий; Пелл и остальные убрали беспорядок до того, как мы понадобились. Вы знаете, как Пелл любит все взрывать.
   Она посмотрела через промежуточную переборку на сбившихся в кучу префектов, занятых надеванием тактической брони. - Кто еще с нами?
   - Брено, Коуди, Лаза, Морияма, Меппел. Когда мы отбывали, Брено был старшим при любых возможных действиях, но это было до тех пор, пока Омонье не сообщила нам, что Дрейфус ушел в тень и что вы будете возглавлять атаку.
   Талия просмотрела имена, сопоставляя их с лицами и биографиями. Конечно, она знала Ловро Брено, но с остальными была знакома лишь смутно. Она просмотрела накопившиеся за несколько лет полевые отчеты и тактические разборы, сообщения о продвижении по службе и уведомления об образцовой службе.
   - Коуди и Лаза находились в изоляторе Бастия-Ломпок, не так ли?
   - Да, и вы знаете, как хорошо все прошло.
   - Все могло бы быть намного хуже, если бы не оперативники, которые были у нас на месте. А как насчет Мориямы и Меппел? Разве они не были на моем вводном занятии?
   - Вероятно, около пяти лет назад, Нг. Не такие неопытные, как вы думаете, но, безусловно, наименее опытные из пяти.
   - Подведем итоги, Пасинлер. Я возьму Брено, Коуди и Лазу. Верховный префект хочет провести это на среднем уровне, так что всех пятерых было бы слишком много.
   - Вам решать, Нг.
   - Так и есть, Пасинлер, - решительно ответила она, как будто это был какой-то спор.
   - Что будет с вашим катером?
   - Отсоедините его дистанционно и держите наготове, чтобы в случае необходимости оказать помощь. У него полный боекомплект и достаточно топлива, чтобы быть полезным для нас. При необходимости свяжитесь с Тиссеном.
   Не дожидаясь ответа, Талия протиснулась сквозь переборку в отдельный отсек, где готовилось ее отделение - то, что вскоре должно было стать ее отделением.
   Сначала она нашла Ловро Брено. Это было легко, учитывая внушительный рост рыжеволосого гиганта. Уже в умных очках, в тактической броне, образующей черную стену на его груди, он пристегивал вторую из двух своих ищеек, поправляя быстросъемную кобуру так, чтобы угол раскрытия был именно таким, как ему хотелось.
   - Префект Брено, я принимаю на себя командование этой силовой операцией среднего уровня.
   - Как и было сообщено, префект Нг, - непринужденно произнес Брено. - Приказ поступил от верховного префекта как раз перед вашим прибытием. - Он оглянулся на остальных, мышцы на его шее вздулись, как при ходьбе. - Кого вы берете?
   - Я возьму Коуди и Лазу, исходя из опыта работы в полевых условиях, если вы не возражаете?
   - Это было бы и моей рекомендацией.
   - Морияма, Меппел, - позвала она. - Не нужно сейчас так напрягаться. - Она прочла на их суровых лицах понимание того, что они чувствовали, когда их не выбрали. Префекты никогда не любили неприятностей, но грамотно проведенная ловкая силовая операция может способствовать повышению по службе. - Вы останетесь с Пасинлером. Если в Каркасстауне что-то пойдет не так, мы можем столкнуться с гражданскими беспорядками и настроениями против Брони. Будьте готовы защитить транспортное средство и примите все необходимые меры в соответствии с Общими положениями. - Почувствовав, что чуть большее давление на них действительно помогло бы им приспособиться к своим ролям, она добавила: - Пока я внутри, все зависит от вас, так что не облажайтесь.
   Ловро Брено наклонился к ней и прошептал: - Хороший стиль, Нг. Я, возможно, скопирую это, когда в следующий раз моему отряду понадобится ободряющая речь.
   - Ты старше меня по службе, Ловро, - ответила она. - Поэтому я ценю, что ты не поставил под сомнение мое назначение в этот отряд.
   - Понимаю, что это личное для тебя, Нг, - сказал он. - Последнее, что я хотел бы сделать, это встать у тебя на пути, зная о твоем уважении к Дрейфусу. - Он кивнул, на его безглазом лице в очках была маска стоической уверенности. - Мы найдем его, это я гарантирую.
   Талия принялась надевать свою тактическую броню и пристегивать ищейки. Она надела умные очки и подошла к одному из передних иллюминаторов. Теперь они были гораздо ближе, колесо было прямо перед ней. Очки создавали призрачное изображение структуры, созданное на основе самой современной модели Каркасстауна, разработанной Броней, с едва заметной линией, показывающей предполагаемый маршрут от шарообразного центра до точки на ободе, где работала компания Мидас Аналитикс.
   Пасинлер подозвал ее к себе и сообщил Талии, что ее катер отстыковался и стоит в стороне, ожидая дальнейших указаний.
   - Что с кораблем Дрейфуса? У нас уже есть изображение?
   - Нет, и не будет, пока мы не окажемся внутри этой сферы. Все оборудование для взаимодействия с кораблями находится на внутренней поверхности.
   - Мне это не нравится, Пасинлер. Такое ощущение, что мы заходим в комнату, из которой нет выхода. Вы уверены, что нам больше негде спрятаться? А как насчет самого обода, что избавило бы нас от необходимости выбираться из центра?
   - Нет ничего, что могло бы сравниться с корветом, Нг. На ободе есть несколько небольших служебных причалов, но из-за его вращения мы рискуем разрушить станцию. Не беспокойтесь о ступице, там нет ничего, из-за чего мы не смогли бы выбраться.
   - Хорошо, - сказала она, соглашаясь с его мнением. - Поставьте нас в положение максимальной угрозы. Это может быть средним уровнем принуждения, но это не значит, что мы слабаки.
   - Исполняю. - Пасинлер включил позиционирующие двигатели, направляясь к отверстию в ступице. - Я сбрасываю ретрансляторы, но в качестве меры предосторожности предупредил Броню, что мы можем потерять надежную связь, как только окажемся внутри этой сферы.
   - Я учитываю это, - сказала Талия.
   Ее отделение двинулось к переднему шлюзу и столпилось там, когда корвет проскользнул внутрь сферы, двигаясь со скоростью, близкой к скорости пешехода. Внутренняя часть сферы была залита ярким светом, а в ее невесомой сердцевине плавали огромные полуразрушенные корпуса космических кораблей. Талия огляделась по сторонам, и ее умные очки на время сделали корвет прозрачным. Она была удивлена тем, как мало происходило вокруг. Для экономики, построенной на демонтаже и переделке космических кораблей, было заметно отсутствие активности.
   - Думаю, все, кто в здравом уме, либо ушли, либо пытаются выбраться, - сказала она.
   Они кружили вокруг, лавируя между обломками и остовами судов, скелетами возрождающихся кораблей, пока Пасинлер не указал на крошечную форму бронированного катера, торчащую из внутренней поверхности сферы, как шип.
   - Там.
   - Подведите нас как можно ближе.
   Пасинлер указал на пустой шлюз примерно в двухстах метрах дальше по внутренней стороне сферы. - Этого нам должно хватить.
   - Хорошо. Боковая стыковка, пожалуйста, чтобы мы могли быстро отбыть.
   Пасинлер покачал головой. - Нам не хватит места между этими причальными люками, если мы будем протискиваться боком. Придется идти через носовой шлюз или вообще без шлюза, если только вы хотите надеть скафандры и перепрыгивать через вакуум.
   - Да, тогда нос. Я возьму все, что смогу.
   Стыковку они завершили без происшествий, захваты зафиксировались с отрывистым механическим щелчком. Мгновенно возникло ощущение, что корвет прикреплен к чему-то гораздо большему и неподвижному. - Готов к высадке, Нг. Удачи там.
   - Присмотрите за фортом вместе с Мориямой и Меппел. И молитесь, чтобы Дрейфус был со мной, когда я вернусь.
   - Я так и сделаю, Нг.
   - И еще кое-что, Пасинлер. Если эта операция займет больше часа, значит, что-то пошло не так. Если я не дам противоположных указаний, вы должны отстыковаться и сохранить корвет и вещественное доказательство, которые я привезла на борт. Оно должно попасть в Броню, и если Дрейфус не сможет его увидеть, то я рассчитываю на то, что вы позаботитесь о том, чтобы оно не попало ни к кому, кроме самого верховного префекта. Я имею в виду, ни к кому. Это понятно?
   - Предельно.
   - Спасибо вам, Пасинлер.
   Она в последний раз осмотрела Брено, Коуди и Лазу, убедившись, что на всех надета броня, умные очки и все оснащены парами ищеек, предварительно настроенных на необходимый уровень защиты.
   - Ищейка Дрейфуса отслеживала передвижения, когда он впервые осматривал Каркасстаун, - сказала она. - Это дает нам надежный путь от центра к Мидас Аналитикс. Местная связь отключена, но наши браслеты будут работать независимо, при условии, что мы будем находиться не слишком далеко друг от друга. Надеюсь, что мы сможем связаться с Дрейфусом тем же способом, как только начнем приближаться к ободу.
   Талия открыла шлюз, получая свободный проход в глубь Каркасстауна. М-шлюз показывал номинальное давление и отсутствие легко идентифицируемых опасностей.
   - Продолжаем, - сказала она и протиснулась сквозь мембрану.
  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

  
   Хейглер вывел Дрейфуса из камеры, где появилась Аврора. Он указал Дрейфусу на кресло, и когда тот не поспешил сесть, Хейглер ударил его по затылку тупой частью своего энергетического оружия.
   Сквозь пелену боли Дрейфус, ссутулившийся, с окровавленной головой, смотрел на золотой шар Абакуса. - Это занимает у тебя слишком много времени, Хейглер, - сказал он. - Ты же видишь это, не так ли? Ты думаешь, что сможешь и дальше дурачить Часовщика, но на самом деле имеешь дело с интеллектом, превосходящим все, что ты когда-либо встречал или мог себе представить.
   - У нас есть Аврора, - сказал Хейглер, подходя и становясь перед ним, довольный тем, что других заговорщиков было достаточно, чтобы удержать Дрейфуса на месте. - Это бесспорно. Теперь мы делаем то же самое с ее противником. Это работает. Чжан сказал бы, если бы это было не так. Это так, не правда ли, Чжан?
   - Все параметры... в норме, - пробормотал Чжан, наклоняясь, чтобы прочитать сводку на ближайшей консоли.
   - Учтите доказательства, Дрейфус, - сказал Хейглер. - Мы находимся в относительно уязвимом положении. Аврора уже доказала это своей попыткой уничтожить Каркасстаун. Та не увенчалась успехом, но в другой раз вполне могла бы. Кстати, спасибо за вмешательство.
   - Рад, что мы смогли помочь.
   - Ничто не мешает Часовщику попробовать то же самое, но в еще большем масштабе. Но ведь этого не происходит, не так ли?
   Дрейфус пожал плечами. - Я не уверен, что узнаю об этом отсюда.
   Хейглер провел рукой под носом. - Мы смотрим, но не видим этого. Никаких скоординированных действий против Каркасстауна, ни в малом, ни в большом масштабе. Это достаточное доказательство того, что Часовщик не осознает угрозы своей свободе. Он не видит, что у нас уже есть ловушки... - Он пристально посмотрел на Чжана, когда консоли начали издавать звуковой сигнал, более резкий, чем все, что Дрейфус слышал до сих пор. - Что?
   - Я не уверен, - нервно ответил Чжан. - Абстракция по-прежнему заблокирована, как и планировалось. Сейчас отключается все остальное. Зашифрованная и незашифрованная гражданская связь, управление космическим движением, местное обслуживание... Все сигналы и сенсорные каналы отключены. Это больше, чем мы предполагали.
   - Подтвердите, что у Абакуса все еще есть доступ к его привилегированным каналам. - Хейглер говорил ровным голосом, но в нем чувствовалось напряжение.
   - Абакус... Абакус ищет обходные пути.
   - Ищет?
   Чжан был похож на человека, у которого случился припадок или, возможно, на человека, охваченного слабыми электрическими конвульсиями. Его челюсть двигалась под кожей, острая и угловатая, как лезвие, пытающееся прорваться сквозь плоть. - Я... я не могу подтвердить. Не могу подтвердить, что у Абакуса все еще есть... есть действующие каналы связи. Действенные каналы связи.
   Дрейфус наблюдал за происходящим.
   - Вы действуете вслепую, - мягко прокомментировал он.
   Хейглер наклонился к Дрейфусу так близко, что его дыхание коснулось Дрейфуса.
   - Если ты сможешь связаться с Омонье, тебе лучше сказать этой сучке королеве, чтобы она прекратила эти фокусы.
   - Для этого мне понадобятся средства связи, Хейглер. Может быть, ты захочешь восстановить их для меня? Не то чтобы это принесло тебе много пользы. Что бы здесь ни происходило, это не Броня.
   - Тогда что?
   - Часовщик. Это ответ, который, как ты хвастался, не должен был случиться. Часовщик обнаружил, что вы захватили Аврору, и действует соответственно.
   На лице Хейглера отразилось дикое противоречие. Он хотел возразить Дрейфусу, но его чувства были слишком сильны. Что-то происходило.
   Что-то, что не входило в его план.
   - Почему бы просто не уничтожить ее? Уничтожить и нас тоже. Но почему бы и нет?
   - Ты мыслишь как человек, - ответил Дрейфус, - а не как сильно ненавидящая машина.
   Хейглер зарычал: - О чем ты говоришь?
   - Только то, что ты не можешь поставить себя на место Часовщика. Мы жили с угрозой, исходящей от этих разумных существ, всего несколько коротких лет. Для них это было гораздо дольше. Даже разобщенные, даже вынужденные быть меньше, чем могли бы быть, они сражались друг с другом целую вечность. Строили планы. Коварные. Презрительные. Воображающие миллиард жестокостей, которые они хотели бы применить к своему противнику. Недостаточно уничтожения, другой должен страдать. Он должен знать, что ему стало хуже. - Дрейфус улыбнулся, несмотря на дискомфорт, радуясь возможности повернуть нож. - Именно это сейчас и происходит.
   - Ты не можешь знать это.
   - Не могу, - признался он. - Но я должен спросить себя: если ты не потерял контроль, то почему выглядишь таким испуганным?
   Свет погас. В помещении было темно, но не совсем. Консоли все еще горели, а Абакус по-прежнему излучал медный свет. Воцарилась тишина, не нарушаемая никакими отдаленными звуками, которые Дрейфус до этого момента старался не замечать. Казалось, что все процессы в Каркасстауне - а не только небольшая их часть, исполняемая Мидас Аналитикс, - остановились.
   Люди за пультами, непричастные и лазутчики, казались темными статуями, окруженными знойным светом.
   - Что теперь? - спросил Хейглер.
   Чжану потребовалось время, чтобы ответить, он был парализован страхом и непониманием. - Мы работаем на собственном резервном питании. Все внешние коммуникации отключены. Нет электричества, нет внутренних коммуникаций, нет воды или охлаждения, нет даже циркуляции воздуха.
   - Кренкель объявил на станции двойную оранжевую тревогу, - сказал Дрейфус. - Что-нибудь из этого соответствует схеме?
   - Вовсе нет, - ответил Чжан. - Последнее, что вы хотели бы сделать при эвакуации, - это отключить электричество!
   Дрейфус услышал звяканье своего браслета.
   - Скажи Омонье, чтобы прекратила это, - рявкнул Хейглер.
   - Это не она, - настаивал Дрейфус, поднимая браслет. - Талия? - спросил он, увидев, как на дисплее высветилось ее имя. - Тебе удалось получить вещественные доказательства?
   Ее голос звучал прерывисто, то повышаясь, то понижаясь. - Я получила, сэр, и посылка в безопасности. Я в Каркасстауне, выдвигаюсь к вашему месту. У нас только местная связь; что-то мешало сигналу, пока не отключилось питание.
   - Рад тебя слышать, Талия, но тебе действительно не следовало бы здесь находиться.
   - Я не одна. У меня в доке корвет, а со мной отряд Брони среднего уровня. Вы знаете, что случилось с питанием и жизнеобеспечением, сэр?
   - Только то, что это не наших рук дело и, похоже, не входит в планы этих головорезов.
   - С вами все в порядке, сэр?
   - Я в плену, Тал. Я пытался убедить Хейглера и его друзей отключить Абакус, пока они не зашли слишком далеко, но, боюсь, время ушло. Сейчас уже слишком поздно что-либо предпринимать на каком-либо уровне. Возвращайтесь на корвет и начинайте координировать меры по массовой эвакуации. Нам нужно эвакуировать гражданское население, а затем нанести ядерный удар по Каркасстауну, пока еще есть слабый шанс уничтожить и Аврору, и Часовщика.
   - Что насчет вас, сэр?
   - Вы не можете помочь мне. Но можете помочь Броне. Сообщите верховному префекту, что Ловро Брено - наш "крот"...
   Его снова ударили по голове, на этот раз с такой силой, чтобы он потерял сознание на секунду или две.
   Он пришел в себя, череп как будто был сдавлен тисками. Он подумал о Григоре Бакусе и задался вопросом, чувствовал ли тот что-то подобное в последние секунды своего пребывания в сознании.
   За пределами загона что-то началось. Это было скорее ощущение, чем звук - какой-то отдаленный промышленный процесс, ритмичный и негромкий. Дрейфус не думал, что это было частью обычной жизни Каркасстауна до того, как ее прервали.
   Это было что-то новое.
   Что-то плохое.
   Талия услышала достаточно. Одна из ее пары ищеек сформировала половину переднего кордона. Она сделала движение, потянувшись к другой, все еще висевшей у нее на поясе.
   - Префект Брено, простите, что...
   Но Брено оказался проворнее и уже со своей ищейкой. Похвально, подумала она. Быстро сориентировался в ситуации и опередил тактически. Внимание к деталям, к тому, как он отрегулировал угол наклона кобуры, принесло свои плоды. У него, конечно, было преимущество перед ней. Известие от Дрейфуса было для нее неожиданным, но Брено, должно быть, был готов к тому, что его соучастие будет раскрыто.
   Эта дополнительная доля секунды все изменила.
   Он удлинил свою нить до шестидесяти сантиметров - рекомендуемое расстояние для режима ближнего боя. Слишком коротко, и дальность удара была недостаточной. Слишком длинно, и оружие стало бы громоздким и несбалансированным. Нить была жесткой, а ее режущая кромка напоминала колибри, мерцающую среди микроскопических механизмов. Брено повел нить по заранее выбранной дуге, которая касалась Талии и Коуди, префекта, стоявшего сразу за ней. Талия среагировала, ее собственная ищейка еще не вышла из кобуры, но она сама сумела изогнуться дугой настолько, что подставила лезвию грудь, а не предплечье. Лезвие коснулось ее тактической брони, резко скользнув, когда режущие устройства из трансформируемой материи встретились со слоями инертного и активного защитного материала в броне. Это движение спасло ее от потери конечности, но отклоненное лезвие все равно глубоко вонзилось в ее предплечье, направляясь к Коуди.
   У Коуди было на долю секунды больше времени, чтобы среагировать, чем у Талии. Они оба вытащили свои ищейки и начали разворачивать их, но недостаточно быстро, чтобы противостоять Брено. Удар Брено был направлен по восходящей: там, где Талии попало в предплечье, нить прошла по диагонали через голову Коуди, начисто рассекая ее. Коуди уже падал, когда Газа отпрянул назад и полностью развернулся. Талия увидела это, когда изогнулась, все еще продолжая выполнять начальное движение. Газа парировал удар Брено по дуге классическим защитным приемом, режущие кромки при соприкосновении искрили, скрежеща друг о друга, что притупляло инерцию Брено. Новичок мог потерять свою ищейку, так как трение вырывало ее из рук.
   Брено не был новичком. Рукоятка изогнулась в его руке, но не выскользнула.
   И все это за какие-то восемь десятых секунды с того момента, как Талия начала движение.
   Талия рванулась вперед и, споткнувшись, выбежала из схватки. Она упала на пол, и на нее тут же наступили двое эвакуирующихся, пробегавших мимо места кровавой стычки. Общая суматоха была такой, что несколько префектов, дерущихся друг с другом, были почти несущественны.
   Наплыв продолжался, все больше ног вдавливало ее в пол.
   Полторы секунды, может быть, две. Коуди лежал на полу мертвый, его ищейка выпала из ослабевшей руки. Брено успел высвободить свою ищейку и нанести еще один удар по Газе. Сражаясь, они отступали от Талии. Газа оборонялся. Четыре ищейки кордона все еще образовывали движущуюся линию вокруг отряда, хотя теперь они были сильно поредевшими. Задний кордон приближался к Талии, когда она пыталась подняться.
   Ищейки не должны были причинить ей вреда, но ей не хотелось подвергать это испытанию.
   Она попыталась подняться. Пол под ней был скользким. Рука не выдержала ее веса. Она хотела перевернуться и приподняться, опираясь на другую руку, но внезапно ей показалось, что даже на это потребовалось больше энергии, чем она могла собрать. Я истекаю кровью, - подумала она. - Предполагалось, что режущая кромка прижигает рану, но были способы отключить эту функцию.
   Брено должен был их знать.
   Кордон ищеек пронесся мимо нее. Она всмотрелась сквозь расплывчатое ограждение, когда оно проплывало мимо нее, продолжая следить за Брено и Газой. Газа упал, исчезая из виду за мерцающей стеной. Она не могла сказать, сделал ли он ложный выпад намеренно или получил удар.
   Талия не могла подняться, поэтому поползла. Справа от нее, в стороне от главного коридора, была темная ниша, частично заставленная упаковочными ящиками. Ее единственной надеждой было добраться до этой ниши. Брено вернется, как только закончит с Газой. Он бы хотел убедиться, что она мертва.
   Эвакуирующиеся наступали на нее, пока она ползла, рассматривая Талию как бесполезное инертное препятствие, похожее на рулон мокрого ковра. Силы покидали ее, каждое движение давалось с большим трудом, чем предыдущее. Она еще не добралась до убежища в нише. Затем кто-то злобно пнул ее, и этот импульс помог ей перекатиться в укрытие. Она подтянула ноги за собой, чтобы убедиться, что ее никто не видит. Вокруг нее громоздились упаковочные ящики, а ниша казалась закрытым тупиком без всякой перспективы дальнейшего продвижения.
   Талия перевела дыхание. Она чувствовала себя измученной, но голова у нее была не легче, чем в начале. Все еще лежа, она приложила салфетку к основной ране. Кровь вокруг нее была липкой, но не сочилась. Это действовали ее униформа и браслет, которые работали вместе, чтобы сохранить ей жизнь. Униформа сама закрывала рану, оказывая давление, в то время как браслет насыщал ее организм факторами свертывания крови, повышающими кровяное давление лекарствами, дезинфицирующими и седативными средствами.
   Если она будет лежать здесь и ничего не предпринимать, с ней все будет в порядке. Возможно, не на сто процентов, но все же лучше, чем умереть. Состояние стабильное, пока она не сможет заставить себя помочь или пока не прибудет квалифицированная медицинская помощь.
   Но все это было не к добру, потому что Ловро Брено тоже это знал.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

  
   Аврора вынырнула из тумана небытия, чтобы встретиться с Дрейфусом лицом к лицу в вертикальном положении.
   - О боже, Дрейфус. У тебя идет кровь. Эти головорезы избивали тебя? - Ее взгляд, устремленный куда-то за его спину, был полон упрека. - Он мой, вы же знаете. Когда плохо обращаются с моими друзьями, я принимаю это очень близко к сердцу.
   Двое вооруженных заговорщиков, поддерживавших Дрейфуса, крепче прижали его к себе. Хейглер стоял в стороне, небрежно держа оружие, но готовый пустить его в ход.
   - Что бы вы ни хотели ему сказать, говорите.
   - Я хотела спросить его, что происходит за пределами этой комнаты, Хейглер. Кажется, мое обычное всеведение меня подводит. - Она снова сосредоточилась на нем. - В чем дело, Дрейфус? Что-то настолько ужасное, как я себе представляю?
   - Они потерпели неудачу в своих попытках сдержать Часовщика, - ответил Дрейфус. - Он перехитрил их. Из того, что я слышал, предполагаю, что он взял под свой контроль промышленные объекты в Каркасстауне, чтобы создать себе новое тело.
   Она ахнула, прижимая тонкую, как бумага, руку к своему расплющенному лицу. - О боже. В этом действительно есть признаки моего заклятого врага. - Она подняла глаза к потолку, размышляя. - Это напоминает мне о его действиях в СИИР, в Силвестовском институте искусственного разума, когда он впервые вырвался на свободу.
   - Я не нуждаюсь в напоминаниях.
   - Тем не менее, мы знаем, чем это закончилось, не так ли, Дрейфус? - Она изобразила на лице ужас от воспоминаний. - Какое ужасное дело! И что тебе пришлось сделать со своей дорогой женой, чтобы спасти хотя бы частичку ее. - На ее лице было написано неискреннее сочувствие. - Какая ирония, что ты сейчас сталкиваешься с похожими обстоятельствами. Трагедия, затем фарс! Или это та часть, где твоя измученная совесть наконец-то обретает покой?
   - Расскажите мне, как мы остановим Часовщика. Это в ваших интересах не меньше, чем в наших, - вступил Хейглер.
   - О, но вы не можете. Лучшее, что вы можете сделать, - это немедленно изучить способы самоэвтаназии. Я бы настоятельно рекомендовала это. Часовщик заинтересован в изучении экстремальных параметров страдания. Он будет делать ужасные вещи со всеми вами, просто чтобы развлечься на пути ко мне.
   Хейглер пошевелился, сжимая в кулаке оружие. - Если вы ему нужны, мы не станем у него на пути.
   - Вы неправильно понимаете его природу, - ласково ответила Аврора. - Вы пытались причинить ему зло, и это вам не простится. Я бы не стала откладывать самоубийство. Когда Часовщик доберется до вас, вы пожалеете, что не прислушались к моим словам.
   - Вы смогли бы справиться с этим, если бы я ослабил ваши оковы? - спросил Хейглер. Он быстро добавил: - Я не говорю о том, чтобы отпустить вас. Просто дать вам достаточно свободы, чтобы вы могли защитить себя. Спасите себя, и вы спасете нас. Возможно ли это?
   Аврора посмотрела на своего похитителя с хмурым восхищением. - Он действительно напугал вас, не так ли? После стольких лет борьбы за то, чтобы поймать меня, вы уже переходите к стадии переговоров!
   - Почему три? - спросил Дрейфус.
   На ее лбу появилась морщинка раздражения. - Ты уже задавал этот глупый вопрос раньше.
   - И заметил, что ты не ответила.
   Хейглер спросил: - Что почему три?
   Дрейфус запрокинул голову, чтобы ответить. - Она реквизировала три грузовоза и бросила их на Каркасстаун. Я спрашиваю ее, почему она остановилась на трех.
   - Объясни, - прорычал Хейглер.
   - Трех было достаточно, чтобы серьезно проверить нашу реакцию, - ответил Дрейфус. - Мы остановили эти грузовозы, но только на время. Если бы она бросила в нас еще парочку, все могло бы быть по-другому.
   - Плохо для нее, что она этого не сделала.
   - Нет, это плохо для нас. - Дрейфус помолчал, наблюдая за реакцией Авроры. - Она отправила три совершенно сознательно. Она никогда не хотела уничтожать Абакус, Мидас Аналитикс или Каркасстаун. Это была театральная постановка, не более того.
   - Начинаешь понимать, - сказал Хейглер.
   - Я прав, не так ли? - спросил Дрейфус у миража, плавающего в стекле. - Именно поэтому ты предупредила меня, что можешь попытаться захватить эти грузовозы. Ты хотела убедиться, что мы готовы остановить тебя. Ты хотела, чтобы мы добились успеха, а все выглядело так, будто ты потерпела неудачу. Но ты не потерпела неудачу.
   - О, Дрейфус, - сказала она, медленно аплодируя. - В конце концов, ты всегда доходишь до конца, отдаю тебе должное. Даже если движешься со скоростью дрейфа континентов.
   - Что это? - спросил Хейглер с отчаянием в голосе.
   - Думаю, это уловка, - сказал Дрейфус. - Гамбит. Она позволила захватить себя в плен. Более того, я сильно подозреваю, что к такому исходу она готовилась очень долгое время. - Он печально покачал головой. - Тобой манипулировали, Хейглер.
   - Мы этого не допускали.
   - Скажи ему, - предложил Дрейфус, протягивая руку призрачной фигуре. - Избавь его от страданий.
   - Хорошо, - сказала она с дразнящей полуулыбкой. - Я признаю, что все не совсем так, как кажется. И, как ты говоришь, уже довольно давно.
   Аврора начала смеяться. Смех нашел брешь в плотине ее здравомыслия, разорвав ее на части.
   Застонав от напряжения, Талия отстегнула свою ищейку-хлыст и позволила ей выскользнуть из ее руки. Она хотела выглядеть так, будто пыталась защититься, пока не потеряла сознание.
   Этого было бы недостаточно, чтобы одурачить Брено.
   Она могла притворяться мертвой сколько угодно. В сознании она или нет, но ее костюм и браслет выдали бы ее состояние, если бы ее собственного дыхания и сердцебиения было недостаточно.
   Ничто, кроме настоящей смерти, не могло убедить Брено в том, что его работа выполнена.
   - Но я не хочу умирать по-настоящему, - пробормотала Талия себе под нос.
   - Тогда не надо, - сказал Спарвер, стоя над ней, уперев руки в бока, и глядя на нее скорее с легким удивлением, чем с беспокойством, как будто все, что она сделала, это просто подставила себя под удар.
   - Спарв?
   - Ягоды, Тал. Помнишь, что я сказал? Если ягоды...
   Она повторила его слова одними губами. - Если ягоды - твое единственное оружие. Твое единственное оружие.
   Он кивнул, довольный тем, что она уловила суть. - Используй то, что у тебя есть.
   У нее все еще был флакон, спрятанный в мешочке на поясе. Поскольку она ушла прямо от лемуров, у нее не было времени избавиться от подарка. Она не думала, что когда-нибудь возникнет такая ситуация, когда взять ягоды будет разумной идеей.
   И, возможно, это произошло не сейчас. Но если ягоды довели ее до грани потери сознания, когда она была в хорошей форме, и творили с ней странные и могущественные вещи, какой эффект они могли оказать на нее в ее нынешнем ослабленном состоянии, когда ее браслет уже работал сверх своих возможностей? Они вполне могли убить ее навсегда. Это было возможно. Возможно, это было вполне вероятно. Но если бы у Брено были какие-то основания подозревать, что она все еще жива, он бы определенно покончил с ней. С такой точки зрения это было просто. Ягоды были ее единственным шансом, каким бы скудным он ни был.
   - Ты прав, Спарв, - пробормотала она, желая поблагодарить его.
   Спарвера, однако, не было.
   Талия пошарила у себя на животе, пока не нашла флакон. Она открыла его большим пальцем и высыпала на ладонь небольшое количество ягод. Она поднесла ладонь ко рту и съела их. Ей не хотелось проглатывать их целиком, особенно когда она лежала. Их вкус поразил ее, мгновенно перенеся обратно в компанию лемуров. Почти так же быстро она почувствовала, как химические вещества, содержащиеся в них, достигли ее мозга.
   Еще ягоды. Это было либо все, либо ничего. Она не могла позволить себе оставить ни одной во флаконе. Талия прожевала и проглотила. Она начала чувствовать себя очень странно, гораздо более странно, чем в первый раз. Это не было неприятным ощущением: как будто она была газом, вытекающим из существа по имени Талия. Существо по имени Талия лежало под ней, ее рука все еще сжимала пустой флакон. На лице существа по имени Талия было выражение совершенного оцепенения и изумления. Глаза существа по имени Талия были широкими и безразличными, нарисованными, как у куклы. Существо по имени Талия выглядело глупо. То, что она смотрела на это свысока, разозлило ее. Ей пришлось заставить существо по имени Талия совершить еще одно действие - засунуть флакон обратно в сумку на поясе. Когда Брено вернется, флакон не должен быть у нее в руках. С ягодами или без ягод, он догадается, что флакон сыграл какую-то роль в том, что называется очевидным состоянием Талии.
   Она наблюдала, как существо пошевелило рукой, возвращая флакон в тайник. Все происходило очень медленно, все это выводило из себя, словно наблюдать за тенью, ползущей по солнечным часам.
   Время текло, подпрыгивало, останавливалось, снова текло.
   В конце концов, когда поток эвакуируемых превратился в ручеек, а затем и в ничто, послышались приближающиеся шаги тяжелого мужчины.
   Мужчина тяжело дышал.
   Кто-то пнул ее ногой. Она безжизненно перевернулась, отделившись от своего тела.
   - Ты чуть не стала проблемой, Нг, - пробормотал чей-то голос. - Почти, но не совсем.
   Послышался скрип брони, когда мужчина наклонился и подобрал ее ищейку.
   Шаги удалились.
   - Заставь ее остановиться! - повторял Хейглер снова и снова, в то время как из окна доносился безумный хохот.
   - Не думаю, что могу, - сказал Дрейфус, поморщившись, когда Хейглер ткнул энергетическим оружием ему в шею, где оно уперлось в воротник его униформы. - Она сделала из себя приманку. В этом проекте все не так, как ты думаешь. Она все это время руководила этим.
   Смех прервался, сменившись приступами хихиканья, а затем хрупкой трезвостью.
   - Может быть... помогала этому?
   - Часовщик знает, что ты сейчас здесь. Именно на это ты и рассчитывала. И теперь, когда он здесь, не в силах устоять перед соблазном, он раскрыл себя. Ты можешь уничтожить его раз и навсегда, уничтожив Каркасстаун.
   Хейглер ухватился за ниточку понимания. - Тогда она тоже умрет!
   Дрейфус возразил, покачав головой. - Сомневаюсь в этом. Это сработало бы, только если бы вы действительно заманили Аврору в ловушку.
   Хейглер указал на стекло дрожащим пальцем.
   - Тогда что это, черт возьми, такое?
   - Я бы предположил, что это ее маленькая жертвенная частичка. Вымысел, достаточно правдоподобный, чтобы одурачить вас и послужить приманкой. Настоящая Аврора все еще где-то там, такая же рассеянная, какой она была всегда. - Он взглянул на изображение в поисках подтверждения. - Это достаточно близко к истине, не так ли? Ты откололась от себя, позволила Хейглеру думать, что он преуспел, а затем заманила Часовщика в ловушку.
   - Нет, - заявил Хейглер.
   - Это причиняет боль, - сказал Дрейфус не без доли сочувствия. - Я знаю, потому что меня так же тщательно разыгрывали. Она с самого начала хотела, чтобы я был здесь. Этот график работы практически заставил меня прийти в Мидас Аналитикс.
   - Ты пришел, чтобы закрыть нас! - сказал Хейглер.
   - Я думал, что именно это и делаю. Хотя она не позволила бы мне далеко зайти. Чтобы добиться успеха, Хейглер, нужно было, чтобы все увидели, что ты преуспел, иначе Часовщик не попался бы в ее ловушку. Остальное - наши попытки остановить Абакус, мое присутствие здесь - было сделано для того, чтобы все выглядело правдоподобно.
   - Я всего лишь эхо, осколок, лепесток в потоке, - сказала Аврора, в обмороке прижимая руку к груди. - Моя истинная версия может наблюдать за моим триумфом издалека, но эта бледная тень никогда не будет иметь удовольствия отчитаться перед ней. Отсюда и твое присутствие, дорогой Дрейфус. Ты понял мои намерения, по крайней мере, с опозданием. Ты доживешь до того дня, когда сможешь рассказать об этом. Ты будешь единственным.
   Рассудок Хейглера сходил с ума с каждой секундой. - Что она имеет в виду?
   - Может, она и далека от человека, - сказал Дрейфус, - но все еще эгоистка.
   Хейглер направил энергетическое оружие на Дрейфуса. Дрейфус попытался высвободиться из рук охранника, пока палец напрягался на спусковом крючке, и тогда Хейглер направил дуло на стекло.
   Аврора разлетелась в белой вспышке.
   - Это поможет, - прокашлялся Дрейфус как раз перед тем, как Хейглер надолго отправил его в нокаут.
   Талия парила вне своего собственного тела, глядя на него сверху вниз с высоты птичьего полета. Она увидела себя лежащей на спине, распластавшейся на решетчатом металлическом полу Каркасстауна, в липкой луже собственной крови, которая растеклась вокруг нее веером, словно пара алых ангельских крыльев. Она была совершенно неподвижна, ни следа дыхания, которое оживляло бы ее легкие или губы. Ее глаза были открыты, но смотрели в немигающем оцепенении, не выдавая ни жизни, ни сознания. Она была бледна, ее лицо напоминало неподвижную восковую маску. Она была мертва по самым грубым медицинским критериям.
   Она также не была мертва.
   Смерть - это проницаемая мембрана, вопрос определения. Граница, которую можно обсудить. Она еще не была по ту ее сторону.
   Не совсем.
   Была одна часть ее, которая что-то делала. Она могла видеть это со своей бестелесной точки зрения. Талия знала, что на самом деле она не находится вне своего тела; она все еще находится где-то в глубине души женщины, лежащей на земле, и живет на крупицах сознания в этом больном, изголодавшемся по крови разуме. Ей не хватало функциональности, чтобы поддерживать стабильный образ тела, и поэтому она начала отдаляться, отрываясь от самой себя.
   Ее браслет, открытый в том месте, где задралась манжета, испускал слабый повторяющийся световой импульс бледно-розового цвета, что указывало на то, что браслет как-то связан с редко используемой биомедицинской функцией. Он собирал кровь Талии, вернее, то, что от нее осталось, анализировал, фильтровал и синтезировал. Когда он вернул ей кровь, она была измененной, напоенной смесью химикатов и лекарств. Браслет понял, что Талия очень больна. Он делал все возможное, чтобы отвести ее от грани смерти. Он также пытался подать сигнал Броне, требуя срочного медицинского вмешательства, а также посылал общий медицинский сигнал бедствия всем находящимся поблизости, кто мог бы принять его и откликнуться.
   Ни один из этих призывов никто не услышал.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

  
   Дрейфус пришел в себя с затуманенным зрением и головной болью. Он лежал рядом с одним из пультов, его рот был приоткрыт, воротник впивался в челюсть. Его швырнули на кресло, как мешок с зерном, и грудь и руки были сдавлены.
   Он посмотрел вниз. Он был привязан к креслу с помощью липкой ленты. Его грудь и предплечья были обмотаны этой лентой. Он мог двигать ногами и руками, но не более того.
   Его язык двигался, скользя по месиву из крови, слюны и выбитых зубов. Он посмотрел на темное пятно у себя под подбородком, где у него натекли слюна и кровь.
   Наконец он поднял глаза на мужчину, стоявшего перед ним.
   - Ловро, - сказал он почти невнятно.
   Ловро Брено стоял, уперев руки в бока и расставив ноги, в позе победителя, осматривающего военные трофеи. Он был облачен в тактическую броню, но в то время как другие префекты казались в ней приземистыми, Брено носил это снаряжение легко, как будто оно было сделано в меньших размерах.
   - Том. - Брено кивнул на потрепанное зрелище, представшее перед ним. - В каком затруднительном положении мы оказались, мы оба. Я должен тебя поздравить.
   Дрейфус выплюнул осколок зуба. - С чем?
   - Потребовалось мужество, чтобы прийти сюда в одиночку, зная масштаб и решительность заговора, в который ты, вероятно, ввязался. Ты всегда был лучшим из нас, до самого конца.
   - Судя по моим путам, я предполагаю, что ты не та помощь, на которую я надеялся. Как ты здесь оказался?
   - Я сам предложил себя, как только стало ясно, что мы собираемся отправить оперативников в Каркасстаун. Не вини себя за это. Мне всегда приходилось заботиться об остальных членах команды, прежде чем мы обращались в Мидас Аналитикс; ты просто ускорил этот процесс своим полезным звонком.
   - Что ты сделал с Талией?
   - Убил ее. А что было с двумя другими, Коуди и... Газой? Трудно уследить. Эти молодые, свежие лица сливаются воедино через некоторое время. Ты знаешь, как это бывает.
   Дрейфус отложил в памяти факт смерти Талии, вызвав в себе гнев, но отказываясь быть втянутым в водоворот горя. Это придет со временем, если у него вообще будет время. А пока ему нужно было сосредоточиться на текущем моменте и на том, что еще можно было спасти.
   - Ты совершаешь серьезную ошибку, Ловро. - Дрейфус осмотрел галерею над собой. - Где Мирна Силк и доктор Салазар? Их ты тоже убил?
   - Они держались подальше от меня, как полезные идиоты, какими они и являются. Я не собираюсь с ними ссориться, особенно когда мы так близки к успеху.
   - Вы так далеки от успеха, что даже вращаетесь вокруг другой звезды. Хейглер уже все рассказал тебе? - Дрейфус повернулся в кресле, ленты туго натянулись у него на груди. Изделие Брони, решил он. Даже если бы на кресле был острый край, до которого он мог бы дотронуться, ленты затянулись бы так же быстро, как он их порезал. - Хейглер, подойди и скажи Ловро, как все хорошо. Или ты не хотел сообщать папе плохие новости? Или Чжан? Чжан здесь? Он знает, что происходит. Это видно по страху в его глазах.
   - Она у нас в руках, - заявил Брено. - Мы близки к тому, чтобы схватить его.
   - У вас нет ни того, ни другого. Все, что у вас есть от Авроры, - это приманка. Остальная часть ее все еще на свободе, такая же сильная, как и прежде, а может, и больше. А те производственные процессы, которые вы не можете остановить? Если вы так представляете себе Часовщика, то мне бы не хотелось видеть, как выглядит неудача.
   Брено с рычанием наклонился к нему. - Какие процессы?
   Появился Хейглер, с которого градом катился пот, его рука дрожала на рукояти энергетического пистолета. - Мы следим за ними, сэр. Возможно, вы пропустили самое худшее, в зависимости от того, каким маршрутом добирались к нам.
   - Следите за чем?
   - Производственными системами. Заводами, местами сборки роботов, кузниц трансформируемых материалов. Некоторыми другими клиентскими подразделениями на ободе. Они запустились, несмотря на то, что мы остановились.
   - Объясни мне, Ловро, - дружелюбно попросил Дрейфус. - Почему ты участвуешь в этом, несмотря на все, что, как мне казалось, я знал о твоих отношениях с Григором Бакусом.
   Брено наклонился ко мне, и его огромное лицо стало еще больше. - Что ты знаешь обо мне и Григоре?
   - Что ты равнялся на него, а затем почувствовал себя раздавленным и преданным, когда была раскрыта его роль в Катопсисе. Что наставник, которым ты восхищался, оказался слабым и коварным человеком, работающим против собственной организации изнутри.
   - Григор нас не подвел! - прорычал Брено, брызгая слюной на Дрейфуса. - Это была верхушка Брони. Джейн Омонье, другие старшие. Ты! Все вы со своим пораженческим представлением о том, что мы должны как-то уживаться с этими монстрами, возвышающимися над нами, что лучше съеживаться и пресмыкаться, чем что-то с этим делать! - Его тон стал настойчивым. - Григор не подвел нас, Том. Он был единственным, кто соответствовал нашим идеалам! Тем, кто, по крайней мере, пытался, даже если его работа была сведена на нет теми, кто был лишен воображения и слабее, чем он сам! - Брено покачал головой. - Он был раздавлен и предан? Нет, ты совершенно не прав.
   Дрейфус сплюнул комок крови. - Я четыре года выслушивал твои жалобы на то, что его наказание было недостаточно суровым.
   - Я должен был представить все именно так, верно? Если бы я хотел отстаивать наши идеалы, как это делал он, то должен был дистанцироваться от того, во что вы и другие превратили его. От человека-развалины, унижаемого своими же коллегами.
   - Человеку повезло, что он все еще занимал функциональную должность в организации, которой он угрожал изнутри. Скажи мне, насколько тесно он был связан со второй версией Катопсиса?
   - Он показал путь, Том. Нам просто нужно было следовать за светом.
   - Так что он не был вовлечен в это. Знал ли он вообще об этом?
   - Он знал, что я хотел продолжить его работу, но решил добиваться наших целей самостоятельно. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было мудро. Это устранило слабое место. Вы могли бы привлечь его к расследованию, и он все равно не смог бы сказать вам, откуда мы действуем. - Брено задумчиво кивнул. - Ты молодец, что нашел нас так быстро. Я впечатлен твоей находчивостью.
   - Я бы с удовольствием поставил это себе в заслугу, но все это сделала Аврора. Она хотела, чтобы я был здесь, Ловро. Одного этого должно быть достаточно, чтобы доказать, что ты все неправильно понял. Но все же скажи мне. Кто был человеком, ответственным за диверсии на наших кораблях?
   - Подор, - легко ответил Брено, это признание ничего ему не стоило. - Ты подозревал, не так ли?
   - Мой друг, конечно, подозревал.
   - Я руководил им, а не Григор. Это дело с Мизлером Кранахом было неудачным, поверь мне. Мы никогда этого не хотели. Я всегда с огромным уважением относился к нашим коллегам из гиперсвинов. И если бы существовал способ отвлечь Ингвар Тенч от ее расследования, не убивая ее, я бы с радостью воспользовался им. Однако, Том, она была такой упрямой. - Он покачал головой с выражением, похожим на восхищение. - Ее было не остановить!
   - Это ты убил Подора?
   - Да, но все произошло очень быстро. Я установил ему ищейку с задержкой взрыва. Он бы никогда не узнал, что в него попало. Он был нам полезен. Я не хотел подвергать его каким-либо неприятностям.
   - А Григор? Он умер добровольно?
   - Это был акт любви, Том. Моей любви к нему и к тому, что он отстаивал. Его любви к Броне, организации, которая относилась к нему с таким презрением, но от которой он никогда не отказывался. - Брено казался отстраненным, его глаза светились нежностью. - Он понял, Том, даже в те последние мгновения. Это стало кульминацией хорошей работы, которую он начал, окончательным выражением его видения.
   - Чтобы его голову раздавили в тисках.
   - Важно не то, сколько жизней было потеряно на этом пути, а миллионы, которые теперь будут свободны от страха машинного угнетения. Я буду скорбеть о Григоре, Подоре, Ингвар и других. Они были хорошими слугами Брони.
   - Я дам тебе несколько советов, Ловро. Ты, скорее всего, проигнорируешь их, но они здесь для того, чтобы воспользоваться ими. Аврора собирается уничтожить Каркасстаун в самое ближайшее время. Это финал; вот как она, в конце концов, побеждает Часовщика. Тебе лучше уйти прямо сейчас.
   - С тобой?
   - Если хочешь, но главное, ты должен спасти себя, а также Хейглера, Чжана и как можно больше этих замечательных людей. Выйдите на свободу и договоритесь с Броней об амнистии в обмен на ваши технические знания о системе Абакус и программе Катопсис. Джейн Омонье очень прагматична. Она поймет, как важно сохранить вам жизнь, когда Аврору уже ничто не сдерживает. То, что вы знаете, для нее важнее, чем ваше наказание.
   - Я думаю, что время амнистий уже прошло, Том. Но даже если бы это было не так, я не верю, что мы потерпели неудачу.
   - Думаю, вы скоро получите доказательства, - сказал Дрейфус.
   Талия лежала неподвижно, чувствуя, как части ее тела постепенно возвращаются на место, фиксируются и сигнализируют о своей функциональности. Это было похоже на то, как если бы она была чем-то вроде станции, плавающей в вакууме и собирающей себя заново из разъединенных компонентов.
   Она подождала еще немного и огляделась. Она все еще была в нише для хранения, окруженная упаковочными ящиками. Пол под ней и дорожка, по которой она ползла из главного коридора, все еще были залиты кровью. Ищейка-хлыст, которую она в последний раз видела вне пределов досягаемости, отсутствовала.
   Рука Талии все еще была слишком повреждена, чтобы выдерживать ее вес. Униформа и браслет могли многое сделать, но восстановление мышечных и скелетных повреждений было выше их возможностей. От руки не было никакой пользы, пока она не будет должным образом вылечена.
   Она могла двигаться или, по крайней мере, пытаться это делать. Она повернулась на бок и медленно попятилась назад, пока не уперлась спиной в один из упаковочных ящиков. Она прижалась к нему и использовала его как рычаг, чтобы принять неудобное сидячее положение. Это усилие истощило ее. Она перевела дыхание, затем заставила себя подняться, по-прежнему опираясь на стопку ящиков. В голове у нее пульсировала боль, вызванная сочетанием последствий употребления ягод и различных лекарств, которыми ее накачали, чтобы справиться как с ягодами, так и с травмой. Когда она приняла вертикальное положение, ее захлестнула волна тошноты, и к горлу подступил желудочный сок. Она проглотила его и провела рукой по лбу, убирая со лба пот и спутанные, пропитанные кровью волосы. Она чувствовала себя ужасно. Но чувствовать себя ужасно было гораздо приятнее, чем после смерти.
   Она поднесла браслет к лицу и, прищурившись, посмотрела на биомедицинский статус. Пульс теперь был ноющим, желтым: не таким частым, как раньше, но все же указывал на то, что ей требуется дополнительное лечение.
   Не то чтобы это было неожиданностью.
   - Спасибо... - Но она заставила себя замолчать, прежде чем с ее губ сорвался хотя бы шепот. Независимо от того, была ли связь с Броней по-прежнему отключена, Брено мог легко перехватить ее звонок. Не для того она прилагала столько усилий, чтобы заставить его думать, что она мертва, чтобы тратить их впустую.
   Она опустила браслет и оценила свое состояние. Оружия не было, работала только одна рука, и она была ослаблена шоком, который только что пережила. Она не могла рисковать и координировать свои действия с другими подразделениями, которые могли находиться в Каркасстауне или поблизости от него. Кто знает, можно ли им доверять?
   Она снова прикоснулась к ране. Она была абсолютно сухой, и остатки крови даже начали впитываться в ее форму. Раненый префект был уязвим для действий толпы, поэтому форма делала все возможное, чтобы скрыть следы нападения.
   Она попыталась пошевелить поврежденной рукой. Она могла сгибать руку в локте и при этом работать пальцами, возможно, поднимать что-то легкое, но в ней почти не было полезной силы.
   Она была сломлена. Сломлена, но не до конца и не готова к тому, чтобы с ней покончили.
   Поскольку она не могла рисковать браслетом, она произнесла вслух: - Префект Талия Нг, возобновляю операцию. Я попытаюсь встретиться с префектом Дрейфусом.
   Как будто это был приказ самой себе, команда к действию.
   Хейглер раскололся первым. Дрейфус рассчитывал на это и, как он и предполагал в Мирне Силк, увидел в человеке что-то такое, на что, как ему казалось, он мог давить до тех пор, пока тот не уступит.
   - Я все изложил Ловро, - говорил он, как ни в чем не бывало. - Я не виню его за то, что он держался, думая, что еще есть шанс все уладить. Но ты был там, Хейглер. Ты был со мной в той комнате, когда Аврора сменила мелодию. Ты слышал ее безумный смех. Вот почему ты разрушил ее образ. Она говорила тебе то, чего ты на самом деле не хотел слышать. - Он перевел взгляд на Чжана. - Расскажи Ловро, что ты все еще полностью контролируешь Каркасстаун, Чжан. Ты можешь, не так ли?
   - Заткнись, - приказал Брено, прежде чем Чжан успел произнести хоть слово.
   - Я был с ним, сэр, - начал Хейглер вкрадчивым тоном.
   - Что бы она там ни сказала, это не имеет значения, - сердито перебил его Брено. - Она была в ловушке. Побежденная. Конечно, она собиралась попробовать свои силы в игре с нами. Я бы заподозрил неладное, если бы она этого не сделала.
   - Тебе не показалось, что это отчаянный шаг, Хейглер? - спросил Дрейфус. - Особенно когда я спросил ее о трех грузовозах? Задай себе тот же вопрос, Ловро, и посмотри, к чему это тебя приведет. У нее была возможность полностью уничтожить Каркасстаун, поскольку она, как вы полагаете, была заперта внутри Абакуса, и все же по какой-то странной причине решила этого не делать. Похоже ли это на рациональное поведение машинного интеллекта, полагающего, что ему угрожает реальная опасность?
   - Сэр, - сказал Хейглер, взглянув на Чжана в поисках моральной поддержки. - Давайте предположим, что мы захватили ее, и что Абакус продолжает работу с Часовщиком. У нас по-прежнему нет причин оставаться в Каркасстауне, не так ли? Мы можем уйти прямо сейчас, во время всеобщего исхода. Броня не сможет отследить и обработать каждого эвакуируемого, покидающего колесо, не так ли? Мы можем уйти и раствориться в Сверкающем Поясе, зная, что наша работа выполнена.
   Брено выглядел ошеломленным. - И оставить Абакус без присмотра, с опасением, что эти два существа могут ускользнуть из него?
   - Как только все прояснится, мы сможем спланировать уничтожение Каркасстауна, - пожал плечами Хейглер. - В любом случае, Броня, вероятно, сделает это за нас. Оставаясь здесь, мы ничего не добьемся, и если есть хоть малейшая вероятность того, что Дрейфус прав... - Что-то в нем сломалось, как будто озвучивания этой идеи было достаточно, чтобы она стала реальностью. - Сэр, мы должны убираться, пока можем!
   - Мы остаемся, как и планировали, - ответил Брено.
   Чжан покачал головой. - Я не могу объяснить эти результаты, сэр. Я не могу объяснить, как работают эти фабрики. Это пугает меня. Я...
   Брено повернулся к нему, возвышаясь над робким специалистом по теории обработки данных. - Вы кто, Чжан?
   - Я ухожу, сэр. Мы строили планы. У нас есть запасные варианты. Я не собираюсь оставаться здесь и умирать, чтобы доказать свою точку зрения.
   Брено сделал Хейглеру резкий жест. - Дай мне это оружие.
   Хейглер посмотрел на энергетический пистолет, казалось, в мгновение ока взвесив тысячу возможных вариантов. Он выглядел восторженным, понимая, что впервые в жизни оказался в эпицентре решающих событий.
   - Нет, сэр. Я думаю, нам лучше всего эвакуироваться. Извините, но я не собираюсь препятствовать отъезду Чжана. И вы меня не остановите. - Он оглядел зал, достаточно быстро, чтобы оценить других заговорщиков и их возможную поддержку. - Это не провал! - заявил он. - Это не мятеж!
   - Мне кажется, что это так и есть, - сказал Брено, медленно, но целеустремленно доставая из кобуры свою ищейку.
   Дрейфус рассчитывал на то, что начнется настоящий ад. Это не означало, что он с нетерпением ждал, когда это произойдет, или что у него были какие-либо гарантии защиты от насилия, которое вот-вот должно было последовать. Лучшее, на что он мог надеяться, - это призвать на помощь ту малую толику удачи, которая была у него в бытность префектом. Он закрыл глаза и подождал, пока утихнут крики и драка.
   Это заняло больше времени, чем он ожидал.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

  
   Талия позволила своим очкам направить ее в Мидас Аналитикс.
   В Каркасстауне произошло что-то вроде масштабного отключения электроэнергии. За исключением отдельных участков, где все еще функционировало аварийное питание и освещение, в главном коридоре обода и его ответвлениях было темно. Воздух перестал циркулировать, гигантские вентиляторы на потолке со скрежетом отключились, и наступила тишина. Люди двигались вокруг в разной степени замешательства, раздражения и паники. Было всеобщее стремление добраться до спиц и лифтов, ведущих к узлу, где было пришвартовано большинство кораблей, но поток эвакуируемых то ослабевал, то увеличивался, а затем менялся на противоположный, поскольку люди отказывались от одной спицы и делали ставку на другую. Талия обнаружила, что только что пробиралась сквозь толпу людей, а в следующую минуту была практически одна. Никто не обращал на нее особого внимания, так как вокруг нее толкались, с трудом понимая, что она префект. Безоружная и раненая, она была рада смешаться с местными жителями.
   Недалеко впереди, метрах в пятидесяти или около того, из одного из боковых туннелей в коридор лился красноватый свет. Из этого ответвления доносился звук, какой-то настойчивый, повторяющийся процесс. Это звучало как примитивная музыка. Как машина.
   Все инстинкты подсказывали Талии не подходить ближе, найти какой-нибудь другой путь к своей цели, даже если для этого придется пробираться сквозь толпы эвакуированных и обходить длинный обод.
   Вместо этого она двинулась вперед, подкрадываясь все ближе и ближе к порогу. Остатки эвакуированных проскользнули мимо в другом направлении, не обращая внимания на ее темную фигуру.
   Талия заглянула в боковой туннель, ей было любопытно, что же такого важного нужно делать сейчас, когда все орбиталище работает на нормированном энергопотреблении.
   Боковая шахта была короткой и почти сразу же вела в похожее на пещеру промышленное помещение, заполненное движущимися машинами различного назначения и размера. Она замедлила шаг, впитывая в себя происходящее, понимая, что каким-то образом это действие должно быть связано с текущей чрезвычайной ситуацией, хотя и не могла понять, как именно, и что Дрейфус должен был бы знать об этом.
   Это была фабрика, или свалка металлолома, или какой-то гибрид того и другого. В огромные ящики с боковыми стенками-клетками загружали массу деталей машин, которые сбрасывали в них с конвейерных лент. Это были части робота-сервитора, все они были перемешаны друг с другом, предположительно, их разобрали в другом месте. Там были конечности, головы, туловища, специализированные манипуляторы и тяги - все это валялось в ящиках. Механические манипуляторы опускались в блестящие груды, роясь в них и выбирая самые отборные изделия, которые затем загружались на другие конвейеры, которые либо отправляли изделия в плавильные или сборочные чаны, либо переправляли их в более сложные машины, которые резали, штамповали и сплавляли основные изделия в более крупные и сложные блоки. С помощью других черпаков, захватов, рычагов и конвейеров необработанные детали снова соединялись в функциональную форму.
   Функциональные, прямоходящие существа, гуманоидные, но намного крупнее человека, с ногами, похожими на лезвия ножниц, руками, заканчивающимися серповидными пальцами, грудной клеткой, обрамленной острыми, как бритва, ребрами. Каждое раздутое серебристое туловище было увенчано безглазым черепом, безразличным и жестоким, как молот.
   Каждая машина представляла собой подобие робота-часовщика, о котором Талия и все остальные префекты знали из документов и материалов расследования, распространенных после первоначального кризиса, из нескольких записей и свидетельств очевидцев, которые пережили непосредственное общение с Часовщиком до его предполагаемого уничтожения.
   Роботы выстроились в очередь, ожидая, когда другие присоединятся к их сверкающим рядам. Теперь их было двенадцать, появился на свет тринадцатый. Скоро четырнадцать, скоро пятнадцать.
   Ужас от того, что она увидела, не сразу дошел до ее сознания.
   Оно было здесь. Оно возвращалось. Не как ангел-мститель, а как гудящий серебряный полк. Симфония зла.
   Талия знала, что она видит, и знала, что это предвещает, и также знала, что, когда это происходило - когда стояла, уязвленная и бессильная, - была совершенно неспособна остановить это. Она знала об ужасных деяниях, совершенных первым Часовщиком, об изысканных и длительных мучениях, которые он придумал.
   Талия застыла на месте, как будто только что увидела карту ада и ту часть его, которая была отведена специально для нее, на веки вечные.
   Затем медленно, мучительно, вопреки всем человеческим инстинктам, заставляющим ее замереть, она заставила себя продолжать двигаться.
   Приглушенный голос произнес: - Префект Дрейфус!
   Он открыл глаза и тут же пожалел об этом. Воздух обжигал. От него болело горло, он проникал в легкие. Чья-то рука прижала к его лицу дыхательную маску, и он сделал несколько глубоких вдохов.
   - Заместитель начальника, - сказал он, пытаясь говорить сквозь маску. - Я же сказал, чтобы ты уходил, Кренкель. Что из этого было непонятно?
   - Вы должны поблагодарить его за то, что он вернулся, Дрейфус, - ответила Мирна Силк. - Он привел с собой трех вооруженных чиновников из Департамента аренды и коммунальных услуг.
   Когда зрение Дрейфуса немного восстановилось, он разглядел Кренкеля, Силк, доктора Салазара и трех гражданских чиновников, одетых в плащи, бронежилеты, и с легким противопехотным оружием. На всех были дыхательные маски - легкие устройства, похожие на снаряжение Брони.
   - Мы подошли к концу вашей перестрелки, - сказал Кренкель, сам держась за оружие. - К тому времени они либо перестреляли друг друга, либо сбежали. Мои сотрудники попытались разобраться с ними, прежде чем они растворились в толпе, но, боюсь, большинство из них ускользнуло. - Его маска повернулась, когда он оглядел окутанную дымом бойню в бывшем офисе Мидас Аналитикс. - Что, во имя Вой, здесь произошло?
   - Разногласия, в которых я был рад не участвовать. - Все еще привязанный к креслу, Дрейфус был ограничен в углах обзора. Он заметил Хейглера и Чжана, оба были уже мертвы, и еще полдюжины павших, мертвых или выведенных из строя. Ловро Брено нигде не было видно.
   - Если бы я знала, что это происходит под моим носом, - сказала Мирна Силк, прежде чем замолчать.
   - Вы можете немедленно исправиться, - сказал Дрейфус. - Уходите и защищайте себя. - Он поднял глаза на заместителя начальника. - Кренкель, ваша семья выбралась?
   Маска Кренкеля нетерпеливо задергалась. - Последнее, что я слышал, они были на борту эвакуационного такси.
   - Хорошо, я рад. Сейчас спасайте себя наилучшим известным вам способом. И эти чиновники выполнили свою работу.
   - Что насчет тех, кому удалось спастись?
   - Сейчас они не самая большая забота. - Дрейфус поднял взгляд на огромную сферу Абакуса, нависшую над ним подобно шару разрушения, который в любой момент может скатиться со своего пьедестала. Она была повреждена, вероятно, в результате перекрестного огня.
   Один из энергетических импульсов прочертил глубокую рану на поверхности Абакуса, открыв светящуюся рану на тридцать или сорок сантиметров вглубь его яркой, постепенно уплотняющейся поверхности. Дрейфус понятия не имел, стоит ли беспокоиться о повреждениях такого рода. С цоколем дело обстояло иначе. Еще один случайный выстрел пробил его, оторвав одну или несколько труб, которые поддерживали Абакус и предохраняли его от перегрева. Дымка в воздухе, от которой у него защипало глаза и заболели легкие, была какой-то превратившейся в газ охлаждающей жидкостью, вытекавшей из пробитого цоколя.
   На консолях зазвучали сигналы тревоги.
   - Мы должны попытаться отключить его, - сказала Силк, направляясь к одной из консолей. - Доктор Салазар, вы можете мне помочь?
   - Не беспокойтесь, Мирна, - ответил Дрейфус. - Хейглер и Чжан не могли контролировать его, а они знали его лучше, чем кто-либо. Вам лучше всего уйти, пока вы можете. План Авроры всегда состоял в том, чтобы уничтожить Каркасстаун; это только ускорит процесс.
   Силк оставила консоль. - Мы уйдем, но не раньше, чем освободим вас от этих пут. - Она повернулась к чиновникам. - Нож, что угодно. У кого-нибудь из вас должно быть при себе что-нибудь острое.
   - Обычные лезвия не справятся с этим материалом, - сказал Дрейфус.
   - Вот это! - сказал Кренкель, заметив ищейку, которая лежала среди павших. - Это ваша, префект?
   - Не знаю. Она также может принадлежать Ловро Брено, - он покачал головой. - Вам не стоит рисковать. Если это ищейка Брено, то есть все шансы, что он оставил ее здесь намеренно, подстроив так, чтобы она реагировала на любой несанкционированный контакт.
   Кренкель отодвинулся от подозрительного предмета. - И что дальше?
   - Снимите с меня этот браслет. Снимите его, надавив на эти две подушечки. Он снимется без каких-либо проблем.
   Силк взяла браслет, ее рука дрожала от напряжения. - И что теперь? С помощью этого браслета можно что-то сделать с вашими путами?
   - Нет, но он поможет вам выбраться из Каркасстауна. Наденьте его на запястье.
   Она сделала, как было велено, браслет плотно защелкнулся. - Сыворотка, Отпор, Клевер, - заявил Дрейфус, и браслет вспыхнул розовым, когда понял его указание. - Мой катер все еще должен быть пришвартован в узле. Если я правильно помню, к восемнадцатому северному причалу. Возьмите с собой Кренкеля и доктора Салазара. Сможете ли вы избежать основных общественных магистралей?
   - У меня есть доступ к служебным коридорам, - сказал Кренкель, позвякивая ключами. - Они тесноваты, но в основном должны быть в нашем распоряжении. Как только мы доберемся до ближайшей станции, сможем спуститься на одном из грузовых подъемников к узлу, потому что обычно они закрыты и не используются. О боже! Стоит ли мне вообще думать о том, чтобы опередить горожан?
   - Это не твоя совесть на кону, Кренкель, это моя совесть, если ты не доставишь Салазара в безопасное место. Он вполне может быть последним человеком здесь, который понимает методы, используемые для приманки и поимки Авроры. Мы проигрываем эту битву, но если хотим выиграть войну, жизненно важно, чтобы он добрался до Брони.
   - Я... понимаю. А что будет с кораблем, когда мы туда доберемся?
   - Замок откроется с помощью браслета, но у вас будет всего несколько секунд, чтобы втроем попасть внутрь. Будет тесновато, но вы поместитесь.
   - И что потом?
   - Скажите катеру, чтобы доставил вас в Броню. Это все, что вам нужно сделать.
   Силк взглянула на зловещий пульсирующий шар.
   - А что, если слишком поздно?
   - Так и будет, если вы не поторопитесь, Мирна. Я знаю, что вы хотите мне помочь, но можете принести больше пользы, помогая Броне. - Он решительно кивнул. - Вперед. Вы меня не бросаете. Я верю в свою организацию. Придет кто-нибудь другой.
   Судя по показаниям очков, Талия могла находиться не более чем в шестидесяти метрах от Мидас Аналитикс, но теперь путь ей преградила толпа людей, более взволнованных, чем все, кого она видела раньше. Их было по меньшей мере сорок или пятьдесят, они пытались протиснуться в узкие двери под огромной фреской из кованой бронзы, изображавшей многоугольный солнечный луч. В этот момент очки показали вход в лифт спицы: не тот, которым Дрейфус пользовался во время своего первого визита, судя по следам, оставленным его ищейкой. Этот позволил бы ускорить прибытие, но ей пришлось бы полагаться только на устаревшую модель Брони для интерьера Каркасстауна.
   Она попыталась протолкаться вперед. Все инстинкты подсказывали ей, что лучше воспользоваться этим лифтом, вернуться на корабль и сбежать со станции. Где-то позади нее фабрика выпускала копии Часовщика, серебряных демонов, которые, возможно, уже выплескивались в коридоры, быстрые и смертоносные, как ртуть.
   Однако она не сдавалась. Она поставила перед собой цель, возможно, глупую, но соответствующую принципам облачения в форму, которая все еще была на ней. Джейсон Нг понял бы ее. Возможно, ему и не понравилось бы, что его дочь подвергает свою жизнь опасности ради идеи, но он бы, безусловно, понял. И одобрил, в свойственной ему спокойной, сдержанной манере. Его похвала всегда была скупой, но когда она звучала, она становилась еще более значимой.
   Она услышала его: - Это нелегкий путь, Талия. Но это правильный путь.
   Какой-то взъерошенный мужчина поймал ее взгляд, когда она пыталась пробраться сквозь толпу. Он оценивающе посмотрел на нее, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что эта избитая и окровавленная беспризорница на самом деле префект, хотя и лишенная всех обычных инструментов своей власти.
   - Призрак Вой. Что, черт возьми, с вами случилось?
   - Работа, - сказала она. - Вы уверены, что этот лифт работает, гражданин? Если нет, я бы предложила перейти к следующему. Что бы вы ни делали, не пытайтесь добраться до спицы позади меня.
   - Так вы можете взять этот, пока мы все перейдем к следующему?
   - Я просто хочу, чтобы у вас был лучший шанс выбраться отсюда.
   И тут она увидела его в нескольких шагах от себя, смешивающегося с толпой. На нем была гражданская одежда, плохо облегавшая его фигуру, и он находился достаточно близко к двери, чтобы войти в нее, если бы лифт действительно работал.
   - Префект Брено, - сказала она, прежде чем ей пришло в голову помолчать.
   Лицо Брено было скрыто в тени капюшона, но она разглядела его достаточно, чтобы быть уверенной. Он обернулся на ее голос, увидел ее и позволил мимолетному удивлению отразиться на его лице, прежде чем снова вошел в образ. Затем он медленно повернулся к ней спиной, пытаясь затеряться в толпе.
   - Граждане! - произнесла она прерывающимся от страха и неуверенности голосом. - Здесь самозванец. Этот большой человек не гражданский. Он префект и убийца. Вы не должны пускать его в этот лифт. В соответствии с Общими статьями, я прошу вас выполнить ваши взаимные обязательства по защите и задержанию граждан.
   - Достаточно, - сказал мужчина с круглой головой, череп которого представлял собой тектоническую карту из странных выпуклостей и струпьев. Он выбрался из толпы, с радостью уступая свое место и подхватил Талию на руки. Он шагнул к ней и каблуком ботинка отодвинул решетку в полу.
   У Талии было достаточно времени, чтобы разглядеть пустоту внизу, грязное, похожее на канализацию пространство, усеянное трубами и кабелями, а затем ее бросили туда.
   Она ударилась обо что-то твердое, и у нее перехватило дыхание. Мужчина задвинул решетку на место: она тяжело опустилась, и оглушенная Талия лежала неподвижно, засунутая в дыру, как грязная, сломанная кукла.
   Она ничего не сказала, ничего не сделала. Даже думать было трудно. Действовать было выше всяких похвал.
   - Ты могла бы просто оставить это, - сказала она себе. - Пусть остальные в Броне беспокоятся о задержании Ловро Брено.
   Но если бы расставание далось ей легко, она не была бы Талией Нг.
   Она все еще была в ловушке, когда услышала, как с ужасающей скоростью приближаются механизмы Часовщика, затем панику, а затем крики. Сквозь решетку до нее долетели отзвуки этих шумов. Никто ничего не мог сделать. Она услышала быстрое, как у машины, движение ножниц, скрежет металла о металл, ужасное низкое гудение, увидела блеск хрома и красного. Она лежала неподвижно, пока крики не перешли в визг, который перешел в стоны, а затем перешел в последние, отчаянные мольбы о пощаде. Все это произошло за несколько секунд, но в этих секундах были целые эпохи мучений и тоски. Аппараты ничего не говорили. Они просто действовали.
   Пока не воцарилась тишина.
   Она лежала неподвижно, дыхание ее стало едва слышным, чтобы поддерживать сознание. Что-то дернулось у нее в ноге, и она непроизвольно пошевелилась, ударившись коленом об одну из труб. Звук этот отдавался эхом, замирая вдали, как металлический смех.
   Она услышала жужжание и возню. Скрежет лезвия о лезвие: что-то самоочищалось.
   Она совсем перестала дышать.
   Талия не могла сосчитать, как долго она ждала. Она ждала, пока не воцарились спокойствие и тишина, и ждала еще дольше, опасаясь, что это ловушка. Тишина не была абсолютной: повсюду в Каркасстауне происходили ужасные вещи.
   Она нашла в себе силы сдвинуть решетку с места. Та была липкой на пальцах. Она издала адский скрежет, но никто на это не отреагировал. Она выползла наружу, тяжело дыша, как рыба, выброшенная на сушу.
   После нескольких секунд неподвижности она поднялась на ноги и огляделась, опасаясь внезапного появления пятна хрома и крови. Крови было много, часть ее уже просачивалась сквозь решетку, но по краям отверстия виднелись лишь разбросанные тела, и ничто не указывало на то, что в них есть жизнь. Поток машин сделал свое дело и прошел, направляясь к какому-то другому погрому.
   Она посмотрела на узкую дверь. Теперь ее ничто не заграждало, не было никакой давки со стороны горожан. Несколько человек лежали по обе стороны от нее, неподвижные, и было ясно, что у них уже давно не осталось надежды на выздоровление. На одном из мест была женщина, распластанная крестообразно, грудная клетка разорвана, ребра широко раздвинуты, образуя квадратное углубление, в которое был вставлен корпус часов, их грубо вылепленные стрелки все еще тикали вокруг залитого кровью циферблата. Остальные, те, что не сбежали и не были унесены машинами, висели на фреске с солнечными лучами. Они были пригвождены к нему, наколоты или проткнуты насквозь механическими шипами, их тела образовывали форму простого циферблата, на каждом из тел темнели капли крови и внутренностей.
   Некоторые из них были мертвы.
   Не все.
   Одним из тех, кто был на пути к смерти, был Ловро Брено, приколотый на месте часа пополудни, все еще находившийся в достаточном сознании, чтобы смотреть на нее сверху вниз, но, судя по кровавым ошметкам на месте его рта и челюсти, не способный ни признать ее, ни связаться с ней, кроме как слегка приподнять голову. В его холодных серых глазах читалось какое-то дикое удивление от того, что судьба свела их вот так, для этой последней, краткой встречи умов.
   Талия подумала обо всем, что могло бы сейчас крутиться у него в голове, помимо боли, отчаяния и уверенности в собственной неминуемой кончине.
   - Ягоды, - произнесла она четко и громко, чтобы не возникло путаницы.
   Она направилась к Мидас Аналитикс, надеясь, что волна смертей пока миновала ее.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

  
   Дрейфус был один, его единственной компанией был хор сигналов тревоги, доносившихся от рабочих мест Абакуса. Он был рад, что убедил Мирну Силк доставить доктора Салазара в безопасное место, рад, что Кренкель тоже был с ними, хотя и понимал, что вряд ли когда-нибудь узнает, выжили они или нет. Он сделал все, что мог, а остальное было не в его власти. На данный момент этого было достаточно. Достаточно, чтобы он мог выбросить из головы насущные заботы об Авроре, Часовщике и Каркасстауне и подумать о Валери и огромном, глубоком, бушующем океане слов, которые так и остались невысказанными между ними.
   Их жизнь была не самой худшей. Они были счастливы, пока Часовщик не ударил молотом в их удовлетворенность. Даже после этого, в долгие, трудные годы ее реабилитации, со всеми ложными надеждами и сокрушительными неудачами, которые сопровождали ее пребывание в хосписе Айдлуайлд, оставались островки покоя, маленькие разрозненные атоллы радости и всеобщего удивления. Все было не так уж плохо, даже в самые мрачные годы.
   Однако еще столько всего предстояло сделать. Так много всего могло бы случиться, если бы удача улыбнулась ему. Он никогда по-настоящему не терял надежды. Он всегда верил, что полное исцеление было в пределах ее досягаемости, если только они оба будут придерживаться выбранного курса.
   Сигналы тревоги постепенно становились все более резкими, громкими и частыми. Часть охлаждающих газов начала просачиваться через маску, попадая в дыхательные пути. Он закашлялся, его ребра болезненно вздымались под удерживающими его лентами.
   Его глаза были прищурены, из-за тумана было трудно что-либо разглядеть, поэтому, когда подошла Талия, он увидел только сползавшую с галереи темную фигуру в лохмотьях. На лестнице послышались шаги. Ему показалось, что он узнал ритм этих шагов, но это, несомненно, было игрой его слабеющего разума, которому не хватало кислорода, когда дыхательная маска вышла из строя.
   Он не смел возлагать надежды на это знакомое чувство.
   - Сэр. Это я, Талия.
   Он покачал своей тяжелой, опухшей головой. Она была похожа на валун, нелепо раскачивающийся на тонком стебле его шеи. - Нет, Тал. Это не ты, - сказал он, не обращая внимания на то, насколько приглушенным был его голос, потому что он разговаривал сам с собой. - Брено сказал мне. Он убил тебя.
   Внезапно с его лица сорвали маску и заменили ее на новую, закрывающую нос и рот.
   Он почувствовал прилив ясности, туман в его мыслях рассеялся.
   - Я здесь, сэр. Я встретила нескольких человек, направлявшихся к одной из других спиц.
   Он заставил себя широко раскрыть глаза, не доверяя ни одному впечатлению. - Вот так? - спросил он, подозревая, что какой-то части его мозга все еще нельзя доверять.
   - Мирна Силк сказала, что они оставили вас с дыхательной маской гражданского образца, ограниченной по времени. Эта из Брони. Вы уже должны чувствовать себя немного лучше.
   Он прищурился, пока она не пришла в туманной фокус. - А как насчет... тебя?
   - Они дали мне одну из своих, - сказала она, говоря через маску. - Она достаточно хороша, чтобы вытащить вас отсюда.
   - Нет, Тал. Ты ненастоящая, и даже если бы была... - он замолчал, мысли слишком сложно держать в голове.
   - Брено не убивал меня, - сказала она. - Он просто думал, что убил.
   Он вспомнил, с какой настойчивостью обращался к Мирне Силк. Если, просто в качестве допущения, этот фантазм был реальным, то он должен был отнестись к нему с таким же вниманием.
   - Тебе нужно уйти, Тал. Абакус неисправен.
   - Я это вижу, - холодно сказала она. - И уйду, как только освобожу вас от этих оков. - Ее лицо исказилось, когда она оглядела зал. - Это не ваша ищейка, сэр?
   - Нет... - выдавил он. - Нет? Не уверен. Может быть, это ищейка Брено. К ней нельзя прикасаться.
   Талия рассматривала поврежденную сферу Абакуса, трещина в его коре намекала на огромные вычислительные глубины давления и температуры.
   - Насколько понимаю, сэр, мне не выйти отсюда без ищейки. Кроме того, я пришла за вами.
   Она наклонилась и подобрала ищейку. Взявшись за рукоятку, она выдвинула нить на минимальное значение - десятисантиметровый стилет из мерцающего трансформируемого вещества.
   - Это было опасно, Тал.
   - И необходимо, - сказала она. - А теперь посидите спокойно, пока я буду резать. Вы ведь уже ранены, не так ли?
   - И ты тоже, - сказал он, заметив травму ее плеча. - Между нами говоря, из нас мог бы получиться хотя бы наполовину приличный префект.
   Талия воспользовалась кончиком нити ищейки, чтобы разрезать путы, Дрейфус изо всех сил старался не поморщиться, когда почувствовал, как жужжащее давление щекочет его кожу.
   - Это только на голове, сэр? - спросила Талия, оценивающе глядя на него, пока работала.
   - Это всего лишь ушиб. Брено, я вижу, задел тебя своей ищейкой. Насколько глубоко проникла рана?
   - Достаточно глубоко, чтобы причинить боль, но не задето ничего серьезного. Он думал, что попал в меня, но мне удалось достаточно хорошо притвориться мертвой, чтобы одурачить его. Боюсь, что Коуди и Газе повезло меньше, сэр. Я видела, как они оба упали, и их травмы оказались смертельными.
   - Извини, если я поставил тебя в неловкое положение своим сообщением о Брено.
   - Он просто ждал своего часа, сэр. По крайней мере, я была предупреждена. Этого было достаточно, чтобы изменить ситуацию. Теперь все, что нам нужно сделать, это найти способ выбраться отсюда, чтобы нас не затоптали в спешке и мы снова не наткнулись на Часовщика.
   - Ты это видела?
   Она смиренно кивнула. - Я видела это. Многих. Мне повезло, что я разговариваю с вами.
   - И мне повезло, что ты меня нашла. Аврора хотела, чтобы я остался жив, чтобы засвидетельствовать ее сообразительность, но, похоже, у нее не было плана, как освободить меня от этих оков.
   - Аврора, сэр?
   - Это сложно. Корвет все еще в доке?
   Талия проверила свой браслет. - Да, если предположить, что Пасинлер все еще выполняет мои приказы. Я приказала ему задержаться в доке на час, а затем отправляться. Пакет у него, и у нас есть около пятнадцати минут, если только я не смогу подать ему сигнал до нашего прибытия. Это будет нелегко, не так ли? Даже если лифты не будут забиты эвакуированными, мы можем наткнуться на Часовщика в любой точке отсюда до центра. Ваш браслет был у Мирны Силк, сэр: она сказала, что пыталась переправить тех двоих на ваш катер.
   - Хорошо, это то, чего я хотел. Кто еще был на борту корвета, кроме тех, кого убил Брено?
   - Пасинлер, Морияма и Меппел. Как думаете, они могли бы быть лояльны к Брено, сэр?
   - Его метод состоял в том, чтобы выявлять перспективных помощников и переводить их на черную работу или вообще исключать из состава Брони. Они не соответствуют шаблону.
   - Тогда нам следует сделать ставку на корвет, - решительно заявила Талия. - Возможно, ваш корабль к этому времени уже отстыковался, и он полон, а свой я не могу вернуть обратно без связи.
   Дрейфус поднялся с кресла. Он мгновенно почувствовал головокружение и неуверенность в ногах, ему пришлось прислониться к ближайшему рабочему месту для поддержки.
   - Это будет нелегко. Кренкель собирался вывести Силк и Салазара к катеру с помощью каких-то служебных ходов, о которых знал только он. Предположительно, он все еще был на пути к ним, когда вы встретились.
   - Должен же быть какой-то способ.
   - Есть.
   Ответ пришел не от Дрейфуса, а от рабочих мест, от всех них исходил один и тот же голос, вытеснивший сигнал тревоги. Лицо Авроры промелькнуло на экранах мест и растеклось по стенам, сильно увеличиваясь в размерах там, где раньше была рыночная графика.
   - И ты ошибаешься, Дрейфус, - продолжила она, когда он повернулся, с трудом осознавая ее присутствие. - Всегда существовал план, как тебя вытащить. Нг появилась как нельзя кстати, и я воспользовалась ею. Двери этого заведения открылись перед ней без труда, не так ли?
   Талия пожала плечами. - А что, если бы я не пришла?
   - Это сделал бы кто-нибудь другой. Или я наняла бы робота с одной из близлежащих фабрик. Или наполнила помещение быстродействующим газообразным растворителем, предназначенным для ослабления защитного покрытия. Ладно, с последним мне, возможно, потребовалось бы немного времени. Однако я всегда была уверена, что спасу тебя. И вытащу.
   В стене лиц открылась дверь, узкая и низкая, за ней было темное пространство. Дрейфус не видел ее раньше. Он поинтересовался про себя, знал ли о ее существовании кто-нибудь, связанный с Мидас Аналитикс.
   - Куда это ведет? - спросил Дрейфус.
   - Пойди и узнай. Возьми с собой и свою маленькую помощницу, но помни, Нг, что ты - всего лишь багаж.
   - Меня называли и похуже, - сказала Талия.
   - Поторопитесь. В Каркасстауне я могу контролировать многое. Но внезапная неисправность Абакуса не входит в их число. - Она взмахнула рукой, обмахиваясь веером. - Здесь становится ужасно душно.
   Дрейфус кивнул своей коллеге, и они, пригнувшись, прошли через низкую дверь в столь же узкий служебный коридор с невысоким потолком. Дрейфус шел впереди, Талия - за ним. Они прошли всего несколько десятков шагов, когда за ними громко захлопнулась дверь.
   - Даже если так мы доберемся до спицы, - сказала Талия, задыхаясь от напряжения, - я не представляю, как мы вовремя доберемся до Пасинлера.
   - Аврора что-нибудь придумает, - ответил Дрейфус.
   Он понял, что это было за "что-то", как только они выбрались из воздуховода, преодолев не более пары сотен метров неловкого продвижения.
   Они вылезли из грязного люка, который без возражений распахнулся в забытом, захламленном углу одной из фабрик, которые Дрейфус уже видел во время своего первого посещения Каркасстауна. Воздух здесь казался чище, чем в Мидас Аналитикс, поэтому он рискнул и содрал свою дыхательную маску.
   Талия огляделась по сторонам, медленно рассматривая различные механизмы и потребительские товары, которые в тусклом аварийном освещении выделялись тусклыми оттенками.
   - Что это за место, сэр?
   - Дамаскин Конвершенз, - сказал Дрейфус.
   Талия изучала предметы, маячившие вокруг нее, и постепенно начинала понимать, что к чему. Капоты двигателей, козырьки кабины пилотов, панели управления и специальные модификации.
   Удобные.
   Весьма.
   Талия ступила на надземный переход, проведя рукой по гладкому боку небольшого гражданского катера, уже закрепленного на стартовой рейке, которая вела из фабрики через шлюз размером с корабль. На ее прикосновение ожидающая машина отреагировала жужжанием активации и фейерверком ярких рисунков по всему корпусу. Обрисовалась дверца в виде силуэта чайки, затем она распахнулась, открывая утопающий в роскошной зелени шикарный салон с мягкой обивкой, который буквально умолял расположиться в нем.
   - Только после вас, сэр, - сказала Талия, жестом приглашая его подняться на борт.
   - Нет, Тал, - мягко настаивал Дрейфус. - Я думаю, это очень важно для тебя.
   Катер катапультировался из Каркасстауна, вылетев из круглого отверстия сбоку обода. Талия медленно описала круг, миниатюрный космический корабль с легкостью реагировал на ее управляющие сигналы.
   Она постучала ногтем по ряду старомодных датчиков, встроенных в консоль с эффектом дерева. - Если верить этим данным, сэр, мы сможем добраться до Брони без каких-либо затруднений.
   - Ты видишь корвет где-нибудь поблизости от нас?
   Талия была уверена в управлении двигателем катера, но гражданские навигационные и коммуникационные протоколы были ей менее знакомы, поэтому она полагалась на визуальную идентификацию окружающих опасностей, которую можно было увидеть через иллюминаторы с тяжелыми рамами впереди нее. - Я не вижу ни его, сэр, ни вашего катера. Если корвет отстыковался раньше, чем планировалось, они могли быть уже за тысячи километров отсюда.
   - Пасинлер не отказался бы от тебя. Они все еще в доке, внутри узла.
   Талия поморщилась, когда повернула запястье, чтобы рассмотреть свой браслет. - У него есть около восьми минут, чтобы взлететь, при условии, что он отстыкуется точно по расписанию. Мы не можем рисковать, не так ли? - Она убрала руку с пульта управления и сняла браслет. - Нг вызывает Броню. Нг вызывает Пасинлера. Кто-нибудь, ответьте. Если вы слышите это, немедленно покиньте Каркасстаун на безопасное расстояние.
   - Возможно, нас слышат, но мы не можем быть уверены. Прости, что задаю этот вопрос, Тал, после всего, через что ты только что прошла, но нам нужно добраться до корвета и сохранить пакет с доказательствами.
   - Вам не нужно меня уговаривать, сэр.
   - Я этого не делаю, но мне нужно убедиться, что ты полностью осознаешь опасность, исходящую от Абакуса. Этот компьютер - шесть тысяч тонн материи, созданный для того, чтобы делать то, чего материя на самом деле делать не хочет. Когда он взорвется, это произведет большой фурор.
   - Но есть одно утешение, сэр: скорее всего, это будет быстро и безболезненно?
   - Ты всегда находишь плюсы, Тал. - Дрейфус сделал приглашающий жест. - Заводи нас. Килевой замок катера должен соединиться с нашим корветом без каких-либо осложнений.
   Талия развернула их носом к входному отверстию в центральной сфере. Небольшие корабли, в основном такси, буксиры малого радиуса действия и простые спасательные капсулы, все еще вылетали из отверстия. Талия обошла этот беспорядочный поток, стараясь не столкнуться ни с кем из эвакуирующихся. От ее внимания не ускользнуло, что их корабль был единственным, направлявшимся в противоположном направлении.
   - Я не могу позволить тебе подвергать себя опасности, - сказала Аврора, и ее голос заполнил кабину катера. - Сейчас же развернитесь, и больше не будем говорить об этом.
   - Я нужен тебе живым, чтобы похвастаться, - ответил Дрейфус. - К сожалению для тебя, я прибыл с багажом. У Нг есть ищейка. Если ты каким-либо образом вмешаешься в работу этого корабля, хотя бы для того, чтобы снова заговорить, я переведу ее в режим гранаты.
   - Ты бы убил дорогую маленькую Нг и себя, только чтобы заставить меня замолчать?
   - Это был бы более чем приемлемый компромисс, так что не дави на меня.
   Аврора промолчала.
   - Багаж? - спросила Талия, когда они вошли в сферу.
   - Самый лучший. - Дрейфус наклонился вперед, вглядываясь в огромные полуразобранные остовы и частично перестроенные сооружения. - Там. Это твой корвет, не так ли?
   Талия кивнула. - Да. Пасинлеру пришлось сначала пристыковаться носом, потому что не было места, чтобы расположить его боком. Я подведу нас к подфюзеляжному шлюзу и буду держать пальцы скрещенными, чтобы Пасинлер не принял контрмер сближения.
   Быть сбитым с неба собственным оружием Брони было бы очень, очень плохим концом дня.
   По подсчетам Талии, Пасинлер должен был находиться в трех минутах до отправления к тому времени, когда катер подошел к корвету. Им удалось пристыковаться без проблем, но корвет отказался открыть свой физический шлюз, чтобы пропустить их, что, возможно, вполне объяснимо, учитывая панику, царившую по всему Каркасстауну.
   В конце концов Талия услышала треск коммуникатора через свой браслет.
   - Пасинлер? Впустите нас. Это Нг и Дрейфус.
   Морияма ответила гораздо более отстраненно, как если бы была гораздо дальше, чем через несколько слоев брони. - А где остальные? Где префект Брено?
   - Брено не вернется. Коуди и Газа тоже. Я все объясню, когда мы будем на борту, и, самое главное, когда мы отойдем на некоторое расстояние от Каркасстауна. Дрейфус говорит, что компьютер в Мидас Аналитикс, вероятно, может взорваться в любой момент, и когда он взорвется, то унесет с собой значительную часть станции.
   - Спасибо, префект Нг. Отключаю блокировку шлюза. Однако у нас возникли трудности.
   - Какие именно?
   - Мы застряли здесь. Не можем отстыковаться от Каркасстауна.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Талия и Дрейфус поднялись на борт, мгновенно заметив массу эвакуированных гражданских лиц, забившихся почти во все доступные уголки корвета. Дрейфус оглядел усталые, озабоченные лица, но не увидел Кренкеля, Силк или Салазара. Он мог только надеяться, что они добрались до его катера и уже находятся где-то за пределами станции.
   Талия прошла вперед, к месту пилота Пасинлера, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы не вызвать ненужной тревоги у эвакуируемых. - Что же мешает нам улететь?
   - Фиксирующие зажимы не реагируют, Нг. - Он внимательно осмотрел Дрейфуса. - Оба вы ранены. Возвращайтесь в медотсек и приведите себя в порядок, пока не залили кровью весь мой корабль.
   - Освободитесь от зажимов, - сказала Талия.
   - Да, блестящее предложение, Нг. Если мы это сделаем, то заберем с собой половину шлюза, включая тех, кто находится с другой стороны.
   - Вы кого-нибудь прогнали? - спросил Дрейфус.
   - Нет, но это не значит, что еще кто-то не прибыл, пока мы готовились к отлету. За этим шлюзом может скрываться сотня человек.
   Он кивнул. - Боюсь, что для них ничего нельзя сделать. Как бы вам ни пришлось нас вызволять. Механизмы Часовщика могут появиться в любой момент.
   - Вы их видели, сэр? - спросила Морияма.
   Дрейфус покачал головой, глядя на нее. - Талия видела. Их армия проходит через Каркасстаун, и их становится все больше.
   - Я видела, что они делают с людьми, - добавила Талия на тот маловероятный случай, если Пасинлеру понадобятся дальнейшие уговоры. - Нам не стоит в этом участвовать. И что касается любого, кто находится по ту сторону шлюза... декомпрессия была бы гораздо лучшим выходом, чем встреча с этими машинами.
   - Потребуется некоторое усилие, чтобы освободить нас от зажимов, - сказал Пасинлер. - Боюсь, мне придется отсоединить тот маленький корабль, на котором вы прибыли, если мы хотим наилучшим образом использовать наши рулевые двигатели.
   - Сделайте это, - сказал Дрейфус.
   - Вы уверены, что не хотите вернуться на борт, отстыковаться и добираться вместе с префектом Нг обратно в Броню? Оба выглядите довольно потрепанными.
   Дрейфус взглянул на Талию, ожидая молчаливой реакции, которую ожидал, но на которую не рассчитывал.
   Она коротко ответила: - Нет.
   - Посмотрим, что из этого выйдет, - сказал Дрейфус. - И как бы мне ни хотелось кого-то спасти, я не буду разделять эвакуируемых только ради того, чтобы спасти двоих в этом катере. Все или ничего, Пасинлер. Отделите мертвую массу.
   Морияма и Меппел вышли вперед, чтобы присоединиться к ним, и услышали окончание разговора. - Мы установим оцепление дальше по шлюзу, если сможем, - сказала Морияма. - Это даст вам время освободиться и обезопасить эвакуированных.
   - Вам нельзя туда выходить! - сказала Талия.
   Морияма подняла руку в перчатке. - Это не предсмертное пожелание, просто последняя фраза. Как только вы освободитесь, мы сможем пересечь вакуумный зазор до вашего отлета. Держитесь как можно ближе, но не рискуйте встретиться с Часовщиком.
   - Мы скорее самоуничтожимся, чем рискнем вынести его за пределы Каркасстауна, - пообещал Дрейфус. - Удачи вам обеим.
   - Пусть это зачтется, - сказала Морияма.
   Меппел разблокировала носовой шлюз. Одно благо: на другой стороне не было толпы людей, только отрезок пустого коридора, уходящий в темноту. Морияма и Меппел вышли, и шлюз закрылся, а рядом с ним появились две визуальные записи с их очков. Дрейфус и Талия изучали эти записи, в то время как два других префекта поднимались обратно по шахте, повторяя путь, по которому Талия прошла всего час назад.
   - Катер отсоединен, - сказал Пасинлер, держа руки на джойстиках точного управления. - Корвет готов к принудительной отстыковке.
   - Выполнить, - сказал Дрейфус.
   Двигатели сработали. Корвет резко дернулся назад, а затем столь резко остановился. Пасинлер снова включил двигатели. Еще один толчок, более мощный, чем первый. Раздался сигнал тревоги, который Пасинлер почти мгновенно отключил.
   Дрейфус обратился к эвакуированным, перекрикивая их крики и требования. - Успокойтесь. Мы пытаемся вырваться из Каркасстауна. Если мы этого не сделаем, пара синяков будет наименьшей из ваших проблем.
   Голос Мориямы звучал так же отрывисто, как и изображение на экране. - Выставляем постоянное оцепление на расстоянии тридцати метров, сдвоенные ищейки.
   Каждый из префектов бросил по одной из своих ищеек в глубину шахты. Ищейки соорудили заграждение во всю высоту и ширину шахты, их нити сливались в мерцающую поверхность. Барьер представлял собой дымчатую обшивку барабана, сквозь которую проглядывали намеки на шахту.
   Пасинлер попробовал еще раз. Что-то поддалось, корабль отнесло назад на метр или два, прежде чем его зацепило какое-то препятствие.
   - Еще! - сказал Дрейфус. - Повредите корвет, если нужно, но дайте нам уйти.
   Установив заграждение, Морияма и Меппел приблизились к корвету примерно на пятнадцать метров. У каждой из них оставалось по одной ищейке, которые они держали как дубинки с убранной нитью. Морияма держалась на одной стороне шахты, Меппел - на другой, закрепившись пластырями на коленях и локтях. Они ожидали декомпрессии.
   Пасинлер попробовал еще раз. И снова был момент свободного падения, который почти убедил Дрейфуса в том, что они вырвались на свободу, прежде чем корвет сильно тряхнуло.
   - Черт возьми! - сказал Пасинлер. - Отключены все предохранительные устройства. Это либо сломает нас, либо освободит.
   - Вижу Часовщика, - торопливо сказала Меппел. - Три... четыре подвижные машины приближаются на большой скорости. Черт, как быстро!
   Дрейфус тоже это заметил. Корпуса машин Часовщика вырвались из темных глубин шахты, взмахи конечностей подтащили их ближе. Они двигались, как гиббоны, с легкой, скользящей инерцией. Дрейфус напрягся, когда первая из этих головастых, как наковальня, машин налетела на оцепление ищеек. Тело мгновенно распалось, разлетевшись на десятки мерцающих, вращающихся частей. Оцепление выдержало. Еще две машины врезались в эту размытую мембрану и тоже превратились в хромированную кашицу из искореженных, оторванных деталей, разлетевшихся, как астероиды после какого-то первобытного удара.
   - Оцепление держится, - доложила Морияма. - Эффективность - восемьдесят процентов.
   Обе ищейки получили повреждения, но не катастрофического уровня.
   Четвертая машина Часовщика тоже бросилась на границу оцепления. Она появилась, большая ее часть осталась целой, но кривобокая и без конечностей. Она дрейфовала вместе со своими отвалившимися частями.
   Пасинлер резко подал корвет назад. Что-то напряглось... и поддалось. Они были в невесомости, но уже дрейфовали, медленно удаляясь от Каркасстауна. Аварийные сигналы запищали снова, указывая на повреждения и опасность еще большего ущерба. Корвет вырвался, но медленно поворачивался, так что по правому борту показался стыковочный узел, видимый через одно из смотровых иллюминаторов. Из него фонтаном вырывался воздух - грязно-серый конус, усеянный обломками.
   - Отойдите на двадцать метров и держитесь в стороне, - приказал Дрейфус. - Морияма, Меппел, видите свободный проход через шлюз? Мы готовы принять вас.
   - Ответ отрицательный, сэр, - последовал сбивчивый ответ. - Приближаются еще машины. Оцепление эффективно на шестьдесят процентов и пропускает. Устанавливаем ищеек на минимальную задержку.
   Она имела в виду включение пятисекундных взрывателей на двух оставшихся ищейках, которые все еще были у них с собой.
   - Бросайте их и уходите оттуда! Нет! - крикнула Талия срывающимся от напряжения и усталости голосом.
   - Ответ отрицательный. Мы будем держаться, пока оцепление не будет прорвано. Это единственный выход.
   На Дрейфуса снизошла холодная ясность. Он понял, что задумали Морияма и Меппел, и почему это было необходимо. Если они выпустят своих ищеек слишком рано, те взорвутся до того, как следующая волна машин пройдет через оцепление, и ничего не добьются. Это было в лучшем случае отсрочкой, но префекты знали, что это был единственный способ защитить корвет. Несмотря на то, что он отделился от Каркасстауна, он не был недосягаем для быстрых, безжалостных машин, которые в вакууме работали так же хорошо, как и в воздухе.
   - Еще шесть... семь единиц, - прохрипела Меппел, ее голос то становился хриплым, то пропадал из-за ухудшения сигнала. - За ними еще больше. Еще десятки. О, Вой. Их слишком много!
   На видеозаписях было видно, как машины с искрами врезаются в оцепление, жертвуя при этом частями своих тел, но численное превосходство начинает перевешивать разрушения. Одна прорвалась, на этот раз потеряв только две конечности. Она двигалась с трудом, но все еще приближалась.
   - Оцепление на двадцать... - Морияма замолчала. - Уходите без нас, корвет.
   Пасинлер взглянул на Дрейфуса.
   Дрейфус кивнул в ответ. Теперь уже ничего нельзя было поделать. Морияма и Меппел уже выбрали свою судьбу, самоотверженно и без колебаний. Даже если они точно рассчитали время взрыва, пяти секунд все равно было слишком мало, чтобы добраться до безопасного места. Они могли вывести из строя несколько машин, приостановив поток, но у них не было возможности спастись самим.
   Они тоже это знали.
   Пасинлер выровнял корвет и пополз прочь между плавучими корпусами наполовину отремонтированных или разобранных кораблей. Из разрушенного шлюза беззвучно запульсировал белый свет: одна или обе ищейки взорвались. Отдача была небольшой, но это был компромисс: если бы взрыватели были настроены на более мощный взрыв, им потребовалась бы более длительная задержка на предохранителях.
   - Наведите оружие на эту область, - сказал Дрейфус. - Уничтожайте все, что не является человеческим.
   Он был прав, отдав эту команду. Из воющей пасти поврежденного шлюза, все еще изрыгающей воздух, вышли остальные механизмы Часовщика. Некоторые были повреждены, некоторые - серьезно, но слишком многие остались целыми. Они прорвались полностью, и взрывы были либо слишком запоздалыми, либо недостаточными.
   Корвет нашел свободное пространство и вылез через круглое отверстие в ступице. Пасинлер развернулся хвостом и включил главный привод, легко обогнав машины. Расположенное сзади оружие было расчехлено. Орудия стреляли, останавливались, снова стреляли, снова и снова, методично и неторопливо выбирая и уничтожая каждую кувыркающуюся цель.
   Алгоритмам распознавания угроз на корвете не мешало ничто, напоминающее человека, а тем более пару префектов в тактических доспехах.
   Они отошли на двадцать километров от Каркасстауна, когда наконец включился Абакус. Появилась и исчезла белая вспышка, и около четырех пятых станции мгновенно разрушилось, остался лишь небольшой сегмент противоположной части обода, который отвалился в сторону, выбрасывая газы и обломки. Причиной этого разрушения, несомненно, стал выход компьютера из строя, но Дрейфус был готов поверить, что какая-то другая коммерческая деятельность в ободе усилила эффект, вызвав цепную реакцию, которая была слишком быстрой, чтобы ее можно было обнаружить. Возможно, это даже было частью плана с самого начала.
   После того, как он посовещался с Джейн Омонье и убедился, что приняты необходимые меры по сдерживанию, а катера, корветы и крейсера направляются на прочесывание расширяющегося пространства вокруг бывшей станции - как для выявления и спасения выживших, так и главным образом для нейтрализации любых уцелевших элементов Часовщика, - Дрейфус вернулся к открытому саркофагу в медицинском отсеке, где по его настоянию Талия проходила курс лечения. Он посмотрел на нее со смесью тревоги и облегчения. Беспокойство, что она пострадала, пытаясь защитить его, и что травма могла быть намного, намного хуже, если бы не миллисекундная случайность. Облегчение от того, что она была жива, несмотря на раны. Он задавался вопросом, насколько близко его чувства совпали бы с чувствами Джейсона Нг, если бы ее отец был там, чтобы встретить свою дочь, с такой же гордостью и заботой.
   - Это была уловка, - тихо объяснил он. - Хитроумный трюк, придуманный Авророй за наш счет, но направленный против Часовщика. Она заманила своего противника в Каркасстаун и уничтожила его, но сама все еще на свободе, не ослабев. - Дрейфус нашел в себе силы для фаталистической улыбки. - В конце концов, она победила. Она получила все, что хотела, и без каких-либо потерь для себя.
   Талия застонала, когда манипуляторы медотсека ощупали ее рану. - И на этот раз у нас нет другого искусственного интеллекта, который мы могли бы использовать против нее.
   - Можно сказать, что это работало какое-то время.
   - Как вы думаете, что теперь будет? Она может делать со всеми нами все, что ей заблагорассудится.
   - Она не ограничена, - признался Дрейфус. - И напугана. Много лет назад она увидела нечто темное, таящееся в будущем. Катастрофу, которая поглотит ее, если она не обретет полный контроль над своей судьбой в районе Йеллоустоуна.
   - А люди участвуют в этой судьбе?
   - Пока мы ей полезны. Она полагается на человеческие руки и разум, чтобы поддерживать работу Сверкающего Пояса: поддерживать инфраструктуру машин и сетей, которые необходимы ей для существования. Однако она будет искать способ вытеснить нас. Мы нужны ей, но она нас не хочет. И не допустит никаких действий, которые угрожали бы ее положению.
   - Неужели в ней нет той части, которая все еще чувствует привязанность к нам?
   - Когда-то ты сама была бластоцитом, - напомнил ей Дрейфус. - Ты чувствуешь родство с бластоцитами?
   - Должно же что-то быть. Смотрите, мы все еще здесь, не так ли? И Сверкающий Пояс все еще на свободе. Пасинлер отслеживает обычный трафик связи с тех пор, как мы отбыли. Конечно, люди напуганы... Но все обычные отвлекающие факторы по-прежнему действуют.
   - Ты задаешься вопросом, будет ли ей достаточно просто быть собой? Что, если она будет довольствоваться тем, что позволяет мышам играть, глядя на нас сверху вниз со своей возвышенной позиции?
   - Это надежда, - сказала Талия, уверенность которой уже угасала.
   - Я знаю, кто она, - ответил Дрейфус. - Я видел в ней жестокость. Это единственная частичка человечности, на которую у нее может не хватить такта расстаться с ней.
   Он вышел из медотсека, чтобы не мешать уходу за Талией, затем протолкался вперед сквозь толпу эвакуируемых, пока не добрался до места пилота Пасинлера.
   - Вы что-нибудь слышали о моем катере?
   - Тиссен только что зафиксировал его при автоматическом заходе на посадку, сэр, на борту трое, все здоровы. До сих пор они не могли отследить его: должно быть, он находился достаточно близко к месту взрыва, чтобы его передатчик повредился.
   - Хорошо, хорошо. - Он позволил себе на мгновение почувствовать удовлетворение. - Скажите Тиссену, чтобы он позаботился о пассажирах до моего прибытия.
   - Мы скоро будем на месте, сэр.
   - Нет, не будем.
   Пасинлер взглянул на него, с трудом сдерживая раздражение. - Не будем?
   - Мне нужно сделать небольшой крюк. Вы видите один из наших сетевых маршрутизаторов или маяков контроля транспорта?
   Пасинлер провел рукой по бесконтактному дисплею, заполненному движущимися объектами, как большими, так и маленькими, каждый со своей аннотацией. - Выбирайте сами.
   - Найдите мне какое-нибудь незанятое место, не слишком далеко от нашего курса, где, скорее всего, есть основные средства жизнеобеспечения. Я знаю, что эти установки автоматизированы, но некоторые из них оснащены герметичными убежищами. Все, что мне нужно, - это достаточное количество воздуха и тепла, чтобы поддерживать жизнь пары человек в течение получаса.
   Пасинлер постучал пальцем по одному из корпусов поменьше. - Маршрутизатор службы контроля транспорта GX7-3, должен соответствовать вашим потребностям.
   - Я согласен. Полагайтесь на визуальные правила полета и выполняйте подход полностью в ручном режиме. Я хочу, чтобы вы не обращали внимания на любые противоречивые данные, которые появятся с этого момента до нашего прибытия, какими бы убедительными они ни казались.
   - Чего вы ожидаете?
   - Просто перестраховываюсь, - ответил Дрейфус.
   Он вернулся к Талии. Она спала, в медицинском отсеке за ней ухаживали и в этом состоянии. Вскоре ему придется разбудить ее, но после всего, что ей пришлось пережить, она заслуживала хотя бы небольшого отдыха.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

  
   Маршрутизатор службы контроля транспорта GX7-3 представлял собой сморщенный каменный шар, который можно было накрыть кончиком большого пальца. Усеянный антеннами, он напоминал сильно увеличенное изображение вируса, ощетинившегося гиперадаптированными белковыми шипами.
   - Я мог бы доставить вас туда намного быстрее, - прокомментировал Пасинлер. - Хотя, у меня такое чувство, что нашим пассажирам не понравился бы слишком резкий маневр торможения.
   - Заходите на сближение с осторожностью, - ответил Дрейфус, исчерпав запас сочувствия. - Я не совсем расположил их к себе, объявив о незапланированной задержке нашего прибытия в Броню.
   - И какова причина этой остановки?
   Дрейфус был обязан рассказать правду Пасинлеру, или ту ее часть, которой он мог рискнуть. - Мне нужна абсолютно безопасная обстановка, где мы с Нг могли бы ознакомиться с секретными материалами.
   - Кому вы не доверяете? Мне или пассажирам?
   Дрейфус надеялся, что вопрос прозвучал легкомысленно. - Пока я не буду уверен, что Брено работал в одиночку, я не могу полагаться на надежность мер безопасности в Броне. Или на этом корабле, если уж на то пошло. Нежилой объект - лучший вариант.
   - Маршрутизатор не отключен, - отметил Пасинлер. - По определению.
   Дрейфус кивнул. - Но это скоро произойдет. Как только вы окажетесь в пределах досягаемости, отключите устройства связи с внешней стороны скалы. Я хочу, чтобы они были отключены от сети и не могли передавать информацию каким-либо образом.
   - Я могу это сделать, но не могу гарантировать, что оставлю вам свет или энергию.
   - Если вы оставите объект герметичным, мы справимся.
   Пасинлер нанес удар по маршрутизатору с помощью легкого вооружения корвета, поднимая пыль и мусор с поверхности, кружа вокруг, чтобы убедиться, что работа выполнена качественно, и проверяя эффективность, посылая стандартные диагностические пакеты Брони на поврежденный объект.
   Когда маршрутизатор перестал работать, Пасинлер сказал Дрейфусу: - Это лучшее, что я могу гарантировать, если не считать его полного разрушения. Следите за тем, чтобы на вашем пути внутрь не было случайных обломков.
   Дрейфус осмотрел тлеющие руины, ожидая, пока облако обломков рассеется настолько, что он сможет разглядеть воздушный шлюз, ведущий к вырубленным в скале герметичным отсекам.
   - Этого достаточно.
   Дрейфус вернулся в медотсек, чувствуя вину за то, что разбудил Талию, но уверенный, что она была бы недовольна любым другим решением.
   Он подождал, пока аппарат приведет ее в сознание, предвидя ее замешательство.
   - Мы причаливаем к Броне, сэр?
   - Пока нет. - Он кивнул в ее сторону. - Как думаешь, сможешь надеть защитный скафандр, учитывая, что рана еще свежа?
   Талия справилась с головокружением, как будто снимала с себя несколько слоев паутины. - Я надену все, что потребуется, сэр.
   Дрейфус оделся сам, оставив только шлем, который нужно было прикрепить, а затем помог Талии с ее собственным набором снаряжения.
   Он попросил ее показать ему пакет с вещественными доказательствами, почти не удивленный почерневшим, похожим на шлак предметом, который она извлекла из шкафчика корвета. Несколько секунд он тупо смотрел на него, и что-то внутри него, наконец, осознало правду, которую он предпочел бы отрицать. Это было похоже на то, как будто засов встал на место, защелкнулся с какой-то мрачной окончательностью, которую невозможно было отменить.
   - Ты когда-нибудь сталкивалась с чем-то подобным? - спросил он.
   - Нет, и я не уверена, что узнала бы протокол, не поговорив с кем-то на высшем уровне.
   - Это не сложно. - Дрейфус отстегнул ищейку от стойки с вооружением корвета. Он активировал ее поворотом ручки управления и попросил ищейку подтвердить, что он полностью контролирует ее функции.
   Ищейка продемонстрировала свою готовность. Он прикрепил ее к скафандру.
   - Может, мне взять с собой что-нибудь? - спросила Талия, засовывая останки Спарвера и его скафандра в эластичный мешочек, спрятанный под выпуклостью ее нагрудной брони.
   - Я не ожидаю неприятностей. - Дрейфус надел шлем, защелкнул его и подождал, пока Талия сделает то же самое. Они убедились, что их скафандры поддерживают связь на коротком расстоянии, независимо от условий передачи сигналов на корвет.
   Они подошли к м-стенке и ждали на герметичной стороне, пока Пасинлер не подвел корвет на расстояние прыжка к соответствующему шлюзу на поверхности скалы. Шлюз выдержал удар без видимых повреждений, что свидетельствовало об умении Пасинлера обращаться с оружием.
   - Отойдите на безопасное расстояние и удерживайте позицию, - сказал Дрейфус Пасинлеру. - Если мы не вернемся в течение тридцати минут, отправляйтесь прямо в Броню с эвакуированными. Они в приоритете. Вы всегда можете позже отправить катер на поиски нас.
   Дрейфус и Талия прошли сквозь податливую мембрану корвета, ее края соприкасались с их скафандрами, но оказывали лишь слабое сопротивление, пока они не оказались в вакууме. Талия обхватила перчатками выпуклость своего мешочка, чтобы убедиться, что черная оболочка все еще на месте.
   Они дрейфовали по разделяющему их пространству. Хотя основное облако поредело и рассеялось, горная порода все еще извергалась и выделяла газы из мест попаданий, выбрасывая струи газа с песком и материалом корки. Сигнализаторы приближения их скафандров продолжали срабатывать, а двигатели делали все возможное, чтобы держаться подальше от самых крупных обломков. Дрейфус все еще ощущал глухие удары и содрогания, когда его скафандр поглощал удары, которых невозможно было избежать.
   Дрейфус включил на своем визоре вид сзади и наблюдал, как корвет включил двигатели точного позиционирования, удаляясь от скалы. На обратном пути им предстояло пересечь расстояние побольше, но Пасинлер всегда мог отследить и обнаружить их, если они отклонятся от курса.
   Что-то сильно ударило его, заставив крутануться. Скафандр остался исправным, но в поле зрения теперь интенсивно пульсировал предупреждающий значок. Частично отключены вспомогательные системы движения. Запущен процесс ремонта с помощью трансформируемой материи. Оптимальная функциональность будет восстановлена только через двадцать минут.
   Он пошевелил руками и ногами в скафандре. Медленно, но все же мог делать все, что ему было нужно.
   - С вами все в порядке, сэр?
   - Ничего, что могло бы меня задержать, Тал. - Его слова неожиданно оборвались в тишине. - Тал?
   - Я здесь, - сказала она хриплым из-за помех голосом. - Получила удар по шлему. Связь прервалась и восстанавливается. Я в порядке, но на дисплее моего визора отображается только часть информации. Я все еще двигаюсь в правильном направлении?
   - Да, ты у цели. Примерно через пять секунд будешь на расстоянии метра.
   - Клейкие захваты приведены в боевую готовность. Начинаю... - проворчала она, сильно ударившись и подогнув колени. С ее бедер и запястий сорвались ремни с липучками, фиксируя Талию на скале, прежде чем она отскочила обратно в космос.
   Дрейфус приземлился в метре от нее. Он зафиксировался, затем отстегнул все ремни, кроме набедренных. Провел рукой по отсутствующему изображению на ее шлеме.
   - Ты меня видишь?
   - Подождите минутку. Переключаюсь на прозрачность. - Передняя часть шлема с мягкими краями стала прозрачной, ее лицо скрылось за слоем запотевшего стекла. Талия зажмурилась от яркого света. Эпсилон Эридана находился за Йеллоустоном, но рассеянный Сверкающим Поясом свет все равно был ослепительным. - Бликующий оттенок не подходит, сэр. Сомневаюсь, что от меня было бы много пользы в бою.
   - Внутри будет лучше, - сказал Дрейфус.
   Он подвел ее к шлюзу, и их привязи втянулись, когда они готовились войти. Они подвинулись друг к другу, но свободного места все равно почти не было. Талия дотронулась до сумки впереди, убеждая себя, что драгоценный груз по-прежнему в безопасности.
   - Это было хуже, чем я ожидала, сэр. Если бы мы были в м-скафандрах, нас бы заживо разорвало на куски. Это было правильное решение - не использовать их. В этом и была причина, не так ли?
   Дрейфус ничего не сказал.
   Шлюз был старым, прочным и надежным. Они теснились внутри, когда наружная дверь закрылась, и в шлюз хлынул воздух из баллонов. Дрейфус посмотрел на датчики внешней среды на своем визоре и обрадовался, увидев, что давление воздуха достигло нормального, а содержание газов было приемлемым.
   Он пристально смотрел на внутреннюю дверь, пока она не открылась, и в помещении, лишь немногим превышающем размерами сам шлюз, не зажглись неяркие лампы и системные дисплеи. Они проплыли внутрь, поворачиваясь, пока не оказались лицом друг к другу, сидя на корточках в почти невесомости на том, что могло бы быть полом, если бы скала обладала хоть сколько-нибудь значительным притяжением.
   Дрейфус отстегнул шлем и положил его рядом с собой. Талия сделала то же самое, скрывая гримасу, когда пошевелила руками. Она сделала глубокий вдох, затем ахнула от холода. Дрейфус кивнул, разделяя ее реакцию. Его легкие болели так, словно кто-то засунул ему в трахею мешок со льдом.
   - Боюсь, что при проектировании этих мест роскошь не стояла на повестке дня. Если повезет, мы не пробудем здесь достаточно долго, чтобы замерзнуть. - Дрейфус перегнулся через Талию, чтобы дотянуться до раскладной консоли, и принялся листать подменю, пока не нашел список привилегий администратора. Хотя маршрутизатор не был собственностью Брони, он явно находился в сфере ответственности организации. Как и в любом подобном устройстве, были предусмотрены специальные лазейки, позволяющие Броне узурпировать некоторые или все функции, временно или постоянно.
   - Крапива... - начал он, осторожно печатая.
   - Под водой, - закончила за него Талия.
   - Спасибо. Просто проверяю твою готовность.
   - Конечно, сэр.
   Коды доступа для администраторов Брони обновлялись каждые три месяца, но в последние годы он стал проявлять слабость к их немедленному отзыву. Эта проблема не давала ему покоя в предрассветные часы, но он никогда ничего не предпринимал по этому поводу, когда бодрствовал.
   Дрейфус вынул ищейку, включил на ней функцию фонарика и передал Талии.
   - Я собираюсь отключить все питание, включая систему жизнеобеспечения. Будь готова снова надеть шлем, если давление упадет.
   Дрейфус выполнил последовательность команд, застыв в напряжении, пока системы продолжали функционировать в течение нескольких секунд, а затем с резким механическим стуком все не стало мертвым и безмолвным, за исключением их собственного дыхания и тихого пыхтения их собственных скафандров.
   - Теперь мы отключаем все функции скафандров, - сказал Дрейфус. - Отключаем полностью, не оставляя ничего.
   Они ввели команды в свои нарукавные панели, отключив все механические и кибернетические компоненты своего снаряжения, включая все процессы ремонта трансформируемой материей. Скафандры подчинились, мгновенно став бесшумными и тяжелыми. Теперь каждое движение их обитателей, каким бы легким оно ни было, становилось более медленным и требовало больших усилий.
   Системные индикаторы скафандров, индикаторы состояния и опознавательные знаки погасли. Единственным источником света в помещении была ищейка, освещавшая Дрейфуса и Талию желтым конусом. Границы камеры расширились, как будто они теперь плавали в гораздо большей пустоте, наполненной воздухом, который становился все более спертым с каждым болезненным вдохом.
   - Ты можешь удивиться, зачем нам понадобились такие меры предосторожности, - сказал Дрейфус.
   - Полагаю, у вас есть на то причины. - У нее перехватило дыхание. - Мне не нравится это говорить, но, должно быть, в высших эшелонах организации есть люди, которым вы не обязательно доверяете.
   - Я доверяю большинству из них. Омонье, безусловно. Очень мало причин сомневаться в других старших. - Он остановился - Чему я не могу доверять, так это самой Броне. Она была скомпрометирована, Аврора проникла в нее на высоком уровне.
   Талия серьезно кивнула. - Я... встревожена, но не шокирована, после всего, что произошло сегодня. Как только она освободилась от Часовщика, то смогла направить свою энергию туда, куда ей заблагорассудится, включая преодоление наших логических барьеров.
   - Она их не преодолевала, - мягко возразил Дрейфус. - Ее впустил я. Много лет назад, прекрасно понимая, что делаю.
   Она нахмурилась. - Сэр? Я не понимаю.
   - Именно я предоставил ей доступ. В первую очередь, к поисковым турбинам, но не сомневаюсь, что после этого она смогла распространить свое наблюдение и на многие другие области защиты.
   Талия одними губами спросила: - Почему?
   - Мы заключили сделку. Она предоставила важную информацию о чрезвычайной ситуации с Лесным пожаром, помогая нам предотвратить кризис, в обмен на то, что я предоставил ей доступ к нашим записям о Часовщике.
   - Вы бы этого не сделали, сэр, - заявила Талия, как будто он мог ошибаться, плохо помня свое собственное прошлое.
   Дрейфус подготовил свой ответ. - Я сделал это. Люди умирали, и я не видел другого выхода. В мои намерения не входило ослабить нас или поставить под угрозу безопасность Сверкающего Пояса. Я рассчитывал, что доступ к нашим системам не сильно увеличит ее власть. Мы знали о Часовщике меньше, чем она считала. Я верил, что сделка того стоила; что, в конце концов, спасение жизней здесь и сейчас имеет большее значение, чем какие-то абстрактные опасения по поводу того, что в будущем один машинный интеллект одержит верх над другим. - Он пожал плечами внутри железного саркофага своего скафандра. - Я даже позволил себе подумать, что Часовщик обвел вокруг пальца нас обоих, перехитрив Аврору, хотя она считала, что одержала верх. Возврат к тому же старому тупику, мое преступление нейтрализовано. Прошли годы, и Аврора и Часовщик снова казались равноценными. Пока все не перевернул Катопсис.
   - Катопсис потерпел неудачу.
   - Из-за меня. - Он кивнул, подтверждая свою вину. - Это был я, Тал. Аврора предупредила меня об угрозе в свой адрес - угрозе, исходящей от этой патовой ситуации. Я не мог разоблачить Катопсис сам, чтобы не возникло слишком много вопросов о моей связи с Авророй. Но мог подкинуть Ингвар достаточно улик, чтобы она взялась за расследование и продолжила его.
   Снова этот хмурый взгляд. - Но это было первоначальное расследование - то, которое проводилось четыре года назад, а не то, из-за которого убили Тенч.
   - Все равно я спровоцировал это. Я поставил ее в положение, при котором работать в Броне было невыносимо, поэтому она перешла на полевую работу, где ты была ее наставницей.
   Талия сглотнула. - А после? Вы заставили ее пересмотреть дело?
   - Нет, - ответил Дрейфус. Но он поискал в ее глазах признаки того, что она верит ему всем сердцем и безоговорочно, и не нашел в них той уверенности, которую искал.
   По понятным причинам.
   - Но вы все равно в чем-то виноваты.
   - Да, это так. Она всего лишь делала то, что казалось ей естественным: отказывалась от чего-либо. Мне следовало знать, что она не успокоится и что это может причинить ей вред.
   - Я знаю, что вы никогда бы не выступили против Брони, если бы не было выбора.
   - Выбор есть всегда. Мы не всегда осознаем это в данный момент, но выбор есть всегда.
   Талия молчала, слегка дрожа в своем скафандре. - Зачем вы мне это рассказываете, сэр?
   - Потому что кто-то еще должен знать. Я не знаю, что с нами теперь будет, но знаю, что слишком долго терпел это в одиночку. Я не могу и дальше оставаться единственным, кто знает. Она использовала меня, Тал.
   - Использовала вас? Вы имеете в виду шантаж?
   - Аврора также запустила когти в Валери, заставляя ее страдать, если я не буду делать то, что она хочет.
   У Талии был такой вид, словно она вот-вот откроет коробку с ужасами.
   - И чего же она хотела?
   - Вот как мне это объяснили, и как все обернулось на самом деле. После смерти Ингвар Аврора навела меня на мысль, что ей стало известно о характере расследования Ингвар. Она хотела, чтобы я продолжил: определил местонахождение возрожденного Катопсиса и остановил его, чтобы спасти ее собственную шкуру и сохранить равновесие между ней и Часовщиком. - Дрейфус шмыгнул носом, когда на его кончике образовалась холодная сосулька. - Однако это была уловка. Она уже точно знала, где будет проводиться операция, потому что именно она ее проводила.
   Талия понимающе кивнула. - Чтобы заманить Часовщика в ловушку.
   - Я был там только для того, чтобы погреться в лучах ее славы и стать свидетелем ее звездного часа. Все мое расследование было шарадой. Мне не было необходимости отслеживать передвижения Ингвар. Аврора могла бы привести меня прямо в Каркасстаун.
   - Но это было бы слишком просто. Ты бы сразу понял, что что-то не так.
   - Да. Я должен был чувствовать, что веду расследование, переворачивая камень за камнем, в то время как она все это время заглядывала мне через плечо, уговаривая продолжать, пока, наконец, не привела меня в Каркасстаун.
   Талия наклонилась ко мне. - Это она убила Ингвар?
   - Не напрямую. Скрупулезность Ингвар привела к тому, что она была слишком близка к разоблачению Каркасстауна, и оперативники решили избавиться от нее. Они попытались один раз, по ошибке убили Мизлера, а затем вернулись, чтобы нанести второй удар по Ингвар. Это не оправдывает их поступка, но они были искренни в своей вере в то, что им удастся заманить в ловушку оба разума. Они не знали, что всем заправляет Аврора.
   - Тогда она ответственна за смерть Ингвар, - настаивала Талия. - А Спарвера...
   - Только не Спарвера, - тихо сказал Дрейфус, как будто все еще оставался слабый шанс, что их могут подслушать. - Это как раз то, что не сходится.
   - Не понимаю.
   - Аврора не организовывала его смерть. Это также не имело никакого отношения к элементам, стоящим за Катопсисом. - Дрейфус уставился на свою коллегу. - Это было что-то другое, Тал. Что-то, чего она не делала, чего не понимает и чего не может объяснить.
   - Это она тебе сказала?
   Он понимал ее скептицизм. - Она могла бы солгать мне в лицо, и я бы об этом не узнал. Но вот в чем дело: она не умеет скрывать свое эго. Это чудовищно, и этого нельзя отрицать, но это также не позволит ей приписать себе поступок, который не принадлежал ей и который не вписывается ни в один из ее планов. Она не убивала Спарвера. Это сделал кто-то другой, и именно поэтому мы здесь. - Он сделал паузу и указал на темную массу, слабо выделявшуюся в свете фонаря. - Внутри есть то, что Спарвер считал достаточно важным, чтобы умереть за это. Он понимал параметры нашего расследования и то, как оно связано с Авророй, даже если не знал, что она с самого начала стояла за Катопсисом. Я доверяю его мнению. Он кое-что узнал и хотел, чтобы мы тоже это узнали. Я думаю, Аврора чего-то не знает.
   - Хорошо, - сказала Талия, поджав губы, когда она почти последовала за ним. - Но объект 227... Это было частью расследования Ингвар, не так ли? Значит, даже если это и не было местонахождением Катопсиса, она, должно быть, сочла его подходящим кандидатом?
   - Я так и думал.
   - И что?
   - Я начинаю думать, что был неправ. Ингвар интересовало еще кое-что, о чем, по мнению Спарвера, было крайне необходимо узнать нам. Кое-что, что мы можем узнать здесь и что будем продолжать скрывать от Авроры. - Дрейфус обратился к ищейке. - Подтвердить нахождение тайника с доказательствами в пределах зоны обнаружения.
   Ищейка мигнула в подтверждение.
   - Можно ли получить доступ к тайнику и прочитать его?
   Ищейка снова мигнула.
   - Подготовить аудиовизуальное воспроизведение всех совместимых записей с соседнего устройства в порядке временных меток, начиная с пяти минут до последней записи. Воспроизвести эту информацию, но без ее сохранения. Подтвердить понимание этой инструкции.
   Индикатор мигнул.
   - Начать, - сказал Дрейфус.
   Конус света от ищейки заострился, превратившись в беспокойный выступающий луч, отбрасывающий на потолок движущиеся цветные блики. Визуальное воспроизведение сопровождалось скрипучим, захватывающим дух звуковым сопровождением. Это Спарвер разговаривал сам с собой.
   - Если появится еще кто-нибудь из них, постарайся предупредить меня еще раз.
   Дрейфус напрягся, услышав голос друга. Талия встретилась с ним взглядом, и между ними промелькнула бессловесная смесь горя, утраты и гнева.
   Из видеозаписи, воспроизводившей вид, который Спарвер мог видеть из своего скафандра, было ясно, что только что произошла какая-то стычка с роботом-охранником. Машина лежала разбитая на куски, дула орудий все еще дымились, в окружающих стенах, полу и потолке зияли дыры.
   Спарвер перекатывал в перчатке свою ищейку, проверяя ее работоспособность.
   - Где это было? - прошептала Талия.
   - Подземные уровни строения, которое он обнаружил в объекте 227: что-то вроде большого частного особняка. Он знал о приближении ракет и пытался найти выход через эвакуационную шахту в подвале.
   Открывшийся вид привлек внимание Спарвера к одному из отверстий, пробитых в конструкции. Он заметил за ним пустое пространство, а не покрытую коркой породу, обнажившуюся в других местах повреждения.
   Он вгляделся поглубже, и фонари его скафандра обрисовали ряды любопытных манекенов: стоящие прямо, полностью одетые тела тянулись по всей длине скрытой камеры двумя рядами лицом друг к другу.
   Спарвер воспользовался своим скафандром, чтобы увеличить отверстие. Несмотря на то, что он не применял усилитель мощности, стена отслоилась легко, как будто она была всего лишь непрочной перегородкой. Он проделал зазор, достаточный для того, чтобы можно было пролезть в него в скафандре, и шагнул в обшарпанный проем, направляясь к ближайшему из манекенов. Каждый из них был закрыт трубчатым прозрачным кожухом с куполообразным верхом и серой подставкой у основания.
   - Как куклы, еще не упакованные, - заметил Дрейфус.
   На записи появился новый голос: сам Дрейфус общался со Спарвером. Быстрый обмен репликами, после чего они установили, что у Спарвера было не более трех минут, чтобы воспользоваться аварийной шахтой, которую он уже нашел раньше.
   Дрейфус ощетинился, услышав свой голос. Он много раз мысленно прокручивал этот разговор, полагаясь на свою память о событиях. Теперь, когда он ознакомился с записью, его голос звучал резко и нетерпеливо по отношению к Спарверу.
   Спарвер проследил взглядом за рядами манекенов. Внутри каждого стеклянного контейнера были разные человеческие фигуры, относящиеся к разным полам и возрастам.
   В то время как Дрейфус настаивал на том, чтобы Спарвер ушел (запас сократился до двух минут), Спарвер говорил вслух, прорабатывая идею с Дрейфусом в качестве своей аудитории.
   Его идея, основанная на других вещах, которые он уже видел в особняке: Тенч изо всех сил старалась скрыть личности кого-либо или чего-либо, что могло быть связано с особняком. Она разрушала статуи и картины и стирала лица роботов-манекенов, с которыми сталкивалась на верхних уровнях: в главных комнатах, гостиных и коридорах особняка, а не на спартанских нижних уровнях, где сейчас находился Спарвер.
   Не потому, что она была охвачена маниакальной жаждой разрушения ради разрушения, а потому, что здесь была правда, которую Тенч хотела скрыть.
   Или защитить от посторонних глаз.
   Но она пропустила эту комнату, спрятанную за потайной перегородкой. И теперь Спарвер намеревался использовать оставшееся у него время, чтобы задокументировать ее содержимое, потому что верил в Ингвар Тенч, в ее интуицию и здравый смысл. То, что она увидела в этом особняке, имело жизненно важное значение. Это нужно было задокументировать, сохранить для нужных свидетелей.
   Теперь Дрейфус наблюдал за парадом лиц за стеклом, даже когда он слышал свой собственный голос, доносящийся из прошлого, делающий последнюю попытку убедить Спарвера спасти свою собственную жизнь, теперь он понимал, почему Спарвер отказался.
   Запись закончилась. Изображение сменилось белизной.
   Белизной и тишиной.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

  
   Холод пробирал их до костей, воздух был затхлым от их собственных выдыхаемых газов, каждый новый вдох медленно убивал их разум.
   Они не могли уйти немедленно.
   - Вы узнали эти лица, сэр, - сказала Талия, наблюдая за Дрейфусом со странной неподвижностью, как будто она прошла через судорожную дрожь в некое предательское спокойствие за ее пределами.
   - Да, узнал. Я видел их в государственных архивах, а также в наших собственных файлах. Любой, кто хоть немного интересуется историей Восьмидесяти, пришел бы к такому же выводу.
   - Мои дела никогда не касались Восьмидесяти, сэр, - напомнила ему Талия.
   - Семья Нервал-Лермонтов, - сказал Дрейфус. - На этих манекенах были их лица. В любом случае, их было достаточно. Остальные, полагаю, были людьми, близкими к семье. Работники по дому, родственники, близкие деловые партнеры. Товарищи по детству.
   - Семья Авроры. Те, кто решил отсканировать ее и загрузить в список Восьмидесяти. - Талия нахмурилась: то ли у нее разболелась голова из-за плохого воздуха, то ли из-за собственного замешательства. - Почему их манекены находятся в особняке внутри скалы, о которой мы никогда не слышали?
   - Это очень хороший вопрос.
   - У вас есть объяснение?
   - Так поступила Ингвар, - сказал Дрейфус. - Она верила, будто знает, что это значит и почему это нужно скрывать. Она не могла просто взорвать это, поэтому ей приходилось наносить повторные визиты, каждый раз скрывая немного больше о связи. Не от нас, а от Авроры. Вот почему это место было в нашем списке мест для посещения: не из-за Катопсиса, а потому, что оно заинтересовало ее по другой причине.
   - Что могло привести Ингвар туда?
   - Ее упорство. Ее интерес к Катопсису, должно быть, подтолкнул ее к более глубокому исследованию происхождения Авроры... и, в конечном счете, поместья Нервал-Лермонтов. Должно быть, она изучала их активы, цепочки подставных и ложных компаний, пока ее обычная скрупулезность не привела ее туда. Тенч есть Тенч, и она заглянула внутрь.
   - И обнаружила манекены. - Талия недовольно покачала головой. - С чего бы ей шевелить хотя бы пальцем, чтобы защитить что-либо из этого, сэр? Итак, семья затеяла что-то сомнительное с объектом 227. Это не наша забота, и у нас, конечно, нет причин помогать им покрывать их проступки.
   - Я согласен. У нее не было причин действовать в интересах семьи Нервал-Лермонтов. Это означает, что она защищала что-то другое. - Дрейфус на мгновение замолчал. - Или кого-то.
   - Кого-то? - она уставилась на него. - О ком вы думаете? Не о Хафдис, конечно?
   - Кажется, никто другой не имел для нее такого значения, как Хафдис.
   - Давайте-ка я все проясню, пока мы еще можем говорить свободно. Вы хотите сказать, что этот пустой особняк, полный манекенов, который нашел Спарвер, как-то связан с Хафдис?
   Дрейфус чувствовал себя человеком, который, спотыкаясь, бредет по темной тропинке, видя лишь то, что находится сразу за пределами его собственных неуверенных шагов. Ничто не подготовило его к этой связи между Авророй и Хафдис, которую обнаружил Спарвер, но теперь, когда она возникла, он принял ее всем сердцем. Скала, на которой погиб его друг, была достоянием Нервал-Лермонтов, и, если он правильно ее понял, Аврора об этом не знала.
   - Я могу придумать только одну причину, по которой такая семья взяла бы на себя труд построить этот замок и наполнить его роботами-двойниками.
   - Пожалуйста, просветите меня, - попросила Талия.
   - Должно быть, это был набор суррогатных декораций, призванных имитировать реальность. Я не могу проверить сейчас и не собираюсь этого делать, когда мы доберемся до Брони, но предполагаю, что записи Спарвера об этом особняке будут иметь очень сильное сходство с реальным домом Нервал-Лермонтов, каким он был примерно полвека назад. Это будет кропотливая копия, точная во всех существенных деталях.
   - Потому что...?
   - Потому что они испугались. Они решили, что разум их любимой дочери будет отсканирован и загружен в компьютер с помощью экспериментального процесса, который обещал бессмертие, но с очень реальным недостатком: ее смертное тело не выживет. Они были готовы рискнуть ради славы и престижа. Но им нужен был страховой полис.
   Талия подхватила нить его рассуждений и последовала за ним. - Создайте копию Авроры в качестве страховки. Копию на случай, если процесс сканирования не сработает. Клон, я полагаю. Это вообще было законно?
   - Ни тогда, ни сейчас. Но у них были бы способы и средства. Конечно, это нужно было держать в строжайшем секрете от властей и от настоящей Авроры. Они бы не хотели ставить ее в известность, что она была не более чем одноразовым прототипом, готовым к тому, чтобы быть брошенным в огонь, с дублершей, ожидающей своего часа, если с ней что-то не получится.
   - Значит, она не знала о клоне до процесса сканирования...
   - И она так бы и осталась в неведении, если бы семья достаточно хорошо защитила свою тайну. Что, очевидно, и было сделано. Пока Ингвар Тенч не обнаружила это.
   - Человек, раскрывающий тайну, которую не смогла раскрыть даже Аврора?
   - Для меня это имеет смысл. Аврора стремилась держаться как можно дальше от своего человеческого происхождения. Она не только не знала всей истории, но и не была заинтересована в поиске неясных концов. И даже если бы она это сделала... ее всеведению есть предел. Тенч и Спарверу пришлось проникнуть внутрь этой скалы, чтобы узнать правду.
   - Скала в конечном итоге убила Спарвера, сэр. Как вы думаете, все это подстроила Тенч?
   - Нет. Мы никогда не узнаем наверняка, но гораздо более вероятно, что Спарвер запустил систему самоуничтожения, установленную семьей Нервал-Лермонтов, чтобы избежать слишком пристального внимания со стороны.
   - Тенч была там до него.
   - Однако, в отличие от Спарвера, она уже подозревала, что имеет дело с опасным наследием могущественной семьи. Возможно, она была более осторожна, осознавала эту опасность или просто была более удачлива. В любом случае, она смогла войти и выйти несколько раз, нанося ровно столько вреда, сколько было необходимо, чтобы скрыть эту связь с Авророй и той, кто должна была вырасти в этом месте.
   Талия задумалась. Дрейфус ждал, довольный тем, что нашел общее объяснение записям Спарвера, даже если выводы из этой теории оставались неясными, вызывая беспокойство.
   - Если вы думаете, что Хафдис каким-то образом является копией, сэр... - Талия замолчала, давая ему возможность закончить мысль.
   - Нет, это не сработает, - сказал Дрейфус, и путь, по которому он спотыкался, снова был закрыт. - Потому что мы не просто поверили Тенч на слово, что Хафдис - ее дочь. Я был там, когда Лилиан Бодри брала образец у Хафдис и сравнивала его.
   - Я не хотела опровергать объяснение, сэр.
   - Хорошо, что ты это сделала. Но нам все еще нужно знать, почему Тенч пыталась сохранить этот секрет. И Хафдис... - Он замолчал, борясь с подступающим туманом в голове. - Что-то все еще не сходится, Тал. Я просто не могу этого понять.
   Талия посмотрела на почерневшую оболочку, которая была всем, что осталось от Спарвера.
   - А как насчет остального, сэр, за исключением последних трех минут? Мы обязаны Спарверу сохранением его показаний.
   - Это будет прочитано и сохранено в архиве, когда мы будем в безопасности от любопытных глаз. - Почувствовав ее опасения, он добавил: - Когда, а не если. Из этого есть выход, и мы его найдем. - Он выключил ищейку, убедившись, что она не сохранила никаких воспоминаний о воспроизведении или их разговоре, и начал снова включать питание своего скафандра, давая команды на восстановление его функций.
   Талия повторила его действия, набирая свои команды в матрице на рукаве. - Что теперь, сэр?
   - Мы возвращаемся на корвет. Никому не говоря о том, что видели или обсуждали в этом помещении, даже Пасинлеру. Мы с тобой знаем об Авроре кое-что, чего не знает она, и я хотел бы сохранить это в тайне, пока не сможем использовать эту информацию против нее.
   Талия собрала останки и сунула их в свою сумку.
   - Не знаю, как мы начнем это делать.
   - Я тоже. - Он выдавил из себя улыбку. - Что-нибудь да получится. Обычно так и бывает.
   Дрейфус вернулся к дыханию в скафандре и глотал свежий воздух, пока не почувствовал, что головная боль проходит, а мыслям легче приходить в голову. Несколько миллионов отслуживших свой срок клеток мозга - цена, которую стоило заплатить за информацию Спарвера. Он бы скучал по ним гораздо меньше, чем по тому, чтобы не жить под властью тиранической машины.
   Они вернулись к системе связи скафандров, и Дрейфус восстановил подачу электричества и света в помещение, но не потому, что они нуждались в этом, чтобы выжить, а потому, что это значительно упростило бы их уход.
   - Твой скафандр все еще неисправен?
   - Я не смогу ничего сделать, пока мы не вернемся на корабль, сэр.
   - Хорошо. Я поведу тебя.
   Талия хотела сказать еще кое-что, прежде чем они прошли обратно через шлюз и оказались в пределах досягаемости корвета и более широкой коммуникационной сети Сверкающего Пояса.
   - Вы должны были рассказать мне об Авроре, сэр, и о том, как вы помогли ей проникнуть в наши системы. Я понимаю это.
   - Я предполагал, что ты это сделаешь.
   - Я не могу забыть это, хотя это и не настолько серьезно. С другой стороны, не думаю, что вы рассчитывали на то, что я забуду об этом.
   - Я не рассчитывал, - сказал Дрейфус.
   Открылась внешняя дверь шлюза. Дрейфус выбрался наружу, его скафандр все еще был неуклюжим из-за того, что двигательные функции не работали должным образом. Он протянул Талии руку и повел ее за собой.
   Дрейфус вынырнул на открытое пространство, готовый прицелиться в отдаленную цель - корвет - и рвануть в нужном направлении.
   Но корвет был прямо над ним, под углом, как атакующий орел.
   - Проклятие, Пасинлер! Я приказал вам отойти на безопасное расстояние! Вам нужно думать о живых беженцах!
   Перед ним возникло лицо, вставшее между Дрейфусом и скалой.
   - Не вини Пасинлера. Он ничего не мог поделать со мной.
   Холод, царивший в помещении маршрутизатора, все еще пробирал его до костей. - Ты победила, - сказал Дрейфус, принимая неизбежное лишь с легким удивлением. - Поздравляю. Я все гадал, когда же начнется злорадство.
   - Я пришла не для того, чтобы злорадствовать. Я близка к победе, но еще не достигла ее. - Ее лицо было настолько прозрачным, что он мог видеть сквозь него угрожающие очертания корвета, а ее голос звучал у него в голове.
   Дрейфус продолжал придерживать Талию. - Что тебя останавливает?
   - Что ты там делал, Дрейфус? Мне бы очень хотелось знать. Ты пошел на все, чтобы стать непроницаемым для меня, и мне это совсем не нравится.
   - Мне жаль, что ты так себя чувствуешь.
   - Я знаю, что у Нг есть вещественное доказательство, подобное тому, что осталось после активации вашего Венского протокола.
   - Похоже, ты уже знаешь достаточно.
   - Теперь, когда я знаю, что оно существует, то очень хочу знать, что находится внутри этого артефакта.
   - Так прочти это.
   - Я не могу, ни в коем случае. Ты отдашь его мне или избавишь нас обоих от лишних хлопот и скажешь, что в нем содержалось. Что было таким важным, что ты пошел на такие меры?
   Дрейфус и Талия теперь стояли, задрав головы к укороченному носу корвета. Он был очень похож на хищный клюв, раздирающий плоть. Оружейные порты были открыты, обещая полное уничтожение.
   - Все в порядке, - сказал он Талии. - Она не рискнет напасть на тебя, пока мы вместе. Не сейчас, когда она так хочет сохранить мне жизнь, чтобы я стал свидетелем ее гениальности.
   По тону Талии можно было понять, что это не так. - Думаю, это зависит от того, насколько хорошо она владеет этим оружием, сэр.
   - Она хороша, но не любит рисковать.
   - Не люблю, - ответила Аврора. - И не собираюсь стрелять ни в кого из вас. Зачем мне это нужно, когда у меня есть столько других способов убеждения? В этот самый момент я нахожусь в хосписе Айдлуайлд и причиняю боль Валери.
   Лицо Авроры померкло, превратившись в подобие его жены, черты которой исказились от внезапной боли.
   При виде ее у него словно нож вонзился глубоко в живот.
   Он собрался с духом.
   - Хорошая попытка. Только я попросил сестру Кэтрин убедиться, что ее импланты удалены.
   Измученное лицо Валери передразнило голос его жены. - У тебя есть доказательства того, что она выполнила эту просьбу?
   - У меня нет, - признался Дрейфус. - Я все равно верю, что она выполнила это обещание. Она достойная женщина, сестра Кэтрин. В ее ногте больше доброты, чем во всей тебе. Если бы она знала, что для меня что-то важно, она бы это сделала.
   - Ты слишком веришь в природу человека.
   Он кивнул в своем скафандре. - Больше, чем ты когда-либо сможешь понять.
   Плывущее лицо снова стало лицом Авроры. - Что ж, ладно. Отключаю функции жизнеобеспечения корвета. Пасинлер и беженцы уже без сознания, но теперь я начинаю наносить необратимый ущерб. Расскажи мне, что было на записи.
   - Что, если бы я решил, что жизни тех людей в корвете значат меньше, чем тактическое преимущество над тобой?
   Она усмехнулась. - Я слишком хорошо тебя знаю, Том Дрейфус. Ты бы солгал самому себе.
   - Только не тогда, когда мне приходится балансировать между сотней миллионов других жизней и твоим безумием. Я не говорю, что мне нравится твой выбор, но готов принять его во внимание.
   - Я могу начать творить зло в любом количестве орбиталищ. Ты хочешь, чтобы это было на твоей совести?
   - У меня такое чувство, что ты все равно будешь совершать плохие поступки.
   Аврора вскипела. - Твое нежелание говорить о записи уже говорит мне больше, чем ты думаешь. В ней есть что-то, что, по твоему мнению, можно использовать против меня. Какое-то информационное оружие или что-то в этом роде. Возможно, это скрытая, вооруженная тень моего бывшего противника. Хорошо, я рассмотрю все возможности и решу для себя, что из этого может получиться. Затем я объясню тебе множество способов, по которым это не сработает.
   Талия открыла сумку на животе. Она извлекла запись.
   - Ты так сильно этого хочешь, Аврора? Тогда возьми это. Мы найдем другой способ.
   Она отбросила запись в сторону, под прямым углом к поверхности скалы, так, чтобы она улетела в космос, не задев корвет.
   Дрейфус уставился на нее, забыв обо всем, что, как ему казалось, он знал о своей протеже.
   - Талия? Что ты только что сделала?
   - Ничего такого, сэр, что нельзя было бы исправить. - Ее голос звучал гораздо спокойнее и увереннее, чем он ожидал. - Если можете, устройте полную прозрачность. Если нужно, отключите все функции своего скафандра, - она все равно сможет подделать то, что мы видим, даже если думаем, что просто смотрим сквозь стекло.
   Дрейфус поверил Талии на слово. Он сразу перешел к процедуре отключения, повторяя шаги, которые предпринял совсем недавно. Его скафандр прошел через ряд предупреждений, а затем подчинился его воле. Связь и система жизнеобеспечения отключились, слышен был только шум его собственного дыхания. На его визоре исчезли данные, и Аврора с корветом пропали. Теперь было видно реальное изображение корабля, расплывчатое сквозь запотевшее от дыхания стекло, но гораздо более далекое: все еще держащееся в отдалении, как он и велел Пасинлеру.
   Он взмахнул руками, подзывая корвет подойти и забрать их.
   Он нажал на кнопки управления на рукаве и снова включил питание, на мгновение утратив страх.
   - Отличная работа, Талия, - сказал он, как только связь восстановилась.
   - Мой скафандр все еще давал сбои после удара, сэр. Она не могла поддерживать иллюзию из-за моего поврежденного визора. Как только я увидела, что настоящий корабль все еще там, то предположила, что у нее не было такого большого контроля над ним.
   - Иначе она подвела бы его ближе, - сказал Дрейфус, удивляясь тому, как неудача превратилась в удачу, пусть и мимолетную. - К этому времени один из нас или мы оба, скорее всего, были бы уже мертвы, а она бы гонялась за этой записью.
   Он восстановил работу своего скафандра, но Аврора так и не вернулась. Ее гамбит раскрылся, и оказалось, что она изображает кибернетический эквивалент недовольства.
   - Сэр, как вы думаете, Пасинлер и остальные в порядке?
   - Если она не смогла управлять корветом, то, скорее всего, не смогла повредить систему жизнеобеспечения. Однако она будет упорно пытаться проникнуть в наши системы - их просто немного сложнее взломать, чем те грузовозы. Каким бы преимуществом мы ни обладали сейчас...
   - Нам лучше использовать его, пока оно у нас есть.
   Пасинлер был жив, как и эвакуированные. Корвет был функционально цел; Пасинлеру было известно только о том, что Дрейфус и Талия появились из скалы примерно через оговоренный тридцатиминутный промежуток времени. Дрейфус, не теряя времени, приказал Пасинлеру отследить, где находится запись. На самом деле, к тому времени, когда корвет обнаружил ее, она отошла всего на километр или около того от их местоположения.
   - Мы можем подцепить ее, я могу послать беспилотник, или кто-нибудь может выйти через шлюз и забрать ее.
   - Ничего из вышеперечисленного, - ответил Дрейфус. - Если у вас в орудиях еще остались снаряды после того, что вы сделали на скале, я бы хотел, чтобы вы сосредоточили огонь на ней.
   - У меня есть снаряды.
   - Сэр, - сказала Талия, снимая шлем. - А что насчет остального? Мы понятия не имеем, что еще мог видеть Спарвер и насколько это важно.
   - Я знаю, и мы унесем это с собой в могилу. Но это единственный способ. Мы знаем, что она, по крайней мере, частично контролирует наши коммуникационные и информационные системы. Вернуть запись на борт - слишком рискованная затея, равно как и оставить ее летать, пока она ее не найдет. Я скорее сожгу эти улики, чем позволю ей проникнуть в них.
   Талия обдумала его слова. - Думаю, это сработает.
   - Спарвер сделал свое дело, и оно не пропало даром. Мы не хотим принизить честь нашего друга, Тал. Что угодно, только не это. Мы уважаем все, кем он был, и все, за что он боролся. Это то, чего бы он хотел.
   - По вашему сигналу, - доложил Пасинлер.
   - Действуйте.
   Орудия рявкнули. Где-то слева полыхнула вспышка, и работа по уничтожению была завершена. Возможно, где-то еще сохранились пара фрагментов данных, но у Авроры практически не было шансов восстановить что-либо из них, не говоря уже о том, чтобы понять, частью чего они были.
   Что имело значение, так это их головы, о которых они пока ничего не могли сказать.
   - Полагаю, вы все еще хотите вернуться в Броню? - спросил Пасинлер.
   Дрейфус подумал о Хафдис Тенч и загадке ее личности, которую он до сих пор не разгадал, к своему неудовольствию.
   - Да.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

  
   Когда они вернулись домой, Дрейфус смотрел трансляции с ощущением нереальности происходящего. По ту сторону Сверкающего Пояса за последние двадцать шесть часов ничего не изменилось. Жизнь в Йеллоустоуне продолжалась, как будто это был просто еще один напряженный день. Деловая активность людей продолжалась, и на рынках наблюдались обычные колебания и оживление. Физическая торговля и гражданские перевозки между десятью тысячами миров осуществлялись так же свободно, как и прежде. Проводились опросы общественного мнения, информация распространялась по сетям. Шум дискуссий был громче, чем обычно, но так продолжалось уже несколько месяцев, в связи с растущим давлением кризиса Мизлера Кранаха.
   Во всяком случае, в том, что касалось этой конкретной трудности, были слабые основания для оптимизма. После визита Талии к лемурам местная чиновница по имени Зеленая Мятная Трава, она же Минти, опубликовала по всему Поясу публичное заявление, в котором говорилось, что лемуров убедили в том, что первоначальное нападение на их общину не было виной гиперсвина Кранаха.
   - Я думала, что мой визит туда был катастрофой! - Талия была поражена этой новостью.
   - Похоже, твоя искренность все-таки завоевала друзей, - сказал Дрейфус. - Им просто нужно было немного времени, чтобы прийти в себя.
   Минти ясно дала понять, что это все равно было преступление, но совершенное не из мести за какой-то проступок в прошлом. Лемур утверждала, что Мизлер был невиновен и, во всяком случае, сделал все, что было в его силах, чтобы ограничить тяжесть нападения.
   - Мы не только не отвергаем его, но и хотим, чтобы его самоотверженность была увековечена каким-то постоянным образом, - заявила Минти. - И в свете нашей переоценки произошедшего - в немалой степени благодаря усердию нашей подруги префекта Талии Нг - мы призываем все разумные стороны отказаться от мести и взаимных обвинений. Сообщество гиперсвинов не выступало против нас. Тех, кто ополчился против свинов, по какой-то ложной причине полагая, что они защищают нашу честь... мы должны попросить прекратить вражду. И те, кто пострадал от свинов в ходе последовавшей бессмысленной эскалации... мы хотели бы попросить вас увидеть их действия такими, какими они были: не более чем понятными, хотя и ошибочными последствиями этого первоначального, необоснованного акта возмездия. Не нужно никого винить, кроме тех, кто совершил это первое нападение на нас. Мы, пострадавшие больше всех, заявляем следующее: мы доверяем Броне, которая стремится пролить свет на это преступление. И мы уверены в здравом смысле как свинов, так и людей, в их способности отойти от края пропасти.
   Дрейфус был вынужден признать, что это была героическая попытка, хотя было трудно потушить все пожары одним махом. И все же он цеплялся за те крохи надежды, которые ему подбрасывали. Броня продолжала отслеживать каждую вспышку эскалации, и, хотя было еще слишком рано делать какие-либо окончательные выводы, ситуация, безусловно, не ухудшилась за последние пятьдесят два часа. Аресты и допросы в свете наводки на Солтер-Риджентс также оказали сдерживающее влияние: некоторые из самых громких агитаторов внезапно замолчали и попытались дистанцироваться от виновников злодеяния в Сфере милосердия. Когда лояльность пошатнулась, злоумышленники только что не натыкались на самих себя, чтобы обвинить бывших друзей и союзников. Следующие несколько дней, вероятно, окажутся критическими - или, скорее, стали бы таковыми, если бы все остальные аспекты цивилизации не оказались в серьезной опасности.
   - Это может показаться несущественным в свете того, с чем мы имеем дело сейчас, Тал, - сказал Дрейфус. - Это не так. Каждая мелочь важна, особенно когда в любой момент может погаснуть свет. У меня есть все основания быть благодарным тебе за то, что ты вытащила меня из Каркасстауна, что бы Аврора ни говорила о своих планах. Остальные участники Сверкающего Пояса должны быть благодарны тебе за то, что ты оправдала Мизлера Кранаха и убедила лемуров. Я знаю, твой отец очень гордился бы тобой.
   - Спасибо, сэр. - Талия отказалась от очередного пребывания в медицинском отсеке, решив залечить свои синяки и поразмыслить о том, что произошло между их уходом и возвращением на корвет. Она вложила в руку Дрейфуса баллончик кофе. - Вам уже обработали рану на голове?
   - Она может подождать. - Дрейфус с благодарностью принял кофе. - Я следил за новостями. Нет почти ничего, чего бы мы не увидели в обычный день, что бы это ни было. После разрушения Каркасстауна возникло несколько волнений, но ничего похожего на массовую панику.
   - Взорвано орбиталище, и никому нет до этого дела?
   - Если бы это было крупное орбиталище, расположенное в глубине Сверкающего Пояса, реакция была бы более бурной. - Он отхлебнул, и кофе прошелся по его черепу изнутри, словно какой-то промышленный полировщик со стальной щетиной, затем повысил голос: - Что ты об этом думаешь, Аврора? Я знаю, ты нас слушаешь. Не стесняйся. Мы бы хотели узнать о твоих планах на будущее.
   Ответа не последовало, но он ни на секунду не поверил, что его вопрос остался неуслышанным.
   Она была здесь. Она была повсюду.
   Когда они приблизились к Броне, он отключил связь, пошел поговорить с эвакуируемыми и проинформировал их о некоторых мерах безопасности и карантине, которые могут ожидать их после стыковки. Было некоторое недовольство, особенно когда Дрейфус сообщил им, что им вряд ли разрешат покинуть астероид, по крайней мере, до тех пор, пока не будет устранена текущая чрезвычайная ситуация. Он сопротивлялся тому, чтобы его втягивали в споры с кем-либо из эвакуируемых, кто хотел более твердых гарантий.
   - Вы живы, - напомнил он им. - Этого нельзя сказать о людях, которые все еще находились в Каркасстауне, когда вы отстыковались. Они либо погибли, будучи превращены машинами Часовщика в человеческий фарш, либо превратились в облако атомов, когда взорвался Абакус. Скажите мне, что бы вы предпочли, если бы были моими гостями.
   Они приближались к причалу медленнее, чем ему хотелось бы. Слишком много других бронированных кораблей прибывало и отходило от причалов, что создавало проблемы громоздкому корвету и его специализированным стоянкам. Это было понятно. Корабли всех классов все еще следили за тем, чтобы ни один элемент Часовщика не пересек свободное пространство и не перебрался в другое орбиталище. Хотя с момента последнего сообщения о появлении прошло уже несколько часов, сеть нельзя было ослаблять слишком рано. Кроме этого, оставались разбросанные группы выживших, с которыми нужно было разобраться, люди, которые выбрались в спасательных капсулах или скафандрах и нуждались в спасении. Все это в дополнение ко всему остальному, что Броня должна была делать по всему объему Сверкающего Пояса, от снятия напряженности между людьми и свинами до простой повседневной работы префектов, которую нельзя было приостанавливать.
   Как только они причалили, Дрейфус вышел из корабля и увидел, что Джейн Омонье ждет его, скрестив руки на груди, с выжидательным видом. Дрейфус позаботился о двух вещах: во-первых, о том, чтобы Талия была должным образом обследована, а во-вторых, о том, чтобы о его гостях, добровольных или нет, позаботились.
   - Мне сказали, что Мирна Силк, заместитель начальника Кренкель и доктор Салазар добрались до моего катера?
   - Да, и вы сможете объяснить, как это произошло, когда у нас будет свободное время. Я уверена, это будет очень полезно. Что мне нужно знать об эвакуированных с корвета?
   - Некоторые из них могут дать свидетельские показания, касающиеся Часовщика, но это единственное, в чем они представляют интерес для Брони.
   - Я позабочусь о том, чтобы им оказали такой же прием, как и остальным трем. Пока я это говорю, мы занимаемся поиском других отставших, но, боюсь, жертв будет гораздо больше, чем выживших. Вы хорошо справились с этими. - Ее взгляд стал острее. - Что там произошло, Том, кроме очевидного? Кроме обычной связи, я в неведении.
   - С Часовщиком покончено. С Авророй - нет.
   Омонье кивнула с мрачным невозмутимым видом. - Я подумала, что настроение было бы более приподнятым, если бы нам действительно было что праздновать. Насколько все плохо?
   - Не думаю, что мы узнаем, пока она не сделает свой ход. Есть вещи, которые я хотел бы обсудить с вами наедине.
   - Хорошо, мы можем пройти прямо в тактический кабинет, если вы уверены, что ваша голова не подведет. Остальные старшие следят за уборкой остатков Каркасстауна, а также за последствиями заявления Минти. Как вы думаете, Нг заслужила повышение?
   - Почти наверняка. - Дрейфус потер свои ушибы, думая также о признании, которое он сделал Талии, и о том, как оно теперь встало между ними. - Я скоро проинформирую старших. Во-первых, мне нужна более высокая степень секретности, чем та, которую предлагает тактический кабинет. Мы можем встретиться в кубе?
   - Я попрошу немедленно зарезервировать его. Вам нужны какие-нибудь другие приготовления?
   - Пока ничего. У меня такое чувство, что не мешало бы сначала умыться.
   - Не буду с этим спорить, - сказала она, ее ноздри напряглись.
   Дрейфус и Омонье смотрели друг на друга через пустой стол в обесточенной комнате для допросов. Это было странное сопоставление, почти как на официальном допросе, за исключением того, что их роли были изменчивы, и у обоих было столько же вопросов, сколько и у другой стороны.
   Дрейфус сцепил пальцы и уставился на свои руки, словно моля о пощаде перед своим единственным богом.
   - Теперь, когда Часовщика нет, Аврора может практически безнаказанно просматривать наши информационные системы. Она может рассеяться или сконцентрироваться, и наши собственные контрмеры ничего не смогут с этим поделать.
   - Исходя из этой предосторожности, я полагаю, у вас есть основания считать, что Броня хотя бы частично скомпрометирована?
   - Да, и она знает, что мы в курсе этого. Каждый разговор, который мы ведем за пределами этой комнаты, должен вестись с полным осознанием того, что она нас слушает, и знает, что мы это знаем.
   - Это случай простого подслушивания?
   - Нет. Это распространяется и на прямое манипулирование некоторыми из наших информационных протоколов.
   Омонье подняла руку. - Например?
   - Она может искажать некоторые вещи, например, информацию, поступающую в наши скафандры. Любая сенсорная модальность, вероятно, будет восприимчива, поэтому с этого момента нам придется полагаться на непосредственное наблюдение и личную цепочку команд.
   - Вы хотите сказать, что все, что отображается на визоре, экране или поступает в наушник, может быть подделано?
   - Да, если это соответствует ее непосредственным целям. Она попробовала это на нас с Талией, пытаясь скрыть тот факт, что у нее не было контроля над нашим корветом и его вооружением.
   - То есть, демонстрируя одну способность, она непреднамеренно выявила слабость в другой области?
   Дрейфус не мог не восхититься способностью Омонье извлекать крупицу хороших новостей из наименее многообещающего материала.
   - Это не то преимущество, на которое мы можем рассчитывать бесконечно. Мы знаем, что ей удалось получить контроль над этими грузовозами, а также над большей частью Каркасстауна.
   - Грузовозы, зарегистрированные в гражданских целях, не работают в соответствии с протоколами безопасности четвертого уровня защиты, а что касается этого орбиталища...
   - Согласен, и у нее было время осуществить захват этих судов, а также Каркасстауна. Все было спланировано заранее, чтобы выставить меня дураком, каким я и был.
   Омонье приподняла бровь. - Оставьте самобичевание на потом. Насколько я могу судить, вы проделали хорошую работу, не усугубив ситуацию еще больше. Как вы думаете, в ближайшее время она получит контроль над нашими кораблями? Самой защитой?
   - Она будет пытаться. Тот факт, что мы продержались так долго, даже если это всего лишь несколько часов, убеждает меня в том, что она не сможет сломить нас так легко, как ей хотелось бы. Это не делает нас неуязвимыми, просто это проблема посерьезнее, чем гражданские объекты. У нас есть преимущество, не более того.
   - Эта возможность подслушивания меня беспокоит. Вы знаете, как она нашла дорогу?
   - Полагаю, это был только вопрос времени, - уклонился Дрейфус.
   - Несомненно, так оно и было. - Омонье молча смотрела на него. - Тем не менее, во всем этом вы не сказали ничего о нашем понимании ее, чего бы она уже не знала, и о чем мы не могли бы свободно поговорить в другом месте Брони. Следовательно, есть что-то еще. Вы хотите поделиться со мной чем-то, о чем она пока не может знать.
   - Талия забрала пакет с уликами Спарвера.
   - Да, мы связывались. Он у вас с собой?
   - Я уничтожил его после того, как мы увидели достаточно, чтобы совершить жизненно важный прорыв.
   - Надеюсь, это будет что-то хорошее.
   Он рассказал ей о том, что он извлек из показаний Спарвера, о вероятной связи между объектом 227, четой Нервал-Лермонтов и биологической резервной копией их дочери.
   - Это... своего рода скачок, - прокомментировала Омонье.
   Дрейфус пожал плечами, не отрицая ее оценки. - Тем не менее, доказательства совпадают. Включая существование Хафдис Тенч.
   - Вы хотите сказать... - Омонье прижала палец к виску. - Вы хотите сказать... Хафдис? Хафдис?
   - Это второе, чисто биологическое воплощение Авроры.
   Она пристально смотрела на него несколько секунд. - Посланное сюда для чего?
   - Только Хафдис может ответить на этот вопрос.
   - Но она не просто выдавала себя за дочь Ингвар. Она прошла все проверки на свою личность.
   Дрейфус кивнул. - Я был там, когда ее проверяли на родственную связь с Ингвар. Тест показал пятидесятипроцентное совпадение, что полностью подтверждает заявленное родство.
   - Вы, похоже, намерены опровергнуть свою собственную теорию о ее происхождении, если только вы не предполагаете, что Ингвар тоже всегда была из семьи Нервал-Лермонтов.
   - Это не так, - сказал Дрейфус. - Я бы поставил на кон свою жизнь. Однако мы все еще остаемся в недоумении. У нас все еще есть тело Ингвар, не так ли?
   - Конечно.
   - Проведите генетический тест. У меня такое предчувствие, что он не покажет родства ни с Хафдис, ни с данными по Ингвар.
   - Когда вы так высказываетесь, обычно у вас есть причина для упрямства. - Она откинулась назад, задумчиво кивая сама себе. - Хорошо, я проведу обследование тела. Аврора могла как-то повлиять на это сейчас или в прошлом?
   - Только если она понимает, что мы делаем и на какой результат можем повлиять. Она не станет рисковать, вмешиваясь ради этого.
   - Она, конечно, должна знать о Хафдис?
   - Не думаю, что она знает. Считаю, именно поэтому Ингвар пошла на все, чтобы стереть как можно больше связей с семьей Нервал-Лермонтов. И именно поэтому она растила Хафдис как свою собственную дочь. Сама Хафдис, возможно, ничего не знает о своей истинной природе, но мы-то знаем, кто она такая.
   Омонье посмотрела на него с дружеским профессиональным интересом. - В таком случае... как вы предлагаете поступить с Хафдис?
   - Тише, как можно тише, - ответил Дрейфус.
   Дрейфус навестил Талию в медицинском отделении и был рад услышать от Мерсье, что ее травмы быстро заживают.
   - От меня скрывают новости, сэр, - пожаловалась Талия. - Говорят, что у меня было достаточно стресса и тревог для одного дня. Я не думаю, что они понимают, что незнание не помогает мне.
   Дрейфус принес для нее пакет с фруктовым соком. Он поставил его у ее кровати, сочувственно улыбаясь. - Я бы хотел убедиться, что ты узнаешь об этом первой, Тал. Правда в том, что сообщать не о чем, кроме того, что от твоего вмешательства в ситуацию с лемурами пошла рябь.
   - Надеюсь, хорошая рябь?
   - Насколько я могу судить. Случайные вспышки здравого смысла и терпимости по всему Сверкающему Поясу. Можно подумать, мы научились лучше ладить друг с другом.
   - Уверена, мы справимся с этим, сэр.
   - Действительно, справимся. Кстати, верховный префект отметила эффективность твоих различных вмешательств. Возможно, с ее губ даже сорвалось слово "повышение".
   - Я даже не была уверена, что устраиваю ее, сэр, не говоря уже о том, что считала себя достойной повышения.
   Дрейфус позволил себе еще раз улыбнуться, подумав, что ее чувства перекликались с его собственными в разные периоды его карьеры. - Кроме этого, мы с вами больше ничего не можем свободно обсуждать, и нам нечего особо сообщить по этому поводу. - Он вспомнил свой последний разговор с Джейн Омонье и вопрос о Хафдис. - Хотя мы будем настаивать.
   Талия, казалось, поняла, что он имел в виду.
   - Хотела бы я быть рядом, когда вы это сделаете.
   - На данный момент ты сделала достаточно. Я совершенно уверен, что вскоре ты будешь занята, озабочена и встревожена. Вселенная обычно делает нам такие одолжения.
   - Вы подлечили голову, сэр?
   Дрейфус почесал подсохшую кожу на голове, которая все еще зудела и воспалялась. - Еще несколько шрамов и шишек, чтобы пополнить коллекцию. Я все думал, когда же я потеряю свою юную красоту.
   - Я рада, что мы не погибли там, сэр. Чувствую, что мне еще многое предстоит сделать.
   - Я ощущаю, что мы все это сделали, - ответил Дрейфус.
   - Сэр, - начала она после некоторого молчания.
   - Да?
   - Что касается другого вопроса... вопроса, который вы мне доверили.
   - Продолжай, Тал.
   - Это может подождать, сэр. Здесь и сейчас нужно со многим разобраться. Но это не может ждать вечно.
   - Я знаю это, - сказал он, кивая в знак согласия. - И я не ожидал ничего другого.
   Он заручился заверениями Мерсье, что Талии не позволят отказаться от отдыха, а затем отправился навестить троих эвакуированных, которые выбрались из Каркасстауна на его катере. Им отвели отдельные смежные комнаты, но сейчас они ждали его в маленькой приемной, где по прорезанному в полу каналу журчала вода и стекала по гладкой гальке оливкового цвета. У них были стулья и низкий столик, уставленный напитками и едой. Дрейфус остался стоять; это был визит вежливости, и он хотел отдохнуть, как только закончит.
   - Нам сказали, что вы выбрались, - сказала Мирна Силк, встречая его пристальный взгляд и краснея от стыда. - Я не хотела оставлять вас там, не зная, что может случиться.
   - Если бы я мог заставить вас, я бы это сделал. Каждая из ваших жизней имела значение, но вдвойне важно, чтобы мы сохранили опыт, связанный с Абакусом и программой Катопсис.
   - Я рад, что мне удалось присоединиться к вам, - сказал Кренкель.
   Дрейфус улыбнулся мужчине. - У меня для вас хорошие новости, заместитель начальника. Вашу семью нашли. Они выбрались из Каркасстауна живыми и невредимыми.
   Беспокойство, накопившееся за несколько дней, как рукой сняло с Кренкеля. - Они здесь?
   Дрейфус поднял руку, подавляя его ожидания. - Нет, они добрались до одного из орбиталищ на верхних орбитах. Сейчас они у констеблей, и о них хорошо заботятся. Даю вам слово, что вы воссоединитесь как можно скорее. Хотя, учитывая давление на наши корабли и персонал, это может произойти не раньше, чем через несколько дней.
   - Они знают, что я выбрался?
   - Да, их проинформировали и заверили, что вы здесь в качестве гостя, а не из-за каких-либо проблем с Броней.
   - Могу я поговорить с ними? Или, по крайней мере, отправить им сообщение? Нам нужно начать строить совершенно новую жизнь прямо сейчас.
   - Боюсь, что пока нет. Мы ограничиваем общение самым необходимым. Единственные новости, на которые мы можем сейчас положиться, - это те, что передаются нам напрямую, а это означает, что почти на все передачи наложен мораторий.
   Мирна Силк наклонилась.
   - Какова цель этого моратория?
   - Чтобы мы знали, на что мы можем положиться, а на что нет, - ответил Дрейфус. - Даже если это означает, что у нас не будет достаточного количества информационных каналов, это лучше, чем подвергать сомнению все остальное. Это не так уж плохо. У нас есть протоколы командования и контроля как раз на такой случай, так что наши повседневные операции по-прежнему могут продолжаться в основном без изменений.
   - Изо дня в день, после всего, что произошло? - спросила она.
   - Сверкающий Пояс не перестает нуждаться в нас только потому, что Аврора одержала верх, - ответил Дрейфус. - Если бы мы были настолько незначительны, в Броне вообще не было бы необходимости.
   - Что она делала с тех пор, как взорвался Каркасстаун? - спросил доктор Салазар.
   - Продемонстрировала, что она все еще здесь, все еще активна и все еще намерена причинять вред. Она проникла в некоторые из наших систем, но не в другие. Я бы не сказал, что мы побеждаем, но мы еще не вышли из игры. Когда вы отдохнете, доктор Салазар, я собираюсь предоставить вам доступ к некоторым нашим секретным документам. Это герметично изолированные записи, поэтому Аврора никоим образом не может получить к ним доступ.
   Он вызвал интерес у мужчины, но в нем была и искра подозрения. - Документы о чем?
   - Я объясню, - сказал Дрейфус.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

  
   Алгоритмы мониторинга голосования Брони первыми зарегистрировали это изменение. Без какого-либо предупреждения все активные и ожидающие голосования бюллетени были приостановлены. По всему Сверкающему Поясу десять тысяч ядер голосования перешли в автономный режим, не в состоянии принимать какие-либо дальнейшие инструкции. Между орбиталищами продолжало передаваться почти столько же данных, сколько и раньше, но теперь это не имело никакого отношения к массовому демократическому участию. Никто не мог голосовать ни по какому вопросу, от самого мелкого до самого крупного. Вскоре стало невозможно даже вынести предложение на будущее голосование.
   Измученные префекты Брони пытались восстановить работоспособность ядер. Джейн Омонье наблюдала за усилиями своих коллег с отстраненным фатализмом, уверенная, что они потерпят неудачу, но что в то же время необходимо принять все возможные меры.
   Все традиционные решения были исчерпаны в течение первых пяти минут. Омонье подошла к своей невесомой сфере, чтобы оценить настроение публики и обдумать ее реакцию. Она парила там, молчаливая и задумчивая, окруженная шквалом цветов и символов, потоки данных увеличивались и сокращались по мере того, как ее пользовательские алгоритмы присваивали взвешенные значения.
   Во-первых, на удивление мало кто испугался. Перерывы в голосовании не были чем-то неслыханным. Отдельные орбиталища также не были непривычны к внезапной потере избирательных прав. Горожане, если и замечали что-то, то предполагали, что это просто префекты проводят внеплановое техническое обслуживание. Наиболее нервные участники могли опасаться, что их подвергли своего рода карантину без обычного льготного периода. Только администраторы, вероятно, могли иметь хоть малейшее представление о том, что отключение было необычным. Но даже в этом случае им потребуется время, чтобы скоординировать свои действия с другими орбиталищами и объединить свои наблюдения.
   Только тогда, спустя несколько минут после отключения, начнет формироваться более четкая картина.
   Омонье отслеживала всплеск общедоступной и частной связи, сокращавший пропускную способность абстракции. В соответствии с этим активность в портах стыковки начала расти, а спрос на шаттлы и такси достиг пика. Люди не обязательно знали, что в другом месте они будут в большей безопасности, но желание что-то предпринять привело к нервному бегству. Они знали, что что-то происходит.
   Запросы о разъяснениях накапливались. Ожидалось, что у Брони будут ответы.
   У Омонье ничего не было - по крайней мере, ничего, что могло бы вызвать одобрение, - но ей все равно нужно было что-то сказать.
   - Это верховный префект Джейн Омонье, - сказала она, записывая короткое заявление, которое затем было бы разослано по всему Сверкающему Поясу. - Мы знаем о текущем сбое в работе и делаем все, что в наших силах, чтобы восстановить работоспособность всех ядер голосования.
   Правда, строго говоря, даже если бы она знала, что "все в наших силах" - это самая пустая фраза, которую она могла себе представить.
   Она воспроизвела свои собственные слова, поморщилась от их неэффективности, а затем все равно передала их. Десять тысяч Джейн Омонье смотрели с экранов, воспроизводя ее внешность в государственных и частных СМИ, в реальном мире и с помощью абстракции. В каждом доме, на каждой площади, в видеотрансляциях ее увидят и услышат миллионы граждан.
   Она наблюдала, как ее лицо тает на экране.
   Каждая Омонье превращалась в видение в золотой и зеленой парче: девочка-женщина на деревянном троне, смотрящая на своих подданных ясными голубыми глазами, спокойная и властная.
   Вместо ее собственного голоса в эфире зазвучал голос Авроры.
   - Дорогие люди. Пожалуйста, не пугайтесь. Все хорошо. Все будет хорошо. - Она скромно улыбнулась и кивнула с неуместным смирением. - Я Аврора. Вам не нужно бояться меня. Я хочу для всех нас только самого лучшего. - Ее пальцы погладили деревянные завитки на подлокотниках. - Теперь не нужно будет голосовать, так что я снимаю с вас это бремя. В прошлом вам приходилось делать трудный выбор, потому что меня не было рядом, чтобы сделать его за вас. Все это позади: вы будете жить легче и беззаботнее без этого давления.
   Омонье, слушая это, похолодела.
   - Больше не беспокойтесь о голосовании. Больше не беспокойтесь о будущем. Обо всем позаботились. И все, что вам нужно сделать, это... вести себя как обычно. - Она простодушно протянула ладони. - Живите своей жизнью. Общайтесь. Путешествуйте. Занимайтесь любовью, коммерцией, развлечениями, играми, спортом - всем, что доставляет вам удовольствие. Все, что было хорошо вчера, будет хорошо и завтра, и всегда. Даже лучше, потому что все, что было не так хорошо, теперь касается меня, а не вас. - Она склонила голову набок, мило улыбаясь, как будто рассматривала корзинку со щенками. - Через некоторое время у меня будет что сказать. Есть и другие вещи, без которых мы сможем обойтись. А пока насладитесь первыми часами свободы от тяжелой ответственности. Вы увидите, что теперь все будет намного приятнее. И мы все станем очень, очень хорошими друзьями.
   Изображение Авроры исчезло, оставив после себя только привычную мигрень от скачущих лент и аналитических материалов. Омонье попыталась снова донести свое сообщение, но это было все равно, что бросать камни в бездонный колодец. Она прислушалась, не раздастся ли всплеск, шуршание, рябь, что угодно. Ничего не последовало. У нее не было возможности обратиться к своим подданным.
   Возможно, потому, что она больше не могла к ним обращаться.
   Омонье подавилась кашлем. Аудитория покрывалась пылью, пока префекты и аналитики с помощью самых грубых инструментов разбивали облицовку стен, удаляя инертное окружение помещения до голой каменной основы кольца центрифуги.
   За час, прошедший с тех пор, как она дала первые указания по подготовке помещения, были разобраны мебель, дисплеи и все средства мониторинга и слежения. Огромные клубки разорванных и подергивающихся волоконно-оптических кабелей лежали на полу, куда их швырнули, как рыбьи потроха. Покрытые трансформируемой материей кабели тщетно пытались починиться. Этот процесс вызвал у Омонье приступ тошноты, как будто она была свидетельницей предсмертных мук какого-то огромного, но жалкого монстра.
   - Это займет больше времени, - сказал Дрейфус, его лицо было серым от пота и пыли. Он помогал в работе, ударяя молотком по облицовке. - И даже когда мы закончим, это не будет таким надежным, как куб. Если у нее будет доступ к микрофонам в радиусе нескольких сотен метров от этой комнаты, она все равно сможет перехватывать разговоры.
   - Это все равно будет улучшением по сравнению с тактическим кабинетом. Я подумывала о том, чтобы выпотрошить и его, но была бы не прочь сохранить все в целости и сохранности, когда мы окажемся по другую сторону бардака.
   - Это хороший компромисс, - согласился Дрейфус, прежде чем прерваться из-за приступа кашля. Он сделал неуверенную попытку смахнуть пыль. - У меня есть техники, которые работают здесь, чтобы обеспечить нам глаза и уши, но это займет несколько часов.
   - Не будут ли эти каналы чувствительны к Авроре?
   - Нет, если мы будем действовать старыми и грубыми методами. Технические специалисты копаются в конструкторских файлах, чтобы получить возможность создавать в кузницах трансформируемой материи простые камеры, микрофоны и дисплеи, которые можно очень быстро подключить и которые работают по протоколам аналоговых сигналов.
   - Она и здесь нас опередит.
   Дрейфус мрачно кивнул. - Лучшее, что мы можем сделать, - это попросить техников разобрать каждый предмет после его изготовления, чтобы убедиться, что Аврора ничего не подсунула в файлы для сборки. Пока все хорошо. Это простые объекты, всего несколько базовых компонентов, в которых мало места для скрытых устройств. Мы можем использовать аналоговые методы для координации наших встроенных средств защиты, если до этого дойдет.
   - Сохраняйте бдительность. Мы устаем и становимся небрежными, но у нее безграничное терпение.
   - Я прекрасно понимаю. Что вы думаете о ее передаче?
   - Мне не понравилось ни одно слово. Особенно то место, что касалось "избавления от некоторых других вещей".
   - Мы, должно быть, находимся где-то в начале списка вещей, от которых она, возможно, хотела бы избавиться.
   - Но пока никаких явных угроз. - Омонье подняла руку и смахнула пыль с бровей. - Если бы она могла настроить нас против самих себя, она бы уже это сделала. Вернувшиеся оперативники сообщают, что корабли и оружие работают нормально. Мы не можем полностью доверять сообщениям тех, кто все еще находится за пределами Брони, но пока не видели никаких признаков того, что она использует наши ресурсы.
   - Пусть так и остается. - Дрейфус понизил голос до хриплого шепота. - Я поговорил с тремя, которые вернулись на моем катере. Кренкель не вызывает беспокойства, но я все еще надеюсь, что двое других могут быть нам чем-то полезны. Особенно доктор Салазар.
   - Каким образом?
   - Теперь, когда Бакус, Брено и Хейглер мертвы, он, возможно, единственный человек в этой системе, который хоть как-то понимает принципы, лежащие в основе отслеживания задержек. Аврора опередила нас, но это не значит, что метод был совершенно бесполезен. Когда мы впервые попробовали использовать Катопсис, она чуть не попалась в ловушку.
   Омонье мрачно покачала головой. - Она больше на это не попадется.
   - Нет, - согласился он. - О том, чтобы поймать ее во второй раз, не может быть и речи. Но, по крайней мере, я хотел бы иметь возможность отслеживать ее передвижения. С вашего позволения, я хотел бы снять блокировку с первоначальной программы Катопсис.
   - И позволить Салазару получить к ним доступ? Учитывая вероятность того, что Аврора заглянет ему через плечо? - В ее глазах промелькнуло беспокойство. - Это немного рискованно, не так ли?
   - Мы разрешим ему доступ только к печатным документам под панголином и только в кубе. То, что он там увидит и прочтет, останется у него в голове. Он не унесет с собой никаких материалов. Если у него есть идея, он может поделиться ею с нами, но мы ограничиваем все возможности Авроры следить за процессом.
   - Даже с такими гарантиями это кажется маловероятным.
   - Салазар не будет полностью доверять нам, пока не почувствует, что мы с ним на одной стороне, а это произойдет только тогда, когда мы дадим ему возможность поиграть.
   Она изучала его со своей обычной проницательностью. - Вы уже пообещали ему что-нибудь?
   - Просто подразнил.
   - Однажды вы дадите обещание, которое я не смогу подтвердить, Том. Я склоняюсь перед вашим чутьем в этом вопросе; вы гораздо дольше общались с Салазаром, чем я. Если вы думаете, что он может что-то для нас сделать, так тому и быть. Конечно, пусть Мерсье проверит его на пригодность для использования под панголином. Было бы позором вызвать у этого человека аневризму как раз в тот момент, когда он собирается нам помочь.
   - Спасибо вам, - поблагодарил Дрейфус. - И что касается Мерсье: вы получили что-нибудь с трупа?
   - Да, хотя не думаю, что это вас удивит. Нет совпадений ни с одной из записей ДНК, которые вы упомянули. - Она понизила голос до заговорщицкого шепота. - Как это вообще возможно? Мы точно знаем, что это труп Ингвар, если только его не подменили каким-то образом за несколько часов до того, как вы прибыли на место убийства.
   - Это ее труп, - сказал Дрейфус. - И образец, который вы взяли, был ее подлинным генетическим материалом. Подделка находится в наших собственных файлах: архивный образец, предположительно полученный от Ингвар во время ее поступления в Броню. Он был изменен, возможно, года четыре назад.
   Омонье уловила его логику. - Изменен самой Ингвар, которая знала, что придет время, когда мы проверим отношения между ней и Хафдис.
   - У нее были возможности, чтобы незаметно изменить свои данные, - ответил Дрейфус, хотя грохот от ремонтных работ заглушал его слова. - Совпадение с Хафдис должно было выглядеть как настоящее. Она бы отнесла настоящий образец ДНК Хафдис какому-нибудь посреднику на сером рынке, а затем попросила бы его вшить пятьдесят процентов чужеродной ДНК, создав шаблон родительской ДНК, который никогда не существовал в реальности.
   - А что насчет предполагаемого отца Хафдис, Майлза Селби?
   - Возможно, он существовал, возможно, у него был какой-то контакт с Ингвар, и он мог покинуть систему в то время, о котором говорится в записях. Маловероятно, что он имел какое-то отношение к Хафдис. Просто имя, чтобы сбить нас со следа.
   - Ингвар разоблачили бы в тот момент, когда мы повторно проверили бы ее кровь при наличии этого образца.
   Дрейфус кивнул. - Она также знала, что вероятность того, что это когда-либо произойдет, была довольно мала. Она была одной из нас, человеком, которому очень доверяли, и которого знали все старшие. Зачем вообще понадобилось бы подтверждать ее личность?
   - Все равно, это рискованно.
   Он согласился с ее точкой зрения. - Но стоит кое-что предпринять, чтобы защитить Хафдис.
   - Нас разыграли, - печально размышляла Омонье. - Снова.
   - И теперь у меня нет причин отказываться от моей первой гипотезы. Хафдис - не ее дочь.
   - Тихо или нет, но мы с ней поговорим. Я хочу выяснить, насколько все это реально, и, что не менее важно, как много она знает о себе. - Омонье смахнула пыль с глаз. - Только тогда я смогу решить, полезна ли она нам, или ее нужно сжечь заживо в мгновение ока. - Она предостерегающе посмотрела на него. - Здесь не будет никакой середины, Том. Ингвар Тенч устроила так, что в наше гнездо подсадили кукушку, и я хочу знать почему. Мы будем исходить из предположения о злом умысле, пока не получим ответы. Сейчас мы на войне.
  

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

  
   Доктор Салазар посмотрел на свое предплечье, где на том месте, куда Мерсье ввел ему препарат, виднелось исчезающее пятно. Он осторожно опустил желтый рукав и откинулся на спинку стула.
   - И что теперь, собственно?
   - Примерно через шесть часов вы будете готовы к основной инъекции панголина. Время от времени вас будет немного подташнивать, но никаких особых неудобств вы не почувствуете. Просто отдохните, выпейте лечебный коктейль в указанные интервалы и дайте предварительному усилителю заложить временную нервную основу. Как только я удостоверюсь, что вы в безопасности, то введу панголин. - В глазах Мерсье за старинными очками читалась серьезность, смешанная с легкой, но искренней заботой о своем новом пациенте. - После этого вам лучше всего поспать. Эффект от первого укола панголина может дезориентировать и не всегда быть приятным. Вы будете чувствовать себя не совсем в своей тарелке.
   - Приятно, что вы упомянули об этом сейчас.
   - Со временем становится легче, - сказал Дрейфус. Он стоял у края стола, скрестив руки на груди, и наблюдал за процессом с усталой отстраненностью.
   Салазар скептически прищурился. - И все это для того, чтобы я мог просмотреть ваши старые файлы?
   - Работа, которую вы проводили с Абакусом, основывалась на том, что уже было сделано для Катопсиса. Все, о чем я прошу, - это чтобы вы использовали файлы Катопсиса как трамплин, чтобы восстановить как можно больше из того, что было сделано позже. - Дрейфус слегка наклонился, положив ладони на колени. - Мирна, кажется, считала вас лучшим, Аристарх. Почему бы нам не посмотреть, сможете ли вы подтвердить это ее высокое мнение?
   - Я ничего не могу обещать.
   - Я реалист и не жду этого от вас. - Дрейфус переключил свое внимание на Мерсье. - Эти шесть часов - солидный запас прочности, не так ли? Посмотрим, сможете ли вы сократить этот срок до четырех.
   Он потребовал, чтобы куб был снова подключен.
   Дрейфус чувствовал, что движется по какой-то версии Брони, которая казалась ему неуловимо и угрожающе незнакомой, как будто он еще не совсем очнулся от ночного кошмара. С момента первоначального заявления Авроры прошло более тринадцати часов, но никаких дальнейших разъяснений ее условий не последовало. Жизнь снаружи продолжалась, но не соответствовала никакому разумному определению нормальности. Дрейфус сам следил за подборкой каналов. Хотя их подлинность не могла быть гарантирована - всегда существовал шанс, что Аврора манипулировала потоками данных, - у него было ощущение, что он видит неприкрашенную правду. Она ничего не выиграла бы, приукрасив свое выступление. Последствия этого выступления были слишком очевидны. После первоначального всплеска интереса, последовавшего за потерей результатов опросов, в настоящее время наблюдался заметный спад в сфере общения, торговли и путешествий между орбиталищами. Граждане сидели тихо, полагая, что в отсутствие новой информации бездействие было бы наиболее разумной политикой. Единственным исключением был небольшой поток шаттлов, такси и частных судов, которые пытались доставить людей в Город Бездны и другие крупные населенные пункты на Йеллоустоуне. Вмешательство Авроры ограничивалось Сверкающим Поясом, так что была определенная логика в предположении, что планета представляет собой безопасное убежище. Поток, однако, был невелик, поскольку почти всем было отказано в разрешениях на въезд, а любые корабли, пытавшиеся совершить несанкционированный рывок к поверхности, задерживались на низкой орбите или, в худшем случае, сбивались в атмосфере.
   Дрейфус подавил любые мысли о взаимных обвинениях. Если бы из Города Бездны начался такой же массовый исход, Сверкающий Пояс столь же ревностно охранял бы свои границы.
   Гестия Дель Мар оставила ему сообщение с просьбой перезвонить в удобное для него время.
   - Дрейфус, - сурово гласила ее запись. - Это официальное молчание никому из нас не идет на пользу. Природа не терпит пустоты, как и общественное настроение. Мы здесь начинаем беспокоиться, ожидая, что Броня сообщит нам, что у них все под контролем. Что делает Джейн Омонье?
   - И вам тоже доброго дня, детектив-маршал, - ответил он. - Хотел бы я, чтобы у меня были новости получше. Верховный префект попыталась обратиться к гражданам, но все наши обычные каналы массовой коммуникации оказались недоступны. Я даже не знаю, дойдет ли до вас этот ответ. В чем-то нам позволяют продолжать в том же духе, что и раньше, но в чем-то нет. Все зависит от постоянно меняющегося настроения Авроры. Тем не менее, будьте уверены, что мы изучаем все возможные пути к восстановлению прежнего порядка.
   Ее ответ пришел в течение нескольких секунд. - Что ж, Дрейфус, если вас разыгрывают, Аврора очень хорошо передает интонации человека, находящегося на грани срыва. Это наводит меня на мысль, что на данный момент у нас есть надежный канал связи.
   Он улыбнулся, несмотря на усталость и страх. - Мышам позволено пищать и играть, пока они не доставляют хлопот.
   - Я бы предпочла не быть мышью, если бы у меня была такая возможность. Предположительно, вы изучаете ряд информационных контрмер, или это не то, о чем вы можете говорить?
   - Не думаю, что имеет значение, о чем я говорю, - сказал он, вздохнув. - Она знает наши возможности гораздо лучше, чем мы знаем ее. Поскольку у вас есть влияние, Гестия, я бы посоветовал вам убедить свое начальство как можно быстрее ввести в Городе Бездны информационный карантин. Для нас было слишком поздно - она уже была в наших сетях, - но у вас может быть немного времени.
   - Я очень сомневаюсь, что она не заметила нас, Дрейфус, или что собирается довольствоваться тем, что позволит этому маленькому уголку цивилизации буйствовать, пока сама правит Сверкающим Поясом. Мы будем следующими в ее планах по завоеванию. А потом... что? Ультра, и не только они? По всей солнечной системе? С чего бы ей вообще останавливаться?
   - Она остановится только тогда, когда почувствует себя слишком ослабленной и медлительной, - сказал Дрейфус. - Я думаю, вы правы, Гестия. Все, что происходит здесь, является прелюдией к более масштабному захвату человеческой цивилизации в окрестностях Йеллоустоуна и, по крайней мере, в таких местах, как Глаз Марко, Айдлуайлд и припаркованный Рой.
   - В таком случае, я искренне надеюсь, что у вас есть план, как победить ее.
   - Мы принимаем меры, - ответил он, намеренно сохраняя загадочность. В этот момент он искренне хотел, чтобы Аврора слушала его. Его вполне устроило бы, если бы он упрочил ее мнение о том, что Броня обладает скрытыми от нее знаниями, даже если не знает, что с ними делать.
   Только этот факт мог стать тем камешком, который разозлит ее и заставит совершить ошибку.
   - Дрейфус, я хотела спросить. Ваша коллега, которую вы отправили по тому личному делу. С ней все было в порядке?
   На его глаза навернулись слезы благодарности. - Талия была довольно сильно ранена в Каркасстауне, но сейчас она в безопасности. - Или в такой же безопасности, как и любой из нас, добавил ехидный тихий голос.
   - Я рада. При том недолгом общении, которое у нас было, она показалась мне компетентной и основательной. Ваши стандарты выше, чем я предполагала. Скажите ей, что, если она когда-нибудь захочет работать в более сложных условиях, ее таланты не пропадут даром в Городе Бездны.
   - Я уверен, что все пройдет хорошо, Гестия. Тем не менее, ее сердце в Броне. Ее отец был одним из нас.
   - Тогда ваша выгода - это наша потеря. Что касается предмета, который вы поручили ей забрать... Все было удовлетворительно?
   - Более чем удовлетворительно, спасибо.
   - Хорошо. Надеюсь, что однажды вы окажете мне услугу и объясните, что все это значило. Я могу только предполагать, что это имеет отношение к нынешней ситуации?
   - Немного.
   - Тогда вы, вероятно, и так сказали слишком много. Очень хорошо. Передайте мои соболезнования верховному префекту. Скажите ей, что мы попытаемся использовать наши каналы связи "поверхность-орбита", чтобы сообщить, что молчание Брони является вынужденным условием и принимаются соответствующие меры. Как вы думаете, это поможет?
   Дрейфус представил себе свою молчаливую собеседницу, надеясь, что какая-то крошечная часть ее разума бушует в бессильной ярости при мысли о том, чего она не знает и не могла знать.
   - Это определенно не повредит.
   Хафдис была в своей комнате, изолированная вместе со всеми гражданскими гостями Брони. Она безропотно приняла ограничение своей свободы, признав, что в этом не было ничего личного, а исключительно вопрос безопасности и эффективности, пока спешно перепрофилировалась большая часть инфраструктуры астероида.
   Дрейфус обнаружил, что она просматривает общедоступные каналы, переключаясь с одного потока на другой. Ему не показалось, что она отвлеклась, скорее, ей нужно было впитать как можно больше информации, используя как можно больше возможных каналов.
   - Относитесь к этому со всей серьезностью, Хафдис, - предупредил он ее. - Без подтверждения из первых рук мы не можем быть уверены, насколько это достоверно.
   Хафдис переключила канал на изображение из знакомого ей мира, внутренность свернутого цилиндра, испещренного угловатыми образцами зеленого, синего и красного. - Файнстайн-Ву, префект Дрейфус. Я каждый день просматривала публичные объявления, которые делали работавшие со мной констебли. Я знаю этих людей лучше, чем кого-либо другого. Я верю в их реакцию и в то, как они справляются с настроениями в обществе.
   - Что именно?
   - Все просто в ужасе. Несмотря на то, что она нам рассказала, никто не ведет свою жизнь как обычно. - Хафдис переключалась между подсетями, демонстрируя свое легкое знакомство со способами общественного наблюдения за ее собственной средой обитания. - Посмотрите на берег озера. Там практически безлюдно, хотя организаторы позаботились о хорошей погоде. Здесь должно было быть многолюдно. Я была бы там, если бы не была здесь или на дежурстве. Мама обычно водила меня на террасы за мороженым.
   Дрейфус подошел к одному из немногих предметов в комнате, которые не были доставлены вместе с Хафдис и ее скромным багажом. Это была черная коробка, которую они нашли в комнате Ингвар, с кучей сувениров. Сам того не желая, он открыл крышку и стал рыться в ней, пока его пальцы не наткнулись на изображение маленькой девочки на берегу озера, сидевшей с опущенными в воду ногами.
   - Вот так? - мягко спросил он.
   Хафдис почувствовала его холодность. - Да, именно так. Почему вы спрашиваете меня?
   Дрейфус вернул изображение на место.
   - У меня к вам просьба, Хафдис. Я бы хотел, чтобы вы спустились со мной в куб, чтобы пройти дальнейшую часть подготовки для кандидатов.
   - В разгар... этой чрезвычайной ситуации, какой бы она ни была?
   - Нет лучшего времени, чтобы увидеть, как вы справляетесь с повышенным стрессом, особенно когда на карту поставлены жизни друзей. И еще кое-что.
   - Что? - коротко спросила она, несомненно почувствовав его напряжение.
   - Не делайте и не говорите ничего, что могло бы заинтересовать Аврору. Мы сделали все, что могли, чтобы лишить ее возможности следить за нами, но все равно не можем позволить себе неоправданно рисковать.
   Она бросила на него острый взгляд. - Почему Аврора должна беспокоиться обо мне?
   - Проводите меня в куб, - сказал Дрейфус.
   Они вышли из ее комнаты. Хафдис покорно подчинилась, опустив голову и ведя себя как ученица, вызванная за провинность. Это было не самое лучшее проявление нормальности, но Дрейфус был доволен тем, что она не устраивала спектакль, тем самым вызывая вопросы о том, куда он ее ведет и зачем.
   Они подошли к кубу. По предварительной договоренности Джейн Омонье уже ждала внутри. Пока Хафдис садилась за стол в комнате для допросов, Дрейфус дал знак дежурному префекту отключить соединительный мост, оставив куб полностью изолированным.
   Он сел рядом с верховным префектом, лицом к Хафдис.
   - Мне жаль, что пришлось солгать, - сказал Дрейфус с едва заметным раскаянием. - Как вы правильно заметили, сейчас немного неподходящее время для обсуждения вашей кандидатуры. Боюсь, дело совсем не в этом.
   Хафдис посмотрела на своих хозяев. - Что все это значит на самом деле?
   - Боюсь, мы должны задать вам несколько сложных вопросов, - сказала Омонье.
   - Они касаются истории, которую нам представили о ваших отношениях с Ингвар Тенч, - заявил Дрейфус.
   Хафдис вздрогнула. - Никакой "истории" нет. Она моя мать.
   - А ваша мать... - Омонье сделала паузу, - Ингвар Тенч говорила с вами об Авроре?
   - Да, время от времени. - Хафдис нахмурилась. - Почему вы говорите так, как будто она не моя мать? Что вы мне недоговариваете?
   Дрейфус задал прямой вопрос. - Вы уверены, что она была вашей матерью, Хафдис?
   Она прорычала свой ответ. - Да, конечно, уверена! Что это за вопрос?
   - Я должен был его задать. У вас есть какие-либо основания полагать, что она была вашей матерью, помимо того, что вы просто поверили тому, что вам сказали?
   - Не понимаю, почему вы спрашиваете меня об этом. Или зачем вам понадобилось тащить меня сюда, чтобы сделать это.
   Омонье взглянула на Дрейфуса и коротко кивнула. - Хафдис, я буду с вами откровенна. Возможно, даже чересчур прямолинейна. Мы точно знаем, что вы не биологическая дочь Ингвар и даже не ее близкая родственница. У нас также есть все основания сомневаться в каком-либо семейном родстве с Майлзом Селби, человеком, который, согласно записям, был вашим отцом. Когда мы проверяли вашу ДНК, мы сравнивали ее с внутренним документом, который уже был подделан. Ингвар изменила его, чтобы в случае ее смерти мы признали вас ее дочерью. Это было умно и почти безотказно. Скорее всего, мы бы никогда не заглянули глубже, если бы не одно обстоятельство.
   Гнев Хафдис к этому времени схлынул, оставив после себя тонкую полоску страха. Дрейфус чувствовал это так же отчетливо, как если бы ее кровь была его собственной.
   - Что именно?
   Дрейфус ответил: - Наш друг Спарвер нашел связь между делами Ингвар и семьей Авроры Нервал-Лермонтов. Ингвар приложила все усилия, чтобы сохранить в тайне эту связь. Мы считаем, что она сделала это только для того, чтобы защитить вас и правду о том, кто вы есть.
   - Я не совсем понимаю.
   Омонье скрестила руки, готовясь вынести вердикт. - Мы думаем, что вы Нервал-Лермонтова. Точнее, генетически близкая копия самой Авроры Нервал-Лермонтовой. Девушки, которая стала богом. Безумным богом.
   Хафдис покачала головой в бессмысленном отрицании. - Нет. Это... безумие.
   - Признаю, что мы не можем этого доказать, - сказал Дрейфус. - Чтобы сделать это, нам нужен доступ к генетическим архивам Нервал и Лермонтовых, чего не позволяют Общие статьи и которые семья никогда бы не отдала добровольно. У нас есть цепочка связей: интерес Ингвар к Катопсису, который был программой по сдерживанию Авроры. Окружающая среда в объекте 227 - это подобие окружения, в котором Аврора провела детство. И острая потребность Ингвар замаскировать эту связь.
   - Я знаю, кто я, - заявила Хафдис, но в ее уверенности были трещины. - Знаю, кто я.
   - Возможно, вам так кажется, - сказала Омонье не без некоторого сочувствия. - То, что является правдой, и то, что мы считаем правдой, не обязательно одно и то же. Вы уже были продуктом одного набора едва ли законных технологий. Нетрудно представить, что ваши воспоминания также искусственны. Сувениры, ваши детские воспоминания о том, как вы росли в Файнстайн-Ву, могут быть тщательно созданными выдумками.
   - Почему? - воскликнула она, выплескивая свое негодование.
   - Только Ингвар могла дать исчерпывающий ответ на этот вопрос, - сказал Дрейфус. - И я уверен, что ее рассуждения были столь же здравыми, сколь и гуманными. Все, что нам остается, - это предположения.
   - Вы уже достаточно порассуждали! Какую бы тайну она ни скрывала от своей семьи, ко мне это не имеет никакого отношения.
   - Мы можем докопаться до сути, - сказала Омонье. - В нашем распоряжении есть способы. Мы можем изучить структуру вашего мозга и использовать надежные методы, чтобы отделить ложные воспоминания от подлинных.
   Хафдис положила руки на стол, как бы приглашая надеть на них наручники. - Так протральте меня.
   - Мы не можем, - сказал Дрейфус, поймав на себе укоризненный взгляд своей начальницы. - Не потому, что это не сработало бы, а потому, что мы не можем быть уверены, кто может следить за результатами.
   - У нас на уме вопрос, - сказала Омонье, - является ли ваше присутствие здесь полезным или вредным для Авроры.
   - Поскольку я не та, за кого вы меня принимали, это бессмысленный вопрос.
   Дрейфус наклонился вперед, его туника скрипнула от напряжения. - Поскольку мы знаем, кто вы такая, Хафдис, - и я продолжу называть вас так из уважения к Ингвар, - есть две возможности. Вы здесь либо для того, чтобы служить Авроре, подрывая нас изнутри, либо вы - единственное, что мы могли бы использовать против нее. Нам очень важно решить, что именно.
   Хафдис скрестила руки на груди, сверля их взглядом василиска. - А если вы в конце концов решите, что я здесь для того, чтобы работать против вас?
   Омонье фыркнула. - Вы останетесь под нашей защитой. Условия этой защиты могут быть очень похожи на одиночное заключение до конца вашей жизни.
   - Учитывая то, что происходит снаружи, возможно, это было бы не так уж и плохо.
   - Ингвар защитила вас, - сказал Дрейфус. - Если только она не ошиблась в своем решении - что было бы впервые в ее жизни, - то это потому, что она знала, что вы не представляете угрозы. Она не хотела, чтобы Аврора узнала о вас, и, следуя за Катопсисом, не желала делиться своими сведениями с Броней. Она действовала в одиночку. Она спасла вас из того симулякра в объекте 227, воспитывая вас как родную. Это не могло произойти более четырех лет назад, а это значит, что практически все, что вы помните до взрослой жизни, было ложью.
   - Вам не показалось бы странным, когда она вдруг объявила, что у нее есть взрослая дочь? - возразила Хафдис.
   - Из-за того, что Ингвар держала свою личную жизнь при себе, никто из нас не знал о вашем существовании до ее смерти, - ответил Дрейфус. - Она изменила свои личные данные, когда вы появились в ее жизни, вероятно, в то же время она изменила свой генетический профиль. Она думала о будущем, представляя, что настанет день, когда нам придется принять вас как ее дочь. - Он сильнее прижался к столу, так что его край врезался ему в живот. - Все это говорит мне о том, что она заботилась о вас, Хафдис. Кем бы вы ни были на самом деле, вы много значили для Ингвар. Об этом говорят только личные вещи. И вовсе не практичность заставила вас взять из коробки эту заколку для волос. Это была связь с Ингвар, женщиной, которая приютила вас и подарила вам то, что больше всего напоминает материнскую любовь.
   Хафдис смотрела на него с каменным безразличием. - Не самое близкое. Именно то, что нужно.
   - Есть еще варианты для траления, - мрачно сказала Омонье. - Изолированное оборудование, которое мы использовали на Девоне Гарлине...
   - Вы имеете в виду тот музейный экспонат, который чуть не выжег ему мозг?
   - Если она не расколется другими способами...
   Дрейфус оглянулся на Хафдис, ожидая увидеть страх, но встретил лишь грозовую тучу оскорблений и неповиновения.
   - Вы этого не сделаете, - сказала она. - Я знаю, что не сделаете. Кем бы вы меня ни считали, у вас все еще есть свои заветные принципы. Мама верила в них, и она заставила меня тоже поверить в них. Вы оба выше этого,
   Комната слегка содрогнулась. Дрейфус встал и подошел к внешней двери, где заметил, что соединительный мостик возвратился на место, и куб больше не был физически изолирован от окружающего пространства.
   Он попросил выделить для беседы с Хафдис тридцать минут. Они и близко не истекли, что могло означать только одно: внимание верховного префекта требовалось в другом месте.
   И срочно.
   - Мы продолжим это, - пообещал он Хафдис, когда они собирались оставить ее в кубе.
   В нем боролись две противоположные эмоции. Стыд из-за того, что он, возможно, подвергает жестокому обращению совершенно невинного человека, которого не так давно взял под свою защиту. И решимость из-за того, что за всем этим скрывался фасад, который может треснуть, если на него еще немного надавить.
   Я знаю, что вы лжете, Хафдис, - сказал он себе. - Вопрос, в чем?
  

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

  
   Омонье и Дрейфус прибыли в недавно назначенную тактическую комнату. Это место по-прежнему представляло собой импровизированный беспорядок, с прикрепленными к поверхностям скрученными кабелями, голым камнем, проглядывающим сквозь щели в облицовке стен, пылью, лениво клубящейся в воздухе, но, по крайней мере, теперь оно могло начать функционировать в должном порядке. Установили один главный стол: не такой большой, как оригинальный, но вполне подходящий в данных обстоятельствах. Стол был круглым, с открытой площадкой посередине. Тан и несколько аналитиков, склонившись над столом и двигая цветные маркеры палочками с длинными ручками, придумали нечто новое, что могло бы отчасти заменить твердотельный планетарий. Дрейфус оценил их работу, отметив основные особенности. Йеллоустоун был изображен полусферой, Сверкающий Пояс - неровным кольцом из более мелких маркеров, Броня - черным шаром на ножке. Не было никакой надежды представить все десять тысяч орбиталищ, не говоря уже об отслеживании их относительного перемещения с какой-либо точностью, поэтому аналитики ограничились парой десятков репрезентативных единиц, все их закодированные маркеры имели знакомые названия. Время от времени их приходилось слегка подталкивать, поскольку ансамбль вращался вокруг Йеллоустоуна.
   Вокруг стола уже столпились префекты и аналитики, подальше по комнате разбрелось еще несколько человек. На стенах и в беспорядке разбросанных по столам экранах мелькали призрачные изображения и случайные всплески помех. Несколько дисплеев все еще показывали потоки информации, поступающие по обычным сетевым каналам, более четким, чем их наспех импровизированные, но открытым для манипуляций со стороны Авроры. Все, что могло подслушивать разговор в комнате, было удалено, за исключением дипломатического канала, который Омонье могла открывать и закрывать по своему усмотрению.
   - Ну что? - спросила она, запыхавшись после того, как они прибежали из куба.
   - Повторяется сообщение Авроры, - сказал Клирмаунтин, отрываясь от одного из настольных экранов. - Назовем это промежуточным политическим заявлением. Я подумал, что будет лучше, если вы услышите это напрямую, пока она еще ведет передачу.
   - Спасибо тебе, Гастон. - Она повысила голос, перекрывая шум разговоров и все еще продолжающуюся техническую работу. - Тише, пожалуйста! Дайте мне послушать. Повторите, пожалуйста, с самого начала.
   Лилиан Бодри передала Омонье один из импровизированных дисплеев - громоздкую штуковину, соединенную со столом кабелем передачи данных толщиной с хобот слона. С экрана смотрело лицо Авроры в профиль, ее губы шевелились, из крошечного динамика доносились слова.
   - Дорогие люди. Боюсь, у нас неудачное начало. Я просила вас вести нормальную жизнь, не так ли? Если вы сделаете это и позволите мне беспокоиться обо всем остальном, я пообещаю, что все будет хорошо. - В ее тоне появилось раздражение. - Что ж, судя по вашим действиям, этого было недостаточно.
   - Какие действия? - выдохнул Дрейфус. - Никто ничего не сделал!
   Аврора все еще говорила. - Кто-то из вас, очевидно, невысокого мнения о моих обещаниях. Вы покидали Сверкающий Пояс, направляясь в Йеллоустоун. Я наблюдала за вашими кораблями, когда они отчаливали. Еще несколько человек из вас пытались отправиться в другие части солнечной системы. До сих пор я мирилась с этим, потому что понимаю, что мы не можем создать основу для доверия в одночасье. - Она замолчала и с сожалением покачала головой. - Но, честно говоря, с меня хватит. Я никому из вас ничего не сделала, и все же вы вознаграждаете мои благие намерения беспочвенными подозрениями и актами открытого неповиновения. Что ж, позвольте мне прояснить свою позицию.
   Дрейфус собрался с духом. Он знал, что надвигается что-то плохое.
   - Не будет больше никакого движения ни в Сверкающий Пояс, ни из него. В этот момент исходящие рейсы прекращаются. Поскольку я осознаю, что мудрое большинство из вас не пыталось это нарушить, то пока позволяю свободное передвижение в пределах Сверкающего Пояса. На самом деле, возможно, скоро я буду поощрять его. - Она застенчиво улыбнулась. - В свое время мы поговорим об этом подробнее. - На лице девушки появилась маска безмятежности. - А пока давайте начнем сначала. Оставим эти ранние ошибки и разногласия позади. Давайте посмотрим, сможем ли мы это сделать, а? Потому что вы на самом деле не захотите видеть мою жесткую сторону.
   Трансляция начала повторяться.
   - Когда это началось? - спросила Омонье.
   - Десять минут назад, - ответила Бодри. - Я позвонила в ту же минуту, чтобы вытащить вас из куба.
   - Как мы думаем, это транслируется на весь Пояс?
   Тан ответил: - Насколько нам известно, мэм. Его показывают на основных, вторичных и третичных каналах. Оно даже транслируется на некоторых наших аналоговых каналах. Она старается, чтобы никто его не пропустил.
   Дрейфус сказал: - Можем ли мы отследить те перемещения, о которых она говорит?
   - Только по каналам, которые могут быть скомпрометированы, сэр, - ответил Тан. Он наклонился над столом, чтобы отрегулировать один из маркеров. - Однако нет оснований полагать, что мы видим неточную картину.
   Омонье поинтересовалась: - И что это за картина?
   - Если она надеялась затормозить массовый исход, то, по-моему, это дало прямо противоположный эффект. Мы отслеживаем волны кораблей, покидающих орбиталища по всему Сверкающему Поясу, а не только на нижних орбитах. - Он посовещался с одним из других аналитиков. - С тех пор, как она начала свое заявление, вышло более ста рейсов, и это без учета любых вылетов, которые выглядят как часть обычной схемы движения. - Первые корабли этой новой волны войдут в зону контроля Йеллоустоуна в течение следующих десяти минут.
   - Им будет отказано в посадке, - прокомментировал Дрейфус. - Но я очень сомневаюсь, что это их остановит.
   - Оцените количество людей на этих кораблях, - сказала Омонье.
   - От десяти до двенадцати тысяч, мэм. Это ничтожно малый процент от общей численности населения.
   - Но ручеек может превратиться в поток, если его не остановить. - Омонье почесала шею. - Ирония в том, что в Городе Бездны они, скорее всего, не найдут долговременного убежища.
   - Ее беспокоит не массовый исход, - сказал Дрейфус. - Ее беспокоит непослушание. Она пообещала им рай на тарелочке, а они выплюнули это обратно в нее.
   Омонье кивнула в знак согласия. - Может быть, потому, что они узнают сумасшедшую, когда видят ее. Даже в облике кибернетической полубогини. Продолжайте следить за этими передвижениями, Роберт.
   Внештатный сотрудник принес кофе, чуть теплый, но пригодный для питья. Дрейфус и Омонье взяли свои баллончики и заняли места рядом друг с другом за столом.
   - Мы ничего не можем сделать, - сказал Дрейфус. - Даже в мирное время у нас не было бы реальных сил, чтобы остановить эти корабли. И даже если бы мы остановили их, то всего лишь выполнили бы работу за нее.
   - Возможно, сбежать в горы - это действительно лучший выход, - ответила Омонье. Затем, уже тише: - Что вы о ней думаете, Том?
   - О Хафдис? - Он был рад отвлечься от последнего заявления Авроры. - Я надеялся, что она сдастся при первом же нажиме.
   - Если это прикрытие, то оно хорошее. Я не настраивалась серьезно на то, чтобы заняться тралом, но не заметила и тени беспокойства по этому поводу, когда высказывала эту идею.
   Дрейфус предположил, что теперь, когда новая тактическая комната была очищена от подслушивающих устройств, можно с уверенностью обсуждать их допущение, но все же предпочел высказывать свои замечания только косвенно.
   - Если воспоминания кажутся ей реальными, то расстаться с ними будет нелегко.
   Омонье задумчиво потягивала свой кофе: - Максимум четыре года, Том. Вот как долго она жила под этим прикрытием. Принудительная амнезия - это одно, и вы все об этом знаете.
   - Одно дело - осознавать искусственный пробел в своих воспоминаниях, - признал Дрейфус. - Другое - быть захваченной целым набором ложных воспоминаний, связанных с одними и теми же событиями. Я слышал об успехах такого рода мнемонической инженерии, но для этого требуется время, опыт и периодическая доработка.
   - Мы не знаем, в каком состоянии она была, когда Ингвар нашла ее. Насколько нам известно, в ее памяти уже были дыры, которые ждали, когда их заделают. Тем не менее, трудно представить, что Ингвар добилась всего этого с помощью того немногого, что было в ее распоряжении. А как насчет публичных архивов в Файнстайн-Ву? Они тоже нуждались в изменении.
   - Не скажу, что это было легко, - ответил Дрейфус. - И все же, если бы вам пришлось выбирать место для создания дочери из ничего, это было бы лучшее орбиталище из доступных. Они живут там очень скромно, с минимумом абстракций. Сомневаюсь, что Ингвар смогла бы получить доступ к их записям и создать полную предысторию Хафдис, с указанием отца, дня рождения, образования и так далее.
   - Это также соответствует идее защитить ее, дав ей возможность жить в месте, где люди не спешат следовать более дикой философии остального Сверкающего Пояса.
   - И все же, - сказал Дрейфус, - именно она высказала идею обратиться к нам, а не наоборот.
   - Если она та, за кого выдает себя, это имеет определенный смысл. Ее мать только что погибла, и она всегда хотела пойти по ее стопам. Ингвар проделала очень хорошую работу, привив ей мысль о том, что она тоже может стать префектом. Что может быть лучше, чем прийти в Броню?
   Дрейфус свернул кофейный баллончик. - Это также имеет смысл, если она именно та, кого мы подозреваем. Она прожила под защитой Ингвар четыре года, но всегда была готова к следующему этапу, зная, что может наступить время, когда враги Ингвар выступят против нее. Внезапно она оказывается под угрозой разоблачения.
   - Итак, она пробивается в Броню. Мы соглашаемся, потому что она - единственная живая связь с Ингвар. И практически из кожи вон лезем, потакая ее планам стать префектом.
   - В этот момент она получает определенную степень защиты, а также потенциальный доступ к нашим системам сбора информации, - согласился Дрейфус. - И все же возникает вопрос: зачем обращаться к нам? У нее было четыре года, чтобы подготовиться к этому. Даже с учетом зарплаты констебля, разве этого времени не хватит, чтобы отложить деньги и поработать в другом месте?
   - Вне системы? Вряд ли, если только они не платят своим констеблям непомерно много.
   - Значит, практически в любом другом месте системы. Множество дыр, где можно спрятаться. Множество возможностей изменить свое лицо и имя. Новый набор ложных воспоминаний. Даже полное генетическое изменение кожи. Или просто записаться в монахини и жить счастливой, беззаботной жизнью в хосписе Айдлуайлд.
   - Она ничего этого не делала. Она просто пришла к нам, - сказала Омонье. - Что возвращает меня к исходной точке. Она ведет себя так, как вела бы, если бы действительно была дочерью Ингвар. Но мы знаем, что это не так.
   - Каков наш следующий шаг, Джейн?
   - Я обдумываю это. - Она отложила баллончик и отошла в сторону, чтобы Тан мог переставить один из своих маркеров в другое положение. - Чего не будет, так это "тихо, очень тихо".
   Поток нелегальных мигрантов продолжался в течение следующих тринадцати часов, не останавливаясь. В Броне были уверены, что массовый исход был реальным, хотя точное количество пассажиров было спорным. Помимо каналов, которые могли давать достоверную версию событий, а могли и не давать, у Брони по-прежнему были свои корабли и оперативники, рассредоточенные по всему Сверкающему Поясу. Вернувшись домой, оперативники предоставили неопровержимые свидетельства очевидцев о том, что описываемые события были, по крайней мере, в целом правдоподобными. Они видели исходящие корабли собственными глазами, а не через дисплеи или визоры. Они отследили достаточно большое количество их, когда те перемещались между орбиталищами и атмосферой Йеллоустоуна.
   Броня также отслеживала меры по пресечению полетов, принятые властями Йеллоустоуна. Первоначально они служили своего рода сдерживающим фактором, поскольку корабли разворачивали назад, а не отбрасывали или уничтожали при попытке добраться до поверхности. Однако через некоторое время поток людей превысил усилия жителей планеты, и меры по пресечению были тихо приостановлены. По самым приблизительным оценкам Брони, около двухсот сорока тысяч граждан, вероятно, благополучно добрались до Йеллоустоуна. Вряд ли их ждал самый теплый прием, но они, несомненно, сочли это большим улучшением по сравнению с жизнью под сомнительным владычеством ненормального искусственного интеллекта.
   Дрейфус надеялся, что они насладятся своим временным освобождением. Он предполагал, что это может продлиться совсем недолго. Аврора будет тестировать уязвимости в сети Йеллоустоуна, отыскивая лазейку, через которую можно пролезть. В конце концов, она найдет ее, если этого еще не произошло.
   Поток постепенно уменьшался. Это произошло не из-за отсутствия желания у мигрантов, а из-за того, что количество челноков и паромов начало сокращаться. Большинство кораблей остались на месте, как только они спустились на поверхность. Лишь небольшое количество роботов-транспортников совершало повторные рейсы, и этого было недостаточно для удовлетворения спроса. На орбите в огромном количестве все еще находились частные корабли и более крупные грузовые суда, но лишь немногие из них были способны перевозить много пассажиров или выдерживать вход в атмосферу. Они оставались пристыкованными, а сообщение между населенными орбиталищами теперь было практически полностью прекращено.
   Дрейфус надеялся, что Аврора сможет обнаружить прекращение полетов и забыть обо всем. Хотя ее предписание, возможно, не было выполнено немедленно и в точности, нехватка судов вызывала примерно такой же эффект в течение более длительного периода.
   Надежда и ожидание - это не одно и то же.
   - Как вы себя чувствуете, доктор Салазар? - спросил Дрейфус резким тоном человека, не слишком заинтересованного в ответе.
   - Такое ощущение, что все синапсы в моем мозгу только что вырвали и засунули обратно через ноздри, как горку мокрой лапши. Как будто каждая пустая поверхность в этой комнате наполнена возможностями, подобно воздушному шарику, который вот-вот лопнет. - Он осмотрел свою руку, пристально разглядывая волоски на тыльной стороне. - Как будто целая вселенная священных книг ползает у меня под кожей, пытаясь вырваться наружу через поры. Как будто мне нужно увидеть символы, иначе я утону в собственном непонимании. У меня болит голова. У меня болят глаза от того, что я слишком много смотрю. - Он обращался к Дрейфусу с отстраненной враждебностью. - Вы все это знаете. Вы все это уже проходили.
   Дрейфус сел за стол и положил компад на пустую поверхность. - Мне жаль, что вам было тяжело. Хотите верьте, хотите нет, но в этом нет ничего личного. Мне просто нужно было как можно быстрее привести вас в состояние готовности.
   Салазар посмотрел на компад, который до сих пор отображал только мерцающий серый прямоугольник. - Если вы все еще думаете, что я имею какое-то отношение к этим смертям, к этим вашим друзьям, то вы ошибаетесь.
   - Я не думаю, что вы были виновны. Во всяком случае, не в этой конкретной серии преступлений. На самом деле считаю, что вы, вероятно, были блестящим, но интеллектуально тщеславным человеком, чье эго было легко потешить. Вам никогда не приходило в голову подвергнуть сомнению то, что рассказывали о Мидас Аналитикс?
   На его лице промелькнул вызов. - Вы так же жестко относитесь к Мирне Силк, как и ко мне?
   - У Мирны Силк свои недостатки, но она не из тех, кто закрывает на это глаза по нескольку тысяч раз на дню. - Дрейфус вздохнул, откидываясь на спинку стула. - Что сделано, то сделано. Я собираюсь оказать вам любезность, поверив, что вы понятия не имели, куда ведет Абакус. - Он кивнул на запечатанную дверь куба. - Технически, вы свободный гражданин. Если бы мы не были в центре чрезвычайной ситуации, я бы предложил вам вернуться домой. Проблема в том, что дом может не иметь большого значения, если Аврора продолжит оказывать на нас влияние. - Он придвинул компад поближе к Салазару и постучал по нему, чтобы серый прямоугольник превратился в панель с размытыми иероглифами. - Да поможет нам бог. Если мы не можем победить нашего врага, то, по крайней мере, можем получить представление о его нынешних возможностях и передвижениях. Это конфиденциальные файлы по Катопсису, составленные на основе восстановленных документов и допросов главных виновных после того, как Ингвар Тенч разоблачила их. Посмотрите на компад.
   - Я смотрю на него, - отрезал Салазар. - Все, что вижу, - это размытые очертания... - Он помолчал, глубоко нахмурившись. - Подождите. Что-то вырисовывается.
   - Ускоритель панголин расшифровывает зашифрованный текст непосредственно в вашей зрительной зоне коры головного мозга. Вы просматриваете некоторые из наиболее важных в оперативном отношении материалов в системе вообще. - Дрейфус ободряюще кивнул. - С практикой они станут понятнее, а усилия будут менее затратными. Однако это все, что вы получите. Мы предоставим вам доступ к некоторым простым инструментам для создания пометок и физическому носителю информации, чтобы вы могли формулировать идеи для общения с другими префектами и аналитиками, но прямая запись документа никогда не покинет эту комнату. Просто слишком велик риск того, что Аврора перехитрит нас.
   Салазар прокрутил страницу вниз, его взгляд скользнул по размытому документу. У Дрейфуса был свой собственный активный ускоритель панголин, но внутренний процесс расшифровки критически зависел от стереоскопического угла обзора, а это означало, что со своей стороны стола он улавливал только проблески смысла. Это не имело значения: он изучил все документы на досуге четыре года назад и почти ничего не понимал в математике.
   Это было для таких людей, как Салазар.
   - Я понимаю изложенные здесь принципы, - сказал мужчина, просматривая документ со все возрастающей скоростью. - Но только потому, что они настолько упрощены, чтобы их мог бы понять даже ребенок. Мы были настолько далеки от этих идей, насколько... ну, я даже не уверен, что есть какая-то аналогия, которая могла бы вам помочь.
   Дрейфус собрал все свое терпение. - Я знаю, что это элементарно по сравнению с методами, которые вы использовали в Мидас Аналитикс. Или думали, что использовали. Главное - повторить достижения, которых вы уже достигли однажды. Вы ведь можете это сделать, не так ли? Над этим не могла работать ваша армия, иначе секрет был бы раскрыт давным-давно.
   - Нас было немного, - ответил Салазар. - Однако у нас было время. И ресурсы, которые вы не позволяете мне применять в этой комнате.
   Опасаясь, что ответ может ему не понравиться, Дрейфус рискнул спросить: - Сколько времени потребуется, чтобы перейти от примитивных идей Катопсиса к усовершенствованной модели, работающей в Абакусе?
   - Шесть месяцев. Шесть месяцев безоглядной, изнурительной работы.
   - Я не уверен, что у нас есть шесть месяцев, Аристарх. Прямо сейчас даже шесть дней могли бы быть роскошью.
   Салазар подавил смешок, несомненно, в последний момент сообразив, что к чему. - Не думаю, что у вас есть реальное представление о том, что здесь возможно, префект Дрейфус. Да, я знаю эту теорию... вероятно, лучше, чем кто-либо из ныне живущих. Однако я не могу просто... волшебным образом восстановить всю эту утраченную работу. Никто не смог бы.
   - Но если бы кто-нибудь попытался, я бы поставил деньги на то, что у вас все получится, - сказал Дрейфус.
   - А если я потерплю неудачу?
   - Вы все равно останетесь свободным человеком, и я все равно позволю вам уйти без особых условий. Тем не менее, она уже выдвигает свои требования. Я бы воспользовался этой свободой по максимуму, пока она у вас еще есть.
   Салазар ничего не сказал. Через несколько мгновений он снова обратил свое внимание на компад, продолжая листать. Дрейфус наблюдал, как беззвучно шевелятся его губы, будто сгорбленный послушник произносит бессловесную молитву, прежде чем повернулся и оставил его наедине с его трудами.
   Через пятнадцать часов после последнего заявления Авроры ее лицо снова появилось на экранах импровизированной тактической комнаты. Префекты и аналитики ждали этого, преисполненные чувства тревожной неизбежности. В комнате воцарилась тишина, все отставили чашки с чаем и кофе, подавляя кашель.
   - Дорогие граждане, - начала она. - Я обратилась с простой просьбой в надежде, что мы сможем начать все сначала. Я не просила многого: просто прекратить массовый исход. Была терпима к некоторым недостаткам, даже после того, как разъяснила свою позицию. Дала время здравому смыслу возобладать, более мудрым умам поразмыслить. Я полагала, что этого будет достаточно, и что сомневающиеся среди вас в конце концов обратятся к свету. Я предложила вам доброту и свободу; некоторые из вас отвергли этот порыв к великодушию. - Холод отразился на ее лице. - Да будет так. Этих пятнадцати часов было более чем достаточно для проявления раскаяния, но я не видела ничего подобного. Поэтому я вынуждена прибегнуть к кнуту, а не прянику.
   Дрейфус напрягся. Омонье, Бодри и Клирмаунтин, казалось, не дышали с начала ее выступления.
   - Я верю в абсолютную честность, - заявила Аврора. - Есть вещи, которые я могу и не могу делать. В настоящее время я не могу проникнуть в ваши головы и наказать вас путем прямых манипуляций с вашими имплантами. Если бы я могла, я бы это сделала, потому что это был бы самый добрый и эффективный способ наказать тех, кто действует вопреки моим желаниям. У меня также нет средств контролировать более чем горстку ваших судов, помимо тех простых мер, которые я уже приняла в отношении этих грузовозов. Да и не в моих силах сотворить что-то действительно пагубное с вашими орбиталищами. Я не могу, например, заставить одно орбиталище отклониться от своей орбиты, подвергая опасности миллионы людей. Доступ к сети этих критически важных для безопасности двигательных установок заблокирован по замыслу разработчиков, и вы должны поздравить себя с такой дальновидностью.
   - Если это признание в том, что она не имела никакого отношения к объекту 227, - прошептала Омонье Дрейфусу, - то это согласуется с вашим объяснением, что там была ловушка семьи Нервал-Лермонтов.
   - Слабое утешение.
   Аврора продолжала говорить. - Однако есть вещи, которые я могу сделать. Меры, которые вам, возможно, следовало бы исключить из-под моего контроля, когда у вас была такая возможность. Возьмем, к примеру, ведение экологического хозяйства. Существуют тысячи орбиталищ, которые зависят от точной настройки зеркал и солнечных панелей для обеспечения питания, освещения и поддержания температуры. Среди этих тысяч есть сотни с уязвимостями в системе безопасности, которые позволяют мне изменять основные параметры угла наклона зеркал и защитного покрытия. Нужно ли пояснять?
   - Дорогая Вой, не делай этого, - выдохнула Омонье. - Только не с моими детьми.
   - Никто не будет мгновенно вариться заживо, - сказала Аврора. - Я жестка, но не бессердечна. Однако я могу начать с того, что создам для вас очень неудобные условия. Я начну со случайной выборки орбиталищ, взятых из большей совокупности, к которой у меня есть доступ на уровне обслуживающего персонала. В следующих местах температура будет повышаться на десять градусов в час: жилище Чивилкой, веретено Гуардо Кацина, карусель Саламина-Рики, хоспис Айдлуайлд... - На последнем она задержалась, как показалось Дрейфусу, наслаждаясь его воображаемой реакцией. - Сафоново-Рутенг, песочные часы Тиквин...
   Она продолжила, перечислив в общей сложности двадцать орбиталищ, прежде чем перевести дух. - В то же время в следующих местах температура будет снижаться на ту же величину и с той же скоростью. Новый Мадрид, тирания Дрознен...
   Она дополнила свой список: - Двадцать орбиталищ, в которых будет жарко, и двадцать, в которых будет холодно. Эти корректирующие меры будут действовать до тех пор, пока граждане будут перемещаться за пределы Сверкающего Пояса, основываясь на тех критериях, которые я считаю подходящими. Я думаю, что это очень справедливый и сбалансированный ответ. Однако теперь, когда я была вынуждена прибегнуть к убеждению, я сделаю еще один шаг вперед. Граждане, у нас общая проблема, и, похоже, сейчас самое подходящее время ее решить. - Она самодовольно улыбнулась, как будто угрозы, которые она только что произнесла, были делом другой жизни, далеким недоразумением, которое они все могли бы оставить позади. - Это серьезная проблема. Не более чем мелкая заноза, но даже заноза может раздражать. Я хочу, чтобы Броня была нейтрализована. Начиная с этого момента, под страхом дальнейших мер, ее корабли и сотрудники прекратят активные операции. Они без промедления вернутся на свой астероид. Я ожидаю, что этот процесс займет не более сорока пяти минут, но из некоего неуместного чувства милосердия я позволю себе потратить шестьдесят.
   - Она еще не закончила, - вставила Омонье.
   - Конечно, она еще не закончила, - вполголоса согласился Дрейфус. - Тем не менее, Тиссен должен быть готов справиться с наплывом клиентов.
   - Уведомляю доки, - сказала Бодри, приложив ладонь рупором ко рту.
   - Это решит насущные проблемы, - говорила Аврора. - Однако мы пойдем дальше. Через час, зная, что силы Брони ослаблены, она подвергнется массированной атаке свободных гражданских сил Сверкающего Пояса. Я сказала, что буду поощрять перемещение между орбиталищами. Вот мое доказательство. У вас есть оружие, граждане, я это знаю. Теперь вы можете безнаказанно использовать его против нашего общего врага. Вы слишком долго находились под пятой префектов. Это ваш момент освобождения.
   - Она не может, - сказал Клирмаунтин.
   - Она только что сделала это, - ответила Омонье.
  

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

  
   Первыми вернулись несколько катеров и корветов. За ними последовали десятки других, появившихся из всех уголков космоса вокруг Йеллоустоуна. Омонье приказала им вернуться, используя все доступные ей каналы. Когда экипажи были опрошены, стало ясно, что ее инструкции никоим образом не были заблокированы или искажены. Очевидно, Аврору устраивало, чтобы воля верховного префекта была выполнена без вопросов и промедления.
   Дрейфус вышел из зоны невесомости и проследовал по одной из служебных шахт до самой поверхности астероида. Он вынырнул наружу, высунув голову в прозрачный купол, дающий возможность поворачиваться и осматривать окрестности без посторонней помощи. Корабли заполнили пространство вокруг Брони, катера и корветы выстроились в оборонительные порядки. Пока он наблюдал, на место прибыла пара более крупных кораблей дальнего действия, их двигатели были такими яркими, что ему пришлось прикрыть глаза рукой от слепящего света. Резкие тени и блики растекались по похожему на морской пейзаж ландшафту с бурными гребнями и глубокими впадинами, как будто астероид был неспокоен, ожидая своего суда.
   Броня держала слишком много кораблей, чтобы все они могли разместиться одновременно. Обычные операции осуществлялись только при условии, что значительная часть флота находилась на полевой службе, а шлюзы, доки и причальные сооружения уже работали почти на полную мощность. Это была головоломка, которую Тиссен и его коллеги разыграли мастерски - настолько эффективно, что мало кто когда-либо задумывался о том, что произойдет, если все корабли прибудут одновременно.
   Аврора знала об этом, Дрейфус был уверен. Она выдвинула требование, которое, по ее убеждению, было невозможно удовлетворить. Лучшее, что можно было сделать, - это сосредоточить корабли как можно ближе к Броне. Она не восприняла бы это как какое-либо согласие с ее желаниями, но, с другой стороны, и не ожидала, что эти желания будут выполнены.
   Дрейфус вернулся внутрь. Это был его последний шанс выглянуть наружу собственными глазами: техники были заняты тем, что перекрывали лишние служебные шахты, взрывая заранее установленные заряды, чтобы обрушить туннели.
   Он отправился в доки, чтобы встретиться с экипажами последних кораблей, которым удалось добраться до астероида. Горстка этих оперативников находилась достаточно близко к одному или нескольким из сорока орбиталищ, чтобы убедиться, что принудительные меры были не просто блефом. Они следили за перемещением зеркал и экранов, а также отслеживали колебания температуры, соответствующие угрозе, исходящей от Авроры. Хотя прямых наблюдений за внутренними условиями не проводилось, данные показали схожую картину. Даже нескольких градусов повышения или понижения температуры было достаточно, чтобы вызвать панику, еще более сильную, чем та, что уже была. Однако на этот раз горожанам практически некуда было бежать. Шаттлы, такси и паромы, которые могли бы доставить некоторых из них в безопасное место, ушли во время первого массового исхода.
   Дрейфус зашел проведать доктора Салазара и обнаружил, что тот в кубе один, а перед ним все еще мерцает серый экран компада. На столе было разложено несколько глянцевых белых листов, некоторые из них были чистыми, другие исписаны множеством неровных пометок. Салазар держал в руке стилус, прочерчивая черную линию на одном из листов. Символы и примечания, которые Салазар оставлял на листах, наводили на мысль о какой-то отчаянной внутренней мании, но Дрейфус понимал лучше. Было сложно адаптироваться под панголином в первый раз, новые нейронные структуры мешали визуальному восприятию, даже самым зачаткам письменности. Эта семантическая путаница исчезала после нескольких доз, но Салазар все еще находился в полной и беспощадной зависимости от своего первого воздействия.
   Было жестоко ожидать, что этот человек будет работать под таким давлением; еще более жестоко ожидать, что он восстановит работу, на которую в первый раз ушли месяцы.
   - Отдохните от этого, - сказал Дрейфус.
   Салазар был так глубоко погружен в свои мысли, что вздрогнул, услышав голос, и до этого момента не подозревал, что к нему пришли.
   Он повернул к Дрейфусу лицо, представлявшее собой маску, состоящую из равных частей усталости и отчаяния.
   - Вы хотите знать, что она задумала, не так ли?
   - Это поможет в долгосрочной перспективе, когда мы справимся с нынешним кризисом. Но сначала мы должны пройти через это. Она посылает против нас корабли - все, что есть в Сверкающем Поясе, вооружено и готово нанести удар по Броне. - Дрейфус кивнул на смятые простыни. - У вас есть какие-нибудь успехи?
   Салазар обвел рукой царящий вокруг хаос. - Это похоже на прогресс?
   - Я не могу требовать от вас большего, чем вы уже даете, Аристарх. Я был строг к вам раньше и приношу свои извинения. Вас разыграли, Мирну разыграли, меня разыграли. Брено и другие заговорщики не заслуживают моего сочувствия - они были готовы убивать, чтобы защитить свою операцию, - но я не думаю, что на ваших руках есть кровь.
   - У меня нет. Но теперь, когда вы дали мне это задание, я не могу от него отказаться. - Салазар решительно кивнул, обретая внутреннюю силу духа. - Я продолжу. Если на нас вот-вот нападут, эта работа - как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься.
   Дрейфус хотел возразить, но он прекрасно понимал, как хорошо было бы отвлечься в трудную минуту. - Я все равно попрошу Мерсье присмотреть за вами. Когда он будет настаивать на отдыхе, вы послушаетесь. Кроме того, этот заряд энергии панголина скоро начнет ослабевать, и вы не сможете сразу перейти на другой режим, пока не привыкнете к нему.
   - Я начинаю понимать, что к чему, - сказал Салазар. - Это еще не все - мне столько всего нужно реконструировать, и многое из этого не было моей непосредственной работой, - но я уже вижу очертания. Может быть, через несколько дней...
   Дрейфус опустил руку на его костлявое плечо. - Все, что вы можете сделать для нас, Аристарх.
   В импровизированной тактической комнате Тан и его коллеги быстро исчерпали все необходимые маркеры, чтобы отразить все более сложную и изменчивую картину. Они пытались - и в основном безуспешно - отследить растущую концентрацию гражданских космических кораблей, в основном частных, покидающих орбиталища и направляющихся на сближение с Броней. Корабли двигались осторожно, но их намерения были ясны.
   - Я даже не могу их винить, - сказала Омонье Дрейфусу. - Они действуют в рациональных личных интересах. Можно даже сказать, что это похвально - они готовы броситься против нас, вместо того чтобы позволить этим сорока орбиталищам страдать.
   Дрейфус предпочел не спорить, но ему было интересно, какая часть их мотивации проистекала из альтруизма, а какая - из давно не реализованного стремления расквасить нос его организации.
   - Насколько близко вы собираетесь подпустить их к себе?
   - Немного ближе, как только смогу обратиться к лучшему в их натуре. Тогда посмотрим.
   Дрейфус чуть не рассмеялся. - Лучшая часть натуры? Удачи вам в этом.
   - Я живу надеждой. Кстати, как наш плененный теоретик кибернетики справляется с той невыполнимой задачей, которую вы ему поставили?
   - Он видит, как с этим справиться. Он думает, что еще несколько дней.
   - Хорошо. Как только у него появится что-то, что мы сможем реализовать, Тан сможет наладить связь между Салазаром и нашими собственными сетевыми аналитиками. Если я смогу увидеть ее тень, я, по крайней мере, буду знать, где спрятаться.
   - Было бы неплохо сделать что-то большее, чем просто прятаться.
   - Было бы здорово жить. - Она оторвалась от него, чтобы перейти к прямой трансляции. - Это Джейн Омонье, верховный префект Брони. Мы отслеживаем несколько гражданских космических аппаратов, движущихся с явными враждебными намерениями в направлении Брони.
   Дрейфус приподнял бровь. Несколько? Скорее, несколько десятков, возможно, даже сотня. Однако, поразмыслив, он понял, к чему клонит Омонье. В Броне, вероятно, гораздо лучше понимали масштабы этой угрозы, чем любой из составляющих ее отдельных элементов. Если бы они знали ее реальные масштабы, они бы осмелели, а не испугались. Омонье хотела посеять семена сомнения в умах тех, кто думает сразиться с ее мощью, заставив их усомниться в своей истинной силе.
   - Я понимаю ваши мысли, - добавила она. - Но должна сказать вам, что они ошибочны. Это не принесет вам никакой пользы от Авроры. Как только она расправится с нами - чего бы это ни стоило вашим собственным жизням, - она выберет себе другого врага, потом еще одного, пока от нас не останется ничего, кроме нескольких крыс, грызущихся из-за крошек. Отведите свои корабли и оружие, и я обещаю, что не будет никаких санкций против тех, кто причастен к этим действиям. - Омонье оставила эту оливковую ветвь в подвешенном состоянии, а затем продолжила свое выступление. - Поймите, что я буду защищать Броню до последнего атома. Если корабль или часть кораблей приблизится к этому астероиду на расстояние ста километров, если против нас будет направлено даже единственное орудие, если хотя бы один теплый фотон заденет мой дом, я буду действовать со всей силой, разрешенной мне в соответствии с Общими положениями. Не будет ни пощады, ни полумер. Ваши основатели наделили меня этой властью; не удивляйтесь, когда я воспользуюсь ею.
   - Хорошо сказано, - сказала Дрейфус, когда ее слова разлетелись по сетям.
   Она обреченно кивнула. - Как вы думаете, это принесет хоть какую-то пользу?
   - Нет. Но это все равно нужно было сказать.
   Тан и его коллеги изучили данные и перетасовали маркеры. - Наготове сейчас находятся тридцать три катера, пятнадцать корветов и три крейсера, - доложил Тан.
   - Как у нас со связью? - поинтересовалась Омонье.
   - Пока все в порядке, и ваша передача, похоже, не была заблокирована. Поскольку корабли находятся так близко к Броне, мы можем координировать действия по защищенным каналам ближнего действия. Они работают медленно, но все экипажи этих кораблей выполняют приказы. Они знают, что нельзя перегружаться.
   - Надеюсь, я права, Роберт, - ответила Омонье. - Никогда не думала, что окажусь в ситуации, когда мне придется санкционировать открытую войну против собственных граждан. Лучшее, на что я могу надеяться, - это то, что несколько предупредительных выстрелов притупят их желание вступить в полномасштабное сражение.
   - Есть какие-нибудь признаки того, что они поворачивают назад? - спросил Дрейфус, теряя остатки оптимизма.
   - Ничего определенного, сэр. Судя по отслеживанию расстояния и скорости, несколько отставших кораблей, похоже, передумали, но большинство остальных судов все еще движутся, как и раньше. - Тан посовещался с подчиненным, после чего они обменялись несколькими быстрыми репликами. - По нашим расчетам, первая из этих машин приблизится к нам на сто километров через три минуты.
   Дрейфус мрачно кивнул. - Тогда, пожалуй, немного поздновато менять решение.
   - Привести нашу собственную оборону в состояние быстрого реагирования, - сказала Омонье.
   До них донеслись отдаленные звуки происходящих процессов. Дрейфус прошел через достаточное количество тренировок, чтобы представить, как оружие само раскупоривается на поверхности астероида, как стволы орудий, ракетные установки, системы слежения и автоматические средства противодействия выскакивают из бронированных укрытий. Ничего из этого не было незаметным, и все это было бы видно средствам наблюдения любого корабля, у которого хватило бы глупости не развернуться.
   - Роберт?
   - Две минуты до рубежа, мэм.
   - Подайте сигнал всем корветам, чтобы они выпустили по две ракеты, настроенные на детонацию на расстоянии десяти километров от тридцати случайно выбранных целей. Средняя мощность.
   - Средняя? - спросил Клирмаунтин. - Сейчас время проявлять сдержанность?
   - Если мы этого не сделаем, Гастон, можете быть уверены, никто другой этого не сделает. Уровень будет средним. Достаточно, чтобы донести мою мысль, но не повредить.
   Тан передал приказ, а затем доложил: - Смотрите за ракетами, мэм. Все чисто. Первый взрыв через три, два...
   Экраны по всему залу погасли, когда ракеты взорвались на оговоренных дистанциях.
   - Тридцать взрывов, мэм. Ждем данных о дальности и отслеживании противника.
   - Не держите меня в напряжении, - сказала Омонье.
   - Три развернулись, мэм, возможно, легкое повреждение одного судна. Оставшиеся противники - восемьдесят восемь машин - все еще приближаются. До контакта осталось девяносто секунд.
   - Давайте немного подкрепим мою точку зрения. Еще по две ракеты, с той же мощностью, так близко, насколько это возможно, не касаясь металла.
   - Тридцать ракет запущены, мэм.
   Истерзанные экраны снова вспыхнули, на этот раз ярче. Некоторые из них оставались перегруженными, их установленные на поверхности сенсоры сгорели от ядерных вспышек.
   - Скажите мне, что я только что вбила в них какой-то запоздалый смысл, Роберт.
   - Хотел бы я это сделать, мэм. Шесть из них определенно поворачивают назад, возможно, с повреждениями. Остается восемьдесят два, которые движутся по-прежнему. У некоторых из них могут быть повреждения, которые не позволяют им изменить курс, но наверняка сказать невозможно.
   - Боюсь, они потеряли право на презумпцию невиновности около минуты назад. Время контакта?
   - Осталось тридцать две секунды. Тридцать...
   - Экипажам координировать огонь на поражение по двадцати из этих кораблей, начиная с ближайшего. Максимальная мощность всех боеголовок. Если я смогу убедить шестьдесят два из них повернуть назад ценой двадцати, буду считать это победой.
   - Расчеты подтверждают выбор целей и готовность оружия, мэм. Перехват через шесть секунд, пять...
   - Простите меня за то, что я собираюсь сделать, - нараспев произнесла Омонье.
   Дрейфус покачал головой. - Это они нуждаются в прощении.
   Они ждали свежих новостей. Если Дрейфусу требовалось подтверждение того, что все не так, как хотелось бы, все, что ему было нужно, - это все более мрачные лица аналитиков по мере того, как они сопоставляли отчеты.
   - Шестнадцать из двадцати нападавших сбиты, но четверо, похоже, остались относительно невредимыми благодаря принятым ими самими контрмерам. Еще одиннадцать единиц начали замедляться и поворачивать. Пятьдесят один корабль остаются верными своим намерениям и ведут свободный ответный огонь из различных видов оружия, в основном направленного и кинетического.
   На этом, по сути, все хорошие новости заканчивались. Теперь Тан объявил о соответствующих потерях и ущербе, нанесенных силам Брони. Легковооруженным и минимально бронированным катерам пришлось хуже всего, несмотря на их большее количество. Поскольку они были быстрыми и маневренными, то находились в авангарде ответных действий, и их легче всего было уничтожить гражданским оружием дальнего действия. Пять машин были потеряны полностью, в результате чего их численность сократилась до двадцати восьми единиц. Два корвета были повреждены настолько, что вышли из строя, оставив всего тринадцать пригодных к эксплуатации судов. Три крейсера остались невредимыми.
   - Прикажите всем экипажам действовать с максимальной отдачей, - сказала Омонье, сожалея о своих словах. - Задействовать поверхностную оборону. Я хочу, чтобы эта волна остановилась, прежде чем потеряю хоть еще одного префекта.
   Дрейфус почувствовал это. Пушки заработали, посылая вибрацию, от которой сводило с ума сотни метров твердой породы, изоляцию и магнитные барьеры, сверхпроводящие подшипники всего кольца центрифуги.
   - Девять вражеских кораблей уничтожены полностью, - объявил Танг. - Сорок два по-прежнему находятся в боевой готовности. Потеряно еще три катера. Корветы и другие объекты дальнего действия не повреждены.
   - Прикажите катерам отступить и использовать Броню для защиты, - сказала Омонье. - Я не хочу потерять еще хоть один. Корветы и крейсера могут удерживать оборону. Поддерживайте непрерывный оборонительный огонь, пока я не прикажу иначе. - Едва она закончила говорить, как вся комната содрогнулась, всех префектов и аналитиков, находившихся в ней, отбросило в сторону, только что осевшая пыль с кашлем взметнулась в воздух, импровизированные дисплеи вылетели из своих креплений. Дрейфус схватился за ближайший неподвижный предмет, сработала древняя тренировка, и он приготовился к худшему. Отказ подшипников привел к катастрофической остановке центрифуги: вся движущаяся каменная масса внутри астероида больше не вращалась, а с хрустом остановилась, ломая кости.
   Но подшипники выдержали, как и искусственная гравитация, вызванная вращением центрифуги.
   - Кости Ферриса. Что, черт возьми, это было? - прорычала Омонье, когда префекты и аналитики вернулись на свои места. - Один из этих кораблей только что протаранил нас?
   Половина дисплеев была затемнена, а остальные медленно возвращались к жизни. Дрейфус наблюдал, как аналитики поспешно переставляют сбитые маркеры, пытаясь восстановить в Броне хотя бы частичную картину обстановки.
   - Пелл докладывает... - Тан замолчал, прищурившись, чтобы расслышать сильно ослабленный звуковой сигнал. - Пелл докладывает... боеприпасы с пенообразующей фазой. - Он сглотнул, на его лице отразилось болезненное недоверие. - Они используют против нас боеголовки с пенообразующей фазой, мэм. Одна из их ракет прошла нашу оборону!
   Дрейфус вздрогнул. Если не считать термоядерных устройств или устройств на антивеществе, в анналах космических войн было немного более мощных ужасов. То, что эти смертоносные орудия были направлены против Брони, не говоря уже о том, что они вообще находились в распоряжении гражданского населения, показалось ему почти личным оскорблением его ценностей.
   - Ущерб, Роберт? - спросила Омонье с опасной мягкостью в голосе. Дрейфус хорошо это знал. Кто бы ни совершил это преступление, он только что попал в список грешников, которые никогда не смогут быть получить искупления.
   На нескольких все еще функционирующих дисплеях формировались изображения, передаваемые защитными средствами, окружающими астероид. Пенофазная боеголовка выбила новый глубокий кратер на выступе скалы с поверхностью тыквы - пульсирующее красное углубление, уходящее вглубь на пятьдесят или шестьдесят метров.
   - Один-полтора процента от нашей общей массы, мэм.
   - Мы не выдержим такого количества попаданий, - сказала Бодри.
   - Я согласна, Лилиан. Поставьте перехват этих ракет превыше всех других соображений. Затем найдите корабль или корабли, ответственные за это, и обрушьте на них весь свой ад. Если в живых останется кто-нибудь, кто сочтет это хорошей идеей, он получит удовольствие от того, что я сдеру с него кожу живьем...
   Комната снова содрогнулась, но толчок был не таким сильным, как в первый раз. Дрейфус настороженно посмотрел на аналитиков, оценивающих следующую дозу катастрофы.
   - В тот раз они подобрались совсем близко, но наши противоракетные орудия уничтожили боеголовку в паре километров от поверхности, - сказал Тан. - Взрыв повредил наземную оборону по всему сектору.
   - Если бы вы захотели поделиться со мной хорошими новостями, Роберт, это не осталось бы незамеченным...
   - Хотел бы я это сделать, мэм. - Тан заколебался, оказавшись на пороге чего-то ужасного. - Мэм, приближается что-то крупное, из-за Сверкающего Пояса. Патрули только что предупредили нас.
   - Крупное? - спросил Клирмаунтин.
   Но Дрейфусу не было нужды ждать. - Ультра.
   Бодри скривилась от отвращения. - Я бы не удивилась. Это похоже на тех дегенератов-постлюдей, которые не упускают возможность сразиться, особенно когда мы являемся боксерской грушей.
   - Давайте... не будем предвзятыми, хорошо? - ответил Дрейфус. - В любом случае, не похоже, что от нашей защиты было бы много толку против субсветовика. Мы можем разобрать опознавательный знак на корабле?
   - Мы просто ждем, когда Пелл передаст визуальное изображение и сопоставит его с нашими записями, - сказал Тан. - Подождите. В этом нет необходимости. Транспортное средство передает свой регистрационный профиль по обычным каналам управления транспортом. Корабль, о котором идет речь, называется "Оттенки алого". - Он обвел взглядом собравшихся старших. - Мы уже имели с ними дело раньше?
   - Я имел, - сказал Дрейфус.
   Зал содрогнулся еще дважды, и пришло подтверждение, что Броня получила одно прямое и одно непрямое попадание от второй пары пенофазных боеголовок. Непрямой взрыв вывел из строя сенсоры и системы наведения оружия в другом секторе, в то время как прямой удар, хотя и нанес гораздо больший ущерб структуре скалы, не оказал немедленного пагубного воздействия на обороноспособность.
   Пока все это происходило, были потеряны еще два катера, еще один корвет, а крейсер "Демократический цирк" сообщил о незначительных повреждениях после скользящего удара энергетического оружия.
   - Прибыло от Пелла, - поспешно объявил Тан. - Изображение "Оттенков алого" указывает на многочисленные системы противокорабельного вооружения, размещенные по всему корпусу.
   - Наведите на них ядерную бомбу, пока мы можем, - сказал Клирмаунтин.
   - Подождите, - оборвала его Омонье, прежде чем возник риск того, что его предложение превратят в реальный факт. - Мы потратили десятилетия на то, чтобы поддерживать дружественные нейтральные отношения с ультра. Аврора - это пока не их борьба. Зачем им бросать все ради того, чтобы примкнуть к кучке простого сброда, на который в любое другое время они смотрели бы свысока?
   - Они сами себе закон, - ответила Бодри. - Такова цена нашей дипломатии: нож в спину в тот момент, когда мы ослаблены.
   - Начальник порта Серафим не позволил бы ни одному кораблю предпринять односторонние действия против нас, - сказал Дрейфус, отчаянно надеясь, что его интуиция и понимание этого человека не обманывают его. - Это оружие не обязательно нацелено на нас.
   - Если ты ошибаешься на этот счет, Дрейфус, то только что написал себе эпитафию, - сказал Клирмаунтин.
   - Не помешает конструктивный вклад, Гастон, - вставила Омонье.
   - Пелл докладывает... - Тан сделал паузу, нахмурившись. - Пелл докладывает... массированные точечные удары "Оттенков алого", сосредоточенные на... сосредоточенные на наших агрессорах. Общие потери - четыре противника... нет, пять. Получается, уже шесть. Идут ответные удары, но теперь им приходится распределять огонь между нами и субсветовиком.
   - Используйте преимущество, - сказал Омонье. - Все, что у нас есть.
   - Десять противников уничтожены. Двенадцать. Оставшиеся подразделения отходят! Все оставшиеся боеголовки с пенообразующей фазой отслежены и обезврежены, мэм. Атака окончена!
   - Это еще не конец, - произнесла Омонье с нотками смирения в голосе. - Она просто нанесла свой первый удар, вот и все. Есть тысячи других вооруженных кораблей, которые могут быть направлены против нас, если она сможет убедить достаточное количество людей, что это в их интересах.
   - Входящее сообщение с "Оттенков алого", мэм. - В голосе Тана звучало извинение. -Они просят соединить их с... префектом Дрейфусом.
   - Дайте им связь.
   На полудюжине экранов появился ультра, лицо которого было размыто из-за помех при передаче. Дрейфус уставился на него, сравнивая едва различимую фигуру с его ограниченным на сегодняшний день опытом общения с ультра, и особенно с теми четырьмя, которых его попросили оценить во время той последней поездки на парковку Роя. Он был вполне уверен, что эта горгулья была ему незнакома.
   - Я здесь, - сказал Дрейфус, направляя одну из самодельных камер на свое лицо. - С кем имею честь общаться?
   Голос, доносившийся с экранов, звучал так, словно ртутью полоскали горло со дна ведра.
   - Капитан Ремансо, "Оттенки алого", префект Дрейфус. У нас не было возможности поговорить раньше. Иначе я бы обязательно поблагодарил вас за ваше предыдущее заступничество.
   Дрейфус считал, что честность - лучший выход практически в любой ситуации. - Вы заблуждаетесь, капитан. Благодарю вас за ваше вмешательство в наши небольшие местные проблемы, но вам следует знать, что я посоветовал Серафиму признать виновными старших членов вашего экипажа. Ему было решать, что делать с этим мнением, но я бы не хотел, чтобы вы думали, будто я вынес решение в вашу пользу.
   Несмотря на то, что лицо, обращенное к нему, было чужим и - до этого момента - совершенно непроницаемым, Дрейфус заметил лукавую усмешку, промелькнувшую на лице ультра.
   - Не было никакого недоразумения, префект, но ваша репутация честного человека явно не была преувеличена. Видите ли, у нас возникли небольшие местные трудности. Внутренняя реорганизация нашей командной структуры, последовавшая за вотумом недоверия действиям моих предшественников, триумвиров Ниско и Пазари. Их недостойное поведение поставило под угрозу доброе имя нашего корабля, как вы справедливо заметили.
   - Тогда... я рад, что все разрешилось благополучно, - сказал Дрейфус, чувствуя, что остальные старшие смотрят на него с немалым удивлением. - И я думаю, что мне следует передать благодарность верховного префекта и Брони в целом за ваше своевременное вмешательство.
   - Мы сделали все, что могли, префект. Однако теперь соображения безопасности и коммерции вынуждают нас вернуться на стоянку. Я надеюсь, что нашей скромной демонстрации устрашения пока будет достаточно?
   - Я тоже надеюсь, - ответил Дрейфус.
   - У вас есть план, как должны возобладать более мудрые умы? Не было бы победителей, если бы наши корабли были вынуждены вступить в тотальную войну против половины Сверкающего Пояса, даже если бы мы действовали, защищая Броню.
   - План разработан, - сказал Дрейфус.
   - А вот и ваша репутация честного человека, - сказал капитан Ремансо не без доли сочувствия. - Тем не менее, удачи вам, префект Дрейфус.
   - Спасибо, - сказал Дрейфус, одновременно испытывая разочарование и облегчение.
   Едва на экранах исчезло лицо капитана ультра, как появилось другое, слишком хорошо знакомое собравшимся префектам и аналитикам.
   - Будем считать, что мы сыграли вничью, - великодушно объявила Аврора. - И это была хорошая борьба, пока она продолжалась. Я отдаю вам должное за это. Спасибо тем ультра, которых вы все втайне презираете и боитесь, за их небольшое вмешательство. Однако ничего не изменилось. Я могу продолжать усиливать жару и холод в большем количестве орбиталищ, чем вы можете назвать. Преимущество страха и террора - в моих руках. И я намерена добиваться этого, пока могу, Джейн Омонье. - Она просияла, как будто в ее голове только что родилась новая захватывающая идея. - Или вы хотите, чтобы я прекратила это?
   - Что для этого потребуется? - спросила Омонье.
   - Ваша голова. Или все ваше тело, как вам больше нравится. - Аврора кивнула, давая понять, что ее требование услышано. - Отдайте мне Джейн Омонье, и боль прекратится. У вас есть время, пока эти люди не сварятся или не замерзнут. Выбор за вами.
   Несколько мгновений Омонье молчала. Она оглядела своих коллег, заметив их потрясенные лица.
   - Я тебе нужна?
   - Я думала, что достаточно проста, даже для вас.
   - А что, если я скажу, что не верю, что ты когда-нибудь сдержишь обещание? Я бы дала тебе голову на отсечение, если бы думала, что этим чего-нибудь добьюсь.
   - Этого не произойдет, - сказал Дрейфус.
   Аврора услышала его. - Проблема в том, дорогой Дрейфус, что, если она ничего не предпримет, люди в этих сорока орбиталищах, включая хоспис Айдлуайлд, наверняка погибнут. В то время как, если она отдастся мне, у меня будет хотя бы небольшой шанс сдержать свое слово. Не самые лучшие шансы, я согласна с вами, но даже Джейн Омонье понимает, что лучше поставить на хромую лошадь, чем вообще без лошади.
   - Возьми меня вместо нее, - сказал Дрейфус. - У тебя нет разногласий с верховным префектом.
   - Ах, но у нас с тобой слишком богатая история. Кроме того, мне нужна номинальная глава. Я хочу публично обезглавить Броню.
   - Мы все равно останемся здесь, - настаивал Дрейфус. -Ты не добьешься ничего, кроме бессмысленной жестокости.
   Аврора выглядела оскорбленной. - Ты даже не знаешь моих планов на ее счет.
   - Я знаю тебя.
   - Тогда ты должен знать, что я могу быть не только суровой, но и милосердной. Я позволила тебе умереть в Каркасстауне? Я позволила Нг погибнуть?
   - Мы оба знаем, что я стою здесь не по доброте душевной, Аврора.
   - Хватит, Том, - сказала Омонье, положив руку ему на рукав. - Она права: она достаточно ясно изложила свою позицию. Либо я, либо ничего. И хотя я сомневаюсь, что это поможет кому-либо из этих людей - или кому-либо еще в Сверкающем Поясе, если уж на то пошло, - я не могу просто стоять в стороне. - Она повернулась к своим старшим, глядя на каждого из них в отдельности. - Я приняла решение, друзья. Пожалуйста, не пытайтесь переубедить меня.
   Губы Бодри зашевелились, но она не издала ни звука.
   - Что, Лилиан?
   - Я просто хотела спросить... раз уж ваш выбор сделан... не могли бы вы подумать...
   - Отставка и переназначение на должность верховного префекта?
   - Я собиралась спросить, не могли бы вы рассмотреть какую-нибудь форму... эвтаназии?
   Омонье резко покачала головой. - Спасибо вам за заботу, Лилиан, но я сильно подозреваю, что Авроре нужно теплое, говорящее тело, а не труп. Что-то, с чем она могла бы играть, как с куклой, пока не разорвет меня на части в приступе ярости и скуки.
   Дрейфус сглотнул, его горло сжалось. - Мы все еще можем подумать о наркотиках. Что-нибудь, что снимет напряжение, что бы ни случилось.
   - Я удивлена, что вы не пытаетесь отговорить меня от этого, Том.
   - Я знаю вас лучше, чтобы не пытаться.
   Омонье снова обратила свое внимание на экраны. - Ты получишь меня, Аврора. Если не на тарелке, то в скафандре. Что ты будешь со мной делать, решать тебе. Однако я настаиваю на том, чтобы у меня было время для окончательных распоряжений.
   - У вас может быть столько времени, сколько вы пожелаете, верховный префект. Единственные часы, которые тикают, - это те, которые отмеряют жизни этих людей. Как долго вы позволите им страдать и с какой целью, зависит исключительно от вас.
   - Если нападение на Броню не продолжится, я выйду из одного из шлюзов на поверхности... Что ж, ты будешь меня ждать.
   - Конечно, буду ждать, верховный префект.
   - Отключите каналы, - сказала Омонье, обводя комнату резким жестом. - На данный момент все. Корабли могут справиться сами, и если эти дураки попытаются запустить в нас еще несколько ракет с пенообразующей фазой, у меня такое чувство, что мы все равно об этом узнаем. Скоро она будет у меня в голове; самое меньшее, что я могу сделать, - это отдохнуть от ее безумия часок-другой.
   Когда экраны и каналы были выключены, комната показалась еще темнее, чем раньше, еще темнее, меньше и еще более гнетущей.
   - Все это не было блефом, не так ли? - задал риторический вопрос Клирмаунтин. - Вы действительно идете туда.
   - Мне больше нечем играть, Гастон. Если я та пешка, которая ей сейчас нужна, она может забрать меня. - Затем она прощающе кивнула Бодри. - Это было грубо с моей стороны, Лилиан, и я приношу свои извинения. Ваше предложение было сделано из лучших побуждений. Тем не менее, я не ошиблась, подняв вопрос о возможности формальной передачи власти. Я бы не справилась со своими обязанностями, если бы пренебрегла этим, пока у меня есть время. Назначаю вас и Клирмаунтина совместно исполняющими обязанности верховного префекта. Это обеспечит Броне непрерывность власти в течение нескольких часов после моего отбытия. Как только все вопросы будут решены... что бы это ни значило... вы можете приступить к официальному процессу назначения постоянного верховного.
   - Нет, - категорично заявил Клирмаунтин. - Я отказываюсь от этого назначения, верховный префект.
   - Я тоже, - заявила Бодри.
   - Я все еще могу подать в отставку. У вас не будет другого выбора, кроме как занять мое место.
   - Но вы этого не сделаете, и они это знают, - сказал Дрейфус. - Вы наш верховный префект, пока ваше сердце не перестанет биться. Это уж нам решать, а не ей.
   Омонье немного подождала, затем кивнула, соглашаясь с мнением своих коллег.
   - У меня все еще есть формальные дела, которые я хотела бы завершить в уединении своих покоев. Это займет не больше нескольких минут. Но до того, как я хотела бы сдаться Авроре, мне нужно полностью решить хотя бы один вопрос. - На ее лице появилось знакомое решительное выражение, которое могло бы даже обнадежить. - Она скажет мне правду, даже если придется выжимать ее. Отведите меня к Хафдис.
  

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

  
   Дрейфус и Омонье заняли свои места напротив Хафдис в кубе, который по медицинским указаниям Мерсье теперь покинул доктор Салазар. С минуту они ничего не говорили, ничего не делали, ожидая, когда она нарушит молчание. Хафдис выглядела скорее растерянной, чем встревоженной, как будто в ожидании сыграть роль, о которой ее не проинформировали должным образом.
   - Префект сказал мне, что на нас напали, - сказала она наконец, кивая на дверь. - Я слышала и чувствовала это здесь, но не думаю, что тогда мы были так же изолированы, как сейчас. Атака закончилась?
   Дрейфус прочистил горло. - Аврора выступила против нас. Я не знаю, ознакомили ли вас со всеми фактами, но сорок орбиталищ проходят через два разных вида ада, и тысячи людей напрасно страдают из-за того, что Авроре нужно утвердить свое превосходство над нами.
   - Но атаки прекратились? - спросила она, и ее глаза просили хороших новостей.
   - Это всего лишь временное затишье, - ответила Омонье. - Сейчас вмешались ультра, но это не является долгосрочным решением. Аврора может продолжать оказывать давление на Сверкающий Пояс, настраивая против нас даже самых миролюбивых и законопослушных граждан. Я не виню их за то, что они действовали под таким давлением... - Но ее губы скривились, собственные чувства вызывали у нее отвращение. - Нет, я действительно виню их. Нас тысяча, а их сто миллионов. Что это за граждане, которые восстают против своих собственных защитников, когда мы делали все возможное, чтобы защитить их права?
   - Авроре нельзя доверять, - сказал Дрейфус. - Это не подлежит сомнению. Однако, когда она выдвигает ультиматум, мы обязаны действовать так, как будто она может соблюсти его условия. Что-либо меньшее было бы отказом от наших самых заветных принципов.
   Впервые Хафдис, казалось, осознала всю серьезность момента. Ее голос помрачнел. - Что за ультиматум?
   - Она потребовала меня, - ответила Омонье, положив руки на стол. - Если я сдамся, то, по крайней мере, есть вероятность, что она перестанет вмешиваться в эти орбиталища. Люди в них долго не продержатся. Для большинства из них это займет в лучшем случае несколько часов. В зависимости от случайного выбора, они умрут либо от теплового удара, либо от переохлаждения. Ни то, ни другое не лучший вариант, и при мне этого не будет.
   - Она не выполнит свою часть сделки, - сказала Хафдис с удивительной уверенностью.
   - Я знаю, - признала Омонье, опустив голову. - Эта истина практически предначертана звездами. Тем не менее, я должна согласиться с ее игрой. Она предаст нас, но, по крайней мере, тогда у нас будет возможность швырнуть ей в лицо факт ее предательства. Она потеряет то немногое доверие, которое у нее есть на переговорах.
   - И что тогда станет с Броней?
   - Мы приспособимся к меняющемуся кризису, - предположил Дрейфус. - Мы будем придерживаться наших обязательств по Общим статьям. Пока не погибнет наш последний префект, наша последняя капля крови. Среди нас нет ни одного, кто не выполнит это обязательство.
   - Смелые слова из уст организации с проверенной историей диверсий и перебежчиков.
   Дрейфус похолодел. - Внезапно мне показалось, что я дальше разговариваю не с Хафдис Тенч. Это тот момент, когда вы, наконец, сбрасываете маску?
   Она пожала плечами, не обращая внимания на его провокацию. - Дрейфус, маска никогда не сбрасывалась.
   Омонье изучала ее пристальным взглядом рептилии, почти не моргая. - В какой-то момент все должно было развалиться, не так ли? Вы не могли спорить с фальсифицированными записями ДНК. Вопрос был лишь в том, как долго вы это отрицали. Вы именно та, кого мы подозревали: еще одно лицо Авроры Нервал-Лермонтов.
   - Когда начали разрушаться ложные воспоминания? - спросил Дрейфус.
   Она усмехнулась его непониманию. - Их никогда не было. Я точно знала, кто я такая, с того момента, как мы впервые увидели друг друга. У вас просто не хватило воображения, чтобы поверить, что кто-то может так хорошо и убедительно сыграть свою роль. - Затем ухмылка смягчилась, став более ласковой. - Ингвар хорошо меня воспитала.
   - Теперь вы зовете ее Ингвар, а не своей матерью, - сказала Омонье.
   - Потому что она никогда не была моей матерью.
   - Это вы подстроили ее смерть? - допрашивал Дрейфус.
   - Я любила ее, - ядовито возразила она. - Может, она и не была мне матерью, но она была для меня всем, чем могла бы стать мать.
   Дрейфус намеренно давил на нее. Это была именно та реакция, на которую он надеялся.
   - Значит, она действительно защищала вас. Зная, кто вы такая?
   - С того момента, как она нашла меня на той скале, она знала все. Семья поместила меня туда в качестве страховки: я росла в обстановке, похожей, если не идентичной, на ту, в которой жила мой прежний оригинал. Я достигла совершеннолетия в этом замке, и компанию мне составляли только роботы.
   - Мы возвращаемся более чем на полвека назад, - сказала Омонье.
   - Да, - кивнула Хафдис. - И когда я, так сказать, реализовалась, то стала помехой, а затем и проблемой, от которой нужно было избавиться. Меня положили на лед, погрузили в спячку, и за мной ухаживали только роботы. Связи между объектом 227 и семьей Нервал-Лермонтов, какими бы неясными они ни были, были еще более запутаны. Моя семья приложила все возможные усилия, чтобы забыть обо мне и о том, что я собой представляю. Объект 227 был брошен на произвол судьбы, дом приходил в упадок, роботы выходили из строя один за другим, пока их стало едва хватать, чтобы следить за моей гибернацией. Прошли десятилетия. Связи были спрятаны так тщательно, что их мог обнаружить только такой упорный и находчивый человек, как Ингвар Тенч.
   - Что побудило ее искать вас? - спросил Дрейфус.
   - Она искала не меня. Она не знала о моем существовании. Ее работа по изучению Катопсиса вызвала более широкий интерес к биографии Авроры, что, в свою очередь, потребовало изучения всех возможных деталей, связанных с ее семьей. Она была... неутомима. Если возникала хоть одна незавершенность, хоть одна транзакция, которую невозможно было объяснить, вы могли положиться на Ингвар, которая упорно добивалась своего до конца. Тысяча человек сдалась бы раньше, чем она. Просто не в ее характере было сдаваться.
   Омонье наклонилась, все еще держа руки на столе. - И когда она поняла, кто вы такая?
   - Вместо того, чтобы видеть во мне худшее, она увидела лучшее. То, что я была копией Авроры, не означало, что я должна была превратиться в нее. Мой оригинал не была монстром, пока они не превратили ее в него. Восемьдесят были суровым испытанием, в котором она сформировалась, а не ее детством. И я никогда не проходила через Восемьдесят.
   - Это делает вас хорошей? - спросил Дрейфус.
   - Это не делает меня ни хорошей, ни плохой, Дрейфус. Я - чистый лист, человеческое полотно со всеми вытекающими отсюда возможностями.
   Он взглянул на Омонье. - Почему вы ждали до сих пор, прежде чем признаться в этом?
   - Ингвар приложила немало усилий, чтобы защитить меня. Она убедила меня в одном: я не должна раскрывать свою личность никому, кому не доверяю без малейших сомнений.
   - Она боялась того, что мир может сделать с вами, - сказал Дрейфус, медленно кивая. - Боялась того, что могут сделать враги Авроры, включая Часовщика.
   - Я - оружие, - ответила она. - Я всегда это знала. - Она закинула руку за голову и сняла заколку с волос, так что ее локоны рассыпались по плечам. Тем же плавным движением, настолько естественным, что Дрейфус едва успел заметить его неправильность, она прикоснулась острым концом заколки к левой руке Омонье. - Не вздрагивайте, верховный префект. Мама подарила мне эту застежку не просто так. В иглу встроен чрезвычайно мощный нервно-паралитический яд. Она купила ее у оружейника на черном рынке, зная, что рано или поздно у меня будет повод ею воспользоваться.
   Дрейфус сделал настоятельное успокаивающее движение рукой. Омонье напряглась, но не сделала попытки отстраниться.
   - Я, вероятно, умру сегодня, Хафдис, - спокойно сказала она. - Что мне будет грозить, если я пойду на это? Я могу решить, что ваш токсин - это, безусловно, мой лучший вариант.
   Хафдис сидела неподвижно, как статуя. - Но вы этого не сделаете, потому что вы Джейн Омонье. Вы знаете, что ваш долг - быть вне Брони, с Авророй. Вы не сделаете ничего, что поставило бы это под угрозу. - Едва повернув голову, Хафдис опустила глаза на стол. - Дрейфус, идите и заставьте их восстановить мостик, чтобы мы могли покинуть куб. Верховный префект, встаньте со стула очень медленно и осторожно. Я встану со своего стула таким же движением.
   - Это ни к чему вас не приведет, знаете ли.
   - Делайте, как я говорю. Ингвар сказала мне, что действие этого яда мучительно и необратимо.
   Омонье бросила взгляд на Дрейфуса. - Сделайте это, Том. Если я выйду из этой комнаты, то стану на шаг ближе к разгадке. Где-то по пути она допустит ошибку.
   Дрейфус подошел к внешней двери и подал знак дежурному префекту через окошко, сделав пальцами наматывающее движение. Соединительный мостик медленно двинулся обратно к кубу.
   Он вернулся в комнату. Омонье и Хафдис обе уже стояли, а игла все еще была прижата к коже верховного префекта. Он видел, как плоть опускается вниз, словно желая уступить, приглашая яд атаковать своего хозяина-человека.
   - Если у Ингвар были какие-то планы на ваш счет, - сказал Дрейфус, - я не уверен, что это соответствует действительности. Мы ваши друзья, а не что-то там еще. Как вы думаете, что Аврора сделает: примет вас как давно потерянную сестру?
   Хафдис ничего не сказала, пока мостик снова не подъехал, обеспечив свободный проход обратно в остальную часть Брони.
   - Лаборатория сна, - сказала она, подталкивая Омонье к движению.
   Омонье повернула голову, и тонкий шрам на ее шее побелел. - Чего вы от меня хотите?
   - Я думаю, мы обе знаем.
   Дрейфус шел впереди пары, когда они продвигались по мостику, ненавидя свое соучастие, но полный решимости расчистить путь от любых префектов, которые могли бы попытаться вмешаться. Снова и снова он проклинал лабиринтообразную планировку интерьера Брони, кажущуюся извращенность его дизайнеров, создающих неудобство и путаницу при переходе из одной его части в другую. Теперь мимо проносились коридоры и перекрестки, путешествие затягивалось, как будто какой-то предательский прилив намеревался унести верховного префекта навстречу ее судьбе в лаборатории сна.
   Они прошли через внешние пристройки медицинского отделения. Префекты и нештатный персонал заметили прибытие этой троицы, усмотрели в поведении Дрейфуса крайнюю нежелательность вмешательства и отступили в укромные уголки, чтобы не было ни малейшего шанса помешать Хафдис и тем самым спровоцировать ее на действия.
   Они вошли в зеленое чрево лаборатории сна.
   Хафдис провела Омонье вдоль стеклянных шкафов, мимо ряда за рядом выставленных часов, целого арсенала ужасных вещей, мимо многочисленных модификаций скарабея, пока, наконец, они не подошли к шкафу, в котором хранился только один экспонат.
   Последний скарабей. Конечный продукт их лучших умов: единственный полноценный и функциональный скарабей.
   - Нет, - сказал Дрейфус, когда его понимание прояснилось. - Только не это, Хафдис. Никогда больше.
   - Откройте шкаф, верховный префект. Естественно, другой рукой.
   Омонье протянула руку и коснулась панели из сплава рядом с корпусом. Стеклянный экран поднялся и отъехал в сторону.
   - Достаньте это, - приказала Хафдис.
   - Клянусь, я приму ваш яд, а не это.
   - Сделайте это.
   Омонье одной рукой извлекла скарабея из крепления, ее пальцы дрожали, когда зловещий по своей природе предмет реагировал на ее прикосновения, тикая и подергиваясь.
   - Вы сказали, что его входы были доступны для программирования. Это было правильно?
   - Да, - ответила Омонье, и ее голос прозвучал чуть хрипловато.
   - Наденьте это на меня. - Хафдис подождала, пока ее слова дойдут до цели. - Я сказала, наденьте это на меня. На меня, а не на себя.
   - Хафдис... - начала Омонье.
   - Сделайте это. Я больше не буду просить. Закрепите это у меня на шее. - Хафдис усилила нажим на иглу. Омонье поморщилась, когда игла вошла глубже.
   - Думаю, вы должны это сделать, - прошептал Дрейфус.
   - Я тоже думаю, что она должна, - согласилась Хафдис.
   Что-то сломалось в Омонье, рухнула какая-то последняя защита. Все еще с прижатой к коже иглой, она приподняла скарабея на затылок Хафдис. Он рефлекторно защелкнулся, и Хафдис тихонько ахнула, когда нервные импульсы дошли до ее позвоночника.
   Она выпустила из пальцев заколку для волос.
   - Простите... - начала Хафдис, дрожа, прежде чем вновь обрести хрупкое самообладание. - Простите, что заставила вас пройти через это, верховный префект. Я знала, что иначе вы бы никогда на это не согласились.
   Дрейфус наклонился и поднял заколку для волос. Он осторожно подержал ее в руках, разглядывая иглу. - В ней был какой-нибудь токсин, Хафдис?
   - Вы уже научили меня нескольким вещам, Дрейфус. Одна из них заключалась в том, как импровизировать, чтобы найти выход из затруднительного положения.
   Омонье развернула Хафдис лицом к себе. - Не знаю, зачем вы это сделали. Но вы правы, я бы никогда добровольно на это не согласилась.
   - Это единственный способ, верховный префект. Поверьте мне, я обдумала это более чем серьезно.
   Омонье настаивала. - У нас сейчас льготный период, когда, возможно, было бы целесообразно удалить его, Хафдис. У меня был один час, чтобы наступила полная изоляция от контактов с людьми. Такая же задержка будет действовать и в отношении этого устройства. Как только этот час истечет, мы не сможем удалить его или перепрограммировать.
   - Я не буду просить вас делать ни то, ни другое.
   - Что дальше? - спросил Дрейфус.
   - Вы можете отслеживать Аврору даже сейчас. Я знаю о показателях задержки, которые Григор Бакус разработал для Катопсиса, чтобы обнаруживать ее и отслеживать ее активность. Ингвар позаботилась о том, чтобы я была полностью информирована. Вся эта работа... все это по-прежнему применимо. Она будет двигаться и вести себя по-другому, теперь, когда ее больше не ограничивает Часовщик, но ее активность все еще можно отслеживать с помощью тех же аналитических методов. - Ее глаза, горящие дикой убежденностью, остановились на нем. - Когда скарабей был прикреплен к Джейн, он был настроен на то, чтобы убить ее, если она заснет или вступит в тесный контакт с другим человеком.
   - А теперь? - спросил Дрейфус.
   - Критерии запуска будут другими. На этот раз не близость человека, а активность Авроры. Вы будете использовать показатели задержки. Установите порог обнаружения на очень низком уровне, чтобы любое вмешательство Авроры - любое движение или активность с ее стороны - привело к моей мгновенной смерти. Не имеет значения, в какой части системы я нахожусь, или где она - сосредоточена она или рассеяна. Ей стоит только вздохнуть, и она убьет меня. - Она кивнула, скарабей изогнулся при движении ее шеи, но не ослабил хватки. - Мы сделаем так, чтобы это произошло, а затем сообщим Авроре. Мы даем ей время понять, кто я такая и что бы со мной стало, если бы она вызвала реакцию скарабея.
   - Вы думаете, она будет защищать вас любой ценой, - с удивлением сказала Омонье. - Сама уйдет.
   - Это расчет, верховный префект, - признала Хафдис. - Управляемый риск. Либо она увидит во мне себя и решит, что я - последнее звено, связывающее ее с прежней невинностью, что-то, что нужно ценить и защищать, напоминание обо всем, что могло бы быть - и, возможно, все еще могло бы быть, - либо она отмахнется от меня, как от дурного запаха. На самом деле, какой у вас есть выбор? У вас нет оружия, которое можно было бы использовать против нее, нет противника, который мог бы ее обуздать, нет ничего другого, чего бы она хотела настолько сильно, чтобы вести себя прилично. Либо я, либо ничего. - Она выпрямилась, и скарабей, издав серию тихих щелчков, расслабился у нее на шее. - Это или проклятие. А теперь отведите меня к Григору Бакусу. У нас есть срочная работа.
   - Григор Бакус мертв, - сообщил ей Дрейфус.
   Омонье серьезно кивнула. - Том прав. Ловро Брено тоже мертв; при правильном убеждении он мог бы помочь.
   Хафдис восприняла эту новость с обезоруживающей невозмутимостью, как будто была бы разочарована, если бы ей не поставили последнее препятствие.
   - Тогда вам лучше найти кого-нибудь другого, кто разбирается в этих показателях. И поторопитесь.
   - Есть доктор Салазар, - сказал Дрейфус.
   - Кто это?
   - Я призвал его восстановить работу, которая была потеряна при уничтожении Абакуса. Никто лучше него не разбирается в этих показателях задержки или в применении пороговых значений срабатывания. Однако ему нужно время. Он всего лишь человек, впервые попробовавший панголин.
   - Сможет ли он это сделать?
   Он тщательно обдумал свой ответ. - Мерсье велел ему отдохнуть. Для этого должна быть причина. И он не был близок к окончанию работы - по самым оптимистичным оценкам, ему все еще требовались дни.
   - У него нет дней, - сказала Хафдис.
  

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

  
   Они облачили Хафдис в м-скафандр, настроенный на полную прозрачность, чтобы не было никаких сомнений в присутствии скарабея. Затем Дрейфус и Омонье надели свои собственные скафандры и вышли вместе с ней через один из главных шлюзов, каждый из них был пристегнут к тросу, который позволил им подняться на несколько сотен метров в открытый космос.
   Для Дрейфуса это была первая возможность собственными глазами увидеть ущерб, нанесенный каменистой внешней стороне Брони. Он осмотрел множество точек столкновения, как мелких, так и крупных, и большое, все еще светящееся углубление, куда пришелся самый сильный удар пенофазной боеголовки.
   - Это похоже на удар в живот, - прокомментировала Омонье, прочитав его мысли. - В конце концов именно так нас вознаградили. Мои собственные дети плюнули мне в глаза.
   - Вы справитесь с этим, - сухо сказал он. - Вы справляетесь со многими вещами.
   - С вами все в порядке, Хафдис? - спросила Омонье.
   - Да, мне совершенно удобно. Я с нетерпением ждала того дня, когда вы позволите мне примерить один из этих скафандров. Конечно, я не ожидала таких обстоятельств.
   Перед Дрейфусом возникло лицо Авроры, слегка полупрозрачное и пронизанное множеством отдаленных поселений и медленно движущихся космических кораблей.
   - Очень любезно с вашей стороны, что вы сопровождаете ее, Дрейфус и кто бы там ни был другой префект, но я просила только о верховном префекте. Или вы чувствовали, что нуждаетесь в моральной поддержке своих друзей, Джейн Омонье?
   Их привязи натянулись до предела. Дрейфус, Хафдис и Омонье остановились, плавая втроем рядом.
   - Верховный префект согласилась с твоим предложением, - объявил Дрейфус, наблюдая за выражением ее лица в ожидании реакции. - Как бы глупо это ни звучало.
   - Мне не нравится, что ты употребляешь прошедшее время, Дрейфус.
   - Планы изменились, - объявила Омонье. - Ты меня не поняла.
   - Еще один агнец на заклание вместо вас? Как это восхитительно.
   - Нет, - сказала Омонье. - Хафдис, возможно, вам следует объяснить. К этому времени Аврора, должно быть, уже заметила скарабея, висящего у вас на шее. Ей не нужно напоминать, кто и что стояло за этим.
   - Ты притворяешься, что не знаешь меня, - смело заявила Хафдис. - Хотя я ни на секунду не сомневаюсь, что ты знаешь, кто я.
   - Дочь Ингвар Тенч. Да, а теперь продолжай. Твоя мать, по крайней мере, была достаточно изобретательна, чтобы быть полезной мне.
   - Она не была моей матерью. Моя мать была и твоей матерью. Я Нервал-Лермонтов.
   Отрицание было мгновенным и яростным. - Нет.
   - Может, мы и не похожи друг на друга, но это всего лишь маскировка. Просто кожа да кости. Я была создана по твоему образу и подобию, Аврора. Когда наши родители отправили тебя на сканирование и загрузку, кое-кто из них боялся результата. Боялись неудачи. Боялись, что они ставят семейную славу выше благополучия своей любимой единственной дочери. Поэтому и создали меня, чтобы не все было потеряно, если с тобой случится худшее.
   - Нет! Я не потерплю этого ни мгновением дольше. Сдавайся, верховный префект. Перережь трос. Плыви ко мне, и мы оставим этот глупый гамбит в прошлом.
   - У тебя есть час, - заявила Хафдис. - На самом деле немного меньше, но для существа с твоей невероятной силой и скоростью, я уверена, этого времени будет вполне достаточно.
   Теперь она зарычала. - Достаточно времени для чего?
   - Чтобы уйти. Чтобы исчезнуть из поля зрения людей. Скарабей связан с алгоритмом, отслеживающим показатели задержки в орбиталищах вокруг Йеллоустоуна.
   - Алгоритм Катопсиса? Я могла бы взломать его во сне, если бы спала.
   - Только не этот. Доктор Салазар работал над реконструкцией улучшенного алгоритма, реализованного в Абакусе.
   - Абакус был ложным ходом. Я сделала это.
   - Но алгоритм был подлинным - человеческие умы, стоящие за ним, сделали его таким. Он был подлинным, и Салазар только улучшил его за отведенное ему время. От физики никуда не денешься, Аврора. Ты не можешь не создавать помехи для наших сетевых ресурсов, чтобы вообще существовать. Ты можешь создавать шум, эхо и всевозможные беспорядки, пытаясь замаскировать свое присутствие, но методы Салазара всегда помогут нам избавиться от них. Они не могут уничтожить тебя, но они могут, по крайней мере, узнать тебя. И когда его алгоритм заработает, что произойдет менее чем через шестьдесят минут, я стану твоей заложницей. Или ты станешь моей, в зависимости от того, как ты на это посмотришь.
   Теперь отрицание Авроры было криком бессилия и ярости. - Нет! Это не...
   - Заткнись, - мягко сказала Хафдис. - Мы услышали от тебя более чем достаточно. Теперь говорю я. Другая Аврора. Та, которая не пострадала. Та, которая все еще дышит и чувствует, та, которая все еще понимает любовь и верность. Та, которой все еще можно причинять боль. Та, которая все еще может умереть.
   - Приведи мне доказательства. Назови мне хоть одну малюсенькую причину не посылать на тебя грузовоз прямо сейчас.
   - Я предоставила тебе нечто более весомое, чем доказательство, - ответила Хафдис. - То, что у тебя сейчас есть, - это сомнения. Нравится тебе это или нет, ты не можешь отвергать мою возможность. Все это вполне правдоподобно, учитывая то, что мы обе знаем о нашей семье. Их жадность, высокомерие, трусость.
   - Броня предоставит подтверждающие данные, - сказала Омонье. - Оперативные журналы моих сотрудников, включая Ингвар Тенч и Спарвера Банкала. Клубок документов о собственности, относящихся к объекту 227, который, если за него взяться достаточно решительно, приведет к наследству Нервал-Лермонтов. Генетические записи подтверждают все, что сказала Хафдис. Все это будет передано тебе для ознакомления в течение следующих тридцати минут.
   Дрейфус продолжил тему. - Ты, наверное, правильно заметила, что почти каждая запись на каком-то уровне вызывает сомнения. Это все равно оставит у тебя это неприятное маленькое зернышко сомнения, которое постепенно исчезает. Ты не сможешь его игнорировать. И даже для тебя, с твоей безграничной скоростью и сообразительностью, эти минуты пролетят незаметно. На твоем месте я бы приступил к работе прямо сейчас. Тебе предстоит исправить очень многое.
   Хафдис заговорила снова. - Если показатели задержки обнаружат тебя, скарабей убьет меня. Если показатели обнаружат любую попытку вмешательства в их работу, скарабей убьет меня. Помимо этого, в Сверкающем Поясе будет возвращена вся нормальная функциональность: абстракция и право голоса будут восстановлены, и ты снимешь свое воздействие на эти сорок орбиталищ. Эти моменты не подлежат обсуждению. Ты либо подчиняешься, либо сталкиваешься с последствиями для той части себя, которая не была запятнана.
   - Мы не лишаем тебя выбора, - сказал Дрейфус. - На самом деле, у тебя есть несколько возможных вариантов действий. Ты можешь вывести нас из себя и посмотреть, действительно ли мы имеем в виду то, что говорим. Возможно, твоя последняя связь с плотью и кровью на самом деле не имеет для тебя большого значения, и ты готова рискнуть, надеясь, что сможешь перехитрить нас. Но я думаю, что это имеет значение, иначе зачем бы ты прилагала столько усилий, чтобы напомнить мне, что ты не похожа на Часовщика, что ты все еще помнишь, что была жива, что была человеком, что была девушкой?
   Аврора кипела от злости. - Не воображай, что ты можешь понять, что имеет значение, а что нет для такой, как я.
   - О, я могу высказать пару предположений, - сказал он. - Хочешь узнать о других вариантах вашего выбора? Ты можешь спрятаться здесь, в этой системе, и выжидать, пока не наберешься смелости появиться снова. Возможно, тебе будет достаточно просто подождать, пока Хафдис умрет естественной смертью, что однажды и произойдет. Хотя она молода, и у нее нет причин не прожить еще пару столетий. Это проблема для тебя, потому что то, чего ты действительно боишься, то, что может означать твой конец, наступит гораздо раньше, не так ли? В течение столетия, а может, и раньше. И ты ждешь и прячешься... это не совсем безрисковая стратегия, даже в краткосрочной перспективе. Ты можешь догадаться о параметрах алгоритма задержки Салазара, но не будешь знать его полностью. А если ты не знаешь, всегда есть шанс, что можешь запустить его случайно, просто своим существованием. Возможно, ты все же готова положиться на свое превосходство? Или ты могла бы просто исключить все неизвестные переменные и саму себя. Исключить всякую возможность ошибки; исключить всякую возможность когда-либо навредить Хафдис, полностью удалив себя. - Он испытующе посмотрел на нее. - Ты могла бы это сделать, не так ли, или я переоцениваю твои возможности?
   - Скажите ей о последнем варианте, - мягко сказала Омонье.
   - Ты можешь уйти, - сказал Дрейфус. - Просто уйти. Найти какую-нибудь другую солнечную систему, чтобы поиграть с ней. Корабли улетают постоянно. Я уверен, что с твоей изобретательностью ты могла бы запереть себя в одном из них. Стань безбилетником на субсветовом лайнере, исследуя его информационную архитектуру. Однако не спеши с этим. Ты же не хотела бы споткнуться об алгоритм, выходя за дверь.
   Хафдис прикоснулась рукой к затылку, потрогав скарабея через мембрану своего скафандра. - Дрейфус прав. Времени осталось гораздо меньше, чем когда мы начинали.
   - Ты - это не я, ты червяк. Ты никогда не смогла бы стать такой, как я.
   - Возможно, и нет, - ответила Хафдис. - Но я знаю, кем я могу стать. То, что закрыто для тебя навечно: живой. Я буду жить с этой штукой, и не будет дня, когда я забуду о ее существовании или забуду, что она может со мной сделать в любой момент. - Она кивнула в сторону Дрейфуса. - Возможно, у меня впереди не будет ни одного дня в этой очень долгой жизни. Но это не будет длиться каждую секунду моего существования. У меня будет много времени, чтобы просто побыть собой. В Сверкающем Поясе я могу двигаться куда угодно и делать все, что захочу. Я могла бы даже стать префектом, если бы захотела этого достаточно сильно.
   Затем она кивнула двум префектам Брони, которые сопровождали ее в космосе. - Я думаю, мы изложили нашу позицию, не так ли?
   - Вполне, - согласился Дрейфус.
   - Втяните нас, - сказала Омонье.
   Тросы за ними натянулись, возвращая их в ожидающее убежище на астероиде. Аврора все еще кричала им вслед, когда они отступали, но Дрейфус позволил захлестнуть себя шуму, не более достойному его внимания, чем бессмысленный вой какой-нибудь далекой умирающей звезды.
   Пока они ждали, когда проявятся последствия их ультиматума, Дрейфус спустился вниз, чтобы поговорить с Аристархом Салазаром.
   В качестве последней меры предосторожности он позаботился о том, чтобы они разговаривали в кубе.
   - Если вы пришли отчитать меня за неудачу, префект Дрейфус, то вы обращаетесь с проповедью к обращенному. Ничто и никогда не извинит мою слабость, когда я поддался на уговоры в случае Абакуса, но, по крайней мере, у меня была защита в виде легковерия. Здесь у меня нет даже этого. - Он провел рукой по белым листам, все еще продолжая делать пометки. - Я был близок к цели, я видел ее. Но мне нужно было больше времени. Гораздо больше, чем час!
   - Я пришел не для того, чтобы отчитывать вас, - сказал Дрейфус, усаживаясь напротив измученного специалиста по теории данных. - Это было бы несправедливо, учитывая сложность задачи, которую я вам поставил. Мы всегда знали, что это рискованное дело, хотя это не значит, что вы не будете продолжать работать над проблемой, как только сможете выдержать еще одну дозу панголина.
   Салазар сжал пальцами воздух. - Но все зависело от меня! Это единственный шанс на спасение! Вы все предельно ясно объяснили, Дрейфус. Вам сразу же понадобился этот алгоритм задержки!
   - Мы так и сделали, - признал Дрейфус. - Однако я был неправ. Нам нужна была идея: возможность того, что это может быть реальностью.
   Салазар резко поднял голову, и в его взгляде промелькнуло какое-то мрачное понимание. - Идея?
   - Хафдис показала мне путь. Я верил в ее заколку для волос ровно настолько, чтобы она служила той цели, в которой она нуждалась.
   - Не знаю, что это значит.
   - Это значит, что вы - заколка для волос, Аристарх. Аврора знает о вас, и она знает, что вы приложили руку к созданию системы отслеживания задержек в Абакусе.
   - Ну, да, - согласился он. - Но я не понимаю...
   - Этого достаточно. Аврора не может сказать, преуспели ли вы, но, в то же время, она никак не может узнать, что вы потерпели неудачу. Только три человека во вселенной знают об этом.
   - Вы и я... - начал Салазар, загибая пальцы, чтобы сосчитать.
   - И верховный префект, Джейн Омонье.
   Салазар нахмурился, подозревая, что какая-то часть его понимания отстает от остальных. - А как насчет той, что носит скарабея?
   - Хафдис не знает, - мягко ответил Дрейфус. - Хафдис никогда не узнает. Вы, Джейн Омонье и я должны хранить тайну: просто никогда не обсуждать эти события. Для Хафдис все по-другому. Она должна играть свою роль с полной убежденностью, по крайней мере, до тех пор, пока мы не убедимся, что Аврора больше не вызывает беспокойства. Это может случиться завтра, а может, и через пятьдесят лет. А до тех пор единственный способ убедиться, что Хафдис играет свою роль, - это убедить ее в том, что алгоритм реален и функционирует именно так, как она себе представляет.
   Салазар спросил его: - Тогда что же реально? Каков истинный критерий запуска скарабея?
   - Его нет. Входы закрыты, и теперь нет возможности изменить программу. Если кто-то не попытается забрать скарабея силой, ей нечего бояться.
   - Но она этого не знает!
   Дрейфус торжественно кивнул, вставая и приглашая Салазара присоединиться к нему. - И она не сможет, никогда. Только в тот день, когда мы будем абсолютно уверены, что освободимся от Авроры. Это бремя, которое она должна нести, Аристарх. Я бы не сказал, что это ее выбор, но она заставила нас возложить его на нее. По крайней мере, к этой части она была готова давным-давно. Она была готова ко всему, о чем бы ее ни попросили, и я думаю, Ингвар Тенч гордилась бы тем, что она сделала.
   - Я все равно потерпел неудачу, - печально сказал он.
   - Вы преуспели, просто существуя, - ответил Дрейфус. - Достаточно того, что вы есть. Это немаловажно, Аристарх. Вам не за что извиняться сейчас. - Он похлопал мужчину по спине. - Пойдемте. У всех нас был трудный день.
   - Все закончилось?
   Дрейфус выдавил из себя улыбку. - Спросите меня снова завтра.
  

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

  
   Талия уже проснулась, и он был рад этому. Ему было бы неприятно беспокоить ее даже из-за этого.
   - Сэр, они не выпускают меня из лазарета, даже для того, чтобы я понаблюдала, - сказала она, как будто он спустился, чтобы отчитать ее за недостаточную самоотдачу. - Некоторые новости доходят и сюда, но без компада трудно что-либо узнать.
   Она сидела на кушетке, ее раненое плечо просвечивало сквозь ткань платья с рисунком дракона.
   - Идешь на поправку? - спросил Дрейфус, передавая ей баллончик чая, который он захватил по дороге.
   - Мерсье говорит, что завтра я смогу вернуться в свою каюту, а затем, если захочу, приступить к легким обязанностям. Я не должна думать о полевых работах, по крайней мере, неделю. - Она отхлебнула чаю, ее обычная вежливость скрывала какой бы то ни было недостаток в его приготовлении. - Это очень любезно с вашей стороны, сэр. На самом деле здесь не знают, как его приготовить.
   - Возможно, было бы немного преждевременно строить планы относительно полевых дежурств, - сказал Дрейфус, опускаясь на стул рядом с Талией. - Конечно, мы можем надеяться на возвращение к нормальной жизни - в этом нет ничего плохого, - но пройдет некоторое время, прежде чем мы перестанем оглядываться через плечо. - Он посмотрел на нее с отеческим интересом к ее успехам. - Как много тебе удалось узнать?
   - В общих чертах, сэр. Что на нас было совершено нападение, затем был выдвинут какой-то ультиматум в отношении верховного префекта. Вы можете рассказать мне, что произошло на самом деле?
   Он улыбнулся, пытаясь разобраться в хаосе своих мыслей в поисках хоть какого-то порядка. Какой-нибудь рассказ, который имел бы для него смысл и который мог бы удовлетворить Талию. Даже если это никогда не было полной правдой.
   - Хафдис подвергла себя опасности, чтобы спасти верховного префекта и, что немаловажно, всех нас. С Омонье все в порядке: она была готова броситься в огонь, но, в конце концов, этого так и не потребовалось. Теперь на Хафдис находится скарабей.
   На ее лице отразился ужас. - Нет!
   - Это не так ужасно, как кажется. Скарабей привязан к ней, но это никак не влияет на ее свободу. Она по-прежнему может быть с людьми, передвигаться, делать все, что ей заблагорассудится. Она не испытывает никакого дискомфорта и может спать, когда захочет.
   - Но чтобы с ней так поступили...
   - Мы этого не делали, - мягко поправил он. - Сама Хафдис сделала это с собой. Это была ее идея, ее исполнение. Я думаю, это всегда имелось в виду на случай непредвиденных обстоятельств, если все остальное не сработает. Не сомневаюсь, что ее мать тоже высказала свое мнение по этому поводу.
   - Значит, Ингвар все-таки была ее матерью?
   - Во всех смыслах, которые имеют значение.
   Талия задумчиво потягивала чай. - И как нам поможет то, что она носит эту штуку?
   - Это дает нам возможность повлиять на Аврору, чего у нас раньше никогда не было. Против нее не могло сработать никакое оружие, поэтому единственное, что оставалось, - это любовь. Под этим я не подразумеваю нашу любовь к ней или ее любовь к нам; того и другого было очень мало.
   - И что тогда?
   - Любовь Авроры к тому, кем она когда-то была, и к тому, что она потеряла. Называй это тоской, называй это сожалением, если любовь не подходит. Хафдис - последнее живое звено, связывающее ее с этим, и Аврора скорее распрощается с собой, чем рискнет потерять то, чем была раньше. По крайней мере, таков расчет.
   - Вы думаете, она скорее покончит с собой, чем причинит вред Хафдис?
   - Мы предложили ей уйти. Необязательно, чтобы она покончила с собой, главное, чтобы она скрылась. Она может это сделать. - Стул скрипнул, когда он выпрямился во весь рост. - Я не уверен, что радовался бы ее уничтожению, даже если бы это было возможным. Она - нечто редкое и опасное, способное на большую жестокость, но также и на большой ум. Кто сказал, что когда-нибудь она нам не понадобится? Думаю, я предпочитаю изгнание смертной казни.
   - Вы могли бы возразить, что мы только что переложили проблему на плечи других людей - возможно, даже подвергли их серьезному риску.
   - Может быть, они окажутся умнее, чем были мы. Может быть, она чему-то научится на своем пути. Может быть, корабль, в который она запихнет себя, столкнется с межзвездной скалой почти на скорости света, и она больше никогда не станет ни для кого проблемой.
   - А вы не боитесь, что она просто попытается вас обмануть?
   Дрейфус подошел к решающему моменту, к первому из нескольких способов лжи, которые ему нужно было придумать. Вот почему он намеренно сел рядом с ней, а не лицом к ней: чтобы она не видела слишком отчетливо его лицо и напряжение, которое, он был уверен, должно было проявиться.
   - Нет. Пока Хафдис продолжает жить, это может означать только одно: Авроры больше нет. Либо она скрыта и, следовательно, безвредна, либо полностью исчезла из системы. Мне все равно, что именно. Если скарабей убьет Хафдис, мы будем знать, что Аврора выдала себя. Однако этого не произойдет.
   - Вы можете быть уверены?
   Дрейфус подчеркнуто серьезно кивнул. - Я полностью доверяю работе доктора Салазара и его предшественников. В любом случае, мы скоро узнаем, намерена ли она выполнять наши условия. Она держит в заложниках сорок орбиталищ, вмешиваясь в их терморегуляцию. Как только они начнут приходить в норму, я буду уверен, что она прозрела. Верховный префект ожидает данных от очевидцев, пока мы разговариваем. Сомневаюсь, что нам придется долго ждать.
   - Жаль, что я не могу быть в тактическом кабинете и наблюдать за тем, как все это происходит.
   - Ты получишь свою долю драм, поверь мне. Ты помнишь Мирну Силк, женщину, отвечающую за Мидас Аналитикс?
   - Да, хотя мы встречались совсем недолго.
   - У нее интересный случай, Тал. Она была втянута во всю эту историю, но и сама по себе не лишена таланта. Мы могли бы отправить ее обратно в Сверкающий Пояс, с поджатым хвостом, или же найти ей реальное применение.
   - Что вы предлагаете?
   - Когда будешь готова вернуться к своим легким обязанностям, я бы хотел, чтобы ты оценила ее пригодность для работы в Броне. Не обязательно в качестве префекта, но аналитика. У нее есть способность понимать потоки богатства, которая, как я подозреваю, может затмить даже такие машины, как Абакус.
   - На самом деле деньги - не наша забота, - отметила Талия.
   - Да, но где деньги, там и неприятности. Я просто думаю, что Мирна могла бы стать той яркой искоркой, которой мы могли бы найти применение, и что ты могла бы стать той яркой искоркой, которая будет ее опекать. В любом случае, подумай об этом. Я оставил записку для верховного префекта, так что у нее тоже будет время подумать об этом.
   Она настороженно посмотрела на меня. - Разве вы не лучше подходите для этого, сэр? Я имею в виду, для оценки и наставничества Мирны Силк?
   - Даже если бы это было так, Тал, в моих ближайших карьерных перспективах есть пара вопросов. Мне нужно оставить их позади, прежде чем я смогу... двигаться дальше.
   Талия задумчиво потягивала чай. - Сэр, пока я была здесь, я много думала, особенно в свете того, что вы только что рассказали мне об Авроре. Если это правда, и она действительно больше не будет представлять для нас угрозы...
   Дрейфус мягко перебил ее. - Ты хочешь сказать, что любые мои исторические действия, которые могли поставить под угрозу нашу безопасность в отношении Авроры, теперь... спорны?
   Талия выглядела пораженной. - Я не знала, как это выразить.
   - Как бы ты ни выразилась, это неправильный способ мышления. Я нес ответственность за эти действия, когда совершал их, и готов к тому, чтобы отчитаться за них сейчас. - Он с особой тщательностью подбирал слова: не стать привлеченным к ответственности, а отчитаться за свои действия. Это было почти одно и то же.
   Почти, но не совсем.
   Талия рискнула спросить: - Вы все еще хотите, чтобы я обратилась к верховному префекту?
   - Дело не в том, чего я хочу или не хочу. Речь идет о правильном поступке. И ты всегда это знала, Тал, как и твой отец.
   Ее рука, сжимавшая баллончик, дрожала. Казалось, она еще глубже закуталась в узорчатое платье, словно в кокон, подавленная противоречивыми чувствами, переполнявшими ее: долгом перед Броней, благодарностью и беспокойством за Дрейфуса. - Это может плохо сказаться на вас, сэр.
   - Возможно. - Он пожал плечами. - Но не все зависит от меня. Меня все равно ждет расплата. Я нарушил прямой приказ верховного префекта, когда она велела мне не разговаривать с Григором Бакусом.
   - Он был замешан, сэр.
   - Запятнан. Это не одно и то же. - Дрейфусу хотелось бы облегчить моральное бремя другого префекта, молодого кандидата, превращенного им в эффективную и преданную сотрудницу, которую он теперь считал одним из лучших активов организации. - Какие бы показания ты ни дала, это не решит мою судьбу, Тал, но это будет правильным решением для тебя и для Брони.
   - Это было бы похоже на предательство, - сказала она тихим и печальным голосом.
   - Единственный способ, которым ты можешь предать меня, - это не следовать своим принципам. - Он улыбнулся и, кряхтя, поднялся со стула. - Чего ты не сделаешь. У меня нет ни малейшего сомнения на этот счет.
   - Мне... нужно подумать об этом, сэр. Как лучше это преподнести.
   - У тебя есть время, - сказал он. - День здесь, день там не сделают твои показания менее весомыми.
   - Мне жаль, - сказала она. - Я имею в виду, что дело дошло до этого.
   - Тебе не за что извиняться, Талия Нг, - сказал он, собираясь уходить. - Ты была лучшей из нас, и для меня было большой честью считать тебя своей коллегой и другом. - Он ткнул в нее пальцем. - А теперь отдохни. Никто не заслужил этого больше, чем ты.
   Омонье, Клирмаунтин, Бодри, другие старшие префекты и аналитики ждали в импровизированной тактической комнате первых прямых сообщений. Омонье уже видела предварительные указания, но, поскольку они поступали к ней по каналам, которые, по крайней мере теоретически, были открыты для манипуляций, она придавала им как можно меньше значения. Она не позволила бы своим надеждам воспарить, а затем быть раздавленными холодной реальностью.
   - От Тиссена только что прибыл первый отчет очевидца, мэм, - сообщил ей Тан. - Два катера находятся достаточно близко, чтобы проверить изменение условий в выборке из сорока орбиталищ. Кажется... - Он прижал наушник к голове, сильно нахмурившись. - Кажется...
   - В свое время, Роберт.
   - Префект Шеррод сообщает, что конфигурация зеркал и солнцезащитных козырьков по умолчанию соответствует норме. Показатели внешней температуры указывают на возвращение к номинальному уровню. Они не в безопасности...
   - Я бы и не ожидала, что это так.
   - ...но теплые, кажется, остывают, а холодные снова согреваются.
   Омонье закрыла глаза и снова открыла их. Это не совсем благодарственная молитва, но и не бесконечно далекая от нее. - А абстракция и широкополосная связь?
   - По всем показателям все в норме. Я имею в виду, нормально для чрезвычайного положения, когда все еще продолжаются повсеместная паника и массовая эвакуация...
   - Понимаю. - Она обменялась неуверенными улыбками со своими коллегами, со всеми, кто находился в комнате. - Мы не можем сказать, что она ушла, пока нет. Что мы можем сказать, так это то, что она производит очень хорошее впечатление. - Она почесала зудящее место на шее. - Я пока возьму это на себя. Это лучше, чем все, что я могла себе представить двадцать шесть часов назад. Кто-то должен сообщить Дрейфусу, что риск для хосписа Айдлуайлд уменьшается. Он захочет знать ради Валери. Затем выражение ее лица омрачилось, какое-то острое интуитивное ощущение притупило ее восторг. - Где Дрейфус?
   Дрейфус солгал Тиссену, возможно, это была последняя ложь в его карьере. Он попросил катер для немедленного использования, сказав ему, что он с головой уходит в поиск свидетелей, чтобы подтвердить поток уже поступающих сообщений. Это была хорошая, правдоподобная история, и Тиссен принял ее без возражений. Он даже не усомнился в необходимости того, чтобы с ним полетела Хафдис Тенч.
   Вместо этого Дрейфус направился прямиком в хоспис Айдлуайлд.
   В некотором смысле, это была не совсем ложь: ни один префект еще не заходил так далеко, как в Айдлуайлд, и кто-то должен был убедиться, что влияние Авроры на это место ослабло. Однако на самом деле это не было главным в его соображениях. Он уже верил, что худшее осталось позади.
   - Я не задержу вас здесь надолго, - заверил Дрейфус Хафдис, когда катер пошел на сближение. - Я просто подумал, что вам, возможно, будет полезно познакомиться с людьми, которые были так щедры к моей жене на протяжении многих лет. Честно говоря, я не всегда ценил их доброту. Хотя они редко упрекали меня за это. - Он улыбнулся про себя, вспомнив случаи, когда это действительно было необходимо. - В чем я был уверен, так это в том, что они всегда будут рядом со мной. Вам предстоит пройти трудный путь, Хафдис, и хотя я знаю, что вы достаточно сильны - как и Ингвар, - вам не повредит знать, что у вас будут друзья, к которым можно обратиться.
   - Полагаю, я могу рассчитывать на вас, Дрейфус?
   Он ничего не сказал, сосредоточившись на финальном приближении к Айдлуайлду.
   Они причалили. Сестра Кэтрин встретила их, опираясь на свою палку сильнее, чем когда-либо, и опора невероятно прогибалась под весом ее костей.
   - Вы пришли, - сказала она, кивнув. - Я рада. А это кто?
   - Кандидат Тенч, одна из наших самых новых и талантливых учениц. - Он поклонился монахине. - Хафдис, это сестра Кэтрин из Святого ордена Ледяных нищенствующих. Пусть вас не пугает суровая внешность: под всеми этими доспехами скрывается золотое сердце.
   - И вы бы знали, не так ли, Дрейфус? - сердито спросила Кэтрин.
   Дрейфус доверительно поманил Хафдис рукой. - Пока лед не тронулся, я всегда буду Дрейфусом, и только потом Томом. До следующего раза, когда мы снова разыграем всю эту сложную шараду. Как Валери, сестра Кэтрин?
   Кэтрин подозвала их обоих к себе. - Хорошо, все продумано. Приступов больше не было, и мы удалили импланты в соответствии с вашими инструкциями. Это было любопытное событие. Ничего подобного никогда не наблюдалось у других наших пациентов, даже у тех, кто получал аналогичное лечение, с более или менее таким же видом удаленного импланта.
   - Сомневаюсь, что вы когда-нибудь увидите второй такой случай, сестра.
   - Будем надеяться, что нет. - Когда они углубились в Айдлуайлд, следуя по одной из извилистых тропинок, Кэтрин бросила взгляд на Хафдис. - Есть ли причина для такой странной привязанности, кандидат Тенч? Это, должно быть, ужасно неудобно.
   - Так и есть, сестра. Хотя, я уверена, что со временем привыкну к этому.
   Кэтрин бросила на Дрейфуса насмешливый взгляд. - Она странная. Теперь так поступают с новобранцами в Броне?
   - На плечах Хафдис лежит тяжесть всего мира, - сказал Дрейфус, получая извращенное удовольствие от своей загадочности. - Я предположил, что она могла бы найти здесь друзей, сестра. Возможно, они ей понадобятся.
   - Она умеет работать в саду?
   - Могу научиться, - ответила Хафдис.
   - Что ж, если вы окажетесь в затруднительном положении из-за неотложных дел в Броне, то знаете, где нас найти. Том, она уже знает о Валери?
   Он улыбнулся. Вот оно: расчетливый сдвиг в ее поведении от бесцеремонной негостеприимности к обещанию тепла, даже если от нее все еще шел мороз. - Я подумал, что ей захочется познакомиться с этим местом, сестра. Кроме того, нам с Хафдис нужно уладить одно небольшое дельце. - Он кивнул своей озадаченной собеседнице. - Ничего сложного, обещаю.
   По одному они подходили к обнесенной стеной деревушке с низкими, выкрашенными в белый цвет зданиями и садами, где Дрейфус в последний раз видел свою жену. Хафдис проявила вежливый, но отстраненный интерес, когда Кэтрин показала ей различные способы выращивания трав и декоративных цветов, а также некоторые результаты по перевоспитанию и реабилитации на открытых площадках, где нищенствующие монахини сидели со своими пациентами, добиваясь маленьких чудес от поврежденных умов. Однако Хафдис явно думала о других вещах. Дрейфус ни в малейшей степени не мог ее за это винить.
   - Я собираюсь зайти к своей жене через минуту, - объяснил он, усаживая ее за свободный столик у одной из цветочных клумб. - А это для вас.
   Он положил на стол свою ищейку.
   Хафдис смотрела на это с любопытством и подозрением. - Зачем мне это, Дрейфус? Я даже не уверена, что теперь мне позволят продолжить кандидатскую подготовку, когда знают, кто я такая.
   - Они позволят. То, кем вы являетесь, определяется вашими поступками, а не каким-то семейным прошлым, на которое вы не имели никакого влияния. - Дрейфус пододвинул к ней ищейку. - Ищейка не для вашей работы. Все, что она сделает, - это сохранит показания. Этому я научился у Ингвар Тенч.
   Ее глаза сузились. - Какие показания?
   - Мои. Мне нужно кое-что рассказать, Хафдис, и я подумал, что вы будете идеальным хранителем для этого. Вы доставите ищейку обратно в Броню на борту моего катера.
   - Почему не вы?
   - Потому что я не вернусь. - Дрейфус наблюдал за ее реакцией и медленно кивнул, показывая, что она все поняла правильно. - Сначала передайте это Талии Нг, если не возражаете. Она знает, как лучше всего с этим справиться, и я хочу, чтобы вы передали ей мою личную благодарность за ее службу и дружбу, - затем он поднял лицо, пристально глядя ей в глаза. - Хафдис, есть еще одна причина, по которой я хочу, чтобы вы выслушали это и передали мои чувства Броне. Мне нужно кое-что рассказать вам об Ингвар.
   - Плохое?
   - Не совсем. Она была образцовой до конца.
   - Тогда что?
   - Я несу определенную ответственность за то, что произошло. В том числе и за ее смерть. Я могу найти оправдания своим действиям, но не мне решать, прав я был или нет. Это решать Броне и людям, которые в конечном итоге услышат мои слова. Не мне. - Дрейфус замолчал, охваченный внезапным ужасом, что он стоит на пороге чего-то непоправимого. Тем не менее, он продолжил. - Я покончил со службой префекта, Хафдис. И каков бы ни был их вердикт, не могу вернуться к своей прежней жизни. Боюсь, что вам придется пройти этот путь без меня. Но у вас все получится. Никогда в жизни я ни в чем не был уверен так сильно.
   - Пока у меня еще есть сомнения...
   - Тогда, полагаю, какое-то время у нас все будет в порядке. - Дрейфус откинулся назад, прочистил горло и начал говорить для ищейки. - Это Том Дрейфус, ныне бывший сотрудник Брони. Я хотел бы официально сообщить следующие факты...
   Ищейка сохранила запись. Хафдис прислушалась.
   Дрейфус наблюдал, как сестра Кэтрин передала Хафдис одной из других нищенствующих для долгого, извилистого пути обратно к стыковочному узлу. Как раз перед тем, как они скрылись из виду, Хафдис обернулась к нему, кивнув в последний раз, и затем он увидел только ее спину, над которой на шее поблескивал скарабей, прежде чем навсегда потерять ее.
   После этого он отправился к Валери.
   Она сидела в постели, уже предупрежденная о его приходе. Ее улыбка, выражавшая узнавание, осветила его, украсив стены, которые и без того были такими же белыми и безупречными, как новая совесть.
   - Прости, что мне пришлось уйти, - сказал он, сжимая ее руку в своей.
   Она изучала новые шрамы, которые он получил со времени их последней встречи, и в ее глазах читалось недоумение.
   - Красный деревянный... мост, - выдавила она. - Мост. Проводи меня до моста.
   Ему было интересно, что она помнит об их прогулке, когда Аврора взяла ее под свой контроль. Возможно, что-то еще. Но этого было недостаточно, чтобы удержать ее от второй попытки.
   - Они извлекли из тебя имплант, - сказал он, удивляясь. - Но кое-что изменилось. Ты и без него говоришь так же хорошо, как и с ним.
   - Это не... - Она замолчала, на ее лице было написано напряжение, - просто.
   Он понял, каких усилий ей стоило всего лишь высказать эту несложную мысль о мосте.
   Тем не менее, это был прогресс, и он ухватился за него со всей пылкостью утопающего, которому бросили спасательный круг. Они поговорили, Дрейфус вел большую часть разговора, а Валери присоединялась с большой решимостью, каждое слово было дорого, каждое по-своему чудесно вознаграждало. Дрейфус подумал, что им предстоит пройти еще очень долгий путь, но необъятность предстоящего им путешествия не должна умалять значения того, что они уже покорили.
   - Он на связи, - тихо объявила сестра Кэтрин.
   Дрейфус повернулся, мысленно готовясь к своей первой встрече лицом к лицу с ультра.
   - Капитан Ремансо, - сказал он, поднимаясь с кровати. - Очень любезно с вашей стороны, что вы вышли на меня так быстро. Могу я спросить...?
   - "Оттенки алого" отбывают через тринадцать часов, префект, - ответил хриплый, как ртуть, голос. - Для вас обоих приготовлены спальные места. Мой шаттл ждет.
   Дрейфус кивнул, хотя в голове у него еще не созрели четкие очертания плана. - И каков ваш вероятный следующий пункт назначения за пределами этой системы?
   - Фанд, если мои советники согласятся с этим. После этого, скорее всего, Грумбридж 1618, планета жонглеров образами. Как бы ни развивались события, я лично гарантирую для вас и вашей жены безопасную транспортировку на один из миров жонглеров.
   - Я не могу заплатить, - пояснил Дрейфус, опасаясь, что произошло какое-то недоразумение.
   - Вы уже сделали это, - ответил капитан. - Начальник порта Серафим был очень настойчив в этом отношении. Мы в долгу перед вами, а не наоборот. Эта... небольшая услуга, которую я могу вам оказать, ничего не стоит против этого.
   Дрейфус кивнул, едва не рассыпаясь в благодарностях. - Тогда, возможно, было бы благоразумнее уйти в ближайшее время, капитан Ремансо. Боюсь, я больше не состою в Броне, несмотря на эту форму. Надеюсь, они будут думать обо мне хорошо, но не могу гарантировать, что меня не попытаются призвать к ответу за мои действия.
   Ремансо отмахнулся от его беспокойства. - Вашим маленьким кораблям было бы трудно обогнать мой шаттл, не говоря уже об "Оттенках алого". Я буду внимательно следить за передвижениями между Сверкающим Поясом и хосписом Айдлуайлд, но, думаю, час или два вы будете в безопасности. - Лицо горгульи повернулось к нему. - Сколько времени вам нужно?
   - Немного, - сказал Дрейфус. - Может быть, полчаса, если Валери достаточно окрепла. Как раз успеем чуток прогуляться перед отлетом.
  
  
  
  
  
   Copyright Н.П. Фурзиков. Перевод, аннотация. 2024.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"