Фурзиков Николай Порфирьевич : другие произведения.

Стивен Бакстер "Ксили: Месть" (Ксили 12)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мало того, что ксили одержали окончательную победу в долгой галактической войне с человечеством, так еще дождались, пока в альтернативном будущем Майкл Пул и его семья построят первую действующую червоточину, тут же протиснулись через нее на своем корабле в Солнечную систему, достали из недр Меркурия припрятанный миллиарды лет назад тайник с вооружением и принялись методично разрушать населенные людьми планеты, небесные тела и искусственные сооружения, попутно превращая в пыль более мелкие астероиды. С ними не справилось даже наспех изобретенное оружие с магнитными монополями. Чудом в последний момент через червоточину удалось вывести Землю в облако Оорта, где вдали от Солнца она тут же начала замерзать. Выходом стало спешное строительство вместительных релятивистских кораблей с сотнями тысяч спящих в криокапсулах колонистов, малыми экипажами и кусочками земной биосферы и их рассеяние в космос к перспективным экзопланетам в поисках более гостеприимных условий.

Стивен БАКСТЕР

КСИЛИ: МЕСТЬ

  

Перевод: Н.П. Фурзиков

  
   Мало того, что ксили одержали окончательную победу в долгой галактической войне с человечеством, так еще дождались, пока в альтернативном будущем Майкл Пул и его семья построят первую действующую червоточину, тут же протиснулись через нее на своем корабле в Солнечную систему, достали из недр Меркурия припрятанный миллиарды лет назад тайник с вооружением и принялись методично разрушать населенные людьми планеты, небесные тела и искусственные сооружения, попутно превращая в пыль более мелкие астероиды. С ними не справилось даже наспех изобретенное оружие с магнитными монополями. Чудом в последний момент через червоточину удалось вывести Землю в облако Оорта, где вдали от Солнца она тут же начала замерзать. Выходом стало спешное строительство вместительных релятивистских кораблей с сотнями тысяч спящих в криокапсулах колонистов, малыми экипажами и кусочками земной биосферы и их рассеяние в космос к перспективным экзопланетам в поисках более гостеприимных условий.
  
  

ОДИН

  
   Червоточины - это врата в другие времена, в другие места.
   Они должны быть прекрасны, как и все великие инженерные разработки.
   Посол Флад, 4820 г. нашей эры (н.э.)
  

1

  
   Времениподобная бесконечность
   Даже после того, как ксили, наконец, выиграли свою войну против человечества, звезды
   слишком быстро продолжали стареть. Ксили завершили свои великие проекты и покинули космос.
   Время остановилось. Умирающие галактики сталкивались, как хлопающие ладоши. Но даже сейчас история еще не была закончена. Сама вселенная готовилась к очередному потрясению, более сильному, чем все, от чего она страдала прежде.
   И затем...
  
   - Кто ты?
   - Меня зовут Майкл Пул.
  

2

   3646 г. н.э.
   За обзорным иллюминатором флиттера вырисовывался Юпитер.
   Свет здесь был мрачноватый, подумал Майкл Пул. Или, по крайней мере, ему напоминали об этом всякий раз, когда к нему прибывали гости с Земли. Свет Солнца, находящегося в пять раз дальше, чем в родном мире, был слабым, но все же оно было намного ярче любой звезды или планеты: странный промежуточный свет, незнакомый, и отбрасываемые им тени были резкими и прямолинейными. Сам огромный лик Юпитера в небе был туманным, неуловимым, океаном полосатых облаков.
   Сегодня перед этим ликом дрейфовал портал червоточины, тонкий четырехгранный каркас электрически-синего цвета. Роились автоматические датчики-наблюдатели.
   И в гранях портала, мерцающих золотом, можно было увидеть другой мир.
   Это выглядело идеально. Но не было таким.
   Было обнаружено что-то странное, исходящее из этого портала червоточины.
   Гравитационные волны: аномальные всплески энергии. Пул не понимал этого; никто не понимал. И из-за этой аномалии червоточина, какой бы прекрасной она ни была, оказалась под угрозой закрытия.
   Червоточина была созданием Пула. Вся его карьера зависела от успеха текущих испытаний. На самом деле, он чувствовал себя так, словно сам подвергался испытанию. Ему было двадцать пять лет.
   В этом флиттере было четыре человека, включая Пула: двое реальных и двое виртуальных, изображения, спроецированные с собственного корабля Майкла Пула, "Краба-отшельника", чья элегантная туша покоилась рядом с флиттером.
   Несмотря на то, что они находились в невесомости, пилотская кабина "Краба"-младшего казалась переполненной. Мешали скафандры, которые они все носили со шлемами на боку.
   Гарри Пул, отец Майкла, был одним из виртуалов. Он поднял бокал односолодового виски, такой же нереальный, каким был сам, и похлопал по руке женщину рядом с собой. Шамисо Имри, старшая координатор ООН по надзору, скромно одетая, с серебристо-седыми волосами, была вторым виртуалом, поэтому ее контакт с Гарри был ощутимым; Майклу показалось, что она напряглась от прикосновения.
   Гарри спросил: - Еще виски, координатор?
   - Я едва притронулась к своему бокалу - спасибо, мистер Пул.
   - Гарри, пожалуйста. Прекрасное зрелище, не правда ли? Послушайте, я знаю, что мы здесь по делу...
   - Мы здесь из-за предполагаемого дефекта в вашем прототипе червоточины...
   - Но когда я привожу сюда людей, то всегда призываю их воспользоваться моментом и просто посмотреть.
   Гарри было пятьдесят шесть лет; в том виде, в каком он сохранился, он выглядел моложе самого Пула. И со своей широкой улыбкой, светло-седыми волосами и голубыми глазами он резко отличался от своего сына, который был ниже ростом, плотнее сложен, смуглее - широкий нос, карие глаза, черные волосы - больше походил на остальных членов своей семьи. Но это Гарри не родился Пулом. Он, однако, всегда был более заметен, чем его сын, виртуальный или нет. Так было и сейчас, во время этой официальной инспекции.
   Гарри ухмыльнулся. - Какое зрелище!
   В то время как Гарри и Шамисо Имри восседали на виртуальных изображениях удобных диванов, скопированных с "Краба", Майкл Пул и Никола Имри - дочь Шамисо, четвертая пассажирка салона, сидели бок о бок на неудобных, тесных пилотских креслах.
   Теперь Никола огляделась. - Что за зрелище, скажите на милость? Юпитер, этот большой газовый шар? Или мешающая ветхая штука, которую построили вы, Пулы?
   Пул был раздражен этим выпадом. И его разозлило, что Никола настояла на том, чтобы занять левое сиденье, кресло пилота, в его флиттере. - Прямо сейчас эта "ветхая штуковина" - пример высочайшей технологии в Солнечной системе.
   - Это вы так говорите.
   - Да. Так я и говорю. И посмотрите - вы видите эти голубые отблески сквозь золото.
   Никола прищурилась в ту сторону. У нее была выбритая голова, резкие черты лица.
   - Земля, верно? Я вижу облака, намеки на континенты - кажется, это серо-зеленое пятно - большой североевропейский лес. Но мне показалось, что я видела несколько изображений. Это было ... калейдоскопично.
   - Хорошее наблюдение, - неохотно сказал он. - Большинству людей это не дается.
   Пул находил Никола трудной для понимания и пугающей. Он знал, что единственное умение, на которое претендовала Никола Имри, было пилотирование - отсюда ее монополия на левое сиденье - и ее глаза, очевидно, без усиления, казались достаточно острыми. На вид ей было лет тридцать.
   Процедуры антивозрастной терапии (АВТ) всегда превращали истинный возраст в предмет игры в угадайку, но в глазах Пула она была такой незрелой, что он был бы удивлен, если бы она была намного старше - и, кроме того, матери, которая, казалось, позволяла себе стареть естественным образом, самой было всего около шестидесяти.
   - Смотрите, - сказал он, - это всего лишь прототип, портал имеет пару сотен метров в поперечнике. Однажды такие конструкции позволят пролетать между Землей и Юпитером кораблям, намного большим, чем вон тот "Краб-отшельник". Пять астрономических единиц - то есть расстояние, в пять раз превышающее расстояние Земли от Солнца, около восьмисот миллионов километров - будет преодолеваться за минуты. Фактически быстрее света.
   Никола приподняла бровь. - Черт возьми.
   Он упрямо продолжал. - Что касается того, что вы можете увидеть через портал - червоточину - это короткий путь. Это как если бы мы свернули пространство-время и соединили местоположения Юпитера и Земли.
   Но сам переход не мгновенный; вам все равно придется пройти через горловину червоточины, конечное расстояние. Это из-за проблем с нестабильностью. Сделайте горловину слишком короткой, и вы обнаружите, что структуры экзотической материи устьев взаимодействуют... между собой.
   Свет с Земли может проходить через червоточину - вот почему, сидя здесь, мы можем мельком увидеть планету - но, видите ли, горловина червоточины достаточно длинная, чтобы этот свет мог проходить по нескольким путям. Отсюда и множественные изображения.
   Да, некоторые люди называют это калейдоскопическим.
   Теперь Никола действительно громко рассмеялась, но с каким-то восторгом.
   Шамисо Имри опустила голову. - Ну, я этого не вижу.
   Гарри заботливо сказал: - Это, вероятно, артефакт виртуальной проекции. Мы находимся в других условиях, нежели молодежь.
   С любопытством Шамисо посмотрела на "Краба", плывущего рядом с флиттером.
   "Краб-отшельник" был собственной разработкой Пула, основанной на технологии ВЕС-привода (ВЕС - великая единая сила), давным-давно запатентованной предыдущими поколениями Пулов. Хребет длиной в полтора километра, покрытый топливными баками и антенными блоками, был прикреплен одним концом к глыбе льда, взятой из коры Европы, спутника Юпитера, покрытой рябью и почерневшей там, где ее добывали для получения реакционной массы, а другим - к сверкающему полушарию, жилому куполу, всплеску земных красок в юпитерианской ночи. Где-то там были оригиналы Гарри и Шамисо.
   Итак, Шамисо оглядывалась на себя, подумал Пул.
   Она спросила: - Скажите мне еще раз, почему мы должны находиться на двух кораблях?
   - Ради безопасности, координатор, - быстро сказал Гарри. - Варианты страховки. Пространство Юпитера - довольно смертоносная радиационная среда. Даже на таком удалении, как Ганимед, за пару лет вы получите предельно допустимую дозу радиации; быстрее, если не будете защищены. Мы всегда отправляем корабли парами или большими флотилиями. Все это было предписано каким-то более ранним комитетом по надзору - о, поколения назад.
   Никола улыбнулась Пулу и прошептала: - Надзор. Разве это не прекрасное слово? Вы, инженеры, сами заплатили за эту грандиозную демонстрацию технологии, не так ли? И теперь мы здесь, решаем, закрывать вас или нет.
   Пул нашел ее раздражающе интригующей. - Вы много говорите, но здесь вы следуете за своей матерью.
   - О, я всего лишь пилот, и знаю это. Называйте это кумовством, если хотите. Моя мать поставила меня перед выбором: это или тюрьма, или доза редактирования памяти. - Она подмигнула ему. - Видите ли, у меня есть привычка нарушать правила. Я не такой отпрыск человечества, как вы и ваши прославленные предки, Майкл Пул. Однако скажу вам вот что. Клянусь Летой, я хорошо пилотирую.
   - Возможно, мы могли бы продолжить, - огрызнулась Шамисо. Ее лицо, квадратное, волевое, не казалось недружелюбным, но выражение было каменным. - В конце концов, мы здесь из-за аномалий, которые вам еще предстоит объяснить. Вы говорили о нестабильности в структуре червоточины. Может ли это быть причиной...
   Прежде чем Пул смог ответить, Гарри быстро сказал: - Уверен, что проблема не в этом, координатор. Смотрите - функционирующая червоточина использует присущую ей нестабильность. Мы проектируем их, манипулируем ими. Мы разбираемся в этих вещах.
   Он махнул рукой на сверкающий голубой тетраэдр. - Червоточина, предоставленная самой себе, быстро разрушилась бы. Поэтому нужно обрамлять горловину и порталы экзотической материей...
   - Эта синяя рамка, - сказала Никола.
   - Да. Это называется "экзотика", потому что это проявление отрицательной энергии.
   - Что является своего рода антигравитацией.
   Она, казалось, поняла больше, чем ожидал Пул.
   Гарри ухмыльнулся. - Вы поняли. И это важно для поддержания устьев червоточин открытыми - хотя процессом нужно активно управлять. Видите ли, это известные, действительно полезные неустойчивости, координатор.
   Никола смотрела в иллюминатор, голубой свет отбрасывал блики на плоскости ее лицо. - Знаю, что экзотическая материя - это, по сути, явление квантовой гравитации. Итак, эти синие стержни должны иметь соответствующий масштаб. Линейная плотность с размерами, определяемыми скоростью света и гравитационной постоянной, была бы... - Она вызвала в воображении виртуальную рабочую станцию в воздухе, быстро поработала с ней. - Боже, боже. Здесь говорится, что петля вещества диаметром в метр должна иметь массу, равную массе Юпитера.
   Пул был с неохотой впечатлен. - К оценкам такого рода пришли, когда идея проходимых червоточин впервые была озвучена в девятнадцатом веке. Или это был двадцатый? То, что вы видите снаружи, является результатом полутора тысячелетий инженерных разработок с тех пор. Сам портал имеет двести метров в поперечнике, но его масса не больше массы астероида шириной в километр...
   - И он жаждет сообщить вам все подробности, о которых вы уже читали, - сказал Гарри с какой-то наигранной нежностью в голосе. - Как мы извлекаем естественные червоточины из квантовой пены... Как используем энергию трубки тока для извлечения экзотической материи из Хаба, производственного предприятия, которое расположено в квантовом гравитационном поле черной дыры массой с гору, подвешенной глубоко в облаках самого Юпитера.
   Никола сказала: - Плотность энергии в трубке тока далеко не достаточна, чтобы позволить вам построить это.
   И снова Пул был неохотно впечатлен. - Верно. Но мы используем трубку как сифон, пусковой механизм для нелинейного каскада, который извлекает массу-энергию с помощью связанных магнитных полей из самого Юпитера. - Он улыбнулся. - Вам следовало бы это увидеть. Когда мы вливаем энергию в структуру портала, она растет в геометрической прогрессии, удваиваясь в размерах и снова удваиваясь...
   - Избавьте меня от рекламной речи.
   Гарри поспешно сказал: - Конечно, самая важная подробность во всем этом - стоимость. Что будет решающим, когда мы запустимся, и если вы посмотрите на наше бизнес-обоснование, в котором применяется дисконтирование чистой приведенной стоимости, то она астрономически меньше, чем стоимость эксплуатации ВЕС-кораблей, как вон тот "Краб".
   - Дело не только в эффективности. Сам масштаб будет преобразующим. Однажды наши червоточины свяжут все основные тела системы, от Меркурия до облака Оорта. И вы сможете путешествовать на подобном флиттере на всем пути до Земли за считанные минуты. В то время как сейчас на корабле типа "Краб-отшельник" это занимает шесть дней. И, что особенно важно, с новой системой мы впервые сможем дешево перевозить очень большие массы между мирами. Для таких грандиозных целей, как, например, будущее получение азота из такого источника, как Титан, для снабжения великих аркологий на Марсе. Или даже доставки продуктов питания, выращенных в морях органической химии Титана, для снабжения Земли.
   - Все это окажет влияние, которое вы едва ли можете себе представить. Но мы, Пулы, бывали здесь раньше. Все думают, что история Пулов началась с Майкла Пула Базалджета.
   Никола усмехнулась. - Даже я слышала о нем. Парень из Арктики.
   - Да, в двадцать первом веке, еще во времена "бутылочного горлышка" - Пул, который стабилизировал залежи метана за Полярным кругом, тем самым спас мир от особенно сильного потепления, вызванного выбросами парниковых газов. Одно из новаторских деяний поколений Управления... Однако задолго до него предки Пулов были вовлечены в великий железнодорожный бум девятнадцатого века. Первая масштабная модернизация транспорта, открывшая промышленный развитие в Британии, а затем в Европе, Америке, Азии - и глобальная экономика взорвалась ростом. Теперь наши червоточины, заложенные этим поколением Пулов, собираются сделать то же самое в межпланетном масштабе.
   Шамисо сухо сказала: - Это было бы трогательно, если бы я не прочитала все это в ваших брошюрах. Но это не поможет нам с проблемой, для решения которой меня сюда послали, не так ли? Перейдем к делу? - Она взмахнула рукой и вывела на экран свой собственный виртуальный дисплей, напоминающий модель Солнечной системы, плоскость, в центре которой находилось сверкающее, похожее на драгоценный камень Солнце.
   Никола вглядывалась в иллюминатор переднего обзора, эти острые глаза пилота были полны решимости. - Мама...
   - Тише, Никола. Мы регулярно отслеживаем гравитационные волны. Они были нашим основным астрономическим инструментом с тех пор, как... Ну, мое понимание истории не такое навязчивое, как у вас. И недавно мы увидели это.
   Еще один жест, и тонкие вишнево-красные линии вырвались из положения Юпитера, розового шара в виртуальной модели - полосы энергии, пересекающие Солнечную систему. Большинство из этих полос находились в плоскости системы, хотя, казалось, они были выпущены наугад, не нацеливаясь на планету или какое-либо другое очевидное тело. Но некоторые из них вылетели из этой плоскости в пустоту межзвездного пространства.
   Каждый раз, когда Пул видел эту последовательность изображений, он чувствовал тошноту глубоко в животе. Это действительно было похоже на энергетический луч, как он думал с самого начала в первый раз, когда увидел это: молнии, вылетающие из портала червоточины.
   Неудивительно, что комитет по надзору отдал приказ о проверке проекта. Но фундаментальная проблема заключалась в том, что до сих пор никто не знал, что это такое.
   Шамисо сказала: - Должна подчеркнуть, что эти энергетические следы безвредны. Впечатляющее - беспрецедентное гравитационно-энергетическое явление в Солнечной системе - но безвредное с точки зрения действия на корабли, обиталища, еще менее на спутники и планеты. Но, естественно, граждане обеспокоены. Даже тем более, когда был идентифицирован источник этих энергетических разрядов.
   Никола все еще смотрела в иллюминатор. - Думаю, там что-то есть.
   Гарри развел руками. - Координатор, могу заверить вас - посмотрите, в червоточине, ее морфологии и динамике, нет ничего такого, что могло бы иметь какое-либо отношение к этим импульсам.
   - И все же они существуют. Очевидно, тем не менее, что они исходят из вашей червоточины, даже если они не вызваны ею. Если бы я порекомендовала закрыть проект...
   Никола повернулась и посмотрела им всем в лицо. - Думаю, для этого уже слишком поздно. Клянусь водами Леты - смотри, мама!
   Наконец ее напористость прорвалась сквозь сосредоточенность Шамисо. Она посмотрела в обзорный иллюминатор. И Пул увидел, как ее рот почти комично скривился.
   Наконец, он повернулся сам, крутанувшись в кресле, и посмотрел на портал червоточины.
   Чтобы увидеть, как что-то проходит сквозь него.
  

3

   Даже Гарри, казалось, забыл о политике, о своей корпоративной роли. Он, или его виртуальный аватар, подплыл к иллюминатору, зачарованно уставившись на нечто, черное и огромное, появлявшееся из сияющего голубого портала.
   Пул сам видел формирующийся черный панцирь, симметричный с остроконечными выступами и острыми, изогнутыми краями между формованными плоскостями. Все это неуклонно выдвигалось из червоточины. Вокруг этой массы золотистое свечение грани портала стало переливаться, замерцало, распалось. И за ним Пул различил вспышки света другого качества: пурпурного, зловещего.
   Гарри проверил консоль флиттера. - Мы все это записываем?
   Пул вызвал виртуального контролера пульта управления приборным комплексом "Краба-отшельника", гораздо более обширным, чем на флиттере. - Все это на многих диапазонах спектра.
   - Я тоже вызову копию изображения для надзора, - сказала Шамисо. - Эти фиолетовые вспышки кажутся мне каскадами частиц.
   - Оно касается стенок горловины червоточины, - сказал Гарри. - Что бы это ни было. Это только-только протискивается. При таких размерах оно, должно быть, выдерживает сильные приливные нагрузки. И его поверхность не похожа ни на один материал корпуса, который мы используем. Не металл, не керамика, не углеродный композит. Больше похоже на разновидность хитина. Это выглядит... как у насекомого, не так ли? Огромный жук.
   - Возможно. - Теперь Пул мог видеть тело за этой бесформенной головой, медленно появляющееся в бледном солнечном свете Юпитера - что-то похожее на плечи, переходящие в некое подобие крыла.
   - Мы видим больше этих гравитационных импульсов, - сказала Шамисо, взглянув на монитор. - Распространяются со скоростью света по всей системе. Их целая буря. Очевидно, сигналы, которые мы получали ранее, были предвестниками этого события.
   Гарри с горечью пробормотал: - Что ж, это должно удержать ваши толпы проверяющих счастливыми на какое-то время.
   Никола рассмеялась. - Знаете, Гарри, это что-то... другое. Инопланетянин, очевидно. Это не имеет никакого отношения к нам. Я имею в виду человечество. Или к вашей жалкой червоточине, даже если именно так оно сюда попало. И все, о чем вы можете думать, это о том, что оно ломает вашу красивую игрушку.
   Гарри сверкнул глазами.
   Пул не мог отвести глаз от портала. Неуклонно возникающая аномалия - эта голова, прикрепленная к тому, что все больше походило на стройное тело, снабженное расширяющимися крыльями... Он почувствовал глубокое, инстинктивное отвращение. - Этого здесь быть не должно. Этому не место.
   - И оно не одиноко, - сказала Никола.
   - Что?
   Она указала в сторону от самого портала, на сияющую точку, похожую на звезду, плывущую на фоне лика Юпитера с его завесой облаков.
   Пул поспешно проверил свои мониторы. - Там рой этих штуковин - посеребренные сферы, каждая примерно десять метров в поперечнике, выдавливающиеся из червоточины вокруг насекомоподобной массы. Они дают пустые отражения с датчиков. Идеально сферические, идеально гладкие, любые неровности недоступны нашим приборам. И - взгляните на этот дисплей - я думаю, есть что-то еще, аномалия третьего класса, массивная, но трудноразрешимая.
   Гарри двинулся вперед по воздуху. - Как раз тогда, когда ты думал, что день не может стать еще более странным.
   - У меня есть это, - указала Никола. - Вон там. Смотрите, на фоне Юпитера... Что-то вроде тени. Это ваш третий вид?
   - Покажите мне, - рявкнул Пул.
   Ее глаза, улучшенные или нет, на самом деле были намного острее, чем у Пула, и ей пришлось манипулировать записанными изображениями, чтобы показать ему, что она имела в виду.
   Полупрозрачные диски, проходящие над бледными цветами Юпитера.
   Никола сказала: - Сначала я подумала, что это какое-то отражение или световой эффект от вашей червоточины, как множественные отражения Земли. Но убедилась, что полный набор датчиков "Краба" их тоже рассмотрел. Посмотрите на показания силы тяжести.
   Пул увидел, что "фантомы" на самом деле были областями пространства-времени, искривленными плотными скоплениями массы - просто гранулами, но действительно очень плотными.
   Они были видны благодаря своего рода гравитационному линзированию, искажению исходящего от объектов света их гравитационными полями.
   - Это невероятно, - сказал он. - Я вижу ядро материи, сжатое сверх ядерной плотности. Как узел кварков. А затем, внутри этого, что-то еще более плотное и горячее. Именно такие температуры и плотности достигаются в наших капсулах ВЕС-энергии. - Он взглянул на Шамисо, проверяя ее понимание. - ВЕС - Великая Единая Сила. Мы сжимаем массу- энергию до таких плотностей, что имитируем первые моменты жизни Вселенной, когда физические силы рекомбинируют. Для этого нам понадобился ускоритель вокруг кратера Коперник на Луне. Так как же эти - сгустки вещества - могут просто плавать там?
   Гарри наклонился вперед, чтобы посмотреть. - Эти ваши серебряные дождевые капли прилипают близко к основной массе. Жуку. Призраки распространяются все шире. Заполняют пространство. Как будто что-то ищут.
   Шамисо быстро сказала: - Поиск? Я бы пока не решалась использовать такие слова. Потому что, видите ли, они предполагают свободу действий. Поскольку нигде за пределами Земли мы не сталкивались с разумами, эквивалентными нашему, предположение о разумности должно быть последним средством. Конечно, некоторые выдвигают гипотезу об интеллекте у решетки Грантта на Марсе, но...
   - Не думаю, мама, что сейчас подходящее время для академических дебатов о вирусах на Марсе, - нетерпеливо сказала Никола.
   Гарри наклонился вперед, не обращая внимания на неровный блеск там, где его виртуальное "я" задело сиденье. - Послушайте, я думаю, что из портала уже почти все вышло.
   Большая масса.
   Два корабля находились так близко к порталу, что Пул видел аномалию почти лицом к лицу. Он быстро манипулировал потоками данных с датчиков, пока не получил составное трехмерное изображение объекта в целом, которое он мог вращать, расширять, исследовать. Центральная часть фюзеляжа, масса, появившаяся первой, была похожа на крепко сжатый кулак в черной перчатке. И от нее, как он теперь мог видеть, отходили два крыла, по одному с каждой стороны от основного корпуса, почти лопастеобразные, но плоские и с острыми краями - на самом деле, как он видел, плоские и четкие в пределах разрешающей способности оборудования "Краба". И оба черные, как ночь.
   - Не похоже на жука, - удивленно сказал Гарри. - Похоже на семя платана.
   Симметричное, с плавными, размашистыми линиями, поверхности бесшовные: если это была инженерная разработка, то это была прекрасная работа. И все же это не было красиво, как думал Пул о своем портале червоточины. Но и не уродливо. Это не вписывалось ни в эту категорию, ни в какую-либо человеческую категорию. - Тебе здесь не место, - пробормотал он.
   Никола посмотрела на него не без сочувствия. - Место или нет, но оно здесь.
   - Но оно только что появилось, - сказал Гарри. - Оно не могло пройти через более узкую червоточину. Оно поцарапало стенки, горловину, портал.
   Шамисо сказала: - Проникло откуда? Другой конец вашей червоточины находится на околоземной орбите - верно? Могло ли тогда это семя платана и его окружение проникнуть с Земли? Наверняка была бы поднята какая-нибудь тревога... Ах, но мы ограничены скоростью света; любые предупреждения все еще могут идти к нам.
   Пул сомневался. - Если бы это пришло с края Земли, мы бы знали об этом. В порталах есть приборы, тестовые данные отправляются через саму червоточину.
   - О, совершенно очевидно, что эта штука прилетела не с Земли, - нетерпеливо сказала Никола. - Вы мыслите слишком буквально - по крайней мере, ты, мама, если не эти два задумчивых гения. Одной из причин, по которой Пулы создали этот прототип, было желание лучше понять сами червоточины. Правильно? Так написано в вашем проспекте. Мама, ты думаешь, червоточина - это что-то вроде простой высокоскоростной транзитной системы? В этом нет ничего простого. Червоточина - это изъян, связь между двумя событиями, которые вообще не должны быть связаны. Событиями, которые могут происходить где угодно в пространстве-времени - в космосе, по другую сторону Андромеды, в Галактике или где-то еще во времени, когда угодно, в прошлом и будущем. Некоторые думают, что даже в других вселенных.
   Гарри нахмурился. - О чем вы говорите?
   - Я говорю, что вы надеялись построить межпланетную супермагистраль. Фактически, вы открыли своего рода трещину в пространстве, которая могла вести куда угодно. И которая могла впустить что угодно. Вы даже не подумали об этом, когда рисовали системы метро от Земли до Юпитера на ваших умных экранах? Я привлекаю ваше внимание, Майкл Пул. Вы худший из тех, кто вмешивается в чужие дела. Как производитель оружия. Вы видите великолепную технологию и убеждаете людей дать вам деньги на ее создание. Но вы не видите последствий, не так ли?..
   Эти идеи клубились ужасным туманом в голове Пула. Щель, в которую может пролезть что угодно. - Она права, - сказал он. - Есть причина, по которой эта штука, семя платана, такое большое, как оно есть, - причина, по которой оно появилось именно сегодня.
   Гарри все еще не понимал этого. - Почему?
   - Потому что это первый раз, когда мы построили червоточину достаточно большого размера. Ты сам сказал, что она только-только протиснулась. Эта штука ждала. Где-то там. И как только мы открыли достаточно широкую дверь...
   Шамисо посмотрела на него с растущим ужасом. - Ворвалась в нее ...
   Ее изображение распалось на множество кубических пикселей.
   Флиттер накренился. Пула отбросило вперед.
  
   Внезапно флиттер отлетел назад. Он увидел, что портал в его поле зрения уменьшился, как и корабль с семенами платана.
   Никола была за пультом управления, проводя стилизованными значками по воздуху с помощью резких, решительных, очень реальных жестов. Это был ее стиль; управлять современным кораблем можно было силой мысли, вообще без каких-либо телодвижений. Но сейчас Пул обнаружил, что одобряет это.
   Поспешно пристегиваясь к своему креслу, Пул оглянулся через плечо.
   Восстановленные виртуалы Гарри и Шамисо вернулись на свои запроектированные места, и оба выглядели шокированными. Пул рявкнул: - Наденьте шлемы и загерметизируйте их. Убедись, Гарри, что координатор все делает правильно.
   Его отец кивнул, на этот раз промолчав, и подчинился.
   Пул повернулся к Никола. - Что вы сделали?
   - Увела нас.
   - Лета, это мой корабль.
   - Как и "Краб-отшельник". Посмотрите на него.
   Она вывела на экран дисплей, показывающий статус "Краба". Дисплей был усеян красными сигнальными огоньками. Пул сам проектировал дисплей; он мгновенно прочитал его. - Что-то дестабилизирует работу ВЕС-привода "Краба".
   - Да. И вы знаете, что это такое.
   - Фантомы?
   - Третий тип сущностей. Извивающиеся, призрачные существа, сами сделанные из ВЕС-материала. Думаю, то, что они искали - больше источников ВЕС-энергии. Может быть, для питания? Или дозаправки. Что ж, один они нашли. Капсулу привода "Краба".
   - И вы среагировали, - неохотно сказал он. - Быстрее, чем я. Вы увели нас. В этом корыте с нами все будет в порядке; у него только термоядерный двигатель. А вот "Краб"... Гарри?
   - Здесь, сынок. Я все это слышал.
   - Тебе нужно вернуть "Краба" на Ганимед. Используй маневровые движки, а не главный двигатель.
   - Я намного опережаю тебя. - Виртуал Гарри уже переключал невидимые кнопки. - Я передам предупреждения, чтобы корабли не приближались, пока мы не узнаем, с чем имеем дело. Я позабочусь о твоем корабле, сынок. И координаторе Имри. А как насчет тебя?
   Пул быстро соображал. - Я отправляюсь на Ио. Там Мириам и Билл. Команда по работе с трубкой потока. Застряли в глубокой дыре в центре области с наиболее интенсивной магнитосферой. И их радиационные щиты питаются от...
   - ВЕС-двигателей. Значит, они в непосредственной опасности. Береги себя.
   Никола Имри холодно смотрела на Пула. - Хорошо, раз вы спрашиваете, я пойду с вами. Хотите, чтобы я отправила сообщение на Землю, во внутреннюю систему?
   - А что?
   - Потому что именно туда направляется корабль в виде семени платана.
   Когда он выглянул в иллюминатор, впервые с тех пор, как Никола совершила импульсивный маневр, то увидел, что огромный черный объект исчез.
  

4

   Пул отчаянно пытался установить приличную связь с базой Иначус в Баббар Патера на Ио. Сначала все, что он смог получить, - это дефектную голову и плечи виртуального образа Мелии, старшего искусственного разума базы, и даже она была склонна распадаться на порхающее облако пикселей. И задержка между ее ответами, составляющая секунду или около того, была душераздирающей. Эта задержка, такая же, как между Землей и ее Луной, была показателем того, насколько далеко Пулу еще предстояло пролететь, чтобы вернуться с места обнаружения червоточины на Ио. Таковы были масштабы системы Юпитера.
   Но Мелия, какой она и была задумана, была спокойна. - Я делаю все возможное, чтобы восстановить контакт с Биллом Дзиком и Мириам Берг. Как только найду их, свяжусь с ними...
   - Если восходящая линия связи справится с этим.
   - Будьте уверены, мы занимаемся этим делом, Майкл. - Она натянуто улыбнулась. - Мы с интересом следим за вашими приключениями. Как только стало ясно, что на месте портала произошла какая-то аномалия, я объявила общую тревогу. Ретроспективно одобренную Биллом и Мириам.
   - Вы приняли правильное решение. Хотя знаете, что это разрешение не требовалось.
   - Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, - чопорно сказала Мелия. - Каждая секунда простоя стоит денег. Акционеры...
   - Знаю, они более нестабильны, чем вулканы Ио. - Для компании Пул Индастриз операция с червоточиной всегда была на грани финансовой приемлемости. И для инвестора не было бы страшнее подрывающего доверие сбоя, подумал Пул с грызущей тревогой, чем какой-нибудь инопланетный артефакт, пробивающийся из вашего прототипа червоточины. Но на сейчас были более неотложные задачи. - Как продвигается эвакуация?
   - Все под контролем, - заверила его Мелия. - Мы поднимаем всех из центра, изнутри Юпитера. И каждый корабль, который мы можем достать и который может работать независимо от ВЕС-привода, включая ваш собственный флиттер, будет зачислен на... У меня Мириам Берг. Пожалуйста, подождите. - Виртуал рухнул.
   Никола, пилотировавшая флиттер, взглянула на него. - Вы, ребята, проводите здесь крупную операцию, но ваша связь хуже, чем была у меня в спальне в пятилетнем возрасте.
   Пул посмотрел на нее с некоторым презрением. - И что? Это граница. Между нами и звездами нет более крупной человеческой активности. А Юпитер - самое враждебное место, куда можно приехать работать. - Он покачал головой. - Можно справиться с одной неисправностью энергопитания. Мы никогда не предполагали непредвиденных обстоятельств, которые могли бы вывести из строя все сразу.
   - Тогда у вас не хватает воображения. Кто такая Мириам Берг?
   - Она и Билл Дзик - старшие менеджеры на местах в Ио на данном этапе проекта.
   - А Мелия?
   - Старший искусственный разум.
   - Старший это, старший то. Я полагаю, у вас есть органограмма. У таких людей, как вы, всегда есть органограммы.
   Он просто сверкнул глазами. - Что у меня есть, так это сотня людей на Ио, из плоти и крови, и несколько тысяч других разумных существ с различными способностями. Там, на поверхности, без защиты, смертельная доза радиации набирается за три часа. И без встроенных механизмов - без электромагнитной защиты...
   - Иначус Майклу Пулу. - Это была Мириам Берг. На снимке ее головы и плеч было видно, что она выглядывает из шлема скафандра.
   - Мириам. Я на подходе.
   - Мы делаем все, что в наших силах, Майкл. Не осмеливаемся отключить главные генераторы ВЕС-двигателей, но они постоянно дают сбои.
   - А ты сама в укрытии в лавовых трубах?
   Она пристально посмотрела на него. - Нет, я не там, и Билл тоже, и ты бы сейчас там не был. У нас составлен и действует аварийный график эвакуаций, с обычными приоритетами, которые выполняются в первую очередь - молодежь, наша единственная беременная женщина, раненые. В последнюю очередь пользователи АВТ. Я могу оставить это на твое одобрение...
   - Мне не нужно это видеть.
   Никола вставила: - Следующей задачей будет найти место, где можно разместить сотню беженцев. Я знаю, что даже в Даравилле, на Ганимеде, нет такой возможности. Я отправила общий запрос о помощи. И у меня есть пара идей.
   - Спасибо. Это действительно полезно.
   Она вопросительно выгнула бровь. - Приятно, когда тебя ценят. Итак, пользователи АВТ находятся в конце очереди? Что это, своего рода дискриминация пожилых людей?
   - Вы пользователь?
   - АВТ? Не в моем стиле, Пул.
   Несмотря на обстоятельства, ему пришлось рассмеяться. - Вы серьезно, не так ли?
   - Послушайте, среди возможностей, которые вы приобретаете в результате АВТ, есть ограниченная способность восстанавливать клеточные и даже генетические повреждения. Предназначено для противодействия последствиям старения, но это так же хорошо сработает при радиационном поражении. Исследования показывают, что пользователь АВТ с нарушенной защитой может продержаться в режиме ввода-вывода на целый час дольше, чем тот, кто ею не пользуется. Так что это не спасет вашу жизнь...
   - Но этого достаточно, чтобы вас вышвырнули из первых же спасательных шлюпок.
   - В этом и идея.
   Мириам нахмурилась. - С кем ты разговариваешь?
   - С моим пилотом.
   - Хм. Послушай, Майкл. Если у тебя будет возможность и возможности связи, следи за новостями. Этот ваш нарушитель, большой...
   - Семя платана. На пути во внутреннюю систему?
   - Да, и движется быстро, примерно со скоростью в один процент от скорости света. Как он движется - другой вопрос. Мы не видим ни радиации, ни следов выхлопных газов. Что бы это ни было, это не ракета. Мы фиксируем какие-то гравитационные волны, исходящие от этой штуки, но...
   - Направляется ли оно к Земле?
   - Земля находится с обратной стороны Солнца. На самом деле оно приблизится к Марсу. Конечный пункт назначения все еще неясен - на некоторых проекциях показано само Солнце, на некоторых Меркурий.
   Никола нахмурилась. - Могу понять, почему оно может направляться к Солнцу; именно там находится почти вся масса-энергия системы. Но Меркурий? Что, во имя Леты, могло ему там понадобиться?
   - А как насчет другого мусора, который прошел через червоточину?
   Мириам посмотрела вниз. - Посеребренные сферы, которые вы назвали дождевыми каплями, последовали за семенем платана во внутреннюю систему - все, насколько кому-либо известно. Но, к сожалению для нас, фантомы застряли в пространстве Юпитера. Очевидно, они отслеживают любой ВЕС-двигатель, который могут найти. Хотя некоторые из них ныряют в тор потока Ио.
   - Они голодны, - сказала Никола. - Ищут энергию высокой плотности, которая им нужна. Которую они не найдут в токовой трубе.
   Мириам пожала плечами. - Возможно, твой пилот права. Но все, что у нас есть прямо сейчас, - это догадки.
   - Принято к сведению, - сказал Пул. - Итак, давай прекратим гадать. Я присоединюсь к усилиям по эвакуации, как только мы сможем туда добраться. Я сойду с линии и дам вам возможность продолжить ваш...
   - Нет, вы не сойдете с этой порожденной Летой линии.
   Голова Мириам взорвалась облаком пикселей, чтобы смениться оскаленным лицом мужчины, по-видимому, намного старше, его лицо было бледным, как в глубоком космосе, седые волосы спутаны на затылке. На заднем плане Пул мельком заметил зеленые листья, похожие на деревья.
   Никола рассмеялась. - Вот такой вид я хочу, когда меня законсервируют.
   Мужчина сверкнул глазами. - Кто из вас Пул?
   Пул наклонился вперед. - Я Майкл Пул. Кто вы такой, черт возьми, и как вам удалось взломать мои личные каналы связи?
   - Я взломаю гораздо больше, прежде чем мы закончим, вы, эмбрион. Вы позвонили мне.
   - Строго говоря, это была я, - сказала Никола. Она похлопала Пула по плечу и указала на сообщение бортового отслеживания. Звонивший был идентифицирован: Хайсмит Марсден, звонит с Галлии-три. - Я же говорила вам, что искала, где разместить ваших людей.
   - Слышал о нем, - пробормотал Пул. - И о Галлиях. Хотя знаю не намного больше, чем то, что прокручивается передо мной... Хайсмит Марсден. Ему больше двухсот лет. Ученый, в настоящее время не имеющий академической принадлежности, специализируется на биоинформатике, квантовой нелинейности, экспериментах в области сверхсветовых коммуникаций. О, теперь я знаю, почему я его запомнил. Он консультировался с Джеком Гранттом по решеткам Марса. А Галлия-три - циклокорабль. Земля-Юпитер. Выдолбленное ядро кометы...
   - Я знаю эту идею. Во времена, предшествовавшие скоростным технологиям, таким как ВЕС-привод, верно? Эллиптическая орбита, сближение с Землей в перигелии, с Юпитером в афелии. Вы просто поднимались на борт и жили в этой штуке, пока она доставляла вас к газовым гигантам - сколько длилось путешествие?
   - Больше двух лет, - прорычал Марсден. - Но система работала как часы на протяжении веков. Чего сегодня нельзя сказать о ваших паровых ракетах, не так ли, летун? Не говоря уже о ваших червоточинах. Лета, чувак, что вы с нами сделали? Систему быстрого транспорта на моих глазах. Вам следовало бы покрасить свои жалкие червоточины в красный цвет, чтобы мы знали, как их избегать.
   Пул сказал: - Профессор Марсден, вы можете видеть, что у нас ситуация...
   - О, я хорошо осведомлен о вашей ситуации. И у меня есть свои приоритеты. Вы можете обратиться к академической прессе, чтобы узнать, что я здесь делаю. Это космическая среда обитания, которой уже более тысячи лет, укрывает биосферу такой же древности, и все это зависит не более чем от кометного льда и солнечного света. Изучение такого объекта - это именно тот проект, которым следует заниматься, учитывая преимущество долговечности, не так ли? Не то чтобы те дураки в Оксфорде, которые урезали мое финансирование десятилетия назад, согласились бы.
   И я бы подумал, Майкл Пул, что именно сегодня, когда кажется, что какая-то инопланетная сущность вторглась в Солнечную систему благодаря вашим детским манипуляциям, вы должны аплодировать транспортному средству, которое практически не требует энергии, невидимо, бесшумно.
   Пул собрался ответить.
   Никола жестом велела ему замолчать. - Заткнитесь, Майкл. Это старое ископаемое мыслит яснее, чем кто-либо другой, кого я слышала сегодня. Профессор, вы правы. Галлия-три - самое надежное убежище, какое мы могли найти. Вот почему я подумала обратиться к вам. И - заткнитесь, Майкл - насколько велика среда обитания? В отчете говорится, что при максимальной вместимости она рассчитана на пятьсот человек... Где вы сейчас находитесь?
   - Рядом с афелием. Очевидно, иначе я бы не тратил свое время, пытаясь связаться с такими, как вы.
   - Значит, недалеко от орбиты Юпитера, - сказал Пул. - И, учитывая временные задержки, не более чем в световых секундах от нас.
   Никола сказала: - Итак, мы нашли место, куда можно отвезти ваших драгоценных работников из Ио и их приятелей-роботов. Ваша первая удача за день.
   - Не так уж повезло. Было три Галлии; идея заключалась в том, что за каждые двенадцать лет обращения по орбите Юпитера одна из них побывает трижды на Юпитере. Так что не так уж маловероятно, что...
   - Заткнитесь. Спасибо, что ответили, профессор. Майкл, свяжитесь с "Крабом". Поговорите с моей матерью. Она координатор ООН по надзору, помните; у нее много рычагов воздействия. Скажите ей, что этот старый пердун откроет свои двери для ваших беженцев.
   Пул, чувствуя себя ошеломленным, решил никогда не наживать себе врага в лице Никола Имри.
   Он повернулся обратно к экрану. - Профессор Марсден, раз уж мы вас подключили, что вы об этом думаете?
   Марсден нахмурился. - О чем?
   - О незваных гостях. Вы, очевидно, следили за событиями. Мы называли их "семя платана", "капли дождя", "фантомы".
   Он фыркнул. - Ярлыки неуместны.
   - Конечно, неуместны. Что вы думаете?
   - Что они опасны. Почти наверняка настроены враждебно. И ваша безответственность в том, что вы допустили их в систему...
   - Почему опасны? Какова ваша логика?
   - Дело в том, что это формы жизни - и я действительно думаю, что они демонстрируют характеристики жизни, а не технологии; одни из ваших "фантомов", похоже даже, что уже распустились, размножились - эти формы довольно враждебны нашим углеродно-химическим формам. Конечно, это очевидно.
   "Фантомы" - вы, должно быть, сами уже определили это - по сути, представляют собой узлы квагмы, сосредоточенные в ядре высокой плотности. Квагма: вещество самой ранней Вселенной, созданное менее чем через миллионную долю секунды после первой сингулярности - сразу после самой эры Великой Единой Силы и в начале эры космической инфляции... Вселенная была заполнена своего рода сверхгорячей жидкостью, супом из частиц, такие как нейтрино и фотоны, электроны - и фотино, частицы темной материи - и кварки; было еще слишком жарко, чтобы кварки могли объединиться в нуклоны - протоны и нейтроны. Кварковый суп, квагма. И все же там была жизнь - о, теоретическое моделирование и реликтовые аномалии доказывают это. Звери квагмы, которые сражались, жили и умирали в своих поколениях поденок, и которые питались, вероятно, остатками ВЕС-материи, сверхгорячими, сверхэнергетичными.
   Всего секунда после сингулярности, и все было кончено. Большая часть кваркового супа сгустилась в нуклоны, и вся Вселенная стала не более экзотичной, чем сердце звезды. Но...
   - Но некоторые из этих кварковых существ, возможно, выжили.
   - Действительно. - Марсден почти шептал, глаза широко раскрыты, голос хриплый, седые волосы ореолом обрамляли его голову; для Пула он был как видение какого-то пророка эпохи до Открытия. - Для этих призраков квагмы наша вселенная была бы огромным, холодным, пустым местом, дни ее славы давно прошли. Но в карманах, тут и там...
   Никола кивнула. - Там все еще оставались бы восхитительные сгустки энергии высокой плотности, которыми они питаются. Такие, как ядра двигателей ВЕС-кораблей Майкла.
   - Вот именно. Жизнь - но не такая, как у нас. Им здесь не место, - сказал он с внезапной, почти дикой энергией. - Теперь им здесь не место. Как только они прибыли, они начали сеять разрушение, хаос и страдание. И вы привели их сюда, вы, болваны, своим высокомерным вмешательством.
   Никола усмехнулась. - Думаю, у нас есть первый набросок надписи на вашем надгробии, Майкл.
   Лицо Пула горело. - У нас люди в опасности. Я спускаюсь на Ио. "Краб"-младший вылетает. - Он отключил связь, безапелляционно взял под контроль маленький корабль и перебросил его через космос.
  

5

  
   После перелета на термоядерном топливе через пространство Юпитера "Краб"-младший был вынужден совершить медленный, осторожный последний заход на посадку к Ио, таков был объем движения вокруг маленького спутника. Поскольку большие ВЕС-корабли на данный момент были не на ходу, для эвакуации были доступны только небольшие суда: флиттеры, яхты и другие суда специального назначения, все с термоядерными двигателями - и каждое способно поднять лишь горстку беженцев.
   Но медленный спуск дал экипажу флиттера шанс хорошенько рассмотреть Ио, и Пул был мрачно удовлетворен, увидев, как циничные глаза Никола Имри расширились от удивления.
   Ио, самый внутренний крупный спутник Юпитера, искореженный приливным сжатием и разрушаемый магнитосферой планеты-гиганта, по размерам не уступал Луне Земли. На спутнике было больше действующих вулканов, чем на всей суше Земли. Великие кальдеры представляли собой ямы на поверхности, черные как ночь и окрашенные оранжевым огнем. Были там и озера лавы, жидкого диоксида серы, окаймленные красными и оранжевыми полосами по более холодным краям. Тем временем завесы малиновой лавы поднимались на сотни метров над поверхностью, вздымались газовые столбы, а постоянные, жуткие полярные сияния преследовали полюса.
   Пул всегда думал, что его привлекают цвета. Буйные краски, о присутствии которых на таком маленьком теле вы никогда бы не подумали, яркие на фоне тусклого солнечного света на пяти астрономических единицах, и бледного сияния Юпитера на все небо. Красный, оранжевый, черный и ярко-зеленый.
   И всего за несколько часов до этого там также была капелька земного голубого цвета - купол над базой Иначус.
   Городок компании "Пул Индастриз" в Баббар Патера был построен на своего рода платформе, стоящей на огромном фундаменте из забитых в ненадежную поверхность свай с активной стабилизацией, позволяющей справляться с каменными приливами, которые достигали пятидесяти метров каждые сорок два часа в "день" Ио. Но как только исчезли магнитные щиты, работающие от ВЕС-двигателя, купол быстро рухнул, обнажив здания, бункеры, штабеля оборудования - и людей в их защитных костюмах, спешащих в поисках укрытия. Вдали от этого центра дороги, монорельсовые пути и катапульты масс-приводов - инфраструктура, построенная для добычи минеральных богатств Ио, - были пустынны и обнажены, выглядя сверху как ребристый осенний лист, который вот-вот бросят в огонь.
   Но этот огонь, потрясающая энергия, сосредоточенная на Ио, была причиной того, что сюда прилетел Пул. Ио был так близок к своему родителю, что вращался в пределах заполненной радиацией магнитосферы Юпитера, в двадцать тысяч раз более мощной, чем у Земли. Действительно, вулканические выбросы спутника извергали электроны, ионы кислорода и серы в эту магнитосферу, так что Ио вращался внутри высокоэнергетического потока заряженных частиц в форме колеса: "тора Ио". Еще больше силовых магнитных трубок соединяли поле Ио с полюсами самого Юпитера: магнитопроводы, по которым обычно протекали токи, измеряемые миллионами ампер. В результате система Ио-Юпитер, как всегда думал Пул, была подобна единому огромному двигателю с электромагнитными связями, потоками частиц и приливами, протяженностью в три миллиона километров.
   И именно этот двигатель использовался промышленниками на протяжении тысячи лет или даже больше, начиная с тех дней, когда Пул Индастриз, Кон-Ам и другие впервые начали копаться в истерзанной коре Ио в поисках экзотических соединений серы и других сокровищ. Эти первопроходцы просто протянули сверхпроводящие тросы по всему ландшафту, чтобы позволить смещающейся магнитосфере управлять полезными токами. Теперь этот двигатель размером в мир пытался убить людей и машины, которые осмелились прийти сюда.
   Это все твоя вина, раздалось ворчание из уголка сознания Пула. Твое честолюбие или, во всяком случае, честолюбие твоей семьи, которое привело стольких людей в такое опасное положение. Твоя беспечность, твое безудержное стремление завершить последний проект, твое высокомерие, которое открыло врата червоточины для жуткой, вневременной опасности, которая вызвала все это. Никола была права, и Марсден тоже. Все, что он мог сейчас сделать, - это попытаться все исправить.
   Как только он смог, то присоединился к операции по эвакуации и приступил к работе.
   Операция протекала медленно, струйками. Ей препятствовало обрушение сооружений на поверхности, поскольку воздушные шлюзы и электростанции вышли из строя, что сделало перемещения опасными и медленными.
   Шли долгие часы чрезвычайной ситуации, в перерывах между их собственными спусками и взлетами - во флиттере, который начал пахнуть страхом и истощением беженцев, прошедших через него, - Пул и Никола Имри по очереди немного отдохнули. Никола спала намного лучше, чем удавалось Пулу. Потому что, как он подозревал, ее не мучила совесть и, вероятно, никогда не будет мучить.
   Именно после одной из его почти бессонных ночей Никола осторожно разбудила его, чтобы сообщить, что у нее есть кое-какие новости. - С Марса.
   Пул чувствовал себя разбитым, сбитым с толку. Прошло уже два дня с момента вторжения в червоточину. Он был пристегнут ремнями к спальному мешку в задней части кабины флиттера.
   Он увидел, что они снова спускаются на Ио, чтобы забрать еще одного беженца. Он схватил с полки свою фляжку с водой, осушил ее и оставил дрейфовать в условиях микрогравитации. - Марс? При чем тут Марс?
   - Это семя платана и сопровождающая его стайка дождевых капель. Кажется, оно все еще движется к Солнцу или Меркурию. Но так случилось, что Марс находится близко к этой трассе.
   - Я помню.
   - Нет никаких указаний на то, что оно собирается зайти. Но, наоборот, марсиане обратились к нему. Взгляните...
   Она установила виртуальное воспроизведение, которое разыгрывалось на полу рядом с его тюфяком. Он увидел маленькую фигурку, похожую на куклу - мужчина - стоящий в помещении, похожем на огромный зал со стеклянной крышей. Мужчина смотрел из изображения, разговаривая со вселенной.
   Пул увидел толпу людей позади него, за веревочным барьером, патрулируемую федеральной полицией в бледно-голубой униформе.
   Она указала. - Это купол Сидонии. И этот выпендрежник на переднем плане...
   - Я его знаю. Джек Грантт. Он возглавлял команду, которая утверждает, что обнаружила разум на Марсе. Обширные бактериальные сети...
   - Скорее, обширные догадки. Моя мать была на его мероприятиях по финансированию.
   - Он старый друг семьи. Он был "дядей Джеком", когда я был ребенком. Мой отец отправил меня на сезон учиться с его командой на Марсе. Гарри хотел, чтобы мы, "Пул Индастриз", непредвзято относились к встрече с экзотической жизнью. В конце концов, мы прокладывали путь во многие из наиболее необычных сред, таких как Ио, которые люди еще не исследовали. Если кто-то и может вступить в контакт с новой жизнью, так это мы.
   Никола скорчила гримасу. - Такие люди, как вы, всегда знают друг друга, не так ли? Что ж, теперь Грантт думает, что через вашу червоточину к нам проникает жизнь, а может быть, и разум. Значит, он пытался подать ей сигнал.
   Это позабавило Пула. - Подать ей сигнал? Как? Мигающими огнями, радиолучом? Большими треугольниками, врытыми в землю Эллады?
   - О, в этом больше комедийного смысла. Он посылает передачу - о себе, стоящем там и разглагольствующем - с помощью гравитационных волн.
   - Гравитационных волн? Как? О - Фобос. Он заручился сотрудничеством с местными представителями "Пул Индастриз"... - В преддверии того дня, когда в марсианской системе, возможно, потребуется производить экзотические вещества для подключения к локальной сети червоточин, Пулы создали на спутнике Марса пробную установку для исследования черных дыр - урезанную версию юпитерианского хаба. И именно манипулируя этой черной дырой, как быстро подтвердил Пул, Джек Грантт пытался привлечь внимание "семени платана". - Гарри позаботится о том, чтобы компания получила соответствующий кредит. Но что касается "семени платана"...
   - Оно просто проплыло мимо, - сказала Никола с притворной грустью. - Полагаю, Грантту удалось подать сигнал своему собственному виду - в конце концов, он здесь, во всех новостных каналах - что, вероятно, не повредит его следующей заявке на финансирование. Конечно, "семя платана" и его окружение - сенсация во внутренних мирах. Все смотрят различные каналы. Но есть противоречия - ну, вы можете это видеть.
   - Вы имеете в виду ту толпу на заднем плане? Что это, демонстрация?
   - Некоторые комментаторы называют это бунтом.
   Это слово, напоминающее о глобальных беспорядках эпохи "бутылочного горлышка", застало Пула врасплох. - Бунт? Серьезно?
   - Чувства накаляются, Майкл. Послушайте, это уже нанесло ущерб - вторжение инопланетян. Люди видели дрейфующие ВЕС-корабли, хаос на Ио. Не каждый марсианин считает хорошей идеей привлекать внимание этого неоднозначного посетителя к их миру гравитационно-волновыми сигналами "посмотри на меня". Конечно, у Грантта нет общественного одобрения того, что он делает. Кто он такой, чтобы говорить от имени Марса? Не говоря уже о человечестве.
   - И в противовес этому есть другие, которые считают, что космический долг человечества - приветствовать этого посетителя. - Она вздохнула. - Половина человечества, похоже, хочет усыновить этого пришельца, другая половина - взорвать его. Он едва прибыл, но уже это разрушает наше общество. Заставляет задуматься, не так ли? И... - Она прижала палец к уху. Затем, не колеблясь, бросилась к креслу пилота.
   Пул, сбитый с толку, выбрался из своего спального мешка. - Что случилось?
   - Иначус разваливается. Я имею в виду стабилизирующую платформу под основанием.
   Эвакуация почти завершена, но еще предстоит забрать троих выживших. Моя мать - она координатор операции ООН на месте - запретила предпринимать какие-либо дальнейшие попытки спасения.
   - Так что вы делаете?
   - Предпринимаю попытку спасения. Умойтесь и поднимайтесь сюда.
  
   Даже с высоты над Ио, на их траектории сближения, Пул мог видеть проблему. Плот, на котором была построена база "Иначус", теперь сам накренился, как будто его разбило бушующее море камней под ним. Сооружения базы соскальзывали с поверхности плота, как посуда с наклоненного подноса, а лава поднималась снизу вверх и переливалась через нижний край платформы, которая начинала растворяться в этом свирепо горячем бассейне.
   Никола, пилотировавшая "Краб"-младший, зависла над наклоняющейся поверхностью.
   - Ищете безопасное место для посадки?
   - Нет. Ищу людей. Я сяду, безопасно это или нет - вот там.
   На открытую палубу платформы выскочила человеческая фигура в ярко-зеленом бронекостюме, энергично размахивающая руками.
   Никола немедленно бросила флиттер вниз в аварийном режиме.
   - Только она, - сказал Пул. - Она, должно быть, видела нас.
   - Она?
   - Это Мириам. Мириам Берг. Я купил ей этот скафандр. Ваша мать сказала, что выжили трое. Где остальные?
   Здание рухнуло, содрогаясь, разлетаясь на панели и балки, которые при низкой гравитации нехотя посыпались на накренившуюся платформу как при ускоренной съемке. Убегающая фигура уже нетвердо стояла на ногах, и ей пришлось отползать в сторону от обломков.
   - Лета. Я буду в воздушном шлюзе.
   "Краб" коснулся поверхности и находился в состоянии покоя всего несколько секунд, пока Пул, загерметизировав свой собственный скафандр, открыл маленький воздушный шлюз, втащил Мириам на борт и помог ей подготовиться к взлету.
   Когда флиттер взмыл вверх и удалился от разрушающейся базы, они помогли друг другу снять скафандры. Мириам пошла привести себя в порядок. Пул услышал, как ее вырвало.
   Затем они направились на летную палубу. Пул подвел Мириам к креслу второго пилота, рядом с Никола. Пилотские кресла были самыми удобными на корабле; Мириам, выглядевшая сонной, не возражала.
   Мириам была на несколько лет моложе Пула, у нее были карие глаза и светло-каштановые волосы с преждевременной проседью, аккуратно подстриженные для условий низкой гравитации. Сейчас она выглядела старше, изможденной, измученной. Пул настоял, чтобы она позволила корабельному автомедику в течение часа вылечить ее от любых радиационных повреждений. Но от еды и воды она отказалась. Сейчас она хотела только кофе и посидеть.
   В конце концов она просто сказала: - Спасибо.
   Никола пожала плечами. Очевидно, она не оценила благодарности.
   - Кстати, вам нужно вернуться к червоточине.
   Не задавая вопросов, Никола проложила курс.
   Пул уселся в раскладное пассажирское кресло. - Нам сказали, что выжило трое.
   Мириам пила кофе через крышку в условиях невесомости. - Я единственная, кому это удалось. Билл Дзик и Мелия... Мы были последними, мы трое. Большая часть хранилища памяти Мелии была загружена; остальная часть хранилась в ядре процессора - резервная копия на крайний случай, что-то вроде чемодана. Платформа уже начала наклоняться. Мелия хотела, чтобы мы оставили ее, чтобы мы могли сбежать на скутерах. - Она взглянула на Никола. - Это транспортные средства для передвижения прыжками по пересеченной местности с низкой гравитацией.
   - Могу догадаться.
   - Билл отказался ее бросать. Поэтому она зарядила корпус и ударила его током, так что ему пришлось уронить ее. И пока он пытался снова схватить ее, платформа накренилась, и баллоны с воздухом и другое сверхпрочное оборудование пробили перегородки и дождем посыпались на нас ...
   - Билл Дзик, - сказала Никола. - Никогда не встречала этого человека, но имя запомнила. Первый человек, погибший из-за всего этого, вторжения через червоточину. И Мелия, первое искусственное разумное существо.
   Мириам кивнула. - Большая часть ее памяти может быть восстановлена. Но она исчезла, да. Итак, мы потерпели неудачу.
   - Вы сделали все, что могли, - спокойно сказала Никола, удивив Пула. - Вы были близки к тому, чтобы вытащить всех оттуда. Что еще вы могли сделать?
   - Не облажаться.
   - Все лажаются. Жизнь не идеальна.
   - Ну, так и должно быть. - Мириам допила свой кофе. Пул протянул ей свою емкость. Она начала опустошать ее, как и первую.
   - Итак, - сказал Пул. - Зачем нам нужно возвращаться к червоточине?
   Никола сказала: - Я могу вам это объяснить. Больше болтовни на каналах связи. Есть свежие новости. Появляется что-то еще. Вам нужно быть там.
   - Нам?
   - Не нам. Тебе.
  

6

   Портал червоточины, когда они добрались до него, был окружен облаком кораблей, похожим на грубую сферу. Многие из них были ВЕС-кораблями классического дизайна, каждый представлял собой длинный шест, с жилым куполом на одном конце и куском кометного льда на другом. Из-за угрозы со стороны фантомов квагмы корабли были обездвижены, за исключением вспомогательных двигателей ориентации. Но Пул знал, что некоторые из кораблей, включая флиттеры, принадлежащие федеральной полиции ООН, могут быть вооружены.
   Когда прибыл "Краб"-младший, с этими кораблями состоялся некоторый контакт, в том числе поступило приветствие от Гарри Пула и Шамисо Имри на "Крабе-отшельнике", вернувшихся с Ганимеда где-то в общей толпе. Их флиттеру разрешили пройти через кордон, а затем приблизиться к порталу червоточины в центре облака, остроконечному тетраэдру, чья небесно-голубая структура выглядела такой же невинной, какой была до того, как сущность семени платана пробила себе дорогу. Подойти, пока они не окажутся ближе, чем любой другой корабль, с тревогой осознал Пул.
   И, наконец, они столкнулись с тем новым, что появилось.
   Это была еще одна загадочная, анонимная форма: посеребренная сфера, возможно, пару метров в поперечнике. По окружности у нее было что-то вроде пояса, похожего на шнурок, к которому был прикреплен ярко-зеленый кулон.
   Мириам и Никола, сидевшие за пультом управления, изучали этот объект с помощью сенсоров флиттера.
   Пул просто смотрел. - Похоже, это двоюродный брат тех дождевых капель, которые попали вместе с семенем платана.
   - Не думаю, - сказала Никола. - На самом деле более массивный. Эта штука весит тонну. Менее плотный, чем вода...
   - Он почти безликий, - сказала Мириам, проверяя свои собственные мониторы. - Но вы можете видеть, что он вращается. Посмотрите на этот шнур вокруг его экватора. Шнурок с прикрепленной подвеской...
   Без слов Никола вызвала изображение "подвески". Это был тетраэдр - маленький, всего несколько сантиметров в поперечнике, зеленая рамка, окружающая пустое пространство. - Любопытно, - сухо заметила Никола. - Откуда бы ни взялась эта штука, откуда она могла знать, что этот конец червоточины заканчивается тетраэдром?
   - И еще любопытнее, - сказала Мириам, - согласно анализу наблюдателей ООН, этот зеленый цвет - не какой-нибудь старый зеленый. Это хлорофилловый зеленый - зеленый Земли.
   Пул чувствовал себя все более неловко. Затянувшееся чувство неправильности, которое он испытывал с тех пор, как из червоточины впервые появилось семя платана, теперь резко усиливалось, закручиваясь в нем спиралью, как бур эпохи антропоцена, высасывающий последние остатки нефти из скважины. - Может быть, это универсально, - сказал он. - Я имею в виду хлорофилл. Может быть, под любой солнцеподобной звездой, с биосферой, основанной на углероде, законы химии диктуют...
   Никола рассмеялась. - Ваш приятель-биолог Джек Грантт на это не купился бы. Есть много способов усваивать солнечный свет. И даже если это так, считаете ли вы, что четырехгранная форма тоже универсальна? Вы проектировали портал. Почему вы выбрали именно эту конфигурацию? Почему не куб или...
   - Потому что это выглядело... ну, правильно. Эстетично. Я хотел, чтобы мои червоточины были красивыми. Мы просидели всю ночь, делая наброски.
   - Итак, произвольный выбор? - Никола оглянулась на него. Позже он вспоминал, что она не казалась взволнованной или впечатленной, учитывая новость, которую собиралась ему сообщить. Она просто сказала: - Есть кое-что еще. Ваше семя платана, возможно, не говорило с нами, но эта вращающаяся сфера говорит. С тех пор, как появилась. Во всем электромагнитном спектре, в нейтринных импульсах, даже в гравитационных волнах. Много проблем из-за нескольких слов. Даже если они на стандартном языке.
   - Стандартном?
   - Она права, - сказала Мириам, глядя на свои мониторы.
   - Просто скажите мне, - хрипло сказал Пул.
   - Вот прямая трансляция с приблизительным переводом. - Мириам коснулась значка.
   Голос был ровным, искусственным, жестяным. Интонация была странной, почти причудливой, как будто говорил нестандартный диктор, или как будто это была какая-то запись из глубокого прошлого. Пул обнаружил, что ему нужен самый точный синхронный перевод системы связи, чтобы разобраться в этом.
   - ...Посол в Радиаторе. Я здесь ради Майкла Пула. Я серебряный призрак. Таково или будет ваше имя для нас. Наши расы тысячелетиями вели войну. И все же, как вы можете видеть, я ношу символ свободного человечества. Я посетил четырехгранные соборы вигнерианской веры, в которых вы, Майкл Пул - пророк. И в центре Галактики, на планете, посвященной миллиардам погибших в войне Ликующих, есть ваша статуя, Майкл Пул. Высотой два километра. Я сам видел эту статую. Я буду с вами во времениподобной бесконечности, Майкл Пул, где это бремя пройдет. Я известен себе подобным как посол Радиатора. Я здесь ради Майкла Пула. Я серебряный призрак. То есть, или буду...
   Флиттер содрогнулся, как будто от корпуса маленького корабля отделилась какая-то масса.
   Затем через иллюминатор Пул, не веря своим глазам, увидел ракету, плывущую в космосе, бесшумную, едва видимую. Он узнал глубинный зонд, предназначенный для ударного внедрения на высокой скорости в каменистое ядро астероида или кометы, чтобы исследовать их глубокие недра.
   Он знал, что этот зонд не предназначался для вооружения. Но сработает как оружие. Он несся через пропасть к дрейфующему, вращающемуся "призраку".
   И исходил от "Краба"-младшего.
   Он впился взглядом в Николу. - Зачем, черт возьми, вы это сделали?
   - Я этого не делала. - Она проверяла свои дисплеи. - Произошло переопределение... Гарри. Ваш отец выпустил ракету.
   - Что? Это мой корабль. Он не мог переопределить.
   Мириам пристально посмотрела на него. - Ты уверен? Более того, зачем ему это делать?
   Никола пожала плечами. - Чтобы обеспечить безопасность человечества. Или что-то в этом роде. Это то, что сообщают общественным каналам. Или, возможно, потому, что это призрачное существо назвало вас, а не его? Вам двоим нужно поговорить о ваших проблемах соперничества, это вредно для здоровья.
   "Серебряный призрак" все еще говорил. - Я ношу символ свободного человечества...
   И Пул увидел, как зонд на сравнительно низкой скорости пробил шкуру призрака.
   - ...четырехгранного собора...
   Призрак просто разорвался.
   Эта мерцающая кожа порвалась, разлетелась в клочья, и наружу вывалилась биологическая каша: быстро замерзающая красная кровь; массы, похожие на органы, мышцы; даже некое подобие поджарого тела с длинными конечностями, с узнаваемым торсом и конечностями, похожими на свернувшийся клубком плод. И что-то похожее на растительную массу или, возможно, что-то грибковое, которое, очевидно, заполняло скорлупу.
   Из рассеивающегося беспорядка выплыл кулон, зеленый тетраэдр, все еще прикрепленный к оборванному шнурку.
   Никола нарушила молчание. - Полагаю, этот сувенир ваш. Хотите, я выйду и принесу его вам?
   - Сделайте это, - прорычал он. - Лучше сделать это, чем оставить это Гарри. Затем отправимся в Галлию.
  
  

ДВА

  
   - Но будущее не имеет значения.
   - Это так?
   - Да! Если мы не сможем пережить настоящее.
   Том и Майкл Пул Базалджет, 2047 г. н.э.
  

7

  
   Никола направила флиттер к Галлии-три, прокладывая себе путь сквозь толпу других судов, груженных беженцами: еще больше флиттеров, более крупные шаланды с термоядерным приводом - тихоходные грузовые суда, предназначенные для перевозки грузов руды и льда, - даже пара тощих ВЕС-кораблей, которых подталкивали в этом направлении их системы маневрирования и контроля ориентации. Пул знал, что один из этих кораблей доставил Гарри сюда. Не в первый раз в его жизни отец обогнал его.
   И постепенно обнаружилась Галлия-три.
   Она представляла собой сплющенный шар грязного кометного льда около трети километра в поперечнике - сплюснутый сфероид, подобно самому Юпитеру, более короткий от полюса к полюсу, чем диаметр на экваторе. Весь он быстро вращался вокруг этой короткой оси; Пул инстинктивно подсчитал, что он совершал оборот примерно за полминуты. Внешняя кора была грязно-малиново-черной, без сомнения, благодаря слою сложных углеводородных молекул во льду, созданному за сотни лет радиацией Юпитера и солнечным светом внутренней системы. Но когда сфероид повернулся, перед Пулом мелькнули проблески земной зелени, сияющие из окон, разрывы в черноте, появляющиеся и исчезающие. Это был странно ностальгический вид - по крайней мере, предположил Пул, если вы выросли на Земле.
   Это ядро было всего лишь сердцем более широкого механизма. К обиталищу на поворотных стойках крепилась кружевная додекаэдрическая рама. А к раме мерцающими направляющими тросами было прикреплено огромное зеркало, более чем в пять раз превышающее диаметр самого обиталища. Отраженный солнечный свет падал на приемные панели на полюсах ядра. Пул увидел ремонтных роботов, ползущих по зеркалу, как жуки на стекле, посылающие медленную рябь по блестящей поверхности.
   Никола искала информацию. - Они используют этот зеркальный парус не только для улавливания солнечного света для своих полей и лесов, но и фактически как парус, для контроля положения и импульса. Они корректируют свою орбиту; например, не подходят слишком близко к Юпитеру. И на орбитальном пути, который охватывает четыре астрономические единицы, есть время, чтобы внести все необходимые изменения. Что за устаревший, ветхий...
   - Я скажу вам, что такое ветхость, дитя, - это ваше воображение.
   Виртуальная голова Хайсмита Марсдена снова возникла над пультом связи флиттера. - Может, мы и старые, может, и черствые, но прямо сейчас мы - единственное безопасное убежище для вас и ваших жалких банд шахтеров и роботов-проходчиков, не так ли? Теперь, если вы хотите подойти еще ближе, вам придется отключить термоядерный двигатель - вы можете маневрировать с помощью любых двигателей на химическом топливе, которые у вас есть, - и можете также отключить свою связь.
   Только пассивные датчики; никакого сигнала от моего корпуса. Мы здесь ведем себя тихо, и если вы продолжите бродить вокруг, освещенные, как выставка "День Земли", вы можете отправляться нырять в сам Юпитер, мне все равно. Это достаточно ясно?
   Пул попытался ответить. - Профессор Марсден...
   - О, и, кстати, тот инопланетный артефакт, который вы подобрали...
   - Амулет, - сказала Никола.
   - Амулет? - Марсден задумался. - Я никогда раньше не слышал, чтобы его так называли. Старое слово: предмет, который дает своему владельцу силу или защиту. Возможно, это уместно. Даже не думайте проносить его в мое обиталище.
   Связь прервалась; говорящая голова исчезла в облаке пикселей.
   Никола вздохнула. - Хочу быть похожей на него, когда вырасту.
   - Старый параноидальный пережиток.
   - Но в его словах есть смысл. Давайте сделаем, как он просит.
  
   Док располагался на одном из невращающихся полюсов обиталища, и Пул не мог не восхититься мастерством, с которым Никола вела флиттер без двигателя, за исключением нескольких клубов выхлопных газов химического топлива, через лес конструктивных балок, антенн и сенсорного оборудования. Механизмы дока и воздушных шлюзов были потертыми и во многих местах - залатанными. Пул задавался вопросом, насколько оригинальна структура этого древнего обиталища.
   Как только они прошли через шлюз, перед ними предстало ярко освещенное внутреннее пространство, сплющенная полая сфера с поясом земного зеленого ландшафта, покрывающего экваториальную область. Солнечный свет проникал в жилой модуль через защищающие от радиации окна, установленные в искусственном грунте. Воздух был пронизан канатами и распорками, по которым проворно плыли люди и машины, перетаскивая оборудование и ящики с грузами. Гарри Пул уже поднимался им навстречу к осевому шлюзу, прокладывая себе путь по тросу. Пул мог видеть самого Марсдена, суетящегося на приличном расстоянии позади, его копну седых волос ни с чем нельзя было спутать.
   Вдоль оси тянулась облачная труба с исходящими медленными клубами. Пейзаж вокруг дальнего полюса был блеклым от тумана.
   Никола осматривалась вокруг с разумным подобием удивления, несмотря на очевидные усилия сохранить видимость скептицизма. - Интересно, идет ли здесь дождь.
   - Сомневаюсь в этом. - Пул попытался вспомнить, что он знал о Галлиях. - Недостаточный размер. Однако, есть разбрызгиватели.
   Гарри добрался до них, несколько затрудненно дыша после усилий, с которыми ему пришлось тащиться по воздуху; с АВТ или нет, с усмешкой подумал Пул, он никогда не увлекался физическими упражнениями. Он пожал руку своему сыну. - Майкл. Лета, я рад, что ты пришел. Как себя чувствуешь?
   - У меня такое чувство, что не могу вспомнить, когда ты в последний раз пожимал мне руку, Гарри. В последний раз, когда потрудился показаться физически.
   Никола, казалось, совершенно не обиделась на то, что ее проигнорировали. Она просто
   цинично усмехнулась. - Ах, но вы никогда раньше не были таким знаменитым, Майкл. Эта штука, инопланетянин в виде капли ртути, который прошел через червоточину, - он назвал вас, а не его. Вот почему вы выстрелили в призрака с неба, верно, Гарри?
   Гарри уставился на нее. Он никогда не выглядел старше, подумал Пул, чем когда злился. - Вы все еще здесь?
   Пул все еще был ошеломлен воспоминаниями. - Почему ты уничтожил это, Гарри? Запустив ракету с моего корабля.
   - Потому что в то время это казалось хорошей идеей. Хайсмит Марсден, на самом деле, согласен. Мы уже впустили чужаков в нашу Солнечную систему. Хватит. Нам больше ничего не было нужно.
   - Ты бы принял такое решение от имени всего человечества?
   - Конечно. Если бы я был на месте. Кстати, все смотрели. Весь инцидент. Новостные ленты, каналы комментариев - они звонят, это призрак червоточины. Это безумие. Они тоже говорят о тебе, Майкл.
   - О, хорошо.
   - И есть бесконечные предположения о том, что означает это вторжение для человечества.
   Пул сухо спросил: - И что это значит для семьи?
   Никола снова усмехнулась. - Ну и кто теперь циник?
   - Это чертовски крутая волна, - сказал Гарри. - И эту волну мы должны оседлать, сынок.
   - Волну, которая, вероятно, обрушится на все ваши хорошенькие головки! - Это был Хайсмит Марсден, наконец-то взобравшийся наверх, с хмурым, очевидно, обычно сердитым лицом, теперь красным от напряжения. У него была бочкообразная грудь, живот без признаков жира, а под бледно-голубым комбинезоном бугрились мышцы. Его руки и ноги выглядели одинаково мощными, странно симметричными.
   Пул понял, что это было тело, приспособленное для тяжелой работы в условиях низкой гравитации: телосложение фермера дальнего космоса. И, несмотря на свой очевидный физический возраст, независимо от того, пользовался он АВТ или нет, Марсден казался намного здоровее Гарри.
   Он все еще говорил.
   - Худший вариант, следующий за этим вторжением, - это своего рода экзистенциальная угроза человечеству. Угроза, исходящая от факторов неизвестной природы, неизвестного происхождения. - Он оглядел Майкла Пула с ног до головы. - И поскольку, каким бы невероятным ни казалось сейчас, что я на самом деле нахожусь в вашем ошеломляющем физическом присутствии, на самом деле вас назвал этот вращающийся инопланетянин из червоточины, вы сами, Майкл Пул, можете быть источником этой угрозы или объектом внимания, что бы вы ни говорили или ни делали. Давайте продолжим. Следуйте за мной. - Он повернулся и пополз по другой веревке, которая вела в сторону от этой оси и дальше вниз, к изогнутому корпусу жилища.
   Остальные приготовились следовать за ним, более неуклюже.
   Марсден крикнул через плечо: - Кстати, я разговаривал с вашей коллегой. Мириам Берг. Разумная молодая особа.
   Мириам заранее отправилась в это место на скоростном одноместном скиммере, чтобы помочь с организацией расселения беженцев из объектов Ио.
   Пул сказал: - Я рад, что кто-то из нас произвел на вас впечатление. Итак, что, по-вашему, мы должны сделать?
   - Очевидно, придумать, как создать стабильную популяцию размножающихся людей в скрытом космическом обиталище.
   Никола подняла брови. - В любой другой день это было бы странно слышать. Итак, на какой высоте я должна находиться, когда буду карабкаться по этой веревке...?
  

8

  
   Оказалось, что это не глупый вопрос.
   Сначала, следуя примеру Марсдена, Пул подтянулся головой вперед "вверх" по веревке к и так изгибающемуся ландшафту "над" его головой. Но по мере того, как они удалялись от оси вращения, вскоре возникло ощущение, что они падают вверх, и это приводило в замешательство. Пул поспешно развернулся так, чтобы спускаться ногами вперед, медленно, как снежинка, ориентируясь по прикосновениям к веревке.
   Спуск стал легче примерно в сорока метрах от ступицы, где веревки соединялись с чем-то вроде грандиозной широкой лестницы, одной из нескольких установленных радиально вокруг точки оси. Когда Пул попытался встать, ему показалось, что сила тяжести была примерно лунной - приличная доля земной. Поскольку Пул провел на Луне больше года, наблюдая за модернизацией ускорителя ВЕС-энергии в Копернике, это показалось ему знакомым. Восстановив равновесие, он уверенно спустился по ступенькам вслед за Марсденом, Никола и Гарри. И к тому времени, когда он догнал их, гравитация стала ощущаться еще сильнее.
   - Итак, - сказал он, когда они двинулись дальше. - Размножающаяся популяция? У вас здесь хватит места?
   Марсден взглянул на него. - Что ж, мы потеснимся. Текущее население - сто человек, вместимость - пятьсот. Вы понимаете теорию станции. Многолетние перелеты без двигателей от Земли к Юпитеру. Галлии были отдаленными потомками похожих сооружений Олдрина, которые когда-то соединили Землю с Марсом: экономичный способ осуществления межпланетных путешествий. А Галлии по своему замыслу требовали долгосрочной самодостаточности. - Он указал на пейзаж, который теперь разворачивался перед ними. - Отсюда все это.
   Посмотрев прямо перед собой, Пул увидел зеленую полосу парковой зоны, разбитую небольшими озерами, с группами домиков, построенных из чего-то похожего на бамбук. Это был пейзаж, убедительно похожий на земной. Но зеленый ландшафт возвышался по обе стороны, так что казалось, будто они спускаются с горного перевала в огромную долину - долину со стенами, которые вздымались подобно огромным волнам, чтобы сомкнуться над их головами, за этой осевой трубой пушистых облаков. Сквозь влажный воздух эти окна в земле пропускали солнечный свет, отражавшийся от дальней стены обиталища; тени были необычными.
   - Хорошее место для отпуска, - сказала Никола. - Но жить здесь было бы не отпуском, не так ли? - Она многозначительно взглянула на мускулистое тело Марсдена. - Я не историк, но разве эпоха земледелия не закончилась - Лета, не помню, к тридцатому веку?
   - Больше похоже на двадцать седьмой, - сказал Пул.
   - Вы бы знали, - пробормотала она. - Полагаю, ваши предки получили патент на первые машины для приготовления пищи, верно?
   Из-за их спин Гарри, затаив дыхание, крикнул: - Вы скорее правы, чем неправы. Вы можете поблагодарить за это Майкла Пула Базалджета и те арктические залежи метана, которые он стабилизировал. Некоторое время спустя, когда были выведены подходящие метанотрофные насекомые, мы смогли превратить то, что могло быть парниковыми газами, в пищу. А затем...
   - Мы здесь не занимаемся сельским хозяйством, - сказал Марсден с некоторым отвращением. - А вы как думаете, мы что, варвары? У нас действительно есть пищевые машины. Но, насколько это возможно, мы живем, так сказать, за счет суши. Этот старый солнечный парус обеспечивает достаточно энергии для жизнедеятельности. Нескольких метров кометного льда в оболочке, укрепленной против напряжений при вращении, достаточно для защиты от радиации - даже когда мы приблизились к Юпитеру. Заметьте, все это бесплатно; все, что нам нужно, - это небольшой объем ремонтных работ каждые сто лет или около того. Люди, живущие за счет солнечного света и ресурсов космоса... Это настолько близко к мечтам древнего Бернала, насколько мы когда-либо могли себе представить.
   Гарри нахмурился. - Бернал? Он был у нас на зарплате?
   Марсден только фыркнул. Пул заподозрил, что Гарри насмехается над ним.
   - Да, мы чудаки, - сказал Марсден. - Да, большинство людей считают это эксцентричным образом жизни. Но теперь пришло наше время, не так ли? Мы будем здесь в безопасности, живя тихо и безмолвно, в то время как за вашими раскаленными ВЕС-звездолетами охотится то, что вы называете семенем платана, и заражение фантомами квагмы, и все остальное в Лете стремится проникнуть через эти ваши червоточины. Вот увидите. Даже руководитель вашей группы, доктор Берг, согласна со мной - и согласна с тем, что должно быть сделано.
   Пул был удивлен этим последним замечанием. Но, как оказалось, когда Пул, наконец, встретил Мириам в одной из бамбуковых хижин где-то недалеко от экватора кометы, Марсден был прав.
  
   Здесь, на экваторе, в области максимальной псевдогравитации вращения, тяжесть достигала примерно семидесяти пяти процентов от земной. Пул, пробывший в невесомости несколько дней, почувствовал это всем своим существом. Гарри тоже, очевидно, был рад плюхнуться на один из диванов, разбросанных по грунтовому полу.
   Да, грунтовому полу: Пул оказался внутри своего рода вигвама, построенного из длинных побегов бамбука, переплетенных с тростником. Марсден бросил их здесь и отправился на поиски Мириам.
   Пул знал, что бамбук и тростник были популярными строительными материалами в замкнутых средах обитания, подобных этой, быстрорастущие, прочные и прямые - и они служили аккуратным резервуаром углерода, действовавшим в экологических циклах как буфер. Дверной проем выходил на одно из окон-источников света, так что в хижину проникало сияние, похожее на послеполуденный солнечный свет, и легкий ветерок проникал внутрь, давая ощущение приятной прохлады для Пула, который вырос в умеренном британском климате. Хороший, ненавязчивый контроль окружающей среды, подумал он. Этот вигвам на самом деле был довольно большим по сравнению с другими вокруг него. Пул узнал, что обычно его использовали как своего рода ратушу. Но сегодня пол был заставлен рядами спальных мешков и грудами одеял - многие из них выпущены компанией Пул Индастриз - и небольшими стопками запасной одежды, аптечками первой помощи, парой упаковок бутылок с водой. Очевидно, это место уже служило общежитием для некоторых прибывающих эвакуированных с Ио.
   Им не пришлось долго ждать, прежде чем появилась Мириам Берг с лотком. Она раздала глиняные кружки с чем-то, что на вкус показалось Пулу похожим на кофе, но, вероятно, таковым не было.
   Затем она перешла к делу.
   - Ну, вот мы и прибыли. Почти все в этом обиталище заняты ремонтом систем жизнеобеспечения, чтобы справиться с вновь прибывшими: нас почти сотня, в дополнение к сотне уже проживающих здесь жителей. Удвоили число. Кстати, они очень радушно приняли нас, беженцев. Хотя вы можете видеть, что даже жилье является проблемой. - Она улыбнулась. - Мы довольно разношерстная компания, Майкл. Не знаю, со сколькими вы встречались раньше. Помимо команды Ио, здесь есть шахтеры с ледяного спутника и биологи по надзору, которые были там, чтобы убедиться, что эти шахтеры не потревожили местных насекомых в океанах на крыше, рудокопы из Валгаллы на Каллисто и административный персонал из Даравилля - даже несколько застрявших туристов, к несчастью для них. Здесь мы все перемешались.
   - Но то, что с нами будет, не в нашей власти. В комитете по надзору Шамисо Имри и других органах Всемирного сената прошли обсуждения, и они уже приняли решение полностью эвакуировать систему Юпитера до тех пор, пока не закончится чрезвычайная ситуация.
   Никола фыркнула. - Если это вообще произойдет.
   - Итак, нас заберут обратно на Землю. Проблема в том, что из-за этих твоих фантомов квагмы, Майкл, в обозримом будущем на ВЕС-корабли нельзя положиться, и никто не знает, останутся ли, например, в безопасности термоядерные двигатели. Итак, мы не можем двигаться дальше; мы застряли здесь.
   Пул сказал: - Хайсмит Марсден уже предложил оставить вас здесь подольше. Или некоторых из вас. По его словам, достаточно, чтобы поддерживать размножающуюся популяцию.
   Мириам посмотрела на него поверх своего кофе. - На самом деле, он пошел дальше. Он хочет столкнуть Галлию с ее транзитной орбиты обратно во внутреннюю систему и переместить ее к троянцам, сюда, на орбиту Юпитера. Таким образом, мы останемся там навсегда. Скрытно, понимаешь. Если сделать это до того, как заметят ваши посетители... Думаю, я с ним согласна.
   Никола с интересом следила за их перепалкой. - Кстати, о размножающихся популяциях. Вы двое, Берг и Пул. Вы вместе, верно? Или были. Или будете. Я могу сказать. Поверьте мне, я хорошо понимаю людей.
   Мириам выглядела так, словно хотела ударить ее.
   Гарри только рассмеялся.
   - Это не имеет большого значения, - быстро сказал Пул. - Мы были партнерами в подростковом возрасте. После этого - ну, нам посоветовали не делать ничего поспешного.
   - Посоветовали? Ах. Значит, у вас... АВТ-платонические отношения...
   Пул живо и с некоторым смущением вспоминал сеансы терапии, когда он начинал свое собственное лечение АВТ. При таком лечении вы могли рассчитывать на целые дополнительные жизни - и по мере того, как проходили столетия, а люди отказывались умирать, это постепенно меняло все в человеческом обществе, от политических структур власти до экономики наследования и межличностных отношений.
   - Женись молодым, - сам Гарри в то время советовал своему сыну, - и ты разведешься с тем, кто кажется моложе.
   - Откуда тебе знать? Ты сам еще не такой старый. Вы с моей матерью "поженились молодыми". И она умерла молодой. Если бы вы не были вместе, когда это произошло...
   - Спаси это, - спокойно сказал Гарри. - Спаси ее. Мириам. Спасай ее, пока вы оба не будете готовы и уверены. Но знай, что это почти наверняка когда-нибудь закончится. Проживи достаточно долго, и ты переживешь кого угодно, даже самого себя в молодости...
   Пул всегда чувствовал себя неуютно от таких советов. Могли бы вы на самом деле планировать отношения - могли бы вы запланировать любовь? Глядя сейчас на Мириам, компетентную, сильную, но почему-то защищающуюся - они оба так сильно изменились, даже до этого вторжения чуждой тайны в их жизни, - он задавался вопросом, не упустили ли они уже какой-то ускользающий шанс.
   - АВТ-платоническая. Мне не нравится, когда на меня навешивают ярлыки, - холодно сказала Мириам теперь Никола.
   - Впрочем, я права, не так ли? Одна из причин, почему я сама никогда не лечилась АВТ.
   Мириам уставилась на нее. - Серьезно? Ваша мать, должно быть, предложила заплатить за это. Почему вы отказались? Я имею в виду, одни только медицинские преимущества...
   Никола пожала плечами. - АВТ сделала вас счастливой?
   - Ну...
   Пул вздохнул с облегчением, когда в помещение вбежал Хайсмит Марсден. - Я слышал по всему обиталищу, как вы сплетничали. Вы что, дети?
   Никола усмехнулась. - Итак, к делу.
   Гарри встал. - Профессор Марсден, я...
   Марсден проигнорировал его. - Перейдем к сути? Которая заключается в обеспечении выживания человечества перед лицом инопланетной угрозы.
   Гарри надул щеки и снова сел. - Вы мыслите масштабно, не так ли?
   Пул нахмурился. - Мы не знаем, существует ли угроза, не говоря уже о намеренной.
   Марсден тяжело вздохнул: - Так утверждает человек, чей собственный корабль уже превратился в дрейфующего скитальца. И чей ближайший друг был первым погибшим человеком. Уильям Дзик, да? Я тоже слежу за новостями. Я говорю, что нам нужно действовать быстро, пока у нас есть шанс.
   - Отсюда эта идея о размножающейся популяции?
   - Пары сотен должно быть достаточно. Я быстро просмотрел генетические записи ваших экипажей...
   Гарри нахмурился. - Как, во имя Леты, вы их раздобыли?
   Марсден снова проигнорировал его. - Чисто случайно у нас на борту сейчас есть хороший образец генетического разнообразия. Нынешних двухсот будет достаточно, с небольшим запланированным размножением.
   Никола усмехнулась, очевидно, получая от этого огромное удовольствие. - Запланированное размножение?
   - В чрезвычайной ситуации важно действовать быстро. Это скорее похоже на усилия по спасению исчезающих видов в конце антропоцена. Иметь хотя бы одну резервную популяцию, одну жизнеспособную племенную группу, спрятанную здесь, в Галлии, которая может действовать настолько бесшумно, насколько нам заблагорассудится - внешне мы просто кометный шар с заброшенным парусом и немного странной тепловой сигнатурой...
   - Он убедил меня, - сказала Мириам. - Возможно, это тебя удивляет, Майкл. Тебе даже может показаться параноидальным. Но с чем бы мы здесь ни имели дело, это очень странно и совершенно непредвиденно. Я имею в виду, оно назвало тебя, Майкл. Или что еще сделала эта штука-призрак в виде ртутной капли. Ты, как никто другой, должен непредвзято относиться к тому, что будет дальше.
   - И, в конце концов, мы заперты в Солнечной системе. Все человечество. Нас вполне решительно атаковали с использованием достаточно передовых технологий... Думаю, профессор прав. Мы должны планировать на худший случай.
   Пул нахмурился. - Какой?
   Марсден впился в него взглядом. - Какой? Какой? Что за вопрос? У вас что, совсем нет зрения, чувак? И они воздвигли вам статую в центре Галактики, не так ли? И это заставляет вас искать собственную задницу при свете сверхновой?
   Гарри залился смехом.
   Никола, казалось, была в восторге. - Мне нравится этот парень.
   Марсден проворчал: - Вымирание. Это наихудший вариант. Вам, детишки, нужно поискать это слово? Как подразумевала Мириам, прямо сейчас достаточно решительный противник может уничтожить нас всех - всех ныне живущих людей. В этом случае мы имеем дело не только с нашей собственной потенциальной смертью, но и со смертью - или, скорее, с несуществованием - наших детей и внуков, причем далеко в будущем. И потерей всего, чего человечество могло бы достичь в дальнейшем.
   Никола сухо сказала: - Например, статуи в центре Галактики.
   - Заткнитесь, - сказал Пул.
   Мириам сказала: - Этого может и не случиться. Но все же может случиться. И пока - я не знаю, Лета, пока это семя платана не заговорит с нами и не скажет, что оно намерено делать, мы не сможем даже оценить вероятности. Следовательно, да, я согласна с профессором.
   Гарри фыркнул. - Вы согласны с абсолютно параноидальным анализом. Прекрасно, Мириам, профессор. Вы прячетесь здесь, в то время как мы остальные отправляемся знакомиться с чудом века. Инопланетный гость в Солнечной системе...! Нам придется выяснить, работаешь ли ты по-прежнему в компании, Мириам.
   Это рассмешило Никола. - Гарри, вы мне не нравитесь. Но я восхищаюсь вашим черным сердцем.
   - Профессор, это не значит, что я не благодарен вам за то, что вы приняли моих сотрудников в экстремальной ситуации так, как вы...
   - О, я настроен оптимистично по этому поводу, - беззаботно сказал Марсден. - Но чего я не допущу, так это каких-либо инопланетных технологий на борту этой станции. Вы должны разобраться с этим сами.
   Пул почувствовал, как его лицо похолодело, как будто кровь отхлынула от его кожи.
   - Вы имеете в виду амулет.
   - Думаю, вам пора встретиться лицом к лицу с этой тайной, не так ли? Но не в моем обиталище...
   - Я согласен, - сказал Пул.
   Никола посмотрела на него. - Тогда где?
   - Это семейное дело Пулов. Очевидно - он назвал меня. Итак, я возвращаюсь домой. Беру с собой этот созданный Летой амулет, посмотрим, сможет ли кто-нибудь помочь разобраться в нем. Вы нас не знаете, Никола. Мы - семья, в которой много теорий заговора и секретов, большинство из которых пока никто не поверял мне настолько, чтобы я мог о них узнать. Что ж, вот еще одна жуткая тайна. Потом я решу, что делать дальше.
  

9

  
   ВЕС-корабль Пула "Краб-отшельник" был спешно отремонтирован в базе на Гималии.
   Этот маленький спутник двигался по умеренно эксцентричной траектории, в десять раз превышающей ширину орбиты Ганимеда. Жилые объекты были скромными даже по сравнению с малонаселенными сообществами в других частях системы Юпитера: всего лишь горстка герметичных лачуг, погребенных под рыхлым, разрушенным ударами комет льдом. Но эта неправильной формы каменная глыба на самом деле была первым осторожным шагом человечества в систему Юпитера, одним из космических проектов эпохи возрождения в двадцать пятом веке. И теперь считалось, что Гималия должна быть в безопасности за пределами солнечной системы, вне досягаемости кишащих фантомов квагмы, которые, казалось, прилипли в основном к внутренним областям магнитосферы Юпитера и их крупным населенным пунктам, без сомнения, в поисках пищи с высокой плотностью энергии, которой они жаждали.
   В наши дни небольшое ремонтное предприятие на Гималии принадлежало и управлялось компанией "Пул Индастриз", хотя большая часть его работ выполнялась субподрядчиками по лицензиям различных агентств ООН. Итак, потрепанного "Краба-отшельника", доставленного сюда буксирами с термоядерными двигателями, подтолкнули к началу линейки корпусов, пораженных аналогичным образом, и ядро его ВЕС-двигателя, зараженное фантомами квагмы, было сброшено и заменено. Работа была выполнена за пару дней.
   Пул переживал из-за этого; он всегда чувствовал себя виноватым, когда его положение в семейной компании давало ему то, что казалось привилегиями.
   Никола, которая проводила время ожидания в основном в сауне с низкой гравитацией, просто посмеялась над ним. - Вы Пул. Предполагается, что у вас при рождении извлекли совесть. Точно так же, как мы извлекли эту зараженную систему привода. Со свистом! Ушла.
   - Я ни о чем таком не просил. Я бы предпочел строить свои червоточины. И оставаться в конце очереди.
   - Что ж, не повезло. Разве не так сказал бы ваш отец?
   - Может быть. Более важно то, что скажет моя мать.
   Никола уставилась на него. Затем, с очевидным и нехарактерным для нее усилием проявить такт, она сказала: - Я думала, ваша мать умерла.
   - Это сложно. Давайте улетим отсюда.
  
   "Крабу-отшельнику" потребовалось шесть дней, чтобы пересечь Солнечную систему от Юпитера до Земли, двигатель на ВЕС-приводе работал на полную мощность, чтобы обеспечить тягу в одно g: три дня ускорения до разворота, а затем еще три дня торможения. Его пиковая скорость составляла чуть меньше одного процента от скорости света, и на протяжении всего путешествия он был виден как яркая движущаяся звезда во внутренней части системы.
   Вот вам парадокс ВЕС-технологии, подумал Пул. Двигатель был, во всяком случае, слишком мощным для межпланетных путешествий; ВЕС-корабль был способен выполнять межзвездные миссии, путешествия в десятки тысяч раз длиннее, чем этот внутрисистемный прыжок - и, хотя корабль никогда не мог превысить скорость света, он мог приблизиться к этому пределу настолько, что замедление времени сжимало бы субъективную продолжительность таких путешествий в периоды, которые легко пережить. Но в пределах Солнечной системы ВЕС-корабль был чрезвычайно дорогим с точки зрения стоимости реактивной массы, и все это при грузоподъемности не более нескольких сотен тонн.
   Именно здесь должна была проявиться собственная сеть червоточин Пула. После постройки они позволили бы гораздо быстрее перевозить крупногабаритные грузы, и экономика Солнечной системы преобразилась бы - хотя на самом деле интерес Пула привлекла сама технология, а не долгосрочные теоретические последствия, до которых он, возможно, никогда не доживет.
   Если, мрачно подумал он, проект не будет полностью заброшен после этой череды катастроф, связанных с простым прототипом. Ближайшее будущее казалось раздражающим. Может, он и молод, но ему уже пришлось упорно бороться бок о бок со своим отцом, чтобы продвинуться так далеко - особенно на Земле, которая только что пережила эпоху восстановления и осторожной перестройки, начиная с подвижек Управления и Майкла Пула Базалджета в эпоху "бутылочного горлышка". И теперь все эти инопланетные странности повергли его планы в хаос.
   Вероятно, он потратил слишком много времени на обратный путь на Землю, рассказывая обо всем этом скучающей Никола Имри.
   Не то чтобы она колебалась, когда сказала ему, что думает по этому поводу.
   - Вы мрачное старое ископаемое в теле молодого человека.
   Казалось, прошло очень много времени, прежде чем "Краб" достиг Земли.
  

10

  
   Наконец "Краб" пристыковался к геостационарному узлу Сахельского космического лифта на орбите над Африкой. Здесь им пришлось ждать спуска на землю на этом лифте.
   Пул и Никола направились в караван-сарай, одно из самых больших общественных помещений узла. Расположенный внутри сферы из искусственного углерода и защищающего от радиации стекла, этот шумный, переполненный зал, заполненный кафетериями и стойками регистрации отелей и другими объектами, залитый светом Солнца вверху и сияющей Земли внизу, был местом для пассажиров, прибывающих с Земли или неба, чтобы акклиматизироваться, встретиться или просто побыть туристом. Поскольку узел был подвешен на геосинхронной орбите, совершая оборот вокруг Земли ровно за двадцать четыре часа, можно было ощутить только микрогравитацию; подобно Галлии, внутреннее пространство было опутано паутиной направляющих линий, а дети и взрослые пробирались вдоль рядов с выражением тревоги или с восторженными воплями, в зависимости, как предположил Пул, от темперамента и опыта.
   Никола прожигала себе путь через помещения узла.
   Через пару часов она вышла из дорогого сувенирного магазина, нагруженная пакетами. - Посмотрите на это барахло! Я купила вам это. - Она протянула манекен, мускулистого мужчину в серебристом костюме. "Моряк с Марса". Такие маленькие мальчики, как вы, всегда хотели быть моряками, верно? И посмотрите на это. - Пара сережек с подвесками в виде зеленых четырехгранных рамок. - И это! Майкл Пул - маска для лица. - Уже занимаюсь мерчендайзингом. Ваш отец, должно быть, улыбается - раз уж он защитил авторские права...
   После этого Пул решил скрыться.
   Он нашел тихий холл с видом наружу. Сквозь широкие окна в полу виднелась горстка космических аппаратов, плавающих, как огромные игрушки, в резком, поразительно ярком солнечном свете с околоземной орбиты: одним из них был "Краб-отшельник", корпус которого был окрашен в малиновый и черный цвета из-за грязи в трубке потока Ио и радиационных повреждений.
   А внизу тросы лифта тянулись вниз, как паутинка, к Земле, кажущейся размером с большое блюдо, которое держат на расстоянии вытянутой руки: блюдо, полное Африки.
   Он пробыл здесь достаточно долго, чтобы понаблюдать, как восточное побережье погружается в вечер, как удлиняются тени тонких облаков. Конечная станция лифта затерялась в экваториальных тропических лесах. Пул видел изображения того, как Африка существовала во времена, предшествовавшие столетиям восстановления - как из космоса можно было на самом деле различить национальные границы по прямолинейным краям между ландшафтами различной текстуры, здесь квазиприродными, здесь сельскохозяйственными, здесь царит опустошение войны. Теперь все это исчезло, сами границы смыты, как и народы, которые сражались за них. Но обновленная зелень была усеяна тут и там алмазными иглами: башнями, многокилометровыми сооружениями, которые могли бы вместить до миллиона человек в едином автономном городском пространстве, оказывая при этом минимальное влияние на остальную планету. Миллион человек, живущих как колонисты из космоса, - это поразило Пула сейчас, на родной планете человечества. Ну, скорее это, чем прирост эпохи антропоцена.
   Но даже величественные башни были лишь деталями на фоне этой континентальной зелени.
   Пул знал, что, поскольку сокращение численности населения по сравнению с его антропоценовым пиком было серьезным, целью человечества, сначала неосознанным поиском на ощупь и, наконец, осознанно реализованной целенаправленной программой, было восстановление Земли примерно до ее состояния в конце последнего великого оледенения, тринадцать или четырнадцать тысяч лет назад давным-давно: задолго до неолита и сельскохозяйственной революции, даже до появления охотников-собирателей каменного века с их острыми клинками и смертоносными охотничьими навыками, так быстро заполонивших планету. Все началось с очень осторожных программ сокращения выбросов углекислого газа, что в конечном итоге привело к перестройке Антарктиды Пулом. Кульминацией стало повторное заселение фауной большей части планеты. Пул задавался вопросом, смотрел ли когда-нибудь кто-нибудь из животных, восстановленных в этом огромном первобытном ландшафте, - слоны, носороги и человекообразные обезьяны - на необычно неподвижную звезду прямо над головой, помещенную туда теми же умными родственниками, которые спасли их от вымирания.
   В конце концов Никола нашла его.
   Паря в воздухе рядом с Пулом, она приняла бесплатную фляжку кофе от пролетающего мимо робота. - Скучно, - сказала она.
   - Вы не можете оставаться неподвижной ни на секунду, не так ли?
   - Сколько еще секунд мы должны здесь торчать?
   - Гарри сказал, что встретит нас. - При первой возможности Гарри вместе с Шамисо отправились обратно на Землю точно так же на незараженном космическом корабле. - Он опаздывает.
   Никола рассмеялась. - Бедный вы мой. Папа обещал прийти на ваши бейсбольные матчи малой лиги и так и не пришел?
   - Мы играли в крикет, - сказал Пул. - Не в бейсбол. Я вырос в Британии.
   - Мне нужно было это знать. Ну, его здесь нет, не так ли? И что теперь? Думаю, нам лучше перепрыгнуть через очередь к следующему вагону и спуститься на землю.
   - В этом нет необходимости. - К ним подошла пожилая женщина, улыбаясь Пулу. - События развиваются слишком быстро для этого. Добро пожаловать домой, юный Майкл.
   Она была ниже ростом, чем Пул или Никола, коренастая, если не сказать полноватая, и одета в завязанное на талии цветастое платье, немного похожее на кимоно, подумал Пул. Ее седые волосы были собраны сзади в пучок. Ее лицо, широкое, приятное своим сочетанием: кожа оливкового цвета, глаза ярко-голубые: смешение региональных особенностей человечества, которые, подобно национальным государствам, растворились в истории. Ей могло быть лет пятьдесят; в эпоху технологий АВТ определить возраст было невозможно - и Пул знал, что в случае с этой женщиной это было особенно бесполезно. Пул не заметил, как она приблизилась. Внезапно она просто оказалась рядом. Но Гэа всегда была сдержана в таких вещах; ее проявления никогда не были резкими. Всегда хорошо воспитанная, подумал он.
   - Боже. - Он улыбнулся и кивнул; она кивнула в ответ - другие физические жесты в данных обстоятельствах были неуместны. - Вас прислал мой отец?
   - Нет, - криво усмехнулась она. - Но я говорила с ним. У него было твердое намерение встретиться с тобой...
   - Не оправдывайте его. С вашей стороны любезно, что вы пришли познакомиться с нами. Гэа, это Никола Имри.
   - Ах. Дочь Шамисо? Хорошей подруги и коллеги по Сенату ООН. Она хорошо отзывается о вас. - Гэа снова поклонилась.
   Никола поклонилась в ответ, достаточно вежливо, но рассмеялась. - Почему-то я в этом сомневаюсь. И что - прошу прощения, кто - вы? Какой-нибудь друг семьи?
   - Можно и так сказать. - Гэа провела рукой по тонкой линии направляющей веревки; ее плоть распалась на пиксели. - Ой. Протоколы согласованности; проклятие моей жизни. Если мне позволено использовать это слово.
   - Вы виртуальная.
   Гэа улыбнулась. - Предпочитаю "по-другому сознающая". И довольно пожилая, хотя с годами перенесла больше обновлений, чем даже любимый "Краб-отшельник" Майкла. На самом деле первого Пула, с которым когда-либо сталкивалась я или один из моих предков-разумных существ, звали Джордж, и он был дядей человека, о котором вы, возможно, слышали: Майкла Пула Базалджета.
   Глаза Никола расширились. - Парень, занимающийся стабилизацией полярных областей? Это было в двадцать втором веке?
   - Двадцать первом.
   - Вау.
   Пул сказал: - Гэа была влиятельной фигурой в мировых делах с тех пор, как - ну, со времен Базалджета. Когда-то она была одним из самых могущественных искусственных разумных существ в мире, работая в центре великих программ сохранения и восстановления. Все то, что сейчас есть в учебниках истории. На самом деле "Гэа" означало...
   Гэа улыбнулась. - Глобальный экосистемный анализатор. Название было неудачным, результат давнего мозгового штурма в университете Оклахомы. Но я к этому привыкла.
   - Боже. Я чувствую, что должна попросить сфотографироваться с вами.
   Гэа рассмеялась нежным смехом. - Она мне нравится, Майкл. Недостаток почтения. Вероятно, она тебе подходит. Но почему вы путешествуете вместе?
   Пул нахмурился. - На самом деле я не уверен.
   - Несчастный случай, - сказала Никола. - Я была пилотом своей матери на Юпитере, а теперь я его пилот. Это превращается в увлекательную поездку. Хотя не совсем, если мы собираемся застрять в какой-нибудь кабине космического лифта на несколько дней.
   Пул сказал: - Вы сказали, Гэа, что у вас есть какие-то новости по этому поводу.
   - Действительно. На самом деле, срочные новости. Не нужно ждать лифта. Проходите сюда.
   Она вывела их из зала ожидания к воздушному шлюзу.
   Никола быстро спросила: - У вас есть для нас шаттл?
   - Мы - подкомитет Сената, занимающийся этой ситуацией, - считаем, что в данном случае воздействие полета в атмосфере на окружающую среду оправдано.
   - Слава богам за это. Могу ли я полетать на нем?
   - Не испытывайте судьбу, - пробормотал Пул. - Гэа, вы что-то говорили о новых событиях...
   - Оно прибыло на Меркурий. Сущность, которую ты называешь семенем платана. Замедлилось там и остановилось. Приземлилось, возможно. Пока не ясно, что оно там делает. Не было никакой связи, никакого ответа на наши собственные попытки связаться с ним... Но тем временем, что касается тебя, Майкл, новость о твоей встрече с серебристо-сфероидным существом...
   - Мы знаем. - Никола радостно продемонстрировала свои серьги в форме тетраэдра. - Это повсюду.
   - Это вызвало настоящий ажиотаж. Ажиотаж с тобой в эпицентре, Майкл, - вздохнула Гэа. - Что ж, ты Пул. Кажется, такого рода странности - часть пакета. И, в конце концов, это не первый раз, когда Пул сталкивается с вторжением откуда-то еще. - Она посмотрела на него. - Я говорю о Майкле Пуле Базалджете. На самом деле, если бы не тот давний контакт, кажется вероятным, что вы, Пулы, никогда бы не достигли той власти и богатства, которые у вас есть.
   Это было ново для Пула. - Что насчет Базалджета? Какой контакт?
   Но она сказала только: - Это семейное дело. Спроси свою маму об аномалии Койпера.
   Для Пула это ничего не значило, но это был не первый раз, когда он был втянут, более или менее неохотно, в глубокую семейную историю. - Я еду повидаться с ней. Доставляю ей амулет, артефакт, принесенный призраком червоточины. Если кто-нибудь сможет в этом разобраться...
   - Боюсь, тебе придется отложить этот визит, - мягко сказала Гэа. - Еще новости. Тебя вызвали, Майкл. Вместе с твоим отцом.
   - Вызвали? Кто? Правительство?
   - Действительно. В частности, подкомитет Всемирного сената, который достаточно деликатно согласился собраться в одном из владений Пулов - кургане Гунхилли в Великобритании.
   - Сенат. - Пул сжал кулак. - Знаете, я ничего этого не хотел.
   - Но ты все равно это получил, так что не дуйся, - предостерегающе сказала Гэа.
   Никола громко рассмеялась.
   - А теперь давайте найдем этот шаттл. Конечно, корабль компании "Пул Индастриз", построенный для полета на Луну... У вас есть какой-нибудь багаж?
  
   Даже с помощью Гэа путешествие вниз было не таким быстрым, и, как с удивлением заметил Пул, Никола вскоре начала изнывать от нетерпения.
   Было утро, когда шаттл высадил их у раскинувшейся конечной станции у основания космического лифта, в том месте, которое для административных целей все еще было известно как северная Нигерия. Никола явно ожидала, что их доставят самолетом до конечного пункта назначения, но теперь были приняты такие меры предосторожности в отношении воздействия на окружающую среду, что все немногие разрешенные полеты в космос начинались и заканчивались рядом с самими лифтами.
   Оттуда можно было пересесть на монорельс.
   Пока они втроем ждали посадки в маленькое купе поезда, идущего на север, Пул увидел, как Никола всматривается в небо: многочисленные лифтовые тросы поднимаются в синеву, даже при дневном свете видны искры орбитальных поселений и фабрик - более яркое свечение, скользящее по небу, - это, вероятно, был коллектор-сепаратор, суборбитальный аппарат, собирающий рассеянный азот из верхних слоев атмосферы для экспорта в растущие аркологии на Марсе.
   - Вы не привыкли ни к чему из этого, - заметил Пул с некоторым удивлением. - Я думал, вы родились на Земле.
   - Выросла в основном на Луне. И сбежала оттуда, как только смогла украсть шаттл каменных крыс и отправиться к астероидам.
   - Тогда, как пилот, вы, должно быть, были самоучкой?
   Она усмехнулась. - Меня никогда не научили бы многому из того, что я делаю.
   После всего того времени, что они провели вместе, Никола оставалась загадкой для Пула. - Вы отказываетесь от АВТ. Совершаете достаточно глупые преступления, на которых легко попасться.
   Она рассмеялась. - Я бы не назвала это преступлением. Просто игра. Немного мошенничества и прочего, чтобы отомстить нескольким врагам семьи. Некоторым врагам в семье.
   Гэа сидела с ними, когда они устраивались в своем купе, перед ней на столе стояла имитация фляжки с водой как неотъемлемая часть ее виртуального присутствия. Сейчас Гэа мягко сказала: - Думаю, Майкл пытается понять, почему ты так саморазрушительна.
   Никола пожала плечами. - Послушайте, может, я и провалила свое образование, но я не тупица. Вижу мир таким, какой он есть, вот и все. Там полно искусственных разумов вроде вас, которые всегда будут умнее меня, и правительств, которыми управляет глобальный класс стариков, которые никогда не вымрут и не сойдут с дороги. Как, наверное, и вы, Пул. Так что же нам остается делать, кроме как играть в нигилистические игры?
   Поезд плавно и бесшумно тронулся. Здания конечной станции лифта проплывали мимо, сменяясь примитивной зеленью. И по мере того, как поезд удалялся от станции, лес сгустился; Пулу показалось, что он услышал необычный низкий гул, рычание, почти геологическое.
   Гэа улыбнулась его реакции. - Лев.
   Никола, казалось, не была впечатлена. - Как бы то ни было, после всего этого побега я здесь, ползаю по земле. Я имею в виду, поездом до самой Англии?
   Гэа улыбнулась. - Это довольно быстро. И подожди, пока мы не переедем из Африки в Европу, следуя по гребню Гибралтарской плотины. Один из величайших инженерных проектов последнего времени "бутылочного горлышка": защита от наводнений всего Средиземноморского бассейна...
   - Всякий раз, когда я нахожусь на Земле, чувствую, что должна ходить на цыпочках, чтобы не разбудить стариков.
   - Что ж, возможно, это неплохая аналогия. Но мы знаем, насколько драгоценна Земля сейчас, если не знали раньше. Взгляните, например, на это путешествие. Кто хочет снова все испортить, просто чтобы немного быстрее добраться из одного места в другое?
   - О, в Лету с этим. Просто разбудите меня, когда приедем. - Она перевернулась на другой бок, подложила под щеку свернутую куртку, прислонилась к окну и закрыла глаза.
   Пул просто пожал плечами, глядя на Гэа.
   Гэа тихо рассмеялась. - Знаешь, Майкл, она права. В наши дни мир - довольно пожилое место. Я помню времена, когда в нем было полно детей. В "бутылочном горлышке", в эпоху миграции, дети повсюду, а их родители едва ли старше. Конечно, зачатки технологии АВТ были у нас со времен Майкла Пула Базалджета - и не забудь спросить об этом свою маму, Майкл.
   Снова древние семейные тайны. Он почувствовал смутную тревогу.
   - Но только за последние столетия демографическая ситуация изменилась настолько, что пожилые люди стали... ну, доминировать в дискурсе. Тем не менее, нам всегда будут нужны молодые или молодые духом. Это необходимая стабилизация. Компромисс между хаосом и порядком. Так же, как у тебя с Никола. Как думаешь, она действительно спит?
   - Вероятно.
   Гэа улыбнулась. - В таком случае она пожалеет, что не увидела этого. - Она указала в окно и молча отсчитала на пальцах. Пять. Четыре. Три...
   Еще не дошло до цифры "один", как Никола села.
   Они были на виадуке, пересекающем долину через холмистую местность. Неземная башня сияла, ее стеклянные стены были бледно-зеленого цвета. А на гребне, вырисовываясь силуэтами на фоне утреннего солнечного света, прогуливались слоны.
  

11

  
   На станции монорельса в Гунхилли Гарри сам встретил Пула и Никола.
   В его маленькой машине для них всех не хватило места, поэтому Гэа, улыбнувшись и пообещав встретиться позже, вежливо подмигнула и исчезла.
   Теперь им предстояла короткая поездка в умном, плавном и бесшумном автомобиле на солнечной энергии большей частью по пустынному ландшафту. Это был полуостров Лизард, юго-западная часть Британского архипелага. Ветхие развалины домов недалеко от самой станции возвышались над обрушившимся утесом и серым морем. Задолго до того, как они добрались до самого Гунхилли, стал виден знакомый профиль кургана - тонкая, органично выглядящая башня с пучком старинных, тщательно сохранившихся радиоантенн у ее подножия - как будто курган был тощим человеком, стоящим на лугу металлических цветов, подумал Пул. Еще один памятник сложному прошлому семьи.
   Во время поездки разговор Гарри был немногим больше, чем скоростным монологом. Были моменты, осознал Пул, когда он вообще едва смотрел на своего сына и его спутницу, настолько был погружен в свои собственные планы.
   - Приятно видеть тебя здесь лично, Майкл. Послушай, к тебе по-прежнему проявляют большой интерес. То есть, рычаг давления для нас. - Он ухмыльнулся, его светлые волосы засияли в туманном солнечном свете июньского дня в Англии; Пул подумал, что в кои-то веки он выглядит удивительно молодо. - Но все это беспорядок. Мы должны сосредоточиться на настоящей цели.
   Никола не собиралась мириться с тем, что ее исключили из разговора.
   - И что это за цель, Гарри?
   Он пристально посмотрел на нее. - Конечно, проект "Червоточина".
   - Но вы не можете всерьез рассматривать продолжение. Не сейчас. В первый раз, когда вы открыли червоточину, оттуда хлынула какая-то инопланетная угроза, и ваш собственный сын был провозглашен мессией будущего. Не лучше ли подождать?
   - Послушайте, инопланетяне могут бродить по Солнечной системе, а могут и не бродить. Но логика проекта, технологическая, демографическая...
   - Коммерческая, - сухо вставил Пул.
   - Все это никуда не делось. Если человечество желает иметь будущее в космосе, мы должны сделать это. - Гарри махнул рукой, и в воздухе поплыли виртуалы, уравнения, графики: маленькие фигурки, представляющие тысячи и миллионы людей, их будущее, очевидно, будет сформировано схемами Пулов. - Прошло уже более тысячи лет, после множества недоделанных исследований и неудачных новаторских начинаний, с тех пор как мы, наконец, основали колонии приличных размеров за пределами Земли: по несколько сотен людей в каждой на Луне, Венере и Марсе и так далее. И они начали расти. На Земле до катастрофы антропоцена прирост населения составлял около двух процентов в год. В космосе это происходило гораздо медленнее просто из-за нехватки места для роста. Подумайте об этом. Если вы хотите, чтобы ваша колония удвоилась в размерах, сначала вам нужно построить место для проживания всех этих новых людей. Таким образом, темпы роста были больше одного процента в год.
   - Но червоточины все изменят. Мы прогнозируем темпы роста, больше похожие на Америку колониальной эпохи. Я имею в виду, где-то значительно больше двух процентов. Через двести лет у вас в космосе могло бы быть население в миллиарды человек. И все это благодаря нашим червоточинам.
   Никола рассмеялась. - Вы серьезно? Вы пока построили только одну пробную червоточину.
   - На самом деле две, - сказал Пул.
   - Есть еще одна?
   - У нас есть установка на орбите Меркурия. Еще одна из наших концептуальных схем. Мы собираемся запустить червоточину в Солнце.
   Никола разинула рот. - Зачем, во имя Леты, вам это делать?
   Пул ухмыльнулся. - Отчасти в научных целях - для изучения того, что там находится, - вы могли бы использовать червоточину в качестве холодильного канала для защиты корабля, погружающегося на большую глубину. Мы назовем проект "Зонд Солнца". Но главная цель - извлечение энергии. Через червоточину вы могли бы просто перекачивать солнечное тепло в любую точку системы. Как миниатюрные переносные звезды, висящие там в темноте. Пришвартуйте ее к объекту Койпера, и у вас будет важная верфь для космических кораблей.
   Почти неохотно Никола признала: - Хорошо. Это отличная идея.
   Гарри фыркнул. - Мы играем ради будущего. Миллиардов людей в космосе. Будем колебаться - проиграем. Лета, нет, мы не собираемся ждать.
   Никола взглянула на Майкла. - Ваш отец либо гений, либо сумасшедший.
   - Он Пул. И мы вот-вот доберемся до еще одной семейной глупости...
  
   Гэа ждала их у подножия кургана Гунхилли.
   Курган обычно считался шедевром осторожной архитектуры середины эпохи восстановления. Когда он был построен - первоначально как резиденция британского регионального парламента - реликтовому антенному парку у его подножия, эмблеме ранней космической эры, было уже шестьсот лет. Но для современного глаза сам курган представлял собой гораздо более странное зрелище, чем эти более древние сооружения. Пул знал, что путешественники из Африки, например, всегда сразу сравнивали здание с огромным термитником. И это было неслучайно.
   Высокий, стройный, его внешний вид был сглажен странной текстурой, как будто он был вылеплен из влажной глины - на самом деле это вещество было основано на прочных и легких углеродных нанотрубках. Как только Гэа провела их через охрану, Никола разинула рот от изумления при виде высоких помещений внутри со скульптурными крышами и сияющими полами, по которым ходили сенаторы ООН и их помощники. Все это было залито мягким светом - Пул знал, что это не что иное, как солнечный свет, отфильтрованный сквозь стены, прозрачные, как тонкий фарфор, хотя и окрашенные в зеленый цвет многослойными панелями, содержащими сине-зеленые водоросли, которые активно фотосинтезируют, поглощая углерод, вырабатывая энергию.
   Но Никола, как обычно, вскоре отвлеклась на людей. Сдержанные, медленно передвигающиеся делегаты в одеяниях до пола, черных с серебряными вставками и стилизованными капюшонами.
   - Они продолжают пялиться на вас, Майкл, - сказала Никола. - Думаю, скоро узнают все о вас и ваших приятелях из червоточины. Но - вон, видите того парня? - он посмотрел на вас, потом отвел взгляд.
   Гарри хмыкнул. - Здесь сборище снобов, вот кто они такие. Всегда было так - ты можешь прочитать это в дневниках наших предков, Майкл - политические и денежные классы всегда смотрели свысока на простых инженеров. Даже несмотря на то, что мы те, кто построил мир.
   Гэа возразила: - Это очень пристрастная точка зрения, Гарри. Мое понимание истории таково, что всегда существовала напряженность между теми, кто что-то строил, и теми, кто стремился осуществлять надзор во имя общественного блага.
   Фактически, как вы увидите сегодня, уже создана новая группа ООН по надзору, пусть и на довольно разовой основе, для наблюдения за разворачивающейся ситуацией, вытекающей из ваших драм с червоточинами. Вы должны воспринимать как комплимент, что они решили приехать и провести заседание Генеральной Ассамблеи здесь, у этого знаменитого памятника семье Пулов, вместо одного из более традиционных мест встреч, в Нью-Йорке или Новой Женеве. В политике символизм может быть всем.
   Пул сказал: - И все же я здесь собственной персоной, а они даже не смотрят на меня.
   Гарри покачал головой. - Когда они поймут, что хотят с тобой сделать, поверь мне, они посмотрят на тебя.
   Никола наморщила нос. - Ну, лично я просто хочу пойти поискать, где бы перекусить. Но здесь какой-то запах, который меня отталкивает. И есть ли ветерок? Может быть, кондиционер неисправен.
   - Здесь нет кондиционера, - сказала Гэа. - Не в том смысле, который вы имеете в виду. В этом здании потоки воздуха, влаги, энергии являются органическими - естественными.
   Пул пробормотал: - Подумайте о термитнике.
   - Серьезно?
   Гэа сказала: - Весь смысл проекта заключается в том, что человечество должно снова вписаться в естественные потоки энергии и вещества на планете - и к моменту, когда был построен курган, опыт успешных колоний на мирах, подобных Марсу, многому научил нас о том, как строить в условиях ограниченных ресурсов.
   Отсюда и здание, похожее на термитник. Здесь нет кондиционирования воздуха - нет традиционной технологии такого рода, нет насосов и вентиляторов. Вместо этого конвекция прогоняет воздух через пористые стены - все здание похоже на огромные легкие. И тепло, которое стимулирует эту конвекцию, поступает в основном от грибных ферм на цокольных этажах, где, кстати, произведена большая часть еды, которую вы здесь будете есть. Ему уже почти тысячелетие, он функционирует так же хорошо, как и при проектировании, и некоторые его аспекты послужили образцами для архитектуры башен по всей планете. - Она спокойно улыбнулась. - И я была здесь, на открытии, у его дизайнера Лилиан Пул. Отличный денек.
   Гарри хмыкнул. - Ну, у Лилиан есть мемориальная доска в мавзолее принцессы Элизабет, как и у всех остальных. Но она этого не заслуживает. Только не в моих глазах. Цель Пулов - изменить мир. А не жить как какое-то безмозглое насекомое в улье.
   Гэа загадочно сказала: - Жаль, что ты не можешь спросить об этом Джорджа, далекого дядю Майкла.
   Раздался отдаленный перезвон.
   - Заседание возобновляется, - сказала Гэа.
   - Хорошо, - мрачно сказал Гарри. - Пора идти на работу. Политика...

12

  
   После остановки на отдых в апартаментах посетителей Гэа привела их к конференц-залу на подземных уровнях здания, где они проследовали в нечто вроде смотровой комнаты, отгороженной звуконепроницаемым стеклом.
   Представители Генеральной Ассамблеи ООН, лично или в виде виртуальных аватаров, уже собрались в главном зале, который показался Пулу традиционным, с полукруглыми рядами скамеек. На центральной трибуне стояла спикер сессии, женщина, одетая в серебристо-черную мантию с капюшоном, как и остальные делегаты. Дискуссия продолжалась, и на ухо Пулу тихо бормотали голоса с предложениями вариантов перевода.
   Гэа мгновение прислушивалась к разговору. В конце концов, она была искусственным разумным существом, размышлял Пул; даже когда в ухо самого Пула просачивались несколько слов от одного делегата, Гэа могла сверяться с томами стенограмм, перекрестных ссылок и вспомогательных доказательств.
   Наконец она сказала: - Они обсуждают варианты полицейской деятельности. Каждый раз, когда у нас возникает кризис, в центре один и тот же вопрос: до какой степени нам нужно расширить ядро подготовленных полицейских оперативников в федеральной службе...
   Пул понимал принцип федеральной службы - и знал также о дебатах, которые велись вокруг этого, вероятно, с тех пор, как система была введена в действие, когда столетия назад была расформирована последняя из армий мира. Обязанностью всех граждан под эгидой ООН - следовательно, всех людей, родившихся в любой точке Солнечной системы, - было жертвовать часть своего времени федеральной службе, из огромного числа сотрудников которой набирались добровольцы для полицейских сил, различных миротворческих функций и постоянного наблюдения за самой Землей. Некоторые профессии давали вам освобождение, например, опыт в медицине. И, конечно, всегда были исключения для влиятельных и богатых. Сам Пул проигнорировал это, но в позднем подростковом возрасте принял помощь Гарри в получении места в области послеаварийного восстановления и травматологии - навыки, которые, как он предполагал, пригодятся в ходе его собственной карьеры.
   Наиболее важным ведомством была федеральная полиция, глобальная сила, объединенная под эгидой ООН, и, таким образом, единственная официально санкционированная действующая квазивоенная структура. Теперь, как узнал Пул, пытаясь следить за ходом дебатов, стоящие перед Ассамблеей вопросы включали предложение о том, что, возможно, следует создать полностью обученные, постоянно укомплектованные вооруженные силы или, по крайней мере, ядро одной из них.
   - Хорошо, - проворчал Гарри.
   - Конечно, у нас должна быть армия, - сказала Никола, в кои-то веки согласившись с Гарри.
   Пул смутно задавался вопросом, где она проходила свою федеральную службу. Он сказал: - В этом нет никакого "конечно". Земля не видела ничего похожего на войну с тех пор, как...
   Гарри сказал: - Никто не говорит о ведении войны, человеческой войны. Но, похоже, мы сталкиваемся с возможной угрозой со стороны этой группы инопланетных видов. Не лучше ли подготовить обученное ополчение до того, как оно нам понадобится? Ведь крупные вооруженные национальные государства антропоцена справились бы с этой угрозой лучше, чем мы до сих пор. С правильным настроем, как видите.
   Гэа сказала: - Видеть конфликт там, где его еще нет? Это формулировки, используемые по этому вопросу некоторыми из наших более, э-э, параноидальных делегатов.
   Никола фыркнула. - Он взорвал призрака червоточины, помните. Насколько это было параноидально? Параноидально или расчетливо, Гарри?
   Гарри проигнорировал ее и повернулся к Пулу. - Это политика, сынок. Как ты уже слышал, я здесь для того, чтобы заявить, что мы не можем позволить этому второстепенному шоу об инопланетянах помешать программе "Червоточина". И если этих чудаков успокоит то, что группа федеральных копов наденет бронежилеты и назовет себя ополчением, то пусть они это получат, говорю я.
   Гэа рассмеялась, раздался звенящий звук - не совсем аутентичный, подумал Пул, но от этого не менее очаровательный. - Типично для тебя, Гарри, если можно так выразиться - если не для всех Пулов, которых я знала. Но, возможно, ты прав. - Она двинулась вперед, встав между Пулом и Никола, когда они смотрели на собрание сверху вниз. - Исход дебатов неясен. Вы знаете, ООН - единственный оставшийся в живых из политических институтов доантропоценовой эпохи, но в наши дни наций больше не существует и Организация Объединенных Наций не является объединяющей, и, действительно, она не очень хорошо организована. В некотором смысле от организации, созданной ее основателями, мало что сохранилось, кроме этого непреходящего названия. Но это по-прежнему лучшая система глобального управления, которая у нас есть.
   - Итак, это подкомитет Генеральной Ассамблеи, которая является консультативной и контролирующей ветвью власти. Всемирный сенат, исполнительная власть, заседает отдельно, и из его состава выбираются президенты. Все еще есть представители географических регионов, если не наций. - Она указала на делегатов. - Конгресс Европы. Берингия и Арктическая зона. Объединенные Америки. Сандаленд. Объединенная Азиатская Республика... А вон там представитель Лунного регулятора и группа с Марса. Представлены другие организации: например, мы сами, искусственное сообщество. На самом деле, президент Янгер - первое неискусственное разумное существо, избранное на этот пост на три срока. И существуют лоббистские группы, такие как Коллегиат Парадокса, которые, как вы знаете, давно выступают за более радикальные решения мировых проблем.
   - Да. Редкие сторонники "Пул Индастриз", - проворчал Гарри. - Даже если половина из них такие же струльдбруги, как и остальные в этой говорильне.
   Никола нахмурилась. - Струльдбруги?
   Пул знал этот термин, но не его происхождение. - По сути, бессмертные.
   Гарри хмыкнул. - Некоторым из них сотни лет. И поэтому ничего никогда не делается.
   - Слишком верно, Гарри, - раздался новый голос. - Мы здесь, в старой Англии, в поисках героя. И, может быть, иногда вам нужен Беовульф, а не достопочтенный Беда.
  
   Пул испуганно обернулся вместе с остальными. Затем он улыбнулся. - Джек?
   Мужчина, который присоединился к ним, был невысоким, коренастым. На вид ему было около пятидесяти, в его черных волосах виднелась седина, кожа была космической бледности. Он был одет в яблочно-зеленый комбинезон, который, по мнению Пула, резко контрастировал со строгими черно-серебристыми мантиями делегатов ООН. Но, с другой стороны, это была не церемониальная одежда, но практичная часть комплекта - марсианского комплекта, как знал Пул, зеленого цвета, предназначенного выделяться на охряном фоне этой планеты.
   Вновь прибывший улыбнулся группе, уверенный в том, что ему рады.
   Никола заговорила первой. - Вы Джек Грантт. Парень из "Жизни на Марсе". Который пытался поговорить с пришельцем из "семени платана".
   Он кивнул, забавляясь. - Это в значительной степени подводит итог моей биографии. А вы кто?
   - Никола Имри.
   - Ах. Какое-нибудь отношение к...?
   - Шамисо? Моя мать.
   Гэа спросила: - Сенатор Имри входит в ваш комитет по надзору, Джек?
   - Ты должна знать, она его возглавляет.
   Гарри ударил его по руке, ласково, но сильно. - Ну, у тебя проблемы, она крепче тебя, старик. - Грантт выложился на все сто, демонстрируя имитационные боксерские приемы.
   Никола подняла брови.
   Пул пробормотал ей: - Мы все приятели. Когда мы были детьми, часто навещали его в Сидонии...
   - Вы мне рассказывали. "Дядя Джек". Трогательно.
   Грантт рассмеялся. - Она мне нравится. Послушайте, я подумал, что приеду за вами по собственной инициативе, пока мне не приказали. Майкл, Гарри, на общем заседании вам нужно будет появиться позже, но прямо сейчас вас обоих просят дать показания перед комитетом матери Никола...
   С покорными выражениями на лицах, по крайней мере, у Никола и Гарри, они последовали за ним из смотровой галереи, обратно вверх по лестнице и через другие коридоры, мимо других залов заседаний.
   - Наши заседания продолжаются уже шесть дней. Я был сопредседателем просто для того, чтобы не заснуть. Но признаю необходимость усилий. Пока все, что мы можем сделать, это следить за ситуацией, но чем больше у нас будет времени для выработки вариантов до конца игры, тем лучше.
   Гэа пробормотала: - "Конец игры". Зловещая фраза.
   Грантт фыркнул. - Я биолог, а не политик. Я не выбираю слов. Не придаю этому значения. И, поверьте мне, я один из оптимистов в этой комнате, сравнительно с другими.
   Они дошли до другой смотровой галереи. За окном находилась уменьшенная копия зала Генеральной Ассамблеи, но здесь, среди рядов сенаторов в их серебристо-черных мантиях, были другие делегаты и их одетые попроще помощники. Атмосфера в целом казалась менее официальной. Участники сверялись с таблицами данных и виртуальными дисплеями, которые вспыхивали вокруг них, свой вклад внес даже один пожилой на вид мужчина, вставший на ноги.
   - Если это так скучно, - сказала Никола, - зачем оставаться здесь? Я бы ушла отсюда.
   - Я сам об этом думал. - Грантт потер спину. - Мои дети, вы знаете, и мои внуки, все они родились в Сидонии. Они выросли в условиях марсианской гравитации и похожи на газелей. Что касается меня, то я родился на старой доброй Земле, но после того, как вернулся сюда более чем на пару дней, наполовину обездвижен гравитацией.
   - Но вы остались здесь, потому что...
   - Потому что мы говорим о том, как мы, люди, должны реагировать на подлинное событие первого контакта. Какой более важный разговор вы могли бы провести? - Он указал на окно. - Там не только сенаторы. Я не единственный привлеченный ученый, по той или иной специальности. Коммерческие интересы, такие как у вас, объединения, различные философские школы... Есть даже делегаты от религиозных группировок. И затем есть лобби экзистенциальной угрозы, небольшое, но растущее и громогласное, группа, которая считает, что мы должны просто уничтожить этих посетителей, пока можем. Если сможем. Не будем рисковать. Некоторые из нас могли бы надеяться, что мы, как цивилизация, продвинулись дальше подобных установок в своем моральном развитии.
   Никола хмыкнула. - Им следует спросить Хайсмита Марсдена.
   - Но есть также сильное лобби, которое верит, что все это мистификация или, возможно, какая-то афера с целью получения денег. И они хотят, чтобы вы, Пулы, предстали перед судом. Гарри, ты знаешь, просто из общих соображений мне было бы приятно увидеть, как тебя арестуют, но этого не произойдет.
   - Но даже если признать, что все это реально, тогда что это такое? Действительно ли мы имеем дело с жизнью, не говоря уже о разуме? Есть некоторые реалистичные модели поведения, особенно у тех "фантомов квагмы", как вы их назвали - ненаучный ярлык, который, конечно, предвосхищает проблему, - но ваше "семя платана" с его окружением из посеребренных тел с момента своего появления не делало ничего, кроме неумолимого продвижения по спирали к самой внутренней системе. Некоторые говорят, что оно проявляет примерно столько же чувствительности, сколько короткопериодическая комета.
   Никола спросила: - А как насчет призрака червоточины? Существо, которое действительно говорило с нами, которое упомянуло там Майкла по имени...
   - Согласен. Это довольно убедительное доказательство... чего-то. Проблема в том, что никто не знает, чего. Я имею в виду, если ваш призрак подлинный - и если он появился, блуждая по червоточине, ну, откуда-то еще - как он мог узнать личность отдельного человека? - Он скорчил гримасу. - В некотором смысле это добавляет путаницы и просто мешает общему пониманию. Думаю, не помогает и то, что мы более или менее смирились с тем, что были одни в вселенной, по крайней мере, с точки зрения интеллекта. За исключением меня, как вы знаете, я являюсь почетным исключением.
   Теперь Никола спросила: - Итак, что вы думаете, "дядя Джек"?
   Он пожал плечами. - Я мистер "Жизнь на Марсе", как вы мне напомнили. Парень с дурацкой гипотезой о том, что бактериальные сообщества, которые мы изучали на Марсе, на самом деле являются частью глобальной, возможно, разумной сети. И у нас возникают проблемы с классификацией этого, не говоря уже о том, чтобы общаться с ним - мы даже не можем доказать, что на Марсе не существует разума. Даже несмотря на то, что мы бродим по планете более тысячи лет. Полагаю, я просто призываю к непредвзятости, когда речь заходит об этом новом явлении.
   Гарри кивнул. - Справедливо. И что теперь?
   - Ну, тебе нужно расчистить свое расписание на несколько дней. Генеральная Ассамблея хочет поговорить с вами обо всей предыстории проекта "Червоточина", об инцидентах, которые привели к появлению инопланетян, о том, как вы отреагировали... Похоже, они готовы выслушать вас. Я приму вас.
   Когда остальные отошли, тихо переговариваясь, Никола схватила Пула за руку, удерживая его. - Давайте убираться отсюда. Не спорьте. Просто идите.
  
   Его сердце забилось быстрее, когда он последовал за ней. - Что? Но...
   - Послушайте, не читайте мне лекцию об ответственности. Вы хотите провести дни, подвергаясь допросам кучки пустых костюмов, которые знают еще меньше, чем мы? По крайней мере, приехав сюда, мы на полпути к тому, где происходит действие.
   - Где это?
   - Меркурий. Солнце. Как вы думаете, куда еще, во имя Леты? Куда подевались инопланетные захватчики. Вам нужно быть там, Майкл.
   - Но мы не можем...
   - Вы сказали, что на Меркурии есть объекты Пулов. Строите какую-то другую экспериментальную червоточину.
   - Солнечный зонд, да.
   - Отлично. Значит, у вас есть повод отправиться туда.
   - Я сказал, что повидаюсь со своей матерью. Вот почему мы прилетели на Землю. Я отправил ей амулет призрака червоточины.
   - Что ж, тогда дайте ей время все обдумать. Уверена, вы проделали весь этот путь не ради этого.
   Ему пришлось ухмыльнуться. - Я не знаю, хороши вы для меня или плохи.
   - Но это забавно - узнавать, не так ли? - Теперь она взяла его за руку и сказала более серьезно: - Послушайте. Вся эта болтовня - бесполезна и упускает суть. Тот призрак червоточины произнес ваше имя. Это, так или иначе, касается только вас. И вы должны признать это.
   Он перевел дыхание и огляделся. Гарри и Джек Грантт были в нескольких шагах впереди - и если Гэа и знала о том, что они планируют, то не подавала виду.
   Он сжал руку Никола. - Следуйте за мной.
  

13

  
   Орбитальная база "Пул Индастриз" на Меркурии называлась Ларунда. Пул и Никола высадились с "Краба-отшельника" на флиттере и пересекли космос, направляясь к обиталищу.
   С этого тщательно выбранного места заходящее Солнце было скрыто затененной массой самой планеты, идеальное и постоянное затмение с поверхностью самого Меркурия в полной тени. За пределами планеты внешняя атмосфера Солнца представляла собой растянувшееся по небу пестрое пятно. Чем бы ни было это, прошедшее через червоточину Юпитера, оно спустилось на Меркурий, на поверхность, и что-то там сделало. Пулу очень хотелось высадиться и увидеть все самому.
   В этом экзотическом месте база Ларунда была старомодной конструкцией - тонкое колесо диаметром в пару километров, медленно вращающееся со скоростью один оборот в минуту ради искусственной силы тяжести. Узел стыковочных устройств был окружен концентрическими жилыми зонами в форме тора, создающими псевдогравитацию различного уровня в зависимости от того, как далеко вы находились от центра. Само колесо было окружено облаком солнечных парусов и зеркал, которые почти застенчиво выплывали из тени Меркурия на прямой солнечный свет.
   На арене таких огромных энергий станция выглядела странно хрупкой, подумал Пул.
   Внутри их ждал Митч Гибсон.
   Гибсон был здесь менеджером операций "Пул Индастриз"; грубоватый, эффективный, целеустремленный, и в свои сорок с лишним лет не способный сбросить лишний вес, несмотря на начало долгого пожизненного курса АВТ. - Добро пожаловать в Ларунду!
   Никола сморщила нос. - Что касается архитектуры Пулов, то, по крайней мере, здесь не так воняет, как в том кургане в Англии.
   Гибсон добродушно ухмыльнулся. - Эй, это всего лишь рабочая будка, но мы гордимся ею. Послушайте, я знаю, вы хотите перейти к делу, но сначала мне нужно провести для вас экскурсию для новичков, чтобы вы знали, куда бежать в случае крайней необходимости. Правила компании - что ж, вы босс, Майкл. Это ваши правила. Так что давайте покончим с этим. Позвольте мне показать вам путь. Вот мы и в центре. Помимо прочих функций, наше укрытие при солнечных бурях...
   Итак, они спускались по лестницам через трубообразные проходы с белыми стенами, удаляясь от ступицы, и вскоре Пул почувствовал слабое притяжение вращения.
   Стены шахты были украшены портретами, улыбающимися лицами поколений предыдущих сотрудников, которые сменялись на станции.
   - Вы понимаете, что мы находимся в точке Лагранжа, - сказал Гибсон. - L2. Равновесие, гравитация Меркурия и Солнца уравновешены, удерживая нас на месте - хотя нам приходится прикладывать небольшие усилия, чтобы контролировать свое положение, изменение скорости - несколько метров в секунду в год. Это исключительно опасная среда, но у нас есть некоторые уловки - такие, как затмение Солнца Меркурием. Это просто счастливая случайность, что в системе Солнце-Меркурий L2 находится именно здесь, где простирается конус тени планеты, что уменьшает нашу потребность в защите...
   Никола смотрела на него так, словно он был каким-то экзотическим животным. - Этот парень всегда такой?
   Пул ухмыльнулся. - В значительной степени.
   Сам Гибсон улыбнулся в ответ. - Извините. Но вы можете понять, что у нас здесь не так уж много посетителей.
   Они действительно прошли мимо нескольких человек с планшетами для данных или едой, одетых в рабочие комбинезоны компании, все в той или иной степени подогнанные по индивидуальным меркам. Они кивали Пулу при встрече. Он довольно хорошо знал их всех; на станции было меньше двадцати постоянных сотрудников. Однако они с любопытством уставились на Никола.
   Пулу было знакомо это чувство; заточение делало любую новизну захватывающей. В ответ они натыкались на свирепые взгляды.
   Они добрались до выходов в первый обитаемый тор, где люки были помечены улыбающимся человеком на Луне, и чувствовался слабый запах антисептики. Пул знал, что на этом уровне центробежная псевдогравитация достигала лунного уровня, что составляло одну шестую от земной, а в торе находились операционные и зоны отдыха базы. Низкая гравитация была удобна при таких состояниях, как травмы, ожоги.
   - Если вы переборщите с загаром, вот где получите смягчающий крем, - сказал Гибсон.
   - Ха, - невозмутимо сказала Никола. - Кто такая Ларунда?
   Гибсон казался сбитым с толку. - Знаете, меня никогда раньше об этом не спрашивали. Помоги мне, Майкл.
   - Супруга Меркурия. Римский миф.
   Никола сказала: - Мы могли бы перерасти религию, если эти напыщенные болтуны в Мировом сенате правы насчет морального развития человечества. Но если бы не весь этот хлам из прошлого, что бы мы называли хламом?
   Как бы в ответ на это на втором выходе из тора появился мультяшный бог-стриптизер Меркурий в комплекте с крылатыми сандалиями. Гибсон остановился здесь. Пул осторожно слез с трапа; сила тяжести была ощутимой, хотя и небольшой.
   - Хорошо, - сказал Гибсон. - Здесь мы находимся при одной трети g, что соответствует силе тяжести Меркурия - в два раза больше, чем на Луне. Внешнее кольцо внизу, при земной гравитации, в основном не вращается. Мы используем его для научных наблюдательных пунктов и для акклиматизации любого, кому нужно вернуться на Землю. На этом среднем уровне мы проводим большую часть нашей жизни, привыкая к условиям на поверхности. У нас есть жилые помещения, игровые комнаты, много рабочих зон. Бар. О, и ресторан. Как я мог это забыть?
   - У них есть преданный своему делу шеф-повар, - сказал Пул Никола. - Полностью подготовленный.
   - На самом деле она единственный специалист, работающий полный рабочий день, - сказал Митч. - Шеф-повар. У нас здесь небольшой штат; мы постоянно обучаем друг друга, что позволяет нам быть занятыми. Но повара мы оставляем в покое.
   Пул сказал: - На подобных базах с небольшим количеством персонала пребывание длительное - Гарри называет их сиротами империи Пулов. Мы обязаны обеспечивать нашим людям комфорт. Действительно здоровые и нормальные условия. Хорошая еда - обязательна.
   Митч Гибсон повернулся к ним лицом. - Последняя страница лекции. Послушайте, я знаю, вам не терпится спуститься на поверхность. Увидеть... ну, увидеть то, ради чего вы проделали весь этот путь. Но это страна первопроходцев. Правило таково: по крайней мере, двадцать четыре часа при этой тяжести в одну треть g, чтобы вы адаптировались, и тогда, и только тогда...
   - Хорошо, - сказала Никола. - Не хотите показать мне мою комнату? Если там есть душ и закуски, вы можете оставить меня в покое и вернуться к взаимным объяснениям.
   - Вы так хорошо меня знаете, - сказал Пул.
   - В этом-то и проблема, - сказала она. - Знаю.
   Митч Гибсон указал вдоль коридора, пол которого был покрыт ковром, а стены без украшений отчетливо изгибались вверх. - Четвертая дверь вниз. Но, возможно, вы просто захотите сначала полюбоваться видом... - Он постучал по одной из стен, и часть панели скользнула в сторону, открывая темный прямоугольник.
   Никола подошла к окну, и Пул, последовав за ней, заглянул ей через плечо.
   На заднем плане была только чернота, без звезд; очевидно, это был фрагмент затененной поверхности Меркурия. Но на переднем плане была скульптура из света, из электрических синих стоек.
   Это был портал червоточины.
   - Это солнечный зонд, - сказал Пул.
   Никола пожала плечами. - Посмотрите, что вы наделали. - Она ушла в свою комнату.
   Гибсон пробормотал: - Зачем, черт возьми, ты привел эту особу?
   - Скорее, это она привела меня, - признался Пул. - Все изменилось, Митч. Так что насчет пришельцев? В пути мы некоторое время не общались, пару дней.
   Гибсон серьезно сказал: - Майкл, все это происходило. Я отправил несколько зашифрованных отчетов обратно в штаб-квартиру корпорации на Земле, но отсылать их на "Краб" было небезопасно.
   - Ты поступил правильно. Просто скажи мне.
   - Семя платана. Я покажу вам, что оно сделало здесь, на Меркурии. Но затем оно направилось к Солнцу. Никакого замедления, никакого схода с орбиты... - Он изобразил падение взмахом руки.
   Пул почувствовал себя сбитым с толку, затем пожал плечами. - Хорошо. Полагаю, это то, на что я пришел посмотреть.
   - Хочешь пойти в свою комнату?
   Пул взглянул на хронометр на стене. - Может, заглянем в бар? Просто чтобы я, конечно, мог привыкнуть к гравитации.
   Гибсон ухмыльнулся. - К тебе там будут приставать. Я же говорил, у нас не так много посетителей. Особенно боссов. И босса, у которого будет статуя высотой в два километра в...
   - Пропусти это.
   - У меня в каюте есть бутылка односолодового.
   - Только одна?
   - Только одна, о которой ты узнаешь.
   - Хорошо. - Они шли по устланному ковром коридору, их шаги были тихими. - И ты можешь рассказать мне о проекте "Зонд Солнца". Отставание от графика на две недели, как я почитал по дороге. Полагаю, ты воспользуешься предлогом инопланетного вторжения, чтобы объяснить это...
  

14

  
   Флиттер назывался Лар III, названный, как и остальные шаттлы станции, в честь Ларов, мифических детей Меркурия и Ларунды. Митч Гибсон вел маленький корабль к поверхности планеты неровно, с включением главного двигателя и толчками системы ориентации. Никола с молчаливым неодобрением смотрела на его неуклюжее управление.
   Но она никак не прокомментировала медленность спуска или осторожность, с которой Гибсон вел флиттер сквозь невидимые гравитационные сложности.
   Пул никогда раньше не приземлялся на Меркурии. Он с любопытством посмотрел вниз, на землю, испещренную кратерами, вокруг многих из которых виднелись отчетливые черные брызги: реликт первобытного океана жидкой породы, как он знал, магма, покрытая тонкой коркой сложных соединений углерода. Во время своего формирования Меркурий сильно пострадал от планетезималей, фрагментов других потенциальных планет, и такие шрамы все еще можно было разглядеть. Действительно, считалось, что одно мощное столкновение с другим молодым миром сорвало большую часть скалистой мантии некогда более крупного Меркурия, оставив железное ядро обнаженным, оно придало планете необычно высокую плотность и относительно сильную гравитацию. Но общая концентрация массы была неравномерной из-за этого грубого формирования; неравномерное гравитационное поле представляло опасность для пилотов.
   Они пролетели через неровный терминатор в ночь.
   Чернильную темноту, отмеченную тут и там маяками и навигационными приборами. В некотором смысле, сияние огней давало лучшее представление о скудости человеческих работ там, внизу, чем яркий дневной свет. Большая часть материала, который был использован для создания червоточины солнечного зонда, была добыта с самого Меркурия. Но даже в этом случае присутствие человечества было всего лишь царапиной. Прошло двенадцать столетий с момента первых пробных высадок на Меркурий - поспешных перебежек в тени полярных кратеров и возвращения домой с горсткой образцов - но даже сейчас на поверхности планеты не было постоянной станции для людей.
   Лар III снова вышел на солнечный свет, свирепый, внезапный рассвет. Затем флиттер опустился на равнину, затененную стенами кратеров, изрезанную извилистыми хребтами. Пул разглядел еще какие-то признаки присутствия людей: временный лагерь, казавшийся карликом в необъятности, золотой прямоугольник, служивший мишенью для посадки, скопление куполов, что-то похожее на земляные укрепления, насыпи и канавы, вырытые в луноподобном грунте. Искусственный свет разгонял тени, но это были бледные отблески по сравнению с отсутствующим солнечным светом.
   Митч указал вперед. - И это то, что мы здесь хотим увидеть.
   Пул наклонился вперед. В древней поверхности был вырезан темный прямоугольник с острыми краями, огромный, как гигантская шахта, окруженный габаритными огнями и следами транспортных средств. Явно искусственный, но созданный не человеческой рукой.
   Молча ожидающий их.
   Митч Гибсон без всякой суеты посадил флиттер недалеко от края прямоугольной шахты. - Добро пожаловать на равнину Калорис.
  
   Все трое надели скафандры, и Гибсон откачал воздух из кабины. Они спустились по короткой лесенке на поверхность.
   Утро на Меркурии: солнце стояло чуть ниже изломанного горизонта, и лишь несколько его лучей касались пыльной равнины. Пул знал, что это был рассвет, который будет разворачиваться совсем медленно: "день" и "год" Меркурия, связанные приливом, объединились, чтобы создать цикл восходов и закатов, который продолжался в любой точке поверхности героические сто семьдесят шесть земных дней.
   Выбравшись из флиттера, Никола двигалась осторожно; она пробовала прыгать, бегать, наклоняться. Ее костюм был посеребрен и сверкал ослепительными бликами всякий раз, когда на нее падал слабый солнечный свет. - Да, гравитация примерно как на Марсе. Бегать легче, чем ходить... Хорошо, что я провела тот день в условиях одной трети g.
   - Ориентация, - сказал Гибсон. Он указал на Солнце. - На полном свету становится достаточно жарко, чтобы расплавить свинец. А вон там, - он ткнул большим пальцем назад, в сторону ночных теней, достаточно холодно, чтобы заморозить азот. Если бы он там был. Вы носите скафандры типа "сумерки".
   - Сумерки? - спросил Пул.
   - Мы их так называем. Предназначены для условий низкостоящего солнца, как сейчас. Если нам когда-нибудь придется работать при дневном свете, у нас есть скафандры, похожие на танки, с зонтиками и большими ребрами радиаторов. Если бы вы оставались снаружи в этих костюмах при дневном свете...
   Никола огрызнулась: - Прежде чем солнечный свет испепелил бы меня, вы до смерти надоели бы мне, рассказывая об этом. Может, продолжим? Итак, равнина Калорис - кажется, я слышала об этом.
   - А следовало бы, - сказал Пул. - Она была знаменита еще до того, как появилось наше семя платана.
   - Следуйте за мной. - Гибсон пошел прочь, навстречу солнечному свету, направляясь к тени в земле, похожей на край каньона: краю того большого объекта, который они видели во время спуска.
   Пул последовал за ним, более неуклюже.
   - В некотором смысле это типичный ландшафт Меркурия, - сказал Гибсон. - Базальтовая порода, измельченная древними ударами и стертая в пыль более поздними падениями. Нет воздуха, чтобы защитить ее. Как у вас на Луне, повсюду кратеры и старые участки из застывшей лавы. Но у нас есть несколько достопримечательностей, которые не увидишь на Луне.
   Он указал на горный хребет, примерно в километре от нас. Это выглядело как слепок огромного червя, подумал Пул, извилистый, изношенный, извивающийся.
   - Они называют эти особенности рупес. Выступы и складки, некоторые длиной в километры, образовались, когда планета остыла и сжалась. - Он сжал кулак в перчатке.
   - Как кожура высохшего яблока, - сказала Никола.
   - Именно так. Но даже для Меркурия это место довольно необычное. Калорис - большая круглая равнина. Мы здесь недалеко от центра. И здесь есть свои странности. Радиальные трещины в земле, я имею в виду, что это крупные каньоны, расположенные в ряд, как спицы колеса. Старые вулканические жерла. Окружные горы высотой в километры, но так далеко, что они скрываются за горизонтом...
   - Вы знаете, что такое Калорис, верно? Один огромный ударный кратер. Шириной полторы тысячи километров. Имейте в виду, что это примерно треть диаметра планеты: всего один кратер. Даже за его стенами видны брызги обломков, кольца нагроможденных выбросов, простирающиеся на сотни километров. Один из самых больших ударных кратеров в Солнечной системе - с почти столь же поразительной особенностью в антиподе, где прокатившиеся по планете ударные волны от столкновения встретились, сминая все вокруг. Самый большой удар на Меркурии, если не считать самой "зачистки мантии".
   Никола улыбнулась. - Вы гордитесь этой большой дырой в земле, не так ли?
   - А разве мы не должны гордиться?
   Пул, не в первый раз за время этой встречи с инопланетянином, почувствовал глубокий, растущий страх. - Итак, это место одного из крупнейших стихийных бедствий в истории Солнечной системы. Почему у меня такое чувство, что нас занесло сюда не случайно?
   - Подойди и посмотри, - мягко сказал Гибсон. - Ты знаешь меня, Майкл. Я не шоумен. Паршиво выступаю на конференциях по продажам, выступлениях перед надзорными органами ООН и так далее. Я не хочу вываливать это на вас, как откровение фокусника. Просто издали вы этого не почувствуете, даже с низколетящего флиттера. Вы должны быть здесь, внизу, чтобы понять...
   Он остановился в почтительных нескольких метрах от видимого края обрыва, резкого обрыва в земле, похожего на край какого-нибудь каньона. Они присоединились к нему.
   Гибсон сказал: - Основные правила безопасности. - Из своего легкого рюкзака он извлек самофиксирующиеся крюки и трос из прочного углеродного волокна на катушках. После срабатывания крюки погружались в грунт, зарываясь в пыль, волоча за собой трос, пока не упирались в коренную породу. Гибсон быстро прикрепил концы троса к петлям на своем скафандре и на других. - Итак, мы не можем упасть, что бы ни случилось. Сейчас - идите вперед и посмотрите.
   Осторожно, с волочащимся тросом, Пул пробрался мимо Гибсона к краю "утеса". Он был абсолютно прямым, тянулся слева направо - или, скорее, с севера на юг, подумал он, ориентируясь по Солнцу. - Этот край является острым как бритва. Это больше похоже на карьер, чем на какой-либо природный объект. Шахта под открытым небом. Но...
   Но когда он осторожно заглянул за край, он не увидел дна этого "карьера", ничего, кроме тени. И, посмотрев вперед, он увидел вдали четкий горизонт. Но он смотрел вниз, на этот далекий край, наклонив голову.
   У него возникло внезапное, пугающее ощущение падения. - Лета. - Он отшатнулся назад, неуклюжий в своем костюме.
   - Эй. - Никола первой схватила его, чтобы поддержать. - Успокойтесь.
   Гибсон был здесь. - Прости. Мне следовало тебя предупредить?
   - Ну, ты показал нам сверху, но отсюда, снизу, кажется, что земля была срезана. Что это, Митч?
   - Шахта, - сказал Гибсон. - Вырублена в породе. Стены гладкие в пределах допуска, который мы можем измерить, и покрыты каким-то материалом, в котором мы не можем разобраться. И глубину, ну, мы тоже не можем измерить. Намного больше любой глубины, на которой такая шахта должна обрушиться сама по себе.
   - И насколько широкая? Из космоса масштаб меня обманул.
   - Сто километров в поперечнике, Майкл. Достаточно близко. И она правильная -идеальный квадрат. Когда смотришь на нее из космоса, это не выглядит таким уж странным, просто большая дыра в земле. Но здесь, внизу, Майкл, горизонт Меркурия находится всего в трех километрах. Дальняя сторона этой шахты находится так далеко, что, глядя вниз, можно увидеть ее на градус или два ниже местной горизонтали. Этот колодец настолько велик, что прорезает кривизну планеты.
   - Достаточно. Я понял. Покажи мне, как эта штука была сделана.
   Митч Гибсон кивнул. - Время для виртуального шоу. У нас есть хорошие записи о событии, с орбиты, даже отсюда. Не пугайтесь. Ничего реального...
   Он хлопнул в ладоши.
   Выступ в земле исчез. Внезапно земля снова стала целой, с правильным, хотя и неровным горизонтом.
   И черное семя платана зависло над поверхностью Меркурия.
   Никола вызывающе посмотрела вверх. - Наш приятель с Юпитера.
   - Это то, что мы видели, - сказал Митч Гибсон.
  
   - Мы, конечно, наблюдали за этим. Обновления от космической стражи, задолго до того, как он попал сюда. И он принес с собой рой объектов, которые вы назвали каплями дождя, серебристых сфероидных форм. Мы потеряли их из виду. И сделали много проверок, но не обнаружили ни одного из ваших фантомов квагмы. Несмотря на это, мы держали наши ВЕС-корабли подальше от этого района.
   Пул взглянул на него. - Сама Ларунда работает как ВЕС-завод.
   - Да. На самом деле мы провели частичную эвакуацию и снизили уровень мощности. Оказалось, что в этом нет необходимости... Думаю, мы ожидали, что семя платана попадет в солнечный зонд, нашу червоточину. Мы посчитали, что, возможно, оно вылетело из одной червоточины в поисках другой. Нет, оно прилетело прямо сюда. Примерно в геометрический центр бассейна Калорис. Зависло в позиции примерно за один земной день. А потом произошло вот что. - Он снова хлопнул в ладоши.
   Начало всходить семя платана, плавно, бесшумно, не поднимая даже облачка пыли. Пул понял, что выхлопа нет, поскольку двигатель космического корабля сработал бы - как было замечено ранее, оно, казалось, вообще не использовало какой-либо реактивный двигатель, ракету. И когда аппарат поднялся на солнечный свет, он оставался совершенно черным, безликим.
   Он заметил: - Я никогда раньше не видел его при таком ярком солнечном свете. Там, где свет попадает на его корпус - на обшивку, на что угодно, - отражения нет.
   Гибсон кивнул. - Условия освещения, конечно, отличались от этой симуляции. Но это подлинная деталь. Никакого отражения; идеальное поглощение, насколько мы могли судить. - Он взял их за руки. - Возможно, вы захотите отойти от края. Нам, конечно, никто не причинит вреда, но визуальные эффекты впечатляют.
   Никола, как и Пул, позволила себе отступить. - Визуальные эффекты чего?
   - Геологи говорят, что этот бассейн, Калорис, был создан на заре Солнечной системы. Сам Меркурий едва сформировался, когда - бац! Произошел удар. Мы предположили, что это была просто еще одна планетезималь, фрагмент образования планет или, возможно, даже комета, около ста километров в поперечнике. В молодой системе было множество объектов такого размера... Что ж, мы правильно рассчитали массу, но это было все.
   Теперь земля заметно задрожала. Пул посмотрел вниз и увидел, как вокруг его ног поднимается пыль, быстро оседающая обратно из-за отсутствия воздуха, который мог бы ее задержать. И там, где обнажалась каменистая почва, у края утеса, по поверхности пробегал рой трещин. Желудок Пула сжался, и он почувствовал глубокий дискомфорт, даже несмотря на то - или, возможно, потому, что - визуальные эффекты этого кажущегося дрожания не трансформировались в реальное движение под его ногами.
   Но он пропустил главное действие.
   - Смотрите, - пробормотала Никола. - Майкл. Смотрите.
   Он поднял голову.
   Земля впереди, казалось, взрывалась - в буквальном смысле, как будто взрывались имплантированные бомбы, разбивая скальную породу в щебень и пыль и подбрасывая ее высоко в космос. Запрокинув голову, Пул увидел нечто вроде фонтана обломков, поднимающегося прямо вверх, некоторые из них даже врезались в основание самого семени платана, которое все еще неуклонно поднималось.
   Все это в жуткой, безвоздушной тишине.
   - Мы наблюдали из Ларунды. Оттуда, сверху, это выглядело так, как будто кто-то уколол Меркурий булавкой, и его внутренности просто фонтаном хлынули наружу... - Теперь Гибсон кричал, словно неосознанно пытаясь перекричать несуществующий шум. - Большая часть обломков была подброшена вверх с такой силой, что достигла космической скорости и просто рассеялась в пространстве. А затем...
   Тень накрыла Пула, закрыв Солнце. Даже когда скала, песок и гравий продолжали сыпаться фонтаном, теперь из земли поднималось что-то еще, огромное, вертикальное. Гладкая стена из чего-то, похожего на молочно-белое стекло.
   - Это похоже на здание, - пробормотала Никола. - Огромное здание. Просто поднимается из-под земли, как будто находится на какой-то гигантской платформе лифта.
   Гибсон кивнул. - Именно так. Но больше, чем любое здание, которое мы когда-либо строили до аркологий на Марсе. На самом деле это куб со стороной в сто километров - и с такой массой, как будто это одна огромная глыба водяного льда. Гравиметры сообщили нам об этом. Стены из того же материала, что и шахта, которую он оставил после себя - ну, мы так думаем; это дает нам такой же показатель отражения. Никола, Майкл, взгляните на ударный элемент Калориса.
   - Лета, - сказал Пул. - Это то, что врезалось в Меркурий пять миллиардов лет назад. И все это время находилось там, внизу. Ожидая, когда его призовут. - И он посмотрел вверх, на семя платана, которое все еще плавно поднималось над огромной плитой, словно вызывая к существованию это огромное сооружение. - Оно, должно быть, знало, что эта штука была здесь. Семя платана. Должно быть, оно ожидало найти это.
   - Продолжайте наблюдать.
   Теперь Пул увидел, что объект целиком появился из ямы; он мельком увидел меркурианскую равнину под острым нижним краем. Огромный куб висел в пространстве, невидимо поддерживаемый, казалось, растущим семенем платана.
   - Два объекта - семя платана и этот большой куб - провели еще примерно сутки на орбите Меркурия. А затем они направились к Солнцу. Все наблюдали за их полетом. Я имею в виду всю команду на Ларунде. Согласно строгим инструкциям, не разговаривая ни с кем за пределами станции до получения приказа.
   - Ученые скажут вам, что все, что мы можем сказать наверняка, это то, что два объекта летели в некотором роде строем. Если спросите меня, я думаю, что семя платана буксировало Тайник.
   - Тайник?
   - Мы должны были как-то назвать это... И как только они добрались туда...
   - Выключите это, - натянуто сказала Никола. - Хватит. Считайте, что я ошеломлена. Давайте вернемся к флиттеру. Выключите это!
  

15

  
   Они втроем забились в кабину флиттера с затемненными иллюминаторами и кофейными кружками в руках. Митч Гибсон достал серебристые одеяла для выживания, которые они накинули на плечи.
   Одеяла для выживания, в разгар утра на Меркурии. Маленькое человеческое гнездышко, подумал Пул. Если отвлечься от силы тяжести, они могли быть где угодно. Они не вступали в контакт с остальным человечеством с тех пор, как вернулись на флиттер, за исключением того, что Митч отправил обычный отчет о состоянии дел в Ларунду. Это было так, как будто им нужно было некоторое время передохнуть.
   - Итак, - сказал наконец Гибсон, - вот оно. Семя платана попало на Меркурий, и змея зачаровала это сооружение из глубины.
   - Где они сейчас? - спросила Никола. - Вы сказали, что они направились к Солнцу.
   Гибсон постучал по своим планшетам с данными. - Тайник, похоже, сел на Солнце... Я знаю, что это бессмысленно. Он все равно находится в фотосфере, на видимой поверхности. Последнее обновление - он все еще там. Растет.
   Пул не мог этого принять. - Растет? Неважно.
   Никола спросила: - А семя платана?
   - Я сказал Майклу. Оно нырнуло на Солнце.
   Пул покачал головой. - Что-то вроде самоубийственного погружения?
   Никола фыркнула. - Вряд ли я так думаю. Мы просто не понимаем, вот в чем дело. Что, почему или как это происходит.
   Гибсон неуверенно посмотрел на них. - У нас здесь еще осталось несколько загадок. Я имею в виду Меркурий. Как я уже сказал, большая часть обломков, выброшенных при обнаружении Тайника, была потеряна в космосе, но мы отправили пару зондов в полет через облако, прежде чем оно рассеялось. Мы обнаружили там биологические следы. Сложные молекулы - углеводороды, но не такие, как набор аминокислот, который использует земная жизнь.
   Пул снова почувствовал, что его бомбардируют. - Ого, Митч, это слишком много загадок. Биологические? Как такое может быть?
   Никола была менее взволнована и, казалось, мыслила более ясно. - Что, если ударный элемент - Тайник - был доставлен сюда на каком-то корабле? Или его поместили, как семя платана, похоже, вытащило его обратно. И если корабль сам пристал к планете или не смог уйти - возможно, там был какой-то способ выжить.
   - Жить? Как? - огрызнулся Пул. - Это Меркурий. Достаточно горячий, чтобы расплавить свинец, помните? И это было миллиарды лет назад.
   - Да, - осторожно сказал Гибсон, - но на самом деле здесь есть вода. Как ты знаешь, Майкл. Лед на полюсах, в затененных кратерах. А там, где есть вода любого вида - мы узнали это на Марсе, - жизнь может возникнуть или выжить в любом случае. Даже если солнечный свет смертелен, можно зарыться в землю, туда, где есть укрытие и доступна тепловая энергия вулканизма, полезные ископаемые. И в разрушенном грунте над ударным элементом могло быть место для роста и распространения - промежутки между валунами и частицами пыли. Так что это возможно.
   - Возможно, мы никогда не узнаем. Если в зоне извлечения, в центре кратера, что-то и уцелело - по прошествии стольких лет, - если только оно не распространилось за пределы кратера, что возможно, то сейчас оно потеряно, выброшено в космос вместе с камнями и обломками.
   Одной загадки слишком много. Пул внутренне сжался, уставившись в свой шар с кофе, в его голове роились более или менее дикие предположения.
   - Это изменило для нас все, - говорил Митч. - Меркурий - не то место, которое вы когда-нибудь полюбите. Но у него есть ресурсы. Можно перенести методы добычи полезных ископаемых на Луне, которые мы совершенствовали веками, прямо сюда, чтобы работать с верхним реголитом. Здесь есть это прекрасное богатое железом ядро на глубине всего в несколько сотен километров. И бесплатная энергия Солнца - в шесть раз больше мощности на единицу площади, чем на Земле. Меркурий мог бы стать мастерской Солнечной системы. - Он вздохнул. - Или мог бы быть. Теперь у нас есть это семя платана и его потомство, бесчинствующие по всей внутренней системе, и, я думаю, все приостановится. Может быть, мне стоит приготовить нам что-нибудь поесть. - Он свернул свое одеяло и направился на камбуз в задней части маленького суденышка.
   Никола подошла к Пулу. - Скажите мне, почему вы такой тихий.
   - Мне есть о чем молчать.
   - Например?
   Он пристально посмотрел на нее. - Подумайте об этом. Появилось семя платана и вытащило это - Тайник, что бы там ни было - из скалы Меркурия. Тайник, который был имплантирован туда пять миллиардов лет назад. С тех пор он лежал, ожидая, пока в нем не возникнет необходимость. Как, во имя Леты, семя платана узнало, что Тайник находится там? И прежде всего, что заставило Тайник поместиться туда, так давно, когда формировалась Солнечная система? Это просто совпадение, что он оказывается там, когда это необходимо?
   Никола обдумала это. - Принцип среднего.
   - Что?
   - Видите, я не такая пустая, как вы думаете. Усреднение. Руководящий философский принцип науки. Идея в том, что мы не должны ожидать, что окажемся в особом месте или в особое время. Мы - типичный образец Вселенной. Что кажется правильным, не так ли? Во всяком случае, вероятнее, чем альтернативная идея о том, что мы особенные, которая звучит... ну, грандиозно. Опять же, я не Пул, я не делаю грандиозного. Но, видите ли, если наша Солнечная система типична, то может быть, в каждой молодой планетной системе появляется ранний посетитель, и какая-нибудь внутренняя планета получает один из этих тайников...
   - Просто на случай, если это когда-нибудь понадобится. - Он посмотрел на нее. - Итак, мы имеем дело с какой-то деятельностью, у которой были возможности размещать эти тайники в каждой системе по всей Галактике...
   - В любом случае, все это не имеет значения.
   Ему пришлось улыбнуться. - Может быть, именно поэтому я путешествую с вами, Никола. За подобные комментарии. Уместна ли суперсила на всю Галактику, вмешивающаяся в формирование каждой звездной системы? По сравнению с чем?
   - По сравнению с тем, что семя платана собирается делать дальше, и как мы с этим справляемся. Итак, оно нырнуло в Солнце. Почему? Что оно ищет? Что оно собирается делать, когда найдет это?
   - Не знаю. - Глубоко в сердце Пула образовался узел неповиновения. - Но это наше Солнце.
   - Это характер. И не только это, это ваша борьба. Не смотрите на меня так. Призрак червоточины приложил немало усилий, чтобы сказать вам об этом. Теперь нам нужно придумать, что делать дальше. - Она усмехнулась. - Конечно, у меня есть идея.
   Пул знал о ее идеях. Его сердце забилось быстрее.
   Митч Гибсон окликнул его: - Вам двоим нужно солить картофельное пюре?
   - Нет, - смело сказала Никола. - Но на самом деле я хочу вашу червоточину.
   Митч взглянул на нее, снова на свою картошку, снова на нее. Классический повтор, подумал Пул. - Чего вы хотите?
   - Солнечный зонд. Думаете, для этого потребуется кресло пилота? Митч, у вас подгорает картошка.
   - О, Лета...
  

16

  
   "Затворникам тени Меркурия" Митча Гибсона потребовалось меньше недели, чтобы оборудовать капсулу для экипажа внутри существующей инфраструктуры солнечного зонда. Пул не был особенно удивлен; инженерия выживания человека была гораздо менее инновационным технологическим подвигом, чем доставка функционирующего научного зонда во внутренние слои Солнца.
   На самом деле, как только они осознали миссию, команда Ларунды получила удовольствие от этой задачи.
   - Но к тому времени, когда мы закончим с вами обоими, - сказал Гибсон с некоторым удовольствием, - вы не будете знать, где заканчиваются ваши собственные тела и начинается зонд.
   Пул знал, что он не шутит.
   Основы дизайна были набросаны в виде поспешных набросков во время единственной ночной смены, дополненной кофе. Адаптированный флиттер должен был находиться внутри портала червоточины. Компактный ВЕС-привод будет продвигать аппарат сквозь недра Солнца. Поля отрицательной энергии, которые поддерживали открытый портал червоточины, помогли бы защитить флиттер от плотной плазмы солнечной среды, в то время как сама червоточина охлаждала бы маленький корабль с помощью простого теплоотвода: путем откачки солнечного тепла через горловину более высоких измерений червоточины и сброса его в космос на орбиту Меркурия, где среди облака строительных лачуг и наблюдательных постов дрейфовал другой конец червоточины.
   Для прочности конструкции новый отсек для экипажа, встроенный в существующий солнечный зонд, должен был иметь форму сферы. Хотя схематичный план миссии был минимально амбициозным, Гибсон настоял на том, чтобы капсула была перестроена таким образом, чтобы она обеспечивала выживание вплоть до края самого ядра Солнца с его термоядерными реакциями, где температура измерялась в миллионах градусов, а гамма- и рентгеновские фотоны проникали сквозь газ высокой плотности, состоящий из электронов и протонов.
   Никола Имри, как и следовало ожидать, больше интересовалась двигательной установкой их нового суденышка. Это был бы не просто спуск, а исследование с использованием энергии. ВЕС-привод все еще функционировал бы внутри тела звезды, поскольку использовавшие почтенную Великую единую теорию технологии Пулов опирались на область физики - объединение электромагнитных и ядерных сил - даже более энергичных, чем процессы синтеза гелия из водорода, которые питали Солнце.
   Никола восторженно вскрикнула, отправляя модифицированный зонд, изящную сферу, в свой первый испытательный полет над равнинами Меркурия.
   Один из аспектов солнечной среды, от которого их не смог бы защитить прочный аппарат, - это гравитация звезды, которая на поверхности была в двадцать семь раз больше земной. Даже гравитация Юпитера в верхних слоях его облаков всего лишь примерно в два с половиной раза превышала земную; люди отваживались отправиться туда и благополучно возвращались, но воздействие Солнца было в десять раз сильнее и сложнее. "Пул Индастриз" экспериментировала с инерционными экранами экзотической физики, но для этой задачи они не подходили. И поэтому пришлось использовать более старомодные методы.
   На окончательную подготовку путешественников ушел весь последний день перед спуском. С помощью двух молодых, доброжелательных техников с медицинским образованием Пула вместе с Никола погрузили в густую, гелеобразную, богатую кислородом жидкость, которая должна была заполнить легкие Пула, его желудок, полости в его теле. Была обогащена даже жидкость в пространствах его черепа, вокруг мозга, даже жидкость в его глазах. И, кроме того, по его телу ползала сеть нанотехнологических роботов, укрепляя его мышечные и скелетные структуры: хрящи, мышцы и кости. Несмотря на анестезию, ему казалось, что он чувствует многое из этого.
   Никола, как правило, спокойно переносила это. Когда они пережили заключительную инъекцию жидкой суспензии для наполнения легких, опыт, который больше всего походил на утопление, Пул наблюдал за монитором, показывающим лицо Никола за толстой стеклянной пластиной. Она открыла рот, втянула жидкость, один раз кашлянула, а затем уставилась на него, ухмыляясь. - Итак, что дальше?
   Несмотря на весь этот блеф, они оба почувствовали облегчение, подумал Пул, когда предварительные приготовления были закончены и настал момент запуска.
  
   Митч Гибсон забрался в кабину, чтобы пожать им руки в перчатках.
   Но их самый последний контакт с человеком - перед тем, как капсулу запечатали и воздух заменили прозрачной жидкостью - был с двумя молодыми техниками, которые провели их через медицинские этапы. Им опять пожали руки.
   - Присвоение имен, - сказал мужчина-техник.
   Пул спросил: - Имена?
   - Вам нужны позывные. Коммандер Гибсон предлагает "Анаксагор" для станции управления в Ларунде. И "Сесилию Пейн" для вашего спускаемого модуля.
   - Анаксагор, - сказала женщина-техник. - Философ эпохи до Сократа, который первым предположил, что Солнце может иметь физическую природу, в отличие от божественный. Он представлял себе Солнце как шар из раскаленного железа, расположенный всего в тысячах километров над Землей. - Она рассмеялась. - Его ввело в заблуждение непонимание кривизны Земли. Тем не менее, неплохая догадка. И Сесилия Пейн была физиком солнечной системы эпохи поздних открытий, которая сделала гораздо более удачные предположения.
   Пул отрывисто кивнул. - Хорошие имена. Анаксагор и Пейн.
   - Надеюсь, вы нас помните. Мы так тесно сотрудничали. Физический контакт создает связь, не так ли? - Она пожала руку Пулу. - Меня зовут Ашер Феннелл.
   - А меня, - сказал другой, - Харрис Кемп.
   - Мы будем помнить, - сказала Никола достаточно серьезно.
   Пул подозревал, что они оба вздохнули с облегчением, когда кабина была наконец герметизирована и в нее осторожно закачали жидкую суспензию. - Никола, я ценю, что вы не смеетесь над ними.
   - Это потребовало усилий, поверьте мне. Эти ребята серьезные.
   - Которые никогда не забудут этот момент, будем ли мы живы или умрем.
   Никола только пожала плечами.
   Теперь звонил Гибсон. - Анаксагор слушает. Контроль Ларунды. Пейн, Анаксагор...
   - Анаксагор, Пейн. Мы слышим вас громко и отчетливо, - ответил Пул. Даже если это было не совсем правдой; жидкая суспензия слегка приглушала его слух, его зрение приобрело синий оттенок.
   - Тогда, если вы готовы к заключительной предстартовой подготовке...
   Никола резко сказала: - Хватит уже болтать. Пока, Митч. - Ее палец ткнул в светящуюся панель.
   И "Сесилия Пейн", волоча за собой ярко-синюю раму червоточины, вырвалась в открытый космос. Через несколько минут они вышли из тени Меркурия и оказались лицом к лицу с палящим солнцем.
  

17

  
   Сначала им предстояло преодолеть дистанцию от орбиты Меркурия до поверхности Солнца: само по себе это немалое расстояние, почти шестьдесят миллионов километров, сорок процентов расстояния Земли от звезды. И, учитывая нагрузку на их системы, человеческие и механические, чем скорее будет преодолено это расстояние, тем лучше.
   Итак, следуя подготовленному плану полета, Никола увеличила ускорение ВЕС-привода до двадцати g - меньше, чем они испытали бы на самом Солнце, но это была хорошая проверка взаимосвязанных систем, которые должны были защитить их от этого свирепого притяжения. При таком ускорении потребуется пять часов до разворота, затем не менее пяти часов яростного торможения, прежде чем они достигнут границы внешней атмосферы Солнца... По крайней мере, той границы, которую команда Ларунды определила для практических целей. Пул знал, что для физиков расширенная атмосфера звезды теоретически простирается до межзвездного пространства, где солнечный ветер соприкасается с более широкими галактическими ветрами.
   Как только включилась тяга и Никола убедилась, что аппарат работает так, как ожидалось, она повернулась к Пулу - двигаясь очень осторожно - и подмигнула ему сквозь лицевую панель и синий слой жидкой суспензии.
   - Разбудите меня, если прозвучит сигнал тревоги. - Она закрыла глаза. Через несколько минут ее дыхание стало глубоким и ровным.
   Митч Гибсон заговорил на ухо Пулу. - Пейн, Анаксагор. Как дела, приятель?
   - Я рад компании. Эта женщина могла бы проспать конец света. - Хотя, подумал он, может быть, сейчас не стоит шутить по этому поводу.
   - Мы оцениваем ваше ускорение чуть ниже двадцати g. Есть какие-нибудь проблемы?
   - Насколько могу судить, нет. Дышать не более неудобно, чем раньше. Зрение кажется нормальным. Когда ускорение увеличилось, у меня появилось несколько точек давления.
   - Мы их видели. Твоя шея, нижняя часть позвоночника...
   - Интеллектуальные системы компенсировали это прежде, чем я смог сообщить.
   - Если ты ничего не хочешь, я заткнусь. Последуй примеру своего пилота и постарайся уснуть. Когда проснешься, тебя ждет долгий день.
   - Не думаю, что ты припрятал в этой банке хоть немного односолодового виски.
   Гибсон рассмеялся. - Конечно. В том состоянии, в котором ты находишься, тебе пришлось бы ввести это прямо в свой мозг. Спи крепко, мой друг.
  
   Возможно, он действительно спал. Такой странной, такой нереальной была ситуация, этот кокон в технологическом чреве, пока солнечный диск медленно вырастал перед ним, что было трудно понять, спит он или бодрствует.
   В конце концов, тихий сигнал тревоги предупредил его о том, что фаза спуска закончилась. Это было незадолго до того, как отключился ВЕС-привод и ускорение снизилось до нуля.
   Никола проснулась, пошевелилась, собралась протереть глаза и обнаружила, что ее кулаки в перчатках колотят по лицевому щитку. Она посмотрела на свои руки, прислушалась к жужжанию мультипликаторов экзоскелета, которые позволяли ей сжимать пальцы, и рассмеялась над собой. - Мы уже на месте?
   - Думаю, да...
   - Могу сказать, что двигатель отключился, очевидно, по сигналу. - Она сверилась с монитором. - И это оставило нас с правильной остаточной скоростью. Мы более или менее в свободном падении, со скоростью около четырехсот тысяч километров в час...
   Двигатель отключился, а аппарат все еще находился примерно в двух солнечных радиусах над фотосферой, видимой поверхностью: на высоте около полутора миллионов километров. Но они уже снижались в среде с чрезвычайно высокими энергиями. Это была корона, внешняя атмосфера Солнца, царство сверхгорячих, сверхразреженных газов. И это было самое быстрое, что они могли совершить, как знал Пул, пока - и если - они благополучно не выйдут из сердца Солнца.
   - Четыре часа до фотосферы.
   Пул взглянул на нее. - Вы ни разу не выглянули наружу с тех пор, как проснулись, не так ли? - Он нажал кнопку.
   Корпус корабля стал практически прозрачным. Это было так, как если бы они вдвоем, лежа на своих кушетках, с приборами и блоками управления перед собой, были подвешены в лучах света, а прямо за ними виднелась впечатляющая рама портала червоточины, которую они протащили по всему этому пути.
   И теперь прямо впереди, отгораживая половину Вселенной, было Солнце. Диск, охватывающий все небо. Если смотреть в свете водорода, он был окрашен в яркий оранжево-коричневый цвет, который изобиловал деталями. Это была фотосфера, видимая поверхность Солнца. Текстура была зернистой, почти как будто пикселизированной - или, по более грубому мнению Пула, это было похоже на какую-то обширную рану, кишащую миллиардом извивающихся насекомых. Но каждое из этих "зерен", как правило, было размером с Великобританию или что-то покрупнее. Тут и там он видел солнечные пятна, огромные темные шрамы; те близкие к горизонту объекты были укорочены и казались вдавленными ниже общего горизонта, как кратеры.
   Этот световой пейзаж был не спокойным, а бурным: его сотрясали огромные энергии. Он увидел спикулы, фонтаны тонкого светящегося газа, вырывающиеся из гранулированной поверхности, а также еще более сложные элементы: протуберанцы, огромные светящиеся арки. Их было гораздо легче увидеть по направлению к горизонту Солнца, чем в лоб. Протуберанцы были проявлениями мощного магнитного поля Солнца, генерируемого глубоко в его недрах - в зоне, в которую, как Пул с отвращением осознал, он должен был спуститься на этом хрупком суденышке, если все пойдет хорошо. Его тревожила мысль о том, что такие огромные потоки энергии, возможно, тянутся к нему даже сейчас, почти невидимые, если смотреть прямо перед собой.
   Голос Митча Гибсона, спокойный, ободряющий, прошептал ему на ухо. - Пейн, Анаксагор.
   - Мы здесь, Митч.
   - Надеюсь, вам понравилось световое шоу. Вы, наверное, знаете, что мы проверили прогнозы солнечной погоды, прежде чем назначить дату вашей миссии. Мы не хотели спускать вас в разгар шторма.
   Никола рассмеялась. - Здесь спокойно?
   - Сравнительно. Взгляните, ммм, на свой правый верхний угол.
   Пулу пришлось наклониться вперед, чтобы вглядеться, мышечные усилители жужжали. Там, за краем Солнца, Пул увидел что-то вроде изображения на фоне черного неба, по-видимому, неровный круг, искаженный, светящийся. У него не было возможности оценить его размер. - Вижу.
   - Это выброс корональной массы или остаток одного из них...
   Магнитное поле Солнца, искаженное различием вращений в слоях звезды, может запутаться. И, время от времени прорываясь через поверхность, часто эти хитросплетения могли, по выражению физиков, упроститься: поля сразу теряли свою запутанную сложность и в процессе высвобождали массу энергии. Мощные взрывы выталкивали с поверхности сгустки вещества под градом высокоэнергетического излучения. И при выбросе корональной массы может быть выброшен огромный узел самого магнитного поля, унося с собой массу плазмы размером с гору, вылетающую со скоростью миллион километров в час. Это было то, что Пул наблюдал сейчас. Хрупкая, но восстанавливающаяся технологическая система Земли цивилизация веками была устойчива к таким штормам, но солнечная погода оставалась опасной для всего человечества, отправляющегося в космос.
   - Но не сегодня, - пробормотал Пул. Не сегодня. Они спускались, как заметил Митч, в относительное затишье.
   Их сфера неуклонно падала, увлекая с собой электрически-голубой портал - Пул представил себе невидимый туннель червоточины, простирающийся позади них - им потребовалось целых четыре часа, чтобы пройти через корону и более плотный и яркий слой, называемый хромосферой, толщина которого была такой же, как диаметр Земли - простая деталь в этом огромном ландшафте - и, наконец, приблизиться к самой фотосфере.
   Поверхности света.
  
   Митч Гибсон провел их через последние проверки перед входом. - Пейн, Анаксагор. Как дела с нейтринным сканером?
   Никола проверила его. - Номинально...
   Пул повернул голову, осторожно, но с интересом, чтобы увидеть соответствующий дисплей: первое изображение внутренней части Солнца крупным планом.
   Он знал, что при слиянии водорода в гелий в ядре Солнца высвобождался поток гамма-фотонов - сгустков энергии, которые должны были пробить себе путь через внутренние слои Солнца, поглощаясь и переизлучаясь снова и снова и выходя на поверхность. Плотность в этой переполненной глубине была такова, что этот процесс представлял собой случайное блуждание "старт-стоп", и могли потребоваться сотни тысяч лет, чтобы энергия, переносимая из ядра одним фотоном, достигла поверхности, а затем беспрепятственно проплыла через космос, чтобы осветить такую цель, как планета Земля. Однако для нейтрино, другого продукта термоядерных процессов - призрачных частиц, для которых даже самая плотная материя была гораздо прозрачнее, чем воздух для солнечного света на Земле - выход из Солнца занимал всего несколько секунд после их образования в ядре. Итак, нейтрино предложили способ заглянуть внутрь.
   Когда-то, как узнал Пул, поклонник архаичных технологий, для обнаружения даже малой доли этих нейтрино требовались огромные, неуклюжие, тяжелые по массе "телескопы": например, огромные резервуары с жидкостью, застрявшие в шахтных стволах на Земле. Теперь нейтринные сканеры, с результатами которых знакомилась Никола, были меньше кулака Пула.
   И данные, которые они выдавали, интерпретировались на консолях как призрачное изображение, как если бы Солнце стало прозрачным, вроде стекла, за исключением звездообразного объекта, содержащегося в самом его сердце - самом ядре, термоядерном двигателе размером больше, чем Юпитер. Пока что вдали от ядра можно было разглядеть лишь самые грубые подробности.
   Но Пул знал, что есть надежда, что по мере спуска этого набора приборов будет достаточно для обнаружения недавних посетителей Солнца.
   - Хорошо, - сказала Никола. - Приближаемся к фотосфере. Придержите свой обед...
   Под командованием Никола угол их падения резко выровнялся. Пул почувствовал глубокую, дикую волну замедления, и Солнце накренилось, превратившись из стены света впереди в некое подобие ландшафта под ним. Когда он лежал на своей кушетке, огромная тяжесть навалилась на его кости; внезапно он обнаружил, что ему требуется усилие, чтобы сделать вдох. Но маневр был закончен, и теперь аппарат плавно скользил над поверхностью Солнца. Корпус по-прежнему оставался практически прозрачным, и Пул мог видеть, как они с Никола были освещены сложным ковром света.
   Он не осмеливался повернуть голову. Но монитор показал ему ухмыляющееся лицо Никола - кривую ухмылку, искаженную гравитацией. Она сказала: - Добро пожаловать на Солнце.
   - Пейн, это Анаксагор, - позвал Митч. - У нас хорошая телеметрия. Системы корабля, ваши собственные медицинские показатели - все в норме.
   - Как обнадеживающе, - сказала Никола.
   - И наслаждайтесь видом. Здесь, наверху, мы получаем великолепные изображения.
   Теперь казалось, что они пролетали над каким-то огромным котлом, на поверхности которого преобладали огромные, медленно набухающие пузыри, сотни километров в поперечнике, преодолеваемые за считанные минуты. Эти гранулы, часть которых была организована в более крупные скопления, были термитоподобным заражением, которое Пул видел издалека.
   Вблизи поверхности они казались менее реалистичными, более механическими. Эта аналогия с котлом была уместна; то, что он видел, было верхушками огромных конвективных фонтанов, которые простирались глубоко внутрь Солнца. Дальше впереди он мог видеть солнечные пятна, теперь отчетливо укороченные, с пучками и дугами светящегося газа, уходящими в космос. Солнечные пятна были шрамами, которые показывали, где магнитное поле Солнца нарушало глубокие конвекционные потоки, создавая более холодные участки.
   - Пейн, Анаксагор. Итак, ребята, вы приближаетесь к своей первой цели. Должна появиться за горизонтом через пять, четыре...
   - Митч, - перебила его Никола. - Я уже вижу это...
   И, заглядывая вперед, Пул тоже. Огромная фигура, выступающая из светящейся фотосферы. Как стена, гладкая, с острыми краями, бледная. Здание на солнцепеке.
  
   - Тайник, - выдохнул он.
   - Он самый, - доложил Митч Гибсон. - Рад, что мы смогли подвести вас достаточно близко, чтобы увидеть. Вы можете видеть, что он наполовину погружен в фотосферу - как будто плавает там. Но нейтринные и другие снимки показывают, что он имеет те же пропорции, что и при выходе из Меркурия. Точный куб.
   - Возможно, пропорции те же, - пробормотала Никола. - Но посмотрите, Пул, как далеко мы находимся от этого порождения Леты. Насколько большим был ударник Калориса? Сто километров в поперечнике? В то время как это...
   - Пейн, сейчас он больше тысячи километров в поперечнике. Я действительно говорил, что он начал расти, как только вышел из Калориса.
   Никола почему-то рассмеялась. - Да, но вы не сказали, насколько. Уже похоже на коробку, в которой поместится Церера.
   - Митч, он все еще растет?
   - Нет, ну, насколько мы можем судить, нет. Майкл, мы думаем, что материал, из которого сделан этот большой корпус, является своего рода рецептором световой энергии. Идеальный солнечный элемент. И с идеальной эффективностью преобразует в массу энергию, которую улавливает. Очевидно, что чем больше он становится, тем больше света может перехватывать и тем быстрее может расти.
   - Экспоненциальный рост, - сказала Никола.
   - В этом идея. Конечно, скорость, с которой он растет, зависит от входящего потока энергии. Мы думаем, что он уже рос, приближаясь к Солнцу, вслед за семенем платана; теперь он купается в свете. Наши наблюдения за ранними стадиями фрагментарны. Но мы думаем, что время его удвоения, на единицу площади поверхности, было около пары часов.
   Никола обдумала это со свойственной ей быстротой. - Хорошо. Значит, он вырос до своих нынешних размеров за сколько, двенадцать, пятнадцать часов?
   - Что-то вроде этого. Затем это прекратилось.
   - Мы знаем, почему?
   - Внутренняя сложность, - предположил Пул. - Сначала он раздул оболочку до необходимого размера. Теперь он растет внутри, а не снаружи. Его заполняет какая-то инфраструктура.
   - И каков будет результат?
   Пул пожал плечами. - Что-то задуманное теми, кто посадил его на Меркурии пять миллиардов лет назад.
   - Мы не можем сказать наверняка, - сказал Гибсон. - Семя платана, казалось, понаблюдало за ним некоторое время, по-видимому, направив его сюда с Меркурия. Затем, как вы знаете, семя просто нырнуло в Солнце. У нас есть частичные наблюдения, которые указывают на то, что некоторые из объектов, которые вы назвали дождевыми каплями - серебристые сфероиды - могли попасть в Тайник, как только все было решено. Но это оспаривается. На данный момент даже нейтринное сканирование не может проникнуть в этот материал. Вот почему, кстати, мы надеемся, что семя платана появится на ваших собственных снимках, по крайней мере, в виде тени на фоне нейтринного свечения ядра. Мы посылаем зонды мимо Тайника и смотрим, как они отклоняются под действием силы тяжести. Надеясь таким образом выделить какие-нибудь внутренние детали.
   Пул посмотрел на сияющую коробку. - У меня руки чешутся заглянуть внутрь этой штуки. Выяснить, что, черт возьми, они там делают.
   - Это на будущее, - твердо сказала Никола. - У нас есть работа, которую нужно сделать. Давайте продолжим.
   Пул не видел, чтобы она пошевелила хоть одним мускулом.
   Но "Пейн" накренился и врезался прямо в поверхность Солнца.
  

18

   Так называемая конвекционная зона - внешний слой глубокой, многослойной солнечной структуры - действительно была котлом, огромным сферическим котлом с кипящим веществом, обернутым вокруг Солнца. Котлом глубиной более ста тысяч километров.
   Пул знал, что он попадает в огромный тепловой двигатель, принципы которого были бы понятны мыслителям эпохи великих открытий - действительно, первые основы физики Солнца и всех звезд были разработаны в ту эпоху паровых двигателей и двигателей внутреннего сгорания. Материалом Солнца здесь был газ, ионизированный, но не настолько горячий, чтобы разрушились структуры атомов. Итак, точно так же, как на Земле воздух - это был газ, способный поглощать и повторно передавать тепловую энергию фотонов, исходящих из ядра Солнца. И этот газ вскипал, точно так же, как кастрюля с водой, нагретая снизу, за счет тепловой энергии, переносимой конвекцией: поднималась более горячая жидкость, опускалась более холодная.
   И вот они спустились через огромные фонтаны, сами поперечником в сотни или тысячи километров, их структура и круговорот потоков смутно виднелись на нейтринных изображениях. Вокруг них башни, более высокие, чем миры. Температура медленно повышалась - с нескольких тысяч градусов на поверхности, затем до десятков тысяч, а затем и сотен тысяч. Плотность тоже быстро увеличивалась, вплоть до плотности пригодного для дыхания воздуха - фотосфера, при всей ее драматичности и зрелищности, была очень разреженной - а затем и выше.
   Скорость "Пейна" резко снизилась; чтобы пройти через эту горячую плотную среду, потребовалось бы более восьми часов.
   - После всей этой драмы на поверхности, - сообщил Пул, - здесь вроде как спокойно. Я чувствую сонливость. Никола, я думаю, спит.
   - Пейн, Анаксагор. - Голос Митча Гибсона теперь передавался по модулированным потокам нейтрино, отправляемым из Ларунды, хотя существовала резервная, менее надежная связь, проходящая через саму червоточину. - Сонный - это хорошо. В конце концов, вы находитесь внутри звезды, подвешенными на конце экспериментальной технологии червоточин, и это единственное, что удерживает вас от превращения в обугленный пепел. Но это работает. Мы видим мощный фонтан горячих газов, вырывающийся из внешнего портала. Данные показывают, что ваш ВЕС-привод тоже функционирует идеально, а выброс электромагнитной энергии из двигателя отводится солнечной плазмой в безопасное место от вашего корпуса. Спокойствие - это хорошо. Послушай, успокойся. Прими происходящее. Ты всего лишь песчинка в большой кастрюле с кипящей водой, падающая по течению...
   Капсула накренилась набок, толчок был достаточно сильным, чтобы Пул почувствовал, несмотря на доминирующие двадцать семь g, которые прижимали его к кушетке. Он не пытался бороться с ремнями, которые удерживали его голову неподвижно. Но взглянул на монитор, зафиксированный на лице Никола.
   Она проснулась, широко раскрыв глаза, улыбаясь. Пилотирует.
   - Что, во имя Леты, вы делаете?
   - Убегаю от этого. Взгляните.
   И теперь он увидел на мониторах, как из глубин внизу поднимается огромная фигура. Это было похоже на блестящего червя, подумал он, или на морскую змею: на нейтринном изображении ложного цвета она была серебристой. Но у этого червя не было ни головы, ни хвоста: значит, петля из веревки, поднимающаяся из какого-то более глубокого клубка.
   - Магнитная веревка, - догадался он.
   - Пейн, это Анаксагор. Именно так. - Голос Гибсона звучал взволнованно. - Еще одно магнитное явление. Своего рода самоусиливающаяся структура, в которой силовые линии собираются в трубку, которая удерживает материю подобно шлангу - но плотность содержащегося в нем вещества ниже средней, и поэтому трубка просто всплывает вверх, через эту зону к фотосфере и поверхности. Плавучесть: простая физика, здесь, в сердце звезды.
   - Майкл, Никола поступила правильно, убрав вас с дороги. Даже если ей и не нужно было так сильно дергать тебя.
   - Как вы узнали? - спросил Пул Никола. - Я не заметил никакой сигнализации о приближении. Думал, вы спите.
   Она только снова усмехнулась. - Вот почему я здесь. Анаксагор, как насчет внесения изменений в план миссии? Что, если мы пройдем по этой веревке до конца к путанице, из которой она возникла? Может быть, это уведет нас от любых других.
   Гибсон колебался. - Возможно. Моделирование неопределенно.
   - Я приму это как "да". Вы, герои, когда-нибудь принимаете решение без разрешения ваших роботов? - Неуловимыми движениями Никола оперировала элементами управления, и кажущийся прозрачным аппарат заскользил вдоль огромного изгибающегося столба света. - В любом случае, было бы веселее немного порулить. Дайте мне знать, когда ваше моделирование наладится.
   Пул фыркнул: - Однажды пилот остается пилотом навсегда. Может, вам стоит дать мне
   тоже шанс поиграть.
   - Сначала немного поспите. Вы становитесь раздражительным, когда устаете, Майкл.
   Что ж, он больше не спал. И она не передала ему управление, во всяком случае, на протяжении оставшейся части этого этапа снижения.
   Вплоть до тахоклина.
  
   Даже Никола инстинктивно замедлила корабль при приближении к следующей границе раздела. Через восемь часов они находились более чем в ста тысячах километров под поверхностью Солнца. Это примерно четверть расстояния от Земли до Луны, с беспокойством подумал Пул. На самом деле внутри тела Солнца могла бы поместиться вся система Земля-Луна.
   Нейтринное изображение показало теперь под ними что-то вроде ковра - плоскую бесконечную равнину, в которую были встроены похожие на веревки структуры, лежащие примерно параллельно. Но даже пока Пул наблюдал, он видел, как эти структуры движутся, корчатся, словно пытаясь сбежать с этого, казалось бы, бесконечного уровня: огромные формы, движимые огромной энергией. Если гранулированная поверхность казалась кишащей жизнью, по крайней мере на расстоянии, а огромные мягкие конвекционные ячейки, напротив, казались механическими, как огромный двигатель, то здесь у него снова возникло ощущение некой квазижизни. Ему было интересно, что бы сказал Джек Грантт о таких наблюдениях.
   - Пейн, снова Анаксагор. Хорошо. Вы знаете, где находитесь. Это внешняя граница радиационной зоны. Дальше больше нет атомной материи, только обломки разбитых атомов: электроны, протоны и нейтроны и чертовски много рассеянного излучения. Температура уже около миллиона градусов - но давление не такое уж и большое, примерно как в мелководном океане.
   - Больше трубок потока, - сказал Пул. - Это то, что мы видим там, внизу. Правильно?..
   Он знал теорию. Если зона конвекции относится к эпохе паровых двигателей, тепловые потоки, следующая часть внутреннего Солнца, еще глубже, ниже этой границы, тахоклина, были подобны простому электромагнитному двигателю.
   Магнитное поле Солнца создавалось и формировалось за счет вращения. Ядро и зона излучения, все, что находится ниже этого слоя, вращалось с периодом около двадцати пяти дней, подобно гигантской твердой планете. Но слои над тахоклином, зона конвекции и фотосфера, вращались медленнее, оборачиваясь примерно за двадцать семь дней на экваторе и по-разному на других широтах. При равномерном вращении магнитное поле Солнца, естественно, было бы похожим на земное, с северным и южным полюсами, и линиями потока, послушно повторяющими линии долготы, с севера на юг. Но быстро вращающееся центральное ядро нарушало эту четкую схему. Магнитное поле повсюду было затянуто локальным вращением: двадцать пять дней ниже тахоклина, двадцать семь дней выше. Итак, здесь, на тахоклине, в этой зоне сдвига, линии потока были вытянуты с запада на восток, растянуты как резинка, оборачиваясь вокруг тахоклина, этой сферической поверхности. Точно так, как Пул видел сейчас под собой.
   И время от времени одна из этих огромных трубок потока, растянутая слишком далеко, отрывалась от клубка, поднималась вверх через зону конвекции и в конечном счете, прорывалась через фотосферу. Таким образом, вся солнечная погода - вспышки на Солнце, выбросы массы, которые преследовали технологическую Землю, даже полярные сияния в полярных регионах - коренятся в этом огромном скрытом двигателе.
   Митч Гибсон сказал: - У меня здесь есть опытные физики, у которых текут слюнки при виде изображений, которые идут от вас. Некоторые из них жалуются, что мы не запланировали больше наблюдений. Если бы только они могли увидеть, как на самом деле отрывается трубка потока...
   Никола просто проигнорировала это. - Продолжаем по плану полета.
   - Пейн, Анаксагор. Согласен.
   Теперь Никола с большой осторожностью маневрировала их импровизированным судном в путанице трубок потока. Когда они спускались, Пул увидел, что это был разрозненный массив, но он был трехмерным и подвижным, и ему пришлось поаплодировать, хотя и молча, мастерству Никола, когда она провела судно через эту головоломку - и дальше, вниз по этой сложной крыше, к безликому сиянию внизу.
   Безликому, если не считать постоянного нейтринного сияния, исходящего из самого термоядерного ядра далеко внизу.
   - Это было легко, - сказала Никола. - Вы слишком усложнили тренажеры, Гибсон.
   - Обсудите это с моим боссом.
   - Я действительно почувствовала боковой толчок, когда мы прошли через эту границу раздела и вошли в центральную область с более быстрым вращением. Скомпенсировала. И снижаю скорость...
   Пул знал, что к чему. Каждый последующий этап путешествия, с погружением во все более сложные условия, проходил на меньших скоростях. Не предполагалось, что "Пейн" сможет пережить попадание в само ядро с его термоядерным синтезом. Но все равно потребуется еще сорок восемь осторожных часов, прежде чем они достигнут внешней границы этой зоны.
   Если только не вмешаются события.
  
   Эта зона излучения могла бы быть мечтой физика, царством огромных скоплений массы и энергии. Но там было не на что смотреть, кроме сплошного газа из электронов и протонов, погруженного в ванну с постоянно рассеивающимися рентгеновскими фотонами. Сложная структура конвекционной зоны теперь стала воспоминанием; здесь ничего не изменялось, за исключением абстрактных показаний плотности, температуры и давления, а также медленно разгорающегося на нейтринных сканерах свечения центрального ядра, звезды внутри звезды, которая была источником всего этого солнечного тепла и излучения. Пул подумал, что это было похоже на падение вниз по склону абстрактного графика какого-то математика.
   Время, казалось, тянулось еще медленнее.
   Он пытался есть - то есть принимать твердую пищу в дополнение к питательным веществам, которые постоянно поступали в его организм. Психологи на Ларунде посоветовали, что это пойдет на пользу его моральному духу. Но, несмотря на поддержку экзоскелета, от усилий у него заболели челюстные мышцы, большая сила тяжести всю дорогу сопротивлялась ему, и он сдался.
   Никола молчала так долго, что трудно было сказать, спала она или нет. Даже Митч Гибсон на некоторое время отключился от эфира, воспользовавшись собственным биологическим перерывом.
   И поскольку с ним никто не разговаривал, Пул, погруженный в собственные мысли, в обстановке сенсорной депривации, на самом деле заскучал. Он не всегда мог сказать, спит он или бодрствует.
   Пока Никола не пробормотала: - Майкл. Мы кое-что нашли.
  

19

  
   Пул бросил один взгляд за пределы искусственно прозрачного корпуса. Затем он отвел взгляд. Он изучал свои панели управления, пытаясь сориентироваться.
   Должно быть, он все-таки спал. Они проходили через зону излучения почти два дня - оставалось всего несколько часов до того, как они должны были достичь границы ядра и повернуть обратно. Сейчас они находились всего в трети солнечного радиуса от центра, а над их головами было почти пятьсот тысяч километров звездного вещества. Вид снаружи был пуст, и на нейтринных мониторах было видно только еще более яркое свечение ядра снизу.
   Пусто, если не считать рыб, которые проплывали мимо окон.
   - Рыбы? - спросила Никола.
   Пул не понял, что произнес это вслух. Он посмотрел еще раз.
   Рыбы, да, они были похожи на камбалу или скатов: примерно круглой формы, толще в середине, тоньше по краям - линзовидные - бледные, сероватые, полупрозрачные, почти прозрачные на визуализирующих изображениях. Но большие, каждая, возможно, пятьдесят метров в поперечнике. Отдельных особей было трудно различить, таковы были размеры и плотность стаи.
   Проплывающей мимо его иллюминатора. В самом центре Солнца.
   - Не стая, - сказал он почти про себя. - Косяк? Косяк рыб. Да. Но рыбы внутри Солнца?
   - Пейн, это Анаксагор. Успокойтесь там, внизу.
   - Вам легко говорить, - огрызнулась Никола.
   - Они повсюду вокруг вас. Как только вас заметили некоторые, эта стая...
   - Косяк, Митч, - сказал Пул. - Косяк.
   - Неважно. Они поднялись большим облаком из глубины ядра. Отсюда, сверху, мы не можем хорошо разглядеть отдельных особей - мы даже не видим нижний край облака, косяка. Но теперь мы знаем, что искать, можем сказать, что они там. Все вокруг ядра, Майкл. Оболочка из них. Невероятно. Особенность, которую никто раньше не видел.
   - Не особенность, - презрительно сказала Никола. - Что это за слово такое? Я не знаю, верен ли "косяк" Майкла. Но они живые, Гибсон. Живые внутри Солнца. И они плавают в этом высокоэнергетическом скоплении протонов и электронов, как будто это разреженный воздух.
   - Для них так и есть, - сказал Гибсон. - Мы можем сказать, из чего сделаны эти штуки.
   - Темная материя, - сказал Пул, лихорадочно гадая. - Верно?
   - Вы поняли, - удивленно сказал Гибсон. - Это то, что говорят наши ручные физики. Темная материя взаимодействует с нашим видом материи - барионной материей - только посредством гравитации. В больших масштабах темная материя - это вещество придает Вселенной ее структуру, состоящую из галактик и скоплений галактик, и сверхскоплений скоплений... И теперь, в малом масштабе, вот она собрана в сердце звезды. Ядерные, электромагнитные силы ничего не значат для темной материи. Итак, вот эти объекты, плывущие сквозь эту сверхгорячую электронно-протонную плазму, как будто ее не существует. На самом деле наши визуализаторы могут видеть их только благодаря очень редким взаимодействиям частиц, из которых они состоят, с обычной материей и некоторому очень тонкому гравитационному линзированию, отклонению потоков нейтрино...
   Никола оглянулась. - Это на удивление проницательно для вас, Пул.
   - Ну, а что еще могло пройти сквозь это вещество, как сквозь туман?
   - Не могу поверить, будто никто не знал, что это было здесь раньше. Кто-то, должно быть, догадался.
   Гибсон заколебался, очевидно, советуясь. - Пейн, Анаксагор. Совершенно верно, Никола. По крайней мере, были предположения. Темная материя, ммм, облако, было лучшим объяснением некоторых аномалий в распределении тепла в центре Солнца. На самом деле, впервые обнаружено тысячелетия назад. Совсем недавно мы обнаружили необычные потоки гелия из внешних слоев в ядро. Вы поймите, что Солнце все равно примерно на четверть состоит из гелия по массе, и что избыток гелия - это "пепел", образующийся в результате процессов термоядерного синтеза в ядре. Так что это похоже на то, как если бы кто-то подсыпал золу в горящий костер. Одной из целей первоначального проекта солнечного зонда было проверить все это. Хотя никто этого не ожидал.
   - Жизни, вы имеете в виду?
   - Что ж, давайте не будем торопиться с выводами...
   Никола казалась нехарактерно задумчивой. - Возможно, нам не стоит удивляться. Разве не так говорили о старых исследователях планет? Везде, где появлялись люди, они находили жизнь... Но чем питаются эти рыбы из темной материи? Может быть, они потребляют энергию термоядерного синтеза солнечного ядра - нет, этого не может быть; они не взаимодействуют с электромагнитными полями, не так ли? Возможно, это как-то связано с гравитацией. Возможно, сердца звезд являются для них питательной средой, где гравитационные колодцы достаточно глубоки, чтобы они могли собираться, и они питаются гравитационными волнами и закачивают гелий в ядра ради забавы... Дяде Джеку это понравилось бы, Майкл.
   Теперь Пул сказал: - Один вопрос. Эти - рыбы - прибыли сюда с Тайником?
   - Пейн, Анаксагор. Мы в это не верим. Мои ребята перепроверяют наши старые записи. Мы специально не искали объекты из темной материи, но сканирование должно было показать любые подобные изменения. Лучше всего предположить, что эти твои рыбки пробыли здесь долгое время, Майкл.
   Никола тихо сказала: - Но это не пробыло. - Она указала.
  
   Оно зависло за иллюминатором. Появившись внезапно.
   Черные крылья развевались за массивным телом, а тупой нос, похожий на голову, был обращен прямо к "Пейну". Там, где рыба из темной материи была бледной, полупрозрачной, это на нейтринном изображении было сплошным, черным. И там, где рыба выглядела размытой, с мягкими краями, это было твердым, резким.
   Семя платана.
   - Вау, - сказала Никола. - Внезапно эта посудина показалась хрупкой.
   - Мы не ожидали, что это произойдет, - признался Гибсон. - Мы отслеживаем его движение - должно быть, оно двигалось сквозь солнечную среду с убийственной скоростью.
   - Тогда не ползайте вокруг, как мы.
   - Нет, Никола. Насколько мы можем судить, оно, похоже, изучало эти стаи рыб из темной материи. Вращаясь вместе с ними вокруг ядра Солнца... Затем, внезапно, оно пришло за вами. Кстати, ваш корабль пытается с ним поговорить.
   - Что?
   - Одной из целей миссии была попытка связаться с нарушителем, если вы когда-нибудь подойдете достаточно близко. Итак, у вас есть системы для этого.
   Никола рассмеялась. - Мы отсчитываем простые числа по одному импульсу нейтрино за единицу?
   - Вы не совсем неправы.
   Пул не мог отвести глаз от этой грубой, мощной формы. Он боролся со свирепой гравитацией, едва ли уменьшившейся, несмотря на то, что они были так глубоко в солнечной субстанции; ему хотелось встать, встретить это существо лицом к лицу, но он не мог. - Кто вы? Почему вы здесь? Вы изучаете этих рыбообразных существ? Чего, черт возьми, вы хотите?
   Никола сказала: - На самом деле, я думаю, что знаю, чего оно хочет, во всяком случае, прямо сейчас. Посмотрите на это, Майкл Пул.
   Перед ними застыла виртуальная реконструкция. Пул увидел маленький космический корабль, заключенный в четырехгранную раму цвета электрик, обращенный к другому артефакту, гораздо крупнее: черному, как ночь, несмотря на поток света вокруг него, компактному корпусу со стреловидными крыльями.
   - Это мы, - сказала Никола, указывая. - Мы и семя платана. Или, если точнее, вот мы.
   Очертания космического корабля растворились, мельком показав сложный интерьер, исчезающий без следа. Остались две фигуры, сидящие ни на чем, парящие в светящемся воздухе. Лицом к семени платана.
   - Мы. Я слева, вы справа. Пока, Никола.
   Фигура слева растворилась в брызгах пикселей. Оставляя семя платана и ту фигуру справа. Лицом друг к другу, лоб в лоб.
   - Лета, Майкл. Яснее и быть не может. Я настроила несколько процедур точного измерения... Каким-то образом семя платана узнало, что вы здесь. И оно остановилось прямо перед вами. Прямо перед вами. Вы находитесь на его оси симметрии. Майкл, семя платана здесь не только ради этих рыб из темной материи. Оно здесь ради вас.
   Сердитым жестом он отстранил виртуал.
   Снаружи семя платана все еще задерживалось. Затем, внезапно, без предупреждения, оно сделало что-то вроде сальто назад и умчалось прочь, скрывшись из виду.
   На долгое время воцарилась тишина.
   Пул сказал: - Мы увидели то, за чем пришли. Вытащите нас отсюда.
   На этот раз Никола не ответила. Осторожными жестами в условиях высокой гравитации
   она работала с управлением.
   Стая рыб из темной материи некоторое время следовала за "Пейном", пока он поднимался обратно в светящееся небо, с которого спустился. Затем они отвернулись, возвращаясь к своему собственному бесконечному вращению вокруг ядра Солнца.
  
   "Сесилии Пейн" потребовалось более двух дней, чтобы спуститься в сердце Солнца. Потребовалось еще два дня, чтобы вернуться, снова подняться через фотосферу, а когда они вернулись в Ларунду, Никола и Пулу потребовалось еще больше времени, чтобы выбраться из своего уникального корабля.
   В последующие недели собранные ими данные были тщательно изучены с восхищением, страхом и академической строгостью. Разгорелись ожесточенные дебаты о том, права ли была Никола в том, что объекты из темной материи можно назвать "живыми". Но, по-видимому, они проявляли кооперативное поведение в своей стае: по крайней мере, они реагировали на присутствие друг друга. Также было много споров о том, какой источник энергии они использовали: что они ели? - как сначала спросила Никола. И были некоторые предположения относительно того, что могло бы их съесть. Может ли существовать целая пищевая цепочка из темной материи, внедренная глубоко в сердце Солнца?
   Был ли там вообще обнаружен разум?
   И какое влияние может оказать эта внутренняя язва на внутренние процессы самого Солнца? Были раскопаны древние исследования, отряхнули старые гипотезы, предположения о том, что облако темной материи в сердце Солнца может рассеивать интенсивное тепло ядра, или что дополнительные слои гелиевого пепла могут подавлять скорость термоядерных реакций - не исключено, что это может даже, в конечном счете, каким-то образом дестабилизировать Солнце.
   Возможно, рыбы из темной материи даже не были уроженцами Солнца. В конце концов, Солнце было всего лишь еще одной звездой; возможно, они населяли многие звезды и мигрировали сюда...
   Споры бушевали.
   Тем временем, насколько всем было известно, семя платана продолжало таиться в сердце Солнца.
   Однако через месяц огромный артефакт под названием Тайник - несомненно, это был артефакт - отделился от того, что, по-видимому, было его заправочной станцией на поверхности Солнца, поднялся вверх и начал длинную, медленную спираль, удаляясь от звезды и двигаясь по орбитам планет. Потребовались бы месяцы, чтобы преодолеть десятки миллионов километров между внутренними планетами, и годы, чтобы вернуться к Юпитеру, если дело зайдет так далеко.
   Казалось, начинался новый этап.
  
   Через несколько недель после отделения Тайника Никола тоже улетела, на обычном корабле снабжения. Она не сказала Пулу, куда направляется и каковы ее планы. Очевидно, ей просто наскучило просматривать старые данные.
   Пул остался на Ларунде.
   Он продолжал следить за изучением рыб из темной материи и Тайника. И помогал с рутинными обязанностями станции - во всем, кроме приготовления пищи. Сначала он держался особняком, но постепенно раскрылся в компании сотрудников станции, Митча Гибсона, Феннелл, Кемпа и остальных. В конце концов, они были людьми его круга, а также сотрудниками "Пул Индастриз". Постепенно он оправился от физической стороны своего падения на Солнце.
   И, возможно, думал он, он выздоравливал и другими способами. По крайней мере, здесь он мог оставаться вне поля зрения продолжающегося общественного интереса к нему и его очевидной центральной роли.
   Затем, спустя целый год после его погружения в Солнце, мать вызвала его домой. - Ты не можешь прятаться вечно, Майкл. - И ее спроецированное изображение раскрыло одну руку, чтобы показать зеленый амулет на ее ладони.
  
  

ТРИ

  
   Девушка из будущего сказала мне, что небо полно умирающих миров.
   Майкл Пул Базалджет, 2048 г. н.э.
  

20

  
   3647 г. н.э.
   По пути на Землю Пул отправил Никола записку, в которой просил ее присоединиться к нему, скорее в надежде, чем в ожидании. Он даже не был уверен, что хочет, чтобы она ответила. Нет, даже не уверен, почему он чувствовал, что нуждается в поддержке такой разрушительной личности.
   Так или иначе, она пришла.
   Они встретились в узле космического лифта над Сингапуром. После спуска они сели на межконтинентальную монорельсовую дорогу до Красного центра Австралии, а затем в Тасманию.
   Никола больше спала, чем жаловалась.
   А оттуда в Антарктиду, в разгар южной зимы.
   На последнем этапе, получив через Гэа разрешение ООН, Пул сам пилотировал маленький, маломощный, скрупулезно чистый флиттер: на юг через Южный океан, пока его огни не высветили блеск покореженного льда - континентальных ледников в противоположность более гладкому морскому льду, - а затем на запад через то, что на некоторых картах все еще называлось Австралийской антарктической территорией.
   Когда они забрались достаточно далеко на юг, небо стало непроглядно темным, если не считать слабого свечения полярных сияний - отголоска энергии теперь уже далекого Солнца - и искр нескольких спутников связи на полярной орбите, жилых комплексов и электростанций, а также рассеянного фиолетового свечения холодильного лазера, сбрасывающего отходы тепла в небо, как это было с момента его постройки в эпоху Восстановления столетия назад. Пул летел с прожекторами, освещающими ледяной пейзаж внизу, чтобы Никола было на что посмотреть.
   Тем временем Пул наблюдал за тем, что происходит в Солнечной системе.
   Команды наблюдателей отслеживали медленную спиралевидную траекторию Тайника, направленную в сторону от Солнца, от которого он отделился более года назад. Эта траектория уже привела Тайник обратно за орбиту Меркурия, а затем к Венере. А потом он подплыл ближе к Земле, чем находилась собственная Луна планеты, где его приветствовала стая человеческих кораблей, решительно проигнорированных. Теперь, похоже, Тайник готовился к столь же близкому облету Марса.
   Тем временем объект "Семя платана" все еще был затерян в сердце Солнца, видимый только для нейтринного сканирования и случайных зондов с глубоким проникновением: все еще находился глубоко в зоне излучения, очевидно, занимаясь не более чем наблюдением.
   По прошествии года, как полагал Пул, все немного успокоилось во вселенной в целом, а также в его собственной голове. Первое ощущение от прибытия инопланетных объектов в Солнечной системе быстро исчезло. Помогло то, что объекты предприняли это, по-видимому, упорядоченное поведение, предсказуемое на протяжении многих лет. Гарри, отец Пула, цинично посмеялся над этим. - Вы должны любить человеческую расу - мелкую, как лужа. Инопланетный корабль размером с маленькую луну облетает Солнечную систему, а другой садится на Солнце, и через несколько месяцев всем становится наплевать. Но, по крайней мере, это позволяет серьезным людям заняться какой-нибудь работой...
   Работой, которая продолжалась, думал Пул, циник в свою очередь, без особого общественного контроля, поскольку человеческие амбиции росли вокруг инопланетных объектов - не в последнюю очередь собственные планы Гарри, как Пул был уверен, хотя Гарри редко делился чем-либо из этого со своим сыном.
   Но там был поток новостей, если вы хотели к нему подключиться. Что касается Тайника, то постоянно шел поток изображений и других данных от обсерваторий Космической стражи и небольшого флота специализированных зондов, правительственных и частных, которые с течением месяцев собирались для отслеживания загадочного объекта, проделывающего свой кропотливый путь через внутреннюю систему.
   И, если вы обратили внимание, время от времени там появлялось что-то по-настоящему новое.
   - Ямочки, - пробормотал Пул.
   Никола нахмурилась, отвлекшись на Антарктиду. Пока они летели, наложения на виртуальные дисплеи показывали ландшафты, скрытые подо льдом по курсу: затерянные поселки двадцать пятого века, построенные в экзотических, архаичных географических районах, которые, в конце концов, лишь ненадолго освободились ото льда. Никола разглядывала их с нездоровым интересом, но без комментариев.
   Теперь она повернулась к Пулу. - Ямочки?
   Он указал на виртуальное изображение, сверкающий куб. - На поверхности Тайника. Что-то новое. Круглые пятна, немного темнее остальных. При сканировании стен отражательная способность радара отличается.
   - Ударные кратеры? Во внутренней системе много мусора, астероидов, пересекающих путь Земли, и тому подобного. И эта штука - крупная цель.
   Пул пожал плечами. - Не все так просто. Мы даже наблюдали пару ударов по Тайнику. В основном обломки просто разлетаются брызгами, или можно видеть остатки щебня, прилипшие к центру одной из этих больших квадратных граней. То есть объект обладает собственным гравитационным полем, которым нельзя пренебречь. Но никогда не было никаких признаков повреждений, никаких кратеров.
   Никола отвела взгляд, очевидно, потеряв интерес. - Тогда что-то еще.
   Пул почувствовал смутное раздражение. - Не все, что делает Тайник, должно быть таинственным, знаете ли. Я продолжаю думать, что эта фаза его работы, по крайней мере, была бы знакома старым первопроходцам космоса.
   Никола фыркнула. - Вы имеете в виду, таким людям, как Майкл Пул Базалджет? История рассказывает о том, кто из ваших предков, Пулов, в то время возмущал мир.
   - Раньше, чем он. Ну, я думаю, что да. Еще в двадцатом веке, когда к планетам отправили первые беспилотные зонды. Сами машины были тупыми, а для приведения в движение у них были только химические ракеты и гравитационные пращи. Таким образом, все, чем они могли управлять, - это облеты Марса и Венеры, внешних планет. Но этого было достаточно для первой быстрой разведки, чтобы увидеть, что там находится, и направить более амбициозные программы на будущее. Возможно, то же самое делает это - я имею в виду Тайник. Он уже внимательно посмотрел, что мы делаем на Меркурии, Венере, Земле, Луне. Теперь он на пути к Марсу...
   - Я слышала, марсиане планируют какой-то ответ - точно так же, как они послали сигнал в прошлый раз, когда мимо проплывало семя платана. На этот раз они говорят об отправке команды на встречу с Тайником, когда он прибудет туда. Миссия. Ваш почетный дядя Джек снова участвует. Ну, он экзобиолог. "Добро пожаловать на Марс. Дайте мне образец мочи". - Она рассмеялась и посмотрела вниз, на убегающие льды Антарктиды. - А тем временем, мы здесь. Это похоже на Европу там, внизу. Лета, что это за планета. Пустыни, подобные Марсу, эти огромные океаны с соленой водой и это, все это сосредоточено в одном мире. Удивительно, что здесь вообще что-то развилось... Хотя этот лед. Есть ли жизнь под поверхностью, как на ледяных спутниках?
   - Это сложно. - Пул взглянул на нее. - Вы действительно не знаете свою историю, не так ли? Да, раньше была подземная жизнь, в глубоких, скованных льдом озерах, и на поверхности, в освещенных солнцем капельках жидкой воды под ледяной коркой. Но, когда лед растаял после антропоцена, все это оказалось под угрозой исчезновения. Потеряно, за исключением того, что мы смогли спасти. А потом, когда земля снова замерзла, мы вернули жизнь.
   - Мы? Мы, Пулы, верно?
   - Мы внесли свой вклад, - сухо сказал он. - Взгляните на Южный полюс. - Он постучал по умному экрану. Появилось старое изображение ледяного поля весной, низкое солнце, нагромождение зданий, наполовину занесенных свежим снегом, и шпиль, кристаллический, слишком высокий, чтобы поместиться в кадр, установленный точно на самом полюсе.
   - Ничего себе, - иронично сказала она. - Сдаюсь. Что это?
   - Это памятник тому, как Гэбриэл Пул спас мир, когда настала его очередь.
   Никола рассмеялась. - Я так и знала...
   Именно в двадцать четвертом веке была достигнута своего рода минимальная точка в постантропоценовой эволюции климата Земли. В то время большая часть ледяного покрова Антарктиды была дестабилизирована и утрачена - наводнения на побережье по всему миру достигли своего пика, а концентрация парниковых газов в воздухе достигла своего наивысшего уровня. Геосфера тоже, наконец, отреагировала на великие климатические изменения: сама твердая Земля.
   Лед, высвобожденный из Гренландии, Исландии и Антарктиды, дестабилизировал давно спящие вулканы; участились оползни, цунами. Человеческая цивилизация представляла собой адаптивную сложную систему, переплетение тесно связанных сетей и контуров обратной связи, связанных с продовольствием и водой, сырьем и промышленными товарами, энергией, деньгами, информацией, людьми... В то время существовали опасения, что при беспрецедентном напряжении эта сложная система может рухнуть. И если бы это произошло, она осталась бы разрушенной.
   Это был поворотный момент.
   - Люди наконец решили, что нужно что-то делать. Например, были построены первые космические лифты. И внезапно вошла в моду геоинженерия... Что касается Антарктиды, план Гэбриэла был прост. Даже если потребовалось несколько столетий споров, демонстраций и пробных запусков, чтобы его одобрили.
   Свободная ото льда Антарктида медленно зеленела, заселяясь выносливыми лишайниками, мхами, несколькими первыми пучками травы. Это был бы длительный процесс. Различным биотопам пришлось бы приспосабливаться к низкому уровню освещенности Антарктиды и странным временам года: месяцы темноты каждый год, затем месяцы непрерывного дневного света. Но жизнь адаптировалась здесь и раньше, как доказали окаменелости.
   - Когда-то там были леса из огромных широколиственных деревьев. Если бы прошли миллионы лет, нечто подобное могло бы развиться снова. Но, в конце концов, континент был свободен ото льда всего несколько столетий до этого...
   - На пути встал Гэбриэл Пул.
   Гэбриэл предложил заморозить обратно весь водный лед, утраченный Антарктидой, тем самым снизив уровень моря и восстановив, по крайней мере, часть утраченной береговой линии на всех континентах.
   - О, и в процессе Гэбриэл собирался также уменьшить часть избытка углекислого газа, образующегося в результате парниковых газов. Все это теперь там, в новом льду, хранящееся в стабилизированных слоях - искусственных клатратах, почти таких же, как метаноносные слои вечной мерзлоты, которые Майкл Пул Базалджет стабилизировал на севере столетиями ранее. Время было подходящим. К двадцать седьмому веку проблемы были обсуждены и проработаны - и уже предлагались попытки терраформирования Марса. Почему бы и нет, атмосфера Венеры уже была заморожена.
   - Другой ветвью семьи?
   Он проигнорировал это.
   Никола, похоже, заинтересовалась. - Значит, серьезные вещи. Мне нравятся серьезные вещи. Итак, как этого удалось достичь? Солнцезащитные экраны, как на Венере?
   - Надзорные органы ООН хотели большего контроля, чем там. Постепенное решение. Никто не хотел делать это слишком быстро, если это вообще должно было быть сделано, чтобы снова не дестабилизировать климат. Все это было довольно противоречиво.
   - Но Гэбриэл получил свой большой холодильник?
   - В значительной степени. Он построил огромные насосы, которые поднимали морскую воду к центру континента, к вершине старого ледяного купола, и замораживали ее метр за метром. Потребовалось пять столетий, чтобы просадка стала полной - падение уровня моря поддерживалось примерно на сантиметр в год, а углекислый газ выводился примерно по гигатонне в год. Таким образом, требуемая мощность была относительно незначительной, из года в год, что составляло долю ее годового производства планетой во времена антропоцена. Такая программа рассчитана на долгосрочную стабилизацию; вам требуется меньше энергии для охлаждения, потому что большая часть солнечного света отражается самим льдом. В настоящее время производство электроэнергии осуществляется с помощью ВЕС-установки: более компактной, более чистой. Даже несмотря на то, что было много споров о применении технологии межпланетных двигателей к самой Земле.
   - Но это сработало.
   - Сработало.
   Никола кисло спросила: - И все, что они подарили Гэбриэлу, эту убогую башню? Если они действительно собираются когда-нибудь воздвигнуть вам статую в сердце Галактики...
   Но потом она замолчала. Флиттер внезапно подлетел к яркому в свете прожекторов зеленому ландшафту - покатой равнине, окруженной расходящимися ледяными утесами и изрезанной глубокими ущельями и реками. Контраст с голым льдом был поразительным.
   Пул усмехнулся ее реакции. - Гэбриэлу и его преемникам нужна была база на континенте, чтобы осуществлять программу замораживания. Поэтому он сохранил это место свободным ото льда - и это место, где сейчас живет моя мама. Добро пожаловать на Землю принцессы Элизабет. Послушайте, мой отец тоже будет там.
   - Гарри? Я думала, ваша мама...
   - Она хозяйка. И, по-видимому, ей есть что сказать. Но Гарри вмешался, и не в первый раз в моей жизни. Это сложно.
   - Вы - Пул. Это всегда сложно.
   - Просто не провоцируйте его. - Пул нажал кнопку пульта связи. - Пристегивайтесь, мы спускаемся.
  

21

  
   Когда они прибыли, Гарри Пул с бокалом в руке расхаживал по приемной Мюриэл.
   Он, казалось, не обрадовался, увидев Никола Имри, входящую рядом с его сыном.
   - Вы. Почему, черт возьми, вам нужно быть здесь? Это поместье Пулов. Семейное дело.
   Пул мягко сказал: - Все, что произошло с тех пор, как семя платана прошло через червоточину, влияет на все человечество. Может быть, это хорошая идея - взглянуть на ситуацию с точки зрения не родословной, как ты думаешь?
   - Взгляд? Ее? Она всего лишь обманщица, Майкл, и так или иначе собьет тебя с пути истинного.
   - В любом случае, почему ты здесь? - Пул знал своего отца. Когда он был рядом со своим сыном, особенно лично, это обычно происходило потому, что Гарри чего-то хотел; и наоборот, его обычно не было рядом, если он этого не желал. Сейчас что-то в его явной напряженности заставляло Пула нервничать.
   Но Гарри непринужденно ухмыльнулся. - Мы к этому еще вернемся. В любом случае, я привел с собой подкрепление. Не собираюсь оставаться в меньшинстве... А, вот и Мюриэл.
   Пул, казалось, видел эту сцену циничными глазами Никола. Эта приемная была огромной, зал с прозрачным полом, похожим на лед, по которому были разбросаны подушки, стулья, столы, а также несколько стендов с умными экранами. Любой человек был бы ошеломлен самим масштабом. Главной особенностью было арочное панорамное окно, выходящее на север - конечно, на север, если смотреть из южного полюса. В ярком свете искусственных огней был виден сад, зеленый ковер, усеянный зарослями деревьев, который простирался до берега океана, на котором виднелся морской лед. Пул понятия не имел, какая технология использовалась, чтобы сохранить огромное поместье свободным от восстановленного Гэбриэлом Пулом льда даже во время антарктической зимы; что бы это ни было, оно было тонким и ненавязчивым.
   И теперь по залитому светом полу шла его мать. - В меньшинстве? Подкрепление? Тебе обязательно использовать такие конфронтационные термины, Гарри?
   Мюриэл была одета в свободную бледно-зеленую рубашку и брюки, и ее отражение безупречно воспроизводилось умной поверхностью пола. Даже туфли, которые она носила, мягко постукивали при каждом шаге. В то время как Гарри был высоким блондином, худым почти до измождения, Мюриэл была ниже ростом, темнее, со средиземноморскими чертами лица, волосами с проседью, стянутыми сзади, и бледно-серыми глазами, которые веками ассоциировались с Пулами. На самом деле, именно Мюриэл вела родословную от Пулов, а Гарри - посторонний, который женился на ней и взял фамилию своей жены - как это было принято в клане Пулов на протяжении многих поколений. Майкл получил свои карие глаза от отца, и ему не раз в жизни говорили, что они "неправильного" цвета. По иронии судьбы, Гарри даже не сохранил свой собственный карий цвет глаз, когда перестраивался при АВТ, выбрав более эффектный голубой.
   Наблюдая за приближением матери, Пул чувствовал себя неловко, его чувства были такими же сложными, как и всегда, когда он был рядом со своей семьей.
   Тем временем рядом с Мюриэл шла компаньонка. Невысокая, безмятежная на вид, в одеянии до пола, это была Гэа, древний искусственный интеллект, советник различных правительственных структур ООН и член комитета по надзору, ответственная за мониторинг инцидента с семенем платана - и, таким образом, как понял Пул, союзница Гарри как раз на данный момент, если вам нужно использовать такие термины.
   Гарри ухмылялся. - Ты разбираешься в этом, Майкл. Да, прямо сейчас Гэа со мной.
   Гэа слегка поклонилась, чопорно, но грациозно. Пул понял, что она пыталась создать тонкую ауру искусственности и возраста, виртуальный аватар, вежливо напоминающий им о том, кем она была, что она из себя представляла. - Я - эхо Мюриэл. Я дружу с Пулами со времен Майкла Базалджета или даже раньше. Или мне так нравится верить. Я союзница всех. И надеюсь, что наша сегодняшняя встреча будет характеризоваться обменом мнениями, а не конфронтацией. В конце концов, это семья.
   - Не моя семья, - быстро сказала Никола. - И не ваша тоже, леди-робот.
   - Мы должны сделать все, что в наших силах.
   Теперь мать Пула подошла к нему, улыбаясь. Она выглядела усталой, подумал он, и, возможно, немного старше, чем когда он видел ее в последний раз. Но, конечно, все в Мюриэл, которую он видел, было спроецировано намеренно.
   - Проходите, присаживайтесь. - Она повела их по прохладному полу к подходящей мебели. Маленький робот выкатился с подносом напитков и закусок. - Мы поговорим. Поужинаем позже. Мне обещали, что полярное сияние сегодня вечером будет впечатляющим. Оно должно быть видно, как только мы приступим к десерту... - Когда они заняли свои места, Мюриэл продолжала улыбаться. - Что ж, Никола. Добро пожаловать во внутренний круг. Это всего лишь вежливость, чтобы вы знали, что я тоже на самом деле виртуал. Как Гэа.
   - Да, я...
   - А что касается того, как я стала такой - не думаю, что Майкл или Гарри рассказали вам всю историю.
   - Как вы умерли молодой?
   Пул поморщился.
   Гарри рассмеялся. - Вы не стесняетесь в выражениях, не так ли?
   Никола была невозмутима. - Предполагаю, что это был несчастный случай. Ваша смерть. Какая-то тяжелая травма? В конце концов, АВТ может решить большинство проблем со здоровьем. И у вас, Пулов, было бы все самое лучшее.
   - Боюсь, вы совершенно не правы. На самом деле, когда я была молода, мой организм отверг предварительное лечение АВТ.
   Гарри проворчал: - Все было гораздо хуже. У нее была неблагоприятная реакция... Одна на миллион. АВТ фактически убила ее.
   - В различных клиниках, которые я посещала, мои коллеги-пациенты, такие же приговоренные к смерти, делились черным юмором: кем-то нужно пожертвовать, чтобы уравновесить ситуацию, актуарная статистика и так далее. А потом появился Гарри. Мы решили попробовать завести ребенка, несмотря на мои проблемы.
   Гарри хмыкнул. - Подводя итог, я обрел сына. Майкла. Я потерял свою жену.
   Пул изучал своего отца. - Не думаю, что он винил меня, - прямо сказал он Никола. - Некоторые родители так бы и поступили.
   Гарри криво улыбнулся. - Ты должен отдать мне должное в этом. Я винил вселенную. И порожденную Летой неадекватную фармацевтическую индустрию, которая дала моей жене, казалось бы, продлевающее жизнь лекарство, убившее ее до того, как ей исполнилось сорок. Хотя, конечно, сами Пулы владели большинством патентов. Это была единственная причина, по которой я не подал в суд. Но мне было наплевать на остальных членов семьи, и до сих пор наплевать. Я просто хотел, чтобы ты вернулась.
   - И, похоже, вы заполучили ее, - сказала Никола. - Вроде того. Что это было, загрузка сознания через мозолистое тело?
   Гарри покачал головой. - Упадок сил Мюриэл произошел слишком быстро.
   - И, кроме того, - сказала Мюриэл, - на самом деле я этого не хотела. Чтобы мой разум выкачали из нейронного моста между двумя половинками моего мозга? Я смирилась со своей судьбой. Но Гарри... - Она посмотрела прямо на Никола. - Я - симуляция, Никола. Которую Гарри создал на основе записей моей жизни, моей работы, моих дневников - свидетельств моих друзей и семьи.
   Включая очень юного Майкла Пула, который вообще едва помнил свою мать, но был вынужден часами рассказывать о ней незнакомым людям, чтобы "заполнить" эту симуляцию. Он не отрывал взгляда от пола, но чувствовал, что Никола наблюдает за ним.
   - Созданная, - добавила Мюриэл, - без моего предварительного согласия.
   Никола заметила: - Это старый спор.
   - Но с тех пор, - беззаботно сказал Гарри, - согласна ты или нет, у тебя были десятилетия
   жизни. Сознания, по крайней мере. Благодаря мне. Ты даже вернулась к своей карьере.
   Мюриэл сказала Никола: - Я в некотором роде историк. - Она взяла со столика перед собой напиток, стакан фруктового сока; интеграция виртуального с реальным прошла гладко. - Хотя, как правило, я ограничена этой средой. Меня интересуют долгосрочные тенденции, Никола. То, как кризис антропоцена и его длительные последствия изменили человечество. - Она улыбнулась, выглядя странно усталой. - Конечно, для меня это парадокс - изучать влияние технологий АВТ на человеческие общества. Тем не менее, эффект неоспорим. Поскольку возрастной состав человечества изменился, эволюционировал и наш образ мышления. Мы смотрим не только на краткосрочные исправления, но и на долгосрочные решения. Наши институты тоже отреагировали. Это, безусловно, стало фактором восстановления после антропоцена. И по отдельности мы изменились. Мы стали более терпеливыми... В исследованиях на животных это известно как теория жизненных условий. Поместите скворцов, например, в суровую и обездоленную среду обитания, и они будут бороться за остатки пищи, будут пренебрегать собственным физическим состоянием. Предоставьте им более предсказуемое и сытное место для жизни...
   Гарри фыркнул. - Терпение. Ха! На мой взгляд, его слишком много. Нельзя просто сидеть и набираться терпения, пока умирающее Солнце пожирает Землю. Кто-то из нас должен быть начеку.
   Мюриэл сказала: - В то время как у тебя даже не хватило терпения спросить, хочу ли я снова жить, не так ли?
   Пул свирепо посмотрел на них обоих. - Этот спор продолжается столько, сколько я себя помню. Но правда в том, что вы сегодня здесь только из-за меня. Верно?
   Гарри посмотрел на Мюриэл. - Итак, мы переходим к сути. Ты хочешь начать или это сделаю я?
   Мюриэл, успокоившись, отхлебнула из своего бокала.
   Гарри встал, прошелся по комнате, развел руками. - Хорошо. Послушай, Майкл, я думаю, мы все поняли, почему целый год ты прятался в Меркурии. Тебе нужно было время, чтобы привыкнуть ко всему этому. Странности, потрясения. Любой бы так поступил. Возможно, нам всем нужно было немного времени. Мне самому трудно привыкнуть к мысли, что среди нас есть инопланетяне.
   - Но ты же знаешь, что не только твоя семья сейчас обращает на тебя внимание, сынок. За тобой наблюдали с тех пор, как появился призрак червоточины. Конечно, ты должен был этого ожидать. Даже во время вашей прогулки на Солнце. Вы многое узнали во время вашего погружения на солнце, вы оба, и за это я аплодирую вам. Но ключевым моментом, свидетелем которого, вероятно, стало все человечество, был момент, когда инопланетянин столкнулся лицом к лицу с тобой. С тобой, Майкл. Точно так же, как Никола признала это в то время, к ее чести.
   - Спасибо, - сухо сказала она.
   - И все это видели, мальчик. Вот к чему я клоню. Ты не можешь спрятаться от этого. Каким-то образом ты занимаешь центральное место во всем этом, Майкл. Ты всегда был таким.
   - Ты должен понять наши опасения, Майкл, - вмешалась Гэа. - После всего мы страдаем от вторжения инопланетян в Солнечную систему - вторжения, которое продолжается уже год, хотя до сих пор не причинено никакого вреда, или только тривиальный...
   - Тривиальный? - огрызнулась Никола. - Это восприятие робота. Люди умирали. С самого начала.
   Гэа подтвердила это кивком, но продолжила. - И мы должны наилучшим образом использовать все имеющиеся у нас доказательства. Мюриэл...
   Мюриэл кивнула. - Но это также кульминация столетий семейной истории. Даже тысячелетий.
   Пул почувствовал легкую тревогу. Впутываясь в нежелательную семейную историю.
   - Что это значит?
   - Я изучила реликвию, которую принес призрак, - сказала Мюриэл. - Как ты и просил, когда отправлял ее сюда, Майкл. Твой амулет. Термин, относящийся к магии, хотя в нем нет ничего магического...
   Никола заинтересовалась. - Тогда что же? Вы, например, выяснили, из чего это сделано?
   Мюриэл покачала головой. - Мы знаем, что это не человеческое изделие. Это уже кое-что, хотя и отрицательная точка зрения. Во всяком случае, не современное человеческое производство. Некоторые предполагают, что это сделано из того же вещества, что и инопланетный артефакт, Тайник. Которое кое-кто называет "обшивкой", раковиной, которая растет на солнечном свету. Есть аспекты спектров отражения... Но поскольку я тоже не знаю, что это такое, это не очень полезное сравнение.
   Никола, как и следовало ожидать, теряла терпение. - Тогда что вы знаете?
   Мюриэл улыбнулась. - Вы когда-нибудь пробовали смотреть на это? Или, скорее, сквозь это?
   Пул вспомнил. Возможно, он этого не делал. Возможно, это казалось слишком очевидным. - Расскажи мне, что вы нашли.
   - Мы не уверены. Отклонение света. Некоторые предположили, что там хранятся изображения; если это так, то все процедуры извлечения, которые мы пробовали до сих пор, не сработали. Похоже на то, как если бы внутри амулета действует очень сильное гравитационное поле. Или как если бы сам амулет был сделан из экзотической материи, удерживающей открытой пространственно-временную деформацию, как один из ваших порталов червоточин...
   - Это смешно, - сказал Гарри. - Каждый из наших порталов имеет массу небольшого астероида. Подумать только, что такую штуку можно сжать до размеров игрушки, которую можно держать в руке...
   Никола рассмеялась над ним. - Я думала, у вас, Пулов, богатое воображение.
   Мюриэл спокойно сказала: - Что бы это ни было, оно, безусловно, очень продвинуто.
   Пул сказал: - Тогда эта штука из будущего. В точности как призрак червоточины заявил о себе.
   Мюриэл кивнула. - Похоже на то. Или возможного будущего. Вот почему, отчасти, я пригласила вас сюда.
   Он начал чувствовать себя еще более неуютно. - Что это значит?
   - Видишь ли, у нас есть больше доказательств, Майкл, - сказала Мюриэл почти печально. - Из другого источника. О будущем или будущих. Своего рода пророчества, которые хранились в архивах семьи Пул на протяжении многих поколений. Пророчества, о которых вам теперь необходимо знать. И которые доступны только той линии крови, к которой вы принадлежите, и частью которой считаюсь я, даже в качестве этой виртуальной памяти, и Гэа, как давний союзник семьи...
   - Ага, - быстро сказала Никола, переводя взгляд с одной на другого. - Я работаю над этим. Но вы, Гарри, ведь не этой линии крови, не так ли? Значит, вам пришлось прийти сюда, к этому подобию вашей умершей жены, чтобы получить доступ? - Гарри попытался вставить, но Никола продолжала говорить. - На самом деле - о, теперь я понимаю - это настоящая причина, по которой вы вернули Мюриэл? Чтобы эта нереальная копия вашей покойной жены могла стать вашим ключом к жутким семейным архивам? - Она покачала головой, словно восхищаясь. - Боже, боже. Вы ведь думаете наперед, не так ли?
   Гарри сердито посмотрел на Никола. - Вы, маленькая недомерка. Почему вы все еще здесь? Вы точно не из рода по крови.
   - Если она уйдет, я тоже уйду, - прямо сказал Пул.
   Никола смеялась над ними всеми.
   Мюриэл выглядела возмущенной. - О, Гарри, прекрати разыгрывать комедию. И вы, Никола, перестаньте его провоцировать.
   Пул сказал: - И хватит о испорченных отношениях. Мама, просто расскажи мне, что ты знаешь. - Он нахмурился, копаясь в воспоминаниях. - Об аномалии Койпера, например. Неужели все зашло так далеко?
   Мюриэл выглядела слегка шокированной. - Кто тебе сказал об этом?
   Он старался не смотреть на Гэа. - Просто скажи мне.
   И она так и сделала.
  

22

  
   Она говорила мягко и уверенно, ее рассказ дополнялся подробностями, предоставленными Гэа, которая на самом деле была свидетелем некоторых из отдаленных во времени резонансных событий, описанных Мюриэл.
   Она говорила о Джордже Пуле в начале двадцать первого века, который потерял свою сестру из-за какого-то метачеловеческого культа в Риме... и при жизни которого во внешнюю Солнечную систему прибыл космический зонд, очевидно, очень продвинутого производства. Аномалия Койпера, как его называли, медленно вращалась по орбите в поясе Койпера, за орбитой Нептуна, прежде чем так же незаметно исчезнуть.
   И она рассказала о племяннике Джорджа Майкле Пуле Базалджете, провидце-инженере, который предотвратил опасность массового выброса парниковых газов из вечной мерзлоты Арктики... и который утверждал, что сам перенес такое посещение.
   Гэа, заглянув в свой внутренний архив, повторила слова из личного аккаунта Базалджета: - Девушка из будущего сказала мне, что небо полно умирающих миров...
   Мюриэл сказала: - В двадцать первом веке нас - по крайней мере, Базалджета - посетили из будущего, Майкл. Кажется, сомнений нет.
   - Все, что у нас есть, фрагментарно. Похоже, аномалия Койпера - это каким-то образом опосредованное путешествие девушки из будущего. Базалджет утверждал, что получил от нее конкретный совет, но, конечно, у его посетительницы были свои планы, которые мы не до конца понимаем. Но он получил от нее достаточно, чтобы вдохновиться разработкой программы стабилизации клатратов. И достаточно, чтобы дать толчок современным исследованиям АВТ. Говорят, что отправной точкой для этого, между прочим, стало изучение продвинутых функций в геноме девушки....
   - Любого из них, - сказал Гарри с явной завистью в голосе, - самого по себе могло бы было бы достаточно, чтобы основать коммерческую династию такого рода, какой мир никогда раньше не видел.
   - Наши знания неполны, - сказала Мюриэл. - Отрывочны. Даже противоречивы. И то, что добавил призрак червоточины, только еще больше подчеркивает это.
   - Просто скажи мне, - сказал Пул хриплым голосом.
   Она глубоко вздохнула. - Хорошо. Начнем с того, что мы считаем, будто человечеству суждено пережить этот век, процветать, стать более могущественным - отправиться к звездам. Есть намеки на расы, с которыми мы будем торговать или будем завоеваны...
   - Или завоюем, - грубо сказал Гарри.
   - Серебряные призраки. Что ж, вы встретились с одним из них. И кваксы. Чч-аа-ксс. Мы практически ничего не знаем об этих существах, кроме их имен. Но из различных намеков мы немного разобрались в истории будущего...
   Кваксы завоевали человечество.
   В то время как призраки воевали с человечеством, но потерпели поражение. И, в конечном счете, оказались на грани вымирания. Но, по крайней мере, некоторые из них, включая призрака червоточины, очевидно, развили культ поклонения своим завоевателям - если вспомнить самого Майкла Пула, ставшего мифическим человеком. Довольно показательный показатель их поражения, подумал Пул.
   - Так вот, язык призрака червоточины был интересен сам по себе, - тихо сказала Гэа - Он говорил приблизительно на нашем собственном стандарте. Который, как вы, возможно, знаете, является продуктом "бутылочного горлышка", эпохи великих миграций, с ядром древнеанглийского, дополненного диалектами и пиджинами - евроафриканским, восточноазиатским, панамериканским - и более поздним объединением с китайским языком хань, который...
   Никола нахмурилась. - Я разбираюсь во всем этом. Вы говорите, что попытка призрака червоточины говорить на стандартном языке сама по себе содержала свидетельство эпохи, из которой оно пришло. Заимствование из нашей собственной речи.
   Гэа улыбнулась. - Точно. Лингвистический дрейф добавляет достоверности его рассказу.
   Пул откинулся на спинку стула, надув щеки. - Вы имеете в виду, это рассказ обо мне.
   Мюриэл наклонилась вперед. - Майкл, будущее по-прежнему в значительной степени туманно - и кто знает, как текущие события, даже наше собственное предвидение, могут повлиять на него? Но у нас есть две даты. Одна от твоего призрачного посетителя. Лингвистический дрейф указывает на то, что он пришел из будущего плюс-минус на двадцать тысяч лет вперед. Когда, как сказал нам призрак, люди выиграют войну в центре Галактики.
   Никола усмехнулась. - Война в центре Галактики. Лета. Каждый раз, когда слышу об этом, я рада, что потрудилась прийти.
   - Вторая дата, - тяжело произнес Пул.
   - Гораздо дальше отсюда. Возможно, через полмиллиона лет. Это эпоха, откуда, как мы думаем, была родом "девушка из будущего" Базалджета. Когда человечество достигнет своего рода пика могущества и влияния - и, может быть, мудрости. Господствующий класс той эпохи называл себя - и будет называть себя - Трансцендентами. Похоже, они обладали некоторыми знаниями о еще более глубоком будущем. Будущем, на котором они строили планы. И они хотели каким-то образом дотянуться до прошлого - до Пулов... Все это фрагментарно. Осколки, намеки, видимые сквозь темное стекло. Но все равно тебя будут помнить, Майкл. Послушай это...
   Гэа зачитала расшифровку.
   Даже после того, как ксили, наконец, выиграли свою войну против человечества, звезды продолжали стареть, слишком быстро. Ксили завершили свои великие проекты и покинули космос.
   Время распалось. Умирающие галактики сталкивались, как хлопающие ладоши. Но даже сейчас история еще не была закончена. Сама Вселенная готовилась к следующей судороге, более сильной, чем любая из тех, что она испытывала раньше.
   И затем...
   - Кто ты?
   - Меня зовут Майкл Пул.
  
   Они сидели в тишине, переваривая эти слова.
   Наконец Никола заговорила. - Кто такие эти ксили? Ч-и-ли.
   Гэа мягко сказала: - Насколько мы понимаем, это те существа - раса, - которых человечество победит в ядре Галактики. Но в конце концов...
   - Они победят, - хрипло сказал Пул. - И история заканчивается. Космос умирает. И вот я здесь.
   - Да. - Мюриэл попыталась схватить его за руки и вздрогнула, когда ее плоть соприкоснулась с ним. Казалось, она всегда забывала о своей виртуальной природе, подумал Пул, и ей снова и снова приходилось усваивать болезненный урок. - Тебя так или иначе вернут обратно. Сохраненным. Или, по крайней мере, сознающим еще раз.
   - Почему? - потребовал ответа Пул. - Почему это должно было случиться?
   Гэа пристально посмотрела на него. Она процитировала: - История еще не закончена. Очевидно, ты являешься - и будешь - частью этой продолжающейся истории. Космической истории. Ты, или какой-то твой остаток, каким-то образом сохраненный до самого конца - возможно, в конечном счете этими Трансцендентами, которые, очевидно, обладали способностью проникать в прошлое. И они верили, что тебе предстоит сыграть какую-то роль в том далеком конце времен.
   - И это название. Главный враг человечества. Это должно быть название семени платана, того, что вылезло из червоточины, того, что, кажется, так заинтересовалось мной. Или тех, кто его построил. И причина, по которой это попало сюда...
   Мюриэл сказала мягко, с сожалением: - Ты знаешь почему. Ты можешь сложить кусочки воедино.
   - Как девушка из будущего. Как призрак червоточины, может быть. Это пришло из будущего в прошлое. И оно пришло, чтобы изменить свое собственное прошлое - наше будущее. Оно пришло, чтобы изменить мое прошлое.
   Майкл Пул впервые произнес это имя.
   - Ксили.
  
   Именно тогда начались споры.
   Пул закрыл глаза и сжал кулаки. - Я ничего этого не хочу.
   - Ты не обязан это принимать, - сказала Никола.
   - Ты, - сказал Гарри. - Заткнись. Это не твое дело. Не твоя семья.
   - И Майкл тоже не ваш. Его будущее принадлежит ему самому. Он не обязан принимать эти жуткие намеки и обрывки информации. И он не обязан следовать тем планам, которые вы из них строите.
   Пул, все еще крепко зажмурив глаза, услышал, как Гэа сказала более мягко: - Но мы не знаем, правда ли это. Возможно, будущее предопределено... Я была там, помните, с Майклом Пулом Базалджетом, когда у него была своя встреча с будущим. Я и другие стремились сохранить это странное знание в тайне - приватно, даже в кругу семьи Пулов. Мы должны быть уверены...
   - Никола права. - Пул встал. - Вы все хотите манипулировать мной - всем, что касается меня. Ты, мама - даже ты, Гэа - все эти темные дела из прошлого. И ты, Гарри.
   Гарри уставился на него. - Ну, а я не могу? Разве я не имею права?
   Пул оглядел их всех, с неловкостью осознавая, что все они уставились на него с каким-то благоговением. Даже его амбициозный отец - даже Гэа, разумное существо возрастом шестнадцать столетий - даже его мать.
   Все, кроме Никола Имри.
   - Никола. Давай прогуляемся.
  
   Он подошел к огромному окну комнаты.
   Уставился наружу.
   Пересчитал крупинки морского льда на берегу океана, освещенного прожекторами.
   Попытался заглушить мысли.
   Через пару минут к нему присоединилась Никола, принеся напиток.
   - Односолодовое. Твоя мама сказала мне, что это твое любимое.
   - Не сейчас.
   - Возьми. - Она подождала, пока он послушается. - Это всегда так? Твоя семья.
   - Лета, да. Это один из хороших дней. Итак, как ты думаешь, что теперь произойдет?
   Никола, казалось, обдумывала это. - Послушай, я новичок в вашей семейной жизни. Но ты просто знаешь, что они не будут действовать вместе.
   - Ты правильно поняла.
   - Твоя мама говорила об изучении долгосрочных тенденций. Я думаю, она воспримет этого посетителя как подарок космоса. Она захочет установить контакт. Обменяться дипломатическими посланниками. Вступить в пангалактическую цивилизацию гармонии и мира. Ты знаешь, что это такое. И она захочет использовать тебя и эту странную связь, которая у тебя есть с ксили, для достижения этого. В то время как твой отец и Гэа - ну, у вас есть правительство. И я знаю от своей собственной матери, что надзорные органы всегда осторожны. Это их работа. Они захотят убедиться, что, по крайней мере, эти ксили не причинят вреда.
   - Они уничтожат их.
   - Если им придется. Если смогут. Будут расколы. Фракции сражаются из-за различий во мнениях.
   - Мой отец захочет большего. Стать новым Майклом Базалджетом, разбогатеть на подарках из будущего - это будет его мечтой. Он бы уничтожил ксили и украл их технологию, если бы смог.
   - Но опять же, для достижения этого ему понадобишься ты, Майкл. Если он собирается получить франшизу от "чужака". - Она неожиданно рассмеялась. - Прости. Трудно воспринимать все это всерьез. Наверное, я поверхностный человек.
   - Нет, продолжай смеяться. Возможно, так я останусь в здравом уме. Итак, я знаю, чего хотят мои родители, чего хочет правительство - но никто из них не видит всей картины. Они все погрязли в своих собственных предрассудках и амбициях.
   - Верно. И вопрос в том, чего ты хочешь?
   Он просто посмотрел на нее.
   - Помни, что я сказала, Майкл. Я могу понять, что ты раздавлен всем этим. Но ты волен действовать, независимо от того, что написано о тебе, в прошлом или будущем. Это настоящее, и ты его контролируешь.
   - Да. Да, ты права. Так что мы ищем другой вариант. - Он погрыз ноготь. - Есть Мириам в Галлии-три. С Хайсмитом Марсденом. Безумным гением, окруженным сотнями наших собственных суперумных людей из наших проектов на Юпитере. И никто не знает, что они там, из-за паранойи Марсдена.
   - И, надеюсь, не ксили.
   - Верно. Это один из каналов для изучения. Я получу все, что смогу, из архивов через свою мать и любые данные, которые различные агентства собирали о ксили с тех пор, как они попали сюда. Плюс все остальное, что моя мать сможет раскопать из этого созданного Летой амулета. Давай отдадим все это Марсдену и посмотрим, сможет ли он предложить варианты.
   - Отлично. А пока, что насчет нас? Прежде чем они запрут тебя в каком-нибудь хранилище и начнут изучать...
   - Мне нужно выбраться отсюда и что-нибудь сделать. Действовать, а не говорить об актерской игре.
   Он посмотрел на нее. - Джек Грантт, на Марсе. Ты сказала, что он собирает миссию к Тайнику.
   - Я так и сказала. - Никола усмехнулась. - Думаешь, ему нужен пилот?
  

23

  
   В последующие месяцы за Тайником следили осторожно и незаметно, поскольку он продолжал двигаться наружу по этой ленивой спирали, извилистой канавке, прорезающей плоскость эклиптики, плоскость орбит планет. Его полет, очевидно, осуществлялся за счет движущей силы, но природа этой силы оставалась загадкой.
   В конце концов, однако, стало ясно, что Тайник корректировал свою траекторию.
   Марс, четвертая планета из списка, всегда казался следующей очевидной целью, как только он пролетел мимо Земли. Но теперь Тайник замедлялся, и, похоже, он действительно готовился обосноваться в околомарсианском пространстве - возможно, в одной из точек Лагранжа, как предположило большинство людей, одним из мест стабильности в объединенных гравитационных полях Марса и Солнца.
   Как рассказала Пулу Никола, Джек Грантт долгое время возглавлял кампанию в марсианских научных институтах по организации миссии с Марса к Тайнику по мере его прохождения. Если бы он собирался ждать поблизости от Марса, в таком месте, такая возможность была бы только более желанной.
   И, как и предложила Никола, она агитировала Грантта высвободить место для себя и Пула в поездке. Не то чтобы Грантта пришлось долго уговаривать. Ему, как и всем остальным, кто следил за этой историей, было достаточно ясно, что Майкл Пул каким-то образом занимает центральное место во всей этой тайне. Кого бы вы еще хотели видеть в своей команде?
   Но, как бы медленно он ни двигался, Тайник достигнет марсианского пространства не раньше, чем через год. И это, сказал Пул Мириам, определило для него, где он собирается переждать этот год. - По крайней мере, я смогу снова увидеть Монс Олимп. И смогу скрыться с глаз моей испорченной семейки...
  

24

  
   Вы не могли просто приземлиться на Марс.
   Никола громко жаловалась, заводя "Краба-отшельника" в сухой док, один из обширных скоплений, окружающих спутник Марса Фобос. - Вам обязательно парковаться? Что это, Нью-Йорк?
   Пул ухмыльнулся. - Что ж, Марс есть Марс. - Он выглянул из жилого купола "Краба", за пыльный выступ Фобоса, на поверхность планеты. Внизу был вечер, купола и аркологии сияли синим и зеленым на фоне марсианского красного. - Сейчас там, внизу, десять миллионов человек. Чтобы зайти так далеко, у нас ушло на это пятнадцать столетий, - но это примерно столько же людей, сколько было в живых на Земле, когда изобрели сельское хозяйство, и все взлетело. Возможно, это предзнаменование на будущее.
   - Будем надеяться, что твои друзья ксили согласятся, - сказала Никола. - И если ты закончил цитировать мне туристические брошюры, то можешь помочь с протоколами стыковки...
   Затем, даже с Фобоса, вы не могли просто запрыгнуть во флиттер и приземлиться там, где нравится. Они должны были сесть на регулярный шаттл до Нерио, марсианского космического лифта, названного в честь мифологической супруги бога войны.
   Якорный узел Нерио был постоянно расположен над возвышенностью Тарсис, точнее, над горой Олимп, одним из великих щитовых вулканов и самым высоким из всех. Олимп был неудобно смещен от экватора, который был бы идеальным местом для лифта, но Пул знал, что гора настолько высока, что ее вершина почти высовывалась из атмосферы, и таким образом тросы лифта не страдали от опасности пыльных бурь. И благодаря такому расположению эти тросы также избегали двух лун, Фобоса и Деймоса, которые оба вращались вокруг планеты ниже высоты космического якоря.
   Во всяком случае, с Нерио им открывался великолепный вид на Марс. Но их спуск по тросу из космоса занял несколько дней.
   Начало было достаточно плохим. Спускающийся модуль, оборудованный как небольшой передвижной отель, был тесным, по-домашнему уютным и переполненным, по крайней мере, по сравнению с его более просторными аналогами на наземных тросах. Затем, на третий день, кто-то узнал Пула и попытался вытянуть из него информацию о червоточинах, об инопланетных вторжениях, о которых писали во всех новостях, о работе. После этого Пул спрятался в своей каюте.
   Никола проводила много времени в барах.
   Она появилась только тогда, когда спуск подошел к концу. Пул заподозрил обильное употребление антитоксиновых препаратов. И она старательно избегала общества пары пассажиров мужского пола и одной женщины. Пул не расспрашивал ее.
   С вершины Олимпа они совершили короткую поездку на автобусе - герметичной воздушной кабине на больших баллонных шинах - вниз по пологому склону вулкана. Затем, присоединившись к другим машинам, они поехали по дороге из чего-то похожего на выжженное пустыней закаленное стекло в Кахру, политическую столицу квазинезависимого региона ООН, каким был Марс.
   Кахра была одним из первых внеземных поселений, основанных во время короткой волны возобновления космических полетов. Близость к Тарсису не была случайностью. Основателям Кахры хватило дальновидности признать, что космический лифт когда-нибудь должен обосноваться в этом месте, и именно здесь они заложили свой город. Более тысячи лет спустя все еще сохранились следы этого первого поселения: небольшие сборные купола в обширной застекленной исторической зоне, в самом сердце города башен из марсианского стекла.
   Сам Джек Грантт был недоступен, поскольку находился в разгаре полевой экспедиции в северных широтах, на огромном сухом океанском дне, которое доминировало на большей части северного полушария Марса. У Никола и Пула было свободное время. И Кахра, при всем своем историческом значении, была маленьким городком по земным меркам, и в ней не было большой ночной жизни.
   Итак, ко второй неделе Никола забронировала для них то, что оптимистично называлось "сафари": экскурсию с гидом по долинам Маринерис.
   Большая часть того, что Пул знал о Маринерис, почерпнута из комиксов. В предыстории его любимого супергероя детства, Моряка с Марса, долины были созданы, когда перевозивший Моряка инопланетный корабль пронесся по полушарию. Но сама Маринерис - это система долин, протянувшихся на восток между Тарсисом и Кахрой - была огромным разломом, сравнимый по длине с радиусом планеты. Хотя, по сути, этот замечательный объект сформировался в результате геологических разломов, когда-то здесь текли вода и лед, и лобби терраформирования обещало, что когда-нибудь холодные реки потекут снова.
   Сама экскурсия доставила смешанное удовольствие. Шесть человек были распределены по трем вездеходам, которые ползли вдоль каньона, запланированная продолжительность - двадцать дней. Вначале они проехали по живописной местности, лабиринту каньонов, называемым Лабиринтом ночи. Однако дальше система каньонов была настолько обширной, что охватывала всю кривизну планеты; вы могли видеть либо одну стену, либо другую, а иногда и ни ту, ни другую. Это была классическая жалоба туристов на Марсе на то, что многие из его замечательных особенностей были просто слишком обширны, чтобы их можно было увидеть с земли.
   В конце концов, остановки оказались более увлекательными. Их прогулки в скафандрах за пределами роверов назывались ЕВЫ, очень старая аббревиатура, отсылающая к тем дням, когда единственными людьми на Марсе были астронавты с Земли. Пул наслаждался чувством свободы, которое давали ему ЕВЫ. Он отходил от остальных настолько далеко, насколько позволяли правила безопасности, и бегал, прыгал и размахивал руками. Ночные прогулки тоже были захватывающими (при условии, что вы избегали пыльных бурь), с доминирующим в небе сиянием Юпитера и планет-близнецов Земли и Луны. Это компенсировало тусклое дневное Солнце, подумал Пул.
   Он сказал Никола: - Я путешествовал по Солнечной системе от сердца Солнца до Юпитера и дальше. Но почти все свое время в космосе я провел взаперти в коробке, вдыхая чей-то переработанный пердеж.
   - В последнее время в основном мой.
   - Если тебе нужно пространство, чтобы бегать и размахивать руками, всегда понадобится планета.
   - Верно. И давай надеяться, что у нас все еще будут доступные для этого планеты, когда все это закончится.
  
   На конечной станции Маринерис Никола, повинуясь импульсу, решила, что хотела бы продолжить путешествие и посетить равнину Эллады. Здесь, в стране туристов, лучшим способом добраться туда был полет на дирижабле.
   От восточной оконечности Маринерис до западного склона этого огромного кратера было всего около тысячи километров. Однако Никола жаловалась большую часть пути. В разреженной атмосфере Марса подъемный мешок корабля, наполненный нагретым углекислотным воздухом, должен был быть огромным, чтобы выдержать приличный груз, и он делал незаметной маленькую гондолу, подвешенную к его брюху. - У меня такое чувство, будто я плыву под китом. Совсем не видно неба. И им следовало бы запретить любое летающее судно, которое не может делать петлю...
   В Элладе находилась самая низкая точка Марса, где находилась колония людей под названием Локьервиль, и, как утверждалось, некоторые из высочайших архитектурных достижений современной планеты. Даже когда дирижабль пересекал огромные хребты краевых гор, Пул мог разглядеть мерцание стеклянной крыши высотой в километры, выступающей из края кратера. Это была аркология Эллады.
   Зрелище внутри аркологии, как только они приземлились и сошли на грунт, тоже было поразительным. Без скафандра, рядом с Никола, Пул шел вперед по полу из шероховатого стекла, перемежающегося газонами и цветочными клумбами, в то время как перед ним стройные башни поддерживали сверкающую крышу на высоте три километра. Пул уже начал привыкать к тому, что великолепные природные особенности Марса слишком велики, чтобы постигать их с земли. Такой же была и аркология Эллады, с той разницей, что она была построена человеком - и закончена не более чем на десятую часть.
   Чувствуя себя подавленным, он сосредоточился на ближайшей башне. Возможно, шириной в полкилометра у основания, сверкающего стеклом, она сужалась по мере подъема, ее четыре стороны сходились - возможно, подумал он, это было похоже на древнюю Эйфелеву башню, поднятую на огромную высоту и покрытую стеклом. Подняв глаза, он увидел еще одного такого же монстра, стоявшего во весь рост, возможно, в паре километров дальше вдалеке, и еще одного, справа от этого, и еще одного слева, и еще больше в более туманном воздухе за ним. Он мог видеть, что некоторые из нижних уровней башен были обитаемы: мерцали внутренние огни, и он мельком видел людей, снующих туда-сюда. По всему Марсу стояли такие здания, приспособленные к окружающей среде Марса двоюродные братья тех великих башен, которые теперь служили домом для большей части населения Земли.
   Но для этих огромных сооружений жилье было лишь второстепенной целью. Расположенные аккуратными шестиугольными рядами, башни поддерживали эту крышу огромных окон из марсианского стекла в километрах над землей. На данный момент схема охватывала лишь около десятой части обширной окружности Эллады, но Пул знал, что конечной целью было объединить всю равнину под одним огромным потолком.
   И в конечном счете марсиане планировали пойти гораздо дальше: распространить эту единую структуру прямо по всем регионам планеты с более низкими широтами, листы стекла пересекали бы горные хребты на уступах и платформах. Идея была связана как с экономикой, так и с инженерией; с такой структурой марсиане могли бы сделать большую часть своей планеты пригодной для жизни людей лишь за небольшую часть затрат, с точки зрения необходимой импортной атмосферы, на полное терраформирование.
   - Ты стоишь на цветах, - сказала Никола.
   Он посмотрел на нее сверху вниз, ошеломленный масштабом. - Каких цветах?
   Она указала на его ноги.
   Они гуляли по лужайке с зеленой травой, и он действительно забрел на клумбу с цветами - красивыми и желтыми, он подумал, что это чистотел. Он поспешно отступил назад. Теперь, оглядевшись вокруг, он понял, что растительности стало больше: деревья, лиственницы, ели, сосны, даже те, что выглядели как молодые секвойи. Это была биота высоких широт на Земле, которая, таким образом, приспособилась к холодному Марсу со слабым солнечным светом. Он знал, что на самых ранних этапах колонизации биота Австралии сравнительно хорошо адаптировалась к Марсу: жизнь на таком же истощенном ландшафте, древнем засушливом континенте, из почвы которого давно смыло большую часть питательных веществ и минералов. Он представил, что где-то под этой огромной крышей в террарии должны быть сохранившиеся образцы.
   А пока чистотел.
   Неожиданно Никола рассмеялась. - Цветы, - сказала она. - Растущие на открытом воздухе, на Марсе. Вроде того.
   Повинуясь импульсу, он взял ее за руку. Обычно они не контактировали физически. - Давай, - сказал он. - Пойдем на вечеринку. - И он потащил ее прочь.
   Так получилось, что найти вечеринку было нетрудно. Это было южное полушарие Марса, а в Элладе стояла осень: время возвращения полярных мигрантов.
   Оказалось, что тысячи поселенцев, живущих в огромных мобильных местах обитания, проводили каждое южное лето на окраине южного полюса, где на поверхности обнажался водяной лед. Здесь они концентрировали слабый солнечный свет, чтобы растопить лед, и выращивали свой урожай в складных пластиковых теплицах - все это время, как узнал Пул, заботясь о том, чтобы не навредить хрупкой местной жизни, которая ютилась в капельках жидкой воды прямо под освещенной солнцем поверхностью льда.
   Но марсианской зимой становилось так холодно, что на полюсе замерзала сама атмосфера, и там было девять месяцев полной темноты. И вот, каждый марсианский год (в два раза длиннее земного) мигранты собирали вещи и отправлялись на несколько тысяч километров на север, в Элладу, чтобы встретить новый сезон.
   Это продолжалось веками.
   Потребовалось гораздо меньше времени, чтобы возвращение мигрантов стало поводом для вечеринки, которая, как решил Пул после первых двух дней, стремилась подражать масштабам самой Эллады.
   По крайней мере, для Пула стало облегчением, когда на третий день позвонил Джек Грантт и сказал, что готов обсудить их полет к Тайнику.
  

25

  
   Добраться регулярным транспортом из Эллады в Сидонию в северном полушарии, где была база Грантта, было невозможно. Поэтому Пул использовал семейные деньги, чтобы нанять еще один, достаточно большой для дюжины пассажиров дирижабль, который они вдвоем осматривали внутри в течение трехдневного путешествия.
   С воздуха гигантский купол Сидонии, самый большой на Марсе, казался всплеском земного зелено-голубого цвета в красной пустыне - но рядом с Элладой он показался бы карликом.
   - Если аркология когда-нибудь будет закончена, они потеряют здешний туристический рынок, - мрачно сказал он, когда они спускались.
   - Это ты так говоришь, - ответила Никола за пультом управления. - Посмотри туда.
   Сверившись с умной картой, Пул увидел, что к северо-востоку находится равнина Ацидалия, одна из классических пустынь Марса - и место, где, как утверждал Джек Грантт, он обнаружил уникальную форму местной жизни. Кратеры, дюны и песчаные пустоши, как и большая часть Марса.
   Но прямо сейчас это выглядело так, словно шла небольшая война.
   Через стекло с увеличением Пул разглядел лагеря из крепких на вид куполов, стен и укреплений, а также герметичные транспортные средства и воинов в механизированных костюмах, сражающихся друг с другом через дюны. Самолеты стреляли, сквозь разреженный воздух летели тонкие марсианские аппараты, которые выглядели так, словно были сделаны из бамбука и бумаги. Все это было скрыто клубящейся пылью.
   - Выглядит забавно, - с сомнением сказал Пул.
   Никола фыркнула. - Тут все не реально. Или почти все. - Она указала на дисплей с программным управлением, который показывал местное потребление энергии. Купол Сидонии ярко светился фальшивыми цветами; на "поле боя" было лишь несколько рассеянных огней. "Война" была виртуальной, блестящей подделкой.
   Они приземлились на частном аэродроме в нескольких километрах от купола, рядом с группой более простых, старых зданий, построенных из марсианского кирпича и отсеков корпуса космического корабля, которые, как предположил Пул, были биологической лабораторией Грантта. Сам Джек Грантт вышел поприветствовать их: - Добро пожаловать в Сидонию! - Грантт, дородный уроженец Земли, выглядел неуклюжим и немного нетерпеливым в условиях замедленной гравитации Марса, как будто он никогда должным образом не адаптировался. И его скафандр был местами залатан: как предположил Пул, любимая реликвия всей жизни, проведенной в полевых условиях.
   Никола спросила о войне по соседству.
   - Конечно, это ненастоящее. Виртуальные туристы...
   Он повел их в дом, чтобы показать. Жилая зона была захламлена, стены увешаны умными экранами, столы и стулья завалены грязной одеждой или обломками оборудования - хотя из больших окон открывался вид на изолированную лабораторную зону, которая выглядела простерилизованной и нетронутой.
   Грантт очистил поверхность от мусора, нашел нужный экран и ковырялся в нем, пока не получил изображение с воздуха. - Мы запускаем дроны, чтобы следить за происходящим. - Он показал им диораму битвы, которую они видели с воздушного корабля. - Я думаю, это то, что вы видели. А реальность такова. - Он постучал по иконке, и большая часть сцена сражения испарилась - машины, воины, даже большая часть поднятой пыли. Позади осталась лишь горстка разбросанных фигур, бегущих или ползающих по грязи. - Играем, видите? На Марсе много пустынь, и, к сожалению, не так уж много дождевых червей, которые хотят тратить свои деньги на изучение камней, пыли и закатов. Они ходят по магазинам в аркологиях и глазеют на космические зонды эпохи героев, но что касается пейзажа... Что ж, какая-то яркая искра увидела его потенциал как пустого холста. Итак, мы создаем фэнтезийные игры и исторические реконструкции.
   - Вы можете видеть, что у нас есть несколько игроков, которые хотят выступать лично, хотя это ограничивает возможности: в скафандре мы пока не можем имитировать земную гравитацию. Но большинство из них - это проекции с Сидонии, или Кахры, или Эллады - даже с орбиты, хотя временная задержка становится сложной.
   - Итак, вот оно: люди сражаются с космическими пришельцами на Марсе, большинство из них совершенно не подозревают, что под их ногами, на глубине нескольких сотен метров, находится настоящая жизнь. Инопланетная жизнь. На самом деле я рад, что это дерьмо продолжается, пока посетители придерживаются правил. Если бы эти гроклы нанесли какой-нибудь реальный ущерб, Лета, я бы на Земле разбрасывал образцы своей решетки по столам комитетов ООН по надзору так усердно...
   - Решетка? - спросила Никола. - О. Жизнь на Марсе.
   - Я имею в виду, вы не поверите, от каких предложений мне приходилось отбиваться, особенно гидрологических, по разработке водоносных горизонтов и прокладке каналов от полярной шапки...
   - А теперь, - быстро сказал Пул, чувствуя, что Грантт, всегда словоохотливый человек, в эти дни проводит слишком много времени в одиночестве, - ты сам сделал предложение. О миссии к Тайнику.
   - Да! Послушайте, вы как раз вовремя. Я просто жду окончательного подтверждения, что Тайник действительно направляется к точке Лагранжа - L5, если быть точным. На самом деле я получил большую поддержку от правительства - имея в виду региональный совет Марса - они всегда стремятся поддержать проекты, которые повышают престиж планеты.
   - Вы имеете в виду, - сказала Никола, и Пул теперь знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она лукавит, - такие проекты, как ваше исследование решетки.
   - Да! Хотите пойти посмотреть? Не снимайте скафандры...
   После этого его уже нельзя было остановить. Он запечатал свой собственный скафандр и повел их обратно в пустыню, не обращая внимания на разгорающуюся вдалеке битву в космической опере.
   Тем не менее, это была замечательная история, которую он должен был рассказать.
  
   Все началось с жизни, мало чем отличающейся от земной - вероятно, это было связано с вирусами-мигрантами, распространившимися между мирами в результате падения метеорита - жизни, которая процветала в соленых морях молодого Марса.
   Мало чем отличающаяся от земной жизни, но иная в важнейших деталях, в частности в своей биохимии.
   На Земле, как и на Марсе, примитивная жизнь когда-то использовала варианты гигантской молекулы РНК как для передачи своей генетической информации, так и для построения структурных компонент живых существ. Эта отправная точка считалась обычной, сказал Грантт; теплый суп из РНК был продуктом относительно простой химии и, вероятно, мог появиться в любом мире, где есть углерод, азот, водород, кислород. На Земле эта примитивная система, в конечном счете, эволюционировала, чтобы использовать белки в качестве строительных блоков и ДНК для передачи генов, при этом РНК задействована только на периферии. Жизнь на Марсе - почти сразу же под давлением ухудшающегося климата, поскольку планета, слишком маленькая, слишком удаленная от Солнца, начала замерзать - была вынуждена адаптироваться быстрее, и вместо этого развила высокоэффективный вариант первичной системы РНК.
   - Затем, физически, когда Марс остыл и высох, а поверхность стала непригодной для жизни, жизнь последовала за водой, когда та отступила в подземные водоносные горизонты или замерзла на полярных шапках. О, некоторые следы этого выживают так же, как и жизнь на Земле - цепляясь за отложения соли или остатки жидкой воды под ледяной коркой, и именно на этом сосредоточились исследователи эпохи героев. И они нашли это: похожие на огромные строматолиты колонии вирусов размером с небольшие нации, прямо под поверхностной пылью. Но если сосредоточиться только на этом - относиться к Марсу так, как будто это еще одна Антарктида, маргинальная среда обитания на Земле, при этом полностью упуская общую картину, - это говорит о принципиальной ошибке!
   - Посмотрите - на Марсе происходят огромные сезонные перемещения массы и энергии, поскольку каждый год вся пыль в мире разносится ветром, и, что более важно, сам воздух выпадает снегом на зимнем полюсе. Что ж, жизнь следует за потоками энергии, как на Марсе, так и на Земле - великие снегопады, даже приливы в глубоких водоносных горизонтах - жизнь, микробная жизнь в больших масштабах, питаемая планетными циклами. И организованная тоже в планетном масштабе.
   - Вот тут, - подсказал Пул, - и пригодится твоя решетка.
   - Точно. - Он привел их к подобию террариума, глубокой канаве под пористым куполом. Он неуклюже спустился в канаву, руками в перчатках расчистил примерно полметра рыхлой грязи и показал им нечто похожее на кабели, врытые в землю, бледные, как червь, и крепко соединенные между собой.
   - Я принес этот образец для тестирования. И для проверки финансирования. Спуститесь на сто метров или больше, в любую точку планеты, удаленную от полюсов, и вы найдете это. Сеть, своего рода естественная планетная сеть, которую я называю решеткой. Биологическая, конечно, самовосстанавливающаяся, невообразимо древняя - и связанная через более широкую микробную экологию с планетными энергетическими потоками.
   - Это жизнь на Марсе. Возможно, даже разум; это достаточно сложно. Или около того. Я утверждаю. Но у меня ужасно мало финансирования. Я пока не могу быть уверен.
   - Послушайте, вплоть до уровня Мирового сената у нас есть обязательства по сохранению всей жизни, с которой мы сталкиваемся, во всех ее формах, куда бы мы ни пошли. Но, естественно, знакомые формы привлекают наибольшее внимание и деньги. Я имею в виду, что если бы там были силиконовые кенгуру, я мог бы открыть тематический парк. Решетка слишком... странная.
   - Она не вписывается ни в одну из наших земных категорий жизни. Возможно, больше всего она похожа на биопленку, но это не так. И ее действия широко распространены, но они незаметны - даже участвуя в великих круговоротах воздуха, пыли и воды, она манипулирует окружающей средой в микромасштабах, задерживая здесь выделяющиеся газы, высвобождая воду там. Я почти уверен, что здесь, внизу, работает глобальная коммуникационная сеть, и она также не ограничивается химическими сигналами. Это могут быть даже электромагнитные сигналы, передаваемые через слои железосодержащих минералов. Которых, как вы можете судить по глобальной ржавчине, на Марсе много.
   - Но все это слишком странно, чтобы люди могли это почувствовать и принять. - Он выглядел беспокойным, взволнованным. - Видите ли, если бы у меня был еще один пример внеземной жизни в таких стесненных обстоятельствах, выживающей и сотрудничающей в глобальном масштабе для обеспечения устойчивой окружающей среды, это сильно помогло бы моему делу в отношении решетки.
   - И вполне возможно, что мы уже потеряли еще один пример такого рода жизненной стратегии в Солнечной системе. Венера. Жизнь зародилась там, когда Солнечная система была молодой, но Венера стала слишком горячей, а не холодной, как Марс. Уцелели остатки биосферы, вирусы плавали в кислотных облаках на высоте пятидесяти километров, где условия были умеренными, почти земными. И они участвовали в большем количестве планетных циклов. Они каким-то образом создали штормовые системы, например, которые выбрасывали богатую минералами пыль с земли. По крайней мере, такая мысль есть. Затем, в двадцать седьмом веке, появилась одна из твоих предков, Майкл.
   Пул нахмурился. - Знаю, что есть статуя Джослин Лэнг Пул...
   - На горе Маат, да. Высокогорье. За исключением того, что это не совсем статуя... Тебе стоит как-нибудь сходить посмотреть на нее. Джослин способствовала великому атмосферному замораживанию, построила солнцезащитный щит, чтобы добиться этого. Своего рода неуклюжее терраформирование. Ну, ее "День заката" в 2657 году превратил Венеру в огромную углеродную шахту, но...
   - Но это убило твоих вирусов, питающихся кислотой, - сказал Пул.
   - И планетные циклы были разрушены до того, как они были должным образом поняты.
   Никола спросила: - И вы действительно думаете, что это разумно? Ваша решетка? Как планетный разум?
   Грантт подмигнул ей. - Единая великая нейронная сеть? Каждый день как отдельная мысль, цикл лета и зимы как биение сердца? Общение с другими живыми мирами, возможно, с помощью радиоволн - даже гравитационных волн? Каждый не ученый, которого я привожу сюда, спрашивает об этом. Каждый ученый, которого я привожу, настроен скептически. Я должен сохранять непредвзятость; я сам ученый. Я надеюсь когда-нибудь доказать это. Или даже опровергнуть это.
   Если у вас есть время, - печально подумал Пул. - Потому что теперь странности уже в пути.
   Загорелась нашивка связи на костюме Грантта. Сообщение от Кахры. Они получили подтверждение: разрешение лететь к Тайнику.
   Они напились на радостях. Они проспались.
   Затем приступили к планированию миссии.
  
  

ЧЕТЫРЕ

  
   - Взгляните на это с другой стороны. Я все еще подстригаю свой газон. Итак, мое эволюционное расхождение с травой составляет, сколько, полмиллиарда лет или больше? И все же мы общаемся... Она спрашивает меня, хочу ли я, чтобы она выросла более чем на пять сантиметров или начала заселять обочины. Она говорит мне об этом, фактически делая это, понимаете. Я говорю "нет", моей газонокосилкой и стриммером. Таким образом, мы общаемся - не символами, а с помощью первичных элементов всех форм жизни: пространства для роста, пищи, жизни, смерти.
   - И вы думаете, что с разумными инопланетянами может быть так же?
   - Если нет возможности символической коммуникации, возможно. Но если у них есть возможность связаться с нами, то это будут те, у кого есть газонокосилка.
   Джордж Пул и Майкл Пул Базалджет, 2047 г. н.э.
  

26

  
   3648 г. н.э.
   Корабль, который Джек Грантт приобрел, чтобы доставить свою небольшую исследовательскую группу к Тайнику - он сам, Майкл Пул, Никола Имри - назывался "Беллона".
   Это был дизайн Пул Индастриз: спичка с ВЕС-приводом и реакционной массой астероидного льда с одной стороны, компактный жилой купол - с другой. Но "Беллона" полностью принадлежала марсианскому региональному правительству и была сильно модифицирована по сравнению со стандартной коммерческой конфигурацией. Пул пообещал себе осмотреться, когда представится такая возможность.
   Тем не менее, это был ВЕС-корабль с обычными эксплуатационными характеристиками - и это определяло профиль миссии.
   Тайник, наконец, занял свое место в точке Лагранжа L5 на Марсе, месте на орбите Марса, которое отставало от самой планеты на шестьдесят градусов, так что Солнце, Марс и Тайник были углами аккуратного равностороннего треугольника. В отличие от положения Ларунды в точке L2 Меркурия, здесь Солнце и Марс создали своего рода минимум в их объединенном гравитационном поле, так что объект, расположенный тут, имел тенденцию оставаться на месте, как будто покоился на дне неглубокого колодца. Действительно, точка L5, как и ее близнец перед Марсом, L4, уже была завалена природным мусором, скопившимся с момента образования Солнечной системы. Что ж, подумал Пул, теперь этот мусор был дополнен чем-то неестественным, и, конечно, казалось, что это не просто мусор.
   Учитывая геометрию, расстояние от Марса до L5 было таким же, как орбитальное расстояние Марса от Солнца - примерно наполовину больше, чем у Земли - расстояние, которое любой ВЕС-корабль мог бы преодолеть при полном ускорении в одно g менее чем за четыре дня. Однако, как только они покинули Фобос, действуя в соответствии со строгими приказами марсианских властей, "Беллона" двигалась осторожно, что заняло более чем в два раза больше времени. Смысл был в том, чтобы не выглядеть как ракета, нацеленная на Тайник. Кроме того, по мере приближения корабль забрасывал Тайник дружественными сообщениями, используя все средства, какие только можно было придумать, от видимого света до нейтринных лучей и импульсов гравитационных волн.
   Тем временем, во время этого неспешного круиза их сопровождала небольшая армада: еще несколько марсианских кораблей, несколько кораблей ООН, вылетевших с Земли, рой беспилотных зондов-наблюдателей, работающих в условиях аналогичных ограничений.
   Пилот Никола была недовольна темпами операции, а Пул чувствовал себя неуютно под пристальным вниманием их сопровождения. Но, по крайней мере, малая тяга, лишь немного превышающая одну пятую g, не оказывала давления на адаптированную к Марсу физиологию Грантта.
   И, пока Грантт был отвлечен подготовкой к тому, что могло оказаться научной миссией всей его жизни, медленный темп дал Пулу возможность ознакомиться с марсианским кораблем.
   Пул осмотрел жилой купол, отметив необычное нагромождение внутренних перегородок. Он спустился вдоль хребта корабля, который представлял собой обычное скелетное собрание стоек, кабелей и антенн. Даже надел защищающий от радиации скафандр, чтобы осмотреть отсек ВЕС-привода. Обнаружил эмблему, прикрепленную к самому корпусу ВЕС-двигателя: женщина-воин на колеснице, которую тащат четыре фыркающие лошади.
   - Это Беллона, - сказала ему Никола, когда они с Пулом сравнили записи. - Сестра Марса и сама воин.
   - Хм. Корабль довольно стандартного дизайна, - сказал Пул.
   - С дополнительными возможностями, - многозначительно сказала Никола.
   - С дополнительными возможностями. Например, с большим количеством отсеков в жилом куполе. Вы могли бы проделать много дырок в этом пузыре, и все равно экипаж пережил бы декомпрессию. Я не заметил ничего похожего на специализированное оружие... Однако, - тяжело сказал он, - тяговые сопла ВЕС-привода кажутся необычайно маневренными. Я имею в виду, что это двигатель стандартной мощности, даже несмотря на то, что мы сбавили скорость до пешеходного темпа. Но если вы сможете направить выхлопные газы этих сопел...
   - У вас есть огнемет, чтобы уничтожать любых мотыльков, которые подлетают слишком близко. - Они говорили шепотом, хотя у Пула было ощущение, что все, что они произносили на борту этого корабля, могло быть услышано Гранттом, если он обратит внимание, если не другими агентствами. - И вот мы здесь, приближаемся к инопланетному гостю с вежливой осторожностью, отправляем дружеские сообщения с тайно вооруженного корабля. Некоторые сказали бы, что это разумная предосторожность...
   - А некоторые, - сказал Пул, - например, моя мать, сказали бы, что это провокация. В то время как нам следовало бы демонстрировать, по крайней мере, мирные намерения.
   - Что ж, каковы бы ни были плюсы и минусы этого, есть еще одна загадка здесь. Послушай, ты инженер. Как думаешь, возможно ли, что этот корабль мог быть спроектирован и построен со всеми этими настройками с тех пор, как в Солнечной системе появились ксили и их окружение? Не отвечай. Я посмотрела; "Пул Индастриз" тоже ведет записи. На самом деле корабли этого класса выходят с верфей Фобоса уже много лет.
   - Как ты...? Неважно.
   - Как думаешь, почему миролюбивое марсианское правительство годами строило военные корабли?
   Пул потер переносицу. - Я не очень слежу за политикой.
   Она хмыкнула. - Это типично. Гарри говорит, что марсиане беспокойны. Я знаю, что есть фракции, выступающие за независимость. Например, они хотят иметь возможность продвигаться вперед в своих инициативах по терраформированию без возражений, которые они считают сохраняющимися на Земле психологическими проблемами, связанными с геоинженерией после "бутылочного горлышка". Марс, где уже проживает десять миллионов человек и который быстро растет, с собственными верфями и завистливыми взглядами, устремленными на Титан и другие ресурсы, - пройдет много времени, прежде чем Земля с радостью позволит этому неоперившемуся птенцу покинуть гнездо. И вот марсиане спокойно готовятся к тому дню, когда переговоры с Землей могут немного обостриться.
   - Война за независимость? Что ж, возможно, это показывает, насколько серьезно марсиане относятся к проблеме ксили, что они рискнули протянуть руку Земле из-за этого скрытого вооружения.
   - Может быть и так. Тайник находится у них на заднем дворе, в точке Лагранжа. Марс - это линия фронта - пока. - Она усмехнулась. - Знаю, что есть утописты - вроде твоей матери, без обид, - которым нравится думать, что человечество выросло, что мы оставили позади войну, религию и тому подобное. И все же, когда кто-то в первый раз тычет палкой в наше собственное муравьиное гнездо, мы выбегаем наружу, вооруженные до зубов. Радуя ваше сердце, Беллона, богиня войны.
   - Да, - кисло сказал Пул. - И, как говорит Гарри, ты Локи, трикстер.
   - Неправильная мифология.
   - Неважно. Давай вернемся к Грантту, мы же не хотим, чтобы он стал относиться к нам с еще большими подозрениями, чем сейчас...
  
   И по мере того, как проходили дни путешествия, пока они исследовали, размышляли и строили планы, Тайник в их поле зрения превратился из крупинки света, подобной мигающему на неисправном экране единственному пикселю, в различимую прочную форму.
   В артефакт.
  

27

  
   Они спустились к Тайнику над эклиптикой, плоскостью орбиты Марса.
   Сам Тайник представлял собой огромную коробку, наклоненную к ним.
   Издалека он казался невыразительным, подумал Пул, бледно-серо-белым, мягко сияющим, как будто от какого-то внутреннего источника энергии. Но телескопические снимки доказали, что на его поверхности на самом деле были небольшие дефекты. Были брызги обломков от случайных столкновений с природными объектами, пыль и камни, а также фрагменты астероидов, которыми была усеяна Солнечная система: столкновений, оставивших после себя обломки, но, по-видимому, не повредивших самому Тайнику. И там были эти ямочки: казалось, какая-то внутренняя маркировка, похожие на шрамы обесцвечивания, примерно круглые, шириной, возможно, в сотню метров, по одной на каждой из шести граней. Новая особенность с момента появления Тайника на Солнце.
   Все это было окружено рыхлым облаком искр в ночи: корабли и беспилотники с Земли, Марса и других мест, часть которых сопровождала это явление от самого Солнца. Ни один не приблизился близко.
   Вскоре "Беллона" прошла сквозь толпу наблюдателей и подошла ближе, чем любое другое судно с экипажем до нее.
   И по мере того, как они приближались, Тайник увеличивался, пока не заполнил рамку смотровых окон жилого купола, а затем еще больше, пока его края не исчезли за периметром поля зрения Пула, и верхняя поверхность не открылась, как пейзаж.
   Когда они были еще далеко, Пулу, казалось, было нетрудно принять все это. В конце концов, он привык к большим артефактам в космосе; он вырос среди них; он построил свои собственные двухсотметровые четырехгранные порталы-червоточины в системе Юпитера. Но этот гигант простирался на тысячу километров, больше, чем некоторые спутники планет, и теперь он был так близко, что даже разглядеть его как следует было невозможно. Это представляло собой столкновение категорий - огромный масштаб природных объектов, перекрывающийся с инженерной точностью искусственного происхождения, - и беспокоило его на каком-то глубоком уровне.
   Никола сказала: - Нас донимают комментариями. К тебе большой общественный интерес, Майкл.
   - Что, черт возьми, я должен сказать?
   Грантт пробормотал: - Просто скажи им, что ты видишь.
   - Ну, он сохранил ту же форму. С тех пор, как ксили выкопали его из Меркурия. - Ксили: несколько дней назад они поделились с Гранттом этим загадочным названием из семейного архива; Пул был уверен, что любые подобные ошибки будут отфильтрованы, прежде чем его сообщение распространится более широко. - Это все еще куб.
   - Да, с точностью до пределов наших измерений. - Грантт проверил запись. - Мы не можем видеть сквозь этот корпус. Не работают даже нейтринные зонды. Но у нас есть некоторые данные о распределении внутренней массы по отклонению пролетающих зондов. Хотя общая масса значительно не увеличилась с тех пор, как он покинул Солнце, внутренняя структура изменилась. У него есть внешняя оболочка, очень тонкая, из улавливающего излучение Солнца материала, который назвали обшивкой. Внутри коробки, по-видимому, находится какой-то газ, а в центре - большая плотная масса, объект размером с приличный астероид. И другие мелкие объекты, движущиеся там целыми роями. Есть предположение, что они похожи на те, что следовали за ксили из твоей червоточины, Майкл, то, что ты назвал дождевыми каплями. Хотя их гораздо больше. Между тем, с точки зрения пилота, Тайник - это хорошие плоские поверхности для посадки.
   Пул был поражен. - Высадиться?
   Никола выглядела наэлектризованной, как Пул, возможно, и предсказывал. Но она быстро пришла в себя. - Наконец-то мы узнаем о плане миссии. Вы такие скрытные, марсиане.
   Пул бросил на нее предупреждающий взгляд.
   Грантт кивнул. - Это логичный следующий шаг. И разработчики миссии подготовились. Мы, очевидно, не будем сажать "Беллону". У нас есть флиттеры. Надеюсь, силы тяжести артефакта будет достаточно, чтобы удержать приземлившийся корабль, и у нас есть клейкие прокладки, которые могут сработать на этой поверхности. Лаборатории в Кахре изготовили прототипы.
   Никола улыбнулась. - Или, если случится худшее, думаю, мы могли бы использовать двигатели, чтобы удержать нас на месте. Просто плавный, непрерывный спуск вниз.
   Грантт повернулся на своем сиденье лицом к ней. - Высадите нас, Никола. Меня и Майкла. Не себя.
   - О чем вы говорите?
   - О правилах полета. Установленных правительством Кахры. Послушайте, вы прожили на Марсе несколько месяцев; вы знаете, что наша культура сформирована адаптацией к практически смертельной среде. Мы серьезно относимся к нашим правилам безопасности. И как командующий миссией и представитель правительства, которое ее спонсировало...
   Выражение лица Никола было жестким, как лезвие ножа. - Вы оставляете меня позади.
   Грантт спокойно продолжил: - Две группы. Один человек остается на "Беллоне", на безопасном расстоянии, поддерживая целостность корабля-носителя, обеспечивая связь между группой высадки и флотом наблюдения и Кахрой, а также обеспечивая варианты отхода. Базовый протокол. Это неотъемлемая часть командных действий в подобной ситуации.
   Никола, сердитая, разочарованная, огрызнулась в ответ: - В Лету с вашей командой. Почему не я? Я моложе вас и умнее его. И я менее ценна.
   Это вызвало смех у Грантта. - Восхищаюсь вашей честностью. Но мне было ясно еще до того, как мы начали, что Майкл и я будем группой высадки. Майкл, потому что, ну, он Майкл Пул. - Он вопросительно посмотрел на Пула. - Меня не проинформировали обо всем этом. Межпланетная политика, даже семейная дружба, если не больше. Но все человечество знает, что ты каким-то образом занимаешь центральное место во всем этом, Майкл.
   - Хотел бы я, чтобы это было не так, - сказал Пул.
   - Лжец, - пробормотала Никола.
   - И я, потому что представляю Марс. Они дали мне флаги, чтобы я их установил.
   В ее голосе звучало отвращение. - Вы похожи на какого-то героя антропоцена из консервной банки.
   Грантт улыбнулся, почти застенчиво. - Детские мечты.
   Пул спросил: - И почему ты раньше не поделился с нами этим планом?
   - Что, и поставить под угрозу нашу тщательно выстроенную командную гармонию? Она бы вышвырнула меня с корабля. Или тебя. Итак, у нас с этим проблемы? Должны ли мы отменить все? Потому что, кстати, те же правила запрещают мне спускаться туда одному, на случай, если моя команда взбунтуется.
   Пул коснулся руки Никола. - Послушай, каков бы ни был исход сегодняшнего дня, не думаю, что это конец драмы. У тебя будет свой шанс.
   Мгновение общего молчания среди них, в то время как Тайник вырисовывался все ближе, полоса света распространялась все дальше - и теперь Пул увидел некоторые детали, видимые невооруженным глазом: бледное озеро обесцвечивания, россыпь сверкающего льда или грязи.
   Никола неохотно сказала: - В чем-то ты прав. Давай сделаем так.
  

28

  
   Итак, Пул, в кои-то веки, занял место левого пилота. Без дальнейших комментариев, чтобы не нарушить хрупкое перемирие экипажа, Грантт пристегнулся справа от него.
   Флиттер был прикреплен к кронштейнам под жилым куполом. Глядя вверх через большие иллюминаторы, Пул мог видеть основание купола, плоскую поверхность, усеянную кабелями, датчиками, воздуховодами. Справа от него - хребет корабля, сложная инженерная конструкция.
   А под ним - сияющая равнина. Больше невозможно было думать о Тайнике как об артефакте. Это было так, словно он висел над каким-то спокойным морем, в которое он собирался погрузиться. Он отвернулся и продолжил свою работу.
   При неохотном содействии Никола, оставшейся в жилом куполе, Пул провел проверки систем. Если "Беллона" была секретным военным кораблем, на флиттере Пул не заметил никаких признаков вооружения. На самом деле, казалось, что в стандартные системы флиттера были включены дополнительные функции безопасности.
   Он заметил это Грантту. - Знаю, что мы не должны выглядеть враждебно, и, полагаю, не хотим, чтобы эта штука случайно взорвалась в данных обстоятельствах. Но я боюсь, что если чихну, главный двигатель отключится.
   Грантт рассмеялся. - Тогда не чихай. - Просматривая свой собственный список резервных проверок, он казался встревоженным, даже напряженным. Пул увидел сквозь лицевую панель шлема мужчины, что тот сильно вспотел.
   Пул щелкнул переключателем и поговорил наедине с Никола. - Джек немного на взводе.
   - Я бы не была такой.
   - Слишком поздно для этого. Думаешь, я должен сказать что-нибудь, чтобы успокоить его?
   Она тихо рассмеялась. - Майкл, может, у тебя и есть гены гениальности Пулов от матери, но такт тебе достался от отца. Держи это в секрете. Кстати, все готово к запуску. Через пять, четыре, три...
  
   Спуск казался мучительно медленным.
   Эта почти безликая поверхность расширялась под ним, расстояние до ее молочной однородности постоянно обманывало взгляд Пула. Но приборы работали; из чего бы ни был сделан этот Тайник, он был материальным и давал эхо-сигналы на датчики в диапазоне от радара до нейтринных импульсов.
   - Один километр, - сообщил Грантт. - Девятьсот метров. Восемьсот. Это помогает?
   - Не дает мне уснуть, пока флиттер сам летит вниз.
   - Полагаю, ты к этому привык. Осторожный темп крупных инженерных проектов в космосе, огромные массы, дрейфующие в непосредственной близости. Шестьсот. Но ты не чувствуешь себя неловко? У тебя возникает ощущение, что все, кто бодрствует в системе, следят за нами. Я думаю, ты тоже к этому привык.
   Пул пожал плечами. - Не так уж и много. Я имею в виду, не до вторжения ксили. Если мы не совершим чего-нибудь впечатляющего - как в первый раз, когда мы с отцом пролетели через тестовую червоточину, - большая часть нашего внимания будет уделяться специализированной технической прессе, или нашим инвесторам, или различным надзорным советам.
   - Но ты Пул. Ты был знаменитым ребенком.
   Пул поморщился. - Мой отец, по крайней мере, оградил меня от этого.
   - Спускаемся легко и непринужденно. Четыреста.
   - Впрочем, ты прав, - сказал Пул. - Обычная стыковка прошла бы ненамного быстрее. Конечно, это не обычная стыковка.
   - Триста. У "Беллоны", как ты знаешь, есть защита от столкновений. Что-то вроде лазерного щита, уничтожающего любой межпланетный мусор на своем пути. Двести. Интересно, есть ли в Тайнике подобная защита.
   - Ну, там, внизу, на поверхности, уже есть обломки. Кажется, его не волнуют незначительные удары. Не знаю, что произошло бы, если бы мы запустили в него Церерой...
   - Сто. Легко и непринужденно.
   - Но, очевидно, объекты меньшего размера не представляют угрозы. И мы движемся медленнее любого космического камня. Мы сделали все, что могли, чтобы казаться безобидными. - Он коснулся кнопки управления умным экраном. - Теперь еще медленнее.
   Грантт, наконец, заткнулся.
   Обзор расширялся, и чем ближе они подходили, тем более потерянным чувствовал себя Пул. Он поймал себя на том, что ищет деталь, кусочек того метеоритного обломка, что угодно, чтобы дать себе визуальную привязку. Но они намеренно выбрали свободный участок корпуса, чтобы приблизиться, и теперь он был так близко, что ничего нельзя было разглядеть, никаких деталей. Погружение в абстракцию.
   Посадка была легкой, как у перышка.
   Они просто сидели неподвижно пять секунд, десять, позволяя системам прийти в норму.
   Затем Пул взглянул на Грантта. - Хорошо. Мы слегка подпрыгнули из-за прогиба шасси флиттера. Эта поверхность твердая, как базальт. Даже тверже. И пока что нас удерживает сила тяжести в один процент. Пробуем клейкие зажимы. - Он коснулся кнопки управления.
   Флиттер мягко вздрогнул.
   Пул проверил свои приборы. - Кажется, держатся. Флиттер в ближайшее время никуда не полетит. Время для следов и флагов, Джек.
   Грантт ухмыльнулся. - Это мой родной мир, откуда мы прибыли. Ты не возражаешь, если я...
   Пул пожал плечами. - Будь первым.
   Они оба втиснулись в воздушный шлюз флиттера. Застегнули свои скафандры и, по настоянию Грантта, проверили их с тщательностью, которой Пул не подвергался со времен школы подготовки.
   Затем, наконец, Пул нажал кнопку управления, чтобы открыть люк.
   Молочно-белая равнина.
   Солнце стояло низко над геометрически точным горизонтом, и шасси флиттера отбрасывало длинные тени. Приспособленному к свету глазу Пула небо казалось черным, но он увидел яркую искру, которая, должно быть, была Марсом, и другие, скользящие по небесному куполу: сверкающие в темноте точки термоядерных двигателей или ВЕС-приводов кораблей.
   Волоча за собой прикрепленный к флиттеру страховочный трос и осторожно двигаясь в условиях фактического отсутствия гравитации, Грантт спустился на пару ступенек лесенки.
   И намеренно ступил на корпус Тайника. - Нога человека на корабле пришельцев, - тихо сказал он. - Ничего подобного в нашей истории не случалось. Будем надеяться, что это начало мирной и продуктивной встречи.
   Никола зарычала на ухо Пулу. - Это должна была быть я.
   - Тише. Он разговаривает с Солнечной системой. И со своими внуками.
   Грантт сделал один шаг, два, каждый раз поднимаясь в вакуум и падая обратно, как снежинка, волоча за собой пуповину. - Ничто не кажется странным, - сообщил он. - Или, по крайней мере, неожиданным. Я ощущаю гравитацию, просто определенное ощущение движения вверх-вниз. Вид потрясающий. Проверяю свои ботинки.
   К подошвам их ботинок были прикреплены дополнительные клейкие захваты; теперь Грантт нажал кнопку управления на правой ноге своего скафандра и сделал еще несколько шагов, один, два, из тени флиттера на яркий солнечный свет. - Ходить как-то липко... Ладно, Майкл, выходи.
   Пул легко выскользнул из люка флиттера, позволив себе мягко упасть, проверяя, не зацепилась ли его пуповина. Он сделал несколько шагов, присоединяясь к Грантту. - Липко, да. Однажды я тренировался в ботинках с магнитным захватом; похоже на то же самое.
   Грантт открыл небольшой отсек сбоку флиттера. Он достал два тонких флагштока, которые раскладывались телескопически, и два флага, которые он повесил на откидные планки. Один флаг был древним стандартом ООН, бледно-голубым, с лавровым венком, обнимающим схематичную Землю, другой - вызывающе красного цвета, изображающий усеянный каналами Марс, символ древних фантазий и мечтаний о будущем.
   Затем, как они наскоро обговорили заранее, Грантт и Пул встали бок о бок, проверяя, находятся ли они в поле зрения камер флиттера. - Здесь. - Грантт тихо сказал: - Дети двух человеческих миров впервые ступили на корабль из-за пределов звезд. Мы пришли с миром для всего человечества. - И, неловко, очевидно, смущаясь, он отсалютовал флагам.
   Пул, еще более смущенный, последовал его примеру.
   Никола хихикнула ему на ухо. Пул проигнорировал ее.
   С некоторым облегчением Грантт потер руки в перчатках и повернулся к Пулу. - Итак, с этим покончено. Давай продолжим.
  
   Внешний грузовой отсек флиттера был забит приборами: маяками, датчиками, как стационарными, так и передвижными. Они быстро выгрузили снаряжение.
   Пока Грантт устанавливал научные приборы вокруг места посадки флиттера, Пул открыл еще один люк, в котором, как сообщил ему Грантт по пути вниз, находился наземный транспорт. Это была просто рама, с парой ковшеобразных сидений, маленьким ВЕС-моторчиком и большими надувными шинами, снабженными такими же клейкими прокладками, которые были нанесены на их ботинки и корабельные зажимы. Все это, очевидно, было заимствовано из лунных и марсианских технологий столетней давности и в высшей степени надежно. Для Пула было тривиальной задачей развернуть раму и установить ее - действительно, ровер был достаточно умен, чтобы проделать большую часть этого самостоятельно.
   Пул понял, что все в миссии резервировалось, включая пару реактивных ранцев для пассажиров ровера. Если они не смогут вернуться к флиттеру на этой штуке, они могли бы, осторожно, улететь туда на ранцах... Или тот же флиттер, пилотируемый автономно или управляемый Никола с "Беллоны", мог бы прилететь и забрать их. И если все остальное не сработает, Никола сможет спуститься на самом космическом корабле и совершить что-нибудь вроде подхвата. Несколько вариантов отхода.
   Грантт говорил во время работы, как для наблюдающих надзирателей, так и для Пула или для себя самого. - Мы оставим большую часть этого оборудования на месте, когда будем уходить. Честно говоря, сомневаюсь, что мы узнаем много такого, чего еще не открыли с помощью дистанционного зондирования, но в науке никогда не знаешь наверняка, пока не доберешься туда и что-то не измеришь...
   Пул был инженером. Мастером на все руки. Почти половина его сознания была занята приятной рутинной работой по проверке ровера. Другая половина почти слушала отвлекающую болтовню Грантта.
   Но это немного отвлекло его внимание от открывшегося вида.
   При слабом солнечном свете он стоял на равнине, плоской и почти безликой, которая простиралась вдаль. Он находился в вакууме, поэтому не было тумана, который давал бы ощущение расстояния, - и знал, что здесь нет кривизны, как на планете, а значит, нет и горизонта. Он находился близко к центру огромной квадратной пластины, размером в целую тысячу километров - был блохой на огромном упаковочном ящике - и теоретически должен был видеть все до краев, даже углы. И все же он ничего не мог разглядеть по краям. И человеческий беспорядок, который они разбросали вокруг флиттера, яркий в солнечном свете, казался грубым вторжением, неуместным на фоне этой чистой геометрии...
   Ничего, кроме равнины, абстракции, разделяющей вселенную надвое: вверху и внизу...
   Бесконечность, которая притягивала его взгляд...
   Перед ним стояла фигура, лицо смутно виднелось за щитком с фильтром для защиты от солнечного света. - Ты в порядке, приятель?
   На секунду Пул не мог понять, кто это. - Джек. Да.
   - Тебя не было здесь на минуту.
   - Прости. Я...
   - Не переживай. Мы разговариваем по прямой связи, хорошо? Никто не может слышать, пока только мы. Это перспективы, верно? Это своего рода гипнотизирует.
   Пул смутился. - Предполагается, что я космический инженер.
   - Это не то, что построил ты, мой друг. Или любой другой человек. Неудивительно, что это вызывает у нас благоговейный трепет. Возможно, воображение инженера легче поразить; ты понимаешь это лучше, чем я. Однако у нас есть над чем поработать. - Одной ногой в ботинке он пнул шину ровера. - Эта штука проверена?
   - Готова, когда будешь готов.
   - Ты поведешь.
   Пул запрыгнул на левое сиденье и пристегнулся. Он завел двигатель; почувствовал гул, едва уловимую вибрацию.
   - Итак, в какую сторону, Никола?
   - Ты хочешь ехать прямо к краю?
   - Кажется, самый простой план. Какому краю? Мы здесь прямо в центре грани, так что на равном расстоянии...
   - Солнце справа от вас, да? Назовем это востоком. Итак, двигайтесь на север. Ни к Солнцу, ни от него.
   Пул взглянул на Грантта, который пожал плечами. - Это север.
   Пул провел рукой по умному экрану управления, и ровер рванулся вперед.
  

29

  
   Первые несколько минут Пул задавал роверу разные режимы. Он попробовал крутые повороты и аварийные остановки и разогнал машину до рекомендованного предела - сто километров в час. Фактическое отсутствие нисходящей силы тяжести сбивало с толку, но это было немного похоже на езду по миру с низкой гравитацией, такому как земная Луна, даже Ио. Насколько он мог судить, хитроумные колеса на липучках работали безотказно.
   Точно так же, как ВЕС-корабль и флиттер были полны дружеских посланий для любых пришельцев из Тайника, таким же, пока они ехали, был и ровер, сказал ему сейчас Грантт.
   Никола велела им остановиться через пять километров. Здесь они поправили свои скафандры и ковшеобразные сиденья, осмотрели ровер и измерили силу тяжести. Они даже установили ручной отвес на трехногой подставке. Нисходящее направление силы тяжести здесь отклонялось от вертикали на полградуса: слишком незначительно, чтобы заметить, но легко измеримо.
   Никола сказала: - Вот доказательство того, что вы действительно ездите по большому ящику. Гравитационное поле сложное, но масса самого ящика составляет лишь малую часть массы центрального объекта внутри - что бы это ни было. И даже это распределено. Тем не менее, в первом приближении сила тяжести указывает на центр прямоугольника. И по мере удаления от середины грани вектор силы тяжести отклоняется от локальной вертикали, направляясь к этому центру. С этого момента вам будет казаться, что вы взбираетесь на все более крутой холм. Но едва заметите усилия.
   Пул собрал отвес. - Итак, двигаемся дальше. Следующая остановка через сто километров? Если все пойдет хорошо.
   - Вообще-то, - сказала Никола, - немного отклонитесь. На пару градусов вправо. Вам нужно осмотреть кое-что интересное - зонд только что обнаружил это. Не волнуйтесь, Джек, все это одобрено вашими боссами в их милых безопасных куполах на Марсе.
   Грантт нахмурился, пристегиваясь. - Еще одна из этих ямочек?
   - Не это. Что-то, что могло вылезти из одной из этих больших дыр, хотя...
   Пул и Грантт обменялись взглядами. Не говоря ни слова, Пул ускорил движение.
  
   Потребовался час, чтобы добраться до места назначения, расположенного в восьмидесяти восьми километрах от флиттера. Когда они приблизились, Пул увидел россыпь обломков, похожих на измельченную каменную пыль - предположительно, остатки всплеска от удара метеорита об упругую обшивку Тайника. Но, наполовину погребенное под обломками, там было что-то еще. Это выглядело как обрывок посеребренной ткани.
   Они остановились на достаточном расстоянии. Они снова вручную проверили местную вертикаль: сила тяжести теперь отклонялась на десять градусов от перпендикуляра к плоскости. Когда Пул встал, он почувствовал это сейчас, почувствовал, как поверхность под его ногами, казалось, накренилась перед ним.
   Пул и Грантт вместе подошли к небольшому полю обломков.
   Пул осторожно опустился на колени, разглядывая обрывок. Он выглядел как очень тонкая отражающая пленка.
   - Хорошо, - сказала Никола. - Хорошая съемка. Позвольте мне рассказать вам, что думают об этом различные эксперты. Майкл, помнишь дождевые капли?
   - Посеребренные сферы, которые вылетели из червоточины вслед за семенем платана - ксили.
   - Да. Они отправились на Меркурий вместе с кораблем ксили. Многие из них, по-видимому, попали в Тайник тогда, до того, как он попал на Солнце, и с тех пор еще больше их появлялось и исчезало изнутри.
   - Хм. Возможно, через ямочки, отметины на поверхности.
   - Да, это единственное, что указывает на какой-либо вход, который у нас есть. Мы не знаем, являются ли они теми же самыми существами, которые появились из червоточины, или нет, если они создаются там.
   - Или если они размножаются, - мягко сказал Грантт. - Но в таком случае я биолог. Я бы так сказал.
   Пул сказал: - И то, на что мы сейчас смотрим...
   - Похоже, в одну из дождевых капель попал случайный осколок метеорита. Просто глупое невезение, ее поймали, когда она пересекала поверхность. Ее партнеры вышли, чтобы собрать останки. Но...
   - Но, похоже, они оставили после себя кусочек кожи, - сказал Грантт. - Мы тоже кое-что знаем об этом материале из дистанционных исследований. Тот же материал, что и обшивка корпуса, те же способности к самостоятельному росту при солнечном свете, та же плотность, но тоньше. Мы называем это мембраной.
   Пул нахмурился. - Я слышал, что обшивка корпуса тоньше мыльного пузыря. Тоньше этого?
   - Намного тоньше. Представьте себе ширину протона.
   Пул покачал головой. - Я инженер, а не физик. Какая сила может удерживать нечто подобное вместе?
   Грантт только пожал плечами. - Лучшее предположение - это что-то вроде конденсата Бозе-Эйнштейна. То есть материя, которая отображает квантовые явления в макромасштабе. Материальный эквивалент лазерного излучения. Хотя, чтобы добиться такого поведения, обычно приходится охлаждать материал почти до абсолютного нуля. Что ж, если мы возьмем образец, то, возможно, узнаем.
   Они вместе двинулись вперед. Осторожно, руками в перчатках, они смахнули осколки метеорита. Обнаруженный кусочек мембраны был маленьким, не больше носового платка, подумал Пул.
   Грантт взял его в руки, держа в тени своего тела. - Я ничего не чувствую, - сообщил он. - Не раздается никаких сигналов тревоги в скафандре. Не думаю, что мне причинен какой-либо вред.
   Никола сказала: - Заберите это.
   - Нет. Подождите. - Пул уставился на обломок. - Если этот материал обладает теми же свойствами, что и обшивка корпуса, если он может преобразовывать энергию излучения в массу - если он растет на солнечном свету... Помните, рост обшивки корпуса был довольно впечатляющим. На поверхности Солнца она удваивалась по площади каждые пару часов. Здесь Солнце находится на расстоянии более двухсот миллионов километров. Энергия излучения намного меньше. Но этот материал намного тоньше, чем обшивка корпуса. Так что для его роста может потребоваться гораздо меньше солнечного света.
   - Ты серьезно предлагаешь мне подержать этот материал на свету и посмотреть, что получится?
   Пул ухмыльнулся. - Мы здесь для того, чтобы исследовать. Попробуй.
   Никола сказала: - Послушай, я за тебя проголосовала. Но тут мне в ухо раздается вопль протеста. Майкл, отойди - на всякий случай.
   Пул отошел к дальней стороне ровера.
   Когда Грантт поднял обрывок к свету, мембрана заметно выросла в его руках в перчатках, расширяясь, переливаясь на солнце. Пулу показалось, что он встряхивает ее, разворачивая простыню.
   Позже они подсчитали, что при солнечном свете на расстоянии до Марса данный участок мембраны увеличился вдвое всего за несколько секунд. Без усилий преобразуя излучение в массу.
   Инженер Пул счел это совершенно замечательным.
   Они упаковали мембранное одеяло в светонепроницаемый пакет и поехали дальше.
  
   С тех пор они неслись к краю на своем ровере, преодолевая в час по сто километров или чуть больше. Периодически они останавливались, чтобы проверить свои системы, провести локальные измерения.
   На расстоянии двухсот пятидесяти километров от флиттера земля, казалось, накренилась почти на тридцать градусов. Смотреть вперед было не так уж плохо, но оглядываться назад было все равно что смотреть вниз с огромного склона. Флиттер, конечно, давно затерялся вдали; за исключением следа от их наноуглеродных пуповин, поверхность была без опознавательных знаков.
   Сейчас среди тех, кто наблюдал за миссией, шли ожесточенные дебаты о целесообразности дальнейшего продвижения. Но Грантт был тверд. - Ну, помимо того факта, что у нас есть несколько способов выбраться с этого ящика и что наши скафандры сохранят нам жизнь по крайней мере в течение двадцати четырех часов... Кроме того, склон выглядит хуже, чем есть на самом деле. Помните, что сила тяжести составляет всего один процент; она едва чувствуется. Мы могли бы просто лечь на спину и проскользить весь путь обратно к флиттеру. И, наконец, Лета, проделав весь этот путь, я хочу достичь этого края. Майкл?
   Пул ухмыльнулся.
   Никола сказала: - Я никогда не прощу тебе этого, Пул.
   Итак, они поехали дальше. Блохи карабкались по этому упаковочному ящику, крошечная экспедиция. Склон казался все круче и круче, будто приближаясь к ним с обеих сторон.
   Они достигли края почти через шесть часов после того, как покинули место посадки флиттера.
   Они припарковали ровер, выбрались наружу и прошли бок о бок последние несколько метров. Перед ними был край, видимый ровной линией на фоне звезд. Еще шаг, и еще, как будто они взбирались по наклонной крыше.
   И они достигли вершины. Пул сделал еще один шаг, чтобы ему было удобно, оседлал сам край, расставив по одной ноге по обе стороны, и сила тяжести, какой бы она ни была, потянула его прямо вниз. Это действительно было похоже на то, будто стоишь на крыше какого-то огромного здания, а по обе стороны расстилаются равнины-близнецы, такие же невыразительные, как и одна другая.
   Он тихо рассмеялся от удивления. - Кто-то сделал это.
   - Они действительно сделали, - ответил Грантт. - И вот мы здесь.
   - О храбрые первопроходцы! Если ваши головы еще больше распухнут, вы не сможете снять шлемы.
   Пул ухмыльнулся. - У тебя есть для нас новости, Никола?
   - Да. Еще одно свежее наблюдение. Но это будет означать еще один обходной путь.
   - Наблюдение за чем?
   - Назад по склону, примерно в сотне километров от флиттера. Помните те углубления, где, как мы предполагали, корпус мог раскрыться?
   - Да?
   - Корпус только что открылся.
   Грантт и Пул уставились друг на друга.
   Пул спросил: - И что там происходит?
   - Дождевые капли входят и выходят.
   Грантт спросил: - Какие у нас варианты?
   - Что ж, вы можете вернуться к флиттеру и бежать домой к мамочке. Я бы сказала, что это рекомендация консенсуса.
   - Или? - подсказал Пул.
   - Или вы можете вернуться в ровер, съездить вниз, посмотреть. Может быть, запустить зонд.
   Пул едва осмеливался дышать. - Или, что еще лучше, мы просто залетим внутрь на флиттере.
   - Да, просто проверяю - отверстия достаточно большие. Хотя полет на флиттере внутри Тайника исключает всевозможные варианты отхода. Правила миссии и все такое...
   - Джек, что ты думаешь?
   Грантт не торопился с ответом. - Никола, вы думаете, мы могли бы там застрять?
   - Ну, ямочке потребовалось время, чтобы открыться. И она большая. Нет причин думать, что она захлопнется. Если не будете отходить слишком далеко от дыры, думаю, будете в достаточной безопасности. В конце концов, за вами наблюдает вся Солнечная система.
   Теперь Грантт повернулся к Пулу. - Майкл?
   - Мы пришли на разведку.
   - Да. И это, возможно, наш единственный шанс проникнуть туда. На самом деле, наш единственный шанс для первого контакта. О чем люди мечтали веками. Мы должны это сделать. - Грантт огляделся. - Но я собираюсь вернуться сюда в другой раз и подняться на вершину. Какой это был бы вид, соединение трех граней. Как горная вершина высотой в тысячу километров.
   - Но не сегодня.
   - Не сегодня. Давай заберем этот флиттер.
  

30

  
   Они должны были добраться до пробоины в корпусе Тайника до того, как она снова закроется - в идеале, Пул с иронией подумал, что им нужно было попасть внутрь и выбраться наружу до того, как брешь закроется.
   Итак, они вернулись к флиттеру так быстро, как только позволял их ровер. Пул вел машину агрессивно, игнорируя сигналы и строгие голосовые предупреждения бортового компьютера машины.
   Если уж на то пошло, Грантт был еще более нетерпелив, чем сам Пул, и, когда их занесло вниз по пологому склону, образно выругал сопротивляющийся ровер. Пул понял, что эта реакция не обязательно была хорошей. Пул испытывал глубокое уважение к марсианам и их рекордам по выживанию в смертоносном мире, но подозревал, что Грантт, осторожно раскапывающий траншеи в марсианской грязи в поисках следов своей решетки, никогда не сталкивался с ситуацией столь новой, столь полной неизвестных, как эта, и потенциально столь быстро меняющейся.
   В то время как Майкл Пул строил пространственно-временные червоточины в середине трубки потока Ио и добывал экзотическую материю из облаков Юпитера.
   Никола предоставила им обновленную информацию. - Ваше отверстие остается открытым и стабильным с размером сто метров в поперечнике. На самом деле группы кабинетных философов, которые следят за вашими успехами, удивляются, почему оно должно быть таким большим; оно намного больше, чем любая дождевая капля, которую мы видели. Я придумываю, как нам общаться, если вы все-таки зайдете внутрь. Обшивка корпуса не пропускает нашу связь, даже нейтринный луч, но я могу расположить ретрансляционный зонд над повреждением.
   - О, кстати, есть еще пара повреждений - это прижившийся общепринятый термин для них - открывающихся на других гранях куба. Всего три. Никто не знает, как и почему; мы отправили беспилотные корабли для исследования. И почему три, а не один или шесть... И почему сейчас? Может быть, вам просто повезло. Но это как будто тебя приглашают войти, Майкл. Снова работает эта жуткая харизма Пула.
   Пул на это не отреагировал.
   - Вы почти у флиттера. В последнюю минуту возникли сомнения насчет того, стоит ли заходить внутрь ящика Пандоры?
   - Опять мифология, Никола?
   - Каков ваш выбор, герои?
   Грантт ухмыльнулся. - А вы как думаете?
  
   Они быстро сели во флиттер, оставив остальное снаряжение, включая ровер, разбросанным по поверхности.
   Через несколько минут флиттер завис над повреждением обшивки.
   Пул сделал корпус флиттера практически прозрачным. Теперь, внезапно, он смог увидеть у себя под ногами поверхность Тайника, пол под кораблем, который разделял вселенную надвое. Повреждением была брешь прямо под ним. Сквозь брешь пробивался какой-то мягкий розовый свет - очевидно, в другом месте этот внутренний свет был заблокирован обшивкой корпуса.
   И датчики Пула показали, что среда внутри была теплой; нижняя часть флиттера была залита инфракрасным излучением. Температура внутренней части Тайника поддерживалась на уровне приятных тридцати градусов, как в тропический летний день на Земле. Не то, чего ожидал Пул, но ничего такого, с чем корабль не смог бы справиться. Что было еще более странным, так это то, что там был какой-то материал: газы, разреженная атмосфера - какой-то влажный, теплый воздух - воздух, который не мог вырваться из Тайника, несмотря на огромную брешь в корпусе. Еще одна загадка среди многих, подумал Пул.
   И глубоко внутри Пул увидел какую-то массу, запертую в этой огромной коробке. Проблеск пейзажа, почти перевернутого, все цвета неправильные...
   Пул включил двигатели. Спуск начался.
   Корабль легко провалился сквозь дыру в корпусе.
   Пул увидел, как вокруг него поднимается пробитая поверхность, слой, очевидно, толщиной с лезвие ножа - толщина мыльного пузыря, насколько он помнил аналогию. Возможно, это было похоже на плавный спуск на лифте с крыши какой-нибудь огромной марсианской аркологии. И проход был плавным, без турбулентности или тряски. Если в воздухе внутри и было какое-то силовое поле, то оно не мешало флиттеру пролетать мимо.
   Вскоре, как сообщили им датчики, они погрузились в теплый, влажный газ. А внизу была эта большая масса, теперь отчетливо видимая, шар малиново-черного цвета диаметром около шестисот километров, с неровной поверхностью, изукрашенной игрушечными пейзажами, миниатюрными горными хребтами, долинами. Исследования гравитационного поля показали, что внутри Тайника спрятан какой-то огромный объект. Что ж, вот он.
   Из корпуса флиттера торчали датчики, и Грантт, уставившись в свои экраны, поглощал данные по мере их поступления. - Я обнаруживаю соединения в этом воздухе: окись углерода, метан... Смесь, очень богатая углеродом. Следы воды. Давление воздуха тоже приличное. Все это, предположительно, было произведено на Солнце, преобразовано из солнечного водорода и гелия - или даже просто создано непосредственно из энергии излучения, полагаю, как материал корпуса. Конечно, согласно приказу, мы рассылаем поток сообщений всех видов, от оптических вспышек до нейтринных импульсов. Привет, мы друзья! Ответа пока нет...
   Пул молча выглянул наружу.
   Теперь, когда двигатели были выключены, они медленно-медленно падали в теплый воздух. Вверху Пул мог видеть огромную плоскую крышу, панель бледного света, похожего на рассеянный солнечный свет, с этим стометровым проломом наверху, окном тьмы, сквозь которое мерцали звезды. Когда Пул посмотрел по сторонам, сквозь плотный, туманный воздух, он увидел плывущие рваные облака и падающие искры, похожие на блестящие капли дождя. Без окон, предположительно, сама обшивка корпуса была источником внутреннего освещения для этой среды. И, возможно, из-за жары.
   Ему показалось, что за облаками он увидел еще стены, боковые грани этого кубического контейнера, стены в сотнях километров отсюда. Стены за пределами неба.
   Грантт покачал головой. - Так много чудес. Материал корпуса, мембрана. Защитное поле над повреждением. Какая бы технология трансмутации вообще ни использовалась для создания всего этого. Технология настолько продвинутая, что выглядит элементарно, просто. Может быть, чудеса случаются всегда.
   Пул отвлекся. Мимо его обзорного иллюминатора проплывал ангел.
   - Чудеса...?
  

31

  
   Это была дождевая капля, как они привыкли их называть. На вид идеальная посеребренная сфера диаметром в несколько метров. Пул понял, что она действительно мало чем отличалась от призрака червоточины, который явился из другой вселенной, чтобы поговорить с ним, но у него была глубокая интуиция, что это было просто совпадение форм: сферические формы были прочными, если вы удерживали давление или пытались его не пропустить внутрь, а посеребренная поверхность помогала с терморегуляцией... В этом существе не было ни ощущения массы, ни неуклюжести, которые он наблюдал у призрака в те краткие моменты контакта. Это было нечто гораздо более продвинутое - или эволюционировавшее.
   И теперь дождевая капля начала делать то, чего не делал призрак.
   Идеальная сфера больше не была идеальной. Пока Пул смотрел на нее, на ее поверхности появились линии, бегущие от полюса к полюсу, линии долготы, нацарапанные на серебристо-позолоченном глобусе. Эти линии расширились, утолщились - потемнели, и каждая на мгновение вспыхнула вишнево-красным светом. Затем сферическая оболочка раскололась вдоль ярких линий, и ее сегменты отделились. Ангел расправлял крылья, подумал Пул.
   Чтобы показать россыпь бриллиантов.
   Бриллианты, да: предмет, выставленный напоказ, был сделан из стекловидного материала, который мерцал в бледном свете, исходящем от обшивки корпуса. Как и его сброшенный контейнер, в целом он представлял собой грубую сферу, но открытую, с сетью стоек и плоскостей, усыпанных сверкающими драгоценными камнями. И она медленно вращалась.
   По мере того, как флиттер зависал в воздухе, все больше этих объектов присоединялось к первому посетителю, сбрасывая по пути свои серебристые оболочки, пока они не оказались повсюду, словно люстры, свисающие с какого-то невидимого потолка.
   Грантт пристально смотрел. - Клянусь яйцами Ареса! Прошу прощения, старое марсианское выражение...
   - Ты прощен. Они выглядят живыми... Извини - ты биолог.
   Грантт улыбался. - Да. Но у тебя хорошая интуиция, Майкл. - Казалось, ему пришлось заставить себя отвернуться, посмотреть на свои экраны с данными, запустить инструкции для нового анализа. - Наш посетитель там именно такой, каким он выглядит, структура из углерода - по сути, алмаза, это основное вещество, хотя я могу видеть там и другие формы: графит, карбиды, даже какие-то мономолекулярные нити. И живой? На первый взгляд, у него много признаков жизни. Эта структура упорядочена, но она фрактальна - множество похожих узоров в самых разных масштабах, от молекулярного и выше. Выглядит так, как будто оно выросло.
   Пул заметил еще одну толпу этих "существ" в своем левом иллюминаторе. Пришельцы выглядели как уменьшенные копии больших зверей в главном иллюминаторе, их было около дюжины, они копошились друг вокруг друга, перекатывались, сверкали, сияли, двигались так быстро, что их было трудно даже сосчитать.
   Он указал. - И эти выглядят так, как будто они все еще растут.
   Грантт громко рассмеялся. - Они действительно выглядят молодо, не так ли? Незрелыми. Не только потому, что они меньше. Они игривы! И кажутся более заинтересованными друг в друге, чем в нас. Для тебя это дети. Поверь мне, у меня есть дети и внуки, я должен знать.
   - Тогда жизнь сделана из алмаза.
   - Что еще важнее, из углерода. Майкл, ты - сам создание из соединений углерода. Просто молекулы углерода, разбросанные по Земле, когда пришло время эволюционировать твоим предкам, очевидно, были несколько иными, чем в среде, из которой, вероятно, произошли эти ребята.
   - Дождевые капли.
   - Хм?
   - Это прозвище, которое мы дали этим существам, когда первые из них прошли через червоточину Юпитера. Из-за этих серебряных панцирей; они выглядели как капли дождя, когда видишь их скопление. Это название больше не кажется подходящим.
   - Да. Совершенно верно. - Грантт поискал дополнительные данные. - Эти внешние панцири, как ты выразился, похоже, предназначены для того, чтобы их сбрасывать. Как мы снимаем скафандры.
   Это их истинная форма. Мало того, как ты знаешь, панцири сделаны из материала, который мы называем мембраной, что является чем-то другим. Это вовсе не молекулярный углерод. Как и обшивка корпуса, это больше похоже на какое-то сгущенное вещество.
   - Значит, изготовлено? Как мы делаем скафандры?
   - Может быть. А может, и нет. Технология конденсированных сред не сочетается с остальными... - Еще одно нажатие на умный экран. - У нас есть целые группы наблюдателей, которые следят за каждым нашим движением через ретранслятор Никола. Понимаю, что тебе не нравится пристальное внимание, но для меня это полезно - постоянный мозговой штурм, проводимый одними из самых умных людей в Солнечной системе, хотя некоторые из них, например, на Земле, находятся слишком далеко, чтобы быстро отреагировать из-за задержки со скоростью света. Во всяком случае, они примерно подтверждают наши выводы - эти сущности, по-видимому, полезнее описывать как живые, чем как неживые. - Грантт ухмыльнулся. - Это наука в действии, Майкл. Выдвижение гипотез на лету. Но, конечно, название, которое вы им дали, неправильное.
   - Парагоны, - позвала Никола.
   - Что это?
   - Я тоже слушаю. Формируется консенсус по поводу лучшего названия. Парагоны. Это слово может быть синонимом "бриллиантов". И те красивые фотографии, которые вы присылаете - твой отец говорит, что у него уже были запросы по поводу прав на изображение.
   Пул рассмеялся. - Это Гарри.
   - Что ж, может быть, вы, Пулы, этого заслуживаете, - сказал Грантт. - В конце концов, вы привели нас сюда. Когда-нибудь мы придумаем биологическую номенклатуру для этих существ, из какой бы среды они ни происходили. Но на данный момент это парагоны.
   Никола сказала ровным голосом: - У нас здесь точно нет расписания. Пока нет никаких признаков исцеления того повреждения, через которое вы попали, или его близнецов на других гранях. Но...
   - Времени может быть мало, - сказал Грантт. - И нам нужно заняться сбором данных. Теоретизирование будет позже. - Он уставился в передний иллюминатор на ближайший, медленно поворачивающийся парагон, который продолжал осматривать сзади. - Грубая осевая симметрия. Что, вероятно, подразумевает происхождение в среде с сильной гравитацией, и эволюция плавучести - эволюционировали ли они в каком-то океане?
   Пул сказал: - Знаешь, Джек, для экзобиолога-первопроходца ты можешь быть удивительно ненаблюдательным. Во всяком случае, об общей картине. Ты ищешь океан? Как насчет этого?
   Он приподнял нос флиттера. Пула это не беспокоило - гравитация здесь все равно была ничтожной. Но Грантт сглотнул и схватился за ремни безопасности.
   И там, перед ними, точно так же, как Пул видел мельком раньше, был внутренний мир Тайника.
  
   Шероховатая сфера, похожая на захваченный астероид, доминирующая во внутреннем пространстве. Поспешная проверка данных Гранттом показала, что ее диаметр составлял шестьсот километров, по сравнению с тысячами Тайника. Да, размером с большой астероид, вроде Весты.
   Но это был миниатюрный мир, состоящий из суши и океанов, озер, которые сияли, как зеркала, отражая мягкий свет далеких стен размером с планету. На поверхности, как показалось Пулу, он видел приподнятые равнины, даже цепи невысоких гор, прорезанных извилистыми речными долинами. Тогда объект был в чем-то похож на Землю, но не в других отношениях; помимо того, что все было таким маленьким, эти пейзажи были выполнены в темных тонах, мрачных малиновых, серых и черных.
   Но, как и Земля, он явно был обитаем. Скопления огней сияли на этих темных равнинах и вдоль речных долин. Было даже что-то похожее на дороги, нити через компактную географию, по которым, казалось, путешествовали некоторые из этих сверкающих осколков.
   - Как Земля, - пробормотал Пул. - Но - нет.
   - Еще больше загадок! Этот миниатюрный мир окружен довольно плотным слоем воздуха. Я говорю, воздух - то вещество, в котором мы плаваем, смесь монооксида углерода, метана и других соединений углерода. Но давление немного выше - на самом деле больше, чем один бар, больше, чем в атмосфере Земли.
   Пул кивнул. - Хорошо. Так что же удерживает этот слой воздуха на планетоиде?
   - Не гравитация. - Грантт сверился со своими потоками данных. - По-видимому, такой же барьер, который запечатывает повреждения в самой коробке. Нечто проницаемое для массивных предметов, непроницаемое для газов: интеллектуальное силовое поле. И оно окутывает весь мир. Возможно, это имитация окружающей среды гораздо большего мира. Как и наши собственные аркологии, коробки с землеподобными условиями внутри. - Он ухмыльнулся. - Моим друзьям в Элладе это понравилось бы. Аркология размером с Весту. Данные поступают... Наши первые интерпретации могут быть только импрессионистскими. Я думаю, что эти мерцающие сгустки света являются парагонами, сгруппированными вместе, возможно, даже каким-то образом соединенными физически - они выглядят так, как будто могут соединяться, сцепляться. Возможно, они могут образовывать сложные организмы. Даже групповой разум.
   Никола пробормотала: - Неужели у нас разыгралось воображение, джентльмены?
   - Извините. Но, между тем, тепловой профиль замечательный. Поверхность находится при той же температуре, что и газовая ванна, в которой плавает этот маленький мирок. Знаете, эта среда мне что-то напоминает. Планеты, парящие в теплом небе. Я уверен, что в космологической теории есть аналог, статьи, которые я где-то видел...
   - Эти парагоны, - сказал Пул, вглядываясь вперед. - Там группа. Внизу, на планете, прямо перед нами. Похоже, они над чем-то работают. Над чем-то большим.
   Грантт улыбнулся. - Впереди нас. Я все время забываю, что мы висим носом вниз над этой штукой, как над каким-то огромным украшением.
   - Никола, трудно что-либо разглядеть сквозь этот мутный воздух. Что они там делают внизу? Может быть, роют яму. Что-то вроде шахты?
   - Глубоко, - сказала Никола. - Это то, что показывают эхо-сигналы вашего радара. Да, что-то вроде шахты; не могу сказать, насколько глубоко. И она около ста метров в поперечнике, плюс-минус. Что подозрительно похоже по размеру на большую дыру в Тайнике, прямо под которой вы висите.
   Слабый сигнал тревоги прозвучал в голове Пула, когда он представил это: огромная шахта под пробоиной в корпусе. - У вас есть объяснение?
   - Пока нет. Мы работаем над этим. Я и Солнечная система, полная жадных гениев. Многие из них зациклились на деталях, связанных с углеродом, Джек. Формы жизни, основанные на углероде, хорошо. И вы сказали, что в воздухе вокруг вас преобладают углеродные продукты...
   - Вот именно, - нетерпеливо сказал Грантт. - Я думаю. Углерод! Ссылки, которые я пытался вспомнить. И даже планетоид перед нами - у меня где-то здесь есть отчет о глубоком сканировании... - Он провел пальцем по экрану, пролистывая страницы. - Вот он. Майкл, как думаешь, из чего сделан сам этот мирок?
   Пул пожал плечами. - Я бы предположил, что из того же материала, как и каждый маленький объект в Солнечной системе. Система состоит из него, от Весты до Земли. Смесь водяного льда и камня.
   - Под камнем ты подразумеваешь силикатные минералы? Что ж, ошибаешься. Согласно этому глубокому сканированию, это мир, в котором обитает жизнь на основе углерода, сам состоит из углерода - графита, карбидов, того, что предположительно является алмазной сердцевиной. Очень мало силикатных соединений, потому что в нем присутствует очень мало кремния. И еще меньше железа и других тяжелых элементов. В этих мелководных морях, правда, есть вода, но настолько сильно газированная, что она, вероятно, шипит...
   Пул покачал головой. - Я не планетолог. Где бы ты нашел такой мир, сделанный из углерода?
   Грантт покачал головой. - Неправильный вопрос. Я, наконец, собираю все это воедино, как думаю. Вроде как медленно, но это новая ситуация.
   - Майкл, вопрос не столько в том, где найти углеродистую планету, сколько в том, когда.
  

32

  
   Джек Грантт говорил о глубоком прошлом Вселенной.
   Веках, все еще согретых отблеском самого Большого взрыва, титанического пространственно-временного взрыва, положившего начало космической истории.
   Прошло десять миллионов лет после сингулярности. Может быть, пятнадцать. Вселенная расширяется со скоростью света, но она все еще мала и плотна, вся эта масса и энергия плотно сжата. Есть свет, много-много лучистой энергии. И уже есть звезды, большие раздутые чудовища, которые проходят свой жизненный цикл за пару миллионов лет, а затем взрываются, выбрасывая продукты термоядерного синтеза во вселенную, которая в остальном все еще состоит практически из ничего, кроме водорода и гелия, образовавшихся в результате Большого взрыва.
   - Эти продукты термоядерного синтеза, - сказала Никола. - Кроме гелия...
   - В основном углерод, кислород, азот. Пока только следы более тяжелых элементов, вплоть до железа. Лишь более поздние поколения звезд, которые образовались из обломков первобытных гигантов, продвинули процессы термоядерного синтеза дальше и произвели кремний и железо в больших количествах. Но в те ранние времена должны были быть массы углерода, активно соединяющегося с кислородом и водородом с образованием молекул.
   - Окись углерода и метан, - сказал Пул.
   - Да. И у вас были бы частицы углерода, даже кусочки алмаза, которые собирались бы вместе, образуя пыль, камни, планетезимали и...
   - Планеты, - сказала Никола.
   - Правильно. Углеродные миры, уменьшенная модель которых представлена здесь. Сформировались очень быстро. Возможно, на поверхности есть вода, но лишь следы железа внутри - конечно, нет больших раскаленных железных ядер, как у Земли.
   - Тогда, конечно, формировалось больше звезд, но эти странные миры с самого начала были теплыми, даже вдали от звезд. Согретые сиянием неба, отблеском самого Большого взрыва. Помните, когда-то Вселенная была настолько горячей, что нарушилась сама структура пространства-времени. Она уже остывала, приближаясь к той температуре, на три градуса выше абсолютного нуля, которую мы наблюдаем сегодня. Но тогда, всего через десять миллионов лет, между этими двумя крайностями, у вас было небо, которое все еще светилось комфортным светом тепла: само по себе достаточно теплое, чтобы поддерживать воду в жидком состоянии на поверхности планеты.
   - Сегодня в Солнечной системе то, что мы называем обитаемой зоной, находится примерно там же, где и Земля: не так близко к Солнцу, чтобы океаны выкипали, и не так далеко, чтобы они замерзали. В те времена вся Вселенная была пригодной для жизни зоной, где потенциально можно было найти жидкую воду на любой планете, независимо от того, насколько далеко она находится от звезды. Космос, вероятно, никогда больше не был так приветлив к жизни.
   Итак, богатые углеродом миры, кишащие жизнью на основе углерода, быстро эволюционируют во всей этой насыщенной теплой химии. Именно так, как мы видим здесь. Невероятно. Но что они здесь делают? Или, на самом деле, почему они здесь сейчас...?
   - Майкл.
   - Я здесь, Никола.
   - Читаю что-то новое.
   Пул почувствовал, как его сердце забилось немного быстрее, в приливе адреналина. Работая с трубкой потока Ио, вы приобретаете определенные инстинкты: любых изменений следует опасаться. - Скажи мне.
   - Этот ствол шахты перед тобой.
   - Прямо сейчас заглядываю ему в глотку.
   - Как и остальные. Происходит накопление энергии... Много энергии.
   Пул снова представил это. Огромный ствол перед ним. Дыра в Тайнике, снаряд прямо за ней. Его маленький, хрупкий корабль на пути. И теперь, на поверхности самого мирка, прямо перед собой, он увидел поток световых искр, вырывающихся из отверстия в земле, скоплений или кратных парагонов.
   Он держал руку на пульте управления двигателем.
   - Вот почему мы смогли попасть сюда, - тихо сказал он. - Вот почему открылись эти дыры в корпусе. Никола. Это ведь вовсе не шахтный ствол, не так ли?
   Свет и дым вырывались из ямы в земле.
   - Это пушка, - тихо сказала Никола.
  
   Пул с изумлением наблюдал, как из жерла пушки вырываются клубы дыма вверх в воздух, поднимаясь до тех пор, пока не оказались в ловушке под крышей Тайника, вскоре превратив весь мир в подобие дымового шара.
   Тем временем внизу, в яме, этот центральный свет становился все ярче. В этом огромном жерле. А флиттер все еще был на линии огня.
   Пул закричал: - Держись! - Он отдал команду управлению двигателем. Его тело, казалось, работало независимо от сознания, рефлексы взяли верх.
   Включились боковые двигатели, отбрасывая флиттер в сторону, игнорируя любые препятствия в переполненном воздухе, движение было диким и неровным. Застигнутого врасплох Грантта сильно тряхнуло, и он захрипел, цепляясь за свою сбрую.
   И блестящая масса, раскаленная добела, вырвалась из дула. Снаряд всего лишь просвистел мимо флиттера и вылетел прямо через дыру в корпусе Тайника.
   В плотном воздухе было достаточно кильватерной струи, чтобы заставить флиттер подпрыгивать и крутиться, и Пул боролся за управление.
   Позже Пул узнал, что снаряд был одним из трех, выпущенных из трех отверстий в Тайнике из трех одинаковых пушек. Каждый снаряд казался массой алмаза, шероховатой сферой около сорока метров в поперечнике, массой около ста тысяч тонн, и, как только они выходили на свои конечные траектории, летели со скоростью двести пятьдесят километров в секунду. Когда они вылетели из Тайника в космос, два из них были нацелены примерно на систему Земля-Луна. Третий направлялся к Марсу.
   На данный момент Пул мог бороться только за то, чтобы сохранить контроль над корабликом, не дать ему врезаться в стену Тайника - найти выход из этой коробки в небе, прежде чем она снова закроется.
   Накатили новые ударные волны. Флиттер дернулся и закачался.
   Джек Грантт был прижат к своему сиденью. Он закричал: - Вот это первый контакт!
  

33

  
   Как только флиттер выбрался из зоны повреждения и присоединился к кораблю-носителю, "Беллона" помчалась за алмазным снарядом из Тайника - тем, что направлялся к Марсу. ВЕС-двигатель "Беллоны" легко мог превысить скорость зонда, составлявшую двести пятьдесят километров в секунду; при такой скорости алмазной массе потребовалось бы около одиннадцати дней, чтобы достичь самого Марса.
   Зонд: так уже называли это надзорные группы и официальные агентства, и этот термин быстро распространялся среди многомиллионных слушающих сообществ, как на Земле, так и на Марсе и в других местах. Но для инженера это слово подразумевало определенное намерение, понял Пул. Если это был зонд, подобный его собственному солнечному зонду, все, что ему, по-видимому, было нужно, - это информация. Ничего более зловещего в этой массе, привязанной к Марсу, нет, как и в его братьях, направляющихся к Земле и Луне.
   Эта интерпретация была основана только на надежде. Что было реальным и несомненным, так это то, что траектория объекта, без изменений, приведет его прямо к столкновению с Марсом.
   Вскоре выяснилось, что столкновение произойдет в самом сердце Элладской равнины.
   Не дожидаясь приказов или согласия, Никола развернула "Беллону" параллельным курсом.
  
   Через два дня после вылета с Марса Пул поговорил со своими коллегами на Галлии-три. Не то чтобы было о чем совещаться.
   Насколько кто-либо мог судить, как только алмазная глыба была запущена из Тайника, ее траектория не была изменена никакой дополнительной двигательной установкой, ни бортовой, ни внешней. Не было никаких вспышек экзотических ракетных выхлопов от самого зонда, никаких лазерных лучей высокой интенсивности, идущих к куску углерода, когда он направлялся в марсианское пространство.
   - Ничего такого, Мириам, что смогли бы обнаружить мы или кто-либо другой, - пробормотал Пул в свою систему связи. - Зонд просто плывет в космосе по баллистической траектории, не отправляя никаких сообщений, не отвечая на вызовы. Отслеживаемый растущей толпой экскурсионных кораблей, аппаратов научных институтов, официальных правительственных судов. И крейсеров федеральной полиции, приспособленных для операций в глубоком космосе в поясе астероидов. Насколько я знаю, полицейские корабли - единственные несут вооружение...
   Толпой, в которую теперь входила и "Беллона". Оставалось всего два дня до запланированной встречи объекта с Марсом. Его слова передавались с места нахождения зонда на орбите Юпитера в обиталище Галлия-три практически не обнаруживаемым направленным нейтринным пучком.
   - Знаю, что произойдет сорокаминутная задержка со скоростью света, прежде чем ты это услышишь, Мириам. Еще минимум сорок минут до ответа. И, послушай, учитывая, что Марс и марсианская орбита усеяны кораблями и зондами с искусственными глазами и ушами, ты не должна отвечать, если не уверена, что это безопасно...
   - Может быть, это не более чем то, на что похоже: кусок алмаза, плывущий в космосе по направлению к Марсу. Пушечное ядро. Хотя единственное большое изменение, свидетелями которого мы стали, поскольку мы с Джеком были почти на линии огня этого порожденного Летой оружия внутри Тайника, заключается в том, что оно каким-то образом само оказалось завернутым в обшивку корпуса ксили - грубый яйцевидный материал, который каким-то образом собрался вокруг снаряда. Возможно, он вырос на солнечном свету из какого-то семени: Джек называет этот гипотетический объект цветком ксили. В любом случае, это оболочка, которая практически ничего не добавила к массе предмета, но, предположительно, придала ему какую-то дополнительную защиту. Бронепокрытие, говорит Никола.
   - Но такого рода формулировки - броня - кажется, запрещены надзорной группой ООН и различными аналитическими центрами, с которыми они консультируются на Земле и в других местах. Несмотря на то, что с того момента, как он появился из Тайника, его предполагаемый маршрут был стабильным, а цель неизменной - шлепок в центре бассейна Эллады, в яблочко самой большой мишени на планете. Но мы также не можем сказать "мишень"...
   - Продолжаю думать о том, как я забрал тебя с Ио. Ты лучше меня знаешь, что появление ксили из портала червоточины в первую очередь ассоциировалось с насилием, с ущербом. Но ты могла бы списать это на... ну, на беспечность. Несчастный случай. Не было никаких конкретных свидетельство деструктивных намерений, не говоря уже о воинственных. Пока нет. Даже отказ различных артефактов отвечать на любые приветствия можно списать на культурное непонимание. Однако, когда сто тысяч тонн алмазов падают с неба на обитаемый мир - и пара подобных "зондов" направляется к Луне и самой Земле, - у меня складывается впечатление, что все еще никто не хочет верить в это...
   - Что ж, полагаю, реакция на вторжение в целом, к лучшему это или к худшему, будет определяться тем, что произойдет здесь, на Марсе.
   Джек Грантт хочет быть на планете, когда произойдет столкновение - если оно произойдет. У Джека, конечно, есть семья. И, в конце концов, его вирусы в скале, решетка, его марсианский разум размером с планету, если он существует, - я думаю, это их мир, а не наш, и им угрожает такая же опасность, как и людям-колонистам. Мы отправили его вперед на флиттере.
   - Не колонистам, - напоминает мне сейчас Никола. - Неправильное слово. Там, внизу, существуют человеческие линии, которым более тысячи лет. Это их мир, такой же, как и у кого бы то ни было. Справедливо.
   Что касается Никола и меня, мы пересядем на "Краба-отшельника" на Фобосе и останемся на орбите. Учитывая мое, э-э, личное участие, я не хочу никого отвлекать. В любом случае, мы будем смотреть шоу отсюда.
   - И, видишь ли, есть два других зонда. Если здесь действительно случится что-то плохое, у меня такое чувство, что я, возможно, захочу побыстрее вернуться на Землю.
   - Я все больше думаю, что Хайсмит Марсден был прав, спрятав вас всех в Галлии.
   - Пожалуйста, перезвони мне. Но, прежде всего, будь в безопасности...
  
   Пула и Никола оставили в покое на двадцать четыре часа. Затем, всего за один день до того, как зонд достигнет Марса, Пулу было приказано предстать перед комитетом по надзору.
   Другими словами, ему позвонили его родители.
  

34

  
   Никола покинула жилой купол на время встречи.
   Она застегнула свой скафандр и спустилась к двигательному отсеку, погребенному глубоко под астероидным льдом, чтобы провести, по ее словам, кое-какое плановое техническое обслуживание и модернизацию. С ее стороны это было тактично, но Пул не сомневался, что она будет подслушивать; он молился, чтобы она не нарушила то, что всегда обещало быть неловким занятием.
   Неловким, несмотря на то, что Пул был единственным присутствующим.
   Они сидели свободным кругом. За исключением Пула, все они были виртуальными людьми на виртуальных сиденьях: Гарри, Мюриэл и Гэа. Как обычно, протоколы согласованности предписывали поддерживать иллюзию реальности; в условиях невесомости они были пристегнуты ремнями, пусть и неплотно, к своим креслам. Даже напитки рядом с ними были в запечатанных стаканчиках с клейким основанием: кофе для Гарри, вода для Мюриэл - что-то подозрительно похожее на машинное масло для Гэа, и Пул, который знал, что одним из первых разумных аватаров был макет лязгающего игрушечного робота, принадлежавшего его далекому предку Джорджу Пулу еще в двадцать первом веке, задался вопросом, не было ли это какой-то продуманной шуткой. Если так, то он оценил это прикосновение, и ему показалось, что он уловил легкое подмигивание на этом мудром, но почти неподвижном лице, когда она заметила, что он смотрит.
   И первой заговорила Гэа.
   - Итак, сразу переходим к делу? Это своего рода семейное собрание - и здесь у нас Майкл, ваш сын, так недавно возвращенный вам в целости и сохранности и с голосом. Что, даже не обнимете? Я уверена, Майкл мог бы создать аватар, который...
   - Мы Пулы, - сказала Мюриэл, и в ее голосе прозвучало удивление. - Мы не обнимаемся. Спускаемся в опасные ямы, да. Но не обнимаемся.
   - Даже если бы кто-то из нас был здесь в действительности, - сказал Гарри. - Кроме Майкла.
   Он отвел взгляд, как будто на часы, видимые в любом месте, откуда бы он ни звонил, как будто у него были более важные дела, которыми нужно было заняться. - К тому времени, когда мы закончим, и к каким бы выводам мы ни пришли, они будут отправлены обратно нашим оригиналам на Землю, с этого последнего дня будет потеряно еще несколько минут, прежде чем - ну, до того, как зонд Тайника достигнет Марса, и что за этим последует. Может, продолжим?
   - Для протокола: я являюсь авторизованным виртуальным представителем Гарри Пула.
   Далее следуют идентификационные коды гражданина. - Он закрыл глаза, и Пул увидел, как шевелятся его губы, произнося последовательность цифр. - Гарри Пул не присутствует лично на этом корабле на марсианской орбите. Как и Мюриэл Пул, или сущность, известная как Гэа. Цель проведения этой виртуальной презентации - предоставить ответы Майклу Пулу здесь, на "Беллоне", в режиме реального времени. И цель самой встречи - поделиться знаниями; любые выводы или рекомендации будут переданы нашим оригиналам вместе с синхронизацией самого опыта для утверждения или отклонения. Все согласны?
   Мюриэл вздохнула и сделала аналогичное заявление, немного менее напыщенное, за ней и Гэа.
   Неугомонный Пул встал со своего дивана и направился в камбуз.
   - Что ж, я здесь лично, уполномоченный, ратифицированный или как-то иначе. И мне нужно еще кофе. Лета, семейное собрание, когда все находятся за сотни миллионов километров друг от друга. Как в старые добрые времена. Как ты сказала, мама, мы - Пулы.
   Однажды, знаешь, Гэа, на вечеринке по случаю дня рождения, когда я был ребенком, они попросили одного из сотрудников компании задуть за меня свечи. Потому что у виртуальных родителей нет легких.
   Гэа рассмеялась. - Я тебе сочувствую.
   Гарри фыркнул. - Ты проводишь слишком много времени с коротышкой Имри. Она подкидывает тебе реплики.
   Пул только улыбнулся. - Думаю, ей было бы приятно, что ты помнишь ее, Гарри. Она, похоже, именно та компания, которая мне сейчас нужна. В отличие от отсутствующих родителей, появляющихся как проявления ненадежных богов.
   - Перейдем к делу? - спросила Мюриэл. - Как ты сказал, Гарри, у нас заканчивается время.
   - Хорошо. - Гарри посмотрел на Пула. - Но на самом деле, это последний обход; Майкла довольно тщательно опросили после его путешествия в Тайник. Вы вышли оттуда с огромным количеством данных и интерпретаций. Если бы не ты, сынок, мы были бы сбиты с толку еще больше, чем сейчас.
   Гэа вставила: - Гарри прав. Записи, которые вы добыли, уникальны и бесценны. И предварительные анализы профессора Грантта тоже подтвердились. Ваши парагоны действительно кажутся формой жизни на основе углерода, приспособленной к жизни в мире, погруженном в теплую ванну излучения - внутреннее пространство Тайника похоже на фрагмент глобально пригодной для жизни вселенной, какой была наша в молодости. Один интересный момент заключается в том, что обшивка корпуса, скрывающая тела парагонов, когда они выходят из укрытия Тайника - и которая также окружает зонды - похоже, не характерна для технологии парагонов, такой, какая она есть. Грантт наблюдал это в то время. Парагоны могут запустить космическую пушку; они не могут изготовить обшивку. Технологически она гораздо более продвинута.
   - Тогда ксили, - сказал Гарри. - Материал происходит от ксили.
   - Предположительно. Предполагается, что парагоны - это разновидность клиентов ксили. Партнеры, находящиеся под их защитой. Получатели подарков.
   Мюриэл нахмурилась. - Но если парагоны являются реликтами ранних дней Вселенной - через десять, пятнадцать миллионов лет после Большого взрыва? Если ксили сотрудничали с ними так долго...
   - Впечатляющая преемственность, - сказал Гарри.
   - Что ж, мы знаем, что ксили мыслят масштабно, во времени и пространстве, - процитировала она. - Звезды продолжали стареть, слишком быстро. Ксили завершили свои великие проекты и покинули космос...
   Пул подавил дрожь.
   Гарри сказал: - Да, что бы ни случилось тринадцать миллиардов лет назад, это не так важно, как то, что произойдет в ближайшие несколько часов, когда этот зонд достигнет Марса.
   Гэа взмахнула рукой, и в воздухе поплыли изображения и записи. - Как можно себе представить, на Марсе существует большое общественное беспокойство. Были требования уничтожить зонд, протесты против бездействия.
   Гарри фыркнул. - Протесты? Ты имеешь в виду беспорядки. Такие, как у федеральных зданий в Кахре.
   - Конечно, официальная позиция до сих пор, такая, какая она есть, основывалась на предпосылке, что это действительно исследование. Что это по-прежнему в основном мирный контакт, с благими намерениями. Мы придерживаемся этого предположения. Даже несмотря на то, что мы не получили ответа на наши собственные попытки установить контакт.
   Мюриэл сказала: - Тем не менее, мы должны пытаться. Я и мои коллеги изучили теоретические сценарии первого контакта и давно пришли к выводу, что в такой ситуации намерение - это все. Если вы намерены быть миролюбивыми, вы должны это показать.
   - Ха! - смех Гарри был похож на лай. - Ты всегда витала в облаках, Мюриэл. Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли ты Пул. Что ж, признаю, что ты выигрывала спор. Поскольку не было никаких серьезных попыток проверить альтернативную гипотезу об этом "исследовании". Что это то, на что это похоже прямо сейчас, когда оно приближается к Марсу. Что на самом деле это оружие.
   - Но что мы могли бы сделать? - спросила Гэа. - У нас нет военных кораблей, Гарри. То есть у полиции есть кое-какое оружие, хотя прошли столетия с тех пор, как оно применялось целенаправленно в сколь-нибудь крупных масштабах. У нас, конечно, есть технологии, которые мы могли бы использовать в качестве оружия. Были поспешные исследования...
   Гарри фыркнул: - Поспешные. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что группировки, выступающие за независимость на Марсе, десятилетиями экспериментировали с оружейными технологиями. Но ни одно из них не было использовано против зонда. Верно?
   - Сейчас не воинственный век, Гарри, - сказала Мюриэл. - Эти посетители нашей Солнечной системы, желанные или нет, здесь; они, очевидно, сверхразвитые, сверхмощные. Война с такими существами может быть катастрофической - скорее всего, для нас, а не для них. Это то, что показывают наши теоретические исследования. Мы не хотим быть теми, кто начнет войну, если война не неизбежна.
   Гарри фыркнул: - Скажи это бедолагам, сидящим под этой штукой в Элладе.
   Гэа спокойно сказала: - На самом деле регион Эллады уже эвакуирован. В основном. В гипотетической зоне воздействия все еще присутствуют те, кто по какой-либо причине настаивает на том, чтобы остаться.
   Гарри нахмурился. - Лета, кто захотел бы остаться?
   Мюриэл сказала: - Честно говоря, оптимисты. Те, кто все еще не верит, что здесь есть злой умысел, и остались, чтобы продемонстрировать эту веру.
   - Веру? - в голосе Гарри звучало недоверие. - Веру, на которую вы поставили бы свою жизнь?
   - Это все еще возможно, - сказала Мюриэл. - Даже если ксили пришли из будущего, где будет война, даже если Майкл - своего рода мишень, возможно, они пришли сюда, чтобы установить мир.
   Гарри фыркнул. - Мир? Скажите это выжившим. Может быть, пришло время начать показывать нам, насколько мы незначительны. О, это заводит нас в никуда. Полагаю, мы выполнили то, зачем пришли. А именно, чтобы узнать, может ли кто-нибудь из нас сказать что-нибудь новое, прежде чем этот порожденный Летой зонд упадет. Очевидно, нет. У меня есть работа. - Он поднялся с сиденья.
   Мюриэл, словно нехотя, последовала его примеру. Она повернулась к Пулу, выдавив улыбку. - До свидания, Майкл. Я поговорю с тобой после всего этого...
   Гэа серьезно кивнула.
   Гарри посмотрел на Пула и пожал плечами.
   Затем все трое перестали существовать, превратившись в мимолетные облака пикселей, которые светились, тускнели, исчезали. Внезапно Пул остался один; жилой купол был большим и пустым.
   Почти жалобно он позвал: - Никола?
   - Я все еще здесь. И мы получили сообщение с Марса.
   - От кого?
   - От Джека Грантта... На самом деле это послание человечеству.
   Пул слушал. И продолжал слушать, пока истекали последние часы.
  

35

  
   - Это Грантт из Института биологии аборигенов Сидонии, университет Кахры. Полагаю, я записываю свои неосведомленные наблюдения для потомков. Дата и время... Что ж, вы узнаете их по штампу записи.
   - Моя семья в безопасности на Фобосе, что бы ни случилось. Жена, дети, внучата. Я посвящаю эту запись им. Я далеко от дома. За полмира от Сидонии.
   - Я во флиттере, строго говоря, флиттере моего института, над Элладой. Я несколько осторожно кружу над Локьервиллем, в самом сердце Элладской равнины, и недалеко от предполагаемого места удара объекта, известного как зонд - хотя по мере его приближения, по-прежнему с сохранением своей скорости, в пятьдесят раз превышающей скорость убегания Марса, это название кажется все более неуместным.
   - В малонаселенном мире Локьервилль на самом деле является относительно значительным сообществом. И он находится в центре радиальной сети дорог, которые соединяют его с сообществами-спутниками, разбросанными по всей равнине. Значение Локьервилля, конечно же, заключается в его уникальном местоположении. Геометрический центр Эллады, самое глубокое место на планете, представляет не только большой научный интерес, но и уникальное туристическое направление. Путешественникам нравится возвращаться домой, показывать на снимки, сделанные телескопами, достаточно хорошими, чтобы выделить Элладу, и иметь возможность похвастаться: - Вот где я был, прямо там. Вы можете увидеть это с Земли.
   - И, по-видимому, именно эта геометрическая особенность привлекла сегодня внимание наших новых посетителей.
  
   Позже.
   - Осталось совсем немного до падения зонда. Я пытаюсь убедиться, что нахожусь на достаточно большой высоте и достаточно далеко, чтобы не быть застигнутым ударным элементом, если это окажется именно так, или предсказанными побочными эффектами его падения.
   Похоже, что расстояния, меньшего половины окружности планеты, было недостаточно, чтобы успокоить бортовой интеллект флиттера; мне пришлось отменить его протоколы безопасности.
   - Наблюдатели, находящиеся в космосе, по-прежнему не фиксируют отклонений на траектории полета объекта. Еще нет. Возможно, еще есть время отвернуть.
   - На самом деле, у меня сильное чувство одиночества. Не такое уж необычное чувство для ученого-полевика. И я знаю, что в некотором смысле я одинок. Почти все население Эллады, население которой превышало миллион человек, было эвакуировано. Даже крупные аркологии далеко на западе опустели. Эти стеклянные крыши, должно быть, показались сегодня очень хрупкими.
   - Те, кто остается в эпицентре, даже сейчас надеются на мирный исход. Мягкую посадку. Рукопожатия и обмен флажками, я полагаю. A духовой оркестр... Как я уже сказал, я перевез свою семью далеко отсюда.
   "Эпицентр". Сам по себе это ужасный, устаревший термин эпохи войн антропоцена. Но именно на этом языке, по-видимому, уместно обсуждать это событие. Алмаз размером в сорок метров, закрытый корпусной обшивкой, приближающийся со скоростью двести пятьдесят километров в секунду - трение о разреженный воздух Марса едва ли замедлит его - выделит кинетическую энергию, эквивалентную ядерному оружию мощностью в восемьсот мегатонн. Единица измерения, которая сама по себе восходит к эпохе войн...
   - Ах. Кажется, я вижу это. Вспышка высоко вверху. Я позволяю чувству флиттера увести нас прочь...
   - Столкновение!
  
   - Я должен - это было так быстро - я должен записать свои впечатления. И последовательность, по большей части слишком быстрая, чтобы за ней можно было уследить невооруженным глазом, но расшифрованная моими приборами.
   - Я видел падения метеоритов. Такое было у каждого марсианина. На Марсе небольшие объекты часто достигают поверхности; разреженный воздух - плохая защита по сравнению с земным. Они вспыхивают, детонируют, разрываются; как правило, это рыхлые, хрупкие куски камня или льда, сами получающие катастрофические повреждения, прежде чем достичь грунта.
   - Не в этот раз. Не в этот раз. Я думаю о сцеплении его алмазной сердцевины - я сам видел это, помните, в Тайнике - и еще есть неизвестная защита, обеспечиваемая его корпусной обшивкой.
   - Он с визгом пронесся по воздуху, снижаясь почти прямо на меня. Я видел светящуюся плазму истерзанной атмосферы, и мои приборы говорят мне, что сам объект не пострадал. Цел до самой поверхности.
   - Он упал - эта вспышка...
   - Там, где был Локьервилль, и этот несчастный город был прямо под ударом, я увидел точку невыносимой яркости. У меня до сих пор пятна перед глазами. На поверхности те, кто был ближе, должно быть, погибли мгновенно, те, кто был дальше, ослепли.
   - Затем мгновение того, что выглядело как восходящий град - капли расплавленной, раскаленной докрасна породы, я полагаю, втягивающиеся обратно в туннель вакуума, оставшийся после прохождения зонда. Расплавленная порода и, возможно, перегретый пар. Слой вечной мерзлоты на Марсе превратился в пар.
   - Затем Локьервилль накрыла волна жара. Это была волна сжатого, перегретого воздуха, бегущая с места столкновения. Я видел взрывы среди купола и укрытий города: полагаю, все, что содержало кислород для подпитки огня, взорвалось и разлетелось на осколки. Сама поверхность дорог из стекла расплавилась.
   - Затем огромный импульс энергии распространился по земле со сверхзвуковой скоростью, круговая ударная волна распространилась по самому ландшафту, сопровождая удар в воздухе. Я мог это видеть. Она превзошла прочность материала самой скалы, превратила в пыль верхний слой почвы, разрушила коренную породу. Эта волна прошла километры, прежде чем остановилась, образовав огромную насыпь из перевернутых пластов, образующих край нового кратера. И я тоже увидел что-то вроде отскока, отраженную волну, которая ударила обратно в центр, в точку столкновения, поднявши там гору с неровными краями. Таким образом, образовался новый кратер.
   Как вы понимаете, все эти события произошли за считанные секунды. Механизм хорошо изучен. В момент столкновения огромная кинетическая энергия зонда обрушилась на коренную породу под ним, сжимая и испаряя ее. Это вызвало мощный подземный толчок: вторичный взрыв.
   - Но даже после этого чудовищного начала, даже когда осколки породы начинают градом падать обратно на землю, волна разрушения распространяется от эпицентра через атмосферу: огромный круговой шторм уже на километры поперек, из ветра, жары и красной марсианской пыли, гонимой жаром от удара, уничтожающей волной, распространяющейся со скоростью звука. Это будет захватывающе, когда достигнет аркологий на окраине Эллады.
  
   Позже.
   - Сейчас я высоко, подчиняясь требованиям безопасности осторожного флиттера. Так высоко, что вижу изгиб планеты. У меня такое чувство, будто я на полпути к орбите.
   - И я отчетливо вижу область падения. Новый кратер в центре Эллады, возможно, шесть километров в поперечнике. Он четко очерчен. Такой новый, такой совершенный в своей симметрии, что это почти красиво. Невинный.
   Локьервилль, конечно, полностью исчез. Не осталось даже могил. Кроме того, ландшафт очищен от следов присутствия человека примерно на двадцать километров. Ничего не осталось ни от тех, кто жил здесь на протяжении поколений, ни от их работ.
   - И ущерб, нанесенный ландшафту самого Марса и организмам, которые я изучаю, обширен, возможно, на двести километров.
   - Небо надо мной потемнело из-за выброса в атмосферу. На этой маленькой планете будет похолодание.
   - Какая дикость! Удар, который ощущался сейсмическим эхом прямо вокруг Марса. И намеренно нацелен. Те, кто управлял этой штукой, должно быть, понимали, что в зоне удара были живые существа. Сейчас я думаю о подобных пакетах разрушений, направляющихся к Луне и Земле. Интересно, что произойдет в этот день.
   - И все же, я размышляю.
   - Я размышляю о том, что, несмотря на все эти варварские разрушения, Эллада представляет собой ударный кратер в десять раз шире, чем этот новый волдырь повреждений в ее центре. Даже ксили не сравнились с этим актом природы. Во всяком случае, пока.
   - Я размышляю о том, что, несмотря на весь причиненный им вред, возможно, это уродливое оружие действительно было зондом в такой же степени, как и инструментом разрушения. Майкл Пул говорит мне, что некоторые высокоточные приборы наблюдения зафиксировали то, что выглядит как частицы мусора, поднимающиеся от удара, переносимые тепловыми потоками с места катастрофы, даже поднимающиеся к границе разреженного воздуха и достигающие космоса.
   Сообщается, что это частицы углерода. Возможно, каким-то образом этот объект даже сейчас отчитывается перед своим создателем: о планете, с которой он столкнулся, о природе тех, кто ее населяет.
   - И как биолог я размышляю о том, что мощный выброс тепла, созданный этим ударом, должно быть, растопил слой вечной мерзлоты, лежащий глубоко под марсианской почвой. Тепло, которое может сохраняться в течение тысячи лет. Мы знаем, что на Марсе есть организмы, приспособленные к использованию преимуществ такого "ударного лета".
   Если намерением ксили было причинить смерть, по каким бы то ни было мотивам, это каким-то образом утешает, что, по крайней мере, в какой-то степени оно могло непреднамеренно подарить жизнь.
   Но это слабое утешение. Я марсианин. Теперь из-за действий ксили погибли марсиане - и не может быть никаких сомнений в том, что намеренно. Я со стыдом оглядываюсь на свою собственную наивную реакцию на исследование Тайника, который оказался оружейной платформой. Как я мог быть таким глупцом? Ладно, хватит.
   - Все это на завтра. Теперь я, как и все остальное человечество, перехожу к проблеме того, как мы должны бороться с этим доказанным разрушительным присутствием ксили среди наших миров.
   - И как мы должны поступать с объектами, направляющимися к Земле и Луне.
  

36

  
   Через шесть часов после столкновения с Элладой Пул и Никола вывели "Краба-отшельника" из сухого дока на марсианскую орбиту. При тяге в два g они помчались перехватить второй и третий зонды, которые все еще следовали своим прямым маршрутом от марсианской точки L5 к Земле и Луне.
   Они настигли зонды на расстоянии двух дней от их предполагаемых целей.
   Пул вывел "Краба" на траекторию, параллельную курсу зонда, направлявшегося к Земле, менее чем в десяти километрах от этого молочно-белого панциря. Как и в случае с аппаратом Марса, они снова оказались в толпе кораблей, большинство из которых были без экипажа и часть которых следовала за зондами с тех пор, как они покинули Тайник в марсианской точке L5. Из некоторых кораблей на зонд падал свет, но его бесшовный корпус отражал лишь рассеянное, невыразительное свечение.
   На дальнем расстоянии, видимый только в телескоп, направлявшийся к Луне зонд мчался по своей собственной траектории.
   - Это выглядит нереально, - сказала Никола, жуя на завтрак питательный батончик и разглядывая земной зонд. - Похоже на яйцо дракона.
   - Еще одна старая мифология?
   - Разве это не уместно? Мы сталкиваемся с ксили, как Беовульф столкнулся с матерью Гренделя, вооруженный только железным мечом и обладающий примерно таким же пониманием. И все же в конце концов он сразился с ней и победил. Хотя в конечном итоге дракон убил его.
   - В то время, когда Моряк с Марса сразился с королем Людей Песка, в первый раз он проиграл.
   Никола улыбнулась. - Это просто доказывает, что, отправляясь на войну, нужно выбрать правильную легенду.
   - Думаешь, что сейчас война?
   Она взглянула на зонд, залитый светом. - Не так ли? Мы должны сразиться с этой тварью, порожденной Летой. Ударить по ней всем, что у нас есть. Мы и этот разношерстный
   - флот вокруг нас. Я говорю об окнах возможностей, Майкл. Если нам удастся уничтожить эту штуку, прекрасно...
   - Это кажется сомнительным. Ты видела последние сообщения из Эллады? Пришли, пока ты спала. Есть признаки того, что марсианский зонд все-таки уцелел. Обследования распределения масс в месте крушения обнаружили его погребенным под разрушенной породой. Ущерб планете был нанесен кинетической энергией, выделенной зондом при ударе, но сам он все еще там, внизу. Эта обшивка - прочный материал. Что бы мы ни пытались, возможно, нам не удастся уничтожить земной зонд...
   - Тогда, по крайней мере, отодвинуть его в сторону. И чем раньше мы это попробуем, тем лучше. Это как отклонение астероида, Майкл. Космическая стража. Если твой камень-убийца находится достаточно далеко, небольшое отклонение может привести к тому, что он промахнется мимо цели на тысячи километров...
   - На любые подобные попытки пока наложено вето.
   Это был голос Гарри. Его бестелесная голова заискрилась в виртуальном существовании посреди жилого купола. Естественно, заметил Пул, голова была значительно больше, чем в натуральную величину, голова героической статуи. Это был Гарри для вас.
   - Хм. Немедленный ответ на мое замечание, - прокомментировала Никола. - Мы все еще в световых минутах от Земли. Вы еще одна виртуальная копия, Гарри?
   - Это показалось мне более вежливым, вместо того, чтобы заставлять вас ждать ответов. Действуют обычные оговорки; я являюсь официальным представителем высшего качества Гарри Пула. Но не принимайте всерьез ничего из того, что я говорю, пока у меня не будет времени синхронизироваться с моим оригиналом на Земле.
   Пул ухмыльнулся. - Гарри, я все равно никогда не воспринимаю тебя всерьез.
   - Расскажи мне об этом. Просто повторю, из того, что я подслушал из вашего разговора: любые враждебные действия против зондов, любого из них, по-прежнему запрещены. Исключены даже активные датчики. Не более, чем зондирование одиночными нейтрино. Даже эти прожекторы вызывают споры. Я принимаю вашу логику космической стражи, Никола; если все, что мы можем сделать, это отклонить эти штуки, то чем скорее мы попробуем, тем лучше. Но...
   - Но вы вообще не собираетесь пытаться.
   Гарри вздохнул. - Вы, дети, так мало понимаете. Вы так мало знаете. Здесь нет "вас", нет "попыток" или чего-то иного. Все не так просто.
   - Вы имеете дело с демократически избранным правительством более или менее объединенной планеты - планеты, находящейся в опасности, и с ее соседкой Луной, находящейся под аналогичной угрозой, или, на самом деле, большей угрозой, пропорционально размеру Луны и населению, - и с предысторией катастрофы, которая уже произошла на Марсе, и сложностей последующих усилий по оказанию помощи, которые нам пришлось там предпринять.
   - Плюс у вас есть такие трудности, как лобби АВТ: струльдбруги всегда медленно приходят к решению, медленно реагируют. И активисты, такие группы, как Парадокса, которые, научившись справляться с долгосрочными последствиями изменения климата, теперь думают, что готовы иметь дело с инопланетянином. Хочешь узнать об этом больше, спроси свою мать, Майкл.
   - И еще есть общественное настроение. Что вызывает растущий гнев, как вы ожидали. Почему никто до сих пор ничего не сделал? Почему этому позволили случиться? И так далее. Многое из этого - болтовня по удаленной связи, но я думаю, мы все были удивлены, увидев, как люди были готовы появиться массами, как будто это все еще был ранний антропоцен. Лично, я имею в виду. Я говорю о толпах. Федеральной полиции пришлось сдерживать шумную демонстрацию у здания штаб-квартиры ООН в Новой Женеве. Послушайте, я пытаюсь сказать вам, что нет простого органа, который мог бы справиться с ситуацией, нет четкого процесса принятия решений. Это больше похоже на то, что мы ждем выработки стратегии в результате обсуждения в масштабах всей планеты.
   Никола сказала: - И поэтому все сидят и лопочут, пока это оружие падает с неба. Знаете, нам сейчас не нужна кучка виртуалов и стариков во главе. Нам нужен Беовульф.
   Гарри нахмурился. - Кто?.. Ищу. О. Военачальник железного века. Ну, может быть, Никола, а может, и нет. Мы больше не такое общество, где почти все умирали, не дожив до старости, а лидерами были накачанные тестостероном молодые люди, мечтающие только о славе в загробной жизни для себя и богатстве и власти для своих детей. Ирония, конечно, в том, что, что если бы мы такими и остались, нас, вероятно, даже не было бы здесь в качестве мишеней для алмазных бомб ксили. - Раздутая голова тяжело вздохнула, каждое ее движение усиливалось почти до комического эффекта.
   - Все это философствование, даже когда нокаутирующий удар направляется к Земле и Луне.
   - Я не говорил, что согласен с этим, - мрачно сказал Гарри. - Я просто пытаюсь показать вам суть спора. Но...
   Пул поднял глаза; до этого он не уделял должного внимания. - Я знаю твои "но", Гарри. Но что?
   Парящая голова Гарри повернулась к нему и ухмыльнулась. - Власть меняется, Майкл. В высших эшелонах власти, под давлением этого вторжения ксили. Даже если большинство людей этого не осознают, даже те, кто находится в центре правительства. Даже если они думают, что смещается не власть, а вина.
   - Вина? - спросил Пул. - Кого они обвиняют?
   - Нас. Меня. Комитет по надзору, назначенный консультировать по вторжению ксили, начиная с вторжения из червоточины в первую очередь.
   - Мне неприятно это говорить, - заметила Никола, - но это несправедливо. Даже по отношению к вам.
   - Конечно, это так. С каких это пор справедливость стала иметь значение в человеческих делах? Особенно на самом верху. Мы, надзор, были всего лишь группой промышленников, инженеров, ученых и философов - не политиков, не солдат, не экспертов по безопасности, даже не полицейских - призванных консультировать учреждения ООН. У нас были жалкие ресурсы, у нас не было исполнительных полномочий, нам вообще запрещалось действовать каким-либо позитивным образом из-за боязни расстроить нарушителя. И теперь, когда Эллада подверглась алмазной бомбардировке, они говорят, что это все наша вина. Но, видите ли, по крайней мере, это показывает едва заметное изменение отношения. Это маленький шаг от "Почему вы ничего не сделали, чтобы остановить это?" к "Что вы собираетесь делать в следующий раз?"
   Никола улыбнулась в ответ. - И вы видите этот сдвиг и готовы извлечь из него выгоду. Гарри Пул, я снимаю свои предыдущие оскорбления.
   - Что ж, спасибо вам, Никола. Пожалуйста, не обращайте внимания на различные презрительные насмешки.
   Пул, тем временем, чувствовал себя все более неуютно. - О чем ты говоришь, Гарри? Что ты и твои приятели готовите что-то вроде замедленного переворота?
   - Разве я это говорил?
   Никола посмотрела на Пула. - Майкл, кто-то должен что-то сделать. Я могу понять тревогу, вызванную тем, что первым инопланетянином, появившимся в Солнечной системе, стала эта уродливая аномалия, бросающая бомбы, а не ваш марсианский моряк на своем хрустальном космическом корабле. Но мы не можем просто спрятаться в какой-то фантазии о любви и космическом покое. Мы должны справиться с этим. Нам нужен кто-то, кто поведет нас.
   - Возможно, но даже если это правда - не мой отец. Не Гарри Пул! Никола, я наблюдал, как он преследует свои собственные цели с тех пор, как я родился.
   - Небольшое соперничество отца и сына вполне объяснимо, Майкл. - Голос Гарри звучал
   невозмутимо. - Но ты должен видеть...
   - Нет. Я увидел достаточно. - Пул хлопнул ладонью по кнопке управления. Виртуальная голова Гарри, казалось, расширилась, а затем мягко взорвалась облаком быстро растворяющихся пикселей.
   - Молодец, - кисло сказала Никола. - Итак, из-за твоих детских проблем ты отрезал нас от контактов с правительством. Очень по-взрослому.
   Пул был расстроен, зол. - Ты не понимаешь. Гарри больше ни о ком не заботится. Все, что его волнует...
   - Ты говорил мне. Но, по крайней мере, он, кажется, пытается что-то сделать в этой ситуации, с которой мы столкнулись. Что делаешь ты? - Она придвинулась к нему ближе, ее потрепанный комбинезон был расстегнут, в руке она все еще держала остатки батончика для завтрака. - Брось, Пул. Ты не готов к этому. Ты можешь сколько угодно возмущаться недостатками характера своего отца и своей матери. Бедный маленький Майкл. Но правда в том, что ты каким-то образом занимаешь центральное место во всем этом. Это была твоя червоточина, которая в первую очередь впустила ксили в Солнечную систему.
   Ему пришлось ухмыльнуться. - Ты продолжаешь давить на меня, не так ли?
   - Кто-то должен это сделать.
   - Ты уже заставила меня выйти на Солнце. И заставила меня рисковать своей жизнью и
   жизнью Грантта в Тайнике.
   - Только потому, что он не позволил мне пойти с тобой.
   Пул указал на мониторы, которые показывали дрейфующее облако кораблей вокруг центральной яйцеобразной аномалии. - Теперь мы в центре всего этого. Что я должен делать? Нам ничего не позволено делать.
   Она фыркнула. - Запрещено кем? Парализованным правительством? Обществом, которое стало настолько старым и забитым собственным прошлым, что не может отреагировать даже на угрозу существованию? Отцом, который, если ты прав, пытается использовать все это, чтобы захватить власть для себя? Ты попал в точку, Майкл. Что ты чувствуешь? Прямо сейчас? Ну давай же. Не думай об этом. Скажи мне.
   Он снова посмотрел на умные экраны кабины, на изображение зонда, на его прогнозируемую орбиту, которая теперь была направлена почти прямо к Земле - фактически к Атлантике, согласно последним прогнозам. Он медленно произнес: - Я чувствую возмущение.
   - И что ты собираешься с этим делать?
   Когда он не ответил, она с отвращением покинула жилой купол.
  

37

  
   В двадцати четырех часах полета от Земли - на расстоянии более двадцати миллионов километров, все еще в пятьдесят раз дальше от Земли, чем от Луны, - вероятное воздействие зонда было ограничено определенным уголком восточного Атлантического океана.
   Пул и Никола подготовились к встрече как могли. Они приняли дозы стимуляторов, которые помогали им оставаться бодрыми, расслабленными и бдительными. За целый день до приземления, по рекомендации Никола, они надели скафандры.
   Однако вокруг самого зонда мало что изменилось. Пул следил за действиями импровизированного сопровождающего флота, беспилотных летательных аппаратов и судов с экипажами, которые отступали перед продвижением зонда. Даже сейчас продолжались обнадеживающие, но безуспешные попытки связаться с зондом. В какой-то момент перед зондом проецировалось огромное виртуальное изображение человеческого лица, мудро улыбающегося и произносящего одними губами слова мира и приветствия.
   - И я благодарю богов, которые плавают в черных водах Леты, - проникновенно сказал Пул, - что это лицо не моего отца.
   Ни одно слово не получило отклика.
   А на Земле, тем временем, когда прошел этот двадцатичетырехчасовой рубеж, всерьез началась эвакуация.
   Никола сказала: - Посмотри на это. Из космоса можно видеть беженцев.
   Она рассматривала снимки атлантического побережья Северной Америки, части континента, находящейся под наибольшей угрозой. Под ясным небом башни и другие современные здания сияли, как драгоценные камни, на фоне зелени, а старые города на побережье и низменной равнине виднелись пятнами урбанистической застройки: Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Балтимор, Вашингтон, спасенные в эпоху наводнений, сохранившиеся с тех пор, а теперь снова находящиеся под угрозой. И по всему побережью трассы, ведущие вглубь страны на запад или к возвышенностям, были забиты транспортом, движущимся медленно, как видно на этом масштабе, но непрерывным, целенаправленным, плотным потоком. Линии монорельсовой дороги представляли собой непрерывные размытые пятна движения, в воздухе можно было видеть волны судов, прокладывающих себе путь в необычно переполненном небе, и тут и там с земли взлетали впечатляющие фейерверки космических аппаратов.
   Пул сказал: - Я думаю, ты бы увидела это по всему Атлантическому побережью. В Южной Америке, Европе, Африке... - Он проверил ленту новостей. - Региональные правительства уже организуют переброску продовольствия и других припасов в безопасные
   районы. Лагеря беженцев.
   Она фыркнула. - Безопасные до чего? До следующего раза, когда ксили решат нанести удар по планете?
   Пул пожал плечами.
   Теперь он нашел ленту о деятельности на Луне. Лунные колонисты были, по сравнению с ними, горсткой, и то, что к Луне относились как к второстепенному отображению Земли, было, как знал Пул, вечной судьбой спутника планеты. Так было даже сейчас.
   Но, тем не менее, второй зонд был в пути, неся столько же смертоносной кинетической энергии, как и предназначенный для Земли.
   Пул обнаружил, что зона поражения лунного зонда была сужена с той же точностью, что и расчеты для земного оружия: фактически до области Маре Серенитатис, где, как оказалось, Пулы строили массивный ускоритель, часть нового производственного комплекса ВЕС-двигателей.
   Пул провел там много времени, работая с лунной ветвью человечества. Высокие, худощавые после поколений, проведенных в условиях пониженной гравитации, с большими черепами, толстыми суставами, они были сильнее, жилистее, быстрее двигались, чем выглядели.
   А шахтерам и серьезным инженерам, которые извлекали воздух, которым они дышали, из самих скал, глубоко зарывались в поисках железа и других минералов под толстой мантией Луны и приспосабливали участки этой неприступной поверхности для строительства огромных инженерных систем, таких как ускоритель Пула, и все это в условиях жесткого вакуума, было тяжелее всего. Теперь Пул, терзаемый чувством вины, отправил сообщения поддержки сотрудникам и их семьям в Серенитатис, людям, работающим в компании, частично принадлежащей человеку, который, казалось, навлек это бедствие на Солнечную систему. Он отключился только тогда, когда убедился, что была организована полная и своевременная эвакуация.
   Никола наблюдала за ним через плечо. - Это снизит цену акций на несколько процентов.
   - Да, да. Что дальше?
   Дальше, наконец, было действие.
  
   В восемнадцати часах полета от Земли, несколько кораблей разношерстного флота сопровождения начали движение, занимая новое, свободное построение вокруг зонда.
   Пул стоял в стороне и наблюдал, как собирается строй, пытаясь угадать стратегию. Он не слышал разговоров по линии связи. Насколько он мог судить, эта операция не была санкционирована ни одним центральным органом, ни одним правительственным подразделением.
   Даже федеральной полицией - хотя полицейские корабли в передвижном оцеплении пока держались в стороне. Решения принимались на местах.
   Затем произошла вспышка, ослепившая несколько экранов жилого купола.
   Буря света вокруг зонда. С помощью фильтров и телескопических снимков Пул мог видеть, как снаряды отскакивают от этого корпуса, и его молочно-белая поверхность сияла интенсивным отраженным излучением.
   Часть его ликовала. Действие, и, очевидно, скоординированное. В пятнадцати миллионах километров от Земли, и, наконец, впервые с тех пор, как они появились из портала червоточины Юпитера, объекты ксили подверглись обстрелу со стороны человеческих кораблей.
   - Что ж, именно о таком послании инопланетянину я и говорю, - сказала Никола, просматривая анализ. - Похоже, они используют метательное оружие смертельного уровня, предназначенное для полиции в качестве последнего средства. Удивлена, что они им завладели. Также лазеры, очевидно, усиленное оборудование связи, чтобы нанести какой-то ущерб. Они вскрыли бы наш жилой купол, как яичную скорлупу.
   - Но они не причиняют зонду никакого вреда, не так ли?
   - Ни царапины.
   Пул потер нос. - Хайсмит Марсден мог бы сказать, что все это обречено на провал. Что если обшивка ксили действительно представляет собой какой-то вид конденсированного вещества, то вы не сможете повредить ее обычным оружием. Так же, как вы не можете расколоть атомное ядро с помощью химических взрывчатых веществ. Слишком разные порядки величины взаимодействий, задействованных энергий.
   - Но вы должны попробовать.
   - Да...
   Еще более яркий свет расцвел на всех их умных экранах внешнего обзора, тихий, бессловесный, ослепительный, даже когда передавался через экраны.
   Никола поспешила к монитору. - Фаза вторая. Думаю, это было ядерное оружие. Термоядерный взрыв, кумулятивный заряд - предположительно, предназначенный для глубинной добычи полезных ископаемых, возможно, на Луне. Нас поразил импульс жесткого излучения, тепловой энергии.
   - В жилом куполе "Краба" мы в достаточной безопасности.
   - Знаю, - спокойно сказала она. - Входящее сообщение...
   Мониторы показали, что в космическом вакууме огненный шар ядерного взрыва рассеялся почти мгновенно. И теперь Пул увидел, как гладкий корпус зонда вынырнул из сияния, словно какой-то огромный кит. Лазерный луч по-прежнему омывал зонд; снаряды по-прежнему отскакивали от этой невыразительной поверхности. Инопланетянин казался совершенно незатронутым.
   - Возможно, ядерная бомба, по крайней мере, ослабила обшивку.
   - Сомневаюсь в этом, - сказала Никола. - Эта штука плавала на Солнце, помнишь, в самом большом термоядерном двигателе в Солнечной системе. Вероятно, он просто впитал энергию и немного вырос.
   - Что насчет этого сообщения?
   - Это предупреждение с одного из атакующих кораблей. Для нас и остальной паствы. Она посмотрела на него. - Я была права насчет ядерной бомбы. Она была отправлена какой-то кучкой лунных каменных крыс. Похоже, сражаются упорнее, чем их земные собратья.
   Пул пожал плечами. - Я знаю некоторых из них. У этих парней не слишком большой аппетит к этическим дебатам.
   - Что ж, теперь они предупреждают нас всех держаться подальше.
   - Держаться подальше? После того, как они только что запустили термоядерное оружие? Что еще...
   - Я предлагаю сделать, как они говорят.
   - Да. Хватайся крепче. - Толчок двигателя "Краба" отбросил Пула назад в своем кресле и быстро увеличил дистанцию между кораблем и зондом.
   Прежде чем расцвел еще один цветок света и энергии.
   Никола выругалась. Если она и взывала к другим старым богам, Пул никогда о них не слышал. - Это была антиматерия, - сказала она. - С полным преобразованием массы в энергию.
   Пул нахмурился. - Интересно, где они это взяли? Даже "Пул Индастриз" экономно использует антивещество, оно так дорого.
   Она вывела на экран больше изображений. Кит в корпусной обшивке плыл дальше, совершенно невозмутимый. - Они впустую потратили свои деньги. Или, возможно, ваши.
   Пул сказал: - Я копирую все это для Хайсмита Марсдена, на Галлию. Все изображения, данные датчиков - все, что у нас есть. Я думаю, каждая неудача говорит нам что-то о природе того, с чем мы боремся.
   - Но мы даже не отклонили его курс, - с горечью сказала она. - Ни на градус. Думаю, шоу окончено. Лунные ребята остаются здесь, и несколько полицейских кораблей. Но остальные расходятся. Ты не можешь их винить. Они не могут последовать за этой штукой до самого входа в атмосферу Земли... Лета, мне нужно принять душ, я слишком долго была в этом скафандре. И я голодна. Какой в этом смысл? Я только что была в нескольких километрах от бомбы с антивеществом, и мне ужасно хочется синтезированных батончиков для завтрака.
   - Это показывает, что ты все еще человек, - сказал Пул.
   Когда она ушла, он остался на своем посту, уставившись на зонд. Не желая делать перерыв.
   Разрабатывая своего рода план.
   Задаваясь вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова заснуть.
  

38

  
   В шести часах полета от Земли. Менее двадцати световых секунд, всего несколько миллионов километров. Земля и Луна были отчетливо видны на небе Пула, диск Земли был меньше градуса в поперечнике.
   "Краб-отшельник" все еще следовал за зондом.
   Инопланетный артефакт был совершенно невозмутим после всего, что человечество бросало на него до сих пор. От флота наблюдения осталась лишь горстка кораблей, большинство из которых были беспилотными летательными аппаратами-наблюдателями. Осталась пара полицейских кораблей поблизости, но, как понял Пул, только потому, что напавшие на зонд лунные шахтеры технически были арестованы.
   Сообщения от его отца, среди прочих, остались в журнале непрочитанными.
   Пул попросил Никола проверить флиттер. Он сказал, что они должны подготовить его для оказания помощи в ликвидации последствий стихийных бедствий на Земле: адаптировать трюм, например, для перевозки пассажиров. К его некоторому удивлению, она купилась на ложь и отправилась на "Краб"-младший.
   Итак, прямо сейчас он был один в жилом куполе. На своем собственном корабле, "Крабе", расположенном в семидесяти километрах от зонда. Обдумывая единственный оставшийся у него вариант.
   Время действовать.
  
   Пул нажал кнопку связи. - Никола? Ты где?
   - Здесь, Майкл. Во флиттере. Проверка системы завершена. Я просто...
   - Хорошо. - Он нажал на запрограммированный элемент управления, одним движением запустив цепочку операций.
   Никола, как и следовало ожидать, сразу же определила результат. - Привет. Привет! Что ты закончил, Пул?
   - Бросил тебя на произвол судьбы. Что ж, говорю "на произвол судьбы" - ты в безопасности, во флиттере, который может доставить тебя обратно на Марс, если бы тебе этого захотелось. Я просто оттолкнул тебя с дороги.
   - С дороги? С какой?
   - С этой. Поворачиваю корабль... Реверсивными двигателями...
   На своих контрольных дисплеях и мысленным взором Пул увидел это: километровая дубинка, которая была "Крабом-отшельником", поворачивается в космосе, жилой купол указывает на зонд ксили, отсек с ВЕС-двигателем и огромным куском астероидного льда замахивается, как какой-то огромный, отведенный назад кулак.
   Затем включился главный привод. Выхлоп перегретого вещества вырвался наружу со скоростью, которая была всего на одну пятисотую часть ниже скорости света. Пула отбросило назад на кушетку под действием силы тяжести.
   И "Краб-отшельник" бросился, жилым куполом вперед, на зонд ксили.
   Никола позвонила из отдельно висящего, оставленного позади флиттера. - Пул, что, черт
   возьми, ты делаешь?
   - То, что нам, возможно, следовало сделать с самого начала. Я разогнал "Краба" так сильно, как только мог. Копы, вероятно, подумали, что я сдаю назад.
   - Столкновение менее чем через две минуты. Ты убьешь себя!
   - Это не входило в мои планы. Хотя было бы уместно, учитывая, что все это в некотором смысле моя вина.
   - Не говори так.
   - Знаешь, - сказал он сквозь стиснутые зубы, придавленный ускорением, - моя первая работа, когда я работал на своего отца, была конструированием ВЕС-кораблей. Я спроектировал этот корабль, "Краб". Но еще раньше, в колледже на Земле, мы прошли несколько довольно интенсивных курсов по этике и политике. Наследие эпохи восстановления, как всегда говорит моя мама. Цивилизация, способная строить корабли достаточно быстрые, чтобы достичь планет, обладает такой энергией, что, если бы она когда-нибудь развязала войну, речь шла бы о самоубийстве. Так или иначе, по иронии судьбы, во время этих курсов о мире я понял, что любой корабль - это потенциально смертоносное оружие. Пришло время проверить эту теорию.
   На консолях Пула загорелись огни, и настойчиво зазвенели предупредительные сигналы, поскольку сам корабль убедился в реальности предстоящего столкновения. Но по мере того, как секунды истекали, команды Пула оставались в силе.
   Он натянул капюшон скафандра, застегнул его, нацепил шлем.
   Никола сказала: - Похоже, нас приветствует каждый корабль в этом потрепанном нашем флоте. Особенно со стороны полиции. Приказ объяснить, что мы делаем. Приказ отступить. Еще пара позитивных замечаний. - Передай этой порожденной Летой штуке одно от меня, Майк Пул. Это лунные шахтеры. Не думала, что они будут такими вежливыми.
   - Игнорируй их всех. Каковы бы ни были их приказы, тот, кто оставался с нами до сих пор, хочет причинить этой штуке столько же вреда, сколько и мы. Они поднимут много шума, но они меня не остановят. В любом случае, уже почти слишком поздно...
   Все в этой операции было поспешным, импровизированным. В конце концов, у него было всего лишь несколько часов на то, чтобы придумать вариант, смоделировать и обыграть его пару раз, чтобы все это настроить. И теперь, в этот критический момент, Пул задумался, хорошо ли, что у него не было больше времени подумать об этом.
   - Твое время почти истекло. Если хочешь обратный отсчет...
   - Разве мне нужен обратный отсчет? Просто следи за автоматикой. Если она выполняет свою работу... примерно... - Он откинулся на спинку кушетки. - Сейчас...
   Еще один толчок, сильный толчок в сторону, когда включились вспомогательные двигатели.
   И весь жилой купол, как и предполагал Пул, оторвался от корпуса корабля, забрав с собой Пула, единственного пассажира.
   Пул ощутил разрыв почти как физическую боль, почти как если бы его собственную голову оторвали от тела... Или, может быть, это был просто антропоморфизм, его слишком тесное отождествление со своим кораблем, которому он сейчас отрубал голову.
   Отделение неповрежденного жилого купола в крайнем случае на самом деле было средством обеспечения безопасности, которое он разработал на случай внезапного и катастрофического отказа главного двигателя ВЕС-корабля, последним средством для спасения большого количества людей на больших, густонаселенных звездолетах будущего поколения. Но это было в значительной степени экспериментально. Режим отсоединения, безусловно, никогда не тестировался на полномасштабном корабле, в полете на высокой скорости.
   Теперь это произошло. И, к некоторому его облегчению, сработало.
   И когда жилой купол, без питания и беспомощный, развернулся прочь, его экраны показали ему вид со стороны.
   О том, как обезглавленные останки "Краба" вонзаются, словно копье, в корпус зонда. О том, как хребет корабля сминается и трескается, когда он столкнулся с обшивкой, длинные секции вылетели из-под удара.
   Затем, секундой позже, к зонду устремился сам модуль главного привода, все еще завернутый в огромную глыбу астероидного льда.
   Пул взревел: - Исследовать это...
   Как и предполагал Пул, при ударе двигатель перегрузился. Импульс ВЕС-энергии, энергии, которая когда-то стимулировала расширение самой Вселенной, был выпущен прямо на поверхность корпуса зонда.
   Еще один поразительный взрыв, который должен на короткое время осветить все миры внутренней Солнечной системы.
   Жилой купол отбросило в сторону, как пылинку во время шторма на Марсе. Пул, откинутый на спинку кушетки невероятным ускорением, оскалил зубы и бессловесно завопил. Обшивка корпуса, возможно, способна поглощать термоядерное тепло и аннигилирующую антиматерию. Пусть она поглощает ВЕС-энергию...
   Но - она поглощала.
   Его мониторы показывали, как зонд безмятежно выплывает из другого рассеивающегося огненного шара.
   Свет померк.
   Майкл Пул выдохнул.
  
   Жилой купол, казалось, выдержал, но Пул не желал подвергать это проверке, расстегивая свой скафандр. Однако весь купол вращался неприятно быстро.
   В его ушах раздалось что-то вроде медленных хлопков.
   - Что это, черт возьми, такое?
   - Это должны были быть аплодисменты. Ироничные аплодисменты, но аплодисменты. Хорошо сыграно, инженер.
   - Сработало? Я сделал что-нибудь хорошее?
   - Если ты имеешь в виду, отклонил ли ты зонд...
   - Я не ожидал, что уничтожу его, но подумал, что одной инерции самого корабля и реактивной массы льда должно быть достаточно, чтобы отклонить его в сторону.
   Тишина.
   - Никакого отклонения?
   - Никаких отклонений, - ответила Никола.
   - Еще один важный момент для Хайсмита.
   - Знаешь, Пул, когда я с тобой познакомилась, ты был кротким инженером. Настоящим приверженцем правил.
   - Теперь посмотри на меня.
   - Верно. Что ж, ставлю себе в заслугу улучшение. Серьезно, Майкл, попробовать стоило. Если бы это сработало...
   - Но этого не произошло. И у нас ничего не осталось.
   - Не осталось. А теперь...
   - Земля на пути.
   - Полагаю, ты хочешь выбраться.
   - Жилой купол вращается. Перехват может оказаться сложным...
   - Я могла бы справиться с этим во сне. Заткнись и любуйся.
  
   После этого последние часы, казалось, пролетели незаметно.
   Затем, находясь в безопасности на "Крабе"-младшем, Пул и Никола наблюдали, как зонд ксили врезался в Землю.
  

39

  
   Зонд опустился примерно на тридцати градусах северной широты и двадцати градусах западной долготы. Это было в восточной Атлантике, недалеко к западу от Канарских островов. Пул видел это из космоса: яркая искра света, которая, должно быть, была покрытой обшивкой алмазной глыбой, ударившейся об океанское дно, испарившей ил и камни этого дна так же легко, как ее собрат рассеял марсианский сухой лед. И он предположил, что, даже когда проявились последствия этого столкновения, сам зонд выжил, погруженный глубоко в Землю, точно так же, как его родной брат теперь находился где-то внутри тела Марса.
   Но именно эти последствия Пул увидел следующим.
   Огромный взрыв. На несколько мгновений Пул смог увидеть обнаженное морское дно, когда огромный диск океанской воды превратился в пар, обнажив грязь и камни, разбитые, расплавленные и разорванные на части. Точно так же, как на Марсе, слои породы в месте удара были сжаты, а затем катастрофически отскочили.
   Огромный столб раскаленных каменных осколков и пара на мгновение взметнулся в небо, выброшенный вверх через переходную вакуумную трубу, прорезанную в воздухе ударным элементом.
   Но это был не сухой Марс. Рана в сером море Земли уже заживала, прохладная океанская вода закрывала источник чудовищной жары. А затем, на глазах у Пула, на поверхности моря словно вырос огромный пузырь, сияющий серебряный купол.
   Никола тихо сказала: - Выброшенный энергетический импульс был эквивалентен мощному землетрясению. Или даже ограниченной ядерной войне эпохи антропоцена.
   - Такое чувство, что я смотрю замедленную запись.
   - Мы видим это из космоса, - мягко напомнила ему Никола. - Отсюда трудно представить оценку масштаба происходящего. Если это выглядит медленным, это не так; оно большое и очень быстрое. - Она бегло прочитала отчеты. - Сейсмометры по всей планете пляшут... Удар, возможно, вызвал какое-то подводное землетрясение или оползень. Что, в свою очередь, усилило океанические возмущения...
   Пока Пул наблюдал, этот огромный пузырь перегретой воды уже схлопывался сам по себе. Вокруг турбулентного центра, над которым собиралась спираль облаков - среди прочего, как понял Пул, падающий зонд мгновенно создал погодную систему низкого давления - собралась огромная кольцевая волна, сияющая, с белыми крапинками.
   Быстро удаляющаяся от центра.
   Никола постучала по паре экранов, вызывая интерпретации. - Вау. Что за волна. Выходящая из-под обрушения этого первоначального водяного купола. Высотой более километра, движущаяся со скоростью более тысячи километров в час.
   - Цунами?
   Она указала. - Можно видеть, как волна уменьшается по мере распространения. Но она снова соберется в кучу, когда достигнет побережья. Флиттер устанавливает связь с различными глобальными системами... Пока что только около трех десятков новостных агентств хотят поговорить с нами. Хочешь подняться на высокую орбиту? Можешь себе представить, что небо сегодня переполнено.
   - Высокая орбита? - Пул почувствовал себя сбитым с толку. - Чтобы лучше видеть беспорядок, который мы устроили? Нет.
   Она кивнула. - Тогда где?
   Пул беспомощно повернулся обратно к изображениям на умном экране. Это выглядело так, как будто волна облаков мчалась сейчас впереди фронта цунами: ветер и дождь, подумал он. - Пятьдесят километров от Канарских островов. Тенерифе.
   Она кивнула. - Верно. Где наше цунами впервые обрушится на сушу.
   - Интересно, сколько людей уже погибло.
   - Пойдем узнаем, - сказала Никола. Она провела руками по панели управления.
   Флиттер снижался к Земле, как камень, брошенный в голубую чашу.
  

40

  
   Тенерифе, один из множества островов на груди Атлантики, с воздуха выглядел как пыльный драгоценный камень, зеленый и серый, окруженный стальной синевой океана. Его ядром был Тейде, вулканическая вершина, не совсем спящая, покрытая кратерами насыпь из слоев пепла высотой более трех километров, которая выглядела очень похоже на лунную.
   Тейде, как узнал Пул, был третьим по величине вулканом на планете. И сверкающий современный город стоял на террасах, вырубленных в широкой вершине горы, соединенный с прибрежной равниной монорельсовыми путями, сверкающими нитями на фоне серого пепла. Горный город назывался Ачинет.
   Прибрежная равнина в это ясное утро представляла собой путаницу зданий, городов, дорог, парковых зон, детали были слишком мелкими, чтобы Пул мог рассмотреть их с воздуха. Но именно туда волна ударит в первую очередь.
   И Пул, повинуясь импульсу, решил спроецировать виртуальный аватар на землю. На место на прибрежной равнине, выбранное наугад. Ему нужно было это увидеть.
   Не посоветовавшись с Никола, он нажал на кнопку умного экрана.
  
   Он вышел из перехода, согнувшись, как в своей позе сидя во флиттере. Встал, слегка пошатываясь.
   Обнаружил, что стоит на темном песке, недалеко от какого-то прибрежного курорта.
   Он был не совсем у самого океана. Между ним и водой стоял ряд маленьких хижин, что-то вроде бара, ряд деревьев, похожих на пальмы. За ними в солнечных отблесках поблескивало море. Вглубь страны земля поднималась к густо заросшему парку, усеянному сверкающими стеклянными зданиями. Отелями? А за ним поднимался серый склон горы, затуманенный расстоянием, конус с гладкими стенами, который с этого ракурса напомнил ему вулкан Тарсис на Марсе. На его склонах возвышались башни из стекла. Вокруг, казалось, никого не было. Как и на Марсе, было много предупреждений, и эвакуация была всеобъемлющей, хотя, вероятно, и не совсем полной; всегда находились те, кто отказывался переезжать.
   Он услышал шорох, треск.
   Он увидел, отвлекшись, что по небу бегут облака. Направляясь к той горе. А затем птицы, летящие высоко, с криками. Они направлялись вглубь страны, как и облака. Он услышал какой-то треск, похожий на отдаленный пожар. И поднялся бриз, который поднимал кусочки мусора у его ног. Дул вглубь страны, куда летели птицы. Пул, конечно, не чувствовал ветра. Он был архангелом Михаилом, сошедшим в ад.
   Он повернулся обратно к морю. И увидел, как падают береговые деревья, одно за другим. Это был тот самый трескающийся звук, который он слышал.
   Затем за деревьями он различил нечто похожее на поднимающуюся стальную стену. Это была сама волна, явно надвигающаяся. Гряда серебристой воды вздымалась гораздо выше, чем хижины перед ней.
   Пул знал основы физики. По мере того, как передний край волны замедлялся на мелководье, масса воды, поступающая с тыла, скапливалась в этой нависающей стене. Но увидеть это в действии, всего в нескольких сотнях метров от того места, где он стоял, было невероятно, поразительно и ужасающе. Ибо эта водяная дамба двигалась, неуклонно продвигаясь по суше, почти как какое-то грандиозное инженерное сооружение. Двигалась с ужасающей неумолимостью.
   Последние деревья были повалены. И когда подножие волны достигло полосы прибрежных хижин, они словно взорвались, поглощенные целиком, стертые с лица земли, и остались только разбитые деревянные панели и обрывки битого пластика. Рев воды теперь был таким громким, что Пул ничего не слышал об этих мелких бедствиях.
   Пул поддался инстинкту. Он повернулся и побежал, направляясь вглубь острова, к возвышенности.
   Но через несколько шагов он наткнулся на еще одного человека на пляже и, споткнувшись, остановился. Женщина, одетая в практичный, отражающий солнечный свет серебристый комбинезон. В отличие от Пула, она стояла неподвижно, глядя на море, на приближающуюся волну. Он понятия не имел, почему она должна быть здесь. Возможно, оптимистка первого контакта.
   Он крикнул ей в ответ: - Убирайся. Беги! Я ничем не могу тебе помочь...
   Она посмотрела на него. Седовласая, с гладким лицом, она была нестареющей реципиенткой АВТ. Он даже не мог сказать, была ли она из плоти и крови или виртуальным свидетелем, как и он сам. В любом случае, он ничего не мог для нее сделать.
   Волна почти накрыла их. И все же он колебался. Он не мог просто оставить ее.
   Он увидел, как вода обрушилась на женщину. Сгорбленную, ее унесло, как лист в шторм.
   Как раз перед тем, как волна поглотила самого Пула. Внезапность этого была шокирующей. Его подняли, развернули, потянули и толкнули. У него перехватило дыхание, словно от сильного удара.
   Затем, погрузившись после первоначального шока в более глубокую воду за фронтом волны, он плавал, почти как если бы снова оказался в невесомости, окруженный обломками - кусками облицовки, огромными щепками от разбитых и вырванных с корнем деревьев - обломками, настолько плотно взвешенными в воде, что он был почти в темноте, если не считать проблесков солнечного света сквозь облачную мглу. Он даже не мог сказать, где находится поверхность, стоит ли он вертикально или перевернут.
   И все же у него было отличное чувство скорости. Он представил, что его уносит далеко
   вглубь суши.
   Его легкие начали болеть, так как он жаждал сделать вдох, которого не позволяло виртуальное программное обеспечение.
   Перед ним навстречу неслось дерево, еще не вырванное с корнем. Неподвижная точка.
   Инстинктивно он попытался схватиться за него; если бы он только мог продержаться, пока волна не пройдет...
   Его пронзили, прямо в сердце.
   Он провалился в темноту.
  
   И в свет.
   Он поднял голову. Боль пронизала его, его руки, его грудь, его горло.
   Он снова был во флиттере, свободно пристегнутый ремнями к кушетке.
   Никола сидела в кресле пилота, проверяя умные экраны, на которых он увидел опустошение.
   Он попытался заговорить, закашлялся, и от этого у него еще сильнее заболело в груди.
   - Не разговаривай, - сказала Никола.
   - Где мы?
   - Я сказала...
   - Просто ответь мне.
   - На том же месте. В пятидесяти километрах над Тенерифе.
   - Как долго я был без сознания?
   - Тридцать минут. Ты сильно ушибся, не так ли? Ты пропустил Касабланку.
   - Касабланку?
   - Волна докатилась туда через полчаса после того, как ударила по Тенерифе. Ты знаешь, что в виртуальной проекции тебя могут убить, если ты зайдешь слишком далеко в нарушениях согласованности. Если это было то, что ты пытался сделать...
   - Если бы я был склонен к самоубийству, я бы выбрал более эффективный способ. Способ Пула. Были прецеденты. - Кряхтя, он поднялся с дивана и подался вперед. У него болело все тело, но, по крайней мере, не было силы тяжести, которая усугубляла бы ситуацию. - Покажи мне.
   - Тенерифе? После твоей прогулки первая волна - та, что застигла тебя, - отступила. Она разрушила большую часть береговой инфраструктуры, отбросила обломки на километры вглубь страны, а теперь снова все это выгребла. Ты можешь себе представить ущерб. А потом пришла вторая волна.
   - Вторая?
   - Вот что делает цунами, Майкл. Оно - плещется.
   Она махнула рукой. На экране появилась составная запись, вид с пространство острова, каким оно было до волны. Там была серая центральная гора с ее многолюдными террасами, города на полоске побережья и океан, на этом снимке серая, спокойная водная гладь.
   - А потом пришла первая волна, - сказала Никола. Она постучала по экранам. - До и после.
   После прохождения волн океан вокруг острова выглядел потревоженным, покрытым пеной, вздымающимся, в некоторых местах вдаваясь в то, что раньше было сушей, в других удаляясь далеко от побережья. И эта аккуратно заселенная прибрежная полоса превратилась в размытое пятно из разрушенных зданий, размытых дорог, пластов грязи, сломанных деревьев, залитых морской водой лагун: полоса сырого серо-коричневого цвета прямо вокруг острова.
   И все же там было движение. Пул прикоснулся к экрану, увеличивая детали. По всей прибрежной полосе виднелись скопления черных точек, которые Пул сначала принял за камни или, возможно, за выброшенных на берег морских существ. При увеличении они оказались людьми, отдельными лицами или группами, барахтающимися в грязи. Они собирались вместе, очевидно, помогая друг другу. И Пул увидел самолеты самых разных марок и размеров, приземляющиеся и поднимающиеся, как морские птицы, питающиеся червями и крабами, - подумал он.
   Никола указала на выброшенный на берег корабль, огромный - возможно, танкер или круизный лайнер, должно быть, он был длиной с погибшего "Краба-отшельника". Это огромное судно лежало опрокинутым на блестящем иле морского дна. Грандиозная катастрофа сама по себе, которая сегодня была всего лишь подробностью.
   - О, - сказала Никола. - И твоя мама хочет поговорить с тобой.
   - Моя мама?
   Один экран на секунду мигнул голубым, а затем заполнился изображением лица Мюриэл Пул. - Майкл.
   - Где ты? Я имею в виду...
   С небольшой задержкой она ответила улыбкой. - Понятный вопрос. Я в безопасности. Меня проецируют из особо защищенных хранилищ, в том числе и с других планет. Со мной все будет в порядке.
   - Я подумываю спуститься.
   Мюриэл кивнула. - Лично? Может быть, это хорошая идея.
   Никола нахмурилась. Без комментариев она коснулась элементов управления; флиттер начал снижаться.
   Мюриэл сказала: - Возможно, на земле вам будет безопаснее. Это не ваша вина, но есть много горячих голов, которые ищут, кого бы обвинить. Конечно, я могу быть где угодно. Приезжайте на сам Тенерифе. В эпицентр событий. Встретимся в Ачинете. Это вроде как уместно, не так ли?
  

41

  
   Итак, Майкл Пул снова спустился на Тенерифе, на этот раз в воплощении.
   Им пришлось ждать разрешения на посадку, выданного какой-то автоматизированной системой: искусственный разум разговаривал с искусственным разумом. Небо было заполнено спасательными кораблями, каждый из которых имел более высокий приоритет, чем флиттер Пула.
   Наконец их подвели к посадочной площадке, расположенной высоко на одной из горных террас вокруг Ачинета.
   Пул и Никола выбрались на твердый, неровный тротуар. Солнце стояло высоко и ярко светило; это был день поздней весны. Скафандр Пула стал отражающим, защищающим от солнечного света. Они находились недалеко от высотного центра этого города на вершине горы. Неподалеку возвышалась сверкающая огромная башня, ее четкие линии колыхались в жаркой дымке. А в шумном, почти хаотичном небе толпились летательные аппараты, прилетающие на низменную окраину острова и возвращающиеся с нее.
   Пул увидел, что на западе собирается тяжелая туча.
   Заметно надвигающаяся, кипящая. Солнечно будет недолго. Еще один подарок от атлантического зонда.
   Никола указала на женщину, одиноко стоявшую прямо за огороженной посадочной площадкой. Пулу показалось, что он узнал изображение своей матери, невысокой, скромно одетой. Оставив рой роботов из технического обслуживания аэродрома присматривать за флиттером, Пул направился в ту сторону, а Никола последовала за ним.
   Но пока Пул шел, он боролся с головокружением, легкой тошнотой, ощущением резины в конечностях. Они оба провели несколько дней в невесомости. Когда он почувствовал, что скафандр напрягся, обеспечивая ему поддержку экзоскелета при ходьбе, он хлопнул себя по консоли на груди, чтобы отключить интеллектуальные функции. Физическая слабость только раздражала Пула, заставляя его чувствовать себя потакающим своим желаниям, учитывая бедствие, которое разворачивалось по всей планете, даже на этом острове.
   Если Никола испытывала такие же трудности, он не оглядывался, чтобы посмотреть.
   Они добрались до его матери. Мюриэл стояла в одиночестве перед рамкой безопасности, которая вела в здание аэровокзала, где, без сомнения, в обычный день проходили бы таможенный досмотр и проверку безопасности. На ней было простое серое платье, ниспадающее до земли. Что-то было немного не так с ее сегодняшним изображением, подумал Пул: возможно, тень была недостаточно резкой, игра яркого солнечного света на материале ее одежды не совсем убедительной. Если ресурсов для поддержки ее проекции было недостаточно, он вряд ли мог жаловаться.
   - Майкл. - Она шагнула вперед с улыбкой, которая выглядела вымученной.
   Пул понятия не имел, что сказать.
   - И Никола Имри. Вы доказали, что являетесь хорошей подругой моему сыну. Я следила за вами, когда вы отслеживали полет зонда к Земле. Ну, конечно, следила - и большая часть человечества тоже. Ваше нападение на зонд - я понимаю, вы должны были попытаться.
   Но без вас, Никола, я боюсь, что он мог бы покончить с собой в процессе.
   Никола отвела взгляд. Она никогда хорошо не воспринимала похвалу, подумал Пул.
   Но он сам был раздражен. - Даже если бы я сжег себя - и даже если бы это не имело ни малейшего значения для утонувшего в Лете зонда, - разве это не было бы правильно?
   Никола повернулась к нему лицом. - Только если ты веришь в какое-то искупление. Нравится Христос на кресте, отдающий свою жизнь, чтобы спасти человечество. Это то, кем ты себя считаешь? Знаешь, я рада, что просматриваю все эти старые религии. Это помогает мне разобраться в тебе.
   - Никола...
   - Она права, - сказала Мюриэл. - Ты всегда был сложным маленьким мальчиком, Майкл, даже до того, как стал кем-то вроде аватара будущего. С твоей стороны не было самонадеянностью воображать, что тебе удастся отклонить зонд. Но если бы ты, потакая своим желаниям, расстался со своей жизнью - да, это было бы высокомерно, непростительно высокомерно. Я бы огорчилась, ты это знаешь. Но я бы также пришла в ярость.
   - Так поступили бы многие люди, - сказала Никола. - Я имею в виду, когда все это закончится, кого еще они собираются привлечь к ответственности?
   Это заставило его рассмеяться, хотя и горько. - Итак, - сказал он, - зачем ты позвала нас сюда, мама? Ты сказала, что место подходящее.
  
   - Так и есть. Идем со мной.
   Они последовали за ней через здание портового терминала. В этом светлом, просторном помещении было включено электричество; роботы и автоматизированные транспортные средства сновали туда-сюда. Но здесь никого не было, ни живого, ни виртуального. И, как заметил Пул, большие умные экраны, покрывавшие стены, были пустыми, бледными, невыразительными, как обшивка корпуса ксили, подумал он.
   Пройдя через здание, снова на ярком солнечном свету, Пул был ослеплен и прикрыл глаза рукой. Он оказался на чем-то вроде площади, позади терминала, перед впечатляющими сооружениями: чем-то похожим на собор, скоплением хрустальных блоков, увенчанных тонким распятием, а за ним более высоким зданием Башни. Даже земля под ногами была экзотической - твердый настил из чего-то похожего на спрессованный вулканический пепел, покрытый стекловидной оболочкой. Почти как марсианское дорожное покрытие, подумал Пул. Над головой монорельсовые дороги тянулись по тонким эстакадам через террасы, даже прорезая интерьеры некоторых более величественных зданий. И что-то похожее на тросы фуникулера поднималось аккуратными прямыми линиями вверх по склону скульптурной горы.
   В транспортных системах не было никакого движения. Никого не было видно.
   Мюриэл привела их в маленькое кафе, одно из нескольких, расположенных вдоль одной стороны площади. Все они были открыты; ни в одном, насколько мог видеть Пул, не было посетителей. Мюриэл нашла тень и указала на стулья. - Садитесь. Вам нужен перерыв, чтобы переориентироваться. Вам обоим.
   Никола пожала плечами. - Если вы платите... - Она села, расстегивая ворот своего скафандра.
   - Я прописываю свежевыжатый апельсиновый сок, - сказала Мюриэл, усаживаясь напротив них. - И негазированную воду со льдом. Я возьму нереальный эквивалент. Кто-нибудь из вас голоден? Нет?.. - Она щелкнула пальцами, и из глубины кафе выкатился робот и начал эффективно обслуживать их.
   - Красивый город, - сказала Никола между глотками сока. - Никогда здесь раньше не была.
   - А я была, - сказала Мюриэл. - Город называется Ачинет, по названию острова, данного гуанчами, жителями острова до его открытия. Вы видели планировку острова с орбиты: населенная прибрежная полоса вокруг ядра вулканической горы? Санта-Крус-де-Тенерифе когда-то был крупным городом. Но остров сильно пострадал из-за повышения уровня моря. Два миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома в низменности. Временами остров был полностью заброшен.
   - Но когда началось восстановление, остров стал своего рода административным районом для восстановления и рекультивации прибрежных земель всего юга атлантического региона. ООН построила этот город, Ачинет, как символ нового способа ведения дел. В конце концов, когда наши предки, Пулы, понизили уровень моря, низменность была восстановлена. Сам Санта-Крус был отстроен заново, как дань уважения прошлому. Видите ли, эти острова и раньше были эпицентром, и раньше восстанавливались. Вот почему я подумала, что было бы уместно встретиться здесь.
   - Однако вокруг никого, - заметила Никола.
   - Что ж, мы получили множество предупреждений. Из зон, находящихся под угрозой исчезновения, большинство людей были эвакуированы. Всегда есть те, кто остается по своим собственным причинам.
   Пул сказал: - Мне кажется, я встретил одну из них на пляже.
   - Даже до конца, даже после Марса, некоторые люди верили, что зонд отвернет. Видите ли, это стало символом веры. И это был бы прекрасный жест, если бы зонд на самом деле не упал так, как он упал.
   - Но на самом деле он упал, - резко сказала Никола.
   Тень закрыла солнце. Подняв глаза, Пул увидел клубящиеся облака, плывущие по голубому небу с запада.
   Мюриэл сказала: - Мы здесь почти на километровой высоте. Самому Ачинету цунами не угрожает, но...
   Начался дождь, внезапный поток, хлынувший с неба. Никола и Мюриэл прижались друг к другу под навесом от стола: виртуальная Мюриэл повиновалась еще одному древнему рефлексу, подумал Пул.
   Но Пул остался там, где был, под дождем. Он поднял лицо. Удары тяжелых капель жалили его кожу, почти болезненно. И когда он позволил воде попасть себе в рот, то почувствовал вкус соли и ила с морского дна.
   Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.
   Послышалось тихое жужжание. Оглядевшись, он увидел, что из кафе, как ни странно, приближается робот, протягивая посетителям полотенца.
   Никола схватила полотенце и швырнула его в Пула. - Что это? Еще одно наказание? Бросаться всем телом на инопланетные космические корабли - это одно. Сидеть под дождем - это просто выпендриваться. Вытрись, Пул.
   Мюриэл усмехнулась. - Я всегда думала, что ты подходишь ему, Никола. Теперь мы можем укрыться в Иглесии. Она больше не освящена - это правильное слово? Но это самое красивое здание в новом городе, и я не могу придумать более подходящего места, чтобы пересидеть остаток этого.
   Пул нахмурился. - Остаток чего?
   Никола сказала: - Остаток последствий. Цунами на этом не остановилось. Я говорила тебе. Волна покатилась дальше. Следующей была Касабланка. Час спустя Лиссабон. А потом...
   Пул встал. - Мы должны помочь. Возвращаемся к флиттеру.
   Мюриэл не пошевелилась. - Нет, Майкл. Я понимаю, что ты чувствуешь. Что ж, думаю, что понимаю. Но ты ничего не можешь сделать. У тебя нет навыков, предоставь это специалистам. Честно говоря, ты вымотан. И - теперь все знают тебя в лицо. Тебя могут линчевать.
   Пул откинулся на спинку стула. - Я слишком устал, чтобы спорить. Значит, собор?
   Никола усмехнулась. - Раньше они называли это святилищем.
   Когда они, взявшись за руки, спешили через площадь, опережая возобновление дождя, Пулу показалось, что он слышит отдаленные взрывы. Возможно, гром от сгустившегося воздуха или следующая гигантская волна, обрушивающаяся на остров.
  

42

  
   Они прошли по сияющему пустому полу под сводчатой крышей, поддерживаемой хрустальными колоннами. Иглесия де ла Консепсьон, которой самой по себе тысячелетие, была необычайно красива, подумал Пул.
   - Этот потолок, кажется, бросает вызов физике, - сказала Никола. - Напоминает мне Марс... По крайней мере, марсианские фантазии эпохи открытий. Хрустальные башни на берегах тысячекилометровых каналов.
   - На Марсе никогда не было такого ливня, как этот, - кисло сказал Пул. - Ни за что на свете за миллиард лет.
   - Здесь, - сказала Мюриэл.
   Она провела их в нишу, которая, как узнал Пул, называлась боковой часовней, тихое помещение с диванами и столом. Закрытое, но оттуда открывался прекрасный вид на архитектуру в целом.
   Отдаленный раскат грома, стук дождя по стеклу.
   - Если мы подождем, нас обслужит робот, - сказала Мюриэл. - Еда и вода. Я присмотрела это место ранее. Убежище. Мы можем попросить раскладушки - там даже душ есть, если хочешь. - Она дотронулась до руки Пула, этого привычного неуместного человека инстинктивно, и отпрянула. - Я знала, что тебе понадобится место, чтобы...
   - Спрятаться?
   - Отдохнуть.
   - Мне нужно знать, что происходит. - Он огляделся в поисках умного экрана, но не увидел ни одного. Он наугад провел рукой по столешнице, на которой засветились меню и изображения.
   Так они провели остаток дня и всю ночь, ели, дремали, бессвязно разговаривали.
   И они следили за развитием катастрофы в Атлантике по мере ее разворачивания.
  
   Как и сказала Никола, Канарские острова, Тенерифе, были только первой целью. Медленно-медленно огромная рябь цунами распространялась от места удара зонда.
   Через три часа волна достигла южного побережья Великобритании. Мюриэл запросила отчеты из Гунхилли, главного комплекса Пулов в стране. Расположенный на высоте почти ста метров и далеко вглубь страны, этот объект не задела волна цунами, но погодные условия вскоре начали разрушать древний курган. Южное побережье Англии сильно пострадало, но Лондон был сравнительно безопасен.
   Через шесть часов волна достигла атлантического побережья Северной Америки. Начали поступать сообщения из старых городов восточного побережья, из Бостона и Нью-Йорка через Майами и многих других. Когда-то, еще до наводнения постантропоцена, сорок миллионов человек жили в пределах нескольких десятков километров от восточного побережья и всего не выше чем на десять метров от доиндустриального уровня моря. Сегодня население было намного меньше, а уцелевшие города были драгоценностями, сохранившимися на протяжении тысячелетий. Теперь, после всей этой истории, таким городам снова угрожали.
   Слушая даже самые правдивые сообщения обо всем этом, Пул почувствовал растущий глобальный гнев.
   Еще через несколько часов пришло сообщение от Гарри с острова Манхэттен.
   В Ачинете уже наступила ночь, и колонны Ла Консепсьон сияли мягким внутренним светом. В Нью-Йорке все еще было светло. Гарри стоял в чем-то, что выглядело как переулок, прорезанный среди руин.
   - Оглянитесь вокруг, Майкл, Мюриэл. Вы видите? Я стою на древней Виа Вест 72, недалеко от берега Гудзона. И, кстати, я действительно здесь. - Он наклонился, поднял что-то похожее на кусок бетона и отбросил его в сторону. - Видите? Во плоти. Я хотел прийти и посмотреть сам. - Он указал через плечо на реку. - Помните старые защитные сооружения от наводнений? Стоящие высоко из воды, с тех времен, когда уровень моря поднимался. Оставлены нетронутыми как памятники. Но они никогда не были предназначены для этого.
   - Когда настала очередь Нью-Йорка, когда волна докатилась до нас... - Он прошел вперед; обзорная площадка вернулась назад, чтобы не отстать. Он указал. - Итак, волна докатилась сюда, разбилась, разнесла все в пух и прах, а затем, когда осушила это место, она притащила обломки обратно. Что нанесло еще больший ущерб, поскольку она пронеслась по улицам. Сейчас местами груды щебня высотой в пять-шесть метров. Труд столетий превратился в груду хлама, вот так просто.
   - Вы можете видеть, что они едва начали, даже не для того, чтобы расчистить его, просто чтобы проложить путь. Многие машины по производству пищевых продуктов не работают, и даже станции по производству медикаментов. Таким образом, предпринимаются масштабные усилия по поддержанию запасов продовольствия и чистой воды. Есть опасения дизентерии и других заболеваний. Дизентерия! В Нью-Йорке, в тридцать седьмом веке...!
   Изображение резко изменилось. Теперь Гарри, грязный, выглядевший усталым, шел по зеленой траве. Вдалеке виднелась стена небоскребов, некоторые из них очень древние - и на некоторых из них до сих пор сохранились следы самого сильного наводнения в постантропоцене, древние следы прилива, которые носят как знаки мужества.
   - Он в Центральном парке, - сказала Мюриэл. - Смотрите. А вот и купол Парадокса.
   Это была посеребренная сфера высотой в четыреста метров, содержащая десятки миллионов тонн сухого льда: углекислый газ, выделенный из воздуха.
   - Вода проникла даже сюда, - сказал Гарри. - В парк. Повсюду мусор, щебень. Но - посмотрите вверх.
   Угол обзора камеры изменился, чтобы показать небо, усеянное точками света, даже при дневном свете: обиталища и фабрики в околоземном пространстве.
   - Человеческое небо. Полное промышленности, предприимчивости и жизни. А на земле - руины, наводнения и обломки. Из-за ксили. Теперь посмотрите на меня снова.
   Обзорная площадка повернулась вниз, чтобы показать жесткое, перепачканное грязью лицо Гарри.
   - Вы знаете, даже те, кто пытался объяснить удар по Элладе как "зондирование", как будто он был нанесен слишком сильно, не смогут оправдать это ничем иным, кроме бессмысленного разрушения. Труд веков, случайно стертый. И ради чего?
   - Могу сказать вам, что это изменит все. Все о том, как мы справляемся с этой ситуацией, порожденной Летой. Все о том, как мы будем вести наши дела в будущем - даже после кризиса с ксили.
   Наблюдая за происходящим, Мюриэл вздохнула. - Как ни трудно с ним не согласиться, от этого предсказания у меня замирает сердце. Если бы у меня было сердце.
   - И, кстати, взгляните на это. - Гарри снова указал на небо, на этот раз ниже.
   Камера повернулась, увеличила масштаб, сфокусировалась. На ясном дневном небе была отчетливо видна почти полная луна. И тут Пул заметил немедленно проявившуюся аномалию - в искаженном левом глазу Человека на Луне, в сером пятне, которое было Морем Безмятежности, вспыхнула яркая искра.
  
   На следующий день началась настоящая работа по восстановлению. Сам Пул остался, работая в основном анонимно в проектах Пул Индастриз по восстановлению. Но не Никола. Она снова решила исчезнуть из жизни Пула.
   Первые дни были самыми тяжелыми. Даже после того, как были извлечены тела, и найдены жертвы первоначальных травм, и им оказана медицинская помощь, целые группы населения остались без электричества, продовольствия и медицинского оборудования, в некоторых случаях без укрытия от дождя. Даже без чистой воды.
   Вскоре началась игра в обвинителей.
   По мере того, как дни превращались в недели, в некоторых местах, если помощь не приходила быстро, ослабевало влияние правительства ООН. Были полицейские акции против местных скопидомов и полевых командиров. Даже небольшие войны.
   Несколько месяцев спустя начались более экзотические последствия. Оказалось, что высокая температура при ударе вызвала выброс оксидов азота в воздух, что, в свою очередь, повредило озоновый слой. Наблюдалась медленная эпидемия ожогов кожи, катаракты, рака кожи. Мир природы тоже пострадал: свирепые лесные пожары охватили леса Сахары и другие уязвимые ландшафты. И на этом фоне пришлось предпринимать усилия по оказанию помощи на Марсе и Луне.
   Заживление шло отчаянно медленно. Гнев нарастал.
  
   Через шесть месяцев после того, как зонды упали на Землю и Луну, наконец, со стороны Солнца появился корабль ксили. Он встретился с Тайником, который прибыл на встречу из марсианской точки L5. Странная флотилия начала новый спиральный путь, направляясь прочь от Солнца, через Солнечную систему. Оказалось, что-то новенькое.
   Шесть месяцев спустя Гарри Пул вызвал своего сына.
  
  

ПЯТЬ

  
   А Марс стар. Старейшие ландшафты на Земле были бы одними из самых молодых на Марсе. Но, конечно, даже древность может таить в себе несколько сюрпризов.
   Люру Парц, 24973 г. н.э.
  

43

  
   3649 г. н.э.
   Экстренный созыв руководящих советов ООН был инициирован самим Гарри, как членом комитета по надзору за ксили. Он должен был состояться в Великобритании. И Гарри ясно дал понять, что ожидает личного присутствия своего сына.
   - Послушай, я созвал это собрание, и это примерно та степень контроля, которая у меня есть. Но я использую все рычаги воздействия, какие только могу. Я выбрал место с учетом этого. И ты, сынок, должен быть здесь, чтобы напомнить этим болтунам и бездельникам о том, что возможно.
   - Ты имеешь в виду то, что я сделал в прошлом году, когда отправился на летящий к Земле зонд с "Крабом"? Это даже не сработало. Я был мухой, бьющейся головой о бетонный блок. Я не герой.
   - О, да, ты герой, на время. Ты когда-нибудь слышал о камикадзе? Посмотри. У тебя есть история, сынок. И просто находясь здесь, ты расскажешь эту историю, даже если не откроешь рта...
  
   Итак, спустя целый год после удара зонда в Атлантике Пул оказался один в автоматизированном флиттере класса "земля-поверхность", выполнявшем санкционированный ООН полет к юго-восточному побережью Англии.
   Это был Кент, и, спускаясь, он увидел меловые утесы - линию белого, залитого солнцем блеска, зажатую между серыми водами Ла-Манша и зеленью сельской местности, поросшей редкими лесами. Большей части этой области страны было позволено вернуться в дикую природу; флиттер Пула спугнул стадо какого-то вида дикого длиннорогого скота, которое бежало через груду развалин.
   Затем прямо под собой, недалеко от заброшенной грунтовой дороги - прямой линии, обесцвеченной зеленым, - он увидел более открытую местность, пару сотен метров в поперечнике: обнаженную меловую землю. Вокруг этой раны в лесу стояло несколько компактных строений и еще одно солидное здание, низкое, стеклянное. Чуть дальше на неровном аэродроме скопилось несколько летательных аппаратов, мало чем отличающихся от его собственного. Необычное зрелище в эти консервативные времена и сам по себе признак глобальной чрезвычайной ситуации.
   Возле того большого стеклянного здания прогуливались люди, выйдя на солнечный свет. Пул увидел, что некоторые из них не отбрасывают тени: значит, виртуалы, и не самой дорогой разновидности, не как проекции, которые поставляются с тенями. Но это было время бережливого использования ресурсов. Итак, дешевые виртуалы.
   Прежде чем его доставили на место, Пул позвонил своему отцу. - Где я, Гарри? И что это за руины?
   - Мы находимся недалеко от места старой общины под названием Фокс-Тон. И, не случайно, рядом с археологическими раскопками. Взгляни.
   Под руководством Гарри флиттер Пула сделал вираж над расчищенным участком, и Пул послушно посмотрел еще раз. Археология? Да, в этом был смысл; он мог посмотреть, что слой верхнего слоя почвы и растительности был снят, оставив этот бледный шрам на земле. Ближе к середине вырытой площадки было что-то вроде тройного земляного вала, сосредоточенного на бугристой насыпи на центральной платформе - он прикоснулся к умному иллюминатору, чтобы улучшить вид - нет, не холмик, это было похоже на статую, сидящую фигуру, обхватившую ноги руками.
   Обезглавленную.
   - Недавнее открытие, - сказал Гарри. - Обнаружено с помощью орбитальных исследований. Обычные действия после цунами, вызванного зондом, хотя это место не было непосредственно пострадавшим от волн. Сканирование выявило эту погребенную статую. Ее интерпретация противоречива. Я думаю, что это относительно недавняя находка. Реликт антропоцена, который затерялся в последовавшем хаосе.
   - Майкл, ты знаешь, что в эпоху раннего антропоцена древняя британская нация вступила в войну с континентальными соседями, которые поддались своего рода технологической диктатуре - сама Британия в то время была более или менее демократической. Военно-воздушные силы были все еще примитивны, но, похоже, именно воздушный конфликт стал поворотным моментом в этой конкретной войне. Ты можешь представить себе мифологию: превзойденные по численности британские истребители отбрасывают орды континентальных бомбардировщиков. Я думаю, что, несмотря на весь его архаичный вид, это памятник той ключевой битве.
   - Откуда ты можешь знать? Я не вижу там скульптуры самолета.
   - Нет, но этот трилистник на земле очень похож на пропеллер от одного из тех примитивных самолетов. Ты знаешь об этом.
   - Воздушные змеи с двигателями на ископаемом топливе?
   - Это все, что у них было. И все же они поднялись и сражались, несмотря ни на что.
   - А статуя?
   - Сидящая фигура. Голова потеряна. Слишком размытая, чтобы можно было интерпретировать значимые детали, и в "бутылочном горлышке" было потеряно множество записей. Но он, она, могли быть пилотом. Героем.
   - Мне не хочется спорить, Гарри. Итак, предположим, ты прав. Почему мы здесь, а не в каком-нибудь более удобном месте ООН, таком как Новая Женева?
   - Мы, Пулы, британцы, помни. Или были. История показывает, что британцы были такой же алчной кучкой империалистов и колонизаторов, как и все остальные. Но в том конкретном конфликте, в тот конкретный момент, они были одни и значительно уступали в вооружении. И они не сдались; они выстояли и продолжали сражаться, пока враг не отступил.
   - Символизм, Гарри? Вроде как очевидно, не так ли?
   - Я имею дело со многими упрямыми бездельниками, Майкл. Я говорил тебе, я использую все, что смогу достать, чтобы выиграть день. Итак, ты готов войти?
  

44

  
   На следующее утро пожилая искусственная разумная Гэа была номинальным председателем первого заседания того, что формально было подкомитетом Всемирного сената. Шамисо Имри была здесь; она серьезно кивнула Пулу.
   Гэа встала и произнесла краткое вступительное слово.
   Затем Гарри, явно намереваясь доминировать с самого начала, поднялся на ноги, представил проект повестки дня и без предисловий начал оживленную презентацию.
   Воздух в центре комнаты, над большим круглым столом для совещаний, заполненный виртуальным изображением этой грубой, но красивой формы семени платана, черной, как ночь, теперь до ужаса знакомой всей Солнечной системе. Одна делегатка отодвинула кувшин с водой, стоявший перед ней на столе, как будто корабль мог опрокинуть его.
   - Итак, - сказал Гарри, - после ударов по Марсу, Земле и Луне ксили наконец-то вышли из Солнца.
   Ксили: к настоящему времени все на планете называли их тем именем, которое когда-то было доступно только в семейных архивах Пулов.
   - И когда корабль появился из фотосферы, он обнаружил там Тайник, ожидавший этого. Сам Тайник, очевидно, выполнив свою работу на марсианском L5, быстро вернулся на солнечную орбиту.
   Он щелкнул пальцами, и на дисплее появилось что-то вроде оранжереи. Там были Солнце и внутренние планеты, висящие, как фрукты. Путь, разматывающийся от Солнца, пролегал через плоскость миров.
   - И затем оба корабля отчалили от Солнца. Прямо сейчас и ксили, и Тайник, двигаясь в строю, следуют по той же траектории, что и Тайник во время своего последнего выхода: то есть по спиральной траектории через плоскость эклиптики. Двигаясь медленнее, если угодно.
   - Естественно, мы отслеживаем их оба с помощью небольшой флотилии беспилотных летательных аппаратов и судов с экипажами, как и раньше. На данный момент нам приказано не предпринимать ничего провокационного, хотя мы все еще пытаемся отправлять сообщения. - Он скептически хмыкнул. - Даже сейчас пытаемся установить контакт. И, как и прежде, мы не можем обнаружить никаких следов используемой движущей силы - ни выхлопных газов, ни отработанного тепла, ничего. Предположительно, им потребуются месяцы, чтобы чего-либо добиться. По крайней мере, это дает нам время спланировать.
   - Но на этот раз, в отличие от предыдущих, они уже причиняют вред. Вот что еще мы наблюдали. - Он постучал по столешнице.
   В воздухе появился Тайник в виде аккуратного кубика. Гарри запустил короткую последовательность, показывающую, как открывается Тайник, демонстрируя повреждения, которые раньше позволили Грантту и Пулу проникнуть в великий артефакт. Теперь, однако, было больше повреждений, гораздо больше, через которые появлялись зонды. Еще несколько алмазных пушечных ядер разных размеров.
   Гарри сделал паузу, растягивая тишину.
   Пул оглядел комнату. Его встретили смущенные взгляды, полные любопытства, возможно, враждебности. Формально у него не было никакой конкретной роли, и он не заговаривал, пока его не позовут, но, очевидно, им было знакомо его лицо. И, в свою очередь, он знал большинство присутствующих здесь людей по именам и репутации, если не лично. Он сразу понял, что ключевыми игроками были сам Гарри и Шамисо Имри, мать Никола, главный голос предостережения. Гэа, между тем, формально была не более чем первым спикером, но Пул знал, что нельзя недооценивать разум, столь гибкий и устойчивый, как у древнего машинного сознания, какую бы формальную роль она ни играла.
   И была одна группа, которую он не узнал: шесть-семь женщин и мужчин в чем-то похожем на полевой камуфляж времен какой-то древней войны, в серо-зеленых пятнах. Пул был готов поспорить, что это какие-то союзники его отца. Они откровенно пялились на Пула, с любопытством, но не недружелюбно.
   Гарри наблюдал за лицами делегатов.
   - Тайник запускает больше зондов, - сказал он. - Как вы можете видеть. И как я уверен, вы знаете, что на этот раз зонды - хотя я думаю, что сейчас мы вправе называть их просто оружием - были нацелены на объекты меньшего размера. В прошлый раз это были Земля, Марс, Луна. Теперь это второстепенные тела, и наши собственные обиталища - кажется, везде, где есть признаки присутствия человека. Грубо говоря, любое обитаемое место, находящееся в пределах досягаемости ксили и Тайника, когда они удаляются от Солнца, получает зонд. И результаты - опять же, я уверен, что вы все знакомы с большей частью этого материала...
   Он быстро прокрутил список целей, все они были запечатлены в памяти Пула.
   Ларунда, обиталище в точке Лагранжа Меркурия, откуда Пул совершил свою собственную прогулку к Солнцу. Венера, станция-памятник эпохи антропоцена, вращающаяся вокруг второй планеты, которая использовалась в качестве строительной хижины прародительницей Пула в ходе великого проекта, который в конечном итоге заморозил глубокие слои атмосферы Венеры. Обе станции разбиты.
   - Зонды обладают достаточной энергией, чтобы полностью уничтожить практически любой объект диаметром менее семидесяти километров - например, астероиды внутренней системы. И, конечно, уничтожаются все обиталища, на которые они нацеливаются. Погибло несколько человек; в основном мы смогли вовремя организовать эвакуацию. - Гарри мрачно оглядел комнату. - Думаю, мы уже должны считать внутреннюю Солнечную систему, внутрь от орбиты Венеры, потерянной из-за врага... Должен сказать, я надеюсь, что статуя Джослин Лэнг Пул на Венере все еще стоит. Немного дерзости.
   Гэа улыбнулась. - Из того, что я помню о Джослин, она нашла бы это вполне уместным, Гарри.
   - Что ж, я возражаю, - сказала Шамисо Имри почти устало, поднимаясь на ноги. - Не только из-за использования этого уничижительного слова "враг", но и из-за не слишком тонкого подтекста, с которым делегат Пул представил каждый элемент своего так называемого фактологического резюме.
   Гарри, все еще стоя, смотрел на нее через стол. - И как бы вы хотели, чтобы я представил все это, делегат? Под музыкальное сопровождение? Таковы факты. Ксили и связанные с ними артефакты были разрушительными с того момента, как они прибыли в Солнечную систему...
   - В нашу систему, через вашу червоточину.
   - Едва ли это справедливо, делегат Имри, - мягко сказала Гэа.
   Имри продолжала настаивать. - Конечно, я не могу отрицать разрушительных последствий действий ксили. Но мы все еще ничего не знаем об их конечных намерениях. Я имею в виду, зачем им это делать? Зачем пересекать звезды просто для того, чтобы разрушить все, что мы построили? Или, другими словами - если они действительно намерены разрушить, зачем быть таким сдержанным? Например, мы знаем, что они способны погружаться глубоко в Солнце. Ну, тогда почему бы не дестабилизировать само Солнце? Создать какую-нибудь мощную вспышку, которая начисто вылизала бы поверхности планет?
   Один из одетых в камуфляж мужчин хихикнул. - Не подавайте идей порождению Леты.
   Гарри ухмыльнулся. - Как вы и сказали, мы не знаем его мотивов. Мы не знаем, почему. Но, кем бы ни были эти ксили, они кажутся мне честными: жестоко, прозрачно честными. Они делают то, зачем пришли сюда. Те первые зондирования были разрушительными, но они проверяли и нас тоже. Благодаря нашему ответу ксили узнали о том, где мы живем, как мы живем, какую борьбу мы могли бы выдержать - как мы умираем. Теперь они начали нацеливаться на места, где мы живем, везде, где мы поселились, даже в небольших количествах - в одном случае они уничтожили горстку шахтеров на богатом углеродом астероиде Аполлон, который не намного больше этой комнаты.
   - Стратегия ясна. Ксили не собираются уничтожать Солнечную систему. По крайней мере, пока. Они хотят уничтожить нас. Человечество.
   - Или, может быть, только вашего сына, - пробормотал кто-то.
   Пул не смог опознать говорящего. Он опустил глаза, чувствуя, что все в помещении и легионы удаленных наблюдателей, наблюдающих за этим заседанием, прямо сейчас смотрят на него.
   Гэа встала. - Возможно, нам нужно расширить дискуссию.
   Гарри все это время держался на ногах, и сейчас он продолжал стоять. - Хорошая мысль, спикер. В частности, нам нужно взглянуть на влияние вторжения ксили на дела человечества в целом.
   И он начал очередную мрачную, впечатляющую, удручающую презентацию.
   Помимо собственных усилий по восстановлению после цунами при падении зонда в Атлантику, Земля теперь страдала от последствий нападений ксили на дочерние колонии за пределами планеты. Уже было проведено значительное количество эвакуаций на Землю с Луны и Марса, обитателей куполов и аркологий, которые внезапно показались очень уязвимыми. Даже если, как показали события, сама Земля вряд ли была убежищем.
   Тем временем межпланетная торговля все больше нарушалась. И Марс, и Луна зависели от поступающих с Земли продуктов питания, сложных химических веществ и летучих веществ в больших масштабах: например, азот земной атмосферы, собираемый ковшами сепараторов, для заполнения этих воздушных пространств на Марсе. Но сама Земля зависела от импорта из космоса: от солнечной энергии, собираемой на орбитах, от металлов, добываемых из коры Меркурия, даже от изотопов гелия для термоядерных реакторов, добываемых из атмосфер планет-гигантов. Великим триумфом природоохранных лобби в эпоху восстановления стало создание защитного взгляда на Землю и ее сложный груз жизни: для питания нового Марса можно было использовать небольшое количество азота, но в целом Землю нужно было рассматривать как нечто, что необходимо лелеять, защищать.
   Земля была парком, садом. Но это означало зависимость от мощности генерации, горнодобывающей промышленности и других отраслей, которые были перенесены за пределы планеты. Теперь эта зависимость подвергалась испытанию.
   - Тем временем, - сказал Гарри, - мы наблюдаем растущее недоверие к нашим мировым институтам. Все мы здесь должны осознавать это. Растущий отказ от согласия со стороны тех, кем мы предполагаем управлять, но не в состоянии защитить.
   - Вам не обязательно быть свидетелем беспорядков у какого-нибудь офиса ООН, чтобы понять это. Исследование предвзятости новостей и тенденций разговоров показывает растущий регионализм, фрагментацию глобального общества. Например, некоторые регионы Земли отказались принимать марсианских мигрантов. Мы еще не вернулись к национализму эпохи антропоцена, но, возможно, это только потому, что старые нации так глубоко похоронены в истории. Но произошло возрождение различных старых религиозных форм, даже культов.
   Пул подумал о насмешливых намеках Никола на давно умершие религии. В своей непочтительной манере она предсказала кое-что из этого, понял он.
   Гарри мрачно продолжил: - Есть даже свидетельства того, что несколько групп начали поклоняться ксили. Поклонение: это правильный термин? Я не эксперт в этих архаичных способах мышления. Они молятся им точно так же, как мы предполагаем, что наши дотехнологичные предки когда-то беспомощно молились богам грома и вулканов о пощаде их жизней.
   И, мрачно подумал Пул, точно так же, как призрак червоточины подразумевал, что однажды побежденный инопланетный вид пришел бы поклоняться людям. Пришел бы, если бы не это.
   Итак, дискуссия продолжалась, удручающая, даже сокрушительная, без облегчения. Когда спикер Гэа объявила перерыв, Пул сомневался, что кто-либо на сессии был благодарен за это больше, чем он.
  
   Снаружи шел тихий дождь.
   Пул шел один, с кружкой кофе в руке. Воздух был теплым и неподвижным, и костюм Пула, хотя и не был скафандром, защищал от непогоды; дождь не беспокоил его. Мягкая английская погода, какую, возможно, испытывали предки Пула вплоть до Майкла Базалджета и Джорджа Пула, и даже глубже во времени. Возможно, вернемся к эпохе архаичной статуи.
   Остальные делегаты остались в здании. Сгрудились в зале заседаний или в прилегающих коридорах. Гарри назвал это "кластерным пространством", помещениями для неформальных совещаний между сессиями, которые, по его утверждению, были наиболее важным элементом таких встреч. Пул оставил их наедине.
   Повинуясь импульсу, Пул подошел к центру земляного сооружения в виде трилистника - "пропеллер" Гарри, хотя Пул подумал, что это, скорее всего, овчарня, и сел на влажную землю перед этой центральной статуей, обхватив колени руками, повторяя ее непринужденную позу. - Когда-то ты был богом? Или героем?
   Ответа не последовало.
   Пул постучал себя по виску, и в ушах у него зазвучали голоса.
   Он был подключен к непрерывному каналу связи с Галлией-три, тайным гнездом его коллег в околоземном пространстве Юпитера, всего в сорока световых минутах от него. Прямой разговор был невозможен из-за временной задержки, но два конца длинной линии связи поддерживали несинхронизированный диалог.
   Прямо сейчас Хайсмит Марсден обсуждал свой анализ технологии ксили.
   - ...Каждый последующий отказ нашего оружия предоставляет своего рода информацию. В том смысле, что это дает новую нижнюю границу возможностей технологии ксили.
   - Видите ли, оружие, выпущенное по корпусу зонда, включая взрывы ядерной энергии и антивещества, а также таран самого Пула, не только не оставило следов на поверхности корпуса, но и не отклонило движение зонда. Наблюдатели на месте заподозрили это, но нам потребовался год, чтобы надежно установить это по данным, полученным от флота кораблей; его траектория не изменилась ни на долю градуса. Не говоря уже о сверхпрочной броне: как насчет сохранения импульса? Зонд должен был быть сдвинут вбок, учитывая его известную массу, на измеримый угол - даже если этого отклонения могло оказаться недостаточно для спасения Земли.
   - Возможно, вы знаете, что я - в отличие от болтливых детей, которые сейчас роятся в моем жилище, как сперматозоиды в поисках яйцеклетки, - испытываю дискомфорт с беспочвенными предположениями. Тем не менее я был вынужден выдвинуть гипотезу о том, как это возможно. И я верю, и эта идея нуждается в проверке, что у ксили есть двигатель, который каким-то образом привязывает объект, подобный зонду, к самому пространству-времени. Все это лишь догадки. Но если, если это так - или справедливо что-то подобное этой гипотезе - тогда зонд, видите ли, будет вести себя так, как будто он обладает бесконечной инерцией. Неподвижен. Как будто даже самая большая сила не может его отклонить...
   Пул знал, что Никола Имри прямо сейчас находится там, в Галлии, с Мириам, Марсденом и остальными - якобы выясняя, как продвигаются секретные исследования Марсденом феномена ксили, предположительно разрабатывая идеи для защиты и варианты оружия, но также стараясь держаться как можно дальше от своей матери. Никола нашла бы для этого любое оправдание, и, думая о своей собственной семье, Пул не мог винить ее.
   Мириам Берг прошептала ему на ухо, комментируя выступление Марсдена. - Майкл, Хайсмит концентрируется на теоретических деталях ксили и разрабатывает датчики для сбора специализированных данных ради тестирования его гипотезы. Он продолжает настаивать на том, что в данных о гравитационных волнах, которые испускает корабль ксили, есть много подсказок - он уверен, что этот корабль, кстати, технологическое творение или, по крайней мере, не просто биологическое. Гравитационные волны: рябь в пространстве-времени... Хайсмит думает, что ксили могут даже перемещаться, используя какой-то аспект самого пространства-времени. Ну, это в его натуре - преследовать такие вопросы. Но я продолжаю попытки вернуть его к тому факту, что судно с экзотическим приводом, о котором идет речь, на самом деле похоже на какой-то линкор, который снова приближаемся к Земле и Марсу, и что нам нужно, так это какой-нибудь способ остановить это...
   Пул позволил ее знакомому голосу прозвучать у него в голове. Как будто они все еще были там, в трубке потока Ио, работая над деталями системы перемещения массы, которая должна была стать чудом века. Казалось, все это было давным-давно.
   У него было ужасное чувство инерции.
   Как неоднократно жаловался Гарри, лидеры человечества даже сейчас, даже в рядах этого специально созванного совета, просто не брали на себя ответственность, недостаточно быстро принимали решения. И Пул подозревал, что даже Хайсмит Марсден не смог сосредоточиться на истинной проблеме ксили, ее смертельной угрозе, настолько даже он был отвлечен ее заманчивой, непостижимой странностью.
   Все это время ксили приближались, безразличные, следуя своему собственному расписанию.
   - Хотел бы я быть там с тобой, Мириам, - сказал он сейчас. - Знаешь, думаю, "Краб-отшельник", первый корабль, который я построил, был самым близким к дому, что у меня когда-либо было. Что многое говорит тебе о моей личной жизни. Я всегда думал, что, когда стану старше, возьму творческий отпуск. Просто уйду один, в "Крабе". И в облако Оорта, чтобы заняться каким-нибудь долгосрочным научным проектом - изучением этих фантомов квагмы в дикой природе, может быть. Лета, у нас есть АВТ; у всех нас впереди столетия; у нас есть время для творческих отпусков. Или мы бы...
   Тихий перезвон в ухе: вызов на официальное заседание. - Позже, Мириам.
  
   Пул со вздохом встал, повесил одежду сушиться, иронично отсалютовал сидящему богу-пилоту и направился обратно в конференц-зал.
   Когда он добрался до зала, заседание уже возобновилось. Делегатка, поднявшаяся на ноги, была одной из сурового вида воинов в камуфляже, стоявших в ряду Гарри, все неопределенного, размытого АВТ возраста.
   И она говорила об оружии.
   Она показала диораму различных нападений, которые были совершены на зонд, направлявшийся к Земле, от щекотки лазером связи до жестокого тотального тарана самого Пула. Теперь Пул был объектом взглядов, в которых было больше восхищения, возможно, даже зависти, чем упрека.
   - Те, кто попытался остановить атлантический зонд, сделали все, что можно было сделать, - сказала карманный эксперт Гарри. - И проявили больше мужества, чем имел право ожидать любой из нас, кто не сражался бок о бок с ними. Но конечно, это было бесполезно. Теперь, когда сами ксили приближаются к Земле или Марсу...
   И Шамисо возразила, что пункт назначения ксили все еще не определен.
   Защитница оружия отвергла это. - Что ж, я, например, не хочу рисковать ни одним из наших прекрасных миров. Мы должны подготовиться, леди и джентльмены, к войне. Однако мы живем в эпоху мира. Мы не знаем, как вести войну - и, конечно, это к лучшему, что мы приучили себя к ведению войн до того, как вышли в космос и получили технологии, которые могли изменять миры или разрушать их. Но наши предки это делали, развязывали войны. Они настолько преуспели в этом, что пару раз были близки к тому, чтобы полностью покончить с собой. И теперь, в это время беспрецедентной экзистенциальной опасности...
   - Возражаю, спикер.
   - Принято. Продолжайте, пожалуйста, без преувеличений.
   - Столкнувшись с такой угрозой, мы должны обратиться к мудрости наших предков - их смертоносной мудрости. И спросить себя, как бы они отреагировали?
   - В чем смысл? - высказался другой делегат. - Мы уже вышли за рамки игрушек наших предков, их термоядерных бомб. Наш самый мощный источник энергии - это ВЕС-двигатель Пула, и мы запустили один из них в земной зонд и не оставили ни царапины.
   - Конечно. Но, тем не менее, у нас есть ресурсы межпланетной цивилизации для развертывания. Есть тактика, которую можно попробовать...
   При поддержке своих коллег докладчица перебрала несколько вариантов. Например, обстреливать ксили роем снарядов с кинетической энергией: тупые беспилотники, массивные, быстро движущиеся - даже релятивистские, летящие на ксили со скоростью, близкой к скорости света: - Ракеты, предназначенные для уничтожения планет в более темную эпоху. Абсолютные средства устрашения. - Или ксили можно подвергнуть длительной атаке со стороны флота ВЕС-кораблей, погружая корпус семени платана в их сверхэнергичные выхлопные газы.
   - Конечно, он пережил лобовые атаки лунных шахтеров и в высшей степени мужественный таран Майкла Пула. А тем временем мы протестировали этот кусочек мембранного материала, извлеченный Джеком Гранттом и Майклом Пулом с поверхности Тайника, - протестировали его на пределе наших возможностей. Не получили ни царапины. Но, возможно, даже в этом случае есть некоторый предел прочности брони ксили, некоторое ограничение ее способности поглощать энергию и импульс. И даже если нет, есть другие уловки, которые мы могли бы рассмотреть. Мы могли бы даже отправить приманки...
   Пул заметил, как Гарри пробормотал на свой экран замечание по поводу этой идеи.
   - Мы можем сделать все, что угодно, чтобы задержать их продвижение. Мы не узнаем, пока не попробуем. И в ту минуту, когда ксили проявят хоть малейшую слабость...
   Шамисо встала, прерывая ее. - Вы, люди, - я слышала ваши имена и принадлежность, но кто вы? И откуда у вас квалификация, чтобы предлагать стратегии обороны планет?
   Гарри встал, ухмыляясь; Пул видел, что он ждал этого вопроса. - Эти ребята - самое близкое, что у нас есть, к опытным солдатам, оставляя в стороне федеральную полицию. Потому что эти ребята сражались там, внизу: на Марсе, в Ацидалии, в провинции Тарсис.
   И тут Пул понял. - Военные геймеры, - сказал он, удивляясь. - Ты привел военных геймеров на эту сессию ООН.
   Шамисо Имри вытаращила глаза. - Вы серьезно, Гарри?
   - Как никогда. - Шамисо все еще стояла на ногах, но и Гарри тоже, нарушая протокол, наклонился вперед с угрожающим видом. - Кто еще здесь? А кого, во имя Леты, привели вы? - Он огляделся. - Что принес на стол кто-нибудь из вас? Эти ребята разбираются в оружии, они знают толк в войне - и если вы думаете, что одна из их симуляций ядерного сражения эпохи антропоцена - это просто, попробуйте как-нибудь сами. Поверьте мне, они ближе всех к экспертам, которые у нас есть... Спасибо, Белла, дальше я разберусь сам.
   Он кивнул военной геймерше, которая отступила и села.
   Гарри покинул свое место и начал обходить стол. Еще одно нарушение протокола. Никто не возражал, даже Шамисо, которая заняла свое место. Гэа, выступавшая спикером, хранила молчание.
   Пул почувствовал, что приближается кульминация события: момент, к которому Гарри готовился с тех пор, как созвал эту встречу - и, вероятно, за несколько месяцев до этого. Он задавался вопросом, действительно ли Гарри подстроил все это при соучастии Гэа с самого начала. Он знал своего отца; Гарри был никем иным, как осторожным планировщиком, когда дело касалось ключевых моментов его жизни, его карьеры.
   Ибо именно в этот момент Пул понял, что Гарри готовит свой государственный переворот.
   - Итак, - сказал Гарри, - один урок, который я извлек из своих собственных исследований прошлого, заключается в том, что если вы хотите вести войну, для этого вы должны организоваться. - Он обвел взглядом делегатов, большинство из которых не произнесли ни единого слова с тех пор, как собрались этим утром. - Это время для демократического согласия, но не для демократии. Это время для принятия решений - и время для правительства, обладающего организационными возможностями для реализации этих необходимых решений. - Жестами пустой руки он подбрасывал виртуальные слова в воздух, чтобы они повисли над столом. - Армия: нам нужны обученные солдаты. Военно-космический флот: нам нужны корабли, чтобы доставить этих солдат к ксили, в зону боевых действий. Организация: помимо структуры командования вооруженными силами, нам понадобится промышленность для обеспечения всего этого. Министерства снабжения, производства, специальные подразделения по исследованиям и разработкам.
   Служба безопасности. По мере распространения страхов мы уже стали свидетелями массовых волнений, гражданского неповиновения, даже бунтов. Это только помешает нашим дальнейшим усилиям, от эвакуации до производства вооружений. Людей нужно контролировать, для их же блага.
   Шамисо встала, спокойная, серьезная. - А как же права?
   - Права? Права будут соблюдаться, насколько это соответствует обстоятельствам. Но на данный момент ответственность - долг, если хотите - превосходит права. Если мы ошибемся, когда чрезвычайная ситуация закончится, делегат Имри, вы лично сможете возглавить процедуру импичмента мне и моей команде или тому, кто в этом замешан.
   Он пристально смотрел на нее, пока она не села.
   Затем он снова начал расхаживать взад-вперед. - И, прежде всего, нам нужно командование. В эпоху Римской республики, как вы, возможно, знаете, во времена чрезвычайного положения сенаторы назначали диктатора, экстраординарного магистрата, наделенного абсолютной властью для реализации решений, необходимых для преодоления этой чрезвычайной ситуации. Абсолютная, но временная власть.
   Одна женщина осмелилась возразить. - Вы не можете ссылаться на прецеденты из такой примитивной эпохи.
   Но Гарри был готов к этому. - Значит, более недавнее прошлое. "Бутылочное горлышко". Последняя крупная чрезвычайная ситуация, угрожавшая самому будущему человечества, когда потоки мигрантов подрывали стабильность национальных государств, которые веками были основой управления. Во время этого кризиса возникло Управление, межнациональное правительственное агентство, осуществляющее общий контроль над глобальными ресурсами для решения многочисленных проблем того времени. Назовите этого человека - магистрата - Управляющим, если хотите.
   Шамисо Имри выглядела скорее усталой, чем сердитой - разочарованной, как думал Пул. Не потрудившись встать, она спросила: - И кто будет этим Управляющим?
   Но Гарри был готов к этому. Его палец ткнул в Шамисо. - Вы хотите эту работу? А вы? Или вы?.. - Он отступил. - Давайте сделаем еще один перерыв. Я предлагаю час. Проветрите свои головы, пообедайте пораньше. Когда мы соберемся снова, предлагаю проголосовать за ратификацию. - Он пристально посмотрел на Гэа, которая мягко кивнула.
   Пул увидел, что никто, кроме Шамисо и Гэа, не смотрит Гарри в глаза.
   Гарри улыбнулся сыну.
  
   В перерыве Гарри быстро разыскал его.
   Пул был неохотно впечатлен. Гарри всегда отличался огромной энергией, честолюбием, напористостью. Просто раньше эти качества были направлены исключительно на его собственные амбиции или амбиции семьи. Теперь, во время этого кризиса, Гарри увидел более важную роль, которую он мог бы сыграть, и, цинично мотивированный или нет, он стремился занять ее.
   - Итак, Гарри. Ты наконец-то получил то, чего всегда втайне хотел. Ты король мира.
   Пул подумал, что никогда не видел своего отца более живым. - Может быть, нужно стать сумасшедшим, чтобы даже мечтать об этом. Но теперь у меня это есть - почти - послушай, я чувствую, что моя голова горит. Даже когда я там щипал этих кроликов за хвосты - все это смотрели зрители по всей Солнечной системе, и ты должен был видеть рейтинги одобрения мгновенных опросов - все это время я придумывал схему. Следующий шаг в работе с этими порожденными Летой ксили. Что-то связанное с разговорами о приманках и военных играх моих карманных воинов на Марсе заставило меня задуматься. - Он посмотрел на своего сына. - И я хочу, чтобы ты участвовал, Майкл.
   Пул попытался проследить за этой запутанной цепочкой мыслей. - Как?
   - Я сказал, что ксили были честными. Они начали работу по нашему уничтожению и не делают из этого секрета. Но мы не обязаны быть честными.
   Давай соврем им.
  
   Когда собрание закончилось, Гарри снова растворился в высших кругах, в которых он теперь обитал. Какой бы новый план он ни разрабатывал, он пока не делился им со своим сыном.
   Сам Пул чувствовал необходимость немедленно заняться чем-то более практичным.
   Через неделю после Кента Пул отступил на объекты компании на Луне. С уничтожением таким образом зарождающегося ускорителя Серенитатис силами ксили, старый комплекс Коперник стал еще более важным местом в качестве главного сохранившегося завода компании по производству ВЕС-двигателей: ресурс, необходимый для любого будущего человечества, которое он мог себе представить. И вот Пул приступил к работе. В последующие месяцы его вклад в Коперник был удовлетворительным и существенным. И Пул воспользовался возможностью, чтобы оборудовать новый ВЕС-корабль для собственного использования, чтобы заменить "Краба-отшельника".
   Он старался уделять как можно меньше внимания быстрому приходу Гарри к власти и укреплению его позиций.
   Но Пулу было интересно, что Гарри имел в виду, говоря о лжи ксили.
   А потом, еще через полгода, Гарри вызвал его на Марс.
  

45

  
   На Фобосе Пул вскоре прибытия на "Когте ассимилятора" увидел, что марсианская ветвь человечества строит военно-космический флот.
   На протяжении веков эта маленькая луна использовалась как верфь, ее собственные ресурсы интенсивно разрабатывались. Теперь она была встроена в огромное гнездо невесомости из металлических и углепластиковых тросов, по которому ползали одетые в скафандры человеческие фигуры и осторожно продвигались массивные тела роботов. И из этого "Клубка", как его называли, появлялись остовы кораблей. Это было поразительное зрелище, и тем более впечатляющее, что оно было собрано всего за несколько месяцев. И все это при нефильтрованном солнечном свете, с четкими полосами тени.
   Конечно, Пул знал, что само зрелище этой блестящей демонстрации трудолюбия было частью плана. Это должно было увидеть все человечество: посмотрите, что мы уже делаем здесь, на орбите вокруг этой подвергающейся угрозе планеты, теперь, когда Гарри Пул возглавляет ее. Пул просто надеялся, что корабли и оружие, которые прибыли отсюда, действительно принесут какую-то пользу против ксили.
   Но когда Пул вывел "Коготь ассимилятора" на орбиту, близкую к Фобосу, его отвлекло от всей этой лихорадочной индустрии то, что он увидел на самом Марсе.
   Когда он в последний раз посещал четвертую планету, ему казалось, что она все еще погружена в свое собственное древнее спокойствие; десять миллионов человеческих существ не имели такого уж большого значения, во всяком случае, для Марса. Пустота засушливой пустыни нарушалась лишь несколькими всплесками отраженного солнечного света марсианским днем и искусственным свечением ночью: крупные населенные пункты в Кахре и Сидонии, ярко-зеленый пузырь аркологии новой Эллады, несколько световых лент, отмечающих основные наземные транспортные маршруты, разбросанные искры, которые были усадьбами отдельных семей людей, пытающихся заработать на жизнь в красных просторах.
   Но теперь, как он увидел, повсюду были свет и движение.
   Вся Эллада сверкала зеркальными отражениями, как окно в лицо планеты, как будто грандиозная аркология была внезапно завершена. К северу от Эллады, по ту сторону экватора, сине-серые линии пересекали пустыню с юга на север, направляясь вплоть до полюса. А вокруг серых узлов, которые могли быть городами, вспыхивал огонь: безошибочные признаки войны. Внезапно Марс превратился в перенаселенную, высокоразвитую, пеструю, охваченную конфликтами планету.
   Или, во всяком случае, так это выглядело. И в этом, как он начал догадываться, был весь смысл.
   В захламленном жилом куполе "Когтя" без предупреждения материализовались Никола Имри и Гарри Пул.
   Никола, в открытом комбинезоне, со свежепобритой головой, быстро огляделась и ухмыльнулась. - Лета, Пул, это действительно ты? Это не просто какой-то сказочный сон?
   Заметной задержки во времени не было; должно быть, они оба проецировались изнутри комплекса Фобоса, понял Пул. Но в этом не было ничего удивительного. Через шесть месяцев после своего переворота Гарри проводил много времени здесь, на месте, чтобы убедиться, что ресурсы, необходимые для его масштабного нового военного строительства, поступали без сопротивления.
   И Никола, конечно же, была здесь, чтобы учиться управлять военными кораблями.
   Гарри был одет в городской костюм, как думал Пул, цельный, черный с серебряной окантовкой - элегантный, неброский, практичный, эффективный. - Кризис бросает вызов всем нам. Но не все мы можем позволить себе роскошь уединиться. В любом случае, спасибо, что прибыл.
   - У всех нас есть своя работа, которую нужно делать, - неловко сказал Пул. Он чувствовал себя выбитым из колеи этим вторжением в его личное пространство, виртуальное или иное.
   Никола фыркнула. - Как будто у тебя был выбор. В наши дни, когда управляющий присылает тебе вежливое приглашение...
   Гарри хмуро посмотрел на нее. - Просто помни, с кем разговариваешь.
   - Как я могла забыть? - В невесомости она дрейфовала по жилому куполу, осматривая дисплеи управления, диваны - даже просунула свою виртуальную голову в дверь ванной. - Хороший корабль. Новый?
   - Вроде того, - сказал Пул. - Он должен был стать "Крабом-отшельником II", разрабатываемым на Луне. После того, как мы разбили "Краба I ", я ускорил его сборку.
   - И дал ему новое приятное имя. "Коготь ассимилятора". Откуда это взялось, откуда взялся твой котенок, когда ты был ребенком?
   Нерешительно Пул признался: - Из архива моей матери. Еще немного информации, переданной Майклу Пулу Базалджету его девушкой из будущего. Однажды "Коготь ассимилятора" запомнят как боевой корабль, принимавший участие в войне за центр Галактики. Это произойдет через двадцать тысяч лет, и настоящий "Коготь", вероятно, будет совсем не таким, как этот, но...
   - Приятный штрих, - сказала Никола. - Вижу, он крепче, чем был "Краб" раньше. Стройнее. Быстрее, я полагаю? И этот жилой купол похож на крепость.
   - Ты, должно быть, видел проекты кораблей, которые они строят в "Клубке". - Она махнула рукой в сторону видения за пределами купола. - Военные корабли, Майкл. Столетия спустя после того, как о таких кораблях в последний раз мечтали. У нас есть быстрые флиттеры с одним пилотом, предназначенные для обхода обороны и проведения атак с близкого расстояния, и большие боевые ВЕС-крейсера для нанесения массированных, продолжительных бомбардировок. Но мы начинаем с нуля. Мы утратили традицию такого мышления - как сделать космический корабль достаточно маневренным, чтобы сражаться, и в то же время достаточно прочным, чтобы пережить атаку, - и мы пытаемся адаптировать новые технологии, вещи, которые наши старые воинственные предки и представить себе не могли, для разрушительных целей.
   - Он все это знает, - сказал Гарри, изучая своего сына. - Он Пул, и в любом случае большая часть этого - наша технология.
   Пул выпалил: - Зачем ты позвал меня сюда, Гарри? Мне нужно быть там, где я наиболее полезен. Я был полезен на Луне. Ты это знаешь. Пытаюсь увеличить в Копернике производство ВЕС-двигателей для твоих линкоров. Послушай, я хочу помочь бороться с этим. Но я инженер. Лучшее место для меня - за линией фронта.
   Гарри покачал головой. - Нет. Ты больше, чем просто полезен. Ты уникален, Майкл. Ты знаешь, что траектория ксили остается неопределенной. Но ты также знаешь, что мы пытаемся заманить его на Марс. Верно? И если он прилетит сюда, именно здесь мы остановим его, прежде чем он приблизится к Земле. Стратегия была доведена до сведения каждого гражданина, который участвует в программе виртуальных игр, проводимой там. Они знают, что будут на передовой, Майкл, или, во всяком случае, таков план. И если ты находишься там, внизу, это знак нашей приверженности Марсу, их выживанию. Ты не только герой, который, как видела вся человеческая раса, протаранил созданный Летой зонд Тайника на пути к Земле, ты также мой родной сын. Фактически, это знак моей личной приверженности.
   Пул взглянул на Никола, которая поджала губы, но на этот раз ей нечего было сказать.
   И Пул, обдумав это, понял, что у него не было реального выбора в этом вопросе - не в первый раз, когда речь заходила о его участии в планах отца.
   - Очень хорошо, - сказал он наконец. - Мы сделаем по-твоему. С чего мне начать?
   - Тебя хочет видеть Джек Грантт, - сказал Гарри.
   - Где?
   Никола усмехнулась. - В Барсуме.
  

46

  
   Итак, на следующий день Пул спустился на Сидонию. И Джек Грантт взял его с собой полетать над равниной Элизиум.
   Флиттер Грантта был прочным двухместным кораблем, адаптированным к марсианским условиям и приспособленным для длительных полевых работ, с компактной системой жизнеобеспечения, парой коек, камбузом и небольшой рабочей зоной, уставленной различными научными приборами, включая простой оптический микроскоп. Обжитый, аккуратный и обыденный.
   Тем временем, расположенная к северо-востоку от Большого Сырта равнина Элизиум была частью обширной, почти безликой системы низменностей и равнин, которые доминировали на поверхности северного полушария Марса. Когда Пул посмотрел вниз через большие виртуальные прозрачные секции нижней части корпуса, он увидел пыльную, усеянную камнями пустыню, в основном неизменную на протяжении веков. Знакомую Пулу по многим предыдущим спускам на Марс.
   Знакомую, за исключением марширующих монстров под носом флиттера.
   Грантт, усмехнувшись реакции Пула, замедлил флиттер и удержал его в режиме зависания. - Не торопись. Они не могут нас видеть; мы находимся в режиме администратора для этого конкретного игрового мира...
   Процессия двигалась по равнине, неуклонно приближаясь на юг, двигаясь не быстрее, чем животные размером со слона, которые тащили большую часть тяжелого груза. Пул попытался прикинуть численность: около пятидесяти этих больших тягловых животных тащили что-то похожее на колесницы и волокуши, нагруженные мехами и кусками разбитой скульптуры, вырезанной из багрового камня. На некоторых колесницах ехали явные хозяева этого марша: крупные гуманоиды, у каждого из которых, казалось, была дополнительная пара конечностей, растущих из области бедер, и голова с глазами рептилии, которые закатывались в глазницы. Зеленая, жестковатая кожа.
   На одной из колесниц, большой, было что-то похожее на огромные кожистые яйца.
   Это шествие сопровождали около пятисот животных поменьше, размером, может быть, с лошадей, с иссиня-черными спинами и десятью ногами, которые придавали их медлительным движениям странный, низко посаженный вид, напоминающий крокодилов.
   А за этим фургоном шли люди, больше похожие на обычных людей: мужчины, женщины, дети, их кожа была ярко-красной, большинство из них более или менее голые, в пятнах крови, многие хромали. Обнаженные на Марсе: Пул почувствовал, как его собственные глубоко укоренившиеся инстинкты космического путешественника безмолвно вопят при виде этого зрелища. И это были пленники, связанные по запястьям и лодыжкам в одну огромную, шаркающую цепями процессию. По бокам от них шло еще больше крупных гуманоидов, вооруженных, но менее разукрашенных - предположительно, воинов.
   Пулу пришлось напомнить себе, что ничто из этого не было реальным - или, скорее, если кто-то там, внизу, и был реальным среди толпы виртуальных проекций, то это был его выбор, а их физическое проявление было надежно заперто где-нибудь в кабинке.
   - Так эти пленные - люди?
   Улыбка Грантта стала шире. - Не совсем. Эти "люди" тоже откладывают яйца. Не беспокойся об этом. Этот сценарий основан не на особенно современном научном понимании...
   - Это игровая зона эпохи открытий, верно?
   - Да. Когда с помощью лучших оптических телескопов все, что вы могли видеть на поверхности Марса, - это увеличение и уменьшение полярных шапок в зависимости от времени года. И вот люди спроецировали сюда свои мечты. Это отряд рейдеров. Ну, ты можешь это видеть. Они возвращаются домой после нападения на один из наиболее развитых городов на севере. Но воины живут в собственном городе, в руинах, на древнем морском берегу, к югу отсюда.
   - Морской берег. Ты имеешь в виду Разрыв. Большой геологический разлом, линия между северным и южным полушариями. Это действительно древний берег, не так ли?
   - Что ж, старые авторы эпохи открытий были правы в некоторых своих предположениях. Их Марс был высыхающим, умирающим миром, совсем как на самом деле - за исключением того, что океан северного полушария на самом деле исчез миллиарды лет назад, а не какой-то там миллион... - Он резко повернул нос флиттера, и они унеслись прочь
   от двигающегося каравана. - Со временем зона стала довольно обширной. Работа многих рук. И она простирается вплоть до северной полярной шапки. Фактически, это самая большая из игровых зон планеты.
   Они подлетели к каналу, который пересекал ландшафт, серо-зеленому и абсолютно прямому. Джек развернул флиттер так, чтобы он летел параллельно большому оврагу, направляясь почти прямо на север. В настоящем воздухе Марса, который был ближе к вакууму, чем что-либо, о чем мечталось в фантазиях эпохи открытий, любая открытая вода мгновенно замерзла бы. Но здесь по берегам канала буйно разрослась растительность - приземистые деревья, что-то похожее на кактусы, даже заросли мха, - в некоторых местах простиравшиеся на несколько километров от самого канала, окаймляя водный путь. И Пул заметил фермы, аккуратно разбитые поля, орошаемые отводами от канала.
   В одном месте Грантт повел флиттер низко над виллой, окруженной сельскохозяйственными угодьями. Изящные здания с колоннами и арками из какого-то мерцающего кристаллического материала, невероятно высокие. Перед главным зданием стояла фигура: стройная женщина в светлом одеянии. Она подняла глаза, когда флиттер пролетал над ними. Пул увидел, что на ней золотая маска. Затем она пропала, исчезла, хрустальные колонны превратились в тусклое мерцание.
   - Она выглядела так, словно могла видеть нас, - заметил он.
   Грантт пожал плечами. - Возможно, протоколы устарели. Геймерам нравится бросать вызов правилам и их создателям. Знаешь, геймеры действительно инстинктивные воины - вот почему они играют. Лучше всего, если они сублимируют всю эту изобретательную агрессию в анахроничные игровые миры, подобные этому, а не выражают ее в реальном мире.
   - И когда Гарри призвал добровольцев помочь запустить эту глобальную игру - иллюзию мира - объединить все зоны, чтобы планета выглядела как можно более многолюдной, - геймеры откликнулись с готовностью. Как шанс хотя бы на один шаг приблизиться к настоящему сражению. Итак, вот он, Марс нашей мечты, дающий отпор вторгшемуся кошмару. И вы должны признать, что это выглядит убедительно.
   - И Гарри делает ставку на то, что ксили все это тоже покажется убедительным.
   Как оказалось, в этом была логика. Спустя месяцы после того, как ксили и Тайник покинули Солнце, они продолжали следовать своей терпеливой спиральной траектории через Солнечную систему. И военным аналитикам, набранным из астрономических отделов по всей Солнечной системе, все еще было неясно, будут ли, в конечном счете, ксили направляться на Марс или Землю - или и то, и другое. И поэтому управляющие под руководством Гарри Пула пытались форсировать события, дав им что-то, к чему можно было бы стремиться...
   - Что ж, таково мышление. Если ксили стремятся нанести нам крупномасштабный ущерб, возможно, они направятся туда, где, по их мнению, смогут причинить человечеству наибольший вред и быстрее всего. Они попытаются обезглавить нас. Итак, утверждает Гарри, мы будем блефовать. Покройте Марс городами и каналами, битвами и катастрофами, сделайте так, чтобы он выглядел так, как будто это доминирующий человеческий мир в Солнечной системе: не Земля, безмятежная, мирная, зеленая, энергосберегающая. И когда мы заманим сюда ксили, мы ударим по ним всем, что у нас есть, - и над поверхностью малонаселенной планеты, а не хрупкой старой Земли.
   Пул восхитился хитростью. Он знал, что никогда бы не придумал такую схему.
   - Но сработает ли это? Все это просто зрелище; там, внизу, почти не расходуется энергия. Людей почти нет.
   - Возможно. Но там, внизу, много разумов, смоделированных или спроецированных. Послушай, Майкл, я согласен с доводами Гарри по этому поводу. Я экзобиолог, помни. Мы имеем дело с инопланетным видом, ксили - похоже, пришельцами из другого времени. Кто знает, как они воспринимают нас? Возможно, они мало что понимают в нашей прохладной углеродно-химической биосфере. Это может быть настолько чуждой природы, что они даже не могут сказать, что здесь есть живое, не говоря уже о разумном. Они могут подумать, что эти орды имитированных краснокожих воинов - такой же подлинный вид людей, как ты или я. Конечно, мы можем запутать их, и если мы больше ничего не добьемся, это уже кое-что, не так ли?
   - Я вижу, ты активно участвуешь во всем этом.
   - Спасибо твоему отцу. Я был тем, кто смог ему пригодиться.
   - Это Гарри.
   - Хорошо это или плохо, но он знает, как достучаться до людей, Майкл...
   Теперь внизу, в пустыне, раскинулся город. Грантт поднял флиттер высоко в воздух, чтобы лучше видеть.
   Пул увидел две могучие крепости, каждая из которых была окружена сверкающим круглым валом, расположенные примерно в сотне километров друг от друга. Между населенными пунктами-близнецами протянулась паутина дорог. Из центра каждого города поднимались шпили, по оценке Пула, высотой в километры. Даже при ярком дневном свете, искусственный свет мерцал на крышах, вдоль узких радиальных проспектов и от огромных сооружений, похожих на храмы.
   Но все это было затемнено войной. Армии сталкивались на равнине за городскими стенами: казалось, армии пехотинцев, их единственными транспортными средствами были повозки, запряженные более крупными животными, повсюду были искры и дым огнестрельного оружия.
   Пул мог видеть, что этот конкретный конфликт был войной гуманоидов против гуманоидов - одной группы краснокожих людей против другой, без участия зеленокожих гигантов, которых он видел ранее.
   Война велась и в воздухе. Над муравьиными полчищами солдат проплывали огромные, тяжеловесные воздушные суда.
   Сначала Пул подумал, что они похожи на воздушные корабли: длинные серые корпуса, увешанные из конца в конец яркими знаменами и сигнальными флажками, которые развевались на веревочках. Но корабли двигались слишком быстро, слишком грациозно, чтобы быть простыми дирижаблями, с поворотами и падениями, которым помогали паруса и пропеллеры.
   И они сражались. Тактика напоминала то, что Пул читал о столкновениях океанских военно-морских сил эпохи "Дискавери". Одно тяжелое судно скользило медленно бок о бок с другим, в то время как между параллельными корпусами трещали пушки, а команда бросала сети и абордажные крюки, пытаясь подняться на борт корабля своих противников. Наблюдая, Пул увидел, как один корабль упал, его надстройка горела, медленно опускаясь, как бумажный фонарь в воздухе.
   - Для культуры, где есть, по крайней мере, порох, я вижу ужасно много размахивающих мечами.
   Джек Грантт рассмеялся. - О, успокойся. Предполагается, что это игра, Майкл. Весело, понимаешь? Ты не удивишься, если узнаешь, что это самая популярная зона. Здесь вы можете помахать мечом и поиграть с технологиями, которые на самом деле более совершенные, чем наши собственные. Как думаешь, почему летают эти дирижабли? Не на какой-нибудь газовой смеси легче воздуха. Они извлекают своего рода принцип антигравитации из солнечного света. Что, я бы шутливо предположил, не намного фантастичнее, чем способ, которым, как ты утверждаешь, выжимается экзотическая материя из вакуума. Ну давай же. Я отведу тебя в зону антропоцена. Это тоже весело, но в другом смысле.
   Оглянувшись в последний раз, Пул увидел, что в бой вступил новый элемент: еще больше гуманоидов, невысоких, приземистых, коренастых, которые могли высоко подпрыгивать в воздух - достаточно высоко, чтобы добраться до нижних дирижаблей, и, оказавшись на борту, набрасываться на них с мечами и дубинками.
   Грантт оглянулся через плечо. - Люди с Земли, - сказал он с улыбкой. - На этом Марсе они суперсильные. Что за игра!
  

47

  
   Направляясь к другой стороне планеты, флиттер вышел из атмосферы для краткого суборбитального прыжка. Грантт максимально использовал несколько минут невесомости, чтобы встать со своего сиденья, потянуться в воздухе, вложить в руку Пула пакет с едой.
   Но Пула снова отвлек открывшийся вид: на этот раз что-то реальное, в форме свежих и ярких лучей, упавших на ландшафты внизу. Марс был меньшим, более холодным и мертвым миром, чем Земля, и сильный удар зонда ксили нанес небольшой глобальный ущерб по сравнению с Землей с ее массивными, легко возмущаемыми океанами и атмосферой. Но лучи выброшенных обломков из этого нового кратера в Элладе облетели половину планеты. За тысячи километров от места столкновения он пролетал над его отметинами.
   Когда флиттер начал снижаться, Грантт взял управление на себя и направил их спускаться над экваториальной возвышенностью под названием Мангала-Вэллис, местом хаотичных ущелий и огромных обвалившихся скал. Здесь воды, запертые в водоносных горизонтах древнего нагорья юга, давным-давно вырвались наружу и разлились по высохшему дну северного океана, разрушая по пути коренные породы. И здесь, на этом пересечении двух географических регионов - в некоторых художественных произведениях - была совершена первая высадка человека на Марс.
   Пул теперь мог сам увидеть суть этого: классическая посадочная площадка с одиноким хрупким космическим кораблем, следы первых шагов на твердой марсианской земле, звездно-полосатый флаг, подвешенный на проволоке в разреженном воздухе - сам флаг был символом исчезнувшего государства, которое казалось Пулу таким же далеким во времени, как штандарт с орлом римского легиона. Но, очевидно, в художественной литературе посадка произошла несколько поколений назад; остатки конусообразного посадочного модуля находились в помещении, которое выглядело как грубо огороженный музей под открытым небом или святилище. Неподалеку находился городок, примитивный, но процветающий, с куполами и бункерами из марсианского красного кирпича, с кабелями, змеящимися от атомной электростанции, и полями кукурузы, мерцающими зеленым под прозрачным пластиком. Снаружи куполов прыгали люди в неуклюжих скафандрах.
   Сработала сигнализация о нарушении целостности.
   Грантт посмотрел на умный экран и рассмеялся. - Кто-то стрелял в нас. Винтовочная пуля. Всего лишь виртуальная, но нацеленная намеренно.
   - И в нас попали, - сказал Пул, удивляясь. - Хороший выстрел.
   - Вероятно, здесь нельзя выжить, не будучи хорошим стрелком.
   - Ты сказал, что это зона антропоцена.
   - Да... Более или менее достоверная с научной точки зрения Марса. И подлинные космические корабли того времени, приводимые в движение химическим топливом или ядерными реакторами. В этой игровой реальности ранние космические проекты эры героев не были заброшены из-за того, что закрылось "бутылочное горлышко", как в нашей истории. И со временем получилось вот это. Первопроходцы и поселенцы на новых рубежах. Марс, где первой столицей стал город Мангала, а не Кахра. Такого никогда не было, и, возможно, никогда не могло быть. Но это еще одна прекрасная мечта, не так ли? Главная декорация здесь - война за независимость. Своего рода повтор 1776 года, с городами под куполами и марсианскими багги. - Он поднял флиттер повыше в воздух. - Прежде чем в нас снова начнут стрелять, давай посмотрим на более поздние модели эпохи "бутылочного горлышка". Меньшего масштаба, но по-своему интересные...
   Снова петля за пределами атмосферы. Пул наблюдал, как под кораблем исчезают лоскутные поля, похожие на клочки древнего Канзаса. - Все эти версии Марса. И под всем этим настоящий Марс. Твой Марс, Джек.
   - Марс решетки, да. И его нельзя эвакуировать. Не вижу, как ее можно спасти, если только не спасти сам Марс. Конечно, это то, что я намерен сделать - спасти мир. Но если мы потерпим неудачу, я работаю над запасными вариантами...
   Они снова вошли в атмосферу и снизились над экватором, направляясь на запад. Пул узнал смятую выемку, которая была долиной Маринерис, где они с Никола ходили пешком. Но эта версия долины была усеяна огнями: сообщества, города, но неземной природы, со странными планами улиц и неуклюжими зданиями для низкой гравитации.
   - Итак, в этих рассказах мы добрались до Марса, и во время постантропоценового спада колонии были эвакуированы, контакт с Марсом прерван. Как и в реальности. Но в истории, как ты видишь, горстка потерянных колонистов продолжала жить, оборванная, покинутая. И потом... ты когда-нибудь слышал о Моряке с Марса?
   Пул ухмыльнулся. - Слышал ли о нем? Я был им, когда мне было семь лет.
   - Франшиза настолько старая, что мы не знаем, кем были первоначальные авторы. Моряк был инопланетянином - человеком по внешности, но инопланетянином. Миллион лет назад он был беженцем из разрушенного мира. Его космический корабль влетел в Солнечную систему и столкнулся с Марсом. В результате первого удара образовалась котловина Эллады; вся планета зазвенела, как колокол, и в ответ поднялся регион Тарсис с большими вулканами, являющийся грубым антиподом Эллады.
   Тем временем корабль Моряка, подпрыгивая, как камень на воде, снова опустился и пропахал по планете тысячу километров...
   - Проделывая ущелья Маринерис.
   - Отсюда и истинное происхождение названия этого объекта. Ты действительно знаешь эту историю. Прежде чем окончательно врезаться в гору Олимп и быть погребенным в лаве только для того, чтобы гораздо позже быть откопанным отважными человеческими поселенцами. Бессмертный Моряк и его сверхмощные потомки, гибриды-люди продолжали жить, построили в долине свой город протяженностью в тысячу километров - и время от времени тайно возвращались на Землю. Итак, вернувшись на Землю, если вы заблудились в какой-то катастрофе в "бутылочном горлышке", просто как еще один мигрант, опустошенный, пораженный чумой, бездомный... и если бы вам действительно повезло...
   - Марсианский супергерой спустился бы с неба, чтобы спасти вас. Хорошая мечта. Хотя я всегда хотел заполучить его межзвездный космический корабль и переделать его.
   - Сказано истинным Пулом.
   Флиттер взмыл вверх, удаляясь от долин, и, еще раз прорезав атмосферу, направился к региону Тарсис.
   - Позже, если хочешь, я могу отвезти тебя в четвертую зону, регион эпохи восстановления. Охватывает большую часть Аргира. Весь бассейн наполнен светом. Здесь нет ни поселенцев с винтовками, ни принцесс, откладывающих яйца. Только мирные аборигены или их видения. В основном высокие кожистые гуманоиды. Те мудрые старцы, кому удалось спасти хотя бы часть своей планеты от великой первобытной засухи, и с тех пор они живут в мире друг с другом в своем пустынном регионе. Думаю, это своего рода отступление для более вдумчивых геймеров.
   - Для меня выглядит немного пассивно.
   Грантт ухмыльнулся. - Подумал, что это может быть так.
   Именно тогда позвонил Гарри.
   Наблюдатели наконец подтвердили это: траектория ксили изменилась. Они обходили Землю и направлялись к Марсу. И не только это, процесс ускорялся. Казалось, что игра принесла свои плоды.
   На прибытие ксили все равно уйдут месяцы, но тогда это было здесь, на Марсе, где могла начаться битва за Солнечную систему, за человечество, за будущее, и она могла быть выиграна или проиграна. Но это поставило на линию огня драгоценный усыновленный мир Грантта, загадочную решетку и все остальное.
   Биолог, по крайней мере, сохранял спокойствие. - Тогда давай продолжим. Много чего нужно спланировать. Однако сначала я должен показать тебе еще одно зрелище - на Олимпе...
  
   Небо цвета ириски быстро потемнело, когда они совершили еще один суборбитальный прыжок. В этом видении вершина Олимпа, возвышающаяся над воздухом Марса, была обнажена без инфраструктуры космических лифтов, и была раскрыта ее истинная природа: огромная кальдера, которая могла бы вместить в себя все вулканические острова Гавайской цепи.
   И в самом ее центре существа, похожие на грациозных осьминогов при низкой гравитации, собирали пушку, направленную в небо.
  

48

  
   3649-3650 гг. н.э.
   Пул направился обратно в Кахру.
   Следующие несколько месяцев он провел в номере одного из лучших отелей Кахры, "Гранд-марсианин". Пул хорошо знал это место; предположительно, оно было основано семьей Йорк-Уильямс, которая утверждала, что прослеженные истоки ее рода восходят к первым первопроходцам эпохи антропоцена, даже несмотря на то, что все семьи первых поселенцев были возвращены на Землю во время "бутылочного горлышка".
   Как бы то ни было, Пулы использовали отель на протяжении нескольких поколений, и на самом деле Пул Индастриз была его совладельцем. Так что Пул бесплатно пользовался номером люкс.
   И, конечно, Пул знал, что "Марсианин" был местом, где Гарри мог следить за ним.
   Время от времени компанию ему составлял Джек Грантт. Биолог приехал из своего аванпоста в Ацидалии в столицу, чтобы стать свидетелем этой экзистенциальной борьбы ради планеты, которую он любил, и, по его словам, для работы с марсианскими региональными властями над различными планами действий в чрезвычайных ситуациях.
   То, что Пул и Грантт тем временем наблюдали в космосе, было тщетным упражнением.
   Корабль ксили набрал скорость после того, как пересек орбиту Земли. Ожидалось, что он достигнет Марса всего за несколько недель. И с этого момента продолжающиеся жалобные попытки связаться с ним были окончательно прекращены. Вместо этого, на всем пути к предполагаемой цели, ксили подвергались постоянным атакам.
   Корабли с экипажами поддерживали движущийся кордон вокруг "семени платана", их лазеры высокой интенсивности и перегретые выхлопы ВЕС-двигателей играли на этом бесстрастном черном корпусе. Стратегия, как знал Пул, была простой и неизменной. Ни одно оружие не имело никакого значения для ксили или их действий, насколько кто-либо мог судить, но, просто напитав ксили энергией, можно было преодолеть некоторую способность к поглощению - в этот момент черная броня, наконец, могла прогнуться.
   Пока этого не произошло.
   Затем, по мере приближения к Марсу, атаки усилились с помощью наспех приспособленных или импровизированных ракет, оснащенных всем, чем угодно, начиная от капсулы дестабилизированного ВЕС-двигателя, до термоядерных водородных бомб эпохи антропоцена, собранных по старинным образцам или даже откопанных из военных музеев. И, следуя примеру Пула с его атакой на нацеленный на Землю зонд Тайника, на нарушителя было брошено грубое кинетическое энергетическое оружие, массивные корпуса, оснащенные немногим большим, чем модуль ВЕС-привода, системой наведения и полезной нагрузкой из астероидного камня или льда, которые жестоко разбивались о корабль ксили. Стратегия, как вспоминал Пул, была именно такой, какую пропагандировали в Кенте прирученные Гарри военные геймеры.
   Многие из этих атак были на порядки энергичнее, чем все, что было опробовано против зондов - и теперь, наконец, были предприняты с непоколебимой решимостью.
   Гарри наблюдал этот психологический сдвиг. Он сказал Пулу: - Мы внезапно стали серьезными. Очевидно, что ксили не сдерживаются. Пока что мы сдерживались. Воинственные нации антропоцена отреагировали бы на эту ситуацию лучше, чем мы, с меньшими колебаниями, с большей целеустремленностью.
   - Мы такие, какие мы есть, Гарри.
   - Да. Лучшая порода, по большинству показателей. Но прямо сейчас нам нужно бороться с нашими задними мозгами, а также с нашим интеллектом. - Он улыбнулся своему сыну. - И ты, Майкл, показал нам путь. Я горжусь тобой. Люди говорят, что мы, Пулы, слишком интеллектуальны. Нет, когда ты раздавил "Краба", мы такими не были...
   Но точно так же, как собственное отчаянное сопротивление Пула земному зонду оказалось тщетным, бомбардировка самого корабля ксили по пути к Марсу никак не повлияла на безжалостное приближение инопланетянина.
   Пул действительно нашел некоторое утешение в отчетах о текущих исследованиях Хайсмита Марсдена. Это были сухие анализы, сдобренные привычно загадочными замечаниями и случайными словами холодного утешения: - Помните, каждая неудачная атака - это еще одна точка сбора данных. Каждый раз мы чему-то учимся.
   Пул даже связал Марсдена через Мириам Берг с разведывательными службами Гарри - хотя Марсден твердо настаивал на том, чтобы его собственное местонахождение оставалось в секрете. Несмотря на затворничество этого человека, Пул верил, что исследования и размышления Марсдена, разработанные в тайном уединении Галлии-три, в конечном итоге могут принести плоды.
   Но не сейчас.
   На данный момент у них не было ничего, что могло бы остановить или хотя бы замедлить приближение ксили.
   И в начале нового года ксили прилетели на Марс.
  
   Корабль в виде семени платана, все еще сопровождаемый Тайником, отплыл от Солнца. В то время как Тайник вышел на солнечную орбиту примерно в миллионе километров позади самого Марса, ксили приблизились к планете.
   И почти с презрительной легкостью затормозили над южным полюсом Марса. Их высота составляла около семи тысяч километров, что немного больше диаметра самой планеты.
   Тем временем три корабля поменьше, безликие эллипсоиды с корпусной обшивкой, которые немедленно назвали "беспилотниками", вылетели из отверстий на флангах Тайника и отправились на другие места, разбросанные над северным полушарием Марса.
   По прибытии судно ксили было немедленно окружено преследующим флотом кораблей, и с самого Марса было поднято еще больше их - один из них пилотировала Никола Имри. Их безжалостное наступление продолжалось. Беспилотники тоже отслеживались, подвергались бомбардировке, но безрезультатно.
   Но на данный момент ксили не реагировали. Они просто удерживали свои места со своими беспилотниками, молчаливые и загадочные.
   Пул решил подняться наверх, чтобы самому увидеть ксили.
  
   С небольшой помощью местных представителей "Пул Индастриз" он оставил свое тело из плоти и крови лежать под легким снотворным полем в небольшом санатории, которым располагал "Гранд-марсианин". И он спроецировал свое виртуальное присутствие, чтобы лететь рядом с Никола в ее тесном, двухместном, хорошо вооруженном флиттере: военном корабле, на краю кордона таких же кораблей, окружающих ксили. На таком расстоянии временная задержка сигнала со скоростью света с земли составляла всего долю секунды, что не доставляло Пулу никаких проблем.
   Они с Никола не были рядом друг с другом, виртуально или реально, уже несколько месяцев. Когда он появился на борту, ее единственным приветствием был короткий кивок, прежде чем она вернулась к изучению видов за иллюминаторами и на своих умных экранах.
   Отсюда, сверху - или отсюда, снизу, под южным полюсом, размышлял Пул, если мыслить в терминах положения по отношению к обычному глобусу с изображением севера вверху, - планета Марс казалась щитом тускло-оранжевого цвета. Южная полярная шапка представляла собой водоворот грязно-кремового цвета прямо в центре этого щита: слои водяного льда возрастом в миллионы лет, изрезанные постоянными ветрами в замысловатый спиральный узор.
   Немногочисленные человеческие поселения так далеко на юге были всего лишь пятнами на этой огромной планетной шкуре, вкраплениями застекленной зелени. Большинство из них были сообществами мигрантов, живущих за счет льда на краю полярной шапки. Пул поинтересовался, организовали ли мигранты одну вечеринку в конце прошлого сезона в Элладе.
   И прямо перед Пулом, когда он смотрел виртуальными глазами в иллюминаторы флиттера, был корабль ксили. Сам инопланетянин был виден ему только с помощью глубинных зондов флиттера, нейтринных импульсов и других тонких приборов, поскольку он все еще был окружен плотным облаком человеческих кораблей, облаком, которое бесконечно перемешивалось по мере того, как эти корабли перемещались на новые позиции, или выводились из строя для оказания помощи, дозаправки или перевооружения. Военные корабли, которые даже сейчас непрерывно обдавали ксили неистовой энергией.
   Никола беспокоилась о местоположении ксили. - Почему здесь, над полюсом? И почему так далеко? Они даже не на орбите; они тратят энергию на поддержание положения каждую секунду, пока остаются здесь.
   Пул хмыкнул. - Почему-то я не думаю, что энергетические затраты на поддержание положения являются большой проблемой для ксили...
   Вспышка вишнево-красного света в периферийном зрении Пула.
   - Что-то изменилось, - немедленно сказал он.
   - Да. - Они начали сканировать умные экраны.
   Это стало очевидным.
   Из сердца грубой сферы человеческих кораблей теперь вырывались лучи света, сверкающие, ослепительно красные - три из них исходили из общего источника, пронзая облако кораблей насквозь. Лучи рассеивались в трех направлениях, разделенных равными углами: лучи, которые уходили вдаль, влево, вправо, ниже, с точки зрения Пула, оставаясь когерентными, блестящими, насколько Пул мог их отследить.
   Сначала Пул предположил, что лучи должны быть направлены на саму планету, но вскоре стало ясно, что их следы проходили над поверхностью планеты, прежде чем устремиться в космос - но они заканчивались там, где каждый из трех лучей встречал по одному из терпеливо ожидающих дронов ксили.
   Не было ничего удивительного, что источником лучей объявился сам корабль ксили. Флот человеческих кораблей сохранил свой строй, но ущерб был нанесен, как только были запущены лучи. Пул увидел, как из стаи выплыл остов ВЕС-корабля с перерезанным хребтом, жилой купол все еще был трогательно ярким. Однако у Пула была интуиция, что разрушение флота кораблей сопровождения не имело никакого отношения к истинному предназначению ксили на этом месте.
   Никола просматривала умные экраны, и Пул услышал голоса, шепчущие ей на ухо. - Нам приказано оставаться на своих позициях, если только это не для того, чтобы избежать смертельной опасности или помочь выжившим после кораблекрушений. Эти лучи разрушили множество кораблей.
   - Что насчет самих лучей?
   - Никто не знает. Плотность энергии зашкаливает. Они распространяются со скоростью света, простираются на тысячи километров. Никто даже не знает, как они вообще становятся видимыми. Это не похоже на луч лазера, освещающий облако сухого льда. Кажется, они больше похожи на какую-то рану в самом пространстве-времени. - Она оторвала взгляд от экранов, чтобы снова выглянуть в иллюминатор, и Пул увидел, как ужасный вишнево-красный свет отражается в ее лице. - Лета. Посмотри на это.
   Пул, пытаясь быть аналитиком, изучал геометрию. - Три линии, эти точные углы. Это как смотреть сверху на какой-то огромный артефакт. Как Тайник, когда мы его посетили. Представь, что зависаешь над одним из его углов. У тебя сложилось бы такое же впечатление: сходящиеся края, тысячекилометровые линии, встречающиеся с точностью диаграммы из учебника.
   - Может быть, это что-то в этом роде. Огромный артефакт, я имею в виду... Посмотри на это. Есть что-то новое. - Нахмурившись, Никола листала умные экраны, пока не нашла нужное изображение, погладила экран, виртуально подбросила его в воздух между ними, где оно вращалось, становясь трехмерным. - Этот вид всей планеты представляет собой синтез, композицию из многих датчиков, многих ракурсов - даже наблюдений с Земли...
   Новое изображение показывало Марс целиком, шар размером с кулак Пула, парящий в воздухе, довольно детализированный: полярные шапки, красные пустыни, одно полушарие в тени. Даже размытое изображение, которое было пыльной бурей над равниной Утопии.
   Но это был Марс в клетке. Клетке из света, соединяющей сам корабль ксили над южным полюсом с тремя беспилотниками, висящими над северным полушарием Марса. И теперь, как увидел Пул, сгустилось еще больше лучей этого ужасного вишнево-красного свечения, по очереди соединяя эти три узла большими треугольниками. Завершая клетку. Закрывая ее.
   Никола щелкнула по виртуальному изображению кончиком пальца; ее рука в перчатке прошла сквозь нереальную проекцию, и она медленно повернулась. Эта клетка света повернулась с ним. - Итак, Марс изолирован. Это должно быть видно с поверхности. Впечатляющее зрелище.
   Пул попытался сосредоточиться на самой клетке. - Три беспилотника, - сказал он, изучая
   подробные записи. - Равномерно распределены по всем низким широтам северного полушария: над Тарсисом, над Аравией Терра, примерно над Элизиумом. И эта геометрия...
   Повинуясь импульсу, Никола перевернула изображение, так что северный полюс оказался внизу. Сейчас Марс был похож на мрамор, лежащий на нижней грани четырехгранной коробки, четырехгранной клетки. Коробка не могла быть меньше и при этом вмещать планету, увидел Пул; другие грани, будь они сплошными, касались бы поверхности планеты. - Геометр назвал бы это внутренней сферой. Самая большая сфера, которую может содержать тетраэдр, если ее поверхность не выходит за грани.
   - Тетраэдр. - Никола усмехнулась, но это было странное, смешанное выражение, подумал Пул: горькое, благоговейно-вызывающее. - Тетраэдр размером с планету. Со стороной семнадцать тысяч километров. Диаметр Земли составляет всего тринадцать тысяч километров. Даже вам, Пулам, и в голову не приходило строить такие большие...
   И к тому же он точно спроектирован. Я имею в виду, чтобы максимально точно соответствовать Марсу, как ты и сказал. На самом деле, если бы эти грани были сплошными, в самом близком приближении они действительно находились бы на расстоянии нескольких километров от поверхности планеты.
   - Почему тетраэдр?
   Теперь она рассмеялась. - Ты что, такой тупой? Из-за тебя, Пул. Ты и твои четырехгранные устья червоточин, и твой четырехгранный амулет, принесенный каким-то жутким инопланетянином, бормочущим о "символе свободного человечества". Этой порожденной Летой четырехгранной клеткой вокруг Марса ксили издеваются над тобой. Посмотри, что мы можем сделать. И ты не можешь это остановить, не так ли?
   Пул, пораженный этой, по-видимому, не требующей усилий демонстрацией силы планетного масштаба - и в глубине души опасаясь, что она каким-то образом права насчет связи всего этого с его личной судьбой, - пытался оставаться непокорным. Продолжать думать. Но это было так, как если бы его собственный разум был заключен в клетку, такую же тесную, как тетраэдр ксили.
   - Фобос, - сказала Никола, снова отвлекшись.
   - Что?
   - Фобос внезапно стал приоритетом.
   Это на мгновение сбило Пула с толку. - Фобос? О, конечно. Деймос должен быть в порядке; эта маленькая луна вращается примерно в двадцати тысячах километров над поверхностью Марса. Но Фобос находится всего в шести тысячах километров над ней.
   - И эти вершины, - сказала Никола, - находятся в семи тысячах километров над поверхностью. Итак, они быстро эвакуируют Фобос. Если у тебя есть какие-либо акции на верфях "Клубок", продавай сейчас...
   Пул схватил виртуальный глобус в тетраэдре из воздуха своей виртуальной рукой; его протоколы согласованности придавали ему прочность и вес. - Я возвращаюсь вниз. Попроси Грантта встретиться со мной в вестибюле "Гранд-марсианина". Удачи здесь, наверху.
   Она, казалось, потянулась к нему, как раз в тот момент, когда его изображение в кабине флиттера растворилось в граде пикселей.
  

49

  
   Как только его сознание вернулось в его тело в санатории "Гранд-марсианина", Пул смог откинуть крышку своего ложа и встать без посторонней помощи, несмотря на пристальное внимание пары оснащенных медицинским оборудованием роботов, которые, казалось, были странно разочарованы отсутствием побочных эффектов или дезориентации. Он схватил скафандр, надел его. Он убедился, что у него все еще есть доступ к виртуалу Никола, этому глобусу Марса, заключенному в оболочку вишнево-красного света; конечно же, парившему в воздухе у его плеча.
   Затем, не говоря ни слова, он вышел из санатория. Вестибюль отеля представлял собой большое, просторное помещение со стеклянными стенами и крышей, старое сооружение по марсианским меркам - и теперь почти похожее на масштабную модель больших аркологий, которые планировались по всей планете. И сегодня там было многолюдно, люди сидели за столиками или стояли группами, выглядывая наружу, вполголоса переговариваясь. Некоторые из них мерцали, исчезали, появлялись снова; но большинство людей, казалось, были здесь во плоти.
   Включая Джека Грантта, который стоял у стены с окном, держа умный экран в одной руке. Как и сам Пул, он был одет в скафандр с открытым воротом, готовый мгновенно закрыться - элементарная предосторожность, которую, как заметил Пул, предприняли немногие другие.
   Когда Пул приблизился, Грантт, явно отвлекшись, взглянул на глобус Марса, зависший у плеча Пула. - Что, во имя Леты, с нами сделали? - Он ткнул пальцем в большой ограждающий тетраэдр, который слегка задрожал. - Хочешь выпить? На время посещения баров вход бесплатный. - Он криво усмехнулся. - Всегда есть плюсы, если поискать.
   - Нет. Спасибо. - Пул огляделся. - Но желающих много.
   Грантт пожал плечами. - Это то, что делают люди, Майкл. Обычные люди, а не интеллектуальные затворники вроде нас с тобой. Когда идет сильный дождь, тебе нужна компания, ты слушаешь новости, выпиваешь, обсуждаешь это. Во всяком случае, такова моя теория. Возможно, именно поэтому ты сам спустился вниз.
   Пул пожал плечами. - Или, может быть, это просто чувство вины.
   - Чувство вины? Выбрось это из головы. Что бы ни случилось, ты нам нужен мыслящим ясно. - Он беспокойно посмотрел на небо. - Знаешь, перед падением зонда на Элладу я отправил свою семью на Фобос. Жена, дети, приемные дети, внуки. Думал, там они будут в безопасности, что бы ни случилось на Марсе. Ха! Теперь я быстро вывожу их оттуда.
   - Я отправлю сообщение людям из "Пул Индастриз". Если они смогут что-нибудь сделать...
   - Я ценю это.
   Пул пробормотал сообщение.
   Затем угрюмо подошел к стене-окну.
   Этот отель находился на окраине самого города. Посмотрев на запад, он увидел небо цвета ириски и необработанный ландшафт, со скудно разбросанными дорогами, мачтами и различными вспомогательными сооружениями: все еще, по сути, Марс. Но когда он повернулся на север, то увидел человеческий ландшафт: саму Кахру, ее купола и башни. Сердце города представляло собой остров, почти как в миниатюре Манхэттен, переполненный небоскребами изящества и высоты, которые были бы невозможны при более высокой гравитации Земли. Самым дорогим элементом, конечно, было глубокое, спокойное озеро, окружавшее этот остров: открытая вода, редчайшая роскошь на Марсе. На это следовало обратить внимание большинству посетителей с Земли, где стоячая вода была обычным явлением. Эта архитектура, которой уже несколько столетий, была бы ничтожно мала по сравнению с большим куполом в Сидонии, не говоря уже об аркологиях, запланированных для Эллады и других мест, но все же это был памятник амбициям и стилю поколения первопроходцев. Кахра была заявлением, кусочком Марса, сделанным похожим на Землю, сигналом о том, что люди здесь надолго. Но, возможно, теперь эти амбиции ничего не значили.
   Потому что, когда Пул поднял глаза к бледно-оранжево-коричневому послеполуденному небу, он увидел вишнево-красную полосу. Совершенно прямую, за пределами самой атмосферы, лишь слегка затемненную и обесцвеченную разреженным, насыщенным пылью воздухом. Ксили прилетели сюда, и за считанные минуты это превзошло все, что люди сделали на Марсе за тысячелетия.
   - Посмотри на эту штуку, - пробормотал Грантт рядом с ним. - Есть те, кто говорит, что она на самом деле отбрасывает тень, если вы выходите на улицу. Кстати, мы сохраняем виртуальный камуфляж. Армии Барсума и Моряка с Марса. Может быть, этот злобный поселенец из Амазонии стреляет в ксили прямо сейчас со своим пороховым ружьем. Сработало это при заманивании ксили или нет, теперь это не имеет большого значения, потому что...
   В небе появилась и исчезла вспышка. Уголком глаза Пул заметил еще больше багровости.
   Он огляделся, сбитый с толку. Грантт заткнулся. Другие гости отшатнулись от стен, собравшись группами, вполголоса переговаривались. Только роботы, снующие с подносами сквозь толпу, казались невозмутимыми. Что-то снова изменилось. Пул, казалось, почувствовал это по реакции окружающих его людей, а также по самому событию. Сверхчеловеческие энергии использовались в сверхчеловеческих масштабах, и, возможно, это было просто слишком велико, чтобы увидеть, чтобы человек мог воспринять. И все же люди вместе, в массе, почувствовали перемену. И тем не менее вишнево-красная полоса на небе была видна, сильная, неподвижная - это четырехгранная рама, должно быть, вращается вместе с планетой, понял он. Его чувство беспокойства усилилось. Что же дальше? Что нового?
   Джек Грантт натянул на голову капюшон и шлем своего скафандра; скафандр герметизировался, прозрачное забрало опустилось перед его лицом. - Послушай. Давай убираться отсюда. Пока они не заперли нас в наших комнатах с другими гостями.
   Что, как знал Пул, было обычным делом. На Марсе вы не эвакуировали отель; отдельные комнаты были надежными ячейками, фактически независимыми местами обитания сами по себе, и люди были там в большей безопасности. Взгляд через плечо показал, что такая команда уже выполняется; роботы, разносящие напитки, соединили металлические руки во что-то вроде цепи и загоняли гостей обратно в их комнаты.
   - Согласен. - Пул натянул свой капюшон и потянулся за шлемом. Они с Гранттом поспешно вышли из вестибюля и направились к воздушному шлюзу, который вел из городского купола на открытую местность на западе.
  
   Пул, как ни странно, чувствовал себя в большей безопасности на марсианском воздухе. По крайней мере, он знал все возможные варианты; по крайней мере, он мог предвидеть опасность. Или думал, что может. Подняв голову, он увидел в небе огромный луч, край тетраэдра ксили, похожий, как ему показалось, на небесные строительные леса.
   Теперь Грантт указал в направлении вулканов Тарсис. - Там.
   Пул повернулся и посмотрел в ту сторону. Далеко на западе, в направлении Тарсиса, появилось что-то новое: еще один луч, вишнево-красный, как и остальные, который, казалось, падал прямо с неба на землю. Почти как трос космического лифта, подумал он, такой же, как на горе Олимп. Должно быть, это то, что он подсознательно видел раньше.
   И все это в тишине.
   Грантт напряженно произнес: - Это то, что мы видели из отеля.
   - Да...
   - Ты здесь, Майкл? - резкий голос Никола.
   Пул взглянул на Грантта и коснулся лицевого щитка биолога одним пальцем. - Копирую Джека.
   - Выйди на улицу.
   - Никола, мы опередили тебя, мы уже на улице. Что происходит?
   - На нас напали, вот что происходит, - мрачно сказала она. - Около трех минут назад каждая из четырех вершин тетраэдра ксили выпустила луч - здешние военные называют это планетным взрывом. Та же энергия и интенсивность, как у лучей, которые в первую очередь соединяли тетраэдр. Но теперь эти четыре бьют прямо в грунт, из каждого угла. Вы должны быть в состоянии увидеть ближайший, спускающийся на Тарсис, к западу от вас...
   - Мы видим, Никола. - Теперь, посмотрев на запад, Пул увидел что-то вроде светящегося столба, следующего за линией вишнево-красного света обратно к небу. И распространяющуюся темноту намного выше.
   - Если тебе нужна общая картина, взгляни на свой виртуал... загружаю обновления.
   Виртуальный дисплей, который Пул привез с орбиты, терпеливо зависал на расстоянии вытянутой руки от его головы. Там был Марс, этот шар размером с кулак, одно полушарие которого все еще освещалось невидимым солнцем, другое было в тени. Вокруг планеты была остроконечная четырехгранная клетка насыщенного красного света, выглядевшая странно перевернутой, с вершиной под южным полюсом планеты. Но теперь к конструкции были добавлены новые лучи света и энергии, новые вишнево-красные балки. Они спускались с каждой из четырех вершин, очевидно, направляясь прямо к центру планеты. Стреляя прямо вниз по поверхности, как он видел, по земле и в нее.
   - Как абстракция, - сказал Джек Грантт, - это выглядит почти красиво. Как если бы ксили сделали подвеску с изображением Марса, поместили его в оправу, как драгоценный камень...
   - Итак, - сказала Никола, - одно целевое место - южный полюс, под кораблем ксили. Остальные разбросаны по северному полушарию, под беспилотниками. Одно в Тарсисе - примерно в тысяче километров от Кахры, я думаю. Одно в Аравия Терра. Одно в Элизиуме.
   Пул увидел, что центральное изображение Марса уже меняется. Пока он смотрел, там, куда падали четыре нисходящих луча, появилось что-то вроде темного пятна, распространявшегося по поверхности планеты. И целые области Марса, казалось, мерцали и становились темнее, отчетливее. Виртуальные диорамы рушились из-за сбоя питания, предположил Пул.
   - Никола, могу я увидеть точку попадания?
   - Просто увеличь изображение.
   Пул погрузил руки во вращающуюся планету, ничего не чувствуя, легко увеличивая изображение. Он манипулировал им, пока не получил открывающееся взору бога изображение региона Тарсис, великих вулканов, похожих на огромные неглубокие пузыри.
   Луч приземлился недалеко от склона самого Олимпа, вишнево-красная нить с неба. Там, где тот коснулся, он увидел центральную яркую искру, что-то похожее на окруженный стеной кратер вокруг нее, более широкую область разбитой земли. Все это, предположительно, вызвало выброс энергии в первые мгновения касания, как будто другая огромная масса, более крупный зонд, врезался в планету.
   Но это было не простое столкновение; энергия продолжала стекать с неба. Таким образом, там происходил своего рода продолжающийся взрыв центрального региона, и наружу хлынуло еще больше волн размытой, полурасплавленной породы, подавляя стены гор кратера, которым было всего несколько минут от роду. Земля вокруг удара фактически разжижалась, Пул видел, что, оставаясь расплавленным, озеро магмы становилось все шире, глубже и все горячее.
   Дальше виднелось что-то вроде кольца, размытого, быстро расширяющегося: перегретый воздух, предположил он, гнал перед собой вездесущую марсианскую пыль. И за этой широкой полосой не осталось никаких признаков человечества, не было видно ни поселений, ни огней, ни дорог. Уже перегружено.
   - Думаю, у нас могут возникнуть проблемы с оценкой масштаба этого, - напряженно сказал
   Грантт слушал свои собственные записи. - Очевидная медлительность - ключ к разгадке. Этот центральный бассейн магмы уже имеет сотню километров в поперечнике. Намного больше, чем кратер в Элладе. Выделяется гораздо больше энергии. И эта атмосферная ударная волна, которая выглядит так, будто она ползет, распространяется со скоростью звука. Это большая...
   Земля содрогнулась и прогнулась под ногами Пула. Он скорее почувствовал, чем услышал, глубокий стон, как будто сама скала изгибалась и разрывалась.
   Джек Грантт рефлекторно схватил его за руку.
   Пул, намеренно сохраняя спокойствие, попытался подсчитать цифры. Он находился в тысяче километров от места падения этого вишнево-красного луча; сейсмические волны распространялись со скоростью несколько километров в секунду... С момента удара прошли всего несколько минут, а первые последствия уже были налицо. И еще через несколько минут их почувствует вся планета.
   Теперь пришел страх. Глубокая фобическая реакция. Он провел большую часть своей жизни в космосе, но родился и вырос на планетах, на Земле и Луне. Миры не должны были брыкаться и дрожать, как корабль с плохо настроенным двигателем. Это было реально, а не просто какое-то световое шоу, далекое, теоретическое зрелище. Атака уже дотянулась и коснулась его.
   Раздался свирепый треск, громкий в разреженном воздухе.
   - Отель, - сказал Грантт. - Эти стеклянные стены...
   - Бежим.
   Повинуясь инстинкту, Пул и Грантт побежали, бок о бок, поддерживая друг друга, прочь от здания, Пул неуклюже в условиях низкой марсианской гравитации, Грантт более эффективнее и быстрее, как только он перешел на бег. Земля затряслась сильнее, заставляя их спотыкаться.
   Примерно через пятьдесят метров Пул, продолжая бежать, оглянулся. Он увидел, что большой стеклянный пузырь стены вестибюля уже раскололся надвое; осколки разлетались в марсианском воздухе. Крыша вестибюля тоже просела. Пул увидел, как роботы терпеливо пробираются сквозь обломки, словно готовясь начать операцию по уборке, несмотря на разворачивающуюся вокруг них большую драму.
   Земля снова содрогнулась, еще сильнее. И снова.
   Они побежали дальше.
   Пул выдохнул: - Скажи мне, что происходит, Имри.
   - У меня здесь умные экраны, заполненные цифрами. Проекции. Я пытаюсь абстрагироваться от того, что все это значит.
   - Ксили и его беспилотники просто направляют энергию на Марс. Из каждой вершины тетраэдра. Никто не знает, как это делается. Некоторые полицейские эксперты предполагают, что это что-то вроде гравитационно-волнового лазера. Или даже антигравитационный лазер, что-то, что разрывает вас изнутри.
   - Но важно не как, а сколько. Цифры... Даже сравнения поразительны. Это как если бы Марс ежечасно подвергался удару кометы-убийцы динозавров, Чиксулуба. Или, лучшее сравнение - те удары зондов, которые нанесли такой большой ущерб Марсу, Земле и Луне? Сорок таких ударов каждую секунду. И они просто продолжают обрушиваться. Это похоже на падение астероида, которое не прекращается.
   - На месте Тарсиса первоначальный кратер, возможно, сто километров в поперечнике, уже уничтожен, стенки обода растворены чем-то вроде растекающегося бассейна магмы. Из космоса это выглядит как рак кожи, порча. Вся эта энергия превращает горную породу в жидкость, даже в пар - до сих пор с каждого места падения выбрасывается сто триллионов тонн, большая часть которых всасывается в стратосферу вдоль линий лучей. Что еще? Землетрясения. Сейсмические волны от сильных толчков, наносимых коренным породам, ощущались уже по всей планете...
   Пул посмотрел вверх. Небо пересекала тень, похожая на гряду облаков на очень большой высоте. Неужели это действительно камень с Тарсиса - вещество древних вулканов, измельченное в порошок и выброшенное на край космоса? Ему показалось, что он видит треск молнии.
   - Почему? - внезапно спросил Грантт. - Почему? Чем все это закончится? Чего, во имя Леты, хотят ксили? Я биолог-эволюционист. Я должен быть в состоянии это понять. Возможно, сосуществование двух технологических интеллектов, владеющих инструментами, просто невозможно. Один неизбежно должен вытеснить другого...
   - Джек, давай сосредоточься. Где твой ровер?
   Грантт, казалось, предпринял позитивное усилие, чтобы подумать. Он указал, затем показал дорогу. - Припаркован на окраине города. Полкилометра в ту сторону. Мы приведем себя в порядок, - мрачно сказал он на ходу, все еще рассеянный. - Мы, марсиане, я имею в виду. Мы выносливы. Уже будем определять убежища, пункты сбора. Даже места эвакуации.
   Пул сказал: - Мой отец проследит, чтобы ваши люди получили всю возможную помощь. Но это шаг за шагом. Джек. Останься со мной. К роверу...
   - Сюда.
  
   Добравшись до ровера, они забрались внутрь, захлопнув люк воздушного шлюза.
   Просто оказаться в укрытии было огромным облегчением. Они расстегнули скафандры и глотнули воды. Тем не менее, Пул все еще чувствовал сотрясение земли через подвеску машины.
   Появились свежие данные, которые загрузила Никола.
   Она нашла изображения ущерба, нанесенного на месте удара по южному полюсу. Там в древний ландшафт было вложено столько энергии, что лед уже начал таять, вся полярная шапка толщиной в целые километры, грандиозная катастрофа охватила тысячи километров, эти странные, продуваемые ветрами спиральные долины размягчились и осыпались. Пул проверил время. Прошло меньше часа с тех пор, как лучи-разрушители планет впервые коснулись Марса.
   Никола нарушила их потрясенное молчание. - Итак, вам двоим надоело валять дурака, и вы готовы поработать?
   Они посмотрели друг на друга и ухмыльнулись. - Свяжи нас, Никола.
   Грантт быстро сообщил властям Кахры о своем местоположении и возможностях ровера, предложив свои услуги. В последние месяцы, по мере приближения ксили, подготовка к нападению на планету велась настолько хорошо, насколько это было возможно, включая создание иерархии экстренного командования с местными контролерами, набранными из федеральной полиции и из Новой армии миротворцев ООН "Управляющего" Гарри Пула, и расквартированными в каждой провинции. Командующий Кахры уже отдавал приказы о проверке отдаленных общин, поселений, даже застрявших путешественников, цель которых состояла в том, чтобы доставить их в более надежное убежище в самом городе. Это было хорошее начало, хотя, по мнению Пула, близость трассы луча разрушителя планет к космическому лифту Олимпа усложнит схему.
   Пул восхищался нынешней сосредоточенностью Грантта. Столкнувшись с неотложным кризисом, он ни разу не упомянул ни о своей семье, ни о решетке.
   Через несколько минут командный центр Кахры сообщил им пункт назначения - молодую семью, которая разделилась, половина из них застряла в низкотехнологичном жилище примерно в двадцати километрах от города. Требовалось экстренное реагирование.
   С навигатором Гранттом они свернули в ту сторону и приступили к работе.
  
   Через два часа после того, как лучи разрушителя планет коснулись земли, разразилась пыльная буря. Шторм представлял собой опоясывающую мир стену, которая пришла со стороны Тарсиса, несясь от удара разрушителя со скоростью звука в марсианском воздухе. Обломки возрастом в миллиард лет, гонимые сверхзвуковыми ветрами. Такие ветры сейчас ощущались по всей планете, их вызывали непрекращающиеся штормы в четырех точках удара, выделяющих энергию.
   Это застало Пула и Грантта снаружи ровера во время их второго выезда, когда они направлялись к другому маленькому изолированному поселению. Пыль и кусочки камня стучали по их скафандрам, как пули. Внезапно Пул перестал видеть, не мог слышать из-за пыли, оседавшей на его лицевой панели и капоте; прервалась даже его связь с Никола.
   Но Джек Грантт все еще был здесь, размахивая руками в темноте. Пул схватил его за руки. Держась вместе, руководствуясь скорее памятью, чем зрением, они направились к затененной громаде куполов поселения.
   Они вернули жителей в относительную безопасность Кахры. Затем ответили на другой вызов и снова выехали. И затем еще. Пока продолжали поступать звонки.
  

50

  
   В начале второго дня Джек Грантт выдвинул идею отправиться в Сидонию и сделать все возможное, чтобы помочь скоординировать эвакуацию там. Хотя его собственная семья уже давно была эвакуирована, Грантт все больше беспокоился о судьбе друзей, коллег, студентов в регионе.
   Итак, они отправились в Сидонию на флиттере, несмотря на продолжающуюся глобальную пыльную бурю.
   Сидония, стеклянный купол над лесом башен, была вторым по величине населенным пунктом Марса после Кахры, насчитывавшим два миллиона жителей до прихода ксили. Это число включало обширные внутренние районы небольших поселений, население которых в большей или меньшей степени зависело от центрального города в плане таких функций, как медицинское обслуживание и производство, включая самого Джека Грантта, которого в обычное время можно было найти на его лабораторной базе в дикой местности.
   Пул и Грантт подключились к местным усилиям по оказанию помощи, и немедленно принялись за работу. Но Пул, отвлекшись, не мог не зациклиться на цифрах.
   Значит, в Сидонии два миллиона человек. Всего на Марсе десять миллионов. Всего через день после того, как спустились разрушители планет - "Клетка", как комментаторы
   начали называть смертельную четырехгранную ловушку ксили, - Пулу стало ужасно ясно, что их всех придется эвакуировать, вывезти с планеты: всех марсиан, из Кахры, Эллады, Сидонии, отовсюду. Потому что ксили не собирались прекращать.
   И Пул, проконсультировавшись с Гранттом и другими, получил довольно четкое представление о том, сколько времени у них осталось для проведения этой эвакуации. В точках падения разрушителя планет поверхностные породы и земная кора уже были расплавлены вплоть до полужидкой мантии на пятьдесят километров вниз, так что озера магмы, жидкой породы, окружающие вертикальные лучи, начали распространяться все шире.
   Учитывая энергетику разрушителей планет, было подсчитано, что потребуется всего тридцать один день после прибытия ксили на орбиту, чтобы теоретически закачать достаточно энергии для разрастания этих озер до тысячи километров в ширину. В конечном счете, через несколько лет этого процесса кора планеты расплавится полностью. Конечно, это не был бы гладкий процесс; Пул представил себе вулканизм, землетрясения, острова растворяющегося гранита в растекающемся океане магмы...
   Какими бы ни были детали, каковы бы ни были конечные намерения ксили в отношении Марса, аналитики Управления теперь говорили, что они не видят, как через год, а может быть, и меньше, какая-либо часть планеты может остаться пригодной для жизни.
   Значит, год на спасение населения планеты.
   Уже предпринимались героические усилия. Люди, семьи поднимались на флиттеры и направлялись на грузовые корабли непосредственно на орбите, а затем за ее пределы. Или их отправляли наземными дорогами, монорельсами и даже величественными туристическими дирижаблями к подножию космического лифта Олимп, чтобы запихнуть в убогие отсеки для опасно поспешных подъемов на орбиту.
   Но сам лифт находился всего в нескольких сотнях километров от места падения луча-разрушителя планет ксили. Теперь вся планета сотрясалась от сейсмических волн в ответ на апокалиптические энергии, изливающиеся на нее в местах падения. Пассажиры в лифте говорили, что можно чувствовать раскачку троса, когда медленно продвигаешься в космос.
   И все это, система, работающая на максимальной мощности, казалось, представляла собой лишь струйку по сравнению с этими толпами людей, которых нужно было спасать. Пул был инженером в области межпланетных технологий и привык иметь дело с большими числами. И все же чисто логистическая, человеческая, психологическая сложность перемещения десяти миллионов ставила его в тупик. Он работал и работал. Но его более глубокий разум тоже бурлил. Как, во имя Леты, все могли вовремя спастись?
   В другом уголке своего переполненного разума он продолжал зацикливаться на том, как сработала уловка его отца по заманиванию ксили на Марс. Он сделал еще несколько звонков, требуя, чтобы Гарри встретился с ним лично или как можно ближе к этому.
   И в течение этого второго дня, во время перерывов, в переутомленном мозгу, бурлящем идеями, начала складываться схема эвакуации.
   У них с Гранттом были более неотложные задания. Но когда он в следующий раз получил передышку, то предпринял шаги, чтобы привести свой план в действие. Он позвонил на верфи "Пул Индастриз" на Юпитере и заказал полет к Марсу испытательного корабля под названием "Карно", по пути внеся несколько изменений...
   На третий день от Никола пришло сообщение, что запущенные из Тайника зонды, пересекшие космос практически без сопротивления людей, уничтожили спутник Фобос. Три человеческие жертвы, потеряно много искусственных разумных существ. Семья Джека Грантта, однако, давно уехала в сравнительную безопасность. Но "Клубок", верфь для строительства военных кораблей, была утрачена. Сопротивляться просто стало немного труднее.
   И у Марса теперь было кольцо, как у Сатурна.
   Пул почти не отвлекся на это событие, каким бы грандиозным оно ни было само по себе, настолько он был погружен в детали своего собственного планирования.
   Затем, на четвертый день после прибытия ксили на Марс, Пул получил личный сигнал бедствия от своей собственной матери. Она была на месте обрушения под Грин Таун Плаза, недалеко от башни Иллинойс в Сидонии - почему-то он не удивился, узнав, что Мюриэл была здесь. И она нашла нескольких детей, оказавшихся в ловушке. Никому из них не грозила гибель в ближайшее время. Но, по ее словам, там не было никого рядом, кто мог бы помочь. Никого физического.
   Итак, Пул собрал свое снаряжение и нашел Джека Грантта.
   - Я пойду сам. Больше некому с этим справиться.
   - Я запишу это. Возвращайся целым.
  

51

  
   Из потрепанного ровера Пул вскоре определил местоположение: разбитый купол, из которого уже эвакуировали людей.
   Он выпустил рой спасательных роботов, чтобы найти выживших, соорудить временное герметичное укрытие и провести интенсивные раскопки. За считанные минуты роботы нашли группу, оказавшуюся в ловушке. Пул застегнул скафандр, собрал снаряжение и отправился на место.
   Вскоре он обнаружил, что смотрит вниз, сквозь разбитый купол, усыпанную стеклом площадку, в треснувший бункер. Он увидел комнаты, выбитые в подповерхностной скале, разделенные узкими перегородками, заваленные обломками обвалившегося потолка.
   На заре обеих волн колонизации Марса в прошлом такого рода подземные жилища были обычной стратегией строительства. Атмосфера Марса была настолько разреженной, что практически не обеспечивала эффективной защиты от космической радиации или ультрафиолетового излучения Солнца. Такие ранние пионеры без современных материалов, из которых позже были бы созданы парящие сооружения, подобные Сидонии, возможно, возвели герметичные купола, которые покрыли нагроможденной марсианской грязью - или, как в данном случае, просто углубились в саму землю, сквозь слои уплотненной, слабо сцементированной пыли, возможно, вплоть до разрушенной ударом коренной породы. Таким образом, получилась защитная пещера - и вы обнаружили, что проделали весь путь до Марса, в новый мир, чтобы жить в дыре в грунте. Но тогда Марс никогда не был таким гостеприимным, как надеялись мечтатели эпохи открытий.
   Итак, он изучал здесь кусочек истории: помещение, которое когда-то было домом, затем, возможно, укрытием от непогоды, затем подвалом для хранения, пока не было заброшено и, вероятно, полностью забыто. Но сейчас не было времени для археологии - и, возможно, по крайней мере, на Марсе, его больше никогда не будет.
   Все, что имело значение для Пула сейчас, это тот факт, что там, может быть, в трех-четырех метрах внизу, на полу самой большой комнаты, собралась небольшая кучка детей. И один взрослый, нависающая над ними нереальная фигура. Ангельская. Это была, конечно же, Мюриэл, его мать.
   Она улыбнулась ему, излучая спокойствие.
   - Рад тебя видеть, мама. Но твоя проекция ускользает.
   Тонкие детали: тени на ее нестареющем лице были неправильными, как будто ее освещал какой-то невидимый источник света; ее комбинезон, хотя и практичный, был слишком чистым, без единого пятнышка. И, что хуже всего, она парила, может быть, в десяти сантиметрах от земли, и это была та деталь, на которую дети продолжали пялиться.
   - Я не виновата, - со вздохом сказала Мюриэл. - Я продолжаю отправлять обратно диагностические данные, но возможности виртуальной проекции, как и все остальное в этом несчастном мире, используются по максимуму, и даже несмотря на технологический прогресс, поддерживающая его инфраструктура разрушается...
   - Ты справишься. Сколько их у нас здесь?
   - Трое. Два мальчика и девочка. Братья и сестра. Семейное имя Томас. Их разлучили с родителями, все было в спешке.
   Заговорил один из детей. - Было землетрясение, и пол провалился, и мы упали в пещеру, и Роберт повредил ногу.
   Мюриэл подняла голову. - Это Тимоти. Он самый старший. Ты главный, не так ли, Тимоти?
   - Пока мама не вернется.
   - До тех пор, да. Отлично справляешься. И у нас здесь Элис, она самая младшая, а потом у нас есть Роберт, средний. Он действительно повредил ногу. - Она посмотрела на Пула. - Родился на Марсе.
   Он понял подтекст: марсиане были высокими, легкого телосложения, сильными и жилистыми, но часто со сравнительно хрупкими костями. Тогда, вероятно, перелом ноги.
   - Не думаю, что сейчас все так уж плохо, и я показала Тимоти, как импровизировать с грубой шиной, чтобы нога стабилизировалась. Элис очень помогла.
   Храбрые ребята, подумал Пул. Мюриэл могла давать советы, но, очевидно, на самом деле не могла прикоснуться ни к кому из детей; Тимоти и Элис, должно быть, пришлось самим вправлять ногу их брату.
   - Мы знаем, что все очень заняты, но...
   - Но Роберту нужно к врачу. Хорошо. Просто оставайся там.
  
   Он хорошенько осмотрелся, прежде чем лезть внутрь.
   Обрушившаяся крыша бункера образовала осыпавшийся мусорный скат - крутой, но с множеством выступов и обломков. Взрослому человеку не составит труда спуститься вниз и снова подняться, подумал Пул. И особенно для человека с мускулами рожденного на Земле. К тому же у него было подходящее снаряжение. Как и все остальные, участвующие в операциях по спасению и эвакуации, проходящих по всему Марсу, Пул нес в рюкзаке, прикрепленном к его скафандру, базовый набор: медицинские принадлежности, фонарик, пара ножей, моток тонкой веревки. Но он научился быть осторожным.
   Он привязал один конец веревки к чему-то вроде подиума или аналоя - интересно, этот уровень бункера когда-то использовался как часовня, - а другой обвязал вокруг талии. Закрепив фонарик на плече, он еще раз осмотрел свой путь вниз, в эту дыру в земле.
   Затем повернулся, сдерживая свои рефлексы, слишком сильные для условий низкой гравитации, присел на корточки и одну за другой опустил ноги в пролом в крыше бункера.
   Спускаясь, он цеплялся за наклонную стену, натягивая веревку, чтобы убедиться, что она не зацепилась. Ботинки его скафандра были прочными, но подошвы - достаточно тонкими, чтобы он мог нащупывать опоры и выступы.
   Последний спуск, и он оказался на полу.
   Он повернулся, положил фонарик на пол, чтобы тот никому не светил в глаза, изобразил на лице улыбку и направился прямо к Роберту. Сестра баюкала малыша, к его ноге разорванной тканью были прибинтованы кусочки пластика, и, очевидно, он был полон решимости не плакать.
   Пул выудил ампулу с анестетиком из своей аптечки и прижал ее к плоти Роберта. - Вот так, теперь будет не так больно... Лучше?
   Малыш выдавил улыбку.
   - Храбрый мальчик, - сказала Мюриэл. - И, смотрите, дети, это Майкл Пул. Тот самый Майкл Пул. Он мой сын, и он настоящий герой, и он пришел спасти вас.
   Элис уставилась на него. - Майкл Пул?
   Он улыбнулся. - Более того, я готовился к подобным ситуациям во время моей федеральной службы. Я вытащу вас отсюда.
   Младший мальчик тоже уставился на них, но вскоре снова заплакал.
   - Ты хорошо сделала, что нашла их, мама.
   - Ну, я не могу давать лекарства. Не могу обнять испуганных маленьких детей. Я никогда не могла, не так ли?.. Но могу побывать там, куда другие не могут или не осмеливаются, найти людей и проблемы и поднять тревогу. И когда я нашла этих троих - что ж, мне пришлось позвонить тебе. Я знала, что он придет, ребята. Он как Моряк с Марса, не так ли? Он всегда приходил, когда вы в нем нуждались.
   - Ты пришла, - сказал ей Тимоти. - Паришь, как ангел.
   Пул улыбнулся своей матери. - Малыш сказал это.
   - Итак, Майкл...
   - Я нашел космонавта. - Роберт выглядел немного одурманенным после наркоза. Поморщившись, он выудил из кармана куртки кусок красного камня.
   Пул взял его. Это была ржаво-красная марсианская скала, грубо вырезанная в виде толстой фигуры, с лицевой панелью, одной рукой, поднятой в неопределенном приветствии, и чем-то похожим на флаг, выгравированный у него на груди: звезды и полосы. Он вернул его. - Оставь его себе. Ему может быть полторы тысячи лет.
   - Лежал на полу, вот здесь. - Он убрал фигурку.
   - Итак, - сказал Пул, размышляя вслух, - я позову на помощь, вернусь за вами всеми. Но я думаю, что мне следует немедленно отвезти Роберта отсюда к врачу.
   Мюриэл серьезно сказала: - Я останусь с Тимоти и Элис.
   Пул взглянул на Тимоти. - Это хороший план?
   Старший мальчик обдумал это и кивнул. - Да. Сначала Робби. Мы можем подождать. Но как ты собираешься затащить его на стену? Похоже, это трудный подъем.
   Пул поднял голову. Он хотел побыстрее покончить с этим. - Думаю, у меня есть способ. Тимоти, Элис, помогите мне поднять Роберта. Посадите его ко мне на спину. Это не должно быть больно, малыш, но никогда не знаешь наверняка...
   Роберт что-то тихо пробормотал, когда Пул опустился на колени в грязь, а его брат и сестра помогли ему обнять Пула за шею. Храбрые дети. Пул использовал обрывок веревки, аккуратно обвязав его вокруг запястий Роберта, чтобы мальчик не мог упасть.
   Затем он встал. - Теперь запомни, на Марсе все земляне обладают сверхсилой. Я узнал об этом от Джека Грантта и его приятелей по игре. Держись крепче...
   На Земле Пул мог бы прыгнуть, может быть, на полметра в высоту. Здесь, по его подсчетам, он мог бы прыгнуть почти в три раза выше. Поэтому, стараясь смягчить пружинистое движение, чтобы не раскачать свой хрупкий груз, он согнул колени, подпрыгнул и взлетел по стене. Он почти правильно рассчитал; немного вскарабкался, чтобы твердо встать ногами на первый выступ, затем ухватился за опору и удержался на месте.
   Тимоти, находившийся внизу, на самом деле аплодировал ему.
   - Вот это, - сказала мать Пула, - простой выпендреж.
   Пул повернул голову. - Ты там в порядке, малыш?
   - Я нашел космонавта.
   - Знаю, что ты это сделал.
   Еще один осторожный рывок, прыжок, руки нащупывают щели в стене, ноги легко ступают на вторую ступеньку.
   - Его мог сделать один из первых людей, которые пришли сюда. Кто-то с Земли. Такой же, как ты.
   - Не такой, как я. Я марсианин, - пробормотал Роберт.
   - Лета, это правда, - пробормотал Пул. - Ты всегда им будешь. И куда бы ты ни пошел, что бы ты ни делал, никогда не забывай об этом.
   - Мы не будем, - крикнула Элис, и в ее детском голосе прозвучала странная, подчеркнутая окончательность, которая показалась Пулу странно тревожащей.
   Он оглянулся на Мюриэл. - Кстати, я попросил Гарри навестить меня. Нам нужно кое-что обсудить.
   Она проницательно посмотрела на него. - У тебя есть план, не так ли?
   - Возможно, - сказал он без особой уверенности.
   - План по спасению всех. Я знаю тебя. Сделай так, чтобы это произошло.
   - Я постараюсь. Увидимся, мама.
   - У тебя получится.
   Придерживая маленького мальчика за руки, Пул готовился к своему последнему прыжку из ямы в безопасное место.
  

52

  
   Пока Пул ждал прибытия "Карно" и у него было время, он следил за общей картиной.
   К шестому дню было подсчитано, что ксили, к удивлению, закачали в мировую систему Марса достаточно энергии, чтобы растаял весь запас водяного льда на планете. На северном полюсе, после того как быстро сублимировался слой сухого ледяного снега, многокилометровая шапка этого льда практически исчезла, унеся с собой, как отметил Джек Грантт, записи о вариациях марсианского климата глубиной в сотни тысячелетий, которые теперь никогда нельзя будет восстановить.
   И тепловая энергия Клетки вводилась все глубже в кору планеты и распространялась по швам и трещинам.
   В конце концов воды даже самых глубоких водоносных горизонтов перегрелись до пара под высоким давлением, прорвавшегося сквозь хрупкие слои породы, которые его держали. По всей планете происходили грандиозные извержения: фантастические, хотя и ненадолго расцветающие гейзеры. Это стало новой опасностью на поверхности - внезапный, густой, перегретый туман. Оборудование для выживания, предназначенное для поддержания жизни людей на холоде почти в вакууме, подверглось воздействию высокой температуры и давления; купола разрушились и покрылись пузырями, и еще больший ущерб был нанесен башням и аркологиям, поскольку внезапные перепады температуры вызвали растрескивание и обрушение.
   Только в тот день погибло сто тысяч человек.
   Но на короткое время по плоским равнинам северного полушария потекла жидкая вода. Весь этот огромный бассейн был создан в глубоком прошлом в результате единственного удара; когда-то здесь разливался океан, охватывающий весь мир. Теперь большая часть выделившейся воды замерзла, или быстро сублимировалась, или просто впиталась обратно в вечную сухую, покрытую коркой пыль. Но на целых участках древнего морского дна какое-то время мерцали пруды, озера и даже небольшие моря. Это был момент безмятежности, подумал Пул, зрелища на фоне новой эпохи насилия.
   Но вскоре началось испарение. Большую часть седьмого дня значительная доля воды Марса, если не вся она, находилась в подвешенном состоянии над землей, в клубах пара, облаках от быстро испаряющихся водоемов. Общая масса воды, содержащейся на Марсе, была примерно такой же, как масса земной атмосферы. Итак, в течение нескольких часов атмосфера Марса была такой же плотной, как у Земли, воздух почти полностью состоял из водяного пара. Из космоса Марс казался жемчужиной белых облаков, какой когда-то была Венера.
   Эта фаза тоже была короткой. К десятому дню перегретая вода стала сама собой разлагаться, ее водород утек в космос, потерянный навсегда, и облака планеты быстро превратились в лохмотья. Температура и давление воздуха резко упали до уровня, приближающегося к нормальному для Марса. Люди вышли из своих убежищ, чтобы посмотреть на быстро сублимирующиеся снежные сугробы.
   Это был день, когда упал космический лифт. Теперь миграция с планеты сократилась до тонкой струйки.
   В полдень того же дня Пул услышал от Джека Грантта, что его отец был здесь. И что его экспериментальный ВЕС-корабль "Карно" заходит на посадку.
  

53

  
   Гарри Пул с Джеком Гранттом стояли в ожидании Майкла возле места отдыха в руинах Сидонии. Когда Пул подошел, он почувствовал, как содрогнулась земля. Толчки теперь были почти непрерывными. Создавалось впечатление, что днем и ночью огромные поезда с грохотом проезжают по туннелям, прорытым глубоко в марсианской земле.
   Гарри, очевидно, был виртуальной проекцией; Пул мог определить это по освещению, как и в случае с Мюриэл. Но в то время как Мюриэл приложила усилия, чтобы облачить свою проекцию в комбинезон, более или менее подходящий для участия в общепланетной катастрофе, Гарри все еще носил то, что выглядело как столичная элегантность: черные как смоль брюки, пиджак, расшитый серебряной нитью, начищенные ботинки. Его светлые волосы, тщательно уложенные, казалось, сияли. Он был больше похож на ангела, чем Мюриэл, подумал Пул.
   Гарри сделал шаг вперед. - Майкл. Я видел передачу о том, как ты спасаешь маленьких детей в подвале...
   - Какую передачу?
   - Ну как же. Конечно, ты знаешь. За тобой следят, куда бы ты ни пошел - за твоими различными подвигами. Мне не нужно говорить тебе, что весь мир в беде. Десять миллионов человек. Но слишком велика порожденная Летой катастрофа. Людям нравятся истории, Майкл. Кто-то, за кем они могут следить: одинокая жертва, спасенная героем. И фотографии, на которых ты выкладываешься по полной, Джон Картер, выпрыгивающий из той ямы в земле с пострадавшим маленьким ребенком на спине? У тебя полмиллиарда зрителей. Половина населения Земли. И это повторяется...
   - Гарри. - Пул помахал пальцами перед лицом Гарри; Гарри вздрогнул. - Ни о какой временной задержке говорить не приходится. Так что, если ты не какая-нибудь проекция беспилотника...
   - Я настоящий, Майкл. По крайней мере, по духу. Проекция в реальном времени.
   - Хотя, полагаю, ты не на самом Марсе.
   Гарри выглядел обиженным. - Как я мог? Я не на планете, но близко. Послушай, я не могу подвергать себя личной опасности. Ты знаешь ситуацию. В нашем новом сплоченном межпланетном правительстве есть целые слои, которые поднимут восстание или потерпят крах из-за некомпетентности, если я поставлю под угрозу свою собственную безопасность. Но ты попросил меня прийти, поэтому я здесь. Ты все еще мой сын, Майкл. Кроме того, мне приятно, что меня видят. Чтобы показать жителям Марса, что в этот ужасный час Земля прямо за ними.
   Джек Грантт повернулся к нему лицом. - Правда, Гарри? До меня доходили слухи об обратном. Кажется, люди Земли не в восторге от идеи, что десять миллионов оборванных марсиан свалятся на них с неба. Сопротивляются до такой степени, что оказывают давление на правительство, на тебя, чтобы замедлить спасательные работы...
   Гарри щелкнул пальцами.
   Мгновенно все звуки вокруг Пула стихли: бормотание измученных спасателей поблизости, даже стоны конструкции большого купола, башен и крыши.
   - Если ты собираешься разбрасываться подобными обвинениями, - неожиданно властно сказал Гарри, - то делай это наедине.
   Грантт сказал: - Очень хорошо. Но где же правда? На Земле раньше были миллиарды. Наверняка найдется место еще для нескольких миллионов.
   - Да, - напряженно сказал Гарри. - Да, это рациональная точка зрения. Но первое, что я усвоил в политике, и быстро, это то, что людьми движет не рациональность. Это первичные эмоции: это страх, это родство. Приоритеты смещаются на семью и на самого себя. - видишь? Прямо сейчас на Земле нам, управляющим, приходится прокладывать себе путь через когнитивное минное поле, потому что, честно говоря, мы имеем дело с населением, которое напугано. Люди боятся, что в следующий раз ксили придут за Землей, и приоритетом должно быть создание защитных сооружений для родной планеты, а не укрывательство мигрантов. Мы должны действовать осторожно. Мы должны призывать к сочувствию марсианам, не провоцируя сопротивления оказанию им помощи.
   Грантт нахмурился. - И результатом всего этого является то, что вы создали эту... эту воронку пути эвакуации с планеты. Теперь, когда мы лишились лифта, единственный выход - встать в очередь, чтобы добраться до орбиты на флиттере, затем проковылять по Солнечной системе на какой-нибудь самодвижущейся барже, а потом нас бросят в загоны на Луне. Загоны. И не вешай мне лапшу на уши насчет адаптации к высокой гравитации и пребывания на карантине. От старта стоя до содержания мигрантов в загонах за десять дней: довольно впечатляюще, Гарри.
   Гарри ответил, разводя руками: - Я понимаю, Джек. Серьезно. Но что еще мы можем сделать? Ты говоришь о "воронке". Ты не хуже меня знаешь, что наши межпланетные транспортные системы просто не предназначены для перевозки миллионов людей между мирами всего за недели или месяцы...
   Гарри, по сути, сам был инженером. Итак, Пул знал, что его отец был достаточно честен. Но...
   - Но, - сказал Пул, - есть и другие способы сделать это. Мы Пулы, Гарри. Мы находим другие способы. Вот почему я пригласил тебя сюда. Во всяком случае, это одна причина.
   Гарри нахмурился, настороженный. - О чем ты говоришь?
   - Помнишь наши ВЕС-корабли класса "Коши"? Те обсуждения концепций, прежде чем мы отвлеклись на червоточины и пришельцев из другого измерения? Пробные образцы, которые мы построили?
   В течение многих лет Пул экспериментировал с вариантами своего базового дизайна "Крабов-отшельников", все они придерживались основных принципов: хребет с жилым куполом на одном конце и ВЕС-двигатель с реактивной массой на другом, но изменяя размер для более амбициозных миссий. Класс "Коши" был кораблем, предназначенным для первопроходческих межзвездных путешествий с небольшими экипажами, миссий продолжительностью в много лет - и все это было построено вокруг жилого купола диаметром в четыреста метров, в четыре раза превышающего ширину купола старого "Краба".
   - Самое готовое испытательное судно в этом классе называется "Николя Карно". Итак, как только Марс подвергся нападению и последствия стали очевидны, я позвонил нашим коллегам на верфи Ио, чтобы они оснастили "Карно" и доставили его сюда. И внесли кое-какие изменения по пути... - Он постучал по своему уху. - "Карно", вы это слышите?
   Задержка была короткой. - Громко и отчетливо, мистер Пул. На высокой орбите - очень высокой, учитывая эту Клетку и все такое. Ждал вашего звонка.
   - Модификации? - с беспокойством спросил Гарри.
   - Надеюсь, простые, но эффективные. Джек, можно мне воспользоваться твоим умным экраном?
   Пулу потребовалось несколько секунд, чтобы настроить дисплей так, как он хотел. Он установил его парящим в воздухе перед ними: "Карно" на переднем плане, ослепительная игрушка, раненая планета позади нее. Этот большой жилой купол был сияющей чашей света, полной сложностей.
   - Это запись. Вот конфигурация, в которой он путешествовал с Ио, - сказал Пул. - А вот маневр, который он выполнил ранее.
   Жилой купол отделился с чем-то вроде вспышки в верхней части хребта. Затем купол развернулся, очевидно, под действием собственной двигательной установки, и начал опускаться к планете.
   - Режим аварийного отсоединения купола - это, конечно, то, что спасло меня, когда я протаранил "Крабом-отшельником" летящий к Земле зонд. "Карно" - это аппарат, предназначенный для глубокого космоса, а не для посадки на поверхность планеты. Но, как ты знаешь, мы уже спроектировали наши жилые купола таким образом, чтобы выдерживать нагрузку в течение длительных периодов высокой тяги: годы при многократном тяготении, если это необходимо. Итак, объединяя эти две конструктивные особенности... Жилой купол не будет входить в атмосферу принудительно; он опустится под действием собственного двигателя...
   - Подожди. Вход в атмосферу, - повторил Грантт. - Я правильно понял? Ты собираешься посадить целый жилой купол? Какой, ты сказал, он - четыреста метров в ширину?
   - Такова идея. И в этом случае он приземлится прямо рядом с Сидонией. Джек, нам может понадобиться небольшая помощь с логистикой. Но полагаю, что при площади в сто двадцать тысяч квадратных метров мы могли бы вместить - сколько, пятьдесят тысяч человек? - на корабль. Вместе с воздухом, едой и другими припасами, которые им понадобятся.
   Грантт ухмыльнулся. - А потом отправимся в космос. До Земли всего несколько дней полета на ВЕС-корабле. Мы марсиане. Мы можем справиться с небольшой теснотой.
   - Я обсудил цифры с Мириам Берг из Галлии-три. Как только этот пробный полет завершится - смотрите, нам предстоит адаптировать еще четыре тестовых экземпляра корабля этого класса. Но если бы нам пришлось таким образом эвакуировать все население Марса, вы говорите о двух сотнях рейсов, каждый примерно по пять дней туда и обратно - операция займет у нас, скажем, восемь-девять месяцев. Конечно, мы можем найти способы ускорить ее, но...
   - Но это в пределах нашего прогнозируемого срока в год для завершения эвакуации. Лета, это сложно. Но, безусловно, это лучше, чем все, что мы пробовали наметить с тем, что было раньше. - Грантт повернулся к Пулу. - Спасибо, Майкл. Может быть, ты все-таки какой-то герой.
   - Я просто пытаюсь найти решения.
   Но Пул увидел на лице своего отца что угодно, только не преклонение перед героем.
   - Десять миллионов иммигрантов на Землю, - огрызнулся Гарри. - Миллион в месяц. И куда мы их всех поместим - это моя проблема, не так ли?
   Пул сохранял спокойствие. - Что, ты собираешься им отказать?
   Гарри уставился на него, потом на Грантта. Затем он сказал: - Извини, Джек. - Он щелкнул пальцами.
   Грантт выглядел озадаченным. Затем, когда он заговорил снова, Пул понял, что не может его слышать. Даже очертания его рта были размытыми, как будто пиксельными.
   Он оглядел Гарри с ног до головы с некоторым отвращением и отошел, вернувшись к спасателям.
   Пул повернулся к отцу. - Зачем тебе нужно было это делать?
   - Тебе следовало рассказать мне об этой схеме "Карно" до того, как ты разболтал ее общественности. И поверь мне, Джек Грантт - это общественность. Послушай, Майкл, нам и так едва удается поддерживать все в порядке, а теперь ты бросаешь бомбу в центр всех наших планов. Что, если купол "Карно" рухнет, в конце концов, мы не сможем приземлиться? Что, если мы не сможем достаточно быстро реализовать твой сценарий эвакуации? Что тогда? Что мы должны сказать людям? Ты подумал об этом? Если ты собираешься вот так смешивать государственную политику, конфиденциальность компании и личные дела, сынок...
   - Я знаю, что ты сделал, Гарри. Теперь, когда нас только двое, я могу это сказать. Я знаю.
   Глаза Гарри сузились. - Что ты знаешь?
   - Мне потребовалось некоторое время. Я не думаю так, как ты. Не думаю так быстро, как ты. Но я понял это. Оглядываясь назад, это имеет смысл. Ты увидел шанс, когда этот корабль ксили выплыл из-за Солнца. Несомненно, его целью должна была быть Земля или Марс. Итак, ты сделал все, что мог, чтобы заманить его на Марс. Такова была цель. Ты поощрял маскировку виртуальных геймеров. Отлично.
   - Но ты убедился, что я тоже был там, Гарри. Я сам был на Марсе. И это не имело никакого отношения к тому, что я был каким-то символом сопротивления, не так ли? Я был большой жирной мишенью. Ты знал, что ксили каким-то образом тянуло ко мне - что все это каким-то образом связано со мной. И ты использовал это. Камуфляж, геймеры - все это было отвлекающим маневром. Я был настоящей приманкой. Всем ксили, вероятно, было не все равно. Ты использовал меня, без моего согласия или ведома.
   - Так в чем же ты меня обвиняешь - в манипулировании тобой, чтобы спасти Землю?
   - Ты мне не сказал. Ты не дал мне шанса сделать это добровольно.
   - Так это преступление? Это неэтично? Как, по-твоему, что я почувствовал? Я сделал то, что должен был сделать. - Выражение лица Гарри стало жестким, его глаза сузились. - Тебе всегда не хватало амбиций, Майкл. Но обычно ты проявляешь дальновидность, по крайней мере, как в случае с твоей схемой "Карно". Да, таков был план, во всяком случае, надежда. Да, я использовал тебя, если это тебя беспокоит. И, честно говоря, я не мог рисковать тем, что ты откажешься.
   - Значит, ты никогда мне не доверял.
   - Какое это имеет значение? Это сработало. Ксили притянуло к Марсу, и у нас есть гораздо больше времени, чтобы придумать, как остановить это, прежде чем они доберутся до Земли.
   И, послушай, Майкл, ты можешь ругать меня сколько угодно, если думаешь, что я предал тебя. Но если ты такой гений, каким все хотят тебя считать, разве ты не должен был сам до этого додуматься? А? Схема заманивания? Знаешь, что бы о тебе ни думали все остальные, ты меня не впечатляешь. И каждый раз ты бросаешь мне вызов, напоминаешь мне об этом. Ты и твой призрак конца времен, и твой символ свободного человечества - это не что иное, как сказки для детей, Майкл. Как истории из комиксов о Моряке с Марса. А ты, ты все еще ребенок...
   Внезапно пузырь безопасности лопнул. Было применено какое-то переопределение. Пул услышал гул голосов, этот ужасный архитектурный скрежет, исходящий от здания, находящегося под напряжением, вокруг него - и сообщение от его матери, громко звучащее ему в ухо.
   События сдвинулись с мертвой точки.
   Четырехгранная клетка энергии разрушителя планет все еще была на месте, все еще долбила Марс. По-прежнему доставляя свежий Чиксулуб каждый час. Но сам корабль ксили откололся. Отошел от Марса и уплыл в межпланетное пространство. Несомненно, у него был только один пункт назначения - Земля. И, учитывая прецедент с марсианской Клеткой, его намерение там казалось ясным.
   Пул повернулся и побежал, надеясь добраться до флиттера на орбиту. Галлия: это была его единственная мысль. Он должен был добраться до Галлии-три, Мириам и Хайсмита Марсден. Несомненно, именно там теперь была единственная надежда на сопротивление.
   Позади себя он услышал крик Гарри. - Ты для меня всего лишь ребенок, и всегда будешь им. Я твой отец. Твой отец!
  
  

ШЕСТЬ

  
   С ксили никогда не было возможности для переговоров, дипломатии, компромисса. Ничего. На самом деле никакого контакта вообще не было - если не считать жестокого столкновения в ходе конфликта. Ксили игнорируют нас, пока мы не делаем что-то, что их беспокоит, - и тогда они сильно топчут нас, нанося сокрушительные удары, пока мы не будем покорены. Для них мы паразиты. Что ж, паразиты дают отпор.
   Комиссар Доло, 23479 г. н.э.
  

54

  
   3650 г. н.э.
   Вскоре после прибытия ксили в Солнечную систему, по приказу Хайсмита Марсдена обиталище Галлия-три покинуло свою древнюю циклическую орбиту. Оно больше не курсировало терпеливо между внутренней и внешней планетами; теперь Галлия была навечно подвешена на орбите Юпитера, в пятой точке Лагранжа, скрытая в рассеянном облаке астероидов в этом месте стабильного гравитационного равновесия.
   Здесь также было спрятано скопление боевых кораблей различных классов: по преимуществу они были судами компании Пул Индастриз, хотя многие принадлежали другим сторонам. Это было все, что Пул, с некоторой тайной помощью Гарри, смог реквизировать за восемь месяцев, прошедших с тех пор, как ксили начали уничтожать Марс. Суровый и готовый к бою флот.
   И здесь, на Галлии, когда до ожидаемого прибытия ксили на Землю оставались считанные недели, у Хайсмита Марсдена наконец-то появилось свое оружие.
   Как узнал Пул, опытные образцы были изготовлены с использованием огромных потоков энергии из трубки тока Ио, осторожно доставлены на Галлию на бронированных ВЕС-кораблях и теперь хранились в отдельной лаборатории за пределами самого обиталища Галлии. Этот лабораторный блок представлял собой цилиндр, напичканный инструментами, и питался энергией от двух ВЕС-двигателей.
   Внутрь не допускался никто, созданный из плоти и крови. Только виртуальные проекции.
   Итак, теперь Пул вместе с Хайсмитом Марсденом, Мириам Берг, матерью Пула Мюриэл и Никола Имри дрейфовали в тускло освещенном пространстве, полном теней и настолько переполненном, что Пула отвлекали резкие вспышки боли, когда он ударялся, натыкаясь на поверхности, и пиксельные ливни нарушений согласованности постоянно мелькали в уголках его глаз.
   Никола Имри ухмыльнулась. - Удачно, что мы все такие хорошие друзья.
   Мириам прямо сказала: - Ты хочешь попробовать поработать в таких условиях.
   - Играйте красиво, дети, - мягко сказала Мюриэл. - Просто помните, что со мной все время так...
   - Тогда тебе следовало держаться подальше, - резко сказал Пул.
   Мириам посмотрела на него с явным неодобрением. Сама Мюриэл выглядела опечаленной, подумал Пул с уколом сожаления. Но она понимала, подумал он. Обычно она появлялась в его жизни только тогда, когда у нее была какая-нибудь новая жуткая, беспокоящая информация о его цепком прошлом, которую она могла ему навязать. Теперь он думал, что ему следовало бы возмущаться всем этим, потерянным поколениями Пулов, а не ею.
   Он попытался сосредоточиться на здесь и сейчас.
   Очевидно, Хайсмит Марсден чувствовал то же самое. - Вы все заткнитесь, - сказал он. - И обратите внимание на чудо.
   Никола громко рассмеялась.
   Затем, в почтительном молчании, они по очереди приникли к окуляру небольшого оптического микроскопа. Пул подумал, что простота оборудования в этой обстановке, на самом деле, усиливала значимость достижения.
   Когда настала его очередь, Пул увидел только ярко светящееся пятнышко света.
   Марсден казался раздраженным их сдержанной реакцией. - Вы впечатлены? Нет? Так и должно быть. Это, моя неудовлетворенная аудитория, магнитный монополь. Изготовлен с использованием энергии трубки тока Ио и удерживается на месте с помощью сильного магнитного поля.
   Мириам кивала. - И с этим у нас наконец-то появился шанс сразиться с ксили.
   Ее настроение было не таким, как у Марсдена, заметил Пул. Марсден был воспитанным, эксцентричным ученым. В то время как Мириам была... нетерпеливой. Пул знал Мириам долгое время. Она изменилась, ее отношение стало жестче. Мрачнее. Несмотря на АВТ, она выглядела старше своего возраста - старше Пула, хотя он родился на несколько лет раньше. И с тех пор, как произошел смертельный инцидент на Ио, для нее это была личная борьба. Они все были разными людьми, предположил он. Не теми, кем они могли бы стать, если бы не ксили.
   - Что касается дизайна оружия... - Марсден отступил назад, хлопнул в ладоши, и теперь неловкое пространство было еще больше заполнено виртуальным дисплеем, который повис в воздухе между ними: ксили, ныне печально известный корабль, семя платана. - Естественно, мы внимательно изучали ксили с тех пор, как они впервые вырвались из червоточины в Солнечную систему, и особенно с тех пор, как стали очевидны их враждебные намерения. И благодаря этому более глубокому изучению мы многое узнали. Особенно о том, как они движутся.
   Изображение ксили мерцало, и Пул понял, что видит компиляцию из множества записей, грубо смонтированных вместе. Но он мог видеть, как из этих загнутых назад, похожих на лепестки обрубков крыльев, дальше появились расширения или, возможно, развернулись, мерцая, формируя: неуловимые геометрии.
   - Изображение неопределенное, - сказал Марсден. - Конечно, мы не всегда знали, что наблюдаем, поэтому постоянно возникает проблема с тем, как наблюдать. На самом деле, лучшие подсказки были получены из измерений гравитационных волн, которые являются особенно сильным сигналом от ксили.
   - Но удлинения крыльев, которые вы видите здесь - и мы не думаем, что видели их в полной мере, мы думаем, что движения ксили были относительно осторожными - очевидно, в этом секрет их способа движения. Они не материальны, не имеют массы или энергии. Это разрывы в пространстве-времени... - Он сделал паузу, оглядывая их, демонстрируя сравнительно легкое раздражение - легкое для него - от пустоты на их лицах. - Ну?
   Никола прошептала Пулу: - Он как наставник, который был у меня в следственном изоляторе в Аристархе.
   Он взглянул на нее. - Ты никогда не рассказывала мне об этом.
   - Одна из идей моей матери улучшить мой характер.
   - Это сработало хорошо.
   - Тебе просто нужно дать ему успокоиться, пока он не скажет то, что нужно услышать.
   Мириам свирепо смотрела на них; Пул заткнулся.
   - Вакуум может принимать множество энергетических состояний, - наконец сказал Марсден. - Это точно так же, как воду можно найти в твердом виде - в виде льда - или жидкости, или газа - в виде пара - или плазмы. И точно так же, как вода выделяет энергию, скрытое тепло, когда она переходит из одного состояния в другое - из пара в жидкую воду или из жидкости в лед, - так и вакуум выделяет энергию при переходе из одного состояния в другое. Эти импульсы энергии, изменяющей фазу, сыграли ключевую роль в формировании Вселенной в самые ранние моменты после возникновения самой сингулярности.
   Но когда вода замерзает, лед редко образуется равномерно и регулярно. Вот почему в кубике льда, который вы кладете в свой напиток, вы часто обнаружите дефекты: пузырьки, линии и плоскости излома. Итак, по мере того, как оно застывало, пространство-время тоже оставалось полным изъянов. Итак, поскольку пространство-время имеет протяженность в трех пространственных измерениях, то, подобно кубику льда, оно содержит изъяны в более низких измерениях: два, один, ноль.
   Мириам сказала: - Дефекты, наиболее часто встречающиеся в природе, одномерны. Огромные нити.
   - Космические струны, - сказал Пул. - Моя астрофизика возвращается ко мне.
   - Верно. Растянутые по всему космосу, бесконечно движущиеся, распространяющиеся со скоростью, близкой к световой. И, по сути, трубки высокой энергии - реликт состояния ранней Вселенной - точно так же, как линейная трещина в кубике льда будет заполнена жидкой водой. Остатки предыдущего состояния, видите ли. Космические струны достаточно массивны, чтобы исказить само пространство-время. Искривлять пространство вокруг себя.
   Мюриэл сказала с оттенком нетерпения: - Так что это одномерные дефекты. И в двух измерениях - что-то вроде листа?
   - Действительно, - сказал Марсден. - Обширная плоская трещина в пространстве-времени. Эти разрывы называются доменными стенками. И снова их тенденция, однажды сформировавшись, будет заключаться в распространении со скоростью света.
   - Ах, - сказала Никола. - Я поняла. - Изящным виртуальным пальцем - во всяком случае, изящным для нее, подумал Пул, - она ткнула в профиль мерцающего продолжения крыла корабля ксили. - Мы знаем, основной корпус и эти выступы сделаны, как и Тайник, из того, что назвали обшивкой. Верно? Что само по себе чудо. Но это крыло, я полагаю, является вашим дефектом плоского пространства-времени.
   Мириам сказала: - Как указал Хайсмит, такой дефект будет распространяться в пространстве. Представьте себе ударную волну в самом пространстве-времени - как океанскую волну на грани разрушения. Нелинейность. И если бы вы могли использовать это движение... Мы называем это разрывным приводом. Это немного похоже на нашу стратегию проектирования червоточин, Майкл. Ксили, по сути, управляют нестабильностью.
   Наблюдая за симуляцией, Пул увидел, что крылья с пространственно-временными дефектами не были статичными конструкциями; они складывались, скручивались, изменялись.
   Мириам описала это как движение "геометрической фазы". Ксили летают, изменяя форму этих дефектов и отталкиваясь от самого пространства-времени. Это скорее похоже на то, как некоторые бактерии плавают в воде... Для корабля ксили, семени платана пространство-время такое же плотное, как вода для бактерии. Густое, как патока.
   Марсден сказал: - Все это, если мне позволено предположить, может быть еще одним пережитком очень ранней Вселенной. В эпоху, даже предшествовавшую времени фантомов квагмы - даже до ВЕС-эры, когда гравитация все еще была объединена в единую сверхсилу, - само пространство-время было молодой, хрупкой вещью, искривленной и разорванной реликтовыми энергиями сингулярности. И в нем было полно дефектов. Возможно, если бы в том хаосе каким-то образом была возможна жизнь, она могла выжить в последующие эпохи, даже достичь симбиоза с другими видами жизни. Именно так, как мы, кажется, видим здесь.
   Пул сказал: - Однако, о тактике. Этот ваш разрывный двигатель сделал бы корабль очень маневренным. Мы изучали военную технику прошлого: истребители времен войн антропоцена, например. Как только люди смогли, они сделали свои самолеты умными и намеренно нестабильными. Потому что, если вы можете контролировать эту нестабильность, обладая достаточно быстрыми рефлексами, вы сможете быстро соскользнуть из одного режима в другой - быстрее, чем между стабильными состояниями. Маневренность была ключом к победе в воздушном бою.
   Марсден пристально посмотрел на него. - Воздушный бой. Чудесная наука, выраженная языком, немногим более изощренным, чем пыхтение шимпанзе.
   Никола уставилась на Марсдена. - Он сказал "пыхтение"? Я люблю этого парня. Я хочу иметь от него детей.
   Мириам подавила смешок, закашлявшись. - Но, - сказала она, - в данных обстоятельствах это правильное восприятие, Хайсмит. Восприятие пилота, и в этом смысл всего этого. Да, военный корабль, управляемый разрывами пространства-времени, был бы очень маневренным.
   Мюриэл задумчиво произнесла: - Но вы говорите, что этот привод, каким бы чудесным он ни был, ограничен скоростью света или даже ниже.
   - Это верно, - сказала Мириам. - У ксили, несомненно, должен быть более мощный межзвездный двигатель. Мы думаем, что-то вроде гипердвигателя. Я имею в виду двигатель, способный полностью преодолевать обычные измерения пространства и времени.
   Но если это и так, мы не видели его в действии. В конце концов, ксили прибыли в эту систему через червоточину Пула.
   Мюриэл сказала: - Наши потомки будут обладать способностью к гипердвигателю. По крайней мере, так намекают семейные архивы. Мы будем вести войну с ксили на скоростях быстрее света в центре Галактики.
   Марсден уставился на нее. - Правда? Вот это было бы интересно. Потому что сверхсветовые корабли потенциально тоже машины времени. Война временных парадоксов...
   Мюриэл довольно неловко повернулась к Пулу. - Вообще-то, это то, о чем нам нужно поговорить. Путешествия во времени. Переделка истории. Парадоксы.
   Лицо Пула вспыхнуло. Он снова уставился на сияющую точку в поле зрения микроскопа. - Возвращаясь к точечным дефектам в пространстве-времени - это, я полагаю, дефект нулевого измерения. Точка.
   - Магнитный монополь, - сказал Марсден с допустимой гордостью, подумал Пул. - Образовался естественным образом в ранней Вселенной, когда внутренняя энергия изменения фазы привела к всплеску расширения - мы называем это инфляцией. Космос кишел монополями, похожими на пузырьки воды, заключенные во льду, и все они весело распадались. Теперь мы снова используем ВЕС-энергию, которую дают двигательные отсеки Пул Индастриз, для создания их новой порции.
   - И делаем оружие, - сказала Мириам все тем же мрачным тоном. - Сконструированное по единому размеру и массе. Размер монополя составляет несколько сотен нанометров, поэтому он виден в этот оптический микроскоп, но его масса составляет триллион протонов - примерно столько же, сколько масса молекулы ДНК. Мне это нравится, а вам? Хорошая масса для пули, изготовленной человеком. И скоро мы будем штамповать эти штуки, как фабрики военной промышленности эпохи антропоцена.
   Никола уставилась в микроскоп, как будто могла разглядеть плененный монополь за счет чистой силы воли. - А, я поняла. Пули. Потому что способ, которым вы устраняете один пространственно-временной дефект...
   - Это запуская в него другой пространственно-временной дефект, - сказал Хайсмит Марсден.
  
   Совещание закончилось с чувством мрачного удовлетворения. Никола, в частности, излучала энергию и немедленно приступила к работе по подготовке новой технологии для практического использования. Пул убедился, что у нее есть необходимая поддержка.
   Но, как он уже знал из предыдущих брифингов, хотя оружие с монополями действительно было чудом, вряд ли его будет достаточно. В то время как Марсден разработал полезные гипотезы о структуре и функциях корабля ксили, этого семени платана, технология разрушителя планет, лежащая в основе Клетки, хотя и была тщательно изучена на Марсе, оставалась загадкой. Непостижимой и, на данный момент, нерушимой. Итак, Пул верил, что, когда ксили прибудут на Землю, чтобы выиграть битву, которую люди не осмеливаются проиграть, ему нужно будет нечто большее. План Б.
   Прямо сейчас у него не было плана Б. Только смутные представления о более или менее возмутительной неправдоподобности, непрактичности и неприемлемости.
   Пока он работал над этими планами, его вызвал виртуальный призрак его матери.
  

55

  
   Когда он пришел навестить ее, в маленькой бамбуковой хижине, которую ей выделили внутри Галлии в знак вежливого уважения к ее виртуальному уединению, Мюриэл подсластила пилюлю новыми отчетами с Земли и внутренней системы.
   У нее всегда была конфиденциальная информация. На самом деле Пул подозревал, что за ней скрывается своего рода теневое виртуальное общество, сеть искусственных разумных существ и имитированных людей, подобных ей самой, - тонко отделенных от телесной человечности, лишенных истинных ощущений, истинной радости, истинной боли, и все же глубоко привязанных к своим прародителям из плоти и крови простым фактом что, если человеческая цивилизация рухнет, то же самое произошло бы с энергетическими системами и хранилищами информации, которые в первую очередь населяли такие умы.
   Так или иначе, теперь Мюриэл смогла показать Пулу поток репортажей с Марса, запертого в своей смертельной Клетке.
   Восемь месяцев спустя большая часть атмосферы была удалена, вся вода распалась и исчезла, и большая часть жизни вымерла - Джек Грантт и его коллеги сделали все возможное, чтобы спасти хотя бы что-то из охватывающей мир решетки - так что не осталось ничего, кроме геологии, и даже это растворялось по мере того, как таяли участки коры, обнажая жидкую мантию под ней. Все великие вулканы Тарсиса, дестабилизированные, сейчас извергались, покрывая планету слоем пыли и пепла, скрывавшим поверхность, которая сама по себе раскалывалась вдоль линий разломов возрастом в миллиарды лет. Система долин Маринерис была заполнена магмой, сверкающей рекой длиной в тысячу километров. Северное полушарие, это древнее морское дно, казалось, распадалось на каменные острова, изолированные новым поднимающимся морем лавы. Пул почти ощущал хтоническую агонию планеты, словно сочувствуя ей.
   Но, тем не менее, Пул знал, что продолжалась великая эвакуация планеты на космических кораблях, и каждую неделю сотни тысяч людей покидали обреченную планету. Уже осталось меньше миллиона, одна десятая от первоначального населения, хотя на орбите оставались некоторые наблюдатели-добровольцы, такие как Джек Грантт, полные решимости засвидетельствовать как можно больше для окончательного расчета. Отсюда и отчеты, которые Пул прослушивал сейчас.
   Марс, однако, был устаревшей новостью.
   Задолго до того, как сами ксили достигли Земли, был нанесен еще больший ущерб в других частях Солнечной системы. Мюриэл смогла показать Пулу записи, сделанные с "Орлиного гнезда", одной из множества небольших научных станций, которые следовали по орбитам, поднимавшим их высоко над плоскостью эклиптики, плоскостью самой Солнечной системы. С этой небесной высоты наблюдатели могли видеть целые орбитальные траектории планет или набор аккуратных кругов вокруг центрального огня Солнца, а также такие новшества, как полярные области самого Солнца.
   И, если смотреть с этой точки зрения, было замечено, что в темном промежутке между кругами Марса и Юпитера вспыхивали и гасли искры.
   - Астероиды, - мрачно сказал Пул.
   - Сейчас они нацелились на главный пояс. Из Тайника вылетели зонды. Ты знаешь, что, когда ксили покинули Марс и направились внутрь, к Земле, Тайник отправился в другую сторону, к внешней системе. Прямо сейчас он находится на орбите вокруг Цереры. Большинство небесных тел, попавших под удар, просто превратились в пыль. Но, как мы думаем, происходит более тонкий процесс. Для проведения дополнительных исследований поднимаются более крупные куски мусора и некоторые из остаточных пылевых облаков.
   Там работает какой-то самозарождающийся, самовоспроизводящийся механизм - так предполагают Марсден и его команда. Что-то еще, о чем мы ничего не знаем. В любом случае, ты можешь увидеть логику.
   Пул кивнул. - Экспоненциальный разброс. Подобно вирусу, захватывающему ресурсы организма-хозяина, чтобы создавать новые копии самого себя, и снова новые, каскадом...
   - Трудно понять, что может остановить этот процесс, теперь он запущен. Считается, что в конечном итоге весь главный пояс астероидов может быть уничтожен в результате этого процесса. Я имею в виду, превращен в пыль. Предположительно, следующей целью будут другие скопления, объекты, менее доступные, чем главный пояс: астероиды, пересекающие путь Земли, троянцы, которые следуют за Юпитером... Куда бы ни отправились люди, по слухам, за ними последуют ксили.
   - Троянцы? Значит, в конце концов они придут сюда. Нам нужно будет переместить Галлию.
   - Да. Что касается Земли - что ж, пока мы реагируем не слишком хорошо. Твой отец делает столько, сколько мог бы любой на его месте. - Она улыбнулась. - Даже если он присвоил эту работу. Но мир в смятении. Конечно, раздаются призывы дать отпор: что ж, власти пытаются. Ходят слухи о супербогачах, копающих супербункеры - и правительство тоже, - но пример Марса показывает, насколько это будет бесполезно, когда придут ксили. Прежде всего, люди ищут, кого бы обвинить. Или просто ненавидеть. Очень примитивные реакции. Раздаются громкие жалобы на поток марсианских мигрантов, бедняг, которым, должно быть, кажется, что они бегут из одного пылающего здания в другое.
   - Думаю, консенсус, стоящий за мировым правительством, дает трещину. Были беспорядки у зданий ООН, попытки покушения - в том числе на Гарри, хотя он и не говорит мне об этом. Комментаторы даже предсказывают войну между регионами. Все это отвлекает от планирования того, как справиться с нападением ксили, если оно произойдет, когда оно произойдет. Что касается того, почему ксили делают все это...
   - Кажется, все достаточно ясно, - сказал Пул. - Оставить нас без жилья. Нам негде даже спрятаться. И что потом? То обширное будущее, которое ты раскопала в архивах, мама. Будущее, о котором пропавшая девушка все рассказала Майклу Пулу Базалджету. Не похоже, что этому суждено сбыться, не так ли?
   Она улыбнулась со странно усталым выражением лица. - Как мы и подозревали сначала. Возможно, мы были немного медлительны в своем объединении. Насколько понимаю, любой сверхсветовой корабль потенциально является машиной времени. Потому что, когда вы путешествуете быстрее света, следствие может предшествовать причине.
   - Следует правильно рассчитать относительные скорости... Но, по сути, это верно.
   - Марсден, столкнувшись с вероятностью того, что у ксили есть сверхсветовая технология, сразу понял ее значение для путешествий во времени.
   - Он настоящий гений, мама.
   - Это так. Так или иначе, эти исследования пролили новый свет на наши архивные материалы. Мы уже знали о предыдущих вмешательствах в обратное время: Трансценденты, призрак червоточины. И теперь мы знаем, что однажды мы будем - мы собирались - сражаться в войне быстрее света в центре Галактики, против ксили. И, как понял Хайсмит, когда сверхсветовые военные корабли летают с обеих сторон, такого рода переплетение будущего и прошлого будет происходить постоянно. В архивах говорится о Библиотеке будущего, где выжившие в сражениях, которые еще предстоит вести, будут публиковать отчеты об этих сражениях, а командиры и стратеги смогут систематически использовать эту информацию для планирования своей войны.
   Пул нахмурился. - Неплохой ресурс. Но это должно было привести к бесконечному тупику, поскольку каждая сторона стремилась избежать поражения.
   - Возможно, так оно и было. Это была война длиною в тысячелетия... Но, Майкл, сверхсветовой военный корабль - не единственный способ путешествовать в прошлое.
   - Ты имеешь в виду червоточины.
   - Ты создаешь эти штуки. Я едва понимаю, как, не говоря уже об их последствиях... Червоточина - это не какой-то простой туннель. В конце концов, путешествуя по ней, вы превышаете скорость света.
   - Мы изучали это, мама. Теоретически. Вы могли бы построить червоточину, использовать космический корабль, чтобы протащить один ее портал в долгом межзвездном путешествии, двигаясь со скоростью, близкой к световой, поэтому медленно старея из-за замедления времени... Червоточина как машина времени. - Он вздохнул. - Раньше я мечтал когда-нибудь проверить это на практике. Возможно, они встречаются в природе. Я вижу, к чему это ведет. Ксили, возможно, использовали мою червоточину или какое-то ее гиперпространственное расширение, чтобы попасть сюда, в свое прошлое, из будущего.
   - И если так, то теперь их цель ясна, не так ли? Срубить древо человечества под корень. Таким образом, выиграть войну Ликующих до ее начала. И отвлечь тебя от твоей собственной судьбы. Тебя должны "помнить" - отмечать события твоей жизни, перерабатывать, переосмысливать. - Ее глаза сияли. - Даже твою смерть, как смерть Христа, но не как мрачный момент. Ведь даже инопланетные существа увидят в тебе символ надежды. Мы знаем это; призрак червоточины вернулся, чтобы сказать тебе об этом. И, кстати, амулет, который он тебе оставил. Мы все еще изучаем это. Кажется, там есть изображения, заключенные в ловушку, свернутые в пространстве-времени... Мы думаем, что близки к некоторым результатам, которые могут рассказать нам больше. Если ты хочешь их увидеть.
   Он посмотрел на нее; это было острое замечание. Нет, он не хотел узнавать о секретах амулета. Пулу и так было очень не по себе от всего этого. - Это все сон, мама. Потерянное будущее. Это буду не я. Как ты сказала, теперь, кажется, все изменилось. Что я, собственно, должен делать?
   - Просто следуй зову сердца. Ты поразмыслишь над этим. Это могло бы быть о судьбе. Майкла Пула, которым ты мог бы стать. Пула, которого ксили пришли сюда уничтожить. Но ты будешь знать, что правильно.
   И каким-то образом, внезапно, размышляя над этой мистической неразберихой, он почувствовал, что его собственное мышление прояснилось, его собственный дальнейший курс внезапно стал ясен.
   Он знал, что ему нужно делать.
   Он встал. - Мне нужно провести инструктаж.
   Она нахмурилась, вглядываясь в его лицо, ища. - Инструктаж? О чем? Монополях Хайсмита..? Нет. Что-то еще. Я знаю тебя. План Б? На случай, если монополи потерпят неудачу... Это семейная традиция Пулов. Всегда иметь при себе план Б. Что ты собираешься делать, Майкл?
   Он улыбнулся и приложил палец к губам. - Тсс.
  

56

  
   Сначала он решил опробовать это на Никола.
   Они встретились в крошечном конференц-зале - на самом деле, просто еще одной хижине в зеленом сердце Галлии-три. Они сидели за старым бамбуковым столом, на крышке которого стояли фляжки с напитками.
   Никола не теряла времени даром.
   - Я знаю тебя, Пул, - сказала она. - Ты что-то замышляешь. И это секрет, верно? Как в тот раз, когда ты решил протаранить нашим кораблем зонд ксили, ничего не сказав мне.
   Пул пожал плечами. - Да, у меня кое-что есть. На случай, если монополи откажут. Два дня назад у меня этого не было; теперь есть. Чего ты хочешь от меня? Вот я рассказываю тебе об этом.
   - Только мне?
   - Пока только тебе. Мириам следующая. Смотри - ксили направляются к Земле. И, должно быть, можно с уверенностью предположить, что они направляются туда, чтобы причинить такую же боль родной планете, какую они причинили Марсу. Клетку из разрушителей планет.
   - Земля будет защищать себя, - прямо сказала Никола. - И мы должны помочь. У нас здесь небольшая армада кораблей и оружие с монополями Марсдена.
   - Действительно. Вероятно, это наш лучший шанс непосредственно нанести вред ксили. Итак, прежде чем ксили заключат Землю в Клетку, я намерен упаковать все это и отправить во внутреннюю Солнечную систему - на Землю. Вместе с техниками, обученными его использованию. И тобой, Никола. Я знаю, что ты уже работаешь над его тактическим развертыванием. Если кто-то и может заставить это сработать, во всяком случае, в моем кругу знакомых, так это ты.
   Она рассмеялась. - Действительно, похвала. Итак, пока я держу линию монополей, ты что делаешь, Майкл?
   - Готовим запасной вариант. Детали все еще отрывочны...
   Никола пожала плечами. - Расскажи мне.
   Он помахал в воздухе.
   Над столешницей появилась виртуальная картинка: уменьшенная Солнечная система, только Солнце, Меркурий, Земля, Юпитер. Теперь в электрически-синем цвете появились червоточины, их пара, нити в пространстве того же цвета, что и их порталы из экзотической материи. Одна соединяла Меркурий с Солнцем, другая - Землю с Юпитером.
   - Вот два наших прототипа червоточин. Обе все еще целы - несмотря на то, что ксили сами потрепали вход через портал Юпитера. Солнце - Меркурий, Земля - Юпитер. И это то, что мы собираемся сделать. - Используя две руки, он манипулировал червоточинами, вытягивая один конец солнечной червоточины от Меркурия по направлению к Земле, юпитерианский конец другой - за пределы самого Юпитера. Соединяя Солнце с Землей, а Землю с краем Солнечной системы. - А потом...
   Она накрыла его руку своей. - Подожди. Прежде чем ты расскажешь мне больше. Этот твой план. Полагаю, у него мания величия.
   Он напряженно пожал плечами. - Я Пул. Конечно, это мания величия.
   - Ты сказал своему отцу?
   - Нет.
   - Почему нет? Потому что он остановит тебя?
   - Верно.
   Она посмотрела на него. - Знаешь, я не поклонница Гарри Пула. Но он - правительство. Если он подумает, что это плохая идея, если правительство подумает так, что заставляет тебя думать, что ты прав, а они все неправы?
   Он пожал плечами. - Призрак червоточины пришел за мной, помнишь. Так или иначе, все это касается меня, нравится тебе это или нет. В любом случае...
   - Ты когда-нибудь слышал о норнах, Майкл?
   Он нахмурился. - Они были там, где Моряк сражался с людьми-кротами?
   - Я проигнорирую это. Норны, Майкл. Прядильщицы судьбы. Три сестры. Норвежцы верили, что они поливают корни мирового древа. И их прядение управляет жизнями всех нас, всех смертных.
   - У тебя есть свои норны, Майкл Пул. Прядут твою судьбу. Та девушка из будущего, которая преследовала Майкла Пула Базалджета. Во-вторых, ксили, конечно. И в-третьих, твое собственное будущее "я". Мессия, солдат ядра Галактики. Герой времениподобной бесконечности. Он нависает над всем, что ты делаешь. Ты пытаешься соответствовать ему, не так ли? Даже если знаешь, что его никогда не будет.
   Он обнаружил, что дрожит.
   Она откинулась на спинку стула. - Возможно, прядильщицы вложили эту последнюю идею в твою голову. Но тебе решать, продолжать ли это. Твоя жизнь под контролем. Но что бы ты ни решил...
   - Да?
   - Я с тобой. Так расскажи мне о своем плане. - Она начала теребить кончики этих двух виртуальных червоточин вместе и откровенно посмотрела на него. - Веди нас, Майкл Пул.
  

57

  
   С помощью Никола он быстро оформил свою идею в виде краткого предложения.
   Затем они с Никола ввели Мириам Берг в курс дела. Это была напряженная встреча.
   Пул знал, что они никогда не ладили. Мириам, подруга со школьных времен, его партнер по стольким проектам с тех пор - Мириам, с которой он, как ожидал до ксили, будет работать вечно, эффективно, над одним масштабным проектом за другим. Следуя совету отца, он всегда откладывал более глубокую связь. Достаточно времени для любви. И все же, когда бы он ни представлял себе какое-либо личное будущее, Мириам всегда играла в его голове определенную гипотетическую роль. И, в конце концов, она заслуживала того, чтобы стать одной из Пулов, если кто-то этого заслуживал - хотя он знал, что если когда-нибудь поднимет эту идею, она укажет, что для него было бы честью стать Бергом. Но, возможно, это будущее, как и многие другие, было перечеркнуто. Еще одна обида, которую нужно вынести, мрачно подумал он.
   И Никола. Никола, которую он, вероятно, вообще никогда бы не встретил, если бы кризис с ксили не так сильно разрушил его жизнь, как жизнь всех остальных. В конце концов, она и ее мать приехали на строительную площадку Юпитера в первую очередь из-за вопросов о тех первоначальных аномалиях с тестовой червоточиной Юпитер-Земля. Но с тех пор, благодаря своему подстрекательству и чистой случайности, она, казалось, извлекла из него качества, о которых он и не подозревал.
   Мириам была его прошлым. Никола - будущим. И будущим, о котором ничего не говорили семейные архивы, слова призрака червоточины и все остальные загадочные фрагменты пророчеств.
   Они провели инструктаж. Он подумал, что для Мириам было характерно не реагировать на чудовищную дерзость плана, а вместо этого расспрашивать его о деталях.
   Затем они выработали стратегию. План, который реализовался в течение следующих нескольких дней и недель.
   Тем временем Никола увела свою эскадрилью "бандитов с монополями" во внутреннюю систему.
   Когда сам Пул поспешил обратно во внутреннюю систему, был уже сентябрь. Два месяца до ожидаемой встречи ксили с Землей. Шли лихорадочные приготовления к обороне планеты. Пул хотел внести свой посильный вклад в эти приготовления.
   Потому что, если бы они сработали, не было бы необходимости в плане Б, который был бы худшим выбором, какой ему когда-либо приходилось делать.
   Не дожидаясь приближения крайнего срока, Гарри вызвал Пула в точку L5 Земли, расположенную на орбите планеты в шестидесяти градусах от нее.
   Поскольку это произошло, когда корабль-семя платана по спирали спускался с марсианской орбиты, двигаясь примерно с собственной орбитальной скоростью Земли, уже было ясно, что ксили пройдут близко к L5. И, как узнал Пул, военные аналитики увидели в этом благоприятную возможность.
   Гравитационный колодец L5, подобный L5 Марса и троянским точкам Юпитера, сам по себе представлял собой рыхлое саргассово море, как увидел Пул, подлетая на борту "Когтя ассимилятора": яма в небе, загроможденная разношерстной кучей потрепанных мелких астероидов, и сверкающий рой космических кораблей, часть которых является наблюдателями и намеренно размещенными здесь научными станциями, а в основном обломками, реликвиями и фрагментами.
   - Самоорганизующийся музей космоса, мне нравится думать об этом, - сказал Гарри, когда предложил встретиться здесь с Пулом. - Когда-нибудь, если мы как-нибудь получим шанс, мы могли бы приехать с командой археологов и разобраться во всем этом. Но сейчас к нам в гости приезжают ксили. И вот, глубоко внутри этого облака мусора мы построили крепость...
   Экипаж не позволил Пулу подвести "Коготь" ближе, чем на полмиллиона километров; ему пришлось совершить последний заход на посадку на маленьком маломощном флиттере.
   Крепость Гарри показалась Пулу просто еще одним куском кометного льда, без единого случайного фотона теплового излучения, который показал бы тот факт, что там прятались, ели, дышали, жили люди со своими машинами. В ожидании ксили, тщательно замаскированные. Пулу даже не сказали название крепости. У него было ощущение, что Солнечная система заполняется такими убежищами, так как человечество научилось прятаться. Хайсмит Марсден понимал это с самого начала, размышлял он теперь. С самого первого дня.
   Гарри встретил Пула, когда тот пристыковался к оси вращающейся массы. - Итак, я здесь во плоти, только ради тебя. Впечатлен?
   Чтобы подтвердить впечатление, Пул ткнул отца в руку. Он был вполне реален. Рукав его элегантной черно-серебристой униформы имел необычную текстуру.
   - На ощупь это похоже на композит из углеродного волокна. Что-то вроде брони?
   Гарри хмыкнул. - Следуй за мной.
   Он повел Пула по тесным пустым коридорам, вырубленным в застекленном льду. Основание, врытое в этот осколок кометного льда, выглядело совершенно новым, но было маленьким и убогим - без сомнения, следствие маскировки. Благодаря раскручиванию здесь присутствовала гравитация.
   - Ты винишь меня за то, что я надел защиту? Этот бронированный костюм не спасет меня от луча разрушителя планет ксили, но, возможно, от лазера убийцы. Я имею в виду человека-убийцу. Вот мы и пришли.
   Пул увидел, что они попали в нечто вроде комнаты наблюдения, стены которой были обклеены высококачественными умными экранами - он не ожидал, что в подобной крепости будет окно, пропускающее свет и тепло. Там никого не было, и не так уж много оборудования, помимо умных экранов, стульев, стола и раздатчика напитков и еды. Теперь его поразило, что за все время пребывания в крепости он вообще не видел ни одного человека, кроме своего отца.
   - Ты чего-нибудь хочешь? Здесь всего несколько человек, и они ведут монашеский образ жизни, но машины для синтеза пищи - лучшие в своем классе.
   - Только воды. - Пул подошел к самому большому экрану, на котором было видно звездное небо. Он выбрал созвездия, рассчитывая свою ориентацию. Солнце слева, Земля с Луной справа. И прямо сейчас ксили находятся примерно - там. Он указал на участок пустого пространства - но недалеко от позиции ксили был свет, скользящий сквозь темноту. - Что это? Выглядит слишком большим для корабля и слишком медлительным... Что ты здесь делаешь, Гарри? И почему ты хотел меня видеть?
   Гарри принес две чашки воды, поставил их на единственный в комнате стол и сел. - Что ж, думаю, нам нужно немного взаимной честности, тебе и мне. Я пригласил тебя сюда, чтобы обсудить стратегию. То есть нашу стратегию обороны. Стратегию управляющих. - Он взглянул на часы. - На самом деле, чтобы показать тебе это в действии. И я делаю это в надежде, что ты, в свою очередь, будешь откровенен со мной. Я знаю, что ты что-то замышляешь, сынок; наши шпионы достаточно хороши, чтобы сказать мне это. Но не что именно. Конечно, мы оба хотим здесь одного и того же. Безопасности Земли. И, конечно, у нас больше шансов достичь этого, если мы будем работать вместе.
   - Может быть. Начинай.
   Гарри вздохнул. - Мудрый парень. Ну, за последние несколько месяцев мы все довольно усердно изучали военную стратегию по учебникам истории. И нас обучали несколько экспертов, таких как Гэа, часть которых достаточно взрослые, чтобы быть свидетелями некоторых войн антропоцена и "бутылочного горлышка".
   - Мы думаем, что теперь траектория ксили в значительной степени определена. Это был долгий путь с Марса - не похоже, что они делают что-то быстро, не так ли? - но теперь они явно приближаются к Земле. Итак, мы установили три стоп-линии, как мы их назвали. Мы попытаемся задержать ксили в трех местах. Первое находится здесь, недалеко от L5. Ксили в двух месяцах полета от Земли.
   - Ты собираешься попытаться попасть в ксили здесь? Чем?
   - Скоро увидишь. Не порть мне сюрприз. Следующая линия примерно в десяти световых секундах от Земли. Три миллиона километров; день пути до Земли для ксили. Если они подойдут так близко, мы ударим по ним всем, что у нас осталось, от оружия с кинетической энергией до ядерных бомб и ракет с ВЕС-двигателями...
   - Мы пробовали это на Марсе. Там ничего хорошего не вышло. Почему ты думаешь, что это сработает сейчас?
   - Это будет атака гораздо большего масштаба. Марс был далеко, Майкл; было невозможно, как с политической, так и с логистической точки зрения, перевезти все наши активы туда. И, кроме того, в тот момент мы все еще не понимали возможностей ксили; насколько мы знали, это могло сработать. Теперь мы можем использовать все. Мы еще можем исчерпать способность ксили к выживанию, можем просто сжечь эту штуку дотла. Мы, конечно, должны попытаться, но если ксили прорвется через эту вторую стоп-линию, это будет всего в дне пути от Земли.
   - Ты сказал, что есть третья стоп-линия.
   - Она отчасти произвольна. Мы определили ее как расстояние в одну световую секунду от Земли. Это примерно расстояние до Луны. Психологический барьер, понимаешь. Но для ксили это всего несколько часов полета.
   - И вы будете защищать эту линию с помощью...
   - Твоей. - Он посмотрел на Майкла. - Твое оружие с Галлии-три. Все, что у тебя есть. И как бы мы тебя ни прикрывали. Послушай, у нас есть глаза и уши. Мы знаем, что у вас там, в Галлии, ведется довольно впечатляющая работа, хотя мы не смогли подробно ознакомиться с результатами. - Он поднял руку. - Не говори мне. Но если ты думаешь, что эта система может сработать против ксили...
   - Хайсмит Марсден считает, что может.
   Гарри печально улыбнулся. - Этот чокнутый одиночка? Ну вот, пожалуйста, человечество спасено.
   - Вот почему мы держали это в секрете, Гарри, - раздраженно сказал Пул. - Чтобы не было проявлений скептицизма или сомнений. Мы знали, что это лучшее, что можем сделать - лучшее, что было у кого-либо. Мы не могли позволить себе потерять концентрацию. И именно поэтому настаиваем на том, чтобы последнее слово при использовании системы оставалось за нами.
   Гарри поднял руки. - Послушай, Майкл, если ты веришь в свою систему, я доверяю твоему суждению. Что ж, у меня нет выбора. Но - работай с нами. Выведи свои корабли на стоп-линию на лунной орбите. Мы будем с тобой, что бы у нас ни осталось, что бы ни потребовалось сделать. Даже если это только для того, чтобы отвлечь ксили на несколько секунд.
   Майкл обдумал это. - Кажется разумным.
   Гарри кивнул, выглядя скорее мрачным, чем обрадованным. - Хорошо. Мы соберем наших сотрудников, чтобы поговорить и решить это.
   - У меня нет сотрудников. Поговори с Никола Имри. Она прилетела с экипажами Галлии.
   - Эта болтливая девчонка?
   - Гарри...
   - Хорошо, хорошо. Как скажешь. А теперь послушай, Майкл, у меня к тебе еще один вопрос. Я твой отец - управляющий прочими управляющими - и хочу, чтобы ты оказал мне любезность и ответил. Как можно короче. Ты сделаешь это?
   - Спрашивай.
   - Предположим, у нас ничего не получится. Предположим, что затея с Галлией провалится. У тебя есть что-нибудь еще?
   Пул задумался. Что было продуктивнее - солгать в этот момент или сказать правду? Он понял, что именно такой расчет и должен был выполнить Гарри. Возможно, в нем было больше от отца, чем ему иногда хотелось верить.
   - Майкл?
   - Извини. Да. У меня есть кое-что еще.
   Гарри поднял руки. - Дополнение, хорошо? Ты не хочешь сказать мне, что это такое?
   - Нет.
   Гарри обдумал это. - Достаточно справедливо. Думаю, что если мы дойдем до этого момента, не будет большой разницы, разрушат ли Землю ксили или это сделаешь ты.
   Пул сидел молча. К сожалению, это напомнило о его собственных страхах.
   - Я пытаюсь сказать тебе, - тяжело произнес Гарри, - что доверяю тебе, сынок. Знаю, ты сделаешь все, что в твоих силах. Я сохраню твой секрет. Потому что, по крайней мере, буду знать, что если все остальное не сработает...
   В центре большого обзорного экрана вспыхнул свет.
  
   Пул стоял и смотрел на изображение, на свет, который уже быстро угасал. Фрагменты рассеивались, как будто от какого-то мощного взрыва.
   Начали поступать данные, прокручиваясь по дополнительным умным экранам. - Что, в Лету...
   - Ксили, - сказал Гарри. - Ну, они пересекли стоп-линию. И мы врезали в него, как по команде. Я слишком увлекся нашим разговором, потерял счет времени.
   Пул вспомнил проплывающее рядом с ксили пятнышко света, которое он видел. - Попали в него чем?
   - Круитне, - мрачно сказал Гарри. - Ты слышал об этом? Пересекающий курс Земли астероид, вращающийся по одной орбите с Землей. Некоторые называли его нашей второй луной. Мы скрыли его, как могли, установив на его поверхности множество приводов. Он плыл таким образом уже несколько месяцев; должно было показаться, что он промахнется мимо ксили с приличным отрывом. Но в последнюю минуту произошло значительное отклонение от курса с помощью ВЕС-приводов - бац. Ни с того ни с сего мы обрушили на этого бандита шестьдесят миллиардов тонн камня и льда, движущихся с межпланетной скоростью.
   Пул был поражен. - Лета, Гарри - что ж, попробовать стоило...
   Но когда изображения прояснились и было получено больше данных, вскоре стало ясно, что ксили покинули место столкновения без каких-либо признаков физического повреждения, без каких-либо свидетельств того, что атака отклонила их курс хотя бы на долю градуса. Принесение в жертву астероида причинило ксили не больше вреда, чем Пул, когда он аналогичным образом принес в жертву "Краб-отшельник" и чуть ли не свою собственную жизнь.
   Отец и сын некоторое время сидели вместе, обдумывая последствия. Майкл Пул, например, задавался вопросом, увидит ли он когда-нибудь своего отца снова лично.
   Затем отец отправился на Землю.
  
   Пул остался со своей матерью. Физически он проживал вместе с ней в семейном комплексе Пулов на Земле принцессы Элизабет в Антарктиде. Следующие два месяца он провел, работая над своим собственным секретным проектом. Само исследование было увлекательным. Пул всегда мог полностью погрузиться в работу. Временами он терял счет времени, даже датам.
   Затем появились ксили.
  

58

  
   Это было в ноябре 3650 г. н.э. И в небе Земли был огонь.
   Вы видели его ночью, мерцающий и искрящийся. Некоторые из мощных взрывов можно было увидеть даже при дневном свете. Пул предположил, что в тридцать седьмом веке мало кто боялся небесных видений. Свидетельства искусственного происхождения на небесах были обычным делом: свет, отражающийся от солнечных панелей орбитальной фабрики, или инверсионный след огромного корабля-сепаратора, добывающего азот из воздуха. Подобные зрелища наблюдались на протяжении полутора тысячелетий.
   Но теперь огни в небе были сигналом чего угодно, только не рутинного или безобидного. Там, наверху, ресурсы Земли, мира, который был центром межпланетной цивилизации, были брошены на незваного гостя с одним лишь намерением - убить. Пул знал, что ресурсы и жизни: человеческие жизни, которые, возможно, растянулись на тысячелетия, потрачены, как монеты.
   И сквозь все это - пропитанный потоком энергии от оружия нападавших, приводимый в движение крыльями изломанного пространства-времени - корабль ксили плыл дальше. Безжалостно. Непоколебимо.
   Теперь он приближался ко второй стоп-линии Гарри, в дне пути от Земли. Если бы он прорвался сквозь эту толпу кораблей и вооружения, ничто не стояло бы у него на пути, за исключением экспериментального оружия Марсдена на третьей и последней стоп-линии.
   Это и последнее отчаянное средство самого Пула.
  
   В последние дни, в свободное от работы время, хотя физически он оставался в резиденции на Земле принцессы Элизабет, Пул путешествовал по миру с виртуалом своей матери. Это казалось уместным. Возможно, последний шанс увидеть.
   И вот, в самый последний день перед тем, как ксили должны были прибыть к Земле, Пул стоял с Мюриэл на высоком балконе башни Уокиган в Иллинойсе, Объединенные Америки. Оба они были виртуальными ангелами высотой в полтора километра на вершине скульптурной колонны из стекла, стали и углеродных композитов, и нереальный воздух в их виртуальных легких был по-настоящему разреженным, даже холодным.
   На востоке простирались спокойные воды озера Мичиган, на западе - зеленая равнинная местность с разбросанными озерами. Но, в отличие от большей части континента, эта земля не была возвращена дикой природе. У подножия башни сохранились остатки старого Уокигана, в значительной степени уцелели старинные здания из бетона и камня. Дальше виднелись прямоугольные макеты ферм: музей под открытым небом, как знал Пул, памятник тем дням, когда людям приходилось добывать всю свою пищу из неподатливой почвы Земли.
   Небо было ярким, залитым солнцем, хотя и омраченным тихими взрывами над головой.
   Они были здесь одни. На самом деле, как знал Пул, башня была в основном заброшена. Люди искали убежища везде, где могли, везде, где казалось безопасно. Многие ушли под землю, в подвалы, древние погреба, даже несколько музейных бункеров времен ядерной войны эпохи антропоцена. Некоторые взяли с собой оружие, чтобы не пустить никого, кто попытался бы последовать за ними в любое убежище, которое они нашли. Другие собрались вокруг правительственных центров, умоляя или протестуя, напрягая ресурсы федеральной полиции.
   Однако почти пустая башня казалась мирной.
   - Я все еще не понял, зачем ты привела меня сюда, мама. Именно сегодня.
   - Я думала о том, чтобы стать свидетельницей, - задумчиво сказала она. - Ты знаешь, что некоторые группы формализовали это с тех пор, как угроза ксили Земле стала очевидной. Джек Грантт, конечно, делал то же самое на Марсе. Сможем ли мы остановить это бедствие на Земле или нет, по крайней мере, мы можем наблюдать, запоминать.
   Пул хмыкнул. - Зачем? Значит, когда-нибудь мы сможем призвать ксили к ответу?
   Она улыбнулась. - Ну, в этом нет ничего невозможного. Мы обсуждали это, Майкл. Что бы мы, Пулы, ни думали, что знаем о будущем, теперь, несомненно, всего этого больше нет. Потеряно. Будущее так же открыто, как всегда думало большинство людей. Кто знает, что нас ждет, чего мы достигнем?
   - И вот, я здесь. Использую последний шанс увидеть мир таким, каким он должен быть.
   - В конце концов, мы хорошо поработали, не так ли? Спасли этот мир, который мы случайно унаследовали - спасли его от самих себя. А потом мы построили все это заново, таким, каким оно было до нас. Итак, только в Северной Америке у вас есть Йеллоустоун, богатая биосфера, расположенная в жерле супервулкана, а дальше на север - леса секвойи, тайга и заросли приполярного кустарника...
   - Но я думаю, что это очень старые места, которые мне нравятся больше всего - я имею в виду, старые с человеческой точки зрения. Глубоко в Центральной Азии ты найдешь Алтайские горы, одни из последних убежищ для представителей фауны ледникового периода: лосей, северных оленей, овцебыков, рысей, росомах. Я должна показать тебе, если будет время. Сходи туда, Майкл, и ты почувствуешь глубокую сопричастность. Потому что мы эволюционировали именно в таких условиях. И которые наши более поздние предки восстановили и сохранили их, как приютили бы стареющего родителя.
   - И все же ты пришла сюда, в последний день. В этот музей сельскохозяйственных угодий?
   - Но это тоже экология, Майкл. Если искусственная, то тщательно спроектированная. Спроектированная нами. И, возможно, в этом есть урок. Есть несколько приверженцев этики, знаете ли, которые задаются вопросом, является ли это вообще преступлением. Крестовый поход ксили против нас.
   Пул хмыкнул. - Не понимаю. Как это может не быть преступлением?
   - Вот мы на вершине Башни. Взгляни на это с возвышенной точки зрения, Майкл. Мы сами тысячелетиями управляли экологией - такой, как эта, - и знаем, что смерть является таким же важным процессом для поддержания здоровой экологии, как и жизнь. Даже первобытные защитники природы антропоцена понимали важность хищников, особенно высших хищников. В лесах Йеллоустоуна волки охотятся на популяции лосей, которые в противном случае вышли бы из-под контроля, съедая все саженцы деревьев, создающих дикую природу. И в водах тоже...
   Пул нахмурился. - Ты хочешь сказать, что вся Галактика - это своего рода экология, мама? И что ксили - это не что иное, как щука в пруду, полном мелких рыбешек?
   Она взглянула на обширные поля колышущейся травы. - Иногда мне приятно так думать. Что, несмотря на весь наш интеллект, всю нашу технологическую изобретательность, мы на самом деле не более чем компоненты в великом природном цикле. Даже ксили.
   - Но ты в это не веришь.
   Она свирепо усмехнулась. - Ни на секунду. И даже если бы это было правдой, возможно, сегодня день травоядных.
   Он почувствовал едва уловимую вибрацию на запястье: монитор показывал новости. Он взглянул на нее. - Ах. Ксили прорвались через стоп-линию протяженностью в три миллиона километров. Защитники упорно сражались...
   Она усвоила эту часть информации. - Мы всегда думали, что они пройдут. Итак, еще один день, и мы будем на лунной орбите. А после этого... Майкл, я полностью в тебя верю. И твой отец тоже.
   - Гарри?
   - Поверь в это. - Она улыбнулась. - В любом случае, на данный момент у него нет особого выбора. - Она отступила. - Иди на работу. Будь что будет, я буду ждать тебя на Земле принцессы Элизабет. - И она исчезла.
  

59

  
   Задолго до того последнего дня, когда ксили направились к последней стоп-линии на лунной орбите, Никола Имри и ее бандиты с монополями собрались на самой Луне, непрерывно тренируясь, готовя военную технологию.
   И в эти последние часы, в своем собственном флиттере, Пул импульсивно совершил поспешный полет, чтобы встретиться с ней там, лично, в куполе Коперник. Он пытался послать виртуальную проекцию, но протоколы исключения были еще жестче, чем при физическом посещении.
   Несмотря на это, путешествие было нелегким. Окололунное пространство было переполнено. Поскольку появились ксили, и люди инстинктивно искали убежища, с Земли на Луну направлялись огромные потоки мигрантов - и даже, что примечательно, некоторые
   летели им навстречу.
   Но когда Пул совершил последнюю посадку рядом с достопочтенным куполом Коперник, на посадочной площадке, изуродованной столетиями ракетных взрывов, он увидел собранный небольшой отважный флот: модифицированные флиттеры, маленькие, быстрые, высокоманевренные аппараты. Это были корабли, предназначенные для специальной миссии Никола, оснащенные оружием с монополями Марсдена. Всего их шесть, шесть кораблей. С точки зрения Пула, когда он приблизился, они казались хрупкими пятнышками на сером фоне Луны.
   Но на боку каждого был вырезан корпоративный логотип Пул Индастриз и зеленая четырехгранная рамка.
  
   Он нашел Никола в столовой с несколькими ее коллегами из Галлии.
   Купол Коперник был старым сооружением, встроенным в корпус большой, давно заброшенной лунной базы эпохи антропоцена. Освещение казалось плохим, а мебель -потрепанной, и даже в этой столовой всегда стоял запах гари, как будто из-под купола все еще просачивалась лунная пыль, быстро окислявшаяся в воздухе.
   Летчики уставились на Пула, когда он приблизился, и замолчали.
   У всех у них были татуировки прямо в центре лба, угловатые и зеленые. Как и у Никола, по сути, новое приобретение. Уродливые, грубые отметины, приводящие в замешательство самим своим расположением. Непринужденно одетые в свои рабочие костюмы, не проявляющие никаких признаков нервозности, члены экипажей выглядели так, словно им здесь было место. На самом деле Пул подозревал, что все они были по-настоящему молоды, как Никола, не подвергавшаяся АВТ, но с быстрыми рефлексами и безрассудной храбростью истинной юности. Пулу сейчас было двадцать девять лет. Они заставляли его чувствовать себя стариком.
   Никола быстро представила его, повторяя как попугай имена, которые, как он знал, никогда не запомнит, а затем подвела его к столику в углу зала. Она отдала команды парящим роботам принести воды и хлеба. - Пришлось увести тебя от моих бандитов. Не хочу, чтобы поклонение герою сейчас подавляло их мышление.
   - Поклонение герою?
   - Давай, Пул. Ты, должно быть, в курсе пропаганды, которую управляющие распространяют о тебе и твоих смелых подвигах. Особенно твой отец, который не прочь прославиться по ассоциации. Для них ты Майкл Пул, пилот-герой...
   - Пул-идиот.
   - Который протаранил зонд ксили, пытаясь спасти Землю. Чему нельзя поклоняться?
   Он неуверенно протянул руку и откинул назад ее короткие волосы, чтобы лучше видеть ее лоб. Вытатуированный тетраэдр был зеленым, точно таким же, как на шкуре призрака червоточины. Точно таким же, как амулет, который все еще изучала его мать.
   - Это тоже твоя вина, - сказала Никола.
   - Символ свободного человечества?
   - Это стало своего рода модой. Послушай, мне все равно, что они думают о тебе, главное, чтобы это мотивировало их немного лучше управлять своими кораблями.
   - А что мотивирует тебя, Никола?
   - Знаешь что. Мне нужно бороться, хоть раз в моей жалкой жизни. В отличие от бунта против моей матери, чем я в основном и занималась до сих пор. Бороться с тем, что угрожает моей родной планете... Довольно веская причина, чтобы встать с постели, верно? Кстати, как продвигается план Б?
   - Надеюсь, он никогда не будет использован.
   Она пожала плечами. - Что ж, очевидно, это не давало тебе покоя. Полагаю, я ценю, что ты пришел... для чего? Попрощаться, пока мне не прострелили голову?
   Конечно, именно за этим он и пришел. Но, сидя здесь, он внезапно почувствовал, что этого недостаточно. Повинуясь импульсу, он спросил: - Ты возьмешь пассажира?
   Ее глаза расширились, но она быстро вернулась к своему обычному цинизму. - Мне не нужен балласт.
   - Не физически. Я отправлю свою тушу обратно на моем флиттере на Землю...
   - Ах. Ты хочешь спроецировать виртуал на мой корабль? Прямо как мамочка Пул.
   - Почему бы и нет? Стоп-линия находится всего в световой секунде от Земли. Ну давай же. Мы через многое прошли, Никола. Как в старые добрые времена. И никогда не знаешь, может, от меня будет какая-то польза.
   Она встала. - Нет, не будет. И если ты будешь мешаться, я тебя прогоню.
   - Принято к сведению.
   - И я хочу кнопку отключения звука. О, еще кое-что. Если ты собираешься летать в моей эскадрилье... - Она достала что-то вроде стилуса. - Это почти безболезненно. Встань-ка на ноги.
  
   Татуировка ощущалась так, словно на его лоб подействовал луч разрушителя планет ксили.
   После этого все пошло кувырком.
  

60

   - Пристегнись, - сказала Никола.
   Внезапно он оказался в кресле второго пилота флиттера, а Никола сидела за пультом управления слева от него. Едва успел еще раз направить свой корабль к Земле, когда без предупреждения включилась виртуальная проекция, и он оказался в корабле Никола. У него перехватило дыхание; ощущение было такое, словно его сбросили с высоты.
   Очевидно, они уже были в деле. Никола деловито перемещала значки по умным экранам вокруг себя и широкими физическими жестами манипулировала плавающими виртуальными элементами управления. Пул всегда помнил это в ней, телесность ее полета.
   И когда он выглянул наружу, то увидел, что они поднимаются и удаляются от Луны. Поверхность отступала, большой древний купол Коперник превратился в пузырь, такой же пыльно-серый, как и остальная лунная поверхность. Он мельком увидел поднимающиеся другие корабли вокруг них, рассыпавшиеся, как искры от невидимого костра, возможно, на полкилометра в поперечнике.
   - Я сказала, пристегнись - о, в Лету с этим. - Никола постучала по умному экрану, и вокруг его виртуального тела появились виртуальные ремни безопасности. Еще одно резкое движение, и флиттер рванулся вперед с ускорением, похожим на удар в живот. - Надеюсь, такой кабинетный пилот, как ты, не слишком размяк, чтобы выдержать несколько перегрузок. - Она взглянула на него. - При условии, что ты вообще это чувствуешь.
   - О, я почувствовал, все в порядке.
   - Хорошо.
   Он оглянулся вокруг, на это созвездие поднимающихся искр в небе - небо в остальном черно и пусто, благодаря его ослепленному солнцем зрению. - Вы держитесь плотным строем.
   - Это не случайно. Мы репетировали снова и снова. Из-за этого. - Она указала на угол большого иллюминатора кабины, где вспыхнул свет.
   - Стоп-линия.
   - Да. Там уже начались боевые действия.
   - Мы продвигаемся довольно быстро.
   - Что ж, таков план сражения. Мы знали, что ксили подлетели довольно близко к Луне. Еще одна удача, вроде подхода к L5. Почему бы этим не воспользоваться? Итак, мы выбираемся с Луны, быстро заходим в атаку, выполняем работу и так же быстро отходим - надеюсь. В долгом, медленном сближении нет никакой ценности; все, что вы таким образом делаете, это даете ксили шанс выстрелить в вас - не то, чтобы до сих пор они стреляли во что-то меньшее, чем астероид; крушения, которые у нас были, в основном были из-за боковых ударов разрушителей планет. Приближаемся к нашему вектору атаки.
   - Так скоро?
   - Сейчас!
  
   Они прорвались сквозь завесу огня.
   Это был шквал, поддерживаемый обычным оружием первой волны защитников. Пул мельком увидел вспышку выхлопов ВЕС-приводов, темные силуэты кораблей, острые булавочные уколы, которые, должно быть, были результатом взрыва ядерных бомб.
   Затем, так же быстро, они исчезли. Пул мельком увидел черное небо.
   И, темное на темном, эта странная, но знакомая форма: центральная капсула, загнутые назад крылья - ксили, прямо перед ними.
   - Привет еще раз, - сказала Никола. - Помнишь нас?
   Внезапно это оказалось очень близко.
   Затем прошло под флиттером.
   - Мы за его пределами! - Никола подняла иконки в воздух.
   Корабль развернулся с диким толчком, который сильно вдавил Пула обратно в кресло.
   - Лета! Могут ли у виртуала ломаться ребра?
   - Отключу звук, если не заткнешься. Ладно, детки, начинаем. Лета знает, что мы репетировали это так часто, что вам уже скучно, верно? Бандит номер один, вы готовы - вперед, вперед! Бандит-два, выстраивайтесь в линию, чтобы следовать за ней. Затем вы, третий.
   Когда флиттер Никола накренился и лег на свою траекторию выхода в атаку, перед Пулом открылся вид. Теперь они повернулись в пространстве так, что были обращены к Земле - голубая подвеска в темноте, выпуклая и прекрасная. Перед ними висели крылья и тело ксили, черные, как ночь. И там, над ксили, первый из стаи кораблей Никола уже пикировал на эту широкую черную тушу. Штурмовой корабль был похож на какую-то хищную птицу, охотящуюся в ночи. Но ксили не делали попыток уклониться или уничтожить его.
   И в момент наибольшего сближения Пул увидел, как импровизированная пушка флиттера выстрелила из его подбрюшья - увидел, как искры от выпущенных им снарядов упали на мягкую заднюю часть корабля ксили - и увидел, как вспыхнули эти бомбы монополей, соприкоснувшись с корпусом ксили. Вырезая видимые отверстия в этом тонком центральном корпусе. Создавая раны, которые пробивали изящные крылья насквозь.
   - Это сработало, - выдохнул он. - Порожденные Летой монополи Хайсмита сработали!
   Никола вскрикнула. - Ты на линии, Майкл. Вы слышите это, ребята? Подтверждение от самого Пула. Мы причинили вред этой паршивой штуке, первые, кто сделал это с тех пор, как они прилетели с Юпитера. Мы причинили им боль! Но они все еще направляются к Земле, мы пока не заработали ни одной медали. Не думаю, что мы даже привлекли их внимание. Бандит-два, вы на связи, убедитесь, что эта штука знает, что мы здесь....
   Пул наблюдал, как следующий корабль выстраивается в очередь для захода, и следующий за ним. - Шесть кораблей, - сказал он, вспомнив, что он видел на Луне. - А мы кто?
   - Номер шесть. Если кому-то и придется наносить последний удар, то это будем мы.
   Пул кивнул, почувствовав острый укол страха, хотя он знал, что его собственное физическое воплощение было в относительной безопасности в своем флиттере на пути обратно на Землю. Землю, которая, казалось, маячила ужасно близко: близкая и незащищенная, за исключением этой последней горстки воинов.
   Этой и его собственного безумного плана окончательного отступления.
   Никола изучала экраны своих сенсоров. - Бандит-два нанес больше урона. И третий тоже. Лета, они замедляются. Не скорректировали свой курс, но замедляются!
   - Вы причинили им боль, а теперь заставили отреагировать, - сказал Пул. - Впервые. Что ж, это уже кое-что. Быть проигнорированным хуже, чем быть убитым? Я...
   Вишнево-красный свет вспыхнул в иллюминаторе, ослепительный, нестерпимый. Взвизгнула сигнализация. Включилась автоматика флиттера, и корабль дернуло вбок.
   Пул увидел, как мимо иллюминатора пронесся толстый энергетический шнур вишнево-красного цвета.
   - Разрушитель планет! Используется как боевое оружие. Мы не видели, чтобы они делали это раньше.
   Никола проигнорировала его и переключила управление. Флиттер нырнул и отклонился, и Пул снова мельком увидел ксили, с яркими лучами разрушителя планет, вспыхивающими во всех направлениях из того, что выглядело как огневая точка на вершине его центрального корпуса.
   - Мы потеряли третьего бандита, - сказала Никола. - О, и пятого. С этим в Лету. Остальные, покиньте строй. Если у вас ничего не осталось, идите домой. Если у вас остались снаряды, следуйте за мной любым доступным способом. Давайте не будем тратить впустую эти подарки, ради которых мы проделали такой долгий путь... Пул, держись.
   Она швырнула флиттер через пространство и вниз, прямо на ксили, проворный аппарат на лету уворачивался от вспышек лучей разрушителя планет. Пул вспомнил, как однажды она прокладывала себе путь сквозь путаницу тросов глубоко в сердце Солнца. Она действительно была отличным пилотом.
   И борьба продолжалась. Краем глаза Пул заметил другие летательные аппараты, один из которых стремительно падал перед ними на ксили, другой внезапно вспыхнул, когда оружие ксили поймало его.
   Затем они снова были над ксили.
   Чужой корабль находился всего в сотне метров под ними, даже меньше. Пул видел его близко - даже ближе, чем во время той необычной встречи внутри Солнца. Это центральное тело было удлиненной капсулой, маленькой, в ней было не намного больше места, чем потребовалось бы пилоту-человеку. Лопастные крылья, давшие кораблю название "семя платана", откинулись назад, их плоскости под ними были очень гладкими - и очень тонкими, как он увидел; по краям сквозь ткань крыльев просвечивало вишнево-красное свечение собственного оружия ксили. И на их краю более тонкая, неуловимая тьма, которая могла быть самим разрывным двигателем или его следом: разломами в пространстве-времени, по которым ксили пересекали Солнечную систему.
   Теперь эта элегантная форма была повреждена, увидел Пул с приливом ликования: в крыльях доменной стенки были пробиты рваные отверстия, раны, окаймленные вспыхивающим белым светом. В корпусе центральной капсулы были даже кратеры.
   Флиттер вздрогнул и затрясся при выстрелах, и снова Пул увидел, как на ксили дождем посыпались новые снаряды, каждый взрыв срывал металлическую оболочку вокруг сердцевины монополя, узла разорванного пространства-времени. Один, два, врезались в ксили, проделав еще больше дырок в этих нежных крылышках. Никола снова вскрикнула.
   Но вспыхнуло еще больше сигналов тревоги, флиттер завертелся и кувыркнулся, и в иллюминатор ударил свет разрушителя планет.
   - В нас попали! - Никола закричала, злая, разочарованная. - Но мы разрушили оружие.
   - Никола...
   - Нам конец. - Но теперь, когда флиттер падал, поверхность Земли перед иллюминатором казалась огромной. - А может, и нет! Если я смогу посадить нас в чем-то вроде контролируемого падения - нас? О чем я говорю?
   - Никола, позволь мне помочь тебе...
   - Передай привет своей маме. - Она нажала на кнопку.
   Темнота.
  
   Еще одно падение в пустоту.
   Хлопок. Внезапно он оказался лежащим на полу, залитом солнцем. Его мать стояла над ним. У него перехватило дыхание; он почувствовал себя так, словно его ударили. Он знал этот свет, ровный и низкий. Он снова был на Земле принцессы Элизабет.
   Комплекс Пулов. Низкое антарктическое летнее солнце. Он попытался сесть; он чувствовал себя запыхавшимся, дезориентированным.
   Его мать опустилась на колени, обняла его за плечи и помогла ему. На этот раз она смогла прикоснуться к нему; казалось, простое прикосновение удивило их обоих. - Не пытайся говорить. Я вижу, у тебя был шок.
   Пул намеренно потер рукой об пол. Его ладонь распалась на пиксели с острыми осколками боли. - Значит, все еще виртуал.
   - Очевидно. Что ты сделал со своим лбом? Похоже, он поврежден.
   - Спроси Никола Имри. Где я? Я имею в виду, мое физическое тело?
   - Последнее, что я слышала, ты все еще во флиттере, спускающемся с Луны. Должен быть здесь через...
   - Неважно. Нет времени. Этого хватит.
   С помощью Мюриэл он поднялся на ноги, с трудом добрался до окна. Свет здесь был мягким, малиновый на востоке, темно-синий вверху. Очень раннее летнее утро в Антарктиде.
   - Мириам Берг? Ты меня слышишь?
   Задержка сигнала составила всего долю секунды. - Громко и отчетливо, Майкл. Монополи?
   - Они порезали этих ксили. Мы замедлили их. Но не остановили их.
   - Ну что ж, - тихо сказала Мюриэл.
   Майкл Пул держал нереальную руку своей матери и смотрел вверх; в зените антарктического неба все еще виднелись звезды. И он посмотрел на восток, в рассветное небо. Где Мириам Берг и ее специально подобранная команда манипулировали червоточинами, охватывающими Солнечную систему. - Отсюда мы, вероятно, увидим это.
   - Что увидим?
   - План Б.
  

61

  
   Схема Пула была концептуально проста. И, по его мнению, несмотря на отсутствие прототипирования или тестирования, реализуема физически, учитывая, что в ней использовались две экспериментальные системы червоточин, которые уже были открыты, стабилизированы, пройдены. Именно масштаб этого поразил большинство людей, работавших над этим.
   Даже Мириам Берг, которая следовала за Пулом во всем, что он делал, с тех пор, как ему исполнилось девятнадцать. Даже, в конце концов, самого Майкла Пула.
   Возьмем две червоточины: одну, которая соединяет внутреннюю часть Солнца с Меркурием, и вторую, которая соединяет орбиту Земли с космосом Юпитера...
   За несколько месяцев до окончательного, безжалостного сближения ксили с Землей Мириам и ее экипажи на ВЕС-кораблях класса "Краб-отшельник" использовали магнитные захваты, чтобы доставить меркурианский конец солнечной червоточины на Землю. И они погрузили другой портал червоточины глубоко в тело самого Солнца: вниз по слоям, которые исследовал сам Пул, вниз по огромным конвективным шлейфам, через медленно бурлящую зону излучения - глубоко вниз, в конце концов, в само ядро с его термоядерными реакциями (где плавали загадочные существа из темной материи, что, как надеялись, оставило бы эту хрупкую человеческую конструкцию в покое на некоторое время). На данный момент горловина червоточины была закрыта, так что бурлящая энергия солнечного сердца еще не могла вырваться наружу - не могла излиться в околоземное пространство. Еще нет.
   Тем временем другое скопление кораблей утащило юпитерианский терминал второй червоточины прочь от Юпитера, в глубокий космос, за пределы Нептуна, самого удаленного из гигантов, за рассеянный пояс Койпера - в могучее облако Оорта далеко за орбитой Плутона, сферическую область холодных и глубоко замороженных миров, кружащих в слабом солнечном свете. Это само по себе было монументальным усилием, поскольку конвой ВЕС-кораблей грохотал под нагрузкой повышенной гравитации, чтобы уложиться в срок.
   Все это было скрыто от посторонних глаз. Доверенные лица проинформировали правительство Гарри, что солнечная червоточина была отбуксирована, чтобы служить аварийным источником энергии для Земли, и правительство проглотило это - хотя Пул всегда будет задаваться вопросом, закрывал ли Гарри на это глаза. Насколько ему было известно, власти даже не заметили смещения портала на орбите Юпитера.
   Итак, теперь существовало два входа в червоточины, оба близко к Земле: один соединялся с ядром Солнца, другой - с краем межзвездного пространства. Поспешно остановленные относительно Солнца - и установленные прямо перед Землей, на ее собственном пути вокруг Солнца.
   Два портала располагались так близко друг к другу, что почти соприкасались. Ожидали.
   Пока из Антарктиды Пул не отдал свой последний приказ.
   - Мириам?
   - Готовы. Майкл, ты уверен?
   Пул чувствовал себя измотанным. Как будто он едва мог стоять.
   Последний удар сердца. Последнее мучительное сомнение.
   - Давай сделаем это.
  
   Зев солнечной червоточины раскрылся.
   Горящее в термоядерной реакции при температуре почти пятнадцать миллионов градусов вещество солнечного ядра вырвалось из портала.
   Вырвалось в околоземное пространство.
   Просочилось прямо в структуру портала второй червоточины, маршрута к облаку Оорта.
   И, как и предполагал Пул, из объекта, достаточно большого, чтобы пропустить жилой купол ВЕС-корабля класса "Краб", этот портал начал резко расти. Солнечная энергия, добытая с помощью червоточины и разумно примененная, быстро преобразовалась в еще большее количество экзотической материи, из которой состояли нитевидные стойки, обрамлявшие портал. Вот как можно принудительно вырастить червоточину, как однажды попытался объяснить Пул Никола и ее матери. Но это никогда раньше не пытались сделать в таком масштабе. Он задавался вопросом, будет ли это когда-нибудь снова.
   Портал, казалось, расцвел, как позже сказали некоторые наблюдатели.
   Пул и его мать, оба виртуалы, закутанные в иллюзорное, соответствующее протоколу снаряжение для холодной погоды, вышли из резиденции на Земле принцессы Элизабет и посмотрели на восток, на антарктический рассвет.
   И они увидели, как портал червоточины растет высоко в небе, подпитываемый искрой огня, гораздо более яркой, чем поверхность самого Солнца. Вырос в рамку, которая вскоре стала легко видна невооруженным глазом, - электрически-голубую диаграмму, поперек которой тянулись мимолетные листы, похожие на сусальное золото.
   Мюриэл уставилась на него. - Это похоже на огромное здание. Сооружение за пределами неба. Возможно, как полярное сияние, эти завесы света, которые ты видишь... Я не могу придумать другого сравнения.
   У Пула вообще не было слов. Было только зрелище, которое, казалось, ошеломляло его - даже когда он отстраненно следил за его развитием, даже когда наблюдал за разворачивающейся геометрией, оценивая темпы роста, - зрелище, которое, казалось, вселяло ужас глубоко в какую-то животную сердцевину его разума. Там, в небе, не должно быть таких вещей. Даже если бы Пул сам их туда поместил.
   Портал быстро увеличивался в его поле зрения, продолжая расширяться по мере того, как Земля стремительно приближалась к нему со своей собственной орбитальной скоростью более тридцати километров в секунду. Вскоре Пулу пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть все это, эту единственную огромную треугольную грань, которая теперь доминировала в небе. Одна вершина поднималась к зениту, соединяясь с абсолютно прямыми стойками, ослепительно синими за пределами воздуха, в то время как две другие вершины грани уходили за горизонт.
   В конце концов портал должен был вырасти и стать тетраэдром со сторонами более тридцати тысяч километров в длину - вероятно, ничуть не меньше четырехгранной клетки из лучей-разрушителей планет, которую ксили построили бы вокруг Земли, точно так же, как на Марсе, если бы у них была такая возможность. Уже настолько большим, что сам портал, если смотреть с Земли, исчезал из виду.
   Пул представил, как глаза, подобные его собственным и матери, поднимаются по всей Земле, наблюдая за этим поразительным зрелищем. Представил Никола Имри в ее хрупком, сломанном флиттере, падающую с неба как раз в тот момент, когда на нее упала огромная тень мира. Представил свое собственное физическое тело в еще одном снижающемся корабле, спасающемся от неба, становящегося действительно очень странным.
   Теперь Пул вообще больше не мог видеть каркас портала. Только эту одну огромную грань, прямо перед Землей, лист неуловимого золота, с намеками на освещенную звездами тьму, проглядывающую за бледным утренним небом. Грань, достаточно большую, чтобы поглотить всю Землю.
   По всему небу в последний раз вспыхнуло золото. Словно отблеск на поверхности огромного моря.
   Затем рассвет погас, ужасно неестественный коллапс света.
   Наступила темнота.
   - Я сделал это, - прошептал он.
   Его виртуальная мать сжала его руку.
  
   Позже Пул смог получить доступ к записям свидетелей, оставшихся во внутренней Солнечной системе.
   Время было выбрано идеально: устье червоточины солнечного тепла закрылось как раз в тот момент, когда планета совершила свое собственное рандеву.
   Затем всей Земле потребовалось семь минут, чтобы пройти в червоточину. С точки зрения наблюдателей и зондов за пределами портала, это выглядело так, как будто сама планета метр за метром уничтожалась сияющей плоскостью, в которую она попала.
   После этого планете потребовалось еще несколько минут, чтобы пройти через огромную горловину червоточины. Это не было похоже на проход через туннель, скорее, как если бы эта четырехгранная клетка сомкнулась на планете, а затем снова открылась.
   Червоточина была парадоксальным вложением в более высокое измерение - и вложением, связанным с экстремальными искажениями пространства-времени. В эти долгие минуты Земля подверглась сильному приливному изгибу, который вызвал оползни и землетрясения и послал огромную рябь по океанам - события, последствия которых, как знал Пул, были бы ужасно знакомы любому, живущему на атлантическом побережье, столь недавно пострадавшем от вызванного упавшим зондом цунами.
   Как только планета прошла сквозь горловину, червоточины немедленно схлопнулись, и из исчезающих порталов хлынула синяя отрицательная энергия.
   Во внутренней системе, в пространстве, освобожденном Землей, дрейфовало созвездие спутников и орбитальных поселений, внезапно лишившихся опоры своего мира и медленно расходившихся. Луна тоже, лишенная своего гравитационно доминирующего партнера, начала выходить на новую, собственную уединенную орбиту.
   И единственный корабль ксили, уже поврежденный, застыл во внезапной пустоте.
   В то время как на холодной Земле, далеко отсюда, под небом, внезапно почерневшим и усеянным звездами, пошел снег.
   Гарри Пул быстро позвонил своему сыну. - Хорошо. Теперь я впечатлен.
  

62

  
   Земля прошла через червоточину со своими океанами, атмосферой, грузом жизни, более или менее неповрежденным, вытащенным с помощью силы тяжести. И в то же время вместе с ней также прошли находящиеся в воздухе корабли и несколько низкоорбитальных спутников и обиталищ в околоземном пространстве. Сначала все были в замешательстве, поскольку эти аппараты - и их диспетчеры на земле, в воздухе и в космосе - пытались выяснить, где они находятся.
   Прошел целый час после события, которое комментаторы уже назвали Перемещением, прежде чем флиттер Пула, наконец, приземлился, доставив его физически на Землю, в семейный комплекс в Антарктиде.
   Через час после этого Пул в одиночку вышел из виллы. Он чувствовал, что должен непосредственно познакомиться с этим новым миром. Антарктический комплекс был полон специализированного снаряжения для холодной погоды, но Пул надел свой собственный скафандр, взятый с флиттера. Адаптированный для космоса, он был более чем способен защитить его от внешнего климата: даже этой новой ночью, более холодной, чем когда-либо знал этот холодный южный континент.
   Ночью, которая никогда не кончится.
   Снаружи воздух был тих и безмятежен, небо ясное, неподвижные звезды похожи на осколки кости. Это было небо облака Оорта. За считанные минуты Земля была отброшена от Солнца более чем в тысячу раз дальше, чем на орбите ее рождения. Конечно, созвездия не отличались друг от друга даже по эту сторону расстояния, пройденное планетой во время Перемещения; возможно, оно и огромно по человеческим меркам, но это огромное смещение было ничтожно по сравнению с расстоянием даже до ближайшей звезды. По крайней мере, он не бросил вызов звездам, размышлял Пул. Это не утешало.
   Но, когда он посмотрел вверх, ему показалось, что он видит, как мерцают некоторые из этих звезд. Уже собираются высокие облака. Даже над Антарктидой.
   Я сделал это.
   Его мать присоединилась к нему, ее шаги были тихими в огромной ночи. Она была закутана в свое стеганое пальто, соответствующее протоколу, длиной до земли, хотя на ней не было капюшона. И она несла что-то вроде манекена, может быть, сантиметров десять высотой. Пул с некоторым изумлением увидел, что это была кукольная версия Гарри, его отец был элегантен в своем обычном черно-серебристом костюме.
   Пул не знал, что сказать. Поэтому, по своему обыкновению, он вообще ничего не сказал.
   Мюриэл подняла лицо к небу. - Однажды я видела солнечное затмение. Я имею в виду, когда была молода, все еще из плоти и крови. Я тебе когда-нибудь рассказывала? Мы были на корабле, совершали круиз, чтобы увидеть это событие. Все вместе пересекали Тихий океан. Мы стояли там, на палубе, под небом, когда тень Луны накрыла нас. Я предвидела центральное событие - черный диск Луны над поверхностью океана.
   Солнце, корона - обычные спецэффекты, как в виртуалках. Я не ожидала такого масштаба всего этого. То, как свет опускался по небу, вплоть до горизонта. Как будто весь мир менялся вокруг меня, выше моего уровня существования. Я почувствовала что-то вроде первобытного благоговения. Думаю, что сегодня будет таким же для многих людей. Глубоким внутренним потрясением. Некоторые, возможно, никогда не оправятся.
   Пула охватило чувство вины, и он знал, что это чувство не пройдет в ближайшее время. - Мне жаль.
   - Ты не обязан так говорить.
   - Мы не могли никого предупредить. Даже если бы мы это сделали, это только вызвало бы панику.
   Она пожала плечами. - И вас бы остановили. Управляющие, другие правительственные учреждения. Гарри - ему пришлось бы это сделать. Остановить спасение мира. Что сделано, то сделано. Скажу тебе, что мне кажется одним из самых впечатляющих изображений, которые я видела на сегодняшний день. После потери самого Солнца, конечно... Космические лифты. Орбитальные станции были отсоединены в последние мгновения перед тем, как мы попали в червоточину. Об этом есть записи, которые мы привезли с собой через червоточину.
   Пул снова почувствовал укол сожаления. - Мы не смогли предупредить экипажи. Я думаю, они догадались об этом. Умные ребята.
   - Эти узловые станции, должно быть, все еще дрейфуют в космосе, возвращаясь к прежнему положению Земли, на ее орбите. Но остались болтаться их тросы, сконструированные из углерода нити длиной в тысячи километров, и они прошли с Землей. Там, наверху, уже летают флиттеры, которые разрезают их; мы же не хотим, чтобы этот материал опутал планету. Так что в некотором смысле правительственные войска уже реагируют.
   Пулу показалось, что он почувствовал каплю холодной воды на своей обнаженной щеке. Он взглянул вверх и увидел, что звезды теперь почти скрыты пустой тьмой, наползающей с севера.
   - Я тоже это почувствовала, - сказала Мюриэл. - Через протоколы согласованности. Дождь, пронизывающий меня насквозь, похожий на зуд. Дождь в Антарктиде.
   - Мы провели небольшое моделирование, - сказал Пул. - Команда на Галлии-три. Из последствий этого - Перемещения. Под Солнцем энергетический бюджет Земли был в значительной степени сбалансирован. Планета постоянно излучала столько же тепла, сколько получала от Солнца, более или менее.
   - Но теперь, когда Солнце зашло...
   - Земля все еще излучает. Сейчас это похоже на ванну с открытым сливом и внезапно перекрытыми кранами. Сияющая в темноте, во всяком случае, в инфракрасном диапазоне. Но как только тепло потеряно, оно потеряно навсегда. Океаны немного дольше сохранят свое тепло, но воздух над сушей быстро остынет. И первое, что сделает прохладный воздух, это сконденсирует свой водяной пар.
   - Дождь. Снег?
   - Завтра в это же время, да. От полюса до полюса. Снег на Амазонии, в Конго. Мама, что это за уменьшенная кукла Гарри?
   Она взглянула на нее, как будто забыла, что держит в руках. - Это? Он обращался к миру. Началось через час после Перемещения, и с тех пор появилось несколько обновлений. Я подумала, тебе будет интересно посмотреть.
   Она подбросила манекен в воздух перед собой; он увеличился до натуральной величины, воспроизведение было лишь слегка неточным.
   И Гарри Пул, все еще одетый в совершенно неподходящий городской костюм черного цвета с серебром, начал говорить, торжественно, но спокойно.
   - ...к настоящему времени каждому гражданину Земли очевидно, что планета действительно была перемещена в результате прохождения через червоточину. В то время мы вращались вокруг Солнца на расстоянии около ста пятидесяти миллионов километров - одной астрономической единицы, - сейчас мы более чем в тысячу раз дальше.
   Тысяча а.е.
   - Сейчас мы находимся в части Солнечной системы, называемой облаком Оорта. Мы здесь не одиноки; это регион, в котором можно найти множество массивных объектов, даже квазипланет, карликовых миров размером с Плутон или больше, даже пару ледяных гигантов. Есть также люди, исследовательские корабли, даже древние колонии, живущие за счет льда и солнечного света. Со временем мы свяжемся с этими первопроходцами.
   - Перемещение стало глубоким потрясением для самой планеты. Толчком. Уже поступили сообщения о землетрясениях, оползнях, в том числе в океанах, исключительных волнах. У нас уже есть агентства по чрезвычайным ситуациям, работающие в проблемных районах. В долгосрочной перспективе нам придется, кстати, справиться с потерей приливов; мы потеряли и Солнце, и Луну... Это краткосрочная перспектива. Что касается дальнейшего развития событий...
   - Ну, мы все еще находимся в пределах Солнечной системы. Ближайшая звезда находится более чем в двести раз дальше, чем мы пролетели. Но солнечного света здесь мало. На расстоянии в тысячу раз большем от Солнца солнечная энергия, достигающая нас, уменьшается в миллион раз. И этот простой факт отныне будет определять всю нашу жизнь. Без солнечного света эта ночь для Земли никогда не закончится. Скоро похолодает. Будет очень холодно.
   - Однако ваше правительство, другие управляющие и я реагируем на чрезвычайную ситуацию. И у нас есть отсрочка, говорят мне метеорологи. Возможно, семь дней. Семь дней до того, как поверхность Земли станет непригодной для жизни человека, без защиты, без специализированных транспортных средств или пригодной для выхода в космос одежды, такой как скафандры...
   Мюриэл сказала: - Это чрезвычайная ситуация, которую, я полагаю, он и представить себе не мог, и с которой ему пришлось иметь дело всего несколько часов назад. И все же он здесь. Спокоен, контролирует ситуацию.
   - Мама, никто не контролирует ситуацию.
   - Может быть, и нет. Но прямо сейчас вести себя так, как будто он контролирует события, - это абсолютно лучшее, что мог сделать Гарри. Возможно, это настает его час.
   - Надеюсь на это, - горячо сказал Пул. - Потому что он - все, что у нас есть.
   - ...Что нам нужно сделать, так это использовать эту неделю, это благодатное время, чтобы согреть всех. И под этим я подразумеваю великие Башни. Это закрытые помещения, которые можно изолировать, с контролируемым внутренним климатом; там вы найдете воду, тепло. Нас миллиард на этой Земле. Оценки показывают, что все население могло бы разместиться в Башнях. Правительство уже предприняло шаги, чтобы передать Башни в общую собственность; вам будут рады.
   - Помимо этого - ну, это будет нелегко, особенно поначалу. Но одна вещь, которая у нас есть, - это энергия. На протяжении веков человечество жило за счет естественного потока энергии от Солнца, от собственного глубинного тепла планеты. Это было нашим осознанным выбором. Но у нас есть в наличии чрезвычайно мощные искусственные источники энергии. Двигатель одного-единственного ВЕС-корабля Пул Индастриз...
   Пулу пришлось ухмыльнуться. - Не совсем подходящий момент для рекламы продукции, Гарри.
   - ...генерирует энергии на порядки больше, чем вся человеческая цивилизация на пике энергозатратного антропоцена. Планета принесла с собой несколько таких аппаратов, на земле или на орбите. Эти аппараты скоро приземлятся. Приносящие тепло и свет.
   - У нас, конечно, еще много таких кораблей в планетной системе - имеется в виду в пределах орбиты Нептуна. Но я должен сказать вам, что расстояние от дома очень велико - возможно, больше, чем наше собственное воображение пока способно воспринять.
   - Когда-то Земля находилась на расстоянии восьми световых минут от Солнца; сейчас мы находимся на расстоянии шести световых дней. Пока что мы не смогли даже установить контакт с нашими оставшимися кораблями, а также с Марсом или другими колониями. Наши первые сообщения со скоростью света возвращаются обратно в планетную систему прямо сейчас - сообщения застрявшим друзьям, которые, должно быть, сбиты с толку еще больше, чем мы. Даже когда мы вступим в контакт, ВЕС-кораблю, летящему при полной силе тяжести, потребуется не менее девяноста дней, чтобы добраться сюда.
   - Они прилетят. Пока мы предоставлены сами себе.
   - Значит, у нас есть неделя. Вы должны сделать все, что в ваших силах, чтобы обеспечить себя и свои семьи жильем - и, пожалуйста, помогите другим. Пусть никто не останется без внимания. Тем временем нам понадобятся добровольцы, которые помогут спасти остальной мир. Я имею в виду флору и фауну... В крупных заповедниках уже начинаются работы. Целые биомы сохраняются под куполами с подогревом. И помимо этого, мы должны подготовиться к новому будущему - другому будущему.
   - Я думаю, большинство людей уже знают, что мой сын несет ответственность за этот огромный, смелый поступок. Это действительно был план Майкла Пула, его разработка - его червоточина - которая привела нас сюда. - Слабая улыбка. - Судя по контактам, которые у меня были до сих пор, половина из нас хочет устроить ему триумф, не уступающий любому Цезарю. Другая половина хочет линчевать его.
   - Но послушайте меня сейчас. Если бы Майкл попросил согласия, он бы его не получил. Даже от меня, своего отца. И если бы он ничего не предпринял, к настоящему времени Земля была бы скована, как уже скован Марс, заключена в клетку ксили и обречена. Вместе со всеми нами.
   - Это не идеальное решение. Миллионы из нас заплатят своими жизнями.
   Мюриэл попыталась дотронуться до Пула, положить руку ему на плечо; пиксели засверкали, но он ничего не почувствовал.
   - Но благодаря тому, что мой сын сделал сегодня, большинство из миллиарда выжили - и выживут. И Майкла навсегда запомнят как героя...
   Мюриэл пробормотала: - Это уже было правдой.
   - Мама, мне нужно пойти и помочь.
   - Ты должен остаться здесь, Майкл. Предыдущие поколения параноиков превратили это место не столько в особняк, сколько в бункер. И, конечно, оно построено так, чтобы выдержать антарктическую зиму. Здесь ты будешь в безопасности.
   - В безопасности? - он покачал головой. - Никто не в безопасности. У меня есть флиттер. Я пилот. Мне нужно помочь с эвакуацией. Если кто-нибудь выстрелит в меня, так тому и быть. И мне нужно найти Никола. В финальной битве она получила попадание. Надеюсь, где-нибудь упала. На Земле, я имею в виду. - Он колебался еще один удар сердца, глядя на небо, теперь почти сплошную гряду облаков. - И, кроме того, это все моя вина, порожденная Летой.
   Бросив последний полный сожаления взгляд на мать, он застегнул скафандр и направился к своему флиттеру.
  

63

  
   Итак, Пул искал Никола.
   Планета Земля оставалась с действующей связью. Несмотря на то, что при ее попадании в червоточину было в основном утрачено или разрушено орбитальное семейство удаленных искусственных спутников планеты, обиталищ, электростанций и фабрик, собственная глубоко укоренившаяся система связи волокон и кабелей Земли, большая часть которой была очень древней, сохранилась почти нетронутой. Пул убедился, что системы его флиттера подключены к этой надежной сети информации и сообщений. Он знал, что, если бы Никола была жива, она бы где-нибудь, как-нибудь публиковала сообщения - и если да, то он бы их прочитал.
   Но пока, почти наугад - в поисках усилия по поддержке миграции - он вылетел на север, из Антарктиды, и направился в Австралию.
  
   Он приземлился в Мельбурне, городе, который посещал много раз прежде; здесь были офисы и производственные мощности Пул Индастриз.
   Теперь, когда он спустился с темного неба, на первый взгляд, при его собственном искусственном освещении, это место выглядело почти таким же, каким он его помнил, все еще тесным за стенами, которые защищали прибрежные ландшафты в эпоху повышения уровня моря. Было хорошо видно ядро старого города - сеть величественных бульваров, а вдоль берегов реки Ярра позже появились более высокие и просторные здания. Австралия в целом жестоко пострадала от климатического коллапса в постантропоцене. С наступлением Восстановления она обрела новый баланс: небольшая часть населения жила в равновесии с восстановленной флорой и фауной: камедными деревьями и гигантскими кенгуру. Но старые города, такие как Мельбурн, сохранились как населенные пункты и реликвии прошлого.
   Однако в Мельбурне сейчас не было подходящего жилья; ближайшие современные Башни находились в Канберре, примерно в шестистах километрах отсюда. И именно там населению Мельбурна предстояло найти убежище, наряду с жителями всех прибрежных сообществ, расположенных далеко на севере, вплоть до Сиднея.
   Более рассеянное население внутренних районов также собиралось в спешно назначенные центры эвакуации. Даже в океанах были подводные сообщества, чьи тщательно продуманные, красивые места обитания были оторваны от своих причалов, всплыли на покрытую льдом поверхность бушующих морей и опустели.
   Итак, Пул спустился сквозь густые снежные завалы к умирающему городу. Это был третий день с момента Перемещения. Тепло, выделяемое в воздух водяным паром при кристаллизации падающего снега, пока поддерживало температуру воздуха не ниже точки замерзания. Но целые районы Мельбурна уже погрузились во тьму. Снег толстым слоем лежал на крышах, и вдоль этих проспектов конца второго тысячелетия - все уцелевшие деревья, должно быть, были срублены на дрова.
   И он видел, как повсюду двигались люди, в ползущих машинах, даже пешком, пробираясь к эвакуационным центрам. С воздуха они казались черными точками, комочками страдания на фоне белого снега. Пул внезапно отчетливо вспомнил эвакуацию с Ио в самом начале всего этого, после вторжения ксили на Юпитер. Должно быть, так происходит по всему миру, понял он, сообщества истощаются, социальные структуры рушатся, человечество сводится к ничтожеству, сброду, у которого нет другой цели, кроме как найти убежище. Каждая из этих точек - человеческое существо, живущее, дышащее, чувствующее. Сейчас никто даже не в состоянии оценить количество потерянных жизней.
   Я сделал это.
   Пул сообщил городским властям Мельбурна о своей готовности забрать эвакуированных. Затем, следуя инструкциям, он позволил автоматическим системам зафиксировать флиттер и опустить его над Площадью Федерации, открытым пространством, где роботы, оснащенные огромными импровизированными лопатами, трудились, убирая снег с центрального перрона. Как только флиттер спустился, Пул распахнул двери его пассажирской кабины и грузового отсека. Перед тем, как покинуть Антарктиду, оба отсека были оборудованы стойками с сиденьями.
   Вскоре наземная команда, потеющая в толстом снегозащитном снаряжении, начала контролировать посадку людей во флиттер.
   Сам Пул не спускался на землю. Оставшись в своей кабине, он поспешно принял небольшую группу, которая ворвалась через дверь в саму кабину. Трое взрослых, трое детей - нет, четверо, как он понял, с одним малым ребенком, что на единицу превышало установленное количество мест. Он не собирался жаловаться.
   Одна из взрослых, женщина измученного вида, устроилась на свободном месте второго пилота рядом с Пулом. Она взяла на руки маленькую девочку, крепко прижала ее к себе на коленях и взглянула на Пула. - Спасибо. Мы Бартоны. Из пригорода. Нас немного, но сейчас не то время, когда хочется расставаться. - Она крепко обняла крохотную девочку. Но из-за внезапной жары в кабине ребенок начал выпутываться из своего тяжелого пальто.
   - Эй, - мягко сказал Пул. - Тебе нужно продолжать носить это. Просто на случай, если нам придется быстро спускаться.
   - Ей нормально вот так сидеть у меня на коленях? Я знаю, что для нее нет ремня безопасности.
   - Я не планирую никаких трюковых полетов. Вы ее мать?
   Она устало улыбнулась и откинула с головы прядь мокрых волос. - Ее прабабушка.
   Маленькая девочка пристально смотрела на Пула, засунув один маленький пальчик в ноздрю; перчатка свисала с ее рукава на ниточке. Что-то в этом взгляде больших глаз заставило Пула почувствовать себя неуютно.
   Он спросил: - Ты знаешь, кто я?
   - Да.
   - И кто же?
   - Ты тот человек, который управляет самолетом. Бабушка, мы уже на месте?
   - Не совсем, душечка.
   Наконец они получили разрешение на вылет.
   Когда флиттер плавно поднялся в воздух, Пул почувствовал странный приступ ностальгии по своим долгим одиночным полетам в глубоком космосе, которые нравились ему все больше. Его мать называла такие прогулки творческими отпусками и пыталась отучить его от этой привычки. Что ж, теперь он впал в другую крайность. Он добрался до облака Оорта, как и предполагал, но здесь был окружен толпой незнакомцев внутри крошечного корабля, его миссия - всего лишь прыжок на шестьсот километров.
   И это было даже не под его контролем. Как только он вылетел из Мельбурна, флиттер перехватила наспех сформированная система управления движением и направила на северо-восток, чтобы обогнуть большие возвышенности вокруг Австралийских Альп.
   Контроль был необходим; воздушное пространство было настолько переполнено, что он мог видеть огни других аппаратов, пробивающиеся сквозь снег вокруг него, а рядом - полосу пустых транспортных средств, возвращающихся в обратном направлении. Он держался также достаточно низко, чтобы разглядеть наземное движение: транспортные средства на дорогах и сверкающие огни монорельсовых поездов.
   Ему было приказано сделать крюк в обход особенно свирепой штормовой системы над Бомбалой. Движение стало еще более затрудненным, еще больше замедляя их движение. Пул начинал привыкать к этому. Масштабные изменения климата происходили не упорядоченно и не единообразно: вся потерянная тепловая энергия, казалось, бушевала, просачиваясь в космос. Итак, огромные ураганы проносились по океанам и обрушивались на побережья, а снег выпадал в ходе снежных бурь, гонимых свирепыми ветрами.
   Его пассажиры не произнесли ни слова протеста или жалобы. У них были вода, батончики для еды и основные медицинские принадлежности из пакетов, переданных им наземными службами. И после первого часа они, казалось, засыпали, в том числе и этот ребенок на коленях своей прабабушки рядом с ним.
   Тихо зазвенел сигнал: уведомление о конфиденциальности. Он нажал на кнопку, которая создавала виртуальную полупрозрачную завесу вокруг места пилота, делая его неслышимым и почти невидимым для пассажиров.
   В воздухе перед ним материализовалась голова Гарри.
   Гарри выглядел измученным, небритым, его глаза покраснели. Но он улыбнулся Пулу. - Я вижу, твои пассажиры спят. Мило, не правда ли? Приятно на некоторое время доверить себя чьей-то заботе. Отдохнуть от ответственности.
   - Не знаю. Чего ты хочешь, Гарри?
   - Просто поговорить. Несколько минут. Когда я увидел, что ты в воздухе, то воспользовался шансом. В воздухе и вдали от твоей матери, конечно.
   - Ты наблюдал за мной.
   - Конечно, наблюдал. Вокруг тебя все еще проводится масштабная, но незаметная операция по обеспечению безопасности, Майкл. Я бы подумал, что ты угадал. Прямо сейчас ты самый известный человек на планете. Или самый печально известный. А чего ты ожидал? Для большинства людей на Земле ксили были абстракцией. Даже то, что они сделали с Марсом, было просто картинками с неба. Ты, однако, вверг нас всех в ледниковый период. Само по себе это чрезвычайно разрушительный акт. Тебя называют массовым убийцей, Майкл. Или самым отъявленным фашистом со времен худшего антропоцена. В конце концов, ты ни с кем не посоветовался, прежде чем принять решение от имени всего человечества.
   Мы, Пулы, наверное, получали по шее еще со времен Майкла Пула Базалджета, но корона досталась тебе.
   - У меня не было выбора...
   - Я знаю это! Но сейчас, если ты настаиваешь на том, чтобы находиться на виду, если ты просто не хочешь оставаться на Земле принцессы Элизабет, как советовала твоя мать, оставайся анонимным, хорошо?
   - Я удивлен, что у тебя есть время поговорить.
   - Знаешь, даже у управляющих бывают перерывы.
   Пул сказал неохотно: - Я видел твою передачу. В первый день. Ты хорошо справился. Это, должно быть, стало шоком для всех вас в правительстве.
   - Нам действительно помогли, - признал Гарри. - В частности, искусственные разумные существа - Гэа, например. Когда ты протолкнул мир через это большое электрически-голубое кольцо, Майкл, они быстро начали понимать последствия. Итак, мы неплохо начали. Но мы уже думаем о более широких последствиях, в долгосрочной перспективе.
   - В долгосрочной перспективе?
   - Ну, мы не победили ксили, просто сбежали. Возможно, потребуется некоторое время, чтобы ксили и их беспилотники добрались сюда, но мы не думаем, что сможем вечно прятать такую планету, как Земля, даже за тысячу астрономических единиц. Хотя нам нужно подумать о том, как попытаться. Но ты выиграл нам время, Майкл. И большинство людей, живших на Земле до прихода ксили, все еще живы благодаря тому, что ты сделал. Ты должен держаться за это.
   Вернулась часть рефлекторного цинизма Пула. - Что за утешительные слова, Гарри? Ты чего-то добиваешься?
   Гарри покачал головой. - Не в этот раз. Только в этот раз... Я хочу сказать тебе две вещи. Во-первых, у тебя есть разрешение на окончательный подход к Канберре. Я закончу разговор. И второе...
   - Да?
   - Мы нашли Имри для тебя. Загружаем сейчас. Будь в безопасности, сынок. - И он исчез из существования.
  
   Поврежденный флиттер Никола провалился вместе с Землей через червоточину и приземлился по другую сторону Тихого океана: в Андах, недалеко от изолированного сообщества носителей языка кечуа. Подумав об этом, Пул понял, что ей вообще повезло попасть на сушу. Выбравшись из схватки с ксили, спускаясь почти наугад, она имела семидесятипроцентный шанс упасть в океан или на лед - а если бы и упала, то после Перемещения ее шансы были бы невелики.
   Как бы то ни было, местные жители смогли спасти ее. Они извлекли ее со сломанной ногой и всем остальным из обломков ее флиттера. А затем, днем позже, когда начал падать снег, ей, в свою очередь, пришлось спасать их, помогая им соорудить укрытие над их маленькой ратушей и используя уцелевший ВЕС-двигатель флиттера для подачи тепла и света.
   Таким образом, она выжила.
   Пул смог подключиться к небольшому передатчику, встроенному в этот ВЕС-двигатель Пул Индастриз для рутинной передачи данных о техническом обслуживании обратно производителю. Но ему потребовались дни, чтобы получить разрешение на такой полет, таков был хаос в воздухе холодной Земли.
   Наконец, на десятый день после Перемещения, он облетел замерзающую планету. Над покрытыми льдом океанами.
   Снегопад уже закончился. В конце концов, в воздухе скопилось достаточно водяного пара, чтобы образовался глобальный слой снега толщиной в десять или двадцать метров. Океаны, тем временем, тоже неуклонно охлаждались. На поверхности вод, фактически, даже на экваторе, льдины начали образовываться с самого первого дня.
   Но к седьмому или восьмому дню приостановилась первая значительная потеря тепла. Снег перестал падать, облака рассеялись - небо прояснилось в последний раз. Океаны уже были покрыты равномерной коркой льда, которая неуклонно утолщалась. Земля лежала неподвижно, под звездами, похожими на кости. Даже реки замерзли намертво, жуткое зрелище.
   И, поскольку небо было постоянно чистым, теперь ничто не удерживало остатки тепла. Ничто не мешало температуре падать и падать.
   Пул посадил свой флиттер над местом расположения маяка ВЕС-привода, погребенного где-то под снегом. Затем он, пошатываясь, вышел на чистый, глубокий холодный воздух, пробился сквозь слои снега с помощью роботов с лопатами и пробрался в погребенную ратушу.
   Когда он проломил крышу, горячий, влажный воздух ударил ему в глаза. Он увидел круги лиц с широко раскрытыми глазами, потрясенных, испуганных, испытывающих облегчение. У одной стены было даже несколько лам, грязных, топчущихся в собственном навозе. А в одном углу ноги Никола спрятаны под грудой разноцветных одеял - комбинезон разорван у шеи - в руках набор трубок свирели, очевидно, ручной работы...
   - Ты не торопился, - сказала она. И вернулась к наигрышу мелодии на дудочках.
   - Я...
   Теперь она посмотрела на него. - Что?
   - Я не спал. С тех пор, как...
   - Тише. - Теперь она встала, прихрамывая, подошла и накинула ему на плечи свое одеяло.
  
  

СЕМЬ

  
   Мы всего лишь горстка людей в этом пустынном, отдаленном месте. И все же здесь рождается новая эпоха. Они слушают нас, вы знаете - слушают в залах истории. И нас будут помнить вечно.
   Адмирал Кард, 12659 г. н.э.
  

64

  
   3660 г. н.э.
   Спустя десять лет после Перемещения Земли, Майкл Пул, тридцати девяти лет от роду, закутанный в неотражающий скафандр, стоял на поверхности Хирона.
   Хирон принадлежал к странствующему классу небесных тел, называемых на древнем жаргоне "кентаврами". Он следовал по неторопливой, эксцентричной пятидесятилетней орбите через Солнечную систему, между кругами Сатурна и Урана. Его поверхность была окрашена в темный цвет органикой, фиолетовой и малиновой, экзотической химией, созданной бледной энергией далекого Солнца. Только тот факт, что процентное содержание камня перевешивало содержание льда, делал этот мир похожим на ледяную скалу, а не на грязный снежный ком.
   Пул осторожно проверил силу тяжести; он согнул ноги и медленно оторвался от поверхности. Он знал, что сила тяжести составляет всего около одного процента от земной - ее почти нет. Скорее похожа на него самого, подумал он. В конце концов, эта виртуальная копия, хотя и обладающая памятью и самосознанием, не была Майклом Пулом.
   Его почти не было тут.
   Но Хирон, как обитаемое убежище, должен был быть неприметным. Его поверхность, сильно, но неуловимо измененная, ощетинилась веретенообразными конусами из ледяного камня, некоторые высотой по пояс, другие возвышались над головой Пула. Они были покрыты умным материалом, который заставлял их работать коллекторами солнечной энергии при солнечном свете и радиаторами отработанного тепла в тени. Издалека могло показаться, что энергия Солнца проходит через инертную массу без изменений, без признаков чьего-либо присутствия. На самом деле, этот поток радиации был пойман в ловушку, использован, отработанное тепло скремблировано и высвобождено новыми обитателями Хирона.
   За десять лет, прошедших с тех пор, как Земля была выброшена из внутренней системы,
   человечество научилось прятаться. До сих пор наблюдались активные действия ксили и их объектов, или симбионтов, вплоть до Сатурна. И все же человечество выжило, в таких тайниках, как этот, даже на этой орбите, и в большем количестве дальше - особенно, конечно, на самой Земле. Итак, наказ управляющих состоял в том, что где бы то ни было должны быть минимальные свидетельства человеческой деятельности. Конечно, не летали космические корабли, большие, яркие энергетические объекты.
   И это означало, что если Пул хотел посетить планетную систему, он мог быть только проекцией виртуальных копий на неуловимых нейтринных каналах с узким направленным лучом.
   Однако в этом маленьком мире были свои собственные чудеса природы. Примечательно, что у Хирона были кольца, как у Сатурна, тонкие полосы частиц водяного льда, вращающиеся на высоте около ста километров над поверхностью. Пул находился здесь близко к экватору, поэтому кольца были расположены ребром. Он откинулся назад, подняв голову, пытаясь убедить себя, что может разглядеть неуловимый блеск колец.
   В нескольких шагах от него в неровном грунте открылся люк, крышка из камня и льда. Он был хорошо спрятан, закамуфлирован, как и остальная поверхность. Из темного помещения с привычной легкостью выскочила фигура в скафандре и встала рядом с Пулом. Вокруг ее ног клубился пар, летучие вещества испарялись из-за утечки тепла из скафандра - нереальные шаги Пула не оставляли таких следов, провал симуляции.
   За лицевой панелью, в слабом, далеком солнечном свете, Пул разглядел черты ухмыляющегося Джека Грантта.
   - Майкл! Добро пожаловать на Хирон. Или, как мы иногда называем его, маленький Марс.
   Дядя Джек. Пулу пришлось улыбнуться в ответ, когда они, спотыкаясь, пробирались при низкой силе тяжести друг к другу.
   Судя по тому, что Пул мог в нем увидеть, Грантт почти не изменился с тех дней, когда он усердно занимался поисками высокоразвитой местной жизни на Марсе. Во всяком случае, он выглядел немного моложе, и это не было сюрпризом.
   Человечество отреагировало на огромный шок Перемещения неожиданным образом. После первоначального всплеска жертв резко возрос уровень рождаемости, и возникла потребность в расширении и без того перегруженных медицинских служб для обеспечения большего количества случаев АВТ. Люди хотели жить, хотели детей, и хотели, чтобы они тоже жили. И Джек Грантт, выглядевший моложе, был примером этого.
   Теперь Грантт протянул руку для рукопожатия. Рука Пула в перчатке распалась на пиксели, проходя сквозь руку Грантта.
   - Ой, - сказал Грантт. - Извини. Эти процедуры согласования. Мы от этого отвыкли, почти совсем. У нас здесь нет свободных мощностей для виртуалов. - Он смотрел на Пула, странно очарованный. - На самом деле я никогда не проводил много времени среди виртуальных людей. За исключением нескольких игроков с Барсума. Ты не Майкл Пул, не так ли? Потому что сам Пул находится на расстоянии нескольких световых дней отсюда, на Земле. Возможно, бодрствует, занимается делами, живет своей собственной жизнью. Когда этот визит закончится, мы отправим хранилище твоей памяти домой, где ты будешь синхронизирован с оригиналом, и от тебя больше ничего не останется, от существа, стоящего сейчас передо мной... Тебя это не беспокоит?
   Пул пожал плечами. - Лучше не думать об этом.
   Грантт посмотрел прямо на Пула. - Конечно, если бы я был психологом, а не биологом, я мог бы подумать, что ты подвергаешь себя этому, этим мини-смертям, как своего рода наказанию.
   Пул ничего на это не сказал.
   - Что ж, Майкл, в глубине души я не знаю, кто ты такой. И, честно говоря, не могу представить, каково тебе, должно быть, жить с тем, что ты сделал. Но, конечно, я рад, что ты это сделал. И мои люди здесь будут рады тебя видеть. - Он приветственно поднял руку. - Заходи внутрь.
  

65

  
   Внутри Хирона изгнанные марсиане вырезали пустой мир.
   Погребенная на пару километров вглубь каркаса мирка, главная камера имела форму яйца и была полна света. Стены изо льда, сглаженные, запечатанные пластиком, блестели пурпурно-красным в свете полосы солнечного света. Сила тяжести была почти такой же, как и на поверхности, один процент от земной - или около трех процентов от марсианской, напомнил себе Пул, - так мала, что это почти не имело значения, и он видел, как люди высоко и уверенно прыгали, перескакивая через сети и кабели, перекинутые через открытые внутренние помещения.
   Конечно, пригодный для дыхания воздух, чистая вода, продукты питания были предметами первой необходимости, и, без сомнения, для обеспечения этих потребностей были спрятаны гидропонные баки и установки для переработки отходов. Пул предполагал, что там также будут машины для приготовления пищи, используемые только в качестве запасного варианта, так как они были энергозатратными и заметными со стороны.
   Но здесь, на открытом пространстве, где жили люди, вдоль внутренних стен раскинулись старомодные фермы, пережиток давно исчезнувшей эпохи сельского хозяйства на Земле. Капуста росла огромными кочанами. Тем временем люди жили в домах на стеблях покрытого изоляцией льда, которые поднимались с пола или торчали из стен. Грантт сказал Пулу, что стебли были намеренно оставлены на месте, когда вырезалась камера.
   В заведении было оживленно, по-домашнему скромно. Люди работали на полях, или приводили в порядок дома, или просто собирались небольшими группками в воздухе, разговаривая. В одном углу было что-то похожее на школьную группу: маленькие дети и пара взрослых сгрудились вокруг курятника. В другом группа пробиралась по одной из солнечных полос, чистя, полируя, чиня. Они отбрасывали огромные тени на среду обитания.
   Этот пузырь света был местом, где люди продолжали жить своей жизнью, настолько, что немногие из них даже взглянули на Пула, незнакомца, знаменитого - или печально известного - мирового деятеля. От этого он почувствовал себя еще лучше. Почти успокоенным.
   - Я всегда был уверен, что мы выживем здесь, как только соберем приличное население, - сказал Грантт, ведя Пула по мирку. - Я имею в виду, у нас, марсиан, уже были необходимые навыки. Весь Хирон размером всего пару сотен километров в поперечнике; мы на Марсе строили аркологии больше размером. И Хирон щедр. Он на двадцать пять процентов состоит из водяного льда по объему и насыщен органической химией. Сначала мы думали раскрутить его, чтобы обеспечить нам нормальную гравитацию - я имею в виду, нормальную для Марса.
   - Но это сделало бы вас слишком очевидными.
   - Для ксили, да. Мы инстинктивно скрывали все, что делали, с самого начала. В конце концов, мы пришли сюда прятаться. И присматривать за ксили.
   - Мы разобрали большинство кораблей, которые доставили нас сюда, и погрузили спасенное во льды. Вся наша внутренняя связь осуществляется по закрытым кабельным системам. У нас есть несколько ВЕС-двигателей, снятых с кораблей, которые мы могли бы достать из хранилища, если бы нам действительно срочно понадобилось много энергии. Пока мы живем на девяносто девять процентов за счет потока энергии солнечного света, который естественным образом попадает на поверхность Хирона.
   - Живем скромно и тихо, и до сих пор это срабатывало. И, - раздраженно добавил он, - когда вернешься, можешь сказать своему отцу и его коллегам по управлению, что нам не нужны директивы, выговоры и лекции о том, как оставаться незаметными. Мы знаем. Мы уже пережили десятилетие в нескольких астрономических единицах от неистовствующих ксили. На самом деле сообщения от руководства сами по себе являются одними из худших угроз нашей безопасности.
   Пул ухмыльнулся. Его отец знал все о марсианах. Большая часть из десяти миллионов, в конце концов, бывшие обитатели планеты оказались беженцами на самой Земле, и большинство из них все еще были там, на холодной Земле, в облаке Оорта.
   На самом деле, в первые дни после Перемещения марсиане внесли неоценимый вклад в выживание Земли: в отличие от большинства рожденных на Земле, у них был личный опыт жизни в холодном, практически безвоздушном мире.
   Но марсиане, сказал Гарри, были самоуверенной, злобной, склонной к спорам компанией, которая была проклятием его жизни. Итак, еще одна жалоба от Джека Грантта, подумал Пул, на самом деле не имела бы большого значения.
   - ...Это он. Я говорил тебе. Татуировка у него на лбу выдает это. Хотя выглядит неправильно. Татуировка.
   - Это потому, что он был одним из первых, дурачок. Должно быть, так и было, если вдуматься. Они еще не стилизовали это...
   Двое молодых людей спускались к ним с неба, полного домов.
  
   Юноша и девушка, похожие друг на друга, со взъерошенными светлыми волосами, отросшими и стянутыми сзади. Ясные голубые глаза. Им могло быть лет семнадцать-восемнадцать. Одетые в свободные, практичные комбинезоны, с грязными коленями и нарукавниками, они выглядели так, словно только что вернулись с работы на ферме. И у обоих на лбу были стилизованные четырехгранные символы, выделенные лимонно-зеленым цветом.
   Грантт хмыкнул. - Перестаньте пялиться, вы, у вас плохие манеры. Да, это он. Майкл Пул, познакомьтесь с Фламмарион; ее брат - Вайнбаум. Мои приемные дети.
   Пул удивился: - Приемные?
   Девушка фыркнула. - Это типично для тебя, Джек. Самый важный человек в Солнечной системе приезжает с визитом, а ты нам о нем не рассказал. Ты даже не рассказал ему о нас.
   Грантт выглядел скорее усталым, чем смущенным. - Если я кому-то должен извинения, ладно.
   Пул сказал: - Я встречал твоих приемных детей раньше, много лет назад. Ты снова женился, Джек?
   Он кивнул. - Я познакомлю тебя с Таней. Эти дети потеряли отца во время эвакуации. Здесь, в Хироне, много распавшихся семей. Много новых семей собирается вместе. Как живая мозаика.
   - Что ж, я рад за вас. - Пул внимательно посмотрел на юношу. - Вайнбаум, однако. Писатель-фантаст эпохи антропоцена, да? Я слышал о нем.
   Юноша выглядел озадаченным. - Нет, это кратер на Марсе. Или был.
   Грантт сказал: - Другая мода. Люди начали называть своих детей в честь объектов на Марсе - видите ли, чтобы мы не забывали, - и некоторые из малышей, как эти двое, взяли себе собственные имена. Им было шесть и семь лет, когда упала Клетка. Но, конечно, эти объекты были названы в первую очередь в честь мифологических существ, известных личностей и всего остального с Земли. Я знаю, что Фламмарион был астрономом.
   Девушка критически оглядела Пула. - Вы не такой высокий, каким кажетесь в виртуальных драмах.
   Он ухмыльнулся. - Я слышал это раньше. Они используют актеров. Даже в документальных фильмах они подчищают образы.
   - Вам следовало бы исправить эту татуировку, - сказал Вайнбаум, взглянув на лоб Пула. - Хотя в ней есть какая-то примитивная аутентичность.
   - Спасибо.
   - Наши были спроектированы должным образом.
   - Некоторые люди программируют это в своих генах, - сказал Вайнбаум. - Итак, ваш ребенок родится с татуировкой. Символ свободного человечества. Но мы думаем, что это неправильно. Будет разумнее, если ребенку придется выбирать, носить его или нет, когда он вырастет. Некоторые люди проводят своего рода церемонию, когда делают татуировку.
   - Что-то вроде крещения, - сказал Джек Грантт, бросив предупреждающий взгляд на Пула.
   Пулу страстно хотелось отвернуться от пристального взгляда этих двух ярких, трудолюбивых подростков с их броскими татуировками. Он не был уверен, что было хуже, когда ему поклонялись или когда поносили. В любом случае, он подозревал, что в последнее время слишком много времени проводит, прячась от всего этого. - Я не мессия, - пробормотал он.
   - Может, и нет. Но ты - все, что у нас есть. - Грантт безуспешно попытался обнять Пула за виртуальные плечи - инстинктивная категориальная ошибка, напомнившая Пулу о его матери. - Давай. Послушай, я договорился, что ты позже выступишь с докладом в нашей школе. Уверен, возражать не будешь. А пока приходи посмотреть, чем мы тут занимаемся. Мы не просто играем в "фермеров в небе"...
   Грантт повел Пула вверх по ледяной лестнице к одному из наиболее сложных сооружений. Это оказалось скоплением рабочих помещений. Здесь, по-видимому, дежурили люди, и пространство было насыщено информационными технологиями, с умными экранами на стенах и абстрактными и более полными виртуальными фигурами, которые плавали в воздухе.
   - Это, - загадочно сказал Грантт, - место, где мы сами присматриваем за ксили. И где мы развлекаем гостей.
   - Гости?
   Они завернули за угол, и Пул оказался лицом к лицу с Хайсмитом Марсденом и Мириам Берг, оба излучали слабую, мерцающую нереальность виртуальных проекций.
  

66

  
   Пул и Мириам стояли в условиях слабой гравитации лицом друг к другу. Одна проецировалась с орбиты Юпитера, другой - из облака Оорта.
   Наконец Пул сказал: - Не похоже, что ты теряешься в словах, Мириам.
   - С другой стороны, - огрызнулась она в ответ, - это совсем похоже на тебя. Ты хотя бы помнишь, когда мы в последний раз встречались лично?
   - Я...
   - Скажу тебе. Восемь лет назад. Вскоре после Перемещения, когда Хайсмит и я лично прилетели на холодную Землю на один из суперсекретных саммитов Гарри. Двести дней ползли по внешней системе в корабле с малой тягой и низким уровнем выбросов... И сейчас мы не стоим лицом к лицу, не так ли?
   Хайсмит Марсден ухмылялся, его серо-белые волосы развевались ореолом в условиях низкой гравитации. - О, тебе тоже обязательно так себя вести? Все это фехтование. Иногда
   ты кажешься такой незрелой, что я ловлю себя на мысли, что мне хочется взять тебя за жабры. Мириам, обними его.
   Их столкновение, две обнимающиеся виртуальные фигуры, было неудобным. Затем Пул перестал думать и отдался моменту.
   Крепко прижимая его к себе, она сурово прошептала: - Ты не изменился, Майкл. Я верю в шумиху вокруг тебя, хорошую или плохую, не больше, чем ты сам себе. Но у нас есть работа, которую нужно сделать. Так что возьми себя в руки.
   Грантт улыбнулся. - И приходи посмотреть, что ксили делают с нашей Солнечной системой.
  
   Он провел их по остальным помещениям, где техники настраивали дисплеи, а серьезные с виду наблюдатели делали пометки на умных экранах. В воздухе висели виртуальные модели планет и их спутников.
   Хайсмит Марсден наблюдал за происходящим с явным одобрением. - Музей планетных систем. У нас на Галлии-три очень похожая обстановка.
   Грантт сказал: - Конечно, мы делимся всеми нашими данными и интерпретациями с Землей, Галлиями и другими убежищами. Но вот наша операция по сбору разведданных в действии. Не то чтобы ситуация сильно менялась изо дня в день. Ксили - это ничто иное, как преднамеренное вторжение.
   В одной комнате были показаны миры в Клетках. Это были основные небесные тела, когда-то населенные большим количеством людей, а теперь находящиеся под угрозой уничтожения вишнево-красными рамами, которые заключили их в ловушку. К этому моменту они включали отделившуюся Луну и Венеру, где лава хлынула сквозь толстый слой атмосферы, давным-давно замороженной солнечным щитом человечества. Даже Меркурий. И Марс, конечно. Первая жертва. Теперь Марс был почти безликим, как увидел Пул. Опустились даже великие вулканы Тарсиса. Острова из какого-то темного шлака плавали в мировом океане угрюмо светящейся магмы. За десять лет в этот мир было введено достаточно энергии, чтобы почти полностью расплавить планетную кору толщиной в пятьдесят километров. Но эта Клетка все еще удерживала планету на месте.
   - Мы думаем, - сказал Марсден, - что со временем ксили или их устройства полностью уничтожат Марс. И, в конечном счете, предположительно, все планеты и спутники Солнечной системы - во-первых, те, на которых есть или когда-то были следы человеческого населения, но мы не видим причин, по которым это должно останавливаться на достигнутом. Это займет некоторое время.
   Подсчитано, что потребуется четырнадцать столетий, чтобы накопить достаточно энергии для разрушения Марса, например. Мы знаем, что гигантам - Юпитеру, Сатурну, Урану, Нептуну - тоже уделяется внимание. Нам пришлось эвакуировать наши станции в высоких облаках. Похоже на какой-то другой вид гравитационного оружия, ракеты, запущенные в их недра. Похоже, идет долгосрочная дестабилизация. Возможно, в конечном счете, взрывы приведут...
   - А меньшие миры? Меньшие луны, астероиды?
   - Пылевая чума, - мрачно сказал Грантт. - Подойди и посмотри.
   Он провел их в другую комнату, где размещалось большое схематическое изображение скоплений малых миров и астероидов Солнечной системы. Эти изображения были получены станциями "Эйри" с высоким наклоном, которые все еще были укомплектованы экипажами и работали так же скрытно, как и остальные. Пояс астероидов, кольцо вокруг Солнца, сверкал светом, обозначая атаки, как это было на подобных изображениях в течение десятилетия.
   - Все началось с Тайника, - сказал Грантт. - И парагонов, которые населяют его. Они все еще выпускают зонды - и вы знаете, что один из этих младенцев может одним ударом полностью разрушить тело диаметром в семьдесят километров.
   - Однако, помимо этого, - сказал Марсден, и Пулу показалось, что его тон звучит слишком педантично-научно для такого повествования о разрушениях, - как мы наблюдали, продолжается то, что мы называем пылевой чумой. Квазибиологическая технология, использующая массу-энергию наших астероидов против них самих: превращение обломков в оружие для уничтожения еще большего количества астероидов.
   - Квазибиологическая: мы наблюдали эту самовоспроизводящуюся стратегию некоторое время, но теперь думаем, что для достижения этой цели ксили, возможно, выпустили на волю еще один вид жизни в Солнечной системе. Еще один из их видов-клиентов? Еще один реликт ранних дней Вселенной? Они кажутся неприятными маленькими узелками анимированного пространства-времени, совершенно непохожими ни на что, что мы видели раньше. Питаясь энергией гравитационного притяжения тех самых объектов, которые они разрушают. Поедая их изнутри, разрывая их, чтобы создать больше копий самих себя. И так они распространяются, пока ничего не останется. В конце концов даже самые маленькие тела, даже камешки в небе, превратятся в пыль.
   Мириам рассматривала изображения. - Оглядываясь назад, мы думаем, что можем различить отдельные фазы атаки ксили. После первоначального выхода из червоточины и сбора оборудования и энергии с Меркурия и Солнца они запустили свои первые зонды, чтобы проверить нас, исследовать. Затем последовала программа целенаправленного уничтожения обитаемых миров и тел: от Марса, Земли и Луны до самых маленьких мест обитания в глубоком космосе. Теперь они продолжают атаковать тела, где нам еще предстоит установить значительное присутствие, ресурсы, которые нам еще предстоит задействовать: планеты-гиганты, необитаемые скалистые миры и спутники, астероиды и кометы. Все это. И, несомненно, волна разрушения распространится за пределы планетной системы, до пояса Койпера, в конечном счете, до облака Оорта. Так что, полагаю, мы никогда не сможем восстановиться: во всяком случае, не здесь, в Солнечной системе. Но, как говорит Джек, для завершения этой программы потребуется некоторое время.
   Грантт сказал: - И это дает нам шанс на борьбу. На данный момент существует приличное число людей, выживших в Солнечной системе. На самом деле, поскольку выжила сама Земля, большая часть человечества, с точки зрения населения до ксили, все еще жива.
   Большая. Пул отвернулся при этом слове. Он почувствовал, как виртуальная рука Мириам скользнула в его руку.
   Хайсмит Марсден провозгласил: - Не подлежит сомнению, что стратегия ксили была ошибочной - что ж, это ясно, если даже у части человечества все еще есть достойный шанс выжить. Мы знаем, что ксили пришлось подождать, пока человек не создаст червоточину, прежде чем они смогли совершить свое путешествие сюда из будущего; к тому времени, по определению, у нас уже было внепланетное присутствие.
   Мы уже были рассеяны, и, например, нас нельзя было поймать одним ударом на Земле.
   - С момента своего прибытия они надвигались на нас медленно, преднамеренно, безжалостно - но не перекрывая наши пути отступления, такие как к поясу Койпера и облаку Оорта. Похоже, они не создали глобальной наблюдательной сети, такой как наши собственные "Эйри". Возможно, их так сформировал предыдущий опыт. Возможно, они не ожидали, что мы будем такими находчивыми, такими неуловимыми.
   Пул обдумал это. - И, возможно, именно так нам удалось победить их в войне Ликующих. Или удастся.
   Марсден посмотрел на него. - И если это означает, что вы являетесь одним из самых высокоразвитых разумных существ в Галактике, тогда я в отчаянии, Майкл Пул, я в отчаянии.
   Грантт продолжал: - Итак, у нас есть этот промежуток, эта передышка, и мы должны использовать ее с умом. Мы, сотрудники Хирона, разработали собственный план...
   Еще одна комната, еще одна экспозиция.
   На самом деле Хирон был относительным новичком в планетной Солнечной системе, как теперь узнал Пул. Вероятно, он начал свое существование как сборище обращающихся по орбите обломков в поясе Койпера, за Плутоном, оставшихся после образования планет. Случайные столкновения с другими телами, столкновения или гравитационные пращи привели к тому, что он дрейфовал во внутреннюю систему с выталкиванием его на нынешнюю орбиту, петляющую между Сатурном и Ураном.
   - Но, вероятно, он находится здесь всего десять миллионов лет или меньше, - сказал Грантт.
   - И, если его оставить в покое, еще через десять миллионов лет близкие столкновения с Сатурном или Ураном, вероятно, сбили бы его с его нынешней орбиты. После этого, может быть, он подплывет близко к Солнцу и превратится в короткопериодическую комету; может быть, столкнется с Сатурном или Юпитером. Или - его вообще может выбросить из системы.
   Мириам улыбнулась. - Ах. И, может быть, если вы слегка подтолкнете его, то в следующий раз подплывете поближе к Сатурну...
   - В этом и заключается идея. Побег Хирона из Солнечной системы можно обставить так, чтобы он выглядел естественно. У ксили нет причин для тревоги. А потом мы отправимся на медленной лодке к звездам. Даже если мы правильно прицелимся, пройдут тысячелетия до приземления в новом месте, но у Хирона есть все, что нам нужно, чтобы выжить. После этого - что ж, если ксили не выследят нас, посмотрим, что принесет будущее.
   Пул повернулся к Мириам. - А вы? Галлия-три прямо сейчас скрывается в троянцах - на орбите Юпитера, намного ближе, чем Хирон.
   - И в стабильном гравитационном положении, - сказала она. - Если мы выйдем оттуда, это будет далеко не так убедительно с точки зрения одурачивания ксили. Что является одной из причин, по которой мы никуда не собираемся в ближайшее время. Но программа ксили по уничтожению астероидов в конечном итоге достигнет троянцев.
   Марсден кивнул. - Я полон решимости, что даже если нам придется перенести среду обитания, мы не сбежим. Мы были первым человеческим убежищем, которое было скрыто - как вы помните, Майкл Пул, по моей рекомендации, в самом начале всего этого, несмотря на шквал возражений. И мы многого достигли. Я считаю, что наш долг - оставить хотя бы одно человеческое сообщество внутри системы, которая породила нас, даже когда остальные разбегаются.
   Грантт кивнул. - Я вам не завидую. Но вижу, что это правильный поступок. - Он повернулся к Пулу. - Но, конечно, остается самая большая проблема. Самое большое человеческое убежище из всех.
   - Земля, - сказала Мириам. - Миллиард человек. Застряли на планете, медленно превращающейся в огромную криогенную лабораторию. Что с ними дальше?
   - Мы работаем над этим, - прямо сказал Пул.
   Марсден посмотрел на виртуальные изображения, висящие в воздухе вокруг них.
   - Во всем этом есть какая-то абстрактная, безмолвная красота. Теперь у Марса есть кольца, как у Сатурна.
   - Но эта фаза продлится недолго. Ксили может потребоваться сто тысяч лет, чтобы завершить работу. Но с точки зрения геологии или астрофизики, это мгновение ока. И после этого мига Солнечная система превратится в руины, - грубо сказал он. - Мельче, чем в руины. Пыль. Все это. Это будет так, как если бы Солнечная система вернулась к своему рождению, когда не было ничего, кроме молодого Солнца и пылевого диска, которому еще предстояло сформироваться в планеты. Здесь не будет ничего, кроме Солнца, пыли и ксили.
   Марсден уставился на виртуальный солнечный свет. - Знаете, я родился на Земле. Я фактически, вырос в Ачинете. Мы не были богаты, у нас не было хороших связей. Но я был привилегированным. Потому что ни один человеческий ребенок никогда больше не будет расти так, как я, под открытым небом. - Он повернулся к Пулу и крепко сжал его руку, Виртуальная плоть прижалась к виртуальной плоти. - Заставь за это заплатить, Майкл Пул. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать тебе инструменты, которые тебе нужны. Заставь ксили заплатить.
  
   Пул пробыл неделю на Хироне.
   Он провел время с Фламмарион и Вайнбаумом и их друзьями, все они щеголяли татуировками в виде тетраэдра. Большинство из этих молодых людей уже забыли, что когда-либо существовал какой-то другой мир, кроме этого сердца кентавра, в котором можно было расти, и им не нужно было прощать Пула за то, что он сделал с Землей. Пул надеялся, что часть чувства обновления, которое он получил от этих детей, передастся и его оригиналу, живущему на холодной Земле.
   Мириам и Марсден вернулись в Галлию на шестой день. Пул подозревал, что больше никогда не увидит Мириам; не в первый раз, у него были планы, еще не раскрытые. Он чувствовал, что у нее такая же интуиция. Их прощание не было холодным, но казалось поверхностным. Короткое объятие. Потерянное будущее. Они расстались с секретами.
   На седьмой и последний день Грантт устроил вечеринку. Пул болезненно назвал это поминками по своему недолговечному виртуалу.
   Затем, в тот вечер, наконец настало время для передачи обратно на Землю, для загрузки обратно в его оригинал. Из-за необходимости скрытности выбор времени был довольно строгим, вопрос в непонятных алгоритмах; направления передачи и тайминги должны были быть оптимизированы с минимумом обнаружения, учитывая относительное положение ксили и их известных объектов в Солнечной системе.
   И именно благодаря этому анализу перемещений ксили в последнюю минуту эта копия Пула узнала о поразительном новом событии, как раз в тот момент, когда он готовился к своей собственной виртуальной смерти.
   По всей Солнечной системе беспрепятственно продолжались великие проекты ксили.
   Остался Тайник, источник зондов, убежище для парагонов и создателей пыльной чумы и других сущностей.
   Но корабль ксили исчез.
  

67

  
   3665 г. н.э.
   В пятнадцатую годовщину Перемещения Пул и Никола созвали встречу в семейном комплексе на Земле принцессы Элизабет - месте, которое больше не было одним из самых холодных на планете, о чем Пул размышлял с мрачным юмором каждый раз, когда приезжал сюда.
   Конечно, ни одно семейное собрание Пулов не обходилось без повестки дня. На этот раз Пул и Никола должны были сделать объявление. Итак, они собрались в гостиной: Майкл, Гарри, Мюриэл - Гэа тоже - все были здесь, и Шамисо Имри. Они сидели с напитками. Гарри вручил Пулу односолодовое виски, в эти дни роботы - редкость, хотя и не такая редкость, как само солодовое виски. Сначала разговор был тихим. Пул совсем немного посидел неподвижно.
   Чувствуя себя отстраненным, он подошел к огромным панорамным окнам гостиной.
   И, стоя там, мягким, почти беззвучным приказом он запустил в небо виртуальную проекцию.
  
   Майкл Пул поднялся, как камень, брошенный из вазы со льдом. И он посмотрел вниз, на холодную Землю.
   Отсюда, сверху, Земля выглядела призрачной в звездном сиянии своего далекого Солнца, чисто белой, абстракцией своей прежней сущности. Но все еще можно было различить ее географию, знакомые очертания континентов, похожих на гипсовые скульптуры, текстурированные замерзшими озерами и горными цепями, и более гладкие равнины, которые покрыли океаны.
   И эти бледные пейзажи были нарушены пятнышками зелени. Точками света в темноте. Это были уцелевшие Башни и другие убежища людей - сильно укрепленные и поддерживаемые независимыми источниками питания - и экохабами, как их стали называть, клочками дикой природы, сохраненными потомками поколений эпохи восстановления, которые первыми восстановили эти древние ландшафты столетия назад. В Северной Америке в таких убежищах бродили сбитые с толку бизоны, короткомордые медведи и страшные волки; в реликвиях леса Северной Европы - степные мамонты и шерстистые носороги; в Австралии - огромные вомбаты и сумчатые львы. Жилые дома были даже под океанами, купола из воды внутри утолщающегося льда, поддерживаемые в жидком состоянии энергией инженерных систем.
   И если Пул приглядывался повнимательнее, он мог заметить медленное движение транспортных средств по льду. Фары, храбро пробирающиеся сквозь темноту. Даже сейчас, спустя пятнадцать лет после Перемещения, все еще можно было найти разрозненные группы выживших, живущих в более или менее импровизированных гнездах с воздухом и теплом, добывающих замороженный кислород, чтобы остаться в живых. Когда находили и спасали такие тайники с людьми, Пулу всегда вспоминался другой фрагмент из прочитанной им художественной литературы эпохи антропоцена. Ведро воздуха.
   Первоначальный драматический жест Пула, открывшего червоточину, чтобы переместить всю Землю и ее население в миллиард человек, был только началом борьбы за выживание, которую, как теперь подозревали все, вероятно, никогда нельзя было считать оконченной. К концу первой недели, после того как закончились сильные снежные бури и небо над Землей прояснилось, температура начала быстро снижаться - среднемировой показатель падал на три градуса и более в день, после первого месяца легко побив рекорды, установленные здесь, в Антарктиде, до перемещения населения. Тем временем, вне поля зрения, замерзание океанов привело к немедленной катастрофе для огромных, с любовью восстановленных китов и другой океанской фауны, которые внезапно лишились доступа к воздуху. И со временем, когда без солнечного света вымер планктон верхних слоев воды, разрушились более широкие пищевые цепочки. Через несколько месяцев или лет вымирание коснулось самых глубоких водоемов.
   Люди боролись за выживание. Немедленное затишье было похоже на медленно разгорающуюся глобальную войну, когда толпы беженцев сражались за кров и провизию. В некоторых случаях войны были буквальными, как, например, агрессивное завоевание Исландии, богатой геотермальной энергией, бандой из Северной Европы. Через пять или шесть недель холод сковал всех, кто остался в живых, в тех разбросанных убежищах, которые они смогли найти. Рабочие группы приступили к извлечению тел остальных.
   Затем, почти невероятно, всего через два месяца после Перемещения, в воздухе сам по себе начал выпадать дождь. Моря жидкого кислорода скапливались над коркой водяного льда, который сам по себе к тому времени стал твердым, как камень. Эти моря, местами глубиной в несколько метров, в свою очередь замерзли.
   И начался азотный дождь...
   Повинуясь импульсу, Пул, виртуальный ангел, бросился вниз на планету - в Нью-Йорк, в Центральный парк, куда, как он всегда помнил, однажды отправился Гарри, чтобы увидеть последствия удара атлантического зонда ксили на восточном побережье Америки. Теперь поверхность самого парка, полосы мертвой травы, была скрыта под метрами снега с водяным льдом, застывшего так же прочно, как базальт. Более высокие здания все еще торчали изо льда, разбитые, изломанные, по большей части заброшенные - все еще стоял большой старый купол Парадокса для улавливания углерода - и сугробы азотного снега метровой толщины громоздились у стен темных башен. Изгнанные марсиане смеялись над тем, что азот и кислород, вещества, которые Земля так неохотно отправляла на Марс, теперь лежали повсюду, готовые к употреблению, замороженные для удобства добычи.
   Но город выглядел странно красивым, как будто спал под неземным снегопадом.
   И он не был мертвым. Над берегами замерзшего воздуха были проложены пешеходные дорожки. Даже сейчас люди передвигались по городу.
   Во всех этих ужасах вину сваливали на Майкла Пула.
   Расследования были бесконечными. Были требования о проведении судебных процессов, и когда власти отказывались, все равно проводились инсценированные слушания. Сжигались или вешались чучела. Гарри время от времени давал Пулу мрачные сводки о том, сколько попыток убийства было предотвращено за последнее время, а также просил Пула держаться подальше от посторонних глаз. Иногда Пулу казалось, что люди как будто забыли о ксили, которые в первую очередь побудили его предпринять это действие.
   Однако никто не был так критичен к Пулу, как сам Пул. Было ли, в конце концов, что-то, что он упустил? Какой-то способ спасти мир, кроме как погрузить его в эту глубокую заморозку? Он чувствовал себя так, словно постарел. Старый и одинокий, независимо от того, кто был с ним. Ему было сорок четыре года.
   Между тем, прошло пятнадцать лет, а температура все еще падала. Чем толще морской
   лед, тем медленнее происходит потеря тепла и тем более постепенным является общее снижение температуры на планете. Но утечка тепла не прекратилась бы до тех пор, пока Земля не приблизилась бы к температуре межзвездного пространства, всего на несколько градусов выше абсолютного нуля: температура, установленная слабым послесвечением самого Большого взрыва.
   Во Вселенной не было ничего холоднее. Человечество жалось друг к другу, чтобы согреться.
   Пул поднялся выше. Зависнув в космосе, он отвернулся от планеты и уставился в небо облака Оорта. На звезды - жесткие, яркие и неуютные звезды здесь, на краю межзвездного пространства. Его отвлек проблеск света, вспышка на фоне терпеливых, немигающих звезд.
   Вероятно, это была одна из колоний ловцов солнца, странных, отдаленных сообществ, которые переселились сюда задолго до появления ксили в Солнечной системе - изолированный, замкнутый народ, живущий за счет ресурсов кометных ядер, собирающий настолько слабый солнечный свет, что требовался зеркальный парус шириной в километр, чтобы отражать достаточно тепла для согрева ладони своей руки. Они могли быть застенчивыми, но после Перемещения осторожно стеклись на внезапно оказавшуюся в затруднительном положении Землю. Подобно уже присутствующим на Земле марсианским беженцам, они знали холод и то, как его пережить. Все это было пятнадцать лет назад.
   Пятнадцать лет. Пул знал, что любая годовщина на Земле теперь была чем-то абстрактным. У Земли все еще был свой день; она продолжала вращаться вокруг собственной оси. Но Солнца не было, и год был просто абстрактным интервалом. Тем не менее, люди почти одержимо считали дни и складывали их в годы, и отмечали годовщины, подобные этой, пятнадцатой со дня перемещения.
   И в такие годовщины сам Пул находил время для размышлений. Чтобы выйти и посмотреть, вот так.
   Он нашел созвездие Стрельца. Именно там находился центр Галактики, сам скрытый облаками пыли и газа. Пул пристально вглядывался, жалея, что не может разглядеть сквозь галактическую мглу это переполненное ядро. Потому что, согласно лучшим наблюдениям, считалось, что именно в этом направлении ушли ксили.
   С какой-то фобической неохотой он спустился, выглядя ангелом, в поместье в Антарктиде.
  

68

  
   Его семья вела себя так, как будто не заметила его отсутствия. Но он был уверен, что это всего лишь игра. Его привычку исчезать терпели с трудом.
   Когда Пул занял свое место, Гарри протянул ему еще один стакан односолодового. - Лета знает, что у нас сейчас достаточно льда, хотя виски - вымирающий продукт.
   - Нет. Спасибо.
   Гарри поднес стакан к окну. - Ты заметил там ловцов солнца? Эти ребята сделали для нас все, что могли. Но мы должны извлечь из этого урок. После нескольких поколений, проведенных без света, большинство из них выросли, даже не помышляя о возвращении во внутреннюю систему, откуда пришли их предки.
   Шамисо Имри кивнула, ее дочь сидела рядом с ней. - Это правда. Они уже смотрели наружу задолго до вторжения ксили. Это модель, которой мы можем подражать...
   Пул пробормотал Никола: - Не нравится, когда наши семьи такие оптимистичные.
   - Заткнись и слушай, - огрызнулась она в ответ. - Они заслужили это, хотя бы на этот раз.
   - ...И там много места. - Гэа в своем древнем аватаре в роли молча катающегося взад-вперед по ковру забавного игрушечного робота, который когда-то утешал пожилого и озлобленного мужчину, ностальгирующего Джорджа Пула. - Это облако Оорта простирается далеко в межзвездное пространство, и в нем полно мест, куда можно отправиться. Недавно мы обнаружили новую планету, удаленную примерно на двадцать пять тысяч астрономических единиц - на самом деле это суперземля, - которая сохранила на холоде такую плотную первичную атмосферу из водорода, что на ее поверхности фактически умеренный климат. Достаточно теплый для скоплений жидкой воды. По крайней мере, в теории.
   Гарри хмыкнул. - Мы уже нацелили на нее несколько наших кораблей рассеяния. Они называют ее Туле.
   Шамисо покачала головой, словно удивляясь. - Несколько кораблей? Значит, не меньше пары сотен тысяч человек. В какие времена мы живем!
   Гарри ухмыльнулся и налил себе еще стакан. - Это то, что все наблюдают, - сказал он. - Я надеюсь. Рассеяние. И подсчитывают количество успешно отправленных эвакуированных по мере их вылета. - Несмотря на его хвастовство, Пулу показалось, что он видит напряжение, запечатлевшееся на лице Гарри, несмотря на продолжающееся лечение АВТ; сглаживание искусственной молодостью, напряжение пятнадцати лет руководства.
   Пул знал, что логика, стоящая за рассеянием, была элементарной. Холодная Земля должна была быть скрыта. Итак, что могло бы выделить планету, подобную Земле, среди триллионов объектов облака Оорта? Существовало множество тел с подобной массой. Земля прошла через червоточину с относительно высокой скоростью - реликт ее быстрого сближения по орбите вокруг Солнца, инерция планеты сохранялась - но даже это не было здесь такой аномалией.
   Однако оставалась все еще высокая температура Земли. Человечество не могло позволить, чтобы планета выделяла больше тепловой энергии, чем естественным образом вытекало из ее недр; любое большее количество было бы безошибочным признаком технологической цивилизации - людей. И этот внутренний энергетический поток составлял лишь одну пятитысячную часть энергии, которая когда-то изливалась на него от Солнца.
   Таким образом, даже по приблизительной оценке, Земля могла безопасно содержать человеческое население, составляющее не более одной пятитысячной части миллиарда человек, которые жили там, в тепле внутренней системы, до прихода ксили. Всего лишь несколько сотен тысяч человек, которым пришлось бы выживать благодаря моросящему солнечному свету и утечке собственного внутреннего тепла Земли.
   Но сокращение населения до такой ничтожной доли означало, что на планете должно было стать на добрую половину миллиарда человек меньше в течение столетия или даже быстрее - такова была номинальная цель правительства Гарри по завершению маскировки Земли. Отчасти этого можно было достичь за счет резкого снижения рождаемости, но уровень смертности, с другой стороны, был минимальным. Большая часть из миллиарда живых уже поддерживалась технологией АВТ; они были миллиардом потенциальных бессмертных.
   Итак, с самого начала Гарри и его правительство пообещали программу эвакуации. Миллиард за столетие. Десять миллионов в год. Это был фантастический вызов. И Майкл Пул приступил к работе. Он и его отец положили начало строительству целого флота новых мощных ВЕС-кораблей.
   Малозаметные рейды на Ио позволили вывезти технологию верфей с этого потерянного спутника. В поисках ресурсов для постройки кораблей они добыли кусок камня и льда: безымянного обитателя облака Оорта, такого же старого, как Солнечная система, привязанного и осторожно выведенного на орбиту в качестве новой луны для изгнанной Земли.
   Энергия для двигателей кораблей была получена в результате демонтажа портала из экзотической материи в червоточине, которая привела Землю сюда. Все для постройки кораблей по проекту Пула.
   Все корабли принадлежали к классу, который он предварительно обозначил как "Великий северянин", каждый с жилым куполом шириной не менее пары километров и глубиной в пятнадцать или более палуб. Когда-то Пул представлял их как звездолеты нового поколения, способные поддерживать население в несколько тысяч человек во время односторонних межзвездных миграций, длящихся тысячелетия или даже дольше. Теперь этот проект был модернизирован. Каждый корабль должен был перевозить не пять тысяч активных колонистов, а бодрствующую команду из пятидесяти или около того человек и сто тысяч спящих пассажиров в стеллажах ячеек в изолированном криохранилище внутри жилого купола. В каждом таком куполе также будет храниться образец земной экологии, за которым тщательно ухаживает активная команда.
   (И, как было разработано под руководством Джека Грантта, два драгоценных корабля, наполненных разреженным углекислотным воздухом, уже увезли образцы решетки, которая когда-то охватывала Марс: длительная разработка собственного плана Б Грантта по спасению его марсианского разума.)
   Сотня кораблей в год. Два или три запуска в неделю. На Земле люди на самом деле жили в жилых куполах, которые строились, чтобы доставить их к звездам.
   Даже найти техническую команду было непросто; Пул создал своего рода каскадную систему, так что те, кто прошел обучение второго года, помогали группировать обучавшихся на третьем году для скорости, и так далее.
   Это было Рассеяние: рассеяние человечества. Пока что работа выполнялась. Конечно, были проблемы - в основном с персоналом. Оперативный отдел Гарри пытался подобрать более или менее совместимые экипажи. Подразделение быстро стало самым ненавистным правительственным ведомством. Ходили слухи, что некоторые корабли больше походили на тюремные корпуса.
   И все же корабли рассеяния были прекрасны, когда они стартовали в составе конвоев взаимной поддержки, их ВЕС-двигатели были яркими, как звезды. В телескопы они казались капельками земного зеленого и мерцающего света: города в полете. При ускорении и расхождении каждый из них вскоре оказывался в глубокой изоляции замедляющегося времени, по мере того как запускались все новые и новые, распространяясь в небе, направляясь к новым землям, планетам красных карликов и облакам рождения звезд.
   Публично Гарри все это время держался оптимистично. Теперь он ухмыльнулся, когда на его дисплее появились последние представители этого быстрорастущего флота. Он зачитал их имена: "Магеллан". "Мэйфлауэр II". "Вэлли Фордж". Треть миллиона человек только в этой флотилии.
   Мюриэл потянулась к нему и сделала один из своих странных, неуверенных жестов, бросающих вызов реальности; возможно, она хотела взять Гарри за руку. Она так и не привыкла быть виртуальной, подумал Пул.
   Она сказала: - В конце концов, ксили недооценили нас. Они недооценили тебя, Гарри. Ты всегда был несовершенным...
   - Ну, ты вышла замуж за меня.
   - Но никто не может отрицать, что ты оказался на высоте положения.
   Шамисо улыбнулась. - Что касается меня, я предпочитаю остаться на Земле. Одной из опекунш Гарри. Из-за еще более длительного срока. - Она посмотрела на Пула. - Майклу, возможно, еще предстоит приложить титанические усилия, чтобы спасти человечество на этих могучих кораблях рассеяния. Но ты уже спас Землю. Даже без Солнца - даже без вмешательства человека - земная жизнь выживет. В конечном счете океаны промерзнут до дна, но даже тогда вокруг черных курильщиков должны остаться островки жизни, отверстия в коре океанского дна, тепло которых будет сдерживать наступление льда. И глубинная биосфера тоже: сами породы земной коры являются огромным резервуаром бактерий, выщелачивающих минералы, размножающихся медленно-медленно...
   Эти существа едва ли пробудятся от своего вечного сна, будем ли мы жить или умрем. И они сохраняют в себе механизмы ДНК, которые являются результатом миллиардов лет эволюции и отбора. Центральное устройство жизни. Это не тривиальное наследие, Майкл. Даже если человечество полностью вымрет, планета будет жить.
   Теперь вперед выдвинулась Гэа. - На самом деле, однажды на Земле может снова потеплеть... Это чистая случайность, Майкл, но когда ты совершил Перемещение, была ранняя зима, по крайней мере, в северном полушарии. И в этой точке своей орбиты Земля случайно направлялась к звездам в созвездии Льва.
   Что ж, теперь, освобожденная от притяжения Солнца, Земля по-прежнему движется ко Льву, и так будет всегда. И теперь мы думаем, что примерно через восемьдесят тысяч лет мы приблизимся к звезде Волк 359. Возможно, наши потомки решат немного отклонить их курс и замедлить - как, мы пока не знаем.
   Конечно, Волк 359 - переменная звезда, так что это создаст новые проблемы...
   Пул молча переваривал все это.
   Гарри изучал Пула. - Послушай, сынок, мы пытаемся помочь тебе, по-своему неуклюже. Итак, если мы все хвалим твои усилия, если человечество выходит из этого длинного холодного туннеля, в который ты нас загнал, почему у тебя такое мрачное лицо?
   Пул резко сказал: - Потому что, возможно, это последний раз, когда мы встречаемся вот так.
   Гарри и Мюриэл обменялись пронзительными взглядами. Пул узнал этот взгляд из своего детства: настороженные родители.
   Гарри огрызнулся: - Есть что-то, о чем вы двое нам не договариваете?
   Пул взглянул на Никола. Она пожала плечами. - Покончим с этим.
   - Мы улетаем, - сказал он.
  
   Мюриэл нахмурилась. - Улетаете?
   - Никола и я. Вот почему мы пригласили вас сюда, чтобы собрать всех вместе. Чтобы сказать вам...
   - Вы присоединяетесь к одному из кораблей рассеяния?
   - Не это. Мама, мы снаряжали "Коши". Вы знаете, что это прототип класса кораблей с небольшим экипажем, предназначенных для исследований. Межзвездных или даже внегалактических. Это было в те времена, когда мы все еще мыслили в терминах таких целей, как разведка. Что ж, теперь у нас другая цель. Нам понадобится немного реактивной массы. Для этого подойдет глыба камня и льда шириной в километр.
   - Подсчитай за меня, Майкл, - мягко сказала Мюриэл. - Как далеко это вас уведет?
   - К центру Галактики, - прямо ответил он.
   Даже Гэа, казалось, была шокирована. - Это заняло бы несколько десятилетий вашей жизни. Но двадцать пять тысяч лет во внешней вселенной. Еще двадцать пять тысячелетий, чтобы вернуться домой...
   - Возвращение домой - это не главное.
   - Тогда что? - спросила Мюриэл.
   - Ксили, - сказал Гарри. - В том-то и дело. Не так ли, Майкл? Именно туда отправились ксили. Они захромали прочь, возможно, раненые, после того, как мы расстреляли их из монополей, и оставили своих клиентов и машины добивать нас. Итак, вы идете за ними. Для вас недостаточно ждать, пока человечество оправится от этого падения, станет достаточно сильным, чтобы сразиться с ксили. Для вас это личное.
   - Разве ты не чувствовал бы то же самое?
   Мюриэл запротестовала: - Но даже если ксили направились к созвездию Стрельца - мы считаем, что у них есть гипердвигатель. Они могут лететь куда угодно. Даже то изображение, которое мы получили из амулета, неоднозначно...
   Никола пристально посмотрела на Пула. - Что за изображение?
   Пул пока проигнорировал ее. - О, думаю, они направляются к центру. Однажды там будет - по-моему, должна была быть - статуя высотой в километр, там, в центре света. Там есть что-то, о чем заботятся ксили, что-то, что мы у них отняли. Вот куда они пойдут. И я тоже.
   Шамисо посмотрела на свою дочь. - И ты следуешь за ним?
   Никола усмехнулась, зеленая татуировка на ее лбу стала яркой. - Конечно, иду. Потому что это весело.
   Шамисо вздохнула. - Нет. Ты идешь, потому что, как было очевидно с момента вашей первой встречи, ты принадлежишь ему, Никола. А он - тебе.
   Тем не менее семейные споры продолжались.
   Пул, встревоженный, снова отошел от группы.
  
   Он вернулся к окну. Он мог видеть горстку ярких дрейфующих звезд: последние корабли рассеяния, все еще видимые на расстояниях, сравнимых с шириной внутренней части Солнечной системы.
   В эти дни он всегда носил с собой амулет, зеленый тетраэдр, доставленный из другой вселенной погибшим инопланетянином. Он хранил его в складках мягкой ткани, засунутым за пазуху. Повинуясь импульсу, он достал его сейчас, развернул ткань и посмотрел на лежащий там амулет, зеленый на черном.
   Он сжал амулет в кулаке. Его острые края впились в его плоть. Потекла кровь.
   Никола присоединилась к нему. - Осторожно с этим.
   - Получил его обратно от своей матери. Беру с собой.
   - Она упомянула какое-то изображение, извлеченное изнутри.
   - Мы только что получили его. Очень продвинутая система сжатия данных. Потребовались годы, чтобы извлечь это.
   - Ты мне не сказал.
   Он пожал плечами. - Я не хотел обсуждать это при них. Перед семьей. Пусть Мюриэл расскажет им.
   - Покажи мне.
   Он взглянул на нее. Затем помахал рукой в воздухе.
   Возникло виртуальное изображение. Похожий на драгоценный камень объект, похожий на черный шар, завернутый в асимметричное золотое покрывало, лежал на ковре из звезд. А на некотором расстоянии его окружала тонкая голубая полоса.
   Пул сказал: - Скажи мне, что ты видишь.
   - Это похоже на гравитационное линзирование. Золото, то, как оно искажено. Траектории света искажены экстремальным гравитационным полем... Черная дыра. Как та, что в центре Галактики?
   - Скажи мне, что ты видишь.
   - Это похоже на черную дыру с кольцом вокруг нее. Что это?
   - Черная дыра с кольцом вокруг нее.
   Она уставилась на него и ухмыльнулась. - И это то, куда мы направляемся?
   Он снова уставился на созвездие Стрельца. На фоне его звезд он увидел отражение своего собственного лица, смутно очерченное. Смуглый цвет лица, темные волосы: лицо Пула. И этот четырехгранный шрам на лбу был мертвенно-бледным.
   Он прошептал: - Вы где-то там? Вы меня слышите?
   - Меня зовут Майкл Пул.
   - Ксили, я иду за вами.
  
   В бледном свете ракет лицо Майкла Пула Базалджета походило на перевернутую монету, но его губы были сжаты с какой-то решимостью, а глаза затенены. Я почувствовал необъяснимое беспокойство. Мне было интересно, что этот ребенок и его собственные дети после него сделают с миром.
   Джордж Пул, 2005 г. н.э.
  
  

ПОСЛЕСЛОВИЕ

  
   Этот роман и его продолжение "Искупление" являются дополнением к моей серии рассказов и новелл "Серия Ксили". Эпиграфы к разделам взяты из более ранних работ серии. Недавнее и доступное изложение теории червоточин и релятивистских путешествий во времени - это "Time Travel and Warp Drives", Allen Everett and Thomas Roman (University of Chicago Press, 2012). Устье червоточины, заключенное в каркас из экзотической материи, было впервые предложено физиком Matt Visser (Phys. Rev. D39, pp. 3182ff, 1989). Теорию дефектов в пространстве-времени разработали А. Valenkin and E. Shellard ("Cosmic Strings and Other Topological Defects", Cambridge University Press, 1994).
   Новые модели поверхности Меркурия, как показано здесь, были описаны Peplowski et al. (Nature Geoscience, vol. 9, pp. 273ff, 2016). Одним из лучших обзоров концепций терраформирования Марса, Венеры и других миров остается книга Martyn Fogg "Terraforming" (Society of Automotive Engineers, 1995). Paul Birch разработал план быстрого замораживания воздушного покрова Венеры (Journal of the British Interplanetary Society, vol. 44, pp. 157-67, 1991), в то время как Stephen L. Gillett, доктор философии, предложил зафиксировать атмосферный углекислый газ планеты в химически экзотической твердой форме (Analog, November 1999, pp. 38-46).
   "Паратерраформирование" Марса, покрытие обширных пространств планеты поверхностью со стеклянными крышами, предложил Richard Taylor (Journal of the British Interplanetary Society, vol. 45, pp. 341ff, 1992). Переселяющееся поселение, позволяющее избежать марсианской зимы, было предложено Charles Cockell (Journal of the British Interplanetary Society, vol. 57, pp. 40ff, 2004). Мой друг Javier Martin-Torres из Андалузского научного института Тьерры, Испания, руководил исследованием возможного, очень незначительного круговорота воды на современном Марсе (Nature Geoscience, vol. 8, pp. 357ff, 2015). Описанная здесь "решетчатая" форма жизни - это мое собственное предположение.
   Недавнее исследование внешних планет - это книга Michael Carroll "Living Among Giants" (Springer, 2015). Среда обитания, циклер Юпитера, Галлия-три была частично вдохновлена предложением циклера Олдрина Марс-Земля (D. Landau et al, Journal of the British Interplanetary Society, vol. 60, pp. 122ff, April 2007).
   Предположение о том, что между звездами может быть много планет, было высказано L. Strigari et al. ("Nomads of the Galaxy", Monthly Notices of the Royal Astronomical Society, vol. 423, pp. 1856ff, 2012). Предложение о том, как колонизовать такие отдаленные миры, было дано Roy et al. (Journal of the British Interplanetary Society, vol. 66, pp. 318ff, 2013). Идею о том, что похожий на Землю мир вдали от своей родительской звезды может сохранять плотную водородную атмосферу, выдвинул D. Stevenson (Nature, vol. 400, pp. 32ff, 1999).
   Предположение о том, что Солнце может содержать сгусток темной материи в своем ядре, недавно было пересмотрено, чтобы объяснить аномалии в потоке энергии Солнца; см., например, Aaron Vincent et al. (Physics Review Letters, vol. 114, 081302, 2015). Abraham Loeb (International Journal of Astrobiology, vol. 13, pp. 337ff, 2014) высказал предположение, что жизнь могла развиться в послесвечении Большого взрыва. Natalie Mashian and Abraham Loeb (Monthly Notices of the Royal Astronomical Society, vol. 460, pp. 2482-91, 2016) обсудили формирование богатых углеродом планет в ранней Вселенной.
   Используемая здесь терминология космического лифта является стандартом, установленным Международным консорциумом космических лифтов (ISEC) (www.isec.org); я благодарен Dr John Knapman, директору исследовательского комитета ISEC. Марсианские космические лифты обсуждаются в книге "Leaving the Planet by Space Elevator" C. C. Edwards and P. Ragan (Lulu.com, 2006). Идея заимствования из термитников дизайнерских идей для человеческой архитектуры была исследована, среди прочего, совместными проектами, финансируемыми программой Human Frontiers Science и возглавляемыми Professor J. Scott Turner of the State University of New York. K. Frieler et al. предложили вымораживать воду на антарктической ледяной шапке из-за повышения уровня моря (Earth Systems Dynamics, vol. 7, pp. 203ff, 2016). И идея вымораживания там углекислого газа была предложена Ernest Agee et al. Purdue University (Journal of Allied Meteorology and Climatology, vol. 52, pp. 289ff, 2013).
   Судьбу Земли, лишенной своего Солнца, рассматривали, например, Gregory Laughin and Fred C. Adams ("Icarus", vol. 145, pp. 614ff, 2000).
   Конечно, как известно Майклу Пулу, первым туда добрался Fritz Leiber ("A Pail of Air", Galaxy Science Fiction, December 1951, см. Фриц Лейбер, Ведро воздуха.).
   Ответственность за все ошибки и недоразумения, конечно, лежит исключительно на мне.
  
   Стивен Бакстер
   Нортумберленд
   Октябрь 2016 г.
  

Публикации Стивена Бакстера в издательстве Gollancz

  
   Нехудожественные:
   Глубокое будущее
   Наука об Аватаре
   Художественные:
   Мамонт
   Длинный Бивень
   Кусочки льда
   Бегемот
   Пыль реальности
   Эволюция
   Наводнение
   Ковчег
   Проксима
   Ультима
   Обелиск
   Ксили: Омнибус
   Ксили: Стойкость
   СЕВЕРНАЯ ЗЕМЛЯ
   Каменная весна
   Бронзовое лето
   Железная зима
   ПАУТИНА
   Гулливерзона
   Веб-крах
   ДЕТИ СУДЬБЫ
   Объединяющиеся
   Ликующие
   Трансцендентные
   Блистательные
   ОДИССЕЯ ВРЕМЕНИ (с Артуром К. Кларком)
   Око времени
   Солнечная буря
   Первенец
   ГОБЕЛЕН ВРЕМЕНИ
   Император
   Завоеватель
   Навигатор
   Ткач
   Хроники Медузы (с Аластером Рейнольдсом)
   Массовое убийство человечества
  
  
  
  
   Copyright Н.П. Фурзиков, Перевод, аннотация. 2024.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"