Аннотация: По-моему, достаточно милый рассказ, хотя и без особенных претензий...
БД2 Чудеса любят праздных
Чудеса любят праздных. Эта народная мудрость застала Ивана Петровича прямо у дверей парадной дома №2 по Залетной улице, поздним вечером пятницы, 15 июня.
На улице было хорошо, дневная жара спадала, уступая место вечерней дымке остывающего асфальта, Иван Петрович шел домой в самом благодушном настроении. Миновав Ковенский переулок, где шпана все еще гоняла мяч в безумном желании попасть им в створку едва заметных ворот, пройдя несколько метров по улице Восстания, Иван Петрович свернул на родную Залетную улицу. Что стоило ему задержаться на несколько секунд? Что стоило ему купить бутылочку пива в ларьке на углу и выпить ее, умилившись красотой некогда столичного города? Увы, как часто бывает, - Иван Петрович был ленив, и от того все свои нехитрые обязанности выполнял крайне пунктуально. В тот день этих обязанностей было целых две - помочь Марусе с перестановкой мебели (после смерти мужа старушка совсем сдала) и вернуться домой засветло.
Заметив пацаненка у подъезда, Иван Петрович сначала решил проигнорировать существование этого полуразумного двуногого существа, но, обратив внимание, что существо уверенно водит по стене баллончиком с краской, не смог удержаться от, казалось бы, невинной шутки.
«Так, парень, все. Отрисовался. - сказал Иван Петрович строго, схватив пацаненка за руку, - Теперь будешь эту стену драить, пока все твои художества не отойдут. Как фамилия? Сейчас к родителям пойдем, пусть они на тебя полюбуются».
Рука у мальчика была тонкая-тонкая «Недоедает, бедняга, - подумалось Ивану Петровичу, - небось, родители алкоголики, дома жрать нечего - вот они парня на улицу то по вечерам и выгоняют, а ему что? Он тут себе друзей нашел, по карманам щипает, может какие таблетки ест. Даже после войны такого не было. И кожа у мальчонки бледная, аж зеленая вся.»
Только тут до Ивана Петровича дошло: не парень это, и не человек вовсе, а то ли пришелец, то ли инопланетянин, черт одним словом. Был черт весь зеленый, как лягушка, глаза огромные, особенно третий, который на лбу.
Об инопланетянах Иван Петрович знал не много - возраст уже не тот. Слышал, что у них есть какое-то страшное оружие (по телевизору показывали - там был еще главный такой, весь в железе полированном, черный); ползают как тараканы и людей поедают, чтобы размножится (соседка рассказывала - она у сына по магнитофону смотрела). Читал еще Иван Петрович книжку старую, так там инопланетяне были на грибы похожи, но вроде как добрые, даже помогали всем. Этот зеленый, наверное, не плохой. Глазки белые только моргают испуганно.
- Ты кто? - спросил Иван Петрович, - Инопланетянин, что ли?
Рот черта (тот, который сверху) открылся и послышались заикающиеся слова:
- Писатель я.
- Писатель? Да брось ты, - от удивления Иван Петрович даже выпустил руку собеседника, - Писатели они все... Писатели они не зеленые, и глаза лишнего и рта у них нету. Они знаешь какие? - ему очень хотелось показать: какие именно эти писатели бывают, но больше чем на надувание губ фантазии не хватило. - Давай быстро рассказывай: что ты такое, иначе провожу тебя куда следует, - куда именно следует Иван Петрович точно не знал, но говорил грозно и уверенно, - там тебя по-другому спросят.
- Писатель я, только не такой, как вы. Я межпланетный писатель. Фантаст.
- Чего?
- Я на каждой планете пишу самые общие, добрые слова, для каждого живого существа, так сказать.
- Ну? - «Понятней не стало, говорит больно чудно. Если он только похабные три буквы, да, может, «Таня+Петя=Любовь» пишет, так и Бог с ним, пусть пишет. Мне не жалко».
- Вот видите, на этой стене: «Все будет хорошо», а там - за углом: «Тебя все любят». Это мои произведения. - В тоне инопланетянина послышалась гордость и восхищение своей работой.
- Художества, то есть?
- Ну, художества. А Вы вообще меня видеть не должны были.
- А почему? Стоишь себе на улице, стены портишь. Кто ж тебя не заметит?
- Никто не заметит. Вы не верите, что мы существуем, не можете представить то, чего не видели.
- Как это не видели, я почти каждый день вашего брата по телевизору вижу. Только вы все гадкие, скользкие и противные. Я про вас фильмы не смотрю - переключаю. Ты то, вроде, ничего, ладный.
«Еще не хватало, чтобы этот зеленый понял, что я их боюсь, - подумал Иван Петрович, - тот, который черный, мог взглядом человека задушить, страсть какая!»
- А, - заметно оживился инопланетянин, - так Вы думаете - это были настоящие...?
Зеленый очень обрадовался, но Иван Петрович так и не понял - чему.
- Слушай, а та надпись в подъезде: «От старости не умирают», это тоже ты написал?
- Нет, это, - тут последовал бессмысленный набор звуков, - я с ним знаком, - опять заиграли нотки гордости.
- Хороший он человек, тот который написал. Я каждый день читаю, и легче становится.
- Видите, - инопланетянин прижал руки к животу (если из живота может торчать четыре хвоста, заканчивающихся чем-то пушистым), - а Вы представляете, сколько труда стоит написать одно такое произведение? Нужно найти слова, найти правильное место, правильный цвет. У нас один написал: «Я тебя люблю» - прекрасные слова, но не учел фактуры камня и предыдущих надписей человеческих школьников. Получилось паршиво, никому его творение не помогло, ни единому существу. А сколько было безвозвратно утеряно? - казалось, глаза инопланетянина сейчас лопнут, - Стены перекрашивают, делают ремонт, дома сносят. Что и говорить, трудимся не покладая рук (их у нас нет, но это не важно).
- Да, жалко Вас, несчастные вы фитасты.
- Кто?
- Фитасты, ты же сам сказал.
- Ах, фантасты! Это я так, пытался выразить вашими словами. Но на самом деле, фантастам еще хуже. Наши в людей тоже не верят. Говорят: «Выдумки, бред воспаленного сознания, пережитки прогресса...». Я им покажу, представляете, - мы с вами первые представители двух цивилизаций, которые беседуют вот так, запросто друг с другом.
- Понимаю, - сказал Иван Петрович.
«Не опасный», - подумал он же.
- Ну, я домой. Ты если какое хорошее художество сделаешь - заходи, я почитаю.
- Непременно, - заверил двухголовый, меняя цвет, - непременно, есть тут у меня одна задумка, но это еще сырое... Может через недельку, через две?
- Добро.
Иван Петрович поднялся по лестнице на свой третий этаж, прочитав по дороге любимую фразу «от старости не умирают», открыл квартиру и перешел в уютный быт двух стариков.
Жена уже легла спать, не дождавшись возвращения супруга, Иван Петрович стянул штаны, снял рубашку и забрался под уютное двуспальное одеяло. Сон пришел быстро...
- Эй, Иван Петрович, просыпайтесь, - кто-то тряс старика за плечо, - вставай, дело есть.
Иван Петрович, не отрывая головы от подушки, посмотрел сонным взглядом из под густых седых бровей на возмутителя спокойствия. Возмутитель был зеленый, многоножный, с одной, но неправдоподобно маленькой головой.
- Ты чего? Жену разбудишь, изверг. - в горле першило до тошноты.
«Храпел я», - подумал Иван Петрович.
- Надо было мне тебя в милицию сдать, а то ты уже в квартиры лазить начал. Кстати, - Иван Петрович приподнялся на локте, его майка в цветочек выражала глубокое недоверие, - ты мое имя то откуда знаешь, а? Хм, Катерина, - не спуская глаз с инопланетянина Иван Петрович тряс левой рукой супругу за бедро, - Катерина, просыпайся, к нам воры влезли.
- Она не проснется.
- Чего?!! Ты что наделал, изверг? Да я тебе своими руками шею сверну, чудище инопланетное.
- Это сон, я вам снюсь. Екатерина Сергеевна не проснется, она нам не нужна.
- Ну, смотри, - Иван Петрович поднес увесистый кулак к детородным органам инопланетянина, - если обманул, я тебя на Марсе найду, ты меня знаешь.
- Вы не понимаете, я...мы попрощаться пришли. Там, на улице, я ведь Вам не все сказал, как-то к слову не пришлось. Нас, фантастов, мало осталось. Фэнтэзиасты напирают, сегодня вот, того, который Вашу надпись написал, съели. Ухватились за отрыв от реальности и популяризаторство...
Усики инопланетянина безвольно повисли, из глаза начала сочиться красная, дурнопахнущая жидкость.
- Я попробую больше не писать и вообще о других мирах не думать, может, тогда мне удастся скрыться? Хотя, вряд ли...
- Что ж, добрый человек, пришел прощаться, так прощай. Чего еще?
- Все вы такие, - инопланетянин явно обиделся, - пишешь для вас, ночей не спишь, а вы чуть что: «Прощай» и все. А где «спасибо», где благодарные слезы? Ладно, чтобы меня не нашли, Вы должны все забыть. Нас и наши творения.
- Глаза бы мои вас не видели. - совершено искренне проворчал Иван Петрович, с отвращением глядя на (здесь у него уже не хватило воображения, и он решил больше не смотреть) - считай забыто.
- Забывание нужно сделать особым образом, иначе не сработает, - существо извинялось, Иван Петрович понял, неизвестно почему, - Вот специальное устройство, больно не будет.
Существо направило на человека рогатину, и раздался взрыв.
Солнышко играло на потолке, с кухни доносилось бытовое лязганье: ложки, вилки, ножи и другая дребедень. Иван Петрович проснулся, не отказывая себе в удовольствии поваляться в кровати еще несколько минут.
- Катя, - пауза, - Екатерина, я проснулся.
- Слышу, слышу, - послышалось ворчание старухи - чего разорался?
- Катя, у нас краска в баллончике не осталась, помнишь, я тебе раковину пытался перекрасить?
- Пытался он перекрасить, как же, все испоганил, даже перед людьми стыдно, - проворчала старуха под нос, - В кладовке твоя краска, сам ищи.
Иван Петрович вылез из постели, держась рукой за поясницу, «не надо было так надрываться у Маруси, все они бабы только и норовят, что на голову сесть», прошел по коридору, открыл дверь кладовки и, подвинув ящик со всяким строительным хламом, достал баллончик зеленой краски.
На лестнице никого не было (Иван Петрович очень переживал, особенно из-за своего цветочного белья, одеться он так и не собрался), спустившись на пол пролета вниз, он хорошенько встряхнул баллончик и неровным подчерком написал на стене - «Мы не одни».
«Здорово вышло, - подумал Иван Петрович, отстраняясь от надписи, - пойду-ка я отсюда, пока меня не застукали».
Только через месяц, когда к надписи все привыкли, как-то ночью появилось продолжение, написанное аккуратно красной краской: «во вселенной».