В некотором царстве, в некотором государстве, у излучины, на берегу реки стоял небольшой городок. Построен он был не в ахти каком месте, но, тем не менее, кто-то его построил, добротно и с любовью, как для себя, и он стоял. Рядом бежала, подпрыгивая на камешках и щурясь от яркого солнышка, маленькая речка, неподалеку был красивый сосновый бор с ягодником и маленькими, зелеными полянками. Как у каждого уважающего себя города, у него был Мэр. Мэр очень любил свой город и его жителей, а они, в свою очередь, любили его. С согласия и помощью жителей, Мэр построил в центре города на главной площади маленький фонтан, возле которого в теплую, солнечную погоду любили плескаться дети, а иногда, особенно в жаркие дни, сюда приходили и взрослые, освежиться и отдохнуть на лавочках, слушая журчанье воды. На ратуше, возле площади, Мэр установил, как он любил называть их, "городские" часы, которые громко отбивали каждый час степенными ударами колокола. И, наконец, еще одной гордостью городка был парк, куда светлыми летними вечерами выходили гулять все жители. Там же гулял и Мэр, прохаживаясь по аллеям и здороваясь с каждым проходящим мимо жителем его города. Жизнь в городке текла спокойно и мерно, каждый знал свои обязанности и выполнял их с удовольствием. Булочник рано утром пёк пышные булки, дворник подметал улицы, а сапожник чинил прохудившиеся сапоги. Даже стражники на городских воротах, сменяющие караул, отдавали честь с улыбками, которые прятали за решетчатыми забралами блестящих шлемов. Ну а Мэр, как и полагается каждому уважающему себя Мэру, управлял всем городком, подписывая указы и резолюции, разбирая споры жителей городка и назначая дни праздников, которые все, включая и самого Мэра, очень любили. И все был счастливы и довольны.
И вот однажды, по долгу службы, Мэр побывал в одном большом городе, у подножия огромной горы. Сам он редко выезжал из своего городка, хотя путешествовать ему нравилось. Мэр с изумлением смотрел на высокие, каменные стены и окованный бронзовыми полосами подъемный мост, на широкие, мощеные улицы, где могли спокойно разъехаться три конных экипажа, высокие двухэтажные дома, гостиницы с яркими вывесками и многое-многое другое, чего он никогда в жизни не видел. Но особенно его поразил фонтан на главной площади, у которого било вверх десять больших струй, по бокам пять маленьких, а в центре, что самое интересное, было два маленьких водопада. Часы на городской ратуше были украшены затейливым орнаментом, работой местного кузнеца, а парк! Ах, как там было прелестно! Мэр, наслаждаясь пением райских птиц, блаженно гулял по длинным, тенистым аллеям, которые все сходились у маленького пруда, где плавали белоснежные лебеди. И их можно было кормить прямо с рук! Воистину, это был город чудес. Когда Мэр вернулся к себе домой, он увидел, как неказисто и серо выглядит его городок по сравнению с тем городом, таким большим, сверкающим и ярким. Тогда он собрал всех жителей на главной площади и сказал: "Я хочу, чтобы вы помогли мне. Я видел столько интересного, что вам и не снилось и вместе мы сделаем это здесь, в нашем городке". Жители выслушали его, согласно покивали и разошлись по своим домам, а Мэр тем временем начал действовать. С помощью рабочих каменоломни, он сломал старый фонтан и велел заложить фундамент вдвое больше, чем он видел в большом городе. Также он вытащил часы из ратуши, потому что она была слишком низкой, а он хотел сделать её еще выше, чтобы жители городка видели время из любой точки городка. Парк же Мэр придумал расширить, приказав для этого вырубить часть соснового леса, который был возле города. Перед глазами у него стояло то великолепие и роскошь, которое он увидел в большом городе, и он хотел, чтобы у него было также.
Время шло. С усердием, взявшись за работу, Мэр даже стал иногда забывать о некоторых своих обязанностях, целыми днями пропадая на стройке. Жители городка, приносящие к нему свои просьбы и жалобы, все чаще не заставали его на своем месте. Городская казна стала постепенно пустеть, потому что некому было собирать налоги и распределять жалование. Стремясь сделать жизнь в городке такой же веселой и беззаботной, как в большом городе, Мэр приказал горожанам наряжаться в свои лучшие платья и камзолы, каждую ночь включать иллюминацию из маленьких фонариков и устраивать танцы до утра. Конечно, жителям городка это нравилось, но, протанцевав целую ночь напролет, на следующий день им приходилось идти на работу, а потом, после работы, на стройку. После трех-четырех ночей веселья, некоторые жители просто стали засыпать на ходу, но они очень старались, перебарывали себя и усердно шли на строительство "чудес", как назвал их Мэр. Уже было возведены первые венцы новой городской ратуши, к фонтану проведены тростниковые трубы, из которых будет литься много, много высоких струек, а, кроме того, у фонтана будет играть музыка. Да-да, Мэр так и сказал, значит так и будет. Под новый парк уже было расчищено больше половины земли, где раньше стоял лес. Пришлось, правда, вместе с ним вырубить и ягодник, но Мэр сказал, что он посадит в парке вишни и яблони, чтобы можно было гулять и срывать фрукты прямо с деревьев. Все верили в это и продолжали работать, по-прежнему улыбаясь.
А время шло. Мэр все чаще вспоминал большой и веселый город и говорил жителям о том, как вскоре у них будет хорошо и красиво, но...Потихоньку казна опустела, и настал тот момент, когда жалование строителям было попросту нечем платить, да и само строительство требовало все больше и больше золота. Мэр приказал повысить налоги, а сам собрался и снова уехал в большой город, посмотреть на него еще раз. Стройка встала. Без указаний Мэра, жители без дела слонялись по строительным площадкам, не зная, чем заняться. Одни говорили, что необходимо добыть еще камня, другие, что надо оправить дровосеков в лес, так как не хватает дерева. Приходя на городскую площадь, жители часами стояли и спорили, забывая о том, что в печи у булочника подгорают булки, у кузнеца давно потух его горн, а дворник не может сказать, где его метла. Тем временем Мэр, приехав и вновь окунувшись в манящую атмосферу большого сказочного города, в котором как раз шел веселый маскарад, все чаще стал подумывать о том, чтобы перебраться сюда насовсем. Ведь здесь так весело, так красиво, никаких тебе забот, развлекайся хоть всю ночь напролет, и никто тебе ничего не скажет. Вернувшись домой и увидев, что там происходит, Мэр, перед глазами которого все еще стояли взрывы красочных фейерверков, окончательно принял решение. Он собрал жителей на городской площади, которая была вся завалена строительными материалами, засыпана песком и заляпана коричневой глиной и сказал, что уезжает в большой город. Горожане, пришедшие сюда кто с работы, кто со стройки, в измазанных одеждах, стояли и молчали. Они еще до конца не понимали, что происходит, и от потрясения не могли вымолвить ни слова. Мэр быстро ушел с площади, и жители видели, как по главной дороге покатились груженые подводы с нехитрым скарбом. Только сейчас люди начали осознавать, что произошло что-то непоправимое. Как же так? Наш Мэр уехал? Уехал и бросил нас? - спрашивали они друг друга? Но почему? Что, что мы сделали не так? Разве мы не вкладывали себя и свою душу в работу, разве мы ленились или не ходили на стройку? Мы исправно платили все налоги, а когда Мэр захотел построить новые "чудеса", мы всем сердцем поддержали его начинания, помогая во всем, и стараясь изо всех сил. Почему, почему, потрясенно спрашивали они себя, но увы, не находили ответа. Многие женщины плакали навзрыд, не в силах сдержать себя, а мужчины возмущенно потрясали кулаками вслед быстро истаявшему облаку пыли на торговом тракте. Горожане были потрясены случившимся, им казалось, что вся их жизнь потеряла весь свой смысл, они бесцельно бродили по площади, позабыв про свои булки, подковы и сапоги. Их Мэр уехал и увез из маленького городка счастье.
А Мэр, уже не думая ни про кого, въезжал в большой город. Многие тут его уже знали и весело приветствовали, подбрасывая в воздух свои шляпы. Возле телег Мэра образовалась толпа радостных людей, которые проводили его в новый дом, и счастливый Мэр решил, что на этот раз он наконец-то покажет, как правильно и мудро надо управлять таким прекрасным городом. На следующий день, прямо с утра, он велел принести ему все отчеты по налогам и свитки последних приказов. Прождав весь день, но так никого и не дождавшись, он отправился в казначейство сам. Каково же было его удивление, когда, придя туда, он не обнаружил там ни указов, ни казны. Мало того, как выяснилось, жители этого большого города совсем не платили налоги. Они объяснили Мэру, что все деньги идут на проведение праздников, которые были почти каждый день, и на украшение города. Поначалу Мэра это озадачило, но, поглядев на смеющихся и танцующих жителей, он махнул на все рукой и тоже принялся веселиться вместе с ними. Это было так здорово! Новое место, новые знакомства, эмоции и переживания. Так много танцевать ему еще не приходилось. Мэр наслаждался этой жизнью, не заботясь ни о чем, кроме того, куда бы еще сходить и с кем познакомиться. Поначалу это забавляло его, но вскоре все празднества стали ему надоедать. С непривычки он быстро уставал на шумных фиестах, и ему приходилось идти домой, и ложиться спать. А жители большого города продолжали гулять всю ночь, а потом, вернувшись домой, они спали целый день, в то время, как Мэр просыпался рано утром, как он привык это делать всегда. В одиночестве он бродил по пустым улицам возле фонтана, где никто не играл и не брызгался водой, а в парке никто не здоровался с ним и не желал ему доброго дня. Ему не нужно было ходить на работу в городскую ратушу и распределять жалование, потому что все деньги, которые собирались с приезжих купцов и ремесленников, желавших повеселиться в этом городе, шли в карман жителям, и делиться друг с другом никто не хотел. Ему даже не надо было ничего строить, потому что все уже было построено, да и сами жители попросту не умели это делать. Если на мостовой появлялась выщерблина, или в фонтане забивались трубы, они посылали за рабочими, чтобы те пришли и починили неисправность, оплачивая их труд звонкой монетой. В такие минуты одиночества Мэр думал о своем покинутом городке, и эти воспоминания с каждым днем становились все чаще. Он вспоминал, как собирал всех жителей на площади, где зачитывал им новые указы или оглашал итоги недели, как советовался со старейшинами по какому-нибудь вопросу, и как смотрел в их честные, бескорыстные глаза, которые ему верили. Верили, не спрашивая, почему и зачем он делает так, а не иначе. От таких воспоминаний Мэру иногда становилось очень грустно, но наступал вечер, жители большого города выходили на улицы и вновь праздник и танцы увлекали его... ровно до следующей одинокой прогулки по пустынным улицам. Так продолжалось изо дня в день, и вскоре воспоминания полностью заняли жизнь Мэра. Он перестал ходить на праздники, и все чаще сидел дома перед открытым окном и думал. Только сейчас он начал осознавать, как ему не хватает той жизни, где он был нужен, где был любим и уважаем своими жителями, которые, в свою очередь были очень нужны ему. Каждый новый день добавлял к его душе еще одну раскаявшуюся частичку отчаяния, и Мэр решил съездить и посмотреть на свой городок. Наспех оседлав коня и, ничего никому не сказав, он быстро уехал из большого города.
По дороге Мэр старался не думать о том, что будет, когда он приедет, но все же чувство вины не покидало его. Подъезжая, он увидел знакомые улицы и дома, от нахлынувших воспоминаний на глазах у него появились слезы, но внимание его привлек большой плакат, висящий на столбе, перед въездом в город. На нем, словно детской рукой, корявыми печатными буквами было написано: "Мэрам вход воспрещен". Его бешено колотящееся сердце чуть подпрыгнуло, но на этот раз только для того, чтобы окончательно сорваться с отвесного края вниз, прямо на острые камни разбившейся надежды. Тронув поводья, он медленно поехал по дороге вдоль домов прямо к площади. Жители, которые работали на улице и увидевшие проезжавшего Мэра, бросали работу и шли за ним. Доехав до площади, он не узнал её. Запомнив, какой она была в последний раз, заваленная бревнами, засыпанная каменной крошкой и измазанная глиной, он с удивлением увидел чистую, аккуратно выметенную площадь, в центре которой, прямо из-под земли, бил ключ с прозрачной, родниковой водой, которая почти до краев заполняла старый бассейн. Часы с городской ратуши, которую он когда-то разобрал, стояли на высоком постаменте, но, как вскользь заметил он, у них не было колокола. Чтобы часы больше никогда не звонили, жители его сняли. За площадью Мэр увидел густую рощу, аккуратно засаженную вишнями и яблонями. Люди, подошедшие на площадь, молча смотрели на Мэра. Смотрели все теми же голубыми, карими и зелеными глазами, но в них уже не было того доверия, восторженного блеска и желания быть нужными. Перед ним стояли другие жители уже не его городка, и Мэр, как не глядел, никого не мог узнать. Отчаяние и безысходность от пережитых душевных мук захлестнули его волной, и он, упав на колени, заревел. По-мужски, неумело, размазывая по грязным щекам слезы, что-то приговаривая, Мэр плакал и плакал, и никак не мог остановиться, а все жители городка стояли возле него, словно боясь ему что-либо сказать. Наконец какая-то женщина не выдержала, и, подойдя к нему, подолом вытерла у него слезы, а он, крепко схватив её за руки и заглядывая ей в глаза, быстро-быстро что-то говорил, то и дело всхлипывая. Кое-как, поднявшись на ноги, Мэр обвел всех стоящих на площади глазами и прошептал: "Простите меня". Закачавшись, он чуть было не упал, но его подхватили и повели к дому, в котором он когда-то жил. В нем было все точно так, как он оставил, уезжая в большой город. Заведя Мэра в дом и положа на кровать, жители неловко потоптались у входа, и вышли на улицу. Вскоре со стороны площади донеслись странные звуки, словно по улице тащили что-то очень тяжелое. Собравшись с силами, Мэр поднялся и хотел выглянуть в окно, чтобы посмотреть, но вдруг услышал звук, который он не слышал уже очень-очень давно. Это были громкие удары колокола городских часов, тех самых, которые были на площади. Словно застоявшись, они звонили и звонили, как будто хотели нагнать то время, пока его здесь не было, а Мэр, стоя у окна, слушал и в голове у него билась только одна мысль: "Я - дома".