Фриза : другие произведения.

Без памяти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Память никогда не воспроизводит реальности. Всякая реконструкция изменяет оригинал, становится вечным каркасом взаимоотсылок, которые неизбежно оказываются недостаточными (с) Фрэнк Херберт. Еретики Дюны.
    Закончено. Просьба оставлять комментарии здесь.
    статистика посещения интернет

   Предупреждение: самое первое творение автора. Писалось и пишется на протяжении нескольких лет. Нуар с элементами мистики (именно мистики-недосказонности, а не фантастики) и древнеримскими примочками. В большинстве своем представляет отрывистые воспоминания (?) одного человека. Общее настроение меланхолическое.
  

Без памяти

  
   "Памятью называют сохранение информации о раздражителе после того, как его действие уже прекратилось. Это особый вид психической деятельности, связанный с восприятием, удержанием и воспроизведением информации. Память является интегральной частью процессов мышления и обучения".
  
   Свет полной луны фривольно рассекал темноту комнаты через тонкие шторы. Предметы искажались: ножка стола заканчивалась в настенных часах, в сторону двери медленно растягивался холодильник, проваливалось вниз панно стиля прованс. Лишь поднятая с пола громким ударом пыль бездвижно серебрилась. Маленькая девочка лежала в этом импровизированном тумане, не имея возможности пошевелиться: во рту кровоточил язык, ныли поломанные кости. Огромные челюсти, сомкнутые на нежном горле с каждой минутой усиливали хватку, вжимая тело в холодный кафель.
  
   Глава 1: Девушка с третьего этажа
  
   Утро того знаменательного дня началось с пения диких попугаев. Резкие, трескучие выкрики сопровождали жителей квартала всегда и, к сожалению, пока не существовало службы экстренной эвакуации птичьих гнёзд, которая могла бы облегчить муки спящих. Неохотно откинув мокрое стёганое одеяло, живущая на третьем этаже девушка потёрла виски и поплелась привычным маршрутом в душевую. Мраморный пол приятно холодил её бледные стопы, откликаясь на тягучую боль в мышцах. Зеркало в ванной тогда показало привычную картину: взъерошенные и слипшиеся от пота волосы цвета тёмного шоколада, обширный кровоподтек на плече от неудачного переката и окровавленное ухо. Любому человеку следовало бы скорее бежать в больницу, но эта девушка лишь ещё больше бледнела при мысли о городском враче. Ситуация, в которой прибывала молодая женщина, на тот момент напоминала знаменитое затишье перед бурей, когда судьба безвольной пешки медленно, но верно решалась на недосягаемых верхах. Ещё никогда браво её уровня не давали месячного отпуска и уж точно не оставляли бездействовать по его завершению.
   - Чёрт.
   Девушка быстро смыла кровь холодной водой и закрыла кран.
   Дом, в котором находилась квартира, располагался в элитном спальном районе, густозаселённом государственными служащими. Мало зелени, узкие дорожки, плотно расставленные постройки, создающие тень: своего рода пустыня, особенно в жаркие месяцы лета. Вытянутые окна дома позволяли каждое утро рассматривать вид столицы с высоты холма. Сегодняшний день копировал вчерашний, те же тусклые цвета, невнятный запах и совершенно не рабочая атмосфера, заставляющая зевать поутру. Обмотав влажные волосы полотенцем, девушка направилась на кухню. С каждым новым глотком воды в сознание возвращалась реальность, составляя план на ближайшие сутки. Этот образ жизни был полон событий, ярких, кричащих, рискованных. Порой, было даже сложно понять, что разрасталось в душе - страх или, подначивающий к действию, адреналин. Девушка с третьего этажа уже давно забыла, что значит "иначе" и "по-другому". В ней не было морали, не было сути, внутри которой развивалась личность, она была чужими руками, чужими глазами и ушами, которые не знали ничего кроме подчинения.
   - Как спалось, Стивен?
   Лицо парня с фотографии на холодильнике, ничуть не изменилось за ночь, он так же потешно улыбался, а розовый магнит в форме звезды придавал юношеской улыбке особый шарм. У брата были короткие тёмные волосы, резкие черты лица и чёрные, глубоко посаженные глаза. Цвет кожи, скорее смуглый, чем загорелый, но этого нельзя было сказать наверняка, так как всю композицию, состоявшую из юноши и низкого кресла, завершал ярко светящийся торшер с красным абажуром. 
   Девушка отвернулась, почувствовав как солнце начало припекать шею. Кухня наполнялась ароматом мяты и пороха. За три года она так и не нашла его, родную кровь, хотя приложила все силы. Поездка в Германию замыкала круг самостоятельных расследований, обычными способами его было не найти.
  
   - Обычными способами его не найти. Его забрали такие же, как мы.
  
   Было сложно признаться себе в слабости духа, нехватке внутренней силы и мотивации. Всё, что помнила девушка с третьего этажа, очнувшись в больничной койке пару лет назад - это имя. То, что Стивен был её родным братом и жил с ней, она узнала значительно позже. И это оказалось лишь подтверждением его существования, информационной добавкой к маленькому событию где-то там, в голове, которое, тем не менее, не вызывало эмоций, не заставляло сжиматься сердце или проливать слезы. Стивен Дайрон существовал, возможно, был жив и его следовало найти - это казалось очевидным, но ещё никогда девушка не вплетала переживания в мысли об утерянном.
   Как кто-то сказал, человек живет не реальностями, а образами, сохраненными в памяти. У Стивена Дайрона было имя, но не было образа. Она не знала, как он говорит, пахнет, какую пищу любит или какие фильмы смотрит (и смотрит ли?). Этот юноша с фотографии был её кровным братом и найдя его, она была готова последовать за ним. В другой город, страну, могилу - не важно. Хотя перед тем как покончить с собой, она бы обязательно заставила страдать его убийц.
   Страшно не было. Наверное, потому что люди без прошлого в принципе не испытывали страха. Несколько лет назад она заказала контейнер для вещей, применение и имена которым не могла найти. Сейчас стало немного проще и она частично поняла, что отказалась от телевизора, радио, игрушек, косметики и прочих предметов, среди которых, наверняка, было и что-то принадлежащее брату.
   Девушка вышла на балкон и перегнулась через металлическое ограждение, услышав шум мотора. Грузчики в синих костюмах всё утро таскали из квартиры напротив старую мебель. Их хозяйкой была пожилая женщина, с рыжими волосами, которая частенько одевала коралловые бусы. Шум принадлежал черному лакированному автомобилю, заезжающему за ворота кондоминиума. Из него вышел другой сосед, побогаче старушки.
   Он был худым, этот парень с верхнего этажа. Не анорексия, но что-то очень похожее. Пожалуй, про такого можно было сказать "борзой", худоба ему шла, как породистой собаке, пересчет рёбер которой считалось нормой. Помимо всего прочего, он был феноменально высок и напоминал фонарный столб, увенчанный черным гнездом, хотя был так же пригоден к труду, как и мужчины погружавшие мебель: сначала перенёс крышку стола, не заботясь о судьбе дорогого костюма, затем три стула, целую стопку досок и какую-то металлическую конструкцию. Доброта жителей этого района удивляла, казалось, все здесь приходились друг другу близкими друзьями, здоровались, помогали, спрашивали совета. Был ли Стивен таким же, когда жил здесь? Знали ли они кого-то из этих людей? Уже не важно.
   Она так сильно погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила, как и водитель вышел на воздух и, стянув с себя пиджак, принялся помогать. Старушка ещё долгое время крутилась рядом, но видимо устала и ушла. Худощавый парень услужливо пропустил её в подъезд, но едва пожилая скрылась, лихо рванул к грузовику. Водитель последовал примеру и закинул кресло в контейнер, как мягкую игрушку. С расстояния трёх этажей было сложно сказать, какие именно эмоции выражало лицо соседа, когда он кинул небрежный взгляд на балкон, но девушке стало не по себе. Она снова почувствовала периодически всплывающую сопричастность. Подсознание говорило, что они уже встречались, были знакомы, но рассудком она понимала, что это лишь один из многих ложных сигналов, подаваемых мозгом. Обманы памяти, парамнезии, как говорил врач, происходили с ней редко, но часто были связаны с объектами, которые девушка просто не могла знать раньше. Так пару раз, она останавливалась рядом с распечатками картин неизвестных художников, объявлений и просто табличек с названием улиц. Порой чувство дежа вю посещало так часто, что хотелось зажмуриться и не открывать глаз - она просто не знала, что делать, когда ощущала это тягучее чувство.
   Ежедневная газета говорила обо всем на свете, кроме правды, обещая дождь, ветер и новые жертвы. Последняя страница гласила о пропаже семи девушек в провинции, прилагая фотографии и описание внешних данных вплоть до роста. Прошло три дня с момента их пропажи, родители не стали бить тревогу сразу, так как посчитали это очередным молодежным капризом. В поисках были задействованы все отделения полиции. Отбросив газету, Ханна вышла квартиры и направилась по привычному маршруту к кладовым на нулевом этаже. Маленькие комнатки, один на два, они представляли собой сырые, забытые помещения, куда люди часто складывали то, что оставалось после ремонта, она приходила сюда и вчера вечером, но безрезультатно. Было бы не корректно спрашивать, почему они сами не звонили ей, как делали раньше. Возможно, ожидали определенной реакции, показателя нестабильного эмоционального состояния, слабости. К счастью, из переднего кармана лежащей среди побитой плитки сумки торчал кончик бумаги, обёрнутый красной лентой.
  
   - Мы поможем тебе, Ханна Дайрон, если ты поможешь нам. 
  
   Это место навевало тоску. Внутри широкого лесного участка, погрязшего в тумане, скрывалась современная парковка и одноэтажное каменное здание, больше похожее на маленький коттедж, в котором вполне могла разместиться дружная, но ограниченная в финансах семья. "Пандора", закрытый клуб или, как говорили в народе - запретный плод. Ведь многие люди были подвержены зависти, элементарному желанию соответствовать, а ночные клубы со всеми атрибутами - веселой толпой, грохочущей музыкой и стреляющим солнечными зайчиками дискоболом, выполняли функцию буфера между тем, что один хотел получить и тем, что имел. Собираясь в клуб, человек подтверждал свою юность, бодрость, перспективу жизни и чем строже был фейсконтроль, чем умопомрачительней список гостей, чем баснословней цены на напитки, тем больше удовольствия он получал, попадая внутрь. Почти все мало-мальски развитые клубы питались от эго посетителей, но не все знали, что непомерный пафос - совсем не обязательный пункт. Публика в закрытых клубах была разная, посетителей объединяла сложность попадания. Зато уже внутри счастливчиков ждали настоящие богатства. Вся эта система "элитности" прочно сидела в голове людей и укреплялась с каждым новым отказом, которые уже нельзя было назвать редкостью. Пандора не особо афишировалась, у неё не было ни сайта, ни рекламных объявлений по всему городу, но человеку, посвятившему поиску всё своё время, не составило бы труда найти это место. Как показала жизнь, ему бы даже могло посчастливиться зайти внутрь, как некому студенту с факультета журналистики год назад. Оказавшись внутри, он заснял на плёнку "ритуал жертвоприношения", когда двое мужчин и прирученный пёс продолжительно насиловали, расчленяли и ели человеческое тело с женскими половыми признаками. В своём документальном фильме, который, к слову, так и не опубликовали, парень утверждал, что давно подозревал несколько закрытых клубов столицы, чьим символом была коронованная львица, в устойчивой практике сатанизма, доказательством чего и должна была стать запись "древнего Люциферского Ритуала поклонения животным".
   Ханна воспользовалась парковочным местом и проверив сохранность оружия, прошла внутрь. Охрана располагалась во внутреннем зале и пропустила девушку без слов, слишком решительный у той был шаг. Внутри мало что изменилось, смехотворно богатая на всякого рода декорации и шумную музыку берлога выглядела как самый обычный частный, элитный клуб любителей оттянуться. День был подходящий, людный. Глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к ярким вспышкам. Барменом теперь работал высокий загорелый парень с отбеленными зубами: 
   - Что будете? - спросил, скользя взглядом по новому лицу.
   - Виски.
   - Сейчас будет, - улыбнулся.
   Первым изменением, бросившимся в глаза, были расставленные по углам девушки. Совсем юные, почти все весьма симпатичные и слегка избитые, судя по количеству пудры на коже. Пространство вокруг них было обтянуто прозрачной, но очень острой леской, под ногами находилось нечто напоминающее канализационный сток. Безоружному и не умеющему летать человеку выбраться из такого угла живым было невозможно.
   - Ваш виски.
   Условия гласили, что сегодня здесь промелькнет шестерка. Холеный парень-подросток недоразвитой комплекции. По счастливому стечению обстоятельств один такой действительно находился в клубе, сидел за угловым столиком вместе с грузным блондинистым качком. Две твари разной масти, не стареющий подросток и волосатый мутант с яркими голубыми глазами, будто подсвеченными неоновыми лампами. Что они нашли друг в друге, о чем говорили?
   - ... себя.
   - Да, все остались довольны.
   - Но мне не нравится, как они пахнут, следовало помыть их, а не покрывать штукатуркой.
   - Согласен.
   Пробравшись ближе, Ханна поняла, что двое обсуждали девушек в углу. С расстояния нескольких метров голубоглазый казался сделанным из груды мышц, а паренек и вовсе превратился в куклу - тонкие длинные косточки, покатые плечи, благородная осанка, даже ткань рубашки обхватывала его торс с какой-то особенной аристократичностью. Он смотрелся богато, как могут выглядеть дети из зажиточных семей.
   - А эта? - спросил качек, указывая пальцем на самую ближнюю. - Мне показалось, что она достаточно... соответствует.
   - Нет, - парень сделал лёгкий жест рукой, будто погладил воздух. - Бунтарка.
   Дискуссия растянулась на несколько часов. Качек открыто предлагал парню товар, представляя как отборных лошадей, строил планы на некое партнерство и сильно огорчался, когда "благородный" юнец находил повод для отказа.
   - А эта? - мальчишка указал на столик, за которым сидела Ханна.
   - Все, что пожелаете.
   Так как девушка уже смотрела на них, то воспользовалась случаем и подошла к столику сама. Парень поверхностно оглядел её и, вроде, остался доволен. Качек занялся более тщательным обследованием, попросив Ханну повернуться.
   - Человек, - улыбнулся собеседнику. - Вы же знаете, как мало из них пригодных. Ты знаешь кто я, девушка?
   - Двуликий, - ответила без промедления.
   - Да, - удовлетворительно усмехнулся, снова поворачиваясь к пацану. - Иллюстрий, думаю, здесь вы можете завершить ваши поиски.
   - Так и поступлю, - парень резко встал и звеня браслетами, обратился к Ханне. - За мной, человек.
   Сквозь шум и толпу, они пробрались в тёмный коридор, где заняли одну из пустующих вип-комнат. Ночь была ещё в самом разгаре, садясь на диван, Ханна подумала, что возможно, его "босс" должен был присоединиться к ним позже. Но время шло, а компанию ей составлял лишь холеный мальчик. Поражало, сколько среди них могло быть представителей такой анорексичной комплекции: причиной ей была скоропостижная вырождаемость, ведь они могли заводить потомство лишь с носителем родственного вируса. Каждый раз встречались с подобными "скелетами", Ханне становилось не по себе. Не жалость, но что-то очень близкое к этому, пробуждалось где-то там, внутри и заставляло задумываться перед тем, как вытащить нож. Подобные чувства испытывали и люди, которые знали об их настоящей сущности. Таких было немного - из-за изолированного, асоциального стиля жизни, которому те были подвергнуты, чтобы выработать нужную степень послушания, не многие из них сохраняли рассудок и жизнь. Послушный человек здесь был имуществом, передаваемым из рук в руки, редким, но настолько важным, чтобы считаться с его мнением.
   В этой маленькой комнате были углы, похожие на те, что она видела в главной зале, но лишь один из них был занят молодой девушкой. Мечущимся от страха взглядом, она исследовала комнату, то и дело возвращаясь к роскошно одетому парню, кормящему Ханну виноградом. Пожалуй, в этом было все различие между теми людьми, кто знал правду и теми, кто оказывался здесь случайно или в качестве потребляемого товара.
   Погладив Ханну по щеке холодными влажными пальцами, парень поднялся и прошагал в сторону угла, на ходу закатывая рукава. Сзади он выглядел ещё хуже, чем спереди, казалось в нем вообще не было мяса. Девушка в углу визжала, вжимаясь в стенку, леска не позволяла ей сесть. О чем она думала в этот момент? Что умрет?
   - Не двигайся.
   Чудовище замерло в полуметре от угла. Рукоятка стилета дразняще поблёскивала из-под складок белой рубашки, лезвие должно было быть в нескольких дюймах от сердца - с такого ракурса Ханна промахивалась редко. Признать честно, ей всегда было интересно с каким чувством в голове умирают эти твари, прожившие намного больше, чем среднестатистический человек. Грустно ли им? Страшно или всё равно? Допускали ли они когда-нибудь мысли о собственной смерти, пытались ли покончить жизнь самоубийством, были ли разочарованы в своем образе существования?
   - Человек.
   Парень резко рванул назад. Ханне не удалось предупредить это движение. Сердце монстра лопнуло, тело завалилось вбок, слезая с лезвия. Живее других, перед смертью парень смог закрыть глаза самостоятельно, Ханна не планировали избавляться от шестерки, поэтому некоторое время стояла неподвижно, размышляя над дальнейшим. Звонкий писк донёсся до сознания не сразу, но тут же вызвал раздражение.
   - Заткнись уже! - обтерла стилет о штаны умершего. - Сейчас вытащу.
   До черного входа, находящегося в конце коридора, они дошли сравнительно быстро, но оказавшись на улице, наткнулись на одного из немногих курящих. Отчаянно рыдая, бывшая заложница прыгнула на траву и растворилась среди деревьев. Монстр попытался побежать за ней, но Ханна вытолкнула его с крыльца точным ударом в челюсть. Они обменивались "любезностями" в тишине на протяжении нескольких минут, пока Ханне не удалось отскочить подальше. Вытащив пластину под напульсником, она метнула её в монстра и рванула к парковке. Повезло, все находились внутри клуба, а среди автомобилей удалось временно затеряться. Буквально влетев в машину, Ханна сделала резкий разворот, отчего преследовавший громко стукнулся с боковым стеклом, а затем попытался забраться на крышу, но девушка нажала на газ и крутанулась посреди дороги, отбрасывая тварь обратно.
   Пронесло, но теперь, когда не стало шестерки, вычислить босса не представлялось возможным. По крайне мере, прямым путем. Крутя руль, Ханна вспоминала лицо того качка. Все твари со светящимися глазами могли временно мутировать в страшных чудовищ и отличались исключительной физической силой. Как враг, такой несомненно представлял угрозу, но их минусом была медлительность и сравнительная глупость, так как после частых обращений мозг не выдерживал и начинал разрушаться. Обычно они занимали должности не связанные с умственной работой, а этот впаривал клиенту товар. Подозрительно, но не играет роли. Ведь он не станет рассказывать о ней, сначала попробует решить проблему в одиночку, как делали все.
   Удар.
   Перед глазами всплыло продолговатое лицо. Светлые длинные волосы, уложенные на одном плече. Бледная кожа. Мужчина средних лет с золотыми кольцами в ушах стоял над ней в слабом свете электрических ламп, укутанный в белый костюм. Сзади - обширный купол и два расписных ангела с пергаментами в руках возводили взор к небу. Помещение с первых секунд пробуждения показалось Ханне богатым. Пожалуй, насколько, что могло бы вместить в себя несколько хорошо одетых анорексиков. Круглая комната, в которой они находились, напоминала оригинальную спальню. Посередине располагалась очень низкая кровать с жёстким матрасом, покрытая тонкой, почти прозрачной простыней, вдоль стен, изысканно исписанных, располагались десятки кресел и стульев. Объект стоял у окна, развязывал галстук. Его голос звучал неровно, изменчиво, но в то же время мелодично, будто поломанный инструмент:
   - И так, вас послали за мной. Я не стану убивать вас. Вы не сможете найти Стивена, будучи мертвой.
   Едва подумав о ругательстве, Ханна ощутила, как сила твари крепко сжала челюсти, вызывая сильные спазмы мышц лица. Он заставил её согнуть ноги в коленях, пока расстёгивал рубашку. Так торопился, будто опаздывал на важную встречу. Телепат, какая досада. Этот вид тварей доставлял больше всего хлопот, убивать их было сложно, так же как пройти стороной, оказавшись слишком близко.
   При мысли об одежде, собственные кожаные штаны, показались чересчур жесткими. Удобные когда-то, сейчас их покрывала бардовая корка, берущая начало откуда-то сверху. Ханна схватилась за шею, едва монстр ослабил ментальное влияние. К счастью, гладкая кожа вокруг старого шрама осталась нетронутой.
   - У ворот стоит машина. За вами следят, - оказавшись рядом, он запустил руку в волосы Ханны и запрокинул ей голову. - И долго они там, спросите вы. Пару часов. Перестаньте думать, будто все мы - друзья детства и еженедельно пропускаем по стаканчику в баре. Я понятия не имею, зачем они здесь, но вы, синьорина Дайрон, предполагаете, что именно это задание и есть последнее. Вас подставили и наверняка это профи, может не такие как вы, но бороться или бежать бесполезно. У нас свои методы наказания, свои палачи. Человек, коим вы являетесь, - это в лучшем случае еда.
   Ханна с болезненной периодичностью проматывала в уме то, что могло случиться с ней в случае неудачи. Не всегда смерть, чаще пытки или обращение. И хотя она так и не смогла понять, как именно происходил процесс трансформации, действие ей виделось мучительным, его финалом мог быть только суицид.
   С каждой новой каплей, путались мысли, переплетались ощущения, то забегая вперёд, то тормозя и растягивая события. Где-то там ночь подходила к концу, тёмное небо прорезали оттенки грязного жёлтого, кричали птицы. До рассвета оставалось меньше часа, эта мысль периодически всплывала среди какофонии чувств сидящего на чем-то мягком тела. Первый гладкий лист в руках, не вызвал интереса, Потрошитель нападал по странной схеме, целыми цепочками убийств. Действовал умело, холодным оружием и полуавтоматическим дробовиком лишая жизней десятки человек. Постоянного гостя этих мест, этой утопающей в мраке комнаты, смешило всё связанного с анонимной чумой. Взгляд потянулся к часам, в то время как ум снова вспомнил о надвигающемся дне. Приближался рассвет, а милый друг так и не показался. Должно быть, погряз в притворной творческой депрессии, пытаясь раскрыть очередную загадку мироздания. За свою долгую жизнь этот патриций проездил весь мир и познакомился с таким количеством экстраординарных личностей, что вряд ли кто-то имел удачу выделиться на их фоне. А выделиться хотелось.
   Перед глазами всплыла фотография. Расписной интерьер комнаты со стоящими вокруг низкой кровати мягкими стульями. Редкая коллекция Адреа Брастолон, видеть её сожженной было неприятно. В шикарном загородном доме стоял запах гари и гнили, открыли все окна, но избавиться от него так и не удалось. В обширном месиве мяса и крови посреди обугленного матраца, едва читалось продолговатое лицо с клочком светлых волос у основания черепа.
   - Чёрт.
   Ханна поднесла часы к лицу и открыла глаза. Прошли сутки, а ей продолжали мерещиться кошмары. Родная спальня с голыми бетонными стенами и холодным мраморным полом казалась чужой и неуютной, кровать - жёсткой, температура воздуха - слишком высокой. По меркам пробегающих в голове мыслей, квартира на третьем этаже приличного дома не содержалась на должном уровне. Слишком чистая, безликая, она всегда пахла всеми видами моющих средств. Смотря на свой вместительный шкаф, укрывающий строгую коллекцию одежды тусклых цветов, Ханна видела странный, полупрозрачный силуэт.
   Двадцать четыре часа и семнадцать минут назад она проснулась в этой постели, в этой самой позе. Раздетая, вымытая, слабая, к слову, в ужасном состоянии, не имеющим ничего общего с последствиями припадков: нечто среднее между бодрствованием и неподвижностью кокона. Она не была уверена, что чувствует ноги. Пальцы рук казались отмороженным и едва сгибались, во рту пересохло, было сложно сглотнуть - все силы уходили на то, чтобы сделать очередной вдох. Тело, медленно теряющее жизнь, словно плавало в ледяной воде. И Ханна прекрасно осознавала причину аномалий - кровь монстра в организме, холодная, густая субстанция.
   Сосед сверху зашёл к себе в квартиру и включил воду в ванной. Послышались громкие шаги и, девушка погрузилась в подушки глубже, прячась. Ещё никогда ей не доводилось слышать так ясно, сейчас она различала каждый звук, как открывалась дверца холодильника сверху, включалась газовая плита. Сосед поставил на ровную поверхность нечто стеклянное. Неужели стакан?
  
   - Жажда будет расти, побороть её вы не сможете. Нравится картинка? Красивый мужчина. Прекрасный запах, здоровое тело. И как вас угораздило подойти так близко? Его аромат и внешность совершенно не то, что привлекает нас. Его кровь - это ключ. Он должен быть чертовски аппетитен, не правда ли? Вы просыпаетесь, сытая и невредимая в своей постели. Солнце ещё не пугает вас. Вы здоровы, молоды и сильны... Эта кровь не даст вам бессмертие. Лишь боль, и... воспоминания о брате. Рады? Попробуйте пожить с этим. Если вы действительно хотите найти его, а вы хотите, вас ничего не остановит. Придерживайтесь моей линии. Только их кровь приведет вас к Стивену.
  
   Полупустая гостиная находилась именно в том состоянии, в котором Ханна оставила её перед сном. Голые бетонные стены, старый серый ковёр, круглый столик посередине. Девушка перевела взгляд на входную дверь, удивляясь, как до сих пор может двигать шеей. Кусок скотча был прилеплен между дверью и стеной - никто не входил и не выходил, а сосед по-прежнему орудовал на кухне. Нет, это не могло быть галлюцинацией или грёбаным сном. Прошлой ночью она убила телепата, забрала его кровь и... проснулась у себя в квартире.
  
   - Вы сожжёте мое тело до того, как эти люди войдут в дом. Но сначала спуститесь вниз и возьмёте три пластиковые бутылки из-под воды в комнате прислуги. Поднимитесь наверх и наполните их до краёв...
  
   Ханна набрала в грудь воздуха и заковыляла на кухню. В холодильнике, будто в подтверждение, ждали несколько грязных бутылок с тёмной жидкостью. На столе лежала матерчатая куртка - единственный свидетель её мистического побега из загородного дома. Слишком большая чтобы быть женской, она явно принадлежала тому монстру.
   Девушка смахнула со стола все ненужное и высыпала содержимое карманов на стол. Бумажник убитого, выделанный из крокодиловой кожи перламутрового оттенка, сильно пах мужским одеколоном, в первом же кармашке томилась визитная карточка и водительские права. Массимо Верги. Площадь Барберини. Дом первый... Массимо Верги... восемьдесят второго года рождения: Ханна попыталась рассмешить саму себя, но только ещё сильнее нахмурилась. Со звоном монет на стол опустилась скомканная серая бумажка.
   - "Пятница", - прочла. - День задания - пятница.
   На обратной стороне красовалась замысловатая надпись "твой верный друг Д.". Мысль о том, что у того телепата был верный друг, не радовала.
   Перешагнув через край ванны, Ханна опустилась в углубление и резанула по запястью бритвой. Смешиваясь с водой, кровь быстро стекала вниз, образуя размытые красные дорожки. Иногда приступам предшествовала аура - определенное состояние сознания длиной в несколько секунд, порой заключавшееся лишь в беспокойстве и головокружении. Увидев надвигающихся к центру фокуса белых червей, Ханна тут же перевернулась на бок и закусила кулак. Тело тут же намокло, свело судорогой и мир провалился во все оттенки белого. Страшно не было, здесь пахло озоном.
  
   - Убьёте себя? Не смешите. Пока не найдёте Стивена, будете жить. И здесь любые средства хороши. Подумайте немного, разве вы не рады перспективе получить больше способов разыскать брата?
  
   Глава 2: Кокон
  
   Она всегда представляла головной мозг взрослого человека так, как тот был описан в книгах - килограммовая губчатая масса, состоящая из белого и серого веществ. Первое, составляющее наибольшую часть мозга, представляло собой нервные волокна, которые соединяли нейроны, второе - являлось тонким слоем коры полушарий из самих нервных клеток. Как было известно, основными функциями мозга являлось получение, обработка и хранение информации. При нормальной работе по миллиардной цепочке нейтронов неустанно распространялись электрические импульсы. Они обеспечивали человеку жизнь, развитие, рост, к слову, функциональность. Для многих это была норма, что уж там, нейроны как нейроны. Однако для некоторых происходящее в голове чаще напоминало молчаливую борьбу за независимость. Становилось не до шуток, когда сила электрического импульса превосходила рамки дозволенного. Люди превращались в рабов случайности, были готовы побросать всё в любой момент, забыть детей, ради одной молитвы о выключенном газе.
   - ... Префект не удовлетворится. 
   В отличии от приступов парциальных, когда патологическая электрическая активность возникала на ограниченном участке мозга, при генерализованных приступах электрические разряды брали начало в одном месте и немедленно распространялись на оба полушария. Во время приступа человек всегда находился в бессознательном состоянии. Дыхание временно останавливалось, конечности сначала замирали в напряженном состоянии, затем начинали подёргиваться. Остановка дыхания никогда не приводила к удушью, как и прикусывание языка - к смерти, но во время судорог могла идти пена изо рта или произойти непроизвольное мочеиспускание, что, по сути, не было таким уж приятным событием.
   Длился такой приступ, как правило, не более трех минут. После прекращения судорог постепенно восстанавливалось дыхание и наступал глубокий сон. Ханна почувствовала потребность в этом переходе, едва придя в себя.
   - Да, нам надо найти Потрошителя до рассвета...
   - Но разве след не привел сюда?
   - Идиот, ты видишь здесь ещё комнаты?
   Время тянулось медленно, будто вонючая резина. Девушка не могла пошевелить пальцами, но ощущала пространство вокруг и могла его видеть: спальня находилась ниже уровня моря, среди мутной воды. Мебель вокруг сильно искажалась, частично теряясь в полутьме, притупилось обоняние, но обострился слух. В определенный момент она разобрала скрип двери и голоса нескольких мужчин. Они определенно зашли в квартиру и сейчас были в гостиной, но отчего-то не торопились продвигаться дальше по коридору, где находилась спальня.
   - Разве тут не должно быть больше комнат?
   - Ты видишь ещё одну, придурок?
   - Нет.
   По мере того как длился диалог, Ханне было все сложнее различать слова. Вода начала убывать из комнаты, но не выливалась через открытое окно, а будто впитывалась в пол и стены, оставляя сухие поверхности.
   Едва воды не стало, стеклянную составную двери выбели. Послышался специфический хруст: вскочившая с кровати Ханна проткнула мужскую стопу стилетом, вспорола шею и потянула за волосы. Голова покатилась внутрь комнаты, в проем которой с ужасом уставились трое других гостей. Два европейца, один индус.
   - Потрошитель!
   Один зверь пискнул и повалился на пол, другой упал на стойку для обуви, зажимая вспоротую пластиной артерию. Третий попытался утащить товарища с собой, но лишь обронил бутылку и, шипя, скрылся в коридоре. В гостиной не осталось чистого места, вся мебель и одежда были повалены в общую кучу. Пересилив боль, Ханна перетащила одного умирающего на кухню и связала верёвками на стуле.
   - Что вы здесь делали? Почему не убили, когда спала? - тишина, - Кто вас послал?
   Мужик попытался улыбнуться, за что получил по зубам. Пошарив по ящикам, Ханна взяла кухонный нож и воткнула твари под левое ребро, затем, надев солнцезащитные очки, выглянула в окно. К подъезду пачками подтягивались гости, образуя полукруг рядом с черной фигурой, предположительно сбежавшего монстра. 
   Закинув в рюкзак две бутылки и фотографию Стивена, Ханна выбежала на лестницу и дождавшись, когда твари начнут шумно ломиться в квартиру, поднялась на четвертый этаж. В этом доме коридоры смахивали на галереи: двери выполняли роль предметов искусства, в то время как позолоченные таблички с номером квартиры походили на аннотации. Не было звонков, одни металлические ручки. Твари без труда могли определить её местонахождение по запаху, а на крыше спасения не было: рядом отсутствовали дома, на которые можно было спрыгнуть. Выход был один и девушка подула в одно из замковых отверстий.
   Дверь открылась бесшумно, но стремительно. На пороге силуэт худого потного парня в пижамных штанах просканировал взглядом непрошеную гостью. На лице Ханны отражался весь набор выражений связанных со страхом и готовностью биться до смерти. Она посильнее сжала нож за спиной, зная, что и эта тварь может атаковать. Вместо этого, однако, болезненно худой сосед нагнулся и взял у неё рюкзак. В гостиной было темно: он действительно спал.
   - Слушай, Габриэль, прости, что врываюсь посреди ночи...
   Парень велел замолчать. Ухо, с серьгой в форме спирали, нервно дёрнулось, когда в дверь постучали. Из коридора донёсся басовитый неразборчивый говор. Сосед жестом велел Ханне пройти вглубь, а сам пошёл встречать гостя. Если бы не определенные обстоятельства, девушка никогда бы не расслышала диалог за толстой стеной. Незнакомец из банды недоброжелатей раболепно расспрашивал о высокой брюнетке, посчастливившейся жить в апартаментах третьего этажа, не указывая причин своих поисков.
   - Квартира сдаётся, - подвёл итог Габриэль, - Ты и твои люди разбудили меня.
   После послышался шум закрывающихся замков и быстрые шаги по лестнице. Сосед вошёл в спальню и медленно опустился на кровать:
   - Поговорим, когда проснусь, - через пару минут он уже спал.
   Как все-таки забавно - её подставили и натравили на какого-то древнего Мастера-телепата-суицидника, который перед смертью накачал её своей кровью! Бутылочки с этой парашей почти смотрели на неё из рюкзака, эмоциональный отклик был нулевым: запах не манил и не вызывал отвращения, но Ханна не могла не обнять их через толстую ткань, в попытке защитить от чужого влияния. Твари покинули квартиру сразу после разговора за дверью, но она не слышала шум мотора, что наводило мысли о том, что машины все ещё стояли на улице. Жаль. Она не оставила ничего ценного снизу, но квартира принадлежала не ей, это был дом Стивена, его святилище, его могила. Любая скверна должна была обходить стороной это место.
   Под утро её разбудил запах домашней готовки. Первые лучи солнца пробивались через цветные занавески кухни. На соседе был белый фартук с рисунком ромашки, волосы он зачесал назад и надел поверх белый обод. Смотрелся уютно на фоне кухонного гарнитура. Ханна пропустила его слова мимо ушей, хотя сосед определенно поздоровался и теперь смотрел на девушку, облокотившись на холодильник. Его взгляд был скорее буднично наблюдающим, чем испытующим или удивлённым, поэтому, взяв в правом ящике стола вилку, оголодавшая от стресса Ханна начала жадно поглощать приготовленную соседом яичницу. В этом было что-то неправильное, она никогда не готовила яичницы.
   - Как ты узнала?
   Пожалуй, это был самый популярный вопрос у тварей, которые думали, будто загнали врага в угол: независимо от принадлежности им следовало выведать источник, чтобы не пустить проказу дальше. Ханна понимала, что возможно зря рассчитывала на беседу. Любой на его месте сдал бы убийцу, но Габриэлю, не потребовалось и минуты, чтобы выбрать вектор действий - это мог быть показатель гибкого ума, а не доброжелательности. Однако изнемогая от неприязни к внутренней сути соседа, девушка отдавала себе отчет, что рисковала поднять руку на друга, память которого хранила ценные воспоминания о брате. Сосед присел на табурет напротив, достал пачку сигарет и закурил, выдыхая дым на поверхность стола:
   - Если отбросить мистические обстоятельства, по которым тебе передалось знание, то меня удивляет, что на тебя охотятся, что не часто происходит, среди нашего народа. Серебряные ножи и полуавтоматический дробовик?
   - Сдаёшь меня?
   - Нет.
   Тот мертвый Мастер был прав, человек для них - это еда. К тому же, она и раньше видела, как они взаимодействовали с людьми - никогда с представителями высшего света или знаменитостями, которых окружали СМИ. Их жертвами были обычные люди, наверное, даже слишком обычные. "Потерпевшая" прошлого года, симпатичная светловолосая девушка с раскосыми глазами вела полноценную семейную жизнь с одним из них, работая на дому контент-менеджером. Думала, что ей повезло заполучить молодого бизнесмена, который охотно делился деньгами и частенько пропадал в командировках. Со стороны это смотрелось так глупо и мерзко - едва заканчивался день, как он начинал жрать. У них даже не было секса, но намечалась свадьба: он использовал гипноз и внушение, чтобы построить в голове жертвы нужную картину. Ханна убила его спустя несколько месяцев слежки, но реакция девушки была неожиданной. Увидев мёртвое ссохшееся тело на кровати, блондинка, как ни в чем, ни бывало, завернула его в простыни и выбросила в мусорный контейнер, будто была заранее проинструктирована. Ханна снова подумала на гипноз, однако на следующей неделе бывшая жертва сменила место жительства и стала встречаться с человеком-студентом. Они вместе ездили за город, ходили в кино, в парки... а она жрала. Это было неожиданно, узнать, что инициация прошла незаметно и момент перехода был упущен. Через месяц молодая тварь пропала, брошенный без предупреждения человек повесился в квартире, которую они снимали. В начале лета труп блондинки нашли под одним из мостов Тибра. В газетах писали, что заколола себя ножом, это подтверждали и показания родственников, все как один говорившие, что в последние несколько недель она обналичила все счета и жила так, будто была готова распрощаться с жизнью. Не потребовалось много времени, чтобы взглянув на труп, понять, что плоть исцарапана когтями, а на шее, груди и запястьях - бесчисленное количество укусов.
   Эта смерть произвела на Ханну глубокое впечатление, заставляя всё больше думать о том, во что ввязалась против воли. Монстры и без неё убивали друг друга. На одной территории их не могло быть слишком много, внимание привлекала любая мелочь и уж тем более молодой сородич без Мастера. Очевидно, что появление убийцы вне круга знакомых, который выносил всех подряд - стало для них большой новостью, а сама Ханна, одиночка без памяти была вполне пригодна для того, чтобы подержать рядом, прежде чем убить.
   - Понятно.
   Девушка ещё очень долго следила за выражением лица бывшего соседа: несмотря на слова, подтверждающие, что Габриэль знал масштабы её операций, он не выглядел агрессивным, более того, выражал чрезмерную причастность и обеспокоенность:
   - Возвращаться нельзя. Я - Квестор города. Дело закроют, но ты должна будешь оказать мне услугу.
   - Какую?
   - Сначала, скажи, кто поведал тебе о нас.
   Краем глаза Ханна заметила, как взмокли стены. Какая ирония! Квестор - "человек, задающий вопросы". Чтобы выведать информацию о том, что и у них есть свои собственные детективы-сыщики потребовалось убить не одного урода, однако понять чем именно те занимались не представлялось возможным. Препятствовали утечке информации, расследовали убийства своих или искали пропавшее золото? Габриэль был в курсе её оружия.
   - Подожди.
   Сосед ушёл, оставив её на кухне, медленно наполняющейся водой. Хлопнула дверь в коридоре и через несколько мгновений в комнату вошёл другой. Ханне стало не по себе от зашкаливающего проявления случайности. Голубоглазый качек выглядел мрачнее, чем пару ночей назад. При виде его глаз-мигалок, отражающих свет утреннего солнца, чужая реальность начала вплетаться в настоящую. Ханна увидела себя просачивающейся через дверной проем собственной квартиры, по меркам пробегающих в голове мыслей, мелкого метража. Воздух был стоячим, звериным настолько, будто кто-то намеренно распылял в комнатах мех. Немея*, подсказывало сознание.
   Ханна пришла в себя в салоне автомобиля, мчащегося по широкой заасфальтированной дороге. Длинные цепкие пальцы массировали кожу головы. Она очнулась на заднем сидении рядом с Габриэлем.
   - Высадите меня, - резко отстранилась.
   Помимо неё и соседа в салоне был тот самый качек, выполняющий роль водителя. Оба заметно напряглись как только девушка очнулась, но наверняка понимали, что она не станет нападать без оружия и под страхом последующей автокатастрофы. Оглядев себя, Ханна поняла что на ней нелепый офисный костюм и никакого оружия.
   - Мы давно хотим убить кое-кого, - подал голос голубоглазый, - И ты поможешь нам, после чего будешь вольна идти куда вздумается. Кровосос его величества недавно известил нас о кончине горячо любимого собутыльника. Его сожгли в собственном доме, где-то неделю назад, ничего не напоминает?
   Ханна попыталась напрячь мозги, но поняла, что только зря старается. Сталкиваться с квестурой ей ещё не приходилось, а тело ныло, как после трёхчасовой пробежки.
   - Массимо Верги - его человеческое имя, - продолжил блондин. - Все поговаривали, что в нем живут какие-то слабые качества, но чтобы вот так просто попрощаться с вечностью... я бы на его месте свернул тебе шейку...
   - Слишком крупная рыба, - перебила. - Я понятия не имела кто это такой. Что вы будете делать со мной?
   - Ты убьёшь для нас кое-то кого.
   - Это все? Что потом?
   - Потом мы отпустим тебя.
   - Да ладно?
   - Мы дадим тебе шанс. Фору в несколько минут. Если сможешь скрыться - так тому и быть, - помолчав, он добавил. - Через пару часов уже будем на месте.
   Действительно, когда совсем стемнело, автомобиль подъехал к большому дому из белого камня, находящегося внутри частной виллы где-то в провинции. Ханна вышла из машины первой и поняла, что сбежать не удастся - вокруг были одни поля и целое стадо уродов. Похороны друга префекта напоминали человеческую вечеринку со свободным дресс-кодом. Многие расхаживали в пышных платьях на металлическом каркасе, некоторые оделись как люди, кто-то, подобно голубоглазому, тратил деньги на дорогие костюмы. Не смотря на резкий контраст все твари отлично гармонировали, образовывали общие компании, смеялись, разговаривали. Именно это делало сборище убийц похожим на сходку молодежи. Вполне обычную, чтобы проехать мимо, задержав взгляд, но не остановиться.
   Пройдя несколько комнат в живом потоке, они вышли в небольшой внутренний дворик с чугунными воротами, выходящими в сад. Место похорон оказалось самым обычным могильником: продолговатый отлакированный гроб стоял среди каменных надгробий рядом с выкопанной ямой. Твари расположились вокруг, как бы это сделали люди на церемонии. Двое ближе остальных - высокий брюнет и блондинка в меховой накидке. Вторая страдала больше всех, то и дело поднося шёлковый платок к лицу. Никто не заметил присутствия Ханны она упивалась ощущением свободы не сулившим ей опасности.
   Друг соседа уступил место своему двойнику. Такой же высокий, массивно сложенный блондин с яркими голубыми глазами-мигалками, однако, чуть более загорелый. Габриэль сделал незаметный жест рукой, определяя цель. Отлично.
   - В эту прекрасную осеннюю ночь мы прощаемся с одним из самых древних чистокровных Высшего Света, гражданином Рима. Все без исключения знают, Максимильяна, одного из родоначальников линии Эмилиев Лепидов...
   Речь монстра звучала так мелодично, что Ханна не могла не заметить, как начинает закрывать глаза от удовольствия. Как оказалось, умерший был некого рода благотворителем среди своих. Многим обеспечил приют, подарил жён и детей. К слову, делился всем, что у него во благо расы. Это было странно, слышать такое и видеть собственными глазами недовольные выражения лиц. Пожалуй, никто кроме блондинки здесь не знал что такое горе, но смерть монстра, оказалась для них большой досадой.
   - За время своей жизни Максимильян вырастил тринадцать детей. Семеро из них пережили ту роковую ночь и как его близкий друг и Префект Рима, я беру их под свою защиту.
   Префект, какая удача. Главный монстр в регионе оказался высоким брюнетом, стандартным на фенотип мужчиной без третьей руки или второй головы! Не было даже утонченных черт лица или холеного силуэта, лишь голос - завораживающий, манящий. Он не был телепатом, хотя этот вид монстров по опыту Ханны казался ей самым сильным. Лицо префекта напоминало театральную маску из-за приподнятых уголков губ, что бы он не говорил, речь будто преподносилась с заранее сформированными благими намерениями, это пугало, но не вводило в ужас, как когда её мысли читали.
   Рядом с брюнетом стояли другие, как раз семь, ранее Ханна подумала, что те входят в некого рода элитную свиту. Назвать их детьми было бы некорректно, наглядно присутствовал лишь один, маленький мальчик лет десяти с неестественно белыми волосами. Он спокойно смотрел, как двое мужчин опускали гроб в яму под приглушенную музыку.
   Первым из компании ушёл Габриэль, затем блондинка, утянувшая за собой темноволосого Префекта и шестерых отпрысков умершего. Место захоронения будто стало никому не нужным, когда на гроб упал последний клочок земли. Остался лишь мальчишка. Красивый. Со светлыми глазами и пухлыми щеками он напоминал маленького принца, в своем сером костюме с камзолом вышитым золотой нитью. Стоял на месте, отупело рассматривая землю, на которую падала его худая тень. Да, возможно именно этот мальчик и только он, был детищем умершего. Что-то было в этом молодом лице, очень сильно напоминающее мастера-телепата. Как интересно все же складывается судьба, сама того не ведая, Ханна стала смертью друга Префекта, монстра который в чем-то отличался от других.
  
   - Не каждый из нас может и имеет право производить потомство - это привилегия знати чистой крови. К каждому своему сыну я отношусь с трепетом, хотя понимаю, что мог бы порождать их без задержки, штампуя как мелкие детали на заводе, в то время как другие изнемогали бы от желания иметь хотя бы одного.
  
   Спустя десять минут, Ханна стояла в углу большого зала за спиной блондина, тщетно пытаясь перевязать руку галстуком. Рана была глубокой и сильно кровоточила, приходилось ловить капли на лету. По стенам уже бежала вода, скапливаясь у ботинок.
   Перерезая твари горло, Ханна забыла про мальчишку, возможно, не посчитав того серьезной угрозой. Маленькая тварь, так спокойно смотревшая на могилу отца, набросилась в самый неожиданный момент, бесшумно и неконтролируемо: каким-то образом пацан распорол ей руку и предплечье одним касанием. Отбиться от него она бы так и не смогла, но сделав несколько выпадов мальчишка куда-то пропал.
   - Долго ещё? - вежливо поинтересовался Рой, делая вид, что рассматривает гостей.
   К ним подошёл Габриэль и, повернувшись к ней профилем, пожал Рою руку. Ханна быстро запустила руку в карман его джинс, вытащила пачку черных салфеток и тут же приложила стопку к ране, обмотав галстуком. Надолго такого хватить не могло.
   - Когда мы сможем уйти? - спросила.
   - Никто не знает, - сосед продолжал улыбаться своему другу в лицо.
   Одев рубашку, Ханна положила раненую руку в карман. Они стояли в той стороне залы, где находились исключительно твари с глазами-мигалками. При виде надвигающегося по коридору Префекта они сплотились, образуя небольшую стаю из крупных тел. Брюнет шёл с теми шестью, о произошедшем узнал на удивление быстро, но в лице не изменился, продолжая полуулыбаться. Возможно, происходящее его забавляло, однако не трогало за живое, потому что ничего живого в твари не было. Об этом свидетельствовали тусклые зелёные глаза и чуть опущенные веки. Он даже покачивался из стороны в сторону, как кукла.
   Префект мельком посмотрел девушке в лицо. Такой неоднозначный, холодный взгляд должен был напугать, разозлить, толкнуть в отчаяние, заставить задуматься, к слову, произвести хоть какую-то реакцию, но на душе было пусто, будто что-то там внутри уже было готово к столкновению. Воды уже было достаточно, чтобы покрыть макушку, Префект, впрочем, не заметил ничего из этого и подплыл к голубоглазому.
   - Синьор Раскез. Да будет вам известно, что ваш брат умер от рук неизвестного убийцы.
   То, что происходило дальше, не поддавалось пониманию. Первыми комментариями на реплику о разрыве некого союза, был сдавленный рык и змеиное шипение. Стоящие впереди твари с глазами-мигалками начали рвать на себе одежду. Бледнолицые, пользуясь моментом, напали первыми, ловко просачивались сквозь ряды нанося удары в спину. Тварей отбрасывало в разные стороны, некоторые цеплялись когтями за пол или стены и никто не успевал перекинуться. Даже не смотря на свои, казалось бы, сковывающие движение наряды, некоторые монстры двигались насколько быстро, что становились невидимыми. Ханна поняла, что это её шанс и двинула к выходу.
   Чёрное авто начало разгоняться. До столкновения с оградой оставалось буквально несколько метров и Ханна зажмурила глаза, готовясь к удару. Вода взялась неоткуда, снова холодая и неприятная, плотно окутала всё тело, образуя мокрый кокон.
   Удар.
   На ворота прыгнуло нечто огромное. Под весом зверя металл качнулся и вместе с частью каменной стены, ограждающей поместье, рухнул на землю. Автомобиль выехал на дорогу и устремился на свет восходящего солнца. Ханна могла посчитать каждый камешек на пути, но не могла разглядеть очертания расплывчатой от скорости фигуры, мчащейся в нескольких метрах от машины.
   - Иисусе.
   Избавиться от погони ей удалось лишь спустя несколько часов. Дешевая гостиница на окраине города не была готова к приему окровавленного человека и направила девушку в больницу, поэтому ей пришлось искать ещё одно убежище. К счастью, Ханна никогда не нуждалась в роскоши. Миниатюрное помещение с единственной кроватью и маленькой тумбочкой идеально подходило для всех нужд.
   Девушка закрылась на два ключа и села на матрац. Ей хотелось о чем-то задуматься, быть может, составить общий план или просто порассуждать, но в голове было пусто. Пустота была настолько абсолютна, что все движения выполнялись на уровне автоматизма. Вот она протянула руку, чтобы отодвинуть подушку, проверила сохранность спального комплекта, конструкцию кровати, частично разобрала тумбочку в поиске потайных мест и нашла таковые в небольших щёлках задней стенки. Снова присела и остекленевшим взглядом зафиксировала свой багаж. Весь арсенал в виде чёрного кейса послушно лежал рядом, больше для жизни и не требовалась.
   Была ли это та самая фора в несколько минут или ей действительно повезло застать монстров врасплох, Ханна не знала, но была удовлетворена, осознав, что ей хватило ума воспользоваться случаем. Правую руку сильно кололо, девушка сняла рубашку, вспорола прилипший к руке галстук ножом и осторожно потянула за концы салфеток. На месте глубокого пореза красовался небольшой покрасневший рубец.
   - Ты пила кровь лемура? - сплюнул Габриэль.
   Потрепанный квестор стоял в дверях номера в одежде обычного гражданского. Ханна вскочила на ноги и достала нож, но парень быстро закрыл за собой дверь и поднял руки вверх:
   - Я не причиню тебе вреда. Я один здесь, - посмотрел на её рубец. - Пить кровь лемуров запрещено, для них она бесценна. Выпив её, ты связываешь себя узами, становишься рабом...
   Девушка приблизилась к окну и поверхностно осмотрела вид сверху. Кто знает, сколько их там...
   - Меня такая участь не настигнет.
   - Многие из них не держат слово! Они могли обмануть, уверяя, что...
   - Его уже нет в живых. Я ничья слуга.
   Последующая тишина дала сигнал к быстрому обдумыванию ситуации. Либо она что-то сделала не так, либо сосед пытался играть в театр, что казалось маловероятным, учитывая многие факторы. Радужная оболочка глаз Габриэля начала светлеть:
   - Кровь умершего лемура отравляет организм любого живого существа, Ханна.
   - Если бы не эта кровь я бы была мертва.
   - Не убивай источник. Держи их где-нибудь, так чтобы они не могли на тебя подействовать, но не убивай.
   - А как на счёт того, чтобы выпить, а потом убить?
   - Не получится. Кровь лемура в чужом организме полностью зависит от источника. Это один из ключевых моментов, позволяющих держать в тайне их существование, - бывший сосед едва сдерживал себя. - Кто он?
   - Максимильян.
   - Не ври.
   - Я серьёзна.
   - Сейчас не время...
   - Максимильян.
   Радужка Габриэля мигом потухла:
   - Ты шутишь.
   - Какой смысл в шутках сейчас? Во мне этой дряни литра два и она не выходит. Терять мне нечего, по крайне мере, попытаюсь найти брата этим извращённым способом, потом убью себя.
   - Зачем? - нахмурился.
   - Я не хочу жить.
   - Нет, зачем тебе искать брата?
   - Зачем по твоему люди могут искать собственные семьи? - скорчилась.
   - Ханна, я в курсе, что Стивен тебе не семья, так же как и Бернард.
   - Бернард? - не поняла.
   - Да, Бернард, твой отец.
   Обоюдное молчание затянулось на несколько секунд. Ханна смотрела на соседа с ужасом, тот уже давно открыл рот от нехватки слов.
   - Хочешь сказать, что дружил с маленькой девочкой будучи владельцем элитных клубов города? - решилась подать голос.
   - Тогда я был обычным управляющим, неужели ты не помнишь?
   Ханна с силой сжала нож в руке. Её начало покалывать от внутреннего раздражения, она снова ощущала влажность в воздухе, было сложно сфокусировать взгляд.
   - Твои шрамы, Ханна, откуда они?
   - Монстры напали на нас в день рождения Стивена и у меня случился приступ. Хочешь сказать, что не был там?
   Выражение лица соседа очень быстро сменилось на тревожное и Ханне стало не по себе, от того, что разговор свернул в сторону болезненных для неё тем.
   - Стивен - один из нас, - выдохнул. - Дайрон - это клан, семейство псовых, самая распространенная группа двуликих на территории США и Канады. Когда-то они назвали себя "свободными" и выгнали всех лемуров с континента. На территории Евразии на них объявлена охота. Лишь немногие имеют право и возможность жить на этих землях и ты в их числе, - Ханна попыталась вставить пару слов, но сосед её перебил. - Это Стивен сделал с твоей шеей, не нужно быть телепатом, чтобы понять. Твой отец достаточно влиятельный мужчина и его имя не Ричард, как написано в документах, а Бернард. В ту ночь охотники застали вас врасплох. Твой брат разошёлся, а я пришёл слишком поздно, когда ты уже лежала без сознания.
   - У тебя хорошая фантазия.
   - Стивен и твои родственники в Америке, Ханна, прямо сейчас. Никто из них не убит, более того, твой отец планирует связать себя узами с матерью Роя и этим самым пустить одного из своих щенков в Европу.
   - Хватит...
   - Как могла ты, три года жить в неведении? Все документы были фальсифицированы. Они для людей. Как ты дошла до того, что стала убивать себе подобных? Кто тебя надоумил?
   Бывший сосед начал медленно приближаться, выпустив вперёд руки, будто ловил дикое животное:
   - Все хорошо, Ханна. Я не дам тебя в обиду.
   - Я не такая как ты, - напряглась, отходя в угол. - Не перекидываюсь. У меня нормальные глаза. Я сплю, ем, как человек и не обладаю никакими генными мутациями. К чему эта ложь?
   - Ты не ходила к докторам после того случая, - ещё шаг, - как ты можешь быть уверена? Среди нас рождаются некоторые с пассивным геном второй сути. Обычно мы от них избавляемся, но тебя придержали. Я придержал...
   - Не подходи.
   - Мы не проходим инициацию, но этот яд, который ты пьешь, травит наш организм. Ты ничего не ощущаешь, потому что источник мертв. Очевидно, кровь была дана добровольно, раз прижилась, - теперь квестор стоял прямо напротив Ханны. - У тебя сложилось неверное впечатление о нашей популяции. Нас мало. Всего несколько сотен по всему континенту. Разные виды, разные возраста и пол. Некоторые обречены на вымирание лишь потому, что не могут продолжить род, каждый раз ты отнимаешь жизнь у чьей-то половины, возможно, единственной.
   - Разве вы не умеете делать себе подобных? Заражать?
   - Инфицированные нужны для охраны, они не фертильны. Ты старишься как обычный человек и регенерируешь только благодаря крови бессмертного, но по сути являешься такой же как я. Зря они бросили тебя. Я всегда знал, что это было ошибкой.
   Бывший сосед нагнулся над её лицом и оскалил зубы. Раскатистый звук вызвал двоякие ассоциации.
   - Тот, кто завербовал тебя, знал все это, Ханна, - задрал верхнюю губу. - Скажи имя, я объявлю охоту и принесу тебе его голову.
   - Твоя ложь не трогает меня.
   - Ты больна, - черные как уголь глаза снова начали светиться. - Весь город уже ищет темноволосую девушку роста выше среднего, одну из нас. Скоро новость подхватит вся страна, затем весь континент. Ты скажешь имя и дашь мне позаботиться о тебе.
   - Откуда утечка?
   - Сбежавший из дома - приближенный нашего префекта, - клацнул зубами у самого носа. - Ты больна, Ханна. Всегда была. Мне потребуется время, чтобы развеять шум, потом я приду за тобой.
   В какой-то момент ей показалось, что Габриэль приблизился слишком близко.
   Непонятно откуда взявшаяся вода захлестнула Ханну с головой. В сознание девушка пришла, когда номер был уже пуст.
  
   Маленькая девочка с длинными шоколадными косами присела на подоконник. За окном расцветало ночное небо, уводя линию розовых облаков далеко за горы. Этого цвета было и платье юной созерцательницы, тщательно выглаженное. Со стороны она выглядела богато, чрезмерно ухоженная, с бледными маленькими ручками и чистой кожей. Такая никогда не держала ничего тяжелее книги, не выходила дальше лужайки и не интересовалась тем, чем не следовало. Её могли любить за одну красоту, закрывая глаза на любые недостатки. Молодой Валерий обещал сделать ей подарок но обманул. Легкая коробочка упала в крохотные ладони лишь временно. Внутри было диковинное железное кольцо с большим прозрачным камнем, украшенным золотыми геометрическими орнаментами.
  
   Ханна заказала себе самый дешёвый коктейль и села за свободный угловой столик. Самый популярный клуб бывшего соседа оказался намного богаче Пандоры. Складывалось впечатление, что хозяину некуда было девать деньги. Только войдя внутрь, девушка очутилась в огромной квадратной зале по пропорциям напоминавшей башню. Вверх, к скрытому во тьме потолку вела винтовая лестница с подсветкой. Посередине залы, в небольшом углублении находился танцпол. Люди и монстры смешались в единой толпе двигающихся под музыку тел. Это был клуб-кормушка.  
   Откинувшись на спинку металлического стула, Ханна принялась высматривать интересующего её бледнолицего. В голове все ещё прибывала непонятная ей тишина и возможно именно она привела её именно сюда, а не в другие три клуба, визитки которых у неё так же были. С того случая в гостинице прошло несколько дней и все это время она не переставала видеть перед глазами воду. Жидкость часто поднималась выше груди, по ночам накрывая с головой и к этому пришлось привыкнуть. Ханна даже нашла в таком видении мира определенные плюсы.
   Размытая фотография на дисплее телефона изображала лицо одного из "детей" Максимильяна. Ханна не смогла бы вспомнить его внешность самостоятельно, но обязательно узнала бы, один раз увидев. У парня были тёмные прямые волосы чуть ниже плеч, белая кожа и угловатое телосложение. Рост примерно метр девяносто, что само по себе делало его сложным противником. 
   - Скучаешь, крошка? 
   Шатаясь, к столику приблизился один наркоман из толпы. Юношеское личико, с пухлыми губами и волнистыми волосами до плеч можно было назвать симпатичным, но от объекта сильно несло перегаром и чем-то ещё, не менее отвратительным. Обычный костюм и полутьма не давали разглядеть его лучше, но голос парня был довольно звонким, чтобы принадлежать рослому подростку.
   - Моё имя Квинт, - пропел. - Я управляющий этого клуба. 
   - Чем обязана, Квинт, управляющий этого клуба? 
   - Хотел просить, кого это вы так жадно выискиваете. Сюда приходят веселиться, госпожа, мало кто сидит и...
   - Не ваше дело. 
   - О, лучше не грубить, - ухмыльнулся, нюхая собственные пальцы. Этот контраст между формальной вежливостью и развязными манерами сбивал с толку. - По блеску в глазах, не побоюсь предположить, что это дело государственной важности! Кто же этот счастливчик? 
   Про себя чертыхнувшись, Ханна показала наркоше фотографию. 
   - Он будет здесь с минуты на минуту, - кивнул. - Сказать Эфесту, что вы его ждёте? Как вас представить? 
   - Боюсь, это лишнее. 
   - Как скажите, - он многозначительно улыбнулся и откланялся, уводя за собой шлейф отравы. 
   Девушка погладила плечо, досадно смакуя мысль, что переборщила с одеждой. На ней были обтягивающие кожаные штаны, черный топ и несколько слоев пудры с косметикой. Без пяти минут девочка по вызову.
   - Ничего подобного, вы прекрасны. 
   Пробираясь через соседние столики к ней подплыл бледнолицый, запечатлённый на фотографии. Невероятно высокий он казался ей Эйфелевой башней, пока не сел. На нем были замысловатые джинсы, которые часто носила человеческая молодежь, с бесчисленным количеством цепей вокруг пояса, чёрная рубашка и резко выделяющиеся золотые часы. Лицо монстра отлично вписывалось во внешность, резкое, с хищно изогнутыми бровями. Во всем его образе был какой-то странный шарм...
   Ханна не сразу поняла, что он прочёл её мысли. Мышцы рефлекторно напряглись, но не так как обычно. Плотно обхватывающая со всех сторон вода, сделала движение похожим на кратковременный спазм. Девушка сжала в руке телефон, придавая себе более расслабленный вид. 
   - Эфест Ампирелли, к вашим услугам, - представился. - Мы раньше не встречались. 
   - Вам лучше не копать в чужих головах без спросу, синьор Ампирелли. 
   - Для такой красавицы всё на свете. 
   Говорить с монстром пришлось почти три часа к ряду. Он оказался весьма общительным малым и то и дело пытался дотронуться до Ханны рукой. Странно, но он даже не поинтересовался её личными мотивами, ведь она могла искать его для совершенно разных целей. Однако чтобы понять его желания, не требовалось обладать особыми умениями. Перед самым рассветом он вежливо согласился подвести её до дома. Ханна кивнула, многообещающе улыбаясь. Даже не спросив её адреса, тварь завёла мотор, и огромный лакированный джип тронулся с места. Пока они не выехали из центра, Ханна делала вид, что смотрит в окно. Вода вела себя необычно, собираясь вокруг её головы, будто шапка.
   - Значит, не показалось, - мрачно заметил монстр, кинув быстрый взгляд на приставленное к его горлу лезвие. - Peste romana*, я полагаю. Крайне польщён. 
   - Разворачивай.
   Когда лучи солнца начали пробиваться через серое небо, они остановились у старой избушки. Слишком заброшенной на вид, чтобы в ней кто-то жил. Монстра уже не беспокоило лезвие ножа, он внимательно наблюдал, как солнечный зайчик бегает по соседнему сидению. 
   - Я буду задавать тебе вопросы. Если ответишь - сможешь переночевать в этой избушке. Кто твой мастер? 
   - Массимо Верги. 
   - Ты хотел сказать Максимильян? 
   Бледнолицый посчитал это риторическим вопросом - его внимание было отдано горизонту: из-за ветвей деревьев отчётливо виднелись пожелтевшие облака. 
   - Назови мне имена всех выживших детей Максимильяна. 
   - Корнелий, Флавий, Аурелий, Квинт, Ланг... Люций. 
   - Кто из них беловолосый мальчик?
   - Люций.
   - Где он живёт? 
   - Площадь Барберини. Дом первый. 
   - Помощник префекта...
   - Эверд. Вилла посреди пальмовых полей на Лаурентине. Нет слуг. Человек-сожитель.
   - Ты тоже телепат, - усмехнулась. - Насколько сильным был Максимильян? 
   - Лучшим среди лучших. 
   Даже в такой, надо заметить, щекотливой ситуации монстр удосужился задрать подбородок, хваля заслуги своего умершего создателя. Почему-то ей понравились эти слова, Ханну будто окутало некое чувство патриотизма. Возможно, гордость за то, что убила такую добычу.
   - Отлично, можешь идти.
   Монстр что-то прошипел и покинул машину, прикрываясь старой газетой. Добежал до избы и ногой выбил дверь, после чего плотно закрылся в доме. Ханна ещё полчаса любовалась рассветом, затем достала банку редбулла и, осушив её полностью, уехала расследовать окрестности.
   Первый дом на площади Барберини являлся пятизвездочной гостиницей. Толстые каменные стены, красная дорожка, проезжающие на внутреннюю стоянку блестящие авто с сопровождением. Судя по лицам, она была предназначена для особых клиентов: стоящие рядом с массивными стеклянными дверями охранники не пропускали незнакомцев и даже не подсказывали дорогу туристам.
   Жилище же помощника префекта оказалось построено намного ближе и сравнительно недавно: обычный панельный дом.
   В избушку Ханна вернулась к обеду. Её так никто и не открывал. Спрятав ключи в ближайшем кусте, девушка достала из кармана нож и не без усилия открыла дверь. Внутри лачуга оказалась заброшенней, чем снаружи. Мебели давно не было, а деревянные составные домика валялись на каждом шагу, так и норовя попасться под ноги. Прежде чем найти тварь в самом дальнем углу, Ханна несколько раз поцарапала джинсы торчащими гвоздями. 
   Монстр лежал в неестественно согнутом положении, прикрывая лицо руками. Его тело было лишено движения, но не крови или массы, как это часто показывали в фильмах. Сын Максимильяна просто выглядел потерявшим сознание человеком, так ни кстати забывшим как дышать. Ханна взяла его руку, пырнула ножом по одной из вен и бесцеремонно поставила под струю пустую бутылку. Специфический звук, сопровождавший сцену взятия крови, вряд ли можно было назвать приятным.
   После девушка перемотала рану куском пыльной тряпки и достала из кармана джинс наручники. Она и думать не смела, что возможно когда-то снова применит их на ком-то. Эксперименты над монстрами доказали, что они очень медленно заживляли раны вокруг инородного материала, а в особенности серебра и имели некую физическую слабость к этому металлу. В своё время Ханна решила, что это пусть и странно, но весьма закономерно. Ведь монстры и без того были до безобразия сильны, обладали ассортиментом нечеловеческих способностей и целой вечностью в придачу. Слабое место у них имело место быть по всем законам жанра. Иначе, почему на земле официально проживали люди, а не бледнолицые? Из-за того, что появились позже? Нет, она так не думала. 
   Ханна взяла тварь за ворот рубашки и потянула в сторону погреба, открыла крышку и, пару раз чихнув, от поднявшейся в избушке пыли, забросила тело внутрь. Нужно было его там закрыть. Классический вариант лезвия у горла или рядом с сердцем со спящим монстром вряд ли можно было провернуть. Слишком резко те просыпались. Монстр мог ненароком себя убить, а это никому бы не пошло на пользу. Покачав головой, Ханна пошла обратно к машине. Вернулась с небольшим набором гвоздей и начала вбивать их в пыльные доски.
   Выйдя в полукилометре от гостиницы, она перешла через дорогу и, удостоверившись, что слежки нет, пошла подворотнями. Было грязно, душно и в то же время очень влажно. Ей то и дело приходилось обходить мусорные баки или их содержимое, которое по закону человеческой лени людям было сложно донести до места назначения. 
   Заворачивая за очередной угол, она увидела интересную картину. Двое здоровых мужиков, бьющих грязный, прилипший к земле мяч. При ближайшем рассмотрении, последним оказалось маленькое животное из семейства собачьих. Оно лежало в луже собственной крови, прикрывая грязными лапами морду. По непотным причинам двое мужчин пинали его со всей силы, не жалея язык на матерные выражения.
   Понаблюдав за сценой несколько минут и не найдя в этом процессе ничего доказывающего здравый смысл у атакующей стороны, Ханна достала нож и выйдя из тени мусорного бака пырнула одного мужчину в бок. Убийство людей никогда не приносило ей удовлетворения, хотя видит Бог, уродов среди них было достаточно.
  
   * Peste romana - "Римская чума" (итал.)
   * Немея (Nemea) - античный греческий город, известный благодаря Немейскому Льву (в древнегреческой мифологии лев чудовищной величины с твёрдой шкурой). Согласно поверьям, зверь жил в горах возле города и опустошал все окрестности.
  
   Глава 3: Звёзды
  
   Если бы раньше ей сказали, что здесь было так красиво, её бы не пришлось принуждать. Тёмное, чёрное полотно скрывало десяток мерцающих точек, разной степени величины. Здесь было холодно, но не так как зимой, когда ты выходишь на улицу без куртки, скорее дело было в воздухе, едва ощутимом, обездвиженном. Из книг ей было известно, что вакуум космоса не являлся абсолютным - в нём присутствовали атомы и молекулы, обнаруженные с помощью микроволновой спектроскопии, реликтовое излучение, которое осталось от Большого Взрыва, и космические лучи, в которых содержались ионизированные атомные ядра и разные субатомные частицы. Газ, плазма, пыль, небольшие метеоры и космический мусор - ничего этого не было в этом идеальном космосе, формирующимся в голове едва Ханна закрывала глаза. Возможно, это видение следовало трактовать по-другому, обратиться к той же философии? Там космос являлся олицетворением упорядоченного, гармоничного природного мира, был противоположностью хаоса. Платон в диалоге "Тимей" рассматривал космос как живой, соразмерный организм, обладающий разумной душой, а человека - как его неотъемлемую часть; формулировал трудность в объяснении его устройства, ведь он был божественен, идеален, соответственно, все небесные тела должны были двигаться равномерно по круговым орбитам, чего никто не наблюдал. На воображаемом полотне Ханны тоже отсутствовало, что-либо подобное. Звезды были разбросаны без всякого порядка, две из них были крупнее остальных. Одна - ярко голубая и холодная. Вторая - золотая, богато переливающаяся во тьме. По мере того как Ханна пыталась приблизиться к ним, они отдалялись, но взгляду открывались другие точки, менее яркие. Например, две белые, гравитационно-связанные звезды, прочно зависшие на месте. За ними другая, жёлтая и две серых, почти незаметных. Каким-то больным участком мозга она понимала, что сама является таким же зерном в чёрном океане вселенной, но не могла понять ни собственный размер, ни цвет. Смотря вниз, она видела темноту, хотя порой, на пороге приступа, её сознание устремлялось куда-то вперёд по карте, а возможно и назад, по знакомой, выложенной временем, проверенной дороге, где ярко пульсировал белый карлик. Часто в своих мыслях Ханна сидела на чем-то мягком и рассматривала чёрную папку. Тело не слушалось, оно было чужим, с большими ладонями и грузным корпусом, скрывающим бесполезные лёгкие. Он думал о чем-то очень часто, этот человек. Эти мысли, мысли о потере, вызывали двоякие чувства: боли, сожаления и облегчения. Связь с утраченным была слишком крепкой, чтобы не горевать, но раньше его мучили куда более изощренные муки, рамки, правила, нарушить которые никто из двоих не мог. Порой, в голове мелькали образы, картинки близости двух тел, ощущение чужого прикосновения, сдавливающего мягкую, как тесто, кожу. Maniglie dell'amore, скопления жира на боках, за которые он так любил хвататься.
   С того дня, как она заперла монстра в избушке прошла неделя, за которую Ханна успела выкрасть из Гарцвана обкуренного наркомана и жителя виллы среди пальмовых полей, приходящимся помощником префекта. Если первый не оказывал никакого сопротивления, буквально предложив себя на любых условиях, то второй попробовал отбиться, хотя тут же проиграл, едва на территорию въехала машина с какой-то женщиной. Тогда, наверняка влиятельный среди своих монстр, превратился в тряпку, раздавленную обстоятельствами и привязанностью.
   Твари привыкли. Да, это звучало по-идиотски неправильно, но то, что происходило в избушке по-другому было не назвать. Два ребенка Максимильяна с первых дней заняли себя немыми разговорами, помощник префекта ушёл в себя, смирившись с завязанными конечностями, а пакетов с кровью все прибавлялось, вызывая странное чувство недостаточности. Бывало, Ханна оставалась с ними на всю ночь. Квинт, тот наркоман из клуба, временами подозрительно на неё косился. В этом взгляде была определенная степень выжидаемости и надежды, урод будто сообщал ей что-то или хотел чтобы она заговорила с ним, но Ханна не видела смысла в речевом контакте, когда все точки на "i" были обозначены. Раз в три дня, она кидала пакеты с донорской кровью в погреб и заколачивала крышку обратно. Спала в машине прямо у крыльца. Кусок грязной шерсти, после тщательного купания в общественном душе, оказался щенком лайки с дымчатой шерстью, белой грудью и яркими небесного цвета глазами. Мужчины нанесли ему слишком много повреждений, вызвав внутреннее кровотечение, но мелкий ещё дышал и Ханна почувствовала себя неважно, при мысли, что щенка лучше бросить. Прочистив раны и перебинтовав, она взяла его с собой, но смотря на него сейчас, беспомощного и умирающего в вонючей сумке, она понимала, что, возможно, допустила ошибку.
   Как мы можем знать, что такое смерть, когда мы не знаем еще, что такое жизнь? Мысль о смерти более жестока, чем сама смерть. Когда ты постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное, как еще одна тайна жизни.
   - Это щенок, он не думает о высших материях.
   Отчего эта уверенность? Смерть одного есть начало жизни другого.
   Ханну поёжилась. Сзади никого не было, машину окружал лес и боковая дорога, но она продолжала упорно разговаривать сама с собой. Кровь монстров питала человеческое тело, расширяла возможности восприятия и медленно сводила сума. Голубая звезда вспыхнула ярче.
   - Синьора? - мальчишка стоял прямо напротив.
   Ханна рывком схватила нож, ожидая удара. Парень запрыгнул на капот, заставив машину покачнуться и присел, уткнувшись лицом в лобовое стекло. Казалось, с их последней встречи прошли сутки, то же спокойное выражение лица, тусклые светлые глаза, ровная линия белых бровей и неведомая ранее способность расчленять, находясь в нескольких метрах от врага. Сейчас на нем были обычные джинсы и футболка, но они не придавали ребячества в собирательный образ. Ханна отчетливо видела, как он дышит, хотя раньше не предполагала что твари его вида могли это делать. Сзади, за пиниями уже поднималась солнце. Как он собирался уходить отсюда?
   - Я уже второй день за вами слежу, - сказал через толщину стекла. - Хотел покинуть вас незаметно и сегодня, но не сдержался. Вы продолжаете пить кровь Отца, упорно, день за днем... теперь даже можете видеть. Знаете, каковы последствия?
   - Стану такой же как ты? - вжалась в кресло.
   Парень резко шлёпнул ладонями по стеклу, заставив Ханну подскочить на сидении.
   - Нет. Нет, нет, милая, конечно нет... Теперь вы - носительница родовой крови. Sui iuris *, - заскользил пальцами вниз. - Ваша звезда горит подобно Солнцу на фоне жалкого Сириуса и Арктура, - криво улыбнулся. - Очень давно, при Римской Империи, существовало лишь одно понятие семьи. Это был небольшой автономный мир, основанный на патриархальных началах и полностью управляемый одним лицом - paterfamilias, отцом семейства. Власть paterfamilias внутри семьи была непререкаема и безгранична. Все остальные её члены были перед ним совершенно бесправны. Даже жены, которых в этом веке так ценят, занимали положение дочерей по отношению к мужу и сестёр, по отношению к собственным детям. Граждане Рима делились по семейному состоянию на самостоятельных, лиц собственного права, personae sui juris и подвластных, то есть прав не имеющих, personae alieni juris. Лишь Отец считался способным обладать правами свободного гражданина, а так же - всем имуществом собственной семьи. Неважно кем оно был приобретено. Даже игрушка раба, подаренная его матерью или дом жены сына являлся собственностью отца семейства. В ту самую секунду, когда Мастер принял меня в семью, я перестал быть тем, кем родился, это произошло против моей воли, изменило суть моей жизни.
   - Причем здесь я? - краем глаза Ханна заметила движение со стороны избушки.
  
   - Мы мешаем кровь с соками потребляемой еды, но вы являетесь её чистым переносчиком. Подобная связь запрещена, но Отец мертв и боле не может ответить перед сенатом за совершенное Я хочу ваш свет, но не могу вас убить. Наш род - один из самых древних. Вы должны носить другое имя и быть одной из нас. Но это не возможно, учитывая, что вы все ещё человек. Я не могу насылать проблемы на мой дом. Никто не должен знать, что Римская Чума носит в себе кровь нашего Отца. Взаимен, вы получите, что хотите - Эфеста и Квинта, но больше никогда не вернетесь в Рим. У рода должен быть лишь один Отец.
   Ага. Вышеупомянутые братья каким-то образом выбрались из дома и теперь бесшумно ступали по траве.
   - ... говорили "Fere enim nulli alii sunt homines, qui talem in filios suos habent potestam, qualem nos habemus". Нет другого народа, который имел бы над детьми власть, подобную нашей. При этом имелась ввиду именно власть отца, а не обоих родителей, - достигнув конца, пальцы мальчишки зацепили дворники. - На одной территории мы не сможем выжить, но врозь будем процветать.
   В голове что-то перевернулась. Ханна поняла, что проваливается под воду. Вокруг рук ребенка, обернутых в белую ткань перчаток, появилось лёгкое голубое свечение. Братья схватили его с обеих сторон и отбросили назад. Мальчишка успел прокатиться несколько метров на боку, прежде чем спружинить на ноги. Воздух наполнился равномерным змеиным шипением.
   - Disparais, Lucius, - обратился к мальчишке Квинт. - N'aie pas compliquИ.
   - Elle est mienne.
   - Je sais.
   Мальчишка вздёрнул подбородок:
   - Ne l'oubliez pas.
   Эфест начал медленно двигаться в сторону беловолосого, разминая руки. Люций смотрел на него снизу верх, не затравленно, но настороженно. Сцепятся, подумала Ханна, но когда любитель цепей приблизился на метр, мальчишка исчез.
  
   Лемуры? Так нас называли в Древнем Риме. Души людей, которые не могли найти покой из-за насильственной смерти, которой скончались. Согласно тому времени, мы возвращались в мир ради мести, преследовали живых, доводили их до безумия, пили кровь. В майе устраивался "лемурий" - праздник мертвых. Глава семьи просыпался среди ночи и бросал через плечо черные бобы, произнося искупительную речь. Считалось, что в эти дни по земле бродят толпы злых духов. Римляне верили, что вовремя этого ритуала лемуры следуют за человеком и поедают жертвенные бобы. В доме вдовы этот обряд совершал старший сын или ближайший родственник мужского пола.
  
   Вагон первого класса был заполнен лишь отчасти. Экономные европейцы предпочитали не тратиться, заранее зная, что уровень комфорта у обоих классов экспрессов не шибко отличался. Такие же мягкие кресла, как в самолётах, столики и система вызова проводниц. Ханна упала на сидение, напряженно всматриваясь в окно, пока поезд не тронулся и успокоилась лишь когда яркие огоньки расплылись и исчезли. Основной свет выключился, оставив её наедине с несколькими пассажирами, раскладывающим провиант на столики. Вытащив мобильный телефон, Ханна подключилась к сети и просчитала возможные маршруты. Задерживаться в Венеции было рискованно - слишком близко к столице, как не посмотри. От главной станции, в свою очередь, можно было пересесть на автобус до Эрфурта или Тулузы. К счастью, у неё хватило ума взять билет на Евростар, идущий четыре часа, а не Интерсити.
   Через лёгкую ткань рубашки Ханна отчётливо чувствовала тепло солнца. Хотелось сильно почесать руки, потереть о что-нибудь шершавое: она не могла призвать других детей, как это делали лемуры-мастера, но другие видели её и испытывали потребность в контакте, она ощущала это, как кожный зуд. Один, двое, трое... они пытались пробиться к ней, понять, что это за громкая пульсация среди привычно спокойного неба.
   Тёплый ветер сдул со столика забытую хозяйкой салфетку и пустил танцевать по вагону. Пристроившись на задней стороне джинс низенького мужчины, она прошла с ним до самого тамбура, после чего была сбита сильным порывом ветра. Спустившись на перрон, Ханна быстро сориентировалась и пошла в сторону автобусных касс. Лёгкая белая бумага некоторое время следовала за ней, потом свернула и опустилась на водную гладь канала.
   Две твари сидели в тени зонта вокзального кафе, притворно потягивая что-то из стаканов. Рядом с ними сидела женщина, ровно сложа руки на коленях. Как-никак, их будущий ужин. Ханна не была уверена, что пройти мимо сыграло бы ей на пользу, тем более оба, увидев её, заинтересованно втянули носом воздух. Она не видела их лиц, первого наградила колющим ударом под лопатку, второму свернула шею. Столик, за которым сидели незнакомцы, находился рядом с ограждёнными водами канала. Ханна выждала, пока официант пройдёт мимо, а лица людей отвернуться от затемнённого столика, и спустила оба трупа в воду. Когда она избавлялась от их личных вещей, выложенных на столике, что-то тяжело ударило сзади. Следующий удар пришёлся в живот: женщина-человек до этого времени спокойно сидевшая за одним из стульев, стояла перед ней с окровавленным ножом в руках.
   - И это Римская Чума, убившая сотню масок, что равняется одной десятой их целой популяции в Европе?
   Ханна сама не поняла, когда стала наблюдать за всем из-за густого слоя воды. Люди в клювообразных масках лекарей окружили столик. Их гогот едва доходил до неё, укутанной в невидимый поток, но вызывал нехорошее предчувствие. Солнце ещё не зашло, но некоторые из них пахли падалью.
   - Римской Чуме мила комедия искусства, - пропела женщина, удерживая её на весу. - У каждого свои мотивы, но едина цель. Мы можем развлечь себя, объявив антракт, но можем разойтись врагами.
   Ханна попыталась достать нож, но ей в щеку уперлось чье-то лезвие.
   - Гней Сервилий Цепион, птица куда более высокого полета нежели Префект, проснулся. Его псы уже на подходе к Ровиго. Через несколько часов будут здесь, чтобы забрать тебя. Убьёшь Императора - падут сотни. Мы - Венецианская Комедия, одна из древнейших италийских семей. Псы Гнея пройдутся по нашим землям, растопчут наших детей, только чтобы вернуть тебя, но ты и моя Комедия сотрут его с лица земли, вместе со всеми упоминаниями. Выбирай, Римская Чума, жизнь в крови или смерть от моего ножа.
   Один из толпы провел своим клювом по шее Ханны, выдыхая отвратительный запах гнили.
   - Жизнь, - и глазом не моргнула.
   - Я знаю, что в твоей власти лемур, которому доверяет Префект. Плоть от крови Императора, он сделает всё, чтобы обезопасить брата. Театр Импровизации выкрадет его, заставит прийти сюда лично и тогда, ты развлечешься.
   - О каком лемуре идет речь?
   - Об этой.
   Один из лекарей раскрыл плащ.
  
   - Ч-что? 
   - Он отказался от тебя и ты прекрасно знаешь почему. Так больше продолжаться не может, - Стивен снова поднял трубку, отвечая на звонок - Да, я ей сказал. 
   Ханна подождала пока он закончит и присела на стул рядом. Брат налил себе молока. 
   - Видеть тебя не могу, - прошептал.
  
   Уму непостижимо. Босая, в каком-то коротком платье и с несколькими рваными укусами на запястьях, женщина помощника префекта, ради которой монстр был готов на плен, едва могла открыть глаза от потери крови. Закрывшись в номере первой попавшейся гостиницы, Ханна погрузила девушку на чайный столик, надеясь хоть чем-то помочь. Твари в масках пропали так же быстро как появились, но она ощущала их где-то там, за окном, безмолвных и выжидающих.
   - Чёрт.
   Ханна проверила пульс и поняв, что женщина готова умереть в любую минуту, приготовила мешок, чтобы спустить ту в воду канала. Конечно, сначала следовало вскрыть череп, чтобы предупредить заражение - кусали её с определенной целью. Жаль! Помощник префекта был очень привязан к этой темноволосой, длинноногой модели французской наружности.
   - Чертовы уроды, - выругалась, оседая на пол.
   План побега из страны превратился в плен. Перед глазами снова предстало черное небо с разноцветными зернами и далекий белый карлик, до которого она уже не могла дотянуться. В той стороне появилось что-то отталкивающее, буквально блокирующее приступ, заставляло стоять на месте, рядом с более яркими звёздами, к которым стремительно приближались две блеклые точки. Она ощущала это. Несколько бегущих в сумерках, голодных и быстрых, они мелькали как черные вспышки в голове, то исчезая, то появляясь на новом месте. Ровиго или нет - но твари, эти опасные твари были близко и не имели точного ориентира, который бы защитил невинных людей от их безумства.
   - Какого черта вы убили её? - взревела.
   - Это не мы, - ответил Квинт, садясь рядом с Ханной на карточки и протягивая бутылку. - Нас прислал Люций, он в сговоре против Императора.
   Две серые звезды засветились ярче, отгоняя образы приближающейся опасности. Ханна открыла крышку и глотнула крови, прикрывая рану рукой.
   - У него старые счеты с родом Сервилиев, к которым принадлежит Гней, а Эверд очень сильный обращённый к тому же, помощник одного из них. Манипулировать им может оказаться кстати, - Выражение лица Квинта утратило эмоции. - Мы не знали, что ты убивала для Императора. Охоту на тебя отменили, как только он проснулся.
   - Нам тревожно, - подхватил Эфест. - У тебя нет шансов против Императора, а нам нельзя обратно, мы видели Римскую Чуму и скорее всего, будем казнены. Он убил всех, кто был в той квартире кроме Квестора и собственного брата. О тебе снова ничего не известно.
   - Как ты познакомилась с ним? - изумился Квинт. - Как вы поддерживали связь?
   - Мы будем с тобой, - сказал Эфест. - Не зависимо от того, какую сторону ты выберешь.
   Ханна скривилась. Как будто у неё был выбор.
   Весь вечер она провела за разбором схем каналов, пока парни отмывали незнакомку в ванной. Судя по всему, её инфицировали несколько дней назад, так как уже от одной близости с носителями родственной крови, тело трупа начало розоветь, смывая легкие следы окоченения и кровоподтеки. Большую часть времени девушка бездыханно лежала на кровати, иногда, очень редко, пыталась встать и опорожниться, но судя по звукам и моторике, сознание к этим действиям не подключалось. Ведь мозг до сих пор был мёртв.
   Ночью они вошли в Венецию. Утренняя газета осветила несколько смертей и перестрелку в баре. Посыльный Комедии известил о том, что в результате охоты, все твари были убиты и теперь Венето ожидал делегацию с самим Императором.
   - Другие братья сильнее нас, - сказал Квинт. - Флавий - дальний кровный родственник Императора и не покинет Рим только потому, что его братьям угрожает опасность, но и не станет помогать нашим врагам. Люций был инициирован во времена франко-прусской войны, но является самым сильным. Если Гней не захочет покидать столицу, он что-нибудь придумает.
   - Получается, мне надо убить этого Императора во что бы то ни стало.
   - Выбор есть всегда, но ты можешь встать на сторону Люция. У тебя нет никого кроме нас, - помолчав, Квинт добавил. - Фиорентин предатель, никто не мог ступить на территорию Квестора без разрешения.
   На следующий день, он и Ханна стояли на платформе вокзала, ожидая, когда подъедет поезд. Эверд появился перед ними на перроне в белом костюме с иголочки, будто и не провел последние дни в плену. Увидев эти отлично уложенные золотистые волосы и сияющие в свете фонарей туфли, Ханна ожидала чего-то более агрессивного, чем этот вопрошающий тон:
   - Где она? - застонал. - Где моя Виолетта? Люций предложил вместо гроба собственные ноги. Я чувствую, что она где-то здесь.
   Даже сидя в гондоле помощник префекта не переставал спрашивать о том, что случилось с его ненаглядной. Когда они вошли в номер гостиной, лемур включил вторую скорость и пропал из поля зрения. В последующую секунду послышался звонкий хлопок и падение мебели. Ещё миг и золотоволосый оказался у стены на обломках тумбочки, в то время как двухметровый любитель цепей загораживал собой лежащую на кровати новообращённую.
   - Как ты смеешь прикасаться к потомку рода Эмилиев, вонючее животное! Как посмел ты?! Своими грязными руками...
   Видимо, помощник префекта даже не обдумывал возможность, что его ненаглядную могли обратить раньше срока и совершенно другие дядьки. На лице твари боль сменялась паникой. Братья нащупали нужную почву и взяли вольноотпущенника в кольцо. Эверд судорожно сглотнул, переводя взгляд с лемуров на свою бывшую возлюбленную. Поза выдавала его. Он полностью зависел от состояния лежавшей на кровати твари. Чтобы спасти её, он продаст не только всё, что имеет, но и себя самого. Ханна не умела играть с этой стороной монеты, её ниточками были боль и страх, но вот монстры... она часто видела, как они манипулируют привязанностями. Ханна вернулась к разглядыванию схем, когда из спальни уже начали раздаваться, мягко говоря, откровенные стоны.
   Утром Квинт объявил, что Эверд дал клятву защищать Эмилию любой ценой.
   - Почему вы называете её так? - спросила, видя с какой тоской золотоволосый смотрит на спящую девушку. - У неё уже есть имя.
   - Она теперь одна из нас. В её венах течёт кровь рода. Согласно традициям все девочки носят родовое имя. Эмилия.
   - Род Эмилиев имеет древнейшие корни, - продолжил Квинт. - Мамерк Эмил, сын Пифагора был нашим предком, а отец Максимильян - один из родоначальников линии Лепидов. "Лепид" - значит красивый. Наша линия славится отлично развитой способностью подчинять чужие разумы.
   - Эмилия станет телепатом?
   - В будущем, да.
   - А Эверд?
   - Что?
   - Из какого он рода?
   Эфест удивленно моргнул:
   - Он вольноотпущенник. Бывший раб.
   Ханна оценивающе оглядела золотоволосого монстра, будто в первый раз увидела. Тот, казалось, сжался под её пристальным взглядом.
   - А вы нет? - усмехнулась.
   - Нет. Мы патриции.
   - А Император? Он Сервилий, что это значит?
   - Император Гней из рода Сервилиев, линии Цепионов. Как и его умершие братья, необычайно физически силен. Его предки были великими воинами.
   Ханна припомнила мелодичный голос Префекта и слова женщины из Комедии. Император и Префект - одной крови.
   - Если Префект его брат, то почему он телепат?
   - Кто сказал тебе об этом? Иллюстрий Джованни, вне всякого сомнения, принадлежит к тому же роду, но является сыном родоначальника линии Нониан, - Эфест снисходительно улыбнулся, - Он - эмпат.
  
   Глава 4: Белый карлик
  
   Ханна лежала на кровати, пытаясь пробиться к белому карлику. Потолок то и дело затягивался чернотой открывая карту, но едва разум девушки пересекал родственные звезды, как небо отключалось и она снова видела люстру. Он был здесь, в Венеции. Прошёл целый месяц и они выкрали его.
   Сначала это открытие показалось невероятным, узнать местонахождение объекта по какой-то вымышленной вселенной, затем на смену довольству пришло опасение. За весь месяц не случилось ни одного приступа, более того, появилось странное чувство целостности и собранности. В купе с мистической картой это пугало и радовало одновременно - Ханна избавилось от огромной преграды на пути к Стивену, но лишилась возможности возобновить поиски немедленно.
   Мой Джованни здесь.
   Снова этот голос и черный коридор, обрывающийся при приближении. Она плохо видела, но слышала звуки того места, где сейчас находился белый карлик. Там где его держали, было очень много людей в масках. От них исходил дотошный шум и целая гора эмоций, представляющаяся глазами монстра как разноцветные вспышки разнообразных форм. Порой, когда белый карлик зависал на месте неподвижно, невидимая сила заставила Ханну тянуться к нему, совершая ряд физический действий. Это было очень трогательно, учитывая то, о чем часто задумывался получатель. Порой, девушка даже испытывала нечто похожее на сексуальное возбуждение: бывший приятель Максимильяна был в курсе чужого присутствия, но списывал то на собственные фантазии.
   Сегодня Ханна разобрала смех женщины, затем увидела грациозную ножку в кожаной туфельке, скользящей по мужской голени. Он и женщина-венецианка, которая угрожала ей ножом, сидели на мягком диванчике, рядом с огромной статуей Христа в зале какой-то церкви. Она флиртовала с ним искусно, лаская и целуя, он отвечал ей тем же, едва ли не отражая движения и вводя женщину в то полоумное состояние дикого возбуждения, когда расширялись зрачки и выделялась лишняя слюна. Оставалось только удивляться, как выполняя все эти финты, внутри белый карлик мог оставаться таким холодным и непоколебимым. Близость женщины даже не вызвала у него эрекции и хотя его взгляд был прикован к венецианке, главным объектом внимания был слышимый ритм, который он сам выбивал длинным ногтем указательного пальца - давняя привычка.
   Чужая воля смотрела на всё это глазами Ханны и гоготала.
   Ярким свечением, не допускавшим её в последние дни, был красный гигант, звезда огромной величины, описывающая вокруг белого карлика далёкую дугу. В холодном космосе вокруг него витал запах железа, едва оказываясь рядом, девушка вязла в чем-то липком, похожем на кисельное болото. Кричала, надеялась на спасение, но никто не приходил. Ни рук, ни ног, вместо сердца - чёрная дыра. Пару таких ведений хватило, чтобы больше не приближаться к огромному светилу.
   - Падрона!
   Неожиданная просьба Квинта войти в гостиную, заставила Ханну вскочить. Бывший управляющий клуба держал входную дверь открытой. Что-то непонятное лежало на пороге и воняло.
   - Сейчас же убери это из коридора, - рявкнула, вытаскивая нож. - Как давно это тут появилось?
   Квинт ногой выкатил нечто в гостиную и закрыл дверь на все замки:
   - Не знаю. Я позвал, как только почуял запах гнили. В коридоре никого нет.
   Ханну это не сильно успокоило, она ещё раз проверила дверь и выглянула на улицу. По площади маршировали туристы, все ближайшие кафе были забиты людьми. Много шума, но никакой слежки. Только не сегодня, когда у них был такой набор возможностей...
   - Что это? - Эфест подошёл к странно пахнущему предмету и пнул его ногой.
   Липкая, измазанная в пыли, земле и собственных жидкостях шерсть. Откушенный фиолетовый язык животного вылез наружу и прятался за крошечной лапой, которой он видимо пытался закрыть мордочку. В желудке мёртвого щенка лайки, которого месяц назад Ханна подобрала на улице в Риме и оставила в машине рядом с вокзалом, нашлась скомканная красная ленточка с надписью на безупречном итальянском: "Попалась, Ханна Дайрон".
   - Эмилия! - крикнул Эфест. - Пора одеваться.
   - Спрячетесь где-нибудь, пока меня не будет, - сказала Ханна.
   Двухметровый любитель цепей упёр руки в бока:
   - Слушай, мы не такие уж слабаки.
   - Мне станет плохо, если один из вас умрёт, так? Я видела и знаю, что если убьёшь одного, где-то в другом конце города умрёт ещё кто-то, - Ханна нервно потёрла шею. - Думаю, спрятаться у вас ума хватит. В этом вы можете быть опытнее меня. Знаете ведь, как распознать в толпе организованные группы?
   Квинт неуверенно качнул головой:
   - Отец мог остановить врагов силой мысли. Мы знали лишь его крыло.
   - Ваши проблемы.
   Увиливая от преследователей, чтобы отвлечь тех от скрывающихся в сумерках братьев, Ханна не раз слышала, как сигналит автомобиль. Когда же она оказалась напротив входа в гетто, изолированного каналами участка земли в северном районе города, поняла, что вряд ли избежит столкновения. Судя по схемам, другого выхода кроме воды и трёх мостов у неё не буде - так, раньше венецианская республика защищалась от евреев. Гнали туда, ну, ладно. Вырвавшись вперёд, Ханна приглядела обширное место на одной из крыш и достала ножи. Ей стоило о чем-то подумать, что-то вспомнить. Но как на зло, в голове было пусто, будто тот тёмный космос вокруг белого карлика высосал из неё все мысли. Она убьёт его, убьёт эту тварь, забравшую у неё Стивена, будет биться до конца, до последней капли крови. Глупо было кормить себя надежами: Римская Чума никогда не станет работать официанткой в кафе или менеджером в фирме. Никогда не будет зарабатывать и жить как люди. Не та суть, не та цель.
   - Давайте же, давайте...
   Вокруг не было ничего кроме крыш, воды и пустых площадей. Она надеялась увидеть побоище, кровавое месиво, в котором можно будет кромсать любого, не задумываясь о последствиях. Что-то внутри будто нарочно жаждало насилия, но когда из-за туч выплыла луна, на противоположной от канала крыши начало происходить что-то не поддающееся логике. В полуметре от черепицы образовался темный сгусток, который с каждой секундой увеличивался в размерах. Ханна решила ни чему не удивляться, даже когда у бесформенной массы неожиданно появились ноги и заскользили по крыше. У самого края существо спружинило и взмыло в воздух в длинном прыжке. Ханна сжала в руке нож и полоснула по сгустку именно в тот момент, когда он оказался рядом. Коснувшись облака непонятной субстанции, движение руки резко замедлилось, будто погружаясь во что-то вязкое. Ханна отпрыгнула и потянула резинку на шее, надевая маску. Четыре сгустка приземлились в нескольких метрах от неё, руша черепицу.
   Белый карлик беспомощно дрейфовал посреди большой залы, подобно кораблю. Свет красного гиганта и многочисленных спутников омывал его со всех сторон. Некоторых он никогда не видел, например этого высокого, смуглого парня с компаньонкой, растаптывающей чужое тело в мясо. Женщина-венецианка ожиданий не оправдала. Один из слуг дома Цепионов, сбил её с ног одним прикосновением, и так сильно оттолкнул, что та впечаталась в стену, поломав все кости. Интерес белого карлика вызывало лишь неподвижное тело посреди зало. Нечеткое, бесцветное, оно наверняка принадлежало покойнику, однако не носило на себе следов заражения, тоже умеющего свою окраску.
   Смуглая девушка, виденная им ранее, что-то прошипела и с силой ударила лежавшую фигуру ногой. Треснула мраморная плита, осколки полетели в многочисленную толпу, притихшую в страхе от грядущих перемен. Следующий удар женщины пришёлся по голове покойника, затем по плечу. Когда она подняла ногу снова, нацеливаясь на живот, белый карлик предполагал, что от трупа ничего не останется, то расплывчатый силуэт дёрнулся, выплёвывая кровь.
   - Сучка, шевельнулась, - захихикала двуликая. - Это, что, посмертный рефлекс?
   Девушка перевернула человека пинком. На нём была баута, позолоченная карнавальная маска с глазами-прорезями миндалевой формы. Версия современная, так как в свое время их носили белыми, часто с черными плащами и треугольной шляпой, которых на покойнике не было. Что было - белый карлик затруднялся определить, но в спине человека, именно там где находилось сердце, определенно зияла дыра.
   - У неё нет сердца! - двуликая склонилась над трупом, пальцами ощупывая отверстие, - Смотри, брат, там пусто!
   Фигура приподнялась на локтях и снова упала вниз.
   - Ну, глянь ты, оно двигается даже с дыркой в груди!
   Девушка опустила руку в отверстие и схватила тело с другой стороны, поднимая над полом. Рана была обширная, тело в маске проделало немалый путь, скользя от кисти до локтя. Иностранка брезгливо отшвырнула жертву подальше, чтобы только снова оказаться рядом и взять за горло. Фигура в маске не сопротивлялась. С кивка хозяина, мужчина с кожей цвета разбавленного шоколад снял с лица заложника маску. Двуликая тут же взвизгнула и отскочила, мужчина попятился назад, едва не поскользнувшись. Глаза белого карлика не видели, что там, кроме окровавленной щеки. Существо вздохнуло, выплевывая очередную дозу крови.
   - Интригует, правда? - красный гигант был совсем рядом. - Это то, что вы решили называть Римской Чумой. Оно убило четырёх моих слуг, рабов моего дома, отважных воинов, которым я планировал раздать земли в этих местах. Ты чувствуешь? Что оно испытывает теперь, когда я вырвал ему сердце? 
   Ханна думала, что умерла.
   Чувство законченности, обрыва жизненных функций было таким ярким, что холодная полутьма неизвестного места показалась ей новой жизнью. Поняв, что больше не находится в голове у белого карлика, она открыла глаза, и тут же получила глухой удар откуда-то снизу. В ушах стоял странный гул, со всех сторон нависали тени и эта непонятная вязкость... К слову, спина прилипла к полу, охваченная частыми пульсациями. Поморщившись, Ханна посмотрела на собственную грудь. Дыра как в гребаном сне.
   Нависшее сверху тело ударило ещё раз. На миг Ханна потеряла сознание, снова погружаясь в вязкий кисель, пока зверский зуд в районе груди не заставил снова открыть глаза. Её снова отшвырнули, но она не почувствовала боли приземления. Враг был близко, а она не проиграла.
   Ноги неожиданно оказались в невесомости, кто-то снял с неё маску. Ханна воспользовалась моментом и потянулась к держащей её руке, но снова была брошена вниз. Крупное животное, в которое превратилась тень, скалило зубы, держа морду близко к полу. Ханна встала на ноги, замечая, как потешно пошатывается тело и плывёт пол. На какую-то секунду картинка размазалась и она снова оказалась в голове белого карлика, стоящей сбоку от животного, которому наносила удар под дых. Враг отлетел в сторону, заскользил, но она будто предугадала его траекторию и снова приблизившись, с размаху ударила в челюсть, обгоняя, не давая времени уклониться. Щёлк. Снова слепое тело. Продолжая идти вперёд на поломанных ногах, она почувствовала твёрдое препятствие, обхватила его руками и ударила ещё раз и ещё... забивая, пока оно не потеряло формы, расплывшись в ногах подобно луже. В ушах по-прежнему шумело, конечности ничего не чувствовали, тело будто онемело. Больше никто не пытался напасть. Убила ли она всех и сколько времени осталось до рассвета? Темно и сверху что-то мелькает. Неужели солнце? Задумавшись, Ханна уставившись на источник. Нет, слишком блеклый. Быть может, фонарь?
   "Ты здесь? Кажется, я сейчас умру. Ничего не вижу. Это конец".
   Девушка почувствовала чужое присутствие в сознании, но никто ей не ответил, сама она не могла передвигаться слишком рьяно, опасаясь, что упадёт в воды канала и уж точно не сможет выбраться. Тишина тревожила. Их должно быть намного больше, а ей следовало уже умереть, даже не осилив половину.
   Кто-то прошёл рядом. Быстро. Ханна в мгновение развернулась и замахнулась ногой. Тьма расступилась в той стороне подобно морю перед Моисеем и она увидела, как враг чёрной тенью приземляется в нескольких метрах. Чертыхнувшись, Ханна незамедлительно последовала туда, не боясь упасть. Поверхность была ровной, но скользкой, однако лужи не были её врагами, в отличии от человека, которого она приподняла одной рукой, вжимая в стену.
   - Ч-чёрт...
   Что-то ударило ей в грудь, ноги подкосились. Свободной рукой, Ханна нащупала грудь под тонкой тканью и нанесла точный удар, пробивая рёбра. Враг вздрогнул, снова попытался оттолкнуть её ногами, но Ханна уже схватила его сердце и властно сжала, намереваясь вырвать. В последний момент рукав куртки зацепился за торчащее ребро, держа в заложницах кисть. Только не теперь, когда она ничего не видит.
   Сзади кто-то схватил её за плечо.
   "Сделай что-нибудь, ты, супермэн. У меня рука застряла".
   Это Квинт.
   - Помоги!
   Стоявший сзади лемур, казавшийся ей такой же тёмной фигурой, помог высвободить руку. Ханне пришлось оставить сердце висеть где-то в грудной клетке, но она по-прежнему держал врага за горло. Перед глазами открылась карта. Рядом стоящий был серым зерном её системы.
   - Он мёртв? - спросила, слишком поздно поняв, что ответ всё равно не разберёт. - Чёрт. 
   Ханна отпустила заложника, делая контрольный удар в то место, где пробила рёбра. Лемур ещё некоторое время держал её за руку, затем схватил за запястье, заводя за себя и прикрывая свет. Ханна нащупала его спину перед собой. Неужели их окружили?
   "Слушай, надо что-то делать. Я полностью дезориентирована".
   Я могу вернуть тебе зрение и слух, но пострадает наша ментальная защита. 
   "Здесь рядом есть телепаты? Квинт?".
   Не только он. Без защиты любой лемур сможет нами управлять.
   "Нами, что значит и тобой тоже?".
   Ей не ответили.
   "Вот чёрт. Ты можешь это сделать временно? Как почувствуешь, что кто-то прорывается к нам - можешь вернуть всё как было".
   В следующий мир голова девушки закружилась от резкой, чёткой картинки. Она упиралась носом в каштановые волосы лемура, стоявшего перед ней подобно щиту. Под ногами определённо лежала серая мраморная плитка, потешно покрытая кучей следов обуви, смазанных и нет. Гул в ушах резко оборвался, сменяясь волной громких возбуждённых голосов и заговорческого шёпота. Ханна проверила свои руки, они были на месте, но в крови. С грудью творилось, что-то непонятное, поэтому она просто застегнула молнию на куртке.
   Они стояли посередине большой залы той самой церкви, которую она наблюдала в голове белого карлика. Прежде чем её взгляд остановился на двуликом, Ханна увидела большую лужу крови из которой длинными дорожками шли окровавленные следы. Монстр, вернее то, что от него осталось, лежал в собственной луже, придавленный деревянной скамьёй. Доски были надтреснуты и пробивались в его тело десятками отдельных колев. Ханна обогнула лемура и сама заняла оборонительную позицию. Окружавшие их люди, все без исключения в масках, смотрели в её сторону, будто она была актрисой театра, только что устроившая им представление. В действительности, она и Квинт стояли посередине, в десятке метрах от каждого из них. Ханна сглотнула, при виде тела женщины в платье, подвешенного на одном из факелов. Венецианке разорвали живот.
   В глазах что-то пробежало. Там где находился алтарь стояли трое мужчин. Одним из них определенно был Префектом Рима, стоял словно вкопанный в отлично отглаженных черных брюках и накрахмаленной белой рубашке. Ханна заметила, что могла видеть четче, чем обычно и даже рассматривать наимельчайшие детали. У этой рубашки были обычные серо-черные пуговицы с четырьмя дырками. Аура силы вокруг троих поражала. Неужели она не убила Императора?
   - Ты видишь нас?
   Этот вопрос был адресован другим человеком. Двухметровый накачанный гигант, стоял позади Префекта, приобнимая его за плечи. Голос был чёткий, грубый. Без намёка на гипнотическую составляющую. Чёрные волосы коротко подстрижены, тёмные глаза прятались под толстыми бровями. Этот мужчина был воякой, он же светился подобно солнцу. Кто-то его габаритов вырубил её одним ударом. Ханна никогда не видела мужчин такого роста и комплекции и уж тем более не верила, что может встретить несколько таких за одну ночь. Красный гигант - Император.
   - Вроде того.
   Ей стало смешно от того, как неестественно выходил воздух из её лёгких, будто с каким-то скрипом.
   - Ты убила слуг моей крови, женщина, ты в курсе, что это значит?
   - То, что меня убьют? - попыталась усмехнуться, но не получилось.
   В зале повисла гробовая тишина. Картинка перед Ханной на миг снова покрылась прозрачной плёнкой. Кто-то пытался проникнуть в её разум.
   - Ты можешь ходить днём, обходишься без плоти и крови, на тебя не действуют ментальные трюки Нониан. Кто ты такая, раз не моя слуга? - отцепил руки от плеч брата. - Дайроны займут места Префектов при новой Империи, таков был уговор. Наши угодья будут под надзором в любое время суток. Конечно, я слышал, что вы из кожи вон лезете, чтобы покинуть континент, но убивать собственную кровь, когда вы уже здесь, на свободе? Это лишнее...
   Время как будто замерло. Глаза Ханны распахнулись, увеличивая угол обзора. Префект стоял в десяти шагах и пожирал взглядом каждый дюйм ее тела, судорожно сжимая пальцы левой руки, что он делал всегда, когда пробирался к кому-то в голову. Было видно, как бьется пульс на его шее, мерцают зеленые глаза и потеет лоб. Лемур пытался пробиться к ней, пытался понять, кто она или что хочет, но всё напрасно.
   - Ч-чёрт...
   Она проковыляла несколько метров до стены, дивясь как расступаются люди в масках. Отброшенный ею в первые минуты, был мужчиной с длинными конечностями и хорошим костяком, в какой-то грязной одежде темных цветов. Лёгкая, она слиплась из-за крови и теперь облегала тело кучей извилистых складок. Голова мужчины была склонена вниз, но Ханна видела его затылок и поднимающуюся грудь.
   Она смотрела него. На своего Стивена. Прошло слишком мало времени, чтобы она могла забыть его лицо. Брат с фотографии отрастил волосы. Такие же тёмные, как у неё, они спускались прямыми прядями на плечи. Ровный нос - по всем меркам идеальный и тонкие приоткрытые губы. Пытался дышать, а каждый вздох свистом разносился по зале. Её родственник. Её брат.
   Плечи Ханны задёргались.
   - Беги отсюда, идиот, - она достала запасной танфольо и сняла с предохранителя, - Выживи.
   Сын Максимильяна выбежал из залы со скоростью ветра. Руки Ханны сводило непонятными судорогами, будто кто-то запрещал ей использовать пистолет.
   - Только не сейчас, когда...
   Белый карлик был вынужден нагнуться. Пуля просвистела сверху, попав в Красного гиганта. Римская Чума подняла маску и надела на лицо, затем сделав случайный выстрел в толпу, заставила всех с криками искать выход. От Императора повеяло весельем. Он тяжело спрыгнул с алтаря, спружинил прямо перед женщиной и сильный ударом отбрасил ту к стене. Убийца вовремя коснулась рукой пола и заскользила, остановившись раньше, чем её снова могли атаковать. Выстрелила лемуру в бок с феноменально близкого расстояния, в другой руке блеснуло лезвие. Гней ударил её снова, на этот раз в челюсть. Она полоснула ножом по его руке. Фаланги пальцев покатились по мраморному покрытию. Уровень адреналина в помещении зашкаливал.
   Несколько минут они кружили по зале: Император двигался лениво, почти не уклонялся, опрометчиво думая, что атаки полумертвого тела не нанесут ему значимого урона. Последний оставшийся в живых слуга же забеспокоился и кинулся на помощь, когда Римская Чума в очередной раз замахнулась, целясь в живот. Гней отодвинул девушку от точного удара раба и одним взмахом руки сломал ему шею. Тело двуликого свалилось на землю, Римская Чума перешагнула через него и их сражение продолжилось.
   В этом было что-то волшебное, как быстро и точно двигались два силуэта. Брат делал шаг назад и её нога становилась точно на место, где был он. Когда подавался вперёд Гней - Римская Чума отходила на туже позицию, зеркально повторяя его движения. 
   Белый карлик молча наблюдал, как Красный гигант и яркая переменная звезда столкнулись боками, будто дразня друг друга, пытаясь сдвинуть с места. В следующий момент убийца замахнулась ногой, нанося точный удар в голову. Император перехватил конечность и отпихнул девушку назад, давая ей время, чтобы прийти в себя. Почему она не принимала животную форму? Её тело бы стало сильнее, раны, возможно, исцелились бы, а масса тела увеличилась, ничем не уступая тяжести лемура. Почему она медлила?
   Карлик попытался встать на ноги, но убийца тут же выстрелила в его сторону, предупреждая. Император нанёс ей удар по голове, требуя внимания. Они снова закружили по зале. Кровью пахло отовсюду. 
   - Ч-чёрт...
   Мерзавец побеждал. Ханна и раньше чувствовала, что теряет кровь, но теперь потеря влекла за собой следствия. Её движения становились медлительными, тело плохо слушалось. Но она смогла, смогла подготовить организм монстра к верной смерти. Ей не хватало всего нескольких ударов, чтобы осуществить правосудие.
   Лемур снова ударил её по лицу. Маска в очередной раз слетела. Ханна сделала выпад, бледнолицый отступил, и она снова пошла на него, нанося точные удары.
   - Я ощущаю... слабость. Что... ты сделала?
   Он перестал улыбаться и внезапно ускорился, оказавшись по другую сторону зала. Ханна навела на бледнолицего пистолет, пытаясь прицелиться. Руки дрожали.
   - Твои приёмы не благородны, - донеслось до её ушей.
   - Если учитывать, что ты монстр - а я чёртов человек, то всё вполне по правилам, - она облизала губы. - Боишься? Сейчас все твои несколько тысяч лет пойдут насмарку. Только подойти.
   - Мне интересно биться с тобой, но скоро рассвет, а мы приехали сюда с весьма конкретной целью - уничтожить мятежников и вернуть Джованни. Мои слуги сообщили, что нашли всех Префектов этого региона. Теперь, когда их нет, мы можем вернуться в Рим. Ты последуешь за мной в рядах преторианцев. А Стивен Дайрон, когда придёт в чувства, возглавит эти земли.
   Ханна пошатнулась. Ей было сложно даже слушать его, не говоря уже об осознании полученной информации. Красный гигант оказался близко так быстро, что она даже не успела переместить пистолет. Взгляд снова помутился, слух свёлся к минимуму. Она выстрелила несколько раз в ту сторону, где по её мнению находился монстр, и погрузилась во мрак.
  
   * Переменная звезда -  звезда, блеск которой изменяется со временем в результате происходящих в её районе физических процессов.
  
   Темно. Под правым ухом что-то отчаянно жужжало, тяжелое дыхание опаляло плечо, они явно находились у окна, так как со стороны отчетливо слышался шум дороги и людской шепот. Ханна поводила рукой по ровной поверхности и наткнулась на чью-то ладонь. В следующую секунду перед глазами замигали разноцветные зёрна. Рядом что-то щёлкнуло, загорелся ночник.
   - Ничего не вижу, - прошептала.
   Крупные и мелкие, спутники огибали её по вымышленной орбите, заставляя голову кружится. Перед глазами промелькнула сцена боя. Руки врага. Кровь. Зуд в груди. Всё её тело было перетянуто бинтами. Боль изменялась, поднимаясь к груди тяжелым комом, затем к голове, быстро возвращалась обратно жженной раной, будто циркулируя.
   - У меня дырка в груди.
   - Мы знаем.
   - Я не дышу.
   - Мы приложили все усилия, чтобы ты выжила.
   - Император мёртв, падрона. Как только он лишил тебя сознания, подоспел Люций. Иллюстрий Джованни призвал Эверда. Они втроём смогли убить его, благодаря тебе. Ты значительно ослабила его. Он едва мог передвигаться. 
   - Жаль, что ты не смогла убить его. Люций пытался поднять тебя, но ты потратила слишком много сил.
   - Нам пришлось рассказать иллюстрию о твоей связи с нашем отцом. Он незамедлительно встал на нашу защиту. Фиорентин приехал с Люцием, его фамилия сражалась со слугами Императора по всему городу до самого заката.
   - Мы думали, что ты впала в кому.
   - Или какой-то особый летаргический сон двуликих.
   - Ты проспала два месяца.
   - Бред, - отрезала, путаясь в голосах.
   - Нам не удалось выследить всех, кто видел, как ты билась с Цепионом.
   - Слухи быстро разлетелись. Теперь все думают, что Римская Чума, Джованни Сервилий Нониан и Люций Эмилий Лепид победили Императора.
   - Дом Фиорентина так же прославился. 
   Ханна попыталась убрать карту, но она продолжала всплывать в темноте по мере того, как раздавались голоса.
   - Кто-то ещё кроме вас знает, что я связана с Максимильяном?
   - Только иллюстрий Джованни и тот двуликий, Фиорентин. 
   - Римская Чума исчезла так же загадочно, как появилась.
   - Ты бы видела выражение лица Префекта, когда мы объяснили ему, почему тебя надо спасать. Уверен, что в Риме тебе ничего не грозит. 
   - Что вы имеете ввиду?
   - Он заинтересован.
   По вселенной прошёл странный ветер. Голубая звёзда пульсирующая где-то вдалеке начала стремительно приближаться. Ханна почувствовала, что начинает слабеть.
   - Вы проснулись, - детский голос звучал насмешливо. - Шесть рёбер, сердце, мышечные ткани. В вашем теле сохранилась преимущественно кровь отца. Она скопилась у вас в районе почечных артерий и ждёт, пока регенерируют ткани. Мы надеялись, что вы проснётесь одной из нас, но видимо ген Дайронов стереть нельзя.
   - Где моё тело сейчас?
   - В безопасном месте. Дар Отца погрузил вас в сон подобный нашему, а яд собак излечивал. Пройдет ещё много времени, прежде чем вы проснетесь.
   - Я должна увидеть Стивена, потом делайте со мной что хотите.
   - Спите.
   Вселенная выключилась.
  
   "Помоги же мне, ну".
  
   Брат ждал в гостиной, наручниками и цепями прикованный к батарее. Рядом, близко, всё четче и четче проскальзывал сквозь толщину воды. Тело, которое запомнилось ей в крови и с пробитыми рёбрами выглядело здоровым под хлопковой рубашкой, а лицо, некогда разбитое в кровь - чистым, будто с обложки журнала. Они были похожи так сильно, что захватывало дух, этот же оттенок кожи, глубоко посаженные глаза и волевые подбородки. Прошло очень, очень много времени, но он жил, как выжила и она.
   Ступив на пол, Ханна громко уронила сумку рядом. Вода под ногами расходилась все быстрее, омывая ножки мебели. Стивен распахнул глаза почти мгновенно, сжал ладони в кулаки, но тут же расслабился поняв, кто пришёл.
   - Вот и ты, - прохрипел.
   Ханна медленно опустилась на колени рядом и дотронулась до щеки брата рукой:
   - Вот и я.
    - Ты должна помочь мне, - слабо улыбнулся. - Ну, же, развяжи меня, Ханна.
   Проведя пальцами вокруг глаз и подбородка молодого человека, Ханна достала солнцезащитные очки. Наверное, у двуликих не было системы общего сознания, подобно лемурам. Представляя в уме образ Стивена, она никогда не галлюцинировала ни воображаемыми картами галактик, ни чем-либо ещё.
   - Ты расскажешь мне, каким образом я потеряла память и почему оказалась втянутой в заговор против Императора, - приняла более удобную позу. - Начнёшь с самого начала, с того сама дня как узнал о моем существовании. Рассказ начнешь сейчас или через несколько часов, дней, недель, месяцев. Это не имеет значения.
   Тело твари начала покрывать дрожь, глаза закрылись. Почувствовав опасность, он часто дышал, стараясь сильнее вжаться в батарею, а когда Ханна достала нож, вовсе заскулил. Даже когда село солнце и комната погрузилась во мрак, она продолжала сидеть перед чудовищем. Она не желала ни сна, ни еды. Вся жизнь сосредоточилась в одном месте, пустом и неуютном. Фиоренин пришёл ночью, но не увидел её. Заходы сменялись восходами. Погода от солнечной переходила в дождливую. Ханна поняла, что прибывает в каком-то странном состоянии полудрёмы.
   - Тебе было десять, когда это стало очевидным. Мы жили в Америке внутри общины отца. Я наследовал титул сахгамауита, ты же была единственной сахгамаской. Разбалованная, как говорили, раз сидела взаперти без мужской руки, - Стивен жевал собственную губу. - В общине было мало девочек, их быстро покрывали, но не выпускать тебя было мудрым решением. Ты выглядел недоразвитой, была мелкой и неприятной. Все эти десять лет.
   Стивен натянул цепи и снова закрыл глаза. Луч заходящего солнце соскользнул с его лица, закрывая ужасную гримасу ненависти и боли:
   - Затем ты перестала пахнуть. Я пытался будить тебя силой, подмешивал свою кровь в твою еду, смешивал наши запахи и выводил в свет, но бесполезно. У тебя не было второй сущности и при этом ты дерзила отвергать всех, кому посчастливилась понравиться. Всех, кроме одного. Я не был слеп, но нам не нужны были львы. Отец ничего не подозревал, послал нас в Рим, ловить шанс на "лучшую жизнь", - усмехнулся. - На моё день рождения я позвал тех не многих, которые могли бы, действительно могли бы взять тебя хотя бы силой. Но нас выследили. Кто-то настучал и пришли охотники. Я решил, что это судьба и избавился от всех, кто был там. Я помню, как отшвырнул тебя очень сильно, помню, как ты кричала. Как твоя кровь, кровь урода, стекалась лужицей на полу в этой самой гостиной. Я ударил тебя достаточно сильно, чтобы ты умерла несколько раз, затем сбежал. 
   Он снова замолчал на какое-то время.
   - Мне позвонили из больницы несколько недель после, но меня уже не было в стране. Клан смирился с тем, что мы, возможно, расторгли уговор. Я был строго наказан. Ты даже не представляешь, какого это, лишиться чести и признания из-за чего-то, что ты не можешь контролировать. Из-за урода, чьё рождение даже не моя вина... Но я мог всё исправить... выход был всегда. Я связался с одним из слуг Гнея, предлагая тебя в качестве подарка. Беспомощную, лишённую памяти, но крайне способную девушку. Он не смог отказать. В любом момент, когда бы Император не пробудился, мы бы могли сослаться на то, что один из нас служил ему даже до его пробуждения, - мотнул головой. - Да, даже сейчас ты очень похожа на нас.
   Ханна услышала собственный вздох, затем - тишину.
   - Тогда не было ни единого шанса, что клан примет тебя. Но сейчас, Ханна. Сейчас это можно устроить. Убийство приносит тебе наслаждение, так же как нам. Ты так же сильна и подвижна. Болевой порог - совершенен. Ты повзрослела и можешь биться с нами на равных. На нашей стороне, - под конец он перешёл на шёпот. - Мы так долго ждали этого, сестра. Теперь не будет ни насмешек, ни издевательств. Освободи меня и мы вместе полетим к отцу.
   Ханна позволила телу качнуться. Последние слова вызвали боль - ощущение, которое она испытывала очень редко.
   - Что... что ты делаешь?
   Подняв руку, она крепче сжала пистолет и наставила на врага. Глаза брата расширились. Он дёрнул руками, в попытке освободится, но цепи диаметром в две кисти было невозможно сломать.
   - Нет, ты не можешь... только не меня. Я же единственный мальчик отца...
   Когда она нажала на спусковой крючок, тварь взвыла, пытаясь вырваться. Пуля попала в грудь, в сердце, но не была смертельной. Ханна продолжала стрелять, пока тело не обвисло на цепях. 
   Пустота.
   Она сменила обойму, проверила глушитель и снова присела напротив. Прошло некоторое время, прежде чем монстр снова задвигался. Она спустила ещё одну обойму, отделяя его голову от шеи. Кровь стекала быстро и обильно, но тварь продолжала жить, жадно лишая её боеприпасов. Ханна почувствовала усталость. Потянувшись за сумкой, она достала контейнер с бензином и облила им тело. Затем кинула туда зажигалку, наслаждаясь как мантия пламени обхватывает половину комнаты. В этом было что-то правильное и в то же время извращённое: монстр не мог ни дышать, ни говорить, но пальцы его рук до сих пор сильно сжимали цепи.
   Повсюду стоял треск и запах гари. Огонь перекинулся на карниз, охватывая весь периметр комнаты сверху. Ханна улыбнулась ещё шире, как прекрасен был этот момент. Жаль, что она поздно заметила, что тоже начала гореть. Кто-то сбил огонь с её ног какой-то тряпкой и попытался дёрнуть назад, но Ханна отмахнулась:
   - Оставь меня.
   - Ты не в себе! - Габриэль с силой дёрнул её за руку. - Как ты тут оказалась? Надо уходить!
   Ханна снова отмахнулась, отодвигаясь ближе к горевшему телу:
   - Оставь меня, Габриэль. Я устала.
   - Ты бредишь, надо ухо...
   - Я устала.
   Его взгляд прошёлся по горящему полу, уже лишенному воды и снова остановился на лице девушки. Сверху упала люстра, встав между ними препятствием. Прошло ещё некоторое время, прежде чем обои на боковых стенах начали воспламеняться. Теперь комнату охватывал дым.
   - Я люблю тебя, Ханна, очень сильно. Ты не можешь взять и умереть здесь.
   - А я думала, что любила Стивена, и что теперь? Он мёртв, - улыбка спала с её лица, - Я его убила. Мне незачем жить, Габриэль. Я увидела брата. 
   - Твои лемуры могут погибнуть. Девушка-обращённая, она едва пережила твою кому. 
   - Мне всё равно, что с ними будет. Я защищала их лишь потому, что хотела выжить сама. Чтобы увидеть брата.
   Люстра скрючилась и зашипела как керамическая кружка в микроволновке.
   - Ты бросаешь меня. Как ты можешь бросить меня?
   - А кто я такая Габриэль? Что ты обо мне знаешь? - Ханна неожиданно пнула лежавшие вокруг гильзы, злостно щурясь. - Что я знаю о тебе, черт возьми? Я не тот человек, которым была три года назад. Те воспоминания, что мне удалось приобрети никак не повлияли на мою личность. Я другая. Воспитанная, чтобы убивать, не умеющая делать ничего другого! Ты не можешь испытывать ко мне ровным счётом ничего!
   Деревянный карниз с треском упал на пол.
   - Уходи, пока сам не пострадал.
   Сосед даже плечом не повёл. Вокруг них все рушилось и горело, а он стоял как вкопанный.
   - Идиот, кусок придурка, а ну пошёл вон отсюда! - Ханна выстрелила, пуля просвистела у парня над ухом. - Убирайся, сейчас же!
   Он продолжать стоять там, пока со всех сторон раздавались звуки хлопков. Непрошенные слезы катились по щекам, пока что-то лопалось в спальне. Повалилась очередная порция дыма и Ханна снова осела на пол, прикрывая голову. Вот и всё. Три года и семь месяцев.
   Горячее тепло пронеслось по спине. Смотря на тело брата, которое успело превратится в пепел, Ханна заваливалась на бок. Даже в таком виде он не переставал быть прекрасным. Запах гари едва мог перебить аромат зверя, отчего-то с самого начала казавшийся ей знакомым. Она не сожалела ни о чем. Все было правильно. Именно этого она и заслуживала, это было ей необходимо. Избавление, покой. 
   Второе сознание тревожно носилось где-то в глубине, слишком обессиленное, чтобы ответить. Кровь монстра паниковала, пыталась спастись, но они были совершенно обезвожены. Один раз она избежала смерти, цепляясь за чужой разум, а теперь и его силы иссякли.
   Перед глазами появилась ровная поверхность старого стола и стопка бумаг. За окном буйствовал ливень, барабаня по стёклам, прикрытым новыми жалюзями. Гром разносился так близко, будто нарочно пытаясь испугать в самые неподходящие моменты - когда хозяин поместья расписывался на бумагах. Мобильный телефон, средство связи этого времени, больше похожее на плоскую коробочку чёрного цвета, проинформировало об конце рабочего вечера. Белый карлик слегка нетерпеливо спустился по винтовой лестнице и прошёл в другое помещение, где, развернувшись в пол-оборота, упал на мягкое кресло. За стенами его владений уже парковались. Послышался хлопок, затем скрипнула входная дверь и проем, ведущий в залу, озарил свет с улицы. Белый карлик никак не мог унять дрожь в руках и волнение в собственной голове.
   Пусто и темно. Отсутствие ног или рук больше не пугало, так же как и большая дыра в сердце. Ханна стояла по колено в воде, чуть сгорбившись. Пыталась что-то увидеть, но не могла. Слух тоже не помогал - в этом месте он был лишним. Стояла мёртвая, абсолютная тишина. Выглядел ли так Рай или Ад? Что она должна делать теперь, оказавшись здесь? Была ли это её душа, блуждающая в этом новом мире или какой-то сгусток энергии, ведь она не испаряется бесследно? Жар коснулся её ноги и щёк. Боль была едва ощутимой, колкой. Ханна не знала ответа на свои вопросы, да и не хотела думать над ними. Её разум купался в скорби по брату.
   Картинка исказилась.
  
   Глава 5: Пробуждение
  
   " Память является активным компонентом адаптации. Несмотря на многообразные проявления её в нервной деятельности, генетическом аппарате, иммунной и других системах, имеются основания рассматривать память как общее и необходимое свойство жизни".
  
   - Fratello, sta aprendo gli occhi...
   - Si, lo vedo.
   - Sta tentando di svegliarsi. Forse ci ruscirЮ.
   Тело стремительно приняло сидячее положение. Перед глазами размазанная картинка с передвигающимися тенями сменялась яркими вспышками. Артерии пульсировали, гудела голова, а давление на лоб, заставило снова опуститься на подушки. Закрытое помещение, каким-то участком мозга, поняла она. Полумрак, гниль и узкий прострел света в пяти метрах влево.
   - Padrona...
   На лицо что-то капало. Шершавая кожа царапнула губы, когда она попыталась вытереть их рукой. Внутри будто что-то слиплось, вокруг стояла отвратная вонь. Нет внутренностей. Нет горла. Некуда есть.
   - Padrona?
   Она попыталась связать пару слов, но язык отказывался слушаться. Темные фигуры взяли её в плотное кольцо, один сдернул простыню и схватил её ноги.
   - Держи сбоку.
   - Голову не трогай.
   - Там замотано...
   - Вот сюда бери.
   Время перестало существовать. Голоса то появлялись, то пропадали, темнота сменялась слабым светом. Неизвестные что-то делали с этим пустым телом, породившим в себе безразличие к физическим истязаниям. Мысли стали слишком компактными и примитивными, чтобы обдумать план действий, у причин не было следствий. Её сбросили на пол, по крайне мере, так ей показалось. Сбоку обрушилась струя холодной воды, поливали прямо из шланга, а напор был таким сильным, что толкал назад. У нормального человека остались бы синяки, но не у этого обездвиженного мокрого тела.
   Пару раз ударили по щекам. Одна пара рук схватила за плечи, другая принялась обмывать какой-то губкой. Вода поступала в горло, скручивало кишки.
   Снова кровать. Они постелили чистые простыни и проветрили воздух - пахло освежителем. Клыки вонзались, казалось бы, в случайные участки тела. Горели плечи и ноги. Ханна представляла мысленную карту с разноцветными зернами вокруг собственной орбиты, пока один из спутников брал кровь из вены на локте, а двое других въелись в бедренные артерии. Они прилипли к ней, будто паразиты, заслоняя своим светом и массой, разрастаясь и прочнея в её атмосфере.
  
   Машина просигналила во второй раз, прямо позади неё. Ханна поежилась, с трудом отцепляя невидимые пальцы от несуществующих колен. Звук повторился снова, в совершенной темноте посреди чёрного озера, в которое превратился вязкий кисель. Сзади, на крохотном импровизированном островке из белого песка стоял он. Высокая фигура с выправленной осанкой, протягивающая свою длинную конечность с крупной ухоженной ладонью. Линии на этих руках были глубоки и болезненны, как порезы. Кровоточили сильно, тяжелыми каплями падая на гладкую поверхность озера. Ханна сделала шаг вперёд, затем второй, пытаясь настигнуть этот светлый ориентир посреди океана темноты, но он стремительно превращался в бесформенный силуэт, по мере того как она приближалась. Затем вовсе, опал костями на пепел под собой.
   Ханна потёрла глаза, садясь на кровати. Ветер, казавшейся исходившим от окна был результатом работающего вентилятора, запах мокрого камня принадлежал пропотевшему матрацу, а гул голосов брал начало за деревянной дверью, скорее всего, в коробке телевизора. Слабый свет от горящей свечи на тумбочке небольшой коморки, давал возможность разглядеть сидящего на простынях кареглазого шатена. В своей руке Квинт держал связку ключей, смотрел внимательно, опасливо.
   Оттерев пот со лба, Ханна задрала спальную рубаху и оглядела ноги. Она точно знала, что шрамы оставленные двуликими не регенерируют, но их не было и она неуверенно заскользила ладонями по гладким ногам.
   Замурованная комната принадлежала старому европейскому замку на одном из холмов в провинции. Дверь из башни вела на второй этаж - длинный узкий коридор с кучей спальных комнат. На первом этаже располагался бывший бальный зал и современная гостиная-кухня с кожаным белым диваном. Горящие лампочки-подсветки по бокам от пешей тропинки за окном уходили далеко к воротам, в метрах ста от крыльца. В охоте на бледнолицых Ханна не всегда навещала старинные дома, ошибочно предполагая, что монстры предпочитали отдаленную и менее очевидную местность, которая бы не представляла ценности для слоняющихся по стране туристов. Здесь же было до ужаса много мест для тактического отступления. Со временем из палаццо можно было сделать неприступную крепость.
   - Помни, в твоей смерти нет смысла. Ты - paterfamilias, Префект или нет, он не имеет права ранить тебя.
   Машина просигналила дважды и она снова погрузилась в темноту. Слуга вежливо приглашал гостью пройти по коридору. Глухой звук размеренных шагов эхом отлетал от высоких стен, устремляясь далеко вперёд, к тёплому свету живого огня. Белый карлик стоял на том же месте, что и всегда, в своей импровизированной вселенной, окутанной интересом и нервным напряжением. Рядом с ним, не так уж и далеко, зияла черная дыра, над которой одиноко парил серый спутник. Её тянуло туда как магнитом, но Ханна быстро закрыла карту, едва войдя в помещение.
   В зале было светло. Череда богатых ковров смеялась картинами и замысловатыми канделябрами на антикварных предметах мебели. Всё было добротно выкрашено под золото и сверкало в свете камина и сотни свечей. Не совсем рабочая обстановка, скорее годная для съёмок крупнобюджетных исторических фильмов.
   - Располагайтесь.
   Ханна опустилась в глубокое кресло у камина и уставила на ковер под ногами.
   - Хотите выпить? Виски? Вино? Чай?
   Взгляд медленно пополз вверх, наткнулся на ножки журнального стола и заскользил дальше, пока не обхватил стройные ноги в вычищенных туфлях. В этот вечер на Префекте были обычные чёрные брюки, возможно слишком тщательно выглаженные и травяного цвета рубашка с двумя распахнутыми пуговицами. Линия шеи плавно перетекала в утонченный подбородок, без какого либо намека на упрямство, ровную линию губ, искаженную в полуулыбке и наконец, ровный нос. Ханна остановилась на этом, твердо решив не встречаться с этим существом взглядом. В их последнюю встречу, Префект стоял в одну линию с Императором. Второй был мертв, а первый не последовал за ним в черную дыру, как сделали многие другие зерна, такие же серые как то единственное, что осталось в их галактике.
   - Вы не многословны, - будто пропел он и, в зону видимости Ханны вошла бледная рука с бокалом прозрачной жидкости. - Хорошо это или плохо? Склоняюсь думать, что не плохо. Немало времени прошло с момента нашей встречи или вернее, знакомства? Сначала я не думал, что видел вас при здоровом теле, но мне намекнули, что мы все же встречались раньше! Это вы убили Корна Вэя Раскеза на похоронах моего Максимильяна?
   Ей даже не пришлось кивать.
   - Не могу сказать, что помню вас, однако, - бледнолицый пожал плечами и отпил из бокала. - Но ничто не мешает нам представиться сейчас. Моё имя Джованни, сын рода Сервилиев линии Нониан, граф Франкофонте.
   Префект опустил ноги на пол и протянул руку. Учитывая миниатюрность журнального стола и устрашающую длину конечности монстра, Ханне не представило бы труда пожать её. Но этого у неё и в мыслях не было. Голова была на удивление пуста.
   - Вас оскопили при жизни? - спросила.
   Лемур не убрал руки:
   - Думаю, это очевидно.
   - Как меня зовут, вы знаете.
   - Ханна Дайрон - ваше настоящее имя?
   - Надеюсь, что так.
   - А Анна Верги?
   - Поддельная личность.
   Префект снова положил ноги на стол и откинулся на спинку кресла, приставив бокал к виску:
   - Хорошо, - сказал. - Тот пожар имел неплохой резонанс и в мире людей, но его удалось замять. Нам следовало встретиться раньше, мы бы могли решить вопрос о вашей безопасности куда оперативное, но увы и ах, вы не берегли себя и, уйма времени была потеряна. Я, в свою очередь, должен взаимодействовать с реальным лидером и у вас не получится подсунуть мне мальчишку.
   Ханна ощутила странное давление на веки.
   - Среди таких фамилий, как наши, где сила кроется в крови, а мастерство взаимодействия с чужими разумами является коренным, когда-то было принято передавать частичку сознания вместе с властью, от доминуса к доминусу. Это было практично, так как с этим новому правителю доставались накопленные прошлыми поколениями знания, все они правили по одной модели, спокойно давая процветать своим линиям, находя и ставя на своё место новые копии самих себя, - цокнул языком. - Ритуал практиковался до тех пор, пока не нашлись сторонники начать всё с чистого листа, показать, что они сами способны управлять фамилией своим, единственным умом и разумом, - голос монстра неожиданно перешёл на шёпот. - Я мало знаю, не смотря на нашу близость. Возможно, он мог предугадывать будущее. Возможно, знал о восстании Императора и то, что вы, при определенных обстоятельствах сможете поспособствовать его скорой гибели. Однако при всем моем уважении к покойному, нельзя видеть будущее так ясно. Приход Императора - событие затмевающее всё, а его появление не обязательно влекло к гибели Эмилиев-Лепидов. Как вы знаете, Люций нашел с ним общий язык.
   - Тогда в чем был смысл?
   Префект театрально развел руками:
   - Полагаю, это мы никогда не узнаем. Гней мог убить кого-то. Его детей, меня, его, сразу после пробуждения или веками позже. Мог стравить весь мир, раскрыть наш вид людям, подорвать страну, не важно, что, главное - причина была и являлась веской. Вы послужили решением, уж не знаю почему, но догадываюсь, что он ничего не терял вверяя себя вашему телу.
   Ханна слегка поморщилась.
   - Фамилии с таким редким и тонким даром, как у Эмилиев-Лепидов никогда не прославятся физической силой. Это очень уязвимые представители нашего вида. По одиночке их убивают и глазом не моргнув, но то, что я видел тогда в Венеции...
   Она не успела предупредить движение. Рука иллюстрия тяжело легла ей на плечо:
   - Чтобы фамилия процветала Римская Чума была выбрана Максимильяном как paterfamilias. Нам придется принять это как данность, так же как и ваше происхождение о котором вы предпочитаете забыть, - показал зубы. - Вам уже должны были сказать, что выход только один. Смерть. Но теперь у вас есть высокий пост среди нас и маленькая армия телепатов. Вы можете убивать дальше. Более эффективно.
   - И это мне говорит Префект Города, жителей которого я буду убивать?
   - Вот дилемма, не правда ли? - резко отстранился. - Такое расточительство таланта! У меня есть враги, которых нужно устранить, а у вас - нужда и способность убивать. Мы будем сотрудничать, объединив наши интересы! - закрутился вокруг кресла. - Ночной Мир свято уверовал, что между Римской Чумой, мной и Люцием Эмилием-Лепидом существует некая договорённость. Новость о том, как мы похоронили Императора разлетелась по всему миру и теперь, любая весть, связанная с одним из нас, будет поднимать авторитет всего союза, рождать новые слухи.
   Ханна все ждала резкого выпада бледнолицего, но тот, казалось, был настроен на совершенно иную игру:
   - Пока вы спали, по Риму пронеслась волна убийств. Жертвами были довольно высокопоставленные личности. Квестор нашел холодное оружие, сплав меди, цинка и серебра. Это были боевые ножи типа "танто" и "боуи". Ручной работы. Римская Чума не использовала подобный материал, предпочитая углеродистую, посеребренную сталь, но это ведаем лишь мы. Люций сказал, что вы не покидали поместье, хотя кто знает? Остановить они вас бы все равно не смогли, - махнул рукой в сторону двери. - Водитель отвезёт вас к тому месту, где нашли оружие.
   Почувствовав, что может уходить, Ханна приподнялась.
   - Я не сказал, что вы пойдете сейчас.
   Пришлось снова сесть.
   - Я решил, что наши постоянные встречи по пятницам имеют определенный шанс смыть грехи Римской Чумы в глазах общественности. Пройдет не один год и вы забудете, что когда-то задумывались о бренности бытия.
   - Почти забыла, что вы эмпат.
   - В ваших же интересах помнить это, - подпер щеку рукой. - Смотря на вас, я ощущаю пустоту. Вы стоите на грани между болезненной потребностью к действию и сильным желанием забыться. Как скала, во время шторма, к которой прибивает морскую воду. Ощущаете удары, но не можете двинуться.
   Они смотрели друг на друга достаточно долго.
   - Во мне проснулось любопытство, так ли вы пусты, как кажетесь. Фактически, я понял, что испытываю к вам чрезмерный интерес. Вы знаете это, по тому, что видите.
   Перед глазами на миг почернело и перед Ханной предстала огромная белая сфера, стремительно вращающаяся вокруг собственной оси.
   - Мы оба знаем, чем это закончится, - преследовал голос. - Не вижу смысла для прелюдии.
   В последующие секунды её взяли под руки и начали срывать одежду. Монстр спокойно наблюдал, как слуги занимают серые тряпки на белый мужской костюм из странной, мягкой ткани. Конечно, она знала к чему это вело. Вызвать интерес у старого лемура было равносильно самоубийству. За свой век эти поведали так много, что действенные развлечения для них, по сути, являлись общепринятыми извращениями.
   - Как и предполагал, вы с Максимильяном одинакового роста. Брюки сидят отлично. Рубашки ужмут в плечах к следующей пятнице, но в целом, - махнул рукой. - Садитесь.
   Она села.
   - Не так.
   Сменила позицию.
   - Нет, же.
   Префект привстал и опустился в кресло снова чересчур элегантно, положив ногу на ногу. Руки свободно легли на подлокотники. В целом, расслабленная поза. Ханна тут же последовала примеру, с облегчением заметив, что лицо бледнолицего слегка расслабилось.
   - Ваши колени возвышаются над полом на нужной высоте, - сказал. - Вы знаете английский?
   - Да.
   - Жили когда-нибудь за границей?
   - Нет.
   Джованни задумчиво подпер рукой лицо:
   - Вы можете говорить более нежно? Не так грубо, - нахмурился. - Ладно, это не важно. Пока. В шахматы играть умеете? Какие у вас хобби? Что вы находите приятным?
   Вопросов было слишком много, ответы на них не существовали.
   - Вам что-нибудь вообще приносит удовольствие?
   Поняв, что девушка ничего не скажет, лемур передёрнул плечами и жестом подозвал одного слугу к себе. На красной подушке лежала тонкая, но длинная верёвка, монстр взял её в руки, проверил на прочность и отдал другому человеку, который тут же оказался рядом с Ханной и соединил её запястья с подлокотниками.
   - Что вы испытываете сейчас? - вопрос вслух. - Ничего.
   Конечно ничего. Она запоминала каждое движение рук, каждый узел. То что делали с ней сейчас нельзя было назвать полноценным связыванием. Ханнамогла не только порвать верёвки, но и вполне спокойно высвободить конечности, проявив немного гибкости.
   - Знаете, Макс никогда не позволил бы мне этого. Для нас это невозможно физически, связать другого доминуса, это против крови. При виде веревки, наручников или оружия, просыпаются инстинкты. Мы не можем показать себя слабее равного по рангу, два доминуса равны друг другу во всех смыслах, - в один рывок оказался на ногах и закружил вокруг её кресла. - Этот миг идеален, потому что вы ничего не чувствуете, что нельзя сказать обо мне. Я испытываю триумф!..
   В следующий раз, когда она посмотрела на лемура, тот снова сидел в кресле, покачивая бокал в руке.
   - Вам приятно быть пустой оболочкой с набором узкопрофильных навыков? Идеальная кандидатура на место главы семейства детей-телепатов. Ведь никто из них не в состоянии физически защитить гнездо, никто из них не достиг уровня силы Отца и вряд ли это когда-нибудь случится. А вы, вы... прямо идеальный стержень и, что немало важно, совершенно не поддаетесь внушению за счёт своего эмоционального уродства, ведь вас совершенно не коробит то, что я сейчас говорю? - усмехнулся. - Вы не лишены определенной изюминки, но это не тот легкий шарм, который так любил применить мой Максимильян.
   - Если вы решили поиграть в старых друзей, то давайте договоримся, что я при всем желании...
   - Я знаю, что вы - женщина. По-моему, это очевидно.
   - И?
   - В моем возрасте это не имеет никакого значения. Я ваш Префект. Господин. Правитель. Вы подчиняетесь мне. Должны. Потому что так работает система. Но прямо сейчас я иду на уступки, отдаю дань тому вкладу, что вы потенциально можете внести. Я уважаю вас.
   - Секс из-за уважения? Звучит многообещающе.
   - Если вы человек хотя бы на половину, то вам должно понравиться.
   Пока он намеренно медленно подходил к ней, Ханна начала высвобождать правую руку. Если хотя бы одна десятая её организма была человечьей, она рисковала превратиться в наркоманку.
   - Я дам вам повод существовать. Причины не будут волновать. Вы сможете делать, что хотите без задней мысли. Убивать много и с пользой...
   Не отрывая насмешливого взгляда, он нагнулся и начал говорить прямо ей в лицо. Не громко, но очень быстро. Это был набор ничего не значащих слов и звуков. Странные вопросы про каких то собачек, про деревья, грибы, воду, кровь, радугу, ветер, птиц, боль... По отдельности они не имели смысла, но вместе создавали удивительную симфонию, сюжет для книги про человеческую жизнь.
   - Расстегни мне рубашку, - выдохнул.
   Ханна мотнула головой. Она не знала, сколько времени прошло, но поняла, что несколько свечей успели изжить себя. Префект уже сидел у неё на коленях, его грудь находилась на уровне её лица.
   - Расстегни рубашку, не используя рук.
   Что-то странное происходило в голове. Тело Ханны начало непроизвольно нагибаться вперед. Нащупав пуговицу, она вырвала её зубами. Бледнолицый тут же подставил другую.
   - Молодец, раздень меня.
   Когда пуговиц не осталось, лемур проделал то же самое с рубашкой Ханны, затем наклонился и начал целовать. В сознание прямым потоком полились картинки и запахи. Крутящийся белый шар, в объятьях темноты, свежесть чистой кожи и прохлада металла. Этот запах, накрывший черное озеро в котором купалась она и белый карлик, вызывал волнующие ассоциации. Хотелось прочувствовать его по-другому, надкусить, вскрыть оболочку. Она представила себя прыгающей по темной луже в попытке зацепить хотя бы кусок, но тяжелый воздух избегал её рта. Озеро провалилось в свете белой сферы, она увидела и себя, откинутую на кресле в безобразной позе с обнаженной грудью, которую беспардонно мяли бледные ладони. На ощупь она была мягкой, как у многих - он понимал это сознанием, но изнутри лились и другие ощущения, триумф, победа, превосходство. Они словно специи, делали из продукта деликатес. Нагнувшись сильнее, Префект прошёлся пальцами по её животу вниз, испытывая высшую степень удовольствия...
   - Чёрт!
   Ханна рывком высвободила руку и схватила эмпата за горло. Лемур зашипел, показывая, впрочем, ещё не окровавленные, клыки. Она снова увидела себя. Картинка в оттенках красного, запах тревоги и интриги.
   - Прочь. Из моей. Головы, - процедила.
   Префект захихикал подобно гиене:
   - Тоже самое могу сказать о вас.
   На попытку сдавить горло сильнее, монстр ответил мощным ударом по солнечному сплетению. Ханна замахнулась, чтобы оттолкнуть его, но была повалена на пол.
   - Нет смысла сопротивляться, это всего лишь первая пятница, но будут другие.
   - Ты... урод....
   - Paterfamilias не причиняют вред друг другу. Я не буду кусать тебя, если станешь слушаться, этого никогда не произойдет.
   Подождав с минуту, монстр резко убрал ногу с её спины и нагнулся, чтобы вылизать то место, куда только что ставил туфлю. Ханна уткнулась лбом в ковёр, пытаясь собрать мысли в кучу. Сердце бешено колотилось, она сильно вспотела.
   - Расслабься.
   Ноги подкашивались, ныла грудь. Каждый шаг в сторону автомобиля давался с трудом, даже руки уже оказались ей не подвластны. Остаток затуманенного сознания выдал случайные мысли: тот конверт, что ей вручили, прежде чем выпихнуть из дома, содержал координаты неизвестных убийц, тряпки на плечах остались от её собственной кофты, а неприятный запах исходил от кожи. Неловко застыв перед воротами, Ханна вытерла кровь со щеки и посмотрела на камеру. Раздался пик и лязг шин по гравию - водитель уехал обратно в город.
   - Падрона!
   Не смотря на то, что стояло ранее утро, оба брата находились в зале. Не скрывая беспокойства, они отодрали девушку от стены и положили на диван.
   - Sto figlio di puttana, - прошипел Эфест.
   Лицо Квинта исказилось в такой поразительной гримасе омерзения, что Ханна и сама поморщилась. Она знала, как выглядела, но не думала, что насколько ужасно.
   - Люцию лучше не знать об этом, - прохрипел.
   Заветным местом оказался один из тренировочных стрельбищ за городом. Находившийся в роще, среди деревьев, он был отлично скрыт от случайных людей, но как оказалось, не от шпионской сети тварей. Ханна сидела под деревом, рядом с небольшим мостом через искусственный пруд, ожидая гостей: в маленьком бункере на стрельбище она нашла недавно открытые консервы и батон.
   Шорох послышался спустя четыре часа. Объект спускался со стороны обочины, стремительно, судя по хрусту листьев, масса тела идеально подходила под человеческую. Ханна медлила - убивать людей было чем-то неправильным, а этих и вовсе не к чему, ведь они - как она, убивали тварей. Префект, в свою очередь, не отдавал никаких точных указаний, а просто дал координаты, ожидал ли он полную чистку? Поняв, что объект проходит мимо, она бесшумно сняла дробовик с крюка и, отодвинув пальцем предохранитель, обогнула дерево по другой стороне. Точно человек, даже не заметил её у себя за плечами.
   - Кто-то оставил машину у шоссе! - новый голос.
   - Может Зиан?
   - Он не звонил.
   Пара наемников представляла серьезную угрозу. Один из дуэта почти всегда отсиживался вдалеке и держал объект под прицелом, вот и сейчас, шёл в сравнительной дистанции от первого. У обоих при себе были швейцарские винтовки с ручными модификациями и комплект ножей. Серьезные парни, кивнула про себя. Возможная угроза, подсказывало подсознание.
   Последующие несколько дней Ханна пребывала в глубокой прострации относительно того, что происходило в этой новой жизни. Братья-лемуры мозолили глаза, навещая в её маленькой коморке, пытались заговорить, но силы будто покинули тело, оставив дрейфовать. В доме было много тайных ходов, больше десятка и до кучи гостевых комнат в которых она периодически себя находила. Из всего арсенала площади, жильцами использовалась едва ли одна четвёртая, поэтому разыскать выход к своему коридору порой оказывалось сложно. Пару раз она видела охранника. Приличный бугай, конституция его тела напоминала Императора - таких высоких не так часто встретишь.
   - Сколько в сенате глав семейств? - Префект сделал вид, что вопрос застал его врасплох. - Не так много. Как наиболее распространённая социальная группа, римская фамилия вымерла уже очень давно. Больше тысячелетия назад. Конечно, официальная форма правления нашего региона основана на доминате, установленном Диоклетианом, но всё же в мире не больше десятка глав семейств с подобным режимом. Не все они находятся в Риме.
   - Сколько их в римском сенате?
   - Четверо.
   - Кто?
   - Я, иллюстрий Валерий Фиорентин, достопочтенный Семпроний Гракх и сияющий Эмилий Лепид. Так же в сенате заседают главы всех домов в регионе, чья численность превышает пять особей. Прежде чем вы спросите меня, все ли семьи дружны между собой, я отвечу - нет. Причина такой стремительной вырождаемости имперского режима - именно конкуренция на арене власти. Один paterfamilias враг другому. Это должно прочно уложиться в вашем подсознании, - бледнолицый любовно растирал плечи девушки, в то время как она старательно изображала статую, - Теперь понимаете, почему я нахожу такой расклад удачным? Если бы Максимильян родился женщиной, он бы не смог стать paterfamilias.
   Ханна передёрнула плечами:
   - По тому адресу находилось прикрытие людей. Они охотятся на вас, как вы это допустили?
   - Существует немало людей, которые знают о нас. Мы не можем уследить за всеми.
   - Я знаю, что вы их тщательно контролируете.
   - Мы их лишь тщательно обрабатываем, что случается потом ведает только тот, кто забирает товар себе, - прыснул. - Вам удалось сменить тему. Теперь вы понимаете, что я имел ввиду под общим интересом. Кто-то убивает наш вид по всей стране. Это хорошо сгруппированная, вооруженная организация смертных недоразумений.
   - Они хотят убить вас?
   - Нет, - качнул головой. - Кто встанет на моё место? Как новый Префект отнесётся к их присутствию в городе? Борьба за власть похожа на поведение львов в прайде. Захватывая территорию, они загрызают молодняк бывшего лидера. Эти люди очень много знают о нашей системе и культуре, раз ещё не пытались убить меня.
   - Что ещё они знают?
   - Они в курсе, что существует такой герой как Римская Чума. Пытаются подрожать. Подобные инциденты у нас расследует Квестор, в Древнем Риме они проводили quaestores parricidii, предварительные следствия, заведовали государственным архивом и казной. Возможно, я даже познакомлю вас, когда сочту нужным, но на данном этапе ваша помощь ценнее, чем его участие.
   - Ваш Квестор не умеет держать оружие?
   - Сейчас он занят, - лемур отошёл к камину. - Максимильян слышит нас?
   - Что вы имеете ввиду?
   - Я имею ввиду, жива ли в вас его сущность.
   - Не имею понятия.
   - Как он общается с вами? Это вообще происходит?
   - Просто встревает в разговор своими мыслями. Иногда подсказывает, когда надо действовать.
   - Сейчас он говорит с вами?
   - Нет.
   Взяв на полке у камина старый том в кожаном переплете, Префект сел обратно в кресло и принялся читать вслух. Ханна не была знакома с языком. Не латынь, возможно, греческий? Голос бледнолицего лился подобно ручью и звучал так же по-мужски, как голос Ханны по-женски.
   Скажи, чтобы читал с закладки.
   - Читайте с закладки.
   - Здесь нет закладки, - Префект взял книгу за корку и перевернул. - Видите?
   418 страница, забыл?
   - 418 страница, забыли?
   Бледнолицый спокойно нашел страницу и мазнул по строчкам взглядом. Секунда, вторая. Начал вчитываться. Вернулся на прошлую страницу, будто не мог вспомнить сюжет. В мозгу перекатывался низкий хохот.
   Под утро, припарковывая автомобиль на крытой стоянке, Ханна заменила несколько машин, которые раньше не видела. Окружавшая палаццо тишина показалась ей странной. Вытащив танфольо, она зашла в дом и пошла вверх по лестнице, открывая одну спальню за другой. Они пустовали.
   - Что происходит? - спросила парня, отвечавшего за безопасность.
   Человек, которого Лепиды держали закрытым на нижних этажах, оказался моложе, чем она предполагала: рыжие волосы, голубые глаза и никчемная осанка.
   - Пришел Люций. Они все во второй части дома.
   Выругавшись, Ханна ринулась к бальному залу. Другая часть поместья, которое было построено по принципу куба с садом внутри, была зеркальна той, в которой жила они и два брата и совершенно не обитаема. Выглянув из окна коридора на внутреннюю стену, она поняла, что в некоторых комнатах развесили шторы. Странно, что она не придала значения этому раньше, на протяжении недели Лепиды что-то делали на той стороне, но она слишком ушла в себя, чтобы связывать в уме происходившее.
   Люций нарезал круги по широкой гостиной, топча пыльный, заплесневевший ковёр каблучками туфель. На нем были чёрные прямые брюки из солидной ткани, белая рубашка и чёрный жилет вышитый золотой нитью. Белые волосы специально взлохмачены: эта укладка наверняка стоила не меньше замысловатых перстней с разноцветными камнями.
   Молодой лемур смотрел себе под ноги и думал. Через восточную ширму, разделявшую прихожую от общей залы, было сложно понять выражение лица мальчишки. Брови, сведённые на переносице, ладони, сжимающиеся в кулаки. Злился, наверное? Кроме него в гостиной сидели двое неизвестных и ещё один белокурый юноша, лицом, походивший на молоденькую модель, который тут же привлек внимание Ханны. Этот монстр, а он, несомненно им являлся, был красив какой-то особой трагической красотой, с голубыми глазами-льдинками и ярко выраженными скулами, контрастирующими с нежной белой кожей. На парне была длинная кофта издалека очень похожая на платье, на ногах непрактичные высокие сапоги на женском каблуке, таким можно было проделать в противнике десятисантиметровое отверстие, но убежать - вряд ли.
   "Падший ангел", именно так Ханна охарактеризовала его, едва увидев, был единственным, кто в пылу дискуссии заметил слежку. Двое других что-то отчаянно тараторили, Люций лишь отмахивался и ещё больше хмурясь, продолжал ходить взад-вперед по заставленной коробками комнате.
   - ...о переформировании палаты сенаторов!
   - Но так было всегда, юный Люций, - один из неизвестных обладал приятным голосом. - Август и Цезарь являлись властью многие века, никто не отнимал пищи у магистратов. Помимо места Префекта Региона есть куча мелких административных должностей в городе и провинции...
   - Но Эверд! - мальчишка топнул ногой. - Этот грязный вольноотпущенник! Поставить его выше Совета Отцов?!
   - Люций, - встрял другой и Ханна поняла, что у этих двух были одинаковые голоса. - Успокойся. Ни к чему мутить воду сейчас. Когда он поймёт, что комбинация не работает, а Цезаря и Квестора в одном лице он столкнуть не может, пойдут размышления о тетрархии.
   - Но сколько нам придётся ждать?! Поколение? Два? Три? Тысячелетие?
   - Меньше...
   Люций бросил нечаянный взгляд в коридор, соединявший две части поместья и так и застыл с открытым ртом. Теперь на неё обратили внимание и Ханна медленно приблизилась. Оказывается на пыльном диване, спиной к ней сидели и Квинт с Эфестом.
   - Анна, - голос мальчишки был полон желчи. - Мы думали, вы не придете. У нас есть новости.
   Казалось, никто не обратил внимания на её оружие. Мальчишка пригладил волосы и сел на кресло, свесив ноги.
   - Садитесь, Анна. Не испытывайте моё терпение.
   Ханна приподняла брови, не только из-за слов маленького доминуса, сколько, увидев, как тянется рука "падшего ангела" к её плечу. Она была права на счет цвета кожи, этот был слишком бледен даже для лемура. Легко приласкав пальцем её кофте сверху вниз, парень схватил Ханну за локоть и дёрнул вниз на диван.
   - На меня пытались напасть, - Люций не дал ей вытащить пистолет. - Несколькими часами ранее на Барберини. Использовали пистолеты с какими-то странными пулями
   Мальчишка распахнул жилет и кинул Ханне пластиковый пакетик с двумя круглыми свинцовыми пулями. Ей было достаточно одного взгляда.
   - Свинец, - ответила, устраиваясь удобнее. - Пули "дум-дум", разворачивающиеся, по-вашему. При попадании в мягкие ткани расплющиваются, увеличиваются в диаметре, наносят тяжелые ранения.
   - Разрывная? - подал голос один из неизвестных. Читалась его неосведомленность в вопросе.
   - Нет. Эта намного меньше и повторюсь, экспансивная. Такую легко достать. Запретов нет. Но она совершенно бесполезна против вас. Кто на тебя напал?
   - Если бы видел, то подлец бы уже не дышал. Но я очнулся связанный и с закрытыми глазами.
   - А как же твои супер-способности?
   - Телепатия? - лемур хохотнул. - Как она может помочь в такой ситуации? Этот зверь был невменяем и думал, как бы трахнуть меня, а потом запаковать в мешки!
   Ханна и сама не заметила, как начала улыбаться. Люций смерил её внимательный взглядом, будто пытался в очередной раз залезть в голову.
   - И что же ты хочешь? - спрятала пули себе в карман. - Чтобы я отомстила?
   - Смысла не будет, если не срезать верхушку.
   - Ты знаешь, кто его послал?
   - Нет. Я говорю, тип был не...
   - Вполне логично послать психопата на убийство телепата. Этот кто-то был в курсе твоих способностей.
   - Вот именно. Слухи ходят, конечно, но мало кто ведает, что я владею только даром телепатии.
   Ханна моргнула.
   - Видите, даже Римская Чума была не в курсе.
   Молчание затянулось и Ханна заняла себя тем, что принялась разглядывать новые лица. Двое неизвестных при ближайшем рассмотрении оказались близнецами. У обоих был оливковый цвет кожи и темные волнистые волосы. Они смотрели на девушку так же сосредоточенно как она на них, но не отвели взгляд, когда Ханна снова уставилась на "падшего ангела". Выражение лица этого запретного плода ничего ей не сказало, он был подобен модели на съемках - совершенно застывшая физиономия. В приглушенном свете гостиной люстры, Ханна заметила две родинки на правой стороне лица, чуть выше уровня губ, почему-то ей захотелось дотронуться до этого объекта. Интересно, кто из них был золотой звездой, по размерам не уступающему светилу Люция?
   Краем уха, девушка расслышала писк открывающихся ворот. Через несколько секунд по коридору промаршировала цепочка людей: женщина среднего возраста с отвисшей грудью и дряблой шеей, два парня с большими дырками в ушах и один обычный мужчина, чем-то напоминавшей Ханне плотника-сантехника. Каждый со своей сумкой, они быстро прошли на второй этаж.
   - Вам не понравилось, то, что вы увидели? - таки подал голос Люций.
   - Это еда?
   - Можно сказать и так.
   Все братья без исключения подняли головы на неё. Ханна ощутила давление, хотя её никто не касался.
   - Возможно, вы захотите вернуться в вашу комнату.
  
   Глава 6: Семья
  
   В мои времена удовлетворять себя можно было с кем угодно. Для патриция было важно лишь занимать активную позицию. Мой старший сын, происходил из человеческого рода Флавиев, из той же семьи к которой при жизни относился умерший Цепион. Мы познакомились на Ludi Saeculares, терентинские игры, по-вашему. Его фамилия приносила двух коров в дар Юноне на Капитолийском холме. Когда мы вступили в связь, я уже был пресыщен женским обществом, хотелось разнообразия. Лицом и фигурой юнец очень походил на женщину: я получил настоящее удовольствие от новизны и не был сильно испуган переменами. Обратить его пришлось, когда общество о нас узнело. В частности, когда все поняли, что юный Флавий занимал пассивную позицию - непростительный поступок для патриция.
   - С кем дружен Люций? С Семпронием Гракхом. Мальчик прихож в его дом. На подсознательном уровне Гракх мечтал бы стереть его в порошок, будучи тот настоящим paterfamilias, но они продолжают тесно общаться. Семпроний породил нехорошие слухи, да, но заткнуть его будет просто.
   Джованни Сервилий Нониан стал новым Императором Рима. Новость так быстро пронеслась по городу под самое утро, что уже вечером, клубы Габриэля лопались от наплыва посетителей. На этот раз Нониан захотел встретиться с ней в Гарцмане, отвел в вип-комнату с злополучным винградом.
   Все произошло очень быстро. Я обращал и до этого, но только женщин. И бросал их тут же. Многие из них навещали меня первые несколько лет, потом исчезали. Теперь я понимаю, что они умирали в муках, не имея возможности питаться кровью создавшего их.Некоторое время мы с Флавием продолжали любить друг друга. Пару раз уезжали из города и возвращались, когда сменялись поколения. Но к общему разочарованию, превращение сделало юнца больше похожим на девушку. Со временем он мне надоел.
   - Имею честь представить вам, Габриэля Валерия Фиорентина. Мой поверенный, Квестор Вечного Города.
   На бывшем соседе, который тут же встал, едва она приблизить к столику, был строгий официальный костюм и эти женские, идиотские ободки. Судя по тому, как вальяжно он сидел в кресле раньше, Габриэль чувствовал себя комфортно на собственной территории. Возможно, Нониан пошёл у него на поводу, устроив встречу здесь?
   - ... это та девушка о которой я тебе говорил. Настоящая наследница Максимильяна Лепида.
   - Очень приятно, - Габриэль протянул руку.
   Когда до меня дошли слухи о лупанарии, публичном доме, где подавали молодых людей, я тут же сорвался с места. Но разочаровался. Проституты не удовлетворяли мои требования. Слишком навязчива была мысль, что трахаешь то, что может трахать любой. Тогда я и познакомился с Корнелием и Аурелием. Близнецы были очаровательны и им тоже нравились мужчины. Не удивляйся, Ханна, тогда мы думали только о том, кто ляжет вниз. Что я, что они были из знатного рода. Мне пришлось заплатить за собственное удовольствие.
   - И так, - Джованни велел гостье сесть на диван возле него. - Если все на месте, пора бы обсудить дело. Вам уже известно, что интеррекс успешно представил свету нового Императора?
   - Что?
   - По закону, Префект не может стать Императором в один шаг. Третье лицо должно назвать нового правителя. Эта традиция происходит из царской эпохи Рима. Интеррекс избирался жребием из старших сенаторов, отцов на недельный срок и должен был созвать народное собрание с целью выбора нового царя. Если он не успевал этого сделать, то слагал с себя власть, и на новую неделю жребием выбирался новый интеррекс. Так продолжалось, пока отцы не останавливали своего выбора на одном лице, - Нониан махнут рукой в жесте пренебрежения, - Как представитель высшей власти я наградил своего Квестора возможность брать на себя роль Интеррекса в любой момент и бесчисленное количество раз. Результат, как видите, не заставил себя ждать.
   Когда мы познакомились, братья уже были намного старше Флавия. Молодые мужчины. Время только придало им силы, но дело было в другом. Получив бессмертие, они стали подолгу пропадать. Упивались чувством собственной значимости. Чтобы пережить их потерю, мне пришлось отправиться в...
   - Я стал Императором, синьорина. Августом. А иллюстрий Фиорентин отныне мой Цезарь, младший соправитель. Вам следует знать мою правую руку не хуже, чем меня самого. Изучите друг друга как следует, вам придется часто работать вместе.
   - Вы разделили власть? Зачем?
   - Не зачем, а почему. Ни мне, ни иллюстрию не интересна власть. Объединив наш слабый интерес, мы надеялись получить достойного правителя.
   Вместо того, чтобы проглотить очередную виноградинку, Ханна вжалась в кресло. Она не должна была смотреть на Габриэля сейчас, не должна была связывать те немногие события, которые наблюдала. Ей надо было успокоиться и дождаться окончания встречи.
   - Вы чувствуете себя обманутой, - заметил лемур. - Почему?
   Ответить она не успела, в комнату вошёл неизвестный мужчина. На нём была какая-то современная кожаная куртка, одетая на голое тело, свободные брюки и длинный каштановый хвост до поясницы. Представитель неформальной культуры, сказали бы люди. Едва он вошёл в помещение, как Нониан начал снова кормить Ханну с руки:
   - Какие-нибудь новости?
   - По-прежнему готов выдать тебе пацана в обмен на голос.
   - Где он сейчас?
   - В фамильном замке Цепионов. Объявился Золотой.
   Бывший Префект слегка помедлил с виноградом:
   - Как ты собрался брать его?
   - Грубой силой. Это же Лепиды, в конце концов, что они могут без правильного папаши? - незнакомец усмехнулся.
   - Если не справишься, то пожалеешь.
   - Да? Кому ещё вы можете поручить это дело?
   - Моему партнеру, например? Римской Чуме.
   Обладатель длинного хвоста не на шутку напрягся. Нониан притянул Ханну к себе за талию и поцеловал в пробор волос, наверняка, насмехаясь над ситуацией.
   - Но в случае удачи я получу свой голос?
   - Да, голос Люция будет твоим.
   Время потекло стремительно. Длинноволосый откланялся первым.
   - Теперь вы видите, что становится с самыми старыми представителями нашего мира, когда на горизонте возникает серьёзная вероятность погибнуть? Сама смерть не пугает. "Возможно, через пару сотен лет". Но исключительно все приходят в смятение, когда слуга Аида заглядывает в их жизнь без всякого приветствия.
   - Кто это был?
   - Семпроний Гракх.
   Paterfamilias у которого наверняка целая свора ручных убийц и извращенцев, не считая загородной виллы и баснословных денег.
   - Мы с Люцием - одной крови и убив его, этот Гракх причинит вред мне.
   - Он не сможет его убить, - качнул головой Нониан.
   - Почему же? Потому что там буду я?
   - Лучше. Там будете вы и Золотой.
   От этих слов ей легче не стало. Более того, возник вопрос.
   - В случае неудачи, вы лишитесь сознания на несколько недель, Люций - не настоящий Отец, а значит - не потянет за собой много смертей, возможно, погибнут те, что моложе. В лучшем случае - впадут в кому.
   - Вы так хотите избавиться от мальчишки?
   - А вы нет? Он мешается и становится протагонистом слухов.
   - Неважно. Я не позволю вам его и пальцем тронуть.
   Некоторое время Нониан молчал, как молчал и Габриэль. Казалось, он ее не услышал, потому что ещё крепче прижал к себе. Ханна почувствовала его вздох у себя на щеке, затем на губах. Взгляд лемура был полон злобы, он старался уловить суть конфликта, копался в её чувствах как в миске с крупой. Было видно, как его раздражала ситуация, возможно подпаленная ещё какими-то ограничениями. Нормальный человек был просто не способен так быстро переключиться с радостного предвкушения на гневное раздражение, не выплескивая при этом пар через активные действия.
   - Габриэль, - шепнул бледнолицый, давясь собственным гневом. - Проводи.
  
   Средневековье было скушным. Флавий и братья, нагулявшись, вернулись ко мне. Мы жили маленькой семьёй в горах, наблюдая, как борются короли с властью пап. Мальчишки время от времени выходили в города. После одной такой вылазки Флавий приволок ко мне своего человеческого любовника. Мы жили примитивно, на манер местных деревенских, а он очаровал какого-то выхухоля в красных колготах и пером на голове. Человек был в ужасе, как от нашего быта, так и он нас самих. Я понял, что Флавий начал практиковаться в искусстве внушения и на парня пришлось закрыть глаза. Человек появлялся у нас почти каждый третий день.
Близнецы взяли пример со старшего. Тогда они уже крепко сдружились и упивались собственными возможностями втроём. Не прошло и года, как они приволокли ещё одного парня в колготах. С частью, второй был попроще. Сын капеллана и простолюдинки. Какое-то время он заходил проведать братьев, потом стал жить с нами. Парни играли с ним до поры до времени, но логический конец был таков, что они превратили человека в обычного донора. Что мне не нравилось никогда в моих старших сыновьях - это грань, которую они проводили между людьми-для-утех и людьми-для-утоления-голода. Сын капеллана буквально за одну ночь впал в немилость и молил братьев отпустить его или убить, но парни продолжали внушать ему свои устои. Мальчишка был пуст, как сухой колодец и слонялся в окрестностях подобно привидению. Его могли увидеть люди, о чем братья не подумали. Так и получилось что сына капеллана я взял себе. До сих пор помню, как он пытался просить стать мне шлюхой, а не едой. Был ли способен я на отказ? Братья хорошо его обучили. Мальчишка в то время как раз начинал превращаться в мужчину и боясь, что моя привязанность пропадёт за какие-то пару лет, я перешагнул через опасения и обратил юнца. Флавий возмутился и попытался тоже самое проделать со своим человеком, но... без тайного знания он только делал ему больно. Я обратил второго, когда заметил, что тот сильно вытянулся. Мой старший, ведь был так хрупок, я боялся отпускать его в город одного. Его могли похитить за одну только красоту, а там и до "нечистой силы" было легко додуматься. Так, что парень в колготах заметно облегчил мне жизнь. Когда сменились поколения, мы выбрали им новые имена, в честь павшей культуры.
   Люций был сыном военного. Франция в то время держала своей гарнизон в Риме, не смотря на официальное прошение Италии отозвать войска. Жил с матерью в Париже. Оба очень скучали по отцу, насколько я понял. Жаждали встречи, но жена ясно понимала, что мужу не дадут вольную, поэтому скопила деньги и вырвалась на поезд. Италия строго контролировала любые транспортные единицы из Франции. Молодую привлекательную женщину посчитали шпионкой и застрелили, едва выведя на платформу, а мальчишку засунули в приют. Конечно, ни о какой встречи с отцом не было и речи.
   Тогда было популярно продавать сирот на ночь, в уплату долгов. Я пожертвовал большие деньги и в качестве благодарности мне дали выбрать с кем из них провести ночь. Мальчишка привлёк моё внимание. У него были совершенно белые волосы. Не натуральный цвет. Седые. В уме он представлял самые извращённые картинки на которые был способен человеческий мозг того времени. До меня он имел популярность среди других "клиентов". Я провёл с ним одну ночь. Затем пожертвовал ещё денег. Потом ещё. Ещё. Подобная благотворительность уже входила в рамки подозрительности и я помог мальчишке сбежать. Он ничего не сказал, когда я поставил его в известность о своих намерениях. Я назвал его Люцием и поселили вместе со мной в одном из загородных домов. На братьев он не обращал внимания, но почти ежедневно где-то пропадал. Потом стало известно, что это были тайные встречи с отцом. Я испугался, как испугался бы любой на моем месте и убил человека, надеясь, что тому ничего не известно. Мальчишка возненавидел меня, но я не зря оставил его в молодом теле навечно. Он не мог сопротивляться, как бы делали это старшие братья, взбей мне в голову поразвлечься. До твоего прихода он так и не смирился со своим положением.
   Я не буду отвечать перед тобой, Ханна. Если в чем-то и есть моя вина, то твоё тело искупит его сполна.
  
   Пока Габриэля не было, Ханна не знала куда деться, ходя по кругу в вип комнате, она по нескольку раз открывала дверцы мини-бара, пинала стены и мебель, пока не добралась до кнопки выдвигающей кинотеатр. Им недавно пользовались, шнуром к телевизору был присоединен мобильный телефон. Плеер застыл на файле "00719". Ханна нажала на "плей" и откинулась на диван, сжимая кулаки, но ничего не происходило. Плазменный экран в треть стены вещал чёрно-белые помехи.
   - Ну же, ну же...
   Немного погодя по черному прямоугольнику пошли белые горизонтальные полосы, менявшиеся в размерах. Со стороны колонок раздался треск, девушка чуть не подскочила на месте, принявшись лихорадочно искать кнопку громкости.
   - "... снимает?".
   - "Да, вроде... хотя, знаешь, я не уверена".
   Это были девичьи голоса. Один насмешливый и совсем молодой, другой - более грубый и смелый.
   - "Там есть кнопка записи, та что сбоку".
   - "А, точно. Вижу. Всё".
   Картинка появилась. Чей-то глаз. Обычный миндалевой формы карий глаз. Чёрная толстая оправа очков. Короткий нос пипочкой. Веснушки. Щеки. Девушка отходила от камеры, страхуя её руками. Боялась, что свалится, но та держалась.
   - "Кажется готово".
   Помещение для съёмок было выбрано крайне удачное. Белые стены, низкий потолок с проходившими вверху батареями. Явно подвал какого-то дома. В объектив входил кусок кожаного дивана и одно кресло. Ну, и девушка-служанка, очень напоминавшую ту, что носилась по дому Лепидов.
   - "Всё. Иду-иду".
   На записи Ханна Дайрон в чёрных спортивных штанах, приспущенных ниже талии и белой перевязкой на груди, прошла перед камерой, подталкивая незнакомку к выходу. Сама уселась в кресло, вытягивая вперед ноги.
   - "Чёрт, я даже не знаю с чего начать, - это был ЕЁ голос. - Это сообщение для тебя, мой дорогой клон. Тебе должны показать эту запись, когда придёт время. Если хочешь знать, что это за отрезок времени, то поспешу обрадовать тебя, Императора они уже убили".
   Она снова отмотала назад.
   - "В восемьдесят девятом мы планировали сбежать из Америки. Стивену исполнялось шестнадцать, он вступал в права наследования, отец подарил ему власть, отдалился от нас. То что я тебе скажу сейчас, ты скорее всего, не захочешь услышать или тебе это покажется бредом, но... когда Стивен был молод, мы выглядели точно так же как сейчас".
   Стоп. Назад.
   - "... точно так же как сейчас. Что же это значит, чёрт, да? Думаю, додумывать придётся тебе. Я не вспомнила ничего из событий предшествующих тому дню, - девушка на записи поморщилась. - Они не столько давали кровь, сколько брали. Ты и сама поймешь это, когда проснешься. Интересно, сколько времени пройдет...".
   Стоп. Назад. Ханна так разволновалась, что не сразу заметила плачевное состояние клона на записи. Ушибленная скула и покрасневшие глаза.
   - "Мне надо идти. Закат".
   Изображение исказилось, пошло белыми полосами на фоне противного, шуршащего звука. Ханна продолжала смотреть на экран даже когда появилась надпись "нет сигнала".
   - Ты сказала показать её в тот момент, когда она смогла бы изменить ситуацию, - пророкотал Габриэль сзади. - Я уверен, что твой взгляд немного освежился и с этого дня ты не будешь плыть по течению, а взвесишь все за и против.
   Двуликий отцепил мобильный, сложил шнур и выключил телевизор.
   - Тебе нечего делать в нашей политике. Безусловно, ты сможешь защититься в схватке, но интриги власти - не твой конёк, а как проклятый Цезарь я не смогу постоянно находится рядом. То, что иллюстрий Джованни приглашает тебя разделить с ним власть, не значит, что он или я в одной команде. Мы - представители разных семей. Как Цезарь я буду поддерживать власть своего Августа, но не его самого. А ты в свою очередь сможешь только пользоваться собственным положением в своих же интересах. Игра опасна и ты не знаешь правил.
   - О каких играх идёт речь? - качнула головой, по-прежнему сжимая пульт. - Ты манипулируешь им!
   Бывший сосед оттянул галстук, убирая со стола тарелку винограда:
   - Да? Будь я тобой, не орал бы об этом в публичном месте.
   Ханна вытащила нож:
   - Я на этой записи не вру. Нониан знает?
   - Он понятия не имеет, что мы вообще знакомы.
   Некоторое время они буравили друг друга взглядом.
   - Мне не нравится твоя роль. Я не она и повторять не буду. Та Ханна умерла вместе с братом. Её нет.
   - Тебя не интересует, как ты могла выглядеть так же в восемьдесят девятом? Как могла быть старше Стивена?
   - Нет.
   - Дайроны нацелены на селекцию, но даже им не знакомы древние обряды. Тебя выкрали из страны и омолодили существа куда более древней крови, чем собственная мать и отец.
   Ханна подняла руки:
   - Я не хочу об этом знать. Заткнись.
   - Выслушай меня. У тебя нет повода сомневаться...
   - Сомневаться в чем?! - вспылила. - Я тебя не знаю, а ты меня, кажется да, но от твоих волосатых мозгов ускользнула простая истина. Человек, потерявший память либо пытается её вернуть, либо забыть. Я посветила первому три года своей поганой жизни и теперь тщательно работаю над тем, чтобы упрятать этот период подальше! Почему я должна вспоминать что-то? Почему все пытаются напомнить мне о том, что было? О Стивене? О Дайронах? О долбанном Максимильяне? Было так трудно закопать эту запись к чертям?!
   - Но тогда ты не узнала бы...
   - О том что молодею время от времени?! Чёрт, Габриэль! Все же элементарно просто! У меня теперь на одну огромную проблему больше!
   Габриэль потянулся к мини-бару и взял первый попавший графин. Промочил горло.
   - Речь не столько об этом сколько... - вздохнул. - Иллюстрий Джованни может и не силён, но очень проницателен. Боюсь, что Люций в курсе ещё со времён твоей комы. Если пешки Императора доберутся до Лепида, он всё им расскажет. Это очень редкий и занятный феномен, Ханна, лемуры могут захотеть разобрать тебя на кусочки, чтобы понять суть, ведь они никогда не стареют. Ты ни в коем случае не должна подпускать к парню Гракха или кого бы то ни было.
   Двуликий воспользовался моментом замешательства и закружил по комнате:
   - Ты - глава семьи телепатов. Теоретически, телепат сама, так как можешь пользоваться этой способностью посредству Лепидов в любой момент. У тебя есть имущество и собственное дело в Риме. Вожак волков перед тобой в долгу, как и иллюстрий Джованни, полагаю, ведь Император Цепион продержал бы его во сне, будь он у власти. Помнишь Эверда? Будущий Префект. Ты сможешь влиять на него через ту черноволосую кровососку. Новообращенной достаточно приказать и она кинется плыть в Америку брасом. Что я забыл? Пара служанки - слуга рода Цепионов. Породистый двуликий, я бы даже сказал, в чем-то похож на Дайронов только местного разлива и команд не раздаёт. А тот рыженький мальчик? Думаешь, я не знаю, что это он пичкал тебя посеребренным оружием? - усмехнулся. - Люций знает? Ты опасна, Ханна. И окружаешь себя опасными и влиятельными людьми. Становишься силой, с которой нельзя не считаться.
   Каждая новая фраза была подобно удару под дых.
   - А теперь представь, что творится в голове иллюстрия Джованни. Эверд - его слабость, единственный носитель родовой крови. Он ополчится против тебя, я не знаю, что можно сделать, чтобы заставить иллюстрия думать иначе.
   - Эверд - Нониан? - нахмурилась.
   - Он на кровной службе у иллюстрия. Я сам не знал, до определенного момента.
   - Нониан ничего мне не сделает, - качнула головой.
   - Не сделает он, сделаю я. Было бы странно отказать, получив прямой приказ, тебе не кажется?
  
   Древнейшие законы Рима предоставляли отцу неограниченную власть. Отец являлся верховным руководителем во всем, что касалось домашней религии: он распоряжался всеми обрядами домашнего культа, как ему вздумается или, вернее, как ими распоряжался его отец. Никто из домочадцев не оспаривал его верховной жреческой власти. В качестве религиозного главы он отвечал за непрерывность культа, а следовательно, и за непрерывность рода. Все, что касалось этой непрерывности, - а в этом его главная забота и главная обязанность, - зависило от него одного. Отсюда вытекал целый ряд прав. Право признать или отвергнуть новорожденного ребенка. Право прогнать жену в случае бесплодия, так как род не должен прекращаться; или же в случае прелюбодеяния, так как потомство должно было быть чистым, без всякой примеси. Право выдавать замуж дочь, т. е. уступать другому власть, которую он имел над ней. Право женить сына: женитьба сына имела большое значение для продолжения рода. Право эмансипировать, т.е. исключать сына из семьи и из семейного культа. Право усыновлять, т. е. вводить чужого в культ домашнего очага. Право назначать перед смертью опекуна жене и детям. Все эти права принадлежали исключительно отцу и никому другому из членов семьи.
   Отец мог продать своего сына. Хотя тот не становился полноценным рабом, paterfamilias мог требовать, чтобы сын был продан ему обратно. В таком случае он получал снова власть над ним и мог продать его вторично. Закон двенадцати таблиц разрешал повторять эту продажу до трех раз, но заявлял, что после троекратной продажи сын освобождался от власти отца.
   Даже Плутарх писал, что в Риме жены точно так же, как и дети, не могли являться в суд даже в качестве свидетелей. Из всей семьи один только отец имел эту привилегию. За то он нес и ответственность за преступления, совершенные кем-либо из его домочадцев.
   Но авторитет отца не был произволом. Он основывался на верованиях, которые коренились в глубине душ, и в этих же самых верованиях он находил и себе ограничение. Так, например, отец имел право изгнать сына из семьи, но он в то же время знал, что, если поступить таким образом, род может прекратиться и маны его предков подвергнутся вечному забвению. Он имел право усыновить чужого, но религия запрещала это делать, если у него был родной сын. Он мог прогнать свою жену, но при этом ему приходилось решаться порвать религиозную связь, которую брак устанавливал между ним и его женой. Таким образом, религия налагала на отца столько же обязанностей, сколько давала ему прав.
  
   - Вам известно, о чем объявил Август несколько часов назад? - вечером того же дня, когда Ханна вернулась, её встретил Люций. - Совет отцов расширяется. В Риме появился новый paterfamilias. Peste Romana.
   У Ханны не было сил, чтобы выслушивать и это.
   - Гракх единственный, кто не знает, что речь идёт о вас и думает на одного из Совета Отцов. Paterfamilias очень сложно скрыться. Нас не так уж много в городе, да что там, в мире, и новые лица, несомненно, привлекают внимание. Он думает, что Римская Чума - это Фиорентин, но низшие сената пускают слухи, что убийца принадлежит нашей фамилии.
   В коридоре она остановилась у двери в башню:
   - И?
   - Они выдумывают, что отец наш направлял Римскую Чуму, расчищал себе дорогу к власти. Желание осквернить связь между отцом и Нонианом даже после смерти одной из сторон мне претит... Я думаю, иллюстрий будет подкидывать трупы с записками на каждое совещание, выдавая их за творения ваших рук.
   На осмысливание предложения ушло несколько секунд.
   - Заходи.
   Они закрылись внутри донжона. Люций сел на кровать, Ханна подперла стенку плечом:
   - Нониан хочет убить тебя посредству Гракха, прочитай это в моей голове.
   Лемур внимательно оглядел её лицо:
   - Мы знали, что Габриэль станет ведущим. Он умен.
   - Ты так же знал о...
   - Я знаю очень много. Та запись была сделана, когда вы в первый раз вышли из комы в этом замке. Вы вспоминали так много, но не записали и половины. Не беспокойтесь, я не собираюсь рассказывать вам ничего из того, что послушал. Хотя бы потому, что мне это не выгодно, а я ещё не вызываю в вас негативных эмоций.
   - Ну, если ты не считаешь раздражение негативной эмоцией...
   - Я ассоциируюсь у вас с ребёнком.
   Ханна приподняла брови.
   - Вы постоянно называете меня "мальчишкой". Не то, чтобы мне было...
   - Ты ребёнок.
   В данный момент от лемура можно было ожидать чего угодно, но он просто пожал плечами и вздохнул, уставившись на собственные руки:
   - А с кем отожествляете себя вы? Обо мне не беспокойтесь, я достаточно силен, даже если это незаметно. Езжайте, куда хотели.
   Подобраться к машине на стоянке оказалось нереально. Десятки автомобилей разной степени вычищенности блистали под светом луны, почти полностью покрывая лужайку. Разве что проход у башни и ворот оставался свободным. Ханна залезла на ступеньку близстоящего джипа и таки высмотрела свой шевроле. Он был окружен автомобилями покрупнее.
   Средство передвижения неожиданно пикнуло.
   На парадное крыльцо сзади вышла высокая девушка и стуча каблуками направилась к машине. Ханна свела брови на переносице, когда незнакомка залезла в джип с водительской стороны и открыла дверь, явно приглашая внутрь. В салоне горел слабый свет. У девушки была длинная стрижка, беленькие волосы, ровный пробор. Две родинки на правой щеке. И это отсутствующее выражение лица, будто время остановилось.
   Ханна быстро сказала адрес и хлопнула дверцей. "Падший ангел" перевёл взгляд на дорогу и джип с визгом вылетел за ворота. У Ханны не было слов. В обтягивающих черных брюках, футболке и кожаной куртке с заклёпками, старший сын Максимильяна выглядел в десять раз женственней, чем смотрелась бы Ханна в юбке. Он даже подвёл глаза и накрасил губы нежно-розовой помадой с блёстками! Выявить в нем мужчину было возможно разве, что по кадыку и немного большим, чем у женщин, кистям. Но смазливое лицо лемура казалось таким совершенством, что искать изъяны где-то ниже или выше было просто верхом безумия. Ханна словила себя на мысли, что не может отвести от парня глаз.
   - Ээ, - она поправила напульсники. - Там будет много людей. Мужчин. И коли ты так разоделся, грех этим не воспользоваться. Мы растусуемся, как только пройдём охрану. Я пойду в закрытые комнаты, где меня знают, а ты останешься в общей зале.
   Бледнолицый молчал рыба, изредка поглядывая в боковое зеркало. Одна большая рука на руле, другая на коробке передач. Странно, что он не носил украшений.
   - Там будет много психически неуравновешенных, - сказала. - Не лезь им в голову без надобности.
   Как бы то ни было, а доехали они менее чем через три часа. Подпольный клуб в здании общественной столовой, смежной с игровым комплексом, работал круглосуточно. Направляясь к заднему входу, Ханна сняла шарф. Приметив шрам, охранники быстро расступились. Пришлось притянуть лемура за талию и некоторое время изображать обходительность - главный зал и фойе принадлежали обычному казино, запрещенному законом. Всех клиентов здесь знали в лицо и Ханна была очень рада, что в таких кругах год или два отсутствия ничего не значили.
   Они сделали ремонт. Бетонные стены подсвечивались неоновыми лампами, столики чуть больше обычного, чтобы при любом случае можно было разложить бумаги или несколько кейсов. Все клиенты были на удивление хорошо одеты, никак хозяин сменился. Офисные костюмы без пиджаков пришли на смену грязным нарядам рок-любителей. Вместо бандан значились дорогие укладки. Только вот толку от такого театра, если повсеместно несло алкоголем, потом и спермой. Все были под кайфом в этот вечер. Толпа у барной стойки, охрана, люди за столиками, танцовщицы в клетках, выделывающие упомрачительные виражи бёдрами. Лишь где-то по углам, рядом с задними комнатами, в одну из которых Ханна поспешно просочилась, веяло пороховой гарью и одеколоном. Кожа буквально пропиталась табачным зловонием, пока она пролезала через толпу.
   Лемур проводил её странным неодобрительный взглядом, а на фразу "Тусуйся здесь", изобразил чуть ли не оскорбленную честь.
   - Привет, киска, иди к дяде на коленки...
   Прошло более часа, прежде чем один из местных информаторов раскололся и начал торговаться. Полетели фотокарточки, личные дела, клички. Несколько минут они играли в "угадайку". Расслабившийся мозг, вкусивший водки с колой напрягать было только в радость. Под общий гогот неприемлемые объекты закреплялись на стенку и получали меткое попадание дротика в физиономию. Кто-то начал стрелять. Осталось три варианта и всего два часа до рассвета. Ханна откланялась.
   На выходе представитель охраны затормозил её и показал пальцем на один из мониторов сверху. На нём светловолосая девушка сидела на коленях у лысого мужика в чёрной майке. Ханна толкнула дверь и направилась в их сторону...
   - ...киса, это ты с... пришла?
   Кривые пальцы с мозолями теребили дешевую Marlboro. На носу очки, волосы и шея были предусмотрительно прикрыты. Совсем не изменился.
   - ... как стёклышко, - руки мужика с вытатуированными буквами на фалангах поднялись вверх по спине лемура. - Только уж больно сильно даёт по печёнкам и оружие.... Сучонка могла избить любого до потери сознания... за трупом тут же приезжали и заметали следы, так что на следующий день человека забывали подчистую.... до сих пор загадка. Мы даже ставки делали, когда-то. Я всё продул. Девка твоя не из ОПГ и не сама по себе. Крыша у неё есть, сечёшь? Да такая, что никто рыпаться в её присутствии не станет...
   Ханна подошла достаточно близко. Флавий немедленно встал с колен мужика и кивнул в его сторону. Мол, забирай. Как быстро он его вычислил?
   - Андреа, ты камелию мою поливать решил? - Ханна не удержалась и двинула ему в плечо, когда бандит хотел развернуться. - Туше. Волыну сунь обратно, не на базаре.
   Свободной рукой она притянула Флавия к себе. На десяти сантиметровых шпильках он был выше её почти на голову, но всё так же походил на девушку. Ещё на входе, Ханна приметила корсет под футболкой - наверняка чтобы подчеркнуть талию и оптически увеличить грудь.
   Андреа, вымогатель местной ОПГ, облизал губы. По бокам от него заметно напряглись два качка. Никак хитрый лис за эти несколько лет сделал карьеру.
   - У меня так и встал на вас.
   - Хочешь посмотреть? - Ханна повернулась и не сводя взгляда с мужчины, лизнула лемура в шею.
   Бандит потеребил штанину в районе паха и кивнул в сторону задних комнат. Ханне пришлось слегка тащить старшего брата на себе. Слабо верилось, что он не понимал, что происходило. Оказавшись в прямоугольной комнате, разделенной на две части прозрачным аквариумом с подсветкой, она закрыла дверь на замок и толкнула лысого бандита на ближайшие диван. Два объекта, сопровождавшие его устроились рядом, утягивая за собой Флавия. Ханна убрала волосы с лица, рассматривая то, что ей досталось. Андреа был не так уж плох. Рожей не урод, тело не сильно массивное, вряд ли станет проблемой.
   - Резинка есть?
   Мужик довольно хмыкнул и пошарил рукой в кармане. Он него несло перегаром и какой-то дешёвой выпивкой. Ханна завозилась над ним, устраиваясь поудобнее. Обняла за плечи. Сколько вариантов! Одно только неправильное движение и он труп. Свернуть шею, ударить по лицу, передавить артерию и уже потом добить - от одних этих мыслей она начала не на шутку возбуждаться.
   Последний раз она была с человеком...когда ещё верила, что Стивена можно вернуть. Это было всего пару раз, в кругах подобных этому и всегда после сильного выброса адреналина. Карма или нет, но её партнеры почти всегда кончали плохо, заваливали задание или находились мертвыми в той или иной части города...
   Поняв, что сверху сегодня не окажется, Андреа попытался хотя бы добраться ртом до её груди, но Ханна предостерегающе шыкнула, выгибаясь назад и откидывая голову. Перед носом тут же оказалось лицо красивой девушки.
   - Чёрт, - выругалась.
   Андреа понял это как звук удовольствия и переведя руки с груди на ягодицы, толкнулся сам в последний раз. Ханна резко выдохнула, сквозь помутившийся взгляд, пытаясь понять, свалился ли Флавий к чертям. Тело сводило судорогой, внутри будто что-то щёлкнуло и включилось тепло.
   И зачем люди искали постоянного партнера? Добиться оргазма можно было даже с конченым наркоманом.
   - Вот блин...
   Старший сын Максимильяна не сдвинулся с места. Два бандита на его "попечительстве" лежали в отключке на другом конце дивана. У одного из них, спина выгнулась назад под неестественным углом. Будто кто-то захотел сложить позвоночник вдвое. Оба даже не были раздеты в отличии от Флавия.
   - Слушай, детка, а ты...
   Мгновенно поняв, что к чему, Ханна свернула голову ещё не пришедшему в сознание наркоману и встала, опираясь на спинку дивана. Между ног покалывало.
   - Тут нож есть? - вытерла пот со лба.
   Впрочем, лемур ничего не ответил, безучастно стоя рядом. Ханна оглядела его, пока натягивала джинсы. Вроде парня не тронули, но у него была эрекция.
   Столовый серебряный нож нашелся на столе в углу вместе с другими приборами и пакетом мусорных мешков. Ханна надела перчатки и сделала небольшой надрез на шее Андреа, примеряясь. У таких богатырей как этот было очень сложно оторвать голову столовым прибором и не испачкаться.
   - Иди сюда, коли разделся, - Ханна нашла одежду лемура на полу и откинула подальше. Мешок налез на голову трупа как нельзя удачно. Даже немного закрыл плечи. - Крутани, завяжи и смываемся.
   К удивлению, бледнолицый никак не прореагировал.
   - Мы тут не новую мебель заказывать пришли, - Ханна откинула нож в сторону. - Голова этого урода полетит в сенат на ближайшее собрание, усекаешь?
   Усёк. И медленно поплыл к телу мужика с пакетом на голове.
   До этого Ханна слабо представляла себе, как именно попытается это чудо порвать мышцы и отделить голову от тела. Сколько крови при этом потеряет жертва и как сильно измажется всё вокруг... Но бледнолицый действовал быстро и, чёрт всех дери, с маниакальной аккуратностью: крутанул голову по часовой стрелке и завел в сторону. Послышались хлюпающие звуки. Флавий стремительно перевернул пакет и замотал кончик в узел. Трофей полетел к ногам Ханны, а сам лемур, облокотившись на диван коленом, припал к открытой шее ещё тёплого трупа.
   Она многое повидала в жизни, но такого откровенного ужаса испытывала всего пару раз. Утерев вспотевший лоб рукой, девушка сняла с одного из бандитов солнцезащитные очки и напялила на нос.
   Через четверть часа они уже сидели в салоне джипа, мчась по объездной дороге к дому. Рассвет давал о себе знать, окрашивая небо в светло серые оттенки.
   - Давай договоримся на счёт одной вещи, - сказала, когда авто остановилось напротив ворот. - Ты ничего и никого не видел. Этой ночи не было. Мы понимаем друг друга?
   Серо-голубые глаза показались ей совсем чёрными, когда парень удосужился одарить её взглядом.
   - До сих пор ты ни разу не заговорил со мной, я что чумная? Ведь ты явно не немой.
   Дожидаться ответа она не стала, взяла мешок с заднего сидения и вывалилась на свежий воздух. Пока их не было, поместье навещала разведка Гракха. На записи трое неизвестных с глазами-мигалками перебрались через ворота в половине второго. Охранник сломал одному хребет, другому оторвал руку, но третьего простил в дом, чтобы отдать на растерзание близнецам. Кинув в голову холодильник, Ханна проследовала за дорожкой из крови и наткнулась на одну из дверей спален, из которой доносились подозрительные звуки. Лемуры старой кочергой выжигали на теле двуликого послание для Гракха.
   Весь последующий день Ханну преследовало чувство глубокого удовлетворения. Внутри разливалось тепло, ощущение предназначенности и уникальности, которыми пульсировали зерна её галактики. Теперь у жизни был смысл. Если когда-то Ханна верила, что станет жить с братом, то чем плохи дети? Ведь Лепиды были детьми - то, что они ощущали, отправив полумертвого гонца Семпронию, нельзя было назвать иначе как ребячество.
   Она поняла, что испытывает трепет при мысли, что ей следует защищать их, убивать для их безопасности. Люций, словно слышал эти мысли и благодарно делился всеми новостями, целуя руку при каждой их встречи. Голова извращенца его обрадовала, хотя он сильно удивился, узнав, что Нониан решил использовать кадры из человеческих криминальных кругов. Изменилось и отношение к ней остальных братьев. Близнецы искренне улыбались, видя девушку в дверях, Эфест слегка кланялся, Квинт вовсе был готов есть с руки. Чувство вопроса вызывал лишь Флавий, молчаливо передвигающийся по палаццо. Казалось, после того инцидента с вип-комнатой у него пропало всякое желание смотреть в сторону Ханны. Она, в свою очередь, узнала, что он тоже заседал в сенате, но на правах обычного иллюстрия, ещё со времён Максимильяна.
  
   Глава 7: Потери
  
   - Могу я быть откровенной?
   - Попробуйте.
   - Как двуликие молодеют? Что для этого надо сделать?
   - Это невозможно, падрона, - ответил охранник, - хотя я знаю несколько мифов о том, как некоторые вырывали себе сердца на смертном одре. Такого уровня регенерации не существует в природе.
   Когда проснулся Люций, они устроились на кушетке в зале, читать какую-то книгу на французском. Мальчишка выглядел довольным, нетерпеливо перелистывая страницы маленькими пальчиками. Ханна отдыхала, слушая его голос, но когда позвонил Квинт, от неги не осталось и следа:
   - Габриэль велел передать, что убьёт меня, если не приедет Люций.
   Мальчишка начал одеваться, чтобы выйти вместе с Ханной, но она, ловким движением руки, лишила его равновесия и приковала наручниками из сплава серебра к двери в подземелье. Это было какое-то безумие. Фиорентин угрожал Квинту? Собственному работнику? Она не столько испугалась за одного из сыноей, сколько была застигнута врасплох самой вероятностью, что бывший сосед мог искалечить одного из Лепидов.
   В фойе её ждали несколько амбалов. Заприметив Ханну в дверях, они тут же огородили её своими телами и повели обходными путями к лестнице. Подвал. Ханна погладила рукоятку кожа в кармане джинс. Если их меньше пяти, она сможет побороться. А если Квинт поможет, то возможно, она и подмогу побьёт...
   Ханна пришла в себя привязанная к батарее.
   - Ну, и где Квинт?
   Габриэль, сидевший на корточках прямо перед ней, пожал плечами:
   - В соседней комнате. С ним всё в порядке.
   Постепенно душившая паника начала перерастать в усталость и опустошенность. Она не стала выяснять детали, лишь слегка поморщилась, пытаясь притерпеться к острой боли в висках и затылке.
   - Ханна, что бы ты сейчас ни думала, это не то.
   Сосед теребил её нож в руке. Будет пытать? Отрезать пальцы? Вводить лезвие под ногти? Просто протыкать, где вздумается? Или, быть может, тонкими слоями нарезать её кожу и мясо?
   - Ты в курсе как прошло первое заседание при новом Императоре? Кто-то притащил голову человека и положил на свободное кресло, которое, как предполагалось, займет представитель Римской Чумы. Под языком нашли послание "Мой голос передать отцу семейства Эмилиев-Лепидов", - выражение лица двуликого было сложно понять. - Твоя семья имеет почти треть голосов всего сената. Ты в курсе, Ханна? Они докладывают тебе, что делают?
   Она сплюнула кровь. Опять политика.
   - Какого чёрта тебе понадобилась я, Габриэль? Пусть делают, что хотят! Будешь держать меня в этом подвале? В следующий раз в сенате появится ещё одна голова, потом чья-нибудь рука. Не один так кто-нибудь другой придумает очередную дурость. Я настоящая уже не при делах. А вот образ Римской Чумы, кажется, ещё вполне активен.
   - То есть... тебе наплевать, как они пользуются славой убийцы? Тем, что ты создала? Твоим детищем? Талантом? Тем, кем ты являешься?
   Она знала многих людей, у которых в состоянии нервной возбуждённости появлялся "взгляд безумца". Наверное, при той ярости, которая кипела в бывшем соседе сейчас, это был один из лучших его взглядов. Он сравнивал репутацию Римской Чумы с ребёнком. С собственной плотью и кровью. Не последние слова у лжеца и интригана. Со своими клубами он не хотел расставаться по той же причине. Видимо, в его понимании, Ханна должна жаждать контролировать любые события касающиеся Римской Чумы.
   - Нежная моя девочка, - Габриэль высвободил руку и осторожно провел пальцами по ее щеке. - Я очень долго искал решение.
   Это прикосновение было легким, едва ощутимым. Большим пальцем он провёл по её губам. Ханна замерла, перестав дышать. Но то было всего мгновение. Квестор отстранился:
   - Я позабочусь о своем прайде и твоих лемурёнышах. Мы с тобой создадим новый род, уникальный по своим дарованиям. Никаких Лепидов. Никаких Дайронов. Только ты и я.
   Подошва кроссовка располосовала ему щеку, но двуликий только сплюнул кровь на пол:
   - Все ещё не хочешь слушать? Мы были близки, Ханна, но даже я не предполагал некоторых вещей. В тебе есть кровь моего рода. Только этим можно объяснить твою способность изменять возраст.
   - Какого черта ты мелишь...
   - Это очень древняя способность Валериев. Наш род обладает феноменально высоким уровнем регенерации, который проявляется при смертельных ранениях: восстановиться могут не только мышечные ткани, но и органы, кости. Чёрт, даже мозг, если будут силы. Ты - замечательный пример того, через что может пройти организм Валерия в условиях риска для жизни, - Габриэль поиграл с ножом в руках. - Лепиды не твоя кровь, не твои дети, Ханна. Единственное, что связывает тебя и их это сущность кровососа в твоей голове. Мы же с тобой - настоящие родственники, способные воспроизводить себе подобных.
   - Ты бредишь, - мотнула головой. - Я не хочу это слушать, уйди!
   - Это всё яд Максимильяна, не ты. Знаешь, меня всегда удивляла целеустремленность Бернарда и его сородичей в плане захвата новых территорий. Обманом, угрозами или чем-то ещё, но они сумели найти представителя древней крови. Жижа Дайронов в тебе сильна, возможно ты принадлежишь к третьему поколению, но мне грех жаловаться, люди Бернарда преуспели в селекции.
   - Ты же не убьешь собственный прайд...
   - Зачем он нужен мне? Горстка пожилых львиц и два уродца, к тому же не мои. Думаешь, у меня был выбор? Я единственный мужчина их вида на всю Европу.
   - Ты сумасшедший.
   - Ханна, не зли меня.
   - Урод!
   Она замахнулась ещё раз, но он отошёл на расстояние.
   - Ты не знаешь, что несёшь, Ханна. Я - единственный, кто по-настоящему заботится о тебе. Не потому, что ты Римская Чума или преемница Максимильяна, а потому что ты - Ханна. И я тебя люблю.
   - Да как ты можешь?! - она дёрнула руками, но цепи были слишком тяжелыми.
   На миг Габриэль открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился на полуслове. В его глазах блеснула тревога.
   - Габриэль?
   Он мотнул головой, сворачиваясь пополам, схватился за голову и упал на колени. Наверное, даже попытался крикнуть, но из горла вырвались непонятные звуки похожие на свист. Старший сын Максимильяна в синих джинсах и белой рубашке медленно вплыл в комнату, поддерживая невозмутимое выражение лица работающей модели. Габриэль повернулся в его сторону и оба приняли боевые стойки.
   - Ханна, этот... - двуликий оттёр кровь со щеки. - Усиливает эмоции окружающих. Я сейчас под воздействием.
   - Ключевое слово "усиливает", - голос Флавия звучал подобно песне. - Позволите обвинить вас в нападении на paterfamilias?
   Габриэль зарычал и сделал ложный выпад левой. Флавий парировал, но прежде, чем успел вернуться в защитную стойку, двуликий зажал его запястье в тиски. Читался опыт Квестора. Но противник не растерялся и нанёс резкий удар в живот соседа коленом, высвободил руки. Впрочем, Габриэль даже не думал отходить, до хруста захватив рукой шею, развернул врага боком и ударил в открытую шею под ухом. Ханна знала, как действовали подобные удары. Ошеломляюще. Противник потерял сознание на несколько секунд, за которые Квестор три раза впечатал его в батарею.
   Ханна закашлялась. Боль испытываемая от каждого удара чувствовал как своя. Не острая, как нож, а обширная, пульсирующая. Спина и живот буквально пылали в огне.
   "Вот чёрт", - успела подумать, прежде чем из губы брызнула кровь.
   Пришла в себя Ханна в салоне автомобиля, отведённое ей заднее сидение, обделанное кремовой кожей, было измазано в крови. Красно-бурые пятна были заметны даже на дверце, повсюду пахло палёным мясом.
   - Чёрт...
   Машину вёл один из близнецов. Неестественно бледный и ссутулившийся. Крови под ним было не меньше, чем вокруг Ханны. Судя по всему, лемуру пробили череп в двух местах и располосовали спину - он сидел так, будто боялся её потревожить. За тонированными стёклами читались бескрайние поля.
   - Где? - это всё, что она могла выдавить.
   Вместо того чтобы ответить, лемур с хрустом отодранной кожи отцепил руку от руля и кинул назад мобильный телефон. На нем высвечивалось сообщение о двадцати шести пропущенных звонках. У Ханны не было сил, чтобы шевелить пальцами и набирать номер. Да и кому звонить, чёрт возьми?
   Ханна закрыла глаза, чтобы не видеть солнечный свет. День. А лемур ведёт машину.
   Она и сама не поняла, когда начала проваливаться в темноту. Черное небо в свете горящих звёзд казалось серым. Две белые, гравитационно-связанные звезды сильно пульсировали, обмениваясь лучами. Свет вокруг них скоропостижно угасал, они пытались спастись за счет друг друга, но лишь губили себя медленнее, чем заслуживали. Вдали, за жёлтой звездой, пропала серая точка. Вместо неё образовалась маленькая черная дыра. Ханна поняла, что не может долго находится здесь.
   - Кто умер? - спросила.
   Ближе к вечеру они въехали в какой-то город. Бледнолицый остановил машину на подземной стоянке и обессилено развалился в кресле. Она была права на счёт спины. Ему пришлось отдирать её вместе с рубашкой, чтобы устроиться удобнее. Ханна к этому времени тоже боялась пошевелиться, чтобы не потревожить засохшие раны.
   - Эфест и Корнелий, - прохрипел. - Флавий серьёзно ранен. Люций в коме.
   Чтобы осмыслить сказанное ей потребовалось несколько минут.
   - Квинт?
   - Остался, чтобы я смог тебя вывести, - закрыл глаза. - Ты наша последняя надежда. Выживи.
   На этом речь лемура резко оборвалась, а тело скатилось с кресла на коробку передач.
   - Эй, ты живой?
   Не получив ответа, Ханна дёрнула его за кончик рубашки. Та с хрустом отделилась от спины, но бледнолицый продолжал лежать мёртвым грузом. Был только один способ узнать заснул тот или... нет. Ханне хотелось завыть от бессилия, потому что для этого пришлось бы встать. А сейчас она совершенно не могла двигаться.
   - Соберись же! - девушка рывком села, крича от боли. К сожалению, прилив сил длился не долго. Близнец действительно умер.
  
   Как только они оказались снаружи, в темноте ночи блеснули фары. Огромный грузовик подрулил к самому входу и девочка-подросток не боясь испачкать босые ноги, залезла на переднее сиденье, ежась от холода.
   - Слушай Зиана и не пропадешь! - один из соучастников побега похлопал грузовик по дверце и растворился в темноте.
   - Они увезут меня в Рим, - лихорадочно шептала себе девочка. - Они увезут меня далеко.
  
   - Есть один свободный. Но там три комнаты.
   - Пойдёт.
   Городок оказался вполне пригодным для укрытия. В низине, снабжен всем необходимым. Ханна расположилась в самой дальней, распихав личные вещи по тайникам. Заказала в номер каталог гостиничных товаров и скупила несколько комплектов официальной одежды и футболок.
   Весь последующий день она ждала курьера из столицы. Хотя "ждала" - термин не важный. Ханна знала точно, что тот прибудет ровно в три часа дня и оставит сумку в хранилище локального аэровокзала. Она просто не знала, чем себя занять. Телефон стоял на зарядке, но не издавал ни звука. Охранник так и не позвонила ей, хотя обещал.
   Ханна усмехнулась. Глупо. Всё это доверие. Глупость и дурость.
   В половине пятого она нерасторопно прошла контроль, жалуясь на подтаявшее мороженое, вышла с сумкой через один из служебных выходов. Переинвентаризация не заняла много времени. Деньги, поддельные права, разобранный дробовик, патроны к нему, посеребренный нож, сточенный брусок, мобильный телефон и рацион питания на один день. Если считать тряпки, то ко всему добавлялся кожаный черный плащ, серые джинсы, армейские ботинки, один комплект нижнего белья и красная футболка. Не ахти, но на первых порах должно хватить.
   Вот только для чего?
   Ханна присела на кровати, тупо уставившись на коридорный проход. Что теперь? Внутренний голос отца семейства молчал. Бывший сосед совсем сошёл с ума. Половина Лепидов полегла. Даже Римская Чума больше не была той, что прежде. Какая ирония. Ведь она уже сталкивалась с подобной дилеммой и выбрала смерть. Ничего не вы шло. А теперь, после того как последними словами пятисотлетнего лемура стала просьба выжить...
   Зачем вообще полезли к Габриэлю, Квинта можно было спасти в обход или договориться. Вся эта магия вокруг лемурской крови удручала. И в данный момент заставляла Ханну чувствовать себя не в своей тарелке. Она паршивый "отец семейства", если дала половине детей погибнуть. С другой стороны, на то и был выбран Люций. Но теперь мальчишка в коме и что прикажите делать ей?
   Космос отвечал ей агонией.
   - Да? - рыжий взял трубку.
   - Говори быстро и по делу.
   - Все растусовались, - перешёл на деловой тон. - Я с оборотнем и девушкой. Сказать где не могу, сама понимаешь. Старший брат куда-то пропал, но он связывался со мной этим утром. Припрятал мальчишку. Тот так и не пришел в себя. Плейбой из Гарцмана до сих пор в заложниках. Остальные скопытились.
   - Ладно. Какие планы?
   - Переждать. Надо дождаться Люция, а это неизвестно сколько времени. Если конечно ты сама не хочешь действовать.
   Действовать. Как же ей хотелось действовать!
   - У меня есть кровь Аурелия, её хватит на пару месяцев. Слушай. Он слёг. О теле позаботилась.
   - Блин.
   Они помолчали.
   - Не лезь пока в столицу. Насколько я понял, у плейбоев навязчивая идея держать тебя живой во что бы то ни стало. Возможно, тебе следует податься в другую страну. Я позабочусь о бумагах, если...
   - Нет. Пока здесь ничего не улажено я не собираюсь никуда подаваться. Что с палаццо?
   - Его оккупировал прайд Фиорентина. Но ненадолго. Скоро их должна начать преследовать головная боль. Так сказал "старший брат".
   - Так Фиорентин не ранен?
   - Совсем чуть-чуть. Крепкий орешек. Люций и Флавий почти сделали его, но пришёл какой-то левый парень и разбросал всех по углам. Помнишь девушку-новообращенную, Виолетту? Кажется её спутник действительно без ума от своей ненаглядной. Они уже как неделю покинули страну.
   - И ты не знаешь куда?
   - Без понятия. Частный самолёт.
   - Класс, - Ханна почувствовала, что устаёт. - Теперь скажи, кто ещё кроме Габриэля убивал моих птенцов и я отключаюсь.
   - Кроме? Твой Фиорентин вёл себя как монах перед иконой, - пацан реально напрашивался на грубое слово. - Всю работу проделал какой-то мужлан... явно не из смертных. Блондин голубоглазый. Есть членство в клубах, но нет имени.
   - Понятно. Значит Фиорентин не при делах?
   - Нет. Не спрашивай, какие у него мотивы. Тебе видней.
   - Ладно. Больше звонить не буду. Номер на выброс. Разыщешь, если потребуется.
   - Удачи.
   ***
   Ей снился Стивен. Это было раннее утро. Они стояли в ванной комнате напротив зеркала и рассказывали друг другу о своих достижениях. Взъерошенные волосы брата и заспанные глаза умиляли не хуже американских боевиков. Наспех умывшись, он заковылял на кухню, на ходу поправляя пижамные штаны. Ополоснув лицо водой, Ханна поплелась вслед за ним, как бабочка на свет.
   ***
   Остаток зимы и начало весны она посвятила боевой подготовке.
  
   Глава 8: Обратный отсчет
  
   - Что-нибудь ещё?
   Вожак стаи верволков Центральной и Западной Европы даже не взглянул на управляющего ресторана, который самолично вызвался обслуживать столик в самом центре зала. За стеклянной витриной отчетливо читалось недовольное выражение последнего и растерянные взгляды рядовых официантов. Оборотень же этого не заметил, смачно обсасывая жирные пальцы. Сидевший напротив Квестор лишь попивал из бокала, даже не пытаясь заговорить. Оба выглядели усталыми, будто целую ночь бежали эстафету. Не иначе действительно вкалывали, если в девять утра оказались здесь, в пригородном кафе.
   - Есть новости? - все-таки спросил Фиорентин, когда друг закончил есть.
   - Неа.
   Не смотря на феноменальные круги под глазами, отказ оборотня звучал бодро и оптимистично. На верволке была вязаная кофта с изображением кактуса в горшке. Из заниженного ворота выглядывал воротник белой рубашки.
   - Рок, я не понимаю в чем проблема. Ты видел её и наверняка запомнил запах. Почему же так долго не можешь найти? Ты на чьей стороне?
   - Конечно, на твоей, - волк усмехнулся. - Просто ты слишком активно занимаешься этими поисками. Ты не можешь каждый день спрашивать меня, "есть новости?". Их не будет. Когда я что-нибудь найду, тогда и скажу. Не обязательно пасти друга по всему городу.
   Вожак промокнул куриное крылышко в соус.
   - Просто я дал тебе поручение и контролирую, как идёт ход работ.
   - А других дел у тебя нет?
   Фиорентин наградил друга непроницательным взглядом.
   - Ладно. Молчу. Я делаю, что могу, ясно? Два месяца назад она засветилась в Априлии. Но разведчик, прошу заметить, не из состава магистрата, был убит. Когда подоспели твои люди, её там уже не было. Тебе ведь известно, что если местоположение объекта рассекречивают, он вынужден куда тщательнее выбирать новое логово. Твоя девчонка отлично перепряталась. Что не удивительно, учитывая, кто она такая. Возможно, её уже нет в стране. Я устал повторять тебе это. И знаешь, что? Если ты будешь продолжать поднимать эту тему каждое утро, Богом клянусь, я плюну на это дело! Мне своих сук пасти надо, помнишь? Недавно закрыл брачный период. Мой первый нормальный сезон с самкой после получения должности. Знаешь, я ожидаю, что Салима понесёт в начале лета. Представляешь? Каких-то восемь недель и я стану отц...
   В тот момент, когда двуликий подносил к губам чашку кофе, Ханна, расположившаяся на крыше соседнего дома, нажала на спусковой крючок.
  
   - Детка? Ты в городе?
   - Быстро нашёл. Да, снова в деле.
   - Отлично. Плейбоя сейчас перевозят на новое место. Даю адрес.
   Он заметил её сразу и открыл заплаканные глаза, даже под действием наркотиков. Ханна цокнула языком, когда бледнолицый попытался высвободить руки. Лишние движения сейчас были не к чему. Лемур мог пораниться или того лучше, наступить в лужу и волочить за собой запах крови обидчиков. Ханна припарковала трейлер у ближайшего туристического центра, помогла Квинту выбраться и затолкала их в такси. Всю дорогу до гостиницы они молчали. Оказавшись в номере, Ханна первым делом сожгла перчатки в камине и бросила их одежду в стиральную машинку. Обувь пришлось выкинуть.
   - П-падр...
   Лемур выглядел ужасно. На белоснежно белой коже пестрили шрамы от ожогов, ссадины, царапины и синяки. Глубокая рана на бедре вполне могла скрывать более серьёзную. Правая рука висела плетью.
   - Падрона. Вы меня смущаете, - признался, зардевшись.
   Ханна моргнула. Парень стоял перед ней совершенно голый.
   - Иди спать. Я посторожу.
   Послышался скрип двери. Затем кровати. Ханна закурила, целенаправленно смешивая собственный запах с табаком. Ещё раз проверив все входы и выходы, она обосновалось в гостиной. В столице было пасмурно. Всю ночь шёл дождь. Высокая облачность. Весенний ветер разгуливал под кожаной курткой, пальцы потихоньку онемели под тяжестью прицела, в который она наблюдала за входом в гостиницу. Впрочем, подобный дискомфорт был частью рутинной работы, а работу свою Ханна, как выяснилось, любила безумно. Ей даже не столько нравилось умертвлять, сколько сидеть в засаде, поджидая жертву. Невзирая усталость и боль, ждать, пока в руках не окажется чужая жизнь. Что может быть приятнее момента, когда устраняешь того, кто до этого слыхал своей неприкосновенностью?
   Похоронный марш Мендельсона на миг оторвал её от дела. Мобильный вырисовывал круги, вибрируя на столике. Один, второй. Неужели он так уверен, что это её номер? Ответить?
   - Ханна, я знаю, ты в городе, - изо всех сил старался не дать волю эмоциям.
   - Бинго, - она установила громкую связь и снова припала к прицелу.
   - Ханна... зачем?
   Сверху по улице спускались два черных лакированных автомобиля с сопровождением.
   - Зачем я убила твоего друга или зачем оставила в живых тебя?
   Удостоверившись, что авто заняли места на открытой парковке близь гостиницы, Ханна разобрала винтовку и надела глушитель на излюбленный танфольо. Огляделась. Дверь в комнату Квинта была плотно закрыта и располосована острой проволокой, снять которую можно было только с той стороны. Проход на балкон она загородила книжным шкафом, но из-за высоких окон это ничуть не мешало солнцу проникать в большие комнаты. Было где развернуться.
   Когда во входную дверь постучали, Ханна отошла за лежащий на боку стол и прицелилась. В гостиную вошли трое. Первого она узнала сразу - Император. За ним по бокам стоял Габриэль и... неизвестный, она продырявила ему ногу, прежде чем захлопнулась дверь. Незнакомец зашипел и опустился на колени.
   - Вы отлично расставляете приоритеты, - не то похвалил, не то растерялся Нониан. Следующей целью она выбрала его голову. - Мы пришли поговорить.
   Ханна знала, что ни отвечать, ни слушать в данном случае не следовало. Но она не могла устоять перед соблазном.
   - Давно не виделись, - буркнула. - Что вы тут забыли? У вас должно быть дел невпроворот.
   - Единственное дело рассматриваемое в сенате сейчас, касается вопроса об идентификации личности Римской Чумы. Иллюстрии сделали определенные успехи. Теперь все в регионе нацелены на поиски Ханны Дайрон. Белая девушка. Рост выше среднего. Тёмные волосы и шрам вокруг шеи.
   - Потрясающе.
   Нониан театрально взмахнул рукой. Ханна не повелась на этот отвлекающий маневр.
   - Я нашёл вас первым, поэтому диктую свои правила. Вы сейчас же сложите оружие и пойдёте с нами.
   - Что-нибудь ещё?
   - Пока только это.
   Ханна не сдержала полуулыбки. Они, что совсем рехнулись? Хотя, наверное, так и было, потому, что Фиорентин начал отделяться от Императора, заходя к Ханне с другого бока.
   - Стоять.
   Оба приросли к мраморным плитам, подобно статуям.
   - Сделайте шаг и можете смело начать душить себя сами.
   Нониан издал какой-то сдавленный звук, схватившись за сердце, Габриэль нагнулся к полу, будто ожидал, что рухнет потолок. Третий попытался подняться по стене, но упал, проглотив ругательства.
   - Макс?
   Вопрошающий шёпот Нониана заставил что-то внутри неё перевернуться. Ханна перевела дух и медленно подошла к нему, сжимая в руке пистолет. Лемур улыбался каждому сделанному шагу, продолжая держать ладонь на груди, но когда девушка оказалась совсем близко, потянулся руками к ней, чтобы заключить в объятья:
   - Maximilianus, - прошептал с надрывом. - Mea lux et tenebrae. Высшие существа услышали мои молитвы, ты снова со мной.
   - Ты заигрался в маленького короля, iuvenis.
   - Имеет ли сие значение теперь?
   Ханна прошлась свободной ладонью по груди лемура, изучая ощущения, которые проецировало существо телепата. Бессмертный буквально плавился под её ладонью, всей своей сутью извивался как змея, сердясь и вожделея одновременно. Этим чувства вызывали в ней восторг превосходства и гордыню, она поняла, что имел ввиду лемур, когда говорил о равенстве между отцов.
   Её губы мазнули по его шее. Язык нащупал пульсирующую жилку и ударил по ней, приказывая успокоиться. Ханна надкусила его кожу своими человеческими зубами очень неумело и стояла как вкопанная, поглощая холодную смесь.
   - Макс?
   Поняв, что больше не может, Ханна вырвала из плеча жертвы кусок и сплюнула на пол в жесте непринятия. Нониан пискнул, как сделал до этого и упал на колени у её ног.
   - Ты покинешь город сегодня же и отправишься в поместье Франкофонте на сицилийском острове. Осядешь там, в потайной библиотеке, зашьешь себе рот толстой золотой нитью и не будешь пытаться связаться с кем-либо из старого мира. Любые попытки наладить связь с тобой будешь пресекать.
   В гостиной образовалась напряжённая тишина. Нониан начал содрогаться на полу.
   - Макс, - издал жалобный писк, цепляясь за мраморную плитку. - Сейчас не время для твоих игр. Эта женщина...
   - Иди!
   Всхлипнув не то от боли, не то от отчаяния, лемур вскочил на ноги и в мгновение ока оказался в дверях. Такое выражение лица у лемуров она ещё никогда не видела. Изогнувшиеся в гневе губы Нониана ненормально почернели.
   - Я найду тебя, Дайрон, - прошипел, цепляясь за проем. - Ты сама придёшь ко мне.
   - Пошёл вон!
   Бледнолицый вывалился из номера, увлекая за собой раненого слугу. Через окно она проследила за машиной до поворота и выдохнув, сложила оружие.
   - Ханна?
   Шёпот Фиорентина стёр с лица победную улыбку. Двуликий по прежнему стоящий посреди номера выглядел растерянным.
   - Можешь двигаться.
   Цезарь слабо улыбнулся, потянувшись к ней руками. Ханна напряжённо проследила за его конечностями.
   - Прости, похоже Максимильян хочет, чтобы бы оставался в таком положении.
   - Всё в порядке, моя нежная.
   Они стояли, смотрели друг на друга, молчали, несколько длинных, падающих в прошлое секунд, переговаривались глазами. Он давно не стриг волосы. Они уже спускались до лопаток, такие же тёмные как глаза.
   - То, что ты говорил про род - полная чушь? Я не могла представить, чтобы ты убил собственный прайд. В твоём доме жили одни старики.
   - Я был под воздействием того кровососа.
   - Но то, что ты сказал про Валериев - правда?
   - К сожалению, да. Насколько мне известно, мы - последние носители их крови во всем мире.
   Ханна кивнула, будучи готовой к такой информации. Пусть. Все равно ничего не изменится.
   - Когда иллюстрий Джованни покинет город, с ним попытаются связаться и если не получится, будет созван совет на переизбрание, - сказала. - Эверд бежал в Прибалтику, но я призвала его девушку этим утром. Ты потеряешь статус Цезаря, снова возглавишь Квестуру. Император признается спящим. Все вернется на круги своя.
   - За исключением Префекта, который станет марионеткой твой фамилии.
   Девушка поставила стол на место и отошла в ванную, чтобы смыть с рук запах мертвечины.
   - Ты убила моего друга, Ханна. Я понимаю, почему ты это сделала и я не против, но это было хладнокровно и некорректно с демографической точки зрения. Кроме него в столичном доме нет тех, кто мыслит как человек.
   - Ты обо мне плохого мнения, Габри, - обмакнула лицо полотенцем. - В городе все ещё есть один Цепион с волчьей ипостасью.
   Габриэль свел брови на переносице:
   - Что ты замышляешь?
   Выйдя из ванной, Ханна направилась в спальню, где спал Квинт. Подставив под одну из ран стакан, она подождала, пока набежит несколько капель и вышла с сосудом к двуликому:
   - Видишь? - остановилась в метре от Габриэля, крутя стакан в руке. - Это то, что делает меня такой, какая я сейчас. То, что корректирует меня, направляет. Убивает, если хочешь.
   Усмехнувшись, она поднесла сосуд к губам и сделала два глотка. Она уже знала какой будет на вкус кровь Квинта, потому что потребляла её чаще остальных. Не было ничего роднее, чем она.
   - Во мне проснулся материнский инстинкт, - со стуком поставила стакан на стол. - Я сделаю все, чтобы обезопасить их. Твой друг убил двоих и ранил остальных, я уже не говорю о том, что вы делали с моим Квинтом в Пандоре, - шумно втянула носом воздух. - Я бы убила и тебя, но среди слуг Лепидов ещё нет ни одного льва, которого можно было бы поставить на твое место.
   Бывший сосед облизал губы, продолжая стоять на месте.
   - Ваша Квестура передавалась от Валерия к Валерию, кто знает, возможно, я могла бы сама возглавить её?
   - Ты шутишь.
   - Конечно шучу, меня не заботят смерти остальных уродов, - потоптавшись на месте, она развела руками. - Немедленно убирайся отсюда.
   Дом встретил её выбитыми дверьми. Люций, лежавший на её кровати в замурованной комнате, пришёл в себя мгновенно и чем-то напомнил киношных зомби: на мальчишке не было рубашки, из распоротого живота проглядывались комочки кишок, но увидев Ханну, он тут же потянул к ней руки и не переставал двигаться, пока она не села рядом.
   - Maman... - сжал её предплечье посеревшей рукой.
   . Несмотря на отвратительное физическое состояние, Ханна ощутила тугие мышцы детских рук и стальную хватку. Квинт заботливо свел концы кожи вместе, провёл своей кровью по краям и принялся делать стяжки, пока Ханна обнимала мальчишку. Ещё никогда она не видела Люция таким разбитым, распоротый живот вызывал агонию у маленького трупа. Лемур цеплялся за Ханну как безумный. А его голубые, чистые глаза смотрели так пристально и сосредоточенно, будто он пытался затеряться в её в мозгу.
   - Мы обработаем волков Рокана и распределим по нашей территории. Никто не посмеет ступать сюда ногой, - судорожно сглотнул. - Нам покровительствуют сами небеса, Анна.
   Все пошло своим чередом. Сенат думал, что Римская Чума - Дайрон и будь так, первой реформой стало бы отклонение запрета на их въезд в страну. От Префекта, по слухам, знакомого с новым paterfamilias лично и Люция Лепида, которым был отдан голос убийцы, этого ждали, но они единогласно укрепили границы, ужесточая контроль. На свет вылились новые слухи, куда более изощренные. Ханна Дайрон - псевдоним, который использовала Римская Чума, для пущего эффекта, а белая девушка со шрамом - иллюзия, созданная фамилией Лепидов у очевидцев, чтобы запутать сенат.
  
   Глава 8: Квестор
  
   Как-то утром перед воротами палаццо появился неизвестный на мотоцикле и через охранника передал записку. Сформулировав причину отъезда, Ханна собрала оружие и отправилась по адресу.
   - Привет, Габриэль.
   Грязный красный джип, стоявший на обочине был единственной машиной в этой части провинции, не считая нескольких разобранных мопедов.
   - Зиан мог бы довести тебя.
   - Предпочитаю свои колеса.
   - Придется поступиться принципами, Ханна.
   Забравшись в салон, она положила свою сумку на заднее сидение и наткнулась на один серебристый кейс и два рюкзака. Деньги и оружие, соответственно.
   - Я думала, мы едем по какому-то квесторскому делу, а это инструменты для облавы.
   - Открой коробку, Ханна, там главные улики.
   Внутри коробки, лежавшей в одном из рюкзаков, томились четыре боевых ножа с деревянной рукояткой. Как и сказал когда-то Нониан, это были типичные клинки "танто" - массивные по толщине и "боуи" с классическим острием в виде утиного носа. Один из ножей поддался доловой, бритвенной заточке. Ханна взяла его в руку и попробовала навести на воображаемую жертву. Его использовали для протыкания наверняка. Малая прочность исключала казуальное использование, при контакте с костью лезвие просто не выдержало бы и раскололось. Остальные ножи были заточены под клин. Одно из них, с широким лезвием, сточилось до критического состояния и предательски бликовало. Это оружие не было арсеналом профессионала. Честно сказать, Ханна в жизни бы не вышла с подобным мусором на охоту.
   - Сначала удалось вычислить поставщика, потом скупщика. Последний раз его видели в одном городке неподалеку, если согласишься, поедем вместе.
   - Без вопросов, я согласна.
   - Уверена?
   - Думаешь, я потеряла форму?
   Первый день в маленьком городке на севере прошёл незаметно. Они обосновались в одиночном номере с двумя односпальными кроватями, представившись братом и сестрой. До этого Ханна не сильно задумывалась над этим, но внешне они вполне могли быть кровными родственниками. Оба высокого роста с тёмными глазами и прямой шевелюрой. Не говоря уже о цепком взгляде, замечающем каждую деталь. Фиорентин всегда и во всем выглядел представительно, поэтому им не пришлось заполнять лишние бланки и предъявлять документы, хотя последние он наверняка подготовил на всякий случай.
   Номер они поделили без объяснений. Габриэль занял ту кровать, которая выходила к двери. Ханна же напичкала оружием кровать, чтобы в случае чего, дать огонь из-под прикрытия. Притворяясь, что засыпает, она ещё ожидала проявления скрытых мотиваций у Квестора, но тот вел себя обычно. Из-за плотно закрытого, в целях сохранения специфического запаха оборотней, окна доносился шум дороги и дикий вой мусороуборочной машины. Габриэль ворочался во сне, временами ударяясь ступнями об изножье кровати. Вся конструкция под ним отчаянно скрипела. Это казалось забавным, потому что из-за крови лемуров сама Ханна уже давно не двигалась, когда думала о сне. Такой образ жизни негативно сказывался на тонусе мышц, которые следовало разрабатывать каждый день, однако ей не приходилось выбирать и определенные плюсы во временой коме были - закрывая глаза, она всегда оказывалась там же, где и все её дети.
   К обеду Фиорентин некоторое время терся щекой о подушку, которую обнимал всю ночь, затем медленно присел и потянулся:
   - Доброе утро.
   - Тебе тоже.
   Двуликий заварил себе кофе и сварганил яичницу. Затем прошел обратно в спальню и открыл один из рюкзаков с оружием. Обращался с ним сноровисто, почти вслепую разобрал и вычистил танфольо. Дело было для него бытовым, это читалось не столько по лицу, сколько в расслабленной позе. Бывший сосед просто сидел и делал, то, что было необходимо, а Ханна пристально наблюдала за ним через проем в двери, гадая, кто бы выиграл, завяжи они драку.
   - В этом городе есть такие как ты?
   - Ты хотела сказать "монстры"? - предполагалось, что это была издёвка, но тон двуликого звучал индифферентно. - Парочка есть, наверное. Они должны подчиняться кому-то в столице, но никто не в курсе моих дел. Я стараюсь скрывать своё появление, когда работаю.
   Вечером они двинулись к стоянке и проехали несколько километров в тишине. Габриэль напряженно всматривался в многоэтажное здание в конце дороги.
   - Просто так люди о нас не узнают, - сказал, останавливая джип. - Квестурой ежегодно проверяются даже молодежные клубы по интересам и религиозные группы. За утечкой наверняка стоит слуга какого-нибудь дома или одиночки. В сенате этот вопрос поднимался перед самой поездкой, но никто не сознался. Это позор и преступление - держать в своем доме предателя. На этом заводе каждый четверг собирается от шестидесяти до восьмидесяти человек. Представляешь, какая эта катастрофа, если всем им известно о нас?
   Ханна не была готова ассоциировать "нас" с собой, но промолчала.
   - В любом случае, их слишком много. Сейчас подождём подкрепления и войдем.
   - Подкрепления?
   - А ты думала в Квестуре только я? - Габриэль проверил патронник. - Если не хочешь идти туда, скажи сейчас.
   - Почему я не должна хотеть идти туда?
   - Там люди. И они охотятся на таких как я и твоя фамилия.
   - Ты имеешь ввиду, что я могу расплакаться посередине действа и перейти на их сторону?
   - Возможно.
   - Будь они профессионалами, я бы подумала. Но их вычислили, не успей они даже разрастись до нужных масштабов. Вставать на сторону дилетантов вряд ли разумно.
   Габриэль смерил собеседницу настороженный взглядом:
   - Есть вещи, которые не меняются даже после приема мёртвой крови.
   Через четверть часа к заводу подъехали третьи лица. Щуплые, но бесшумно движущиеся, они замечательно подходили для разведки. Габриэль пропустил их внутрь, а Ханна, после долгих переговоров, обогнула завод со стороны лесополосы и влезла в один из рабочих выходов. Металлоперерабатывающие станки пылились в заброшенном корпусе, пол внутри был застелен тряпками и крупными кусками известки. Мелкими шагами Ханна вышла на бывший рабочий коридор и спустилась на нулевой этаж - наиболее вероятное место встречи. Подземка, исполосованная металлическими лестницами и цилиндрическими резервуарами, была забита народом, но не это застало девушку врасплох. Здесь пахло порохом, сталью мертвечиной: двоих бледнолицых подвесили под потолком на огромных строительных крюках. Уже начав разлагаться, они постепенно пропускали металл всё выше и вскоре должны были свалиться вниз в... Ханна посмотрела на состав бассейна внутри помещения. Нет, не сера. Бетон. По краям когда-то гидротехнического сооружения разъезжала автоматическая трубка, не дающая составу застыть.
   На девушку не обратили никакого внимания и Ханна спокойно прошла в центр зала. Они говорили о будущей поездке в столицу. Большинство голосовали за Неаполь, парочка дураков за Милан и Пизу, но их лидер - двухметровый жилистый качек со шрамом в пол-лица был неумолим. Неожиданным оказалось то, что люди разбирались в таких тонкостях как "квестор", "сенат" и "самоустранение". Смертники со своим монархом. Человек со шрамом говорил уверенно, знал какие слова подобрать и где опустить правду. В его версии бытия, лемуры ничего не подозревали о существовании их "сообщества", а Римская Чума была смертельно ранена их товарищами, отважно сражавшимися в одиночку на чужой территории, отчего более не представляла серьезной опасности.
   - Помогите!
   - Нашли нас!
   - Бегите!
   Она не поняла, кто выстрелил первым и откуда, кто-то в толпе позвал на помощь и все вытащили оружие. Бойня началась, когда погас свет. Щуплые парни вошли в зал и образовали нечто вроде полукруга перед платформой на которой стоял растерявшийся и напуганный лидер братства. Ханна без лишних усилий подставляла подножки бегущим людям и наносила удары в спины. Кто-то увидев её действия, попытался напасть на девушку сзади, но пуля со стороны лишила врага такой возможности.
   - Все стоять! - неожиданно крикнул человек со шрамом. - Не стреляйте, чёрт!
   Но люди не слушались, пытаясь покинуть помещение, однако едва они заходили за образовавшийся полукруг, как раздавался новый выстрел. Лишь несколько человек попятились к платформе, спинами вжавшись в металл. Когда кроме них никого не осталось, зал погрузился в мертвую тишину и замигал свет.
   Габриэль, стоявший в центре, смотрел прямо на лидера антиклыкастой коалиции и судя по всему, едва сдерживался чтобы не выронить пистолет. На лице двуликого читался откровенный ужас.
   - Отец... - прошептал шрамированный, отчаянно глотая слюну. - Это не то, что ты думаешь.
   - Зиан...
   Шпионы из квестуры, стоявшие по бокам от Габриэля, думали не долго. Один скрутил и лишил начальника сознания, другой пустил в бассейн с бетоном труп шрамиронного человека. Ханна смотрела на действие сверху, отчаянно моргая. Зиан? Имя показалось ей знакомым.
   - Мы не знаем, кто вы, - сказал один из щуплых, беря стоявшую на смотровой площадке Ханну под прицел. - Но вам лучше пойти с нами по доброй воле. Вы дадите показания, подтвердив то, что увидели.
   Двое из квестуры держали бездыханного двуликого под руки. Какого хрена они только что сделали?
   - Нет, подожди, - перебил его второй. - Присмотрись.
   Оба принюхались. Ханна перегнулась через поручень и вовремя спрыгнула вниз. Выстрелы пришлись на резервуар со смесью бетона. Первому нашедшему её убежище, Ханна подарила смачный удар рукояткой в глаз. Шпион взвыл и ударился головой. Девушка впечатала его ещё раз, чтобы наверняка. Затем кинула в сторону и тот скатился в бассейн. Снова начали стрелять. Ханна собрала все видимые и невидимые силы и что было мочи навалилась на резервуар спиной, отталкиваясь ногами от стены. Если сам сосуд вполне мог выдержать такое обращение, то только не металлический фундамент. Гигантская бочка повалилась в середину залы, изливая начинку. Замешательства монстров из квестуры ей хватило, чтобы приблизиться и выстрелить самой. Другой поскользнулся, пытаясь оттащить тело двуликого к выходу. Ханна снисходительно улыбнулась, возвышаясь над ним:
   - Ну, и куда ты?
   Именно в этот момент подвешенные тела лемуров не выдержали и упали в бассейн. И так наполненный сверх меры он извергнул строительный материал, обдавая волной тело застигнутого врасплох представителя римской "полиции". Ханне достались лишь легкие брызги.
   - Поздно, - сказал щуплый, глотая бетон. - Я уже сообщил коллегам.
   Ханна не стесняясь в выражениях, ударила его ногой по лицу.
  
   Глава 9: Крематорий
  
   - Что случилось?!
   - И тебе добрый вечер.
   Габриэль уже спрыгнул с кровати и начал оглядываться. На нём был лишь белый халат. Слипшиеся от бетона волосы отмыть не удалось, хотя Ханна очень старалась.
   - Я долго думала, что первое ты скажешь, придя в сознание. Реплика меня разочаровала.
   Квестор мотнул головой:
   - Где Зиан?
   Пересказав всё, что произошло, она добавила:
   - Сейчас мы в соседнем городе. Сняла номер на своё имя.
   - Зря. Твои Лепиды должно быть уже идут по следу.
   Ханна приподняла одну бровь, когда Габриэль одним рывком снял с себя халат:
   - Ты когда-нибудь спала с такими как я?
   - Что?
   - Это день моего суда, Ханна, да или нет?
   - Может я и убийца, но не извращенка.
   Должно быть, именно такого ответа он и ждал. Ханна пропустила табурет между ног прошла всю спальню поперёк, пока не наткнулась на окно. Выход был в другой стороне. Прыгать с шестого этажа было не дальновидно. К тому же, Габриэль без труда нашел бы её в этом городишке... Удар.
   - ... просто жаждут избавиться от моего влияния на тебя. Ещё в Венеции над трупом Императора Люций ясно дал понять, что не потерпит меня рядом с тобой. Ты бы видела к каким изощренным методам он прибегал, чтобы заставить меня покинуть дом, после пожара. Он хуже любого другого лемура, умом ещё ребёнок. Мать потерял рано, был обращен против воли и наверняка подвергался насилию со стороны Мастера. Максимильян Лепид мог не только подчинять чужие умы, предугадывать грядущие события и читать мысли. Он владел психокинезом, мог оказывать воздействия на физические объекты. Это не чашку подвинуть, Ханна. Он лежа в постели мой сделать перестановку в комнате, не говоря уже о том, что вытворял своим внушением...
   Постепенно она начала возвращаться к реальности и обнаружила, что лежит спиной на столе. Сзади по-прежнему плотно закрытое окно с видом на вечерний город. Щиколотки и запястья перехвачены веревками и жестко закреплены на железных крюках для отвода штор. Голая. Впервые за много лет практики, Ханну прошиб холодный пот.
   - Я не знаю, какими силами они пользовались при тебе, но их возможности куда обширнее, чем просто телепатия. Особенного у того, Золотого.
   О сексе с двуликими Ханна знала мало, наблюдая как совокуплялись некоторые из них в чилл-аутах. Это было что-то бешеное и неконтролируемое, но что важнее, все партнёры люди или нет, выглядели так, будто их разрезали на части. Трупы в Гарцмане, убирали сразу. А кое-где они лежали под столиками или рядом с насильниками, служили подносом для мусора и лишней спермы.
   - Ты под воздействием, - прошептала с ужасом.
   - Да, - улыбнулся. - Они совсем близко.
   - Т-ты... с-сдурел. Т-ты ненормален... я же не...
   - Тише, - накрыл её рот ладонью, - У тебя есть за что держаться, ты выживешь. Это мне, из нас двоих, теперь дорога только в крематорий. Я должен сказать тебе, что знаю, Ханна. В каком-то смысле это даже важнее, чем то, что я сделаю потом. Все дело в Люции, мальчишке. Ты и его мать - одно лицо.
   Некоторое время Ханна молчала, пытаясь успокоиться, затем не выдержала и укусила двуликого за руку. Люций - голубоглазый платиновый блондин.
   - Его мать была брюнеткой, с чёрными глазами, - будто услышал её мысли. - Под рубашками он носит медальон. Его мать звали Лилиан. Ничего общего с тобой в плане биографии. Родилась и выросла в Париже, но внешность, Ханна, ты бы видела снимок, - Габриэль поморщился, смотря на покусанную ладонь. - Максимильян, знал что делал.
   - "А с кем отожествляете себя вы? Maman".
   - Ты можешь манипулировать им, без сущности Максимильяна. Лепид предвидел это и, должно быть, Люций представлял серьезную угрозу для него, раз подобный фактор оказался решающим при выборе нового Отца.
   - Ты выбрал самый извращенный путь, чтобы послать меня на тот свет, - попыталась усмехнуться, когда он убрал руку.
   - Кто сказал тебе, что ты умрёшь?
   - Люди, занимаясь сексом с монстрами гибнут. Вы... вы... у вас...
   - ... там какое-то уродство? - поспешно договорил.
   Двуликий начал теребить ремень. Джинсы сползли вниз. Ханна снова зажмурилась. Горячее дыхание Габриэля обожгло ей шею:
   - Знаешь, что не так, Ханна? Наши самки не получают удовлетворения без дополнительной стимуляции влагалища. И по крайне мере у моего вида, там... - он выдал нечто похожее на смешок. - Есть шипы.
   Ханна застонала в голос и резко отдёрнулась в сторону. Габриэль без труда вернул её в обратное положение, стиснув бёдра и продолжил:
   - Они не только стимулируют, но и препятствуют преждевременному прерыванию акта,- Ханна толкнула его лбом в подбородок, громко выругавшись. - В спокойном состоянии острия шипов прилегают к головке, при эрекции поднимаются. Ты не сможешь не почувствовать, как я буду рвать тебя на части.
   Как бы в доказательство своим словам он ткнулся бедрами в её живот. Она почувствовала их. Намного толще иглы, они слегка сгибались внутрь. Такие легко проскользнут внутрь, но при обратном движении зацепятся за стенки влагалища. Ханна проглотила вопль ужаса.
   - Зиан подписал мне смертный приговор. Это конец. Твой Люций приберёт квестуру себе, даст тебе добро на ликвидацию всех и вся, особенно после того, что... было, - двуликий с сожалением посмотрел Ханне ниже живота. - Римская Чума очистит Рим от нечисти. Лепиды захватят столицу. Не пройдет и пары лет и придумают способ избавиться от иллюстрия Джованни на острове. Все будут отдавать почисти потомкам Пифагора...
   Его эрекция медленно заскользила вниз по её животу, царапая кожу. Ханна судорожно вцепилась в верёвки и часто задышала. Сердце бешено колотилось, но она не силилась открыть глаза. Это было выше её сил. Габриэль взял её ноги и раздвинул как можно шире, сильнее затягивая верёвки. Неужели так и возьмёт её? Нет. Что-то холодное коснулось её там. Запахло сладким. Сжалился.
   - Расслабься, Ханна. Ради твоего же блага.
   Она честно попыталась, но не смогла. Габриэль скользнул внутрь и оба замерли на несколько мучительных секунд. Ханна ощущала как напряжена, как стекает пот по спине и лбу. Ещё никогда она не ощущала себя в такой опасности. Будь рядом пистолет, она бы не задумываясь спустила весь магазин двуликому в голову. Но ничего не было. Он отчистил стол, а на запястье не было напульсника со спрятанным лезвием.
   - Какого хрена твой Зиан делал в Америке в 89-ом? - спросила, скорее наобум.
   - Очевидно, он помогал тебе провести ритуал омоложения.
   - Ты знал! - отчаянно всхлипнула, пытаясь освободить руки.
   - Я знал, - Фиорентин не без труда протолкнулся дальше, входя на всю длину и остановился. - Я так много знаю, Ханна. Порой, мне кажется, что лучше умереть.
   Между вспышками отчаяния и страданий, Ханна пыталась почувствовать ещё хоть что-нибудь, но пытка была настолько искусной и внезапной, что в себя её привел только детский крик. Люций стоял на коленях возле неё, дрожащими руками дотрагиваясь до тела, но не имея понятия, что делать.
   - Анна... - шептал, - Maman...
   - В крематорий! - донеслось со стороны улицы.
   Ханна вскочила на ноги, но не удержалась и повалилась на Люция:
   - Подож...
   Мальчишка так сильно сжал её бока, что стало трудно дышать.
   - Стойте на месте, - процедил, удерживая её на месте. - Нам хватит того позора, что только что произошел.
   - Ты не понимаешь, он не всё сказал...
   Больно сомкнув челюсть, Ханна оттолкнула мальчишку от себя и подобрала пистолет со стола. Люций напал сзади, с силой ударив в ноги. Ханна рухнула на колени, теряя танфольо.
   - Квинт! В машину её!
   Ближайший крематорий находился при некатолическом кладбище для иностранцев. Здание было одноэтажным, современным, в отличии от подвала, куда вела вся процессия. Дверь за Габриэлем и неизвестными захлопнулась, Ханну посадили перед монитором вещающим внутренности крохотной комнаты допроса. Габриэль ответил утвердительно о причастии Зиана Карини к организации истребляющей лемуров и двуликий. Согласился с тем, что тот принадлежал его фамилии. Принял наказание в виде сорока четырех серебряных пуль.
   Количество зависит от лет службы неверного слуги. Видимо Зиан относился к тем людям, которые обладают знанием по долгу рождения. Какой позор.
   "Заткнись. Лучше скажи, выживет ли он?".
   Вряд ли. Если серебро попадет в кровь или хотя бы начнет окисляться в плоти... Тебе ли не знать, что убить можно и одной меткой пулей.
   Ханну передёрнуло. Люций держащий её сзади, усилил захват.
   Твой Фиорентин умрёт сегодня. Прими мои соболезнования.
   "Ну уж нет. Помоги мне".
   Не вижу угрозы для нашей с тобой безопасности. Признаюсь, мне не понравилось, как этот лев обращался с твоим телом. Нашим телом. Таким как он место в постели с себе подобными. Даже мои дети, а они те ещё гурманы, редко делили ложе с такими как он.
   "Только не говори, что ободряешь то, что сейчас происходит. Люций явно намеревается погрузить на себя больше, чем сможет выдержать. Такими темпами даже я не буду успевать чистить территорию за твоими детьми".
   Моими детьми? Они теперь и твоя дети тоже. Со временем всё уладится. Главное задать правильный курс.
   "Ради этого и выбрал меня? Какого хрена ты вообще умирал? Жить надоело?".
   А почему бы и нет?
   Ханна начала раздражаться.
   - Иллюстрий Эверд, достопочтенный Эмилий-Лепид, ээ... - растерянный голос из громкоговорителя откашлялся. - Так как обвиняемый относится к  gentes maiores* и является единственным представителем чистой крови собственного рода, мы сократим наказание вдвое.
   - Хорошо, - Люций поспешно кивнул. - Двадцать две серебряные пули.
   - Позвольте напомнить, что обвиняемый является Квестором Региона и не имеет прямых наследников. Мы предлагаем сократить...
   - Одиннадцать пуль, - перебил лемур.
   - Популяция львов на грани вымирания. Они защищены Законом...
   - Рим не признаёт Закон! - мальчишка вскочил со скамьи. - Я отправлю вашу голову в Брюссель первым же рейсом, если сейчас же не исполните приговор! Salvis legibus!*
   - In lege est*...
   - Шесть серебряных пуль della madonna или ваше сердце в вонючей коробке!
   Стоит ли говорить, что после этого дела пошли намного быстрее?
   - Люций, что ты хочешь взамен?
   Лемур уже приглаживал волосы. Вопрос не застал его врасплох:
   - Ничего не надо.
   - Я серьёзно. Всё что угодно проси.
   - Нет.
   - Я похожа на неё так? Я буду убивать для тебя, Люций, буду воспитывать тебя, направлять, читать сказки, что угодно. Или ты хочешь моей крови? Бери, она твоя.
   Ей редко приходилось торговаться за кого-то. Точнее - никогда. Но попытка не осталась напрасной.
   - Вы согласны? В любое время дня и суток. В любом объеме, - Люций, настороженно всмотрелся ей в глаза. - Вы не будете выходить из палаццо без разрешения. Убивать без вопросов. Исполнять любую прихоть...А ещё... - облизал губы. - Спать будете только с одним из нас.
   В уме Ханна уже начала выстраивать список, чтобы вовремя найти лазейку, но последнее условие оборвало цепочку.
   - Что? - опешила.
   - Мы думали, что вы фригидны. И как большинство людей... со склонностями к насилию, получаете сатисфакцию в убийстве, но оказалось, что секс вас все же интересует. Если вы когда-нибудь захотите физической близости, то должны будете воспользоваться нами, - усмехнулся. - Слишком много прошу? Смотрите, достопочтенный Фиорентин сейчас примет первую пулю.
   Конечно же, они начали с ног. Двуликий рухнул на колени, но не произнёс ни звука. Следующий выстрел пришелся в плечо. В живот и наконец, в шею. Габриэль начал заваливаться в бок, но всё ещё дышал. В комнату допроса проник какой-то гражданский и попросил уточнить название колумбария, в котором поместят урну после кремации.
   - Тот, что поближе, - небрежно ответил Люций. - Всё равно.
   Решение пришло внезапно, но было вполне ожидаемо для подсознания Ханны.
   - Я согласна.
   Дальше всё происходило слишком быстро. Последняя пуля пришлась Габриэлю в живот. Бывшего Квестора выволокли из комнаты через другую дверь и монитор потух. Люций тут же подсунул ей какую-то бумагу с текстом на латыни и попросил Флавия, сидевшего по другой бок от Ханны, засвидетельствовать её намерения. Она подписала все предложенные договора, лишь в одном из них уловив что-то про передачу гостиницы на Барберини. Пусть берут. Ханну слегка удивило то, что все бумаги лемур держал при себе. Неужели предполагал, что она заступиться за Фиорентина и составил коварный план? Хорош мальчишка, коли так.
   Обратно они ехали в полной тишине. Префект вёл машину, Флавий перепроверял документы, а Люций смотрел в окно. Ханна ощущала себя четвёртым лишним в этом обществе бледнолицых. В их молчании была какая-то предательская недосказанность.
   По прибытии в столицу они тут же взяли объездную дорогу через спальные районы.
   - Посмотрим, как вы справитесь, - бесцветно произнёс мальчишка и отдал девушке её же танфольо. - Квартира 27. Третий этаж.
   Выйдя из подъезда спустя полчаса, она заметила, как взгляд двух Лепидов заметно потеплел.
  
   * Gentes maiores (лат. "старший род") - главные римские фамилии, потомки первых отцов и сенаторов назначенных Ромулом (Patres maiorum gentium). Согласно Титу Ливию первоначальных семей, относившиеся к периоду основания Рима, было около сотни. Среди которых род Эмилиев (Aemilia), Клавдиев (Claudia), Корнелиев (Cornelia), Куртиев (Curtia), Фабиев (Fabia) и Валериев (Valeria).
   *Salvis legibus! (лат. "Не нарушая законов!").
   *In lege est (лат. "Закон гласит").
  
   - Ханна...
   Стоя на перроне с окровавленными руками в карманах, она с ужасом уставилась на поезд дальнего следования. Он тоже увидел её через стекло. Оба прибывали в полушоковом состоянии от неожиданной встречи. К счастью или нет, окно вагона открывалось снизу вверх. Ханна приблизилась и двуликий без труда обхватил ей лицо руками.
   - Кровь моя, - прохрипел, еле шевеля разбитой губой. - Как ты здесь оказалась?
   - Не знаю, - её била крупная дрожь. - Ничего не знаю. Приступ. Ничего не могу понять.
   Взгляд двуликого наполнился таким откровенным ужасом, что девушка не выдержала и зажмурилась, давая слезам скатиться вниз по лицу.
   - Ханна, Ханна послушай, - объявили об отбытии поезда с первого пути, этого пути. - Береги себя. Постарайся сконцентрироваться. Не нервничай. Запоминай, что происходит. Будь внимательной. Ты должна помнить каждую деталь.
   - Я стараюсь. Но это никогда не получается. Они приходят сами. Это не лечится.
   - Я знаю, знаю, - он погладил её по голове. - И всё понимаю. Ты должна быть сильной. Та Ханна Дайрон, которую я люблю, не пасует перед опасностью.
   - Габриэль, - она попыталась повнимательней присмотреться к нему, но перед глазами всё плыло. - Мы ещё увидимся, ведь так? Куда они тебя?
   - Не знаю. Билет до Брюсселя, но я уверен, что кто-нибудь снимает меня ещё у границы. Возможно, нам больше не...
   Поезд начал своё движение. Они одновременно потянулись друг другу. Габриэль подхватил девушку за талию и приподнял. Ханна обвила шею Валерия руками и прижалась к его губам. Солоноватый вкус слёз смешался с кровью.
   - Прощай.
   Бывший Квестор Рима стремительно отпустил девушку. Ещё не успев прийти в себя, Ханна поняла, что стоит на самом конце платформы, далеко от станции, а поезд уже давно ушел.
  
   Глава 10: Тюрьма
  
   Люций Эмилий Лепид прибывал в хорошем расположении духа. Белоснежные зубы украшали широкую улыбку, голубые глаза лучились весельем. Увидев вошедшую в гостиную Ханну, он не смог не воскликнуть:
   - Ave Roma, regina mundi*!
   Молодой лемур сидел на диване в окружении старшего брата и полуголого мужчины в набедренной повязке. У последнего на шее красовался массивный кожаный ошейник. Двуликий из бывшей стаи Рокана лежал на спине прямо перед диванчиком, служа подушкой для обутых ног.
   - Ave, ave dominus, - произнесла коронную фразу, чем добилась ещё одной улыбки, но лемур неожиданно сник и хлопнул в ладоши.
   - Сегодня, Анна, поиграем по-другому, - бледнолицый подождал, пока она сядет рядом и порывисто обнял девушку. - Приласкайте сына, матушка. Он заслужил ласки. Так старался, каждый год нашей разлуки возводя мораль над примитивными потребностями в крови и добился просветления. О, матушка, вы моя путеводная звёзда. Думая о вас, я выбился из грязи в князи, - лемур отстранился и Ханна поспешила убрать упавший ему на лицо седой локон. - Je t'aime, maman! Je ne peux pas vivre sans toi! *
   - Tu es dans toutes mes pensees*, - прошептала.
   Лемур просиял. Голубые глаза на бледном личике будто светились:
   - Розовую воду для рук! Усладите воздух благовониями! Моей матушке нужно сменить одежду!
   Пока её тело оттирали от грязи в каком-то большом тазе прямо посреди гостиной, Ханна несколько раз встретилась взглядом со старшим братом. Он читал книгу, но видимо её сюжет не сильно цеплял, так как "падший ангел" несколько раз за одну страницу успевал взглянуть на Ханну исподлобья. Насмехался ли он, свободно ведущих свою жизнь в этих стенах или этот взгляд значил что-то ещё? Она никак не могла понять.
   - Elle est trХs belle mais aussi trХs stupide, - старший тоже говорил по-французски.
   - Et vous? - улыбнулся Люций.
   Квинта к ней не подпускали. Рыжий не выходил из подвала. Охранник часто мелькал на лужайке, но не пытался заговорить. Ханна переселилась во вторую часть палаццо, в спальню Люция, отлично обставленную в стиле неополитанского барокко. Каждый вечер, он помогал ей раздеваться, медленно стягивая каждый элемент одежды и смотрел, как она сама надевает старую ночную рубашку.
   - Je veux ton amour*.
   Почти каждый вечер Ханна убирала волосы в хвост, давая мальчишке засыпать её кровью. Он брал много, рискуя каждый раз, но вовремя останавливался, погружая их обоих в сон. Со временем Ханна забыла, как выглядит солнце в разгар дня.
   - Maman, m'aimes tu vraiment? - этим вопросом он будил её на закате.
   - Конечно, люблю.
   Получая утвердительный ответ, лемур довольно урчал, иногда дотрагиваясь губами до её щеки.
   - Вы снова забыли моё имя, maman.
   - Moi aussi je t'aime, Christian.
   Они обнимали друг друга в темноте. Люций говорил какие-то милые, но ничего не значащие глупости, хихикал и смеялся порой несколько часов. В такие моменты Ханна не всегда чувствовала себя связанной по рукам и ногам, а когда вспоминала о свободе, часто не могла понять, зачем та была нужна.
   Когда Люция не было рядом, она предпочитала думать. Почему-то раньше ей не приходило в голову, что детская травма у лемура имела такие масштабы. В лице обращённого седого мальчишки Максимильян нажил себе наиопаснейшего врага, повзрослевший Люций был готов отомстить за отца и наверняка, себя самого. Братья поддерживали его, что очевидно. Однако бывший Отец тоже был не лыком шит и как-то получилось... как? Что Ханна Дайрон, Римская Чума, как две капли воды похожая на мать Люция, оказалась у него дома в ту ночь. Как же над всеми ними посмеялись! Ханна зажмурилась, вспоминая события прошлых лет. А ведь тогда она даже не понимала, почему Максимильян оставил её в живых.
   - Maman?
   Ханна покосилась на засыпающего мальчишку. Кривая полуулыбка при виде девушки так похожей на мать, не покидала его лица. Видимо всё то время он просто притворялся, а теперь не считал себя обязанным что-то скрывать. Тот факт, что Ханна тоже узнала о внешнем сходстве с его матерью, радовал лемура ещё больше, а когда девушка вставляла в речь французкие фразы - вообще впадал в нирвану. Ханне всё думала, как можно использовать подобное отношение в собственных целях, но вскоре поняла, что для начала нужно обзавестись подобными целями. Лёгкая тяжесть в груди превращалась в пустоту, которая с каждым днём разрасталась всё больше. Девушка ощущала её как живую, но ничего не могла поделать.
   Вечером они пошли в театр, но на какую именно поставку она никак не могла вспомнить. О чем и думала всю оставшуюся ночь.
   - Анна, вы беспокоите меня, - Люций оторвался от какой-то книги. - гa va?
   Она честно попыталась ответить, но снова впала в ступор. Он же умеет читать мысли, зачем спрашивать?
   - Флавий, - лемур поднял голос. - Флавий! Что с ней?
   - Похоже на приступ эпилепсии.
   Кажется, кто-то щупал её лицо.
   - Выглядит так, будто задумалась.
   - Согласен.
   - Как это лечится?
   - У двуликих - никак. У людей медикаментозно и хирургически. Первое, вероятно, не поможет в нашем случае, второй метод слишком рискован. Операция на мозг.
   - Что делать?
   Ханна пришла в себя и теперь щурилась от резкой головной боли.
   - И давно это у вас? - спросил Люций.
   - Сколько себя помню.
   Лемуры снова отошли к столу, но читать не спешили. Общались мысленно, что в последнее время предпочитали делать редко. "Падший ангел" не выглядел обеспокоенным, но смотрел в сторону Ханны чаще обычного.
   - Раньше мы не замечали, - заметил Люций. - У вас обострение?
   - Похоже на то.
   - Почему?
   - А мне откуда знать?
   Мальчишка пробуравил девушку взглядом. Ханна действительно не знала точных причин. В последнее время она частенько зависала и со стороны могло действительно показаться, будто она просто задумалась. На самом же деле, так отключалось сознание.
   - Кровь Квинта помогала мне...
   - Ханна, вы меня слышите?
   Она сидела на кровати, пождав под себя одну ногу. Рядом только Люций.
   - Что надо?
   - Вы сказали, что кровь Квинта помогала вам, вот, возьмите, - он протянул ей стакан.
   Ханна опустошила сосуд без вопросов. Люций покинул её, отойдя к окну. Впервые за многие недели, а может и месяцы, они заговорили о том, что происходило за стенами дома.
   - Никак не можем найти нового Квестора, слишком много тайных группировок и ко всем нужен особый подход. Фиорентин знал, как с ними обращаться, но никого в свои дела не просвещал. Бессмыслица какая-то. В его прайде не осталось мужчин. Четыре пожилые львицы, два детёныша, ходят в школу вместе с людьми. Кому возглавить дом - не понятно. Они качевники по природе, хотят покинуть страну, но даже приблизительно не знают куда двигаться, родственная община в Азии вымерла несколько лет назад. Они не хотят ждать ответа на запрос других, так как наверняка заберут только детей.
   - Как клубы?
   - Никак. Без Фиорентина, опять же, всё летит к чертям. Просачивается слишком много людей, чистильщики работают сверх меры.
   - Ты жалеешь, что сослал Габ...
   - Non. Perfer et obdura; dolor hic tibi proderit olim, будь терпелив и крепок, когда-нибудь эта боль окажется тебе полезной. Я верю, что потеря Валерия для Рима со временем перейдет в преимущество.
   - Куда его сослали?
   - Его должны были довезти до Штутгарта, - Люций пригладил волосы. - Фиорентин - paterfamilias, его сущность уникальна. Он мог спастись от любого гнёта, только обратившись к своим сородичам, контакты с которыми он, безусловно поддерживал. Ваш двуликий живее всех живых, Анна, не стоит о нем беспокоиться.
   Ханна схватилась за голову и Люций тут же оказался рядом:
   - Amour de ma vie, я не хотел, чтобы это звучало так, будто ваши старания были напрасны. Ваш поступок преисполнен доблести - вы пожертвовали собственной свободой ради другого. В нашем мире это редкость, - мальчишка взял её руку и поцеловал.
   - У меня есть медицинская карта при Святой Камилле.
   - Я про нее не знал.
   - Зато знаешь сейчас.
  
   *Ave Roma, regina mundi - "Приветствую тебя, Рим, король мира" (лат.)
   *Je t'aime, maman! Je ne peux pas vivre sans toi! - "Я люблю тебя, мама! Я жить без тебя не могу!" (фр.)
   *Tu es dans toutes mes pensees - "Ты во всех моих мыслях" (фр.)
   *Je veux ton amour - "Хочу твою любовь" (фр.)
  
   Если раньше глагол "совещаться" она связывала с последней инстанцией и совершенно безвыходным положением, то теперь была вынуждена признать, что тот приобрёл совершенно иной смысл. Люций с самого вечера выглядел подозрительно, но к рассвету, когда пристроился к её шее, вышел из под контроля. Ничего не сказав, мальчишка набросился на Ханну с клыками, пытаясь задушить. Действовал чересчур внезапно, чтобы Ханна смогла ответить. Повезло, что они расположились в гостиной и рядом читал Флавий, он-то и оттолкнул молодого лемура к стене.
   - ArrЙtez!
   Люций зашипел в ответ, но когда попытался снова подскочить к Ханне, оказался прижатым к полу:
   - Ты разум потерял? - спросил старший брат, нависая над ним. - Успокойся.
   - Она беременна!
   - Устыдись, если понял это сейчас.
   Лицо мальчишки пошло пятнами, глаза в ужасе расширились. Флавий схватил его за ворот рубашки и поставил на ноги, как деревянного солдатика, Люций тут же отвернулся пряча лицо. Никогда в жизни она не задумывалась о плане действий при подобных обстоятельствах. У наёмных убийц не было проблем с детьми, потому что не было самих детей.
   - Ждите здесь, - прошипел мальчишка, побежав к лестнице.
   Но ждать она не собиралась. Местные аптеки представляли на выбор сразу несколько вариантов медикаментозного решения проблемы, но требовался рецепт врача. Что такое рецепт врача для Римской Чумы?
   - Чёрт...
   Бывают такие дни в жизни человека. Всего несколько часов - и вся жизнь меняется, становится с ног на голову либо наоборот, проясняется. Можно было без преувеличения сказать, что эти мгновения ожидания изменили мировоззрение Ханны Дайрон. Пелена спала с ее глаз, что-то во Вселенной щелкнуло, сверкнуло - и девушка сама ужаснулась тому заблуждению, в котором прожила все эти годы. Двуликие были ни чуть не глупее бледнолицых.
   Думаю, это будет первый младенец льва за несколько веков.
   Сидя на скамейке в парке, Ханна буквально отсчитывала часы с момента приема, пока голос Максимильяна пытался описать значимость того, что теперь развивалось в её чреве. Болевые ощущения появились, когда начало заходить солнце. Низ живота скрутило, но кровь пошла из носа.
   Я призову их. Слишком опасно.
   "Не смей".
   Мы можем умереть. Плод очень силен, бессмысленно его травить.
   Впрочем, через час ей стало все равно. От боли она едва могла двигаться.
   - Падрона? Падрона.
   Первое, что она услышала когда очнулось, было испуганное шептание Квинта.
   - Падрона, - выдохнул прямо ей на лицо. - Ты напугала нас.
   - Ничего не вижу...
   - Твои глаза воспалилась.
   Ханна закрыла лицо руками:
   - Что с уродом? Мне удалось...
   - К сожалению нет. Люций велел передать тебе, что ребёнок родится.
   - Он что - гадалка?
   - Это его приказ. Мы собрали вам вещи. Поезд отправляется завтра утром, сопровождать вас будет Маргерита Грамича, львица местного прайда. Она сказала, что вы знакомы.
   Женщина бальзаковского возраста с тяжелыми бусами и губами раскрашенными в морковный цвет. Да, она помнила её. Помнила, как Габриэль помогал ей разгружать мебель.
   - Львица сказала что принимать кровь лемуров во время беременности грозит осложнениями, а Люций сейчас... прибывает не в лучшем состоянии. Грамича едет на север вместе с двумя львятами, она поможет вам родить и потом мы заберем вас.
   - Вот так просто? - усмехнулась. - Никто из вас не едет?
   - Нет. Это было бы нежелательно, если мы хотим избавить вас от нашей крови. Помните, она не знает, что ребенок от льва.
   Когда через несколько часов она и Квинт покидали дом, из глубины строения доносился жуткий детский крик.
  
   Глава 11: Мерзость
  
   - Что с ней? - женский голос на фоне объявления о прибытии поезда.
   - Попыталась сделать аборт.
   - Дурёха.
   Мясистая женская рука схватила её за предплечье и затолкала в вагон. Сидевшие рядом двенадцатилетние мальчишки с интересом её рассматривали, поедая чипсы. Парень постарше имел пронзительный, кареглазый взгляд.
   - Ну, и ну. Двуликая на крови трупов и с плодом льва Валерия, - на этот раз женщина одела белое летнее платье. - Мне всегда казалось, что в Риме одни напыщенные павлины с чистокровной родословной, но теперь, - посмотрела на сумку, которую Квинт положил на стол. - Фу, здесь даже не один. Ты пьёшь кровь всей фамилии?
   Ханна заглянула внутрь поклажи и нашла обычные пластиковые бутылки, в которые Квинт набирал свою кровь. Они уже проехали Лацио и теперь направлялись на север.
   - Это на случай ломки.
   - Дело не в этом. Ты знаешь, что там целое ассорти?
   Прежде чем ответить, Ханна оглядела тех, кто сидел в вагоне:
   - Я хочу сбежать, - сказала как есть.
   - Мой долг помочь.
   - Они не послали за нами хвост?
   - Нет. Мальчишки бы учуяли.
   На какой-то миг Ханна вздохнула с облегчением, затем снова напряженно уставилась в окно. То, что Лепиды не последовали за ней ничего не значило, главный шпион таился в её голове, молчаливый и способный на всё.
   Парни слева начали елозить на сидениях, пытаясь занять позу поудобнее. Оба были похожи на маленьких Маугли в шортах цвета грязной земли.
   - Только подумай, эти мальки должны будут возглавить прайд через несколько лет. Хорошо, что у нас охотятся женщины. Эти лентяи только и имеют делать, что жрать и спать, - Грамича поджала губы.
   Пока поезд мчался на встречу закату, Маргерита поведала, как попала в римскую общину. Оказывается, всем самки этого прайда без исключения относились к "странствующим" львам и путешествовали по Европе в парах. Их родные прайды либо были уничтожены, либо выставили старых львиц вон. Удивительно, потому что Ханне в голову не могло прийти, что в их социальных группах на десять самок мог приходиться только один самец. Сама Маргерита происходила из азиатской коалиции - у них было два мужчины, которые стремительно старились и потихоньку избавлялись от самок, распихивая их по углам. Грамича ушла сама. По пути в Европу, где согласно слухам, львы процветали, ей попалась Зузанна. Молодая львица насильно покинула свой прайд, когда у того появился новый вожак. Львы не щадили чужих детенышей, а Зузанна была беременна и вот-вот должна была понести. Маргерита помогла Зузанне с родами и позже, образовав пару, они продолжили путь вместе. Когда львица начала рассказывать о том, как встретил их римский рекс, Ханна была голова заткнуть уши. Эта львица боготворила Квестора.
   - ... Мало того, что дал нам крышу над головой, защиту и общество себе подобных, так ещё и детей разрешил оставить. Правда, не уделял им много внимания, но и не ненавидел. Зузанна была так рада!
   - А где Зузанна теперь?
   - Долгая история, - Маргерита вздохнула. - Нашего рекса звали Габриэль Фиорентин. Хороший парень. Молодой, полон сил, так сказать. Но почему-то детей не хотел и оставаться в его доме разрешал только старым женщинам. Ну, у нас-то всё путём. Секс не так важен когда живешь в общине. Но мы, конечно, волновались... вдруг чего не так у? Может, болен чем? Нет. Оказалось, что у него вроде как одна дочка есть. Приёмыш. Ханной звали. Малышка совсем, как вот эти оболтусы, - львица кивнула на дремлющий парнишек. - И не наша. Вроде из псовых. Души в ней рекс не чаял. В отпуск возил в горы, на пляж. Подарки дарил постоянно. В общем - как ни зайдем к нему - картина маслом - либо девчонка на кухне хозяйничает, либо на кровати его дрыхнет. Ну, мы прочувствовались и больше лезть с интимом не стали, да и не особо горели желанием. Многих в старых прайдах так намучили, что даже мысли вызывали отторжение. А потом девчонка сама куда-то делась. В то время как раз его отца убили. Мы прикинули и подумали, что неспроста. Как-то связано. Вобщем... ходил наш рекс сам не свой... В работу ушел. А года полтора назад такой кавардак начался. Кто-то пожар устроил. Весь этаж сгорел. Велел рекс держать оборону, лемуров не подпускать. Мы удивились, какие лемуры, какие не подпускать? Век жили и не пересекались, уж рекс позаботился, а они и правда штурмовать вздумали. Месяц отбивались. Вот и погибла Зузанна.
   - Что это были за лемуры?
   - Не знаю. Мы не приглядывались. Но их было много. Детишек удалось спасти, а мать - нет. Так и получилось, что теперь я - ближайшая им родственница.
   - А куда делись остальные львицы?
   - После ухода рекса? Разбежались кто куда. Нам ни в первой кочевать.
   Ханна потёрла руками лицо. Женщина кажется не догадывалась, что она и есть та самая девчонка из за которой и начался весь сыр-бор. Вероятно, в их прайде не практиковали омоложение, а Фиорентин не рассказывал им об этой особенности своего рода. Никто не подумал, что девочка никуда не уходила.
   - И ты не собираешься как-то связаться с рексом?
   - Зачем? - Маргерита удивилась. - Я старая львица с двумя детьми. Ему впору найти молодую и если уж обосновываться то подальше от этой римской истерики, из-за которой убили его отца. Никогда не интересовалась его работой, но рекс бока не отлеживал. Человек движения, во! Постоянно где-то шлялся. Вот и теперь умотал. Наверное, поступило предложение слиться с каким-нибудь прайдом на востоке. Рекса буквально атаковывали просьбами. Видела бы ты его! Красив! Тебя не тошнит, деточка? Бледная какая-то.
   Ближе к ночи они выключили свет над столиком. Сон не шел к Ханне, а она не делала никаких видимых попыток идти ему на встречу. Руки тянулись к беретте на каждой станции. Под утро ей все же удалось задремать, но едва поезд остановился, как Ханна на автомате разлепила глаза. Маргерита подкрашивала губы, смотрясь в круглое зеркальце. Одиннадцать часов и никакого намека на преследование. У них получилось?
   - А можно я буду спать рядом с тётей? - пропищал двенадцатилетний двуликий, вываливаясь из вагона.
   Маргерита вопросительно уставилась на Ханну. Пришлось подыграть.
   - В одной кровати - нет. В комнате - возможно.
   - Гыы, - протянул второй парнишка. - Ловим на слове.
   Плотно пообедав в ближайшем МакДональдсе они пересели на другой поезд и к концу дня добрались до пункта назначения. Кто станет искать сбежавшую убийцу в домике у моря, где туристов - пруд пруди? Парни всё-таки поселились с ней, притащив вторую односпальную кровать из другой комнаты. Для обычных детей они были слишком сильными и всегда шли спереди, что не ускользнуло от внимания Ханны.
   - Спокойно ночи, тёть.
   - Спокойной ночи.
   Закрывая глаза, она видела огромную голубую звезду, лихорадочно передвигающуюся с места на место. Думала ли, что её не будут искать? Нет. Будут. Но как далеко зайдут и кого пошлют на поиски? Люция - вряд ли, слишком прирос к Риму, да и прикрытием Отца не стал бы рисковать. Дельных идей от него тоже не дождешься, не в приступах ярости. Квинт? Нет. Парень коммуникабелен, но на сыщика явно не тянет. Флавий? А что она о нем знала? У лемура имелся какой-то опыт... жизненный или профессиональный сказать было сложно, но если бы в римской фамилии существовал хоть какой-то намек на иерархию помимо должности отца, Ханна подумала бы, что Флавий занимал вторую ступень. Странно все это, старший сын, а по силе уступил мальчишке. Ещё подозрительное это смотрелось на фоне его должности в сенате, раз он разбирался в политике, значит должен быть иметь определенные наклонности к интригам. Стратег? Возможно. Умел махать руками не хуже Квестора? Очевидно. Да, наверное, пошлют его.
   Ханна оскалилась во сне. Подумать только, этот женоподобный бледнолицый ни разу не заговорил с ней, обвинить его во лжи или обмане было трудно. Из-за своей пассивности этот лемур так и не продемонстрировал определенного отношения к ней, скорее, даже в чем-то был полезным. Было бы неопрятно видеть его лицо в качестве преследователя. Сложно было бы... убить.
   Родовой крови в тебе ещё слишком много, чтобы думать о побеге.
   - Ты сахар забыла, - нахмурился Альфонс.
   - А, прости, - Ханна опустила в чашку ложку с сахаром. - Вот.
   - Спасибо.
   На столике в ровный ряд стояло четыре прозрачных стакана. Жидкость в первом на вкус почти не чувствовалась, будто вода из-под крана. Вторая была гуще и кислая, как лимон. Кровь из третьего стакана имела была терпкой и густой, как сгущенка.
   - Они не смешивали её, наливали разную в разные бутылки.
   - Да, - кивнул Ив.
   - Как я раньше не замечала? - Ханна повертела в руках последний стакан и обмакнула палец. - А эта похожа на карамель. Никогда не пробовала карамель, но почему-то сказала.
   - Неплохо, - Грамича одобрительно кивнула, выбирая шляпу для пляжа. - Можешь сказать, чья она?
   - Нет. Я не помню... я... - нахмурилась. - Я ни разу не пила кровь у них из вены.
   - Понятно.
   Удивительно, почему Ханна была так уверена, что до сих пор пила только кровь Квинта. Лемуры день ото дня меняли её меню, привязывали к каждому из них.
   Но если здесь было четыре вида и одна из них наверняка принадлежала Квинта, а другая Люцию и Флавия... то чья последняя?
   - Очевидно, что все они, включая четвёртого дали своё согласие на такое вот... использование, - сказала Грамича. - Кровь лемуров данная против воли киснет. Бывает не сразу, чуть позже, чтобы недоброжелатель мог наверняка отравиться. Но мы здесь уже второй месяц.
   - Мы. Двуликие, - сказал Ив. - Если нас много и мы живем вместе, то такие мелочи как кровь лемуров, наркотики или алкоголь быстро отпускают. Так говорила мама.
   - Зузанна любила выпить, - покачала голой Грамича.
   - В обществе себе подобных мы вырабатываем эндорфины. Даже надобность в сексе пропадает, - улыбнулся Альфонс. - Ты волчица, но не лань. Тоже хищник. Если захочешь путешествовать с нами, мы будем рады.
   Ханна смотрела полной женщине и двум детям, спешащим на пляж. Почему-то сейчас её интуиция, включающаяся только в самых экстремальных случаях, решила проснуться и дать надежду, что возможно, только возможно, она встретила людей, которые без задней мысли помогут ей избежать сумасшествия.
   Если решишь сделать глупость, дай знать. Растущая в тебе сущность действуют на меня крайне угнетающе.
   Бороться с ломкой будучи беременной оказалось проще, чем она предполагала. Каким-то образом плод восполнял потерю крови лемура своей и на четвертой месяце Ханна поняла, что слышит и видит ничуть не хуже, чем раньше.
   Преследователи так и не предстали перед взором. Почему нет? Ведь она ощущала тяжелый взгляд в спину. Дыхание, ровное и знакомое где-то там, вдали. Мальчишки принюхивались, но не могли понять причину ее беспокойства. Вместо того чтобы наслаждаться свободой, Ханна сжимала руки в кулаки.
   - Тёть, - протянул Ив. - Скоро вам нельзя будет так долго сидеть на солнце. Можете навредить малышу.
   - Точно, - Альфонс покосился на прикрытый белой футболкой живот. - Совсем немного осталось.
   Через пару часов разморившиеся на солнце львы встали и пошли к воде. Ханна снова ощутила на себе тяжелый взгляд. Если бы не живот, по размеру соответствующий девятому месяцу беременности у людей, она бы вышла на охоту.
   - Мне мороженое. Шоколадное, - облизнулся Альфонс, когда на закате они пошли в кафе.
   - А мне фиста-а-а-ашковое.
   Ханна озвучила их заказ официанту и тот, сделав заметки в блокноте, засеменил к другим столикам. Жара стояла неимоверная. Мальчишки что-то говорили о том, как завтра попробуют надуть лодку и погонять вдоль берега, ведь тётя Маргерита временно сложила с себя обязательства родственницы и занялась творческой деятельностью - начала писать роман. Они не видели её уже несколько дней, львица почти не выходила из кабинета, но судя по звукам, вынужденное одиночество плодотворно влияло на её будущее произведение.
   Парням принесли мороженое, а Ханне её коктейль. Сегодня пенки было больше обычного, но вкус тот же, сладкий.
   - Синьора, ваш "Чудо-шейк"!
   Официант поставил перед ней огромный стакан с коктейлем, полагающейся пенкой, приукрашенный апельсиновыми дольками. Ханна приподняла брови:
   - Я заказывала один.
   - Но вот же он, - представитель персонала оглядел предыдущий стакан. - Это не наш.
   - Простите. Сейчас вернусь.
   В туалете её вырвало, но вкус карамели на языке твёрдо держался до самого утра.
   ***
   - Кажется, началось.
   Мальчишки забегали по дому, будто поседение две недели и вовсе не смотрели поучительные видео о том, как оказывать моральную помощь при схватках. Ханна еле как доковыляла до входной двери. Заперлась на все замки, проверила окна и только тогда свалилась на диван. Маргерита вылетела из своей студии и началось страшное. Плод монстра раздирал её изнутри. Она выла, цапала себя когтями, раздирала мебель. Черное полотно перед глазами то появлялось, то исчезало - то была агония, несравнимая ни с чем, что она испытывала в жизни.
   Дыши
   Ребёнок не оказался уродцем. Скорее, просто недоношенным. Маленький, но быстро развивающийся, сразу поразил своим необычным фенотипом. Ни у Ханны, ни у Габриэли не было голубых глаз. Оба были брюнетами, но малыш же родился шатеном. За тот отрезок времени, что Ханна наблюдала за ним, ей удалось разглядеть лишь малые унаследованные черты. Овалом лица в будущем мальчишка пошел бы в мать, а по структуре прямых волос уже напоминал отца. Никаких аномалий в виде длинных когтей или хвоста не наблюдалось. Маргерита вежливо пояснила, что узнать к какому виду принадлежит детеныш двуликого, которого зачали в человечьей форме, почти невозможно, пока тот не начнёт вырабатывать соответствующий запах. Что происходило в предподрастковом возрасте. Ждать столько Ханна не собиралась. К тому же её немотивированная тревога с каждым днём поднималась на несколько делений.
   - Я не хочу его, - сказала.
   - Значит ли это, что мы берем его с собой?
   - Да.
   И вот она снова в пути, снова на поезде. Им требовалось разбежаться, чтобы не подвергать опасности малыша, сложно было подумать до чего бы не додумался Люций попадись ему на глаза этот сверток. Ханна пыталась обучить мальчишек нескольким приёмам, перед тем как покинуть. Парни быстро схватывали и судя по всему, не собирались прерывать практику. Два-три года и они вырастут примерными главами своей общины.
   - Здесь свободно?
   На сидение рядом опустилась очередная модель. Направление "Париж - Милан" оправдывало себя. Ещё никогда Ханна не ощущала себя такой далекой от человеческого мира. Что это за жизнь с постоянно целью выглядеть красиво, мотаться по мегаполисам, рассматривать достопримечательности или каждое лето загорать на море? Как это в принципе могло приносить удовольствие?
   Её мысли снова устремились к ушедшему поезду. Она не имела понятия, куда направилась Грамича. А львица не интересовалась, что собралась делать Ханна. Странно? Нет. Они изначально не договаривались о том, что будут всю жизнь путешествовать вместе.
   - Что же вы... сами жаловались на моё молчание, а теперь даже не отвечаете, когда я проявил инициативу?
  
   Глава 12: Плоть и кровь
   Много лет назад
  
   Как говорила мама, нежная женщина с приятным голосом, образ которой смазали годы, история никогда не выводилась палкой на песке. Чтобы поднять любую общину, создать или отвоевать даже самое маленькое государство, требовалось пролить кровь. Желание властвовать над слабым было так явно выражено в подобных ей, что порой состязания за власть доходили до уровня мясорубки. Женщина или мужчина - не важно, если кто-то не подчинялся, его тут же рвали на части. Когда-то их было много, слабых и сильных, но с приходом белых людей на материк, остались лишь звери. Забавно, было подумали они, не питая особой агрессии к существам насколько далеким от их мироощущения. Кто же знал, что вместе с чужаками заселять землю приехали другие. Более слабые, другой масти, обосновавшись вдоль берега, они начали быстро плодиться: десятки, затем сотни, за какие-то полвека. Не заметить одного такого было сложно, как и невероятным казалась мысль пройти мимо вместо того, чтобы растереть его тушу в порошок. Белолицые были повсюду и понятия не имели о том, кому жали руки. Не видели разницы между надеждой на новую жизнь и желанием спастись от гнёта. Да, новоприбывшие были ничтожны из-за своей помешанной крови, но превосходили числом. По плану, охота на них должна была начаться чуть позже и быть тихой, но коренные жители материка не терпели никаких ущемлений и бросились на ближайшие города, свесив языки. Так и потеряли своих оставшихся женщин.
   "Нам надо скрываться", - так говорила мать, каждый раз шелестя вещами. Они меняли один дом за другим, переезжали часто, потные и уставшие, то время как потомки виновников наикрупнейшего геноцида боролись за выживание: тщательно обходили каждый приплывший корабль, пытаясь найти хоть одного другого, с которым могли бы смешать кровь. Таких было мало, но их существования хватило, чтобы развязать очередную мясорубку среди своих. Годы шли и всё больше появлялось зверей с ослабшей кровью. Убивать уже было нельзя никого - они дошли до точки.
   В период затишья мать жила в доме богатого плантатора. Находящийся в сравнительной дали от линии берега, между полями и лесом, он казался идеальным для отступления. Людей здесь было не много, все очень добрые. Пару месяцев назад сюда забрел незнакомец, как говорили, статный, образованный мужчина, нуждающийся в деньгах. Увидев бедствующий сахарный тростник и уставших женщин, он попросил хозяина сделать ему одолжение и предпочел остаться здесь, вместо того, чтобы продолжить идти вдоль берега на городские заработки. Мужчина действительно был крупным и сильным, а его неприязнь к городу была очевидна. Смуглый от природы и с раскосым разрезом глаз, он бы не нашёл работы лучше. Родители согласились и, как тогда думалось, не просчитали. Ведь шли недели, а от нового жильца не прибавилось бед...
   - Закончили? Где все?
   - Четыре мужчины и непригодная сука. Getemetesultijig*.
   - Нет. Вы упустили самое главное...
   В сказках злодеи всегда представлялись определенно точно. Жалкие скорчившиеся старички или крупные и толстые мужланы с гнилыми зубами. Положительные герои - в золотом свечении, почти всегда улыбающиеся блондины с простой душой. Но каждый раз, читая в новостях об убийствах было сложно представить виновных. Мужчина выбил дверь ногой. Петли и болты, удерживающие ее, с грохотом вылетели из дверной коробки, проливая свет на задернутую шторами залу. Запах исходящий от захватчика не имел определенного аромата или даже намека на вкус. Это было странно для потных бледнокожих, склонных опрыскивать себя духами. Бывший раб вошёл в зал пружинистой походкой, огибая мебель в темноте. Шершавые пальцы обласкали холодные детские щеки и приподняла подбородок. Второй мужчина попытался протянуть руку к кроватке, но из люльки тут же раздалось присвистывающее шипение.
   - Тоса-ину* никогда не видела тебя, - бывший раб аккуратно взял ребёнка на руки.
   Как показали годы, тот смуглый мужчина никогда не был рабом. Свободный человек собственной земли, он был предводителем общины дикарей, которой удалось выжить после геноцида. Даже имя его было именем белокожего - Бернард.
   - Ну-ка, малышка, дай себя понюхать.
   Дальнейшая судьба маленькой девочки протекала под строгим контролем. Община Бернарда, носящего к тому же, белокожую фамилию, Дайрон, заселяла низовья гиблых мест Луизианы и по сути, стояла на болотах и десятке протоков миссисипской дельты. Летом здесь было жарко и душно, зимой слегка прохладно. Многие участки лежали ниже уровня моря, берега вокруг рушащихся домов густо поросли кипарисом. Основной задачей любой общины была охота, дикие нападки на город с целью убийства и добычи, но девочка не имела случая узнать, что это такое, пока не достигла старшего возраста.
   Кроме бывшего раба матери в её сырую комнату никто не приходил. Мужчина всегда был добр, любил нюхать и щипать. В шутку они даже дрались, выпустив когти, после чего Бернард обязательно вылизывать девочку с головы до пят. Даже его голос, голос старого человека, познавшего жизнь, казался благожелательным в глазах неокрепшего младенца. По выходным он имел привычку оставлять её в игровой комнате, где проводили свое время два мальчишки. Ссветловолосый подросток, постоянно читающий книги и маленький черноглазый брюнет, играющей на ковре с трупами крыс.
   - Кто это, отец? - спросил старший, когда первый раз увидел её.
   - Будущее нашей общины, Брайден. Существо очень старой крови.
   Девочка ещё не умела ходить и оказавшись на полу, придавила одну крысу. Осознанный взгляд прошёлся по ворсу ковра, серому и жесткому, и по маленькому мальчику рядом, не заметившего её присутствия. Закрыв книгу, светловолосый пересек комнату и опустился перед девочкой на одной колено, внимательно изучая:
   - Оно шипит, отец.
   - Привыкнет.
   Не смотря на то, что они почти не разговаривали, девочка постоянно чувствовала тяжелый и напряженный взгляд. Этому пареньку было лет десять-двеннадцать, неопрятный, весь пропитанным потом и лесом. Его слипшиеся волосы были похожи на сосульки, а кожа была вымазана тонким слоем грязи. Со стороны он казался безобидным нищим, но как только приближался, свет неоновых глаз пробирал до костей. Несомненно, парень знал значение старой крови и испытывал голодный интерес. Его младший брат понравился девочке куда больше, слишком маленький, чтобы понимать человеческую речь.
   - Откуда ты? - спрашивал Брайден, каждый раз, когда отец выходил из игровой. - Кто твоя мать? У тебя есть имя?
   Процесс допроса не увлекал подростка, так как он был нацелен на результативность, а девочка продолжала упорно молчать. Под вечер молодой дикарь уходил вместе со всеми, иногда раздраженно хлопая дверью. В такие моменты девочка чувствовала, что осталась одна, а младенец врагов ей не помеха, но не могла ничего поделать так как сама была слишком мала. Но шли годы. Община Бернарда процветала - несколько построек на болотах вышли из трясины и заиграли красками. День ото дня за окнами можно было разобрать шум музыки, брань и крики. Дикари часто устраивали танцы вокруг костра и песнопения. Брайден забыл про игровую быстро, а лишившийся брата младший нашел приятной оставшуюся компанию. Вместо он и девочка развивали свои тела и ум и хотя духовно малышка ощущала переполненность, это не мешало ей обучать мальчика вещам, не свойственным его роду.
   - Насыщение, сытость, пресыщенность. Чувство удовлетворения, разительное от того, что ты ощущал до того, как начал есть. Подумай, смог бы ты прожить сутки без еды после того, что уже потребил. Организм не станет лгать. Если ответ его "да" - значит, голод утолен.
   Мальчик слушал внимательно и кивал. Он обладал удивительным чутьем, способностью непосредственного постижения истины без логического обоснования. Ей не нужно было приводить примеры или доказывать свою правоту, маленький черноглазый знал, когда человек говорит правду. Бернард не мог нарадоваться, когда заставал их играющими вместе, но слишком занятый общиной, он понятия не имел к чему взывает старая кровь.
   - На твоем пути встретиться много препятствий, но проходить ты их будешь осознанно, отказываясь от грубых эмоциональных состояний и культивируя терпимость к меньшим жизням. Лишь в покое ты будешь зряч.
   - А Брайден это знает?
   - Он слеп, как безобразно и неприятно его тело. Мы скоро забудем его, маленький мальчик.
   С тех пор, как Брайден подрос достаточно для того, чтобы отлучиться от семьи, девочка подолгу оставалась с младшим одна, но даже будучи запертой в доме, она была единственной, кто мог сказать, к кому направлялся дикарь, когда все же появлялся на территории общины. За все года молчания он так и не отказался от своих вопросов и принося в комнату девочки очередную безделушку, надеялся на ответы.
   - Я слышал твой голос, - отчеканил в последний раз. - Ты говоришь с моим братом, но даже не дышишь в моем присутствии. Я ведь не могу узнать почему, верно? Ты опять мне ничего не скажешь. Твои прародители, должно быть, гордятся тобой, где-то там, наверху... А быть может внизу? Я не знаю куда попадает старая кровь после того как закончит свой цикл. Быть может, вы становитесь Богами?
   Погрубевший эмоционально светловолосый подросток превратился в агрессивного, варвара, одного из тысячи, что заселяли континент и от которых они с матерью бежали. При каждом сказанном слове его жутко трясло, изо рта текла слюна, а глаза казалось, жили своей жизнью, то разгораясь, то потухая. Вся эта дикость и неуправляемость при определенных обстоятельствах пошли бы на пользу общине, враждебно настроенной против людей-оккупантов, но Брайден слишком часто пропадал в землях бледнолицых. Сначала это было не так заметно - Бернард ухаживал за женщиной, которая вот-вот должна была родить ему выводок. Случай был сложный, плоды развивались медленно и чтобы спасти хотя бы детей, мужчина выжал из девочки столько старой крови, сколько смог. Новорожденные гибли один за другим, но двоих все же удалось выкормить.
   - Брайден!
   В тот знаменательный день старший сын Бернарда находился в общине. Утром, придя из города, делил мясо с товарищами по охоте, в обед зашел в дом, чтобы обнюхать брата и сестер, а вечером спустился на нижний этаж, в бильярдную комнату. Немногие знали, что там происходило, так как встречающиеся действовали тихо, но найти их не составляло особенного труда, при случае необходимости. Бернарду требовалось обсудить что-то важное, касающееся собрания, которое его старший сын пропустил и мужчина буквально выломал дверь, когда спускался. При всем своем уме и осторожности в тот вечер Брайден не успел вытащить кий из прямой кишки соседского подростка.
   - Отец? - растерялся.
   Некоторое время в комнате стояла тишина. Все были поражены такой внезапной встречей: отец, сын, соседский подросток и девочка, сидящая в кресле, до этого внимательно наблюдавшая за удовлетворением чужой похоти. Бернард прервал их на той части, которая нравилась всем. Соседский парень, выглядевший белым пятном среди чернил из-за смешанных корней, лежал на столе с согнутыми ногами в женской короткой юбке из под которой выглядывали кружева чулков. Он так тяжело дышал, что даже не заметил, как слетела с петель входная дверь. При каждом вздохе его грудь касалась поверхности стола и это было прекрасно с того ракурса, где сидела девочка.
   Лицо Бернарда пошло пятнами. Он так и не знал, что его старший сын, наследовавший титул сахгамауита, предпочитал мужчин.
   - Позор! - выдохнул. - Бастард! В собственном доме!
   - Успокойся, отец! - взвыл Брайден. - Скоро я вступаю в права! Где ещё мне трахаться?
   Ступор Бернарда был так велик, что Брайден не сразу понял, что надо убегать. Затаив дыхание, девочка наблюдала за тем, как отец стремительно нагнал сына и сломал ему хребет о поверхность стола, точно так же разделавшись со вторым. Хруст был громким, а сила удара так велика, что одна из ножек сломалась, превращая поле игры в кровоточащий алтарь. В ноги девочки, свисающие с мягкого кресла, покатились разноцветные шары.
   - Ты не хотел этого делать, так ведь? - спросила.
   Шары оттолкнулись от стены за её спиной и ринулись обратно, сбивая те, что ещё скатывались со стола. Лампочка в комнате замигала, раскачиваясь из стороны в сторону, готовая рухнуть. Рот Бернарда был наполнен мясом собственного отпрыска, по подбородку стекала слюна и кровь. Он так отчаянно прижимал сына к себе, что у того рёбра выбились наружу.
   - Иди же ко мне, эбидечич*,.. Спаси брата.
   Девочка вжалась в кресло, впившись в подлокотники пальцами:
   - Устыдись, старик. Ты убил старшего сына.
   - Тогда ешь. Ну, же, поглоти его..., - сделав несколько шагов в сторону кресла, мужчина замер, протягивая то, что осталось от сына, - Вы же выросли вместе, неужили тебе не совестно?
   Кровь с тела медленно стекала на подол её старого платья, впитываясь в ткань. Не получив ответа, мужчина издал низкий, оглушительный крик, повалился на колени и вытянул шею. Крепкие челюсти с лязгом впились в лицо некогда живого Брайдена, отделяя кожу и мясо от костей. Мужчина мотал головой из стороны в сторону, как оголодавший хищник и уже не мог остановиться, сколько бы девочка не пыталась воззвать к его разуму.
   - Смотри, эбидечич, - прохрипел, давясь внутренностями сына, - ты могла его спасти...
   С тех пор прошло много лет. Младшего брата Брайдена звали Стивеном. В отличии от умершего, внешне он сильно напоминал отца и как только стал сахгамауитом, община забрала его, даря редкие, но желанные встречи. Время, казалось, не было властно над его связью с девочкой старой крови, они все так же беседовали, делясь знаниями и опытом, который быстро усваивали. С годами мальчишка показывал все более благородные и неожиданные качества, не свойственные людям общины и девочка не могла отказать себе в более продолжительном пребывании рядом с ним.
   - Сегодня в городе я встретил девушку. Маленькую, с длинными темными волосами, как у тебя. Она приятно пахла и сказала, что её зовут Ханна, что в переводе с иврита обозначает "божественную благодать" и "изящество". Мы съели её и кости действительно были роскошны.
   Молодая девушка отложила пяльцы и сцепила руки в замок на животе. Сидящий в её ногах юноша продолжал играть с низами женских юбок:
   - Я решил, что буду называть тебя Ханной, ведь отец так и не дал тебе имени. Это так мерзко, держать тебя здесь одну, когда младшие сёстры уже покинули дом. Мне бы хотелось это исправить, выводить тебя как одну из нас, делить с тобой еду и развлечения, ведь вокруг - так много интересного! Людское стремление к новаторству поражает, в городах на каждом шагу невероятные сооружения и приборы о которых ты могла бы так много рассказать мне! Братья ничего не знают о тех местах, всегда так торопятся обратно. Почему, Ханна?
   - Потому что они - животные, маленький мальчик. Им не нужны человеческие приборы, чтобы убивать и размножаться.
   - Но как они могут быть такими ограниченными? Эти приборы могли бы помочь нам...
   - Ты видел ружье?
   - Да! В нас стреляли твёрдыми шариками пару раз. Это больно, Ханна, - юноша обнял её колени. - Мы бы тоже могли сделать им больно, правда?
  
   *Тоса-ину, тоса-кен - японский мастиф. Порода была выведена в конце XIX века в княжестве Тоса для собачьих боёв.
   *Getemetesultijig - все до одного были убиты (язык индейцев микмак)
   *e'pite'ji'j (эбидечич) - "девочка"
   *saqamawit (сахгамауит) - главный, человек высокого ранга
  
   - Ты должен отпустить её, отец. Она увядает.
   - Увянет в общине, занимаясь благим делом. Ты недооцениваешь это существо...
   - Существо! Существо! Разуй глаза, отец! Это девушка и она несчастна! - Стивен сплюнул на пол. - Даже сестры, а они на пятнадцать лет младше её, уже ходят с детьми! Почему ты просто не отдаешь её кому-нибудь?
   Отец и сын, стоящие друг против друга напоминали телесные воплощения добра и зла. Постаревший Бернард утерял былую лёгкость во взгляде, а после смерти Брайдена каждое утро выедал собственные руки.
   - Это существо живет, чтобы питать нас, Стивен. Меня и тебя. Она - не часть общины, в отличии от детей твоих сестер, которые заменят тебя, если ты так и будешь проводить время в той комнате, - клацнул челюстью, огибая отпрыска. - Существа старой крови достигли своего пика силы, путь, на который мы только ступили. Они регрессируют и умирают, как только изнашиваются тело и мозг. Твоя девчонка не отличается от них, а цикл её компаньонки почти подошёл к концу, когда мы нашли их.
   - Она - моя сестра, я рос вместе...
   - Чушь! В ней нет нашей крови!
   - Но её кровь в нас, отец! Она - часть нас!
   Молодая девушка стояла на втором этаже, наблюдая за тем, как Бернард замахнулся рукой на младшего сына. Первый удар юноша стерпел, но предупредив другой, осел на пол, рыча и скалясь.
   - Оставь его.
   Молодая девушка возникла перед мужчиной быстрее, чем тот успел обрушить на голову отпрыска тяжелый камень, которым они подпирали входную дверь. Сплюнув кровь, Стивен упал на её юбки, скрываясь от отца. Девушка почувствовала мимолетную боль, когда он надкусил её ногу.
   - Решила выйти и посмотреть, как такой как я воспитывает своих детей? - усмехнулся Бернард, сделав шаг назад. - Выкармливаешь его для себя? - Это ничем не закончится, эбидечич. Ты совершаешь большую ошибку.
   Подождав пока мужчина уйдет, девушка оторвала от себя потерявшего контроль юношу и скрылась за ближайшей дверью. Как она и ожидала, мальчишка устыдился и потерялся в городе на два долгих месяца.  Нагрянули ранние холода, ветер дул туго и быстро по грязным разливам дельты. Посеревшее небо согревали вороны, кружащие над костром у которого жарилось мясо. Община праздновала приход гостей в первом месяце зимы - Бернард вместе с сыном показывал свои угодья, водя группу незнакомцев вокруг домов. Это было странно, видеть здесь чужаков, так как же и осознавать тот факт, что они не могли быть членами другой общины. Слово "иностранец" срывалось с уст дикарей слишком часто, не знающие чего ожидать, они вели себя тихо и настороженно.
   Артель гостей вместе с юным сахгамауитом напоминал летающих чаек, все четверо ходили взад и вперёд, встречаясь и расходясь, иногда уточняя у вождя определенные аспекты. Особенно Стивен тяготел к одному из них. С высоты её балкона они казались неразлучными, расхаживали вместе, о чём-то деловито говоря. Человек лет тридцати был высок, худ, хорошо одет и в своём роде красив: белолицый брюнет с черными глазами и удлиненными конечностями. Аккуратная стрижка и прямая осанка намекали на достаток и городскую среду обитания, незнание языка общины - на принадлежность другим краям.
   Девушка оперлась лбом о стекло и тяжело вздохнула. Прошло очень много времени с тех пор, как она видела таких людей, как он. Фактически, между настоящим и тем веком, прошло так много лет, что она едва поняла, что вообще знакома с подобными существами. Гость ходил твёрдой поступью, в дорогой и прочной обуви, в чёрном пальто и клетчатой каскетке, шагал взад и вперёд, то навстречу ветру, то под ветер, дыша глубоко и шумно. Пару раз он доходил до крыльца дома, стоял на нем, глядя на костер вдалеке, затем опять, резко повернувшись, шёл навстречу Стивену. Эта нервозность придавала ему двоякую ауру - дикари не могли понять, бояться его или нет.
   Ожидая пока гость в очередной раз нагонит его, Стивен кинул быстрый взгляд на балкон. Ничуть не изменившаяся с их последней встречи девушка стояла, облокотившись на деревянное ограждение, в своем старом, заношенном платье. Заметив босые и посиневшие от холода ноги, юный сахгамауит смутился и отвернувшись, позвал гостя быстрее следовать за ним. Однако незнакомец неожиданно остановился и, ссутулившись, оглянулся через плечо.
   "Кто это?", - прочитала по его губам.
   Наверное, тогда Стивен что-то ответил, но это уже было неважно, потому что гость широкими шагами устремился обратно к дому. Взгляд девушки метнулся к костру, где сидела община, они могли не увидеть мужчин из-за деревьев, но балкон открывался их взору без проблем. Услышав скрип двери, она сделала вид, что потеряла интерес к разглядыванию природы и поправив волосы, медленно зашла в дом.
   При ближайшем рассмотрении гость оказался на две головы выше её и почти в два раза худее. У него была длинная, бледная шея, крупные конечности и густой черный волос. Оказавшись посередине комнаты, он замер, не решаясь следовать дальше. Девушка в платье выглядела заброшенной, недокормленной и подозрительно спокойной, что могло обозначать затишье перед атакой.
   - Кто это? - голос низкий, с хрипотцой.
   - Моя сестра, - Стивен зашёл в комнату и начал медленно приближаться к девушке. - Ханна, не волнуйся, это - друг.
   Девушка слегка задрала подбородок в ответ на команду. Телом она казалась моложе настоящих дочерей Бернарда и куда мельче. Худые ключицы, плоская грудь и рёбра выделялись в соответствии с худым лицом и тонкими голенями. Живот был впалый, под глазами - круги. Всей своей натурой она показывала непричастность к общине.
   - Не пудри мне мозги, - резко ответил незнакомец. - Ты разрешаешь питаться своей сестрой?
   Хотевший было дотронуться до её щеки Стивен, резко обернулся:
   - У меня нет выбора! - зашипел, показывая зубы. - Я бы сказал вам раньше, но вы бы не поверили! Отец берёт её кровь и плоть почти каждый день, она даже не выходит отсюда!
   - Неужели? - незнакомец расхрабрился и сделал шаг в их сторону. - Что же в ней такого особенного?
   Стивен тихо зарычал, склонив голову, на что гость ответил вспышкой внутри радужки глаза. Яркой и жёлтой, как свет солнца. Юного сахгамауита не напугало это различие между ними, ведь его глаза сверкали синим пламенем, он лишь оскалился сильнее, прикрывая девушку собой. Незнакомец обогнул их дугой, всматриваясь в контуры женского тела:
   - Не забывайся, мальчишка, я старше тебя и уж точно не виноват в том, что, - криво улыбнулся, - твоя "сестра" сама интересуется мной.
   Стивен согнулся в три погибели, готовясь к прыжку, но девушка положила ладонь ему на спину, призывая успокоиться. Она действительно разглядывала незнакомца с чрезвычайным интересом.
   - Это все очень трогательно, Стивен, но не вовремя, - продолжил. - Побег, я так понимаю, больше для неё, чем для тебя? Можешь не отвечать, что бы ты ни сказал, я отвечу, что этого не было в планах. У вас так мало женщин, что я задаюсь вопросом не для того ли он ест её плоть, чтобы стать способным её же осеменить.
   Стивен сбросил руку девушки и распрямился:
   - Я все просчитал. Ваш белый из города поможет.
   - Зиан? Он - мои глаза здесь, если ты не забыл.
   - Я готов заплатить.
   - Чем же?
   Сахгамауит убрал клыки и развел руками:
   - Чем пожелаете.
   - У тебя нет ничего, что я бы хотел.
   - Но будет, так ведь? Ваш отец давно мешает вам идти вперёд, даже сослал сюда. Мы позаботимся о нем, как только шагнем на новую землю. А как проснется Цепион, сможете просить все, что захотите.
   Незнакомец поднял брови:
   - Неплохо, - согласился. - Но кто гарантирует, что к тому времени я буду жив? Уводить эту женщину перед носом твоего отца будет стоить мне людей. Оплату хочу сейчас.
   Стивен озадаченно прикусил губу, лихорадочно сглатывая. Девушка сзади него следила за выражением лиц обоих. Юный сахгамауит затеял побег. Её маленький, черноглазый мальчик захотел бежать от дикарей и взять её с собой. За такое община бы сжарила его на костре, даже не притронувшись к плоти.
   Поняв, что ответа не дождется, гость усмехнулся и отшатнувшись, пошёл к лестнице вниз. Стивен поплелся за ним не сразу, сильно сжимая ладони в кулаки. Не мог ничего придумать или дать взамен на её жизнь. Глупый.
   - Никакой оплаты не потребуется, - девушка перегнулась через перила лестницы и спрыгнула вниз, не давая незнакомцу дойти до двери. - Только колеса.
   Гость проследил за траекторией её прыжка и ещё раз внимательно всмотрелся ей в глаза:
   - Хорошо. Грузовик на магистрали за лесом. Каждый первый четверг месяца Зиан возит вашему вождю стройматериалы.
   - О каком городе идет речь?
   - Узнаешь, если доберешься.
   Перед тем как выйти, гость поправил каскетку и кивнул Стивену.
   - Сукин сын, - выругался сахгамауит, топнув ногой, - Вонючая падаль!
   - Что?
   - Ты поняла, да? Он не такой как мы, кости такие тонкие, клыки короткие, глаза почти всегда потухшие. Низшая ступень эволюции, - сплюнул на пол.
   Девушка протянула ему руку, призывая к спокойствию. Стивен опустился на колени у её ног, уткнувшись носом в открытую ладонь:
   - А как пахнут, это просто отвратительно. Так и хочется разодрать в мясо и сжечь, - зашипел. - Придется привыкнуть. Он занимает высокий пост среди уродцев, будет помогать некоторое время, а когда я захвачу новые земли, отец, наконец, признает во мне вождя. Я смогу делать все, что пожелаю.
   - Ты уверен, что хочешь такой славы?
   - Да, - тяжело вздохнул. - Не бросай меня одного, сестра. Тот мир он новый, неизведанный. Без тебя я пропаду. Когда-нибудь этот гнев погубит меня. Я просто не смогу с ним совладать, понимаешь?
   К сожалению, она понимала.
   Через две недели Стивен покинул общину навсегда, а девушка погрузилась в глубокий сон. Она не помнила, сколько времени провела в неведении, как не осознала момента пробуждения. Время превратилось в прямую линию ожидания и действий, отточенных подсознанием до автоматизма. Здесь было одиноко, в этом непонятном континууме неизвестного. Периодически всплывающие образы черноглазого младенца и казавшийся раньше знакомым женский голос вызывали боль и смятение. Стрелки бежали назад, перегоняя друг друга, ломались кости, сжимались мышцы, болело горло. Память стиралась, отсчитывая вновь отведенный ей век, поспешно унося самые старые воспоминания и мысли.
   Она нашла себя, стоящей в темном коридоре высотного здания перед тяжелой дверью. Кожа горела, болели уставшие ноги, но она радовалась так, как никогда в жизни, потому что удалось совершить невероятное.
   - Я здесь, маленький мальчик.
   Сильные руки брата подхватили её и закружили у самого порога, но даже веселый детский смех не мог показать ту глубину чувств, что полыхала внутри их родственного мира. Это было пристрастие, слабость и любовь, но больше чем все это вместе взятое - то был момент свободы.
  
   Глава 13: Правда
  
   - Ч-что? 
   - Он отказался от тебя. Тебе прекрасно известно почему. Так больше продолжаться не может, - Стивен снова поднял трубку, отвечая на звонок - Да, я ей сказал. 
   Ханна подождала пока он закончит и присела на стул рядом. Брат налил себе молока. 
   - Видеть тебя не могу, - прошептал.
   Девочка натянула улыбку до ушей и ущипнула Стивена за бок. Как мужчина брат вот уже несколько лет был не просто привлекательным, а пронзительно красивым. Мощная атлетическая фигура любителя "качалки", низкий, рокочущий голос и выразительные черные глаза на фоне смуглой кожи. Он всегда выглядел греховно, экзотично и волнующе, как тот новый вид медуз о котором говорили на прошлой неделе по ББС. С помощью красного, диковинного света они заманивали рыбу на глубине до двух километров, только чтобы потом ужалить их щупальцами и съесть.
   - Хватит строить из себя невесть что. Я вполне смогу позаботиться о себе сама, не нужно ссылать меня кому-то, кому ты даже не доверяешь.
   Стивен ещё не стал той медузой, но не потому что у него не было щупальцев или нужды убивать, чтобы выжить. Он был ещё слишком нежен, мал и простодушен для того, чтобы пережить последствия собственной натуры.
   - Не напоминай, - молодой мужчина скорчился, пуская в рот дольку лимона, - Я полностью осознаю ситуацию. Оставлять первоклассницу одну дома недальновидно. И! - повысил голос. - Прежде чем ты начнешь уговаривать меня в пользу обратного, я скажу, что ты лишь единственная сестра бедолаги студента, зарабатывающего на жизнь собственными руками. Прости, если наша жизнь не кажется тебе слишком среднестатистической.
   Стояло раннее утро, сквозь голубые занавески просачивался ещё холодный свет солнца. На Стивене были короткие шорты и черная футболка с надписью "Rock". Выглядел сонным, так как полночи собирал сумку вместо того, чтобы отдыхать.
   - Среднестатистической? - улыбнулась. - Ещё недавно ты не знал такие слова. На этот раз ничего серьезного?
   - Какой-то идиот на севере, которому Габриэль задолжал денег. Буду через пару дней, - Стивен отложил кружку и подняв девочку со стула, сел на него сам, расположив сестру между собственных ног, - Ты сделала уроки?
   - Почти.
   - Что значит "почти"? Я разрешил тебе не ходить в школу, только если ты сделаешь все уроки, - вздохнул. - Ладно. Тот урод был последней инстанцией, а у меня поезд через два часа. Будешь себя хорошо вести?
   - Угу.
   Прежде отпустить, Стивен взял сестру за подбородок, и запечатлел на ее губах быстрый поцелуй. С балкона она наблюдала за тем, как он садится в такси. Любимый. С тех как они с братом воссоединились прошло три года. Это было что-то невероятное, засыпать и просыпаться рядом с ним, есть и проводить время вместе, зная, что в этом мире они одни. Каждый раз, оказываясь рядом со Стивеном, держа его за руку или рассказывая о городских механизмах, она чувствовала себя настолько свободной и счастливой, что теряла счет времени. Они могли провести на улице несколько дней, ночуя в гостиницах, взять рано утром поезд и уехать на другой конец страны и вернуться, чтобы отдать дань маленькому парку под окнами. Это была изумительная, ни с чем несравнимая, полноценная жизнь, пока не пришёл он.
   Спустя два года, а возможно и позже, Стивен стал получать звонки и вскоре к ним зашёл тот худой мужчина, отца которого брат пообещал убить взамен на побег. Вручив сумку с оружием, он пожелал Стивену удачи и исчез, заставив брата пожинать плоды собственного плана. Оказалось, что худой гость представлял исполняющую контроль организацию внутри обширной общины города, в который они бежали. Стивен был обязан ему всем: побегу, поддельным документам и жильем, а одной смерти незнакомцу не хватало, чтобы продолжать покровительство, не дав их на съедение общине. Стивен обязался убивать для него всех, кого тот попросит.
   Первый раз, когда Ханна узнала об этом, у неё случился приступ. Тягучая резкая боль пронзала грудь, внутри образовалось сильное давление и она повалилась на паркет. На следующий день она пришла в себя в постели, но Стивена рядом не было.
   - Теперь я понимаю, почему мы запретили въезд на континент вашему роду, - когда она осталась одна, гость появился вновь, но уже не один. - Чтобы какая-то девица, не имеющая даже статуса в общине, могла делать такое со своим телом? Меня же повесят, если я начну говорить об этом, не представив доказательств.
   Когда они вошли, девочка готовила обед, но едва уловив странные звуки, переметнулась в угол. Их было трое. Гость и два загорелых амбала.
   - У детей нет этого взгляда. Они не умеют обращаться с оружием и уж точно не обучают таких увальней как твой брат наукам подобной философии. Я все прекрасно слышу, так как живу этажом ниже.
   Девочка склонила голову вниз, заметив, как враги начали приближаться.
   - Тише, не стоит волноваться... Скоро мы станем лучшими друзьями.
   Она почувствовала укол под лопаткой, когда пыталась отбиться. Сердце пропустило удар, затем начало отбивать стук за стуком. Девочка вздрогнула, вздохнула протяжно и резко расслабилась:
   - Ты не понимаешь, кому угрожаешь, - прошептала, перед тем как потерять сознание.
   Она старалась дышать тихо-тихо, но не чтобы казаться спящей. В маленькой комнатке, от каждого угла которой глухо отлетали звуки, часто раздавался лязг медицинского инвентаря. Вдыхать полной грудью было больно, тут же сводило челюсть и холодели внутренности. После очередного разреза пришла агония. Тягучая, выедающая.
   - Что случилось?
   Лишняя кровь, стекающая под хирургический стол на специальный поднос, напоминала холодец. Свернутая, тёмно-красная, чуть светлее в центре. Он неё исходил дотошный запах гнили, а ведь ещё несколько дней назад по телевизору крутили выпуск новостей о том, как живущая в доме старушка в течении двух недель не замечала отсутствия сиделки, которая разлагалась у себя на втором этаже. Запах был ужасным. Раздражал, пугал и отвращал одновременно.
   - Пищеводное кровотечение. Не удается определить группу крови. Вне тела она теряет свойства, слишком много бактериальных токсинов...
   - Я же промыл ей мозги, она согласилась...
   - Похоже организм решил иначе. Это уже третьи сутки, либо я зашиваю сейчас, либо...
   - Зашивай!
   Стивен вернулся через месяц и отоспавшись, повёл сестру на привычную прогулку в парк. Они долго сидели на траве у озера, рассматривая пронзительно синее небо и белые облака. Сжимая ладонь брата в своей, девочка сосредоточенно думала над тем, что ожидает их в будущем.
   - Стивен.
   - Да?
   - Как ты помнишь, я поклялась, что буду защищать тебя до конца своих дней, оберегать, учить, растить, быть тебе сестрой и матерью и никогда не взывать к зверю. Однако сейчас вокруг нас зло, а моя сила уже не та, что прежде. В этом воплощении, её вовсе нет, - закрыла глаза, борясь с собой. - Прости, но у нас нет выбора, брат.
   - О чем ты?
   - Этот мужчина в каскетке, он делает страшные вещи.
   Брат перестал гладить её руку. В небе прокричали чайки. Утро было поздним, но свежим. Тихая и прозрачная вода не издавала ни звука, стайка мелкой серебристой рыбешки с любопытством сопровождала группу детей вдоль берега. Вокруг них из травы, создавая своеобразный узор, выглядывали мелкие голубые цветы. Девочка сорвала один и всмотрелась в сердцевину, будто пыталась найти там что-то микроскопическое.
   - Я думала, что не выживу, они вытаскивали мои органы и обрабатывали какой-то жидкостью, выкачивали кровь, делали надрезы, чтобы понять, как быстро я излечиваюсь. Симулировали предсмертные состояния, били током, душили. Я не думаю, что переживу, если он сделает то же и с тобой. Это намного страшнее, чем приступы твоего отца. Надо действовать, Стивен, - закусив губу, она раздавила цветок пальцами. - Смертей никогда не будет достаточно, просто в определенный момент ты станешь стар или неосторожен. Это его план победы длиной в несколько лет. Он должен умереть, понимаешь? Этот Габриэль Валерий Фиорентин должен умереть сейчас...
   Стивен неожиданно схватил её за плечи и встряхнул:
   - Ханна, ты бредишь? Габриэль? Он же наш лучший друг! Так много сделал для нас! Каждые каникулы возит тебя в горы, покупает украшения! Так повезло, что есть кому тебя оставить, пока я в командировках! Он говорил, что ты приболела, но я не поверил... - понизил голос, - Ханна, скажи, что всё в порядке. Ты же знаешь, мы не можем идти в больницу...
   Черные глаза брата горели озабоченностью, перед ним стоял выбор и он был готов рискнуть всем, чтобы отвести сестру к врачу. Девочка схватилась за сердце, пытаясь унять дрожь в теле. Слезы скатывались вниз по щекам, доходя до пульсирующей болью челюсти.
   - Ханна? Ханна, что с тобой? - заскулил. - Нет, нет, нет, прошу тебя, мы ведь не можем... Прошу тебя, любимая. Дыши. Все хорошо, понимаешь? Я здесь. Мы вместе.
   Началась отдышка.
   - Я... домой, Стивен. Я лишь хочу попасть домой. Домой...
   - Домой, - брат быстро подхватил её на руки. - Сейчас будем дома, любимая. Я донесу тебя...
   - Стив...
   - Да?
   - Ты любишь меня?
   - Что за вопрос? - ускорил ходьбу. - Конечно, люблю.
   - Я... А я... - начала задыхаться, глотая слёзы. - А я люблю тебя так сильно, что готова умереть...
   Свет полной луны фривольно рассекал темноту комнаты через тонкие шторы. Предметы искажались: ножка стола заканчивалась в настенных часах, в сторону двери медленно растягивался холодильник, проваливалось вниз панно стиля прованс. Лишь поднятая с пола громким ударом пыль неподвижно серебрилась. Маленькая девочка лежала в этом импровизированном тумане, не имея возможности пошевелиться: во рту кровоточил язык, ныли поломанные кости. Огромные челюсти, сомкнутые на нежном горле с каждой минутой усиливали хватку, вжимая тело в холодный кафель.
   - Так любишь своего брата, что решила убить меня в одиночку...
   Девочка открыла рот, чтобы ответить, но сделала вдох, который тут же заполнил кровью легкие. Огромный черный лев с глазами цвета солнца, навис над ней подобно глыбе, тяжелой лапой ломая оставшиеся рёбра.
   - ... как глупо. Кажется, способность молодеть и восстанавливаться - единственные тузы в твоем рукаве. Я надеялся на большее, когда промывал твоему парню мозги, - острые зубы погрузились в мясо до шейных позвонков, - Давай, спасай себя, как ты умеешь.
  
   "Au clair de la lune,
Mon ami Pierrot,
PrЙte-moi ta plume
Pour Иcrire un mot.
Ma chandelle est morte,
Je n'ai plus de feu:
Ouvre-moi ta porte
Pour l'amour de Dieu...".
  
   - Нет, нет, нет, нет...
   Ханна резко встала с сидения и пошатнувшись, заковыляла к тамбуру. Люди, сидевшие по обе стороны вагона сильно сжимались, пытаясь придвинуться к окнам за которыми уже не было видно прежнего вокзала.
   - Нет, нет...
   Проводница в форме доброжелательно улыбнулась, но разглядев девушку, пытающуюся прорваться в тамбур ближе, обеспокоенно заявила:
   - Синьора, поезд отбыл.
   Первыми отказали руки. Взвыв от боли, девушка толкнула дверь в туалетную кабинку плечом и прижалась к ней спиной, скуля как побитый пёс. Её ладони в слабом искусственном свете помещения напоминали сломанные спицы, тонкие, изогнутые пальцы, они торчали в разные стороны, изгибаясь с каждым стуком колёс. При виде них, Ханна испытала первый порыв тошноты и с трудом сдержала рвоту, задрав голову и отчаянно сглатывая. Перед глазами вместо серого потолка поочередно взрывались маленькие белые точки. Пахло озоном.
   - Нет, нет...
   Резко склонившись над унитазом, она выблевала всё, что съела накануне. Тщательно пережеванные куски мяса, молочный коктейль, свежая вишня... все это никак не хотело тонуть, пока она не надавила изуродованной пятерней на смыв, и снова завалилась на дверь, со стекающей на подбородок слюной. Раздался пронзительный "чавк" - пучок волос зацепился за кусок, размазанной по стене жвачки, покидая голову навсегда. Менялось всё. Не только её тело, но и зеркала вокруг, звук идущего поезда, голос за дверью, отчаянно пытающийся что-то донести. Ханна проваливались на ровном месте, утопая в собственной коже и одежде, лысея и теряя зрение.
   - Нет, господи, нет... Я не могу сейчас... - вцепившись за ручку двери, она захныкала, понимая, что уже никогда её не откроет. - Вы должны убить Фиорентина, во что бы то ни стало, слышишь? Он враг, он... Пожалуйста, скажите что убьёте его... убьёте Фиорентина... Пожалуйста, пообещай...
   Она снова закрыла рот рукой, пытаясь удержать тошноту, но позвонки будто разом срослись. Издав страшный вопль, Ханна попыталась удержаться на месте, глотая кровь, слёзы и остатки рвоты. Огненная волна пронеслась по позвоночнику, окутывая голову и взрывая всё вокруг яркими красными вспышками. Теряя равновесие, она ударилась виском об угол раковины.
  
"Au clair de la lune,
Pierrot rИpondit:
"Je n'ai pas de plume,
Je suis dans mon lit.
Va chez la voisine, 
Je crois qu'elle y est, 
Car dans sa cuisine,
On bat le briquet."
  
   Стоял жаркий солнечный день. Один из тех, когда совсем не хотелось выходить на улицу или поднимать жалюзи, когда тебя преследовала навязчивая мысль, что сделав один шаг за дверь, ты рискуешь мигом вспотеть и всю последующую дорогу думать о холодном душе. Температура в тени превышала сорок градусов. Казалось даже камень, из которого был построен высокий дом на одном из холмов, сейчас начнет плавиться. Окружавшая эти места трава и пересохшая земля, до боли слепили глаза своей сверкающей белизной, однако стоило ступить в тень, на холодное покрытие крыльца, как дышать тут же становилось легче. Внутри дома всегда гулял прохладный ветер и непередаваемый запах первозданного счастья. Гуляя по его коридорам порой можно было услышать детский смех или песни, топот маленьких ног и даже живую музыку. Не важно, что происходило снаружи, каменные стены создавали свой уникальный, идеальный мир.
  
   Au clair de la lune,
L'aimable Lubin
Frappe chez la brune
Qui rИpond soudain :
"Qui frappe de la sorte?"
Il dit Ю son tour :
"Ouvrez votre porte
Pour un dieu d'amour".
  
   В большой зале, огромной комнате с задернутыми шторами окнами, было особенно шумно. Исполненная в стиле венецианского барокко, с тысячью резных орнаментов, она казалась самой изящной и заставленной комнатой дома. Почти каждый вечер, плоть до разгара дня здесь можно было застать хозяина, божественно красивого молодого человека в белых одеждах, расслабленно читающего книгу на одном из диванчиков. Молчаливо перелистывая пожелтевшие страницы, он позволял себе отвести взгляд, лишь в привычной компании: когда в зале зажигали камин, приходили дети. Об их прибытии можно было узнать по звонким, радостным голосам, эхом, доносящимся с конца коридора. Они врывались в зал вихрем, диким танцем, кружась, смеясь и тараторя. Седой мальчик с пронзительными голубыми глазами и черноглазая девочка, богато одетая в золото и мех.
  
   Au clair de la lune,
On n'y voit qu'un peu.
On chercha la plume,
On chercha du feu.
En cherchant d'la sorte
Je n'sais c'qu'on trouva,
Mais je sais qu'la porte
Sur eux se ferma!
  
   Заканчивая маленькое приставление, они каждый раз заставляли хозяина выражать свою благосклонность аплодисментами или теплым поцелуем. Настойчиво, шаловливо. Лишь получая подобную похвалу, они успокаивались и опускались на ковёр, после чего мальчишка часто доставал деревянный гребень и принимался расчесывать длинные волосы спутницы. Этих вечеров было столько же, сколько дней в календаре, они повторялись, накладывались друг на друга, сцеплялись, образуя прямую линию, в стенах каменного дома на холме. Лишь сильная гроза и ливень, барабанящий по окнам, были способны спугнуть привычное счастье, напоминая о чем-то сером и грязном, медленно раскачивающимся внутри тяжким волнением. В такие дни было невозможно заснуть, а возможно - проснуться. Все вокруг представлялось застывшим и пустым. Улыбка мальчика казалась владельческой, поссесионной, поцелуи хозяина - холодными и мерзкими. Однако стоило тучам расползтись, обнажая чёрное небо, усыпанное разноцветными зернами, как в доме снова закипала жизнь, отбрасывая от стен детские голоса, веля забыть всё то, что почудилось днем ранее.
   - Je t'aime, Lilian, - шептал мальчишка, усаживая разодетую девочку к себе на колени.
   - Je t'aime aussi.

- "Наш род ждёт небывалое величие, Flavius*. Вы вознесётесь подобно богам".

  
   *Flavius (от лат. "flavus" - желтый, золотистый) - Флавий
   * Au clair de la lune... - народная французская песня  XVIII-ого века. Чаще всего разучивается детьми и начинающими играть на музыкальных инструментах.
  

Конец. Июль 2012

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"