Пролог: Смерть и Возрождение
Лучи света быстро угасающей звезды весело носились между осколков разрушенного мира. Они мелькали среди новорождённых метеоритов, отражаясь от жил самородных металлов и кусков, золотистых башен, еще совсем недавно гордо стремящихся к безбрежным, синим небесам.
То были остатки Асгарда, родины асов, народа великих воителей и мудрых вельв. Немногие на просторах вселенной могли сравниться в силе с ними, но Колесо Судьбы сделало очередной поворот, и миру богов пришел конец. Твердь раскрошилась, атмосфера разлетелась по пустоте, вода застыла триллионами острых капель, а пылающая кровь глубин выплеснулась в космос и теперь медленно остывала, излучая свой жар.
Как и было предсказано, огненный гигант Суртур, владыка Муспельхейма, воспарял в Извечном Пламени, дабы обрушить свою ярость на Асгард. Протрубил золотой рог Рагнарёка, возвещая час разрушения Девяти Миров.
Так случалось уже множество раз. Неисчислимые эоны, существование Иггдрасиля и миров, связанных с ним, подчинялись закону циклов. Мировое Древо рождалось, жило и умирало, чтобы родиться вновь, в иной форме, и начать сначала.
Так было, так есть и так... будет?
Циклы не оставались статичны, они и не могли, изменения - это суть жизни. Пути вновь рождённых личностей, народов и целых миров подчас разительно отличались от их же судеб, пройденных прежде. Неизменен был лишь конец. Разрушение всегда начиналось с Асгарда, чтобы после распространиться на все миры в ветвях Иггдрасиля.
Но... на этот раз что-то было не так. Последний Рагнарёк оказался не таким всеобъемлющим и неотвратимым, каким должен быть. Привычный распорядок оказался нарушен.
Среди осколков мира плыло одинокое женское тело. Холод и жар вакуума, казалось, не причиняли ему никакого вреда, но эта устойчивость уже не имела значения. Жалкие остатки одежды едва прикрывали наготу, а открытую кожу уродовали чудовищные ожоги. Правая рука, как и нога, исчезли. Плоть правого бока была содрана до раздробленных рёбер, а лицо наполовину сожжено.
Но, несмотря на все эти раны, в единственном уцелевшем глазу этого истерзанного тела теплилась искра жизни.
***
Умирать было больно. Всегда больно, долго и муторно. Хела ненавидела умирать. Она была одним из тех редких существ Девяти Миров, к кому приходили некоторые знания из жизней до прежних Рагнарёков, но радости ей от этого было мало. Эйтри помнил свои самые великие творения. Фрейя лучших любовников и самые разнузданные оргии. Мимир... да, кто же знал, что помнит его похабная голова?
Она же помнила свои смерти. Наверное, это было даже логично, в конце концов, она Богиня Смерти, кому помнить такое, если не ей? Но, во имя Иггдрасиля, как же это отвратительно! Многочасовое истечение жизненной силы, постепенное угасание сознания, боль, вытягивающая все жилы. И ведь даже не важно, что именно случилось с телом! Хоть на атомы распылись, в любом случае тянуться это будет невыносимо долго.
"По крайней... мере, этот... театр абсурда закончился, - подумала Хела, с трудом продираясь через подступающее небытие. - Интересно... Рагнарёк всегда похож... на злую комедию?.. Но, всё же, было приятно повеселиться... напоследок".
После освобождения из своего узилища у неё была только одна цель - наполнить Асгард силой смерти, чтобы метафизически притянуть к нему Хельхейм. Смерть Одина и её прибытие в Мидгард запустили обратный отсчёт. Свободный поводок Судьбы превратился в строгий ошейник на Глейпнире* и потащил её к Концу Дней. Будущее и прошлое, кои олицетворяли эти стержневые миры, должны были слиться воедино и сгореть в пламени Суртура, чтобы из пепла родилась новая жизнь.
Хела не слишком обрадовалась такому повороту, но сопротивляться судьбе не имело смысла. Девять Миров требовали обновления, так что она повиновалась и полностью отдалась своей роли. Но становиться бессмысленным вихрем смерти было ниже её достоинства, поэтому богиня решила напоследок развлечь себя спектаклем с захватом власти и безумием. Уж столько то свободы, предначертанное ей даровало - главное, чтобы конец приближался с должной скоростью, а прочее неважно. И братцы с Хеймдаллем хорошо вписались в её партию. Будто заранее репетировали, балбесы. Или для них всё было на полном серьёзе? Неужели отец умудрился сделать так, чтобы все не только забыли о ней, но и перекрыл дорожку к Норнам? В её время многие отважные асы и асини совершали опасное паломничество к корням Древа, чтобы попытаться получить пророчество у трёх сестёр, а как с этим в нынешнюю эпоху?
Пока Хела блуждала в своих мыслях, время шло, и её сознание начало медленно угасать. Совсем скоро это закончится, и в следующий раз она откроет глаза уже в новом мире. Как невинное дитя.
"Интересно... кем я буду рождена там? - напоследок подумала Богиня Смерти. - Законной дочерью Одина, как здесь, или... простой асиней, которой будет суждено покорить мощь Хельхейма? А, может быть, вообще... тёмной альвой? Кто знает..."
Бом!
Прогудел далёкий колокол, вынудив сущность Хелы встрепенуться.
"Что?"
Бом!
Второй удар. К сознанию возвращается ясность и ощущения тела - целого и здорового, а не того обрубка, что остался ей после схватки с Суртуром. Она висит среди чёрной пустоты, но вокруг нет ни осколков Асгарда, ни звёзд, только тьма, такая же старая, как само время.
"Где? - вспыхнула непрошеная мысль, и тут же пришло осознание, что это не какая-то часть реального мира, а её собственное ментальное пространство, тело же - просто иллюзия. Осознав это, Хела почувствовала недоумение. Такого не должно было происходить, ведь, чтобы погрузиться в созерцание себя, нужно, как минимум, осознанное желание".
Бом!
Очередной удар колокола становится волной, которая подхватывает её и уносит еще дальше, в неведомые глубины подсознания. Молчаливая чернота сменяется росчерками света и туманными потоками памяти, среди которых мелькают картины былого.
Проносятся мимо неё годы заточения в Хель. Битва против Валькирий и не слишком примечательные столетия до того. Сражение во всех Девяти Мирах и сопредельном космосе. Первые жизни, взятые её рукой на должности Палача.
Тысячелетия сменяют друг друга. С каждым моментом картины всё более стары и далеки.
Вот король цвергов Эйтри преподносит ей Мьёльнир. Он припадает на одно колено, но всё равно возвышается над ней почти вдвое.
Вот отец дарит ей Фенрира. Слепой комочек шерсти легко умещается в её ладонях, тычась то туда, то сюда в поисках пищи. Она колет себе палец кинжалом и кормит волчонка собственной кровью.
Вот в слезах бежит в комнаты отца и матери, впервые увидев во снах проблеск своих прежних смертей. Её неконтролируемая мертвящая сила струится вслед, заставляя камень темнеть, а растения рассыпаться в труху.
Хела летела всё быстрее и быстрее. Вся память её жизни, вплоть до первого вздоха, осталась позади, и теперь мимо проносились только цветные блики да обрывки ощущений, оставшихся от прошлых циклов. Кажется, что этому не будет конца. Движение её укачивает, словно нежные руки матери, и разум, разворошённый случившимся, начинает возвращаться к покою. Но в тот миг, когда она почти прекращает что-то ощущать, полёт завершается.
Не сбавляя скорости, иллюзорное тело Хелы врезалось во что-то, за долю мгновения до удара показавшееся наполовину дремлющему разуму бесконечной пеленой тёмных вод. Её кожу окатил невероятный жар, а затем жгучий холод, вырывая из горла крик боли. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Волны сменяли одна другую, сдирая с неё слой за слоем, эон за эоном, пока, наконец, её не выбросило вовне этих "вод", очищенной от всего наносного.
Всё движение прекратилось.
Хела застыла в пустоте, а перед её взглядом раскинулась серая безжизненная планета, изрезанная потоками зеленоватых линий.
"Хель" - мелькнуло в её разуме название мира, давным-давно ставшего её домом. Неважно, что лучшие годы она провела в Асгарде, с этим миром Хела сроднилась, стоило только ей ступить на его безжизненную поверхность.
Она протянула руку, словно желая коснуться планеты, но замерла в нерешительности. На пути её руки возникла кристаллическая дипирамида насыщенно фиолетового цвета, окруженная слабым сиянием. В центре многогранника, словно звезда, пылал маленький огонёк.
Хела заворожённо смотрела на кристалл, чувствуя глубочайшую связь с этой вещью, узнавание и нестерпимое желание обладать. Это её кристалл и больше ничей - само предположение, что им может владеть кто-то другой, вызывало невыносимое омерзение и страх.
Она почти не заметила, как её рука метнулась вперёд, а пальцы коснулись тёплой поверхности. В следующий миг зрение Хелы застелило безбрежное сияние.
***
Разбитое тело Хелы, плывущее среди обломков Асгарда, вздрагивает и выгибается дугой. Единственный уцелевший глаз широко открывается, а на обугленном лбу вспыхивает символ: вертикальная линия с крестом на вершине и выгнутым полумесяцем, крепящимся внизу справа.
Перед грудью Хелы возникает трещина, из которой в реальность выходит кристаллическая дипирамида. Кристалл чуть отлетает, и тело начинает распадаться на светящиеся пылинки. Они закручиваются вокруг камня, принимая форму полупрозрачного ребёнка, через кожу которого видно плоть, сосуды, кости и кристалл, сверкающий в его груди. Дитя становится плотнее, после чего начинает расти.
Вскоре среди осколков погибшего мира плывёт уже не изуродованное тело Хелы, и не ребёнок, а полностью взрослая, обнаженная девушка с пышной копной волнистых чёрно-фиолетовых волос.
*Глейпнир - в германо-скандинавской мифологии, а именно в "Младшей Эдде", волшебная цепь, которой асы сковали волка-чудовище Фенрира. В некоторых переводах Глейпнир названа не цепью, а путами.
Глава 1: На осколках мира
Она внимательно изучала свою руку: ладонь слишком узкая, пальцы нежные, а кожа гладкая. Никаких мелких шрамиков или мозолей от оружия, накопившихся за десятки тысячелетий жизни, даже несмотря на сверхпрочную физиологию аса. Это была не её рука... или, по крайней мере, не рука Хелы, дочери Одина.
Она сжала пальцы в кулак и усилием воли сотворила перед собой иллюзию зеркальной плоскости, чтобы увидеть себя целиком. Перед её взором повисла в пустоте обнаженная молодая асиня на вид возрастом от пятидесяти до полутора тысяч лет. Длинные чёрные волосы свободно парили в вакууме, лучи тускнеющей звезды скользили по белой коже, очерчивая изящные изгибы её фигуры. И снова никаких старых шрамов.
Правой ладонью она задумчиво коснулась места чуть выше левой ключицы, куда давным-давно пришелся удар отравленного кинжала убийцы скрулла. Потом сдвинула руку под правую грудь - здесь должна была остаться отметина от удара особенно удачливой валькирии. Драконий зуб тогда вошел наискось вверх, пробив лёгкое и сердце, и вышел через левую лопатку. Во всех смыслах неприятный случай, но его значение сложно переоценить. В тот день пробил первый колокол Рагнарёка и девы-воительницы стали первой жертвой неизбежного. Все кроме одной. Как и было предсказано.
Сейчас на месте этих шрамов была безупречно гладкая кожа.
Она тряхнула головой и сосредоточилась на лице: большие пурпурные глаза; чуть заострённый подбородок; нос немного меньше, чем раньше; губы очерчены чётче. Черты молодой Хелы еще заметны, например, в линии высоких скул, но в остальном перед ней совсем другая асиня.
"Итак, если я больше не Хела, то кто же? - подумала она, погружаясь в глубины вновь обретённой памяти. - Хотару Томоэ, рождённая на той далёкой планете Земля? Безымянная воительница Сатурна, безвольный последний довод Лунной Империи? Нет-нет... всё не то... - Она смотрела всё дальше назад, до того, как стала просто оружием, до того, как систему Сол накрыло сладостное до рвоты Серебряное Тысячелетие. Она точно знала, что такое время было, но нашла его, только спустившись на самое дно своего существования. - Ах! Вот оно! Именно она сейчас смотрит на меня из зеркала. Самое первое воплощение. Изначальная суть. Воистину, круг - это всеобщая константа Вселенной! Подойдя к концу - окажешься в начале!"
Она открыла глаза и всем телом вдохнула энергию Вселенной, смакуя её невыразимый вкус каждой частицей своей души. Теперь она знала себя, и это знание несло с собой небывалое удовлетворение и покой. Впервые за неисчислимые эоны она чувствовала себя цельной и свободной. Ни судьба Иггдрасиля, ни проклятая серебряная побрякушка Селены больше не сковывала её.
- Я, Кали*, милостью Звёзд первая и единственная королева Сатурна и всех его спутников, Воин Безмолвия! - возвестила она и радостно засмеялась.
***
Затихла она только через несколько минут.
"Хорошо, повеселились, и будет, - подумала Кали. - Рагнарёк начался, и раз уж я ещё не стёрта его жерновами, нужно убраться отсюда подальше. При удаче выгадаю пару дней или чуть больше. Может быть, перед неизбежным концом, я ещё успею развеяться"
Процесс смены цикла должен был затронуть всё в пределах пространства Мирового Древа, и неважно, какой силой обладают те, кому в этот момент не повезло оказаться в нём - перемелет всех. Насколько знала Хела, во время таких событий даже Целестиалы предпочитали держаться отсюда подальше. Ей самой, как части Древа, не помогло бы и бегство на любые расстояния, но небольшая отсрочка была в пределах возможного.
Кали раскинула на мили вокруг сеть восприятия, надеясь найти какой-то уцелевший транспорт - Бифрёстом-то уже не воспользоваться, потоки взбаламучены гибелью Асгарда, а это вам не показательная беготня за никому не нужным мечом Хеймдалля - и почти сразу насторожилась. Что-то было не так.
Она нахмурилась и проверила всё еще раз. Да, Асгард разнесло в куски, и это вызвало хаос в потоках космических энергий, из которых состоял Иггдрасиль. Но, несмотря на все признаки, на её освобождение, навязчивое стремление - пропавшее после перерождения - наполнить Асгард силой смерти и возвращение Суртура, Кали не могла найти ни единого признака того, что процесс пошел дальше. Создавалось впечатление, что Рагнарёк начал первую фазу, а затем... просто остановился. В других мирах, вероятно, даже слабенького землетрясения не произошло, хотя они точно так же, как Асгард, должны были стать просто космическим мусором.
"Это всё меняет, - подумала Кали. - Раз дела обстоят так, то нужно не бежать, а выяснить, в чём дело. Оставлять без внимания что-то странное и масштабное - непростительная глупость. Даже куда меньшие аномалии могут быть предвестниками чудовищных бед, а уж здесь..." - Она сжала зубы, вспомнив, как умело Селена прикрыла разработку своей побрякушки.
Процесс создания артефакта такой жуткой силы сложно скрыть, но королева Луны справилась, устроив потешную войну с планетой Тиамат. Отношения между Селеной и королевой Тиамат, Нехеленией, всегда были напряженными, поэтому никто и помыслить не мог о сговоре, а они, пользуясь магической канонадой, создали свой инструмент подчинения реальности - Серебряный Кристалл.
Кали скривила губы в сардонической усмешке.
А ведь они бы могли это обнаружить. Могли! Стоило только быть чуть внимательнее. Но опасность прохлопали даже меркурианцы, всегда славящиеся своими учёными, вместе с мастерами времени Плутона, и лунарийцы с тиаматийцами отпраздновали становление своего гегемона над системой Сол. Впрочем, последние радовались недолго. Селена была идеалисткой, мечтающей об утопии, а не дурой. Она не собиралась ждать удара от старой соперницы и атаковала первой, перехватив власть над кристаллом. Вот только разобраться с Нехеленией, сделав ту очередной карманной принцессой так же, как остальных, у неё не получилось. Хозяйка Тиамат знала их общую разработку от и до, поэтому смогла вывести свою вотчину из-под действия Серебряного Кристалла. Селена и Нехеления оказались в патовой ситуации, но на тот момент первая владела всей объединённой мощью планетарных сфер системы и не преминула этим воспользоваться. Тогда-то Глефа Безмолвия и опустилась на Тиамат, создав пояс астероидов между Марсом и Юпитером.
Хотя даже после этого история мира миллиона отражений не закончилась. Прежде чем подконтрольная Селене Сатурн уничтожила мятежную планету, Нехеления втянула столицу Тиамат и сопредельные территории вместе со всем населением в зеркальное измерение. Там их было никак не достать, и они еще долгие века отравляли жизнь лунной королеве, постепенно превращаясь в чудовищ под влиянием эманаций своего нового дома, пока, в конечном итоге, Селена не нашла способ полностью отрезать их от реального мира.
Кали вздохнула, и, устало помассировав переносицу, пробормотала.
- Ну что ж, если спешить некуда, то для начала стоит одеться, пусть даже реальной пользы от этого чуть.
Кали выпустила немного силы, привычно сформировала её в одежду прямо на собственном теле, после чего взглянула во всё еще существующее зеркало.
- Ох, ну просто прелестно! Лучше бы голой осталась! - зло прошипела она, чувствуя, как её левая бровь нервно дергается.
Было от чего прийти в бешенство, ведь она оказалась обряжена в очень знакомый купальник с оборочками на плечах, фиолетовым воротничком, чёрным бантом на груди и фиолетовой же микроюбкой. На руках появились белые перчатки до локтя, а на ногах высокие сапожки.
Нелепое одеяние Сейлор Воительницы с двадцатого века Земли по тридцать первый век включительно.
- Это всё вина Венеры, я уверена, - пробормотала Кали, быстро стирая из существования этот инфантильный ужас. - Минако пробудилась первой, значит и шаблон задавала она. Точно она. Только малолетней суккубке могло прийти в голову превратить сложнейший инструментальный комплекс вот в это.
Боевые облачения планетарных хранительниц являлись стабильными конструкциями из тонких энергий, которые при воплощении предоставляли своим владелицам широчайший набор возможностей. Пользователи полноценных версий получали доступ к универсальному инструменту, с помощью которого можно было как воевать против внешних ужасов, так и создавать произведения искусства. Единственными серьёзными ограничениями были энергоснабжение и умения, для которых требовалось экзотическое сродство. Но благодаря их особым Звездным семенам** с первым у королев (или "принцесс", если говорить о времени после Лунного завоевания, хотя и в более ограниченном виде) никогда проблем не возникало. Что до последнего... то лучшим примером тут будет Иркалла***, хозяйка Плутона, в перерождении получившая имя Сецуна Мэйо. Никто и никогда не мог так легко играть с тканью времени, как она.
Когда Серебряное Тысячелетие было разрушено Миталией, переродившиеся спустя века хранительницы вновь получили доступ к этим системам, так как те были частью объединённой оборонительной системы их планетарных замков, которая пережила падение. Тем не менее, из-за недостатка знаний и несовершенства их человеческих тел, полный потенциал оборудования они не могли использовать при всём желании.
Впрочем, сейчас у Кали не было и этого, ведь теперь-то всё, что осталось с тех пор, точно разрушилось. Купальник с платьицем были просто купальником с платьицем, соткавшимися из энергии только из-за привычки, доставшейся ей от Хотару. Никаких дополнительных возможностей и защит они не предоставляли.
С другой стороны, чтобы изменить внешний вид этой одежды, не было нужды лезть в дебри клинописной кодировки полумагических суперкомпьютеров, которым не проводили ТО в течении нескольких десятков тысяч лет.
- Вот так-то лучше, - вздохнула Кали, разглядывая результат своих трудов.
Теперь на ней было прямое, плотно облегающее фиолетово-пурпурное платье до пят, с глубоким разрезом по левой ноге и открытой спиной. Высокий, из полупрозрачного чёрного кружева ворот закрывал шею почти до самого подбородка и подчёркивал обнажённые плечи.
"Последний штрих, и я собой довольна", - кивнула Кали своему отражению.
Она подняла руки к затылку, запустила пальцы в волосы и одним движением еще больше распушила их, одновременно проведя через руки каплю силы. Спустя мгновение волосы сами собой заплелись в толстую, длиной ниже спины, косу, закрепленную у конца белой лентой.
Удовлетворенно вздохнув, богиня осмотрелась по сторонам, пытаясь определить, где она, и в какой стороне могут находиться руины дворца. Если и начинать поиски ответов, то лучше оттуда. Часть здания построена из сверхпрочных материалов, поэтому оно должно было хоть в некоторой степени пережить случившееся. К тому же, если настоящего Рагнарёка так и не случилось, то трон Одина должен быть всё еще функционален.
Через мгновение Кали поняла, что её унесло к краю поля обломков Асгарда, на условный восток. Примерно поняв, где она, богиня полетела в направлении северо-запада, осторожно лавируя между хаотично двигающихся камней. Фундамент дворца должен был остаться на месте при любых обстоятельствах. Он привязан к пространству кое-чем покрепче обычной тверди. Асгард никогда не летал по орбите вокруг светила в полном смысле этого слова. Сама реальность двигала плоский мир по избранному пути, а тот вращался на стержневом потоке Иггдрасиля, словно монета на ребре, подставляя свету то орла, то решку, и этот поток проходил точно через центральный зал дворца.
После часового блуждания среди метеоритов Кали взлетела над особенно крупной, плавно движущейся скалой и встала на верхний край. Устремив свой взгляд вдаль, примерно в полусотне миль Богиня Смерти обнаружила лучший ориентир, на какой только могла надеяться.
В пустоте плыл, застыв в своей последней позе, чудовищный повелитель Муспельхейма, Суртур.
От этого зрелища Кали подозрительно прищурилась. Суртур был старинным врагом Асгарда. На заре этого цикла и она, в лице Хелы, и Один не раз сходились с ним в битве, так что ей было отрадно видеть его смерть. Беда в том, что он не мог умереть. Даже когда они отняли у Суртура источник его силы - Вечное Пламя, навеки покончить с ним оказалось невозможно. Пророчество Норн обеспечивало его существование, что бы с ним ни делали, и после разрушение Асгарда, во время Рагнарёка, он тоже должен был оставаться в живых до тех пор, пока смена цикла не стёрла бы его из существования.
Но вот, вопреки всем пророчествам, он перед ней. Неподвижный... холодный... мёртвый.
И это не остов, оставленный позади, чтобы бросить пыль в глаза. Нет. Это был Суртур, и он был мертв, как камни Хельхейма. Как Богиня Смерти, она знала это совершенно точно.
Еще одно чёткое доказательство, что что-то пошло совершенно не так, как должно. Как будто всего прочего было мало.
Кали медленно покачала головой, затем оттолкнулась от скалы, направив себя в сторону погибшего гиганта.
Когда миру пришел конец, Суртур был рядом со дворцом. Возможно, и сейчас он неподалёку.
***
Суртур возвышался над ней горой, застывшей Муспельхеймской лавовой плоти, колонны его ног попирали остовы зданий, а великий меч прошивал лезвием остов дворца, проходя точно сквозь почти неразрушимые плиты пола тронного зала.
Кали остановила свой полёт неподалёку и, как могла, прислушалась к пению потоков силы Древа. Несмотря на то, что здесь всё было особенно хаотично, она быстро определила, что, как она и ожидала, трон был цел и до сих пор действует. В окружающей мешанине он чётко выделялся своей упорядоченностью, но, кроме того, её внимание привлекло кое-что еще.
Две силы, отличных от всего прочего, пульсировали прямо здесь, сверкая своей противоположной природой.
- Ларец древних зим и... Вечное Пламя?! - поражённо прошептала Кали. - Как такое возможно?!
Игрушка ётунов не так уж и важна, хотя в свете последних событий Кали была готова потратить время, чтобы найти её. Сила лишней не будет. В крайнем случае, её можно использовать как предмет торга на переговорах с ледяными великанами. Но Пламя...
"Бездна, с каждым шагом происходящее всё безумнее и безумнее, - подумала Кали, закусив нижнюю губу. - Суртур мёртв, в этом не может быть никаких сомнений, но Огонь в его груди как горел, так и горит. Пусть настолько тускло, что, если не искать, то его можно легко пропустить, но горит же! Будь я проклята, все мои знания говорят, что один без другого существовать не может, но реальности на это, похоже, глубоко плевать!"
- Безумие. Форменное безумие, - выдохнула богиня, неверяще качая головой.
Кали раздраженно встряхнулась и направила свой полёт прямо к груди Суртура. Выяснить всё можно и позже, сейчас же нужно просто забрать Пламя с собой и уже добраться до клятого трона.
Оказавшись перед местом, где огонь чувствовался чётче всего, она подняла руку, чтобы сформировать оружие и... раздраженно сплюнула. Со всеми этими новостями она и не заметила, что любимое оружие Хелы больше не работает. Уж слишком основательно её тварное оружие было привязано к Асгарду, который прежде являлся узлом для силы всех прочих миров, поэтому и разрушилось вместе с ним. Чтобы снова получить возможность мановением руки создавать клинки из мертвящей стали, придётся вплести соответствующие сейд-паттерны в пуповину, связывающую её с Хельхеймом. Или, скорее, в Звёздное семя. С пробуждением её метафизическая природа изменилась. Нужно об этом помнить.
"Ладно, оставлю это на потом, а пока..."
Кали сжала кулак и со всей силы ударила в застывшую магму. Во все стороны полетели мелкие камни, а по плоти Суртура пошли трещины. Кали ударила снова, затем еще и еще. Она продолжала бить и вырывать куски окаменелой плоти, пока не проделала себе проход в полость - похоже, это была одна из камер сердца великана - где без всякой поддержки в воздухе горел шар Вечного Пламени размером с два кулака.
Чуть коснувшись огня, Кали убедилась в его подлинности - хотя подделать ауру этого пламени невозможно, но последнее время она слишком часто сталкивалась с невозможным, так что лучше поберечься. Покончив с этим, богиня окутала пламя своей силой, после чего осторожно вырвала эту область реальности и сформировала из неё пространственный карман, привязав его к своему телу. Довольно отряхнув руки, Кали поспешила выбраться из великана, который уже начал разваливаться в щебень.
Очень скоро Ларец ётунов постигла та же судьба. Добраться до него получилось даже проще, он был впаян в стену на несколько сотен метров ниже тронного зала. Когда Суртур выбирался, то разнёс и саму сокровищницу, и большую часть того, что её окружало, но этот артефакт оказался достаточно прочным, чтобы пережить буйство великана.
Завершив мелкие дела, Кали вернулась в тронный зал, поднялась по золотым ступеням и, неспешно опустившись на трон, откинулась на спинку. Потом закрыла глаза и погрузилась в потоки космических энергий Иггдрасиля.
***
В один миг её сознание расширилось на все Девять Миров - она видела всё, знала всё, могла всё. Каждая душа от мельчайшей букашки, до сильнейшего разумного была в её власти. Одно её желание, и звёзды потухнут, а потом загорятся вновь. Она даже могла... могла...
Усилием воли Кали раздраженно отбросила в сторону нахлынувшую на неё эйфорию. Слишком та была навязчива, а ей сейчас нужна холодная голова на плечах. Наконец, посмотрев на всё ей доступное без этой розовой пелены мнимого всемогущества, она поняла, что её возможности на самом деле не слишком велики. Кто-то оставил в троне ловушку. Не слишком изобретательную, но тем не менее.
"Любопытно, кто это сделал. Такие игры совсем не в стиле отца", - подумала Кали, изучая доступное ей.
Что ж, Девять Миров она действительно видела. Точнее, восемь с одной пятой, учитывая нынешнее состояние Асгарда. Еще точнее, их энергетические токи в мировом древе, что, по сути, только центральный костяк - не сравнить с возможностями Одина или Хеймдаля, которому было даровано право видеть всё и всегда. Иггдрасиль раскинул далеко и широко. Не едиными девятью жило Древо Мира, далеко не едиными. В обычном пространстве основные миры находились очень далеко друг от друга, их разделяли мириады звёзд и галактик. Только путешествуя по ветвям Иггдрасиля, можно было связать между собой эти случайные точки мироздания. Но от этих точек потоки Древа расходились широкой сферой, создавая своеобразную крону, в десятки и сотни парсеков, а всё, чего касался свет Иггдрасиля, жители центральных миров считали своей территорией, сами же они присягали Асгарду. Таким образом, под гласным и негласным протекторатом царства находились сотни обитаемых миров.
Или, по крайней мере, так должно было быть.
Кали не знала всей политической ситуации нынешней эпохи, но если судить по тому немногому, на что она обращала внимание, пока играла в "дворцовый переворот", результаты правления её отца последние тысячелетия совсем не блистали.
Об этом говорило хотя бы состояние Мидгарда, ясно видимое ей сейчас. На энергетическом плане эту ветвь Иггдрасиля, словно древоточные черви, пронизывали сотни потоков чуждых сил.
Кали раздраженно поморщилась. Похоже, после её заточения отец так и не отказался от этой глупой затеи. А ведь когда-то именно его решение относительно Мидгарда привело к её восстанию. Подумать только, объявить один из основных миров нейтральной территорией "для дипломатических отношений с иными пантеонами и великими нациями", а по факту продать его Целестиалам в качестве игрушки. Неудивительно, что сейчас родной мир её матери похож на загаженный проходной двор.
Кали рассеяно задалась вопросом: что же все-таки Один получил от этой сделки? В тот раз она этого так и не узнала, но за такую прореху в обороне Иггдрасиля цена должна была быть совсем не малой.
Впрочем, эта мысль для другого времени.
Она переключила внимание на остальные миры. Ванахейм, Альфхейм, Ётунхейм и Муспельхейм не вызывали никакого беспокойства. Свартальфхейм, как всегда, недобро посверкивал в общей связке. А вот Хельхейм сильно изменился вслед за ней самой и теперь нежно сиял ей пурпурным огнём, в любой момент готовый предоставить всю свою силу, но с учётом пробуждения её Звёздного семени в этом не было ничего удивительного. Само то, что оно появилось сейчас, иначе как чудом и не назовёшь, последствия же вполне ожидаемы. Семя неотделимо от планеты, а её планета это Хельхейм. Вполне естественно, что метаморфозы носителя влияют на небесное тело и наоборот.
Последняя мысль заставила богиню отвлечься. Возможно ли, что её Семя забросило в это чуждое мироздание после того, как Галаксия вырвала его из груди Хотару? Усаги всё-таки победила? Она, безусловно, могла справиться, Хотару в это верила, и Кали с ней соглашалась. Даже удивительно, что ни на что негодная принцесса Серенити смогла стать такой. Эта девчонка никогда не отступала, когда требовалось сделать невозможное, и, в конце концов, всегда выходила победительницей. Хотя в этом и была её главная слабость. Если Усаги выиграла, и будущее Хрустального Токио произошло...
Кали покачала головой. Теперь это точно не её проблема.
При жизни Кали и Хотару Звёздные Семена являлись источником всей жизни. Пусть только единицы из них давали силы планет, но присутствовали они в каждом живом существе, у которого была душа. Здесь же... Хела обладала очень глубокими знаниями о сути бытия, но ничего, подобного Семени, раньше не видела. И, вместе с тем, её Звёздное Семя не могло просто появиться и стать частью Хелы и Хельхейма. Оно должно было быть связано с планетой еще с момента её формирования, а значит, все прошлые воплощения Хелы тоже обладали Семенем и никак иначе. Из всего этого следовал только один вывод: все, с кем её связывала та жизнь, либо мертвы, либо настолько далеко, что это не имеет значения. Такие бездны времени, и пространства не могла бы преодолеть даже Иркалла на пике своего могущества, Плутон же, так и не вспомнившая истинную себя, не знала бы даже где начать.
Отогнав непрошеные мысли, Кали вернулась к работе.
Кроме Мидгарда беспокойство вызывал сам Асгард - что понятно - и Нидавеллир. Что-то было не так с родиной цвергов, но разобрать, что именно, она сейчас не могла. Ну и Бифрёст разорвало в нескольких местах - небольшая беда, радужный мост восстановится сам, как только Сила Одина...
Сила Одина?
- Возьми меня Бездна, это невозможно... - выдохнула Кали, не веря собственному восприятию.
*Кали - богиня индуистского пантеона, чья суть понимается как Сила и Желание (Шакти) Бога. Благодаря ей разрушается все зло. Она - богиня-матерь, источник плодородия и жизни. Но, в то же время, она - темная сторона Пракрити (природы). В ее власти - созидание и разрушение.
**Звёздные семена - источник любой жизни во вселенной Сейлормун. Производятся в Галактическом котле. Имеют две разновидности: обычные и сейлор кристаллы, связанные с небесными телами(от звёзд до достаточно крупных спутников).
***Иркалла(Ир-калла) - в шумеро-аккадской мифологии - "нижний мир", подземное царство, из которого нет возврата. Управляют Иркаллой богиня Эрешкигаль ("великая подземная госпожа") и ее супруг, бог Нергал.
В этом фике используется как личное имя изначальной хозяйки Плутона, Эрешкигаль же можно считать титулом.
Глава 2: Залог Властителя
Кали вернулась в реальность, устало облокотилась на низкую спинку трона и, запрокинув голову, задумчиво посмотрела через разрушенный потолок дворца в пустоту космоса.
Её первое впечатление оказалось верным. И как бы она ни старалась опровергнуть собственные выводы, ответ оставался тем же: Силы Одина больше не было в пределах Иггдрасиля. Впрочем, это должно было быть ясно с самого начала, и если бы она была менее поражена этим открытием, то не стала бы тратить время на бесполезные сомнения и поиски. Скрыть мощь Всеотца среди "ветвей", всё равно что пытаться прятать один из Девяти - настолько же глупо, насколько бессмысленно.
Еще в детстве, когда маленькая Хела только начала постигать искусство плетения сейда, она чувствовала присутствие отца каждый раз, когда пыталась полюбоваться переливами силы Древа. Он всегда был там, и, чтобы это заметить, не нужно было ни специальных инструментов вроде трона, ни особых талантов. Недаром Хела даже во время своего восстания и помыслить не могла о том, чтобы занять место Всеотца, максимум, на что она рассчитывала, это отстранить его от мирской власти, не более. Сила Одина была такой же незыблемой частью Иггдрасиля, как Источники, корни и миры. Это мог сказать каждый, кто был способен обращаться к силам Вселенной. Она не обнаружила этого вопиющего нарушения в порядке бытия сразу после освобождения только потому, что до "Рагнарёка" реальное положение дел скрывалось за зыбкой иллюзией, сотканной из остатков этой самой пропавшей силы, а у неё не было ни причин ни желания приглядываться.
И у Кали на примете был лишь один подозреваемый, теоретически способный совершить нечто подобное.
- Что же ты задумал, отец? - задумчиво спросила богиня у звёздного океана. - Скрыл прошлое, позволил Асгарду опуститься в бездну декаданса, превратил эйнхериев в потешное воинство, а теперь еще и отрезал свою суть от Иггдрасиля...
Кали практически не сомневалась, что это не результат влияния внешних сил - хотя совсем такой вариант не отбрасывала - а дело рук самого Одина. Насколько она знала, во Вселенной не было силы, способной сотворить такое, тем более, настолько аккуратно. Нет, куда вероятнее, что воздействие было совершено изнутри, пусть она и не представляла, каким образом.
Кали выпрямилась и хмуро обозрела разбитый зал.
У неё еще будет время, чтобы понять, что и почему сделал её отец. Сейчас куда важнее справиться с последствиями его поступков. Без Силы Одина рана, нанесённая Древу неправильным Рагнарёком, вполне может привести к окончательной смерти Иггдрасиля. С момента разрушения Асгарда прошло всего несколько часов, а Кали уже видела неестественные подвижки в энергетике всех остальных миров. Окончательное разрушение может занять века, но она чувствовала, что проблему нужно решить как можно быстрее, иначе процесс распада способен стать необратимым.
И решение у Кали было. Пусть сложное и, по ряду причин, лично для неё не слишком привлекательное, но было.
Чтобы исцелить Иггдрасиль, она должна занять место Одина и не номинально, а целиком и полностью. Не слишком приятная перспектива. Нет, Кали не боялась ответственности, и ей совсем не претила власть. И первое, и последнее её воплощение были знакомы и с тем и с другим не понаслышке. Они обе даже любили своё положение и мощь им даруемую (ну или наоборот: мощь и даруемую ею власть). Проблема была в том, что сейчас Кали оказалась в абсолютном неведении.
Что за интригу закрутил Один? Какие скрытые обязательства она взвалит на себя, приняв трон? Как её новое положение в метафизике Древа может повлиять на неё саму? На все эти вопросы у неё ответов не было и, как у любого разумного существа, неизвестность вызывала у Кали закономерную опаску.
На какое-то мгновение у неё даже мелькнула мысль отправиться поискать своих непутёвых братцев и посадить на место отца кого-то из них - подошел бы любой, для начала процесса силы достаточно у обоих, а там уже само Древо поможет - но быстро отбросила её. У неё просто нет возможности ни найти, ни добраться до них в ближайшее время. На это может уйти минимум несколько дней, а Кали была не готова позволить ране гноиться так долго.
Действовать нужно сейчас и самой.
Приняв решение, Кали резко поднялась с трона и требовательно протянула руку. Древко Гунгнира, торчащее из уцелевшего основания колонны, задрожало, но копьё не подчинилось.
Глаза богини опасно сузились.
- Иди сюда! - рыкнула она, обрушив на непокорное оружие свою волю.
Гунгнир вылетел из камня, вращаясь, преодолел разделяющее их расстояние и оказался у неё в ладони.
- Сразу бы так. Еще будешь противиться мне: переплавлю, - пригрозила она копью, холодно глянув на золотистый наконечник. В ответ аура Гунгнира осторожно коснулась Кали, передав чувство покорности и образ эйнхерия, преклонившего колено. - То-то же, - удовлетворённо кивнула Богиня.
Теперь она могла приступить к своей коронации. Дело предстояло непростое, но с копьём и троном она рассчитывала преуспеть.
Кали обратилась к своей силе. Звёздное семя в глубинах её души засияло, с радостью делясь своей неструктурированной мощью. Энергия излилась вовне потоком пурпурного света, просвечивая плоть.
Богиня расширила своё сознание, сливаясь с выпущенной силой, после чего толкнула смесь в Гунгнир. Позолота древка около её пальцев начала быстро облетать, обнажая серебристый блеск металла Уру.
Кали приподняла копьё и с силой опустила нижний конец древка на постамент трона.
Тум! - гулко разнеслось вокруг сквозь множество слоёв реальности.
- По закону Всеотца, - прогремел её голос - Кровью и Силой, я, Кали, дочь Одина, претендую на своё Наследие. Все владения Его ныне мои! Все деяния Его ныне мои! Все клятвы Его ныне мои! Нарекаю себя Царицей Асгарда - Хранителем Девяти Миров и клянусь достойно нести сие бремя. Да будет так!
Слова не несли никакой особой силы. Как и сам титул наследника Асгарда, это была лишь фикция, ведь в действительности никто не мог занять место Одина. Тем не менее, эти строки, сколь бы пусты они ни были, Всеотец заверил в качестве клятвы наследника, восходящего на престол, а это само по себе придавало им значимость. И сейчас Кали нуждалась в любом подспорье, ведь она собиралась изменить саму ткань бытия.
Тум! - грянул второй удар Гунгнира, и вслед за ним её разум и силы вознеслись сначала к асгардской ветви, а после к стволу Мирового Древа, оставив тело далеко позади.
Пройдя среди бесчисленных звёзд и лент мерцающих энергий, Кали оказалась в центре опустевшего потока Силы Одина и отпустила свою мощь. Бурный поток пробуждённого Хельхейма мощным водопадом хлынул в пересохшее русло, наполняя его живительной влагой важнейший из множества токов Девяти Миров.
Энергия текла, лаская берега и преодолевая изгибы русла, а Кали каждым мгновением всё чётче чувствовала, как Древо благосклонно принимает её и это чувство дарило ни с чем несравнимую нирвану.
Тум! - третий удар древка настиг Кали, отправив её дальше. Её сознание сузилось до мельчайшей песчинки, восприятие размылось, а в следующий миг...
Она оказалась на небольшой полянке в окружении дремучего леса. Прямо перед ней, среди корней могучего ясеня, бурлил и пенился в своей каменной купели Источник Мудрости.
Богиня с наслаждением вдохнула влажный лесной воздух. Теперь сомнений нет - Иггдрасиль поддержал её стремления.
Медленно подойдя к источнику, Кали провела ладонью по диким камням, окружающим его, присела на бордюр и заглянула в его глубины, пытаясь найти Глаз Одина, но, несмотря на кристальную чистоту вод, того нигде не было видно. Залог его глубочайшей связи с Древом, который он оставил здесь в незапамятные времена и воплощения, исчез.
Что ж, этого следовало ожидать. Но она здесь не за этим.
Подняв руку к своему лицу, Кали впилась тремя пальцами в веко, растягивая его. Под воздействием импульса силы глазное яблоко оказалось почти снаружи, удерживаемое только нервом. Богиня слегка поморщилась от боли, после чего заострила ноготь на другой руке и резким движением отделила глаз от плоти. Несколько капель крови окрасили воду Источника, но быстро пропали. На ладони девушки лежало её пурпурное око.
Посмотрев целым глазом в вырванный, Кали нагнулась к воде и осторожно опустила свой Залог на дно купели, повернув его так, чтобы зрачок смотрел точно вверх. Выпрямляясь, она сложила ладонь лодочкой, чтобы забрать с собой немного чудесных вод. Богиня поднесла руку к губам, испив влагу Источника и, когда последняя капля коснулась её языка...
Она вновь очутилась в тронном зале. Слабые токи воздуха священного места больше не ласкали её кожу, а от ароматов леса и сладости вод Источника осталось лишь послевкусие. Только кровь, стекающая по щеке из опустевшей глазницы, давала понять, что всё это ей не привиделось.
Коронация завершилась, и вместе с её окончанием мир необратимо изменился.
***
Кали опустила веки и прислушалась к музыке Асгарда. Стоило ритуалу завершиться, как всё изменилось. Её чувства стали сложнее и глубже, как никогда раньше, а зрение острее, несмотря на потерю глаза. Хотя можно ли это назвать потерей? Теперь её око будет всегда смотреть на все миры через воды Источника, теперь она может в любой момент увидеть их энергии, и намного отчётливее и шире, чем с помощью трона.
Но на восприятии изменения не закончились. Кали чувствовала, как неспеша успокаиваются токи силы, а Хельхейм и Асгард поют в унисон песнь исцеления. Осколки мира прекратили бесцельно блуждать в пустоте и теперь потихоньку меняли свои траектории, чтобы вновь стать единым целым. Пройдёт совсем немного времени, месяц или два, и родина асов вновь будет готова принять жителей.
Жаль только, что ответов это путешествие к Источнику Мудрости ей не принесло, лишь еще одно подтверждение - Один покинул Древо. Но она и не рассчитывала на это, ведь настоящие мудрость и знание приходят лишь в поиске, а не появляются из сколь угодно волшебной воды.
И поиски эти следует начать с Ванахейма, этот мир всегда был наиболее близок с Асгардом. Возможно, тамошним правителям что-то известно. Но туда еще нужно добраться без Бифрёста. К счастью, она вполне представляла себе, как это сделать.
Кали вновь подняла голову к разрушенному потолку и быстро нашла своим единственным глазом серебристую Мани - спутник Асгарда. Она чуть присела и мощным прыжком запустила себя в сторону далёкой луны.
https:/www.youtube.com/watch?v=T5oBzyqnKE8
Глава 3: Из ногтей мертвецов
Путешествие в семь часов и более двухсот восьмидесяти тысяч миль подходило к завершению. Громада Мани быстро росла, постепенно становясь единственным, что Кали могла видеть перед собой.
Было заметно, что псевдорагнарёк добрался и сюда, хотя успел значительно ослабнуть. Мани не стала грудой метеоритов, но раскололась на три неравные части, которые чуть разошлись в стороны, слегка приоткрыв её недра.
Спутник Асгарда был на четверть меньше милого её сердцу Титана, на котором во времена ещё до Серебряного Тысячелетия располагалась главная резиденция королевы Сатурна. Поверхность планетоида, серая и сморщенная, пестрила кратерами и древними горными хребтами. В прошлом, под прочной скорлупой его коры текли расплавленные океаны, не менее горячие, чем огненные реки Муспельхейма, но те времена давно прошли.
Задолго до её рождения, по приказу Одина, лучшие мастера и корабелы превратили Мани в величайшую верфь Асгарда. Именно здесь асы создавали свои могучие флоты, с помощью которых покоряли миры Иггдрасиля и отваживали захватчиков из-за пределов Древа. Это были совсем не те ажурные лодочки современных недоэйнхериев, но настоящие машины войны.
Каждый день со стапелей верфи могли сходить десятки кораблей, размером от полумили в длину. Здесь производили суда всех классов и размеров, и восемьдесят процентов сырья, необходимого для этого, добывалось тут же. Заводы черпали руду прямо из мантии спутника, после чего с помощью сложных алхимических процессов, в полной мере использующих уникальную магию вещества, превращали расплав в "Чёрный Камень". Он-то и шел на изготовление всех частей кораблей, которые нуждались в высокой прочности и надежности.
Производство шло практически безостановочно - год за годом, тысячелетие за тысячелетием. И количество расплавленной породы постепенно сокращалось. В конце концов, это превратилось в реальную проблему, почти угрозу, ведь из-за постоянного извлечения материала мантии давление на ядро Мани начало ослабевать, что повлияло как на общее состояние спутника, так и на качество сырья.
Но народ Асгарда неспроста считался одним из величайших во всех Девяти Мирах. Когда стало ясно, что если оставить всё, как есть, то беды не избежать, решили провести ремонт спутника. На внутреннюю сторону коры Мани были нанесены чудовищных размеров рунические круги, составные части которых отлили из того же "Чёрного Камня". Они дополнительно укрепили внешнюю "скорлупу" спутника, искусственно вернули давление пород на прежний уровень и обеспечили общую стабильность планетоида. После успешного устранения проблемы производство возобновилось и быстро нарастало, а полости, образовавшиеся из-за уменьшения объёма мантии, стали использовать как ангары и склады.
Во времена Хелы объём мантии спутника сократился едва ли не до одной пятой от изначального, и производство останавливать никто не собирался. Существовал план, по которому ядро Мани должны были заключить в оболочку, по образу ядра нейтронной звезды Нидавеллира, чтобы всё это стало своего рода печью для переплавки материала из астероидных поясов. Это обеспечило бы неиссякаемость потока сырья с особыми свойствами, даруемыми природной магией Мани, но до её заключения необходимости в этом так и не возникло.
После своего освобождения, из архивов дворца, которые Хела лениво изучала в свободные минутки между охотой на оставшихся эйнхериев и стращанием народа, она узнала, что верфи спутника уже много тысяч лет законсервированы, вместе со старыми флотами. Поэтому-то Кали и отправилась сюда. Может, Асгард и разнесло, но тот факт, что спутник остался относительно целым, было отлично видно.
Зачем вообще понадобилось закрывать верфи и переходить на импорт ажурных лодочек из Альфхейма - только светлые альвы могли построить такие красивенькие, но бесполезные скорлупки, она в этом не сомневалась - пока для неё оставалось загадкой. Еще одна часть мозаики отцовского плана, вот только куда её приложить? Понятно, что туда же, куда опаршивевшее войско и общий декаданс прежде великого народа, но и только.
Во время полёта у Кали была возможность спокойно всё обдумать, но к какому-то конкретному выводу она так и не пришла. Не хватало связующего звена, которое показало бы, как глобальные события соотносятся с вот такими политическими мелочами. Ну, да ничего, здесь она найдёт себе исправный корабль и тех, кого можно порасспрашивать, а если понадобиться, то с пристрастием.
Заодно и подданных своих отыщет. С братишками улетели, хорошо, если пара-тройка тысяч, убила она едва ли шестьдесят - капля в море, но судьбе хватило, потому и она не волновалась - а остальные где? В столице и меньших поселениях по всему Асгарду жили многие миллионы, а ей на убой остались сущие крохи. Очевидно, что население эвакуировали, и это хорошо стыкуется с её предположением о заблаговременной подготовке к псевдорагнарёку. Похоже, братишки и Хеймдалль действительно устроили для неё отличное театральное представление.
Какие хорошие мальчики! Она обязательно должна поблагодарить их за старания при следующей встрече, ведь они так стремились её порадовать!
Приблизившись к спутнику на достаточное расстояние, Кали начала сбрасывать свою инерцию и скорость. Остановившись на высокой орбите луны, богиня устало вдохнула иллюзорный воздух и вытерла со лба несуществующий пот. Всё же даже боги не созданы для путешествий своим ходом по пустоте в обычном пространстве. Вначале Кали пыталась сократить путь с помощью Планетарной телепортации, но быстро выяснила, что заклинание из той далёкой жизни работает через те же параметры, что и Бифрёст, поэтому оно оказалось так же бесполезно, как и радужный мост. Вот и пришлось ей довольствоваться "пешей" прогулкой через пустоту.
Не то чтобы это слишком сложно. В отличие от смертных и даже обычных асов, среда не могла навредить Кали, а простой кокон силы решал проблему мелкого мусора. Так что о защите и жизнеобеспечении беспокоиться не было необходимости, но вот ускорение и сохранение курса требовали постоянного внимания в течение всего полёта, а ритуал коронации вытянул из неё все соки. Поэтому сейчас она была несколько измотана и больше всего хотела побыстрее добраться до капитанской каюты одного из кораблей и отдохнуть в относительном комфорте. А еще неплохо было бы залатать глазницу - обрезанные нервы и мышцы до сих пор зудели, что сильно раздражало.
Решив не искать обычные пути вниз, про которые она всё равно ничего толком не помнила, Кали полетела прямо в широкую расселину, линия которой раскалывала спутник на части. Нырнув в темноту, она начала спуск. Неровные стены трещины, петляя, тянулись вниз по обеим сторонам от неё. Полёт занял не слишком много времени, ведь толщина коры спутника редко превышала пятнадцать миль, поэтому совсем скоро её, теперь единственный, зоркий глаз увидел внизу неровный мерцающий свет. Вскоре Кали оказалась в одном из бесчисленных ангаров, скрывающихся под поверхностью спутника.
Ангар, освещённый вечными огнями, запертыми на потолке в рунные клетки, представлял собой не слишком весёлое зрелище. Разрубленный трещиной повдоль, перекошенный, засыпанный щебнем, крупными глыбами и пылью, прилетевшими сверху, он навевал неприятные мысли. Уныние и запустение, казалось, висели вокруг плотным туманом. Даже осколки Асгарда не казались Кали таким печальным зрелищем, как этот пострадавший склеп старого судна.
Волна разрушения, расколовшая спутник, не пожалела и корабль, отдыхавший здесь от боёв прошлого. Тяжелый крейсер класса "Нагльфар" разломило на две неравные части вдоль всего трёхкилометрового корпуса - от вытянутого овала носовой части, через суженную середину с жилыми отсеками, и до главного кормового двигателя. Обе арки, проходящие над и под двигателем, также были разбиты, и теперь ничто не соединяло два смежных отсека с парными источниками.
Кали мысленно порадовалась, что всё здесь находилось в глубокой консервации. Пусть системы безопасности в случае чего быстро сбрасывали накопленную энергию обратно в потоки Древа, но если бы рванула хоть одна пара, это значительно осложнило бы её поиски чего-то целого.
Подлетев ближе к правой стене ангара, Кали двинулась вдоль неё, выискивая нужные рунескрипты, с помощью которых можно было получить доступ к техно магической сети, и вскоре ей улыбнулась удача. Опустившись в нужном месте, она ткнула в центральную руну тупым концом Гунгнира. Напротив стены в то же мгновение возникла схематичная иллюзия этого ангара и всего корабля и сразу же расцвела пометками всевозможных повреждений.
Взмахом руки свернув изображение, Кали переключила систему на отображение ближайшей секции ангаров, в которой ютились несколько тысяч кораблей, после чего мысленным посылом потребовала у системы направление к ближайшему флагману.
Раз есть выбор, нужно брать лучшее.
- Длань Йорд? - удивлённо произнесла она, увидев название судна. - Похоже, Древо очень радо моему воцарению.
Флагманские крейсера Асгарда строились почти по той же схеме, что и обычные, но были почти в полтора раза крупнее. Они несли больше орудий, пустотных големов и малых пилотируемых аппаратов, их броня была толще, а энергетические установки мощнее. И всё же не это делало эти суда самыми смертоносными машинами во всех Девяти Мирах.
Истинная мощь каждого такого судна заключалась в тоннах божественного металла Уру, распределённого по всей конструкции сложнейшей сетью магических кругов. Восседая на капитанском троне в главной рубке такого корабля, любой из богов Асгарда мог в полной мере использовать свою мистическую силу для космического сражения. Когда один из Владык находился на флагмане, все прочие системы вооружений становились сугубо вторичными и служили, скорее, страховкой на случай непредвиденных ситуаций, чем своей изначальной цели.
Излишне говорить, что таких кораблей было немного. Слишком ценен был Уру и слишком сложен в обработке. Даже для постройки одного флагмана цвергам Нидавеллира приходилось подготавливать материал по несколько столетий, но результат того, конечно, стоил.
Впрочем, "немного" означало чуть больше сотни, всё же история Асгарда была достаточно длинной и неспокойной, - хватило времени не только построить их все, но и испробовать в деле. И вот из всех других флагманов, раскиданных по бескрайнему внутреннему объёму Мани, ближайшим к ней оказывается тот, который назван в честь её матери. Один шанс из ста - конечно, не один на миллион, но всё ещё не великая вероятность. Без сомнения, это знак того, что Иггдрасиль ей благоволит.
Древо всегда показывало особое отношение к некоторым из своих детей и асы заметили это очень давно. Неважно, были то боги или смертные, но такие избранники всегда отличались удивительной удачливостью, как на блага, так и на неприятности. "Везёт как герою" - не зря стало народной поговоркой ещё на заре их цивилизации.
Кали не раз чувствовала мягкое прикосновение Иггдрасиля на себе, так что знала, каково это. Тем не менее, то, что случилось сейчас, ей казалось слишком мелочным и очевидным. Обычно внимание Мирового Древа проявлялось тоньше. Это первое следствие изменения её положения? Возможно, возможно...
Быстро убедившись, что последствия катаклизма не задели Длань, Кали довольно усмехнулась и быстрым шагом прошла сквозь иллюзию, направившись обратно к трещине, но остановилась, сделав едва с десяток шагов.
Пустую глазницу неприятно кольнуло, напомнив об отданном оке. Тихо ругнувшись себе под нос, Кали раздраженно потёрла бровь. За время полёта к луне такое случалось несколько раз и успело ей сильно поднадоесть. Ладно еще постоянный зуд, к нему она быстро привыкла, но вот эти неожиданные боли...
"Нужно с этим что-то сделать, но вот что? - подумала она, нахмурившись. - Залечить не получится, как ни старайся, природа Залога не позволит, но всё же. Хм... а как с этим справлялся отец?" - спросила себя Кали, вспоминая прошлое.
Насколько она помнила, под повязкой Одина был простейший стеклянный шар без всяких украшений или магии, так, может, и ей стоит сделать так же?
"Впрочем, почему это обязательно должно быть стекло?" - решила Кали, протянув правую руку, в которую послушно прилетел кусок обшивки разбитого корабля размером с кулак.
Внимательно изучив матово-чёрный обломок, Кали воткнула Гунгнир рядом с собой, накрыла камень сверху левой рукой и сжала. Всполох фиолетового света вырвался между пальцев, и из-под её ладоней посыпалась черная пыль. Когда богиня убрала левую руку, на её правой ладони лежал идеально отполированный шар из чёрного камня подходящего размера. Кали взяла его двумя пальцами, стряхнув остатки пыли, и поднесла к лицу. Она осторожно вложила его себе в глазницу и несколько раз моргнула.
"Действительно, так намного лучше", - подумала богиня, прислушиваясь к себе. Зуд практически сразу сошел на нет, а приятная тяжесть в глазнице подарила ей иллюзию целостности. Она и не подозревала, что за эти часы успела настолько соскучиться по утраченному оку, что будет рада такой простейшей замене.
Чуть растерянно покачав головой, Кали легким движением выдернула копьё и прыгнула в пропасть.
***
Спустившись на пять уровней ниже, и проломив сорок пять ангарных стен в сторону условного юга, Кали оказалась в нужном месте.
Перед ней в нежной хватке гравитационных объятий почивал, ожидая своего часа, грозный корабль. Свет, что зажегся, когда она прибыла, едва касался поверхности широкого корпуса и падал в глубины матовой черноты бронированной поверхности. Орудия скрывались под плавными изгибами башенок, а от энергоустановок не исходило ни капли силы.
Кали подлетела к боку колоссального судна и нежно провела ладонью по гладкой поверхности.
- Пора тебя разбудить, красавица, - прошептала она, рисуя у себя в голове фигуры из рунических вязей.
Пройдя по её руке, сила разошлась по гладкой поверхности, становясь резко очерченными символами. Сначала появился разрисованный квадрат, затем он оказался вписан в треугольник, который в свою очередь охватил подвижный круг.
Это было обращение, команда и жертва, направленная к сложнейшей структуре плетений сейд, пронизывающих каждую частичку Длани Йорд. Скорее, кровеносная система огромного зверя, чем механическая сеть. Сейчас она была практически мертва, но стоило только Кали дать ей немного питательной и правильно структурированной силы, как она жадно поглотила её и, будто содрогнувшись от удовольствия, ответила сонным урчанием.
По чёрной поверхности прошла лёгкая рябь, после чего рука Кали скользнула в неё, словно в воду. Ожидая именно этого, богиня немедленно погрузилась туда целиком.
Мгновение спустя Кали оказалась на центральной палубе судна, в чертоге управления - квадратной комнате, пятьдесят на пятьдесят метров, которую освещал свет без конкретных источников. Она стояла на возвышении, позади находился трон капитана, а в нескольких шагах перед ней стоял постамент высотой ей до середины груди.
Не было ничего удивительного в том, что попав внутрь Длани, Кали оказалась сразу здесь, а не просто в помещении сразу за обшивкой. Стараниями асгардских корабелов в пределах корпуса любого крейсера модели "Нагльфар" пространство было куда пластичнее, чем снаружи, и могло искажаться в достаточно широких пределах - чем активно пользовались для увеличения полезного объёма. Любой, кто имел на это право, мог попасть в любое помещение корабля, просто пожелав этого - если, конечно, речь не шла о личных покоях или о специально заблокированных областях. Основная же власть над пространственной реальностью судна, как и над всем остальным, принадлежала капитану, и она была велика. В прошлом бывали случаи, когда глупцы, пытавшиеся взять асгардские крейсера на абордаж, оказывались надолго заперты в бесконечные лабиринты размером с единственную каюту. Хотя чаще горе-захватчиков просто вырезали. Какой же ас откажется сойтись с противником в ближнем бою?
Кали шагнула к постаменту, впервые с момента пробуждения услышав стук своих каблуков - жизнеобеспечение действовало в штатном режиме.
- Пробудись, - произнесла она, положив руку на постамент и выпустив чётко структурированный импульс силы.
Пару мгновений ничего не происходило, но вскоре Кали услышала далёкий гул, больше похожий на вздох огромного зверя и мягкую дрожь палубы. Впервые за несколько тысячелетий "Длань Йорд", флагман двадцатого Асгардского флота, проснулся от своего долгого сна.
Кали довольно улыбнулась, после чего направилась к трону, чтобы в полной мере обозреть своё новое судно, но на полпути резко замерла и обернулась, подозрительно прищурившись.
Пространство над постаментом дрогнуло и выплюнуло из себя круглое, золотое блюдо, на котором лежала лысая мужская голова с крупным, немного скособоченным носом и шикарной рыжей бородой с проседью. Голова довольно похрапывала, совершенно не заботясь о том, что её шея оканчивалась не слишком эстетичным обрубком.
- Мимир? - недоверчиво спросила Кали, растерянно уставившись на первого и единственного из старых знакомых, встреченного после освобождения.
Глава 4: Болтливая голова
- А? Хто зовет? - сонно пробурчал Мимир и приоткрыл один глаз. Голова лежала на щеке, так что первое, что он увидел, были ноги Кали. Глаз с неподдельным интересом осмотрел её изящные туфли-лодочки, а затем, смакуя каждое мгновение, начал подниматься выше, пока не замер в районе груди.
Заметив паузу, Кали недобро прищурилась и многозначительно кашлянула.
Взгляд Мимира тут же стрельнул выше и когда наткнулся на её лицо, голова рывком поднялась со своего ложа, встав на обрубок шеи.
- Ох, как приятно по пробуждении видеть такую красоту! Старый пройдоха Один знает, как меня порадовать! - пропела голова, теперь пожирая Кали уже двумя глазами. - Прекрасная дева, не соблаговолишь ли ты усладить мои уши своим именем?
В ответ на это Кали тихо фыркнула, но улыбнулась. Она слишком обрадовалась, увидев древнего чудака, чтобы сердиться на него из-за мелочей. К тому же стремление подбить клинья к каждой встречной женщине было для Мимира самым естественным делом. В этой жизни Мимир оказался результатом соития огненной великанши и ётуна, а более противоестественного союза представить себе сложно. Вулканическое либидо - это далеко не самое неприятное наследство, которое могло достаться от таких родителей.
- Смотрю, ты ни капли не изменился, Мимир, - хмыкнула Кали. - Всё такой же болтун и бабник.
- Ха! Так мы знакомы? - спросил он, подняв кустистые брови.
- Конечно, знакомы, но, похоже, за давностью лет даже мудрейшего Мимира постигло беспамятство, - сообщила ему Кали с лукавой усмешкой на губах.
В ответ на это Мимир нахмурился и решительно потряс лысиной, насколько ему позволял короткий обрубок шеи.
- Невозможно! Я никогда, за всё время вселенной, не смог бы позабыть таких идеальных прелестей! И я докажу это! - он снова оглядел её с ног до головы и принюхался.
Кали сложила руки на груди и терпеливо ждала, Гунгнир застыл рядом, легко балансируя на тупом конце древка.
Наконец Мимир высунул язык и лизнул воздух на манер змеи, после чего неверяще вытаращился на свою собеседницу, похоже, опознав вкус её силы.
- Хела, неужто ты? - возопил он. - Девчушка, ты чего с собой сделала, что тебя не узнать?! Да еще на два порядка краше стала, чем в юности! Признайся, ты обчистила сад Иддун и устроила себе омовение соком золотых яблок? Скажи своему любимому дядюшке свой секрет!
Услышав это, Кали не смогла сдержать тихого смеха. На какое-то мгновение ей показалось, что она вернулась в своё асгардское детство и снова просто болтает с Мимиром о том, о сём. Ведь он действительно был для неё весёлым дядюшкой с нескончаемым запасом всевозможных историй и проказ, а много позже, когда она подросла, стал и первым мужчиной.
Именно за последнее Мимир в первый раз и поплатился головой. Один тогда знатно осерчал на своего старого соратника, да так, что напоследок еще и проклял его, из-за чего живучая голова несколько тысячелетий не могла оседлать другую шею.
Ох и устроила же она потом за это отцу сладкую жизнь! А то нашел моду, её любовников проклинать, лицемер старый.
- Я тоже рада тебя видеть, Мимир, - сказала Кали с улыбкой. - И, нет, яблоки должны быть целы. Наверное. В Ванахейме я еще не была. А вообще, если помнишь, я зареклась связываться с этой истеричкой еще с того раза, когда ты подбил меня забраться в её сад. Имировы кости, до сих пор помню, сколько тогда ору было!
|