Когда-то давно, когда я был молод и работал в банке компьютерным мальчиком на побегушках, одна служащая из бухгалтерии громко назвала меня мышью.
Конечно же, она это сделала не со зла, а просто так получилось случайно. Эта добрая, похожая на вечно счастливого хомяка женщина, носила очки с большими диоптриями, гордую фамилию Валенская и с ней, по необъяснимой прихоти фортуны, постоянно случались разнообразные нелепости, глупости и забавные казусы. Поэтому коллеги хоть и не удивились очередному недоразумению, однако, со смеху прыснуть тоже не забыли.
Поняв, что совершила какую-то бестактность, Валенская оторвалась от пухлой финансовой распечатки и некоторое время хлопала глазами, возвращаясь из мира цифр в унылую реальность офисной жизни. Собравшись с мыслями, она честно попыталась исправить положение и неуверенно уточнила, что имела в виду мышь, не какую-нибудь заурядно-серую, а наоборот пушистую и празднично-белую, в том смысле, что это образ очень даже милого зверька.
В ответ, кто-то немедленно пошутил про усики, красные глазки и хвост, от чего Валенская смутилась еще больше, поскольку ситуация все сильнее запутывалась и никак не хотела возвращаться в уютную плоскость дебетово-кредетовых операций.
Повисла пауза. Валенская молчала, испытывая то неловкое чувство, когда хочешь как лучше, но получается как всегда, а коллеги с интересом наблюдали за тем, как она будет выкручиваться.
В итоге положение пришлось спасать мне. Также во всеуслышание громко, я признал, что все кроме хвоста есть в наличии: и жидкие юношеские усики и маленькие, красные, от постоянного сидения за компьютером глаза.
Поскольку смеяться вроде как стало уже не над чем, инцидент на этом себя исчерпал. Валенская смущенно улыбнулась и углубилась в расчеты, коллеги посмеиваясь, отправились курить, а я пошел менять очередной системный блок и устанавливать Windows.
С тех пор прошло уже много лет и эта история, конечно, благополучно забылась. Но, недавно, на совершенно другой работе, и при иных обстоятельствах, я вдруг услышал, как одна сотрудница, назвала свою коллегу мышью. Были обиды, скандал и неприятные разборки.
Но не в этом дело, а в том, что размышляя над историей с мышами, я вдруг осознал, что Валенская насчет меня была права. Более того, она мне льстила, ибо спустя годы, я теперь сам себе действительно напоминаю мышь, правда, не белую вовсе, а таки серую, отъевшуюся, с проплешинами. И, что самое противное, даже без хвоста!