Вчера вечером жена начала учить мне немецкий. Это было несколько неожиданно, поскольку в это время я уже ужинал гречневой лапшой и замечательными кусочками индейки, заботливо обжаренными супругой в сметанном соусе.
- Ну, а когда ты еще будешь заниматься? - рассеяла она все мои сомнения по поводу уместности происходящего. - И не смотри на меня так! Можно подумать, ты действительно не хочешь найти работу в нормальной стране?
Тут я понял, что мне не отвертеться и с тоской посмотрел на сына, размазывающего кефир по полу и моей правой ноге. В самом деле, что я мог ей ответить? В памяти, межу тем, всплыли кадры, где обворожительная Ким Бэйсингер говорит круглощекому Дэну Эйкройду: "Я чувствую, как и ты, как Дюранте. Я не хочу уходить, но не могу остаться".
- Итак, произношение мы пропустим, рано тебе еще, - в это время говорила моя супруга, деловито пролистывая странички с изображением гортани и губ, сжатых в попытке выдавить из себя умляут. - Лучше мы начнем со словарика. Запоминай.
В результате мой словарный запас обогатился такими существительными, как der Sohn и der Knabe. А в след за ними, я узнал и о существовании Die Tochter и Die Mädchen, которые в сочетании с, известными мне ранее, schön и vergnügen, заявили о несомненности наличия чувства прекрасного у носителей этого чудесного языка.
Все это время, моя собственная Die Tochter нетерпеливо дергала меня за левую, пока еще чистую ногу и требовала строить с ней "во-о-т, таку-у-ю высо-о-кую" башню из кубиков. И про урок немецкого, знать она ничего не хотела, точно так же, как ей был не интересен и мой погибший ужин с индейкой и лапшой.
Тогда я плюнул на кофе и попытался скрыться в ванной, но жена с учебником последовала за мной. В дверь неудержимо рвались негодующие крики детей и глаголы sein и haben. Все было тщетно. Я с безнадежностью вспоминал Экклезиаста и, перекрывая шум душа, угрюмо спрягал немецкие глаголы.
Пытка продолжалась еще долго и закончилась она лишь тогда, когда, запинаясь и выдерживая театральные паузы, я смог выдать, наконец, печальную фразу: "их штудирен дойч".
Жена осталась довольна и даже пообещала мне пропустить коммунистическую часть лексикона учебника. Уже лежа в кровати, засыпая, она сказала мне: