Французова Татьяна : другие произведения.

Мой лягушонок. Главы 51-60

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Зрелище было необычное и впечатляющее, одновременно. В море словно застыл смерч, но таких гигантских смерчей мне никогда не приходилось видеть: в окружности он был не менее четырёх километров! Удивительный столб стоял, практически, на одном месте, не сдвигаясь. Только иногда отдельные, словно бы дымные, струи отрывались от него и падали обратно в море, из которого были подняты невероятной силой колосса. Венчала его пенно-облачная шапка, вздымавшаяся, казалось, к самому небу! По мере того, как мы подлетали ближе, я всё больше и больше поражалась невероятному явлению: даже сквозь защиту окон было слышно, как шумит и ревёт вода, сворачивающаяся в гигантскую спираль.
  Глава пятьдесят первая.
  
  Вайятху замер, будто налетев на препятствие.
  - Сагите Линна?.. - тихо спросил он.
  Рассмотреть выражение его лица было невозможно, потому что продолжавшиеся вспышки освещали только силуэт, но тон выдавал потрясение.
  - Всевидящий... Долло, это ты? На самом деле?! - Линна так жадно вглядывалась в тёмную фигуру, что казалось, вот-вот просочится сквозь решётку.
  - Меня зовут Маугли, сагите Линна, - так же тихо ответил лягушонок, не трогаясь с места.
  - Подойди ближе, хочу посмотреть на тебя! - нетерпеливо скомандовала дорогая подруга.
  Я, словно заворожённая, продолжала молча наблюдать за тем, как кикиморыш, поколебавшись секунду, сделал один шаг вперёд, потом ещё один.
  - Ближе, ближе, - поторопила его Линна.
  Когда он оказался в пределах досягаемости, она протянула руку сквозь кованую преграду и притянула его вплотную к калитке.
  - Повернись-ка... Вот так. О, Всевидящий! Невероятно! Как ты похорошел, Долло! Я никогда не узнала бы тебя, не начни ты звать Тэш... По-прежнему называешь её "сагите"? Ммм, так мило... Мне сразу вспомнилось, как ты звал так меня. О, и цвета меняешь по-прежнему!.. А в остальном вообще не похож на себя, с ума сойти можно! Даже глаза стали какими-то не такими. И ты вырос! Просто стал каким-то верзилой! Тэш тебя одними витаминами, что ли, кормит? Ну, это даже неплохо... Помнится, ей всегда нравились высокие парни. Конечно, когда ты был ниже, в этом тоже была своя прелесть, но и так очень даже... А что это на тебе? Неужели вечерний костюм? Ну, никогда бы не поверила...Ты вспоминал обо мне, хотя бы иногда?
  - Да... сагите Линна, - после небольшой паузы ответил лягушонок и сделал попытку отстраниться.
  - Нет-нет, стой, как стоишь! - приказала дорогая подруга, и ещё крепче сжала пальцы на лацкане пиджака, за который держала кикиморыша. - В этой темноте ничего не видно. А я хочу рассмотреть тебя хорошенько... Обалдеть! И губы другие... Просто чудо какое-то... А вот так тебе по-прежнему нравится?
  И Линна, ничтоже сумняшеся, просунув вторую руку сквозь прутья, принялась щекотать заморыша под подбородком. Вот эта её выходка и привела меня в чувство, я решительно оттолкнула кикиморыша подальше, прошипев распоясавшейся бывшей хозяйке Вайятху:
  - Держи себя в рамках!
  - А что такого? - искренне удивилась она. - Это же Долло! Ему всегда нравилось, когда я так делала...
  - Это не Долло, для начала. Это - Маугли. Ты вообще лишила его когда-то имени, помнишь?
  Подруга насупилась.
  - О, Всевидящий... Ты так реагируешь, будто я его в постель тащу. Ну, погладила чуть-чуть... Что, его теперь и потрогать нельзя?
  - Нельзя. Ты и сама прекрасно знаешь, что нельзя, только предпочитаешь делать вид, что ничего не понимаешь.
  - Ой, подумаешь... - пробурчала Линна, но тут же снова прижалась к решётке, пожирая взглядом кикиморыша. - Нет, ну как хорош... Удивительно! Тэш, а нельзя ему раздеться, а? Я бы с удовольствием посмотрела на него сейчас, если уж ничего другого ты не разрешаешь...
  Вайятху сделал ещё шаг назад. Вограны всё побери, как мне мешало то, что я не могла видеть выражение его лица! Можно было бы приказать Деоне включить освещение двора, но тогда через минуту здесь наверняка появился бы кто-нибудь ещё, а мне совершенно не хотелось, чтобы о присутствии Линны узнали. Её незапланированной встречи с заморышем уже было более, чем достаточно.
  - Линна, спрячь свои желания подальше, пожалуйста. Маугли уже давно не тот запуганный и покорный садовник, которого ты помнишь, - предостерегла я её.
  - Что, правда? С ума сойти... Так теперь он тебе диктует, что делать в постели? - с самым невинным видом поинтересовалась дорогая подруга. - Странно, мне казалось, тебе не нравилось подчиняться...
  - Ты бы удивилась, если б узнала, как много всего изменилось после того, как я слетала к тебе в гости на Мирассу, - парировала я.
  - Да, я заметила... Ты полюбила глушь? Кстати, милый домик... Долло, тебе здесь нравится? Это же для тебя его купили?
  Вайятху ничего не ответил, а я вдруг поняла, что меня царапало всё это время: Линна вела себя не так. Не так, как должна была бы при встрече с обожаемым некогда Долло. Если б осталась хоть тень прошлых чувств, она говорила бы с ним иначе. Сейчас это, скорее, было праздное и холодное любопытство. Так могла бы себя вести реальная мирасская аристократка, случайно встретив своего бывшего раба, и решив поболтать с ним.
  - А спишь ты теперь отдельно или вместе с хозяйкой? Тэш, надеюсь, ты отучила его спать на полу? А то, согласись, это как-то негигиенично...
  Если бы я не сообразила, что Линн делает ровно то же самое, что и её отец два дня назад, то, наверное, уже сорвалась. Но понимание того, что она специально выводит меня из себя, провоцируя на ревность или агрессию, помогало сдерживаться.
  - Не твоё дело. Не. Твоё. Дело. Так понятно, надеюсь? - осведомилась я. - И перестань уже изображать из себя госпожу.
  - Но это так и есть! - удивлённо подняв брови, сообщила подруга. - Я навсегда останусь для него госпожой, пусть и не его. Ведь так, Долло?
  - Я не Долло, сагите Линна, - тихо, но внятно произнёс Вайятху. - Меня зовут Маугли, я уже говорил вам.
  - Вот это да... - с наигранным восхищением проговорила подруга, покрутив головой. - Ты даже пререкаться его научила? Невероятно! Да уж... Умеешь ты портить мужчин, Тэш. Такой был милый маленький Вайятху, просто прелесть. А теперь что? Высоченный, непослушный, с собственным мнением. Неужели он тебе нравится больше вот таким? И не скучаешь по прежнему Долло?
  - Да, он мне нравится таким намного больше. И нет, не скучаю. Никогда не любила рабски послушных мужчин.
  Лягушонок сделал движение.
  - А он ещё не забыл, что я спасла ему жизнь? - продолжила Линна, опять всовываясь в решётку.
  - После того, как разрушила её? - парировала я. - Вряд ли стоило вспоминать об этом слишком часто.
  - Ну, почему же... Мне бы хотелось услышать "спасибо", например.
  Я передёрнула плечами.
  - Если Маугли когда-нибудь захочет поблагодарить тебя, Линна, он сделает это. Возможно, ещё не пришло время.
  - А почему он молчит? Ты ему запретила говорить со мной?
  - Разве ты слышала что-то, похожее на запрет?
  - Долло, поговори со мной! - приказала дорогая подруга.
  - Я не Долло, - тихо отозвался лягушонок каким-то странным тоном.
  - Ну, вот, заладил... Хорошо, так и быть, Маугли. Расскажи мне что-нибудь! Как ты живёшь, как к тебе относится твоя госпожа?
  - У меня всё хорошо, спасибо, сагите Линна. А как вы поживаете?
  - О-бал-деть... Как ты научился разговаривать! А что ещё умеешь?
  - Я умею читать, писать, водить флайер, делать работу по дому...
  На каждое слово кикиморыша бывшая хозяйка недоверчиво качала головой, всячески демонстрируя своё недоумение.
  - Маугли, оставь. Сагите Линну вряд ли на самом деле интересуют твои достижения. Ведь так, Линн? - вмешалась я.
  - Ну почему ты решаешь за меня! - возмутилась дорогая подруга. - Мне как раз очень интересно! Столько времени хотелось увидеть моего Долло... А ты теперь даже рта ему раскрыть не даёшь!
  Я уже не стала поправлять её с этим настырным "Долло", которого она приплетала к месту и не к месту.
  - Ну, коль ты так мечтала встретиться с ним, - пожалуйста, пользуйся возможностью, только побыстрее. Если ты, конечно, действительно что-то хотела спросить у Маугли.
  Подруга оживилась.
  - Да, хотела... Например, узнать, как он относится к тому, что у тебя есть жених?
  - Так же, как относился к тому, что у его хозяина появилась жена, - отрезала я. - Линн, тебе не кажется, что разговор пошёл по второму кругу? Есть что сказать, - говори. Если нет, тогда до свидания. Нас там ждут, между прочим.
  - Ах, да... Твои гости.
  Дорогая подруга опустила голову и разжала руки, соскользнувшие по решётке вниз.
  - Хорошо же ты устроилась... - с неприкрытой обидой и горечью проговорила она. - Сразу с двумя мужчинами, о которых другие могут только мечтать. И оба они смотрят только на тебя. Я же вижу, куда Долло косится всё время... Да, да, помню я, помню. Он теперь не Долло, а ты - не подруга... Но всё равно, правда от этого не изменится, как её ни назови. Ты не удержишь обоих, Тэш. Их слишком много для тебя одной. И лучше бы ты уже выбрала одного, и ограничилась им, не изменяя другому.
  Я вздёрнула брови. Действительно, с ума сойти, Линна учит меня верности! Где-то в окрестностях работники леса явно не досчитаются парочки крупных млекопитающих.
  - От моего Долло не осталось ничего, теперь это твой Маугли... - продолжала подруга. - Так не будь жадиной, не удерживай Эдора! Зачем ты портишь ему жизнь? Ведь тоже не собираешься рожать ему ребёнка, так? Иначе давно бы это сделала!
  Ну, в чём-чём, а в простой житейской логике ей никогда нельзя было отказать. Впрочем, как и в отсутствии такта, всестороннем и тотальном.
  - Линн, если ты закончила свои разоблачения, лети уже, а? Как я устала от всей вашей семейки - не передать. Ещё немного, и ты заставишь меня пожалеть о том, что я вообще подошла к тебе. И где, кстати, твой флайер?
  - Флайер?.. А, флайер... Он там, дальше. Я шла по тропинке пешком, чтобы ты не увидела мою машину заранее.
  - О, целый подвиг для госпожи Кальтари! Ну, теперь можешь его повторить, когда пойдёшь обратно.
  - Тебе так не терпится меня прогнать? - едко вопросила дорогая подруга. - Ну, конечно, я же тебе теперь, как кость в горле... Ладно, пойду. Не буду мешать праздновать... С днём рождения, кстати. Надеюсь, от моих двухсот тысяч ещё осталось что-то, можешь считать это подарком. От меня. Приятного вечера вам всем. И подумай всё-таки о том, о чём я тебе говорила, Тэш. До свидания, можете не провожать меня...
  Я с шумом выдохнула воздух сквозь зубы, следя за растворяющейся в темноте фигурой. Как мне удалось сдержаться и не стукнуть её чем-нибудь - один Всевидящий знает... Главное, теперь успокоиться, подышать и вернуть лицу нормальное выражение, потому что с таким, как сейчас, никому показываться на глаза не стоило однозначно.
  Дождавшись, пока явная перекошенность сменится более или менее приличной гримасой, я повернулась к лягушонку, который так и стоял, словно примёрзнув к месту.
  - Маугли, ты как? - спросила я его с беспокойством. Слишком уж неподвижным он был.
  - Я в порядке, спасибо, сагите, - ответил он как-то задумчиво.
  - Ты не испугался встречи с Линной?
  - Нет, не испугался, разве что в самом начале... Вдруг почудилось, что всё вернулось назад, и я опять принадлежу сагату Альдору...
  - Мне вот тоже показалось, что она имеет какую-то власть над тобой, - созналась я. - А ты молодец! Стал сопротивляться...
  - Я не должен был... Никогда раньше не приходило в голову, что можно не слушаться. Сагите Линна была права, когда сказала, что она навсегда останется для меня госпожой. Но со мной будто что-то случилось... Я вдруг понял, что не обязан выполнять её приказы. Но это было так... странно.
  - Это было совершенно нормально! Именно так и должно быть. Каждый человек делает что-то или не делает, согласно своим желанием.
  - Но я-то не человек, сагите... Я - Вайятху, - тихо поправил меня лягушонок. - У меня всё по-другому...
  - А ты хочешь, чтобы всё стало, как у людей? - не удержавшись, спросила я. - Чтобы ты сам решал, хочешь или не хочешь выполнять чью-то волю?
  - Я должен исполнять не чью-то волю, а вашу, сагите. Или... я вам уже не нужен? Вы сказали, что не любите рабски покорных, а я ведь раб... Но я вам нравлюсь. Или нет?..
  Вайятху внезапно оказался рядом и, взяв моё лицо в ладони, пристально вгляделся в глаза. Этот его порыв так поразил меня, что я перестала дышать, прижавшись спиной к решётке. Понадобилось несколько полноценных секунд, прежде чем я смогла собраться с мыслями и ответить.
  - Маугли, я уже говорила тебе... Ты мне нужен. Ты мне очень-очень нужен. Настолько, что я готова начать войну со Скроссом, только бы не потерять тебя. Разве этого мало?
  Лягушонок медленно выдохнул и опустил голову. Его ладони скользнули по моей шее вниз, на плечи, потом ещё ниже, к пальцам. А потом Вайятху опустился на колени и прижался ко мне лбом.
  - Простите, сагите... Я не имел права так разговаривать с вами... Я забылся. Простите...
  - Перестань, Маугли! Ну, прекрати же! Всё в порядке, ты имеешь полное право расстроиться или даже рассердиться, это совершенно обычные эмоции... Ну, встань же!
  Но впавший в самобичевание кикиморыш продолжал прижиматься ко мне, не давая ни малейшей возможности высвободиться. И заставить его подняться было просто нереально! Всё равно, что пытаться сдвинуть дерево...
  - Эй, какого Вограна тут происходит? - внезапно прозвучал неподалёку голос стратега номер один. - Вы что, другого места не могли найти для столь интимных объятий? Подопечный, что за выходки?!
  Поразительно, но стоило заморышу услышать эти слова, его словно вихрем подняло с колен. Вскочив, он принялся отряхивать брюки, бормоча какие-то извинения. Его опекун, убедившись, что Вайятху пришёл в себя, перенёс внимание на меня.
  - Тэш, Деона сообщила, что сюда прилетела Линна. Это правда?
  - Да, она тут была. Вот только что ушла. Выйди ты минут на пять раньше, и застал бы свою суженую... Только, боюсь, она тебе не понравилась бы.
  - Почему?
  - Потому что Линна прилетела закончить со мною то, что начал её папаша.
  - Что, опять?! - воскликнул Эдор. - Ну, это уже слишком, даже для дочери миллиардера!
  - Не-ет, в самый раз, - "обрадовала" я его. - Результата-то нет, так что готовься, она не успокоится. И не говори, что я тебя не предупреждала.
  - Предупреждала... ждала-ждила-ждала, - пробормотала стратег, углубившись в свои мысли. - Ладно, Всевидящий с ней пока, она же не придёт ещё раз, надеюсь? Давайте-ка обратно, а то вас вот-вот хватятся. Маугли, может, уже пойдёшь в дом? Два часа ты честно продержался.
  - Нет, я останусь, - покачал головой лягушонок и посмотрел на меня. - Если сагите не против...
  - Конечно, нет! - Я взяла его под руку, и мы пошли по дорожке обратно, к брошенным на Лавинию гостям.
  Меня постепенно наполняла какая-то весёлая злость. В конце-то концов! Это мой день рождения или что? Хочу нормального праздника, несмотря на всех Скроссов!
  - Сейчас дойдём до гостиной, и ты будешь отплясывать со мной тот самый кошмарный танец, который мы учили для императорского бала! - мстительно предупредила я стратега. - Между прочим, ты так и не танцевал его со мной! Тебя, помнится, тогда принц подменял.
  Комсо закатил глаза, но особо сопротивляться не стал, так что оповещённые об экзотическом развлечении гости с удовольствием пришли посмотреть на нас, и мы с Эдором сорвали бурные аплодисменты. На удивление, нашлись ещё желающие потанцевать со мной, и целый час я добросовестно меняла кавалеров, чтобы удовлетворить всех, кто хотел потоптаться рядом. Лягушонок уселся в уголке и следил оттуда за мной и моими партнёрами, загадочно поблёскивая глазами, так что в какой-то момент мне показалось, что это вообще был Проводник. Но, отбросив такую мысль за её явной абсурдностью, я погрузилась в тонкости передвижения под музыку, втайне мечтая, что когда-нибудь Маугли тоже научится двигаться легко и свободно...
  После танцев все решили сделать перерыв на коршу и кофе со сладостями, которые стратег номер один нахально отбирал у меня, мотивируя это тем, что он не считал специально, но мини-пирожных я к этому моменту, дескать, съела уже десять штук, а маленьких булочек с желе из буримы - вообще шестнадцать. Я, конечно, не поверила, но от десертов пришлось отказаться.
  Потом кому-то захотелось поплавать в бассейне вместе с голографическими монстрами, потом ГИО-парни затеяли игру "вынырни из панциря черепахи", вызвав визги восторга у девушек, смотревших на пловцов круглыми глазами. Понаблюдав за ними, я решила, что Лига там, или не Лига, но Кандор и Митор точно поверхностным знакомством со своими партнёршами не отделаются...
  Потом в бассейн полезли и Лон с Бикемом, и парни стали плавать наперегонки, за приз в виде салфетки с моей собственноручной подписью (кстати, выиграл Авинор!), а потом все просто купались, радуясь, что силовое поле не позволяет начавшемуся дождю испортить нам веселье.
  Вечер закончился импровизированным концертом: Эктор, в отличие от стратега номер один, ничего против пения не имел, и с удовольствием исполнил несколько красивых баллад, совершенно растопив сердца моих подруг. Обе они потом, улучив момент, сознались, что стратег номер два их покорил. И как же жаль, что он "ненастоящий"!
  Я сочувственно кивала и улыбалась про себя: предрассудки играли нам на руку, Эктора ждала принцесса Кария...
  В-общем, все разлетались по домам довольные и счастливые.
  Проводив четыре флайера с гостями, мы вернулись в гостиную.
  - Эдор, ты собираешься здесь ночевать? - поинтересовалась Лавиния.
  - Нет, я собираюсь поделиться с вами информацией насчёт утечки к Скроссу. Так вот, мне удалось отследить, по крайней мере, один канал, где нас могли подслушать. Авинор говорил о вечеринке у Тэш с одним из наших новеньких, недавно прилетевших, а тот ухитрился звонить ему по чужому вифону, незащищённому от прослушки. Кто именно из них попал в поле зрения Скросса, - не знаю, но собираюсь выяснить. Обсуждая вечер, они, действительно, упоминали, что Маугли будет представлен гостям. Если сведения Скросса почерпнуты из этого разговора, неудивительно, что мой будущий тесть так открыто о них заявил: он знал, что перехват был разовый, и больше шансов воспользоваться этим каналом не будет. Но, естественно, мы проверяем и другие версии.
  - Тяжела жизнь обычного ГИО-изменённого... - вздохнула я.
  - Да ладно тебе, неужели скучаешь? - отмахнулся стратег. - Ты в курсе, Лави, кто прилетал к нам на вечеринку? Линна!
  - Да ты что! - ахнула златовласка.
  И дальше последовало очередное прослушивание "шедевров" мысли, порождённых семейством Скроссов, вызвав у меня стойкое чувство дежавю. Казалось, отец и дочь вообще действовали по одному сценарию.
  - Надо же, Скросс пожалел о том, что шантажировал тебя, - резюмировала северная богиня, когда запись, воспроизводимая моей неоценимой кибер-помощницей, завершилась.
  - Думаю, сейчас он уже считает, что полностью покрыл весь причинённый ущерб, включая моральный, - фыркнула я. - И заметьте: при этом не потратил дополнительно ни одного крода! По сути, он просто подтвердил, что деньги переданы мне Линной добровольно и в полное распоряжение, и они никогда не станут фигурировать в качестве займа. Для Скроссов всё решается просто: количеством кродов.
  - Истинный бизнесмен. Кстати, про ребёнка ты ввернула мастерски... - похвалил меня Эдор. - Надеюсь, Линна, наконец, проникнется. Не хотелось бы совсем уж углубляться в медицинские дебри... Похоже, она сыграла нам на руку, когда соврала о наших с ней, якобы близких, отношениях. Теперь её родителям не удастся отвертеться от развода... Одно дело разврат, который творится на Мирассе, в узком кругу аристократов, и совсем другое - измены здесь, на территории Содружества.
  Я кивнула. Да уж, моей дорогой подруге не поздоровилось бы, узнай местное общество о её проделках, когда она уже была замужем. Скандал разразился бы очень громкий... Думаю, старшие Скроссы ещё поэтому всполошились. Ну, подумаешь, испорченная репутация у меня, - никому не известной, одинокой девицы. Но незапятнанность Линны, наследницы многомиллиардного состояния, дочери таких известных родителей, - это товар, и товар весьма дорогостоящий, чтобы им разбрасываться налево и направо. Всё-таки, негласное требование к публичным людям, если не быть непогрешимыми, так хотя бы казаться таковыми, отличное средство давления на них.
  - Похоже, мне пора лично вмешаться в бурную деятельность моего будущего семейства, пока они не устроили тут какую-нибудь маленькую такую, локальную войну, с вполне мирной целью, - сказал Эдор. - Может, для начала пригласить Линну куда-нибудь, для частной беседы?
  - Угу, пригласи. Только проследи, чтобы обстановка была публичной, иначе, боюсь, она тебя изнасилует, - посоветовала я. - Ну, что ты хихикаешь? Девушка дошла до точки, имей в виду! Я ещё никогда не видела, чтобы её так клинило на ком-то.
  Бессовестный стратег продолжал ржать, делясь с нами фантазиями относительно того, как именно Линна, которая была на полголовы ниже него, станет воплощать идею об изнасиловании. В конце концов, махнув на него рукой, я переключилась на Маугли, который молчал всё это время и только переводил глаза с одного на другого.
  - Ты сегодня был просто героем! Столько неожиданных событий, и ты везде держался молодцом. Я тобой горжусь!
  Маугли смущённо улыбнулся, мгновенно покрывшись золотыми и аквамариновыми разводами.
  - Спасибо, сагите.
  - Совершенно не за что. Это я тебя благодарю за поддержку.
  Эдор и Лавиния внесли свою лепту в похвалы кикиморышу, так что, когда стратег покинул нас, намереваясь отоспаться в своём подводном логове, заморыш напоминал праздничное дерево последнего дня года, и только что не светился своим собственным светом.
  Укладываясь спать, я думала о том, что заставило его противиться приказам бывшей хозяйки. Конечно, если придираться, Линна была ею чисто формально, но, насколько я понимала, у Вайятху вообще отсутствовал механизм отказа кому бы то ни было. Стало быть, как жена хозяина, дорогая подруга имела все возможности командовать заморышем, что и делала, причём, абсолютно против его желаний! Да и на моей памяти кикиморыш ни разу не заупрямился и не заявил кому-нибудь, что не хочет чего-то делать. Да, пугался, сомневался, приходил в отчаяние, но делал. А тут - прямой отказ!
  Похоже, даже Линна не сообразила, насколько это нетипично для лягушонка: не сделать что-либо не по чьему-то приказу, а по собственному желанию. Неудивительно, что он был такой пристукнутый потом. Пожалуй, для него это тоже своего рода обвал большой такой части мира. Теперь, главное, чтобы заморыш не переусердствовал с применением этой новой возможности. А то, на фоне взросления, как накроет нас ещё переходный период...
  
  После моего дня рождения наступило долгое затишье, в котором почти ничего не происходило. И слава Всевидящему, потому что уже случившегося вполне хватало для того, чтобы пить успокоительное каждый вечер. Я не пила только потому, что Проводник, который стал появляться реже, но, так сказать, эффективнее, пару раз снова накачивал меня силой, позволяя буквально возрождаться, как феникс из пепла. Правда, разговаривать он со мной почти перестал, и на вопросы не отвечал, заставляя замолчать самым древним и испытанным способом.
  Я пока тоже отступилась, не решаясь настаивать. Кто его знает, эту таинственную половину, - вдруг он не одобряет изменений, происходящих с Маугли? Лягушонок на мои осторожные расспросы только пожимал плечами и отвечал, что "всё в порядке", но я уже поняла, что Проводник общался с ним, показывая только какие-то поверхностные вещи, и не пуская вглубь своих эмоций.
  Разборки между Эдором и Скроссом прекратились, так и не начавшись, потому что крокораус самолично извинился перед стратегом за поведение, своё и своих близких, и предложил в качестве компенсации недельный отпуск с отдыхом на лучшем курорте. Мачо жест оценил, но компенсацией не воспользовался, тактично предложив финансовому мегалодону отправить туда дочь с зятем, на предмет оживления их чувств. Крокораус фыркнул было, но совету последовал. Не знаю, что именно наговорил коварный ГИО-соблазнитель Альдору, но мирассец вдруг загорелся идеей спасения своего брака. По крайней мере, так мне сказал всё тот же искуситель, с самым невинным видом рассуждавший о том, как хорошо и благотворно сказывается обычно на семейных отношениях совместный отдых мужа и жены. Я подозревала, что стратег и Кальтари вступили в заговор, но мачо молчал, и только закатывал глаза в ответ на мои вопросы. Я отложила свои подозрения подальше и стала ждать, чем всё закончится.
  Вигор вернул нам подарки мирасских высочеств, и Лавиния теперь каждое утро читала заложенные в память её вифона записки Наима. Сначала она фыркала, потом хмыкала, потом стала просто прочитывать, не строя никаких гримас, а в одно прекрасное утро я обнаружила её улыбающейся. И в глазах, устремлённых на экранчик аппарата, светилось что-то, очень похожее на нежность...
  С облегчением вздохнув и скрестив пальцы, я загадала, чтобы златовласка не растеряла своих чувств хотя бы до личной встречи с отправителем. Он, между прочим, регулярно засылал к Эдору своих представителей, которые, помимо деловых поручений, теребили стратега номер один по поводу скорейшего переезда на Мирассу. Довольный мачо потирал руки и выставлял всё новые и новые условия, добившись, в конце концов, того, что выделенная ему изначально квартирка превратилась в огромный трёхэтажный дом, спешно строящийся на территории будущего курорта. Пока предполагалось, что там разместится не только жильё для стратега и его родственников и сотрудников, но и штаб стройки. А в дальнейшем Эдор рассчитывал получить его в единовластное пользование.
  И всё-таки, первым на Мирассу полетел Эктор. Мачо надеялся, что вид полного счастья, в котором купается сестра, подвигнет принца на дополнительные уступки в некоторых вопросах налогообложения, которые до сих пор оставались камнем преткновения. Императорские министры, подсчитав полностью предполагаемые доходы от туристов, взвыли от жадности и начали требовать несусветных сумм, поскольку, по договору с императором, земля под курорт передавалась корпорации Скросса в аренду сроком на сто лет, за очень небольшую ежегодную плату, но зато переданную в казну сразу и полностью. А вот дополнительные налоги на здания и ресурсы должны были быть урегулированы позже, и поступали они в бюджет названных ведомств, то есть, практически, в карман министрам. И с этими министрами не мог справиться даже папаша Линны, поскольку аппетиты у них были прямо-таки непомерными. Эдор жаловался, что у него сложилось впечатление о Кабинете министров Его императорского величества, как о шайке отпетых грабителей, которые всерьёз раздумывают, как бы заставить корпорацию Скросса построить курорт, а потом выгнать всех с планеты. И получать деньги с туристов самим, в свой карман, ну, делясь, конечно, немножко с императором... При таком раскладе поддержка Высочеств, пусть даже основанная только на личных чувствах, была бы ощутимым подспорьем.
  Проинструктированный и заранее подготовленный Эктор, прибыв на Мирассу, блестяще справился с задачей очарования принцессы, и параллельно развил бурную деятельность по продвижению различных идей мачо в умы местной аристократии. Принцесса Кария пала жертвой чар стратега номер два стразу и бесповоротно: дабы ни у кого из фрейлин не оставалось иллюзий, к кому прилетел этот красавчик, она просто-напросто затащила его в свою спальню прямо в день прилёта. Судя по всему, результатами осталась довольна и больше не позволяла ему ночевать в других местах.
  Узнав об этом, я испытала некоторый культурологический шок от такой прямолинейности, но, с другой стороны, напомнила себе, что это Мирасса, там возможно и не такое. Осторожно расспросила мачо, как его брат и принцесса обошли вопрос личных сексуальных рабов, и с облегчением узнала, что у принцессы собственных Вайятху никогда не было, и вообще она слывёт большой оригиналкой, помешанной на альтруизме и добром отношении к различным обделённым существам, наподобие всех остальных жителей Содружества, например. А уж теперь и вовсе не предвиделось никаких других мужчин, даже способных увести на четырнадцатое небо. Я искренне порадовалась такому успеху нашего посланца, и стала ждать, когда очередь дойдёт до Лавинии, по которой так явно сох Наим.
  Случилось это, на удивление, не так уж скоро. Видимо, экономические интересы министров перевешивали личные привязанности Его высочества, но, в конце концов, обозлившийся принц, не имея способов заставить Эдора пойти ему навстречу, нажаловался папеньке, и папенька-император в приватной беседе своих помощников убедил, что препятствовать личному счастью его единственного сына - куда большее преступление, чем им казалось. Министры всё поняли, суммы налогов урезали, и торжествующий Эдор самолично повёз сестру Наиму Великолепному. Всё это до Вогранов напоминало какое-то средневековое сватовство, и в другое время я бы от души посмеялась над перипетиями почти сказочного сюжета, но мне было грустно. Расставаться с подругой совершенно не хотелось.
  Лавиния улетала прямо из нашего лесного домика, и мы с заморышем помогали ей собраться. Я удивлялась тому, насколько спокойной и безэмоциональной она казалась. Ни тени волнения или испуга, ни сомнений, ни колебаний. Приняв один раз решение, златовласка просто следовала ему.
  Прощаясь, я пожелала ей счастья.
  - Спасибо, Тэш, - спокойно ответила она. - Теперь я тоже буду на Мирассе и постараюсь добиться, чтобы тебя с Маугли пригласили туда, как можно быстрее. Не скучай тут и не позволяй кое-кому лениться.
  Последние прощальные поцелуи, и ало-золотое чудовище стратега номер один стремительно набрало высоту, как настоящий ящер, и исчезло за лесом. А мы остались ждать, когда придёт наша очередь вот точно так же растаять в небе над Второй.
  
  Глава пятьдесят вторая.
  
  После отлёта Лавинии наша с Маугли жизнь вовсе не стала спокойнее или скучнее. Ничего подобного! Наоборот, в ожидании перелёта на родину Вайятху, я занялась с ним усиленными психологическими тренингами. Дело в том, что обучить лягушонка более-менее привычным для нас реакциям при встречах или расставаниях было мало. Требовалось дать ему навыки выхода из конфликтов, которые неизбежны при жизни в человеческом обществе. Возможно, поселись он вместе с ГИО-изменёнными, подобных проблем у него не было бы вообще, но, поскольку это было невозможно (хотя бы пока), приходилось думать, как он будет жить среди людей.
  Поэтому лягушонок продолжал по три-четыре часа в день отрабатывать сохранение одного оттенка кожи, наиболее близкого к человеческому. Ещё он учился дальнейшим премудростям поведения человека в коллективе. Здоровался, прощался, знакомился, соглашался, отказывался, настаивал на своём, сожалел, извинялся... Короче говоря, тренировался вести себя не как бывший постельный раб, а свободный гражданин, обладающий всеми правами обычных мирассцев, и умеющий ими пользоваться.
  Я построила для него психологическую матрицу, как нас учили, исходя из наиболее соответствующего заморышу психотипа. Поскольку сложно было бы ожидать от него, в качестве спонтанной реакции, вспышки агрессии, например, я отталкивалась от того, что Вайятху будет сглаживать неприятную ситуацию, а не обострять её. И принялась внедрять в его память и сознание модели поведения, характерные именно для такого "миротворца". Начали мы с демонстрации небольших фрагментов фильмов, помогающих психологам наглядно объяснять, о чём идёт речь.
  Но лягушонок, насмотревшись разных видов конфликтов, пришёл в ужас и принялся всерьёз уговаривать меня по прибытии на Мирассу отправить его жить в лес.
  - Ну, пожалуйста, сагите, - жалобно просил он. - Давайте я вообще не буду появляться в городе, а сразу же улечу куда-нибудь подальше... Я не пропаду, не думайте! С деревьями можно обо всём договориться, и о пище, и о защите. С животными тоже! Вы бы днём работали, а по вечерам возвращались ко мне, как раньше, и мы вместе жили бы в нашем домике, только на Мирассе...
  Кстати, в своих прочувствованных речах он имел в виду именно наше лесное жилище. Дело в том, что Эдор, в качестве подарка на день рождения, преподнёс мне оплаченный сертификат на перевоз моей недвижимости на любую другую планету. Сколько это стоило - я даже представить боялась, но теперь у нас с Маугли была реальная возможность переехать на его родину, что называется, сразу с крышей над головой. Основная сложность заключалась в том, чтобы получить разрешение от местных властей поставить домик в выбранном нами месте и подключить его к различным коммуникациям.
   Я отнеслась к подарку стратега неоднозначно, в отличие от того же Маугли, который прямо-таки прыгал от восторга. С одной стороны, я понимала, что, если мы будем жить на Мирассе, наш, уже обжитый и нежно любимый домик - лучший вариант жилья. С другой, если мне не удастся закрепиться на новом месте, или выяснится, что я свободному лягушонку не нужна, то и вернуться будет некуда. Это был бы совсем уж грустный итог самого сложного года в моей жизни... Но выбора, на самом деле, не было. Если бы я вернула подарок, никто не понял бы моих мотивов, поэтому пришлось, смиряя страхи и сомнения, улыбаться и благодарить. Я запрятала сертификат подальше, чтобы он, не дай Всевидящий, не потерялся или не порвался до того, как потребуется.
  Но переезд был, всё-таки, делом ближайшего, но будущего, а тренировки психологической устойчивости заморыша отравляли наше настоящее. Заставив его выучить шаблонные фразы, помогающие гасить конфликты, я закачала в Деону несколько основных психотипов людей, склонных к агрессии, и начала гонять лягушонка по типичным спорным ситуациям, связанным с этими психотипами. И тогда у нас случился настоящий сумасшедший дом! По нескольку часов в день мой кибер-консультант, на разные голоса, то задевала, то поддразнивала, то ругала заморыша, вырабатывая у него правильные рефлекторные реакции, потому что пока они заключались в одном-единственном действии: убежать подальше. В первые два дня мне приходилось чуть ли не силой вытаскивать кикиморыша из спальни, где он прятался, сунув голову под подушки.
   Дело двигалось так туго, потому что Маугли ужасно пугала сама возможность агрессивного поведения людей. В конце второго дня, посвященного самоконтролю и терпению, причём для нас обоих, заморыш, с тоской в глазах, спросил:
  - Сагите, неужели все так много ругаются?! И постоянно?
  Я объяснила, что всё не так плохо, что это - просто способ обучить его, и на самом деле никто не скандалит с утра до вечера.
  - Но почему тогда я должен ругаться с сагите Деоной? - горестно удивился заморыш. - Ведь мы не ссорились!
  - Ну, конечно, нет. Это же просто такая игра! Чтобы ты научился не пугаться, если услышишь что-то подобное от посторонних людей.
  Кикиморыш укоризненно посмотрел на меня, вызвав непроизвольное чувство вины за всё человечество, так и не научившееся избегать скандалов и разборок.
  - Вы хотите, чтобы я стал совсем плохим Вайятху? - осведомился с грустью зелёный манипулятор.
  - Нет, я хочу, чтобы ты стал как можно более похожим на обычного человека. Потому что никто не должен знать, кто ты такой на самом деле. Не забыл, что на Мирассе у тебя не будет никаких прав, и ты снова превратишься в раба?
  - Но я и сейчас раб, - возразил Маугли.
  - Нет, по законам Содружества ты свободен. А вот, как только вернёшься, по императорским законам свободу потеряешь. И даже мы с Эдором ничем не сможем помочь. Единственное спасение и защита для тебя - стать неотличимым от людей. Поэтому Деона и тренирует твои реакции, понимаешь?
  - Да... - тихо проговорил Маугли. - Значит, меня отберут у вас, если поймут, кто я?
  - Наверняка. И, может быть, отдадут обратно прежнему хозяину.
  - Но теперь моя хозяйка - вы! Вы же взяли меня, дали новое имя...
  - А кто помешает им повторить эту процедуру и вернуть тебя сагату Альдору?
  Лягушонок уставился на меня расширившимися глазами.
  Похоже, о такой перспективе он даже не задумывался. Ну, это понятно, - если все проблемы решает хозяин, то и думать о них необязательно. Но сейчас нам обоим было жизненно необходимо, чтобы он понял, насколько всё серьёзно. Поэтому я не пожалела и не утешила его, хотя очень хотелось, а продолжила неприятный разговор.
  - Ты же помнишь, где было твоё место в доме сагата Альдора?
  - Да...
  - Ты хотел бы опять вернуться туда? Забыть всё, чему научился? Снова выполнять приказы всех Кальтари?
  - Снова? - лягушонок ошарашенно заморгал. - Снова... слушаться сагите Линну?
  - Ну, да. Её или другую сагите, которая будет женой Альдора.
  - Нет, - тихо ответил заморыш, покачав головой. - Я не хотел бы забыть вас, сагите. И не хотел бы принадлежать другому хозяину. И не хотел бы снова жить, никуда не выходя...
  Облегчённо вздохнув, я обняла его и поцеловала в щёку.
  - Я тоже не хотела бы такой жизни для тебя. Поэтому, давай, ты будешь стараться изо всех сил, чтобы никто не смог узнать в тебе Вайятху. Хорошо?
  Вылинявший к тому моменту до бледно-серого лягушонок молча кивнул, но я чувствовала, что его потряхивает. Похоже, такое давление на нежную психику кикиморыша всё-таки было излишним...
  Справедливость моих подозрений подтвердилась этой же ночью, когда не только я видела во сне кошмары, что, в-общем, было уже почти привычно, но и заморыш несколько раз просыпался с невнятными криками, а потом долго лежал, стиснув меня в железных объятиях, словно боялся, что я растворюсь в воздухе. Я ни о чём не спрашивала его, и так было понятно, что могло ему присниться, чтобы довести до состояния перепуганного зверька. Возможное расставание стало нашим общим страхом.
  С утра тренинги возобновились, и теперь кикиморыш действительно старался, но у него всё равно получалось плохо. Поразмыслив, я пришла к выводу, что нельзя лишать его привычного спектра ощущений. Раз лягушонок эмпат, и привык "прощупывать" всё, с чем имеет дело, не давать ему пользоваться своими возможностями, значит, сильно усложнять задачу. Стало быть, пусть продолжает определять, какие эмоции движут людьми, глядишь, и реагировать станет правильнее.
  Сказано - сделано. Я разрешила Маугли "считывать" Деону во время их словесных спаррингов. Но ничего не вышло, - оказывается, кибер-консультант просто не могла воспроизводить эмоции тех, кого изображала. Транслировать речь, тон, громкость, лексикон - да, а чувства - нет. И вообще, как выяснилось, истинное отношение к происходящему самой Деоны настолько отличалось от требуемого, что у лягушонка в голове воцарилась полная каша. Если же говорить коротко, то мой кибер-консультант просто-напросто смеялась про себя всё время, пока "ругалась" с заморышем.
  На мои претензии она, вполне справедливо, ответила, что изображать человека она, пожалуй, сможет, но вот стать человеком - вряд ли. Если нам нужны люди, то и обращаться надо именно к ним. Сказать, конечно, было легче, чем сделать, но я решила попробовать. Вечером мы с заморышем полетели в самый людный парк столицы, и принялись гулять по аллеям, отыскивая каких-нибудь недовольных посетителей. Не сразу, но обнаружили парочку тихо ругающихся подростков, и за неимением других объектов изучения, двинулись за ними.
  Маугли некоторое время "прислушивался" к ним, вытянув шею, а потом пожаловался мне, округлив глаза:
  - Сагите, я вообще ничего не понимаю! Почему они ругаются из-за какого-то надоедливого друга, если каждый из них на самом деле хочет целовать другого?..
  Я поперхнулась, но вовремя вспомнила, что уровни эмоций тоже бывают разными, хотя бы поверхностными и глубинными, например.
  - Маугли, не пытайся залезть слишком внутрь, смотри на самой поверхности, - посоветовала я. - Что их злит?
  - Что их злит... - тихо повторил лягушонок, уставившись в спины злосчастной парочки, шедшей впереди, отвернувшись друг от друга. - Она сердится на него, потому что он упрямится. Он... он сердится на неё за то, что она упрямится... Сагите, это просто ерунда какая-то! А почему бы им просто не поцеловаться? Они же тут же помирятся!
  - Ага, вот возьми и скажи им об этом, - пробормотала я, соображая, как направить лягушонка в правильное русло. Вот, Вограны всё побери! Не думала, что мы, люди, настолько привыкли врать всем и во всём!
  Не успев додумать эту мысль, я увидела, как послушный Вайятху догоняет подростков и что-то тихо им говорит. Они остановились, недоверчиво и даже гневно глядя на непрошеного советчика, но, раньше, чем я успела вмешаться, Маугли добавил что-то, энергично кивнув, и пошёл обратно ко мне. Секунду я думала, что сделать: извиниться и сделать вид, что Маугли неудачно пошутил, или развернуться и пойти в обратную сторону, делая вид, что мы вообще не при чём... Но тут паренёк, с самым решительным видом, вроде того - "была-не была", - схватил свою надутую подругу за руку и, подтащив к себе поближе, принялся целовать. Когда мы поворачивали в другую аллею, я бросила взгляд назад: парочка продолжала самозабвенно лобызаться.
  - Ээээ... Маугли, что ты им сказал? - тихо поинтересовалась я, когда мы отошли подальше.
  - Ничего особенного, сагите... Просто напомнил, что они друг друга любят, - с самой невинной физиономией ответил заморыш и подхватил меня под руку. - Если бы вы позволили, я бы и вам кое-что напомнил...
  - Спасибо, у меня с памятью и так всё очень хорошо! - открестилась я.
  И мы ушли из парка.
  Следующую попытку приобщить лягушонка к общению с людьми я предприняла через две недели, повезя его в маленькое кафе напротив Университета, где частенько случались небольшие стычки с хозяйкой. Проблема была в том, что госпожа Вила не любила студентов, но студенты очень любили её выпечку, что обеспечивало ей постоянный приток нежеланных клиентов.
  Мы сидели за дальним столиком и ждали свой заказ: два коршу с сиропом из малины и набор овощных пирожков, когда в дверь ввалилась компания возбуждённых первокурсников. Пухлое лицо хозяйки, представительной дамы лет пятидесяти, с пронзительными серыми глазами, стало медленно мрачнеть. Чего-чего, но громких разговоров и взрывов смеха госпожа Вила терпеть не могла. Я с интересом наблюдала за тем, как она готовится усмирять шумных посетителей. Лишь бы про наш заказ не забыла под горячую руку...
  Первокурсники, не подозревающие о грядущей нахлобучке, подошли к витрине и начали выбирать, что заказать. Хозяйка дождалась, пока все выразят свои пожелания, а потом триумфально объявила, что у неё в кафе не шумят. И точка. И если господа и дальше желают вопить, как стая мартышек, то лучше им прямо сейчас пойти и поискать подходящий для этого притон.
  Стало очень тихо, студенты опешили, и даже другие, спокойные посетители словно бы вжались в свои стулья, пытаясь слиться с обстановкой. Вайятху же и вовсе сжал мою руку, как будто готовился бежать.
  - Спокойно, Маугли, - прошептала я ему на ухо. - Следи за своим цветом!
  Вздрогнув, лягушонок сосредоточился, и его полинявший, было, загар снова приобрёл первоначальный оттенок.
  Первокурсники тем временем решили согласиться с правилами кафе, и расселись вокруг столика. Молоденькая девушка принесла наш заказ, расставила на столе и ушла. Я мысленно попросила у Маугли прощения и... вынула из кармана дохлого жука, подобранного утром в саду. Одно неуловимое движение, и жук нырнул в чашку с коршу.
  - Ай-яй-яй... - сказала я. - А у нас проблемы... Маугли, позови, пожалуйста, хозяйку.
  - З-зачем? - перепугался Вайятху.
  Я показала на дрейфующее по поверхности напитка насекомое.
  - Ой... А как он тут оказался? - поразился лягушонок. - Бедный... Ну, я тогда не буду пить.
  - Не-ет, - протянула я. - Мы тут зачем? Забыл? Давай, зови хозяйку.
  - Может, не надо?.. - шепнул стремительно бледнеющий Маугли.
  - Надо. Следи за своим цветом. И зови уже! - отрезала я.
  Заморыш покорно встал и пошёл к стойке, постепенно замедляя шаги. Добравшись до прилавка, он постоял и что-то тихо сказал.
  - Что?.. Где?.. Чушь! - громко и сердито ответила хозяйка и, бросив дела, направилась к нашему столику.
  Уставившись на чашку с жуком, она нахмурилась и сказала тоном убеждённого атеиста, увидевшего чудо:
  - Да не может такого быть.
  - Простите, госпожа Вила, но моему спутнику подали напиток с каким-то насекомым, - холодно информировала я. - Замените, пожалуйста, ему коршу.
  - Ему-то? - как-то зловеще повторила хозяйка. - Заменить? А не сам ли ты, дружок, устроил это представление? - вопросила она, уставившись на лягушонка. - Небось, решил, что это будет смешно: посрамить Вилу перед посетителями, подорвать заведению репутацию, а? А потом за углом посмеяться, с такими же наглыми юнцами?
  - Вовсе нет! - запротестовал Маугли. - Когда я посмотрел на чашку, жук уже плавал там!
  Я внутренне возликовала: заморыш отвечал вполне достойно, не пытался взять всю вину на себя, и даже не отмалчивался! Ну, просто сказка! Умница, а не Вайятху...
  - Не знаю, не знаю... Я никогда ничего подобного у себя не видела! И жуки у меня не водятся! И чистота такая, какая тебе и во сне не приснится!
  - Я вам верю, - ответил лягушонок, двигаясь по моим схемам разрешения конфликта. - Я верю! Просто прошу другую чашку коршу. Ведь можно поменять эту на другую?
  Госпожа Вила тяжело посмотрев на него, ответила мрачно, но уже почти спокойно:
  - Ну, пойдём... Поменяю я тебе твой коршу.
  И двинулась к прилавку широкими шагами. Лягушонок бросил быстрый взгляд на меня, я незаметно подмигнула, и он пошёл следом за хозяйкой. Напиток был налит ею собственноручно, и даже добавлено одно маленькое пирожное, в качестве моральной компенсации.
  Я торжествовала, пока не увидела глаза возвращающегося кикиморыша.
  - Что такое? - отвернувшись от остальных посетителей, прошептала я.
  - Н-ничего, - запнувшись, ответил он. - Давайте пойдём побыстрее отсюда...
  - Да что случилось?
  - Ничего... Просто есть расхотелось, - нервно ответил Маугли и принялся крошить ложечкой подаренное пирожное.
  Я поняла, что не добьюсь ничего более вразумительного, пока мы не выйдем из кафе, и принялась торопливо уничтожать пирожки, запивая их огненным коршу, рискуя обжечься. Лягушонок сидел, уставившись в свою чашку, и бросая иногда по сторонам быстрые, испуганные взгляды.
  Когда мы вышли, наконец, на улицу, несколько нервозно поулыбавшись напоследок хозяйке, я сжала руку кикиморыша и потребовала:
  - Так, а теперь быстро объясняй, что произошло?
  - Ничего... На самом деле ничего! - торопливо ответил лягушонок, увидев выражение моего лица. - Я просто почувствовал... ну, вы же говорили, что можно это делать... В-общем, та толстая сагите хотела заняться со мной сексом. Очень хотела!
  До меня дошёл смысл его слов только через секунду, и я встала посреди улицы, сначала удивлённо таращась на встревоженного кикиморыша, а потом - загибаясь от смеха. Вот вам и неприступная госпожа Вила! Вот вам и гроза всех первокурсников! Оказывается, она просто неравнодушна к ним... Нет, но я-то какова! Тоже мне, дипломированный психолог...
  Нахохотавшись, вытерла глаза и пояснила заморышу, что всё в порядке. Он мне, конечно, поверил, но так ничего и не понял. Позже пришлось объяснять ему, что сексуальное желание, даже очень сильное, испытываемое людьми, необязательно должно привести к самому занятию сексом, как решил было Вайятху. Поэтому то, что он понравился госпоже Виле, не значило, что она непременно попытается его заполучить. Выслушав мои пояснения, лягушонок облегчённо вздохнул и заявил, что "читать" больше никого не станет, а то от этого получается только хуже...
  Пусть наши походы были с приключениями, но их итоги меня порадовали: Маугли с честью выдержал испытание, почти не терял контроля над сменой цветов, и вообще, держался молодцом. Может, только был излишне застенчивым, но это не выглядело ни искусственно, ни чрезмерно. В-общем, я сочла, что наши занятия дали свои плоды. Пожалуй, ещё пара недель, и кикиморыша можно будет выпускать "в люди", не особенно беспокоясь о том, что он что-то натворит.
  Пока мы готовили Вайятху к тому, чтобы предстать перед очами мирассцев и не быть узнанным, Эдор продолжал свою бурную деятельность. Стройка быстро набирала темп, дом для самого стратега был почти достроен, оставалась только отделка. Мачо умудрился привезти на Мирассу ещё одного ГИО-изменённого, пилота, который до этого работал на его же почтовых кораблях. Теперь стратегу номер один удалось устроить его на свой грузовой кораблик, возивший разные материалы для строительства. Таким образом, количество ГИО-изменённых, занятых на Мирассе, дошло до четырёх, включая мачо, и пока на этом было решено остановиться. Следующими переселенцами по плану должны были стать мы с Маугли.
  Господин Скросс после последнего визита не проявлялся никак, из чего мы сделали вывод, что Линна не соврала, когда рассказывала о скандале в своей семье, и мастодонт бизнеса решил не вмешиваться больше в личные дела дочери или наши с Эдором. Как раз относительно этих последних, я испытывала самые большие сомнения. С одной стороны, нам надо было дотянуть до переезда, продолжая изображать роман, а с другой - обстоятельства торопили расставание.
  Линна с мужем уже вернулись из поездки на курорт, и до меня доходили сведения о том, что Альдор улетел на Мирассу один. Стало быть, госпожа Кальтари, не добившись успеха там, открыла сезон охоты на стратега здесь, на Второй. Мачо на мои вопросы только хмыкал и говорил, что мне не о чем беспокоиться. Я сама так не считала, но и спорить не пыталась, наученная горьким опытом.
  Развязка наступила как-то внезапно, несмотря на то, что мы ждали её уже столько месяцев. Эдор как раз уже неделю сидел безвылазно на Второй, решая какие-то насущные дела с транспортной компанией, совладельцем которой был, вместе с императором и Скроссом, когда явился к нам вечером без предупреждения. Я не то, чтобы насторожилась, но удивилась, потому что обычно он всё-таки предупреждал о намечающихся визитах. Усевшись в своё любимое кресло, непривычно молчаливый стратег некоторое время просто сидел, закрыв глаза. Я принесла ему традиционную чашку кофе, но она так и осталась стоять нетронутой.
  Моё удивление не успело ещё перерасти в тревогу, когда Эдор глубоко вздохнул, открыл глаза и сообщил:
  - Я занимался сексом с Линной. Сегодня вечером.
  Застыв на месте, я смотрела на него, пытаясь понять, что чувствую. Пожалуй, самым верным словом было бы "печаль". Несмотря на то, что давным-давно знала: однажды это случится, Эдор оставит меня ради Линн, потому что так нужно для его семьи, для его отца... Я знала всё это, готовилась, но всё равно оказалась не готова. Мне было очень и очень грустно от того, что это, наконец, произошло.
  Хотя, вообще-то, стратега можно было поздравить с успехом в деликатнейшем деле: если он согласился на секс с Линной, значит, точно знал, что моя дорогая подруга беременна. Ювелирная, почти невыполнимая работа была успешно завершена. Эдора следовало поздравлять, несомненно, но я молчала. Потому что ощущала только бесконечную грусть, и знала, что он тоже знает о моих чувствах, а значит, притворяться нет смысла, и поздравлять я его не стану...
  Но было что-то ещё в затянувшемся молчании. Что-то неправильное, раздражающее, как заноза в пальце. Эдор ещё раз глубоко вздохнул, будто сильно устал, и произнёс:
  - Ты в курсе, какое оно, четырнадцатое небо?
  И, глядя на моё вытянувшееся лицо, прокомментировал:
  - Ну да, значит, в курсе... И когда ты собиралась мне рассказать о дарованиях моего подопечного?
  Я покачала головой.
  - Откуда ты узнал про четырнадцатое небо? Линна разболтала?
  Мачо кивнул.
  - Но зачем? Она что, сравнивала тебя с Вайятху?!
  В этот момент, если бы рядом случилось быть моей дорогой подруге, - клянусь вам, я бы её просто убила! Иногда самые радикальные решения оказываются самыми верными.
  - Нет, не сравнивала... наверное, - слегка поморщившись, ответил Эдор. - Упомянула, что лучше меня любовника быть не может, разве что только твой гуманоид. Но это - исключительный случай, он ведь вообще самый крутой в Галактике, аж на четырнадцатое небо возводит...
  Наверное, мне было бы легче, если бы мачо демонстрировал обиду или ругался. Но он говорил каким-то безэмоциональным, ровным голосом, и я никак не могла понять, как себя вести.
  - Понимаешь, это вообще чертовски сложная штука... Четырнадцатое небо и всё такое, - начала я. - Если уж рассказывать всё, то у Вайятху вообще раздвоение личности...
  И принялась прилежно излагать всё, что знала о Проводнике и его роли в жизни лягушонка. По ходу моего рассказа Эдор, наконец-то, отмер, сделал пару глотков кофе, облизал губы, и вступил в дискуссию, вызвав у меня сильнейшее желание сделать древний знак благодарности Всевидящему: перекреститься.
  - Ну, вот, теперь ты знаешь, как это происходит, но объяснений этому у меня нет, - закончила я повесть о лягушонке. - И зачем Линна приплела это четырнадцатое небо, да ещё в такой момент, - тоже не понимаю...
  - Ну, тут-то всё как раз понятно, - задумчиво отозвался стратег. - Она рассчитывала рассорить нас, если вдруг я ещё не знал, что вы близки с Вайятху. Ну, и вызвать ревность, вероятно. Ты же уже показала, кто для тебя важнее, я или твой гуманоид, теперь Линне важно убедиться, что я тоже в курсе расклада... Кстати, неплохой ход. Интересно, сама придумала или кто-то подсказал?
  - Да какая разница? - пожала плечами я. - Главное, она своего добилась... Теперь нам не удастся сделать вид, что ты не знаешь о наших отношениях. Ну что, расстаёмся?
  - Придётся. Иначе всё это будет выглядеть совершенно неестественно.
  - А как же переезд на Мирассу? В качестве кого я теперь поеду туда, если поеду? Раньше я была твоей невестой. А теперь?
  - А теперь поедешь в качестве подруги Лавинии. Уж она точно с удовольствием пришлёт тебе приглашение.
  - Надеюсь, - вздохнув, ответила я. - А почему ты такой... безрадостный? Столько времени готовил этот момент, а теперь...
  - Вот именно - столько времени, что теперь не чувствую радости. Возможно, позже... Да, кстати, вот, - и мачо вынул из кармана маленький пунцовый камень-кристалл. - Если захочешь, можешь послушать. Это запись нашей сегодняшней встречи с Линной. Не беспокойся, записан только разговор, ничего лишнего.
  Я кивнула, чувствуя, что щёки всё-таки краснеют.
  - Ладно, полечу домой, - сказал мачо и встал. - Как-то удивительно гадко я себя чувствую. Сам не пойму, в чём дело...
  Проводив его, я вернулась в комнату и уставилась на красный камешек. Ни видеть, ни слышать ничего не хотелось... Но, если Эдор сам предложил, - значит, в записи было что-то важное. Ломая внутреннее сопротивление, я включила воспроизведение.
  
  Глава пятьдесят третья.
  
  Сначала появилось изображение кабинета Эдора. Я и раньше видела его, в качестве фона, когда он звонил с работы, поэтому хорошо знала эту комнату, с огромным, во всю стену, окном, за которым вечно бурлила и двигалась столица. На гигантском, почти пустом столе стояли только экран кибера со встроенным стационарным вифоном, голограмматор воистину гигантских размеров, хронометр и блокнот, без которого я стратега, практически, никогда не видела.
  В дальнем от двери углу парил над антигравитационной подставкой довольно большой аквариум в виде шара, поделённого пополам. Нижняя часть была тёмной и непрозрачной, верхняя - обычной. Я знала, что в аквариуме обитала любимица мачо - рыба-стрела, известная тем, что ловила добычу из засады, выпрыгивая внезапно, как монстр из шкатулки. Экземпляр, который жил у стратега, имел в длину уже около полуметра, и прекрасно уживался с красно-чёрными рыбками, занимавшими верхнюю, светлую половину аквариума.
  На записи Эдор как раз кормил своих хищников. Засыпал им внутрь шара специальный корм, который в воде разворачивался и "дрыгался", изображая мелких проптов, а рыбы с удовольствием поглощали их, выхватывая друг у друга из-под носа.
  Зазвонил вифон, мачо подошёл, послушал, бросил: "Хорошо, веди" и отошёл к окну, уставившись туда невидящим взглядом. Насколько я знала повадки стратега, в этот момент он просчитывал в голове десятки вариантов, выбирая лучший. Видимо, придя к какому-то решению, он сел за свой стол, выдвинул ящик, что-то там сделал, и угол съёмки изменился, сосредоточившись на самом мачо и кресле напротив него, с другой стороны стола. Изображение увеличилось, приблизив выбранные объекты.
  Через минуту открылась дверь, послышалось постукивание каблуков, и возле кресла появилась Линна. Я сразу поняла, что моя дорогая подруга тщательно готовилась к этому визиту: на ней было облегающее белое платье с глубоким декольте, тоненькие бретели украшены бриллиантами (подделок Линна принципиально не носила); глаза и губы чуть подкрашены, чтобы подчеркнуть форму и цвет; гладкая, золотистая от загара кожа излучала приглушённое сияние; светлые волосы уложены в небрежно-естественную копну, падающую завитками на плечи и спину. Загляденье, а не женщина! Просто-таки ожившая сказка.
  Правда, стратег на сказочную гостью смотрел исключительно спокойно и поздоровался тоже достаточно прохладно. Линна ответила с куда большим жаром. Мачо предложил ей сесть, и тут стало понятно, что гостья сильно нервничает: она очень долго усаживалась в кресло, как будто по сидению были рассыпаны иголки и булавки, не знала, куда деть свою шикарную белую сумочку, потом мучилась, то поджимая, то переставляя ноги, раз десять оправила подол и столько же волосы. И всё это, старательно избегая взгляда на стратега, который молча, терпеливо ждал, пока она устроится. Наконец, Линна всё-таки уселась и рискнула посмотреть на него.
  - Вы знаете, наверное, мы недавно вернулись с мужем из поездки... - неуверенно начала она.
  - Да, я слышал, - вежливо ответил красавчик. - Надеюсь, вам понравилось.
  - Да... то есть... не то, чтобы... В-общем, мы решили развестись. Я сегодня подала документы.
  - Вот как? - брови мачо чуть приподнялись. - Сочувствую.
  - Спасибо, но на самом деле мне не нужно сочувствовать, меня можно поздравить.
  - С разводом, вроде бы, не принято поздравлять, - возразил Эдор и переплёл пальцы рук в замок.
  - Но в моём случае это можно сделать... Мы совершенно не подходили друг другу. Даже папа, в конце концов, признал это.
  Линна изобразила лукаво-приглашающую гримаску. Но, если она ожидала от собеседника каких-то немедленных действий, то просчиталась. Мачо не только не тронулся с места и не выказал никакой радости, но, напротив, нахмурился.
  - А что же Альдор? Не возражает?
  - Нет... С чего бы ему? Он получил возможность жить в Содружестве, как давно уже хотел. Мы подарили ему апартаменты-суперлюкс на Дейнеге. И ещё какие-то акции... много. Альдору хватит теперь денег до конца жизни.
  Стратег понимающе кивнул. Я тоже кивнула. Кальтари, стало быть, отхватил свой кусок от пирога Скроссов.
  Дейнега была одной из, пожалуй, самых привлекательных планет, населённых людьми. Мягкий морской климат, множество островов, протянувшихся цепочками вдоль экватора, несколько довольно крупных курортов, плюс игорные зоны... Любимое место отдыха богатых и просвещённых. Альдор знал, что попросить!
  - Значит, вы расстаётесь без взаимных претензий? - уточнил мачо. - Это дальновидный подход для обеих сторон.
  -Да. - Линна снова передвинула туда-сюда ноги. - Так вот... теперь можно считать, что я совершенно свободна.
  - Ну, поздравляю вас, - стратег пожал плечами. - Неудачные браки не всегда так удачно заканчиваются.
  - Да... - согласилась дорогая подруга, покусывая губы. - И поэтому я пришла... я хотела предложить вам...
  - Что предложить? - подтолкнул её мачо, поскольку его собеседница "зависла".
  - Я хотела... предложить вам встречаться, - выдавила Линн, не поднимая глаз.
  - Встречаться? - Стратег откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. - А зачем?
  - К-как... зачем?
  - Ну, вот так - зачем? Чего вы ждёте от этих встреч? Секса?
  - О... ну, вы так... почему же только... я же не... - забормотала подруга, сжимая пальцы на застёжке сумочки так сильно, что побелели костяшки.
  - Хорошо, давайте предположим, что вы добились желаемого, - не слушая её лепет, продолжил стратег. - Вы получили от меня одноразовый секс. И что дальше?
  - П-почему... одноразовый? - опешила Линна. - И что - дальше?
  - Ну, потому что я не свободен. У меня есть девушка, если вы вдруг забыли об этом. Поэтому секс у нас с вами может быть только одноразовым. Так?
  Блондинка вытаращилась на Эдора, приоткрыв рот. Похоже, она совершенно растерялась от его слов.
  - Ну, вот и представьте: вы получили желаемое. Что потом?
  - Н-нет, вы не поняли... - вступила, наконец, Линна.
  От напряжения она начала заикаться. Я даже посочувствовала ей, - каково с непривычки вот так общаться с человеком, который, мало того, что видит тебя насквозь, так ещё и демонстрирует полное безразличие?
  То есть, я-то знала, что стратег кровно заинтересован в моей дорогой подруге. Но, даже зная это, глядя на него сейчас, ни за что не догадалась бы! На лице у него была написана только терпеливая досада.
  - Я не предлагала в-вам разовый секс! Я предлагаю вам от-тношения!
  - Какие отношения? Я не сторонник многоугольников.
  - К-каких... А, нет же... Я не хочу, чтобы вы были одновременно с нами обеими! Нет-нет! Я предлагаю вам быть только со мной!
  - Да с чего я должен быть с вами, Линна?
  - Но... вы же знаете, как я к вам отношусь.
  - Нет, не знаю. Могу только догадываться.
  - Ну, значит, догадываетесь...
  - Да. Догадываюсь, что вам нужно ровно то же, что и большинству женщин от меня: секса. Только этого мало, дорогая Линна, чтобы меня заинтересовать.
  - Но... чего же вы хотите?! - обиженно возопила моя подруга.
  - Я? Ничего. У меня всё есть, - коротко ответил мачо, вызвав у меня невольный вздох.
  Наступила пауза, в которой блондинка сверлила несговорчивого красавца потрясённо-обиженным взором. Да, этот разговор явно давался ей нелегко: несмотря на безупречный макияж, на щеках проступали красные пятна, а глаза подозрительно блестели.
  - Вы хотите сказать, что у вас есть женщина? - помолчав, едко спросила Линна.
  - Да.
  - Но она вас не любит!
  - Хм, а вы, стало быть, любите? - поднял брови стратег.
  - Да! Я - люблю! И не просто люблю, - схожу с ума! Неужели вам и этого недостаточно?!
  Стратег длинно вздохнул, как человек, которому стало скучно, и посмотрел на аквариум, в котором по прежнему продолжалось пиршество.
  Надо же, прошло так мало времени, - рыбы ещё не съели всё, что им насыпали, а мне казалось, эти объяснения длятся уже не меньше часа...
  - Линна, то, что вы чувствуете ко мне - это не любовь, - заговорил мачо. - Это обычное физическое желание, которое легко удовлетворить. Я сталкивался с этим десятки раз. А что потом, знаете? Я вам скажу. Потом приходит насыщение, и интерес пропадает. Но я - не прибор из специального магазина, и не жиголо по вызову. Если бы мне нужен был только секс, я нашёл бы сколько угодно девиц, готовых ради меня на всё. Повторяю ещё раз: мне это не нужно. И что остаётся? Что вы на самом деле можете предложить?
  - Я - не какие-то там девки с улицы... И я люблю вас! - в голосе дорогой подруги звенели рыдания.
  - Но я-то вас - нет! - отрезал неумолимый мачо.
  Линна закусила губу, глядя на него голодными глазами, из которых, одна за другой, покатились первые слезинки. В чём-то я её даже понимала: рассерженный стратег был сейчас чудо, как хорош!
  - Но... что же мне делать? - прошептала она. - Как заставить вас полюбить?..
  - Никак, - Эдор пожал плечами. - Заставить меня вы не можете. Можете только попробовать заинтересовать.
  - Но чем?!
  - Не знаю, Линна. Придумайте что-нибудь, в конце концов! Или вы так привыкли, что все сами кидаются вам под ноги?
  Подруга вздрогнула, и я вместе с ней: стратег попал прямо в точку! Именно все, и именно кидались, понимая, что дочь такого босса - это выигрышный билет на пол-жизни точно...
  - Но... я не знаю! - На смятенное лицо Линны прямо-таки больно было смотреть. - Я... я могу переписать на вас своё приданое!
  Красавец покачал головой.
  - Мне не нужны ваши деньги, у меня есть свои. А скоро их будет ещё больше, когда заработает транспортная компания по перелётам на Мирассу, и курортный комплекс.
  - Но тогда... я не знаю... Что вы хотите? У меня есть связи... Даже целый собственный жилой комплекс на Лайтисе!
  - Вы опять пытаетесь купить меня? Увы, разочарую, - я не продаюсь.
  Подруга сглотнула. Сейчас она выглядела совсем уже жалко. С незнакомым мне потерянным выражением, судорожно комкающая несчастную сумочку.
  - Я не понимаю вас... Всем всегда было этого достаточно! Даже маленькой части было достаточно! А вам - нет?
  - Мне - нет. Мне мало денег, мало сексуальности и красоты. Мне нужна искренность, Линна, понимаете?
  - Вы хотите сказать, что я неискренна?!
  - Думаю, нет.
  - Ах, вот как... А Тэш, стало быть - сама честность?
  - Я знаю, что ей незачем обманывать меня. Поэтому верю. К тому же, Тэш не полагается на деньги или красоту.
  - Ну, да... Ещё бы ей полагаться, если у неё нет ни того, ни другого, - ожесточённо проговорила дорогая подруга. - Ведь она куда страшнее меня, и к тому же нищая! Деньги, на которые она живёт - это мои деньги, я дала их ей, чтобы она ухаживала за Долло!..
  Тут Линна осеклась, похоже, сообразив, что наговорила лишнего. Стратег, который до этого скучающе созерцал поверхность стола, встрепенулся и внимательно посмотрел на неё. Я опять вздохнула. Ну, да, надо следовать легенде, а по ней мачо понятия не имеет, откуда у меня взялся Маугли.
  - Долло? Кто это такой?
  - Ну... Это тот, зелёный, который живёт у неё...
  - Маугли? А какое вы к нему имеете отношение? И почему давали на него деньги?
  Линна стремительно залилась краской. Я не поверила глазам, - нет, точно покраснела!
  - Это... это бывший садовник. Наш. С Альдором. Я попросила Тэш его увезти и... дала денег на содержание.
  Мачо продолжал сверлить дорогую подругу взглядом, отчего она занервничала ещё больше.
  - Вот оно что... - как бы про себя произнёс, наконец, красавчик. - Значит, это вы спихнули его на Тэш. Как привыкли всегда это делать, да? И теперь она его воспитывает, обучает, заботится. Замечательно... Что ж, я знал, что Тэш - добрый человек, вы только что лишний раз подтвердили это. Спасибо.
  У Линны задрожала нижняя губа. Я, было, решила, что сейчас она поменяет, наконец, тактику и заговорит по-человечески, но, посидев несколько мгновений, дорогая подруга вдруг подняла голову и заявила:
  - И всё-таки, она дрянь, эта ваша Тэш!
  - Простите? - изумление Эдора, кажется, было совершенно натуральным. Впрочем, как и моё.
  - Да, дрянь! - с ожесточением повторила Линн. - Она вас обманывает, и я могу это доказать.
  Мачо, склонив голову набок, со снисходительным вопросом в глазах уставился на Линну.
  - Она ведь живёт вместе с Долло в том домике, так? - продолжала блондинка.
  - Да.
  - Ну, вот. Она спит с ним. Причём, наверняка, каждый день. Потому что жить вместе с Вайятху и не спать с ним - невозможно. Я солгала вам о том, что он садовник. Он - постельный раб, обученный такому сексу, который больше не может повторить никто. Понимаете? Никто! Вайятху - единственные, кто способен довести своего хозяина до немыслимого удовольствия, его называют четырнадцатым небом! И тот, кто хоть раз достиг его, больше никогда не захочет ничего другого!
  - Четырнадцатое небо? - медленно переспросил Эдор, и нахмурился.
  - Да! Именно оно! И если вы не используете Вайятху вместе с Тэш, значит, она лгала вам и лжёт сейчас! И так будет всегда, потому что она просто не сможет отказаться от его умений!
  - Вот как... - задумчиво проговорил стратег. Он упорно смотрел на стол. А мне вдруг захотелось ударить чем-нибудь Линн по голове. Конечно, я понимала, что это бесполезно, но вдруг бы случилось чудо... - А вы, стало быть, смогли от него отказаться? Ведь Маугли был вашим постельным рабом?
  - Нет, не моим, - ответила Линна, в двадцатый раз, наверное, перекладывая сумочку. - Моего мужа... Бывшего мужа. И я никогда не бывала на четырнадцатом небе, так что не смогу вам ничего о нём рассказать. Это уж вы у святой Тэш спрашивайте.
  - Святой Тэш? - удивлённо переспросил Эдор.
  - Ну... это у неё такая кличка была среди моих друзей. Святая Тэш. Святоша. Потому что она вечно всех пыталась остановить, не пустить, отговорить от веселья...
  Я невольно поёжилась. Вограны всё побери, ведь действительно! Было у меня такое прозвище, которое почти забылось.
  - Ну, раз вы удивлены, значит, она пользуется Долло в одиночку, - резюмировала Линна. - Так что не думайте, будто она и вправду святая. Она и вас использует. А на самом деле ей нужен только Долло. Она в любой момент променяет вас на него!
  Стратег слегка поморщился, и следом, не удержавшись, - я. Стремление Линны очернить меня любой ценой просто зашкаливало.
  - Ладно, - наконец произнёс мачо и поднял на блондинку холодные глаза. - Давайте закончим этот разговор, мы не будем больше обсуждать мои отношения с Тэш. Вы же не для этого пришли? Кажется, речь шла об отношениях с вами?
  - Да! - Линна судорожно закивала головой.
  - Ну, что ж... тогда вернёмся к нашим баранам. Что лично вы можете предложить мне, Линна? Если не брать в расчёт отцовских денег, недвижимости и связей. Чем вы, сама по себе, можете заинтересовать меня, если уж так уверены, что любите?
  - Я... я сделаю для вас, что хотите...
  - Никогда не давайте несбыточных обещаний, - усмехнулся мачо. - Вы же понятия не имеете, что я могу попросить. Или потребовать.
  - Нет, конечно, но я... думаю... я надеюсь... Вы хотя бы скажите: что?
  - Ну, допустим, скажу. Мне нужна семья. Обычная, нормальная семья. Не выставочный вариант, не ластерная картинка, не диоснимок в разделе светской хроники. Обычная семья. Но это ведь не то, что вы готовы дать, не так ли?..
  Подруга, которая жадно слушала каждое слово мачо, как откровение пророка Всевидящего, вдруг оживилась, облизнула губы, выпрямилась и сказала:
  - Я могу родить вам ребёнка.
  Я выдохнула. Всё-таки она прислушалась к моим словам!
  Стратег прервался на полуслове и воззрился на неё.
  - Я могу... родить от вас ребёнка, - повторила Линна и глаза у неё лихорадочно заблестели.
  - Ребёнка? - медленно повторил стратег. - Вы?
  - Да, я. Ведь это что-нибудь значит? Или вы сейчас скажете, что любая женщина с улицы согласится на это?
  Мачо, смотревший на неё в упор, вдруг встал, подошёл к окну и прижался лбом к стеклу. Наверное, только я понимала, что творилось у него в душе в этот момент. Почти год борьбы, страхов, надежд, немыслимых комбинаций и подготовки. И вот, наконец-то...
  Но, когда он снова повернулся, ни тени этих чувств на его лице не было. Скорее, он выглядел, как человек, сомневающийся в том, что делает правильный шаг.
  - Вы говорите серьёзно, Линна? Это не способ добиться от меня того, чего вам так хочется? - требовательно спросил он.
  - Нет, нет, я не шучу! - глаза дорогой подруги опять округлились. - Я серьёзно... Эдор, я рожу вам ребёнка, могу поклясться, если хотите!
  Красавец, не торопясь, обогнул стол, подошёл вплотную к креслу и навис над Линной, уперевшись ладонями в подлокотники её кресла.
  - Моего ребёнка? - тихо, с непередаваемым выражением, спросил мачо.
  - Да... вашего, - пролепетала Линна, невольно откидываясь назад.
  - Именно моего? - уточнил стратег, наклоняясь ещё ниже.
  - Да, да, конечно, вашего... - прошептала она, не смея отвести глаз, как будто мачо загипнотизировал её.
  - Но вы понимаете, что это - не игра, Линна? Что я не позволю вам распоряжаться мной или моим ребёнком в будущем? Что я не позволю шантажировать себя им? Что я не отдам его вам на откуп? Что я потребую от вас быть настоящей матерью, Линн? Вы отдаёте себе в этом отчёт?.. - говоря это, мачо медленно наклонялся всё ниже и ниже, последние слова он прошептал уже, почти касаясь губ вжавшейся в спинку кресла блондинки.
  - Да-а... - простонала она и, сначала робко, а потом смелее обняла его, притянула ещё ближе и начала целовать с болезненной жадностью.
  Мачо, не отстраняясь от её поцелуев, протянул руку в сторону источника записи и тихо щёлкнул пальцами. Картинка погасла.
  Я не успела даже перевести дух, как изображение вспыхнуло опять.
  На этот раз кабинет стратега наводил на мысли о нашествии грабителей: экран кибера опрокинулся на бок, блокнот валялся на полу, там же были рассыпаны какие-то мелочи, а прямо посередине стола лежала небрежно брошенная белая сумочка. Буквально через несколько секунд в кадре появилась Линна. Выглядела дорогая подруга тоже слегка... потрёпанно: платье сбилось на сторону, одна бретелька упала с плеча, вторая вообще отстегнулась и стекала сверкающей струйкой по её спине, от укладки остались одни воспоминания, щёки явственно алели, а на плече виднелся весьма характерный след.
  Меня невольно передёрнуло. Эх, надо, надо было уже смириться, причём, давно, но пока не получалось. К тому же, лицо Линны никак не способствовало примирению со случившимся: оно выражало высшую степень обалдения. То есть, вот такое потрясение, когда связных мыслей в голове не остаётся, а наличествует только глуповато-счастливое выражение. Я искренне понадеялась, что, когда мы занимались любовью с Эдором, я не выглядела такой очумелой...
  Самого мачо видно не было, и я могла наблюдать только неловкие попытки Линны привести себя в порядок. Наконец, где-то негромко хлопнула дверь, и к столу подошёл стратег, застёгивавший рубашку. Выглядел он почти безупречно, а, судя по влажным волосам, уже и душ успел принять.
  - Точно не пойдёшь? - спросил он, продолжая, по-видимому, предыдущий разговор.
  - Не-ет, - протянула Линн, сыто улыбнувшись. - Я лучше потом, дома... И ещё мне так нравится твой запах...
  Мачо пожал плечами, соединяя застёжки на манжетах.
  - Ладно, как хочешь. Если подождёшь ещё пару минут, я отвезу тебя домой.
  - Да, конечно, подожду. А куда ты потом? Может быть, останешься у нас на ужин? Я бы хотела рассказать родителям....
  - Нет, пока не надо, - возразил стратег, надевая пиджак. - Мне нужно сначала слетать к Тэш.
  Линна мгновенно бросила туфель, который собиралась надеть.
  - Зачем? - спросила она напряженно.
  - Как это - зачем? - удивился мачо. - Естественно, чтобы поговорить.
  - А о чём ты хочешь поговорить с ней? - спросила дорогая подруга, хмурясь.
  - Ну, нам очень многое нужно теперь обсудить, - ответил стратег. - Так, в принципе, я готов. Ты скоро?
  - Нет. То есть, да. Эдор, пожалуйста... ну, зачем ты хочешь лететь к ней? Разве ты... Разве мы... не вместе теперь?
  - Линна, даже если мы теперь вместе, это не значит, что я просто возьму и вычеркну Тэш из своей жизни, позабыв о её существовании.
  - Почему? - потерянно спросила блондинка. - Зачем она тебе?..
  - Затем, что я брал на себя определённые обязательства и собираюсь их выполнить.
  - Какие обязательства? Разве ты ей что-то должен?
  - Да, кое-что.
  - Всевидящий, ну скажи мне, сколько, и я прямо сейчас переведу...
  - Линна, ты ничего не поняла. Я обещал позаботиться о ней и о... твоём Долло, и собираюсь выполнять обещание. Понятно?
  - Да, - упавшим тоном ответила Линна.
  Я почти физически ощущала, как ей хотелось устроить свою фирменную истерику, когда окружающие или затыкали уши, или делали то, чего она требовала.
  - И не надо на меня дуться, - спокойно сказал мачо. - Это не имеет отношения к тебе, просто я считаю, что мужчина должен заботиться о своей женщине, и даже если она вдруг перестала ею быть, это не значит, что можно немедленно бросить заботу. Я хочу, чтобы ты кое-что уяснила, Линна: не дело начинать со лжи, поэтому говорю прямо, что буду продолжать общаться с Тэш. Но ты не должна воспринимать её, как угрозу для себя. Понятно?
  - Да... - выдавила Линн, угрюмо поджимая губы.
  - Наши с тобой отношения - это наши отношения, как они будут развиваться, зависит главным образом, от тебя. И, кстати, вспоминай почаще, дорогая, что всё это затеяла ты сама.
  Дорогая подруга прикусила губу, явно пытаясь сдержать кучу слов, которые так и рвались у неё с языка.
  Я поразилась такому невиданному самоконтролю, поскольку десятки раз видела, как в ситуациях, куда более безобидных, Линна устраивала феерические скандалы и истерики. Похоже, Эдор действительно много значил для неё...
  - Я полечу к ней, чтобы договориться о том, что делать дальше, - продолжал стратег.
  - Но тогда, можно, и я полечу с тобой? - оживилась Линна. - Ведь меня ваш разговор тоже касается!
  - Не думаю, что стоит это делать. Лучше, если я буду один.
  - Конечно... как скажешь... - пробормотала дорогая подруга, снова закусывая губу.
  Она натянула туфлю, которую подобрала, наконец, с пола и вдруг выдала:
  - Эдо... Я хотела тебе сказать, что ты потрясающий любовник! Никто не сравнится с тобой! Ну, кроме Вайятху, конечно. Но он вообще первый после Всевидящего...
  Мачо, склонив голову набок, внимательно посмотрел на дорогую подругу.
  - К чему ты сейчас об этом, Линна? - осведомился он холодно.
  -Я? Просто так... Хотела поблагодарить тебя за самый страстный секс в моей жизни, - с самой невинной физиономией ответила блондинка. - Это было бесподобно!
  Эдор хмыкнул, а я покрутила головой. Ну да, тоже мне, бином Ньютона... Раз стратег собирается прилететь к оставленной пассии, причём, проконтролировать эту встречу Линна не может, следует хорошенько настроить его против, чтобы ни в коем случае не допустить примирения. Что-что, а приёмы Линны я знала наизусть.
  - Ну, не сердись, Эдо...- умильно попросила она и погладила красавчика по щеке. - Я не хотела тебя расстроить!
  Стратег качнул головой, но спорить не стал, что было весьма мудро с его стороны: помимо всего прочего, Линна прекрасно умела перекладывать свои ошибки и просчёты на других, всякий раз представая перед собственным умственным взором непорочной и непогрешимой.
  Процесс одевания затянулся, но, в конце концов, окончился и он. Покидая кабинет, стратег снова незаметно щёлкнул пальцами, и изображение погасло.
  Я закрыла глаза и посидела так некоторое время.
  Даже так, перед закрытыми веками у меня стояла Линна, обнимающая мачо.
  Всё, свершилось. Можно говорить: "Аллилуйя", Эдор добился своего, теперь подруга ни за что не отпустит его. Более того, потребовав от неё обещания родить именно его ребёнка, красавчик, по сути, уже заставил её задуматься о будущем, и значит, Линна сама позаботится о том, чтобы ребёнок стал похожим на мачо. Особенно, учитывая, что случайного сходства ждать не стоит: и Линна, и Альдор - оба блондины, с прямыми волосами, и глаза у них светлые, а стратег - жгучий брюнет с чёрными глазами. Доминантный ген, кстати.
  Хм... А ведь на той же Мирассе подобные вещи явно должны практиковаться! Закона, запрещающего изменение генома, там нет, отношение к генетике - самое положительное... Взять хотя бы двоих принцев - на лицо вмешательство в планы природы. Нужный пол, нужная внешность. Не исключено, что Линна и сама прекрасно знает, что нужно делать. Собственно, теперь надо только подтолкнуть её к знакомству с Вигором, и вопрос будет решён. Стратег, как всегда, оказался на высоте.
  А, пожалуй, даже с точки зрения Содружества ничего криминального не случится: менять цвет волос и кожи разрешено вполне официально, а где изменение одной пары генов, там и нескольких тысяч, как говорит тот же эскулап. Думаю, он и сам подскажет ей идею с наложением матрицы... Короче говоря, это уже технические детали, которые ГИО-изменённые прекрасно решат без моей помощи. И слава Всевидящему! Потому что, даже понимая сейчас, насколько Эдор всё-таки заслуживал поздравлений, на сердце у меня всё равно лежал камень. Эх, будь на месте Линн кто-нибудь другой, я бы, возможно, радовалась этой развязке, потому что дружить со стратегом - куда легче и безопаснее, чем быть или даже считаться его девушкой, не говоря уже о жене. Просто мне бы хотелось для него чего-то лучшего. Но... что растили, то и выросло.
  С чувством облегчения я убрала маленький красный кристалл подальше и пошла прогуляться. Увиденное надо было срочно перебить какими-нибудь положительными эмоциями...
  
  Глава пятьдесят четвёртая.
  
  Пожалуй, единственным, кто искренне обрадовался тому, что Эдор официально переключился на Линну, был лягушонок. Когда я сказала заморышу, что опекун собирается жениться на его бывшей хозяйке, Маугли просиял. Конечно, позже, после моего рассказа, он несколько снизил степень сияния, но полностью не угас. Я не могла понять, то ли это было оттого, что кикиморыш в тайне опасался стратега, как соперника, то ли заморыш радовался, что Линна будет под жёстким контролем, и, значит, навредить нам уже не сможет. На расспросы Вайятху виновато улыбался и целовал мне руки, предпочитая отмалчиваться и продолжать потихоньку сиять.
  По взаимной договорённости, мы с мачо взяли паузу. Во-первых, мне надо было действительно обдумать дальнейшие отношения с Линной. Во-вторых, буквально через пару дней после знаменательного события, бывшая госпожа Кальтари (развели её с Альдором на следующий день после подачи документов), заманила Эдора к своим родителям, поставив его перед фактом, что им уже всё известно. Стратег номер один потом, позвонив мне, рассказывал, что сам Скросс был молчалив и почти не принимал участия в обсуждениях подготовки к свадьбе, которые тут же затеяла самоназванная невеста. Но потом, прощаясь, назначил мачо "свидание" на работе, намекнув, что речь пойдёт о более значимых вещах: о размерах приданого и о заключении брачного контракта.
  Я обеспокоилась было, но мачо, легкомысленно хмыкнув, заявил, что он уже давно подготовился к этому счастливому моменту, так что неожиданностей быть не должно. И собственные юристы у него тоже имеются. Я вздохнула, и тему мы закрыли.
  В результате, всего неделю спустя после эпохального события, случившегося на столе в кабинете стратега, Линна принимала поздравления с новой помолвкой. Конечно, это было почти за гранью приличий - такой скорый брак после предыдущего развода, но моя дорогая подруга выкрутила всем руки, и вытребовала себе официальную церемонию с оглашением в храме. Стратег преподнёс невесте по этому случаю шикарный традиционный гарнитур: ожерелье, браслеты и два кольца, всё с розовыми бриллиантами. Как мне сказали, Линна тут же надела его на себя и больше не снимала, - видимо, чтобы уж больше ни у кого не возникало вопросов о её текущем семейном положении.
  С мачо я встретилась только за два дня до официальной помолвки. Он сам позвонил мне и спросил, как долго я собираюсь прятаться, и не испугалась ли я, что он теперь заразит меня чем-нибудь, в связи со своим необратимым грехопадением?
  Я смешалась и замямлила что-то невразумительное, потому что, вообще-то, он был прав: мы только перезванивались. Но на этот раз Эдор почти потребовал, чтобы мы с Маугли посетили его холостяцкую подводную берлогу. На расспросы о том, как его, без пяти минут, родственники отнесутся к этому, мачо только нетерпеливо махнул рукой и заявил, что всё расскажет, но лично.
  Скрепя сердце, пришлось лететь, куда сказано. Не знаю даже, чего я ожидала и боялась увидеть, но встретил нас совершенно прежний Эдор, язвительный и смешливый.
  - Жужелица, ради Всевидящего, перестань сидеть с таким лицом! - заявил он через десять минут после нашего появлении. - А то ещё немного, и я поверю, что присутствую на собственных поминках, и нас вот-вот пригласят в храм, на церемонию возложения записок!
  Я невольно фыркнула. Да уж... Если он сам не чувствовал себя ни приговорённым, ни даже пострадавшим, зачем мне было убеждать его в обратном? Понятно, что стратег справлялся с ситуацией, причём, куда лучше меня. Мне до сих пор при одной мысли о Линн хотелось взять в руки лазерный бластер или хотя бы дубинку, поувесистей, а он отвечал на её звонок (кстати, второй уже) совершенно спокойно, и не напрягаясь.
  Мы обсудили грядущую свадьбу, назначенную через месяц, обсудили сложности, связанные с новым семейным положением мачо, и сложности, связанные с нашими дальнейшими встречами (я ни секунды не сомневалась, что Линна будет следить за стратегом с помощью всего, что только изобрело человечество). Мачо посмеялся и ответил, что тоже не лыком шит: в качестве подарка на бракосочетание Вигор приготовил для него годичный запас "глушилок", "невидимок" и прочих весьма полезных штучек.
  Когда я спросила о том, на каких условиях Скросс берёт его в свою семью, Эдор изобразил смертельную усталость на лице и поведал, что весь процесс соблазнения и завоевания Линны - просто невинное пустячное развлечение по сравнению с тем, как проходили переговоры о передаче стратегу доли в бизнесе крокорауса от экономики.
  - Знаешь, я думал, что ещё немного - просто плюну и скажу, что мне вообще ничего не надо, - пожаловался он.
  - Надеюсь, ты так не сделал? Скросс всё равно не поверил бы, зато начал бы подозревать тебя в каких-нибудь махинациях. Сам знаешь, - всё непонятное пугает и заставляет искать подвох.
  - Именно эта мысль меня и удержала. Я решил, что лучше поторгуюсь в лучших традициях жадных соискателей руки Линны, чем дам понять, что для меня есть вещи, куда более важные, - хмыкнул мачо. - Так что, принимаю поздравления: я - директор трёх крупных заводов и сопутствующих производств. Если не напортачу чего-нибудь в управлении, через два года тесть подкинет ещё три завода. Ну, если и там не оплошаю, то он даст мне подержаться за рычаги управления его делами в Восточном секторе.
  - Но это же жуткое захолустье! - поморщилась я. - Что там? Шахты?
  - Угу, шахты, рудники, добыча драгоценных камней. Двадцать объектов.
  - У Плорада на пятках... - проворчала я. - А как же Мирасса?
  - Ну, Мирасса - это даже не обсуждается. Я поставил обязательным условием то, что курорт на Мирассе - мой.
  - Как - твой? Папаша Линны готов его тебе подарить?!
  - Ну, конечно, нет. Просто теперь у меня тридцать пять процентов акций, с правом последующего выкупа ещё сорока. И я - управляющий курортом, с полной ответственностью. Можно сказать, Всевидящий и император, после Скросса, конечно.
  - Уф... понятно. А то я напряглась уже.
  - Не надо, Жужелица. Говорю же: в меня надо верить. Кстати, курорт - это часть приданого Линны. По этому поводу мы тоже немало пободались.
  Я прыснула, представив себе картинку бодающихся Эдора и крокорауса.
  - А чем платишь ты? - поинтересовалась я у стратега.
  - Кроме личной свободы? Ну, обязательством не расторгать брак по своей инициативе в течение десяти лет, как минимум; сохранять верность; заботиться о жене и детях, когда таковые появятся. Стандартный пункт о содержании мы исключили из контракта, у Линны есть свой капитал. Правда, пока он находится под управлением отца, но в будущем - перейдёт под моё, по крайней мере, должен. Дальше идут множество пунктов и подпунктов относительно моего обязательства работать на Скросса и больше ни на кого, так сказать, гарантии семейной верности. Думаю, что мой тесть вздохнул свободнее, хоть и не показывает этого. Теперь капитал гарантированно останется в семье.
  Я понимающе кивнула. С момента принятия закона, запрещающего дробить сверхкапиталы, существенно влияющие на экономику целых регионов и планет, для миллиардеров стало настоящей головной болью найти преемников, способных нести дальше бремя огромных денег и ответственности за них. Альдор, например, вряд ли смог бы заменить Скросса. Конечно, можно было переформировывать корпорации, дробя их уже производства, или торговые предприятия, но это были довольно долгие процедуры, связанные со множеством тонкостей и нюансов, на которых наживались только юристы и государственные бюджеты. Поэтому акулы экономики старательно искали обходные пути. Одним из них было создание управляющих комитетов, состоящих из ведущих директоров корпорации, но там слишком часто возникали конфликты интересов, а кроме того, управляющие нередко поддавались соблазну поделить накопления и имущество почившего миллиардера между собой, оставляя родственников только с гарантированными доходами от какого-нибудь семейного фонда. Конечно, Эдор стал настоящей палочкой-выручалочкой для крокорауса.
  - Кстати, я выбрал будущее жильё, - продолжил мачо. - Линна с матерью теперь его благоустраивают. Слава Всевидящему, почти без моего участия.
  Я закатила глаза. Мне были отлично известны представления дорогой подруги о комфорте и удобстве. Её меховые подушечки в туалете в своё время были притчей во языцех у всего колледжа!
  - Ты бы всё-таки присматривал за нею, - осторожно посоветовала я. - А то потом возможны сюрпризы...
  - Я отбил себе две комнаты, к которым они пообещали даже не приближаться, а всё остальное отдал им на откуп. Пусть развлекаются. Ещё и свадьба... Короче, мои будущие тёща и жена очень заняты.
  - Ну, да, - поддакнула я, выразительно глядя на вновь зазвонивший вифон.
  Эдор улыбнулся моей гримасе, нажал кнопку ответа, спокойно сказал, глядя на экран:
  - Сейчас не могу. Давай поговорим позже, - и отключился.
  Я вытаращила глаза. Неслыханное дело! Линна никогда и никому не простила бы такого небрежения к своей особе... А тут покорно отстала, - во всяком случае, немедленного повторного звонка не последовало.
  - Ладно, Всевидящий с ними пока, - подытожил Эдор, отбрасывая вифон подальше. - Есть куда более интересные темы для разговора. Во-первых, Лавиния оформила для тебя с гуманоидом приглашение.
  - Правда? Уже?! На сколько? - спросила я, чувствуя, как сердце глухо заколотилось.
  - Ну, собственно, на столько, на сколько захочешь. Это, скорее, не приглашение, а разрешение жить на Мирассе в качестве почётных гостей императорской семьи.
  - Ого... В качестве гостей? А что это значит?
  - Это значит, что у вас есть право выбрать место по своем вкусу и поселиться там хоть до конца жизни.
  - А нас могут выгнать оттуда?
  - Ну... теоретически рассуждая, лет через двадцать пять, когда сменится император, и если новый самодержец будет настроен почему-то против вас... То - да. Могут.
  Я сморщила нос. Конечно, довольно далёкая перспектива, но всё равно неприятная.
  - А может Маугли получить гражданство на Мирассе?
  - Только он?
  - Ну, хотя бы... Для меня возврат на Вторую не настолько трагичен.
  - Надо уточнить. Кстати, Альдор удрал оттуда, - мачо широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда белоснежных зубов. - Как только получил оформленные права на недвижимость на Дейнеге, так и смылся... Я недавно связывался с ним. Вполне доволен жизнью, считает, что ему очень повезло.
  -Да? А как он отнёсся к тому, что ты собираешься жениться на Линне? - не удержалась я от вопроса.
  - Хм... Горячо сочувствует, - с некоторой неохотой ответил стратег. - Говорит, что не стоило торопиться.
  - Ну, я его понимаю, поскольку в своё время пришла к точно такому же выводу.
  - Ладно, давай о насущном, - отмахнулся мачо. - Прежде всего, для нас важно то, что должность Альдора освободилась.
  - Это в императорской почтовой службе? - уточнила я. - Но его же, вроде, понизили перед этим?
  - Ну, что понизили - не беда. Главное, на его место ещё никого не нашли. То есть сама служба есть, она работает, но главы у неё нет. Я всё ломаю голову, как добиться того, чтобы на это место поставили Эктора.
  - О! Это было бы замечательно! - оживилась я. - Сразу столько проблем снялось бы...
  - Может, и не столько, но вот вопрос: "Как привезти на Мирассу семью?" решился бы точно. Иначе пока не представляю, каким образом организовать их переправку.
  - И от кого зависит это решение?
  - Ну, как от кого... От императора, конечно. Он единственный утверждает все более-менее ключевые должности.
  - Ну, будем надеяться, что Лавиния сможет уговорить Наима.
  - Угу, будем...
  Разговор свернул на Лавинию и принца, и даже призрак Линны, витавший над нами, совершенно исчез. То, что связывало меня с ГИО-изменёнными, было куда важнее и больше, чем моя дорогая подруга. Тем более, уже бывшая.
  
  Церемонию помолвки мы с лягушонком наблюдали по визору. Перед этим я устроила небольшой скандал настырному стратегу, который совершенно искренне полагал, что я должна была присутствовать там лично. Как ни старалась объяснить, что моё присутствие только усугубит стремление Линны утереть мне нос, мачо всё равно пытался настоять на своём. В конце концов, пришлось припугнуть его тем, что если он не отстанет, я и на свадьбу не приду.
  Событие такой важности, как помолвка дочери надежды и опоры экономики транслировалась по всем каналам. Самый подробный отчёт давал местный канал Второй, освещающий жизнь элиты. Мы с интересом следили за тем, как на экране ослепительный (во всех смыслах) стратег осторожно выводит из церемониального флайера свою наречённую. Линна была, конечно, хороша, хотя количество украшений я бы на её месте убавила. Всё-таки, ещё не свадьба, только помолвка...
  Саму церемонию, собственно, не такую уж длительную, служащие храма постарались максимально растянуть. Получилось аж целых двадцать пять минут, и при этом все они двигались, как укушенные сонной мухой: донельзя торжественно, с осознанием величия момента. Впрочем, нам это не мешало наблюдать за триумфом стратега номер один. Стараниями своего сумасшедшего стилиста мачо выглядел, как истинный небожитель или отлитая из золота статуя, заставляя всех присутствующих дам страдать от острого приступа зависти, что было видно даже на случайных кадрах. Линна, чувствуя настрой окружающих, просто купалась в эмоциях, всячески демонстрируя, что этот потрясающий мужчина - её. Короче, всё было вполне ожидаемо.
  Когда я выключила визор, с двойственным чувством, как всегда, когда это касалось стратега, Маугли сказал:
  - Вы зря расстраиваетесь. Сагат Эдор справится, вот увидите.
  - Я знаю, что он справится, - возразила я. - Но вот как он будет жить с ней?
  - Хорошо будет жить, - убеждённо ответил заморыш. - Сагите Линна не такая уже плохая... Она бывает доброй и заботливой.
  Я кивнула. Да, бывает... иногда.
  - Сагат сможет изменить её, - продолжал кикиморыш. - Он поговорит с Линной-маленькой, и она станет другой.
  - Как это? - не поняла я. - С какой Линной-маленькой?
  - Сложно объяснить, - лягушонок сделал неопределённый жест рукой. - Ну, это будто заставить человека вспомнить о том, что он был когда-то маленьким, и говорить именно с малышом... Тогда можно многое исправить. Я думаю, сагите Линну не очень сильно любили, когда она была маленькая, поэтом она тоже не очень умеет этого делать.
  Я недоверчиво уставилась на доморощенного психолога. Похоже, он и не понял, что сейчас рассказал мне об одном из методов, применяемых в психологии. Интересно, откуда он известен заморышу? Вообще, мне как-то не приходило в голову рассмотреть Линну с точки зрения именно детской психологии, а зря. Кое-что лежало буквально на виду... Я подумала несколько минут, вспоминая некоторые моменты нашего с Линной общения, и всё больше убеждаясь, что стратег, если это была его идея, прав: с Линной надо было работать в своё время детскому психологу. Возможно, сейчас она не казалась бы таким чудовищем. Впрочем, это было не моё дело теперь, слава Всевидящему, а сам мачо таким положением вещей вовсе не казался удручённым. Стало быть, у него был не просто план, но и уверенность, что он добьётся того, чего хочет.
  - Значит, стратег умеет говорить с малышами внутри взрослых людей? - уточнила я у зеленокожего "коллеги".
  - Да. Правда, он не часто это делает, но умеет.
  - А ты?
  - Я - нет. Это сложно... Надо добраться до этого малыша, узнать, что ему не нравится, или что его пугает, а потом взять за руку и увести за собой. Не на самом деле, конечно, а понарошку. Сагат Эдор рассказывал, что эти дети будто живут в каждом из людей, как в заколдованном лесу, но у одних этот лес - волшебный и красивый, а у других - тёмный и мрачный.
  - Думаю, твой сагат совершенно прав, - согласилась я. - Интересно, в каком лесу живёт Линна...
  - Не знаю. Но, наверное, это какое-то бедное и пустое место...
  - Почему ты так думаешь?
  - Ну... потому что она всё время чего-то хочет. И всё время - чего-то чужого. Но, как только получает это, бросает и снова ищет чего-то другого. Но, сколько ни берёт, ей всегда мало, всегда не хватает...
  Я с удивлением посмотрела на Маугли. Опять попадание прямо в точку! В который раз убедилась, что лягушонок, как эмпат, прекрасно чувствовал внутреннее состояние людей. Действительно, жадность Линны иногда была совершенно глупой и непонятной, вот как с подарками её парней бывшим пассиям, которые она требовала себе.
  Кстати, стратег мельком упоминал, что дорогая подруга уже попыталась выклянчить у него мой флайер и ожерелье. Отступилась только, узнав, что мачо принципиально подарков назад не забирает, а если Линна будет продолжать настаивать, то всё, что он с этого момента будет покупать для неё, станет частью активов нового курорта. Я не могла удержаться от смеха, когда представляла себе лицо Линн в этот момент...
  Убедившись, что стратег хорошо подготовился к совместной жизни с Линной, я с лёгким сердцем отпустила его в свободное плавание по семейным волнам, а сама с удвоенным рвением принялась готовить лягушонка к жизни на Мирассе. Разрешение, которое выхлопотала для нас Лавиния, подразумевало автоматическую выдачу формального приглашения, так что можно было лететь хоть в этот же день. Мы решили, что осмотримся на Мирассе, выберем, не торопясь, место, которое понравится нам обоим, но сначала поживем немного в столице, - мне хотелось увидеть Лавинию и Эктора. Я очень скучала по своей ГИО-подруге, хотя и надеялась, что у неё всё хорошо. Судя по коротким, но бодрым письмам, она была довольна своей жизнью. Впрочем, я понимала, что фаворитка Его высочества должна писать только хвалебные письма. Небось, и цензура вовсю бдила...
  Перед отлётом мы вместе с Маугли наведались к Вигору. В последнюю неделю процедуры облучения проводились каждый день, так сказать, с прицелом вперёд, на время нашей поездки. Викинг клялся и божился, что изменения коснутся только внутренних органов, поскольку внешнее взросление, практически, закончилось. Ускоренный курс, который эскулап и лягушонок проводили за моей спиной, дал свои результаты: теперь опознать в заморыше того зелёного гуманоида, который боялся сделать лишний шаг, было совершенно невозможно. Но в эту самую последнюю неделю кикиморышу пришлось ежедневно пить двойные дозы болеутоляющих, а мне - мучиться хронической бессонницей, поскольку спать рядом со стонущим и скрежещущим во сне зубами кикиморышем было просто невозможно.
  Этот визит на Мирассу был, скорее, ознакомительным, поэтому мы планировали вернуться на Вторую довольно быстро, недели через три максимум. Никаких особых процедур в этот раз не понадобилось, так что, мы с лягушонком и Деоной в запланированный срок вылетели на моём катерке. Честное слово, я даже не предполагала, что у меня будет такой острый приступ дежавю! Маугли, похоже, тоже накрыло воспоминаниями, потому что, как только мы зашли на борт, он пошёл всеми цветами радуги и оглядывался вокруг так, словно увидел толпу привидений.
  - Сагите, а можно, мы не сразу полетим на Мирассу? - неуверенно спросил он, когда я, закончив предотлётную подготовку, подключила Деону и возложила на неё дальнейшее управление.
  - А куда ты хочешь? - удивилась я.
  - Никуда... Я хотел бы немножко побыть тут. Не знаю, может, просто посидеть...
  - Хм... Надеюсь, ты не соскучился по "питону"? - подозрительно спросила я. - Потому что больше в эти игры я не играю...
  - Да? Жаль... - невинным голоском отозвался кикиморыш. - Я бы повторил...
  - Без меня, пожалуйста. И вообще, надо ещё проверку корабля закончить.
  Деона не дала Вайятху долго предаваться ностальгии, - всё-таки, за нарушение графика вылета службы космодрома по головке не погладят. Но точку выхода из гипера я перенесла подальше, так, чтобы у нас оставалось ещё пять часов полёта до Мирассы. Диспетчер поправки принял, и мы ушли в гипер: я, как и в прошлый раз, в кресле пилота, а кикиморыш - на моей кровати, в каюте.
  Время до высадки мы провели с пользой: сначала лягушонок успокаивал меня, потому что на меня внезапно напали страхи, видимо, выжидавшие только подходящего момента. Мне разом начали мерещиться все ужасы, какие только приходили когда-нибудь в голову, начиная с того, что на космодроме Мирассы нас будут ждать жуткие гвардейцы императора, чтобы арестовать, и заканчивая тем, что в Вайятху узнают местного раба. Затем пришла очередь кикиморыша, - я успокаивала его, потому что он вдруг тоже испугался возвращения домой.
  Справившись с нервами, мы вместе обошли катер, вспоминая, как летели на Вторую. А потом, в каюте, я имела неосторожность вспомнить, как ласкала лягушонка в самый первый раз, и он тут же захотел эти воспоминания освежить, в результате чего прилёт на Мирассу пришлось отложить ещё на час.
  Но, несмотря на все мои старания, когда пришло время выходить из катера, Маугли скрутило так, что я испугалась всерьёз: он никак не мог сосредоточиться даже на том, чтобы сохранять нужный цвет кожи. В результате, мне пришлось срочно колоть ему гигантскую дозу успокоительного, и упаковывать чуть ли не в скафандр, чтобы максимально закрыть тело.
  Слава Всевидящему, что нас встречала Лавиния! Она всё поняла с одного взгляда на зеленоватого, пошатывающегося Вайятху, и тут же отвлекла работников космодрома какими-то вопросами и поручениями, пока лягушонок переползал из моего катера в личный флайер златовласки. На недоумённый взгляд одной из женщин, обслуживающих особых гостей, я, как могла, небрежно, пояснила, что мой спутник очень плохо переносит гипер-прыжки. Это было всем понятно и привычно, так что на заморыша тут же стали смотреть сочувственно, а не подозрительно.
  Только прилетев в почти готовый дом Эдора на побережье, мы смогли расслабиться: я точно знала, что никаких подслушивающих устройств тут нет и быть не может, потому что стратег регулярно "чистил" свою территорию. Да и мы с лягушонком были заранее "начинены" специальными таблетками от Вигора.
  Я горячо обняла Лавинию, а когда отпустила её, глаза северной девы подозрительно блестели. Ну, меня это не удивило, - я сама была готова заплакать от радости и, кажется, даже лягушонок подозрительно шмыгал носом. Златовласка восхищённо покачала головой, глядя на Маугли, сочувственно - глядя на меня, отдала распоряжения прислуге (да-да! А куда деваться? Традиции...) и потащила нас на террасу, потому что все местные жители большую часть своей жизни проводили именно там.
  Мы проболтали бы до самой ночи, но я не учла, что у любимой женщины Наима Великолепного оказалась масса обязанностей, в том числе - сопровождение принца на вечерних прогулках. И отменять их ради нашего приезда никто не собирался. Так что, нам пришлось отпустить Лавинию к её тирану, и ждать встречи на следующий день. Кстати, Наим выразил желание увидеться с нами, но, разумеется, позже, в удобное для него время.
  Проводив златовласку, мы с Маугли ещё долго стояли, облокотившись на резной парапет, любуясь таинственно сверкающими волнами моря и слушая негромкую, убаюкивающую музыку прибоя. Лягушонок, казалось, впитывал в себя всё, даже запахи! И лицо у него при этом было мечтательно-отстранённое, как у человека, пытающегося вспомнить что-то очень-очень далёкое и почти забытое. Я не спрашивала его ни о чём, давая возможность "прочувствовать" всё самому, ощутить родство с этой планетой, если, конечно, Мирасса согласилась бы признать его своим. Кто знает - может, она уже списала Вайятху со счетов, и один-единственный представитель, практически, вымершего народа ничего не значил для неё?..
  Когда я почувствовала, что готова заснуть даже стоя, лягушонок, наконец, повернулся ко мне и сказал, сияя счастливыми глазами:
  - Сагите, спасибо вам! Теперь я чувствую, что, наконец-то, добрался домой, туда, где я должен быть!
  
  Глава пятьдесят пятая.
  
  Спать я уползла первой, во сколько лёг кикиморыш - осталось для меня тайной. Но утром, когда я проснулась от настойчивых уговоров Деоны встать, чтобы посмотреть на сногсшибательный рассвет, о чём мечтала ещё на Второй, Маугли продолжал спать, время от времени пытаясь зарыться от докучливой кибер-помощницы под третью подушку.
  - Оставь его, Део, пусть выспится, - зевая во весь рот, попросила я и вышла на террасу.
  Тут же был позабыт кофе, который вышколенная прислуга уже поставила на специальный столик, и даже чувствительный утренний холодок не смог прогнать меня внутрь: рассвет на Мирассе вполне можно было отнести к событиям "увидеть и умереть".
  Полупрозрачная чернильная темнота постепенно бледнела, наливаясь бирюзовой голубизной и распадаясь на перламутровые зеленоватые и розовые полосы, в промежутках между которыми облака медленно окрашивались золотом. Постепенно все эти цвета набирали глубину и яркость, а потом начали перемешиваться самым причудливым образом, пока светлеющее небо не стало походить на феерический павлиний хвост.
  Я очнулась лишь тогда, когда невысокая пожилая горничная, похожая на суровую няню из Дома оставленных детей, подала мне пушистый плед.
  - Набросьте, госпожа, - посоветовала она, - иначе сильно замёрзнете. Потеплеет ещё только через пару часов.
  - Спасибо, - пробормотала я, закутываясь и ощупью нашаривая плетёное кресло позади себя.
  Женщина негромко хихикнула.
  - Вы мне господина Эдора напомнили: он точно так же любит посидеть здесь, и кофе пьёт, совсем, как вы. Потому я и плед тут держу, для него.
  Я, заинтересовавшись, оторвалась от небесных красот и спросила:
  - Он вас... не загонял?
  - Ну, что вы! Господин Эдор сам работает за четверых! Бывает, только под утро и явится с этой своей стройки. Упадёт в кресло и жалобно так просит: "Мария, кофе дашь?". Ну, как ему откажешь? Бегу делать...
  Я улыбнулась ей с невольной теплотой. То, как она говорила о ГИО-стратеге, выдавало, что чары Эдора не оставили её равнодушной.
  - Да, он такой. Работает, как заведённый.
  - Да уж... А потом свалится утром тут, под пледом, часа два поспит, и опять на работу. - Горничная помялась. - А вы не знаете, новая невеста его... тут же будет жить, с ним?
  Мне послышалось в голосе Марии что-то, вроде неодобрения.
  - Да, думаю, что здесь, - как можно нейтральнее ответила я.
  -Жаль. Мы уж понадеялись... Ну, что поделать.
  - Вы о чём? - осторожно, чтобы не спугнуть собеседницу, спросила я. - На что понадеялись?
  - Да на что... Мы надеялись, госпожа, что вы всё-таки с господином Эдором помиритесь, - решившись, ответила горничная.
  Я подумала, что это разочарование должно быть воистину безмерным, если вышколенная прислуга позволила себе столь откровенные высказывания, да ещё прямо мне в лицо. Хотя... Это же Мирасса, может, здесь иные правила этикета?
  - Увы, это было невозможно, - коротко ответила я. - Кроме того, есть определённые обстоятельства...
  - Да знаем мы эти обстоятельства, - поморщившись, перебила меня Мария. - Госпожа Линна тут всем уши прожужжала этими обстоятельствами: кто её папа, да что её папа, да что он может, да с кем он дружит... Понятное дело, что вам против таких обстоятельств не выстоять, но мы всё равно надеялись. Так у вас, вроде, всё гладко шло...
  Я закусила губу, пытаясь решить, ставить прислугу на место, или продолжать панибратство. Любопытство пересилило.
  - Вам до такой степени не нравится невеста господина Эдора? - помолчав, спросила я.
  - А кому она нравится? - задала встречный вопрос Мария. - Вы мне покажите, кто тут от неё в восторге? Я слышала, что, когда она в поместье жила, прислуга от неё плакала. Переехала в столицу - городская прислуга принялась рыдать. Ну, теперь, видимо, пришёл наш черёд.
   Я невольно вздохнула и перевела глаза на небо, где продолжался цветовой беспредел. С одной стороны, ничего нового горничная мне не открыла, и так понятно, что взбалмошная и капризная хозяйка - сущее наказание для слуг. С другой - стало ясно, что уже сейчас среди обслуги существует некий лагерь сторонников стратега номер один, и Линне здесь, судя по всему, придётся несладко.
  Эдор великолепно умел настраивать и перестраивать отношение к себе, когда хотел, а тут у него была кровная заинтересованность в том, чтобы слуги сохраняли верность ему, а не Линн. Похоже, дорогая подруга попала куда серьёзнее, чем воображала. Мачо не будет шутить и играть, он потребует от жены настоящих чувств и настоящей отдачи. Что ж, если это не убьёт привязанность Линн к стратегу, она сильно изменится.
  - Не волнуйтесь, Эдор знает, что делает, - ответила я горничной, которая продолжала неодобрительно смотреть на меня. - Не думаю, что история с плачущими слугами повторится.
  Мария покачала головой, словно не доверяя моим словам.
  - Ну, вы, стало быть, тоже не скучаете? - заметила она.
  - Простите?..
  - Я имею в виду, что, раз господин Эдор - с госпожой Линной, так вы теперь с этим, молоденьким, крутите?
  Я захлопала глазами, в очередной раз шокированная бесцеремонностью прислуги. Нет, надо срочно выяснять границы дозволенного! Иначе, ещё немного, и я начну извиняться за разбитые надежды целого коллектива домашних работников!
  - Так-то он ничего, приятный, - похвалила Мария. - И видно, что без ума от вас. - Против воли я почувствовала, что краснею. - Глядишь, всё у вас и сложится хорошо, да вот господина Эдора жалко... Ну, ладно, заболталась я, пейте кофе.
  И служанка великодушно оставила меня в одиночестве, обдумывать, что теперь делать. Первым и несомненным выводом стало твёрдое решение: в моём доме, если Всевидящий позволит нам поселиться здесь, никакой обслуги не будет! И стратегу номер один надо быть поосторожнее, мало ли что...
  Больше, слава Всевидящему, никто не пытался со мной пообщаться, так что я даже смогла вернуться к созерцанию красот Мирассы, и любовалась ими до тех самых пор, пока на террасе не появился Маугли, и мои терзания не начались по-новой, только теперь по другому поводу. Дело в том, что Вайятху пребывал в состоянии перманентного восторга, что подтверждала частая смена цветов на коже. Его восхищало абсолютно всё вокруг: и небо, и цветы, и море, и трава, и растения в горшках, стоящих рядом, и мелкие пичужки, порхающие над нашими головами. Больше всего Вайятху напоминал ребёнка, в первый раз попавшего в Парк Чудес, и своими глазами увидевшего любимых героев.
  Я, как могла, усмиряла его энтузиазм, памятуя о возможных свидетелях, но призывов к осторожности заморышу хватало буквально на пару минут, а потом он опять с ошалело-восторженным лицом сообщал что-нибудь, вроде: "А они тоже разговаривают!" тыча пальцем в соседнюю со мной кадку, где под ветром шелестело узкими серебристо-аквамариновыми листьями восхитительное по красоте растение. Но окончательно добило меня нашествие десятка разноцветных довольно крупных мотыльков, которых Вайятху заставил кружиться вокруг моей головы, образуя что-то вроде нимба.
  Моё лопнувшее терпение вылилось в бурную речь в лучших традициях мачо: о разных безмозглых гуманоидах, рискующих свободой и безопасностью ради сиюсекундного позёрства. После этого выступления впечатлённый Маугли затих, сел в кресло, стиснув руки между коленями, - наверное, чтобы не размахивать ими, - и только смотрел вокруг расширенными глазами, вертя головой. Ну, так вели себя почти все немногочисленные приезжие, поэтому можно было позволить ему остаться на террасе, что я и сделала. Нам даже удалось, в конце концов, позавтракать без происшествий.
  Лавиния должна была прийти во второй половине дня, а на первую я планировала прогулку вдвоем с лягушонком. Но его выходки заставили меня задуматься: а не рано ли я уверовала, что Маугли способен справиться с эмоциями? Не лучше ли дать ему день-два на адаптацию, которые можно было бы провести в наших комнатах, от греха подальше? Обдумав ситуацию со всех сторон, я решила посоветоваться со златовлаской, а пока увела своего гуманоида обратно в спальню. Пусть изображает радугу там.
  Подруга появилась в точно назначенный срок и быстро разогнала по местам нескольких слуг, решивших было составить нам компанию за обедом. На мой вопрос, как следует вести себя с ними, Лавиния ответила, что сдержанная вежливость и твёрдость оправдывают себя везде, и лично она именно так ставит на место дворцовую прислугу.
  - Ого, - поразилась я. - Во дворце тоже слуги? И они любят поболтать?
  - Не то слово, - коротко, но выразительно ответила Лавиния. - Всё время приходится одёргивать. Не люблю держать дистанцию, но приходится это делать, иначе просто заклюют.
  Я скорчила гримасу. Уж если моя сдержанная и всегда корректная подруга не выдерживала... Видимо, с субординацией тут и вправду было не ахти. Не знаю, как справлялся стратег, а мне, видимо, придётся ругаться с любителями совать свой нос в чужие дела.
  - Ничего, привыкнешь, - утешила меня златовласка, правильно истолковав выражение моего лица. - Это неизбежность, мы ведь для них, в некотором роде, существа низшие.
  - Почему? - возмутилась я. - Кто так решил?
  - Забыла? Мы не местные уроженцы, это автоматически понижает наш статус в глазах жителей.
  - Странно... - протянула я. - Почему же тогда Наим не выбрал вместо тебя какую-нибудь высокородную аристократочку?
  - А кто тебе сказал, что не выбрал? - огорошила меня вопросом подруга.
  - Не поняла... У него есть ещё кто-то?!
  - Есть, - совершенно спокойно ответила северная дева. - По статусу ему полагается официальная подруга. Точнее, даже две. Именно они сопровождают его на всех дворцовых церемониях, больших и малых выходах, приёмах, и тому подобных скучных мероприятиях.
  - Это как? - обалдело спросила я. - Одновременно обе?!
  - Одновременно, или по очереди. Как захочет Наим.
  - Ничего себе, нравы... - пробормотала я. - А ты?
  - А я составляю принцу компанию на охотах, балах, в поездках, на отдыхе.
  - То есть, те две - для протокола, а ты - для души? - уточнила я.
  - Что-то вроде. У наследника престола, тем более, когда он этот престол вот-вот унаследует, просто обязаны быть официальные подруги, тщательно выбранные, которые затем станут матерями его сыновей. Как ты понимаешь, чувства тут совершенно не при чём. Ни самого принца, ни девушек. Это чистая политика и расчёт. Потом обе они могут выйти замуж, если захотят, ну, а император остаётся с неофициальной любовницей, но холостяком.
  - Какие странные обычаи, - поморщилась я. - Вот почему им не разрешить правителю иметь нормальную семью?
  Лавиния неопределённо пожала плечами.
  - Не знаю точно, Тэш. Наим упомянул как-то о сложностях престолонаследования, и всё. Я стараюсь не затрагивать темы, если не понимаю его отношения к ним.
  - То есть, ты его так и не чувствуешь? - спросила я.
  - Нет. Совершенно, - грустно ответила Лавиния. - Как будто он в капсуле. Но Эдор был прав, - можно общаться, ориентируясь только на внешние проявления эмоций. По крайней мере, Наим не требует от меня каких-то интуитивных решений или озарений, и наши отношения его вполне устраивают. Мне так кажется, - уточнила въедливая ГИО-богиня.
  - Ну, дай Всевидящий... - пробормотала я. - Но мне всё равно неспокойно.
  - Мне тоже, - призналась северная дева, немало встревожив меня. - Знаешь, я здесь очень странно себя чувствую: как на пороховой бочке, покрытой цветами.
  - Это как?
  - Это как будто вокруг сплошь цветы и благоухание, а под ногами всё ходит ходуном. Не в буквальном смысле, - засмеялась Лавиния, заметив мой опасливый взгляд вниз, на море. - На самом деле, никаких землетрясений здесь нет, на Мирассе даже непогода происходит по расписанию, правда-правда. Я описываю тебе мои личные ощущения от дворцовой жизни, не более того. Кстати, Эктор говорит то же самое...
  Я ещё больше встревожилась.
  - Лави, так, может, мы не вовремя приехали?
  - Как раз вовремя. Император очень плох, - понизив голос, сообщила подруга. - Плох настолько, что мы со дня на день ждём известия о его смерти.
  - Но... Это же рано, - удивилась я. - В смысле, коронация должна была состояться только через год!
  - В том-то и дело! Обычный порядок вещей нарушился, и время передачи власти, и условия.
  - А что говорит принц?
  - Отшучивается. Говорит, что, раз традиции и так нарушаются, он разгонит всю эту богадельню - так он называет Комитет по престолонаследованию - и объявит меня своей законной женой.
  - Ого... А он так может, на самом деле?
  - Не знаю, - Лавиния тяжело вздохнула. - Беда в том, Тэш, что ни я, ни Эктор, никто другой, не в состоянии сказать точно, что на уме у Его высочества. И его реальные полномочия мне неизвестны, единственное, что я знаю точно, - до сих пор ничего подобного ни один из императоров не делал.
  - Ну, всё когда-то бывает впервые... - задумчиво ответила я. - Возможно, именно ты станешь той соломинкой, что сломает спину империи.
  Златовласка вновь вздохнула, и мы сменили тему разговора.
  Я спросила, где можно выгулять Вайятху так, чтобы никого не встретить, и подруга вызвалась показать нам окрестности. Извлечённый из заточения гуманоид так бурно радовался, что чуть не сорвал прогулку. Слава Всевидящему, Лавиния, как эмпат, смогла успокоить своего подопечного, и мы вполне цивилизованно ушли по пляжу в даль, скрывшись от глаз возможных наблюдателей. После этого Маугли окрасился во все цвета радости и, сбросив на бегу верхнюю одежду, умчался прямо в море. Плавал он теперь почти как рыба, так что я не боялась за него. Мы со златовлаской решили просто посидеть пока на берегу. И сидели так, болтая обо всём на свете, когда внезапно прямо перед нами из пологих гладких волн поднялась гигантская круглая лоснящаяся спина какого-то морского чудовища. Я только успела открыть рот, а Лавиния вскочить на ноги, как впереди всплывающего чуда-юда показался Маугли, радостно машущий нам руками.
  - Всевидящий... Да это же ллордх! - ахнула ГИО-девушка, в руках которой вдруг, будто сами собой, появились какие-то подозрительные зубчатые штуковины. - Как он тут оказался?.. Ах, ну да! Можно было догадаться, - вдруг фыркнула она, расслабляясь. - Поздравляю тебя, Тэш, Маугли притащил сюда самого опасного обитателя здешних морей.
  - З-зачем? - опасливо спросила я, таращась на чудовище, которое всё продолжало всплывать, поднявшись уже на два человеческих роста, и не думая останавливаться. - Он что, - такой большой?!
  - Угу. Вообще-то, обычно, ещё больше, это, видимо, подросток. Любопытный - на это его Маугли и поймал.
  - В смысле - поймал?
  - Фигурально, конечно. Ллордхов не ловят, их не так много осталось, и потом, они слишком умны, чтобы попадаться на уловки людей. Да и мясо у них невкусное.
  - А, тогда понятно... - пробормотала я, с трепетом глядя на показавшуюся, наконец, на поверхности воды морду чудовища, с двумя круглыми, чёрными, удивительно умными глазами.
  - Сагите! - закричал разноцветный возмутитель спокойствия. - Смотрите, кого я нашёл! Правда, он красивый?
  - Да уж... Просто неотразимый, - пробормотала я, разглядывая тушу, покачивающуюся на волнах.
  Больше всего "красавец" походил на огромного земного тюленя, которого кто-то надул, как летающий шарик. Правда, тюлени никогда не были так элегантно окрашены в глубокий синий цвет, отливающий на свету золотом.
  - Сагите! Мы с ним подружились! - продолжал сообщать последние новости гуманоид, поворачиваясь к "другу", приоткрывшему гигантскую пасть, украшенную острыми, как кинжалы зубами.
  - Лави, а он Маугли ничего не сделает? - забеспокоилась я, глядя, как "тюлень" вдруг ловко перевернулся на спину, показав жемчужно-голубое брюхо.
  - Не должен, - задумчиво ответила богиня морских разбойников, вглядываясь в морду ллордха. - Я не чувствую агрессии...
  Тем временем, заморыш подплыл вплотную к чудовищу, и, задрав вверх голову, что-то проскрипел. "Шарик", подумав, ответил похожим скрипом. Больше всего это походило на то, что кто-то балуется, открывая и закрывая старинные кованые ржавые ворота.
  Маугли испустил очередной скрежет, потом вдруг повернулся и быстро поплыл к берегу. Тюлень так же быстро "сдулся", став почти плоским, и ушёл под воду.
  Когда лягушонок вышел на берег, я увидела, что он чем-то расстроен.
  - Что случилось? Твой новый друг обидел тебя? - спросила я.
  - Нет... Он просто не верит, что я - это я.
  - Не верит? - удивилась Лави. - А за кого он принимает тебя?
  - Ни за кого. Он уверен, что меня не может быть, потому что таких, как я, нет вообще.
  Я нахмурилась. Что-то мне эта тирада напоминала... Да-да, почти такими же словами я, помнится, выражала своё недоумение, когда поняла, что Маугли - искусственно созданное существо. Так что, этот мирасский "тюлень" тоже ухитрился опознать в заморыше "то-чего-не-может-быть"?!
  - Погоди, пожалуйста, - Лавиния тоже встревожилась. - Каких - таких? И почему он уверен, что тебя не может быть?
  - Ну, потому что он ни разу никого, подобного мне, не встречал. И никто из его родственников не встречал. И никто из родственников родственников не встречал. Поэтому меня попросту не может существовать.
  - Ну, это он преувеличивает, ты же всё-таки есть.
  - Да. В том-то и дело... А когда я рассказал ему, что тоже родом с Мирассы, он удивился ещё сильнее!
  - Маугли-и... - простонала я. - Ну, просила же тебя не болтать налево и направо, откуда ты!
  - Но ведь он никому не скажет! Разве кто-то другой сможет его понять, как я? - возразил лягушонок.
  - Ну, этот - нет. Главное, чтобы какому-нибудь человеку не сболтнул.
  - Не беспокойтесь, сагите, с людьми я не разговариваю.
  Вайятху подошёл и сел на песок рядом. Стекающие капли воды на его сине-зелёной коже казались жидкими драгоценными камнями. В глазах лягушонка плескалось недоумение, такое же огромное и бездонное как море перед нами.
  - Почему он сказал, что меня не может быть? - прошептал Маугли, повернувшись ко мне. - Неужели все уже забыли, что такие, как я, жили здесь?..
  Я погладила его по напряжённой спине.
  - Пятьсот лет - большой срок... Возможно, никто, кроме здешних горцев, уже не помнит о Вайядхау.
  - Но это... несправедливо!
  Зелёные глаза потемнели.
  - Возможно, что и несправедливо. Но так уж оно бывает: живые помнят о живых, и забывают о мёртвых.
  - Я не мёртв, - упрямо покачав головой, ответил заморыш и сдвинул брови. - Я жив, я есть...
  - Да, всё так. Но об этом никто не должен знать. Помнишь? Как только кто-то узнаёт о том, кто ты, - тебя вернут обратно бывшему хозяину.
  Лягушонок посмотрел вокруг с тоской.
  - Как странно, сагите... Здесь всё создано для радости, но постоянно хочется плакать.
  Я вздрогнула: в который раз кикиморыш попал прямо в точку своими словами. Действительно, чего нам не доставало на Мирассе - так это радости.
  Разговор прервало повторное явление гигантского тюленя, явившегося на этот раз с каким-то другим ллордхом, совершенно уж невероятных размеров. Этот новый был аквамаринового цвета, и отличался густыми белыми усами, - ни дать, ни взять, дедушка нашего знакомца. Он тоже вступил в беседу с Маугли, наполнив все окрестности таким скрипом и визгом, что впору было затыкать уши. Они довольно долго так скрежетали, причём, казалось, что пришелец старательно убеждал в чём-то Маугли, а тот не соглашался.
  Но, наконец, какофония закончилась, чудовища синхронно нырнули, а Вайятху вернулся к нам, озадаченно потирая затылок.
  - Ну, что? - спросила я его, когда заморыш опять плюхнулся на песок. - Что он тебе сказал?
  - Он сказал, что дед его деда рассказывал о тех, кто дышит воздухом и меняет цвет покрова, как захочет. Но они давным-давно все погибли, как и морской народ, и ни один из них больше не приходил к морю, чтобы попросить пустых раковин или моллюсков. Он тоже считает, что меня нет, и не должно быть.
  - Не расстраивайся, - я обняла Маугли за плечи. - Они все ошибаются. Ты есть, и ты живой. Потом, постепенно, они поймут и привыкнут.
  Он медленно покачал головой, глядя куда-то невидящими глазами.
  Обратно мы возвращались в молчании. Лавиния думала о чём-то своём, лягушонок продолжал хмуриться, и у меня было как-то неспокойно на душе. Пожалуй, я начинала понимать, что златовласка имела в виду, говоря, что здесь почва качается под ногами. Так оно и было, - Мирасса как будто отталкивала нас, не давая расслабиться. В который уже раз я начала сомневаться, туда ли мы все прилетели в поисках счастья? Можно ли было его найти на планете, на которой было совершено когда-то столько насилия?..
  В эту ночь Вайятху спал очень плохо, постоянно крутился, словно не мог найти покоя даже во сне. Я тоже всё время просыпалась, обнимала его, старалась успокоить, пока не отключилась от усталости, провалившись в глухую чёрную пустоту, без сновидений. И, всё-таки, под утро вдруг проснулась, сама не зная от чего.
  Кикиморыш обнаружился стоящим у открытого окна, в странной позе, словно он собирался выпрыгнуть наружу.
  - Маугли, стой! - всполошилась я, скатываясь с кровати. - Ты куда?
  Заморыш медленно повернулся, и я остолбенела, таращась на него непонимающими глазами: это был Проводник, собственной персоной! Не знаю, что вызвало из глубин подсознания кикиморыша эту его таинственную ипостась, потому что любовью в этот вечер мы не занимались, а других способов пробудить его от спячки я не знала. Но, тем не менее, он стоял сейчас передо мной, ничуть не менее загадочный, чем обычно, и явно собирался куда-то. Куда, спрашивается?! Или у этой половины Маугли была своя собственная память и свои собственные мотивы? Или даже программа?..
  Не успела я дойти до этой мысли, как Вайятху снова повернулся к окну и шагнул в него.
  - Стой! - зашипела я, хватая его за руку.
  В результате этого манёвра Проводник был вынужден схватиться за оконную раму, чтобы не упасть.
  "Отпусти..." - прозвучало у меня в голове.
  - И не подумаю! - отрезала я. - Или объясняй, куда ты собрался, или ложись обратно.
  Вайятху задумался на мгновенье, а потом... сграбастал меня в охапку и выпрыгнул из окна!
  Прежде, чем я успела вскрикнуть, мы уже оказались в зарослях густой мирасской травы, сплошь покрытой миллионами росинок. Мало того, что это было ужасно мокро, так тут же стало ещё и ужасно холодно! Но мне даже рот открыть не дали, потому что Проводник легко подхватил меня на руки и пошёл куда-то, по направлению к морю, насколько я смогла сориентироваться в темноте. Невольно ухватившись покрепче за его шею, я прижалась к горячей груди своего похитителя и спросила:
  - Так куда ты идёшь?
  "Она... не помнит... меня", - глухо и медленно ответил он мне.
  - Кто - она?
  "Храисса... моя родина... Забыла..."
  Похоже, это почему-то было очень важно для Проводника. Покачиваясь в его руках, я старательно обдумывала ситуацию. Ну, опустим то, что мы оба, практически, голые и босиком. Пропустим мимо ушей то, что нас скоро хватятся, или сверх-любопытные слуги, или Лавиния, или ещё кто-нибудь. Опять же, сделаем вид, что совершенно неважен тот факт, что Проводник впервые на моей памяти появился сам, по собственной инициативе, и эта инициатива никак не была связана с сексом. Но игнорировать то, что этот самый чудо-соблазнитель уверенно тащил меня вовсе не к морю, как мне показалось сначала, а прямиком в лес, начинающийся позади гряды песчаных дюн вдоль берега, и это при том, что Проводник никогда ранее здесь не бывал, а значит, с местной топографией не знаком, - игнорировать это было попросту невозможно.
  - Погоди, остановись. Ну, пожалуйста! Куда ты так бежишь? - принялась уговаривать его я. - Разве что-то случилось?
  "Да", - коротко ответил он, и ещё наддал.
  - Что? Что случилось?
  " Она... забыла нас" .
  Ну вот, опять двадцать пять.
  - Послушай, даже если Мирасса вас сейчас не помнит, то скоро вспомнит, вот увидишь! - Я старалась говорить убедительно, насколько это было возможно, будучи прижатой к мерно двигающемуся телу. - Давай вернёмся назад... Ну, пожалуйста!
  Ужас заключался ещё и в том, что если бы этот таинственный гад решил улизнуть, я не смогла бы вернуться обратно к дому, потому что разобраться, куда мы шли, зайдя в лес, было решительно невозможно. Проводник, игнорируя мои призывы, продолжал идти, таща меня с такой лёгкостью, словно я вообще ничего не весила. Но, при этом, не разговаривал, не отвечал на вопросы, не откликался на призывы. Слава Всевидящему, хоть исчезать, вроде, не собирался...
  Устав говорить сама с собой, я замолчала, решив, что буду впредь умнее, и не стану попусту сотрясать воздух. Ещё несколько минут, и, когда я начала осознавать, что не миновать мне простуды, Вайятху внезапно остановился и опустил меня на землю. Я встала с некоторым трудом на затёкшие ноги и осмотрелась. Мы очутились на довольно большой поляне, укрытой ветками огромного дерева, росшего как раз посередине. И именно к нему сейчас шёл Проводник.
  "Она... забыла нас..." - снова прозвучало у меня в мозгу. - "Она... должна... вспомнить!"
  Подойдя вплотную к древесному исполину, Вайятху замер на секунду, а потом обнял гигантский ствол, насколько хватило рук. Сейчас оба они, и лягушонок, и дерево, напоминали давно не видевшихся друзей, которым повезло встретиться снова.
  Переступив замёрзшими ногами, я приготовилась ждать окончания разговора. А то, что это был именно разговор, и он затягивался, двух мнений быть не могло. Время текло, даже под сводами леса становилось светлее, правда, мокрая трава и заросли от этого суше не стали. Я успела не просто замёрзнуть, а почти окоченеть, когда высокая гибкая фигура оторвалась, наконец, от морщинистого, уже не блещущего буйством красок ствола, и направилась ко мне.
  - Ну что? - сиплым шёпотом спросила я.
  "Напомнил ей... о себе", - как всегда, немногословно, отозвался Проводник. - "Может быть... она и вспомнит..."
  
  Глава пятьдесят шестая.
  
  Я не успела узнать, каким образом долгое стояние одного-единственного возрождённого Вайядхау в обнимку с деревом должно напомнить целой планете о вымершем и забытом народе, потому что мой похититель снова подхватил меня на руки. В-общем, это было кстати, потому что зуб на зуб уже не попадал, и двигаться я сейчас не могла, особенно с такой скоростью, какую опять развил любитель флоры.
  Похоже, что у него имелся встроенный навигатор или какой-то другой прибор, помогающий определять направление, так как обратно к дому он нёсся так же уверенно, как до этого - к большому дереву. Очутившись под тем самым окном, из которого мы выпрыгнули, я смерила взглядом расстояние до него, и мысленно застонала: второй этаж, не влезу ни за что! А стучать в двери, чтобы разбудить кого-то из слуг, и потом объясняться, отчего это мы оказались на улице, посреди ночи, раздетые... Нет уж. Сплетен и так не избежать, но давать для них дополнительную пищу совсем не хотелось.
  Пока я пыталась придумать, как незаметно вернуться в дом, вопрос решился просто и незатейливо: Вайятху взвалил меня на спину и, придерживая одной рукой, ловко взобрался по стене, цепляясь за какие-то неприметные выступы. Хорошо, что я к этому моменту совершенно охрипла, иначе точно перебудила бы всех истошным визгом. А так - только выдавила какое-то невразумительное сипение.
  В спальне Проводник не остановился, а прошёл дальше, прямо в ванную и сгрузил меня на пол. Ещё пара секунд манипуляций с кранами - и я оказалась в раю, то есть под горячим душем, который вернул мне надежду на выживание после сегодняшних приключений. Я стояла под живительными струями, закрыв глаза, отогревалась и блаженствовала. А когда решила посмотреть, чем занят мой спаситель, то буквально наткнулась на его пристальный, изучающий взгляд. И тут осознала странный факт: Проводник всё ещё был здесь, на расстоянии вытянутой руки, но при этом не делал ни малейших попыток эту самую руку протянуть ко мне, не говоря уж о том, чтобы заняться сексом! Это было до того поразительно, что я мысленно спросила его:
  - Что с тобой? Ты в порядке?
  И без того огромные зрачки расширились ещё больше, совершенно скрывая радужку, и он ответил, тоже мысленно:
  - Ничего... Смотрю.
  М-да, вот сразу всё и прояснилось. Что он "смотрит" - и так ясно, но я ведь спрашивала о другом. Но вот как правильно сформулировать вопрос: "Почему ты не занимаешься со мной любовью?", чтобы быть правильно понятой... Мне ведь не нужен был секс, я пыталась понять, что с ним происходит.
  Словно подслушав мои мысли, Проводник медленным, словно растянутым во времени, движением протянул руку и, едва касаясь, погладил меня по щеке. Потом по шее, по плечу, по груди. И всё это - без малейшего намёка на возбуждение! Если бы речь шла о ком-то другом, я бы поклялась, что это было проявлением нежности. Но со второй половиной Вайятху всегда и всё было настолько непросто и неоднозначно... Я не рискнула делать какие-то выводы.
  А он продолжал свои почти неосязаемые прикосновения, заставляя меня всё больше и больше теряться в догадках, что с ним случилось. Но это было так приятно и необычно, что, нежась под его пальцами, я не заметила, как отключилась от реальности. На грани ощущений почувствовала, что он шагнул ближе, его дыхание защекотало ресницы, но наши тела так и не соприкоснулись. Заставив меня почти неосознанно искать его, тянуться навстречу, он осторожно приподнял моё лицо и коснулся губ, - и опять, скорее, воспоминание о поцелуе, чем сам поцелуй...
  - Почему... ты... согласилась? - внезапно прозвучавший в голове голос заставил меня вздрогнуть и распахнуть глаза.
  - Что?..
  - Взять его... Почему?..
  - Взять кого? О чём ты говоришь?
  - О нём. Маугли... Так зовёшь его... Зачем взяла?
  Я растерянно смотрела в нечеловеческие, отливающие фиолетовым огнём зрачки. Вопрос был таким неожиданным, что сразу подобрать слова для ответа не получилось. Да и какого ответа он ждал? Взяла, потому что пожалела кикиморыша? Потому что пообещала Линне спасти его? Потому что мне самой захотелось ему помочь?..
  Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, не оставив ничего внятного. Но, похоже, Проводник сам что-то понял, потому что чуть приподнял брови и сказал удивлённо:
  - Ты даже... не знаешь...
  Я виновато потупилась. Ну, да. Одной-единственной причины не было, сплелись воедино сразу несколько.
  - Ты... меня... любишь? - следующий вопрос просто припечатал к стенке.
  Я замерла с приоткрывшимся ртом, не зная даже, как реагировать.
  Люблю? Проводника? Но я ведь его почти совсем не знаю! Вот честное слово, это был как раз тот случай, когда совместный сногсшибательный секс ничего не прояснял в смысле чувств! Вторая половина Маугли была загадкой, неким секретом, который хотелось разгадать, понять, прочувствовать... Но любить?..
  И опять, похоже, он понял меня без слов, потому что отвёл глаза, кривая усмешка приподняла уголок губ. Мимика вообще давалась ему очень тяжело.
  - А... его?
  Очередной вопрос - и снова тупик. Если речь шла о Маугли, то ответ у меня был, и вполне конкретный, но можно ли было его озвучивать?..
  - Если бы... он... исчез... остался только я?..
  Глядя в наполняющиеся каким-то совсем уж призрачным светом глаза хищника, я всей кожей почувствовала, что это не риторический вопрос, что эта самая вторая половина действительно может вытеснить куда-то моего лягушонка, а то и уничтожить, заполнив собой его место. Осознание этого заставило меня потерять дар речи, даже мысленной.
  - Ты боишься... потерять... его? - продолжал допытываться несравненный любовник, "первый после Всевидящего", как охарактеризовала его Линна.
  Я смотрела, не отрываясь, в глаза бесстрастной ритуальной маски, чувствуя, что от страха останавливается сердце. Как никогда в жизни, мне необходимы были правильные слова, которые немедленно остановили бы Проводника, объяснили ему, что я чувствую при одной мысли о том, что моего лягушонка вдруг не станет... Но вместо убедительных доводов и правильных конструкций, в голове ширилась пустота, наполненная ужасом. Как во сне, когда ты видишь приближающуюся опасность, но не можешь даже шевельнуться.
  Не знаю, что именно прочёл на моём лице хищник, но он вдруг отступил на шаг и сказал с горечью:
  - Значит, любишь... очень...
  Мне показалось, что он беззвучно вздохнул. И вдруг... исчез! Я почти физически ощутила что-то, вроде слабого дуновения ветра, когда он уходил. Буквально секунду спустя меня уже обнимал Маугли, с недоумением и тревогой спрашивавший:
  - Сагите, что случилось? Вы плачете?..
  Моргнув, поняла, что из глаз и вправду текут слёзы. Тут, наконец, дошло, что опасность миновала, и меня накрыло с головой. Какое там "плачете"! Я совершенно позорно разрыдалась, уткнувшись в зеленовато-бежевую грудь и вцепившись в Вайятху обеими руками. Некоторое время лягушонок ещё пытался отсоединить меня, чтобы куда-то перевести или перенести, но потом сдался и просто ждал, пока я выплачусь, и, не дождавшись, принялся осторожно поглаживать по голове, а потом - нежно целовать, а потом уже не очень нежно... Тут я испугалась, что наши ласки могут снова вызвать ушедшего Проводника, и осторожно спросила Маугли:
  - А четырнадцатого неба сегодня не будет?..
  Лягушонок замер на секунду, словно прислушиваясь к чему-то, и виновато покачал головой:
  - Нет... Он не отзывается... Простите, сагите, но он закрылся. Не могу его вызвать...
  - Ну и ладно, - заставив себя улыбнуться, я с облегчением перевела дух.- Не страшно. Придёт, потом когда-нибудь...
  В этот раз я занималась любовью с лягушонком, как будто это было впервые. Пережитый страх настолько обострил все ощущения, что удовольствие казалось почти болезненным. Обнимая Маугли, я всё время дрожала от пережитого ужаса, что его могло не стать, - вот так, за какую-то секунду, по прихоти всесильной второй половины...
  После совместного душа мы решили вернуться в кровать, - всё равно было очень рано, и спать хотелось, несмотря ни на что. Маугли уснул первым, а я ещё лежала, глядя на любимое лицо, по которому пробегали едва заметные цветовые волны, - похоже, лягушонку тоже было неспокойно, как и мне. Мысли о случившемся никак не давали расслабиться.
  Воистину мир, в который раз, переворачивался! Скрытый на периферии сознания лягушонка Проводник оказался бомбой замедленного действия, и чего теперь от него можно было ждать - я не знала. Понимала только одно: с момента, как мы ступили на почву Мирассы, всё опять покатилось кувырком! Хватило одних суток, чтобы нарушились самые устои, закреплявшие равновесие между двумя половинами личности Вайятху. То ли причина была в незапланированном генетиками-создателями взрослении лягушонка, то ли в нарушении каких-то внутренних процессов, но эта планета, Плорад её сожри, опять перенастраивала мозги своим детям! Даже ненужным.
  Почему-то мне казалось, что зверь, затаившийся внутри Маугли, отступил только временно. Но как объяснить ему, что, уничтожив свою другую половину, он разрушит вообще всё?! Отчаяние подвигло на совершенно глупый поступок, - я заговорила со спящим.
  - Мне нужен только ты, - шептала я, осторожно гладя Вайятху по голове. - Никто, кроме тебя... И неба мне достаточно одного, вот этого, что над головой. И не надо никаких других, ни четырнадцатых, ни пятнадцатых... Я не хочу потерять тебя. По крайней мере, не по воле кого-то другого. Если ты захочешь уйти сам - отпущу, но отдать тебя не отдам никому. Понадобится - буду за тебя драться, даже с твоей собственной половиной... Проводник, если ты меня слышишь, то так и знай: мне нужен только Маугли.
  Вайятху никак не отозвался на мои слова, продолжая ровно и тихо дышать. Естественно, никаких явлений не произошло, и никаких знаков не последовало. В конце концов, я тоже уснула, крепко обняв лягушонка.
  Во сне мне привиделся какой-то странный лес, раскрашенный в яркие до ядовитости цвета, с высокими, но словно больными деревьями, цепляющимися за островки почвы посреди болота. Я брела по зелёной жиже, время от времени громко зовя вторую половину Маугли. Вокруг было тихо, только чавкала трясина, в которую проваливались мои ноги. Зверь так и не пожелал появиться, хотя несколько раз мне мерещилась невдалеке тёмная тень между деревьями...
  
  Я была уверена, что утром проснусь больной, но ошиблась. То ли пилюли Вигора, которыми он напичкал нас перед отлётом, имели такой вот побочный эффект, то ли Проводник всё же успел полечить меня мимоходом, но в полдень я встала совершенно здоровая и даже отдохнувшая. Маугли, предпочитавший спать до упора, когда ему давали это сделать, продолжал дрыхнуть, и я не стала будить его, решив, что лишний час сна не повредит, особенно после вчерашних гонок по лесу.
  Поскольку завтрак мы благополучно проспали, обед я попросила Марию подать на террасу, для меня одной. Горничная, сообщившая мне весьма неодобрительно, что нас уже несколько раз искали, поворчала что-то себе под нос насчёт непутёвой молодёжи, но распоряжение выполнила. Вообще, после визита Лавинии слуги слегка поутихли, но я чувствовала, что это ненадолго.
  Златовласка напомнила о себе прямо во время моей трапезы, послав на вифон сообщение о том, что Наим готов увидеть меня сегодня, причём, вместе с Маугли (тут я застонала), в своей резиденции, в четыре часа по местному времени. Продолжительность предполагаемого визита - полтора часа, форма одежды - неофициальная, но парадная. (Тут я застонала вторично, потому что ничего похожего у лягушонка в гардеробе не значилось. Мы как-то вообще не предполагали, что его позовут во дворец!). Призванная на совет горничная проблему решила за десять секунд, сообщив номера лучших магазинов придворной одежды. Я отправила им запрос и размеры Вайятху, и села пить обязательный утренний кофе.
  Тут позвонил и Эктор, сообщить, что они с принцессой собираются прийти к Наиму одновременно с нами, чтобы повидаться. На мой жалобный вопрос, нельзя ли увидеть своих друзей в неофициальной обстановке, без всех этих высокородных приложений, стратег номер два тяжело вздохнул, живо напомнив мне Лавинию, и ответил, что пока нельзя. Прошло слишком мало времени. Вот через месяц было бы можно... Мысленно пожелав мирасскому императорскому дому провалиться в тартарары в полном составе, я тоже тяжело вздохнула и сообщила, что месяц - это слишком долго, мы к тому моменту уже улетим обратно на Вторую. И ещё не факт, что вернёмся... Этого я, конечно, не сказала вслух, но очень сильно об этом думала, ибо вся обстановка и события к тому располагали. Разговор закончился сплошными тяжёлыми вздохами с обеих сторон.
  Отключаясь, я уже была злая, как голодный крокораус. К чему, спрашивается, иметь титул императорского наследника, если ты ничего не можешь сделать в нужное для тебя время?! Если ты даже покинуть дворец можешь только тогда, когда тебя снабдят ротой гвардейцев, проверят, нету ли в небе незапланированных флайеров, и не плывёт ли где под тобой в море неучтённый ллордх?!. Вот интересно было бы узнать, откуда у наследников Грасса такая параноидальная уверенность, что на них кто-нибудь будет покушаться, если за пятьсот лет они никому ни за чем ни разу не понадобились?!
  Вчера Лавиния жаловалась, что по первости к ней приставили персонального гвардейца-невидимку, от которого она постоянно пыталась сбежать. Пару раз златовласке удалось улизнуть от навязанной охраны, но потом человек-пёс просто-напросто вцепился в её руку и так сопровождал от дома до дворца, отпуская только тогда, когда она входила в двери. Конечно, нервы у ГИО-девушки куда крепче моих, но и она через неделю не выдержала и устроила негромкий, почти семейный скандал службе безопасности, потребовав, чтобы этого монстра от неё убрали. Начальник дворцовой охраны клялся, что это инструкции самого принца, но, в конце концов, сдался и пошёл на компромисс. Теперь Лавинию охраняли только тогда, когда она разрешала, и то издалека, не подходя ближе, чем на триста метров.
  Сегодня я задумалась, а каково приходится Эктору, в которого, по слухам, принцесса влюбилась, как кошка? Одна надежда, что интересы Карии были не столь важны для короны, как интересы наследника, и избранника принцессы "пасли" не так усиленно...
  Заказанные костюмы доставили очень быстро, и я пошла будить зелёного соню, ещё не знавшего, какой насыщенный день нам предстоит. Маугли, ожидаемо, попробовал отказаться от чести быть доставленным к Наиму, но потом смирился с суровой необходимостью, и принялся мерить доставленные костюмы. А я ломала голову, как обезопасить лягушонка на случай каких-нибудь потрясений и неконтролируемой смены цвета... Не придумав ничего лучшего, чем краска, взялась за дело, и вскоре мрачный Вайятху уже щеголял ровным бронзовым цветом лица и рук.
  - Зачем это, сагите, - бубнил он, разглядывая свои конечности. - Я и так справлюсь...
  - На всякий случай. Вдруг ты чего-то испугаешься.
  Я не стала рассказывать, как однажды внезапно взяла и упала в обморок во дворце, хотя ничто не предвещало подобного развития событий...
  Конечно, краска - это совсем не то, что естественный цвет тела, и Маугли скорее, походил на свою искусственную копию, но я решила списать всё на экстравагантные обычаи, бытующие на Второй. В конце концов, Эдор часто использует краску для тела, почему бы и лягушонку не последовать его примеру?
  Накрашенный, причёсанный, обряженный в соответствующий случаю костюм, но по-прежнему мрачный Вайятху вновь превратился в примерного клерка какой-нибудь процветающей компании. Я же, постоянно поминая "добрым" словом стилиста Эдора, влезла в выбранные в своё время этим садистом платье и обувь, которые он счёл подходящими для церемоний, вроде той, что нам предстояла. Сделать лёгкий макияж было нетрудно самой, а вот для причёски пришлось звать местного мастера, знавшего до тонкостей все дворцовые обычаи. В результате, я встала с кресла, похожей на какую-нибудь ритуальную куклу: волосы были настолько сильно зачёсаны назад и склеены специальными средствами, что напоминали искусственное лаковое покрытие. Вайятху подавился соком, увидев итог стараний парикмахера, но мужественно промолчал, наткнувшись на мой свирепый взгляд.
  До отбытия на аудиенцию ещё было время, и мы стояли на террасе, любуясь морем (я ведь уже говорила, что не любоваться Мирассой невозможно?), когда Маугли вспомнил о подарках Высочеств, и я, спохватившись, побежала за ними в спальню. Вограны их знают, передавали эти шпионские устройства какие-то сведения, или не передавали, но показать принцу и принцессе, что их подарками не пренебрегают, было необходимо. Поэтому маленький вифончик занял своё место в сумочке, а широкие браслеты - на запястьях. Вот тут и начались странности, потому что, не прошло и минуты, как я почувствовала дискомфорт: меня начало бросать то в жар, то в холод, внезапно участилось сердцебиение, потом, наоборот, замедлилось, а потом закружилась голова.
  Призванный на помощь лягушонок накрыл браслеты ладонями, постоял так, нахмурился и принялся колдовать, пояснив, что приборчики активно пытались внедриться в моё биополе и даже намеревались управлять некоторыми внутренними процессами в организме. Я снова помянула "добрым" словом всю планету целиком и её правителей в частности, попросив Маугли как-то подарок Его высочества приструнить. Вайятху понятливо кивнул, ещё подержался за мои руки, и сообщил, что больше никаких неприятных ощущений не будет, поскольку он заставил браслеты заниматься только своей непосредственной задачей: созданием комфорта для меня. Действительно, все непонятности прекратились, и приборчики принялись послушно охлаждать меня, - на улице стало довольно жарко.
  Поскольку вифон никаких враждебных действий не предпринимал, с ним ничего не стали делать, Вайятху просто проверил, чем занят этот аппаратик. Оказалось, аппаратик тихо-мирно сообщал куда-то координаты моего местопребывания. Подумав, я решила оставить всё, как есть: если что, найти нас труда не составит и без отчёта вифона, так что, координатой больше, координатой меньше... А вот браслеты лучше было снять при первой возможности и больше не надевать. Ну их, к Вогранам.
  Полностью готовые к закланию на алтаре дворцовых обрядов, мы сидели и ждали специальный флайер из императорского ангара: гостям правящей семьи было невместно передвигаться на чём-то другом. Но, когда над крышей завис большой аппарат с эмблемой императора - хищной птицей, опускающейся на цветущее дерево - мне стало как-то не по себе.
  Машина управлялась пилотом-человеком, видимо, почётных гостей нельзя было поручить автоматике. Пришлось молчать всю дорогу, созерцая панораму внизу. Панорама, надо сказать, была великолепная, - но не за счёт архитектуры, с архитектурой как раз дело обстояло неважно. Похоже, любовь Грасса к его родному городишке сыграла с застройкой на Храиссе злую шутку: все города, как один, включая столицу, казались провинциальными и несовременными. Как будто ты попал на несколько веков назад, когда ещё не было ни бетуля, ни марковых конструкций, ни сверх-небоскрёбов... Захолустье, короче говоря. Но в небольших количествах, в сочетании с нереально красивой природой, это смотрелось даже мило, - для тех, кто любит деревенский уют.
  Всё это я успела обдумать не один раз, пока мы летели. Маугли тоже смотрел в окно, но его мысли, похоже, были куда веселее. По крайней мере, он не хмурился теперь, а разглядывал пейзаж внизу так, словно прикидывал, где именно можно поставить наш домик.
  Резиденция Его высочества, единственного наследника императора, Наима Великолепного, располагалась довольно далеко от всех поселений, и напоминала целый городок. Как мне потом объясняли, помимо основного, самого большого и старого дворца, тут была масса небольших домиков для приёмов, куча разнообразных павильонов, беседок, переходов, подсобных и хозяйственных строений, а ещё бассейнов, прудов и парков. Что сразу бросалось в глаза - небольшие размеры строений. Оказалось, причина была в том, что каждый наследный принц, по сути, строил себе своё, отдельное место для проживания. Почему-то считалось зазорным пользоваться домами предшественников.
  В результате этих внутренних суеверий, резиденция постоянно разрасталась, оставаясь, по сути, необитаемой. Жизнь кипела только на небольшом клочке, где в данный момент обитал официальный наследник. Всё остальное посещалось только сторожами и охраной. На мой вкус - совершенно непонятное расточительство и бессмысленные траты, потому что каждый принц старался сделать свои покои роскошнее всех предыдущих, - и это всего лишь на тот год-полтора, пока он пребывал в статусе официального наследника!
  Наим не был исключением, - нам назначили аудиенцию в его Малом неофициальном покое, занимавшем отдельный двухэтажный домик, щедро украшенный всевозможными архитектурными изысками. Пилот, доставивший нас в резиденцию, дождался, пока мы отойдём подальше от посадочной площадки, и улетел. Тут же от стены отделилась уже знакомая мне по поездке на бал закутанная фигура в синем, заставив вздрогнуть, приблизилась и обнюхала по очереди меня и лягушонка. Слава Всевидящему, я успела рассказать Маугли, как именно гвардейцы "знакомятся" с гостями императора, и он отнёсся к процедуре совершенно спокойно, даже с любопытством. Запомнив нас, гвардеец отступил, тут же слившись со стеной, - по крайней мере, я его потеряла. Но, похоже, на Маугли маскировка гвардейца не действовала, лягушонок продолжал с интересом рассматривать пустое для меня место, пока я не сжала его руку, призывая к осторожности.
  О том, что он должен молчать, пока с ним не заговорят, и как именно надо общаться с высокородными особами, я проинструктировала его ещё до вылета, но всё равно начала нервничать. Невозможно было предугадать все возможные осложнения, и предсказать реакцию Вайятху на них. В результате, не успели выйти из флайера, а Маугли уже прокололся...
  Внезапно открылась не парадная дверь, у которой мы стояли, а какая-то неприметная, боковая, и в проёме, как прекрасное видение, появилась Лавиния. Тут уже я невольно вытаращила глаза: подруга выглядела совершенно незнакомо, в тёмно-синем брючном костюме, который, насколько я помнила правила, предназначался для выездов на охоту, с так же гладко зачёсанными волосами, как у меня. Только с той разницей, что у меня всё было убрано в маленький тугой узел, а шевелюра подруги была сначала заплетена в толстую косу, и только потом скручена. В причёске посверкивали драгоценные камни, украшавшие шпильки. В-общем и целом, златовласка выглядела настоящей королевой.
  Правда пребывала она в этом образе недолго, быстро шагнув к нам и обняв по очереди.
  - Как я вам рада! - заметила она, незаметно сжимая мои пальцы особым образом. - Проходите сюда.
  Мы пошли следом гуськом, старательно счастливо улыбаясь. На ходу я думала, как передать лягушонку предупреждение Лавинии о том, что надо держать язык за зубами. По-видимому, Малый покой прослушивался, а может, и просматривался.
  Боковая дверца вела в небольшой холл, из которого мы попали через две богато обставленных комнаты в большую уютную залу, где, около великолепной имитации камина стоял, повернувшись спиной к нам, человек в более соответствующей моменту дворцовой одежде. Я не успела сообразить, как следует обращаться к незнакомцу, когда он обернулся, и я потеряла челюсть: это был Эктор. Но тоже совершенно непривычный Эктор! В придворном платье он как будто сделался немного старше, ниже ростом и массивнее в плечах, зато оно придало значимости выражению лица. Брат Эдора выглядел теперь заправским царедворцем, с рождения носившим затканные золотом одежды и драгоценности. Не улыбнись он мне совершенно особенной, "стратеговской" улыбкой, я бы вообще усомнилась, что это именно он!
  Приветствия, которыми мы обменялись, показались мне слишком холодными и многословными, но, увы, - так предписывал этикет. Заметив осторожные взгляды, которые я бросала вокруг, стратег номер два любезно сообщил, что Их высочества ещё не выходили. Я, было, немного расслабилась, но ненадолго, потому что не прошло и пяти минут, в течение которых мы все больше смотрели друг на друга, чем говорили, боясь сказать что-то лишнее, как отворились дальние от нас двери, и в комнату вплыла принцесса, которую вёл под руку принц. Все тут же замерли в подобающих позах, правда, лягушонок и тут ухитрился запоздать.
  Венценосные брат с сестрой подошли к нам, кивнули в качестве приветствия и уселись: он на диванчике, она - на тахте, рядом с принцессой тут же пристроился Эктор. Принц также был одет в охотничий костюм: видимо, после этой встречи Наим с Лавинией собирались выехать на любимое развлечение наследника. Кария выбрала более традиционный наряд, в тех же цветах, что и костюм её фаворита. Выглядело очень трогательно.
  Рассмотрев Высочеств поближе, я сочла, что это было трудное время для Наима: он как-то похудел и осунулся, хотя не выглядел ни больным, ни чрезмерно уставшим. Что до принцессы, то она явно переживала период страстной влюблённости в Эктора. Это читалось буквально во всём: в том, как она смеялась шуткам брата, но поворачивалась при этом к стратегу номер два, как касалась, словно невзначай, его плеча или руки, как быстро розовела, когда он говорил ей какой-нибудь комплимент. Влюблённость Карию, несомненно, красила. Бесцветная принцесса стала даже казаться хорошенькой.
  Эктор же, со всей стороны, был предупредительным, внимательным, нежным - словом, проявлял лучшие качества, какие могли продемонстрировать ГИО-люди по отношению к своим подопечным. Как только принцессе захотелось чашечку коршу, стратег номер два тут же озаботился её приготовлением (слуг на встречу решили не пускать). Когда Кария пожаловалась, что стало прохладно, он принёс её личные браслеты, похожие на мои, но куда более богато декорированные. В-общем, я могла с чистой совестью резюмировать, что у этой пары всё было просто превосходно.
  У Лавинии и принца ситуация не выглядела такой очевидной. Да, Наим, конечно, демонстрировал увлечённость, но далеко не столь явно, как принцесса. С другой стороны, я обратила внимание, что он постоянно стремился коснуться златовласки: сев, усадил её рядом и тут же взял за руку. Стоило ей встать, чтобы помочь Эктору в приготовлении коршу, принц забеспокоился и позвал её обратно, а потом снова сжал ладонь северной богини. Понаблюдав за ними, я пришла к выводу, что чувства у Наима были, пожалуй, куда глубже, чем у Карии, - чуть ли не на уровне инстинктивной потребности в фаворитке. Принцесса сама купалась во внимании любовника, а принц больше стремился что-то сделать для Лавинии, но так незаметно, что это было понятно только им двоим, - я видела это в её благодарных улыбках и ответных прикосновениях. Пожалуй, и об этих двоих беспокоиться не стоило, если не брать, конечно, в расчёт сложности дворцовой жизни вообще.
  Разговор поначалу вертелся вокруг общих тем, не имеющих отношения ни к бизнесу, ни к нашим планам. Принцесса расспрашивала меня о том, как нам тут, понравился ли дом, пляж, хороша ли природа, и так далее. Узнав, что мы почти нигде не были, Кария предложила даже взять нас с собой в ознакомительную поездку по Мирассе, поскольку как раз собиралась посетить несколько организованных ею приютов для оставленных детей. Я удивилась тому, что эта проблема, оказывается, существовала и здесь, в ответ принцесса поведала о возмутительном жестокосердии отдельных жителей этого райского места.
  Несмотря на предоставляемые льготы и поощрительные выплаты при рождении детей, некоторые мирассцы-люди предпочитали переваливать заботы о своём потомстве на императорские службы, поскольку, собственно, такого понятия, как государство, здесь не существовало. За всё и вся отвечал, по большому счёту, один император - и бог, и царь для населения.
  Кария как раз и пыталась организовать какие-то отдельные службы, ответственные за воспитание брошенных детей, но дело двигалось тяжело, потому что официально такие дети считались заранее обременёнными несчастной судьбой, и заботиться о них означало брать часть их несчастий на себя. Я, не удержавшись, поинтересовалась, с каких пор столь просвещённое общество верит таким древним суевериям, на что Кария пожала плечиками и сказала, что это не суеверия, а научно доказанный факт, и она лично никогда не встречалась ни с одним из своих опекаемых, и не собиралась этого делать впредь. Но её глубоко возмущало, что другие люди также не желали обременять свою карму.
  Эктор, поцеловав руку принцессе, отвлёк её от темы приютов, и разговор о них завершился. А я задумалась о том, насколько на самом деле хороши были дела в мирасском обществе, если забота об оставленных детях считалась неблагодарной и чёрной работой. Кария, конечно, меняла это отношение, но только чуть-чуть, оставаясь для всех чересчур экстравагантной и непредсказуемой особой. Настоящего сочувствия она не испытывала, а просто следовала неким абстрактным понятиям альтруизма. Вообще, у меня складывалось впечатление, что принцесса хотела прослыть самой доброй из всех родственниц всех императоров, когда-либо правивших на Мирассе. Это было бы весьма достойным желанием, если бы оно ещё подкреплялось действительно добрым сердцем, но, увы... Настоящей заинтересованности у Карии не было ни в чём, пожалуй, кроме неё самой.
  
  Глава пятьдесят седьмая.
  
  Видимо, решив, что мы достаточно поговорили о Мирассе и её населении, Наим сменил тему.
  - Я рад, Тэш, что вы не нуждаетесь в наших утешениях, - улыбаясь, заметил он. - Честно говоря, когда до нас дошли слухи о вашем разрыве с Валлегони, мы расстроились. Но, похоже, расставание было не таким уж трагичным, не так ли? - Мне оставалось только мило улыбнуться в ответ. - Я хотел бы познакомиться поближе с вашим спутником, если вы не возражаете. - Внимание принца мягко, но непререкаемо сместилось на Маугли. - Кто вы, господин ...?
  - Чайен. Киом Маугли Чайен, - после крохотной паузы напомнил своё "официальное" имя Вайятху.
  Когда мы здоровались с Высочествами, я уже представляла лягушонка, но, по-видимому, они не всегда считали нужным обременять свою память именами собеседников.
  - Да, спасибо. И откуда же вы, господин Чайен?
  Маугли принялся излагать заученную ещё на Второй историю о своём происхождении и жизни.
  Придумывая легенду для лягушонка, мы решили использовать те данные, что были в фальшивых документах, сделанных когда-то Эдором. И, конечно, сведения из медицинской карты, добытой из того же источника, слегка подкорректировав их, согласно текущему состоянию здоровья Вайятху. Так что, на данный момент Маугли был у нас именно Киомом Чайеном, девятнадцати лет от роду, сиротой, сменившим три приюта и шесть планет в поисках лучшей доли. С тринадцати лет - последователем полулегального течения "Нет красоте", а с семнадцати - приверженцем теории, что "в человеке всё должно быть прекрасно". Не блещущим образованием, не имеющим большого дохода, но милым и обаятельным юношей.
  - Так вы из приюта? - шокировано переспросила принцесса, выслушав рассказ.
  - Да, Ваше высочество.
  - Родители бросили вас?
  - Я не знаю. Может быть, они умерли.
  - Но вы их не помните?
  - Нет.
  - Как это ужасно, - сказала Кария, и было непонятно, что она имеет в виду - обстоятельства жизни собеседника или то, что ей пришлось пообщаться с одним из "отверженных".
  - А в какой области лежат ваши профессиональные интересы, господин Чайен? - перехватил инициативу принц.
  - Я садовод, Ваше высочество.
  Придумывая, чем бы лягушонок мог заниматься, чтобы не вызывать ненужного интереса и подозрений, мы пришли к выводу, что самым безопасным было оставить ему профессию садовника. Никем другим Вайятху притвориться не мог. А вот вырастить любое растение, хоть на бетульном поле - это пожалуйста.
  - Я работал у госпожи Вайберс, там мы и познакомились, - пояснил Маугли.
  - О, Тэш, вы тоже любите растения? - удивился Наим.
  - Не то, чтобы люблю, Ваше высочество, но они у меня есть, и за ними надо ухаживать. К тому же Эдор подарил мне несколько весьма... экзотичных экземпляров. Мне понадобился специалист, чтобы они выжили.
  - Понятно. Значит, вы знакомы уже давно?
  - Не слишком, - уклончиво ответила я. - Около года, кажется.
  - Ну, вполне достаточный срок, чтобы определиться с симпатиями, - рассудительно заметил Наим. - Это многое объясняет.
  Кария, видимо, переварившая своё негаданное близкое знакомство с выросшим питомцем приюта, заявила:
  - Ну вот, пожалуйста, яркий пример того, что брошенные дети имеют тяжёлую судьбу!
  - Почему же? Он вполне справился, - возразила я. - Маугли нашёл своё призвание, он счастлив и вполне успешен!
  - Успешен? Став садовником? - с непередаваемым выражением осведомилась принцесса.
  - Почему нет? Кто сказал, что миллиардер более счастлив, чем садовник?
  - Это и так все знают, - обронила Кария, оправляя платье. - К чему повторять общеизвестные истины?
  В этот момент Эктор наклонился к её уху и что-то шепнул. Глаза принцессы тут же загорелись.
  - Кстати, Тэш... Вы получили диплом психолога?
  - Да, детского.
  Сестра наследника радостно кивнула.
  - И работали с брошенными детьми?
  - Да, в специальных Домах.
  Кария радостно захлопала в ладоши.
  - Это же именно то, что мне нужно! Я как раз ищу людей, способных взять на себя заботу о детях в приютах, которые я организовала! Пойдёте туда работать, Тэш?
  Я растерялась. Никогда ещё меня не приглашали на работу столь поспешно и неожиданно!
  - Погоди, сестра, - встрял принц, слегка нахмурившись. - Возможно, ты торопишься, и у нашей гостьи нет намерения в ближайшее время работать. Насколько я осведомлён, Валлегони собирался назначить вполне приличное содержание...
  - Вы ошибаетесь, Ваше высочество. Я, безусловно, буду работать, независимо от планов господина Валлегони, - прохладно заметила я.
  Наим слегка приподнял брови, но ответить ничего не успел: к его уху наклонилась Лавиния, а принцесса, нетерпеливо постукивая ладонью по подлокотнику, продолжила уговаривать меня:
  - Да ведь здесь, если ничего не делать, то от скуки можно сойти с ума! - убеждённо сказала она. - И потом, на Мирассе можно по пальцам пересчитать людей, имеющих такой опыт, как у вас, а, главное, не боящихся работать в приютах! Через четыре дня я поеду с инспекцией, составите мне компанию? Вы всё увидите сами, сможете сразу дать рекомендации няням, или кто там есть... Ну же, соглашайтесь, Тэш!
   Я посмотрела на Эктора. Он энергично кивнул. Лавиния тоже улыбалась вполне радостно. Взгляд, брошенный на лягушонка, подтвердил, что и он несказанно рад такому развитию событий. Ну, при таком раскладе можно было и не обращать особого внимания на собственное сжимающееся сердце...
  - Благодарю вас, нира Кария, - вежливо поблагодарила я принцессу. - С удовольствием поеду с вами.
  Сестра будущего императора снова радостно захлопала в ладоши, стратег номер два тоже был доволен, о Лавинии и говорить нечего. Один Наим продолжал хмуриться, - то ли не верил в серьёзность начинаний сестры, то ли в мою. По крайней мере, в глазах у него явно читалась некая неуверенность.
  - Что ж, если вы согласитесь поработать, мы будем рады, - проговорил, наконец, принц, видимо, справившись с сомнениями. - Действительно, найти нужного сестре человека непросто, особенно здесь, на Мирассе. Кстати, господин Чайен, садовник - тоже очень востребованная профессия. Без работы вы точно не останетесь. Собственно, единственный неудобный момент - возможность встреч с Валлегони. Он ведь постоянно будет прилетать сюда.
  - Мы остались с ним в совершенно дружеских отношениях, нир Наим, - пояснила я. - И прятаться друг от друга не собираемся. Если Ваше высочество позволит нам остаться...
  - Да моё-то Высочество позволит, - откликнулся принц. - Лавиния давно просит меня об этом. Главный вопрос - ваше желание. Хотите жить здесь?
  - Да, конечно, - пытаясь максимально достоверно изобразить радость, ответила я.
  - А вы, господин Чайен?
  - Я был бы так счастлив, Ваше высочество! - ответил лягушонок, подавшись вперёд.
  - Ну, что ж. Прекрасно, - заключил принц. - Значит, можно считать вопрос решённым.
  Я незаметно перевела дух. Не всё шло гладко, но, в конце концов, пришло к нужному результату, а это главное.
  Решив основные вопросы, мы обнаружили, что время, отпущенное на нашу аудиенцию, истекло. Наим с Лавинией, действительно, собирались поохотиться, а Кария намеревалась обзвонить персонал своих приютов, чтобы предупредить их обо мне. Поэтому мы тщательно выполнили все процедуры, положенные для прощания с почти монархом, и с облегчением отбыли восвояси.
  На обратном пути опять пришлось молчать, чтобы не посвящать в свои планы постороннего пилота, и только в доме, запершись в спальне, мы дали волю чувствам.
  - Сагите, как это замечательно! - радостно восклицал Маугли, не в силах усидеть. - Вот, всё и устроилось! Вы сможете работать, и я тоже! И нам позволят поставить наш дом где-нибудь, поближе к лесу... Вы ведь возьмёте меня с собой в поездку? Это такой случай осмотреться в окрестностях приютов, возможно, там найдётся где-нибудь рядом красивое местечко...
  Я не мешала лягушонку строить радужные планы и даже одобрительно улыбалась и кивала на его слова, но думала при этом о том, что разведчицы в тылу врага из меня не получится. Это оказалось необыкновенно тяжело: не расслабляться ни на секунду, постоянно пытаясь предугадать, как повернётся разговор, о чём могут спросить Вайятху, и что будет, если он не сможет ответить на какой-нибудь элементарный вопрос... Например, какое печенье он любил больше всего в детстве? Или, если он выдаст ответ типа "любил шарики Пане" - очень распространённый мирасский десерт, в Содружестве никому неизвестный. Сразу на ум приходили прописные истины, вроде той, что даже профессионалов губят какие-то мелочи, которым никто не придаёт значения.
  Ну, хорошо хоть то, что Вайятху по-настоящему членов правящей фамилии не заинтересовал. Его расспрашивали, видимо, просто потому, что он появился со мной. Наверное, прилети он в одиночестве, на него никто и внимания бы не обратил. Дай Всевидящий, чтобы так всё и продолжалось дальше...
  После разговоров с аристократами очень захотелось есть, к тому же, нам ничего, кроме коршу и каких-то конфет не предлагали, поскольку по регламенту встречи угощения не полагалось. Так что, мы оба были голодными, как крокораусы после спячки. Приняв душ (особенно он требовался Маугли, который жаловался, что у него от краски уже всё зудит) и переодевшись, мы попросили подать обед на террасу и сели отдохнуть. Вайятху, выплеснув восторги по поводу возможности остаться жить на Мирассе, как-то притих и сидел теперь молча, глядя на море. Я тоже предпочла помолчать, чтобы подумать о том, как долго смогу жить в постоянном напряжении. По всему выходило, что не очень. Эх, прав лягушонок: нам надо селиться где-нибудь в лесах, там хоть притворяться ни перед кем не надо будет...
  Вечером мы пошли пройтись по пляжу, просто, чтобы побыть подальше от любопытных глаз. А что они были, и во множестве - я не сомневалась после случайно подслушанного разговора. Спустившись за какой-то надобностью в полуподвал, где располагались слуги, услыхала, как повариха и горничная перемывали нам с Маугли косточки, решая, насколько Вайятху, который всегда под рукой, должен быть в постели лучше, чем постоянно занятый стратег номер один. Обе пришли к выводу, что случившееся у нас с Эдором было неизбежно, поскольку он "женат" на работе, это видно сразу, а у студенток, даже бывших, ветер в голове дует, так что, жаль, конечно, но надо было этого ждать. Зато теперь...
  Выяснять, что же именно будет "теперь", я не стала, а, повернувшись, пошла обратно, забыв, зачем искала Марию. Вообще, чем дальше, тем сильнее у меня возникало ощущение, что я живу в стеклянном аквариуме, где на меня постоянно кто-то пялится. Чтобы чувствовать себя спокойно и непринуждённо в такой обстановке, надо было или иметь закалку с детства, как Линн, которую вечно окружали какие-то помощницы и няни, или привычку жить на виду, как Эдор, который вырос в условиях почти полной невозможности уединения. Мне с этим повезло больше. Или меньше - если посмотреть на ситуацию, в которой мы оказались сейчас.
  Уже перед сном мне внезапно позвонила Лавиния и сказала, что в их с Наимом головы пришла замечательная мысль пригласить нас завтра на прогулку в личный сад императоров. Я немедленно согласилась: второго шанса попасть туда могло и не представиться, а о скрытых там красотах даже среди аристократов ходили легенды. Поэтому на следующий день, я и Маугли в боевой окраске стояли в назначенное время в назначенном месте, ожидая принца и златовласку. К слову, прилетели мы на обычном городском флайере, - никаких тебе императорских эмблем и прочей роскоши. Наим и Лавиния, как проказливые дети, назначили нам встречу у какой-то потайной калитки, не желая придавать прогулке слишком официальный статус. Похоже, и принц иногда уставал от чрезмерной запротоколированности своей жизни.
  Они появились неожиданно, с другой стороны ограды, держась за руки, как два подростка, сбежавших с занятий. Хихикая и подталкивая друг друга, искали кнопку, открывающую эту забытую всеми Вогранами калитку, потом сердечно обнимали нас, что вызвало у меня очередной шок, - обнимающимся я себе Наима совершенно не представляла! Но оказалось, что он прекрасно умеет это делать.
  А потом мы бродили по длинным аллеям, засаженным огромными старыми деревьями, закрывающими небосвод листвой совершенно невероятных оттенков лазоревого, гранатового, аметистового и пламенеюще-алого цветов, заставляющими чувствовать своё бессилие перед природой, создавшей такое пиршество для глаз. Личный парк правителей самой красивой планеты был средоточием всех видов этой красоты. Здесь были заросли цветной травы; полянки крохотных или наоборот, больших белых цветов, опьяняющих ароматом, не хуже вина; целый каскад маленьких водопадов, разбрасывавших вокруг брызги и сверкающую пыль; несколько небольших прудов и довольно широкий ручей, соединявший их между собой. Большая часть красот были природного происхождения, но несколько раз мы натыкались на рукотворные шедевры, которые ухитрялись не портить, а наоборот подчёркивать красоту места, где их поставили. Архитекторы и садовники, потрудившиеся над императорским садом, заслуживали бурных рукоплесканий и прижизненных памятников.
  Мы удовлетворили свою потребность в прекрасном только часа через два, и за это время нам попалось несколько мест, где я вполне искренне просила оставить меня жить. Первым была аллея немыслимой красоты, образованная гибкими ветвями клонящихся к земле деревьев, сплошь покрытых гроздьями белоснежных соцветий, казавшихся розовыми из-за отсветов, которые бросали на них листья.
  Вторым - островок размером с небольшую комнату, на котором местные архитекторы ухитрились построить изящную ажурную беседку, отражавшуюся в гладкой воде пруда, на поверхности которого плавали тысячи кремово-белых цветов, окаймлённых длинными узкими листьями, образовывавшими что-то, вроде клеточки, в которой и покоился цветок. Узоры на стенах беседки повторяли переплетение листьев, отчего хрупкая постройка сама казалась цветком, только большим.
  Третье место мы увидели за поворотом от центральной аллеи к уже описанному пруду. Это была декоративная постройка, абсолютно достоверно изображавшая полуразвалившуюся хижину, стены которой поросли пушистым золотисто-рыжим мхом и изумрудными вкраплениями какого-то ползучего растения, похожего на лиану. Всё вместе казалось очень уютным и живописным. В подобном месте могли бы жить феи или эльфы, и я почувствовала себя феей, когда уселась отдохнуть на пороге этой хижины.
  Мои спутники были не столь неприхотливы. Наим, оглядевшись вокруг, видимо, признал место недостаточно комфортным, потому что негромко приказал:
  - Стулья.
  И тут же неподалёку от нас возник знакомый синий силуэт, державший подмышкой несколько сложенных сидений. Следом появился ещё один, с раскладным столом-ящиком, уже наполненным какими-то закусками и контейнерами. На этот раз венценосный хозяин подготовился к прогулке основательнее. Но у меня разом пропал аппетит, когда я поняла, что всё это время мы гуляли в сопровождении невидимых гвардейцев. Даже здесь, на полностью закрытой территории! Не знаю, была ли паранойя у мирасских императоров, но их гости точно рисковали заработать манию преследования.
  Поставив свою ношу на вымощенную камнем площадку перед хижиной, стражи спокойствия Наима снова исчезли с глаз. Я нервно поёжилась: когда их было видно, хотя бы не приходилось гадать, где они. Тут Маугли, до этого благоразумно молчавший почти всю прогулку, хотя это стоило ему немалых усилий, внезапно придвинулся ко мне и прошептал на ухо:
  - Не беспокойтесь, я вижу его, он далеко от вас.
  Я с беспокойством взглянула на Вайятху.
  - Не подавай виду, - тихо ответила я. - Сиди и дальше тише воды, ниже травы.
  Маугли согласно кивнул и снова отодвинулся. Мне стало легче, но впечатление от прогулки было непоправимо испорчено.
  Пикник прошёл в тёплой атмосфере, совсем не такой, как в прошлый раз. На моё осторожное замечание об этом, принц заметил только, что его сестра довольно ревностно относится к соблюдению правил и обычаев, отсюда столько официоза в общении с ней, хотя в душе она добрая.
  Я возражать не стала, хотя и фыркнула про себя.
  Уже возвращаясь обратно, мы встретили старшего садовника здешних райских кущ и остановились высказать ему наше восхищение. Он был удивлён и обрадован порывом редких гостей этого места, и предложил проводить нас к искомой калитке, но более быстрым путём. Пока он указывал дорогу, Маугли шёл рядом с ним и постоянно что-то обсуждал на известном одним садоводам сленге. Уже выходя, Вайятху вдруг вспомнил что-то и побежал к императорскому кудеснику. Они обменялись несколькими фразами, и я заметила, как физиономия у лягушонка вытянулась. Похоже, профессионал сказал ему что-то неожиданное и малоприятное.
  Позже, уже во флайере, я спросила Маугли, о чём он разговаривал с местным садоводом. Грустный лягушонок ответил, старательно дырявя пол глазами:
  - Я спрашивал о миколаде... Но он сказал, что не знает таких цветов. Их нет... совсем, как меня. У меня такое чувство, что я опоздал. Лет на четыреста точно.
  Я виновато подумала, что так и не узнала, что было связано с этими пропавшими цветами. Впрочем, теперь это не имело никакого смысла: если нет цветов, незачем и узнавать о них что-то... Одной тайной меньше - мне только легче. Так что, я выкинула из головы "сердце ночи", и принялась думать о делах куда более насущных. Например, о насупившемся Маугли, которого надо было утешать.
  Больше, до самого отлёта с принцессой для инспекции приютов, ничего особенного не происходило, за исключением бурных переговоров, предшествующих разрешению Вайятху сопровождать меня. Видимо, Карии категорически не нравилась мысль проводить так много времени с одним из "отверженных". Я только усмехалась, представляя себе её лицо, если бы она узнала, кому отдала сердце: вообще не человеку, да ещё и выращенному в специальном инкубаторе. Впрочем, возможно, я ошибалась, и воспитанная на Мирассе принцесса посчитала бы ГИО-стратега куда более достойным, чем того же ребёнка из приюта. Ведь от гвардейцев она не шарахалась.
  Улетали мы на роскошном флайере, таком огромном, что в нём нашлось место даже для спального отсека Её высочества. Нечего и говорить, что супер-мощная машина была помечена эмблемой хищной птицы.
  - Это один из шести больших флайеров, которые предоставляются родственникам императора, - пояснил мне Эктор. - Преимущества положения особы, близкой к самодержцу: можно забыть о каких-либо нуждах на ближайшие двадцать пять лет.
  - Нет уж, - проворчала я. - Не нужно мне привилегий. Лучше мой домик в глуши.
  Мы болтали в полголоса, потому что принцесса изволила сразу уйти к себе, как только поднялась на борт. Я её понимала: вылёт в шесть утра - это просто издевательство над организмом! Но, с другой стороны, дорога была достаточно длительной, около пяти часов. Можно было наверстать упущенное, кресла в салоне такую возможность давали. Но мы с Эктором использовали сонливость Её высочества, чтобы поговорить, наконец, по душам.
  Стратег номер два рассказывал мне о том, как складывалась его жизнь рядом с Карией. По всему выходило, что не так плохо.
  - Понимаешь, Тэш, она просто никогда и ни с кем не конкурировала. Её положение, наверное, самое привилегированное на Мирассе, потому что она свободна! Хочешь - выходи замуж. Не хочешь - не выходи никогда. Хочешь - имей любовника, не хочешь - не имей. Хочешь - работай кем-нибудь. Не хочешь - можешь оставаться клушей, рядом с троном это неважно. Конечно, заниматься чем-то - престижнее, чем просто прожигать жизнь, но история Мирассы знает множество родственников императоров, которые ничем другим не увлекались, оказываясь по истечении двадцати пяти лет чуть ли не в сточной канаве, откуда их приходилось вытаскивать более предусмотрительным родичам. Кария ведет себя достаточно осмотрительно, и с головой в политику не лезет, потому что Наим вполне самодостаточен, насколько я понимаю. Лавиния говорила, он редко прислушивается к её словам, только тогда, когда они совпадают с его собственными желаниями
  - Да? - удивилась я. - Странно, а мне показалось, что он ценит её.
  - Ценить-то ценит, но только в качестве отдушины. Кария - другая. Она понимает, что совсем удалиться от двора и политики нельзя, поэтому помогает брату в каких-то мелочах. Например, взяла на себя обязанность представлять строительство курорта перед действующим императором. И до сих пор периодически летает к нему с докладами.
  - Правда? А она разбирается в тонкостях строительства?
  - Нет, но ведь и император - не инженер, его особенности заливки фундаментов не интересуют. Главное, что она показывает Его величеству - выгоды и достоинства курорта. Это очень важно, потому что, будучи единственным лицом, подающим отчёты, она может попортить нам немало крови, если ей вдруг придёт в голову очернить кого-то, или даже всю идею целиком.
  - Ох, надеюсь, не придёт... - я поёжилась.
  - Я тоже надеюсь. И поэтому потихоньку вхожу в её дела. У неё ведь схожие проблемы с приютами. Она на самом деле не может подобрать персонал, никто не хочет портить карму. Такие вот предрассудки...
  Эктор улыбнулся, но глаза у него оставались серьёзными.
  - Я приучаю её к мысли, что на меня всегда можно положиться. Опереться, если что-то идёт не так. Приучаю к тому, что именно я всегда рядом. Это нелегко, знаешь, сколько у неё обслуги?
  - Не знаю, - честно ответила я.
  - Больше ста человек.
  - Ско-олько?.. - я вытаращила глаза.
  - Да-да, именно столько. Два личных пилота планетарного транспорта, два экипажа для межпланетных перелётов, три личные горничные, четыре садовника, команда смотрителей зоосада...
  - Как, у неё и личный зоосад есть?! - не удержавшись, перебила я Эктора.
  - Есть, как не быть, - тут у каждого члена императорской семьи есть свой зоосад, у кого побольше, у кого поменьше. Самый большой и закрытый - у императора. Так, ты меня сбила... Ещё три повара, совсем-совсем личная горничная, точнее, няня, которая до сих пор ходит за ней, как за маленьким ребёнком, врач, художник, команда техников, три человека для грязной работы, и гвардейцы. Примерно, двадцать-двадцать пять.
  - Ого! - вырвалось у меня. - Зачем так много?
  - Не знаю. Традиции... Каждый член императорской семьи имеет свиту из гвардейцев. Я имею в виду, близкие родственники, конечно.
  - Странно, - обронила я, уставившись за окно. - Очень странно...
  - Да, тут многое непривычно и нерационально. Мирассцы, чуть что, ссылаются на заветы предков и, опять же, традиции. Дескать, не нами заведено, не нам ломать.
  - А что с императорской почтовой службой?
  - Пока вопрос повис. Прошение мы написали, передали его, куда следует, но ответа нет. Возможно, это придется решать уже Наиму. Нынешний император, говорят, очень плох.
  Я кивнула: о серьёзной болезни самодержца меня уже предупреждала Лавиния.
  - Эктор, - нерешительно начала я. - А ты никогда не задумывался... о женитьбе?
  Стратег номер два улыбнулся совершенно по-Эдоровски и тихо проговорил:
  - Сватаешь мне принцессу?
  - Ну... почему нет? Если она, конечно, тебе нравится...
  - Это необязательно. - ГИО-красавец пожал плечами. - Главное то, что между нами уже фактически сформирована эмоциональная привязка.
  - И что?
  - И то, что Кария уже намекала на брак.
  - Правда?! - не удержавшись, я вскрикнула довольно громко, и Эктор прижал палец к губам. - Нет, правда, уже звала?
  - Почти.
  - А ты?
  - А я почти согласился.
  - Почему "почти"? - огорчилась я. - Ты же сам говорил, что она совершенно свободна, может делать, что хочет, наследника ей не рожать...
  - Потому что пока я не выяснил, как к этому отнесётся её брат. Если возражений не будет - мы можем и пожениться. Почему нет?
  Это было резонно, и я вполне удовлетворилась ответом. Но сама мысль сделать стратега номер два мужем мирасской принцессы очень грела сердце. Эктор - не Кария, он сумел бы потихоньку, незаметно забрать власть у части развращённой верхушки и заставить их плясать под дудку ГИО-изменённых. А Наим бы получил отличного помощника во всех делах, потому что Эктор кровно заинтересован в процветании Мирассы.
  - А как принц вообще относится к тебе? - спросила я брата Эдора.
  - Хорошо. По крайней мере, я так думаю, - уточнил мой собеседник. - Лавиния говорила тебе, что наследника невозможно "прочитать"?
  - Да.
  - Ну, вот. Его истинные эмоции всегда скрыты. Причём, совершенно. Никогда, ни разу не было случая, чтобы хоть что-то прорвалось наружу. Иногда это выглядит жутковато...
  - Почему? - с любопытством спросила я. - Мне всегда приходится полагаться только на внешние проявления чувств, но меня это не пугает.
  Эктор усмехнулся.
  - Наверное, я не смогу тебе это описать... Но попробуй представить, что в твоём мире, где ты видишь, как люди смеются, плачут, сердятся, кричат, вдруг появляется человек с совершенно мёртвым лицом. Он ходит, что-то делает, с кем-то говорит, но лицо у него никогда не меняется, ни на йоту. Понимаешь?
  - Да-а... - протянула я, озадаченно.
  Действительно, страшно. А Лавиния ещё и постоянно живёт с ним рядом! Бедная моя подруга...
  - Ну вот, примерно так мы себя ощущаем с ним. Как будто рядом - что-то мёртвое.
  Я передёрнулась. Назвать Наим мёртвым у меня точно язык не повернулся бы... Он был очень даже живым, пусть и немного слишком сдержанным временами, на мой вкус. Но это же дворцовое воспитание, у них там все аристократы пытаются делать каменные лица, недаром Линна им так не нравилась со своей выразительной физиономией. Впрочем, я тоже, наверное, по этой причине их в восторг не привожу. Не то, что госпожа Скросс...
  - А император? Он тоже такой? - спросила я, вспомнив свою теорию о каких-то древних устройствах, защищающих от эмпатов.
  - Понятия не имею, - ответил Эктор.
  - Как, ты его ни разу не видел?
  - Нет. Предвосхищая твой вопрос, сразу отвечу, что и Лавиния не видела, и Эдору так и не удалось с ним встретиться. Император довольно давно недоступен ни для кого, кроме наследника. Говорят, у Робера очень плохо со здоровьем, поэтому он ни с кем не видится.
  - А откуда тогда вообще такие сведения, что император плох? От Лавинии?
  - Ну, мне рассказала она, а ей, наверное, Наим. А что? Сомневаешься?
  - Не знаю, - я тряхнула головой. - Сам посуди: никто его не видит, ни с кем он не разговаривает, никого не принимает... Может, он уже мёртв?
  Эктор уставился на меня тяжёлым отсутствующим взглядом, явно углубившись в анализ какой-то своей информации. Минут через пять он "вернулся" и покачал головой:
  - Нет, император должен быть ещё жив. Есть вещи, которые невозможно сыграть или изобразить. Наим при мне разговаривал с отцом по вифону, и вряд ли он стал бы устраивать представление для меня одного, будь император мёртв. Тем более, что я - не самая влиятельная фигура при дворе. Куда разумнее было бы сделать свидетелем какого-нибудь видного придворного, принадлежащего к лагерю погибшего принца, например. Короче говоря, не сходится.
  - Ну и славно, - кротко согласилась я. - Жив, и прекрасно.
  Чем меньше непонятностей и неприятностей, тем лучше. Нам бы с уже имеющимися разобраться без потерь...
  Разговор завершился сам собою и, как выяснилось, очень вовремя. Во-первых, проснулась принцесса и потребовала Эктора к себе, а во-вторых, в салон заглянул пилот и предупредил, что мы почти на месте. Ещё пять минут - и сядем возле здания первого из приютов.
  Я глубоко вздохнула и посмотрела на Маугли, который ободряюще сжал мне руку. Ну, вот сейчас и увидим, где мне предстоит работать, если я, конечно, окончательно соглашусь. Впрочем, похоже, это был уже решённый вопрос, потому что предложение принцессы разом решало все проблемы, связанные с моим пребыванием на Мирассе. Я никому ничего не была больше должна, могла сама себя содержать, и даже работать по выбранной специальности. В-общем, стоило настраиваться на рабочий лад сразу, чем я и занялась. Вдруг именно здесь мы и осядем?
  
  Глава пятьдесят восьмая.
  
  Я невзлюбила это здание с первого взгляда: довольно большое, но низкое, длинное и серое, под странной лохматой крышей. Не удивилась бы даже, если б выяснилось, что оно было покрыто не имитацией сухой растительности, а именно ею. Вообще, больше всего постройка походила на старинный загон для крупных домашних животных. Я как-то видела такой на картине. Он ещё смешно назывался: то ли коровник, то ли воловник... Короче говоря, ассоциаций с жильём для людей, а тем более детей, он никак не вызывал. Я даже удивленно обернулась на Эктора, чтобы спросить: точно ли мы туда прилетели? Может, это какая-то ошибка? Стратег номер два незаметно прижал палец к губам, призывая меня к молчанию и сдержанности, поэтому дальше я шла с приклеенной к лицу приветливой гримасой, хотя, по мере продолжения инспекции, внутри всё медленно закипало.
  Персонал заведения выстроился на крыльце, встречая высочайшую гостью. Я молча разглядывала пять женщин разного возраста: от двадцати восьми-тридцати лет до пятидесяти. Все одеты в одинаковые длинные серые платья, с длинными же рукавами, видимо, униформу. Но ни удобной, ни симпатичной она не казалась, а выглядела унылой, как небо в безнадёжно дождливый день. Улыбка, которой встречала нас самая старшая из женщин, стоявшая чуть впереди остальных, тоже отдавала унынием и чем-то приторно-кислым.
  Вполне ожидаемо, именно она и оказалась начальницей этого приюта. Принцесса представила нас друг другу, поименовав директрису госпожой Забелией. Четверо подчинённых позади остались безымянными. Я подавила порыв поздороваться с каждой из женщин: мало ли, какие местные верования это нарушило бы. Может, желать здоровья тем, кто ухаживает за неугодными детьми, тоже означает обременить свою карму какими-нибудь ненужными сложностями...
  Заведующая, или кто там она была (её настоящая должность тоже осталась для меня тайной), после положенных приседаний и реверансов, повела принцессу в свой кабинет, оказавшийся такой же унылой комнатой, с голыми белыми стенами. Всю обстановку составляли квадратный пластиковый стол, на котором стоял поднос с коршу и двумя видами печенья, несколько разномастных стульев и пара секретеров, если я правильно вспомнила название этой специфической мебели. На подоконнике приютился маленький кибер, и этим, видимо, блага цивилизации исчерпывались.
  Кария, дождавшись подобострастного приглашения, уселась за стол. Мы трое и директриса тоже пристроились рядом. Напиток неожиданно оказался неплох: явно из личных запасов директрисы. Отпив пару глотков, принцесса принялась расспрашивать о делах в приюте, и тут начался нескончаемый поток жалоб и горьких стенаний: кровати не привезли вовремя, и часть воспитанников вынуждена ночевать прямо на полу (я чуть не выронила чашку при этом признании); учебных материалов не хватает; заказы приюта выполняются магазинами в последнюю очередь; молочная ферма поставляет масло нерегулярно, и недавно уволились ещё две сотрудницы. Денег постоянно не хватает, сейчас вот особенно не хватает, потому что поступили ещё двое воспитанников. В-общем, всё плохо...
  Принцесса сочувственно кивала, не торопясь, однако, обещать какие бы то ни было улучшения. Наконец, поток сетований не то, чтобы иссяк, но истончился настолько, что стало возможно вставить слово. И я воспользовалась предоставившейся мне возможностью.
  - Госпожа Забелия, - обратилась я к директрисе, которая тут же уставилась на меня. - А где дети?
  - Во дворе.
  - Можно взглянуть на них?
  Директриса удивлённо посмотрела на меня.
  - А что вы хотите увидеть?
  - Ну... как они выглядят, как чувствуют себя.
  Начальница, натурально, захлопала глазами.
  - Как же, по-вашему, должны чувствовать себя приютские дети? Согласно своему положению. И выглядят они тоже соответственно своему положению...
  - Понимаю, - уверила я её. - Но всё-таки хотелось бы увидеть их. Можно?
  Директриса бросила вопрошающий взгляд на принцессу.
  - Законы в Содружестве очень сильно отличаются от наших, госпожа Забелия, - произнесла сестра будущего императора, делая аккуратный глоточек коршу. - К тому же, как детскому психологу, госпоже Вайберс, вероятно, необходимо иметь дело непосредственно с воспитанниками, не так ли?
  - Ах, ну тогда конечно, - пробормотала заведующая. - Пойдёмте, я провожу вас, если, конечно, Её высочество позволит...
  - Да-да, идите. Мы подождём вас здесь, Тэш. Надеюсь, вам не понадобится слишком много времени, чтобы оценить, как тут идут дела?
  - Я тоже надеюсь, что нет, но, в любом случае, постараюсь не задерживаться, - заверила я принцессу и, прихватив Маугли, последовала за директрисой.
  Мы прошли через весь этот коровник, и имели прекрасную возможность оценить условия, в которых жили сироты на райской планете. Зрелище оказалось таким же унылым и печальным, как всё, что мы видели до этого. Длинные узкие комнаты, тянущиеся вдоль бесконечного коридора, выкрашенные в "немаркий" коричневый цвет, двери везде распахнуты настежь, то ли для проветривания, то ли для вящего контроля за воспитанниками. Во всём здании витал легкий запах чего-то отвратительного, похожего на гнилые овощи. Заглянув в столовую, к неудовольствию заведующей, я бросила быстрый взгляд на кастрюли и убедилась, что нос меня не обманывал: детям готовили какую-то разваренную кашу с овощами, большая часть которых была вырезана и выброшена. Какие-то остатки с местных ферм? Благотворительность? Или отдали, потому что "наши свиньи такое есть не будут"?
  Я улыбнулась совершенно резиновой улыбкой раздосадованной директрисе и мысленно пообещала ей, что, если мои полномочия позволят, она вылетит отсюда в самое ближайшее время. Словно прочитав мои мысли, директриса и вовсе сделалась угрюмой. После столовой мы миновали две полупустых спальни, в которых стояло всего несколько двухъярусных кроватей, и ещё были кучи самонадувающихся матрасов, сваленных вдоль стен. Видимо, они заменяли детям нормальные постели. Сжав губы поплотнее, чтобы ничего из того, что просилось наружу, не вырвалось, я шла по наводящему тоску коридору, и думала, что увидела всё, но как оказалось, ошибалась.
  Пройдя весь длинный дом насквозь, женщина открыла дверцу и выпустила нас на улицу. Почти тут же мы уткнулись в высокий прозрачный пластиковый забор, огораживающий площадку размером, примерно, двадцать на двадцать метров. Именно там, сбившись в кучку, сидели и стояли дети. По меркам Содружества их было немного, всего около тридцати человек, разного возраста, от почти грудного малыша на руках у девочки постарше, до подростка лет четырнадцати, покровительственно поглядывавшего на пристроившихся у его ног мальчишек пяти-семи лет. Но все какие-то удивительно безрадостные, молчаливые, словно ждущие чего-то...
  - Что с ними? - спросила я у директрисы, недовольно хмурившейся на своих питомцев.
  - С ними? Ничего, как видите, они всем довольны.
  - Довольны?! - Я поразилась. Детей можно было назвать какими угодно, но довольными... - Нет, они выглядят встревоженными. Что-то произошло? Их что-то напугало?
  - Ну, конечно. Ведь прилетела принцесса, это огромная честь... У нас, практически, не бывает гостей, дети не привыкли к этому.
  - Разве их никто не навещает? Родственники?
  - У них нет родственников. Если б были, они сюда не попали бы.
  - Значит, это круглые сироты?
  - Или отказники. То есть те, от кого родители или родственники отказались.
  - И много здесь таких? - спросила я, поворачиваясь к ребятишкам.
  - Нет, всего двое. Вон та девочка, в платье с карманами, и мальчик рядом с ней.
  - Понятно... - я смотрела сквозь прозрачный для меня, но не для детей, барьер и гадала, кто додумался запереть их тут, выгнав из дома. - А почему они не играют?
  - Чтобы не создавать шума.
  - Но вообще-то им разрешены игры? - на всякий случай уточнила я.
  - Конечно! Вон там, видите? Лежат мячи, попрыгунчики, ролики, ракетки... Конечно, они играют. Просто сейчас мы приказали им вести себя тихо.
  - А почему им не позволили остаться в доме?
  - Как это? Чтобы принцесса встретила кого-то из них?! Да вы что?! Нам строго-настрого запрещено! Она никого из них даже мельком увидеть не должна!
  - Ах, ну да... Суеверие. Я забыла.
  Заведующая бросила на меня оскорблённый взгляд, говоривший: "Что бы вы понимали в нашей жизни?". Но я-то как раз многое понимала, вероятно, куда больше моей собеседницы.
  Я снова посмотрела на детей. Совершенно непривычные для меня, жительницы Содружества: тихие, напряжённые, бледные. Какие-то несчастные тени обычных ребятишек. Конечно, в тех Домах, где мне довелось работать, дети были не слишком довольны своей судьбой, и плакали, и просились домой, и истерики бывали, и депрессии. В-общем, мне, как специалисту, скучать не приходилось. Но вот такого - немой неподвижности, когда даже самый маленький, сидящий на руках у девочки малыш прижимался к ней молча, сосредоточенно тараща глазки на вход в дом, у которого, невидимые для них, стояли мы - не было никогда. Как хотите, но это было ненормально! Дети должны испытывать хоть какие-то эмоции!
  Мысленно пообещав им всем вернуться и навести свои порядки в этой богадельне, я пошла обратно. Разговаривать с директрисой не хотелось, но это было необходимо, чтобы составить себе какое-то мнение об этом приюте. В столовой я остановилась и принялась расспрашивать госпожу Забелию о поставщиках, режиме дня и ночи, обучении, питании, и тысяче других вещей, из которых складывается жизнь приютского ребёнка. Сначала директриса даже не хотела отвечать, но уяснив, что я, скорее всего, стану её непосредственным начальством, что принцесса каждый месяц прилетать не станет, и надо-таки налаживать отношения именно со мной, госпожа Забелия принялась заново излагать свои жалобы, заваливая теперь ими меня.
  Стоило больших трудов остановить её и направить беседу в более содержательное русло. Вытребовав имена и адреса поставщиков продуктов, мебели, одежды и учебных материалов, я всё аккуратно записала в свой блокнот и, улыбнувшись напоследок заведующей так, что заболели щёки, вернулась в кабинет, где нас ждала уже слегка заскучавшая принцесса.
  Оживившись, она выразила надежду, что мне показалось заведение вполне достойным для содержания брошенных детей, на что я уклончиво ответила, что собираюсь тщательно изучить вопрос и, прежде чем что-то говорить, хотела бы увидеть остальные приюты Её высочества. Принцесса слегка удивилась, но согласилась, что решение выносить пока рано.
  С этим мы и отбыли, провожаемые приторно-кислыми улыбками и реверансами.
  Дорога до следующего приюта проходила тихо и мирно: Кария предложила сыграть в какую-то местную настольную игру, некую разновидность шахмат, и я, конечно, принялась проигрывать подряд все партии, отчего принцесса пришла в замечательное расположение духа и рассказала о ближайшей к нам диковинке Мирассы: острове Бури. Когда я переспросила, почему Бури, а не Бурь, принцесса с довольным видом принялась объяснять:
  - Возможно, вы уже слышали, Тэш, что здесь, практически не бывает внезапных ураганов, смерчей, штормов? Так вот, это чистая правда. Климат на Мирассе устроен таким образом, что большая часть её поверхности почти всегда наслаждается спокойствием и теплом. Но это достигается за счет нескольких мест, где напротив, постоянно свирепствует непогода. Остров Бури - одно из таких мест. Вокруг него постоянно гремит гром и бушует ураган. Не слишком сильный, но тем не менее.
  - Как интересно! - удивилась я, забыв даже о своих впечатлениях от приюта. - И этот шторм никогда не стихает?
  - Никогда. Сколько помнят наши предки, прилетевшие на Мирассу, Вечная Буря существовала уже тогда, и местные аборигены сходятся во мнении, что таким образом планета уравновешивает сама себя. Кроме этого острова есть ещё несколько, которые называют Дымными, потому что там почти непрерывно идут извержения небольших вулканов. Ещё, конечно, есть полюса, где достаточно холодно, и пара мест в открытом океане, где тоже постоянно штормит. Капитаны судов обходят их стороной, и им не приходится сталкиваться с непогодой.
  - Совершенно невероятно... - проговорила я. Вот уж чего не ожидала от Мирассы, так этого того, что и устроена она отличным от других планет образом! - Наверное, очень удобно всегда жить при хорошей погоде?
  - Ну, раз в год она всё-таки портится, - улыбнулась принцесса. - Но это небольшая плата за прекрасный тёплый климат, не так ли? Я предлагаю вам посмотреть на этот необыкновенный остров. Хотите?
  - Да! Но как же мы сможем увидеть его, если, как вы говорите, вокруг - постоянный ураган?
  - Точнее, смерч. Он имеет кольцевую замкнутую структуру, а остров находится в самой середине. Но достаточно тяжёлые флайеры регулярно пробиваются туда. На этой машине мы как раз можем попробовать.
  - А остров необитаем?
  - Нет, там есть люди, - с милой улыбкой ответила Кария.
  - Но как?! - поразилась я. - Неужели кому-то хочется жить в постоянном шторме?
  - Возможно, им и не хотелось бы этого, но пришлось. На острове Бури находятся тюрьмы, Тэш. Одна - для аристократов, вторая - для простолюдинов.
  - И как же они там выживают?
  - Не знаю, честно говоря, - безмятежно ответила принцесса. - Никогда не интересовалась. Но увидеть всё это сверху мы сможем, если хотите.
  Я выразила горячую заинтересованность, и Кария вызвала пилота, который вёл флайер. Пока она давала распоряжения относительно изменения маршрута, Эктор, наклонившись ко мне через стол, тихо сказал:
  - Пожалуйста, Тэш, держи себя в руках! У тебя, когда ты вернулась после осмотра приюта, было такое лицо...
  - Прости, - прошептала я. - Но ты не представляешь, что там творится!
  - Ну, почему, может, очень даже представляю, - возразил стратег. - Но ты должна думать о том, как реально помочь тем детям, а не о том, как придушить Карию.
  - Я и не думала об этом! Вообще, в голове был другой человек!
  - Не знаю, не знаю... Никакого другого человека рядом с нами не было, а вот твои взгляды на принцессу были очень даже красноречивыми!
  -Прости, - покаялась я шёпотом. - Не сдержалась.
  По всему выходило, что настало время для дыхательной гимнастики...
  Лететь до удивительного острова было, действительно, не так далеко: всего лишь полчаса на тридцать восемь градусов левее от нашего прежнего курса, и мы увидели Вечную Бурю.
  Зрелище было необычное и впечатляющее, одновременно. В море словно застыл смерч, но таких гигантских смерчей мне никогда не приходилось видеть: в окружности он был не менее четырёх километров! Удивительный столб стоял, практически, на одном месте, не сдвигаясь. Только иногда отдельные, словно бы дымные, струи отрывались от него и падали обратно в море, из которого были подняты невероятной силой колосса. Венчала его пенно-облачная шапка, вздымавшаяся, казалось, к самому небу! По мере того, как мы подлетали ближе, я всё больше и больше поражалась невероятному явлению: даже сквозь защиту окон было слышно, как шумит и ревёт вода, сворачивающаяся в гигантскую спираль.
  Наш флайер резко взмыл вверх, проносясь от стены воды всего лишь в нескольких сотнях метров.
  - А это не опасно? - с тревогой спросила я, следя за тем, как буро-зелёная масса медленно приближается к нам, закрывая горизонт. Ещё несколько мгновений - и флайер начало немилосердно трясти.
  - Не бойтесь, Тэш, - спокойно отозвалась Кария, не отводя глаз от буйства стихии за окном - Сайерс опытный пилот, и он не в первый раз преодолевает стену острова Бури. Наслаждайтесь зрелищем!
  Я попыталась последовать её совету, но позорно зажмурилась, когда наша машина, поднявшись до облачной шапки, вдруг нырнула прямо в неё. Некоторое время ничего не происходило, кроме того, что тряска и раскачивание резко усилились. А потом, совершенно внезапно, всё прекратилось, и я, приоткрыв глаза, увидела свет! Мы пролетели стену насквозь и вынырнули внутри ураганного кольца. Там царило спокойствие и мир. Никаких встрясок, никаких чёрных туч, молний или дождя, - голубое небо и прекрасная погода!
  Наш флайер сделал круг над маленьким, не более трёх квадратных километров в диаметре островком, на котором, действительно, лепились друг к другу два огромных крытых здания, занимавших почти всю территорию. Крыша одного из них была голубого цвета, крыша другого - зелёная.
  - Вот, видите, Тэш? Голубое, поменьше - это для аристократов, а зелёное, что побольше - это для всех остальных.
  - И на сколько времени сюда сажают преступников? - спросила я, зачарованно вглядываясь в какой-то отдельный, словно игрушечный мир островка, живущий по своим правилам.
  - Понятия не имею, - принцесса пожала плечиком. - Это не моя епархия... Эктор, не знаешь ли ты, сколько здесь отбывают заключение?
  - Знаю, наира Кария. От десяти лет до пожизненного.
  - Ого! Здесь есть настолько серьёзные преступления, что за них сажают на всю жизнь? - не удержалась я.
  - Да, есть. Например, злоумышление на свержение императора, - пояснил ГИО-стратег. - Кстати, первыми заключёнными, определившими цель использования этого острова, были именно аристократы.
  - В самом деле?! И кто они были? - поразилась я.
  - Заговор Артлета. Не слышала?
  - Нет.
  - О, я точно слышала! - вмешалась принцесса. - Это было очень давно, почти четыреста пятьдесят лет назад, вскоре после того, как наши предки поселились здесь. Один из самых титулованных аристократов поднял восстание... Точнее, почти поднял, потому что его арестовали за сутки до того, как он запланировал выступление против императора. Аристократа, его сподвижников и родственников привезли сюда, на вечное поселение. Выбраться они не могли, здесь и умерли. А потом императору пришла мысль использовать этот островок, как постоянное место содержания преступников. Оказалось, очень удобно!
  - Да, вы правы, - пробормотала я, разглядывая клочок суши под нами. - А почему нигде нет дворов? Или заключенных не выводят гулять?
  Принцесса удивлённо посмотрела вниз.
  - Действительно... Странно. Эктор, есть у них прогулки?
  - Есть. Но нечастые. Всё-таки, преступники...
  Мы покивали головами.
  - Ну, вот, теперь вы видели одно из чудес Мирассы, - заявила принцесса и откинулась на спинку сидения. - Кажется, время обедать?.. Эктор, будь так любезен...
  
  После острова Бури мы, через два часа полёта и болтовни ни о чём, добрались до следующего приюта. Этот оказался бывшим загородным домом одного разорившегося семейства средней руки, как пояснила мне принцесса. Её фонд выкупил здание и передал его приюту. Конечно, это был не далеко не коровник, но отношение к воспитанникам и здесь было достаточно сдержанное. Персонал старался с ними без нужды не встречаться и не пересекаться. Когда я искренне спросила, как это возможно, ведь дети требуют много внимания, мне предложили пойти и посмотреть собственными глазами, как поживают воспитанники. Предложение меня более, чем устроило, потому что принцесса под инспекцией подразумевала сидение в самом комфортабельном помещении приюта и поглощение коршу со сладостями, до которых она оказалась большой охотницей.
  Я же гоняла очередную директрису по этажам, выспрашивая, сколько стоит один день содержания воспитанника в приюте, сколько из этого уходит на еду, сколько на оплату работников, сколько - на одежду и аренду помещения, потому что принцесса, помимо всего прочего, не дарила приютам дома или коровники. Она их покупала, а потом сдавала, получая за это символическую плату. Не успела я задуматься, почему дело было обставлено именно так, как меня потащили с обходом по всему дому, предлагая восхититься парой киберов в комнате для занятий, мягкими игрушками, разложенными на каждой кровати в спальнях (только я была уверена, что это было проделано только что, уж слишком новыми выглядели игрушки), набором учебных пособий и кристаллов, а также собственной, на удивление, неплохой мнемоустановкой.
  Я послушно восхищалась, но мой восторг поутих, когда мне сказали, что этот приют предназначался осиротевшим аристократам, которых и после такого позорного, с точки зрения местного менталитета, места, ждала карьера куда лучшая, чем у простолюдинов. Соответственно, для них предлагалось и лучшее питание, и лучшее обслуживание. В этом приюте, где на каждых четырёх воспитанников полагалась одна комната, при каждой спальне имелся специальный слуга, следивший за порядком, одеждой и выполнением уроков воспитанниками. В-общем, неравенство давало знать о себе и здесь. К тому же выяснилось, что и детей тут было всего-то десять человек, и это со всей Мирассы!
  На мой вопрос, отчего знатных детей так мало, директриса с достоинством ответила, что маленькие аристократы - это будущее Мирассы, и законодательство поддерживает всех, кто берёт на себя заботу о подрастающих сиротах. Поэтому у каждого ребёнка из высшего света, помимо родителей, имеются ещё по два-четыре опекуна, готовых забрать его к себе, если, паче чаяния, с родителями что-то случится.
  А вот с остальным населением всё обстояло далеко не так радужно: им не полагалось дополнительных мамушек-нянюшек, и если родители умирали, а родственники не желали обременять себя сиротами, их отправляли в приюты, не задумываясь, что такая жизнь попросту ломает их.
  В самом деле, я увидела здесь двоих, как минимум, бывших воспитанников приютов, и оба они производили удручающее впечатление. Замкнутые, отстранённые, с привычно- виноватым взглядом, старающиеся незаметно, по стеночке, проскользнуть мимо. Когда я спросила заведующую об их взрослой жизни, где они находят применение себе после того, как выходят из стен приюта, она, пожав плечами, ответила, что большая часть ищет заработок на отдалённых фермах, где традиции соблюдаются не так строго, или возвращаются обратно в приюты, только теперь в качестве персонала. И, действительно, - кому же воспитывать отверженных, если не таким же отверженным?
  Я кивала головой, думая про себя, что систему надо срочно ломать. Неизвестно, кто строил её так странно, но результаты должны были быть плачевными. Дети не имели, по сути, возможности вернуться в общество, один раз уже их отвергнувшее, и продолжали ютиться всю оставшуюся жизнь на задворках. Об образовании я даже не стала задавать вопросов, - и так было понятно, что если аристократы имели его в минимальном объёме, что уж говорить об остальных...
  Последние два приюта, до которых мы добрались уже совсем вечером, произвели на меня ещё более печальное впечатление, поскольку предназначались для простолюдинов. И по этой причине ничего приятного там обнаружить не удалось. Кария по-прежнему пребывала в уверенности, что выслушать заведующую и покивать ей с умным видом - это и есть её святая обязанность, а всё остальное, с чистой совестью, переложила на меня. Я, стиснув зубы, собирала материалы, адреса, имена, сведения о здоровье и перенесённых заболеваниях, предпочтениях и запретах. Удивлённые моими требованиями, директрисы (в приютах работали сплошь женщины, за исключением двух слуг у мальчиков-аристократов) неохотно записывали мои требования, и обещали прислать все требуемые материалы "не позднее следующего дня", но я видела, что они хотят забыть обо мне, как о страшном сне, как только наш флайер пропадёт из виду, поэтому записывала личные данные и номера вифонов, обещая вскоре связаться с ними.
  Выводы были неутешительными: принцесса, или тот, кто набирал персонал в приюты, собрал редкостную коллекцию бездельниц и непрофессионалов, знающих о своих воспитанниках только то, что они не должны попадаться на глаза принцессе и её гостям, и обязаны быть тише воды и ниже травы. Пока они выполняли эти требования, директрисы были уверены, что всё идёт прекрасно. Кария никогда не пыталась взглянуть на тех, кого опекала, поэтому мои требования показать детей, вызвали у персонала поначалу чуть ли не шок.
  Потом, уже смирившись, меня вели к ним, и там я каждый раз заставала почти одну и ту же картину: молчаливые, бледные дети, максимально старающиеся отгородиться от окружающего мира. Аристократы, например, сидели в комнате для спортивных занятий, выстроив вокруг себя ещё частокол из стульев. Простолюдины норовили усесться так, чтобы повернуться спиной ко всем, создавая барьер из собственных тел.
  Мне, как психологу, было понятно, что это означало, но персонал вокруг словно вообще ничего не замечал. Работницы свято верили, что дети и так обязаны им по гроб жизни, просто за то, что они проявляют о них минимальную заботу! Отчаявшись понять, почему, вполне вменяемые в других вопросах, по отношению к своим воспитанникам женщины в приютах становились слепыми и глухими, я просто взяла себе на заметку, что персонал надо почти полностью менять на других людей. Вопрос только в том, что на Мирассе, похоже, их взять было неоткуда. Хоть выписывай из Содружества...
  Отвлёкшись на мечты о том, как я приглашаю хотя бы нескольких сестер Лавинии на Мирассу, и препоручаю детей им, чуть не пропустила звонок на вифон. К этому моменту я сидела в салоне уже почти одна. Почти, - потому что лягушонок прикорнул в кресле рядом, а уставшая принцесса и вовсе удалилась к себе, забрав и Эктора. Так что, мне была предоставлена полная свобода злиться или мечтать в одиночестве. Именно тут меня и настиг вызов от Эдора.
  Поразившись до глубины души этому звонку, я торопливо ответила. Стратег номер один смотрел с экрана усталым, но довольным взором.
  - Привет, Жужелица! - приветствовал он меня, мгновенно вызвав что-то вроде дежавю: сразу вспомнились недавние времена, когда я слышала это по нескольку раз на дню. - Чем занимаешься?
  - Мечтаю, - ответила честно, и тут спохватилась: дозвониться до меня мог только тот, кто находился тут же, на этой чокнутой планете. - Эдор! Ты прилетел?! Где ты?
  - Я? До-о-ма, - промурлыкал стратег, и на физиономии у него появилось выражение полного счастья. - Бросил все приготовления к свадьбе ко всем Вогранам сразу, и удрал к вам. Как же тут хорошо!
  Я проглотила первый ответ, пришедший в голову, потом ещё два следующих, и, хорошенько обдумав, выдала четвёртый, самый нейтральный:
  - Небось, Мария тебя кофе поит?
  - Угу. А ты уже знаешь?
  - Знаю. Ты надолго?
  - Дня на два-три, вряд ли удастся пробыть тут больше. Сейчас напьюсь и пойду купаться... А где вы?
  Я быстро рассказала мачо о наших делах, поездке и результатах. Эдор, против моих ожиданий, заинтересовался, даже бросил свой кофе и решил сначала что-то найти в местной сети. Мы договорились о встрече на следующий день, и я отключилась, поймав себя на том, что безотчётно улыбаюсь. Прилетел мачо, - значит, наша жизнь, и без того нескучная, станет и вовсе развесёлой...
  
  Глава пятьдесят девятая.
  
  Мы ночевали в одном из пяти императорских дворцов, разбросанных по планете. Разумеется, в разных покоях: принцесса с Эктором - в апартаментах для родственников императора, мы - в придворцовой гостинице. Не знаю, как отдыхали наши спутники, а мне выспаться не удалось совершенно: окна комнаты выходили на площадь, где до самого утра продолжалось народное гуляние, Вограны знают, по какому поводу.
  На следующий день с утра Кария планировала посетить ещё один организованный ею приют, но не для людей, а для животных, точнее, для местного аналога лошадей. Вообще, их завозили на многие планеты, но Мирасса и тут пошла своим путём: горных байваров как-то ухитрились скрестить с лошадьми, и получился необычный гибрид. Более высокие, чем земные кони, более ручные и покладистые, чем их дикие прародители байвары, как правило, чисто-чёрные красавцы, с гривами разных оттенков синего и лилового. Их называли здесь "буо" и с удовольствием использовали.
  В-общем, принцесса, поразмыслив, решила организовать специальный приют или, вернее, конюшни для старых, но в своё время особо отличившихся особей. Вот туда-то мы и летели напоследок, потому что Кария, утомившаяся людскими делами, жаждала общения со своими "лошадками", как она их называла.
  Мы сели довольно далеко от конюшни, "чтобы не пугать бедных животных", и топали потом пешком по росистой траве прямиком через луг, потому что пилот промазал мимо тропинки. Вернее, топали мы с Маугли и стратегом, принцесса ехала на руках у Эктора, вовсю пользуясь преимуществами своего положения, чтобы что-то интимно шептать ему на ухо. Я почему-то решила, что Кария делилась с ним планами на ночь, уж очень характерно она хихикала. Но, как бы то ни было, к конюшням сестра наследника прибыла с совершенно сухими ногами, в отличие от нас.
  Управляющий, хмурый мужчина лет шестидесяти, с тяжёлым подбородком и маленькими, будто опухшими глазками, вышел встречать нас к воротам, что было уже привычно. Непривычным оказалось то, что остальной персонал продолжал суетиться, выполняя свои обязанности. В моих глазах это добавило сагату Валлору плюсов, а принцесса, похоже, воспринимала такое положение дел, как норму, потому что никакого возмущения не выказала. Напротив, спрыгнув с рук Эктора, Кария, нетерпеливо кивнув насупленному дядьке, почти бегом устремилась внутрь двора. Заведующий покачал головой ей вслед и пригласил нас входить.
  - Соскучилась... - проворчал он, наблюдая, как фигурка принцессы исчезает за одной из десятка дверей в длинном низком строении. - Чисто девочка, хоть и замуж пора уже. Там, видите ли, её любимая лошадь стоит. Вот нира Кария и бегает к ней, как на службу.
  Я немало удивилась. Принцесса, регулярно летающая к своей постаревшей любимице, открывалась с какой-то новой стороны.
  Мы медленно пошли туда же, следуя за управляющим. Подозреваю, что он специально не торопился, давая возможность "девочке" побыть наедине со своей лошадью. Когда мы подошли, наконец, то обнаружили совершенно пасторальную картинку: принцесса стояла у стойла, обеими руками обхватив шею довольно крупной животины, склонившейся к Карии и пытающейся ухватить губами её воротник. Животина щеголяла серебристо-сиреневой длинной гривой, словно бы светившейся на фоне антрацитово-чёрной с белесыми пятнами шкуры.
  Принцесса обернулась к нам и радостно похвасталась:
  - Она всё ещё не забыла меня!
  Я вопросительно подняла брови. Сагат Валлор негромко пояснил:
  - Это Фарре, первая лошадь ниры Карии. Ей бы давно помереть пора, но принцесса и слышать о таком не желает. Вот, придумала какое-то лекарство ей давать, людское, чтобы кобылка пободрее была и память не теряла. Как видите, пока действует.
  - Да, я заметила, что она увереннее держится на ногах! - заявила попечительница, силясь заглянуть за перегородку, отделяющую Фарре от нас. - Ведь правда?
  - Да, так и есть, - отозвался управляющий. - Но вы-таки не забывайте, сколько ей лет, нира... Всё одно, конец для любого одинаковый будет.
  Принцесса упрямо встряхнула головой.
  - Не портите мне настроение, пожалуйста. Лучше скажите, как она себя чувствовала, пока меня не было?
  Сагат Валлор и Кария пустились в пространные разговоры о кормах, лекарствах, выгулах, пробежках, копытах и прочих премудростях, в которых я ничего не понимала. Маугли потихоньку приблизился к перегородке и протянул руку к самому носу Фарре. Она понюхала его ладонь и фыркнула. Вайятху осторожно коснулся блестящей шеи и замер так. Кобыла скосила на него выпуклый лиловый глаз, шумно вздохнула и вдруг заржала.
  Все вздрогнули и обернулись на них.
  - Отойдите подальше, сагат Чайен! - велела Кария обеспокоенно. - Она ведь и укусить может!
  - Она не будет кусаться, - улыбнулся Маугли и погладил кобылу по носу. - Она хорошая, правда ведь? Ты хорошая?
  Лошадь махнула головой, словно подтверждая данную ей характеристику.
  - Она просто устала очень... А ещё у неё болит плечо, - и пальцы Вайятху пробежались по чёрной шкуре к какой-то определённой точке, где и застыли. - Вот тут, кажется...
  Мы, все четверо, молчали, уставившись на лягушонка круглыми глазами. Я только надеялась, что в моём взгляде не слишком явно светится страх и желание стукнуть непрошенного лекаря чем-нибудь тяжёлым по голове.
  Общее впечатление выразила принцесса, осведомившись:
  - Вы что, ещё и доктор, сагат Чайен? - холодом в её голосе можно было заморозить озеро небольших размеров.
  - Простите, Ваше высочество! - торопливо вмешалась я. - Просто он иногда помогал одному... врачу, вот и решил, что его знаний уже достаточно, чтобы ставить диагнозы. Простите ещё раз, он не хотел ничего плохого...
  Принцесса величественно кивнула и отвернулась к лошади. Эктор бросил предостерегающий взгляд на Вайятху, а я, подхватив лягушонка под руку, вытащила из конюшни во двор. Отойдя подальше, огляделась по сторонам и прошипела:
  - Ты что творишь?! Вообще думаешь, когда такое делаешь?!
  - Простите, сагите, - Вайятху потупился, но я могла бы поклясться чем угодно, что раскаяния в нём не было ни капли. - Просто эти люди хотели сделать лошади лучше, но, на самом деле, мучили её. Вот я и...
  - Вот ты и решил помочь? А о том, как объяснять потом будешь свои неординарные прозрения, ты не думал?! Или опять рассчитывал, что я тебя прикрою?!
  Маугли вздохнул и промолчал.
  - Больше никуда тебя не возьму, - сдерживаясь изо всех сил, продолжила я. - Никуда. До тех самых пор, пока ты не начнёшь думать о том, чем твои слова и поступки могут обернуться для других. Так нельзя, понимаешь?! Мне, может, вчера тоже хотелось кого-то придушить, и этот человек вполне заслуживал подобного отношения, но я, заметь, не стала этого делать, а взяла себя в руки и полетела по приютам дальше. Советую и тебе поступать таким же образом: закрыть рот на замок и открывать его только в доме Эдора, и то, тогда, когда я тебе разрешу!
  Маугли старательно смотрел куда-то себе под ноги, но извинений и обещания больше так не делать, я не дождалась: из двери вышли принцесса с Эктором и управляющий.
  - Я хотела ещё заглянуть к трём лошадям, а потом можно лететь обратно, - объявила Кария. - Вы пойдёте с нами, или подождёте где-нибудь тут? - с лёгким намёком осведомилась она.
  - Спасибо, мы бы подождали.
  - Хорошо... Тогда встретимся на этом месте через час. Если хотите, можно прогуляться по территории конюшни, здесь есть замечательная оранжерея. Надеюсь, сагат Валлор пошлёт кого-нибудь в помощь вам, не так ли? - Упомянутый сагат кивнул и сделал кому-то знак. - Прекрасно, тогда мы временно покинем вас...
  И принцесса с сопровождающими удалилась вглубь двора.
  Я не успела повернуться к Вайятху, чтобы ещё раз призвать его к сугубой осторожности, как к нам подошёл один из конюхов.
  - Здравствуйте. Вы хотели бы что-то ещё посмотреть тут?
  Я представила себе лягушонка, пытающегося просветить садовников относительно здоровья какого-нибудь заморского овоща, и содрогнулась.
  - Нет, спасибо. Нам бы просто дождаться Её высочество. Можно прямо здесь?
  - Да можно, только неудобно же...
  Я улыбнулась самой нейтральной улыбкой, мечтая, чтобы парень пошёл и занялся своими делами. Но он продолжал стоять рядом, старательно разглаживая шапку, которую снял, когда подошёл к нам. Наконец, словно решившись на что-то, он снова обратился к нам:
  - Простите, сагите, сагат... Вы и вправду почувствовали, что у Фарре плечо болит?
  Прежде, чем я успела открыть рот, Маугли согласно кивнул головой.
  - Так, может, вы того... глянете ещё на одного коника? Он тут недалеко... Мой жеребчик. Старый совсем, но ещё такой баловник... был. А сегодня что-то совсем ему худо, в чём дело - не пойму. Корм свежий, вода тоже...
  Вайятху тут же с готовностью двинулся за обрадованным конюхом, не оставив мне выбора. Пришлось идти следом, ломая голову, какая муха укусила обычно послушного и осторожного Вайтху?!
  Идти, действительно, было недалеко. Через пару минут мы зашли в точную копию стойла Фарре, с той только разницей, что здесь в углу стоял очень старый буо, широко расставив ноги и опустив подрагивающую голову. Он тоже был чёрным, но как будто присыпанным сверху мучной пылью. Грива и хвост вообще приобрели чистейший белый цвет, видимо, от старости.
  Маугли, посмотрев на почтенного старца, попросил разрешение зайти к нему внутрь. Конюх разрешил, и лягушонок принялся "прослушивать" коня пальцами, временами замирая. Через пять минут был выдан вердикт: этот буо просто умирал от старости, ему оставалось всего несколько часов, и помочь уже никто был не в силах, потому что, объяснял Вайятху, пришло его время. А когда оно приходит, никто не может ничего изменить.
  Конюх как-то сразу поверил словам самозваного ветеринара, обнял своего питомца за шею и тихо заплакал, уткнувшись ему в подёрнутое сединой плечо.
  - Останьтесь с ним до конца, - попросил его Маугли, с сочувствием в голосе. - Ему будет спокойнее...
  - Конечно... куда ж я пойду... Ах, ты, старикашка, решил всё-таки меня бросить? После стольких-то лет? А как же я без тебя? - выговаривал, всхлипывая, конюх коню, который силился поднять голову. - Да ладно, я буду тут, не волнуйся... Я рядом, будь спокоен... Я не уйду.
  И парень опустился на колени. Чёрно-серая морда тут же ткнулась ему в шею, и так они застыли, как скорбная скульптурная группа: умирающий буо и его бессменный конюх, пытающийся смириться со своим грядущим одиночеством...
  Не выдержав, я вышла. Постояла немножко, вдыхая ветер, наполненный запахами сена, лошадей, влажной земли и чего-то ещё, незнакомого, но томительного, и побрела подальше от двери, за которой совершалась смерть.
  Почему-то было невыразимо горько оттого, что старого коня окружали всевозможными удобствами и любовью, а человеческие дети, оставшиеся без поддержки родных, не вызывали даже интереса у местных доброхотов. Я, конечно, сочувствовала бедняге-конюху, который, по сути, потерял друга, пусть этот друг носил лошадиную шкуру и бегал на четырёх ногах, но тем сильнее я вновь ощутила то, о чём почти забыла за последние полгода: ненависть к мирассцам. Я ненавидела их за снобизм, за равнодушие, за вывернутые наизнанку понятия равенства, ответственности, даже любви!
  Стиснув зубы, я мысленно говорила кому-то, слившемуся в единый образ мирассца-врага:
  - Значит, вот так? И думаете, что напугали меня, и я улечу, как только мне разрешат? Ну, уж нет. Не дождётесь. Вот теперь я останусь здесь, даже если меня будут гнать! До этого мне не было дела до того, что вы тут творите, но теперь, после приютов, у меня есть целых восемьдесят четыре личных причины остаться и взорвать ваши извращённые мозги! Хотели революцию? Погодите, будет вам революция...
  Маугли вышел вскоре после меня и встал рядом, молча. Так мы стояли до тех самых пор, пока из-за одной из дверей не появилась принцесса со свитой. Она оживлённо болтала с управляющим, но, увидев моё лицо, запнулась и замолчала. В следующие пять минут вокруг воцарилась суматоха, мне пришлось оправдываться перед Карией, доказывая, что Вайятху тут не при чём, и его "дурная" карма вовсе не повлияла на дату смерти старого коня. Не знаю, поверила ли принцесса, но задерживаться на конюшне мы больше не стали. Торопливо поблагодарив управляющего, она решительно двинулась обратно к флайеру. Я ломала голову, как исправить то, что натворил Вайятху, когда нас догнал сам управляющий и тихо, не чинясь, спросил у Вайятху:
  - Так что вы там говорили? Плечо у кобылки болит?
  - Да. Там с суставом проблемы...
  - Ага, ага... Так я и думал, - пробормотал сагат Валлор.
  - Вы поверили? - не удержавшись, воскликнула я. - Но почему? Ведь нира Кария явно не считает...
  - Ну, это дело ниры, что она считает, а вот у нас в деревне есть мальчонка, всего десяти лет отроду, так он вот так же ясно, как сагат, у людей хвори видит. Как насквозь просвечивает! Ещё ни разу не ошибся. Так что, отчего же мне не верить? - ответил сагат Валлор и вдруг подмигнул нам. - Не вешайте нос! Нира Кария отходчива. Где-то через часик мы позвоним ей и скажем, что благодаря вам, сагат, вовремя начали лечение, и она оттает, вот увидите. Фарре она очень любит! И, насчёт старичка... Мы давно уже ждали этого момента, но Марик, что ходит за ним, никак не хотел признаться, что уже всё. Так что, ни при чём вы тут.
  Я благодарно кивнула управляющему, на душе стало легче. Похоже, всё не так плохо...
  Во флайере принцесса сразу ушла в свою каютку вместе с Эктором, и, судя по доносившимся оттуда звукам, изливала свой гнев на голову стратега номер два за то, что он настоял на том, чтобы Маугли полетел с нами. Честно говоря, вряд ли она жалела об этом больше, чем я сама. И ведь даже не спросить было зелёного поганца, что это на него нашло, потому что вместе с нами сидел второй пилот флайера. То ли сторожил нас, как злоумышленников, то ли просто досуг коротал.
  Через некоторое время Кария вдруг появилась в салоне и как-то неуверенно присела в кресло напротив меня. Наш с Маугли сосед тут же подскочил, поклонился и исчез в кабине.
  - Сагат Валлор позвонил и сообщил мне, что ветеринар подтвердил ваше предположение, - проговорила принцесса. - У Фарре действительно болит плечевой сустав... Удивительно. Я хотела поблагодарить вас за то, что вы посоветовали им обратить на него внимание. Спасибо, сагат Чайен.
  - Я был рад помочь, Ваше высочество, - Маугли улыбнулся, вполне гордый собой. Пар-ршивец эдакий...
  Справившись с желанием зарычать на легкомысленного Вайятху, я спросила:
  - Значит, вы больше не сердитесь, нира Кария?
  - Разумеется, нет. Кстати, мне пришла в голову одна интересная мысль... Вы, помнится, говорили, что быть садоводом - хорошее занятие? Так, может, расширить курс обучения для воспитанников в моих приютах и начать готовить из них садовников и лесничих?
  - Прекрасная мысль! Просто великолепная! - с энтузиазмом поддержала я мыслительный процесс принцессы. - Думаю, можно найти и другие профессии, в которых сироты могли бы найти применение своим способностям...
  - Возможно, - мило улыбнулась Кария. - Тогда я прошу вас, Тэш, в качестве уже назначенного Главного директора всех моих приютов, составить план тех мероприятий, которые, на ваш взгляд, нужно провести в первую очередь. Я с удовольствием ознакомлюсь с ним... Если у вас будут вопросы, я уверена, что Эктор сможет ответить вам на все, он совершенно фантастически умеет находить выходы из безвыходных положений. А приказ о вашем назначении разошлют сегодня же вечером.
  Чрезвычайно довольная собой, принцесса уселась поудобнее в кресло и вздохнула:
  - Не представляете, как я устала за эту поездку! Так хочется домой. Эктор, ты тоже хочешь домой?..
  
  До дома Эдора на побережье мы добрались только к вечеру. Я отчаянно досадовала, что поездка с принцессой отняла у меня целый день, который можно было бы провести в куда более приятной компании, со стратегом номер один. Но выбора нам не предоставили, приходилось подчиняться обстоятельствам.
  Вернувшись, мы застали какую-то суету: смех, беготню, звяканье посуды и столовых приборов, а кроме того, из полуподвала плыли умопомрачительные запахи. Похоже, уж кого-кого, но мачо тут просто обожали! Я нашла его на террасе (где же ещё?), в окружении Марии и ещё двух работниц, которым он что-то увлечённо рассказывал. Увидев меня, стратег поднялся с кресла, проводил женщин, приветствовавших меня с несколько кислыми лицами, потом шагнул ближе и обнял, совсем, как в старые добрые времена. Я не выдержала и обняла его в ответ. Вограны всё побери, как мне не хватало этого - ощущения, что рядом стоит бетулированная стена, способная выдержать прямое попадание ядерного снаряда... Всё-таки приятно иногда побыть слабой, хотя бы пять минут!
  Мы разорвали объятия только тогда, когда услышали покашливание Маугли, появившегося в дверях.
  - Рад тебя видеть, подопечный, - приветствовал его стратег, улыбаясь. - Отлично выглядишь... Жужелица, твоя идея - так его разукрасить?
  - Угу. Но вдохновителем был ты.
  - У-у... тогда исполнение так себе. Надо было оттенок выбрать более холодный, золотистый ему не очень идёт. Ладно, это мелочи жизни... Как вы тут?
  - Уф-ф... - выдохнула я, падая в другое кресло. - И не спрашивай... Иначе я начну выражаться совершенно недипломатично.
  - Что-то серьёзное? - насторожился стратег, устраиваясь напротив меня.
  Маугли уселся в третье кресло и тоже вздохнул.
  - Видимо, сагите Тэш имеет в виду меня... - пояснил он опекуну.
  - Та-ак... А конкретнее можно?
  Вайятху принялся пересказывать события прошедшего дня. Надо сказать, вполне правдиво пересказывать. Когда он закончил, мачо бросил на меня быстрый взгляд и спросил лягушонка:
  - И зачем ты это сделал? - тоже имея в виду его выступление в конюшне.
  - Ну... Дело в том, что она сама меня попросила. И я знал, что они не догадаются, как надо ей помочь, никто не обращал внимания на то, что надо лечить её сустав. Вот я и... подсказал им.
  - А если бы они спросили тебя, откуда ты это знаешь? - осведомился Эдор. - У тебя был готов ответ на этот вопрос?
  - Наверное, я бы сказал, что просто чувствую это... Или, что вижу там какой-нибудь знак. Ну, сгусток или наоборот, дыру...
  Я фыркнула. Эдор покачал головой.
  - Твоё счастье, что здесь есть одарённые люди, видящие... как бы сказать, несколько больше, чем остальные. И ещё твоё счастье, что этот управляющий не знал о том, что ты приезжий. К своим-то они уже привыкли, а вот гостям из Содружества, по идее, не полагается быть столь чувствительными. В следующий раз тебе может и не повезти так... Я даже сейчас не уверен, что эта история не аукнется какое-то время спустя. Что ты тогда будешь делать? А твоя сагите, - ей куда прикажешь бежать?
  Маугли понурился.
  - Но я не могу противиться этому. Это... как дышать. Нельзя же переставать дышать, правда? Я постоянно слышу то растения, то животных. На Второй такого не было, чтобы поговорить с кем-то или чем-то, мне нужно было напрячься, заставить себя услышать. А здесь это происходит само собой. Все готовы говорить со мной! Но я больше всего прислушиваюсь к просьбам о помощи, или когда кто-то кричит от боли... как можно пройти мимо?! Та лошадь, она страдала! На самом деле страдала! Почему мне нельзя было помочь ей?
  - Потому что на такую помощь здесь способны немногие, и "разговаривать" с людьми тут никто не разговаривает, ни растения, ни животные. То, что ты слышишь всех, вовсе не здорово, Маугли, это опасно. В первую очередь - для твоей сагите. Она привезла тебя, она за тебя отвечает. Если ты сделаешь что-то не так, расплачиваться придётся ей. Понимаешь?
  Маугли поднял на Эдора сухие блестящие глаза.
  - Да... понимаю.
  - Вот и славно. Постарайся не подводить Тэш, пожалуйста.
  - Хорошо, я постараюсь, - почти неслышно проговорил лягушонок. - Можно, я пойду? Мне надо... побыть одному.
  - Конечно, иди. Не обижайся, пожалуйста, но мы здесь не играем. Или играем, но в очень опасные игры. Надо быть предельно осторожным, чтобы не испортить всё.
  - Хорошо, - коротко ответил Маугли и ушёл в дом.
  Я проводила его тревожным взглядом. Лишь бы ничего не накрутил сам себе...
  Усилием воли переключилась на мачо и улыбнулась ему:
  - Ну, рассказывай, как ты? Как твои дела? Как свадьба, как невеста? Я ужасно соскучилась!
  Мачо расплылся в довольной улыбке.
  - М-м, как приятно, что ты обо мне вспоминала. Ну, если по порядку, то это будет как-то так: хорошо, неплохо, готовится, достала.
  - Эдор-р... - предупреждающе зарычала я.
  - Ладно-ладно, - отмахнулся стратег номер один и прикрыл глаза. - Я - нормально. Что мне, собственно, вообще может сделаться? Работаю, работаю, как... не знаю, как кто, такого устройства ещё не придумали. Дела мои тоже неплохи, по крайней мере, будущий тесть регулярно подкидывает всё новые и новые обязанности, стало быть, верит, что я справлюсь. Или ждёт, когда сломаюсь. - Мечта всех женщин лукаво улыбнулся. - А я всё не ломаюсь и не ломаюсь. Господин Скросс, наверное, разочарован, но не показывает этого. Свадьба... Ну, об этом я знаю меньше всего, потому что подготовкой занимаются, по-прежнему, Линна и её мать. Судя по тому, что меня недавно пытались вытащить для совместной покупки каких-то тарелок в новую квартиру, дело и там движется к концу. Невеста... Ну, невеста - да, самый тяжёлый момент. Мы как раз дошли до стадии тотального недоверия ко всем особям женского пола, хоть раз замеченным около меня.
  - А как же она согласилась отпустить тебя сюда? Или она не знает, что мы с Маугли тоже живём здесь?
  - Ну, почему не знает, знает. Я же обещал ей говорить всё честно, и держу слово.
  - Да ты просто садист, Эдор! - я покачала головой. - Ты хоть понимаешь, на какие муки обрекаешь Линну? Да ещё сам ей об этом говоришь?!
  - А лучше, чтоб какой-нибудь нанятый ею детектив это сделал вместо меня? - поинтересовался мачо.
  - Детектив? Ты серьёзно?!
  - Куда уж серьёзнее... Линна никак не может поверить, что я всерьёз намерен хранить ей верность в постели.
  - Лучше бы уж она заботилась о твоём сердце, - не удержавшись, прокомментировала я.
  - Ничего, придём и к этому, - неунывающий мачо продолжал плевать на сложности своей грядущей семейной жизни. - Главное, заставить Линну заняться чем-нибудь после свадьбы. Безделье явно отрицательно сказывается на ней.
  - Успеха, - пожелала я, ни секунды не веря в него. Мне казалось, что ещё не родился человек, способный заставить мою дорогую подругу интересоваться чем-то больше, чем ею самой. - Кстати, а заставить тебя бросить работу и сидеть с ней рядом она ещё не пробовала?
  - А как же, пробовала. Ссылаясь на плохое самочувствие и токсикоз. Но я не поддался, посоветовав ей лечь на время в специализированную клинику. Линна почему-то не захотела этого делать.
  - Конечно, не захотела, - проворчала я. - Потому что там бы ей сказали, что она в полном порядке, и никакого токсикоза у неё нет... Погоди, так она призналась, что беременна?
  - Угу, буквально через неделю после начала нашего бурного романа. Торжественно, по всем правилам, со свечами и вином, осчастливила меня сообщением, что уже беременна. Ура два раза.
  - Ты был счастлив? - уточнила я. - В достаточной степени?
  - О, да! Настолько, что пришлось подкреплять бурный восторг новым шедевром от Паголини.
  - Ого! - не сдержавшись, воскликнула я.
  Любая драгоценность от Паголини стоила столько же, сколько моё ожерелье на молекулярном креплении, - короче, очень-очень много.
  - Ага, - лаконично отозвался мачо. - Ну, со мной закончили, что тут у вас?
  - Пытаемся влиться в здешнюю жизнь, но пока не очень получается.
  Эдор кивнул.
  - Это нормально. Любое общество настороженно относится к чужакам, особенно, если они пытаются как-то повлиять на привычное положение вещей.
  - Да я ещё не пыталась!
  - Ну, о намерениях точно сообщила, а этого, поверь, достаточно. К тому же, любая инаковость раздражает... Пока не станет привычной и от этого незаметной. Ждите, Жужелица, вам поможет только время.
  Я закатила глаза: тоже мне, открыл тайну, это и так было понятно. Вопрос, было ли у нас время...
  Стратег внезапно посерьёзнел и сел прямо. Взгляд сделался пытливым, даже тревожным.
  - Вообще-то, у меня была очень серьёзная причина для прилёта сюда, - начал он. - Настолько серьёзная, что даже господин Скросс не сказал ни слова против, и Линне пришлось проглотить свои возражения.
  Я тоже внутренне подобралась. Опять какие-то проблемы? О, Всевидящий, да когда же они закончатся?!
  - Ты помнишь, я говорил тебе, что устроил на работу сюда одного из наших, пилота?
  - Да, помню. Только я его здесь не встречала ни разу.
  - С некоторых пор его никто не встречал. Он пропал, Тэш. Два дня назад не появился в точке выхода из гипера. Войти в прыжок - вошёл, и всё, как будто испарился. Фьють - и нет его.
  
  Глава шестидесятая.
  
  - Как это - нет? - я всё ещё не могла поверить, что стратег номер один говорит серьёзно. - Это невозможно! Ведь есть же станции слежения, диспетчеры, базы... Не вышел в заданной точке, значит, вышел в какой-то другой. Не мог же он бесследно исчезнуть?
  - Не мог. Но сделал именно это.
  - Да это фантастика какая-то. Бред! Или чудеса Всевидящего! - я начала сердиться.
  - Да какие чудеса? Наоборот, всё было донельзя скучно и просто. Дисколёт вылетает из пункта А в пункт Б, по кратчайшему маршруту. Пункт А - Мирасса. Пункт Б - Вторая. Никаких дополнительных портов или планет. Никаких двусмысленных формулировок маршрута. Всё ясно, как день. И вот, во время этого простейшего перемещения Динор ухитрился исчезнуть, не оставив никаких следов.
  - А что он вёз? - спросила я.
  - Сведения о строительстве курорта. Ничего ценного, так, бухгалтерия...
  - То есть, никаких секретов он при себе не имел?
  - Никаких. Если не брать в расчёт, что он сам по себе был одним сплошным секретом, как любой из нас.
  - На что ты намекаешь? Что он не сам пропал?!
  - Понятия не имею. Вернее, никто понятия не имеет. Служба безопасности Скросса потихоньку проверяет связи Динора за пределами Мирассы, и это тоже не очень хорошо. Конечно, я привёз его на подготовленную почву, но идеальных легенд не бывает... А здесь как раз та ситуация, когда будут не просто поверхностно проверять, а рыть носом. Мне очень нужно опередить всех и найти Динора или хотя бы его следы раньше всех. За то время, что я провёл здесь, удалось выяснить только то, что он жил один, постоянной подруги не заводил, пропадал на работе и интересовался только тем, что имеет отношение к работе. Всё.
  Я напряжённо смотрела на стратега.
  - Это вообще ничего не объясняет. Погоди, но ведь хоть с кем-то он общался? На том же космодроме?
  - Мало с кем. Тэш, это почти инстинктивное поведение моих братьев и сестёр: не высовываться, не привлекать к себе внимание, не заводить слишком много знакомств.
  - Да, я понимаю... Но, получается, мы и тут ничего не узнаем?
  - Попробуем с другого конца. У тебя Деона здесь?
  - Да, конечно.
  Свою кибер-помощницу я неизменно носила с собой, боясь оставить без присмотра даже на полдня из-за чрезмерно любопытных слуг. Впрочем, на встречу с Наимом в его резиденции взять Део с собой не вышло, потому что сумочка была слишком маленькая, и она ждала меня в доме, тщательно упакованная и спрятанная в особую коробку-сейф. Но сегодня помощница исправно регистрировала всё, что происходило вокруг, пусть и не вела дио-записей.
  - Тогда я попрошу у тебя разрешения воспользоваться её помощью для анализа кое-чего... - сказал Эдор.
  - Конечно. А что это?
  - Документы, которые Динор должен был передать мне. Я собрал всё заново, но теперь мне нужно срочно изучить их и понять, могло ли там быть что-то такое, что потребовало бы, например, срочного устранения курьера.
  Я глубоко задумалась. Прикинула, посчитала и покачала головой:
  - Какой смысл? Ну, он исчез, зато ты появился, а это намного опаснее. В смысле, ты же лучше разбираешься во всех делах? Вот. И какая выгода вырисовывается? По-моему, никакой.
  - Никакой, кроме выигранных двух суток времени. По нынешним временам этого достаточно, чтобы провернуть массу дел, если подойти к процессу с умом.
  - Так ты подозреваешь, что на строительстве курорта происходят какие-то кражи?
  - Возможно. Почему нет? Вложения чужих капиталов здесь не было уже лет четыреста, почему бы местным работникам не счесть, что "неимператорское" - значит, ничьё? Грех не воспользоваться тем, что, как им кажется, само плывёт в руки.
  - А что, за воровство здесь не наказывают?
  - Императорского или личного имущества мирассцев - конечно, наказывают, и ещё как. Но наши деньги ни в одну из этих категорий не входят. Так что...
  - То есть, ты хочешь сказать, что нас здесь может любой обворовать, и ему за это ничего не будет?!
  - Ну, не то, чтобы не будет... Но местная власть помучается, однозначно, пытаясь сформулировать обвинения.
  - Вограны их побери! - я уставилась на волшебный закат, раскинувший зеленовато-розовые крылья в полнеба над жидким опалом, в который превратилось вечернее море. - Вот это мы влипли...
  - Не бойся, Жужелица, не всё так ужасно, как ты, со свойственным тебе воображением, уже придумала. Во-первых, мы - личные гости и партнёры самого императора, а это само по себе неплохая гарантия неприкосновенности имущества и вложений. Во-вторых, Наим и Кария тоже благоволят нам, так что, у потенциального вора должно быть совсем плохо с мозгами, что таким людям, в общем-то, несвойственно.
  - И при этом, ты всё равно думаешь, что вас обворовывают?
  - Ну, виртуальные деньги - это не совсем то-же, что личное имущество. Да и в этом случае... нет, прежде чем говорить что-то, мне нужно убедиться, что кража была. Короче говоря, давай Деону.
  - Хорошо, сейчас.
  Я подключила своего консультанта к домашнему киберу. Эдор извлёк из потайного кармана маленький кристалл, дождался, когда моя помощница полностью активируется, и принялся излагать задачи. Поскольку я их уже слышала, то попыталась найти какое-нибудь объяснение случившемуся. Любые фантастические версии, типа провала в пространстве или времени, я отмела сразу. А из реальных оставалось или трагическое происшествие... или чья-то злая воля. О последнем даже думать не хотелось, поэтому я решила подождать с паникой, пока мы не будем точно знать, что все другие варианты исключены.
  Эдор ушёл с головой в работу, постоянно передвигая и перелистывая что-то на экране голограмматора, выхватывая отдельные цифры и ловко копируя их в один отдельный список. Деона негромко шептала ему какие-то пояснения. Я пока не очень понимала, что именно он извлекал и перераспределял, но, судя по сдвинутым бровям цвета воронова крыла, открытия мачо совсем не радовали. И мне, как вы понимаете, спокойствия это тоже не добавляло.
  Наконец, примерно через полтора часа, стратег откинулся на спинку кресла и попросил, не отводя глаз от виртуальной модели курорта, которую как раз изучал:
  - Тэш, свари, пожалуйста, кофе!
  Я охотно поднялась. Сидеть просто так надоело, но я боялась покинуть свой пост, чтобы не пропустить момент открытия. А что он будет - я не сомневалась.
  На кухне сидели всё те же лица: Мария и две служанки, которых я застала рядом с Эдором, когда мы вернулись с Маугли. Я попросила сделать напиток, рассудив, что так будет проще, чем пытаться вторгнуться на их территорию. Подождала, пока всё будет готово, подхватила поднос и, поблагодарив Марию за труды, осторожно пошла наверх.
  Уже почти поднявшись, услышала голос второй служанки:
  - И добрая, и спокойная, и симпатичная... Вот зачем сагату Эдору эта истеричка понадобилась?..
  Поворачивая за угол, я улыбнулась: ну, хотя бы в сравнениях слуг я не уступала Линне.
  Мачо продолжал сидеть за кибером, откинувшись на спинку кресла и закинув руки за голову. Похоже, я успела вовремя: на лице у стратега отражалось недоумение.
  - Что? - нетерпеливо спросила я, сгружая свою ношу на маленький столик.
  - Оч-чень странные вещи, Жужелица. Согласно этим данным, у нас не только ничего не украли, но нам ещё и подарили кое-что.
  - Что именно?
  - Строительных материалов на сумму в две тысячи сто тридцать четыре крода.
  Я нахмурилась.
  - Строительных материалов? А что, на стройке чего-то не хватало?
  - Не знаю. По идее не должно было... Есть генеральный план, есть сметы, есть отчёты о приобретённых материалах. А вот эти материалы мы не приобретали. Но это - по нашей бухгалтерии. А вот по мирасской - как раз мы-то их и поставляли. И использовали. Хм-м...
  - И много этих материалов?
  - Не то, чтобы очень. Ну, скажем, их хватит, чтобы построить домик, размером пять на пять квадратных метров.
  - Кладовая какая-то?
  - Не скажи. Вполне большая комната.
  Я открыла рот, чтобы возразить... а потом закрыла. Ну, да, для Эдора, выросшего в условиях жёсткого дефицита пространства, это, должно быть, чуть ли не хоромы. Мне тоже приходилось жить в стеснённых условиях, но называть помещение в двадцать пять квадратных метров "большой комнатой" я бы не стала. Возможно, это хорошо, что мы видим проблему с разных сторон. Он увидит то, чего не увижу я, а я смогу разглядеть то, что не придёт в голову ему. Если, конечно, что-то такое ещё осталось в этом мире...
  - А её точно построили? Или раскидали эти материалы по всей стройке?
  - Раскидывать их смысла нет. И потом, посмотри сама: бетуль используется для стен и перегородок, сторбат - для полов, биклок - для заполнения прослойки между плитами, а ещё здесь фигурирует звукоизоляция и гидроизоляция. Если мы скомпонуем, то получим... вот что.
  Стратег ткнул пальцем в горевший тревожным красным светом столбик цифр, и рядом открылось ещё одно окно, в котором быстро сложилось строение, чем-то напоминающее старинный бункер, как его изображали в учебниках истории.
  - Это - самый оптимальный вариант использования перечисленных материалов.
  - Плорад их сожри, - невольно проговорила я. - Комната. Но зачем?!
  - Да мало ли, - пожал плечами мачо, делая первый глоток огненного кофе. - Например, держать кого-нибудь там, пока не понадобится.
  - Эдор, ты думаешь, что Динор - там?! - я округлившимися глазами посмотрела на виртуальную коробку. - Что его похитили?!
  - Я много чего думаю, Жужелица, - серьёзно ответил стратег номер один. - И всё сплошь невесёлое. Правда, есть и менее устрашающие варианты использования тайника. Например, тут планировали держать какую-нибудь контрабанду. Или вообще маринованные овощи.
  Я фыркнула.
  - А что? Мало ли... Кто-то хочет хранить подальше от жадных родственников запасы любимых маринадов.
  - Ладно, пока мы не увидим своими глазами, что там находится, бессмысленно гадать. Значит, первый вопрос: для чего её построили?
  - Нет, - покачал головой мачо. - Это, пожалуй, второй. Первый вопрос: где её построили? Материалы-то идут, как использованные, значит, это строение уже существует.
  Я прикинула объёмы стройки и разочарованно выдохнула. Туда не то, что какую-то комнатушку, а целый дом можно было впихнуть незамеченным.
  Впрочем, стратег номер один моих опасений не разделял.
  - Ты отстала от жизни, Тэш. Сегодня возможно учесть абсолютно всё, до последнего гвоздя.
  - Какого ещё гвоздя?
  - Фигурального, Жужелица. Я толкую тебе о том, что есть план, есть точно рассчитанное количество расходных материалов, требуемое для возведения запланированного комплекса, есть чёткие размеры, которые не должны отличаться от плана. Если мы где-то всё-таки эти различия найдём, найдём и таинственную комнату.
  - А как ты собираешься узнать реальные размеры стройки?
  - Элементарно. С помощью специального летающего зонда. На этот раз я очень основательно подготовился к поездке. Давай, пей кофе, и пойдём прогуляемся.
  Мне так нетерпелось, что вышли мы уже через пять минут. Я ещё забежала к Маугли, думая позвать его с нами, но он лежал на кровати, отвернувшись, и не отреагировал на мой приход. Из этого я сделала вывод, что он спит, ну, или не хочет общаться, что было вполне понятно, поэтому, тихонько вздохнув, прикрыла дверь и присоединилась к стратегу.
  Мы медленно шли вдоль пляжа, а где-то в черном небе кружился крохотный аппаратик, начинённый электроникой, делая измерения и снимки будущих зданий гостиниц, клубов и ресторанов. Наверное, я бы нервничала больше, если бы не стратег, который, почувствовав мою нервозность, рассказывал уморительные байки о своей офисной жизни при дворе Скросса Всесильного.
  Прошло не больше десяти минут, когда перед мачо завис небольшой шарик, размером со сливу, и еле слышно пискнул, помигав красным огоньком. Эдор спокойно взял его и сунул во внутренний карман своего очередного невозможного одеяния, окрашенного в разные оттенки зелёного. Продолжая изображать ленивую прогулку, мы, наконец, прошли расстояние в пару километров, сочли его достаточным, дружно развернулись и устремились к дому.
  В гостиной кристалл из "сливы" перекочевал в гнездо кибера, и через несколько минут Деона сообщила:
  - Искомое помещение найдено. Вот здесь.
  Мы впились глазами в виртуальный план гостиничного комплекса, на котором стремительно увеличивался требуемый участок.
  - Что это? - не поняла я, разглядывая одну комнату, словно вставленную в другую, и отмеченную какими-то числами со знаком минуса.
  - Сейчас поправим, - отозвался Эдор. - По-видимому, комнатка находится ниже первого уровня...
  Действительно, когда модель изменилась, "углубившись" в фундамент, мы убедились, что таинственное помещение оказалось встроенным в основание кухонного комплекса, который должен был в будущем снабжать провизией все рестораны курорта.
  - Не понимаю, - пробормотал стратег, поворачивая модель то так, то эдак. - Тут же народу будет полно... Почему именно здесь?
  - Зато труднее отследить кого-то одного, если там постоянно бегают то повара, то помощники, то курьеры, то официанты, то ещё Вограны знают, кто.
  - Возможно, ты права, - отозвался мачо, - и смысл именно в этом.
  - Ну, что? Пойдём проверять, есть там кто-то или нет? - спросила я нетерпеливо.
  - Конечно, нет, Жужелица. Зачем, если у нас есть зонд? - мачо взял "сливу" в руки, нажал какую-то скрытую пружину и аппаратик раскрылся. - Сейчас, кое-что поправим... На случай, если в тайничке есть система безопасности, - и красавчик сделал странную вещь: лизнул что-то внутри зонда.
  Я вытаращила глаза.
  - Не удивляйся, нужно, чтобы здесь была моя ДНК... Так, а теперь вложим внутрь мою персональную пилюлю.
  Теперь стало понятно, чего добивался мачо: невидимости аппаратика для любой следящей техники. Оснащённый по последнему слову Вигора, зонд снова сложился и почти бесшумно вылетел в окно. Мы ждали его молча, - мне говорить вслух то, что вертелось в голове, не хотелось, а Эдор погрузился в свою стратеговскую сосредоточенность.
  Аппаратик появился так же тихо и внезапно, просто зависнув перед глазами ГИО-красавчика, который тут же из ступора вышел. Торопливо перенеся данные на кибер, мы разочарованно переглянулись: потайная комната была абсолютно пуста. В ней даже никакой мебели не было.
  - Только подготовили и не успели ещё ничем заполнить? - задумчиво пробормотал Эдор. - Как неудачно...
  Я его мнение не разделяла. Мне казалось, что пустота комнаты, наоборот, внушала надежду: контрабандистам, или кто там её готовил, не удалось воспользоваться плодами своих трудов.
  - Эдор, а можно узнать, кто и как её мог построить? - поинтересовалась я.
  - Можно. Я уже узнавал.
  - И?..
  - И ничего хорошего. Построить эту комнату можно было только, заложив её в план на стадии проектирования.
  - Как?! - поразилась я. - Да ведь проектировщики все наши были, со Второй!
  - Угу. И никто из них, вроде, раздвоением личности не страдает. Но по местным документам получается, что именно мы - мы! - запланировали это помещение, и мы же его построили. Инженер-строитель был тоже нашим. По крайней мере, на стадии строительства фундамента. Позже мирассцы поставили на этот участок своего работника.
  - Так может, это он потом всё поломал и всунул туда эту комнату? - оживилась я.
  - Как ты себе это представляешь, Тэш? Ты хоть раз сталкивалась с разрушением бетульных конструкций?
  - Нет, а что?
  - А то, что их можно только специально направленными взрывами уничтожать. Именно поэтому проекты так тщательно просчитываются и контролируются.
  - Всевидящий... Так что же это получается? Что эту комнату на самом деле построил кто-то из наших инженеров?! - поразилась я.
  - Не думаю, - нахмурился мачо. - Какой смысл? Хранить контрабанду чуть ли не в самом людном месте курорта, да ещё круглосуточно работающем? Глупая идея. Даже если у этого затейника была возможность поселиться здесь, на Мирассе, как бы он использовал эту комнату, не ставя в известность ещё человек тридцать, я не представляю...
  - А если предположить, что они все вместе строили? Все тридцать?
  - Ага, ты ещё предположи, что весь будущий персонал курорта скидывался...
  - Да, звучит нереально... Но, тем не менее, комната есть, в документах её нет, и выходит, построили её тайно именно мы.
  - Да. И всё это, вместе взятое, мне ужасно не нравится, Жужелица.
  - Да мне тоже... И всё равно ничего не понятно с Динором. Связано его исчезновение с этой комнатой или нет?
  - Слишком мало данных, - стратег тяжело вздохнул. - Надо думать дальше. Кстати, ложись-ка ты спать. Я ещё посижу, а утром, на свежую голову, будем принимать решение.
  Я согласилась, что сидеть дольше было незачем, и побрела в спальню. Успела как раз вовремя, чтобы поймать лягушонка, нацелившегося опять выпрыгнуть в окно.
  - Стой! - завопила я с порога, окунаясь в неприятное ощущение дежавю. - Куда?!
  - Мне... нужно... - глухо ответил Маугли, не поворачиваясь, отчего у меня мгновенно ухнуло в пятки сердце, а колени как-то нехорошо ослабли.
  - Посмотри на меня, - почти шёпотом попросила я.
  Вайятху вздохнул, но послушно повернулся. На меня уставились отливающие призрачным фиолетовым светом глаза Проводника.
  - Где Маугли? Что ты с ним сделал?! - я непроизвольно схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
  - Ничего... он спит... как всегда. Не бойся... - выговорила вторая половина Маугли. - Мне... нужно. Отпусти.
  - Нет уж, одного я тебя никуда не пущу, - ответила я, переведя дух. - Куда тебе так срочно понадобилось?
  - Место... силы, - невразумительно ответил этот таинственный тип. - Очень нужно!..
  - Хорошо, место, так место... Но тогда пойдём вместе! - решительно ответила я. - Погоди, только захвачу что-нибудь потеплее...
  В результате, через пять минут из окошка мы выпали опять вместе: Проводник, одетый в ту же одежду, в которой ходил весь день Маугли, и я, переодевшаяся в плотные брюки и свитер. С собой у меня ещё была курточка. Конечно, идеальным вариантом были бы мирасские браслеты, но таскать их в загадочные "места силы" я точно не собиралась.
  Приземлившись на газон, Вайятху некоторое время будто принюхивался к чему-то, вытянув шею и закрыв глаза, и, наконец, уверенно сказал:
  - Туда!
  После этого меня бесцеремонно подхватили на руки, как в прошлый раз, и мы понеслись снова сквозь лес. Дорога была другая, Проводник несколько раз поднимался и спускался по каким-то холмам, петлял между деревьями, будто ищейка, потерявшая след. Я пару раз предлагала ему пойти своими ногами, но он только морщился в ответ, и я, наконец, отстала. Хочет тащить меня на руках - пусть тащит. Зачем, в конце концов, лишать бедолагу маленьких радостей жизни?..
  Мы двигались так довольно долго, и я начала уже терять чувствительность тела, когда Вайятху, видимо, счёл, что мы пришли. По крайней мере, он сгрузил меня на землю и снова принялся оглядываться и "принюхиваться". Я была занята более прозаическими и необходимыми вещами, пытаясь заставить свои руки и ноги снова слушаться меня.
  - Ещё немного... - выдал вслух Проводник, изучив все данные об окружающем мире. - Дойдёшь?..
  - Да-а... - простонала я, разгибаясь.
  В-общем, не то, чтобы дойти, но доковылять до еле заметной тропинки, начинающейся у прогалины, на которой мы стояли, мне удалось. Дальше пошло не в пример веселее. Под деревьями стояла темнота, хоть глаз выколи, поэтому я двигалась еле-еле, наощупь, постоянно боясь куда-нибудь провалиться или врезаться. Вайятху, который, судя по всему, отлично видел в темноте, постоянно пропадал впереди, потом возвращался за мной. Наконец, устав бегать туда-сюда, он издал какой-то неразборчивый возглас, видимо, от досады, и взвалил меня себе на плечо. Висеть там было куда хуже, чем на руках, и первые метров сто я протестовала громко и бурно, но потом пришлось замолчать в виду полного отсутствия реакции. Хорошо хоть то, что Вайятху двигался намного быстрее, чем я, так что, особо долго мучиться не пришлось.
  Наконец, он остановился и снова опустил меня на землю.
  - Здесь... - хрипло сказал зверь, поворачиваясь ко мне и пугая нечеловеческими светящимися глазами. - Пойдёшь сама?..
  Я кивнула.
  Вайятху взял меня за руку, и мы сделали несколько шагов вперёд, которые вывели на край небольшой поляны. Она казалась совершенно пустой в свете луны и звёзд.
  - Да... здесь... - словно сам себе подтвердил Проводник и потянул меня дальше.
  Мы подошли к большому плоскому камню, лежащему посредине полянки. Даже при слабом свете маленькой луны Мирассы было видно, что на камне что-то выбито. Посветив прихваченным фонариком, я разглядела изображения каких-то птиц и зверей.
  - Что это? - спросила я у своего спутника.
  - Место силы... - ответил он. - Здесь... можно... говорить с Храиссой...
  - Опять?! - не удержавшись, проворчала я. - В прошлый раз разве не договорились?
  - Нет... - покачал головой Вайятху. - В тот раз... говорил... Теперь... буду слушать...
   Он подошёл к камню, примерился и улёгся на его изрезанную поверхность. Поёрзал, словно устраиваясь поудобнее, а потом закрыл глаза.
  - Эй, а мне что делать? - спросила я, проникаясь вселенской тоской.
  Уж если в прошлый раз молчаливый Проводник столько времени болтал, страшно даже представить, сколько будет вещать целая планета...
  - Жди... здесь. Не уходи... - велел странный тип и опять закрыл глаза.
   Деваться было некуда, и я повиновалась. Время текло, как вода из неисправного крана: малюсенькими каплями, заставляя меня жалеть, что не могу принять участие в этом "сеансе связи". На полянке было тихо, слышался только шум листьев. Очень-очень хотелось спать... Наверное, я отключилась, потому что внезапно открыла глаза и обнаружила, что Проводник уже стоит передо мной, осторожно теребя за плечо.
  - А?.. Что случилось? - испугалась я.
  - Ничего... пока. Всё странно... много силы... много недовольства... идут перемены... Очень большие перемены... Просят, просят... Все просят...
  - Кто просит? О чём просят? - переспросила я, пытаясь понять, о чём толковал хищник.
  - Все... - ответил он и посмотрел на небо. - Струны дрожат... Беда, если порвутся...
  - Какие струны?! Ты можешь ответить толком?
  Он посмотрел на меня и покачал головой.
  - Слова... язык... запечатан. Тяжело.... Очень тяжело... закрыто.
  - Ты не можешь говорить? - догадалась я. - Потому что центр речи тебе не подчиняется?
  - Когда сильно... хочу... говорить... не могу. Закрывается всё... - Проводник встряхнул гневно головой. - Не помню...
  - Чего не помнишь?
  - Откуда знаю,... откуда помню... Места силы. Откуда?.. Как брать силу?.. Как идти... на четырнадцатое небо?.. Память... разрывается...
  Хищник стукнул кулаком по камню и невольно застонал, опустив голову. Я поняла, что его мучило: невозможность свободно выражать мысли и чувства на человеческом языке. Похоже, генетики-создатели Вайятху отказали этой половине Маугли в полноценном доступе к тем участкам мозга, которые отвечали за связную речь. Интересно, почему? Чтобы он чего-то не разболтал? Но кому? Хозяевам, что ли, во время восхождения к своему небу?.. Одни вопросы, как обычно. И никаких ответов.
  - Не переживай, - я рискнула погладить Проводника по плечу. - Хочешь, я попробую пробиться к тебе через изменение психологических установок?
  Зверь как будто смягчился, блеск его глаз слегка пригас, он накрыл ладонью мою руку, лежащую на его плече, а потом потёрся об неё щекой, словно не в силах удержаться. Я почувствовала, как внутри что-то отозвалось на его прикосновение. Интересно, это что - личный пароль к моему сердцу?! Помнится, когда лягушонок в своё время сделал так, у меня тоже мурашки побежали по позвоночнику...
  - Ты говорил, что кто-то что-то просит... Что ты имел в виду? - я решила вернуть разговор в более безопасное русло.
  Вайятху тяжело вздохнул, потом сделал неопределённый жест.
  - Все... просят, просят, просят... Но никто почти... не даёт... Неравномерно... Так нарушается... равновесие. Надо давать... обязательно...
  - Что давать? - тихо спросила я.
  - Любовь... боль... надежду... даже страх... Лучше - любовь... Но другое - тоже... Так связь крепнет... Но не дают.
  Я попыталась понять, о чём он говорил. Кому-то нужны были человеческие эмоции, причём, любые?
  - Кому отдавать?
  - Ей... Храиссе.
  Ах, вот оно что! Видимо, проблема была в том, что планете было мало чувств, которые ей давали теперешние жильцы. Ну, вообще-то, закономерно. Если вспомнить, сколько эмоций изливал в пространство вокруг себя Маугли, и сколько - мои соплеменники, становилось понятным, почему теперь Мирасса сидела на "голодном пайке". Хм... Вот только чем это грозило всем, и нам, в том числе?
  - И что теперь будет? - спросила я.
  - Надо... исправить. Быстрее...
  - Иначе что?
  - Шторма... Бури... Беда.
  Ого! Похоже, "недокормленная" планета собиралась хорошенько потрясти своих жителей, чтобы силой взять то, с чем они не торопились расставаться добровольно... Конечно, если случится непредвиденная буря, да ещё с разрушениями, эмоций у населения, оказавшего в зоне стихии, будет о-очень много! А если этих бурь будет несколько...
  - А можно избежать этого? - обратилась я к хищнику.
  Пока Проводник был таким разговорчивым, надо было пользоваться случаем, чтобы узнать, как можно больше об этой ненормальной планете...
  - Давать самим... делиться... - он внезапно посмотрел на меня с каким-то чуть ли не гастрономическим интересом в глазах.
  - Что?.. Что ты так уставился? - я всерьёз занервничала. Что-то мне не внушало доверия такое изменение настроения Проводника.
  - Мы... можем дать... Много! Здесь - место силы!.. Мы можем поделиться...
  - Э-э... я, конечно, не против того, чтобы делиться, но как?..
  - Очень просто... - ответил стремительно лиловеющий мерзавец и одним движением поднял меня на ноги. - Вот так...
  Первый же поцелуй наглядно показал, как много я ещё не знаю о Проводнике: у меня словно отключилась воля, и я могла только стоять, покорно позволяя ему стаскивать с меня куртку, рубашку, брюки - и всё это, даже не прерывая поцелуя! Через несколько секунд, уже совершенно голая, я почувствовала, что меня укладывают на жутко холодный, твёрдый камень, и протестующее замычала. Вот только повторения прошлого раза мне не хватало! И вообще, происходящее, о согласии на участие в котором меня не спрашивали, мне не нравилось категорически!
  То есть, не то, чтобы категорически, и не то, чтобы не нравилось, а, скорее... беспокоило...
  Но, вообще-то, и не слишком беспокоило, а точнее, внушало лёгкое недоумение...
   А, если честно, то, конечно, нравилось... Безумно нравилось...
  Особенно, когда Проводник, оторвавшись от моего рта, заглянул на мгновенье мне в глаза, видимо, увидел именно то, что хотел, удовлетворённо хмыкнул и вернулся к своему занятию.
  Ещё через несколько минут, плавясь в объятиях самого жаркого любовника этого сектора Галактики, а может, и всех других тоже, я уже не помнила ни о камне, ни о холоде, ни о неудобствах. Мне было хорошо... Нет, не так: мне было очень-очень хорошо! И больше всего хотелось, чтобы зверь продолжал свои ласки, заставляя меня и дальше захлёбываться собственными стонами и криками, вперемешку с мольбами не останавливаться, только не останавливаться, ради Всевидящего, не останавливаться!!.
  Молчаливый хищник и не думал щадить меня, раз за разом приговаривая к растущему напряжению и желанию, которое разрывало изнутри. Где я, кто я, что вокруг?.. Неважно, не имеет значения... Лишь бы продолжалось это неистовое соитие, кажется, потрясающее сам камень подо мной... И не обрывалась дорога туда, наверх, выше, ещё выше... За облака, а потом ещё выше, к немыслимому, невероятному небу, под которым могут находиться только избранные счастливчики, и то - несколько секунд, пока их смертная оболочка умирает самой сладкой смертью, какую только можно представить, и возрождается вновь, уже желая вновь достичь его - четырнадцатого и самого высокого неба, где ты сливаешься с самим мирозданием... Когда ты ощущаешь себя лежащей на облаках, окутывающих твоё пылающее тело мягчайшими завитками, когда видишь перед собой саму Бесконечность, склоняющуюся к твоим пересохшим губам и спрашивающую:
  - Любишь?..
  И пытаешься прохрипеть в ответ:
  - Люблю... люблю! Не оставляй меня... никогда, никогда не оставляй меня!
  И Бесконечность, вглядываясь в тебя тёмными глазами, в которых мерцают и вспыхивают звёзды, отвечает тихо:
  - Никогда... никогда.
  И тут всё внезапно меняется, - я оказываюсь лежащей сверху на Проводнике, его горячие руки переплетаются с моими, и горячечный же шёпот звучит в голове:
  - Быстрее... быстрее!
  И я двигаюсь, повинуясь этому шёпоту, чтобы снова оказаться на сверкающей дороге, ведущей вверх. И дорога эта начинает искажаться, распадаться на отдельные картинки, плыть, изменяясь, пока я не обнаруживаю, что мои руки - это крылья, и я лечу через чёрное небо, задыхаясь от восторга. А потом, сложив их, падаю вниз, вниз, вниз... Чтобы через секунду обнаружить, что я превратилась в дерево, попирающее твердь земную, вросшее в неё и покачивающееся под ветром, летящим откуда-то из-за моря... И мои листья на тысячи голосов шепчут:
  - Спасибо... спасибо... спасибо...
  И тут же я становлюсь ветром, тёплым, влажным ветром, летящим над и сквозь лес, обтекающим деревья и играющим с листвой. И это непередаваемое ощущение, которое невозможно описать: когда ты в одном месте и одновременно - в тысяче других...
  Но, не успев по-настоящему испугаться, что теперь не смогу собраться обратно воедино, я почувствовала себя вернувшейся в своё собственное, человеческое, оказывается, такое слабое и несовершенное тело...
  ...И поняла, что тело это лежит опять на холодном камне, и спина у меня немилосердно болит, как будто я ею билась и тёрлась об этот самый камень, и ещё поняла, что Проводник никуда не исчез, как мне показалось в какой-то момент. Он снова лежит на мне, прижимая своим пылающим телом к каменному ложу, и...
  - О-о-о!..
  ... он только что вышел из меня.
  
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"