Аннотация: фанфик по мотивам "50 оттенков серого" в стиле 50-х. Глава 3. "Безудержное веселье"
Глава 3. Безудержное веселье
Отправив стилисток на такси по домам, без пяти минут семь мы с Эрикой, наконец-то, собираемся выходить. Я нервничаю - ведь нас уже ждут, гости были приглашены ровно к 19-00. Но моя сестра беспечно смеётся:
- Пусть подождут, больше обрадуются нашему появлению.
Я только вздыхаю в ответ - мне понятны её доводы, но, увы, не близки.
Разнаряженные и блистательные, как кинозвёзды, мы усаживаемся в открытый кабриолет Эрики и, опоздав всего на каких-то полчаса, появляемся наконец у здания, где расположен дансинг. На лестнице и у входа уже толпятся гости. Они с таким энтузиазмом приветствуют наше появление, что я начинаю думать, что Эрика была права, заставив всех немного подождать.
Джуниор, такой серьезный, важный и очень красивый в своём новом светлом смокинге с алой гвоздикой в петлице, галантно распахивает передо мной дверцу кабриолета и помогает выйти из машины. Наш новый знакомый Хосе тем временем помогает Эрике. Должна признать, что в просторной блузе с воротником апаш, модных узких брюках и с тёмно-красным платком на шее этот жгучий испанец смотрится весьма эффектно и очень по-европейски. Подавая руку, он ослепительно улыбается Эрике, а та с него просто глаз не сводит... Ох, не нравятся мне эти взгляды!
Взволнованная, я пытаюсь оглянуться на счастливую пару, но Джуниор уже тянет меня ко входу. Моя тревога тонет в аплодисментах и приветствиях гостей, и я под руку с бой-френдом торжественно поднимаюсь вверх по лестнице.
В конце концов, разве я дуэнья при Эрике и обязана следить за её нравственностью? Это мой праздник и сегодня я буду развлекаться, а Эрика пусть делает, что хочет!
На верхней площадке меня ждет небольшой сюрприз... Хотя, небольшой - это как сказать! Здоровенный плечистый дядя футов шести ростом, похожий на огра, напялившего смокинг, встречает меня широкой улыбкой и гостеприимно распахивает двери в зал. Я с удивлением разглядываю это чудо. У 'огра' прилизанные напомаженные волосы и две стальные фиксы в нижней челюсти, толстые пальцы крепко сжимают папку со списком приглашенных гостей.
- А вы... кто? - спрашиваю я, потому что не припомню, чтобы встречалась с этим персонажем и, тем более, нанимала его.
- Руди Харрингтон, к вашим услугам, мэм, - басит вышибала, всё также душевно улыбаясь. Нарядный галстук-бабочка на его тучной шее выглядит каким-то мелким и по-особенному трогательным.
- Простите, но... - произношу я в некотором замешательстве.
- Это я его нанял, - Кристофер Грей появляется из глубины зала. Он даже не подумал приодеться ради праздника и на фоне 'блистательного' гиганта Руди смотрится совсем неприметно. - Я решил, что кому-то надо стоять у двери и следить за порядком. Вы же никого для этого не нанимали?
Действительно, такая простая вещь не пришла мне в голову. Благотворительные базары, в которых я участвовала, как правило, проходили под эгидой властей, а в колледже была своя охрана.
- Большое спасибо! - говорю я с благодарностью.
Мне немного неловко перед Греем - сколько же раз за сегодняшний день он будет меня выручать?
Клерк наклоняется к моему уху.
- Я заплатил Руди из собственных денег, - говорит он шёпотом. - Потом сочтёмся.
- Конечно! - отвечаю я, и мы с Джуниором, а также догнавшими нас Эрикой и Хосе, торжественно входим в сияющий праздничными огнями танцевальный зал.
Он просто великолепен! Всё именно так, как мы с сестрой и планировали! Вдоль стен установлены большие столы с разнообразными закусками и вином. Хрустальные чаши с пуншем сверкают в электрическом свете, как рождественские ёлки. Рядом замерли в ожидании гостей вышколенные официанты. Художники с мольбертами уже заняли свой уголок рядом с диванами, где можно будет отдохнуть после танцев. Апельсиновые деревца украшены яркими лентами и фонариками. Вокруг танцпола расставлены небольшие столики, и на каждом - букет фиалок. Повсюду - ленты, шары и цветочные гирлянды, и зеркальный шар отбрасывает на них тысячи ярких световых пятен.
На сцене - музыканты и Дженнис, которая приветствует нас улыбкой. Она успела переодеться - на ней закрытое серебристое платье и разрезом чуть ли не до середины бедра и всё те же рубиново-алые туфли на шпильках. Дженнис говорит что-то своим 'мальчикам', и они начинают играть классическое 'С днём рожденья тебя', но, как всегда, в своей оригинальной интерпретации. Простая песенка превращается в совершенно уникальное, неповторимое музыкальное произведение, с, тем не менее, хорошо угадываемым знакомым мотивом.
- Ого, классная импровизация! - восхищенно бросает мне Эрика. - Молодец, Стейси! Где ты их откопала?
Я не успеваю ответить - Эрика хватает Хосе за руку и тащит его на танцпол, успев крикнуть мне на ходу восхищенное:
- У нас потрясающая вечеринка! Как здорово!
Зал заполняется шумными гостями. Кто-то сразу направляется к столам за выпивкой и закусками, а кто-то спешит на танцпол, привлеченный зажигательным рок-н-ролльным ритмом песни 'Аж трясёт!' , которую теперь играют музыканты.
Я поворачиваюсь к Джуниору. Мой мальчик мне улыбается, его глаза так и сияют в предвкушении веселья.
- Зажжём, детка? - спрашивает он.
Я киваю, и мы, взявшись за руки, бежим танцевать.
Руки моей коснулась -
Меня озноб пробрал,
А губы её алые
Пылают, как вулкан.
Я с гордостью скажу -
Она цветочек мой,
Я влюблен,
Аж трясет!
М-м-м, м-м, йе-е!
***
Я едва дышу после небольшого танцевального марафона, который мне устроил бой-френд. Джуниор вообще обожает рок-н-ролл и танцует просто отлично. Надеюсь, я была для него достойной партнёршей. По правде говоря, танцы - не самая сильная моя сторона, однако с Джуниором мне всё дается намного легче, и мы действительно знатно 'отожгли' под импровизированные хиты Пресли, Хейли и Джина Винсента.
Усталая, но счастливая, под руку с любимым я направляюсь к угловому столику. Джуниор уходит за напитками, а я отдыхаю и посматриваю, что творится вокруг.
Наш праздник в самом разгаре. Музыка и вино льются рекой, и нескольких ребят, 'навеселившихся' сверх меры, Грей потихоньку выводит за дверь подышать свежим воздухом. Небольшая толпа любителей живописи окружает наших художников - кажется, идея с портретами пришлась гостям по душе. Утомлённые танцами пары располагаются на отдых на диванах или за столиками. Люди болтают и шутят, смеются и сплетничают, пьют и едят, и всячески развлекаются. Какая-то бойкая девица тишком обнимается с приятелем, укрывшись за раскидистым апельсиновым деревом. Целые компании то и дело выбегают на улицу и возвращаются обратно... Не странно ли, что им всем одновременно приспичило покурить? Однако большинство гостей всё-таки предпочитают развлекаться на танцполе, отдавая дань уважения мастерству нашего оригинального джаз-банда.
Джуниор приносит мне бокал шампанского и джин-тоник для себя.
- Ты случайно не слышал, что говорят гости? - спрашиваю я. - Им нравится?
- Да всё нормально, не волнуйся, - успокаивает меня Джуниор. - Рик и Бобби сказали, что всё супер-круто, отличная вечеринка.
- Ну, раз Рик и Бобби это сказали, значит, так оно и есть, - улыбаюсь я.
- Чин-чин, Стейси. За тебя, - говорит Джуниор и поднимает стакан с джином.
- Спасибо, милый. Чин-чин!
Столик, за которым мы сидим, расположен в самом красивом уголке зала. С двух сторон его окружают апельсиновые деревца, сверху свисают перевитые лентами гирлянды цветов. Фонарики на ветках сияют так празднично, так романтично...
С надеждой я смотрю в блестящие глаза любимого. Мне кажется, что именно сейчас должно произойти то, чего я жду весь вечер. Сердце замирает от волнения и предвкушения счастья...
Джуниор ласково касается моей руки, нежно мне улыбается...
- Стейси, вот ты где. Я тебя еле нашла. Быстро иди сюда! - Кейти вторгается в мой романтический мирок, как бульдозер в беззащитный палисадник.
Я жалобно смотрю на подругу. Как же она не вовремя! Вот за что мне такое наказание? На пять минут не могут оставить в покое!
- Что случилось? - спрашиваю я. - Если не пожар и не землетрясение, то это может подождать.
- Нет, не может, - безапелляционно заявляет Кейти, хватает меня под локоть и утаскивает по направлению к выходу.
- Да что там такое?! - я уже начинаю беспокоиться. В голове мелькают варианты всевозможных ужасов, которые поджидают меня за дверью.
- У нас новые гости, - бросает Кейти на ходу. - И если ты не поторопишься и не уймешь гориллу, что стоит на входе, завтра в газетах напишут, что ты натравила дикого зверя на Присси Прентисс и её жениха. Хочешь, чтобы твоя вечеринка запомнилась именно этим?
- Присцилла тут?! - я в полнейшем шоке. - Но мы же её не приглашали!
Кейти в ответ только ехидно хихикает.
Я решаю поторопиться, но, пробираясь через толпу гостей, едва не задеваю плечом какую-то молодую даму в облегающем платье цвета модной фуксии.
- Простите! - я пытаюсь проскользнуть мимо гостьи, но та бесцеремонно хватает меня за руку.
- Ой, ну что вы, мисс Стайнлесс! Какие могут быть извинения! Это мне нужно просить у вас прощения! Вы ведь явно куда-то торопитесь, а я стою на дороге и вам мешаю! - слова вылетают изо рта незнакомки как пули из автомата. Я даже немного теряюсь в этом потоке. Женщина смотрит на меня своими узкими лисьими глазками и неискренне улыбается. У неё кирпично-рыжие волосы, взбитые в странную высокую прическу с торчащими 'петухами', остренький любопытный нос и неприятный изучающий взгляд. Я впервые в жизни вижу эту особу. Кто она вообще такая?
- Я так благодарна вам за приглашение! Для меня это большой шанс! - продолжает странная дама свою словесную атаку.
Мой недоуменный взгляд, должно быть, слишком красноречив, потому что она, наконец, считает нужным представиться:
- Эллис Уоррен, 'Сан Телеграф'. Корреспондент.
Ах, так это пресса. Конечно, светские хроникёры - обязательное явление на любом мало-мальски заметном мероприятии, будь то свадьба, вечеринка или благотворительный обед. Что ж, с 'четвертой властью' следует вести себя корректно, и я изображаю на лице вежливую улыбку.
- Очень приятно. Рада знакомству.
- Ой, это я так рада! Вообще-то, - произносит Эллис негромко, с ненужной откровенностью, - я пока всего лишь стажёр, а не корреспондент. К нам в редакцию прислали приглашение на вашу замечательную вечеринку и я попросила, чтобы этот материал отдали мне. Вы не представляете, как я рада быть здесь сейчас! Это такая колоссальная возможность!..
Правильно ли я её поняла - в редакции 'Сан Телеграф' наше приглашение отдали первому попавшемуся стажёру? А корреспондента, постоянно пишущего о событиях светской хроники, по-видимому, отрядили на куда более интересный мальчишник в 'Энтерпрайзе'. Что ж, этого следовало ожидать.
Однако стажёрка слишком болтлива. Интересно, эта Эллис - просто дурочка или ведёт какую-то игру? Уж больно хитрая у неё физиономия.
С трудом отделавшись от приставучей корреспондентки, я, наконец, оказываюсь у входа в зал. Наш великан-вышибала полностью закрывает дверной проём, как триста спартанцев - Фермопилы. Я слышу только его гнусавый бас:
- Без приглашения нельзя. Вас нет в списке. Проходите, - последнее адресовано нескольким гостям, выбегавшим на лестницу покурить.
Воспользовавшись возникшей брешью, я проскальзываю мимо бдительного стража.
Присцилла Прентисс, в бархатном вечернем платье, стоит на лестничной площадке неподалеку от входа, в её пальцах дымится сигарета в длинном мундштуке. Позади - двое незнакомых мужчин, тихонько переговариваются о чем-то между собой.
- Присси, здравствуй, - говорю я. Надеюсь, моя улыбка выглядит не слишком фальшиво, я не так уж рада видеть эту персону. - Никак не ожидала тебя тут встретить. Ведь у тебя сегодня девичник?
Присцилла бросает на меня отрепетированный фирменный взгляд Вивьен Ли из 'Унесенных ветром'.
- Привет, Стейси, - произносит незваная гостья, небрежно растягивая слова. - Мы с Альфредом сбежали со своих скучных вечеринок, чтобы поучаствовать в твоей. Здесь наверняка очень весело, - тусклая улыбка змеёй проскальзывает по её губам. - Увы, твой Кинг-Конг нас не пустил.
- Это недоразумение, - бормочу я.
Я вовсе не хочу видеть Присциллу Прентисс на своём празднике! Мы никогда не испытывали друг к другу дружеских чувств, а между нею и Эрикой отношения вообще весьма натянутые. Эрика часто насмешничает над потугами Присси выглядеть как современная Скарлетт О'Хара, и я уверена, кое-кто из общих знакомых не преминул пересказать мисс Прентисс особо удачные колкости. Сама же Присси считает Эрику выскочкой и вертихвосткой, это всем известно. В общем, сами понимаете, насколько желанный гость посетил нашу вечеринку. Однако не могу же я её выгнать, как какого-нибудь назойливого коммивояжёра!
- Мистер Харрингтон... - обращаюсь я к вышибале.
- Просто Руди, мэм, - басит великан.
- Руди, пожалуйста, пропустите мисс Прентисс и её спутника. Спасибо, - изобразив радушную улыбку, я приглашаю гостей пройти в зал.
С величественным видом, будто она оказывает мне колоссальное одолжение, Присси под руку с Альфредом проходят мимо вышибалы, приоткрывшего для них дверь.
На её зов откуда-то выскакивает полный, но очень подвижный темноволосый мужчина, с ног до головы увешанный разнообразной фототехникой.
- Ваш зал так красиво украшен! Разрешите его сфотографировать! Снимки будут просто замечательные! - не унимается корреспондентка, и я устало машу рукой Руди, чтобы тот пропустил фотографа. В конце концов, не вижу ничего плохого в том, чтобы немного похвастаться нашим праздником со страниц 'Сан Телеграф'. Толика тщеславия у меня всё же имеется.
Шустро, как заяц, фотограф проскальзывает под рукой вышибалы, отпихнув с дороги второго спутника Присси, который чуть замешкался на входе. Полагаю, этот второй и есть пресловутый 'грубиян', о котором упоминала Эрика - брат и шафер Альфреда. Должна заметить, тип и вправду какой-то неприятный: невысокий, плотный, постоянно ёжится, словно ждёт нападения, а его недобрые глазки-щелочки так и зыркают по сторонам. Одет он, кстати, совершенно неподходяще: клетчатые бриджи и морковного цвета гетры, такой же клетчатый пиджак и кепка. Подобный наряд уместен на поле для гольфа, а не на светской вечеринке.
Братец как раз собирается пройти в дверь, но внезапно Руди преграждает ему дорогу.
- О вас, сэр, речи не было, - заявляет упрямый вышибала.
- Что?.. Как?.. Ты что?! Эй! - 'грубиян' совершенно опешил от такого поворота. Мне бы следовало прийти ему на помощь, но...
Я отворачиваюсь и ухожу прочь.
Могу я позволить себе выставить с вечеринки хотя бы одного незваного гостя!
***
- Здесь очень красиво, мисс Стайнлесс, вы отлично постарались. Но где же музыка? - Альфред Рассел с наигранным удивлением оглядывает зал, а потом бросает на меня недоуменный взгляд. Присси поддерживает жениха тонкой улыбкой.
Эрика стоит рядом со мной, и по её лицу видно, насколько сильно она рассердилась. Как раз сейчас наши музыканты ушли на перерыв, и распорядитель пытается организовать среди гостей какой-то конкурс. Зал наполнен смехом, весёлым шумом и звоном бокалов.
- Музыка скоро будет, - отвечаю я спокойно.
Взяв закипающую от злости Эрику под руку, я отвожу её подальше от источника раздражения. Не хватало только, чтобы сестрёнка ляпнула что-нибудь нелицеприятное. Присси только дай повод - будет потом всем рассказывать, как Стайнлессы на своих вечеринках хамят приличным людям. Нет уж, дорогуша, такого удовольствия я тебе не доставлю, только не сегодня!
- Зачем ты вообще её пустила? - ворчит Эрика. - Этот Альфред нарочно затеял мальчишник в 'Энтерпрайзе' в пятницу, чтобы нам всё напортить. А теперь они приползли сюда, чтобы поглумиться!
- Вот поэтому я их и пустила, - отвечаю я. - Пусть убедятся, что у нас все прекрасно. И проглотят свои змеиные языки.
- Точно! - при мысли о возможности поломать игру ненавистной кривляки, Эрика быстро приходит в хорошее расположение духа. - Скоро Присси лопнет от злости. Идём, познакомишь меня с нашей бандой. Буду потом всем рассказывать, что у меня есть знакомые битники!
Не могу сказать, что разделяю восторг своей сестры по поводу социальной ориентации наших музыкантов, но мне хочется поближе познакомиться с Дженнис, поэтому вместе с Эрикой я иду в ту часть дансинга, где располагаются подсобные помещения и пожарный выход.
Джаз-банд мы находим возле пожарной лестницы, отсутствует только 'мим'. Саксофонист и полосатая ударница курят, в то время как импозантный пианист, сняв фрак, размахивает руками во все стороны, словно делает гимнастику.
- ...вот почему тунгусские шаманы прибегали именно к этому способу, чтобы... - доносится до меня его жизнерадостный голос с заметным русским акцентом.
- Привет, чуваки! - громко здоровается Эрика.
Честная компания замирает, словно дружно решили поиграть в 'море волнуется раз'. Только пианист отвечает лёгким поклоном на приветствие Эрики, остальные стоят и молчат, как каменные истуканы.
- Мы бы хотели увидеть Дженнис, - говорю я, едва ли не кожей ощущая, насколько эти люди далеки от моего обычного круга общения.
Ударница смотрит на нас хмуро, как на чужаков, пианист натянуто улыбается во весь рот. Саксофонист, сдвинув свои тёмные очки на кончик носа, бросает на нас насмешливо-заинтересованный взгляд и кивает в сторону какой-то подсобки. Пробормотав 'спасибо', я приоткрываю дверь и захожу внутрь.
Это небольшая кладовка, на скорую руку переделанная в комнату для отдыха музыкантов. 'Мим' дремлет в кресле, вытянув свои длиннющие ноги. Дженнис стоит в центре комнаты в обнимку с Греем.
Прежде чем я, смутившись, успеваю отвернуться, замечаю, что правая рука девушки обвивает шею клерка, в то время как левой она настойчиво пытается залезть во внутренний карман его пиджака. Грей держит её за запястье, так что Дженнис может только хищно сжимать и разжимать пальцы, хватая воздух, однако она не оставляет своих попыток. Оба так увлечены своим странным занятием, что совершенно нас не замечают.
- Пусти! Я сама всё сделаю! - пыхтит Дженнис. На её лице - азартное выражение, как у рыболова, тянущего из реки форель.
- Сказал же, сам обналичу, - отвечает Грей хмуро.
- Вредина! Отдай! Без тебя обойдусь!
- Что это вы делаете? - с любопытством спрашивает Эрика, выглядывая из-за моего плеча.
Грей невольно поворачивается на звук её голоса, и в тот же момент правая рука певицы, быстро скользнув во внутренний карман его пиджака, вытаскивает оттуда мой чек. Дженнис моментально прячет добычу за спину и отступает.
- Эй, отвали, дай мне бабла чуть-чуть! - поёт Дженнис и смеётся, довольная.
Грей смотрит на нас с Эрикой с плохо скрытой досадой.
- Я вернусь в зал, если вы не возражаете, - произносит он угрюмо и выходит прочь.
- Что случилось? Он что, не хотел отдавать тебе деньги?! - возмущенно спрашивает Эрика, едва дверь за клерком захлопывается. Вид у моей сестры боевитый, словно она сбирается сию минуту бежать вслед за Греем, чтобы наподдать ему за причинённые певице обиды, как явные, так и воображаемые.
Однако Дженнис, похоже, вовсе не считает, что нуждается в чьей-либо защите.
- Крис в порядке. Не парься, сестрёнка, - отвечает она небрежно, и Эрика как-то теряет свой пыл.
- Вытесненное в подсознание желание самореализоваться в качестве лидера выражается у субъекта в виде попыток авторитарного доминирования над близкими, занимающими подчинённое положение.
Пораженные этим неожиданным заявлением, мы с Эрикой оборачиваемся на голос. Длинноногий виолончелист валяется в кресле в той же позе, похожий на усталую марионетку, брошенную хозяином, и лениво взирает на нас, приоткрыв один глаз.
- Что ты несёшь? Какое ещё подчинённое положение? - возмущается Дженнис. - Я сама по себе!
- Ты - да, а он - нет, - заявляет 'мим' и снова закрывает глаз.
- Не обращайте внимания, - говорит нам Дженнис, - Стефана иногда заносит. Болтает всякую чушь.
- Попытки подавления твоей личности для него всего лишь способ выражения собственной привязанности. Ты ему нужнее, чем он тебе. Вот почему вы всё время цапаетесь, - произносит странный субъект, не открыв, на сей раз, даже одного глаза.
Дженнис от него только отмахивается.
- Надоел ты мне, профессор Болтун, со своими теориями, - произносит она ворчливо. - Девочки, вы что-то хотели? А то мне не мешало бы немного освежиться.
Я испытываю неловкость оттого, что мы мешаем Дженнис. Кроме того, этот странный парень в кресле сильно меня нервирует.
- Простите за навязчивость... - произношу я извиняющимся тоном.
- Мы просто хотели сказать, что вы прекрасно поёте! Я в полном восторге! - говорит Эрика.
Польщённая Дженнис мило улыбается.
- А вы не могли бы включить в выступление французские песни? Тема нашей вечеринки 'Переулки Монмартра', - просит Эрика, и Дженнис отвечает с улыбкой:
- Конечно, с удовольствием. В нашем репертуаре есть несколько песен малышки Пиаф. Я скажу ребятам.
- Шикарно! - Эрика хватает меня за руку. - Слышишь, Стейси? Все просто отлично складывается! Присси умрёт от зависти!
Эрика и Дженнис начинают горячо обсуждать творчество 'парижского воробышка' и других артистов. Я, наверное, тоже с удовольствием поучаствовала бы в подобной беседе, но... Отчего-то я не чувствую себя здесь комфортно, мне не даёт покоя смутная тревога.
Я оборачиваюсь.
'Мим' больше не спит. Он сидит в кресле, скрестив руки, и смотрит на меня пронзительным гипнотическим взглядом исподлобья. Глаза у него тёмные, выразительные и чуть-чуть печальные.
- Как часто вам снятся хищные звери? - спрашивает он, как будто с сочувствием.
- Что, простите? - переспрашиваю я, поражённая странным вопросом.
- Хищные звери. Волки. Может быть, львы, - поясняет 'мим'. - Как часто вы видите сновидения с их участием? Вы боретесь с ними, убегаете или нападаете? Они гонятся за вами или сидят на цепи?
- Простите, но я не готова вести подобную беседу, - отвечаю я ошарашено. - Всего доброго!
Разворачиваюсь и на негнущихся ногах, будто фарфоровая кукла, выхожу из гримёрки, ощущая спиной пристальный взгляд этого слишком уж неординарного виолончелиста.
***
Мне до сих пор не по себе от всех этих странных людей и их странных разговоров. К тому же я чувствую себя довольно глупо оттого, что трусливо сбежала, так и не поговорив с Дженнис... Впрочем, Эрика настолько плотно завладела вниманием певицы, что мне бы всё равно не удалось спокойно с ней пообщаться. Ну и ладно. Лучше поищу Джуниора. Нас ведь прервали на самом интересном месте!
В поисках бой-френда натыкаюсь на Кейти. Моя подружка крайне занята - она напропалую флиртует рослым плечистым парнем, который возвышается над моей миниатюрной подругой, словно большой живой холм. Кажется, я его знаю - он из Университета, запасной игрок 'Пантер'. Кейти обожает больших мужчин, чем крупнее - тем лучше. Я не собираюсь подруге мешать, и почти прохожу мимо, но она сама меня задерживает.
- Майк, подожди, я вернусь через минутку, - обещает Кейти елейным голосом своему кавалеру, берет меня под руку и отводит в сторону.
- Потрясающие новости, - говорит она мне, заговорщицки понизив голос. - Ты знаешь, почему Присси со своим красавчиком сюда притащилась?
- Нет, конечно! - отвечаю я удивлённо.
Я и в самом деле не понимаю, зачем Присцилла заявилась к нам вот так - внезапно, без приглашения, рискуя опозориться. Кому понравится, когда тебя не пускают на вечеринку? А ведь я вполне могла выставить её вон, если б захотела.
- Мне только что Майк рассказал. Оказывается, они действительно устроили свой праздник именно сегодня, чтобы нам насолить. Мне кажется, Альфред просто хотел подлизаться к будущему тестю - мистер Прентисс наверняка не в восторге от такого зятя... Ну вот. Кое-кто из гостей решил, что можно убить двух птичек одним камнем и посетить обе вечеринки за вечер, посмотреть, где лучше. Догадываешься, что было дальше?
- Так вот куда все бегали! - осеняет меня догадка. Эти толпы 'курильщиков', снующих туда-сюда - они просто наведывались в 'Энтерпрайз', благо он неподалёку, на мальчишник Альфреда.
- Точно. Должно быть, Присси позвонила жениху, чтобы узнать, как идут дела, и тот вынужден был признаться, что почти все гости от него разбежались. Майк сказал, все сюда ломанулись, когда прошёл слух, что у нас музыка лучше.
- Так уж и лучше, - говорю я скромно, чувствуя, однако, как довольная улыбка расползается по моему лицу. Приятно в чём-то превзойти других, что ни говори! - В 'Энтерпрайзе' ведь целый биг-бэнд, а что у нас?
- Кое-что новенькое, вот что. Их биг-бэнд можно в любой день послушать, а наших битников никто не знает.
Похоже, Кейти весьма довольна сложившейся ситуацией. Словно она лично отыскала этих 'битников'. Я, в общем-то, тоже вполне удовлетворена тем, как всё сложилось. Надеюсь, Присси пришла сюда не зря и ей 'понравится' выступление нашего забавного джаз-банда. Как говорит папа, пора этих Прентиссов щелкнуть по носу!
***
Джуниора я нахожу возле стола с закусками. Мой любимый что-то рассказывает, размахивая рукой, в которой держит стакан с джином, а его весёлые приятели Рик и Бобби громко хохочут, что, впрочем, вовсе не мешает им набивать свои рты тарталетками с паштетом. Крошки так и летят во все стороны.
Извинившись перед этими благовоспитанными джентльменами, я утаскиваю Джуниора от них подальше.
- Эй, я же недорассказал! - возмущается мой бой-френд.
- А мне ты ничего сказать не хочешь? - спрашиваю я. Если честно, вся эта тягомотина с нашим объяснением уже начинает меня утомлять.
Вместо ответа Джуниор прикладывается к своему стакану и долго пьёт. Слишком долго, как мне кажется...
Это же всего лишь стакан, Джуниор, а не целая бутылка! Мне что, пора начинать беспокоится?
- Мы сегодня поговорим или нет?! - спрашиваю я недовольно, когда мой любимый отрывается, наконец, от своего 'неиссякаемого' источника.
Джуниор обнимает меня, притягивает к себе и быстро целует в щеку.
- Конечно, детка... Поговорим... Только сначала давай потанцуем! Эй, глянь-ка, куда остальные подевались? Их вроде больше было!
Раздраженная очередной проволочкой я поворачиваюсь к сцене, на которую указывает мой наблюдательный бой-френд. Там происходит что-то непонятное - из всего джаз-банда после перерыва вернулись только пианист и 'мим'. Виолончелист сменил свой громоздкий инструмент на скрипку, а пианист надевает на плечи ремни большого аккордеона. Не понимаю, что они задумали?
Тревожно оглядываю зал. Эрика о чём-то горячо переговаривается с Хосе, и, заметив мой взгляд, посылает мне воздушный поцелуй и подмигивает. Кейти смотрит на сцену с любопытством. Присцилла обменивается со своим женихом насмешливо-удивлённым взглядом. Видимо, по слухам они ожидали чего-то другого... Как и я! Что происходит?
- Всем влюблённым в парижское танго мы посвящаем этот номер, - произносит 'мим' глубоким, хорошо поставленным голосом, и пианист легко пробегает пальцами по клавишам аккордеона. Скрипка тут же подхватывает мелодию...
Я сразу узнала эту старую песню. Моя учительница часто ставила на уроках пластинки французских исполнителей - считала, что в стихах и под музыку язык лучше запоминается. В памяти невольно всплывают зазубренные строчки:
Pourquoi mens-tu, pourquoi?
Pourquoi n´oses-tu pas me dire
L´aveu que cache ton sourire?
Je le devine malgré toi...
Я оглядываюсь на Джуниора - интересно, он понимает, о чём эта песня?
Мой мальчик брезгливо куксится.
- Фу, танго. Старье, - произносит он недовольно. - Уж лучше бы буги-вуги сыграли, что ли.
Я ничего ему не отвечаю... Однако, не слишком ли много 'знаков' на сегодня?
Гости переговариваются - видимо, для них поворот от современных ритмов к 'классике' оказался также неожиданным. Тем не менее, несколько пар выходят на танцпол.
Эрика и Хосе, сжав друг друга в тесных объятиях, самозабвенно кружатся в ритме танго. Эрика когда-то брала уроки танцев, и смотреть на неё - одно удовольствие. Не могу сказать, что Хосе также хорош, как она. Этот парень явно никогда не учился танцевать, однако он молод, энергичен и достаточно ловок, чтобы суметь вовремя подстроиться. В целом, получается у них совсем неплохо. Хотя Эрика порой начинает вести вместо партнёра, что выглядит несколько странно.
Отыграв один куплет, музыканты органично переходят на новую мелодию - 'Por Una Cabeza'. Получается что-то вроде попурри из разных песен в оригинальной аранжировке. Народ в зале заметно оживляется - эту мелодию многие знают и любят, и пар на танцполе прибавляется.
Я оглядываюсь на Присциллу. Она внимательно смотрит на музыкантов, словно старается их запомнить, чтобы подстеречь потом в тёмном углу... Да нет, конечно! Это у меня воображение разыгралось. Просто от этой девицы я готова ожидать любых пакостей!
Эрика буквально парит в чувственном танго, прильнув к широкому плечу Хосе, и ничего вокруг не замечает. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, насколько моя сестра сейчас счастлива. Хосе смотрит на неё с такой неподдельной любовью, что мне становится стыдно за то, что я плохо о нём думала. В конце концов, какая разница, кто он такой и насколько состоятелен для серьезных отношений, если его чувства к Эрике искренни и глубоки?
И вообще, может, мне пора перестать судить людей по своим меркам и просто порадоваться за сестру? Она-то, по крайней мере, довольна своей жизнью, в отличие от меня...
Тем временем Присцилла наклоняется к Альфреду и что-то шепчет ему на ухо. По её губам пробегает самоуверенная улыбка, а взгляд, брошенный на Эрику, явно сулит какой-то вызов.
Альфред Рассел кивает и, галантно поклонившись, предлагает своей даме руку. Лёгкой походкой пара выходит на танцпол. Присцилла кладет руку на плечо жениха, тот обнимает её за талию. На несколько секунд они замирают в ожидании подходящего такта... Интересно, что будет дальше.
Музыканты переходят на новую мелодию - 'Рadam, padam'. Я замечаю, что Эрика и Хосе в момент перехода чуть-чуть сбиваются с ритма, а вот Присцилла с Альфредом начинают свой танец легко и непринуждённо...
Как бы я не относилась к этим двум персонажам, вынуждена признать - зрелище просто фантастическое! Присцилла и Альфред двигаются так, словно являются единым целым - настолько свободны, органичны и согласованны их па. На их лицах серьезное, чуть отстраненное, даже холодное выражение, но тела, движущиеся в едином порыве танца, говорят совсем о другом. В каждом шаге, поддержке и повороте - невысказанная, клокочущая как лава страстность, пылкая борьба мужчины и женщины, безумно влюбленных друг в друга, но слишком гордых, чтобы это признать...
Это потрясающий танец, и не я она так думаю - другие пары оглядываются на них и уходят с танцпола, предпочитая наблюдать со стороны за искусством истинных мастеров танго. Зал замер. Только Эрика и Хосе, поглощенные друг другом, ничего не замечают, объединившись в своём, пусть и не очень умелом, но полном искренних чувств танце.
Я слежу за Альфредом с удивлением. Наконец-то я вспомнила, кого он мне напоминает. Альфред Рассел - просто копия старого голливудского актера Рудольфа Валентино. Такой же субтильный, среднего роста, с узкими плечами и тонкой талией танцора, чрезвычайно изящный, грациозный молодой человек. В довершение сходства, если я ничего не путаю, Валентино как раз начинал карьеру как профессиональный исполнитель танго. Спорим, Альфред не в конторе и не на заводе намастрячился так танцевать! Было бы интересно узнать его историю. Где там Присси его отыскала, на пляже? Или всё-таки в дансинге?.. Конечно, нашей 'Скарлетт' лучше бы подошёл кто-то, похожий на Кларка Гейбла, однако и Альфред в образе томного красавца 30-х годов кажется весьма подходящим кавалером для самодовольной Присси. 'Прекрасная' пара, что и говорить.
Музыканты завершают своё попурри каким-то русским танго, названия которого я не помню. Танцоры замирают, и в зале на несколько секунд повисает тишина... которая взрывается громом аплодисментов. Эрика недоуменно оглядывается. Она такой реакции, конечно, не ожидала. Присцилла же бросает на мою сестру презрительно-насмешливый взгляд и, поклонившись публике, вместе с Альфредом отходит к своему месту за столиком.
- Мисс Прентисс, позвольте пару слов для 'Сан Телеграф'! - Эллис Уоррен выскакивает из толпы гостей как чертик из табакерки, а пухлый Фредди нацеливает на отличившуюся парочку свой фотообъектив.
Альфред тут же отворачивается, словно увидал в углу зала что-то чрезвычайно интересное.
- Пошли вон! - злобно огрызается Присцилла, и так сильно отталкивает рукой фотографа, что бедняга едва не роняет свой аппарат.
Однако, что за странная реакция?!
Тем не менее как хозяйка праздника я вынуждена сделать замечание корреспондентке и попросить её не приставать к гостям и не фотографировать тех, кто этого не желает. Эллис Уоррен, смутившись, отходит прочь с извинениями и утаскивает за собой фотографа, а я подхожу к Присцилле.
- Прекрасный танец, очень впечатляет, - говорю я вежливо.
Присси любезно кивает мне с нарочито-утомлённым видом.
- Да, мы неплохо развлеклись. У вас действительно интересные музыканты. Мы даже хотели их пригласить сыграть на свадьбе... Но всё же они нам не подходят. Совсем не тот уровень. Жаль.
- Вы ещё не слышали певицу, - отвечаю я, задетая этим небрежным снисходительным тоном.
У Присциллы явный талант портить впечатление о себе. А ведь я почти примирилась с её присутствием на своей вечеринке. До чего же всё-таки противная особа!
Извинившись, я отхожу к столу с напитками. Моя сестра стоит тут же, вместе с Хосе. Вид у неё недоумевающий и сердитый.
- Что случилось? - спрашивает Эрика. - Чего все так завелись? Я не поняла.
Кейти подходит к нам с бокалом шерри в руке, многозначительно усмехается.
- Присси тебя перетанцевала, - сообщает она Эрике неприятную новость.
Я с укором смотрю на подругу.
- Это просто танец, ничего больше, - мне вовсе не хочется, чтобы Эрика устроила тут скандал из-за подобного пустяка. Гордости и злости у сестры на это хватит, к сожалению.
- Похоже, этот Альфред профессиональный танцор, - замечает Кейти, поправляя очки.
Хосе что-то говорит на испанском, но Эрика в ответ только сердито хмурится. Видимо, она решила, что вся проблема была в партнёре. Мне становится жаль беднягу Хосе. Ведь он, кажется, вовсе неплохой парень, а Эрика отшивала поклонников и за меньшие промахи...
- Точно. Профессиональный жиголо - это то, чего Присси заслуживает! - заявляет Эрика и подхватывает под руку своего испанца. - Наплевать, что мой Хосе танцует хуже, зато он милый и любит меня не из-за папочкиных денег!
Она нежно прижимается к плечу Хосе, и тот отвечает ей счастливой улыбкой. Взявшись за руки, сладкая парочка следует на танцпол. Джаз-банд на сцене уже в полном составе, за исключением певицы, и русский пианист снова занимает место за роялем. Фокстрот 'Бедные люди Парижа' звучит весело, зажигательно и иронично, и многие пары с удовольствием возвращаются к танцам.
- Да, это настоящая любовь! - Кейти кивает вслед Эрике и Хосе и картинно закатывает глаза.
***
Слушая музыкантов, я оглядываюсь по сторонам, высматривая Джуниора. Возле сцены замечаю Дженнис, рядом с ней - напряженная фигура Грея. Они что-то обсуждают. Певица ласково касается щеки клерка, доброжелательно улыбается ему, чуть склонив голову... Ну что ж, я рада, что они помирились. Но где же мой бой-френд?!
Фокстрот заканчивается, и Дженнис снова поднимается на сцену, а Грей возвращается в зал.
Певица выбрала для исполнения песню Эдит Пиаф 'La vie en rose'. Дженнис поёт по-французски, поёт о любви, о том, что жизнь кажется в розовом цвете, когда рядом с тобою любимый человек.
...Quand il me prend dans ses bras,
Il me parle tout bas
Je vois la vie en rose,
Il me dit des mots d'amour
Des mots de tous les jours,
Et ça me fait quelque chose...
Я слушаю песню, и отчего-то слёзы наворачиваются мне на глаза...
Чтобы отвлечься, прошу официанта налить мне шерри и между делом потихоньку разглядываю Приссиного жениха, гадая о том, что он за человек. Альфред Рассел, такой изящный и утонченный, в своём безупречно сидящем смокинге смотрится прекрасно, как герой-любовник из романтической пьесы. Не то, что его уголовного вида братец. Трудно даже представить, что они родственники... Но я всё же не назвала бы Альфреда привлекательным. В выражении его глаз есть что-то неприятно-тревожное, а красивое лицо портят вялый подбородок и узкий лоб. Однако такие мелочи не бросаются в глаза, и Присцилла, кажется, вполне счастлива. Не знаю, насколько чувства Альфреда чистосердечны, но он, как и подобает настоящему джентльмену, всячески ухаживает за невестой и старается её развлечь. И, в первую очередь, зубоскаля и ехидничая по поводу нашего праздника, нашей музыки и приглашенных гостей.
Я вижу, как Альфред с брезгливым выражением на лице разглядывает зал, а потом потихоньку указывает на Дженнис, стоящую на сцене, и что-то говорит своей невесте вполголоса, язвительно усмехаясь. Я не расслышала, что именно он сказал, но вижу, как насмешливо заблестели глаза Присси и как изогнулся её маленький карминно-красный ротик в неприятной, скабрёзной улыбке...
- Ах ты, ... скотина!!!
Я чуть не поперхнулась шерри! Никак не ожидала услышать такое на своей вечеринке. Похоже, что Грей хорошо расслышал слова Альфреда, и они ему совсем не понравились!
Да уж, наш 'скромный' клерк не стесняется в выражениях, когда зол, а сейчас он, по-видимому, просто в бешенстве. Совершенно забыв своё место и правила приличия, Грей резко хватает Альфреда за грудки и подтягивает его вверх, так что не слишком-то рослый танцор вынужден тянуться на цыпочках. Однако присутствие духа Альфреда не оставило, и, хотя голос его звучит сдавленно, он презрительно бросает в лицо обидчику:
- Тебе-то что?! Это твоя подружка, что ли?
- Это моя сестра! Я тебе твой ... язык ... вырву! - рычит обозлённый Грей, и Альфред, осознав, наконец, степень своего промаха и безудержную ярость противника, бледнеет от страха.
Словно в замедленной съемке я вижу, как поднимается кулак Грея... Ох, сейчас кому-то сильно не поздоровится!
Я, Эрика и Присцилла одновременно бросаемся к нарушителю спокойствия.
- Не смей его трогать! - орёт Присси.
Её лицо искажено от гнева, и сейчас она похожа не на звезду, а на сердитую хомячиху... И как я раньше не замечала, что у неё такие пухлые, круглые щёчки?
- Врежь ему! - азартно вопит Эрика.
Глаза её возбужденно блестят, на губах - хищная улыбка. Дайте ей волю, она тут боксерский поединок спровоцирует! То же мне, валькирия...
- Грей, стойте! - мой окрик самый громкий, и звучит так повелительно, как я сама не ожидала.
Грей замирает. Медленно разжимает кулак и нехотя освобождает лацкан Альфреда из своих крепко сжатых пальцев.