Сексом от Марка разило, как от иных потом или духами. Видя его, я всякий раз в смущении переводила куда-нибудь глаза: казалось, он вот-вот зайдётся в оргазме.

  О впечатлении знал, стремился к нему, соблазняя тебя, себя, и вот ту, и вот этого. Не замечать Марка при всём старании не получалось - его распирало быть желанным. Так распирало, что всё вокруг будто само собою приходило в движение, генерило идеи, тут же их воплощало и зажигалось новыми. Годы работы вблизи Марка вспоминаю как творческое пиршество, не иначе.

  Я перестала стесняться глядеть на него, когда он умер - остались фильмы, любительские видеозаписи, совершенно сохранившие тот запах - не порочный, но вынуждавший любить Марка. Вынуждавший Марка любить любого, кто взирал обожающе или призывно. Оказался среди них и тот, кто и сам ненадолго пережил своего кумира - СПИД в те годы умели только диагностировать.

  Теперь я смотрю на него спокойно - не экран телевизора между нами, не мой поспешно погашенный взгляд. В душе моей лишь ласковая печаль - а не глубоководный вулкан, потаённо взрывавшийся всякий раз, стоило мне ощутить, что где-то поблизости Марк.