Это - икона Спаса Вседержителя, или, как по-другому его называют, Христа Пантократора. Она создана в Константинополе в VI веке нашей эры в известной ещё египтянам технике энкаустики и является древнейшим из известных нам иконописных изображений Христа. Икона находится в монастыре св. Екатерины, на Синае. Автор неизвестен, но мастерство его не только не подлежит сомнению, а вызывает священный трепет. Как мастерство Рафаэля, Леонардо да Винчи, Андрея Рублёва... всех тех, известных и безымянных, кто столь проникся своим предназначением, что мир горний доверился им и открылся, чтобы проявиться в мире вещном. И потому рядом с нами есть Сикстинская мадонна и Тайная вечеря, Троица и Владимирская Божья Матерь, Покров на Нерли и египетские пирамиды, Ангкор и Тадж-Махал, Библия и Пророк... всё, что напоминает о жизни вечной. Икона Спаса Вседержителя - среди них. Смотреть в этот Лик трудно, как вообще трудно смотреть на иконы и солнце. И в то же время взгляда отвести невозможно - в тебя, в сердце тебе смотрят сами любовь, надежда, вера, мягко, но требовательно притягивая внимание, заставляют всматриваться, вникать. И смотришь. Хоть и страшно. Потому что при всей гармонии явленного образа, лёгкая, но ощутимая асимметрия его бередит душу, на самом дне которой начинают бить горячие ключи то ли бескрайнего сострадания, то ли осерчавшей совести... Совершенна вертикаль картины - цветовая гамма и игра светотени на иконе решены так, что взгляд сам устремляется от подчёркнутых тёмным фоном облачения жеста благословения и книги ввысь (читай - от земли) - к солнцу нимба и синему космосу вокруг него. А вот горизонталь картины, как и полагается горизонтали ли, поперечине ли креста, вносит в пространство - и в душу смотрящего - диссонанс. Лик Христа освещён справа, и правая же сторона лица Его спокойна, ясна, наивность проступает в ней, доверительно и даже немного беззащитно обращён взгляд к смотрящему. Не то скрытая в полутени левая сторона лица. Она смотрит то ли вглубь себя, то ли чуть в сторону, как человек, который задумался о чём-то, что-то вспоминает, о чём-то болеет душой. И эта изломанная левая бровь! О скольких думах, страданиях, неистовствах свидетельствует она! Этот человек не раз смотрел в лицо смерти и... сам нёс смерть. Режущая жёсткость левой стороны лица остро контрастирует с мягкостью правой - настолько резко, что боязно всматриваться в этот контраст, боязно допускать даже мысль, что понял, догадался, узнал... Но... правду всегда трудно и страшно воспринимать, однако тварь я дрожащая или право имею? ... и увидеть, что при всей раздвоенности этого лица, оно всё же упокоено сферой одного нимба. И чем дольше смотришь в глаза Пантократору, тем мягче становится лицо, и сквозь лик мудрого, сильного, всё повидавшего мужа начинаешь ощущать нежную, самоотверженную, терпеливую жену. Она стоит за стеной широких его плеч, чуть тревожно и с бесконечной лаской всматривается в дитя своё. В тебя. Который по образу и подобию.