Аннотация: Прошло уже изрядное количество времени, после победоносной войны за независимость Мистралии. Кое-что удалось наладить, кое-что перестало тревожить. Но пытливый ум и живое воображение никогда не найдут покоя.
Прекрасна столица благословенной Мистралии! Высоченные башни Кастель Коронадо, сияя в лучах восходящего солнца, слепят глаза. Прекрасные сады разбиты во дворцовом парке, в прудах плещется рыба, а в ветвях деревьев щебечут птицы... В Мистралии не бывает холодов и всё живое, да и неживое, круглый год радует глаза яркостью расцветок и окрасов, солнце припекает и навевает мысли о хорошем отдыхе.
Многие так и поступают - целыми днями в столице не смолкают музыка (должны же студенты Консерватории - лучшего в мире учебного заведения - где-то практиковаться), весёлый смех и радостные возгласы многочисленных туристов. С тех пор как к власти пришёл наконец законный правитель - его величество Орландо II - последних в солнечной родине апельсиновых садов и поединков на ножах изрядно прибавилось. И это очень хорошо, казна как никогда нуждалась в дополнительных денежных вливаниях.
Да, многие жители и гости страны любили и умели отдохнуть и развлечься. Только один из них находился в постоянных трудах и заботах и не мог себе позволить даже пары затяжек... Ну, ладно, допустим, он-то мог себе позволить что угодно, ибо в силу своих наследственных особенностей не опасался пристраститься к наркотикам или алкоголю, однако государственные дела требовали всё больше и больше времени и сил.
В результате за полтора года своего правления король Орландо привык, что наставник бдит его моральный облик и без особой нужды старался не залезать в дальний угол своего сейфа, где хранилось самое важное: секретные бумаги, договорённости с сопредельными - и не очень - державами, личная переписка с коллегой и другом Шелларом и полфунта отборной травы.
Итак, в это прекрасное, солнечное утро трудолюбивый король Орландо снова был занят. Но, в отличие от нудных и неинтересных дел государственной важности, на этот раз он работал с увлечением и радостью. Дело было наиважнейшим и серьёзнейшим, но несколько... неблагородным. Поэтому, справедливо опасаясь, что его не поймут и не одобрят, Орландо выбрал для своих экспериментов наиболее тихий и незаметный уголок. Туда каждый день стремилась его душа, и туда он сбегал от докучливых придворных всякий раз, когда уже не было сил терпеть их выходки. Однако, несмотря на весь энтузиазм и старание, работа шла не слишком хорошо.
Что-то не ладилось в тонкой структуре ухода за небывалым растением, которое король не показал никому. Разве что только самым-самым доверенным, избранным лицам: Эльвире, Шеллару, Кире, Мафею, Диего, Ольге, мэтру Истрану, мэтру Алехандро, мэтру Максимилиано, папе, Амарго, Стелле, Жаку, Терезе, Александру, Андромахе, Пафнутию, Кондратию, мэтру Хирону, Гиппократу, Савелию, Толику... Всех он тайком водил на экскурсию к месту своей деятельности и всем открывал тайну под большим секретом. В общем, о секретной деятельности его величества не знал почти никто!
Только странное дело: благодаря эмпатическим способностям, его величество ловил иногда волны иронического ехидства от придворных. Догадаться, что тому было причиной - разглашённая каким-то шпионом тайна или патологическая неспособность монарха с должным уровнем серьёзности подходить к государственным делам - не представлялось возможным. А при малейшей попытке вывести интриганов на чистую воду, те нечеловеческими усилиями загоняли неподобающие смешки подальше, вглубь своего сознания и начинали усиленно думать о чём-то ответственном и печальном.
Так что даже эмпат высочайшего уровня не мог ничего выявить. Оставалось два варианта: обратиться к мэтрессе Джоанне, чтобы она досконально прочесала мысли нерадивых подданных или просто притвориться, что ничего не замечаешь, до лучших времён. Король Мистралии предпочёл второй вариант. Не из врождённой жалости к хамски настроенным придворным, а по причине неспособности упомянутой мэтрессы держать язык за зубами, когда на горизонте появляется "покупатель". А уж информацией торговать этой даме было не впервой...
Орландо подошёл к делу творчески и с размахом - он добыл (не стоит спрашивать, где именно) кучу семян, и даже - готовые саженцы, и самозабвенно вкладывал душу в зарождающееся селекционное движение. Ольга как-то сказала, что растения очень любят, когда к ним хорошо относятся, ласково с ними разговаривают и даже поют. Поэтому каждый раз, приходя на "секретную делянку" (Нет! Не конопли!!), Орландо читал им свои стихи, пел песни и даже пытался танцевать. Однако дело продолжало если и не стоять, то двигаться очень и очень медленно.
Но кто вам сказал, что мистралиец так просто сдастся без боя?! А уж тем более номинальный и фактический лидер государства. Он рьяно рыхлил землю, то и дело сверяясь со справочником, поливал, удобрял, напевая между делом хорошо поставленным голосом и бессовестно эманируя, полагая, что растениям от этого будет только лучше.
Трудно было не пасть духом, когда все усилия увенчиваются отнюдь не закономерным провалом. Поэтому в этот раз Орландо сидел, поникнув головой и, удачно подобрав мелодию на гитаре, вполголоса пел очень грустную песню:
Я знаю - моё дерево не проживёт и недели,
Я знаю - моё дерево в этом мире обречено,
Но я всё своё время провожу рядом с ним.
Мне все другие дела надоели.
Мне кажется, что это мой дом.
Мне кажется, что это мой друг.
Я посадил дерево.
Я посадил дерево.
Эту песню он когда-то услышал на Ольгином кристалле. Сначала она показалась Орландо странной, если выражаться мягко, но со временем, он понял сакраментальный смысл текста. Это произошло, когда пятый по счёту опытный экземпляр его невероятно нужного и полезного растения бесславно погиб в борьбе за жизнь с климатом другого мира. Тогда-то огорчённому донельзя королю и вспомнилась песня, и он принялся экспериментировать с мелодией и немного - текстом, чтобы она в большей степени отражала его настроение.
Я знаю - моё дерево, может завтра сломать садовник,
Я знаю - моё дерево скоро оставит меня.
Но, пока оно есть, я всегда рядом с ним.
Мне с ним радостно, мне с ним больно.
Мне кажется, что это мой мир.
Мне кажется, что это мой сын.
Я посадил дерево.
Я поса-а-адил дерево-о-о-о.
Горестно выводил Орландо, сидя с гитарой в тенёчке апельсиновых деревьев, по соседству с которыми и были расположены его экспериментальные образцы. Тут гравий на дорожке зашуршал, и из-за поворота показалась взлохмаченная голова Жака.
- Что, эльфийские корни не дают покоя? - радостно заорал он.
Король Орландо II возмущённо дёрнул ухом, нахально выглядывающим из-под любой причёски, и оглянулся на нарушителя спокойствия. Тот был не один. Рядом с ним возвышалась фигура ортанского правителя, вокруг которого шут приплясывал от полноты чувств и старался отработать свой хлеб за прошлую пятницу, когда очередная заварушка в компании с королевскими паладинами вылилась в грандиозную попойку и, как следствие, неприход Жака на место службы. Вслед за Шелларом из кустов показались Ольга, Мафей и Кантор. Все радостно и оживлённо о чём-то переговаривались.
- Привет всем. - Орландо снова понурился и даже отвернулся. Ему было досадно, что друзья не прониклись важностью и трагичностью момента.
- Здравствуй, Орландо. - проговорил Шеллар, с интересом озираясь по сторонам. Ему нечасто доводилось бывать здесь. Если вспомнить совершенно точно, то и вовсе два раза. В самом начале эксперимента. И сейчас ему было чрезвычайно интересно, какие же перемены произошли в заповедном уголке с момента его последнего пребывания в гостях у коллеги.
- Чем это ты тут занимаешься, позволь узнать? - поинтересовался король Ортана.
- Как это чем?! - ещё более радостно воскликнул Жак. - вы же видите: сидит и пытается уморить растение на корню!
- Вовсе нет! - возмущённо огрызнулся расстроенный естествоиспытатель. - Я создаю комфортную обстановку для своих растений, как Ольга советовала!
- Странный у тебя репертуар, - заметила, уличённая в антинаучном подходе к садоводству, девушка. - Такими песнями и впрямь их можно уморить. Ты ведь внушаешь им, что они непременно погибнут и выжить не смогут, как бы ни старались... Ты что, всегда им такое поёшь?!
Свидетели этой бредовой беседы дружно закашлялись - кто-то пытался скрыть смех, а кое-кто в берете, из-под которого хитро поблёскивали зелёные глаза, подавился только что надкушенным яблоком.
- Нет, что ты! - оживился бывший товарищ Пассионарио. - Обычно я пою совсем другое. Это просто сегодня от безысходности такое получилось. А что, от содержания песни и правда что-то зависит?
- Ну, насколько я знаю - да. - замялась Ольга, спешно пытаясь вспомнить, что в таких случаях делала её мама, отрабатывая очередную "повинность" на собственном садовом участке.
- А что это ты такое тут читаешь? - Шеллар прервал зарождающуюся дискуссию на тему "способны ли понимать растения обращённую к ним речь", в которой приняли участие и Жак с Мафеем. Кантор, тем временем, отошёл чуть в сторону, и что-то увлечённо записывал и исправлял в папке, которой недавно обзавёлся по примеру Флавиуса. Правда, содержимое папок было похоже примерно в той же степени, в какой хинский невольник похож на поморского дворянина, но это к делу не относится...
- Ну, как что? Это справочник по садоводству. Я руководствуюсь им, чтобы создать подходящие условия для развития дерева и созревания у него плодов. Кстати, а как выглядят эти плоды? - снова повернулся товарищ король к Ольге. Та оказалась неготовой к ответу. Какое всегда представлялся ей только в виде порошка, который, собственно, и необходим для изготовления кондитерских шедевров, так необходимых королю-сластёне.
Шеллар не позволил разговору уйти в другое русло, и сам ответил на вопрос своего коллеги:
- Тебе следовало бы в самом начале задаться этим вопросом, дорогой Орландо. И, кроме того, имеет смысл поискать другую литературу. Насколько я могу судить, тот справочник, которым ты пользуешься, написан в нашем мире и для наших, местных растений. Если же ты желаешь выращивать нечто, что ранее никогда не произрастало у нас, тебе необходимо к этому тщательно и серьёзно подготовиться. Во-первых, уточнить, какой именно климат и способ ухода необходимы именно этому конкретному дереву. Во-вторых, позвать магов и с их помощью организовать соответствующий микроклимат. В-третьих, поставить в известность своего садовника и дать ему задание регулярно поливать и удобрять почву, поскольку, как я могу судить, ТВ не имеешь такой возможности.
Пока мудрый Шеллар высказывал свои соображения, относительно вопросов садоводства, а Орландо удручённо, но с интересном, слушал и "мотал на ус", как говорят переселенцы славянского происхождения, Диего наконец прекратил писать и насвистывать что-то и поднял голову, намереваясь принять участие в общей беседе. Его глазам предстало поистине чудесное зрелище: молоденькое деревце вдруг как-то странно дёрнулось и стало рывками удлиняться и ветвиться.
Довольно быстро деревце переросло всех, находящихся на полянке людей, а потом и некоторые деревья. Потом бледная листва тревожно зашумела и увеличилась раз в восемь, становясь похожей на уши того самого диковинного зверя, которого некогда Толик спустил на осаждавших Кастель Агвилас. А ещё чуть погодя между листьями появились первые бутоны цветов. Помедлив, они стали раскрываться и благоухать дивным, ни на что не похожим ароматом. Затем подул лёгкий ветерок, и лепестки начали облетать. Все участники собрания, за исключением Мафея (сосредоточенно уставившегося на растение) и Орландо, который уловил мысль своего приятеля и не прекращал попыток подсоединиться к заклинанию, стояли, как заворожённые, наблюдая за нетривиальной картиной.
Тем временем под цветами начали набухать маленькие зелёненькие бугорки. Через некоторое время эти бугорки достигли очень приличного размера, и расти перестали. Зато начали менять оттенок. Сначала они пожелтели, потом стали темнеть до тех пор, пока не приобрели радостный, сияюще-коричневый, цвет. Теперь они были похожи на длинные мешочки, наполненные чем-то необычно округлым. Мафей, наконец, перестал пялиться на дерево, достигшее уже совершенно неприличных размеров и возвышавшееся теперь над остальными питомцами местного садовода на добрых три четверти локтя, и повернулся к остальным.
- Вот так, наверное, и выглядят эти самые пресловутые плоды. - довольно сказал он.