Предупреждение: в рассказе встречаются эротические сцены, взятые из реальной биографии главной героини. Тем не менее, если Вам менее 18 лет - пожалуйста, не читайте этот рассказ.
Некоторые люди обожают голубей, как например, герой культового советского фильма "Любовь и голуби", а некоторые, как наш герой, относятся к ним с отвращением, считая тупыми и грязными птицами. Иногда, подобные мелочи влияют на судьбу не только отдельных людей, но и целых империй.
Глава 1. Знакомство.
Солнечным субботним утром телохранитель императора Петр Савватий вместе с другом и сослуживцем Юлианом направлялись на Ипподром. Петр не являлся ярым болельщиком, не примыкая ни к партии "зеленых" ни к партии "синих", однако Ипподром был главным развлекательным центром Константинополя, и для обеспеченного молодого неженатого мужчины было естественным отправиться именно туда.
На сердце у Савватия было хорошо. Прошло восемь лет, как он пришел в Город, и вот, сейчас ему тридцать три, он достиг возраста Спасителя, стал телохранителем императора и имеет все шансы на дальнейшую карьеру. Жизнь удалась!
Придя на ипподром, воины сели на места неподалеку от императорской ложи. Внимание Петра привлек одетый в короткую тунику женоподобный юноша, уже вышедший из детского возрастf, продающий пирожки. Обратив внимание на заинтересованный мужской взгляд, юноша направился к нему.
- Здравствуй, воин, - приветливо улыбнулся продавец и прогнул спину. В разрезе туники виднелась совсем не мужская, твердая женская грудь.. - Хочешь пирожков? Или, чего-нибудь, погорячее?
С этим словами "продавец" продемонстрировала отличную гибкость и вертикально подняла правую ногу, заставив полы туники задраться наверх и обнажить выбритую промежность.
Мужчина побагровел, возбужденно глядя на бесстыдницу.
- Две серебряных монеты - и моя "куничка" - твоя, - продолжала девушка, - или, ты предпочитаешь взять меня, как мальчика?
Петр сидел, не в силах вымолвить ни слова, и удивляясь самому себе. В свои тридцать три года он познал немало женщин - но эта молодая сучка действовала на него завораживающе. Мужчина изо всех сил боролся с желанием овладеть шлюхой прямо здесь, у всех на виду - и лишь воля заставляла его держать себя в руках.
Видимо, девушка что-то поняла по горящему взгляду Петра - потому что, неожиданно для него, поставила корзинку на пол, встала на колени, развернула покрывало и накрыла себя и бедра мужчины. Все произошло настолько стремительно, что мужчина не успел ничего сделать до того, как голова девушки оказалась под его туникой и он ощутил горячий женский рот, охватывающие его естество. А потом - у него уже не хватило силы воли, чтобы прервать непотребство. Со стороны ничего не было видно - кроме стоящей на коленях девушки и ее головы, ритмично двигавшейся вверх-вниз под покрывалом. Со всех сторон раздавались одобрительные крики и свист.
Необычность обстановки вкупе с опытными губами девушки привели к тому, что Савватий кончил как мальчишка - через какие-то минуты.
Оторвавшись от чресел мужчины и сбросив покрывало, девушка слизнула с губ остатки белесой жидкости и спросила: "ну что - заслужила я серебро?"
Не думая, Савватий запустил руку в кошель и дал ей золотую монету.
- Ты щедр, воин, - протянула девушка и потянулась поцеловать его.
Петр автоматически отшатнулся, не желая соприкасаться с губами, только что ласкавшими его срамной уд.
Понимающе улыбнувшись, девушка рассмеялась: "Меня зовут Феодора. Если надумаешь - приглашай, я всегда рада составить компанию сильным и богатым мужчинам".
Когда девушка ушла, Петр спросила у мальчишки, принимавшего ставки: "Кто это?"
- Это? Это же дочка медвежатника покойного. Он заведовал зверями у "зеленых", а когда помер - они его семью и выгнали. Слава Создателю, "голубые" сжалились и дали вдове с дочками место.
Дочки у нее славные, огонь, а не девки. Старшая, Комито, давно уже в театре выступает. Средненькая, который ты сейчас на клык дал, недавно только из детского возврата вышла. Раньше-то она к бабьему делу была несподручна. Так она в зад давала да ртом обслуживала, чтобы в дом поесть принести. Потому и одевалась мальчиком, чтобы на ипподром ее пускали - бабам то сюда вход запрещен. А сейчас вошла в женский возраст - и вместе с сестрой, актрисой на Порнае стала. Она, иногда, по старой памяти, и здесь подрабатывает, так же, в мужской одежде, когда ее на богатые арены пускают. Горячая девка - говорят, за раз пятерых обслужить может ...
- Это как? - заинтересовался Юлиан, пытаясь представить себе подобное действо.
- На Порнае увидишь, - рассеялся букмекер и пошел принимать ставки дальше.
Петр быстро забыл о встреченной на Ипподроме шлюшке, хотя иногда она вставала у него перед глазами. И каждый раз, вспоминая ее, мужчина удивлялся себе - как он мог выбросить на нее целый золотой!? Он частенько бывал гостем в веселых домах - но никогда не оставлял больше нескольких оболов. А тут - золотая номисма ...
В следующий раз он встретил Феодору на вечеринке, которую устраивал один из новых телохранителей. На ней было много вина и непотребных женщин. Петр опоздал и пришел к середине вечеринки, превратившейся к этому времени в пьяную оргию. Первое, что бросилось ему в глаза - Феодора, нанизанная одновременно на три члена и помогающая еще двум мужчинам руками. Петр вспомнил слва: "говорят, за раз пятерых обслужить может ..." Сочетание юной невинной красоты и крайней распущенности опять возбудило Петра - но присоединяться к совокупляющейся группе было как-то противно. Феодора скосила глаза на вновь прибывшего гостя, и, узнав Петра, на мгновение оторвалась от члена во рту, приветственно улыбнулась ему - и вновь вернулась к прерванному занятию.
После получаса непрерывных соитий, участники вечеринки возлегли на ложа, чтобы продолжить возлияния. Петр тоже спустил напряжение, уединившись с развратной красавицей. Пройдясь мимо лож Феодора собрала чаевые - Петр не смог удержаться и вновь подарил ей золотой, и он был не одинок в своей щедрости - немного отдохнула и приступила к новому номеру.
Вновь сбросив тунику, она возлегла на возвышение. Двое слуг разбросали по ее телу ячменные зерна, не забыв положить немалое их количество во влагалище женщины. Затем принесли полдюжины голубей и поместили их на обнажённое тело Феодоры - и некормленые птицы начали склевывать зерна, заставляя актрису хихикать от щекотки. Смех женщины усилился, когда голуби начали выклёвывать зерна, залезая клювом в ее промежность.
Петр огляделся, по сторонам - его товарищи со смехом наблюдали за птицами, расхаживающими по прекрасному мраморному телу красавицы. Никто не выказывал прямого отвращения, хотя самого Петра трясло от омерзения. Он с детства не любил голубей - этих тупых, везде гадящих птиц. Многие парни в его деревне любили голубей и даже заводили голубятни, но сам Петр никогда не мог заставить себя прикоснуться к этим птицам. И сейчас, видя, как голуби расхаживают по телу женщины, ему казалось, что он видит следы голубиного дерьма, остающиеся после каждого прикосновения когтей. Не выдержав, мужчина встал и вышел, недоумевая, как он мог видеть что-то привлекательное или возбуждающее в этой грязной шлюхе ...
Интермедия.
Прошло много лет. Многое изменилось в жизни Петра и Феодоры. Петр стал цезарем и соправителем своего дяди Юстина - басилевса империи ромеев и принял имя Юстиниан. Феодора стала любовницей богатого человека, с которым переехала в Карфаген, была выброшена с младенцем на руках на улицу, и с великими трудами и лишениями вернулась в Константинополь. За время пути женщина стала преданной монофизиткой. Что случилось с ребенком, так и осталось тайной.
Живя в Константинополе, она зарабатывала на жизнь шитьем - и потихоньку подыскивала себе нового спутника жизни. С учетом всех ранее сделанных ошибок, женщина делала упор не на свое умение развлечь мужчину, а на набожность и примерное поведение. Ее бывшая коллега Македония, так же завязавшая с ремеслом актрисы, иногда знакомила Феодору с состоятельными вдовцами и холостяками. Однажды, судьба Феодоры вновь пересеклась с Юстинианом - но знакомство ничем не закончилось. Глядя на умную и привлекательную женщину, мужчина видел лишь грязные голубиные когти, касающиеся прекрасного тела. Встреча не переросла ни во что большее - и оба вскоре забыли друг о друге.
Через четыре года Юстиниан стал императором после смерти своего дяди, и беспокоясь о судьбе империи женился на Юлиане, дочери Флавия Олибрия, ярого сторонника православной партии. Позднее, Прокопий Кессарийский описал императрицу как "женщину наиболее благородного происхождения, воспитанную в самом высоком" кругу, исполненную чувства глубокой стыдливости и скромности, обладающую ясным и чистым разумом, кроме того -- выдающуюся красотой и девической нежностью, бывшую поистине "прямогрудой" (с полными, пышными и прямыми грудями)" (хотя тот же летописец, в своей "Тайной истории", клеймил императрицу как вторую Мессалину, наставлявшую рога августейшему супругу с каждым конюхом, так что неизвестно было, кто же был настоящим отцом наследника). Через полтора года после свадьбы у них родился сын, названный Феодосием в честь предков императрицы. Даже если Феодосий и не был сыном Юстиниана - по матери он был потомком Феодосия, последнего императора единой Римской империи.
Феодора, будучи бывшей актрисой, так и не нашла семейного счастья, но нашла богатого и влиятельного поклонника - Диомаха, влиятельного лица в партии венетов
Глава 2. Ника.
Прошло еще пять лет. Последовала неудачная война с персами; налоговые реформы Иоанна Капподокийца, за свою дипломатичность прозванного Носорогом; реформы законодательства, ухудшавшие жизнь сразу многих; давление на монофизитов под влиянием преданной кафолички Юлианы. И весьма незначительный повод - отказ императора помиловать двух висельников, сорвавшихся (может быть - не случайно) с виселицы - как это обычно и бывает в истории, стал поводом для бунта. Народ восстал. Случилось неслучаемое, вечные соперники, голубые и зеленые, венеты и прасины объединились.
Одни, самые глупые, видели в случившемся "глас народа", считая это проявлением истиной эллинской демократии. Другие, считали, что это случайный бунт черни и нужно подождать, дать охлосу спустить пар. Третьи, более проницательные, видели в этом руку оттесненных от власти монофизитов - и предлагали давить лидеров восстания.
Среди советников императора не было глупцов - но были более и менее проницательные. Поэтому, Юстиниан метался из стороны в сторону, все глубже загоняя себя в ловушку.
И каждое его действие противники обыгрывали в свою пользу.
Император слушал умеренных, считавших, что народ нужно умилостивить и устраивал для народа игры - на этих играх агенты его противников агитировал народ против него.
Император выступал на ипподроме перед народом, выполняя его требования и снимая неугодных министров - вместо этого чернь насмехалась над ним, подогреваемая монофизитскими агитаторами и ощущающая слабость власти.
Слушая сторонников жестких мер, Юстиниан посылал герулов и готов сдерживать народ - но наемники грабили священников и храмы, и еще больше распаляли охлос.
Император посылал войска разогнать бунтовщиков - после этого гвардейские схолы запирались в своих казармах, а трех тысяч "фронтовиков" Мунда и Велизария не хватало на противодействие разгоряченным толпам.
В конце концов, Юстиниан послал подальше всех советчиков и пошел ва-банк, решив претворить в жизнь собственный план. Племянник Анастасия - бестолковый и безвольный Ипатий был выставлен из дворца под надуманным предлогом.
На следующий день толпы бунтовщиков, несмотря на сопротивление жены Ипатия, выволокли его из дома и потащили на ипподром, чтобы провозгласить императором.
Там же, на ипподроме, собралось немало сенаторов, среди которых очень своевременно появились слухи, что Юстиниан готовится бежать - после чего они поспешили примкнуть к победителю. На ипподроме же заперлись в отдельном помещении схолы экскувиторов, не желая становиться ни на чью сторону - пока не определится победитель. Таким образом, все составляющие для провозглашения нового Цезаря - народ, войско и Сенат - были в наличии.
Готовился и Юстиниан, не собиравшийся никуда бежать и готовый драться за власть и жизнь до последнего. Евнух Нарсес обрабатывал руководителей бунта, прежде всего - венетов-кафоликов, убеждая их в том, что нет никакой выгоды предавать своего покровителя Юстиниана и передавать власть монофизитам-прасинам. Войска Велизария готовились войти на стадион и устроить мятежникам кровавую баню. Все возгласы на тему "император, они же твои дети" были забыты - Власть готовилась показать себя во всей неотвратимой мощи.
И тут произошла небольшая заковыка. Диомах, к этому времени уже ставший вождем венетов, после сделки с Нарсесом, по привычке пошел к любовнице, чтобы отдохнуть душой и телом после трудных переговоров. Насладившись роскошным телом Феодоры, которая, будучи уже за тридцать, оставалась в отличной форме, мужчина, по традиции, захотел поболтать. Честно говоря, именно "поболтать" и было основной целью походов к любовнице, поскольку с "наслаждением" у Диомаха получалось не всегда - годы брали свое.
Влиятельный венет рассказал об удачной, по его мнению, сделке с представителем Юстиниана, и о новом колье, которое он купит Феодоре от части этих денег.
Потом, как всегда, он рассказал, как ее любит, как мечтает взять в жены и как рано или поздно это произойдет. Была исполнена обычная "ария" на тему: "любимая, ты же понимаешь, нужно немного подождать, вот прямо сейчас я не могу, потерпи еще немного ... а, кстати, двигайся поближе, сделай мне еще раз хорошо своими горячими устами ..."
Однако, вместо того, чтобы сделать любовнику "хорошо", горячие уста Феодоры изрыгнули отборную брань.
Диомах аж опешил, глядя на разгневанную женщину. Историки, описывавшие бурное, но яркое правление "узурпатора Диомаха" всегда любили цитировать речь Феодоры. В их изложении, слова дорогой проститутки звучали как древнегреческая трагедия: "Высшее наслаждение для смертного - царствование. У тебя есть шанс одеться в пурпур и вознести порфиру на свое чело, мой возлюбленный. Если ты желаешь обменять ее на презренное злато - Бог тебе судья. Если ты желаешь всю жизнь служить никчемному Ипатию - это твое решение. Но смотри, как бы тебе потом не пришлось предпочесть смерть столь жалкой жизни. Я же не смогу целовать уста неудачника. Прости, любимый!"
На самом деле, все было гораздо более прозаично - но ярче.
- Ты что, с ума сошел, - закричала Феодора, вскочив с ложа, - у тебя есть шанс схватить бога за яйца - и ты меняешь его на золото!? Посмотри на себя - кто ты есть. Обычный богатый помещик, каких сотни в Городе. Ты глава венетов - но кого это волнует!? Сегодня Нарсес почтительно приносит тебе золото - но бунт уляжется, и тебя и близко не пустят к воротам Священного дворца. А то и припомнят тебе участие в бунте.
- Любимый, - продолжала женщина, упав в ноги любовнику, - ведь ты же сильный, умный, храбрый ... ты у меня самый лучший. Ты лучше всех этих ничтожеств вокруг тебя! Ты один достоин власти!
Диомах не мог не любоваться Феодорой, прекрасной в своей страсти ... Феодора еще говорила ... и не только говорила, и, в конце-концов Диомах решился ...
Глава 3. Ипподром.
Все развивалось по плану императора. Около десяти тысяч бунтовщиков скопилось на ипподроме, скандируя - "Да здравствует Цезарь Ипатий". Четыреста юных стасиотов надевших доспехи и вооружившихся мечами, были готовые защищать нового цезаря и верхушку венетов и прасинов. Схолы экскувиторов заперлись в императорской ложе и упорно не хотели выходить оттуда, пока мятеж не закончится чьей-то победой. Ипатий, воодушевленный известием о бегстве Юстиниана уже думал про себя: "А вдруг, и вправду выгорит, и я стану императором?".
А в это время Нарсес направлялся в штаб-квартиру "голубых", чтобы проконтролировать соблюдение договоренностей. Велизарий в сопровождении своих людей прошел сквозь дымящиеся развалины и закопченные дома Халкиды вокруг бань Зевксиппа и вышел к воротам ипподрома. Мунд с герулами подошел с другой стороны.
Все было готово к резне, когда Диомах, во главе двух десятков стасиотов, перебил охрану Нарсеса и вышел на ипподром с отрезанной головой евнуха.
- Братья, - воскликнул венет, - приспешники тирана пытались подкупить нас своим кровавым золотом. Прямо сейчас варвары Юстиниана идут сюда, чтобы отнять у нас завоевания восстания! За нашу и вашу свободу!!! Долой Юстиниана! Да здравствует цезарь Ипатий! Побеждай!!! Побеждай!!! Побеждай!!!
Именно в этот момент, в ипподром ворвались воины Велизария. Разгоряченные речью Диомаха, вооруженные стасиоты бросились им навстречу. За ними повалила толпа.
Четыре сотни вооруженных уличных хулиганов против двух тысяч фронтовиков, только что вернувшихся с боев с персами - воины Велизария перерезали стасиотов в считанные минуты. Но за стасиотами следовала десятитысячная толпа, вопящая: "Они же дети!"
Люди бросались на солдат, насаживаясь телами на копья и мечи и разрывая строй. В мгновенно образовавшейся свалке, озверевшие бунтовщики били солдат дубинами, цепями, бросали в них камни и бутылки с зажигательной смесью. Женщины, как фурии, пытались расцарапать лица воинов. Резни не получилось - и Велизарий скомандовал отход. Сумев сбить строй, он вывел с ипподрома примерно половину воинов. Глядя на происходящее, Мунд тоже не стал вступать в ипподром.
Через час, Юстиниан слушал последних, оставшихся у него военачальников. Не оставалось ничего другого, как бежать ...
Эпилог.
Юстиниан успешно добрался до Фессалоники, столицы префектуры Иллирик, свое малой Родины и основного поставщика воинов Восточной Римской империи. Преданные своему многолетнему командующему Мунду федераты - германцы и гунны наглядно объяснили префекту провинции, кто здесь власть.
Юстиниан по-прежнему владел золотой казной империи и землями от Пелопонесса до Дуная. Вскоре началась трехлетняя гражданская война между законным императором Юстинианом, и не менее законным императором Ипатием, впоследствии смененным императором Диомахом (оставшимся в истории как император, женившийся на бывшей проститутке после принятия закона о легализации подобных браков).
После трёхлетней гражданской войны Юстиниан, с помощью остготов Амаласунты и задунайских варваров, смог вынести мятежников из Города и вернуться триумфатором.
Следующие несколько лет император занимался ликвидацией последствий бунта и подавлением монофизитской Александрии. Момент для вторжения в Карфаген, Италию и Испанию был упущен - а затем пришла чума, после которой было уже не до вторжений. Храм Свято Софии так и остался не построенным ... мир изменился, потому что Юстиниан не любил голубей.
Согласно византийскому законодательству до Юстиниана, бывшие актрисы (читай - проститутки) не могли венчаться в церкви
Лидер венетов - в переводе на московские мерки 2010-х - это как байкер Хирург, только раз в десять повлиятельнее. То есть - авторитетный (во всех смыслах), человек, но далек от настоящей элиты.
Цифра Прокопия в тридцать тысяч одних лишь убитых представляется завышенной. Но и цифра в несколько тысяч представляется явно заниженной - иначе кого так долго и упорно резали воины Мунда и Велизария? На мой взгляд, 10 тысяч является правдоподобной цифрой.