Аннотация: Я пока еще не могу опознать зеленый цвет, но я прекрасно знаю запах травы. А ее запах чудесно похож на ее звук
Вкусы, запахи, ощущения, колебания и, главное, звуки. Я пока еще не могу опознать зеленый цвет, но я прекрасно знаю запах травы. А ее запах чудесно похож на ее звук. Упругое поскрипывание. Жесткое, сочное, свежее - в точности как запах. Что удивительно, они движутся по времени в едином поле вместе друг с другом и окружающим миром. Сорвешь травинку и подержишь в руках - она станет терпкой, размоченной, смятой - будет пахнуть немного кофе, немного потом, немного лаком с трости - примет частичку жизни рук. Положишь на теплый напитанный солнцем подоконник и травинка начнет превращаться в чистое разогретое руно. Волокна распадаются, ощериваются наружу мириадом обрывков колючек. Пропадает сцепление, улетает запах, исчезает жизнь.
Клавиши же под моими пальцами, упругие, скрипучие, полированные - пахнут искусственной слоновой костью искусственного, никогда не жившего слона - отдаются со звуком глубоким таким же плотным и упругим. И хотя клавиши - почти близнецы штампованные на конвейере - у каждой своя история прикосновений, а значит и текстура поверхности. Местное кабачное пианино - старенькое и простенькое. Потому не каждая клавиша звучит в унисон своему молоточку и своей струне. Это не идеально, но не страшно.
Холодок на мочке уха, легчайший толчок по волоскам на затылке обозначает чье-то приближение. Я угадал бы чье по запаху, но не здесь, не в этой тесной прокуренной кафешке в которой я работаю приходящим тапером. Следом уже плотная мягкая женская ладошка моем на плече, два шелестящих удара пальчиком по ворсистой ткани пиджака. Это знак мне что стоит сделать перерыв, пересесть за столик с приготовленной чашкой кофе и тарелкой чего-то аппетитного, но не сильно обремененного специями. Повар никогда не говорил мне, но я чувствую что для меня он всегда старается особенно, знает, что только я могу полностью оценить его необычайный талант. И очень странно что при его таланте у него, в отличии от меня, еще и прекрасное зрение.
Я прекращаю играть, аккуратно поднимаюсь со старой скрипучей табуретки. Так же аккуратно, пользуясь мышечной памятью, сажусь за свой столик. В моем поле ощущений образуется пятнышко пустоты, пропадает один комочек запахов. Это официантка, дождавшись пока я пересяду, уходит. Спасибо. Никогда не скажу тебе этого и даже не подам виду что замечаю. Но, спасибо. Здесь работают хорошие люди. И сюда приходят хорошие люди. Некоторые каждый день. И одну из некоторых я жду.
В первый раз я заметил ее не сразу. Просто сначала стало вдруг тревожно, а потом я обнаружил, что со мной разговаривают. Удивительно. Ни колебания воздуха, ни запах не выдали ее, только исключительный голос проникающий в самое сердце. Я по своему обыкновению делал вид, что не замечаю ее, но она продолжала говорить. Рассказывала о себе, расспрашивала меня. Приходила каждый день в одно и то же время, всегда одинаково здоровалась. Говорила "Привет, сонц. Ну, как у тебя дела, рассказывай". Я стал отвечать по мелочи. Сначала лаконичными кивками, потом жестами. Стал узнавать стук ее каблучков, даже первый раз надетой обуви. Затем жестами же стал спрашивать сам.
Забавно, она отвечала невпопад почти всегда, постоянно перебивала, иногда молчала подолгу, но мы всегда прекрасно друг друга чувствовали. Я успел рассказать ей почти обо всем. Чем не делился даже с теми кого мог назвать друзьями.
О своем имени, которое мать произносила дикой мерзкой скрипучей интонацией. О том как навсегда закрыл глаза в двенадцать лет, когда краски мира полностью потеряли связь с его цветом и запахом. О том как к шестнадцати окончательно потерял зрение. О том что так и не смог научиться говорить. О том что теперь не улавливаю имен. Просто не могу их повторить, понять, запомнить. О том как прекрасен мир вкусов, запахов, ощущений, колебаний и, главное, звуков. Не рассказал только об одном. Что уже месяц как я возвращаю себе зрение. Я открываю глаза каждое утро и учусь различать детали в той мусорной мешанине что каждый раз вижу. Сейчас я почти умею отличать цвета. Различаю формы. Даже практически научился ориентироваться в пространстве при помощи одних только глаз. Я гляжу на фотографии тысяч лиц и представляю какая она. Каждое утро в течении месяца. А сегодня я просто уберу очки когда она придет и посмотрю.
Раздается знакомый стук каблучков. Я уже снял очки, на выдохе открываю глаза. Взрыв красок грязного задымленного помещения. Темного как подвал. С плесенью на потолке. Пьяные синюшные отвратительные морды, слюни, плевки, хмельное презрение в глазах. Это страшно, но идеально в своей завершенности. Я отчетливо вижу ее красное платье, но не могу различить лица. Странно, она вовсе не блондинка. Куцый мышиный хвостик. Она подходит ближе. Присаживается за соседний, неубранный столик. Кивает официантке, видимо сигналя стандартный заказ. Поворачивается спиной, достает телефон. Подносит его к уху: "Привет, сонц. Ну, как у тебя дела, рассказывай"