Она была прекрасна, насколько бывают прекрасны земные девушки на взгляд земного мужчины, более десяти лет лишённого их общества. Стройные ноги, маленькие девичьи груди, вздёрнутый носик. Блондинка лет двадцати трёх. Самый тот возраст.
За дверью оказался широкий коридор. С небольшим интервалом по обеим его сторонам располагались боксы. Существа всевозможных форм и размеров обитали каждый в своей среде, отгороженные от коридора силовыми решётками. С потолка свисали экраны и небольшие пульты.
- Комплекс само совершенство, - рассказывал на ходу смотритель. - Среда обитания, питание, медицинские препараты по мере надобности синтезируются автоматически. Состав газо- или гидросмесей, температура, давление, магнитные и электрические поля, радиационный фон, спектр и интенсивность освещения... всё, что угодно.
Он повернулся к спутнице, однако, смутившись, отвёл взгляд и продолжил:
- Особая гордость - суицидальная блокировка. Мы не можем позволить подопечным прервать жизнь по собственной воле. Широкополосный нейросканер считывает...
Видимо, он мог говорить так часами, но к счастью для гостьи, нужная клетка, возникла раньше.
- Вот они, смерзи... правда красиво?
В молочном тумане струились ленты. То ли черви, то ли водоросли. Они меняли цвет, искрились, переливались, рыскали по туману. Но было заметно, что простора им не достаёт.
- Неэтично держать разумные существа в клетках, - заметила девушка, не испытывая при виде экзотов ни малейшего восторга.
- Разве? - возразил Ринк. - Здесь на Лейне их восемь с небольшим тысяч. И это со всей галактики! А в земных тюрьмах содержится около пятнадцати миллионов людей. И большинство из них в той или иной степени разумны.
- Власть поменялась, - напомнила инспектор. - Новое правительство пересматривает дела. Многие получат свободу.
Она отвернулась от клетки.
- Поэтому, собственно, я и здесь. От Комиссариата по правам человека.
- Человека! - поднял палец смотритель. - И всё же, придя к власти, вы не освободили всех абсолютно. Убийцы, маньяки, не говоря уж о предыдущих правителях, достойны заключения, не так ли?
Он победно взглянул на девушку, и вновь смутился. Словно не заметив этого, она решительно продолжила путь, так что Ринку пришлось догонять.
- Тюрьмы нужны, - добавил он уже без прежнего задора. - Их никто и никогда не пересмотрит.
- Это уникальная культурная особенность землян, - пожала инспектор плечами. - Притом не такая уж древняя. Кроме людей, насколько я знаю, ни один разумный вид не признаё ограничения свободы.
- Правильно! - с энтузиазмом подхватил Ринк. - Поэтому землянам, в своё время, и делегировали полномочия по созданию галактической тюрьмы. Инопланетные правители быстро осознали все преимущества нашей пенитенциарной системы.
Он усмехнулся.
- Культура-то разная, а вот нутро у власти всюду одно и тоже.
- Да вы стали философом, господин смотритель, - улыбнулась блондинка.
- Одиночество, - он как-то странно посмотрел на девушку. - По сути я не слишком отличаюсь от своих подопечных. Чуть побольше пространства, чуть разнообразнее досуг. Во всём остальном та же тюрьма.
- И вы давно не встречались с женщиной... - в её голосе впервые появились неофициальные нотки.
- Да, - Ринк опустил голову. - Но меня, по крайней мере, ожидает отставка, а вместе с ней и свобода. Пенсия - ещё одна уникальная культурная особенность землян.
Они почти достигли развилки, когда гостья заинтересовалась очередным заключённым. Чем-то средним, между медузой Готенберга и земным спрутом.
- За что здесь этот?
Смотритель нажал клавишу и на экране появился текст.
" Уёзок... Шестихоботковый...
Система Лучано...
Перфорация Щита Нашей Родины...
Государственное преступление первой степени...
... смертная казнь и децимация рода, заменены пожизненным заключением на Лейне".
- Что ещё за Щит Нашей Родины? - спросила инспектор.
- Не нашей, это их родины, - неуклюже пошутил Ринк. - Понятия не имею. В Центральной есть свод планетарных законодательств, или того, что их заменяет. Если любопытно, позже посмотрим.
- А его самого спросить можно?
- Коммуникаторов не предусмотрено. Полная изоляция. А если снять силовое поле, то бедняга быстро погибнет от нашего давления. Лопнет, говоря попросту.
- Но как же вы выпускаете тех, кто отсидел срок?
- Хм, - озадачился смотритель. - Ещё не довелось этого делать. У всех он пожизненный. Без возможности обжалования или помилования.
Её взгляд был полон недоумения и Ринк поспешил с пояснением:
- Идею лишения свободы инопланетным лидерам кое-как втолковали, но вот идею временного заключения не смогли. Экзоты не видели в ней ни толики смысла.
В соседнем боксе переминались, покачиваясь из стороны в сторону, какие-то розовые снеговики.
- Целый батальон! - удивилась блондинка.
- Сто сорок четыре жены владыки Шеерла. Гарем восьмого созыва в полном составе.
- Чем провинились они?
Ринк не стал выводить информацию на экран.
- Одна из них опоздала на Праздник Ублажения, - рассказал он по памяти. - И владыка, согласно обычаю, провёл досрочную ротацию гарема.
Бедняжек ожидали придворные морильщики и место в родовой галерее. Но наш посол, за партией в Го, предложил владыке замену. Земля уступила шеерлатам какую-то блохастую планетку, а тот сохранил жёнам жизнь.
- Зачем это было нужно послу?
- Думаю, у нас, у землян, такой пунктик, навязывать свой гуманизм каждому встречному.
В клетке напротив обитало антропоморфное существо. От людей его отличал малый рост и фактурная, словно выделанная под ананас, кожа.
- Кто здесь?
- Это пайнскин. Зовут Смург. Он художник. Написал картину, которая вызвала у заглянувшего случайно соседа глубокую депрессию.
Пайнскины фанатики социальной гармонии и удаляют её разрушителей, как сорняки. Виновный в покушении на чьё-либо счастье подлежит уничтожению. По просьбе землян уничтожение заменили тюрьмой.
- Не слишком ли много здесь заключённых по просьбе землян?
- Хочешь его получить? - голос упал до интима и даже ниже.
Ещё один нелёгкий кивок.
- Возьми!
Одним движением она сдёрнула с себя облачение и швырнула в мужчину.
Всё - и стройные ноги, и девичьи груди, и вздёрнутый носик - буквально все прелести оказались в его руках. Вот только радости от этого не было никакой.
В лицо Ринку смотрел бластер. Чуть дальше, в газовой маске стояла пайнскинка. Лет шестидесяти. Самый тот возраст, с точки зрения заключённого Смурга.
- Ключи, господин смотритель, - сказала она прежним блондинистым голосом.
Обескураженный Ринк протянул колоду.
Отобрав нужную карточку, шишкокожая вставила её в щель под пультом и сняла силовую решётку.
- Любашка! - проревел Смург бросаясь к ней.
- Хех! Не сейчас, милый.
Она протянула соплеменнику газовую маску, точь-в-точь такую, что и на ней. Затем повернулась к прежнему спутнику.
- Настройте-ка эту клетку на человека, господин тюремщик, и полезайте внутрь.
Ринк вяло подчинился.
- Кстати, можете захватить и мою маскировку. Если её надуть, а рот залепить скотчем, должно получиться неплохо. Думаю, это вас развлечёт какое-то время.
Восстановив силовую защиту, пайнскинка набрала на экране:
"Ринк. Смотритель галактической тюрьмы.
Солнечная система.
Невиновен.
Пожизненное заключение".
- Пошли, - она нежно коснулась шероховатого плеча Смурга. - У нас мало времени. Настоящий инспектор вот-вот будет здесь. Мне удалось опередить его лохань часов на пять-шесть.
- Он освободит их всех? - Смург обвёл рукой коридор.
- Не уверена, милый, - качнула она головой. - К власти на земле пришёл Национальный Конгресс. Ксенофобы, каких поискать. Скорее, они шарахнут по Лейне бомбой, чем выпустят хоть кого-то. Собственно, эта мысль и заставила меня торопиться.
Бегом они добрались до пирса за пару минут.
- Ты здорово рисковала, - заметил Смург, забираясь в корабль.
- О, да, милый. Мне пришлось взломать архив галактического союза, - она принялась загибать пальцы. - Угнать корабль, разнести в пыль пограничный буй, подделать ворох файлов на множестве языков, но...
...я так скучала.
- Я тоже скучал по тебе, - ответил он тихо. - По тебе... и кисти с холстом.
Бортовой компьютер, весьма кстати, сообщил о завершении процедуры очистки. Маски полетели в сторону, и пайнскины, наконец, обнялись. Их поцелуй длился вечность, или чуть меньше. После чего, Любашка молча отстранила Смурга и плюхнулась на капитанское место.
- Полагаю, назад нам дороги нет, - пайнскин устроился в кресле второго пилота.
- Честно говоря и некуда возвращаться, - смутилась она. - Я объявила обществу вотум недоверия, и перед отлётом прокляла Источник.
Они помолчали.
- Ты поступила согласно канонам, - успокоил он, нежно погладив её руку. - Всеобщая гармония не может существовать, если есть хоть один несчастный. А раз счастья его лишило общество, ему и отвечать.
- Всё так, - она щёлкнула тумблер зажигания. - Но как-то жаль их... Знаешь, этот гуманизм заразительная штука.