То что было степью ещё утром, превратилось теперь в сплошной шевелящийся покров из людей и животных. Нечастые деревья и колючие кусты очень скоро оказались полностью вырубленными, трава вмята, втоптана в землю, а сама земля под тысячью ног стала твёрдой как камень. Шевеление продолжалось каких-то полчаса и вдруг вся степь вспухла куполами шатров, подобно пузырям, что возникают от капель дождя на озёрной глади.
Затем над шатрами взметнулись дымы костров. Блеяние баранов сменилось визгом, когда неопытным мальчишкам не удавалось за раз перерезать горло животного.
К запаху дыма прибавился аромат варёного мяса и чеснока. Голоса людей с прежнего брутального крика перешли на добродушное рычание. Тут и там возникали спокойные разговоры, Беседы.
Солнце, красное от висящей в воздухе пыли, поднятой кочевьем на недавнем марше, спустилось к самой кромке земли. Женщины, дети и, не видевшие крови врага, юноши удалились в шатры. Остались мужчины. Звёзды светят лишь воинам.
- ТохКан призывает к Великой Беседе, - послышался мощный крик терха.
Кочевье разом затихло. Только несколько человек поспешили к серебристому шатру, что возвышался над всеми другими в самой серёдке становища.
В шатёр никто не входил, Кан-хуйгуры - лучшие воины степного народа - расселись рядом с ним у костра. Собрались Гили Каны - отцы-командиры, имеющие под рукой отряды в семь ахалаков; явился покрытый шрамами УроКан; пришли несколько терхов, заслуживших этой немалой для простого воина чести в жестоких битвах. Позже других, сразу вслед за ТохКаном подошёл Шай-алиана - единственный среди мужей, кто не считался воином.
Все были сыты, но никто не отказался отведать баранины из казана ТохКана. Обжигающее мясо брали руками, прямо из казана, не дожидаясь пока оно остынет. Еду запивали брагой из глубоких чаш. Брагу черпали сами из котла поменьше. Насытившись и утолив жажду, воины наполнили чаши фенхелем, набили сушёными листьями ариса глиняные трубки, и закурили, ожидая Великой Беседы.
- Задай нам тему, Шай-алиана, ухвати кончик нити, - обратился ТохКан к седовласому старику, которого не смотря на возраст отнюдь нельзя было назвать немощным.
Тот не вставая на ноги, проскользил на обтянутой кожаными штанами заднице по пыльной земле. Некоторое время поёрзал, устраиваясь удобней. Помолчал. А затем заговорил.
Когда Шай-алиана начал, взоры воинов устремились в огонь, и глаза потеряли осмысленность. Языки пламени чаровали, уводили мысли в страну теней, а низкий голос Шай-алиана указывал верный путь. Степной народ не знал музыки, не знал танца, но то как говорил Шай-алиана очень походило на тягучую песню.
Вот собрались у костра гордые Кан-хуйгуры
Лица Канов красны от браги молочной
Губы огнём блестят от бараньего жира
Выпив фенхель, покурив, заводят Беседу
Нити начало идёт от звёздного света
Что движет кочевьем, боги или герои?
Золото или слава зовёт хуйгуров на подвиг?
Первым ТохКан говорит о значении власти...
ТохКан, продолжая смотреть в огонь, глотнул фенхеля, пыхнул арисом и заговорил. Речь его не нарушила заданного размеренного ритма Беседы. Как будто вождём вдруг овладела способность к сказительству. Даже голос его подражал интонациям Шай-алиана.
В те времена, когда не был ещё ТохКаном
А прежний ТохКан ещё не ушёл к Олох Гили
Что б во владеньях его готовиться к Вечной Битве
Я на три лета покинул родные степи
Ибо была такова воля Мудала
Мне предстояло увидеть страны Захода
Земли народов не ищущих вольного ветра
Что по степи гуляет преграды не зная
Много открыл я, увидел и Вечный Город
Где обитают люди в пещерах тесных
Больше всего меня поразило море
Точно как степь, но только воды бесконечность
Там и увидел я огромную лодку
Три содолака гребцов сидели на вёслах
Только один ГилиКан отдаёт приказы
Только один Шай-похы ударяет в бубен.
Строгая воля ТохКана движет народом
Если народ без ТохКана он исчезает
Вождь закончил, вернулся к трубке и чаше. Вновь нараспев заговорил Шай-алиана.
Мудро сказал ТохКан о значении власти
Но не согласны вполне, с ним Кан-хуйгуры
Не обрывается нить Великой Беседы
Держит её УроКан, храбрейший из храбрых
Славу считает он звездой путеводной
Лицо УроКана обычно внушало ужас почти каждому, кто встречался с ним взглядом. За шрамами невозможно было разглядеть его выражения и поэтому казалось, будто воин вот-вот схватится за оружие. Но когда он начал говорить, черты лица волшебным образом смягчились и УроКан словно превратился в доброго и терпеливого наставника.
Часто сражался я впереди отрядов
Много я видел крови, немало смерти
Пил на пирах победных молочную брагу
Слушал бойцов своих, не гнушаясь их словом
Передовые полки не ведают страха
Мало кто остаётся в живых после битвы
Им не понять ничего кроме славы
Золото или власть не нужны в Этилрае
Слава движет народом, ведёт к победам
Шай-алиана подхватил:
Славу ставит превыше, храбрейший из храбрых
Трудно оспорить такое, но есть и сомненья
Не обрывается нить Великой Беседы
Правой руки ГилиКан, касается нити
Ненависть он считает движущей силой
На это отозвался крупный воин с пустующей глазницей - водитель правого крыла великого воинства хуйгуров. Казалось из его глотки мог вылететь только рык, но и его речь оказалась столь же напевной:
Видел я стаю птиц, что кружила в небе
Нет вожаков у стаи, нет у птиц бога
Только лишь ветер вольный шепчет им слово
Видел, как сокол пытался вонзиться в стаю
Тут же она развернулась ему навстречу
Все, как одна, повернулись к соколу птицы
Все, как одна, на врага устремились в порыве
Злость на хубилов движет всяким хуйгуром
Ненависть лучше любви возжигает сердце...
Один за одним нить Беседы подхватывал каждый из собравшихся у костра. Пришло время, когда говорить закончил самый молодой из терхов. И тогда Шай-алиана вновь передал слово ТохКану.
Завтра с рассветом выходим на Вечный Город
Завтра кончается долгое время хубилов
Час наступает хуйгуров последней битвы
Сказано слово, иссякла и нить Беседы...
Звёзды отдав свой свет Великой Беседе стали пропадать с неба одна за одной. Воины разошлись по шатрам, и лишь Тохкан и Шай-алиана остались сидеть возле костра. Главное решение было принято. Но отчего-то вождь помрачнел и ещё долго смотрел на огонь, будто ища в нём какого-то важного для себя знания.
ТохКан шевельнул ладонью, подзывая терха. Молодой воин, до этого неподвижно стоявший у входа в шатёр, встрепенулся, шагнул к вождю.
Тот не поднимая головы тихо спросил:
- Что пленник, который говорил нам о каких-то там типах?
- Ожидает участи в Чёрном шатре, - ответил воин.
ТохКан кивнул, потом, вдруг, резко поднёс ладонь к горлу, а затем вновь обмяк, уставившись на языки пламени. Воин удалился.
ТохКан тяжело поднялся, хмуро взглянул на Шай-алиана, открыл было рот, чтобы что-то сказать ему, но передумал и скрылся за пологом шатра.
Костёр угасал сам. Никто не смел ни топтать его, ни тем более заливать водой или мочой. По обычаю хуйгуров огонь убивать нельзя. Шай-алиана вполголоса, так что слышал лишь сам себя, вновь затянул:
Кто мы, орда или орден? Слова так похожи
Умысел движет нами, предков обычай?
Или же воля степи от сознания скрыта?
...
Тем временем несколько терхов притащили связанного пленника и без суеты выполнив приказ вождя, удалились. А Шай-алиана, оставшись возле тлеющих углей в одиночестве продолжал бормотать:
Ахалак (стар. хуйгурск.) - семь содолаков (см.) - триста сорок три
Беседа (русск.) - Неагрессивный, спокойный размеренный разговор двух или нескольких человек. Здесь - сакральный обряд призванный принять какое-либо решение. Великая Беседа - институт принятия политических или военных решений важных для всего народа.
ГилиКан (стар. хуйгурск.) - буквально Батяня Комбат. Крупный военачальник, командующий колонной в семь ахалаков (см.) воинов.
Мудал (стар. хуйгурск.) - Наставник, учитель, воспитатель. По хуйгурской традиции не мог быть взят из числа близких родственников.
Олох Гили (стар. хуйгурск.) - буквально Небесный Отец. 1. Одно из высших божеств в религиозной системе хуйгуров. 2. Одноимённое устное эпическое произведение, один из трёх старейших эпосов хуйгуров.
Содолак (стар. хуйгурск.) - сорок девять. Семеричная система счисления хуйгуров имеет в основе предание о Предначальной Битве, когда, во время поединка с Тайху - Драконом Красной Звезды, Олох Гили лишился трёх пальцев правой руки. Однако согласно новейшим данным (см. напр. G. Verbruggen Geschichte Chuigours) семь пальцев было у одного из Великих ТохКанов Ранней Эпохи.
Терх (нов. хуйгурск.) - телохранитель, гвардеец. Здесь воин личного ахалака (см.) ТохКана (см.).
ТохКан (стар. хуйгурск.) - верховный военный вождь. Избирается воинами на Хурултаме (см.)
УроКан (стар. хуйгурск.) - Глава авангарда. Второй человек в военной иерархии хуйгуров после ТохКана (см.). В случае гибели ТохКана заменяет его до выборов нового на Хулуртаме (см.).
Фенхель (лат.) - Растение родственное укропу. Здесь отвар из укропного корня, который усиливает галлюциногенные свойства ариса (см.)
Хулуртам (стар. хуйгурск.) - Народная Ассамблея. Созывается по мере необходимости с целью выборов нового ТохКана, в случае гибели или добровольного ухода от дел предыдущего. Иными политическими полномочиями Хулуртам не наделён.
Шай-алиана (нов. хуйгурск.) - буквально Фасилитатор. Человек, помогающий вести Беседу (см.) и вообще любой разговор. NB: По мнению ряда исследователей ( J.W.Hazel, Д.М. Кривун и др.) Шай-алиана фактически определяет политику хуйгурских племён, воздействуя на участников Великой Беседы, погружая их в транс.
Шай-похы (нов. хуйгурск.) - буквально Медиатор. Шаман, ободряющий воинов в походе или битве. В современной социальной системе хуйгуров шаманы полностью утратили политическую и духовную власть.