Эй, посмотри, мое солнце,
сколько я сделала за день:
чуду пригладила перья,
птицам примерила крылья,
бабочке белой-пребелой
имя дала и — забыла.
Бога смешила и пела,
и — танцевала, и — плакала.
Видела — облако серое
землю трогало лапами.
Злилась: ловила ангелов —
ангелы все улетели.
Верила и загадывала,
что не случатся метели.
Лунный лик умывала
и уронила тряпку.
Вечность я рисовала
тушью и кистью мягкой.
Травы сплетала в веночек,
феньки плела и дарила.
Пообижалась чуточек,
все поняла, и — простила.
Эй, посмотри, мое солнце,
сколько я сделала за день:
чуду пригладила перья,
птицам примерила крылья,
миру белому-белому,
имя дала и — забыла.
* * *
Голоса шебуршат понарошку,
сквозь дождя пробираясь нити.
Назовите в честь меня кошку
или, может быть, щенка назовите.
Или, может быть, сплетите мне феньку
и повесьте на яблони ветку,
или золото канарейки
вы, как солнце, отпустите из клетки.
Или просто запустите зайчонка
солнечного и смешного в окошко.
Назовите в честь меня ребенка.
Ну, хотя бы назовите кошку.
Праздник молодого вина
Моя жена — пьяна.
Моя сестра — пьяна.
И мать моя — тоже пьяна.
Пьян отец мой и брат.
Пьян кузнец (это сват).
А это кто, головою в бурьян?
А это я.
Пьян.
* * *
Смерти метрика.
Смерьте, смерьте-ка
покойного рост
(для гроба)
и возраст
(глядите в оба,
чтобы не спутали памятники),
количество лент на венки
от тещи, детей и племянниц,
количество едоков и пьяниц,
что звать на обед поминальный,
количество (если есть) медалей,
количество личностей,
упомянутых в некрологе,
платочков количество
(без сомнения, клетчатых, строгих),
количество слов в телеграмме,
простынок на амальгаме
зеркальной,
гвоздичек в вазе хрустальной,
количество вилок и ложек,
количество вызванных неотложек,
количество грязи и пыли,
в комнату занесенных.
Так. Что еще забыли?
Покойника? А о чем вы?
* * *
Ты сказал мне:
«Приду».
Наверное, я приду-
мала
мошек-звезд
вокруг фонаря
мельтешенье,
и вокруг моих глаз
тени,
кряхтенье часов,
громкий хохот и стук
трамвая за три квартала,
шуршание рук
и молчанье ресниц
талых,
и жужжанье в висках пчел,
и шрама-рассвета алость.
Ты сказал:
«Я приду».
Не пришел.
Наверно, мне показалось.
* * *
Пляшут, пляшут ангелы
белые, босые.
Пляшут, пляшут ангелы
нагие.
Августа тень
ночью.
И в суете прочие.
Пляшут, пляшут ангелы
по песку.
Пляшут, пляшут ангелы
по вереску.
Привкус во рту
перьев паленых.
Листья секут
зеленые.
Пляшут, пляшут ангелы
по воде.
Пляшут, пляшут ангелы —
быть беде.
Рук ваших в круге
сплетенье —
Декабрьской вьюги
тени.
Пляшут, пляшут ангелы
и из рук
выпустят меня вдруг.
Любовь
Леплю из тебя бога
руками, губами, языком,
создаю тебе тело
по своему образцу и подобию,
мну пластилин плоти,
липкий от чужих пальцев.
Мне наплевать,
что завтра
кто-нибудь
слепит тебя по-своему,
нежная моя
снежная баба.
Игра
Стану играть
в интересную игру —
саму себя.
Наверное,
это будет смешно,
и все сразу же рассмеются.
...играть
...великую игру —
...себя.
Наверное,
это будет неискусно,
и завзятые театралы покачают головами.
...играть
...бесполезную...
...себя.
Наверно,
это будет забавно,
и люди будут показывать пальцем.
... ...
... ...
... ...
Наверно,
это будет грустно,
и кто-нибудь, конечно, заплачет,
глядя, как я играю
в бескорыстную игру —
в саму себя.
* * *
Вам кажется, я не знаю,
что ангелы ездят в трамвае
и, крылья отдав самолету,
идут по утрам на работу,
чтоб ночью проснуться в поту,
не ту беря высоту.
В их сне самолетная стая
по ангелам с неба стреляет,
и те, превращаясь в пехоту,
идут по утрам на работу,
чтоб ночью проснуться в поту,
во сне потеряв высоту.
* * *
В белом платьице — теле — яд.
Уплывает Офелия.
Эй, Офелия, погадай мне на птицах.
Эй, Офелия, не забудь помолиться
за меня,
Офелия.
Я собирала травы, я
с ветки упала в канаву, я —
ива, в воде ветки полощет, я —
лютики по воде многоточием.
помни меня.
Я —
Офелия.
* * *
Личности
Superstarого возраста
смотрят в окошки
и снег разгребают руками,
чтобы увидеть...
А что — уже не припомнят.
Ходят, волочат
старые мысли свои.
Завтра...
Что завтра?
Не помню...
Наверно, что-нибудь будет...
Впервые в пальто
Вот иду я —
кусок весны
среди шуб и шапок,
и меховых воротников.
Прохожие смотрят на меня,
как на дуру,
и снег ожесточенно
скрипит под ногами.
А воробьи одобряют —
чирикают, плещутся в лужах.
Солнцу, наверно, уже сообщили.
Сейчас вылезет из-за туч
посмотреть, кто это там?..
* * *
Меж ангелов белых и черных
мой снег заплутал.
В такую погоду и леший бы сбился с дороги.
А он, задирая замерзшие белые ноги,
все ищет меня по каким-то колючим кустам.
И воет пургою, и мечется —
снова не там...
И лица листает: не то, и не это — другое...
И хлещет наотмашь, и тает по чьим-то устам,
и, вновь не найдя, на земле застывает в покое.
Меж ангелов белых и черных
мой снег заплутал.
Не встретиться. Мне не замерзнуть,
ему — не растаять.
Идет и идет, и дорожки мои заметает.
Идет день и ночь, как, наверно, идти он устал...
* * *
Сбиваюсь с толку я,
сбиваюсь с ног,
и голос мой становится все тише.
И я как перепуганный щенок,
которого прижали к стенке мыши.
И чьих-то сказок
крошки со стола
сметаю в сиротливую ладошку.
День выпит, и настолько ночь мала,
что стать серей не успевают кошки.
* * *
Кошка
нюхает
небо.
Вдыхает, забыв выдыхать.
Трепещут
уши,
усы,
и кончик хвоста.
Вытягивается, внимая
песне,
неведомой мне.
Вся превратившись в струну:
чуть коснешься —
и —
музыка ветра
побежит по рукам.
Подожду
форточку закрывать,
пожалуй,
еще померзну,
глядя, как кошка
нюхает небо.
* * *
Цок-цок-цок.
Цокают каблучки.
Тикает счетчик
Дней, километров, лет.
Сколько мне там натикало?
У-у-у-у... Не расплатиться...
Выключу-ка этот счетчик —
Надену старые кеды.
* * *
Ищу в капусте детей,
Желто-зеленых, хвостатых,
шустро снующих в листве
детей старой груши.
Груша, детей не бросай!
Хотя бы на спину мою...
* * *
Трамваи подобны женщинам —
Холодные, большеглазые...
За ними бегают,
Их берут штурмом каждый день,
Утром и вечером,
А они еще умудряются делать вид,
Будто железны
И неприступны.
Конец света
Колесо вечности
лежит на заднем дворе,
рассыхается
и порастает лопухами.
Кто бы мог подумать?..
Первый снег
Листопад небесных деревьев.
Кажется, на миг
земля и небо срослись,
и весь мир
ходит по тонкой ниточке горизонта.
* * *
Напишу стихотворение ангелам,
пусть сомнут листочек,
сделают мячик
и играют во дворе,
как осенние дети,
которым неохота учиться.
Бабье лето
Аквариум лета
наполнен новой водой
холодной, прозрачной,
желтые и алые рыбы
проплывают в синеве небес,
и бьются в окно электричек
как бабочки,
быть может,
оттого оно и называется —
бабье лето?
Непрерывность осени
Август вытекает из ладоней
пролитым молоком
ночных речных туманов,
капает
падучими звездами
в золотистый песок сентября,
полный листьев и спелых орехов,
по тонкому льду октября,
сквозь дожди
и холодные ветви деревьев
из колбы неба перетекает
вниз, на землю,
снежком первопутка.