март льет свет, не щадя ни сонных витрин, ни глаз,
сыплет золотом на уставший от снега мир;
после долгой зимы, молчаньем наевшись всласть,
двое поняли вдруг, что дело не в них самих.

дело в тени размытой, в химерах вчерашних грез,
в голубом мерцании звезд - и надежд пустых,
дело в боли фантомной, в остаточном "не всерьез,
но надолго" и в том, что снова "они не ты".

может, даже не март, но признаки сей поры -
ручейки, бегущие рядом, и рьяно ввысь
обгоняющие друг дружку две пары крыл, -
рефлексию взрастили и памятью занялись.

отвыкая от снежных улиц, домов, скульптур,
от езды по накатанным "скоро" и "свой черёд",
двое учатся верить, что пересекли черту,
что растают вопросы, что к лету само пройдет.

оба щурятся солнцу, и мартова круговерть
обращает к природе жизни который год
(в небесах и в сердцах огонь, под ногами - твердь):
или рост - или смерть, и выбрать опять легко.