Нэтель никогда не отличалась особенным научным чутьем или же "пронырливым нюхом", как называл эту исключительную способность научрук, а по совместительству и директор третьей лаборатории профессор Баум. Вредный и самовлюбленный тип. Что не мешало ему быть до кучи мерзким, толстым, вонючим мужиком, но вместе с тем гениальным и придурковатым ученым.
Совсем неприметная с виду девушка уже второй год работала в седьмом экспериментальном блоке космического корабля "Нуклеус". Крохотная и хрупкая, словно фарфоровая куколка, миловидная, с большими карими глазами, пухлыми губками и стройной фигуркой, извечно скрытой за рабочим белым, как у медсестры, халатом, с головой нырнула в науку, сбежав из дома в поисках приключений.
Кто-то бы даже назвал ее простушкой, столкнувшись нос к носу в коридоре. Отличить от других лаборанток, численность которых на корабле достигла за пять лет целого взвода, не представлялось возможным. Брали-то по антропометрическим данным, чтобы один к одному. Или в этом случае: одна к одной. Зачем, почему, для чего - никто не объяснял.
Не отличалась она от остальных лаборанток и мозгами - такие же розовые и женские. Все те же базовые кило триста. Плюс сто грамм, полученные в наследство от семи лет обучения в университете, да плюс сто в наследство от родителей - ученых, таскавших кроху за собой с первых дней на всяческие любопытные эксперименты. С соской - чтобы молчала, и в пеленках со звездочками на ткани - чтобы не мешала. Оттого девушка выросла молчаливая, спокойная, скромная, но до жути любознательная.
- Профессор, кажется раствор готов,- Нэтель натянула перчатки по локоть, забираясь в гигантский холодильник по пояс, - раствор созрел еще ночью, судя по записям на компьютере.
- Так вытаскивай скорее, - с нечеловеческим акцентом почти выкрикнул профессор, дожевывая бутерброд с копченой колбасой.
Ужасно лохматый, местами усатый и чудовищно бородатый - в такой бороде очки потерять можно, жадно облизываясь после перекуса, он топтался у стола в нетерпении, спешно внося какие-то данные в компьютер и краем глаза следя за движениями ученицы. Его халат, небрежно накинутый на плечи поверх растянутого свитера, был не таким уж и белым. Грязные от колбасы пальцы потянулись было в карман за платком, но на полпути раздумали и вцепились в левый рукав, скомкав и обильно измазав его жиром.
Исходящий паром сосуд, походивший на нечто среднее между колбой и небольшим пятилитровым ведром, спустя несколько секунд занял свое почетное место в центре стола, зависнув в гравитационном поле - соприкосновений с поверхностями стоило избегать, ибо реакции между материями случались разные. Временами забавные, а временами и ужасные. Техника безопасности превыше всего.
- Образец номер тысяча триста третий готов, - радостно продекларировала молодая специалистка.
- Давай колбу, будем проводить испытания на практике, - потирая ладони в предвкушении, словно паук, поймавший в свои сети долгожданную аппетитную добычу, профессор довольно закряхтел и затрясся всем своим толстым телом.
- А мы разве не должны сперва доложить "Совету", а потом уже проводить испытания? - удивилась Нэтель, педантичная и послушная до мозга костей.
- И что мы этому твоему "Совету" скажем? - парировал он моментально, высокомерно и где-то немного с издевкой, - получили раствор, работает или нет - пока не знаем? Мы же только гарантированно его номер знаем, данных с гулькин нос. С таким успехом можно и воду презентовать, да только пользы от нее никакой. По головке никто не погладит...
- Ну, как же так! - снова возмутилась лаборантка, возмущенно уставившись на ряд пустых колб и пузырьков в холодильнике. - Нас же могут депортировать обратно на Землю за нарушение правил!
- Для начала они должны будут об этом узнать, а потом уже депортировать, - профессор ехидно засмеялся, оглядываясь на неисправную камеру в углу, и ткнул в девушку толстым пальцем, - а вот я тебя могу прямо сейчас вернуть в родительские пенаты с формулировкой "потеря связи с лабараторией".
- Вы не посмеете! Как Вы так можете говорить! - возмутилась в очередной раз девушка, но уже не так критично и рьяно. Даже колбу из холодильника достала, на ходу протирая чистой тряпкой.
- А вот так, родная. Меньше знают, крепче спят. Мне надоело отчитываться за вещи, которые впоследствии оказываются никчемными, ненужными и совсем бесполезными. А бывают и жутко вредными для всего нашего корабля! Надо мной уже смеются в коридорах! Некоторые, вон, и стороной обходят! - с пеной у рта запричитал бородач, переходя на крик к концу своего выступления.
- Мы же даже физические параметры раствора не проверили, - попыталась достучаться до начальника девушка с другого фланга, завернув в сторону "непонятно что и с чем его едят".
- По ходу разберемся, - небрежно бросил шеф, по-мальчишески резво скинув с себя засаленный халат, и завалился на стул, - наливай, будем пробовать!
- А ты разве не собираешься со мной?! - удивительно эмоционально спросил научрук.
- Как-то не особо хочется рисковать, - неловко улыбнулась девушка и отступила от профессора на пару шагов, не отводя при этом взгляда и спрятав миниатюрные ручки в огромных карманах.
- Нет, нет, нет, - хлопнул себя по пузу бородач громко и гулко, - вместе изобрели, вместе и будем пробовать!
- Я согласна отдать право изобретения только Вам, - сладко и приторно протянула девушка, мило улыбаясь. Старушка лесть уже выручала Нэтель несколько раз в спорах с научруком.
- Нет, дорогуша. Как говорится, назвался груздем, полезай в кузов! Ты же любишь новые места и планеты! Верно?
- Люблю, - прошептала Нэтель, не в силах соврать о своей страсти к путешествиям
- Ну, вот и решили.
И не сказав больше ни слова, лишь нелепо подмигнув растерянной лаборантке, при помощи нехитрых манипуляций с оборудованием профессор наполнил пару колб аккуратно до краев и победно развернулся от стола.
Раствор цвел и сверкал. С расстояния пяти шагов казалось, будто уже и не жидкость в колбе, а так - миниатюрное разноцветное одеяло, сшитое из сотен отдельных крохотных кусков и огрызков. Квадратных и треугольных. Больших и маленьких. Зеленых, красных, где-то даже золотых и перламутровых - совсем удивительный цвет. Радуга в колбе завораживала, манила, очаровывала.
Не отдавая отчета своим действиям, загипнотизированная Нэтель молча вырвала стекляшку из цепких пальцев шефа и развернулась к компьютеру:
- Какие координаты?
- Никакие, я уже ввел, - усмехнулся шеф, - тропический сад на планете Череды, пожалуй, лучшее место для путешествия.
- До дна?
- Ты что! - возмутился бородач. - Пей только наполовину, нам еще возвращаться домой!
- За Ваше здоровье, - злобно пропищала девушка и тут же исчезла.
- За удачу, - прорычал шеф, хлебнул и тотчас растворился...
***
Нэтель успела только моргнуть. Раствор сработал, перенеся ее тело в другое место сквозь пространство, словно телепорт. Внутри все запело, сердце в груди запрыгало в диком танце, а раствор, оказавшийся на поверку горячим и сладким, уютно устроился в желудке, приятно согревая внутренности. И только она об этом подумала, как сквозняк, вцепившийся в худенькие, костлявые ноги, больно укусил за задницу. И пар, вырвавшийся изо рта при первом же вздохе, заволок все вокруг непроглядной мглой.
- Профессор!? Профессор!? - крикнула девушка, созидая все новые и новые паровые клубы, и в ту же секунду в полуметре от нее материализовался шеф, сжимая сведенными пальцами мерцающую колбу.
- Получилось!!! Получилось! - заликовал бородач, но спустя пару мгновений, как только идеально круглое облачко колышущейся ледяной взвеси стремительно рвануло с небес и намеренно атаковало неудачливого путешественника, целясь точно в глаза и забираясь тому под свитер, он поморщился и посмотрел под ноги.
Толстые кривые лапищи, разогретые в тепле корабля, сейчас по колено погрязли в сугробе. Белая ледяная пустыня распростерлась от края горизонта до края.
- Профессор, где мы? - поежившись от холода пробубнила Нэтель.
- Не знаю, - растерянно произнес шеф, - видимо компьютер напутал что-то с координатами. Это уж точно не тропический лес! Пей до дна, возвращаемся на корабль!!
- Это вряд ли получится, профессор, - Нэтель подсунула колбу шефу аккуратно под усы, уже изрядно припорошенные снегом, - раствор замерз!
- Неувязочка, - только и промямлил профессор, вспоминая в голове время, за которое человек замерзает на морозе.