"Ты мне приснилась, поэтому тоже хорошо" - это я вру, она мне приснилась, но не полностью, а в каких-то фрагментах, мутных очертаниях. Еще слышал во сне ее голос, и все как-то то ли плавало, то ли летало.
А спал я мало и не выспался жутко. Поэтому первое, что я делаю в офисе, это киряю кофейку из нашего супер-автомата. Некоторым кофе из него не нравится, а мне - нормалек. Главное - покрепче. Я его не ради вкуса пью, а чтоб вдарил, как следует. Поскольку дома я его почти не пил все эти полгода, то отвык. Вот он мне и пинает так, что дай боже. Порядочек.
Перед работой забрал свой новый кросс-байк на Виттенбергер Верфт. Это - третий по счету за то время, как поселился здесь. Нормально уже местных ворюг выручил. Проехался на этом до работы - там минут десять, не больше - и он мне уже нравится. Надеюсь, этот у меня продержится подольше его предшественников, потому что я заметил: каждый раз, когда у меня тырили велосипед, в моей жизни происходил какой-то перелом. И не все эти переломы бывали к лучшему.
Партнера, являющегося моим тутором, сегодня нет, поэтому он и не приседает мне на уши. Он у меня старой закалки и с хоум офисом не дружит. И если что-либо важное, то предпочитает обсуждение с глазу на. Так что я разгребаю "по мелочи" и даю завалить себя работой другим. И жду перерыва на обед, отшивая одного за другим ребят. Перед всеми я отмазываюсь стандартной фразой, что сегодня не могу, а на предложение пойти всем вместе и отпраздновать мое возвращение вру, что Канненбеккер должен вернуться завтра и собирался нас по этому случаю повести. Куда - не знаю, но, вероятно, в "Москито Коуст". Это фешенебельный ресторан "современной колониальной кухни" - вот как хочешь, так и понимай, но жрачка там офигительная. Вот будет номер, если обломается. А ну их на фиг, пусть думают, что хотят.
"Оксан..."
"Да?"
"Я соскучился..."
")))????"
"В смысле, уже одиннадцать-тридцать, а мы с тобой еще не определились, куда пойдем..."
"Мне все равно. Решай ты."
"А ты?"
"Чего?"
"Не соскучилась разве совсем?."
"..."
"... - это как понимать?"
"... - это глубокомысленная пауза. Или вместо слов, когда их нет".
"Чего нет?"
"Слов нет, так соскучилась)))."
"Прикалываешься - накажу".
"Нет."
Без четверти двенадцать ко мне приходит Мариана Фаринанго Муэнала, наша с шефом секретарь. Фамилию фрау Фаринанго взяла от мужа, про которого за ее спиной злыдни-чесотки в офисе поговаривают, что он из перуанских индейцев, бродячих артистов, периодически играющих на своих свирелях на Майль. Впрочем, если учесть, что до замужества она носила фамилию "Мендоса Лопес", то ее теперешняя не более экзотическая. И прекрасно гармонирует с ее длинными, прямыми, черными волосами, черными, проницательными глазами, прямым с горбинкой носом, полной, как глиняный сосуд, фигурой и знанием испанского на уровне родного. Этакая располневшая дочь Монтесумы. И мне пофигу, что там болтают про ее мужа. Во-первых, ничего постыдного в его ремесле нет, если оно вообще его, во-вторых, такого ассистента, как фрау Фаринанго, еще поискать надо. В этом плане нам с шефом завидует чуть ли не вся фирма.
Да, только сейчас ее появление, вернее, то что она мне говорит, меня тупо вырубает. А все потому, что она заявляет мне, что шеф, легок на помине, вместо "сегодня поздно вечером" возвращается из Лондона прямо сейчас. Вот только что сел в самолет.
Само собой, мне предлагается быть в боевой готовности к его прилету. Ну, все равно не раньше двух-трех, пока туда-сюда, рассуждаю я, набирая следующее сообщение:
"Зайка, заберу тебя через полчасика у вас на входе. Целую."
"Буду ждать." - строчит мне она в тот самый момент, когда получаю от Канненбеккера имэйл под заголовком "Проджект Ариес" приблизительно следующего содержания:
"Господин Эккштайн, поздравляю с более чем успешной защитой..."
- ну да, у меня - сумма кум лауде, то есть, с отличием -
"...и добро пожаловать обратно в офис. Рад Вашему возвращению. Во вложении макет кредитного договора о финансировании такой-то пристройки к такому-то центру таким-то банком. Дело в системе, папка на моем столе. ТельКо назначена на три, дайл-ин придет отдельным имэйлом. Если все пункты обработаем и утрясем, можно будет разослать текущую версию сегодня вечером."
Твою ж мат-т-т-ть...
"Андрей, я подумала, раз хорошая погода, может нам пойти в Тропикарий? Если долго в кафешке не засиживаться, то можно будет потом погулять по нему. Только тогда я тебя заберу, это же от тебя поближе."
"Оксан, я не смогу сегодня вырваться на обед, придется сейчас работать. Шеф возвращается раньше времени. ЕСЛИ Б ТЫ ЗНАЛА, КАК Я ХОЧУ ВСТРЕТИТЬСЯ С ТОБОЙ. Не обижаешься?"
"Ничего страшного. Не бери в голову. Еще успеем."
"Точно не обижаешься?"
"Андрей, я уже взрослая девочка и не хуже твоего знаю графики нашей работы."
"Тогда скажи."
"Ладно. Андрюша, я на тебя не обижаюсь. Я буду ждать тебя сегодня вечером в офисе, пока ты не закончишь работу."
"Нечего из-за меня перерабатывать."
"Ничего, у меня тут только обрадуются."
Вот такие дела, муха бл...дская.
Обработанную версию мы отправили-таки вечером около десяти. Часам к восьми я начал забрасывать ее сообщениями, заставляя идти домой, пока не стемнело, а то мало ли, когда я там освобожусь. Наконец она сдалась. Не таким я себе представлял наш сегодняшний день. Не таким.
- Привет, Оксан. Не спишь еще?
- Нет.
- Скоро ляжешь?
- Не знаю. А ты? В офисе еще?
- Нет, только пришел. Оксан?
- А?
- Можно я приду?
- Эм-м... сейчас? Ну... ладно, приходи...
Приходи... приходи... приходи... Услышав это ее "приходи", я, да что там, мои ноги начинают двигаться, идти сами собой. Надо торопиться, уже конкретно поздно. Я не помню, как лечу к ней, как оказываюсь у ее дома и толкаю дверь в ее подъезд, услышав жужжание домофона. Надо подняться на этаж выше первого - здесь первый - это тот, что следующий над наземным этажом, то есть нулевым, блин, какие высокие, старые деревянные ступеньки, по ним, как тихо ни ступай, будешь громыхать.
Она ждет меня, открыв входную дверь и это так трогательно и мне так тепло от того, что вижу ее, прислонившуюся к дверному косяку в каких-то суперкоротеньких трикотажных шортиках, маечке и шлепанцах, беззвучно ухмыляющуюся мне, растягивая до ушей свой ротик. И это даже ничего, что ее юморной настрой обламывает повод для романтических объятий. Мне так сильно хочется поцеловать ее в этот момент.
- Ну, как тебе первый трудовой день после месяцев научно-исследовательской работы? - спрашивает она язвительно.
- Так он не первый. Я ж не отлучался фактически, - смеюсь. - По крайней мере, мне сегодня показалось, что шеф толком не заметил моего отсутствия
Обнимаю ее, все-таки. Она заводит меня в уже знакомый мне коридор и бросает в открывающуюся было слева дверь, переключаясь с русского:
- Зузи, не парься, отдыхай, это ко мне Андреас пришел, - а мне поясняет: - Она со своим мужиком поругалась, теперь заколыхалась, думала, он, может...
- Значит, и у таких мужики бывают, - произношу я, прежде чем успеваю прикусить язык.
- Да ладно, а почему бы и нет. Он у нее - главный редактор Новой Аналитической Газеты.
- Андреас, привет, - между тем наседает на меня желто-мочалистая копна, высунувшаяся из своей комнаты, - ребята, пойдем на кухню, чаю выпьем.
- Попозже, Зузи. Ты иди, мы к тебе подвалим. Так, - тянет Оксанка меня за руку, - пойдем, пойдем. Нечего с ней задерживаться, а то потом прилипнет и не отстанет, - поясняет она мне уже в комнате, не понижая голоса. Как все-таки иногда круто, когда не понимают твоего языка. У нее в комнате -
После красно-желтых дней
Начнется и кончится зима.
Горе ты мое от ума,
Не печалься, гляди веселей.
И я вернусь домой
Со щитом, а может быть на щите.
В серебре, а может быть в нищете,
Но - как мо-о-о-ожно скорей...
- тихонько играет Кино. И поет Цой.
- Кушать будешь?
- Нет, я ужинал. В офисе.
Зато от ее держания меня за руку мне безумно хочется поужинать ей, поэтому я пытаюсь притянуть ее к себе и хотя бы чмокнуть в щечку или еще куда-нибудь, но она вбила себе в голову это свое гостеприимство:
- Тогда - чаю. Я сейчас, - порывается на кухню, я все еще не отпускаю ее, и тут у меня в кармане вибрирует сотка.
Эльти:
"Если не занят, подваливай срочно в "Пульс", разговор есть."
- Работа?
- Да нет, ничего такого, - сам уже набираю, что, мол, занят, не могу, но она не отстает, требует разъяснений.
- Да нет, это и правда не важно. Эльти куда-то там срочно в бар зовет. Мариус Эльтер.
- А, знаю, слышала про него. Ну так пойдем вместе. Это далеко?
- Да нет. "Пульс" знаешь? А вообще, на фига нам сейчас туда переться? Лучше дома посидеть.
- Нет-нет, пойдем, - тянет она нараспев, а сама уже поспешно втискивается за своим шкафом в узенькие джинсы, модненькую маечку с чем-то блестящим. - А вдруг и правда что-то экстренное? - из обувного шкафчика в нерешительности достает босоножечки на низеньком каблучке, но затем, подвигав ножкой, со вздохом надевает изящные, узенькие кроссовочки не особо спортивного типа. - Или он будет против, что ты меня с собой притащишь?
- Боюсь, не будет, - также со вздохом протягиваю я, разглядывая ее и непроизвольно останавливая взгляд на ее попке, когда она поворачивается ко мне задом.
- Тогда - тем более. Ты же обещал мне, что мы сегодня вечером куда-нибудь сходим, - с лукавой ухмылкой хватает сумочку: - Ну так я готова. Веди!
Со вздохом подчиняюсь, вдруг осознавая, что ей, наверное, было как-то неловко оставаться со мной наедине. Вот же не поспеть за ее переменой настроений. Но долго я не парюсь, вместо этого просто беру ее за руку, осторожно помогаю спуститься вниз по лестнице, а потом мы так и идем с ней, и мне жаль, что до "Пульса" и вправду каких-нибудь минут десять медленным шагом.
***
Несмотря на понедельник, народу в Пульсе туча.
- А я, кстати, люблю этот бар, тут всегда ставят нормальный рокешник, - говорит она мне, пока мы протискиваемся к Эльти.
От него как раз отходят какие-то чуваки, тоже из нашего офиса, и они салютуют друг другу.
- Здорово, рад... - о-о-ой, Экки! - рад вас видеть! - это он, козел, нам с такими живенькими искринками в глазах. - Сестренка твоя? - спрашивает с деланной надеждой в голосе, а я толкаю его в бок.
А он уже хорошенький. С какого перепугу? Какая-нибудь сделка накрылась? Или наоборот - состоялась?
- Это Оксана, она из Бегхаузен Клее. Раньше, между прочим, у нас работала.
- Очень, очень приятно, - говорит он, заметно собравшись. Мы все трое - в "штатском", вот он и видит только ее жопку, обтянутую джинсиками. Нет, однозначно, правила насчет "бизнес лука" не лишены смысла.
- Взаимно, - смеется Оксанка. - Эк-ки, - угорает, трясясь от смеха, повторяя тихо, одними губами. Наверняка это ее прикалывает не меньше, чем когда-то "Дюха". Надо будет допытаться у нее как-нибудь, как ее дразнили в школе. Наверняка дразнили же как-нибудь.
- А ты чего это сегодня тут мутишь?
- Да вот, хочу сделать заявление. Объявление.
- Мне одному, что ли? Что это они все свалили от тебя.
- Да им идти уже надо было.
- Мне оставить вас ненадолго? - вежливо справляется Оксанка, но он машет руками: - Нет, нет, что ты, - а я удерживаю ее за локоть, стоять, мол, куда собралась.
Все-таки, Эльти - нормальный чувак. Человек. А ведь он ее совсем не знает, вдобавок, она еще и из конкурирующей организации. А я уже почти понял, что он собрался мне поведать и, судя по всему, для Гринхиллз это пока "совершенно секретно".
Он уже "принсипал", не без репутации в наших кругах. Башковитый он чувак. Про него, если будут где-нибудь в Стар Лекс публиковать сводку о той или иной сделке, сопровожденной им, вполне могут напечатать "ausdemMarktbekannt", то бишь, "известен на рынке юридических услуг". А какое-либо его рыпанье куда-либо на сторону им тоже впору прокомментировать заголовочком "Принсипал из Гринхиллз к...". Но нет, он просто посмотрел на нас с ней, быстренько все сопоставил и просек, что она - своя. Моя, то есть. А значит, все, что он скажет мне, может сказать и ей. Как своего рода респект мне. И ей. Мало кому понятно, что в наших кругах так бы попросту не сделали. Ну, Эльти, тогда и тебе от меня респект.
- К кому? - спрашиваю его просто.
- Не "к кому", а "куда", дорогой, вот это будет вернее.
- Что, неужели в юстицию?
- В нее самую. Фау-Гэ-Ха в Кассене.
- Круть, - коротко соглашаюсь с ним, поднимая бутылку с пивом, а он стукается с ней своей. Это уже не какой-нибудь тебе там земельный или административный судик, не низшая инстанция, а апелляционная, верховный административный суд, и туда из наших рядов меньше, чем "принсипалов" не берут. Мне туда было бы не попасть. Это если бы я вообще захотел, так что добавляю: - Хоть и не мое. Когда?
- Назначение с нового года или с весны, смотря, когда нынешний судья уйдет на пенсию.
- Да-а-а... Ну что ж, поздравляю с исполнением желаний. Хоть и не могу сказать, что рад буду, когда свалишь...
- Да ладно, мне-то хоть не заливай, - смеется он. - Отдохнешь от меня.
- Ага. Зато меня мой Канненбеккер утешит.
- Что, эксплуатирует снова, козлина?
- Не, терпимо. Но, как говорится, все еще будет.
- Оксана, а ты давно ушла из Гринхиллз? - спрашивает он вдруг ее, хотя она и виду не подавала, что ей как-то скучно слушать наши с ним разговоры.
- Года полтора тому назад. Но с тобой мы там не пересекались.
- Да уж, я бы запомнил, - подмигивает мне он, вот сволочь.
Мы начинали с пива, но как-то незаметно нам, видимо, по команде Эльти, принесли текилу. Мимоходом мы опрокидываем и ее.
- Между прочим, я же в Кассене училась на юридическо-экономическом.
- Бедный ребенок, - сочувствует он. - Там же кроме э-кло, Элефантенкло, слоновьего туалета, даже и видеть толком нечего.
- Сам теперь будешь там работать, - смеется она.
- Так я ж уже взрослый дядя, меня и гулять-то особо не тянет больше, - это он - ей с таким масляным взглядом, нет, ну каков мерзавец. Уже сразу б сказал "попкой вертеть", думаю, угорая, впрочем.
- Оно и видно, - смеется она. - А Кассен - да нет, нормалек вполне. Зато от учебы не отвлекаешься. Хотя мне это все равно не помогло... А по поводу туалета для слонов - прикиньте, в инете даже написано, что этот своеобразный мост с тремя гигантскими дырами придает городу индивидуальности и урбанного шарма, кои присущи только истинно большому городу...
- ...и за коими и гонится любое захолустье.
- Да уж. А я ведь там даже практику в земельном суде проходила. Не думаю, что у судьи остались обо мне теплые воспоминания после того, как я затруднилась назвать ему виды гражданских процессов.
- Да ну, неужели не знала? - шутливо-порицательно качает головой Эльти.
- У нас право гражданского процесса не входило в курс обучения. Как и уголовное и еще ряд дисциплин. Мы же не имеем право представлять интересы клиента в суде. Словом, неуч я, - смеется она.
- Вот уж не могу себе представить.
Тут к нему подваливают еще какие-то знакомые и на минутку отвлекают его, а я живо представляю себе ее молоденькой практиканткой-неформалкой. Этакой Эсмеральдой из Собора Парижской Богоматери, которая наивно-бессовестно смущает своей видухой какого-нибудь там строгого провинциального судью, черствого, как сухарь. И вот он, будучи уже не в силах бороться с ее диковатым обаянием, мысленно провозглашает ее своим проклятьем и на манер злыдня Фролло устраивает ей экзекуцию в виде внеочередного экзамена по гражданско-процессуальному праву. Картинка получается настолько сочная, что я неприкрыто ржу.
- Эй, чего смешного, - говорит она по-русски, толкая меня в бок, пока я трясусь от смеха.
- Ничего, - продолжая ржать, отвечаю также по-русски. - А что, как Эльти заступит на свой пост, считай, можешь смело подавать к нему на практику, а? Ты ж у нас еще молоденькая.
- На практику? Ха-ха. Спас-си-и-ибо! - говорит она мне, имитируя тон капитана Зеленого из мультика "Тайна третьей планеты". - У меня и свои-их проблем хвата-ает!
![[]](/img/f/flo_rencen/glava_5_business_casual/aviary-image-155277970212_mini.jpg)