Вот говорит тебе девушка, что ничего ей от тебя не надо - только любви. О, да. Круто как звучит в первый момент. Тебе кажется, что тебе, дураку, несказанно повезло, что твоя зазноба хочет только тебя, любимого. Что ей хорошо уже от того, что тебе хорошо.
Но потом ты прозреваешь, и понимаешь, каким же наивным лохом ты был. Что "мне нужен только ты" подразумевает, что этого мало, что ты есть и ей достоверно известно, что ты любишь и хочешь. Ну, допустим, ты далеко и любовь твоя для нее явление лишь теоретически-гипотетическое. Понятно, тогда ей хреново. Но нет, мало даже и, если ты рядом, и эту реальную любовь твою она может получить в любой момент столько раз, сколько захочет и в какое захочет место. Нет, урод, ты должен постоянно доказывать свою любовь, напоминать о ней, потому что, иначе, блин - а вдруг разлюбил? Вот как она может подумать. Засада, согласен.
Согласен и, что день рожденья я запорол, хотя как лучше хотел. Ну допустим, так ведь потом как круто все исправил, а? Мало, что ли?
Мало. Стоило мне опять свалить, и вот недовольство ее вновь растет и размножается. В последнее время разговоры наши проходят на все более раздраженных тонах, причем начинает это самое гребаное раздражение она. Всегда. Будто только и ждет моего звонка, чтобы постервозить. Будто ей не с кем больше. А ей и не с кем больше. Это для меня разговоры с ней - редкая и ценная возможность пообщаться с моей любимой девушкой, по которой скучаю (большую часть времени). А как нормальный человек общается в таких случаях? Правильно, с любовью. И главное, спокойно. Зачем тратить драгоценное время на склоки?
Но только не она. Бывает с ней такое - ее перемыкает, она замыкается на своих проблемах - реальных или мнимых - и напрочь забывает, что мы вообще-то соскучились, что мне было бы чертовски приятно отвлечься от работы и просто мило с ней поболтать. Да хоть сексом по телефону заняться, что ли. Нет, бляха. Да она меня иногда до такого доводит, что я уже ловлю себя на мысли: а как бы сделать так, чтобы Оксаночка не раздражалась? Как бы обрулить все, что способно подпитать ее вспыльчивость? Вот в кого она меня превращает. И тогда после таких разговоров я даже рад отключиться и побыть от нее вдали. Отдохнуть. Сам себя в этом упрекаю.
Казалось бы, те редкие дни, когда мы видимся, должны проходить в этаком радостном наслаждении друг другом. В гармонии. Без косяков. Казалось бы - но на деле не так. Плачевный факт, в котором мне стоило труда признаться самому себе - мы с ней начали ругаться. Реально. До слез (ее). До недоумения (моего), опустошения и... задолбанности (наших, общих). У меня в моей скромной практике постоянных отношений такого не было. И откуда только все взялось и почему появилось именно с Оксанкой? Что не так?
И вот она - следующая засада. Ведь оказывается, в году есть еще и другие памятные даты, кроме дня рожденья. И кто это только выдумал романтику? Башку ему отвинтить. И на хрена, скажите мне, пожалуйста, постоянно дарить цветы?
Я приехал домой после жуткого задолба на работе. Такого, что и словами не передать. Да после 9-го августа так теперь повсюду, наверное. У нас в отделе пару недель назад был кризисный ланч. Конечно, прямым текстом его так никто не называл, но ради него я приезжал специально из Дюсселя. На нем держал свой первый коллоквиум, как часть моей программы по принсипал трэку. Спонтанно получилось. Устраивался ланч главным образом для того, чтобы успокоить затрепыхавшихся сотрудников, заметивших, что работы стало вдруг в разы меньше. Подобные наблюдения в нашей сфере чреваты. Да, сказали нам Канненбеккер и другие наши партнеры, готовьтесь теперь к тому, что работы еще меньше будет. И вообще, констатировал один из них почти растерянно, возможно, всем нам следует уделить больше внимания другим вещам. Вне работы. А эти сами по себе уже довольно жесткие слова не могли не встревожить.
Почему только лично у меня работы меньше не стало? Наоборот, появились новые сферы деятельности, ранее не игравшие столь важной роли, и вот я уже всерьез начинаю заниматься реструктуризациями и правом банкротства да составлять вместе с литигейторами массовые возражения по массовым искам акционеров, ободранных фондами, ободранных еще кем-то. Кажется, в моем случае распыляться еще больше попросту невозможно и вряд ли это полезно для карьеры, на кою я все еще не забил вопреки всем кризисным ланчам вместе взятым.
На днях в Дюссель приехал Вольфинг. Под личиной проведения со мной очередной ревью-беседы о том, как проходит мой принсипал трек, он тупо закадрил меня на новый проект. Не реструктуризация. Что, такие еще имеют место быть, спросят у меня? Теперь, когда все "рушится, на хрен"? (о-тон одного из партнеров на одной нашей конференции). А как же.
- Господин Эккштайн, вам возможно известно о моем новейшем проекте.
- Господин Вольфинг, вы это про консультацию Федерации относительно нового законопроекта по созданию стабилизационного фонда для системно релевантных банков?
Переспросил я это нагло-осведомленно, а меня в наказание, чтоб не слишком борзел, прикрепили к этому самому законопроекту. И пусть злые языки говорят, что там по большому счету работа над ссылками да сносками, ни дать, ни взять, как на кафедре, когда сидишь над обработкой публикаций профа. Пусть говорят, это ж все из зависти, клятвенно заверяю. На самом деле я отдаю себе отчет, насколько уникально то, над чем сейчас работаю. Примечательно то совпадение, что проект этот именно Вольфинга, моего ментора на принсипал треке. Так что лажать не предлагается.
Оксанке пытался объяснять все, хоть это и совершенно секретно, да ведь у нас нет друг от друга секретов. Только она включала нечуждое ей популистское презрение по отношению к этим самым системно релевантным банкам, а также правительству ("Вообще-то, правительство должно быть не только сильным, но еще и морально подкованным. Это еще твой Макиавелли говорил...") и подобному роду деятельности в общем. Злилась, что из-за этого работать мне приходилось еще больше. Да специально я это, что ли, чтоб с ней времени меньше проводить. Не понимала, как это так меня угораздило, мол, кругом все наоборот провисают из-за кризиса, а я... Дура. Радоваться же надо, что у меня не "наоборот".
Что толку объяснять ей, что все, что она знала о дедлайнах - детский лепет, если речь идет о подготовке стабилизационного фонда? Что сон или любой другой отвлеченный род деятельности в данном случае не предусмотрен, а если имеет место быть, то карается наистрожайшим образом? В последние дни Вольфинг довольно жестко макал меня пару раз носом - нет, не за плохое качество работы, а за нерасторопность. А тут меня еще и дома ждут. Как успеть повсюду? Но я старался, как мог. Да собственно так, как нормальный человек не смог бы. А ей же не видать всего этого.
Ей не видать, ценой каких ухищрений далась мне сегодняшняя вылазка "пораньше". А мне ее не видать сейчас из прихожей нашей квартиры. Только слышу, как негромкие, мелодичные звуки легкими горошинками рассыпаются вокруг, спотыкаясь - это она играет что-то на пианино.
- Привет, любимая.
- Привет, Андрюш, - она выходит мне навстречу, а на лице будто радостное ожидание чего-то. Я должен сейчас еще что-то сказать? Вместо слов я выбираю поцелуи. Видимо, этого мало. Она словно ждет. Но я устал, очень устал, поэтому не в состоянии читать между строк и понимать по взглядам. Если ей что-нибудь надо, пускай говорит прямо.
Дохлый номер. Мы еще некоторое время болтаем о том-о сем. Я забываю о том, что видел у нее на лице, тем более, что это радостное "нечто" давно сменилось недовольством. Разочарованием.
Потом она вздыхает, а я спрашиваю-таки:
- Чего? Не так что-то?
Молчит. А я завожусь, потому что с некоторых пор и мне уже много не надо, и спрашиваю шутливо:
- Не рада, что пораньше приехал?
- Рада, конечно. Просто думала, ты вспомнишь...
Так.
- Что вспомню?
Башка ж не варит ни фига. Ну и что там могло быть? А-а-а... блин. Август-месяц. Да, ровно год назад, в августе...
Но она опережает меня, не дав мне разрулить. Все. Поздно. Запорол. А запорол - так хавай теперь:
- Ну, раз для тебя это так важно...
Она не злится, это же ниже ее. Я же сам должен был. А нет - так все последующее может быть и будет истолковываться только так, что я козел. Не вспомнил. Не поздравил. Цветов не подарил. Да нахрена постоянно дарить цветы? И устраивать истерику, если их не дарят?
- Важно, конечно, - пытаюсь поцеловать, на что она, ну прям как в мелодраме совсем, уворачивается с невеселым смешком.
Вот зачем девушки это делают, а? Линию гнут? Я же может загладить хочу, а она... Что, облезет, если примет извинения, даст себя обнять?
Ладно, как хочешь. Тогда без подарка.
Сначала она вроде не возвращается к этой теме, но это лишь вопрос времени. Следующий подводный камень - он тут как тут.
- Андрюш, я записалась на консультацию через неделю, - вздыхает: - Только обещай, что пойдешь со мной.
- Пойду, сказал же. А чего это ты переживаешь?
- Да не знаю, хорошая ли идея... Боюсь немножко...
- Чего заранее бояться-то, - пожимаю плечами. - Мы за этим туда и идем - обговорить все. Пусть объяснят.
Она - обиженно:
- Ну, раз ты не боишься...
Просто приободрить хотел. Просто приободрить. Просто не хотел, чтобы она так стебалась из-за того, что собираюсь ей подарить ей же на благо. Просто хотел, чтоб ей было лучше.
Ведь я не просто так это решил. Это нечто большее. Я же знаю ее, как облупленную. Давно знаю. Десятилетиями, теми, что ее знаю, она страдает от своего, будем говорить начистоту, дерьмового зрения. Очков не носила и жила полжизни, как в тумане. Вот такой я ее знаю. В линзах ей плохо, у нее сохнут глаза, особенно в офисе под кондером. Но она упорно носит их, издевается над своими глазами. И я хотел, чтобы в ее жизни наконец что-то поменялось. Вот такой я изверг. И она настолько меня достала, что говорить об этом вслух не хочу. А она тупит.
Что она, оказывается, моя содержанка - это я уже слышал. Теперь следует новая вариация стеба, и за что же мне, бл...ть, это:
- Знаешь, вряд ли тебе понять мой страх по этому поводу.
- Почему не понять, - я все же разрулить пытаюсь. - Только мы же и так редко видимся - зачем тратить время на негатив, - высосанный из пальца, - вот и указываю решение тебе...
Погромче так, пораздраженней:
- Да не нужно мне твоих решений. Типа, я сама не знаю.
- А в чем тогда проблема?
- Поговорить просто с тобой хотела, поделиться... Прости, что на уши приседаю!
- Ладно, приседай. Лучше мне, чем кому-нибудь.
- Ленку я этим тоже не напрягаю. Я ж не навязываюсь. Не хотите слушать мои проблемы - не надо.
- Да я не про Ленку, - не удерживаюсь я.
- О-о-ох-х-х, - это она уже теперь издает нервический стон. - Опять... Да сколько раз повторять, у меня с ним не... он мне не... блин! Его нет уже давно!
- Ни хрена себе - нет. Вон, цветочки дарит.
- Так. Основательно в смартфоне у меня полазил.
- А ты думала, я только тебя наизнанку выворачивать могу? В тебе лазить? Ничего другого тебе не надо?
- Блин, да ты гонишь вообще... - огрызается она так же грубо.
Когда я перехожу на секс в грубо-издевательской форме, ее обижает. Только зачем самой нарываться?
- Да, если хочешь знать. Хоть кто-то дарит. И - да! Раньше я могла чем угодно с ним поделиться и знала, что он всегда выслушает! И не будет мне пихать, что я достала с проблемами своими смехотворными.
- Что, скучаешь по нему?
- Нет, блин! Достал уже. Хочешь, удалю его? Заблокирую, на хрен?
- На фига, - пожимаю плечами. - Зачем так обижать чувака, я ему может вон, как обязан...
- Чем это? - она не понимает. Не ожидает подвоха.
Я его и сам не ожидаю. А подвох - он ведь сам собой приходит и абсолютно без какого-либо контроля с твоей стороны, а ты только стоишь с раззявленным ртом и пытаешься понять, откуда он, подвох, завалился.
Как сейчас, когда внезапно слышу свой, вроде, голос, говорящий спокойненько:
- Как - чем? Это ж он тебя рас... ну... подготовил... Чтоб со мной легче было. Не, спасибо ему конечно.
Да-а-а-а.
Упырь я, оказывается.
Она оглушена - тем, что я выдал ей или тем, как это выдал? Не ожидала от меня? Да я сам от себя не ожидал. На лице ее боль, будто я ее стукнул. Да я бы сейчас сам себя стукнул - а толку.
Отходит в сторону с застывшим выражением на лице. Потом боль, видно, проходит, девочка ж большая уже. Но на лице ее задумчивость. Да, чувствую, грузиться сейчас будет, потом мозги мне е...ать. Потом я взорвусь. Потом она заистерит. Так что лучше б наорала.
Некоторое время мы оба молчим и занимаемся каждый своими делами, но я жду. Жду.
- Ну ладно, че ты, - делаю свой неизменно первый шаг. Вяло так. И почему я всегда первый должен. Вообще, надоело все это.
- Нет, я одного не понимаю, - говорит она трезвым, спокойным, аналитическим тоном. О-о-о, ну тогда хандец вообще... - С какой стати мужчины думают, что могут сказать женщине - че попало сказать. Какую-нить хрень. Вот что в башку им тупую взбредет. На ровном месте причем. А она еще потом - плачь, страдай. Близко к сердцу принимай. Да?! - спрашивает громко, озлобленно. - А вот забить просто на это.
- На что? - спрашиваю грубо. - А? На что забить?
- На все! - говорит она погромче. - НА ВСЕ! - кричит. Псих. Ей надо выпустить пар, а у меня в ушах звенит. - Потому что нахрена мне это надо! Чтоб так со мной обращались!
Обращались. Ни хрена себе, дает. Что, бью я ее? Изменяю? Дура.
- То вообще игнор полный, - продолжает она, - а если от работы отрываешься, то только чтоб обидеть меня.
Ага, понятно. Только не ново.
- Ну и забей - предлагаю. - Ну - забей! А то мозги мне уже все вые...ала своим Стэном! Ты мне расскажи еще, бля, как он е...ал тебя! - тоже вдруг срываюсь на крик.
А-а. Внезапно понимаю, что нечаянно, неведомо для самого себя, обнаружил, озвучил перед ней свои заморочки. То, что, оказывается, до сих пор долбит меня во всей этой истории со Стэном.
- Не ори на меня! - орет она.
- Сама не ори! - ору я.
- Андрей, зачем ты так грубишь мне? - спрашивает она уже со слезами.
Меня они бесят, эти слезы. И жалко ее. И сам на себя злюсь. И бешусь еще больше. Вот она, спираль.
- Да мозги вые...ешь сама, а потом ноешь!- огрызаюсь я, - Слезки, чуть что! - а сам уже ясно вижу, как несет меня, нас, засасывает в какую-то гребаную, вонючую воронку.
В который раз несет. И с каждым разом зловоние все сильнее, и с каждым разом глубже засасывает. А паримся, удивляемся мы все меньше, что так происходит. Происходит - и все тут. Наверняка сейчас в какой-нибудь отстойник смоет.
Она плачет уже, горько, обиженно, отчаявшись. Она всегда так плачет. Как ребенок. Мне и правда жаль ее. Но именно сегодня я действительно веду себя, как упырь. И вместо того, чтобы попытаться утешить, как-то все разрулить, я произношу больше сам себе, но по сути ей, конечно:
- Ну ты же хотела забить. Вот и забей. Не парься.
Добил ее этим, кажется. У нее внутри же все, блин, такое хрустальное. Не то, что плюнь - подуй - потрескается, рассыплется. Нет, довести ее до этих самых горьких слез легко чрезвычайно.
Это в первый раз я был потрясен ее состоянием, подавлен, что сделал такое со своей девочкой, прощение у нее просил. С тех пор таких разов было несколько. А во мне со временем видно атрофировалось что-то. И я перестал как-то чрезмерно париться по поводу ее слез, мол, ей разреветься ничего не стоит. Отойдет еще до ужина. Незлопамятная же. И даже минета меня не лишит. Почему-то она считает, что это ниже ее - вымещать на мне какие-то свои косяки, лишая секса. А вымаливания прощения через цветочки там всякие или что подороже она тоже не признает. Мол, это должно все искренне происходить, а не потому, что подлизаться надо. Вот не зараза ли? Получается, как ни крути - ты кругом козел. Реальный мозговой прессинг.
Какие реакции бывают на обиду? Ну, озлобленная. Насмешливая. Мстительная. Хорошо бы - пофигистическая, только где б такую бабу найти, окромя резиновой Зины? Нет, это - утопия. А Оксанка... я же знаю ее. Ее реакция - сокрушенная. Обида потрясает ее. И действует на нее всегда сугубо разрушительно. И уж никак не делает ее сильнее, нет, это - не про нее.
В тот самый раз поревела она где-то в уголке, подальше от меня, а я занимался своими делами. Да, думаю, заявился домой пораньше, топил, как чертило. Хотел хоум офис сделать, чтобы потом вечерок милый был. И выходные. А вечерок по ходу обломался, не начавшись еще. Все испоганит этими своими нервами.
Но она отходит, даже подходит сама и слабо утыкается в меня. То-то же, думаю. И, конечно, тоже моментально извиняюсь перед ней. Ну тогда все - ништяк? Глядишь, перевоспитаю ее. В следующий раз будет себя в руках держать. Лопух.
Потом, после того как я кончил работу, оказалось, что она сегодня тоже реально пораньше домой вернулась и успела забабахать ужин - запеченные улитки с грецкими орехами и черносливом, а на десерт - что-то из какого-то фруктового афродизиака с шампанским. Мы ужинали, я хвалил - умеет она, что говорить. Шутил, что это она специально такое приготовила, чтоб уж наверняка меня сегодня соблазнить. Лопух. Лопух. Она только мягко улыбалась этому. Само собой, лишать меня главного десерта и в этот вечер никто не собирался. Попробовала бы она у меня. Да сама бы от этого потом страдала.
У нас был секс, как обычно. Горячий, крутой очень, как обычно. Она кончила несколько раз, как обычно. Ну и я... как обычно. Только было все в тот раз как-то... не совсем обычно. Судорожно. Да, она сильно дрожала и во время последнего оргазма... плакала, кажется? Но я не придал значения. С ней бывает же это во время секса. Это все афродизирующие, подколол я ее после, шлепнув удовлетворенно по попке. А сам быстро уснул, довольный чрезвычайно. Годовщина, по ходу, тоже закончилась успешно. Лопух. Лопух. Лопух.
А на следующий день ей пришли по почте четыре билета на Агату Кристи. Зимой они к нам приезжают и предполагалось, что пойдем мы туда с братьями. Но поскольку Тоха у нас теперь не один, а с Ренаткой, то мы не знаем пока, как нам поступить. Больше билетов в продаже нет. Хотя вряд ли Димка сильно расстроится, если его лишат концерта. Может, спрыгнет.
***
Саундтрек-ретроспектива
Imagine Dragons - Bleeding out
Sunrise Avenue - Only
Apocalyptica feat. Bush - Letting the cables sleep
Michael Andrews - Rosie Darko (OST Donnie Darko)
John Hayes - Otarinae
Wolf Colony - The Otherside
***
Андрюхин словарик
9-го августа - здесь: 9-е августа 2007 г., как одна из дат начала всемирного финансового кризиса в связи с пришедшейся на эту дату потерей инвестиций в ипотечные облигации хедж-фондами крупного американского банка Bear Stearns
дедлайн - срок для сдачи работы или проекта
кризис - здесь: всемирный финансовый кризис 2007-2008 гг.
литигейтор - здесь: юрист, специализирующийся на ведении гражданских процессов
Макиавелли - Никколо Макиавелли, итальянский мыслитель, философ, писатель и политический деятель XV-XVI вв., в своей прославившей его книге "Государь" выступал за сильную государственную власть, для укрепления которой допускал применение любых средств
принсипал трек - здесь: карьерный путь юриста для достижения им должности принсипала, то есть, более ответственной и высокооплачиваемой должности в крупной юридической фирме
стабилизационный фонд - учрежденный правительством в 2008 г. и просуществовавший до 2015 г. особый федеральный бюджет для поддержки банков, потерявших ликвидность вследствие финансового кризиса
![[]](/img/f/flo_rencen/glava8czerno-belyepyatna/20190521_233727_improved_redacted.jpg)