Ткнув курсором в оранжевый квадратик письма, он стал читать выпавшие на экран буквы.
"Уважаемый Алексей! Меня зовут Виктор. Живу в городе Т-не. Пишу прозу, отдавая предпочтение... (так!) Вы - мой любимый художник! Я без ума от Вашей графики!.. (та-ак!) И ещё больше от цветных коллажей... (ну-ну-ну!) У меня тут скопилось некоторое количество... хочу напечатать в местном издательстве... не могли бы мы посотрудничать на предмет иллюстраций?.. сроки... оплата... гарантирую... надеюсь и жду Вашего решения!"
Он откинулся на спинку кресла и выдохнул. Ёлки-палки! Наконец-то работа по специальности! С этими ночными дежурствами он стал уже понемногу забывать, кем был в прошлой жизни. А ведь работал штатным иллюстратором в приличных периодических изданиях. Да только где они теперь, периодические издания? Раздербанены и упразднены за невостребованностью. Всё давно перетекло в сеть. Не уследишь, не угонишься.
Надо взглянуть!
К письму был приаттачен доковский файл.
Повесть!
"Костры любви".
Ф-фу! Похоже какой-то смурняк! Хотя какая теперь разница?
Но Маринка точно не обрадуется...
Алексей поставил таймер выхода на два часа и развернул файл "под скрепкой".
Шерсть твою пядь!!! Такой боли он не чувствовал довольно давно. Да что там давно - никогда не чувствовал.
Окно было затянуто белой слизью. Жёлтая безысходность затопила комнату. На полу сидели три парня и одна девушка. Молодые. Юные. Не более двадцати лет. Дети девяностых. Серые лица, сгорбленные и словно бы съеденные страданием силуэты. И ощущаемый как глашатай смерти старинный телефонный аппарат на тумбочке. От него тянулись невидимые нити к этой четвёрке, летели ядовитые стрелы прямо в грудь каждому, лилось расплавленное серебро в агонизирующие мозги. Телефонные трели выкашивали слабых.
Да что же это?
Алексей прилип к стене и молча наблюдал, лёгкими мазками добавляя краску в разговор, в движения, в еле теплящуюся надежду.
Конфликт был ему не вполне понятен. Попахивало противостоянием отцов и детей. Молодое поколение в полночь превращалось в волков и выходило на улицу, и там их встречали выстрелами из дробовиков радетели старого образа жизни. Такая махровая социальщина, густо сдобренная сизо-коричневой патокой.
Чернуха? Депрессуха? Гимн ниспровергателям основ?
Алексей немного послушал дебаты, пёстрые, как конфетти. Ребята психовали и пытались осознать своё место в этом непростом мире. Он плеснул туда остужающего церулеана. И достал из палитры любимый солнечный свет. Оказалось, в нём тоже существовала надобность. У главного героя случилась любовь с единственной в компании девочкой. И без солнца и лазури тут было не обойтись.
Животная страсть, нежность, судьба - всё переплелось в радужный жгут, которым Алексей обозначил территорию чувств.
Но автор по имени Виктор не собирался жалеть своих героев. Вырвал главного из привычной атмосферы и толкнул его сквозь завесу дроби и капканы к людям. И, не дав ему прибиться к другому лагерю, бросил на полпути. Заставил страдать.
Алексей спешно смешивал краски, но тут более всего подходил монохром. Именно в нём чувствовалась органика. И Алексей принялся прорисовывать контуры.
Таймеру давно пора было сработать, но сеанс отчего-то не прекращался. Алексей уходил всё дальше и дальше за главным героем. Его затягивало.
На просцениуме появились родственники бывшего оборотня, а потом и новая любовь ослепила привыкшие к темноте глаза вервольфа.
Алексей не поспевал за страданиями и внутренними борениями протагониста. Реальность тоже сделала кульбит, и на смену монохрому пришли фосфорные цвета. Событий в жизни героев было мало, но драйв, тем не менее, нарастал. На улицах по-прежнему шла грызня, и дробовики в безразличных руках легко находили достойные цели.
Герой вышел на улицу глубокой ночью и полез спасать оборотней от истребления. Алексей, сбивая дыхание, бежал за ним следом. Они оба попали на линию огня. Герой упал, и разорвалось небо, и пролилось оранжевым огнём на тех, кто то ли был, а то ли не был, на тех, кто оказался ни при чём. Костры горели как-то очень ярко - предвестники грядущих ран и бед. И в качестве роскошного подарка им выпал амарантовый рассвет...
- Мобильник сел не вовремя, - вздохнула Марина. - Вот таймер и не сработал. Передоз, вы ж сами видели. Зато рисунки...
- Рисунки-то отличные, - сказал молоденький доктор и ещё раз посветил фонариком в остекленевший глаз Алексея. - Но мы чудом успели. Моя б воля, я бы всех эмпатов на сто первый километр...
- Что вы такое говорите! - всплеснула руками Марина.
- А что? - Доктор пожал плечами. - Лучше застревать в чужих фантазиях?
Марина не ответила. Она смотрела на финальную иллюстрацию, созданную Алексеем. На ней пурпурный круг солнца неотвратимо выкатывался из-за серо-зелёных унылых новостроек.