Финеева Елизавета : другие произведения.

Опыты любви и одиночества

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
   СЕМЬЯ ВАЛЕНТИНЫ
  
  
  
   ГАНГРЕНА
  
  
  
   Тот, кто не был на грани жизни и смерти никогда не поймет, что значит умирать. Никогда не поймет, что такое смерть. Никогда не поймет, что такое жизнь.
  
   На высоком берегу реки во Владимирской области, на опушке соснового леса, вдали от поселений, расположилось деревенское кладбище. На его краю, заросшем черемухой и крапивой, у обрыва, похоронена Валентина. У Валентины было десять детей, пятеро умерли в детстве, и в могилу одной из умерших девочек были захоронены ее отец и мать.
  
   Неласкова Владимирская земля, не каждому откроет свою загадочную, как омуты ее рек и тропы лесных чащ, душу. Валентина любила ходить в лес. В начале июня расцветали ландыши, потом поспевали земляника и черника, появлялись грибы. Ближе к концу лета созревали брусника и ежевика. В глубине леса были потаенные места, одно из таких мест Валентина называла сказкой. Ели и сосны здесь срослись с густым мхом и обрамляли удивительно красивые поляны. В этом сказочном месте, как драгоценные камни, гнездились оранжевые подосиновики, красно-коричневые белые, прятались в траве желтые гроздья лисичек, и даже брусничные, лимонные и светло-зеленые сыроежки были такими крепкими, что сами просились в лукошко.
  
   На старых вырубках Валентина находила земляничные поляны, а в ельниках черничные заросли. Покусанная комарами, с полной корзиной ягод Валентина шла купаться на речку, на любимое место у сосен. С высокого берега реки был спуск к большому пляжу. Берега реки поросли речными цветами, над которыми вились огромные темно-синие стрекозы. Валентина часто вспоминала свое детство, когда река казалась ей очень большой, и она не могла переплыть на другой берег и полюбоваться яркими ромашками, колокольчиками, лютиками и дикой гвоздикой на недоступном лугу.
  
   Бедна Владимирская земля, а потому только великим труженикам становится она матерью. На скудной песчаной почве лишь сосны хорошо растут, и земледельцы, предки Валентины, отправлялись зимой на заработки в города.
  
   Дом, в котором родилась Валентина, состоял из трех изб, и в одной избе располагалась мастерская. В ней ее отец и его работники изготовляли рамы для парников, которые поставляли в монастыри. Одним зимним днем отец Валентины привез рамы в Новодевичий монастырь и зашел пообедать в трактир на Большой Пироговской. За обедом он отравился и умер, и девочка осталась сиротой.
  
   Дед Валентины пил горькую, но после смерти сына бросил и стал поднимать внуков. Деду нельзя было сказать ни слова, женщины в то время права голоса в семье не имели. Бабушка Валентины осмеливалась обратиться к мужу, только чтобы спросить, что варить на обед.
  
   Маленькая Валя водила лошадей в ночное с шести лет. Дед сажал ее вечером на коня и отправлял к реке, где пастух пас уставших после тяжелой дневной работы животных. Снимая Валю с лошади, пастух причитал над ребенком: "Бедная ты, несчастная сирота!" Валя босиком бежала ночным лесом домой. Дорога ее проходила через сосновую рощу, которую в деревне называли Волковцы. Маленькая Валя очень боялась волков и, умирая от страха, мчалась в деревню.
  
   Валентина с детства была приучена к тяжелой деревенской работе, которая получалась у нее легко и незаметно для окружающих, как будто сама собой. Валя любила работу и видела в ней смысл своей жизни.
  
   В церковно-приходской школе Валентина была лучшей ученицей среди одноклассниц, и после ее окончания вышла замуж за лучшего ученика среди мальчиков. Если во время учебы школьникам нужна была подсказка, они спрашивали Валю или ее нареченного Ваню.
  
   Девочка выросла завидной невестой, и дед дал за ней хорошее приданое. Он внес за жениха Вали пай в таможенную артель.
  
   После свадьбы муж Валентины Иван получил место бухгалтера в этой артели. Он много работал, и в семье был достаток. Иван и Валентина никогда слова плохого друг другу не сказали. Муж привозил домой конфискованный на таможне товар, добротную материю, дорогие ювелирные украшения. Он работал на таможне в Одессе, а Валентина с детьми жила в деревне со свекровью.
  
   Свекровь Валентины сильно пила, и в каждом углу дома стояла четверть водки, покрытая чайной чашкой. Невестка ни слова ей не говорила, с почтением и терпением относилась к матери мужа. Однажды свекрови приснился сон, как на нее нападают три мужика в красных рубахах, и она умерла от инсульта. Валентина с двумя детьми отправилась к мужу в Одессу. Она впервые ехала одна на поезде, раньше она уезжала из деревни только в Москву. Валентина очень боялась за деньги, которые были завязаны в угол платка, но благополучно добралась до Одессы.
  
   Она часто вспоминала, как по городу стрелял броненосец "Потемкин". Волосы на ее голове ходили ходуном от страха, а зубы стучали так, что она не могла говорить.
  
   Из Одессы семья переехала в польский город Калиш. Калишская губерния была в те времена частью Российской империи. Большую часть ее жителей составляли поляки, и сосед поляк однажды обратился к Валентине:
  
   − Пани бухгалтерша, еще Польска не сгинела! А кацап поляку будет ботинки чистить!
   − Ну что вы, быть такого не может, − возразила Валентина, которая гордилась своей
   страной.
  
   Незадолго до революции Иван получил место бухгалтера в Ярославской губернии, на большой ткацкой фабрике, которая поставляла ткани Императорскому двору. Многодетная семья обосновалась на втором этаже просторного двухэтажного дома.
  
   Валентине, как и в Федосеево, приходилось держать корову, теленка, кур и много работать на огороде, чтобы прокормить большую семью. Она носила тяжелые ведра с водой на второй этаж и спускалась вниз с кормом для коровы. Муж Иван был человеком сердечным и хлебосольным, и в семье часто гостили родственники. Валентина обслуживала и многочисленных гостей, а ноги ее все чаще болели.
  
   Иван был честным и порядочным человеком. Когда пришла советская власть, красный директор его уволил. Иван жил работой, и увольнение для него означало конец жизни. Вскоре он тяжело заболел малокровием. Семье пришлось вернуться в родовой дом в Федосеево.
  
   Соседи завидовали Валентине и ее мужу. Ведь они и говорили по-другому, и вели себя по-другому, и вещи у них были не такие, как у деревенских. У Валентины с Иваном была красивая посуда, мебель, одежда из Одессы, Калиша и Москвы.
  
   − Интеллигенция паршивая, − говорила соседка Пашка, глядя на рождественскую елку в окнах дома Валентины. Наряженную ель она отродясь не видала. Дерево было украшено игрушками сказочной красоты из Москвы, а может быть, из Польши. Пашка и другие соседи, как завороженные, смотрели в окна Валентины, но она словно не замечала их, даже занавески не задергивала. Как будто людей вообще не существовало.
  
   Дом Валентины в Федосеево был одним из самых больших в деревне. Построенный в конце девятнадцатого века, он был поделен на зоны. Лучшая его часть, собственно "дом", была отапливаемой, в ней располагалась огромная русская печь, занимавшая пол-избы. В большой комнате "дома" было четыре окна, все они выходили на улицу.
  
   Терраса была пристроена позже, она служила кухней и столовой. В "дом" из террасы попадали через сени, которые представляли собой узкий коридор из двух частей, смыкающихся под прямым углом. Из сеней двери вели в "дом", в чуланы и в сарай с земляным полом. За сараем располагался огород, он казался очень большим из-за множества грядок и клумб, на которые он был поделен.
  
   В деревне Федосеево была одна улица. Дома на ней стояли одноэтажные, и только один дом был двухэтажный, его первый этаж занимал деревенский магазин. Cын Валентины Михаил в восемнадцать лет стал директором этого магазина. Через несколько месяцев произошла растрата, и партнеры свалили вину за нее на Мишу, который был слишком молод и наивен, чтобы понимать, что происходит.
  
   Когда Валентина узнала про сына, свет померк в ее глазах.
  
   − За что же это! − взмолилась она, не в силах двигаться. Так и сидела без движения всю ночь на кровати, молилась до утра. Мысли крутились в голове: "Всю жизнь честно работала, за что такое наказание, в чем провинилась и кто заступится за нас".
  
   Ни слова не сказала Валентина мужикам-соседям, партнерам Михаила. Помощи ждать было не от кого, и Валентине пришлось продать корову, чтобы выплатить долг Михаила.
  
   Времена настали тяжелые, голодные. Младшие дети Валентины учились в школе в районном центре, который находился в четырнадцати километрах от деревни, и пешком приходили домой на выходные. Валентина давала с собой продуктов детям в обрез, ведь она сама не получала лишнего куска хлеба от своего деда. Младшая дочь Валентины, Дарья, заболела малокровием, как и ее отец. Но девочка очень хотела жить и смогла справиться с тяжелой болезнью.
  
   Деревенскую церковь, в которой венчались Валентина и Иван, взорвали. Набожная Валентина ходила в церковь в соседнее село за пять километров каждое воскресенье, не пропуская ни одной службы.
  
   Люди говорили, что Бога нет. Но Валентина в Бога верила. Она не верила в людей.
  
   − Мишка семью без коровы оставил, а Анька за пьяницу замуж вышла, − думала про своих старших детей Валентина, пропалывая грядки на огороде.
  
   − Да как можно так, что же они делают! − кричала про детей Валентина, боясь, что ее внутренние крики услышит соседка Пашка.
  
  
   ****
  
   Через несколько лет младшая дочь Валентины Дарья, после окончания техникума в Москве, уехала по распределению в Красноярск, и вышла замуж за партийного работника. Богомольная Валентина не препятствовала выбору дочери. Она считала, что вся власть от Бога. Она принимала все, что с ней происходит, по-христиански, без протеста.
  
   На террасе Валентины висел большой плакат с фотографией Сталина: "Смело и безбоязненно внедряйте критику и самокритику". Впрочем, общественная жизнь ее никогда не интересовала, она жила исключительно личной.
  
   В доме Валентины были старинные иконы, и всегда горела лампадка. Однажды ночью в окно ее спальни постучался ночной путник. В те времена ночами передвигались люди, которые, спасаясь от гонений, боялись идти днем. Верующая Валентина не могла не помочь попавшему в беду. Оказалось, что ночной путник хотел спросить дорогу. Поблагодарив хозяйку за помощь, он сказал:
  
   − Вижу, что лампадка горит, верующий человек живет, потому и постучал.
  
   Муж Валентины Иван не нашел в себе силы жить при советской власти и сгорел от малокровия. Рано овдовев, Валентина быстро превратилась в старуху. Ее ноги, обмороженные в детстве и поврежденные от поднятия тяжестей, сильно отекли. Руки скрючились и покрылись шишками. Спина сгорбилась и стала почти параллельной земле.
  
   Валентине становилось все тяжелее жить одной в деревне. Дочь Дарья стала забирать ее на зиму в город. Во время войны мужа Дарьи перевели работать в Москву, и мать проводила у дочери в зимние месяцы.
  
   Соседка Пашка круглый год жила в деревне. Уезжая на зиму в город, Валентина оставляла ей ключи от дома. Каждую весну, приезжая с московской зимовки, она недосчитывалась подушек, пропадала и одежда, но Пашке она ни слова не сказала.
  
   Дочь соседки работала в банке, и ее посадили в тюрьму за недостачу. Пашка продала полдома, чтобы выплатить долг, и у Валентины появились другие соседи.
  
   − Один зять все приданое Аньки пропил, а Дашкин муж меня обворовал, ничего не оставил, − приговаривала Валентина уже почти в полный голос, работая на огороде, так что со стороны могло показаться, что она разговаривает сама с собой. Детям мать никогда плохого слова не сказала, по-христиански нося в себе всю боль.
  
   − Я все молчу и молчу, − любила повторять она, делая ударение на первом слоге.
  
   Валентина часто обвиняла мужа дочери Дарьи, уважаемого партийного работника, в краже у нее золотых украшений. Она не помнила, что продала свои ценные вещи и потратила сбережения, чтобы купить парную печенку для смертельно больного мужа.
  
   Старшей дочери, красавице Анне, Валентина с мужем еще до революции дали хорошее образование, и она стала учительницей русского языка. У Анны было богатое приданое, но дочь вышла замуж за пьяницу, и он все пропил.
  
   Родители умоляли Анну ее перед свадьбой :
  
   − Не выходи ты за него, если и было у вас что, мы ребенка воспитаем.
  
   Но Анна любила без памяти веселого и красивого мужа, и то разводилась с ним, то снова сходилась, но бросить его так и не нашла в себе силы. Она обвиняла мать и благополучную сестру Дарью в своей загубленной жизни, устраивая истерики и скандалы.
  
   Анна любила играть в карты, и когда она гостила у матери в Федосеево, по вечерам у нее собирались пьяные компании, посиделки заканчивались далеко за полночь.
  
   Валентина долго молчала, Анне ничего не говорила, лишь качала головой и замечала:
   − Неча делать.
  
   Как-то летом Анна устроила матери скандал, потому что ее грибы не были высушены в печке в первую очередь.
  
   В семье Валентины все ходили за грибами, которые заготавливали на зиму. Возить на поезде в Москву сухие грибы было намного легче, чем соленые в банках. Из Федосеево до Москвы ехали с пересадкой, и до станции нужно было идти несколько километров пешком.
  
   Когда Анна ушла в лес за грибами, мать собрала ее вещи, и выставила в сумке за дверь.
  
  
   ***
  
  
   Внуки и правнук Валентины любили гостить летом у бабушки в деревне. Бабушка их баловала. С правнуком Валентина даже играла в футбол.
  
   Бабушка Валя не любила, когда ее родные одевались неряшливо в деревне, и делала замечание внучке Леле:
  
   − Это в городе вас никто не знает, ходите как хотите, а здесь все вас знают.
  
   Дом Валентина содержала в чистоте, убравшись, говорила:
  
   − Теперь похоже на наш дом.
  
   Но клопы у нее водились огромные, матрас, на котором она спала, кишел ими.
  
   Мылась Валентина редко, говоря дочке Дарье и внучке Ляле:
  
   − Это вам надо мыться, вы об мужей пачкаетесь, а мне это ни к чему, я вдова.
  
   Валентина презирала плоть и плотские удовольствия, даже в баню не ходила. Не любила толстых людей, и говорила про полную знакомую:
  
   − Уж очень она толстая, − делая ударение на букву а.
  
   Валентина почти ничего не ела, а только пила воду.
  
   Единственным развлечением для Валентины было "пройтись до братца".
  
   Заложив правую руку за спину и размахивая левой рукой, согбенная старица шла в гости в дом на деревенском перекрестке, напротив двухэтажного магазина.
  
   Брат был единственным собеседником Валентины, с которым она говорила на равных. С остальными людьми она никогда не советовалась. Вынося какое-либо суждение о людях − "балабол", "толстая" или "неча им делать", Валентина более его не меняла.
  
   В последние годы бабушка Валя с уничижением говорила и о себе.
  
   − Да кто есть? − спрашивала она и сама себе отвечала:
  
   − Нищуха.
  
  
   ***
  
  
   Гангрена у Валентины началась внезапно, но развивалась стремительно и не давала шансов на обжалование приговора врачей − ампутация ноги. Ногу отнимать Валентина не стала, не хотела предстать перед Создателем калекой. Улыбнувшись, она сразу сказала:
  
   − Как же я буду без ноги-то.
  
   Валентина ползала по ковру, собирая крошки, потому что не могла жить без работы.
  
   − Надо чё-то делать, − говорила она.
  
   Гангрена заживо пожирала тело, которое причинило ей столько боли и страдания. Ее плоть таяла, растворялась на глазах.
  
   Правая нога Валентины превратилась в костяную.
  
   Валентина всю жизнь работала от зари до зари, и покоится великая труженица на высоком берегу живописной реки. Внизу под обрывом река петляет, делая крутые повороты, и стайки байдарок плывут по ней в теплое время года. В лесу рядом с кладбищем растут душистые сосны, и кажется, что свежее и звонче этого воздуха нет на земле.
  
  
  
   ЗЕЛЕНЫЕ ЯБЛОКИ
  
  
  
   Откуда приходит этот страх? Он стучится в сердце, разрезает на части, парализует волю.
  
   Как страницы книги листал Иван Сергеевич картины своей жизни, пытаясь понять истоки своего страха и не находя их.
  
   Он гордился тем, что всему научился сам. Иван окончил всего несколько классов церковно-приходской школы в своей деревне Федосеево, на Владимирской стороне. С одиннадцати лет он работал подавальщиком кипятка в трактире в Москве.
  
   В восемнадцать лет он женился на Валентине. Дед Вали, который ее воспитал, умирая, наказал выдать ее замуж за Ивана, и дал за ней две тысячи рублей приданого. Он внес за жениха внучки пай в таможенную артель.
  
   После свадьбы Иван получил место бухгалтера в этой артели. Он много работал, начальство ценило его, и он мог хорошо обеспечивать свою семью.
  
   Иван был человеком основательным, и любил делать покупки по каталогам. Он внимательно изучал все предложения и выбирал лучшее. Он все приобретал отборное, первосортное − семена растений, саженцы, цыплят.
  
   Иван работал бухгалтером в Одессе, потом в польском городе Калише. На таможне артельщикам продавали конфискат по низкой цене, и Иван приносил домой отрезы дорогих тканей и изысканные украшения. Валентина была богомольной женщиной, и вещи ее мало интересовали, но подаренные мужем гранатовый браслет и золотое кольцо с жемчугом и бирюзой она очень любила.
  
   Иван происходил из семьи по тем временам небольшой, у него были только брат и сестра. Брат его служил кассиром, и однажды знакомый попросил у него двенадцать тысяч рублей в долг. Расписки не было, и когда он потребовал вернуть деньги, взятые из кассы, приятель сделал удивленное лицо и сказал, что впервые об этом слышит. Брат вскоре умер.
  
   Единственная сестра Ивана была замужем за человеком, который пел басом в церковном хоре при храме Христа Спасителя. За службу ему выносили на подносе двадцать пять рублей.
  
   Валентина же была из большой семьи. Троих братьев жены Иван устроил на работу в таможенную артель грузчиками. У Валентины и Ивана постоянно жила ее незамужняя племянница. Каждый день за семейным обедом собиралось не меньше десяти человек. Иван Сергеевич очень любил соленое. Когда на стол подавали блюда, он первым делом солил, не пробуя.
  
   Иван Сергеевич стал одним из самых обеспеченных людей в своей деревне. Среди сослуживцев он был единственным из крестьян, и когда он встречал кого-либо крестьянского происхождения, то старался сблизиться с ним.
  
   Семья его росла, десять детей родила ему Валентина. Судьба поднимала его все выше по карьерной лестнице, и незадолго до революции Иван получил место бухгалтера в Ярославской губернии на большой ткацкой фабрике, которая поставляла ткани Императорскому двору. Огромная пропасть простиралась между крестьянским сыном Ваней и бухгалтером этой фабрики Иваном Сергеевичем.
  
   Хозяин доверял ему свои деньги, самое ценное, что у него было. Высокое положение давало Ивану Сергеевичу власть над людьми, ведь через его руки проходили денежные потоки фабрики.
  
   Но он никогда не использовал свою должность в корыстных целях, он был педантичным и правильным. Иван Сергеевич говорил тихим спокойным голосом и с коллегами, и с многочисленными домочадцами, и никогда не повышал его.
  
   Он любил утром приходить в контору, открывать счетные книги, проверять кассу и здороваться с сослуживцами, которые почтительно приветствовали его.
  
   Как в зеркала, смотрел Иван в лица этих людей, и видел в них уважение, почтение и даже подобострастие.
  
   Как от источника энергии, заряжался Иван от этого отраженного света той власти, которую дал ему хозяин, и эта энергия давала ему силы жить.
  
   Иван был скрупулезно честным и порядочным человеком. Когда пришла советская власть, красный директор его уволил.
  
   Семье пришлось вернуться в родовой дом в Федосеево. Они возвращались в товарном вагоне, в который погрузили все нажитое имущество, породистая корова Манька тоже была в этом поезде. В пассажирском вагоне ехали дети со старшей сестрой.
  
   Для семьи Ивана Сергеевича настали тяжелые времена. Голод, безработица царили вокруг. Все, ради чего жил Иван Сергеевич, ушло.
  
   Бывший бухгалтер просмотрел последнюю картину своих воспоминаний и вернулся в свое настоящее. Он увидел зеленые яблоки на столе, гладкие и круглые. Валентина сорвала их, чтобы сварить компот на обед. Раньше такие яблоки пошли бы на корм свиньям.
  
   Ивану Сергеевичу только и остались эти яблоки, и огород, и скотина в хлеву. Его мир оказался ограничен деревенским домом и участком земли.
  
   Несколько раз через бывших сослуживцев удавалось Ивану Сергеевичу получать небольшие подработки, но на низкой должности, и платили ему очень мало. Он уезжал на заработки в Винницу, и присылал жене оттуда даже яичную скорлупу, для удобрения огорода.
  
   Иван Сергеевич был убежденный атеист, а жена его Валентина была глубоко верующей.
  
   − Не наказание, а испытание, − говорила она о его увольнении. − Оно ниспослано свыше, Господь испытывает нашу любовь к нему.
  
   Иван Сергеевич не слушал жену. Когда в Курске от тифа умер его старший сын, который был в армии, он лишь ненадолго зашел в церковь во время отпевания.
  
   Наступало смутное время, когда многие оказывались в лагерях, и ночами люди не спали, боясь, что за ними придут.
  
   "Иван всего лишь потерял хорошую работу, − думала Валентина. − Он здоровый, не старый и физически сильный мужчина. Может и в огороде работать, и на заработки ездить. Наверное, судьба хранила, и не надо было Ивану работать на жестокого директора. Не достоин этот начальник, чтобы такой порядочный человек был у него в услужении. Ивану совесть свою пятнать не пристало, раболепствовать перед людьми низкими. Не дай Бог, хуже бы вышло, свалили бы на него недостачу, и сгинул бы в лагерях, в позоре и бесчестии".
  
   Но этого не понимал Иван. Муки, которые испытывал он, оказавшись без источника своих жизненных сил, были настолько велики, что переродились в его подсознании в сильнейший страх. Он безумно боялся красного директора фабрики и новую власть.
  
   Ночами он плохо спал, а, засыпая, видел во сне своего бывшего начальника, который угрожал ему и требовал отчета о деньгах.
  
   Просыпаясь в холодном поту, Иван отчетливо ощущал, что соратники директора могут прийти к нему в дом, устроить обыск. Вдоль фундамента печи, в подполе, были зарыты золотые монеты, на самый черный день.
  
   На другой день казалось ему, что на фабрике могут подделать документы, его подпись в то время, когда он был бухгалтером, и потребовать вернуть деньги, которые он не брал, или отдать под суд. Он понимал, что все равно ничего не докажет, что не тягаться ему с новой властью, и силы его таяли на глазах.
  
   Иван Сергеевич заболел малокровием. Железистая анемия сжигала его, и ему становилось лучше только от сырой печенки. Валентина сдавала в торгсин накопленный за многие годы работы на таможне конфискат, чтобы купить ее. Она несла в торгсин кольца и браслеты, отрезы дорогих тканей, золотые монеты. В доме не осталось почти ничего ценного.
  
   Иван Сергеевич говорил жене:
  
   − Красина не спасли, а меня кто спасет?
  
   Несколько раз он становился таким спокойным, что Валентина думала, что он умирает. Она трясла его, кормила жирной пищей, и он оживал.
  
   Мягкому и заботливому Ивану Сергеевичу было очень тяжело, что из-за него семья терпит такие потери.
  
   Ему было всего пятьдесят четыре года, когда он почувствовал, что приближается его час. Иван Сергеевич понимал, что неграмотная жена растеряется, когда он покинет ее навсегда, и заполнил бланки, чтобы отправить телеграммы детям: "Папа умер". Валентине оставалось только поставить дату и отнести на почту.
  
  
  
   ЗЕЛЕНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ
  
  
  
   Низкие кусты облепихи тесно примыкали друг к другу гроздьями маслянистых оранжевых ягод в мелких замшевых листьях, окружая небольшую поляну в таежном лесу. Облепиха, осенние желтые березы и зеленые ели стали единственными свидетелями сцены, которая произошла на лесной поляне.
  
   Высокий темноволосый парень первым пересек границы поляны. За ним сквозь таежные заросли пробралась низенькая курносая девушка в цветастой юбке.
  
   Девушка присела на поваленную березу и внимательно посмотрела молодому человеку в лицо, какое будто чего-то ждала.
  
   Парень тоже смотрел на девушку, но их взгляды не пересеклись. Его взгляд был сначала прикован к ее пышной груди под ситцевой рубашкой, потом скользнул по тонкой талии и остановился на цветастой юбке, обтягивающей бедра девушки.
  
   Через несколько мгновений цветастая юбка уже сливалась с пестрой сентябрьской травой, а тела парня и девушки стали единым целым, естественной частью таежной поляны, поросшей облепихой, и леса, обступающего ее со всех сторон. Стремительное соитие молодых людей было угодно увядающей природе, оно было частью осенних брачных игр, входивших в обычаи этих мест.
  
   Девушка встала и быстро отвернулась, чтобы скрыть слезы, текущие у нее по щекам. Ведь она не дождалась того, что хотела получить от молодого человека. Если уж она пришла сюда, на эту лесную поляну, поступившись своей женской гордостью, то должна была быть щедро вознаграждена. Она ждала поцелуев, ласковых слов, нежных прикосновений, и, конечно, признаний в вечной любви, преданности и заверений в обеспеченном будущем. Но Василий удовлетворил с ней свое желание, как это делали на этой поляне медведи, волки и лисицы, и теперь молча шел по тропинке в небольшой сибирский городок, куда Дарья была направлена из Москвы на комсомольскую стройку.
  
   "Еще одна юбка", − думал Василий, пробираясь сквозь заросли ельника к опушке леса и глядя на мелькавшую впереди фигуру Дарьи.
  
   Когда они уже почти дошли до городка, Дарья все же переборола свою гордость и обратилась к Василию:
  
   − Ты же жениться предлагал!
  
   − Так мы и поженились, − ухмыльнулся Василий.
  
   − Я, между прочим, девушкой была, − засмущавшись, продолжала Дарья.
  
   − Ври больше!
  
   Дарья остолбенела от такой наглости Василия. Крови, действительно, не было видно, но что там можно было разобрать, в пестрой траве? Василий был ее первым мужчиной, и должен был это понять. Дарья не привыкла сдаваться без боя. Насупившись, она исподлобья посмотрела на парня и четко произнесла:
  
   − По-моему, это ты врешь. И запомни, я этого так не оставлю. Обещал жениться, значит должен жениться. Я в партком пойду жаловаться. В Москву напишу. Надо будет, до самого Сталина дойду.
  
   Дарья развернулась и быстро зашагала вперед, в сторону города, оставив обескураженного Василия стоять, как вкопанного, на тропинке. Недавнее вступление в партию далось Василию, сыну раскулаченного и сосланного отца, очень нелегко. Он вспомнил слова парторга:
  
   − Вася, один твой просчет и ты вылетишь из рядов коммунистов навсегда.
  
   Василий привык легко знакомиться с девчонками и также легко с ними расставаться. "Если не берегут они свою комсомольскую честь, пусть руководство с ними идейную работу проводит", −думал он. Но никто из них никогда ему не угрожал, как Дарья. Они с Дашей были знакомы всего несколько недель. Да, чем-то, конечно, она его зацепила. Но не более того. Немного успокоившись, Вася закурил и, не спеша, зашагал домой.
  
  
   ****
  
  
   Вернувшись в тесную комнату в бараке, которую она делила с подругой Зоей, Дарья упала на покрытые казенными одеялами нары и зарыдала. Надвигалась суровая сибирская зима и, оказавшись в небольшом таежном городке без теплых вещей, в холодной комнате, Дарья все чаще чувствовала, как леденящий ужас комком подступает к горлу. Василий, перспективный молодой руководитель, представлялся ей спасительным звеном в цепи невезений, постигших ее в последнее время.
  
   Дарья никогда не ошибалась. Она всегда все просчитывала до мелочей, тасуя людей вокруг себя, как карты в колоде, пока в ее руках не оказывался самый крупный козырь.
  
   Василий сказал ей, что козырная карта выпала у нее из рук, что у нее одни шестерки и крыть ей нечем. Дарья всхлипнула и вытерла глаза краем подола. Поразмыслив, она поняла, что он прав. У нее нет свидетелей, нет доказательств, ничего, что она могла бы предъявить ему. "Он все равно никуда не уйдет, − думала Дарья, − сжимая в руках подол злосчастной цветастой юбки, − он вернется ко мне".
  
   Через несколько дней подруга Зоя рассказала ей новость, облетевшую комсомольское общежитие: Василий уехал в Красноярск, где должен был приступить к новой работе. "Представляешь, − щебетала Зоя, − у него теперь своя комната в настоящем кирпичном доме с отоплением и удобствами".
  
   "Своя комната, − со злостью думала Дарья. − Я тут должна зимовать в холодном бараке вдвоем с подругой, в комнате, где с трудом умещаются нары. Сделал свое дело и уехал, значит. Все они такие, мужики, всем им одного надо".
  
  
   ****
  
  
   Зоя, проснувшись холодным октябрьским утром, увидела Дарью, с чемоданчиком в руках, в пальто и в коричневом берете, по-модному натянутом на одно ухо.
  
   − Ты куда это? − ничего не понимая, испуганно спросила она подругу.
  
   − Я в Красноярск. К мужу. Я теперь там жить буду.
  
   − К какому мужу? − удивилась Зоя.
  
   − К Василию. Он меня давно замуж звал. Вот приеду, говорил, в Красноярск, устроюсь, а ты недельки через две приезжай. До свиданья, Зоя.
  
   Оставив Зою в полном недоумении, Дарья уверенно зашагала на железнодорожный вокзал, где села на поезд до Красноярска.
  
   Козыри нынче пики, а значит, она, пиковая дама, снова в козырях, и ее пиковый король будет при ней. Дарья поняла это, когда не дождалась своих обычных женских недомоганий, которые случались у нее регулярно через двадцать пять дней. Подождав для верности неделю, она окончательно убедилась в том, что беременна, и поехала в Красноярск, чтобы убедить в этом и Василия. Дарья смотрела на холмы за окном поезда, покрытые желтыми березами и зелеными елями, и жмурилась от удовольствия. Теперь ему крыть нечем. Все козыри у нее на руках.
  
   Увидев на пороге своей комнаты Дарью с чемоданчиком, Василий едва не лишился чувств.
  
   − Ты зачем приехала? − только и смог вымолвить он.
  
   − Я жить здесь буду, − с достоинством ответила девушка и стала спокойно распаковывать чемодан. − Я ребенка от тебя жду.
  
   Василий, который уже приготовился послать непрошеную гостью ко всем чертям, задумался. Рано оставшись без матери, а потом и без раскулаченного отца, он с трепетом относился к семье, к маленьким детям и особенно к беременным. Если Дарья действительно беременна от него, он не мог оставить ее зимовать в холодном бараке таежного городка.
  
   Но было и другое опасение, которое заставило Василия серьезно задуматься. Если эта ненормальная додумалась приехать к нему в Красноярск, куда ее никто не звал, то она сможет, наверное, дойти и до парткома, как она обещала там, на опушке леса. Перед глазами у Василия уже стояла картина, как парторг, напряженно глядя ему в лицо, заявляет:
  
   − Партбилет на стол, Василий!
  
   − Ну что ж, располагайся, раз приехала, сказал он Дарье.
  
  
   ****
  
  
   В первые же дни совместной жизни Дарья, выросшая, как и Василий, в крестьянской семье, поразила его своей медлительностью и нерасторопностью. Накрыть на стол Дарье удавалось с большим трудом. Когда она готовила еду, ставила на стол посуду, подавала блюда, она как будто не могла сосредоточиться и все делала медленно и неаккуратно.
  
   Истинную причину этого странного поведения знала только Дарья, ведь у нее перед глазами постоянно находились предметы и существа, которых на самом деле не было. Когда она хотела поставить тарелку на стол, ей казалось, что на нем уже есть кастрюля, а рядом стоит сковорода, а на ней сидит зеленый человечек и кричит ей:
  
   − Дура ты, Дашка, я все про тебя знаю. Будут тебя черти на большой сковороде жарить!
  
  Дарья впервые начала видеть странные, не существующие в реальности предметы и существа, когда ей было четырнадцать лет. Она поделилась этой новостью с сестрой Шурой. Они с Шурой жили тогда в районном центре, в четырнадцати километрах от их родной деревни Федосеево и ходили в школу, которой в Федосеево не было.
  
   Сестра не видела ни ярких цветов, ни червей, ни каракатиц, то есть видела только то, что действительно существовало. Шуру не вдохновили откровения Даши. Она стала обзывать Дарью ненормальной и пригрозила рассказать про ее видения родителям, чтобы они отправили ее в больницу.
  
   В Федосеево у Валентины, матери Даши и Шуры, были в достатке яйца, молоко и картошка, и даже рыба. Но в семье было десять детей, поэтому девочкам, приходившим пешком на выходные из райцентра домой, она давала с собой очень мало еды, недостаточно, чтобы питаться целую неделю. Поэтому за каждый кусок хлеба у девочек шла борьба. Шура использовала узнанную тайну и говорила Дарье:
  
   − Если ты не отдашь мне еще кусок хлеба, я всем расскажу про червей и про каракатиц, все будут знать, что ты сумасшедшая и тебя посадят в дурдом!
  
   Дарья отдавала Шуре хлеб, но она хотела есть, она постоянно хотела есть, и теперь получалось так, что практически все, что им давала мать, Дарья отдавала Шуре как плату за молчание. Дарья панически боялась, что ее секрет будет предан огласке, и что родители отведут ее к доктору, который отправит ее в больницу для психов. Страшный призрак уездной палаты ? 6 терзал душу Дарьи сильнее, чем голод терзал ее тело.
  
   Доведенная до отчаяния голодом и страхом, Дарья решилась на поступок, который давно обдумывала. Она знала, как заставить замолчать сестру раз и навсегда. Отравление представлялось ей наиболее простым из всех возможных способов убийства. Дарья подсыпала сестре крысиного яду в чай, сдобрив несколькими кусками сахара.
  
   В тот вечер Шура, как всегда, жадно ела свой ужин, запивая большими глотками чая.
  
   − Стакан, что ли, грязный, − сказала она, − вкус у чая какой-то странный.
  
  
   ****
  
  
   После смерти сестры к несуществующим в реальности цветам, червям и каракатицам, которых видела Даша, присоединились зеленые человечки. Один из них сейчас сидел на краю стола, за которым сидели Дарья с Василием и, мерзко хихикая, изрекал:
  
   − Знаем мы, все про тебя знаем! Одну сестру убила, а другую замуж за алкоголика выдала!
  
   Насчет второй сестры зелененький явно врал, и Дарья могла бы с ним поспорить, но после случая с Шурой она решила никому не рассказывать о том, что видит, и, тем более, не разговаривать с человечками при свидетелях.
  
   Старшая сестра, красавица Анна, действительно, спросила у нее совета, за кого из двух ухажеров выходить замуж. Даша тогда была девочкой-подростком, и наобум ответила, а сестра ее послушалась. Получилось так, что Анна, красавица и умница, уже несколько лет мучается с беспросветно пьющим мужем.
  
   Хотела бы Дарья спросить этого зеленого человечка, раз он такой умный и все знает, разве виновата она в том, что никогда не ошибается? Разве виновата в том, что у нее так мало сил, что она обязательно должна бить точно в цель, ведь на вторую попытку энергии у нее уже не будет, и она должна попасть в яблочко сразу?
  
   "Эй, ты, зеленый, шел бы ты лучше со стола, не мешал бы ужинать", − думала про себя Дарья, но вслух сказать боялась, потому что Василий был рядом и требовал подать ему горячий чай.
  
  
   ****
  
  
   Через месяц в Красноярск приехал Юрий, однокурсник Дарьи по московскому техникуму, которого она когда-то в Москве выручила, одолжив достаточно большую для студентов сумму денег. Она заработала их в маслобойном цехе кондитерской фабрики. На фабрике производили подсолнечную халву, и Дарья ночами отжимала жмых в душном и сыром помещении. Юрий остановился у Василия с Дарьей.
  
   Когда Василий ушел на работу, и Юра с Дарьей остались вдвоем, Дарья сказала:
  
   − Я ребенка от Василия жду.
  
   − Так он твой муж что ли?
  
   − Вообще-то мы не расписаны, − ответила Дарья и грустно посмотрела на Юрия.
  
   − Понял, − сказал Юра. − А как же Толя?
  
   Толя, с которым у Дарьи в техникуме был трогательный роман, считался ее женихом и писал ей из армии нежные письма.
  
   − Вася жениться обещал. Все вы, мужики, одинаковые, − сказала Дарья и смахнула слезу.
  
   Вечером после ужина Юрий сказал Василию:
  
   − Пошли что ли, покурим, пока Даша убирается.
  
   Они вышли на лестницу и закурили.
  
   − Слушай, браток, нехорошо получается, − начал Юрий, − Даша хорошая девчонка, мы с ребятами в техникуме никому ее в обиду не давали. Ну, что вы так живете? Пошли бы в ЗАГС, расписались, свадьбу бы комсомольскую сыграли, все как полагается!
  
   На следующий день Дарья и Василий расписались в Красноярском ЗАГСе, а Юрий стал их единственным свидетелем. Потом они втроем отметили это событие, а утром Юрий уехал на далекую комсомольскую стройку.
  
  
   ****
  
  
   Зеленые человечки беспорядочно бегали по комнате, не давая Дарье сосредоточиться на вязании пинеток.
  
   − Зачем сестру Шуру убила? − спрашивал один, особенно наглый, с большим зеленым носом.
  
   − Зачем Анну замуж за алкоголика выдала? − не унимался другой, с длинным хоботом.
  
   − Зачем Ваську насильно на себе женила? − подзуживал третий, с ядовито-зеленым хвостом и острыми клыками.
  
   − Идите вы все к...! − не выдержала Дарья.
  
   − К кому, куда идти, мы не знаем, − заверещали человечки, которым, видимо, тоже наскучило общество мрачной и недружелюбной Дарьи. − Нам к тебе сказали прийти, а ты, скажи, к кому, мы уйдем.
  
   Дарья задумалась. Мужа дома не было, но при всем ее желании насолить ему она понимала, что неразумно было бы отправлять зелененьких к нему. "Василий, − думала Дарья, − человек сентиментальный, слабохарактерный и вряд ли сможет выдержать напор агрессивных зеленых человечков так же достойно, как она. Неизвестно, что с ним будет. Могут с работы уволить, из партии исключить".
  
   Дарья вспомнила про еще одно человеческое существо, находившееся в комнате. "Он все равно еще маленький, не поймет ничего, − решила она. − Он, наверное, еще ничего не слышит и ничего не видит, находясь в моем животе".
  
   − Идите вы к сыну моему! − В эту минуту Дарья поняла, что ее будущий ребенок мужского пола. − Он хороший мальчик, − продолжала она, − спокойный, и до сих пор не доставлял мне никаких хлопот, напротив, всегда мне очень помогал.
  
   − Такие нам нужны, − проверещал зелененький с большим носом.
  
   − Таких мы любим, − подхватил его приятель с длинным хоботом.
  
   − Давно бы сказала! − третий зелененький радостно завилял хвостом и почти перестал скалить зубы.
  
   Через секунду в комнате стало пусто. Зеленые человечки покинули ее, как будто их и вовсе не было.
  
  
  
   БЕСПРИЗОРНИК ЖУК
  
  
  
   Право выбора жизненного пути − большой подарок судьбы. У Василия этого права не было. Он безропотно принял выбор, который за него сделала судьба, и это был великий шаг.
  
   Василий родился в семье зажиточного кулака в Брянской области. Когда мальчику исполнилось три года, его отец сошелся с работницей. Мать Василия была из семьи священника, и ничего мужу не сказала, по-христиански терпела все обиды и унижения.
  
   Вскоре мать умерла от отравления, и по деревне поползли слухи. Но доказательств вины в смерти женщины не было, да и искать было некому.
  
   Отец Василия женился на работнице, которая уже была на сносях. Дети у мачехи Василия пошли один за другим.
  
   В восемь лет мальчик сбежал из дома. Он прибился к шайке беспризорников и промышлял мелким воровством на вокзале в Брянске. Богатые господа с чемоданами безразлично проходили мимо, когда он просил копеечку, и ему приходилось воровать.
  
   Беспризорники прозвали чернявого мальчишку "Жук". Он умел незаметно вытащить деньги из кармана зеваки.
  
   Мальчика нашла его тетка, сестра матери, и забрала в свою семью. Она поздно вышла замуж за инженера, многодетного вдовца, и в большой семье Василий стал шестым ребенком.
  
   Когда большевики объявили, что скоро бедных не станет, Василий понял, что он будет с ними. Подросток пошел работать на завод, а вечерами учился в школе рабочей молодежи.
  
   Отца его раскулачили, и сослали в северные края. В анкетах Василий писал, что в восемь лет убежал из дома и с тех пор отца не видел.
  
   После окончания школы Василий стал делать карьеру по комсомольской линии. У него был редкий дар в нужный момент оказаться на глазах у начальника или незаметно ускользнуть. Красивый, высокий и очень обаятельный молодой человек быстро стал руководителем.
  
   Казалось, что его мать, которая ушла из жизни как мученица, была для него ангелом хранителем, и что необыкновенное везение, наконец, пришло к нему после многих лет унижений и испытаний в детстве.
  
   Василий стал курировать строительство важных промышленных объектов. Он вступил в партию.
  
   Лидером Василий никогда не был. Ему удавалось найти покровителей, которым нужны были свои люди в команде, и он двигался под их прикрытием. Василий умел стать для начальника необходимым. Мирный по характеру молодой человек предпочитал избегать конфликтов и открытых столкновений, и дорогу вперед за него расчищали другие. Но никто на него не обижался, он со всеми умел ладить, говоря про каждого из коллег "хороший малый", и про себя "а я дурной".
  
   Обуздывать страсти Василий не хотел. Над женщинами он имел магическую власть. Красивый брюнет, похожий на своего дальнего предка цыгана, к многочисленным романам он относился легко, начиная их и отказываясь от продолжения исходя из потребности момента. Задумываться было некогда, работать приходилось очень тяжело. Наверное, Василий пропал бы, но судьба подарила ему встречу с Дарьей, которая стала его женой.
  
   Дарья была единственной женщиной, на которую не подействовала сексуальная магия Василия. Оставаясь хладнокровной, она железной рукой правила мужем.
  
   Семья тетки Василия была интеллигентная, Дарью родственники мужа не приняли, и она отомстила − отлучила мужа от тетки, и даже на похороны ее не пустила.
  
   Василий успешно руководил большими строительными объектами, и его назначили работать в Москву. Дарье трудно было контролировать мужа во время многочисленных командировок. Провинциалки не оказывали сопротивления красавцу с высоким положением, начальнику из Москвы.
  
   Но нигде так легко не отдавались ему женщины, как в Германии, где Василий оказался в конце войны. Он часто рассказывал потом, что встреченные им немки готовы были спать с любым мужчиной.
  
   Василию стали особенно нравиться маленькие девочки. Они привлекали его своей нежностью и покорностью. Когда у него родилась дочь Ляля, он любил класть девочку в свою постель, уступая ей место под предлогом того, что его кровать удобная, а пуховые одеяла и подушки мягкие. Сам он ночевал на диване.
  
   Маленькая дочка утопала в жарких одеялах, и белая постель пропитывалась ее запахом. Отец как будто приобретал над ней власть ее первого мужчины, навсегда запечатлеваясь в ее подсознании.
  
   Дочь любила Василия, а жена не любила. Дарью мужчины мало интересовали. Она любила оперу, любила ходить в театры с подругами, часами говорила с ними по телефону. С мужем Дарья держалась строго, и Василий побаивался ее. Он звал жену "мамочка". Говорил ей, что она единственная, необыкновенная, идеальная. Дарья была для него не только "мамочкой" и женой, но и лучшим другом, стержнем для него в жизни. Она была для него всем.
  
   Его теща Валентина рано овдовела, пенсии у нее не было, и зять стал для нее кормильцем. Богомольная женщина никогда не ругала его, но напряжение рядом с ней он чувствовал кожей.
  
   Судьба причудливо свела в одной семье глубоко верующую и интеллигентную Валентину, которая стала нищей после революции, и убежденного коммуниста и атеиста Василия. В старости теща открыто обвиняла его в воровстве. Валентина заявляла, что зять украл у нее золотые украшения. Выжившую из ума старуху никто всерьез не принимал, но Василия задевали эти слова.
  
   Религию он считал опиумом для народа. Он говорил жене:
  
   − Советская власть нам все дала. Мы с тобой были лапотные, и остались бы такими без нее.
  
   Внучке Кристине он часто напоминал:
  
   − Вы живете в тепличных условиях.
  
   Василий получил звание "заслуженный строитель". Перед пенсией ему предлагали поработать несколько лет за границей, но он отказался. Василий панически боялся дискредитировать себя в глазах соратников по партии. Как будто призрак раскулаченного отца вселял в него страх разоблачения и лишения положения.
  
   Выйдя на пенсию, Василий проводил лето с женой в деревенском доме в Федосеево. Родовой дом Дарье подарила Валентина. У них часто гостили дочь Ляля с внучкой Кристиной. Жизнь пожилой пары в деревне протекала по привычному для них распорядку.
  
   С утра Василий с женой и их гости ехали на машине в лес за ягодами или за грибами, и после прогулки купались на речке. Дарья сидела на берегу реки в тени прибрежных деревьев и шила, а дед с Кристиной строили замки из песка.
  
   Самым большим наслаждением для Василия по возвращении домой было напиться холодного кваса, припрятанного в чулане. После обеда он спал или отдыхал с книгой на кровати. Особенно Василий любил читать стихи Есенина. В пять часов он выходил на террасу к чаю.
  
   После вечернего чая Василий и Дарья работали на огороде, они гордились своими посадками. Василий любил показывать гостям малину, смородину и крыжовник. Дарья обожала клубнику и цветы, в зависимости от сезона на клумбах цвели тюльпаны, нарциссы, анютины глазки, маргаритки, георгины, флоксы, астры. Однажды Василий заметил, что на старой липе у забора ворона свила гнездо, которое ему пришлось сбить с дерева, а яйца выкинуть. Но Василию стало жаль не родившихся воронят, и он прослезился.
  
   К семи часам вечера работы в саду заканчивались, и начинался вечерний просмотр телепередач. Василий и Дарья ужинали перед телевизором. Он увлеченно смотрел футбольный матч или фильм и всегда выпуски новостей. В деревенских летних сумерках окна дома, освещенные голубым светом телевизора, вызывали у него чувство защищенности и покоя.
  
   За большим столом на террасе часто собирались гости. Три семьи попали на дачное жительство в Федосеево благодаря хлопотам Дарьи. Она готовила праздничный пирог со взбитым белком и клубникой, который всегда получался клеклым.
  
   Однажды летом Дарья тяжело заболела, и с сердечным приступом лежала в Москве в больнице. Деревенская идиллия Василия стала перетекать в беспокойное сумеречное состояние, сотканное из сомнений и страхов. Лето стояло засушливое, посадки требовали обильного полива, а Василий словно потерял себя без жены. Он каждый день писал ей подробные письма, рассказывая обо всем, что с ним происходило, и тяжело переживал разлуку с Дарьей.
  
   К счастью, жена Василия лечилась в одной из лучших больниц страны и вскоре поправилась.
  
   Василий также продолжал пользоваться привилегиями бесплатного лечения у хороших врачей, и регулярно их посещал. После очередного комплексного осмотра доктора сказали старику, что он абсолютно здоров. Василий уехал с женой в санаторий, в Крым.
  
   В санатории врачи обнаружили кровь в моче, и паре пришлось вернуться в Москву. Василию поставили страшный диагноз "Рак мочевого пузыря".
  
   Врачи настояли на операции, но после нее Василий стал чувствовать себя совсем плохо. Как будто центр его жизненных сил не перенес вмешательства, и он оказался отрезанным от источника питания.
  
   Василий снова почувствовал себя очень одиноким. Как в восемь лет, когда беспризорник оказался на вокзале в Брянске. Жена, казалось, теперь, когда он не мог ей противостоять, вымещала на нем все обиды прошлого. "Значит, не любила, − думал Василий, − терпела из-за денег и положения. Лучше бы я был один, чем перед смертью ощущать ненависть и презрение жены. А ведь я отдал ей всю жизнь, устраивал на хорошую работу, о детях, о матери ее заботился. В партию она вступила, потому что я настоял. Жили мы всегда в шикарных условиях, с домработницей, в то время как люди вокруг голодали. Конечно, эта прекрасно обеспеченная жизнь − ее заслуга, без жены давно спился бы или сгорел из-за женщин, а может, в лагерях бы погиб. Но зачем вся эта жизнь, деньги, награды и почести? Ненависть жены в последние годы жизни перечеркивает все. Без любви нельзя жениться, нельзя".
  
   Василий ни слова не сказал жене. Он ушел из жизни мирно и тихо, как и его мать. Василий хотел, чтобы в семье был мир.
  
  
  
  
   ЗОЯ БЕЗ ГОЛОВЫ
  
  
  
   Головы у Зои не было. Как удавалось ей прожить, не включая столь необходимую часть тела, одному создателю ведомо. Вокруг нее всегда находились добрые люди, которые Зоину голову заменяли своей.
  
   В начале жизненного пути голова Зойке была не нужна, потому что у нее было три мамы. Родилась она у младшей из трех сестер-гречанок, и была единственным ребенком на всех трех женщин. Трехголовая мама всегда знала, когда маленькой Зоиньке хотелось поесть, попить или справить детскую нужду. Ребенку достаточно было сделать легкое движение, чтобы ее родственники исполнили любое ее желание.
  
   Ползать, ходить и говорить Зоя начала поздно, и врачи опасались за ее развитие. Но в школе девочка стала одной из лучших учениц в классе. Оказалось, что голову иметь для учебы не обязательно, достаточно просто повторять за учителями их умные мысли, или мысли из учебников.
  
   В техникуме, где Зоя тоже была отличницей, появилась подруга Даша. Она выросла в деревне, и отличалась железной жизненной хваткой и твердым характером. Трехглавая мама сразу выделила Дашу из остальных Зоиных подруг и умоляла дочку держаться за Дашу, как за спасательный круг. Когда после окончания техникума Зою распределили в Котлас, ее биологическая мама Надежда уговорила начальство из техникума направить дочь в Красноярск. В этот город на комсомольскую стройку отправлялась Дарья.
  
   − Даша, прошу тебя, не оставляй Зою, − просила Надежда подругу дочери. − Она же неприспособленная к жизни, без тебя пропадет.
  
   И Даша таскала Зою с собой, как походный чемоданчик. Благородная Зоя бесконечно презирала простую подругу. Дарья была крестьянского происхождения, а Зоя выросла в интеллигентной городской семье. Одна из ее теток, красавица Татьяна, была женой известного деятеля культуры, и ее племянница посещала лучшие спектакли Москвы.
  
   Старшая тетка Зои, Елена, училась шляпному ремеслу в Париже, и свободно говорила по-французски. Девушка часто рассказывала о ней друзьям. Комсомольцы прозвали Зою "Зоэ", на французский манер, с ударением на последнем слоге. На день рождения друзья написали поздравление в стихах, назвав ее "француженкой Зоэ происхождением из Таганрога".
  
   Стихи были сложены о случае, который произошел с Зоей, когда она ехала в поезде из Москвы в Красноярск. Домашняя Зоя так боялась ехать по распределению в далекий сибирский город, что слегла с тяжелой простудой. Ее подруге Даше пришлось ехать без нее. Зоя поехала неделей позже, и в вагоне познакомилась с трепачем Василием. Молодой человек говорил без умолку, желая произвести впечатление на девушку, и порядком надоел больной Зое. Девушка назначила ему точное время встречи в комсомольском общежитии, чтобы он отстал от нее.
  
   Василий потом часто вспоминал свои мысли при встрече с Зоей: "Да ей же три дня до смерти осталось, насквозь простуженная, куда она едет?"
  
  
   ****
  
   Ровно в семь вечера в общежитии раздался звон будильника.
  
   − Что это? − удивленно спросила подругу Даша.
  
   − Сейчас должен прийти один трепач, в поезде познакомились. Я поставила будильник, чтобы не забыть.
  
   Через несколько месяцев Василий и Дарья поженились, и у них родился сын Анатолий. Их семейная жизнь была очень благополучной. Мать Зои постоянно думала о том, что ее дочь могла бы выйти замуж за Василия, если бы Даша тогда не оказалась рядом. Ведь молодой человек познакомился с Зоей, и пришел в гости к ней.
  
   Василий быстро стал большим начальником, руководил масштабными строительными проектами. Дарья жила как за каменной стеной, а у Зои жизнь не складывалась. Легкомысленные ее кавалеры сменялись один за другим, а Зоя оставалась незамужней подругой Дарьи.
  
   − С ней только переспать и бросить, − говорила Даша про нее.
  
   Зоя патологически не любила делать что-либо руками, хотя в лаборатории, где она разрабатывала новые химические соединения, ее очень ценили. На работе, как в школе, и в техникуме, она легко подстраивалась под авторитеты и безошибочно действовала в их русле. Начальник был очень доволен Зоей.
  
   В домашней работе у нее необходимости не было, ее по-прежнему обслуживала мама, вдохновляя на новые свершения в лаборатории, которые приносили неплохой доход.
  
   Мать и дочь жили в отдельной комнате в большой коммунальной квартире в центре Москвы. Надежда была самоотверженной матерью и жила ради Зои, но дочь не замечала этого. Она не умела отдавать. Зоя умела только брать и потреблять.
  
   Она очень любила поесть и сильно располнела.
  
   Готовить Зоя не любила, и поэтому обожала, когда Дарья приглашала ее в гости. Подруга всегда накрывала богатый стол, который ломился от еды. Гости проводили за ним по пять-шесть часов, чтобы успеть насладиться многочисленными блюдами.
  
   Зоя не представляла, как можно выходить к обеду без шелкового платья, и презирала Дашу, у которой таких платьев не было.
  
   Дарья же не понимала, как ее подруга может выглядеть так неряшливо. Шелковые платья Зои всегда были не доглажены, а их рукава засалены. Перстни с огромными бриллиантами, наследство рано умершей тети Тани, потускнели от грязи.
  
   Дочь Дарьи, Ляля, иногда чистила кольца тети Зои зубным порошком.
  
   − И как у тебя это получается, Лялечка? − с изумлением восклицала Зоя, глядя на сверкающие вычищенные украшения.
  
   Мыть посуду Зоя тоже не любила, и чтобы ее пригоревшие сковородки легче отмывались, она по ночам, пока на коммунальной кухне не было соседей, прокаливала их на газовой плите. Тяжелый запах горелого жира наполнял спящую квартиру, но Зое было все равно. Она не замечала грязь и плохие запахи.
  
  
   ****
  
   Надежда заболела раком прямой кишки и несколько лет провела в мучениях на своей кровати красного дерева. Зоя ухаживала за ней.
  
   После смерти матери дочь отдала ее кровать Дарье, и на ней спал Василий. Он вскоре заболел раком мочевого пузыря. Казалось, что Надежда отомстила ему за разрушенную жизнь любимой дочери.
  
   Умирая, мать завещала дочери заботиться о единственной оставшейся в живых сестре, Елене:
  
   − Зоя, умоляю, не оставляй Лену, она без тебя пропадет!
  
   Зоя решила, что уже достаточно ухаживала за тяжелобольной матерью и она не стала вмешиваться в жизнь тети Лены. Елена зарабатывала шитьем шляпок, и не получала пенсию. Когда старушка не смогла больше шить шляпки, она стала сдавать комнату студентке. Девушка забеременела, и нуждалась в жилплощади. Квартирантка била тетю Лену головой об стенку, пока старушка не умерла. Следователь стал любовником девушки, и дело замяли. Зоя ничего не сделала, чтобы защитить тетку и восстановить справедливость.
  
   Выйдя на пенсию, она легла на диван в своей комнате, наполненной антиквариатом, доставшимся от тети Тани, и больше не вставала. Она говорила, что теперь за ней должны ухаживать. Парикмахер к ней не приходил, и ее волосы свалялись в колтуны. Соседи приносили ей еду, и иногда заходила дальняя родственница, дочь ее троюродной сестры Софья. Дарья тоже приходила, и с ужасом смотрела на толстый слой пыли на мебели. Комната Зои заросла грязью, но старушка невозмутимо показывала подруге старые фотографии в пыльном альбоме, на покрытом пятнами столе:
  
   − Вот это мои мальчики, а это мои девочки.
  
   Зоя жадно ела принесенную Дарьей еду.
  
   − Грибов в следующий раз побольше принеси, − просила она, уплетая банку маринованных подосиновиков, приготовленных подругой.
  
   Когда Зоя совсем ослабела от непрерывного лежания, дальняя родственница определила ее в дом престарелых. Старушка оставила ей свою комнату, антиквариат и дорогие украшения, а Софья обещала доплачивать за ее проживание в отдельной комнате в лечебном учреждении.
  
   Провожая подругу в дом престарелых, Дарья просила оставить ей на память какую- нибудь вещь или украшение. Но свои бриллианты и изумруды Зоя оставила Софье, подарив подруге лишь нитку дешевых гранатов. Глядя на эти бусы, Даша вспоминала подругу молодости, и навещала ее в доме престарелых. Зоя экономила яблоки и конфеты из своего скудного рациона для Сони, чтобы родственница почаще приходила. Но Софья навещала ее все реже, а вскоре перестала доплачивать за проживание в отдельной комнате.
  
   Зое в лечебном учреждении впервые пришлось себя отстоять. Она вылила кефир на голову оскорбившей ее соседке по комнате.
  
   Зоя жила в доме престарелых более десяти лет, а ее пустая жизнь все продолжалась. Она мучилась от болей в ногах и в животе. Голова у Зои никогда не болела.
  
  
  
   МАЛЬЧИКИ ЛЮБЯТ ВЕСЕЛЫХ
  
  
  
   Красота для женщины − тяжелое испытание. В молодости мужчины падают к ногам красавицы. Но годы идут, и ей нужны сила характера и душевная гармония, и хорошо, если всего этого достанет, чтобы сохранить красоту в поздние годы.
  
   В юности Анна была очень красива. Судьба наградила ее большими голубыми глазами, вьющимися пепельными локонами и блестящими способностями к учебе. Ее волосы изящно обрамляли фарфоровое лицо. Голубые глаза смотрели с вызовом и немного удивленно.
  
   У Анны все получалось с первого раза, и она никогда не совершала ошибок. Одно мучило ее с молодых лет. Это была смертная тоска. Молодая Анна любила стоять на мосту через реку в родной деревне Федосеево и смотреть вниз. Вода как будто притягивала ее, звала к себе. Анну также привлекали яды своим мгновенным и безболезненным действием. Она думала о том, зачем ей были нужны ее красота и способности, если они не радовали ее, не могли согреть ее душу? Развеселить ее мог только Костя. Артист и гуляка, он всегда был в отличном настроении. У Анны появились друзья, с которыми она отвлекалась от грустных мыслей и хорошо проводила время.
  
   − Ты будь повеселее, − советовали ей новые подруги. − Мальчики любят веселых.
  
   Анна знала, что в ее жизни все должно быть хорошо, правильно. Как в правилах русской орфографии, которые она преподавала школьникам. Исключения из них есть, но все они описаны в учебниках. Достаточно их выучить наизусть, и уже никогда не ошибешься. Анна считала, что у нее нет права на ошибку. Родители обожали старшую дочь-красавицу, и дали ей хорошее образование и богатое приданое. Платья Анны шились у модных портных, отец и мать дарили ей дорогие украшения. Ее младшая сестра Дарья не отличалась красотой и способностями, и с трудом училась в школе.
  
   Анна внутри себя чувствовала эту уверенность, что все должны ее любить, как она любит всех. Как судьба ее любит. Анна просто не видела зла вокруг и не могла ему противостоять.
  
   Выбор жениха из двух кандидатов Анна доверила Даше, своей младшей сестренке, в искренности и любви которой она не сомневалась. Первое "я" Анны вступило в противоречие со вторым. Благоразумная учительница русского языка из хорошей семьи не должна была выходить замуж за Константина, а разгульная красавица-недотрога наоборот, страстно этого хотела.
  
   Младшая сестра, которой было всего четырнадцать лет, угадала тайные желания старшей, и выбрала ей в мужья Костю. Анна стала готовиться к свадьбе.
  
   Константин был красив, он клялся невесте в любви и писал ей страстные письма, но иногда пропадал целыми днями со своими друзьями, с которыми он пил и гулял. Потом молодой человек приходил к Анне с виноватым видом, и умолял его извинить. Анна готова была ему все простить. Она безумно любила Константина, и он стал ее мужем.
  
   Шампанское в их доме лилось рекой, жизнь была легка и безмятежна. Константин получил новое место администратора одного из московских театров. Анна гуляла и развлекалась, и уже ничего не помнила, и забывала себя.
  
  
   ****
  
  
   Приходит момент, когда тайное становится явным. Проявляются истинные намерения, и самые сокровенные мысли и желания перестают быть секретом. Для Анны таким моментом истины стал футбольный матч. Она наблюдала из окна своей московской квартиры, как ее муж, отец двоих ее детей, играет в футбол с мальчишками во дворе. Было три часа дня. Светило яркое солнце, и картину идиллии нарушала лишь почти пустая бутылка водки на столе, которую увидела Анна, когда вернулась домой из школы после уроков.
  
   Рядом с бутылкой на столе лежало письмо от сестры Дарьи, которая жила в Красноярске. В конверт была вложена семейная фотография. В письме сестра рассказывала о своих новостях.
  
   Муж Дарьи недавно получил должность руководителя масштабного строительного проекта. Сестра работала начальником химической лаборатории. У нее была домработница, которая была и няней ее сына Анатолия. Анна долго смотрела на фотографию своей благополучной сестры, потом перевела взгляд за окно. Ее муж вместе со школьниками гонял во дворе мяч. Анна кляла свою злую женскую долю и довольное лицо Дарьи на семейном фото.
  
   Она схватила фотографию сестры, и порвала ее. Анне показалось, что и ее жизнь разрушена, и нет надежды на счастье. У нее были дети, но страх, что они повторят судьбу отца, стучал в ее сердце и не давал радоваться новому дню. Красота ее уходила, и незаметно из красавицы Анна превратилась в усталую сгорбленную женщину с тяжелым взглядом.
  
   Анна решала разойтись с Константином несколько раз в жизни. Но после развода она начинала переживать и сомневаться. Анна думала о том, что не могла совершить ошибку, когда вышла замуж за Костю, и когда терпела его пьянство. Она не могла признать, что много лет своей жизни шла неправильным путем, и снова возвращалась к Константину, который окончательно спился. Анна жалела его, и навещала в лечебнице для алкоголиков, в которой он жил в свои последние годы.
  
   После похорон мужа Анна совсем сгорбилась, и волосы ее стали седыми. Но она никогда их не красила, она мало следила за собой по старой привычке красавицы, которая во всех нарядах хороша.
  
   В старости Анна часто приходила к Дарье в большой родовой дом в деревне, доставшийся младшей сестре от их матери. Старшая сестра купила в Федосеево маленькую избушку в три окна. Домик Анны стоял на краю болота, и из окон, что выходили на восток, были видны зеленые кочки и мелкие болотные кусты. Земля около избушки была плодородная, но это было единственным преимуществом участка Анны по сравнению с владением Дарьи, родительским наследием. Старшая сестра прокляла младшую и ее потомков, глядя на зеленые болотные кочки.
  
   Анна жила в домике на болоте одна, дети и внуки редко навещали ее. Одним летним днем она пошла за грибами. Анна брела по лесу по знакомым местам с большой корзиной и думала о своей несчастной жизни, перебирала в голове события. Была она лучшей невестой в Федосеево, потом сестра Дарья выбрала для нее жениха, замужество, развод, опять брак с Константином, снова развод, потом опять сошлись, но расписываться уже не стали, муж в лечебнице, похороны.
  
   Неожиданно Анна поняла, что находится в незнакомом еловом лесу. Ей показалось, что рядом есть просека, и она пошла к ней, но дорогу не нашла. Лес становился гуще, и небо затягивалось облаками. Анна пошла на проблеск солнечного света среди деревьев, но солнце скрылось за тучей. Она вышла на поляну, которая была похожа на ту, что у опушки леса. Но за ней были заросли, и Анна идти не решилась. Она села посередине поляны и поняла, что окончательно запуталась. Старая Анна заблудилась в лесу, и не знала, где дорога домой.
  
   Нет хуже участи красавицы, для которой внешность являлась единственным оружием. Ее красота с возрастом меркнет, и с ужасом понимает вчерашняя королева, что ее власть навсегда ушла. Верные воздыхатели уже не ищут встреч с ней, а поклонники нашли новых пассий. Жестоко мстит природа красавице, не оценившей ее дар и не сумевшей красоту внешнюю продолжить красотой духовной.
  
   Седая горбунья смотрит из зеркала на бывшую властительницу. Нет ей пощады от времени. Страшно ей, а некуда бежать, и жизнь прошла, а вспомнить нечего.
  
  
  
   ПРОФЕССОР ХИМИИ
  
  
  
   Профессор химии не любил мужчин. Женщин он очень любил, а красивых женщин просто обожал. Но он не выносил, когда они начинали с ним спорить. Любовь на равных была ему недоступна. Приходя в университет на лекции, он требовал от студентов полной самоотдачи, а дома ждал от жены полного самопожертвования.
  
   В его жизни все должно было быть точно, как в химическом опыте. Результат должен быть предсказуемым. Ошибки были недопустимы.
  
   Он рано увлекся химией, и с детства проводил дома химические опыты. Молодой человек приехал в Москву, поступил на химический факультет университет и стал работать ночным фармацевтом в аптеке.
  
   Женился он рано, в девятнадцать лет. У его жены была комната на Большой Пироговской улице, и он переехал к ней. Через год у молодой пары родился сын Юрий.
  
   После окончания университета его оставили работать на факультете. Лекции он читал очень хорошо, и студентам нравился блестящий преподаватель. Многие студентки были в него влюблены.
  
   Когда его сестра Дарья приехала из деревни поступать в институт, то решила посоветоваться со старшим братом. У девушки был хороший голос, и она мечтала стать певицей. Брат отговорил ее.
  
   − Какая из тебя певица, ты подумай. Иди в химию, без куска хлеба не останешься. Я помогу, если что. Но в университет не советую, не потянешь. Иди в техникум.
  
   Сестра поступила в химико-технологический техникум.
  
   Домашние хлопоты мешали будущему ученому работать. Вечерние встречи с юными студентками стали вносить разнообразие в скучную семейную жизнь.
  
   Жена посмела ударить его по лицу, когда он поздно возвратился домой с очередной приятной встречи со своей студенткой Любочкой. На следующий день отец сфотографировался вместе с сыном. Потом он собрал вещи и навсегда ушел от первой жены. С Юрой отец общаться перестал.
  
   Он женился во второй раз на молоденькой польке Любе, которая оставила учебу ради него. У Любочки была большая комната в переулке между Остоженкой и Пречистенкой, и в ней ученый мог спокойно работать. Новая жена жила только его жизнью. Она никогда не работала, и у нее не было детей. У Любы была только ее красота.
  
   Новая жена была генеральской дочкой, которая росла без отца после того, как он ушел от матери к другой женщине. Любочка панически боялась остаться одной с ребенком после развода и повторить судьбу мамы. При муже она боялась даже произносить слово "развод".
  
   − Зачем эти дети, пары чулок себе не купишь, − говорила она.
  
   Профессор был занят лишь своей химией, и Любочка создала ему круг общения, приятный для него. На жену профессор смотрел свысока и даже потихоньку съедал продукты из ее пайка, когда они во время войны были в Ташкенте в эвакуации.
  
   Профессор мечтал о звании доктора наук и о должности заведующего кафедрой. Но с коллегами он не ладил, и на защите докторской диссертации его завалили. Он так и остался исполняющим обязанности профессора, но в семье его уважительно звали профессором. Он был самым образованным и самым авторитетным человеком в семье, но его мечта стать заведующим кафедрой так и не исполнилась.
  
   Сыну профессор никогда не простил унижения оплеухой, которую влепила ему когда-то мать Юры. Сын стал успешным авиаконструктором. Талантливый молодой человек получил в подарок от государства автомобиль.
  
  
  
   ****
  
  
   Одним летним днем хоронили брата профессора. Брат лежал в гробу, выложенном пионами, неподвижный и чужой. На похороны пришел сын профессора, с которым отец не общался больше двадцати лет. Профессор увидел высокого, сильного и красивого молодого человека атлетического сложения, совсем не похожего на своего отца. Он подошел к сестре Дарье, которая занималась похоронами, и сказал, глядя на Юрия:
  
   − Или пусть он уйдет, или я уйду.
  
   Сын ушел. Профессор и Люба тоже ушли. Возмущению профессора не было предела. Он увидел, что сын оказался не только умнее и успешнее, но и намного привлекательнее отца.
  
   − Как это низко, − сказал он Любе. − После всего, что было, он посмел явиться на похороны брата.
  
   − Неблагодарный, невоспитанный молодой человек, − ответила жена.
  
   Больше Юрий никогда не видел отца. Через месяц после похорон дяди, в августе, он с женой поехал на машине отдыхать на юг. Отпуск влюбленной пары пролетел быстро. Юрий хотел вернуться в Москву поездом, и машину переправить по железной дороге. Он направил на службу телеграмму, с просьбой продлить отпуск на один день, но ему отказали. Юрий поехал в Москву на машине.
  
   На ночлег они остановились возле станицы Тихорецкая на Кубани. Заканчивалось лето 1953-го года, когда из тюрем было освобождено множество заключенных. Бандиты напали на молодую пару ночью, и убили Юрия на глазах у его жены. Они украли его фотоаппарат и другие ценные вещи.
  
  
   ****
  
  
   В старинном доме, где профессор жил с Любой, не было горячей воды, и раз в неделю он приходил мыться к сестре Дарье на Фрунзенскую набережную, в красивый желтый дом с башнями. Профессор не спеша совершал еженедельный ритуал и подолгу беседовал с матерью Валентиной, которая жила у сестры. Мать гордилась образованным сыном.
  
   Дарья стала начальником химической лаборатории сначала в Красноярске, а потом и в Москве. Без высшего образования ей было очень трудно работать на такой должности. Раз в неделю она ходила в консерваторию или в театр слушать оперу, сожалея о своей несбывшейся мечте стать певицей.
  
   Сестра Дарья и зять Василий жили лучше, чем профессор, и даже за горячей водой ему приходилось ходить к ним. Беспартийный ученый считал, что всего в жизни добился сам, а родственники получили свое положение потому, что были в партии. Он называл сестру и зятя "Блат сеньоры, господа блатные". Но не стеснялся пользоваться их привилегиями. Профессор тяжело переживал неудачи на службе, и за очередным провалом следовал его следующий инфаркт. Пока он болел, зять отдавал ему свою служебную машину, а сам ходил на работу пешком.
  
   Василий говорил, что научные труды профессора теоретические, не нужные на практике. Но профессор не слушал его. Он не терпел, когда ему противоречили. Профессор продолжал писать учебники, и занимался систематизацией публикаций по химическим элементам. Он вел обширную картотеку, где были собраны данные о литературных источниках.
  
   Не любил он и дочь сестры Дарьи, свою племянницу Лялю. Как-то раз на пикнике ребенка угостили молодым огурчиком. Пока девочка не успела притронуться к лакомству, дядя схватил огурец и отправил себе в рот.
  
   Племянница пошла по пути дяди и выбрала своей профессией химию. Она окончила университет с красным дипломом. Девушка просила дядю помочь ей устроиться на работу, но он ответил:
  
   − Так меня ж спросят, кто ты есть, а что я скажу?
  
   Ляля сама поступила в аспирантуру, и осталась работать на кафедре в университете. Когда она пригласила дядю на защиту кандидатской диссертации, он покраснел от злобы.
  
   − Ишь, что придумала, − с возмущением говорил он Любе. − Ей еще и двадцати семи лет нет, а уже хочет быть кандидатом наук. Неправильно это, поработать надо, опыта набрать.
  
   − Никакого уважения, − согласилась Люба, − что за дети, никого не слушают, никаких авторитетов у них нет.
  
  
   ****
  
  
   Через год с профессором случился удар. Во время лекции у него отказала рука, и его отвезли в больницу. Люба ухаживала за ним. Он капризничал и отказывался принимать лекарства. Люба растирала таблетки в порошки и смешивала с его любимым виноградным соком. Профессор плевал приготовленную смесь ей в лицо.
  
   После смерти мужа Люба перестала общаться с его родственниками. Судьба жестоко поступила с красавицей. Из-за болезни тройничного нерва ее лицо навсегда исказила ужасная гримаса.
  
   Профессор был замечательным преподавателем и умел разглядеть в человеке его талант.
  
   Он предчувствовал, что сына ждет успех и признание, и что Юрий превзойдет своего отца. Если бы не трагическая гибель, Юрий стал бы одним из самых известных авиаконструкторов.
  
   Профессор предвидел, что племянница будет более умной и удачливой, чем ее дядя, и достигнет большего успеха в жизни, чем он. Ляля исполнила мечту профессора и стала заведующей кафедрой.
  
  
  
   РОДНЫЕ БРАТ И СЕСТРА
  
  
  
   Ужин у Василия и Дарьи продолжался уже давно. Пришел начальник комбината с женой, и еще несколько сослуживцев из партийного руководства. Сначала гости угощались заливной рыбой, а рядом на столе были хрустящие огурчики, соленые грибки и квашеная капуста. Холодная водочка хорошо шла с закуской. На второе Дарья подала горячую вареную картошку с укропом, и водка пошла еще легче.
  
   Шел сорок третий год. Собравшиеся работали на оборонном заводе в Красноярске, в глубоком тылу, но условия были фронтовыми. Все знали, что если вовремя не отгрузить снаряды, попадешь под расстрел.
  
   Дарья уходила на работу затемно, а когда возвращалась, была глубокая ночь. Света не было, и только накрывая на праздничный стол, она заметила, что пропали серебряные столовые приборы. Скорее всего, их взяла домработница, но когда это произошло, и что еще пропало, Дарья затруднялась определить. Но она отбросила эти мысли, ей нужно было думать о том, как угодить гостям.
  
   Праздник был для нее не только редкостью в тяжелое военное время, но и возможностью сблизиться с начальником комбината. Он благоволил к ее мужу Василию, а его жена была подругой Дарьи. Начальник намекнул, что скоро его переведут работать в Москву, и на новом месте ему нужны будут верные люди. Дарья, родом с Владимирской стороны, жила в Красноярске уже десять лет. Она приехала в Сибирь на комсомольскую стройку после окончания техникума в Москве, вышла замуж за Василия, карьера которого быстро пошла в гору. Но Дарья не собиралась проводить в Сибири всю жизнь. В Москве она училась несколько лет, в этом городе жили ее сестра и брат, и Дарья должна была жить в столице.
  
   Гости затянули песни. На Красноярск опустилась ночь, но они не торопились расходиться. Начальник Василия произносил проникновенный тост: "За Родину! За Сталина!", и гости уже приготовились чокаться хрустальными бокалами. Неожиданно в дверь постучали.
  
   Дарья открыла, и в комнату вошел ее брат Михаил. Мужчина возмущенно закричал:
  
   − Да что вы делаете, нелюди! Час ночи, а вы песни горланите, спать людям не даете. У меня ребенок больной только заснул, а вы как орать начали, так он не спит и плачет. У него температура высокая, помощи от врачей никакой! Расходились бы вы, а то сейчас такое устрою, пожалеете, что на свет родились!
  
   Начальник Василия обвел комнату мутным взглядом. Он не привык, чтобы ему угрожали, да еще и при его подчиненных. И тост был такой, что нельзя было его прерывать. Василий виновато потупил глаза. Затем с укором посмотрел на Дарью.
  
   Жена злобно смотрела на брата. Мать попросила ее пристроить непутевого Михаила, и Дарья пригласила его в Красноярск. Старший брат родился в польском городе Калише, где их отец Иван Сергеевич служил в таможенной артели. С детства Михаил отличался вздорным характером, и что бы родители ему не сказали, все вызывало у него протест. Он говорил и делал сгоряча, с какой-то лихой самонадеянностью, без оглядки на других.
  
   В их родной деревне Федосеево на Владимирской стороне брат в восемнадцать лет стал директором местного магазина. Через несколько месяцев случилась недостача, и партнеры свалили вину за нее на Мишу, и его посадили в тюрьму. Матери пришлось продать корову, чтобы выплатить долг Михаила. По деревне пошли слухи, и найти работу брату было тяжело, хотя руки у него были золотые, он мастерски делал резную мебель, украшая ее похожими на кружева узорами.
  
   В Красноярске Василий устроил Михаила работать на комбинат, и жизнь у него наладилась. Он получил квартиру в многоквартирном большом доме, который возвышался как огромный корабль среди окрестных бараков, этажом ниже квартиры Дарьи.
  
   Гости быстро разошлись. Дарья поднесла Михаилу стопку водку, и брат разрыдался за ее красиво накрытым столом.
  
   − Что происходит, Даша? − взволнованно говорил он. − Сосед на соседа доносит, друг на друга жалобы пишет! Не сегодня-завтра и за мной придут. А у меня ведь двое детей, и сын болеет сильно...
  
   Дарья молча убирала посуду со стола.
  
   − Нельзя так говорить! − одернул Василий шурина. − Партия наша справедливая, товарищ Сталин правильным курсом нас ведет. Если кого забрали, значит, так надо было.
  
   − Да что же он, не видит, товарищ Сталин, что в стране творится?
  
   − Ты не смей так говорить! Товарищ Сталин все видит. − У Михаила на глазах зять из добродушного хозяина превратился в жесткого партийного руководителя с железным голосом. − Не хочу больше разговаривать с тобой.
  
   Василий удалился в спальню, хлопнув дверью.
  
   Михаил вернулся в свою квартиру этажом ниже, где его ждала жена Надежда.
  
   − Выгнал меня Василий, и слушать не захотел, − мужчина рассказал жене о разговоре с зятем.
  
   − Да что ты, Миша! − воскликнула встревоженная женщина, − да разве можно такие разговоры, да еще при них!
  
   Добросердечная женщина, родом с Украины, с польскими корнями, недолюбливала родственников брата.
  
   − Сердца нет у них, толстокожие они, и как бы беды не вышло. Не ходил бы ты туда, Миша, говорила я тебе.
  
   − Зато сын сейчас уснет, − отрезал Михаил.
  
   Надежда всплакнула украдкой. И боязно было ей, и все же гордилась она своим мужем, что не побоялся он заступиться за сына перед важными людьми.
  
   − Хороший ты у меня, Миша, − женщина покрыла мужа нежными поцелуями.
  
  
   ****
  
  
   Люди в темном пришли за Михаилом ночью.
  
   − Да где ж это видано, чтобы родная сестра на брата доносила! − заголосила было Надежда и осеклась, как раненая птица. Слова приносили вред, они убивали. Лучше было молчать, чтобы не навредить Михаилу.
  
   Сын и дочь заплакали. Надежда стала их успокаивать. Она подумала, что сын Дарьи будет расти в благополучной семье, воспитываться отцом, ее дети могут остаться сиротами. У нее возникло ощущение, что мир вокруг нее рушится.
  
   Рано утром она отправилась к Дарье, чтобы застать ее, пока золовка не ушла на работу.
  
   Дарья спокойно выслушала взволнованную Надежду.
  
   − Не доносила я на брата, − золовка стояла как скала. − И зачем мне это нужно, чтобы в анкете такое было написано?
  
   − Забери заявление, Дарья, не оставляй детей сиротами, ведь не чужие они тебе, родные племянники, − не унималась Надежда, а про себя прокляла золовку:
  
   "Пусть твой сын тебя убьет, как ты моих детей убиваешь".
  
   Над семьей Дарьи закрутилась воронка проклятий.
  
   − Ты рот свой закрой, − золовка перешла в наступление. − Доказательств у тебя никаких нет. Это провокация с твоей стороны. А за мужем ты недоглядела, у него были пораженческие настроения, нельзя так.
  
   Надежда спустилась в свою квартиру. В ней зрела решимость. Она должна была узнать правду.
  
   Надежда с матерью шила телогрейки из дешевой ваты и крашеной ткани. Одежды другой в то время не было, и стеганки продавались хорошо. Деньги у Надежды были, а с деньгами можно сделать много. Она подкупала служащих тюрьмы, чтобы передавать мужу передачи, и видеться с ним.
  
   Перед судебным заседанием она пришла к своей знакомой, судебному секретарю.
  
   − Я хочу знать, в чем обвиняют моего мужа, − сказала она.
  
   − Все возможно, гражданка, но на все есть своя цена.
  
   Надежда дала служащей заранее подготовленный сверток.
  
   Через открытую дверь она слышала все, что происходило в зале суда. Говорили про какой-то анекдот, рассказанный Михаилом на работе. Говорили, что его сестра Дарья подтвердила, что у Михаила были пораженческие настроения, и в деле было ее заявление.
  
   Начальник комбината вскоре был переведен в Москву и взял с собой Василия. Две семьи ехали вместе в товарном вагоне, с ними были и дети, Анатолий, сын Дарьи и Василия, и Альфред, сын начальника. Они везли с собой из Сибири все имущество и невиданные в военной Москве запасы продовольствия − мешки с картошкой, сало, масло.
  
   После суда Михаил оказался в заключении на северном Урале, около города Краснотурьинска. Надежда поехала за ним. Она продолжала стегать телогрейки и подкупала лагерных начальников, чтобы облегчить условия Михаила. После освобождения Михаил и Надежда с детьми стали жить в Краснотурьинске.
  
   Через несколько лет после переезда в Москву у начальника Василия обнаружили опухоль головного мозга, и он скоропостижно умер. Василий продолжал опекать и поддерживать его вдову, подругу Дарьи, и их детей.
  
   Он работал в Москве на высоких должностях. Дарья и их сын тоже стали начальникам, благодаря протекции Василия.
  
   Однажды Дарье удалось избежать увольнения благодаря вмешательству мужа. Она должна была полностью контролировать обстановку в трудовом коллективе, и ей приходилось избавляться от тех, кто мог соперничать с ней за лидирующую позицию или раскрыть ее некомпетентность, ведь она не получила высшего образования. Дарья написала о своих коллегах "куда следует". Там выяснили, что информация была ложной. Дарье грозило увольнение. Василий вмешался:
  
   − Не трогайте мою жену!
  
   Перед Дарьей извинились, и власть ее после этого случая только укрепилась.
  
   Она любила работать, но умелой работницей так и не стала, ни на производстве, ни дома. Хорошо Дарье удавалась только вышивка, яркие цветы владимирского луга на белой ткани. Она знала, что мир полон людей, каждый из которых готов исполнить ее желание, мечтает ей служить. Дарья лишь должна была найти верные слова, а может, жесты, движение, или поступок, чтобы маленькие винтики одного ей ведомого механизма закрутились в нужном ей направлении. Она была уверена, что нет на свете человека, который не подчинился бы ее воле, если она этого хотела. На работе были грамотные коллеги. Хозяйство вела домработница, а в семье у нее были братья и сестры, которые не умели воспользоваться данными им природой способностями и талантами.
  
   Стежком за стежком, как гладью по белоснежной ткани, собирала Дарья орнамент своей жизни. Узор получился вышитым из ярких цветов, будто из райского сада, а может быть, из федосеевского луга, но только ни морщинки, ни единого изъяна не было на искусном полотне, и она была уверена, что никогда и не будет.
  
   Дарья прожила дольше всех своих братьев и сестер и пережила своего мужа Василия. Успех сопутствовал ей до глубокой старости, пока в возрасте девяноста лет звезда удачи не изменила ей.
  
   В жаркий августовский день ее единственный сын Анатолий выгнал ее из родового дома в деревне Федосеево, который она несколькими месяцами раньше ему подарила. Он набросился на нее и хотел задушить.
  
   В этот момент сосед Альфред зашел в гости, Анатолий с шеи ее руки убрал и неловко отпрянул. Родители соседа, бывший начальник Василия и его жена, попали на дачное жительство в Федосеево благодаря хлопотам Дарьи. Альфред со своей семьей часто приходил к ним в гости. Дарья по праздникам готовила пирог со взбитым белком и клубникой, который всегда получался клеклым.
  
   − Уезжать вам надо, Дарья Ивановна, − тихо сказал Альфред.
  
   − Дайте хоть облепихи с собой соберу, − взмолилась Дарья.
  
   − Не будет вам облепихи, − отрезала невестка, жена Анатолия, − уезжайте.
  
   Дарья Алексеевна тихонько побрела на станцию. "Все против меня, − думала она, − и ведь случись что со мной в этом безлюдном перелеске, и не пожалеет никто из них". Особенно злилась она на Альфреда, сына ее умершей приятельницы. "Ведь мог он вступиться за меня, а испугался, − думала Дарья. − Позвал бы к себе, хоть и переночевать, или довез бы до Москвы на своей машине. Не пришлось бы мне тогда с наспех собранной сумкой, по жаре, идти пешком до станции, а потом часами ждать в районном центре поезда на Москву". Ей казалось, что произошедшее было случайностью, недоразумением, что если бы осталась она на день-два у Альфреда, то Анатолий бы одумался, пришел к ней с извинениями, и стали бы они жить как прежде. Ее сознание не принимало случившееся, и в нем начала расти черная дыра, пропасть, постепенно все дальше отделяющая Дарью от реальности.
  
   Приехав в Москву, престарелая Дарья Ивановна ходила из угла в угол в своей небольшой московской квартире и курила одну сигарету за другой. Страх парализовал ее, мешал думать. Дарья Ивановна прописала Анатолия в своей квартире. "А если приедет, − у виска билась одна мысль, − куда я пойду, что делать буду? И ведь не пускать нельзя, паспорт милиции покажет, и заселится".
  
   Как птица в клетке, слабея с каждым днем, Дарья Ивановна задыхалась в плену сомнений. Впервые в жизни она не могла найти выход. Все против нее, и всё против нее.
  
   Еще одним витком семейной трагедии стала продажа Анатолием дома в Федосеево, со всеми фотографиями, старинной утварью, резной мебелью, сделанной Михаилом, и всем тем, чем было наполнено семейное гнездо, построенное в конце девятнадцатого века.
  
   К счастью, дом попал в хорошие руки. У Дарьи осталась картина, которую ее сын написал акварелью. Картина была подписана: "Наш дом".
  
  
  
  
  ЗАПАХ СТАРОГО ДОМА
  
  
  
   У этого дома был свой запах. Сладковатый запах подгнивших досок или разогретой печи, или водки с вчерашними пирогами с капустой, он щекотал ноздри с порога, возвещая гостя о пересечении границы старого деревенского дома Побединых. Происхождение запаха было сложно определить, он был едва уловимым и, возможно, не имел какой-либо материальной природы.
  
   Скорее его странность была мистической и должна была насторожить внимательного гостя и предупредить его о том, что он попадает в другое пространство, в котором действуют особые правила и законы.
  
   Дом в деревне Федосеево принадлежал потомкам красного командира Победина, и его обстановка напоминала входящему о том времени, когда мир в России перевернулся вверх дном, и жизнь стала как в гимне: "кто был никем, тот станет всем".
  
   Отъявленный бандит и головорез, орудующий в Красноярске и его окрестностях, настоящая фамилия которого была Игнатьев, превратился в героя революции со звучным именем Игорь Победин. Игнатьев был приговорен властями Енисейской губернии к повешению. Он ждал исполнения приговора в тюрьме, но революция освободила его.
  
   Игорь Победин создал партизанский отряд, который участвовал в красном терроре в окрестностях Красноярска. Красный командир отдавал приказы расстреливать семьи кулаков вместе с детьми.
  
   Жестокость его была так велика, что он лично расстреливал даже партизан своего отряда. Для того, чтобы расправиться с ними, он мог придраться к любому поводу.
  
   Пересекающий границу дома Побединых в Федосеево как будто попадал под власть закона "перевернутой реальности". Много лет назад подруга их семьи Дарья Ивановна похлопотала о том, чтобы Победины купили дом в ее родной деревне на Владимирской стороне. Две семьи познакомились и стали дружить в Красноярске. Потомки Игоря Победина давно переселились в Москву и им был нужен дачный дом. Дарья Ивановна была рада помочь друзьям, ведь она сама, хотя и жила в Москве, проводила все летние выходные в родовом доме в деревне.
  
   Две семьи часто ходили друг к другу в гости. Летом в Федосеево устраивались пышные застолья с грибными и черничными пирогами, и домашними разносолами со своих огородов. Внук героя революции Владислав выиграл в лотерею машину Волгу. Выигрыш, полученный в рублях, был по тем временам очень значительный. Владислав жил на широкую ногу, потратив большую часть денег на развлечения и застолья. На оставшиеся средства он купил "Ладу".
  
   У внука красного командира были данные ему революцией права, и в отношении коренной жительницы деревни Дарьи Ивановны заработал закон "перевернутой реальности". Одним жарким июльским днем Владислав пригласил ее дочь Лялю с мужем Виталием на шашлык. Семья Ляли и Виталия жила очень скромно, но они не хотели идти с пустыми руками к обеспеченному Владиславу. Ляля испекла пироги с грибами и булочки с черной смородиной, которые у нее получались очень вкусными. Больше никого из этой семьи Победин не пригласил, ни саму Дарью с мужем Василием, ни сына Анатолия с женой. Когда родственники вернулись от Побединых, обиженные невниманием соседей Анатолий и его жена устроили Ляле и Виталию грандиозный скандал. Они несколько часов кричали на них, обвиняя их во всех грехах. Отношения в семье давно накалились, потому что Анатолий хотел лишить сестру прав на наследство и воспользовался случаем очернить ее в глазах родителей и соседей.
  
   Мать и отец семейства молчали во время этой драматической сцены. Ляле, Виталию и их трехлетней дочке Кристине пришлось уехать из Федосеево. С этого дня началась череда трагических событий в этой семье.
  
  
   ****
  
  
   После смерти мужа Дарья Ивановна отписала родовой дом сыну. Но Анатолий и мать выгнал из родного гнезда, а дом продал чужим людям.
  
   И вот уже Дарья Ивановна, ее дочь Ляля и внучка Кристина стали чужими в Федосеево. Когда они приезжали навестить родные места и посмотреть издалека на свой бывший дом, то останавливались передохнуть у Побединых. Внук красного командира и его жена с аппетитом набрасывались на привезенные гостями вкусности, и особенно их привлекала выпивка. Опустошив несколько стопок, хозяин предложил Ляле:
  
   - Давай я тебе хоть наши места покажу?
  
   - Да ты что, - возмутилась она, - забыл что ли, как сюда попал?
  
  
   ****
  
  
   У внука красного командира был единственный сын Денис, который плохо учился, и родители опасались за его будущее. Владислав с недоумением воспринял рассказ двадцатилетнего сына о том, что его подруга сделала ему предложение. "Мы встречаемся уже год, и девушка поставила мне ультиматум. Она дала мне три дня на обдумывание, если я не женюсь на ней, мы расстанемся", - объяснил отцу Денис.
  
   Подруга Дениса была отличницей, и ее фотография украсила бы обложку любого глянцевого журнала. Ее отец работал на хорошей должности в министерстве. Родители девушки были недовольны неопределенностью отношений дочери с непутевым Денисом, которого они не считали достойной парой для своей красивой дочери. Девушка проявила опрометчивую настойчивость в выяснении их будущего. Она не заметила, как перешла границу "перевернутой реальности", неосторожно погнавшись за мечтой о свадебной фате.
  
   Денис согласился на ее предложение, но их отношения после свадьбы становились все более холодными. Муж всегда держался отстраненно, он был погружен в свои мужские дела - мотоцикл, постоянный ремонт деревенского дома, которым он занимался вместе с отцом. Соседка Кристина, иногда заходившая к ним в гости, видела, как душевная молодая жена страдает от невнимания мужа.
  
   Ее брак с Денисом не спасли даже их двое очаровательных детей. Муж стал отдаляться от нее, а сама она начала терять голову. Молодая жена стала ходить на собрания религиозной секты, и родителям Дениса пришлось забрать у нее детей. Вскоре Денис развелся с ней и женился во второй раз, тоже на красавице.
  
  
   ****
  
  
   Ляля и Виталий купили современный красивый дом на Владимирской стороне, недалеко от родных мест и продолжали каждый год приезжать в Федосеево. Они ухаживали за могилой бабушки Валентины, дедушки Ивана и рано умершей тети Шуры на деревенском кладбище на высоком берегу реки. Ляля и Виталий заезжали в деревню, чтобы посмотреть на родовой дом, который давно перестал быть имуществом их семьи. Они больше не останавливались у Владислава Победина, а устраивались на отдых в перелеске на берегу реки, любуясь видами родных мест. Лишь проезжая по деревенской улице, они видели дом потомка красного командира, который странно выглядел на фоне новых дачных коттеджей. Старые доски на крыше давно прогнили, и строение перекосило от времени.
  
   Возвращаясь после одной из ежегодных поездок в Федосеево, Ляля и Виталий на своем новом автомобиле обогнали старую "Ладу". Ветхая машина, казалось, с трудом передвигалась по дороге. К ее багажнику был привязан толстой веревкой обшарпанный венский стул. Лишь спустя несколько минут Ляля узнала в обрюзгшем старике, боязливо вцепившемся в руль "Лады", Владислава Победина.
  
   Похоже, что с окончанием советского времени закон "перевернутой реальности", разрешенный революцией, стал действовать в обратном направлении.
  
  
  
  
  
   СЕМЬЯ ШЕЙЛЫ
  
  
  
   ПРОКЛЯТИЕ ШЕЙЛЫ
  
  
  
   Шейла Евсеевна любила только одного человека − свою дочь Элеонору. Элеонора была талантливой пианисткой. На кончиках ее тонких пальцев, как казалось ее матери, сосредоточилась вся энергия мира.
  
   Уклад жизни семьи Гольденбергов оставался неизменным многие годы. День проходил в пустых хлопотах и заботах, вечером с работы возвращался отец, он накрывал на стол и звал жену и детей ужинать. Летом они проводили месяц на Черном море, а потом отдыхали на даче, потому что Шейла Евсеевна считала, что после юга полезны две-три недели в Подмосковье.
  
   Годы проходили зря, отсчитывая приближение старости, в монотонном вальсе кружились перед глазами бесполезные события, пока Шейла чудесным образом не поняла, для чего она жила все эти годы, страдала, терпела мужа, сыновей, порабощение тяжелой долей замужней еврейской женщины. Смыслом ее жизни стала ее дочь, ее единственная Элеонора, ее пианистка, подарившая ей лучшие мгновения в недостойной ее яркой натуры скудной жизни.
  
   Шейла на даче, под Москвой, вдыхая запах жасмина и липы, представляла себе свой триумф, в огромном зале, Большом зале московской консерватории. Чем дольше она думала, тем больше ей хотелось, чтобы это был именно Большой зал консерватории, лучший концертный зал в России, страны, где она так часто чувствовала себя лишней, отверженной, чужой, в этой стране она добьется своего триумфа. Шейла представляла, как на сцену выходит ее дочь, на ней нежно-голубое бархатное платье с глубоким декольте и длинной широкой юбкой. Белокурые волосы около ушей чуть-чуть прикрывают огромные бриллиантовые серьги, желтые, старинной работы. Темные глаза распахнуты навстречу залу, который замирает, рукоплещет красавице и долго не позволяет ей начать концерт. Элеонора садится за рояль, кончики пальцев опускаются на клавиши. Дивная музыка разливается вокруг, рождаясь на сцене, потом поднимается выше, к потолку, и, как божество, спускается в зал.
  
   Зрители в восторге, они зачарованы волшебной игрой, они забыли обо всем и хотят только одного − чтобы продолжалась эта музыка, эта чудесная власть блестящей пианистки над их душами.
  
   Как новогодняя хлопушка, разрывается последний аккорд. Элеонора встает, подходит к краю сцены. Ее щеки раскраснелись от волнения, она простирает руки к залу, казалось, не замечая никого, кроме элегантной дамы в первом ряду.
  
   Зал рукоплещет, он требует еще музыки, а Элеонора легко сбегает по ступенькам со сцены, подбегает к даме в первом ряду, целует ее и ведет за собой на сцену.
  
   Авации прерываются, заинтригованные зрители ждут объяснений, кто же эта незнакомка в костюме цвета спелой вишни? Взволнованным голосом Элеонора спешит объявить:
  
   − Своему успеху я обязана одному человеку − моей любимой, дорогой маме Шейле Евсеевне. Спасибо, мама.
  
   Зал аплодирует, зал торжествует, он шумит, как штормящее море. Теперь все видят, что ее дочь не вертихвостка, которая крутит романы с дирижером или директором. Она − честная девушка из хорошей семьи и добилась такого успеха, потому что всегда слушала советы своей мамочки.
  
   Шейла делилась со своей дочерью не только советами. У нее была четко продуманная, строго очерченная линия поведения, целая жизненная стратегия. Шейла Евсеевна всегда знала, как надо делать, а как не надо. В таких случаях она говорила:
  
   − Знаешь, Элечка, а я это делаю так.
  
   Летними вечерами они с Элеонорой любили сидеть на втором этаже дачи у раскрытого окна.
  
   − Послушай, мама, − взволнованным голосом говорила Элеонора, − ночь наполнена звуками. Где-то неподалеку играет чудесная музыка, ветерок шелестит листьями липы, как будто шепчутся влюбленные, бьется о стекло ночная бабочка, стремясь пробиться к свету, тонкий девичий смех летит с соседнего участка.
  
   Шейла слышала только, как храпит за стеной ее муж, и как капает вода из рукомойника на террасе.
  
   Кочуя с мужем по Германии, затем по Литве и Белоруссии, Шейла узнала множество не только кулинарных рецептов, но и житейских истин. Проведя жизнь мученицы-кочевницы, привязанной к мужу и к трем детям, она считала, что получила, наконец, право на глоток свежего воздуха в этой скучной действительности, наполненной не только рутинной работой, но также вероломством и предательством.
  
  
   ****
  
  
   Лев Абрамович не понимал, как он мог жениться на женщине с душой паучихи и манерами вкрадчивой кошки. Он был, безусловно, благодарен ей за двух сыновей и прелестную дочь. Лев Абрамович не понимал, почему каждая попытка вызвать в ней какие-то человеческие чувства натыкалась на глухую стену. Шейла жила в мире догм и правил: "так надо, так не надо, так прилично, так не прилично, так будет хорошо, так будет плохо, так поступают все приличные евреи". Не зависимо от того, какое у Льва было настроение, как прошел его рабочий день, дома его всегда ждала чопорно-церемонная супруга с одним и тем же вопросом:
  
   − Как вы считаете, Лев Абрамович, а какая завтра будет погода?
  
   Лев так привык к этому вопросу, что отвечал таким же заученным тоном, не задумываясь:
  
   − Думаю, погода будет лучше, чем сегодня, дорогая.
  
   После этого они садились ужинать, потом пить чай.
  
   Лев Абрамович уже давно привык к тому монотонному голосу, каким она отчитывала домработницу, когда та не точно соблюдала рецепт приготовления свекольника или жареной курицы, к тому набору обычных двух-трех фраз, которыми они с дочерью обменивались во время обеда. В такие моменты он чувствовал себя совершенно лишним, чужим в собственном доме, в своей семье. Часы на стене тикали мелодично − тик-так, маятник раскачивался из стороны в сторону, и все это происходило как будто совершенно без его участия. Нет, не совсем так, его участие требовалось регулярно, раз в неделю. Тогда Шейла говорила ему, поджав губы:
  
   − Лев Абрамович, мне неудобно напоминать вам об этом, но деньги, которые вы давали на расходы на прошлой неделе, уже закончились. Вам, наверное, это непонятно, ведь вы живете в своем идеальном мире. Конечно, вас это не интересует. Но продукты опять подорожали, и Элеоноре необходимо обновить гардероб к летнему сезону.
  
   Лев отчитывал круглую сумму, каждый раз все большую, и никак не мог понять, как можно за неделю потратить такие деньги. В подобных раздумьях протекали его дни, и он утешался работой, думая, что, видимо, создан для того, чтобы зарабатывать деньги, раз так считает его жена, и работал без отдыха, все больше и больше, забывая обо всем.
  
   Так проходила его жизнь, пока он не встретил Розу. Эта хрупкая, мягкая женщина смогла за несколько месяцев их скоропалительного романа внушить ему удивительную уверенность в себе, в своих силах, в завтрашнем дне. Он не изменился, он остался прежним, но почувствовал себя намного сильнее и счастливее.
  
   С тех пор он старался не замечать заученно-монотонных фраз жены, ее напряженных манер, ее колкостей по поводу его недостаточно быстрого продвижения по службе, ее нервно-истеричного состояния, когда они говорили о чем-либо, касающегося их дочери. Лев понял, что только она, только Элеонора заставляла сильнее биться сердце Шейлы. Когда речь заходила о дочери, ноздри Шейлы начинали трепетать, щеки покрывались странным румянцем, и голос становился необычным,она как будто пришептывала, постоянно мялась и подбирала слова.
  
   "Пусть хотя бы дочь вырастит в любви", − думал Лев. Для сыновей он об этом и не мечтал, с ними Шейла обращалась так же, как с мужем. Когда дело касалось Элеоноры, она говорила чуть-чуть помягче:
  
   − Семен, отвези Элеонору к преподавателю, Матвей, сходи с Элеонорой к портному, а то он опять сдерет втридорога. Да смотри, чтобы материю на платье взял настоящую французскую, а не из Владимирской губернии, деньги-то не ворованные, каждый рубль на счету.
  
  
   ****
  
   В тот июльский день над городом с утра нависала гроза. Небо налилось свинцовыми тучами, и то спешило разразиться струями ледяного дождя, то опять переставало, и только ветер гулял по опустевшим улицам, поднимая клубы пыли.
  
   Шейла затеяла стирку. Стирка в доме всегда начиналась стремительно, как июльская гроза. Шейла нашла в кармане брюк своего мужа письмо. Написанное мелким почерком, оно повествовало о любви и было подписано именем Роза. "Какой кошмар, ведь они даже не думали скрываться", − подумала Шейла.
  
   Роза, высокая брюнетка с тонкими чертами лица, с длинной шеей, с ласковыми речами, была женой хозяина компании, в которой работал ее муж.
  
   Шейла не устраивала скандалов, не била посуду, не плакала. Она затаила злобу. Злоба поселилась в ней, с каждым днем разрастаясь все сильнее, как огромный спрут, опутывала ее нервы, печень, проникала в желудок и отравляла съеденную пищу. Злоба росла, а вместе с ней росла маленькая Элеонора, ее последний ребенок, ее цветок, на который она не давала упасть ни тени проблем и забот. Ее Элеонора была не такая, как они все, она была возвышенным существом высшего порядка. Это чувствовалось во всем: в ее плавных, неторопливых движениях, в изгибе ее тонких рук, когда они падали на клавиши фортепьяно, в изнеженности ее речей.
  
   Шейла была уверена, что Элеонора никогда не повторит ее судьбу. Шейла рано вышла замуж, скиталась с мужем и маленькими детьми, терпела нужду и тяготы постоянных переездов, грубость этого человека, ее мужа, и получила за это предательство, обман, нож в спину.
  
   Потом грянула революция с ее хаосом, неразберихой, отрицанием всего, что казалось раньше непреложной истиной. Хозяин вызвал Гольденберга и сказал, что собирается уехать в Англию, предложил ехать вместе с ним. Лев и сам понимал, что оставаться в России рискованно.
  
   Вечером он получил записку от Розы. Роза умоляла ехать в Англию, писала, что жить без него не может, что в Англии можно быстро разбогатеть.
  
   Лев решил поговорить с Шейлой.
  
   − Хозяин предлагает мне ехать с ним в Англию. Оставаться в России опасно. Посмотри, что происходит вокруг. Неизвестно, что будет дальше. Подумай о детях.
  
   Как раз о детях Шейла и думала. Вернее, не обо всех, а о дочери. О ней, Элеоноре. Англия. Одно звено из цепи ее успеха выпадает. В мечтах о будущем Шейла стояла именно на сцене Большого зала Московской консерватории. Перспективы в Англии не просматривались. В Лондоне Шейла никогда не была, поэтому ей трудно было представить себе там блестящее будущее ее гениальной дочери.
  
   "Зачем он хочет ехать туда? − размышляла она. − Понятно, зачем. Не хочет разлучаться со своей Розой. Как бы не так, они никогда не будут вместе".
  
   Наутро Шейла сказала мужу:
  
   − Я все обдумала, Лев. Мы никуда не поедем. В Лондоне нет пианистической школы, соответствующей редкому таланту твоей дочери. Подумай об Элеоноре, Лев.
  
   С тех пор Лев думал только о дочери. Элеоноре нужны были лучшие учителя по фортепьяно, лучшие ноты, новые платья, модные украшения. Дочь всегда должна была блистать, сиять, она должна была быть лучшей во всем, и, прежде всего, конечно, в музыке.
  
   Льву всегда казалось, что многочасовые упражнения за фортепьяно подорвут здоровье молодой девушки. Вместо того, чтобы двигаться, гулять, общаться со сверстниками, Элеонора, бледная, худая, по десять часов в день сидела за инструментом.
  
   Медленные аккорды, наполнявшие дом с утра до вечера, наводили на Льва невыносимую тоску. Лев объяснял эту грусть тем надрывом, который произошел у него в душе после отъезда Розы. Музыка, которая, казалось, должна была вдохновлять и радовать, у Элеоноры была не такой. Музыка Элеоноры была вымученной, печальной, она была плодом не окрыляющего вдохновения, а титанических, неимоверных усилий усталой девушки, запертой в душной комнате своей властной матерью.
  
   Лев не знал, как не знал никто, как долгими тоскливыми часами за роялем его дочь молила судьбу сжалиться над ней и сделать так, чтобы ей не нужно было больше играть.
  
   Иногда вечером, изможденная, не в силах выдавить из рояля ни звука, Элеонора грустно перелистывала ноты не выученных произведений. Мать подходила к ней и умоляла продолжить усилия, ласково гладя по уставшим пальцам.
  
   − Еще немного, моя девочка, и все получится. Нужно только еще чуть-чуть постараться.
  
   От этих слов у Элеоноры вырастали крылья.
  
   − Конечно, мамочка, − шептала она и вновь садилась за рояль.
  
   Льва, безусловно, радовали успехи Элеоноры, но иногда он ловил себя на мысли, что лучше бы его дочь стала обычной учительницей музыки и женой приличного еврея. Элеоноре исполнилось восемнадцать, она посещала занятия в консерватории, брала частные уроки у нескольких ведущих педагогов и проводила все свободное время в изнурительных, долгих упражнениях за фортепьяно.
  
   Когда он заговорил с женой о возможном замужестве Элеоноры и предложил подыскать ей подходящую партию, с Шейлой случилась истерика. Привычное самообладание изменило ей, и Лев впервые услышал, как наружу вырвался ее истинный, властный и непримиримый голос:
  
   − Никогда! − закричала она. − Ни за что! Ты хочешь сломать жизнь дочери, лишить ее великого будущего, променять ее великолепную жизнь на жалкую участь домохозяйки, такой, как я! Этого не будет никогда!
  
   С этого дня Шейла стала ненавидеть Льва еще больше. Она утвердилась в мысли, что Лев хочет помешать ее планам, сломать ее будущее, надругаться над ее мечтой.
  
   Как и предчувствовал Лев Абрамович, после революции настали тяжелые времена. Все сложнее становилось достать продукты, не говоря уже о других вещах, к которым привыкла его семья. Шейла безропотно терпела все ради будущего триумфа дочери.
  
  
   ****
  
  
   Диагноз врачей прогремел, как гром среди ясного неба. Элеонора заболела рассеянным склерозом. Доктора сказали, что болезнь нельзя вылечить, но успокаивали родных девушки, повторяя, что больная проживет еще несколько десятков лет. В периоды между обострениями она может вести совершенно нормальный образ жизни. К сожалению, считали врачи, нарушенная координация движений не позволит девушке продолжить карьеру пианистки. При благоприятном течении болезни она сможет иметь семью и детей и выполнять работу, не требующую хорошей координации движений. Элеоноре был прописан спокойный образ жизни и щадящий режим.
  
   "Почему именно она, ее Элеонора?" − напряженно думала Шейла. Среди ее знакомых было много молодых девушек, которые жили, радовались жизни, танцевали, пели на радость родителям. А ее орхидея увядала у нее на глазах. Шейла решила, что она не потерпит этого. Она не смирится с этой горькой участью ее дочери, чего бы ей этого не стоило.
  
   С началом болезни Элеоноры в доме Гольденбергов наступила тишина. Запах лекарств наполнил комнаты. Все ходили на цыпочках, боясь потревожить больную. Музыка, наполнявшая дом с утра до вечера, стихла, и умолкла музыка в душе Элеоноры. Предписания различных врачей, российских и из Германии, с которыми Шейла вела активную переписку, исключали друг друга.
  
   − Шейла, нельзя давать девочке сразу столько таблеток, − твердил Лев. − Это может ей навредить. Врачи же сказали, что эта болезнь не лечится.
  
   Но Шейла не слушала его. Она была уверена, что если следовать схемам лечения всех врачей одновременно, то болезнь удастся вылечить быстрее. Старший сын, Матвей, оставил работу, чтобы помогать матери ухаживать за больной Элеонорой.
  
   Шейла чувствовала, как постепенно безумная, страстная любовь к Элеоноре перерастает в ненависть, жестокую и непримиримую. Ненависть к той, которая убила ее мечту о триумфе, ее лучезарное, светлое будущее. Ее гениальная девочка, ее необыкновенная Элеонора оказалась такой же, как все.
  
   Элеонора слабела с каждым днем, захлебываясь очередной порцией сильнодействующих лекарств. Она, безусловно, не могла не замечать, что от лечения Шейлы ей становится намного хуже, и в эти редкие минуты здравый смысл подсказывал ей, что она могла бы сопротивляться матери. Но за годы страданий за роялем, в ее тяжелой схватке с музыкой мать была единственным человеком, внушавшем ей силы и веру в себя, которых ей так недоставало. Ослабленное болезнью сердце Элеоноры не хотело воспринять перемену, произошедшую в отношении матери. Острый ум девушки давно понял ее, но сердце не желало принять. Сердце матери принадлежало Элеоноре − будущей великой пианистке, подающей большие надежды музыкантше. В нем не было места для Элеоноры − живой девушки, простой смертной из крови и плоти, которая заболела смертельной болезнью, не выдержав марафона блестящей пианистки. Элеонора умирала с именем любимой мамочки на устах, отгороженная от окружающей жизни невидимой паутиной, сплетенной Шейлой.
  
   Жалкое подобие жизни вместо рукоплещущего концертного зала, сияющего триумфа, закончилось через два года. "Пусть лучше смерть, чем такая жизнь", − думала Шейла.
  
   Шейла никогда не забудет, какой красивой в гробу была ее девочка. Самая прекрасная покойница, которую когда-либо хоронили на Востряковском кладбище, она была, как спящая принцесса из сказки. Трудно было даже поверить, что она мертва, настолько свежей и естественной она казалась в гробу. Шейла с восторгом смотрела на красавицу-дочь. Ей показалось, что даже румянец алыми розами проступает на ее щеках, как воспоминание о несостоявшемся триумфе. Элеонора была чиста и непорочна, и навсегда осталась такой в памяти своих братьев, отца и матери, которая заказала на белом мраморном надгробии на могиле дочери надпись:
  
   Любимая, единственная доченька,
   Нет жизни без тебя.
  
   Несчастные родители и братья.
  
  
  
   МЕЗАЛЬЯНС НЕКРАСИВОЙ ПОЛИНЫ
  
  
  
   В небольшой комнате в коммунальной квартире в переулке около Кремля было очень тесно для пяти человек. В ней ютились мать с отцом, старшая дочь c мужем и младшая дочь.
  
   Средняя сестра Флорина уже покинула семейное гнездо, переехав жить к мужу в дом в Денисовском переулке.
  
   Но муж старшей дочери, Паулины, желал жить только в центре Москвы, чтобы пешком ходить на работу. В этом было его жизненное кредо. Он женился на самой красивой из трех сестер-евреек. Паулина была настолько красива, что кузину, которая родилась тремя годами позже, в ее честь назвали Полиной. Родители Полины были двоюродными братом и сестрой, и имя красавицы-сестры не спасло внешность их дочери. Девочка была угловатой, лишенной женственности, а ее крупные зубы, казалось, не давали губам сомкнуться.
  
   Когда умерла бездетная тетя Оля, на ее просторную комнату около Цветного бульвара претендовали две ее сестры, мать Паулины и мать Полины. Комната досталась матери Паулины, и красавица с мужем переехала в отдельную квартиру недалеко от Московской консерватории. Для полного счастья к ним перешла и швейная машина тети Оли "Зингер", которая по тем временам была целым состоянием.
  
   Комната и швейная машина, переданные только одной из наследниц, посеяли вражду в отношениях двух сестер и их дочерей. Между ними началась многолетняя война, и в ней не было победителей.
  
   Некрасивая Полина долго не могла выйти замуж. Мать обожала ее, шила для нее красивые наряды и, любуясь дочерью, постоянно говорила: "Какая же ты у меня красавица!" Полине было уже тридцать восемь, когда на летнем отдыхе в Сочи она встретила Сергея, который и стал ее мужем.
  
   Отец некрасивой Полины работал на генеральской должности, но был в чине полковника. Командование не хотело повышать его из-за плохого характера, несмотря на блестящие способности, ведь он был одним из лучших выпускников академии бронетанковых войск. Зять из Сочи пришелся полковнику по душе.
  
   Когда ему нужно было поставить на место враждебных родственников, в ход шла тяжелая артиллерия в виде хамоватого Сергея. Зять был груб, провинциален, неотесан, но благодаря протекции тестя получил хорошую работу по установке сложной звукозаписывающей аппаратуры. Он работал на важных объектах в центре Москвы и даже на международных выставках.
  
   Попав из Сочи в Москву, в квартиру в высотном здании в центре города, муж некрасивой Полины поверил в собственную исключительность. Интеллигентные новые родственники снисходительно слушали, как за семейным обедом или в гостях Сергей рассказывал сальные анекдоты и пошлые истории. Его излюбленной темой были евреи, презрительного отношения к которым он не скрывал, но грубого работягу никто не перебивал и не одергивал, даже тесть-полковник.
  
   Некрасивая Полина была умна и образованна. От отца-военного она переняла твердость характера и волю к победе. Женщина преподавала английский в университете и за несколько уроков могла поставить студенту иностранный язык.
  
   Она свысока смотрела на необразованного мужа и не снисходила до его грубостей. Но раз в неделю или даже чаще напоминала ему, что все в жизни он получил благодаря ей. Сочинский альфонс, ищущий на пляже встреч с обеспеченными женщинами, превратился в респектабельного москвича, зятя полковника, и должен был полностью подчиниться жене.
  
   Казалось, что неподходящих друг другу супругов связывала только собака, породистый доберман-пинчер, дрессировкой которого они увлеченно занимались вместе.
  
   У молодоженов родилась дочь Ася, такая же некрасивая, как и мать. Она стала для Полины единственным близким человеком. Повзрослев, Ася понимала мать без слов и переняла ее профессию, она преподавала английский язык.
  
   Муж некрасивой Полины, со своим южным темпераментом, продолжал и в Москве искать встреч с женщинами. Однажды, когда Сергей стоял со своей любовницей на автобусной остановке, на них наехала машина. В тяжелом состоянии они были доставлены в больницу, и их связь стала известна.
  
   Некрасивая Полина выходила мужа, который перенес множество операций и полгода провел в больнице. После аварии он сильно располнел, и стал почти таким же непривлекательным внешне, как и его жена.
  
   Все в жизни некрасивой Полины должно было быть расставлено по полочкам, по ранжиру, как учил ее отец-военный, как было и в грамматических правилах жесткого английского языка. Ее неравный брак должен был стать идеальным пазлом в картине ее жизни.
  
   Но что-то не сошлось. Что-то пошло не так. Ася вышла замуж за человека из очень обеспеченной семьи. У родителей ее мужа была большая квартира на Лесной, хорошая дача и машина. У некрасивой Полины не было ни дачи, ни машины. Ася после свадьбы стала отдаляться от матери и вскоре почти перестала общаться с родителями. Теперь у нее была другая жизнь, и она трепетала перед богатыми свекровью и свекром. Ей было стыдно, что по меркам обеспеченных новых родственников она была почти нищей. Гонор внучки полковника разбился о каменную стену материального преимущества семьи ее мужа. Как и ее отцу перед семьей ее матери, ей пришлось ежедневно доказывать свою состоятельность перед богатыми родителями мужа и подчиняться капризной и жадной свекрови.
  
   Дочь полковника и его внучка оказались по разные стороны рокового мезальянса, и стена отчуждения между ними росла с каждым годом.
  
   В старости Полина все чаще становилась жертвой разбившихся амбиций своей дочери. Ася вымещала на матери свои обиды, и в ней появлялось желание убить некрасивую Полину.
  
   Когда беспомощную старуху без сознания привезли на скорой в больницу, испуганные дочь и муж не сказали врачам, что больная упала. Некрасивую Полину еще можно было спасти, но ее лечили от сердечного приступа, а умерла она от болевого шока, вызванного переломом шейки бедра. У нее было очень слабое сердце.
  
   Ее двоюродные сестры Паулина и Флорина не пришли на похороны кузины.
  
   Через несколько лет после ее смерти сначала Флорина, а потом и Паулина также стали жертвами предательства своих наследников и самых близких людей.
  
   Они обе, также как и их двоюродная сестра, упали у себя дома при странных обстоятельствах и получили перелом шейки бедра, после которого уже не смогли подняться.
  
   Все случилось, как и у некрасивой Полины, как будто ее проклятие настигло сестер.
  
  
  
   ЖЕНЩИНА ДЛЯ ДВОРЯНИНА
  
  
  
   − Киса, соберите малину! − голос Эллы звучал вкрадчиво, но воспринимался как приказ. Властный голос и умение подчинять себе людей достались ей от бабушки Шейлы. Бабушка назвала любимую внучку в честь своей дочери Элеоноры, талантливой пианистки, скоропостижно умершей в двадцать лет от рассеянного склероза.
  
   Алексей Владимирович, муж Эллы, покорно шел со стеклянной баночкой, обвязанной веревкой, в заросли колючих кустов. На дачу Гольденбергов приехал сын Виталий с женой Лялей и дочерью Кристиной, а это означало, что претендентов на свежий сосновый воздух, воду из колодца и урожай малины стало больше на три человека. Впрочем, за людей семью сына, как и зятя, супруги Матвей и Флорина Гольденберги не считали.
  
   Флорина не хотела второго ребенка. Она узнала о беременности во время войны, в эвакуации в небольшом городке на Волге. Семья голодала, и длительная задержка не удивила Флорину, а новость о беременности стала неприятной неожиданностью. Следующая новость была еще хуже - у нее родился мальчик.
  
   "Кусок мяса, и люби его теперь", - подумала Флорина. Молока у нее не было, и для сына, которого назвали Виталием, взяли козу. Все внимание семьи по-прежнему было вокруг первого ребенка, девочки Эллы.
  
   Муж Эллы, Алексей Владимирович, происходил из древнего княжеского рода, и обладал изысканными манерами очень воспитанного человека. Князя привлекало все необычное, его манили дальние странствия и красивые притягательные женщины.
  
   Гляциолог по профессии, три года провел он в Антарктиде, где успешно занимался научными исследованиями. В первый раз князь женился на женщине интеллигентной и уравновешенной, но встреча с Эллой изменила его жизнь. Особенный шарм Эллы свел его с ума, и в пятьдесят три года он ушел из семьи, женившись во второй раз.
  
   Элла была на четырнадцать лет младше его, она была легкой, она как будто парила над поверхностью земли, не подчиняясь людским законам, а живя по иным правилам.
  
   Алексей Владимирович пробирался сквозь колючую малину, и его белая рубашка покрывалась желтыми пятнами от пыльцы, а разум был помутнен острыми приступами вожделения. Он потянулся за крупной ягодой, и не заметил, как наступил на мертвую ворону. Труп птицы долго лежал в кустах, но Алексей Владимирович не был брезгливым. Он стремился в заросли малины, к гроздьям спелых ягод, чтобы скорее выполнить просьбу жены.
  
   Элла была чертовски красива, и мужчины оборачивались ей вслед. Женственность служила шлейфом к ее томной походке, льстивым речам и загадочным улыбкам.
  
   Вокруг Эллы царил хаос. Ее родители Флорина и Матвей потратили немало сил, чтобы образумить рассеянную девочку. В школе она не успевала просмотреть газету "Пионерская правда", которую они выписывали для нее, и складывала ее в стопки, чтобы прочесть на летних каникулах. Прочитанные страницы Элла зачеркивала, чтобы не забыть, с какого места продолжить чтение. Выйти вовремя из дома, чтобы не опоздать, было для нее непосильной задачей, и заботливый отец вызывал для нее лифт.
  
   Ее поступление в институт оказалось на грани срыва, потому что на последний экзамен она забыла документ, который ей выдали в приемной комиссии. Звонок растерянной Эллы застал ее мать в халате и бигуди, за генеральной уборкой. Флорина догадалась, что нужный документ вместе с учебниками по предыдущему экзамену попал на антресоль. Наспех накинув на халат плащ, а на бигуди платок, она на такси отправилась спасать дочь. Мать успела вовремя, и Элла поступила в институт.
  
   Ручной труд давался Элле еще хуже, чем умственный. В детстве отец не только готовил для нее бутерброд, мазал на хлеб масло, а сверху клал сыр, колбасу или рыбу, но и резал на мелкие кусочки, чтобы девочке оставалось только отправить их в рот.
  
   Когда Элла начинала делать что-либо, например, готовить свой любимый торт из готовых коржей, прослоенный вареной сгущенкой, все вокруг нее оказывалось заполненным в беспорядке разложенными мисками, ложками и тарелками. Предметы не подчинялись ей, а восставали против нее, как у Федоры в сказке Чуковского. Аккуратность и любовь к порядку Флорины мистическим образом проросли в Элле катастрофической способностью превращать в хаос все, к чему она прикасалась. В ее комнате книги, тетради, обувь, одежда не могли найти своих мест и размещались совсем неподходящим образом.
  
   Делать что-либо было для нее настолько трудным и изматывающим, что если Элла решалась на это, родители ходили вокруг на цыпочках и говорили шепотом, боясь потревожить дочь.
  
   Благодарности от дочери Гольденберги так и не дождались. С годами Элеонора все больше ненавидела их, борясь с отцом и матерью за право на самостоятельность. Особенно презирала она отца. Приезжая на дачу, она устраивала Матвею истерики, и от ее криков очень страдали соседи.
  
   С возрастом она становилась все более брезгливой. Она никогда не пила из чашки, если из нее пил другой человек, даже ее мать или отец. Всю посуду в доме после мытья обдавали кипятком.
  
   Элла панически боялась грязи и заразных болезней. За ручки дверей она бралась, пользуясь носовым платком.
  
   Алексей Владимирович не придавал значения странностям в поведении жены. Они казались ему милыми причудами взбалмошной красивой женщины.
  
   Алексей Владимирович быстро и ловко собрал банку малины, и занял свое место рядом с женой за обеденным столом на террасе.
  
   − Киса, у меня для вас очень важная новость, − объявила Элла томным голосам, − я беременна.
  
   − Но это невозможно, − встревоженно возразил Алексей Владимирович. − В детстве я переболел свинкой, и врачи мне сказали, что у меня не может быть детей.
  
   Элла посмотрела на мужа как хозяин на собаку, которая посмела на него залаять. Потом она перевела взгляд на отца.
  
   − Да как вы смеете! − возмутился Матвей. − Да как вы можете подозревать Эллу! Моя дочь образец чистоты и добродетели, и мы с женой воспитывали ее в строгости.
  
   Алексей Владимирович собрал вещи и уехал в Москву. Через несколько дней Элла, пока он был на работе, забрала из его квартиры в переулке около Старого Арбата свои вещи, прихватив картины известных художников, которые князь коллекционировал.
  
   Развод с Эллой был утомительным и долгим. Алексей Владимирович подозревал, что отцом ребенка является ее начальник, и жена начальника подтвердила его подозрения. Обманутая женщина приходила к Флорине и Матвею, но Гольденберги не стали слушать ее и выставили за дверь.
  
   Алексей Владимирович подал в суд, желая получить украденные Эллой картины. На суде он называл жену кладбищенской воровкой. Алексей Владимирович заявил, что Элла очаровывала пожилых мужчин, иногда даже смертельно больных, чтобы получить наследство после их смерти.
  
   Элла тоже выступала в суде, но правды никогда не говорила. Она и ее родители выдвигали то одну, то другую версию произошедшего, и окончательно запутали судью. Одинокая немолодая женщина с ребенком на руках вызывала жалость, и суд вынес решение в ее пользу. Сын Эллы носил фамилию князя, и его тоже назвали Алексеем. По документам он был ребенком Алексея Владимировича, а свои картины князь никогда больше не увидел.
  
   Семейные неурядицы расшатали нервы Алексея Владимировича, который отличался резкой сменой настроений. Он все чаще конфликтовал с начальством своего научно-исследовательского института, в котором он заведовал лабораторией и руководил работами по изучению свойств льда.
  
   В советский период Алексей Владимирович скрывал свое дворянское происхождение, но когда времена изменились, он стал активно участвовать в деятельности российского дворянского общества. Эта деятельность казалась ему более важной и соответствующей его яркой натуре, чем гляциология. Вскоре его уволили из института.
  
   Он женился в третий раз на женщине намного моложе его, с ребенком, научной сотруднице Маргарите. Новая жена окружила его заботой и вниманием, и они вместе воспитывали ее единственного сына. Жили они в квартире князя, а однокомнатное жилье жены в новом доме сдавали.
  
   Алексей Владимирович, посещая дворянское общество, увлекся монархическими идеями. Он мечтал о восстановлении монархии в России. Маргарите не нравились утопические проекты мужа, и супруги стали часто ссориться. Алексей Владимирович увлекся молоденькой провинциалкой Ниной, которая вместе с маленькой дочкой Лейлой снимала квартиру его жены.
  
   Нина показалась ему очень мягкой, нежной, необычной, порой стеснительной девушкой, робеющей перед столичным светским львом и покорителем женских сердец высокого происхождения.
  
   Провинциалка приехала в столицу из далекого Новосибирска, и стареющему сердцееду представлялось трогательным, что она не знала, как одеться, как причесаться и что приготовить на обед.
  
   Ее волосы с сиреневым отливом казались Алексею Владимировичу умилительными, а черный бюстгальтер под прозрачной белой блузкой вызывал снисходительную улыбку.
  
   Нина была профессиональной спортсменкой, и вся жизнь ее прошла на сборах и соревнованиях. Участливый Алексей Владимирович и его жена объясняли этим незнание Ниной правил этикета, и ее некоторую, как им казалось, не включенность в реальный мир. Жалостливая Маргарита учила Нину простым, но полезным семейным рецептам, давала советы, как сочетать в одежде различные цвета и стили. Они беседовали о литературе, потому что маленькая Лейла любила стихи. Сердобольная Маргарита настояла, чтобы Алексей Владимирович усыновил Лейлу, ведь без московской прописки девочка не могла пойти в школу.
  
   Одним весенним вечером Алексей Владимирович пришел к Нине, чтобы принести котлеты и пирожки, которые приготовила Маргарита.
  
   Нина была дома одна, Лейла ушла с подругой матери, Катей, на тренировку. Девушка предложила выпить чаю с шоколадными конфетами. "Мишки", "белочки", "столичные" пришлись по вкусу стареющему ловеласу, он как будто снова вернулся в свою юность. Неожиданно принцесса с волосами сиреневого оттенка взяла его за руку. Ее пальцы, такие тонкие, казались ему словно прозрачными.
  
   − Не надо, − прошептал он.
  
   − Но вы же ничего не знаете обо мне. Я не такая, какой вы меня считаете. Хотите я расскажу вам свою историю?
  
   − Хорошо, рассказывайте.
  
   − Мои первые детские воспоминания начинаются со встречи с отцом.
  
   − Я не знал, что вы так привязаны к отцу.
  
   − Я ненавижу его. Это из-за него у меня жизнь под откос пошла. Он был одним из самых крутых авторитетов в районе, но его посадили, десять лет сидел. Когда с зоны вернулся, мне четыре года было.
  
   − То есть вас как бы... не должно было быть? − тактично спросил Алексей Владимирович.
  
   − Да, нагуляла меня мать, пока муж на зоне был.
  
   Волна жалости поднялась в душе Алексея Владимировича, ведь история жизни Нины так пересекалась с его историей. Он сжал руку молодой женщины.
  
   − Продолжайте, отец, наверное, жестоко поступил с вашей матерью? − спросил он.
  
   − Нет, он не стал ее убивать. У него был другой план наказания. К его возвращению мать накрыла для него стол, собрала все, что смогла. Курицу жареную приготовила. Отец поманил меня жирным пальцем: "Крылышко хошь?" и положил его на холодильник. А потом потешался, когда я пыталась достать его с табуретки. Он дал мне поварешку, чтобы ею я смогла достать лакомство, и сказал: "Никогда от своего не отступай". Потом был мандарин на шкафу и многое другое. Мы с отцом стали как будто в сговоре против матери. Он научил меня особым словам и требовал полного подчинения перед его силой. Все в семье были расставлены по местам. Отец − хозяин, я при нем, и мамка в услужении. Года через четыре он снова исчез и больше уже не появлялся. Жизнь вдвоем с матерью была совсем серой и нищей, и я подалась в спорт.
  
   − Да, тяжело вам пришлось, − Алексей Владимирович ласково погладил Нину по волосам.
  
   − Скоро я смогла одеться, форму выдавали бесплатно, и поесть досыта по талонам. Я занималась греблей и плаванием, в байдарке всегда было немного воды и ноги промокали, но я не обращала внимание на боль и простуду. Когда сил больше не было, я двигалась вперед на силе воли. Научилась никогда не сдаваться. Потом тренер, почти на тридцать лет старше, соблазнил меня, мы стали с ним жить. Он в Москву подался, и я за ним. Он обещал жениться, но вскоре бросил. Я осталась одна в чужом городе, и пропала бы, если бы не встретила чеченца Аслана. Аслан был красивый и сильный, но часто бил меня. Он снял для меня квартиру, но ночевал редко. Я родила ему Лейлу. Но началась чеченская война, он уехал на родину воевать и пропал.
  
   − Да, у вас была несладкая жизнь, − вздохнул пожилой мужчина.
  
   − Вы совсем другой человек, вы интеллигентный, тонкий, образованный. Вы никогда не будете обманывать или бить женщину. Я недостойна даже говорить с вами. Я так несчастна, и только рядом с вами мне становится хорошо.
  
   Алексей Владимирович гладил Нину по руке и по волосам и таял от счастья. С Маргаритой он жил давно, и жена часто повышала на него голос, ругая за лень или за беспорядок. Она не говорила с ним таким ласковым голосом, не смотрела на него так нежно и с восхищением. Нина, казалось ему, принимала его таким, какой он есть, и подчинялась ему полностью.
  
   Алексей Владимирович стал часто приходить к Нине, и ей, а не жене, рассказывал обо всем, что происходило в его душе. Нина слушала его внимательно, но как будто постоянно ускользала, и давала понять, что ей недостает чего-то для того, чтобы была полная близость между ними.
  
   Многое не говорила Нинка Алексею Владимировичу. Да и не понял бы изнеженный москвич, что пришлось ей испытать. Не рассказала она, как, когда ждала Аслана в "девятке" перед рынком, увидела двух веселых молодых баб. Они заперли свою машину, и, держась за руки, отправились за покупками. "Вот ведь, мужики им не нужны, мне бы так", − подумала со вздохом Нинка. Вспомнила она об этом случае, когда в ее жизнь ворвалась форвард хоккейной команды Катюха. Она была вся из железных мышц, они были даже там, где полагалось иметь бюст. "Бычок", − так ласково называли Катюху в команде. У Катюхи с Нинкой завязался бурный роман, и в однушке, которую Нина с дочкой снимала у Маргариты, их было уже трое. Нинка просила подругу пойти погулять с дочкой, когда звонил Алексей Владимирович, и говорил, что придет.
  
   Нинка давала ему понять, что все могло быть иначе, если бы они стали мужем и женой. Тогда она могла бы принадлежать ему полностью, и он стал бы настоящим, а не фиктивным отцом для ее ласковой Лейлы.
  
   Вскоре Маргарита при странных обстоятельствах скоропостижно умерла. Родственники и соседи недоумевали, ведь не старая еще женщина была полна сил и здоровья.
  
   Нинка и вдовец поженились, и теперь и Нинка вслед за дочкой стала москвичкой. Она уже давно работала продавцом в торговом центре и начала разбираться в модной одежде. Ей не хватало последнего толчка, чтобы начать собственный бизнес. Алексей Владимирович продал украшения Маргариты, и Нинка в первый раз поехала на распродажу в Милан. Азарт и чутье снова не подвели ее. Вернувшись в Москву, она отдала купленные вещи на реализацию, получила прибыль и поехала в Италию снова. Вскоре у них с Катюхой появился свой душный закуток в торговом центре, с примерочной кабинкой и нанятым продавцом. Девушки получили возможность поднять головы и посмотреть по сторонам.
  
   Сын Маргариты, пасынок Алексея Владимировича, стал претендовать на однокомнатную квартиру матери, в которой жили Нинка с Катюхой и Лейла. Он стал угрожать девушке, требовал освободить жилье.
  
   Алексей Владимирович продолжал жить в своей квартире и вмешиваться не стал. Нинка смогла разыскать Аслана, и пасынка так припугнули, что он быстро согласился на Нинкины условия.
  
   Алексей Владимирович не понимал, почему теперь, когда он дал Нине все, что она хотела, девушка стала стремительно отдаляться от него. Она много времени проводила с подругой Катей, с которой они вместе занимались воспитанием Лейлы, и перестала разговаривать с ним по вечерам. Она приглашала мужа только на детские праздники, которые устраивала для Лейлы и ее друзей, но называла его при детях "дедушкой".
  
   Алексей Владимирович продолжал посещать собрания дворянского общества и познакомился с молодой женщиной, которая выдавала себя за наследницу престола. Она уговорила престарелого аристократа сопровождать ее в поездку на празднование столетия основания Гагр, его родного города.
  
   В Гаграх ему предложил работать гувернером новый русский. Князь стал воспитывать его детей, за хорошую зарплату. Но вскоре Алексей Владимирович заболел тяжелым заболеванием костей, и остался без работы. Умер он в Гаграх, в нищете и одиночестве, и на его похороны пришли всего пять человек, среди которых был и представитель российского дворянского общества.
  
  
  
   ЧЕРНЫЕ ОВЦЫ НАЧИНАЮТ И ВЫИГРЫВАЮТ
  
  
  
   Белое полотно скатерти ровно легло на черный лакированный стол. Евгении не хватило одной минуты, чтобы накрыть на стол. В дверь позвонили. Пришли двоюродная сестра Элла, племянник Алеша и тетка Флорина.
  
   Евгения пригласила Эллу с семьей не просто так, а с практической целью. Недавно ей попалась на глаза очень интересная статья в газете "Иностранец". В ней говорилось, что с вкладов в швейцарских банках, открытых до революции, теперь можно получить деньги. Для этого необходимо заполнить бумаги, и Евгении предстоял разговор с родственниками, потому что она не могла сделать это без помощи тети Флоры, единственной оставшейся в живых из старшего поколения.
  
   Тетя Флора обладала редкой для ее возраста памятью, но из всех уехавших за границу родственников она вспомнила только, как звали братьев ее свекра. Она говорила, что они уехали в Англию до революции, и открыли там свое дело. После революции они, как было принято в еврейских семьях, прислали вызов для свекра, свекрови и их троих детей. Но муж тети Флоры, тогда яростный комсомолец, наотрез отказался ехать во вражескую страну. Более того, он пригрозил родителям донести на них, если они будут поддерживать связь с буржуями.
  
   Элла ела одну шоколадную конфету за другой и молча слушала разглагольствования своей матери. От природы она обладала удивительным даром сразу чувствовать, где пахнет деньгами, а где нет. "В данном случае, конечно, надеяться абсолютно не на что, − думала она. − Даже если родственники и жили когда-то в Англии, потом они могли уехать в Америку, о чем когда-то говорили в семье. Почему тогда они открыли счета именно в Швейцарии? Почему не воспользовались деньгами сами или не оставили их своим детям? Абсурд, да и только".
  
   Евгения продолжала говорить о том, что ее старший сын Илья растет очень непоседливым и неуравновешенным мальчиком, и ей никто не помогает воспитывать его. Она рассказывала родственникам, как ей тяжело одной растить двух детей, как тяжело вчетвером ютиться в двух смежных комнатах небольшой квартиры. "Вот уж странно, − думала Элла, − почему одной-то". У Евгении был приличный муж, человек порядочный и серьезный. Элле приходилось всю жизнь крутиться одной, муж оставил ее, когда она лежала на сохранении беременности в больнице, усомнившись в своем отцовстве. История рождения ее сына Алеши была покрыта мраком. Ее бывший муж в детстве перенес свинку, и врачи убеждали его, что он не может иметь детей.
  
   Прозрение пришло к нему позже, в образе усталой сорокалетней женщины в черном драповом пальто, жены начальника Эллы. Она рассказала мужчине, что именно ее муж − отец ребенка Эллы. "Невероятно, − думал обманутый муж, − как она могла так дурить меня все эти годы?"
  
   Элла не желала слышать об этой истории. Для нее бывший муж был просто бесчестным человеком, который оставил ее с ребенком на руках.
  
   − Как тебе тяжело, дорогая, − промолвила она, ласково глядя на сестру. − Но Бог даст тебе успокоение, он всех любит. Ты читала Евангелие?
  
   − Скажи мне, Элла, и ты веришь во все это?
  
   − Я глубоко верую, − опустив глаза в пол, сказала Элла. − Бог все видит. Ты знаешь, Женя, я хожу в религиозную общину. И Алеша ходит. Правда, Алеша?
  
   Семнадцатилетний Алеша отрешенно смотрел в чашку с чаем. Созерцая горячий напиток, он напряженно думал, почему его друг Сева вчера отказал ему. Алешу охватил приступ болезненной неуверенности в себе.
  
   − Конечно, мама, − ответил он.
  
   Отношения Эллы с сыном зашли в тупик, когда Алеша учился в пятом классе, вернее, между пятым и шестым, в который он попал на год позже, чем все его одноклассники. Учительница французского языка никак не хотела исправлять двойку за год на тройку. Сейчас Алеша понимал, что мать, могла решить эту проблему по-другому, но тогда она предпочла проявить принципиальность. Долговязый второгодник оказался один среди мелких пятиклассников. Стыд, позор, унижение, тоска − Алеша изучал палитру не слишком приятных, но пока еще новых ему ощущений.
  
   Алеша не понимал, зачем мать повела его к тетке Евгении. Элла сказала, что ему будет интересно пообщаться с его троюродным братом Илюшей, который был на год его младше. Одного взгляда на брата Алеше было достаточно, чтобы понять, что им не будет интересно вместе. Илюша был не такой, как он. Возвышенный юноша, вероятно, был полон романтических чувств к какой-нибудь юной красотке. Алеша опять вспомнил про Севу и совсем расстроился.
  
   Элла решила пригласить Евгению и ее родственников в общину.
  
   − Приходите к нам в воскресенье. Будет воскресная служба. Я вас представлю пастору. В общине вы найдете ответы на все вопросы. Там собираются необыкновенные люди, избранные. Приходите всей семьей.
  
  
   ****
  
  
   Евгения с семьей стала приходить в общину часто, несколько раз в неделю. Она была очень благодарна старшей сестре за то, что та пригласила ее. Луч света, казалось, проник в то темное подземелье, где она обитала все эти годы. В общине она окончательно поверила в свою избранность и в избранность своей семьи.
  
   Ее старший сын Илюша делал большие успехи. В общине он обрел душевное равновесие и успокоился, чему Евгения была несказанно рада. Илья сразу оказался в центре внимания, он был трудолюбивым, добрым и открытым мальчиком. Через несколько лет он начал помогать пастору читать проповеди для детей, и они с восторгом слушали его.
  
   Как-то раз пастор решил рассказать прихожанам притчу:
  
   − Пастух занимался разведением овец. В его стаде были овцы одной породы − черные, к тому же пастух плохо ухаживал за ними, поэтому они все время ходили грязные. Однажды житель соседнего села отдал пастуху в уплату за шерсть белого ягненка. Он был красивый, чистый, ухоженный. Когда пастух принес его в хлев, остальные овцы ужаснулись. До этого дня они были уверены, что они самые красивые, чистые и пушистые. Теперь же они поняли, какие они на самом деле. Черные овцы затоптали белого ягненка до смерти.
  
   Пастор продолжил:
  
   − Есть люди, которые подобны этим овцам. Черные, грязные, они сбиваются в стада и уничтожают тех, кто чище, лучше, добрее, чем они.
  
   Братья Алеша и Илюша с недоумением слушали пастора. Молодые люди никак не могли понять, о чем он говорит.
  
   Илюше жизнь представлялась безоблачной сказкой, ее героями были справедливый пастор, добрые прихожане, любящие родители, брат Алеша и родственники, и, конечно, его нареченная.
  
   Алеша не мог сопоставить притчу, рассказанную пастором, с тем ежедневным адом, в котором он пребывал. В этом году он опять провалился на вступительных экзаменах в институт, и мать начала тиранить его с новой силой. Заботы бабушки Флоры становились совсем невыносимы, и в ее словах он видел все меньше здравого смысла. Родные требовали от него только покорности и послушания. В угоду матери он ходил не только в христианскую общину, но и в синагогу. Жили они совсем бедно, а прилежным прихожанам помогали и в общине, и в синагоге.
  
   С недоумением слушала пастора и Элла. Она уже давно усомнилась в справедливости Господа. Элла считалась уважаемой и почтенной прихожанкой, ей даже доверили роль казначея общины. Все восхищались ее праведностью, умом, силой духа, той стойкостью, с которой она одна воспитывала сына и ухаживала за старой, больной матерью. Многие шли к ней за советом. Тень уважения к Элле падала и на ее сына − тихого, спокойного, послушного мальчика.
  
   Так было, пока не появился Илюша. Все как будто забыли, что именно она привела его в общину. Помнили лишь о том, какой он необыкновенный, добрый, хороший, честный и отзывчивый мальчик. Когда Илья, а не его старший брат Алексей, стал помогать пастору читать проповеди, Элла окончательно убедилась, что божественной справедливости не существует.
  
   Кроме Эллы и брата, у Илюши оказалось много завистников в общине. Слишком много хвалил его пастор, слишком открыто восхищались им окружающие, слишком хорошо читал он проповеди. А ведь он был одним из них, из прихожан. Еще несколько лет назад его приняли в общину ничего не знающим о Боге мальчиком.
  
  
   ****
  
  
   Анжела, дочка пастора, была небольшого роста миниатюрной блондинкой с огромными черными глазами. Девочка - дюймовочка сразу привлекла внимание Илюши, и вскоре он понял, что безнадежно влюблен в нее. Известие о том, что у Анжелы появился жених − худощавый немец в очках, на несколько лет ее старше, подтолкнуло его к более решительным действиям. Он вспоминал, как Анжела проникновенно смотрела на него, когда он читал проповеди, как слушала его, когда он говорил во время бесед на божественные темы с членами общины.
  
   Безусловно, он нравился ей, нравился давно и серьезно. Илюша корил себя за то, что он столько времени молчал. Но ему неудобно было признаваться в любви дочке пастора. Анжела была для него чистым, возвышенным существом. А теперь у нее появился жених.
  
   Илюша подошел к Анжеле вечером, когда в общине оставалось совсем мало людей. Анжела, в черном платке, наброшенным на белые волосы, усердно молилась.
  
   − Позволь спросить тебя, Анжела, о чем ты молишься? − спросил Илья.
  
   − Я молюсь о том, Илюша, чтобы Господь осветил мой будущий брак своим благословением, и чтобы мы с Хансом были счастливы.
  
   − А ты уверена, что именно с Хансом тебя ждет счастье? Анжела, послушай, я давно люблю тебя и знаю, что ты тоже влюблена в меня. Прошу тебя, выходи замуж за меня. Ты не будешь счастлива с Хансом. Он не любит тебя, не любит так, как я. Когда я в первый раз увидел тебя, то сразу понял, что ты моя единственная любовь.
  
   Анжела стояла как вкопанная. Она была растеряна и напугана. Илюша принял ее растерянность за робость. Для него самого все было уже ясно, поэтому он решил помочь девушке совершить совместный полет к счастью.
  
   Он схватил ее за руку и настойчиво сказал:
  
   − Отвечай, ты согласна?
  
   − Не знаю, это так все... неожиданно. Анжела попыталась освободить руку.
  
   − Не сомневайся, именно со мной ты обретешь свое счастье.
  
   Илюша попытался обнять девушку и поцеловать.
  
   Анжела наконец вышла из состояния ступора, резко оттолкнула его и бросилась бежать.
  
   Только тогда Илюша заметил, что присутствующие в общине прихожане наблюдают за его бурным объяснением. Кто-то перешептывался, кто-то злобно хихикал. Двое парней подошли к нему и сказали:
  
   − И не стыдно тебе? Что ты устроил в общине? Тебе же сказали, что Анжела выходит замуж. Ты чего к девушке пристаешь? Давай, вали отсюда. И чтобы больше этого не было.
  
   К парням присоединилась группа женщин:
  
   − Уходи отсюда, молиться людям мешаешь, девочку до смерти напугал.
  
   Под злобными взглядами, как под острыми стрелами, под язвительные перешептывания, низко опустив голову, Илья пошел прочь.
  
  
   ****
  
  
   Элла повязала свои седеющие черные волосы белой косынкой и пошла на сходку общины, которая происходила на квартире одной из прихожанок. Встречая ее в прихожей, хозяйка спросила:
  
   − Элла, вы слышали, какой скандал вчера устроил ваш племянник в общине?
  
   − Нет, а что?
  
   − Он хотел соблазнить дочку пастора, и она вынуждена была спасаться бегством.
  
   − Неужели?
  
   К беседе присоединились другие члены общины.
  
   − Элла, а вам не кажется, что ваш племянник какой-то странный? Он ведь не такой, как ваш сын, не такой, как мы с вами?
  
   − Не такой, − промолвила Элла, стыдливо опустив глаза, − я и сама его иногда не понимаю.
  
   − Да он просто ненормальный, − уточнил прыщавый парень, один из тех двух, которые подошли к Илье вчера в церкви.
  
   − Ненормальный, − вздохнула Элла.
  
  
   ****
  
  
   Илья после разговора с Анжелой был совершенно не в себе. Несколько дней он не мог найти себе места, и направился в общину, чтобы обрести душевное равновесие. Но его знакомые почему-то от него отворачивались, никто не стал с ним разговаривать, а за спиной он слышал злобные шепотки:
  
   − Это он, тот самый, он пытался соблазнить дочку пастора прямо в общине.
  
   − Идет, незадачливый искуситель, Анжела как ошпаренная убежала.
  
   Не в силах выносить насмешки вчерашних друзей, Илья вышел на весеннюю улицу. Вдруг за левым ухом у него застрекотало, как будто вращались лопасти вертолета. "Сейчас я пойду домой, − подумал Илья. − Я пойду домой. А зачем домой? Зачем я пойду домой?" Илья остановился посреди улицы и стал напряженно думать над этим вопросом. Прохожие смотрели на него удивленно, некоторые оглядывались, какой-то молодой человек покрутил пальцем у виска.
  
   Мысль застряла у Илюши в голове, как птица в моторе самолета, и не давала ему двигаться дальше. Илья старался сосредоточиться, но чем больше он старался, тем сильнее у него начинала болеть голова. "Домой. Куда? Зачем? А надо ли?" Мысли становились все короче, но назойливее и выталкивали одна другую. Илью охватила паника. Он стоял один посреди улицы, в двухстах метрах от религиозной общины, и совершенно не мог сориентироваться.
  
   Неожиданно он увидал свою мать, которая шла в общину. Женщина бросилась к сыну:
  
   − Тебе плохо, Илья? Что случилось?
  
   Илья разрыдался.
  
   − Где наш дом, мама? Я не могу понять, как дойти до дома. Куда мне надо идти? Зачем мне надо идти домой? Почему домой, куда домой?
  
   − Успокойся, Илюша, − не на шутку испугалась Евгения, − сейчас мы вместе пойдем домой.
  
   Врачи поставили ее сыну психиатрический диагноз и прописали сильнодействующие лекарства.
  
   Илюша курил по две пачки сигарет в день, ни минуты не мог сидеть спокойно. От него исходил тяжелый запах. Когда он ел, то запихивал в рот горячее, не понимая, что может обжечься, и тут же выплевывал на тарелку.
  
   Евгения давала ему по четыре таблетки в день вместо прописанных трех, но легче сыну не становилось.
  
   Изредка заходила Элла, вздыхала, сочувствовала сестре и говорила, что Бог поможет.
  
   Алеша тем временем поступил, наконец, в институт, чем очень порадовал мать. Сева поздравил друга с поступлением и предложил переехать к нему. Друзья стали жить вместе, зарабатывая на жизнь ремонтом компьютеров. Теперь Алеша мог не только обеспечивать себя, но и помогать маме и бабушке Флоре. После его переезда к Севе они стали сдавать комнату Алеши в их трехкомнатной квартире, что, учитывая ее расположение в центре Москвы, значительно поправило их скромный бюджет.
  
   Илюша каждый день звонил бабушке Флоре и справлялся об ее здоровье.
  
  
  
   МУЖЧИНА ДЛЯ ФЛОРИНЫ
  
  
  
   Людям свойственно играть роли. Кто-то играет их на сцене, кто-то время от времени, а есть люди, для которых жизнь превращается в сцену, в одну большую роль навсегда. Флорина была актрисой. Она заставляла верить в придуманный образ, сочувствовать ей, переживать. У нее был редкий дар располагать окружающих к себе и использовать их слабости против них.
  
   В молодости Флорина была очень обаятельной женщиной. Родом с юга Украины, прекрасная еврейка напоминала восточную красавицу из "Книги тысячи и одной ночи". Когда в ее родной город Днепропетровск вошли белогвардейцы, Флоре было девять месяцев. Во время еврейского погрома солдаты чуть не убили девочку, но в последний момент передумали. Вскоре семья переехала в Москву.
  
   Бедная девушка ютилась с родителями и двумя сестрами в небольшой комнатке в старинном переулке около Кремля. Многие одноклассники жили в Кремле, и Флора часто ходила к ним в гости.
  
   Ночами, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить родных, она думала о том, что привлекает к ней людей. Тонкая сигарета в изящных пальцах, ямочки на круглых щечках, бархатные черные глаза, ослепительно белая кожа в глубоком вырезе платья, вкрадчивый голос, грациозные движения притягивали взгляды. Каждая черта ее прелестного лица таила в себе загадку, которую пытались разгадать многие мужчины. Флорине ничего не стоило влюбить их в себя. Но люди ей были глубоко безразличны. Возможно, в этом и был секрет ее притягательности. Мужчины выбивались из сил, чтобы ей понравиться, желая разбудить в ней чувства, а ей было все равно. Флорина была самодостаточным человеком. Чем больше поклонники пытались добиться взаимности, тем вернее они попадали в расставленные сети. Каждый из них ломал голову в поисках верной тактики завоевания красавицы, а ее не существовало. Флорина была недоступна и холодна для всех. В ее ловушки попадались самые искушенные ловеласы и богатые женихи Москвы.
  
   Зимой Флорина любила кататься на лыжах по Москве-реке. Она вставала в шесть утра, затемно, и пробегала несколько километров перед завтраком. Утренняя прогулка неизменно прибавляла ей сил, снег хрустел под лыжами, и было чисто и красиво на Москве-реке и во всем городе. Этот белый цвет казался ей спасением. Он был залогом идеального порядка, снежного мира, где все подчинено строгой структуре кристаллов, и нет той чудовищной несправедливости, которая свойственна миру людей.
  
   Флорина думала, что после лыж ее здоровью не повредят даже кофе с сигаретами, которые она употребляла натощак с семнадцатилетнего возраста. Время шло, и делить жизненное пространство с родителями и сестрами в небольшой комнатке становилось невыносимым. У нее был единственный шанс стать свободной − сделать достойную партию, ведь Флорина думала, что свобода − это деньги.
  
   Но как сделать выбор, когда сердце молчит, интуиция спит, а на разум в неполные двадцать лет рассчитывать не приходиться? Флорине осталось воспользоваться простейшим арифметическим действием и сравнить средства ее поклонников и их родителей, выраженные в основном в виде недвижимого имущества. Кандидаты в женихи были молоды, и не занимали значительных постов и должностей.
  
   Матвей оказался первым в ее списке. Но это был его выигрыш. Флорина вышла за него замуж и всю жизнь посвятила заботам о Матвее и его семье. Это был ее проигрыш. Семья Матвея постепенно обеднела, и Флорине всю жизнь пришлось тяжело работать. Красавица стремилась к свободе, но стала пленницей, заложницей кастрюль и сковородок.
  
   Когда она приняла предложение Матвея, она была уверена, что выйдет замуж за самого богатого из своих поклонников. У его отца, Льва Абрамовича, были деньги, и семья занимала второй этаж большого особняка в центре Москвы, в Денисовском переулке. Будущее с ним казалось Флорине обеспеченным и безоблачным.
  
   Родственники мужа часто говорили, что замужество спасло Флорину от той бесшабашной жизни, которая, возможно, была ей уготована судьбой.
  
   Жизнь с одним из отвергнутых кандидатов в мужья, начинающим ученым К. из бедной семьи, представлялась красавице весьма туманной и неопределенной. Денег и квартиру ей хотелось немедленно. Но быстрые деньги так же быстро и исчезли, растворились в тревожном московском воздухе тридцатых годов. Остались убитая горем свекровь, потерявшая свою любимую дочь, и бесконечная работа по дому, уход за мужем и двумя детьми.
  
   Молодая жена попала в странную семью, в ее новом доме все было пронизано трауром и тоской. Элеонора, сестра ее мужа, была талантливой пианисткой, но трагически ушла из жизни в юном возрасте. Прошло уже много лет после ее смерти, а в семье продолжали говорить шепотом, когда речь шла о покойной и о загадочной болезни, от которой она умерла. Свекровь Флорины, Шейла, приглашала к дочери самых известных врачей, и применяла различные схемы лечения, прописанные ими, одновременно. Матвей оставил работу, чтобы ухаживать за больной сестрой. По указаниям матери он покупал сильнодействующие порошки, и давал лекарства сестре, строго по часам. Но от множества различных сомнительных пилюль девушке становилось только хуже, и она таяла на глазах.
  
   Лечение не помогло, и Элеонора через два года умерла. Шейла, казалось, со смертью единственной дочери потеряла смысл в жизни. Она никогда ничего не делала сама, а только давала указания Флорине и Матвею.
  
   Через много лет после свадьбы в поле зрения Флорины попал один из ее бывших кандидатов в женихи, получивший известность ученый К. Его карьера стремительно набрала рост, и он получил престижную международную премию. "Все могло бы сложиться иначе, если бы я выбрала К., − думала Флорина. − Я могла бы сейчас быть на приеме в Кремле, блистать, улыбаться, ловить восхищенные взгляды".
  
   Флорина обвела взглядом свою кухню, с видом на Елоховский собор. Из окна спальни можно было разглядеть Бауманский институт. Муж был на работе, а дети в школе. Флорина открыла дверцу холодильника. Кастрюля со свекольником и сковородка с жареной курицей были единственными свидетелями ее несчастья и провала. Никто ее не слышит. И Флорина многого не слышит. После тяжелого отита, перенесенного сразу после свадьбы, она оглохла на правое ухо.
  
   А зачем ей слышать? Какими звуками был наполнен этот мир? Грубыми, бестактными словами соседей и знакомых. Они завидуют ей, завидуют, что она красива, обаятельна, что у нее любящий муж, прелестные дети. У Флорины не было друзей, она общалась только с многочисленными родственниками, среди которых близкими людьми считала мужа и старшую сестру Паулину. О знакомых отзывалась всегда резко, доверительно говоря собеседнику загадочным шепотом, например, о сыне соседей: "Он, знаете, дебил", делая ударение на первом слоге.
  
   У Флорины было оружие против окружающих. Она знала, что может наказать любого из обидчиков, если захочет. В ранней юности Флорина поняла, что стоит ей посмотреть на человека, который неподобающим образом обошелся с ней, и подумать о нем, как обязательно что-нибудь происходило. Флорина проверяла много раз и была уверена, что тот, кто за ней стоит, защитит ее от недоброжелателей. Она радовалась, когда узнавала, что сосед, который вместо одной любезно предложенной ему сигареты взял у нее целую пачку, попал в аварию. Флорина улыбалась, услышав, что дальняя родственница, нелестно отозвавшаяся об ее утке с яблоками, попала в больницу с тяжелым переломом. Люди, нанесшие ей более серьезное оскорбление, обычно отправлялись на тот свет.
  
   За Флориной потянулась череда болезней, смертей и несчастных случаев. Некоторые соседи стали избегать ее общества. Над домом повисла дурная слава, как облако свинцового тумана.
  
   Флорина думала, что этот редкий талант поможет ей, но продолжала беспорядочно палить по ложным мишеням, пропустив самую главную цель своей жизни.
  
   Роковая ошибка не давала ей покоя. Флорина постоянно думала о своем неправильном выборе. Воздух на подмосковной даче, где она проводила летние месяцы в свои последние годы, был пропитан тоской об упущенной удаче, о несбывшемся чуде.
  
   Ее мечта об очень богатом замужестве осталась не воплощенной. Она порхала в сосновом дачном воздухе, как диковинная бабочка. Нереализованная мечта витала над старым домом в поисках столь необходимого для приземления парашюта.
  
  
   ****
  
  
   Наташа приехала на дачу неожиданно для Флорины. Хозяйка в тот день, как обычно, встала в пять утра. Утренняя чашка кофе была приготовлена по ее любимому рецепту, в котором половину чашки занимал растворимый порошок, а половину кипяток. После кофе Флорина выкурила сигарету, сидя на полуразвалившемся крыльце, и занялась ежедневной домашней каторгой, то есть готовкой и уборкой. Потом она топила печь в старом домике для душа.
  
   Небольшой участок при дачном доме зарос жасмином и малиной. Утренний воздух был наполнен чудесными цветочными ароматами. Трудовое утро Флорины было длинным, но работа не приносила ей радости. Она ждала того сладкого момента, когда она могла забраться на свой чердак и погрузиться в созерцание печатных страниц. Флорина брала в библиотеке толстые журналы, но смотрела также и газеты, и юмористические издания. Она любила похохотать над журналом "Крокодил".
  
   Флорина просматривала страницу за страницей, но в голове у нее не оставалось ничего. "Только бы не вставать", − думала она.
  
   В это время внучка Кристина позвала ее к столу:
  
   − Бабушка, ко мне одноклассница Наташа приехала, пойдем чай пить!
  
   − Кто такая эта Наташа? Вот если бы жених приехал, тогда игра стоила бы свеч...
  
   Флорина встала, натянув поверх клетчатой байковой рубашки шерстяную красную кофту с дырками на рукавах, подарок мужа. Много лет назад муж отвел ее в магазин одежды и упрашивал купить эту кофту. Флорина отчаянно отбивалась:
  
   − Мне не надо, ах, отставь, мне ничего не надо.
  
   Флорине не было нужно ничего. Ей было нужно все. Она должна была получить все от жизни, а не эти жалкие подачки, не достойные ее утонченной души.
  
   Красная кофта сильно сносилась, но Флорина надевала ее каждый день, за неимением другой одежды.
  
   На террасе летнего дачного дома гостья, бабушка и внучка пили чай с шоколадными конфетами. Кристине было душно, и скучно, и почему-то хотелось, чтобы Наташа поскорее уехала. Подруга, пышный бюст которой горделиво выглядывал из глубокого выреза пестрого платья, вела светские беседы с Флориной.
  
   − Знаете, что я вам скажу, Наташенька, − доверительно обращалась к гостье Флорина, слегка растягивая слова, продукты здесь все ж таки дешевле, чем в Москве. Она всегда говорила "все ж таки", а "не все-таки". − Стакан красной смородины за пятнадцать копеек в Москве вы не купите. И молоко здесь очень дешевое, из совхоза привозят, и сметана недорогая. На станции хлеб свежий продают местной выпечки.
  
   "А еще на станции можно купить мороженое, − подумала Кристина, которой было очень жарко, − и газировку, одну копейку стоит стакан воды без сиропа и три копейки с сиропом". Внучка, как и ее бабушка, очень не любила жару.
  
   − Я так устала, − сказала Наташа. − Так надоело всем настроение создавать, сестре, и маме, и отцу. Хорошо, что я к вам приехала, отдохну душой с близкими людьми.
  
   У Наташиных родителей не было дачи. Девушка жила с родителями и сестрой в тесной квартире. "Они не знают, что такое томиться летом в душной Москве, − думала она про Кристину и ее бабушку. − А у меня будет все лучшее. Большой дом, красивая машина. Не здесь, конечно же, а где-нибудь в Нью-Йорке. Другая жизнь".
  
   После отъезда Наташи Кристина обратилась к бабушке:
  
   − Вот видишь, ты поболтала с гостьей, развеялась немного.
  
   − Мне никогда не бывает скучно! − резко заявила Флорина и ушла на чердак, где в ее крохотной комнатке паук свил в углу паутину. Слово "никогда" она употребляла часто. Впрочем, как и выражение "ни за что", в котором она четко произносила букву "ч".
  
  
   ****
  
  
   На старости лет Флорина влюбилась, нежно и безумно, как влюбляются люди, с которыми это происходит впервые в столь позднем возрасте, в своего единственного внука Алешу. Он рос болезненным, слабым мальчиком, редко спорил и полностью зависел от Флорины. Алеша был готов исполнить любой ее каприз, и властная натура Флорины неосторожно раскрылась перед мягкими чарами взрослеющего принца. Худенькие плечики, большие глаза с длинными ресницами, обходительные манеры сделали его похожим на девочку. Был у него замечательный дар входить в доверие к людям.
  
   Умирать тяжело, но жить с такой ношей еще тяжелее. Флорина, лежа на больничной койке, созерцала когда-то бывший белым потолок и, тоже когда-то бывший белым, зимний городской пейзаж за окном. Флорина жила, подгоняя день за днем, и не заметила, как приблизилась к своему смертному часу. Она очень мало болела, и впервые лежала в больнице. Флорина всю свою жизнь ухаживала сначала за родителями, и за сестрами, потом за детьми, мужем, свекровью, внуками.
  
   Она думала, что когда придет ее черед оказаться старой, немощной, больной, за ней тоже будет ухаживать ее любимый человек. Но этого не случилось. В старости, с трудом вставая на свои больные ноги, Флорина продолжала ухаживать за дочерью Эллой и внуком Алешей, каждый день убирать, готовить, стирать, гладить. Дни растянулись в одно сплошное бесцветное полотно, которое сейчас раскрасил почти белый больничный потолок и почти белый зимний пейзаж за окном.
  
   Флорину сделала несовместимой с миром людей ее страшная тайна, с которой нельзя было жить, а можно было только умереть.
  
   Внук Флорины Алеша, болезненного вида бледный юноша двадцати трех лет, был похож на сорное растение, неизвестно каким ветром занесенное в этот мир. У него была длинная белая шейка и тонкая фигурка, лишенная признаков мужественности. Отсутствие мужественности оценили не только его мать и бабушка, но и многочисленные друзья. Но юность проходила, и жизнь надо было устраивать.
  
   У его бабушки была большая квартира в центре Москвы. Если ее продать, можно было купить недвижимость за границей. "Бабушка этого не понимает. Живет и живет зачем-то, а моя молодость пропадает зря, а, может быть, и вся жизнь", − размышлял Алеша.
  
   Многие его знакомые давно уехали за границу. Лучшая подруга его двоюродной сестры Кристины, Наташа, переехала с семьей в Америку. Она вышла замуж за талантливого ученого, и они жили в собственном доме в Нью-Йорке. Наташа обещала разыскать родственников Кристины в Америке, но так и не нашла.
  
   Алеша думал о том, что бабушка насладилась своей молодостью сполна. Ее не тяготило то проклятие, из-за которого так мучился ее внук. "Теперь ее время прошло, − думал Алеша, − и если бы она действительно меня любила, то поняла бы это".
  
   В тот момент, когда Алеша ее толкнул, и она упала, оборвалась ниточка, связывающая Флорину с миром людей. Раньше она не знала, что этой ниточкой был внук, единственный, кого она любила. Алеша хотел, чтобы ее не стало. Она прочла это в его глазах.
  
   Флорина лежала в больнице десять дней, но Алеша не приходил. Его мать Элла тоже не появлялась. У Флорины было немного денег, она попросила дочь положить их в сумку, когда ее увозили на машине скорой помощи. Этих денег пока хватало для нянечек, но было недостаточно, чтобы оплатить операцию. Флорину это не беспокоило. Она не хотела делать операцию, о которой ей говорил врач.
  
   "Вот так проходит жизнь", − думала Флорина. Она не могла понять, как из обожаемой женщины она превратилась в оставленную всеми старуху, не нужную любимому человеку. "Нельзя было любить", − решила она. Но она полюбила, и теперь расплачивается за свою позднюю любовь сломанной шейкой бедра, которая уже никогда не срастется.
  
   Флорина хотела, чтобы пришел Алеша, чтобы он просил прощения и жестоко пожалел о своем поступке. Она хотела, чтобы внук говорил ласковые слова, нежно целовал и признавался в любви. Любовь Алеши была ее лекарством, ее спасением, а не кусок металла, который врач хотел вставить ей в ногу.
  
  Но ему нужны были сначала новые игрушки, потом новый телефон, новый компьютер, а теперь оказалась нужна квартира Флорины. "Но нет, это не так, − думала она. − Он не мог со мной так поступить". Флорина вновь уходила в придуманный ею мир, в котором она пряталась от реальности. Медсестры были напуганы ее отсутствующим выражением лица. Она не хотела жить в этом несправедливом мире.
  
   Тишину больничной палаты нарушил какой-то женский голос. Флорина сделала над собой усилие и открыла глаза. Перед ней стояла ее внучка Кристина.
  
   − Кристиночка? − недоуменно произнесла Флорина. − Что ты здесь делаешь?
  
   − Бабушка, как ты себя чувствуешь?
  
   − Не надо тебе было приходить, Кристиночка! Зачем все это?
  
   − Бабушка, я хочу тебе помочь. Я принесла фрукты, лекарства.
  
   − У меня все есть. Мне ничего не нужно.
  
   − Доктор сказал, что тебе необходимо сделать операцию. Иначе ты не сможешь встать.
  
   − Этого не нужно, − жестко произнесла Флорина. − Иди домой, девочка.
  
  
   ****
  
  
   На одном из московских кладбищ есть заброшенная могила. Первой в нее легла пианистка Элеонора, затем ее мать Шейла, позднее Матвей и последней была Флорина.
  
   После похорон Флорины с могилой случилась беда. Ограда у нее снесена, памятник лежит в проходе между захоронениями, а земля на ней перерыта и перемешана с камнями. Кристина приходит на эту могилу каждый год, но вид ее со временем не меняется.
  
   Разоренное захоронение вызывает ужас у посетителей кладбища. Даже его работники стараются обходить стороной зловещую могилу, над которой совершили надругательство не вандалы, а родственники усопших.
  
   Кристина и ее родители неоднократно пытались привести разоренную могилу предков в благопристойный вид, но так и не смогли. Права на захоронение принадлежат Алеше, которого Флорина сделала своим наследником. Алеша давно переехал в Лондон, и в Москве не был уже много лет.
  
  
  
  
   КРИСТИНА
  
  
  
   ЗАГАДКА МАТЕМАТИКА
  
  
  
   Зеленое гороховое поле до горизонта, а на нем Математик. Прошло много лет, но эта картина стоит у Кристины перед глазами. Яркое солнце, синее небо и маленький пруд, как голубое блюдце, на краю поля. Наступил август, и уже ощущалась небольшая, но прочная ступенька к осени. О ней напоминали несколько желтых листьев на березах и особенная, августовская синева неба. Подмосковное лето спешило порадовать своими последними дарами − гранатовой ежевикой в лесу и созревшими на колхозных полях горохом и кукурузой.
  
   Математик подошел к Кристине, которая расположилась на берегу пруда, чтобы навсегда остаться в ее мыслях. Высокий стройный блондин с голубыми глазами и правильными чертами лица, он был очень красив. Кристине было неловко, что она сняла платье и осталась в майке и беленьких трусиках. Купальник девочка забыла, и на этом берегу пруда не было людей. Математик подстерег ее, он, наверное, давно наблюдал за ней, когда она ехала вдоль горохового поля на велосипеде, когда раздевалась и устраивалась на зеленой траве.
  
   С ним был шоколадный спаниель, а дворняжка Кристины плавала в пруду. Двенадцатилетней девочке очень понравилось внимание взрослого молодого человека, который был на пять лет ее старше. Ее новый знакомый Максим увлекался математикой, и готовился к поступлению на механико-математический факультет университета. Математик проводил девочку до ее дачи.
  
   У бабушки Кристины был дачный дом в элитном поселке, а семья Математика снимала избушку в соседней деревне. У ее родителей была хорошая машина, а родственники Максима ездили за город на электричке. Кристине было все равно, но Математик привык считать цифры.
  
   Максим стал приходить к ней каждый день, и они гуляли по аллеям дачного леса, загорали и купались в пруду. Кристина и Максим едва прикасались друг к другу, и говорили о том, чего нельзя было понять в ее двенадцать лет, но он в его семнадцать это уже знал. Математик был чутким собеседником, тонко чувствующим оттенки настроения девочки.
  
   Максим был внимательным, предупредительным и любил поговорить о литературе и живописи. Яркие краски желтого поля кукурузы на фоне синего неба напоминали Максиму пейзажи Моне. Кристина в его мыслях была связана с "Лолитой" Набокова.
  
   Максим рассказал ей, что эта книга о девочке двенадцати лет, в которую был влюблен взрослый мужчина. Герой романа считал, что именно в этом возрасте в некоторых девочках просыпается их наиболее глубокое, истинное очарование, которое пропадает при взрослении и потом больше не возвращается. Кристина узнала от Математика о гибельном обаянии нимфеток. На ее вопрос о том, почему их очарование гибельное, Максим уклончиво ответил, что ей трудно будет это понять, и что взрослый мужчина не должен любить двенадцатилетнюю девочку.
  
   Математик много говорил об Америке, о другой жизни за океаном, и о том, что цифры, выраженные в денежном эквиваленте, там приобретают совсем другое значение.
  
   Кристина спросила его, в чем смысл жизни, и он сказал, что в чувственности. Девочка еще не знала, что это такое. Они бродили по дну мелкой речки, которая вытекала из пруда. Вода в ней была такая чистая, что было прекрасно видно ее дно, как будто нагретое августовским солнцем. Но то, что происходило между молодыми людьми, совсем не было прозрачным. Кристину и Максима окружала красивая прибрежная растительность, а потом загадочный лес, через который они шли, и рука Кристины была в его руке. На фоне безоблачного летнего пейзажа в жизни девочки возникала черная дыра, загадка.
  
   В этом августе Кристина стала другой. Словно кто-то лампочку погасил, и вдруг стало темно. Кристина не знала, виноват ли в этом Максим или просто нормальное течение ее жизни получило дополнительное ускорение.
  
   Многие годы она часто думала о том, было ли что-то в ее жизни, кроме этого дачного августа? Как у Бунина, один холодный вечер. Но в ее время войны не было. Кристина сама решила, что им с Максимом надо расстаться, ведь двенадцатилетняя девочка не должна встречаться с семнадцатилетним молодым человеком.
  
  
   ****
  
  
   Детство Кристины осталось где-то далеко. Оно осталось в том времени, когда они с Максимом шли по лесной аллее, и ее рука была в его руке. Детство прошло, а Кристина все идет через их лес, каждую ночь. Она просыпается ночью и понимает, что опять видела Максима во сне. Его голубые глаза, как и прежде, следят за ней. Только теперь во сне.
  
   В их августе они шли по дну небольшой речки. Они зашли в реку вместе, а в пучине недосказанности девушка тонула одна. Кристина и Максим во взрослой жизни оказались разделены океаном, он выбрал для жизни Америку. Их дачное лето навсегда осталось в прошлом. Детство Кристины закончилось, но образовавшаяся в том августе черная дыра продолжала затягивать девушку в него. Она возникла из непонятых, недосказанных обрывков мыслей и чувств, и когда Кристина пыталась выбраться из нее, ее поглощал невероятный страх.
  
   Кристина хотела бы остаться маленькой девочкой двенадцати лет, сидеть на берегу пруда и смотреть на свою плывущую собаку. И ждать, что подойдет Максим и спросит, как ее зовут, и время для нее остановится. Как страшно навсегда остаться двенадцатилетней девочкой. Как больно знать, что она никогда его больше не увидит.
  
   Но пришел момент, когда мозаика жизненных ситуаций сложилась в единую картину. Отпечаток Математика, оставшийся на их лесе, вдруг высветился яркими красками.
  
   Кристина поняла, что оставалась маленькой девочкой, чтобы нравиться ему. Математика она привлекла, потому что была сексуально не распустившейся, как бутон красивого цветка. С ней он чувствовал себя уверенно и в безопасности. Кристина так и не стала взрослой, оставаясь как будто в плену своих двенадцати лет и их дачного августа. Ее связывала с Максимом тайна, которую она не знала, его недостаток сексуальности, который ей казался очень привлекательным. Удивительная эмоциональная близость и недостижимость цели вскружили Кристине голову. Он не мог дать ей то, чего она хотела. Кристина чего-то ждала, но ничего не произошло. Она протянула руку, а впереди была только пустота.
  
   Как будто холод чувствуешь кожей, когда понимаешь, что рядом зло. Оно ускользает как тень, и только ужас остается в душе, и нет сил справиться с соблазном. Математик идет напролом, и никто ему не нужен, никто ему не друг. Он постепенно растворяется в пространстве, и остается в кадре чужой жизни бесплотным отпечатком, оттиском на судьбе. Математик загадал загадку, а судьба подарила время, чтобы ее разгадать − целую жизнь.
  
  
  
  
  
  
   МИРАЖИ МУЗЫ
  
  
  
   Кристина всегда мечтала написать книгу. Мечта была для нее яркой бабочкой, мелькавшей на горизонте даже в самые ненастные дни. Если в очередной раз надежда покидала ее, Кристина говорила себе: когда-нибудь я об этом напишу. Тогда события, переплавленные в мечтах в строчки будущего романа, теряли свой ужасный смысл ее настоящего.
  
   Кристина несколько раз пыталась изобразить свои мысли в литературной форме. Прочитав потом написанное, она каждый раз изумлялась, какая пропасть лежит между глубокими и мудрыми переживаниями, которые таились у нее в душе, и ледяной тупостью исписанного листка. Листок летел в мусорную корзину, а Кристина продолжала бороться с жизнью в одиночку.
  
  
   ****
  
  
   В конце восьмого класса, весной, с Кристиной в первый раз случилось ЭТО. Черная пропасть, пустота, ощущение полного бессилия. Когда Кристина была маленькой девочкой и читала сказки, она думала, что пятнадцать лет − лучший возраст для девушки. В сказках принцессы всегда встречали своих принцев лет в шестнадцать, поэтому пятнадцать лет − самое прекрасное время. Нежное ожидание чуда. Кажется, вот-вот дверь откроется, и он войдет, ее принц, и жизнь превратится в прекрасную сказку.
  
   ЭТО не вписывалось в планы Кристины.
  
   Она думала, как страшно оказалось жить в пятнадцать лет. С чувством одиночества, страха, пустоты, безысходности, и отсутствием желания что-либо делать.
  
   Черная пропасть. И она засасывает. Засасывает ее всю, со всеми мыслями и желаниями, отнимает разум, парализует волю. Кристина не могла собраться с мыслями. Она становится расплывчатой, она растекается по Вселенной, и ее уже нет, она исчезает в хаосе.
  
   Обеспокоенная мама водила Кристину по врачам. Обошли всех, и даже, в первый раз, гинеколога. Но все врачи в один голос твердили, что девочка абсолютно здорова.
  
   Подростковый терапевт поставила диагноз "астенический синдром" и посоветовала лучше питаться и больше гулять на свежем воздухе.
  
   − Девочка устала, − сказала врач, − сейчас в школах такие нагрузки.
  
   Кристина не поверила врачу. Она знала, что не устала. С ней происходило что-то странное. У нее абсолютно не было сил ни на что. Кое-как одетая, непричесанная, она выходила побродить по соседним улицам.
  
   "Видели бы меня сейчас друзья", − думала Кристина. Ей стало настолько страшно показаться кому-либо в таком виде, что она решила вовсе не выходить из дому. Встревоженные родители увезли девушку на дачу.
  
  
   ****
  
  
   Весенние ручейки текли по дачным улицам. Солнце светило по-весеннему настойчиво, согревая воду подмосковного озера. Кристина сидела на берегу и глядела в зеркало воды. "Забери меня, Озеро, − просила она. − Мне не хочется больше жить". На это нет никаких причин − она красивая молодая девушка, у нее много друзей, учителя ею довольны, любящие родители души ни чают. Но все-таки совсем не хочется... Зачем? Зачем школа, отметки и учителя, домашние задания, зачем "Пионерская зорька" и линейка на второй перемене? Зачем завуч кричит каждый день на линейке:
  
   − Самое важное для вас − это коллектив. У вас не должно быть секретов от коллектива!
  
   Почему на уроке истории надо заучивать кем-то придуманные, никому не понятные истины, а потом отвечать так, как будто произносишь самые важные слова в мире?
  
   Зачем надо встречаться с каким-то мальчиком, а потом выходить замуж?
  
   Зачем поступать в институт?
  
   Кто-то все это за нее решил. Получается, что у нее нет выбора. Кристине было страшно. "Нет, лучше возьми меня сейчас, Озеро, потому что я не выдержу этой жизни. − молила она. − Эта жизнь не для меня. А может, у меня просто нет на нее сил. Все движется вокруг меня − люди, события, а я − как будто в коконе. Я, как заводная кукла, делаю что-то, потому что так надо, потому что все так делают, а чего я хочу на самом деле?" Слезы лились ручьями по ее лицу. Потом Кристина вспомнила о родителях и побрела домой, на дачу.
  
  
  
   ****
  
  
   Закончились весенние каникулы, и Кристина вернулась в Москву. К счастью, "ЭТО" бесследно прошло. Кристина опять ходила в школу, делала уроки, получала хорошие отметки. Ей почему-то казалось, что все должны догадываться о том, что с ней было "ЭТО".
  
   Но все было по-прежнему. Классный руководитель хвалила ее прочувствованные ответы по истории партии, а учительница литературы поставила ей пятерку за списанное с критической статьи сочинение по роману Чернышевского "Что делать?", который Кристина так и не смогла прочесть до конца.
  
   Последнее время ей стало казаться, что она носит какую-то маску, под которой прячет свои истинные чувства, мысли и желания. Эта маска была составлена из того, "как надо, как правильно, как хорошо".
  
   ****
  
  
   Кристину неожиданно охватило ощущение расширяющегося пространства. Вокруг был пестрый мир, населенный людьми, они двигались, думали, чего-то хотели, бежали, останавливались, чтобы перевести дух, и опять устремлялись в непрерывном потоке. Ее там не было. Она каждый день вставала, одевалась, шла в школу, в спортзал, потом домой. Она скользила по жизни, как водомерка по поверхности пруда, не погружаясь во все то, что могло ее поранить или огорчить.
  
   Чувство не включенности в жизнь ударило ее наотмашь в холодное сердце. Жизнь проходила мимо, как поезд в метро, который проезжает ее станцию без остановки. Она стоит перед проплывающими мимо закрытыми дверьми и замирает от неизбежности происходящего. Кристине не нравилась эта жизнь. Существующая реальность была скучной, унылой и обыденной. Такие, какие они были, люди казались ей неинтересными и чужими. Не интересны их правила, не интересен сценарий, не интересно, что дальше. Поиск смысла жизни дает сбой. Отсутствует какое-то важное звено, а без него система не действует. Что же это за звено? То, для чего она сюда пришла. Ее предназначение, ради которого надо дышать, каждый день подниматься с постели, выходить из дому, искать, опять возвращаться домой, затем − душ, легкий ужин, сон. Все это для чего-то. Но для чего?
  
   Где-то там, в заоблачном мире, существует ее двойник. Он живет, двигается, поет в унисон с ней. И, может, тоже не находит того, что ищет. Может быть, сейчас все зависит только от нее. Она шагнет вперед, и запоют птицы, раскинут свои кроны деревья, растения раскроют созвездия своих цветов, и люди перестанут быть несчастными.
  
  
  
   ****
  
  
   На следующий день Кристине приснился необыкновенный сон, перед глазами поплыли долгожданные строчки ее произведений, как бесконечная, зовущая вдаль дорога.
  
   Перед ней открылась ее жизнь, полная невзгод и печалей, радостей и расставаний, сомнений и обид, везения, встреч и подарков провидения.
  
   Новый день уже манил ее запахом перемен. Кристина почувствовала, как в ней зарождаются строчки ее будущей книги.
  
   Теперь она знала, чувствовала, как построить произведение. Написанный по вдохновению текст больше не был для нее непонятным, существующим отдельно от нее творением. Она ощущала, какие его фрагменты необходимо расширить или выделить, а какие сократить или удалить, и из них Кристина создавала живую ткань своей книги. Образы и сюжеты, которые ее переполняли, легко перетекали на страницы ее произведений.
  
  
  
   БУДУ Я ЖЕРТВОЙ ЗА ТЕБЯ
  
  
  
   В кино добрые герои сражаются за справедливость, а в реальности люди, которые вмешиваются в чужую жизнь, берут на себя чужой грех. Если они не могут расплатиться за него, это делают их потомки.
  
   Много лет назад дед Кристины по отцовской линии Матвей и его отец Лев Абрамович заступились за убийцу. Их сосед, мальчик одиннадцати лет, убил своего приятеля из ружья. Разъяренная толпа хотела растерзать ребенка, но дедушка и прадедушка защитили его, не дав свершиться самосуду. Спасенный мальчик стал известным ученым, и он постарался вытеснить из памяти эту историю.
  
   У матери Кристины была школьная подруга Наташа, в семье которой произошла трагическая история. Отец Наташи стал подозревать ее мать в измене, и в своей ревности дошел до последней черты, он хотел убить свою жену. У него был именной пистолет, и он рассказал о своих намерениях бабушке и дедушке Кристины. Гуляя по набережной Москвы-реки, супруги Василий и Дарья убедили мужчину выкинуть пистолет в воду. Вскоре родители Наташи развелись, и ее отец женился во второй раз. Наташа поступила в один из самых престижных московских институтов, и перестала общаться с матерью Кристины.
  
  
   ****
  
  
   Кристина хорошо запомнила первую встречу с подругой. Катя была умна и не по годам развита в свои шесть лет. В нее был влюблен мальчик с Мадагаскара, Доди, он ходил в тот же детский сад, но в другую группу. Катя рассказывала Кристине, что однажды он даже ее поцеловал. Кристина завидовала и очень гордилась Катиной дружбой.
  
   В детском саду подруги проводили время в веселых играх и проказах. Девочкам нравилось рисовать, но самым любимым их занятием было придумывать разные истории. Они не могли их записывать, ведь никто из них не умел писать, и читали они пока только по слогам. Истории получались занимательные, одна из девочек начинала, другая продолжала, потом наоборот. Сюжет развивался по совместным пожеланиям. В этих историях неизменно фигурировал Доди.
  
   Однажды девочки впервые серьезно поссорились. По сюжету Доди, наконец, решил жениться. Катя сразу заявила, что Доди должен жениться на ней. Для Кристины это было большим ударом. Она предлагала Кате разные варианты: Доди может жениться сначала на одной, потом на другой или на обеих сразу. Катя не только отказалась, но и обосновала свою позицию:
  
   − Мы с Доди поженимся, потому что я красивая, он мне сам об этом говорил. Мы поедем жить на Мадагаскар. Там все время лето, море и фрукты. А ты, свинка, останешься здесь.
  
   Кристина была немного полной. Но Катя не должна была обзывать ее так обидно, бросать и уезжать с Доди. Кристина была глубоко обижена. Вернувшись домой, она долго плакала, а встревоженная мама никак не могла ее успокоить.
  
   На следующий день вечером Кристина услышала, как мама говорила в трубку телефона:
  
   − Вот медведь! Если бы только она мне рассказала.
  
   Кристина узнала о том, что в семье Кати произошла трагедия. Ее отец убил свою мать, бабушку Кати. Сын часто поднимал на нее руку, но несчастная женщина молчала, никому об этом не говорила. Катя была в квартире, где произошло убийство, в тот роковой вечер. Мама сказала Кристине, что ее подруга какое-то время не будет ходить в детский сад.
  
   Потянулись долгие, одинокие дни без Кати. Кристине было бы совсем тоскливо, если бы не Доди. Мальчик предложил Кристине играть с ним и с его друзьями в казаки-разбойники и в войну. Доди подарил ей букет из мать-и-мачехи и сказал, что она самая красивая девочка в детском саду. Кристина не знала, что на признания в любви полагается отвечать. Поэтому она промолчала.
  
   Доди не разделял ее отношения к Кате и даже назвал Катю скучной девчонкой. На вопрос Кристины о том, почему же он ее целовал, Доди, честно глядя на нее большими черными глазами, сказал, что такого не было. "Она все придумала, − сказал он. − Катька всегда врет".
  
  
   ****
  
  
   В ту ночь, когда отец Кати убил свою мать, душа девочки умерла, осталась одна оболочка. Пустышка, робот, мумия, она должна была жить среди людей. Но повседневная жизнь требовала ее постоянной вовлеченности.
  
   Кристина любила Катю безумно, за ее несчастье, за ее неблагополучие. Она любила подругу за то чувство превосходства, которое испытывала благополучная девочка из хорошей семьи, перед подругой, о семейной драме которой знали все их знакомые.
  
   Осенью Катя и Кристина начали учиться в школе, в одном классе. Они вместе гуляли после уроков, потом готовили домашние задания у Кати, которая жила все в той же квартире.
  
   Однажды Кристина поделилась с Катей своей мечтой:
  
   − Когда я вырасту, хочу выйти замуж, и у меня будет трое детей.
  
   − Троих детей только с твоей задницей рожать. Ты за этого хмыря Доди замуж собралась?
  
   Катя предложила поиграть в мужа и жену. Она легла на Кристину и начала ее целовать.
  
   − Давай, − сказала она, − сначала ты будешь женой, а я мужем, а потом − наоборот.
  
   Игра в семейную жизнь оказалась скучной и быстро надоела.
  
   − Давай поиграем в изнасилование, − предложила Катя, чтобы разнообразить игру.
  
   − Это как? − удивилась Кристина.
  
   − Я буду тебя насильно целовать, а ты будешь сопротивляться.
  
   Катя начала целовать Кристину, потом царапаться, потом кусаться и оторвала воротничок от школьной формы подруги.
  
   Кристине надо было бы драться, сопротивляться, но она почему-то не сделала этого.
  
   Вошел Катин дедушка.
  
   − Что здесь происходит, девочки?
  
   − Ничего. Мы с Кристиной играли и случайно оторвали воротничок. Сейчас я принесу нитки, и Кристина его пришьет. Правда, Кристина?
  
   − Катька, брось, я тебя знаю. И как ты ее терпишь, Кристиночка? Дурная девка, ей-богу, дурная.
  
   Кристина не понимала, почему дедушка ругает Катю. Ей было жаль подругу, и она не знала, как ее защитить.
  
   Время было советское, и давление общества было огромным. Кате надо было ходить в школу, учиться, общаться с учителями и с одноклассниками. Человеческая жизнь была ей недоступна, она была между небом и землей. Кристина для нее была источником питания, энергии, любви, она была необходима ей как воздух.
  
   Кристина думала, что Катя нужна ей, потому что подруга лучше училась в школе. Но на самом деле Кристина была нужна Кате, и Катя вцепилась в нее мертвой хваткой. Катя звала Кристину, как вампиры зовут жертву.
  
   Любовь − опасное чувство, потому что человек раскрывается перед своим возлюбленным, открывает ему душу. Между возлюбленными не бывает границ, и лже-влюбленные часто этим пользуются.
  
   Кристина была совсем маленькой девочкой, и ей трудно было противостоять Кате. Катя тонко льстила Кристине, стараясь говорить на темы, которые приятны подруге.
  
   Девочки часто обсуждали одноклассников, обычно в пренебрежительной манере говоря о них, критикуя за существующие и несуществующие недостатки.
  
   Кристина, не снимавшая розовых очков своего безоблачного детства, не знавшая, что такое зло, не замечала Катиного притворства и искренне верила в преданность подруги.
  
   Она заметила переменчивое отношение Кати гораздо позже, во время поездки на море в школьные каникулы перед последним, десятым классом. Девочки поехали отдыхать с мамой Кристины. Катя устраивала истерики, открыто нападала на подругу. Девушка знала, что ей все сойдет с рук, что ужасная жизненная драма дала ей разрешение на любые поступки. Она била Кристину в детстве и морально уничтожала в юности.
  
   Катя часто ездила с родителями Кристины на дачу к бабушке Кристины. У ее дедушки тоже была дача в Подмосковье, но Кристина там никогда не была. Казалось естественным, что все окружающие должны относиться к Кате по-особенному, терпеть ее слабости и недостатки.
  
   Однажды Катя спросила родителей подруги: "А если бы Кристины не было, вы бы тоже возили меня на машине на дачу?"
  
   Постепенно энергия Кристины перетекла в Катю. За счастье совместной подготовки уроков и интимных прогулок по кварталу после школы Кристине пришлось платить глубокой депрессией, настигшей ее после поступления на биологический факультет университета. Она пошла учиться на биолога за компанию с Катей.
  
   Катя навсегда вошла в жизнь Кристины, и от нее нельзя было избавиться. Как мор, как чума, как приведение, каким являлась ей ее умершая бабушка. Видения начались у Кати, когда она начала взрослеть. Бабушка звала ее полетать вместе с ней. Кате было тошно среди людей, она предпочитала ночные полеты и дневные полуобморочные сны наяву.
  
  
   ****
  
  
   − Привет, Я − Кеша.
  
   Высокий блондин с внешностью кинозвезды подошел к Кристине и Кате, которые увлеченно решали задачу по физике перед очередным семинаром.
  
   Вел себя Кеша довольно странно: огромные серые глаза смотрели куда-то поверх людей, некоторая рассеянность сквозила в словах и жестах. Кеша, казалось, не слушал собеседника, иногда невпопад отвечал на вопросы, он был погружен в свой собственный, никому не доступный внутренний мир.
  
   До Кристины уже доходили слухи о Кешиных любовных подвигах. Устоять перед красавцем было трудно. Не устояла даже строгая красавица-армянка, которую Кеша, по слухам, лишил невинности и бессердечно бросил. Герой-соблазнитель стоял перед подругами во всей красе. Кристину охватило тревожное состояние. Катя, напротив, вся затрепетала от восторга.
  
   − Все мучаетесь с задачей? Может, помочь?
  
   Кеша без труда справился с хитроумным упражнением. С этого дня он стал упорно увиваться за Катей. Однажды на вечеринке у однокурсника Кеша напоил ее до бессознательного состояния и заперся с ней в родительской спальне. Вскоре молодые люди стали жить вместе в квартире Кати.
  
   Кеша не то, чтобы не любил ее, но он не хотел брать на себя ответственность за Катину жизнь. Хотя девушка очень ценила, что родители Кеши подарили им большой телевизор и видеомагнитофон.
  
   Когда Кате исполнилось девятнадцать лет, произошло то, чего она очень боялась, ее мать скончалась от инфаркта. На похоронах Катя едва не лишилась чувств. Накачавшись лекарствами, невидящими глазами смотрела она на крышку гроба. Плакать у нее не было сил.
  
   Она осталась совсем одна, в безраздельной власти красавца Кеши, которого она считала своим лучшим другом. Некому стало защитить ее ни перед Богом, ни перед людьми. Катя тяжело переживала депрессию, накатившую на нее в последнее время и отягощенную смертью матери.
  
   − Зачем эта жизнь? − спрашивала она Кристину. − В чем смысл всего этого? Как мне жить дальше?
  
   Кристина делилась с Катей опытом по поиску смысла жизни − водила ее на занятия по йоге, на различные лекции по духовному развитию.
  
   Кеша старался по-своему − на все настойчивые просьбы Кати оформить их отношения, длившиеся уже почти два года, он отвечал уклончивым отказом.
  
   − Ты все равно меня бросишь, − говорил он.− Ты будешь с другим мужчиной, если у него будет больше денег.
  
   Пророчество Кеши сбылось. Как-то вечером Кеша и Катя проводили время в модном баре в центре Москвы. За соседним столиком расположились американцы.
  
   − Смотри, как он пялится на тебя, − сказал Кеша, показав на одного из иностранцев.
  
   − Ну что ты говоришь, Кеша, вовсе нет.
  
   Между тем джентльмен солидного вида приблизился к столику Кати и Кеши, поздоровался и протянул каждому по элегантной визитке.
  
   − Я − коммерческий директор известной американской компании, наша фирма хотела бы развивать свой бизнес в России. Нам нужны представители в Москве, такие умные, интеллигентные молодые люди, как вы. Если вам это интересно, позвоните мне.
  
   Катя долго думала, позвонить ли по указанному на визитке номеру. Кеша убеждал ее:
  
   − Он запал на тебя, этот американец, я видел, как он смотрел на твои ноги.
  
   В субботу мама Кеши приготовила для них чудесный домашний торт − "Прагу". После завтрака Катя отправилась в магазин, где ее знакомые заняли очередь за дефицитным подсолнечным маслом. Девушка боялась пропустить свою очередь, поэтому решила попробовать торт после обеда, за чаем.
  
   В магазине давали не только подсолнечное масло, но и консервированные помидоры в трехлитровых банках. Катя положила две банки помидоров в рюкзак, а подсолнечное масло в четырех бутылках в сумки. Перед магазином стояла группа иностранцев, которые откровенно потешались над ее попытками нести сразу столько продовольствия.
  
   Катя дотащила продукты до дома, рассчитывая на благодарность Кеши. Вместо этого ее ждала новость о том, что торт съеден. Кеша не оставил ей ни кусочка. С Катей случилась истерика. "Невозможно так дальше жить, − думала она, − мало того, что он не помогает по хозяйству, так еще и с таким пренебрежением ко мне относится, валяется целыми днями на диване, пишет какой-то роман о серийном убийце".
  
   Катя позвонила Кристине:
  
   − Кристина, я не могу так больше! Он издевается надо мной, издевается.
  
   Кристина на другом конце провода лепетала слова утешения. Несмотря на всю жалость и любовь к подруге, она совершенно не знала, чем она может ей помочь. Она сама ужасно устала от переживаний за Катю за годы ее жизни с Кешей.
  
   Вечером в Кате созрела решимость. Она достала из сумки визитку и набрала номер Алекса Хилла. Американец обрадовался звонку и предложил поговорить в его офисе. Из офиса они поехали в ресторан, затем к нему в отель.
  
   Через неделю Катя делилась впечатлениями с Кристиной:
  
   − Алекс такой замечательный, он просто лучший человек на свете. В первый вечер нашего знакомства мы проговорили до двух часов ночи, а потом... Это было волшебно! Как ты думаешь, Кристина, а если я брошу Кешу?
  
   − Конечно, − ответила Кристина, − бросай ты этого Кешу.
  
   Проблема в отношениях Кати и Алекса состояла в том, что американец был женат и имел двух детей. Однако о своей семейной жизни он рассказывал как о скучном и рутинном вопросе. Никакой свежести чувств, никакого экстаза, совсем не так, как с Катей.
  
   Через неделю командировка Алекса заканчивалась, и он улетал в Америку. В полном восторге от Катиных способностей, он предложил ей и Кеше работу в своей фирме и пригласил на стажировку в Америку.
  
   Обеспокоенная мама Кристины решила поговорить с Катей. Она позвонила ей и сказала, что ей лучше не ехать вместе с Кешей.
  
   − Он же может убить тебя, − сказала мама Кристины, вспоминая историю Катиной семьи. Катя приняла предостережение за банальную зависть.
  
   − Мы едем в Америку, понимаете, в Америку! Как можно отказаться от поездки в Америку? − Катя с восторгом летела на встречу своей смерти.
  
   Катя и Кеша уехали. Кристина пошла в Катину зловещую квартиру, от которой у нее все еще были ключи. В ванной из душа текла вода. На столе гнили оставленные фрукты. В раковине лежала грязная посуда. Кристина забрала из квартиры несколько своих книг. Она больше не вернется сюда.
  
  
   ****
  
  
   Университетский городок, в котором проводились разработки генетически измененных продуктов, затерялся в горах Большого Каньона. Алекс Хилл планировал начать массированную атаку этой продукции на российский рынок. Катя увлеклась его идеями и искренне верила, что такие продукты и дешевле, и качественнее.
  
   Катя и Кеша поселились в студенческом общежитии. Встречи, посещения лабораторий, тренинги занимали практически все время. Чтобы развлечь молодых людей, Алекс организовал поездку в горы.
  
   Багровый закат окрасил глубокий каньон. Кеша и Катя стояли на краю ущелья и бросали туда камушки.
  
   − Be happy! − сказал вдруг по-английски Кеша и запустил крупным камнем вниз.
  
   Падение одного камня повлекло за собой падение многих других, и они с грохотом устремились на дно ущелья.
  
   Катю вдруг охватил панический ужас. Ей казалось, что склоны ущелья сдвигаются и сжимают ее, как в огромных тисках, и что она летит вместе с камнем на самое дно.
  
   − Поедем отсюда! − попросила она Кешу. − У меня, кажется, голова закружилась.
  
   В тесной комнате студенческого общежития Катя никак не могла прийти в себя. Ее бил озноб, кружилась голова, липкий страх сковал ее, как огромный спрут. На секунду ей показалось, что ее душа расстается с телом, и она умирает. В панике она набрала номер телефона Алекса Хилла. Подошла его жена. Катя позвала Алекса.
  
   − А, это вы, − узнала ее миссис Хилл. − Катя, вы знаете, сколько сейчас времени? Сейчас час ночи! Вы очень молодая девушка, вы многого не знаете в жизни. Я очень устала, хочу спать, и я не позову Алекса к телефону. Не звоните ему больше.
  
   Катя полночи рыдала в подушку и под утро уснула, уткнувшись носом в мокрую ткань.
  
   По приезде в Москву Кеша забрал свои вещи от Кати и переехал к родителям.
  
   Катя оставалась безумно преданной Кеше и всем говорила, что он ее лучший друг.
  
   Избавив Катю от ее ужасной сущности, Кеша оказал ей неоценимую услугу. Ей не нужно было проживать свою трагическую судьбу, она стала марионеткой Кеши, за что была ему очень благодарна.
  
  
   ****
  
  
   Катя быстро отчаялась выйти замуж за Алекса, потому что развод в Америке оказался весьма длительной процедурой, а ждать так долго она не могла, и девушка собралась замуж за нового русского. Новый жених Кати подавал большие надежды. У него был свой бизнес по продаже цветов.
  
   Катя и ее новый друг объявили Кристине, что собираются пожениться через три недели. Кристина не могла понять, почему молодые люди так спешат. Видимо, Кате не терпелось сменить фамилию отца.
  
   На регистрацию брака Кристину не пригласили, свидетельницей была сестра жениха. Катя попросила Кристину одолжить ей на свадьбу туфли, красивые кремовые "лодочки". Кристина, добрая душа, безропотно согласилась.
  
  
  
  
   ****
  
  
   Через несколько дней после свадьбы Кристина зашла проведать молодоженов. Катя все еще жила в той же квартире. В этом доме она и начала свою новую семейную жизнь.
  
   Муж Кати разлил по бокалам красное вино и произнес проникновенный тост. Вечер пролетел быстро, и Кристина собралась уходить домой. Молодожены не хотели отпускать ее. "Оставайся", − настойчиво просили они.
  
   − Вы всех гостей у себя на ночь оставляете? − спросила Кристина.
  
   − Нет, только самых симпатичных, − ответил молодой человек.
  
   У Кристины возникло ощущение, что она ходит по лезвию ножа. Вот-вот она скатится в какую-то пропасть. Чего хотят от нее эти люди? Почему им мало друг друга? Чего им недостает в их медовый месяц?
  
   Кристина шла по морозной зимней улице и дрожала не только от зимнего, но и от какого-то внутреннего холода. Кто знает, что было бы, если бы она осталась. Кристину мутило. Она чувствовала себя совершенно беззащитной. До сих пор, несмотря ни на что, она считала Катю своим лучшим другом и верила ей, как себе.
  
   Вскоре Катя позвонила и с восторгом рассказала о необычайном происшествии, случившемся с ней:
  
   − Ты представляешь, мы спали втроем.
  
   У мужа Кати был друг, который в свои двадцать четыре года никогда не был с женщиной. Муж попросил жену помочь другу. Так Катя впервые познала радости группового секса.
  
   Отношения молодых супругов с каждым днем становились все хуже. Ночью муж поворачивался спиной к Кате. Причина его холодности была в той необычной любви, которую он испытывал к своему другу. Брак Кати закончился, так и не начавшись.
  
   Катя атаковала Кристину телефонными звонками. Она предлагала подруге приехать к ней, в ее загородный дом, который бывший муж снял для нее после развода, непременно с ночевкой, потому что вечером добраться до Москвы без машины было невозможно. Кристина осторожно пыталась договориться о встрече в кафе, в кино, в театре, но подруга не соглашалась. Когда Катя пригласила подругу к себе домой на вечеринку вместе с общими знакомыми, которые тоже должны были приехать, Кристина решила рискнуть.
  
  
   ****
  
   Сладкий, жаркий июльский вечер растворился в закате и умер на сломе дня. Зеленая и душная ночь подмосковного дачного поселка вступила в свои права. Темные призраки забились по кустам, и ночные духи в белых сарафанах скользили по воздуху, как мотыльки.
  
   В просторном коттедже Кати собрались друзья. Грозный охранник придирчиво осматривал подъезжающие иномарки, словно выискивая какой-то подвох в сиянии их начищенных крыльев. Но подвоха не было. Приехали только свои.
  
   Друзья расположились за большим столом в гостиной. Для полного релакса чего-то недоставало. Красный абажур лампы поблескивал над столом. Драйва не было.
  
   Все ждали, когда приедут американцы и привезут травку. Катины американские друзья плотно сидели на наркотиках. Катя приютила их у себя в коттедже за отсутствием, видимо, другой компании.
  
   Кристина хотела уйти, но не могла. До Москвы было далеко, на улице глубокая ночь. Кристина и не предполагала, что подруга употребляет наркотики.
  
   Катя долго и подробно рассказывала о бывшем муже. Он устроил ее и Кешу, которого она продолжала считать своим лучшим другом, на работу в свою компанию. Кеша, благодаря своему уму и неизменной хватке, вскоре стал его заместителем и вторым лицом в компании.
  
   Катю же постепенно стали задвигать, и вот она сидела в роскошном коттедже и нетерпеливо ждала, когда друзья-американцы привезут марихуану.
  
   "И что я так нервничаю, − подумала Кристина, − друзья просто развлекаются травкой. В Амстердаме этим занимаются почти легально".
  
   Американцы подъехали на дорогой машине.
  
   − Это Кристина, моя подруга.
  
   Прыщавый американец заинтересовался.
  
   − Как вы проводите выходные, Кристина?
  
   Кристина не любила, когда на нее смотрели, как на вещь, которая говорит, только чтобы назвать свою цену. Американец же смотрел на нее именно так.
  
   − Можно было бы сейчас куда-нибудь поехать, посидеть.
  
   − Я очень устала, − ответила она. − Хочу вернуться домой.
  
   − Ааа... − понимающе протянул американец.
  
   Сидящие за столом стали передавать косяк по кругу. Когда очередь дошла до Кристины, она только вид сделала, что затянулась.
  
   Было три часа ночи. Кристина подумала, что не может больше выносить Катю. Сердце ее сжималось от тоски и переживания за подругу. Но она слишком долго терпела и прощала, закрывая на все глаза. У нее больше нет сил. Она не хочет в ту черную пропасть, в которую летит Катя.
  
   Знакомые Кристины стали собираться в Москву.
  
   − Оставайся, − просила Катя. − Давай жить вместе. Этот чудесный дом будет нашим домом. Если хочешь, второй этаж будет твой. Нам будет хорошо вместе. Хочешь, я выгоню американцев. Никого не будет, только ты и я.
  
   − Мне пора домой, Катя, − сказала Кристина, − едва сдерживая слезы.
  
   Она понимала, что видит Катю в последний раз.
  
  
   ****
  
  
   Через несколько лет Катя снова вышла замуж, у нее родились две девочки.
  
   Отец Кати вышел из тюрьмы. Он говорил, что ни о чем не жалеет, и если бы жизнь повторилась, он снова совершил бы это преступление.
  
   Кристина находилась на грани самоубийства, попав в пропасть между жизнью и смертью вместо Кати. Чужие грехи, которые ее предки взяли на себя, тянули ее в омут бесплодных скитаний по лабиринтам чужой судьбы.
  
  
  
  БЕЗУМНАЯ ЛЮБОВЬ БЕЛОСНЕЖКИ
  
  
  
   Кристина заболела в двадцать лет. Месяц за месяцем, год за годом болезнь медленно сжигала ее изнутри, и однажды она не смогла выйти из своей комнаты, которая стала для нее тайной больничной палатой. Ей было сложно скрывать свой душевный недуг, придумывать поводы, чтобы реже встречаться с друзьями и родственниками.
  
   Жизнь проходила мимо Кристины, а она играла в бесконечность своих мыслей и светотеней на потолке. Ее внешний мир сузился до пределов комнаты, но ее внутренний мир расширился и стал бесконечным. Так она попала туда, откуда нет пути назад. Но со временем этот путь нашелся.
  
   Она шла по лабиринту прошлого и искала выход. Поднималась из бездны и вновь ныряла в нее, останавливалась на краю пропасти и изучала пространство между прошлым и будущим.
  
   Кристина хотела понять, почему с ней это произошло, и кто свел ее с ума. Она затаилась и долгие годы ждала своего врага в засаде, продвигаясь вперед на ощупь, вынюхивая его след. Она изучала его запах, его походку, его тени, чтобы не оставить ему шансов на победу. В маленькой комнате, которая стала ее больничной палатой и тайным убежищем, она выискивала его по теням на потолке и шорохам в углах, и в подземелье своих снов. Кристина знала, что есть ключ к разгадке его тайны, и, пройдя по лабиринту прошлого, она сможет его отыскать. Она ткала эту путеводную нить и бессонными долгими ночами, и забываясь изматывающим беспокойным сном.
  
  
  
  ****
  
  
   Кристина вспоминала о своем первом возлюбленном. Юная девушка тогда только поступила в университет. У многих ее подруг уже были близкие отношения с мужчинами. Но Кристина думала, что у нее все будет не так, как у них. Она сделает правильный выбор один раз и на всю жизнь. Кристина верила в идеальную любовь и божественное предопределение.
  
   Девушка увлекалась йогой и надеялась с помощью древней практики найти пару, предназначенную ей судьбой. В конце занятия в группе учитель проводил "шавасану". Эта поза предполагала полное расслабление, и вот Кристине показалось, что она увидела образ своего бывшего друга детства, Коли, и как будто какой-то голос сказал ей: "Это твой муж".
  
   Коля был старше Кристины на три года, он был похож на переросшего гнома, чернявый, волосатый и маленького роста, единственный сын состоятельных родителей. Когда-то в детстве Кристина и Коля играли вместе, Коля влюбился в Кристину и даже признавался ей в любви. Но благоразумная Кристина считала Колю плохой компанией, ведь мальчик с трудом учился в школе и явно недотягивал до хорошей и прилежной девочки. Когда их общая знакомая Ира спросила ее, что она в нем нашла, Кристина прислушалась к мнению подруги. Девочка сказала поклоннику, что не хочет больше с ним общаться. Коля и его отец приходили к ней, желая помириться, но гордая Кристина так и не вышла из своей комнаты.
  
   В дачном поселке, где познакомились Кристина и Коля, общество было строго поделено. Высший класс составляли члены правления и состоятельные владельцы больших участков, он был закрыт, а попасть в него было не возможно. Дед Коли был членом правления, и по поселку ходили слухи о его махинациях с дачами. Он заведовал кафедрой в одном из московских институтов, в этом же институте занимал значительную должность его сын, отец Коли. Дед и отец Николая имели несколько квартир в центре Москвы, поговаривали, что они брали деньги за помощь в поступлении в институт и учебу в нем.
  
   Средний класс составляли члены дачного кооператива. Низшую касту представляли те, кто снимал дачу, их презрительно называли дачниками. Семья Кристины владела лишь четвертью дачного участка и дома, который к тому же был в очень плохом состоянии, а потому по всеобщему мнению была почти на уровне дачников. Родители Коли и их друзья перешептывались за спинами родственников Кристины, презирая за нищенство.
  
   Формированию общественного мнения поселка во многом способствовала известная сплетница Марина Владимировна, богатая вдова, похоронившая своих двух мужей. Марина Владимировна была завсегдатаем на частых застольях дачного "высшего общества", на которых столы ломились от дефицитных продуктов и напитков. Она работала директором обувного магазина, а такая должность в советское время пользовалась большим почетом. Тетка Марины Владимировны была старой девой, она с трудом передвигалась на костылях. Виноват в несчастной жизни тетки, по мнению ее племянницы, был дед Кристины, который когда-то отказался жениться на ней. Общительная Марина Владимировна не упускала случая отомстить семье обидчика, и дурная слава желтым облаком повисла над домом родственников Кристины.
  
   И вот через много лет разлуки Кристине привиделся образ Николая во время медитации. Кристина разыскала того, кого она так несправедливо обидела, и решила, что они должны быть вместе.
  
   Как только что вылупившийся из гнезда цыпленок принимает оказавшуюся рядом курицу за маму, Кристина приняла первого оказавшегося рядом мужчину за своего избранника. Одним весенним вечером она отвела его в квартиру своей подруги Кати, которая оставила Кристине ключи.
  
   Николай был обескуражен. Он не знал, что делать.
  
   − Я не могу так, − сказал он Кристине. − Вся эта обстановка... не располагает к близости. Мне здесь не нравится.
  
   − Но почему, − говорила нетерпеливая Кристина. − Мы же любим друг друга.
  
   − Да, − сказал Николай. − Но не здесь, не сейчас.
  
   Через несколько дней Николай позвонил Кристине:
  
   − Мне очень грустно, одиноко. Кристина, я очень хочу заняться с тобой любовью. Приходи ко мне завтра.
  
   "Зачем я навязала ему эту ситуацию? − подумала Кристина. − Я взяла ключи у Кати, продумывала все до мелочей, а ведь прошло только десять дней с нашего первого свидания. Я тороплюсь куда-то, спешу втиснуть себя в какие-то придуманные жизненные рамки, а нужно ли мне это на самом деле?" Кристину не покидало чувство, что она общается не с Николаем, а с каким-то придуманным героем. Николай − только оболочка, а внутренность она вложила ему сама. И от этого он мучается, убегает, избегает ее, пьет, пьет, пьет. Нет, пьет он не поэтому, пьет от того, что пьет его отец, и дед пил, но ей до этого нет дела, она любит его, умирает от любви, хочет только его, он ее половинка, ее идеальная пара, ее суженый, ее единственный, любимый мальчик, она будет только с ним, потому что она так решила. Николай тоже сказал ей, что любит только ее, всегда любил только ее, что она его единственная возлюбленная, и никто не может разлучить их.
  
   У Николая дома, в большой квартире в центре Москвы, на Патриарших прудах, все произошло быстро и буднично.
  
   − Ну, что, будем? − спросил он.
  
   − Да, − ответила Кристина.
  
   Николай, почувствовавший неопытность Кристины, вошел в роль учителя-наставника.
  
   Иногда Кристине казалось, что она совсем не знает Колю. Ей нужен был мужчина − появился Николай, но это только образ ее воображения, фантом идеального возлюбленного, а кто он на самом деле? Кого он любит и чего хочет? Но нет, Николай любит ее, и он говорит искренне, потому что не может быть иначе.
  
  
   ****
  
  
   Кристина встречалась с Николаем уже больше месяца. Она решила, что если они идеальная пара, у них идеальная любовь, то должен быть и идеальный брак.
  
   Они гуляли вечером у Патриарших прудов. Было темно и ветрено.
  
   − Давай поженимся, Николай, − сказала Кристина.
  
   Николай оторопел.
  
   − Если бы это была не ты, я бы вообще... Я совершенно к этому не готов, я − студент. Знаешь, все возможно, но не сейчас. Можно, я буду к тебе относиться, как к будущей жене?
  
   − Давай расскажем об этом родителям?
  
   − Нет, ты не знаешь моих родителей, они всегда против всего, что я делаю.
  
   Кристину не устраивал этот вариант. Она хотела быстрой и безоговорочной победы. Но самолюбие не позволило ей признать свое поражение. Она решила, что она на правильном пути.
  
   Николай, впрочем, тоже решил, что ситуация складывается в его пользу, и в мае, когда его мать переехала жить на дачу, предложил Кристине остаться у него.
  
   Кристина подумала, что так, наверное, и начинаются современные браки. Она пекла пироги, готовила супы и однажды даже купила по незнанию бутылку дешевого портвейна в магазине "Армения".
  
   Начиналась весенняя сессия. Кристина перевезла к Николаю учебники и конспекты и взялась за изготовление шпаргалок и бомб. Именно так она привыкла сдавать экзамены.
  
   Николаю позвонил приятель и попросил встретиться с ним на улице.
  
   − Я − быстро, − заверил подругу Коля.
  
   − Я с тобой, − сказала Кристина. Она не хотела оставаться одна в его квартире.
  
   − Не надо, я скоро вернусь, − ответил Николай и ушел на встречу.
  
   Через несколько минут в дверь позвонили. На пороге стоял отец Николая. Анатолий Владимирович хорошо знал Кристину, ведь их семьи часто бывали в гостях друг у друга. Но он не предполагал о столь близких отношениях между Кристиной и его сыном. Отец Николая жил со своей матерью в квартире этажом ниже, а его жена жила с сыном, хотя они и не были в разводе.
  
   − Что ты здесь делаешь? − спросил Анатолий Владимирович.
  
   − Готовлюсь к экзаменам.
  
   − И давно ты здесь готовишься к экзаменам?
  
   − Неделю.
  
   Николая Владимировича перекосило. С перекошенным лицом он и направился к двери.
  
   − Подождите, − сказала Кристина. − Давайте поговорим.
  
   − Не о чем мне с тобой разговаривать, − ответил отец Николая.
  
   − Но я вас очень прошу.
  
   − Ну, пойдем, если хочешь.
  
   Они сели на кухне. Кристина заварила чай.
  
   − Чай какой-то жидкий, − поморщился Анатолий Владимирович.
  
   − Я люблю вашего сына, − объявила Кристина.
  
   − Кристина Витальевна, − с тех пор он всегда обращался к Кристине исключительно на "вы" и по имени-отчеству, − мой сын − ничтожество, вы с ним никогда не будете счастливы. Он не способен быть мужем, отцом семейства. Вот племянница моя, Колина двоюродная сестра, вышла замуж, потом развелась, сделала неудачный аборт, сейчас всей семьей ищем, где ее лечить. Зачем вам такие проблемы?
  
   Кристина была уверена, что за любовь надо бороться. Она стала спорить с Анатолием Владимировичем, доказывая, что его сын − хороший человек.
  
   Отец Николая не стал ее слушать. Он встал и пошел к двери.
  
   − Запирайте, как следует, − сказал он на прощанье.
  
   Пришел Николай. Кристина рассказала ему о разговоре с Анатолием Владимировичем.
  
   − Я же тебе говорил, родители никогда меня не понимали, − сокрушался молодой человек.
  
   В расстроенных чувствах Николай и Кристина пошли прогуляться по Москве. Они гуляли по набережной Москвы-реки и решили прокатиться на речном трамвайчике. Влюбленные зашли на катер на набережной около гостиницы "Россия". Кристина стала целовать Николая. Она почему-то хотела показать всем вокруг, что она счастлива, что у нее есть любовь, что она не одна.
  
   Уже стемнело, когда Николай и Кристина вернулись к его дому. Николай вдруг заметил, что в окнах горит свет.
  
   − Кто-то дома, − сказал он Кристине. − Я поднимусь, посмотрю, а ты здесь подожди.
  
   Через некоторое время Николай спустился с плохими новостями.
  
   − Мать с дачи вернулась, − сказал он. − Скандал закатила. Ее отец, наверное, попросил приехать, рассказал, что ты здесь. Мама возмущалась, что ты меня развращаешь и спаиваешь. Папа сказал, что портвейн, который ты купила, пьют только алкоголики. Отец считает, что ты хочешь вселиться в квартиру. Мама назвала тебя аферисткой. Лучше тебе туда не ходить. Я собрал твои вещи.
  
   Николай протянул Кристине сумку. Они сели в машину, и Николай отвез Кристину домой.
  
  
   ****
  
  
   Сессия закончилась, и Кристина с Николаем поехали к ней на дачу. В маленьком домике ее родителей они чувствовали себя легко и свободно. Ездили на велосипедах купаться на речку, гуляли в лесу, готовили нехитрые блюда из купленных на местном рынке продуктов. Николай и Кристина любили сидеть на крылечке и любоваться красотой окружающего леса. Иногда Кристина говорила Николаю:
  
   − Пойдем, посмотрим, как течет время.
  
   Из серой тучи время мелким дождиком капало по мокрой листве, играло струйками воды на крышах домов, шелестело ветерком в траве и останавливалось в лужах. Время было неповторимо, оно то неслось со скоростью спортивного автомобиля, то вдруг резко затихало, то стремительно кружилось с порывом грозового ветра.
  
   Кристина чувствовала, как их с Николаем время истекает, едва успев начаться. Легким облачком оно улетает за горизонт, не попрощавшись. Каникулы закончились, и Николай с Кристиной вернулись в Москву.
  
  
   ****
  
  
   В Москве семейная жизнь Николая и Кристины понемногу стала давать трещину. Жить было негде, они урывками встречались то в небольшой квартире ее родителей на окраине Москвы, то на квартире Кати, которая жила в соседнем доме. Николай пользовался неизменным уважением Кати и ее друга Кеши за знание простых правил жизни и современные навыки: вождение личной машины, подаренной отцом, умение зарабатывать карманные деньги торговлей импортными вещами. Для друзей Кристины, перебивавшихся на стипендию и на деньги, полученные от родителей, это были небывалые достижения.
  
   Перестройка была в самом разгаре, денег было мало, продуктов в магазинах еще меньше, и надо было думать, как и на что жить дальше.
  
   Николай рассчитывал на помощь отца. Благодаря его протекции он поступил в институт, сдавал сессии, переходил с курса на курс и надеялся, что отец устроит его на работу. Кристина же, как всегда, о деньгах вообще не думала, и тихо вздыхала о несчастной любви к Николаю.
  
   Молодой человек, несмотря свои обещания, жениться не торопился, хотя и называл Кристину своей женой. Но это было больше похоже на игру, чем на правду. Николай звонил Кристине все реже и реже, а теперь вот уже целую неделю не звонил, сказал, что поедет с друзьями в Петербург. Звонить сама Кристина не решалась, боялась его родителей. Несколько раз она все же набирала его номер, слушала голос то мамы, то папы Николая и вешала трубку.
  
   Прошло еще два дня. Кристина набралась смелости, позвонила Коле, и, услышав голос его матери, спросила:
  
   − Николай уже вернулся из Петербурга?
  
   − Какой Петербург, Коля никуда не уезжал. А дома его нет, он у Иры. Я хочу тебе сказать, сегодня он у нее ночевал, и соседям пришлось звонить им и просить вести себя потише − ведь у соседей маленькие дети. Предупреждаю тебя. Ты же видишь, какой он.
  
   Ира была их общей знакомой, той самой, которая в детстве посоветовала Кристине не общаться с Колей.
  
   Кристина решила больше не встречаться с Николаем. Но он позвонил, раскаялся, рассказал, как ему было плохо, и умолял о встрече. Кристина согласилась.
  
   Николай принес три гвоздики и просил прощения. Кристина простила. В знак примирения Николай пригласил ее в кино. Они смотрели фильм про умную, образованную и красивую девушку, которая почему-то вышла замуж за весьма ограниченного молодого человека, но искушенного любовника. Когда героиня уехала в командировку за границу, он нашел себе сразу несколько подруг, после чего заразил жену неопасной венерической болезнью.
  
  
   ****
  
  
   Катя часто оставляла Кристине ключи от своей квартиры, когда они с Кешей уезжали погостить к его родителям. В тот осенний день Николай приехал к Кристине в университет, забрал ключи и поехал к Кате, обещав по дороге купить что-нибудь вкусное.
  
   Когда Кристина пришла в квартиру подруги, она обнаружила на кухне за столом Николая, его приятеля и какую-то девицу необъятных размеров. Вся компания была уже сильно навеселе.
  
   Николая тянуло на подвиги.
  
   − Поехали кататься! − предлагал он Кристине.
  
   − Главное, сейчас не давать ему ключи от машины, − советовала девица необъятных размеров. − Я знаю, у меня отец часто такой бывает.
  
   Кристина была растеряна. Ее отец не пил, и у нее не было опыта обращения с очень пьяным мужчиной.
  
   Видя, что она тормозит, девица ловко выхватила у Николая ключи и спрятала в карман.
  
   − Посмотрим, как он теперь покатается, − подмигнула она Кристине.
  
   У Кристины не было желания смотреть, что будет дальше.
  
   − Уходите отсюда, − решительно сказала она друзьям Николая.
  
   Несмотря на все старания Кристины, Николай ушел в глубокий запой, и они долго не встречались.
  
   Кристина не находила себе места. Она решила поехать к дому Николая. Кристина вышла из метро и пошла в сторону Патриарших прудов. Навстречу ей шел Николай, с девушкой. Совсем не симпатичной, как показалось Кристине. Кристина так смутилась, что даже не нашлась, что сказать. Они поздоровались, и она пошла дальше. Хотя теперь ей совершенно некуда было спешить. Зайдя за угол, она повернула обратно к метро.
  
   Кристина снова решила, что больше никогда не будет встречаться с Николаем. Был предпраздничный день перед седьмым ноября. Друзья-однокурсники давно приглашали ее на эти праздники за город. Кристина позвонила им, сказала, что поедет, и стала собираться в дорогу.
  
   Зазвонил телефон, и она сняла трубку и услышала голос Николая.
  
   − Я.... мне было очень плохо. Понимаешь, я совершенно потерян. Я ходил около твоего дома и не решался зайти. Я все объясню. В какой-то момент я почувствовал, что тебя рядом нет. Я все время как будто ощущал тебя на расстоянии, а потом ты куда-то пропала. Если я сейчас приеду, ты меня простишь?
  
   − Да, − ответила Кристина. Ей очень хотелось, чтобы Николай приехал, и все стало, как прежде. Она перезвонила друзьям и отказалась от поездки.
  
   Через пару часов на пороге появился Николай. Не заходя в квартиру, он встал перед Кристиной на колени, в руках у него был огромный букет розовых хризантем.
  
   − Прости меня, Кристина! - воскликнул он, в его глазах были слезы.
  
   Кристина бросилась целовать его. Она была дома одна, и Николай остался ночевать у нее. Утром он предложил поехать на праздники в большой дачный дом его родителей, и пригласить Катю и Кешу, чтобы было веселее.
  
   Николай загрузил в машину необходимые атрибуты веселой жизни − бутылки с дорогим алкоголем, дефицитные продукты и драгоценности эпохи перестройки − видеомагнитофон и магнитофон.
  
   Перед хорошим застольем нужно было нагулять аппетит, и компания отправилась на озеро. Друзья гуляли по его живописным берегам. Кристина наслаждалась обществом подруги Кати, которая все реже проводила время с ней из-за своего друга Кеши. С появлением в жизни Кристины Николая подруги стали больше общаться, парами. Катя говорила ей про Николая: "Он так тебя любит!"
  
   В ноябре дачный поселок пустовал, и пока друзья гуляли, из дачного дома исчезли ценные вещи и продукты. Николай запер двери, но открыть дачные замки было несложно.
  
   Кража видеомагнитофона и магнитофона стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Анатолия Владимировича. Он позвонил Кристине и сказал:
  
   − Кристина Витальевна, чтобы больше я вас не видел ни в моей квартире, ни на даче. Вы плохо влияете на Николая. Когда он с вами, он теряет голову. Вы сами видите, какие потери из-за вас.
  
   Бедная Кристина не знала, что у нее практически не осталось шансов на брак с Николаем. Анатолий Владимирович решил женить сына.
  
   Та невзрачного вида девушка, с которой Кристина встретила Николая на улице, и была избранницей Анатолия Владимировича. Ее звали Настя. Она отличалась спокойным нравом и была из хорошей семьи, потому что ее родители владели двумя большими квартирами в центре Москвы, одна из которых была оформлена на Настю. Бабушка Насти была членом правления дачного кооператива, и в ее собственности были две двухэтажные дачи. Имя Насти иногда всплывало в разговорах Кристины и Николая.
  
   Однажды, проходя мимо большого сталинского дома в центре Москвы, Николай указал на него Кристине:
  
   − Здесь живет Настя.
  
   Кристина по-прежнему являлась персоной нон-грата в семье Николая. За встречи с ней Анатолий Владимирович грозился отобрать у сына машину.
  
   Кристина предлагала Николаю жить у ее родителей, но молодой человек был против этого, якобы не хотел жить вместе с будущей тещей. Коля обожал отца. Ссоры с ним он переносил болезненно. Молодой человек говорил Кристине, что Анатолий Владимирович научил его всему в жизни:
  
   − Отец научил меня пить, курить, общаться с женщинами.
  
   Кристина с Колей все чаще ссорились, ругались, девушка закатывала истерики.
  
   После очередной истерики Николай не звонил несколько недель. Отчаявшись услышать его голос, Кристина позвонила сама.
  
   − Ты ничего не хочешь мне сказать? − спросила она Николая.
  
   − А что сказать? Пожелать счастья в жизни?
  
   − Тогда отдай мне мои вещи.
  
   − Ладно.
  
   Николай передал вещи Кристины через Кешу.
  
   − Кеша ничего не понял. Почему вы с Колей расстались? − спросила Катя.
  
   Кристина не ответила. Ей казалось, что ее жизнь закончилась. Она думала, что больше никогда она не будет доверять мужчинам, никогда не будет ни с кем встречаться.
  
   Конечно, они не пара. Безусловно, Настя подходит Николаю намного больше. Она будет ждать его, пьяного, дома, пока он развлекается с очередной подружкой. Но это был голос разума. Голос разума не доходил до Кристины. Ее унизили, предали, втоптали в грязь ее любовь, ее веру в справедливость.
  
   Со временем кровоточащая рана, с которой ей предстояло жить долгие годы, подернулась защитной пленкой и начала свое самостоятельное существование в ее душе, требуя все новой и новой пищи. Страдания, растворенные в реальности, как яд в стакане воды, придавали привкус горечи всему происходящему. Где бы Кристина ни была, каким бы богам ни молилась, во что бы ни верила и чему бы ни удивлялась, она всегда помнила о том, что произошло, и легкий оттенок грусти сквозил в ее мыслях, как ветерок по осеннему лесу.
  
   Весна сменяла зиму, осень − лето, а Кристина не переставала жить ожиданиями, что ее прошлое поменяет свой мрачный черный цвет на другой, более жизнерадостный, веселый и нежный. Но у жизни были свои правила, и, подчиняясь им, Кристина жила в ритме сумасшедшего города, оставаясь его одинокой, беззащитной пленницей.
  
  
   ****
  
  
   Через много лет Кристина смогла разглядеть ту правду, которую ее душа отказывалась принимать. В детстве, когда она болела тяжелой пневмонией, ей давали горький антибиотик, растертый в порошок в столовой ложке. Попадая в рот, лекарство неизменно вызывало рвотную реакцию. Ложка вновь оказывалась перед ней, и невероятные усилия по проглатыванию пенициллина она должна была повторить снова.
  
   Правда была похожа на лекарство, ее необходимо было переварить, но как хотелось отторгнуть ее, чтобы она не попадала внутрь.
  
   Кристина сидела перед виртуальной ложкой с лекарством-правдой, и ей было очень тяжело принять эту горькую правду. Кристина понимала, что должна переварить ее, чтобы снова стать сильной.
  
   Она поняла, что Николай был для нее не другом, а врагом. Кристина решила перестать жалеть себя и любить Колю, решила возненавидеть его. Она знала, что Николай после их расставания женился на Насте, и у них родился ребенок. Анатолий Владимирович скоропостижно скончался от инфаркта, хотя ему было всего пятьдесят лет.
  
   Кристина захотела наконец-то стать счастливой. Она снова обратилась к йоге, и другим практикам духовного развития. Кристина обрела себя, когда прочитала книги Ларисы Седаковой "Тайны сказок Пушкина" и "Виртуальные миры русских сказок" и стала следовать ее методикам.
  
   Она прошла через стадию ненависти, приняла Николая, его родителей и жену, и ей стало все равно, что будет с ними, и на смену ненависти пришло равнодушие. Кристина избавилась от тоски, и жизнь заиграла для нее новыми красками.
  
   Вскоре она получила сообщение от Николая в одной из социальных сетей. Он не работал уже больше десяти лет, а его фотографии на профиле не было. Похоже, что Николай окончательно спился. Наверное, это произошло бы намного раньше, если бы не любовь доброй Кристины.
  
  
  
   УЛИЦА МАДЕМУАЗЕЛЬ
  
  
  
   "Я загадываю желание и иду к людям, как будто бросаюсь в море, мысленно спрашивая, права я или нет. Я выношу на суд людей свою потаенную мечту, без страха и сомнения доверяясь ему. И человеческое море отвечает мне. Волнуется оно, гневается, и я возвращаюсь домой больная и без сил - значит, я ошибаюсь. Если я лечу, как на крыльях, и мне сопутствует удача - я поймала поток божественного проведения и двигаюсь в нем", - так думала Кристина, направляясь в сторону станции метро Cambronne по улице Mademoiselle.
  
   Она училась в Париже уже восемь месяцев, и приступы ностальгии мучили ее непрерывно. Каждый шаг по старинной улочке в центре Парижа, казалось, приближал ее к дороге в аэропорт, из которого она должна будет уехать в Москву навсегда.
  
   Кристина стояла на пороге важного решения. В исследовательском бюро, в котором она проходила стажировку, ее работу курировал молодой французский инженер Паскаль. Они вдвоем выезжали на его машине на производственные площадки, часто далеко от Парижа. Последняя поездка заняла у них целый день. Обед за счет клиента в небольшом провинциальном ресторане состоял из салата, основного блюда, десерта и кофе.
  
   - Мой дядя был в России, - сказал Паскаль, - у вас очереди за колбасой, невозможно купить одежду.
  
   Начинались лихие девяностые. Когда Кристина приехала во Францию, на улицах Москвы были танки. Ее единственная пара джинсов, которую она взяла с собой в Париж, была куплена в магазине "секонд хэнд". Впервые очутившись в огромном супермаркете, где полки ломились от изобилия товаров, Кристина растерялась. "Это немыслимо", - решила она.
  
   - И вы собираетесь вернуться в Россию? - Паскаль бросал фразы одну за другой не спеша, в перерывах между тем, как отправить в рот очередной кусок мяса с кровью. Он аккуратно отрезал мясо ножом, и закусывал картошкой "фри". Паскаль не требовал от Кристины какого-либо ответа, ведь диалог подразумевает общение на равных. Скорее, он ожидал ее действий, подтверждающих согласие на его предложение.
  
   - В конце лета я хочу взять пять недель отпуска, чтобы закончить диссертацию, - Паскаль намекал Кристине, что не стоит затягивать с решением. - Я буду защищать диссертацию в одной из лучших инженерных академий Франции. С исследовательским бюро у меня постоянный контракт, и я думаю, шеф согласится дать мне такой большой отпуск. Работа мне нравится, зарплата хорошая, и недавно я купил дом в пригороде Парижа.
  
   "Идеальный холостяк, - подумала Кристина. - Все при нем, и даже внешность". Когда она впервые увидела Паскаля, он показался ей воплощением эротических грез ее отрочества. Высокий, сильный, с красивой рыжей бородой, он был очень сексуален. Общая профессия сделала их разговоры еще более приятными. Но вскоре Кристина заметила, что чего-то недостает. Отсутствие чего-то главного делает их общение не таким, как с молодыми людьми, с которыми она раньше встречалась. Притяжение, химия - были, а вот любовь, романтика - этого не было. Поэтому она не торопилась с решением.
  
  
   ****
  
  
   Прошло несколько дней неопределенности. На работе начиналось очередное еженедельное совещание. Кристина заранее пришла в комнату для переговоров. Почти все сотрудники собрались, и свободных мест не осталось. Паскаль вошел последним, с ворохом чертежей и бумаг в руках.
  
   - Кристина, ты мне уступишь место? - громко сказал он девушке, так что все ахнули.
  
   Шеф, с которым у Паскаля были доверительные отношения, позже во время совещании отчитал Кристину, придравшись к каким-то недочетам в ее работе.
  
   С этого дня началось противостояние Кристины и Паскаля, за которым с интересом наблюдали сотрудники бюро.
  
   Кристине было очень страшно. Она боялась, что останется без диплома, для защиты которого нужна была характеристика из бюро, в котором проходила ее дипломная практика. Девушка опасалась, что Паскаль настроит против нее шефа и других коллег.
  
   Как назло, лето было в разгаре, и все ее друзья разъехались на каникулы. Кристина решила поговорить с единственной оставшейся в Париже студенткой из Москвы.
  
   - Это же такой шанс! - воскликнула приятельница. - Вот ради чего стоило приехать в Париж. Любая девушка мечтала бы оказаться на твоем месте. Не вздумай отказываться.
  
  
   ****
  
  
   Паскаль забрал проект ее дипломной работы, к которой он должен был сделать замечания, и не отдавал уже неделю. Кристина напоминала ему, но мужчина говорил, что занят срочной работой. Ситуация накалилась до предела.
  
   Той ночью Кристине приснился кошмарный сон. Девушка увидела декана факультета, научного руководителя ее московской диссертации. Она пришла к нему в кабинет, возвратившись в Москву, без диплома.
  
   - А что вы делали в Париже? - спрашивал декан. И ухмыльнулся своим мыслям. Понятно, чем занимаются в Париже молодые русские женщины. Об этом Кристине напоминают в этом городе часто, очень часто. Сначала она пыталась спорить: продажные женщины есть в каждой стране, у вас тоже есть пляс Пигаль. Но ей объяснили, что речь идет не о занятии проституцией, а об обычных отношениях, в браке или без него, но в которые женщина вступает ради благополучия и гражданства. То есть никакой любви не было бы, если убрать у избранника его гражданство и деньги.
  
   Проснувшись от кошмарного сна, Кристина почувствовала себя очень плохо. Чтобы успокоиться, она стала смотреть фотографии окрестностей деревни Федосеево, родной деревни ее бабушки Дарьи. Кристина проводила в Федосеево летние каникулы, и родные места на Владимирской стороне неизменно придавали ей сил.
  
   Воспоминания о родине вернули ей самообладание. Кристина решила, что не согласится на предложение Паскаля. Пусть ее русские подруги считают ее сумасшедшей. Пусть она останется без французского диплома. Пусть ей придется питаться хлебом и водой, но она сохранит то, что для нее намного важнее.
  
  
   ****
  
  
   Практика Кристины закончилась, и оказалось, что ее страхи были напрасными. В ее противостоянии с Паскалем, за которым с любопытством наблюдали коллеги, у нее нашлись сторонники. Главный эксперт бюро пришел на защиту ее диплома в университет и дал ей хорошую характеристику. Она отметила успешную защиту с коллегами, которые ее поддерживали, в небольшом кафе на улице Mademoiselle.
  
   - Хорошо, что все так закончилось, - сказала ей приятная пожилая женщина, ассистент директора. - Когда вы начали работать, мы на это и не надеялись. Вы проделали большой путь.
  
   Кристина пришла и к Паскалю, с которым хотела попрощаться по-человечески. Но мужчина сухо поговорил с ней, и в душе остался неприятный осадок.
  
   Вернувшись в Москву, Кристина с гордостью показала декану два тома дипломной работы на французском языке. Он назначил ее на новую должность.
  
   Прошло много лет, но Кристина все так же иногда смотрит по ночам фотографии Федосеево. Только теперь на смартфоне. Она набирает в поисковой строке название деревни, и ищет новые фотографии любимых мест. В Федосеево Кристина не была уже давно. В ее семье произошла драма, и родовой дом в деревне был продан чужим людям. За эти годы многое на родной земле изменилось - бывшие поля и леса оказались сплошь покрытыми дачными участками.
  
   Наверное, предчувствовала это время бабушка Дарья, когда читала маленькой Кристине любимые стихи Некрасова: "Плакала Саша, как лес вырубали". А Кристина смотрит на новые фотографии, и радуется, что жизнь на Владимирской стороне продолжается.
  
  
  
   БЛАГОСЛОВЕНИЕ ПИСАТЕЛЯ
  
  
  
   Хмурое парижское небо. Ноябрь. С ночи шел проливной дождь, и некуда было от него укрыться. Холодная вода стекала по окнам домов, струилась по мощеным мостовым. Зонт уже не помогал, и Кристина зашла в кафе.
  
   Воскресенье. Раннее утро. В кафе не было посетителей. Сонный бармен подал Кристине кофе. Она волновалась, как не волновалась никогда в жизни.
  
   Через несколько минут она увидит Писателя, которого раньше видела только на сцене в президиуме. Она решила, что должна представить Писателю свою первую книгу, которая недавно вышла, и попросила его встретиться с ней. Он назначил Кристине встречу в своей мастерской в историческом квартале города.
  
   Она приехала во Францию в командировку, для участия в международной конференции, которая проходила в замке, оборудованном под уютный домашний отель, недалеко от Парижа. Кристина как будто бы заехала погостить к хозяевам, семейной паре с детьми. В день приезда она нашла в своей комнате приветственную открытку от них. Ужин в замке был похож на семейную трапезу. Вино, сыры и колбасы казались деликатесами домашнего приготовления.
  
   Дни Кристины были заняты участием в конференции, и она не смогла уехать из замка, чтобы прийти на встречу с читателями, на которую Писатель приглашал ее. И сейчас ей предстояла встреча с ним наедине, в выходной день.
  
   Она нашла маленькую улочку, название которой Писатель ей продиктовал, и остановилась перед его домом. И не могла войти, потому что не знала код. Ее охватил страх. "Возможно, он вовсе не ждет меня", − мелькнула тревожная мысль. Она набрала его номер телефона. "А, вам нужен код", − Кристина услышала знакомый голос.
  
   Последнее физическое препятствие для их встречи преодолено. Кристина вошла в дом, она хотела увидеть его, смотрела и не видела. Осталась невидимая стена между ними, созданная из ее страха.
  
   В своей комнате в замке Кристина репетировала, что скажет ему, как будет рассказывать о своем творчестве. Она зашла в книжную лавку в ближайшем городке, и хотела купить новую книгу Писателя, чтобы попросить ее подписать. Продавец предложил ей на выбор больше десяти изданий, и Кристина растерялась. Она хотела бы купить все, но они стоили дорого. Девушка выбрала две самые новые книги, и они были в ее сумке. Он очень известный французский писатель, она молодой начинающий автор. Кристина боялась, что когда они останутся наедине в его мастерской, может возникнуть неловкая ситуация.
  
   Наконец Кристина заставила себя поднять глаза и увидела на балконе второго этажа Писателя. Он смотрел на нее сверху и улыбался. У него была огромная черная борода. Казалось, что он насквозь видел людей.
  
   Писатель пригласил Кристину пройти в его кабинет. Она расположилась в большом кресле напротив него. Писатель спрашивал ее о работе, о жизни в России. И потом задал главный вопрос:
  
   − А теперь расскажите, о чем ваша книга.
  
   Кристина произнесла выученный почти наизусть текст. Французские слова из ее уст звучали как будто отдельно от нее, она их произносила, но они, казалось, ей не принадлежали. Кристину посетило ощущение полной нереальности происходящего.
  
   Писатель подлил масла в огонь ее сомнений:
  
   − А вы знаете, сколько сейчас начинающих авторов? Десятки тысяч, а может, и больше...
  
   Кристина понимала, но она не могла не писать. И была благодарна, что он нашел время встретиться именно с ней.
  
   Писатель листал ее книгу.
  
   − Это огромная работа, − сказал он.
  
   Писатель подарил ей свой исторический роман, главной героиней которого была женщина с сильным характером, легендарная личность, и подписал "Кристине с дружескими чувствами".
  
   − Это большое удовольствие, − говорил он о литературном творчестве, − Я всегда читаю перед сном страницу произведения одного из любимых авторов. Я могу познакомить вас с журналистами, которые помогли бы вам в продвижении вашей книги. Что вы собираетесь делать сейчас?
  
   − Я должна встретиться с друзьями, − соврала Кристина.
  
   − Ваша книга должна быть известной! − благословил Кристину Писатель и поцеловал в обе щеки.
  
   Кристина вышла из мастерской Писателя, и серое парижское небо показалось ей радужным сводом. Дождь закончился, и Кристина почти бежала по знакомым историческим улицам, пытаясь унять жар, пылающий у нее в груди. Казалось, внутри нее горел огонь, который вот-вот вырвется наружу и сожжет все вокруг.
  
   Кристина решила пойти на Монмартр, который так любил Писатель. Она думала о нем и вспоминала все, что произошло с ней в этот день. Кристина оказалась в квартале за Монмартром, в котором раньше никогда не была. Его немноголюдные крутые улочки, полные поэзии и романтики, казалось, должны были принести ей успокоение.
  
   Она зашла пообедать в небольшой ресторан. В нем почти не было посетителей, и к обессиленной Кристине быстро подошел официант.
  
   − Пожалуйста, мясо с кровью и красное вино, − заказала девушка.
  
   − А закуска? − удивился парижанин. − Не хотите попробовать томаты, фаршированные сыром с душистыми травами?
  
   − Хорошо, − согласилась усталая Кристина.
  
   − Что закажете на десерт? Может быть, мороженое с грушей и кремом шантильи "Бель Элен?"
  
   Кристина не отказалась и от десерта, предложенного любезным официантом. Она поглощала принесенные им блюда, и слушала, как он беседует с престарелой посетительницей, которую привезли на инвалидном кресле. Рядом с ней за столиком сидела средних лет женщина, вероятно, ее родственница.
  
   Из разговора Кристина поняла, что парижанка была частой гостьей в этом ресторане. Официант справлялся об ее здоровье. Посетительница же расспрашивала его о детях, которых у него было четверо. Их оживленная беседа придала Кристине сил. Прикованная к инвалидному креслу престарелая парижанка каждый день обедала в ресторане, а ее собеседник содержал четверых детей, работая официантом.
  
   Оставив щедрые чаевые, Кристина поспешила на вокзал, и успела на поезд, который уносил ее в замок. Глядя из окна вагона, как высокие городские здания сменяются живописными домиками под черепичными крышами, Кристина продолжала размышлять.
  
   "Что есть муза? − думала она. − Это строчки, которые как будто кто-то диктует. Это судьба, которую невозможно не прожить".
  
   Ее произведения медленно созревали в ней, она записывала фразы на листочках бумаги и в записной книжке. Наступал момент, когда образы и сюжеты должны были воплотиться. Процесс был мучительный, как будто кто-то делал в ней надрез, через который они должны были вырваться наружу.
  
   Кристина давно заметила, что муза приходит, когда люди ложатся спать. Муза, которая приходила к ней, просыпалась рано, и часто в три или в четыре часа утра Кристина вставала и начинала писать.
  
   Когда произведение было закончено, наступало опустошение, бессилие. Но это состояние быстро проходило, и муза возвращалась.
  
   Как музыкант с помощью нот, Кристина словами выражала звучащую внутри нее музыку. Она создавала фразу слово за словом, как будто нанизывала бисер на шелковую нитку тонкой иголкой, и сплетала фразы, одну за другой, как будто вышивала чудесный узор по белому полотну новой страницы.
  
   Кристина подумала, что этот ноябрьский день был волшебным подарком ее судьбы, который она не забудет никогда. Она сделает все, чтобы и Писатель не пожалел о том, что благословил ее.
  
  
  
  
  СОДЕРЖАНИЕ
  
  
  СЕМЬЯ ВАЛЕНТИНЫ
  Гангрена
  Зеленые яблоки
  Зеленые человечки
  Беспризорник Жук
  Зоя без головы
  Мальчики любят веселых
  Профессор химии
  Родные брат и сестра
  Запах старого дома
  
  
  СЕМЬЯ ШЕЙЛЫ
  Проклятие Шейлы
  Мезальянс некрасивой Полины
  Женщина для дворянина
  Черные овцы начинают и выигрывают
  Мужчина для Флорины
  
  
  КРИСТИНА
  Загадка математика
  Миражи Музы
  Буду я жертвой за тебя
  Безумная любовь Белоснежки
  Улица Мадемуазель
  Благословение писателя
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"