Фил Лилиана : другие произведения.

Бегство за Колбасино

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  Фил Лилиан
  
  От Беслана за Колбасино.
  
  
   Чинуша вечно в тормозах, железною двигая пятой.
  
   Рыданьями хлещет ливень, выплёскивая горечь, затопляя мутностью невзод лицо Москвы. Стены запотели как очки, и тыщи тысяч новых книг не защитят две тысячи четвёртый цветным раскладом добрых зёрен. Взрыв у Метро Рижская и самолёта в воздухе согнут подкову захватом школы. Бесланский акт царапает когтями кожу, но, ценно каждое дыхание, как новорожденцев. Сентябрьский жребий выбрал эту жажду, чтоб знал весь мир...
   В кичливых стендах павильон как улей. Степенность толстых книг кичится золотой отделкой супротив молчаливой скромности худых. И новенькая книжица теснится ярмарочно, увязывая волю с чьей-то предрешённостью на стеллаже. Изгиб пружинный с розами поверх стремнины бурь-навзгод. А всё есть яйцевидность капли...
   Под тяжестью завис эфир, вещающий на всех волнах. Перед глазами ужас страха и бессилие заложников-детей, что без питья вторые сутки в школе. Бежать, умчаться от таких терзаний - дома не найти покоя.
   Укладка велорюкзака затянулась за два ночи, и сон не в сон с ворчаньем ветра, шныряющего по балкону. Откинуть дрёму и подняться в сумраке не попроще, но, бег велосипедного коня из мегаполиса плотинных слов, что мчится одурело в заколбасье, не остановить.
   И моросящий мерзкий дождь пришпорит, наматывая на педали хмурость утра, вторшегося в ранний сонный час. И закружиться, глядя на вершины сосен, сбиться на обратную дорогу к дому. Вот тебе и первый знак. Ну, ладно, скорее в разворот, но на выезде из парка конь под тягой завалился на повороте - знак второй. И на проезжей части светофорной видится удар машины о машину при парковке, где подлец сбегает от вопящего сигнала раненого прям пред носом - третий.
   В лихой погоне удался приезд к платформе загодя. Для ожидания есть где укрыться - за высокой насыпью внизу, спасиние от зяби ветра.
   Вагон безлюден - редкость выходного дня. Есть место для велосипеда, и можно выбрать желаемое место у окна. Улыбчивый мужчина усядется наискосок с кошачьей сумкой рядом. Блеск глаз и любопытство кошки всегда общительны - хозяин сунет руку, погладит своего зверька. И умилённая соседка затянет громкое повествование о похождениях найдёныша-кота.
   За разговорами близятся Вербилки - назначенная Димой станция. Впервые встреча с товарищем с сайта 'Велозоны' Интернета с озвученным маршрутом - Колбасино, Жизнеево, Курилово. Названия, как колокольчики, манят, но встречный ветер всё сдувает пыл, да сизость неба налегает сталью.
   Ехать в 'мордодуй' - безумие полнейшее, и хочется домой, на выставку, к новорождённой книге. Что ждёт там, впереди? Нас только двое, но спутник не намерен отступать.
   По трассе - шуршанье шин, мелькание кузовов. В обгоне слышится надрыв фырчащего мотора, а мне бы скрыться в лес, где тишина, но Дима впереди в упорстве против ветра и не докричаться и не перекричать...
   Развилка - знак сверять дорогу в карте.
   Спастись бы от свирепости студёной, погонялы туч. Эластичный чехол для седла натянут на голову. Уши прикрыты, и жилет из вельвета спасает продрогшую грудь. Вид не спортивный, но кого он тревожит? Вращая педали, вращать эту Землю...
   Лесной закуток с заброшенной церквушкой на погосте в тиши весь в молодецком тепле прогретой земли, хранимой зарослями жёлтого соцветья.
   Для горячего чая нет времени, вот ужас. Хорошо, что улыбнулось солнцем небо - теперь жить можно, согревает. И выезд снова в поле к погоняле туч, а за дорогой, что на подъёме к горизонту, скелетами огромные борщевики хватают взбитые на сливки облака. Небо - шляпой сыроежки встало над дорогой, а коренастый Димка, как плодожор, темнеет посредине с фотоааппаратом.
   Ветродуй слабеет. Каждый поворот дороги переключает настроение. За разговорами уехала деревня, и взгляд на геометрии буйного озимого жнивья.
   Кубиком маячит остановка и, проезжая мимо, слышится приветы пацанов, пригревшихся на крыше:
   - А сколько скоростей?
   - Много! - летит ответ, и чувствую, что день не безнадёжен.
   Всё ближе перекрёсток, за ним во поле соломенные скирды, похожие на солнца. Их не счесть, а комбайнёр с усердием катает их ещё, выкатывая новые из пасти динозавра.
   Съезжаю с дороги; пока попутчик проверяет указатели дороги по маршруту, пробираюсь на поле к стожку. Там солнце победителем перебирает всю палитру золотой фактуры - не перечесть богатства всех оттенков на переплетениях. Играюсь в этом блеске с тенью, смешно ломающейся на углах.
  
   Дима остановился на дороге, а выбраться через защитные рытвины поля мне помогает случайный путник. Ловкой реакцией в такт развевающихся на ветру волос, своей реакцией он удивляет - откуда здесь, среди безлюдья такой свободный и бесстрашный человек?
   Катимся, обозревая тишину безлюдья, как внезапный гвалт перекрыло это благолепие. Кручёный силуэт из птиц вихрился по-над полем в противоборстве стай за лучшую делянку - как у людей.
   Церквушка очередного села ловко прячется в глубине, как стыдливая девица.
   А Небожитель веселился, малюя лёгкой акварелью голубой простор.
   И близ другой деревни поворот дороги смотрит окнами и куполом церквушки из проёма листьев сада.
   У входа в магазин сидит спокойная четвероногая охрана. Мир и благостность кругом.
   Напротив, через дорогу, кустистая рябина красуется оранжевыми буклями. Броский наряд рябит в бирюзовости неба, и спелые яблоки глядят из-за листьев, чтобы набраться румян.
   Перед забором - своевольные кусты малины, бабочки порхают над цветами.
   Вот она - уютная, тихая жизнь, - подумалось мне. Боковым зрением заметила, как нечто белое поодаль по-хозяйски распласталось на дороге. Пушистость мягко трётся о зесь, ни о чём не тревожась.
   Магнитным вихрем потянуло к нему, простёршемуся к доброму солнцу.
   Ну, кто ещё мог так делать?
   Сомнений не оставалось.
   Прилипший сбоку репейник говорил о своенравности зверя, о любви к природе, а шейный ремешок свидетельствовал о заботе его хозяев. балдею [Фа Лэ]
   У объекта моего внимания отдираю липучку. Он отреагировал недовольным рычанием сначала, убегая, но, замедлился. поважничаю сначала [Фа Лэ]
   Теперь он передо мной решил покрасоваться, степенно удаляясь. Чувствует, бестия, мой взгляд, впитывает спиной ласковые слова и расслабляется в мягкой поступи. антенна кошачьего создания [Фа Лэ]
   Вальяжно передо мной хвост изгибает. покривляюсь.... [Фа Лэ] Не убегает. Вот он заигрался в траве, настоящая охота [Фа Лэ] откусил что-то, аппетитно жуёт и облизывается. кошенция облизывается [Фа Лэ]
   Замедлился в желании двинуться, но независимость ему важнее, и он поглядывает на меня зелёными глазами сквозь травинки. отсюда понаблюдаю [Фа Лэ]
  Такая игра мне нравится, но, чувствую, что время поджимает и тороплюсь к попутчику. Он всё ещё беседует по телефону со своей подругой.
   Намереваюсь запечатлеть лохматого знакомого, но он не желает позировать в скромном ожидании. застенчивый пёс Дымок [Фа Лэ]
  Он переводит взгляд и оглядывается в надежде, что выйдет хозяйка, освободит его от чужого внимания.
   Показавшись в дверях, она приблизилась шаркающей походкой с сумкой через плечо. Пёс приготовился сопровождать. И мы после недолгих её распросов продолжаем путь.
   Последний заезд в Ермолино, где удаётся в магазине разжиться кипятком и впервые оживиться чашкой чая за весь день. Выходя из дверей, вдруг замечаю у стены коробку, а там - котята! Маленькие, чумазые, пищат. чумазые котята [Фа Лэ]
   Пока фотографировала, пришла и мама-кошка. Запрыгнула и легла, извернувшись, а котятки сразу к ней. коша с котятами в коробке перед магазином [Фа Лэ] Про кормление своих малышей она не забыла, нежно лапой прижимает, хотя они уже подросли. Один взгромоздился на неё и пищит, задирая голову к прохожим. обязанность кормления [Фа Лэ]
   Но мы уже мчимся дальше, пока не истончилась солнечная ласка на жаждущих тепла, затягивая моментально влажным конденсатным покрывалом вслед за дымчатым шифоном.
   Намеченное озеро, что за Колбасино, сильно заболотилось, как сказали местные жители, и соваться туда без высоких сапог бессмысленно.
   В сгустках ночи белеют стволы прилеска и, пробираясь сквозь них, легко отыскивать сушняк по хрусту. Без фонарика сбор хвороста почти на ощупь, но глаза привыкают как у совы. Попутчик в это время занят палаткой.
   Без костра совсем неуютно и зябко. Ноги промокли и отсыревают. Вот в этот момент ценишь силу огня и возможности. После общих усилий костёр запалился. Теперь воспеваешь и магию света, и обогревающую силу в ночи, ощущая всей кожей его спасительную миссию от окоченения - вестника холодной смерти. И, отогревшись, можешь принимать уже любую пищу, молча созерцая завораживающий хоровод танцующих фей огня. Вглядываясь в этот живой танец воспоминаний и всяких образов, несёшься в таинства, в развернутость пространства. Беседуешь о самом сложном, пока не тяжелеют веки, не утопаешь в самоё себя, что вызволяет в возрождению утром.
  
   Солнце пробивается сквозь тент. Воздух свеж и в звонких каплях рос, осевших на палатке, видится прозрачность чистоты и кажется, что здесь их море. И в отдельных каплях свет и радуга-дуга и бриллиантов перелив. А в довершенье завитушки Иван-чая держат чашу голубого неба и причуды облаков.
   В капле воды тихое утро или тихое утро в каплях росы? Это начало для озарений и откровений в этом забытом краю?
   И снова песнь свою затеют шины, накручивая вдоволь панораму.
   Спас - Угол, церковь, за оградой - плиты Салтыковых-Щедриных.
   И снова песенность дороги и песня шин.
   Не удержавшись, выпросила остановку. В чащобу леса углубилась, где переливалась серебристо с солнцем паутина, поймавшая осенний лист. И чудный гриб, похожий на огромную улитку на поваленной берёзе, мне слал привет. Как можно мимо мчаться?
   Пока я дожидалась спутника на остановке, читала письма облаков над лесом, и не дождавшись, вернулась. Средь успокоившейся пыли, что свела с шоссе, сработала и ржавая лопата, разорвав до камеры покрышку. Починка невозможна, Димон отправился на трассу голосовать домой.
   Теперь - свобода! Скорей рулить до лесу, где чудная картина - ага, вот ёжик выглянул, хотел перебегать дорогу, но спрятался в траве, мелькая пятками, пыхтит сердито. Вдыхаю дивность тишины, душа ликует:
   И снова танцы облаков на небе, цветов глаза и листьев трепет.
   В зияющие окна кинутых домов, топча высокую траву, бросаю тихий взгляд.
   Да, некий дух живёт и там.
   Качу по жёлтой пыльной трассе, вихрящейся с колёсами несущихся машин. И головы цветов, пушистые, прозрачные в лучах прощальных солнца, микрокосмонавтами Луны чаруют глаз.
   Спасительная лента синего асфальта торжественно безлюдна до перекрёстка - там редкие машины уносились прочь.
   В глубоком закутке, где несмолкает лай щенков, разузнала направление на Талдом.
   Балетно облако на горизонте в алых красках оживляло путь мой. И закруглился вечер встречей в тёплой электричке со знакомыми велосипедистами. Вагон и поезд весь набит людьми, сбежавшими на выходные от всякой суеты, от безучастия и безучастности всех заправил.
   Боже, спаси и сохрани свет наших душ.
  *)(*
  
   октябрь 2004 - ноябрь 2008
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"