Аннотация: История одного не вполне адекватного композитора, согласившегося, пребывая в специфическом состоянии, выполнить просьбу давно усопшего, всемирно известного коллеги.
Михаил Филимонюк
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ
"...Экстремальные штучки невзначай
экстраплюгируют из вакуума проблески мечты..."
Кит Мудреций Бар
"О природе штучек"
Сашунька Холостов рос слабым, болезненным ребёнком. Его слабую болезненность врачи обнаружили ещё в утробе. Это было очевидно по выступающим из живота мамы острым коленкам и локтям. Во время пошевелов они выписывали замысловатые, трудночитаемые знаки на поверхности тела матери. Видимо, локти и коленки были действительно острыми и колючими, в связи с чем Сашиной маме иногда становилось больновато от подобных плодовращений.
Один из знаменитых натологов того времени, который, кстати, приходился кузеном кое-какому известному композитору, заметил, что некоторые рисунки на животе коленками изнутри напоминают не какие-нибудь там пожарные закорючки, а скрипичный ключ.
Это бы определило дальнейшую судьбу Александра, но она была определена заранее: его предками являлись музыканты, а против наследственной планиды трудно плыть, даже по течению. Таким образом потом и вышло, но до того, что случится потом, ещё надо доширять.
Современники почуяли рождение гения, его сравнили сначала с Бетховиным, потом с Бородином, после чего с кем-бы-то-ни-было сравнивать перестали, правильно поступили, потому что рано-таки было его с чем-то сравнивать, ведь малышу стукнуло всего-навсего одиннадцать с половиной дней от роду.
Мама тоже не отстала от доморощенных футурологов. Только Сашка вышел на свет, она сразу заорала: "Гений!". Спустя два мгновения, взяла своё слово назад после того, как увидела, какой он скользкий и гадкий на ощупь (она рожала в первый [и последний] раз)
Меж тем ребёнок рос не по векам, а по секундам. Доктора сумели остановить рост по секундам и прописали рост по часам. Маме стало легче, а то она уже собиралась жаловаться Президенту Ассоциации Новорожденных (ПАН), З. А. Пропанскому. Очень хорошо, что этого не понадобилось делать, ведь г-н Пропанский слывёт весьма злобным человеком. У него даже была судимость за не вполне адекватное обращение с роженицей.
Нельзя не упомянуть вот о чём: Сашурку на Земле ждали! Так и должно быть вообще с каждым младенцем, иначе как? Выполз из матушки, ага! Не ждали! Ползёшь себе обратно не солоно вздохнувши, благо, если пуповину не успел перегрызть... Нет уж, родился - будь добр влачить свою экзистенцию, даже если сразу начал блевать от одного только внешнего вида Вселенной.
Что повлияло на родителей Александра в момент давания ему имени, неизвестно. Почему его назвали Сашей, а не, к примеру, Алёшей? Ведь могли же назвать иначе! Есть имена: Коля, Федя, Ваня, Вася, Валя, Петя, Толя, Жора, Воля, Боря, Миша, Артемий, Арсений, Армен, Артур, Аркадий, Аарон, Моисей, Соломон, Апполинарий! Могли же ведь! Но не назвали. Значит, так надо было им, назвать Сашей.
Мама очень любила литературу (как отечественную, так и зарубежную) и прочие гуманитарные дисциплины, читала бедному Сашеньке на ночь философские сказки, от которых он тихо, невнятно офигевал. Результат не замедлил, вернее, долго себя ждать не заставил. Первое, что измолвил Алексашка, когда понял, что уже таки да, действительно что-то можно сказать, было "Я есмь!"
Это вам не бочки, груженные бензином, по асфальту катать! Это не птичка испражнилась, налопавшись хлебных крошек, запитых из лужи! Это изрек Человек, в надежде им стать!
(Гораздо позже, начитавшись Блаватской, он скажет: "Мало того, что я есмь, дык меня ещё и нет!" Два в одном.)
Первой клавишей, которую Алекс нашёл на рояле, был фа-диез (самая выпуклая). Ему понравилось звучание этой ноты. Шурик быстро научился отличать лучезарный фа-диез от трагического соль-бемоля. Спустя много лет, он будет знать и убедится в том, что воистину трагическая нота не соль-бемоль, а си-бемоль! Но об этом гораздо позже, а во времена первой клавиши Санька то ещё и музыку вообще ни разу не слыхал, это случилось потом.
Забегая вперёд, расскажу о Сашином первом опыте восприятия музыки. Это произошло следующим образом: во-первых, будущему композитору не повезло, так как он услышал одновременно две звучащие музыки. Из телевизора орала "Симфония псалмов" Стравинского, а по радио вопили Битлы "Люси ин зэ скай виз даймонд!", но Санёк заценил микс, ему понравилось! Произошло удачное совпадение!
Удачные совпадения происходят редко. Щас произошло. Обычно и чаще всего происходят неудачные совпадения. Неудача совпадает с неудачей по закону парного случая. Неудача всегда какая-то толстая и жирная, вследствие чего ей не часто удаётся уложиться в одно событие, происходят два. Оба неудачные. А тут одно, и удачное! С высоты точки восприятия, свойственной для слишком затянувшейся эпохи постмодерна, это был случай, так называемого коллажа (кол за лажу, пиля!)
Когда Холостову-младшему исполнился месяц от роду, с ним произошло следующее: он схватил свою первую игрушку, поиграл ей, поколошматил её обо всё вокруг себя и выкинул нахрен. Таким вот образом Шура проявил свой характер. Да и погремушка та была, надо честно сказать, гавно! Какой-то пластмассовый бульдозер! ( Надо было Сашиным родителям соображать! Зачем Сашке Холостову, с учётом того, кем он станет для человечества, искусственный пластиковый бульдозер??) Мама Саши (кстати говоря, её звали Вера Матвеевна) быстренько сбегала в ближайший магазинчик и приволокла оттуда плюшевого мишку. Мишка Сашке поначалу пондравился, но потом он его тоже выкинул нахрен. Не любил Алекс игрушек, его хлебом не корми, сиську в зубы не толкай, дай поиграть на фортепиано!
Родители, между прочим, тоже не дураки были на фортепианах наяривать. Когда приходили гости, папа, Николай Антонович, садился за Стейнвей и начинал играть мазурки Шопена. Когда мазурки кончались, начиналась си-минорная соната Листа, или, на крайний случай, ля-мажорное, иногда, до-диез-минорное, а, если повезёт, то и си-бемоль-минорное интермеццо Брамса, такие вот были ужасные порядки в семье Холостовых.
Если же родительские пальцы окончательно уставали от фортепианного исполнительства, то включали магнитофон, и дом заполнялся звуками дипов, квинов, роликов, хипов, хохлов и т. д., от которых Сашок офигевал не меньше, чем от маминых философских сказочек на сон грядущий, хотя, характер офигевания разнился, в сравнении с впечатлением от литературы эпохи тотального просвещения..
В очень раннем возрасте врачи Саше поставили диагноз: муддоневрозная зависимость на фоне синдрома левши. При слове САША!!! левая ручка у него непроизвольно поднималась, а падала обратно только после того, как звучала команда ОТБОЙ. Его даже хотели отдать в армию сыном полка, но вовремя одумались. Всё-таки, совсем малыш ещё.
Вскакивание левой руки не являлось непосредственным симптомом синдрома левши (СЛ), оно вообще не было проявлением какой бы то ни было патологии. Опять случайное совпадение руки с синдромом: и то, и другое связано с чем-то левым. Глубинные следствия болезни (не совсем болезни) были куда серьёзнее, проявлялись они в следующем. Когда Александр ещё пребывал в том возрасте, в котором люди не умеют писать, он уже знал, что когда он начнёт писать, то сможет это делать исключительно справа налево, потому что он это вспоминал, он просто помнил, что, когда он умел писать, то писал справа налево, а все остальные люди, включая родителей и педагогов, почему-то делают это непонятно каким образом, неясно зачем, но, в обратную сторону, и прочитать их писанину возможно только лишь с помощью зеркала, а, иной раз, и это не удаётся. Что касается того, что с ним уже когда-то было, об этом Саша мог только мечтать, а также загадывать и предполагать. А то что он, спустя сорок три года попытался уничтожить Вселенную, об этом он вспоминал иногда, с некоторым оттенком сожаления.
Врач, как известно, не дремлет. Недремлющие врачи подлечили Саню, и неприятная пространственно-временная зеркальность его мозгов исчезла. А то ведь до смешного доходило! Сашка иной раз внезапно просыпался и громко заявлял: "Немедленно переверните маму и папу! Немедленно переверните маму и папу!"
Так вот, слава отечественной медицине. Наблюдавший Сашу доктор посоветовал отдать его в кадетский корпус.
Когда Алику-Сандру исполнилось целых пять недель, он научился говорить слово "МУ", да так убедительно и увлечённо, что некоторые специалисты, съевшие в своё время на педиатрии несколько собак, полагали, что он - корова. Их предположения не оправдались. Просто-напросто, Сашуля в своём индивидуальном развитии пытался пройти весь эволюционный путь, и это, как впоследствии стало очевидно, помогло ему всерьёз набраться нешуточного биологического опыта, который, в свою очередь, поспособствовал тому (сублимировался, мля!), чтобы Сашулька, будучи уже совсем взросленьким, правильно сочинял музыку.
Это ведь не кто иной, как Александр Холостов открыл, что нот не семь, а восемь! Восьмая нота, скрытая от ушей рядовых композиторов, таилась в недрах рояля! Она, эта восьмая нота, как невыколотый третий глаз, жадно ждала прихода провидца, который её опознает, откроет, почует, отымеет, легализует. Его упущением было своевременное недание обнаруженной музыкальной единице адекватного имени. Позднее, Саша, осознав свой промах, порывался заполнить пробел, но изрядно колебался, называл её (ноту) то "но", то "фи", так и не пришёл к единому с самим собой мнению, вследствие чего музыкальная среда не приняла, почти отторгла новшество. Новая, революционная нота, таким образом, самоупразднилась. Было бы неплохо, если бы всё слишком революционное, каким-то образом самоупразднялось для того, чтобы вскоре, утратив часть своей гиперреволюционности, вновь возникнув, плавно входило в бытие, не расталкивая бесцеремонно при этом своими революционными локтями мягонькие брюшки и жопы привычного.
Мы сильно забежали вперёд, а надо бы вернуться к нашим баранам.
Достигши возраста в шесть недель, Санька так посмотрел на отца, что тот захотел сделать из сына военного. Справедливости ради, надо сказать, что Николай Антонович и сам был отчасти военным. Погонов он не носил, но был искренним патриотом, его боялись враги. Он иногда так дёргал правой ногой в раздражении души, что кое-кому это не нравилось. Шурику он привил любовь к Родине. "Её надо любить!" - частенько говаривал папа, валтузя сынишку ремнём.
О папе много сказано, пора о маме несколько слов вставить. Вера Матвеевна была очень симпатичной женщиной с экстремально приятным лицом и нравом. В ребёнке, которому к тому времени становилось семь недель, начинала проявляться еёная симпатичность. Спустя двадцать пять с половиной лет, эта мамина симпатичность сыграет с ним злую шутку. Его полюбит лесбиянка, будучи уверена, что он - девушка, затем, обнаружив, что он - мужик, бросит его, как бычок в урну. Некоторые биографы А.Н.Холостова начисто отрицают этот факт, утверждая при этом, что и на девушку он никогда не смахивал. Скорее всего, они правы. Можно было даже об этом не писать, но теперь уже поздно, как известно, вырубать топором пером написанное не рекомендуется, потому что это - мартышкин труд.
Тем временем музыкальный талант нашего героя рос вширь и ввысь. Он уже вовсю мурлыкал себе и окружающим под нос незамысловатые песенки под аккомпанемент собственной погремушки. Незамысловатость этих песенок, состоящих, как правило, из одного, двух, максимум трёх различных тонов была потрясающей и этим настраивала на метафизические размышления. Участковая докторша из детской поликлиники предостерегала: не позволяйте, мол, ребёнку много петь, это, типа, может пагубно сказаться на развитии детского мозга. Однако соседи поговаривали, что она - хреновый педиатр, ничего не смыслящая в современном искусстве, и родители решили не прислушиваться к её советам, сославшись на чрезмерную занятость. И он пел и пел. Когда болел свинкой, или коклюшем, то не пел, потому что не мог, а так - пел.
После того, как Александр спел "Марсельезу", а спел он её совершенно случайно, так как он непроизвольно, бесконечно поя, перебирал все возможные сочетания нот, пока не наткнулся на Марсельезу, не имея ни малейшего понятия о том, что такое есть та самая Марсельеза, Николай Антонович решил, что с пением пора завязывать и усадил певца за рояль. С этого момента начинается биография Саши как музыканта. У фортепиано есть одно опасное свойство, у него очень много клавиш. Какие из них нажимать? Проблема выбора стоит остро! Это не балалайка, тут думать надо. Сашка решил не думать и извлёк звук сразу из десяти (соответственно числу пальцев на двух руках) клавиш. Соседи поинтересовались, что это такое было? Да ничего особенного! В Санюльке пробуждалась любовь к инструментальной музыке!
Ещё пару слов о той самой участковой специалистке в области педиатрической медицины черкнуть крайне необходимо для составления в представлении человека, читающего написанное здесь, более полного понятия о её квалификации. После того, как Сашенька увидел первый в своей жизни сон, она посоветовала ему не спать больше! Видите ли, сон, ё моё, неправильный у него оказался!! Сон и впрямь чудной был, но есть же, как говорится, вещи! Надо отдать (вернуть) врачихе должное, она вскоре спохватилась и сказала, что спать всё-таки нужно, видимо вспомнив, что не спать невозможно. Люди, особенно дети, должны отдыхать спя, иначе жизнь нифига не состоится. Ведь известно, что взослому челу надо дрюшлять около семи часов, на крайняк - восемь. Но, чем чел моложе, тем надольше ему отрубаться полагается, а, чем старше, тем короче сон его обязан быть. Таким образом, человек нулевого возраста должен спать бесконечно, что мы и наблюдаем ежедневно, а человек бесконечного возраста, то бишь живущий вечно, вообще не должен спать, что тоже укладывается в рамки так называемого здравого смысла.
Более подробно о содержании того знаменитого сна расскажу позже, страниц этак через сорок, или тридцать, а может быть, пятьдесят. Трудно сказать точно, ведь неизвестно, каким шрифтом это напечатают, на какой бумаге, каким цветом и во имя чего. А от вышеперечисленных параметров зависит многое, в том числе, через сколько страниц можно будет прочитать про сон на который напряглась участковая педиатриса.
Итак, будем печатать, не смотря на непечатные словарные единицы, которые ещё будут встречаться в тексте. Если же они не встретятся, значит, они не пропечатались, в силу своей непечатности. Есть такая песня: "не надо печататься, вся жизнь впереди...", лукавство сплошное, печататься ещё как надо. Если ты читатель, вспомни, кто печаталь. Хотя рифмочка плоха, зато лишняя строка. Тяжкая участь писателя-печателя, прозописца, в частности, выдавливать из себя строчки (игра в тюбики). Различие между графоманом и писателем в том, что в первом случае смысла в этих строчках меньше, чем во втором, а выдавливается примерно одинаково (судя по многим дневникам различных писателей). Может быть, Пушкин не выдавливал, из него само лезло (автотюбик), может, ещё из кого... Распечатайте початок и отметьте непечатно День Печати! Запечатлейте Вашу печень в чате без опечаток! Совершите зачатие в пятницу в Печатниках! Удали мои печати чтоб надолго замолчати!
Пока мы тут словопреем, страдая лексической диареей, герой сей повести где-то валяется, оставленный нами в возрасте двух с лишним месяцев, не зная, что мы исследуем алгоритмы творчества, панимаиш! Он, бедняга, скучает, не умея говорить, думает, мол, сволочи! потеряли интерез к его персоне!
Александр! Ты не забыт! Мы вернёмся, только немножечко ещё поскулим, и вернёмся.
В памяти внезапно всплыл эпизод из неудачной жизни одного моего знакомого ёжика, который зачем-то выполз на шоссе, по которому в различные стороны сновали автомобили.
Да-да, это не ошибка, речь действительно идёт о представителе фауны. Вот только поведаю (или Сань сам расскажет) об этом случае потом, потому что Сашка ждёт, мысленно топая ножкой.
А тут оказия! Ликуйте, Европа и Азия! К Саше в гости приехала бабушка! Это случалось не часто, так как Аграфена Андриановна (так звали приехавшую бабушку) проживала далеко, на расстоянии около четырёх тысяч километров от того благополучного в природном отношении региона, в котором родился Саша. Она приходилась родной мамой его отцу, Николаю Антоновичу. Это было сюрпризом для всех обитателей холостовской квартиры (её приезд), отсюрпризила бабуля родственников! Вот так неожиданность, итиёмать! То есть уже прабабушку...
Родственники были довольны приездом и, одновременно, рады прибытию Аграфены Андриановны. Она больше любила, когда её называли Агриппиной Андреевной, но и с предыдущим вариантом вполне мирилась. Она с этим вариантом свыклась, так как имела успешно выработанную привычку свыкаться со всем, или почти со всем, но только не со всем подряд. Она же ведь не была банальной свыкательницей. "Свыкайтесь без разбору со всем, с чем только возможно свыкнуться, ради праздного, самодовольного свыкания, ради игры в свыкакушки, но только без меня - частенько говаривала бабушка, очкасто ворча и растягивая буквы. А - меня увольте, насвыкакалась я уж за жизнь то свою!"
Итак, Агриппина Андреевна, свыкнутая до Аграфены Андриановны, набросилась на Сашутку с целью разглядеть его пристально. Издали это смотрелось забавно: небольшая круглая колыбелька с ребёнком внутри, а рядом с ней громоздкая туша любопытной бабульки. Внук ей в целом понравился. Не зря пилила четыре штуки километров! Настораживало бабку только одно: чё он такой малюсенький? Ей объяснили, что детки всегда сначала маленькие, потом большие. Потому что, если сразу большой родится, он может застрять на выходе, акушеры не смогут его достать, и он останется торчать из родительницы наполовину. Так они с матушкой и будут народ смешить, этакая странная редакция идеи сиамских близнецов. Сиамский мамосын! Бабушка, почувствовав логику объяснения, согласилась, затем успокоилась. Через полтора часа перестала волноваться вовсе (а через полтора года и подавно, но об этом в своё время). Может быть, ей просто-напросто дали транквилизаторы?
О транквильной бабке надо бы написать пообстоятельней. Аграфена Андриановна всю свою жизнь проработала учительницей зоологии в средней специальной школе для особых детей. Некоторые из детишек, обучавшихся в той школе, были настолько особыми, что им можно было бы изучать зоологию на собственном примере. Преподаватели там тоже были особые, а директор - бывший особист, которого назначили директором школы из-за его любви к детям (в хорошем смысле слова). Сама же наша Аграфена Андриановна ничем особым не выделялась в коллективе. Ученички её недолюбливали, звали Вороной, за глаза, конечно. Нос у неё и впрямь был несколько великоват для дамы, тем более, для преподавателя зоологии, но клюв он не напоминал.
Моргала она как-то странно, по-птичьи, это правда. А, правда, как известно, не писька, в штаны не спрячешь. Вполне вероятно, что её моргание (такое: морг-морг!) и явилось поводом для присвоения ей погоняла, но это не факт, как говорится. Подопечные Аграфены Андриановны любили всячески коверкать её имя-отчество: Графиня Андрогиновна, Атрофия Басурмановна, Антигона Героиновна, Антилопа Зоофиловна и тому подобное. Предмет свой знала хорошо, рассказывала детям про жучков и всяких там червячков с большим разумением. Двоек не ставила, ставила только тройки (четвёрок и пятёрок тоже не ставила), считала, что дауны больше чем на тройку при всём желании знать не могут (значительно позже, Саша столкнётся с преподом, исповедующим сходную философию оценок).
Она заблуждалась насчёт даунов. Выше говорилось о том, что это была специальная школа для особых учеников. Так вот, особизна этих учеников заключалась в том, что они только лишь прикидывались даунами, для чего специально растягивали глаза и приплюскивали носопыры. Это было модным поветрием в то время. Не все родители хотели сильно загружать своих чад школьной галиматьёй, поэтому подстрекали их к такого рода симуляции. Когда такая практика стала принимать повальный характер, вышел указ Министерства Среднего Обучения (МСО) о создании специальных школ. Полное наименование: школы облегчённо-принудительного обучения с дополнительным лечением. Так было, когда Сашина бабушка была ещё молодой. Перед её выходом на пенсию, эту и подобные ей школы упразднили, что и явилось причиной выхода бабушки на пенсию. Сейчас, как известно, вообще, за подобную симуляцию родители могут быть подвергнуты уголовному преследованию с собаками. Но Аграфене Андриановне теперь до этого нет дела. Её это не касается. Кстати, нас - тоже.
Сразу после того, как бабушку удалось отковырять от сашесодержащей колыбельки, её со всей дури усадили за праздничный стол в честь её же приезда. Заставляли есть и пить.
Она не сопротивлялась, потому что и так всё было вкусно. Автором кулинарной симфонии являлась Вера Матвеевна.
Хотел, было, как водится, попросить прощения у воображаемого читателя за то, что далее приведу меню того застолья, уже напридумывал всяких дурацких названий для блюд, типа "вновь обленившиеся трудолюбивые голубцы", но вовремя остановился, почувствовав тошнотворно-сладковатый запах глупости.
Извиняться тоже не буду. Какой толк извиняться и просить прощения? Я бы, например, меню не простил бы. Сам был читателем. В детстве.
Короче говоря, ели они, ели и наелись. Пили они, пили и напились. Пора ложиться баиньки, но тут вышел небольшой скандальчик. Бабушка захотела почивать подле внука, но ведь это было мамино законное место, которое она уступать не собиралась! Аграфена Андриановна аргументировала:
- Я считаю, что, как гостья, имею право выбирать, где мне спать!
Сноха парировала:
- Да мало ли, что Вы считаете! Я тридцать лет считала, до миллиарда досчитала, и теперь понимаю, что не надо считать!
- Да мало ли, что ты понимаешь! Я шыздисят лет понимала, а теперь вдруг понимаю, что не то, или не всё понимала и начинаю понимать заново, но, опять-таки нет гарантии, что то, что я начну сейчас понимать, и есть то самое, что следовало бы понимать с самого начала, потому что, прежде чем понимать, нужно понять, каким образом можно вообще что-либо понимать!
Вот такая вот метафизическая распря вышла промеж двух баб.
Александр тем временем рос во сне, не будучи в курсе тех проблем, по поводу которых дискутнули предки чуть ли не у самого его уха. Хорошо, что не разбудили, а то, если бы это произошло, у него в черепушке, начинённой головным мозгом, могла сформироваться неверная причинно-следственная связь, которая, в свою очередь, могла явиться причиной какой-нибудь дурки. Потом от неё бы его всю жизнь колбасило.
Николай Антоныч тем временем соблюдал беззвучный нейтралитет. Он имел привычку вмешиваться только после трёх пар реплик, не ранее, а тут получилось только лишь полторы. "Мог бы, и поддержать!" - одновременно подумали и мать, и жена.
Утром проснулись все. После завтрака Аграфена Андриановна попросила сына что-нибудь исполнить на рояле, после коротких ломаний Николай согласился удовлетворить просьбу матери и сыграл Поэму-Ноктюрн Скрябина. Мать осталась недовольна. С характером у неё, видимо, проблемы. Вчера она наехала на невестку, сегодня - на Колю.
- Ты зачем такую музыку при ребёнке играешь? А?! Ты хочешь, чтобы он шизофреником вырос?
- Ну да ладно тебе, это если б я семдесят четвёртый опус при нём исполнил, тады ещё была бы тема для сомнений, а это ж вполне безобидно!
- Ты никогда с моим мнением не считался!
Она встала, хлопнула всеми дверьми и уехала. Но ещё вернётся, так как забыла чемоданн. Данный чемик-данчик был заабыт баабушкой. Это не к тому, что у неё были эстонские корни, их не было, просто "а" залипает, а потом показалось, что так - красиво.
Вспомнила наша Аграша-растеряша о чемодане уже, будучи в купе. Хотела она попросить молодого человека её чемоданчик на верх закинуть, даже уже начала просить:
- Молодой человек! Закиньте, пожалуйста, мой чемо...!
По странному взгляду молодого человека ей стало понятно, что он чемодана тоже не видит.
Несколько секунд колебалась: возвращаться, обменяв билет, или плюнуть на вещи.
Решила сэкономить слюну и вернуться. Собралась звякнуть по мобильному - вспомнила, что их ещё не изобрели (или уже изобрели, хрен сейчас вспомнишь, а, вспомнил, нет ещё...). Тут она услышала: "Осторожно! Двери не закрываются!" и быстро вышла. На привокзальной площади села на автобус, где её зачем-то оштрафовал контролёр, и вновь зашла в квартиру номер восемь к сыну, внуку и невестке. Вот он, чемодулька, стоит себе, зайка!
Пришлось опять пить чай, разговаривать, любоваться на продолжающего подрастать внучёнка, который, хлопая глазами, смотрел на бабушку.
Как водится, где бабушка, там и дедушка. А у нас, как раз, не тот случай. У нас нет дедушки. Бабушка есть, а дедушки нет. Его, конечно, не совсем нет. У другой бабушки, у маминой мамы есть свой дедушка, её муж - дед Матвей! А деда Антона нет. Он был, разумеется, когда-то. Но сейчас - нет. Так что Александр является однодедным ребёнком, но двоебабным.
Бывшей училке внезапно и несуразно пришла в голову страшная, неоправданно нелепая мысль: необходимо срочно проверить содержимое чемодана! Как бы это сделать так, что бы наши не обратили внимания, а то подумают что-нибудь недостойное, затаят злобу!
Ура! Выход найден! Надо сделать вид, что совсем забыла отдать Саше подарок, который привезла с собой, и начать рыться в чемодане, в надежде его там обнаружить (на самом деле его там нет и не было), а потом, не найдя его, якобы сообразить, что, видимо, забыла его упаковать в чемодан там, ещё будучи дома, когда собиралась.
А погода в описываемый момент времени стояла поганая-препоганая! И обстановка в мире была не фонтан! Мало всего этого, так ещё и Аграфена Андриановна со своей паранойей страстей добавляет! Покопалась она в чемодане и действительно нашла подарок для Сашиньки, который забыла, что собиралась подарить и что положила всё-таки, о чём тоже успела напрочь забыть.
Подарив подарок, который Сашка не смог пока оценить (маленький ещё), бабушка поняла, что опять всё перепутала, так как вспомнила, что это был вовсе не для внука подарочек, а для одного знакомого мента, над которым ей хотелось поиздеваться, подарив ему свисток.
Таким образом, проверив начинку чемодана, она его ещё и проветрила заодно, а то там уже воняло подозрительностью и недоверием к ближним.
Жалко немного бабульке свисток было. Свисток хороший, японский, электронный, восьмибитный, в дьюти фри купленный! Да и Саше он ни к чему. Но было уже поздновато исправить, не отбирать же обратно.
Повторная попытка уехать Аграфене Андриановне удалась на славу. Дежурному молодому человеку в купе в этот раз удалось успешно закинуть чемодан наверх. Удобно закидывать то, что действительно существует!
Это был уже другой молодой человек, потому что поезд тоже другой, но чемодан был прежний, слегка обновлённый проветриванием и полегчавший на вес свистка. Ещё на вес железной кружки, которую бабка забыла положить обратно в чемодан после того, как всё из него доставала в поисках мнимого подарка. Отсюда следует, что нынешнему молодому человеку пришлось легче с поднятием чемодана, чем пришлось бы прошлому, если бы Аграфена не забыла в тот раз чемодан у родственников.
Кроме неё и чемоданоборца, в купе, как заведено, было ещё два человека, которые ехали в ту же сторону. Все четверо в этом купе ехали в одну сторону, это их объединяло, компания была спаянной. За окном мелькали деревья, заборы, трубы, здания, автомобили, иногда - люди. Всё как положено было, но что-то было не так. По крайней мере, так казалось Аграфене Андриановне (на самом деле, кое-что даже очень было не так!). Что именно было не так, она поймёт намного позже. Спустя несколько лет, она вдруг вспомнит это отправление поезда, и не раз вспомнит. Тогда и поймёт, но об этом после, если вообще когда-либо.
Александру исполнилось полгода, и, в связи с этим событием, папа построил ему новую, укрупнённую кроватку-домик. Всё, что не взялся бы сделать папа, всегда так или иначе напоминало домик, потому что он был инженером-проектировщиком по специальности и по истинному призванию. Музыка для него была просто хобби (как для ленивого слона - нос).
Мы ласково назвали папино творение кроваткой-домиком, а Санька сразу превратил его в избу-оральню. Не понравился ему переезд из привычного ложа в непривычное, видимо, цыганской крови в нём нема. Поскандалив трохи, он выполз из новой хаты на волю. Тогда родители решили справить ребёнку новоселье. Николай Антоныч вспомнил о своём хобби и сел за рояль. Под его аккомпанемент они с мамой исполнили популярную песенку "В нашем доме поселился..."
После того, как песня отзвучала, отец принялся ещё что-то играть из классики, к чему его супруга отнеслась со скептическим неудовольствием. У него, безусловно, был музыкантский дар, но ведь недостаточно обладать даром, необходимо ещё и владеть технологией его реализации. А технологию то энту, изучать ох как долго надо!
Коля в весьма юном возрасте был отдан на растерзание в детскую музыкальную школу (ДМШ). Более или менее успешно её закончив, поступил в музыкальный техникум (МТ).
Но, проучившись тама пять семестров (два с половиной курса), забухал так, что его родители (Аграфена Андриановна в частности) категорически настояли на скоропостижном прекращении процесса обучения в музыкальном заведении, мимоходом обвинив искусство в неизбежной сопряжённости с пьянством и блядством. Ведь стоит только попробовать спирт один раз, и привет! Это как в первый раз жопу вытереть: сначала противно, потом привыкаешь, и делаешь это всю жизнь. По привычке! Позже, спустя полтора года, Николай поступил в инженервно-строительный эндститут.
Инженерно-строительный институт стал любимым местом юного студента Коли. В то время он, конечно, не предполагал, что доучится в нём до конца, то есть до диплома. Поступая в институт, он знал о нем лишь то, что он находится в центре города, и туда сможет поступить по блату, который должен обеспечить двоюродный дядя маминой подруги, который, в свою очередь там работал (кем-то). Подругин дядя оправдал питаемое к нему доверие. Вскоре Николай получил письмо от секретаря приемной комиссии. Приходи, мол, учись, студент! Зачислен, мол. Институт Коляну понравился с первых же шагов. Прикольное, офигительное здание. Удивительного цвета окраска фасада, сочетание белого, украшенного надписями, цитирующими излюбленную студенческую лексику, с серобуромалиновым. Витые колонны, стрельчатые окна, а внутри цветные потолки, алюминиевые тумбочки, узорчатая чугунная лестница, разноцветные люди... Еще больше ему нравился институт по мере того, как он знакомился с людями, жившими в нём (со студентами, профессорами там всякими...). Ещё был кайф, что там была военная кафедра.
Первые два года Николай Антонович вообще был на казарменном положении, как солдат.
Их муштровали по-чёрному! Его особенно! Потому что лицо у Сашиного папы в ту пору было такое, что всякому человеку, который его видел, сразу же хотелось его помуштровать. Николай был очень муштрабельным человечком, даже можно сказать, муштролюбивым. Чуть было не стал муштрозависимым, благодаря усердию руководителей. Один полковник ему сказал, что в нём умер офицер.
Слава богу, как говорится. Офицер в Николае умер, зато сам он жив остался. Иначе бы Александр не смог родиться.
Коля обожал участвовать в студенческих капустниках, при этом, на него, как на человека, ранее серьёзно обучавшегося музыке, была взвалена ответственность за, соответственно, музыкальную часть этих безобразий. Однажды ему было поручено раздобыть где-нибудь старую виолончель. Это было необходимо, потому что по сценарию одного из капустников, Николай должен был изображать игру на виолончели. Как-то раз, проходя мимо большой помойки, он обратил внимание на странный предмет, слегка торчащий из горы мусора в дальней её части. Колян подгрёб поближе, и, о, чудо! Это был искомый инструмент! Он высвободил его из нечистот и с воодушевлением поволок в вуз.
В троллейбус его почему-то не пустили, но он, не унывая, отважился транспортировать ценный груз пешком. По пути он встретил девушку, по имени Вера, которая поинтересовалась, нафиг ему старая, разбитая, грязная, вонючая виолончель. Причиной её интереса было то, что сама она являлась студенткой консерватории по классу, как раз таки, виолончели! Завязался разговор, имевший далеко идущие последствия.
Что это были за последствия, догадаться несложно. Они поговорили о погоде, как положено, о музыке, потом, слово за слово, и разговор довёл молодых разговорщиков до брака. Очень банально, короче говоря, блин.
Почему сразу кого-нибудь не родили? Хороший вопрос. Училися они! Некогда было! Потом, когда отучились, было неохота. Лень им было затевать детопроизводство! Ну, а совсем уже потом стало просто надо. А то потом как? Можно ведь, сдуру,так затянуть, что придётся рожать собственного внука!
Бракосочетательное торжество было тщательно организовано. Всё началось вовремя, и всё получилось ништяк. Вера была как большая ромашка в своем свадебном наряде. Ничего лишнего, всё лаконично, со вкусом, без понтов и вампуки. Гости также были приятно обрадованы серьёзным видом жениха. Николай был неотразим в своем классическом полуперденчике. Особую пикантность свадьбе придали тамады - не нанятые, а свои - родственники с обеих сторон, которые помнили детские проделки новобрачных, наизусть знали родословные и семейные тайны. Они по полной программе забавляли гостей, озвучивая разнообразные, когда-то имевшие место в обеих семьях неприличные истории, пока их с треском не вышвырнули с празднества. Выступление стриптизёров, приглашенных со стороны мужа, не состоялось. Сторона жены не дала им снять даже самую верхнюю одежду. Свадьбище закончилось относительно мирно, с минимальным количеством драк. В основном довольны были все, как брачующиеся, так и драчующиеся.
Сейчас всё уже позади, даже ребёнок (Саша) успел родиться и вырасти до восьмимесячного возраста.
Кстати, о Саше! К вышеуказанному возрасту, он успел сделать некоторые успехи в своём развитии: научился очень громко орать и ползать по квартире со скоростью три целых и семь десятых километра в час. А ещё стал уметь различать отдельные слова, начинающиеся с согласных, а также лопать мясо, правду сказать, давали ему пока только лишь фрикадельки.
Спустя месяц, родители Александра организовали сбор гостей по случаю празднования Первого Симметричного Дня Рождения. Все Холостовы всегда праздновали ПСДР (этот праздник приходится на девять месяцев со дня фактического рождения), это было давней семейной традицией. На торжестве кроме хозяев присутствовали: двоюродная сестра Веры Матвеевны (сродная тётя виновника торжества), её же подруга Надя с супругом, Виктория Викторовна, акушерка из роддома, где родился Саша, Аристарх (коллега Николая Антоновича по работе), будущая Сашина учительница и псевдослепой сосед Холостовых из девятой квартиры.
Сосед из девятой заслуживает отдельного о себе рассказа.
Когда-то давно он жил на последнем этаже старого четырёхэтажного немецкого дома, который, в свою очередь, ещё раньше, был трёхэтажным, но ему потом добавили этаж. Площадь этого дополнительного этажа почему-то получилась чуть меньше, нежели у остальных этажей. При этом край бывшей крыши остался опоясывать здание на уровне низа оконных проёмов четвёртого этажа. Из-за этого у всех верхних окон был как бы один общий суперкозырёк, имевший в ширину около метра, по которому можно было спокойно разгуливать.
Однажды ночью он проснулся от неприятного шороха. Неприятность его была обусловлена тем, что жил он один, и шуршать ничего не должно. Через короткое время шорох повторился, затем уже сильно повторился. Сосед-из-девятой привстал и увидел, как какое-то светлое пятно через всю комнату нырнуло ему под кровать. Он встал, включил свет, нагнулся, глянул под кровать, а там два больших, круглых, светящихся глаза! При помощи швабры ему удалось извлечь оттуда матёрого, сильно пушистого, серо-белодымчатого с огромным хвостом трубой котищу. А у него (соседа) аллергия на кошкообразных! Полчаса гонял он этого кота по квартире, наконец, зверь сиганул в форточку на кухне. Дело было в середине июля, стояла сильная духота, окна в комнате, где спал сосед-из-девятой, были открыты настежь, вот котик и забрёл. Кроме того, в квартире был ремонт, вследствие чего в комнате, где по ночам отдыхал псевлослепой сосед из девятой (тогда ещё не псевдослепой, и не из девятой, и вообще не сосед) был ужасный кавардак, а кошки, как известно, обожают беспорядок в помещении.
Через несколько дней, он опять наведался. Спустя день - снова. Сосед уже был злой, как чорт. Стал закрывать окна, оставляя открытыми форточки. Кот и в форточку залез! Терпение кототерпельца лопнуло. Он, забыв про аллергию, отловил животное голыми руками (которые не замедлили сплошь покрыться горячими малиновыми лепёшками) и потащил его на улицу, ещё не зная, как он с ним там поступит. Увидев горящий мусорный контейнер, этот дятел, ныне живущий в квартире номер девять, не долго мысля, швырнул кота прямо в огонь! Коту чудом удалось мгновенно оттуда выскочить и вцепиться в глаза котошвыряльца, но, выскакивая, лохматый длинношерстный котяра успел загореться. Последнее, что увидел сосед, был огненный шар, стремительно летевший из помойки ему в голову.
Выцарапывая соседу глаза, кот успел обжечь собой и, таким образом активировать какую-то потайную точку на его черепе, которая, будучи активирована, позволяет видеть и без глаз. Так сосед стал псевдослепым. Лишившись очей, он продолжил видеть, не будучи, правду говоря, уверенным, что теперь видит то же и так же, как и до случая с котом.
С другой стороны, сосед был чрезвычайно наделён буйной фантазией, любил путать реальность с бредом и игнорировать грань между различными ипостасями бытия. Поэтому, не исключено, что на самом деле, он нихрена не видел никаким местом, просто каждый раз таинственным образом угадывал визуальные нюансы происходящего, то есть, его псевдослёп - фикция. А всю эту дебильную историю с котом он сочинил. Но в этом тоже нельзя ни в коей мере быть уверенным, потому что глаз у него действительно нет. Хотя, если допустить, что он умеет очень хитро гримироваться, можно предположить, что видимость расковырянных в прошлом глазниц ловко сымитирована. И чего только не ДА, когда, казалось бы, НЕТ!
Возвращаемся к ПСДР. Соседу из девятой квартиры удалось быстро напиться, реализуя тост за тостом, поднимаемые в честь именинника и его родителей, и он понёс чушь:
- Надо ехать в Индию, на озеро!.. Скоро Вы Все почувствуете благотворность войны!.. Вспомните, что проповедовал Дядя Скрю!.. Даже самые отдалённые континенты начали подниматься.... Столь мощная мыслеформа не может не проникнуть в головы большинства людей, населивших Планету!! Смерть Панкломасту!!
Ему устроили водную процедуру, он поутих и уполз домой.
- Надо же, надо же! - говорили остальные гости.
- А с виду такой положительный! Слепой!
- Он псевдолепой!
- Я его давно помню. Он раньше слепым не был - заметила акушерка. Все посмотрели на неё, слегка поприподзадумавшись... обовшись... ысь...
- Да-а! Раньше не был! - кто-то тихо промычал.
В этот, раздербаненный вширь коллективной поприподзапромежьдумкой момент виновник торжества напомнил о себе. Он выбрался из своего укрытия, незаметно подполз к матушке и спокойно изрёк:
- Мама! Кака!
Наиболее позитивно оценила это высказывание будущая Сашина учительница русского языка и литературы Лидия Владимировна:
- Ты смотри-ка! Такой маленький, а уже всё понимает!
Она преувеличивала, не всё он понимал, а только кое-что. Но способности были на лицо.
Врождённую способность к интроплюгированию Александр доказал фактом, о котором ниже.
В возрасте одиннадцать месяцев его возили в гости к бабушке по материнской линии. Самолёт, в котором летел Саша, забрался слишком высоко, небо стало чёрным, звёзды тускло сияли. Как впоследствии выяснилось, пилот заснул и не заметил, как лайнер взорлил ввысь, чуть не потеряв родную планету. Когда об этом стало известно пассажирам, находящимся внутри летающей крепости, одна весёлая тётенька воскликнула:
- Ой! Чуть до Бога не долетели!
На что Сашка сказал:
- У бога бяка!
Возможно, он имел в виду нечто совсем другое, но прозвучало именно так. Когда самолёт приземлился, его временное население было в полном катарсисе. Не говоря уже о том, что снолюбивый пилод при посадке сильно долбанул воздушный корабль об асфальт. Или бетон, не суть. Слово "асфальт" звучит красивее.
Саша любил бабушку ещё не увидав её (врождённое). Он вообще любил всех, существующих в природе баб(ушек), как выяснилось впоследствии (приобретённое). Дуодадада.
Любя не только бабушек, но и бабочек, он, однажды перепутав, накрыл сачком бабушку, вместо бабочки. Родители были недовольны. Бачки, бочки.
Интерес к бабушкам всегда оправдан; кого, как не их мы всегда заботим. Не дай бог чё с нами, так ведь папа, сын бабушки, наш отец, убьёт её нахер! Реминесценция будет ниже. Бабушки, воспитывая внука, или внучку, боятся возмездия посредника, посредия возмезникаа, анасреддие мездонимия, засреддин да фмездо пбабушкадзы цбенодрюм ийиыффаггундстаа! Йэсжэнокревтосещагка -ао ыызденк... ааздамба иэддёмо ретрофргостя ту блинц, затако мыслео неописуйамо, заттак впечатло мыслоео обуздобразумить сказамбу, нехвядо устряпамши. Хомо впечатло экстремандиссимо эст.
Чюрезмерная впечатлительность Холостовых была некстати являться их родовой роковой отличерточкой. Один человек из побочной линии рода Холостовых был настолько впечатлительным, при своей врождённой любви к арифметике, что, когда ему нечаянно сказали: "Раз, два, три, умри!..", он умер. Должны были сказать "замри", но оговорились, и вот результат. Потом, правда, ожил, но не сильно и ненадолго. Или вот ещё случай с их же родственником. Чувак, стоя на станции метрополлитрена на платформе в ожидании поезда, наконец, дождавшись вожделенного металлического состава, перед тем, как в него взгромоздиться, успевает заметить девку, то ли уделанную, то ли внезапно заболевшую, которая вдруг резко падает на полотно между вагонов пока ещё стоящего электропоезда. Никто не обратил внимания. Он машет руками, сигналит машинисту, но, услышав объявление об отправлении поезда, пытается втиснуться в закрывающуюся дверь, чтобы остановить железнодорожного монстра, удаётся попасть в вагон только ногой, двери ногу зажимают, поезд разгоняется, его голова вдребезги разбивается о край тоннеля, остальное туловище постепенно стачивается о стены тоннеля в перегоне до следующей станции. Его обнаружили на той самой, следующей станции. Точнее, не его, а остатки его ног, торчащие из дверей. Его хоронили в коробке от сапог, большей ёмкости не потребовалось. Девку ту разгоняющийся поезд превратил в фарш. В результате две смерти, могла быть только одна, если бы не излишняя впечатлительность родственника Холостовых.
Ой. Мне внезапно стало глупо. У+2ь.
К началу описываемого периода истории Планеты, глобальная медицина сумела окончательно преодолеть комплекс Гиппократа, лечить стало легко и просто, особенно детишек, благодаря чему, Сашка был вылечен полностью и навсегда. На пути к торжеству тотальной депатизации попадались препоны, преодолевавшиеся через стоны миллионов пациентов. Больные вопили, медики крепились, но не хотели уступать сиюминутным жаждам жизни врачуемых. Председатель Всемирной Организации Здравоохранения выступал во всеуслышание на симпозиуме ЮНЕСКО: мы, безусловно, лечили, лечим и будем лечить, но нужно, чтобы люди болели! Медицина должна зарабатывать бабки! Поэтому, никаких панацей мы не допустим!! Смотрите, что творится - негодовал председатель ВОЗ - рак, священный рак, который традиционно кормил лучших представителей медицинского братства, низвергнут до уровня банальной вирусной инфекции, против которой теперь повсеместно делают дешёвые прививки! Это же вить дека-данс! Десять дней сплошного танца! Пляска святаго Витьки! Же вить! Нам не вы же вить... Праздновали день медработника... потрошили туши добровольцев... совершали ритуальные операции... делали показательно-поучительные вскрытия... курили кровь... всё это во благо сакральной медитсыны-ыы!
О, сыны вертикальной микромедиа, точащие скальпели структурного познания ради проникновения в анатомический трюм духа человеческаго! Падите в санитары методом ретроградного импичмента, разжалуйтесь в примитивные фельдшеры, сколлапсируйте в водителей неотложек!
Крах медицины частично отменил результаты выздоровления Сашульки. Фантомное торжество врачевания было омрачено сомнением в возможности его реализации. Александр, оставаясь номинально здоровым, частично обольнился (и это, не смотря на столь нежный возраст!)
Быть больным опять становилось модно.
Если хочешь быть здоров - пососи у докторов.
Самое забольное вание - заболей в ванне...
Герою исполнился год. Он стал годовалым. Ещё не став большим, переставал быть малым. (Враньё! Только ради рифмы и ритма). Тридцать один с половиной миллион секунд - срок! Спустя пару дней умер Панкломаст. Смерть была изысканной, то ли сосед из девятой накаркал, то ли само пришло. Наш Сашулька тоже, рано, или поздно, умрёт (это произойдёт в пределах эпохи).
Кончина Панкломаста бури не вызвала, большинство людей догадывались, что это должно произойти с часу на час. Народ его любил, так как альтернативы не ведал. Заскорбели, влплакнули. Было официально объявлено полторы минуты молчания.
Молчалось тяжело, хотелось говорить. Не всех устраивал увеличенный срок молчания. Позже удалось добиться частичной компенсации, по одному минимальному окладу за каждую секунду молчания сверх традиционной минуты и по триста грамм портера за каждое непроизнесённое слово. Многих это устроило, находились такие, которые желали, что бы Панкломаст умирал каждый день, или, хотя бы, еженедельно. Среди последних, в свою очередь, объявились желающие требовать замены портера шестипроцентным молоком (один к одному)
У Панкломаста не было наследников, весь свой капитал он завещал потратить на нужды национальной культуры, чем чиновники и занялись сразу после того, как завещание законно вступило в силу. В первую очередь они объявили себя частью национального культурного наследия, как носителей управленческой идеи, без которой национальная культура немыслима. На следующий день был принят к исполнению закон о краеугольности идеи управления, который, в частности предусматривал необходимость сбора специального налога в поддержку управления. Была проведена благотворительная акция под девизом:
Нам так трудно управлять,
Помоги, етиёмать!
Во время проведения акции стихийно родилась инициатива создания Партии Умных Трудолюбивых Чиновников (ПУТЧ)
В это время Сашечка продолжает расти во всех отношениях.
Наули Цышолдощщ. Влужахат Рожалось Скомканное аткапилик Нёбо. При налидщийи буйноватой Фантазии Тама можнабыло разглядеть чьёдто лидсо. Цморщенное, от капелек дощща. Этакий грустножопый фэйсик. От атмосферных асатков асфальтик растрескался, из трещин начали вылазить змееобразные цветочки, грозившие распуститься.
Сандр растёт неприрывно (когда он вырастет - устроит "по самое небалуйся" - мало не почувствуется)
Ничего особенного не случится, - говорят скептики.
Невзирая на ливень, не считаясь с ним, игнорируя его от лица верхней природы, загорелась трава. Пожар горел. Кислород со всей ответственностью выполнял возложенную на него химическую задачу. Но! Почему горело мокрое? Это вопрос! Неужели дядька Оксигениум, нарушая миллиардолетние традиции, решился таки призвать себе на помощь пахана Фтора? Но ведь это же немыслимая трансгрессия!
Они всегда были конкурентами, не побоюсь этого слова: ВРАГАМИ!
В официальных сводках вышеизложенная информация не подтверждалась. СМИ ссылались на недостаточную степень достоверности информационных источников, распространивших историю о ливнепожарище.
В детский сад Александра принимать не хотели. Заведующая сказала, что это не детсадовского типа ребёнок. Воспитателям его будет трудно воспитывать, а нянечкам - трудно нянить. Наконец, удалось уговорить с помощью традиционных приёмов (взятки, подарки), и его взяли в малышовую группу.
В первый же день, наш малыш (который успел во всеуслышание заявить, что он не малыш) нечаянно угодил правой ногой в ведро с горячей водой, которое, по ошибке оставила няня посреди комнаты. Няню с работы выгнали, а Саша заболел скарлатиной.
Образ ведра, наполненного горячей водой, недостаточно разработан в нынешней культуре, в отличие от пустого ведра, образ которого разработан достаточно. Считается, что столкновение с пустым ведром сулит несчастье, но, как мы убедились, с полным ведром шутки тоже плохи.
Вёдра бывают разные. Ведро ведру - рознь. Степень опасности, исходящая от вёдр различного типа, тоже может быть разной. Например, англоязычный фофан, услышав произнесённое по-русски слово ВЕДРО, поймёт, что мы рисуем.
Приблизительно через месяц после того, как Сашку пристроили в садик, у вывески ДЕТСКИЙ САД отвалилась буква С в начале второго слова. Получилось ДЕТСКИЙ АД.
Не смешно это вовсе, да и старо, но, хотелось упомянуть.
В садик, в который ходил Саша, (этот садик, между прочим, назывался "Колокольчик") устроилась работать новая аккордеонистка. Она умела наяривать чардаш Монти. За это умение её и приняли на работу. Дело в том, что заведующая детским комбинатом "Колокольчик" страшно любила чардаш Монти.
Аккордеонистка невзлюбила триждыюного Александра. Всё из-за того, что он не удержался, и заметил, что, дескать, фа-диез (его любимая нота) звучит фальшиво. У неё был крутой, но очень старый, а потому, никудышний аккордеон "Ройяльштандардт". Да и играла она на нём плохо, хоть святых выноси. Критику в свой адрес она не любила, тем более, исходящую от околометрового роста человеческого существа. Этого не могла вынести её околомузыкакальная душонка, любившая говяжью тушонку, которую, плохо переварив, она впоследствии выкакивала в унитаз у себя дома на Кюровской.
Алекс, всё-таки, не удержался в этом зоодетском саде; его сослали к бабушке, под её неусыпный воспитательный контроллище. Как он не любил музыку в формате последнего детского садика! Зато у него появился далеко не первый шанс вновь возлюбить её под гнётом бабушкиной неусыпности! Бабушка увезла Шуру в соседний город, там он жил два с половиной года, оттудова началися его первые детские упячатления! Во-первых: громоздкое тридцатисемиэтажное здание кинотеатра "Кристалл", сооружённого в форме кристалла, не давало ему спать по-настоящему, так как днём служило лупой для всего микрорайона, а ночью, наоборот, притягивало вселенннский холод.
Второе. Когда Сашу вывозили выгуливать пешком в детской коляске, ему начиналось казаться, что он уже сам идёт. Это из-за того, что бабушка и дедушка, сопровождавшие коляску громко вслух мечтали о предстоящей Сашкиной ходьбе, не скрывая интимных деталей этой ходьбы. Алекс был очень восприимчив к деталям.
Слово ШАГ он чувствовал большей частью своего лысого, неоперившегося существа.
К тому времени, когда он действительно научился шагать, он разачаровался в том предполагаемом фантастическом шаге, который он вымыслил до всякого реального представления о природном шаге, о падении на другую ногу. Это оказалось простым натыканием на следующую из ног, которых всего две.
Бабушка встретила внучка ледяной горкой. Он с неё катался до тех пор, пока у него не отобрали пластинку, на которой он катался. Все (большинство) в то время катались на виниловых граммофонных пластинках. Это не казалось чем-то необычным. После этого их продолжали слушать. Наконец-то, Саша прокатился на пластинке с записью Государственного Гимна. Это частично определило его дальнейшую судьбу, но, в конце концов, никак на неё не повлияло. Гимн тоже не изменился. Кататься на записи Гимна не возбранялось до пятилетнего возраста, так как попка, которой прижимаются к пластинке во время катания, считалась невинной только в течение первых пяти лет со дня рождения владельца попки. Прикасаться к государственной символике несвежим анусом не рекомендовалось. Бабушка, будучи весьма законопослушным человеком, каждый день заглядывала в календарь, боясь пропустить дату Сашиного пятилетия, но она всё никак не наступала. Было ещё далеко до его пятилетия. Бабуля опасалась, как бы ему не наступило шесть, минуя пять, это могло бы обернуться катастрофой. Она даже ходила на консультацию к экстрасенсу по этому поводу. Её успокоили, сказали, что она ещё поживёт. Единственная загвоздка: специалист-экстрасенсолог не был вполне уверен в качестве неизбежно предстоящей, хотя и относительно отдалённой смерти Сашиной бабушки, после того, как внимательно изучил её разноцветное лицо, будто бы только что явившееся из под кисти Алексея фон Явленского.
Воистину, коль уж живётся хреново, обеспечте, хотя бы, качественную смерть! Но, к сожалению, реалии таковы, что, иной раз и помирать приходится по-собачьи, то есть, фактически, подыхать. Смерть - переход. Хочется перескочить, а не переползать! Группа депутатов даже выступила с инициативой создания Института Смерти, дабы досконально исследовать столь ответственный процесс. Церковь, как водится, была против, и эту идею похоронили заживо.
Когда настало лето, горка растаяла нафиг. Да и пластинки к тому времени кончились, они ведь ломаются быстро! Александр поначалу расстроился, о неизбежности смен времён года он узнает позже, а именно, в школе, но быстро обрёл себя заново и нашёл достойную замену зимнему катанию с горки. Он увлёкся рытьём микромогилок для своих игрушек. Получалось неплохо! Ровные края, правильные линии!
Плюшевые собачки и всяки там куколки укладывались туда аккуратно, не нарушая проектную целостность могилок. Соседская девочка, которая почти на годик была старше Сашки, посоветовала ему ещё и гробики мастерить! Чо это ты (она уже довольно ловко пользовалась языком, с целью выражения мысли) у сыру земельку то своих вожделенных трупиков то кладёшь? Тебе не стыдно? Он приподнял глаза на девочкину симпатичную мордашку, и ему действительно стало не на шутку стыдно.
Саша напряг бабулю, она ему в магазине "Умелые руки" купила набор "Юный гробовщик". Он занялся настоящим мужским делом, невзирая на лёгкий возраст.
Логика и история нашего рассказа, описывающего житие А. Холостова, требует, по возможности, настроить его жизнь на более, или менее музыкальный лад. Пока не удаётся, да и биограф из нас гавённый выходит. Это ничаго! Будем стараться!
Бабушка, с ударением на предпоследний слог, как существо полуадекватное и системновнукозависимое, и хотела, и не хотела обучать его музыке в дальнейшем. Она не знала его судьбу, не могла знать. Да и не было никакой судьбы, просто так случилось.
Нельзя было его учить музыке, это было-стало ошибкой. Странно, кого колебёт, кто там кого учит музыке? Но в данном случае, такое обучение поимело опять-таки странные, до сих пор неизученные глобальные последствия.
Не исключено, что то, к чему мы постепенно ведём наш рассказ, было лишь катастрофически длинной, невероятной цепью совпадений! Но, предполагать это, всё равно, что считать, что мир был создан из экскрементов Бога. Ага! Бог обосрался, и, в этот момент врядли мог детально предвидеть форму своих нынешних, сиюминутных какашек. Мы, не то что не любящие бога, но не вполне Ему доверяющие, будем дружно радоваться! К началу описываемого отрезка времени, Саша, в силу своей младости, ещё не был знаком с Богом. Позже, он попытается познакомиться с Ним лично! Но, забегать вперёд не будем. Ему сейчас ещё всего нифига! Но! Он вдруг начал отчётливо ощущать притяжение Земли! Земля тянет! Она, сука, притягивает! Опасение: вдруг она (Земля) разозлится, и начнёт притягивать сильнее! Типа, всё моё! Не отпущу и раздавлю...
Нет, конечно! Земля (Землюшечка наша любимая!..) большая и сильная, но у ней нет мускул, она сильна только своей величиной. Сильнее ей не стать, ведь нечего ей к себе добавить. В некоторой фантастической ситуации такая сила способна стать слабостью. Саша уже в этом возрасте видел во сне, что он, сверхогромный, спокойно сидит в открытом космическом пространстве и видит вокруг себя множество шарообразных сущностей, различающихся по величине. Он обнаруживает среди них Землю, аккуратно и бережно, неспешным движением берёт её в руки и, уместив её на левой ладони, правой ласково гладит, как какого-то мелкого декоративного зверька.
Учёные обещали нам стабильность основных законов физики на ближайшие полмиллиарда лет. Они тоже люди, могут ошибаться.
Земля любит всё, что на ней, всех, кто по ней ходит, поэтому забирает их в себя. Но те, которые по ней ходят, всё чаще и чаще забывают обоюдно любить Землю. Она злится и выдумывает всё новые и новые пакости против них. Если раньше люди были для Земли этакими безвредными сапрофитами, то нынче они становятся всё более опасными и болезнетворными микробами, которые душат её своей циничной цивилизацией. Она вынуждена сопротивляться и изобретать средства борьбы с нашей охреневшей цивилкой.
Но пока у нас остаётся некоторое время. На Сашкину жизнь хватить должно. Поэтому, имеет смысл продолжать повествование.
Санёк сильно повздорил с девочкой из их двора, которая пыталась отобрать у него разноцветные стёклышки, нужные ему для закапывания в землю, чтобы сделать так называемые "секретики". Он залепил этой девочке в глаз своим кулачком, ей это не понравилось, и она начала пинать Саньку сандаликом. Его это разозлило! Он саданул её палкой по башке. Девчушка отреагировала метанием камушка в лицо противника. В это время обе бабушки, то есть Сашина бабушка и бабушка той самой девочки, мирно и увлечённо беседовали о чём-то, сидя на скамейке на расстоянии около тридцати метров от места младенческой баталии. Первое время они с увлечением наблюдали за развитием событий. Потом, вдруг, поняли, обе разом, что это ведь их чада! Ломанулись к ним наперегонки, попути споткнулись, упали, подумали друг на друга, что, мол, это ты, сука, подножку мне поставила! Теперь драка завязалась промеж бабушек, а детишки, дотоле враждовавшие, удивлённо таращились на престарелых воительниц. Саша подружился с этой девочкой, её звали Наташей, они вместе стали делать секретики. Бабушек разнимали всем двором. Их лица, и без того уже немолодые, а значит, и не такие уж красивые, стали ещё страшнее из-за синяков, которые они друг дружке понаставили. Через некоторое время бабульки тоже помирились. Впоследствии, вспоминали инцидент со смехом. Часто собирались вместе, играли в "шестьдесят шесть".
Родители к Саше почему-то никогда не наведывались. Наверное, некогда было. Или денег на билет не было. Или не до него было. Или до него не было.
Да нет! Было до него (до него было)! Но они были увлечены очень важным делом: они пытались родить второго ребёнка! У них ничего путного не получалось. Возможно, причина в том, что на первого было потрачено очень много хорошего генетического материала, и природа сопротивлялась, не желая позволять лепить нового человека из дерьма, притом, что родителям хотелось родить хорошего ребёнка. А качественное генетическое сырьё копится, как известно, долгие годы, а то и десятилетия. Суждено остаться Сашке братско-сестратской сиротой! Хотя! Александр, гораздо позже, вступит в некое братство, название которого пока рано озвучивать, обретёт тама приличное количество братьев, но ненадолго. Снова осиротеет.
Нифига не сбываются чаяния, мыслено связанные с судьбой. Хотели Холостовы Второго - хреночки! Нету второго! Сам Саша, по воле своих родителей, миллион раз летавший на самолёте, туда - сюда, туда - сюда, то к одной бабушке, то к другой, то домой, то там пожить, то сям, так и не дождался увидеть, как самолёт начнёт махать крыльями, а ведь он мечтал это увидеть с самого, неприлично раннего детства! Не судьба!
Да-а-а!! Не сутьбаааа-а-ааа-ааа---ааааа!!!!! С прадецтва мечтать, и так не увидать!
Смотрю на текст выше и вижу, что сильно буквами по листу навазюкано, можно было поскромнее, длинные густые слова через раз употреблять, предложения укоротить, черезчур ретивую мысль урезонить. С другой стороны, что такого совсем плохого? Напачкать словами на белом листе всё равно, что вымазать женское лицо в губной помаде, или замарать унитаз калом. Это всего лишь случаи, когда содержание поглумилось над формой! Или наоборот! Чрезмерность врядли может действительно являться преступлением.
Аллександрийя Холостов первым доказал, о чём упоминалось, что можно что-то, о чём тоже говорилось, понимать гораздо раньше, чем на это рассчитывают окружающие взрослые луди. Таким образом, младенец способен играть роль этакого шпиёна, внедрённого в среду взросляков. Причём, в качестве такого шпиона, актуален лишь малыш в возрасте, в адрес которого взроляки (взрослюхи и взросляди) способны только сюсюкать. Их взросляцкая бдительность начисто нивелирована супердетскостью шпиона! Это развязывает ему руки, ноги, пелёнки и ползунки.
Сашеньке, в связи с этим, начал регулярно сниться сон, по сюжету которого, его бабушка притаскивала его в какую-то пустую местность, то ли степь, то ли пустыню, ставила ногами в ванну и начинала поливать его из душа, или из шланга, не всегда сразу становилось понятно из чего именно. Иногда из этого шланга шёл воздух, или какой-то газ вместо воды. Роль, которую играла бамбушка, в глазах Саши время от времени менялась. Он чувствовал в ней то союзника, то врага. Она тоже иногда вела себя необычно, не характерно для родной бабушки, смотрела на него враждебно, неприязненно. Часто объясняла Саше, что-то, что она с ним делает, совершенно необходимо, что без этого никак нельзя. Ему в такие моменты становилось неуютно, он чего-то боялся, но не мог понять, чего именно. Вообще, этот сон ему мешал нормально, чисто по-детски жить. Но, каждый раз, начиная его видеть, он тотчас смирялся с этим, и обречённо участвовал в нём. Бабушка становилась (в этом сне) менее похожей на себя, иногда менялась до неузнаваемости. Некоторые черты...
Что зачит, видеть сны? Это значит нырять вглутрь (внупь) себя. Сам внутри себя он другой, но чем-то похож, только установишь маленькое элементарное сходство, сразу другеешь, вернее, к моменту установления уже подругел, но не замечал этого, пока не установил. Таким образом, возникает другость второго порядка.
Занырнуть в сонную нупь сложнее, чем вынырнуться в просноту. Как плоть легче воды, так снолюбивый (дримофильный) нырятель легче тяжёлого дрёмного вакуума. Всё норовит проснуться. Это легко, но тенденцио. Спать, рано, или поздно, станет уделом профессионалов. Любителю спать всё сложнее становится, всё неприятнее. Вряд ли Сашке удастся стать профессионалом в науке засыпания. Скорее всего, он, устав, будет отрубаться бесконтрольно, и как там дальше сложится его сон, непонятно и неизвестно.
Он не будет знать, как надо спать. Будет спать как попало. Смотреть во снах всякую чушь. Как чушка. Просыпаться усталым от смотрения разнообразных гадостей. Опять засыпая, выходить в другие измерения, проснувшись, понимать (не сразу), что нет тех самых других измерений, существует только одно другое измерение, отличное от настоящего измерения, в котором мы кувыркаемся. Это - будущее. Ничего не может быть, кроме будущего, поскольку, только оно, будущее, способно, стекая по специальным капелькам в настоящее, задерживаться в нём, дабы заявить о себе, как о существующем сиюминутно, но, всё-таки способным успеть зарегистрироваться в бытии (ха-ха!).
Хотя, возможно, временной континуум способен размыкаться, и, таким образом, кроме времени, может существовать ещё что-то.
На вселенской кухне варится какой-то новый космос. (Достали со своими космосами...)
Каждый раз, проснувшись, Александр визуально сверял вновь увиденную бабушку с только что во сне виденной бамбушкой. Сравнение редко бывало в пользу последней. Чаще всего, бамбушка из снов могла сойти лишь за не всегда удачную пародию на натуральную бабульку. Действительно, могла ли реальная стопроцентная гроссмуттер
щекотать сверхъюного внучка под мышкой цветком бессмертиума? Нет, не могла бы!
А бамбушка ещё как могла!
Вдрызг насмотревшись сна с ванночкой, Саша, как правило, делал вывод (предварительно сравнив бамбушку с бабушкой) о том, что человек многолик.
Бабуля читала Саше сказки на сон грядущий. Больше всего он любил сказочки из книги Феоктиста Зашиверского "Мэйд ин форист", особенно ту, в которой волк, встретив зайца, спрашивает:
- Ты чьих будешь?
- Ну, уж всяко не твоих буду!
Волк, как водится, слопал зайчишку, а потом вдруг вспомнил, что он с ним разговаривал, и ему стало жалко говорящего зайца. Он подумал, что ведь можно было его не есть, а перебиться всякими там мышками и крысками. Но было поздно. Совсем поздно было, одиннадцатый час на дворе, и волк ушёл спать, так и не додумав мысль о правильном рационе. Во сне ему приснился отрыгнутый им, не до конца переваренный заяц, который, прощаясь с жизнью из-за серьёзных химических ожёгов, причинённых крепким желудочным соком волка, самым вялым образом укорял его в недостатке гуманизма.
Саша постепенно накапливал сновидческий опыт. Он уже мог различать стадию сна, после которой, обычно, следует развязка сновидения. В этой стадии появляется левитирующее веретено (такое веретено всегда лежало у бабушки в комоде, в левом верхнем ящике, там всегда чем-то пахло), которое сначала довольно беспристрастно и лениво летало но комнате, как большая полусонная муха, которую ещё не пытались ловить. Затем веретено постепенно начинало обращать внимание на невольного автора сна! После того, как веретено останавливалось и пристально смотрело на Сашку, он знал, что необходимо начать истошно орать, чтобы проснуться, так как, в противном случае, веретено набросится на него и начнёт щекотать, тыкаясь своим остриём в различные участки поверхности виртуального, таким данного только лишь во сне, Сашкиного тела. Саша с детства привык ценить классные моменты просыпания после некачественного, гавённого, пусть даже, ставшего традиционным, сна. Техника просыпания не нуждалась в бесконечном совершенствовании, потому что в этом случае могла привести к парадоксу засыпания второго порядка из которого проснуться гораздо сложнее.
Алекс Холостов быстро научился произносить (и понимать!) все слова, кроме слова ПОТОЛОК. Нет, он его, конечно, понимал, но, почему-то не мог правильно выговорить!
У него получалось, то "молоток", то "холодок", а то и вовсе "порошок".
Не-е, не только потолок. Ещё он называл подоконник пододудником. Мост у него был "нюп", а река - "нюпа". Телефон был "рабиндроидом". Занимательная этимология, чёрт подери. Называть телефон рабиндроидом Сашку, скорее всего, кто-то научил. Теперь неизвестно, кто. Вспоминается некто Станислав, то ли Костин, то ли Лещинский. Это был какой-то дружбанавт Сашкиного пахана, то ли его собственный дружбанцыфер, анахронно, спьяну бывавший в доме Холостовых, ругавшийся матом в присутствии будущего композитора.
Ещё был Стас Данильсон (Царство Ему Небесное). Его, на самом деле, чаще называли Славкой. Он был членом какой-то партии, мало, кто сможет вспомнить, какой именно. Друзья, по пьяни, не могли выговорить аббревиатуру, являвшуюся сокращённым названием той самой партии. Да и по трезвости мало кто умел вспомнить. ОБДУРВЫГП, что ли?
Нет, всё-таки не так! Как-то иначе называлась та партия. Магнитные бури, участившиеся в последнее время, и, становившиеся особенно свирепыми, делали своё дело, влияя на биохимические процессы головных мозгов различных людей. Уже далеко не всегда можно было сразу вспомнить не только аббревиатуру, а даже имя и фамилию давно знакомого человека!
В музыкальную школу Саша поступил рано, в пять с лишним лет. Но, если учесть, что к этому времени, он уже знал элементарную нотную грамоту, что-то там ковырял на пианино, причём довольно ловко и складно, мало того, он уже самостоятельно записал несколько своих собственных, пока ещё незамысловатых опусов, записал смешными, толстыми и не вполне стройными нотными знаками, но это уже, безусловно, являлось его самостоятельным творчеством, то не рано, а пора уже было! Он начинал чувствовать и специфически переживать индивидуальность каждой ноты. До - ровная твёрдая поверхность. Фа и Соль - некие сильные и выпуклые сущности. Си - нечто глубокое и жидкое. Ля - нетвёрдое, податливое, но неглубокое. Ми - не вполне ясно Сашка представлял изолированный образ этой ноты. Суть ноты Ре он так никогда и не постиг. Ноты сами по себе, отдельные музыкальные тоны - весьма закрытые для возможности постичь феномены. Они очень слабо проявляют себя вне конкретного гармонического, мелодического и прочего музыкального контекста. Иногда кажется, да вот же, всё ясно!
Потом, в другой раз, в другом месте, опять ясно, но уже другое. То есть, не удаётся поймать стабильное ассоциативное значение этих самых долбаных ноток как таковых!
У кого-то получается не постичь, а застигнуть их в момент своего же собственного алкогольного, или прочего офигения, но, в последствии, по прошествии тайму, то, что казалось открытием, либо частично, либо полностью превращается в печальную, разочаровывающую глупость.
Таким образом, успехи Саши Холостова в этой области заставляют задуматься. Вера Матвеевна даже всерьёз переживала за психическую целостность своего сына.
Пора обмолвиться о времени начала истории сей. Началась она задолго до того, как родился главный герой, в предыдущем столетии она началась. Более точно пока невозможно указать дату начала, потому что никто не знает. Тупо идёт время, становится всё позднее и позднее узнать чего-либо определённого (игдунх...).
Но, сейчас не об этом. Заслуживает (не от слова "лужа", а просто заслуживает) отдельного рассказа первая Сашина учительнидся по фортепиано, Элеонора Григорьевна
Вигдорович. Она с огромной, ни от кого не скрываемой радостью истинного педагога начала обрушивать на ещё не вполне окрепшего Сашеньку разнообразные методики повального обучения искусству игры на фортепианных инструментах, причём, сразу после поступления его в музыкальную школу, незамедлительно, в присутствии родителей.
Николай Антоныч был заранее предусмотрительно знаком с Элеонорой Григорьевной. Ему нравилась её методика мультипликативного музыкального обучения Саши. Он относился к ней с нескрываемым уважением, может быть, симпатией, или, с чем-то ещё там более актуальным для женщины-педагога и просто для женщины (необходимо отдать должное Элеоноре Григорьевне как женщине!) короче, относился он к ней - ништяк! А Саша - наоборот, боялся её (он ещё маленький). А как же ему было не бояться дорогую Элеонору Григорьевну? Она часто говорила Саше, журя его за неправильную манеру прикасаться к фортепианным клавишам, что нужно цепляться кончиком пальца за клавишу, что нужно уметь повиснуть всем своим весом, вцепившись в клавиатуру, и не упасть, что необходимо почувствовать мясо (это слово она произносила со специфически плотоядной интонацией) в пресловутом кончике (подушечке) пальца!
Всё правильно! Она говорила дельные вещи, будучи образованной по части пианизма и имеющей приличный опыт. Но, когда она, после всего сказанного, нежно брала его за подушечку безымянного пальца правой руки, сдавливала её до появления пунцового цвета, как для сдачи крови в процедурном кабинете, затем, со всей дури ударяла несчастным пальчиком по клавише, чаще всего, чёрной, а, значит, более остроугольной и способной причинить более ощутимую боль при грубом прикосновении к ней, говоря при этом: "Пальчик должен почувствовать клавишу, запомнить её! Каждый палец должен знать своё место!", Санёк боялся. Он был прирождённо ответственным человеком (что не совсем возможно) и понимал, что на уроки ходить необходимо, но опасно.
Элеонора Григорьевна обладала манерой, сидя, закинув ногу за ногу (ноги у неё были длинные, толстые и сугубо белого цвета), рядом с пианино и с учеником, хищно возвышаться над последним, возбуждая в нём ученический трепет. Иногда она откидывалась (в допустимом смысле) на спинку стула, на котором сидела, демонстрируя кратковременную лояльность по отношению к неизбежным огрехам ученика, отчасти обусловленным предшествовавшей хищностью учительницы. Но Саша знал наизусть, что откинутая на спинку лояльность, рано, или поздно, а, скорее всего, внезапно, сменится жадным, порывистым желанием Элеоноры Григорьевны немедленно, в очередной раз, хотя бы немножко обучить подопечного фортепианному мастерству с помощью битья предварительно сдавленным пальчиком по чёрной клавише. Однажды, во сне, Саша увидел себя четырёхпалым. Иной бы расстроился, а Сашка был рад. Всётки меньше впредь достанется, не так больно будет, как от пяти.
Так-то оно так, но, что греха таить, Александр музыку любил. Дело не в пальчиках, а в глубокой привязанности к пианино, к его любимой огромной игрушке, которая возвышалась над ним с раннейшего детства, внушая мистическую любовь к себе. Как классно было тайком залазить в нижний отсек инструмента, где прятались педальные цуги на фоне нижних оконечностей басовых струн, густо обмотанных медной канителью! Там можно было играть в прятки с самим собой. На свете существует очень много хороших детских игр, большинство из них требуют, как минимум двух, или трёх игроков, чтобы можно было бы нормально играть. Сашка же научился прятаться от самого себя. Для этого он, предварительно прижав педаль чем-то тяжёлым, что было способно удерживать её хотя бы пять минут, ударял, что было сил, по клавишам нижнего регистра фортепиано, при этом старался орать басом для пущего резонанса, и опрометью нырял в чрево фортепианного инструмента, будучи переполненным уверенностью, что, пока звучат струны, его там никто не сможет отыскать, даже он сам, случайно став кем-то другим, например, своим приятелем Лёшкой.
Он сам умел придавать своему любимому музыкальному инструменту, (единственному, так как других музыкальных инструментом он ещё не знал, не было подходящего случая узнать), какой-то таинственный смысл. Его детские мозги просто-напросто обожествляли этот чёрный, отдельно в углу стоящий, музыкальный гроб! Сашка, подходя к пианино, невольно становился не по-детски тихим, странно улыбался, робко искал взглядом поддержки в его желании потрогать клавиши.
Началось с того, что он стал выделять пианино среди прочей, немузыкальной мебели. Шкаф ему тоже нравился, в него можно было залазить, но у него не было клавиш!
Абсолютную высоту музыкальных тонов Саша научился различать быстро, благодаря несовершенству конструкции Холостовского инструмента, из-за которой разные по высоте звуки резонировали с различными деталями корпуса и механизма фортепиано, которые, в свою очередь, усиливали и особым образом окрашивали ноты. В дальнейшем, он обнаружит, что может различать абсолютную высоту звука не только своего домашнего инструмента, а любого фортепиано, а, затем и любого гармонического звука вообще.
Мы начинаем излагать факты всё более и более серьёзным тоном. Шуточки, преобладавшие в самом начале повествования, анахронистические приколы, разнообразные нелепые сравнения, а, также, экскурсы в несуществующую историю, таперича уж не имеют места. Всему вышеперечисленному однозначно сказано БАСТА!
Хихоньки и хаханьки, рано или поздно, утрачивают актуальность.
Ежели чего и расскажем неправдоподобного в дальнейшем, то заранее просим милостиво простить, тем более, отныне правдоподобное от неправдоподобного слабо отличается, Солнце погружается в зону Относительного Правдоподобия.