.......................................Филипп - любящий коней.



Размыт полет замшелых башен.
День Петрограда сажей крашен.
Среди окон мелькнет проем,
И солнце обрисует в нем
Одним пятном, свежо и быстро -
Лицо Магистра.

Всю ночь в стенах своей норы
Он пишет правила игры.
И тигли медные бурлят,
И книги древние пылят,
Летят шарами заклинанья
На Петроград.

Друзья забыты и враги,
И тяжело скрипят шаги,
Помято сонное лицо,
Сигару в рот не тем концом
Вбивают бледные персты.
И колбы грязные пусты.

За ночью ночь меж серых дней
Он создает своих коней.
Они вольны, они легки,
Они - движение руки.
Из нежной плоти облаков,
Зари тончайших лепестков,
Но жизни нет в его твореньях,
И мир таков.

Наш бедный маг стоит за шторой,
Незряче пялится в окно.
Пора бежать в нутро конторы,
И время вытекло давно.

Уже почти настало лето.
В ботинках горестного цвета,
В угрюмой бронзовой "аляске"
Он поспешит навстречу сказке.

Не ошарашит гордым видом,
Коль налетит из-за угла.
Ему б пошел сюртук с цилиндром
Трость с клювом наглого орла.

А так, с походкой юной клячи,
Мотая русой головой,
Похож на белый одуванчик,
Летящий пыльной мостовой.

В подземке пишет в наладонник
Цепочки формулы иной.
А в перегонах мчатся кони
Полупрозрачною стеной.

Стучат колеса, бьют вагоны,
В полудремоте на краю
Рождают множество симфоний,
На голосах людских поют.

Не спать! Сползает сумка, соня.
Удержишь лямку на плече?
А по тоннелям бродят кони,
Шагами пения вещей.

И снова - вдох! - и шумный морок -
А Питер - сдержанно суров.
Магистр мерит знойный город.
- Я - тезка твой! Филипп Петров.

Твоими линиями прожит,
Твоим беспамятством огней. -
А город наслоенья множит
И гонит над Невой коней.

На дно конторы тело втиснуть
И бомбой тикать по часам,
Похоронив на время мысли
В дань электронным адресам.

А тишина скрипит и стонет.
Как масло - маетность минут.
Филипп работает, а кони -
Ушли! И больше не поют!

Пусть Петроград встречает ночью
Подсветкой, хаосом витрин.
И снова когти сладко точит
И лезет в душу старый Сплин,

Поводит желтыми глазами,
И тонкогубое лицо
Связует реки и вокзалы
Бегущей жадной полосой...

Филипп Петров сквозь многоточье
Пути-маршруты рвет на клочья,
А Сплин шалит и точит-точит,
А Сплин играть выходит ночью.

На Невском блещут иномарки.
Дрожат каналы, пухнут парки,
Пух тополиный лезет в арки.
А Питер - щедрый на подарки!

И на полуночной Дворцовой
Красуясь в золоте огней,
Гарцуют кони. - Снова! Снова!
Ах, тезка! Ты вернул коней! -

- Эй! Прокатиться на лошадках? -
- Спасибо! Ими сыт сполна! -
Но вдруг в груди заноет сладко.
Гляди! На лошади - Она!

А лошадь путает колени -
Игриво нарезает круг,
Магистр смотрит и немеет,
В нем отдается властный стук.

Как много нежности вмещает
Родное женское лицо.
Как много важного не знает.
Скажи же ей, в конце концов!

Ведь можно так и задохнуться -
Забыв дышать и замерев.
И улыбаться, и замкнуться,
И трусить аки горный лев.

Как соскользнувши до брусчатки,
Коняшку шлепнув по бедру,
И расплатившись за лошадку,
К тебе бежит... смотри, не вру!

Встречай! Не время заикаться.
Лови, как ловят мотылька.
Филипп не в силах оторваться,
В его руке ее рука.

И Петроград совсем не тесный.
Гулять вдвоем там хватит места.
И пух щекотный и чудесный,
Как под ногами облака.

Порой совсем неплохо к черту
Послать и книги, и реторты,
Все изыскания по борту.
И теплый пальчик на щеке

Рисует ласково сердечко.
Да ты горячий, словно печка!
И город ластится беспечно.
И Сплин в далеком далеке.

А утром - что той белой ночи?
Когда залезет солнце в окна
Да с небом хулигански-синим
(Их разливает лишь Багдад),

Вернешь все, посланное к черту,
И уточнишь свои расчеты.
Запишешь формулу в два счета.
И нырь в постель под бок назад.