Я помню Серпухов. Домов
Цветных скользящую двухмерность,
И тайну в воздухе вечернем,
И подмосковный строй умов.

Я помню реку, заливной
Луг под звенящим летним зноем
И отцветающей весною
Три ярких церкви под горой.

Сознанье ясное как степь
В холодных сумерках зарницы.
Я помню дорогие лица.
Я - далеко, но я не слеп.

В них по-иному трепет век
Пьет звонкий зной и синий сумрак.
И души каменных фигурок
Поют иные песни рек.

Им Подмосковье - странный сон,
Край, не рождающий счастливых.
Сердец холодных, молчаливых -
В них яд Москвы, край-пустозвон.

Где жизнь моя, что я украл,
Прельщаясь красотой находки?
И жажда разбухает в глотке,
И вновь сумой искать менял.

Дороги строю. Где живу?
Одной лишь памятью, догадкой?
Здесь сею, там жну без остатка.
И это каждую главу!

Я помню Питер. Вой волков.
Залив разгульной серой кляксой,
Что снова гонит возвращаться
И не подарит берегов.

Во мне и Тверь, и Тула спит,
Владимир, Муром нелюдимый,
Они с Москвою побратимы.
Загорск - кольцо иных орбит.

Что - небо здесь, у Них - земля.
Я здесь молюсь - там зреет семя.
И в этой двойственной системе
Пытаюсь не терять руля.

Дано ли вере прорасти,
Чтоб в мир запретный и счастливый
Врос навсегда, в лета и зимы,
И смог другим бы там светить?!