ДЫХАНИЕ ДРАКОНА


Вычесал ветер траву,
Сбегая всклокоченным склоном.
Вишни считают поклоны.
За перевалом - дым.
Кажется, я не один.
И говорю с драконом
На языке стонов,
Скрежещущих глубин.
Воздух террас крутых
Вбивается в легкие колом.
Хребет золотистым молом
Врезается в зарю.
Дрожу, оплавляюсь, горю,
Причастный манящего звона.
И мира бездонное лоно
Согласно взять каплю мою.
Распахнут до пяток астрал.
Решетки кристаллов мерцают.
Для мира я так проницаем,
А он - монолитный хребет.
И звоном твоих кастаньет
Врывается радость босая.
Тебя я незримо касаюсь,
Врастаю, и счастлив в тебе.



* * *
Сквозь чешую холодных туч
Вскипает огненным приливом,
Навстречу рвется торопливо
Родное сердце.
Жмется тушь в разбитых льдах седого неба - 
Разлиты трещины ветвей.
А сердце рвется, хоть убей!
Клубится старая легенда
Там, где сползает в воды мгла,
Где жжет прибой песок дотла.



* * *
Вспомнить тебя...
Мне не надобно многого.
Иссиня-серые капли дождя,
Небо Европы, арктическим холодом,
Хлопьями творога тучи клубят.
Полком солдат день творит безобразия,
Грязевой маской - гримаска плута.
И неспроста ностальгической Азией
В душу набилась твоя маета.
Сколом луны и пожаром бессмысленным
Сердцу разлиться? В полнеба - плащом?
... Целым сращен. Это - таинство близкого -
Вовремя душу согреть и плечо.



* * *
Время доски покрыло морщинами,
Дом покосился, как бурый медведь.
Мне бы мечишкой махнуть перочинным,
На космы седые напялить медь.
Где великаны? По бабам попрятались?
Где "дульсинеи" прекрасные? Где?
Мой "росинант" стосковался за яслями -
- Прошка, седлать?
  Ищем добрых людей?
Демоны лезут с экрана по пятницам, 
Новые деньги фальшиво звенят.
Подвигов ждут бизнесменши-красавицы.
- Прошка! Да им бы
  дождаться меня!
Чудища лязгают серыми трактами.
- Смирно! Терпи!
  Всех подлюкам не съесть!
Мы же - за Родину! Черти с терактами?
Надо на рыцарство им посмотреть!
Что? Не до лоску? Да будем мужчинами!
Если есть силы хотя бы стареть...
Скука ли доски покрыла морщинами?
Смерть ли гуляет как бурый медведь?...



* * *
Это твоя
смелость,
Чтобы тебе
пелось,
Чтобы звенеть
медом,
Желтую медь -
в соты.
Губы мои
гладить.
Голубем вить
пламя.
Горным ручьем
грезить.
Розами склон
пенить.
Вить можжевел
синий.
Смелость - живым,
сильным!
Камнем лететь
звонким.
Смелость - пути-
гонки.
Ласковым и
горячим,
Сердце уже
не спрячешь!
Звездные бросишь
брызги.
Спрячешь во мне
мысли,
Выгнешь мостом
душу.
Смелая ли?
Струшу?
Выпью? Зайдусь
ядом?
Смелость - 
это быть
Рядом.



* * *
О том, как мы с тобой
Шагаем по плато.
Плат - бахромой стежков горчащих злаков.
И пласт луны, застывший, чтоб не плакать,
Глядит на кровь в шнуровке башмаков.

Он стал плотом. И золотом холмов
Двоих унес в заплатанные выси.
Но ломок лед, где слОва тоньше - мысли.
Напополам - сверкающий остов.

И с этих пор в пробитых небесах
Сходил на нет протаявший осколок.
Мне до него, путями недомолвок,
Какой-то ангел вышил добрый след.

Твой силуэт на пламени костра
Приблизился на расстоянье мили.
И вольно рвать доверчивые крылья.
Но солнце встало -
Пробивается рассвет,
Нутро пещеры, в час озноба и росы
Пронзил стрелой, на камень натыкаясь.
И полумесяц на менгире, словно парус,
Дорогу верную влюбленным осветил.

И вот теперь, рукой и пламенем в груди
Навеки связаны над брызгами созвездий.
Курган гудит.
Через века шагаем вместе.
И солнца круг для нас -
Единый господин.



* * *
- Ты кто?

- Я - ветер над костром,
  Я - громких сучьев канонада.
  Я - жизнь, пошедшая на слом,
  И ей рожденная награда.

  А ты?

- Я - песня у черты,
  Весной окутанная слива.
  Я - разведенные мосты,
  Форпост, сгоревший горделиво.

Так спят, запутаны в траве,
Обломки плитки шоколада.
А мы стоим на голове,
Седы от звезд и листопада...



* * *
В моей Внутренней Грузии
              белая лошадь пасется,
Жеребая, округлая,
              щиплет
              траву...
Из-за края тяжелой скалы
              льется солнце.
От травинки к травинке
              пушинкой небесной плыву.
Наяву. Где горит на просвет
              по-цыплячьему теплый
Желтый абрис стекающих в землю
              цветущих ветвей.
Ствол - жеманится, гнется,
              струится аортой,
Фонтанирует цветом - 
              рассыпься, пульсируй, завей!
Вот глубокий угрюмый овраг
              и отвесные
              стены.
На уступе - лужок. Под скалою -
              родник.
Я сюда прихожу
              по зиме
              непременно.
Я в дождливое лето
              скучаю
              о них.
Дом под теплой мозаикой 
              розовых
              трещин.
Вьются тропы, уходят
              за тени
              - и в синь.
Где-то - сокол летит,
              где-то месяц,
              - неспешно.
У каких же богов
              мне приюта
              просить?



* * *
За ватной рванью облаков,
Смолой седых материков -
Клубок запутанной луны -
Шалтай-Болтай глухой стены,
Перепелиный диамант,
Владыка выжженной страны...
Его покои шкур полны,
Горят каштановым огнем,
У ног его накрытый стол
Черненым блещет серебром.
Он смотрит пристально в лицо,
И в тонких пальцах нож дрожит.
А ветер дикий из-под ног
Несется бархатным ковром.
Горит опалом тонкий пол -
Под переменчивым стеклом,
В подполье - плазма площадей,
Фигурки угольных людей,
Мельканье фар,
Мерцанье трав,
Течет шафрановый угар
По спичкам тонких фонарей.
...Он сознает, что очень стар,
И понимает, что неправ.
Но есть каморка в небесах
И души памятных людей...
Они вросли в зовущий свет.
Их нет в толпе, и в небе - нет.



* * *
Ты ждешь.
И мне колдуешь на удачу.
Удачи
Изобилен
Звонкий рог.
Бегу,
Лечу,
И, улыбаясь, прячу
В груди
Заветный, теплый уголек.
Вокруг тебя
Совьюсь пушистой лаской,
И в мыслях далеко не отпущу.
Лечу,
Бегу.

И на прохожих трачу
Тепло улыбки,
Пламенем в пургу.



* * *
По морю бродит снежный барс.
Пернатым змеем вьётся пена.
Трепещет жёлтая арена
Гранитом выточенных глаз.
За шерстью чёрного хвоста
Бредут надменные грифоны.
Подлодки сладко бьются в лоно,
В плоть распалённого пласта.

Ложатся скалы в глубину.
В плену нефритовой полоски
Седой портной вшивает блёстки,
Пройдется лентами по дну.
Зубцы отчаявшихся звёзд
Составят звенья механизма,
Но ирбис дёрнет с укоризной
Кометный вытянутый хвост
И зевом розовой зари
Оближет море, мол и щёки.
Язык взовьётся на востоке,
Затопит алым изнутри.

И в горсть окрашенной воды
Лицом опустится бродяга -
За стуком сердца, шаг за шагом,
Перекуёт мои следы,
Огнём очей, углями фраз
Ворвётся в жизнь, прижмет поближе...
И нас двоих навеки слижет
Бегущий морем снежный барс.




* * *
Во мне семь звезд и белая луна.
Я в равновесии и благостью полна.
Любовь как море, я в ней с головою.
Я вновь с тобою. В небе тишина.

Султаны наших рыцарей в пыли,
И кони в пыль кладут одно колено.
Владыки улыбаются надменно -
Тебе дары несут их корабли.

И див блестящие прекрасные тела
Скользят по пристани, лицо скрывая.
Ты усмехаешься. Мостки дрожат на сваях -
Река носильщиков на площадь потекла.

Ни шагу в сторону! Я принимаю бой.
Тебя коробят эти почести и слава?
Но там где ты, и я на них имею право.
Так пусть поют! И я сольюсь плечом с тобой!



* * *
Я люблю тебя так,
Что от пальчиков ног
И до мочек ушей
Поднимается теплой волною
Нега ласки, пушистого зноя.
Я брожу за тобой по пятам.

Я смотрю на тебя,
И мне хочется петь,
Гладить щеки твои и ресницы.
Пусть свидание наше продлится
И когда переступим за край.

Как мурчащий комок,
Так, что страшно самой,
На груди я ношу твою душу.
Всем, что вижу, делюсь.
Только лучше,
Ты почаще будь рядом со мной.

И тогда мы - весной, 
И тогда - нежный зной,
И тогда мир - сплетение кружев.
И тогда каждый день - выходной.



* * *
В облаках плывет, качаясь,
Унесенный на хвостах,
Дом без имени и смысла,
Словно розовый миндаль.
Это кони - чудо-кони
Заплутавши в темноте,
Заигрались - зацепили
Дом над ласковой водой.

На краю скалы, над морем,
Утопающий в саду,
Желтом мареве тюльпанов
И петрушечных рядов,
Принимая песни солнца,
Плыл в малиновый рассвет
Дом, заботою согретый,
Дом без имени и дел.

Этой ночью, звездной этой
Необузданный табун
Воровать пришел петрушку
И - за сладкою травой.
Сад весной дышал и морем,
Спать давно легла луна.
Только пение вспугнуло
Васильковых лошадей.
И рывком сорвались в небо,
Рассыпая звон подков.
И запутались хвостами.
Дом сорвался и уплыл.

Эти горы - чудо-горы,
Песнегоры - облака!
Среди них плывет, качаясь
В заповедных тростниках
Дом без имени и смысла,
Дом без имени и дел... 



* * *
Ты подарил мне красного коня.
Лишь подвели - и я лишилась речи.
Он величав. Как пламя быстротечен.
Играет гривой, косо смотрит на меня.
Ты улыбнулся и немного погодя 
Прислал табун. И - только двух мастей.
Из белых дней и вороных полночных.
Мелькают крупы. Мне не надо прочих!
Пусть будет - Красный. Нежности твоей.



* * *
На горизонте - цепь загадочных огней,
Живое факельное шествие до края.
Осины ветками торопятся ко мне,
Свистящей снастью в поднебесье убегают.

Старинный замок, ускользающий под лед,
Гостей зовет на припозднившиеся святки.
Огонь лохмотьями кипящими плывет,
А снег шипит и оседает манной сладкой.

Разломом трещин, вдоль обмыленных камней,
По хрупкой корочке угрюмых водопадов
Струится пение оранжевых огней,
И душам сумерек за ним стремиться надо.

Им, как и мне, беречь скупой неверный шаг,
Из тьмы стволов дивясь полночному цветенью.
Мост надо рвом блестит, как лезвие ножа,
И черной кровью по нему сбегают тени...



* * *
Уныло бряцает железо...
Холодный ангел - на кресте.
Я - Крестоносец?
В пустоте
Доспеха маленькое тело.
Я, изнывая от жары,
От вшей, от глаз блудливых самок,
Несу Наш Крест.
Спаситель сам бы
Помог, да до моей ль хандры?
На шее - старый образок.
На сердце - образ грустных щек.
Ее давно отдали замуж.
Мне алтаря не ведать в срок,
А верить в то, что брат монах
Наедине болтает с Богом.
А если врет -
То об убогом забыть, и в бой,
На стременах тянуться ввысь,
Казаться выше,
Страшнее, вытоптать и сжечь...
И если там, где топят печь
Морозной ночью, силясь выжить,
Далекий ангел тайно вышьет
Мой герб и бисером унижет -
"За Гроб Господень!" Ну же! Ближе!
Мне весело и в землю лечь!



* * *
Из барабана земли
Торчат курганы твои,
(Щетиной зеленой распластано время.)
И каменной костью придавлен,
Отец-Вседержитель лежит.

Курганы в крови,
Курганы в пыли,
Курганы в любви...

Над пеплом седым пролетает капризная птица.
Отточенным скалам вручает пустое гнездо.

По волнам травы,
По глади дорог,
За сетью лучей
Вгрызаемся в серые камни...

Курганы путей,
Курганы царей,

Я - умерший бог.



* * *
Самодовольный троглодит,
Напыжась истово и рьяно,
Сверкая клочьями тумана,
Глухую землю поглотит
Твоя подруга Марьиванна,
Седая осень.

Попросить
Осталось милости зимы...
И сердоликовые сны 
Шиповник гроздьями уносит.
А Время смотрит со стены
На чудеса многоголосья,
И перед ним мы все равны,
Переплетаемся в колосья
Снопами счастья и вины.

Сумей узнать, чем отзовется!
Опередить его посмей!
Нам разбирать его ужимки - 
Просты, светлы, непостижимы,
Врачуют слаще и больней.

Собрать достаточно камней,
Поразбросать в чумной погоне,
Забыть расчеты и ошибки,
Расплавясь в бронзовой весне,
Узнать заветные пружинки...

И лишь одно неясно мне...

Вот, ты! Стоящий на балконе,
Поймавший в бороду снежинку...
Ты - и росинки на ладони.
Вот, все же, кто из вас нежней?!



* * *
Чуть темней. Или, быть может, глаз привык к сплошному свету.
Стон. Сосульки. Кастаньеты. Град мифриловых кольчуг.
И замедленные танцы - дланям тягостно вздыматься.
И пластины с них кружАтся на лазоревом ветру.
Меч и панцирь, щит, секира - мотыльками, дробью мира...
Бурым зверем, лихо, сиро воют длинные тела.
Белым крошевом мифрила перестелем то, что было.
Острой свастикою с тыла льет Пастух колокола.
Наст изрезан, небо - в снасти. Монолитом рыжей масти -
Лес, над временем не властен, в буреломах стынет кровь.
И, Сапфировым осколком, в линий, инеев иголки,
Искромсавши одежонку, бьется Пастырь зимних снов.



* * *
Я вышила сердцем
Сомненья узоры,
И в них проступали
Могучие горы,
И в них цепенели
Плато зодиака,
Клубили метели
Хрустальные злаки...

И память металась
По синим заливам,
Врастали кораллы
В рассветное диво,
И сонные ветки
Рубиновой вишни
Чертили по сетке
Воды еле слышно.

Кроила наряды,
Срывала обновы...
Мерещился взгляду
Полуденным словом
Схороненный сердцем,
Опавшею вишней,
Нежданно созревший,
Сгоревший и лишний.
Не книжный-бумажный,
Не горький-недужный,
Кричал самый важный,
Отважный и нужный,
Ломился в покои -
Обвить, наглядеться...

И нежной рукой вышил птицу на сердце...



* * *
        - Пролеска!
Уже зацвела, моя самая синяя?
Сильная самая. Просто святая!
Нежно тебя окликаю по имени.
Нежно меж пальцев тебя пропускаю.
Ластишься к сердцу очами бездонными,
Морем шумишь, ледяною волною.
Поцеловать лепестки обнаженные,
Зачароваться небесно-земною...
Листья сухие на склоне шушукают,
Плющ улыбается мраморным пологом.
Рухнуть плашмя вслед за ломкими звуками,
Начистоту тебе все, как психологу,
Как исповеднику, Радость... Укрытая
Пнями, корягами, тайным урочищем.
Знаю, что любит. И помнит молитвами.
Весь я - ее. Долгим днем, тихой полночью.
Знаю, что верит. Склонится над россыпью
Хрупких цветков, "синеглазое счастье"
Сердцем помянет. А мне - спать без просыпу,
Видеть ее. Над собою не властен.
Цветики-светики, ниточки-узоньки,
Вы нашепчите ей слово родное.
Вы же свои. Вы - братушки-союзники.
В душу врастите весенней волною.



* * *
Мы измеряем красоту доспеха
Веселым смехом тех, кто выжил в трудный год.
Горчит отвар, но к изголовью не встает
Сестра с косой. В пещере бродит эхо,
Но путь отважных - путь назад.
Легко - вперед!
И лучший танец - танец прачек в зимний вечер.
Их башмачки мерцают в пламени костра.
Я бос и пьян, да есть в бочонке до утра,
А наш король закутал мантиями плечи,
Но кубок дрогнет и подскажет, что - пора!



* * *
Лучи несгибаемо, твердо просты!
И сыплются белые сполохи.
По небу летит завиток бересты,
Врезается в хлопья черемухи.
Сверкает листва, словно после дождя,
Свежа, молода и упруга.
И окна распахнуты внутрь тебя,
И сердце смеется белугой...




* * *
Сумерки склепа
Глазницы раззявили,
Подслеповато
На синие стекла
Неба-витрины,
Чистой, глубокой,
Щурятся,
Щупают
Гордые замки
Белых громад
На лазоревых пОлках.
Напополам
Лето расколото.
Солнце - на убыль.
Не надышаться.
Пыль пахнет свежестью теплой травы.
Мечутся мыши,
Писком пронзают
Купол шершавый
Седой головы.
Стрекот кузнечиков тонет в колосьях,
Дымом цикорий раскинул настил.
Древние стены сотнеголосно
Кличут живущих,
Требуют сил.



* * *
Ты научил меня, что быть вдвоем - не важно.
Что важен ветер, гулко шарящий вершины,
И лунный свет, сплетенный травами долины,
И глупый ежик в любопытствии отважном,
Прохладный воздух, сладкий, выжатый в соцветья,
Алмазный иней в просветлевшем небосводе...
Они - с тобой. Перепела, яйла и ветер.
Они важны. А люди часто не приходят.



* * *
Ребенковые цветы
Неспешно в руках догорают.
Ничтоже сумняшесь, собаки гуляют
Вершинами звездного лая.

Луна, лепестками нолей
Служившая желтому сердцу,
Гадай на ромашке о том, что не деться,
Что действия ровно на пьесу.

За ветром гудит магистраль.
И плачет мистраль, но уверенно мимо
За сумрачным лесом пройдут пилигримы.
(без грима - сподручней незримым)

Расплавлена в небе строка.
А в ней догорает невыпавший дождик.
По небу гуляет беспамятный ежик,
Закатится в сердце, без ручек, без ножек.
Достать? Так себе же дороже.

Под греческой башней затерянный рай.
Обвили подножие каперсов плети,
Они беззастенчиво лезут в столетья,
Собаки, бурьяны и дети.
Там всем, исцарапанным вязью отметин,
Две божьи коровки несут каравай.
Давай! Нас там тоже отметят!



* * *
Сосет пустота.
Под ложечкой гложет.
Покрылись леса
Драконовой кожей.
Травы острия.
Подушечка пальца.
Забота твоя -
Ужиться, остаться.
А правда лишь в том,
Что часто и редко
Колотится ком
В межреберной клетке.
Что ворот согрет
Упрямым дыханьем.
Торопится след
Рассветною ранью.
И выбор лишь в том,
Пусть - шило на мыло,
Твое "хорошо" 
Мое предрешило.
Что жизнь? Говорок,
Полосками клавиш.
Горит огонек.
И его не погасишь.



* * *
Помнишь? Надеешься? - жалит стилетом.
Знамя по ветру, взят новый рубеж.
Все, что ты делаешь, только ответы
Мыслям, что я посылаю тебе.
Боль отгорит, кровь пролитая скиснет,
Выспишься, солнце полезет в зенит.
К новым свершеньям торопятся мысли,
И вдохновение крылья полнит.
Кто, как не ты, посмеется над болью?
Кто, как не ты, загорится звездою?
Кто, как не я, побегу за тобою?
Чье зазеркалье во мне отзвенит?
Знамя по ветру, сплетаясь и плавясь,
Днем на вершины, в объятья во сне.
Вся наша жизнь - лишь случайная завязь
Мыслей, что ты присылаешь ко мне.



* * *
Монорельс, монореки, и стереоморе...
Обнимаешь вокал? Металлический шок.
Накалилась моя половина. На поле
Полумесяц порталы открыл и зажег
Колокольню - портом заполярного моря.
Заполняя морозом тепло полыньи.
Полнолуние волком крадется матерым,
Перемолотый снег заметает следы
Замелованных судеб, милованных пальцев.
И уйдут, не прощаясь, в туманы и льды,
Чтобы снова околицей сонной скитаться,
Чтобы пить молоко у Полярной звезды...



* * *
Спим на дне бегущей лодки,
Гребни вздохом студят глотки,
Так, что кажется - под нами
В темном бархатном нутре
Кто-то трется нежной кожей
В деревянные ладоши,
Сыплет узкими волнами
На подлунном серебре.

Басовитые раскаты 
Шепчут гулкое стаккато.
Звезды тоже виноваты -
Лупят белые глаза,
И в прицеле ярких точек
Лик твой легок как листочек,
Мне ж - поспать всего часочек!
Ну, хотя бы, полчаса!!!



* * *
Вода, не тронув губ,
Летит в сухое горло.
И время жестко стерло
Шар в безымянный куб.

Под башнями седой
Ревнивец-ветер рыщет.
И тех, что станут пищей,
Кропит живой водой.

Заброшены сады.
Миндаль засох на склоне.
Приникнувший к иконе,
Трепещет богатырь.

И сыплет черепки
С руки в сухие травы.
Он в шелковой отраве
Травы, тропы, тоски.

На теле Крепостной,
Как каменные вены,
Раздуло карста стены.
И тропы под стеной -

Проплешины земли.
Полынь горчит на нёбе.
И две дороги - обе
Теряются вдали...



* * *
Я - к седым небесам,
Там горит огонек,
Я искал его там,
Если был одинок.

И он тешил меня
Вдохновенной мечтой,
Что тебя не отнять
Ни дневной суетой,

Ни холодною ночью,
Ни утром пустым.
Рвется небо на клочья,
И стелется дым.

И сомнение гложет
Утомленный висок
- В пыльном небе, похоже,
Горит огонек?


Я блуждал по степи.
За туманом - табун.
Над холмами висит
Месяц - гордый горбун.

И молочною мглой
Бродят тени коней.
Наслаждался Яйлой
И скитался по ней.

Я бродил по лесам.
Там звенели ручьи.
И забыл уже сам
Взгляд и губы твои.

Я искал в чаще снов
Голубое стекло.
Феей ласковых слов
Заозерье пришло.

Я по морю ходил.
Среди чаек и льдин.
Надо мною один
Ледяной исполин

Алой кровью зажег
Ненаглядный восход.
Солнца выглянул бок -
Провалился под лед.

Собирал огоньки
Ожерельем руки.
Золотой сердолик -
Остророгий старик.

Голубой бирюзой
Заповедной вода.
(Мы с тобою весной
Путь отыщем туда.)

И холодный рубин
Заполярных широт
Мне открыл среди льдин
Незаметный проход.

Я подарки низал,
Благодарен и горд.
И к твоим лишь глазам
Украшенье идет.

Все тебе подарю -
Вдохновенье строки,
Жизнь цветную свою -
Легким взмахом руки. 



* * *
Полнеба вытер утекающий бамбук,
Слова разлук
Лежат в пыли дорожной...
А ветер
Гонит путника.
Быть может,
Излечит время сладостный недуг.
Но так презрителен холодный цепкий взгляд
Болотной птицы.
Так мокра рубаха...

Но ты же воин! А они не знают страха!
Хватай же камень! 
И умолкнут все подряд!
И маки рыбок в засыпающем пруду,
Как поцелуями расписанные плечи,
В испуге канут.
Только время!
Время лечит...
Ну, потерпи!
Что ж ты твердишь: "куда иду?..."

Сменило небо остывающий наряд.
Кто видит путь,
А кто зовет ошибкой.
И поцелуй один, неуловимой рыбкой,
Из недр памяти застит холодный взгляд.
Ты тонешь в избранном достойнейшем пути.
- За синим бархатом!!!
На счастье и на горе.
Но и идеи- 
Это только разговоры.
Но и, по делу -
А отыщутся ли горы,
На чьи вершины разрешат тебе взойти?...



* * *
"Ты, ты, ты", - тычусь
Глупым котенком
В лодку ладошки.
"Мя! Мя!" - мячиком
Сердце в груди.

Снова могу мотылькам удивляться.
Падаю птицей в любимые руки.
"Гляди!"

Два светлячка между нами рисуют загадку.
Черные стены ущелья связал Млечный Путь.
Голос воды. Растворяюсь в тебе без остатка.
Светлое озеро ласки, томленье и грусть.

Пальцы с твоими сплетая в Утраченной Руне,
Брошу смешные сомнения в жертвенник дня.
В сумерках ты позволяешь ЗВУЧАТЬ своим думам.
В сумерках ты НАЯВУ обнимаешь меня.

Требуешь клятв, что готова любить без ответа.
Крошишь их в пасть своей совести - черную пасть.
Но не пропасть этим двум светлячкам до рассвета.
И этим звездочкам двум до утра не упасть!



* * *
Деревья расходятся как корабли,
Тенями крест-накрест зашито пространство.
Бурлят вдоль обрыва скопления гласных,
Камнями согласных сверкают ручьи.
Сюрприз в кулаке до вчерашнего дня
Таился из страха быть просто ненужным.
Росток с Эверест, как чума безоружен,
Теперь обнаружен, горланит окрест.
И пыльные ветки дают семена.
И старые ветки покрылись листвою,
Весна забурлит, захлестнет с головою.
Близки мы с тобою, не наша вина.
Зови и аукай, я слышу и вдох,
Кричи в хрипоту, выйду джонкой по сердцу.
Как слива цветет! Ей к лицу лишь одеться,
А нам же - раздеться. Закапает мед.
Деревья сплетаются как ковыли,
Осыпано небо лазурной пыльцою.
Я сшита из листьев зарей золотою.
Ты знаешь меня? Сомневайся. Моли!



* * *
Скалы - ножами - в серую воду.
Кто-то там бегает гладью воды!
Зеркало - пленка, туманы... Обводы
Черного леса - глухо-седы...

Ель - это музыка дня сотворения -
Графикой всплеска строгий вокал.
Папортник, хвощ - перепевки подлеска.
Древняя магия скошенных скал.

Капли воды отрисованы в небе.
Нотами нижут борщевника стать.
Серпик луны, промяукнувший следом.
Звезды попрятались. И не сыскать!

Белым сычом режет темные кроны,
Богом Забытым, уральская ночь.
Кто же тут бегает?! Шорохи, звоны.
!Плащ и бубенчик. Следы. Многоточ...



* * *
Светлый мир!
Прекрасный мир!
Наши звезды над нами несутся,
Окунаясь в молочную пену ночных облаков.
В них качается пение волн - заунывных безумцев,
По весеннему следу стекает гирлянда стихов.

Светлый мир!
Прекрасный мир!
В январе перепутано время,
Коридор за небесною тиной ветрами раскрыт,
В нем луна развернула сияние радужных перьев,
Устилается илистой дымкой надзвездный гранит.

Светлый мир!
Прекрасный мир!
Полутемной хрустальною сферой
Протянулось ко мне побережье забытой Керчи.
Мыс вздымается носом уверенной римской галеры,
А за нею замкнут горизонт кораблей светлячки.

Светлый мир!
Прекрасный мир!
Сочлененьями чудо-дракона
По волнам протянула Алушта рассеянный свет.
Халцедоновой грудой горит Партенитово лоно,
И рождественской елкою Ялта стремится вослед.

Аметистовой мглой тянут горы колючие склоны.
Снег лучится в просветах, мерцает укрытый сапфир.
А у моря в лицо влажно плещут цветущие кроны.
Ты - живой и зеленый, мой светлый, прекраснейший мир!



* * *
Упала рыбкой 
На сизый глянец. 
Перекликалась, 
Пересыщалась. 
Дарила Ялта 
Сладостный румянец. 
Я растворялась, 
В ней оставалась. 
Ночные дрожжи, 
Признаки рассвета. 
Одеты в лето 
Хмельные святки. 
Песцовым мехом 
Горные скелеты 
Цепляют солнце, 
Синие касатки. 
Слепит грейпфрутом, 
Падает кусками 
На глотки листьев 
Бешеное небо. 
А ночью город, 
Словно склянки с светлячками, 
Бьет фейерверком, 
Химеры, небыль. 
Танцует море 
Бронзовые танцы. 
Мы - иностранцы, 
Нам, по жизни, мало. 
И глупый голос 
Растворяет без остатка, 
Нет, переплавит 
Все, что осталось. 



* * *
Ты летел поцелуем оттаявших щек.
Серебристый мой тополь оделся плащом
Гулко-красной кровИ. И плескала вода.
И звенят воробьи скрипом талого льда.

Ты в упрямую грудь набивал дотемна
Зелень юных ветвей, шелк небесного льна,
Острый чаячий крик, скал немые басы...
... полумесяц моей ненаглядной косы...

И на веки поймав замороженный пух,
Ты глядел за дома,
Там угрюмый пастух гнал седые стада,
Как шальные слова.
Там с тобою лепили мы снежного льва.

И потоком снежинок приходит тепло,
Значит, все еще живо, в песок не ушло.
И объятья хранит полотно рукава.
... А небесный гранит - пламя снежного льва.



* * *
Когда я поднимусь и напрягусь,
Как хобот Батху, 
Трубящий в безразмерную синь,
Когда ветер станет ненужен,
Чтобы смешивать тени,
Когда тучи, застилающие солнце,
Окажутся моими новыми вершинами,
Я замечу там внизу, в недостижимой дали,
Корабли, везущие мне счастье.
Но что они тому,
Для кого мышь распахнет 
Душистые складки кожистых крыльев,
  и в черную дыру войдет красная луна,
И в чреве голого неба 
Забьется фонтан живительных звезд?
Меня омоет молочной волной Приключений...
И между пальцев ног 
Я случайно увижу 
Благодарно спящие в надежной гавани корабли,
Везущие
Мне
Счастье.



* * *
Иногда тишина говорит.
Только звуки доносятся тише.
Иногда время - дышащий кит.
Иногда - в нем дыхание мыши.
Я распят на молчанье твоем,
Тщась тянуться и слышать за гранью.
Но распахнутый в небо проем
Вдруг доносит родное дыханье.



* * *
Сквозь немоту и боль любимых
Счета оплачены сполна.
Скрежещет ветер, мимо, мимо...
Рыдает белая стена,
Глазные щелочки до рези
Продуло шепотом разлук.
Не плачь о нем. Ты видишь луг?
Ты слышишь ласковую песню?
Там твой отец, мальчишкой ловким,
По желтой россыпи камней
Сбегает к матери своей.
Так по порогам скачет лодка,
Так щен спешит за молоком,
Так унесенная пилотка
Над склоном вьется мотыльком...



* * *
Сосны живучие, сосны могучие,
Гордо, изломанно лезут по скалам,
Пальцами цепко вгрызаются в жизнь.
Сосны упрямые, сосны красивые,
Трудно до них дотянуться, приникнуть,
Вьются пластично, скрипят вслед за ветром,
Манят усмешкой, угрюмо молчат.
Ветром и грозами, снегом безудержным
Пусть перемоет шершавые руки,
Пусть вас! 
Сгибайтесь! 
Беситесь и плачьте.
Дайте же нам, наконец, отдохнуть!



* * *
Какой нынче ветер!
И точит, и вертит,
И гулко хохочет,
И вертит, и точит...

Распластаны ветви.
Какой нынче ветер!
Гуляет и кличет -
Какой же он нынче!

А в нем - чьи-то "немы",
А я - гордый Немо,
А я - тайный пастырь,
А ты - самый классный!

Ты крутишь деревья
На розовом небе,
И сумерки зреют,
И мне бы к тебе бы.

И тайной подлодкой,
И легкой походкой,
Неслышно снимаюсь,
И ветром скитаюсь.

Я ветра касаюсь,
Я сердца касаюсь,
Я ветер вбираю.
Ты рядом. Я знаю.



* * *
Святая Палица плывет по пятницам
Над полем скошенным, над паствой брошенной.
Скрестили мертвые колени спертые -
Легко, привольно им на поле пОлитом.
Не шли в попятные мечи булатные,
А нынче клеверно, и ветер северный.
Зной тычет стрелами, но тело спелое -
Цепами смелыми - хлебами белыми...
Молчат о нажитом - чего куражиться?
Закат кровавится, и дело правится.
И лишь по пятницам проведать явится
Лихим комариком, трескучим шариком,
В день пробуравится Святая Палица.



* * *
  Болтаюсь-маюсь, будто ложечка в стакане,
  В небесной манне
  Твоих мечтаний.
  Тревожный ветер губы нежит и ласкает,
  Улыбку манит,
  Льнет лоскутками.

К тебе плато сбегает дымчатой облаткой,
Сплетает злаки
Ночного мрака.
Олешка-месяц дробью выстучал заплаты,
Созвездьям сладко.
Дрожит палатка.

Кумысом звездного пути бредешь, глотками,
На талисмане -
Рассветный камень.
  И семафоры тают, спрятаны веками,
Холмов мешками,
Росой скитаний.

  Огнем каменьев ищет выход автострада.
  К тебе мне надо?
  Костров награду?
  Но здесь, над яблоней - салютов канонада.
  И в танце сада
  Поет цикада.

Болтаюсь-маюсь, словно в сладостной нирване
Твоих признаний,
Своих желаний.
А сердце сыплет как ромашка лепестками:
Шажки - шажками,
Стихи - стихами...



* * *
Кто - как не мы? -
Плащ воспаленной луны?

Кто не забыл
Шелковый тайный настил?

Шелковый Путь...
В нем караванам тонуть.

Гладим и мнем
Стопами тверди имен.

Синих холмов
Реки неузнанных снов

Сети плетут
Крошевом сказочных пут.

Гложешь чубук,
Сдвинешь досадливо лук.

В небе сычом -
Свет - кобылицей взращен.

Плеткой пройдусь - 
Жалко коня - ну и пусть!

Душу не жаль! -
Губы изрезала сталь.

В дальнем краю
Песню услышишь мою.

Ветром лечу,
И не угнаться сычу!



* * *
Светишь...
Светишь!
Словно очи из-под слез.

Солнце...
Сменишь!
Ветер выдул прядь волос

В створки сердца!

Тонкий профиль. 
Губы. Вздох.
Выше смерти,
Видишь, высится любовь?

Выше сна...
И серебристым поцелуем
Шкуры на-
Стежь.
Над оберегами ликуем.
Легкий выдох
Лежит туманностью волос над хрупким
Пожелтелым 
Небом...


Свечи пучками -
По темным углам.
Каждому лику -
Свою паутину.
Белое кружево
Купола мира
Бьется толчками 
В твоем животе.
Наполовину...
Мы - это Бог,
Ну, а вдвоем -
Стали Единым!



* * *
Маленький
Синий
Аэроплан
В темном саду заблудился поэтом.
Вычерчен светом,
Выкормлен ветром...
Каждая крошка нам -
Напополам!
Маленький мой! Ты ведь знаешь об этом?

Падали 
Листья
Белым дождем,
Как лепестки хризантемы раздетой.
Жди и не сетуй,
Будут ответы...
Мир затаившейся сказкой рожден!
Маленький мой! Ты ведь помнишь об этом?

Вырвался 
К небу
Мой мальчуган,
Горным грядам поверяет секреты.
Я - легким следом,
Шелковой лентой,
Взрежу макушки небесным стогам
И обниму на пороге рассвета.
Ласковый мой! Я тебя не отдам.
Радостный мой! Побеждай и не сетуй!



* * *
Небо.
Да, небо ли?
Серое, желтое, сизо-лиловое. Валятся тучи
Над горизонтом седыми клубками,
Грязною шерстью, что хмель на заборе.
Остры вершины, размыто подножье.
Крутятся, катятся, переплетают.
Стянута башня стальными снастями,
Трубы котельной (мореные мачты)
Пилят на части очёски-галеры.
Окна котельной залиты янтарным,
Вписан в проем подоконника, дремлет
В чреве прокуренном новый фрегат.
Нет парусов, но, наверное, скоро
Мальчик модель оснастит.
Будут святки.
Снова на мокрой траве паутина
Заткана снегом, темнеет вода.
Крыша расчерчена плётками веток,
Лед васильковый проломлен луной.

Мальчик лохматый насупленно курит,
Спит кочегар. 
В запотевшие окна
Вломится хищною рыбой луна...



* * *
В муть паводка вбиваю сваи,
озноб в груди приняв за парашютный старт.
Подай мне руку! И стремительным ответом
в двухмерность комнаты влетает мотылек.
Ты дышишь воздухом? Я, видимо, водою.
Лукаво прячутся за щелочками глаз
и тут же снова подступают слезы,
на вдох и выдох. 
Лезвие горы
струится вниз, как след за самолетом -
бежишь до края, радужным огнем.
Как много нужно для короткого "Я ЗНАЮ
как нарисуешь ты приснившееся мне",
как много выжато из сломанной решетки!
Молитвы-четки прожитых годов...
И ты готов опять поднять пустые крылья,
чтоб полететь не прочь, а вглубь себя - Земли.
Покуда бухает во мне твое "Я ЗНАЮ",
Покуда облако мою напомнит грудь.



* * *
Истомлена свечением... Сверчки 
Затянут песню... Теплый вечер летний.
- Романтики! Уймитесь, дурачки!
Как сад хорош! Июль. И - не последний!
В беседке - зарево пылающих свечей
И - ЛИЦА! Как прекрасны эти лица!
Чай пахнет травами, и легкий пар клубится -
Все - в дымке. Щедрый вечер-казначей.
Плывет и кружит острый, пряный аромат
Ночных цветов и - песен теплых, редких.
Искрятся влагой отражения в беседке - 
Глаза! И - зубы! - Звезды!!!
Всплески ртов. И - ах! - 
И дружелюбным остроумием согрето
Ночное лето - чоканье и звон,
И возбуждение, и отступивший сон, 
Веселый флирт, экспромты, вдохновенье...

И - Вечность
              в НОЧЬ
                      распахнутых
                                   окон...



* * *
Я - колокол,
в котором
целый мир
перекликается
органными
хорами.

Я - плазма,
переплавленная в синь,
в свинец реки
густыми
вечерами.

Я - ветер,
засыпающий песком
тростник,
врастающий в нутро
седой пустыни.

Я - жерло
за небесным
молоком.
И все желания мои -
лишь блеск
на сини.



* * *
Океан наполнен скрипом.
Скользкий месяц под ногой.
Серый лед созвездья сыплет.
Скручен свитками прибой.
Плавно носятся деревья.
Крабы крадучись бредут.
Кровь кораллов кроет тени.
Пьет поземку алеут.
Медленно мальки мелькают,
Рванью ряби рубят дно.
Снег скрипит. И пузырями
Все вокруг занесено.



* * *
Жирафы танцуют туземное танго.
Черные пешки, центр и фланги.
Флагом фламинго алая кровь.
Наполовину расколотых слов.
Скрежетом выжаты крошки-слова.
Трением прутся в тугую воронку-
В жадную пасть муравьиного льва.
Рушатся замки...
Надсадно и звонко
Пламенем-плетью дрожат Гималаи.
Черная зелень холодных асанн.
Вымолишь сам.
Серебром в волоса.
Ты приходил.
Ты - цикламеновый пик позади.
Синью-глазами 
Выпил.
И небо
Сулил.
Переломил, словно свежую булку.
Я на прогулку вышла одна.
В суетный мир. Мира стена -
Дыбом - на клетки двухцветной судьбы.

Мы не рабы, но и не сладкоежки.
Мы монолитны, как черные пешки.
Верим глазам.

Я - остров. Я - Ева. Направо-налево
Лечу белым светом. Была королева.
Осталась планетой.
Куда ты? Куда ты?
На теле - заплаты,
И плачут, расходятся материки.
РукИ на лазоревом небе не видно.
Его заполняет цветущая вишня,
За ней - запятая и пагоды тень.
Была - королева. Не видно, не слышно,
Сплетение тел, визги черных суфлеров,
Разбег бытия.
Тибет поднимается синим забором,
Тибет поднимается синим плащом,
В нем каждый взращен и последний прощен.
И, может быть, я...
А ты... На груди уже медь побелела.
И сетью - морщинки. Какое мне дело?
Но губы - нежны.
И мне ваши горы - родные скитальцы.
И, гад, ты ведь знал - поманить только пальцем.
Твой Килиманджаро и Эль-Капитан.
Непал, Индонезия, к черту! Аиды!
Мне будет довольно твоей Атлантиды.
Пойду по пятам.
Идти и доказывать сущему миру -
Жива, восхитительна, неповторима,
И помнить судакский нечаянный снег,
Утес, в небеса запоздалый разбег...
Ругаешь, лелеешь. И допинг в аорту.
Пастух без овец. И какого же черта?
Ты шепчешь: Я помню. Желанье, тоска.
И валится мира стена как доска,
Где идолы самых красивых желаний
Летят на куски, исчезая за гранью,
И пешкой, раздетой до белых костей,
Стучу по Тибету твоих скоростей.




* * *
Я знаю... Все знаю
За годы с тобой.
Глаза исступленно закрою...
С тобою мы связаны долгой молвой,
Мы ей разлучались порою.
Дорога увязнет в весенней грязи,
Ни солнца, ни доброго знака.
И только копною сидит посреди
И скалит улыбку собака.
С другими скитайся, безумствуй, мечтай.
Пусть все им - безвкусно и дико.
Ведь суженым лишь непорочно-чиста
Растертая в пальцах клубника.
Ты вновь засмеешься над лесом преград:
"До встречи! Я все еще еду..."
И сердце поет от утра до утра
И счастливо каждому следу.



* * *
Мы - драконовые люди,
Наша пища - миражи.
Нас несет шальная память,
Нас целуют ветры неба.
Стоит бросить взгляд на землю -
И крошится позвоночник,
От речей досужей глины
Рвутся крылья на излет.

Нам - любить без обещаний,
Нам - непрошенных прощать.
Нам ласкаться снегу в мае,
Вспоминая каждый выдох.
В кулаке сожмите душу!
Мы сгораем, будто спички,
Сохранив нетленным сердце,
Обнимая целый мир.

Мы - драконовые люди,
Феерический полет.
Мы родных по крови чуем
И бросаемся в погоню.
Наше золото не весит.
Нам постель - в запретных грезах,
Мы плывем хрустальной пеной
И венчаем шапки гор.



* * *
Голубым гиацинтом
Океан 
Распускает 
Свои лепестки.

Чуть дрожат мотыльки
Облаков
Над заливом разбитым.

Легкой лирой 
Рассыпались в небе
Лучи
Золотистого жита.

Загибаются
Стружкой валы,
Воркоча деловито.

Птицы кружат
Над солнечной дельтой 
Великой Реки...



* * *
В степь выполз кожаный мешок.
Светило ждет ночного знака.
Все будет, точно, хорошо!
Но что ж так бесится собака?
На части рвет лоскутный хлам
В лучах серебряного пуха...
А по разбросанным углям
Спиной катается старуха.

За белокрылою луной
По бубну бесится бегущий.
Река сняла заветный слой,
Курганы взрезаны до гущи.
И тот, кто в степь пустым вошел,
Отыщет путь любви и мрака.
Все будет, точно, хорошо!
Но что ж так бесится собака?



* * *
Времени вер-
стовые столбы.
Времени ветры,
старые верфи.
Кто против смерти с рогаткой ходил?
Кто смог вернуться
через бессмертье?
Пламени клок
переливом стекла.
Как защитить, как обвить пеленою
каждый твой выдох и каждый твой вдох?
Чтобы был счастлив, и - рядом со мною.

В сердце - граница,
в пути - колея.
Пеплом ненужное сбросил над морем.
Я принимаю,
я - мама твоя.
Счастьем входи, 
новый мир приоткроем!



* * *
Волосы - пух тонкорунных барашков,
Вьется по ветру шальная рубашка,
Сердце по клетке проходится тяжко.
Тех отпусти, кто ушел.

Листья кизила окованы златом,
Тонет орган, разбирает сонату...
В ягодах - кровное
Сердце сыновье.
Хлюпает ветер в подол.

Легкий мотив долетает до слуха.
Тех отпусти, кто ушел вольным духом.
Праху земля перестелится пухом.
Пусть не дрожит бирюза!

Пеной прибой забавляется дикий.
В море упали две алых гвоздики.
Нет, не заплаты.
Входят фрегаты,
Платой заката горят паруса.



* * *
 
Связала щепоткою пальцы,
А милый промолвил:"Бутон!"
Нашла на губах, на "без четверти десять",
То место,
Где прячется сладкая дрожь.

А вишня осыпана солнечным светом,
А взгляду плутать в абрикосовой плоти
Вечерней грозы,
Переменчивым ветром, и с веток
Срывать пену нежной пыльцы.

Окрасил сирень тонкий бледный румянец.
- ЗдорОво, цветочки! - басишь виновато,
И клонится гроздь на ключицы, ласкаясь.
И страшно - не взрежут атласную кожу
Винты беспокойных душистых цветов?!

Закрою щекой теплый шелк на ключицах,
Под сенью укроюсь дремучего леса,
Щекотных ветвей. Там, где теплые жилки 
Пульсируют светом артерий земли.

Но бухнешь: Пойдем! Время нам - торопиться!
И эльфам не дашь в бороде угнездиться.
Но, молотом в ребрах,
Любимым и добрым Мьёлльниром рокочет
Родное "Держи!!!"



* * *
Плачет, запутался, маленький месяц,
Ветки стянули белое платье
Частою сетью...

Ветки стянули 
Белое платье,
Платье - по ветру, радужной тучкой,
Месяц свободен, пляшет, смеется.
Речку тугую
Перепоясал.
Речка шумит,
Отбивается, знай.
"Ах, ты, проказник!"
Тот - не пущает.

Скоро в туманах
Стадо оленей
К дальнему берегу стрункой пойдет.
Месяц прогнется лукавой улыбкой.
Тихо ступают. Щекотно мосткам.
Где-то порогами гулкают струи.
Где-то лещины шепчутся с небом
Мягкими листьями, ласковой песней.
Совы проносятся легким теплом.
Стонут лягушки о доле царевен,
Смолкли кузнечики. 
Месяц нырнул
Снова на небо, играет, танцует.
Ветер несет ему белое платье:
"Хватит нагим и лукавым по звездам
Праздно шататься, оденься скорей!"

Звери по рощам
Шепчутся тихо.
Птицы - на гнездах в цветущей гречихе.
Духи на флейтах полых стволов
Что-то утробное тянут по чащам.
Волки поют, серым облаком рыщут.
Месяц кричит над распахнутым лесом:
"Радуйтесь нынче и веселитесь,
Звери и птицы, все жители леса!
Нынче в траве народился наш Пан!!!"



* * *
Давай, расскажи мне, какой ты была,
Холодная серая мгла.
Ведь все, что таилось по разным углам -
Сияет по центру стола.
Давай, расскажи, кто не сдрейфил в туман? -
В седую морозную взвесь.
Метнутся подсолнухи к смелым ногам,
И солнце распустится здесь.
Шепчи и безмолвствуй, ищи пустоту,
А в ней - зазеркалье миров.
И тонкое счастье лови на лету,
Пусть плазмой вливается в кровь!
И воздух, и звезды по краю хребта
Взорвутся павлиньим хвостом.
И мокрой дорогой скользнет пустота,
И выгнется новым мостом.



* * *
А мне, вот, вышло - любоваться паутиной...
Звенеть в ладоши малахитовой страны,
Где небо вывесило солнечные льны,
И реки блещут переливами сатина.
Край легких ласточек! Ласкайся - и прощай!
В пьянящий ветер слезы соком сладким выжму,
Где лезет в гору поднебесный иван-чай
И гонит в осень затаившуюся пижму,
Где в сердце каждого расстриги-колоска
Стрекочут знойные запретные баллады...
А время спит, как кучевые облака.
И Око прячет в землю радужные клады.



* * *
Ты забери меня!
За этой зеленью постриженной травы.
За нежным клевером, за плоскостью обрыва.
За музыкой, что властно, горделиво
Распластана в безудержный призыв.
За перезвоном одуванчиковых рощ,
Где я лежу в траве, стараясь влиться в землю,
И в теплых запахах тону, и сладко внемлю,
И верю Миру. И надеюсь, что придешь...



* * *
Тонко - не тонко.
Взяли
За бороду.
Пронзительно-звонко.
По темной реке
Жалкою палкой
Отведывал брода,
К веселому городу
В немом далеке.
Ладно - расстались.
И ладно б - остались, но
В памяти - нимфы, забытый музей.
Сторожу очи портвейнами зАстили,
Хрупкой мелодией - к ней! Ротозей.
К черту - скитания!
Ноги-предатели
Каждому камню сдаются за грош.
Лунной дорогой,
От кратера к кратеру,
Пустырником памяти.
По матери.
В дождь...



* * *
Горячий бутон,
Не виданный прежде.
Ты думал - любил.
Оказалось - разминка.
Примстилось - даём,
Оказалось - просили.
А вместе - свободней,
Чем порознь.
Прими
Обычный мой дар -
Восхищение будней.
Ведь даже укрытые
Теплой одеждой
Мне светят созвездия
Родинок тайных,
И помню я вкус
Твоего языка.
Весна оплавляет
Березовый волос -
Лиловую пену
В зеленое злато.
И холод растоплен
Букетами меда
И горного ветра.
Приникнуть легко
К твоим родникам
В полосе редколесья,
И мнится нагою
Цветущая вишня -
Ее белизна
Соревнуется с кожей,
Отлитой касанием
Легких лучей.
Казалось - люблю,
И взрослей - невозможно.
Но время раскрыло
Иными цветами
Мои лепестки,
А тебя напоило
Моею пыльцой -
Улыбаясь, люблю.



* * *
Мотылек - ну, тот, что с крылышками-ножками -
Говорил - что из тяжелой авиации. 
Сыпал слайдами заслуженного прошлого,
Мол, на крыльях - бомбы, в брюхе - пулемет.
А жуки смеялись - сыпали горошины.
Но вполне принять возможно за овации.
Это на руку забытым, позаброшенным,
Это силы рваным крыльям придает.

- Эка невидаль! Спросить, вот, жалко - некого!
Что ни сделают в угоду популярности! 
Пулемет, видать, совсем калибру мелкого! -
Водомерки начищали поплавки.
И кружились мошки в лучиках проектора,
Жарко каясь в поглощающей бездарности,
И с ворчаньем устремлялись прочь от лектора
Деликатные, обычно, светляки.

Нам то что? А мотылькам поверить надобно,
Что полеты их (кому-то) не до лампочки,
Что не канет лето в Лету, словно в Ладогу,
Не склюет меж дел тупое воронье.
Разобрались в падежах, и это ладно бы.
Но с восторгом с василька спорхнула бабочка,
Крылья нежные светились, будто радуга,
И подрагивали усики ее...



* * *
В небе вьются два креста.
Самолетики шальные.
Поспеши занять места!
Улетим на выходные?
До пекарен, площадей,
духа булочек и специй,
до влюбленных голубей,
романтических Венеций,
Где зеленое стекло
рвут герои-гондольеры.
Нам с тобой всегда везло,
пусть сейчас везет без меры.
Выходные ярких стен,
рыбных шпилей, серых башен,
выходные перемен,
deja-vu и странных маршей.
Пусть горшок, да не один,
разлетится на осколки,
если будем выводить
серенады, баркаролки!
Наглядимся до зари
на веселые гирлянды?
На монетки-фонари,
на рыбацкие шаланды.
Сыплем денежки с моста
и - целуемся, смешные.
В небе вьются два креста.
Это голуби шальные.



* * *
Здесь живы грузчики, разносчики и мухи.
Всё растворилось за дремотной пеленой,
Но провожает сквозь тягучий летний зной
Родной бродяга - пес безродно-лопоухий.
А также голуби, что ножницами крыльев
Сатин полудня разрезают на куски.
Рыжеют ржавые горластые мостки.
На строгих башнях - черепичные мантильи...
Прохладой выткано льняное полотно,
Цветочной вышивке простор кругом оставлен,
Мережки-жалюзи, заплаты старых ставен...
Дома-рубашки слиты в яркое пятно.
Под ноги вьется апельсиновая пыль,
В бутылках-улицах насвистывает эхо.
- Великий Пес! Как оторваться и уехать
Сквозь вечный полдень,
Твердь времен,
Поющий штиль?... 



* * *
Сидеть и смотреть,
как тучу уносит
волна с горизонта -
вскипает и пеной
зефирных разломов,
нуги, карамели
покатится прочь,
по прохладному небу.

До темных ветвей,
настороженно пьющих
последние капли
утекшего ливня,
до хрупких окон,
до сердец торопливых
закрутится край,
тетиву обнажая
закатного лука,
бурлящего злата!
Да в чем виновата
гроза, что играла
сплетением жил?...

Гроза белой плоти
стеною стояла,
ярилась, сверкала
великою битвой,
мечи затупляли
могучие войны,
и кузница духа
гремела до края
прохладных небес.

Истаяла туча,
расслабилось небо,
как вены, обмякло,
и нервы похожи
на ветки, что стонут,
изломаны бурей,
но скоро
откапают сладкие слезы
и новая поросль скроет беду.

Лежать и смотреть,
как далекие звезды
заглянут в стеклянную
сферу волнений,
и также подмигивать,
щурясь лукаво,
прохладному небу, 
которое - мы.



* * *
Развешены полотна льна.
За желтым бисером кизила
Краснеет дымчатая ива
Над пеплом жесткого руна.

Ручей вонзил скрипичный ключ
Под свежей бархатной травою.
И день стремится к водопою,
Как водопад - летуч, певуч.

И шелком вышитых рубах,
Молочно-синим покрывалом
Таит весеннее начало
Хрустальный бражник Чатырдаг.



* * *
В земле продавлен синий глаз.
И смотрит в бронзовое небо
Неутоляемая страсть, 
Натужно, преданно и слепо.
За тонкой кожею волны
Лежат холодные глубины,
И Китеж-град зелено-синий
Смакует царственные сны.

А ты, плывущий паренек,
Так разомлевший в день погожий,
Покроешься гусиной кожей,
Завидев кровлю и конек,
Резные шапки теремов,
Забальзамированных глубью,
Их малахитовые срубы,
Людей, лошадок и коров...

Но не хлебни живой воды!
Спеши до берега земного,
Пусть веселится сердце снова
Сказаньям бабушек седых,
Девицам в клеверных венках,
Детишкам-"ласточкам" в песочке...
И не купайся в одиночку!
Пусть руки спрятанных в веках
Не колосятся полем битвы.
Не за тобой их круговерть...
Они протянуты в молитве,
Что им Господь дарует смерть.



* * *
Плавно, как в магме,
Платиной плазмы
Перетекают пытливые пазлы.
Плетью искристой
Плещутся листья,
Ветром игристым
Брызжет монисто.

Влиты мгновения в гулкий чугун синевы.
Вырыто временем тайное лежбище света.
Вытопит воском по скалам грядущее лето.
Вытекут зноем по небу прозрачные львы.

Теплым прищуром, 
Ласковым свистом,
Вложенным в чудо
Бархатным смыслом,
Картами крыльев
Счастье сыграет,
Сплавит мостами
От края до края.



* * *
На солнце беды - невозможны и нелепы.
Ах, бедный Иа! Ты же топчешь мой газон!
Да, это - клумба. Н е т,  б ы л а!
Бесстыжий слон! Я не сержусь.
Ну... маргаритки... Пальцем - в небо.
Обломки лилий - в дуновенье ветерка.
Мой славный ослик, невнимание - жестоко!
Но на изломах блещут бисеринки сока...
На солнце беды - это просто чепуха!!!



* * *
По небу ленточки урчали,
И флаги бились на ветру.
Я вспоминал свои печали,
Былое горе и хандру.
Но небо так упорно шило
Смешные шапки облаков,
Что я достал из попы шило,
Забил на все и был таков.



* * *
Жить бы в самом что есть, ни на есть далеке -
На какой-то веселой уральской реке.
Прикупить славный дом, развести огород
И кормить комаров, и не ведать забот.
И румянцем алеть на парном молоке,
И ухватом играть в закаленной руке.
Я приеду сюда! С небоскребных высот.
За калиткою - хлев. Там живет бегемот.
Он покладистый. Спит - на любом пятачке.
А отыщет дорогу в глухом топляке,
По порогам, по мелям спокойно пройдет -
По уральской реке - бегемот Вездеход.
Я плыву на рыбалку, коровки в тоске.
Рад один бегемот, в васильковом венке.



* * *
Бежал за светом,
Радугой в подарок.
Болтались ветром
Плюшевые лапы.
На небе - птички,
Яблоко в кармане.
Лови с поличным -
Это же романтик!
За поворотом -
Яблоко на небе.
За самолетом -
Серебристый хвостик.
Он верит в маму,
Счастье и конфеты.
Обычный самый,
Вы его видали сами.



* * *
Серо-голубой,
Серебристо-желтой
Вышита вода
Аркою знакомой.

 Блики
    пляшут
       на лице...

Проще - по прямой,
Вместе, бортом к борту,
Проще мне всегда -
Рядышком, ведомой...

 Красным 
    камешком
       в кольце...

Но,
Все же!
Какой
Ослепительно-белой
В томатно-оранжевом
Месиве пятен кирпичной стены,
Перепачканной солнцем,
Коснется твоя 
Золотая ладонь!

И, пьяными этим
Разнеженным небом,
Над грязью снегов
Так легко целоваться,
Так просто спасаться
В глазурные тени
Коричневой зелени,
Синих окон.

И сколько доверья,
Волнительной неги -
Поправишь на шее
Каштановый локон,
Потянутся соки
За пальцами следом,
Вся кровь хлынет в щеки,
Под взмахами рук.

Прильну, обовью,
Восхищенно немея.
И ту же восторженность
Встречу в глубоком...
И в лужах сминая
Свои отраженья,
В обнимку к порогу
С тобою пойду.



* * *
Любят и мертвых.
Любят ушедших.
Было ли что-то?
Осталось ли между?
Если стучится,
Если грохочет.
Принципы - в клочья,
Первой же ночью.

Что же ты хочешь?
Пропащее дело!
Ломится в череп
Весна обалдело.
Искрами хлещет,
Срывая печали,
Тех, кто случайно
Коснулся плечами.

Ветки набрякли
Листами-кульками,
Сонному небу
Грозят кулаками.
Соки стволами
Центральной системы.
Кошки дворами,
Собаки - со всеми.

Любят забытых,
Сбытых за гранью,
Сжитых и сбитых
В шкуру таранью.
Мы же - живые.
Чем нас разрежешь?
Взятых за выю,
Слаженных между.



* * *
Как снежит, вертит, кружит.
Так ломтиками сердце
Нарежет март на золото монет.
Разлит пучками свет брабантских кружев.
Весною мокрое рождается на свет.
   А ты - не верь. Но - нужен.
   А ты - забудь. 
   ... не сможешь.
Натужно 
пробивается подснежник -
прислужник нерастраченных примет.
   Я перебью. Не морщись.
   Я перевью тесьмою.
   Куда ты без меня? В постылый прах?
   А жизнь гремит как площадь.
   А жизнь - встает стеною.
   И маятник улыбок на губах
   быстрее клипера снует...
Рокочут вены
на теле в мир исторгнутой земли.
   Мы - следом, переменчивой метелью.
   А думалось, спасешься?
   Как же! Влип!
Без бреда и куриного помета,
когда твердят военной хитрости виват...
(Протекторат. Мораль споткнется мелью.
И принципы осядут на мели.)
Что, мол, врагов дурить толкает благородство.
(Да неужели б мы лазеек не нашли?)
И победитель больше прав, чем партизан...
    А виноват... Найди изъян! ("Какое скотство!")
Тысячелетний мир, упрямо-плоский,
льет отголоски, кровью падая в бурьян,
следы теряются, сплетаются в пыли.
   Попробуй, спорь!
Но тех, кто двигался несмело,
весна пожрет в прилет оттаявших грачей.
Весна вернет, то, что зима вела под косы.
   А ты - свободен. Ты же веришь, что ничей.
   А ты - беги!
А свора мечется по следу.
И лай стекает в поднебесные холмы.
Там - тоже мы.
И там подснежников победы,
а  на пригорках - зелень шелковой тесьмы.




* * *
Так тепло! И ветер дует! -
С юга розы нам несет.
Снег непрошенно целует
В аскетично сжатый рот.

Утонченнее и строже
Стало снежное лицо.
Улыбается прохожий,
Расстегнувший пальтецо.

Солнце плещет из-за тучи
В гладь простуженной воды.
И сады поют на круче,
Ярко-желтые сады.



* * *
Ты - Та, что хотела лететь над землей...
Но в белую пену упала.
Звенела цепами в полуденный зной.
Дразнила Ивана Купалу.
Из пряных кувшинок дремучим кудрям
Плели украшения мавки.
Находишь ключи к потаенным дверям,
А душу - в затертой булавке.
И воду, что девка подносит в ковше
Веселому, доброму парню,
Ты делаешь слаще, вкуснее, свежей.
Смущаешь и малых, и старых.
... Расшитой холстиной плывет по воде
Цветных лепестков покрывало...
Спасибо, что Ты полюбила людей!
И в поле Ра-Машкой упала.



* * *
Богам
не нужно крови и плоти,
Они
постоянно в работе,
Чтобы кровь
во плоти не застыла
И бегала,
пела, любила.

Богам -
лишь кумыс да ватрушки,
Вино
из расписанной кружки,
Кутить
заповеданный праздник,
Не ныть
о работе напрасной.

Богам -
лишь огонь из огнива,
Чтоб взвился
костер белогривый,
Березам -
атласные ленты,
Их песни
врастают в легенды.

Венки
расцветились богато,
В круги -
старики и ребята!
Молиться -
конечно, о роде!
И новое
семя восходит.



* * *
Пишет ночью белыми чернилами.
Тень горы плечом на небе выдавит.
Летом расплетет седые волосы -
Космами расчерчены желания.
Платье порвала, и платье синее
ПОлнит кромку кровью золотистою.
Леший не отыщет брода в заводях.
Белая нимфея раскрывается.



* * *
А я - бежала,
А я - спасалась,
В звенящих травах,
В медвяных росах.
Но сердце в сердце
Быльем врастало.
И было поздно.
Срывались звезды.

Когда же месяц
Отрезал лето
Серпом холодным,
Последней сталью -
День поднимался
Багряным светом -
Твоею кровью,
Твоими снами.

Но я скиталась -
Не зря каталась
Осенней прелью,
В рассветных росах.
Ведь на боках
Моих остались
Твои идеи -
Шальные звезды...



* * *
Я - ваш певец, замшелые деревья.
В сливовом небе, в выжженной степи.
Мятутся тени, как собаки на цепи,
Сбегает ветер по разбросанным кочевьям
Последним волком, за прозрачные вершины,
Оплавленные матовым стеклом.
Он рвется сквозь колючий бурелом,
За родники, в укромные лощины,
Ведь толстый лед стянул седые колеи,
И на яйле косулям больше не напиться...
... Туман неистово, немыслимо клубится
И в яркий кобальт нежной горлинкой летит.
... Полнеба выжег серебристый сталактит -
Сосулькой острой пало солнце в белом гневе...
Омела веточкой оливковой блестит,
Лишайник желтый запятнает-расцветит,
Я вас люблю!, мои замшелые деревья...
... и слезы гор. И моря древний апатит.



* * *
В фисташковых зарослях, тайных кустах -
Своя атмосфера курортного лета.
Афиши-аншлаги на красных листах
"Под куполом цирка артистка-комета!"
(...на тонком канатике в плеск ветерка
Закручено платье сухого цветка...)
В фисташковых зарослях - грохот и звон!
Под бой барабанов, под всплески знамен,
В расшитых мундирах, отважны, ярки - 
Клоповьи полки.
Сверкают тарелки, ярится труба -
Поход греет сердце любого клопа.
Толпа!
Вот муха. Как брошка горит, кажет прыть.
Шесть лаковых лапок легко ль перемыть?
На лапках - браслеты, на крыльях - шелка.
Крепка, деловита. Изящна, легка.
(Помойте же лапки! Займите места.
Не зря я сижу в этих славных кустах...)




* * *
Ребенок, рожденный в июне,
Грызет ледяное печенье.
Ему так хотелось прижаться
К зеркальному шару в саду.
Чтоб нос и распухшие губы,
Глаза и корявые пальцы
Казались смешнее и больше.
Но холодно нынче гулять.
А круглая добрая мама
Воркует за толстой портьерой,
Что кто-то искристым снежочком
Украсил сиреневый куст.
Зверек заменил батарейку,
И снова фонарик веселый.
Замерзли колючие лапы -
Так хлопотно куст украшать.
Грустит под диваном собака.
Ее уже звать перестали.
В камине потрескалось время,
И мысли растут в языки.
А кто-то украл наши весла,
Что с лета лежали в сарае..
Ах, мама! А ты меня любишь?
... детишки, зверята, щенки...



* * *

Моя - земля!
Моя - 
До края!
Смелей ныряйте за отрог!
Я из-под вас
СнегА
Срываю
Словами-стрекотами ног.
Скачу проталинами марта,
Вороньей поступи под стать.
Разбегом галочьего гвалта
Стремлюсь от солнца не отстать!
Сверкают льдистые дорожки,
Синеют четкие следы...
И вновь, за огненной порошей,
Ко мне раскинешь руки ты.
Как попугай в спортивной куртке
И шапке с глупым гребешком.
Лечу к тебе, смешной снегуркой,
И поцелуй верну тайком.



* * *
Перебирая ласково,
Танцуя коготочками,
Влекут. Вскипает снадобье
В мурашки у сосков.
Измесят души лапками,
Разметят вены росчерком,
Лопаткам тоже маетно -
Не режется ли что?

А может, просто выдохлась
Я быть обворожительной?
Иду по разделительной,
И пусть себе гудят.
Я пью чужие выхлопы...
Совсем не удивительно,
Что - не своя. Но, видимо,
Я - чья-то. Очень - чья!

Что? Памятью забавишься?
По кнопкам пальцы тянутся.
Получишь - и расслабишься.
Так - стоит ли писать?
Луною - из-за облака.
Светло - так, помнить - не о ком!
Полмира - это женщины.
Всегда найдешь под стать.

Ни каяться, ни маяться...
(А маяться нам нравится!)
Я сочиняю правило -
Чтоб думалось о ком -
Лови противоречие!
И правлю беззастенчиво,
А ты - попробуй справиться!
Как дышится легко...

Звонить, писать... Да надо ли?
И скомкано послание.
Все в жизни - испытание.
Дыши своей волной!
В язык толкнулась ягода,
Головкою в желание...
Как жаль, что с опозданием
Поймешь, что, все же - мой...



* * *
А в сердце - дырка.
Просто дырка.
В никуда.
А в эту дырку
Убежала
Вся вода.
Истошно-звонким
Колокольцем
Режет слух.
Искать, проснется ли
В снегах
Чужой пастух?
Встают громады,
Синим выпластав тела.
Наверно, надо.
Я к тебе камнями шла.
Наверно, стоит.
Я ступни о камни жгла.
Дождаться шторма?
Сухо здесь.
Вода ушла.
Скрипя усильем,
Твердым каменным лицом
Пик улыбнется,
И до самых хромосом
Проникнет ужас -
Как сгорала от стыда?
И как от стужи
Убежала вся вода.



* * *
В моей ледяной Азии,
Гималайской заснеженности,
Вы клятвой к седлу привязаны
В безгрешной своей неспешности.
По тропам копыта стоптаны,
Утоплены сны и сомнения -
Грааль за соседнею сопкою,
Не требует пояснения.
Бурьян.
Да - по каменным трещинам.
До "дикого мяса" проплешины -
Не жалко коня? Хватит плакаться.
Не жаль и тоскующей женщины.
А только дивитесь и плавитесь,
Толкая на склонах подвижников,
Как вихрем бунтарского пламени
Исторгнуты, вылиты, выжжены.
А толстым монахам неведомо,
Что ветки пустило пророчество,
Что Вас не гнетет одиночество,
А слаще оно, чем обещано,
Что словно дитя над пробиркою -
Восторг инфузорией-туфелькой -
Смакуете лавры пустынника,
А прочие плотским окутаны.
Сливовым горит Поднебесная
И яшмой в сапфиры врывается.
Ищите! Да будет Вам весело!
Грааль поскорей добывается,
А следом, в духовных исканиях -
Ступени, достоинства полные.
Махните ж крылом на прощание
И - к небу! - упрямую голову...



* * *
Волшебные ворота
Малиновых ромашек
Сменяются вечерним серебром.
- Луна, ты ждешь кого-то? 
И в шелковой рубашке
Скользнула на лазурный небосклон.
Расписанной дорожкой...
- Гляди! Застудишь ножки!
  Садись-ка, на лошадке подвезу.
И каждая подкова
Звенит по васильковой,
Роняет золотистую слезу.
Ворота треплет ветер,
Лукавые планеты
Заглядывают в наш цветочный дом.
На том конце дорожки
Мне машут две ладошки,
Легко вздыхает Крошка под седлом...



* * *
Да нет же!
Я больше!
И яростней!
Ты думаешь -
Изгородь, парусник,
И толпами
Бухта раскрашена,
И в воду 
Бегу, бесшабашная?

Все проще!
Я - глуше.
Неистовей!
Я мрамором
Сложена.
Выстою!
Тропою 
Заросшею
Выведу,
Младенцем,
Обещанным Ироду.

Копытами конскими,
Потами,
Все степи твои
Перетоптаны,
И черные рты 
Раскрываются...
Сбывается!
Видишь?!
Сбывается!!!

Беги от меня
Безоглядными.
Озера
Замерзли
Колядами.
Сокроешься Китяжем в хижину?
Да я - проживу! Я-то - выживу!

Не выдюжишь ТЫ!
И запутанный
Голодными бунтами,
Смутами -
В поклон -
Родники мерять фляжками.

Я - в них.
В сарафане.
С ромашками.



* * *
Да, мое солнце!
Да! Да!
Вы обещали
Мне, мне.
По небесам
Бегут стада.
Скоро повалит
Снег, снег.

Ветер обмел
Посветлевший клен.
Прут вертолетики
На парад.
Пляшут костры
Полковых знамен.
В бучу до кучи -
Ты тоже рад.

Стой, мой любимый!
Стой! Стой!
Лист на груди -
Это наш знак.
Если не скажешь:
"Я - твой, твой!" -
Спустит луна
Золотой флаг.

Если не крикнешь:
"Я - здесь, здесь!"
В мокром песке
Затаился дождь.
"Сколько я шел -
Я шагал к тебе.
Все, что я знал -
Ты одна возьмешь."

Ливнем - по клавишам
Пустырей.
Грудью - до неба,
В покои вхож.
Сладкая свежесть -
Вино царей.
И до печенок -
Дрожь, дрожь.....



* * *
Магнитно небо.
Точки лилий из песка
Идут к нему
Раскидистой походкой.
Поманит сверху обожженная рука,
И параноики строчат метеосводки.

Отлиты бронзой, как шалфеевым вином,
Врастают в космос разветвленные понятья.
Упал браслет. Твоя мечта вернулась сном.
И метроном срывает старенькое платье.

Вскипел нарыв. И до распаренной земли
Франтовой гвардией торопятся снежинки.
В тебе все также размышляют хрустали?
Но плещет море, переламывая льдинки.
Перо зеленое выстреливает лук.
Да ты не морщись! 
Что же делать с головою?
Она шумит весенней праздничной ботвою.
И слаще меда разгоревшийся недуг.

Кого-то радует, что в памяти - кресты...
Ты переломан непутевою погодкой?
Да цепь крестов - за голубиною походкой!
Ужели петь воспоминаниям пустым?
Ужели ждать упрямых красных червяков?
Весна сама подарит их тебе без счету -
В них - ветки тополя, и окна, будто соты,
Дрожат листками ненаписанных стихов.

Что? Успокоился? - Припеком по спине
Течет знакомое доверчивое солнце.
А хочешь леса?
Я тебе раскину сосны!
А хочешь моря?
Пробегу волнистым плесом!
А хочешь горы?
Встану мраморным утесом.
Магнитно небо.
Там легко тебе и мне.



* * *
Неужели, все как раньше?
Три недели, а потом -
Морок бледный...
    День оседлан малахитовым огнем...
Неужели все - как раньше?
    Вышла белая луна.
    День залит в верхушки вязов,
    Крыши - радужные стразы...
Разве, чаша не полна?
    Детство мчится самокатом,
    Жжет соломою волос...
Мне ж - достаточно стаккато:
"Динь-дилинь!" - "Алло?!"
Зажглось!!!
Ветром вышел, сладкой вишней...
И, поежась от тепла,
Рву cомненья словно путы,
Скачут хохотом минуты,
Раскрутили баламута?
Вот и здрасьте!
Жизнь-весна!



* * *
Обалденно вкусный ветер!
Шухи-шухи, скачет Йети,
Шухи, мухи!
Шухи, дети!
Шухи - все на белом свете!

И - стопИщами по лужам!
Нужно пищи! Ветер нужен!
Луч со скал - тугой морковкой,
Водопад - плетет циновки,
И по нишам, на припеке
Старики морщинят щеки,
Лечат спины теплой грязью.
Ветер бьет по синеглазью -
Плачет море под горою.

Эх, пойду - чего нарою!



* * *
Все будет дальше.
Не верить глупо.
И разбежавшись,
Перескочу.
Густые грязи,
Ночные лужи.
Все будет дальше.
Зажгу свечу,
Чтоб мыло пламя
Твои дороги,
Чтоб верил многим,
И был любим.
А мы - потешны,
Смешные боги!
А мы - прекрасны!
А мы - парим.



* * *
В миг, когда на полусонный
Город снежные ручьи
Хлынут под натужным стоном
Вьюжной мартовской парчи,
И светильники унылых
Медно-желтых площадей,
Разливаясь тайным пылом
Ждут потерянных людей,
Я встаю на подоконник,
Занавески сонно смяв,
Снежной дробью, влажным гоном
Март вливается в меня.
И, небрежно обрисуя
Чей-то профиль на стекле,
Вздрогну, сладостно почуяв
Ликование во мгле...



* * *
Когда волоски на любимой груди начинают седеть.
Когда рядом с вЕками прячутся сотни морщинок,
Но стала сапфирнее яркость неистовых глаз,
И в них накопилось тепло, что за годы разлуки
Способно взорвать материк белоснежной зимой.
И двери души - без малейшего стука - вразлет!
Когда есть готовность писать по мне путеводитель.
Когда я сама - только плоть на скелете твоем,
И делишься грустью запретной, жар-птицами сказочных снов,
Навстречу податливым ветром свободно взлетая...
У нас бы могли...
Это глупо. Ведь - не было! Каюсь! Прости!...
Коснемся плечами и вместе навеки оставим,
Что не удержали. Что дети... что дети - мы сами.
Что вырасти вместе - возможно, но проще уйти. 
Да только тону, отдаюсь, наслаждаюсь, и нету предела.
Ты - мой генерал, я твой хрупкий бумажный солдат.
И нету наград, кроме памяти свитого тела.
И - взгляд. И - улыбка. Навстречу. Ах, как же ты, все-таки, рад!!!
И тысячи слов, что лежали под спудом до срока.
Могли, но не выдали твой потайной бастион.
Так просто - по факту - уже не казаться жестоким!
И сыпать горстями - девуля, богиня, влюблен.



* * *
Думать не за-
претишь.
Сердце торо-
пит шаг.
Ветер грызет 
камыш.
Галки зарю 
крушат.
Выцвели пись-
мена.
Спутаны и-
мена.
Помни, на чем 
стоишь.
Льдами пойдет 
весна.
Вырос на сер-
дце лён.
Синие об-
лака.
Знаю твой каж-
дый сон.
Снюсь я тебе 
пока.
Пусть, как пчела, 
влюблен.
Пусть, как мальчиш-
ка, глуп.
Явью коснеет-
ся сон.
Нежным ова-
лом губ.



* * *
Приходит счастье - желтый тигр.
В меня вонзили сотни игл.
Лечу, взрываюсь, хохочу.
Я лучше всех, я так хочу.

Луна все ярче с каждым днем.
Гора, провал, полет, подъем.
Ты - любишь! Солнце в вышине!
Прекрасно все, что есть во мне!



* * *
Ты - сосуд с благодатным зерном,
Ты - цветок, обнесенный пыльцою,
Ты - следы на прогретой тропе.

Ты - ступенями к морю сбегающий город.

Знаки глиняных стен,
Белоснежных дорог
И чернила дворов -
Бесконечные строки-морщины
На обветренном древнем челе золотистой горы.
Где фисташки трепещут игриво,
Если логом бегут родниковые ветры твои.
... Заутюжили море, толкутся, ревут, катера...
И, полынною веткой отхлестана, жмется плаксиво
Над песчаным обрывом глазурною каплей луна...



* * *
У Гулливера сдуло треуголку...
Она метёт по незабудковому лугу
Клубами перьев, белогривым цугом...

И замер потрясенный Колизей.
Сам император, завистью исколот,
Венец постылый теребит устало,
А на престол, надменно, осень встала
Холодной грязью варварских князей.

Лишь обуздавший Море мечен властью...
Над берегами перекрашенной Эллады
Галеры щурятся, посверкивают латы,
По небесам плывет горящий дивный шлем
С призывом тем,
Кто волен зваться просто "мастер"...

До ледяных морей спешат лучи-галеры.

Великий Царь! Ты, в треуголке Гулливера,
Свой Колизей возводишь,
Грязь смахнув с колен.

И бьет челом фонтан в запретные чертоги.
И, белым мрамором, по лестнице завес
К тебе спускаются языческие боги,
Лаская счастьем завоеванных небес!



* * *
На Петроградской стороне -
Морозный ветер. На стене
Налип известкой белый снег.
Ночной подсветкой разодет
В тюльпанно-алый - бок стены.
Танцует Брейгель. Снятся сны
Угрюмым уткам под мостом.
А ветер "гонит" о пустом
И лижет рампы серый лед.
И рваный занавес идет
За шпиль нефритовой иглы.
Блестят натертые полы,
Снуют актеры на коньках.
Ворота, храмы - в огоньках.
Полотна стен, за рядом ряд,
Как декорации летят.
...Следов цепочки на реке.
А ветер вышел из пике -
Ревет квадратами Невы,
Мосты дрожат. Дрожите вы.
В лиловом кружеве - рассвет.
Узором льдов бежит поэт,
А в полыньях мерцает тьма,
Где спит История сама.



* * *
Я рождена из Образов старинных,
Лесной прекрасной музыки полна.
Я - баллонист, к неведомым вершинам
Несет горячая счастливая волна.
Расписан шар твоими письменами.
Твоею нежностью, заботой и теплом.
И мне досталось все, чем встречи нас меняли,
Их небо - пенится расплавленным стеклом!
И мягкой осени мечтательность обнимет,
И не отпустит в круговерти стуж.
Все больше нежности несет родное имя,
Дар - наслаждаться узнанностью душ.
И воспарять, за памятью в погоне,
И собирать мгновений огоньки...
Но, кажется, что если сжать ладони,
В них откликается тепло твоей руки.



* * *
Каждый раз, как
Заскучаешь сильно -
Кажется, раньше
И не скучала.
Солнце мое,
Не тебя ли просила
Чаще звонить?
До обидного мало.
Вьюгой стучишь
В одинокие окна,
Волосы - стружкой
Цветков орхидеи,
В лед - капюшон,
Вон, и шапка промокла.
Вихрем снежинок -
Недели, метели...

Греет ладонь
Дорогое сердце,
Только сейчас узнаю,
Сколько весит.
Радость моя!
Колесо в поднебесье
Землю метет
Ограненною взвесью -
Любит, торопит!

Скучаешь сильно?
Каждая буква
Чего-то да стоит.
И - поцелуи,
Миля за милей.
И - волшебство,
Невозможно простое.



* * *
Боже!
Птичка!
До чего же
Ты красивый!

Я скажу. Но разве ты поверишь мне?
Взгляд скользит в тенях ресниц.
Я импульсивно
Подаюсь вперед.
Мне - пламя в глубине!
Наклонись ко мне,
Забудь о разговоре!
Я рукой по веку проведу.
Словно птичье крылышко заспорит
И вспорхнет, оставив пальцам теплоту.
Посмотри. Так пристально и нежно.
Взгляд сосредоточенный яви.
И ловлю движения прилежно:
"В отрешенье", "поиске", "любви".

Разве можно взглядами меняться? -
Дай я твой в ладони соберу!
Наши губы трепетно склонятся -
Дом раскроет двери поутру.
Ты так целен! Ты так чист и светел,
Что хочу твоим сосудом быть.
Раз уж наши пряди случай встретил,
Забирай мою - пусть будет нить.



* * *
Укутана
Уютными
Щекочущими
Путами,
Лежу в тебе,
Согретая,
Загаданно-
Заветная.
Ласкать,
Любить
И радовать,
И - радугою
Надо бы!
Чтоб ты от счастья жмурился,
Я - изнутри!
Проснулась я!
Коснулась!
И - ответное!
Поют ветрами цветики.
Склоняются головками.
Склон - солнечный,
Неловкие,
Доверчивые,
Кроткие.
Склон - теплый,
Камни бровками.
Перепеваю
Внутренних,
Запутанной
Заутреней.
И все дышу-играюся,
Желанная,
Красавица!
Ты - ларчик,
Я - сокровище.
Ни ты не остановишься,
Ни мне - нырять за острые,
И мерить волны воздуха,
И мерить эти осыпи.
В тебе лежу,
Соосная,
Твоя.
Твоя красавица.
Сливаемся,
Срастаемся,
Лежу в тебе,
Укутана,
И слаще нет
Приюта мне...



* * *
Смущенья краска -
Это белое на красном.
Росой сгорело
Темно-красное на белом.
Лихой, как ветер,
Пляшешь, бес, на парапете,
Танцуешь, дикий.
Теплой горстью земляники
Наемся вдосталь.
За тобой - шальные сосны,
Дорога, хохот.
Кто-то скажет: "Это - похоть!"
А нам в награду
Огоньки поспелых ягод,
А где - сам знаешь.
Намекаешь, завлекаешь...
И вновь - румянец.
Ветры пьют холодный глянец,
Ты - дрожью поишь.
И кому спешить на помощь?
Смущенья краска...
... как ты ласков, это - сказка...



* * *
В ладонях - жар. А в теле - слабость.
Срывает кожу ураган.
И все, что спрятано осталось,
За томный взгляд тебе отдам.
Где прежний лед? Сражен отныне,
Упал главою исполин.
Мы стали мягкими, иными,
Мы просим, требуем, хотим.
Жги терпкой сладостью ладошки!
Постыла старая игра!
Я, как мороженое ложкой,
Тебя измерю до нутра.
Ты мною жив, глотками браги.
Исполнен света и тоски.
И пламя взбрасывает флаги
Там, где дымили угольки.
Платками радужной Вселенной
Струится тайное за мной.
Любовь бежит! Бежит по венам!
И это МЫ тому виной!



* * *
Полог раздуло
Красным и синим -
Плещется пО ветру
Чудо-цветок.
В травах запрятан
Фонарик палатки -
В клевере тонет
Над синей водой.
Занавес, вздохом,
Пропустит Тебя.
В Тайный Театр Волшебного Лета,
Теплой кометой
В колени мои
Ткнуться.
Колени
Распахнуты скалами,
Яшмовой чашей -
Нежный живот.
Чтобы нырнуть в омут горнего озера,
Чтобы обжечься моими желаньями,
Чтобы уплыть по туманам застенчивым
В тонкие грезы малиновых снов.



* * *
Текут 
Два тюльпана,
Сливаясь в постели,
Ногами сплетаясь
И кожи шелками,
В них Нежность свое 
Перепутала знамя,
И баловни - вместе,
И с ними Веселье.

Стекаясь плечами,
Бровями играя,
Весь мир наполняя
Неслышным гуденьем,
Замок за замком
Неспеша отпирают.
Мелькают, летают
Две тени в постели.



* * *
Апельсиновое утро.
Так отчетливо видны
Малахитовые гвозди
Над шарами сочных солнц!
Это утро
Очень трудно
До полудня
Прозевать.
С простыней стрелой сорвавшись
По разбуженным полам
Добежать до вафли ставен,
Небо синее вдохнуть
Аметистом и лазурью,
Перегладить каждый лист
Ненасытным детским взглядом -
Из парчовых лоскутов
И тряпья теней
Пошиты.
Задыхаться и урчать!
Сквозь сиреневые тайны
Вторит горлинка ветвей.
Это облако вдали
Принесет к обеду -
ТУЧИ!!!
Звоном ласточки взметнитесь,
Режьте крыльями простор!



* * *
Блестя обкатанным бедром,
Стена раскинула до моря
Холмы грудей, коленей горы,
Запястий шелковый излом.
И, уронив скулу в ладонь,
Твоим любуется затылком.
На море - серые кобылки,
Мурашки, дрожь... и в горле ком.

А над наждачным молоком,
Под облаками манной каши
Разрезал гущу простокваши
Хвостом рубиновый дракон.
Щель пламенеет маяком,
Бечевкой огненного змея.
И, наслаждаясь и немея,
Ты с этим лезвием знаком.

Оно найти тебя спешит,
По жилке скручивая душу,
По капле точит: "... нужен, нужен..."
Единой ниткою пошит.
Свистульки бронзовых вершин
Дробят агатовые дали.
Задень струну! За Мирозданьем
Зайдется звон моей души.

Зови! Отчаянней гляди!
Пусть, исцарапанные ветром,
Намокнут веки, но не сетуй,
Что сердце женское в груди!
Янтарной ниткою пути
Веретену сто лет вертеться.
В моей груди оставил сердце?
Забудь,
        что раньше
                    был
                         один!!!