У Гулливера сдуло треуголку...
Она метёт по незабудковому лугу
Клубами перьев, белогривым цугом...

И замер потрясенный Колизей.
Сам император, завистью исколот,
Венец постылый теребит устало,
А на престол, надменно, осень встала
Холодной грязью варварских князей.

Лишь обуздавший Море мечен властью...
Над берегами перекрашенной Эллады
Галеры щурятся, посверкивают латы,
По небесам плывет горящий дивный шлем
С призывом к тем, кто волен зваться просто "мастер"...

До ледяных морей спешат лучи-галеры.

Великий Царь! Ты, в треуголке Гулливера,
Свой Колизей возводишь, грязь смахнув с колен.

И бьет челом фонтан в запретные чертоги.
И, белым мрамором, по лестнице завес
К тебе спускаются языческие боги,
Лаская счастьем завоеванных небес!