Эвелин шла впереди, прокладывая новую лыжню: старую засыпало, да и вела бы она к дому управляющего, где в подвалах гнездилась ячейка Сопротивления. Я ковыляла за лекаркой, сыпля проклятиями. Особенно доставалось лыжам, которые были мне беспощадно велики. Как на них передвигаться, да ещё без палок?! Пришлось отрезать пару веток от ближайшего кустарника. Это помогло не падать, но многочисленных остановок не отменило.
В очередной раз окликнув Эвелин, я присела на корточки перетянуть ремни. Лекарке только и осталось, что хмыкнуть и пойти помогать. Однако стоило ей нагнуться, как мы оказались носом в снегу.
- Не двигаться! Руки вытянуть!
Нас быстро обыскали. Поставили на ноги. Три фигуры: одежда, маски, лыжи, скорострелы - всё стандартное армейское, только белого цвета. Даже мечи у пояса в белых ножнах. Опять церковники?
- Имена, кровь, куда направляетесь? - скомандовал грубый голос.
Стараясь не паниковать, я подняла руки к затылку. Сжала кулак, напрягая мышцы на предплечье. Ближний ко мне человек замер. Скрытое Инквизиторское клеймо чувствительно кольнуло. Человек показал глазами на Эвелин. Я качнула головой.
Нас быстро отконвоировали в ближайший лесок разлапистых тиррелей. Их серая по зиме хвоя походила на воздушные тени и замечательно маскировала людей. На небольшой прогалине пара бойцов - или братьев? - в той же белой форме колупалась у костерка с бездымным бледно-фиолетовым огнём, ещё четверо беседовали, окружив раскладной стол. Эвелин сразу же усадили на чурбачок перед костром и сунули в руки горячий чай. Меня провели к столику.
- Доклад, - хмуро сказал магистр Паприк, показывая на план замка.
Магистр тоже был в белой форме стандартного покроя и без лычек. Из всех знаков различия - невнятный узор на воротнике, вышитый светло-желтыми нитками.
- По состоянию на третье число, частые штурмовые атаки с пространственной поддержкой. Защита стояла долго, но у них бур. Полог мы сами сняли, после физического прорыва во внешней стене, - начала я, показывая на схеме места самых частых атак, - там огромная трещина, противник её расшатал и по ней обрушил. Отступили сначала на второй ярус, затем к донжону. На момент ухода - пятеро погибших. Раненых семеро, но легко, все в строю.
Я замолкла, подыскивая формулировки. Голова гудела, соображалось тяжело. Что про уход сказать? Про Пламя вряд ли стоит знать кому-то, кроме магистра. Но ещё важнее не подставить Эвелин, ляпнув про Сопротивление. Хорошо, что успела на всякий случай придумать ей легенду, и, главное, обговорить.
- Состав группы? Отчет!
- Эм... Кроме меня - братья Доррик и Кевин. Они погибли. В подземелье наткнулись на... на тварей. Пещерных. На выходе встретила лекарку из деревни, она мхи на настои собирала. Помогла выбраться.
Все трое мигом испарились к костру, где как раз вскипел чайник.
Паприк щёлкнул ногтем по шарику Молчальника на краю стола и поймал взгляд. Я почти физически почувствовала давление в черепной коробке. Ни спрятаться, ни соврать.
- Объект?
- В безопасности... - и, помедлив, выговорила, буквально одними губами, - у меня.
Магистр нахмурился.
- Защита? Глубина?
- Сфера из меррила. Опечатанная. Третий подуровень. Халнер делал.
- Ясно, - процедил Паприк.
Меня слегка приподняло за шею, будто на виселице. Горячая волна окатила с головы до ног, с ног до головы. Личное подпространство задрожало.
Прошло так же неожиданно, как и началось. Я упала на колени, упираясь руками в землю и тяжело дыша. Сейчас меня вывернет, боги...
По волосам и шее прошлась ледяная ладонь.
- Ясно.
Я посмотрела наверх. С трудом выдохнула.
- Ладно, - Паприк вернулся к столу.
Отключил молчальник, махнул офицерам у костра. Бросил:
- Приводи себя в порядок и жди приказа.
Стряхивая снег с рук и колен, я отправилась к костру, села рядом с Эвелин. Та вяло смотрела на огонь, держа в руках кружку с остывшим чаем. Из ступора лекарку вывело только появление бойца-брата, который наскоро стал обрабатывать мои синяки. Эви, конечно, сунулась помогать.
Вскоре совещание у стола завершилось. Один из старших братьев - у него на воротнике тоже проглядывал узор - с сопровождением бодро двинул в сторону замка, остальные же, залив костер, направились в противоположную сторону, захватив с собой и нас.
Показался палаточный лагерь. Он до боли напоминал театральные "стоянки", только ткань шатров отражала больше света, и оттого почти сливалась с пейзажем. Нас провели к центру. Эвелин забрали в один из "рядовых" шатров под предлогом опроса, а меня втолкнули в центральный, самый большой.
Это оказалась походная церковь. Круглое, пропахшее благовониями помещение пять на пять шагов, без труда вместило конструкцию по типу мерранского алтаря: четыре невысоких ступени и круглая тумба. Впрочем, изготовлено и то, и другое, было не из камня, а из досок.
Вокруг "алтаря" стояли несколько рядовых инквизиторов, старшие братья, и магистр Паприк с постной миной.
- Сестра Кетания, твоя ноша тяжела для одной. Смиренно прошу тебя передать её нам. Надеюсь, процедуру объяснять не надо?
Голос елейный, вкрадчивый. Интересно, если откажусь, что со мной сделают?
Проследовала к алтарю. Небольшое копошение в подпространстве - и сфера вынута, висит над ладонью. Что дальше делать-то? Протянула "непосильную ношу" магистру. Паприк чуть прищурился, вглядываясь в гладкий металл. Затем тяжело вздохнул и полез себе за пазуху.
- Брат Халнер меня просто поражает... Кстати, сестра Кетания, я не успел вас поздравить с изменением статуса. Хотя это мы еще обсудим... в узком кругу. Но накладывать Старшую печать и при этом делать привязку сферы к вам - явный перебор...
Паприк достал тонкий серебристый стержень на цепочке, протянул мне.
- Извольте вскрыть самостоятельно и переселить Свет Его на наш алтарь. Оболочку... Считайте моим подарком. И, если так случится, что вы увидите брата Халнера до того, как я ему сделаю нехорошо, запихните ему эту оболочку по самые гланды.
Я кивнула и слегка ухмыльнулась - скорее от нервов, чем от смеха. Магистр сказал что-то ещё, но уже тихо и неразборчиво, и моментально замолк, стоило мне прикоснуться к сфере этой самой тонкой палочкой на цепочке.
Сфера раскрылась, подобно цветку. Пламя взметнулось вверх, озарив помещение белоснежным светом, выпустило разноцветные искры, словно радуясь свободе. Правда, наблюдала красоту только я: остальные присутствующие рухнули на одно колено и усиленно разглядывали пол, словно что-то потеряли. Я пожала плечами. Поднялась на "алтарь", в один шаг преодолев четыре ступеньки. Встала над тумбой, предусмотрительно обитой металлом, и начала перекладывать Пламя, аккуратно поддевая лепестки горстью, как это делал Халнер в замке.
Времени понадобилось немного. Несколько движений, и один из главных культовых объектов Империи Мерран оказался в полной власти Инквизиции. Сфера "от Халнера" опять лежала в подпространстве, только уже в верхнем слое.
Почтенная публика ожила. Паприк тут же выставил меня из "храма".
- Сестра, отдыхайте. Вы это заслужили, - сказал на прощание магистр, и махнул рукой сопровождавшим, что терлись снаружи.
Короткая прогулка, и я составила компанию Эвелин в одном из шатров. Внутри - пара коек, складная жаровня, дымящиеся котелки на невысоком столике. Снаружи - сопение караула.
- Что было? Что спрашивали? - тут же зашептала Эвелин.
Ага, что-то от самообладания у неё осталось. Кровь, что ли, сказывается?
- Про тебя прокатило, вроде. Думай, как с отцом объясняться.
- А он не... того?... - внезапно всхлипнула лекарка.
- Он - нет! - отрезала я как можно твёрже, - и у него теперь должок передо мной. Как родной говорю. А тебя о чем спрашивали?...
***
Стылая темнота давно нетопленного дома пахла сыростью и подкисшим тестом. Варди дремал, укрывшись снегом. Но, стоило заняться первым дровам, как дом начал оживать и пробуждаться. Лампы вели себя менее благовоспитанно: перед тем, как уехать Столицу вместе с приставом и косточкой из родового саркофага Хайдеков, я вынула из светильников большую часть мотыльков, чтобы не перемерзли. Теперь искать светильники пришлось при помощи Зрячего чутья и такой-то матери. Однако, когда отыскала и начала будить, увидела внутри большинства волокна и коконы. Что за мир, а! Нормально помереть не могут...
Пока я разжигала камин в гостиной и моталась на кухню делать чай, Эвелин дрожала в углу дивана, сжавшись в комок. Нас выпихнули из лагеря рано утром, даже не дав толком умыться. И завтраком не накормили - лагерь, мол, сворачивается. Пришедший за нами брат лишь отмахнулся и указал в долину, как на уже зачищенную, а значит, безопасную зону. Слава богам, нам было, куда идти.
- На, сразу согреешься, - сказала я, ставя поднос на низкий столик, - вон плед, укройся.
Эвелин молча помотала головой. Потом вдруг вытянулась вперёд, схватила со столика бутылку настойки, которую я хотела добавить в чай. Чпокнула пробка, булькнул глоток. Другой, третий...
Закашлявшись, Эви опустила бутылку и закрыла рот второй рукой. Продышалась. Подняла бутылку снова. Так, похоже, начинается... Немудрено: Эви за сегодня не проронила ни слова. Да и вчера разговор быстро сошел на нет.
- Вкусный пирожок. Сама пекла? - внезапно спросила Эвелин.
- Эээ... н-нет, Хелия... давно ещё. Я это... я разогрела только, - промямлила я, глядя на ополовиненную бутылку очень крепкой настойки, - взяла из морозилки. Ну что, согрелась?
- Потихоньку, - пожала плечами Эвелин и прибавила, - а Хелия молодец, хорошо готовит. Почти как мама....
Эви вздохнула и начала вертеть головой по сторонам.
- Сто лет тут уже не живу... знаешь, всё-таки дом детства и всё такое... оружие, я смотрю, почищено - это уж точно ты, да? А на каминной полке когда-то такой декоративный чайничек стоял хороший... разбился потом. А вон того кресла я боялась, не знаю уж, почему. Всё думала - вот сяду туда, засну, и не услышу, как черный человек за мной придёт... Страшилка такая. Сама выдумала, да... а вон под тем светильником как-то завелись жучки, целое гнездо! Кусали стены, дом очень злился. Да и людям неприятно. Приходилось снимать тапки и... убивать... знаешь, у них такие панцири хрупкие... хрустят громко... и ярко-желтый сок вместо крови... а по ночам они поют. Трели такие, высокие-высокие, красивые... а на самом деле жуки и вредители... кусаются. Больно кусаются. Поэтому тапком. Хрусть-хрусть...
Она замолчала и сделала ещё глоток.
Потом поставила бутылку на стол, натянула на голову плед, и разревелась.
Я посмотрела на трясущиеся серо-зелёные квадраты. Да нет, понятно. Лечила-лечила, спасала-спасала, а потом четыре метких выстрела... и всё. Финиш. Встала на одну доску с теми, кого до этого презирала. Потому что те, в кого верила, ничем не лучше: цели-то декларируют высокие, да только средства ровно те же. Теперь непонятно, как дальше. И стыдно, обидно, страшно...
Вот такая она, жизнь. Ничего не поделаешь.
Немного подумав, я тоже глотнула настойки, и тоже села на диван. Со всякими утешительными словами это не ко мне. Да и что тут сказать? Сама тихо схожу с ума. Всё так перемешалось за последнее время. Что сейчас с замком? С Халнером? Даже минимум информации не дали, монторпы болотные, когда из лагеря выставили. Типа всё нормально, да?
Эвелин начала успокаиваться, только когда промочила слезами весь плед. Всхлипы стали тише, потом прекратились совсем. Села прямо. Вперилась в камин.
- Надо бы дров подбросить. Холодно, - прогнусавила она.
- Пожалуй, - согласилась я, вставая, - да ты пересядь поближе, теплее будет. Вон, руки побледнели совсем.
- Вообще-то, у меня всегда так, - пожала плечами Эвелин, дотрагиваясь до своей шеи, - кровообращение такое... Кстати, я ж тебя так и не поздравила. Поздравляю.
- Эээ... с чем это?
- Ну как... ты же теперь официально моя мачеха!
- Официальной записи нигде нет. И в ближайшее время не будет, - отрезала я, и подошла к камину, подкинуть дров.
Затем обернулась:
- Ещё пирожков погреть? Чай?
- Давай. А почему не будет? Клеймо Хозяйки уже стоит. Моей маме, кстати, он не ставил, они только венчались...
- Ну а тут наоборот. Ладно, тебе пирожки с мясом или ягодами?
- Как угодно.
Эвелин переставила кресло поближе к камину, и уютно устроилась под кучерявым пледом, - хотя, можно и без них. Давай просто посидим, на огонь посмотрим.
- Огонь это хорошо, только чая всё равно уже нет. Ничего, я мигом.
- Ну давай...
В тусклом рыжем свете, надписи и рисунки на горшках и банках сливались, так что вместо успокоительной травы я поначалу заварила средство для промывания желудка. Запах соответствовал. Ругаясь, вылила пойло, и принялась заваривать нормальный чай.
Когда пирожки согрелись, а крутопузый чайник и две чашки заняли своё место на подносе, по дому прошла дрожь. В голове раздался леденящий душу нечеловеческий крик. Такое я слышала лишь однажды - когда этой зимой по чудовищной случайности придушила наследника графа Вайнер.
Нормального оружия на кухне нет. Нарны тоже нет - Халнер постарался. Схватив пару кухонных ножей, метнулась к гостиной. Через толстую мембрану двери отсвечивает камин, пляшут тени. Приоткрыла щель. Света мало, ничего не разобрать. Ладно. По ножу в руке. Толчком ноги распахиваю дверь и....
Эвелин!
Я в два прыжка подскочила к камину. Между ним и креслом скукожилась на боку Эви. Плед под ней быстро намокал темным. В нос ударил характерный острый запах.
Присесть на корточки, осмотреть. Один коротенький дротик торчит в плече, два - в боку, один - на внешней стороне бедра. Быстро прощупала пульс. Зашкаливает. Стреляли в спящую?! Да кто же...
- Ну привет, мразь.
Я резко подняла голову. В углу комнаты, в паре шагов от двери кабинета, стоял Дарн.
Отсветы пламени превратили бледное лицо и растрёпанные черные волосы в маску разъярённого монторпа. Изодранная одежда, скорее, даже обноски. На ногах, судя по всему - опорки из тряпок, чем-то подвязанные. В руках - скорострел. Судя по общим очертаниям - любимый скорострел Халнера, "живший" в специальном ящике в глубине кабинета - абы кто никогда бы не нашел. Но брат знал...
- Встать! Руки, чтоб видел!
Медленно поднялась.
- Сука! Суууука! - завыл Дарн, - ты хоть понимаешь, что ты сделала?! Бросила! Сбежала! Убила! Ты знаешь, что... что там... что они... Ты даже не представишь! Никогда!
Перед глазами промелькнул подвал под храмом, потайная дверь, кучка сопротивленцев на улице неподалёку от выхода. Летящее в меня оружие, падение Дарна. Его вопли о помощи, протянутая рука. Могла ли я его вытянуть? Если бы подставилась - может быть. А жить я очень хотела. И сейчас хочу.
- Дарн... Дарн, не стоит... ты же выжил? Ты теперь дома... всё хор...
- Хорошо?! Вот это - хорошо?!
Он перехватил скорострел одной рукой, а второй задрал остатки рубашки. В отсветах камина я разглядела тёмные буквы и символы. Саму надпись не разобрать, слишком много кровавых подтеков. Но вырезали ее явно не за один раз. Или выжигали...
- Ну как? Нравится? - рубашка рухнула вниз, - А у вас, значит, всё хорошо? Рада меня видеть, а? Ну давай, что же ты! Радуйся!
В этот момент Эвелин застонала, начала дрожать. Я посмотрела вниз, сделала судорожное движение.
- Куда! А ну стой! Подругу поставила, а теперь жалеешь?! - мимо виска просвистел дротик, высек искры из каминной полки, - быстро восторгайся, сказал, ******!
Он сделал пару выстрелов в пол у моих ног.
- Ну же! - Дарн передернул затвор, - ща плясать у меня будешь, *****!
- Хватит, Дарн!- в гостиную медленно зашел Халнер.
Осунувшийся, рука на перевязи, но живой.
- Дарн. Опусти скорострел. Опусти, слышишь? И иди сюда. Медленно.
- Нет! Даже не пытайся! Ты с ней заодно! Сдохни, монторп!
Дарн рывком обернулся и бешено, визгливо засмеялся. Скорострел застрекотал. Халнер, стоявший на полпути между дверью и камином, дернулся. Начал оседать в сторону.
- А теперь ты, твааарь! - Дарн повернул скорострел в мою сторону, но я уже присела за кресло.
Очередь болтов прошлась по спинке кресла, потом наискось по стене над головой, и ушла в потолок. Дом обиженно затрясся в такт "укусам". Щелчок перезарядки. Выгадав момент, быстро выскочила из-за укрытия и метнула нож. Также быстро села обратно. Звук падающего тела. Тишина.
Я выглянула из укрытия. Дарн лежал, неловко завалившись на бок. Из глаза - рукоять кухонного ножа. Скорострел валяется рядом. Поднялась повыше, увидела Халнера. Тот стоял на четвереньках, уткнувшись лбом в ковёр, будто молился. Я подскочила к нему. Потрясла за плечи.
- Хал! Хал!
Он завалился на бок. Дыхание слабое и частое. Рана на груди, в ней свистит и хлюпает. Ещё одна - на животе, где расплывается тёмное, почти чёрное пятно. Кое-как приподняла, облокотила на кушетку.
Пульс затихал.
Мысли исчезли, мир встал. В моих пальцах появилась сфера-хранилище. Быстрее! Вскрывайся, зараза!...
Вот и он, белоснежный лепесток. Частица сокровища сокровищ, осколок святыни, уворованный, когда я перекладывала его собратьев в новую темницу. Думала: уйду домой, пригодится. Вот и пригодился. Правда, дом оказался несколько ближе...
А я работала. Белый свет - основа основ. Универсальный, корневой цвет. Его только правильно применить. Вот и сосуды подлатались. Слиплись ткани, начала стягиваться кожа. Расправилось лёгкое, потеплела печень, усилился пульс. Халнер закрыл глаза, глубоко вдохнул и... резко оттолкнул меня. Попытался встать, чуть не упал. Пополз впёрёд на четвереньках.
- Эвелин!
Миновав тело Дарна, как бревно, Хал откинул плед, вернее, пропитанную кровью тряпицу, в которую тот превратился.
- Кет! Пламя! Пламя, пламя, быстро!
- Но... но это всё... больше... больше нет...
Он обернулся - я уже приползла следом - и схватил меня. Вырвал сферу меррила, которую я всё еще держала в руках. Затряс, выскреб несколько искр, бросил их в раны дочери. Повреждения начали затягиваться.
Эвелин застонала и приоткрыла глаза.
- Папа... - произнесла она чистым голосом, без малейшего хрипа, - папочка...
Схватила Халнера за рукав. Вздрогнула пару раз. Уставилась в потолок.