Аннотация: Русский нигилизм в поэзии Серебряного века
Наступает 20 столетие. На смену Золотому веку русской литературы приходит Серебряный. Это апогей литературы русского нигилизма. Её основными темами становятся декаданс и предчувствие всеобщего уничтожения.
Если в русской классике второй половины 19 столетия существовали, по большому счету, два течения: реалисты, наглядно демонстрировавшие ничтожность окружающей жизни, и сторонники "искусства для искусства", пытавшиеся ухватить и запечатлеть пустоту в её чистом виде, то литература и, особенно, поэзия Серебряного века изобилует разнообразием школ. Все они представляют собой различные пути к одному храму - храму Ничто.
1) СИМВОЛИСТЫ
Их поэзия является, преимущественно, выражением пессимизма и отчаяния. Взять, к примеру, знаменитое стихотворение АЛЕКСАНДРА БЛОКА с его классической картиной безысходности ("Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Бессмысленный и тусклый свет..."). Пустоту символисты стремятся отразить через загадочность, недосказанность и, собственно, через символы. В то же время, Блок нередко говорит о ней прямо:
Есть немота - то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.
Вот ещё:
Я здесь в конце, исполненный прозренья.
Я перешёл граничную черту.
Я только жду условного виденья,
Чтоб отлететь в иную пустоту.
ФЁДОР СОЛЛОГУБ. Этот поэт-символист более известен, как автор романа "Мелкий бес", в котором показал душу психа Передонова на фоне целого городка ничтожных людишек, а также персонифицировал Ничто в образе Недотыкомки. В стихотворениях Соллогуб, подобно своему alter ego Передонову, постоянно выражает ужас и беспомощность перед мощью Ничто:
... Не поможет, знаю, никто,
Да и чем и как же помочь?
Предо мной темнеет ничто,
Ужасает мрачная ночь.
ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ. Ещё один символист, прямо провозгласивший себя прожженным нигилистом и ниспровергателем банальных псевдоценностей. Его стихотворение так и называется:
НИЧТО
Я не из тех, которым любы
Одни лишь глазки, щечки, губы,
И не из тех я, чья мечта -
Одной души лишь красота...
В речах про высшее начало
Одно лишь "не" порой звучало;
Вот так и я скажу в ответ
На все, что любо прочим: "Нет".
А что же Бальмонт, КОНСТАНТИН БАЛЬМОНТ? А - ничто! Но не просто ничто, а гимн Ничто, "ВЕЛИКОЕ НИЧТО"!
К старинным манускриптам в поздний час
Почувствовав обычное призванье,
Я рылся между свитков - и как раз
Чванг-Санга прочитал повествованье.
Там смутный кто-то,- я не знаю кто,-
Ронял слова печали и забвенья:
"Бесчувственно Великое Ничто,
В нем я и ты - мелькаем на мгновенье.
Проходит ночь - и в роще дышит свет,
Две птички, тесно сжавшись, спали рядом,
Но с блеском дня той дружбы больше нет,
И каждая летит к своим усладам.
За тьмою - жизнь, за холодом - апрель,
И снова темный холод ожиданья.
Я разобью певучую свирель.
Иду на Запад, умерли мечтанья.
Бесчувственно Великое Ничто,
Земля и небо - свод немого храма.
Я тихо сплю,- я тот же и никто,
Моя душа - воздушность фимиама".
2) АКМЕИСТЫ
Они формально как бы противостоят символистам, и выступают за предметность тематики и образов, за которыми, однако, скрывается все тот же старый добрый нигилизм. Возьмем, к примеру, творчество самого известного акмеиста, НИКОЛАЯ ГУМИЛЁВА и, пожалуй, наиболее мистическое и пронзительное его стихотворение - "Заблудившийся трамвай". Как заметил кто-то из критиков, этот трамвай "внеположен пространству и времени", и, следовательно, он движется в пустоте, поглощая по ходу и живых и мёртвых.
Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
В целом, в творчестве Гумилева пустота абсолютна, её вечность контрастирует с бренностью иллюзорного мира:
И жарким сердцем веря чуду,
Поняв воздушный небосклон
В каких пределах я ни буду,
На все наброшу я свой сон.
Всегда живой, всегда могучий,
Влюбленный в чары красоты.
И вспыхнет радуга созвучий
Над царством вечной пустоты.
Гумилев, безусловно, одинок среди акмеистов. Они, по сравнению с ним, часто претенциозны и ничтожны. Взять хотя бы непомерно раздутую, в прямом и переносном смыслах, вдову Гумилёва АННУ АХМАТОВУ. На её глазах канула в небытие целая эпоха. И что же Ахматова? Вместо того, чтобы восславить небытие, сочинить ему вдохновенный гимн, она смехотворно пытается противопоставить небытию какую-то мифическую силу искусства. Результат предсказуем: где небытие и где Ахматова?
То же самое можно сказать и про Осипа нашего, МАНДЕЛЬШТАМА. Вначале этот поэт справедливо провозглашает пустоту фундаментальной онтологической категорией: "...Для меня в бублике ценна дырка. А как же с бубличным тестом? Бублик можно слопать, а дырка останется. Настоящий труд - это брюссельское кружево. В нем главное то, на чем держится узор: воздух, проколы, прогулы".
Неплохо написаны следующие строки Мандельштама:
Я вижу месяц бездыханный
И небо мертвенней холста;
Твой мир, болезненный и странный,
Я принимаю, пустота!
Но потом Мандельштам впал в ересь, заявив следующее: " Пустота и зияние - великолепный товар". А в конце жизни он уже совсем неуважительно высказывается о небытии: "чад небытия". Поскольку небытию нет до нас никакого дела, оно никак на этот эпитет не отреагировало. Но вот другие не потерпели и отправили кощунника вначале в лагерь, а потом и туда. В чад небытия.
3) ФУТУРИСТЫ
Это авангард нигилистической идеологии в русской литературе. По сути - наиболее последовательные нигилисты. Призывают к разрушению культурных стереотипов. Предлагают заменить людей машинами, которые уничтожат всю живую природу. А поскольку без людей машины заржавеют и рассыплются в труху, на Земле наступит царство Абсолютного Ничто!
МАЯКОВСКИЙ. Незаслуженно недооцененный в наши дни футурист и воинствующий нигилист. В юности эпатирует обывателей своей желтой кофтой, как бы намекая на буддизм и пустоту (шунью). Не случайно ведь писали о нем критики: "Пустота, сгущенная до размеров души, до плотности личности - вот Маяковский". (Впрочем, это относится ко всем людям). Характерно известное мистическое прозрение Маяковского о пустоте, из его стихотворения на смерть Есенина: "Вы ушли, как говорится, в мир в иной. Пустота... Летите, в звезды врезываясь..." После прихода к власти большевиков Маяковский становится пропагандистом их идей, поскольку надеется, что комиссары оперативно отправят Россию, а то и весь мир, в вожделенную пустоту. Убедившись, что этого не происходит, поэт жестоко разочаровался и отправился туда, вслед за Есениным, сам.
ВЕЛИМИР ХЛЕБНИКОВ. Он явно не от мира сего и, следовательно, уже при жизни пребывал в пустоте. Поэтому его стихи представляют собой невообразимый бред. Безусловно, он созерцал пустоту, но членораздельно поведать о ней не смог. Да это, наверно, и невозможно.
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН. Мистический поэт, прозревший всеобщность пустоты. Молодчик! В своем гениальном стихотворении "В опустошенье" опустошил всё дотла! Воистину: нет ничего, кроме пустоты, и Игорь Северянин пророк её:
Я подхожу к окну: в опустошенье
Деревья, море, небо и поля.
Опустошённым кажется движенье
И проплывающего корабля.
Всё пустота. Такое положенье
Дано тебе, осенняя земля.
Я подхожу к душе своей, - и тоже
Там пусто всё: желанья и мечты!
Как это всё на юность не похоже,
И сам себя признать боишься ты!
Смыкаются уста и брови строже
В предчувствии смертельной пустоты.
4) ИМАЖИНИСТЫ
показывают пустоту через метафору (образ, основанный на употреблении слов в переносном значении), с помощью которой эпатируют читающую публику. Они убеждены в том, что раз ничего нет, то все позволено. Например, пьянствовать и хулиганить.
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН. Этот поистине великий поэт прекрасно видел, что прежний деревенский быт уходит в небытие. И поспешил за ним (или ему помогли поспешить), оставив нам гениальные строки:
Слушай, поганое сердце,
Сердце собачье мое.
Я на тебя, как на вора,
Спрятал в руках лезвие.
Рано ли, поздно всажу я
В ребра холодную сталь.
Нет, не могу я стремиться
В вечную сгнившую даль.
Пусть поглупее болтают,
Что их загрызла мечта;
Если и есть что на свете -
Это одна пустота.
5) ДРУГИЕ ПОЭТЫ
МАРИНА ЦВЕТАЕВА. Справедливо заметила, что женская "красота - это пустота". "За царем - цари, за нищим - нищие, за мной - пустота...". Когда стала стареть, внезапно заявила, что "небытие это условность". В итоге решила проверить это на собственном опыте.
БОРИС ПАСТЕРНАК. В годы застоя еврейский автор и исполнитель одесских частушек Костя Беляев сложил о нем такую вот эпитафию:
Пастернак и сельдерей -
Что ни овощ, то еврей.
В юности Пастернак примыкает к футуристам и, тем не менее, о небытии он пишет до обидного мало:
Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем...
Однако, в глубинах души Пастернак постоянно её, пустоту, лелеет. Возможно, как испанский гуманист Мигель де Унамуно, он убежден в том, что ничто познаётся безмолвием. Тайная жизнь души поэта не остаётся незамеченной бдительными советскими гражданами. Так, ленинградский пенсионер В. Симонов так прокомментировал присуждение Пастернаку Нобелевской премии: "- Как смеет Пастернак обливать грязью все, что завоевано кровью и трудом миллионов людей?! Как смеет эта озлобленная шавка лаять на святое святых советского народа?! Он даже не господин Пастернак, а просто так... пустота и мрак". И эти слова простого труженика дорогого стоят.
6) НИЧЕВОКИ
Эта литературная группа возникла в 1920-м году и, несомненно, представляет собой вершину не только поэзии Серебряного века, но и всей русской литературы вообще. Ничевоками были С. Садиков, Рюрик Рок, Аэций Сранов, Мовсес Агабабов и другие. Известно, что на поэтическом вечере в Политехническом музее ничевоки резонно советуют Маяковскому сделаться чистильщиком обуви. А в своем знаменитом манифесте они заявляют следующее: "Итак, истоки всего - из Ничего. Отсюда: в поэзии Ничего Нет; только - Ничевоки. Жизнь идет к осуществлению наших лозунгов: Ничего не пишите! Ничего не читайте! Ничего не говорите! Ничего не печатайте!"
Конгениально! Поистине, лучше ничевоков ничего не скажешь!
![[]](/img/f/filatow_w_w/looop/tram.jpg)