Лена

Энергия рождается из противоположностей. Должно быть, этот рассказ

должен заряжать...

Был холодный ноябрьский вечер. Одинокий ветер, обезумевший от безысходного ожидания снега, рвал и метал, разбрасывая пронзительные капли холода. Мы уютно пили чай, когда в дверь позвонил он. Я плохо знала его, только помнила, что он иногда приезжал к нам на праздники. Николаю (так его звали) было тогда около тридцати, волосы были коротко острижены, взгляд был пронзительным и немного уставшим.

Родители ушли, а я решила выпить еще чашечку. Я взяла заварной чайник и начала наливать из него эту ароматную терпкую жидкость. И тут вошел он. Он просто взял себе чашку и сел напротив. Тоже налил себе и спросил: "Как дела?" На этот вопрос у меня всегда был готов ответ: "отлично". Я не любила показывать людям, что мне плохо, поскольку тогда они тоже расстраиваются и это становится совсем ужасно. Он улыбнулся. Воцарилось молчание, только пар шел от чая, да нахохлившаяся кошка, сидящая рядом со мной на диване, изредка подергивала ушами. Вообще, я была довольно болтливой девушкой, поэтому я быстро прервала эту паузу вопросом о том, на долго ли он к нам приехал. Он ответил, что нет, что у него дела, и он очень торопится. Видимо, это побудило его продолжить разговор, и он спросил: "У тебя много друзей, подруг?" Он казался совершенно чужим, незнакомым. И в то же время он сидел тут, напротив, интересовался мною… К своему удивлению, я почувствовала, что могу быть с ним действительно искренней. Я ответила, что да, но по-настоящему - ни одной. Нет ни одного человека, которому я полностью доверяла бы. Это его не удивило. Он продолжил: "А тебе нравится такая жизнь, которую ты живешь?" Конечно, мне такая жизнь казалась несколько скучной и бессмысленной, в ней было слишком мало свободы и счастья. Это я и сказала. Он ответил, что разделяет это мое чувство. Помолчав, он спросил, собираюсь ли я что-либо с этим делать. Я сказала, что еще слишком рано об этом думать - вот когда поступлю в институт, закончу его... В ответ он промолчал. Я опять взяла инициативу в свои руки и начала рассказывать о всяких мелочах, которые случались со мной за последнее время - что у меня есть знакомый индиец по имени Модем, что в классе появился любимчик и это меня очень возмущает, причем его жалеют даже учителя, что подруга сказала, что она весит больше нас всех, а сколько - постеснялась сказать. Он молча пил чай, думая о чем-то своем. Когда я умолкла, он спросил: "А тебе не кажется, что тогда будет слишком поздно?". Я не сразу сообразила, о чем он. "Не знаю, а что можно сделать сейчас?" - сказала я. Немного помолчав, я рассказала ему, что 3 года назад думала о самоубийстве. Люди тогда наивно пытались меня утешить, отговорить... Странно, но все, что они мне говорили, я уже знала. И от этого не было легче. Но потом все это как-то рассосалось. Конечно, иногда бывает плохо. Часто в большой веселой компании мне становится одиноко. Часто то, чем люди занимаются, мне кажется противным и глупым. Но я не подаю вида - есть много развлечений, мелких удовольствий, которые скрашивают жизнь. Главное - быть веселой. Тогда все будет нормально.

На этом разговор был окончен и я пошла спать. Закрывшись теплым одеялом, я лежала в холодной темноте, а в голову лезли отрывки воспоминаний. В школе за мной часто ухаживали. Иногда это казалось даже противным - ведь всем им нужно только одно, все они воспринимали меня как кусок мяса, очень красивый, очень приятный, но кусок мяса. Это было противно, но потом появился он. Я давно еще мечтала о двух вещах - о свободе и о любви. Я хотела, чтобы меня любили. По-настоящему, чтобы я была для кого-то важнее всего на свете. Да, со временем я немного разочаровалась в этих мечтах. Я поняла, что абсолютная свобода и абсолютное счастье недостижимы. Я поняла, что я буду любить своих детей больше, чем своего мужа, потому что так происходит со всеми... Поэтому я никогда никому не говорила о своих мечтах.

Сначала я воспринимала его тоже как еще одного ухажера. Ему тоже нужно было от меня только одно. Однако он был настойчивее других. Он знал, что нужно говорить девушке, как нужно с нею обращаться. Он превосходно играл на гитаре, сочинял стихи и был красив собою. Сильный, уверенный в себе, с ним я чувствовала себя защищенной. Было так приятно гулять с ним ночью при луне. Раньше я никогда этого не делала, хотя мне так хотелось! Сначала мне казались противными его комплименты, но потом я привыкла, и мне стало нравиться, когда моей внешностью восхищаются. В конце концов, я полюбила его. Мне было приятно быть рядом с ним, я испытывала непередаваемое наслаждение, когда он ко мне прикасался.

Вдруг тьма расступилась, и передо мной оказался Николай. Он присел на край дивана и начал рассказывать. Он сказал, что приехал исключительно ради меня. Что не случайно мне жизнь кажется такой скучной и бессмысленной. На Земле происходит ужасный процесс обезличивания, превращения людей в покорных скотов без желаний и собственных мыслей. Конечно, это происходит не просто так, и за этим стоят совершенно определенные люди. Они хотят поработить Землю, построить здесь цивилизацию, основанную на подавлении личности, в которой люди были бы только колесиками в машине общества, направляемыми либо стремлением продвинуться вверх по служебной лестнице, чтобы отыграться на подчиненных, либо ради славы. Затем они присоединят Землю к их империи как 8-ю планету. Для достижения своей цели они активно используют гипноз, электромагнитные внушения и общественное подавление. Они уже контролируют большинство правительств и финансовых структур. Однако, как он сказал, это только вершина айсберга. Конечно, есть и другое.

Естественно, я не поверила. Неужели все эти учители, все эти умные дяди из телевизора и родители настолько глупы, чтобы не знать такую страшную вещь? И почему я должна верить непонятно кому, а не признанным и уважаемым в обществе людям? Да, конечно, если принять то, что он сказал, то ответ очевиден - потому, что все они контролируются или обмануты этими странными личностями. Но если не принять... Он продолжал говорить. Он утверждал, что я являюсь в некотором смысле неуязвимой для этих способов управления людьми, и поэтому я должна помочь спасти Землю. Он сказал, что уже давно почувствовал это и теперь приехал для того, чтобы рассказать мне все и предложить сделать выбор. Отдать Землю в руки негодяев и превратить ее в мир роботов или, возможно даже рискуя жизнью, попробовать ее спасти. Дело в том, что сделать это прямо здесь в этом обществе практически невозможно. В этом обществе слишком много подавления и обязанностей, чтобы подняться. Сначала школа. Потом будет институт, потом работа. Все это отнимает слишком много времени и внимания, чтобы заниматься всерьез еще чем-то. Общество держит, не давая сделать что-либо, кроме того, что запрограммировано сверху. Поэтому, как он сказал, мне нужно будет уехать с ним туда, где располагается их база, достичь там состояния свободы от методов порабощения этого общества, восстановить свои способности, которые мне понадобятся, и затем я смогу изменять это общество, вернувшись в него, или прямо с их базы.

Наконец я пришла в себя от начального шока и спросила: "А что не так с нами? Что происходит такого плохого с людьми?" Он опустил голову и сказал, глядя на пол: "А как ты представляешь себе это все должно быть? Каким должно быть общество, жизнь, чтобы они действительно приносили радость и счастье?" Я сказала, что даже не могу представить. Вообще, у меня бывали сны, в которых все казалось таким классным, и жизнь была такой счастливой. Но я сейчас совершенно не помнила ни одного из них. Тогда он начал рассказывать, как он это все себе представляет. Во-первых, он сказал, что восприятие должно быть очень чистым и ярким. Мир должен быть наполнен волшебными красками детства, сияющими, дарующими энтузиазм. Во-вторых, все должно казаться волшебным, или, по крайней мере, создавать специфические, очень красивые ассоциации, настроения. Т.е. материя должна быть наполнена красотой, как искусственная елка опрыскивается аэрозолью с запахом настоящей. Кроме того, мы должны для этого быть способными управлять своей жизнью, делать то, что мы сами хотим, а не то, что нас заставляет делать общество или что-то еще. Т.е. свобода. И, в-третьих, он ухмыльнулся, любой человек может обладать магическими способностями! И именно этому нужно обучать в школе, поскольку без этого человек слишком ничтожен и смертен, подобен животному. Потому что без этого человек живет в двумерной плоскости, в клетке, прутьями которой являются ограничения физического тела. Человек рожден летать. Ему мало трех квадратных метров земли, ему нужна вся вселенная! Человек может создавать вселенные, глупо умирать от упавшего на голову кирпича! И что касается общества. Тут его голос понизился, став мягким. Во-первых, нет ничего неприличного в любви. Но любовь - это не секс. Если формулировать это строго, то любовь - это то расстояние, на котором ты хочешь находиться от чего-либо. Чем больше ты любишь, тем меньше это расстояние. Нет ничего зазорного в том, что ты любишь предмет, животное или человека. И общество должно быть построено на этом принципе. И кроме того, не должно быть такого равнодушия. Люди должны интересоваться друг другом. Никто не должен быть обойден вниманием. Хотя, конечно, это нельзя сделать насильно и это должно само получиться, если люди в полной мере восстановят свою способность интересоваться.

На этот раз я поняла, о чем он говорит. Конечно, хочется чего-то такого. Но то, что он призывает сделать – это революция. Эта мысль вызвала у меня неодобрительную улыбку. Словно угадав эту мысль, он сказал: "Нет, это не революция. Это эволюция. Насильственными методами этой цели не достичь. Многие пытались. И ни у кого не вышло. Насилие порождает насилие. Им невозможно создать что-либо иное. Но развивая людей духовно, мы повышаем их уровень способностей и этики. К счастью, в глубине души, каждый хочет этого". Это показалось мне убедительным, но мне по-прежнему не очень-то верилось. Я решила порасспрашивать его о том, что же он хочет мне предложить. Он сказал, что есть на Земле группа людей, которые тем или иным образом обнаружили то, о чем он говорил, и решили посвятить свою жизнь помощи людям и преобразованию жизни, приближению ее к этому идеалу. Фактически, они поставили себе цель построить цивилизацию принципиально нового типа, основанную не на насилии, а на человеческой любви и взаимопонимании, настоящем, а не искусственном. Она должна предоставлять каждому свободу и возможность получать удовольствие. Они пытаются достичь они этого путем самосовершенствования. Они противопоставляют подавляющей их механистической цивилизации свои сверхъестественные способности, которые они у себя развили. Они изучают и улучшают различные знания о человеке, которые были известны до них. Причем, они поддерживают контакт с галактической организацией, которая тоже стремится обеспечить свободу и процветание всех цивилизаций. Под конец Николай рассказал, о том, что он лично достиг. Он научился телепатически общаться со своими друзьями, чувствовать намерения людей, видеть без использования глаз, а также немного перемещать предметы мыслью.

Было уже 3 часа ночи, а завтра мне нужно было идти в школу. Я собиралась уже сказать ему это, но он сам закончил разговор: "Я даю тебе год на раздумья. Ты очень нам нужна. Ты незаменима. Через год в это же время я буду ждать тебя у подъезда. Давай, звезды ждут! Пока". И ушел. А я тут же погрузилась в крепкий сон.

Год пролетел как одна минута. Изредка я думала о том, что он говорил. Это казалось таким нереальным. Жизнь, пусть она была скучной и бессмысленной, сейчас казалась такой теплой и уютной по сравнению с холодными и опасными местами, о которых говорил Николай. Однако одна мысль, что за этими теплыми серыми стенками есть холодная черная вечность, которая ждет меня, делала этот уютный мирок игрушечным и полупрозрачным. Она делала меня взрослее. Это замечали даже в классе. Я успешно окончила школу и поступила в юридический институт. Да, это было очень трудно, но тогда это казалось всего лишь покупкой новой куклы. Потом настало лето. Ребята поехали кто куда, а я к их огромному удивлению осталась в Москве. Парень мой, Сережа, колебался, колебался, да тоже уехал. Я не хотела никуда уезжать отсюда. Я так хотела под конец насладиться этим мирным спокойствием. Дети любят играть в войну. Но когда они встречают ее на самом деле, они взрослеют. И понимают цену спокойствия. Я гуляла вокруг дома, ходила в полном одиночестве по маленькому кусочку леса около дома, сидела у окна... В компании друзей я была необычно молчалива. Все удивлялись, пытались сделать мне что-нибудь приятное, помочь, а я просто наслаждалась напоследок этой их шумной атмосферой. Но настал октябрь.

Я встречалась со своим парнем, но ничего ему не говорила. Наши отношения становились все ближе, мне даже казалось, что если будет все идти так, то года через два у нас появятся дети. Но я знала, что этого не будет. Что скоро все это закончится. В институте у меня появилась масса друзей и подруг, еще больше ухажеров. Контрольные, коллоквиумы, зачеты... Я смотрела на все это как из окна. И наконец настал тот день. После обеда я легла спать и поставила будильник на 2 часа ночи. Сначала я никак не могла заснуть, приходили родители, спрашивали, что со мной, здорова ли я, машины за окном шуршали и пищали. Потом навалился глухой и неспокойный сон. Внезапно я услышала странный протяжный звук, приносящий странное ощущение тревоги. Звук все больше проникал в сознание, и вот я уже приоткрыла глаза. Звук шел от стола. А, это будильник! За окном светало, занавески немного колыхались, и из-за них шел холод. Я посмотрела на часы - 6:30. Вдруг сердце сжалось - я проспала! Но тут же разум возразил - как будильник мог звонить дважды? Это просто тебе приснилось! Гигантское облегчение. Я посмотрела на стол - да, я учусь в школе, а не в институте.

Я встала, заправила кровать. Готовя себе завтрак, я думала о том, что было вчера вечером. Может, это тоже приснилось? Я так и не смогла окончательно понять это.  Зашла в комнату, где был Николай. Он спал. Будить его было бы неприлично. Да и вообще, я не очень представляла себе, как это я его спрошу про это. Я вернулась на кухню и доела завтрак. Было уже пора в школу. Я не могла слишком долго думать о чем-либо, поэтому вечерний разговор быстро вылетел у меня из головы, и я полностью вернулась в этот мир будничных проблем и мелких радостей.

Прошло три дня. Я ложилась спать, когда вдруг мои мысли вновь вернулись к тому разговору. Я не особенно хотела об этом думать, но этот случай сам появился в моей голове и начал прокручиваться передо мной как кино. Когда он закончился, я вновь начала размышлять. А ведь независимо от того, было это, или нет, те идеи, которые он тогда говорил... Есть что-то в них. Хотя они кажутся слишком решительными. Они меня пугают. С этой мыслью я заснула.

Проснулась я в ужасном настроении. Не было ни малейшего желания идти в школу. Серый и холодный пейзаж за окном внушал отвращение к одной мысли выходить из дома. Однако, я не смогла преодолеть какой-то внутренний голос, который говорил, что нужно собираться и идти в школу. По дороге я все думала, чего же мне с этим делать. Два приятеля подошли было, но, увидев мое лицо, решили не начинать разговора. А я все думала. Вот закончу я школу. Поступлю в институт. Будет семья, дети. Потом работа. Вроде бы все нормально, да что-то тут не так. Думая об этом, я пришла в школу, уселась за парту, и занятия начались. Я совершенно не слушала того, что там бормотал учитель, и когда он вызвал меня к доске, я сказала что-то, что привело его в бешенство. Он на меня накричал, поставил два и посадил. В нормальном состоянии я наверное бы очень расстроилась. Но сейчас я глядела на это как в тумане. Потом все начали утешать меня, приставать с расспросами, почему я такая сегодня. Это только ухудшало мое настроение. Наконец это мучение закончилось, и я пошла домой. Там я поела, села за стол и поняла, что мне нужно делать домашнее задание и готовиться к вступительным экзаменам. Желания это делать не было ни малейшего, и я просидела час тупо пялясь на стену перед собой. И тут зазвонил телефон. Это был Сережа, мой парень. Не знаю как, но ему удалось довольно быстро поднять мне настроение. После этого я спокойно села за уроки и довольно быстро их сделала.

Следующий случай произошел через месяц. Это был опять сон - всего лишь сон. Я стояла на мосту с какими-то людьми. Мы ничего особенного не делали, но выглядело это так сказочно, так красиво! Яркие, захлестывающие солнцем и ясностью краски неба и воды... Они были там, они были тут, они были везде, и я могла впускать их в себя, чтобы они освежили меня, напоили своей чистотой, а не только могла наблюдать со стороны. Я была счастлива и знала, что люди вокруг тоже счастливы. Всего лишь только сон...

Потом у меня весь день было прекрасное настроение, и я не обращала никакого внимания ни на что, летала и пела как птичка. Но я не вспоминала того, что было в этом сне! У меня просто было хорошее настроение и мне этого было достаточно, я не хотела той бесконечной чистоты и безмолвного счастья, которое было во сне. Я даже не задумывалась об этом. Вообще, я была таким человеком, что задумывалась о жизни только если мне было очень плохо.

Сейчас кажется странным то, как я тогда жила. Жизнь меня вела куда хотела, а я гордо шла, думая, что живу так, как сама хочу. Время, все ускоряясь, играло свой изъезженный мотив, а я боялась того, что будет дальше, и хотела этого. Я не хотела жить как все, но жила так, думая, что в этом спасение.

Я провалила вступительный экзамен, было много слез и обещаний себе, что никогда не буду такой легкомысленной. Потом, я все-таки поступила куда хотела и удовлетворенная поехала отдыхать на море. Там я загорела, развлеклась романом с местной достопримечательностью и просто хорошо отдохнула. Приехав в Москву, я сразу погрузилась в занятия. Я нахватала себе докладов, рефератов и сидела в библиотеке не вылезая. Тогда мне казалось это интересным. Такое захватывающее соревнование, такие интересные по сравнению со школой вещи... Но вдруг я заболела. Простудилась. Это был конец октября. Я стояла у окна, смотря на ранний снег, выпавший на улице и, грустя по тому, что последний раз была там еще осенью. Белая земля блестела в лучах солнца, маня и не подпуская. Так хотелось пробежаться по ней, вдохнуть чистый морозный воздух... Хотелось летать, поскольку пробежаться было уже мало, хотелось летать в этом сияющем морозным солнцем просторе, почувствовать под собой воздух, упругий и сильный, опереться на него, почувствовать высоту. И небо... Настроение упало, опять появилось ощущение тщетности и бренности всего, что я делаю, желание вырваться из замкнутого круга, именуемого жизнью.

И тут я опять вспомнила про Николая. Близился тот день, когда я обещала сказать ему "да" или "нет". Я толком сама не знала, чего об этом думать. Если честно, то я даже и не помнила особенно-то, чего он тогда говорил. Что-то о счастье... и галактической организации... Не знаю, от всего того осталось только одно чувство чего-то возвышенного и красивого, настолько, что даже немного боязно. Потом я выздоровела, и настроение поднялось. Появился энтузиазм и желание вернуться в институт, поговорить с друзьями, писать дальше рефераты. Получать пятерки и готовиться к зачетам. Так прошли две недели, и настал тот самый день. Обнаружила я это случайно - сидела за столом, под теплой желтой лампой, вся в значках и буковках, как вдруг заметила на календаре пометку. Я быстро выгнала из головы эту мысль, но интеграл никак не считался, и мысль вернулась опять. А вдруг, это был не сон? Вдруг он будет ждать, мерзнуть? Нет, я должна выйти и объяснить ему все, пригласить домой. Тут интеграл внезапно разрешился, и я спокойно забыла об этой мысли на час, пока не столкнулась со следующей трудностью. На этот раз я начала думать, что же я буду делать. Теоретически это конечно очень просто, но когда я подумала, как я буду выходить из квартиры в 3 часа ночи, непонятно как объяснив это родителям и стоять в полном одиночестве на глазах у проходящих мимо пьяниц, мне стало не по себе. Я силой заставила себя думать об объеме криволинейного конуса. Но скоро я поймала себя на том, что опять думаю о Николае. Что же делать? Нужно было принять какое-то решение. Я встала и подошла к окну. Оставалось уже не так много времени. Щекотные иголочки пронзили руки и ноги, а в животе появилась неуверенность. Что же делать? Так я провела 2 часа. Сначала я думала, что если он будет подходить к дому, я его увижу и спущусь. Потом появилась мысль, что он может либо уже стоять, либо пройти и встать там, где я не увижу. Самое странное, что на все эти переживания накладывалось какое-то праздничное чувство, как будто ждать осталось совсем немного и сейчас произойдет что-то очень важное, что разрешит все за меня. Я пошла в прихожую. Родители уже спали. Стараясь не шуметь, я, не включая свет, накинула на себя пальто, натянула сапоги и вышла.

Это было ужасно глупо, и я не переставала ругать себя за это - причем я даже не знала, за что - за нерешительность или за то, что я поверила такой чепухе. Лифт быстро приехал. Я, затаив дыхание, нажала кнопочку 1. Праздничное ощущение усиливалось снегом и темнотой, превращая его во что-то новогоднее. Когда дверцы раскрылись, мне в лицо ударил свежий воздух, приведя меня немного в себя. Никого не было. Я встала и начала ждать. Через минуту я задрожала. Я не знала, от холода это, или оттого, что я нервничала. Вместе с этим появилось надежда, что ничего и не будет - пройдет 15 минут, и я пойду в теплый дом. И пусть родители будут спрашивать, куда я ходила. И пусть Николай обидится. Но там будет тепло...

Резкие фары. Из жигуленка вылетает Николай с еще один парнем. Подбегают ко мне и удивленно кричат: "Чего стоишь? Беги сюда!!!" Николай схватил меня за руку и повел к машине. Я настолько была ошарашена этим уверенным управлением мною, что даже не сопротивлялась. Как только я оказалась внутри, двигатель взвыл, и мы понеслись. Только тут я запротестовала: "А как же мои родители? Они же будут волноваться! И вообще, нет, я... я не хочу с вами!" Николай повернулся ко мне. И тут я заметила, что его лицо необычно серьезно и взволновано. "Так ты ничего не знаешь?" - спросил он - "Смотри!". Он открутил окно и показал рукой куда-то наверх. Я высунула голову туда в холодный поток воздуха и ... потеряла дар речи. Там сияло что-то... Что-то огромное и металлическое. Оно выглядело настолько властно и всевидяще, что мне невольно захотелось спрятаться. "Что это?" - спросила я шепотом. Второй парень хмыкнул и сказал, что это наша новая луна. Я повернулась к Николаю. Он сказал только одно: "Это они". Сказал он это так, что у меня отпали все вопросы.

Мы выезжали на Ленинский проспект, когда я немного пришла в себя и опять начала возмущаться, что они меня против моей воли увозят от родителей и от всего остального. Они не отвечали. Прошло еще 5 минут. Внезапно мощный низкий гул наполнил воздух. Он исходил откуда-то сверху. Он давил. Причем чем дальше, тем больше. Мои попутчики переглянулись, Николай нервно посмотрел на меня. И тут я увидела самое страшное. Из домов выходили люди. Выходили ровной шеренгой, вытянув руки перед собой. Шли они с закрытыми глазами и, выходя на проспект, строились и направлялись на восток. Кто в чем был. Кто в пижаме, кто в трусах. Кто был вообще голым. Водитель выругался, заметив, что дорогу перегородили. Он свернул в узкий переулок, из которого все уже вышли. Я повернула голову назад, не в силах оторвать взгляд от этих людей, монотонно перебирающих ногами, двигающихся как заводные игрушки. Тем временем, гул все нарастал. Я начинала чувствовать, что реальность начинает мутнеть в моих глазах. Наверное, я потеряла бы сознание, но Николай начал приставать ко мне, чтобы я смотрела то на спинку сидения, то на дверцу, то еще на что-то. Это возвращало меня к реальности, но я чувствовала себя так, как будто я очень пьяна. То, что я видела, выглядело нереально, как будто я смотрела на это через щелку в замке. Я с трудом осознавала, где я в этом смутном пространстве, наполненном беспорядочно разбросанными пятнами знакомых вещей, которые выглядели сейчас совсем по-другому. Я уже не осознавала, где мы едем, я даже с трудом понимала то, что мы вообще едем. А Николай все продолжал направлять мое внимание на разные предметы в салоне. Внезапно наступила тишина, вызвавшая звон в ушах. Дверца открылась и Николай, взяв меня под руку, повел к самолету. Около него топталось человек 10, стояли еще три машины. Краем глаза я заметила еще одного шатающегося человека вроде меня, который, однако, шел к самолету без попутчиков. Когда я оказалась внутри самолета, гул исчез. И вместе с ним давление. Но навалилась жуткая усталость и сонливость. Сказывалось, что уже 4 часа ночи. Я уселась в уютное кресло и закрыла глаза. Проснулась я уже в воздухе. Меня всегда расстраивало то, что когда я летала на самолетах, я просыпала самую интересную часть пути - рассвет над облаками. Вот и сейчас, когда я выглянула из иллюминатора, мы уже приземлялись. Это был живописный островок в океане, весь в яркой зелени. Рядом с посадочной полосой было небольшое здание, ослепительно белое, совсем новое. Мы сделали круг и приземлились. Чувствовала я себя прекрасно, но мысль о том, что сейчас этот гул опять начнется, портила мне настроение. Николая поблизости не было, рядом сидел какой-то мужчина и спал. Наконец появился летчик и, поздоровавшись со мною, открыл люк. Я вышла. Гула к счастью не было.

Ослепительное южное солнце, просвечивающее сквозь зелень, манило и ласкало. Я вышла. Наверху сияло небо, сочно голубого цвета. У меня появилась мысль - "Как вообще люди, живущие в таких местах, могут испытывать какие-либо эмоции, кроме радости?" Да, это было красиво. И как доказательство этого из дома выбежал парень с улыбкой до ушей. Он подбежал ко мне и подарил мне кусочек ее. Молча похлопав меня по плечу, он побежал в самолет. Не зная чего делать, я пошла к дому. Не успев зайти, я обнаружила, что люди постепенно оттуда выходят. Все они приветствовали меня, в основном просто улыбками. Они собирались вокруг самолета, обсуждая что-то. Не смотря на их радостное настроение, чувствовалось, что тема их разговоров не очень-то веселая. Потом из дома вышла женщина и направилась ко мне. Она поздоровалась со мной по-русски и сказала, что только что Николай попросил ее помочь мне устроиться здесь. Она повела меня в дом, а я решила выспросить у нее все, что мне было непонятно. Сначала я, естественно, спросила, почему Николай сам не мог сделать этого. Она ответила, что Николай остался в Москве, и у него там много тяжелых дел. В голове было столько вопросов, но сейчас они все куда-то все исчезли. Мы уже подходили к зданию. Так не хотелось сейчас входить в него - я буквально впитывала в себя эту атмосферу радостного света, отходя от сухой серости стольких лет. Но внутри оказалось ничуть не хуже. К ощущению света и чистоты здесь примешивалось еще и чувство защищенности. И тут я опять начала ее спрашивать. Что произошло в Москве? Ответ был прост - только то, что я видела. Что будет с моими родителями? Она не ответила, но по ее выражению я поняла, что она не хочет отвечать. Тогда я спросила ее о том, почему этот звук не воздействовал на Николая и человека с ним. Она ответила, что это очень просто. Нужно всего лишь быть лицом к лицу с этим, воспринимать его таким, каким оно есть, без избегания и увиливания. Она сказала, что это - одно из первых упражнений, которые они проходят. Но вот наконец мы пришли. Оказалось, что я буду первое время жить с этой женщиной в просторной комнате на третьем этаже. Белые стены сияли чистотой, из окна было видно море, а у стены был шкаф с книгами. Я бросила на них лишь беглый взгляд и поразилась, насколько странно это собрание - здесь была книжка по математике, по биологии, рядом с ними стояла какая-то странная древняя книга, окованная железом. Рядом с ней стояла библия в каком-то странном издании на непонятном языке (то, что это библия, я поняла только по кресту) и завершало все это искусно сделанная фигурка из пластилина, изображающая человека, держащего на руках ребенка. Женщина ушла, а я присела на краешек своей кровати. Здесь было здорово, но немного одиноко. Мне захотелось поговорить с кем-нибудь, но в этот момент женщина вернулась и сказала, чтобы я спускалась вниз, поскольку сейчас будет брифинг. Я пошла за ней.

Мы встали около небольшого возвышения среди других людей. Все ждали кого-то. Через минуту он появился - это был человек средних лет, в пиджаке и брюках. Он поприветствовал нас и начал по-английски рассказывать о ситуации в мире. Хотя я знала английский не очень здорово, я почему-то прекрасно все понимала. Он сказал, что произошло нечто ужасное. Этого оружия не применяли уже 80 миллионов лет, и есть галактические законы, запрещающие его применение. Теперь конфедерация имеет право физически заставить макрабов подчиниться, однако она вряд ли будет ввязываться ради нас в такое опасное дело. Таким образом, как он сказал, ответственность за спасение Земли лежит на наших плечах. Затем он сказал, что возможны попытки физически уничтожить нашу базу, поскольку теперь на Земле они властвуют напрямую. Он сказал, что в связи с этим кое-что уже предпринято, в том числе, конфедерация обещала сделать нам запасную базу на Луне. Хотя это, конечно, будет хуже, поскольку мы тогда не сможем напрямую воздействовать на события. Затем он обратился к вновь прибывшим и попросил прощения за отсутствие надлежащего приема. Он распорядился, чтобы нас прилично устроили и провели вводные лекции о том, что эта группа из себя представляет. А затем, чтобы они наряду со всеми проходили обучение. На этом собрание было закончено. Когда я шла обратно, меня внезапно поразила та мысль, что время здесь идет медленнее. Прошло лишь 30 минут, а кажется, что прошел целый день. Здесь все происходило быстрее, как будто не было трения, заставляющего все происходить медленно.

День был уже на исходе, а я совершенно не хотела спать. Когда стемнело, я вышла посмотреть на южные звезды. Они были такими яркими и казалось, что они здесь ближе. Я даже почувствовала на мгновение, что я нахожусь среди них, на маленьком космическом корабле под названием Земля, который спокойно плывет сквозь вечность в этом великом океане.

Внезапно я обнаружила, что я не одна. Под пальмой обнявшись стояла парочка. В этот момент я почувствовала себя бесконечно одинокой - одна, ни родителей, ни друзей, одна среди незнакомых и непонятных людей. И тут эта парочка повернулась ко мне. Они подошли и тоже просто улыбнулись. Я так привыкла к неискренним улыбкам на Земле, к бессмысленной вежливости, что я просто отвернулась. Мне не хотелось, чтобы меня дразнили чужим счастьем. Но они подошли ближе и положили руки мне на плечи, такие теплые. А в голове появилась мысль: "Не грусти, мы тебя любим!" Их лица были настолько открытыми и по-детски доверчиво добрыми, что вся моя обида исчезла. Сначала меня еще смущало, что я мешаю им наслаждаться друг другом. Но очень скоро я поняла, что это не так. Их отношения были настолько близкими, что они были для внешнего мира как нечто единое. Как они объяснили, их поток общения друг с другом был настолько мощным, что они испытывали необходимость уравновесить его общением с внешним миром.

Они то ли не очень-то могли, то ли не хотели говорить со мной по-английски, поэтому обменивались мы в основном ощущениями. Им было очень интересно, что происходило в Москве тогда, особенно, что я чувствовала. А мне они представляли бесконечный мир их путешествий во времени и пространстве. Бесконечные галереи образов, случаев. Возвышенная красота древней цивилизации Земли. Высокие могучие колонны из золота, покрытые узором, затягивающим внимание, проработанным до последней крупицы. Первые звездолеты. Ощущение бесконечного одиночества в глубинах черного пространства. Ощущение неведомой свободы от возможности перемещаться к невообразимым мирам. Бесконечное разнообразие планет: вечный желтый туман, закатная планета древней цивилизации, планета хрусталя, полу ловушки, полу музеи огромных трехмерных фракталов, ... Ощущение рождения, ощущение смерти. Странные попытки воссоздать идеи магии в этой вселенной - скрытые пространства и времена. Бои бессмертных существ за правду - взрывающиеся галактики, энергия миллионов солнц. Не совсем понятные мне, видимо, четырех-мерные образы самого начала этой вселенной. Чувства волка, несущегося сквозь ночь, прочь от света. Чувства кошки, уютно умостившейся на кушетке. Чувство орла, парящего над огромной сияющей равниной. Восприятие мира бестелыми существами, изредка снисходящими до того, чтобы покровительствовать лесам, домам и целым планетам. И через все это проходит тема основного богатства - любви. Богатства, которое ни купишь и не продашь.

Так мы встретили рассвет. Но когда лучи солнца ударили мне в лицо, я обнаружила, что я на самом деле спала. Я спала сидя под той пальмой. Но то, что я видела, казалось настолько реальным, что я не могла поверить в то, что это был лишь сон. Я попыталась спросить это у них по-английски. Они улыбнулись мне в ответ.

Первый день прошел превосходно. Меня водили по острову, показывали, рассказывали об истории их группы, о целях, о привранных легендах, которые ходили о них, просто об истории Земли. Потом нас обучали тому, как нужно обучаться, как выделить крупицы истины из массы безосновательных мнений, которые обычно представляют собой наши "знания". Честно говоря, это нельзя было назвать очень увлекательным, хотя то, что все считали это очень важным, заставляло меня двигаться дальше, не смотря на трудности. В следующие дни я продолжала изучать это же. Слухи о том, что будет дальше, побуждали меня изо всех сил стараться быстрее закончить этот первый курс. Потом я начала по очереди изучать компоненты этой вселенной - пространство, энергию, время и материю. Это дало мне свободу от них. Прошел всего лишь месяц, и я могла уже путешествовать по солнечной системе, создавать прозрачные розовые пирамиды там, где я была. Хотя нас предупреждали, что это достаточно опасно, поскольку даже здесь было найдено несколько тэта-ловушек, любопытство было сильнее. Конечно, делала я это по ночам, когда тело спало, чтобы не терять времени. Хотя иногда я вместо этого любила общаться с людьми. Иногда мы устраивали грандиозные ночные "конференции", на которых обменивались новой красотой, успехами и озарениями. Еще одно развлечение было - влезать в сны других. Особенно, обычных людей. С одной стороны, это было не очень этично, ведь они ничего не могли с этим сделать. Но с другой, я делала им только приятно. Иногда мне даже удавалось помочь им так, дать какое-нибудь очень важное осознание в жизни.

Люди очень изменялись здесь. Дело было не только в той мудрости, которую они получали и в атмосфере добра и любви. Не все человек может увидеть и изменить в себе сам. Поэтому никто никогда не упускал случая помочь кому-нибудь справиться с чем-то плохим в нем, если он это замечал. Конечно, это не было похоже на Земное "воспитание" или "промывку мозгов". Это делалось очень весело в вопросах и ответах. Никто не заставлял никого ничего делать. Просто вопросами направляли внимание на то, что было плохо, и оно исчезало. И это не было обидно - ведь после он становился лучше, и это чувствовал и он сам.

Еще один эпизод из моей жизни тогда - когда мы с напарником (его звали Саша) решили полюбить друг друга. Да, это было именно так. Поскольку мы оба знали уже достаточно, чтобы управлять этим чувством по желанию. Через неделю таких попыток мы почувствовали, что уже не можем жить друг без друга, и я переселилась к нему. Он был немного постарше меня, тоже прилетел на самолете в тот черный день, правда, из Венгрии. Держался он в начале один, мало общался, был незаметен. Поэтому я тогда его недолюбливала. Но когда мы оказались напарниками, я поняла, что не все то золото, что блестит. Он оказался удивительно добрым и возвышенным человеком. Больше всего меня поражало в нем то, что он никогда ни на кого не обижался. Как я узнала, это качество было присуще ему всегда.

Однажды двое ребят решили сделать эксперимент - поменяться телами. Это было довольно мужественным поступком, поскольку это означало, что они абсолютно ничего не скрывают друг от друга. Дело в том, что хотя душа, переходя, копирует себе весь банк памяти, он остается еще и в теле. Поэтому все, что человек знал, все, о чем он думал, становится доступным другому. Не все могли сделать это. Ребята стали непременной темой ночных конференций и всеобщего интереса. А мы с Сашей решили, что мы тоже так можем. И сделали. Я помню первые ощущения, которые тогда были. Я почувствовала себя необычно сильной и высокой. Ощущение новой жизни захлестнуло меня, я как ребенок смотрела на мир непонимающими и восхищенными глазами. Потом я увидела Сашу - он был очень смущен, даже покраснел. Я не стала спрашивать, что в моем сознании так его смутило. Я подошла и обняла его... себя. Короче, это был большой прикол. Затем была моя очередь покраснеть - я поняла, как он меня любил. Что касается внешности - а я имела в виду не ее - то она мне понравилась. Изнутри обычно считаешь себя менее красивой, чем снаружи.

Потом, серьезно уже овладев различными знаниями, мы решили, что настало время что-то сделать. Мы нашли наших родителей. Они выглядели так, как будто они постоянно находятся в трансе. Конечно, мы могли вывести их из него. Но их бы там просто уничтожили бы, обнаружив это. В любом случае, они не смогли жить там, ясно осознавая происходящее. Это было бы мукой для них. Загадка оказалась не простой. Нужно было плавно воздействовать на все общество, на всех людей. Но наших сил было недостаточно для этого. Скорее наоборот, жители материков создавали очень неприятный эмоциональный фон, который постоянно давил на нас. Решение пришло внезапно – нужно поехать туда сделать так, чтобы люди сами друг друга поднимали. И вот мы уже стоим на корабле, отплывающем через минуту. Гудит прощальный гудок, мы махаем руками. Страха нет – есть ощущение собственной важности, цели. Но гудок почему-то все усиливается и усиливается, обретая звенящий тембр. И все вокруг как бы застыло. Я с удивлением стала смотреть по сторонам и не понимала, что происходит. Все куда-то уходило…

Это звонил будильник. Я резко вскочила с постели. На улице было пасмурное воскресное утро. Унылый ноябрьский дождик нерешительно моросил. Я была несколько ошарашена тем, что было у меня в голове. Минут пять я сидела, пытаясь сообразить, что это все было. Потом начала собирать постель. Затем я подняла трубку и позвонила Сереже. Он еще не проснулся и недовольным голосом поздравил меня с добрым утром. Я рассказала ему все, что помнила в надежде, что он поймет меня и поможет. - Очень смешной сон... Ну, чего, идем сегодня вечером на дискотеку? Я смотрела на дождь, вешая трубку. Я смотрела сквозь него, совсем не по-детски. Внезапно я почувствовала себя единственной взрослой в мире детей.