Аннотация: Когда не уверен, спрашивай... P.S. Участник конкурса "Хищные вещи..." P.P.S. Вышел в сборнике "Хищные вещи" :)
Есть что-то... завораживающее в просмотре телепередачи "Спокойной ночи, малыши!". Два взрослых человека смотрят, с нетерпением ожидают традиционный мультфильм после весёлой и нравоучительной сценки с Хрюшей, Филей и Степашкой, а затем возмущаются "А в наше время...". Ага! Небо - зеленее. Любимая присказка Ёжки, моей жены. Вообще-то она Ленка, но...
Пожалуй, в её время небо и впрямь было зеленее - совсем ведь ребёнок. Впрочем, и я недалеко ушёл: в субботу мы с ней смертельно поссорились из-за того, что я хотел досмотреть "Дюну", а Ёжка не желала пропускать серии "Сейлор-Мун". Луна-в-Матроске - что это?.. Дулись друг на друга целый день, пока соседи, тоже муж с женой, не вытащили нас на мороз. Это у них называлось "погулять".
Ёжка и Маришка (соседка) тотчас защебетали о детях и связанных с их воспитанием проблемах. Я остался в компании Гоши.
"Что такой угрюмый, Лёня?"
Я неопределённо пожал плечами - так, мол.
"Опять с Леной из-за сериалов поцапались? - без труда догадался он. Я покраснел. - У вас голоса звонкие, а акустика - будь здоров!.. Не хочешь признавать, что не прав?" - "Она тоже!" - "Ох, дитя малое. Ну, подари тогда ей что-нибудь!"
Я так и сделал: пошарил по карманам - кошелёк я оставил дома - и обнаружил сотню. Не долго думая, отправился к цветочному ларьку и уже через миг склонился перед Ёжкой в галантном поклоне, преподнося кроваво-алую розу на длинной, с редкими шипами ножке. Ёжка засветилась от восторга... а потом как завизжит: "Такседо-Маск!" Честное слово, едва не убил. Но как можно убить девушку с такими глазами?..
Я глянул на экран - вовсю скакали лошади. Собственно, мы телевизор включили не из-за ностальгии по детству, а "Вести" посмотреть... Ох, и перед кем это я оправдываюсь?
- Ёжик, - вот поэтому она и Ёжка. - А ты знаешь, что Филю называют Собакой Баскервиллей?
- Что? - не сразу понял я. - Почему?
- Мне брат говорил, что по крайней мере два "голоса" Фили неожиданно умерли. А ведь оба очень любили детей и рвались на эту работу.
- Странно. Бывает.
Ночью я проснулся от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Ёжка, выгнувшись какой-то невообразимой улиткой - а ведь далеко не гимнастка! - тихо сопела мне в грудь. Но Ёжку в настойчивом взгляде я и не подозревал - всего лишь проверял, как там моя жена.
Смотрел медведь. Плюшевый, потёртый, с блестящими чёрными глазками и приоткрытым ртом-языком - я всегда сомневался, что же это у него на самом деле. Он сидел на полке, рядом с музыкальным центром и пялился на меня. Я осторожно сполз с дивана на пол и на цыпочках, хотя ковёр глушил шаги, подкрался к игрушке и задвинул её за цветочную кадку с развесистым лопухом-монстерой, вглубь, чтобы не видеть. Затем вернулся к Ёжке.
- Что такое? - сонно пробормотала она.
- Спи, - улыбнулся я и поцеловал её в лоб, она успокоилась. А я ещё долго смотрел на сверкающую белым боком кадку, чувствуя, что медведь там, за ней всё равно сверлит меня чёрными невидящими глазами.
Эта игрушка появилась у нас недавно.
Мы с Ёжкой поженились, не дожидаясь материальных благ, и долгое время жили то порознь, то вместе у чьих-нибудь родителей. В конце концов, мы надоели родственникам, её и моим, вечными переездами, да и со стороны казались странноватой парой. Перед нами поставили вопрос ребром: заводить своё семейное гнёздышко - и точка. Мы были за, но вечно не успевали заняться поисками съёмной квартиры - учёба, работа, а нам хотелось ещё и любви... В общем, матери наши не выдержали, взяли за грудки отцов и объединённым семейным советом постановили подарить нам маленькую квартирку с условием, что оплачивать её содержание, как и своё, будем самостоятельно.
Благодарность наша не имела границ... но переехать сразу нам всё равно не удалось. Мы переезжали по частям: сначала у нас появилась кровать, минимум посуды и два полотенца, затем обросли имуществом и, наконец, дело дошло до приятных сердцу и глазу мелочей. Диски и книги, цветы, всевозможные украшательства и игрушки всех мастей. В том числе - плюшевый Мишутка.
Когда я спросил Ёжку, зачем ей это старьё, она сказала, что Мишутка приносит счастье. Я было хотел поднять её на смех, но понял, что лицемерю. Без потёртого медведя комната Ёжки превратилась просто в комнату. Да и сам я повесил над кроватью талисман от сглаза: огранённая под алмаз стекляшка с красным шариком внутри...
Я резко распахнул глаза, затем медленно-медленно приподнялся. Вокруг всё то же: под боком что-то бормочет во сне Ёжка, за окном дребезжащая балконным железом светлая городская ночь и давящий, тревожащий взгляд. Мишутка снова сверлил меня поблескивающими из-за уличных фонарей глазами.
- Ты чего? - почти беззвучно буркнул я. - Раньше ты был не против. Теперь-то что изменилось? Поздняя ревность к хозяйке?
Естественно, игрушка не ответила. Сопротивляться возвращению в угол, за кадку тоже не стала.
На следующую ночь я даже не удивился, хотя, право же, не замечал за Ёжкой такого педантизма: каждый раз сажать медведя на прежнее место и даже не изумиться его вторичному перемещению - странно для моей жёнушки. Особенно при её нелюбви к уборке... Я устроил Мишутку среди книг на верхней полке. Укрыться от взгляда не удалось, но, по крайней мере, тот перестал будоражить сон.
Это продолжается неделю... Ёжка со мной играет, но я терплю - она сдастся первая!
Я прятал Мишутку в шкафу, в бельевом ящике и даже за батареей, выносил на балкон и кухню, выбрасывал в общий холл... но каждую ночь я встаю из-за слепого и с тем всё более злого взгляда плюшевого медведя. Наконец, мне надоело.
- Сколько можно?! - рявкнул я. - Это уже не смешно!
От крика Ёжка проснулась, дёрнулась и заехала головой мне в челюсть.
- Что такое, Ёжик? Кошмар? - она недоумённо посмотрела на меня, затем, охнув, осторожно погладила мою пострадавшую физиономию. Но мне было не до ласк.
- Мне надоел твой медведь! Всё! Сдаюсь! Только выброси его!
- Какой медведь? - Ёжка изобразила само невинное удивление. - Мишутка?
- Да!
- Так убери его, - пожала она плечами.
- Я убирал, но ты его постоянно возвращаешь на место. Зачем?!
- Я? Но я его не трогала. Я даже рядом с ним пыль не вытирала, - жёнушка мило покраснела.
- Не играй со мной! Хватит!
- Но...
- Дура!!!
Её глаза округлились, губы задрожали - сейчас заревёт. Но я перестал ей верить.
- Переигрываешь! - сообщил я ей. - Заканчивай спектакль! - она не вняла, на одеяло упали две крупные слезы. - Дура! Блондинка крашеная!!!
Наверное, из-за общей неприязни к ссорам я перестал орать на Ёжку и просто ушёл прочь. Она меня не остановила - судя по шуршанию и всхлипам, Ёжка двинулась к Мишутке. Ну, и пусть её! Баста! Надоели её детские выходки... Накручивая себя и шаг за шагом свирепея, я выскочил вон из квартиры. К счастью, далеко не ушёл - соседская дверь распахнулась, из проёма вылетел Гоша и, схватив меня за ворот рубахи, втащил к себе.
- Зачем жену обижаешь?
- Она дура!
- Не повод, - сердито сказал он.
- Дура! - зациклился я.
Тогда Гоша втолкнул меня в ванную, резко рванул душ - в следующий миг на меня обрушился поток ледяной воды. Неприятное ощущение. Зато в реальный мир вернулся.
- Вроде некому. Но ты ведь не спрашивал... дитя малое, верно?
Что ответить? Не спрашивал. И впрямь - дитя малое.
- И как я теперь к ней пойду?
- Как-как? - досадливо цокнул Гоша. - Как к обиженной ни за что женщине. На коленях.
Вздохнув, я кивнул - прав он, что и холодная водичка, текущая за шиворот, тоже понять помогла.
В квартире царила непривычная тишина, холодная какая-то, неуютная... как на кладбище... Или нет. Мы с Ёжкой ездили на экскурсию, в программу входило посещение некрополя - это даже не заброшенный погост, а музейный. Единственное, что туда категорически не допускалось - это жизнь. И когда она всё-таки случайно попадала на некрополь, то чувствовала себя больше чем нежеланной гостьей.
Не хочу такого же у нас дома!
Оклеенная обоями под крашенное дерево дверь в спальню была приоткрыта, из щели не лился тёплый, манящий свет, лишь мерцало, словно буёк в ночи на мелководье, красным. Странно. Я одним скачком оказался на пороге комнаты, где и застыл. Глазам предстала нереальная, страшная картина: нашу весёлую спальню, собственно, единственную комнату в квартире, захватил алый, как пятнышко от лазерного прицела, свет. Он исходил от моего талисмана от сглаза, он нервно подмаргивал. Напротив, прямо на полу сидела моя Ёжка. Она не плакала, она от ужаса даже не могла дрожать и только сжимала в руках Мишутку. Тот зло смотрел на взбесившуюся стекляшку.
- Ёжка! - хотел было позвать я, но мне не позволила чья-то крепкая рука.
- Не лезь, - прошипел на ухо Гоша.
- Но Ёжка?..
- Вижу. Но тебе нужна помощь, - пояснил сосед. - Вспомни, что вам обоим очень нравится. Какая-нибудь вещь, не обязательно "реликвия" - главное, из вашей общей жизни.
Я нахмурился. В тот момент меня не мучили вопросы зачем и почему - я действовал инстинктивно. Роза. Субботняя роза "Такседо-Маска". Она до сих пор стояла у нас на кухне, в глиняной вазочке, хотя уже прошло недели две. Цветок, так и не раскрывшись до конца, высох, но сохранил форму - не поник, не растерял листочки, разве что немного поблек, но прежние краски всё ещё угадывались.
Схватив розу, я бросился к Ёжке. В спешке споткнулся о ковёр и полетел на пол, отталкивая мою Ёжку прочь от дивана. Цветок и Мишутка выпали из наших рук и каким-то образом оказались на одной линии с моргающим талисманом. А потом комнату озарил свет - Гоша щёлкнул выключателем.
У Мишутки появилась пара дополнительных рваных царапин, талисман прекратил испускать странные лучи и снова превратился в обычную стекляшку, а роза рассыпалась в пыль... Я прижал к себе дрожащую, теперь плачущую Ёжку и зашептал:
- Прости. Прости, пожалуйста! Я больше никогда-никогда не буду так...
А она вдруг заметила, что я весь мокрый из-за Гошиного душа, и, вскочив, побежала за полотенцем. Моей челюсти снова досталось... И кто из нас двоих ребёнок? То-то же. Дитя малое.
Досидеть эту ночь в нашей квартире мы побоялись, Гоша пригласил нас к себе.
- Маришка в отъезде, у меня бессонница - скучно. К тому же, ты, Лёня, отменно завариваешь чай.
Мы расположились у него на кухне. Ёжка уже смолотила цельную вазочку "Кавказских" конфет... Ладно, я схрустел все сушки. Гоша только ухмылялся.
- А что это? - наконец, задали мы с Ёжкой вопрос.
- Это? - сосед пожал плечами. - Трудно сказать. Твой Мишутка, Лена - талисман на счастье?
- Да. Он всегда находился рядом, когда происходило радостное событие.
- И всегда, я полагаю, забирал частичку этой радости.
- Значит, мой талисман от сглаза - тоже? - догадался я.
- Нет, - возразил Гоша. - Не совсем. Он действовал наоборот. Он питался негативными эмоциями, оберегал от них тебя. А когда эти два противоположных талисмана пересеклись, то не смогли сосуществовать рядом - хищники подрались из-за аппетитных жертв.
- Точно. Ведь Мишутка смотрел не на меня. Я только что понял!.. - я осёкся. - Но как нам быть?
- Не беспокойтесь. Теперь они не опасны - это обычные предметы. Не больше. Талисманы потратили накопленную энергию на вашу розу.
Мы с Ёжкой поверили Гоше. Утром Мишутка сидел у кадки с монстерой, а гранёная стекляшка с красным шариком внутри висела на тонком шнурке над изголовьем кровати, как и прежде.
В веселье и печалях, тревогах и радостных ожиданиях, в заботах и легкомысленной неге прошёл год, события странной ночи начали забываться. Но вдруг они напомнили о себе. Снова за окном трещал на ветру балкон, воздух белел от кружащегося в танце-метели снега, фонари привычно заменяли непроглядную тьму на белёсую невидимость. И резко очнувшийся я.
На душе завывает тревога, по телу струится холодный пот... но Мишутка всего лишь обычная игрушка, а стекляшка - дань суеверию. Только глянуть на них я не могу. Страшно. И рядом испуганная Ёжка. Она дрожит, прижимается ко мне, шепчет.
- Давай. Выбросим.
- Давай, - соглашаюсь я. Обнявшись, мы лежали долго, не в силах пошевелиться, а потом нас всё-таки сморил сон. Утром ночное происшествие было сметено ярким солнечным светом в окошке. Близилась весна. Бежала, летела к нам.
Мигнула неделя - и всё повторилось. Мы проснулись одновременно и не могли заснуть... Вдруг зазвенели ключи в общем холле - мы научились слушать дом - и хлопнула дверь.
- Гоша с Маришкой вернулись, - встрепенулась Ёжка.
- Да.
Мы вскочили. Я усадил жену в прихожей на пуфик у зеркала, а сам позвонил к соседям, нисколько не заботясь о приличиях. Гоша поймёт, а Маришка добрая.
Дверь открылась почти сразу. На пороге возник незнакомый парень, моих лет или несколько постарше.
- А Гоша? - удивился я. - Маришка?
- Родители... - голос парня сорвался. - Они погибли в авиакатастрофе. Неделю назад.
Родители? Странно, а я и не замечал, что Гоша и Маришка нас старше. Они же годились нам в...
- Погибли?.. - до меня наконец дошло. - Не может быть...
Я вернулся к Ёжке. Она всё слышала и поняла. Она сидела маленькой потерянной девочкой на весёлом пушистом пуфе. Я опустился на пол у её ног, уткнулся ей в колени...
- Ребята, - на пороге стоял сын Гоши и Маришки. Я забыл закрыть дверь. - Вы ведь Елена и Леонид?.. Мама с папой как будто предчувствовали. Они попросили "в случае чего" передать вам это. - Он протянул мне конверт, желтоватый, без пометок и обозначений "кому" и "от кого", даже без марки, не заклеенный.
Внутри лежал сложенный пополам листик бумаги, на нём всего одна-единственная фраза. Я развернулся так, чтобы и Ёжке было удобно читать.
Вещи - это лишь то, что в них вкладывают хозяева.
Мария и Георгий
- И ещё они сказали, что вы сумеете позаботиться о нём.
Перед нами появилась огромная обувная коробка, видимо из-под зимних сапог. В ней, свернувшись забавным шариком, спал ёжик. Со стороны он казался пушистым.
- Его зовут Пых.
Ёжка несмело коснулась чуть топорщившихся иголок. Я всхлипнул.
![Обложка сборника [А. Светлов (Шалтай-Болтай)]](/img/f/fieryrat/mishutka/hv_80.jpg)